Сергей Вершняк Тайна города - отрывок для ознакомления

«Мицубиси» стального цвета оставлял клубы серой пыли, несясь по деревенской извилистой, как след от огромной змеи, дороге. Последний поворот, резкий подъём, и сверкая под ярким солнцем, джип выскочил на трассу. Пулей рванул, разрезая окружающую зелень.

Стрелка спидометра подбиралась к отметке «110». Андрею хотелось выжать из машины всё, сколько возможно, лишь бы оказаться поскорей рядом с ней. Шесть месяцев они вместе. Два дня, два несчастных дня без неё. Он согласился оставить Марину только ради сестры Ирен. И жалел, что она захотела ехать, услышав, как его друзья планируют поездку на Аю. А Марина не может поехать с ними, потому что в проклятом медицинском институте, не так, как в других учебных учреждениях их города, сдают сессию. От этих мыслей его передернуло, в сердце камнем отозвалась тоска, и он со злостью вдавил педаль газа.

Солнце окончательно распустилось, ослепительными лепестками проникая в темноту лесного массива.

Ирен, плотная миловидная брюнетка, упершись лбом в стекло, созерцала сосновый лес за обочиной дороги. Не могла поверить, что есть места такие же замечательные, как и в её любимой Словакии. «Просто чудо», — думала она про озеро Ая, откуда они ехали, с его Змеиным островом в самом центре и беседкой. Хотела сравнить те же окрестности родной Братиславы с окрестностями Бийска, но отмела эти мысли, подумав, что это глупо. Каждое место по-своему красиво.

На переднем сиденье рядом с Андреем коротко стриженный с обнаженным торсом Роман. Одним махом допил пиво «Балтики 7» из жестяной банки, смял, швырнул ее в окно и вяло, с протяжной отрыжкой сказал:

— Слушайте, предлагаю через неделю на Телецкое, — и достал из-под ног следующую банку.

— А что это? — спросила Ирен

— Это кристально чистое озеро. Среди гор в глубине Алтая. Очень красивое. До дна которого так и не достали до сих пор, — сказал Андрей.

Там ещё утопленники, как поплавки, не тонут, — добавил Рома.

Дмитрий мотнул кучерявой головой, приоткрыл глаза и прогудел скрипучим басом с заднего сиденья:

— Согласен. Только от гульбы отойдём.

— А зачем отходить, ха-ха-ха! — загоготал Роман.

— А давайте называть Рому «Конь». Не потому, что ржёт, а от здоровья как у коня, — вставила Лена. Она навалилась на Олега, держась за свою раскалывающуюся от похмелья голову. Олег открыл покрасневшие глаза и нервно сказал:

— Куда хотите, только сейчас давайте поскорей домой.

— Я с удовольствием, — очень чётко проговорила Ирен, выделяя каждое слово как бы заикаясь, и добавила, — а в городе, за мостом, стоит старинное двухэтажное здание отдельно от всех, это что?

— Это музей и начало старого города. За ним чуть дальше церковь. Видела? Недавно отреставрировали. Мне кажется, она что-то потеряла, стала похожа на все остальные постройки, — ответил Дима.

— Сейчас. А раньше, ещё при Петре Первом, музей был таможней. А храм был из древнего красного кирпича. Теперь его просто спрятали за штукатуркой, вот он и не кажется таинственным, как раньше. Знаешь, откуда я это знаю? — говорил Андрей. — Наша бабушка занималась историей города для музея. Она учительницей была.

— Понятно, мне это очень интересно, — сказала Ирен.

— Андрей, ты куда так гонишь, разобьемся, опять колёс наглотался? — процедила Лена.

Андрею хотелось сказать: «Дурочка, следи за языком», но промолчал, не хотел производить на сестру плохое впечатление. Он иногда глотал таблетки. Временами ему даже казалось, что уже не может не пить. Но, прячась за толстой иллюзией «если только захочу, перестану», успокаивался. Однако сейчас и впрямь все было по-другому, ведь он встретил её - свою любовь Марину. Андрей выхватил банку из рук Романа, сделал пару больших глотков и вернул. Потом поставил диск Цоя и врубил на полную.

Ирен не знала ни этой песни, ни группы, исполняющей её. Ей просто было весело смотреть на друзей своего двоюродного брата. Она сделала глоток фанты, достала мобильный… и всё куда-то пропало. Когда она очнулась, они въезжали в город.

Пронеслись через мост, и как раз у самого здания музея Андрей резко затормозил. Выскочил из машины.

— Ты что! — завопили из салона, но тут же затихли. Улицы были пусты, ни одного человека. А вместо солнечного дня их окружало светло-серое марево. Словно мир, пока они ехали, успел потерять все краски. Небо превратилось в тяжелую, ртутную, волнистую массу, от которой шло серое свечение.

— Пашка! Пашка! — кричал холодным тоном Рома, сидя на кухне с паяльником и электрическим чайников в руках. Он слегка прищурил левый глаз, остерегаясь струйки дымка от канифоли, шмыгнул большим с горбинкой носом и снова крикнул:

— Чего, — отозвался Павел из соседней комнаты.

— Иди сюда.

Через некоторое время показался невысокий мальчишка с круглым лицом, маленькими глазками и большими бровями, соединенными вместе у переносицы.

— Пашка, я не понял, почему бабушку не слушаешь, а?

— Да она, какие-то глупости говорит.

— Какие глупости, — заорал Роман и ударил ладонью его по затылку. — Она что-то глупое говорила, когда звала тебя домой? Делать уроки — это глупости? Скажи, глупости?

Павел опустил голову, покраснев.

— Паха, смотри у меня, бабулю слушаться, понял? Если что не так, говоришь мне и мы вместе разбираемся, понял?

— Понял, — тихо ответил Паша.

— Все просто в этом мире, если ты хочешь изменить свою жизнь, надо что-то делать. Понял?! Все остальное, бред сивой кобылы, — продолжал Роман.

— Он ещё есть не хочет, вот я приготовлю, а он не ест, вот, — появилась в дверях тощая в огромных очках старушка.

— Ладно, бабуля, не всё сразу, разберемся, — сказал Роман и продолжил паять.

— Вот такой сорванец, старших не уважает и друзья у него такие же. Это они его так научают, точно я тебе говорю.

Хорошо, бабуля, понял, понял, — говорил Рома («Да она кого хочешь достанет»). Старушка, ворча, пошла в другую комнату.

Роман, улыбаясь, произнес:

— А я знаю, почему ты не ешь её стряпню, она кажется тебе старческой, сморщенной.

— Откуда знаешь?

— Эх, ты, бубень, я ж такой же, как ты.

И они вместе рассмеялись.

Невыразимая тишина, напоминающая что-то вязкое и прозрачное, заполняла каждую щелочку этого города.

«Это вакуум» — подумал Андрей.

— Что за дерьмо тут происходит, — выдавил из себя Дмитрий.

Олег достал мобильный, нажал на вызов — тёмный экран даже не моргнул. Ирен достала телефон, Дмитрий и Андрей тоже. Ничего не работает.

— Э-э-э-й, — прокричал Роман.

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-, — отозвалось звонкое эхо. Все от неожиданности вздрогнули. А эхо безудержно неслось, ударяясь о стены домов — э-э-э-э — э-э-э-э-э-х-х-х-х-х-х-х, пока не стало затихать и окончательно пропало где-то далеко-далеко.

— Ты что, дурак, хорош орать, — испугано сказала Лена.

— Чёрт, что за бред? — добавил Рома.

— Обдолбленный мудак, ты куда нас завез, тебя же просили, не закидываться всякой дрянью за рулём, — в истерике заорала Лена, кидаясь с кулаками на Андрея.

Он схватил её за плечи и тряхнул:

— Дура, прекрати истерику, ты что не видишь — это наш город, вот мост, вот музей. Смотри, — он развернул её лицом в сторону города, — разве не узнаёшь?

— Здесь какая-то нездоровая хрень происходит, предлагаю валить, и валить поскорей, — пытаясь закурить, проговорил Рома.

— Не знаю, как вы, но мне надо убедиться, как мать. Она в тридцать шестой, — сказал Олег.

— Да, это точно, — согласился Андрей. Он подошёл к Ирен:

— Нам тоже надо насчёт предков пробить.

— Вообще-то мне надо мать и сестру найти, но скорей всего никого мы тут не найдем, это чертов другой мир, — сказал Дмитрий.

— Какой, на хрен, другой мир, — отозвался Рома, помолчав тихо добавил, вспомнив внезапную смерть своей матери. — Хотя чего только не бывает. Одно ясно: страшно, что в штаны наложить можно. Валить надо.

— Тогда по домам, а там уже решим, что дальше, — предложил Андрей.

— Я одна боюсь, — нервно пропищала Лена, — а вдруг с сестрой что-то случилось, я не выдержу.

— Давайте вместе держаться, — предложил Дмитрий.

Уселись в автомобиль. Андрей повернул ключ зажигания. Тишина. Ещё и ещё.

— Да что тут такое, — закричал он и стал стучать кулаками по рулю.

— Гадина, заводись, заводись, — сдавленным голосом хрипел он. Роман выбросил зажигалку, — похоже, здесь ни черта не работает, — говорил он, держа во рту незажжённую сигарету.

— Может, война, третья мировая, — предположил Дмитрий.

— Типа ядерная, что-то резковато, ни взрыва, ни вспышки, ни ударной волны, — обхватив руками голову, сказала Лена.

— Типа ты умная, в МГУ, тусуешься, всё знаешь, да! — заорал Дмитрий, добавляя — ненормальная.

— Ты, тупой, это как дважды два, любой школьник знает, что происходит при ядерном взрыве.

— Да я просто предположил одну из версий. А ты начала язвить, ненавижу это в тебе.

— Ладно уже, замучили своими разборками, — вмешался Андрей, — короче, тогда пешком. В принципе, можем всей толпой по очереди к друг другу.

Все согласились.

Роман по-прежнему с сигаретой во рту. Ирен съежилась, обхватив себя руками, словно замерзла. Андрей в глубоком размышлении сдвинул брови, пытаясь понять происходящее. Олег с озабоченным видом, с взъерошенной шевелюрой, хотел поскорей добраться до больницы. Лена взяла себя в руки, пытаясь настроиться на благополучный исход их путешествия, растирала ладони. Дмитрий, озираясь по сторонам, словно что-то, предчувствуя, хотел разглядеть хоть какой-то признак жизни.

— Тогда сначала ко мне, — сказал Рома.

Идя быстрым шагом, они с надеждой всматривались в пустынные улицы, здания. На центральной дороге им открывался вид на длинный дом, тянувшийся до самого дворца администрации города. От него начинался Ломоносовский бульвар. Со скамейками, фонтаном в самом центре, и небольшими кустарниками, ровными рядами обрамляющими весь бульвар. С левой стороны, на самом углу пятиэтажного дома, показались огромные буквы «Кафе Айсберг». И Роман произнес:

— Давайте зайдем, мороженого поедим.

Но шутку никто не оценил.

— Ты что, Рома, правда дебил или прикидываешься, не въезжаешь: мы влипли по самое не хочу, — процедила Лена

— Да пошла ты, идиотка, — он подошёл к ней и схватил за шею и нагнул вперед. Она запищала.

— Вы достали, — заорал Андрей.

— Хорош уже, без вас тошно, — вмешался Олег.

Роман отпустил её.

— Так постоянно из-за всякой фигни начинается, особенно когда надо сплотиться, — заговорил Дмитрий.

— Да пошёл ты, — ответила Лена.

— Вы достали, хорош ругаться — закричал Олег.

— Заткнись первый, — рявкнул Рома.

Нам всем надо успокоится, — сказала Ирен, — в конце концов мы живы. Мы можем не понимать, что происходит, но мы живы.

— Ты права, — сказал Роман. Он надел свою рубаху с коротким рукавом и выплюнул сигарету.

Олег идя, иногда поднимал, опускал свои покатые плечи, словно разговаривал сам с собой. Его мысли неуклонно крутились вокруг матери. А что, если он её не найдет? Или она будет не одна в больнице, как помочь другим? И каким образом её вывозить и, главное — куда? Он представил, как найдет транспорт, например «газель», и всех, кого не эвакуировали, будет усаживать. Наверное, надо будет двигаться в сторону центра страны. Где-нибудь да будут люди, военные, Красный крест. И друзья будут с ним.

— Я думаю, это бактериологическое оружие, — сказал Дима.

— Может. Только где трупы? — добавил Андрей.

— Теоретически можно предположить, что всех эвакуировали перед чем-то глобальным, уничтожающим живые организмы. Хотя я сильно сомневаюсь — эвакуация в нашей стране… Но я даже не могу представить, что это может быть, — говорила Лена, — мерзкая масса наверху, невероятная тишина и полное отсутствие какого-либо движения. Вы заметили отсутствие ветра? Город на берегу реки. У нас почти всегда ветер. Я просто не могу даже представить, что здесь произошло, — нервно закончила она, озираясь по сторонам. Волосы на её голове растрепались, и она в этот раз даже не пыталась их пригладить. Олег обнял её за плечи и сказал:

— Не волнуйся, мы, что-нибудь придумаем.

— А помните, — начал Дмитрий, — фильм «Лангольеры» по Стивену Кингу. Там они попали в будущие. И людей не было, потому что оно ещё не наступило. И им пришлось ждать, когда наступит «сейчас». А прошлое жрали эти самые лангольеры.

— Ну да. Я помню, — ответил Андрей.

Они шли быстрыми шагами. Всматриваясь в пугающую пустынность города в надежде увидеть разгадку произошедшего. В окнах домов отражалась зеркально ртутная масса неба, делая здания глазами жуткого монстра. Ребята, идя, цеплялись за разговор, надеясь, хоть как-то бороться с паникой, но чувство, что за ними наблюдают, как порыв ветра раздувал в них огонь страха, делая уязвимыми перед собственной фантазией.

— Да тут предположить можно всё, что угодно. Начиная с инопланетян и кончая вторжением ада. Потом провалы во времени, пространстве. Не говоря уже о природных явлениях, — живо изъяснялся Андрей.

Внезапно впереди они увидали человека. Согнувшуюся в пояснице фигуру старика. Он опирался на длинную палку. С седой бородой. Одет в серое, наподобие халата, одеяние, подпоясанное веревкой. Он смотрел на них. Ожидая их скорого приближения. Андрей побежал к нему и за ним все остальные.

Остановившись рядом со стариком, они удивленно осматривали его, не понимая, кто это: сумасшедший или жертва произошедшего.

— Вы не знаете, что здесь произошло? — начал Андрей.

— Знаю, — ответил старик. — Ложь.

— В смысле? — не поняла Лена.

Страшно, когда веришь лжи. Хотя не ложь убивает, а отсутствие любви. Если нет любви, значит, властвует смерть.

Повисла пауза. Старик как бы чего-то выжидал, медленно переводя взгляд с одного на другого.

Он смотрел на Ирен, и ей он показался добрым сумасшедшим старичком. Ей было ужасно жаль его. И его наивные попытки помочь им, её умиляли. Она даже как-то почувствовала, что страх ушел, словно ничего и не произошло.

Затем взгляд старика упал на Олега. Глаза старика ему виделись невероятно смелыми, в них была видна непонятная мудрость или, скорей всего, глубокий опыт жизни. Его вид совсем не отталкивал, а, скорей, привлекал своей загадочностью. Ему хотелось спросить, почему он так выглядит? А не что здесь случилось. Он почувствовал покой в своем сердце. Хотя разумом он понимал, что там, на другом конце города, в больнице, лежит и, может быть, сильно страдает его мать.

Старик перевел взгляд на Лену. Ей почудилось, будто это вовсе не старик. А загадочный мужчина, который загримировался под старика и хочет заманить их в ловушку. Спецслужбы проводят психотропные испытания, догадалась она. Представив себя кроликом, она передернулась. И даже, чувствуя непонятный для неё покой, ей хотелось, как можно скорей избавиться от общества старика.

Взгляд старца упал на Андрея. Он ощутил доброту старика. Но поняв, что он сумасшедший, начал думать, как лучше и быстрее обойти всех и убраться из города.

— Знаете, если хотите, можете пойти с нами. Мы хотим обойти свои семьи, может, кто-нибудь остался, и уходить из города, — сказал Андрей.

Старик не отвечал, а уставился на Романа. Который думал, что за бред несёт старик. Может, он просто спятил от произошедшего и сказал:

— Слушайте, пойдемте с нами. Вам же лучше будет.

Продолжая молчать, старик посмотрел на Дмитрия. Ему показалось, несмотря на сумасшедший вид, старик знает всё о случившемся, но по какой-то причине не говорит. Он явно различал в его взгляде разум, но его внешность отталкивала. И брать старика с собой он считал излишним — обуза, когда и так не знаешь, что произойдет в следующую минуту.

Наконец старик продолжил с тем же спокойствием:

— Выход там, — он указал в сторону старого города. — Вы можете пойти со мной.

Они в недоумении переглянулись.

А что, все туда ушли? — спросила Лена.

— Не все, — ответил старик.

— Там что, помощь? — вмешался Андрей и наклонился к старику, надеясь, вот сейчас станет все ясно.

— Помощь здесь. Там спасение — ответил он, сделав шаг в том направлении.

Вдруг до их слуха донёсся нарастающий шквал собачьего лая. Он приближался со стороны моста. Они смотрели в ту сторону в ожидании чего-то страшного и неизбежного, которое становилось для них невыносимым. Лена попятилась назад, ей вдруг померещились страшные морды собак, воображение сорвалось с цепи, рисуя невероятно жутких тварей: с клыков стекает слюна, из открытых пастей рвется зверский лай, глаза светятся красными огоньками.

— Не-е-е-э-э-т, это ещё что, я не могу, — и побежала визжа, — а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Стой, — крикнул ей Андрей, — мы должны держаться вместе.

Но она ничего уже не слыша, неслась как ошпаренная, продолжая визжать. Андрей бросился за ней.

— Давайте ко мне, — задыхаясь, закричал Рома.

Они добежали до бульвара, перепрыгнув через небольшой заборчик, срезали путь. Знакомая пятиэтажка, первый подъезд. Позади слышался бешеный лай множества собак. Никто не смел оглянуться, чувствуя, если оглянется — погибнет. У самого подъезда Олег увидел Лену, она побежала дальше, через двор следующего дома.

— Я за ней, — крикнул Олег.

— Да брось ты эту дуру, — рявкнул Роман и влетел на второй этаж к своей квартире. Друзей рядом не оказалось: «Ну, и черт с ними, я им что, нянька, а эту дурочку я бы сам пришиб. Если бабка дома, значит и брат на месте».

Роман рылся в своих карманах, ища ключи, когда услышал крик на самом верхнем этаже подъезда. Замер. Подниматься на пятый этаж ему совсем не хотелось. Крик был мужской, и он не звал на помощь, а напоминал возглас испуга или отчаяния. Послышались медленные шаги вниз. К ним прибавился звук стука железа о бетон лестниц. Видимо, тот, кто спускался, волочил за собой металлический предмет, ударяющийся о каждую ступеньку. Роману стало не по себе, он судорожно зашарил по джинсам. Ключи нашёл в заднем кармане, достал. Шаги с жутким звоном металла приближались, вот они совсем рядом, на площадке этажом выше. Он вставил ключ, повернул, и буквально вбежал в открытую дверь. Захлопнул, прижался ухом. Его сердце барабанило так, что ему казалось, его слышно из-за двери. Он задержал дыхание, некто приостановился на его площадке и стал спускаться ниже. Он вздохнул с облегчением. Прошёл на кухню, трясущимися руками взял стакан, открыл кран, воды нет.

— Тьфу ты, — ругнулся он. Поставил кружку на стол. Направился в комнату бабули. В темноте комнаты он различил знакомый силуэт старухи.

— Бабушка, а где Пашка?

Он потянулся включить свет, щелкнул выключатель. На мгновение лампа блеснула и погасла. Мелькнуло каменно-бледное лицо бабки с отвратительной ухмылкой. В её руке он заметил столовый нож. Рома сделал шаг назад. «Бабуля, ты что, свихнулась?» — дрожащим голосом сказал он и бросился к прихожей. Она опередила его, преградив путь. Томное ртутное освещение из окон зала позволило лучше разглядеть бабулю. Нож был окровавлен, седые волосы выбивались из-под заколки, округлившиеся глаза черны, как уголь.

«Она обезумела, только бы нечего с Пашкой не сделала», — подумал он. Она открыла рот, видимо, желая что-то сказать, но из него потекла кровь. Ужас холодом пробежал по телу. Не думая, он рванул назад к балкону. Дернул со всей силой дверь. Оказавшись на балконе, перелез через перила, хотел потихоньку сползать на руках, но бабка была уже совсем рядом и занесла нож, рыча как собака. Он отпустил руки и полетел вниз. Бухнулся о землю, повредив ногу. На четвереньках пополз прочь, пытаясь встать. Наконец поднялся, хромая на правую ногу, и, морщась от боли, направился через дворы. Не осознавая, куда ковыляет, с единственной мыслью — прочь отсюда и как можно дальше.

Он шёл долго. Вдоль пустынных улиц и безжизненных окон. Где-то далеко слышался лай, но не понять откуда. «Зайти к знакомым», — подумал он. Но не решился. Может, там кто-нибудь тоже сошёл с ума, как его бабка. Он вспомнил, как они с Пашкой посмеивались, когда бабуля начинала заговариваться, называть их разными именами, рассказывая о каких-то странных событиях, якобы связанных с ними. А они со всем соглашались, сдерживая смех. «Что за жизнь. Будь она проклята. Такого дерьма у меня ещё не было. Она была в крови, точно. Только бы с Пашкой всё нормально было», - затосковал он. Ему представилось, как обезумевшая бабка тыкает ножом брата. «Да нет, если я от неё свалил, то он точно. Шарахается сейчас где-нибудь», — успокаивал Роман себя.

Достал сигарету. Зашарил по карманам, ища зажигалку, вспомнил, что выбросил ее. И с сигаретой во рту ковылял дальше. Сейчас бы пива, а лучше водки. Наконец решил идти к давней подруге. Её дом был не так далеко, да и она наверняка его примет. Наткнулся на трамвайные пути. Заметил у остановки небольшой силуэт человека. Потом пламя зажигалки и прикуривающую сигарету. Обрадованный Роман направился к остановке. Он учуял дым, различил марку сигареты «Кемел». И в радостном предвкушении прибавил шаг.

Разряд ужаса молнией ударил его. Брат. Тот стоял: небольшого росточка, школьник четвертого класса. В белой футболочке, измазанной по самую горловину кровью. В одной руке он держал сигарету, другой оперся на рукоять пожарного топора.

— Ну что, брат, покурить? — прозвучал монотонный голос Павла. Роман как замороженный стоял, не в силах ни слова произнести, ни сдвинуться с места. В нем всё перевернулось. Он не мог понять, как его брат мог превратиться в такое чудовище. В его памяти понеслись картины их прошлого. Вот они на похоронах своей матери, Павел ещё совсем маленький. Первый класс. Его капризы. Их совместные радости. Поездки. Поход в прошлом году на Чемал. Пронеслось чувство, как ему нравилось чувствовать себя старшим, главным, на ком висит вся забота о родных. Как многие из знакомых, друзей, особенно девушки, восхищались им.

Сильно затянувшись, Павел выстрелил пальцами сигарету Роману в лицо, попав в щеку. Парализованный ужасом, он хотел сказать: «Как ты можешь». Но не успел. Павел с быстротой молнии подлетел к Роману и со всего маху, словно древний викинг, снёс голову брата топором.

Неподалёку завыл пес, потом ещё один и ещё.

Черные псы сбились в кучу и всей сворой накинулись на обезглавленное тело. А щуплая невысокая фигура шла по центру улицы, волоча топор.