Посмотрела в небо Василиса:
- Какое небо голубое!..
Елисей глаза поднял непроизвольно, она выскочила и отбежала. Без кофточки и без платка тело форму обрело, и оно прекрасно было, притягивало взор. Волосы рассыпались на плечи, словно ручейки водички, карие, даже зелёные глаза струились озорством.
- И что же делать будешь?.. догонять?..
- Нет, не буду, - Елисей боялся даже думать, поняв её способности мысли угадывать, просто сел, где стоял, - я посижу. Ты же мираж и нет мне дела.
- Почему нет дела?.. – не поняла она.
- Ты, как зайчик солнечный, вроде и видно, а не поймать… потому и догонять не буду. Лучше посижу и посмотрю игру природы.
Василиса медленно стала приближаться, наивно полагая, что Елисей игру не принимает.
- Ты не лукавишь?.. потерял надежду на удачу?..
Не ответил Елисей, просто смотрел.
- Ты ведь знаешь, что я для тебя реальна, а говоришь, не знаешь… ты хитришь?.. ведь да?..
Возмутился Елисей:
- Знаю!.. но этого не может быть. Я не верю, и ты исчезнешь, растворишься в озере своём.
Василиса подошла вплотную, и запах женщины он ощутил вдруг явно, даже не женщины, запах бутона дивного цветка, готового раскрыться, расцвести.
- Дай потрогаю тебя…
Не понимала Василиса Елисея, ведь трогал и уже не раз, а всё не верит. Какой он интересный, не верит сам себе… Она, конечно, не догадывалась о коварстве Елисея, протянула руку. Он взял, привлёк её к себе мгновенно, упала Василиса прямо на него, встретились глазами, тугие груди, которые соприкоснулись с его телом, желанье возбуждали. В глазах испуг увидел Елисей, понял, что она не ведает обмана.
- Ты удивительна, хоть и мираж!..
- Ты обманул меня?.. – глаза слезами стали наполняться, - хочешь убить?
- Нет, не хочу, но и не хочу, чтобы кто-нибудь другой сорвал цветок прекрасный.
Ты ведь хочешь сама меня любить, ласкать и нежить?..
- Я боюсь… и не умею.
Понял Елисей, это хочет не она, а тот бутон готов раскрыться, расцвести цветком прекрасным, это же сама природа в ней стремится к проявленью, чтобы принять луч солнца самого.
- Я обосновал нашу встречу, теперь ты сможешь покинуть этот мир, уйти домой, я тебя держать не буду.
- Правда?.. – обрадовалась Василиса.
- Правда!.. как только меня отпустишь… а то прижала – глубоко вздохнул, - дыхание перехватило, - улыбнулся Елисей.
Василиса опять не понимала, она думала, что он держит её.
- Сверху лежит и меня же обвиняет…
Растерялась Василиса вновь, чуть покраснела, подняться попыталась, он не держал её, но тело всё дрожало мелкой дрожью, сил не было совсем, она опять упала на него, в глазах слёзы появились от бессилья.
- Ты хитрый!.. ты знал, что так будет!.. Я не могу-у, нет сил… ты помоги мене?..
- Нет, не помогу, ведь ты сама не хочешь подниматься? Эх!.. сейчас бы в озере студёном искупаться, охладить пыл Василисы… - издевался Елисей.
Покраснела Василиса ещё больше, но ничего поделать не могла, уронила голову ему на грудь и замерла, беззвучно плача, как показалось Елисею. Он не тревожил, не шевелился даже, каждой клеточкой впитывая её нежность души, что блаженством растворяет в неге.
- Какой-то день сегодня необычный!.. удивительный, прекрасный!.. пусть будет, даже, если это только сон… - тихо произнёс ей прямо в ухо.
Василиса не ответила ему, душа её к нему стремилась, душа жаждала безумства.
Она даже упрекала Елисея, что он такой!.. такой!.. хороший!.. и такой несмелый. Вдруг произнесла:
- Солнце не спрашивает разрешенья у природы, оно просто приходит и раскрывает…- даже замерла, дышать перестала от откровенности такой.
- Наверное, потому, что она его супруга!.. Но и так пока я не хочу. Хочу насытиться тем, что сейчас имеешь. Солнце не спрашивает, а раскрывает, но приходит вновь и вновь, чтоб насладиться чистотой, умыться в утренней росе, сверкнуть в ней всеми красками природы. Давай просто полежим пока на брачном ложе, что приготовила природа нам.
- Тогда слушай тишину, меня услышишь, раскроешь всю от края и до края – прошептала Василиса, устраиваясь рядом, - а ты хитрый!.. проникаешь всюду и нет сил никаких сдерживать твоё нахальство.
Они лежали рядом, прижавшись плотно, и слушали ту тишину, что доначальна. Эта тишина их наполняла, готовая взорваться и разбросать по всей вселенной тысячами звёзд, форм жизни, образов творений.