Автор: Владимир Загородников
Год и место написания: Кубань, г. Горячий Ключ, 2015 год
Год и место первой публикации: 2015, Россия, сайт: Проза. ру
Литературная форма: роман
Место действия: г. Горячий Ключ, пос. Октябрьский, г. Москва, г. Калининград
Время: вторая половина XXI-века

Новый роман Владимира Загородникова «Стелла» является продолжением романов «Камилла», «Лара»,  «Глория» и заканчивает собой цикл книг, основанных на автобиографической повести автора.
Главная героиня романа Стелла знакомится в тринадцать лет с Глорией, решившей написать книгу. Стелла, мечтающая стать писательницей, влюбляется в Глорию. Поговорив с маленькой писательницей, она желает девочке стать известной писательницей. Стелла ждёт возвращения Глории и Андрея (её мужа) за архивом, который они оставили в посёлке Октябрьском, в надежде вернуться за ним…
Проходят годы, Стелла становится известной писательницей в стране. Её книги переводят, издают за границей, и всё это время она ждёт встречи с Глорией. Однажды в её кабинет, в котором она дописывала книгу о поэте Эдгаре Загорском, вошёл мужчина, приехавший за архивом поэта…
Юрий Борисович рассказывает молодой писательнице о гибели Глории и Андрея в Чёрном море…
После серьёзного разговора Юрий Борисович оставляет архив Стелле. Главная героиня решает написать книгу о любви Глории и Андрея (внуке Эдгара), которую так ждала и хотела, чтобы Глория прочитала её работы…
В личной жизни Стелла встречается с Альбертом, возглавляющим крупнейшую корпорацию в стране. Альберт любит Стеллу и делает ей два предложения… Решив сделать в работе перерыв, она едет в гости в Калининград к другой известной писательнице. Увидев друг друга впервые, Стелла и Кира…
Вы всё узнаете, уважаемый читатель, прочитав книгу, в которую автор включил и отрывки из предыдущих книг, дабы не прерывать между ними связь.

Отрывок из романа

...СТЕЛЛА СМОТРЕЛА НА ТОПОЛЯ, росшие вдоль дороги. Она покрутила головой вправо, влево и вспомнила стихотворение Эдгара «От себя не убежишь».

Все те же, те же тополя!
Всё та же – длинная дорога!
Все те же – солнце и луна!
Всё те же – звёзды, звёзды, звёзды!

Всё
то же!
Всё, как прежде!
Они
мне рады, я им – тоже:
о ссудном дне мы говорим.

Вот
только нет любви, похоже,
которая связала б нас…

И мне осталось лишь одно:
прямая, длинная дорога
вдоль этих мудрых тополей
к другой луне,
к другому солнцу…

«Отлично, Эдгар, отлично!» - сказала она и вернулась к его рукописям. Доставая из коробки стопку листов, она увидела красную тетрадь. Положила листы на диван и взяла её в руки. «Толстая, - сказала она и добавила, - в наши дни такие не выпускают». На обложке было написано «Дневник». Стелла посмотрела на часы и подумала: «Прочитаю листов десять и пойду. Нужно собрать вещи, привести себя в порядок и… в аэропорт». Она села на диван и стала его листать, удивляясь тому, что Эдгар вёл ещё и дневник. «Странно! Где он время находил? Дневник! Хм, хорошая находка. Именно из дневников мы узнаём все тайны или сокровенные мечты людей, писавших их. Отличная находка!» - обрадовалась она.
«Итак, приступим, - сказала она себе. – Посмотрим, что в нём и о чём. Вот это… Страница пятьдесят шесть. «Марина и её «Бог накажет тебя, Эдгар…» Интересно, за что же?»
Она начала читать дневник, вернее разговор Эдгара с Мариной.
« - Эдгар, заводи уже машину. Мне пора, куда ты смотришь? Ты расплатился?
- Что за вопрос? Конечно, нет! Они с меня денег не берут. У них иногда обедает отец. И поэтому я деньги кладу под скатерть.
- Ресторан-то дорогой. Вкусная еда. А деньги, по-видимому, достаются официанткам? И они, зная этот трюк, пока мы сидели и говорили, всё время крутились вокруг тебя. Да?
- Какая муха тебя укусила сегодня? Цэ-цэ?!
Едем ещё минут десять молча. Проехали кинотеатр «Лола». Марина явно закипает. И, не выдержав кипения, повернувшись ко мне, спрашивает:
- Эдгар, кто мы для тебя? Любовницы? Или те, кого ты захочешь в...
- Ну, хватит уже!
Не обращая внимания на мои слова, она продолжает:
- Одна - в понедельник, другая - во вторник, третья…
- Марина, я догадываюсь, что ты только одна знаешь всех, с кем я…
- Сплю, - перебивает она меня, не дав договорить или объяснить…
- Называй это… как хочешь! Всех…
- Любовниц! И нас – семь! Почему семь, Эдгар? Не двадцать?
- Не любовниц, - отвечаю я, - а сестёр. Вы мои сёстры. Я всех вас люблю. И благодарен тебе за то, что ты, как это у вас, девчат, принято, не обзваниваешь их и не говоришь: «Вы любите человека, который вас…»
- А вот возьму и позвоню. И всё им расскажу. Поразительно! Они друг о друге ничего не знают. И каждая думает, что она - единственная и неповторимая, - повышая голос, сказала она.
- Я не хочу ругаться. Поступай, как знаешь. 
Едем ещё минут десять молча. Остановились на светофоре у Нового базара. Она говорит:
- Я не сплетница, но я не хочу делить тебя ни с кем… Ты понимаешь это? Я люблю тебя. Мы встречаемся уже три года, боже мой! Я хочу серьёзных отношений. Мне не нужны деньги, дорогие подарки и всё прочее. Мне нужен ты! Разве это трудно понять, почувствовать?..
Я слушал её и не перебивал, кроме того, я впервые слушал её так внимательно. Она махала руками и говорила:
- Вот вспомнишь меня и мои слова: Бог накажет тебя за это. Он пошлёт тебе такую любовь, от которой тебе мало не покажется.
- Что с тобой, моя рыбка? Я думал, пока не услышал твой бред, что Бог посылает нам любовь как награду, как чудо, как сказку с хорошим концом. Хочешь заставить думать меня по-другому? «Мало не покажется!» Что за вздор?! Ты же врач! – возмутился я.
- И как наказание тоже!
- Значит, в будущем меня ждёт любовная трагедия? Отлично! Накаркай ещё! Шучу.
- У тебя всё – шуточки. С тобой невозможно говорить серьёзно. Останови машину.
Я остановил машину, но она, хоть и опаздывала, продолжала сидеть в ней. Видно, хотела высказать мне всё и сразу. Снять накипь со своей души. Поделить свою боль поровну - между собой и мной. В первый день осени она предложила мне руку и сердце. Я ничего не ответил, но… Теперь, думаю, злится на меня.
- Сёстры, - продолжала она. - Придумал же?! Что я должна чувствовать, Эдгар? Как жить, зная, что у меня, оказывается, ещё шесть сестёр? Соперниц…
- Я всех вас люблю! Ты не беременна? – спросил я.
- Отстань!
- Ревность, рыбка моя, не очень хорошее качество. Поверь мне.
- А может, «очень»! Без «не»… Рыбак мой!

(Стелла читала диалоги с большим вниманием и всё время улыбалась. Временами, поднимая брови и произнося слово «Круто!», она качала головой…)

- Да что с тобой сегодня такое? В чём причина?
- Вчера я видела тебя у кинотеатра «Юбилейный» в Старом городе. Ты вышел из машины и направился в бассейн…
- Покупать абонемент! Ты ведь хочешь плавать, как Байрон!
- В машине сидела красивая девушка и курила.
- Её зовут…
- Светлана Бурлакова. И она ещё девочка!
- Хватит уже ревновать меня к каждой звезде, - сказал я, и хотел было поцеловать её, но она убрала мою руку. - Я тебе объясню…
- Изволь!
- Мы ехали с ней из университета. После занятий она попросила меня довести её до Луна-Парка. Знаешь, где это? Приехал из Праги Луна-Парк… Вероятно, захотела острых ощущений. Мне это по пути…
- А позавчера, на пляже? Тоже… острых ощущений?
- Мы просто купались! Уф! Сегодня ты невыносима, - возмутился я.
- В десять часов утра! – упорно продолжала свой допрос с пристрастием "моя рыбка".
- А ты, позволь тебя спросить, как оказалась в зоне отдыха в 10 часов утра? Следишь за мной?
- Я делала забор воды в озере для анализа! Наклонилась и вижу: на берегу воркуют два голубка…
- Поверь, ничего между нами нет, рыбка моя!
- Не называй меня «рыбка»! Чушь какая-то!
- Подчиняюсь. Успокойся. Тебя словно подменили. Да и в ресторане ты выпила всего ничего – три рюмки ликёра. Больше не буду заказывать этот ликёр. Действует он на тебя странно. От водки ты так не кричишь! Повторяю, сосредоточься, прошу тебя: между нами ничего нет! Мы учимся в университете. Света - начитанная, интеллектуальная девушка или девочка, как там у вас? С ней приятно общаться. Она пишет стихи…
- А мы все дуры! Все – семь! Это уж точно дуры! Почему ты из нас всех делаешь дураков? Ты это специально? Или у тебя всё это получается произвольно? - доставала она меня.
- Вот совпадение! Отец мне тоже задаёт такой вопрос.
- Значит, не совпадение! Так я и думала…
- Я не специально! Так получается. Так всё складывается… Не знаю… Кто заставляет вас чувствовать рядом со мной, что вы…
- Как можно любить сразу семерых девиц?! Дурочек из нас делаешь?
- Сразу!
- Не цепляйся за слова. Ты понимаешь, о чём я. Скорее всего, в тебе нет чувства любви. Так бывает. Ты, Эдгар, не знаешь о любви ничего! Да и что это за любовь такая странная, в которую ты всех нас втянул?
(«И нас тоже», - подумала Стелла.)
Марина вышла из машины, попрощалась, отошла метров на десять, остановилась, повернулась и крикнула:
- Я беременна, Эдгар!
Она так громко произнесла эти слова, словно хотела, чтобы их услышал весь город. Три молодых женщины, услышав слова Марины, засмеялись. А мужчина в чёрном костюме сказал: «Поздравляю!»
- Ты правду говоришь? - спросил я, так как уже задавал этот вопрос, и она ответила: «Нет».
Она села в машину, посмотрела мне в глаза и повторила:
- Я – беременна! На четвёртом месяце…
- Отлично! Значит, будем рожать. Ребёнок всё меняет…
- И ты женишься на мне?
- Разумеется. Назови дату! Я, что греха таить, временами веду себя… но я не подлец!
Марина вдруг перестала говорить. Поднесла к своим губам ладони и уставилась на меня так, будто видит моё лицо впервые. В такой позе она просидела, а после того, как я узнал, что буду отцом, можно сказать с большой долей вероятности, мы просидели минут пять. Вдруг она сказала:
- Ты либо невероятно глуп, Эдгар, в чём я сомневаюсь, зная тебя, либо у тебя сердце льва. Большое сердце, в котором найдётся место всем.
И тут она разрыдалась. О! Я её такой ещё не видел! Закрыв лицо руками, уткнувшись в колени, она плакала и плакала. Я её успокаивал, как мог: «Сыграем свадьбу, вырастим детей. Будем отдыхать на Чёрном море. В Геленджике. И всё такое…» - утешал я её.
Она перестала плакать. Я своим платком вытер ей слёзы, и она успокоилась. Затем она как-то странно посмотрела на меня и сказала:
- Теперь я понимаю, за что тебя любят девчата. И сейчас, как никогда, уверена в том, что мои остальные «сёстры», безусловно, знают об этом. Ты – надёжный. Почему ты даёшь человеку рядом с тобой почувствовать себя виноватым? У тебя это само собой получается или ты специально так делаешь? Воспитатель чувств…
- Мы об этом уже говорили, Марина. Я не знаю, как это получается. Возможно, ты  преувеличиваешь.
- Мы говорили о дураках. О таких дурах, как я! И ты мне сейчас дал это понять. Прежде всего, твой поступок. Твоё - «будем рожать»! Я круглая дура! Редчайший на планете экземпляр…
- Что ты, Марина! Не говори так о себе! Я понимаю, ты беременна… вот у тебя и путаются мысли.

(Стелла читала этот отрывок с особым вниманием, как сейчас говорят: «Он зацепил её». По ходу чтения она всё больше убеждалась в том, что только по дневникам можно понять душу, мотивы и поступки человека. И именно в дневниках люди не лгут, и в первую очередь – себе. Перевернув страницу, она продолжила читать дневник…)

- Эдгар, я солгала тебе… Я не беременна. Я – дрянь! И ты дал мне это почувствовать.
- Ты… Так у нас…
- Я разыграла тебя. Хотела увидеть твою реакцию. Услышать слова типа: «Ты что… Ещё рано… Почему ты не предохранялась? Надо делать аборт…» и всё такое…
Я сидел и молчал. У меня не было слов. Я уже строил планы на будущее. Сидел и ничего не понимал, кроме главного:  моя рыбка - «круглая дура» и, как она сама говорит, «не беременна».
- Ты с честью и достоинством прошёл проверку. Ты настоящий мужчина.
- Я что, Штирлиц что ли? - засмеялся я. – С какой стати, ты проверяешь меня? Стало быть, я прошёл проверку на детекторе лжи? И…
- Выдержал её с честью. Я солгала, а ты нет. Ты говорил правду. Чистую правду, одну лишь правду. Я тебя люблю, - сказала она и положила голову мне на плечо.
- Я знаю! Что дальше?
- Я… прошу прощения.
- Ты прощена. Тебе денег дать?
- Нет. Я ещё не истратила те… Читала твои новые стихи в газете. Они другие, не такие, как у других наших поэтов. Странные, но интересные. И я… ничего не поняла! - засмеялась она. – Ты другой, Эдгар! И всё у тебя по-другому. (Пауза.) Даже мы… Таким ты мне больше нравишься.
- Это комплимент? – спросил я.
- Больше! – ответила она.
- Так в чём причина всего того, что ты сегодня наговорила мне? И смеялась, и плакала, и злилась, и сочиняла… Полнолуние? Или у тебя критические дни и в твоём животе происходят боевые действия?

(«Вот это разговор! Какая динамика! Страсть! Ясность! Так вот как всё обернулось!» - читая дневник, всё больше удивлялась Стелла…)

- Второе!
- Тогда всё ясно! Придёшь в пятницу?
- Приду, обещаю. Теперь приду. И можешь продолжать называть меня «рыбкой». Я этого заслуживаю, поверь.
- Верю! Тогда до пятницы, рыбка моя...


                Узбекистан, Андижан, 1980 год».