- Любовь -

 

 

Человек, которому вы нужны,

всегда найдет способ быть рядом.

 

М.Ю. Лермонтов

– Пролог –

– У вас свободно?

– Это место для всех. Это столовая.

– Но, я на всякий случай спросил.

– На какой?

– На всякий?

– И что же это за случай такой, всякий?

– Вдруг, вы кого-то ждете.

– Я бы так и сказала.

– Но, вы не сказали.

– И какой из этого следует вывод?

– Вы мне скажите.

– Молодой человек, вы в порядке?

– Я китаец.

– Поразительно, я уж было решила, что вы кореец.

– А что бы это изменило?

– Их меньше.

– И?

– Что вы от меня хотите?

– Я хочу тут присесть.

– Вас только это смущало, китаец вы или кореец?

– А вы их отличаете?

– А вы нас?

– Я давно тут живу.

– Я поняла по вашему произношению, хотя это не говорит о вашей принадлежности ни к одной из этих рас.

– А для вас это имеет какое-то значение?

– Вы о чем?

– Китаец я или кореец?

– Да хоть марсианин.

– То есть…

– Молодой… китаец, вы садитесь или будете дальше продолжать дискуссию?

– Простите, но я не то, что бы, не собирался садиться…

– То есть?

– Я хотел с вами заговорить?

– Вы в порядке?

– Не совсем.

– То есть, вы, всё же, марсианин?

– Нет, я китаец.

– Вам проще.

– Почему?

– Мне кажется, китайцев больше чем даже марсиан.

– Удивительное наблюдение.

– Вы так и будете стоять у меня над душой?

– Позвольте присесть?

– Вы с этого начали.

– Я Чен.

– Превосходно. Вы сядете, я уже ухожу, можете кого-нибудь ещё позвать.

– Нет, я…

– Вы Чен, китаец, я поняла.

– А вы?

– Что я?

– А вы кто?

– Я русская.

– Я не об этом. Хотя, я итак знаю.

– Что?

– Кто вы.

– Вы точно не марсианин?

– Я китаец.

– Боже! Я оставляю вас. Благодарю вас за содержательную беседу.

– Вы Евгения.

– Вы осведомлены, но мне уже пора. Удачи.

– Женя, я вас люблю!

– 1 –

Женя была одной из лучших на Экологическом факультете Российского университета дружбы народов. Её ждал красный диплом. Но, не это важно. Вообще, когда какой-то человек, юный человек, как правило, окончивший школу, выбирает направление, всем, и его родителям в первую очередь, становится интересна причина выбора их детей. РУДН? В Москве достаточно институтов. РУДН один из лучших, разумеется, но почему РУДН? Потому, что там в КВН хорошо играют? Ну, как это объяснить родителям, да и всем остальным… Не в этом суть. Как это объяснить самому себе. По конкурсу прошла? Тематика? Экология? Благородно, но почему РУДН? Нет, это ни в коем случае не реклама института. Это факт. Это дружба народов. Там много народов? Поэтому? «Женя, поэтому ты выбрала этот ВУЗ?» – «Да нет, просто…» И когда девушка семнадцати лет говорит такую фразу, то дальше её спрашивать о чём либо просто-напросто не имеет смысла. Почему? Да по этому самому! Не имеет смысла! Сама Женя об этом никому и никогда не говорила. Нет, есть один человек, но от него мы ничего не добьемся. Почему? Да, потому, что она так захотела.

Но, сейчас не об этом.

 

– Неожиданно!

– Вы так считаете?

– А вы не находите?

– А что может быть неожиданного, когда молодой человек говорит вам такое?

– В столовой?

– Простите, мне сложно было выловить вас где-то в одиночестве.

– Одиночество – грустное слово.

– Я имел в виду…

– Мне пора, – сказала Женя.

– У вас лекции?

– Нет, мне пора бы уже покинуть это заведение.

– Вы про институт?

– Нет, вы точно, марсианин. Я о столовой.

– А вы на лекцию или…

– Тут принято учиться.

– Я на последнем курсе.

– Тогда, вам бы следовало это знать, хоть вы и марсианин.

– Я китаец.

– Да хватит вам уже. Итак, что вы от меня хотите?

Чен взглянул на Женю такими удивленными глазами, что та рассмеялась.

– Простите, как вас… Чен?

– Чен.

– Какое стандартное китайское имя. Извините, это, возможно, стереотип.

– Ничего.

– На нас уже все смотрят.

– Вас это смущает?

– Меня-то как раз, нет.

– Я о вас всё знаю. И, точно, вас это не должно смущать.

– Почему вы так решили?

– Ну, вы такая красавица, за вами все бегают.

Женя снова рассмеялась.

– А вы?

– Что?

– Что же вы не бегали? Ждали до моего последнего курса, пока я останусь одна в столовой. Или это ваш план. Как у ниндзя?

– Я китаец.

– Ошиблась. Вы заметили, сколько времени мы с вами потратили на пустой разговор?

– Я вас люблю, – сказал Чен, и его лицо залилось густой краской.

И снова Женя рассмеялась.

– Слушайте, давайте выйдем отсюда. Кажется, мы начинаем всех смущать.

– Я всё хочу вам предложить…

– А что ж не предлагаете?

– Вы… Я… Вы меня обездвижили и лишили дара речи.

– Идемте. Тем не менее, вы дважды произнесли фразу, которая мужчин на первом этапе их попытки лишает этого самого дара.

– Вам часто это говорили?

Женя хитро улыбнулась.

– А вы как думаете?

– Уверен, постоянно.

– И вы решили дополнить мою базу данных.

Женя с Ченом вышли на улицу.

– Нет, я вас, действительно, люблю.

– Вы зачастили. Это ваш своеобразный стиль обращения с девушками? Вы всегда так поступаете, стараясь… не знаю, чего вы там стараетесь?

– Я этого никому никогда не говорил, – чуть ли не с обидой в голосе, произнес Чен, и отвернулся в сторону.

Женя почувствовала необычное движение внутри груди.

– Вы это серьезно? Вы на каком курсе?

– На последнем, как и вы.

– И давно вы меня знаете?

Чен снова покраснел.

– Достаточно. Я…

– Вы?

– Решил сделать это сегодня, – твердо ответил Чен.

– Почему именно сегодня?

– Я так решил, – также твердо ответил Чен.

– Логично. – Женя достала телефон. – У меня лекция.

– Давайте, вы на неё не пойдете.

Женя опять не смогла сдержать смех.

– Это вы тоже решили сегодня?

– Ещё год, и институт останется позади, – сказал Чен.

– Вы не перестаете удивлять меня своей осведомленностью.

– А почему вы со мной так долго разговариваете? – неожиданно спросил Чен.

И Женя также неожиданно об этом задумалась.

– Вы забавный, – несмело заявила она.

– Сейчас осень, – сказал Чен.

– Это утверждение? – спросила Женя.

– Да, и факт. А летом я уезжаю в Китай.

– Я за вас рада. Вы решили мне об этом сообщить?

– Да.

– Да? Это всё? – Женя уже не могла скрыть удивления.

– У нас с вами год, даже меньше, чтобы узнать друг друга, – уверенно заявил Чен.

Женя приподняла брови, не зная, как отреагировать на фразу.

– И что? – робко спросила она.

– Я хочу, чтобы вы стали моей девушкой. Прямо с этого момента. Прямо сейчас!

Женя не смогла даже рассмеяться.

– И?.. – все, что она смогла произнести.

– А потом невестой! – Чен смотрел Жене прямо в глаза.

Женя стояла, как будто ей только что вкололи наркоз.

– Вы о чём? – наконец, спросила она.

– Я хочу увезти вас с собой. В Китай, – выпалил Чен.

Женя только хлопала глазами.

– В рамках учёбы по обмену, просто так, как угодно. Я придумаю. – Чен не останавливался.

– Вы в своем уме? – наконец спросила Женя, долго подбирая фразу, пока Чен выкладывал ей свои планы.

– Я никогда не был так уверен в своих словах, – отчеканил Чен.

– Да что вы?

– Я за них отвечаю.

– За что?

– За слова…

– Стойте, мы тут с вами стоим и шутим в начале учебного года. – Женя не знала что сказать. За годы обучения в институте она многое слышала, но такого… Такой… – Такого я  не… – Женя потерялась. – Мы знакомы минут… Чен, вы…

– Женя, я вас люблю, люблю давно, и сделаю для вас всё, что пожелаете. Скажете мне уйти и сделать так, чтобы вы меня больше не увидели, я сделаю!

Женя этого не сказала.

– 2 –

Родители Жени давно привыкли к тому, что на протяжении её обучения в институте за ней всегда бегали мальчики. А тут неожиданно наступила пауза длиной в четыре месяца.

Надо отметить, что родители Жени поженились еще на первом курсе учебы. Учились они в Екатеринбурге, в Архитектурном институте. Кстати, ныне, отец Жени, Леонид Александрович, успешный архитектор, руководитель компании, расположенной в Москве. Сюда же он устроил одного из своих сокурсников, Александра, и уже договорился о втором, Сергее. Но, об этом чуть позже.

И было у Леонида с Ксенией, его женой, четверо детей, из которых Евгения была старшей. И поэтому она была, как первый, чистый лист в их семье среди детей, с которой остальные могли брать пример. Да, кстати, было у них три девочки, и один, младший, мальчик. Вторая дочь училась на втором курсе института, младшая дочь и семилетний сын еще в школе.

Из троих друзей, упомянутых выше, Леонид первым шагнул на путь семейной жизни, чем оторвался от них, поскольку, несмотря на свой возраст – тридцать шесть лет, – те еще оставались бобылями, но, и об этом, опять же позже.

Сейчас Леонида с женой занимало затишье со стороны Евгении, так активно ведущей свою личную жизнь, чем, между прочим, подавала пример младшим сестрам. Леонид был недоволен, но жена его постоянно успокаивала, ссылаясь на благоразумие дочерей.

На этот раз всё вышло иначе…

К учебе в институте у родителей никогда не было претензий, с какого-то момента, когда стало ясно, что Евгения сама способна решить все свои проблемы. Она лишь выдавала короткие отчеты, как правило, за ужином. А тут…

– Что-то может не так? Что-то произошло? – волновался Леонид, беседуя с женой.

– Думаю, скоро все станет ясно, – спокойно говорила она.

– Почему ты так уверена?

– Ты свою дочь не знаешь?

– В том-то и дело, что знаю и меня…

– Она уже взрослая, настанет время, все выяснится…

– Не хотелось бы ждать…

И ждать особенно долго не пришлось. Сначала прозвучала фраза «по обмену». Эта фраза звучала давно, но всерьез её никто не воспринимал. Как-то далеко это казалось.

– Какой обмен? – удивленно спрашивал Леонид.

– Папа! – удивлялась Евгения. – Студенты ездят друг к другу в страны по обмену.

– Ты заканчиваешь институт?

– А аспирантура, а дальше, что ты, папа!

– И ты попадаешь в эту программу? – спокойно спросила мама.

– Пытаюсь. Посмотреть мир! Это же… Это так интересно!

– Смотря, какой мир ты хочешь посмотреть, – бурчал Леонид.

– Папа, не будь таким занудой.

– Да, Лёня, что тебя всё не устраивает?

– Чую что-то неладное, – говорил он, когда Жени уже не было рядом.

– Например? – спросила его Ксения.

– Сам не знаю, но чую.

– Хоть из какой области твои предчувствия?

– Я подумаю хорошенько, и скажу.

– Договорились. – Ксения улыбнулась.

– Только не задерживайся, а то остальные дети подрастут.

– Хорошо.

– Как на работе? Совсем с твоим «чую» забываю спросить.

– Отлично. Новый проект. Долгосрочный. Саша уже тут.

– Уже? Что ж не зайдет?

– Ну, у него сразу дела появились…

– Ах, ну да. Москва – город большой. Пока охмуришь всех женщин. Ему? Боже, ему тридцать шесть лет! То есть, и тебе столько же.

– И более того…

– А об этом мы умолчим. Пусть заходит как-нибудь. Надеюсь, за своих дочерей ты не боишься?

– Ха–ха! Он не настолько страшный волк. А с такой разницей… в возрасте… Ты зачем это сказала?

Ксения рассмеялась.

 

Наступил Новый год. Семейного праздника не получилось, поскольку старшая дочь отправилась в лыжный поход на приэльбрусье.

– Успокойся, их там целая армия идет, – говорила Ксения.

– Но, с кем Женя?

– Почему она должна быть с кем-то? С подругами, с друзьями. Компанией.

– Чую…

– Хватит, ты становишься параноиком, дорогой.

 

– Ты разве в Гималаи не ходишь в поход? – спрашивала Женя Чена, когда те устанавливали палатку, пока не наступила ночь.

– Я из других мест, – дрожа всем телом, отвечал Чен.

– Ничего, привыкнешь, – задорно говорила Женя. – Мир, он вон какой огромный.

Чен улыбнулся.

– Ты когда меня с родителями познакомишь? – вдруг спросил он. – А то, погибну тут, а они так обо мне и не узнают ничего.

– Когда папу подготовлю.

– К тому, что я китаец?

– Если бы только это!

Маленькая девочка пролетала над лагерем туристов и задержалась над палаткой, в которой должны были заночевать Женя и Чен.

– А любви можно все простить, – и рассмеялась.

– Ты это слышал? – спросила Женя Чена.

– Какой-то детский голос? Да, только ничего не разобрал.

– Вы там долго возиться будете? – раздался голос их соседа, устанавливающего с ними палатку.

– А я, кажется, разобрала. Это галлюцинации?

– Жень, останешься ночевать на улице?

– Всё, я в деле.

 

А девочка летала над всей землей и смеялась.

 

– Мама, папа, это Чен, – улыбаясь, объявила Женя. – Мы встречаемся с осени.

– Здравствуйте, – скромно проговорил Чен.

– Он из Китая. Но долго жил здесь. У его родных тут бизнес, кроме того, что дядя дипломат. Он хорошо говорит по-русски. Он учится в нашем институте. На одном со мной курсе, но на другом факультете.

Папа просто молчал. Мама улыбалась.

– С осени, говоришь? – спросила мама.

– Прям с сентября, – ответила Женя.

– Долго, – сурово проговорил Леонид, пожимая Чену руку.

– Лёня, – шикнула Ксения.

– Какие планы на будущее? – спрашивал Леонид Чена, когда они сидели за столом и пили чай.

– Как закончу, поеду к себе, летом, продолжать программу обучения, но уже в рамках…

– Пап, я тебе потом объясню, это как аспирантура, – вставила Женя, опасаясь следующего вопроса.

А вопрос назревал. И девочка смеялась, летая над землёй.

– Просто, тут Женя частенько о каком-то обмене упоминала, – не в силах сдержаться, сказал Леонид и его всего передернуло.

– Лёнь, завари еще чая, – попросила его жена. – У вас же, это целая церемония? – обратилась Ксения к Чену.

– Да, но, честно говоря, я в ней не силен, – признался Чен.

Ксения серьезно взглянула на дочь, потом на Чена. И ей показалось, что она всё поняла. Сердце её сжалось, но, в то же время окуталось сладким теплом. А девочка смеялась.

– Вот ваш чай. – Леонид поставил чайник на стол. – Так, что там с обменами?

– Лёня, не сейчас, – толкнула его жена.

Жена Леонида, все то время, что гость находился у них дома, внимательно наблюдала и за Женей, и за Ченом, и за тем, как они друг на друга смотрят, и как друг с другом обращаются… Да, она всё поняла…

Девочка улетела.

Осталось ждать землетрясения. От Леонида, если его заранее не подготовить. Конечно, Ксения могла ошибаться, но… двадцать лет брака, четверо детей, и наблюдения за Женей…

 

– Папа, ты расист? – строго спрашивала Женя отца.

Мать сидела в углу комнаты и незаметно улыбалась.

– Ни в коем случае, дочка! Ты что, – открещивался Леонид.

– Так в чем дело?

– Но он же китаец!

– То есть, ты расист.

– Нет, но их же много. Почему им своего… своих нулей после уже и не знаю каких цифр, мало?

– Папа. Мама?

– Я наблюдаю за вашим диспутом. Я нейтральная сторона.

– То есть, ты меня не защитишь?

– Я буду там, где тебе будет лучше…

– Конкретный ответ! Папа!

– Скажи, у тебя какие планы на этого…

– Он Чен.

– На Чена!

– А какое это имеет значение, если ты не расист?

– Тебе сколько лет?

– Боже мой, а сколько было вам с мамой?..

Мама рассмеялась.

– Аргумент не прошел, – констатировала та.

– А что ты так взъелся, дорогой? – вступила мама. – Сколько у нашей красавицы кавалеров-то было? Тебя это так не тревожило. А сейчас что стряслось?

– Он расист, – пробурчала Женя.

– Нет, просто я чувствую, что что-то…

– А что ты чувствуешь? – раздался голос девочки.

– Вы это слышали? – повысив голос, спросил Леонид.

– Ты о чём, дорогой?

– Я… Так, весна начинается, а в это время всё не так, как…

– Как что? – снова спросила девочка.

– Да что за черт! – воскликнул Леонид.

– Папа? – удивленно спросила Женя.

– У меня уже галлюцинации из-за ваших игр.

– Вот именно, папа, мы что сейчас обсуждаем?

– Планы.

– Чьи?

– Твои?

– На что, на мое будущее после института, ты знаешь, я иду в аспирантуру…

– По обмену! – не сдержался Леонид.

– Это уже не мне решать. Как получиться, – деловым тоном произнесла Женя. – Что-то ещё?

– Твою личную жизнь! – разошёлся Леонид.

– Лёня, – пожурила его Ксения.

– Моя личная жизнь всегда…

– Знаем мы, знаем, – перебил её отец. – Но, как только…

– Как только что?

– Сама знаешь, что?

– А я не давала поводов, разве не так?

– Граждане семья. Мы начали ходить кругами, предлагаю закруглиться, – сказала Ксения.– Говорю, как глава семьи. – Женя с матерью рассмеялись.

– Смеётся тот, кто…

– Весело живет! – раздался голос девочки.

– Да что это… – Леонид насторожился. – Всё, после продолжим. Весело живет!

Женя с матерью переглянулись.

– 3 –

Было у Леонида два институтских друга. Александр, который еще осенью перебрался в Москву из Екатеринбурга и принялся активно участвовать во всех архитекторских проектах под руководством Леонида, и Сергей, который намеривался закончить свою работу летом текущего года и также поменять столицу Урала на столицу родины.

Дружили они крепко, несмотря на разную географию их местонахождения. Что собой представлял Леонид? Крепкий семьянин. Именно, и точка. Женившись на первом курсе, он всю жизнь посвятил семье. Даже перебои на работе не смогли его свернуть с выбранного курса.

Сергей – человек, замкнутый в себе на столько, что просто тяжелым назвать его было сложно. Он был холост. По одной простой причине. Он с института любил одну девушку, другие же не могли оставить и следа, подобного его первой, и как он для себя решил, последней любви. И прошло с тех пор, как они расстались, шестнадцать лет. Девушка его уехала в Москву, или еще куда, вышла замуж… больше он ни её, ни о ней ничего не слышал. Но её портрет всегда стоял у него на столе, где бы он ни находился.

Александр. Бабник! И тут тоже можно поставить точку. Женат он никогда не был, его связи были настолько краткосрочны, что он порой забывал имена женщин, с которыми встречался. Это был стиль его жизни. И менять он его не собирался. Он в буквальном смысле не пропускал ни одной юбки. И считал он себя охотником, хищником, нападавшим на плотоядных, а после высасывающим из них всю кровь. Ну, или ещё что, в зависимости от настроения. Наибольшее значение он придавал курортным романам. Хотя, в его случае слово «роман» крайне не уместно. Турция, Египет, Хорватия, Греция, и так далее: он предпочитал близлежащие зарубежные курорты. Говорил: «Пока я долечу до Таиланда или до Кубы, понапрасну растрачу силы». Если бы его спросили: «Назовите ваше любимое увлечение?», он бы ответил: «Женщины». И это не было бы пустой бравадой, хвастовством или наглядным желанием погасить свои комплексы. Так оно и было. И что удивительно, Александра нельзя было назвать ни красавцем, ни «симпатягой»; роста он был среднего, особыми атлетическими качествами не обладал… да что там, никакими атлетическими качествами он не обладал. Но была в нем эта обаятельная изюминка, что валила с ног представительниц противоположного пола. Да что мы расписали его. Всё! Бабник! И точка.

Вот такой удивительный дружеский состав. Почетный семьянин, с самого начала любящий свою жену, родившую ему четырех детей, замкнутый в себе сумасшедший влюбленный, боготворящий лишь одну женщину, которая его оставила, и бабник, которому не нужна ни семья, ни единственная женщина.

 

– Прошла зима, за ней весна, и наступило лето! – пропела девочка, заглядывая в окна квартиры Леонида.

– Это серьезно? – спрашивал Леонид жену.

– Почти год, – ответила она. – Похоже на то.

– Чую…

– Да что ты все чуешь-то? Полгода у тебя что-то и ты…

– Не кончится это добром.

– Что? О чём ты? О свадьбе?

– Тебе не кажется, что ты слишком спокойно задаешь этот вопрос?

– А как мне его задать? Раскричаться и рассказать о том, что я что-то чую?

– Не смешно.

– Так не будь смешным! Ребенку двадцать два года.

– Тогда время…

– Ну, конечно, а он еще и китаец!

– Я давно об этом молчу.

– Слишком громко молчишь.

– Прошла зима, за ней весна, и наступило лето! – пропела девочка.

– Да что это за черт! – воскликнул Леонид.

– Может тебе отдохнуть. Вон, в Турцию, как Сашка.

– Нельзя. Нужно…

– Что? Охранять границы?

– Хватит уже.

– Просто скажи, Чен тебе нравится?

– Да… Нравится.

– Тебе достаточно было времени его изучить?

– Да, милая, более, чем.

– Чем ты не доволен?

– Всем я доволен.

– Скажи.

– Дорогая…

– Ну, скажи.

– Я боюсь потерять дочь! – воскликнул Леонид.

– Всё! Спать!

 

– Прошла зима, за ней весна, и наступило лето! – пела девочка.

 

Лето только наступило, а Александр уже вернулся с курорта. Побывал он в Турции… Побывал и… На работе его все знали и ждали… А он молчал… Как партизан, как рыба. У него даже выражение лица сменилось. И он молчал…

Молчал неделю, месяц…

 

В июле он уехал в Санкт-Петербург в длительную командировку.

 

Как-то Леонид сидел вечером дома и проверял расчеты, присланные Александром. Он то и дело смотрел на часы. Было поздно, а Женя до сих пор не вернулась домой. Что-то его начало терзать. Он то и дело подходил к жене и спрашивал, звонила ли дочь.

– Телефон свой на зарядку сначала поставь, – с укором сказала ему Ксения.

– Ах, точно.

Прошло каких-то десять минут.

– Женя звонила?

– Ты телефон на зарядку поставил?

– Да?

– А включил? 

– Ах, точно.

Шел двенадцатый час. Леонид взглянул на свой телефон. И все же он забыл его включить. Он нащупал кнопку, но не успел её нажать, как вбежала Ксения. Лицо её было бледным, потом постепенно стало красным. Леонид чуть в обморок не упал.

– Женя? – упавшим голосом спросил он.

– Что Женя? – переспросила жена.

– Что с ней?

– Ничего. Через полчаса будет дома. В кино была.

– А что же случилось? – продолжая оставаться в недоумении, спросил Леонид.

– Саша! – выпалила Ксения.

– Что с ним? – снова начал бледнеть Леонид.

– Женится.

– Кто? – чуть не вскричал Леонид.

– Саша, – повторила Ксения. – Трубку включи. Причём, на днях. Родители невесты так… или… не знаю, в общем, на днях.

– А точно-то когда? И это точно, или его обычные розыгрыши?

– Это, Лёня, точно. Но, без розыгрышей он не обошелся. Мальчишник у вас будет по скайпу. Он не успеет приехать. Ты, Саша, и Сергей. Возьмете по… как Саша скажет и как начнете отрываться. А через день свадьба в Москве.

– Чую, добром это…

– Да сколько можно-то? Чуять? Лови по почте приглашение, думай о подарке и готовься к мальчишнику.

– 4 –

– Ой, как же я ненавижу самолеты, улетающие… когда я вот такой, да еще раньше двух часов дня. Да любые самолеты, улетающие, когда я вот такой. Какой? Что там в зеркале? О, бог ты мой! Сейчас у нас, черт возьми, девять часов. А ведь суббота! Девять – это сейчас, встать-то мне пришлось в семь. А ведь суббота! А как я смог встать? В семь? А лег я когда? Прилег на… А откуда я встал, поднялся, поднял свое измученное тело? Как мне прийти теперь в себя? Они-то там, гады! Кому может прийти в голову назначить свадьбу на воскресенье? Только нашему Саше. В Душ!.. Так, побреюсь. Так, полежу, может, в ванной. Нет, могу не встать. Так, еще раз. Самолет в два. Регистрация в двенадцать. А я уже зарегистрирован, так, что у меня лишние… пусть будет час. Ну, лучше там быть в половину первого. Ехать на такси полчаса, то есть, выехать нужно в двенадцать. А зачем я так рано поднялся? В субботу? Или я неверно считаю? Так, начнем сначала… Нет, не могу больше. Боже, как же мне хреново-то! Вот он всех заставил отпуск взять? Балбес! Тридцать шесть лет жить, как нормальный человек, и вдруг, никого не предупредив, взять, да и решить жениться. Зеркало запотело. Ах, так я уже побрился. Не заметил. А ведь еще нужно успеть собраться. Итак, начнем сначала. Самолет в два, я в аэропорту в половине первого, такси мне нужно к одиннадцати. Три часа на то, чтобы собраться. Или поспать немного. Башка трещит после этого мальчишника. Онлайн! Он даже тут всех удивил. Ведь он и не проставился. Мы бухали каждый за свой счет. И без приключений. Ну, кроме того, что я встал на три часа раньше. А это уже приключение. А мог, вообще, не встать. И умереть перед экраном монитора. Тридцать шесть лет. А мне сколько? Тьфу ты, мы ж ровесники. Так, что еще обычно делают в душе? Что я еще не сделал? Все, вроде. А какого черта, я до сих пор тут торчу? Пойду, прилягу, что ли. Или вещи соберу. Нет, тут так уютно. Выпью я виски – полегчает. Вот, наконец, здравая мысль. Но, как же не хочется отсюда выходить. Принесу сюда.

Сергей еле выполз из ванной и побрел к бару.

– Вот это бардак! Это я вчера, похоже, с чьей-то доброй подачи, находясь, в мягко говоря, да почему, мягко, самым грубом абсолютно пьяном состоянии, решил собраться?  Как я тут теперь все найду? После. Сначала виски. Виски, виски! Какой русский не пьет…

Сергей оказался у бара, достал бутылку и направился обратно в ванну. Но только он решил открыть дверь в ванну, как раздался звонок в дверь.

– Твою мать! – Сергей вздрогнул так, как будто в его доме произошел взрыв, причем в его квартире, причем прям перед самым его носом. Он взглянул на часы. – Есть же сумасшедшие. Девять утра, суббота, а они уже даже из дома вышли. И пришли ко мне! За что мне это? И наверняка виски даже не выпили после вчерашнего. А это тут при чем? Может, притвориться, что никого нет дома. – Сергей медленно направился к ванной, но наткнулся на стул и грохнулся так, что весь дом решил, что взорвалась бомба. – Вот черт меня побери! Но виски целы. Какой русский не пьет виски… Тот, кто звонит мне в дверь. Уж не Саня сюрприз сделал, да и надул нас всех, и никакой свадьбы нет, а ему просто в таком режиме приспичило нарезаться, да чуть не угробить нас всех. Ну, Лёню вряд ли угробишь.

Сергей нехотя подошел к двери и вежливо спросил:

– Кто это там приперся? В девять часов! Без виски?

– Это я, Катя.

Сергею так стало плохо, что он, сначала начал метаться по комнате, потом открыл бутылку, которая, зараза, никак не открывалась, сделал глоток, ощутил тепло в теле, а после открыл дверь.

– Не спится, Кать? – как бы, между прочим, спросил он. – Прости за грубость, я еще не влил в себя достаточно вежливости.

– Я проводить тебя пришла, – вежливо, в отличие от Сергея, сказала Катя, стоя на пороге.

– Меня? Куда? А откуда ты узнала? Знала… Знаешь…

– Об этом весь Екатеринбург знает.

– О чём? О том, что я пью по утрам?

– О том, что у Серёги свадьба. Ты забыл, что мы из одной школы?

– Ещё из одного класса, скажи. Или мы из одного класса?

– Ты меня впустишь? – наконец более настойчиво спросила Катя.

– Да я не знаю, что ты там стоишь. Я, кстати, в халате. Не смущает?

– Я, кстати, заметила.

– Пить будешь?

Катерина сделала такое выражение лица, что Сергей, не скрывая удивления, сделал два глотка прямо из горлышка и зажмурился.

– Красота!

– Вот же стакан, – показала Катя. – А что у тебя за бардак?

– Я, это, собираюсь. Так, мы разве из одного класса?

– Твои шутки соответствуют твоим настоящим действиям. Если это шутки. У нас разница в возрасте девять лет.

– Катюха, тебе уже сорок пять?

– Сто сорок пять. – Катерина закатила глаза. – Давай, я тебе помогу собраться.

– Если женщина просит, то, пожалуйста.

– Осталось узнать, что из этого барахла ты возьмешь с собой, – серьезно проговорила она, оглядывая беспорядок.

– Это холостяцкий порядок, не нарушай, – прочитав её мысли, сказал Сергей.

– Тогда говори, я буду собирать.

– Не, я буду пить, ну и говорить что-нибудь.

– Тебя в самолет не пустят.

– А так я до него, вообще, не доберусь… Никогда.

Сергей плюхнулся на диван и включил телевизор.

– И долго ты так будешь жить?

– Как? – удивился Сергей.

– Саня всю жизнь, что здесь, что в Москве, по бабам, прости, по…

– По бабам, по бабам…

– И то женится, а ты…

– Кать, давай или собирай меня, или заканчивай эту дребедень.

– Тебе тридцать шесть лет, – продолжала Катя. – Что скажешь?

– А что тут говорить – скоро Пушкина грохнут.

– Эх, родители твои не дожили.

– До того, как Пушкина грохнули?

– Ладно, что куда? А что так много вещей? – спросила Катя.

– Так я навсегда туда. Меня Леня в свою команду позвал. Мы, как-никак, архитекторы и все с одного факультета.

– Навсегда? – у Кати дрогнул голос.

– Угу, – ответил Сергей, делая глоток. – Но, сейчас я всё не повезу. Только то, что для свадьбы.

Катерина стояла, бессмысленно глядя в экран.

– Ну, навсегда, так, навсегда, – сказала она. – То, что в этой куче, это потом, а в этой сейчас.

– Верно! Как мне тебя не хватало!

– А это что? Это ты сейчас берешь с собой?

– Кого?

– Вот эту девочку на фотографии?

– Это моя институтская любовь. Первая.

– И последняя, судя по всему.

– Давай, раз уж помогаешь, помогай.

– Она тебе так дорога?

– Фотка?

– Нет, телевизор.

– Она у меня одна.

Катя подошла к подоконнику, что-то забрать и полушепотом произнесла:

– И фотка и девочка.

– Да ты так быстро? – удивился Сергей. – У меня еще…

– У нас, – перебила его Катя.

– В каком смысле?

– Меня тоже пригласили на свадьбу, и нужно заехать за моими вещами.

– Опа! Только на свадьбу или еще и работу предложили?

– Только на свадьбу. Так-то.

– А у тебя…

– Сидим мы на разных местах.

– Я не об этом.

– А о чём?

– Ладно, едем.

В такси Сергей заснул. В аэропорт, а тем более в самолет его пускать не хотели, но Катя договорилась, что проследит за ним, сказав, что она его жена.

– Ты так не шути больше, – еле ворочая языком, пробормотал Сергей. – «Я его жена, понимаешь».

– Как скажешь.

Самолет приземлялся в аэропорту Домодедово, где их должен был встречать Леонид.