ЭНИКИ-БЕНИКИ ЕЛИ ВАРЕНИКИ

(книга для повзрослевших детей)

 

 

Аннотация

к книге Валерия Сергеева «Эники-Беники ели вареники»

 

Книга Валерия Сергеева «Эники-Беники ели вареники» посвящена самой прекрасной поре нашей жизни – детству.  Автор – врач по профессии, человек всесторонних интересов, любознательный и увлеченный. Он отлично понимает, что воспитание ребенка – это нелегкий и постоянный труд, но одновременно – творчество, счастье и душевная потребность каждого любящего родителя.

По ходу повествования автор тактично дает советы по целому ряду ключевых вопросов, касающихся психического здоровья, воспитания и развития творческих способностей у детей, иллюстрируя все это забавными и грустными случаями из собственной жизни, призывая нас посмотреть на жизнь глазами малышей.

Книга Валерия Сергеева будет интересна не только детям и их родителям, но также воспитателям детских дошкольных учреждений, учителям и классным руководителям, педагогам дополнительного образования и школьным психологам.

 

 

Часть 1. ПРЫЖОК В ДЕТСТВО

 

Благодарю друзей детства за радость общения и воспоминания, положенные в основу этой книги.

 

ПРОЛОГ

 

Пару мгновений я стоял посреди песочницы растерянный и беспомощный. Наконец, отдышался и окончательно пришел в себя. Тогда же все мои сомнения вытеснило жгучее любопытство, а сердце заполнила великая радость. Я все вокруг узнал и вспомнил: беседку, деревянную горку, кораблик… Как долго я мечтал о сегодняшнем дне! Наконец-то это случилось! Еще минуту назад я раздумывал: стоит ли прыгать с высокого забора, которым обнесен наш двор? Эта ограда из посеревших от времени досок всегда была для нас «гранью», «табу». Но, в конце концов, я решился ее преодолеть: оттолкнулся и… полетел!

Когда-то очень давно я сорвался с этого забора и, неудачно упав, повредив себе лодыжку. С тех пор избегал любых прыжков. Точнее выразиться - до ужаса их боялся! Но сегодня я свой страх поборол. И случилось чудо… До меня никому так не везло. Не зря же говорят: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Я рискнул и не жалею. Теперь мне предоставлена вторая попытка - возможность пережить все заново, наверстать упущенное и исправить былые ошибки…

Сейчас я пойду домой, чтобы вновь увидеть маму и папу - молодыми, красивыми и полными сил! Мне так много нужно им сказать и столько всего спросить… Кажется, что на это не хватит вечности, а времени у меня - лишь до утра…

Как разведчику в шпионском романе, мне нельзя раскрывать свое истинное имя. На этот случай заготовлена «легенда»: придется представляться другом наших дальних родственников. Я сейчас лет на пятнадцать старше своего отца, и хотя мы с ним поразительно похожи, надеюсь, что останусь неузнанным из-за своих усов и бороды. Но вот удастся ли обмануть материнское сердце?

Мне следует спешить… Я пришел не с пустыми руками: в увесистой сумке солидный запас «деликатесов»: копченая колбаска, майонез и зеленый горошек, шпроты и баночка кофе. Пусть родные в своем семидесятом году порадуются такому «изобилию». Однажды, отправляя меня на практику в соседнюю область, мама, как величайшее сокровище, вручила мне два батона сырокопченой колбасы. Где она умудрилась ее достать, я не знаю до сих пор. Помню только, что берег это «объеденье» на самый «черный» день. Но, когда примерно через месяц такой день настал, оказалось, что колбаса испортилась, потому что я хранил ее без холодильника, завернув в какую-то клеенку… Вот это был удар! Получилось, что, забрав у семьи последнее, и, даже не попробовав этой вкуснятины, я выбросил все на помойку...

В нашей квартире должен быть десятилетний мальчик… Для него я принес пару спелых бананов, потому что знаю точно - прежде он их никогда не пробовал, и, конечно же, блок жевательной резинки. Предвижу его восторг!.. Представляете, как интересно повстречаться с самим собой, только… маленьким? Попытаюсь угадать: чем же я сейчас занимаюсь? Наверное, леплю рыцарей из пластилина или читаю «Записки о Шерлоке Холмсе». Когда войду в детскую комнату, то улыбнусь и скажу:

- Привет, я принес тебе то, о чем ты всегда мечтал! Держи, тезка, боксерские перчатки, значок с четверкой «Beatles» и перочинный ножик с дюжиной лезвий. Я все про тебя знаю: могу назвать имя твоего плюшевого медвежонка, перечислить всех друзей-приятелей и даже показать, в каком заброшенном сарае находится ваш секретный «штаб»... Ты хочешь поскорее вырасти и стать доктором? Одобряю твой выбор. У каждого человека должна быть мечта: без нее жизнь становится серой, скучной и пресной. Только это еще не все - свою мечту необходимо приближать и никогда не пасовать перед трудностями. Ведь легкая победа – это вовсе не победа, а везение, которое не приносит истинной радости. Все приходит в свое время… Не торопи его и не спеши становиться взрослым. Я пришел сказать тебе, дружок, что твоя судьба сложится удачно и очень интересно! Только ты не просто жди, а постарайся хорошенько подготовиться к своему будущему. Для начала – исправь «трояк» по русскому… Уж извини, но легко в этой жизни никому не бывает, тебе тоже предстоит многое претерпеть и изрядно попотеть. Но ты не унывай! «Удача любит отважных!», - так говорил Петр Багратион. Счастья тебе, малыш!..

Увлеченный такими мыслями, я пересекаю наш палисадник, обсаженный по периметру изумительно пахнущей желтой акацией, и захожу в свой подъезд. Звоню в знакомую дверь на первом этаже, но… неожиданно из-за нее раздается необычно громкий и противный звук. Даже ушам делается больно. Открывать же никто не торопится. Я повторно нажимаю на коричневую кнопку звонка и… просыпаюсь под тошнотворное дребезжание ненавистного будильника...

Пора вставать на работу…

 

Хоть я часто вижу подобные сны и, более того - очень их жду, не спешите записывать меня в сумасшедшие. Эти сны делают зрелого мужчину моложе и счастливее… Эх, время–времечко, ты – бродячий художник, рисующий стрелками часов, словно кистями, морщинки вокруг глаз и седину на висках! Как же порой хочется «снять» свое «помятое» лицо и хорошенько отутюжить его через мокрую тряпочку… Как грустно понимать, что жизнь начинает плавно катиться "под горку": сначала почти незаметно, но затем все быстрей и быстрей, подобно скрипучей телеге, теряющей на ухабах мелкие детали и, в завершение, полностью разваливаясь…

Только напрасно люди сетуют: "время не остановить", "его не вернуть"… А наша память? Она-то и есть - настоящая машина времени. С ее помощью становятся возможными самые невероятные путешествия. Наиболее интересно побывать в своем детстве: оно такое светлое, теплое, наивное. И человек, возвращаясь в него, становится  лучше, чище, добрее.

Это - дорога к самому себе.

Чаще заходите в гости к собственному детству. Оно многому вас научит.

 

 

Глава 1. МОЛОДОСТЬ МОЯ – БЕЛОРУССИЯ

 

В жизни каждого человека случаются минуты, когда душа, устав от суеты и проблем, просит остановиться. Бывает, ощущаешь внутри себя пугающую пустоту и желаешь чего-то иного, да только не можешь понять: чего же именно… Тогда отключаешь телефон, откладываешь накопившееся дела... Сидишь и смотришь в окно или прямо перед собой, а в мыслях уносишься далеко-далеко…

 

Мое детство и юность прошли в военном гарнизоне Зябровка, что недалеко от города Гомеля. Все родственники, приезжая к нам в гости, неизменно удивлялись, как это мы умудряемся спать, находясь так близко от действующего аэродрома. Когда я был малышом, наш аэропорт казался мне огромным сказочным чудищем со страшным громоподобным голосом. Действительно, взлет реактивного бомбардировщика сопровождается оглушительным ревом и грохотом, напоминающим то львиный рык, то треск рвущегося, словно брезент, неба. Со временем я стал понимать гармонию и ритм аэродромной жизни, а ночное рычание авиационных турбин стало для меня чем-то вроде колыбельной песни. Я потом долго скучал по гулу самолетов...

В зрелом возрасте мне самому довелось служить на Балтике в частях морской авиации: двадцать лет я стоял «на страже» здоровья летного состава. Моя семья и теперь проживает недалеко от аэродрома. А я, заслышав гул летящего самолета, останавливаюсь и, как прежде, задрав голову, долго смотрю в небо. Для меня это – музыка! Я слышу ее практически с рождения.  Пусть обыватели называют ее "шумом", только я - радуюсь: раз летают, значит, здоровы летчики, исправна техника и по-прежнему сильна моя страна!

Впрочем, я, кажется, отвлекся…

Из раннего детства помню следующее: стоят наши матери возле магазина и о чем-то судачат. Но, когда очередной самолёт начинает свой разбег и пилот включает форсаж, разговор на пару минут прерывается - всё равно ничегошеньки не слышно. Лишь дребезжат оконные стекла, и что-то очень неприятно вибрирует в животах людей. Пронеслась грохочущая махина, и можно болтать дальше - до следующего взлёта...

В нашем детском саду, когда в небо поднимался очередной самолет, все дети, перекрикивая друг друга, показывали на него пальчиками и скандировали:

- Это мой папа полетел! Мой!

Иногда мама водила нас с братишкой к аэродрому - «помахать отцу». И вот, бывало, выруливает красавец-самолет, а из «фонаря» высовывается чья-то рука в черной кожаной перчатке и нас величаво так… приветствует. А мы маленькие прыгаем и радостно кричим: "Папа! папа!" Теперь-то я точно знаю, что это был не он, потому что штурман не имеет возможности кому-либо помахать – у него нет иллюминатора.

Все это я понял, когда отец впервые провел меня на авиационную стоянку и разрешил посидеть в кабине своего бомбардировщика. "Только не нажимай на красные кнопки, – предупредил он, - а то вылетишь так высоко, что Москву увидишь!"

Став постарше, мы уже сами бегали поглазеть на ночные полеты. Вот уж действительно завораживающее зрелище, когда самолет, словно огнедышащий дракон, взмывает в звездное небо! Для наблюдения за этой красотой мы сооружали «гнёзда» в кронах деревьев у крайних капониров на высоте примерно четырех-пяти метров. Из них следить за ходом полетов становилось намного интереснее. Бывали случаи, когда мы выслеживали «недругов» из чужих дворов и «разоряли» (или «завоевывали») их обжитые гнездышки. Такая жесткая «конкуренция» существовала в наше время.

Иногда отец брал меня с собой в летную столовую, где тетеньки в белых передничках подносили нам разные вкусности. До сих пор помню запах первых огурчиков, которые папа извлекал ранней весной из своих салатов и, завернув в белую салфеточку, приносил мне в кармане летной куртки. А шоколада, который ему выдавали в пайке, дома было столько, что я мог строить из него домики и железную дорогу.

Когда отец дежурил по части, то на ужин обычно забегал домой и давал мне поиграть с пистолетом «ТТ», предварительно извлекая из него магазин с патронами. Таким образом, я с малолетства был обучен обращению с оружием. Что такое «дисциплина» и «субординация», я тоже знал не понаслышке. Моя матушка была провизором в аптеке гарнизонного лазарета. Поэтому летом я, как неприкаянный, целыми днями гулял вокруг санчасти. Один раз выздоравливающие солдатики, ради смеха, поставили меня - пятилетку на «очень важный» пост: охранять мусорные баки. Полдня я простоял там с игрушечным ружьем. Мама меня обыскалась…

Над входной дверью в нашей квартире висел динамик, имевший обыкновение во время самого сладкого сна, хрипя и щелкая, объявлять "учебную тревогу", "сбор" или "построение". Папа с мамой сразу же уходили, оставляя мне записку с крупными печатными буквами: "ВАЛЕРИК, НЕ БОЙСЯ. МЫ СКОРО ПРИДЕМ. ЕДА НА СТОЛЕ"…

Отчетливо помню: каким сосредоточенным уходил на полеты отец, и каким ужасно усталым возвращался домой. В те минуты мне казалось, что морщины на его лбу и вокруг глаз становились втрое отчетливее.

Яркие и одновременно очень страшные впечатления остались у меня от частых похоронных процессий, во время которых гарнизон прощался с экипажами, погибшими при «освоении новой военной техники...» Сам я тогда многого еще не понимал, но не могу забыть, как тревожилась мама, ожидая отца с полетов… Просыпаюсь однажды среди ночи: в комнате темно и тихо. Мама, набросив на плечи шерстяной платок, неподвижно стоит у окна. Я ее спрашиваю:

- Почему ты не спишь?

А она мне шепчет:

- Странно... Что-то полеты рано закончились...

А утром мы узнали, что разбился еще один экипаж…

Прошло много лет, но все равно тянет меня в тот военный городок, хотя и знаю, что он давно уже иной и люди там живут другие, но это… как пожилая матушка, которая хоть и старенькая, но все же своя - родненькая… От друзей, которым по-прежнему доводится бывать в тех краях, приходят довольно грустные весточки. Вот что рассказала знакомая, которая по-прежнему живет в нашем гарнизоне. Оказывается, недавно над их домами пролетел самый обыкновенный «кукурузник», так все дети (!) выбежали на улицу, чтобы «посмотреть на самолетик». Это - новое поколение детишек, которое растет в авиационном гарнизоне, но уже без авиации…

Может показаться странным, что о таком «захолустье» и так бесконечно долго можно вспоминать, вздыхать, жалеть. Представьте себе - можно! Мне давно уже «за пятьдесят», а оно все снится и снится… Поэтому я и решил написать детскую книжку для взрослых.

Детство уходит от нас совсем тихо, словно шагает босыми ножками по бархатистой дорожной пыли… У большинства людей самые ранние мечты и увлечения исчезают вслед за самим детством и юностью… А вот я - не такой. И мои друзья - не такие! Поводом для написания этой книги послужило самое рядовое событие. Года три назад, я получил по электронной почте письмо от одноклассницы, с которой не виделся более тридцати пяти лет: «Привет, Валера! Помнишь, как в восьмом классе мы с тобой отплясывали в танцевальном кружке?»

- Еще бы! Причем, во всех деталях и красках!

И тогда мы начали вспоминать: все-все-все… Сейчас на нашем форуме зарегистрировано полторы тысячи человек…

Жаль отпускать свое детство… В связи с этим у меня есть предложение: давайте хоть ненадолго убежим от надуманных проблем и забот взрослой жизни и попытаемся заново пережить те давние события. Хоть на часок вернемся туда, где окружающие нас люди умели радоваться малому, искренне веря в то, что живут правильно и очень счастливо. Где зажатый в кулаке пятачок считался настоящим богатством. Где порция пломбира или бутылка ситро являлись пределом мечтаний. Где лучший друг делился с тобой ржаной краюхой, посыпанной крупной солью, и на целом свете не было ничего вкуснее такого «царского» угощения… Чувствую, что и ваши нервы «завибрировали» в унисон с моими…

Как же мне надоело казаться серьезным и солидным дядькой, с которого дети должны брать пример! Как хочется «отчебучить» чего-нибудь эдакое! Я без колебаний отрекусь от своего жизненного опыта и, так называемой, «мудрости», лишь бы перенестись в то заветное время, где вновь смогу поверить в волшебство, стану искать древние клады и мечтать о новом велосипеде. Зачем нам все эти мобильники и компьютеры?.. В нашем дворе мы выдумывали такие интересны игры, что мамы не могли нас дозваться домой, разве что на просмотр нового выпуска «Ну, погоди!»

                Согласитесь, что со временем вообще происходит много необычного. Например, всем известно, что оно имеет три составляющие: прошлое, настоящее и будущее. Но вот что любопытно: минувшего «уже» нет, настоящее – это ничтожная точка, миг, иллюзия, а грядущего, как известно, «еще» нет. Как можно говорить о целом, когда не существуют его составные части? Или все-таки прошлое с будущим реальны? Тогда возникает новый вопрос: как в них попасть?

На конец главы я приберег для вас потрясающий факт, почти сенсацию! Итак, я готов поклясться, что однажды мои настенные часы пошли в обратном направлении! Не верите? Тому была свидетелем вся наша семья. Правда, случилось такое чудо после замены батареек у китайских «ходиков»… А вдруг время действительно можно повернуть вспять? И что будет, если сие окажется по силам каждому из нас? Думаю, что ничем хорошим это не закончится: все изменится, смешается и наступит хаос. Поэтому я придумал простой и безопасный способ путешествия в собственное прошлое. Только об этом в следующей главе…

 

 

Глава 2. В ПУТЬ!

 

«Чтобы жизнь повторилась сначала,
Загляните в семейный альбом».
Из песни Эдиты Пьехи «Семейный альбом»

 

- Как же попасть в детство? - спросите вы меня.

            Отличный вопрос – и я к нему хорошо подготовился. Как известно, еще Альберт Эйнштейн доказал возможность победить время, открыв зависимость его течения от массы и скорости объектов. Только я исходил не из этой теории. Не беспокойтесь, нам не придется разгоняться до сверхсветовых скоростей. Самый приемлемый способ путешествия в прошлое - приехать на родину и собрать вокруг себя друзей юности… Вы не представляете, как здорово встретиться со старыми приятелями - седыми и лысыми одноклассниками, придти на свидание с первой любовью… Выбраться всем вместе на природу: с мячом и гитарой, рассказать друг другу о своих достижениях, спеть у костра песни молодости. А воспоминания нахлынут сами собой. Уверяю, вы получите такой заряд положительной энергии, о котором и не мечтали! И, честное слово, для этого не жалко ни сил, ни времени, ни денег! Конечно же, если все перечисленное у вас в наличии.

 Хорошо устраивать такие встречи, хотя бы раз в году… Не откладывая, сообщите об этом своим друзьям в самом обычном письме с почтовой маркой, написанным непременно от руки, а не в электронном виде.

Следующий вариант еще дешевле и проще: дождитесь момента, когда останетесь дома одни, отключите телефон, возьмите с антресолей альбом со старыми фотографиями, сядьте с ним на пол, а еще лучше – заберитесь под стол, покрытый скатертью с длинной кудрявой бахромой и – листайте! Через пару минут – вы уже на месте. И поверьте: если даже порой наши воспоминания довольно туманны, они все же достаточно сильны, чтобы пробудить лучшее, что есть в человеке. Пусть давние, самые ранние ощущения, чувства и образы – станут ступенями, по которым мы станем шагать…

Детство – это нежная, чистая и прекрасная сердцевинка нашей души. У тех, кто к ней прикоснется, где-то внутри мгновенно теплеет и отчетливо раздается соловьиная трель… Не стесняйтесь и не сдерживайте своих слез: это - святая влага!

Ну, что – отправляемся? Мы слишком засиделись в наших конторах и офисах! Итак…

 

 

СТАРЫЙ ДВОРИК

             

                  "На карте собственной души

                                                          Так  много белых пятен…"

                                                                                             Альбина Самусевич

 

…Вспоминаю нашу небогато обставленную комнатку и кухню на три хозяйки, плотные темно-вишневые шторы, прихваченные в талии золотыми цепочками, широкую родительскую кровать, шкаф, похожий на небоскреб… и вижу, как, не пригибаясь, захожу под круглый стол, покрытый бордовой скатертью…

Потом была комната в квартире на две семьи. Пища у нас готовилась на керогазе, а в ванной стоял водонагреватель "Титан", который папа разжигал старыми газетами, а затем топил дровами. Я вижу над своей кроваткой дивный коврик, вышитый "крестиком" моей любимой бабушкой. Когда в три годика у меня сильно болели ушки, мама подносила меня к полупрозрачной соседской двери, и мы с ней наблюдали, как из целой батареи дяди Лешиных бутылей с бражкой, высоко и звонко, словно праздничный салют, выстреливали винные пробки… Помню, как меня потчевали рыбьим жиром. Мама макала в него кусочек черного хлеба и посыпала сверху солью, иначе я не мог эту гадость проглотить, так как она постоянно пыталась «выйти» назад...

Ранней весной накануне моего поступления в школу, врачи убедили маму удалить мне небные миндалины – так называемые «гланды». О том, что предстоит операция, меня поставили в известность за неделю до нее. Все это время я очень переживал и отсчитывал часы до своей госпитализации. Родители всячески старались меня подбодрить и рассказывали разные байки о мороженом, которое килограммами выдают после операции. В конце концов, меня отвезли в Гомель и разместили в десятиместной палате ЛОР-отделения. Я впервые остался без родных: мне было ужасно тоскливо, одиноко и страшно. Тем более что выздоравливающие дети охотно делились самыми кошмарными воспоминаниями. У меня с собой была лишь тонюсенькая книжечка о цирке, которую я перечитал раз тридцать – для успокоения.

Через день меня прооперировали: завели в чистую и просторную комнату, сделали обезболивающие уколы, две-три минуты поковырялись в горлышке и отправили обратно в палату. Фиксировать меня в кресле и вставлять роторасширитель доктору не пришлось. Самое неприятное началось через пару часов: ужасно разболелось горло, поднялась температура, глотать я уже совсем не мог и ни о каком мороженном больше не мечтал. Я лежал, повязавшись девчоночьим платочком, и беззвучно плакал. И никому не было до меня никакого дела. На часок в клинику прорвалась мама, и постаралась утешить меня, как могла. Отца в палату почему-то не пускали, он приходил под окна и писал веточкой на снегу: "привет"…

Затем была отдельная двухкомнатная, сырая и темная квартирка на первом этаже, под половицами которой по весне квакали лягушки. В ней и родился мой брат Дмитрий. Наблюдая за его неуклюжими движениями, я, признаюсь, думал: "Боже, что же из него вырастет?" А вырос - золотой медалист, краснодипломник и замечательный доктор очень редкой специальности, лауреат Всероссийского конкурса "Лучший врач года". Интересно, что свои первые шажки Дмитрий сделал не в сторону наших протянутых рук, а к большому зеркалу, мимо которого его постоянно проносила мама. Следовательно, для него это было важней всего. Значит, в детской головке уже тогда «свили гнездышко» любознательность, жажда исследований и открытий.

Все соседи жили между собой очень дружно... Можно было в гости в любое время придти  безо всякого приглашения, и не думая о том, ждут тебя в этот час или нет... Сразу на стол ставили жареную картошечку и соленые огурчики... Словом, все, что было в доме…

Когда наши ребята уходили на речку или в школу, то ключ клали в почтовый ящик или под коврик, да еще записку в дверь вставляли с сообщением о том, как его найти. Хотя даже и это делать было необязательно: у многих в доме были одинаковые ключи, можно было к соседям быстренько сбегать и попросить у них. Однажды произошла вот такая показательная история: ключ от квартиры висел у меня на шее на веревочке, но я все-таки умудрился его потерять. Конечно же, меня пожурили и выдали другой. Через неделю ключ нашёлся - он висел в магазине возле прилавка на гвоздике. А замок в двери мы и не думали менять… Зачем?

Мне хорошо запомнилось, как весной и осенью в гарнизоне проводились субботники и воскресники. Наши родители выходили убирать придомовую территорию, а мы им в этом охотно помогали. Потом в каждом дворе жгли большие костры из опавших листьев. Из всех окон слышались бодрые марши и патриотические песни. Сизая дымка окутывала весь городок. И не было ничего слаще запаха тех костерков. 

Нравилось мне и радостное ощущение праздника, когда учителя выводили нас колонной на демонстрации: с красными флажками, цветами и связками разноцветных шаров. Помню, как на 1-е Мая мы бегали по улице и кричали: "Первое Мая: курица - хромая, а петух - инвалид, у него нога болит!" Счастливые родители собирались на «маёвку», которая по традиции проводилась во второй половине дня и обязательно на природе: с разнообразными закусками, разложенными мамами на отцовских плащ-палатках, волейболом, песнями и танцами под гармонь!

 

Ни бомбежек, ни разрухи
Я не знал... И тем уж счастлив.
Помню: черную краюху
Мать кропит мне постным маслом,

И антоновку пихает
В мешковатые штаны,
А украдкой все вздыхает:
"Лишь бы не было войны..."

Примус наш урчит, как кошка,
Всюду флаги - "Первомай..."
Песни, танцы под гармошку,
Гости, крики "Наливай!"...

Как далеко все... и близко.
Память - словно старый шрам:
Хоть сто раз меняй прописку,
А душа
               "застряла"
                                    там...

 

Так что же сближало людей в военных гарнизонах? Я придерживаюсь старомодного убеждения, что это были - схожая судьба и общие дела: совместная работа, служба и учеба. А еще нас сплачивали походы в лес и на речку, концерты и вечера отдыха. Словом, мы жили одной большой семьей. Старое доброе слово "коллективизм" не было тогда ругательным. Нам даже в голову не приходило, что можно жить как-то иначе. Это уже значительно позже – в горбачевскую «перестройку», замполит полка заманивал жен военнослужащих в хор талонами на сахар… А тогда - сорок с лишним лет назад на лестнице близлежащего сараюшки мы устраивали по вечерам детские концерты, викторины и КВНы. Днем придумывали сценарий, репетировали номера, готовили декорации и сценические костюмы: оборачивались простынями, мамиными платками и скатертями, привязывали под них подушки-животы, а затем ходили по квартирам и раздавали жильцам пригласительные билеты. Народу на представления собиралось очень много! 

Мне лучше всего удавались роли старичков. Я приклеивал себе ватную бородку, надевал старенькую жилетку и напяливал бутафорские очки в комплекте с красным носом. В целом, был очень похож на доктора Айболита. Забавно то, что теперь я именно так и выгляжу. Ну, а любовь к художественной самодеятельности у меня не ослабла до сих пор.

С самого нежного возраста родители внушали нам, что следует уважать пожилых людей и уступать им места в автобусе... и было стыдно не уступить. Любая незнакомая бабулька с видимым удовольствием протягивала пионеру свою авоську с продуктами, когда он предлагал ей помощь, а не мчалась прочь, прижав сумку к груди, чтобы пенсию не отняли....

Однажды  в Гомеле я бросил на асфальт фантик от конфеты. Вдруг за спиной послышался строгий голос: "Мальчик, подойди сюда!" Оглядываюсь - милиционер пальцем подзывает меня к себе. А стоит он над моим фантиком… Я оробел и посмотрел на маму, в надежде, что она меня сейчас защитит и не отпустит. Но мама молчала, и мне пришлось подойти. "Подними бумажку и брось ее в урну!" - сказал мне милиционер. Говорил он не сердито, но так веско, что мне и в голову не пришло ему возражать (милиционеров тогда уважали!). Я сделал, что мне велел дядя в форме, и тогда он сказал уже гораздо мягче: "Больше никогда не бросай мусор на улице!". Всё! С тех пор я всегда ищу глазами урну (которую порой днём с огнём не найдешь!) или прячу свою бумажку в карман и несу домой.

Одевались мы очень просто: у половины ребят были брюки из отцовской материи «защитного» цвета. Такое же происхождение имели наши ботинки и зимние шапки. Летом обычно донашивали то, что не изодралось в течение учебного года. Форсили в солдатских пилотках со звездочками и кожаных ремнях с латунными бляхами…

Девчонки гуляли в пестреньком ситчике и носили туфли, которые со временем превращались в шлепанцы: сначала в них вырезалось отверстие для пальцев, которые «так некстати» выросли, а потом обрезалась пяточка, и… ву-а-ля – вот вам отличная летняя обувь. Раньше, если кому-нибудь покупали новую вещь, не важно, шарф или свитер, все спрашивали: «где купил?», и старались "достать" такую же. А сейчас, когда у кого-то в классе уже есть похожая вещь, ребенок ни за что не станет носить свою обновку.

Первый наш телевизор назывался «Неман». Он показывал только одну программу, да и ту лишь по нескольку часов в день. На каникулах мы обожали смотреть венгерский сериал для детей «Капитан Тенкиш» и польский многосерийный фильм «Четыре танкиста и собака». Обидно, что в современной Польше этот чудесный фильм о совместной борьбе наших народов с фашизмом теперь под запретом…

Также мы любили ходить в гости к друзьям на просмотр диафильмов. На стене (или потолке) комнаты зажигался яркий веселый квадратик, и начиналось магическое действо… Кто-нибудь из старших читал нам субтитры, а мы охали и ахали, грустили и радовались, переживая (не сосчитать - в который уже раз) проделки незадачливого Незнайки или приключения хитроумного Насреддина.

Когда мы были маленькими, наш единственный «очаг культуры» - гарнизонный Дом офицеров (ГДО) казался огромным и прекрасным дворцом. Детям без взрослых заходить туда не разрешалось. Правда, по воскресеньям вводился утренний детский киносеанс. Входной билет (голубенький такой) стоил всего пять копеек. Ребятню пускали через боковой вход. В ожидании контролера мы толкались на высоченном крыльце, рискуя свалиться оттуда в «кучу-малу». Наконец, выходила грозная тетенька и с серьезным видом пропускала всех в зал. Мы бежали занимать места - кто где успеет. Обид не было: для малышей престижным считался первый ряд, а для ребят постарше – последний. Там можно было, никого не спрашивая, усесться на спинки стульев, чтобы не мешали ничьи головы. Немного повозившись, мы рассаживались, успокаивались и попадали в сказку. До сих пор помню, как первый раз смотрел фильм "Морозко"… После кино мы с дружками несколько раз пробовали спрятаться за экраном, чтобы остаться на следующий сеанс…

Незабываемым стал мой первый визит в гомельский планетарий, куда мы ходили с Вовкой Непокульчицким и его мамой… Очень познавательными были и интересная экскурсия, и увлекательная лекция о нашей солнечной системе, и демонстрация захватывающего фильма. Научные термины, названия звезд и планет звучали для меня тогда, как небесная музыка! Не удивительно, что, вернувшись домой, мы с ребятами сразу же приступили к созданию телескопа. Сначала каждый из нас хотел иметь свой собственный прибор. Но поскольку увеличительных стекол, других деталей и вспомогательных материалов у нас было недостаточно, то из нескольких луп и рулона чёрной плёнки, мы в итоге сконструировали, одно (общее для всей нашей компании) оптическое устройство. С трудом дождавшись ночи и сгорая от нетерпения, мы отправились на чердак нашего дома - «считать» звезды. Конечно же, кратность увеличения и качество изображения у нашего телескопа были весьма скромными, но я запомнил неподдельное удивление Сашки Инчакова:

- Смотрите, смотрите! Луна, как пятикопеечная монетка!

 

Больше всего мы любили художественные фильмы, передачи и книги, рассказывающие о недавней войне с фашистами. И неудивительно, что самой частой нашей игрой была – «войнушка». У каждого из нас дома имелся настоящий склад из пистолетов, винтовок и автоматов. Главный спор в начале каждой игры обычно шел о том: кто же будет "нашими", а кто - "немцами"? Всякий стремился стать непременно советским бойцом, а еще лучше – разведчиком или командиром! Иногда мы принимали в игру и девочек, которым, как правило, доставались роли санитарок...

Когда в прокат вышли фильмы про индейцев с участием Гойко Митича, мы «заболели» новой страстью - стали строить индейские вигвамы и поселения «бледнолицых», пришивали к одежде бахрому, вставляли в волосы перья, мастерили и метали томагавки. Например, мой дружок - Вовка Непокульчицкий, по прозвищу Плир, оттачивал свой глазомер и «твердость руки» следующим образом. Он ставил меня к дереву и бросал в его ствол (прямо над моей головой!) ножи и напильники, причем мне запрещалось закрывать глаза. В целях безопасности я надевал на голову тюбетейку, как будто она могла спасти меня от попадания в лицо. Ничего, все обошлось – Вовка Плир довольно метко метал острые предметы…

Однажды с нашими «индейцами» приключилась иная беда: они нашли где-то ядовитое растение - борщевик, которое имеет высокий трубчатый стебель. В него было удобно глядеть, как в подзорную трубу и плеваться бузиной... В итоге - многие «краснокожие» действительно покраснели и даже покрылись волдырями...

А чего стоили наши самодельные луки и стрелы! Особым шиком считались стрелы с наконечником из сплющенной с одной стороны и заточенной в виде ромба медной трубки. Один раз кто-то из ребят подобной стрелой даже настоящую утку сумел подстрелить.

Одновременно с такими опасными забавами были у нас и вполне безобидные: мы строили форты из спичек и маленьких колышков, лепили из пластилина индейцев, ковбоев и кавалеристов. Сначала это были просто «челобучки» (или «чубрики»), а потом уже настоящие костюмированные модели, с помощью которых мы устраивали настоящие сражения, используя контурные карты, на которых обозначали свои и сопредельные территории, а затем друг у друга их завоевывали. Причем, при лепке фигурок существовал своеобразный «ценз» на качество. Ведь, если схалтурить, то можно было налепить тысячу солдатиков и тогда тебя никто не победит, но это не допускалось правилами. Играли так: выстраивали свои "армии" друг против друга и по очереди кидали дротик, изготовленный из четырех спичек, к которым нитками крепко приматывалась швейная игла и птичьи перья.

Также делали маленькие действующие пушечки из винтовочных гильз или медных трубочек. Вместо пороха использовали серу от спичек, а вот с ними были проблемы - спички детям тогда не продавали. Для этого сначала собирали пустые бутылки, а потом посылали кого-нибудь в магазин покупать сразу несколько упаковок. И вот, когда приходил эдакий белокурый херувимчик с честными-пречестными голубыми глазами и говорил продавцу, что его послала мама, да и покупал он не один коробок, а целую упаковку или даже две, то ему обычно верили и отоваривали.

Сразу после демонстрации кинофильма «Спартак» у нас в городке разгорелись нешуточные военные действия с мечами и щитами! Посмотрев чудесный фильм "Черный тюльпан", мы поголовно возомнили себя «благородными» разбойниками и предпринимали набеги на кукурузные поля, хотя ужасно боялись "объездчика". Только, как оказалось, он был довольно миролюбивым дяденькой и даже давал нам потом прокатиться на своем мерине, которого, кажется, Марсом звали.

Спустя какое-то время, мы стали «королевскими мушкетерами» и повсеместно фехтовали самодельными шпагами… Потом играли в морских пиратов – «джентльменов удачи», и однажды даже попали в настоящее кораблекрушение. Вот, как это случилось. За гаражами была большая грязная лужа, наполненная талой водой пополам с мазутом. Мы соорудили из старых досок плот и решили на нём плыть за приключениями. Лешка Филиппов, Сашка Инчаков, Плир и я загрузились на этот хиленький плотик, но он, не выдержав нашего веса, вскоре "пошел на дно" и нам пришлось по колено в этой жиже выбираться на берег.

Так что ребятам моего поколения есть, что вспомнить!

Как-то в журнале "Наука и жизнь" я вычитал про индийских йогов, и мы решили попробовать избавиться по их экзотической методике от своих болезней. Я в то время страдал головными болями, а Вовка Плир маялся животом. И представьте себе - вылечились!

В детстве я думал, что в футболисты зимой становятся хоккеистами, а лыжники и конькобежцы по окончанию сезона переквалифицируются в легкоатлетов - бегунов и прыгунов. Мы-то в нашем дворе именно так и поступали…

Конечно же, все наши ребята мечтали стать великими футболистами. Мой папа здорово играл в футбол, и мы с Вовкой одно время очень хотели, чтобы взрослые парни взяли нас в свою команду. Ну, а без формы с номерами кто же тебя возьмёт? – рассуждали мы. Поэтому сначала решили подобрать себе номера: я выбрал свою любимую цифру «5», а у Вовки особых предпочтений не оказалось, и он взял номер своей квартиры – «10». Лешка, как и положено вратарю, стал «№ 1». Наши матери вырезали их из белой материи и нашили на наши «футболки» (помните: верхняя часть от синих трикотажных костюмчиков?). Надо сказать, что номера были знатные - на всю спину! Когда все было готово, мы гордо двинулись на стадион, где уже играли «мастера». Нам тогда казалось, что вся Зябровка смотрит на нас и завидует: ещё бы, такие номера на спинах! Только вот на самих футболистов они почему-то никакого впечатления не произвели. Нам пришлось сидеть всю игру в сторонке на травке, грустить и ждать, когда же нас пригласят. После окончания матча мой отец сжалился и упросил парней поиграть с нами. Так что минут пять мы мяч все же попинали, но домой вернулись абсолютно счастливые. Видите, как мало человеку нужно?..

 

Природа в Белоруссии замечательная, места очень живописные, и вспоминается мне Зябровка чаще всего зеленой и цветущей. Нам в детстве она казалась лучше всяких курортов! У нас был очень уютный двор. В палисаднике, огороженном штакетником, стояла беседка, лавочки и теннисный стол. Вокруг была посажена желтая акация, мы срывали ее цветочки и с удовольствием поедали их сладкие лепестки, а из созревающих стручков делали разноголосые свистульки. Прекрасные «гудки» получались также из стеблей одуванчика в изобилии растущего вокруг. Недалеко от моего дома стояло «дерево любви», на стволе которого влюбленные пацаны на приличной высоте вырезали ножиками: «В+Н=Л».

За нашим стадионом были глубокие воронки, которые остались еще с войны. Мы приловчились жечь в них костры так, чтобы огня не было видно взрослым. Каждый приносил из дома что мог: хлеб, сало, огурцы, лук и начинался пир до поздней ночи. Там в золе мы пекли выкопанную украдкой на ближайших огородах картошку и ели ее вместе с обугленной кожурой, измазавшись по уши, обдувая и перебрасывая с руки на руку, чтобы не обжечься.  Жареные на костре колоски - это тоже было очень вкусно!

У наших ребят существовал один забавный ритуал: чтобы дым не щипал глаза, мы обычно сворачивали из пальцев дулю и произносили заклинание: «Куда фига – туда дым!» или «Дым, дым, я масла не ем!», свято веря в то, что после этих слов он непременно отвернет… Иногда так поступали сразу несколько человек, причем сидящие напротив друг друга, и начиналось веселое соревнование, а «загнанный» дым метался между нами и не знал, куда же ему деваться…

Вспоминаю «страшилки», впервые услышанные мной лет в семь. Тихонько потрескивает костер, таинственные блики скачут по нашим серьезным лицам, а кто-то из ребят постарше рассказывает истории про "Чёрную руку " или "Чёрную ленту". Ох, и страшно было!

Вот один из вечных «шедевров»:

 

В черном-черном лесу
Стоит черный-черный дом.
В этом черном-черном доме
Есть черная-черная комната.
В ней на черном-черном столе
Стоит черный-черный гроб.
В этом черном-черном гробу
Лежит черный-черный скелет.
Скелет кричит:

ОТДАЙ МОЕ СЕРДЦЕ!!! - и душераздирающий детский визг наполнял округу…

Домой мы возвращались чуть живые, жутко грязные и насквозь пропахшие дымом. Мама ворчит, да только чтобы умыться и даже раздеться, сил у нас уже нет. Кое-как доберешься  до постели и - спать. А утром бегом на запруду. Эх, счастливые были времена!

Подозреваю, что это сами взрослые придумали байку про "живой волос", который водится в местной речушке, что воробью по колено. Дескать, однажды маленький мальчик убежал без взрослых на речку, а там этот ужасный волос впился в его тело, и начал в нём расти … врачи оказались бессильны… Вот ужас-то! А мораль проста: дети, не ходите купаться без взрослых!

Наше утро начиналось с передаваемой по радио бодрой песенки: «На зарядку становись!», а после нее следовало: «Здравствуйте, ребята! В эфире – «Пионерская Зорька»... Городок просыпался… Дедушка-молочник развозил на телеге парное молоко по домам заказчиков. А нам долгое время молочко и сметану носила опрятная тетенька из соседней деревни.

На углу нашего продовольственного магазина деревенские бабульки продавали жареные семечки: большой стакан стоил десять копеек, а маленький – пять. В нише магазина обычно стояла тетенька и торговала газировкой с сиропом по 4 коп. Летом мы почти каждый час бегали туда «заправляться». Непередаваемо вкусный квас привозили в пузатой желтой бочке, к которой сразу же выстраивалась длинная очередь. И весело шипела мойка бокалов, озорно брызгая струйками прохладной воды на наши довольные физиономии…

Автоматы с газированной водой появились гораздо позже. И вот, что интересно: обычно в них стоял граненый стакан – один на всех! Сегодня никому и в голову не придет пить из общего стакана – это же не гигиенично и очень опасно! Нынче этот стакан украдут через пять минут после установки самого аппарата. А раньше все пили из этих стаканов, и никто не боялся подхватить какую-нибудь заразу. Кстати, эти же самые стаканы часто использовали для своих привычных мероприятий и местные пьяницы. И, представьте себе, нет, вы только представьте это - они всегда возвращали стакан на место! Что, не верите? А тогда это было самым обычным делом!

В самом магазине тоже было много интересного: прежде всего – это сухие кисели и брикетики какао с сахаром. Мы их покупали на мелочь и с азартом грызли. Пару слов о нашем любимом лакомстве – мороженом. Самое дешёвое «фруктовое» в бумажном стаканчике стоило 7 коп, «эскимо» - 11 коп, «сливочное» – 13, «пломбир» – 15, но было и по 22 - в шоколаде. В отделе "Кафетерий" стояли большие конусообразные сосуды с соками: яблочным, виноградным, самым «народным» - березовым и очень популярным - томатным. Рядом на прилавке всегда находилась тарелочка с солью и чайная ложечка - для ее размешивания.

Как бы сказали сегодня наши дети: «на шопинг», мы отправлялись с авоськами – мягкими плетеными сеточками. Кстати, очень удобная штука: места в кармане почти не занимала, а при постепенной загрузке становилась практически безразмерной. Был лишь один небольшой недостаток: когда идешь домой, то все видят, что ты купил.  Естественно, интересуются: «Где брал?» и «Почем?»…

На почте всегда можно было попытать счастье, сыграв в "книжную лотерею". Покрутишь барабан, достанешь билетик, а там: "ВАШ ВЫИГРЫШ 25 КОПЕЕК" Вот это удача! Сколько же маминых денег мы на это истратили? Даже вспоминать страшно.

Что еще? В самом центре городка располагалась помойка… Сначала она была из досок, но потом ее «изваяли в камне». Летом даже приближаться к ней было противно… Но у многих из нас была такая домашняя обязанность… Вы только представьте: мухи, запах и все такое… Наши мусорные ведра обычно выстилались старой газеткой, а потом, когда мы приходили его опорожнять, мокрая бумага, естественно, оказывалась прилипшей к донышку ведра и ее следовало пальцами аккуратно отодрать –  бе-е-е…

 

Иногда (а, по мнению наших мам - «слишком часто»), отцы приносили со службы спирто-водную смесь (СВС), именуемую в народе «шпагой», которой и снимали по пятницам в гаражах накопившийся за неделю стресс. Мой батя рассказывал, что они даже мыли в этой бесплатной водке ноги и лили ее товарищам на спину во время летнего зноя между вылетами. Трехлитровыми банками с этой «бодрящей» жидкостью у нас были заставлены все многоярусные антресоли на кухне.

По этому поводу Татьяна Завражнова вспоминает: «Как-то раз, будучи уже замужем, я привела пятилетнего сынишку на прием к педиатру. Сидим, ждем своей очереди. А один ребенок, худенький такой, все время плачет. Мой Дениска долго наблюдал за ним и вдруг неприлично громко заявляет:  "Такой слабенький: он даже канистру со шпагой не поднимет!" Все мамаши сразу очень внимательно и оценивающе посмотрели на меня…

Я рассказала эту историю подруге Люде Борисовой, а она мне говорит: " У нас дети тоже дома так играют: Андрюшка бегает с канистрой по квартире, а Наташа – наша старшая, его спрашивает: «Андрюша, ты куда?» А он в ответ: «На полеты!»

 

ХЛЕБ – СВЯТАЯ ТЕМА!

 

В хлебо-булочных отделах повсеместно висели лозунги: "Без хлеба нет обеда", "хлеб - всему голова", «хлеб – драгоценность, им не сори: хлеба к обеду в меру бери!»

В шестидесятые годы мне запомнились многочасовые очереди за хлебом. Иногда мы даже успевали в таких очередях уроки сделать… Отоваривали нас следующим образом: по две килограммовые буханки (сейчас таких уже нет) в одни руки. Среди моих ровесников существовало негласное правило: тот, кто отстоял очередь, имел право съесть хрустящую корочку с торца буханки! Вкус того ароматного хлеба не забуду никогда!

Бутерброды мы тоже готовили по определенным рецептам: если краюха была намазана сливочным маслом, то сверху посыпали ее сахарным песком, а если окроплена подсолнечным - то крупной солью. И когда кто-то выносил на улицу такую вкуснятину, то тут же мог услышать фразу: «Сорок восемь – половинку просим!» Приходилось угощать товарищей, правда, при условии, что сладкоежка не успел крикнуть: «Сорок один – ем один!» С друзьями, конечно, принято было делиться, а вот тому, с кем ты в ссоре можно было ответить словами: «Сорок восемь – сорок семь, подожди пока я съем!» После чего тебя с полным правом начинали дразнить: «жадина-говядина - соленый огурец, на полу валяется - никто его не ест!»

Очереди за хлебом просуществовали недолго, а вот за мясными изделиями и некоторыми видами молочной продукции – стали постоянным явлением. За колбасой в дни «привоза» у нас, как правило, отправлялась мама, а за молочком обычно посылали меня. Сметана в нашем военторге всегда разбавлялась работниками торговли до кефирной консистенции. Кто-то из соседей рассказывал, как однажды толпящиеся в отделе покупатели обнаружили забытую персоналом записку с текстом: «Маша, сметану не разбавляй - я уже разбавила», но это были ещё «цветочки»…

Вот одно из интересных наблюдений за тружениками прилавка. Продавщица, с миной презрительного одолжения, разливает «разбодяженную» сметану по банкам, которые ей протягивают люди из очереди. Вдруг ковшик, которым она так мастерски орудовала, падает в огромную флягу и скрывается на ее дне. "Благодетельница" молча закатывает рукав халата до плеча, опускает правую руку во флягу и, устремив задумчивый взгляд к потолку, начинает шарить по днищу емкости в поисках своего черпака… Ура, наконец, нашла! Очередь вздыхает с облегчением… Тетка вытаскивает поварешку из емкости, а левой рукой, всю белую жижу (условно именуемую «сметаной») с правой руки тщательно стряхивает обратно во флягу. Затем вытирает руки какой-то сомнительной чистоты тряпкой, и процесс раздачи продолжается. А мы в очереди, прижав к груди баночки, терпеливо ожидаем своей порции…

Я знаю и другой случай - более веселый. Приходит как-то маленькая девчушка в магазин с небольшим бидончиком и, мило растягивая слова, просит продавщицу: 

- Мааама сказааала: «Бидооон сметааанки…»

Продавщица с фигурой «сосиска в тесте» ловко наливает в бидон сметану и говорит девочке:

- Теперь дай мне, детонька, деньги.

А малышка, все так же нараспев, ей отвечает:

- А мааама сказааала: «Денежки в бидоооне…»

 

Когда мне купили велосипед «Орленок», толком ездить на нем я еще не умел. Вот однажды, когда, опрометчиво разогнавшись и страшно виляя, я мчался по дорожке, из-за угла вышла бабулька и двинулась прямо на меня. Я налево - она налево, я направо – и она направо. В итоге: я в нее врезался и давай реветь, а бабушка меня - утешать... Она оказалась очень доброй женщиной: даже яблочком не прощанье угостила.

В следующий раз мама подозвала меня и говорит: «Сходи, сынок, за молоком». Магазин наш совсем недалеко, но у меня же теперь было персональное средство передвижения! Взял я бидончик, сел на свой велосипед и поехал. Отстоял в очереди, купил молока и отправился назад… А вот как плавно остановиться у своего подъезда с бидоном полным молока, чтобы его не расплескать, я еще не знал. Кружил, кружил возле дома, пока не устал. Решил: поеду тихонько-тихонько, аккуратно поставлю бидон на землю, а затем и сам спрыгну. Бидон мой, конечно же, упал, а молоко разлилось… И вновь меня все жалели и утешали…

Нам нравилось украшать спицы велосипедных колес цветной проволокой и устанавливать на них трещотки: простой кусок картона прижимался прищепкой к раме... Чем быстрее едешь, тем громче треск - полная иллюзия работающего мотора!

Самокаты было сложно купить, и мы предпочитали мастерить их сами: две доски, два деревянных бруска, две оси из железного прутка. Несколько гвоздей, а вместо колес - два подшипника. Весь двор завидовал! А старшие ребята даже пытались отобрать. А если прицепишься к машине, то летишь, как птица, только искры из под колес! И, соответственно, результат - разбитые коленки, вывихи, иногда даже потерянные зубы! Все это «хозяйство» можно было без опаски оставить у подъезда на целый день, и ни разу с ним ничего не случилось.

Но не одними забавами памятно наше лето. Были у нас и своеобразные «заботы»: например, летняя практика, проходившая при школьном лагере «труда и отдыха», который мы в шутку называли - лагерем «труда без отдыха»…

Как бы сказал мой отец – это вам «для затравки», а более подробно - в следующих главах.

 

 

Глава 3. ТЫ ПОМНИШЬ?..

 

«Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Коленную выпуклость детских колгот?
Настольный хоккей у блатного соседа?..
А ну-ка, напомни, какой это год?»
                                                      Олег Никоф

 

- Куда ты опять засобирался, горе луковое?

Это в дверном проеме внезапно возникла моя жена: подбоченилась, приосанилась и смотрит очень строго…

На смену счастливым снам пришла суровая действительность. Вот ведь незадача: лишь только соберешься сделать «брык-брык», так сразу получишь «шмяк-шмяк»…

Один мудрец сказал: "Мужчинам живется намного лучше, чем женщинам: во-первых, они позже женятся, во-вторых, раньше умирают". Это – чистая правда… Когда мы наконец-то находим девушку своей мечты, то с остальными мечтами можем смело распрощаться... Давно доказано, что после свадьбы класс употребляемых сигарет, количество футбольных матчей и число друзей неизменно снижается. Женившись, мы обычно считаем, что уж теперь-то отдохнем от рутинных домашних дел. Ошибка в том, что супруга, оказывается, мечтала о том же…

– …«Отправляется» он… А как же дети? – начинает «психическую атаку» моя супружница. - Ты хоть помнишь, сколько их у тебя?

Да, действительно, возникло серьезное препятствие… Как же я мог о нем забыть? Нет, проблема, конечно же, не в детях, а в… жене. Детишек-то я намереваюсь взять с собой и не сомневаюсь, что путешествие им понравится. А вот супруге мы помашем ручкой и дружно пожелаем: «Счастливо оставаться!» - таким вредным девчонкам я в детстве гусениц за шиворот засовывал...

А дружил я с Верочкой Савенко. Мы были соседями, а наши мамы – подругами. Разница в возрасте у нас значительная - лет семь. Но я с удовольствием с ней возился и защищал ее всюду, как старший брат. Чудесная была девчушка – забавная, непосредственная, ласковая, и вся какая-то… солнечная! Пришло время, когда она с красивым букетом гладиолусов и огромными белыми бантами отправилась в первый класс. Все вокруг были счастливы, лишь одного меня это совсем не радовало, потому что Верочка стала реже появляться во дворе…

Вы заметили, что еще ни в одной книжке я не упоминал о своих любимых женщинах? Но сегодня для вас хочу сделать исключение. Ну, все навострили ушки?

Итак, первый раз я влюбился… когда мне было шесть лет. Все произошло во время отдыха в славном городе Одессе. От пребывания на этом курорте у меня осталось только два воспоминания. Зато какие! Вот - первое: однажды на пляже родители отлучились всего на минутку, чтобы окунуться в море, а меня, тщательно проинструктировав, оставили охранять вещи. Но, несмотря на всю мою «бдительность», знаменитые местные жулики все же ухитрились стащить из-под моего носа мамины босоножки. Второе событие – это первая любовь! Не падайте в обморок, но я по-настоящему влюбился… в Бэлу, героиню одноименного фильма, снятого по произведению М.Ю.Лермонтова, который мы с мамой там посмотрели. Вот такую «шутку» сыграл со мной отечественный кинематограф…

 

 

НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА

 

Записывать истории, которые со мной случались, я научился не сразу, хотя первый незамысловатый рассказ придумал уже в шесть лет, и даже снабдил его простенькими иллюстрациями. А произошло это так...

Ранней весной я отправился погулять. На улице хозяйничала оттепель и обычное в это время года половодье. Я был одет по-зимнему, но уже в резиновых сапожках, которыми и намеревался измерить глубину всех окрестных луж. В нашем городке, сбоку от моей трехэтажки, в эту пору разливалась замечательная и, как нам, пацанам, казалось, безбрежная лужа – море. Шагая по ней, мы ощущали себя путешественниками и первопроходцами. Уважение юных соплеменников достигалось не рыбацким размахом рук, а отметкой на сапогах, свидетельствующей о рекордных глубинах, покорившихся данному исследователю "океана". Малышня в их ботах удостаивалась в разговорах лишь презрительных усмешек.

Так вот, с удовольствием полазив по всем нашим «заливам» и «бухтам», я выбрался на "материк" и, побродив там немного, обнаружил никем не обследованную канаву (как потом выяснилось, оставленную нерадивыми ремонтниками), заполненную водой с тонюсенькой кромкой звонкого ледка. Ощущая себя первооткрывателем Берингом, я смело шагнул в  неведомое безымянное море, в надежде, что оно будет названо в мою честь… Но тут случилось непредвиденное - канава оказалась бездонной, и я провалился в ледяную воду по плечи! Холод пронзил меня тысячью острых и безжалостных иголок. Самым ужасным было то, что края ямы оказались очень крутыми, и я никак не мог из нее выбраться, а позвать на помощь было некого.

Справедливо говорится, что "спасение утопающих – дело рук самих утопающих". Покорячившись в этой студеной купели пару минут, показавшихся мне дольше всей прожитой жизни, я кое-как выполз на скользкий глинистый берег, и, размазывая по щекам слезы и сопли, с монотонным и все нарастающим ревом побежал домой. А там, как назло, никого не оказалось. Отец, как обычно, служил Советскому Союзу, а мама в это время находилась на работе в медсанчасти. Ключ от квартиры у меня, конечно, был, но попробуйте его достать заскорузлыми и одеревеневшими от холода пальцами из-под вороха намокшей и прилипшей к телу одежки. На мой истошный вой вышла соседка Анна Тихоновна. Она наскоро растерла меня спиртом и переодела в сухую одежду.

Экстренно вызванная мама, прибежала очень быстро, напоила меня горячим чаем с медом, уложила в постель и обвязала всеми теплыми платками, что были в доме. Она сидела в моем изголовье с таким скорбным выражением лица, как будто ожидала, если не двухстороннюю пневмонию, то, как минимум, легкий менингит. Дело в том, что в детстве я не отличался богатырским здоровьем, а напротив, выматывал всем нервы бесконечными простудными болячками, отчего комплексовал сам, и укорачивал жизнь своим бедным родителям.

Так вот, по всем расчетам, я неизбежно должен был тяжело заболеть. Других вариантов не предвиделось. Ведь в иных ситуациях любое легкое дуновение ветерка, не говоря уже о сквозняке, надолго укладывало меня в кровать. И вот, выбрав минутку, когда мамы не было в комнате, я, испуганный до полусмерти дошколенок, стал молиться Богу:

– Спаси меня, Господи, и помилуй! – просил я со слезами. – Сделай так, чтобы я не заболел и не умер! Я буду хорошим мальчиком. Очень тебя прошу!

И я не заболел! Называйте это, как хотите, но для всех домочадцев случившееся стало настоящим чудом!

Вот об этом и был мой первый рассказ.

Потом начались попытки стихосложения. Думаю, этому способствовало то обстоятельство, что мы росли на «правильной» литературе. Детские книжки у нашего поколения были просто удивительные: Агния Барто, Самуил Маршак, Корней Чуковский, Сергей Михалков… Свои первые «выстраданные вирши» я посылал в «Пионерскую правду» и «Мурзилку». Сохранилась целая стопка вежливых отказов, но одновременно и  ценных советов, за которые я теперь очень благодарен редакциям. Любопытно, что сегодня некоторые «толстые» журналы уже сами просят меня прислать им что-нибудь «свеженькое» для публикации…

            Впрочем, к своим литературным трудам я отношусь с известной долей скептицизма. Главный мой критик – брат Дмитрий. Никто и никогда не говорил с таким удовольствием, так прямо и откровенно о моих недостатках. И спасибо ему за это огромное. Он подвергает сомнению и безжалостному разгрому буквально все: мой интеллект и грамотность, духовный «стриптиз» и неумение «вкусно» преподнести материал… Знаете, очень полезная для здоровья штука – холодный душ! Бодрит, отрезвляет, закаляет… Правда, иногда после очередного «пропесочивания» хочется все бросить и перейти в стан обыкновенных читателей. Но такое настроение у меня быстро сменяется желанием все поправить. Возможно, брат на это и рассчитывает…

Так что, продолжаю повествование.

 

 

ПАРНЯ  В ГОРЫ ТЯНИ…

 

Однажды со мной произошел забавный случай, связанный с лазаньем по деревьям. Мне было тогда лет восемь - девять. За нашим домом находился детский садик, который я прежде посещал. Он был обнесен высоким деревянным забором, а внутри периметра располагались всевозможные беседки, качели, горки и цветочные клумбы. Все это великолепие отдыхало от зноя под сенью огромных раскидистых деревьев. В вечернее время, практически все наши ребята перелазили через забор и резвились на этих детских площадках…

Эх, нынче не только не встретишь детей, играющих в «наши» игры, но и вообще их не встретишь на улице. Выгляните в окно: где детвора? Один-два ребенка болтаются от дома к дому, скучая и не ведая, чем заняться, или по железной горке палкой барабанят… А мы уже из подъезда выбегали с криком: "Тай-тай налетай, кто в прятки играй!", - потому как знали, что во дворе куча друзей. И чтоб кто-то хоть раз сказал: «Мама, мне скучно…» Не припомню такого! Ну, ничего: в отдельной главе я подробно расскажу вам обо всех наших забавах…

Так вот, однажды, после какой-то жутко интересной передачи про альпинистов, все мы, как обычно, дружно заболели "горной болезнью" и решили покорить какую-нибудь неприступную вершину. Но так как ни гор, ни скал в нашей равнинной местности не наблюдалось, мы с приятелем Володькой надумали совершить восхождение на самое высокое дерево в округе. Таковым оказался исполинский тополь, словно сказочный богатырь, поддерживающий своими могучими плечами небо над садиком. Мы запаслись бельевой веревкой, топориком, а из гвоздей изготовили необходимые страховочные крюки.

И вот все уже готово. Обвязавшись веревкой, мы приступили к штурму "Эвереста". Нижние ветви у нашего дерева находились довольно высоко - метрах в четырех от земли, поэтому мне пришлось забить штук шесть крюков, пока я до них добрался. Мой друг в это время «страховал» меня снизу, натягивая конец связки. Все, как в кино. Наконец, я оседлал первую ветку и облегченно вздохнул.

Однако во время моих объятий с шершавым стволом, развязались узлы страховки, и веревка, грациозно извиваясь, упала к ногам Вовки. Мне сразу же расхотелось продолжать подъем. Я начал придумывать способ, как спуститься вниз. О том чтобы спрыгнуть не могло быть и речи – слишком высоко, а сверху всегда кажется, что намного выше. Сползти по толстому стволу я не мог по техническим причинам: моих ручонок не хватало, чтобы обхватить толстенное дерево. Звать взрослых было накладно: они обязательно отругают, а, вдобавок, могут и выпороть.

Я запаниковал, а мой приятель, вдоволь насмеявшись над моей бедой и исполнив на прощание «танец орла», удалился по каким-то неотложным делам. Как мне следовало поступить в этой ситуации? Не вить же там гнездо, в самом деле?

- Спокойно! Спокойно! – уговаривал я себя. – Должен же быть какой-то выход…

Испытав всю прелесть отчаяния, через четверть часа я обратил внимание на то, что одна из ветвей моего тополя простирается над крышей летней веранды. С удивительной и несвойственной мне ловкостью макаки резус, я прополз по этой ветке несколько метров и спрыгнул на спасительную крышу. Спуститься с нее на землю было уже плевым делом, эту процедуру мы проделывали неоднократно. Так я еще раз выручил самого себя и попутно усвоил важную истину: «безвыходных ситуаций не бывает!».

 

 

ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ ХИРУРГИЯ

 

Следующее происшествие случилось годом позже. С Сашкой Инчаковым, по прозвищу Чук, мы ехали на велосипеде в соседнюю деревушку Дуяновку. Он - за рулем, забавно вихляя задом, жал поскрипывающие педали, а я сзади на багажнике давал ему ценные указания.

Когда нашу дорогу преградил небольшой ручеек, мы решили спешиться. Саня проворно выпрыгнул из седла и повел нашего «рысака» на поводу. Я же соскочил вбок, но как-то весьма неудачно: на раздолбанном багажнике проволочка одной из пружин была отогнута в сторону, и я проткнул ею свою задницу вместе с брюками "навылет". В результате, остался сидеть на своей ране, ощущая дикую боль и не имея возможности оторвать причинное место от чужого велосипеда…

Я уже писал о том, что у большинства мальчишек, довольно своеобразная реакция на чужое горе. Чук тоже сначала стал громко хохотать, но вскоре, видимо, понял, что я намертво прицепился-то к его (!) велосипеду. Не какому-нибудь другому, а "лично его"! Тогда он тоже стал придумывать различные варианты освобождения своего транспортного средства. По мнению Сашки нам следовало посильнее разогнаться, после чего мне надлежало спрыгнуть на полном ходу... Подробно излагались и еще более глупые предложения.

В итоге, проелозив минут двадцать на своем «крючке», словно червяк на мормышке, я подсунул под свое седалище перочинный ножичек и отрезал все сразу: проблему, штаны вместе с трусами и собственную кожу с подлежащими тканями. После чего, установив рекорд скорости, побежал «радовать» свою маму.

Долго гноилась моя рана, а мама, вздыхая, щедро посыпала ее толченым стрептоцидом…

 

 

КАК В СКАЗКЕ «ПРО ЕМЕЛЮ»

 

Одним из наших самых любимых летних развлечений было купание в реке. Конечно, речушка протекала в нашей местности – «не ахти какая». В иных местах ее запросто можно было перепрыгнуть без шеста и разбега, да и называлась она соответственно – Переплюйка. Но… и за это, как говорится, спасибо. Облазив и перемерив ее вдоль и поперек, мы все-таки нашли несколько пригодных для купания местечек.

На речку мы старались прийти пораньше, пока вода в ней еще чистая, не замутненная. Тогда можно было и с маской понырять – рыбок посмотреть.

Однажды мы вычитали в журнале «Вокруг света», что жемчуг изредка можно найти и в раковинах речных моллюсков. Сколько после этого безвинно пострадало несчастных прудовиков, перловиц и беззубок!.. Я даже не уверен, что на сегодняшний день их популяция полностью восстановилась.

Нужно отметить, что еще мы панически боялись какого-то мифического «конского волоса», якобы обитающего в пресной воде. По слухам, это существо легко могло проникнуть через кожу в кровеносную систему купальщика, и тогда… – каюк!

Так вот, говоря откровенно, рыбы в нашем водоеме было маловато, и каждый выуженный нами пескарь становился небольшой сенсацией и поводом для ребячьей зависти. На что мы только ни ловили: на мотыля, шитиков, хлебушек с секретными добавками и даже на «козявок» из носа! Довольно удачливым был промысел с помощью «топтухи», когда рыбную мелочь загоняли не мелководье и выбрасывали на берег с помощью натянутой между двух жердей марли или иной материи.

Рыбачить чаще всего мы ходили на озеро, где успешно таскали маленьких карасиков, а вот чтобы понырять и поплавать обычно прибегали на речку. Тогда и произошел случай, в правдоподобность которого просто трудно поверить!.. Помните сказку про Емелю и про то, как он ведром поймал щуку? Думаете, что так не бывает? Тогда я расскажу вам историю еще невероятнее…

Купались мы как-то на нашем любимом месте – возле запруды. Играли, по обыкновению в «квача». Это такие «догонялки», когда водящий должен настичь и «застукалить» в воде кого-нибудь из игроков, после чего они меняются ролями. И вот в разгар нашей беззаботной возни Вовка Серебряков, стоявший по пояс в воде, вдруг со страшными воплями и диким ревом бросился к берегу.

«Что случилось? Возможно, пятку уколол или ногу судорогой свело?» - недоумевали мы.

Тем временем наш товарищ, согнувшись в три погибели и ухватившись обеими руками за самое проблемное место под плавками, выскочил на сушу и со страдальческой гримасой, комично подпрыгивая и пританцовывая, продолжал голосить несвойственным ему фальцетом. Мы поняли, что произошло что-то ужасное, и поспешили на помощь. Когда общими усилиями мы отодрали побелевшие руки товарища от его паха, то у нас самих волосы встали дыбом: в плавках что-то шевелилось!.. Даже еще страшнее – извивалось!

- Змея!?

- Нет, это - конский волос! – были наши предположения.

После таких слов несчастный затих и с ним, кажется, случился обморок. Но, сдернув с бедолаги последнюю одежду, мы практически зарыдали от смеха: на траву выпал маленький щуренок, размером не больше обычной авторучки. Видимо, испугавшись наших барахтаний, он в панике не нашел лучшего места, чтобы спрятаться. Тем не менее, зубки, которыми он (видимо, со страху) несколько раз тяпнул нашего дружка, были очень острыми…

 

 

РОДИНА НАС НЕ ЗАБУДЕТ!

 

Как-то в разгар лета отец привез мне из очередной командировки тельняшку.

Нет, вы только представьте – самую взаправдашнюю, полосатую! Такой не было ни у кого во дворе! Вот только, оказалась она не по сезону теплой да еще с длиннющими, чуть ли не до самой земли, рукавами. Но это – мелочи жизни: мама все лишнее быстренько обрезала, подвернула и подшила. Так я в одночасье стал похож на настоящего «морского волка»! Мальчишки даже какое-то время окликали меня - «Боцман», чем я ужасно гордился…

Не мудрено, что после такого события, мы с дружком Вовкой (больше известным, как Плир) стали вырезать из журналов картинки и заметки, связанные с океанскими глубинами и морскими путешествиями, которые наклеивали в отдельный альбомчик, готовясь, таким образом, к службе на Военно-морском флоте. А то, что мы пойдем служить именно на Флот, было тогда решено окончательно и бесповоротно! Мы часами мечтали о том, как дослужимся до звания мичмана, будем щеголять в брюках клеш, научимся курить трубки и заведем себе обезьянок или больших попугаев, непременно – говорящих…

Однажды утром Вовка отвел меня в сторонку и таинственным шепотом спросил:

– Хочешь своими глазами увидеть красоту подводного мира и сделать какое-нибудь научное открытие?

– Еще бы! Конечно – хочу, даже не одно, а несколько.

– Тогда для начала нам предстоит изобрести акваланг, как у Жака Ив Кусто.

Я слушал его раскрыв рот: Володька был на год старше меня, а это давало ему определенные преимущества, даже позволяло порой командовать.

– Слушаюсь, мой капитан, – вытянулся я по струнке. – Когда начнем изобретать?

– Немедленно!

В гараже у Вовкиного отца висела брезентовая сумка защитного цвета, в которой хранился противогаз с длинным гофрированным шлангом, похожим на хобот индийского слона.

– Вот – то, что нам нужно. Слушай меня внимательно: все гениальное – просто.  Эта «банка» называется «фильтрующей коробкой», здесь-то и будет проходить отделение воды от растворенного в ней кислорода.

– А почему Жак Ив Кусто до этого не додумался? – усомнился я. – Он написал в своей книжке, что аквалангистам обязательно нужны баллоны со сжатым воздухом, – блеснул я своими познаниями, но тотчас пожалел об этом.

Приятель зыркнул на меня, как на какого-то несмышленыша, и буквально пригвоздил к полу своим ответом:

– Да ты что, взрослых не знаешь? Им же – слабо! А вот у меня родилась идея: если противогаз чуточку усовершенствовать, то он вполне подойдет и для подводного плавания, – со знанием дела продолжил он. – Я давно все продумал: мы с тобой, если повезет, еще старинный пиратский клад отыщем! – пообещал Володька.

– Вот здорово! – с восхищением выдохнул я. – Это же настоящие опасности и приключения, о которых мы так долго мечтали!

А вот вопрос: «Откуда в белоруской глубинке могли появиться пираты и сокровища?», – в наши детские головы тогда почему-то не пришел…

Тем не менее, мы сразу же приступили к изобретательской работе. Во-первых, надежно закрепили аппарат на спине тесемками, чтобы он не мешал под водой работать руками. Во-вторых, вдели в трусы новые резинки, чтобы их не разорвало давлением на огромной глубине. (Мы даже это предусмотрели!). И, наконец, настало время опробовать нашу опытную модель, причем, желательно подальше от любопытных глаз. С этой целью мы отправились на речку – проводить глубоководное испытание. Правда, на берегу у нас возникла небольшая заминка.

– Погружение поручается тебе, – тоном, не терпящим никаких возражений, объявил мой начальник.

– А почему сразу – мне? – уныло глядя на мутную воду, попытался увильнуть я. – Ты ведь всегда хвалился, что лучше меня плаваешь.

– Если акулы или дельфины догадаются, что я по гороскопу «Рыба», мне – несдобровать! – сказал Володька. – Могут наброситься и…

Почему-то я опять постеснялся спросить: «Какие дельфины? Откуда им здесь взяться? И как они смогут догадаться, что ты – «рыба»? Промолчал, видимо, потому, что мама всегда говорила: «От бессовестного вопроса может покраснеть даже порядочный человек…»

Обреченно вздохнув, я облачился в снаряжение, натянул на голову резиновую шлем-маску и больше стал похож на инопланетянина, чем на водолаза. Володя обвязал мою талию для страховки концом веревки, похлопал меня по плечу и торжественно произнес:

– Родина вас не забудет! Ныряй!!!

Нырять я, к счастью, не стал, а осторожно вошел в реку по пояс и опустил лицо в воду. Рыбок, конечно, там не увидел, но зато дышалось мне легко и свободно. Я приободрился, показал Володьке оттопыренный большой палец и сделал еще несколько шагов, зайдя в реку «по шейку». Как только дыхательный аппарат на моей спине оказался ниже уровня воды, возникли большие проблемы: дышать как-то сразу стало трудно… С большим усилием сделав вдох, я вдруг почувствовал, что в маску через «хобот» поступает не воздух, а речная вода. Поперхнувшись и закашлявшись, я рванул к берегу, сдергивая на ходу противогаз с красного, как пожарное ведро, лица.

– Вовка, ты не капитан! Ты… ты… паразита кусок! Вытаскивай меня быстрей на берег – я чуть не погиб за науку!

– Ну, чего ты так орешь? – попытался утешить меня дружок. – Не погиб ведь, хотя прогресс обычно без жертв не обходится.

Меня его слова нисколько не успокоили: я еще долго плевался, ругался и размахивал руками.

– Значит, все-таки прав был Жак Ив Кусто … – задумчиво проговорил мой друг, когда я в изнеможении распластался на траве. – Придется подключать к аппарату баллон со сжатым воздухом… А ты, – наконец-то он вспомнил обо мне, – до завтрашнего дня можешь отдыхать. Вечером я схожу к Мишке: у него отец – синоптик. На днях он принес домой большой воздушный шар для запуска метеозонда. Завтра мы его надуем, подсоединим к твоему шлангу… и – вперед… Родина нас не забудет!

 

 

ПРО ВИШНИ, МЕД И РЕЧКУ

 

Это был прекрасный июльский день. Лето в самом разгаре, а каникулы между пятым и шестым классом в самом своем разбеге. Всласть выспавшись, где-то к полудню наша компашка из трех человек: Сашки, Лешки и меня, отправилась на речку. Неблизкий путь пролегал по колхозному полю мимо небольшой деревеньки. Аккуратные хатки, приусадебные участки, погост на пригорке и стадо буренок, щиплющих травку на лугу …

- Хлопцы, я знаю тут на окраине один роскошный сад, - многозначительно начал Лешка, – там в заборе дырка есть… Айда туда - вишни тырить!

- А как насчет собаки? – поинтересовались мы.

- Да вы что, сдрейфили?  Нет там никаких собак!

- Тогда пошли, - принял я командирское решение, поскольку был старше ребят на целых два года.

По кукурузному полю мы прокрались к большому саду, и нашли пролом в заборе.

- Если честно, то я вишни как-то не очень люблю…– неожиданно замялся Сашка. - Вы идите, а я вас тут подожду, - промямлил он, беспокойно озираясь по сторонам. – Лучше буду вас прикрывать… с тыла…

- Лучше прикрой рот и лезь в дырку, - строго приказал я, - а не то, по законам военного времени… шиш дам тебе на своем велике покататься! Попросишь еще, а я скажу: «С трусами, которые бросают своих товарищей в опасности, не разговариваю!!!»

- Очень нужен мне твой недоломаный велосипед! - расширились зрачки у обиженного Сашки. - У него «восьмерки» на каждом колесе, а в прошлый раз он мне еще и штанину цепью «зажевал»! Я хотел, чтоб как в фильме про разведчиков, а вы… – и кинулся в дыру, как на амбразуру.

За ним на полусогнутых протиснулись и мы с Лешкой. Перевели дыхание и осмотрелись. Все было тихо и спокойно, лишь молоденькая крапива безжалостно обжигала наши голые лодыжки. Вокруг росли раскидистые яблони, но плоды на их ветвях были еще слишком маленькими и зелеными. В тени деревьев тут и там стояли какие-то странные полуметровые деревянные будочки.

- Ну, и где твои вишни? - зловещим шепотом спросил я. – Похоже, что мы зря сюда забрались…

- В другом конце сада, вон за теми ящиками, - отвечал Лешка..

- Это не ящики, а домики, – блеснул эрудицией Сашок, - ульями называются… В них пчелы живут.

- Вот так удача! - почти подпрыгнул сладкоежка Леха – Значит, там должен быть мед!

- К чему гадать, давайте посмотрим, что у них внутри?- предложил я.

- А пчелы? – засомневался эрудит Сашка.

- Где ты их тут увидел? – насмешливо изрек я. – Они на весь день улетели цветы опылять. Или ты опять струхнул?

- Ничего подобного! Я просто так спросил… - смутился Саня.

Мы сняли крышу с домика и заглянули внутрь.

-Что-то я не вижу здесь никакого меда, - грозно надвинулся я на Сашку.

- Мед в сотах. Ну… вот в этих ерундовинах… - оправдывался приятель, показывая на рамки. – А вот кто-то нам говорил, что пчелы улетели? Смотрите сами - ползают!

- Это сонные какие-то пчелы, наверное, они после ночных полетов, - парировал я. – Давайте лучше отковырнем кусочек для пробы… - и сунул туда ветку…

Что тут началось!!! Разъяренные пчелы вылетели из улья огромной тучей. Мне даже показалось, что она закрыла пол неба. И набросились на нас.

Леха так эмоционально замахал руками, что напомнил мне ветряную мельницу во время урагана или даже пропеллер. Мы с Сашкой вели себя также несдержанно. Наш «дикий танец» сопровождался писклявыми выкриками: «Ой!», «Ай!» и «Спасите-помогите!!!»

Потом мы с реактивной скоростью, впереди собственного рева, помчались к реке, и я убедился в том, что пятки действительно могут «сверкать». Расстояние в добрый километр мы преодолели всего за пару минут и, не раздеваясь, бросились в воду с обрывистого берега. Отдыхающий люд смотрел на нас как на ненормальных…

Лешке досталось больше всех: у него заплыл один глаз, побелело и смешно оттопырилось ухо, опухла щека, а лицо стало напоминать большую разваренную галушку. С тех пор он сладкое практически не употребляет, а на мед даже смотреть без содрогания не может.

 

 

Глава 4. НА ЗОЛОТОМ КРЫЛЬЦЕ СИДЕЛИ…

 

«О, дни, где утро было рай,

И полдень рай, и все закаты!

Где были шпагами лопаты

И замком царственным сарай».

                                                                     Марина Цветаева (1911 год)

 

Летние каникулы – это праздник длиной в три месяца: дальние поездки, путешествия, интересные встречи, новые знакомства и впечатления! Пьянящее ощущение свободы, беспечности и безудержной радости. Каникулы означали, что можно спать, сколько хочешь, а потом до изнеможения гонять во дворе мяч или читать интересную книгу, расположившись в тенечке на расстеленном одеяле. А еще - можно каждый день есть мороженое! Когда начиналось лето, то у нас сразу возникало множество планов и задумок на то, как его провести. А когда каникулы заканчивались, то мы, обычно, понимали, что не выполнено и половины. Приходилось ждать следующего года…

Трава в местах наших игр и забав вытаптывалась до грунта, а сам он был спрессован до твердости асфальта. Игры с мячом, скакалки, догонялки, прятки, волейбол через бельевую веревку… И все это прямо во дворе или за нашим домом! Мы выносили на улицу лото, домино, шашки и шахматы. Любили потихоньку сразиться в "дурачка" на щелбаны. А когда взрослые проходили мимо, то мы прятали свои картишки, и кто-нибудь начинал монотонно рассказывать: "Вот идёт Иван-Царевич по лесу: идёт... идет…" - и так пока взрослые не скрывались из вида.

Во дворе нашего дома росли высокие тополя. Между их стволами наши папы привязывали качели из парашютных строп с фанеркой под попку. Мы на них раскачивались и прыгали, кто дальше:

Опа-опа-опа!                                                            

Америка-Европа!

Индия-Китай!

А ну-ка, ВЫЛЕТА-А-АЙ!

Далеко не все приземления были «мягкими» и кое-кому даже пришлось походить с гипсовыми лангетами.

Как-то родители оборудовали для нас на пустыре между домами "гигантские шаги": вкопали высоченный столб с колесом наверху, к которому крепились веревки. Дети прибегали со всего городка... Что мы там только не вытворяли! Никакой техники безопасности не соблюдалось, летали так, что дух захватывало! А в один из сезонов у нас установили ужасно скрипящие деревянные качели? На них мы катались до поздней ночи, пока кто-то измученный бессонницей их… не спилил…

Ближе к вечеру наш глашатай обегал несколько соседних дворов с призывом: «Собирайся народ, кто играть идет!..», и приводил десятка два-три добровольцев. Когда в игре предполагалось наличие двух команд, то игроки делились следующим образом: инициаторы («матки») учиняли допрос подходящим парам игроков и выбирали их в свою команду по личным пристрастиям.

Кандидаты обычно нараспев спрашивали:
- Матки-матки! Чей допрос?
На что «матки» ответствовали довольно необычно:
- Кому в рыло, кому в нос?
Игроки:
- Что выбираешь: ромашку или василек? (Всех вариантов не перечислить...)

«Водящих» для других игр мы назначали с помощью считалок, например, таких:

Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана:
Буду резать, буду бить,
Всё равно тебе водить!

 

Шла машина тёмным лесом
За каким-то интересом.
Инти-инти-интерес,
Выходи на букву «эс»!

 

Дора, Дора, помидора,
Мы в саду поймали вора.
Стали думать и гадать,
Как же вора наказать.
Мы связали руки, ноги
И пустили по дороге.
Вор шел, шел, шел…
И корзиночку нашел.
В этой маленькой корзинке
Есть рисунки и картинки.
Раз, два, три!
Кому хочешь - подари!

Были считалочки и попроще:

Колдуй баба, колдуй дед –

Заколдованный билет.

На билете можно спать,

Можно всех заколдовать!

 

Эники-Бэники ели вареники,

Раз, два, три: вареником будешь – ты!

И самая простенькая:

 Шишел, мышел – вышел!

На кого указывал пальчик считающего, тот выходил из круга.

Выдумывались, даже такие, довольно мрачноватые, считалочки:

Как на площади вокзальной

Труп лежал без головы.

Пока голову искали,

Ноги встали и пошли.

- Выходи!

…или до смешного нелепые:

Жили-были дед и баба,

Ели кашу с молоком.

Дед на бабу рассердился –

Хлоп по пузу кулаком!

А из пуза два арбуза –

Покатились в Дом Союза.

В Дом Союзе говорят:

«Надо бабу в детский сад!»

А вот эта считалка пользовалась особой любовью:

На золотом крыльце сидели
Царь, царевич,
Король, королевич,
Сапожник, портной.
Кто ты будешь такой?
Говори поскорей.
Не задерживай
Добрых и честных людей!

 

Огромной популярностью пользовалась у нас игра в «квача» – это белорусский аналог «пятнашек», «салочек», «догонялок». С тех пор нигде больше не слышал такого «смачного» слова. Игра была очень динамичной, и во время погони разрешалось взять таймаут:

- Шишки - шишки, я на передышке!

- Ноль, ноль, ноль, я – больной!

- Чур, я – в домике!

…или остановить преследование:
- За одним не гонка - поймаешь поросенка!

 

Самой любимой моей игрой было «Знамя». В «Знамя» играют две команды, а площадка делится чертой на две равные части. У каждой команды обозначен небольшой полукруг вдали от черты, в котором лежит палка или любой другой предмет, символизирующий «Красное знамя». Задача противников сводилась к тому, чтобы захватить это «знамя» и перенести его на свою половину поля, избегая прикосновений соперников, от которых они обязаны «застывать» на месте, однако по ходу игры все же могли быть «спасены» игроком своей команды. Сигнализировали об этом определенным способом:

- Чай, чай! Выручай!

 

«Казаки-разбойники»

Играющие делились на две команды (чем больше участников, тем интереснее). Оговаривались границы территории, на которой можно прятаться. По жребию определяли, какая команда будет «казаками», а какая «разбойниками». "Разбойники" совещались и загадывали секретное слово или фразу - «пароль». Например, пароль: «на горшке сидел король и читал газету»...

По сигналу «разбойники» бежали прятаться, а «казаки» не должны были подглядывать. Свои передвижения первая команда обозначала с помощью стрелок на асфальте и других гладких поверхностях (стенах, заборах), чтобы у «казаков» были подсказки для проведения поисков (такие «стрелы» можно было встретить у нас по всему городку). Чаще всего команда вначале бежала вместе, затем разделялась, чтобы запутать преследователей.

«Казаки» в это время выбирали место для «темницы», куда будут приводить пойманных «разбойников». Её границы чётко обозначались мелом или камешками. Через некоторое время «казаки» шли искать «разбойников». Тех, кого увидели, они должны были догнать и «запятнать» (коснуться рукой). «Пойманный» разбойник должен был покорно следовать с «казаком», пока тот его держит. Но если «казак» случайно разжимал руки, «разбойник» мог убегать.

Пойманных «разбойников» приводили в «темницу». В «темнице» их «пытали»: щекотали, подсовывали гусениц или лягушек, жгли крапивой... Виды «пыток» заранее оговаривались: жестокие или обидные были под запретом. Однако когда играли с девчонками, то визгу все равно было много!

Цель игры: переловить всех «разбойников». Но можно было выиграть досрочно, выведав у пленных секретный пароль.

 «Разбойники» стремились выручать попавшихся товарищей. Для этого требовалось незаметно подбежать к «казаку», ведущему «разбойника», и «запятнать» его. «Разбойники» могли освобождать своих товарищей и из «темницы». Для этого необходимо было дотронуться до пленного раньше, чем охраняющий «темницу» «казак» коснется освобождающего.

 

Самозабвенно, постоянно совершенствуя свое мастерство, мы играли в «шта́ндер. «Штандер-стоп» — подвижная детская игра практически для любого количества участников. Существует версия, согласно которой, своё название она получила от немецкого «Stand hier!», что можно перевести на русский язык, как «Стой здесь!»

Игроки становились в круг на расстоянии шага от водящего (центр круга должен быть обозначен заранее, например, мелом). В руках водящего мяч, подбрасывая который, он называл имя любого игрока. Тот, кого он назвал, должен забежать в центр площадки и поймать мяч. Если игрок ловил мяч, то становился водящим и описанные действия повторялись. Если мяч успевал коснуться земли, то игроки устремлялись в разные стороны, пока водящий не поднимет мяч и не крикнет «Штандер!» (или «Стоп!»). В этом случае все замирали на том месте, где их застала команда, а «водила» должен был «осалить» кого-либо из играющих (попасть в него мячом). Для этого водящий называл необходимое количество шагов (причем, только один раз, переигрывать было нельзя!). Шаги объявлялись, например, так: "Три гигантских (в прыжке), пять великанских (широких), два простых, три лилипутских (на длину стопы), четыре муравьиных (на пол стопы)". Были даже "верблюжьи" шаги, когда расстояние определялось дальностью плевка. После этого ведущий отмерял "шаги" до своей трепещущей от волнения "жертвы" и бросал в нее мяч. Игроки при этом не имели права покидать свое место, а вот уворачиваться от мяча разрешалось. Тот, в кого попали мячом, становился ведущим либо выбывал из игры.

В случае, когда кто-то хотел по ходу игры изменить правила, а остальные дети с этим не соглашались, произносилась фраза: "Первое слово дороже второго!" – но разрешалось настаивать на своем: "Первое слово в огне горит, а вторым Ленин дорожит!"

 

"Халихало"

Ведущий загадывал название какого-нибудь предмета (или города) и начинал делать подсказки. Игроки имели право задавать наводящие вопросы. Когда кто-нибудь из игроков отгадывал слово, ведущий подкидывал мяч как можно выше с криком: "Халихало!", - и все убегали. Отгадавший игрок ловил мяч и кричал: "Стоп!". Потом он зрительно определял расстояние до ближайшего игрока и сообщал вслух необходимое количество шагов (так же, как и в «Штандер-стоп»). Пройдя положенные шаги, он должен был попасть мячом в "кольцо" из сложенных перед собой рук убегавшего игрока. Если попадал, то сам становился ведущим, если же нет, то прежний ведущий загадывал новое слово.

 

"Колечко"

Водящий зажимал колечко (или другой небольшой предмет) между ладонями, а все игроки подставляли ему свои руки "лодочкой". Водящий, вкладывая свои руки в руки участников, должен был передать «колечко» любому из игроков так, чтобы остальные не догадались - кому же именно. После этого произносилась фраза: "Колечко-колечко, выйди на крылечко!" Тот, кому досталось колечко, должен был выбежать на место водящего, остальные же пытались его удержать, если, конечно, вовремя понимали, кто именно собирался бежать. Если получившему колечко удавалось выбежать, то в следующем кону водил он, если нет - водящий оставался прежним.

 

«Зеркало»

Ведущий вставал лицом к игрокам и совершал различные движения. А дети должны были их повторять, как в зеркале. Кто сбивался - выбывал из игры. Побеждал тот, кто ни разу не ошибся.

 

"Фанты"
             У игроков брали по одному предмету (любому), которые складывали в мешочек или шапку. После чего одному игроку завязывали глаза; ведущий вытаскивал по очереди вещи, а игрок с завязанными глазами придумывал задания для их хозяев. Задания могли быть самыми различными: спеть песню, станцевать, обежать вокруг дома…

 

"Ручеёк"
Эту игру знали и любили еще наши прабабушки, и дошла она до нас почти в неизменном виде. Здесь нет необходимости быть сильным, ловким или быстрым, данная игра иного рода - эмоционального, она создает веселое и жизнерадостное настроение.

Игроки становятся попарно в колонну друг за другом. Каждый берет партнера за руку и удерживает ее на уровне головы, образуя "арку". Свободный игрок - "рыбка" - входит в первую "арку" и начинает идти сквозь нее, по дороге он берет любого приглянувшегося игрока за руку и тащит в конец ручейка, где они и встают новой парой.

Во время прохождения ручейка стоящие в нем образуют свободными руками "камни и коряги", похлопывая и пощипывая проходящих "рыбок" за все выступы и округлости. Освободившийся игрок, у которого "уплыл" партнер, становится "рыбкой". И так может продолжаться сколько угодно.

 

"Кис-Брысь-Мяу"
               Ведущий находится перед детьми, а водящий стоит спиной к ведущему и остальным игрокам. Потом ведущий указывает на любого игрока, говоря: "Кис", потом на следующего, пока водящий не скажет: "Мяу". Водящий загадывает желание, которое выполняет игрок, на которого указали при слове "Мяу".

 

"Сапожник"
              На каждом игроке должна быть пара обуви. Обувь снимается и тщательно перемешивается. Выбираются отгадчик (которому можно завязать глаза) и ведущий. Отгадчик поворачивается спиной ко всем остальным, а ведущий вытаскивает по одному ботинку (или по одной туфле) и спрашивает:

- Чей этот ботинок?

Отгадчик должен назвать человека, которому, по его мнению, принадлежит загаданный ботинок. И так далее, по одному, пока вся обувь не будет разобрана. Если пара одинаковых ботинок попадает к своему настоящему хозяину, он становится отгадчиком.

 

"Число" – эта игра отлично тренирует память и сообразительность. Количество игроков должно быть не меньше трех. Выбирается отгадывающий («математик»), который должен отойти на время, пока остальные загадают число.

Затем, математик должен отгадать это таинственное число, спрашивая по очереди у каждого игрока о каком-то числе, на что они должны отвечать: больше оно загаданного числа, или меньше.

 

"Краски в коробку!"

Из присутствующих выбираются «чёрт» и «матка». Матка назначает каждому игроку (втайне от чёрта) цвета, причем цвета не должны повторяться.

Чёрт приходит и говорит: "Я, чёрт - хвост на бочок, пришел к вам за красочкой".

Матка спрашивает: "За какой?".

Чёрт называет любой цвет. Например: "За зеленой".

Если такой краски нет, то матка говорит: "Скачи на одной ножке по зеленой дорожке, найдешь зеленые сапожки, поноси да назад принеси!". Если названная краска имеется, то игрок, загадавший этот цвет, пытается ускакать от "чёрта", а тот его догоняет. Толстым и неуклюжим детям приходилось очень трудно. В это время остальные "краски" кричат своему товарищу: "Краска в коробку!". Если догнал, то "чёрт" становится "маткой", а пойманный игрок - "чёртом".

Была и другая игра в краски, в которой надо было схватиться за любой предмет загаданного цвета до того, как «галящий» тебя «заляпает».

"Разрывные цепи"

Необходимо большое количество игроков. Они делятся поровну на две команды, отходят подальше друг от друга и берутся за руки. Одна из команд кричит: "Цепи, цепи кованые, раскуйте нас!", а другая команда отвечает: "Кем из нас?". Первая команда называет игрока, тот разбегается и старается разбить цепочку игроков противников, которые крепко держатся за руки. Если ему это удается, то он забирает в свою команду любого игрока из разбитой пары. Если же не разбивает, то сам остается в команде противников, становясь ее членом. Побеждает команда, набравшая наибольшее количество игроков.

 

«Море волнуется раз!»

Ведущий говорит: "Море волнуется - раз! Море волнуется - два! Море волнуется - три! Морская фигура на месте замри!". В это время игроки по-разному двигаются, а когда ведущий скажет "...замри!", все застывают в том положении, в котором их застала эта команда. Далее ведущий должен был угадать, кто кого изображает. Если отгадывал, то становился игроком, а если это ему не удавалось, то все кричали:

Не подходит, не подходит,

За тобой корова ходит!

А корова без хвоста –

Твоя родная сестра!

 

"Гуси-лебеди" – игра для самых маленьких. Перед командой "гусей" стоит "волк". Диалог между ведущим и "гусями":

- Гуси, гуси!

- Га-га-га!

- Есть хотите?

- Да-да-да?

- Ну, летите, как хотите, только крылья берегите!

И "гуси" должны были пробежать мимо «волка», так, чтобы он их не поймал. А кого поймает, тот выходит из игры.

 

«Выше ноги от земли»

Перед игрой дети выбирают территорию, за пределы которой нельзя выбегать. Затем назначают «ловца», который начинает преследовать игроков. При этом дети стараются оторвать ноги от земли (стать на скамейку или камень). В таком положении ловец не имеет права их осалить. Ловцу запрещается подстерегать игроков, а они не должны оставаться с поднятыми ногами более чем 20-30 секунд. Если ловец догонит игрока, то они меняются ролями.

             Очень популярны были "прятки". Сначала устанавливали на камешек доску, собирали десяток веточек и укладывали их с одной стороны на дощечку, а водящий вставал с другой стороны. Потом кто-нибудь бил ногой по доске и палочки разлетались. Все игроки бежали прятаться, пока водящий собирал эти предметы. 

Когда водящий находил кого-нибудь в процессе последующих поисков, то вместе с ним бежал на перегонки к доске, чтобы первым разбить ногой собранные палочки…

В ходе игры разрешалось болеть за своих партнеров и делать им подсказки, например:

– Топор, топор,

Сиди, как вор,

И не выглядывай во двор!

 

– Пила, пила,

Лети, как стрела!

 

  «Вышибалы»
                Играющие делятся на "вышибаемых" и "вышибающих". Вышибающие встают с двух сторон, а вышибаемые располагаются между ними. Задача вышибающих: перебрасываясь мячом, постараться попасть им в вышибаемых игроков. Последние, в свою очередь, должны пытаться увернуться.

Игрок, которого «вышибли», отходит в сторонку. Но его могут "спасти" товарищи, если им удастся поймать мяч. Если выбиты несколько человек, то игрок поймавший «запаску» (запасную «жизнь»), сам выбирает из них того, кому следует вернуться в игру. Когда в команде "вышибаемых" остается один игрок, то он должен увернуться от мяча столько раз, сколько ему лет. В случае удачи вся его команда возвращается в игру, в противном случае команды меняются местами.

 

«Съедобное-несъедобное»

Для игры требуется группа детей, сидящих «рядком», и мячик. Ведущий кидает мячик по очереди каждому игроку и при этом произносит какое-нибудь слово. Если слово «съедобное» (т.е. обозначает какую-нибудь еду: «мороженое», «колбаса»), то игрок должен мячик поймать. Если «несъедобное» (например, «табуретка», «чашка»), то – оттолкнуть. Тот, кто ошибается (ловит «чемодан» или отталкивает «яблоко») – меняется местами с ведущим. Для игры необходима хорошая реакция, в противном случае над проигравшим смеются: «Он съел тапочки!». Иногда неудачливые игроки вступают в спор, пытаясь доказать, что в некоторых странах и муравьев едят, и поганку тоже можно скушать, правда только один раз.

Можно играть и по-другому: при правильном ответе игрок делает «лилипутик» вперед, при неверном – «лилипутик» назад. И кто первый доходит до черты, тот становится ведущим.

 

Существовала славная игра в "испорченный телефон". Первый игрок быстро произносил на ухо соседу какое-нибудь слово. Тот, в свою очередь, передавал то, что услышал следующему игроку. Когда слово проходило всю цепочку ребят, последний игрок его озвучивал. Очень редко окончательное слово соответствовало изначальному варианту. И это обычно вызывало дружный смех детворы.

 

"Картошка"
              Игроки становились в круг и перебрасывали друг другу мяч, как в волейболе. Если кто-то из игроков мяч «не принимал», он садился на корточки в центр круга, а игра продолжалась. Сидящие внутри круга старались поймать летящий к ним мяч. Если кому-то это удавалось, то все «наказанные» возвращались в игру, а игрок, потерявший мяч, занимал их место. Любой игрок мог выручить «провинившихся». Для этого он, отбивая мяч, старался попасть по сидящим в центре круга. Причем стремился ударить посильнее. В связи с этим не редки были обиды и даже слезы. «Освобожденный» (тот, кого коснулся мяч) вновь принимал участие в игре.

                 "Калека"
                 Игроки становились в круг и перебрасывали друг другу мячик. Если кто-то не смог его поймать, то игрок, который бросал мяч, «забирал» у штрафника какую-нибудь часть тела. Например, ногу (игрок продолжал играть, стоя на одной ноге), руку (ловил мяч одной рукой), глаз (его закрывали), рот (не разговаривал). Если «одноногий» бросал мяч кому-то из игроков, а тот его не поймал, «калека» мог вместо «отбирания» части тела у товарища, вернуть что-то недостающее себе и продолжить игру уже вполне «здоровым». «Калека», не справившийся со своей утратой (например, не удержавшийся на одной ноге), покидал круг. Последний «выживший» игрок объявлялся победителем.

 

 

ЧИКИ-ФРИКИ - В ДОМИКЕ!

 

Часто, когда в компании надо было восстановить тишину, нами говорилось вот такое заклинание:

Ехали цыгане, кошку потеряли.
Кошка сдохла, хвост облез,
Кто слово скажет,
Тот ее и съест!

 

Шел по крыше воробей,

Нес коробочку соплей,

Кто хоть слово пикнет,

Тот ее и выпьет!

Также существовала интересная игра под названием «молчанка». Один из единомышленников говорил такую присказку:

Солнце вышло из-за тучи,

все глисты собрались в кучу,

самый главный глист сказал... - тут все надолго замолкали.

И вот уж было веселье, когда кто-то из прохожих или из тех ребят, кто только что подошёл и "не в теме", что-нибудь вдруг произнесет. Ох, и смеялись же тогда над этими беднягами!

Или вот такой «жесткий» вариант данной игры:

Открылась крышка унитаза

И раздалась такая фраза...

Как-то раз в пионерском лагере мальчишки сказали данные слова за обедом, а случайно подошедшая девочка вдруг изрекла:

- Вовка, подвинься - очень много места занимаешь...

Все чуть не попадали под столы от смеха.

 

А вот тому, кто занял твое место, когда ты на минутку отлучался, говорили: "Кыш, с моего места, как с сырого теста", но в ответ могли услышать: "Попа встала - место потеряла!"

Здорово было! Весело и интересно, и всем тогда казалось, что так будет всегда…

 

Девчонки были нашими соседками по «планете Детство». Им нравилось рисовать на земле квартиры с разнообразной мебелью и домашней утварью, а потом ходить друг к другу «в гости». Часто они устраивали ролевую игру под названием "магазин". Деньгами служили стеклышки или листочки с деревьев (чем больше по размеру листочек, тем крупнее "купюра"). Дощечка, положенная на кирпич, имитировала весы, камешки становились «конфетами» и упаковывались в газетные кулечки, а песок был «сахаром»... В их диалоге постоянно присутствовали слова – «как будто бы»... «Как будто, ты пришла в магазин», «как будто бы покупаешь пирожки»...

Еще девчата любили играть и в «принцесс» и «красавиц»: обвязывались мамиными платками и кружевными накидками для подушек, придумывали для себя прически, шляпки, вуали и ездили на «балы»... Их изобретательность не знала границ: они засовывали в гольфы катушки из-под ниток и получались высокие каблуки. Наклеивали на ногти лепестки георгина - вот вам славный маникюр... И были самыми счастливыми детьми на свете …

Ну, и, конечно же, главная игра - в «куклы» и «дочки-матери». Многие наши подружки имели пластмассовых пупсов, но были и картонные куколки. Например, рисованная девочка в купальнике, для которой потом вырезались из бумаги красивые платья, крепящиеся к фигурке «загибчиками». Все это здорово развивало фантазию и вкус! Я не раз видел, как делались куклы из молодых кукурузных початков... Они получались с шикарными длинными волосами, которые иногда даже в косы заплетали. Потом для этих «лялек» строили песочные дворцы и придумывали всевозможные наряды из фантиков, одуванчиков и ромашек.

Очень полезной для ног была игра в "резиночку". Для нее брали метра три обычной резинки для трусов и завязывали ее на узелок. Потом две участницы надевали все это на ноги и расходились в стороны, а другие прыгали через нее с выполнением определенных гимнастических элементов. По мере прохождения "уровней", резинку поднимали все выше... сначала до колен, затем до пояса. Когда игроки спотыкались, начинали прыгать те, кто прежде держали резинку.

Следующая замечательная игра - «лягушка»: мяч бросали в стену, а затем прыгали через него по определенным правилам: с хлопком, поворотом, подскоком…

Похожа на нее игра в "десяточку". Каждый игрок бросал мяч об стенку: сначала десять раз просто кинуть и поймать, потом девять раз - уже с одним хлопком, затем восемь раз - с двумя хлопками… Суть в том, что чем меньше раз надо бросить мяч, тем сложнее упражнение. Например, пять раз - бросить, покружиться и поймать, три раза - бросить и поймать одной рукой. Все это при желании можно вновь придумать. Когда игрок «пропадает» (не ловит мяч), начинает выступать следующий. Когда вновь доходит очередь, игрок начинает выполнять задания с той цифры, на которой он «пропал».

 

"Садовник"
Ведущий назывался "садовником". Все участники выбирали для себя названия цветов, под именем которых они будут выступать. Начинает ведущий:

- Я садовником родился, не на шутку рассердился. Все цветы мне надоели, кроме... - и называет любой цветок из выбранных игроками.

Тот должен отозваться:

- Ой!

- Что с тобой?

- Влюблена (влюблен)...

- В кого?

- В ... - и называет цветок другого участника. Тот также отзывается:

- Ой!

- Что с тобой?

И так по кругу до бесконечности. Участник, который не отозвался, выбывал из игры. Участник, назвавший отсутствующий цветок, тоже выбывал.

 

"Я знаю пять имен…" - игра в мяч, когда говорилось: "я знаю пять (или десять) мужских (женских) имен, названий городов, рек, цветков… При перечислении этих назывании следовало отбивать мяч от пола, кто запнулся, тот - «вылетал».

 

«Вы поедете на бал?»

Все правила данной игры заключались в самом тексте коротенькой считалочки, которая могла иметь всевозможные вариации, а смысл игры заключался в следующем: игрокам необходимо отвечать на вопросы ведущего, избегая определенных слов или фраз. Игра отлично развивала воображение, учила подбирать синонимы и задавать вопросы (ведь цель ведущего – «вытянуть» из игрока запретные слова).

Вам барыня прислала туалет:
В туалете сто рублей.
Что хотите, то - купите,
«Да» и «нет» не говорите,
Черный с белым не носите…(и т.д. и т.п.)
Вы поедете на бал?

Далее игрока подробно расспрашивали о том, «на чем он поедет?», «во что будет одет?», «с кем будет танцевать?»… В ответах нельзя было использовать слова «черное» и «белое», «да» и «нет». Иногда правила усложняли, например, запрещали употребление слов с буквой «р». Интрига заключается именно в ловкости составления вопроса, на который автоматически или случайно может прозвучать запрещенный ответ.

Знаю, что у игры была и другая преамбула: "К вам приехала мадам, прикатила чемодан, в чемодане 100 рублей, и коробочка пудрей (соплей). Она велела не улыбаться, губки бантиком держать, "Да" и "Нет" не говорить, черное с белым не носить»… Только смысл игры оставался прежним.

 

А как всем нравилось делать «секретики»! Сначала выкапывали ямку, клали туда красивые фантики от конфет, бусинки или цветочки. Сверху обязательно накрывали стёклышком и всё это присыпали землёй, а потом пальчиком… аккуратненько… землицу отодвигали и на всю эту красоту любовались. Девочки хвалились ими перед подружками и зорко охраняли от «глупых» мальчишек… Сколько же счастья они подарили нам в детстве! Я до сих пор, когда мне необходимо поднять настроение или успокоиться, вспоминаю те «секретики»…

Став постарше, наши девочки стали вести дневники с текстами популярных песен, стихами о любви, цветочки туда разные вклеивали или же сами их рисовали, записывали свои девичьи тайны на сложенных уголком страничках с обязательной надписью: "Не открывать!"

 

Только это – еще не все. Существовали и чисто мальчишечьи игры. Эх, где нас только не носило! Сейчас даже вспоминать страшно. Мы забирались на огромные деревянные  вышки в лесу за аэродромом. Залезали на них и ножиком наверху вырезали свои имена. Бывало, карабкаешься, а гнилые ступеньки под тобой отваливаются... Иногда мы соревновались, кто дальше пройдет на территорию, охраняемую часовым с карабином. Страшно, но от этого еще интереснее…

А вот потрясающий «экстрим», в котором лично я принимал участие всего лишь раз.

Если с утра начинали прогревать двигатели самолетов - жди полетов. Удобнее всего наблюдать за ними в непосредственной близости от взлетной полосы, сразу же за рядами посадочных огней. Пробраться в это место было не так просто: с КДП за летным полем постоянно наблюдали в бинокль и чаще всего нас отлавливали еще на подступах к запретной зоне: подъезжала машина, солдаты запихивали нас в салон и отвозили в дежурку. Оттуда забрать «нарушителя» мог только отец. Конечно, потом предстоял домашний «разбор полетов», так как папам за это тоже крепко попадало. Но тем слаще запретный плод, а полученного удовольствия, как оказалось, хватило на всю оставшуюся жизнь.

Итак, представьте себе, что в каких-то пятидесяти метрах от вас на старт выруливает многотонный сверхзвуковой бомбардировщик, размером с трехэтажный дом. Сначала наблюдаем его сбоку, потом он разворачивается, и мы любуемся им сзади, а сопла турбин, «дышат» прямо на нас. Это - самый ответственный момент: лежим каждый за своим фонарем, держимся за него руками, чтобы не сдуло, а самолет включает стартовый форсаж и из сопл вырываются струи огня... Адреналина, как говорится, "полные штаны"!  Земля дрожит, грохот такой, что даже вата, утрамбованная в уши, не спасает, вибрирует каждая клеточка тела. Дышать становится нечем - сплошной угарный газ. Секунда - и самолет начинает разбег, наконец, отрывается от земли и резко взмывает вверх. А в это время уже подруливает другая махина и все повторяется сначала. Три-четыре взлета и аэродром затихает - перерыв. Мы, лежа в траве, тоже отдыхаем: наконец-то можно отдышаться, но вскоре наступает момент «второго адреналина»...

Чаще всего между взлетом и посадкой проходило не более часа.  И вот, наконец, из-за деревьев «выныривает» первый самолет. Секунда - и его мощная туша, во всей своей красе, проносится над тобой, кажется - рукой достать можно. Видно все, что находится на днище громадины, а выпущенные шасси почти касаются тебя... Страх сковывает все тело, хочется с головой зарыться в землю. Когда Ту-22 касается бетона, то клубы дыма вырываются из-под его шасси, а сзади распускается букет из тормозных парашютов. Проходит пара минут и все повторяется: следующий самолет заходит на посадку... Считаем. Наконец, все экипажи вернулись на базу: пора драпать, а то могут засечь. Здесь уже не скрываемся: метров двести бежим до края аэродрома, просачиваемся в дыру проволочного заграждения и залегаем в соседних кустах: отдыхаем и обмениваемся впечатлениями… Скажите, можно ли придумать приключение интереснее этого? «Значительно позже, проходя службу в погранвойсках, - вспоминает Борис Большаков, - я оценил важность такой игры. В части нас периодически испытывали на "танкобоязнь": это когда ты сидишь в окопе, а на тебя с лязгом наползает многотонный танк или бронетранспортер. Как только он минует укрытие, боец должен подняться и поразить его учебной гранатой. Так вот, многие солдаты этого не выдерживали: «истерили», убегали, а случалось - "обделывались"... Мне же, после наших самолетов, такое «испытание» казалось просто детской забавой...»

 

Часами наши ребята раскручивали весело стрекочущие фанерные самолетики, привязанные к длинным капроновым нитям. А самодельные воздушные змеи – самых различных форм, цветов и размеров, болтались у нас на всех окрестных проводах. Как-то раз мне подарили «магазинного» воздушного змея с игрушечными парашютистами, и это «чудо» мы тоже всей гурьбой запускали на нашем стадионе.

Начиная с мая, все пацаны мастерили «брызгалки» (именуемые в народе - «сикалками»)! Самые «дальнобойные» получались при использовании тюбиков из-под синьки и пластиковых масленок! Дырку в крышке пробуравишь, наполнишь водой из лужи и гоняешь по двору, а еще лучше - с балкона людей поливаешь!..

Помню, как с другом мы пускали мыльные пузыри: сначала делали мыльный раствор: брали тёплую воду, крошили туда мелко-мелко хозяйственное мыло, помешивали несколько минут - и раствор готов! Потом брали обычный тетрадный листок, туго сворачивали его – вот и трубочка! Также неплохо было выдувать пузыри с помощью катушек из-под ниток... или пускать из укрытия в глаза прохожим «солнечных зайчиков»...

 

А вот так мы играли в «чижика»: выкапывали узкую ямку в земле, поперек нее укладывали маленькую палочку – «чижика». Дальше один игрок большой палкой выбивает чижика в поле, а остальные должны его ловить. Если не поймали – следовало подобрать и кинуть обратно, целясь в ямку. Если добросил ближе, чем на длину большой палки - молодец, а нет – водишь дальше.

 

«Чехарда» — очень древняя игра. Участники встают друг за другом на расстоянии трех-пяти шагов. Головы нужно «убрать» (как у нас говорили: «спрятать в карман»), а самим пригнуться, держась на свои коленки. Игрок, который стоит последним, разбегается и по очереди перепрыгивает через каждого стоящего впереди способом, который называется «ноги врозь», при этом опираясь руками о согнутые спины. После этого он сам становится спереди. Игроки постепенно выпрямляются, увеличивая высоту прыжка. Кто не сумеет перепрыгнуть, выбывает из игры.

Вот другой вариант забавы. Здесь важно правильно подобрать команду: в ней пацаны должны быть одинакового возраста и примерно равные по силе. В начале игры выбирают водящего, который становится «козлом». Все участники игры начинают прыгать через него. Тот, кто не сумел перепрыгнуть через «козла»: повалил его или упал сам - становился «козлом», а бывший водящий с остальными ребятами начинают прыгать через него.

 

Игра "чугунная задница". Один игрок сидит на корточках. Все по очереди перепрыгивают через него, и каждый одевает на голову сидящему свою шапку или кепку (когда шапки кончаются, что-нибудь еще). Высота «сооружения» постоянно растет. Наконец кто-нибудь сбивает часть шапок (или все). Количество сбитых головных уборов определяет «штраф». Сбивший шапки становится на четвереньки и получает соответствующее число ударов по «мягкому месту». А бьют его задницей того, кто прежде сидел, раскачивая последнего за ноги и руки. Далее садится на корточки уже тот, кто получал удары.

 

Бывало, играешь во дворе с друзьями, и тут чья-то мама кричит в окно: "мультики начинаются!". И мгновенно двор пустеет, потому что мультфильмы - это дело «святое», их обязательно нужно было посмотреть, а затем обсудить с приятелями.

До сих пор помню, как отец «загонял» меня с улицы:

- Валера, домой! Уже десять часов!

- Сейчас, ещё чуть-чуть, хоть пять минут, - умолял я.

- В русском часе всего 60 минут! Домой, я тебе сказал!

А случалось, что рассерженный папа выходил во двор с твердым намерением «открутить» мне уши, но сам подключался к нашей футбольной баталии, в которой «хоть кровь из носу», но необходимо было забить еще один – «решающий» гол, иначе не заснем…

Светлым и радостным было наше детство. Даже, не смотря на деревянные игрушки, железную посуду и чулочки на резинках, нам казалось, что лучше, чем в СССР, никто в мире не живет!

На этом мои социологические исследования не заканчиваются. Я обязательно продолжу их в последующих разделах книги. Надеюсь, что мои скромные изыскания прочтут и оценят неравнодушные люди, которые постараются дать им вторую жизнь. Буду рад, если кому-то захочется их дополнить и продолжить. Заранее вам за это благодарен...

 

 

Глава 5. МЫ ВСЕ ИЗ ОДНОЙ ПЕСОЧНИЦЫ

 

Платон говорил: «мы любим не то, что имеем, а то, чего нам не хватает». Вот я и пытаюсь рассказать, как неуютно юной душе в немолодом уже теле. Уверен, что вы меня поймете. Наше детство - это важнейший период жизни, когда мы были открытыми, искренними, добрыми… В нем было все: включая обиды, споры и честные драки «один на один», но именно тогда мы учились дружить и любить, уважать старших, быть патриотами и просто порядочными людьми. У нас даже среди ночи можно было стукнуть в стену соседям - они прибегали и спрашивали: «что случилось?» и «чем помочь?»

 Нынешняя молодежь считает «дружбой» общение в «Контакте»... Но скажите, можно ли с помощью Интернета забраться в соседский сад и нарвать реальных яблок? И не важно, что полно своих – таких же... А удирать через забор от злющей собаки? Это вам не какая-нибудь компьютерная «стрелялка», а настоящее приключение! Все это у нас было. А у наших детей?

 

 

СКАЗАНИЕ О ЦАРЬ-РОГАТКЕ

 

- Мой брат на границе служит!

- Мой - на Северном флоте! А ты, Вовка, что молчишь?

- А у меня брат в институте учится….

- Слабак! Мы с тобой не дружим!

(Из разговора ребят в нашем дворе)

 

Дети офицеров, более остальных сверстников преуспевают в военно-технических вопросах. Вот и мы, живя в военном гарнизоне, делали дымовые шашки ("дымовухи") из расчесок и обломков пластмассовых линеек, завернутых в фольгу, растачивали напильниками магниевые детали для изготовления взрывпакетов, а из тюбиков от бортового питания, которое нам отцы приносили с полетов, мастерили реактивные ракеты, начиненные горючей фотопленкой – «пороховушкой». Настоящие гранаты получались из карбида…

Наши пневматические ружья («воздушки») из велосипедных насосов успешно стреляли картошкой, а более совершенные - из гильз от охотничьих патронов, «пуляли» (к слову - очень больно!) пластилиновыми шариками и пробивали даже толстый картон.

Ребята постарше во всю палили из «поджиглетов» и «самопалов», начиняемых спичечной серой, а иногда мы и настоящий порох у отцов-охотников потихоньку отсыпали… Дробь и картечь изготавливали кустарным способом, плеснув расплавленный свинец в емкость с холодной водой. Многие из нас имели и грозное «мелкокалиберное» оружие, бойком у которого служил обычный оконный шпингалет. Такие опасные «игрушки» взрослые, естественно, периодически у нас отбирали… И правильно делали.

Однако самым распространенным нашим вооружением были небольшие рогатки, стреляющие загнутыми «уголком» проволочными «шпиндюльками». Причем для особых случаев из толстой алюминиевой проволоки мы изготавливали специальные «бронебойные» пульки. Многие поступали еще проще: на тоненькой резинке делались две петельки, которые надевались на большой и указательный палец – вот и все: можно стрелять. Главное преимущество этого изобретения заключалось в том, что взрослые не могли такую "рогатку" найти, особенно, когда она вместе со всевозможными гвоздиками, винтиками и болтиками извлекалась из наших карманов при «досмотре». Всегда можно было сделать невинное лицо и заявить: «Да что вы, это же - просто резиночка!»

Но напроказничать даже таким (безобидным с виду) детским оружием можно было о-го-го как! Например, во времена нашего детства товары в магазинах заворачивали в серую оберточную бумагу или вчерашние газеты, и только десятилетием позже, а это уже была «эпоха» моего младшего брата, у нас появились первые полиэтиленовые пакеты. Поначалу хозяйки их даже стирали и сушили, заботливо развешивая на бельевых веревках. Так вот, за пивом взрослые дядьки стали ходить не только с канистрами и трехлитровыми банками. Частенько они брали два таких прозрачных пакета, вставляли их один в другой, наливали туда янтарный напиток, а затем крайне бережно несли его в гаражи... Нам даже издали было видно, как у них на душе "раки расцветают"... Вклад пионеров в борьбу с бытовым пьянством заключался в следующем: ребята выслеживали этих «счастливцев», затем из кустов с помощью рогатки и проволочной шпиндюльки пытались попасть в их «священную» ношу, а потом, конечно, быстро-быстро удирали...

Какое же это было счастье! Героя-снайпера все поздравляли, искренне за него радовались, присваивали ему «очередное воинское звание», а потом гурьбой отправлялись на поиски следующей "жертвы"… Вот таким пространным отступлением, я, как мог, постарался подготовить вас к главной части рассказа...

Уверен, что каждый двоечник слышал о существовании Царь-колокола и Царь-пушки, а вот кто из вас хоть что-нибудь знает о Царь-рогатке? В отличие от Царь-пушки, которая так никогда и не выстрелила, наше удивительное метательное приспособление один разок все-таки сработало, но даже этого оказалось достаточно, чтобы вспоминать о том случае более сорока лет! А вот как все это было…

Наши дворовые «умельцы-кулибинцы» изготовили большую рогатину из вкопанных на пустыре за стадионом двух бревен, резиновых авиационных амортизаторов, заплетенных для прочности в косички, и голенища от солдатского сапога. Зарядили мы это «чудо баллистики» половинкой кирпича, а резину натягивали три специально обученных стрелка… Результат испытания был потрясающим! «Снаряд» перелетел через десяток огородов и пробил крышу деревянного гаража, откуда с ужасной непечатной руганью выскочил какой-то мужик. Нас он, конечно же, не догнал, но вот нашу рогатку в сердцах поломал…

А вечером того же дня у меня состоялся разговор с отцом:

- Ты, случайно, не знаешь, кто это начальнику нашего политотдела гараж разбомбил?

Я деликатно промолчал…

 

 

 

"АЛХИМИЯ"

 

Некоторые моменты из своего детства вспоминаю с ужасом. Вместе с остальными пацанами я устанавливал "рекорды" по прыжкам с крыш сараев, стрелял из самодельного оружия, изобретал различные «бомбочки» и дымовые шашки. В вырытых землянках, мы напускали ядовитого дыма и сидели там «кто дольше». У меня потом очень болела голова, и я никак не мог понять: «от чего?» Это теперь я рассказываю на своих лекциях о том, что при горении пластика образуется боевое отравляющее вещество - фосген! А тогда мальчишки об этом не догадывались.

Мы могли привязать хлопушку одним концом к входной двери, а другим - к перилам подъезда, и позвонить в квартиру. Вот шуму-то было, и какой после этого в доме начинался переполох! А кому сейчас придет в голову положить на дорожке коробку из-под обуви, засунув под нее кирпич и, спрятавшись в кустах, наблюдать за прохожими?

Мы крутились внутри больших деревянных катушек от телефонного кабеля, называя их по-космически - "центрифуга". Кто-нибудь залезал внутрь, а остальные разгоняли его и… об стену! Непередаваемые ощущения!

Из спичечной серы, завернутой в фольгу, мы делали «шумовые» пистоны. Один раз, когда отец стал нас ругать за эти самые пистоны, Плир сказал: «Дядя Вася, успокойтесь - они совсем не сильно стреляют. Хотите, покажу?» И надо же было ему достать самый большой заряд, положить его на чугунный канализационный люк и пристукнуть молотком… Раздался такой грохот, что Плир на несколько минут совершенно оглох! Как он сам мне потом рассказывал: «Стою и смотрю на твоего отца, а по выражению его лица и движениям губ понимаю, что он меня серьезно отчитывает, да только ничегошеньки не слышу…» 

Впрочем, это было уже не так важно…

Мы преспокойно играли с ртутью, которой у нас всегда было в избытке: "золотили" ею медные монеты, перекатывали ее "волшебные" шарики из ладошки в ладошку, а потом этими же руками ели яблоки и бутерброды. Для нас считалось делом чести - носить в кармане пузырек со ртутью. Даже на уроках часто ею играли. И самое интересное, что школы никто не закрывал, даже если где-то в коридоре обнаруживали лужицы этого ядовитого металла. Это было привычным явлением…

Вот встретил чье-то воспоминание о том, как трехкопеечную монету ребята натирали ртутью до блеска, чтобы она стала похожа на двадцатикопеечную. Действительно, монета становилась ослепительно белой. И вот такую "денежку" в школьном буфете мы подсовывали продавщице орлом вверх. Когда на переменке очередь и давка, то продавцы не очень-то внимательны и придирчивы. И частенько удавалось купить какой-нибудь пирожок, коржик или коврижку и стакан сока - в придачу... Да еще и сдачу получить. Обработанной подобным образом двухкопеечной монетой можно было расплатиться, как гривенником…

Другим повальным увлечением было изготовление свинцовых грузил. Сам свинец мы добывали из разбитых аккумуляторов, которые в изобилии валялись вокруг гаражей и военных складов. Вся наша "металлургия" осуществлялась на обыкновенном костре, в старых консервных банках, а формой для отливки служили простые солдатские ложки.

Однажды мой приятель Плир вышел на прогулку с большими синяками на ногах и попе.

- Ты что, с дерева свалился? – участливо поинтересовался я.

- Нет, - отвечал мой дружок. - Помнишь вчера, когда свинец плавили, я у костра штанину  прожег?

- Да, помню…

- Так вот, мать, когда увидела на брюках дырку, пару раз меня ими, как обычно, шлепнула. А в карманах две свинчатки лежали…

 

 

ЧТО ТАКОЕ «НЕ ВЕЗЕТ»?

 

Случаются в нашей жизни неудачные дни, а бывают и целые периоды, о которых вспоминаешь даже через много-много лет. Например, когда я еще ходил в детский сад, со мной приключилась целая череда неприятностей: я несколько раз подряд сильно разбивал себе лоб. Последней каплей, переполнившей чашу маминого терпения, стал инцидент с соседом Генкой Башировым, который «залепил» мне между глаз большущим булыжником (шрам заметен до сих пор!). После этого случая мне длительное время приходилось выходить на прогулки с повязкой на здоровом лбу, что очень веселило моих приятелей.

Став постарше, я понял, что полосы «невезухи» бывают практически у всех. Взять хотя бы моего дружка – Сашку Инчакова.

Однажды играли мы с ребятами в пограничников: бегали  друг за другом с деревянными пистолетами, запутывали следы, искали тайники с вражескими донесениями. Шпионом, которого нам предстояло обезвредить, был наш заводила - Вовка Плир. И вот, когда Сашка преследовал его в густом кустарнике, коварный «злодей» сначала повис, как Тарзан, на гибкой ветке, а потом резко ее отпустил, и она ка-а-ак саданет советского героя по губам! Буквально через минуту наш Сашок стал очень похож на «отца джаза» Луи Армстронга, изготовившегося дуть в свою знаменитую трубу.

Сашу всем миром, как могли, утешили, но коль выслеживание и поимка шпионов с самого начала как-то не задалась, мы переместились к двухэтажному каменному сараю, чтобы  поиграть в «банки». Эта славная игра чем-то напоминает городки, но намного азартнее и подвижнее. Участникам там присваиваются различные ранги и звания, в зависимости от заслуг…

 Так вот, Саша сторожил банки, когда кто-то из нас, бессовестно промахнувшись, шмякнул ему березовой битой точно по физиономии. Дубина - пополам, а у Сани огромный багровый синяк на пол-лица. (Его мама, когда все это увидела, попросила валерьянки!)

            Но это еще не все. На следующий день, ближе к вечеру, мы сели с ним на велосипеды и отправились в колхозный сад за яблоками «белый налив». Завязав рубашки узлом на талии, натолкали запазуху плодов покрупней, и поспешили обратно. Проезжая вдоль липовой аллеи, на высоте примерно пяти метров заметили дупло. А это для пацанов - целое событие! Отважный исследователь Сашка тут же решил проверить: «а вдруг там дятел?», и стал смело карабкаться вверх по толстым раскидистым веткам. Рядом с дуплом торчал сук, на котором Саша, приблизившись к заветной цели, повис. А тот сук – возьми, да обломись…

Помню, как долго и красиво он падал… Нет, пожалуй, это было похоже не на простое падение, а на затяжной прыжок парашютиста, в конце которого Саша шлепнулся плашмя на землю, держа злополучный сучок в руках, как велосипедный руль. Упал и… молчит: только глаза на меня отчаянно таращит, а дышать и говорить не может.

Тогда я бросился на спасение друга, пытаясь привести его в чувства всеми доступными способами: шлепал по щекам, дергал за нос, свистел в самое ухо… Наконец, бледный, как глист в обмороке, Сашка часто-часто заморгал и чуть слышно пробормотал:

- Ну, ничего себе…  вылетела птичка …

- Фу! Обошлось! – выдохнул я с облегчением.

Саша, кряхтя, поднялся, вытряхнул из-под рубахи все то, что осталось от сочных яблок, и мрачно произнес:

- Про «дятла» никому ни слова! Поклянись!

Памятуя о своем обещании, я хранил тайну сорок лет, но недавно Александр Григорьевич любезно разрешил мне рассказать эту историю вам.

 

Многие из моих друзей обладают поразительным чувством юмора. Приведу некоторые из их воспоминаний. Именно из таких песчинок и получаются в последствии настоящие золотые слитки!

 

Сергей Иванович (Сергей Голубев)

Был я тогда еще совсем маленьким, как говорится, «пешком под стол ходил». Однажды мама гуляла со мной за ручку и решила зайти в промтоварный магазин, где работали ее знакомые: тетя Майя и тетя Зоя. Они увидели карапуза в матроске и коротких штанишках, держащегося за подол маминого платья, и, умиляясь, стали громко «охать» и «ахать»:

- А что это за мальчик такой хороший и славный к нам пожаловал! Да какой он красивый и нарядный! Как тебя зовут?

- Сергей Иванович! - гордо и важно ответил я, вытирая нос свободной ручонкой...

Добрые женщины долго и весело смеялись:

- Ну, надо же!.. Сергей Иванович! Кто бы мог подумать!

С тех пор, как только я появлялся в магазине, тетя Зоя или тетя Майя громогласно оповещали всех присутствующих:

- Сергей Иванович пришел!

- Здравствуйте, Сергей Иванович!

Сначала остальные продавщицы не на шутку пугались: одергивали переднички и поправляли прически. Намного позже я понял, в чем было дело: ведь точно так же звали начальника базы - главного тыловика, в подчинении которого и находился данный Военторг.

 

Доктор Айболит (Людмила Режнова / Егоренкова)

Моя мама работала медсестрой в санчасти. С ее слов я, маленькая, знала всех сотрудников по имени и отчеству (память была хорошая – да и сейчас, тьфу-тьфу, не жалуюсь). Так вот, особое впечатление на меня всегда производило имя доктора, подполковника медицинской службы – Головин Африкан Никитович! Для моих ушей – это было, как сладкая музыка! Мне сразу представлялась знойная Африка, дикие звери, племена папуасов…

Однажды у меня разболелось ушко, и мама сказала, что утром следующего дня мы пойдем с ней на прием к этому замечательному врачу.

- Не волнуйся, он - хороший и очень добрый человек, - успокаивала меня мама. – Ну, просто, как доктор Айболит.

После этого разговора я проворочалась пол ночи. Мне снились рычащие львы и трубящие слоны, чернокожие воины в боевой раскраске и злые шаманы, разжигающие большие костры… Нет, нет, мое ухо после маминых манипуляций уже почти не болело. Скорее всего, я немного трусила… Согласитесь, ведь было от чего…

Не передать моего разочарования, когда на следующий день я наконец-то увидела Африкана Никитича!

Он оказался… обыкновенным «белым»…

 

«Очковтиратель!» (Татьяна Завражнова)

Особый отдел, где служил мой отец, располагался возле офицерского общежития, где мы жили. А папиным начальником в то время был Копылов Семен Александрович. Однажды я, девочкой лет восьми, пришла туда «просто так». Папа, желая познакомить меня с коллегами, спросил:

- Таня, а ты знаешь, кто этот дядя?

Я внимательно и оценивающе посмотрела на главного гарнизонного «особиста». Однако, кроме массивных очков в роговой оправе, ничего выдающегося во внешности незнакомца не было. И тогда я выпалила:

- Очковтиратель!

Офицеры, конечно, рассмеялись, но я чувствую, что сказала что-то «не то». А самое главное: вижу, что папе очень неловко, даже - стыдно. Он волнуется и настойчиво меня спрашивает:

- Почему ты так сказала? Почему?

Он ведь не мог меня этому научить. И дома я таких слов не слышала. Наконец, я честно призналась:

- Потому, что дядя носит очки.

Тут папа вздохнул с облегчением, а дома рассказал маме, в какую «калошу» мы с ним сели. Но мама почему-то не смеялась…

 

Про «полеты», больную ногу и конфеты «Коровка»

(Татьяна Княжина / Глазырина)

Мы учились в пятом классе, когда к нашей школе пристроили новое здание. Там были очень широкие и красивые лестничные проемы... Мы по ним не ходили, а «летали», в прямом и переносном смысле. Вверх взбегали, как реактивные, перепрыгивая через несколько ступенек. Ну, а вниз – «пикировали», лишь слегка придерживаясь за перила. Особым шиком и «высшим пилотажем» считалось у нас - проскочить лестничный проём в два-три касания... Ну, ладно бы мальчишки... Так и мы - девчонки тоже носились по этим лестницам, как угорелые.

Так бы я и продолжала бить "лестничные" рекорды, если бы в один «прекрасный» день у меня при приземлении не подвернулась нога... Ужас! Из глаз - искры! Боль страшная! Я - в слёзы! Меня тут же отпустили с уроков и мальчишки, с горем пополам, довели меня, прыгающую на одной ножке, до дома. Мама поглядела на мою распухшую щиколотку и вызвала врача. Педиатром у нас в то время была удивительно добрая доктор с таким, чисто медицинским, отчеством - Маргарита Валерьяновна. В результате ее манипуляций нога оказалась туго забинтованной и лежащей рядом со мной на цветастой подушечке... Я - зарёванная, нога – перевязанная, как закономерный итог опасных шалостей.

Освобождение от посещения классных занятий я, конечно же, получила. Но… оно не освобождало от выполнения домашних заданий, которые мне ежедневно приносили подружки. Мама при этом поила нас ароматным чаем с конфетами под таким ласковым названием - "Коровка", которые я тогда очень любила. Подчеркиваю – «тогда»...

Уж не знаю, может быть, просто в магазин не завезли других конфет, но каждый, кто заходил меня проведать, приносил мне в качестве гостинца эти конфеты, которые я с удовольствием уплетала за обе щеки. Так продолжалось день, два… неделя, другая... И вскоре я поняла: все! На эту "Коровку" я больше не могу смотреть! Ни с чаем, ни - без... Ни в каком другом виде! Пусть будут, какие угодно конфеты, только - не эти! Можете себе представить: с тех пор я ни одной конфетки с таким добрым названием не съела...

Вот так, одним махом, моя больная нога отучила меня от "полетов" по лестницам и конфет "Коровка".

 

 

Глава 6. ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ ЧУДЕСНЫЕ!

 

В самом начале осени небо удивительно прозрачное, чистое и высокое. Постепенно его синие тона разбавляются серой мутью, а облака становятся тяжелыми и темными. Ветер тоже с каждым днем делается более сердитым и резким… Наконец, природа одевается в яркие наряды, стремясь покрасоваться перед приходом чёрно-белой зимы. Порадовав глаз чистыми золотыми оттенками, листья начинают тихо осыпаться.

Бывало, идешь по лесу, а ветерок с шиком швыряет тебе под ноги эту красоту. А ты специально слегка шаркаешь обувью по опавшей листве, в результате чего рождается приятный нежный шорох - один из самых моих любимых звуков.

 В конце октября холодные дожди уже окончательно смывают с крон деревьев остатки золота и багрянца, оставляя лишь серую основу холста в оправе окон. В такие дни у меня возникает желание побыть наедине со своими мыслями, помечтать и погрустить в компании задумчивой природы… И коль уж речь зашла об осени, необходимо отметить, что для детворы главная примета ее наступления – это начало нового учебного года.

Всякий раз первого сентября мы - начищенные и наглаженные не шли, а бежали, весело размахивая мешочками со своими чернильницами в школу. А она, по тем временам, была очень неплохой – трехэтажной! Даже отпетые прогульщики и лодыри признавались, что в этот день какая-то неведомая сила «тянет» их в класс: встретиться со сверстниками, поболтать и обменяться впечатлениями о летнем отдыхе. Тем более, что первые два-три дня занятий нас никогда не вызывали к доске и не ставили плохих оценок.

Перед поступлением в школу родители подарили мне ранец, а в придачу - ученический набор, который назывался «Подарок первокласснику» и представлял собой вместительную коробку, оформленную в виде большой книги.

До пятого класса нас заставляли писать перьевыми ручками, и это было настоящим мучением! Помните, как сказано в стихотворении Сергея Михалкова:

Писать красиво нелегко:

«Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко…»

За буквой буква, к слогу слог,

Ну, хоть бы кто-нибудь помог!

Самым трудным и скучным уроком я всегда считал чистописание. Это только в песне красиво поется: «…тонким перышком в тетрадь…», а на деле все совершенно иначе: ненавистные прописи да крючочки с «нажимом» и тонюсенькими «волосяными» линиями, бесконечные помарки и кляксы!.. Была ли в этом острая необходимость, ведь сейчас школяры прекрасно обходятся и без чистописания? А попробуйте объяснить современному школьнику: что такое «промокашка», «непроливайка» или «перочистка»? И для чего они нужны?

Но говорят, что после того как в школах разрешили шариковые ручки, заболевания нервной системы у школьников выросли в разы, ведь когда мы макали перья в чернильницу наш мозг имел возможность отдохнуть…

Лишь в средней школе нам дозволили перейти от перьевых ручек к авторучкам с «открытым» пером. Никакие домашние работы, изложения и сочинения не принимались, если они были написаны «неправильной» ручкой. Представляю, как смешно будет читать нашим чадам о том, что в начале семидесятых годов родителей даже вызывали в школу, если кто-то из детей пытался писать на уроке шариковой ручкой. Также по непонятным мне причинам, ученикам запрещалось носить в школе часы. Классе в пятом они у многих из нас уже были, но их приходилось перед уроками снимать и прятать в карман.

Учебники мы оборачивали газетами, а прозрачные обложки на дневники и тетради появились значительно позже и считались большой роскошью. В конце года их бережно снимали и прятали, чтобы использовать на следующий год (ведь в магазинах они продавались крайне редко).

А помните, какие были портфели? Просто чудо! Зимой на них можно было с горки съехать... Другие ученические аксессуары мы тоже часто использовали не по назначению: жеваной промокашкой было удобно плевать через трубочку, в чернильницу можно было опустить косичку впередисидящей девочки, а в нарукавники спрятать записку или шпаргалку…

Несколько слов о школьной форме: мальчики носили у нас произвольные костюмы, а наши девочки – только темно-коричневые платья с чёрными повседневными фартучками и белыми - по праздникам. Обязательная деталь их одежды - белоснежные накрахмаленные воротнички и манжеты. А вот на уроках физкультуры мы все выглядели примерно одинаково: неуклюжие кеды и трикотажные штаны с выпуклыми коленками.

С детства я очень любил читать, но был ужасно застенчивым ребенком. В первом классе я отправился в школьную библиотеку и взял там какую-то книжку о животных. Прочитав ее тем же вечером, я, на следующий день, принес и незаметно поставил ее на полку в читальном зале. Когда мама объяснила, что я поступил неправильно, и мне следовало подойти к «тете» и списать книгу со своей читательской карточки, я два года боялся заходить в библиотеку, опасаясь, что меня обвинят в утере школьного имущества…

Наша первая учительница - Софья Ивановна была старенькой, седенькой и очень доброй женщиной. Возможно, педагогов в школе не хватало, поэтому она и «задержалась» в школе после пенсии. Частенько на уроках Софья Ивановна «клевала носом» или даже откровенно засыпала, а мы, как актеры немого кино, кривлялись и безобразничали, стараясь ее не разбудить. Обычно учеников хлебом не корми, но дай им «отчебучить» что-нибудь эдакое. Мы тоже не исключение. Были у нас даже свои «мастера клоунады». Так Славка Миронов, например, прятался на переменке в стенной шкаф, а затем, страшно рыча, вылезал из него посреди урока! Нам тогда это казалось самой классной шуткой.

Много у нас было разных проказ: мы перебрасывались записочками, разрисовывали учебники, играли в «крестики-нолики», «морской бой» и «балду». На переменках все - и мальчишки, и девчонки играли в "фантики" или в более интеллектуальные «ниточки».  

К слову, это - прекрасная игра. Сначала обычная нитка завязывалась на узелок, затем, один ученик держал её большими и указательными пальцами обеих рук, а второй ловко перехватывал на свои пальцы, и в результате сплетались красивые причудливые узоры.

Также мы выдумали вот что: кусок велосипедного ниппеля присоединяли к клизмочке или промытому пластиковому флакону из-под клея. Выводили эту «систему» на пиджак через отверстие для пуговицы, а баллончик помещали в карман. Сжимаешь его незаметным движением руки – и вылетает струйка воды, но никто не может понять: «откуда?».

Были у нас и бумажные хлопушки с мелом: складывался, по принципу оригами, ромбовидный конверт, носик срезался. Внутрь засыпался мел. Когда хлопнешь по такому конвертику рукой – происходил небольшой «взрыв» (вылетало целое облако мела)! Конечно же, все ходили белые!

Очень веселым развлечением считался «скорпиончик»: когда через пуговку продевали резинку, накручивали ее, прикрепляли к маленькой загнутой проволочке и все аккуратно заворачивали в бумажку. Потом начинали хвалиться перед одноклассниками: мол, у меня есть сушеный скорпиончик, но вам я его не покажу… Кто открывал  такое «сокровище» (особенно во время урока), мог и в обморок от неожиданности упасть: механизм оглушительно трещал и буквально выпрыгивал на любопытного приятеля! А как все потом смеялись – не передать...

Напротив нашей школой была булочная. Дяденька на смирной пегой лошадке привозил туда хлеб в деревянной будочке. С торца здания было специальное окошко, в которое он и выгружал буханки, а ребята в это время кормили его старую-престарую лошадь травкой. На переменах мы частенько покупали половинку черного, а потом на уроке всем классом «дербанили» ее по кусочкам…

Наша Софья Ивановна жила в соседней деревушке Прибытки и имела обычай плакать, когда рассказывала нам о минувшей войне и зверствах фашистских оккупантов, показывая на своей голове шрам от удара немецкой плеткой. Когда мы окончили начальную школу и перешли в пятый класс, нашу первую учительницу благополучно проводили на заслуженный отдых.

Вот тогда нашей классной дамой стала Анна Ивановна Федосова. Она преподавала у нас ботанику, зоологию, биологию и анатомию. Очень многое в нашей жизни зависит от учителя, а Анна Ивановна была педагогом «от Бога»! Ее главными чертами являлись: поразительная любовь к своему предмету и удивительный дар - делиться своими знаниями. Практически все, что мы учили на ее уроках,  я помню до сих пор. При поступлении в медицинский ВУЗ мне, естественно, пришлось сдавать биологию. Я сделал это без особого труда и всяких репетиторов, благодаря запасу тех знаний, который получил от нее в школе. Она и как женщина, всегда выглядела безупречно. Не удивительно, что когда я, будучи студентом, приезжал в Зябровку, то первым делом, покупал у бабулек, торгующих возле автобусной остановки, букет гладиолусов и относил его своей любимой учительнице.

Муж Анны Ивановны был командиром авиационно-технической базы: большой, серьезный, громогласный. А она - удивительно мягкий и простой в общении человек: спокойная, уравновешенная и доброжелательная. Анна Ивановна организовала у нас кружок юных натуралистов, и мы с удовольствием его посещали. А после занятий она частенько приглашала всех нас к себе домой и поила чаем.

- Смотри, Серёжа, - говорила она мужу, - это детишки твоих подчиненных: очень хорошие ребятки!

И Сергей Иванович в ответ гудел басом:

- Прекрасно! Ты им чайку подливай…

Сколько театрализованных  вечеров было придумано лично ею: «Праздник Урожая», «Золотая Осень», «Грачи прилетели»! А летняя практика под ее руководством превращалась из тяжкой повинности в настоящую радость: работать с любовью к растениям было ее главным требованием, будь то прополка, полив или рыхление почвы.

Мы жили с Анной Ивановной в одном доме, поэтому школу я старался не прогуливать – ведь классная всегда дожидалась маму возле подъезда и обязательно справлялась: не заболел ли...

Кроме того, мне действительно очень нравилась биология. Интерес к ней возник еще в детском саду после случая, когда мы вырастили лягушат из икры, которую по весне ходили собирать на ближайший пруд. Банка с этим «добром» стояла у нас на подоконнике, а мы ежедневно отмечали в тетрадке: какого числа из икринок «вылупились» головастики, когда у них появились задние или передние лапки, насколько уменьшился хвостик... Дешевое, но очень увлекательное и поучительное занятие: оно развивает у детишек кругозор, любовь к исследованиям и живой природе. Хочу порекомендовать этот опыт современным педагогам.

Я очень любил наблюдать за различными козявками, а как-то даже принес домой с прогулки полные карманы дождевых червей (просто потому, что мне их стало жалко!) и долго обижался на маму за то, что она их выбросила. В другой раз, словно Буратино в Стране Дураков, я посадил косточку от апельсина в песочек недалеко от дома,  и каждый день проверял: «не выросло ли фруктовое дерево?» Уж не знаю почему, но всходов я так и не дождался, чем был очень расстроен, даже пробовал пописать на свою «оранжерею», но и это не помогло…

            В нашей переписке с одноклассниками больше всего воспоминаний об Аврутиной Полине Давыдовне (между собой мы именовали ее сокращенно – «ПД»). Она была нашим учителем русского языка и литературы, а некоторым классам преподавала еще и белорусскую литературу. Она не только посвящала нас в премудрости правописания, но и воспитывала хороший вкус, прививала любовь к природе, литературе и поэзии. Уроков «этики» в школьной программе тогда еще не было, но без преувеличения, Полина Давыдовна во многом помогла нам стать порядочными людьми!

Она учила нас читать и понимать Пушкина! До сих пор я помню ее слова, о том, что в произведениях Александра Сергеевича, при желании, можно найти ответы на любые жизненные вопросы. Все творения Пушкина замечательны, но каждое хорошо по-своему. Одни из них – сообщают нам важные исторические сведения, другие – преподают урок бескорыстных человеческих взаимоотношений, третьи – показывают выход из трудных жизненных ситуаций. Свое согласие с нашей учительницей я выражу в четверостишии:

 

Кто любит Пушкина,

               Всегда его достоин.

Кто понял Пушкина,

               Тот сам чего-то стоит!

 

На уроки мы частенько приносили газету "Комсомольская правда": писали рецензии на злободневные статьи, рассуждали, высказывая свои мнения по самым острым и интересным вопросам. Сегодня такой смелый и творческий подход к обучению можно назвать «азами» журналистики.

Полина Давыдовна бережно хранила сочинения всех своих учеников. Чтобы ее архив не выглядел, как простое нагромождение тетрадок, она завела огромную амбарную книгу  и просила нас переписывать в нее наиболее удачные работы. Первые свои стихи мы, естественно, также показывали ей. Пусть они были неуклюжими, смешными, а порой - нелепыми, но она никому и никогда не дала ни малейшего повода усомниться в своих способностях, всячески поддерживая и поощряя учеников в их добрых начинаниях и лучших душевных порывах.

Полина Давыдовна негативно относилась к безвкусной парфюмерии и была весьма чувствительна к резким запахам. В связи с этим она даже приучила нас мазать обувь ваксой вечером накануне занятий, чтобы она успевала впитаться и подсохнуть. Почти, как тот старшина из анекдота, сказавший: «Ботинки следует чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову…»

Однажды наши безобразники сорвали урок по книге «Молодая гвардия» А.Фадеева, нарочно смочив  тряпку у классной доски тройным одеколоном. Войдя в класс, ПД в недоумении обнюхала впереди сидящих учеников, а затем вытерла классную доску этой злосчастной тряпкой, отчего вонь неимоверно усилилась, и тогда она с досадой сказала: «Вы не достойны темы комсомольцев-героев!», - и ушла... Ох, как стыдно сейчас это вспоминать!

Вновь слово - Татьяне Завражновой: «У меня с Полиной Давыдовной и "Молодой гвардией" связана своя история. Наше поколение войны не видело и относилось к подобным героическим историям, ввиду малолетства, как к красивым сказкам, у которых был единый счастливый конец – Великая Победа в мае 1945 года. Однажды я читала в классе доклад о судьбе Любови Шевцовой, а Полина Давыдовна слушала меня, стоя у окна. И вдруг… слезы потекли по ее щекам! Не только я, а многие одноклассники это заметили. Все случившееся было так неожиданно и странно… Представляете, какая необычайно тонкая душа, оказывается, была у нашей наставницы! Ну, а за свое сообщение я тогда получила «отлично»! Спустя много лет мы случайно встретились с Полиной Давыдовной в автобусе и она призналась, что хранит тот мой доклад...»

По осени нас, начиная чуть ли не со второго класса, возили в ближайшие колхозы на «картошку». Не думаю, что это приносило какую-то ощутимую пользу народному хозяйству, но ценить крестьянский труд приучало.

Развлекались мы на полях по-разному, но самой интересной игрой была перестрелка картошкой. Для этого ножичком затачивался полуметровый пруток из гибкой, упругой веточки ивы. На острие накалывалась небольшая «бульбочка», которой, размахнувшись, ударяли о сапог, после чего она летала метров на сто!

А какое несказанное удовольствие мы получали от обеда на природе, когда все доставали из своих котомок положенную мамами еду на общий стол, и каждый брал все, что хотел! А капусту, свеклу или морковь мы ели прямо с поля: обтирали ее о штаны или счищали прилипшую землю далеко не стерильным ножом… И ничего с нами не случилось, никто не заболел.

Как не упомянуть еще об одном важнейшем деле - сборе металлолома. Пацаны любили это мероприятие и самоотверженно соревновались между классами: кто больше «сдаст» металла. Лазали по окрестным свалкам, искали все железное и стаскивали к школе горы покореженного хлама. Потом этот ржавый металл месяцами валялся на школьном дворе, а хозяйственные мужички приходили туда с ножовками и клещами, выискивали что-нибудь полезное и нужное в быту: трубы, уголки и прочую дребедень. Наконец приезжала машина, которая загружалась силами все тех же пионеров, и за несколько ходок все это «богатство» куда-то вывозили… Со временем мы приноровились при очередной компании по сбору металлолома перетаскивать его из одной кучи в другую и браво рапортовать на школьных линейках о том, сколько собрали лома в очередной раз. Вот так один и тот же лом сдавался многократно. И с макулатурой происходила примерно такая же история…

Как-то в сентябре, мы пришли в школу, а там появились новые вешалки, с литыми металлическими крючками для одежды. Через пару дней, на одной из перемен, отзывают меня дружки в сторонку и говорят, что крючки-то, оказывается, сделаны из магния…  На следующее утро вешать одежду было уже не на что… Зато весь вечер вокруг городка полыхало, громыхало и бабахало. Кто отвинтил те крючки, выясняли во всех классах целую неделю, однако, никто не признался, хотя многие в этом участвовали, и я тоже: долго ли незаметно выкрутить два шурупа… Зато для уроков труда появилась новая актуальная тема, и потом наши корявые кустарные крючки долго украшали школьный гардероб.

 

"Кропка, кропка, коска..."(точка, точка, запятая…(бел.)

 

Белорусы – народ добродушный и бесхитростный, а также терпеливый и очень трудолюбивый. И язык у них такой же – мягкий и напевный, а многие слова, как мне кажется, даже точнее и выразительнее русских. Вы только вслушайтесь: "зплюшчыушы вочы" (закрыв глаза), ставлю тебе "три" или "агульная млявасць и абыякавасць да жыцця", что переводится, как «общая слабость и безразличие к жизни». Ведь здорово, правда?

Как-то с семилетним сынишкой мы гуляли по Минску и читали вывески:

-          «Пошта», «Малако», «Сталовая»...

-          Папа, здесь что, одни двоечники живут? – искренне удивлялся мой сынок.

Не знаю, как вам, а мне всегда ласкало слух милое белорусское «гЭканье».  Правда, после переезда в Россию, новые приятели из-за такого «акцента» частенько надо мной посмеивались, так что пришлось отвыкать и переучиваться.

Белорусская литература (а также История БССР и География БССР – две эти дисциплины являлись факультативными) преподавалась у нас на русском языке. Но учебники были на «беларускай мове», да и многие произведения мы должны были читать в подлиннике, поэтому некоторые стихи и басни хорошо помнятся до сих пор. Для облегчения участи русскоговорящих детей в учебниках были сделаны специальные сноски, где объяснялись самые сложные слова, правда, тоже на белорусском, но все равно - попроще. И вот споткнулся я однажды на слове "мармытаць". Полез в сноску и читаю: "мармытаць - гэта бурундзiць"... И все сразу встало на свои места…

А вот как (в нашем переводе) звучала  всем известная песня «Постой, паровоз!»:

Пастой цягаунiк,

 Не стучыце колы,

Кандуктар цicканi за храпавiк.

Я к мацi радзiмай

С апошнiм прывятаннем

Спяшу паказацца на вачы!..

Теперь нашим же детям уже приходится объяснять, что «шкода» - это не марка чешского автомобиля, а «туфли рэпнулися» вовсе не из-за того, что в них исполняли  рэп…

А вот, что рассказала Людмила Егоренкова:  «Слова "куёудиться" и "гэцкаться" – это, скорее всего, не литературные белорусские слова, а придуманные народом. Я всю жизнь их говорю, и мои сыновья воспринимают их как данность. А вот невестки запротестовали.... И тогда мой младший сын на глазах у своей жены вошел в Интернет, набрал слово "куёудиться" и… победа! Есть такое слово! И его значение - вертеться, крутиться. Он кричит: "Мама! Есть твое слово в Интернете! Сейчас посмотрю "гэцкаться"...

И вот тут оказалось, что толкование этим двум словам в Интернете даю... я - в переписке на форуме с одной из своих подруг! Вот как! А если бы не я, то разве мир узнал бы эти слова?»

 

 

Глава 7. РЫЖИЙ, РЫЖИЙ, КОНОПАТЫЙ!

                                           

                                     ДРАЗНИЛКИ

Всем известно, что игры детей не обходятся без ссор. Во все времена весьма убедительным аргументом в них считалось «дразнилки» - рифмованные фразы или короткие стишки. Они придумываются самими детьми для высмеивания человеческих недостатков или для защиты от обидчика. Независимо от своей правоты, в ребячьем споре чаще побеждает тот, кто знает больше дразнилок. И очень здорово, что в ходе словесных баталий истинная причина размолвки, как правило, быстро забывается...

Чаще всего наши детские дразнилки были безобидны и доброжелательны, они просто поддевали шуткой «слабое место» характера или «некрасивую» привычку другого ребенка. Дразнилки развивали у нас чувство юмора, умение подмечать плохое и несправедливое, а также (что тоже очень важно!) учили постоять за себя.

Такие словесные перепалки я рассматриваю, как разновидность игры «в слова», неизбежную форму общения детей. Мы, например, сочиняли дразнилки, заставляющие устыдиться жадности, вранья, воровства, ябедничества, хныканья. Тут уж ничего не поделаешь, но дети с этими пороками “борются” своими собственными методами. Прокомментирую это выдержками из моей коллекции.

Сегодня, как и полвека назад, актуальны дразнилки про жадин:

Жадина-говядина, соленый огурец!

На полу валяется, никто его не ест!

А муха прилетела,

Понюхала и съела.

Растеряху обычно поддразнивали так:

Обезьяна без кармана
Потеряла кошелек,
А милиция узнала -
Посадила на горшок.
А горшок горячий -
Обезьяна плачет!

За неловкость виновного незамедлительно «карали» словами:

Моряк - с печки бряк,

Растянулся, как червяк!

Плаксе можно было пропеть:

 Рева-корова,
Дай молочка!
Сколько стоит?
— Три пятачка!

Или еще обидней:

Плакса, вакса, гуталин

На носу горячий блин!

Тем, кто зазнался, говорили:

Воображала хвост поджала
И под печку убежала,
А под печкой крокодил
Воображалу проглотил.

Или обращались вот в такой гротесковой форме:

Командир полка -
Нос до потолка
Уши до дверей,
А сам, как воробей!

Иногда буква "о" намеренно заменялась на букву "ы" - считалось, что это особенно подчеркивает презрительное отношение к воображуле.

Куколка-балетница,
ВЫбражуля-сплетница!

А эта дразнилка, видимо, сама родилась от зависти при виде нарядно одетой девочки:

Мадам Тю-Лю-Лю
Наелась киселю,
Напилась компоту -
Пошла на работу!

А вот как осаживали хвастунов:

Кто хвалится,

Тот в яму свалится!

Трусишка тоже получал сполна:

Трус, трус, белорус,

На войну собрался,

А увидел пулемет –

Сразу испугался. (В оригинале последняя строка звучала довольно некультурно).

Или куплет, посвященный «влюбленной» паре:

 Тили-тили-тесто,

жених и невеста...

То, что «молодые» еще ходят в детский сад и просто дружат, никого не смущало.

Среди баб - один прораб (это про мальчика играющего с девочками).
Среди штаба - одна баба (обратная ситуация).

 

 Кто со мной - тот герой,

А кто без меня - тот паршивая свинья!

 

Повторюшка – жареная хрюшка!

 

Дразнилки могли «тонко» намекать на внешность противника:

 

От такой красавицы Псы в стороны бросаются!   Жирная бочка Родила сыночка, А сыночек без ушей, Кричит: "Мамочка, пришей!"

У кого рубаха в клетку, Тот похож на табуретку! У кого пупок наружу, Тот родился в грязной луже! У кого пупок в трусах, Тот родился в небесах!

А вот всем известное:

Рыжий, рыжий, конопатый,

Убил дедушку лопатой!..

На лето многих из нас коротко стригли, поэтому бытовала дразнилка:

Лысая башка,

Дай пирожка!

…или:

Лысый, сходи - пописай!

Доставалось и тем, кто носил очки:

У кого четыре глаза,

Тот похож на водолаза!

Многие дразнилки были связаны с именем оппонента:   Лена – сопли до колена!

 

[Сашка] — умный, По горшкам дежурный!   Алешкина мать Собиралась помирать. Умереть не умерла, Только время провела.   Андрей-бармалей Сделал шапку из гвоздей. Идет - хвалится, А гвозди - валятся.  Валя, Валя, простота, Кислая капуста! Съела мышку без хвоста И сказала: "Вкусно!"   Андрей-воробей, Не гоняй голубей, А то девочки придут, Поцелуют и уйдут!   Женьдос-паровз На коне катался - Руки-ноги оторвало, А живот остался!

Андрюха - свиное ухо. Борис-барбарис - предводитель дохлых крыс.   Нинка - дура хвост надула И по речке поплыла, Крысу дохлую поймала И сказала: «Это - я!»   Витя-титя – карапуз Съел у бабушки арбуз, Бабушка ругается, Витя отпирается.   Ленка-пенка - колбаса, На веревочке оса, А оса шевелится, Ленка скоро женится. Вовка-морковка, Впереди винтовка, Сзади барабан, А на пузе - таракан! Борька – Борис На ниточке повис! Ниточка трещит, А Боречка - пищит!

 

И, конечно, самая универсальная мальчишечья:

Сегодня воскресенье,

Девочкам – печенье,

А мальчишкам-дуракам –

Крепкой палкой по бокам!

Иной вариант:

Сегодня воскресенье,
Девочкам печенье,
А мальчикам лепешки
Из гнилой картошки!

На нее имелась контрдразнилка:

                        Сегодня суббота,

Девочкам – работа,

А мальчишкам-морякам –

Финку, ножик и наган!

 

…( любое мужское имя) - дурак,

курит табак,

спички ворует,

девчонок целует, (или – «дома не ночует»)

спит под забором,

зовут его – вором!

Младших ребят поддразнивали так:

Малыши-карандаши,

На бумаге - напиши!

А бумага рвется,

Командир смеется!

Тому, кто поверил в шутку, говорили:

Обманули дурачка

На четыре кулачка!

Но могли услышать и резонный ответ:

А пятый кулак – сам ты дурак!

 

Иногда в ход шли весомые доводы, вроде тычков и затрещин, и тогда диалог выходил на иной уровень:

— Так тебе и надо,
Курица-помада!

— Ничего не больно –
Курица довольна!

 

Некоторые дразнилки являлись готовым ответом на какую-либо реплику:

- …да. - По колено борода, Бороду отрезали, А тебя зарезали!

- ..ты. - Попой нюхаешь цветы! А цветы железные, Попе неполезные.

 

Или вот такие подначки: 

- Скажи: «клей». - Клей. - Выпей баночку соплей!   - Скажи: "банка"… - Твоя мать- цыганка!

- Скажи: "гараж". - Гараж. - Снимай трусы, иди на пляж.   - Скажи: "машина"… - Выпей баночку бензина!

 

- Скажи: «лук»…

- По лбу тебя стук, - и простачек получал затрещину.

 

- Скажи: "полотенце"
- Полотенце...
- Твоя мама любит немцев!
(А вот за такую дразнилку можно было и по шее схлопотать!)

 

На вопрос: "ты куда?», следовал ответ:

- Попой резать провода!

 

- Ты за Луну или за Солнце?
Если отвечали: «За Солнце», - следовал смех и перевод: «За богатого японца!»
Когда отвечали: «За Луну»,  - это означало: «За Советскую страну!»

 

- Выбирай: дуб, орех или Аврора?
- Дуб…

- Вот тебе в зуб!
- Орех…

- На кого покажешь грех!
- Аврора…

- Снимай штаны без разговора!

 

Когда качались на качелях тот, кто сверху, хвалился:
- Я высоко на ракете, а ты у себя в туалете.
Тот, кто снизу, отвечал:
- Ты у черта на горе, а я - у Ленина в Кремле.

Скажите, неужели стоит обижаться на такую безобидную шутку:

Расскажу тебе на ушко

Про зеленую лягушку.

Никому не говори,

Потому что это - ты.

…или проказу, подобную этой:

Мы с тобой друзья до гроба!

За одно или за оба?

И, независимо от ответа, начинали «драть» оппонента за уши. На такую «агрессию» нужно было немедленно ответить отговоркой:

Раз с тобою мы друзья –

Драть за уши нас нельзя!

Раз уж избежать появления дразнилок в детском коллективе невозможно, то необходимо научить ребенка тому, как нужно реагировать на обзывание. А вариантов существует несколько: не обращать внимания, объясниться или «отговориться»…

Знание отговорок помогает не оставить оскорбление без ответа, сохранить спокойствие (хотя бы внешне), пресечь конфликт, удивить и остановить нападающего.

Например, кто-то стал дразниться:

Дурочка-снегурочка

Лежала на печи,

Ела кирпичи!

А вот вам наша «домашняя» заготовка:

Я дурочка-снегурочка,

Мой папа - Дед Мороз,

Ну, а ты - сопливый нос!

Вот готовый ответ девочек на дразнилки про «сверкнувшие» трусы:

Кто не видел трикотаж –

Детский мир, второй этаж.

На обидные выпады в свой адрес можно было ответить по-разному:

Кто обзывается - сам так и называется!

 

Черная касса - ключ у меня,
Кто обзывается - сам на себя!

Ты - сорока-белобока,

Твоя тетка кривобока.

Обзывай хоть целый век,

Я – хороший человек!

Шел зеленый крокодил,
Твое слово проглотил,
А мое оставил!

Иногда, когда того требовала обстановка, обидчика обрывали довольно грубо:

Папа купит мне корзину –

Я тебя по роже двину!

А еще у нас была такая штучка:

Я тебя не слушаю, посолю и скушаю!

 
- Дурак!
- Приятно с вами познакомиться, а меня Петей зовут.

 

Чики-чики - стеночка! (И ребенок ставил рукой преграду между собой и обидными словами.)

Все отговорки следует произносить спокойным, доброжелательным тоном, стремясь свести конфликт к шутке. Поверьте: это – помогает!

 

                                      МИРИЛКИ

Умение мириться – очень важный навык. Ребенок должен научиться прощать – это поможет ему и в дальнейшей жизни. Обычно весьма сложно произнести первые слова примирения. Для этого у нас были свои собственные рецепты: прочитал веселый стишок, улыбнулся другу – и ссоре конец, а кто помирился – молодец!

Примеры «мирилок»:

 

Мирись, мирись, мирись, И больше не дерись. А если будешь драться, Я буду кусаться. А кусаться – ни при чем, Будем драться кирпичом. А кирпич ломается, Дружба начинается!   Пальчик за пальчик Крепко возьмем: Раньше дрались, А теперь - ни по чем!

Мир, мир навсегда, Больше ссориться нельзя, Кто поссорится со мной, Тот останется свиньей. Ты свинья и я свинья: Больше ссориться нельзя.       Раз, два, три, четыре – Будем жить теперь мы в мире И не станем больше драться, Будем только целоваться!

К сожалению, в жизни случаются и совершенно безобразные факты, когда оскорбительные прозвища, унизительные слова, групповая травля (прекрасно описанные в  повести В.К.Железникова "Чучело") серьезно травмируют психику ребенка и формируют у него комплекс неполноценности. Каждое подобное происшествие требует срочного вмешательства родителей, педагогов и школьных психологов. Необходимо поговорить отдельно с организаторами и жертвой бойкота или устроить классный час на данную тему. Одна моя знакомая учительница предложила своим пятиклассникам вместо общепринятых ругательств использовать названия динозавров или цветов. Дети сразу же включились в игру и стали называть наступившего на ногу одноклассника – «диплодоком» или «кактусом». Это звучало также эмоционально, но менее грубо и с юмористической окраской.

Конечно, отдельные ребячьи шуточки кажутся «со стороны» очень злыми, но это не совсем так, потому что проистекают они из присущей данному возрасту беспечности и неопытности. Например, на сильном морозе, со словами: «хочешь попробовать кисленького?» - у нас предлагали лизнуть железный замок или дверную ручку. Язык тут же «прилипал» к стылому металлу, и детский вой разносился по всей округе.

Однажды у траншеи, в которой работяги повредили электрический кабель, мальчишки попросили меня встать двумя ногами на ее края, а когда нужного «эффекта» не последовало (я был в резиновых сапожках), предложили коснуться противоположных стенок канавы руками. Ох, и «тряхнуло» же меня тогда током (на потеху зрителям)! А ведь могло и убить… Но ведь этого мне никто не желал.

Зато в тех случаях, когда мы имеем дело с активным неприятием ребенка другими детьми: его преследованием, вымогательством и угрозами физической расправы, нездоровый коллектив целесообразно покинуть и, чем быстрее - тем лучше.

Мы сами не были идеальными детьми. Однако класса до восьмого в нашей школе не было ни «изгоев», ни «отверженных». Мы даже мальчика-инвалида, страдающего ДЦП не высмеивали, а жалели. Наши шутки касались лишь тех черт характера, которые ребятам было под силу исправить. Вот вам и объяснение нашей долгой и крепкой дружбе.

Правда, в подростковом периоде наши взаимоотношения несколько усложнились: неумение контролировать свои эмоции, жажда признания и соперничество в борьбе за внимание одноклассниц, нередко приводили к конфликтам. Как результат – возникали интрижки и ссоры, а порой, даже драки. Вот об одном таком случае я вам и расскажу.   

 

                                     

ИВАН-ВЕЛИКАН

                          

В девятом классе к нам пришло несколько новых учеников. Среди них был и Иван Котляр – здоровенный деревенский парень - двоечник. Интеллектом он не блистал, но рост и кулаки у него были весьма авторитетными, поэтому он сразу попытался занять нишу нашего неформального лидера.

За глаза его нередко называли «Иваном-великаном». Он развлекался тем, что раздавал налево и направо пинки да подзатыльники, и отнимал у "вассалов" мелочь. Спорить с ним было "себе дороже" – он начинал на каждой перемене преследовать и тиранить свою жертву вместе с такими же, как он сам, дружками – гоблинами.

Не помню из-за чего, но я тоже попал в его опалу. Началась травля. Ничего конкретного Котляр от меня не требовал, зато без устали старался унизить то словами, то жестами, или же стремился навязать какую-нибудь борьбу-возню, из которой, как правило, всегда выходил победителем, так как был намного сильнее всех остальных ровесников. Все это делалось прилюдно, а что еще более обидно – при девчонках. Видимо так он тешил свое больное самолюбие.

 Сначала, кое-как удавалось переводить впечатление от тех домогательств в шутку, но вскоре это перестало помогать. Просто удивительно, насколько серьезно переживается в юности подобное социальное неблагополучие.  Менее чем за месяц, он довел меня, как говорится, до "точки". Дошло до того, что я шел в школу, как на каторгу. Праздником считался тот день, когда Иван прогуливал занятия, но это случалось не часто. У меня пропал интерес к учебе, и невыносимо больным нарывом ощущалось чувство собственного достоинства. И этот гнойник вскоре прорвался. А случилось вот что.

Однажды во время большой перемены, а дело было теплым и солнечным сентябрьским днем, Иван сидел на подоконнике открытого классного окна и, как всегда, расточал свои нелепые и пошлые шуточки в адрес одноклассников. Постепенно он переключился на меня и отпустил какую-то туповатую остроту в адрес "слюнтяя" и "маменькиного сынка".

Эта очередная обида сработала, как ложка соды в стакане лимонной кислоты. Мои эмоции вышли из-под контроля. Я шагнул к Ивану-великану и ударил его кулаком в ухмыляющийся наглый рот. Первый раз в жизни я ударил человека по лицу. Иван взмахнул руками и вывалился в окно. К счастью, наш кабинет находился на первом этаже, а под окнами была клумба, которую мы недавно вскопали. Иван, кряхтя, поднялся и, произнеся: "убью!", побежал за своими дружками к школьному сараю, где у нас была неофициальная курилка.

Я остался стоять у окошка, предвкушая ужас неотвратимой расправы. Далее случилось то, чего я никак не ожидал: ко мне, не сговариваясь, подошли два парня из числа "отверженных" и предложили свою помощь. В итоге, состоялся лишь разговор, а драки не последовало. Так Иван-великан был низвергнут со своего «пьедестала», и переключился на слабаков из параллельных классов. Все оставшееся до нашего отъезда из Белоруссии время, он всячески заискивал и добивался моего расположения.

 

                                     

ПРОЗВИЩА

 

Читая мои истории, вы, наверное, заметили, что у многих из нас (включая девчонок) имелись прозвища. О, как интересно спустя годы перебирать их в своей памяти! Прозвища – тоже важная составляющая мира детей. Впервые мы получаем их от своих родителей и близких нам людей. Каждый малыш бывает буквально «осыпан» различными ласковыми словечками (Зайка, Котенок, Ягодка, Солнышко и всевозможные «-пусики»), не имеющими никакого отношения к его настоящему имени. Мамы, папы и бабушки обычно вкладывают в них все оттенки своей любви и нежности, благодаря чему, ребенок имеет положительный пример уважительного и доброжелательного обращения людей друг к другу. Сразу вспомнилась одна, довольно курьезная, ситуация. Так моему (ныне взрослому) племяннику после рождения целый месяц не могли придумать имя (в семье по этому поводу продолжались бесконечные дебаты) и весь этот период родители называли младенца по отчеству - Петрович…

В школьные годы дети уже сами придумываю прозвища друг другу. Отчасти это способствует их сплочению в определенную группу, но порой становится средством поддразнивания и даже унижения. Иметь кличку - означает обладать каким-либо качеством, заслуживающим внимания сообщества, даже если это внимание будет не совсем приятным. «Безымянность» же обычно свидетельство того, что ребенок не интересен сверстникам. Считаю, что главным является не само прозвище, а то, как мы его воспринимаем. Самое правильное отношение к недоброжелательным словам в свой адрес – показное равнодушие: «ну, и что?!»

Я не раз замечал, что, встречаясь со старыми друзьями через много лет, сначала вспоминаешь его школьное прозвище, а лишь потом – имя и фамилию. А прозвища у нас были самыми разнообразными: Массонги (Серега Цыбиногин), Додик (Коля Стрельцов), Ёлка (Женя Горохова), Читы (сёстры Лиля и Вера Бекетовы), Боб (Крайнов), Волька (Олег Речкалов), Сява (Славка Кульчицкий), Иржик (Вовка Фатеев), Бася (братья Двоскины), Шукса (Дашук старший), Щегол - Витя Желтков, хулиганистый пацан Хек, Фёла и даже Царевич Проша (уже не помню паспортных данных этих ребят).

Чаще всего прозвище происходило от имени или фамилии своего владельца (нередко с ехидцей и «подковыркой»). Так, Юру Неровного звали – Кривой (или Сыр), а Юру Короткого - Длинный, за Молотовым прочно закрепилось – Молоток. Олежонком стал Олег Марголин, Шкрябчиком - Валерка Шкрабов, Авоськой - Оля Иосько, Акулятами - Миша и Саша Акулёнок, Нёмой или Нёмочкой - Витя Неумывакин, Сыч (невнятно произнесенная фамилия - Саши Соцевича), БГ (Баширов Гена), Сак Б (Саша Борисов)... Три дружка невысокого роста: Рогов Саша, Ныш Миша и Карандин Витя были - Рожка, Нышка и Карашка. Продолжать могу очень долго…

Многие клички были вполне «заслуженными» и удивительно точно отражали внешний облик человека, его характер или привычки. Конь – здоровенный парень Миша Давыдов, Витамин - огненно рыжий Толя Заломай, Труп  - Стасик Друбковский, который не выговаривал  буквы "д", Сало - плотный Латыпов.

Чего греха таить, частенько с нашей «легкой руки» прозвищами награждались и взрослые. Например, в соседнем дворе жила бабушка, которая вместо слова «табуретка», говорила «тубаретка», поэтому «за глаза» все ее именно так и называли. В финских домиках жила женщина невысокого роста - тетя Лена. У нее была серьезная проблема с ногой, по этой причине она заметно хромала, из-за чего за ней прочно закрепилась кличка - "Шлеп-нога". Смешно, но, как теперь видится, - и грешно тоже…

Конечно же, не оставались без нашего внимания и дорогие педагоги: Сушка (или Сухоручка) - так звалась за свою худобу и больную руку, Темпача - за излюбленную фразу, Белокурая Жуази – благодаря цвету волос, а Утка – за неуклюжую переваливающуюся походку… А вот любимую (практически всеми) Анну Ивановну, мы называли – Аннушкой.

Мне всегда хотелось иметь какое-нибудь мужественное, гордое и благозвучное имя. «Валерик», как величала меня мама, а тем более «Валерушка», как предпочитала обращаться ко мне любимая бабушка, мне категорически не нравились. Однако во дворе ко мне «прилипло» прозвище – Сергуша. Не очень то брутальное, зато совсем не обидное и даже ласковое. А вот весельчака и проказника Славку Миронова мы разыгрывали на грани политического «фола». Кто-нибудь из одноклассников кричал:

- Слава!

Славка оборачивался, а ему пренебрежительно говорили:

- Да не тебе, а - КПСС!

- Слава!.. Да не тебе, а - Труду!

Считаю, что в нашей подростковой среде такое поведение не являлось девиантным или аморальным. Совсем иное дело, если кто-то, будучи в зрелом возрасте, непочтительно отзывается о своих родителях или учителях. В этом случае можете не сомневаться: перед вами - дурной человек. Учитывая это, я тоже исключил из своего лексикона обидные прозвища типа: «училка», «химоза», «глобус», «колба», но давайте договоримся, что мои добрые шутки, чуть-чуть поперченные справедливой критикой – не в счет.

 

 

Глава 8. ШУТКАМ – ДА, НАСМЕШКАМ – НЕТ!

 

Итак, учителем математики у нас был Баранов Михаил Артемович. Он также частенько упоминается в нашей переписке. Честнейший и добрейший человек, с довольно оригинальным юморком… Пусть иногда и жестковатым, но беззлобным.

Бывало, раздает он проверенные контрольные и комментирует:

- Эту свою работу пойди и повесь на гвоздик в туалете…

- А за такую ошибку тебя надо поставить к доске и расстрелять соленым огурцом…

Однажды наш одноклассник на фотографии в школьном музее выколол циркулем глаза вождю мирового пролетариата В.И.Ленину. Баранов быстро и профессионально «вычислил» этого паренька и уколол его тем же самым циркулем в «интересное» место. Не педагогично, конечно, но свою воспитательную роль сыграло.

Михаил Артемович частенько устраивал на уроке самостоятельные работы, а тому, кто первый справлялся с его заданием, он ставил «пять» и отпускал в буфет - "за пирожками". В тех же случаях, когда класс долго не мог решить его задачек и примеров, он говорил: "Что-то сегодня никто не торопится в буфет? Наверно, денег нет? Так я дам". И с этими словами доставал из кармана пятикопеечную монету и клал ее на край своего стола.

А вот, что вспоминает о Михаиле Артемовиче Борис Большаков: «Как-то, завершив учебный год, мы решили сходить классом в поход на пару ночевок. Выбрали отличное местечко в тридцати километрах от Зябровки - островок на реке Сож, и отправились. А наш классный руководитель Михаил Артемович, кавалер нескольких орденов Солдатской Славы, и человек, у которого отсутствовали обе ступни (он ходил на протезах), возглавил этот труднейший пеший переход! Только теперь, с высоты своего возраста, понимаешь, какой же сильный и цельный характер был у этого человека и как беззаветно он нас любил! Но во время самого перехода - железная дисциплина, никаких нравоучений, уговоров и мелочной опеки. Мы сами шли и тащили поклажу, самостоятельно ставили палатки и готовили еду. Одновременно с общественно полезным трудом - купание в реке без каких-либо ограничений и полная свобода для любой творческой инициативы. Приведу один показательный эпизод. Как-то наша одноклассница решила переплыть на другой берег реки Сож, а течение в этом месте достаточно сильное... И вот, когда она преодолела полпути, силы ее покинули… Михаил Артемович с берега увидел это и наполеоновским жестом направил на помощь девушке пару крепких ребят, а сам невозмутимо наблюдал за происходящим у кромки воды: ни суеты, ни паники, ни криков... Что было в тот момент у него на душе, остается загадкой. И даже после такого серьезного происшествия мы ни единого слова упрека от своего наставника не услышали. Вот о ком следует написать книгу! А мы даже не помним, за что наш учитель получил свои боевые награды. Только он и в мирное время продолжал совершать свой каждодневный подвиг - на собственном примере учил нас мужеству и самообладанию, а каждый свой урок превращал в увлекательный познавательный процесс, и не было случая, чтобы кто-то обиделся на него за полученную двойку…»

Я прекрасно помню Михаила Артемовича и, возможно, именно знакомство с таким Учителем, подвигло меня на то, чтобы более двадцати лет заниматься рукопашным боем с трудными подростками в своем клубе «Илья Муромец» и даже воспитать двукратного Чемпиона Европы…

Следующая история от Людмилы Егоренковой: «Алгебру я любила, а вот геометрию, особенно стереометрию, - не всегда понимала. Приносит Баранов стопку контрольных, в гневе трясет ими у нас перед носом и приговаривает: "Хваленый "А"- класс! Я-то думал, что вы – Ослы! Нет, вы - кОзлы!» Проходит мимо меня, сочувственно гладит по голове широкой своей ладонью и почти со стоном произносит: "Хорошая ты деука, Люсик!.. Эх…" - и сокрушенно машет рукой, мол, «но что с тебя взять?» 

А вот Полина Давыдовна говаривала в адрес «вякающих с места» и «не по делу» следующие слова: "Что ты чирикаешь, как воробей из навозной кучи?», а порой в гневе приглашала к доске следующими словами: "Поднимите-ка, голубчик, свой ясновельможный зад..." Раньше это звучало очень грозно, а сейчас кажется смешным и милым...

ПД, когда кто-нибудь не выучил урока, могла сказать и так:

- Вот стоишь ты тут перед нами, как памятник собственной тупости!

Однажды, глядя на мучительные попытки ученицы раскрыть тему сочинения, Полина Давыдовна ласково подытожила: "Хорошая моя! У тебя понос слов, но запор мыслей".

Откровенно говоря, ПД была предельно строга и держала нас в «ежовых рукавицах». Даже здороваться с ней нужно было столько раз, сколько повстречаешь, но в каждом случае непременно по-новому: «здравствуйте», «добрый день», «здравия желаю». А, бывало, попадешься ей на глаза и чуть не плачешь, потому что уже не знаешь, как еще ее поприветствовать…

В кино она дозволяла нам ходить только в субботу на 17 часов и в воскресенье на 15.00. По вечернему «Бродвею» не гулять! Ослушники расплачивались сниженными оценками на следующий же день после совершения своего "преступления".

Наши школьные парты с откидными крышками были очень тяжеловесными (а их частенько приходилось поднимать или переворачивать, например, когда мы мыли класс), но и весьма удобными: можно было спиной прислониться, а иногда – и прилечь, убрать внутрь свои портфели, разложить шпаргалочки. А в пристроенном новом здании школы поставили современные (по тем меркам, конечно) столы, в которые ничего не помещалось - все портфели были свалены в проходах, как на вокзале. Конечно, мы знали, что у ПД «хитрый номер» не пройдет, но на других уроках свои баулы не убирали, в надежде на то, что не всякий учитель отважится штурмовать эти баррикады для того, чтобы добраться до последних парт, где жизнь «кипела» и «бурлила». Так вот, Михаил Артемович каждый свой урок непременно начинал словами: "А ну-ка, убрали все свои халявы!"  (Имелись в виду: ранцы, сумки и мешки со «сменкой»).

В кабинете математики  стояли еще более неудобные столы: две деревянные боковушки и крышка сверху. Однажды пришли мы, на алгебру, после урока физкультуры, такие все «орасто-горластые», и никак не можем успокоиться. Начался урок, но смеяться по-прежнему хотелось - даже еще сильнее. Так ведь всегда бывает: когда нельзя, то - очень хочется. Учительница, видя наше «взвинченное» состояние, неоднократно делала строгие замечания, а потом, как бы в наказание, чтобы нас остепенить, объявила самостоятельную работу. И только она отвернулась к доске, чтобы написать условия задачи, как наш стол «сложился»: боковушки – домиком, а верхняя доска упала к нам с соседом на колени! Тут уж мы вообще чуть со смеху не умерли. Так ведь еще же боимся и вид показать, чтобы урок не сорвать... Как мы тогда, давясь от смеха, собирали тот стол (чтобы крепежные столбики в свои дырочки попали) - этого не забыть!

К этому нелишне добавить, что за лето мальчишки обычно отращивали длинные волосы и приходили 1 сентября в школу с эдакой «красотищей». Михаил Артемович по этому поводу «спускал» на них «собак» и строем отправлял в парикмахерскую. Ребята, естественно, не желали расставаться со своими шевелюрами: что-то бурчали себе под нос и придумывали массу отговорок. И тогда учитель произносил, с характерным белорусским акцентом, свою ключевую фразу: «СирОжка (или "СлаУка"), ты что, Советскую власть не уважаешь?!» Наверное, уважали - потому что через день-два все приходили аккуратно подстриженными. А вот ПД, совершенно неожиданно для всех, вступилась за мальчишек с длинными волосами. Она сказала: "Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей..."

Тамара Абрамовна Карасик запомнилась мне глубокой, свойственной ее благословенному народу мудростью: «Я даю знания всем без исключения, - говорила она, - а тот, кто хочет - тот и возьмет!» Казалось бы, ну и что в этих словах особенного? Но в моем сознании тогда произошел серьезный переворот: оказывается, обязательное для той поры правило: «уровнять всех под одну гребенку, а затем строем – в светлое будущее!», здесь почему-то не работало. «Возьмет тот, кто захочет, а остальные меня не волнуют!» Вот это да!

Пожалуй, тогда же, где-то глубоко в моем подсознании и выстроился ассоциативный ряд: представьте себе, только быстро – морская пучина и рыбы, рыбы… большой косяк серебристых рыбешек! Так вот: а я - дельфин! Вот с этим необычайно ярким ощущением, благодаря одному-единственному высказыванию мудрого учителя, я и двигался по жизни: «Всегда оставайся честен перед самим собой, находи в себе силы и смелость, чтобы отстаивать свои убеждения, ведь каждый человек не «винтик», а – личность! Очень часто мне это помогало, а иногда - наоборот...

У нас была совершенно необыкновенная учитель физики – Светлана Махмудовна Гулина. «Крылатость» ее выражений заслуживает отдельной главы, но я приведу только одно: "Зная закон Ома, - монотонно и назидательно говорила она на уроке, - можно сделать вывод… - далее следовала пауза тактов эдак в десять и - зловещий крик, - никогда не лезьте пинцетом в розетку!" Ученикам, недостаточно подготовленным к ее уроку, она нередко говорила: "Одевайте красивые костюмы и поезжайте далеко-далеко: туда, где вас никто не знает, но самое главное - молчите!"

А мудрый Алексей Миронович Савенков (к слову, заслуженный учитель БССР) часто говаривал: "Нет, с вами коммунизма не построишь!" И ведь, как в воду смотрел, - не построили! Он также славился тем, что мог за подсказку поставить ученику «пару» по физике и потом долго не вызывать к доске, чтобы виновник не смог исправить неудовлетворительную оценку, но при этом не расслаблялся и постоянно готовился к занятиям.

Помнится на уроке химии после слов, произнесенных, как таинственное заклинание, учителем Фроленковой Региной Иосифовной: "...при соединении кислорода с водородом происходит..."  И тут - БА-БАХ! Стеклянный прибор по производству водорода разлетается на мелкие части! А одна продолговатая колба с резиновой трубкой хлопается к нам на вторую парту. Целую неделю мы потом подписывали какие-то бумаги и всем доказывали, что техника безопасности была соблюдена, и никто не пострадал. А однажды этой же преподавательнице кто-то из хлопцев бросил под ноги пластилиновые шарики, наполненные какой-то «гремучей» смесью (видимо, бертолетовой солью) и они взрывались у нее под каблуками, когда она топала, пытаясь нас угомонить.

Как-то на уроке подходит ко мне учитель географии, а я занят вырезанием на парте очередного "произведения искусства", и так увлечен этим делом, что не замечаю преподавателя… Вдруг на моей голове с треском ломается указка! И мгновенно все становится на свои места: класс затихает, я начинаю судорожно листать учебник, а учитель спокойно продолжает урок. На перемене, все, с сочувствием, разглядывают огромную шишку на моем лбу. Это был не единичный случай, и не только с данным педагогом. Вы думаете, кто-нибудь тогда жаловался родителям или бежал к директору? Нет, не хотели получить от них «добавки». А я был обязан к следующему уроку, дабы не получить «пару», принести педагогу новую самодельную указку… Естественно, мы старались сделать ее тоньше и качественней, потому что красивую вещицу и учителю ломать было жалко… Такой существовал у нас порядок.

Вспоминается и выражение моей любимой Анны Ивановны Федосовой. Она часто начинала занятия одной и той же фразой: "Включите глаза и уши!"

Наконец, вот такое удивительное учительское признание:

- Дети, я вас люблю до припадков!..

Или незабываемый диалог на уроке:

- Что ты понял из прочитанного?

- То, что Герасим был человеком слова: сказал, что утопит Муму, и - утопил!

Однажды кто-то из наших педагогов изрек следующее:

- Дорогие мои, не пытайтесь меня обмануть, ведь когда вы врете – у вас лампочки во лбу загораются!

Но ничто не бьёт ситниковское (Ситников Федор Алексеевич) "неважный боец" и "боевая подруга", сказанное с особой уничижительно-ироничной интонацией на уроке начальной военной подготовки. Известен так же забавный случай, когда на обращение: «Разрешите вопрос?», он неожиданно для нас ответил: «Рискните жизнью…»

Федор Алексеевич был талантливым педагогом и даже не исключаю, что он спас некоторым из нас жизни… Пожалуй, такое заявление звучит не очень убедительно и требует небольшого разъяснения… Дело в том, что поджиглеты и самопалы периодически калечили нашим мальчишкам пальцы. А однажды ребята пошли еще дальше: из стволов ржавых винтовок они изготовили дробовики и устроили настоящую перестрелку. Один «сопливый боевик» засел за бетонной оградой водозабора, а второй за насыпью стадиона. Стреляли недолго: отцы услышали и вовремя остановили «дуэлянтов».

По-настоящему «отвести душу» помог мальчишкам стрелковый кружок, руководимый Фёдором Алексеевичем. В подвале школы возле спортзала была раздевалка. Ее и переоборудовали под стрельбище для малокалиберного оружия. Благо, патронов тогда никто не считал. Сейчас такого ни одна школа себе позволить не может, даже несчастную «пневматику». Автоматов Калашникова у нас тоже было в достатке, правда, с просверленными в стволах дырочками... И даже – гранатомет, которым мы также учились пользоваться. Все эти навыки закреплялись в ходе игры "Зарница", для проведения которой нас вывозили куда-нибудь в живописный лес, где устанавливались палатки, работала полевая кухня... Военные помогали дымовыми шашками и взрывпакетами. Было очень интересно.

Как-то раз мы также отправились на природу. Выбрали красивое местечко, развели костер, а Вова Ноздрачев расположился с удочкой на берегу речушки... Когда он на пару минут отлучился, мы подвесили на его крючок маринованную селедку. Вернувшись, наш друг начал суматошно тянуть свои снасти, а мы сбежались со всех сторон и стали подыгрывать ему возгласами: "Что, поймал?! Подсекай! Выводи!" Вытащив свой «улов», Вовка долго чертыхался, зато зрители были в полном восторге: отличный получился розыгрыш!

Однажды параллельный «Б» - класс поделился с нами потрясающим опытом. Ребята рассказали о том, как они дружно мычали на классном часе, когда после уроков наставница решила «пропесочить» им мозги. Бедная учительница металась от одной парты к другой, но при ее приближении ученики прекращали мычать, а начинали в другом конце класса. Мероприятие было сорвано, а зачинщики так и не установлены.

Посоветовавшись, мы решили не повторяться. И на своем классном собрании, когда нам так хотелось побегать по улице, а не слушать нудные нравоучения, стали не мычать, а… чихать! Пушинкой раздражали слизистую носа и вот вам результат: то один чихнёт, то второй, то пятый. Видим, что классная ужасно злится, но сделать ничего не может, а нам - весело…

Был вариант значительно опаснее: берёшь фото-фиксаж (был такой в пакетах по 30 коп) и в этот пакет добавляешь пару таблеток гидропирита  для обработки ран (его ещё девчонки для обесцвечивания волос применяли). И эту смесь прятали под стол учительницы... Время начала реакции - где-то минут 15, и вот в разгар урока из-под стола учительницы начинал валить белый едкий дым... тут конечно начинался крик и паника, урок срывался, а нас потом к завучу.

Да, чего только не выдумывали… Например, добряк Иван Петрович, приходя в школу, обычно снимал свои калоши и ставил их  у  дверей учительской… Вот однажды и поплатился… Правда, не знаю «за что?» - ведь на редкость безобидный был старичок. Однако кто-то из старшеклассников все же прибил его калоши к полу гвоздями. А Нина Васильевна жила напротив ГДО в квартире на первом этаже. Так обиженные ученики вешали ей на окно картошку на ниточке и стучали этой картофелиной по ее стеклу.

Были проказы еще более изощренные: если на руку насыпать слой соли, а сверху положить снег (летом можно взять из морозилки), чем-нибудь быстренько замотать и подождать пока не потечёт вода - полнейшая имитация сильного ожога – просто ужасная картина: отпускали с уроков - тут же! А на следующий день всё проходит.

Или можно было закапать в нос канцелярского клея. Такое «ОРЗ» начиналось: насморк, слезотечение и безостановочное чихание! Сразу отправляли домой, чтобы «не заражал» сверстников.

Что еще вспоминается? Мы нещадно удаляли двойки из своих дневников и тетрадок: выводили их хлоркой или вырывали, а потом вставляли дополнительные листы. А игра: "кто последний выйдет из класса, тот - дурак", которая служила причиной ужасных давок в дверях…

Когда в старших классах наши девушки писали мелом на доске, то из-за коротких платьев руку выше уровня глаз старались не поднимать. Что поделать, тогда была мода на «мини», поэтому они никогда не нагибались, а приседали, сгибая колени, и спина оставалась, как струнка прямая... А когда девчата поднимались по лестнице, то обычно прикрывали ноги портфелем. И никакой косметики! Рассказывают, что был случай, когда девочку с накрашенными губками и подведенными глазками учительница отвела в туалет и лично умыла!

 

В те далекие семидесятые, в соответствии с какой-то очередной директивой коммунистической партии, у всех нас решили сформировать профессионально-технические навыки. Тогда никого не интересовало наше согласие и истинные пристрастия, а многое делалось по принципу: «не можешь – научим, не хочешь – заставим!»

Дополнительный предмет, который шел у нас седьмым и восьмым уроком, назывался – «автодело». Начиная с 9-го класса, мы изучали устройство двигателя внутреннего сгорания и получали навыки вождения старенького автомобиля ГАЗ-51 (это было настоящее «ретро» уже в ту пору), который «в народе» с юморком величался "Муха", видимо, за исключительные скоростные и маневренные качества. А довольно бестолковый инструктор по вождению (тов. Карцев) тоже получил забавное прозвище - "Папа Карло". Зато когда кто-то прогуливал уроки, то учителям дружным хором выдвигалась следующая версия его отсутствия: " Он – на вождении!" И вот так подряд - человек пять-шесть (к нашему теперь стыду): «Панков… - На вождении! Мальцев… - На вождении! Цариков… - На вождении!»

И кто-то из наших учителей однажды горестно воскликнул:

- На вождении, на вождении… Да что же это за «наваждение»!

Наверное, только в те славно-памятные годы  девчонок наравне с парнями могли принудительно обучать обслуживанию грузовика. О том, насколько эти навыки пригодились нашим девчатам в последующей жизни, вспоминает Таня Глазырина.

 

 

РЫБАЛКА

 

Однажды на каникулах мы приехали в Мичуринск - погостить у брата отца. А у моего дяди в жизни была только одна страсть – рыбалка! Готовиться к ней он начинал загодя, неторопливо и обстоятельно: проверяя свои удилища, крючки, поплавки и разные "закидушки". Очаровательный ритуал... Он выполнялся в состоянии какой-то легкой эйфории, смаковании каждой детали и трепетном предвкушении грядущего удовольствия... Меня, надо сказать, никогда не увлекало это занятие, но, родственники все-таки вовлекли бедную девушку в это мероприятие, пообещав научить ее… водить жигуль - "копейку", пока вся компания будет занята рыбной ловлей. А управлять легковым автомобилем мне очень хотелось, поэтому пришлось согласиться. И вот, истомившись от радостного ожидания рыбалки (правда, совсем по разным причинам), мы все, наконец, приехали к озеру. А вокруг красотища! Озерцо, как на картинке: берега поросли густым камышом, на зеркальной водной глади - кувшинки, вокруг – заливные луга, васильки и одуванчики... Наши рыбачки принялись вытаптывать себе "лазы" в осоке, прикармливать карасей, язей и карпов, а мы с кузеном отправились на "автодром"...

Но только вождение оказалось не таким простым делом, как мне изначально думалось: машина то дергалась, то чихала и глохла. Брат рядом злился и покрикивал на меня, мол, я не на то нажала, не туда переключила... Наконец я, хлопнув дверью, вышла из машины со словами, что «больше никогда и ни за что на свете!..» Но, после долгих уговоров, взяв с кузена клятву, что он будет делать мне замечания корректно и без «нервов», я снова села за баранку... Обучение продолжилось... Скорости теперь переключал брат, а я лишь рулила... И мне вновь все понравилось!

Тем временем рыбаки закончили свои приготовления: снасти были заботливо разобраны и любовно разложены у воды. Все находились в предвкушении "сумасшедшего" клева! Но не тут то было... На пригорке появился автомобиль, в котором сидела я - довольная! Машина стала потихоньку спускаться со склона к озеру…  Когда я увидела, что она переехала удочки, оставленные на берегу... то сразу же забыла, что машина-то едет не сама, а это я за рулем и именно мне следует ее куда-то направлять... Под мой истошный крик: "Мы удочки переехали!", - «копейка» неотвратимо ползла к озеру... Не обращая внимания на тихий голос брата: "Тормози... тормози...", - я снова ору: "Мы же у-у-удочки раздавили!" И тут вижу, что мы со «всей дури» въезжаем в озеро, волоча за собой покореженные и спутанные рыбацкие снасти... Машина погрузилась в воду… ну, "вам по пояс будет", и заглохла... Когда я, рыдая, выплыла, наконец, из нее, то на берегу стояла звенящая и зловещая тишина... Потому что собравшиеся отлично понимали - их рыбалка теперь "накрылась медным тазом" и у всех появилась работенка поважнее. А что каждый в тот момент думал лично обо мне, можно лишь догадываться... Вот так я навсегда «утопила» свое желание стать водителем. Машину, конечно же, благополучно извлекли, просушили, что-то заменили и, ближе к ночи, мы вернулись домой. К великой радости хозяйки дома рыбы не привезли, ведь тетушка терпеть не могла ее чистить и всегда раздавала соседям. А я с тех пор закрепила за собой почетное звание – «пассажир»! И никогда ему не изменю!

 

 

Глава 9. ЗАКУРИМ, СЫНОК?

 

Впервые я попробовал курить лет в де­сять. Вспоминаю мотивы той затеи - они просты, как пять рублей: любо­пытство, озорство, желание казаться старше. В сущности, тот мой поступок правильнее назвать "баловством". Я даже воздух вдувал в сигарету в обрат­ном направлении, словно мыльные пузыри пускал. На счастье или беду, но вся наша глупая малолетняя компаш­ка очень скоро была застигнута бди­тельной соседкой, как говорится, на месте преступления, изобличена, по­срамлена и рассеяна по двору…

Вечером, зная, что вся история уже известна строгому отцу, я всячески оттягивал момент своего возвращения с улицы. Наконец, выдохнув, как пе­ред прыжком в ледяную прорубь, я рванул входную дверь и, немного по­копавшись в прихожей, решил: "Эх, чему быть - того не миновать!" - вошел и уселся в комнате позади отца, следившего за телетрансляцией футбольного матча. Я ждал проявлений отцовского гнева, но он, казалось, был полностью увлечен игрой и не обращал на меня никакого внима­ния. Понемногу успокаиваясь, я стал по-детски думать: "А может, он и не зна­ет? Забыл? Или не поверил?"

Но вот, в матче объявили перерыв, и отец, похлопав себя по карманам, повернулся ко мне с вопросом: "Куда это я свои папиросы подевал? Ну, что, закурим, сынок? Угощай своими".

Готовый провалиться сквозь землю, я стал мямлить, что, мол, не курю, а только один разок попробовал и боль­ше никогда не буду, честное слово!

              - То-то, - сказал отец серьезно. - За­помни этот день и свои слова на всю оставшуюся жизнь. Я не хочу, чтобы ты заболел и умер молодым. В следующий раз буду разговаривать по-другому и обещаю, что ты долго не сможешь си­деть, - намекнул он на свой ремень.

 После такой беседы я не курил пятнадцать лет...

А вспомнился мне этот случай вот в связи с чем. Однажды пришел мой восьмилетний сынишка с прогул­ки, недвусмысленно попахивая табач­ным дымом.

- Курил, что ли? - спрашиваю его.

- Да, - упавшим голосом произно­сит он. - Все ребята пробовали, а меня спросили: "Ты что, струсил?" - Я и по­курил... Мне совсем не понравилось, - бормотал он, опустив голову. - Обе­щаю, что больше не буду.

Что я был должен сделать в этой ситуации? Накричать? Отлупить? И тогда я поступил в точности, как мой отец: не повышая голоса, подробно и серьезно объяснил своему отпрыску последствия такого "баловства", чем и укрепил его в желании "больше не пробовать". Время покажет, насколь­ко эффективным был наш разговор.

 

 

ОБАЛДЕТЬ!

 

Мне всегда приятно беседовать с любознательными ребятишками, которые интересуются всем на свете, любят и читать, и мечтать, и шалить. Хотя при общении с ними не редко возникают щекотливые ситуации...

Не так давно я выступал в кафе «Верфь», что находится в нашей Рыбной деревне. Обыгрывал некоторые детские шутки из своей коллекции, показывал смешные миниатюры. Мамочкам, судя по всему, представление очень нравилось. Перестали жевать и повернули свои улыбающиеся лица в мою сторону немногочисленные посетители кафе. А вот дети почему-то откровенно скучали…

- Сейчас я прочту вам свои стихи, - «поймав» актерский кураж, объявляю я.

- Не надо… - невозмутимо говорит из-за ближайшего столика десятилетний Славик.

- Тогда послушайте новую сказку, - я все еще пытаюсь удержать внимание своей аудитории, хотя очень обескуражен такой репликой мальчика.

- Не стоит, - со вздохом заявляет мне все тот же Славик, что-то уныло калякая на салфетке.

- А чем бы ты хотел сейчас заняться? – в полном недоумении спрашиваю его я.

- За вашей спиной на большом экране показывают мультфильм про Тома и Джерри. Вы не могли бы отойти в сторонку и сделать звук погромче …

Хочется верить в то, что большинство наших школяров растут все же людьми культурными, что они интересуются историей и искусством, дружат с книгой. Да вот только факты, как говорится, вещь упрямая…

Следующую историю мне рассказала бывшая одноклассница, которая работает в детской библиотеке. Однажды пришли к ней две отроковицы старшего школьного возраста и называют вескую причину, по которой они вынуждены посетить сей храм науки: по горестному стечению обстоятельств, им задали по «мировой культуре и искусству» подготовить доклады о Микеланджело, Рафаэле и Донателло. И вот одна акселератка читает по складам задание с бумажки, а вторая морщит свой лобик и говорит: "Что-то ужасно знакомое... Ой! Так это же герои мультика о черепашках-ниндзя!"

Другая моя давняя приятельница поделилась вот такой былью, происшедшей накануне юбилея комсомола. На университетской остановке девушка, разглядывая плакат «90 лет ВЛКСМ», вопрошает подругу:

- А «ВЛКСМ» - это банк или фирма?

 - По-моему, фирма, - неуверенно отвечает вторая девица.

- Обалдеть! Девяносто лет существует, а я о ней только сегодня узнала!

Продолжаю публиковать свою нелестную коллекцию. Года три назад я стал свидетелем того, как на встрече с юными читателями, известный калининградский поэт и переводчик Сэм Симкин обратился к детской аудитории:

- Кто скажет, какие сказки написал наш земляк - кенигсбергский писатель Гофман? - и сделал несколько «тонких» намеков на знаменитого «Щелкунчика».

Вопреки всем ожиданиям, по рядам пошел шумок: «Буратино»… «Чиполлино»…

Помню, я тогда сильно расстроился. Вот уж действительно – «обалдеть»!

Жаль, что в школе нет такой оценки…

 

 

СПОРТ И ТАНЦЫ

 

Лет в двенадцать до моих сверстников наконец-то дошла «мода» на спорт, и я тоже записался в секцию бокса. При первом же ее посещении тренер мне сказал: «А вот со своей гривой тебе придется расстаться». И, глядя на мою «кислую» физиономию, добавил: «Не горюй, девочка тебя и такого полюбит!»

Настоящих боксерских перчаток у нас было мало (и купить было негде), так что для спаррингов мы их надевали по очереди. Больших высот в этом виде спорта я не достиг, но тренировочный процесс меня здорово дисциплинировал. Появилась потребность ежедневно делать зарядку, висеть на турнике и совершать утренние пробежки. Вскоре учитель физкультуры отметил мои успехи в кроссе на один и два километра и стал «натаскивать» меня на эти дистанции. В результате, я принял участие в областных соревнованиях по легкой атлетике, где-то под Новобелицей. У меня были все шансы побороться за призовые места, однако, сказалось отсутствие опыта выступлений на крупных спортивных состязаниях. Дистанция мне была совершенно не знакомой и, когда большинство пацанов рвануло по перелеску, чтобы «срезать» сотню-другую метров, я побежал честно по разметке и в результате оказался лишь шестым…

Очень нравилось мне играть в баскетбол. Почти все переменки мы с приятелями коротали тем, что бросали мяч в кольцо.

Параллельно спорту, нежданно-негаданно появился у нас интерес к народным танцам. Думаю, что главной причиной такого выбора для мальчишек стало естественное, для того возраста, желание пообщаться с девушками-сверстницами. Правда, у моего увлечения была и предыстория… Помню, лет в пять мне ужасно нравилось плясать под гармонь на различных семейный торжествах. Взрослые, глядя на меня, весело смеялись, подбадривали аплодисментами и сопровождали шутками мои неуклюжие «коленца». А мне очень льстило такое внимание публики.

Занятия танцами проводились в нашем Доме офицеров под руководством Василия Ивановича Гончарова, которого за глаза все звали «Колобок», потому что наш дорогой наставник был невысок и полноват. Он приезжал к нам со своим баяном два-три раза в неделю откуда-то издалека и просто очаровывал всех удивительно добрым и веселым нравом, заражал своим оптимизмом, работоспособностью и увлеченностью. Он до изнеможения мучил нас «присядками», «вертушками» да «хлопушками» и, как ни старались мы его вывести из себя (возраст-то был «переходным»), ни разу нам это не удалось.

Талантлив был наш педагог – это без преувеличений. В течение одной зимы мы разучили с ним десяток интересных танцев и в конце сезона уже во всю гастролировали и выступали на всевозможных конкурсах. Наряжались в красочные национальные костюмы, гримировались, как умели, и превращались в самых настоящих артистов. «Лявониха», молдавский танец… Одна кадриль чего стоила! Она смотрелась, как целое театрализованное представление: у каждого исполнителя был свой характер, своя изюминка! Но наиболее интересным, в художественном плане, был наш с Люсей Егоренковой танец «Комсомолка и хулиган», где я танцевал предводителя беспризорной шпаны.

Роли, колоритнее этой, в моей жизни больше никогда не было (хотя я до сих пор участвую в фестивалях юмора и эстрадных искусств). Я появлялся перед зрителями в изодранной тельняшке и рваных штанах, закуривая папироску прямо на сцене. «Авангард» - полнейший! Очень был похож на волка из мультика "Ну погоди!"... И вот такого «фрукта» Людмиле предстояло «перевоспитывать» в процессе танца. По сценарию я сначала выделывал приблатненные па, а Люся в красной косынке в ответ «била» пролетарскую чечетку, но в заключение (почти, как у Макаренко) мы  кружились в вальсе!

 Так и пролетел для меня еще один год, а было их за моей спиной в ту пору уже целых пятнадцать.

А в четырнадцать лет родители подарили мне переносной радиоприемник «ВЭФ-201», с которым мы важно прогуливались по нашему «Бродвею» и ловили «вражеские» голоса. То, что там пытались «вдувать» в наши уши «Голос Америки» и «Свободная Европа», никого из нас не интересовало. Мы тщательно отыскивали в свистящем и трещащем эфире лишь песни легендарных «Beatles», «Rolling Stones», «Deep Purple», «Pink Floyd»… Эту музыку, несмотря на «пророчества» разных «комсоргов» и «парторгов», я очень люблю до сих пор, и мои друзья признаются в тех же пристрастиях. Напрасно волновались старшие - это только в юности хочется быть похожим на кумиров, а, став старше, заботишься уже о собственном лице и имени…

 

 

КАК МЫ СОЧИНИЛИ ПЕСНЮ ВМЕСТЕ С «БИТЛС»

 

Я люблю петь и всегда стараюсь делать это – с душой. Другой вопрос: насколько хорошо у меня получается? Мне, например, кажется, что очень даже здорово!

Помню, когда-то давным-давно меня записали в школьный хор. Откровенно говоря, я там не столько пел, сколько открывал рот… Но однажды, а было это классе во втором, мне доверили быть запевалой. Гарнизонный Дом офицеров, песня «Солнечный круг»… Накануне я в «чижа» пошел играть, и ребята «засветили» мне палкой под глаз. Отсюда и огромный сине-буро-малиновый фингал на моем ангельском личике. Публика в антракте говорила: «Да-а-а… Солиста немного подпортили...» У родителей сохранилась фотография, где я стою такой нарядный: в новом костюме, с цветком в петличке, при бабочке, но хмурый… как партизан на допросе, а за мной стеной возвышается сводный хор из девчонок-старшеклассниц. Лица хористок выражают готовность бороться «до последней капли крови за мир во все мире», в их глазах – понимание важности момента. Девушки выглядят торжественно, но очень глупо со своими огромными бантами, а вот моего синяка почти не видно. Помню, как его долго замазывали да припудривали, но и фотограф – молодец: с сумеречной стороны снимал. Одна любопытная деталь: совсем юный солист косит здоровым глазом куда-то влево – туда, где у тётеньки, что объявляла номера, на платье был умопомрачительный вырез, а мне, оказывается, все это было тоже очень интересно, хотя и слов своей песни я тогда не забыл…

Должен также признаться, что вовсе не знаю нот и не умею играть на музыкальных инструментах, но зато мне часто снится очень красивая музыка, и я уверен в том, что она – моя, собственная! Записать ее и как-то сохранить я, по выше названным причинам, не могу. В детстве пробовал занести в блокнотик: «Тра-ля-ля, бумс-бумс…», и потом, по прошествии некоторого времени, страшно расстраивался, когда, не мог воспроизвести такую музыкальную фразу. Можно, конечно, попробовать устранить этот огромный недостаток, напросившись к кому-нибудь в ученики, но как-то неудобно, даже – стыдно: ведь школьничек-то – совсем уже лысый дядя.

Также возникают в голове разные ассоциации… Вспоминается, как племянника заставляли пиликать на аккордеоне с помощью толстенного брючного ремня… Но самое главное, конечно, - лень-матушка! А работенки со мной, как вы представляете, не на один месяц или даже год. К тому же, убежден, что бесплатно возиться с таким переростком никто не станет. А денег… их тоже – ужасно жалко!

Пожалуй, ни к чему мне все это ученье. Вот, к слову, моя жена – «пианист со свидетельством». Однажды подвел я свою супругу к фортепиано и попросил ее что-нибудь сыграть… Вы правильно догадались – ничегошеньки у нее не вышло, зато о собственной персоне я тогда услышал очень много нового… Вот поэтому и решил обратиться к шестнадцатилетнему сыну, проучившемуся когда-то целый год в музыкальной школе по классу бас-гитары. Со второго года у них началось там какое-то сольфеджио (даже не знаю, как «оно» правильно пишется) и новенькая гитара преспокойненько отправилась на антресоли. А недавно смотрю – он что-то бренчит, перебирая струны… Дай, думаю, спрошу, чем черт не шутит…

– Сынок, а ты смог бы подобрать музыку к моим стихам? – пролепетал я, и сам испугался своих слов…

– Раз плюнуть, – говорит сынуля, – в нашем компьютере есть такая программа – лучше всякого Бетховена сочиняет…

– Так запускай же ее скорей!

Включили компьютер и принялись за творчество. Забуксовали мы сразу же – на вступлении… Короче говоря, часа через два от сильнейшего переутомления я заснул… И увидел сон… Джон Ленон и сэр Пол МакКартни, щурясь от сигаретного дыма, пытаются разобрать слова моих стихов, написанные на измятом тетрадном листочке. Мурлыча под нос что-то до боли знакомое, они делают какие-то пометки на моих каракулях и подыгрывают себе на гавайских гитарах…

– Да, тема «Yesterday» и «Let It Be» на эти стихи явно «не катит», – задумчиво произносит Пол, с досадой покусывая карандаш.

– Может попробуем «Yellow Submarine», – разочарованно спрашивает Джон, поправляя очки в круглой оправе.

– Нет, тут нужно придумать что-нибудь покруче, пооригинальнее, – грустно отвечает ему Пол.

Они начинают экспериментировать… И льется по квартире тихая землянично-поляновая музыка…

Очнулся я среди ночи. Подскочил с дивана с единственной мыслью: «Только бы снова не забыть!..» Сын мирно посапывал возле компьютера, из динамиков которого тихо струилась в полумрак та самая завораживающая мелодия…

– Yes! У нас получилось! – разбудил я соседей радостным воплем.

Эта история еще не закончена. Пускай немногочисленные поклонники утверждают, что наша песня удивительно похожа на «Hey, Jude», я все равно уверен, что ее вскоре заметят и по достоинству оценят все слушатели и критики… Вы, кстати, тоже – присоединяйтесь!

 

 

Глава 10. ЗИМА

 «Вези меня, ледянка, в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где "Чур" от всех напастей средство,
Где каждая снежинка - радость…»
                                Любовь Сердечная

 

Приход зимы означал конец дождей и слякоти, а также смену игр и развлечений.

Бывало, выходишь утром на улицу в неуклюжих отцовских ботинках и вдруг видишь, что грязь, по которой уныло шлепал еще вчера, подмерзла, на пожухлой траве серебрится иней, а лужи покрылись звонкой ледяной корочкой…

В скором времени выпадал первый снежок. Он поскрипывал под нашими ногами, как клюква в сахаре, и имел запах заветной детской мечты… И тотчас осенняя грусть сменялась на радостное ожидание самого счастливого для каждого ребенка праздника – Нового года. Ведь мы искренне верили в то, что под Новый год обязательно произойдет какое-нибудь волшебство, а на день рожденья "прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете"... И что самое удивительное - порой с нами действительно случались невероятные вещи! 

У меня был друг – дядя Вася. Он служил в папином полку начальником физической подготовки, так называемый - "мускул". Жил он в нашем доме на третьем этаже и частенько заходил к нам в гости. Мы с ним обычно весело возились, боролись, пыхтели. Хороший был человек, но, к сожалению, у него не было своих детей. И вот однажды на Новый год он подарил мне (вы не поверите: по тем временам это был сказочно богатый подарок!)… две настоящие хоккейные клюшки и шайбу! Как же я тогда радовался! С тех пор и считаю, что у каждого малыша в детстве должен быть свой «дядя Вася». Пусть даст вам Господь, мой добрый волшебник, дорогой Василий Васильевич, богатырское здоровье и кавказское долголетие!

А какие тогда были зимы! Морозы случались под тридцать градусов! Помню огромные сугробы - до окон первого этажа. На прогулку мы надевали валенки, а поверх их натягивали шаровары и отправлялись мерить глубину сугробов. Гаражи за нашим домом заметало под самые крыши. Мы с них прыгали в снег, увязая по грудь. А еще мы делали в снегу берлоги и обустраивали их, как эскимосские иглу, под жилье. Мне иногда кажется, что такой снег был только в нашем детстве. Я даже маму как-то спросил:

- Сугробы действительно были такими большими или это просто мы были малышами?

А сколько у нас существовало зимних забав! Во-первых, игра в снежки, во время которой детворе приходилось активно двигаться, уклоняться от летящих комьев снега и тренировать собственную меткость.

- Косой, косой,

Подавился колбасой! - кричали мы промахнувшимся товарищам.             

 - Меткий глаз – косые руки,

Попа тянется к науке! – отвечали они нам.

 Не менее распространенным развлечением являлись санки. Носиться со снежных и ледяных горок вниз – это, конечно, небезопасно. Однако данная игра также оказывает огромное положительное воздействие на детей: воспитывает у них смелость и решительность, вырабатывает координацию движений. И все это в сочетании с радостью, весельем и азартом.

У многих из нас зима до сих пор ассоциируется со «снежными бабами». В самом деле, когда выпадал первый снег, практически в каждом дворе появлялся свой снеговик. Лепка ребенком снежной фигуры – это неповторимая возможность реализовать свой творческий потенциал, выплеснуть наружу эмоции, идущее от самого сердца. Для этого не жалко ни красивой морковки, ни нового маминого ведерка вместо шапки.

С наступлением морозов пожарная служба заливала для нас каток и ледяную горку. Цепляясь друг за друга, мы съезжали с нее длинным паровозиком или сражались в «царя горы». Задачей было: «свергнуть» того, кто в данный момент находится наверху. Ступенек на горку не было, со всех сторон - лед.  И вот, по команде, мы начинали штурм: тот, кто первым достигал вершины, становился «царем», а остальные  пытались его столкнуть. Потом, барахтаясь, все скатывались вниз, сбивая тех, кто попадался на пути. Естественно, сбросивший «монарха», уже вряд ли сам мог быть царем, только… если чудом сумел удержаться наверху, а это случалось крайне редко. Так сражались, пока штаны не промокнут насквозь и не «возьмутся» ледяной коркой. Игра длилась допоздна и прекращалась только тогда, когда все в изнеможении падали на снег. Сил идти домой уже не было… Сейчас, увидев такую картину, многих родителей хватил бы удар…

А когда по радио объявляли, что в связи с сильными морозами в школу можно не ходить, то это было – настоящим счастьем! Метель, стужа, а все дети с первого по десятый класс катались на ледяных горках. Студеный воздух бодрил и румянил нам щеки, но постоянное движение не давало почувствовать холод и простудиться…

Часто под руководством инициативных отцов мы строили снежные крепости, иногда даже в три этажа! Ярусы перекрывались деревянным штакетником, а стены для большей прочности обливались водой.

Наши любимые валенки служили ещё для того, чтобы к ним привязывать коньки "снегурочки", и кататься на них по дороге, прицепившись сзади к грузовику или автобусу. Полозья крепились с помощью бечевок, которые накручивали с помощью палочки, чтобы «снегурки» не слетали... Были коньки с двойными полозьями - учебные, и лишь редкие счастливцы имели у нас коньки с ботинками - "Полуканадки" или "Канадки". Часами «рассекали» мы на них ледовое поле или самозабвенно играли в хоккей самодельными клюшками. Вспоминаю, с какой болью "отходили" окоченевшие во время катания ноги: просто не знаешь, «куда бы их засунуть». Через эту боль прошли все, но, несмотря на подобные неудобства, «скользить» всегда хотелось подольше. Ведь на катке так интересно: всегда много одноклассников и просто знакомых...

Как-то раз накатали мы огромный снежный ком и внесли его в квартиру на первом этаже, где жил наш одноклассник (ведь двери тогда не запирали). И знаете - ничего, обошлось без папиного ремня: никто так и не узнал о зачинщиках этого смешного розыгрыша. А нам, исполнителям, до сих пор неловко спросить: растаял ли тот ком (величиной с зад большущего снеговика)  или его все же вовремя  обнаружили и выставили на улицу…

Частенько мы бегали в ближние Прибытки, где находился немецкий ДОТ*. Старшие ребята нас пугали тем, что якобы со времен войны внутри дота остались немецкие скелеты. С возрастом, мы его весь облазали, осмотрели, изучили и даже скучно стало: изнутри он был весь закопченный и вонючий. Вот с него-то мы и неслись на лыжах, санках или дощечках (те, кто был помладше), нередко ломая и лыжи, и палки.

С прогулки мы обычно возвращались все в снегу. Домой родители нас пускали не сразу, а сначала вручали веник, чтобы можно было смести снег с пальто, штанов и валенок.

Часто, вконец озябнув на улице, мы собирались в нашем подъезде, и, сняв с себя мокрую одежду, играли в "слепого кота": водящему завязывали шарфом глаза, и он должен был ловить остальную компанию. Те, кому выпадало прятаться, висели в лестничных пролетах на перилах или удирали по ступеням. А когда случалось кого-нибудь поймать, «кот» был обязан угадать имя пленника. Если это ему удавалось, то они менялись ролями. Конечно, водящий нередко «подглядывал», но все равно было очень интересно и весело. Мы могли часами так носиться, лазить и шуметь, но взрослые почти никогда не делали нам замечаний. А вот почему? – Загадка…

Помню запах хвои и орешки, висящие в серебряных бумажках на елке. И, практически, километровые очереди за апельсинами или мандаринами. Также мальчишечью радость: коль наконец-то завезли такую экзотику, значит, скоро Новый год! Цитрусовые у нас "давали" по два кило в одни руки, а если стоишь с ребенком, то возьмешь четыре килограмма. Так я однажды с мамой и папой, а потом еще с тремя тетеньками пол дня стоял в очереди, мне шапочку то снимали, то одевали, пока продавец не начала узнавать…

              На Новый год в школьном спортзале и Доме Офицеров наряжали большие пахучие ели и проводили новогодние утренники. Мы всегда с нетерпением их ждали. Несколько лет подряд я наряжался в костюм звездочета: мама скроила для меня из крашенной марли голубой балахон и обшила его золотыми звездами. В одной руке я держал подзорную трубу, в другой – штурманскую карту звездного неба. В компании зайчиков и снежинок я тогда чувствовал себя очень «продвинутым» и даже немного важничал.

Хорошо помню свой первый «бальный» танец. Баянист наигрывал веселенькую мелодию, а мы хором распевали:

Мы хотели танцевать,

Танцевать, танцевать,

Но не знали, как начать,

Как начать, как начать…

Друг к другу подошли,

Друг от друга отошли…

Ты смотри – не шали,

Ну, и - до свиданья! – после этих слов все менялись партнерами.

Мне даже дважды посчастливилось подержать за руки красавицу Альвину Гартман, которая  в ту пору мне очень нравилась…

Почти сразу за Новым годом следовало Рождество. Еще до сумерек «ряженые» начинали бегать по нашим подъездам и «щедровать»:

Щедруем, щедруем!

Колбасу чуем!

Открывайте сундучки!

Доставайте пятачки!

Пятачков нету?

Возьмем котлету!..  

Как же всё было здорово! Кажется, и сейчас бы с радостью пошел... Ведь наш возраст совершенно ничего не значит: все мы в канун Нового года и Рождества вновь становимся  детьми. И это – замечательное превращение!

Стали ми навколо хати,

Вам здоров'я побажати!

Тож виносьте сало, грошi –

будем ми тодi хорошi!

Пiсля чарки по обiдi

у полон вiзьмем сусiдiв!

Будуть жаднi - вийде боком....

З новим щастям! З НОВИМ РОКОМ!

Помню в младших классах учительница делала нам строгое внушение, дабы мы не ходили щедровать, дескать, это – «пережитки прошлого». После такого предупреждения мы ее дверь на цыпочках обходили. А на следующий день она искренне сокрушалась: почему же к ней никто не пришел!?

Случалось, мы гуляли до утра, а за ночь могли обойти весь городок и всю деревню Прибытки до самого конца. Конфет было много: ели потом весь январь, а может быть и больше - от пуза! А в России так не щедруют… Правда, мои детки года три назад тоже ходили колядовать. За три часа насобирали два-три килограмма конфет и 350 рублей мелочью!

А вот еще один интересный обычай: утром 14-го января надо было идти «засевать»:

Сею-сею-засеваю!

С Новым годом поздравляю!

Иииииих! – и горсть пшена высыпали на пол! На счастье!

Когда меня спрашивают: «за что же я люблю зиму?», то я, обычно, отшучиваюсь: за то, что зимой у меня день рождения. На самом же деле, не за это… Мне нравится выйти из своего подъезда и раствориться в голубых сумерках... Вокруг крупными хлопьями падает снег, кутая в пушистую вату тротуары и проезжую часть, серые крыши домов и унылые ветви деревьев. Свежий морозный воздух сначала приятно щекочет, а потом уже покалывает нос, щеки и кончики пальцев. Светятся окна квартир… За каждым из них - чужая жизнь, неизвестный мне маленький мир… Впереди тускло светит одинокий фонарь, в его луче искрятся снежинки. Они стайками вылетают из темного неба, которое кажется бездной, а когда достигают освещенного места, начинают самозабвенно вальсировать. Этот танец длится всего несколько секунд, но снежинки уверены, что рождены именно для этих волшебных мгновений… На моих губах невольно появляется улыбка, а на душе становится светло, спокойно и радостно... Да, январь – это еще и мой День рождения, как я его называю – «день несбывшихся надежд»! Став взрослым, я перестал любить этот праздник. Иногда даже хочется убежать ото всех куда-нибудь, спрятаться подальше и поплакать в одиночестве…

 

Сноска: * Долговре́менная огнева́я то́чка (ДОТ) — термин для обозначения капитального (как правило железобетонного) фортификационного вооружённого сооружения. В отличие от ДОТа — ДЗОТ изготовляется из более простых, подручных средств.

 

 

Глава 11. ВЕСНА

 

Радостный щебет птиц и звонкая капель пробуждали наш городок ранней весной. Снег еще лежит кое-где в низинах и укромных уголках, но с каждым днем его становится все меньше. Сколько ни прячься, не укрыться ему от теплого солнышка… Весной оно светит по-особенному: играет и переливается.

После долгой и снежной зимы приятно выйти на улицу и вдохнуть свежий аромат ветра, послушать весенних птах, полюбоваться на то, как тянется к солнцу первая бледно-зеленая травинка. Почки на вербах уже набухли, а в воздухе чувствуется едва уловимый запах ее клейких листочков. Но преображается не только природа. Люди тоже переодеваются в цветистые наряды, а на их лицах все чаще появляются улыбки. Вы разве не замечали, что весной все заметно добреют?

Весна – это долгожданное тепло, прибывающий день и… огромные лужи, в которых мы пускали свои кораблики, сделанные из спичечных коробков или вырезанные из сосновой коры, взятой на дровяном складе. Наши суденышки мы оснащали бумажными парусами и килем, сделанным из лезвия "Нева". А ещё на ручейках строили "запруды", а потом, когда скапливалось достаточно воды, организовывали «прорыв»! Вот где был визг и восторг!

Наша самая любимая весенняя игра – «классики»! «Битками» служили железные баночки из-под сапожного крема. Предел мечтаний - большие банки из-под халвы или монпансье! Играли и мальчики и девочки. Состязания проходили в несколько этапов: сначала были "простушки", потом - "экзашки", потом - "кашки", а после... теперь уж и не вспомнить. Игроки, прыгали на одной ножке, толкая биту из квадрата в квадрат, стараясь не наступить на черту. Потом все ходили в туфлях с ободранными носами... Оттачивали мы такое мастерство возле своих домов, где рисовали мелом или осколком кирпича «классы», а "показательные" выступления проводились на крыльце ГДО, на огромных плитах-квадратах… Прыг-скок, прыг-скок, и тугие девчоночьи косички на спине - прыг-скок, прыг-скок…

Весной, пока не выросла трава и не просохла земля, мальчишки увлеченно играли в "серебчики" (расплющенные молотком бутылочные крышки) и "ножички ".

Серебчики долгое время оставались конвертируемой валютой нашего вольного детского государства и просто так на дороге не валялись. Пивная палатка в гарнизоне была всего одна, а желающих получить бесценные пробки было очень много. Мы часами караулили у той палатки - вдруг кто-нибудь выбросит пробочку, клянчили их у продавщицы, выменивали друг у друга. «Зубчики» у крышек всякий забивал на свой манер: кто-то «по кругу», а иные – «квадратом» или «треугольником». Это являлось своеобразным «фирменным» знаком. Серебчики были необходимы для игры в «котел» и «черту». Биту, а ей обычно служила свинчатка, отлитая в солдатской ложке, бросалась по очереди в стопочку крышек или в наполненную ими же ямку в земле. Мы мерили расстояние до лунки, собирали перевернутые «фишки», до хрипоты оспаривали свою правоту. Промахнувшийся мог пополнить «банк» и повторить свой бросок. Тот, кто был точнее и удачливее, забирал весь выигрыш.

Все наши мальчишки мечтали о хорошем складном ножичке: желательно – с множеством лезвий. С помощью ножа мы затевали разнообразные игры. А самая распространенная выглядела так: игроки пытались воткнуть его в землю виртуозными бросками - с колена, локтя, плеча, кулака, лба и т.д. У кого-то это получалось, а у иных – нет. В заключение - проигравший вытаскивал зубами колышек, забитый глубоко в землю рукояткой того же ножа!

Игра в «земли». Рисовался круг, который делился на сектора по числу игроков. Каждый вставал на свой «надел» и по очереди втыкал нож в землю соседа, отрезая у него кусок поаппетитнее, в зависимости от расположения лезвия. Когда игрок уже не мог стоять на остатке своей землицы даже на одной ноге – он выбывал. И кромсали ножички завоевателей соседние «владения», стараясь отрезать куски побольше, пока неудачники не оставались стоять на цыпочках…

Игра в «города». Участники рисовали свои «столицы» в разных концах двора. Потом по очереди продвигались к чужому городу, на каждом шагу втыкая нож в землю и рисуя стрелочку. Бросать нож можно было разными способами: за рукоятку – получался «солдатик», за лезвие – «танк», с ладони – «самолетик»… Если у ворот своего города ты «поставил» 10 танков и 20 самолетов – противник не мог туда войти, пока не сделает такое же количество удачных бросков.

Полезными и увлекательными были наши походы за березовым соком. Сделал ножиком зарубки на коре белоствольной красавицы, вбил дюралевые желобки, которые, к слову, были в большом дефиците, подвесил стеклянные баночки и отдыхай под ласковым апрельским солнышком… Только не забудь потом замазать глиной слезящуюся ранку на стволе! После утренних заморозков можно было полакомиться и кленовым соком, который нам казался намного слаще березового. Он застывал на ветвях кленов небольшими сосульками, которые мы обламывали и с удовольствием сосали, как леденцы.

На окраине деревни Прибытки прежде стояла высокая старая сосна. В учебнике «История БССР» мы вычитали, что под ней фашисты казнили захваченных в плен партизан. А вот что писал С.Лебедев в своем историческом очерке "Гомель" (1957 год): "В трех верстах от станции Новобелица, на реке Уть, в поселке Прибытки есть древняя сосна "Шыбенiца". Возле этой сосны во времена польско-литовского владычества производились разного рода жестокие казни. Среди многих казней была и такая: у провинившегося или непокорного крестьянина разрезали живот и конец кишки прибивали к дереву, а затем ударами кнута заставляли жертву бегать вокруг дерева до тех пор, пока он не валился замертво. От этого вида наказания, вероятно, и пошла поговорка "выматывать кишки"… Та ли это сосна "Шыбенiца"? Не уверен. Вряд ли она могла дожить до наших дней… Однако, когда никто меня не видел, я подходил и гладил шершавый ствол этого дерева… Мне казалось, что я его чувствую, слышу и понимаю…

Неподалеку лежало несколько огромных валунов. Однажды кто-то по секрету рассказал мне о том, что большие камни - это неизученные живые существа, которые медленно растут... Я неоднократно приходил и измерял один из таких валунов. И знаете: из моих расчетов следовало, что это действительно так!

В пору цветения сосны, вылетала мошкара. Комары появлялись на пару недель раньше, но с ними бороться было проще: намазался защитной мазью или побрызгался одеколоном, и - всё! А вот с мошкарой тягаться было сложней… Как говорится, «наши мошки кусали не трошки»! С наступлением сумерек, они «роились» буквально на каждом шагу и мгновенно облепляли все живое, стоило к ним лишь приблизиться. Поэтому весной и летом все мальчишки поголовно ходили, размахивая кадилами, сделанными из консервных банок. Лучшим топливом для них служили «гнилушки» и кусочки древесной коры. Когда мы стали старше, то уже гуляли по вечерам, обмахиваясь берёзовыми ветками... Нигде больше я не видел такого обилия кровососов! Возможно, поэтому все мы, Зябровские, как кровные родственники…

Не забыть бы про майских жуков, которых мы с упоением ловили. Причем, это было всевозрастное увлечение, поскольку даже родители, нередко, к нам присоединялись. Потом мы менялись своими трофеями, каким-то образом отличали жуков «мальчиков» от «девочек». Великим достижением считалось поймать "красноголового" хруща. После удачной «охоты» частенько в доме не хватало спичечных коробков, так называемых «резерваций», чтобы их расселить. А коробки-то были не бумажными, как сейчас, а фанерными – вместительными…

Мы приносили майских жуков и в школу, кормили листиками, прикладывали коробки к уху, слушая их возню, а самые отважные мальчишки - запускали жуков на ниточках во время уроков. Уж не знаю, кто однажды распространил слух о том, что в аптеке за «большие» деньги принимают крылышки майских жуков. Многие из нас тогда в это поверили…

А «бронзовики»? Это ярко-зеленый с красновато-бронзовым отливом жук! Вот было счастье найти его! Обитал он на кустах с белыми гроздевидными цветочками, которые росли вокруг ГДО. Как-то по весне такой жук залетел в нашу квартиру, жена поймала его и собиралась выбросить в ведро, а я с воплем: «Ты что! Да за него в моем детстве трех «майских» давали!», - отобрал и выпустил жука на улицу. Теперь, когда на даче встречается жук-бронзовик, жена смеется: «Так говоришь: за него трех «майских» дают?..»

 В наших дворах обитало много кошек. Чьи они и откуда - было неизвестно. Вот дети и брали шефство над "бездомными" кисками: строили им домики с кроватками, подушечками и покрывальцами. Чтобы заставить животных там жить, приносили из дома колбасу. Кошки с удовольствием поедали угощение и отправлялись по своим делам. А мы все заправляли им кроватки и приносили новые порции корма.

 

 

АЛЬФА

 

Альфа - это крупная дворняга с явными признаками того, что кто-то из ее предков был благородной немецкой овчаркой. В наш подъезд ее совсем маленькую принесли мальчишки из ближайшего подвала. И, как это обычно бывает, принесли, поиграли да бросили. То, что случилось дальше, очень похоже на добрую сказку: щенок понравился всем жильцам. Конечно же, не сразу. Многие поначалу ворчали: «Устроили тут зверинец…», но потом призадумались, успокоились и вскоре уже сами подливали молоко в ее блюдечко. Кто-то дал ей красивую кличку – Альфа. Так она и прижилась.

Умная и приветливая собачонка между тем росла. Хлопот она почти не доставляла: была очень чистоплотной, сильно не шумела, никого не обижала. Со временем все соседи ощутили от ее благодарного поведения определенную пользу: в наш подъезд стало невозможно войти постороннему человеку. При появлении чужаков, собака  преграждала им дорогу с таким грозным видом, что к нам стали бояться приходить даже почтальон и участковый врач. Впрочем, при «задержании» нарушителей наших «границ», Альфа издавала своеобразный рык. Выглянув по этому сигналу из дверей, всегда можно было крикнуть: «Альфа, – свой!», – после чего собачка ложилась обратно на подстилку. 

Чуть позже Альфа захватила лидерство уже во всем дворе и прогоняла чужих псов от песочницы, где копошилась наша детвора. Ребятишки играли с ней в мяч, седлали летом или запрягали в санки зимой, угощали вкусненьким и прятали от живодеров.

Ей можно было приказать: «Ищи Кирилла!», и, понюхав какую-нибудь панамку, она весело бросалась на розыски малыша, радостным лаем обозначая его местонахождение.

А какой замечательной она была «собеседницей»! Насколько внимательно, глядя своими немного грустными глазами, буквально в самую вашу душу, умела выслушать… Вот бы узнать, что она тогда думала обо мне – таком «умном» и почти «всемогущем» человеке?

Жизнь шла своим чередом и года через полтора у нашей Альфы родились четыре щенка. Мы все были просто счастливы!

Как-то часа в два ночи она привела своих деток в подъезд и очень довольная улеглась на наш коврик, наслаждаясь их первыми вокальными упражнениями. Однако всем остальным спать стало просто невозможно. Примерно через час их бодрого тявканья, мой отец не выдержал и вынес на лестничную площадку большое блюдце молока.

– Ты теперь каждую ночь будешь их молочком поить, чтобы не мешали нам спать? – смеясь, спросила  у него мама.

– Нет, я поступлю иначе – завтра же построю для них домик во дворе, –  ответил папа, и слово свое сдержал.

К слову, смышленые щенки всегда шли "нарасхват" среди окрестных садоводов. По их компетентным отзывам, из них получались отличные сторожевые псы. Но был случай, когда одного кутенка нечаянно сбила проезжающая машина. Мы с ребятами похоронили его под акацией в нашем палисаднике, и Альфа довольно долго приходила, чтобы печально посидеть возле его могилки.

Мой папа любил животных и знал много интересного об их жизни. Он не раз рассказывал мне о том, как собаки веками помогают человеку на охоте и охраняют его жилище, успешно служат в милиции и на границе, работают спасателями и артистами, являются поводырями для слепых людей. Еще, как оказалось, они прекрасно послужили науке: без исследований на собаках был бы невозможен прогресс в медицине и даже космонавтике.

Я полностью согласен с ним в том, что «собака – друг человека», однако мне всегда казалось странным – почему люди говорят: «заживет, как на собаке»… Но все прояснилось после следующего случая…

Однажды зимним вечером мы с отцом возвращались из кино и на заснеженной дорожке заметили следы крови, которые вели за угол дома, затем к подъезду и далее – к нашей квартире. На половике сидела Альфа и нервно лизала окровавленную переднюю лапу, а другой – здоровой она скребла нашу дверь, всем своим видом моля о помощи. Быстро раздевшись, папа занялся раной, которая оказалась довольно глубокой. Видимо собака получила ее, случайно наступив на разбитое стекло, припорошенное свежим снегом. Обработав порез перекисью водорода, отец наложил на него тугую повязку, но при этом очень опасался, что Альфа от испуга и боли может его слегка «тяпнуть». Однако собака вела себя удивительно стойко: она поскуливала и отворачивала морду в сторону, но одновременно протягивала поврежденную лапу своему спасителю. В нашем классе не каждый мальчишка был способен на такое мужество.

В благодарность за перевязку, собака облизала папе руки, и устало опустилась на коврик под дверью. Обращаясь ко мне, отец, сказал: «Будет замечательно, если повязка продержится хотя бы до завтрашнего дня»… И первое, что мы увидели следующим утром, была Альфа, срывающая зубами бинты со своей вполне затянувшейся раны. Тогда-то папа мне и объяснил, что у собак все заживает так быстро оттого, что в их слюне находится сильное лекарство, убивающее микробов, и неспроста Альфа так тщательно зализывала свою больную лапу.

О чем думают собаки, мне не известно. Только я знаю наверняка: они никогда не лгут, не предают и умеют быть благодарными. Они способны грустить и радоваться, бескорыстно любить и приносить себя в жертву. Собаки живут недолго – обычно лет пятнадцать, но, даже покидая нас, они оставляют добрый след в человеческой душе, о чем и свидетельствует этот рассказ.

…Умерла Альфа, так же, как и жила – с достоинством. Когда пришло ее время, она незаметно для всех ушла в ближайшую лесопосадку…

 

 

БУДЬ ГОТОВ! – ВСЕГДА ГОТОВ!

 

            Да, пожалуй, мы были излишне «политизированы», у нас даже в качестве самой торжественной клятвы произносили слова:

Камень на камень, кирпич на кирпич.

Умер наш Ленин – Владимир Ильич!

Красная Площадь, Красная Звезда,

Ленина убитого обманывать нельзя!

Такое уважение к существующему строю и его символам воспитывалось в первую очередь нашими родителями. Помню, однажды папа показал мне свою медаль, которой его наградили в год столетия В.И.Ленина, а я, не подумав, ляпнул:

- Точная копия юбилейного рубля, только «рожа» повернута в другую сторону… - И тут же получил от отца шлепок по грешным губам!

С раннего детства нас учили жить по "заветам Ильича", воспитывая любовь к Родине и уважение к старшим. Нам говорили: «не имей сто рублей, а имей сто друзей», «один за всех, все – за одного», «лучший подарок – книга», «кто не работает – тот не ест»… Мы часто мечтали о том, как хорошо будем жить при коммунизме, причем искренне в это верили... По всевозможным революционным датам у нас проводились школьные "линейки", на которых трубили горны и гремели барабаны. На них вручали грамоты отличникам учебы, «клеймили» двоечников и делали еще массу полезных дел. А раз в неделю, к «классному часу» мы по очереди готовили политинформации: об Анжеле Девис, Луисе Корвалане, агрессивной политике Америки, Израиля или Китая…

В четвертом классе 22 апреля на день рождения В.И.Ленина меня приняли в пионеры. Такой чести удостаивались не все, а только лучшие – «отличники» учебы и «хорошисты». В тот день всех «избранных», белоснежно-отутюженных собрали в Ленинской комнате Дома офицеров. Думаю, что не один я боялся перепутать слова пионерской присяги, видимо, поэтому ее и предложили произнести хором. Прекрасно помню, как тем же солнечным утром я возвращался домой: нараспашку, с повязанным на шее красным галстуком. Как же я старался, чтобы все соседи и знакомые увидели меня таким красивым и взрослым. Встречные приветливо улыбались, уважительно сторонились, по-доброму шутили… На душе был настоящий праздник!

Однако класса с шестого многие из нас начали прятать свой мятый пионерский галстук в портфель…

- Где твой галстук? – строго спрашивали учителя.

- Забыл… - обычно отвечали мы и отводили глаза в сторону.

Конечно же, это не было выражением какого-то политического протеста, а являлось всего-навсего неуклюжей попыткой скрыть свой нежный "пионерский" возраст. Мол, смотрите - я уже почти старшеклассник.

В пору нашей пионерской и комсомольской юности, когда мы еще ничегошеньки не смыслили в жизни, школа старательно воспитывала в нас атеистов и «воинствующих» материалистов, а мы легко верили своим учителям. И вот, нахватавшись «верхушек знаний», бежали домой, чтобы «просветить» и перевоспитать своих «отсталых» бабушек.

Со временем мои взгляды коренным образом изменились… Это отдельная большая и серьезная тема, на которую я не раз уже говорил и писал. Просто, с годами, мне стало ясно, что сошествие Благодатного Огня на Пасху, нетленные мощи святых, мираточащие и исцеляющие иконы, древние храмы и книги, которыми мы не перестаем восхищаться, появились не на пустом месте и имеют важнейшую духовную первооснову. Современная наука больше не входит в противоречие с религиозным восприятием мира, а возникавшие в прошлом разногласия убеждают нас в справедливости того, что "малое знание уводит от Бога, а большое приводит к нему". Мы можем в это не верить, но, как говорится, "поезд будет ехать и без последнего вагона".

 

Но вот почему у нас – поколения, которое довольно много повидало, пережило и поняло, не всегда получается воспитать искренних, открытых и отзывчивых детей? Именно об этом чаще всего печалятся мои однокашники. А может детишкам нужно всего лишь чуть больше внимания? Даже если нам очень хочется «повисеть» на телефоне, посмотреть очередную серию «мыльной оперы» или необходимо срочно заработать на дорогущий евроремонт… Наши дети - это то, что мы в них вкладываем. Все их успехи находятся в прямой зависимости от стараний взрослых, только у родителей сегодня совершенно не осталось времени для своего ребенка: некогда поговорить с ним по душам, почитать хорошую книжку, сходить в кино, предварительно выбрав добрый фильм, или поиграть в футбол, «отвоевав» кусочек двора у скопища машин. Все то, о чем я сейчас написал - это беда каждого из нас, в том числе и моя...

 

 

Глава 12. ПОКАЯННЫЕ МЫСЛИ

 

Когда я был совсем маленьким, то допытывался у своего дедушки:

- Деда, скольких немцев ты убил на войне?

- Нисколько…

- Как же так? Ты же был на фронте?

- Да, конечно…

- А ты стрелял в фашистов?

- Нет…

- Почему?

- Я был врачом в госпитале…

- Получается, что ты не воевал?

- Нет, внучек, мы там тоже воевали…

 

В пору нашего детства на всех окрестных полях было очень много стреляных гильз и ржавых осколков от снарядов. Работая в огороде, мы нередко натыкались на старые каски и даже стволы винтовок. Удачей считалось найти русский или немецкий штык. Частенько попадались нам и человеческие кости. Любопытные пацаны, случалось, подрывались на гранатах и минах времен войны. Я помню одни такие похороны в конце шестидесятых…

При строительстве нового здания нашей школы старшеклассники, естественно, активно привлекались в качестве дешевой рабочей силы. Вот, что рассказывает Борис Большаков: «Копаем мы торцевой угол котлована - это там, где сейчас актовый зал. Вдруг кто-то кричит? «Ребята, сюда!» Мы побросали лопаты и устремились на зов. Оказывается, одноклассник наткнулся на человеческий череп. Всем пацанам, конечно, жутко интересно. Стали копать дальше: нашли полевую сумку с документами и картой, наган, бинокль, ржавую гранату... Все, стоп! Дальше рыть не стали, испугались.

Позвали мастера, тот крепко выругался и пошел звонить по телефону. Через пару часов приехала команда саперов во главе с капитаном. Метров на пять вокруг все исковыряли, а мы тогда впервые увидели миноискатели. Показательно то, что нас не прогнали и не попросили удалиться от места раскопок: мы сидели в непосредственной близости и наблюдали за действиями военных. Единственное, что заставили сделать – это вывернуть карманы и показать, что в них ничего запрещенного не спрятано. Больше саперы ничего не нашли, собрали свои трофеи, кости и уехали. А брать оружие нам было незачем, тогда его во всех лесах было в избытке, и каждый, кто интересовался, его имел. У меня, например, было два нагана, пистолет «ТТ» и немецкий шмайсер. Все - в рабочем состоянии, смазанное и с комплектом патронов, дабы иногда пострелять. Уходя в армию, все так в гараже и оставил, а когда вернулся, то гаража уже нет, машину продали, а родители переехали в Гомель…»

В соседней деревне Прибытки на фасадах домов были прибиты красные звездочки по количеству членов семей, погибших во время последней войны. Редкая хата стояла без этих «маячков», а нередко их количество достигало пяти-семи… Но мы знали один – особенный дом, на котором разместилось одиннадцать звезд!

Как-то друзья показали мне на невзрачного деда, который по их сведениям в период фашисткой оккупации служил полицаем. Кто-то из взрослых подтвердил нам информацию о том, что этот пожилой мужчина отбывал немалый срок заключения за сотрудничество с немцами, но в итоге искупил свою вину и был освобожден. Значит, крови земляков на нем не было. Но мы безжалостно свистели и улюлюкали ему вслед. А он смотрел на нас пронзительно-печальными глазами, отворачивался и, прихрамывая, ускорял свои шаги, не произнося ни слова.

Без сомнения, он знал о войне много больше нашего…

Вся правда о Великой Отечественной войне до сих пор не сказана. Ее история изобилует примерами, когда «свои» могли поступить подло, а враг – проявить благородство… Я буду это утверждать, даже если все вокруг станут свистеть и топать! На каждой войне есть герои и подлецы. А, кроме того, на любой войне есть люди, семьи и даже целые народы, которые просто засосало в общий круговорот насилия. Они не нападали и не оборонялись, они воевали не за правду и не за идею — они просто старались выжить… В Белоруссии тоже известны целые районы, где жители поголовно уходили партизанить в лес, а были села, в которых практически все мужчины служили в полиции…

Мой тесть Бронислав Андреевич рассказывал, как во время оккупации, когда он был десятилетним мальчишкой, немецкий военный врач лечил его раненную ногу, а другим селянам тот же доктор бескорыстно удалял больные зубы. Фашисты сгоняли по вечерам весь крестьянский скот в центр деревни и охраняли его до утра от угона партизанами в лес, за что голодающие люди были очень признательны захватчикам... А теперь вспомним, что говорил легендарный Маршал Победы – Г.К.Жуков, когда ему докладывали о колоссальных потерях на фронтах? Он отвечал до ужаса равнодушно: «русские бабы еще нарожают…»

Но такой деликатной и больной темы я коснулся не для обвинения, а ради покаяния… Ведь и мы сами, вступив на территорию противника, откуда к нам пришли горе и смерть, нередко уподоблялись врагу… Я, конечно, понимаю, что у каждого советского бойца был свой личный счет к фашистам и огромная жажда мести. Но было и другое: грабежи и изнасилования мирного населения, неоправданные расстрелы и виселицы. Голодных немецких женщин «покупали» за буханку хлеба или пару шелковых чулок. Только об этом не принято говорить. Я тоже не стану продолжать,  потому что - стыдно! Прочитайте книгу очевидца тех событий - калининградского писателя Юрия Иванова «Танцы в крематории». Эта книга о том, что жизнь на войне – это не только ненависть и кровавая бойня, но еще и – милосердие… Ее шокирующий натурализм порочит не самих людей, а ненавистную всем войну.

Да, война никогда не должна повториться! Только, к сожалению, шагают бывшие эсэсовцы и неонацисты по площадям Риги и иных городов, призывая к новой драке…

 

 

ЗАПАХ ХЛЕБА

 

В нашей семье, как и в каждой другой, много своих легенд. Позвольте познакомить вас лишь с одной историей, написанной по воспоминаниям моей бабушки Фаины Васильевны, жительницы города Бобров Воронежской области.

 

Война до нашего городка не дошла. Точнее, не докатились до нас только уличные бои да рукопашные схватки. Но для всех война су­ществовала где-то совсем близко. Это она под разухабистые аккорды гармони уве­ла на фронт всех мужчин и, не давая отдыха, ежедневно напоминала о себе то похоронкой, то грохотом санитарного поезда.

Во дворе нашего дома тогда жил огромный рыжий пес по кличке Дунай. Он ел из немецкой каски, и не потому, что не было другой посуды, а потому - "шоб им, хвашистам пусто было", - так объясняла всем моя бабушка.

Сама она в те трудные годы была рабочей в пекарне. Такая должность считалась «подарком судьбы», и ей очень дорожили. Грех сказать, но иногда кое-какой «припек» удавалось принести детям. Сильно рисковала, конечно, но необхо­димо было выжить! Любой ценой! А жили труд­но... Не по годам серьезные сыновья уходили после школы на станцию и, пряча глаза, при­носили к ночи в нетопленый дом куль - два ан­трацита. Мать ругала их и даже колотила, потому что знала - воруют, а после накрывала своих «кормильцев» руками, как наседка крыльями, и ревела: «Про­клятая война!»

Только в конце войны увидели у нас живых немцев. Их использовали на земляных рабо­тах и разгрузке вагонов. Охранялись пленные каким-нибудь солдатиком Ванюшей, которого бабы нарасхват тащили к себе в гос­ти. Немцы же в свободные минуты разбреда­лись по улицам, стучали в калитки, просили поесть. Изредка им разрешали сорвать пару яблок, но чаще, вспоминая свое горе, погибших и пропавших без вести, гнали прочь словами, ко­торых нет ни в одном словаре. Немцы уходили с виновато-растерянными лицами и грустными, как у побитых дворняг, глазами. Они уже не были прежними врагами и фашистами, а сами стали жертвами войны и просто несчастными людьми…

В то утро, как обычно, выпекали хлеб... Что может сравниться с ароматом свежего хлеба? Упругая мякоть, хрустящая корочка, совместимость со всеми блюдами, сладость и сытость. Даже для избалованных ассортиментом современных супермаркетов и объевшихся деликатесами людей, добрый хлеб может быть лакомством и праздником. Хлеб, сам по себе – еда, источник жизни, блюдо, достойное уважения, преклонения и восхищения.

К слову, люди, пережившие те «лихие» времена, неспроста так свято и трепетно относятся к ржаной краюхе. Для них действительно не было ничего вкусней, нужней и ценней хлеба. Он не залеживался, не успевал черстветь и не выб­расывался, как это часто можно увидеть те­перь. Хлеб съедался сразу, до последней крош­ки. И был он - верой в победу, опорой в невзгодах, да что там говорить - самой жизнью!

...Закончив свои дела, несколько работниц направились к проходной. И тут… под забором, напротив распахнутых окон пекарни, они увидели труп пленного немца - худенького маль­чишки. До одури вдыхая теплый хлебный дух, он так и умер от голода всего в десяти шагах от своего спасения, даже не смея о нем попросить. Было видно, как он страдал и, наверно, до самого конца на что-то все же надеялся. Может, на наше милосердие? А вот заслужил ли он его?..       

    ИЗ ПУНКТА А…

           

Очень долго мои воспоминания никак не выстраивались в единый сюжет… Вероятно, не все получилось так, как я того хотел. Возможно, что-то важное выпало из поля зрения… Что ж, на мой взгляд, идеально написана только Библия, а всем остальным «творцам» приходится всю жизнь учиться на ее примере. Лично я получаю от этого увлекательного процесса огромное удовольствие. Надеюсь, что рождение внуков, вдохновит меня на написание продолжения книги. Хочется, что бы это случилось скорее…

У каждого поколения свои интересы и проблемы. Но время от времени всем нам не хватает одного - душевного тепла и искренности в отношениях. На Руси вместо высокопарного «люблю» обычно говорили понятное для всех «жалею». Подразумевая под этим: не обижать, прощать, уступать. «Жалость унижает человека», - сказал пролетарский писатель Максим Горький. И десятилетиями нас приучали жалости стыдиться. Но почему же унижает? Разве она не связана с заботой и милосердием? Разве она не сродни состраданию и даже нежности?

За долгие годы мы привыкаем, что родители – это наша опора и надежный тыл, и обычно с большим опозданием осознаем, что давно пришло время поменяться с ними местами, что пожилым самим необходима наша помощь и поддержка. Мы экономим на искренности, стесняемся ласковых и нежных слов. Но почему? Опять «унижает»?

Теперь ответьте по совести: любите ли вы своих родителей так, как они того заслужили? Окружаете ли их должным вниманием и уважением?

Вот то-то и оно… Поразмышляйте над этим грустным открытием…

Каждый человек обязан время от времени задумываться о своей душе. Причем так же регулярно, как моется в бане и надевает свежее белье, заботясь о чистоте тела. И чем чаще он будет так поступать – тем лучше. Иначе душа – чернеет. И пока от нашей совести еще хоть что-то осталось, нужно срочно предпринимать меры к ее спасению, лечению и обновлению… Нам бы остановиться, успокоиться, задуматься... Помните, как в юности мы мечтали чаще оставаться дома без мамы и папы? Проходят годы, и мы начинаем по-настоящему бояться, что родители вскоре уйдут… и уйдут уже навсегда…

Друзья мои, не бойтесь меняться сами и выпрямлять «кривое» пространство вокруг себя. Добрыми делами, заботой и терпением. И, конечно же, любовью! Пусть она прольется теплым дождем на сухую землю и утолит чью-то жажду… Только поспешите… пока не поздно…

 

 

МОЯ РЕКА

 

                                                    «Не видя вещей, мы их видим…»

                                                                   В. М. Карпенко

 

Молодость всегда торопит жизнь. Но проходят годы и становится ясно, что не мы проводим время, а оно провожает нас… Старятся и покидают этот мир наши родители… За бесценок продаются или попросту разрушаются опустевшие дома – чья-то милая малая родина… И рыдает душа от досады и грусти, и сжимается сердце при сравнении былой и нынешней жизни, и дрожит огонек поминальной свечи, когда я думаю о давно ушедших, но таких близких мне людях…

 

Малая родина… Старое кладбище,

Маковки церкви, оградки, кресты…

Белый козленок с соседнего пастбища

Рожками бьет в бахрому бересты.

 

Милая родина – песня казацкая:

Есть в ней и грусть, и огонь, и задор…

Тихий затон, плоскодонка рыбацкая,

Вольной степи необъятный простор…

 

Здесь был мой дом... Наклоняюсь к окошку…

Там, где вечерит другая семья,

Вижу, как мальчик балуется с кошкой,

И понимаю, что он – это я...

 

Ты – белобрыс, а я – лыс, но есть главное:

Все наши силы – из этой реки,

Нашей земли, что овеяна славою,

Ведь не случайно же мы – земляки!    

 

Лет тридцать назад мне приснился необычный сон. Как будто я совсем еще маленьким гуляю со своим дедом по саду в моем родном городке.  Вокруг нас – нежная весенняя зелень, цветы, пение птиц и даже тихая музыка. А дед совсем еще не старый – безбородый и не седой, смотрит на меня с доброй, но немного грустной улыбкой. Вот мы присаживаемся с ним на скамейку под любимой яблоней, я забираюсь к дедушке на колени, прижимаюсь к его груди и так мне спокойно и радостно, как бывало только в детстве. Счастье сладкой волной разливается по всему телу. Дед гладит мою голову и молчит, глядя куда-то вдаль. В руке у него папироса. Я немало удивлен: ведь помню, что он уже лет десять, как бросил курить – сердце, но прошу:

– Дедуля, пусти дым носом.

Дед кивает, делает глубокую затяжку и старательно выдувает из ноздрей сизое вихреватое облачко. Он сейчас очень похож на паровоз, и мы оба весело смеемся…

 

На этом месте я и проснулся. Открыл глаза – будильник высвечивал три часа ночи. Мирный сон так отчетливо врезался в память, что мне стало немного не по себе.

– Ишь, ты… – ворочался я с боку на бок, – вот так сон! Что бы все это значило?

Раньше дедушка никогда не снился. В повседневной круговерти, к своему стыду, я мог месяцами его не вспоминать, а тут такой сон – странно.

Да, видно, случается иногда в жизни день – равный году, а бывает, что внезапно приходят мысли, наверное, самые важные для человека. Так же неожиданно нахлынули на меня воспоминания о далеком детстве, родном крае и доме моих предков.

Был тот дом крепким, просторным и гостеприимным, с белоснежной русской печью, резной поскрипывающей мебелью, настенными часами-ходиками, а еще со старыми закопченными иконами и непередаваемо добрым жилым духом. При посещении этого дома, меня всегда охватывало чувство покоя и умиротворения. Как бы я хотел вновь выспаться на тех кроватях с железными шарами, посидеть на стареньком горбатом диванчике или поваляться с книжкой на дедовом сундуке! Казалось, что даже время тут бежит не так стремительно, а пожелтевшие фотографии на стенах напоминают о том, что это и есть мое родовое гнездо.

Здесь все было, как в доброй сказке: крылечко по пояс вросло в землю, с утра до вечера люди улыбались друг другу, а голуби смело клевали крошки прямо с руки. Как же давно я там не был… но как часто улетал туда в своих мечтах…

Тот двор запомнился еще и тем, что весь утопал в зелени и цветах. Аромата и красок добавляла растущая здесь же персидская сирень и гигантская, а может, она мне просто казалась такой, белая акация. В густом яблонево-вишневом саду, самым примечательным постояльцем была высоченная, словно обнимающая своими ветвями ширь неба, груша, из плодов которой изготовлялась изумительная наливочка. В тени деревьев пряталась та самая скамеечка, на которой мы с дедом частенько отдыхали в знойный полдень.

Расположение дома на пересечении главных улиц, его высокий каменный фундамент и обилие комнат, вызывали зависть соседей и указывали на достаток и трудолюбие хозяев. Они ставили его «навсегда», словно знали, что по прошествии почти века в нем придется жить и их правнукам…

И вдруг мне стало ужасно стыдно. Злость и обида на самого себя вскипела, словно сода в уксусе, а в голове завертелись старательно распиханные прежде по каким-то немыслимо дальним закуткам души позорные мысли:

– Ведь дед считает меня любимым внуком, – думалось мне, – а я не был у него уже лет десять. Открытку к празднику, в который раз, забыл послать…

Зато дед писал регулярно и живо интересовался всеми нашими делами. Осенью от него приходили посылки с яблоками и семечками, а случалось, что с баночкой варенья или другой нехитрой снедью. Как говорится, «чем богаты, тем и рады». Плохо жить одному – тяжело и, наверное, страшно, но в детстве всего этого не понимаешь, а осознаешь лишь с возрастом. Однажды мой двоюродный братец, наблюдая, за тем, с каким трудом дедушка таскает из колонки воду для полива своих грядок, расчувствовался и изрек:

– Дедуля, когда я вырасту, то обязательно стану летчиком и сброшу на твой огород водородную бомбу! Тогда тебе не нужно будет так далеко носить полные ведра.

Смешно, да не до смеха… Конечно, деду от случая к случаю помогали сыновья – мой отец и дядя. Съезжались в период отпусков: копали огород, латали крышу, кололи дрова. Потом в письмах долго сетовали на то, как их отец постарел и сдал. Сам дед никогда не жаловался, и, несмотря на неважное здоровье и фронтовые раны, упорно не переезжал ни к одному из сынов – не хотел стеснять…

Дед не любил вспоминать о своей молодости, однако от папы я узнал, что судьба никогда не баловала его. Во время Гражданской войны он был подростком, и воевать ему не довелось. Однако и такого малолетка буденовцы пытались расстрелять у стены нашего сарая, за то, что его отец, награжденный в Германскую двумя крестами и произведенный в офицеры, сражался в рядах белой армии. Воем и слезами бедной матери эту казнь удалось предотвратить, а вот батянька сгинул на полях войны, так и не успев рассказать родным всей «своей» правды… 

Сложное и неоднозначное было время.  Как оно показало – каждый любит и защищает свою землю и свой дом по-разному… А мой дедушка, поверив большевикам, принялся строить «новую» жизнь, однако, после того, как руководимая им бригада чем-то отравилась в разгар сенокоса, он по доносу мужа сестры был обвинен во вредительстве и арестован. Мне не известны подробности, но через пару месяцев его все же освободили и даже восстановили в партии. Редчайший по тем временам случай...

Однажды, в конце шестидесятых годов, мне довелось присутствовать при одном любопытном разговоре, касающемся той поры. Мой папа всегда был заядлым футболистом и постоянно водил меня на стадион. И вот однажды после какого-то матча, к нам подошел невзрачный щуплый старичок, и, хитро прищурившись, спросил у отца:

– Ты что ли сын Васьки Сергеева?

– Да, –  я, – ответил мой батя.

– А ведь твой папаша меня раскулачивал и в ссылку отправлял…

– Слушай, дед, чихай-ка отсюда по-хорошему, – довольно грубо оборвал его отец.

– Вот-вот, – прошамкал старик, – яблочко от яблоньки недалеко падает, – и ушел, опираясь на палку.

– Кто это? – стал выпытывать я у родителя.

– Видимо один из тех, кто по ночам в наши окна из обреза стрелял… – ответил отец, закуривая новую сигарету, – причем метил обычно в детские кроватки. Я хоть и  мальцом был, но все отлично помню…

 

Когда началась война с фашистами, дед ушел на фронт добровольцем, но уже в октябре 1941 года под Вязьмой его дивизия попала в окружение. Далее жизнь уготовила солдату унизительный плен с множеством лишений и, наконец, удачный побег – для чего товарищам пришлось закопать его в братскую могилу вместе с умершими от ран, голода и холода красноармейцами. Кое-как добрался он до «своих» и… вновь колючая проволока, но теперь – сборно-пересыльного пункта для бывших военнопленных, и спецпроверка в тыловом лагере НКВД. Продолжил войну мой дедушка уже в штрафном батальоне… Боевых наград я у него никогда не видел, зато хорошо помню грубый шрам на спине, оставшийся после сквозного пулевого ранения…

 

– На будущей неделе непременно ему напишу, – решил я.

Дремота окончательно отступила. Вспомнились рыбалки на пару с дедом: тихонько постреливающий костер на берегу реки, густая, пахучая уха в котелке, веселые и грустные истории, которые дед рассказывал мне в камышовом шалаше перед сном.

– Ты думал когда-нибудь о том, что вся эта красота, – и он широко поводил рукой округ, – живая? Вот сегодня нас с тобой приютил лес, и он чутко следит за каждым нашим шагом. Всякому своему гостю он искренне протягивает зеленые ладошки для дружеского рукопожатия. Но если мы расстроены, обижены или озлоблены, то лесу будет больно. Нас то он вылечит, вытянет, как губка, все наши неприятности, успокоит и подбодрит, а сам может и поплатиться: где-то засохнет ветка, не вылупится птенец, не вырастет гриб. В природе, внучок, все взаимосвязано – береги ее: не обижай  и не губи понапрасну то, что вокруг тебя…

Как же давно это было: ночевки на берегу неторопливой речушки, трели виртуоза-соловушки, звон цикад, плеск играющей рыбы и разговоры, разговоры до самой зори под аккомпанемент всей этой симфонии! Повзрослев, я написал об одном таком дне стихотворение:

 

Всплывают в памяти минуты,

Когда в предутренней тиши, 

Туманом к берегу пригнуты,

Сутулясь, дремлют камыши.

 

Луг пахнет мятою и медом,

Дымком заветной старины,

И кони пьют живую воду

Из отражения луны…

 

Наша река особенная: она дарит свои воды самому Батюшке-Дону. Многие поколения моих предков связывали с ней свою судьбу, и даже жизнь. Описать это так же непросто, как передать словами музыку Моцарта или Бетховена, потому что сонаты и симфонии обязательно нужно слышать, а реку – непременно видеть, а еще лучше – по ней плыть…

Тревожно вскрикивают в ночной тиши уключины весел, обиженно всхлипывают разбуженные листья кувшинок, а за кормой лодочки разбегаются легкие, как крылышки мотылька, волны. Очищает и исцеляет душу прохладная правда реки… Тихой грустной мелодией звучат прозрачные струи в густом, как сметана, предутреннем тумане, словно запутавшемся седой бородой в густых зарослях острой, как бритва, осоки.

А вот зеленовласая ивушка приспустила свои долгие рукава к самому зеркалу воды, как бы желая умыть в ней изумрудные ладони, или, быть может, оглядеть и поправить свою русалочью прическу… А сверху, неслышно откинув пушистый полог облака, тайком любуется ее красой молодой повеса-месяц…

За очередным плавным изгибом реки едва угадывается место нашей стоянки. Нос лодки с глухим шелестом зарывается в белеющий песок. Костерок возле шалаша давно догорел, лишь над горкой теплой еще золы чуть струится кудрявый голубой дымок, повисая на ветвях обступивших нас со всех сторон дубов…

Вытаскиваю лодку на пологий берег. Скоро рассвет, но спать совсем не хочется. Да и о каком сне может идти речь? Сейчас такой клев начнется!..

И вот все больше розовеет уголок звездного неба, все выше и выше клубится над водой туман и вдруг… первые лучи долгожданного солнца. Вот оно – новое утро! И мы с дедом уже забрасываем свои удилища...

 

Внезапно я понял, что и сегодняшний сон – это не сон вовсе, а быль, только давным-давно забытая, но теперь всплывшая из глубин моей памяти. И вот ведь незадача – сразу сделалось как-то грустно, неуютно и даже тревожно. Тогда я решил поделиться нахлынувшими чувствами с женой, тихонько спящей рядом.

– Слышь, Вер, – тронул я супругу за плечо, – сон мне приснился…

– Да, да – спи…– пробормотала Вера.

– …Будто я еще мальчишкой брожу с дедом по саду. К чему бы это?

– К урожаю. Яблоки у него хорошие…– ответила жена.

– А вдруг с ним, что-то случилось? Старик ведь…

– Да сплюнь ты, – зевнула Вера, – к письму это. – А сколько же ему лет?

Я порылся в памяти, но нельзя вспомнить того, чего никогда не знал, и ответил расплывчато:

– Восьмой десяток…

– Ну-у, – потянула жена, – в вашем роду все до девяноста поскрипывают. Давай спать, – и отвернулась.

Даже после такого бестолкового разговора мне стало спокойней. Стараясь не шуметь, я вышел на лоджию и, глядя на блестящую, как солдатская пуговица, и едва умещающуюся в оконный проем, перезревшую луну, закурил.

– Не мешай мне убивать в себе лошадь! – привычно парировал я сонное ворчание жены.

 

…Дед не был набожным человеком и в церковь ходил крайне редко. Тем не менее, когда мне было пять лет, он настояла на моем крещении. Это важнейшее событие в моей жизни готовилось в тайне от отца – убежденного коммуниста, который, как в последствии выяснилось, все знал, но делал вид, что "не в курсе".

И вот ранним летним утром – я, дедушка, мама и ее сестра, готовящаяся стать моей крестной матерью, какими-то задворками, окольными путями и огородами, стали пробираться к церкви. Мы потратили на это паломничество почти час времени, хотя, прямая дорога заняла бы от силы минут пятнадцать. Как сейчас помню: облаченного в золотые праздничные одежды батюшку, запах ладана и свежесть омывающей меня святой воды. После этого события Господь стал слышать мои молитвы.

А церковь ту вскоре закрыли, а еще через пару лет – взорвали. Я ходил смотреть на ее руины… Потом на этом месте построили серенький, никому не нужный и напоминающий обычный сарай, кинотеатр…

 

– Эх, все-таки я – порядочный свинтус! – вновь накатила на меня волна покаяния. – Надо к нему непременно съездить, – вдруг осенило меня, – и лета ждать ни к чему: через неделю очередные праздники – три выходных дня, а добираться-то всего два часа самолетом, да три – электричкой. Представляю, как дед обрадуется! Вот куплю завтра билеты и – в путь-дорожку! Утром поговорю с женой – пусть собирает гостинцы. Ай да голова! – похвалил я себя за сообразительность, и на душе полегчало. – Поживем дня три у деда, по хозяйству поможем, по маленькой пропустим. Старик будет очень доволен…

Я вспомнил, как по ночам  в старом доме бьют часы с кукушкой, как где-то за печкой стрекочет сверчок и мурлычет общий любимец кот Маркиз, и даже немного растерялся, когда нахлынувшие горько-сладкие чувства неожиданно увлажнили мои глаза.

– Ну, все дела – утром, а теперь спать! – приказал я себе и пошел ложиться.

Очень скоро я провалился в новый яркий сон…

Погожий летний день, спелые сочные яблоки на ветвях деревьев и в траве под ними, беззаботные солнечные зайчики на садовых дорожках. Во дворе нашего дома вновь вижу дедушку, с играющим возле него маленьким белобрысым мальчуганом. Они о чем-то оживленно беседуют и весело смеются, не обращая на меня никакого внимания. Я очень рад новой встрече и, подойдя ближе, с удивлением спрашиваю у любимого дедули:

– А что это за малыш рядом с тобой?

– Разве не видишь? – отвечает дед, лукаво улыбаясь. – Это же – ты…

 

На работу я, конечно же, проспал. Бестолково суетясь в прихожей, решил отложить разговор с супругой до вечера.

Весь день меня не покидали мысли о минувшей ночи, своем удивительном сне и принятом решении, которое постепенно еще больше окрепло. По дороге домой я заскочил в агентство аэрофлота и купил два билета. Все шло нормально.

Жена встретила меня в дверях. Сбросив куртку и потирая озябшие руки, я улыбнулся – настроение было прекрасным:

– Вер, есть тема для разговора … – начал я, но осекся.

Вера протягивала бланк телеграммы:

– Прочти.

Еще улыбаясь, я развернул сложенный вдвое листок и прочитал:

– СРОЧНАЯ. НОЧЬЮ СКОНЧАЛСЯ ВАШ ДЕДУШКА ПОХОРОНЫ ПЯТНИЦУ.

Телеграмма бабочкой опустилась на пол…

 

 

 

СЛОВА, КОТОРЫЕ Я НЕ СКАЗАЛ…

 

Детей необходимо воспитывать, а они этого не любят.

Мне приходилось слышать, как молодые люди сгоряча говорили: «Я не просил, чтобы меня рожали, и поэтому ничего вам не должен!» Кому адресован этот глупый упрек? Отцу с матерью? Коль вы уже здесь, то цените такой подарок и живите достойно, а не плывите бревном по течению. Конечно, глупо ждать от детей бескрайней благодарности и ежеминутного внимания. Родительская любовь – категория векторная, и ее эстафетная палочка передается в одном направлении – в будущее. Большую часть добра и света мы уже получили в нашем детстве. Сегодня вынуждены отдавать долги. Ну, а «взрослость» наступает не тогда, когда начинаешь подмечать недостатки у своих родителей, а когда становишься способным их прощать…

В детстве у меня был период, в который я увлекался филателией. Когда почтовых марок накопилось достаточное количество, лучшие из них я обменял на красивый альбом, но оказалось, что теперь в него нечего выставить… Помню, я тогда ужасно расстроился. Став старше, мы нередко спешим поменять привязанности и обязанности на мнимую «свободу» и самостоятельность, но в результате пожинаем одни лишь разочарования.

Не стоит торопиться с таким обменом…

 

Мчится автобус. Мы возвращаемся с морского побережья, где встречали рассвет после выпускного вечера моего сына. Дети сидят отдельно, взрослые отдельно.  

Песни и смех иссякли. Кто-то дремлет, откинувшись на подголовник, а иные – уткнувшись лбом в спинку переднего кресла. За окном мелькают цветущие липы, нависающие над нашей трассой зеленым с позолотой тоннелем. И мы мчим по нему, как заблудшие души, к очистительному свету нового утра. Возможно, там состоится суд… Суд надо мной и над тобой, мой сын. И чем я оправдаюсь? Тем, что не спал ночами, когда ты болел? Или тем, что подкладывал тебе лучшие кусочки за столом? Как все это банально…  

 Мне необходимо было поговорить с тобой сегодня. Но я не смог… Не получилось.  

Сначала я хотел сказать все со сцены, но, послушав мудрые речи педагогов, из года в год повторяющих одни и те же правильные слова, решил побеседовать наедине…

Ровно тридцать пять лет назад я сам был таким же, как ты, поэтому прекрасно понимаю все, что ты сегодня чувствовал. Это - радость и тревога, гордость и растерянность…

Дорогой сын, я никогда не отказывал тебе в совете и поддержке, но… ты должен уяснить, что станешь взрослым лишь тогда, когда перестанешь требовать внимания и любви к собственной персоне, а сам научишься любить, понимать и заботиться о других людях.

Через какое-то время, ты, возможно, поймешь, что твой отец был все-таки прав…

Только от твоих поступков теперь зависит, как долго ты останешься ребенком. Кто-то становится взрослым через год-два, а иные до старости могут задержаться в младенческом возрасте. Потому что легко быть самостоятельным и чувствовать свою исключительность у набитого родителями холодильника… Извини, но кто-то должен тебе это сказать.

Думаю, ты сам уже понял, что стать мужчиной за один день невозможно. А переход в такую желанную взрослую жизнь не избавляет нас от проблем, а только добавляет их… Я и строг с тобой был только потому, что знаю, как суров и неприветлив мир, в который тебя отпускаю…

О многом я хотел бы тебе еще сказать, если бы не «черная кошка», которая пробежала между нами около года назад…

Почему мы стали так далеки? Кто в этом виноват? Наверное, я, потому что обязан быть мудрее. Но я обиделся, как девочка с бантиком. И наказал сам себя. Думаю, у тебя тоже кошки на душе скребут, только ты не показываешь вида. Весь в меня…

Да, сегодня ты меня порадовал, удивил и заставил себя уважать. В твоем пахнущем свежей типографской краской аттестате – одни пятерки, но медаль ты не получил… Да и черт с ней! Зато я понял что-то очень важное…

И вот, когда я решился на главные слова и протянул тебе руку, ты подал мне свою, но не пожал ее… Она осталась вялой и мягкой, как пустой рукав пиджака.

И взгляд у тебя был удивленно-испуганным. А «спасибо» ты произнес, не глядя мне в глаза. Так говорят «прости» или «отпусти»…

Поговорить нам не дали твои развеселые друзья, но я все же надеюсь, ты понял, что я хотел сказать…

Спасибо тебе за сатирическую сценку, в которой я без труда узнал нашу семью, и по-другому взглянул на все наши проблемы. Впрочем, они, вероятно, схожи у всех семей.

Ты поблагодарил нас с матерью и заставил весь зал аплодировать своим родителям, чего я вовсе не ожидал.

Я тоже хочу стать ближе, и уверен, что это возможно. Знаешь, я много думал о той истории, что произошла с нами год назад. Ты прости, я был неправ тогда... И у меня, в связи с этим, предложение: давай, забудем все старые обиды? Что скажешь?

Но вот, промелькнула самая короткая июньская ночь, и наступило новое летнее утро. Мы все очень устали.

Дома, когда ты немного поспишь, я дам тебе прочитать это письмо. Наверное, дам...

 

 

ПРОЗРЕНИЕ

 

"…во дни несчастия размышляй".

Книга ЕККЛЕСИАСТА.

 

  Как известно, «…ничего не начинается нами и ничего не кончается после нас…» Самое время поговорить о наших родителях – настоящих детях войны. У большинства из них было совсем иное детство: с замерзающими на уроке чернилами и тетрадками, сшитыми из старых газет…

 

Однажды мне рассказали о женщине, которая на могилу своей матери приносила не цветы, а кусочки черного хлеба. Она объясняла это тем, что ценой таким ржаным «пайкам» в военные годы стала ее и мамина жизнь. Изможденная мать отдавала маленькой дочурке свой хлеб, пока сама не умерла от голода…

                Да, многим мы обязаны своим матерям. Однако привыкаем и принимаем, как должное, их святую любовь, самопожертвование и терпение. Прозреваем же часто тогда, когда уже поздно, но, видимо, даже в этом есть какой-то особый смысл.

 

По мигу разменяв полвека,

Вдруг начинаешь понимать:

Как нам важны два человека,

Два старика – отец да мать!

 

Мы их так часто огорчаем,

Спешим, не выслушав совет…

И жаль, что это замечаем,

Тогда, когда их больше нет.

 

Все до поры… И, став постарше,

Когда виски припудрил снег,

Вдруг понимаешь - дети наши   

Наследовали тот же грех…

 

               Наша мама долго скрывала свой недуг. Главным ее доводом было: лишь бы не причинить беспокойства, не огорчить, не напугать близких. А когда боль стала нестерпимой, оказалось, что болезнь уже неизлечима…

              Заботы, связанные с умиранием взрослого человека, удивительно похожи на хлопоты при рождении младенца: те же ночные бдения, слезы и грязные пеленки, только все это носит совершенно противоположную эмоциональную окраску… Мучения становились все более жестокими, сильнейшие наркотические препараты не помогали, но мама, уже догадываясь об исходе, продолжала жалеть не себя, а нас, своих детей, постоянно извиняясь за причиняемые неудобства и волнения.

                 Я помню, как она радовалась, что мы вступили в новое тысячелетие, рассказывала о своих снах, в которых по-прежнему была здорова и могла ходить. Она говорила, что стала совершенно иначе ощущать течение времени: стрелки часов, по ее представлению, тяжело и медленно приближали час долгожданного укола и быстро, словно под воздействием силы тяжести, опускались вниз после инъекции. В свои последние дни, она сожалела лишь о том, что больше не сможет защитить и позаботиться о нас, тревожилась о нашей судьбе… После всего пережитого, я считаю, что слово «Мама» следует писать с заглавной буквы, ведь в природе не существует аналога материнской любви и жертвенности.

В Прощеное Воскресенье она тихо умерла… Бог простил ее, а она, надеюсь, простила меня.           

Чтобы успеть попрощаться с мамой, я мчался из Минска в Смоленск… на такси. Водитель попался молчун – спасибо ему за это. Разговаривать ни с кем не хотелось. Я смотрел через окошко на покрытые грязным мартовским снегом поля, однотонные унылые перелески и вспоминал… как она незаметно крестила меня перед отъездом из дома и всегда подолгу стояла у окна, с грустью глядя мне вослед…

Как-то ночью, будучи совсем еще маленьким, я хныкал:

- Мама, ты чувствуешь, как у меня коленочка болит?

- Да, конечно, - отвечала она, и я был уверен, что мама действительно чувствовала мою боль, как свою…

Помню, я у нее все допытывался:

- Мама, а кем лучше быть: мальчиком или девочкой?  

- Конечно, мальчиком.

- А почему? – не унимался я, а в душе ликовал: - Знаю, знаю: потому что девчонок не берут в армию!

- В свое время сам все поймешь, сынок…

Строга наша мама бывала крайне редко. И даже решившись на это, никогда не могла сыграть такую роль до конца. Она лишь однажды, рассердившись поддала мне половой тряпкой по мягкому месту, но тут же сама расплакалась и бросилась меня целовать.

Для прощения любого моего прегрешения было достаточно даже видимости раскаяния. Я был прощен ею даже в тех случаях, когда вовсе не заслуживал этого. Иногда мне даже кажется, что на нее можно молиться, как на икону…

Мама обманула меня только один раз в жизни, когда хитростью выдернула шатающийся молочный зуб. Он болтался, как говорится, «на ниточке», и мама, опасаясь, что я его ночью могу проглотить, сказала: «Я лишь взгляну…», а сама - вырвала. Только разве это – обман?

Лет в десять со мной произошел очень неприятный случай, который запомнился на всю оставшуюся жизнь. Я сидел на нашей кухне и о чем-то весело беседовал с мамой, готовящей обед. Во время нашего разговора я расшалился и, видимо подражая цирковым артистам, подбросил и попытался поймать ртом небольшую карамельку… Конфета ловко влетела в мой рот на вдохе и прочно вклинилась в гортань. Я застыл, как на стоп-кадре, и, выпучив глаза, словно выуженная рыбина, судорожно хватал ртом воздух. Через несколько секунд чувство ужаса и мучительного удушья сменилось покоем и блаженством: белый свет стал меркнуть и я медленно осел на пол… Но тут вышла из оцепенения моя бедная мама. Вряд ли ее поступками тогда управлял рассудок. Скорее всего, ее действиями руководили интуиция и материнское сердце. Она решительно схватила меня, довольно упитанного парнишку, за ноги, и стала интенсивно трясти практически на вытянутых руках. Как у нее это получилось, она впоследствии объяснить не могла. Злополучная карамелька довольно скоро выскочила из моего рта, но мама в отчаянии все трясла и трясла… Наконец, я пришел в себя и слабым голоском смог вымолвить:

- Мама, хватит…

Она опустила меня на пол и разрыдалась.

Видимо, не случайно жизнь устроена так, что дети хоронят своих родителей. Это, как болезненная, но спасительная манипуляция для человеческой души. Это учит нас жить по-иному, беречь и ценить каждый свой день, быть добрее и внимательнее по отношению к близким… Разобраться в себе самом человеку подчас важнее, чем исследовать глубины космоса. Теперь я точно знаю, что существует любовь, величайшая на земле, и утрата, несравнимая со всеми остальными; бывает скорбь, тяжелее любого горя, и боль, что намного сильнее физической.

              Эти слова о моей маме. Эти слова о любой другой матери…

 

 

СПАСИБО ТЕБЕ, ОТЕЦ!

 

«Время разбрасывать камни и время собирать…»

Ветхий Завет

 

Помню, как ранней весной, я сижу в зимнем пальтишке на бережке нашей речки-переплюйки… В низинах еще кое-где лежит грязный пористый снежок. Берег сырой, осклизлый. Веселый и раскрасневшийся отец, ухая и пофыркивая, купается в темной студеной воде, а мне холодно уже оттого, что я просто на него смотрю…

Папа хорошо плавал, имел спортивный разряд по шахматам, отлично играл в футбол и даже после сорока лет оставался капитаном команды ветеранов. Он был заядлым рыболовом и в любое время года, снабжал нас, свежей рыбкой. А мне в детстве очень нравилось погрызть вяленую мелочь, которая у нас не переводилась.

Еще он добавлял мне в чай сырую воду и, когда окружающие удивлялись - «для чего?», он довольно туманно пояснял: «В жизни пригодится…» И, действительно, благодаря такой «закалке», у меня практически не бывает расстройства желудка…

Насколько я помню, фото отца всегда висело на доске почета возле штаба полка.

- Это - за то, что по бомбометанию у меня одни пятерки, - шутил он.

Только, не смотря на все его явные достоинства, я своего родителя долго недооценивал. В пятом классе его пригласили в школу на пионерский сбор. Инициатива исходила от нашей классной руководительницы - Анны Ивановны, прослышавшей, о недавнем награждении моего бати орденом Красной Звезды. Я, конечно, передал ее просьбу отцу, но сам, помнится, здорово переживал: что же такого интересного может поведать одноклассникам мой самый «обычный» отец? Не засмеют ли меня ребята после его выступления?

Опасения оказались абсолютно напрасными. К моему огромному удивлению, отец был совершенно спокоен, много шутил и говорил с классом так же естественно, словно привыкший к постоянным интервью известный актер. Он рассказал нам о своих встречах с матерью молодогвардейца Олега Кошевого, о знакомстве с легендарным летчиком Алексеем Маресьевым, о приятелях из отряда космонавтов и еще много интересного, что лично для меня стало большим откровением. Ребята тоже были в восторге. Они по очереди подходили и поздравляли меня с тем, что у меня такой "необыкновенный" отец.

- Пап, а почему ты не рассказывал мне об этом раньше? – поинтересовался я уже дома.

- А разве ты спрашивал? - ответил он вопросом на вопрос.

Впоследствии я не раз убеждался, как непросто распечатать, практически бездонную кладовую его памяти, но зато, какие удивительные сокровища можно было из нее извлечь при искреннем желании и некотором усердии!

Как оказалось, испытывая новые типы самолетов, отец неоднократно попадал в нештатные ситуации и терпел аварии… Иногда мне кажется, что я и сам бы не сдрейфил в минуту смертельной опасности и повел себя геройски, а иногда кажется, что – нет… Потому что все мои самые «отважные» поступки – всего лишь жалкая пародия на подвиги наших отцов…

Когда я первый раз в жизни летел на самолете Аэрофлота, то естественно, сильно волновался и, помню, спросил у отца:

- А что мы будем делать, если вдруг начнем падать?

- Обнимемся на прощание… - совсем буднично ответил он.

 «Сырым» и коварным был Ту-22, который осваивал полк отца: безжалостный носитель множества дефектов и отказов, этот самолет пользовался среди авиаторов дурной славой. Почти каждый пятый Ту-22 закончил свою летную жизнь серьезной поломкой, аварией или катастрофой. Вот такая своего рода русская «авиационная рулетка»: кто же станет пятым? Чаще других горе своим черным крылом накрывало наш Зябровский аэродром. Семь катастроф Ту-22Р и Ту-22У в местном 209-м полку унесли жизни четырнадцати летчиков, и всего лишь в трех случаях экипажам удалось спастись.

Вспоминать об этом отец жутко не любил и охотно рассказывал мне лишь об одном летном происшествии, в котором сумел подсказать командиру экипажа (майору Тумаеву) верное решение при возникновении на борту нештатной ситуации. А дело заключалось в следующем: в процессе пилотирования и выполнения каких-то маневров на полигоне, их самолет внезапно потерял управление и дал резкий крен. И тогда отец, ничего не зная о действиях пилота (ведь штурман не видит летчика), крикнул ему по внутренней связи: «немедленно выключи то, что последним включал!», - и это спасло им жизнь…

            Надеюсь, теперь всем понятно почему, когда я окончил среднюю школу, отец мне сказал:

- Сынок, выбирай любую профессию, но поступать в летное училище я тебе запрещаю!

Так я и стал врачом, пойдя по стопам своей мамы и ее родителей.

И вот, однажды, когда я учился в медицинском институте, мой отец, в то время уже старший офицер штаба армии, решил мне немного «помочь». Уходя на дежурство, он взял у меня тему реферата по военной подготовке (что-то там «про устав и дисциплину»), хмыкнул и пообещал, что выполненное лично им задание станет лучшим на курсе. Сутки он трудился над этим рефератом согласно всем канонам военного искусства: мелко, но красиво, исписал целых две тетрадки по 18 страниц, отвел поля, сделал яркие заголовки, процитировал классиков марксизма-ленинизма и видных полководцев. Наконец, принес работу мне. Я остался очень доволен (но больше всего тем, что сэкономил несколько вечеров для свиданий со своей девушкой) и одним из первых, что со мной бывало не часто, сдал сей труд на проверку.

Прошла неделя. Отец все это время блестел, как рыбья чешуя, и периодически снисходительно похлопывал меня по плечу, мол, учись, сынок, у профессионалов, чья «выслуга лет, умножена на жизненный опыт»… Наконец, рефераты нам вернули. В отцовской работе стояла оценка «четыре с тремя минусами» и была сделана приписка: «Не полно раскрыта тема!»

- Наверное, работу никто не читал! – думаю я теперь.

Надо было видеть и слышать, как плевался и ругался мой почтенный папа! Но зато с тех пор он перестал стыдить меня за случайные трояки.

 

Прошло время, и наступил момент, когда я вдруг понял, что мой отец – уже старик… Как-то быстро и незаметно это все случилось… Кажется, что еще совсем недавно он подтрунивал надо мной, когда я впервые побрился, желал счастья на свадьбе, поздравлял с рождением первого ребенка… Ежегодно я приезжал к нему в гости на два-три дня. И вот однажды отчетливо увидел, что всегда энергичный, подвижный, неугомонный отец сделался совсем другим: каким-то суетливым, беспомощным, даже жалким… Мне также показалось, что он стал заметно ниже ростом…

Отец по-прежнему старался подложить мне кусочек повкусней, подшучивал над своей неловкостью, слабым зрением, вставной челюстью… Лишний раз перемывал мою тарелку перед тем, как угостить своим холостяцким обедом. Только теперь все выглядело как-то иначе: грустно, непразднично… В квартире ощущалось запустение, «нестерильность» и беспорядок, которого он сам уже не замечал…

Смерть мамы отец пережил тяжело, но не раскис, и даже умудрился проработать вахтером до 75 лет... Он регулярно мне звонил, а вот я – постоянно забывал… Отчетливо представляю, как он надевал свои очки в роговой оправе (или сразу две пары), раскрывал заветную записную книжечку с адресами и набирал номер межгорода:

- Здравствуй, - хрипловато говорил он мне. – У меня все нормально… Как там поживают мои внучата?

Отец терпеть не мог, когда его жалели. Но в тот последний раз, после застолья, грустно улыбнувшись, вдруг сказал:

- Да… хотелось бы еще пожить, но чувствую, что уже скоро…

Такого поворота в нашей беседе я не ожидал.

Мой удивленно-растерянный взгляд он остановил растопыренной ладонью – «молчи!», и как-то по-детски быстро-быстро заморгав, потянулся за внеочередной папиросой.

- Хочу сказать тебе спасибо, сынок…

- За что? – вновь опешил я.

- Да за то, что ты есть, и я тебя люблю…

Никогда прежде он не говорил мне таких слов, а в тот день сказал. Бросил их прямо в душу… Тем, кто не знал отца, поясню: характер у моего бати был «будь здоров!» - никто бы не назвал его «покладистым» или «деликатным» человеком. Голодное военное детство, безотцовщина, армейская «закалка» - все это наложило свой отпечаток. Любил он «врезать правду-матку», а это не каждому нравится… В наших с ним отношениях тоже бывало всякое: трения и непонимание, «снятие стружки» и серьезные обиды. Но вот что интересно: дожив до седой бороды, я ему за это стал безмерно благодарен! Все, за что он меня прежде распекал и чему учил – пригодилось. Там, где я следовал его советам – был на высоте, где ослушался – проиграл.

Помню, уже на кладбище, когда я с ним прощался, кто-то из ветеранов тихо сказал:

- Посмотрите, как же они похожи!..

Да, мы очень похожи, отец… во всем… И когда сегодня я бросаю мимолетный взгляд на зеркало, то вижу в нем не свое отражение, а твое.

«…спасибо, сынок…» Тебе спасибо, папа! Жаль, что ты меня не слышишь…

Но я все равно это говорю и пишу. Для кого?

Возможно, для своего сына…

 

P.S. На твоих поминках кто-то из бывших сослуживцев прочитал «шершавые», но необычайно искренние стихи:

Ушел внезапно и навечно…

Как мало Бог нам неба дал…

Как жаль, что жизнь так скоротечна,    

Прости, что ты не долетал…    

Мы все, увы, не ангелочки,

И ты им тоже не родился,

Служил, любил, мечтал, но точно,

Что с жиру в жизни не бесился.

                     Вот снова землю покидаешь, 

Последний раз пошел на взлет…

Но мы-то знаем: ты - летаешь, 

Пусть вечным будет твой полет…      

 

Светлая тебе память, папа!

 

 

Глава 13. УЕЗЖАЮ…

 

«Большое видится на расстоянии...»

Сергей Есенин

 

Раскинув руки, я лежу на изумрудной травке и, глядя на проплывающие облака, думаю: «В небо можно взлететь, а можно и провалиться, так же, как я сейчас…» Но вот, словно лохматая туча неожиданно наползла на ослепительный солнечный диск… В тот день я совсем по-иному взглянул на самые обычные вещи: дорогими и милыми показались мне небольшая беседка в скверике, ржавые футбольные ворота, старенькая скамейка со следами моего перочинного ножика и даже латаный асфальт, на котором до сих пор помню каждую трещинку… Как же тяжело со всем этим расставаться! С каждой окружающей безделицей были связаны забавные истории и приключения… веселые и грустные воспоминания. Их светлые образы станут теперь моими добрыми и желанными снами… И все это будет сопровождать меня много-много лет…

Необычные чувства переполняют человека, когда он осознает, что видит свой любимый, бесценный и кристально-чистый мир в последний раз. Это… как протяжный звук на высокой минорной ноте: от него тяжело на сердце, тревожно на душе и… непривычно пощипывает глаза.

 «Я обязательно приеду...» - тихо говорю своим друзьям, но сам в это почти не верю, потому что понимаю, как трудно, почти невозможно, вернуться человеку в свое прошлое. Быть может, на склоне лет, я загляну сюда, но только увижу уже совершенно иной дворик, который окажется не «моим», а совершенно другим – чужим и настороженным,  сдержанно-отстраненным… Мне не дано вновь открыть дверь собственной квартиры и увидеть там молодую улыбающуюся маму, а вот на этой дорожке никогда уже не встретить возвращающегося с полетов отца. И не крикнуть ребятам, пинающим мяч в стену кирпичного сарая: «Сейчас быстро пообедаю - и выйду!»

Наконец, изнемогая от нахлынувших эмоций, я сажусь за стол и выплескиваю свою невыносимую боль на тетрадную страничку десятью строками, пронзительными, как десять библейских заповедей:

 

Я сегодня загрустил: вспомнилось о том,

как гуляли допоздна мы с тобой… Потом

жали руки, уходя, и встречались вновь,

как при встрече у меня закипала кровь…

Только этому – конец! Скоро сяду я

и задумчивый вагон увезет меня…            

Он умчит меня туда, где за сотни верст            

стану с грустью вспоминать Зябровский наш мост,

Переплюйку, школу, клуб и своих друзей,

лучшим из которых был – Голубев Сергей...

 

Сегодня я начинаю новую жизнь, одновременно прощаясь с самой прекрасной, яркой и неповторимой порой – детством. Отныне я - взрослый парень… и раскисать мне не к лицу.

 

 

ПРОЩАЙ И ПРОСТИ!

 

"Сегодняшний, ты ли это - вчерашний?"

Александр Покровский

 

Я отчетливо помню момент прощания с любимой игрушкой – плюшевым медвежонком Миней. Наша семья уезжала из Белоруссии, где прожила шестнадцать лет, к новому месту службы отца. По всем расчетам, наши "пожитки", как выражался папа, не могли вместиться в заказанные контейнеры. Поэтому было решено брать с собой только самые необходимые вещи. Тогда-то я, считающий себя уже взрослым, столкнулся с проблемой: «А что делать со своими детскими игрушками?» Главной моей болью стал верный друг - облезлый одноглазый медвежонок, много лет деливший со мной радости и печали, свидетель всех моих побед и неудач, соучастник проказ, молчаливый советчик, лучший в мире утешитель и главный хранитель самых важных секретов.

Даже сейчас, я уверен, что он не был обыкновенной игрушкой. Хоть режьте меня, но он был немножечко живой! Я всегда разговаривал с ним, как с ровней, и был уверен, что он меня понимает. Хотите - верьте, а хотите – нет, но у него даже выражение мордочки менялось в зависимости от темы нашей беседы. Однако, предвидя насмешки домочадцев, я не мог взять мишку с собой. И вот выбрав минуту, когда никого не было рядом, я достал его из серванта, поцеловал и обнял, как родного человека.

- Прости меня, Миня, - шептал я и горько плакал.

Длинноволосый шестнадцатилетний парень целовался с плюшевым медвежонком и, опасливо озираясь, утирал слезы. Умилительная картинка…

Только до чего же все это напоминало обыкновенное предательство!

До сих пор помню его добрый домашний запах. Это был запах моего детства, с которым я в тот день простился. А может быть, оно не рассталось со мной и поныне?

Моя дочь Анечка, милая и добрая девчушка, услышав эту историю, тоже тихо прослезилась, сидя у меня на коленях, а затем срывающимся голоском спросила:

- Папа, а что с ним стало потом? Где твой игрушечный друг теперь?

- Он умер от тоски… - тихо ответил я, пошел в ванную и включил воду…

 

 

ЭПИЛОГ

 

Как же быстро прошли мы путь от таблицы умножения до таблицы Менделеева… И очень жаль, что нам никогда уже не вернуться в ту прекрасную школьную пору, не стать снова беспечными мальчиками и девочками…

Бытует мнение, будто для того чтобы почувствовать себя счастливым – достаточно быть хорошо обманутым… Я не любитель политических споров и мне безразлично, что времена нашего детства теперь называют «совковыми» и «застойными». Во-первых, у нашего поколения не было выбора, во-вторых, мы и тогда неплохо жили. Я горжусь, что застал период, когда наша страна была действительно Великой Державой! Никому не удастся ни «заболтать», ни «замолчать» Великую Победу и Вечный Огонь, полет Юрия Гагарина, строительство БАМа и слезинку Олимпийского Мишки! Даже в условиях тотального дефицита, «железного занавеса» и политической цензуры, было одно – самое главное, что заставляет нас тепло вспоминать то время: мы знали, что живем в самой замечательной стране мира и были уверены, что впереди нас ждет светлое будущее! Вокруг этих утверждений бесполезно полемизировать, ведь жизнь не стала лучше или хуже, она просто сделалась совершенно иной, вот только «легкой» или «простой» ни тогда, ни сейчас не была и не будет.  

Думаю, что каждое поколение вспомнит свое детство, как самый счастливый период жизни. Не сомневаюсь, что и наши дети через два-три десятка лет с таким же восторгом станут говорить о своих первых компьютерах, плеерах и прикольных СМС-ках – обо всем том, что сегодня мы – родители считаем неинтересным и ограничивающим их кругозор. Так уж устроена наша память... Я уверен, что, читая главы моей книги, многие с ностальгической грустью вздохнули: «как же здорово тогда было!..» Но почему же - «было»? Оконце в прошлое вполне реально приоткрыть! У меня есть огромное желание вернуть этот мир в исходное состояние, хоть ненадолго поставить его с головы на ноги. Хорошо бы создать, например, в центральном городском парке, небольшой «старый дворик» - эдакий «советский Диснейленд», где в кинотеатре станут демонстрировать фильмы нашего детства, а на улице будет стоять мороженщица и аппараты с газировкой по три копейки. Там любой желающий смог бы принять участие в настоящем пионерском сборе в качестве барабанщика, горниста или знаменосца, посетить музей Революционной славы, купить сувениры той эпохи, посидеть у костра и отведать печеной картошечки или перловки с тушенкой. Наконец, поиграть в «классики» или «ножички», пострелять из рогатки по воздушным шарикам! В общем, хотелось бы воссоздать дворик нашего детства со всеми его атрибутами. На входе меняешь современные деньги на советские рубли и добро пожаловать в «наше счастливое детство»! Для взрослых - это свидание с юностью, а для ребятишек – интереснейшая историческая экскурсия…

 

Как ты живешь, мой старый дворик?

Наперекор седым годам

Все так же полыхают зори

В глазах твоих оконных рам?

 

Ты скрипни мне: «Привет, бродяга!

Где пропадал? Входи скорей!»

Пусть штор цветных взметнутся стяги

И «встречный марш» исполнит дверь…

 

Здесь наше детство пролетело…

Мы вместе станем вспоминать,

Что тихо у кроватки пела

Моя молоденькая мать…

 

Про лучший гол, лапту и прятки

Шепнет мне тополь-старожил:     

С кем я покуривал украдкой,  

 Как с чудной девочкой дружил…

 

И я пойму, что не случайно,  

Спешил сюда так много лет –  

Хотел вернуться в детство… тайно…

И зорь его увидеть свет…

 

Совершить «прыжок в детство» и вновь ощутить себя ребенком весьма полезно для любого взрослого. Ведь «детскость» – это не наивность и поверхностность суждений, как кто-то может подумать, а совершенно иной взгляд на вещи - восторженный, удивленный и искренний.

Уверен, что детство, о котором я пытался вместе с вами размышлять, дается нам вовсе не для отдыха! Уж это - точно!

«Тогда для чего?» - спросите вы.

Думайте сами… Я лишь намекнул, оставив несказанными, возможно, самые ключевые слова.

 

 

------------------------------------------------------

* В первой части книги использованы эпизоды воспоминаний и фрагменты из писем моих друзей: Людмилы Режновой (Егоренковой), Татьяны Княжиной (Глазыриной), Сергея Голубева, Александра Инчакова, Татьяны Завражновой, Оксаны Бичукиной, Ирины Андрусенко, Бориса Большакова, Владимира Панкова, Владимира Непокульчицкого, Аллы Фроленковой, Аллы Ермаченко, Анжелики Доценко, Павла Галперина и других.

 

 

 

Часть 2. БОСИЧКОМ ПО РАДУГЕ

(добрые советы любящим родителям)

 

"Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит".

Антуан де Сент-Экзюпери

 

Когда моему старшему сыну Саше было пять лет, у нас с ним состоялся вот такой разговор:

- Папа, а почему у меня нет братика или сестрички?

- Так уж получилось, сынок, - ответил я.

- Интересно, почему-то у всех получается, а у тебя нет? – проворчал мой первенец.

Сейчас у Александра есть и брат и сестренка, но именно после того случая я стал собирать свою коллекцию детского фольклора. Занятие это оказалось увлекательным, но не таким уж простым, как видится на первый взгляд. Сначала пришлось заново учиться: не просто смотреть, а подмечать, не слушать, а слышать и понимать ребенка. Потребовалось огромное терпение и, самое главное, любовь к детям, не важно, своим или чужим.

Вот уже около двадцати лет все знакомые, имеющие малышей до семи лет, облагаются мною своеобразной «данью» на интересные детские словечки. В гости я всегда хожу со специальной книжечкой, в которой фиксирую особенно меткие ребячьи высказывания, дружу с воспитателями детских садов, учителями начальных классов и, конечно же, с их подопечными. Благодаря такой кропотливой работе, у меня накоплено значительное количество наблюдений, которыми сегодня я решил поделиться с вами.

 

За обедом прошу дочку:

- Анечка, подуй на горячее.

- Во мне воздух кончился…

 

Рассуждает:

- Когда я была маленькая, то не умела ходить. Наверное, у меня была одна нога.

 

После визита в поликлинику:

- Сегодня я видела, как доктор починил больного мальчика.

 

В автобусе тесно, душно и жарко. Анечка говорит:

- Я хочу скорее отсюда выплюнуться!

 

Внимательное слушание требует большого труда. Если вы действительно собираетесь понять сына или дочь, то необходимо отложить все дела в сторону. Это время должно быть полностью посвящено ребенку, и стать только «его временем». Если вы намерены заниматься воспитанием своего малыша, так узнайте его сначала, как следует. Для того, что бы сосредоточиться на словах дошколенка, как ни странно, необходимо больше усилий, чем для прослушивания научной лекции. Но чем больше и чаще вы станете интересоваться речью сына или дочери, тем скорее осознаете, что между всеми ее заминками, запинками и паузами проскальзывают действительно умные мысли.

 

Кирилл пришел за разъяснениями:

- Вот все говорят: «Не свисти – денег не будет», а если не свистеть, то будут?

- Конечно, - отвечаю я.

- А интересно, откуда они возьмутся?

 

Дипломатично заявляет в разговоре:

- Я не спорю, папа, что ты все знаешь, но ты и позабыл многое…

 

В споре приводит последний аргумент:

- Так не годится! У тебя перевернутая память!

 

Спрашивает деда:

- Зачем ты ногу привязал?

- Не привязал, а забинтовал, потому что - болит.

- Но она же не отваливается?

 

Процесс познания внутреннего мира своего чада сколь интересен, столь и полезен для самого родителя. Дети – это особенный народ. Они не терпят лжи и фальши в отношениях. Поэтому входить в мир ребенка необходимо искренне и честно, обязательно в «сменной обуви», делая для него путешествие по этому миру безопасным и восхитительным.

 

Инна обиделась на отца. В сердцах говорит:

- Папины слова, как пыльца: подул - и их нет!

 

На день рождения гости подарили подарки. Аня растрогавшись:

- Я всех вас очень-переочень люблю и сейчас начну обкруживать!

 

На даче изумляется:

- Смотрите, кто-то уже яблоки развесил!

 

Детство - пора тысячи вопросов и удивительных открытий, не важно, больших или малых, серьезных или курьезных.

 

Семья на даче. Сашины ноги торчат из собачьей конуры.

- Что ты там делаешь? – пугается мать.

- Хочу посмотреть, сколько у Бобика комнат.

 

Делится впечатлениями о поездке в деревню:

- Там у козы на голове выросли ногти, а у курочки - чубчик. Все цыплята были желтые, но один – негр!

 

Анечка, глядя на луну:

- Колобок на небе!

 

Восторгается возле ручейка:

- Водичка мне песенку поет!

 

Вопросы малышей заслуживают отдельного разговора. Часто они бывают просто потрясающими: гениально простыми или ужасно сложными, «хитренькими» и «дежурными», смешными и грустными, вежливыми и бестактными. Но на все эти «почему?» и «зачем?» нам придется отвечать. Отвечать терпеливо, подробно, доброжелательно и доступно для понимания ребенка.

 

Кирилл смотрит в небо:

- Этот самолет русский или немецкий?

- Российский.

- А почему он наше небо карябает?

 

- Пап, ты не знаешь, как самолетчики ходят на горшок?

 

- А почему, когда я смотрю с балкона вниз, у меня глаза не выпадают?

 

Перед Пасхой спрашивает:

- Папа, а «Великий пост» - это что, милицейский праздник?

 

Ребенок не способен думать «как большой». Но он способен по-своему по-детски «вникать» в серьезные взрослые проблемы. Однако недостаток знаний и опыта заставляет его мыслить иначе.

 

- Кто приготовил этот обед? – интересуется маленькая дочь.

- А какая тебе разница?

- Если мама, то было очень вкусно, а если бабушка, то - «спасибо».

 

- Мама записала в детский садик меня, а я запишу туда деда.

 

Смотрит на вяленую рыбу:

- Какая-то у нее осанка неправильная...

 

Что бы узнать, из чего сделаны шторы, сорванец зажег их спичками. Приехали пожарные и залили квартиру водой. Мать сильно расстроена, зато сынишка ликует:

- Мама, не плачь! Нас теперь по телевизору покажут!

 

Задачей родителей и воспитателей всегда было не умиление и смакование неправильных слов ребенка, а исправление его речи. Однако не должно получиться так, что первые два-три года мы учим его говорить, а всю оставшуюся жизнь – молчать. Совершенствуйте и развивайте речь малышей ежедневно и ежечасно, пополняйте его словарный запас и арсенал знаний, расширяйте кругозор ваших «почемучек» и «приставучек», помогайте их умственным усилиям, направленным на осознание своего места в нашем огромном мире.

 

 

 

«Взрослый иностранец, хотя бы он изучал наш язык много лет, никогда не достигнет такой виртуозности… которую проявляет двухлетний ребенок».

                                                                               К. Чуковский.

 

В детском саду у мальчика отобрали носовой платок. Он хнычет:

-          Отдайте мои сморкачи!

 

Лиза обнимается со всеми домашними. Дошла очередь до небритого дяди. Соскакивает с рук:

-          Ты какой-то зубастый!

 

Первые заморозки. На воде ледок.

-          Мама, а почему водичка не плавает?

 

Никита всех приветствует:

-          Бодрое утро!

 

Аня говорит выходящим из ванны:

-          С новым паром!

 

Глядя в горшок:

-          Ого, какая лепешка получилась! С носом!

 

После обеда мать говорит:

-          Анюта, сходи вымой руки и щеки.

Аня удивленно:

-          Неужели колбаса была такой грязной?

 

У Ани случился понос. Обескуражена:

-          Фу, разливные какашки!

 

- Деда, а ты был таким же маленьким, как я?

- Конечно внучек.

- Представляю, как ребята смеялись над твоей бородой!

 

 

ОСВОЕНИЕ РЕБЕНКОМ РЕЧИ

 

В Библии сказано: "В начале было Слово". Применительно к теме нашего разговора, позволю себе утверждать, что точкой отсчета является не слово, а детский плач, так как именно спектр его интонаций рассматривается, как показатель психического развития младенца, и служит основой для последующей эволюции речи ребенка.

В первый месяц жизни поведение ребенка носит приспособительный (реактивный) характер, а, начиная со второго месяца жизни, оно становится обращенным к окружающим (активным). Коренным образом изменяется и характер детского плача: из терпеливого, обиженного или протестующего он становится подзывающим, требующим, капризным. Таким образом, на втором месяце жизни плач становится управляемым. Ребенок упражняется в умении регулировать плач для удовлетворения собственных потребностей в физическом и эмоциональном контакте. На третьем и четвертом месяцах жизни плач постепенно приобретает языковое значение. К сожалению, многие родители не улавливают смысловой нагрузки плача, и это негативно сказывается на процессе обучения и развития младенца.

В семьях, где есть детишки, хорошо знают, что на втором-третьем месяце жизни ребенок уже со­средотачивается на звуке голо­са взрослых, а к пяти месяцам не только слышит, но и охотно слу­шает речь родителей, потом на­чинает различать голоса близ­ких и узнает их, даже когда не видит.

До года в общении ребенка с взрослыми большую роль играет подражание. Оно проявляется сначала в непроизволь­ной улыбке, индуцированной матерью. От «гуления» малыш вскоре перехо­дит к лепету. В лепете еще нет слов. Но он замечателен тем, что в этот период ребенок как бы пробует весь возможный регистр доступных ему звуков. Наконец, к концу года дети овладевают несколькими словами. Они лишь приблизи­тельно похожи на «настоящие» да и понимание их смысла еще довольно узкое и ограниченное. Но словарь ребенка стремительно расширяется… До двух лет большую часть слов составляют имена суще­ствительные. К трем годам зна­чительно увеличивается число глаголов. Это объясняется тем, что ребенок сам начинает вы­полнять множество действий. Со временем появляются в детской речи наречия, предлоги и прилагательные. Известно, что ребенок сначала говорит о себе в третьем лице («Миша - бух!»), а высказывания в первом лице («Я упал») появляются значительно позднее. Еще позже ребенок начинает использовать местоимения второго лица – «ты». Как правило, это свидетельствует о достижении им определенного уровня интеллектуального развития и о том, что он уже умеет выстроить простейшую схему окружающего мира.

Интерес детей к слову обна­руживается не только в вопро­сах, но и в том, как они начи­нают играть словами, изменять их, выдумывать новые: «пролезок» - промежуток, «дилингом» - телефон, «трамбус» - обще­ственный транспорт. Освоение речи качественно изменяет ориентировку ребенка в окружающем мире, обес­печивая приспособление к сре­де, так как позволяет обобщать сходные предметы, выделять их основные признаки.

Интересно и то, что у малыша наблюдается иное соотношение между словом и его понятием, чем у взрослого. В результате среди первых «изречений» много, так называемых, «сверхобобщений». На определенном периоде развития ребенок одним «детским» словом обозначает не только разные вещи, но и целые ситуации.

Важно помнить, что у детей ограничены артикулярные возможности. Многие из них затрудняются в произношении отдельных слов, а некоторые звуки они долго говорят неправильно (чаще всего это – р, - ш, - ж).  Малыши либо заменяют их другими, либо произносят  слишком мягко, отсюда сюсюканье, шепелявость и картавость. Часто они наруша­ют последовательность звуков в слове, тем самым искажая его, например: «шафлик» (шарфик), «кошоладка» (шоколадка).

Занимаясь с трехлетними детьми, родители должны пре­следовать три основные цели: обогащать их словарный запас, добиваться чистоты звукопроизношения, воспитывать у де­тей связную речь (учить их строить предложения). Важно, чтобы речь близких была пра­вильной, а трудные для ребен­ка слова обучающий должен повторять несколько раз, мед­ленно, ясно и громко, предла­гая произнести их детям. Если у ребенка есть недостатки речи, и они принимают устойчивый характер, необходимо как можно раньше  обратиться к  логопеду.

Дети в данном  возрасте все чаще самостоятель­но решают различные задачи, возникающие в повседневной жизни. И в этом им помогают речевые навыки. Они уже умеют не только слушать и пони­мать просьбы взрослых, отвечать на их вопросы, но и сво­бодно разговаривать друг с дру­гом, высказывать  свои мнения, вступать в споры, требовать объяснений, рассуждать и де­лать выводы, часто неожиданные: «У мамы палец болит, а поэтому и мозоль появилась», «Города всегда на своих местах оста­ются, потому что у них назва­ния есть!», «А  если собачка  хво­стом виляет, то, как ее зовут?»

Нередко ребенок придает како­му-либо слову ту форму, кото­рую он уже освоил, употребляя другие слова: «Я пришла к вам на помогательство», «Дорога сегодня скользучая и падучая», «Сейчас я тебя спрыгну»… Воспитатель не должен пропускать подобных ошибок и тем более смеяться над ними. Нужно сразу поправить ребенка и указать ему, как необходимо правильно сказать.

Дети трех-четырех лет иногда поражают своим остроумием, наблюдательностью и последовательностью суждений. Они очень любознательны и способны к метким выводам: «На земле столько  неприятностей, чтобы  людям не жалко было умирать?», «А разве счастье положено не всем людям?»

У четырех - пятилетних детей впервые появляются признаки логического мышления. Они начинают пользоваться сравнениями и знают, что есть вещи похожие, одинаковые и разные. Речь служит опорой для выполнения любой работы, определяя направление и изменяя характер мышления. Приобретая навыки и знания, ребенок одновременно овладевает и словами, обозначающими различное состояние предметов и людей. И чем старше становятся дети, тем большую роль в их жизни играет речь.

У каждого слова существует два начала: звучание и значение. Обучение ребенка правильному произношению должно идти параллельно с разъяснением многообразия возможных речевых конструкций и их смысла. Значение слов рождается человеческой мыслью. Оно довольно изменчиво и управляется умственными усилиями говорящего. Отсюда и понятие "переносного" смысла. Каждый человек способен, при желании, придать одному и тому же слову различное значение.

В семье от ребенка можно и нужно требовать умения само­стоятельно выражать свои мыс­ли, выделять в рассказе глав­ное, передавать его по опреде­ленному плану, точно отвечать на поставленные вопросы. Стремиться нужно к тому, что­бы все свои суждения и впечатле­ния дети излагали громкой, правильной и связной речью.

 

 

 

Пока взрослые создают себе проблемы, а потом их решают, дети заняты более важным делом – они познают мир, учатся мыслить и правильно строить свою речь. Не пропустите эту короткую и невозвратимую пору.

 

Кирилл, стоя на троллейбусной остановке:

-          Вот наша однерка идет! (единица).

 

Успокаивает маленькую сестренку:

-          Тише, тише, еще тихней! Ну, послыхай же меня!

 

-          Хочу пить чай с мухариками.

 

Проехала машина «скорой помощи» с включенными спецсигналами.

Дима интересуется:

- А она «мигакает» или «мигавкает»?

Мама отвечает:

- Она - мигает.

- Нет, она – мигалкает!

 

 

 

Взрослым есть чему поучиться у ребенка. Хотя бы умению освободиться от штампов. Задумывались ли вы, почему «сосулька» так называется? Используя воображение, мы можем увидеть мир, как его видят наши детки. Но иногда, чтобы понять маленьких детей, нужен переводчик.

 

Вот небольшая подборка из моего «взросло – детского словаря»:

Потушник – пожарник.

Задом-попом – задом наперед.

Подшейник – галстук.

Квинитора – гарнитур.

Фотографир – фотоаппарат.

Пеханцы – пехотинцы.

Пальчатки – перчатки.

Копатка – лопатка.

Опа – мячик.

 

Случается, что забавные слова придумывают и сами взрослые. Так, например, наш дедушка называет внуков «валидольчиками». А однажды, пожилая женщина, наблюдая за проделками своего малыша, сказала: «Это же настоящая смехотерапия». И я с ней согласен.

 

 Давайте послушаем самих детишек:

 

Сын сидит и увлеченно ковыряется в носу. Мать:

- Паша, что ты делаешь, у тебя, наверное, давно кровь из носа не шла?
Паша:

- Мама, знаешь, мне кажется, что тебе не стоит вмешиваться в мужские дела!

 

Трехлетний Жорик очень неумело катает игрушечный автомобиль, постоянно стукая его о всевозможные препятствия на дороге...
Папа (с возмущением):
- Жора, ты так разобьёшь машину!
Жора (ухмыляясь):
- Не бойся, пап! Я же застраховался!

 

Маша полезла на высоченную металлическую лестницу на спортивной площадке. Добралась до самого верха, смотрит вниз и говорит:

- Туда нельзя перевешиваться, а то упаду и голова будет грязная.

 

Беседуем о родственниках. Маша говорит:
- Бабушка Зоя не очень старенькая. Ну, она просто... старинного типа.

 

Собираемся с сыном на прогулку. То штаны ему не нравятся, то - ботинки, то шапка - девчачья, все ему не так. Потом я не выдерживаю и говорю:

- А, может, мы сейчас вообще гулять не пойдем?

На что он отвечает:

- А, может, мы сейчас плакать начнем?..

 

- Юля, если не будешь кушать кашу, то не пойдешь ни в цирк, ни в зоопарк, ни в театр...
- Ни замуж, да? – робко вопрошает девчушка.

 

 

О ДЕТСКОМ СТИХОТВОРЧЕСТВЕ

 

К.Чуковский считал, что «в начале жизни все мы – стихотворцы, и лишь потом научаемся говорить прозой». Действительно, уже грудной младенец проявляет большие способности к упорядочению и ритмическому повторению отдельных слогов (гу, га, агу). В сущности, предшественниками стихов являются уже первые слова ребенка: «ма-ма», «ба-ба», «би-би» и прочие. «Все дети с удовольствием – можно даже сказать, с упоением предаются длительным играм в созвучия», - писал Корней Иванович. На первых порах это просто незатейливые пары слов, которые я осмелюсь назвать полустихами: «кака – бяка», «тучка – крючка»... Не беда, что первые стишки не очень дружат с логикой и в них нет ничего, кроме случайно промелькнувшей рифмы:

Барабаню, барабаню,

Не  ходите, дети в баню!

Или:

Доктор едет на бутылке,

А за ним вдогонку – вилки!

Постепенно стихотворения наполняются смыслом и обретают связь с жизнью. Моя трехлетняя дочка изрекла, наблюдая за ремонтом квартиры:

Дверь упала и разбилась –

Вот и песня получилась.

Через год она мне спела:

Не идут ноги в сад,

А идут они назад.

А еще чуть позже:

Грузовая едет

В ней песок насыпан.

О-го-го!

В ней песок насыпан.

Грузовая едет

И тихонько плачет.

О-го-го!

Да потому, что - тяжело!

Иногда в результате опытов рифмования, у детей рождались более изощренные поэтические творения, такие, как, например, эти загадки:

Светит в окно,

Не знаю кто. (Солнце).

 

Едут люди

На белом верблюде. (Облака).

А вот, что сочинил в июле маленький Алеша:

С тополей слетает пух,

Попадая прямо в нюх!

В моей коллекции есть даже маленькая ода. Ее смысл станет вам понятен из первой строки:

Ох, лягушка ты  моя!..

Что я буду за отец, если не приведу здесь наиболее интересные работы своих детей. Не судите их слишком строго….

Вот, например, что сочинил мой пятилетний сынишка Саша:

Солдатик оловянный, ты куда? Стой!

Ты на службу пошел, как герой?

Командиры там – ой-ей-ей!

Генералы там – ой-ой-ой!

Солдатик оловянный, стой!

Его же «перу» принадлежит стих:

Ветер дует, снег идет,

Нет травы и солнца нет.

И пеньки все в снегу,

Только я все сижу…

А его младшего брата Кирилла больше привлекал жанр басни:

Котята-братья молоко любили,

С большим трудом его делили.

Раз налила хозяйка в блюдце,

Решила: пусть они напьются.

- Я первый пью, - сказал один.

Второй сказал: - Не подходи!

А третий молвил: - Просто, братцы,

Нам нужно честно посчитаться.

Четвертый в спор влезать не стал -

Он молоко во всю лакал...

Его заметили три брата

И началась большая драка.

И малыши так нашалили,

Что молоко на пол пролили.

Мораль стиха открыта:

Где дружба, там - все сыты.   

Еще одно юное дарование (мой брат Дмитрий) в девять лет продекламировало следующее:

Был бы царем я с великой охотою,

Но добываем  мы пищу работою.

А у царя жизнь хороша –

Еда не стоит ни гроша!

Ему преподносят вина заморские

И прочие сладости зачерноморские.

Ну, а у нас ни поесть, ни попить –

За все нужно денежки сразу платить.

А у него – не плати ни гроша,

И жить хорошо, и жизнь хороша!

Свои наблюдения я хотел бы подытожить словами известного педагога В.Сухомлинского: «В детстве каждый ребенок – поэт… Поэта в душе пробуждает чувство прекрасного». И это замечательно, что наши дети слагают стихи! Глядя на них, сам испытываешь прилив бодрости и оптимизма, ведь не случайно сказано: «Детство лучезарно, и всякое соприкосновение с ним – счастье». Неудивительно, что под таким впечатлением сами собой появляются строки:

 

В ЗООПАРКЕ

День–деньской трудясь, как пчелка,

И мечтая о рыбалке.

Нынче вспомнил я, как долго

Не был с дочкой в зоопарке.

Мы немедленно собрались

(Вам так быстро не успеть!)

И стремительно помчались

В зоопарк зверей смотреть.

Побродив там час без толка:

Львы, медведи, тигры, слон…

Наконец дошли до волка.

Тут-то кроху «понесло»:

«Поделом», - сказала строго, -

«Не пугай трех поросят,

Зайца с колобком не трогай,

Не обманывай козлят!

Где тебя так воспитали?

Натворил ты столько бед!

Даже бабушку, я знаю,

Скушал с внучкой на обед.

В сказках ты плохой и страшный.

Думаешь, нам не обидно?»

Волк пошел и лег подальше…

Значит, понял, значит – стыдно.

 

ВЕСЕЛЫЙ СЛОНИК

Аня спит и видит сон,

Как в саду завелся слон.

Оборвал он все листочки,

Потоптал нам все цветочки,

И забравшись на забор,

Протрубил коровам «Сбор». 

Словно сладкий чай из кружки

Выпил воду из кадушки,

Съел банан и лука грядку,

Сделал с гирями зарядку,

И, как лучшую подружку,

Пригласил на вальс лягушку.

А потом пошел «в присядку»,

Так, что дом скакал по грядкам!..

Чем всё кончилось, не знаю:

Мама разбудила Аню.

 

 

 

"Мы не выживем, если не будем прислушиваться к детскому лепету…"

Ю. Норштейн (режиссер).

 

Аня делает с домашними зарядку:

- А теперь поставьте ноги нараспашку…

 

Задумчиво:

- Папа, жизнь-то как быстро проходит: не успела оглянуться, а мне уже шесть лет.

 

Кричит из песочницы:

- Продаются бесплатные пирожки! А тебе, мамочка, еще и сдачу дам!

 

- Я так удачно схватила папу за карман, что он вывихнулся.

 

Возвращается из парикмахерской:

- Тетя сказала, что у меня самые красивые волосы!

- Правда?

- Да, она сказала: «Какие у тебя редкие волосы!»

 

Аня за завтраком:

- А манная каша встретила меня белоснежной улыбкой…

 

Данила 3,5 года. Весь день кушал сверх меры. Мама сделала замечание:

- Сынок, хватит есть, а то животик лопнет…

Через час, восседая на горшке, Данила кричит:

- Мама, мама! Я, кажется, в попе лопнул!

 

В детском садике ребята поймали божью коровку. Поиграли и отпустили. Воспитательница спрашивает у малышей:

- Куда полетела божья коровка?

Дети хором:

- В божий коровник!

 

 

РАЗВИВАЮЩЕЕ ВОСПИТАНИЕ

 

Приходилось ли вам задуматься над тем, почему у нас такое продолжительное детство? Вот ворон или черепаха живут по двести-триста лет, а взросление у них занимает всего несколько месяцев… Человеческое детство длится многие годы, и обычно подготовка к зрелой деятельности занимает почти четверть жизни. Объясняется это тем, что у большинства животных опыт предыдущих поколений наследуется. Так животное рождается с уже готовой схемой поведения. И жизненный опыт ему нужен лишь для приспособления этой схемы к конкретным условиям обитания. Человек же, став социальным существом, научился закреплять свой опыт в языке, предметах материальной и духовной культуры. Прогресс человечества связан не с биологическими, а, в значительно большей степени, с социальными причинами. Его развитие происходит, в основном, не путем реализации готовых, генетически обусловленных способностей, а в результате усвоения (другими словами – "присвоения") знаний своих предков. Человек не рождается с "готовым" логическим мышлением и необходимыми навыками, но он и не открывает заново законов природы. Мы сильны именно тем, что «стоим на плечах» предыдущих поколений и используем их многовековой опыт. Многое в судьбе ребенка зависит от того, что он усвоит из этого опыта и как усвоит.

Педагогу, воспитателю и родителям важно понимать, на основе каких законов развивается ребенок, как работает его мозг, и что изменяется в его деятельности под влиянием тех или иных воздействий. Чтобы воспитывать у детей лучшие качества характера, развивать и совершенствовать его ум, закалять волю, необходимо ориентироваться в основных закономерностях высшей нервной деятельности человека. Согласно учению И.Сеченова и И.Павлова, все знания, умения и привычки имеют в своей основе систему нервных связей, образующихся в коре головного мозга. Наиболее сложными и разнообразными являются связи речевые. Они отличаются особенной прочностью и подвижностью, довольно легко устанавливаются и длительно сохраняются. Посредством речи дети узнают, что хорошо и что плохо, что можно и что нельзя, что красиво, а что безобразно и уродливо. Словами обозначаются качества предметов, которые ребенок узнает благодаря своим органам чувств и множество категорий, которые нельзя увидеть, потрогать или попробовать, например, «всегда», «давно», «доброта», «жалость» и другие.

Ребенок – это не взрослый в миниатюре. Без знания основ детской физиологии и психологии вся образовательно-воспитательная работа может приобрести характер постоянных проб, вызывающих мучительные сомнения, а порой приводящих к серьезным ошибкам. Бесспорно, чтобы стать полноценным членом общества, маленький человечек должен жить среди людей, воспитываться ими, слышать речь старших, учиться у них, осваивать знания и навыки, которые предыдущие поколения приобрели за многие тысячелетия. От того, чему взрослые обучают детей, что от них требуют, поощряют или порицают, как организуют весь их образ жизни и зависит то, какие склонности, интересы, привычки и качества характера разовьются у ребенка.

Всем известно, что дети не рождаются одинаковыми. Некоторые из них легко возбудимы, другие - более уравновешены и спокойны. Одни обнаруживают поразительное упорство и настойчивость в достижении цели, другие легко от нее отказываются, лишь встретив первые затруднения. Кто-то начинает разговаривать к концу первого года жизни, а у иных развитие речи задерживается. Указанные особенности являются чаще всего врожденными, однако доказано, что в зависимости от воспитания, на их основе могут сформироваться, как положительные, так и отрицательные черты характера.

Главная задача родителей состоит в том, чтобы найти для каждого малыша те пути и приемы, которые дадут наилучший педагогический результат. Для этого опять же необходимо хорошо знать своих воспитанников, их возрастные и индивидуальные особенности.

Способность к мышлению и общению не возникает у ребенка сама собой, спонтанно, - этому приходится обучать. Чтобы развить у детей разговорную речь, ему сначала показывают предметы или картинки и объясняют: «это – кукла», «это – мяч». Потом характер занятий меняют. Теперь уже ребенка просят показать, где кукла, а где мячик, и он учится это делать. Наконец, ребенок оказывается в состоянии самостоятельно назвать предметы, в ответ на вопрос: «что это?» Одновременно малыш привыкает взаимодействовать с другими людьми: слушать, спрашивать и думать. И чем чаще вы будете упражнять способности сына или дочери, тем быстрее они будут развиваться. Однако не забывайте, что грубые замечания, упреки и насмешки подрывают желание ребенка к обучению, порождают негативизм или пренебрежение к словам старших.  

При рождении человек получает определенный, врожденно обусловленный набор биологических свойств, являющихся предпосылкой его развития в дальнейшем. Но важнейшая роль в формировании основных черт личности и форм ее поведения отводится условиям воспитания в раннем детском возрасте. Доказано, что такие черты характера, как доброта и эгоизм, честность и лживость, смелость и трусость, злобность, жестокость и мстительность могут фиксироваться у ребенка в возрасте до пяти лет вследствие определенного влияния эмоционально значимых для него лиц (отца, матери, братьев) и психологической атмосферы в семье. Некоторые тягостные впечатления детства могут оказаться существенными и стать основными эмоциональными установками на всю последующую жизнь. Поэтому позвольте мне немного отклониться от главной темы нашего разговора – детях, и поразмышлять о родителях, ведь не зря говорится, что «все люди – дети, но только разного возраста».

 

 

 

«Каждый малолетний ребенок есть величайший умственный труженик…», - писал К. Чуковский, и это замечательно подтверждают мои наблюдения.

Саша нарисовал бабушку. Через день на улице пошел дождь. Пририсовывает сапожки:

-                 Чтобы она ножки не промочила.

 

Трехлетний Кирилл ест вкусный десерт:

-   Папа, не помогай! Мне самому не трудно!

 

Тянется за горчицей:

-                 Передайте мне экологически горький продукт.

 

Назвали «глупеньким», возмущается:

-                 Я вам не пиявка какая-нибудь, у меня голова есть!

 

Со страдальческим лицом пробирается по стеночке к горшку:

-                 Терпи, писюн, терпи!

 

-                 Когда нашина бабушка вытряхивала половики, такое пыление началось – ужас!

 

Анечка лечит свои игрушки:

-                 Мой мишка заболел кашлюшками и соплюшками.

-                  

Лена, навещая отца в больнице, рассказывает врачу:

-                 Сегодня к папе пришли его родители: я и мама.

 

На концерт органной музыки привели двух сестричек. Та, которая поменьше, все время вертится. Старшая делает ей замечание:

-                 Шурочка, ты у нас какая-то не классическая!

 

Женя К. увидел в бане чрезмерно татуированного мужчину:

-                 Дяденька, у вас что, дома бумаги нет?

 

Вася Д. разгадывает с отцом кроссворд:

-                 Рыбацкий суп из трех букв?

-                 Счи!

 

Дед старательно обводит на бумаге Сашин тапочек, чтобы узнать их размер перед покупкой новых.

-                 Обведи мне и второй, - просит внук, - на нем тоже дырка!

 

-                 Не могу я больше есть ваш борщ. Он из меня уже капает!

 

-                 Я – мужик! И папа – настоящий мужик! И мама наша – тоже!

 

Собирается на улицу. Бабушка его обувает, приговаривая:

-                 Ох, вы, мои ножки! Ой, мои хорошие!

-                 Да ты что? Они же тебе не налезут!

 

-   Дед, почини мне наган.

-                 Мне нужно сходить за очками.

-                 Купи мне маленькие очки, я и сам его починю.

 

 

ОТГОНЯЙТЕ МУХ ОТ ДЕСЕРТА СЧАСТЬЯ

 

«Жениться - это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увели­чить свои обязанности».

                                                            А. Шопенгауэр

 

Семейная жизнь - всегда большой и напряженный труд. Кто этого не понимает, имеет серьезные проблемы после вступления в брак.

Стройте отношения по определен­ным правилам. В первую очередь, будьте осторожны и неторопливы при выборе будущего супруга. Проверен­ная веками пословица гласит: «Сде­лаешь наспех - сделаешь на смех». Хорошенько присмотритесь к роди­телям жениха (невесты), обычаям и порядкам в их семье. Ведь именно эти отношения ваш избранник восприни­мал с колыбели, как образец.

Типичным мужским заблуждени­ем является убеждение, что, женив­шись, можно отдать всю свою энер­гию карьере, наивно полагая, что «на­дежный тыл» будет в идеальном порядке. Никто, кроме вас, вашего гнез­да вить не станет! Женщина же ошибается, когда ду­мает, что, выйдя замуж, достигла главной цели в жизни. Она не все­гда может понять потребности мужа добиваться чего-либо за пределами конкретных семейных интересов, ре­агирует на это вспышками ревности и требованиями уделять больше вни­мания дому. Это приводит к созда­нию невыносимой, удушающей ат­мосферы.

Став мужем и женой, не забывайте, что любовь растрачивается по мелочам, и священный брачный огонь до­вольно быстро гаснет под мелким дождичком житейских неурядиц. Уступайте друг другу в большом и малом. Станьте терпимее, умейте про­щать и не копите обиды, спокойно об­суждая все спорные вопросы. Де­лайте это регулярно - «выпускайте пар», не дожидаясь взрыва. Берегите своего избранника, заботьтесь о нем, помогайте ему. Помните «золотое правило» Иисуса: «Делай другому то, что желаешь, чтобы делали тебе». К сожалению, самые дорогие и близкие нам люди нередко получают меньше сердечного тепла, чем простые сослу­живцы, с которыми мы умеем быть вежливыми и приветливыми.

Самыми опасными в браке являют­ся бездумная критика и придирки. Это - навозные мухи на десерте вашего счастья! В семейной жизни важны не откровенность, а деликатность. Не бывает идеальных людей. У всех свои недостатки, да и на Солнце, гово­рят, есть пятна. Беда не в этом. Ни­когда не старайтесь переделать дру­гого человека. Любите его таким, ка­ков он есть… Не мешайте своему возлюбленно­му идти собственной дорогой к счастью, если это не вразрез с вашими представлениями о нем. Не связывай­те себя семейными узами так туго, что становится трудно дышать. Оставьте партнеру свободу для самовыражения, уважайте его интересы и увлечения. Вы вдвоем обязаны заботиться о се­мейном очаге, но одновременно дол­жны иметь и возможность «высунуть нос на улицу».

Не забывайте оказывать друг дру­гу небольшие знаки внимания, делать комплименты, вновь и вновь объяс­няться в любви. Психологи утверждают (а жизнь - подтверждает), что комплименты – это самая действенная профилактика измен. Но если вы считаете, что другой человек захочет постоян­но делать вас счастливым, не подпитываясь вашим теплом и заботой, то… разочарованиям не будет конца.  Что­бы «розы не увядали», семейная жизнь не должна состоять из одних стирок, уборок и готовок. Чаще уст­раивайте себе праздники, бывайте на природе, ходите в театр и в гости.

Обычно нормальный брак предполагает сексуальные отношения. Справедли­во считается, что если они не в поряд­ке, то и все остальное не будет ладить­ся. Тактично и без стеснения обсуж­дайте все нюансы интимного плана. Имеющиеся проблемы после этого намного легче устранить. Без ложно­го стыда обращайтесь при необходи­мости к нужному специалисту, а не в суд с заявлением о разводе.

В каждой семье могут быть свои советы для сохранения семейного сча­стья, но лучший, на мой взгляд, дал Н.Чернышевский: «Смотри на жену, как смотрел на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право сказать: «Я недовольна тобой, прочь от меня». Смотри на нее так, и она будет вну­шать тебе такое же поэтическое чув­ство, как невеста».

 

 

 

А вот, как видят жизнь наши малыши…

 

Детская непосредственность:

В детском саду объявили карантин, и сотрудница фирмы привела на работу свою дочку. Та, не долго думая, уселась на стул директора и принялась играть, а тут заходит хозяин кабинета:

- Девочка, уступи мне, пожалуйста, место, ведь это же мой стульчик.

- Вот еще! Я на него первая села!

 

Четырехлетний Яша:

- Алло, здравствуйте. Это – работа? Позовите, пожалуйста, моего папу.

 

Трехлетнему Саше дедушка долго объяснял, что шоколад для детей вреден, мол, это – «кака». После этого пошли по магазинам. У витрины со сладостями внук останавливает деда и жалобно произносит:

- Деда, купи мне, пожалуйста, хоть одну «каку»!

 

Дочка знакомой учительницы (4 года):

- Мама, меня сегодня в детском садике девочка стукнула.
- А ты дала ей сдачи?
- Нет.
- Почему?
- Тогда бы она заплакала, и все жалели бы её, а так все жалели только меня.

 

Аню на Масленицу угостили блинами:

- У меня даже живот заулыбался!

 

Сынишке три года. На полу в уголке увидел кошачье блюдце.

- Папа, здесь кошка кушает?

- Да.

- А как она кушает?

- Так же как и ты.

Сынок подумал немножко, а потом изрек:

- Нет, не так: ведь я уже человек!

 

Дочке Анечке было четыре годика, когда она простудилась и заболела тяжелым бронхитом. Участковый педиатр назначил ей лечение, главной составной частью которого были уколы антибиотиков. Бедный мой ребенок! Как же ей было больно и страшно! Но малышка стойко переносила и мужественно терпела все медицинские манипуляции. Между нами существовал уговор - своеобразная игра, по правилам которой маленькие дочкины косички являлись своеобразным показателем ее самочувствия и настроения. Когда жар и боль немного стихали, она располагала свои «хвостики» над головой, а когда болезнь вновь изматывала ее, то опускала их кончики вниз. Но чтобы лишний раз не расстраивать меня, дочурка частенько укладывала косы вверху подушки, даже если ей было очень-очень плохо… Мне было нелегко наблюдать все это. Инъекции я делал сам и, чтобы хоть как-то загладить моральную «вину» перед своей роднулькой за все эти «зверства», говорил ей много утешающих нежных слов и после каждого укола обязательно целовал ее в… попку.

Наконец, здоровье дочки пошло на поправку. И вот он – последний укольчик. Когда я вздохнул с облегчением, сгреб с прикроватной тумбочки ненавистные шприцы, пузырьки да ватки, и направился на кухню к мусорному ведру, то услышал за спиной слабенький подрагивающий от недавних слез голосок дочурки: «А па-ци-лё-вать?»

 

КТО ЗА СЧАСТЬЕ БОРЕТСЯ, К ТОМУ ОНО И КЛОНИТСЯ

 

Пятилетняя дочурка внимательно наблюдает за моей работой и неожиданно спрашивает:

- А ты напишешь в свою книгу, почему вы с мамой ссоритесь?

- Конечно, обязательно напишу, - пообещал я.                                                                

 

В обыденном сознании бы­тует представление об «идеаль­ной» семье, как заведомо бесконфликтной. Хочу под­черкнуть не только ошибоч­ность, но и опасность подобно­го утверждения, поскольку в соответствии с ним подавляю­щее число семей, в которых время от времени возникают разногласия, могут решить, что их брак является неудачным. Полная совместимость супру­гов достигается далеко не все­гда, не у всех и, уж совершенно точно, не сразу… Для счастливых семей, как утверждают психо­логи, характерно не отсутствие конфликтов, а малая их глуби­на, сравнительная безболезненность и «беспоследственность». В народе по этому пово­ду говорят так: «Милые бранятся - только тешатся». Ссора между супругами – это, часто, взрослая игра, понятная и, порой, даже нужная им двоим. Только убедительно вас прошу: никогда не начинайте ее при ребенке!

Семье, желающей уберечься от раз­рушительного воздействия разно­гласий, необходимо вся­чески демонстрировать взаимное уважение, поддерживать чувство личного достоинства и значимости супруга, сдержи­вать проявления раздражитель­ности и злобы. Не акцентируй­те внимание на ошибках и про­счетах своего спутника жизни. Не упрекайте его прошлым. Не демонстрируйте свою ревность и оставьте в покое его родствен­ников и друзей. Избегайте спо­ров. Уступайте в большом и ма­лом, если это возможно. Пред­лагайте альтернативы, отвле­кайтесь на безопасные темы. Улыбкой и шуткой переводите драматическую ситуацию в юмористическую. Не копите обид, своевременно и тактич­но обсуждайте все возникаю­щие проблемы. Если конфликт все-таки произошел, не хло­пайте дверью и «не сжигайте за собой мосты», а постарайтесь успокоиться и разобраться в причинах случившегося. Ни в коем случае не пытайтесь ото­мстить или проучить партнера.

Иногда, чтобы страсти и эмо­ции поостыли, полезно взять короткую паузу. О пользе временной разлуки писал еще Карл Маркс. Время действительно лечит. Развейтесь, но не наде­лайте глупостей, иначе самим впоследствии будет стыдно. Отдохните друг от друга и вскоре поймете, что соскучи­лись. Как говорится, лед  на  реке можно взломать и ломами, но лучше подождать, когда он сам растает. Сделайте первый шаг навстречу примирению, изви­нитесь и покайтесь, даже если ни в чем не виноваты. Ваша «корона» от этого не упадет. Дока­жите, что прекращение конф­ликта выгодно всем, предложи­те все начать с начала, присту­пите к устранению причин раз­дора. Не предъявляйте ультима­тумов. Если не уверены в успехе переговоров, излагайте свои просьбы полушутливо, избегая тем самым неловкости при воз­можном отказе.

Помните, что в браке нельзя жить без терпения, снисходи­тельности, внимания и заботы. И, как сказал К. Прутков, «если хочешь быть счастливым, будь им».

 

 

 

К.Чуковский, говоря о детской речи, употреблял чудный термин – «лепые нелепицы». Спешу раскрыть его примерами из собственной коллекции.

 

Отец уехал в командировку. Маленькая Эля утешает мать:

-                 Мама, не расстраивайся, ты теперь, как «мадам Брошкина».

 

-                 Когда у взрослых рождаются дети, они становятся мамами и папами, а до этого – просто люди.

 

У детей в детском саду серьезный разговор:

-                 У тебя брюшной пресс есть?

-                 Не знаю…

-                 А как же ты тогда какаешь?

 

Саша приглашает домашних к игре:

-                 Я – жеребенок, папа – конь, а ты, дед, тоже – лошадь!

 

Оле 5 лет. Ударилась головой и плачет. Дед ее успокаивает:

- Вот когда я порезал пальчик, то не плакал...

- Конечно, - всхлипывает Оля, - пальцев-то у тебя, вон, сколько, а голова у меня одна и та – государственная!

- Это как же? – удивляется дед.

- Ей ведь думать надо!

 

Рассказывает сказку:

- Один раз захотела Красная Шапочка отведать свою бабушку…

 

 

ПАПА, РАССКАЖИ СКАЗКУ

        

К.Чуковский писал: «Сказ­ка для каждого нормального ребенка есть самая здоровая пища, не лакомство, а насущ­ный и питательный хлеб...»

 

             На протяжении всей истории человечества, изложение сказок помогало детям и их родителям прийти к единению и приятно отдохнуть. Для малыша это неоценимая возможность по­общаться с благодушно настро­енным родителем, а для взрослого - великолепный повод в новой форме проявить свою любовь и заботу о ребенке.

Сказка, без сомнения, дос­тавляет удовольствие не толь­ко детям, но и взрослым, так как подобное времяпрепро­вождение служит своеобразной «отдушиной» и сглаживает многие существующие пробле­мы во взаимоотношениях.

Хорошая и добрая сказка благотворно влияет на психи­ческое здоровье ребенка. Она дает утешение и облегчение, развивает способность к сопе­реживанию и воображению, стимулирует его «внутренний мир», моделирует ситуации, над которыми следует поразмыс­лить и которые в дальнейшем можно перенести в реальный мир. Известный педагог В.Сухомлинский говорил: «Благода­ря сказке ребенок познает мир не только умом, но и сердцем».

Слушая сказку, ребенок обычно представляет себя ее активным участником и всегда отождествляет себя с тем пер­сонажем, который борется со злом и отстаивает справедли­вость. Однажды, при описании эпизода погони волка за поро­сятами, дочь прервала меня восклицанием: «А пусть волк посильнее ударится лбом о де­рево, может, у него все плохие мысли из глаз выскочат?»

Давно подмечено, что малы­шу больше нравятся сказки со счастливым концом. Если финал рассказа печальный, то ре­бенок часто сам его переделы­вает. Помню, я рассказал дочери сказку о непослушном козлен­ке, которого в итоге съел волк.

               -  Неправильно! - возразила кроха. - Козленок не умер! Коза его целый год  лечила, и он выз­доровел.

Как-то раз моя супруга призналась, что начальник не отпустил ее пораньше домой. Аня тут же сочинила историю:

-          Жил-был начальник Сергей Борисович, и он очень не любил детей…

Фантазия наших детишек - воистину удивительна и дос­тойна восхищения. Вот лишь некоторые из их выдумок.

- А помню, когда я была большая... - начинала свои рас­сказы четырехлетняя малышка.

- Дело было вечером дня. Когда стало совсем темно, пошла одна девочка в лес, собирать грибы…

Мне доводилось слышать совершенно бесподобные сказки:

     - Жил-был мужичок, и не было у него ни семьи, ни потомства…

- Жила-была Красная Ша­почка. Ее так прозвали, пото­му что она носила шляпку наи­знанку…

- А Баба - Яга включила свой моторчик и улетела на метро…

Сказка может и должна стать безопасным и эффек­тивным средством врачева­ния эмоциональных проблем ребенка. Попробуйте расска­зать сыну или дочери историю, в которой герой достойно вы­ходит из сложной ситуации, подобной вашей. Психотера­певтический эффект такого изложения несомненен и особенно ценен тем, что си­туация полностью контроли­руется и корректируется рас­сказчиком, в зависимости от настроения и реакции ребен­ка.

Положительно воздейству­ют на тонко устроенную детс­кую психику и русские народ­ные сказки. Они, подобно «намоленным» веками иконам, способны творить чудеса, явля­ясь универсальным ключом к самым чистым и светлым  чувствам детской души.

Начинать рассказывать сказки ребенку можно вскоре после рождения. Пусть младе­нец не понимает сказанного, и содержание не имеет для него никакого значения, сказка по­могает ему привыкнуть к голо­су близкого человека и учит получать бессознательное удо­вольствие от особой ритмично­сти интонации, отличающей такое повествование от повсед­невной речи.

Пользуйтесь пересказом сказки в моменты, когда ребе­нок нуждается в утешении, поддержке и поднятии настро­ения. Сказка способна восста­новить эмоциональное равно­весие ребенка, когда другие методы воспитательного воз­действия не приносят желаемо­го эффекта. Лучше рассказывать сказки, когда ребенок находится в по­стели, тогда добрая и спокойная сказка станет для него есте­ственным и приятным завершением трудного дня.

 

 

 

«…Неосознанное словесное творчество – один

 из самых изумительных феноменов детства».        

 К. Чуковский.

           

Анечка, 3 годика:

-                 Рыбки поплавали и умрили.

 

-                 Смотрите, какая у меня красотивая прическа!

 

-                 Папа, наклюнься ко мне!

 

Раскачивается на качелях:

-                 Папа, подкатай меня сильнее!

 

-                 Сегодня нужно лечь пораньше, - говорит мать.

        Аня:

-                 Будем ранноспанные?

 

На прогулке вся семья взялась за руки.

-                 Мы неправильно идем: нужно парами, а так какой-то хоровод получился.

 

Небо заволокло тучами.

-                 Почему солнышко выключилось?

 

-                 Аня, помоги мне нести сумки.

-                 Хорошо, только ты сначала меня поймай!

 

Играем в школу. Аня:

        - Я не поставлю тебе пятерку, потому что ты пришел на урок небритый.

 

 

КАК НАКАЗЫВАТЬ ДЕТЕЙ?

 

«У нас замечательные дети. Просто

некоторым не повезло со взрослыми».

                                         Татьяна Еськова.

 

Независимо от того, насколько тщательно взрослые стараются выпол­нять свой родительский долг, дети время от времени ведут себя дурно. Видимо, это неизбежно. Нет на свете идеальных ро­дителей и нет идеальных детей. Но как нам справиться с плохим поведением ребенка? В нашем арсенале довольно много действен­ных средств: личный пример, просьбы, при­казы, поощрения и, наконец, наказания, включая физические.

Хотя всем известно о существовании действующих законодательных актов, запре­щающих грубое, тем более жестокое обра­щение с детьми, многие родители нередко прибегают к физическому воздействию на своих отпрысков, добиваясь, таким образом, их повиновения заведенным в семье правилам. Что это - допустимое явле­ние или проявление жестокости на фоне собственной незрелости и полной не­способности к воспитанию ребенка? И вер­но ли, что (позволю себе перефразировать классиков марксизма) «битие определяет сознание?»

В Библии сказано: «Не оставляй юношу без наказания...», «Розги и обличения дают мудрость...», «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына...» Автор Домостроя при­держивается тех же позиций: «Не жалей мла­денца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет...», «Любя сына своего, учащай ему раны и потом не нахвалишься им. Наказывай сына своего с юности и порадуешься за него в зрелости его...» Сурово, не так ли?

С тех времен минули столетия, и сегодня большин­ство родителей, конечно, будут шокированы подобными высказываниями, но это - обра­щенные к нам наставления, далеко не глупых, наших предков. Видимо, следует согласить­ся с тем, что истинная доброта и лю­бовь не должны быть «слепыми» и обязаны сочетаться с принципиальностью, то есть быть «воинствующими». В противном случае они превращаются в беспринципность и по­пустительство. Родители не должны идти наповоду детей, и ни один их проступок нельзя оставлять без внимания. Некоторые взрослые никогда не шлепают своего ребенка, но «пи­лят» его целыми днями. Я не пропагандирую физическое наказание, но считаю, что оно порой менее вредно, чем продолжительное глухое раздражение и ворчание.

Каждому понятно, что ребенок - это не домашнее животное и ме­тоды дрессировки для него не годятся, то есть, наказание должно быть не главным, а исклю­чительным элементом воспитания. Опаснее всего для детской психики несоразмерность наказания и то воздействие, которое порождает страх, уродующий душу ребенка, превращающий его в «рабенка». Такие меры озлобляют и унижают, рождают чувство вражды и отчуждения. Если наказание ожесточает ребенка и после него он ведет себя вызывающе, значит, оно не достигло цели. Если малыш страдает, следователь­но, это слишком сильное сред­ство для него. Есть еще одна важ­ная причина, по которой опасно использовать физическое нака­зание, как средство контроля за поведением. Она состоит в том, что такое воздействие резко об­легчает чувство вины. Ребенок начинает думать, что порка - плата, полностью искупающая проступок. Если его наказывают часто и строго, у ребенка не вы­рабатывается необходимое чув­ство раскаяния, что препятствует осознанию себя, как личности. Поэтому лучше всего избегать подобных карающих мер.

Хочется дать родителям добрый совет: никогда не наказывайте детей в минуты своего гнева. Переждите какое-нибудь время, остыньте. После этого вы, скорее всего, не нака­жете его вовсе. Ведь каким нуж­но быть черствым человеком, чтобы лупить ребенка, когда на него уже не сердишься. Буду рад, если читатели, прочитав мои размышления, тоже ответят на вопрос, вынесенный мною в заголовок.

 

 

 

"Мы не выживем, если не будем прислушиваться к детскому лепету…"

Ю. Норштейн (режиссер).

 

Аня ищет место, куда повесить свой рисунок и размышляет:

- Хорошо бы приклеить его на обои… Конечно, можно, но нельзя…

 

Мама поучает:

- Аня, нужно закрывать рот, когда кашляешь.

- А я не успеваю!

 

Родители во время разговора:

- Кирилл, ты только посмотри на себя со стороны…

- А слева или справа?

 

Приходит с улицы:

- Не ругайте меня, я очень аккуратно упал в лужу!

 

Мать отчитала сына, а в заключение добавила:

- У меня просто руки опускаются!

Кирилл:

- А у меня – уши! Когда вы меня ругали, у меня дубовые слезы из глаз капали.

 

 

РАЗГОВОР ПО ДУШАМ

 

Я нередко встречаю на улице мамочек: в одной руке – банка пива или сигарета, в другой – «плод любви»... Ребеночек хнычет, а мамаша рявкает: "Не ори, не видишь - я курю!" Очень неприятный осадок на душе оставляют подобные картинки... Знакомые тоже частенько жалуются: "Мой (или моя) ничего не рассказывают мне о своих делах и проблемах, пренебрегают советами!" Так и хочется им сказать: милые мои, а где же вы были, когда дети пытались с вами поговорить и хотели вас услышать?

Согласитесь, что не каждый спо­собен без крика и угроз, брани и шлеп­ков, а спокойно и доброжелательно обсудить с ребенком снизившуюся школьную успеваемость или эпизод недостойного поведения. А ведь имен­но такая беседа, проведенная с уче­том определенных психологических правил, окажется самой результатив­ной и сохранит мир и добрые отно­шения в вашей семье.

Первое, что необходимо учесть: се­рьезный разговор никогда не достиг­нет своей воспитательной цели, если будет проведен вами наспех, в состоя­нии гнева, при посторонних людях. Для успеха необходимы: определенное время, спокойная обстановка и дей­ствия по заранее продуманному пла­ну.

Не секрет, что все без исключения дети ждут от родителей не только языкового общения, но и просто бли­зости. Поэтому и беседовать следует, обязательно глядя друг другу в глаза, держа ребенка за руку или по-друго­му нежно прикасаясь к нему. При­ласкайте, приголубьте его, даже если у вас велик соблазн его серьезно на­казать. После этого вы оба станете чувствовать себя значительно спокой­нее и увереннее.

Если вы действительно любите сво­его ребенка, то скажите ему об этом. Начните с похвалы и искреннего при­знания всех его достоинств. Это даст ребенку стимул бороться за свою ре­путацию. Хорошо привести примеры собственных ошибок, совершенных вами в его возрасте. Это сделает бесе­ду более доверительной. К тому же не так обидно выслушивать претен­зии к своим недостаткам, если настав­ник начинает с признания, что и сам он не безгрешен. Умейте вниматель­но и сосредоточенно выслушать ребен­ка. Он должен убедиться, что вы по­нимаете все, о чем он пытается вам рассказать, и тогда гораздо охотнее будет реагировать на ваши дисципли­нарные требования. Ваше присталь­ное внимание позволит ребенку по­чувствовать, что он в глазах своих родителей самый важный человек в мире.

После тщательного и тактичного разбора проступка создайте впечатле­ние, что ошибка, которую вы хотите видеть исправленной, легко устранима. Объясните, как быстрее и лучше достичь этого. Выражайте одобрение по поводу малейшей удачи ребенка на этом пути, отмечайте любой успех. Будьте "чистосердечны в своих оцен­ках и щедры на похвалу", как писал Д. Карнеги.

Спрячьте, пожалуйста, подальше ваш брючный ремень и ежечасно на­слаждайтесь уникальной возможнос­тью дарить радость, изливать свою любовь и нежность, любоваться фи­зической и духовной красотой малень­кого человека, несмотря на его шало­сти и проказы. Ведь это же ваш ребе­нок!

 

***

Не спешите, девочки, становиться взрослыми.

Обождите, милые, с важными вопросами,

С главными поступками, мудрыми решеньями:

Все приходит во время, если есть терпение.

 

Пролетает молодость школьной переменкою,

На уроках жизни тоже есть оценки.

Ставят их наставники мудрые, но строгие:

Совесть, милосердие, дальние дороги.

 

За дела и мысли одарить в их власти

Вас большой любовью, горем или счастьем,

Радугой улыбок и слезинок росами…

Не спешите, девушки, становиться взрослыми.

 

Будьте сердцем чуткие, а душой отзывчивы,

Каждой нервной клеточкой к правде восприимчивы.

И пока все доброе прирастает к памяти,

Сами не заметите, как взрослее станете…

                   

 

 

                 «…Для меня несомненна огромная речевая одаренность ребенка…»                                                                      К. Чуковский.

 

Брат не поделился конфетой. Аня ехидно заявляет:

- Кушай, кушай! У тебя скоро конфетное ожирение начнется.

 

Вечером рассказывает родителям:

- Сегодня в саду мы гуляли не парочками, а врассыпочку.

 

Собирается на прогулку:

- Мама, а можно я надену красное платьице с белыми родинками?

 

Чешет покусанные ручки:

-          Комарики сказали, что я вкусная.

 

Катя наблюдает за тем, как мать готовится ко сну:

-          Мама, ты только трусики не снимай, а то папа придет, и будет смеяться.

 

Сидит у отца на шее. На улице гололед, и отец постоянно поскальзывается:

-          Папа, ты держись покрепче за мои ножки.

 

Родители собираются в капеллу. Антон кричит:
- Я тоже хочу в капеллу!
Мама спрашивает:
- Антоша, а что ты там будешь делать?
- Как что?! Копать!

 

       

МАМИНА ТЕТРАДКА

 

Ж. –Ж. Руссо однажды написал: «Кто из вас не сожалел иногда о детском возрасте, когда на губах вечно смех, а на душе всегда мир?»

 

В этой небольшой главе я хочу познакомить вас с записями из старенькой тетрадки, которую вела моя мама более сорока лет назад.

 

Валера взволнованно рассказывает маме:

-          Сегодня я подрался с девчонками!

-          И кто победил?

-          Победил-то я, но они меня побили.

 

-          Знаете, какой я внутри?

-          ???

-          Желтый, потому что из меня желтая водичка выливается!

 

Беседует с другом:

-          Гена, а ты помнишь, как мы с тобой по сну гуляли?

 

Интересуется анатомией:

-          Из чего сделана коленка?

-          Из косточек.

-          А где на всех людей костей набрали?

 

-          Воробей – это детка голубя.

 

-          Если кушать хорошо, то вырастешь, как корова. А вот муха ест мало – поэтому и маленькая.

 

-          У меня дедушка совсем молодой, но немного старый: не может зубками орешки грызть.

 

-          Вот хочу вам что-то сказать и все время забываю. Что это? Радикулит, что ли?

 

После ссоры:

-          Я уже стал с вами психологическим!

 

За праздничным столом попробовал сначала винегрет, затем салат оливье:

-          Спасибо, я вашим оливьетом наелся!

 

Любезничает с мамой:

-          Ты моя уютная и воздушная!

 

-          Думаете я не людь? Я – людь!

 

Говорит расстроенной матери:

-          Не плачь, у нас и так сыро.

 

Учит игрушки читать:

-          Буква к букве прижимается – получается слово.

 

-          Мама, ты хочешь быть богатой? Тогда купи себе много-много золота!

 

Отец отчитал за проказы.

-          Папа, ты теперь сразу за второе дело отпсихуй!

 

- Какой-то я сегодня взволошенный (лохматый).

 

 

ДАВАЙ ЗАВЕДЕМ СОБАЧКУ?

 

Я люблю природу и животных. Особенно мне нравятся лошади – сильные, умные и добрые создания. С детства я искренне жалел все живое, часами следил за жизнью букашек, наблюдал за полетом птиц. До сих пор не могу без волнения вспоминать случай, когда бездомного кота Мурзика, видимо за страсть к ночным песнопениям, кто-то из соседей ошпарил кипятком. Как я тогда плакал! Боль бедолаги кота стала моей болью, а его последующая гибель, вообще уложила меня в постель. Не меньшей трагедией моего детства была смерть любимца – волнистого попугайчика, которому мы с дружком Сережей устроили грандиозные по размаху похороны, сделав даже гробик из школьного пенала.

Теперь у меня подрастают собственные дети, и они просят: «Папа, давай заведем щенка?» Задавать вопросы всегда легче, чем на них отвечать. Деткам бесполезно объяснять, как ты устаешь на работе, а ведь любое животное придется ку­пать, кормить, лечить и выгуливать. Они не хо­тят слышать, что квартира ваша мала, а новый член семьи должен где-то спать и играть. Также он будет линять, пахнуть, портить мебель, мешать отдыхать. Детям просто нужна новая игрушка, и возможность похвастать ею перед сверстниками.

Я был против такой затеи, но, памятуя о пра­виле: возглавь любое начинание своего ребенка, решился на эксперимент. У соседа как раз още­нилась породистая собака, и я взял у него на выходные одного малыша. Принес и вручил его семилетнему сыну, с непременным условием, что он сам будет заботиться о нем. Радость была безграничной. Сын гладил и це­ловал щенка, танцевал с ним, называл самыми нежными именами и строил грандиозные планы на будущее. Я же наблюдал и ждал, что будет дальше.

Но вот на полу появилась первая «лужа». Сы­нок растерялся и сделал вид, что не заметил это­го факта. Я же, "потыкав" обоих в это безобра­зие носом, послал своего наследника за тряпкой и проследил, чтобы все было тщательно убрано. Без особого энтузиазма сын выполнил эту работу, однако очень скоро щенок сделал очередную "каку", потом еще и еще. Ребенок уже сам тыкал щен­ка носом в лужи и делал это с каждым разом все более раздраженно. Попытавшись объяснить сыну физиологию данных явлений, я понял, что, видимо, в силу своего возраста он продолжа­ет думать только о себе.

Еще некоторое время сынок мыл полы, чистил ковер и купал щенка. В заключение, когда оказалось, что наше "сокровище" не с кем оста­вить, так как оно жалобно и довольно громко "скучает", пришлось отложить семейный поход в кино.

И вот вечером сын "созрел" для серьезного разговора. Подбирая слова, он изрек: "Знаешь, папа, наверное, мне рано заводить собаку - это занятие труднее, чем я думал!" Сын не выдер­жал испытания - он оказался к нему не готов. Щенок немедленно вернулся к своей матери. А я с тех пор рекомендую свой метод друзьям и знакомым.

 

 

 

Предлагаю вам несколько шуток из моей коллекции:

 

В зоопарке:

-          Анечка, видишь, как у бизона шерсть линяет?

-          Это не шерсть, а хвост виляет!

 

Гладит котенка:

-          Ко мне котик приютился!

 

- У нас в садике морская свинка поженилась с морским свином и у них пошли морские поросята.

 

          Кирилл увидел коровью лепешку и закричал:

-          Корова на горшок не успела!

 

Глядя на морского льва:

-          Красиво ластает!

 

-          Кирилл, ты слышал, как поет соловей?

-          Я слышал, как поет голубей.

 

-          Я искал по лесу ежиков, но не нашел не единёшенького.

 

У Вероники брат вернулся с рыбалки:

-          Что-то сегодня рыба не клюет.

-          Правильно, ведь у нее же клюва нет!

 

 Папа привез с рыбалки много рыбы, положил в раковину, а одна выскочила оттуда и шлепнулась на пол. Лиза прибегает и кричит:

- Мама, там рыба от стада отбилась!

 

- Да, плохо нашему котику: в носу никак не поковыряться...

 

Малыш спрашивает у хозяина «далматинца» (белого в черных пятнах):

- Как зовут вашего пса?

Тот отвечает:

- Грей, а по-английски это означает – «Серый».

Малыш:

- Ну, какой же он серый, он – как береза!

 

Саша, 4 годика:

- Мама, а если с черепахи снять панцирь, она быстро побежит?

 

 

ПРОГУЛКА

 

 Моя дочь Анечка уже большая: ей скоро исполнится пять лет! И вот прекрасным летним утром мы идем с ней к пруду, чтобы выпустить на волю «к маме» подросшего тритончика, с ранней весны жившего у нас в аквариуме. По дороге мы с дочерью, как обычно, беседуем о самом важном и находимся в прекрасном расположении духа:

- У меня сегодня просто фломастерное настроение! – восклицает Анечка.

Ночью прошел теплый дождь, после которого каждый листочек, цветок и травинка сверкают и переливаются на солнце россыпью самоцветов. Воздух наполнен медовыми ароматами. Вот мы замечаем на небе многоцветное коромысло, и дочка неожиданно спрашивает:

- А можно по радуге ножками пройти?

С улыбкой отвечаю:

- Нет, она очень скользкая.

- А я осторожненько: босичком! – подыгрывает мне дочурка.

Детство – это мир счастья и радости, веры в добро, чудеса и бессмертие. Душа всякого ребенка стремится к любви, справедливости и созиданию. Пусть же она никогда не знает страха, нужды и горя! – размышляю я.

Мы сворачиваем с асфальта на узкую грунтовую дорожку.

- О, какие лужи! Хоть рыбок запускай! – радуется моя Аня.

Я рассказываю малышке о лягушках и ящерицах, сравниваю нашего тритона сначала с крокодилами, потом с доисторическими ящурами.

- Папа, а ты динозавров видел? – интересуется дочь.

- Нет, они вымерли миллион лет назад.

- А когда маленький был, тоже не видел?

Смеюсь и помогаю ей перепрыгнуть через семейство улиток, выползших на нашу тропинку.

- Папа, сколько тебе лет?

- Сорок.

- Я так не понимаю, - морщит лобик Анечка, - ты мне лучше на пальцах покажи.
А вот и пруд. Он у нас не очень чистый, но другого поблизости нет.

- Папа, а из пруда воду пьют?

- Нет, доченька, она с микробами.

- А если ее в бутылку набрать?..

Присаживаемся на травку у самой воды.

- Расскажи мне сказку, - просит дочь. 

- Хорошо, - слушай.                               

В одной семье завелось под кроватью странное существо – Сопуха.

Придут дети с улицы и сразу – к столу, а она тут как тут и начнет сердито бормотать:

- Так не годится: с грязными руками обедать нельзя!

Дети бегом к крану – руки мыть.

Соберутся ребята посмотреть мультфильмы по телевизору, а Сопуха им грозно пыхтит:

- Сначала соберите свои игрушки!

Да так страшно сопит, что не ослушаешься.

Лягут они вечером спать, а Сопуха снова ворчит:

- Вы зубы забыли почистить! - Приходится вставать и идти в ванную.

Только, когда дети стали сами следить за чистотой и порядком, Сопуха от них ушла. Вот и ходит теперь по домам и ищет неряшливых детей. Смотри, чтобы у нас не поселилась…

Дочка погружается в раздумья, ее ручки поглаживают банку с тритоном.

- Не поселится: у нас мышеловка стоит в кладовой, - виртуозно выходит она из непростого положения.

Неожиданно нам послышался слабый писк. Мне показалось, что он раздался из высокой травы, но дочь показала пальчиком на какой-то сверток, плавающий в окружении пластиковых бутылок и прочего мусора.

Мы продолжили свой непринужденный разговор.

- Папа, ведь правда, что из этого пруда «не вытянешь рыбку без труда?..» - поинтересовалась дочка, но тут жалобный писк повторился…

Теперь и я не сомневался: печальные звуки издавал плавающий недалеко от берега полиэтиленовый пакет. Вернее – его содержимое. Очевидно, кто-то из жителей нашего поселка, таким варварским способом пытался избавиться от новорожденных котят и тем самым обрек их на долгое и мучительное умирание.

Я поспешно выплеснул в воду нашего тритона, схватил дочь за руку и потащил ее прочь от пруда. А она всю дорогу недоумевала: "Папа, что это было?" Не желая ее расстраивать, я бормотал что-то о «необычных» птичьих криках, однако, прошагав метров сто, вдруг подумал:

- Что же я делаю!? Станет ли дочка меня уважать, после всего случившегося? Я то всегда учил ее быть доброй и справедливой, а сам не помог беззащитным животным в их беде!

Мне стало стыдно. Выломав из зарослей орешника длинную палку и приказав дочке никуда не уходить, я бросился обратно. Мое орудие оказалось несколько коротковато и, стараясь подцепить им пакет, я не раз оступился, проваливаясь почти по колено в илистое дно водоема.

Но вот сверток на берегу. Разрываю его и нахожу внутри четыре мокреньких серых комочка. Это - маленькие, совсем слепые, котята. Как же жестоки бывают, порой, люди! Но, судя по всему, один из котят еще жив: я вижу, как малыш дрожит от холода и чихает. Обтираю его полой рубашки и укладываю к себе за пазуху греться…

Так в нашей семье появился кот Васька. Сейчас наш любимец вырос, и мы стали называть его уважительно - Василием Васильевичем. Он редкий умница, хитрец и подлиза, а еще - ужасный чистюля: постоянно лижет свою лапу и тщательно ею умывается. Но, не смотря на это, нам известен и его самый главный секрет: больше всего на свете наш котик боится воды…

 

 

 

«Радость словотворчества – самая доступная

для ребенка интеллектуальная одухотворенность»        

  В. Сухомлинский.

 

Кирилл сидит в автобусе напротив бородатого дяди, долго его рассматривает и, наконец, говорит:

-          Как у моего папы подмышками…

 

-          Развинтите мне туалетную бумагу!

 

-          Включите дверь, пожалуйста! Как-как? Ключом, конечно!

 

Заработал насморк. Греет нос горячей картофелиной и балуется. Мать ругает:

-          Полежи спокойно. Я же тебя не яму копать прошу!

-          Не представляю, как можно копать яму с картошкой на носу?

 

-   Я знаю одну революционную песню.

-          Спой нам ее, - просят домочадцы.

-          Оле-оле-оле-оле! Россия – вперед!

 

Скатился по ступенькам. Сквозь слезы:

-          Мама, правда, я, как колобок?

 

Кириллу 6 лет:

-          Мы сегодня сдавали из пальца анализы на мочу.

 

Аня выходит из туалета:

-          Что-то попа болит…

-          Может какашка очень твердая была? – сочувствует мама.

-          Не знаю, я ее не щупала.

 

В семье говорили о сладостях.

-          Аня, а ты что молчишь?

-          Мне вкусно вас слушать.

 

Ясный мартовский день. Звенит капель. Аня делает заключение:

-          Весна уже стала подхитривать зиму.

 

Рассказывает о грозе:

-          Сначала небо потемнотело, а потом стало сверкательным.

 

-          Когда я каталась, качели мне что-то выскрипывали.

 

Аня заболела. От температуры сильное сердцебиение.

-          Как будто по сердечку паровозик идет.

 

Рассуждает:

-          Конечно, открывать открытую дверь проще, чем закрытую, потому что она уже открыта…

 

-          Сегодня в садике мы пели оркестром (хором).

 

-          Мамочка, разреши к тебе принежиться?

 

Ощупывает у отца позвоночник:

-          Тут у тебя какие-то камешки.

 

-          Когда я вырасту, у меня сначала будут детки, а потом прадетки.

 

В зоопарке:

-          Ого, какие у верблюда сугробы на спине!

 

Выпал первый зуб. Очень расстроена:

-          У меня дырявая улыбка!

 

 

ИГРА – ЗАНЯТИЕ СЕРЬЕЗНОЕ

 

«В игре формируются многие особенности личности ребенка. В игре вырабатываются ловкость, находчивость, выдержка, аккуратность. Игра – это и школа общения ребенка».        

 Б. Никитин

 

Игра для ребенка – важнейший способ познания окружающего мира и себя самого. С помощью игр маленькие дети усваивают свойства предметов, обретают ориентацию во времени и пространстве, получают возможность самореализоваться. Именно в процессе игры, дети учатся безопасным и приятным образом оценивать свои возможности, получать удовольствие от самостоятельного решения возникающих проблем, эффективно взаимодействовать с другими людьми. С точки зрения психического здоровья, игра представляет ребенку ни с чем не сравнимую пользу. Она дает адекватный выход эмоциям и позволяет близко воспринимать чувства окружающих. Игра может стать прекрасным утешением, если ваш ребенок чем-то расстроен или обеспокоен. Любую домашнюю работу всегда можно сделать менее трудной и более привлекательной, если внести в нее элемент игры или соревнования.

Новые времена рождают новые игры. Прежние лапту и чехарду, сменили компьютерные «стрелялки», и с этим приходится мириться. Однажды я повстречал группу ребят, играющих в «чернобыльскую радиацию», на следующий день они уже играли «в Чечню». Шиллер писал: «В игре детей есть часто смысл глубокий…», и это наводит на определенные печальные размышления.

Одна из грубейших родительских ошибок – запрещение детских забав. Почему-то мы не можем спокойно пройти мимо оживленно играющей ребятни, чтобы не сделать  замечания, или не прочесть нравоучения. Пусть ребенок учится собственноручно конструировать свой мир, и свободно экспериментировать в нем. Не будьте занудами, не прерывайте, не критикуйте, не смахивайте под стол тряпочки, фантики и пуговки детей. Или учитесь играть вместе с ними: аккуратно, тактично и постепенно предлагая свои варианты развлечений, или же оставьте их в покое. Поощряйте в играх честность и благородство, способность придти на помощь товарищу, поделиться с ним своими игрушками. Докажите неприемлемость игр с элементами жестокости, алчности, унижения человеческого достоинства партнера.

Во время обучающих игр, не торопите малышей, и не требуйте от них быстрых и замечательных результатов. Может случиться так, что вы их вообще не дождетесь. Главное – это счастливые часы, проведенные вместе! Играйте, и радуйтесь совместным победам и открытиям. Разве не для этого мы и придумываем все наши затеи и забавы?

 

 

 

Данную тему продолжают наши детишки:

 

Мама всплеснула руками:

-          Анечка, ты зачем кукле ножки оторвала? Как же теперь с ней играть?

-          В червячков!

 

Аня выходит с предложением:

-          Давайте по очереди сказки рассказывать?

-          Хорошо, только тебе начинать.

После паузы:

- Какую-то неудачную игру мы придумали…

 

Кирилл после прослушанной сказки о "Колобке" обращается к бабушке:

- Старая! Испеки мне пирожок!

 

Маша и Антон играют в больницу. Антон пришел на прием:

- Доктор, у меня болит живот.
Маша дает ему лекарство (конфету):

- Все, идите…
Антон (с надеждой):

- А у меня все еще болит...
Маша:

- Ну, если Вам, больной, это лекарство не помогает, я лучше его сама съем!

 

Спрашивает отца:

- Будешь играть со мной в дочки-матери?

- Не мешай, пожалуйста, я смотрю новости…

- Тогда ты будешь мужем, который все время смотрит телевизор.

 

 

ПОМОЩНИК ВЫРОС

 

Одна моя коллега пришла однажды домой после суточного дежурства на «скорой помощи» сильно уставшая. Пятилетний сын Стасик обрадовался и стал просить:

- Мама, поиграй со мной, а то мне очень скучно.

- Не сейчас, сынок, мама хочет отдохнуть.

Знакомая легла на диван и накрылась пледом.

- А когда поспишь, ты со мной поиграешь? – поинтересовался сын.

- Не сразу: сначала мне нужно будет сделать уборку, помыть посуду и постирать, - тихим голосом, не открывая глаз, перечисляла мать, - а потом обязательно поиграем, - и уснула.

Пробудилась она, примерно через час, от бодрого голоса сынули:

- Мама, вставай - будем играть! А всю твою работу я уже сделал.

- Что ты сделал? - не поняла спросонок мать.

- Вымыл пол, навел порядок на кухне, приготовил ужин и постирал белье, - бодро отрапортовал Стасик.

Моя знакомая вскочила, словно тренированный солдат по команде «Подъем!», и с изумлением посмотрела на сияющего сына, а затем по сторонам…

Ее надежда на то, что услышанное – это просто детская шутка, подтверждения не находила: костюмчик Стаса на животе и коленях был мокрым и грязным, по всей комнате заманчиво поблескивали лужицы воды, да такие, что хоть кораблики пускай, а сие означало только одно - полы в квартире действительно «вымыты». Чтобы определить масштаб свершившегося бедствия, моя знакомая бросилась на кухню. Увиденное ее не осчастливило: обеденный стол был в каких-то малоаппетитных разводах и потеках, видимо его протирали той же тряпкой, что и пол, а в мусорном ведре лежали котлеты, которые Стасик не любил, усыпанные сверху ворохом конфетных фантиков. Вместо котлет на столе красовалась вскрытая и наполовину поредевшая коробка шоколада. «Чистая» посуда, со свисающими кое-где листочками капусты, была виртуозно впихнута на стеллажи по две-три тарелки в одну стандартную ячейку.

Моя коллега, наверное, от переизбытка положительных эмоций, плюхнулась на стул и попросила у сына стакан воды…

- Мама, ты еще не видела, как я белье постирал! – гордо заявил малыш.

Мать поперхнулась и побежала в ванную. Стиральная машина-автомат сделала свое дело, как всегда, на совесть. Белые рубашки сына, выстиранные вместе с синими джинсами и красными колготками, приобрели расцветку тропического камуфляжа и были развешаны на змеевике для сушки полотенец рядом со звонко капающей половой тряпкой.

Хоть жертв и разрушений выявлено не было, моя знакомая утверждает, что, для восстановления душевного спокойствия, пузырька корвалола ей все же не хватило…

 

 

 

«Случается, что погоня за смыслом приводит ребенка к сугубой бессмыслице».              

 К. Чуковский.

 

Анечка:

-          Колбаску нужно прятать в холодильник, чтобы ее комары не съели.

 

-          Анечка, будешь играть в «дурачка»?

-          Конечно, чур, я – «дурачок»!

 

Кирилл стоит планы на будущее:

-          Когда вырасту, стану ходить на работу, как папа, зарабатывать долги.

 

Чашка стоит на краю стола.

-          Она у вас между жизнью и смертью!

 

-          Сейчас я вам спою анекдотную песню.

 

Хозяйничает на пикнике:

-          Надо накосить дров для костра.

 

Плачет:

-          Научите меня вытирать слезы!

 

Поссорился со Славой:

-          Скажите дяде Саше, пусть он своему Славику клизмочку поставит.

 

-          Наденьте мне пасту на зубную щетку.

 

Играет с сестрой в больницу:

-          Давай ты будешь слушалкой, а я – уколистом.

 

Не знает, чем заняться:

-          Мама, давай ты будешь пианинить, а я – петь?

 

Размышляет вслух:

-   Для чего детей взвешивают? Да чтобы знать, сколько они стоят!

.

-   Какого цвета глаза у Ани?

-          Хитрого!

 

 

ПОНИМАНИЕ ЧЕРЕЗ РИСОВАНИЕ

 

Рисование, как и игры, некоторые родители также считают несерьезным занятием. Подобная установка обедняет духовный мир малышей, не дает возможности реализоваться их творческим началам. Стремление рисовать присуще большинству детей старшего дошкольного возраста, однако начинать подобные занятия можно сразу, как только малыш научится самостоятельно ходить. А можно даже  раньше. Только для этого следует снять все ограничения типа: "Не пачкай пол! Не рисуй по себе - я тебя потом не отмою! Не ешь краски!". Пусть ребенок трудится, как ему нравится. Если захочет, то пусть рисует прямо рукой. Отпечатанные ладошки с прижатыми пальцами могут стать удивительными бабочками, достаточно пририсовать к ним длинные усики…

Изучение творчества детей очень полезно для понимания их интересов и увлечений, особенностей темперамента и переживаний. Рисунки обычно демонстрируют возрастную направленность малышей: мальчики предпочитают изображать технику, солдат и сражения; а девочки - красавиц и животных, дома и природу.

Важно не только похвалить ребенка за красивую картинку, но и попросить его дать подробные разъяснения изображенным сценам и персонажам. Вы удивитесь тому, какнеобычно видят дети окружающий нас мир, и какие глубокие выводы они способны делать. В моем собрании есть замечательные рисунки, которые маленькие художники назвали довольно неожиданно: «Золотая рыбка в стране новых русских», «Президент выступает перед дураками», «Плюющиеся взрослые»...

С известной долей осторожности можно считать, что преобладание темных тонов в рисунках подчеркивает отсутствие жизнерадостности, пониженный фон настроения и большое количество страхов, с которыми ребенок не может справиться самостоятельно. Доминирование ярких, светлых и насыщенных красок указывает на высокий жизненный тонус и оптимизм. Широкие мазки, масштабность изображения, отсутствие предварительных набросков и последующих дорисовок, говорит об уверенности и решительности малыша.

Рисование на темы: "В детском саду (или школе)", "На улице и во дворе", "Моя семья", "Самое плохое (или хорошее) событие", "Кем я хочу стать" - дают много ценной информации о ребенке. Дошкольники изображают себя в коллективе, как правило, рядом с одним из сверстников, с которым поддерживают дружеские отношения. Чувство одиночества, одно из центральных переживаний при неврозах, особенно заметно в сюжете "улица, двор". Здесь могут преобладать изображения «только себя», что подчеркивает трудности в установлении товарищеских, неформальных отношений с ровесниками.

Рисование ситуации "У нас дома" дает возможность воспроизвести взаимоотношения в семье,  отразив, таким образом, наиболее близких для ребенка лиц. Один мальчик изображал в этом случае мать похожей на робота, что указывало на ее занятость, строгость и отсутствие душевного тепла в отношениях с сыном.

При рисовании на тему "Моя семья" следует учитывать не только субъективное отражение семейной ситуации, но и желание ее изменить в благоприятную для ребенка сторону. Имеют значение порядок и близость расположения фигур, а так же место, где малыш нарисовал себя: между обоими родителями или же рядом с одним из них. Заслуживают внимания и размеры фигур, которые соотносятся с ролью взрослых в семье и их авторитетом в глазах ребенка. Как мальчики, так и девочки на первом месте чаще ставят отца, на втором (слева направо) - мать, на третьем - себя. При конфликтных отношениях в семье фигуры родителей разъединяются большим промежутком или дополнительной фигурой.

Каждый третий малыш, несмотря на инструкцию нарисовать всех членов семьи, «забывает» нарисовать одного из них. Подобная тенденция косвенно указывает на конфликтную диспозицию в их доме. Например, мальчики не рисуют себя при ссорах с матерью. Одна девочка "забыла" нарисовать маму, и вместо нее изобразила хатку, очень похожую на избушку Бабы Яги. Оказалось, что мать конфликтует как с дочерью, так и с отцом, которого любит девочка. У другой малышки вместо родителей нарисованы бабушка и дедушка, которые преимущественно занимаются внучкой в отличие от работающих родителей. Таким образом, исключение ребенком из рисунка себя или одного из домашних дает повод для более глубокого анализа неблагоприятной ситуации в семье.

Иногда для того, чтобы успокоить и обнадежить детей достаточно проанализировать их творчество на тему: «Чего я боюсь» или "Самый неприятный случай в жизни", и дополнить его "Самым хорошим событием", чтобы тем самым уравновесить возможный психотравмирующий аспект первых рисунков. У мальчиков и девочек на первом месте среди отрицательных воспоминаний находятся те, которые связаны с несчастными случаями, пребыванием в больницах и медицинскими манипуляциями. На втором месте по частоте у мальчиков воспроизводятся конфликты со сверстниками, а у девочек - конфликты с родителями, что отражает большую эмоциональную значимость для них таких инцидентов.

"Кем я хочу стать" - заключительный раздел тематического рисования. После должного обсуждения его результатов у ребенка, как правило, улучшается настроение и появляется уверенность в себе и своих силах.

 

 

 

Л.Н.Толстой писал: «…Никто так часто не выдумывает новых слов, как дети». Судите сами…

 

Трехлетний Саша после дождя:

-                 Я пропруживаю ручей.

 

На ужин жарили картошку, и она подгорела. На следующий день:

-                 Подгори мне еще немного картошечки.

 

Неловко обращается с подаренным пистолетом. Дед спрашивает:

-                 Ты что, не умеешь стрелять?

-                 На, попробуй сам поумей! – с досадой говорит внук.

 

Вертится перед зеркалом:

-                 У меня сегодня волосы какие-то лохмопатые.

 

Маленькая Ярослава увидела женщину с высокой прической и спрашивает:

- Папа, а почему тетенька такая дыбная?

 

- Владик, ты школьник?
- Нет, я – садист... – отвечает карапуз.
- Что-что?!
- Я еще в садик хожу...

 

                                                      

НЕПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ

 

Как часто вопросы ребенка застают нас врасплох. Постарайтесь не уходить от них, а найдите краткие и простые ответы. Если вы чувствуете себя не готовым сиюминутно обсудить "трудную" тему, не злитесь, и не нервничайте, а просто отложите такой разговор. Затронув какую-либо щекотливую проблему, ребенок очень хорошо чувствует наше замешательство и, заинтригованный, часто начинает самостоятельно искать ответы, нередко черпая информацию из весьма сомнительных источников.

Тема первая. "Вы меня совсем не любите!" – периодически заявляют нам дети, когда мы их ругаем или наказываем. Подобные заявления следует непременно опровергнуть, объяснив, что мы осуждаем не их самих, а лишь конкретный дурной поступок. Этот вопрос, несмотря на его обыденность, самый важный для вашего ребенка. Когда вы действительно любите свое чадо, объясниться с ним совсем не сложно. Намного труднее это сделать, когда вы раздражены или не в духе. Отбросьте в сторону все негативные эмоции и вспомните, что беседуете с единственным и неповторимым ВАШИМ малышом. Достаточно погладить его по голове, ласково заглянуть в глаза, сказать пару добрых слов и он почувствует ваше расположение.

 Тема вторая. Если ребенок спрашивает вас, откуда берутся дети, расскажите об этом доступно его возрасту. Нельзя пускать процесс сексуального воспитания на самотек, вместе с этим крайне важно, чтобы у малыша создалось впечатление, что зарождение новой жизни – это прекрасно, а дети появляются, когда родители любят друг друга и хотят иметь ребеночка. Не сообщайте детям ничего, что не соответствует действительности. Говорите с ними нейтральным тоном, как если бы вы беседовали о погоде. Не стоит вспоминать о капусте и аисте. Всегда можно рассказать, что дети появляется у мамы в животе, а когда приходит срок, с помощью доктора выбираются наружу.

В каком бы возрасте ребенок не задавал вам свои вопросы, очень важно, чтобы у него осталось впечатление, что в этих разговорах нет ничего постыдного. Если малыш до шести лет не задает подобных вопросов (возможно, кто-то уже дал ему понять, что эта тема запретная), обязательно спровоцируйте такой разговор сами.

Тема третья. Когда в семье кто-то серьезно болен или умирает, ребенок непременно чувствует, что происходит что-то значительное и страшное. Как говорить с малышом о таких событиях?

Как бы вам ни было трудно, не драматизируйте ситуацию. Детей больше всего пугают бурные реакции взрослых. Если вы беседуете с маленьким ребенком, то расскажите ему о смерти, как о чем-то естественном, как о простом отсутствии обычных жизненных проявлений. Можно сказать, что, умирая, все живое освобождает место для следующих поколений.

Психологи предостерегают от выражений "вечный сон" и "уход", так как дети могут начать бояться ложиться спать, или плачут, когда мать собирается уйти из дома. Следует избегать объяснения типа: "она умерла оттого, что долго болела", потому что ребенок начинает страшиться любой простуды.

Решив взять ребенка с собой на похороны или прощание с умирающим, вы должны подготовить его к тому, что он там увидит. И обязательно будьте рядом с ним.

Тема четвертая. Как бы мы не любили своих детей, нам все равно частенько приходится отказывать им в покупке тех или иных вещей. И тогда они могут задать вопрос: "Мы что, бедные?" Как в этой ситуации научить ребенка радоваться тому, что у вас есть, и никому не завидовать?

Однозначного ответа, почему одни люди нищие, а другие миллионеры, нет. Объясните, что это зависит от многих факторов, но, прежде всего – от самого человека, его характера, желания и умения работать, а главное, от того, умеет ли он чувствовать себя  богатым.

Вместо того чтобы покупать детям новые дорогие игрушки, достаньте ваши старые, но сыграйте в них «по-новому». Расскажите малышу, какие забавы и развлечения были в вашем детстве. Именно родители должны научить свое чадо быть счастливым без богатства.

Для родителей крайне важно не терять контакта с ребенком в любом возрасте и, по мере необходимости, беседовать с ним на все "трудные" и "страшные" темы. Конечно, эти разговоры не всегда будут приятными и, скорее всего, вы не раз почувствуете, что не знаете, что сказать, но, возвращаясь к ним снова и снова, вы непременно сможете передать ребенку те жизненные принципы, в которые верите сами. И, самое главное, вы дадите ему понять, что он не одинок в лабиринте подобных вопросов.

 

 

 

«Хотя овладение речью происходит под непосредственным воздействием взрослых, все же оно кажется мне одним из величайших чудес…»            

 К. Чуковский.

 

Кирилл смотрит по телевизору бокс:

-          Зачем дяди сапоги на руки надели?

 

С отцом в спортзале:

-          Зачем мне моя голова? Вечно по ней попадают!

 

Обращается к новорожденной сестричке:

-          Что ты кричишь, как разрезанный поросенок?

 

-          Зачем ты суешь пальцы в розетку?! – пугается мать.

-          Да я их не широко засовываю!

 

Мама говорит Свете:

-          Если бы я знала, что ты будешь такой баловницей, я бы тебя не родила!

Света со слезами:

-          Если бы я сама знала, что буду такой, я бы тебя предупредила!

 

Павлуша встал в отцовские ботинки «сорок последнего» размера:

- Ура! Я лыжеист!

 

Даша спрашивает:

-          С чем эта булочка?

-          С глазурью.

-          Понимаю, это чтобы глазки не болели.

 

 

ИСПОРЧЕННЫЙ АППЕТИТ

 

В каком возрасте следует начинать посвящать детей в суровые реалии нашей жизни и знакомить с особенностями товарно-денежных отношений? Думаю, что, чем раньше, тем лучше, только делать это необходимо очень деликатно, строго дозировано, дотошно обыгрывая все возможные ситуации и их последствия.

Старшего сына мы стали посылать «за хлебушком» лет с пяти. Будучи очень робким и застенчивым, он подходил к булочной, минут пять плакал на ее пороге и возвращался домой со словами: «А тетя закрыла магазин».

Младший сын охотно ходил за покупками, но с непременным условием, что вся сдача останется в его распоряжении. Приходилось заранее высчитывать стоимость товара и выдавать ему точную сумму денег.

Стала подрастать дочь. Как-то жарким июльским днем, отправили мы шестилетнюю Анечку в магазин за нашим любимым мороженым: освежиться захотелось, да заодно приучить доченьку к самостоятельности. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Проинструктировали, как положено, вручили полиэтиленовый пакет, пятидесятирублевую банкноту, поцеловали и – «гуд бай». А сами наблюдаем за ней в окошко…

Идет наша «кормилица» по улице и вся словно светится от гордости за важное поручение. А по причине великой радости и избытка добрых чувств, широко улыбается, пританцовывает и интенсивно размахивает пакетом из стороны в сторону. Так и скрылась за углом дома.

Минут через двадцать я вышел покурить на балкон и увидел совершенно иную картину. Бредет наша Анюта по тротуару обратно, ревет «белугой» и размазывает по щекам горькие слезы, а красивый пакет чиркает своей утробой по пыльному асфальту.

- Что случилось? Кто тебя обидел? – кинулись мы с расспросами.

- Я денежку потеряла-а-а! - выдавила дочь сквозь рыдания.

Однако в пакете замечаю четыре порции пломбира.

- Сдачу что ли обронила? Так это совсем не много, не переживай, - пытаюсь успокоить ее я.

- Нет, всю денежку! - еще громче всхлипывает расстроенная малышка. - Я ее в пакет положила, а пока шла в магазин - она выпала!

- Погоди, погоди, - удивляюсь я, – а откуда тогда это мороженое?

- Я его в магазине взяла, а когда подошла к кассе, то увидела, что денег нет. Я заплакала и пошла домой.

- И что, тебя на выходе никто не остановил?

- Нет, только дядя, который охраняет, меня немножко пожалел.

- Анечка, мороженое надо было оставить в магазине, ведь ты же за него не заплатила.

- Я забыла-а-а… - и снова поток слез.

Делать нечего, беру пакет с пломбиром и кошелек, иду в магазин, извиняюсь перед продавцами и плачу за удовольствие.

Только мороженого уже не хочется…

 

 

 

Высказывания трехлетнего ребенка зеркально отражают его умственные усилия, направленные на познание окружающего мира. Посмотрите насколько милы и наивны, а одновременно остроумны и оригинальны наши дети.

Сергей долго собирал копеечки и складывал их в баночку из-под леденцов. Однажды он услышал рекламу: «Храните деньги в банке…» Возбужденный забегает на кухню:

- Мама, мамочка! По телевизору сказали, что я правильно поступил!

 

-                 Тетя Люда, почему у тебя нет дочки? – спрашивает пятилетний Кирилл.

-                 Купить не на что… - отвечает тетушка.

Через некоторое время тетя Люда шутит:

-                 Кирилл, продай мне свою сестричку?

-                 А-а, я сразу знал, что у тебя есть денежки!

 

Садимся пить чай. Трехлетний Максим просит:
- Мама, дай, пожалуйста, сахар!
Мать спрашивает:
- А зачем тебе сахар?
Отвечает:
- Как «зачем?», чай посолить!

 

- Я сегодня буду спать в носках,- решительно заявляет пятилетний Сергей.
- Это почему же? - удивляется мама.
- Да надоело мне их по утрам искать!

 

 

ПЛАТИТЬ ЛИ РЕБЕНКУ?

 

К пяти-шести годам детям положено знать, что мерилом человеческого труда, кроме многих духовных ценностей, являются также и деньги. В этом возрасте малышей нужно учить ориентироваться в ценах и посылать в магазин (конечно, под контролем взрослых) за покупками, а в начальных классах они уже должны иметь небольшие карманные деньги для посещения школьного буфета и недорогих развлечений.

Часто родители испытывают большие затруднения, решая вопрос, давать ли деньги, а также подарки или дополнительные привилегии, детям за отличную учебу, хорошее поведение или успешное выполнение домашних поручений. Если этот вопрос первыми не поднимают родители, то он обязательно возникает у ребенка.

С одной стороны, такой вид вознаграждения устраняет споры типа: "А почему я?", но с другой, такой вид сотрудничества устанавливает в семье весьма спорную систему ценностей. Дети учатся "продавать" свое примерное поведение и навыки домашней работы вместо того, чтобы отдавать их даром из чувства любви и уважения, удовлетворенности собой и личной ответственности. Несмотря на это, считаю возможным все же заключать иногда подобные сделки с ребенком, дабы он научился тем положительным аспектам, которые они имеют в реальной жизни вне дома.

Психологи дают следующие рекомендации по поводу того, стоит ли платить ребенку и как это следует делать. Плата ребенку применима только для очень ограниченного круга ситуаций, требующих большей, чем обычно, затраты времени или особенно нелюбимых, выходящих за рамки обычных домашних дел. Условия всегда диктует взрослый. Не спрашивайте малыша, что бы ему хотелось получить, а предлагайте вознаграждение, устраивающее вас. Сделайте вознаграждение скромным, но особенным. Будет лучше, если оно не будет связано непосредственно с деньгами. Целесообразней предложить поход в кино, зоопарк или на рыбалку. Ребенка следует приучать к хорошему выполнению работы, помня о вознаграждении, но независимо от его размера.

Проведите логическую связь между поручением и вознаграждением. Например, если вы просите ребенка помыть и перебрать ягоды или фрукты, пообещайте испечь ему вкусные пирожки. Если хотите, чтобы он вытер пыль и навел порядок в комнате с телевизором, предложите вечером посмотреть видео. Таким образом, ваш ребенок сможет порадоваться результатам своего труда. Выполняйте условия договора сразу же после исполнения задания, но не слишком рано, когда награда еще не заслужена. Если у вас не существовало никаких договоренностей с детьми, но они были особенно усердны при выполнении своих домашних дел или выполнили ваше особенно трудное поручение, то им следует устроить сюрприз, показывая признание их заслуг. Вполне допустимо, если поощрение будет касаться только ребенка, выполнившего ответственную работу, а не всех остальных детей семьи.

 

 

 

"Даже когда ребенок становится старше, у него часто появляется потребность потешиться и поиграть словами…"

К.Чуковский

Кирилл хвалится, вернувшись из садика:

- Меня сегодня назначили полковником! (Оказалось - капитаном спортивной команды.)

 

Ехидно спрашивает:

- А ты сам, папочка, почему свою маму не слушался?

- С чего это ты взяла? – удивляется отец. - Я был послушным мальчиком.

- А почему ты тогда сутулишься за столом?

 

- Я не потерплю никакого негодяйства!

.

- Для особо понятливых могу объяснить в мелком смысле…

 

Аня отчитывает куклу:

- Если не будешь слушаться, я тебя очень больно отругаю!

 

Смотрит на год издания моей книги:

- Да у нее срок годности кончился!

 

В телепередаче сказали, что у женщины двенадцать детей. Удивляется:

- А как же она их обнимает?

 

Обсуждает прочитанную книжку:

- Бутерброды нужно кушать, как кот Матроскин – вниз головой.

 

 

ДАЙ НА БЕНЗИН!

 

Бывают ситуации, когда ребенку полезно дать возможность взглянуть на свое поведение как бы «со стороны», глазами другого человека. Так один мой знакомый отправил своего восьмилетнего сына на каникулы в другой город к бабушке. Всякий раз, посылая внука в магазин, бабушка давала ему деньги на мороженое, либо разрешала оставить сдачу на карманные расходы. Как-то отец приехал навестить мальчика и его визит совпал с пребыванием в городе заезжего цирка, выступление которого мальчику очень хотелось посмотреть. Накануне представления отец, отправляя сына за хлебом, неожиданно для себя услышал:

- Дай на мороженое, тогда пойду!

- Ты разве оказываешь мне услугу, за которую надо платить? - спросил отец.

- Бабушка всегда платит мне за то, что я хожу в магазин. Я ведь легко могу обойтись и без хлеба!

Родитель ничего больше не сказал и выдал сыну требуемую сумму. На следующий день с самого утра ребенок тенью следовал за отцом:

- Папа! Ну, когда же, наконец, мы отправимся смотреть дрессированных зверей?

- Как только ты заплатишь мне за бензин для машины, так сразу и поедем! – невозмутимо ответил тот.

- Ты что, шутишь? – изумился сын.

- Нет, не шучу. Вот ты вчера сказал, что можешь обойтись без хлеба и поэтому берешь с бабушки плату за помощь по хозяйству. Я тоже вполне могу обойтись без цирка, так почему бы и мне не взять с тебя деньги за то, что я с тобой туда пойду.

Как утверждает мой знакомый, после этого памятного диалога поборы за хождение в магазин прекратились.

 

 

 

Семья приехала в гости к бабушке, которая всегда излишне баловала внука.

Вот однажды мать зовет обедать:

- Дима, собирай игрушки и иди кушать!

Дима приходит и садится за стол. Мать спрашивает:

- А ты собрал свои игрушки?

Дима кричит в комнату:

- Бабушка, ты что, не слышишь? Мама велела собрать игрушки!

 

На остановке малыш ноет:
- Мама, а это наш автобус?..

- Нет.
- Очень хороший автобус… Не понимаю, что тебе в нем не нравится.

 

Стас 9 лет. Напроказничал и мать начинает ему выговаривать.

Стас:

- Мама, в мире и так неспокойно, а тут еще ты кричишь!

 

 - Папа, а можно, я буду звать дядю Петю - «дедушкой»?

- Это почему же?

- Но ты же говоришь ему: «Привет, старик!»

 

Девочка 5-ти лет восхищается:
- Мамочка! Какая ты в этой шубке красивая!
- Правда? — обрадовалась мама.
- Правда. Ты в ней на овчарку похожа!

 

 

СКВЕРНОСЛОВИЕ – ЭТО БОЛЕЗНЬ?

 

Наши предки говорили: «Страшен нож не за поясом, а на конце языка». Вокруг русского сквернословия сложился целый ряд мифов. Самый устойчивый – это представление о том, что наиболее циничные ругательства появились у нас в период татаро-монгольского ига и были привнесены в наш язык ордынцами. Однако доказано, что ненормативная лексика для нас – корневая. Это татары её у нас заимствовали, а не мы у татар. Самое страшное татарское ругательство связано со свиньей, что-то вроде «быть тебе свиным ухом». Но ругательства не являются «изобретением» славян. В нашем языке нет слов, которые с момента своего появления были бы исключительно бранными. Пытаясь выяснить происхождение любого слова, мы обычно обнаруживаем, что оно родилось как хорошее и чистое. Но… Еще в Древней Руси прекрасно понимали, что и доброму слову можно придать значение отборной ругани, говоря: «даже мягкие, как масло слова, могут уязвлять».

«Матерная» лексика ведет свою историю с дохристианских времен и является осколками древних проклятий. Чтобы напугать злого духа, необходимо было доказать, что своим непотребством ты сможешь дать ему фору. То есть, придавая себе больше скверности, чем есть на самом деле. «Для страха» или «от страха». Подобное поведение нередко наблюдается и в начале драки. Существует мнение, что одно из самых распространенных ругательств по матери у язычников было традиционным приветствием и не несло в себе ничего дурного, а просто означало, как у Киплинга: «мы одной крови, ты и я», «у нас общие предки», а более ничего.

После крещения Руси склонность к матерщине стала считаться смертным грехом. Православие боролось с бранью, утверждая, что матерщинник «не наследует Царства Божия». При царях Михаиле Фёдоровиче и Алексее Михайловиче по улицам ходили переодетые чиновники со стрельцами, хватали ругателей и тут же, при народе наказывали розгами.

Недавно ученые-биологи доказали, что мат способствует всевозможным болезням и быстрому старению! Видимо не зря у славян запрещалось ссориться с женщиной и ругать детей. Считалось недопустимым бранить животное при выпасе, выражаться дома возле иконы и печи или на хлебном поле. Однако для многих наших современников нецензурные выражения стали обычной реакцией на радость, боль или гнев и уже не кажутся безобразными. Это связано также со смешением в массовом сознании понятий «свобода слова» и «свобода речи», что, разумеется, не одно и то же. Нынешняя «свобода речи» заметно расшатала систему тематических табу, примером чего служат публичные обсуждения тем секса, противозачаточных средств, гомосексуализма. А дети, как губки, вбирают в себя этот яд! Далее они несут услышанное в детсад и школу, где происходит «обмен достижениями»…
Что делать? Наверное, целенаправленно воспитывать.

Последнее время у молодежи стал очень популярен «прикрытый мат»: неловкие попытки вытеснить нецензурные слова, заменяя их другими (например, «блин»), поставленными в предложениях на привычные для «крепкого словца» места. Только вот разницы в матерном слове и созвучном ему заменителе - никакой. 

В медицине известно явление: при некоторых серьезных поражениях мозга, когда человек не способен выговорить даже «ма-ма», он может совершенно свободно произносить целые выражения, состоящие из непечатной брани. Сексологам же знаком феномен «копролалии», когда во время интимной близости человек вдруг начинает неистово сквернословить. Причем, это чаще случается с очень застенчивыми людьми. Явления странные, но свидетельствуют они о том, что так называемый «мат» проходит по совершенно иным нервным цепочкам, чем вся остальная речь. Так может привычное сквернословие - не просто распущенность и бескультурье, а психическое расстройство? Возможно это - болезненная зависимость, сродни курению или пьянству, требующая особого лечения? Я никогда не слышал, чтобы такими пациентами занимались психотерапевты, но уверен, что им стоит попробовать.

Но должны ли мы занимать безучастную позицию? Ведь сквернословие не только оскорбляет других людей, оно разрушающе действует и на самого человека. Как необходимо убирать грязные улицы, так же надо искоренять и выходящую за рамки приличия лексику. Только универсальных рецептов излечения от сквернословия нет. Ясно одно: это возможно лишь при значительном повышении культурного уровня общества и каждого отдельного человека. Для чего многое можно сделать даже в малом коллективе: школьном классе, студенческой аудитории и, особенно, в семье.

Давайте будем нетерпимы к сквернословию, начнем незамедлительно и с самих себя.

 

 

* * *

 

Я категорически не согласен с Николаем Фоменко, который утверждает, что «плохих детей нам приносят дятлы». Мы сами их взращиваем и антивоспитываем своим равнодушием, жестокостью или гиперопекой. Многие взрослые до сих пор не поняли, что все мы вместе: родители, школа и власти, виноваты в дурном поведении, бродяжничестве, преступности и плачевном состоянии здоровья подрастающего поколения. Сегодня нельзя надеяться на других, а пора каждому попытаться хоть что-то изменить к лучшему, не дожидаясь очередного указа очередного президента. Надо учиться решать проблемы, а что еще более важно – жить с ними. Не беда, что жизнь становится все трудней, и большинство благородных порывов душит «удав» ненавистного доллара. Помните, что из любого пустяка можно сделать проблему, а из всякой проблемы – пустяк. Начните, хотя бы, со своих детей или ребят из вашего двора, только не с понедельника или первого числа, а сегодня и сейчас. Дерзайте, не забывая слова А. Макаренко о том, что мы должны «воспитывать ребенка в каждый момент жизни, даже тогда, когда нас нет дома».

Пусть ваша энергия не иссякнет, пусть из ваших детишек вырастут добрые, честные и умные люди – надежда и опора Отечества. Это сегодня так необходимо стране!

При желании, мои рассуждения с успехом может продолжить любой внимательный и любящий родитель. Не вижу в этом никакой своей вины, ведь, как сказал еще Б. Паскаль: «Лучшая книга та, о которой читатель думает, что сам мог бы написать ее».

 

 

 

  

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/