«– Каринка, ты телевизор смотришь? – закричала в телефонную трубку моя подруга Тонька.
– Нет, а что? – меня сразу затошнило.
– Включи, это же уму непостижимо!
– Какой канал?
– Второй!
Я включила. Там шло ежедневное скандальное шоу, обожающее лезть в личную жизнь людей, делать экспертизы ДНК и все в таком роде. Ну надо же! Там на диванчиках сидела вся компашка! Неужто опять будут перемывать мне кости? Похоже на то.
– Да она вообще мизинца Леонида Дмитрича не стоила! Она же темная, как валенок, прости, Господи, – истово перекрестилась бывшая соседка моего мужа, бывшая актриса, бывшая красавица и бывшая жена двух знаменитых режиссеров. Теперь она с наслаждением таскалась по всяким ток-шоу, учила всех жить.
– Но Леонид Дмитриевич, по-видимому, все-таки любил ее… – вставил слово молодой пройдошистый ведущий.
– Да какая там любовь! – закричала первая жена моего покойного мужа. – Она выскочила за него, чтобы просто зацепиться за Москву и попасть в круг избранных!
Очень интересно, это уже что-то новенькое! Они что, не в курсе, что я в Москве родилась и выросла в кругу куда более избранном, нежели актерская братия… И хотя была моложе мужа почти на четверть века, но к тому времени окончила истфак МГУ и была не такой уж темной девушкой.
– А почему вы считаете, что Леонид Дмитриевич умер из-за Карины Дубровиной?
– Знаете, – раздумчиво заметил скандальный журналист, неприятно расплывшийся бывший красавец, – когда пожилой мужчина женится на молодой, такой конец практически неизбежен.
Господи, со смерти Лёни прошло уже пять лет, а они все никак не уймутся. Интересно, что я им всем сделала? Чего та к ярится втора я су пру га, ведь между нею и мной было еще две жены? Но все четыре сплоченно ополчились против меня. Поразительно! Так, а это что за персонаж? Упитанная тетка в розовой кофте со стразами, глотая слезы, говорила:
– Она, она на похоронах и поминках даже не плакала, слезинки по покойнику не проронила, сама же небось его и отравила!
– Но вскрытие ничего не показало, кроме острой сердечной недостаточности! – внес ясность ведущий.
– Да что вы ерунду городите, – вмешалась Четырежды Бывшая, – не знаете разве, что сейчас есть такие препараты, которые практически невозможно обнаружить. Тем более ее отец был ученым-химиком!
“Нет, это уж слишком! Уже до моего отца добрались! Завтра же подам в суд за клевету! – вскипела я. – Сволочи, какие сволочи!”
– Господа, господа! – подал вдруг голос какой-то неведомый мне мужчина. – Какое право вы имеете голословно обвинять человека в у головном преступлении?
На экране возник титр: “Феликс Ключников, адвокат”.
– И вообще, я не очень понимаю, мы собрались тут, чтобы почтить память гениального режиссера или задались целью облить грязью его последнюю любовь? Любим мы говорить о Боге, а разве это по-божески?
– В самом деле, – состроил постную мину ведущий, которого явно не интересовал гениальный режиссер, зато чрезвычайно интересовали любые скандалы. Что ж, это его работа.
– И еще… – продолжал адвокат. – Почему, собственно, вы не пригласили в студию саму Карину Георгиевну? Создается впечатление, что все собрались здесь с одной-единственной целью – перемыть ей косточки, облить ее грязью……»