Наталья Иванова, критик

К прогулке писателей по московским бульварам присоединились десятки тысяч человек — гордое имя "читатель" воссоединилось с эпитетом "независимый". 

Начиналась эта не только литературная (хотя книжки с собой принесли и брали у писателей автографы) прогулка как раз на Пушкинской площади, названной именем нашего всего, а поучительно продолжилась по Страстному бульвару, где первое здание — Федеральное агентство по печати. Здесь, кстати, постоянно мониторят ситуацию с убывающим по всем опросам читателем (и покупателем книжной продукции). Так вот, данная прогулка должна была вдохновить и сотрудников агентства. 

Время добрых книг

Следующим важным для меня итогом литературного года стало то, что писатели не хотят сдаваться рынку. Хотя могли бы — гонорары, как правило, объясню для незнающих, крайне незначительные (если вообще имеются). Чаще всего писателям (причем весьма замечательным, тонким, настоящим) платят натурой, то есть экземплярами. А они пишут и пишут, как заведенные. В этот ряд встают все новые упорные люди. Отчасти, конечно, графоманы, куда ж без них, но есть и обещающие литераторы. Недавно это меня пугало — страшное дело, сколько у нас стихотворцев! — но все-таки: если пишут, значит, думают. Работают-таки у людей пишущих серые клеточки, как приговаривает один из моих любимых литературных героев Эркюль Пуаро. 

Теперь главный итог. О встрече писателя с читателем в книге. Исчезает, тает, уходит — брутальность, мачизм, агрессивность. Востребованным в этом году оказалось совсем другое: человеческие истории. "Тетя Мотя" Майи Кучерской, история ничем, кроме сердца, не выдающейся газетной корректорши средних лет, появилась сначала на страницах "Знамени", потом вышла в издательстве "АСТ" в редакции Елены Шубиной. Проходящие через три поколения "Женщины Лазаря" Марины Степновой. Наконец, нравится мне лично или нет (вкусы у меня и у премий "Ясная Поляна" и "Русский Букер" оказались разными), роман Андрея Дмитриева "Крестьянин и тинейджер" — тоже книга добрая, и о добрых человеческих чувствах повествует автор, выбравший для своей книги такое странное, мягко говоря, название (теперь не только на мой взгляд, но и на взгляд председателя букеровского жюри этого года, петербургского критика Самуила Лурье). 

А привела эту мелодраматическую линию в серьезную современную словесность, усилила и легализовала ее высокой премией (она сама получила в 2001 году "Букера" за роман "Казус Кукоцкого") Людмила Улицкая. Рекомендую читателям ее новую книгу — как раз с замечательным названием — "Священный мусор". 

Это книга о том, что есть практически у каждого. "Мусор" нашей личной истории и истории наших родителей, письма и фотографии, театральные программки и билеты, всякие там бумажки с записями и старые тетрадки, ноты, по которым мы учились игре на фортепьяно и которые невозможно выбросить. И потому — священный. Это и маленькие домашние алтари, инсталляции, без которых ни дом, ни его хозяин или хозяйка не живут. 

Список-2012

Недавно, в начале декабря, я была в Армении. Первый раз в жизни. Там, в Цахкадзоре, были устроены мастер-классы для молодых писателей. А еще встречи на круглых столах в Ереване со студентами и преподавателями двух университетов — Государственного и Лингвистического. Но первым для меня в Ереване был Матенадаран — место, святое не только для армян. Это хранилище рукописей, свитков, рукописных и первопечатных книг Армении, изукрашенных потрясающими миниатюрами. Каждого, кто с высокомерием неофита, обретшего новую игрушку, ридер или айпад, говорит сегодня о вытеснении книги электронкой, посылаю туда. 

По поводу разнообразных премий (их уже около 600 на страну) процитирую известного пианиста Валерия Афанасьева: "Это стереотип, что победители конкурса Чайковского не могут быть плохими. Могут, и в основном они плохие". Признаюсь по секрету — как член жюри, координатор и председатель нескольких премий: чаще всего общее решение жюри, устанавливающее "среднюю температуру по литературной больнице", меня огорчает. Пятьдесят оттенков литературной серости заглушают яркие голоса и тексты. Хорошо "Поэту": здесь увенчиваются лаврами имена, которые и так давно увенчаны в общественном мнении, чья поэтическая репутация давно отстоялась. А каково "на новенького"? 

Новые и неизвестные лошадки появляются в так называемых конкурсных премиях — куда выдвигают именно то, что появилось за текущий год. Премии за "целиковый" 2012 год еще впереди (сейчас были объявлены лауреаты за предыдущий литературный сезон), а я попробую предложить свой список. Только теперь не по алфавиту, а вразброс. Как бы я сама сейчас придумала новые номинации. Итак. 

Производственный роман — Александр Терехов. "Немцы". 

Разочарование года — Андрей Дмитриев. "Крестьянин и тинейджер". 

Очень женский роман — Марина Степнова. "Женщины Лазаря". 

Название года — Людмила Улицкая. "Священный мусор". 

Литературное вещество — Ирина Поволоцкая. "Пациент и гомеопат". 

Оригинальный авторский взгляд — Олег Юрьев. "Неизвестное письмо писателя Л. Добычина Корнею Ивановичу Чуковскому". 

Но мой выбор этого года — не только fiction, но и non-fiction. Передвигаюсь с бреднем. 

Биография — Сергей Беляков. "Гумилев, сын Гумилева". 

Мемуары — Эдуард Кочергин. "Медный Гога". 

Социолингвистика — Гасан Гусейнов. "Нулевые на кончике языка". 

Для души — Владимир А. Успенский. "Труды по нематематике". 

Событие и рождение

А книга — событие? 

Самая сильная — моя — книга года написана по-французски. Это "Благоволительницы" Джонатана Литтелла, книга переведена более чем на 30 языков и опубликована наконец у нас. Написана от лица эсэсовца-интеллектуала, большая часть действия происходит в России. Роман был отмечен двумя престижными французскими премиями, а The Times назвала его в числе пяти лучших книг о Второй мировой войне. Появление "Благоволительниц" в России должно было произвести сенсацию. Но мы 1) ленивы и нелюбопытны, 2) о войне не любим читать, вообще не любим тратить свою душу, а любим получать удовольствие и еще 3) до нас долго доходит. 

Новое рождение книги. 

Это роман Василия Гроссмана "Жизнь и судьба". Книга грандиозная по авторской задаче — показать Великую Отечественную в подвиге, страданиях и смерти; но еще и сопоставить два воюющих тоталитарных режима — на историческом, философском и причинно-следственном и даже метафизическом уровне. В этом году вышла ее телеэкранизация. Работа режиссера С. Урсуляка, С. Пускепалиса, С. Маковецкого местами — просто замечательная, война снята невероятно сильно, хотя сценарист (о покойниках, правда, плохо не говорят, но сам Э. Володарский, берясь за работу, дурно отозвался о романе и его авторе, что не делает ему чести) заслуживает неласковых слов. 

Вернется ли зритель к книге? После фильма, а также великолепного спектакля (гораздо более полного по содержанию) Льва Додина, удостоенного в этом году за него Платоновской премии, надеюсь. 

Книжная ярмарка

Несмотря на то что в моем послужном списке этого года Франкфурт и Москва (ММКВЯ, Non/Fiction), ставлю на первое место Воронеж с его июньским Платоновским фестивалем и книжной ярмаркой, на которую приехало много, в том числе московских, издательств. 

В ее рамках был открыт магазин интеллектуальной книги "Петровский" (спасибо Борису Куприянову и московскому "Фаланстеру" за насаждение и распространение опыта). Но и сама ярмарка меня растрогала: представьте, на самой главной (и огромной) городской площади, среди шатров с издательствами и книгами, расчищена большая площадка, а со сцены гости и горожане читают нон-стоп прозу Андрея Платонова. По странице. И в ряду всех — учителей, врачей, студентов — читает и губернатор Алексей Гордеев, в рубашечке, без всякого бронежилета и охраны. (Кроме того, мне сообщили, что Гордеев закупил собрание сочинений знаменитого уроженца Воронежа, чтобы дарить чиновникам на дни рождения. А потом проверять усвоенность...— это уже моя шутка.) Вот такая в Воронеже литературная аномалия: Бунин, Платонов, Мандельштам — правда, в ссылке, но город выбрал сам, и там сейчас стоит чуть ли не лучший памятник работы Лазаря Гадаева. 

Пишите лучше

В последний год обнажился спор, который шел как бы подспудно: спор о литературном герое нашего времени. Кто он — по литературному преимуществу и по зову читателя? Кого и что выбираем? За кого голосуем, в том числе рублем? 

Попыталась на него — по-своему, конечно — ответить самая крупная у нас в стране литературная премия "Большая книга". В этом году лауреаты определялись в седьмой раз, и если об интригах, то решение жюри и стало, на мой взгляд, главной литературной интригой года. 

Все происходило на моих глазах и при моем участии, поскольку я сама — член той самой Литературной академии, которая голосует по произведениям, отобранным в короткий список. Лауреатом стал Даниил Гранин ("Мой лейтенант"), он же и здесь же был удостоен еще одной премии "За честь и достоинство" (все голосования — по совокупности литературной деятельности). А о. Тихон (Шевкунов) за свою книгу "Несвятые святые" получил приз читательских симпатий, что тоже примечательно (деньги даже священников, как мы знаем, только компрометируют, а также портят). Так вот, интрига была в обсуждении происшедшего: не было ли это спецоперацией либералов по противодействию "религиозному" наступлению на общество в области (в том числе) культуры? И уже сразились обозревательские и журналистские точки зрения, и уже наобвиняли друг друга. Скажу, чтобы всех успокоить: я лично поставила почти всем шорт-листникам очень низкие, если не нулевые оценки. Писать надо лучше, а не спорить о том, кто кого победил: Гранин или Шевкунов. Шевкунов, наверное, достоин разнообразных премий и поощрений, но совсем не как писатель. Поскольку писатель он никакой. 

Так что итоги года у меня получились не очень однозначные, однако есть что почитать, а это главное. Немедленно в книжный магазин и покупаем... 

Книга, если кто забыл,— лучший подарок. 

Читать вам, не перечитать. Если не разучились и не разуверились в том, что современная литература существует. А ведь она таки существует и растет, расширяется, а то и разбухает год от года...