ПОЛОВЕЦКИЕ ПЛЯСКИ  БАЛТИКИ

 

С волною нежной слившись воедино, невольницею тоже становлюсь. И новый чуждый мир открылся предо мною…

Печальна, тягостна непредсказуемая участь в половецком стане. Но дух свободы не сломить. Размашисты и легки танцы дев, в полон когда-то взятых. Грустны глаза у юных пленниц, дарящих всем своё очарование. Их всплески трогательны, свет играет в них. Не знаем мы, что ждёт нас впереди… 
 
Внезапно смена ветра – мощность волн, тяжёлых, грозных и ревущих. В душе смятенье и отзвуки литавр. Вот половцы, неистово влетая, кружатся, жертвы выбирая, смести стараются нас в вихре. Ритмичная языческая пляска ошеломляет буйными всплесками. Воинственность пугает, рождает трепет и растерянность.

Бегущие гребни вздымаются резко, чтобы, отпрянув, повторить мотив набега прибоя. Половцы в безудержном порыве несутся прямо на нас. Ещё и ещё. Гнетёт невольниц безысходность. Куда бежать, где спрятаться?

Вновь музыка божественная льётся и дарит новое дыхание, мечту, надеждой согревает. Там свет! Там счастье! Там любовь! В ней звуки слышатся мелодии той русской, раздольной, светлой и живой. «О, вы – небесного простора звуки! Какая радость в вас, какая в вас любовь…»

Взлетаем ввысь. В неволе услаждаем глаз врага, но с гордостью несём себя. И душу нежную всем открываем в танцах, хотя порою в них сквозит глубокая, щемящая тоска. Не скроют недра тёмные земные всю роскошь дорогих камней, приподнятых из тьмы к сиянью солнца. Так россыпью искрящейся свободной сверкают всплески полонённых дев.

НОЧЬ ПРОЗРЕНИЯ

 

И задумался старик, что в последние годы он помнил жену больной с поблекшими и поредевшими волосами, но по-прежнему самой красивой. И остался он в этих местах, чтобы присматривать за её могилкой. Но постоянная боль утраты мучила и тяготила сердце. Ему казалось, что он так и не успел сделать для жены что-то важное, недолюбил, не досказал, недожалел, уж слишком рано покинула она его. А ведь надеялись, что вся жизнь впереди! Только неожиданно постигшая болезнь изменила всё. 

Он жил, замкнувшись в мире одиночества, и постоянно блуждал в лабиринтах воспоминаний, а порой надолго застревал в них и переживал сильные эмоции, но почему-то только грустные, которые грызли его душу, как язвы, не давая покоя. И образ больной жены стоял перед глазами как укор. 

– Вот я живу и живу, а её нет давно, – частенько кручинился старик, вздыхая про себя. И, если бы он только мог, то отдал бы свою жизнь за любимую жену. Радости, как туман, приходили лишь на миг и    тут же рассеивались лёгкой дымкой. Только некоторые моменты где-то затаились, словно ожидали случая, чтобы напомнить о себе. Он считал, что всё лучшее осталось в прошлой жизни, и быстро забывал всё хорошее, что произошло позже: как сам поднимал сыновей подростков, и выросли они добрыми молодцами, обзавелись семьями, подарили ему славных внуков и постоянно звали к себе жить.

Эта ясная майская ночь и звёздочка, которая, падая, коснулась его сердца, своим светом отодвинули грустный засов тягостных мыслей и приоткрыли потаённую дверь, чтобы выпустить на свободу всё ценное и близкое сердцу, что долго хранилось в тайнике души.

И тут же воскресли картины счастливых дней. Вот показалась протоптанная им тропинка, по которой он в любую погоду шёл шесть километров после работы в соседнее село, чтобы только увидеть свою Марьюшку, а потом ночью счастливый возвращался домой. И продолжалось это два года, пока они не поженились.

 

СТИХИЯ И ВАЛЬС

       Неожиданно Саша предложил станцевать  вальс. У него был превосходный слух и голос, а Ольга в школьные годы занималась бальными танцами. В этот день она была  в белом легком платье солнце клеш с блестящим поясом на тонкой талии.   

         Ольга красиво встала в позу для танца: наклон головы, гордая осанка. Руки сомкнулись, горячая  ладонь мужа легла  выше талии. Саша тихо стал напевать песню «Вечная любовь» и вести, а она послушно следовала за ним. Движение влево, назад, поворот...  Они вальсировали нежно и трепетно! Вниз и вверх, и снова вниз, а белое воздушное платье развевалось в такт чудной песне. Как легко и завораживающе! Шум моря пьянил. Очарование и восторг не покидали!  Кружились плавно, то опускаясь, то поднимаясь, как волны. Ольга, не помня себя, видела только счастливые глаза мужа. О, как сказочно и волнующе! Незаметно они оказались в воде. Медленный чарующий вальс в морской пене! Ах, как пела душа!.. Шум ветра и волн, голоса чаек и пение мужа – все слилось воедино!  - «Вечная любовь». Ольга была словно заворожённая! Так! она еще не танцевала никогда  в жизни! Ах, как пела душа! 
    
          Вдруг Саша, крепко обняв Ольгу, поднял ее вверх и закружил. Ее легкое воздушное платье превратилось в белые крылья. И теперь она, словно свободная чайка, парила над изумрудной водой. Новое неописуемое ощущение полета в море охватило Ольгу, сердце то бешено билось, то замирало. А восторженный муж, видя, как светится изнутри и излучает волшебный свет лицо любимой, все сильней и сильней кружил ее. Очарованная Ольга, затаив дыхание, летала, словно в сказке! И казалось, еще миг - и они вместе  взметнутся  в бескрайнюю синеву неба.

В голове мелькала мысль: здорово, ой, как здорово! Завтра  улечу далеко-далеко, а сейчас - океан!
 О, океан, мой искуситель!
Пьянею на закате дня от безрассудства твоих звуков и брызг,  щекочущих меня.
Твоя волна со мной играла, притворно ласковой была.
И нежно ноги целовала, заискивала и звала.

Коварный, дерзкий и строптивый, я околдована тобой.
Ты увлекаешь меня силой в пучину чрева своего.

         - Может, это в первый и последний раз, - думала она и  даже не заметила, как оказалась у воды. Неугомонные волны бились о камни, сверкая на солнце яркими веселыми брызгами. Ольга медленно входила  в притягивающее диво, и изумрудно-синие  красавицы окружали ее. Было холодно, но желание окунуться было сильнее. От удара воды в ноги она слегка пошатнулась, но не отступила. А только рассмеялась.
    
   Ольга, обезумев от сверкающих волн, шума океана и позабыв обо всем,  как когда-то  бросилась в жгучую пену  и поплыла. Но вскоре тяжелая  волна накрыла ее с головой.  Затем последовали высокие гребни и стали уносить ее от берега. А когда галька стала уходить из-под ног, Ольга вспомнила, что плавать может только тогда, когда чувствует под ногами дно. Ощущение радости и восторга сменилось паникой. Растерявшись от испуга, она начала тонуть. Теперь одолевала  только одна мысль, как поскорее всплыть...