В какой-то момент путь стал столь туманным, что мы перестали что-либо различать. Ни Нила, ни Григория рядом не было, но это нас не пугало, так как мы знали, - любой туман рассеивается, оставляя росу, ложащуюся на стебли камней.
Как только мы поняли, что отбились, мы предались наслаждению тел, лаская их ладонями, наполняющимися непривычной радостью ощущений. Жар обнаженных тел возбуждал так сильно, что всё перестало иметь значение. Были только наши тела - космос, и наше возбуждение, вырывавшееся из нас жаром вселенной, познавшей наслаждение плоти. Это жар разогнал туман вокруг нас, открывая обнаженные тела, пылающие любовью. Мерное колебание наших тел поднимало сильный ветер, расходящийся волнами страсти. Но никто не видит этого ветра - он наша тайна.
Нам показалось, страсть бесконечна, что она приводит в исступление, в состояние забытья, поэтому мы прервались, отложив наслаждение на потом, на вечер, на ночь, тогда, когда нас не будет видно, тогда, когда мы сможем любовью освещать всё вокруг, разрывая оковы тьмы.