Пролог

13 мая 1244 года, Лангедок

Продолжительные и опустошительные альбигойские войны, уничтожившие самобытные общество и культуру Лангедока, подошли к концу. Французская корона обрела невиданное ранее могущество единства; она, как сказочный северный нормандский зверь, проглотила южное провансальское солнце, и всему католическому миру показалось, что катарская ересь, ставящая под угрозу само существование Римской церкви, наконец уничтожена, и наступил долгожданный мир.

Но рыцарь никогда не знал, что такое мир, он родился и вырос на войне. Его дед сражался с крестоносцами Симона де Монфора под флагом непримиримого борца за независимость Юга графа де Фуа и пал на поле боя; его отец, верный клятве сюзерену, воевал с французскими королевскими войсками Людовика VIII и геройски погиб, защищая свой родовой замок, - земли были отобраны в пользу французской короны. Воспитанный после гибели отца дальними родственниками, рыцарь был последним представителем своего древнего рода. Он не видел для себя иного пути, как взять в руки оружие и продолжить войну предков даже после того, как граф де Фуа одним из последних в Лангедоке был вынужден заключить мир с королём. В течение семи лет рыцарь вместе с другими окситанскими файдитами, лишёнными своих вотчин, сражался с французами, скрываясь в лесах и отдалённых замках Пиренейских гор, но пришло время, когда он остался один. Лангедок всё-таки покорился французской лилии, страна, которую он любил и для которой он жил, исчезла, став частью католической Франции. Значит, пришло время исчезнуть и ему. И он тронулся в путь, видя перед собой только одно - дорогу в неизвестность...

...Они быстро собрались в путь. Проезжая мимо могилы, монах остановил своего коня и грустно посмотрел на крест, наскоро изготовленный его слугой из молодой осины. На поперечной перекладине креста было коряво вырезано «Жак из Памье». Монах немного постоял, задумчиво разглядывая свежевскопанную землю с покосившимся крестом, и, оглянувшись, почти неслышно, видимо размышляя вслух, произнёс: «До встречи, мой Повелитель». Пришпорив коня, брат Целестин поскакал по дороге, догоняя ехавшего впереди слугу. На губах монаха играла странная улыбка...

Глава 1

13 июня 2003 года, Москва

Ночью я плохо спал, несколько раз просыпался, вертелся на кровати, пытаясь найти более удобное положение, и поправлял подушку. И каждый раз, когда я снова засыпал, вяло уткнувшись носом в подушку, мне снился новый сон. Беспокойство ночи порождало непонятную череду кратковременных и бурных сновидений. Я не мог запомнить ни одно из них, хотя и пытался это сделать всякий раз, проснувшись. Когда очередной мысленный толчок, раскидав бессмысленные картинки очередного сна, заставлял меня открыть глаза, я видел одно и тоже – я видел тишину. Темнота, спрятавшаяся по углам комнаты, казалось, смотрела на меня и многозначительно молчала. Дёргался светлый тюль под слабым дуновением летнего ночного ветра. Тюль разрезал синий электрический свет ночного уличного фонаря на маленькие клеточки тени, которая постоянно меняла своё положение, свободно гуляя по комнате. Мне казалось, что сама тишина двигалась с помощью тени по моему жилищу. Каждое новое движение тюля, света, тени было завораживающе красиво. Ни один, даже самый слабый, звук не нарушал эту бесшумную пляску ночи и торжество тишины...

Глава 5

...В переулке как всегда в это время было пустынно. Коряво припаркованные на тротуаре машины, жёлтые фонари и я, не спеша шагающий в сторону оживлённого Садового кольца. Я шёл медленно, полностью поглощённый мыслями о вновь открывшихся чудесных обстоятельствах. Поэтому я не сразу обратил внимание на одинокую фигуру мужчины, стоявшего, как и в первый день нашего знакомства с Кариной, в темноте недалеко от тускло горящего фонаря. От неожиданности я остановился. Высокая тёмная фигура с мерцающим огоньком сигареты неподвижно стояла на другой стороне переулка и, казалось, неотступно следила за мной. Мы стояли друг против друга. Я не видел ни лица человека, ни то, во что он был одет. Неподвижная фигура, больше похожая на привидение, нежели на человека, в абсолютно пустынном переулке.

После некоторого раздумья, набравшись храбрости, я сделал шаг вперёд по направлению к загадочному человеку.

— Простите… — начал я, делая ещё один неуверенный шаг и с опаской наблюдая за действиями невидимого незнакомца.

Человек ничего не ответил. Но вдруг он бросил сигарету и быстрыми шагами направился под арку, во двор рядом стоящего дома. Прошло несколько секунд, и он исчез в темноте окончательно. Я остался в пустынном переулке совершенно один. Я оглянулся. До Садового кольца оставалось совсем немного. Надо было просто развернуться и пройти ещё метров пятьдесят, чтобы попасть в оживлённое место. Во мне боролись любопытство и почти детское чувство страха, тёмным глазом провала арки смотревшего на меня. Я решился. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, и вот я уже скрылся в темноте перехода, вынырнув с другой стороны в маленьком, хорошо освещённом дворе, зажатом со всех сторон старыми домами. Никого не было. Было абсолютно тихо и пустынно, только иногда долетал приглушённый и искажённый колодцем двора шум близкой магистрали. Я ещё раз осмотрелся. Чёрный человек исчез. «Наверное, вошёл в дом, — подумал я. — Просто он живёт здесь, — успокаивал себя я, борясь с беспричинным страхом перед одинокой фигурой в пустынном месте. — Вышел вечером покурить на свежем воздухе, покурил и пошёл домой».

Я развернулся и через минуту уже стоял на Садовом кольце...

Глава 6

...Ночью мне опять снилась эта странная улыбка без лица. Она неотступно преследовала меня, превращая любой мой сон в своё немое торжество. Торжество странного, навязчивого, бессмысленного образа, тотальность и настойчивость которого настораживали. Если в первый раз этот феномен Чеширского кота скорее поразил меня, то теперь он начинал пугать, и этот страх стал приобретать характер опасного наваждения. Проснувшись ночью, после очередного появления загадочной улыбки, я долго лежал и смотрел в тёмную пустоту. Больше всего меня настораживало чувство абсолютной реальности существования этой загадочной улыбки и то, что я никак не мог понять, чему можно так улыбаться. Мне казалось, что улыбка, это странное порождение сна, преследует меня и в реальной жизни. Я чувствовал какую-то непонятную мистическую связь между наваждениями моего сна и тем неподвижным человеком из переулка...

Глава 7

...Померанцев сделал вид, что не ожидал от меня услышать ничего другого. ― Люди хотят обрести успокоение силы в тайне, принимая за неё ложный след набора путаниц и бессмыслиц. Как по кофейной гуще предсказывая судьбу, по вспышкам непонятных нам и не связанных друг с другом фактов, мы хотим нарисовать картину реального и великого, выдавая конструкции нашего беспокойного разума за совершенство недоступных простому взгляду связей. Грааль есть крайне обобщённый символ, который может вобрать в себя множество смыслов. Чаще всего под именем Святого Грааля (San Greal, San Graal) подразумевают чашу, из которой пил Иисус Христос на Тайной вечере и в которую впоследствии Иосиф Аримафейский собрал его кровь. Большинство исследователей кельтской культуры видят в Граале особый образ священной чаши языческой мифологии. Есть и другой вариант трактовки, не связанный с представлением Грааля в виде чаши или кубка. Для многих Святой Грааль переводится как «королевская кровь» (sang real), что должно указывать на тайну принадлежности Христа к царскому еврейскому роду Давида или намёк на особые древние корни династии Меровингов. Но под Граалем также понимают и большой зелёный камень, драгоценный изумруд, который Архангел Михаил выбил из короны Люцифера. Вы видите, что это понятие сколь широкое, столь и бессмысленное в своей широте. Тем не менее оно выполняет важную охранительную функцию. Святой Грааль – это путь в сказку, приятную человеческому воображению. Это путь в туман мистификаций, в поле которых и позволяется искать то, что хотят обнаружить.

― Вы хотите сказать, что легенда о Святом Граале – это миф? Но с этим мало кто будет спорить в научных кругах.

― Это не столько миф, сколько запутанный след, который, утверждая наличие тайной истины, ведёт не к ней, а в сторону от неё. Это общий интерес, который надёжно скрывает загадку. Это лес, который прячет волшебное дерево… Человечество не может обойтись без тайны, человеческий разум настроен на поиск сокрытого и таинственного. Всё чрезвычайно просто: если вы хотите всех запутать, подкиньте интересующимся вопросы, на которые не может быть определённых ответов, – появятся загадки, теории, версии, мистификации. Остальное за вас сделает пылкое воображение и неиссякаемое любопытство человечества. Пелена тайны надёжно и надолго прикроет истину. Выдумки отлично маскируют её, и уже очень сложно будет в ворохе объяснений найти то единственно верное, что раскроет нам правду. И пока человечество дружно будет идти по пути недоказуемости, истина спокойно существует рядом – неузнанная, неоткрытая, неразличимая, потаённая, спящая. Я уверен, чтобы нащупать тайну, надо искать не тайный разумный смысл, а необъяснимую глупость. Истина маскируется не напыщенностью и величием, а шутовством. Улыбка прячет правду...

Глава 10

...Раздумывая об этом, я выбрался на шумную улицу и медленно побрёл в сторону, противоположную от ближайшего метро. Я устал, но совсем не хотел идти домой. Я пытался неспешной успокаивающей прогулкой убить в себе всё нарастающую тревогу. Прошедший день давил на меня своей непроходящей свинцовой тяжестью. Я был растерян, я не знал, что делать, и как вести себя дальше. Смерть Верхова, исчезновение Карины, Полуянов в образе Померанцева, странный интерес спецслужб и загадочное поведение родственников Карины. Что дальше?..

Я не заметил, как перед моим лицом внезапно выросла фигура молодого человека в джинсовой куртке. Русые волосы, крепкое телосложение, цепкий, прищуренный взгляд и сигарета в зубах. «Я видел этого человека сегодня у подъезда», ― молниеносно пронеслось у меня в голове, только я вспомнил эту самоуверенную нагловатую улыбку. Парень скривил губы в усмешке и попросил прикурить. Я не успел даже ответить - сильный удар отбросил меня в сторону. Схватив меня левой рукой за воротник куртки, незнакомец локтём прижал меня к стене. Обнажив ряд крепких белых зубов, раздавивших во рту сигарету, он прошипел: «Стой тихо». Его злые, уверенные глаза как кинжалы пригвоздили взглядом меня на месте, парализовав волю. Держа меня левой рукой, парень быстро и ловко проверил карманы моей куртки. Он вытащил бумажник и бросил его на мостовую, записную же книжку он засунул в задний карман своих джинсов. Незнакомец ослабил хватку, сплюнул раздавленную сигарету и весело осклабился. «Ну, пока», ― сказал он и, повернувшись, быстро побежал в сторону перекрёстка. Редкие прохожие с удивлением и беспокойством уступали дорогу бегущему человеку, стараясь не столкнуться с ним. Онемевший, я стоял и смотрел, как он вот-вот скроется за поворотом. Вдруг дикая злость на свою беспомощность и слабость овладела мной. «Стой!» ― прохрипел я и закашлялся. Я поднял бумажник и побежал, набирая скорость. «Стой, гад!»― кричал я. Ноги понесли меня сами. Незнакомец резко свернул за угол дома. Я летел за ним сломя голову. Гнев подгонял меня, заставляя ускорять темп. Глаза впились в светлую джинсовую куртку, постепенно удаляющуюся от меня. Я превратился в расправившуюся пружину. Ноги, послушные моей ярости, сами несли меня вдогонку незнакомцу. Я даже не задержался, когда на следующем перекрестке кто-то громко приказал мне остановиться. Краем глаза я заметил стоявших около белой «девятки» милиционеров. «Он напал на меня!» - крикнул я на бегу, рукой показывая в сторону белеющей впереди куртки вора. Милиционеры что-то кричали, я бежал, боясь упустить из виду спину незнакомца. Я услышал сзади ревущую сирену и лающий громкоговоритель: «Срочно остановитесь». Обескураженный, я сбавил бег, наблюдая, как «девятка», мигая, приближается ко мне. «Стой!» - кричал громкоговоритель. Я остановился, провожая взглядом скрывшуюся за оградой детского садика фигуру напавшего на меня незнакомца. Меня обступили вылетевшие из подъехавшей машины милиционеры. «Руки на капот! Ноги шире!» - закричал на меня высокий сержант, схватил за плечо и бросил на машину…

Глава16

Человек верит в иллюзию и живёт в ней. Такая разная и красивая, она сопровождает человека, указывает ему путь, требует от него жертв, задаёт некий алгоритм его деятельности, подменяет собой абсолютно понятную и потому неестественно простую реальность. Иллюзия любви, иллюзия справедливости, иллюзия демократии, иллюзия равноправия, иллюзия тайны. Кругом одно – иллюзия, которая превращается в ещё большую реальность, чем сама реальность, творит её, направляет, заставляет дышать и жить. Маленькая иллюзия и великая иллюзия, иллюзия добра и иллюзия зла, иллюзия жизни и иллюзия смерти. А есть ли что-нибудь кроме иллюзий? Глупый вопрос. Конечно, есть. Но это так скучно и неинтересно. Когда у тебя нет иллюзии, разве имеет смысл твоё существование? Существование вне, помимо и без иллюзий есть существование муравья, которого случайным образом, не замечая этого и даже не сознавая, давит божественный палец, инструмент господства над бессмысленным существованием. Спросите, почему гибнет муравей? Вопрос не должен иметь ответа и, следовательно, не может быть задан. Потому… Человечество не должно и не хочет довольствоваться этим неподражаемым «потому», ему нужна иллюзия, нужны причина и цель, нужны начало и конец, нужна тайна, объясняющая это и отвечающая на вопрос «почему»...

Глава22

― Спросив, верите ли вы в Бога, я увидел в ваших глазах сомнение, недоверие и желание веры. Что было бы, если я спросил, верите ли вы в дьявола? Я увидел бы – как вижу сейчас – потаённый испуг и некоторую детскую неловкость за то, что само упоминание божьего супротивника воздействует на ваше сознание так, как будто произнесённое вслух это слово уже несёт в себе опасность. Откуда этот страх в вас, откуда это в любом человеке? Почему мы неосознанно верим в Бога и боимся козней дьявола? Это глубокие пласты нашей памяти приходят в движение, вызывая в нас, современных людях, давно забытое чувство. Что это – игры подсознания или зов иной реальности? Почему мы кричим Богу в надежде быть им услышанным, и шепчем имя дьявола, словно он всегда стоит рядом и наблюдает за нами. Может быть, потому, что Бог далеко, а дьявол всегда близко? Почему человек считает, что в природе всё жёстко обусловлено, а в обществе он сам себе хозяин и волен строить то, что захочет? Ведь, возможно, это совсем не так, а кто-то просто хочет внушить нам представление о нашей самостоятельности и всемогуществе. Для чего?..