- Я сейчас не Таня, сам же говорил.

- Ты играешь?.. но ведь играть можно всю жизнь, играть любовницу, жену, скромницу, саму распущенность, очарование, кокетство, красоту, и потом, всё можно менять, переставлять, как слова в стихотворение. Да и в жизни можно играть от Дон Жуана, до Робин Гуда, например, от Клеопатры до матери Терезы, тысячи и тысячи героев, образов и персонажей, не хватит жизни, да и самому можно создавать типаж, как я, создаю себя.

- А если денег нет, например, какая тут игра?..

- Играю нищего иль бомжа.

- А если всё темно, не зги не видно?

- Крота играю или охотника за теми же кротами.

- А если я в пустыне?

- Суслик я, или путник, умирающий от жажды.

- Кто же ты сегодня?

- От тебя зависит. Если ты вселенная сегодня, то я весь космос необъятный, если куртизанка ты, я твой клиент на ночку, если ты любимая жена, то я твой рыцарь, твой возлюбленный, единственный избранник.

- Здорово!.. а мне нравится твоя идея жизни. Выходит, ты создал игру, а я, как овца, в неё втянулась?..

- Как вселенная моя!.. дай имя.

- Имя сказочное быть должно и большое… - задумалась, вспоминая, - Василиса!.. – Татьяна захлопала в ладоши. Здорово!.. ты так называй меня сегодня – Ва-си-ли-са!..

- Василиса!.. – повторил в задумчивости Елисей, смакуя имя… - но Василиса – это та, которая охватывает всё от края и до края.

Подумала Татьяна, встала, на Елисея с опаской посмотрела:

- А ты, действительно, опасен… можешь любого уничтожить, втянув в свою игру. Ты же в ней распределяешь роли!..

- Ты сама втянулась. Тут так, просто я понял это, когда я себе определяю, что началась игра, всё само крутиться начинает, мне остаётся только в нужный момент декорации создать для полноты сюжета и роль для актёра по плечу определить.

- Как это?

- Ты способна Василисой быть, которая вся необъятность?

- Когда к тебе бежала, так и было, сейчас страшно мне, ты перспективу слишком большую развернул, мне бы что попроще чтоб на ночку.

- Тогда в нашей игре она, Василиса пусть сыграет Клеопатру, она же необъятна и всё доступно ей.

- Игра в игре, - улыбнулась Василиса, - хорошо, я Клеопатра.

Елисей с кровати на пол сполз, встал на колени, к ней руки протянул:

- Жизнь моя за ночь с тобой царица Клеопатра, пожертвуй всего ночь одну своему легионеру.

Татьяна вздрогнула сначала, потом весело расхохоталась:

- Елисей!.. напугал… дурачок.

- Твоё решение, царица?..

Татьяна серьёзной стала, она в игру включилась.

- Я согласна!.. только жизнь оставляю, - улыбнулась – может твоя жизнь кому-нибудь ещё сгодится.

- Кому?.. разве не понятно, что легионер жить не может без царицы и потому жизнь его не дорога ему.

- Василисе, например, которая вся необъятность!.. но ты отвлёкся, Елисей.

Будто встрепенулся Елисей, встал на ноги и начал Клеопатру раздевать, смакуя каждое мгновенье, глядя прямо в глаза блудливым, наглым взглядом.

- Елисей, ты меня смущаешь.

- Представь состояние легионера, который свою царицу раздевает и при этом знает, что она противиться не может… Себя представь, что ты царица, но всю ночь над воином власти не имеешь. Более того, он может делать всё, что пожелает.

- Что, например, сегодня ты намерен делать, воин?

Он снял с неё халат и бросил на пол, больше на Татьяне не было одежды. Инстинктивно она руками закрыла груди, румянец зарделся на щеках. Отошёл, будто оценивал товар, подошёл опять, взял за руку.

- А сам-то чего не раздеваешься, прошептала Клеопатра.

- Для контраста, - тихо прошептал, увлекая её голую к столу. На столе неполная бутылка водки, красное вино в графине и закуска.

- Что предпочитает Клеопатра?

- Вино-о-о… но сегодня водки, - её трясло, неведомо с чего. Елисей видел это, но намеренно не обращал внимания.

- Я замёрзла, Елисей, пожалей царицу, согрей скорее.

- Сейчас. Я же не палач, - улыбнулся Елисей, привлёк к себе, поцеловал…

- Вот если бы и ты разделся!..

- Успею, у нас ночь впереди, - налил ей водки и себе немного, выпили, она зарделась ещё больше, но трястись перестала. Обняла Елисея:

- Какой же ты жестокий к царице Клеопатре, а говоришь, что любишь.

- Любовь всякая бывает, - он взял её на руки и понёс, будто запнулся, уронил, но прямо на кровать, сам рядом пал, довольный.

Посмотрела на него Татьяна… или Клеопатра… а может Василиса, она сияла вся и это сияние из глаз струилось счастьем.

- Согрелась?.. – спросил её.

- Согрелась. Ты же умеешь греть, спасибо. Наклонилась, начала целовать…

- Съела бы тебя сейчас!.. Меня переполняет, Елисей.