Присниться же такое! Вообще, когда я вечером выпью, то снов никаких не вижу и сплю как убитый. И наоборот - не выпью – уснуть не могу. Ворочаюсь, ворочаюсь, хорошо, если к утру забудусь. А тут, вроде, и выпил, как положено, не много и немало – норму – чекушку. Всё честь по чести, закусил и в люлю – на ди­ван, то есть, к телевизору. Даже какую-то познавательную передачу перед сном посмотреть успел, правда, не помню о чём. Ну и на том, как тёща моя выражает­ся, угунул, в смысле уснул. Телевизор-то я всегда на таймер ставлю, чтобы в по­ложенное время сам выключался. Так в то время, когда я засыпал, другая переда­ча началась. Что-то про Англию…                                            

Обычно я сны, какие ко мне приходят, не запоминаю. Привиделось и приви­делось, проснулся и забыл. А тут, что удивительно, всё помню до мельчайших ме­лочей, даже сам удивляюсь.  Дело происходило на даче. Летом. Будто на соседнем с моим участке, в коттедже, какой хозяева всегда на лето сдают в наём, посели­лись очередные арендаторы. Приехали на таких чудных машинах, на манер больших чёрных ящиков. А так, с дверьми, стёклами, колёсами. И что удивитель­но арендаторы были  из Англии. Это я по флажкам на капоте тех машин опреде­лил! Так пока они разгружались да устраивались, я всё из-за забора за ними на­блюдал. Интересно же с кем всё лето соседствовать придётся. Семья, как семья. Правда, пожилые уже.  Муж и жена, а ещё старушечка с ними, такая бодрая старушечка в шляпке. Жену-то нового соседа я хорошо не рассмотрел, потому, как надо было совсем близко к забору подойти, а я голый. Я всегда во сне себе голым вижусь. И прикрыться, как на зло. нечем. А вот его – соседа рассмотрел хорошо. Долговязый такой, и лысый. Вернее, не совсем лысый, кое-что из растительности у него на голове местами осталось. Это я увидел, когда он знакомиться приходил. У них видно, так положено: приехал – познакомься с соседями. Оно и правильно – с соседями надо жить дружно. У нас тоже раньше так было. А как познакомились? Я то пока наблюдал за ним, он меня тоже приметил. Пока то-сё, дела он свои сделал, переоделся по дачному и смотрю в мою сторону направляется. По-хорошему и мне бы надо ему навстречу пойти. А как? Я ж – голый! А чтобы в дом попасть надо через весь участок голяком бежать. Огляделся, смотрю, на чучеле огородном рубаха моя старая болтается. Удача, что рубаха клетчатая была. Обернулся я в неё и стал шотландца похож. Думаю: раз англичанин ему даже приятно будет. Одна заминка: не знаю, как я с ним разговаривать буду, к языкам у меня способностей никогда не было. Только напрасно волновался, у нового соседа в отличии от меня, способности к иностранным языкам были.  

- Здравствуйте! – говорит на чисто русском языке.                                                   Тут меня, как громом: - Мать, честная, думаю,- Это ж ни кто-нибудь, а королевская семья!!                                                                                                              

А он: - Будем знакомы! – и улыбается, - Вы, наверное, узнали меня?     То­гда давайте сразу договоримся, чтобы без всяких титулов и церемоний. Знали бы, как надоело мне  всё это! – и опять улыбается! - В конце концов, мы на даче. Как это у вас говорится: «на даче, как в бане все равны». Зовут меня Чарльз, можно просто Чарли.   

           А меня, тут как переклинило, представляюсь полным именем: Пётр Степа­нович Сидоров!                                 

         Тут  он и вовсе расцвёл!                                                                                                       

      - О! Я знаю, в России с уважением относятся к родителям. У нас это не при­нято, как-то, всё больше по имени или титулу. Но уважая ваши традиции,  -  Чарльз Филипп Артур Джордж Винздор