Новые гладиаторы 2. Видящий в темноте.

 

Вместо предисловия.

После выхода в свет первой части романа к автору обращались люди, узнавшие себя в героях произведения, поэтому необходимо уточнить: большинство описанных в романе событий происходили в самом деле, но в другом месте и с другими людьми. Все совпадения имен персонажей с именами реальных людей абсолютно случайны. Всю специальную информацию автор получил из абсолютно открытых источников и частично дофантазировал. Кроме того, автор знает, как пишется слово «пожарный». Если в тексте встречается «пожарник» - это исключительно для комического эффекта. Приятного чтения.

 

Вместо пролога.

Бутылка с зажигательной смесью пролетела над воротами, разбившись огненным, в брызгах ярких осколков, шаром о каменные плиты нижнего двора. Часть искр попала в остатки заготовленного для яков сена, которое тут же занялось огнем. Яки за перегородкой трубно заревели, засуетились, напирая косматыми телами на толстые жерди изгороди. Несколько монахов и паломников из окрестных монголов, приписанных к хозяйственной команде, тут же бросились тушить пожар, не давая ему разгораться. Успели вовремя, но из-за ворот уже летели новые «зажигалки». Вдобавок створки, запертые изнутри на массивный засов, затрещали под напором какого-то тарана. Волнующихся и взволнованно мычащих яков освободили и перегнали в вышележащий двор. Немного погодя внешние ворота с громким треском распахнулись и нижний уровень заполнила толпа с факелами.  С десяток человек в авангарде тащили массивное бревно, намереваясь снова использовать его в качестве стенобитного орудия. Однако вход следующего уровня располагался неудобно – в конце крутой широкой лестницы, ведущей вверх по склону. Толпа попыталась пару раз качнуть таран, чтобы попасть в створку, но вышло мало эффективно. Удар шел снизу под углом градусов в 45 и часть энергии терялась при соскальзывании торца по гладким доскам. В довершение, группа замыкающих тараноносцев неловко выронила тяжелющий нижний комель бревна. Какое-то время оставшиеся пытались удержать тяжелую ношу, но сила притяжения Земли победила. Бревно покатилось вниз по крутым ступеням. Толпа нападающих пыталась расступиться, дабы не попасть под смертельный каток, но двор уже настолько плотно был заполнен атакующими, что места для подобного маневра не оставалось. Проклятия и крики раненных смешались в какофонию боли и ярости. Часть покалеченных попыталась выбраться к выходу, но их затоптали напирающие сзади. Раздались жидкие выстрелы, пули от которых частью увязли в толстых досках изгороди, частью ушли в «молоко». Растоптав своих поверженных бревном соратников, толпа нахлынула приливом на ступени, ведущие к следующим воротам. Атакующие стали забрасывать вышележащий уровень коктейлями Молотова.

- Надо открыть ворота и выпустить яков. – сказал Ван. – Иначе беснующиеся от огня животные нас подавят.

Так и сделали: в распахнутые ворота устремилось почти все монастырское стадо, сминая все на своем пути. Часть быков монахи увели выше на уровень и снова плотно закрыли створки. Нападающие, потерпевшие урон от обезумевшего стада, взяли передышку. Однако, в том, что они продолжат штурм, сомневаться не приходилось.

Монастырь располагался вверх по склону горы, уступами. Каждый  двор отделялся своей небольшой стеной с прочными воротами. На самом верху находился зал Видящих. Простым монахам свободный доступ туда был заказан. Впрочем, сейчас это значения уже не имело – монастырь доживал свои последние часы. Выход в долину существовал только один – через нижние ворота, которые в данный момент были блокированы осаждающими.

- Чем они швыряют эти огненные бомбы? – спросил Третий Видящий.

- Просто руками. – вздохнул Ван и отошел от окна. – Эти красногвардейцы-хунвейбины весьма талантливы в созидании приспособлений для разрушения. Надо уходить.

-Я уже приказал выводить свободных монахов и паломников через пещеры. – кивнул Первый. – Пойдем через хребет на юг. А там каждый направится своей дорогой. В коммунистическом Китае время для монастырей настало неблагоприятное. Жаль, но монастырских котов тоже придется распустить. Хотя вне наших стен они погибнут – климат Внутренней Монголии мало способствует выживанию зимой. Но здесь их тоже не ждет ничего хорошего.

Ван согласно кивнул. Собственно, труднодоступная горная местность и суровый климат с морозом больше сорока градусов зимой довольно долго служили защитой монахам, оберегая их до поры до времени от разрушения красными ордами. Недаром все обитатели монастыря большую часть года носили здесь не оранжевые одеяния, а ватные куртки, теплые штаны и шапки ушанки. 

 - Я возьму пару яков и пойду на север.

Заявление Вана не вызвало удивления у Видящих. Они знали, что Седьмой видящий - уроженец Якутии, привычен к морозам и мастерски ездит верхом на яке и на олене. Даже его китайское имя Ван было производным от Иван, так как Седьмой происходил из рода крещеных эвенов.

-Ты сам выбираешь дорогу. – кивнул Первый. – Можешь выдвигаться прямо сейчас.

Выше зала Видящих в скале полу спиралью шла еле видимая тропа, пройти по которой мало кто отважился бы, но Седьмой был уверен в своих силах. Да и другого пути из монастыря, помимо пещер и блокированного коммунистической молодежью выхода в долину все равно не существовало. Взбираясь по смертельно опасному серпантину, держась за длинную шерсть бодро карабкающегося по узенькой тропе яка, Ван иногда попадал в ракурс, позволяющий бросить взгляд на покинутый монастырь. Несколько нижних дворов уже находились под властью ворвавшихся, часть деревянных построек горело. Обезумевшие от огня яки прорвались вниз в долину, частично потоптав глупых хунвейбинов, пытавшихся их заарканить и поставить на службу мировой революции и великому Кормчему. Второй як, шедший следом, подтолкнул человека крепким лбом, понуждая двигаться вперед и не отвлекаться на глупости. Маленький караван вышел на заснеженное высокогорное плато. Край обрыва укрыл зарево горевшего внизу монастыря

Часть первая: Официально – убит.

 

Из приоткрытых дверей в полутемный коридор вываливался тусклый свет, заштрихованный быстрыми перемещающимися тенями, вперемешку с запахом пота и звуками глухих ударов.

- По средней зоне ногами работай! И руки не забывай! Давай панч справа!

«Вадик со своими кикбоксерами тренируется» - подумала Наташа, слегка сморщив нос от струи неприятных запахов тренировочного зала. Она быстренько пробежала оставшийся отрезок до лестницы и спустилась в кафетерий.

- Наташка, привет! – помахала ей из-за дальнего столика тренерша по художественной гимнастике Ленка Ковалева – гибкая большеглазая блондинка с фигурой слегка повзрослевшей Лолиты и тонким лицом дорогой фарфоровой куклы – Давай ко мне.

- Ну, что, дорогая, рассказывай. – затрещала Ленка, как только подруга устроилась за ее столом с чашкой кофе и небольшим пирожным. – Как отпуск? Как Египет? Ты, небось, своим танцем живота всех арабов с ума свела.

-Да ну их! Приставучие, как липучка для мух. Пройти невозможно спокойно – цепляются. А с танцем живота я там главный приз на конкурсе побережья выиграла. Ну, понятно, не стала им говорить, что я тренер по «белли дансе».

- Вон светишься вся от счастья. Никак замутила с кем романчик? – засмеялась Ковалева. – Небось мужики штабелями тебе под ноги валились и сами в поленницы укладывались.

- Ой, тебя не проведешь. Ты такая проницательная. Ну был там один болгарин. Теперь смсками телефон мне разряжает. Все зовет к себе. Бизнес у него там какой-то.

- Да какой в Болгарии бизнес. – усомнилась собеседница. – Разве что гостиница своя на Сленчев Бряге.

- Мне без разницы. Все равно туда насовсем не собираюсь. Может в отпуск как-нибудь и съезжу. А роман у нас так красиво проходил. Представляешь: полуночное море, луна, кораллы под водой светятся, и мы вдвоем на волнах.

-Оно, конечно, романтика. Но как бы от соленой воды раздражения в интимной зоне не было.

- Дура, ты, Ленка. Умеешь опошлить самые светлые моменты. – засмеялась Наталья. – Впрочем, факт имел место быть. Теперь меня для этого дела в соленую воду не затащишь. А у вас чего за месяц произошло? Хотя что тут могло произойти. Все те же, все там же. Вадик небось по-прежнему богатых теток из группы фитнеса клеит?

- А вот и нет! Я не в смысле про Вадика, а про новости. Уже месяц у нас новый тренер по дзюдо работает. Умопомрачительный блондин. И имя такое диковинное - Геккельбери. Геккельбери Викторович Шторм. Наверное, немец или еврей.

- Где ты еврея-блондина видела?

- Ну Харатьян же вон армянин, хотя и блондин. Этого Шторма все коротко Гек Викторыч величают. Девки наши на него заглядываются. Видный парень. Да и холостой, к тому же. Вадик ревнует. Он тут пуп земли был, все женщины его. Ну еще бы – кикбоксинг.

- Ну да, дядь Володя из секции бокса, конечно, ему не конкурент. Да и тренеры по фитнесу его избегают – больно задиристый. Он с таким подходом к жизни когда-нибудь по башке получит, не смотря на свой кикбоксинг.

- Вот-вот! Наглый, как танк. Козел, одним словом. Кстати, а вон и новенький сидит. Воон, за дальним столиком в углу. Осторожненько обернись. Видишь?

Наталья – невысокая пухленько-упругая брюнетка с миндалевыми глазами – как бы невзначай повернулась в обозначенную сторону. За столиком сидели двое рослых мужчин. Один был рыжеватый с длинным лицом, неуловимо похожий то ли на Дольфа Лунгрена, то ли на писателя Булгакова. Рядом, видимо, тот самый новичок – блондин нордического типа. Они тихо о чем-то беседовали за чашкой кофе.

- Ну да, ничего так. Дзюдоист, говоришь?

- Ага, среди недели пацанов тренирует из ДЮСШ, а по выходным взрослых. Зал с Вадиком делят по расписанию. Удивляюсь, как они еще не подрались.

-Господи, да из-за чего драться то? Взрослые же люди.

-А то ты Вадика не знаешь.

Наталья неопределенно качнула головой. Неприязнь подруги к тренеру кикбоксеров была понятна. Однажды у них случилась большая пребольшая любовь, которая закончилась Ленкиным абортом. Но это еще полбеды. Поговаривали, что бывший жених занял у Ленки кругленькую сумму, которую не собирался возвращать. Сама Наталья этих вопросов из врожденного такта подруге не задавала. Но очень похоже на правду. Вадик в прошлом рэкетирствовал понемногу, да и сейчас вокруг него толклись какие-то подозрительные личности, словно вынырнувшие из сериалов про «лихие девяностые».

- А вот кстати и он. Помяни черта…

В кафешку зашел предмет обсуждения – накачанный невысокий парень с бритой головой, слегка бликовавшей в свете потолочных люстр. Ленку с подругой он явно заметил, но демонстративно отвернувшись прошел мимо.

- О! К новенькому подсел. – шепнула Ленка подруге, сидящей к месту события спиной.

Вадик что-то слегка развязано, жестикулируя руками, начал объяснять. Его невольные собеседники невозмутимо слушали, с чуть ироничными минами на лицах.

-Ой, интересно, о чем они говорят. – вскипела от любопытства эмоциональная Ленка. – Наверное, из-за расписания. Вадик хотел свою группу в субботу на пораньше поставить, а дзюдоист, вроде, отказал.

-Да фиг с ними, сами разберутся. – ответила осторожная Наталья. – Еще по таким пустякам голову ломать. Мужики они как дети, честное слово. Все спорят, кто из них более доминантный самец.

А разговор за дальним столиком действительно шел вокруг расписания спортзала на ближайшую субботу. Внешне во всяком случае. Глубинные же психологические причины на тему чей статус выше Вадиком, понятно, не озвучивались, а его собеседников совсем не волновали. Впрочем, рыжий не проронил ни слова, явно не интересуясь темой разговора. Да и новый тренер отвечал односложно, со слегка ироничной миной на лице. Эта ирония недвусмысленно давала понять, что каким бы крутым кикбоксер себе не казался, его статус в данной компании явно невысок. Вадик слегка завелся и даже перешел с относительно вежливого языка на говор бригад 90х.:

- Гек, братуха, тебе ведь по фиг, когда своих мальчиков для битья тренировать. Ну придут они на два часа позже.

- Да не могу, братуха, - в тон ему чуть лениво отвечал блондин. – У меня ж у самого дела вечером. А так отработал – и вечер свободен.

Вадик был слегка обескуражен. За свою относительно не длинную жизнь он привык, что его просьбы, подкрепленные внутренним агрессивным посылом, всегда находят понимание у собеседников. Как говорится, доброе слово и пистолет значат гораздо больше, чем просто доброе слово. Но в поговорке Аля Капоне не говорилось о ситуации, когда у собеседника имеется пистолет такой же величины под ровно такой же добрый отказ.

- Жаль. Слушай, а может спарринг устроим? Кто победил – тот и выбирает время? А что, по-моему, здравая идея. – обрадовался Вадик собственной находчивости. На этой фразе рыжий с легким недоумением посмотрел на непрошенного гостя и вдруг улыбнулся:

- Да уж. Давненько мы не брали в руки шашек. А правила? Или бой без правил, до нокаута?

- Как хотите. – великодушно согласился Вадик. – Так – значит так.

- Ну что, Гек, возьмешься? – с той же непонятной иронией спросил Булгаков-Лундгрен у своего приятеля. – Давно хотел посмотреть, кто кого сборет: каратист-дзюдоиста или наоборот.

Этот просторечный глагол «сборет» тоже подчеркнул несерьезное отношение приятелей к Вадику.

- Да охота было кости ломать по таким пустякам. – с ленцой ответил Гек. – У меня есть предложение поинтереснее. Ты ж боем на палках владеешь?

- Бодзюцу немного знаю. И палки в инвентарной имеются. А что?

- Расставляем по залу спичечные коробки на стульях, на разных уровнях. Кто быстрее и точнее все собьет – тот и выиграл. Согласен?

«А, зассал блондинчик» - удовлетворенно подумал Вадим и кивнул: - Ну раз спарринговаться не хочешь, давай так.

- А в судьи вон тех девушек возьмем. – дзюдоист упруго поднялся и подошел к столику, за которым сидели Елена с Натальей. – Добрый день, дамы. Не соблаговолите ли вы поучаствовать в качестве арбитров на нашем маленьком поединке? У нас тут с Вадимом возник небольшой спор и без вашего прекрасного и беспристрастного судейства нам не обойтись.

- Ой, ну конечно. – церемонно ответила польщенная Ленка. – Мы с удовольствием поможем вам в этом нелегком деле. Правда Наташ?

Вадик, стараясь не встречаться с ней взглядом криво ухмыльнулся:

- Тогда прямо сейчас? У меня зал свободен.

- Не у тебя, а у нас. – поправил Гек. – Зал то пока общий. Годится. Пошли готовиться. Серега, ты с нами?

- Не могу, дела. – отказался рыжий. – Потом расскажешь концовку. Если выживешь. А нет – так девчонки мне поведают. Правда, девушки?

- Ой, ну конечно. – закокетничала Ленка. – Но, думаю, Гек Викторыч сам будет в состоянии озвучить. Спичечные коробки же сдачу не дают.

- Игры со спичками могут быть опасны. С детства помню. Гек, дамы вот завуалировано обвиняют тебя в трусости. – подначил приятеля Сергей.

- У настоящих бойцов это называется осторожностью. А осторожность – одна из основных добродетелей воина. – отшутился тот. – Кодекс «Бусидо», параграф три, четвертая строчка сверху. Знаешь, что делает ниндзя, когда чует опасность? Он просто не выходит из дому.

- Принято. Хотя «Бусидо» к ниндзям имеет такое же отношение, как воин к уркагану. Ну давай, до встречи.

Рыжий пошел к выходу из кафе. Все остальные участники интермедии направились в тренировочный зал. Там сейчас было безлюдно. В воздухе еще не осела пыль, выколоченная из макивар во время тренировки,

- Как расставлять будем?

- Круг примерно пять метров в диаметре. По кругу стулья. Начинаем с центра, засекаем время. Кто быстрее и точнее – выиграл.

- Ладно сейчас пацанов в актовый зал за стульями да в магазин за спичками пошлю.

Через полчаса площадка для решения спора была готова. По кругу диаметром около четырех метров стоял десяток стульев. Спичечные коробки, поставленные «на попа», размещались на спинках и сиденьях. Малец постарше стоял с секундомером поодаль. По стенкам толпилась детвора с горящими от интереса глазами. Те, кому не нашлось места в зале, толпились в дверном проеме. Ленке с Натальей, как арбитрам, поставили пару пластиковых кресел на самой выигрышной для наблюдения позиции. Даже тренер по боксу дядя Вова остановился в коридоре поглазеть через головы воспитанников за необычным действом.

- Ну что, начали? – Вадик сосредоточено постоял с закрытыми глазами и выдал быструю карусель свистящих ударов. К концу серии все коробки оказались на полу. Более того, последний, стоящий до этого на спинке коробок еще не успел упасть, а кикбоксер в подкате подбил его ногой в воздух и, кувыркнувшись вперед, послал точным тычковым ударом пальцев в дальний угол зала.

-Восемь секунд! – возвестил малец с секундомером, еле сдерживая внутреннее ликование по поводу своей ответственной роли в столь значимом мероприятии. Пацаны по стенкам радостно загудели. Наталья слегка зааплодировала. Ленка скорчила кисло-недовольную гримаску, приправленную толикой надежды на то, что оппонент все-таки посрамит ее бывшего.

-Ну что ж. Свиснуто, не спорю. – Гек с уважением покрутил головой. – Пожалуй сложно будет повторить. Но мы не привыкли отступать. Усложним задачку. Ребята, восстановите экспозицию и начнем перфоманс.

Когда коробки снова заняли положенные им места, дзюдоист вдруг неожиданно обратился к стоящим у стены:

- Пацаны, выключите свет. И дверь максимально прикройте.

Счастливчики, которым хватило места в зале, оперативно вытолкали в коридор своих менее счастливых собратьев, не обращая внимания на их недовольный гул.

- Владимир Иванович! – завопил какой-то малец в качестве последней надежды обращаясь к тренеру по боксу. – А че они?!!

Но бывший полутяж, чемпион еще Советского Союза, махнул рукой – мол, видал я все эти ваши глупости – и пошел дальше по коридору. Как человек старой формации, он считал «всю эту кунфу» пижонством, недостойным стоять рядом с высоким искусством настоящего кулачного боя.

Свет погас и в зале наступила почти полная темнота, слегка продырявленная тонюсенькими лучами дневного света, сумевшими протиснуться в мелкие щели заделанных наглухо окон. На вопрос: Зачем заделали окна? – могло ответить только прежнее руководство дворца спорта, да и то неясно какое по обратному отсчету. Впрочем, эти чахлые лучи освещали только стаи мелких пылинок, танцующие гурьбой в воздухе.

-Засекай. – произнес голос второго участника нестандартных состязаний и в темноте щелкнула кнопка секундомера. После серии шелестящих звуков под аккомпанемент падающих на пол коробков прозвучала короткая команда «Всё!» и новый щелчок измерителя времени. Зажегся свет.

-Восемь секунд! – гордо возвестил хранитель секундомера, едва проморгавшись от резко увеличившегося светового потока. – Ничья!!!

Дверь в зал снова распахнулась под натиском тел из коридора? «Ну че, ну че?» - зашептали в нетерпении неудачники, лишенные возможности наблюдать (если можно так назвать пребывание в полной темноте) за последним актом высокого поединка. Многократно повторенное «Восемь секунд» превратилось в свистящий шум, ставшим на полминуты основным звуковым фоном.

- Суд удаляется на совещание! – торжественно подняла руку Ленка. Впрочем, удаляться подруги никуда не стали, а просто начали шушукаться с многозначительными минами на лицах. Ближайшие ряды пацанов подались ближе к судейской коллегии в надежде разобрать вердикт еще до того, как его объявят. Большинство зрителей считало, что победил тренер по дзю-до. Вадик, конечно, тоже красавчик: финт с последним коробком выглядел очень здорово. Но его соперник воплотил в жизнь классический прием боевиков про кунг-фу, когда главный герой вслепую сражается с противником и неизменно побеждает.

- Да что дельного эти… - тут Вадим сделал небольшую паузу, пытаясь найти замену слову «курицы» - эти судьи сказать могут. Давай устроим простой честный спарринг. Че тут в американского ниндзю играть. И все будет ясно: выиграл – значит выиграл.

Ленка при звуках его голоса резко поднялась с места, подошла к Геку и подняла своей узкой ладонью мощную тренерскую длань:

- Судьи единогласно отдают победу в поединке Геку Викторовичу!

После этого она с торжественным видом пошла к выходу, приглашающе махнув рукой подруге. Наталья последовала за ней, огибая попадающихся на пути пацанов.

- Ну что, в субботу с утра зал мой? – уточнил Гек. Вадик помотал круглой гладко выбритой головой: - А может, все-таки спарринг? А то коробки – это несерьезно.

Вадим принадлежал к типу людей, называемых в психологической литературе «конкистадоры». То есть любой результат, кроме выигрыша, ими никогда не принимается в расчёт. На определенном коротком этапе такая философия дает свои плоды: двигаясь буром вперед, распихивая в стороны всех, кто мешает, можно довольно быстро достичь желаемого. Опасность только в том, что рано или поздно найдется непробиваемая стена, которую всего-то нужно чуть обогнуть. А вот этого конкистадоры делать не умеют, поэтому благополучно разбивают себе лоб об обстоятельства. На каждого барана найдутся свои ворота. По простой теории вероятности, чем чаще ввязываешься в драку, тем выше риск однажды получить фатальную «обратку». Этот принцип хорошо известен мастерам единоборств и убеждает их по максимуму уклоняться от ненужных конфликтов. Только в боевиках главный герой прет буром по жизни, раздавая тумаки недругам. В реальности умный боец минимально конфликтен и обязательно спокойно обойдет толпу пьяных гопников на дороге. В случае чего он, конечно, их всех победит, но риск получить ненужную травму в такой ситуации возрастает в разы. Способов много: кирпич, брошенный издали, арматура у напавшего на тебя сзади. Рискнуть можно, вопрос – стоит ли дело того?

- Скажи, Вадик: что будет, если неразрушаемое ядро ударится в непробиваемую стену?

Вадик ошарашенно взглянул на собеседника: - Не знаю. Ты это к чему?

- В России водка подорожает. – доброжелательно пояснил Гек.

- С чего вдруг?

- Да мой батя всегда говорил: когда у нас в стране какая-то непонятная муйня случается, то сразу водка дорожает. Ладно, уговорил. Бьемся. Здесь, сейчас и в темноте.

- Почему в темноте? – почесал лысину тренер кикбоксеров.

- Ну условия боя я выбираю. Ты же сам сказал: как хочешь. Вот я хочу спарринг в темноте.

- В темноте я только с бабами спаррингуюсь. – криво усмехнулся Вадик.

- Ну на нет и суда нет. И туда нет. А вот это туда-сюда – так раздражает. – Гек махнул рукой и пошел к выходу. Слегка разочарованные сорвавшейся схваткой пацаны тоже потянулись в коридор, прихватив стулья. Уже в коридоре между ними стали возникать шуточные стычки, пародирующие только что виденный поединок:

- А я так ногами – жжик, жжик.

- Ага, Владимир Иваныч тебе даст «ногами». Мы ж боксеры – забыл?

- А я в кикбоксинг пойду! Или вон на дзюдо к Викторовичу.

- Ну и дурак. Малой ты еще. Бокс – это классика!

В опустевшем зале остался только Вадик. Лицо у него было слегка ошарашенное и недовольное. Вроде ничего страшного не случилось. Подумаешь, расписание – хрен с ним. Но привыкать к поражениям он не привык и не собирался этого делать.

 

Волк Ларсен собирался на встречу с единомышленниками. Он натянул поверх пестрой мешанины татуировок любимую футболку с изображением черепа и надписью: «Мементо море», вдел в джинсы пояс с пряжкой в виде кельтского узора. Пряжка была что надо. Острые края лучей узора Волк наточил в свое время до бритвенной остроты и вдобавок утяжелил ее блямбой из свинца. Получился отличный кистень. Во время махачей с хачами и боевиками антифа это грозное оружие не раз его выручало. Как и острые металлические уголки, которыми он подбил носки своих полувоенных берцев. Шнурки в берцах были белые. Камрады в курсе: заслужить белые шнурки новичку команды можно только оросив обувь кровью инородца. А Ларсен гордился, что получил право вдевать белые шнурки в ботинки не за какого-то нищего гастербайтера или заблудившегося в каменных джунглях Москвы «чунга-чангу». Во время одной из своих первых акций он пробился к Зиге, которого зажали в углу и дуплили бейсбольными битами два здоровых азера и выключил обоих арматурным прутом, довершив разгром ногами. Зига, когда вышел из нейрохирургии с титановой пластиной в черепе, на собрании по-братски обнял Ларсена и подарил тот самый пояс с пряжкой в виде кельтского узора.

- Братья! – сказал Зига. – Хорошо, когда в команде такие железные ребята, как Серега. И пусть наш дух будет крепок, как эта титановая пластина у меня в голове.

Настоящее имя Волка Ларсена – Серега Огурцов. Или Огурец по школьной кличке. Кличка Сереге всегда казалась обидной: что он овощ в конце концов? Но избавиться от прозвища в среде подростков иногда практически невозможно. Однажды он нашел в школьном сарае с макулатурой обрывки какой-то книги про моряков. Читать Серега не любил, но делать на тот момент было совсем нечего, а в найденных обрывках его зацепили рассуждения главного героя про теорию «жизненной закваски». Имя у основного персонажа было самое подходящее – Волк Ларсен.

«Если в тебе до фига жизненной закваски» - вещал со страниц будущий тезка и однофамилец, – «То мочи их всех к бениной маме. А кто будет возмущаться – гони пинками». Так вкратце понял Джека Лондона Серега и проникся этой простой и красивой идеей.

- Все, пацаны! – сказал он во дворе. – Теперь я – Волк Ларсен. Кто назовет меня Огурцом – получит по харе.

- Дебил ты, а не Волк! – гугниво засмеялся здоровенный Гуря. – У вас в семье все такие дебилы. Так что ты Дебил Огурцовсен.

Но Серега уже пропитался теорией закваски, поэтому легко нанес хулителю одиннадцать колотых ранений маленьким перочинным ножом. От проникающих ранений Гурю спас толстый слой жира и недостаточная длина клинка. Те же обстоятельства спасли Серегу от «малолетки». С тех самых пор он и Ларсен.

А теория закваски, как и новый псевдоним, отлично легли в канву идеологии «Арийского братства». Туда Серега-Волк попал случайно. Как-то он шлялся по району, прогуливая уроки и встретил толпу крепких коротко стриженых ребят. Скинхеды куда-то торопились.

-Эй, малый, давай с нами черных бить! – крикнул один Сереге. – Если не ссышь, конечно.

Серега не ссал, да и делать было особо нечего. В тот день они напали на бытовку гастербайтеров и человек десять отоварили.

- Молоток! – похвалил Волка пригласивший его парень, представившийся Зигой. – Из тебя будет толк. Ты настоящий ариец.

Ариец однозначно звучало лучше, чем дебил. Да и понятия в команде Сереге подходили: мочи всякую черноту и гниль. Это если вкратце. Про черноту – понятно без комментариев. А вот про гниль Ларсен сразу недопонял и переспросил. Зига долго и красиво говорил умными словами, большинство которых Серега не слышал, но по смыслу догадался: таких, как Гуря. Кто своих славянских братьев предает и дебилами обзывает.

За прошедшие два года Волк возмужал, раздался в плечах и приобрел навыки опытного уличного бойца вкупе со множеством татух по всему телу. Приснопамятный Гуря давно уже ныкался по углам едва завидев плечистую фигуру Ларсена, обтянутую черным «бомбером». Бабушки у подъезда перестали обзывать оболтусом, а иногда даже обращались за помощью, если кто-то хулиганил. А чего? Парень спортивный, а главное – непьющий. Ведь сейчас среди молодежи это такая редкость. То клей нюхают, то наркоту употребляют, а уж на стакане с пивом каждый второй «сидит». А Сереженька спокойный стал, рассудительный. Не в пример своему отцу, пьяному дебилу, терроризовавшему порой весь двор. Царствие ему небесное. Так и помер от цирроза лет десять назад.

В общем, авторитет Волка рос, и это обстоятельство придавало уверенности в правильности выбранного пути. Вот только со школы выгнали за непосещаемость, неуспеваемость, и еще несколько эпитетов с частицей «не», но Зига помог устроиться на учебу в местную «фазанку» на шофера.

Зига с уличной работы ушел и стал партийцем в каком-то фонде по патриотическому воспитанию. В команде он больше не появлялся, но с ребятами контакт поддерживал, помогал, если возникала нужда. Например, помог найти тренера по кик-боксингу, чтобы пацанов тренировать. По субботам вся команда, во главе которой теперь стоял Тесак, ходила овладевать навыками рукопашки в настоящий дворец спорта, а среди недели тренировались сами в полуподвальном зальчике, который тоже помог выбить всемогущий Зига.

К слову, Волк был удивлен, когда буквально сегодня узнал, что настоящая фамилия Зиги – Зиганшин. Это ж вроде татарская фамилия, а татары - «чернота», которую арийцам полагалось гасить. Но Тесак объяснил этот нюанс.

- Есть правильные татары. Они с Поволжья, потомки булгар. А булгары – тоже славяне и арийцы. Так что Зига – наш. Тем более у него только дед татарином был.

- А как узнать: правильный – не правильный? – уточнил Волк. – Спрашивать, что ли? Типа, ты булгарин?

- Ты не прикалывайся тут. Вопрос серьезный. – заподозрив Ларсена в иронии ответил Тесак. И совершенно напрасно, потому что Волк привык относиться к жизни исключительно серьезно, и если спрашивал чего, то только в желании самому досконально понять и разобраться.

- Многие вещи внутри совсем не такие как кажутся. – продолжал Тесак, желая провести среди пацанов идеологическую беседу, а заодно блеснуть эрудицией и философским складом мышления. – Вот, например, Вадик попросил сегодня повоспитывать одного хмыря. Хмырь по виду вылитый ариец, а фамилия у него подозрительная: Шторм. Может он, конечно, и немец, но два против одного, что еврей. Умеют они маскироваться.

- А чего у него с Вадиком? – спросил более конкретный Гарпун, всегда подходивший к жизни прагматично. Вопрос, кажущийся постороннему наблюдателю праздным, таковым отнюдь не был. В обмен на тренерскую работу инструктор по кик-боксингу иногда просил их порешать кое-какие проблемы: долги выбить, поговорить с кем-нибудь. Конечно, если бы их «черные» подписали на такое дело – не согласились бы ни в жизнь. Ни за какие деньги. Но тут и человеку хорошему помочь, и денежку небольшую забашлять можно. Доходы то у всех пацанов ниже среднего: кто в «шараге» учится, кто сварщиком работает. А форму поддерживать – по нынешним ценам дорого обходится, да одежду купить, да поездки по области на разные акции.

- Сегодня работаем не за деньги. – отрезал Тесак. – Впрочем, если что с тела возьмем – наше. Военные трофеи еще никто не отменял. Сбор в 18.00. Идем втроем – я, Гарпун и Волк. А то толпой несолидно в данной ситуации. Железа не брать. Сначала просто поговорим. Если не поймет – тогда месим.

Волк не возражал: месим, так месим. И сейчас, собираясь на воспитательную беседу с несговорчивым хмырем, тщательно шнуровал берцы.

- Сереж, ты куда? – крикнула матушка из кухни. – А ужинать?

- С ребятами пойду погуляю. – буркнул Волк негромко. Мать не услышала. Пришлось проорать то же самое в направлении кухни еще раз.

- Ключ взял? А то мне в ночь сегодня. Или тогда до одиннадцати возвращайся.

-Да взял, взял. Пока.

С Тесаком и Гарпуном договорились встретиться на Лихом болоте, или в просторечии – Болотке. Эх, Болотка, сторона наркоманская. Вроде и в центре райончик, а все одно как на околице. Пейзаж урочища определяла извилистая река Лихманка с ее топкими берегами. В старину здесь располагалась далекая окраина, центр криминальной жизни. С тех пор окраина переместилась практически в середину города, а эпицентр криминала так никуда и не переместился. Покосившиеся бараки, заселённые пьянью и гопотой в нескольких поколениях, самострой, с пяток облезлых трехэтажных общаг завода малого сельхозмашиностроения. Завод в послеперестроечные годы сдох, и его корпуса потихоньку ветшали, заполняясь мусором и отходами. А вот общаги продолжали существовать сами по себе, всасывая пылесосом всех, кто покатился по наклонной плоскости жизни.

Забухал человек, квартиру продал – пожалте на Болотку, в отдельную комнату с видом на реку. Ну а разницу вполне можно пропить с хорошими людьми. Благо их здесь немало шляется по общажным коридорам, подобно теням из древнегреческого Аида. Тени периодически устраивают полтергейст, нанося урон окружающей обстановке и друг другу. Тогда за ними приезжает вполне реальная милиция и извлекает обитателей из сумеречного мира в милицейское чистилище.

Уже пару лет городская администрация кормит общественность «завтраками» по поводу облагораживания поймы реки Лихманки. Центр города, земля дорогая, пора бы снести все эти трущобы, да построить современные здания в стиле модерн. Но земля хоть и дорогая, но очень топкая, и для многоэтажного строительства непригодная. Тогда решили там сделать парк с каруселями, набережной и катанием на лодках. Но вкладывать деньги в карусели желающих не нашлось, и проект повис в воздухе, оживляясь каждый раз перед какими-нибудь выборами. Кроме того, район Лихое Болото из центра почти не виден, так как расположен в пологом овраге. А в ключевых местах, с которых хоть чуть-чуть открывается обзор на развалины, мудрое городское начальство, дабы скрыть этот шрам на красивом лице города, поставило эстетичные заборы с рекламными щитами. Так что пока по реке вместо лодок плавает разнообразный мусор, а прогулка по Болотке может стоить неудачливому гражданину кошелька или жизни. Или того и другого.

Последний год одну из крайних, ближних к центру города общаг выкупила какая-то российско-китайская фирма. Отремонтировали, обнесли забором. Живут там теперь одни китаёзы. За забор почти не выходят, да и внутрь не попасть – проходная с охраной. Тесак давно хотел поспрашивать косоглазых, какого хера они делают на нашей земле, но сил «Арийского братства» на такую акцию явно не хватало. Азиатов в трехэтажке, небось, несколько тыщ напихано. Да и охрана у ворот. Может даже с оружием. Ладно, придет еще времечко.

А сегодня Болотку выбрали местом встречи по одной простой причине: здесь проходила самая короткая дорога из центрального района в соседний, менее центральный, но вполне приличный. Добропорядочные граждане преимуществом данного короткого пути пользовались крайне редко, ввиду его очевидных минусов. Все предпочитали делать крюк в километр по новому мосту выше по течению. Однако, по словам Вадика, борзый объект предполагаемого воспитания нисколько не шугался потенциальных угроз, таящихся в дебрях Лихого Болота, и дважды в день пересекал этот «мордор» местного разлива по пути на работу и с работы. Ну что ж, лучшего места для засады и не придумать. Менты здесь появляются исключительно усиленными экипажами, и только в случае какого-нибудь «зловещего преступления на крыше».

Заняли место возле темного узкого прохода между двумя полуразвалившимися корпусами завода. Удобно: этакий тоннель длиной метров тридцать, выходящий на хлипкий деревянный мост через реку и далее через косогор наверх к свету современного города. Всего то сотня метров, а какая разница. Здесь внизу темно, сыро и мрачно. И только аборигены из местных чувствуют себя вольготно, подсвечивая светом сигаретных окурков свои изможденные неутолимой жаждой лица. Волка с друзьями ощупывали потаенные взгляды, пытающиеся выяснить статус компании, но крепкие ребята вполне пролетарского вида на потенциальных жертв никак не тянули.

- Гарпун, ты с той стороны прохода покарауль. Как он сверху пойдет – мне звонок на мобильник сбросишь и ступай за ним. А мы уж его здесь встретим.

Гарпун нехотя кивнул – торчать одному скучно, но надо так надо. Волк с Тесаком примостились на остатках железных перил, сваренных из труб достаточно толстых, чтобы сидеть на них было более-менее удобно. Теплый сентябрьский вечер потихоньку набирал силу. Сумеречный полумрак неспешно наползал от реки, выдавливая свет наверх к оживленным районам города.

- Пацаны, курить есть? – подошел верткий цыганистый парнишка лет пятнадцати. Не смотря на дружелюбную улыбку, взгляд его черных глаз буравил чужаков насквозь, пытаясь выволочь на свет Божий их тайные помыслы и намерения. Не любят чужаков на Болотке. Если человеку не надо ни дури, ни самогона, ни еще какой вещи, которую в добропорядочном мире не достать, то на фига ему тут находиться?

- Не курим. – неохотно бросил Тесак.

- Это правильно. – хохотнул цыганенок. – Чтоб потом, когда помрешь, все говорили: «Ну надо же! В гробу, как живой лежит.» Может нужно чего?

- Ты, мора, за жалом следи. – веско произнес Тесак, демонстрируя знание фени (мора на фене означает «цыган»), - Надо будет – спрошу. Ты опер что ли, вопросы мне задавать?

- Ладно, я только спросил. – отработал назад болотовский абориген и удалился в сторону серого ряда «шанхайских» домиков, где теплилась такая же серая жизнь, подсвеченная тусклым светом окон и единственным фонарем на деревянном столбе.

- Вот же бесполезный народ. – прокомментировал Ларсен. – Откуда они только взялись?

- Из Индии. – блеснул эрудицией Тесак. – Откочевали в стародавние времена.

- Так и арийцы вроде из Индии? – удивился Волк, вспомнив, что Зига как-то рассказывал про историю арийцев.

- Какие они, в .опу арийцы. – скривился Тесак. – Гасить их надо. Жаль сил у нас недостаточно. Чего у них не отнимешь – так это спайки и взаимопомощи. Вот чему стоит поучиться.

Волк согласно кивнул.: - Это да. Семки будешь?

-Давай.

Под шелест выплевываемой шелухи время потекло быстрее.

Молодой цыган же беспокоился не зря. Он ожидал гонца с контейнерами, заполненными новой химической дурью, которая только-только пошла из Китая. Дурь китайцы сделали очень концентрированную, что позволяло ее перемещать довольно компактными партиями. Несколько контейнеров в виде полых кирпичей с начинкой должен за дозу доставить один ширевой и спрятать в одном из раздолбленных цехов завода среди десятков таких же кирпичей, выломанных из разбитых стен. Оттуда посылку заберет еще один торчок, и уже донесет прямо до места. Торчков издали контролировали обе криминальные организации, участвующие в сделке, поэтому появление в непосредственной близости крепких молодых людей вызвало понятное беспокойство. Тем более, что люди эти никуда не шли, и цели их пребывания были аборигенам неясны.

- Бахталэс, пшал. Дутэ три гаджё. (Привет, брат. Там три нецыгана). На ментов, вроде, не похожи. – докладывал молодой цыган старшему, мешая русские слова с цыганскими. Речь его изобиловала эмоциональными возгласами и обильной жестикуляцией. – Больше на скинов. Да и не будут менты так на виду торчать. Скорее всего – ждут кого-то. Может на «стопорки» вышли? Место то удобное.

- Нам только «гопстопа» сейчас здесь не хватало. - Скривился старший цыган, мужик лет тридцати. – А ну как шум поднимется? Надо их как-то оттуда убрать. Давай, возьми пару человек. Постарайтесь по-тихому.

- Мишто (хорошо).

Со стороны поставщиков за доставкой следили два накачанных молчаливых китайца. Оба были «сорок девятыми», или на сленге триад – рядовыми бойцами одного из подразделений «Зеленого дракона». Бригадиры, советники и главари кланов в триадах обозначаются трехзначными числами с обязательным присутствием в номере четверки и девятки. «Зеленый дракон» - это вроде как армия, если говорить языком военных. То есть одно из нескольких самых крупных объединений китайской мафии. И так же как армия делится на полки, батальоны, роты, так и триада дробится на сотню более мелких подразделений. Разница только в том, что все эти роты и батальоны криминального воинства подчиняются только центру, а друг с другом общаются мало. Конфликты между ними бывают нечасто, ибо все служат не столько тупому обогащению, сколько одной великой идее – мирового главенства Поднебесной в будущем. В ближайшем или отдаленном – этот вопрос не так важен. Главное – оно неотвратимо. Как говорится в одном старом анекдоте: мы медленно спустимся с горы и постепенно оприходуем все стадо. А раз это непременно случится – к чему спешка? Кто понял жизнь, тот не торопится.

Ну это в философском аспекте, так сказать. А в реале бойцы подразделения триады «Мао Чжао», что в переводе означает «Кошачья лапа», все выполняли скрупулёзно, следуя поставленной руководством задаче. Как любили говорить в одной надоевшей рекламе: «с точностью до миллиметра». Скажут разрезать труп на тридцать четыре с половиной куска – никому и в голову не придет округлять требуемое число до тридцати пяти.

Сейчас же задача поставлена простая: следить издали и ни во что не вмешиваться. Канал сбыта новый, в процессе отладки. Следовало собрать максимальное количество информации, а уж анализируют пусть наверху. Тем более, что партия невелика, себестоимость наркотика гораздо ниже предъявленной к оплате суммы, да и половину денег покупатели уже внесли.

Курьер доставил контейнеры на место, взял находящуюся там же плату в виде дозы «герыча» и на всех парах отчалил, стремясь как можно быстрее воспользоваться честно заработанным героином. Китайцы же остановились понаблюдать из укромного уголка за выемкой. Неподалеку от закладки развивалась какая-то непонятная суета.

-Парни, там вас какой-то мужик ищет. – снова появившийся давешний цыганенок махнул рукой в сторону темного прохода. -Говорит, мол, кентов моих позови. Вот полтинник мне дал, чтобы я вас кликнул.

Тесак с недоумением вытаращился на назойливого пацана: - Какой еще мужик?

- Да вот как вы одет. Что-то там у него случилось.

- Не гони пургу. Вали отсюда.

- Да мне то что. Ваши дела. Обещал передать вам – передал, а дальше вы сами крутитесь. – цыган посвистывая исчез в развалинах.

- Чего это? – недоуменно спросил Волк. – Может с Гарпуном что? Обещал же звонок скинуть, да что-то молчит. Ну-ка набери его.

- А смысл? Если цыгана прислал – значит у него телефон сел. Или звонить боится, чтобы шума не поднимать. Сгоняй к нему, Волк. Узнай, чего надо.

Волк согласно кивнул и нырнул в темень прохода. Видно было плохо. А если точнее – почти ничего не видно. Впереди угадывался только серый прямоугольник противоположного выхода. Ноги то и дело запинались о половинки кирпичей и пустые бутылки. Вдруг сбоку прилетел удар по голове. Ларсен отключился и исчез, втянутый в какую-то прореху в стене. Со стороны казалось, что тело скина поглотил оживший на мгновение корпус завода, и тут же снова замер в засаде, ожидая новую жертву.

В этот момент на мобиле Тесака коротко звякнул набранный и сброшенный звонок.

«Пропущенный звонок 1 – Гарпун» - сообщил синим цветом экранчик дисплея.

«Ну все в порядке» - подумал Тесак. – «Сейчас они с Волком зайдут со спины, а я встречу здесь.» Однако со спины обошли самого Тесака. Как минимум двое схватили за руки сзади, а третий накинул на шею удавку. Здоровенный скин рванулся изо всех сил, но горло перехватило конкретно. Сознание поплыло, а затем и вовсе погасло. Упавшего парня уволокли в сторону, связали, заклеили рот скотчем и положили в темном углу ближайших развалин. По ходу действия Тесака лишили бумажника и мобилы – военных трофеев на Болотке действительно никто не отменял. Хотя в уголовном кодексе это называлось словом «грабеж».

Больше всех повезло Гарпуну. Он шел себе за объектом предполагаемого воспитания – здоровенным мужиком атлетического сложения – и даже не подозревал о приключениях собратьев по оружию.

«Сейчас они его встретят, а я ему – херак сзади по шее» - прорабатывал тактику боеконфликта Гарпун. – А! Тесак же сказал, что сначала надо побазарить. Да хрен ли тут базарить – гасить и все. А уже потом разговоры разговаривать легче, мужик понятливее станет. Да и лучше его сразу вырубить – уж больно здоровый.»

Но вот уже миновали проход, вот предполагаемая жертва нападения пересекла улицу «шанхая» и пружинисто взбежала по старой железной лестнице с выщербленными ступенями наверх к свету, и никто не выскочил из темноты со встречным ударом или, на худой конец, с предложением побазарить.

«Куда парни то делись» - недоумевал Гарпун.

Тем временем, на телефон одного из китайцев пришла смска с иконкой «доллар»: условный знак, что закладка достигла адресата. Молчаливые сыны Поднебесной удалились в сторону китайской общаги. Гарпун тоже, покрутившись по месту и безрезультатно покричав, решил идти домой. Телефоны Волка и Тесака не отвечали.

-Ты этих чертей иди развяжи. – велел старший цыган молодому. – А то еще ласты склеят, а нам внимание привлекать не надо – бизнес пострадает. Товар получили – и ладно.

- Да сами выберутся! – махнул рукой цыганенок. – Мы им ноги не связывали. Да и стекла там валяется валом. Есть чем скотч на руках перепилить.

Так и вышло. Около двух ночи Волк донельзя грязный завалился домой. Благо матушка на работе и некому было причитать над побитым сыном. С Тесаком они разминулись: тот провалялся в развалинах старого завода на полчаса дольше. Где-то еще через двадцать минут к Волку явился взволнованный Гарпун:

- Слава всемирному равновесию. Я уж думал, вас грохнули. К Тесаку хотел пойти – у него окна не горят. Не в ментовку же заявлять. Смотрю твои светятся. Что случилось-то?

Волк пожал плечами: - А я знаю? Пришел цыган, сказал – ты зовешь. Меня по голове кто-то огрел. Дальше не помню. Во, глянь, как голову расхерачили.

- Вот сцуки! Надо как-нибудь эту Болотку разнести по кирпичику.

А Болотка жила своей бурной ночной жизнью, весело вскипая пузырями ночных дебошей, и тихо шелестя ветром в речных камышах. Может когда и выдавят сей гнойник на теле города? Во всяком случае на это очень надеялись жители ближайших к Лихому Болоту девятиэтажек.

 

Гек быстро поднимался по старой железной лестнице, прыгая через ступеньку, а то и через две – благо длина ног позволяла. Преследователь, сопевший за спиной от самых развалин отстал – можно расслабиться. Вообще-то для Болотки – дело обычное. Сколько раз пересекая этот параллельный мир он шестым чувством угадывал, что за ним следят, оценивают. Как гиены ощупывают обонянием зашедшего на территорию стаи льва: достаточно ли силен? Стоит ли напасть или лучше переключиться на более легкую добычу? Пока прецедентов не случалось, но все когда-то бывает впервые. Поэтому почуяв за спиной угрозу, Гек пытался прощупать своим ментальным сканером расстояние до нее. В случае сокращения дистанции последовал бы упреждающий удар, но преследователь так и не осуществил попытку напасть со спины. Ну и ладушки. Пусть мышей идет ловит.

Вот уже год бывший Волков, а нынешний Шторм жил по программе защиты свидетелей, сменил два города, паспорт и профессию. Денег на жизнь, учитывая захваченную из дома заначку, ему хватало с лихвой, а от отсутствия событий в личной жизни он не страдал. Кому скучно – пусть в цирк идет. Гек свою долю впечатлений от цирка под названием «Колизей» получил сполна, перенасытившись приключениями на полжизни вперед.

Серега-Рыжий ждал его в кафешке с восточным названием «Шиш-беш». Интерьер заведения был выдержан в слегка гротескном стиле некоего абстрактного Востока. То ли «Тысяча и одна ночь», то ли кино про басмачей эпохи советского союза. Часть зала заставлена обычными столиками, часть – небольшими айванчиками: деревянными площадками для восточных застолий. На таком айванчике и поджидал его Рыжий. Он сидел на стеганном матрасике-курпаче, свернув ноги по-турецки, и пил чай. Перед ним на маленьком столике стоял небольшой чайник, две пиалушки и блюдо с сухофруктами.

- О! Геккельберри! Садись, дружище. Сейчас плов закажу. – Судя по тому, что имя «Геккельбери» прозвучало с несколькими добавочными звуками «к» в середине, Серега был прилично «под шофе».

- Да тут неудобно как-то. Ноги некуда деть. Чего ты на эту восточную муйню полез. Сели бы за нормальный столик.

- Э, брат. Я в эту восточную муйню влез еще в конце 80-х. В командировке в Узбекистане. Помнишь, небось, хлопковое дело, Гдлян, Иванов? Я тогда еще зеленым лейтехой был. С тех пор пристрастился к восточной кухне и восточному стилю употребления блюд. Удобная вещь, способствует философскому восприятию жизни.

- Ты, я смотрю, уже нафилософствовался. Что повод есть? Неужто наши Самсахурда поймали?

- Загадками говорить изволите, любезный. – Серега потянулся за чайником и плеснул во вторую пиалку коричневой пряно пахнущей алкоголем жидкости. – На ка, прими с устатку и для укрепления стоицизма. Пил когда-нибудь «Хенесси» из чайничка? Тоже кстати, узбекский опыт. Тогда ж полусухой закон был. Ну и как звучит отгадка про Самсахурда?

- Да все оттуда же, из девяностых. Помнишь, первый президент Грузии Гамсахурдия? Убежал он, ловили его. По новостям все время мусолили. А у меня бабушка, царствие небесное, фамилию выговорить не могла, но с интересом следила за его приключениями. Придешь ее, бывало, навестить, так первый вопрос: Ну что, Геночка, поймали наши «самсахурда»?

- Смешно. – без тени эмоций на лице произнес Рыжий. – Ну давай, за ресторан братьев Фальконе!

Теперь уже черед недоумевать перешел к Геку: - Что за странный тост?

- Племяшка у меня есть. В начале 90-х подсела на фильм «Няньки». Помнишь, там два близнеца-бодибилдера-дебилдера? Они в конце фильма говорят тост: за ресторан братьев Фальконе. А племяшка решила, что слово тост жестко привязано именно к этой фразе и другим быть не может. Поэтому на всех семейных торжествах при просьбе сказать тост произносила всегда данную фразу. Так у нас в семейной традиции и сохранился этот прикол.

Гек кое-как умостился за столиком и принял пиалу с коньяком: - Ну давай, за твою удачу.

- За нашу, Гена, за нашу. Боюсь она нам скоро понадобится вся без остатка. Предчувствия у меня нехорошие.

- Чего такое?

Серега выплеснул в рот коньяк и потянулся за курагой, которую затем не спеша начал жевать. Гек, не дождавшись ответа, последовал его примеру. Тут принесли ляган (керамическое блюдо) с пловом, и друзья, не продолжив разговор, принялись за трапезу. Причем Рыжий мастерски ел плов руками, ловко прихватывая щепотью горстки риса.

- Ну что, братуха. – Наконец сказа он. – Похоже наш лучший друг, человек близкий к президенту, соскочил с темы. Высокого полета птица, с нашего уровня не добить. А с ихнего стрелять передумали. Видать поладили они там у себя наверху. Следствие против «Города» по-прежнему ведется, но как-то вяло. Это сулит нам непонятные пиковые хлопоты при бубновом интересе. Держи, я вот на всякий случай тебе загранпаспорт сделал на фамилию Шторм. Пользуясь так сказать остатками программы по защите свидетелей. Ибо кажется, что скоро в отношении тебя ее прикроют. Руководство надысь как-то туманно высказалось, что хватит ерундой заниматься, охранять непонятно кого. А то некому безопасность государства беречь. Где, к слову, твой экстренный брелок? Помнишь, выдавали для экстренной связи и отслеживания на случай нападения и похищения?

- Помню, конечно. Дома лежит на тумбочке. Потому что, если захотят вальнуть – издали завалят. А похищать меня никто не будет. Разве что Багира.

- Ну это вряд ли. – Серега заполнил из чайничка пиалы и поднял свою на уровень груди. – За помин души, не чокаясь.

- Убили мою девочку, изверги? – догадался Гек. – Креста на вас нет.

- Так то не мы. – вяло махнул приятель. – Это у них там внутренние разборки. Союз хищников по твоей теории. Вот они ее и съели. Я ж и толкую: уж если Багиру они уконтрапупили, то нас с тобой и вовсе… Меня то ладно – все-таки офицер госбезапасности. Хотя… Могут оформить героическую погибель бравого офицера на задании. А тебя фактически уже и не существует. Есть какой-то непонятный Шторм, то ли немец, то ли еврей. Никому не известный и неинтересный, без связей, родни и прочих связующих нитей с реальностью. Убьют – и искать никто не станет.

- Че так мрачно. – не согласился Гек и налил еще коньяку. Как-то за пловом и в компании хорошо пошло. – Я есть. А чтобы выяснить мою настоящую фамилию им надо своего человека в вашей конторе иметь, да в нужном месте, занимающемся программой защиты.

- Вот то-то и оно. Говоря словами папаши Мюллера – сейчас никому верить нельзя. Мне можно. И то потому, что мы в одной упряжке. По сути, я вместе с тобой себя охраняю. Но, если честно, сейчас наша охрана больше профанация. Ну сидит на служебной квартире человечек за компом, чтобы брелок твой тревожный отслеживать. С ним еще пара бойцов, водитель и тачка наготове. Еще столько же человек на смену и твой покорный слуга в качестве командира группы. А только когда ничего не происходит – внимание то притупляется. Мы уже в этом городишке три месяца торчим. Да и какая польза от тревожной группы, когда ты свой брелок на тумбочке оставляешь.

- Да без толку это! – отмахнулся Гек. – Тут только на удачу и полную секретность информации рассчитывать приходится. Потому как если недруги про нас узнают, то не спасут нас ни брелок, ни бойцы, ни, тем более, водитель.

- Ну, тогда за нее, за удачу. И за него, за успех. А за водителя выпьем в День автомобилиста. Эй, официант! Нам еще чайничек принеси, будь добр.

- Ты чайничками то не увлекайся. Тебе на службу, мне на работу завтра. Детишек тренировать. Приду с выхлопом – нехорошо.

- Эх Геныч, - расчувствовался Серега, - я ведь тебя знал без этого богомерзкого псевдонима «Геккельбери». Тьфу, прости господи – что за имечко? И не выговоришь сразу.

-Случайно на ум пришло. Багира меня так звала.

- Когда мы с тобой просто так вот сидели, общались по-дружески? Гори оно все синим огнем. Давай просто жить, вольно жить, наслаждаться вином, как сказал народный поэт Омар Хайям. Смотри, там на эстраде некая мадам танец живота пляшет. Зажигает!

В глубине зала под ритмичную восточную музыку красиво извивалась полненькая девушка в шальварах и богато украшенном бисером бюстгальтере с кисточками на сосках.

- Э, погоди, я ее знаю! Не та ли это мадам, которая собиралась судить ваш поединок на спичках?

- У тебя глаз-алмаз, Серый. Вот это память на лица.

- Ну так ёптыть, как говорят джентельмены. Я ж профессионал. – Рыжий довольно оскалился и по горилльи постучал себя в грудь обеими кулаками по очереди. Судя по всему, он уже находился в стадии опьянения, которая называется «обезьянья».

- Вдруг и подружка ее здесь? Давай пообщаемся!

- Так она работает. Может им нельзя сидеть?

- Пойду выясню. – с пьяной решительностью Серега слез с айвана и направился к эстраде. Шел он ровно и уверенно, без всяких внешних признаков подпития. Вернулся уже не один, а с Ленкой Ковалевой.

- Смотри, Гек, тут еще одна наша прекрасная судия которает… коротает время одна. Я с твоего разрешения пригласил ее за наш столик. Думаю, ты не против.

- Отчего же-с, сочту за честь-с. Сударыня, разрешите вашу-с ручку-с. – Гека тоже накрыло обезьяньей стадией.

Ленка царственно протянула узкую кисть для поцелуя, и галантный тренер тут же от души приложился к ней ртом, как будто хотел из нее напиться.

-Зашла вот Наташу поддержать. У нее сегодня первое выступление в этом ресторане. На наши тренерские то не больно пошикуешь, подрабатываем кто где.

- А когда Наташа освободится?

- Думаю, часиков в одиннадцать. Так с хозяином кафе договаривались.

- Отлично! Мы как раз никуда не торопимся. Откушайте с нами чего-нибудь. Эй, официант! – по-воробьяниновски залихватски Рыжий махнул служителю ресторации в фирменной красной феске с названием заведения.

- Ой, что вы, что вы. – замахала руками Леночка. – Я после шести не ем. Для нашей работы лишний вес – непозволительная роскошь.

- Ну так немножко коньячку с фруктами можно, я думаю. Дохтур вон разрешит. Разрешаешь коньячку с фруктами?

- Какой доктор? – удивилась Ленка?

- Да это мое старое прозвище. – махнул рукой Гек. – Когда-то давно мединститут закончил.

- Ой, как интересно. – протянула Ковалева, вконец очарованная коллегой по спортзалу. Второй тоже был очень даже ничего мужчина. «Хоть с обоими одновременно любовью занимайся» мелькнула в голове крамольная мысль и тут же сбежала, оставив сладкую истому внизу живота и не оставив понимания кто лучше. – «Ладно, фора перед Наташкой у меня есть. Пока она отработает – разберусь. А ей уже – кто останется».

- Думаю, немножко коньячку и фруктов мне не повредит. – махнула она рукой, и, поддерживаемая под локоток Рыжим, поднялась к месту застолья.

- Ну мы вам самую капельку. – куртуазно балагурил ее спутник. – Как Дюймовочке, в цветочке.

Тем не менее налил почти полную пиалу. Ленка чокнулась со всеми, но отпила лишь самую малость. На вопросительно-пьяный взгляд Рыжего, улыбнувшись, ответила:

- Мне ведь алкоголя на килограмм массы меньше вашего надо. Все лекарства на килограмм массы тела рассчитываются. Гек Викторович, как бывший доктор, не даст соврать.

- Не дам. – подтвердил Гек. – Если кто будет врать, то я ему! – и погрозил в пространство указательным пальцем.

«Да, парни чуток нагрузились.» - подумала Ковалева, без всякого, впрочем, страха. Тем временем, на эстраде зазвучала «Ой, мама, шикыдым, шикыдым».

-Все, это последний номер. Сейчас закончит, переоденется – и я ее позову.

- С нетерпением будем ждать. А пока еще по капле на килограмм веса.

- Нет, я лучше вот фруктов поем. А то вам меня потом до дому нести надо будет.

- И отнесем. Можем попеременке. Сначала я отнесу, а потом вон Гек отнесет.

- Нет уж, нет уж, лучше просто проводите.

Тем временем «шикыдым» закончился, и Ленка упорхнула за подружкой.

-Ну что, Геныч, тебе какая?

- Да мне лучше брюнеточка эта полненькая. Гибкие да тощие – они все стервы и змеи.

- Да? Гм. Мы как-то в Каракумах ели змей. Вкусные. – непоследовательно заключил Рыжий. И вдруг запел: - Ой мама, шикыдым, шикыдым!

Гек терпеливо дождался, пока приятель допоет последнее «шикыдым» и заказал пару чайников зеленого чая.

- Все, хватит. А то завтра суббота, а мне на работу. Кстати, зря я этому вальту Вадику не уступил утреннюю тренировку в зале. Кто ж знал, что так оно обернется. А то, боюсь, завтра не встану.

- Так позвони ему, скажи. Сейчас век сотовой связи, вопросы решаются одним звонком.

Гек недолго думая, достал мобилу и, порывшись в телефонной книге, набрал нужный номер.

- Але, Вадик, братуха. Не спишь? Ну молоток, что не спишь. Это Шторм. Ладно, так и быть – забирай завтра утреннюю тренировку, а я после обеда выйду. Чего передумал? Да тут поговорил с людьми, дела нарисовались назавтра. Ага. Обзвони своих, сообщи. Ага, а я своих. Ну и что же, что поздно. Лучше поздно, чем никогда. Давай.

В кармане у болотовского цыганенка завибрировал конфискованный у чужака телефон. На экране дисплея высветилось «Вадик». Цыганенок отключился, открыл корпус, вынул и выкинул симку.

«Молчит Тесак.» - подумал Вадим. –«Но молоток, что с этим Геккельбери поговорил, как надо. А блондинчик не так крепок оказался. Нажали на него пацаны – сразу до задницы треснул. Хорошо, что я своих заранее на утро переориентировал, как чувствовал: все сложится правильно». Вадик, как уже известно, был конкистадором и в достижении поставленных целей никогда не сомневался. Вот так иногда сбой в красиво просчитанной комбинации неожиданно приводит к нужному результату.

А в «Шиш-беш» все складывалось как нельзя лучше. Наталья с Леной снова присоединились к мужской части компании. Было весело и позитивно, много по-восточному цветистых речей, которые Рыжий вывез в свое время из Средней Азии и анекдотов, которые Гек в свое время коллекционировал.

- Я однажды в пионерском лагере пари выиграл. – хвастался Гек. – Каждый день в течение смены рассказывал по десять свежих анекдотов и ни разу не повторился. Вот давайте мне любую тему. Любую. И я вам на нее расскажу анекдот.

- Охотно верю. - улыбнулась Наташа, потягивая коньяк из пиалушки. – Получится этакое анекдотическое буримэ. Предлагаю сыграть в игру. Каждый следующий рассказчик будет выдавать анекдот на последнее слово из анекдота предыдущего участника. Что скажете?

- А матерные анекдоты можно? – спросил Рыжий. Его могучая рука уже давно обвивала тонкий стан Ленки и даже проникала чуток ей за пазуху в прореху под расстегнутой пуговицей блузки. Пальцы уже вовсю поглаживали нежную кожу живота и пытались подлезть под нижнюю кромку бюстгальтера. Но Ленка поползновений кавалера добросовестно не замечала, прилагая почти титанические усилия, чтобы удержаться от сладострастного вздоха.

- Ну если там мат не сплошняком то можно. А еще лучше – поехали доигрывать ко мне? У меня квартира-двушка. Отлично разместимся. Можете даже заночевать, чтобы по ночи не идти. Наташ, ты как?

- Я не против, - поддержала подруга.

 

Если бы кто во дворе сказал, что Марик Книжник – офицер ФСБ, его бы неминуемо подняли на смех. Марик? Этот задрот очкастый из 78 квартиры? Он же все школьные годы имел освобождение от физкультуры и бегал со скрипочкой в музыкалку. Да и сейчас в свои 24 года не сильно изменился – такой же ботаник в очках, длинный, сутулый. Правда, действительно в нем произошли некие изменения. Уверенность какая-то внутренняя появилась. Нынче вечером проходя мимо бывших одношкольников-однодворников, собравшихся в свете фонарного столба перетереть необходимые темы, не шугнулся, как в добрые старые времена, а чуть ли не плечом подвинул. Бывшие гонители так удивились, что не нашли слов для выражения своего изумления.

- Ваще обурел. – произнес Ковш – прежний дворовый «шишкарь», неоднократно гонявший Марика по малолетству, а сейчас недавний дембель и плотник третьего разряда в местном ЖЭКе.

- Не, он в какой-то серьезной конторе работает. – сказал сосед Марика Кеша, тоже в свое время немало приложивший руку к гонениям на Книжника. – Книжничиха матушке хвалилась как-то, что он в органах служит. Лейтенантом вроде.

- Ага, как в том анекдоте про презерватив, который сказал менту: «Я тоже из внутренних органов.» - заржал Кастет, а в миру просто Костя. – Какой из него мент?

- Я что. – не стал настаивать на своей версии Кеша. – Матушка так говорила, а там – кто его знает.

Но тут внимание компании переключилось на проходящую мимо Надюху из 43-го дома. Бедра у Надюхи непременно притягивали взгляд всего мужского населения. Впрочем, все остальное было тоже очень даже ничего. К тому же она обладала нравом веселым, покладистым и редко отказывала настойчивым ухажерам в телесной близости. Приколист Кастет даже окрестил ее дом «мысом доброй Надежды».

- Надюха! Иди потрещим, дело есть!

Дело действительно требовало обстоятельного обсуждения. Друзья собрались завтра по случаю субботы и бабьего лета на шашлыки к Ковшу. Ехать планировали на Кастетовой «бэхе». Ну и, для полноты впечатлений, шашлык требовалось поедать в обществе прекрасных дам, телок, бикс или чувих.

-Поехали, Надь. – уговаривал прямолинейный Ковш. – С нас выпивка и закуска, с вас – бабы.

Марик тем временем зашел в родной подъезд и поднялся к себе на третий этаж. Дверь открыла мама Элеонора Аркадьевна. Одета она была не по-домашнему, а в выходной костюм.

- Привет, ма. А ты чего при параде? Идешь куда? Так вроде поздно – одиннадцатый час.

- Марик, у нас гости. Заходи познакомься.

Сын тем не менее сначала зашел в ванную и тщательно вымыл руки – привычка, вдолбленная в подкорку еще дедом – врачом инфекционистом.

В гостиной был накрыт стол, посреди которого ферзем среди пешек возвышалась бутылка коньяка причудливой формы. Навстречу поднялся крепкий породистый мужчина матушкиных лет, с легкой сединой на висках. Он шагнул навстречу с протянутой для рукопожатия ладонью: - Разреши представиться – Анатолий Михайлович, твой троюродный дядя.

- Марк Исаакович. – вежливо в тон ответил Марик и вяло пожал крепкую кисть. – Но для вас и прочей родни – просто Марик.

- Ну а я просто дядя Толя. – улыбнулся гость.

- Анатолий Михайлович – сын моей двоюродной тетки Эсфири Соломоновны из Красноярска. – внесла матушка необходимые пояснения по степени родства. – Ты то ее вряд ли помнишь. Последний раз мы ее навещали, когда тебе было пять лет. Давай переодевайся – и за стол.

- Ну что, Марк, за знакомство? – дядя Толя разлил по коньячным бокалам спиртное.

- Ну стопочку, не больше. – согласился Марик. – А то мне завтра на работу.

-Так завтра же суббота? Или у вас босс зверь, гоняет менагеров? Смотрю, с работы приходишь поздно, по выходным работаешь.

Племянник слегка принужденно улыбнулся дядиной шутке про менеджеров, коих он ради юмора обозвал «менагерами», и молча взял бокал. Но матушку всю распирало от гордости за сына и она, радуясь случаю похвалиться, поделилась:

- Марик у меня лейтенантом в фсб служит!

- Мама! – укоризненно глянул на мать предмет ее гордости. – Я же просил тебя!

- А что тут такого? – слегка смутилась Элеонора Аркадьевна. – Можно подумать, я выдала военную тайну.

И, уже обращаясь к своему троюродному кузену, произнесла с легким налетом родительской озабоченности: - Ершистый стал, ужас. Слова не скажи.

- Ситуация напоминает эпизод из фильма «Приключения барона Мюнхгаузена». – засмеялся дядя Толя. – Для матери сын всегда ребенок. Даже если он уже офицер. Помните? «Выгнал из дома жену с ребенком. Какой ребенок, я офицер! Выгнал из дома жену с офицером.» Ну, все дела побоку, давайте веселиться! Как в старинном студенческом гимне поется: «Будем веселиться, пока мы молоды.»

После того, как все выпили по бокалу и утолили первый голод, пришло время воспоминаний.

- Я тебя Толя совсем юным помню. Еще школьником. Задиристый ты был и живой. Помнишь, как за вашим домом на стройке мы в прятки играли?

- Конечно. Я раз в чане с каким-то мазутом спрятался, потом родители меня два дня скипидаром отмывали.

- Да, в прятки и казаки-разбойники лучше тебя никто не играл. Твоя команда всегда могла найти противника, как бы он не скрывался.

- Было дело. – усмехнулся Анатолий Михайлович. – Наверное талант у меня такой, людей искать. Я ж потом двадцать лет в КГБ и ФСБ отслужил. Так что я, Марик, твой коллега. Сейчас на пенсии правда.

Гость извлек из внутреннего кармана пиджака красную книжечку, на которой грозное впечатление надписи: «Федеральная служба безопасности» было слегка подпорчено и смягчено более мелкой строчкой ниже «пенсионное удостоверение».

Но на Марика появление красной книжечки подействовало успокаивающе:

- Очень приятно, что мы коллеги. Тогда вы должны меня понимать. Нас инструктировали: болтать по минимуму. Даже в мелочах. А мама уже всему дому поведала, что я в «конторе» работаю.

- Ну простим Эле ее естественную гордость за сына. – улыбнулся дядя Толя. – Ты после академии?

- Нет. Закончил факультет информационных технологий в нашем политехе, потом в аспирантуру поступил. А в областном управлении как раз формировали новый отдел по противодействию кибератакам и обеспечению компьютерных систем. Мой куратор пригласил меня в кабинет, представил некоему чину в штатском. Тот сразу в лоб и предложил. Я сначала засомневался, но даже аспирантуру разрешили не бросать. А железо и софт там – предел моих мечтаний. Так что теперь, как у Стругацких в «Понедельник начинается в субботу»: жду не дождусь каждого нового рабочего дня. Настолько все интересно. Параллельно в аспирантуре учусь, диссер пишу.

- Приятно видеть такую искреннюю увлеченность любимым делом. Ну, раз тебе завтра на работу, тогда, конечно, не пей. А мы с Элей еще по бокальчику опрокинем за встречу.

- Ну ладно, и я с вами. Думаю – не критично.

- О! Слова не мальчика, но мужа!

Некоторое время беседовали о том, о сем. В основном вспоминали родственников: кто, где, когда, кого видел, да кто как сейчас выглядит. Марик никого из родни почти не помнил, поэтому воспоминания про старого дядю Витольда, который при Союзе был директором гастронома, ему казались скучными. Надо было перевести разговор на более интересную тему.

- А вы в каком звании на пенсию ушли?

- Полковником. Почти всю карьеру на оперативной работе. В наши времена всех этих заумных штук в виде компьютеров не было. Я имею ввиду в такой шаговой доступности. Больше полагались на аналитическое мышление, расчет, интуицию. Правда, и с наукой старались в ногу идти. Целые отделы собирали новые открытия, достижения, изобретения и кумекали, как их к делу приспособить. Иногда смешные вещи случались. Давайте выпьем, потом расскажу.

Родственники чокнулись и выпили.

-Ну вот. – продолжил дядя Толя, - Поставили нам первый в регионе антитеррористический телефонный определитель. Не знаю, как правильно называется, но, если кто в телефонном разговоре произнесет ключевые слова – автоматически включается прослушка с записью разговора. Допустим «взрывчатка», «гексоген», «терроризм». До смешного доходило. В одном селе стоял единственный телефон в сельсовете. Аппарат этот работал крайне редко. Местных кто-то надоумил: скажешь в молчащую трубку «терроризм» - и сразу, как по волшебству гудки идут. И разговаривай, сколько влезет. Но рассказать хочу не об этом. Как-то наши спецы приносят запись интересного разговора.

«- Вы когда нам кокаин привезете? Чтобы завтра все три банки были у нас! Вместе с конвоем!»

Пробили телефон – дирекция местного кинотеатра. Хотели тему «соседям» из МВД в отдел по борьбе с наркотиками скинуть, но передумали. Кокаин – для наших мест гадость редкая. Да еще не в порошке. В банках стеклянных кокаиновый студень перевозят, из которого потом нюхательный «снежок» и делают. А стало быть тут выход на международную мафию. Ну и времени уже практически не осталось, чтобы передать дело как надо. Решили сами брать.

В час «икс» влетаем с группой силового прикрытия в эту дирекцию, кладем всех носом в пол. Но в помещении ни кокаина, ни конвоя – директор, секретарша и киномеханик. У всех от страха белье мокрое, хоть выжимай. Ну, фигурально, конечно, выражаясь. Начинаем расспрашивать – выясняется удивительная вещь. И «Кокаин», и «Конвой» - фильмы. Причем так называемые первые копии. Они хорошего качества, их мало. Кинотеатры за ними ведут охоту. А тут кто-то у данного директора из-под носа увел пару лент с такими криминальными названиями. Директор и позвонил хитрому коллеге с претензиями, автомат записал. Ну а мы под раздачу попали. Я тогда майора должен был получать – на полгода отодвинули. С тех пор я этим компьютерам не доверяю. – завершил под тихий смех родственников дядя Толя.

- Да уж, представляю. – вытерла чуть заслезившийся от смеха глаз Элеонора Аркадьевна.

- А причем там банки? – спросил дотошный Марик.

- Молодец, - похвалил гость, - важная деталь. Банками они на своем сленге металлические круглые коробки с кинолентами называют.

- Забавная история. Надо будет парням в отделе рассказать. Если можно, конечно.

- Снова молоток, - одобрил мамин кузен. – Молоток, что спросил. Ну если бы этой информацией нельзя было поделиться – вы от меня ее бы не узнали. Ну а к тому же мы коллеги, одна каста. Я хоть и на пенсии, но бывших сотрудников госбезопасности не бывает.

- Это точно. А компьютерам вы все-таки зря не доверяете. – сел на любимого конька Марик. – Будущее за кибервойнами, которые будут вести не силовые подразделения, а мы, прямо из управления. Ну или с любого другого места.

- Ой, Марик, опять ты про свои компьютеры. – махнула рукой мать, тем не менее втайне гордясь важной работой сына. – Вы тут без меня не скучайте, пойду чайник поставлю.

- Ну это пока фантастика. – снисходительно-недоверчиво отозвался дядя Толя. – Думаешь, прилетят Терминаторы, или какой-нибудь супермозг построят?

- Ну причем тут терминаторы. Просто станет возможным отключать от электричества целые города и даже регионы. И все, исход войны решен без единого выстрела. Или поиск преступника, на который вы в своей работе тратили уйму времени. Просто каждому при конфликте с законом вживят наночип, который при необходимости можно будет отследить специальной аппаратурой на протяжении всей жизни нужного объекта.

- И что, это реально в ближайшем будущем?

- Пожалуй нет. Но кое-что облегчающее коллегам работу даже мы делаем. Вот недавно привлекли меня к программе защиты свидетелей. Я доработал стандартный маяк, чтобы радиус действия был не пять, а пятьдесят километров. Да еще специальную прогу написал для наблюдения. Можно хоть из дома с ноута следить за его передвижениями. Не нужна громоздкая аппаратура, принимающая сигнал. Да что там с ноута – хоть с планшета.

- Сильно. – покачал с уважением головой дядя. – Голова у тебя варит. А глянуть можно? Мне, старому ортодоксу зело любопытно. Я, правда, в этом ни фига не петрю, но хотелось бы взглянуть хоть одним глазком на будущее. Если не секрет, конечно.

- Ну вообще то секрет. Но, во-первых, про объект слежения даже я ничего не знаю: кто он, что он, откуда и по какому делу. Просто сухое название «Объект один». Во-вторых, неспециалист все равно без меня прогу не включит. Да и специалист не каждый. Программа, конечно, не чистое «ноу-хау», аналоги есть, но я туда несколько своих уникальных примочек вставил. – ответил раскрасневшийся от спиртного и душевного общения Марк, которому к тому же очень хотелось похвастаться перед именитым родственником своими достижениями на новой службе.

- Марк, ты куда? – крикнула вернувшаяся с кухни мать. – Идем пить чай!

- Сейчас. Я дяде Толе одну вещь покажу.

Он приволок ноут и сел с ним на диван. Анатолий Михайлович примостился рядом.

- Вы пока отвернитесь. Сейчас включу.

-Ладно, ладно. – добросовестно отвернулся дядя Толя и даже прикрыл рукой глаза.

- Все, можно. Вот видите – карта города, а это вот значок, указывающий на место нахождения маяка в режиме онлайн.

- Интересно. – покачал головой дядя. – Смотри, не движется. Спит, наверное. А где объекты два-три-четыре?

- Ну по этой программе – он на данный момент один. У ментов свой отдел по защите, там народу больше. А у нас – этот пока первый и единственный. Не Москва ведь. Город хоть и областной, но захолустный.

- Чего это захолустный, когда тут такие спецы работают. - не согласился гость. – Кстати, уже почти полночь. Немудрено, что твой маяк спит. И нам пора. Сейчас чайку с плюшками, и на боковую. Чтобы жирок завязался. Мне то вредно, а тебе, худощавому – в самый раз. Пойду выйду на секунду.

Анатолий Михайлович ушел в туалет, стукнул крышкой унитаза, включил воду и достал мобильник.

- Красноармейская 23 квартира 10. В данный момент на месте, не двигается. Решать оперативно – двадцать минут максимум. Живым не брать, в близкий контакт не вступать. Лучше замаскировать под бытовые причины. Если что изменится – я сообщу. Действуй.

Да, кузен Толик, легко находивший в детстве спрятавшихся друзей, действительно имел недюжинные способности оперативника-розыскника. Правда, с годами масштаб «казаков-разбойников» тоже значительно вырос. Как и бонусы за победу.

Он тщательно помыл и вытер руки и вернулся в гостиную. Марк с матерью уже сидели за столом. Дядя Толя опустился на свой стул. С этого места был отлично виден экран забытого на диване ноута с неподвижным маячком. Далековато, но зоркие глаза старого чекиста различали главное – объект не движется.

Еще минут двадцать беседовали о балете, опере (Элеонора Аркадьевна в молодости имела неплохое меццо-сопрано), диссертации Марика, его отце Исааке, сгинувшего без вести в Израиле лет пятнадцать назад, а также о королях и капусте.

- Что это? – вдруг прислушалась хозяйка. – Хлопок какой-то? Никак салюты запускают. С ума посходили с этими салютами. У подруги под окном дома ресторан - так спать стало невозможно. Как начнут вечером пулять – грохот невообразимый.

- Не, это где-то далеко совсем. – прокомментировал Марик, глядя в окно на ночной город.

Маячок на экране погас. Анатолий Михайлович не спеша встал, подошел к дивану, закрыв спиной ноутбук и, зевая, спросил: - Марик, я твое чудо выключу? Все, вот я нашел кнопочку «выкл». А то уже спать хочется, сил нет. Целый день в дороге. Эля, я на диване лягу?

- Конечно. Погоди, я тебе постельное сейчас дам.

Ноутбук Анатолий Михайлович закрыл и отложил на соседний с диваном стул. Марик хотел было сказать, что «ноут» так выключать не стоит, лучше через меню «Пуск», но, как юноша вежливый решил воздержаться. Человек пожилой, в компах не рубит, вдруг обидишь ненароком. Ничего ноутбуку не будет. А если прога засбоит, то он моментально с ней разберётся. Не зря же он был лучшим на курсе. Да и сейчас, в отделе едва ли кто станет с ним вровень.

 

Вечер продолжал быть томным и щекотал нервы предвкушением приятных перспектив. В районе двенадцати Гек и Рыжий с дамами под ручку покинули «Шиш-беш» и направились в теплую сентябрьскую ночь. Ночь дышала в лицо теплым ветром с примесью запахов фастфуда и танцевала на углах перекрестков под музыку сотовых телефонов. Кое-где, поймав в паруса ритм рэпа, бессистемно перемещались молодежные тусовки, аккомпанируя себе нарочито громким смехом. Мало отличимые от них немногочисленные стаи гопников облизывали редких прохожих алчными взорами и, не торопясь, обходили охотничьи угодья. Минут через десять прогулки где-то на краю Болотки на компанию напали какие-то малолетки, посчитав их достаточно легкой добычей. Собственно, эта их фатальная ошибка послужила чудесным продолжением так здорово начатого вечера. Рыжий с Геком весело, с удовольствием и не в полную силу подрались, стараясь никого не покалечить. Девчонки, сначала чуток испугавшиеся, с интересом созерцали акробатические этюды, исполняемые разлетающейся шпаной. А впереди ждали анекдотическое буриме и другие не менее увлекательные игры на двоих, а то и на четверых.

К Ленкиному дому подошли минут через двадцать. И тут где-то неподалеку раздался негромкий взрыв.

-Петарда, что ли? – предположила Наталья.

- Да нет, это что-то посерьезнее. – покачал головой протрезвевший от разминки Серега. Гек промолчал, так как в теме абсолютно не разбирался.

- Ну что, пойдем? – Ленка кивнула головой в сторону подъезда.

Рыжий покачал головой: - Минутку еще подышим.

Сейчас он был похож на гончака, застывшего на солнечной лужайке возле мрачного леса. Вроде все спокойно, вокруг много мелкой и не интересной дичи, порхают бабочки и жужжат пчелы. Но вдруг издали ветер доносит еле уловимый запах крупного хищника: и тут же мышцы самопроизвольно готовятся к бою, а шерсть на загривке становится дыбом.

Через минуту в кармане у него затрещал звонок старинного телефона. Серега достал мобильник, сказал: «Слушаю» и безмолвно начал воспринимать информацию, льющуюся из мембраны сотового аппарата. Гек до этого ни разу не видел, как человек буквально трезвеет на глазах. От нескольких чайников коньяку остался разве что коньячный выхлоп.

-Пока никого туда не пускайте. Я сейчас мигом. Машину не надо, мы рядом. Минуты через три будем.

Он спрятал мобилу в карман куртки и слегка ошалело посмотрел на друга:

- Кажись, началось. Девушки, мы вынуждены извиниться. На работу вызывают. Жаль покидать вас на столь приятной стадии сегодняшнего вечера, но – служба. А она, как говорится, и опасна, и трудна. Может, на днях я еще забегу. Доиграем в буриме.

- А ты в милиции, что ли служишь? – не скрывая разочарования от такой внезапной разлуки спросила Ленка.

- Нет, я пожарник. А Гек, как младший по возрасту, юный друг пожарника. И вот как раз сейчас очередной Малыш залез на крышу. – и Рыжий очень похоже спародировал голос Ливанова в роли голоса Карлсона. – Малыш, за тобой пожарники приехали.

- Вдруг управитесь там с Малышом раньше – возвращайтесь. Мы пару часов ложиться не будем. – крикнула Наталья уже в спину убегающим мужчинам.

- Вот как всегда. Почему если интересный мужик и все складывается правильно, то в последний момент выясняется, что он пожарный, женат или редкостная сволочь. – вздохнула Ленка. – Чур, я первая в ванну. Мне надо разрядиться, а то гормоны из ушей полезут. У тебя то хоть болгарин был, а у меня уже месяц никого.

- Ну что там? – спросил Гек на бегу.

- Поздравляю, убили тебя. – ответил Рыжий. – В хате твоей взрыв был. Стены целы, окно вынесло, ну и внутри пока все горит. Сейчас туда ментов с пожарными набежит.

- Вот оно, значит, как. То-то я себя так хреново чувствую. Надеялся, что меня только ранили.

-Не, убили. Б 4 по горизонтали – ваш эсминец убит. Стой пока здесь в темноте, туда соваться не нужно. Они сейчас результат будут отслеживать. Поэтому я за тобой машину пришлю. – и Серега быстрым бегом направился в сторону места происшествия.

Минут через пять рядом тормознула темная «девятка». Водитель приоткрыл дверь и приглашающе кивнул головой – садись, мол.

Машина резво приняла с места и помчалась по пустым ночным улицам на окраину.

Молчаливый водитель с небольшими бачками «а-ля семидесятые» меланхолично жевал резинку, пристально глядя на дорогу.

«Сейчас спросит: вы в самодеятельности участвуете?» - подумал Гек. От этой мысли «пробило на ха-ха». Нервное, надо полагать. Все-таки не каждый день тебя убивают. А его не убивали уже давным-давно – с самого «Колизея». Отвык как-то. Водитель покосил глазом на смешливого пассажира, но не сказал ни слова.

Конечной точкой ночного маршрута оказалась вполне заурядная дача на окраине, обнесенная крепким двухметровым забором. Водила протянул ключи от калитки и входной двери: - Располагайтесь. Еда есть в холодильнике. Никому не открывайте и на улицу не выходите. Мы сами войдем. Свет по возможности тоже не включайте.

Гек тщательно запер калитку и поднялся на крыльцо. В деревянном двухэтажном доме пахло сыростью, застоявшейся пылью и совсем чуть-чуть яблоками. В гостиной стоял широкий удобный диван, глядя на который сразу захотелось спать.

«Надо покемарить.» - с этой мыслью он и погрузился в уютную глубину загородной тишины. А иначе говоря – уснул, как убитый. Сегодня для этого имелись все основания плюс официальный статус «убитого».

Проснулся Гек за мгновение до того, как некто взялся за ручку входной двери.

-Гек, это я. – раздался в предутренней мгле голос Рыжего. – Не завали меня случайно чем-нибудь.

Прямо от двери он прошел к небольшому холодильнику и начал копаться в его светящемся чреве, шелестя пакетами.

- Надо пошамать, а потом поспать часа три.

- Сколько времени?

-Почти пять уже. Не в службу - завари чаек. Жрать хочу, спасу нет. От нервов что ли? Ну и не спал еще - тоже способствует чувству голода.

Гек зевая вдел ноги в кроссовки и поплелся на небольшую кухню. Закопченый чайник с поломанным свистком засопел на чахлом огоньке старой газовой плиты. Так, где тут у них заварка? Ага, вот в этой жестяной банке. Минут через семь он вернулся в гостиную, таща перед собой литровый заварочный чайник с облупившимися цветами на боках. Рыжий поглощал копченую колбасу, не разрезая ее на куски.

- Руки мыли? – строго спросил Гек. – Чашки где?

- Руки – это ерунда. – сквозь колбасу ответствовал Серега. – Они у чекиста всегда и так чистые. Чашки вон на подоконнике возьми. Да присаживайся, разговор есть.

- Да понятно, что есть. Я весь в нетерпении.

Какое-то время Рыжий почти по кошачьи мурчал, пережевывая колбасу, затем взял чашку, плеснул туда чуток чаю, и вылил его обратно в чайник.

- Чойни кайтаринг. – объяснил он манипуляцию другу. – Чайный повтор по-узбекски. Обычай такой, чтобы лучше заваривалось.

- Я и забыл уже, что ты спец по Средней Азии. Думал, что таким образом решил чашки сполоснуть.

- Восток – дело тонкое. Ладно, это потом. Короче, маленький братец, с сегодняшнего дня Гек Викторыч Шторм официально мертв, так как героически погиб на пожаре. Организовали все правильно: тело подходящего по габаритам сотрудника вынесли в черном мешке, окружающим рассказали про погибшего жильца. Официальная версия – взрыв бытового газа.

- А неофициальная?

- По ней тоже без газа не обошлось. Нашли остатки газового баллона. Самое слабое наше место – девушки. Они тебя видели до взрыва. Надеюсь, это несовпадение никто раскапывать не станет. А им я скажу, что ты героически погиб. Может медаль тебе какую выпишем «За отвагу на пожаре». Типа посмертно.

- Ну это перебор. – поморщился Гек.

- Пожалуй. Но фотку в траурной рамке на доску почета во Дворце спорта точно повесим. Для убедительности. Вадик, небось рад будет – все субботы теперь его. Плесни мне еще чайку.

- Может кипяточком развести?

- Настоящий чай никто кипяточком не разводит. Его заваривают нужной крепости, чтобы сразу пить. Все эти чайные пары – чайник с заваркой и чайник с кипятком – профанация. – Рыжий гадливо поморщился и продолжил.

- В общем – ты теперь у нас джокер в колоде. Тебя вроде нет, и в то же время ты есть. Начальство наше то в курсе, конечно, но ты для них интереса уже не представляешь. Ощущение, что скоро они скажут: снимайте парик, смывайте наколки – и домой. Говорю же – ветер наверху сменился. А тут с этим взрывом куча проблем. Они рады будут, если не придется с тобой возиться. Поэтому у меня деловое предложение: переходи к нам, на сторону вселенского зла.

- А профсоюз у вас есть? – отшутился Гек. – К вам это куда?

Рыжий чуть помолчал, решая, как начать:

- Понимаешь, давно уже думаю: отдаю здоровье за контору, жизнью рискую, а что взамен? А взамен, как в том мультике про пса Пирата вполне могут ногой под живот. По ходу жизни, так сказать. Я ж и в Колизей от конторы попал. Каково там было – помнишь, небось. Вон все тело в шрамах. Выжили просто чудом. А вернулся – и? Самого чуть не посадили. А за что? За то, что жизнью рисковал? Так в будущем и не знаешь: стоит ли вкупаться за всю эту бодягу, которую нам сверху в виде директив и приказов спускают. Ладно бы за государство, а то за непонятные интересы элит, которые могут поменяться, как флюгер на ветру. Кабинетным хорошо: протирай штаны в Управлении, пиши справки, отчеты и сопроводиловки к материалам (заметь, добытых порой нашей кровью) - и к положенному сроку у тебя будет нужное звание, пенсия и значок «Почетного сотрудника». В случае косяка максимум выговор какой влепят. Нам же вместо выговора пулю могут влепить. А в майорах меня мариновали сколько, недавно только подпола получил. Резюмирую: собрал я группу из надежных парней. Все сотрудники – бывшие или действующие. Решаем разные полулегальные темы, с явным криминалом не вяжемся. Вернее, так – с жестким криминалом типа наркоты. Пока в конторе работаем – вовсю используем ее возможности. Ну а выпнут – можно будет купить домишко на теплом море и не париться. Что скажешь?

- В целом мне нравится ход твоих мыслей. Тем более, что в одиночку мне сейчас никуда. Друзья Багиры могут ведь и повторить попытку.

- А я о чем? Кроме того, тебе я полностью доверяю. Да и свой доктор нам в команде не помешает. Жить пока можешь здесь. Мы этот домишко не так давно под базу купили. Про него в конторе не знают, только свои. К слову, есть у меня обоснованные опасения, что твой адрес кто-то из конторских слил. По городу особо не шарься, чтобы на знакомого не нарваться. Может стоит и внешность чуток изменить. Хотя бы в брюнета перекраситься. Не Бог весть какая маскировка, но иногда действует. Ну а Наташке с Ленкой я завтра выскажу свои соболезнования и утешу, как смогу.

- Вот ты змей. – притворно рассердился Гек. – Ждал моей безвременной кончины, чтобы овладеть моей девушкой!

-Не, ну надо же ее как-то утешить. Мы будем медленно и печально.

- О, какой такт, месье. Ну а по сути? Хотелось бы понять, что такое криминал «не жесткий».

Рыжий отодвинул пустую чашку на середину стола и устало откинулся на неудобную деревянную спинку старого стула, вытянув ноги.

- Силовая поддержка, сопровождение специфических грузов, помощь в решении конфликтов, поиск нужных людей. Но это так, мелочевка. Есть очень серьезная тема, к которой мы вот-вот приступим. Скажу только одно слово – «изотопы».

- Ну ни фига себе! Потом каждый первый будет радиоактивный…

-А каждый второй – радиопассивный. Знаю этот анекдот. Только это стабильные изотопы, не излучающие радиации. Их хоть в кармане перевози – ничего не будет. Фишка в том, что изотопы эти – штука очень дорогая. Пара грамм вполне может на пол «лимона» зеленью потянуть. А заводов по их производству в мире всего два. Один в США, другой у нас, в городке Таежный в Западной Сибири. У меня там однокашник особистом служит. Тоже Серега. Городишко то закрытый, «почтовый ящик» так называемый. При Союзе там система контроля была очень жесткая. Но сейчас все попроще. Более того – у них есть легальная контора по продаже изотопов за бугор. Вернее, полулегальная, так как они весь спектр своей деятельности стараются не светить. А вещь эта, повторюсь, редкая и дорогая. В общем, кент вышел на меня с предложением посотрудничать – отладить канал перевозки. Такая вот схема вкратце. Так что готовься, возможны интересные командировки, в том числе и за границу – не зря ж я тебе загранпаспорт сделал.

- Это конечно интереснее, чем выбивать долги. – согласился Гек. – Прикинь: контора по выбиванию супружеских долгов. «Вы задолжали своей жене десять раз и пять поцелуев в щечку. Когда думаете отдавать?» А насчет изотопов – я в этом мало смыслю. Здесь целиком полагаюсь на твое мнение. Считаешь, что стоит заняться – я тоже «за». Тем более дел особых теперь и нет.

- Ну вот и ладушки. – зевнул Рыжий. – Пошли спать, а то меня сто пудов к обеду дернут с объяснениями по этому взрыву. Руководство боится, чтобы в сми как терракт не прошло. Мы то уже скинули паре репортеров инфу, что ты просто забыл закрыть газ на кухне и он взорвался, но все равно надо проконтролировать грамотно. Я на втором этаже лягу. Если чего – свистнешь.

 

Суббота на местном канале «Омега-ТР» началась как обычно с еженедельного астрологического прогноза. Предполагалось, что рекомендации небесных светил лучше воспринимаются под утреннюю чашку кофею в постели.

- Овны – будьте осторожны. – вещал местный астролог-экстрасенс Павел Буря. – Вас ждет крупная денежная потеря. Близнецам и Ракам сегодня лучше не вступать в ссоры и перепалки, так как велик риск фатальной травмы. Львы – сегодня ваш день. Вас ждет некий подарок судьбы.

Девам было велено меньше пить алкоголя, а Весам – по возможности не выходить из дому ввиду возможности серьезных происшествий. Где-то там наверху звездные флюиды собирались в астральный поток и низвергались водопадом информации на головы простодушных телезрителей.

Обыватели воспринимали откровения астролога по-разному – кто простодушно («Слышь, Коль, тебе Буря сегодня денег обещает), кто с саркастической усмешкой. Буря, а в прошлом лектор общества «Знание» Буряк, убравший из фамилии мешавшую экстрасенсорной деятельности лишнюю букву, взирал с экрана на телепаству значительно и строго. За астропрогнозом стартовал выпуск местных новостей.

-Вчера ночью в одной из квартир дома по улице Красноармейской произошел взрыв. По информации, полученной из официальных источников – взорвался газовый баллон. – сообщила местная телезвезда Галина Орлик с лицом скорбным от недосыпа. Из-за недостатка финансирования на канале ей приходилось выполнять сразу две работы: телеведущей и выездного корреспондента. - Хозяин квартиры погиб. Наша съемочная группа одной из первых побывала на месте происшествия.

Далее шли кадры ночной суеты в отсветах пожара и мигалок разных аварийных служб - «лайф» на жаргоне телевизионщиков. Несколько пожарных пронесли тело, упакованное в черный пластиковый мешок. Пару раз «лайф» прерывался «стендапами» Орлик, которая поправляя свободной рукой каску с надписью: «МЧС» комментировала окружающую действительность. Иногда она пыталась выволочь под объектив некое официальное лицо, но лицо под разными предлогами тщательно избегало телевизионной популярности. Понять его можно: взрыв - явление чрезвычайное. А в городе, который по размерам чуть меньше Пензы, чуть больше Тамбова и находится в средней полосе России - чрезвычайное вдвойне. Не Кавказ ведь, место тихое, провинциальное и современной турбулентности мало подверженное. Хорошо, что «мчсники» нашли остатки газового баллона, да сам дом, кроме нехорошей квартирки не повредило. То есть, не терракт, а бытовуха. Но тоже может сказаться на карьере отрицательным образом, смотря какой резонанс наверху будет.

Лицо было на сто пятьдесят процентов право, но не знало о законе парных случаев: неприятности, как и приятности ходят, обычно, парами. Чудесный сентябрьский день готовил еще один нехилый сюрприз в копилку фатальных для карьеры катаклизмов. А пока дежурный чиновник обладминистрации решал в уме трудную задачу: надо ли вызвать сюда начальство повыше, или и так обойдется. Если вызвать – может и получится отсидеться в случае чего. А вдруг пустяк какой, а я уважаемого человека из теплой постели зазря выну? Еще хуже. Слова «газовый баллон» проникли в душу успокаивающим бальзамом, и лицо, в очередной раз ловко увернувшись от настырной Гали, покинуло место происшествия.

- Вот тебе и «не выходи из дому». – хмыкнул облагодетельствованный гороскопом Коля. – Чувак вон не выходил, и что-то ему это не сильно помогло.

- Напьются в гаражах, а потом курят в постели или газ не закрывают. – выразила свое мнение супруга Коли.

- А причем тут гаражи? – осторожно сбросил в сторону скользкий намек Коля. – Мы до синевы никогда не пьем. Ты видела, чтобы я курил в постели?

-Еще б ты в постели побольше на жену внимания обращал!

Но Коля умело погасил назревающий скандал тем, что опрокинул супругу в еще не заправленную кровать и начал обращать на нее внимание. Супруга по гороскопу относилась к созвездию Рака, и никак нельзя было допустить в ее судьбу предсказанных Бурей травм, могущих наступить в результате ссоры. К тому же, само название знака Зодиака жены будило в Коле определенные эротические фантазии. Астрология тоже не возражала, что Лев в данной ситуации будет сверху и сзади.

 

- Чисто сделали, молодчики. – представительный мужчина с благородной сединой на висках пожал руку двум крепким мужикам вполне люмпенского вида, одетым в растянутые адидассовские костюмы китайского производства. – Чем вы его?

- К вентилю большого газового баллона прикрепили кусочек пластида с электродетонатором. Крот открыл дверь тихонько отмычкой, катнули в комнату – благо «однушка» маленькая, комната практически от порога начинается. Сами еле выскочить успели.

Диалог проходил в салоне старенькой «копейки», в которой все детали кузова - от крыши до капота - радовали мир разными оттенками синего цвета. Если двери почти приближались по колеру к понятию «цвет морской волны», то крыша была темной, на границе с фиолетовым. По низу «вечернего платья» этого чуда советского автопрома шла оторочка бахромой из ржавчины.

- На «пять баллов». Ну что, посидим отметим? Кстати, гонорар ваш.

- Пересчитывать, я думаю не нужно? - то ли спросил, то ли констатировал напарник Крота, передавший товарищу, сидевшему за рулем, часть денег.

- Вась, ты меня уже лет десять знаешь. – укоризненно заметил джентельмен, слегка чужеродно смотревшийся в потертом салоне древней машины. – Как договаривались – по десять тонн зеленых.

- Отметить бы не хило. А то работаешь, работаешь… Куда нас в таком виде пустят? А переодеваться неохота. Может пошли к нам? Там и пузырек раздавим.

- Если к вам идти, то мне переодеваться надо. – усмехнулся дядя Толя. – По Лихому болоту только в пиджачной паре разгуливать.

- Да ладно, сейчас утро, тамошние упыри все спят. – ухмыльнулся тот, кого приятель назвал Кротом. – Хочешь свою «олимпийку» тебе дам, а брюки вот грязью помажем.

- Юмор оценил. Думаю, обойдемся без такого камуфляжа. Да и не стоит нам вместе светиться. А чего вы в Шанхае хату сняли? Из экономии чтоль?

- Ну частично. Там проще укрыться, если что. Да я и сам в детстве в таком «шанхае» жил. Ностальгия.

- А хозяин кто?

- Синяк какой-то. Мы ему сразу бухла на неделю купили и отправили жить в летнюю кухню.

- Ладно, думаю отложим до другого раза. Машину где-нибудь бросьте, а сами максимально быстро уезжайте из города. Своим газовым баллоном голову вы ментам и мчсникам, конечно, слегка задурили. А вот кураторам нашего парня – вряд ли. Достаточно провести спектральный анализ на наличие пластида на осколках.

- За это прибавить бы надо. – решил поторговаться Крот, даже не подозревая, что произносит почти точную цитату из «Двенадцати стульев». – Когда «контора» на хвосте – оторваться сложно.

- От мертвого осла уши. – ответил цитатой на цитату Анатолий Михайлович. – Конторские вас искать шибко не станут. Им этот человечек тоже никуда не упал. Скажу больше: я почти с самого верха резолюцию на эту ликвидацию получил. Правда, с пожеланиями сохранить приличия. Приличия мы сохранили- очередной бухарик забыл закрыть кран газовой плиты. В общем, покойный, в последнее время был для опекающих органов, как чемодан без ручки: и нести тяжело, и выкинуть инструкция не позволяет. Да и к делу подцеплен изначально бесперспективному, на котором ни звезд на погоны, ни премий не заработаешь. Скорее наоборот. Так что они нам еще и магарыч должны поставить.

- Не хилые приличия. – хмыкнул Василий – Взрыв в центре города.

- А ты бы не под…бывал. Забыл, как полтора года назад твои тимуровцы покойничка упустили. Так что ты, по сути, свой должок просто отдал. Кстати, насчет взрыва – решение целиком ваше. Хотя, не спорю, с моими вводными и лимитом времени это было самое органичное решение.

- Да я ничего… - смешался под убойными доводами Вася. – Главное – доделали.

- И, заметь, я вредничать не стал, заплатил как за отдельную работу.

-Ладно Михалыч, чего завелся то. Я просто по ходу жизни комментарий внес.

- Вот и славно. Тогда разбегаемся. Забирайте свое шмотье с хаты – и на моря. Понадобишься – найду.

Синяя «копейка» неожиданно тихо журча мотором покатилась вдоль по улице, оставив представительного джентльмена у набережной.

 

Тем временем предсказанные Бурей астральные неприятности продолжали выкристаллизовываться в реальные события. Тесак с единомышленниками гороскопов не смотрели и в целом относились к ним полупрезрительно. Рыбы, Раки... Даже петухи там какие-то имеются, не к столу будет сказано. Настоящему пацану в такую фигню верить «западло». Надо в реале жить. А в реале, по всем понятиям необходимо было дать ассиметричный ответ. И чем скорее, тем лучше. Культовая для Волка теория закваски из книги известного писателя Дж. Лондона тоже не расходилась с понятиями. Поэтому бригада Тесака готовила серьезную «обратку» болотовским аборигенам. Кроме парней из движения подтянули к акции часть футбольных фанатов и просто разной мелкоуголовной шпаны – благо выходной и погода хорошая. Поскольку решение пришло спонтанно, информация не успела просочиться через «барабанов» в милицию. Где-то к полудню, когда Болотка еще спала крепким сном хорошо отработавшего ночную смену работяги, несколько организованных групп молодых парней скатились с разных склонов в «шанхай». На правом рукаве у каждого белела полоска ткани – система опознавания «свой-чужой».

- Заходим с двух сторон. Движемся навстречу друг другу по улице. Месим всех кто попадется в каждом дворе. – давал вводные Тесак. – Женщин и детей не бить – мы ж не варвары. Кто найдет мою мобилу – премия лично от меня. Там номера нужных людей.

Две толпы двинулись по корявой улице, ломая ворота и заборы, разбивая окна и лица, выбрасывая в грязь немудрящий скарб. Часть коренного населения, благо люди здесь жили дерзкие и бывалые, пыталась сопротивляться при помощи подручного инвентаря. Таких слаженно месили арматурой и битами. Более прозорливые покидали потихоньку дворы через дыры в заборах и уходили по камышам из зоны конфликта. Обычно горластые цыганские тетки быстро поняли, что брать на горло в данной ситуации бессмысленно и тоже «рассосались» подальше от греха. Кроме того, стоял ясный субботний день, и подавляющая часть диаспоры была «на работе».

Брать в дранных халупах было практически нечего, поэтому нападающие обогатились лишь на несколько десятков ободранных сотовых телефонов, которые намеревались предъявить для опознания Тесаку, да еще кое-какую мелочишку. Партии встретились возле единственного кирпичного дома, стоящего примерно в середине улицы. За крепким забором надрывался басом здоровенный кавказец. На дробь ударов с улицы в окно высунулось дуло ружья:

- Уходите отсюда, глупые люди. Зачем вы ищите неприятностей? У меня ружьё картечью заряжено, и я лучший стрелок на всем побережье. – так бы звучала эта реплика, если ее перевести с матерного русского и вложить в уста героя какого-нибудь голливудского вестерна. Но давешний молодой цыган ковбоем не был, поэтому произнес всю фразу, не испоганив ее ни одним приличным словом. За мощным энергетическим посылом хозяин обороняемого дома скрывал некоторую растерянность. Большая семья вчера уехала в соседнюю область на свадьбу дальней родственницы, а его оставили на хозяйстве. И все бы ничего, но в коридоре стоял брезентовый рюкзак, затхлое нутро которого содержало не грязные носки, как можно было подумать по аромату, а почти полмиллиона «убитых енотов» в виде долларов США. Завтра их предстояло отдать китайским поставщикам в виде оплаты за уже полученный товар и аванса за предстоящие партии. Дело «швах» - не вызывать же ментов, в конце концов? Дома оставался еще старый дедушка Шандор, частично впавший в маразм, и надежды на него не было крайне мало.

- Сашко, что там за шум? – крикнул по-цыгански дед из задней комнаты, но внук не ответил. Он уже второй раз набирал номер старшего брата, чтобы узнать где они едут. Как только началась буча на Болотке Сашко сразу отзвонился и вызвал подмогу, хотя понимал, что помощь не успеет. С тыла двор прикрывал склон и маленькое болотце, с флангов – крепкий высокий, но вполне преодолимый забор, тем более что соседние халупы, тоже принадлежавшие цыганской диаспоре, уже лежали почти в руинах. Но окна в доме находились только с фасадной стороны, что уменьшало риск атаки с флангов. В качестве «слона» в этой шахматной партии присутствовал еще кавказец Джанго, метавшийся по двору, но у противника было слишком много проходных пешек.

- Пацаны! Надо «молотова» сделать! – нашелся Тесак. – Вон там «жига» синяя стоит. Оттуда бензинчику возьмем. А пустых бутылок тут вокруг немеряно.

Из хибары напротив, которую зачистка еще не тронула за погромом наблюдал Василий. Крот полчаса назад ушел за покупками и должен был вот-вот вернуться. В летнице во дворе дома раздался звон стекла и пьяный мат, среди которого нашлось всего четыре приличных слова: - Вы куда бутылки потащили? Протест хозяина арендуемой хибары быстро прервался каким-то всхрипом и гортанным хлюпаньем. Где же Крот? При таком замесе и пистолет не поможет. На всякий случай проверив свой китайский «ттшник» со спиленным номером, Вася быстро начал собирать все мало-мальски ценное, готовясь к быстрой эвакуации.

В разноцветно-синей «копейке» уже сломали замок багажника, и, разыскав там шланг и канистру, разливали из бака горючку, которой запасливый Крот затарился под горловину.

- Э! А ну отошли от машины! – зычный голос напарника непременно распугал бы обычную шпану, но в данной ситуации результат получился ровно противоположный. Зря он так, тем более что машину все равно собирались бросить, а до аэропорта можно и на такси доехать. К тому же свой «ттшник» приятель оставил из осторожности в хате, а биться в рукопашку с такой толпой – дело изначально провальное. Вася, прекратив собирать багаж, вылез через окно с противоположной стороны дома и прокрался задами к улице. Крот, слегка оклемавшись от неожиданности и узрев перед собой толпу озверевших юнцов, бодро набегавших на него от машины, принял единственно верное решение: бросив пакет с покупками помчался вдоль по улице. Но бежал не торопясь, слегка лениво. Дав себя настигнуть первым наиболее шустрым преследователям, вырубил их короткими отработанными ударами, после чего перемахнул через высокий забор в уже разоренный толпой двор и исчез в кустах неухоженного огорода. Преследователи осыпали беглеца градом камней и бутылок, но догонять не стали.

Кирпичный дом уже слегка горел: чуть занялось крыльцо и одно из окон. В хибару напротив тоже кинули бутылку с бензином. Вася быстро метнулся в хату и подхватив чемоданчик, выскочил в огород. В дырку с задней стороны огорода уже влезал слегка помятый Крот:

- Что за чешуя? – спросил он недоуменно, если не сказать – полностью охреневши. – Это что за игра в «Зарницу»?

- Какая разница? Сваливаем быстро! А то здесь сейчас ОМОН будет при таком раскладе, а у нас оружие, остатки пластида и детонаторы.

- Пластид жалко. Хотел заныкать где-нибудь здесь на всякий случай. Вдруг пригодится? Хорошего пластида теперь не достать.

- Нашел чего жалеть! Берем вещи и ходу. Вон внутри все полыхает уже. Сейчас твой пластид тут расфигачит все.

- А пиджак мой где?

- Я откуда знаю.

Крот дико взглянул на Василия и ринулся в уже полыхавшую комнату:

- Там бабки все и документы.

Тем временем, используя многострадальную «жигу» как таран, Тесак въехал в ворота. Пробить их полностью не удалось, но одну из створок серьезно покорежило от удара, оставив вполне достаточный проход для одного человека. Братва было полезла в прореху и через забор, но под градом картечи подалась назад. Вдобавок из двора вынырнул косматый Джанго и ворвался в толпу нападающих, посеяв в их рядах недолгий хаос и смятение. С десяток бойцов моментально выбыли из строя, сильно покусанные свирепым псом, но и собаку быстро утихомирили градом палочных ударов.

Сашко тем временем покинул горящий дом через глубокий погреб с подземным ходом, ведущим прямо на берег болота за задним двором. Дед Шандор ковылял где-то сзади, матерясь по-венгерски. Преодолев неширокую полосу застоявшейся воды можно было подняться вверх по склону и уйти из опасной зоны. Цыган уже хотел броситься в вонючую воду, но вдруг кто-то крепко схватил его сзади за рюкзак.

- Вот ты где, мора. – Волк и Гарпун обошли двор сзади как раз вовремя, чтобы не упустить беглеца. Страшный удар биты сломал цыгану правую ключицу, и он, вытряхнутый из лямок вещмешка упал в болото лицом вниз.

-Э! Ну-ка отпусти моего внука!

Удивленный Гарпун оглянулся. Метрах в десяти стоял уморительный старичок, похожий на Ролана Быкова в роли Бармалея. Абсолютно лысая голова и пышная черная борода придавали ему комично-мультяшный вид. Но в руке деда блестел лезвием небольшой плотницкий топорик.

-Иди домой, шапокляк. – презрительно сказал Гарпун, перепутав мультперсонажей, и отвернувшись от старого придурка, занес над головой биту для контрольного удара по вынырнувшему из зеленой ряски цыганенку. Руки Волка были заняты трофеем, а внимание – вчерашним обидчиком, поэтому он не сразу понял, почему вдруг Гарпун захрипел и, не закончив удара, упал плашмя за своей битой в воду. В спине приятеля торчал топорик. Дедушка Шандор в свое время слыл лучшим плотником и кузнецом в таборе и умел вытворять с топором и молотом настоящие чудеса. А уж в метании топора ему не было равных на всем побережье. Пусть в контексте событий это означало всего лишь побережье речки Лихманки, но Гарпуна сие обстоятельство нисколько утешить уже не могло.

Сашко, получивший миг для маневра, нырнул в воду, и, проплыв с десяток метров под водой, вынырнул уже у самого склона. Ровно в тот момент, когда Волк нанес старику смертельный удар кулаком в висок. И за секунду то того, как где-то перед горящим домом раздался несильный взрыв. Вдали уже перекликались между собой сирены разных экстренных служб. Солировали пожарные машины, которых жители Болотки первыми вызвали на место происшествия. К тому же пожарных вызвать не за падло, это ж не менты. А уж если они за собой ментов приведут – не наше дело.

Волк, заглянув в рюкзак, обалдело крутил головой:

- Вот это да. Бабла сколько.

«Беги быстрей! – шептал ему внутренний голос. – Рви отсюда, пока никто не видел!»

Совет был своевременный – сирены уже визжали по улице Шанхая. Ларсен вытянул на берег Гарпуна и перевернул на спину, предварительно вытащив топор. Приятель еще делал какие-то судорожные попытки вдохнуть, но по всем признакам был уже скорее мертв, чем жив. Вся жизненная закваска, только что бурлившая в жилах и толкавшая ее обладателя в бой, теперь выходила в прореху от топора, разливаясь темной лужей из-под спины, пузырилась пеной на губах. Еще и убийство повесят. Волк рванул вдоль болотца, выискивая брод, но потом, не выдержав психологического напряжения, подогретого творившейся вокруг звуковой вакханалией, полез прямо в воду.

«Блин! Матушке мясорубку электрическую куплю! – металась в черепушке восторженная мысль. – И тачку возьму. «Бэху» или «мерс».

На слове «мерс» пришлось нырнуть – стало глубоко. На косогор Волк вылез мокрым, но богатым человеком. И хотя астрология обещала сегодня подарки судьбы исключительно Львам, но Ларсену подфартило, несмотря на то, что он родился под созвездием Близнецов. Впрочем, возможно фортуна учла, что Серега-Волк родился недоношенным.

Теперь оставалось решить, как добраться домой. Если в обычное время на мокрого парня в грязной порванной майке и с затрапезным колхозманским рюкзаком никто не обратил бы внимания, то сейчас менты наверняка начнут хватать всех, кто похож на участника беспорядков. Где-то надо до ночи отсидеться. А, впрочем, можно попытаться пройти по руслу реки до нового моста. Главное – выйти из зоны возможного оцепления.

Приняв решение Волк зашагал по косогору. За ним тенью крался Сашко, придерживая больную руку и неслышно матерясь от боли. По сути, превозмогая боль, он сейчас совершал подвиг спартанского мальчика, который украл лисенка и спрятал его за пазухой. Лисенок выел спартанцу все внутренности, но тот не подавал виду, чтобы обмануть сторожей. Правда, не понятно на фига спартанцу был нужен лисенок, что в корне отличало его позицию от позиции Сашко. Пол ляма зеленью – это не рыжая пушистая шкура. Хотя за них тоже легко могут выесть внутренности. Особенно китайцы. Они, кажется, даже жуков едят. Цыган твердо знал, что рюкзак с деньгами необходимо вернуть, иначе триада завалит всю семью. И сбежать вряд ли получится – китайцев вон два миллиарда по всему свету разбросано, гораздо больше, чем цыган.

 

Ли Син сидел на центральном рынке у своего контейнера и торговал спортивными костюмами известных мировых брендов. Вернее, наблюдал за работой своих продавцов. Самому торговать было бы потерей лица, ведь Ли Син являлся координатором триады «Мао Чжао» в этом небольшом областном центре на Среднерусской возвышенности. Скажи кому со стороны, что невысокий слегка пузатенький азиат – полномочный представитель авторитетного преступного клана – вряд ли кто поверит. Русские почему-то считают, что чем больше понтов, тем авторитетнее хозяин этих понтов. Разубеждать их в этом нет смысла: пусть думают, как хотят. Так что для всех непосвященных – Ли Син просто владелец небольшой торговой точки. Он никогда не конфликтует с местной властью и полууголовными контроллерами, пришедшими на смену браткам 90-х, безропотно отдавая положенную часть мзды многочисленным сборщикам многочисленных податей. Хотя тому же контроллеру рынка – двухметровому бугаю с рожей слегка красной и слегка дебильной – он легко мог бы сломать шею, так как с малолетства занимался боевым ушу. А брюшко такое выпуклое вовсе не из-за пристрастия к еде, а из-за регулярных занятий дыхательной гимнастикой цигун. Но Ли Син вежливо улыбается бугаю и отстегивает денежку. Ведь торговля костюмами – лишь малая часть его деятельности, по сути – ширма. Главное - канал для переброски всего, что нужно из Поднебесной в Россию и дальше в Европу. А мзду координатор собирает и сам – каждый месяц 15 процентов от прибыли. Это стандартная доля триад в любом китайском бизнесе. Причем сборщики никогда не выжимают последнее и не берут невыносимых поборов. Зачем резать курицу, если можно регулярно продавать яйца. Не можешь платить из-за внезапного «форс-мажора» – с Ли Сином всегда можно договориться об отсрочке. Вот только обманывать не стоит. Иначе последствия будут печальными.

Однажды хозяин крупного пошивочного цеха пытался водить координатора за нос. Мол, денег нет, убытки, подождите чуток. Ли согласился подождать, но назначил тайное расследование. Выяснилось, что хозяин на сэкономленные деньги купил племяннику квартиру в Гуанчжоу. Через пару недель голова любимого племянника была доставлена дяде в красиво оформленной коробке. А квартира – чего уж, пусть остается. Мелочность в делах – признак плохого тона.

Ли Син родом из Синь-Цзяна. Именно там, в столице этой провинции городе Урумчи, на окраинном районе Шуэй-Ни-Чхан он и постигал житейскую философию, способствующую его дальнейшему продвижению по жизненной стезе. Шуэй-Ни-Чхан – дословно известковый завод. Именно его круглосуточный шум и мелкая белесая пыль, покрывающая все поверхности тонким слоем являлись доминирующими впечатлениеми от детства. Даже свежие и очень вкусные уйгурские лепешки, которые пекли в тандыре и тут же продавали на улице начинали скрипеть на зубах, стоит чуть замешкаться с едой. И ананасы приобретали своеобразный привкус. Когда Ли Син впервые съездил в Хэнань за товаром для их семейной чайной лавочки, он удивился, что Хэнаньские ананасы и дурианы по вкусу несколько отличаются от тех, что продавались на районе. Все дело было, конечно, в отсутствии неистребимого привкуса известковой пыли. Впрочем, местные этого обстоятельства уже не замечали.

С уйгурами жили довольно мирно, во всяком случае крупных драк не было. Власть жестко следила, чтобы межнациональные конфликты подавлялись в зародыше. Хотя китайцы не долюбливали уйгуров, а те – китайцев. Если кто вдруг «скомуниздил» кошелек на рынке, то это всенепременно китаец (для уйгуров) и уйгур (для китайцев).

После занятий в школе и по выходным Син помогал отцу в лавочке. Магазинчик находился на границе уйгурского района Эрдаочао. И все бы ничего, но коренное население Синь-Цзяна периодически устраивало бунты разной степени размаха с требованием создания отдельного государства Уйгуристан. Большинство восстаний не успевали выплескиваться за пределы Эрдаочао, так как быстро пресекались властями, но пару раз прилив протеста достигал лавочки семейства Ли, нанося ей и другим рядом стоящим торговым точкам некоторый урон.

В один из таких бунтов Син (ему тогда было около десяти лет – точно никто не помнил, потому что зарегистрировали его почти на год позже рождения) и познакомился с представителем клана «Кошачьей лапы». С улицы вбежал окровавленный человек в порванной рубахе. Через прорехи одежды можно было различить обильные разноцветные татуировки.

- Мальчик, есть где укрыться? - спросил раненный – коренастый тип лет тридцати. Ли Син кивнул на дверь в заднюю комнату:

- Там есть вход в подвал. Сидите тихо.

Вслед за беглецом в помещение ввалились трое полицейских, ведомые констеблем второго ранга:

- Эй, малыш, никто не заходил?

Син покачал головой. Снаружи раздались негромкие взрывы, и блюстители закона опрометью вывалились на улицу, оставив в помещении стойкий запах чеснока, оружейного масла и гуталина. Спасенный похлопал мальчугана по плечу и, сдернув с вешалки отцовскую фуфайку, исчез. За фуфайку чуть не влетело от отца. Еле удалось оправдаться тем, что некий уйгур украл одежду. Отец долго выбивался из нищеты, даже школу не закончил, поэтому ко всему материальному относился очень скурпулезно. Вполне мог и выдрать в сердцах, хотя такое бывало крайне редко. Можно сказать, только однажды, когда Син пошел в магазин и потерял десять юаней.

Где -то через неделю Ли Син возвращался домой из школы. Он шел, помахивая сумкой, по проезжей части родной улицы Шуэй-Ни-Чхан Цзе и жевал кусок вяленого инжира, который купил у торговца сухофруктами. На проезжей части царила мешанина из автомобилей, пешеходов, грузовых мотороллеров, моторикш и велосипедистов с прицепами и без. Тротуары же были заняты бесконечными торговыми шатрами, в которых продавалась всякая всячина. Иногда дорожный траффик выплескивался и на свободные участки тротуаров, где, распугивая пешеходов, продолжал плестись с черепашьей скоростью.

- Почему мы не перейдем на тротуар? – спросил однажды маленький Син отца.

- На тротуаре небезопасно, может машина задавить. – философски ответил папа. Повзрослев, сын поймал ритм родной улицы и четко чувствовал: где идти можно, а где лучше подождать. Вот от этого мотороллера, с приваренными по бокам газовыми баллонами от кухонной плиты увернуться еще успеваешь, а вот того лихого водилу в уйгурской тюбетейке с коротким бревном поперек скутера лучше пропустить. Но, как говорит русская пословица (Син выучил их гораздо позже в университете имени Патриса Лумумбы) и на старуху бывает проруха.

-Куда прешь, яйцо черепахи! – под аккомпанемент этого ругательства он получил удар по затылку и чуть не упал, но был подтянут чье-то сильной рукой в сторону. Оказалось, сзади на паренька наехал грузовой мотороллер с горой мешков в кузове. На вершине горы балансировала толстая тетка. «Яйцо черепахи» - ругательство более грубое чем может показаться некитайцу, и означает вовсе не «медлительный молокосос». По китайским поверьям, самки черепах очень распутны, поэтому вышеприведенное словосочетание — что-то вроде «сукин сын, ублюдок». Водитель мотороллера снова замахнулся на парня, но его руку перехватил мужчина, который и вытащил Сина из-под колеса. Это был тот самый татуированный беглец из уйгурского квартала. Собственно, на этом конфликт и закончился. Мотороллерист предпочел не связываться с сильным соперником, да и подзатыльник он собирался дать просто так, мимоходом, для воспитания.

- Есть хочешь? – спросил новый знакомый Сина. Ли Син голода не чувствовал, но к еде у китайцев отношение трепетное. Раз приглашают, лучше поесть. Они отошли к некоему подобию уличного кафе, где Дун Гуан (так представился новый знакомый) заказал всякой всячины, продающейся на уличных лотках. Ели молча, так как общих тем для разговора не было. Наконец, доев ананас, который уличный торговец почистил и разрезал спиральными дольками, Дун Гуан произнес:

- Хочешь учиться ушу?

Еще бы не хотеть! В школе работала бесплатная секция, но отбирали туда жестко, только самых способных. Конкуренция среди китайцев высока, поэтому чтобы куда-то попасть необходимо быть лучшим из лучших. Ли Син подумал и ответил:

-Отец не разрешит. Я в лавке работаю, времени нет.

-С отцом я поговорю. Ну как согласен?

Хотелось крикнуть: «Конечно!». Но опытному торговцу из чайного магазинчика семейства Ли так поступать не пристало. Сначала надо прощупать все возможные перспективы для получения выгоды.

- Фуфайку отдашь? А то отец ругается.

Дун Гуан засмеялся и вытащил из кармана сто юаней:

- На. Новую купишь.

На этой позитивной ноте они пришли к соглашению. Деньги отцу Ли Син отдавать не стал (все равно тот уже простил потерю одежды), а отложил на будущий бизнес. В то, что бизнес у него непременно появится, сомнений не возникало.

К окончанию школы Ли Син был уже перспективным молодым участником организации. Папе помогли перенести бизнес в престижный район у Южного Озера и дела пошли в гору. Ушу особо не пригодилось в работе: в Китае (а, впрочем, и везде) триады предпочитают решать проблемы мирно, мягкой силой. Основной инструмент решения конфликтов – неотвратимость наказания в случае чего. «Последнего китайского предупреждения» не существует, как и первого. Накосячил – включил необратимую фатальную цепь событий, нажал кнопку собственной гильотины. Причем, собственноручно – вроде и обижаться не на кого. Как в старом советском фильме: «Не я вынудил, закон наш вынудил. А то, что я придерживался закона – это я признаю». Так что триад вроде и нет, но все про них знают и боятся.

С государством в конфликты они практически не вступают, справедливо полагая, что против лома, даже китайского, любые приемы ушу, а также тэквондо и далее по списку – бесполезны. Тем более, что с государством одну практически работу делаем – приближаем мировую гегемонию великого Китая. Чего зря конфликтовать?

- Нам нужны не столько бойцы, сколько образованные люди. – говорил Дун Гуан. И Ли Син поступил в Синь-Цзянский университет на экономический факультет, который окончил с отличием. Его «крестный отец» к тому времени стал главой Синь-Цзянского филиала организации. До следующей ступени Йе-Йен (то есть «видящий в темноте») оставалось всего чуть-чуть. В клане «Кошачья лапа» Йе-Йен автоматически входил в тайный совет триады, который имел абсолютную власть и решал особо сложные и важные проблемы. Поговаривали, что «видящие в темноте» - не просто титул в табели о рангах. Некоторые его обладатели на самом деле способны видеть во тьме подобно кошкам. Как там на самом деле – достоверно не узнаешь. За пустые вопросы организация вполне могла отправить любопытного в ту самую темноту на веки вечные.

- Ну что, отучился? – спросил Гуан своего подопечного, к которому за это время по-отцовски привязался, благо своих детей так и не завел. Встретились они во дворе универа, возле стелы с факелом, где студенты назначали друг другу встречи. Ли Син раскрасневшийся от праздничной церемонии окончания, был готов обнять весь мир.

- Может к нам, на гору? – спросил он наставника, имея в виду праздничный домашний обед в родном районе, который располагался в предгорьях и лежал значительно выше центральной части города.

- Нет. Есть серьезный разговор. Поехали в «Пекинскую утку», слегка отпразднуем.

В ресторане после сытного обеда Дун Гуан ошарашил новоиспеченного экономиста неожиданным предложением:

- Поедешь в Россию. Там сейчас много интересных схем и больших денег крутится. Сначала поучишь язык в Москве в университете Патриса Лумумбы, а потом станешь нашим координатором в одном из областных городов.

Ли Син, понятно и не думал отказываться. Во-первых, дисциплина триад таких моментов не предполагает в принципе, во- вторых – путешествовать, смотреть другие страны – это очень интересно.

В Москве ушу пригодилось буквально в первую же неделю. У супермаркета, куда Ли Син направлялся за соевым соусом, его окружила компания из трех непонятных азиатов. На вопрос по-русски китаец покачал головой – мол, не понимаю. Тогда вопрос повторили на одном из тюркских языков. Ли Син сносно знал уйгурский, поэтому понял смысл обращения: «Деньги давай». Новоявленный студент жалобно улыбнулся и мягко сделал пару шагов, переместившись спиной к стене. Нападающих эта рокировка ничуть не обеспокоила. Они ухмыльнулись и встали в полукруг. Самый здоровый протянул руку, с явным намерением вытащить из внутреннего кармана тонкой куртки бумажник жертвы. Его движение было переведено плавным круговым блоком в перпендикулярный первоначальному вектор с мягкой фиксацией руки под локоть. Это обстоятельство естественным способом развернуло корпус грабителя правым боком с некоторой потерей равновесия. Осталось только подсечь опорную ногу, и нападающий завалился на спину. Рука хрустнула в локтевом суставе. Прохожие вокруг с интересом наблюдали, как один азиат ловко разделал трех других приемами, словно позаимствованными из боевика с Джеки Чаном. Но вмешаться никто и не подумал. Ли Син их понимал: в конце концов он и сам бы не стал вкупаться в разборки лаоваев (иностранцев), случись они в его присутствии в том же Урумчи. В общем, в России на первых порах знание единоборств оказалось более востребованным, чем экономическое образование.

Да и потом российские реалии иногда наводили на мысль: стоило продумывать сложные финансовые схемы с переводом денег со счета на счет и выводом их за пределы видимости правоохранительных органов, когда потребители предпочитают расплачиваться налом, лежащим в обычных сумках и чемоданах. Нет, сложные финансовые схемы тоже присутствовали, но российский криминал частенько предпочитал работать по старинке.

 

Вот сегодня как раз Ли Син ждал очередной баул с наличной «зеленью».

Денёк воскресный, погожий, народу много. Паленые костюмы пользовались большой популярностью, в том числе и у представителей местной китайской диаспоры, предпочитавших отовариваться у земляков. С ними и словечком можно перекинуться, и новости узнать. Хотя вероятность, что попадешь на земляка, приехавшего из одного с тобой города мала. Велик Китай. От Синьцзяна до Гуанчжоу почти трое суток на поезде.

- Сесе! (спасибо) – приветливо улыбнулся какой-то земляк, уходя с покупкой.

-Ни ман цзоу! (Идите медленно – вежливая форма ответа продавца покупателю) – машинально улыбается в ответ Ли Син. Настроение у него хорошее.

- Босс. – мнется неподалеку Ма Цзе, один из солдат триады, прибывший не так давно из Китая. – Там к вам какие-то странные русские пришли.

«Судя по всему прибыли гонцы от цыганской диаспоры с деньгами» - смекает координатор. – «Для Цзе пока все русские на одно лицо. Ну да пообвынется».

В некоем подобии офиса, что притулился с тыльной стороны контейнеров, сидят на старых облезлых стульях двое цыган. Вид у них понурый. Судя по всему, вести нерадостные.

- Не хотите ли чаю? – вежливо предлагает Ли Син, хотя в подсобке ни заварочного чайника, ни кружек, ни заварки. Каждый китаец имеет при себе маленький карманный термос с внутренним ситечком, куда раз в день насыпает заварку зеленого чая, разбавляя ее по мере надобности кипятком. Такой термос не предполагает общего чаепития, он индивидуальный, но вежливость помогает вести дела. Цыгане отрицательно качают головами.

-Мы вам деньги должны за товар. – то ли спрашивает, то ли утверждает старший из них.

-Да, да. – кивает хозяин офиса. Он уже видит, что денег не будет, и ждет, пока гости назовут причину. Причин может быть много. Самая распространенная – пол миллиона долларов слишком большая сумма, чтобы ее отдавать. Но и Ли Син не зря прошел обучение экономике в университете. Он знает, что такое качественные гарантии выплат. Поэтому до передачи денег за уже поставленный товар двое из старейшин цыганской диаспоры добровольно находятся в заложниках на территории продавца. По сути, вполне хватило бы и одного – качество гарантий от этого не сильно меняется, но старикам просто веселее вдвоем. Они живут в одной из комнат китайской общаги на всем готовом, их поят, кормят и развлекают просмотром телевизора. С русскими группировками такой метод, конечно, не прошел бы (речь, понятно, не о телевизоре), но с национальными диаспорами хорошо работает. Чистая психология и знание народных обычаев. Человек из диаспоры с малых лет воспитывается в парадигме, где он сам что-то значит только внутри круга родственников разной степени родства и земляков. Без них он как пчела без улья, даже при наличии достаточных средств к существованию. А уж если ты подставил родню, или еще хуже – предал, то лучше сразу повеситься. И чем быстрее и болезненнее – тем меньше станет твой предсмертный грех. Так что звено добровольного заложничества в цепи «деньги-товар» долгое время прочно связывало обе стороны «прилавка». Но от форс-мажора никто не застрахован.

- Нам нужна еще неделя. – угрюмо говорит один из цыган. – На Болотке «скины» погром устроили, дом сожгли, деньги украли. Дедов наших пока не трогайте?

Про погром на Лихом болоте уже всему городу известно, а «Кошачьей лапе» и подавно – благо, общага китайская на расстоянии прямой видимости оттуда. Но Ли Син никак не ожидал, что такая сумма находилась в почти неохраняемом доме. Он бы удивился еще больше, кабы узнал, что деньги лежали просто в вещмешке в коридоре. Впрочем, к чести цыган, надо сказать, что пропали они в результате вооруженной борьбы при попытке спасти достояние диаспоры. Но это обстоятельство являлось смягчающим только в приватной беседе двух деревенских алкашей, да и то, если речь шла исключительно о пузыре портвейна, который силой отобрали какие-то гопники. «Но зато как я им за это врезал! Схватил за ногу, когда эти черти меня пинали, он чуть не упал. Смеху было!»

- Хорошо. – сказал Ли Син доброжелательно. – Мы не будем их убивать. Несите деньги. Но раз возникла такая ситуация - нам нужна полная информация по делу. А вдобавок трое наших людей пойдут с вами. Помогут в случае чего.

- Сами справимся. – неуверенно возразил угрюмый цыган. – Мы уже вычислили район, где этот х..й живет.

В китайском языке нецензурное слово, произнесенное гостем, имеет множество значений – от «блеска», «яркий, блестящий» до китайской фамилии (а в сочетаниях – и того больше), но координатор «Мао чжао» довольно долго жил в России, чтобы понять смысл речи правильно. Тем более, что в его родном языке это слово заветное произносится чуточку иначе, с кратким звуком «э» между «у» и «й». Нечто вроде «хуэй»

- Ладно, мы будем искать вашего х…я параллельно. Расскажите все, что знаете.

Оказалось, что «район, который вычислили» довольно велик. Сашко довел «скина» до одного из спальных районов на окраине, но далее проследить не успел. Запас прочности и адреналин у паренька внезапно кончились, и молодой цыган потерял сознание прямо на проезжей части. Его увезли в больницу, где он некоторое время провалялся в беспамятстве, а потом ещё некоторое время искал возможность позвонить. Потому что сотовый после купания в болоте предсказуемо сдох, а давать свою трубу в руки цыгану долго никто инстинктивно не решался. Увы, в обществе полно подобных национальных предрассудков. В результате фора во времени у похитителя получилась вполне приличная.

 

«Одно радует: трущобы на Болотке теперь точно снесут и, возможно, горожане дождутся, наконец, создания нового парка. Вы смотрите «Городские хроники» с Галей Орлик». Далее начался репортаж из какого-то детского сада, воспитанники которого нестройными пронзительными голосами орали песню про Родину. Жестокое испытание для человека с головной болью.

- Мам, выключи телевизор! Голова раскалывается! – крикнул Волк Ларсен, он же Серега Огурцов, в соседнюю комнату. Мать более 30 лет работала на швейной фабрике и от постоянного шума стала туговата на ухо. Она заглянула в комнату:

- Так хорош валяться, двенадцатый час. Ты сегодня за картошкой на рынок со мной сходить обещал. А он и так до трех работает.

- Обещал – значит схожу. – буркнул Волк. – Ты мой рюкзак не видела?

- Этот вонючий что ли? Да я его выкинула. Вонизма от него в доме несусветная. Где ты эту дрянь нашел. Вроде большой уже, чтобы всякую гадость в дом тащить.

Волка как будто волшебной силой подкинуло с дивана-кровати:

- Куда?! Ты чего, совсем?!

- Ой, да не бойся, не на помойку. Выставила на лестничную клетку – пусть пока там будет. Да не трясись ты: кому это г..но нужно. А унесут – невелика потеря.

Ларсен уже не слушал бормотания матери. Он как был, в одних сатиновых семейных трусах метнулся в подъезд. Слава Богу, рюкзак был еще тут. Волк заглянул в брезентовое нутро под грязные тряпки, маскирующие пачки с деньгами – вроде все на месте.

-Ты чего, сосед, в одних трусах по подъезду скачешь? – заржала соседка Людка, полная крашенная блондинка лет двадцати пяти, курившая на площадке между этажами. -Яйца проветриваешь, что ли?

- Мои яйца тебя не касаются. – пробурчал Серега вполоборота. – Кури меньше, а то для здоровья вредно. Да и бычков вокруг набросали.

- Да это ж не я. – стала оправдываться Людка. – Я, вон, в баночку курю.

- Вот и кури в баночку, не хрен ржать.

- Какой-ты грозный. – оскорбилась деваха. – Малой ты еще, мне указания давать.

Последние слова из-за закрывающейся за спиной Волка двери прозвучали уже смазано.

«Давать! Только давать ты и умеешь.» - подумал Волк. «Слава Богу, деньги на месте».

- Мам, а где моя старая спортивная сумка? Вещи переложу, а рюкзак – под картошку.

- Поищи на балконе. – крикнула мать из кухни.

Через десять минут валюта перекочевала в старую пыльную сумку с полустёршейся надписью «Адидас» на коричневом боку.

«Ну теперь все пучком! Сейчас схожу с матерью за картофаном, и сразу на вокзал. Рвану к бабке в Сибирь! И хрен они меня найдут! Таблеточку только надо от головы выпить.»

Мать от неожиданного известия об отъезде опешила так, что присела, не глядя, на журнальный столик. Столик ожидаемо крякнул и зашатался на подогнувшихся ножках.

- Как к бабке? Так учебный год только начался? Второй курс.

- Да мне все равно зимой в армию. Там и выучусь на шофера. А в Сибирь пока съезжу денег заработать. Ты ж говорила баб Катя в каком-то городе живет, где платят хорошо?

- Это по соседству с ними, в Таежном. Но там закрытый город, на оборонку работает. Тебя не возьмут. А она за забором живет, в Большой Муре. В их городишке кроме этой самой муры никаких заработков.

- Ну поживу пока у нее, а там, может удастся в Таежный устроиться.

- Да чего так вдруг то? – всплеснула руками расстроенная матушка. Столик, не выдержав этого последнего движения, крякнул громче и сломался. Серега помог матери подняться и пересесть на диван. Потом опустился перед ней на корточки и взял ее кисти в свои широкие ладони:

- Мамуль, ну не расстраивайся. Я уже вырос, поеду мир посмотрю. Денег заработаю и куплю тебе электромясорубку. Ты ж давно хотела!

Мать разревелась. Она вырвала свои руки из сыновьего захвата и закрыла лицо ладонями. Оттуда, из-под ладоней катились слезы и доносились какие-то невнятные причитания. Сын присел рядом и приобнял женщину за плечи.

Наконец, мать отплакалась и уже относительно спокойным голосом спросила:

- Ты набедокурил чего-то? Может милиция тебя ищет?

-С чего ты взяла?

- Да сейчас в городских новостях показывали про вчерашнюю драку на Болотке и я там мельком твоего друга видела. Думала – может показалось. Его в милицейскую машину сажали.

-Какого друга? – насторожился Серега.

- Ну с тобой как-то приходил. Игорем вроде зовут. У него еще прозвище такое интересное: Лешак что ли.

-Тесак?

-Ну, наверное.

- Да я, мам, ничего не бедокурил. Просто с ребятами шли, а тут цыгане пристали. Стали драться, ментов вызвали. Действительно, могут и арестовать за пустяки. Я просто расстраивать не хотел. Так что я лучше к баб Кате поеду, пока тут уляжется.

- Езжай, раз так. Сейчас за картохой сходим, да я тебя соберу. Вечером на свердловском уедешь, а там пересадку сделаешь. От Екатеринбурга еще километров 500.

Когда совсем собрались выходить на улицу, мать вдруг вспомнила:

- Погоди, я теть Клаве, которая семечками торгует, обещала газет старых на кульки и календарей отрывных, что у нас в кладовке валяются.

- А на фига ей календари? – равнодушно удивился Серега. – Их ведь на кульки не пустишь.

- Ну там рецепты разные, всякие интересные сведения. Это в свое время твой батя покойничек с работы притащил, когда грузчиком в типографии работал. Вот только пропить не успел, хотя кому эта старая бумага нужна.

Волк набил рюкзак газетами, а сверху навалил пару десятков отрывных календарей, какие в советское время частенько украшали стены кухонь. В доинтернетовские времена они заменяли хозяйкам сайты домоводства, подсказывая, кто празднует нынче именины, и как правильно мариновать огурцы на аспирине.

Воскресный рынок двигался уже к логичному завершению. Кое-где торговцы одеждой сворачивали товар и готовились разбирать переносные палатки. Овощной ряд находился на дальнем краю.

-Эй, парень, куртка кожаная не нужна? – пристала золотозубая цыганка неопределенного возраста. – Зайди примерь. Чистая кожа. Если хочешь, можем даже попробовать, подпалить чуток с изнанки.

Волк только отмахнулся, пытаясь следовать дальше вслед за матерью, которая уже почти затерялась в толпе.

- Да ты погоди. Зайди, примерь. Не купить всегда успеешь. Давай пока твой рюкзачок подержу. – торговка схватилась за брезентовый бок вещмешка. Внутри зашелестела бумага.

«А что? – подумал Ларсен. – Курточка то не помешает. Старая и так уже на ладан дышит.»

- Почем? – веско обронил он голосом солидного покупателя.

- Нормально, не бойся. – затараторила продавщица, отбрасывая солнечные зайчики от зубов в ритме азбуки Морзе. До изобретения телеграфа и телефона она вполне смогла бы передавать зайчиками депеши на расстояние прямой видимости. – Заходи. Рюкзак вот тут ставь.

- Ты скажи сначала почем?

-Десять тысяч. За восемь уступлю.

- Это баксов триста выходит? - прикинул Волк. – За двести отдашь?

- А у тебя что, баксы? Рублей нет?

- Нет. Приехал из загранки, матросом на китобое ходил, разменять еще не успел.

- Ой ты заграничный наш. Ну ладно, давай за двести. Выбирай.

Но выбирать долго не пришлось. Ларсен сразу «положил глаз» на стильную черную куртку со множеством карманов на молнии. Размерчик оказался как раз его. Классная вещь!

- Смотри, она с теплой подкладкой, можно до поздней осени ходить. – суетилась хозяйка точки.

-Ладно, уговорила. – на свет показались два портрета Линкольна, который Серега еще вчера переложил в карман штанов на мелкие расходы.

-Носи на здоровье! – хлопнула его по кожаной спине цыганка, быстрым жестом пряча доллары куда-то между юбок.

- Э? А где мой рюкзак? – озаботился Серега. – А ну стой!

Он в два прыжка догнал смуглого пацана, который уже почти юркнул за ряд торговых палаток.

- Я тебе, сучонок, сейчас руки вырву за воровство!

Откуда не возьмись вокруг нарисовались несколько галдящих цыганок. Они хватали Волка за руки, толкали в спину и всячески отвлекали, раздергивая внимание. Однако Ларсен был не лыком шит. Он не глядя нанес несколько жестких ударов по разноцветной карусели из галдящих женщин, и, не обращая на их вопли внимания, продолжил погоню. Пацана удалось перехватить возле самого забора, через который тот уже собирался перекинуть похищенный рюкзак. Через ограду пришлось улепетывать самому воришке, а трофей остался в распоряжении прежнего хозяина.

«Блин, скоты!» - подумал Серега, и, подняв рюкзачок, направился в картофельный ряд на поиски матери.

Примерно в это же время в направлении рынка рывком стартанула темная «Ауди»:

- Раиса сказала, что какой-то молодой купил у нее куртку, расплатился баксами. При нем рюкзак, похожий на наш, в нем прощупываются пачки денег.

Езды было всего минут пять, но прибазарная площадь всегда густо заставлена машинами, и подогнать тачку прямо к воротам не получалось. Эти несколько минут, возможно, и спасли Серегу от печальной участи.

 

Мать Волк нашел возле теть Клавы, которая торговала жаренными подсолнечными и тыквенными семечками.

- Ты где потерялся?

- Да задержался чуток. Здрасьте, теть Клав.

- Привет, Сереж. Смотрю куртку купил?

- Ой, и верно! – всплеснула руками мать. – А деньги где взял? Дорогущая какая!

- Да ничего не дорогущая. Это кожзам. Всего полторы тысячи.

- Ничего себе – «всего».

-Да я у Игоря денег занял. Потом на работу устроюсь отдам. Че мне все в старье ходить?

- Ладно, не ершись. Слова не скажи. Вот Клав, собрался в Сибирь на заработки. Работяга.

- А чего? Вырос пацан. Готовь, мать, мешки для денег. – засмеялась Клава, не подозревая, насколько близко к истине ее шутливое замечание.

-Ладно, мы пойдем. А то картошку хорошую разберут. – Огурцовы направились в сторону овощного ряда. Метров через пятьдесят мать хлопнула себя по лбу:

- Ой, вот я дура. Забыли же отдать Клаве газеты. Сбегай, Сереж. А я пока картофель подходящий поищу.

Волк направился было к торговке семечками, но вдруг в хаотичной базарной толпе почувствовал какое-то целенаправленное движение. Так пескарь ловит боковой линией начало щучьей атаки. Самой хищницы еще не видно, однако слабые токи речной воды уже дают знать: опасность близко! Может в обычное время Ларсен-Огурцов этого бы и не заметил, но за последние два дня его интуиция обострилась до предела. Он остановился и стал всматриваться поверх голов (благо рост позволял) в базарную толчею. Вроде все спокойно. Народ медленно и плавно двигался, завихряясь возле прилавков. Но вдруг в неспешном «людовороте» возникли два прямых буруна. Две черноволосые головы быстро плыли над поверхностью людского озера, шаря глазами по сторонам. Опа! Волк пригнулся и, потихоньку развернувшись, пошел в обратную сторону. Рюкзак цвета хаки мелькнул тускло-зеленым пятном среди преобладающих вокруг черно-серо-коричневых цветов. И не то чтобы грязный вещмешок сильно выбивался из окружающей цветовой палитры, но его по какому-то наитию заметили.

-Вот он! Давай за ним!

Серега ускорился, то и дело натыкаясь на попадающихся по пути сограждан. Путь лежал к забору, отделяющему рынок от кольцевой загородной дороги: в данной ситуации самый короткий маршрут для спасения. Волк перебросил рюкзачок через двухметровую бетонную ограду и, подпрыгнув, легко перевалился следом, слегка порвав новую куртку. Жалко, но сейчас не до сантиментов.

Черноголовые буром устремились за ним. Один на бегу наводил по телефону машину к примерной точке переброски. Преследователи преодолели забор как раз вовремя, чтобы увидеть: бритоголовый забросил рюкзак в кузов медленно проезжающего мимо грузовика с мусором. Сам же бритоголовый беглец рванул через шоссе, чуть не попав под колеса мчащейся по противоположной полосе «маршрутке». Еще немного – и он исчез в довольно густой пригородной роще.

- Ну что делать будем?

- За грузовиком надо! Этого козла потом найдем. Деньги важнее.

Как раз подлетела черная «ауди» и, быстро приняв на борт пассажиров, пустилась в погоню за стареньким «газоном». Грузовичок не торопясь полз со скоростью километров пятьдесят в час, поэтому настигнуть его не составило большого труда. «Ауди» жестко подрезала мусоровоз, от чего тот чуть не слетел в кювет, едва удержавшись на обочине.

-Вы чего творите, придурки! – озлобленный водила – невысокий жилистый мужик в возрасте – выскочил из кабины с монтировкой. Но против четырех здоровенных бандитских боевиков, да еще вооруженных пистолетом, у него не было никаких шансов.

Пока двое напавших от души пинали попавшего под раздачу неудачливого шофера, снимая таким образом стресс, двое других залезли в кузов и стали рыться в мусоре. Рюкзак от резкого виража завалило рядом лежащим хламом и покопаться пришлось, как следует.

 

-Что за чешуя? – сказал вдруг Кеша. – Кажись, кого-то бьют?

- По ходу цыгане. – заметил остроглазый Ковш. Он служил срочную снайпером и легко идентифицировал объекты по незаметным для других мелким деталям. – А ну ка, Кастет тормозни! Поможем мужику, а то нехорошо, когда все на одного.

-Как ты их различаешь? – пожал плечами Кастет, подруливая к месту стычки.

Кастетовская «бэха» возвращалась с пикника. Поездка удалась на славу, и сейчас не хватало лишь небольшого, как вишенка на торте, завершающего штриха в виде приятной мужской разминки.

- Ой, мальчики, может не надо? – проснулись на заднем сидении Надюха с Валюхой. Но мальчики почти синхронно выскочили из притормозившей у грузовика «бэхи». Кеше повезло, что он не сел между девок, как планировал ранее, дабы пользоваться лаской с обеих сторон. Девчонки закапризничали, вытеснив кавалера к левой дверце, и в данный момент это было весьма кстати.

Шофер уже лежал, скорчившись под ударами ног, вяло пытаясь хоть как-то увернуться от ударов. Двое нападающих слишком увлеклись занимательным процессом, и не отследили ситуацию. Парни тут же смели их на землю ударами, выбили предъявленный было ствол в сторону и принялись месить ногами примерно с тем же остервенением, с которым бандиты дубасили до этого водителя мусоровоза. Комбинация трое на двое с преимуществом внезапности сработала на отлично. Но тут ветер удачи снова подул в другую сторону. Двое находившихся в кузове кладокопателя услышали какие-то неправильные нотки в музыке избиения и соскочили на дорогу, чтобы разобраться в причинах. И в этот раз Кеше не повезло оказаться правым боком к острию атаки. Это самое острие в виде клинка финского ножа вошло в печень по наборную рукоятку. Секундой позже Ковш перерубил руку с ножом мощным ударом монтировки, подобранной на дороге. А еще секундой позже некий громкий глас, раздавшийся почти с небес, возвестил о начале страшного суда. Но суд начинался по всем правилам, с задержания.

-Всем бросить оружие и лечь на землю!

Кеша и так уже лежал на земле, поэтому просто повернул голову. Ведь громкий глас поворачивать голову не запрещал. В ускользающем сознании отпечатался патрульный автомобиль «ГАИ», два сотрудника с короткими автоматами, контролирующие стволами поле боя.

-Стоять! Стоять или буду стрелять!

Но один из цыган, подхватив-таки рюкзак со старыми календарями, благополучно скрылся в лесу. Голос стрелять ожидаемо не стал: отписывайся потом за использованный патрон.

-Что за ерунда в городе началась? – посетовал один мент другому, пока прибывшая подмога паковала задержанных в милицейский «уаз»-«буханку». – То взрыв, то погром этот на Болотке. Ребята вторые сутки без продыху работают. Осеннее обострение что ли? И опять с трупом. Как будто дустом каким город посыпали.

-Почему с трупом? – возразил напарник. – Парняга вроде пока живой. Даст Бог – выживет.

Минут за пять до этого разговора Кешу увезла «скорая». Но он этого не слышал, поскольку летел по какому-то длинному белому тоннелю и чувствовал себя прекрасно. Гораздо лучше, чем даже на шашлыках с Надюхой.

 

Лесная тропа даже в полдень занавешена кисеёй легкого сумрака в пестром камуфляже солнечных пятен, пробивающихся с самого верха. Бежать по ней легко и приятно. Покрытие из опавшей листвы мягко пружинит, толкая стопу на каждом шаге чуть вверх. Раз-два-раз-два. Мышцы наливаются приятной усталостью. Сзади и сбоку кто-то бежит. Слышно только, как преследователь продирается по кустам с небольшим хрустом и шелестом. Почему бы ему не гнаться по самой тропе? Ведь и легче, и быстрее. Вот звуки где-то справа, и через мгновение уже похрустывает слева. Тропа чуть расширяется в небольшую ровную поляну. Здесь можно сделать небольшой кульбит в сторону противоположную звукам и выстрелить. Жаль пистолета нет, сейчас самое время попрактиковаться в стрельбе на бегу и уходе от вражеских выстрелов стилем «попрыгунчик». Впрочем, «попрыгунчика» можно и так пооттачивать, без ствола. Присел, кувырок в прыжке в бок, перекат, снова на ноги. Преследователь, судя по звукам и внутренней биолокации некрупный. Он, наконец, выскакивает из кустов и смотрит пристально, но не враждебно. Это вислоухий ирландский сеттер с удивленно-дружелюбной мордахой.

-Иди сюда! – посвистел Гек. Но сеттер видать знал себе цену. Он пренебрежительно фыркнул и скрылся в зарослях. Да, приятно так пробежаться по лесу теплым сентябрьским днем. А то и закиснуть совсем недолго. Рыжий вторые сутки отсутствовал на базе. Судя по городским теленовостям, причины для отсутствия были объективные и нерядовые.

Гек наддал ходу и уже через двадцать минут входил в дверь конспиративной дачи. На плите шумел чайник, а за столом мирно вкушали трапезу трое мужчин. Один из них был Серега Рыжий, второй – водитель с бачками «а-ля семидесятые», а третьего Гек видел впервые.

-Приятного аппетита, бойцы!

- Спасибо, добрый человек. – смиренно откликнулся Серега тоном «калики перехожей». – Какого хрена тебя на месте нет? Заходи, все бери.

- Да пробежался чуток, а то мышцы стали дрябнуть. А мне, как покойнику, надобно их разминать.

-Ладно, садись с нами, повечеряем, покалякаем о делах наших скорбных. Знакомься – это Олег, а который тебя вез – Николай. Наши люди. Лучшие из лучших, соль земли русской.

- Остапа понесло. – хмыкнул Олег, накачанный мужчина неопределенных лет с квадратным лицом, покрытым синеватой щетиной. Он привстал, чтобы пожать протянутую Геком ладонь и тут же бухнулся снова на табурет. После двойного повторения ритуала рукопожатия, Гена Волков, он же Гек Шторм присоединился к трапезе. На столе горой лежали аппетитные чебуреки, которые источали чудесный аромат и наполняли рот жидкой слюной.

-Я ведь почему такой веселый? – откомментировал Рыжий замечание товарища. – Это от невысыпания у меня эйфория. Надо покемарить трошки. Объявили, Геныч, общегородскую операцию «Барьер» по событиям на Лихом Болоте. Ну и нас привлекли – менты одни не справляются. С пару десятков оперативно-следственных групп, шерстят, выявляют, свидетелей опрашивают, причастных сортируют, протоколы стопками. Трендец, что деется. Тем более там и по нашу душу дельце то оказалось. Да ты ешь, мы то уже почти наелись. Кофейку никто не желает?

- Я чаю. – откликнулся Николай. – Давление у меня от кофе. Если только здесь кофе без кофеина имеется.

- Ага! Может тебе еще какао без кокаина. Чай вон, пакетики в пачке. А я пойду двойную дозу приму. Олежка, тебе сделать?

Натюрморт на столе пополнился двумя массивными керамическими кружками с кофе и двумя стаканами с пакетиками чая, бесстыдно свесившими свои ниточки на всеобщее обозрение.

-Чай в пакетиках – это извращение! – констатировал Рыжий. – Не даром он похож на тампакс.

-Умеете вы, товарищ подполковник, нужное слово к столу сказать. – хмыкнул Николай. – Научились в азиях всякому непотребству. А теперь с кофием изменяете чаю, который есть, согласно инструкции, «полезный, хорошо утоляющий жажду напиток».

- Не, меня сейчас чай не вштырит. Вторые сутки на ногах. Ладно позавтракаем – и на боковую до вечера. А пока информация к размышлению. В основном для тебя, Геныч.

Так вот: нашли в одном домишке на Болотке следы взрыва, идентичного тому, что тебя официальным покойником сделал. Взрыв несильный. Эксперты мухой пробили по своим аппаратам-колбочкам-спектрографам – пластид. Сиречь взрывчатое вещество с полимерным связующим типа одной из модификаций С-4. Судя по химическим меткам – с Ближнего Востока, скорее всего иранский. При возгорании обычно просто горит, но в запасной обойме для «тэхи» патроны от огня сдетонировали, что и запустило взрыв. Хорошо хоть взрывчатки с гулькин нос.

И угадай кого там нашли? Крота, он же Кротов Александр Иванович, ветеран нескольких войн, специалист-взрывник из команды по острым операциям известного тебе «Города». Боец пока живой, но сильно обгоревший, в ожоговом центре под нашим присмотром, в специальной палате. Нашли при нем «тэху» китайскую и крупную сумму американских денег.

Это наш шанс взять «городских» за бейцы. Тут статья корячится серьезная – терроризм. Здесь вам не игры в гладиаторов и убийство всяких безродных личностей вроде нас с тобой. Были они вдвоём, второй по описанию – Вася-афганец, командир их «острой» группы. Но Вася ушел. Судя по всему, сел на рейс до Москвы и уже сутки там, а скорее всего, полетел куда-то дальше. Мы его в федеральный розыск объявили. Найти – вряд ли найдут, конечно. Но этот факт будет их контору в определённой узде держать. А нам по любому в «плюс»: сейчас у «городских» заботы посильней появятся, чем тебя прессовать, даже если узнают, что ты жив-здоров.

Ладно, прибери тут пока, не в службу, а мы по диванам. Чур я в зале лягу.

 

- А мы вот так вот с дамы до туза, и две шестерки вам на погоны! Теперь ты генерал-шестеркин!

-Мухлюешь ты, Жека. С тобой играть невозможно. – почти по-настоящему обиделся Толик Князцов, прапорщик федеральной службы безопасности в штатском, несущий вместе с напарником все тяготы караульной службы в предбаннике бокса ожогового центра. За большим стеклом, словно египетская мумия завернутый в стерильные простыни, лежал охраняемый объект по кличке Крот. Путь в бокс был только один, через предбанник, поэтому, учитывая седьмой этаж, можно не опасаться несанкционированных проникновений через другой вход. Крот валялся этакой белой морковкой на большой никелированной кровати, а вокруг пищали и светились огоньками разные медицинские приборы. Инъекции и прочие процедуры делала постовая медсестра, но прапорщики, не столько по приказу, сколько от скуки, дотошно сверяли все по листу назначений.

-Не, вы сюда уже набранных шприцев с капельницами не приносите. У нас приказ: все набираем только в нашем присутствии. – твердил Евгений Головачев обиженным таким недоверием медсестрам.

- А вы типа разбираетесь в медикаментах. – съязвила одна из них.

-А чего тут разбираться? – пожал плечами Жека. – Не бином Ньютона. Вот написано: «Полиглюкин» 450 миллилитров, внутривенно капельно. Значит предъявите мне запечатанную бутылочку с «Полиглюкином». А вот альбумин, значит то же самое с альбумином. А то мы тут шпиона охраняем, а вдруг он ласты склеит. Нас тогда начальство разжалует, а всех причастных – арестует.

- Пациент и так на ладан дышит. – прониклась ответственностью задачи медсестра. – Да и днем его все равно на некротомию возят, кожу от струпьев чистить.

-Ну в операционную – это не наша юрисдикция, но здесь, раз уж задача поставлена, будем контролировать, как положено.

- Ну раз положено... – медсестра толкнула дверь плечом и проникла в стерильный полумрак бокса для сильно обгоревших. Поставив капельницу в подключичный катетер, она вышла.

- Слышь, Жека, а ты где так наблатыкался по медицине? – с уважением спросил напарника Толик. – Классно ты с ней в доктора сыграл.

-Да я до армии курс меда закончил. А потом то, се, другие интересы. Вот теперь здесь с тобой стерегу невидимую границу нашей Родины.

- А чего ушел?

- На физике в конце первого курса залетел. Я ее никогда не знал толком. Был у нас профессор Дубинин. Мужик неплохой, но дотошный. У него фишка – в конце каждой лекции анекдот рассказывал. Типа для разрядки. Так я анекдоты то запоминал, а все остальное – не очень. Помню его знаменитую фразу: «Если жена в постели показала вам нечто новое – не спешите спрашивать, кто ее этому научил. Женщины – они от природы фантазерки».

-Философски! – одобрил Толик. – В этом что-то есть.

- Ну вот. Тут перед экзаменами как раз кент из армии вернулся. Два дня наша комната на ушах стояла. Явился я на экзамен полностью стерильный. А пропусков лекций у меня – штук десять. Лаборантка Дубинину журнал под нос: вон сколько пропусков. Я в отказ – ошибочка вышла, неправильно отмечено. Он – как так? Я - женщины от природы фантазерки. Рассвирепел профессор и выгнал меня взашей с неудом. Так и закончилась моя медицинская карьера. Но хоть научился надписи по латыни правильно читать. Латынь то как раз на первом курсе проходят.

Из-за приоткрывшейся двери в коридор высунулась черноволосая голова:

- Э брат, где шестой палата?

- Не знаю. – отмахнулся Князцов. – Читай надписи на дверях.

Дверь открылась совсем и в тесный предбанник зашел какой-то южный гость с неожиданным вопросом:

-Ты че, блатной, да?!

- Блатной. – согласился Головачев и показал из кармана табельный ствол. – Вали отсюда, полудурок. И кто в отделение для тяжелых больных таких дебилов пускает, да еще поздно вечером.

Гость некоторое время созерцал с удивлением пистолет, потом сказал тоном пониже:

-Э, нет, брат, все нормально. – и исчез в коридоре.

- Пойду медсестре втык сделаю! – обрадовался Князцов возможности развлечься и размяться.

- Давай, только не долго и не больше двух втыков за раз. – негромко заржал напарник.

Анатолий вышел в пустоту полуночного коридора. Головачев немного поскучал в одиночестве, подкидывая пальцем с крышки маленького столика спичечный коробок. Наконец, отработав до автоматизма умение выбрасывать максимальное количество очков (это когда коробочка после небольшого сальто становится «на-попа»), к развлечению охладел. В этот момент в предбанник зашел молодой врач в синем «хбшном» костюме и с фонендоскопом на шее. Доктор не слова не говоря попытался проследовать в бокс. Евгения он как бы проигнорировал, то ли как деталь мебели, то ли как человека, от которого ничего не зависит. В другой раз Евгений, может быть, и не обратил бы внимания на сей демарш, но сейчас оскорбился слегка и, не вставая со стула, совершенно по-хамски преградил ногой дверной проем. Врач удивленно посмотрел на этот импровизированный шлагбаум, затем перевел глаза на стража предбанника:

- Позвольте пройти!

- Не позволю. – с доброй улыбкой ответствовал Жека и развернул под нос молодого «эскулапа» служебное удостоверение. – Вы кто? Я вас тут впервые вижу.

- Я дежурный терапевт, Евгений Анатольевич Рылеев. У меня плановый обход всех тяжелых больных. Список передали мне по смене.

- Рылеев, значит. А почему не Пестель? Или Муравьев-Апостол на худой конец? Документики есть у вас какие-нибудь?

-Вы что с ума сошли? Вот же бэйдж с моими данными.

- Вы, как человек взрослый, должны понимать, что сейчас за пять минут можно сделать любой бэйдж. Будьте добры, приведите кого-нибудь, кто может подтвердить вашу личность, или несите документы.

- Черт знает что. – раздраженно произнес врач и направился в сторону медсестринского поста, дабы медсестра подтвердила его личность перед непонятным хамом с грозной коркой.

- Ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как вежливость! – сказал сам себе Жека, назидательно подняв палец вверх. Эту истину он почерпнул еще в детстве, в журнале «Человек и закон». На последней страничке, где публиковали разные смешные глупости из криминального мира, ему попался небольшой рассказец. Некий налетчик, решив ограбить сберкассу, написал записку угрожающего содержания, которую и передал молча в окошко кассы. Начиналась записка крайне невежливо: «Эй ты, уродливая тварь. Гони деньги иначе…» Кассирша даже не дочитала, что там следует после «иначе». Она жутко оскорбилась на «уродливую тварь», схватила тяжелую доску для пересчета мелочи и, перегнувшись сверху через невысокую перегородку, огрела налетчика по голове. Парень потерял сознание и попал в руки милиции. А напиши вежливо – глядишь, и деньжат срубил бы. Вот и этот доктор – ну зашел бы как человек, поздоровался, представился. Тем более, судя по возрасту, когда Женя Головачев уже изучал секреты латыни на первом курсе, Рылеев еще зубрил законы Менделя за школьной партой.

Наконец, врач вернулся с медсестрой и Князцовым, который был слегка недоволен прерванной беседой.

-Вы подтверждаете личность этого человека? – слегка пафосно произнес Евгений, мысленно делая обличающий жест указующим перстом, как в фильмах про американское правосудие.

-Конечно. Это наш дежурный терапевт.

-Ну что ж, можете войти. – благосклонно разрешил Головачев.

Рылеев пробурчал что-то среднее между «черти что» и «совсем охренели» и наконец попал к пациенту. Там он пару минут попучился на мониторы, что-то записал и вышел.

- А чего, вы его трубочкой не будете слушать? – невинно спросил Жека.

Врач хотел что-то раздраженно воскликнуть, но сдержался и просто мотнул головой в отрицании.

- Пойдемте на пост. Я сделаю пару дополнительных назначений.

- Чего ты доктора напугал? – спросил Князцов. – Вон смурной какой.

-Положено. – солидно ответил ему напарник. – Инструкция.

Минут через пять пришла медсестра со шприцем и коробкой какого-то препарата.

-Так, так, что тут у нас? – с видом профессора Преображенского взял лист назначений Жека. – Строфантини десять кубов. Ну что ж, все верно.

Конечно, если бы Головачев доучился до третьего курса и успел пройти цикл фармакологии, он бы сразу понял, в чем тут подвох. Но… Через минуту Крот, не приходя в сознание, умер. Сердце его просто остановилось в систолу, то есть в момент сжатия, из-за передозировки сердечного гликозида строфантин. Такое сердце снова завести нельзя, поскольку никакая стимуляция уже не заставит «мотор» расслабиться. Другое дело – диастола - там просто дави на грудину и качай, если под рукой нет электродефибрилятора. Но, поскольку пациент и так был в крайне тяжелом состоянии, остановку сердца списали на основную травму, а детально никто не обследовал. Сколько введено лекарства знали только медсестра, врач и прапорщики. Но первые два вряд ли об этом рассказали бы, опасаясь ответственности, а два последних по незнанию просто не придали этому значения. В листе назначений буквально через пару минут после события между единицей и ноликом появилась аккуратная точка, поставленная той же самой ручкой и превратившая десять кубов в один. Хотя может она стояла с самого начала? Просто ручка плохо писала, и точка получилась нечёткой? Тогда вина целиком на невнимательной медсестре. В любом случае точка между цифрами стоила Кроту жизни. Однако, разум Крота последние два дня уже бродил в краю вечной охоты, поэтому данного обстоятельства тоже не заметил.

Был ли умысел во всем этом, или просто преступная халатность? Неизвестно. Только где-то через неделю доктор Рылеев приехал на работу на новеньком «форде». По его словам, денег на машину дала теща. Мама жены Рылеева являлась крутой бизнес-вумен, так что вопросов ни у кого не возникло. Ранее она в чрезмерном зятелюбии замечена не была и дорогие подарки любимому зятю не дарила, но надо же когда-то начинать.

 

Часть вторая: Мешок денег.

В соцсетях частенько публикуют позитивные ролики, когда виртуальные друзья дарят друг другу сумки, полные долларов или кучи золотых слитков. Предполагается, что это и есть простое человеческое счастье, к которому все без исключения стремятся. Но виртуал – он и есть виртуал. Что будет делать простой человек со слитком золота? Хороший вопрос. Продать абы кому его нельзя, возникнут другие хорошие и не очень вопросы. А если не абы кому, то могут запросто настучать по голове и отобрать, посадить в кутузку и отобрать, просто отобрать. Увы, как в сказке жить-поживать не получится. С иностранными деньгами при теперешнем разгуле демократии вроде проще, если их у тебя пара сотен. Если пара тысяч – уже чуток страшнее. А если полная сумка, в городе план «Барьер», и деньги ищут прежние хозяева? Готовая картинка к старому фильму «Богатые тоже плачут».

Волк вернулся домой уже поздно. Под покровом ночи, как любят писать авторы классических детективов. Зареванная матушка без слов обняла в прихожей непутевого сына и долго-долго плакала ему на грудь, перемежая слезы каким-то невнятными причитаниями. Волк стоически терпел эту моральную экзекуцию. Но все когда-нибудь заканчивается. Матушка перестала реветь, заставила его вымыть руки и отвела на кухню к полной сковороде жаренной картошки. Пока Серега ел, она сидела напротив и, подперев ладошкой щёку, ждала, когда чадо насытится. Наконец, сковорода перекочевала в мойку, на столе появились две кружки, чайник и поллитровая банка с клубничным вареньем.

- Что случилось, Сереж? Во что ты вляпался?

- Да что ты заладила, мам. Вляпался – слово какое-то дурацкое. Ничего я не вляпывался. Говорю же, цыганская мафия за мной охотится. Мы им хотели точки прикрыть, где наркотой торгуют, а они ментов вызвали. Так что завтра поеду в Сибирь к баб Кате.

- А деньги у тебя откуда? Доллары эти?

- Ты чего, в сумку лазила? Это мы там, на Болотке нашли. Видно кто-то из цыган потерял. Вроде, как клад. Я тебе завтра долларов триста дам, сходишь в обменник, поменяешь на рубли? А то мне лучше не соваться сейчас в общественные места.

-Ой, Сереж, может отдать эти деньги в милицию? За такие деньжищи и убить могут. Живем же без них нормально, и еще столько же проживем. Мне на работе вон премию за квартал выписали пятьсот рублей.

-Не, мам. Такой шанс раз в жизни выпадает, и я его не упущу. Завтра поеду из города. Денег оставлю на хозяйство, не бойся.

-Да я не этого боюсь. Арестуют тебя, или убьют наркоманы поганые. Бог с этими деньгами.

-Ладно, утро вечера мудренее. – устал спорить сын. – Я в душ и спать.

 

У всех кочевых народов дом – всего лишь временное пристанище. И отношение к нему соответствующее, как к чему-то непостоянному, эфемерному. В цене же всегда хороший конь, красиво сплетенная нагайка, да длинноствольный карамультук с украшенным серебром прикладом. Прогресс мало что изменил в этом плане. Зайдите в жилище к любому сыну кочевого народа – вроде и богато, и блестяще, а не уютно. Скорее не дом, а склад всего, что можно быстро и с выгодой продать. Зато все материальные возможности вкладываются в железных коней и аксессуары. Автомобиль – скакун, навороченная мобила – инкрустированная золотом плеть, а оружие так оружием и осталось. Кто в состоянии – огнестрел носит, а уж ножи считаются чуть ли не столовым прибором, без которого не сядешь отобедать.

В пригородном поселке Кольцовка, которую в городе прозвали еще «цыганским замком», царило необычайное оживление. «Что за сходка?» - подумал бы сторонний наблюдатель, увидев громадное скопище дорогих тачек. Но неоткуда ему было взяться, стороннему то наблюдателю. В Кольцовке последние пять лет никто кроме цыган не жил, и ходить мимо тоже старались по минимуму. Если цыганский квартал на Болотке являлся форпостом, этаким бастионом Сен-Жерве, на котором «мушкетеры» Тесака столь плодотворно позавтракали, то Кольцовка – настоящая Ла-Рошель, государство в государстве. Тут даже рота гвардейцев кардинала не проканает, а ОМОН если и пройдет, то не сразу и медленно.

Замком район прозвали за доминирующее строение, принадлежащее цыганскому барону. Действительно что-то такое двухэтажное средневековое, в вензелях и башенках. Вообще то цыгане более одного этажа стараются не строить, ибо по их поверьям нельзя, чтобы женщина над головой у мужчины ходила. Вроде как женский таз – сакрально нечистый фрагмент тела и не должен находиться выше уровня мужского лица. Но барон решил проблему просто и радикально, запретив женской части своей многочисленной родни подниматься на второй этаж, благо и на первом места хватало вдосталь. Там же на первом этаже находился и громадный зал для всяких сходок и заседаний, которые частенько перетекали в застолья с народными песнями и плясками. Сам барон недурно играл на разных инструментах, и часто солировал с любимым наем (молдавский вариант пан-флейты) в разношерстных ансамблях.

Но сегодня, судя по всему, веселья не предвиделось. В центральном зале за длинным дубовым столом собралось около двух десятков старейшин. Все располагались по ранжиру, соответственно возрасту и весу в обществе. У самого дальнего конца стола стоял тот, кого в обычное время никогда бы на столь важное совещание не позвали, а именно молодой цыган Сашко. Сесть парню не предложили, поэтому и стоял он с понурой головой, держа свою загипсованную руку наперевес.

Информацию, рассказанную юношей, старейшины подробно разобрали, и пришли к выводу: лично его вины в потере рюкзака нет. Виноват скорее старший брат, оставивший дом без необходимой охраны и присмотра. Впрочем, положение самого Сашко сей вердикт облегчал несильно. По любому, вина на его семье, а значит и деньги всем вместе придется возвращать.

- Главное сейчас стариков у китайцев выкупить. – подвел резюме собранию барон. – Поэтому необходимо до завтра собрать всю сумму. Половину дам я, остальное соберите по всей общине. Когда этого русского поймаем, деньги вернем всем пропорционально сделанным взносам.

Конечно, барон не знал слова «пропорционально», да и в цыганском языке нет соответствующих аналогов, но, если перевести его спич на понятный язык современной финансовой канцелярщины, звучало бы это именно так.

- Ты, Сашко, иди, и Михая позови сюда.

Старший брат Сашко, глава клана, потерявшего деньги, зашел мрачно-виноватый, смотря в пол перед собой.

-Ну что ж ты, Михай? Когда батя твой был баро, таких вещей за ним не водилось. Деда Шандора убили, общак унесли. Как искать будешь?

-Надо всем нашим его портрет раздать. – угрюмо предложил Михай. – У Раисы пацаненок есть, рисует очень похоже. У ментов это фоторобот называется. Плюс, узнать куда этих лысых с Болотки увезли, да заслать в камеру по человечку. Пусть поспрашивают на тему кто такой и где искать. А уж потом найдем быстро. За деда я его лично на ремни порежу.

- Ну что ж, дело говоришь. На том и остановимся пока. Ладно иди. И скажи бабам, пусть стол накрывают здесь, время обедать.

Михай так же понуро вышел.

- А может, отобьем дедов у китайцев? – предложил один из самых молодых старейшин, сидевших у дальнего конца стола. Впрочем, идея никакой поддержки у остальных членов собрания не нашла. Да и романиспе – неписаный свод цыганских законов – не позволяет подвергать родню ненужному риску, тем более из-за денег.

Таким образом уже назавтра Ли Син обрел свои деньги, деды вернулись домой, а цыганская община получила повод для внеочередного застолья в доме цыганского барона. Правда, встреча была омрачена смертью старого Шандора, потерей валюты и родственников, попавших в ментовку во время поножовщины на кольцевой автодороге. Но об этом можно подумать уже после.

А координатор «Мао-чжао», хоть и получил плату за свой товар, но не успокоился. Если пол «лимона» почти бесхозной «зелени» где-то ходят, то грех их не поднять. Что упало, как говорится… Только искать Волка китайцы стали не через криминальный российский мир, поскольку были от него слегка изолированы, как некая «вещь в себе», а через связи в правоохранительных органах. И какой путь быстрее приведет к цели – время покажет.

 

Из подъезда, где жили Огурцовы, вышел странный тип. Необычность образу придавала соломенного цвета шевелюра, неровно обрезанная под горшок и немного примятая сверху бейсболкой. Под носом типа щетинились аналогичного цвета усы – ни дать, ни взять пародия на Мрака Твена. Если бы Волк в своем подъезде увидел подобное чмо, то тут же без слов отоварил. Эту мысль озвучил участковый инспектор капитан Иванов, который вместе с двумя коллегами в штатском как раз направлялся в квартиру Огурцовых.

- Волк таких клоунов на дух не переносит. Так-то он пацан вроде без вредных привычек, но это националистическое г..но в нем постоянно толкает его на подвиги. Скины одним словом.

- А этот тип в бейсболке вроде светленький. Как раз арийского вида. – возразил один из коллег.

- Да им по хрен. Не соответствует среднему стандарту – замесят без разговоров. Они тут у меня на земле раз готов каких-то побили.

-Ну готов и я бы побил. – сказал второй коллега. – Приехал однажды к матушке на кладбище прибрать, а там на соседней могиле эти твари тусуются. Я их пинками оттуда прогнал.

- Вы, когда будем Огурцова принимать, осторожнее. – посоветовал участковый. – Серега парень здоровый, единоборствами занимается. Может какой-нибудь фортель выкинуть. А за что его?

- Да все по той же массовой драке с убийствами на Болотке. Те, кого уже следаки раскрутили немного, показывают, что и Огурец твой там был. Только почему они его Волком кличут? Огурец для него погонялово в самый раз.

- Это забавная история. Он в некотором роде фанат Джека Лондона. А у того в одном романе персонаж есть, Волк Ларсен. Громила-отморозок. Ну и наш Огурцов себе псевдоним такой взял. К тому же звучит по-арийски.

-Чудно. Глядя на него не скажешь, что парень - любитель чтения. – на этой фразе группа вошла в подъезд.

Капитан был абсолютно прав. Ларсен обязательно замесил бы странного чувака при встрече. Спасло чудика только одно: встретиться они не могли никоим образом. Потому что хипарь в бейсболке - это переодетый Серега Огурцов.

Утро не задалось с самого начала. Матушка пошла в обменник менять баксы на рубли, и вернулась зареванная со ста рублями в трясущейся от переживания руке.

-В чем дело?

- Возле обменника какие-то ребята предложили обменять доллары по большему курсу. Я и обрадовалась. А подсунули бумагу резаную, сверху вот только сто рублей. Пока разобралась – их уже и след простыл.

- Ладно, не переживай, не велика потеря.

Так-то оно так: когда на боку в сумке без малого пол миллиона, то триста баксов кажутся мизерной суммой. Но теперь придется самому менять, а это опасно. Волк нашел в кладовке старый матушкин парик под каре, и слегка обкорнал его, чтобы не выглядел слишком девчачьим. Из обрезков соорудил себе усы. Сверху баксов в сумку накидал разного барахла, распихал по карманам документы и присел на дорожку рядом с матерью на диван.

-Ладно, мам, я поехал. Как приеду напишу.

-Пирожков, может, возьмешь?

- Куда их, в кафе что-нибудь перехвачу.

Серега покинул дом вовремя. Ещё немного, и пришлось бы ехать не к бабушке в Сибирь, а в ментовку. Впрочем, не исключено, что потом тоже в Сибирь, только путь выйдет длиннее. Однако, удача любит смелых.

В первом же обменнике вышел прокол. Тетка за стеклом попросила показать паспорт.

-Не похож. Тут лысый и без усов.

-Да отросли волосы и усы, всего делов.

- И по паспорту вам еще нет восемнадцати.

-Так через неделю будет!

-Через неделю и придешь.

Ну кто знал, что, имея куеву тучу «зелени», можно тупо остаться без налички на сиюминутные нужды? Повторять эксперимент с обменом Серега побоялся. Пришлось привлечь «деревянные» резервы. Рублей набралось немного, тысячи две. Достаточно, чтобы купить билет «докуда хватит», а там уже скинуть маскировку, и нормально поменять валюту. Волк направился на вокзал. Однако и здесь возникли трудности. Во-первых, на входе в вокзал стояла рамка металлоискателя и просвечивающее устройство для сумок. А ну просветят пачки денег, и что потом делать? Во-вторых, на привокзальной площади крутилось непривычно много цыган. Их там и обычно бывает немало, но все-таки бережённого бог бережет. Ларсен направил свои стопы к автовокзалу, находившемуся неподалеку. Там порядки чуть демократичнее, может и удастся уехать.

 

- Смотри, кажись, тот гадже, которого все ищут! – толкнул в бок один цыганёнок другого.

- Да не очень похож вроде на картинку. – засомневался тот. – Волосы длинные.

-Ты лучше смотри. Раиса что говорила? Он у нее кожаную куртку на днях купил. А вон у того парня куртка, как раз такая же, как она продает. А картинка – что! Картинку то по памяти рисовали.

-Точно. Надо нашим звякнуть, пусть принимают скорее, пока не свалил.

За углом кафе на привокзальной площади было тепло, солнечно и намусорено. Здесь сама собой получилась некая зона отчуждения, непросматриваемый пятачок. С одной стороны, его отгораживала стена кафе, с другой – длинный забор почтового двора с колючкой поверху. Через пустырик шла натоптанная тропка – тут было удобно срезать путь до автовокзала. По дорожке быстрым шагом шел плечистый молодой человек в кожаной куртке и со спортивной сумкой на боку. Из-за угла забора, там, где тропа уходила с пустыря навстречу вышли трое крепких парней. Еще двое нагнали прохожего со спины. Парень в кожане вопросительно посмотрел на заступивших дорогу людей, ожидая видимо какого-то вопроса типа «курить есть?», затем попытался их обойти. На неожиданный крюк справа отреагировал профессионально быстро: по-боксерски прикрыл челюсть плечом, скинул сумку на землю и сделал в ответ молниеносную «двоечку». Начавший атаку провалился назад под хлесткими ударами. Сумку тут же утащил в сторону непонятно откуда взявшийся чернявый пацаненок. Однако выиграть по очкам не получилось: боксера огрели по затылку бейсбольной битой и раунд закончился за явным преимуществом нападавших.

- Эй, вы чего творите? – закричала работница кухни, вынесшая из задней двери кафе корм собаке. – Я сейчас милицию вызову.

Угрозу свою она немедленно побежала исполнять, но делу это не сильно помогло. Когда через пять минут наряд приехал на место, на пустыре лежал только окровавленный труп. Ну или почти труп: издали работнице кухни было не очень видно, а ближе подойти она не могла, так как жутко боялась покойников.

 

Тем временем Волк Ларсен купил себе билет до городка, находящегося на границе с соседней областью и мирно сидел в автобусе, жуя беляш из привокзального киоска. Из широкого окна открывался отличный вид на привокзальную площадь, кресло удобно поддерживало спину, а беляш просто таял во рту, наполняя все вкусовые рецепторы восторгом.

-Пассажиры, предъявите билетики! – пошла по салону перронный контролер - полная тетка в светоотражающем жилете. На билет Волка она глянула лишь мельком, потом перевела взгляд на лицо и вдруг расплылась в улыбке:

- Паренек, у тебя ус отклеился.

Сидящие рядом стали оборачиваться и тоже улыбаться. Ну еще бы, в таком дурацком парике Серега выглядел сущим клоуном. А тут еще и ус. Ларсен провел ладонью под носом, убирая остатки псевдорастительности вместе с выступившими от горячего беляша соплями. Контролер прошла до конца салона, и, возвращаясь, снова царапнула Волка взглядом, теперь уже без улыбки. Однако ничего не сказала.

Автобус, неуклюже ворочаясь на узких перекрёстках пополз к выезду из города. Ларсен запихнул сумку под кресло и, убаюканный мерным покачиванием, постепенно уснул.

Снились ему разные хорошие вещи – черные машины дорогих марок, красивые кафе на морском берегу и приятные блондинки, ласкавшие обладателя половины миллиона долларов нежными руками и губами. Приятное чувство, близкое к оргазму, поднялось из паха в середину живота и вдруг растаяло под внезапным спазмом. Блондинки и кафе исчезли, за окном быстро менялся среднерусский пейзаж, а в животе как-то очень дискомфортно заурчало. Говорила же мама – возьми пирожков на дорогу. Не стоило в привокзальной тошниловке беляш покупать. Сколько времени интересно? Мобилу после всех известных событий он так и не удосужился купить, а часов никогда не носил, чтобы не повредить в драках руку. А! Вон над водителем мерцает электронное табло – уже полтора часа едем. Кишечник вновь повелительно сжался, пытаясь выдавить некачественную еду в окружающее пространство. Титаническим усилием сфинктера Волк пресек бунт на корабле и какое-то время сидел, напрягая ягодицы и втянув тазовое дно. Наконец эта борьба противоположностей слегка утихла. Первый раунд Серёга едва вытянул. «Очко», простите за каламбур, пока в его пользу, но долго так не выдержать. Он прошел по салону к кабине водителя: - Здесь поблизости негде остановиться? Мне в туалет срочно надо.

-Сейчас через пять минут Журавлики будут. Там остановка на 10 минут. Потерпишь?

-Ладно.

В Журавликах Серега с драгоценной сумкой наперевес стремглав понесся в направлении корявой вывески «Платный туалет. 10 руб.» Метнув монетку в окошко кассы, он не останавливаясь проследовал рысью к кабинкам. Времени, чтобы оторвать туалетной бумаги из рулона возле смотрительницы тоже не оставалось. Но – успел! Правда сидеть с тяжелой сумкой на шее было неудобно, но данный минус буквально растаял в блаженной неге облегчения. Через некоторое время выяснилось, что нега облегчения затягивается. При попытках встать коварный кишечник снова начинал вредничать. «Счастливые трусов не надевают» - шутил как-то один остряк по радио. Как выяснилось, несчастливые – тоже, хотя и по другому поводу. Десять минут пролетели незаметно.

-Слышь, Михална, не у тебя паренек такой лохматый с моего рейса? – послышался возле туалетной кассы голос водителя автобуса.

- Да вроде не выходил. Пронесся так, что чуть штаны не сваливались.

- Эй, парень! – крикнул шофер в направлении кабинок. – Ты скоро?

«Откуда я знаю?» - чуть обреченно подумал Волк, а в ответ крикнул: - Езжайте без меня. Я потом на другом рейсе доберусь.

-Ну как знаешь. – судя по звуку водила ушел. В соседней кабинке нудно шумела вода в неисправном бачке унитаза. Наконец, настало время испытать еще один постулат: в жизни каждого человека может наступить момент, когда любая бумага становится ценной. А у Ларсена в куче ценных бумаг, как назло, не нашлось ни листочка обычной, но такой необходимой в данный исторический отрезок времени. Однако у богатых свои причуды. По правде говоря, купюра в сто долларов в данном контексте явно проигрывала клочку газеты, не взирая на все свои степени защиты и даже специальные люминесцентные полоски.

Наконец, Волк выбрался на свет божий и сел на облезлую лавочку на небольшой приавтовокзальной площади. Посреди неё из пустого фонтанного бассейна торчала некая металлическая птица, целясь клювом в небеса. На клюв местный шутник надел пустой пузырь из-под пива. Судя по всему, птица являлась журавликом. Такой вот символ города – журавль с бутылкой пива в клюве. Подошел следующий автобус, пассажиры высыпали на перрон, закуривая и разминаясь. Ларсен хотел подойти к водителю и попроситься на борт, но коварный беляш, видать, вышел не весь. Пришлось снова бежать в клозет.

К вечеру Серегу, обессилевшего от бесконечных походов по нужде, забрала местная скорая. Потрепанный «уаз» доставил пациента в приемный покой Журавликовской центральной районной больницы, или коротко ЦРБ. Ларсен имел при себе весь необходимый пакет документов, включая медицинский полис, но наотрез отказывался сдавать в камеру хранения больницы сумку.

-Да пойми ты, чудак-человек! – стала раздражаться фельдшер приемного отделения. – Нельзя сюда с вещами. Ничего твоей сумке не сделается! Кому твои вонючие носки нужны. Выпишут – заберешь все в целости и сохранности. А это что у тебя? Парик на голове? Ну ты, брат, даешь.

- Это я лысины стесняюсь – пробормотал Волк. -А можно сумку в сейф положить?

- Парень, вот ты нудный. Ладно, гляди! Видишь? Кладу в сейф. И парик твой тоже сверху. При выписке тебе все отдадут.

Фельдшер открыла большой железный шкаф, прикрученный к стене в углу, и запихнула сумку в нижнее отделение.

Будь Волк немного поздоровей, он бы, конечно, просто сбежал из больницы с сумкой на плече, но в данный момент сил не оставалось даже на то чтобы спорить. Обезвоженный поносом организм не поддерживал сознание в достаточной для активных действий и решений мере. Новоявленного пациента увезли под капельницу, а фельдшер кинула огромный ключ от сейфа в ящик стола и ушла пить чай. Поток пациентов сегодня был невелик, поскольку никаких народных гуляний и праздников в ближайшее время не было, а селяне еще находились в огородных трудах.

За чаем рассказали удивительную новость: оказывается, медсестра Ленка из хирургии сбежала из дому с молодым любовником, бросив мужа и двоих детей. По поводу оценки события мнения разделились. Часть дам, участвующих в чаепитии, встали на сторону беглянки. Ну в самом деле, сколько той женской доли осталось? Пятый десяток разменяла, дети большие уже, школу заканчивают… Так и похоронить себя, что ли в этой бытовухе под грудой ежедневной рутины и мужниными пьянками по выходным? Уж климакс на носу, пусть хоть напоследок почувствует радость жизни. Оппонентки же (они все были значительно старше и период сексуальных волнений давно оставили позади) апеллировали к семейным добродетелям, считая случившееся одним из вариантов сумасшествия на фоне гормональной перестройки. «Бес в звизду», как метко выразилась фельдшер приёмного отделения, чье мнение ввиду почтенного возраста и незамутненного морального облика являлось очень весомым. Неудивительно, что про сумку в железном шкафу она напрочь забыла и, уходя домой, не передала её по смене. Железный шкаф в приемном покое только назывался сейфом. Когда-то здесь размещалась бухгалтерия, и в нем хранились разные важные бумаги. После перепланировки помещение отдали под приемник и в шкаф стали складывать всякую всячину, относительно ценную, чтобы оставлять ее просто на виду, но и не слишком дорогую, потому что ключ всегда валялся в выдвижном ящике стола.

 

К обеду следующего дня в санпропускник, распространяя вокруг тонкий аромат недорогого алкоголя, зашел местный электрик Толик:

- Ну, чего вам тут чинить?

- Слава Богу, явился. – заворчала фельдшер, дама лет сорока приятной наружности и с формами, достойными самого Рубенса. – Я когда еще заявку оставляла? Видишь плафон дальний не горит? Ночью темно, как у негра в одном месте.

- Татьяна, не ворчи. – добродушно отмахнулся электрик, худощавый мужичок лет 50-ти с плутоватым лицом провинциального пьяницы, умеющего легко развести собеседника на халявную выпивку, и пышной шевелюрой светло-русого оттенка с примесью седины. – Ты женщина неоспоримых достоинств. Не порть картину своей сварливостью.

- Ё-мое, философ выискался. Говорить ты красиво умеешь, а вот работать…

- Для вас, деревенских, любая нормальная речь кажется изысканной. – засмеялся Толик. – Я ж десять лет в Москве шабашил. Вот там все культурно и вежливо. Норма ведения бизнеса. Хотя порой такая тоска на сердце, а на хер послать нельзя.

- Тоже мне, культуролог московский. Иди плафон чини.

Электрик забрался по стремянке под высокий, трехметровый потолок, снял пыльный шар плафона и поставил его на верх железного шкафа:

- Да у вас тут просто лампочка перегорела. Гоняете по всякой ерунде.

- А я откуда знаю, что там перегорело? Мне ж наверх не залезть. Да и не наше это дело - электричество. Для этого московский специалист имеется.

-Ладно уже, не подкалывай. Где лампочки у вас?

-В сейфе посмотри. Ключ в столе. Давай занимайся, мне растворы для замачивания поменять нужно.

Фельдшер ушла в соседнюю комнату и начала греметь склянками и кастрюлями.

- А где они лежат? – донесся из приемника голос электрика.

- Внизу глянь, обычно на одной из нижних полок.

- Тут сумка какая-то.

-Ну глянь в сумке. Я не знаю куда их подевали.

-Татьяна! Ну-ка поди сюда!

-Чего еще? Я занята!

-Поди сюда, говорю!

Какие-то необыденные нотки в голосе Толика заставили фельдшера прекратить начатое дело и выйти к месту события. А событие и впрямь случилось не рядовое. На нижней полке железного шкафа, в котором отродясь ничего ценного кроме разных пустяков не хранилось, лежала спортивная сумка, набитая пачками стодолларовых купюр. Кроме денег в сумке ворохом лежали носки, трусы, майки, но они под гнетом впечатления от внушительной суммы вовсе не воспринимались глазом – вроде их и не было вовсе.

- Это откуда здесь? – вопрос явно относился не к трусам с носками.

- Не знаю. По смене ничего не передавали. Сейчас Тамаре Ивановне позвоню, уточню. Тамара Ивановна? Здрасьте, это Татьяна. Тамариванна, тут в шкафу сумка какая-то лежит, это чья? Кого? Огурцов, вчера поступил? Понятно. Да нет ничего, просто… - тут фельдшер запнулась, решаясь говорить или нет, но устрашенная зверскими гримасами электрика, который семафорил держать язык за зубами, скомкала ответ. – Просто валяется, не знаем чья. Ну, понятно. Ага, до свидания.

- А что за Огурцов?

-Да вчера поступил с пищевым отравлением. Надо пойти глянуть. Может в милицию заявить? Какие деньжищи!

- Ты что, Танька, какая милиция. А если он дом продал, или наследство получил.

-Ну да, у нас дома максимум на пару пачек из этой сумки стоят. Там, наверное, не меньше миллиона.

-Пожалуй, поменьше. – оценил опытным глазом содержимое баула бывший московский шабашник. – Но с пол-лимона точно есть. А что, Танюха, может рванем с тобой в бега? Как говорил Шукшин – обрадуемся на пару. Ты привлекательна, я чертовски привлекателен. Прямо сейчас и свалим с бабками.

- Ты что, дурак? Такие деньги просто так не носят и не теряют. Наверняка, бандюган какой. Прячься потом всю жизнь.

- Может и бандюган. А может просто конь педальный. Ладно, поговорили и забыли. Где лампочки то? А, вот они, в угол завалились.

В этот момент к крыльцу подсрежетал древний «уазик» с красным крестом во лбу. Из дальней деревни подвезли на госпитализацию бабушку с обострением хронического панкреатита. В приемном покое сразу стало суетно и шумно. Вокруг старушки плясал десяток разновозрастных родственников. Татьяна тут же суровых голосом попросила всех лишних покинуть служебное помещение и не создавать кутерьмы. Когда должным образом оформленная старушка покинула приемник, Толик уже ушел, плафон висел на месте, а сейф был заперт. Татьяна отомкнула дверцу – сумка лежала там же. «Слава Богу» - подумала она и, повернувшись испуганно ойкнула. За её спиной стоял бледный как смерть Волк Ларсен, бликуя под отремонтированным плафоном бритой головой. Лицо его и в нормальном состоянии не слишком доброжелательное, сейчас выглядело угрожающе-зловещим:

- Где моя сумка и верхняя одежда? Я выписываюсь.

- Ой, ты меня выпугал, паренёк! Фамилия?

-Огурцов. А сумка в шкафу лежит рядом с вами.

- А кто тебя выписал? Выписка будет завтра после обхода, сегодня уже нет.

- Это не важно. Я забираю свои вещи и ухожу.

-Ну забирай. Вон, в кладовке твоя куртка с ботинками, вот сумка. Сам возьми из шкафа.

Волк первым делом извлек из железного ящика сумку и вжикнул молнией. Фельдшер старательно не смотрела в его сторону, делая вид, что проверяет журнал поступлений. Пауза затянулась. Татьяна мельком кинула взгляд на пациента. Тот стоял в каком-то ступоре, вперив взгляд в развезшееся под молнией нутро баула. Сумка на вид потеряла упругость и выглядела неряшливо-дрябловатой.

-Где мои деньги. – каким-то равнодушно-замогильным голосом спросил парень.

- Какие еще деньги? – попыталась повысить голос фельдшер. – Ты что-то сдавал под роспись? Сколько денег у тебя было и где?

Волк вдруг быстро переместился к столу, за которым сидела хозяйка приемника и ухватил ее за горло стальными пальцами.

- Где деньги. – не повышая голоса повторил он. Татьяна попробовала что-то сказать, возмутиться, но не смогла выдавить ни слова из-под стального зажима. Попытки сбить руки с горла тоже закончились безуспешно.

- Ты, тетя, не понимаешь. – говорил в это время зловещий пациент. – За эти деньги все ваши Журавлики, включая окрестные села, пустят по кругу, а потом сожгут. Если поняла – кивни. Вижу поняла. Руку отпускаю. Не кричать, милицией не пугать и прочих глупостей не делать. Потому что, если меня здесь и сейчас закроют – придут другие люди. И все равно начнут спрашивать с тебя. Так что лучше сразу отмучаешься и на свободу с чистой совестью.

Откуда в Ларсене проснулся такой талант подбирать нужные, доходящие до самого сердца, слова – он и сам не знал. Действовал в какой-то прострации, пустоте, где ничего не волнует, а значит можно не торопясь принимать верные на сто процентов решения. У каждого в жизни, наверное, бывали моменты, когда идешь по наитию, чувствуя, что движешься в правильном направлении. Отсутствие денег вдали от дома, да еще когда ты в бегах, сильно стимулирует мыслительный процесс. Иначе хоть беги обратно в общественный туалет при автостанции и ищи вчерашний, использованный не по назначению, портрет Линкольна.

Фельдшер несколько секунд молча растирала красные пятна на пухлой шее, Волк терпеливо ждал.

- Это, наверное, Толик. – наконец выдавила она. – Электрик наш. Он эти деньги нашел, я в сумку и не лазила. И не знала даже, что они там. Он буквально минут двадцать назад отсюда ушел.

- Как выглядит, где живет?

- Невысокий такой, волосы пышные, шапкой, мелкокучерявые. Где живет – не знаю. Ездит на оранжевом «москвиче». Сейчас, наверное, в биндежке должен быть. У них мастерская в подвале первого корпуса.

- Телефон его наверняка есть. Звони, пусть придет. Скажи, что пробки выбило.

Татьяна набрала номер на мобильном и долго напряженно вслушивалась. Затем отняла трубку от уха и протянул в направлении своего собеседника.

- Аппарат абонента отключен, или находится вне зоны действия сети. – сказала трубка.

- А стационарный, проводной телефон у них там есть? Должен быть! Звони.

Фельдшер накрутила диск старого, местами потрескавшегося телефона. После недолгого ожидания трубка вопросительно хрюкнула.

- Кто это? Сергеич? Виталий Сергеич, где Толик? Куда ушел? Да нужен. Он тут у нас ремонтировал и не доделал. Нет, вы обедайте, придет сделает. Как не придет? Отпросился? Во, блин. Ладно, ничего.

- Ну что там?

- Он отпросился на сегодня, сказал по делам надо.

- Вот сцука. В общем так, берем такси, едем к нему домой.

- Я не могу, я ж на смене! Да и не знаю, где живет.

- У Сергеича этого спроси. Подменись с кем-нибудь на часок. Скажи вопрос жизни или смерти. Смерти – если денег не найдем. А если найдем, я тебе лично премию в 500 баксов за сотрудничество выдам. Он с сумкой тут был?

-Да, у него такая большая, из брезента, для деталей и инструментов.

-Давай, такси вызывай, едем. Повторюсь, если денег не будет, завтра весь ваш город по камушкам раскатают. А начнут с тебя и Толика этого.

 

Боря Ли являлся штатным специалистом по решению острых вопросов триады «Мао Чжао». Персонаж он был в своем роде весьма необычный. Высокий, атлетически сложенный китаец с русским именем, безукоризненным русским языком и российским гражданством. И то, и другое, и третье, плюс отличное знание российской специфики, делало его незаменимым спецом по решению щекотливых вопросов.

Родители Бори – китайские коммунисты, переехавшие в свое время в СССР, в последнее десятилетие существования которого и появился на свет новый советский гражданин. Малыш Ли успел даже поносить пионерский галстук, пока Союз безвременно не почил в бозе. Ну а потом закрутилось, завертелось вокруг лихое безвременье. Папа Ли, носивший простое китайское имя Маркс, чтобы прокормить семью, занялся весьма опасным, но доходным бизнесом. Он продавал в Китай «на запчасти» тигров, купленных им в разных зоопарках. Получалось весьма прибыльно. Буквально каждая деталь тигриного организма использовалась в китайской медицине для создания порошков, притираний или пилюль. Постепенно он скупил всех тигров в маленьких бродячих зверинцах по Дальнему Востоку. Полосатых отдавали по дешёвке, так как в начале 90-х прибыль от гастролей резко упала, а прожорливые животные ежедневно требовали мяса. Но потом бизнес пошел на спад: «шер-ханы» в шаговой доступности кончились, а конкуренция из-за нахлынувших на Дальний Восток соплеменников из Поднебесной выросла в разы. Тогда пришлось налаживать старые родственные связи с родной провинцией Хэнань. В итоге Маркс Ли перетащил в Благовещенск несколько десятков родственников и основал контору типа «купи-продай». Что они там продавали – Боря особо не вникал. Его как раз призвали служить Отчизне в «Войсках дяди Васи». На срочной Ли получил сначала кличку Монгол, а потом, когда усовершенствовал навыки рукопашного боя – Брюс Ли. Тем более, что его родное имя почти совпадало с американским именем «Маленького дракона». Как говорил Конфуций: «В рамках Великого Дао всякая вещь имеет свой конечный путь, а значит – дембель неизбежен.» Поэтому, через определённое количество дней и ночей Боря Ли вернулся в родной Благовещенск в дембельской парадке и лихо заломленном голубом берете. Возвращение оказалось не очень радостным. Папа Маркс находился в печали: на все, что нажито непосильным трудом пыталась наложить лапу всесильная организованная преступная группировка «Общак», а вернее ее Благовещенский филиал под командованием Калача. Калач получил патент на правление от самого Джема, отстегивал положенную долю в общак «Общака» (такая вот тавтология) и считал себя высокоэффективным менеджером. Когда бизнес просто обложили налогом, клан Ли исправно платил. В конце концов, так устроен мир, чтобы что-то получить – надо потратиться. Но в последнее время Калач решил, что бизнес папы Маркса как-то не укладывается в его, Калача, мироощущение. Вернее, бизнес укладывается, но отдельно от папы. А ведь скольких трудов стоило отработать маршрут по переброске всего нужного через границу. Собственно, основной гешефт семьи строился на банальной контрабанде. Но что поделать – время было такое. И теперь на отработанный до мелочей канал хотел наложить лапу российский криминал. На соплеменников из провинции Хэнань надеяться не приходилось. Все это были неграмотные крестьяне, способные только трудиться от зари до зари, лишь бы хорошо платили. К тому же в России большинство из них находилось на птичьих правах.

- Не боись, папа. – утешил отца лихой десантник Боря. – Как говорит китайская народная мудрость: «Дорога в тысячу ли начинается с одного шага». А в нашем случае она начинается с одного Ли. С меня.

За несколько последующих дней Брюс Ли собрал с пару десятков корешей и сослуживцев по армии и забил Калачу «стрелку». Мероприятие сильно отдавало авантюрой, если учесть, что Калач легко мог собрать до нескольких сотен бойцов в течение одного часа. Встретились на пустынном берегу Зеи, за городом. Калачевских было раза в два больше, почти все при стволах. Главари сошлись на небольшой поляне между двух армий.

- Чего хотел?

- Ты по беспределу наш бизнес отжимаешь. – невозмутимо ответил Боря, - Так не годится.

- Твое здесь только г…но в твоих штанах. За борзость следовало бы вас всех тут завалить. Но я нынче добрый. Десять косарей зелени в виде штрафа – и валите из города. Увижу еще раз – живые позавидуют мёртвым.

Боря нарочито медленно достал сигарету и прикурил. В момент, когда вспыхнул огонек зажигалки под сигаретой, голова Калача вдруг лопнула, и полуобезглавленое тело свалилось китайцу под ноги. Такая же участь за короткое время постигла еще с десяток калачевских. Все это происходило в полной тишине, без звуков выстрелов. Брюсовские рассредоточились и открыли плотный огонь из имеющегося карманного оружия. Деморализованые соперники стреляли в ответ, но результаты оказались значительно хуже: лишь троих несерьезно задело. Место стрелки предварительно тщательно проверяли на предмет засады. Упустили одно важное «но» - реку. Боря посадил в пару катеров по экипажу – водитель-снайпер. Они медленно курсировали почти по середине реки, изображая рыбалку и не привлекая внимания. Учитывая ширину реки ближе к слиянию с Амуром, лодки с этого берега были почти не видны. Ну если только не смотреть на них в бинокль, или оптический прицел.

Но выиграть битву – это полдела. Боря немедленно выехал в Комсомольск-на-Амуре, чтобы встретиться с верховным главнокомандующим «Общаком» - Папой Джемом. По собранной информации, тот недолюбливал Калача и с большой долей вероятности не стал бы включать «ответку» за расстрелянного бригадира. Так и получилось. Боря Ли отвез в качестве компенсации те самые 10 косарей зелени и получил сертификат на управление Благовещенском при условии аккуратной платы в общак.

С этих пор бизнес Маркса пошел на поправку. Поблажек папе Брюс не делал во избежание кривотолков, но и того что оставляли хватало с лихвой на развитие бизнеса. Через папу Боря познакомился с представителями триад, благо с детства владел одинаково хорошо и русским и китайским. В Китае младшего Ли прозвали Русский дракон, а в России – Большой китаец. И этот дуализм позволял ему комфортно существовать на стыке двух культур. Через какое-то время власти Дальнего Востока по приказу сверху начали зачищать территорию от «Общака». Главарей частично посадили, частично постреляли, криминальная пехота рванула во все стороны. Боре в этом смысле было легче: он с остатками своей бригады просто переехал через Амур в соседний Хайхэ. Бригада потом разбрелась кто куда, ибо работать по криминалу на чужой территории равносильно самоубийству. Благо деньжата водились на относительно безбедную жизнь. А вот Борю взяли в триаду. Правда, с краешка, не посвящая во все детали: хоть и китаец, но русский. В принципе, можно, учитывая накопленные за время бригадирства капиталы, спокойно уйти на покой, но Борис Марксович был натурой деятельной и жаждал приключений. Таким образом его и отправили в «Мао чжао» к однофамильцу Ли Сину. У китайцев фамилия читается первой, так что Боря по нормам китайского языка правильно именовался Ли Боря. Почти «свобода» по латыни.

Ли Син сразу высоко оценил нового собрата по организации. Однофамилец с русским именем и немецким отчеством кроме выдающихся личностных качеств обладал очень ценным капиталом (не зря же папа у него Маркс)– неформальными связями. Сослуживцы по десантуре на гражданке шли обычно в силовые структуры, и при правильном подходе могли поделиться нужной информацией, которую «нормальному» китайцу получить практически невозможно. Даже за деньги. Вот и в деле с пропавшим цыганским полумиллионом такая информация могла сыграть ключевую роль. Один из сотрудников Центрального ОВД оперуполномоченный Андрей К. в приснопамятные армейские времена являлся лепшим корешем Монгола-Брюса Ли. Именно поэтому Большой китаец при получении задания на розыск известной суммы позвонил именно ему. До этого армейские друганы частенько встречались просто так: пива попить, с телками в сауну сходить и по прочим другим приятным поводам. Понятно, подноготную про себя Боря говорить не имел права. Сказал, что занимается бизнесом с китайскими родственниками, и, по сути, не сильно кривил душой.

-Откуда у тебя, Монгол, китайские родственники. – ржал, глумясь Андрюха.

- Мы, монголы, сначала же Китай завоевали – поддерживал шутку Боря.

Большой китаец очень ценил армейскую дружбу и, в целом, старался приятеля не напрягать, но в данной ситуации его помощь очень бы пригодилась.

Встретились в кафешке возле ОВД, взяли перекусить, благо время обеденное.

-Что-то ты Андрюха, замученный какой-то. – посочувствовал Боря.

-А! – вяло махнул рукой приятель. – Фашисты эти забодали. Замучались их разыскивать и оформлять. А сверху давят, боятся всплеска межнациональной розни. Помнишь, как с год назад в Хакасии тамошние местные таксисты дагов побили? Вот и наши областные сейчас очень опасаются такого развития событий. Даже фейсов (сотрудников фсб) подключили. Видишь, вон тот слегка рыжий за соседним столиком? Подпол фсбшный, нас типа курирует в рамках этого дела. Тут еще всплеск паранормальной дряни типа сатанистов каких-то. Да не простых, а мотоциклистов, по-современному – байкеров. Уже пара случаев по области – трупы со следами ритуальных убийств. Были ж времена с нормальными, почти добрыми преступлениями: то муж жену топором по пьянке зарубит, то собутыльники из-за глотка водки друг друга почикают. А сейчас дурдом какой-то.

- У меня такая же чушня. Скинхеды эти у родственника кучу денег отжали. Там серьёзная сумма. В общем, послали меня найти. Может поможешь? Я тебе по-братски с полтонны «зеленых» в виде премии выдам.

-Ого!

- И не говори. Родня в печали волосы на голове рвет.

-Это понятно. Только чем я помочь то могу?

- Меня интересуют личности тех, кого закрыть не успели, и кто в бегах сейчас. У нас то портретик по памяти рисованный имеется, не знаю, правда, насколько верный.

Андрюха посмотрел на карандашный рисунок на мятом листке и хмыкнул:

- Ну и рожа. Впрочем, они там все примерно такие же. Ладно, вечерком пересечемся, посмотрю, что можно сделать. Давай, до встречи.

На выходе из кафе Боря чуть не столкнулся с упомянутым рыжим фейсом. Тот слегка мазнул взглядом по азиатскому лицу и равнодушно отвернувшись, вышел на улицу. Большой китаец последовал за ним на выход.

Ближе к вечеру позвонил Андрюха:

- Подъезжай к той же кафешке.

- Вроде нашел я твоего демона. – без прелюдий начал он. – Очень похож на некоего Сергея Огурцова по кличке Волк Ларсен. Активный участник скинхедовского движения. Неполных восемнадцать лет. Вот его фотки. Кстати, один из немногих, кому удалось пока уйти. Группа была у него дома – мать говорит, что отбыл в неизвестном направлении. Вокзал и аэропорт совершенно точно не проходил, а в более подробный розыск не объявляли – не того полета птица. Помыкается по стране и сам на чем-нибудь запалится. Хотя, раз ты говоришь, он у вас денег хапнул, то может затихариться основательно. Если фантазии хватит. А с фантазией у них туговато. Тачку небось, какую купит типа «мерина», да начнет по ресторанам гулеванить. Шальные деньги они впрок не идут. Но если не дурак, то уедет подальше и ляжет на дно. Куда ехать пацану, который до 18 лет никуда из города не выезжал? Обычно по родне. Бабушки, тети, дяди и тд. Вот у нашего героя из всего возможного набора как раз и есть одна бабушка. Живет в городке Большая Мура в Западной Сибири. Думаю, туда он двинется с большой долей вероятности. Советую тебе поискать на автовокзале – там паспорт предъявлять не надо при покупке билета. Ну или, как вариант, мог уехать попуткой. Тогда почти бесперспективняк.

-Спасибо, Андрюх! Ты меня очень выручил. Деньги вот, в журнальчик вложены, возьмешь потом после моего ухода.

-Да, вот еще что. – вспомнил вдруг приятель-опер. – Тобой этот рыжий фейс интересовался. Так, невзначай. Я сказал, что служили вместе. Не знаю, имеет для тебя значение эта информация или нет.

-Ещё раз огромное спасибо! Но думаю, что фейсам мной интересоваться не с руки. Законов не нарушал, обычный китайский бизнесмен с российским паспортом.

На автовокзале Боря прошел по перронным контролерам, показывая добытую приятелем фотку беглеца. Для маскировки у него было фальшивое удостоверение капитана МВД. Расчёт оказался верным: перронных контролеров относительно немного, и они, в отличие от кассиров, смотрят пассажирам в лицо, а не на руки с банкнотами.

-Очень похож на одно паренька. – удача клюнула после получасового барражирования по автовокзалу. – Только тот лохматый был. Хотя может и парик, потому что у него ус отклеился. Я поэтому его так хорошо и запомнила.

- А куда поехал?

-По-моему в восточном направлении. До Целинного у него что ли был билет. А автобус точно помню – вон тот «Хендай».

- Ага, ехал такой. – подтвердил и водитель. – Только он раньше сошел, на Журавликах. Понос паренька прихватил, так что уехали без него.

Вот примерно такая картина предшествовала прибытию Бори Ли на автовокзал Журавликов.

Потрепанная «восьмерка» серого цвета лихо подкатила к привокзальной площади, чуть не опрокинув одну из урн. Из машины выбрался азиат непривычно высокого роста и направился прямиком в привокзальный туалет. Это обстоятельство объясняло некую поспешность прибытия и инцидент с урной: ну приспичило человеку! Однако в туалете вместо десятирублевой монеты прибывший просунул в окошко кассы красную корку, а потом фото лысого парня.

- Да увезли его, бедолагу, вчера в больницу. Я как раз приходила со сменщицей договориться, чтобы подменила. Паренька этого на «скорой» забрали.

Круг поисков предельно сузился. Боря Ли, сначала все-таки использовав туалет по его прямому назначению, выехал в сторону больнички.

 

«По темным переулкам города Лондона мчался «мерседес» цвета «белая ночь». – так начинался, кажется, один из множества детективов с участием Ната Пинкертона. У нас же не Лондон, поэтому и размах не тот. По кривым улицам окраины Журавликов мчалась сизая «семерка» с шашечками на крыше. Ну как мчалась? Ехала, тщательно огибая ямы и лужи – водитель берег подвеску кормилицы. Пассажиры – крупная дама лет сорока и бледный бритоголовый парень – напряженно молчали.

-Ну куда вам?

-Да вон последний дом по улице. Видите? С зеленой крышей.

- Это откуда «москвич» оранжевый выехал?

На словах «оранжевый москвич» бритоголовый вышел из прострации и даже привстал чуть на заднем сиденье, где и располагался:

- Толика машина? – спросил он у спутницы.

- Да вроде его. - ответила та бесцветным голосом. – Похоже.

- Шеф! Давай за ним!

- Что значит – «давай»? – слегка сварливо удивился «шеф». – Я на это не подписывался!

- Давай, говорю. Догоним – штуку баксов тебе выдам сразу. Этот чертила мне денег должен!

- Вы только меня высадите. – попросила пассажирка. – Мне назад в больницу надо.

- Расплатись с водителем за рейс, и выметайся. – командным голосом приказал бритоголовый. – Догоним Толика – компенсирую за все по-царски.

Минутой позже «семерка» облегченно рванула вдоль по улице, оставив на обочине большую часть живого груза в виде кустодиевской медички из приемного покоя. «Москвич» уже скрылся за поворотом.

- Куда он пошел – знаешь? – спросил пассажир, перебравшийся на переднее сиденье.

- Там межрайонная дорога есть, выходит через 30 км на областную трассу. По ней сейчас мало кто ездит – покрытие не очень. Но зато «гайцев» никогда не бывает. Еще плюс – по ней особо не разгонишься. Так что догоним мы твоего Толика.

Однако, человек предполагает, а Бог располагает. Оранжевый «москвич» как сквозь землю провалился. Дорога впереди была пустынна.

-Куда он делся? Судя по скорости, мы его должны догнать. А! Черт! Он, наверное, на Колодезное свернул. Но туда я не поеду. Там грунтовка такая, что после дождей только на тракторе проехать. Да и по сухой погоде есть пара мест, где легковушка не пройдет.

- А на фига он тогда туда сунулся?

- Откуда я знаю? Но это самый короткий путь на трассу. Километров 20 экономишь. Так-то придется крюк давать – там небольшое взгорье, скалы. Эта грунтовка прямо через них идет. В одном месте такой уклон вправо, что по мокрой дороге машину юзом в овраг стащит. Однажды там «газелька» с газовиками опрокинулась. Водила пытался проскочить на первой передаче, а машина скользит в сторону оврага. Еле выскочить успели. Так что давай, паренек, расплачивайся и двигай дальше пешком. Тут у тебя шансы есть. Если пойдешь напрямик, то большой угол срежешь, а он на машине быстрее 10 км в час ехать не сможет.

- А куда это – напрямик?

-Ну вон хребет скалистый на холме видишь? Двигай прямо по нему. Дорога его огибает. Оттуда ты его сто пудов увидишь – там обзор хороший.

Волк молча вылез из «жигулей» и пошел в указанном направлении.

-Э! А деньги?

- Догоню «москвич» - отдам.

Таксист витиевато, взахлеб заматерился, но догонять странного пассажира не пошел. «Ладно, вернусь у этой тетки за поездку возьму» - решил он и помчался в направлении города. Ну как помчался? Медленно поехал, огибая выбоины на асфальте. Впрочем, скорость движения оказалась в самый раз, чтобы по приезду к крыльцу санпропускника он застал давешнюю тетку, беседующую с каким-то длинным бурятом. А может калмыком или корейцем.

- Хозяйка, дружок то твой не расплатился за поездку. Хорошо бы денег получить. Мы рублей на сто-пятьдесят наездили уже после того, как ты вышла.

Длинный калмык зыркнул раскосым глазом, а медсестра запричитала:

-Да какой он мне дружок. Бандюга какой-то. Его вон милиция ищет. – она кивнула на собеседника.

Тема получалась скользкой. Сейчас менты забарабают на всякие допросы и прочие следственные эксперименты, работа встанет, выручка, соответственно, упадет. Поэтому таксист с понимающей улыбкой пошел на попятную: - Ну раз такое дело, не стану вам мешать.

-А вы нам не мешаете. – придержал его под локоть длинный бурят. – Покажете место где вы его высадили? Я за вами на своей машине поеду. Расплачусь и за него, и за эту поездку.

«Какой-то странный мент, деньги дает, коркой своей не давит. – подумал опытный таксист. – Ну да и фиг с ним. Платит и ладно.»

А вслух озвучил: - Конечно поехали. С вас триста рублей. Изволите вперед получить?

Странный мент не колеблясь достал три стольника и выдал страждущему, чем полностью того успокоил.

 

Волк с трудом поднялся на гребень холма. Высота была небольшая, но коварный беляш сильно подточил его силы. Полупустая сумка вяло билась о бок при каждом шаге, напоминая об утерянном рае с красивыми блондинками в черном «мерине». Так один несвежий беляш может обойтись неосторожному покупателю в полмиллиона долларов США. Коварный похититель имел практически непреодолимую фору в скорости и времени, но сдаваться Серега не собирался. Проснулось в нем некое упрямство, заставляющее порой шагать навстречу верной смерти с грудным всхрипом: «Врешь, не возьмешь!». Обзор с холма действительно открывался неплохой. «По дороге в направлении границы движется автомашина «Москвич». – так кажется в «Бриллиантовой руке». Разница только в том, что «Москвич» не вишневый, а оранжевый, граница не государственная, а межобластная, и вместо вертолета с удобным крюком для подцепления беглецов – вершина холма и собственные дрожащие от слабости ноги. Оранжевая точка медленно ползла по дороге примерно в полутора километрах дальше. Часть путь можно выиграть за счет спрямления углов, но в любом случае бесперспективняк. Серега вздохнул и зашагал по склону вниз срезая дорожную петлю.

Странным образом он таки настиг вора. Тот стоял возле приткнувшейся к обочине машины и сосредоточенно глядел на колесо. Что он там намеревался увидеть, Волк не стал уточнять, а нанес упреждающий прямой удар в подбородок, как только тот с удивлением повернулся к подошедшему. Но то ли силы не хватило, то ли скорости: супостат легко увернулся и крепким крюком вмазал снизу под челюсть. Волк подлетел чуть вверх, упал на спину, крепко ударившись затылком. Соперник подошел к нему и сильно встряхнул за грудки: - Вставай, гад. А ну вставай!

Лицо у него волшебным образом изменилось. Теперь на Волка глядел не низкорослый тип с пышной шевелюрой, а высокий азиат. Машина тоже вдруг изменила и цвет и очертания, как бывает в фильмах про чудесные превращения. Вместо «москвича» у обочины застыла серая «восьмерка». Волк помахал головой, стряхивая наваждение. Откуда тут этот чурка взялся? Оглядевшись, он понял, что лежит у подножия холма, с которого спускался, возле самой дороги. Рядом валялась выпотрошенная сумка. Требуха в виде трусов и носков неподобающе пестрела по склону. Значит «москвича» он догнать не мог? А «восьмерка»?

-Вставай, брателла, свою смерть проспишь! – с ухмылкой потряс его непонятный азиат.

- Чего тебе надо? Ты кто такой? Хрен ли в моей сумке роешься? – вяло спросил Волк.

- Не бойся, ты не в аду. – засмеялся «чурка». – Хотя, наверное, в аду вас, скинов, будут мучать такие вот как я черти. Давно валяешься тут? Бабки где?

-Какие бабки?

- Которые ты у цыган взял? А то в твоем бауле кроме грязного белья ничего нет.

Судя по поставленным вопросам, азиат явно был в теме. Спорить и пререкаться, а тем более драться, у Волка не осталось сил. Он вяло махнул рукой вперед по дороге:

- Чувак на оранжевом «Москвиче» увез. Толик зовут. Стибрил бабки, сцука, пока я в больничке валялся. Хотел догнать, да видать сил не хватило.

Азиат понимающе кивнул, бросил Волка, сел в машину и немедленно выехал дальше. Серега снова опустился на теплую, нагретую за день землю и от слабости отключился. Рай для него наступил здесь и сейчас, в покое и умиротворении раннего сентябрьского вечера.

 

Мельницы в народном фольклоре издавна считаются прибежищем темных сил. А уж заброшенные – и подавно. У полувысохшего мельничного пруда криво топорщилась рассохшимся, сошедшим с оси колесом водяная мельница села Колодезное. До села отсюда оставалось еще добрых 15 километров. Когда-то место было бойким, а дорога к нему поддерживалась в хорошем состоянии. С упадком мукомольного агрегата и грунтовка потеряла всякий вид. Ездили по ней теперь очень редко, в основном местные старожилы, желающие спрямить путь.

Толик удачно проскочил опасный участок дороги, где в свое время слетела в овраг «газель» с газовиками. Стояло сухое бабье лето, и дорога держала машину хорошо. Однако уже на относительно ровном участке «москвич» задергался, зачихал и заглох. Водитель долго жужжал стартером, но без всякого эффекта.

«Наверное, бензонасос навернулся. Вот же, блин!» - Толик какое-то время покопался в потрохах под капотом, но результата не достиг. – «Эпическая сила! Ночь спускается. Теперь пешкодралом до трассы топать. Ни пожрать не захватил, ни одежды теплой. Придется ночевать на мельнице – там хоть крыша есть. Перекантуюсь до утра, потом по светлу пешочком до Колодезного, а то ночью на этой дороге и ноги переломать не долго. В селе попутку поймаю. А, впрочем, на хрен попутку? Найму тачку, благо деньги есть!» Он похлопал рукой по туго набитой банкнотами брезентовой сумке и на душе стало теплее. Правда не долго: солнце закатилось за холмы, и температура воздуха заметно упала. Бросив на дороге оранжевого «россинанта», коварный электрик, с сумкой через плечо бодро зашагал к темнеющему вдалеке остову старой мельницы. На вскидку, расстояние, которое предстояло пройти, было не больше полукилометра.

Ночь обещала быть холодной и голодной. Впрочем, согреться еще можно, набрав сушняка в ивовых зарослях вокруг пруда, а вот с едой и водой – проблемы. Этот момент отметил еще Даниель Дефо словами своего Робинзона Крузо, обращенными к сундуку с пиастрами и прочими дублонами: «Бесполезный мусор, на что вы здесь нужны.» И то верно – зеленые бумажки в еду не годились. Более того, ими можно легко отравиться. Толик вместо Дефо читал преимущественно «Спидинфо», но к мысли, осенившей Крузо пришел самостоятельно: «Пошамать чего-нить. Во, блин, куча бабок и купить еды негде!» Но еда пол беды – вода из пруда плохо подходила для питья. Сначала ее требовалось хотя бы вскипятить. Он набрал сушняка, запалил костер в углу с наименее разрушенной крышей, нашел кем-то забытую эмалированную кастрюлю со ржавыми сколами и пошел за водой. Когда вода уже закипала, со стороны оставленного «москвича» донесся приглушенный расстоянием удар. Толик тревожно вскинул голову на звук, но вокруг снова царила тишина позднего вечера. Однако «робинзон Среднеруской возвышенности» обеспокоился. В свете костра внутренность старой мельницы просматривалась достаточно хорошо. В одном из углов большого помещения возвышалась груда мусора: какие-то тряпки, камни, доски. Под эту кучу Толик тщательно упрятал свое сокровище, заровнял, чтобы смотрелось естественно и, относительно успокоенный, снова присел у костра. Вода в кастрюле уже во всю кипела. Жаль, заварки не было. Прихватив ручки посудины кусками валявшейся ветоши, беглый электрик, а ныне почти долларовый миллионер, убрал кастрюлю в сторону, чтобы остывала. Потом вытащил из кучи длинный железный штырь, положил рядом и, совсем почти успокоившийся, просто сидел и смотрел на огонь. Загипнотизированный этим занятием он тем не менее внимательно прислушивался к звукам снаружи. Но приход гостя все-таки пропустил.

-Здорово вашей хате! – в проем из темноты шагнул здоровенный детина с азиатским лицом. – Гостей принимаете?

Толик слегка привскочил от неожиданности, но потом слегка настороженно улыбнулся и ответил в тон: - А чего ж, заходьте. Жаль угостить нечем. Вот кипяточку хлебните, ежели желаете.

- Не, кипяточку пока не хочу. Не знаешь, земляк, какой чудак на дороге «москвич» бросил? Я в него сейчас влетел с разгона. Там участок пути с большим уклоном вправо, хотел на скорости проскочить. Проскочить то проскочил, да сразу за поворотом чья-то тачка. Вот я её в зад и ударил. Да и сам лбом о лобовое приложился. Вишь, какая шишка? «Восьмерочка» моя теперь не едет, что-то у неё внутри ёкнуло.

-Прости, брат, моя машина. Заглохла, зараза, и никуда. Так-то по этой дороге почти никто не ездит, поэтому я и не думал, что проблемы могут быть. Сам, видишь, вынужден ночь тут коротать.

-Ладно, дело житейское. – легко согласился гость и протянул руку. – Боря.

- Толик. – пожал протянутую кисть «старожил» мельницы. – Присаживайся к костру.

- Это можно. – вошедший уселся на кирпич слева от Толика, поерзал слегка на нем, как бы устраиваясь поудобней и вдруг из этой позиции резко ударил локтем прямо в переносицу сидящему рядом гостеприимному хозяину. Тот оглушенный упал на спину и тут же получил еще один жесткий удар под ложечку. Потом напавший развернул его лицом вниз, выкрутил руки за спину и на большие пальцы рук надел маленькие наручники из прочного пластика, сковав ладони между собой.

- Ну что, Толик, поговорим? – азиат снова развернул скованного лицом к себе и посадил к стене, чтобы не падал.

-Ты чего? Из-за машины штоль? – просипел оглушенный электрик. – Я ж говорю, не спецом я, заглох.

- Машина – дело наживное. А вот пол-ляма зелени, которые ты в больнице у пацана украл – это вещь серьёзная. Надо вернуть. И тогда я тебя не убью.

-Какие «пол-ляма» - прошептал Толик, пытаясь выиграть время.

- Слышу по голосу, что ты понимаешь, о чем речь. Сразу скажу, что кроме нас с тобой тут ни души, так что пытать я тебя могу долго. И ежели ты хочешь прожить жизнь, как завещал писатель Николай Островский «чтобы не было мучительно больно», то открой тайну. Куда заныкал сумку с баксами? Я ж понимаю, что где-то здесь. Не скажешь – сам потихоньку тут все обыщу и найду.

Толик замолчал, напряженно обдумывая выход из сложившейся опасной ситуации, но безрезультатно. Все обстояло так, как описывал новый знакомец Боря, чтоб его азиатские черти забрали в чуркестанский ад. По всему выходило, что деньги придется отдать.

-А если деньги отдам, то где гарантия, что ты меня отпустишь?

- Как говорят герои американских боевиков – а нет ее, гарантии то. Но и выхода у тебя нет. Слово даю – отпущу. На хрен ты мне сдался.

- Руки освободи?

-Потом. Если будешь хорошо себя вести. И вообще, кончай торговаться. Тиснул чужие бабки, и еще права качаешь. Ты ж наверняка предполагал, что в вашем захолустье за такие деньги весь ваш городок могут на уши поставить? Чего сейчас из себя целку строишь.

Вдруг вдали послышался приближающийся треск нескольких мотоциклетных моторов. Боря оторвал взгляд от собеседника и прислушался.

-Кого еще черти несут? А говорили, что по этой дороге почти никто не ездит. Сегодня здесь аншлаг. Ладно, сиди смирно, и делай вид, что просто отдыхаешь. Не вздумай учудить чего-нибудь.

Большой Китаец вышел на улицу. Звук моторов приближался со стороны противоположной той, откуда они приехали. На улице уже порядком стемнело, и только отсвет костра из мельницы, да полная луна освещали пейзаж, делая картинку мистическо-сказочной.

У-у-у! – дурачась еле слышно завыл на луну Боря. – Блин, самое вампирское время, судя по фильмам.

Он сделал засаду в густом кустарнике неподалеку и стал ждать визитеров.

Толик по-прежнему сидел на кирпичике, прислонясь к стене скованными назад руками. В голове у него гудело, под глазами расплывались багровые кровоподтеки, говорившие о том, что переносица скорее всего сломана. Грохот мотоциклетных моторов, наконец, зазвучал совсем близко. Судя по всему, мотоциклисты остановились на площадке перед зданием. Моторы еще какое-то время потарахтели вхолостую и почти одновременно заглохли. Стала слышна беседа нескольких человек, смех. Наконец, в помещение вошли человек восемь – пятеро мужчин и трое женщин, все в кожаных куртках, банданах и прочих байкерских атрибутах.

- Опа! А кто это у нас тут в гостях? Кто пил из моей кружки? – глумливо-весело начал самый здоровый из них, двухметровый детина с дурацким макияжем в стиле группы «Кисс». – Ты кто, пейзанин?

Толик про пейзанина не понял, сочтя это слово производным от матерного названия женских половых органов и равноценного «пи..юку», но обижаться, понятно , не стал. Он смиренно улыбнулся и ответил: - Привет, ребята. Да меня тут бандит один приковал. Руки вон связаны за спиной, видите? Хорошо, что вы приехали. Развяжите, пожалуйста.

Байкеры зашлись смехом, как-будто услышали нечто весьма смешное.

- Насчет «хорошо, что приехали» - это в точку! – заключил лидер вошедших. – Брат Ворон, вот живое свидетельство того, что Хозяин ведет всегда по правильному пути. У нас не было жертвы для нынешней мессы. Ну, если не считать пойманного тобой кота. И вдруг мы встречаем в нашем святилище готовую для жертвоприношения тушку, уже связанную. Это ли не промысел Его? – и, обращаясь к Толику, продолжил. – А где твой бандит?

- Да перед вашим приездом выбежал отсюда. – ответствовал сбитый с толку непонятными речами электрик. – А че вы, парни, как в кино говорите? Какой еще хозяин? Вы «от хозяина» что ли? Так вроде на зону топтавших не похожи.

Это замечание вызвало бурный хохот. Брат Ворон аж согнулся от смеха, хлопая себя ладонями по обтянутым кожаными штанами ляжкам.

- Брат Ворон, брат Волк, проверьте вокруг, о каком бандите он толкует. Ну а мы, с Его помощью, приготовим святилище для мессы. Сегодня осеннее равноденствие, плюс полнолуние. Двойной повод, хорошо бы и двойную жертву. Поймаем этого бандита – все сложится отлично.

Двое кожаных вышли в посеребрённую полной луной ночь, остальные направились к куче, в которой были спрятаны деньги. Разрывать груду они, к радости Толика, не стали, а просто общими усилиями сдвинули её чуть в сторону, обнажив большой люк в земляном полу. Крышку подняли, и, подсвечивая себе фонарями, начали по очереди спускаться в подвал. Наверху остался только самый главный и одна из девиц: высокая, с резкими чертами лица и волосами цвета воронова крыла, выбивающимися из-под банданы. Главарь притянул ее к себе, впился поцелуем, и залез рукой под кожаную юбку. Девица глухо застонала от вожделения, совершая поступательные движения тазом навстречу пальцам любовника. На Толика они обращали внимания столь же мало, сколь и на рассыпанный вокруг мусор. Вошли посланные в дозор Ворон и Волк:

- Люций, вокруг никого. Наверное, убежал. Или спрятался. В любом случае опасности он не представляет.

-Хорошо. Но тогда придется по очереди караулить, чтобы он не побеспокоил нас во время обряда. Все равно Выпь и Сова не смогут одновременно принять всех. А пока давайте опустим эту тушку вниз и приготовим ее к радости во славу Хозяина.

Пленного электрика подняли на ноги и здоровенным пинком направили в сторону открытого люка.

-Вы что офуели! – возмущенно закричал Толик, начиная понимать, что в компании странного азиата он был в гораздо большей безопасности.

- Шагай вперед, мясо. – добродушно сказал за спиной кто-то из вошедших. – У тебя сейчас одна задача: кричать погромче и пожалостливей, радуя своими воплями Хозяина и нас. Обещаю – накричишься вдоволь.

Эта странная лексика равно как и отсутствие в речи привычных простому уху матерных слов (исключая разве что пейзанина) ввергла Анатолия в состояние дикого иррационального ужаса. «Только бы не напустить в штаны» - подумал он и буквально провалился в широкий люк. Впрочем, упасть внизу ему не дали, приняв на руки и бросив тут же в угол.

Помещение подвала в отличие от разрухи наверху имело вполне обустроенный вид. На одной из стен красовалась нарисованная черной краской большая перевернутая пятиконечная звезда с вписанной в нее козлиной мордой. Под звездой находилось старое кресло с высокой прямой спинкой, какие-в пятидесятые годы можно было встретить в разных советских конторах. Возможно мебель перекочевала сюда с той же мельницы – вряд ли тяжелое кресло тащили по бездорожью в эту глушь. На этом импровизированном троне восседало чучело черного козла. Перед чучелом стоял здоровенный, весь в бурых потеках, конторский стол. На его столешнице вполне мог уместится взрослый человек. По бокам столешницы были приспособлены верёвочные петли. Как раз в местах, где у лежащего на ней человека размещались бы руки и ноги. Пол вокруг стола тоже имел грязно-бурый цвет. Освещалось помещение десятком старых керосиновых ламп, чей неровный свет делал весь интерьер еще более зловещим. У стола находилась металлическая чаша на высокой ножке, возможно бывшая офисная пепельница, с кучкой пепла на дне.

- Ну что, пейзанин. – изрек тот, кого называли Люций. – Готов принять смерть медленную и лютую во славу хозяина нашего? Лиса, посмотри, что у него под рубашкой.

Девица, с которой главарь тискался наверху, подошла к Толику, и, достав из кожаной куртки кнопочный нож, разрезала на груди рубашку, обнажив под распахнутой легкой курткой и разрезанной рубахой волосатую грудь. На рыжеватой растительности блеснул маленький крестик на обычном шнурке.

-О, да ты у нас крестоносец! – возликовал лидер. – Тем угоднее будет эта жертва Ему! Впрочем, проведем маленький психологический эксперимент. Он подошел к скорчившемуся в углу пленнику и присел возле него на корточки.

-Ну что пейзанин, жить хочешь? Вижу хочешь. Откажись от своего бога во славу нашего Хозяина, и будешь жить. Слово даю.

- Это как? – забормотал перепуганный электрик. – Чего делать то надо?

- Ну как чего? Возьми и помочись на свой крест. Прими нашу веру, стань нашим братом. А мы, так и быть, на сегодня обойдемся котом. Где он, кстати?

- Наверху остался, в сумке на мотоцикле. – ответил один из байкеров. – Я ему морду заклеил, чтобы не орал.

Но в Толике вдруг проснулось нечто, какой-то внутренний стрежень. Он прислушался к внутренним ощущениям и твердо сказал:

-Хрен вам. Как меня бабушка крестила, так и умру я с этим крестом на шее. Пошли вы, сатанисты недоделанные!

-Эксперимент прошел удачно. – с иронией резюмировал Люций. – Вы, крестоносцы, как стадо. Ни шагу за свои рамки и каноны. Нет в вас свободы истинной.

- Можно подумать в вас есть свобода! – огрызнулся пленник. – К тебе, небось, с ножом к горлу подойти, так и ты от своего рогатого откажешься!

-Да ты никак со мной теологический диспут затеял? – изумился собеседник. – Ну откажусь, ибо по нашим нормам клятвопреступление пороком не считается. Это и есть свобода. Все во имя человека, все во благо человека. А вы, современные крестоносцы, из всего наследия своей веры вынесли только одно: по праздникам работать нельзя. Брат Нетопырь, брат Филин, привяжите нашего гостя к алтарю.

Но «братья» с животными кличками видимо не имели склонности к витиеватым диспутам, потому что уже вовсю лизались с девицами, постепенно освобождаясь от предметов одежды на поляне из матрасов, занимающей около трети дальней от алтаря части комнаты.

-Да, братья уже на подходе в астрал. – ухмыльнулся Люций. – Пойдем, Лиса, присоединимся к ним. Все равно до полуночи еще больше часа. А крестоносец пусть пока порадуется за нас. Сейчас я еще фимиам зажгу.

Люций подошел к металлической чаше и высыпал в нее кучу каких-то листьев из пакета, стоящего у стены. Подожженные листья начали не гореть, а тлеть, испуская дым со странным запахом. От этого запаха закружилась голова, а краски вокруг вдруг стали резче.

«Задохнемся тут на фиг!» - подумал электрик. Но вентиляция в подвале работала на отлично – часть дыма уходило в несколько отверстий под потолком. Возможно в те времена, когда мельница еще функционировала, как единица советской пищевой промышленности, в подвале хранили продукцию.

Совокупляющиеся фигуры на матрасах показались ближе, чем на самом деле. Толик почувствовал странную тесноту в штанах, и, опустив взгляд, с удивлением увидел ширинку брюк, расправленную эрекцией такой силы, какой он уже давно не испытывал. Он даже перестал чувствовать боль и онемение в стянутых наручниками больших пальцах рук за спиной, да и переносица явно стала болеть меньше. Тела в дальнем углу комнаты причудливо переплетались, периодически меняясь партнерами и принимая весьма экзотические позы. Иногда возникал такой клубок, где все ласкают всех, что и не разобрать, кому принадлежит конкретная пара рук. Оргия принимала форму некоего многорукого и многочленного существа, которое совокупляется само с собой. Вдруг из этого клубка вынырнула одна из девиц и направилась к пленнику. Рука партнера чуть было не поймала ускользающую подругу за щиколотку, но, соскользнув, упала на промежность другой девице, чей рот в данный момент полностью оккупировал ещё один участник действа. Подошедшая девушка нависла над головой сидящего на полу электрика разгоряченной промежностью, и вдруг, крепко подхватив его обеими руками за затылок, прижалась всем своим великолепием к лицу будущей жертвы. Толик зажмурился, но сделать ничего не мог. А, впрочем, где-то внутри и не хотел. Сломанный нос отдавался слабой болью при движениях девицы, но боль была вполне терпимая. Приятная, если в данной ситуации допустимо это прилагательное. Сколько продолжался этот странный акт? Вряд ли долго, но девица вдруг отошла, оставив на лице пряную слизь с запахом, проникающим глубоко в подсознание.

Сверху вдруг пошел поток чистого воздуха и чей-то голос произнес:

-А вот и вторая жертва. Ты прав, Люций! Сегодня само провидение ведет нас.

В подвальный люк по крутой лесенке спустился один из остававшихся на стреме байкеров – то ли Волк, то ли Ворон. Он поддержал переданное товарищем сверху тело крупного мужчины с матерчатым мешком на голове и связанными сзади руками. Тело слабо сопротивлялось. Второй остававшийся до этого наверху байкер спустился следом за новым пленным.

-Ну вот видишь, пейзанин, поймали мы твоего обидчика. – весело сказал подошедший главарь. – А ты на нас дуешься, небось. Поиграем в угадайку. Кто скажет, что у нашего гостя под рубахой, того Лиса доведет до экстаза без использования рук. Ты, пейзанин, тоже можешь поучаствовать, если хочешь.

- Тоже небось, крестоносец. – предположила то ли Выпь, то ли Сова. – Интересно, если я выиграю, кто меня до экстаза доводить будет?

-Кто, кто. Лиса и будет. Слово, как говорится, не воробей. Мне тоже интересно.

-А я думаю, татухи там у него. – высказал догадку Ворон. – Раз он бандит, то и роспись, небось, зековская.

- Ну, кто еще желает поучаствовать в конкурсе? Нет желающих? Тогда вскрываемся!

Люций, не снимая с головы пленного мешка, разрезал веревку на руках, расстегнул и снял с него хорошую кожаную куртку. Затем располосовал одним движением ножа майку. Тело пойманного густо покрывали татуировки, но роспись была не зоновская. По белой коже плели вензеля кельтские узоры и славянские коловраты, а с правой дельтовидной мышцы скалил зубы волк.

-Ого! Зеро, все ставки аннулируются. Похоже тезка твой, брат Волк. А ну-ка снимем с него мешок.

Из-под мешка показалось бледное от пережитых перипетий лицо Волка Ларсена.

- Хаюшки, брат скинхед. Каким ветром в нашу хату?

Ларсен ни слова не говоря озирался, оценивая обстановку.

-Ну что ж. Будем справедливы, предоставим вновь прибывшему возможность перейти в веру истинную. Ребята, давайте пейзанина привяжем к алтарю. Ого, у него тут наручники интересные. Вернее, напальчники. Я такие в Тайланде как-то видел. Их можно скрепкой разомкнуть, или шилом. Где у нас шило? Филин, у тебя, по-моему, нож швейцарский есть.

Слабо сопротивляющегося Толика растянули на столешнице старого конторского стола и зафиксировали веревками в полураспятом состоянии.

- Давай, скинхед, рви ему глотку зубами. Иначе какой же ты волк?

Ларсен перестал озираться и спросил:

- А чего у вас звезда на стене нарисована? Вы коммунисты, что ли?

Байкеры буквально попадали от смеха, поперхиваясь дымом из курильницы.

- Ну ты приколист! – вытирая слезы, наконец, выдавил Люций. – Скажи еще «красноармейцы». Мы – поданные светлого бога Люцифера. Слышал о таком?

- Не, не слышал. А козел зачем? Козлу поклоняться нормальным пацанам впадлу. Если это ваша вера, то я отказываюсь. От козла до петуха путь короткий.

Главарь мотоциклистов слегка осерчал: - Ну ты и дебил. Даже пейзанин на твоем фоне просто академик Ландау.

Вот этого говорить ему не следовало. Ларсен на слово «дебил» с детства реагировал бурно и неадекватно. Он резко выстрелил локтем за спину, попав в середину лица своему тезке брату Волку. Тот схватился за лицо и согнувшись упал. Обратным движением Серега прямым с правой дотянулся до Люция и погрузил его в недолгий нокдаун. Тут бы и двигаться к выходу, но он, в раже праведного гнева, начал крутить мельницу руками и ногами, более или менее удачно попадая по подвернувшимся под удар членам темного братства. Какое-то время казалось, что победа близка: байкеры были расслаблены приятным времяпрепровождением и к стычке не готовились, а Серегины навыки в рукопашке и довольно просторное помещение позволяли держаться против превосходящих сил противника. Однако коварная Лиса исподтишка воткнула ему между ног черенок старой, валявшейся здесь с довоенных времен, лопаты. Ларсен запнулся, упал, и исчез под грудой жаждущих мщения поклонников Люцифера. Тут бы они и выпустили из Волка всю жизненную закваску через множество рванных отверстий, но вмешалось провидение. Сверху вдруг раздался оглушительный грохот, как будто открылся портал между мирами или прозвенел звонок на страшный суд. Источник происхождения звука не понял никто, кроме брата Ворона, который ближе всех находился к люку в подвал. Впрочем, и он толком не понял, потому что ранее не слышал, как гремит девятимиллиметровая «беретта» в замкнутом пространстве. Байкер лишь почувствовал сногсшибательный удар в правое бедро. Бедро сломалось посередине, заливая окружающее пространство фонтанирующей алой кровью. Ворон упал, но в шоке снова попытался встать на простреленную ногу. Нога неестественным образом вывернулась, и он грохнулся лицом вниз на бетонный пол. Клубок на полу распался, обнажив истерзанного, но непобежденного Ларсена.

- Граждане сатанисты! А также скинхеды и электрики! Вы окружены! – с жегловскими интонациями прокричал кто-то в люк. – Медленно выходим по одному спиной вперед и протягиваем руки.

Какое-то время ничего не происходило. Ошарашенные резкими переменами в ситуации, сатанисты не могли прийти в себя. Они начали судорожно искать и натягивать разбросанную по подвалу одежду. Первым на предложение откликнулся Ларсен, справедливо решив, что оставаться в этом гадюшнике гораздо опаснее, чем последовать приглашению строгого голоса сверху. Он как был в одних штанах, татуировках и кровоподтеках поднялся спиной к выходу по крутой лесенке, помогая себе руками и протянул запястья в проем. На больших пальцах рук защелкнулись миниатюрные наручники, коих в кармане Большого Китайца всегда валялась целая горсть. А что? Гораздо удобнее, чем традиционные железные браслеты – и легче, и места меньше занимают.

- С почином вас, Борис Марксыч – похвалил сам себя Боря. – А ты, скинхед, сядь вон туда, в угол и не отсвечивай пока.

Через короткое время наверх поднялись все находящиеся внизу, кроме Ворона, который умер от кровопотери и Толика, которого никто так и не отвязал от канцелярского алтаря.

- Все здесь? – зашагал вдоль шеренги сидящих у стенки на корточках арестантов Борис. – А где мой друг?

- Там внизу, к алтарю привязан. – заискивающим голосом прояснил обстановку брат Филин. Он принял слова азиата с пушкой за чистую монету и решил, что информация о друге немного смягчит суровое азиатское сердце.

Раскосые глаза китайца округлились до вполне европейского размера: - Вы чего там, молельню устроили? А ну-ка живо вниз и представить его сюда. Эй, скинхед! Тебе больше всех доверяю. Сейчас сниму с тебя наручники, спустишься вниз и отвяжешь нашего друга. Давай, время пошло. Я пока дровишек подкину, а то не видно печати просветления на ваших лицах.

Ярко занялась куча дровишек, собранных для чаепития. В помещении стало довольно светло. Толик поднялся на верх, подталкиваемый в спину Ларсеном, который успел накинуть свою куртку на голое тело. Боря также сцепил ему и Сереге большие пальцы за спиной, но посадил их чуть в стороне от остальных.

-Эй, мужик, ты кто такой? – вспомнил о своих обязанностях лидера Люций.

Китаец мелькнул у него перед глазами раскрытой коркой, содержание которой вряд ли можно было разобрать в полумраке, освещенным лишь ярко горевшим костром, и спросил:

- Вопросы есть?

- Вообще-то есть. Чего ты нам предъявить можешь? Трахаться в подвале законом не запрещено, а друга твоего мы даже пальцем не тронули. Так, пошутить хотели.

- А я вас за жестокое обращение с животными привлеку. Кстати, кота вашего я отпустил. Пусть побегает. Ну и травой какой-то из подвала тянет. Думаю, там у вас пара кг дури найдется.

- Ну и что? Мы ж не на продажу, а для себя.

- Ты, сын юриста, меня своими процессуальными нюансами не путай. Мне они по барабану. Сейчас постреляю всех, закрою в подвале – и все. Никто искать не будет. Вы, небось, о месте своей обедни никого не извещали?

Байкеры заметно сникли. Кто-то из девиц даже расплакался тихонько. Оно и понятно, других мучить – вроде как игра, а когда наоборот - такая несправедливость! Боря достал из кармана куртки Люция телефон:

- Сидите тихо, мне надо позвонить. Будете плохо себя вести – встретитесь со своим Люцифером немедленно. Может кто желает? Лес рук…

Борис вышел во двор. Поодаль в свете полной луны поблескивала хромом стайка мотоциклов. На звонок долго никто не отвечал. Наконец на том конце линии сняли трубку.

- Алё, Андрюха, привет. Монгол. Не разбудил? Дежуришь? Так это же отлично. Телефон с левой симкой есть? Возьми какую-нибудь трубу, выйди во двор, разговор серьёзный имеется.

Через короткое время на «сотовом» заиграл тяжелый рок. Боря поморщился (и как они это г—но слушают!) и нажал зеленую трубочку на дисплее.

-Ага, снова здравствуйте. Ну что, Андрюха, алаверды с меня за помощь. Поймал я твоих сатанистов. Какие, на фиг, шутки в час ночи. Сидят неподалеку связанные. У них здесь молельня замаскированная на старой мельнице. Помнишь, в советские времена кино такое: «Слуги дьявола на чертовой мельнице»? Вот это самое оно. Хотел спросить: у тебя на них что-то конкретное есть по предыдущим эпизодам? А то ведь, как они мне заявили, трахаться по подвалам закон не запрещает. Есть? Ну и отлично! Теперь другой щекотливый момент. Я, когда предупредительный выстрел делал, одному из них ногу прострелил. Зачем в воздух? Я сразу в ногу, но предупредительно. В общем, бедренную артерию ему перебил, он кровью истек. Мне бы хотелось, чтобы твои коллеги меня по данному поводу не искали.

- Ну здесь что-либо гарантировать трудно. – хрюкнула трубка. – Я ж опер, а дело потом следаки вести будут. Да и не наши, судя по резонансу. Следственный комитет, а может и фейсы. Сколько их там?

-Пять мужиков и три девки. Я их застал, когда они одного местного жителя хотели в жертву принести. Слава Богу, не успели.

- Это плохо. Если бы успели – проще работать было бы. Но все равно, кто-то из них, или даже все вместе тебя обрисуют. Житель то показания даст?

- Да хрен с ним, пусть рисуют. Я пока на дно лягу. Думаю – сильно искать не станут. Насчет жертвы сатанинского произвола пока не знаю. Мне в одиночку всю эту кучу трудно контролировать. Тут на месте подкорректирую, как могу. Короче, Колодезное на востоке области знаешь? Вот между ним и Журавликами есть старая грунтовка заброшенная. А посреди грунтовки – мельница водяная. Они в подвале мельнички сатанистский притон организовали. Там у них алтарь и прочая трихомундия. Кстати, дурью какой-то из подвала несло. Не удивлюсь, если и пару кило травы отыщется. Полный пердимонокль. Давай выдвигайтесь. Лучше заезжайте от Колодезного – со стороны Журавликов дорога плохая, не проехать. Надеюсь, тебе за эту «палку» внеочередное звание дадут.

- Спасибо, Монгол, я понял. Сейчас порешаю все. Максимум через два с половиной часа будем на месте.

Боря вернулся в помещение. Сатанисты тихонько перешептывались, Волк и Толик сидели безучастно молча.

-Разговорчики в строю! Слушай мою команду: все адепты истиной веры двигают обратно в подвал. Можете подышать травкой и потрахаться напоследок, потому что следующие лет десять-пятнадцать заниматься гетеросексуальными половыми актами вам вряд ли доведётся. Руки там сами друг другу расцепите.

-Ну это мы еще посмотрим! – огрызнулся Люций. – Мы не совершили ничего противозаконного. А вот вас привлекут за превышение полномочий. Как ваша фамилия? Разрешите еще раз взглянуть на удостоверение?

- Смотрю, на «вы» перешел? Может тебе еще права зачитать и адвоката вызвать? Не нервируй меня, лезь в подвал. Не то пристрелю и скажу, что ты свел счеты с жизнью из-за угрызения совести.

- И пушка у вас не табельная. Не видел я, чтобы в России менты вместо «макаров» «беретты» таскали.

- Ого, знаток! Давай, первым пошел!

- Телефон верни!

-Изымается для дела мировой революции. Кстати, всех касается – телефоны оставляем наверху. Потом возьмете. Каждый подходит ко мне и демонстрирует карманы на предмет средств связи и прочих гаджетов. А то начнете мамам с папами звонить. Лучше пусть они из газет обо всем узнают.

Вереница пленных байкеров, сдав сотовые, понуро потянулась обратно в свой вертеп. Боря прикатил с улицы один из «чопперов» и поставил у стены.

-А это вам подарок! Все по классике: «Я дам вам парабеллум, будете отстреливаться.» - с этими словами он протер пистолет валявшейся рядом ветошью и бросил его вниз. Затем закрыл крышку подвала и привалил сверху тяжелым мотоциклом.

- Ну а теперь с вами продолжим, жертвы светлого бога.

-У тебя похавать есть что-нибудь? – тусклым голосом спросил Ларсен. – Не жрал уже двое суток почти. И водички бы попить.

-Сначала обговорим условия нашего сотрудничества. А для этого надо потолковать с вами по отдельности. Я б руки развязал, но опасаюсь, что драться станешь.

- Не стану. Куда мне сейчас.

- Не прибедняйся. Вон как ты сатанистов разделал. Ладно, рискну. Даешь слово, что не попытаешься меня завалить? Я все-таки тебе жизнь спас. Поклянись сердцем матери. Ну и, на всякий случай, намекну: ствол у меня еще есть. Так что шаг влево, шаг вправо…

- Ты мать мою не трогай. Даю слово.

- Иди сюда. – Китаец снял с рук Ларсена оковы. – Сходи во дворе глянь. Там на мотоциклах сумки приторочены. Наверняка еда какая никакая имеется. Они ж на пикник ехали. А после бурных молитв аппетит просыпается зверский. Ну и нам с Анатолием захвати пошамать.

Волк удалился в указанном направлении, а Боря повернулся к Толику:

- Ну что, святой Анатолий, продолжим диалог с того места, на котором остановились: деньги давай!

-Ладно, ладно. Я пока в подвале сидел с этими придурками многое переосмыслил. Давай только сначала поедим, да руки мне развяжи. Слово даю!

- Может я несколько наивен, но ладно. Договорились, давай сюда руки. Только без глупостей! Иначе тебе стыдно будет за нарушение клятвы перед ликом Господа нашего, когда перед ним предстанешь. А я в случае чего эту встречу быстро организую.

-Не поминай имя Божие всуе. – укоризненно заметил Толик. – Впрочем, ты нехристь небось. С тобой на эту тему толковать без толку. А то, что я спасся из рук этих чертей – явно промысел Божий.

На этих словах спасенный поцеловал нательный крест.

С улицы вернулся Ларсен с палкой колбасы, батоном хлеба и тремя бутылками пива. Провизию поделили поровну и сели утолять голод, бездумно глядя в костер. Впрочем, Боре поесть спокойно не удалось. Телефон главаря байкеров снова заиграл душераздирающую мелодию. Китаец вышел во двор:

- Да Андрюха, слушаю.

- Монгол, я тут начальство подключил, но оно сомневается: вдруг пустышка. Приедем, а там какая-нибудь лажа.

-Да железно все, не боись. Сейчас я тебе картинку скину с видом их капища. Впрочем, постой, я в телефоне этого урода пороюсь. Перезвони через минутку.

После паузы разговор продолжился: - О! Точно! Тут у него целый ряд картинок с разных черных месс. На одной даже какой-то чувак, распятый на алтаре. Вот еще пара фоток. Я их тебе сейчас скину на телефон покажи руководству. Да выдвигайтесь быстрее, а то как бы чего не вышло.

В помещении стало темнее – костер уже не давал достаточно света. Толик с Волком механически жевали хлеб с колбасой и глядели на огонь. Боря присел поодаль и пытался продолжить трапезу, но, видно, не судьба. Снизу из подвала послышался выстрел. Пуля прошила доски люка и ушла в потолок.

-Эй, вы там! – крикнул, подскочив Большой Китаец, - Кончай стрелять. Тут сверху мотоцикл, бак пробьете – сгорите заживо. Вот чего им дуракам не хватает? Время есть, алтарь, все дела. Только и успевай жертвы своему Люциферу приносить да трахаться. А они, вишь, выйти хотят. Не понимаю я этих извращенцев.

Было слышно, как внизу кто-то из мужиков увещевал впавшую в истерику девку. Видимо та и схватилась за пистолет в приступе паники.

-Дура ты! – кричал внизу мужской голос. – Из этого ствола Ворона грохнули, а теперь там твои пальцы. Ум есть у тебя? Протри пистолет.

Когда Боря повернулся к сотрапезникам, то Ларсен стоял уже в застегнутой куртке у двери с сумкой на плече:

-Слышь, я так понял, что ты не мент. Отпусти. Пойду я, пожалуй.

Китаец, поразмыслив, кивнул:

-Ладно. Давай. Но с условием, что в честь твоего спасения перестанешь инородцев преследовать и перейдешь в «Антифа».

- Я подумаю. – серьезно сказал Волк и, ни слова больше не говоря вышел в ночь.

Боря сел, наконец, доедать свой ужин. Толик к этому времени съел свою долю и теперь допивал пузырь пива. Лицо у него было благостно-сосредоточенное. Во дворе зарычал басом мотоциклетный мотор, потом звук стал удаляться.

- Похоже наш друг фашист реквизировал мотоцикл. – резюмировал очевидное Боря. – Ну да ладно. Теперь о деньгах. Где деньги?

- Ты знаешь. – задумчиво сказал, глядя на огонь электрик. – Когда эти гады хотели меня в жертву принести за мой крест, а потом Бог меня спас, я понял, что теперь должен поступать только правильно. Потому что Господь явил мне чудо спасения. Вся эта ситуация стала наказанием за кражу. В общем я решил вернуть деньги.

- Это похвально. Так давай, возвращай.

- Я решил вернуть – и вернул. Деньги то я не у тебя брал, а у того паренька. Он с ними и уехал. Так будет справедливо.

Боря вскочил на ноги и бросился к двери. По дороге он запнулся о полупустой баул, на котором в полумраке можно было разглядеть логотип «Адидас». Точно! С этой сумкой он и видел Огурцова в начале дороги к мельнице! А на плече перед уходом у него висела сумка другой формы. Эти раскаявшиеся грешники непредсказуемы в своих поступках! Как человек рациональный, Боря не стал терять времени на месть, а выскочил во двор и оседлал один из оставшихся мотоциклов. Перед тем, как запустить мотор (ключи сатанисты самонадеянно оставили в замках) он прислушался. В какую же сторону поехал скинхед? Звук мотора еще угадывался издалека, но на таком расстоянии не разобрать откуда он идет.

«Крокодил всегда возвращается в реку по своим следам» - вспомнилась вдруг пословица охотников на аллигаторов в долине Янцзы, и Боря, запустив мотор, погнал в сторону своей многострадальной «восьмерки». Толик же, услышав звук отъезжающего мотора, взял брошенный на землю «Адидас», вытряхнул из него в костер старые носки и прочее белье. Потом достал из кучи возле люка пяток припрятанных пачек долларов и сложил их в сумку. Уж если Господь передает в твои руки богатство, то часть, по крайней мере, ты заслужил. Он истово перекрестился на вспыхнувший костер и поцеловал крест. После чего пошел искать одежду - подвал он покинул в одних брюках. В куче хлама нашлась телогрейка с вывалившейся в многочисленные прорехи ватой, но для тепла сойдет. Затем раскаявшийся электрик вышел во двор и глянул на Большую Медведицу. А может на пояс Ориона. И Медведица, и Орион явно благоволили к взирающему на них с Земли Толику. Через пять минут еще один всадник на железном коне поехал по третьей дороге, которая терялась где-то в бескрайних полях, превращаясь в невнятную тропу (машина не пройдет, но на мотоцикле проехать можно), выходящую к северной окраине Журавликов.

 

Разговоры, разговоры… Человек – животное социальное, и вся его жизнь проходит в разговорах. А после изобретения Александром Беллом способа передавать звуки по проводам на расстояние плотность болтологии на порядок выросла. Сотовая связь и интернет опутали тенетами пустопорожних бесед весь земной шар.

«Валя, ставь чайник, я уже иду.» «Вера, какую курицу брать? Да хрен его знает, где они тут лежат!». «А я ему типа говорю: - Ты че, типа, хочешь, чтобы мы расстались? А он сразу заюлил. Типа я не то хотел сказать.».

Но иногда по телефону случаются и серьезные разговоры, а изредка даже чересчур серьезные. Не смотря на известный всем постулат, что серьезные вещи по телефону не обсуждают.

« Галюсик, привет! У меня для тебя есть наколочка интересная. Помнишь вы репортаж делали про сатанистов? Они там еще бомжа одного чуть не до смерти замучили, а тот выжил? Так вот наши взяли эту банду, к нам в отдел везут. Только, Галюсь, чтобы на меня ни одна сволочь не подумала. У нас инфу журналистам сливать ни в коем виде нельзя. Бери, короче, оператора и дуй к нам. Их вот-вот должны подвезти – как раз успеете. Взяли их где-то у Журавликов, на заброшенной мельнице. Подробностей почти не знаю. Вроде схватили они для принесения в жертву местного жителя, но тот как-то отбился и их всех в подвале запер. Его по машине, брошенной на дороге, вычислили. И как он в одиночку с такой толпой управился? Может они обкуренные были. Ладно, Галюсь, сочтемся. Ты потом кинуху снимешь про меня, честного мента и грозу местных бандитов.»

После диалога местная телезвезда Галя Орлик набирает другой номер:

«Серега, кончай спать! Бери камеру, выдвигаемся к центральному РОВД. Давай быстрее, я в машине уже. Материал наклевывается бомбовый!»

Полусонный оператор Серега с непонятной для взрослого гетеросексуального мужика кличкой Зая, цепляет кофр с камерой и штатив и вяло плетется вниз.

«Товарищ капитан, тут у нашего поста ГАИ возле Колодезного брошенный мотоцикл нашли. Крутой какой-то, иностранный – я в них не очень. Если б там «Ява» или «Восход». Говорят, вы там вроде банду мотоциклистов поймали? Да слухом земля полнится. Мы ж, сельские гаишники, должны быть в курсе всех дел. Так я об чем! Может кто из банды сбежать успел, а, чтобы не проезжать пост, бросил моцик да пешком по полям обошел. Ладно, сочтемся. Там прокураторы наших ребят крутят, у тебя никаких выходов на прокуратуру нет? Понял, не телефонный разговор. Давай! Жму руку, жду звонка.»

«Бабуля, привет. Это я, Серега! Да вот хочу к тебе в Муру приехать, пожить до армии. Я с вокзала звоню, уже билет до Ебурга взял. До Ебурга говорю! Тьфу, ну до Свердловска по-старому. Да ничего я не натворил! Участковый приходил, говоришь? Да не, это меня попутали с кем-то. Менты, сама знаешь, могут за здорово живешь арестовать и оправдывайся потом. Ну да, ну да «зря не сажают». То, то ты пятерку при Сталине сидела. Ладно, бабуль, извини. А куда можно? К дяде Георгию в соседний район? В Карачар что ли? А он бухает по-прежнему? Ты ему звякни, что я подъеду, а ментам не говори. Понял, водкой его поить не стану. Я его воспитывать начну, чтобы бухать бросил. Спасибо, бабуль!»

« Але, Геккельбери-сан? Давай собирайся. Сейчас за тобой машина подойдет, в командировку поедешь, в Сибирь. Помнишь наш разговор? Инструкции там на месте получишь. Остальное не телефонный разговор. Зарегистрируйся на форуме собаководов, будешь писать мне зашифрованные отчеты. Мой ник – Рыжий пес. Не, собаководы банально. Лучше на порнофоруме, ибо никто не заподозрит, что мужик ходит туда за чем то еще, кроме порно. Я тебе ссылку кину. Пиши Рыжей штучке. Харе ржать. Зачем, зачем – для конспирации. Любую линию прослушать можно, а так надо знать адрес ресурса, ники, да кто под никами прячется. Ну если экстренно – тогда конечно по телефону. Давай, удачи, братуха.»

Иногда телефонные разговоры обрываются, не начавшись. Или абонент забыл свой сотовый дома, или украли гаджет, или заряд кончился. А бывает, что и сбрасывается звонок. Или летит в кювет из окна серой «восьмерки» хороший навороченный смартфон, и разбивается в дребезги о некстати подвернувшийся на обочине валун. А «восьмерка» с побитой мордой летит себе по трассе дальше. Куда? Постороннему не понять. Впрочем, и водитель уже сомневается, что поехал в нужную сторону. Как в старой песне: «На запад поедет один из вас, на Дальний Восток – другой». Вот только у другого при себе «полляма» зеленью (частично уменьшенные Толиком). И как его теперь искать? Даже Конфуций не даст ответа на этот вопрос.

Разговоры, разговоры…

 

Часть третья: В логове Черного ефрейтора.

 

Далеко-далеко, на самом краю если не земного диска, но Западной Сибири, лежит в распадке между сопок городок Таёжный. Городок не простой. Даже на вид он очень отличается от соседних населенных пунктов вроде Большой Муры, Карачара, Нижнего Игаша и других мелких сибирских городков. Прежде всего отличается составом населения. Процент освободившихся после отсидки зеков здесь крайне мал. Не пускают их сюда. А тех, кто хочет устроиться туда на работу тщательно проверяют таежинские особисты. Тщательно-претщательно, а потом все равно не пускают. Потому что городок не простой, а засекреченный. Даже расположение в долине между сопок не случайное: так его практически не видно с ближайших зазаборных вершинок.

Да и архитектурой Таежный отличается от соседей. Где унылые бревенчатые двухэтажные бараки, «хрущовки» с выщербленными кирпичными стенами, и дома культуры в стиле позднего сталинского ампира? Вас встретят аккуратные многоэтажки, сделавшие бы честь любому микрорайону областного центра, хорошие дороги и множество уютных скверов, названных в честь корифеев атомной промышленности. Главное здание города расположено не в центре. На самой окраине Таежного находится гигантский мрачный серый параллелепипед, носящий вывеску «Магнитохимаппарат». Это завод, для которого, собственно, весь город вокруг и построен. Вокруг комбината возведен еще один кордон – этакая тайна, завернутая в загадку. Попасть сюда могут только избранные, имеющие отношение к производству горожане.

Постсоветские годы не лучшим образом сказались на городе в целом и заводе в частности. Военных заказов поступало меньше, коллектив сократили. Оставшиеся в оружейных цехах счастливчики существовали относительно неплохо, особенно на фоне окружающего безденежья. Остальным приходилось выживать за счет коммерческого производства стабильных изотопов, которые пользовались большим спросом во всем цивилизованном мире. Дело пошло на лад, потому что конкуренты в этой узконаправленной сфере человеческого бытия практически отсутствовали, а спрос всегда был высоким. Впрочем, благосостояния работяг повышенный коммерческий спрос на продукцию почему-то не улучшил. Денег платили ровно столько, чтобы хватало на минимальные ежедневные нужды. Ну, может чуточку больше, на «одно попугайское крылышко». Почему так- тайна сия велика есть. Чудо, одним словом. Но если сравнить с «зазаборным» безденежьем, то вроде как нормально. Все относительно, как сказал Энштейн.

По сути завод – гигантский многоэтажный магнит, в поле которого редкие металлы делятся на не менее редкие изотопы. Стоимость грамма каждого может достигать несколько сотен тысяч долларов.

Здание производства изотопов издалека смотрится, как некий монстр: серое и унылое. Глядя на него, понимаешь: мечты закончились – здравствуй реальность. Гнетущее впечатление. Монстр, который поглощает людей, перемалывает их, ломая жизни и судьбы. Те, кто имеет малейший шанс перейти в другие более перспективные места (в основном, в рядом расположенные цеха, работающие на оборонку, где и зарплаты повыше, и льгот побольше), бегут отсюда без оглядки. Менее везучие остаются, становясь серыми, безрадостными и угрюмыми. А если и шутят, то шутят жестко по-черному, без легкой улыбки и теплого юмора.

Кажется, нет лучшего места, чтобы снимать триллеры. Подвалы здания – сеть каких-то коридоров – лабиринтов, в которых непосвященный заблудится на раз-два. Напичканные кабелями, оснащенные шинопроводом и прочей электрической требухой, они будто созданы для кадров, где кто-то от кого-то в страхе бежит, скрывается за угол, прячется, затыкая крик ужаса потной ладонью.

В подвале стоят древние, еще с пятидесятых годов прошлого века, вакуумные насосы. Насосы пыхтят, создавая постоянный шум и гул. Обслуживает их один человек - вакуумщик. Четыре смены – четыре вакуумщика. Работа накладывает отпечаток на людей из подвала. Они малообщительны, со странностями, часто культивируют странные хобби. Эдакие шизанутые то ли рабы, то ли повелители железных монстров. Монстры в монстре. Подвал – их вотчина, они знают здесь все. У каждого насоса есть если не имя, то прозвище. Тут же в этой пародии на царство Аида находится и берлога вакуумщиков.

Один из подвальной братии - Сеня с кликухой «Белый Глаз». Это тихий мужичок неопределенного возраста с бесцветно-блеклыми глазами и усами, как у почтальона Печкина. Даже летом носит под рабочими штанами две пары трико, которые разноцветно выглядывают на пояснице при каждом наклоне. Он постоянно экономит и в столовой никогда не берет ничего дороже каши. Ореол жутковатой загадочности невзрачному вечно неухоженному мужчинке принесло увлечение порнухой. Эту его страсть обнаружил начальник смены, однажды не вовремя заглянувший в каморку и заставший Сеню за просмотром журналов. Журналы, понятно, были не «Техника-молодежи». Весть быстро облетела цех, который тут же ее впитал, обсосал, переработал, дополнил подробностями, и смаковал во всех закоулках и кабинетах. Семену терять было нечего, и на сэкономленные на каше деньги он начал, не таясь, скупать видеокассеты. И чем жёстче, тем лучше. Тогда все уже переходили на диски, поэтому ему с радостью потащили всякую лабуду. Платил Белый глаз недорого, но все приятнее, чем выбросить. Тут уж его стали потихоньку величать маньяком, а фамилию Понофидин переделали в Порнофидин. Посудите сами: тихий, шифруется, живет один – настоящий маньяк! Женщины боялись ходить в подвал, вдруг утащит в свою каморку? Да и мужики-электрики посещали сие мрачное место только по производственной необходимости и старались не поворачиваться к Сене спиной. Ходили слухи, что в подвале живут привидения – призраки то ли зеков, строивших в свое время завод, то ли охотников манси, чье кладбище потревожили строительством.

Уборщицы, которых посылали раз в квартал подмести мрачное подземелье, делали свою работу вяло, без особого энтузиазма, стараясь долго внизу не задерживаться. Они постоянно жаловались на презервативы, которые находили в самых непредсказуемых местах. Это обстоятельство подтверждало, что подвал жил своей тайной и неведомой жизнью.

В пристройке, в одноэтажном, еще более облезшем здании, находится химотделение. На мойке самая грязная работа. Тяжелая. Химическая вонь, которую не выветривают никакие вентиляции, оборудование, дышащее на ладан, жара. Детали узлов после технологического процесса очищаются в огромных емкостях с кислотами. Мойщицы, в основном женщины, в огромных халатах из плотного полиэтилена, ботах, перчатках и белых шапочках походят на инопланетян, грузных и малоподвижных. Их не волнуют духи, красивые тряпочки, сплетни и прочие радости истинно женских натур. Угрюмо производя работу, они мало улыбаются, почти не шутят, потеют под полиэтиленовыми рубищами и как будто накапливают целыми днями раздражение. В один прекрасный момент оно выплескивается где-нибудь неважно на кого. Плескали едко и зло, как кислоту, с которой работали.

Далее шел участок съема, «коробки» - в просторечии. Работа «на коробках» монотонная, но более чистая. Длинная узкая комната. Столы. Специальные ящики со стеклом, где коробки освобождаются от своего ценного содержимого. Все накопленное вещество смывается первоначально соляной кислотой, разведенной в пропорции один к трем, а совсем плохо смываемое - азоткой. Трудиться здесь в разы престижнее, чем на мойке. Женщины уже выглядят, как женщины: миловидные, улыбающиеся, и даже манящие. Не зря же – участок съема. Съем происходит прямо в цехе. Работа в таких коллективах учит не ждать милостей от природы, а успеть урвать, отхватить, застолбить пока не вышла в тираж и поезд не встал на запасной путь. Пары меняются, тасуются, образуя причудливые геометрические фигуры – чаще треугольники. Трогательно смотреть, как охваченные любовным порывом, он и она нежно взирают друг на друга, садятся за один столик в столовой, стараются прижаться на цеховых собраниях. Иногда и выныривают из-под лестницы, где якобы курят. Хотя для чего там такая широкая, отполированная не иначе женскими спинами, лавка - непонятно. Но выходя за проходную, только что нежно ворковавшие голубки резко суровеют и едва разжимают губы для дежурного «пока». Холодные глаза, безразличные лица. Иногда после всего этого рушились семьи, образовывались новые ячейки общества, уже более крепкие и монументальные. Ведь на виду у второй половины особо не забалуешь. Впрочем, и это не панацея от развода. Рекорд – четыре раза выйти замуж, причем не отходя от рабочего места. И ничего - бывшие мужья продолжали вместе работать, забивать козла в обед, шутить и смеяться.

В «грязной химии» (на участке съема) делают смывы с коробок.

Берут медную коробку, под коробкой поддон. Далее лавсановая ткань, которая ни одной кислоты не боится. Коробка поливается кислотой, чаще соляной, разведённой 1 к 3. К коробке подведено напряжение и под действием электролиза происходит очищение стенок ее от изотопов. Если часть вещества остаётся, то используют азотную кислоту. Очищают специальными лопатками. Далее - водой. И вот у нас чистая коробка и раствор в поддоне. Его немного упаривают и отправляют в чистую химию. Раствора может быть около стакана, а количество вещества, смытого с коробки, ничтожно мало. Затем «рассолы» каждого изотопа сливают в отдельную бутыль. В одной емкости изотопы кадмия106, в другой кадмия 108 и так далее - по количеству изотопов. Названия все красивые: рубидий 87, таллий 203, иттербий. И все стоит бешенных денег. Шутка ли: в контейнере размером со спичечный коробок может находиться товара на сумму до трех миллионов долларов!

Выпаривают, фильтруют- то есть получают готовый продукт - в «чистой химии», на участке готовой продукции. В растворах готовые продукты практически не хранятся. Чаще – порошки: меньше занимают места.

«Чистая химия» – это элита в прямом и переносном смыслах. Тут самая престижная работа, самая чистая, самая оплачиваемая. Попасть сюда - удел избранных. Здесь обитают дочки, жены, любовницы главных и полуглавных людей завода. А что? Семичасовой рабочий день, первый список, пенсия в 45 – мечта или просто сказка. Реакции идут долго. В это время можно вязать, читать, травить анекдоты, трепаться ни о чем. Хотя, скорее всего, «травить анекдоты» в этом списке лишнее. Женщины чистой химии гордо несут себя и свое положение в свете. Опускаться до разговоров с какими-то там уборщицами или мойщицами не в их правилах. Двусмысленные фразы и липкие шуточки? Фи! Как это не комильфо. Особенно перед представителями менее престижных участков. Но бурлят и в их королевстве страсти. Порой происходят такие реакции и процессы, что настоящая химия, как наука отдыхает. Все это тщательно скрывается от людей «из-за круга». Лишь временами пикантные подробности выползают наружу, как выпаренное вещество в процессе получения готового продукта.

Вот хотя бы история, о технологе – физике Хабарове и Наталье Суриковой. Он мужчина с виду непримечательный, но мог себе позволить даже в лихие постперестроечные годы побаловать любовницу шубкой из норки да другими дорогими цацками. А у Наташи - ума палата! Хотя чего осуждать - женщина. Растрещала Наташа о подарке всей химии, а потом и весь цех зашушукался о нескромных возможностях скромного еврея. И все, конечно, понимали: еврей. Но, простите, не до такой же степени! Тем временем рейтинги мужика, как потенциального любовника, резко пошли вверх. На него стали смотреть долго и изучающе, а где-то и нескромно. Глупая Натаха сама наплодила себе конкуренток своим длинным языком. А репутация дам элитного участка готовой продукции под градом насмешек завистниц из других цехов значительно пострадала. Плюс ко всему Наташа стала подозревать, что ее коллеги тоже имеют от Артурчика дивиденды. Рад ли был сам герой-любовник такому повороту событий неизвестно, но с болтливой подружкой не расстался, с работы не уволился и с женой не развелся. Жена работала в управлении комбината и пребывала в полной уверенности, что ее невзрачный муж никому-то и на фиг не нужен.

Чистая химия – это получение готового продукта. Из бутыли путем выпаривания добывают мизерное количество чистого вещества. Затем его сушат. Это уже готовый к продаже товар. Дамы, трудящиеся здесь, по сути миллионерши. Но и этих дорогих женщин душит жуткий специфический запах, который не исчезает даже при максимальном режиме вентиляции. Работают здесь опустив руки в стационарно закрепленные перчатки, которые располагаются в кюветах из оргстекла. В этих огромных, жестких перчатках работницы умудряются брать тончайшие пробирки, вливать переливать, взбалтывать, держать. Все непросто, ведь цена вопроса – миллионы. Здесь нельзя ошибиться. Почти нельзя. А если и ошибаются, то ни одна проверка не выявит кто, где и когда. Был случай, когда уронили пробирку с готовым веществом, еще не запечатанную в контейнер. Кисточкой для пудры тщательно смели с пола вместе с мусором драгоценный продукт, на место падения сверху положили мокрую фильтровальную бумагу, чтобы собрать даже пыль. Затем последовательно очищали от примесей, вываривали-выпаривали, фильтровали-фильтровали и выкрутились из сложной ситуации. Вещество всегда взвешивают на точнейших электронных весах, поэтому шутка «сколько вешать в граммах» здесь не прокатит.

Возможно, имелись в «чистой химии» и другие тайны, как производственные, так и личные, но очень уж неохотно она с ними расставалась. Одна тайна так, пожалуй, и останется тайной для непосвященных: на каком же все-таки участке хим отделения проходило хищение изотопов.

 

Ли Син лежал на диване, а специалист по акупунктуре прижигал ему полынной сигарой точки Цзу-Сан-Ли, известные еще, как точки долголетия. Если верить средневековым китайским трактатам, регулярное воздействие на эти чудесные точки посредством высоких температур прибавляло годы жизни. Ли Син, как и, наверное, каждый человек на Земле хотел прожить подольше. Правда, занимаясь опасным криминальным бизнесом, всегда есть риск получить маслину в лоб или другие части тела. Тут уж чудесные точки и Цзу-Сан-Ли, и Хэ-Гу, и Нэй-Гуань бессильны.

В дверь поцарапались. На разрешающее «кхмм» вошел Ма Цзе:

- Там Русский Дракон прибыл. Хочет поговорить.

-Пусть войдет. – разрешил координатор клана Мао-Чжао, показывая жестом акупунктурщику удалиться.

Боря Ли, которого русские знали под кличкой Большой Китаец, а китайцы под псевдонимом Русский Дракон зашел в комнату. Неприметная китаянка прикатила в комнату небольшой столик с чаем и сладостями и так же тихо удалилась.

Какое-то время обменивались приветствиями и философскими размышлениями о жизни. Ли Син, впрочем, уже понял, что миссия провалена, но нетерпения не проявлял. Наконец, Боря Ли приступил к главной теме.

- Не удалось догнать беглеца. Ушел.

-Это не очень хорошо. – со спокойным лицом ответствовал босс. – Но не страшно.

Разговор шел по-русски, так как Ли Син не упускал случая потренироваться в чужом для него языке. Мыслил он, конечно, по-китайски, переводя затем свою речь на русский. От этого говор его становился плавным, неторопливым, с паузами для обдумывания. Боря же, хотя и знал китайский почти в совершенстве, думал все-таки на языке страны, в которой родился. Его речь звучала более эмоционально, с вкраплениями сленга, который Ли Син иногда не понимал:

- Свалил? Уронил? А, понял, он тебя обманул и уехал на мотоцикле. Это плохо. Я очень надеялся на тебя. Ты всегда был одним из лучших охотников в триаде, хоть и русский немного. Но опыт – это расческа, которую мы получаем, когда уже облысели. Ладно, в конечном итоге мы ничего не потеряли.

-Мне сейчас лучше уехать на пару месяцев.

- Хорошо. Как раз для тебя есть одно дело в Сибири. Возьмешь пару ребят. Надо наладить канал переброски в Китай редкого товара. Товар специфический.

-Наркотики?

- Нет. Изотопы. Они очень дорогие. А делают их только здесь, в России. Была еще лаборатория в США, но та не выдержала конкуренции с русскими по цене и закрылась. По официальным каналам завод продает основную выработку через Москву. Но недавно появился еще один ручеек. Или источник? Часть товара похищают с линии и продают через ирландскую фирму «Стабиз» в Москве. Оборот - миллионы долларов. Наш человек вышел на эту группу и сумел заинтересовать второго по значимости члена корпорации. Тот недоволен ценой, которую платят ирландцы, потому что на мировом рынке цена в два раза выше. Единственная проблема – вывоз за рубеж, который производители своими силами организовать не могут. Поэтому без фирмы экспортера их деятельность лишена смысла. «Стабиз» пользуется этим и сильно сбивает цену. Мы уже организовали пробное нападение на курьера и взяли небольшую партию при перевозке. Это было не трудно: их самый главный профессор сам вез контейнер в чемодане. Наняли местных бандитов, и те ограбили его в поезде. Процент от будущей продажи, естественно, сразу выплатили второму, который нас навел. Такое условие. Он получил тридцать процентов, тогда, как при обычной сделке его доля – пятнадцать. Поэтому данный человек весьма доволен и хочет с нами работать. Товар действительно очень хорошего качества. Как сказали наши консультанты – чище того, который продается официально. Очень талантливые люди, хоть и лаоваи (некитайцы). В общем, игра стоит свеч. Так правильно по-русски? Если мы сумеем перехватить этот поток, Мао Чжао станет более могущественной триадой. Хорошая тема, стратегически правильная и перспективная.

- А почему они не организовали охрану товара?

Ли Син пожал плечами: - Это ученые, не бандиты. Их немного. Какое-то время тайна перевозки помогала. После ограбления они решают данный вопрос. Наш человек говорит, что вызвали специалистов. Но он не хочет торговать с ирландцами и попытается уговорить главного и остальных сотрудничать с нами. Тогда товар в Китай повезешь ты. Если договориться не удастся, то вы должны забрать груз по пути в Москву. Возможно жёстко забрать. Люди, которые повезут – профессионалы, бойцы. Поэтому подготовься как следует. Информацией о том, кто повезет и когда, с нами поделятся.

- Ладно. Можно перебросить его через переправы в верховьях Амура. Места глухие, там разобранный трактор легко перенести, не то что коробочку с порошком. Иначе придется дорого платить таможне на границе. У меня в тех местах есть хорошие завязки еще с тех пор, когда мой папа торговал тиграми. Только вам надо подготовить встречу на той стороне.

Ли Син кивнул: - В Китае нам работать гораздо проще. Там наши возможности многократно увеличиваются. Ты пока иди отдыхай. Поедешь завтра.

 

Боря вышел из китайской общаги на Болотке и направился в сторону дома. По дороге он сделал со своего мобильника один звонок. С Андрюхой встретились на берегу пруда в парке. Приятель был непривычно угрюм.

- Задал ты мне, Монгол, задачу.

-А чего, не тех взяли?

- Да тех. И бомж, которого они в предыдущий раз не домучали их опознал. Да и по телефонам еще кучу интересных фоток нашли. Только у главаря папа юрист, да не простой, а из областной администрации. А в сцене на мельнице несостыковок столько, что следаки меня с пацанами уже замучали вопросами. Особенно меня, конечно. Откуда, мол, информация? Из оперативных источников, от агента. Где дело на агента? Я говорю, если я каждого агента как положено документировать стану, с кем работать тогда? По закону положено. Как будто не знают, что у каждого опера все дельные «барабаны» в основном карманные. Нашли этого электрика из Журавликов дома. Вычислили по «москвичу» на дороге брошенному. Там же в овраге и мотоцикл один лежал. Второй – на диаметрально противоположном направлении, под постом ГАИ. Третий в поле под Журавликами. Как минимум трое ушло. Кто эти чудо богатыри? Электрик рубаху на пупе рвет, что сатанистов один повязал. Ну а мотоцикл на время реквизировал. Бог, мол, спас – и крест целует. Однако, следаки в СК ушлые. Ищут тебя. Фоторобот составили. Правда, там какой-то усредненный азиат получился. Для нас, вы, монголы, все на одно лицо.

Тут приятель впервые усмехнулся, но снова посерьёзнел.

-А кто третий ушел?

-Знакомец твой, Огурцов. Только он тоже жертва сатанинских репрессий. Ушел, а куда не знаю. Сам хотел бы видеть, есть пара вопросов.

- Звонили коллегам в Муру. Участковый посетил его бабку, парень там не появлялся. Так что вряд ли найдут. Да и искать сильно не будут – не того полета птица. Все что положено сделали, запросы отправили, галочку поставили – и забыли. Хватит и тех, кого взяли.

С пестиком на мельнице ты, конечно, грамотно решил. На спусковой скобе оказался один слабый отпечаток девки из этой банды. Лиса, что ли они ее кличут. Остальные «пальцы» стерли. В обычных условиях всего этого набора с лихвой хватило бы, чтобы всю звиздобратию закрыть на солидный срок. Но – папа юрист. Пока закрыли Лису за палец на оружии из которого грохнули байкера в подвале, да еще пару, которых бомж узнал. Остальные под подпиской. Лису, впрочем, скорее всего тоже отпустят. Траектория выстрела показывает, что стреляли сверху, а не параллельно полу.

-Естественно. Я ж наверху стоял, а они в подвале над этими мужиками глумились.

- Да я понял. Что банду сдал – глубокое мерси. Дело вроде резонансное, уже телевизионщики откуда-то пронюхали, снимали возле отдела. Оно, может, и на пользу: папе юристу труднее отмазывать сынулю. Но тебе, Монгол, из города точно надо уезжать.

- Поеду, поеду. Спасибо Андрюха. Главное, чтобы не вспомнили, что нас с тобой видели. Вернее, чтобы не соотнесли лицо на фотороботе с кентом одного опера. А то как бы у тебя неприятностей не возникло.

- Ну тут уж остается полагаться на волю случая. Все-таки богоугодное дело сделали, мир от приверженцев сатаны почистили слегка. Ладно, Монгол, удачи в пути.

 

На сцене Таежинского драматического театра приплясывала под «Чардаш» Монти гибкая скрипачка в облегающем фигуру черном платье. Она так сексуально извивалась, исполняя эту стремительную мелодию, что мужская половина зала восторженно притихла, а женская презрительно зашепталась: «Во выделывается, профурсетка». Из VIP ложи за действом наблюдали трое солидных мужчин, слегка разгоряченных по случаю праздника «Хеннеси ХО»

- Феоктистыч, где ты эту диву откопал? Какая ж..па, боже мой. Уступишь мне ее на сегодня?

- Артурчик, что за жаргон в приличном заведении? Ты музыку слушай. Как играет, а? Божественно!

- А с такой ж..пой божественно вдвойне. Ощущение, что она себя самоудовлетворяет смычком. Блин! Я сегодня не засну. Феоктистыч, ну уступи?

- Что значит «уступи»? Я, думаешь, зря ей здесь концерт организовывал? У тебя, вон, жена есть. Не хочешь жены – Наташку Сурикову вызови. У вас там на «чистой химии» целый гарем. А мне за этой скрипачкой поохотиться пришлось. Я впервые ее на симпозиуме атомщиков срисовал – она там в культурной программе участвовала. Хороша, чертовка. Долго клинья подбивал, пришлось, вишь, даже гастроли организовывать. Так что плодами столь кропотливого труда я с тобой делиться не собираюсь.

Третий мужчина – седовласый господин с интеллигентным лицом слегка поморщился, но ничего не сказал.

-Ладно, пойду вручу ей букет. Уже скоро финал! – высокий костлявый Феоктистыч вооружился цветами и покинул ложу.

-Артур, ты бы поумерил свою прыть в плане женского пола и прочих излишеств. – негромко сказал интеллигентный господин второму, низенькому коренастому толстячку с головой, сидящей прямо на плечах, без всякой шеи. – Серьезное дело делаем, а ты своим гусарством все норовишь под светлые очи компетентных органов вылезти.

-Леонидыч, а зачем тогда бабки, если не пользоваться ими? Лавры подпольного миллионера Корейко с его яйцами всмятку на завтрак меня не прельщают. Да и ничего слишком неординарного я не делаю. Феоктистыч – даром, что не производственник, а городской голова, и то себе больше позволяет. А ведь под неусыпным общественным оком находится. Городок то у нас непростой, сам знаешь. В миг до вышестоящего руководства донесут. Скрипачку вон выписал на День Города. И городу польза, и Феоктистычу. Ну а скрипачке и подавно. Учись, как люди дела делают.

- Феоктистыч свои деньги не светит. Все за счет городского бюджета, и то в пределах приличий. А у тебя, ведущего технолога производства откуда бабки на шубы любовницам – это еще вопрос.

- Брось воспитывать. Скучно, право слово. Кстати, последнюю партию клиентам именно ты не довез. Пару сотен тонн гринов потеряли на этом. А может все-таки довез, но результатом не поделился?

Седовласый слегка смущенно начал оправдываться:

-За кого ты меня принимаешь? Деньги в моей шкале ценностей никогда не стояли на первом месте. Рассказывал уже: ханурики какие-то в поезде вырубили, забрали чемодан и бумажник. Думаю, порошок они тут же выкинули в ближайшую урну. Но я провел работу над ошибками. Придется взять в долю одного особиста. Я знаю этого человека очень давно, еще через его родителей. Парень надежный. Он организует силовое прикрытие доставки. На днях приедет группа, которая теперь и будет доставлять товар в Москву.

- Как ты лихо все порешал. Не забывай, им всем придется отстегивать проценты от прибыли, а она у нас из-за твоего «Стабиза» и так не ахти. На международном рынке за товар дают раза в два больше.

- Порешал, потому что вся схема изначально придумана мной. Или ты забыл уже, что именно я тебя в дело взял? И сам процесс добычи вещества из отходов, которые все равно сливались в канализацию, придумал тоже я. Значит, имею право определять стратегию развития нашего бизнеса.

Артур помолчал немного, а потом, придвинувшись к приятелю горячечно зашептал тому в правую щеку: - Леонидыч, а может ну их, ирландцев? Поверь, я в два счета найду другого посредника для перепродажи за бугор. Связи у меня есть. Доход раза в полтора увеличится. Будут забирать товар прямо здесь, и беспокоиться ни о чем не придется.

Седовласый поморщился от накатившего вала спиртного перегара и отрицательно покачал головой:

- Не стоит. В «Стабизе» работает мой знакомый еще по первой стажировке в Лондоне. Я уверен в его честности. К тому же мы заключили с ними договор, и прерывать данный документ ранее указанного там срока я не намерен.

-Подумаешь, договор! – загорячился Артур. – За те бабки, что мы теряем на сотрудничестве с ирландцами, можно найти гонца, который вплавь будет доставлять товар через Ла-Манш. Они нас обдирают, как липку. А я предлагаю реальный вариант! И везти ближе гораздо.

-Куда это еще?

-В Китай. – слегка помедлив ответил собеседник.

Седовласый вроде немного задумался, но потом решительно встряхнул головой:

-Нет. С китайцами я связываться точно не стану. Там, небось, криминал сплошной вокруг этой темы, а у европейцев все официально: подпись, протокол, сдал, принял. Даже если нас, не дай Бог, возьмут за жабры, то ничего вменить не смогут. Товар мы не воруем, а производим из отбросов, и все документы со «Стабизом» оформлены юридически безупречно.

-Ну как знаешь. – скривился Артур.

В это время в ложу впорхнула давешняя скрипачка, держа обеими руками охапку букетов. Следом за ней торжественно вошел мэр Таежного Федор Феоктистыч, который нес футляр со скрипкой. Его худое обычно мрачноватое лицо, сейчас светилось плотоядным весельем.

-А вот, дорогая Иннесса, позволь тебе представить непоследних людей нашего города, столпов общества и отцов местной демократии. Слева направо: Витольд Леонидович Знаменский, начальник по производству изотопов комбината «Магнитохимаппарат».

Седовласый поднялся и галантно склонил голову в быстром офицерском поклоне.

-А это его правая рука Артур Михайлович Хабаров.

Артурчик запрыгал воробушком вокруг гостьи:

-Очень рад, очень рад знакомству!

Сделать офицерский поклон из-за отсутствия шеи у него не получилось, но зато он, как бы случайно, суетливо всплескивая руками, прикоснулся ладошкой к ягодице под бархатным облегающим платьем. Ягодица на ощупь была упругая. Это обстоятельство усилило зависть к городскому голове и ненадолго отвлекло от суетных мыслей о деньгах и процентах.

- Ну а теперь поедем отдыхать? Праздник продолжается! – торжественно возвестил Феоктистыч и вся компания вышла в фойе, наполненное покидающим зрительный зал народом. Пока спускались по лестнице к гардеробу, Артур успел отбить смску. Где-то на Среднерусской равнине под мелодичное звучание китайской пентатоники на экран дисплея скользнуло одно только слово: «Отказ». Ли Син вздохнул, и набрал номер Русского дракона.

 

В начале следующей за Днем Города рабочей недели в кабинет начальника производства изотопов без доклада вошли двое высоких мужчин. Секретарша дернулась было поперек движения с возгласом: «А вам назначено?», но вовремя узнала в одном из гостей особиста, курирующего их участок и спокойно вернулась к важному делу. Она проектировала строительство нового сырного завода, который вкупе с пекарней должен был принести баснословную прибыль. Дело происходило на третьем уровне игры «Ферма».

- Витольд Леонидыч, разрешите?

-А, Сережа, входите, входите. Рад видеть. – хозяин кабинета вышел из-за массивного стола на встречу гостям.

- Вот разрешите представить: Геккельбери Викторович Шторм. Будет сотрудничать теперь с нами для устранения возникших ранее известных вам проблем. – округло выразился посетитель, которого начпроизводства запросто назвал Сережей.

-Очень приятно, очень приятно. Рад видеть собрата по неординарному имени. – улыбнулся, пожимая руку Витольд. – У нас тут вообще аномалия – количество редких имен-отчеств на душу населения превышает среднестатистические показатели. Даже глава города носит редкое отчество Феоктистович. Он болгарин по отцу.

- Взаимно рад познакомиться. – улыбнулся в ответ, пришедший с особистом гость – высокий атлетического сложения блондин нордического типа.

- Давайте располагайтесь вот на диванчике, а я сейчас кофе организую. Лара! Три кофе, пожалуйста.

Когда три чашечки закурились на столике ароматом свежезаваренного кофе, а дверь плотно закрылась за секретаршей, разговор продолжился.

- Гек Викторович будет возглавлять группу доставки. Прямо здесь можете вручить ему чемодан с контейнером, и дальше уже ни о чем не беспокоиться.

- Отлично, отлично. Однако нужная партия будет готова только через неделю. Увы, производство процесс довольно медленный. Но с известной фирмой мы договаривались о сроках поставки. Крайняя дата – через две недели, так что мы успеваем. А пока погуляйте, подышите воздухом. Жить будете у меня в Ёлкино, в моем загородном доме. Это за периметром, так что необходимости постоянно находится в городе нет. А когда придет время, Сергей снова оформит вам пропуск на вход и выход из зоны. К сожалению, или к счастью, но попасть сюда постороннему человеку крайне непросто.

-Витольд Леонидович, к вам Артур Михайлович. – произнес селектор голосом секретарши.

На лице хозяина кабинета мелькнула еле уловимая печать неудовольствия, которую он, впрочем, тут же погасил.

- Это мой заместитель. – пояснил он гостям. Вернее, новому гостю, поскольку Сергей по долгу службы и так был в курсе. - Он в теме, так что можете говорить при нем свободно, не касаясь только нюансов, обеспечивающих безопасность перевозки.

В кабинет вкатился шаровидный толстячок с кудрявой порослью на розоватой лысине и влажными плотоядно красными губами. Он улыбался, но маленькие глазки глядели недружелюбно и подозрительно.

- Очень рад! – воскликнул толстячок, будучи представленным Геку Викторовичу. – Думаю теперь наше дело заработает бесперебойно! Когда выдвигаетесь?

- Ещё не решили. – пожал плечами высокий блондин. – Как только товар приготовят.

-Ну да, ну да. Чудесно. Я собственно, по работе зашел. Витольд, нужна твоя консультация по одному вопросу. Но если ты занят, я подожду.

-Нет, нет. – встал из-за стола Сергей. – Мы уже уходим. Ждем вашей отмашки.

Визитеры попрощались и вышли.

-Этот что ли новый курьер? – спросил Артур, когда за гостями закрылась дверь.

- Ну да. Сергей рекомендовал его, как руководителя группы доставки. С виду весьма серьёзный мужчина.

- Мне все-равно не нравится наше сотрудничество со «Стабизом». На продажах в Китай выиграли бы больше. Может подумаешь?

-Чего тут думать? Я тебе уже объяснил свои мотивы. Ирландцы обеспечивают нам цивилизованный бизнес. А китайцы твои, наверняка, работают по серым, если не по черным и насквозь криминальным схемам. Да, имеем мы меньше, но зато все прозрачно и красиво. Я везде люблю порядок.

-Вы немцы, даже обрусевшие, такие педанты!

-Уж какие есть. А если ты опасался за повторение инцидента с доставкой – теперь ситуация иная. Все, как тебе нравится: приехали люди, забрали, уехали. Не пойму, чем ты недоволен.

-Процентом я недоволен, процентом!

- Слышал я уже. Сам знаешь – жадность фраера сгубила. Все! Вопрос решен и возвращаться к нему не станем. Пошли, глянем что там у тебя.

-Да нет нужного обогащения продукта.

- И не будет. Скажи спасибо тому дуролому, который для экономии электричества перемычку на магнит придумал. Вместо одной мощной установки получились две абы какие.

- Хотели ж тогда выхлоп на деньгах увеличить. Время такое началось, коммерческое. Дуроломы не дуроломы, а премию Мальского за ноу-хау получили. И бабло и уважуха.

- В итоге копейки сэкономили, а качество упало. Ладно пошли глянем на объемы южной стороны. Кто там сегодня оператор на пульте?

-Надюха. Девка – во! Под белым халатом черные стринги носит.

-Артур! Ты бы о деле больше думал. О каком качестве речь идет, если не работа, а сплошные хаханьки.

- Ну одно другому не мешает.

 

Старый бревенчатый дом слегка просел на правый задний угол, отчего имел вид залихватски подбоченившегося пьяницы. Латаная рубероидом шиферная крыша и заколоченное фанерой одно из окон дополняли этот образ лихого деревенского «бухарика». Не найдя снаружи никаких кнопок для звонка или прочих приспособлений для извещения хозяина о приходе гостей, Ларсен попинал щелястую калитку:

-Дома кто есть?

Калитка скаканула назад мод молодецкими ударами и тут же, затормозив о бурьян провисшей створкой, резко остановилась. Серега зашел во двор. На входной двери висел большой навесной замок с ржавой дужкой. Впрочем, глядя на внешний вид этой халупы, замок выполнял скорее косметическую функцию, ибо брать там наверняка было нечего.

- Ты к Жорику, что ли? Его дома нет. – озвучил очевидное местный абориген – худощавый тип небритой наружности и неопределённого возраста, перевесившись с улицы через хлипкий забор из подгнившего штакетника.

- А где он?

-Ну сейчас должен быть возле «Ромашки». У тебя курить есть?

- Не курю. А где «Ромашка»?

- Да тут недалеко. Хочешь – покажу. Дай полтинничек на курево?

Как только мятая купюра перекочевала из рук Волка в карман старых джинсов местного лаццарони, абориген оживился и принялся исполнять обязанности гида.

- Да тут рядом. По улочке пару кварталов, там направо и «Ромашка». А тебе Жорик тоже денег должен?

- Почему тоже?

-Да он тут многим должен. Правда отдает иногда. Сейчас Михе «торчит» уже с месяц пузырь портвейна. Миха ему последнее предупреждение сделал.

На кривоватой, деревенского вида улочке было почти безлюдно и тихо. Только у калиток некоторых домов курили пролетарского вида личности, сидя по зековски на корточках. «Ромашка» оказалась супермаркетом. Так во всяком случае извещала вывеска над дверями данного сельпо. У крыльца торговой точки происходила вялая драка по схеме «трое на одного». Одинокий боец отбивался практически одной рукой, так как во второй держал семисотграммовую бутылку с бордовым напитком. Это обстоятельство, видимо, не давало драке вспыхнуть с полной силой – нападавшие опасались за целостность «заложницы». В оборонявшемся Ларсен узрел фамильные черты, характерные для его покойного папеньки – пьяного дебила, упокой Господи его душу. Дядя Георгий, не виденный им раньше, легко идентифицировался по ряду фамильных черт: низкий лоб с выделяющимися надбровными дугами, тяжелой челюстью и глубоко посаженными глазами.

- Вон Жорик. – указал на искомый объект таинственный проводник с окраины. – А это Миха с дружками. Говорю же, он Михе пузырь должен.

Волк быстро пересек небольшую площадь и вступил в схватку на стороне родственника. Собственно, и схватки никакой не получилось, так как все трое нападающих моментально выбыли из игры после резких хорошо поставленных ударов. Ошеломлённый Миха с трудом сел после нокдауна, роняя кровь из разбитого носа на старую сатиновую рубашку. Впрочем, и радость родственника продолжалась недолго, так как Ларсен вырвал у него бутылку и вручил поверженному главарю нападавших:

-Все, он теперь тебе ничего не должен.

- А ты кто такой! – запоздало заблажил Миха. – Жорик мне пузырь должен!

Потом он вдруг ощутил в руках приятную многообещающую тяжесть полной бутылки и блажить перестал. Серега повернулся к настороженному, ожидавшему неприятностей, дяде и весело подмигнул:

- Здорово, дядь Жор. Баб Катя звонила? Я Серега Огурцов.

- Племянничек что ли? Да видал я таких племянников. – заблажил уже в свою очередь дядюшка. – Ты на хрена ему пузырь отдал? Он мне еще в прошлом году стакан водки должен был, а это - пузырь портвейна.

- Ты меня тогда просто угостил. – парировал враз обогатившийся Миха. – А пузырь потом занимал.

- Да куплю я тебе еще пойла. Успокойся уже! – прервал сложные взаиморасчеты в жидкой валюте Волк. – Пошли сейчас купим что надо и отметим приезд.

-О! Вот это дело, племяш! Молодца! Надолго приехал? Да живи сколько хочешь, все равно дом большой.

Затарившись едой, парой бутылок портвейна и упаковкой безалкогольного пива родственники вернулись домой.

Ларсен обустроился в большой неуютной комнате, меблированной старой кроватью с панцирной сеткой, древним фанерным шкафом производства середины 20-го века и столом, видимо, когда-то украденным из рабочей столовой. Вместо стула присутствовал грубый деревянный табурет, выкрашенный темно-коричневой половой краской. На кровати лежал старый матрас с клочками ваты торчащими из прорех, прикрытый гобеленовым покрывалом с изображением не то мишек, не то зайчиков – из-за пятен не разобрать. Старая, лишенная наволочки подушка, пушилась щетиной вылезших повсюду мелких перьев.

Из сумки электрика Волк вынул пачку «зелени» на мелкие расходы, а основное богатство спрятал для начала в шкаф, надеясь попозже прибрать его получше.

- Племяш! Иди ужинать! – крикнул из кухни дядя Жора.

На кухне за накрытым столом уже сидели сам хозяин и давешний проводник, представившийся Толиком. Не успел гость примоститься, как два других участника трапезы бодро махнули по полстакана и налили снова.

-А ты чего не пьешь?

-Я лучше пива.

-На хрен эту мочу взял, оно ж безалкогольное?

-Я спиртное не пью.

-Болеешь что ли? Такой молодой. Ну, как хочешь, нам больше достанется.

- А машешься ты здорово! – похвалил проводник. – Каратист? Миху красиво вырубил.

- У нас в роду все такие. – горделиво подбоченился Жорик. – Вот его батя – он меня на двенадцать лет старше – в Большой Муре весь район держал. Помню случай, как ему в Пятихатках на махаловке череп гвоздем проткнули. Ну и что? Прикинь, вытащил, и дальше пошел махаться. Потом водкой чуток полили – и все. А сейчас молодняк уже не тот. Вон эти клоуны, что у Арсена отираются постоянно, пару дней назад приходили с меня бабки трясти. Дескать, я им десять косых должен. С чего вдруг? Ну брал у Арсена водки в свое время в долг. Так там едва на тыщу было. Проценты говорят. Хрена им! Схватил дрын, сказал: кабздец вам! Сдрыстнули, сволочи. Правда, пригрозили, что дают мне три дня сроку. Гы!

- Ты, Жорик, красава. – подтвердил друг Толик. – Давай махнем по единой.

Портвейн предсказуемо быстро кончился, зато еды в виде жаренной картошки и порезанной неровными ломтями колбасы оставалось много, так как оба друга почти не закусывали.

-Слышь, Серега, дай еще чуток денег. Толик вон за пузырем сгоняет. Такой день сегодня! Ко мне племяш приехал! – вдруг заблажил в конце тирады дядюшка, обращаясь с этим известием непонятно к кому.

Волк не стал спорить и снабдил Толика нужным количеством рублей ассигнациями – по пути к земле отцов он успел-таки обменять небольшую часть валюты. Проводник оперативно канул в непоздний еще вечер. Родственники минут двадцать поболтали на околосемейные темы, повспоминали ближнюю и дальнюю родню

- Мамка то твоя как поживает? Чего тут делать думаешь?

-Да поживу пока до армии. Присмотрюсь.

- Это правильно. Тут Сибирь, центр России. Как Ломоносов то сказал? Сибирью прирастать будет русская земля! О!

-Ладно, пусть прирастает, а я пойду покемарю с дороги. Да и поздно уже.

-Ага, давай. Мы тут с Толиком еще посидим. Мне то завтра самому на смену.

-Ты чего, работаешь что ли?

- А ты думал? Что я, тунеядец? Я сортировщик леса четвертого разряда на лесо-деревообрабатывающем комбинате! Сегодня просто отгул брал.

-Отгул за прогул. – сбалагурил вернувшийся как раз гонец, весело звенящий бутылками в полиэтиленовом пакете.

- Ничего не за прогул. – внезапно обиделся хозяин дома. – Ты думаешь легко на конвейере работать? Доска идет разная, скорость большая. Каждый сорт надо в свою стопку сложить. А как погрузчик заберет, так еще успей кирки под новую стопку поставить. Вот ты знаешь, что такое кирки?

-Это те, которые киряют. Как мы сейчас с тобой. – продолжал шутить Толик, вовсе не настроенный на серьезные производственные темы.

- Не шаришь ты ни фига! Это чурбачки такие специальные, которые под стопку досок ставятся. Да мастер еще козлина. Последние полгода меня на дровах держит. Ты, говорит, вышел из моего доверия. Ну накосячил я раз, стопки перепутал. Экспортную доску в обыкновенную положил. А теперь он меня навечно в дрова поставил. А там выработка минимальная.

-Ну значит у тебя есть все основания надраться в дрова! – снова скаламбурил веселый сосед.

- Не. – отнекивался внезапно проснувшийся в Жорике пролетарий. – Мне с утра на работу. По чуть-чуть еще – и все.

Волк не стал дожидаться финала дискуссии, а пошел в свою комнату и, не раздеваясь, завалился на койку. Пружинная сетка оказалась приятно мягкой, но не продавленной. Под бормотание приятелей, доносившееся из кухни, Ларсен быстро провалился в сон, полный каких-то тревожных событий, так быстро чередующихся между собой, что единой сюжетной линии не просматривалось.

 

Проснулся он довольно поздно. Часы на дисплее новенького, купленного в ларьке на вокзале, мобильника показывали десять утра. В доме стояла полная тишина. На кухне царил обычный послепьяночный срач. Хозяин отсутствовал. Может и в самом деле пошел на работу? Посетив удобства во дворе, Серега сделал зарядочку, утоптав для разминки площадку в бурьяне позади избушки. Затем нашел в сарае старый ржавый гвоздодер и вернулся с ним в комнату. Приподняв чуть широкую половицу в углу, он пристроил в тайник сумку с деньгами. Положив инструмент на место в сарай, Ларсен снова обогнул угол дома – и остановился. Во дворе стояли три крепких молодых человека, по возрасту чуть старше его самого.

- Чё надо? – буркнул Волк. И добавил фразу, слышанную им когда-то в американском боевике. – Тут частная собственность.

Визитеры коротко и ненатурально засмеялись. Потом один из них приблизился к Ларсену и окатил того с ног до головы презрительным взглядом:

- Слышь, частная собственность, Жорик где? Он нам десять косых должен. Завтра последний срок.

-Завтра и приходите.

-А ты я вижу борзой и дерзкий. – подскочил к разговору еще один. – Джон, похоже человечек давно звизды не получал.

- Завтра бабок не будет – получит. – констатировал главный. – Ты кто такой вообще?

- Родственник.

-Передай своему родственнику, если завтра не расплатится – хату отнимем. Хоть и не велика халупа, а долг закрыть потянет.

Сплюнув Волку под ноги, главарь пошел к калитке. Пристяжь потянулась за ним.

Вечером после работы явился домой трезвый и злой дядюшка. Он долго рылся в кухонной мебели, открывая дверцы и выдвигая ящики. Информацию про визитеров воспринял «вполуха», занятый каким-то своими мыслями.

- Блин, где-то же она была! Я ж помню в стол вроде клал.

-Чего ищешь то?

-Да вчера в пластиковую чебурашку портвейна чуть заныкал, теперь найти не могу. Или мы ее все-таки допили с Толиком? Хреново, если так. Дом, говоришь, грозились отнять? Ну это хрен им. Где же эта нычка?

-На тебе деньги, сходи пива купи.

Дядюшка просветлел лицом и оперативно исчез в сторону магазина. Вернулся он уже в хорошем настроении и готовый воспринимать информацию адекватно.

-Они кто? Сами по себе или люди серьезные за ними? – спросил Серега.

- Шелупонь малолетняя. Боксеры-качки. Подвальчик у них неподалёку. В серьёзные темы их не пускают, так они скупают у Арсена и других барыг долги да выбивают с процентами. С тех, понятно, за кого обратки потом не будет. Ну и так, по мелочи: если кому по башке настучать за деньги - пожалуйста. Арсен их прикармливает, и они у него в кафешке тусуются. Типа штаб.

-Ладно, завтра я с ними сам поговорю.

-Молоток, племяш. Я б тебе помог, но на работу надо. И так зарплаты с гулькин хер – получать нечего. У нас ведь сдельная, от кубометра. Я сейчас на дровах, а они дешевые.

-Ладно, не ссы, все будет путем.

Вечером Волк снова посетил сарай и провел ревизию всего находящегося там добра. И чего там только не было. Можно сказать, ничего дельного. Впрочем, вот это подойдет.

Волк взял две массивные круглые ножки от старого табурета со сквозными отверстиями для привинчивания болтами к сиденью. В эти отверстия отлично прошла прочная ржавая цепь от старого, еще чугунного, сливного бачка. В советские времена такие висели повсеместно над унитазами на уровне двух метров от пола, грозя свалиться на голову неудачливому пользователю. Осталось заклепать цепь старой кувалдой и получились отличные нунчаки. Ларсен вышел во двор и опробовал оружие. Палки со свистящим шелестом чертили круги и восьмерки в сумеречном прохладном воздухе. Вадик в свое время целый месяц натаскивал его в мастерстве владения этим холодным оружием и сейчас Волк чувствовал себя вполне уверенно.

На следующее утро он ждал сборщиков дани во дворе, сидя на полупровалившемся крыльце. Завидев мелькающие вдоль забора головы, Ларсен не спеша поднялся и принял непринужденную позу, которую можно было развить при необходимости в атакующую стойку. Одну из нунчак он крепко зажал под мышкой. Из этой позиции легко выстрелить тычковым ударом, запросто пробивающим фанерный лист. Ну или кости черепа. Визитеры зашли во двор.

-Да ты у нас каратист! – глумливо протянул вместо приветствия тот, кто вчера заподозрил Волка в дерзости. – С палками надо уметь обращаться, а то легко себе по лбу врежешь.

Ларсен ни слова ни говоря закрутил пару «восьмерок», посбивав головки с росшего неподалеку чертополоха. В конце упражнения он поймал одну из нунчак на излете снова подмышку, и вопросительно взглянул на агрессоров. На тех это произвело определенное впечатление, хотя виду пареньки старательно не подавали.

- Если думаешь палками от нас отмахаться, то зря. – заявил тот, кого приятель называл Джоном. – Жорик нам десятку должен, без нее не уйдем.

- Давай так, - сделал контрпредложение Волк. – Машемся с тобой один на один. Выиграешь ты – я тебе двадцатку отдам. Наоборот – получите свою тысячу, которую он у вашего Арсена брал и разбегаемся. По-моему, справедливо.

Джона предложение не очень обрадовало: Ларсен выглядел грозным соперником, но отказаться в данной ситуации, значило потерять лицо.

- Как биться будем? – буркнул он.

-Без правил, в полный контакт.

-Ну, смотри, сам напросился. Чтоб ты знал, я тайский бокс преподаю.

-Ну значит тебе легко будет. Чего бояться?

-А кто сказал, что я боюсь? Ты за «метлой» следи, а то укоротить придется.

Предводитель сборщиков податей скинул на траву кожаную куртку, испещренную множеством молний, и остался в одной майке-борцовке. Если бы он намеревался произвести впечатление на девушку или преподавателя по анатомии мышц, то непременно добился бы результата: руки и плечевой пояс красиво бугрились мускулами. Впрочем, Волк в своей футболке с кельтским крестом во все пузо выглядел не хуже, а учитывая татухи на руках, так и вовсе грозно. Нунчаки он положил на крыльцо и вышел на середину двора. Место было вытоптано до голой земли несколькими поколениями семьи Огурцовых и на нем не рос даже вездесущий пырей. Для импровизированного ринга лучше не придумать.

С первых же минут поединка Ларсен понял, что Джон крепкий боксер - может даже кандидат в мастера, а то и мастер спорта - но боксер классический. Руками он работал что надо, и несколько раз крепко попал по голове сопернику. Однако Волк отлично умел держать удар. А вот ногами и локтями противник Ларсена действовал гораздо хуже. Создавалось впечатление, что тайский бокс он изучал по видеоурокам в интернете. Убедившись в эффективности защиты боксера выше пояса, Волк начал подключать ноги. Если до этого поединок шел на равных -веса и роста парни были примерно одинакового – то удары ногами (или кики, как их называют кикбоксеры) быстро расставили нужные акценты. Парой дошедших до цели лоу-киков (нижних ударов по голени и колену) Ларсен значительно уменьшил мобильность противника, до этого легко плясавшего по рингу. Тот словно кобра перед мангустом слегка неуклюже поворачивался в боевой стойке навстречу крутившемуся вокруг кикбоксеру. Серега понял, что поединок фактически «сделан», но поскольку, несмотря на унаследованную от отца внешность, дебилом он не был, решил не доводить противника до «потери лица». Тут еще жить, а на фига создавать себе проблемы там, где не нужно. Он фактически обездвижил Джона серией прицельных пинков по ногам и остановился, не опуская, впрочем, рук из боевой стойки.

-Ладно, без обид, ничья. – то ли предложил, то ли спросил Серега, слизывая кровь со сбитых костяшек правого кулака. Краем зрения он контролировал соратников боксера. Те, возбужденные дракой, топтались на краю полянки, но пока границ честного поединка не нарушали. Джон слегка помедлив, кивнул головой:

- Лады. Будем считать, что поровну. Давай штуку и расходимся.

Волк вытащил из кармана джинсов приготовленную заранее купюру в тысячу рублей и протянул сопернику. Боксеры, недовольно бурча между собой вывалились из калитки на улицу. Джон шел с трудом и заметно хромал.

Вечером Серега сообщил дядюшке радостную весть о ликвидации долга. Впрочем, тот отнесся к приятному известию без пиетета:

- На хрена ты штуку отдал. Я бы с ними и сам без проблем разобрался.

Что и говорить, «духаристость» и бесстрашие были фамильными чертами семьи Огурцовых. Ведь продолжать драку с дыркой от гвоздя в голове, как его покойный папаша, не каждый сможет. Правда, недоброжелатели могут сказать, что это исключительно из-за полного отсутствия головного мозга, который вышеупомянутый гвоздь мог бы повредить.

- А где у тебя порошок? Постираться бы надо.

Жорик мрачно взглянул на племянника: - Я мылом стираю.

-Так ведь и мыла нет.

-Ну нет и нет. Чего пристал? Дай лучше денег на пиво. Бошка что-то болит. Может сосуды сузились? А порошок завтра купишь. Сходи в центр, там навалом магазинов.

Получив средства на расширение сосудов, дядюшка исчез в осеннем вечере. У Сереги тоже слегка болела голова – Джон таки провел несколько хороших крюков. Посчитав, что сон лучшее средство от головной боли Ларсен отправился на боковую.

 

Утром следующего дня, Волк, возвращаясь из центра города, проходил мимо кафешки «У Арсена». Завидев группу крепких парней, целеустремленно направившихся к нему, он поискал глазами пути отхода, но не нашел. Тогда Ларсен переместился ближе к стене здания, опустил пакет с покупками на землю и, сложив руки на груди, стал ждать. Впрочем, парни вроде выглядели не агрессивно. Среди визитеров он увидел двух вчерашних сборщиков долгов. Джона не было.

Группа полукольцом окружила Ларсена у стены.

-Здорово! – вдруг неожиданно улыбнулся один из них и протянул руку. Волк слегка заколебался: прием то известный. Сначала руку протягивают, а потом, частично обездвижив опасного соперника рукопожатием, слаженно месят. Прием подлый, но вполне эффективный и часто реализуемый на рабочих окраинах. Пересилив себя, Серега пожал все-таки протянутую ладонь.

-Я Андрюха. – продолжил представитель «арсеновских».

-Серега.

-Джон просит тебя зайти для разговора.

-А чего сам не позвал?

Андрюха засмеялся: - Да ты ему вчера ножки чуть повредил, теперь ходит плоховато. Он в кафешке вон сидит. Зайдем?

-Ну давай зайдем. – согласился Серега, поняв, что никакой видимой угрозы пока нет.

В кафешке за угловым столиком сидел Джон и еще дв парней.

-О, привет. – довольно дружелюбно встретил он вчерашнего противника и приподнявшись со стула хлопнул ладонью по протянутой руке.

- Присаживайся, разговор есть. Парни, а вы сюда еще столик передвиньте. Арсен! Сваргань нам шашлычка да чайку горяченького.

- Ты откуда прибыл, Серый?

- Из Подмосковья. – коротко ответил Ларсен. – Только я не Серый. Зовут меня Волк Ларсен. Ну или просто Серега.

-Ну я ж и говорю – Серый Волк. – засмеялся Джон. – Да ты не обижайся.

-Настоящие пацаны не обижаются. Они огорчаются. Но это не тот случай.

- Зачет. Ладно, давай похаваем. Заодно и поговорим.

Официант принес блюдо с шашлыком и несколько свежих лавашей.

-Налетай, братва. – пригласил Джон, хотя братва и так, не дожидаясь приглашения начала разбирать куски мяса на тарелки. Волк тоже положил себе кусок, но есть пока не стал.

- Я вчера заметил у тебя татухи интересные. – продолжал главарь сообщества чуть погодя. – Ты из скинов что ль?

- Не из скинов, а из движения русских патриотов. – солидно ответил Волк.

-А если не русский – мочите что ли?

-Смотря кто. Если нормальный пацан – то ничего. – и, вспомнив Зигу, добавил. – У нас и татары были.

-Ладно, это все ерунда. У нас тут вообще дружба народов. Всем по фиг, какой ты нации. Я так вообще наполовину башкир. Главное, чтобы человек был нормальный.

Волк неопределенно пожал плечами. В целом, несмотря на свое скинхедовское воспитание, он тоже не возражал против подобной доктрины.

-Так вот. – продолжал Джон. – Хотим тебя попросить, чтобы ты парней потренировал в кик-боксинге. Ногами хорошо машешь. Эффективно. Нунчаками тоже. Ну и, если будет желание, можешь участвовать в наших акциях. Хорошие бойцы всегда нужны.

- А что за акции?

- Долги выбиваем. Иногда пересекаемся по этой теме с другими подобными группами. Тогда порой жарко приходится. В Таежном недавно один барыга долг не хотел отдавать. Подловили его у вахты, пока зайти не успел, отвели в сторонку, сделали внушение. А он, гад, каратистов потом с собой привел. У них в Таёжном школа карате кекусинкай есть. Они наших парней отметелили серьезно. Один до сих пор в коме лежит. Вот хотим им обратку сделать при случае.

- А как в Таёжный то? Там ведь закрытый город, нас не пустят.

-Есть способы и пути. – тонко улыбнулся Джон. – Будешь работать с нами – покажем.

-Да мне то на фига это надо? Меня и так менты по месту жительства ищут.

- Как на фига? А для веселья? – задорно улыбнулся во все тридцать два зуба собеседник Волка. – Это же движуха, кураж! А раз менты ищут - ты правильный пацан. И, как правильный пацан, это точно чувствовать должен. Ну и денег заработаешь. Небось, не лишние.

Ларсен вдруг действительно почувствовал, что уже достаточно отдохнул от прошлых приключений и вполне готов к новым. Ну не сидеть же в ободранной дядиной халупе, где даже телика нету. Недостатка в деньгах на данный момент он по понятным причинам не испытывал, но сообщать об этом новым знакомым не стал.

-Ну что уговорил я тебя? Дай пять! – улыбка Джона обладала странной обаятельно-притягательной силой. Есть люди, которые умеют так убедительно и располагающе улыбаться, хотя в среде брутальных бойцов их крайне мало.

-Ладно! -хлопнул по подставленной ладони Ларсен. – Ты прав: один хрен делать нечего.

- Ну так после обеда и начнем!

 

В кабинете начальника производства «Магнитохимаппарат» Витольда Знаменского царила слегка напряженная тишина. Хозяин кабинета и его гости явно были чем-то озабочены. Чем именно – выяснилось сразу после добавления к кворуму особиста Сергея.

-Кислое дело. – ответил он на вопросительные взгляды собравшихся. – Проверка из Москвы, на КПП всех шмонают. Всех без исключения. Даже особистов проверяют.

-И надолго эта петрушка? – спросил Артур, растекшийся тушей по мягкому дивану.

-Неделя минимум. А то и больше.

- Да. – забарабанил пальцами по столу Витольд Леонидович. – А по какому-то конкретно поводу?

-Да вроде нет. Стандартная проверка, антитеррор.

- Уже легче. Вопрос только, как теперь товар из города вынести? Неделю мы ждать не можем. Послезавтра крайний срок. И так слегка подзадержались: выработка по техническим причинам была низковата. Если послезавтра изотопы не будут в Москве, «Стабиз» включит нам штрафные санкции. А там не хилая сумма получается.

Четвертый участник собрания, он же курьер для доставки дорогостоящего груза, Гек Викторович Шторм промолчал, ибо добавить к сказанному ничего не мог.

- Говорил я – нечего с этим «Стабизом» связываться! – с досадой воскликнул Артур. – А ты все: «контракты, европейцы»! Слупят сейчас с нас твои европейцы такую денежку – мама не горюй.

-Да не верещи ты. Без тебя тошно. Неужели нет никакого выхода?

Сергей, слегка помедлив, чуть кивнул головой: - Есть один. Но довольно опасный. Военный городок знаете?

-Ну кто ж его не знает в Таёжном. Жуткие подземелья, современные сталкеры. Молодняк там периодически в какие-то квесты играет. Но он же вроде за зоной?

- За зоной. Но до 59-го года он входил в периметр. Это потом его за ненадобностью за забор перенесли. Вернее, забор ближе передвинули. Об этом мало кто знает, но часть подземелий начинается с нашей стороны. Недавно посчастливилось в архиве найти старую схему. Можем курьера отправить по тому пути. А когда выйдет за периметр, подберем его на машине.

-А чего там такого опасного? – подал наконец голос Гек?

-Подземелья старые, насколько точны схемы – неизвестно. Могут быть какие-то непредвиденные ловушки типа самострелов или заминированных участков. Раньше то к безопасности относились тщательно. После ликвидации объекта большую часть потенциально опасных для жизни устройств убрали, но… Вполне могли где-нибудь забыть пару мин или автоматический пулемет. Кроме того, можно в темноте свалиться в какую-нибудь шахту. Ну и, на закуску: иногда охрана периметра проверяет военный городок на предмет несанкционированных проникновений. Но это маловероятно.

- Да, как-то серьёзно все. – хмыкнул хозяин кабинета. – Попробую я сейчас в «Стабиз» позвонить. Попрошу у них отсрочки на недельку. Чтобы не затеваться с этими подземельями.

Витольд Леонидович набрал на мобильнике номер и поднес к уху.

-Хай, май френд! – сказал он весело в трубку после нескольких секунд ожидания. – Хау а ю? Анфочинентли ви хэв сам проблем…

После нескольких минут английской трепотни, Витольд скорчил недовольную мину и отключился, попрощавшись.

- Увы, нет. – перевел он наконец содержание разговора собеседникам. – Чемис сказал, что они сами под угрозой штрафных санкций в случае задержки груза. Такие вот дела.

-Да и ладно. – сказал Гек. – Подземелье, так подземелье. Столько уже было этих подземелий в моей жизни, что еще одно точно не повредит.

-Вот и отлично! – расцвел начальник. – Думаю, что несмотря на шлейф басен и страшилок, ничего там опасного нет.

- А что за басни?

-Ах, да, вы же не местный. Болтают всякое. И крысы размером с теленка, и пауки, размером с кошку. Но главное – черный ефрейтор. Вроде забыли там в свое время на посту солдатика-срочника. Коридор для выхода на поверхность взорвали при уходе, а парня не сменили на одном из глубинных складов. И вот его призрак теперь скитается по подземельям и убивает всех, случайно забредших в катакомбы. У всех умерших лица искажены ужасом, а на плечах одежда прожжена до кожи в виде ефрейторской лычки. Главная особенность призрака – большие, черные, без белков, глаза. В пол лица. При встрече взрывает мозг криком: - Разводящий ко мне, остальные на месте!

- Смешно. – хмыкнул Гек. – Его что, кто-то видел?

- Олег по кличке «чудак». – добавил подробностей особист. – Местная достопримечательность в Муре. По его словам, ему одному удалось выжить после встречи с «черным ефрейтором». Но по ходу, он сам эти легенды и сочиняет.

-Зачем?

-Зарабатывает на пропой и пропитание. Водит туда любителей острых ощущений на экскурсии. Правда далеко они не заходят, больше у входа слоняются. Так что вероятность опасности встречи с ними не велика. Тем более, что нужный нам коридор выходит к Карачару. От Муры это семь километров.

- Думаю, с черным ефрейтором мы найдем общий язык. – резюмировал Гек.

-Я тоже так думаю. – улыбнулся особист. – На цивильный костюм наденете обычный камуфляжный комбез, который потом просто спрячете где-нибудь на выходе. Идти там около километра. В военном городке я вас заберу на машине.

- А ваши коллеги не контролируют, городок то?

-В советские времена развалины постоянно патрули прочесывали, а сейчас власть ослабла. Порядка меньше стало. При Союзе Чудака давно бы уже упекли куда следует за прогулки возле режимного объекта. Нынче же относительный бардак везде. Чего уж говорить, если внутрь зоны случается, и медведи заходят. Значит где-то в лесу периметр частично разрушен. Но где – никто не ищет. Зона большая, размером с какое-нибудь европейское княжество типа Лихтенштейна. Время коммерческое, полностью периметр контролировать дороговато, даже для государства. Главное – само производство изотопов охраняется по высшему разряду, а в город сейчас при желании проникнуть можно. Хотя и сложно.

 

- И он кричит Лехе: «Стоять!». Я как ломанулся к выходу, даже бухту медного провода бросил. Думал охрана. А на другой день меня менты забрали по подозрению в убийстве Лехи. Дескать, нашли его там мертвого. Месяц мотали пока экспертиза не пришла. Умер корешок мой от разрыва сердца. Доктор сказал, мол, сердце прямо в груди, как граната, разорвалось. Звонили какому-то хмырю в Академию Наук, тот в непонятках: мол до этого подобных случаев в медицине не отмечено. Сказали, можно диссертацию писать. Док меня хотел в соавторы взять, но фсбшники не отпустили. Все крутили на тему, кто же Лёху грохнул. А чего тут думать? Черный ефрейтор!

- А то был бы ты сейчас доцентом. – подколол собеседника Джон. – Аспиранточки в коротких белых халатиках, все дела. Захотел – прямо на кафедре халатик задрал – и пользуйся.

Олег, которого все население Большой Муры знало под кличкой «Чудак» (правда, непременно добавляя про букву «м») важно кивнул, и отхлебнул из кружки пива:

- Точно. Сейчас, может, уже профессором был бы. Это ведь десять лет назад случилось. Мы с Лехой все подземелья под военным городком прошли. Цветного металла сдали – уйма. Леха даже свой бизнес хотел открыть.

-А ты чего?

- Я по жизни бродяга. Мне это барыжничество на фиг не нужно. Один раз нашли пару ящиков с тушенкой. Там, в подземельях, хренова туча всяких полезных вещей. Вот только ефрейтор этот. Но я уже понял, как с ним не столкнуться. Если чувствуешь в воздухе какое-то электричество и волосы начинают шевелиться, как от намагниченной расчески – закрывай глаза и беги к выходу. Главное Черному Ефрейтору в зенки не пялиться.

Чудак – щуплый мужичонка лет пятидесяти пяти, с ввалившимися из-за отсутствия коренных зубов щеками – важно обвел взглядом собеседников.

-Нам тушёнка не нужна. – хохотнул Андрюха. – Ты в Таёжный нас провести сможешь?

- Гавно вопрос. Десять штук – и пойдем. Хотите из Муры, хотите из Карачара. Я все коридоры знаю.

- Ты, Олежек, ничего не попутал? Дороговато будет.

- Кому Олежек, а кому Олег Иванович. Дороговато – сами идите.

Джон обвел глазами соратников. При разговоре кроме лидера присутствовали Андрюха с Жекой, и Волк Ларсен.

-Что думаете, братва? Ладно. Только оплата по факту.

-А вы меня потом кинете. Нет уж. Половина сразу, половина по возвращении.

- Договорились. Только нас и обратно вывести надо.

-Ну надо так надо. Пятнадцать тысяч. Это со скидкой.

- Ты не опух случаем? А если я тебе, профессор хренов, сейчас голову откручу? – завелся Джон.

Олег чуточку подумал и сбавил цену:

-Ладно. Только для вас – двенадцать. Половину сразу. И, если вдруг мне понадобится по голове кому-нибудь настучать – поможете.

- Да мы за такие бабки тебе сейчас настучим!

Но Чудак чувствовал, что его монополии на прогулки под землей ничего не угрожает, поэтому деланно-безразлично пожал плечами:

- Это мое последнее слово.

-А говорил «не барыга». – подколол Волк. – Торгуешься, как паршивый коммерс.

- Кто, я? – завелся Чудак. – Да для меня бабки никогда значения не имели! Я в свое время пропил столько бабла, сколько ты в своей жизни вряд ли увидишь! У меня все менты в Муре с руки ели! А баб на ночь я из самого Ебурга вызывал. Если захочу – вообще бесплатно вас проведу!

- Так захоти.

Но щуплый истероидный алкоголик остыл так же внезапно, как и завелся:

-Ладно. Десять штук в обе стороны. Торг окончен.

Джон уважительно мигнул Волку, молоток, мол, братуха, и согласно кивнул головой:

- Годится! По рукам. Вот пять штук задатка. Когда выходим?

- Завтра с утреца и пойдем. По карачарскому переходу вас поведу. В восемь утра чтобы все на месте были. Встречаемся здесь же, «У Арсена».

Щуплый сталкер допил пиво, и махнув рукой вышел на улицу.

-А кроме него никто провести не сможет? – засомневался Волк. – Какой-то он ненадежный.

- Да есть малёхо. – согласился Джон. – Но подземелий военного городка лучше него действительно никто не знает. Он с кентами еще в 90е там все облазил. Мелкий, сам видишь, в любую щель пролезет. Действительно, поднялись они тогда не хило на всем этом подземном добре. Поговаривают, даже оружие оттуда выносили и продавали. Сейчас Чудак пробухал уже все, что имел, а тогда в авторитете был.

- А завтра какие планы?

- Пройдем в Таёжный, навешаем этим каратистам, кого застанем. У них тренировка каждое утро с девяти, как раз по дороге возле зала их и повылавливаем по одному. И тем же путем обратно. Пусть ищут. Если обратки не дать, никто после уважать не станет. Это закон жизни такой. Весь бизнес тогда коту под хвост. Кулаками их не пробьешь, но железками попробуем. Каждый по арматурке возьмет с собой. Ну и ты со своими палками. Опять же внезапность на нашей стороне – они нас не ждут.

- А если менты повяжут?

Джон скривился: - Да какие в Таёжном менты. Городок закрытый, преступлений ноль целых хрен десятых. Даже машины на ночь не закрывают. Они там расслабленные донельзя. Да и не станем медлить: замесим и сразу назад. А фсбшники только периметр зоны охраняют, да завод. В городе их нет практически. Фонарь помощнее не забудь. В подземельях без света легко заблудиться, а уж ногу сломать…

 

Глухие звуки шагов резали густую ватную тишину крупными ломтями и тут же опадали во тьму осколками отразившегося от стен эха. Полное отсутствие света усиливало эффект потерянности во времени и пространстве. Ситуация слегка напоминала испытание «бешеной ванной» в одном из рассказов Станислава Лема, когда звездных курсантов окунали в емкость, полностью лишающую человека всех ощущений. Но в отличие от пилота Пиркса, Гек имел возможность слышать, а в отличие от обычного человека – еще и видеть в темноте. Правда в условиях полного отсутствия светового потока угадывались лишь слабые очертания стен и предметов, но это позволяло двигаться по темным коридорам подземелья не включая фонаря. Подарок старого эвенского шамана уже неоднократно выручал в различных передрягах, но только здесь Волков-Шторм полностью ощутил всю его силу. Карту он выучил наизусть, поэтому сейчас уверенно двигался по коридору на юго-юго-запад. Судя по схеме, через триста метров должен быть крутой поворот, выводящий его на карачарское направление.

«Там самый сложный участок» - инструктировал его перед закидкой особист Сергей. – «Это бывший бункер 18. Здесь целая система помещений, складов и технических узлов. Для чего все это – тайна покрытая мраком. Даже в нашей конторе к данной теме был допущен только узкий круг лиц. Чтобы посчитать людей, имеющих в Таёжном допуск с литерой «А» по бункеру 18, хватило бы пальцев одной руки. Ну максимум двух, и то если считающий - старый фрезеровщик, потерявший при работе на станке часть пальцев. Твоя задача – держатся максимально левее. Тогда ты выйдешь в карачарский коридор. Пойдешь правее – попадешь вот в это помещение. На плане – просто большой квадрат, со стороной двести метров. В реале, вероятно, какой-то зал или цех. Что там в этом квадрате на самом деле сейчас – неизвестно. Вообще то, все оборудование должны были вывезти при ликвидации, все коридоры, ведущие в подземные этажи, взорвали. Так что заблудиться там – не заблудишься. Разве что в тупик попадешь, да повернешь назад.»

«Там случайно не забыли какой-нибудь автоматический пулемет или бассейн со всеразъедающей кислотой?» - полушуткой поинтересовался Гек.

«Насчет пулемета – не думаю. А вот насчет емкости с ядовитой жидкостью – кто его знает. По слухам, могли хранить экспериментальные образцы ракетного топлива, а это вещь весьма токсическая. Но вряд ли ты встретишь бассейн, наполненный гептилом. Максимум – наглухо закрытые емкости. Да и не ходи туда. Держись левее. Тогда самое опасное, что можешь встретить – Чёрный ефрейтор. Согласно легенде, его именно в этих краях замуровали.»

«Я сам сейчас, как Черный ефрейтор.» - подумал Гек. –«Увидит кто – испугается: в полной темноте идет здоровый мужик в камуфляжном комбезе и с чемоданчиком типа дипломат в руках. Правда больших черных глаз в поллица у меня нет, но что поделать, коли мама наградила маленькими голубыми глазами.»

Справа зачернел проем, ведущий в тот самый квадратный то ли цех, то ли зал.

«А чем черт не шутит! – подумал Гек. –«Загляну туда из любопытства. Когда еще доведется по настоящим подземельям блукать. По правде говоря, баловство это, но далеко не пойду, гляну от входа.»

Мысль не самая умная, но Волков-Шторм привык доверять спонтанно возникшим ощущениям. Неширокий коридор выводил в большой зал. Сумеречным зрением можно было осмотреть лишь небольшой участок у входа, все остальное тонуло в кромешной тьме. На обозримом же секторе не нашлось никаких сокровищ, ящиков с оружием или, на худой конец, больших канистр с надписями: «Осторожно! Опасно!». Валялись куски кирпича, арматура, обломки досок и прочий мусор, обычно встречающийся в давно покинутых производственных помещениях. Гек включил фонарь, которым его снабдил Сергей. Глаза предсказуемо заболели от яркого света. В дальнем конце зала, через проемы между многочисленными поддерживающими колоннами, виднелись какие-то поломанные ящики, но в целом ничего интересного. На полу валялся пожелтевший лист газеты «Правда» за май 1961 года.

«Навстречу XXII съезду партии!» гласил лозунг на передовице. Чуть ниже летел самолет «кукурузник», извергающий облако химикатов. «Весна идет по Казахстану!» - поясняла картинку газета.

«Даже весна идет навстречу съезду. Да уж, подальше бы от такой весны. Опрыскают неизвестно чем, потом сразу осень наступит».

В этот момент со стороны коридора на Карачар вдруг послышались шумы, не характерные для заброшенного подземелья. Кто-то шел, осторожно ступая по усеянному обломками кирпичей бетонному полу. Возможно даже не один человек. Гек быстро погасил фонарь. Первые несколько секунд сумеречное зрение бастовало, оставив свое владельца в полной темноте, но затем контуры подземелья снова проступили в виде еле различимых линий, прочерченных простым карандашом на черной бумаге.

«Что за ерунда? Кому пришлось в голову здесь шариться? И главное света от фонарей не видно.» Почему-то на голове вдруг зашевелились волосы, словно взлохмаченные наэлектризованной расческой. Гек осторожно выглянул из-за угла и отпрянул назад: по проходу неспешно шествовали три крайне необычных субъекта. Подробностей и деталей рассмотреть не удалось, но, главное: каждый из них обладал гипертрофированно выпученными глазами. Абсолютно черными и очень большими, как вырезанные не по размеру осколки черной дыры, насильно вколоченные в человеческие глазницы. Подземные скитальцы двигались в полной темноте, так же, как и Гек. Не сказать, чтобы бесшумно. Во всяком случае если они и были призраками, то довольно тяжёлыми. Впрочем, согласно паранормальной классификации, это могли быть и зомби, лишенные эфемерности привидений, но от этого не менее страшные.

«Сразу три черных ефрейтора? Бред». Тем временем, подземные жители уселись на корточки в небольших противоположных друг другу нишах, сделанных в стенах прохода. Двое поменьше разместились у стены, за которой прятался Волков (их он со своей позиции не видел), а самый здоровый – на другой стороне коридора. Фигуры еле слышно переговаривались на каком-то птичьем языке. Этот нечеловеческий диалект вкупе с необычным внешним видом пришельцев и кромешной тьмой делал картинку еще более жуткой. Ну а самое главное – путь на выход лежал как раз мимо этой группы потусторонних товарищей. Гек поднял с пола валявшийся арматурный прут и слегка покачал его в руке, оценивая вес импровизированного оружия. Пистолета особист ему не дал, сказав, что все равно встретит неподалеку от выхода в военном городке. А сейчас «макар» или «ттэха» пришлись бы очень кстати. Может кирпичом в них бросить? Если пришельцы обитатели материального мира, то должно сработать. Волков выглянул из-за угла. И не вовремя: один из зомби, самый здоровый, как раз смотрел в направлении его укрытия. Прочирикав что-то спутникам, он поднялся и направился к проему. Курьер максимально тихо отступил назад и спрятался за колонной. И тут вдруг тьма вокруг совершенно явственно стала более прозрачной. Совсем чуть-чуть, на сотые доли, неразличимые обычным человеческим глазом. Где-то в основном коридоре, ведущему к Карачару, относительно недалеко появился электрический фонарь. Послышался отдаленный звук множества ног и нечленораздельная пока речь. Зомбак резко повернул голову на шум и поспешно вернулся в засаду. Двигался он плавно и ловко, хотя, если судить по голливудской классике, должен был перемещаться подобно сломанной кукле. О том, что это именно засада, говорил сам факт размещения зомби по обе стороны прохода. Удобно ударить с обеих флангов по неосторожному путнику, внезапно появившись из ниши. А если путников много? Судя по звуку, по коридору приближалась довольно большая группа.

-Ага, вот за тем поворотом бункер 18. Там в свое время кента моего Лёху Черный ефрейтор завалил. Но нам чуть правее. Выйдем уже в зоне. Давай бойцы, шевели копытами, немного осталось.

Света значительно прибавилось, и Гек, осторожно выглядывая из-за угла смог рассмотреть зомбака получше. То, что он во мраке принял за выпученные черные глаза оказалось очками ночного видения. Опа! А ребятки-зомбятки, кажись по его душу явились. И амуниция соответствующая, и ствол карман черной куртки оттягивает. Хотя, может, он туда и банку с пивом положил. Где-то в конторе с изотопами крыса окопалась. Уж больно вовремя эти трое у места его выхода оказались. А вот кто навстречу идет? Судя по имеющейся информации, подземная экскурсия для любителей острых ощущений.

Зомбак в нише на противоположной стороне вытянулся в полный рост, стараясь врасти в стену и стать менее заметным для идущей мимо компании. Но ниша была сравнительно неглубокая, и шанс попасть под луч одного из фонарей равнялся почти ста процентам. И человек в черном принял единственное правильное в данной ситуации решение. Когда до процессии оставалось около десяти метров, он внезапно выскочил из-за угла и громко крикнул: - Начальник караула ко мне! Остальные на месте!

Глаза в очках псевдозомби грамотно прикрыл от прямых лучей ладошкой. И тут же спрятался в тень своей ниши.

-Я ефрейтор Советской армии приказываю! Стоять! Оружие на землю!

В ответ на этот призыв воцарилась полная тишина: подземные экскурсанты были явно ошарашены.

-Да ну! Херня какая! – размочил вдруг густую тишину молодой баритончик. – Пошли, братва, не боись! Наверняка это каратюги из Таёжного нас пугают.

Процессия полубегом приблизилась к засаде. Но с другой стороны коридора вдруг вырвались еще две фигуры и быстро заработали руками и ногами, прицельно выбивая фонари из рук нападавших. Самый здоровый из засадной группы тоже подключился к процессу. Завертелась кутерьма, в которой сам черт, или даже настоящий Черный ефрейтор, ногу сломит. К слову, за малым главному из «черных» какой-то парень и в самом деле чуть не сломал колено, мастерски попав по нему нунчаками. Главарь «подземцев» зашипел от боли, но в этот момент его подручные, наконец, выбили последний оставшийся фонарь, и бой продолжался почти в темноте. Часть фонарей не потухла, но сектор освещенного с пола пространства скорее мешал, чем помогал дерущимся. Дрались между собой, в основном, экскурсанты. Псевдозомби сразу выбили фонари ногами подальше и оттянулись в глубь тоннеля, чтобы выйти из-под ударов.

Гек понял, что лучшего шанса выбраться отсюда с товаром у него не будет. Он, пригнувшись, метнулся по направлению к куче тел, метелящих друг друга, и попытался проскользнуть между стеной тоннеля и свалкой. Кто-то попал ему скользом по голове железным прутом, а кто-то так заехал ногой по ребрам, что дыхание сперло. Однако благодаря напору, подхваченной ранее арматуре и хорошей ориентации в темноте, курьер пробился через схватку и побежал по коридору на выход.

-Стой, сука, стрелять буду! – раздалось сзади. Гек обернулся и неприцельно швырнул назад железный штырь, который звякнул о бетон с небольшим недолетом. Туда же он швырнул и массивный фонарь, который ему в принципе только мешал двигаться. Человеческая пробка к этому времени чуть поредела, а часть бойцов уже валялась на бетонном полу, сраженная дружественным «огнем». Тем не менее, преодолеть быстро эту преграду, да еще с травмированной ногой, было не реально. Поэтому самый рослый зомби целился в него из пистолета. Пригнувшись, чтобы попасть на одну линию с копошащимися в темноте бойцами, Гек максимально быстро рванулся к спасительному повороту. Грохот выстрела бабахнул молотом по барабанным перепонкам. Сильный удар вырвал чемоданчик с товаром из руки и швырнул его вперед. Гек по инерции запнул кейс за угол и сам, наконец, ушел из-под огня, нянча контуженную выстрелом кисть. Ручку у чемоданчика начисто оторвало пулей, но на вид он был целехонек. Будем надеяться, что товар в нем стабилен и не пострадал при падении. За спиной высокий зомбак заверещал что-то на своем птичьем, обращаясь по всей видимости к подельникам. Медлить нельзя. Гек выглянул за поворот: меньший из «черных» осторожно пробирался сквозь свалку, пытаясь пуститься в погоню. Эх, не пропадет силушка богатырская! Шторм подобрал с пола половинку кирпича и что есть силы запустил в сторону преследователя. И попал на удивление точно между выпученных черных глаз. Бывает же в жизни везуха! Схватив дипломат под мышку, курьер бросился к выходу. Минут через десять сумасшедшего бега, уже на выходе из подземки его встретил обеспокоенный особист со «стечкиным» наголо:

- Что случилось?

-Потом, братуха. Надо валить скорее! Где тачка?

Оглядываясь назад из бешено пляшущей по ухабам «Нивы», Гек заметил в жерле тоннеля две маленькие черные фигурки. Но помешать доставке товара они уже не могли.

 

Часть четвертая: Тропою видящего.

 

В столичном аэропорту «Домодедово», называемого москвичами ласковым прозвищем «Домик» царила привычная круглосуточная суета. В зале прилета стояла небольшая шеренга встречающих с плакатиками типа «Семинар урологов», «Съезд любителей йоги» или «Всемирный симпозиум адептов истинного знания». Встречались на плакатах и рычаще-сипящие аббревиатуры вроде «МПСП», «РРВР» и другие непонятные сочетания букв.

«А вот интересно, когда Ленин приезжал в Лондон на второй съезд РСДРП, его тоже встречали подобным плакатиком? – подумал рослый блондин в элегантном сером плаще, но без шляпы. – «Наверняка там красовалась надпись: «РСДРП(б)». Хотя нет, букву «б» добавили потом, для обозначения наступившей эры всемирного бл…дства.»

Под мышкой блондин нес чемоданчик типа «дипломат» с отломанной ручкой, что несколько портило общую элегантность данного индивидуума. В размышлениях о сути аббревиатур он дошел до таблички с короткой надписью «Шторм». Надпись держал в руках крепкий молодой человек лет тридцати с накачанной шеей борца в вороте вполне цивильного костюма.

-Добрый день. Я – Гек Викторович Шторм. Судя по всему, вы встречаете меня.

-Юрий. – пожал протянутую руку крепкий молодой человек. – Пройдемте к машине. Кейс помочь донести?

- Нет, нет, я сам. – улыбнулся прилетевший. – Все по классике: и чемодан без ручки, и выбросить жалко, но своя ноша не тянет.

Темно-серая «Тойота» неспешно двинулась с парковки в сторону Москвы. Водитель вел машину молча, иногда поглядывая в зеркало на пассажира, дремавшего на заднем сиденье. Главный офис «Стабиза» - двадцать метров дымчатого стекла и стали в стиле «хай-тек» - располагался в районе метро «Профсоюзное», на улице Кржижановского. За ажурным заборчиком охранник в будке. На входе в холл еще один.

- Анатолий Михайлович поручил встретить. Это спецкурьер из Таёжного. – доложил водитель охраннику на входе и, кивнув Геку, вышел. Охранник набрал номер с мобилы:

-Анатолий Михайлович, тут курьер из Таёжного. Как ваша фамилия? Шторм. Понял. Проверить и пропустить. Будьте добры ваш паспорт, господин Шторм.»

Слово «господин» прозвучало в устах дюжего привратника вполне естественно, хотя Геку, как бывшему советскому человеку, в нем всегда мерещилась некая скрытая издевка.

-Пожалуйста.

-Ну что ж, все верно. Третий этаж, 318 офис, начальник службы безопасности вас ждет. Оружие при себе имеется?

-Нет.

- Я проверю, не взыщите. – охранник обвел посетителя портативным металлоискателем. – Все чисто. Еще раз извините.

-Да я понимаю, безопасность. – улыбнулся вошедший и прошел к лифтам.

На солидной двери номера 318 висела табличка «Начальник службы безопасности» на русском и английском языках.

- Разрешите?

-Да-да, входите! – радушно поднялся навстречу Шторму хозяин кабинета, крепкий, но слегка заплывший жирком мужчина лет около пятидесяти. Он двинулся с протянутой рукой и приветливой улыбкой навстречу гостю, но вдруг лицо его поплыло в какой-то непонятной гримасе. Продолжалось это не больше пары секунд, после чего Анатолий Михайлович, как ни в чем не бывало, снова принялся изучать радушие.

«Припадочный что ли» - подумал Гек, усаживаясь в мягкое кресло напротив. «У них тут в Москве полгорода с нервным тиком. Стрессы, экология.»

- Вот груз. Вот закрытый конверт с кодами от чемодана. Проверять будете?

- Придет потом спец по науке – проверит. А почему чемодан без ручки?

-Возникли некоторые сложности при доставке.

-Да, серьезные сложности. – оценив опытным глазом облом на месте ручки, покачал головой начальник безопасности. – Судя по всему калибр 7.62.

- Не знаю, - чуть улыбнулся Гек. – Там темно было.

- Товар не пострадал?

- Похоже нет, поскольку чемодан цел, а внутрь я по понятным причинам не заглядывал. Конверт с кодами вот он у вас, нераспечатанный.

- А второй код от какого замка?

- Там внутри еще один корпус и тоже замыкается.

- Понял, предусмотрительно. Ну что ж, идите, отдохните с дороги. У нас, прямо в этом здании, имеется небольшая ведомственная гостиница. Номера люкс, полный пансион. Чего надо спрашивайте, не стесняйтесь. Сегодня наши специалисты проверят груз, так что до завтра вы совершенно свободны. Можете погулять по Москве. Организовать вам билетик в Большой?

- Да нет, спасибо. Просто поваляюсь, погуляю.

- Ну тогда поднимайтесь на девятый этаж, там находится наша гостиница. Все необходимые указания я сейчас сделаю.

После того как гость вышел, хозяин кабинета сделал рабочий звонок в гостиницу и некоторое время сидел в глубокой задумчивости, слегка барабаня пальцами по столу.

- Вот же везучий сукин сын. – пробормотал он, обращаясь непонятно к кому и набрал номер на сотовом.

- Вася, привет. Как там у вас погодка «в Европах»? Опять дожди? Ну так это ж Дублин. Думаешь, почему там рыжих много? Это от сырости и ржавчины. Ты стоишь или сидишь? Ну так сядь. Ко мне сейчас покойничек твой заходил. Какой какой… Которого вы с покойным Кротом взрывали недавно. А первый раз ты его возле гаража в Красноярске упустил. Может, Вася, может. Перепутать я не мог. Только зовут его сейчас не Геннадий Викторович Волков, а Гек Викторович Шторм. Дохтур наш из «Колизея». Да, представь себе, сам пришел. Если гора не идет к Магомету… А вот это, Вася, сейчас под большим вопросом. Ликвидировать его сегодня не составляет большого труда: он у нас в офисе остановился. Но вот насколько целесообразно. Ну, ну, это в тебе обида говорит, профессионал такими материями руководствоваться не должен. Переиграл он тебя дважды, бывает. Плюнь. Этот Волков-Шторм сейчас в нашу схему с изотопами встроен. Я не знаю, как. Никакой подляны: честно привез сегодня груз, вручил с рук на руки. Думаю, закроем мы страницу «Города» и «Колизея», да начнем общение с ним с чистого листа. В лицо он нас не знает, и вряд ли понимает, кто мы такие. Кстати, догадываешься, откуда он свой псевдоним взял? Ага, привет от Настеньки, Багиры нашей, царствие ей небесное. В общем, пусть живет пока. Сейчас он перед нами засвечен полностью, а значит не опасен. Ну а придет необходимость - ликвидируем, благо знаем, где искать. Думаешь, ФСБ шная прокладка? Мне тоже эта мысль в голову пришла сначала. Да не похоже, Вась: если они нас разрабатывают, на фига присылать курьера, которого мы знаем, как облупленного? Разве только затем, чтобы убрать его нашими руками, а, значит, сделать нас пешками в чьей-то непонятной игре. На это я пойтить не могу, как говаривал незабвенный Лёлик. Просто случайное совпадение. Ну и маякнули бы мне из конторы в таком случае – связи остались, люди заряжены. Я, конечно, с Серегой особистом аккуратно поговорю еще, откуда он нашего бойца взял, но, думаю, простой наемник, «дикий гусь». Привезти, увезти, силовое прикрытие. Тем более с новыми ксивами он нигде не засвечен.

Изотопы проверим сегодня, завтра они уже у тебя будут, а послезавтра – везде, где надо. Ну пару дней для гарантии поживет тут у нас, пока посылка до цели не дойдет. Послушаем его, понаблюдаем. Пожалуй, не будем его на этот период даже в город выпускать. А там пусть едет обратно. Следующая партия предполагается не раньше, чем через год. Вряд ли господа чекисты склонны столь долгие комбинации закладывать. Сейчас все стараются на быстрый результат работать, это вам не при СССРе, когда десятилетиями игры вели. А сегодня карьера ждать не будет. Как говорится се ля ви, а не то се ля вас. Это по-французски, тебе не понять. Ладно, Вася, пока. Как там по-ирландски пока? Че ж ты языки не учишь.

Анатолий Михайлович закончил звонок и откинулся в кресле, потирая пальцами закрытые веки. Подкинула судьба задачку. То бегали за этим Геком как оголтелые, кучу людей подключили, часть ликвидировали – и все без толку. А тут – на тебя, сам пришел. Может, действительно какая-то оперативная комбинация? Интуиция подсказывает, что нет. Ладно, телефон его на прослушку, интернет странички на просмотр, а там видно будет.

 

Гек с комфортом разместился в двухкомнатном люксе. С высоты девятого этажа открывался вид на улицу Кржижановского. Поток машин с красными вкраплениями трамвайных спинок бесшумно полз по мостовой в обе стороны. Минибар был забит выпивкой, а холодильник закуской. Кроме того, выделили звоночек для вызова горничной по любому, имеющемуся у постояльца, поводу. Гек из чистого любопытства звонок тут же испытал. Прибежала девушка весьма приятной наружности, которой он заказал для пробы чашечку кофе.

-Будет сделано. – ответила горничная откровенной полуулыбкой. – Что-нибудь еще?

В этом «что-нибудь еще» постоялец услышал легкую сексуальную хрипотцу и понял, что фразу про любой повод можно трактовать весьма широко. Так он и поступил: девушка была хороша, а тело требовало разрядки. А если запишут тут его на видео – то и на здоровье. Он не депутат какой-нибудь или лицо похожее на генерального прокурора. Правда, погулять не получилось – «богиня чистоты» устроила ему секс марафон до ночи и устоять против ее чар не было никакой возможности. Да и охоты, по правде говоря.

На следующий день прямо с утра явился начальник по безопасности и передал, что с гостем хочет поговорить директор фирмы мистер Чемис Фунюккен. Просьба одеться вот в этот строгий костюм, который специально для вас висит в шкафу. Гек добросовестно ждал вызова к мистеру, но постоянно прибегала секретарша, извинялась, что встреча задерживается и просила подождать. Так в ожиданиях прошло две трети дня. Около пяти часов встреча, наконец, состоялась. Высокие разговаривающие стороны битый час через переводчика беседовали на разные темы, впрямую не касающиеся ни изотопов, ни способов их доставки. Мистер Фунюккен оказался человеком широких взглядов и в разговоре осуждал всемирную экспансию США во всех сферах человеческой деятельности.

- И вообще ирландцы с русскими весьма похожи. – заключил хозяин кабинета. – Наше отношение к жизни, времени, к выпивке, наконец, почти идентично. Вот, например, есть русская пословица про то, что быстро ничего не делается. И в Ирландии есть поговорка: ирландский час – три обычных часа. Или у вас есть анекдоты, где действуют русский, немец и англичанин. Помните? А у нас такие же анекдоты, только про Падди ирландца, Падди англичанина и Падди шотландца. Ну а наш знаменитый ирландский виски ни что иное, чем ваш самогон.

Слово «самогон» Чемис произнес по-русски с приятным иностранным акцентом. Он тут же достал из бара бутылку «Тилламоре Дью» и плеснул всем, включая переводчика, по стаканчику. Аудиенция завершилась после трех стаканчиков, что стало еще одним доказательством постулата о тождественности ирландской и русской культур.

Гек, слегка пришибленный несоответствием темы разговора его ожиданиям, поехал в номер, но погулять снова не получилось. К нему явился начальник безопасности и предложил хлопнуть по рюмашке «Хеннеси» ХО.

- Да мы уже с мистером того… Чуток виски выпили за русско-ирландскую дружбу. Боюсь солодовые напитки с виноградными не очень сочетаются.

- Да брось ты. – отмахнулся Анатолий Михайлович. – Когда мы, русские, на такие пустяки обращали внимание. Сейчас посидим, выпьем, потолкуем на разные темы.

-О делах наших скорбных покалякаем. – вставил Волков.

- Вот, вот. Тоже уважаю классику. Как там герой Бортника Промокашка говорил? «Не, не, фраерок, полный!» У нас здесь внутри бар для своих и клиентов. Пошли туда, сейчас все в ажуре будет. И опять же – должны же мы налаживать неформальные связи с нашими партнерами? С Витольдом и Артуром я уже бухал, один ты остался. Завтра тебе обратно, так что мы по чуть-чуть. Эй, май френд, сикс коньяк, плиз.

- А чего это у вас бармен по-русски не фурычит?

-А зачем? Контора то англоязычная. Это мы здесь только по-рассейски шарим, потому что за безопасность отвечаем. Ну и горничные еще, потому что в нашу систему встроены. Впрочем, все они языком владеют в совершенстве. – Анатолий Михайлович задорно подмигнул собеседнику.

- Я заметил – ухмыльнулся его собеседник - Почему только сикс коньяк, а не ту. Нас же двое?

-А чтоб три раза не бегать. Да не боись, это не в бутылках, а в коньячных бокалах. Расскажи лучше, что у вас там в Таёжном деется.

-Да я сам не местный. Привезли, увезли.

- А откуда сам? О, подожди, по работе звонят. – Анатолий Михайлович достал телефон. – Да! Да. Понял. Нормально, давай. Ну что ж. – повернулся он к гостю. – Товар ваш уже на месте, все прошло в штатном режиме. Теперь можно расслабиться по-настоящему.

И, как в сказке про Винни-Пуха, они посидели немного, а потом еще немного, пока у кролика совсем ничего не осталось. О содержании застольного разговора Гек наутро вспомнил с трудом. Кажется, никаких секретов он не выдал, а просто веселился от души, пел «Мороз, мороз», а на последних «сикс коньяк» хотел заехать бармену в морду, но передумал и начал плясать цыганочку, тщательно выполняя все элементы танца.

В аэропорт он на утро ехал чуть живой. Говорил же, что мешать виски с коньяком опасно.

-Таблетку дать? -сочувствующе спросил шофер Юрий. – У меня тут «спазган» имеется.

Он, не отрывая взгляда от дороги, залез рукой в маленький карманчик в дверце авто и перебросил на заднее сидение блистер таблеток.

- Спасибо, добрый человек. – Гек выломал из блестящей упаковки белый кругляш и закинул в иссушенный похмельем рот.

-Минералка в кармане за сиденьем.

- А говорили Бога нет. – простонал Гек, выливая полторашку в обезвоженное нутро. – А ведь это доказательство, что он есть. И он нас любит.

Когда рейс Москва-Тюмень уже был в воздухе, Юрий набрал начальника:

-Все, посадил. Да, нормально все.

«Ну что ж, похоже, что действительно нормально.» - подумал Анатолий Михайлович, выглядящий, как огурчик (у него в арсенале имелись новейшие разработки, быстро разлагающие алкоголь и его производные до воды и углекислого газа). «Прослушка тоже ничего не дала: звонил исключительно Витольду с сообщением, что товар доставлен. В интернете ходил только на порно сайт, на форуме которого обещал вставить некоей Рыжей штучке по самые гланды, от чего той станет настолько хорошо, что она улетит. И улетит нормально. Так что судя по всему, опасения о разработке спецслужб в отношении «Стабиза» безосновательны. Ну и слава Богу.»

 

После теплого бабьего лета зарядили дожди, а температура упала почти до ноля. Холодрыга! Ларсен поежился, бездумно взирая с крыльца на заштрихованный дождем унылый пейзаж.

-Эй, Огурцов! Там следователь к вашей ватаге пришел, дознание будет проводить. Иди в палату. – крикнула из коридора санитарка баба Шура.

Волк вздохнул, и, опираясь на костыли, поковылял на койко-место. Хирургическое отделение Карачарской центральной районной больницы мало чем отличалось от сотен ему подобных: крашенные зеленой краской стены в коридоре, ободранный линолеум и койки с панцирными сетками. В помещении на шесть коек располагались все пострадавшие из банды Джона: у кого рука сломана, у кого ребра. У Волка вот нога. Перелом наружной лодыжки, сказал врач. Остальные пострадавшие в подземелье лежали в соседних палатах. Из пятнадцати человек, участвующих в набеге на Таёжный, все пятнадцать оказались в больнице с травмами разной степени тяжести. Легче всех отделался Чудак – у него оказалось легкое сотрясение мозга, да и то по большей части симулированное. Впрочем, он домой и не стремился – в больнице кормили, да и компания подобралась нескучная. Жаль, бухать нельзя, но и это дело поправимое и решаемое. В Карачарской ЦРБ в данный момент как раз не хватало пациентов для выполнения плана по койко-дням (основное население было занято заготовками на зиму и болеть пока отказывалось) поэтому место нашлось всем.

После появления большого числа травмированных молодых людей, медики, как и положено, сообщили об инциденте в органы. И вот уже два дня к ним ходил местный участковый для проведения дознания. Он по очереди разговаривал с каждым участником отдельно, теперь настал черёд Ларсена.

Расположились в пустой ординаторской: капитан за столом, Волк на твердом клеенчатом диване.

- Ну что, Сергей Огурцов, рассказывай, как дело было.

-Да вам, наверное, уже все это сто раз рассказывали.

- Они – это они. Ты свою версию увиденного излагай.

- Да че там излагать, товарищ следователь, Черный ефрейтор в подземельях нас заморочил. Прямо у бункера 18.

-Не следователь, а дознаватель пока. Следователь придет по твою душу, если выяснится, что это ты товарищей так отбуцкал.

- Да я ж сам пострадавший. Говорю ж, Черный ефрейтор. Вроде сначала один, а потом растроился. То есть трое их стало.

- Было у него два двойника, три тройника и один удлинитель. Ты мне раны не демонстрируй тут, пострадавший. Зачем в военный городок пошли?

- Так интересно же, подземелья.

- А вот товарищ Чудаков показал, что вы собирались проникнуть в ЗАТО Таёжный.

-У товарища Чудакова сотряс мозга, вы его слушайте больше.

- Кого мне слушать, я сам решу. Ладно, вернемся к нашим черным баранам. Подробно расскажи.

- Идем мы с пацанами по проходу. Вдруг впереди из-за угла высовывается черный хмырь, глаза черные, нечеловеческие, и орет: «Стоять мол, я Чёрный ефрейтор». Тут у нас фонари сами собой из рук повылетали. Мы, значит, драться, но темно не видно. А они нас метелят почём зря. Потом исчезли. Еле мы из каземата вылезли.

- Ну эти сказания я уже слышал. Сдается мне, что вы просто подрались, а теперь на призраков списываете.

- Зачем мне с друзьями драться.

- А вот у меня есть информация, что две недели назад у вас была драка с Евгением Ахматовым.

-С каким еще Ахматовым?

-Ну с Джоном вашим.

- Ну подрались сначала, потом помирились. Бывает. Я новенький, только приехал, они наехали.

-Приехали-наехали. Как у вас все быстро: подрались, помирились. Может потом снова подрались? Откуда приехал?

-Из Подмосковья. Дядю хотел перед армией проведать.

- Это Жорика что ли?

-Кому Жорик, а кому Георгий Иванович. Я у него сейчас живу.

- В армию когда?

-Да вот ногу вылечу – и пойду.

-Это ты молодец, а то у нас недобор по району. Огурцов, Огурцов… Где-то я твою фамилию слышал. Вроде из Большой Муры ребята чего-то упоминали. У тебя в Муре родня есть?

-Не, только дядька здесь. А Огурцовых по всей России, как собак нарезанных. Небось в каждом городе несколько штук найдется. Был бы я Ален Делон, или там Шварцнеггер. А Огурцовых валом.

-Тоже верно. Вот прочти и распишись: мною прочитано, с моих слов записано верно, дополнений не имею. Дата, подпись.

- А это еще зачем?

-Порядок такой. Давай не тормози. Мне еще пять ваших архаровцев опрашивать. Иди, скажи – пусть Чернов зайдет.

- Ладно. – Волк выбрался в коридор и, стуча костылями, направился в палату.

-Эй, братва, а кто тут Чернов? Идите, дознаватель вызывает.

- Я Чернов. – отозвался с койки Андрюха. – А чего спрашивал?

-Да байду всякую: кто побил, кого видел. Я так и сказал Черный ефрейтор. Все ж видели.

-Это верно. Такое не придумаешь. Вон, кстати, присоединяйся, к нам корреспондент из «Голоса Карачара» пришел по тому же поводу.

Только тут Волк заметил сидящего на койке у Джона плюгавенького мужичонку с изжелта-бледным лицом. Мужичонка что-то строчил в блокнотике, хотя рядом на тумбочке лежал небольшой диктофон.

-Присаживайся. – махнул он рукой, оторвавшись от записей. – Твои друзья уже кое-что рассказали. Думаю, будет бомбовый материал. Не удивлюсь, если и в областной прессе им заинтересуются.

Андрюха пошел в ординаторскую, а Волк опустился на свою кровать.

- Товарищ журналист, а нас по телеку покажут? – спросил тщеславный Джон.

- Вообще то у нас газета. Но не исключено, что наш материал будет иметь огромный резонанс и сюда приедут телевизионщики. Так что очень может быть. Вы мне лучше еще раз расскажите, как эти подземные жители выглядели?

Примерно через неделю, когда всех уже выписали домой, в Карачар действительно приехала съемочная группа областного канала «ТВ3». Джон с толпой (из тех, кто полностью оклемался) водил их по местам боевой славы. Правда вход в подземелье пришлось снимать издали: после инцидента менты поставили там круглосуточный пост из трех человек, а потом и вовсе заварили проем металлическими листами. Волк во всей этой ярмарке тщеславия не участвовал, сославшись на сломанную ногу. Не хватало еще светить своим лицом по телеку. И так мент чуть не разоблачил на дознании. Отсутствие племянника на экране полностью компенсировал дядя Жорик. Он хотя в схватке с призраками не участвовал, но в сюжет попал под надписью «Г. Огурцов, дядя одного из пострадавших». Там Жорик, стараясь говорить правильными словами, поведал миру, как он переживал, когда любимого племянника принесли домой окровавленного.

- Наверное, призраки выпили у него часть крови – уж больно ослаб. – умозаключил он. – Я ему кричу, Серега, что с тобой. А он таким тихим голосом: Дядя, на нас напал Черный ефрейтор. И в отключку.»

Серега после драки в подземелье к вечеру сам доковылял до дому, а дядюшка в это время бухал с друзьями где-то в городе, но это обстоятельство в сюжет не вписывалось, и поэтому осталось «за кадром».

Жалко, когда близкие оказываются недалекими.

 

Примерно в это же время и примерно в этом же месте, а именно в небольшом ресторанчике на другой окраине Карачара происходила еще одна встреча. В кабинете для ВИП персон за бутылкой коньяка собрались «изотопные концессионеры». Особист перед встречей специальным детектором проверил комнату насчет жучков, с кривой ухмылкой вспомнив бородатый анекдот: наличие паранойи еще не значит, что за вами не следят. Но помещение оказалось «чистым».

-Все прошло замечательно. Покупатели полностью довольны. – весело произнес Витольд Знаменский. – Вот ваша доля, Гек Викторович. Берите, берите, это лично вам. Все что положено я уже скинул на счет вашей фирмы, а сия малость – бонус за хорошо выполненную работу. Надеюсь на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество. Процесс разделения изотопов – штука небыстрая. Примерно через семь-восемь месяцев будет готова очередная партия. Думаю, вы так же отлично справитесь с доставкой. Тем более, что выходить из города по подземельям больше не понадобится.

-Тем более, что и выходить уже негде. Карачарский выход заварили. – хмуро констатировал особист Сергей. – Наши вскипишились по поводу побоища в подземке. Мне чудом удалось не засветиться. Ладно, хоть никакого криминала там не выявили, кроме драки местных гопников. Тем не менее, внимание на военный городок обратили. Приказано выявить и блокировать все возможные входы. Так что сталкеры останутся без работы, а туристы – без экскурсий.

- Придурков хватает, придумают еще что-нибудь. – пожал плечами Артур. Несмотря на удачно проведённую доставку и связанное с ней материальное поощрение в виде положенных процентов, он был «какой-то малорадостный», как говаривал персонаж Стеблова в старом советском фильме. Впрочем, причины печали могли лежать совершенно в иной плоскости, весьма перпендикулярной основной теме. Пеппи Длинныйчулок обозначала ее словами: «А может у него просто расстегнулась английская булавка, которая его колет». Или геморррой обострился.

-За бонус спасибо. – Гек спрятал увесистый конверт с деньгами во внутренний карман просторного пиджака. – Рад знакомству. Пойду я, пожалуй. Пора на боковую, завтра рано утром вставать на самолет. Приятно было пообщаться.

Он пожал руки всем присутствующим, прощаясь.

- Может, у меня заночуете? – предложил Витольд. – С такой крупной суммой в кармане я бы лично не рискнул по Карачару разгуливать. Район здесь элитный, шпаны не бывает, но все-таки… Впрочем, вы парень крепкий, да и идти всего пару кварталов.

- Ну гопники – самое меньшее из возможных зол. – улыбнулся Волков-Шторм. – Если что – разомнусь перед сном.

-Это вы напрасно бравируете, коллега. – покачал головой, удрученный служебными неприятностями, Сергей. – Воткнут отвертку в печень – и приемы не помогут. Действительно, езжайте лучше с Витольдом Леонидовичем.

- Я фаталист. Чему быть – тому быть. – с этими словами Гек вышел в общий зал, а оттуда в промозглую осеннюю ночь. Сильный ветер швырял в редких прохожих пригоршни перемешанной с мусором мокрой, но еще не сильно отяжелевшей для полета, листвы. Вдобавок из темноты на город падал мокрый полуснег, врываясь стремительно-косым пунктиром в освещенные уличными фонарями кусочки мирового пространства. До маленькой частной гостиницы идти действительно было совсем недалеко. Вот тут поворот направо – и третий дом от угла наш. Как раз за углом, где осенняя темень максимально сгустилась, в широкую спину Гека уперся твердый предмет.

- Стоять, это ограбление. – произнес до боли знакомый баритон, так хорошо умеющий пародировать голос актера Ливанова.

-Рыжий, ты дурак, что ли? А если бы я тебе палец сломал? У тебя ум есть? Большой, а все как маленький. Даром, что офицер ФСБ.

- Да, шутка не самая удачная. – покаянно откликнулся товарищ. – Но почему-то сдуру показалось, что будет смешно. Здорово, дружище.

Друзья обнялись.

-Если бы я не знал, что ты сегодня прилетаешь, точно бы начал проводить контрприем.

-Успеется еще. Пошли, я в той же гостиничке остановился. Есть о чем покалякать, а светиться перед гоп-компанией не хочу. Серега даже не в курсе, что я здесь.

-Так может коньячку возьмем?

- Ты завязывай с коньякопитием, разбаловался за время командировки. Разве что самую маленькую бутылочку. У меня есть, пошли.

Расположились в номере у Гека. Коньячку все-таки налили по чуточке в бокалы, стоявшие в маленьком стенном шкафчике.

- Ну что, рассказывай все без утайки: как прошла доставка. С подробностями и нюансами.

Рассказ вышел весьма интересный, но Рыжего заинтересовала даже не столько драка в подземелье, сколько финальная часть маршрута:

- Как, говоришь, имя их главного по безопасности?

- Анатолий Михайлович. Мы с ним перед отъездом набухались знатно.

-Гм. Может и совпадение, но проверить надо. Ну-ка глянь сюда: это не он?

Гек взглянул на дисплей смартфона и утвердительно кивнул: - Он самый. А что не так?

Рыжий провел ладонями себе по лицу: - Блин, ну это же надо! Как же я так лоханулся, не проверил.

- Да что такое, скажи толком. – забеспокоился Волков.

- Твой крестный это, в прошлом глава безопасности корпорации «Город». По краю ты прошел. Да и прошел ли – еще не ясно. То, что они тебя выпустили – пока ничего не значит. Может, просто решили до завершения операции курьера не трогать. Или заподозрили какую-то контригру с нашей стороны и отложили до выяснения всех обстоятельств.

- А как они их выяснять будут?

- Ну лично я бы похитил источник информации, да потолковал наедине. Сейчас фармакология представляет практически безграничные возможности для разговоров по душам. Старый добрый пентотал натрия просто детские шалости перед современными вариантами «сыворотки правды». Надо тебе на дно ложится. Плохо, что они твое новое имя знают. Ладно, утро вечера бодунее. Подстрахуемся. Иди сегодня спать ко мне в номер, а я в твоем заночую.

- А смысл? Тогда они тебя вместо меня ликвидируют. Я, конечно, потом за тебя отомщу, но лучше пошли в твой номер. Я на диванчике лягу.

- Правильный ход. Ты давай, собирайся, а я пока в сортир зайду. Потом на боковую - что-то вдруг резко спать захотелось.

-Ты давай там на толчке не засни.

Гек расслабился в мягком кресле, обдумывая неожиданную информацию. Не сказать, чтобы он сильно волновался по поводу внезапно возникшей угрозы со стороны старых-новых врагов – за время бегства острота чувств значительно притупилась. Ну, «Город», ну и что? Ветер им в спину. Будут бить, тогда начнем и плакать. Чего там у Рыжего, запор что ли? Долго нет его что-то. Спать хочется уже: с этими драками и перелетами некогда нормально отдохнуть. Вообще жизнь авантюриста порой так выматывает. То «городские», то ефрейторы эти черные. О! Да вот же они! Снова трое, глаза у всех черные, непрозрачные, с блюдце величиной. А что они тут делают? Да и хрен с ними: кого бояться? Сейчас ближайшему с ноги пробью! Чего-то тело не работает, расслабуха. Уснул я что ли? Да нет, вроде вон Рыжего из туалета тащат. Хорошо, хоть штаны успел надеть. Он вообще в отрубе, а выпили всего ничего. Пожалуй, надо поспать. Утром разберемся что случилось. Спать, спать, к черту этих ефрейторов.

 

Утро действительно чаще всего расставляет по местам вчерашние загадки. Проснулся, потянулся, чашечка кофе – и вчерашние неприятности кажутся уже не такими уж и неприятностями. Хотя бывает и иначе: ситуация становится еще туманней, если не сказать страшнее. Особенно, если ты, судя по всему, проснулся в гробу. Вот так, в гробу. Темнота кромешная, даже сумеречное зрение не помогает, а пространство вокруг ровно такое, в каком оказалась похороненная заживо героиня Умы Турман в известном боевике «Убить Билла». Стенки, правда, мягкие, а воздух довольно свежий. Гробик то, выходит, с вентиляцией. А то может и с музыкой. «Земля в иллюминаторе видна» - как раз подходящая песня для данной ситуации. И тут Гека накрыла волна жуткой клаустрофобии. Пока хватало сил, он долго и без толку бился в ограниченном пространстве, в котором непонятно как оказался. После того, как истерика прошла, появилась, наконец, способность к анализу. Анализировать, правда, особо нечего: лежу в гробу, гроб качается хрустальный. Стоп, качается! Судя по всему, мы не под землей, а на каком-то транспорте. Точно! Болтает, как в кузове грузовика. Ну тогда легче. Сразу не убили, гроб мягкий, с вентиляцией – пока можно жить, а там посмотрим. Вот только куда отправлять естественные надобности? Ну тут, увы, двух мнений быть не может. Некрасиво после воскрешения представать перед похитителями с мокрыми штанами, но выбора ему не оставили. Впрочем, можно попытаться чуть повернуться набок и сделать «мокрое дело» на боковую стенку. Таким образом удастся сохранить брюки максимально сухими. Ну а вонь потерпим. Свое, как известно, не пахнет.

 

Света Золотце слыла девушкой не только красивой (недоброжелатели употребляли эпитет «смазливая»), но и весьма разумной. Такое приятное сочетание красоты и здравомыслия обещало правильное движение вперед и вверх по лестнице жизни. «Закон парных случаев в действии», как любил говорить ее отец, потомственный сантехник и философ от природы. Из великого множества философских постулатов Иван Золотарев почему-то особенно выделял именно этот.

- Смотри, Светка. – говорил он малолетней еще дочери. – Если случилось что-то, приятное ли, неприятное, то непременно жди второго подобного случая. И заранее будь готова. Тогда превратности судьбы не поставят тебя в тупик. Вот, например, нас в армии возили на картошку. А там еще моряки с Литвы работали. Один из нашей роты крикнул им что-то обидное, завязалась драка. Наших было мало, и мореманы нам здорово всыпали. И только я отмылся от крови и пошел в расположение, как рядом проезжала еще одна машина с матросами. Они снова вылезли и отметелили меня ремнями, хотя в этот раз я просто шел мимо. Вон до сих пор шрам в виде якоря на спине.

Отец задирал майку и показывал старую полустёршуюся отметину, в которой лишь при наличии недюжинной фантазии можно было распознать якорь.

-Ты чему ребенка учишь! – кричала с кухни горластая мать. – Вечно тебя после пива на философию тянет.

Но Света про закон парных случаев накрепко запомнила. Особенно после того, как родители подарили ей на десятилетие многократно клянченную игровую приставку. Не успел еще утихнуть в квартире восторженный визг, как в гости явился дядя Витя и подарил точно такую же «Плейстейшн».

-Что я тебе говорил? – подмигнул отец. – Закон парных случаев!

-Не говори, братуха. – кивнул брату Виктор и закрепил философский постулат, достав из пакета бутылку коньяку, абсолютно идентичную той, что уже главенствовала на праздничном столе.

Под эгидой «парного» закона Света закончила школу. «Пары» по математике часто соседствовали в ее дневнике с пятерками по физре и инглишу. Английский она учила хорошо, не из-под палки.

- Зачем тебе это хаудуюду. – морщилась подруга Юлька. – Пошли лучше на дискач.

-После школы в Лондон поеду. – спокойно отвечала Светка. – Там выйду замуж за англичанина и останусь в Англии.

-Ага, помечтай. – ржала вредная подруга. – Ждут тебя там.

И как в воду глядела. Полоса везения сразу по окончании школы оборвалась. Светка провалила экзамены в иняз и пошла работать простой продавщицей в магазин, где ее мать служила товароведом.

-Ну ничего, поступишь на следующий год. – утешали родные. Но над Светкой дамокловым мечом висел закон парных случаев. На второй год экзамены она снова не сдала. Работать всю жизнь продавцом не хотелось, а как устроить свою жизнь - не было ни малейшего понятия. И тут совершенно случайно в подмосковной электричке Светка встретила школьную подругу Юльку. Растрещались, рассплетничались. Юлька не удержалась, подковырнула под самолюбие старой мечтой о Лондоне. Светка надулась.

-Да ладно. – пошла на попятную подруга, видя, что перегнула палку. – Я просто хотела тебе помочь работу непыльную найти.

-Какую еще?

- Горничной в одной ведомственной гостинице. Но не думай, фирма солидная, совместно ирландско-российская. У меня недавно напарница в декрет ушла, предложу завтра твою кандидатуру шефине.

- Всю жизнь мечтала номера убирать, да унитазы драить. – фыркнула Светка.

-Ну и что? Там такая зарплата, что ты в своем магазине и за год столько не заработаешь. А кроме того, клиенты – все иностранцы. Подхватишь папика, махнешь в Дублин. А там и до Лондона рукой подать. К тому же знание английского приветствуется, а ты на инглише здорово шпаришь.

- Ты то как туда со своим корявым английским попала. – подковырнула в ответ задетая заживо Светка.

Юлька однако не обиделась и весело махнула рукой: - По знакомству сначала. А потом и язык потихоньку подтянула. Ну так что?

Золотце (школьная кличка) немножко покочевряжилась и согласилась.

Шефине – властной женщине предбальзаковского возраста - Светка приглянулась.

-Хорошенькая. – одобрила та, оглядывая новенькую, как барышник кобылу на ярмарке. – И язык на уровне. Берем. Только сначала надо визу начальника по безопасности получить. Без его ведома здесь ни одна муха не летает. Вечером оденься попривлекательнее, и к Анатолию Михайловичу на собеседование.

-А почему-вечером-то? – удивилась наивная Светка. – Рабочий день то до пяти?

Шефиня с неудовольствием покрутила головой: - Ты, дорогуша, такие слова, как «рабочий день» пореже вспоминай. У нас часто здесь бывают авралы. Но зато и платят адекватно. За такую зарплату сюда очередь из выпускниц «иняза» выстраивается. Надеюсь, я слышу от тебя подобные заявления в первый и последний раз. Остальное подруга доскажет.

-Не тупи. – слегка напуганная неудовольствием начальницы зашептала Юлька. – Мы все поняли, Галина Борисовна. Я введу Свету в курс дела.

Курс дела заключался в следующем:

- Начальник по безопасности может пригласить в номера. Он так часто с девочками делает, особенно с новенькими. Но в целом дядька приятный, хотя и в возрасте. Да и в постели - вполне. – подмигнула Юлька.

- Так это ж проституция получается.

- Проституция – на Ленинградке стоять. Ты не морализаторствуй. Твоя мечта о муже-англичанине такая же проституция, только завуалированная.

-Так то замуж, а не просто давать…

- Просто давать – это после дискача за клубом трахаться. Здесь люди все солидные. Да и не так часто такое бывает. Не строй из себя невинность. Знаю же, что вы с Серегой с девятого класса до выпускного кувыркались.

Светка не нашлась, что ответить. Подруга была полностью права. Тем более, что начальник по безопасности действительно оказался вполне приятным, крепким мужчиной с мужественным лицом героя голливудского боевика. Он сразу расположил новенькую к себе веселой манерой разговора и обаятельной улыбкой.

-Да не бойтесь, Светлана Ивановна, на работу вы уже приняты. Предстоящее собеседование – простая формальность. Думаю, мы проведем его в непринужденной обстановке, где-нибудь в городе. Ресторан «Золотая подкова» вас устроит? За свой бюджет не беспокойтесь – фирма платит.

Светка робко кивнула, мысленно восторженно ужаснувшись: «Подкова»! Там же цены запредельные! Небось, как материна зарплата за полгода. После такого фееричного начала обязательно дела пойдут в гору – закон парных случаев!» Но в этот раз в небесном лототроне, выдающем счастливые номера сломалась некая шестеренка. Ужин закончился парой (опять пресловутый закон!) странных, если не сказать ужасных событий. Первое: Анатолий Михайлович отлучился в уборную и исчез. Битый час Светка ждала его за столиком, пряча глаза от нетерпеливо буравившего ее взглядами официанта.

-Что-нибудь еще? – наконец не вытерпел тот. – Нет? Тогда, может быть рассчитаемся?

Светка полезла в кошелек, четко понимая, что имеющихся денег не хватит и на десятую часть стоимости всех этих фуа-гра и коллекционных сыров с плесенью

- У меня нет нужной суммы. – пролепетала она. – Я сейчас позвоню.

Она набрала Юльку и привсхлипывая от сдерживаемого плача обрисовала ситуацию.

- Не может быть. – офигела подруга. – Тут что-то не то. Не мог он бросить и уйти, бабла у него валом. К тому же золотая карта от фирмы. Жди там, я нашей ГБ, то есть Галине Борисовне, звякну.

«Куда я отсюда денусь. – мрачно подумала Светлана, глядя исподлобья на сторожащего ее официанта. Через полчаса в ресторан приехали двое крепких мужчин из охраны фирмы, расплатились за ужин. Один ушел куда-то в дебри служебных помещений, второй остался караулить Светку.

-Нет нигде, телефон вне зоны доступа, машина его на стоянке. – вернулся, наконец, первый. – Я запись с камер у них забрал, дома посмотрим. Бери ее и погнали в контору.

Второе событие: Незадачливую соискательницу грубо подняли со стула, вывели в промозглый осенний вечер и запихнули в автомобиль. Но на этом мытарства не закончились. В офисе охраны «Стабиза» ей устроили перекрестный допрос с пристрастием. Она с удивлением узнала про себя много интересного. Охранники говорили, что новая горничная - засланная конкурентами диверсантка, и грозили ей всякими ужасными перспективами.

-Ну говори, кто тебя подослал?! – грубо кричал на зареванную девушку здоровенный бугай в черном костюме и легонько отвешивал ей не сильные, но обидные пощечины. – А то мы тебя сейчас по кругу пустим!

Света впала в ступор и уже ничего не соображала. Наконец ее оставили в покое, заперев в маленькой комнатушке без туалета. Когда через пару часов заточение закончилось, в комнате стояло легкое амбре от лужи в углу. Ну а что еще оставалось делать?

-Обмочилась. – неодобрительно, но почти не агрессивно прокомментировал ситуацию один из охраны. – Ладно, собирайся. Отвезем домой. Но смотри если что! У нас к тебе еще будут вопросы.

Куда смотреть Светка не знала, но на всякий случай мелко и быстро закивала.

Перемена настроения у секьюрити произошла после просмотра записей с камер наблюдения. На них двое дюжих молодых людей в солидных костюмах выводили, а точнее выносили из туалета, а затем и из ресторана бесчувственное тело босса. Они весело побалагурили с вышибалой на входе, мол, приятель перебрал, и погрузили начальника безопасности в припаркованный автомобиль. Номера на авто пробили. Под ними в картотеке ГАИ значился старый «Москвич-412», давно гниющий в одном из дворов подмосковного Подольска. На этом след босса был потерян окончательно.

- Девка скорее всего тут ни при чем. – задумчиво сказал один из черных пиджаков другому. – Совпало так. Просто выследили босса. Но кто?

- А хрен его знает. – беспечно ответил напарник. – Будешь смеяться: у меня на одной из прежних работ в 90-е был похожий казус. Точно так же босса похитили. Закон парных случаев!

-Да уж, обхохочешься. Надо Васе в Дублин звонить. А чего вы своего босса в 90-е не охраняли что ль?

- Да он ушел один. С профурсеткой молоденькой заигрался, самцом-одиночкой себя почувствовал. Вот и взяли самца за это самое. Головой думать надо.

 

 

Как уже было написано выше, последнего китайского предупреждения не существует. Но только для чужих. Для своих же диапазон чуть шире, особенно если проступок явился следствием не злонамеренного замысла, а неблагоприятного стечения обстоятельств. Но и в таком случае многое зависит от положения провинившегося в структуре триады. С рядовым быком миндальничать не станут, а вот с особо ценным спецом по острым операциям – здесь возможны варианты. Во всяком случае, Боря Ли, он же Большой Китаец, Русский дракон и Монгол в одном лице, на это очень надеялся. После того, как он упустил цыганский общак, а сейчас еще и чемодан с изотопами на несколько лямов зелени перспективы ожидали не радужные. Однако, отсекать себе пальцы, чтобы по примеру японской якудзы преподнести боссу в виде извинений за ошибку он не собирался – еще чего. И так обойдется. Правда, «в рукаве» у Бори имелся неплохой козырь, который он и планировал использовать в разговоре с представителями высокого совета «Видящих в темноте». Именно заседания совета Русский Дракон и ожидал сидя в предбаннике кабинета координатора триады Мао-чжао. Дверь приоткрылась, и Ли Син сделал знак, что можно входить. Боря вошел, чуть прихрамывая на травмированную в драке ногу.

В кабинете кроме хозяина находилось еще трое пожилых китайцев. Они сидели полукругом в мягких креслах у дальней стены. Лица их были закрыты темными солнцезащитными очками. Выглядели они как судьи на процессе, что полностью соответствовало сути предстоящей встречи. Ли Син занял кресло у боковой стены между триумвиратом и подсудимым, обозначив свою нейтральную позицию секретаря суда. Боря остался стоять у двери.

- Расскажи подробно, что произошло в подземелье. – произнес по-китайски центральный из «видящих».

После подробного рассказа на короткое время повисла тишина, которую робко и уважительно нарушил координатор:

- Сказанное полностью подтверждается рядовыми исполнителями.

- А самое главное: курьер был «видящим в темноте». – достал Боря главный козырь.

Старики чуть оживились, что являлось признаком крайней взволнованности.

- Он что китаец?

-В том то и дело, что это был иностранец-лаовай.

Судьи недоуменно переглянулись.

- Этого не может быть. – веско произнес центральный. – «Видящие в темноте» есть только в клане «Кошачья лапа». Когда-то их насчитывалось в разы больше, но и тогда все они являлись представителями великой азиатской расы.

Боря пожал плечами: - Я говорю чистую правду.

-Рядовые тоже подтверждают данное обстоятельство. – почтительно подал голос в защиту подчиненного Ли Син.

- Нам нужно это обсудить. – произнес центральный судья. – Выйдите. Чуть позже мы вас позовем.

Ли Син и его «русский» однофамилец вышли в предбанник. Там же в полном молчании застыли у стены и двое рядовых участников злополучного рейда по подземельям. «Черные рядовые» - усмехнулся про себя Боря. - «Раз я Черный ефрейтор, то они черные рядовые».

Ждать долго не пришлось. Всех четверых снова пригласили в кабинет.

- Раз операция сорвалась из-за участия «Видящего в темноте» - вашей вины тут нет. – торжественно-размеренно озвучил центральный. – Но совет «видящих» не может примириться с тем, что где-то бродит лаовай, обладающий способностью видеть в темноте. Есть один способ решить данную проблему. Вы должны предоставить совету данного человека. Причем, максимально невредимым.

- Сделаем. – кивнул Боря. – Наш человек среди торговцев изотопами точно даст знать, когда курьер вернется к ним. В этот раз мы все предусмотрим. Осечки не будет.

- Совет видящих надеется на вас. – важно кивнул один из боковых судей. На этом аудиенция и завершилась. Боре Ли сделали-таки третье китайское предупреждение. И жизненный опыт подсказывал, что четвертого ждать не стоит. Поэтому операция по извлечению лаовая-йе-йена на этот раз прошла без сучка, без задоринки. Небольшой налет транквилизатора на бокалах в номере, заранее подготовленный ящик с вентиляцией, черные очки у исполнителей. А судьбу пойманного «Видящего» пусть теперь решает совет. Надеюсь, за сутки в ящике он не окочурится, благо, китайская граница в Сибири везде не очень далеко.

 

Когда ты долго лежал без движения в темноте – время растягивается до бесконечности, а собственная личность улетучивается куда-то в эфирное пространство и потом её там нелегко поймать. «Ориентируется в месте, времени, собственной личности» - пишут в медицинских заключениях психиатры. А если не ориентируется? Прямая дорога в психушку, приятель. «Кто я? Где я?» На эти простые вопросы ответ иногда найти нелегко. Грубые голоса, резкие тычки: «Вставай, сволочь. Сейчас поймешь!» Лица вокруг как будто ранее виденные. Или нет? Сейчас не понять. Вот этого рыжего точно где-то видел. Или так просто кажется, потому что он неуловимо напоминает писателя Булгакова и актера Дольфа Лунгрена вместе взятых. Зачем меня сюда упрятали? Где был я вчера? Обрывки мыслей и ничего конкретного. Вроде сначала сидел в ресторане, но вот в каком городе находится сей ресторан? Потом куда-то вышел. Дальше темнота.

- Слышь, Серега, мы, кажись, с дозой переборщили. Клиент не контачит.

-Да уж. Вам только волю дай. Как вот его теперь колоть? Впрочем, попробую. Куда ты, сука, Геккельбери Шторма дел?

Сильный удар кулаком под ложечку. Ох, как больно. Внутренности сжались в тугой комок, выдавливая наружу вместе с болью все самое сокровенное.

- Э, ты кончай тут блевать! Убирать за тобой некому. Куда Гека дел спрашиваю?!!

- Какого Гека? Чука и Гека? Кто я?

-Не, он издевается что ли? Может ему «химии» вколоть для правдивости?

- Боюсь окочурится. Он и так не в себе. Ладно попробуем.

Шприц, жгут, игла вонзается в вену на локтевом сгибе, поршень всасывает внутрь чуть вишневой крови и тут же отправляет подкрашенный розовый раствор обратно. В голове светлеет, ясность необыкновенная. Жаль только нет по-прежнему ответа на вопрос: кто я? Но эти же не скажут. Хотя может попробовать?

-Кто я?

- Вот дебил! Ты Анатолий Михайлович Кальник, глава безопасности «Стабиза». Вспомнил?

- Вроде да. А кто такой Гек?

-Блин, бойцы, вы ему все памороки отшибли. В таком состоянии он практически бесполезен.

-Подождем пока оклемается?

- Пусть полежит минут пять, как раз химия действовать начнет. Руки в наручники, и за ноги к батарее.

Лежать тяжело и неудобно, но собственное тело сейчас отзывается как будто издалека. Они вышли в другую комнату, разговаривают негромко. И тут вдруг вспоминается все: «Колизей», «Город», «Стабиз». Похитили меня в ресторане, в сортире. Чего делать? Можно ли выпутаться? Рыжий – «подпол» фсб, лис крученный, его не объегорить. Значит, надо торговаться. Но что их интересует? Впрочем, офицер с офицером всегда договорятся. Чего нам скрывать? В одной же конторе работали, должны делиться информацией. Хочется все рассказать, чтобы не держать груз на сердце. И психологи советуют – надо выговориться, легче будет.

-Ну, что? Будем говорить? Где Гек?

-Не знаю. Он уехал с товаром, как и было запланировано.

-Это мне известно. А вот после доставки товара и возвращения кто на нас напал в гостинице? Ваши бойцы?

-Нет, я никого не посылал, а без моего ведома они на такое не пошли бы.

- Где Вася Афганец?

-В Дублине, начальник безопасности центрального офиса.

В груди вдруг начинает разрастаться стальной цветок, впиваясь шипами во все внутренности. Он растет быстро, как бамбук в китайских притчах, но ствол у него не гладкий, а весь в колючках. И с каждым новым колючим сегментом ноющая рана поднимается из середины вверх к горлу. Больно, но терпимо. Голова только кружится.

- Смотри, у него лицо синеет. Что за фигня?

-Не знаю, может с сердцем что. Отстегивай его и скорую быстро.

А дальше темнота, испещренная осколками света. Звезды? Полет куда-то вперед и вниз. А может вверх. Голоса удаляются. Тишина. Хорошо.

 

Тишина потихоньку вянет под гнетом разрастающихся шумов. Темнота съеживается от потоков света, переливающихся водопадом через край. Темные фигуры, стоящие спиной к свету. Деталей не различить. Смешной мяукающий язык звучит космической музыкой в ушах. Это инопланетяне? Или уже рай? А вот и святой Петр. Как и положено, он разговаривает по-русски.

-Вставай, приехали! Как спалось?

-Вашими молитвами.

Но подняться тяжело, мышцы не слушаются. В раю так не должно быть. Стало быть, ад? И святой Петр какой-то темнолицый, на падшего ангела похожий. Но он протягивает руку, и не протянуть свою в ответ – открытый вызов. Хотя чем рискует уже попавший в ад? Разве в котел похуже посадят, а другие грешники за это глумиться над собратом-неудачником станут: и больно, и обидно вдобавок.

-Просыпайся говорю! – русскоязычный демон посадил Гека в гробу, приподняв за плечи. Гек размял верхний плечевой пояс и осторожно вылез наружу. Каменный пол жег холодом подошвы ног через тонкие носки. Демоны при ближайшем рассмотрении оказались азиатами: то ли китайцами, то ли японцами. Перечислять можно долго, до лаосцев и разных прочих кхмеров, потому что отличить одного от другого европеец не в силах. А европеец, пролежавший более суток в обоссаном гробу – тем паче.

-Ну что, давай знакомиться? Я – Боря! – самый здоровый азиат снова протянул руку для рукопожатия. Ну а раз руку подали, значит убивать пока не станут.

-Я – Гек. Зачем вызывал, начальник?

- Ты очень нужен стране. – ухмыльнулся китаец Боря (интересно, имя настоящее, или производное от какого-нибудь Бо-Ор-Сина.) – И страна эта – Китай.

-Ну раз очень нужен – дайте хотя бы штаны сменить. Найдется у вас в Китае пара брюк для будущего спасителя Поднебесной?

- Все есть. Сейчас помоешься, поешь, переоденешься. А отоспаться – ты уже в гробу поспал. Сопротивляться не стоит – тебе здесь ничего не грозит. Наоборот, открываются весьма радужные перспективы. Ну а то что похитили таким образом: извини. На тот момент иначе было нельзя. Кента твоего мы не трогали. Думаю, на следующее утро уже проснулся как огурчик.

-Зеленый, в смысле?

- Этому «баяну» сто лет в обед. Давай двигай к выходу, Булат-балагур.

- Ого, в Китае тоже сказки про Кащея бессмертного смотрят?

- В Китае смотрят всё. Но не все.

 

Темнота – как чудище из эпиграфа к книжке Радищева: огромна, стозевна и лаяй. Она поглощает личность целиком. Через пустыню человек еще может отважиться пойти, через многодневную, и даже многочасовую полную тьму – вряд ли. Конечно, ходят и по пустыне подготовленные люди, снабженные запасами воды и тренированные терпеть жажду. А по темноте ходят только Видящие в ней.

Под священной горой Хуашань, что в провинции Аньхой и неподалеку от города Туньси есть огромные лабиринты рукотворных пещер. Часть из них изучена, закартографирована и отдана на откуп туристическому бизнесу. Но очень большая часть является в полном смыле терра инкогнита для всех. С древнейших времен здесь не ступала нога обычного человека.

«Не понятны цели сооружения этих пещер». – недоумевали ученые. – «Жилье? Нет. Ритуальное место? Но где тогда фрески, скульптуры и прочие священные атрибуты храма? Куда девали грунт, вынутый из скал при строительстве пещер? А ведь таким объемом скальной породы можно было вымостить дорогу длиной в 240 километров.» Кроме того, гора Хуашань, находится на одной параллели с пирамидами Гизы, горой Кайлас в Тибете и Бермудским треугольником, что делает ее еще более таинственной в глазах любителей разных «Секретных материалов». Хотя, честно говоря, это может быть просто обычным совпадением.

Но почти никто не знает, что часть подземной страны, ненанесенной на туристические схемы, давно используется в качестве проверочного полигона высшей кастой клана «Кошачья лапа». Тест самый простой: пройти около пяти километров по подземному лабиринту в полной темноте. Проще пареной репы. Иногда в триаде находились желающие сделать карьеру и вступить в совет Видящих. Все они являлись крутыми мафиози, умеющими решать проблемы и в одиночку биться с десятком противников. Природное властолюбие толкало их вперед, на новую карьерную ступеньку, позволявшую стать вершителем судеб. Почти все они умело подготавливали свой переход в касту Видящих сообщениями о якобы проснувшихся возможностях, характерных для высшей иерархической позиции «Кошачьей лапы». Но куча свидетелей и прочие моменты, «прокатывающие» в мире обычных людей, не «прокатывали» под горой Хуашань. Главная ошибка кандидатов: они думали, что титул «Йе-йен» - это просто слова, шлейф красивой легенды из прошлого. Что титул можно купить, заслужить или оформить на себя еще каким-нибудь способом. Подавляющее большинство из кандидатов похоронили свои заблуждения в подземельях Цветущей горы, как величают Хуашань в Поднебесной. Похоронили внутри себя и вместе с собой. Хочешь быть Видящим? Хорошо, нет ничего проще. Тебе дают три часа на весь путь без приборов определения времени и любых источников света. По слухам, за несколько десятков лет верхушка клана пополнилась всего одним новым Видящим.

- А если я не пойду туда? – спросил Гек.

- Ну тогда тебя просто убьют. – с доброй улыбкой ответил русскоязычный китаец Боря. – Пойми, ты еще жив только благодаря своему дару видеть в темноте. Для нашего клана это пропуск на высшую ступень карьерной лестницы. И еще ни один лаовай в истории даже гипотетически не мог на нее взойти. Поэтому тебя до сих пор не ликвидировали и хотят испытать. Можешь считать – из чистого любопытства.

- Выходит, выбора нет?

- Выбор есть всегда. В твоем случае – или идти в пещеру, или умереть.

- Ладно, я понял.

-Ну раз понял – готовься. Завтра с утра начало.

 

Ровно в восемь утра по местному времени Гена-Гек ступил под своды Южного коридора. Из одежды на нем были только холщовые домотканые штаны, а из обуви – что-то вроде кедов. При таком раскладе Видящие могли гарантировать, что испытуемый не пронесет с собой фонарик, вшитый в потайной карманчик. Впрочем, ему и так неоткуда было взяться, поскольку кандидат с момента «восстания из гроба» постоянно находился на территории хозяев, а значит под их тотальным контролем.

-Времени у тебя три часа. – перевел обращение одного из глав клана Боря Ли. – Идешь по коридорам. На нужном повороте у входа будет рисунок кошачьей лапы. Значит там поворачиваешь в нужную сторону. И так – до выхода.

-Так я в полной темноте только контуры предметов вижу. Как я рисунки то различу?

Большой Китаец пожал плечами: - Этого я не знаю. Условия такие. Придешь позже, чем через три часа – значит тоже испытание провалил. Ну, давай, братуха. За Родину, за Сталина!

С таким напутствием Гек вступил в царство полной тьмы.

Пока сохранялись остатки светового потока от входного проема – идти было сравнительно легко. Но уже за вторым поворотом коридора наступила кромешная мгла. В ней угадывались только абрисы стен пещеры. Как тут разглядишь рисунки? Бред. Тем не менее, первую кошачью метку он узрел каким-то чудом. Уже почти совсем миновал вход в боковой коридор, как внутри что-то дзынькнуло: здесь! Вернулся, приблизив лицо почти вплотную к стене. Точно! Слабый рисунок. Он скорее знал об его наличии, чем видел. Так и двинулся дальше не торопясь, прислушиваясь к своим внутренним подсказкам. Каменистый пол врезался острыми краями нешлифованной скалы в мягкие подошвы китайских тапочек. Но это полбеды: за одним из поворотов с рисунком начинался зал, дно которого полностью занимало подземное озеро. Что делать? Потихоньку стал входить в воду. Температура в бассейне ожидаемо оказалась очень низкой, а дно – нудновато пологим с тенденцией к понижению. Легче было бы сразу ухнуть в холодрыгу и поплыть. А так пришлось брести сначала по щиколотку, потом по колено, потом… Ну, в общем, вам по пояс будет, как говаривал старшина в «А зори здесь тихие». И вот это «по пояс» оказалось самым долгим и неприятным. Кромка обжигающей воды глумливо щекотала все самые нежные органы, не поднимаясь выше, но и не давая расслабиться. Органы пытались убежать вверх, максимально поджаться, но холодная влага непременно настигала их ледяным языком.

«Какие-то китайские пытки.» - подумал Гек и тут же ухнул в глубокую яму. Поплыл. А вот плыть в смысле ориентировки в окружающем лабиринте оказалось хуже, чем идти. По коридору то идешь – все понятно. А куда плыть в большом подземном зале, стены которого практически не видны? Ведь способности видеть во тьме тоже имеют свой предел. А если судорога схватит? «Вдруг кто-то схватил его за ногу. Это была судорога.» вспомнился старый прикол из школьных сочинений. Мышцы действительно все больше и больше сковывало холодом. Из глубин подсознания наверх стала пробиваться темная волна паники, перекрывая робкие подсказки интуиции. Куда плыть? Вперед? А где здесь перёд? Там, где галстук, там перёд, как в школе бальных танцев из старой песни. Раз, два. Гребок, толчок. Должен же быть у этого озера противоположный берег?

И ровно на этой мысли берег, наконец, обозначил себя, долбанув острой болью в правое колено. Ой, ну что же так резко-то! Зато дно сразу поднялось, позволив не плыть, а снова брести по колено в воде. Паника увяла, дав интуиции выход на поверхность. Где-то близко выход. Вот только колено опухло, не давая ноге полностью разогнуться и отзываясь острой болью при каждом шаге. Не иначе гемоартроз, сиречь кровоизлияние в суставную сумку. С такой травмой идти пять километров по подземным коридорам проблематично. Хотя почему пять? Пара километров уж точно позади. А сколько часов прошло? Лучше не спрашивай, тут бы на свет божий выбраться. Резкий озноб от холодной воды слегка компенсировался горячим воспаленным коленом. Надо сесть ненадолго в позу эмбриона, прижав колени к груди. Так легче будет хоть немного согреться.

Гек уселся у стены, неожиданно наткнувшись задом на что-то лежащее на полу. Естественно, он сразу вскочил, настолько быстро насколько позволял травмированный сустав. В сумеречном зрении на каменном полу пещеры белел лежащий на полу скелет в остатках холщовых штанов и кедах. Кеды, благодаря резиновым подошвам, сохранились чуть лучше. От трупа шел слабый запах тухлятины. Привет тебе, брат, по несчастью. Остальные испытуемые, наверное, на дне озера лежат. Как в фильме «Пираты Карибского моря», где трупы в свете луны вдруг оживают, пугая положительных персонажей. Вот только лунного света тут не предвидится, впрочем, как и любого другого, а значит, скелет не восстанет, чтобы схватить наглеца из мира живых за горло. Истлевший мертвец вдруг слабо зашевелился. Из-под него выбралось какое-то полностью бесцветное создание типа небольшого краба и неторопливо скрылось за пределом видимости. Благо этот предел простирался всего на несколько метров. Ёптыть! Наступи на такую тварь в темноте – без ступни останешься. Так что пока обе ноги относительно целы - вперед на выход.

Где-то ближе к концу пути (во всяком случае так казалось по ощущениям) оказалась еще одна ловушка. В полу коридора зияла широкая трещина. Может трех метров шириной, может больше: другой ее край еле виднелся, а о глубине оставалось только догадываться. Гек присел на пол и пошарил руками, надеясь найти какой-нибудь камень, чтобы бросить вниз и определить по звуку глубину. Но неровный скальный пол, был свободен от какого бы то ни было щебня. Засада. Он застыл на краю подземный бездны, сев на самый ее край и свесив ноги в мрачную бесконечность. Конец пути? Нет, иначе испытание не имело бы смысла. Если только под видом испытания кандидатов в Видящие триада не практиковала изощренную пытку с казнью в виде падения испытуемого в пропасть. Вариант, кстати говоря, вполне себе вероятный. Что там говорил шаман, подаривший ему способность видеть в темноте? Тигру страшен не столько охотник за спиной, сколько яма, вырытая на тропе. Вот тропа, вот яма, а дальше что? Раз не упал в яму, значит необходимо двигаться дальше. Гек дохромал до боковой стенки коридора и, не доверяя глазам, пошарил на уровне пола руками. Вроде под самой стеной шла узкая скальная полочка шириной не больше ладони. Маловато будет. Проверил у противоположной стены коридора – там скала ровненько уходила в пропасть. Вернулся к полочке и двинулся по ней на цыпочках, приникнув к стене всем телом. Прижиматься приходилось плотно, чтобы потеря равновесия не опрокинула в бездну. Зато теперь стала понятна экипировка испытуемых тапками с резиновой подошвой: в другой обуви легко соскользнуть по камню. А полочка то становилась все уже и уже. Ходьба на цыпочках превратилась почти в ходьбу на кончиках пальцев. И вот наконец наступил момент, когда левая ступня нащупала пустоту. Гек завис, прилипнув к стене. «Человек-паук» - подумал он. –«Теперь точно все.» И вдруг увидел прямо перед лицом еще одно изображение кошачьей лапы, но не когтями вверх, как на предыдущих рисунках, а когтями вниз. Вниз нужно что ли? Попробовать? Это как в старой компьютерной игре «Принц из Персии» в которую в начале 90-х играл весь коллектив кардиологии, где Волков проходил интернатуру. То ли в седьмом, то ли в восьмом уровне персонаж должен прыгнуть с заведомо смертельной высоты, после падения с которой обычно зажигалась кровавая надпись: «Гейм овер». Но в данном случае принц, напившись какой-то дури из кувшина необычной формы приобретал способность планировать в воздухе и оставался жив. Гек четко помнил, каких усилий стоило преодолеть себя, чтобы отправить героя игры в смертельный прыжок. Так-то компьютерная игра, а здесь жизнь. Хотя после долгих часов в темноте уже ни в чем не будешь уверен. Вдруг он действительно попал внутрь какой-нибудь «бродилки» и сейчас некий малыш застыл над клавиатурой в размышлениях: может отправить чудика в штанах и кедах в пропасть да начать проходить уровень заново? Глупости в голову лезут. Распластавшись по стенке и обдирая в кровь грудь и живот, он попытался максимально присесть, изогнув тело подобно геккону, прилипшему к вертикальной поверхности. Травмированное колено отозвалось резкой болью. Уставшие пальцы ног не выдержали дополнительного напряжения и дрогнули, соскользнув с полки. Гек ухнул на всю длину тела, стараясь трением о камень замедлить скорость падения. Тело в момент стало мокрым и отнюдь не из-за влажного воздуха подземелья. Удалось повиснуть на коварной полочке, зацепившись пальцами рук. Ступни скребли по влажному утесу, выискивая выщерблины, могущие послужить точкой опоры. Ничего хотя бы приблизительно полезного: один скользкий камень. Правда скала под ним была уже не вертикально отвесной, а с крутым, но все-таки склоном. Съехать что ли на брюхе? Делать то все равно нечего: лучше ужасный конец, чем ужас без конца. А прыгать рано или поздно придется, таким образом долго не провисишь. На этой мысли пальцы разжались, и странник по темноте начал скользить вниз, набирая скорость. Набрать скорость Гек не успел – падение прекратилось, не успев начаться. Яма оказалась не глубже трех-четырех метров. Конечно если ухнуть в такую из положения стоя – мало не покажется, но из виса на руках и учитывая довольно высокий рост… Все окончилось вполне благополучно, не считая торса, ободранного в кровь и острой боли во вновь ушибленном колене. А самое главное, у дна ямы, в боковой ее стене робко светился узкий лаз. После полной темноты этот еле видимый свет бил по глазам не хуже яркой вспышки. Выход наружу! Волков полез головой вперед в светящуюся дыру, ободрав спину об низко нависающий свод и порвав штаны на заднице. Еще застрять тут не хватало. Учитывая, что все ранее испытываемые принадлежали к азиатской расе, а значит были щупловатые по комплекции, крупному европеоиду лезть в эту щель явно не стоило. Не рассчитан полигон подземный на крупных лаоваев. Но скользкое от крови тело почти на границе возможного протиснулось-таки в дыру и выпало головой вперед в большой, слабо освещенный зал. Очень похоже на роды. Гек лежал ничком на полу, отдыхал и слушал мяукающую речь у себя над головой. Чаще всего в ней слышалось слово «чидао». Кто-то из встречающих, судя по интонации был этим «чидао» недоволен, в интонации других напротив данное слово звучало мягче. Дескать, ну чидао и чидао – хрен с ним.

-Вставай, братуха. – наконец сказал некто по-русски. Судя по голосу и стилю речи - Боря Большой Китаец. Волков-Шторм перевернулся на спину. В такой позиции можно отдыхать и видеть тех, с кем разговариваешь.

-Я полежу капельку. А что такое чидао?

-Опоздал. Видящие (тут Боря кивнул в сторону стоящих рядом пожилых китайцев, даже в полумраке пещеры не снявших темные очки) обсудят твою судьбу. С одной стороны, испытание ты прошел, с другой – болтался в подземелье на полтора часа дольше отведенного срока.

- Вот бюрократы. – проскрипел Гек и, наконец, с трудом сел, а потом и встал.

-Это точно. – неожиданно согласился Боря. – У них у китайцев так. Буквоеды еще те.

- А почему «у них»?

- Да я вроде российский китаец, в России вырос, в армии служил. Менталитет другой. Потому и зовут они меня «Русский Дракон».

-А я тогда «русский-прерусский дракон»

Боря слегка хохотнул: - Ты пока еще никто. Пока видящие твою судьбу не определили. Ладно, пошли на выход, дам тебе переодеться и вытереться. Они тут еще полчаса перетирать будут.

 

Ноябрьским вечером Шинейд Мерфи - хозяйка тату салона «Топор викинга», что находится в центре Дублина рядом с музеем викингов, в одиночку коротала время. Идти домой она не торопилась, поскольку была одинока, больших обществ не любила, и к тому же жила в небольшой квартирке, располагающейся здесь же, в задней части салона. На двери заведения висела табличка «closed», но запереть замок на ключ хозяйка еще не успела. Дзинькнул колокольчик, потревоженный открывающейся створкой входной двери, и в помещение вошли двое мужчин. Оба высокого роста и атлетического телосложения, но один – европеец северного типа, а второй – азиат. Шинейд и сама была девушка не хрупкая – этакая белокурая коротко стриженная валькирия под два метра ростом, с фигурой толкательницы ядра, поэтому незнакомцы ей сильно большими не показались.

- Простите, но у нас закрыто. – сказала она, отставив початую бутылку Гиннеса на край стеклянного столика, почти полностью заваленного фолиантами с образцами татух.

- Мы по объявлению. – сказал на корявом английском азиат и достал из кармана сложенную вчетверо местную газетенку бесплатных объявлений. – Вот: все виды тату, в любом объеме и в любое время. Правильно?

- Ну в целом – да. – вынуждена была согласиться слегка обескураженная Шинейд.

- Мы хорошо заплатим. – на таком же корявом английском успокоил хозяйку блондин. – Мне нужна вот такая тату.

На предъявленном им рисунке растопырила когти кошачья лапа с двумя иероглифами под ней.

- Особое внимание иероглифам. – предупредил азиат. – Сможете передать их в точности?

- А в чем такая срочность? – продолжала недоумевать хозяйка. – Может придете завтра?

Блондин что-то сказал своему спутнику на языке, напоминающем русский, и оба визитера слегка улыбнулись. Русского Шинейд не знала, но когда-то у нее был бойфренд из России, который научил подругу нескольким словам. Этот словарный запас сейчас пришелся весьма кстати: - Харэ звиздеть, надо дело делать.

Ошеломленные незнакомцы сначала вытаращили глаза, а потом от души заржали.

-Зачетно, мисс. – сказал блондин, вытирая слезы от смеха. – Мы того же мнения, поэтому к вам и пришли. Ну как насчет татуировки?

- Кому колоть? – спросила хозяйка, почесав густо пирсингованную бровь обильно татуированной ладонью. – Триста евро за работу. И ящик «Гинесса» за срочность.

-Вот за что люблю ирландцев: на нас русских похожи! – воскликнул азиат, вогнав хозяйку данной фразой в когнитивный диссонанс.

- Ты русский? – удивилась она.

-А то. – гордо согласился Боря. -Русский дракон. Вот ему колоть. На предплечье чуть выше кисти. А пиво мы завтра принесем, сейчас алкогольные лавки закрыты уже. Или по окончании можем пригласить вас в паб.

-Договорились. – кивнула хозяйка салона, натягивая одноразовые резиновые перчатки.

- Ну что, Йе-йен, готовься! – сказал Боря Геку. – Хотя говорили тебе уже, что татуировка лапы в среде Видящих давно отживший анахронизм.

- Для статуса полезно. – резюмировал Гек. – Пусть все видят, с кем дело имеют. Да и давно хотел себе татуху замастырить, вот только не знал какую точно. А тут, вроде, и повод есть. Не каждый день тебя китайская мафия руководителем филиала в самой западной стране Европы назначает.

-Ну тут ты особо не обольщайся: руководитель скорее я. – возразил Большой Китаец. – Ты - свадебный генерал. Ну или принц-консорт.

-Э, нет. Забыл, что Видящие на совете говорили?

 

После прохода по Южному коридору Хуашаньской пещеры истерзанный путешествием Гек предстал, наконец, перед советом Видящих. Он уже обмылся от крови и грязи, и облачился в спортивный «адидасовский» костюм. «Адидас», естественно, был китайский – других тут не водилось. С десяток пожилых китайцев расположились в глубоких креслах у дальней стены небольшого грота неподалеку от выхода из «тренажерного» коридора.

Прошедшего испытание поставили посреди зала. В помещении стоял полумрак, что для Видящих было равнозначно дневному свету.

Центральный старейшина проскрипел длинную фразу с непременным «чидао»

«Задолбали вы этим чидао попрекать. Прошел же, чего еще нужно?!» - подумал Гена. Но оказалось, дед именно это и имел в виду. Мол, прошел, молоток, хотя и чидао. Переводил опять Русский дракон Боря Ли.

- Кто дал тебе способность видеть в темноте? – спросил другой.

- Старый эвенский шаман в Саянах.

Старики замолчали, погрузившись в какие-то воспоминания. Продолжалось безмолвие довольно долго. Гек даже подумал, что с больным коленом он до конца аудиенции не выстоит. Потом центральный старик завел какой-то длинный рассказ, по интонации здорово напоминающий классическое вступление ко всем сказкам: «Жили-были». Собственно, догадки оказались недалеки от истины. Дед рассказывал, что когда-то на границе с Монголией стоял буддийский монастырь, в котором жили люди-кошки. Эту сказку Гена давным-давно уже слышал от друга молодости Тимофея. После ряда положенных реинкарнаций из человека в кота и обратно, монах считался искупившим и мог покинуть монастырь. Но часть братии пыталась покинуть обитель досрочно. Вольнодумцев настигали специальные охотничьи команды, убивавшие беглецов специальным ударом «кошачья лапа». Собственно, убийством это назвать, наверное, нельзя, поскольку убитый тут же возрождался в облике кота, коих по монастырскому двору бродили десятки. После того, как монастырь разрушили китайские коммунисты, бывшие «люди-кошки» разбрелись по всему свету. Настоящие коты тоже. Кому из них удалось продолжить удачную цепь реинкарнаций – история умалчивает, хотя в творчестве Булгакова явно отражен один из прецедентов. Часть монахов основала триаду «Мао-чжао». Они проповедовали жесткий запрет на распространение этого дара вне круга посвященных. Дело в том, что кое-кто из беглецов обладал особенностью наделять видением других людей. За такими «учителями» мао чжаовцы вели неусыпную охоту в целях профилактики бесконтрольного распространения паранормальных способностей.

- Где живет этот шаман?

- Да он уже не живет. Он мертвый. Вышли утром из чума, а шаман уже того. – пояснил Гек, не вдаваясь в щекотливые подробности.

Ответ явно обрадовал собравшихся. Они в унисон забормотали что-то. На сей раз наиболее часто употребляемым стало слово «хао». «Хао-хао-хао»

-Хорошо. – перевел Боря.

-Не уверен. – завредничал Гек который чувствовал себя довольно хреново. – Нормальный был дед. Умел ходить между мирами. Это вам не по пещерам бродить. К слову, нельзя ли мне стульчик сюда поставить? Больно нога болит, извините за тавтологию.

-У нас, индейцев, не принято показывать свою слабость. Терпи казак, а то мамой будешь. Думаю, недолго осталось.

Старейшины, наконец, закончили бормотать на все лады свое «хао» и снова замолчали, размышляя. Затем самый главный начал говорить.

- Видение в темноте – не самое главное умение Видящего. – переводил спутник Гека. – Главное – обострённая интуиция, умение предвидеть и просчитывать будущее. Именно поэтому Йе-йены занимают главенствующую позицию в триаде. Они определяют стратегию, просчитывают риски, основываясь на интуиции. В этом их главная сила и польза сообществу. Испытание темнотой не пройдет кандидат, умеющий видеть, но лишенный интуиции. Ты его прошел, пусть и с опозданием. Таким человеческим материалом мы разбрасываться не можем. Однако, и европеец не может быть членом триады – это незыблемое правило. Наше решение: поставить тебя во главе самостоятельного филиала в одной из стран Западной Европы, где наши позиции пока слабы. Скорее всего – Ирландия, поскольку через Дублин проходит путь изотопов в Западный мир. Этот поток мы планируем взять под контроль. Ты уже в теме, наши конкуренты тебе тоже знакомы. Кроме того, похоже у вас личные счеты, что совсем неплохо для дела в данном случае. Координатором при тебе будет Русский дракон. Именно он будет официально руководить ячейкой, но главное слово во всех решениях останется за тобой. Если интуиция подскажет, что принятое решение не верно, ты можешь, не объясняя причин, скорректировать его.

-Звучит заманчиво. А выбор у меня есть?

- Выбор есть всегда. – перевел Боря ответ старейшины. – В случае отказа твой выбор – смерть, ибо мы не можем допустить существование Видящего вне нашего контроля. Если ты согласен войти в триаду на озвученных выше условиях, то должен будешь принести клятву Видящего. Она завершается «иглой смерти».

-Какой-какой иглой? – забеспокоился Гена.

- Иглой отсроченной смерти. – уточнил главный. – В одну из акупунктурных точек тебе вживляется тоненькая игла. В какую именно точку – ты не узнаешь. По давней традиции игла – это заноза из бамбука. Она настолько тонка, что не почувствуешь. Выявить ее при помощи доступных на сегодня способов также нельзя. В случае предательства ты умрешь через день от остановки сердца.

- А если это будет выглядеть как предательство, но им не являться?

- Ты запускаешь механизм сам. Если внутри ты уверен, что предал сообщество – процесс самозапустится.

- Какая полезная штука. – восхитился Гек. – Её бы нашим политикам вживить.

- Личное обогащение предательством не является, если это не вредит делам сообщества. – уточнил главный босс. – Хотя стремление к личному обогащению является признаком незрелой личности. Надеюсь, ты уже достаточно мудр, чтобы тупо желать миллиона долларов мелкими купюрами.

- Он так и сказал «тупо»? – удивленно переспросил Гена переводчика.

-Не. - Ухмыльнулся тот. – Это я уже от себя добавил.

- А предыдущие связи: друзья, знакомые, родственники?

- Пожалуйста, можешь спокойно общаться, не называя структуру, к которой принадлежишь. Более того, многие из них уже включены в схему с изотопами и будут полезны в дальнейшем. Вот только это граничит уже с предательством по отношению к ним. Хотя возможны и варианты взаимовыгодного сотрудничества. Твой друг Рыжий очень бы пригодился триаде.

- Ну Серегу я бы не хотел использовать по этическим соображениям. И наркотой я торговать категорически отказываюсь.

- Дело твое. Ты сам определяешь стратегию, а тактикой займется Русский дракон. Пожелания имеются?

- Хотелось бы взглянуть на крысу из Таежного, сдавшую меня.

- У тебя будет такая возможность. Однако мстительность также признак незрелой личности. Кроме того, разрушает карму.

- Ну мне то можно. Я еще незрелый Видящий. Ладно, согласен. Готов принести клятву. Гиппократу я уже клялся, теперь клянусь Кошачьей лапе.

- Завтра мы проведем эту церемонию. – кивнул центральный из Видящих.

 

- Слышь, Боря, а куда они мне иглу то вживили? – спросил Гек, наблюдая как из-под машинки татуировщицы появляется рисунок.

-Откуда я знаю? – ответил Большой китаец. – Я всего лишь координатор. Это ваши терки, Видящих. Надеюсь, не в яйцо, как у Кащея.

- Ага, яйцо в утке, а утка под кроватью. Кстати, пока мы здесь не выбрали штаб-квартиру, меня осенила идея. Данный салон для этого идеально подходит. Суди сам: центр города, но не шумно, посетители не привлекают внимания окружающих. В том числе и посетители с необычными татухами. Давай купим его у этой брунгильды? Лучше места и не придумать. Черный выход здесь наверняка на задний двор соседнего паба: прошел через питейное заведение – и ты уже в другом квартале.

- В целом, неплохо. – одобрил Боря. -Но согласится ли она? Ладно, пусть сначала тебе лапу доколет, а то дрогнет рука и иероглиф неверно срисует. В результате вместо видящего получится что-то несолидное, а то и вовсе дискредитирующее. Потом поведем ее в паб, как обещали, там и обсудим.

 

Через неделю салон сменил хозяйку и название. Вместо «Топор викинга» заведение стало именоваться «Кошачья лапа». Шинейд, получив отличную сумму за салон, дела в котором шли откровенно говоря неважно, купила уютный двухэтажный домик в приморском районе Дублина Айриштауне. За машинки татуировщиков уселись три молчаливых азиата, но клиентуры прибавилось. Мода на китайские тату дала неплохой толчок к развитию данного бизнеса. Вот только мало кто догадывался, что настоящий бизнес салон делал совсем в иных сферах человеческого бытия. А кто знал – тот молчал. В том числе и потому, что где-то в одной из сотен акупунктурных точек ждала своего часа тонюсенькая бамбуковая заноза.

 

Вместо эпилога.

Газета «Голос Карачара», заметка «Клад в сгоревшем доме»

Вчера вечером на улице Крайней загорелся деревянный дом. Приехавшие пожарные вытащили из полностью сгоревшего строения труп мужчины, судя по всему хозяина дома Георгия Огурцова. По рассказам соседей, Огурцов злоупотреблял спиртными напитками и вел беспорядочный образ жизни. Дознаватели не исключают, что пожар мог начаться от непотушенной сигареты. При разборе завалов, сотрудники пожарной охраны неожиданно наткнулись на обгоревшую сумку с долларовыми купюрами. Часть из них почти полностью сгорела, но часть оказалась пригодной для обмена в банке, поскольку номера остались целыми. По предварительным подсчетам изначально в сумке было не менее полумиллиона долларов США. Кому принадлежит клад – остается только догадываться. Есть мнение, что племяннику погибшего, проходящему в данный момент службу в рядах вооруженных сил. Если это так, то компетентные органы сначала исключат криминальное происхождение наличности, после чего обязаны вернуть валюту владельцу.

К слову, и погибший, и его племянник в сентябре этого года участвовали в сверхъестественном эпизоде с Чёрным ефрейтором, о котором наша газета много писала. Связан ли клад с потусторонними силами? Кто знает. Мир гораздо шире наших представлений о нем.

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/