Ранним майским утром, которое для порядочных людей уже день, примерно в 13:35 пополудни в уютный дворик на окраине N-ска, мягко шурша мишленами вкатился мерседес цвета слоновой кости с эффектом перламутр. В проеме водительской двери показалась изящная женская ножка, обутая в туфельку под цвет автомобиля. Наверное, это должны были бы быть лабутены, но вульгарная красная подошва, как красные попки половозрелых макак, могла бы послужить для возбуждения примитивных самцов БАБУинов и абсолютно не годилась в качестве аксессуара, прилагаемого к такому авто и его хозяйке. Поэтому это был Маноло Бланик, уж извините великодушно, хотя тоже нехило.
Ножка в тончайшем чулке, рисующим точеный контур, зависла над асфальтом, выбирая, куда бы приземлить дорогостоящую туфлю и…., не найдя места, свободного от плевков, окурков, размазанной жвачки и просто грязи..., юркнула назад в салон автомобиля. Дверь обиженно захлопнулась.
Тут же к авто бросился неопределенного вида мужичок, все-таки определяемый как дворник по наличию у него метлы. Старательно помахав орудием пролетарского труда, он расчистил дорожку к подъезду дома, над входом в который висела покосившаяся и поблекшая от времени вывеска «НО УСЫ».
Не то чтобы тут не любили усатых граждан, скорее даже наоборот. Просто кто-то пошутил и стер в середине ТАРИ.
Мой дядя самых честных правил, ты наконец-то нас оставил…
Хозяйка туфли и мерседеса уже не первый раз посещала нотариуса, оформляя документы о вступлении в наследство. Делала она это скрытно, маскируя свои вояжи сюда посещением стоматолога. Муж не должен был знать о свалившемся на ее голову счастье. Ну так..., на всякий запасной случай. Поэтому и контора была выбрана на окраине города и занималась наследством она сама лично.
Не обращая внимания ни на своего спасителя, ни на галантно предложенную им руку, свободную от метлы, наследница уверенно проследовала в нотариальную контору, оставляя за собой шлейф своих любимых «Chimaera Tiziana Terenz».
Через непродолжительное время она так же решительно покинула обитель
скорби или радости (кому как) и демонстративно не обращая внимания на
перекрестившихся старушек на лавке у входа, испускавших в ее адрес флюиды ненависти, проследовала к автомобилю.
На середине пути ее остановил голос: «Простите, Вы, кажется, потеряли это
несколько дней назад.»
Она бы и не повернула голову в сторону говорившего — так достали эти
дешевые разводы — если бы периферийным зрением не увидела нечто
сверкнувшее знакомым сиянием. Как любопытная сорока, падкая на все
блестящее, она сунулась носом в ту сторону….. В на удивление чистой ладони дворника лежала ее сережка, которую она недавно где-то посеяла. Вместе с последним и даже предпоследним ее любовниками они перерыли все места, где барахтались, изучая позы Камасутры (с 1 по 16 с первым, с 16 по 35 со вторым) — тщетно! И вот находка!
Эти серьги с бриллиантами и изумрудами муж подарил ей на десятилетнюю
годовщину свадьбы. Куплены они были в Париже в фирменном бутике Картье. Поэтому потерять одну из них было страшным геморроем — ревнивый супруг мог поинтересоваться, куда делись серьги, пришлось бы напрягаться что соврать, да и жалко — они стоили целое состояние….
Этому лоху лет 100 мести улицы, чтобы заработать на подобное украшение.
Лох между тем продолжил: «Это дорогая вещица. Я видел похожий комплект в фирменном бутике Картье в Париже. Знаете, том, что на Вандомской площади рядом с отелем Риц, откуда навсегда увезли принцессу Диану...»
«И что вы там делали - мели пыль на этой площади?» - хоть и опешила, но
сумела съязвить наследница.
Абрамыч (а это был он собственной персоной) прикусил язык — не
рассказывать же незнакомой бабе, что он покупал такие же серьги своей
тогдашней любовнице, известной французской актрисе - не будем порочить это чистое честное имя, а то засудят и все равно никто не поверит. Поэтому он что-то промямлил про автобусную экскурсию в Париж для передовиков
производства по профсоюзной путевке за 50 процентов от стоимости.
Бред какой-то — подумала она. Дворник-передовик из профсоюза коммунальщиков! В Париже! В бутике Картье!?