Первая часть «рапсодии» прозвучала в 1984 году – времена, не предвещавшие ничего трагического. То был предпоследний год безмятежной эпохи «развитого социализма», когда советская Латвия еще служила одним из маяков для многочисленных республик СССР.
Я тогда учился на биофаке Казанского университета и в начале четвёртого курса приступил к выполнению дипломной работы, сутью которой являлось получение и изучение антивирусных свойств одного химического соединения. Синтезировать его и химически охарактеризовать предстояло на кафедре микробиологии нашего универа, а испытать противовирусное действие – в Риге, в одной из лабораторий Института микробиологии имени Августа Кирхенштейна академии наук Латвийской ССР. Помимо чисто научного интереса, мне очень хотелось побывать почти за границей – в Латвии, в неведомой Риге.
Прибалтика в Советском Союзе пользовалась большим уважением – какой-никакой, а всё-таки Запад. Такой далёкий, неведомый и манящий… Скрывать не стану: прибалты – эстонцы, латыши и литовцы – смотрели на нас высокомерно. Мы подсознательно мирились с этим, был такой момент, и отрицать это бессмысленно. Даже акцент придавал прибалтам некоторый шарм. Но и основания для этого у них, в то время, имелись. Годы большого террора коснулись их по минимуму, коллективизация была не такой свирепой, как у нас, да и с «величественной» сталинианой познакомились они лишь в её конце. Добавить к этому самый высокий уровень жизни в СССР, наличие мощной промышленности. Радиола «Rapsodija», на которой я дома с детства крутил пластинки, была произведена на некогда знаменитом рижском заводе-гиганте ВЭФ. Высокоразвитое сельское хозяйство во многом сохраняло своё историческое хуторское начало, хоть и в существенной колхозной «интерпретации». Традиционный уклад жизни был во многом сохранён, плюс европейская архитектура, аккуратность, чистота, опрятность во всём. Да! И море! Хоть и холодное. Одно слово – Прибалтика.