Мне подумалось, что не стоит отвечать господину Мурзину в комментах: высказался он, как ни крути. в собственном блоге, а комментарий получается чересчур, гм, нелицеприятный.

Итак.

Выдержка из стенограммы судебного процесса по обвинению Иосифа Бродского в тунеядстве:

Судья: Отвечайте, почему вы не работали?

Бродский: Я работал. Я писал стихи.

Судья: Нас это не интересует. Нас интересует, с каким учреждением вы были связаны.

Бродский: У меня были договоры с издательством.

Судья: У вас договоров достаточно, чтобы прокормиться? Перечислите: какие, от какого числа, на какую сумму?

Бродский: Точно не помню. Все договоры у моего адвоката.

Судья: Я спрашиваю вас.

Бродский: В Москве вышли две книги с моими переводами... (перечисляет).

Судья: Ваш трудовой стаж?

Бродский: Примерно…

Судья: Нас не интересует «примерно»!

Бродский: Пять лет.

Судья: Где вы работали?

Бродский: На заводе. В геологических партиях…

Судья: Сколько вы работали на заводе?

Бродский: Год.

Судья: Кем?

Бродский: Фрезеровщиком.

Судья: А вообще какая ваша специальность?

Бродский: Поэт, поэт-переводчик.

Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?

Судья: А вы учились этому?

Бродский: Чему?

Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…

И так далее (замечу в скобках, что суд состоялся в марте 1964, когда Бродскому было 23 года, обратите внимание: трудовой стаж на этот момент – пять лет, это не считая колоссальной переводческой, то есть – договорной работы).

Полная стенограмма (которую самоотверженно, до стертых в кровь пальцев, сделала Фрида Вигдорова) доступна. Читайте. Ни признаний в нигде-не-работании, ни потираний прокурорских ручонок там нет (да. кстати, и прокурора-то никакого не было, была печально знаменитая судья Савельева и три народных заседателя). Сам Бродский в тот момент был поглощен разрывом с Мариной Басмановой и к процессу отнесся довольно равнодушно. Да он вообще был большой пофигист (это не я говорю, это он сам говорил) в том, что касалось любого официоза. А время ссылки в Норенской называл впоследствии «счастливейшим временем в моей жизни» (см. изумительные волковские «Диалоги с Бродским», по поводу пофигизма – там же). То есть ситуация была куда более глубокой и куда менее прямолинейной, нежели это описано у господина Мурзина.

Хотя, разумеется, процесс, демонстративно затеянный на волне «борьбы с тунеядством», был абсолютно одиозен (и одиозен в первую очередь тем, что Бродский как раз на "тунеядца" не тянул, ибо объем его переводческой работы начала шестидесятых колоссален), однако ни впоследствии, ни тогда никто не слал судьям никаких проклятий. В том числе – никто из ближайшего окружения Бродского. Анна Андреевна Ахматова, покровительствовавшая «маленькому Осе» («большой Ося» - это, понятно, Мандельштам), и вовсе повторяла почти с восторгом: «Какую биографию делают нашему рыжему!»

Ах да, касаемо заработков. Бродский – бесспорно, один из величайших русских поэтов – никогда, слышите, никогда не жил на поэтические гонорары (он бы, при всем своем аскетизме, с голоду умер). Он всегда много переводил, а после 72-го (когда его выкинули из страны) постоянно преподавал (шесть американских университетов, включая Колумбийский). Это так, к слову.

Сам же пост про рукоплескания и проклятия написан как раз в духе той самой статейки «Окололитературный трутень» (текст также вполне доступен, равно как и комментарии к нему самого Бродского), которая спровоцировала знаменитый «процесс о тунеядстве». Только обвинительные акценты, в соответствии с новыми временами, поменялись, а интонация – та же. И методы доказательства – передергивания и прямые фальсификации (правдивого там – лишь имя, фамилия, факт суда и факт присуждения Нобелевки) – те же. Что для профессионального журналиста несколько, знаете ли, стыдно.

И вот бросайте в меня тапками и более тяжелыми предметами – мол, надо было промолчать хотя бы из уважения к почтенному возрасту автора поста (он, судя по «личной информации», как минимум ровесник Бродского). Извините, нет. Если нужно с почтением относиться к старости, то, думается, еще большего почтения заслуживают покойники – ибо они уже не могут себя защитить.

Читайте первоисточники – там все есть. Дина Рубина в одном из недавних интервью заметила, что постоянное чтение – необходимая часть писательской работы. Читайте, коллеги!

Удачи всем!