Спустя два часа, — ее путь пролегал через очередной лес или лучше назвать это рощей, — уловила отзвук хрипения. Потом удары о землю или о стволы. Бум-м… бум-м-м… Побежала на звук.

Среди хлестающей по ней листвы, сквозь просветы и нагромождения веток, на бегу отпихиваясь руками от деревьев, которые и стволами, и корнями, частично преграждали дорогу, наконец, увидела как бы полянку, незначительный кусочек свободного от растительности места, куда, видимо, забрело несчастное травоядное видом напоминающее огромного устланного пластинами поросенка (это только ассоциации), и в это время, как выходит, сюда же пожаловал… — она увидела мегараптора. Он снова нападал. Его жертва поворачивалась боками, оттягивая неизбежное.

Вита шлепнула ладонью по замку футляра, в руку прыгнул прэдьжтор, упершись в кость большого пальца, который «поймал его», тут же образовался замок из всех пальцев и молниеносно вырванный из гнезда «ствол» четко, будто врос, уставился в сердцевину поляны, снимаемый большим пальцем с предохранителя еще при полукружном движении руки. Щелк.

Выстрел.

Мегараптор дернулся, осев, его явно болезненный всхрап подтвердил попадание, в котором она не сомневалась.

Он заметался. Его жертва уже свалилась с ног, подмяв какой-то куст, брыкала ногами, давя в землю, клокоча утробно и предсмертно.

Хищник тут нашел ее. Его голова, мерно покачиваясь (возможно от болевого шока) и двигаясь окружно, остановилась на ней. Он стал поворачиваться, — до этого она была позади всей его охотничьей прыти, видя только спину, мятущийся хвост, мощные прыжки и слыша клацание пасти, а за ним, сипло подвизгивающего «жувача», — его ноги грузно вспороли грунт, взметнули пыль, он уже устремился к ней.

Второй выстрел был не менее точен, но так же по низу, куда-то в область ноги. Она понимала, что «волка ноги кормят» (и, кстати, вообще не ей судить о природном устроении животного мира), понимала, что повреждая ногу, ноги… возможно обрекает его на голодную смерть. Но у него есть шанс и выжить, так ведь? После третьего выстрела мегараптор, споткнувшись, рухнул.

Она прошла мимо него, почти совсем рядом, из страшной глотки лился зевотный хрип и звуки напоминающие сморкание.

Вита кивнула ему, не остановившись, и подошла к туше. Травоядный уже не бился, он умер. Из порванной шеи сочилась кровь.

Слух был на пределе, но без напряжения, по привычке — слушать. Присев возле «поросенка-великана» она сняла сумку-рюкзак, запустила руку в боковой кармашек и достала один из своих «ножей». Чуя за спиной затухающее пыхтение и изредка возню. Обернулась. Умирает? Вряд ли…

Снова вернулась к своему занятию.

Надо было сосредоточиться, чтобы не стошнило.

Одновременно она слушала.

Не только то что за спиной. Лес… (этот мир) полон неожиданностей.

Стала аккуратно, с перерывами, надрезать на шее мякоть. Рана зияла, ей, в принципе, не надо было полосовать инструментом шкуру. Но как-то следовало заглубить острие и вырезать одним добротным куском свой ужин (завтрак-обед). Мегараптор, скорее всего, потерял силы и ориентацию из-за болевого шока, все-таки раны на ногах были довольно глубоки, и еще, что она только предполагала, импульсный разряд прэдьжтора не просто выжигал, он создавал кинетический резонанс всей массы (в этом и суть антипротоновой волны). А такое ощущение, что создается таковым резонансом… не просто болезненно, вернее, дело не в боли… оно стагнирует биологические процессы. Да, на время, если тварь (объект) выживет. Просто она учила физику. Просто она была любознательна, а ради Ронни… пичкала свою эрудицию «тоннами» всякой научной чепухи (как ей тогда могло видеться).

Перепачканная по локоть кровью, наконец, вытянула из туши понадрезанный кусок, он был вполне себе увесист, противно мягок (ее мутило), и «дергано свисал мясными соплями» — на ощущение, которое давило ей горло. Закусив губу, сдерживаясь от всхрипа (конечно, «всхлипа», но она и плакать-то разучилась… а в сочетании с данной средой, тем более, представить ее именно хлюпающей, скорее всего, затруднительно; однако же, это просто попытка дани ее мужеству, и только: она, вполне по-женски, почти всхлипнула)… взялась не глядя за палку-суму, поднесла к острию кусок, который чуть не выскользнул из пальцев, что, наверное, было бы не особо важно: на этой земле ведь не было нечистот в качестве отходов человеческой деятельности, а любая грязь, в любом случае, «смоется» огнем (будь у нее доступ к водоему, она бы могла помыть).

Кусок не хотел насаживаться, надо было и держать крепче и давить острием энергичнее. Пыхтя, она подняла глаза. Дерево. Пошла к дереву, одолев эти двадцать шагов так будто поднималась на крутую гору, мясо выскальзывало, она, хватая его руками, защипами (не могла взять как следует, чувство мерзоты не отпускало), поднесла к древесному стволу, уперла, вонзила свой «шампур». Через еще пять минут она уже держала «сумку» с куском мяса левой рукой. Передала в правую. (Будет менять руки, идти обратно далеко, вес куска кило восемь-десять). Примечательно то, что ей не пришло в голову просто упереть мясо в боковину поваленного «поросенка», чтобы надавив весом своим, спокойно продырявить: после вырезанного куска она будто перестала видеть тушу «жувача».

Мегараптор пошевелился, вернее, трепыхнулся.

(он под болевым шоком, — скользнула мысль, — не более того)

Пошла той же дорогой, через густую листву прежнего пути, хотя, кажется, вот тут, чуть правее, посвободнее… однако, как там дальше не ясно. Решила не экспериментировать и двинулась — как пришла.

 

Уже насыщается вечерней прохладой воздух, и пространство баюкает собой последние лучи солнца. Она вошла в проем своего грота, неся добычу. И почуяла дрожь от земли.

Не оглядывалась, оценив обстановку мгновенно. Ее и раньше посещали мысли, что экскременты тиранозавра могут привлечь не самку, но другого самца — хранителя своего права на территорию. И, возможно, еще и запах крови сделал визит особо важного гостя совсем неизбежным. Он пришел по ее следу и слабому, выветрившемуся, запаху кала соперника.

Метнулась внутрь, быстро осмотрев «залу» и правый «коридор» на наличие еще гостей. Пусто.

Невероятной массой сзади ударило в проем грота, посыпалась каменная крошка. Она, уже встав лицом, шагнула непроизвольно назад и, споткнувшись, осела, чуть не упав. Рука хлопнула по кобуре, тут же ведя «ствол» на проем, в который (боком) пытался то ли пролезть, то ли втиснуться задом, или просто грузно потоптаться рядом, тиранозавр. Тварь несколько растерялась, и не сразу нашла «объект», чтобы втиснуть морду в проем, видимо, запах кала соперника «спутал карты инстинкту».

Укол выстрела. Еще. Еще и еще…

Тварь, наконец, «сообразила неладное».

Монстр остановился, замер. Затем надсадным храпом вдул прямо в отверстие входа всей мощью своего негодования, хотя и возвышался значительно над входом, была видна лишь нижняя часть тела с ногами и бушующим хвостом.

Потоптался, разминая ножищами предвходие, огребая когтями по пластинчатым камням, потом в проеме показалось его рыло. Зверь наклонился, почти лег, что по его конструкции являлось своеобразным приседанием, и резко метнул башкой в проем, пытаясь достать ее.

Вита покачала головой, держа «ствол» двумя руками. Пасть маячила в двух с половиной, трех метрах от нее. Он мог и еще дальше просунуться, наверняка. Ее обдавало смрадно-теплым дыханием.

(глаз)

Она выстрелила. И отступила еще.

Рев. Башка долбанула в потолок, хоть там и была выемка, отчего потолок грота немного напоминал свод или нечто куполообразное.

(он мне так разнесет жилище, вызовет обвал)

Вдруг, она заорала.

— Эй! Эй-эй-эй!!

В голосе вибрировало и недоумение и негодование и вызов — одновременно.

Звук крика заметался по всему объему, вползая в стены, скача и играя по трещинам и рельефу, находя для себя акустические рытвинки. Скорее всего, эффект «свернутого» или долгоиграющего эха возникал от устройства пещеры с этими коридорами, что оказались обвалены, и от этого, сам грот стал своеобразным звуковым резонатором, какой-то из каналов-туннелей позади нее служил естественной декой, верхней или нижней, передающей по стенам и вогнутому потолку волну звуковой вибрации с нахлестом, а может быть и оба канала.

Чудовище замерло. Вперив в нее желтый слезящийся глаз.

Она не попала прямо по глазу, импульс только скользнул.

— Уходи. — Спокойно предрекла она.

Тут же тварь стала сучить-елозить задними конечностями, стараясь вырвать себя из… как оказалось, капкана.

…

Так закончился еще один ее день.