В тот год мы наконец-то добрались до аграриев. Скорее потому, что другие темы знаменитых в начале века «нацпроектов» стали замарываться, о них все, казалось, было сказано, а вот с результатами «по селу» никак не налаживалось, и на «периферии» все было как и десять и двадцать лет назад: по всей стране медленно затихали деревни, рваные поселки, серые своей неизменностью, и какие-то хронически отчаянные городки среди бескрайних просторов русского лесостепья.
Надо было что-то делать: крупные чиновники уже изъерзались в высоких креслах, листая убогую статистику с полей – нужны были примеры чтобы доказать, «да, и у нас, знаете ли, деревня может жить самодостаточно, быть примером другим и всем дотошным до модного выражения «качество жизни» западникам утереть нос».
За пару месяцев я объездил с десяток прибыльных хозяйств нескольких соседних областей и вовсю готовил о них материал в августовский номер. В тех местах действительно многое строилось, закупалась техника, скот, рабочие получали приличные деньги. Но стоило поглубже взглянуть на эту картину благополучия, как тут же припудренной коррозией проступал весь фон искусственно созданного положения: либо хозяйство расцвело по воле очередного столичного банкира, решившего удобным способом отбелить свои капиталы и завести себе личную вотчину; либо где-то успешно работал какой-нибудь редкий фермер, и если у него после двадцати лет каждодневного труда все было еще как-то неплохо, то за забором снова – знакомый развал и нищета; а то еще кое-где пытался выжить, например, лично губернаторский проект на бюджетные деньги, явно для показа к приезду высоких гостей.