Олег ПРЯНИЧНИКОВ

 

                                       

 

                                         ВЕСЁЛАЯ Ж-ЖЕ…

 

                                   

 

                                                     1

 

Человек с фамилией, приятной для огородников и садоводов,  —  Секаторов — нервно курил  и созерцал зашторенное наглухо ледяными узорами окно, за которым выла вьюга. Мыслишки лезли в его полулысую-полупьяную голову хмурые. Секаторов был зол на весь мир, жена ушла, забрав детей, на работе его не ценили — его, знатного прораба.

 

Наконец он выщелкнул двумя пальцами бычок на улицу, захлопнул форточку и сел за стол. Налил. Раздался звонок в дверь.

 

« Кто бы ни был — убью!» — решил Секаторов, с шумом покидая кухню.

 

Он открыл дверь, на пороге стояла весёлая молодая женщина, вся в белом, курила. Странно, но Секаторов узнал некогда его бычок.

 

—Ты кто? — спросил он без выражения.

 

— Вьюга, блин, — ответила женщина и сплюнула бычок на пол квартиры Секаторова.

 

Тот внимательно посмотрел на бычок, дымящийся на полу его прихожей, закатал рукава по локоть и как-то печально-радостно возвестил:

 

— Ну вот, женщина, и смерть твоя пришла!

 

— Ага, точно, смерть пришла, — весёлая невозмутимость весёлой женщины поражала, — да только не моя, а твоя, дурень! Блин, смерть я, Секатор! — выпалила женщина. — Вот, по твою душу пришла, горемыка, — и хохотнула. Словно из преисподней.

 

Что-то произошло с Секаторовым: он опустил руки, они повисли плетьми, потухли его глаза, он мгновенно постарел.

 

— Проходи.

 

— И пройду. 

 

 

 

                                                       2

 

Они сели на кухне за стол, молча  выпили. Затем по второй.

 

— А ты ничего, хотя и смерть, — вдруг сказал Секаторов. — А где коса?

 

— А это что? — весёлая женщина перекинула из-за спины на красивую грудь, обозначенную обтягивающим белым платьем, толстую белую косу с белым, весёлым бантиком на конце.

 

— Ты чё, меня ею?

 

 — Могу и ею.

 

 — Значит, добить меня решила судьба, — закручинился Секаторов. — Впрочем, я не удивлён.

 

 Они выпили по третьей.

 

 — Женщину бы напоследок, — вперился Секаторов в грудь весёлой женщины, — а потом можно и туда, — он закатил зрачки к потолку. — Только покрасивее бы как-то умереть. Это ты можешь?

 

— Я многое что могу, — сказала весёлая женщина и улыбнулась своей обворожительной, белозубой улыбкой.

 

 

 

                                                       3

 

Вьюга ночью прекратилась, и утро выдалось хотя и морозное, но солнечное, тихое.

 

Секаторов соскочил с кровати, нужно было собираться на работу.

 

«Приснится же!» — похмельно подумал он. Он взглянул на вторую половину кровати, понял: не приснилось.

 

Под китайским пледом, на бочку, поджав ножки, лежала красивая, беловолосая женщина. Она спала, по-детски чмокая губами.

 

«Такая не может убить», — расцвёл Секаторов. Он стал одеваться, она услышала это и проснулась.

 

— Ты на работу?

 

— Туда. Кстати...

 

 — Я тоже туда... чуть попозже... — и она снова запричмокивала.

 

«Кстати, как звать-то тебя?» — хотел спросить Секаторов. Хотел. Но на расталкивание весёлой женщины и бла-бла-бла не было уже времени. Прораб Секаторов привык рано приходить на работу — самым первым.

 

 

 

                                                        4

 

Он свалился с поддона и полетел вниз. Он — это кирпич.

 

Он летел, сверкая на солнце острыми гранями, а сквозные дыры его, пропуская через себя морозные струи воздуха, создавали ему вращательные движения - небольшие, плавные. Так он летел, плавно вращаясь, летел как бог. Правда, он был тяжёл и без крыльев, но он летел. Летел, правда, строго вниз, а что поделать, закон притяжения — он и на стройке закон притяжения. Но  вот полёт его ускорился. Внимание! Он стал чаще вращаться! Появился угрожающий свист! Долбаный закон притяжения!!!

 

Кирпич плюхнулся на утоптанный снег в метре от Секаторова. Побледнев, тот задрал голову. Из кабины крана высунулась другая голова — женская, с белой косой.

 

— Секатор! Уйди из-под стрелы, блин! — прокричала голова.

 

Секаторов узнал женскую белобрысую голову, и на его лице появилось подобие улыбки.

 

— П-прораб, ты чё т-технику безопасности нарушаешь? — подлетел к Секаторову заика-бригадир, Семёныч. — Мы же кирпич наверх подаём.

 

— Как зовут её, Семёныч? — не опуская головы, спросил прораб.

 

— Ты чё, п-прораб. Это же Галюха, крановщица наша. Уже неделю как работает. Ты-ты... ты же её сам на работу принимал, забыл? Весёлая же-же... женщина.

 

— Галя, значит. Да уж, весёлая. А жизнь-то налаживается, Семёныч.

 

— Чё?

 

— Я говорю: тебе с похмелья?

 

— Ну.

 

— Пошли ко мне в вагончик — опохмелю.