Из больницы Гната увез отец, так и не понявший до конца, откуда такое враждебное отношение к нему со стороны персонала. Мать кинулась его обнимать, тискать, словно плюшевую игрушку; позволять-то он позволял, но ей следовало помнить, что доверие приходит не сразу, а теряется в один миг.

Лежа в постели, он все слышал из-за неплотно прикрытой двери.

– Говорят, цыгане воруют детей с тем, чтобы те на них работали, – это был голос матери. – Они заставляют их просить милостыню. Цыганских детей видно сразу. К белому ребенку больше доверия. Их плохо кормят, чтобы те выглядели изможденными и вызывали сострадание.

– Надеюсь, он получил хороший урок, – отозвался отец. – Я, так наверняка.

Гнат призадумался: кажется, они на пути к исправлению. Может, простить? Дать им еще один шанс?

– ...И вижу, что пора принимать меры, – продолжал отец. – Ребенок растет без присмотра, дальше так жить нельзя.

Гнат насторожился. Мать сразу предупредила:

– Едва ли я смогу оставить магазин.

Громко сказано: у нее был свой магазинчик, небольшая лавка со всякой бесполезной дребеденью. Но она души в нем не чаяла. Видимо, отец это знал.

– Поэтому придется нанять гувернантку.

Что?!

– У нас уже есть горничная, – напомнила мать. Вот кто любит считать деньги!

– Ничего, совместим то и другое. Прибавим немного жалованья...

– Стелла не согласится, – усомнилась она. – То ли дело придти три раза в неделю, вытереть пыль, приготовить на два дня и убраться прочь. На большее ее не уговорить.

– Ну так уволим! Подумаешь, важная птица!

– Непросто найти хорошую горничную.

– Полагаю, что не труднее, чем хорошую гувернантку. Завтра же дам объявление в газету.

Гнат не верил своим ушам. Да, он явно поторопился проявить толерантность, которой так нехватало его родителям. Еще минута – и кинулся бы им на шею, болван!

Смотрите-ка, до чего додумались. Гувернантка! Или, проще сказать, тюремный надзиратель. В самое сердце! Она же не отпустит его ни на шаг. Прощай, футбол, прощай, свобода! Будет как собачонка на поводке.

– Одно могу сказать наверняка: пока не найдем ему гувернантки, в школу он не пойдет, – словно в подтверждение прибавил отец.

Ну хотя бы дверь прикрыли!

 

 

Непонятно, ждала пани Дана его звонка, или нет. Пауза, вызванная, быть может, замешательством, удачно вписывалась в ее обычную медлительность.

– Слушаю тебя.

Знакомый голос прозвучал, как всегда, ровно и спокойно. Взрослый человек на его месте не поверил бы. Еще бы, кому понравится его внезапное бегство, но Гнату было не до ее переживаний. Он тут же вспомнил вкус клубники со сгущенкой и воодушевился.

– Простите, я не смог к вам вернуться, потому что... меня уже усыновили, – огорошил он ее новостью.

– Что ты говоришь?

– Пока я был у вас, меня усыновили, – повторил он страдальческим голосом.

Кажется, он и в самом деле ее огорошил.

– И кто же твои приемные родители?

– Он юрист, она держит магазин. У них «Рено» последней модели и большая квартира в спальном районе.

– Поздравляю!

Очевидно, это было искренне, несмотря на сдержанный тон, но опять же Гнату некогда было над этим размышлять.

– Не с чем! – возразил он горько.

– Глупости! Все устроится, и ты к ним привыкнешь.

С другой стороны впервые прозвучали ласковые нотки. Он и не догадывался, что сам дает ей некоторую сатисфакцию, хоть это и ни к чему уже не приведет.

– Никогда в жизни!

Гнат расслышал ее вздох.

– Ты еще слишком мал, чтобы давать подобные обещания.

– Они меня не любят, – настаивал он.

– С чего ты взял?

– Они собираются нанять гувернантку. С первых же дней! Как вам это нравится? Не успели взять в дом, а им уже недосуг мной заниматься.

– Ну что ты! Наоборот, они заботятся о твоем воспитании.

– И для этого решили сбыть меня с рук?

– Тогда зачем же они тебя взяли?

– Ради денег.

– Ради денег?

– Вот именно. Ради денег, которые они за меня получат.

– Разве они так бедны, что позарились на деньги за усыновление?

– О, знали бы вы их скупость! – процедил он злобно. – Дрожат над каждой копейкой. Футбольный мяч, и тот не допросишься.

– А как же гувернантка?

– Ну кто-то ведь должен за мной следить. Дело того стоит. За меня они получат куда больше, разве нет?

Она поразмыслила.

– Хорошо, приезжай ко мне. Обсудим это у меня дома.

– Не могу. Одного меня не выпускают на улицу.

– А сейчас ты один?

– Меня заперли. А сами ушли в ресторан, – он шмыгнул носом.

– Так тебя держат взаперти?

– Говорю вам! Для того им и нужна гувернантка. Боятся, что я от них сбегу, и тогда они потеряют свои денежки.

Пани Дана явно растерялась.

– Но... чем же я могу помочь?

– Гувернантка! – напомнил он. – Они дали объявление в газету. Вы можете явиться по объявлению. Сделаем вид, будто мы с вами незнакомы.

– Что? Наняться на работу? Прости, но ты совершенно забыл о моем возрасте!

– Ерунда! – он еще помнил порядок, которым отличалась ее маленькая квартирка. – Вам ничего не придется делать. Наша горничная работала спустя рукава. Днем хозяев нет дома, но я-то знаю. Вы ее переплюнете.

– Как? Еще и обязанности прислуги? – она испугалась. – Нет, нет, что ты, я не потяну.

– Ничего сложного, вы легко справитесь! Я вам помогу... То есть я хотел сказать, со мной у вас не будет никаких хлопот, – тут же поправился он.

– Извини, но...

– Тогда они приставят ко мне какую-нибудь мегеру, которая будет меня лупить чем попало, – бросил он в сердцах. –  Им-то все равно, кого взять, до меня им нет никакого дела. Лишь бы поменьше платить.

И снова пауза. Она вздохнула.

– Ну хорошо. Я... попробую. Но если меня не возьмут, – тут же предупредила она, – то тогда уже ничего не поделаешь.

Гнат обрадованно продиктовал телефонный номер, пока она не передумала.

Она уже хотела повесить трубку. Он остановил ее.

– Да?

– Только не выдайте меня: они скрывают, что я приемный сын.

– А это еще зачем? – вырвалось у нее.

– Ну... Если все будут знать правду, то сразу же увидят, что они меня ненавидят. Соседи их еще не знают. Они переехали совсем недавно. На людях меня гладят по головке, но зато когда мы одни... Они пообещали, что на мне живого места не оставят, если я хотя бы словом проговорюсь.