Не имея своего жилья, молодой Конь в Пальто был вынужден жить в доме родителей жены. Со Старым Конём и Ломовой Лошадью он ладил неплохо, но вот многочисленная родня, приезжающая со всех концах света, сильно его утомляла. На свадьбу пожаловало почти сотня родственников Лошади, а к нему даже Старая Кляча не добралась – приболела.
Кого только не было среди гостей: Рысаки, Савраски, Гнедые, Буланки, Скакуны и Гуцулы.
Дядя Гуцулик сразил молодого Коня наповал, назвав его – Кинь у пальто. А когда дядя узнал, чем Конь собирается зарабатывать на хлеб насущный, то ещё и добавил – Гоголь-моголь.
Прекрасно зная русский язык, дядя Гуцулик специально переходил во время беседы с Конём на украинску мову.
- Не кажи «гоп», доки нэ перескочив, - смеялся дядя над молодым Конём, объяснявшим новой родне, что рано или поздно он достигнет высот в литературном творчестве.
А его песни!
Как Конь тогда хотел спеть романс: « Ямщик, не гони лошадей…»!
Так нет, дядя Гуцулик затянул: « Ничь яка мисячна…» и пел свою песню раз десять. Обиднее всего было то, что Лошадь с удовольствием подпевала дяде, а не ему, своему любимому мужу.
А что было потом!
Когда, наконец, свадьба закончилась, и молодые должны были отправитьсяспать в отдельную комнату, дядя усадил Коня и полночи рассказывал ему, насколько хороша родословная Лошади. Будто бы корни её генеалогического древа уходят ещё к самым древним Торпанам.
Конь в Пальто до того устал, что потеряв всякое терпение, съязвил:
- Промеж слепых, кривой первый поводырь. Знаем мы эти корни…