И до сих пор  в памяти лицо женщины, которая… Нет, лучше так: И до сих пор  в памяти лицо чужой,  с бесцветными глазами женщины, она - в белом халате и чем-то блестящим… холодным и блестящим снимает с его головы волосы, а они… Нет, «волосы» и точка. И  дальше: Беспомощно и обреченно падают те колечками ей под ноги, а ему жаль их до слез!

Пожалуй, так и начну свой рассказ. Только б еще несколько слов - впереди… Может, вот так? Как пролог:

 

Тишка не может уснуть и, уткнувшись в подушку, плачет: ну зачем он здесь, в этом шумном доме, где так много ребят, которые и сейчас посапывают рядом? А еще неотвязно висит перед его глазами лицо чужой, с бесцветными глазами женщины, она - в белом халате и чем-то блестящим и холодным снимает с его головы волосы. Беспомощно и обреченно падают те колечками ей под ноги, а ему жаль их до слез! «Почему я здесь? Зачем? Сбегу, все равно сбегу!» – думает он и, сжимая в зубах кончик наволочки, плачет.

 

И сколько мне тогда было?.. Около девяти. Как же стремительно прожил я эти тридцать лет, а вот сюда, так ни разу и не занесло, так что, если б вдруг не потянуло… как к спасению, то и вовсе... А как поредела  моя деревенька! Хаток - с десяток, да и те вот-вот… Хорошо, хоть дорога есть, проехать можно, а вот  переночевать… Родной хаты уже нет, а стучаться в чужую?.. Нет, остановлюсь-ка вот здесь, у речушки… Тишина!.. А ракита как ветви над водой развесила!  Будто тянется к ней, чтобы нырнуть в речку. Отличное место. Даже и заночевать можно… А что? Ноутбук со мной, перекусить найдется, вода есть. Моя частая жизнь на колёсах приучила «всё моё носить с собой», так что утром – в гостиницу, а сейчас… Может, и вспомню что-либо из моего «босоногого детства»?..