– Дэн консультар, документы на подпись! – торжественно возгласил кладовщик, водружая на конторку увесистую пачку зеленоватой бумаги. Несколько лет работы в Академии позволили сделать вывод, что здешние кладовщики любят бюрократические процедуры столь же искренне и бескорыстно, насколько сам Данат их ненавидит. Этот явно не был исключением.

– Подпишите здесь… и вот тут… каждую ведомость в двух графах.

Данат послушно взял в руки стило. К моменту, когда последний документ был подписан, запястье налилось усталостью, граничащей с болью.

– Премного вам благодарен, дэн консультар! – близорукие глазки за толстыми стеклами просто-таки лучились довольством. Стопка зеленых листов с шелестом превратилась в две поменьше – одну кладовщик убрал в конторку, другую вручил Данату. Тот, подавив вздох, убрал ведомости в сумку – хорошо, что хоть с собой ничего, кроме подорожной, волочь не придется! – и, кивнув на прощание, повернулся к двери.

– М-м-м… еще минутку, – поправил очки человек за конторкой. В коротких пухлых пальцах, как по волшебству, возникла толстая кремовая брошюра.

– Это, – с сожалением вздохнул кладовщик, – не для подписи. По личному распоряжению…. В общем, вам пригодится.

«Краткое описание герцогства Роттар¹» – вязь на титульном листе была четкой и разборчивой, а бумага светлой и гладкой.

Что ж, читать Данат любил куда больше, чем ставить подписи.

 

На Роттарском рубеже

Роттар объявил о независимости от империи Тамр в разгар Северной войны. Раскол произошел почти без кровопролития: империя не могла отозвать войска для немедленного подавления мятежа. Однако и роттарская гвардия, опора мятежного герцога, не была достаточно сильна для марша на столицу – даже до того, как с севера вернулись имперские легионы. Вернулись обескровленными, измотанными и, опять же, совершенно не готовыми к войне на ставших чужими землях.

Ситуация оставалась неизменной несколько месяцев, пока в Роттаре не закончилась жатва, а в империи не опустели зернохранилища. Прекращение торговли между латифундиями Роттара и империей не было выгодно ни для одной из сторон. Император Хэккар VIII (кузен восставшего герцога рэй Габаш) предложил простой и изящный способ избежать как голодных бунтов в империи, так и разорения роттарских зернопромышленников: официально герцогство оставалось мятежным, но торговля с ним более не считалась государственной изменой. Правители Роттара, продолжая называть всех, кроме роттарцев, бунтарями, а императора – узурпатором, тоже оказались вовсе не против обратить зерно в серебро…

 

…Третий со времени мятежа герцог рэй Габаш, Гжещ Вечный, прозвище свое получил за невероятно долгий срок правления. В течение восьмидесяти шести лет пять поколений подданных ощущали железную руку правителя, превратившего Роттар в нерушимое, процветающее, безопасное государство. Одинокая девственница с мешком серебра могла бы пересечь его из конца в конец, не потеряв ни одного из своих сокровищ и не испытав неудобств, поскольку и дороги, и постоялые дворы в Роттаре достойны были всяческой похвалы…

 

Краткое описание герцогства Роттар,

библиотека Торсальской Академии.

 

* * *

Дороги в герцогстве Роттар действительно оказались не в пример лучше, чем по всей остальной Империи. Данат отметил это еще издали, приближаясь к неприятного вида рогаткам, отмечающим границу. С имперской стороны не было видно никого и ничего, кроме разве что солнца, сверкающего в глубоких весенних лужах. На границе двойная – по колеям – сияющая полоса обрывалась, сменяясь серым полотном сплавленного гравия, сухим и жестким.

Справа, на все еще ровном, но изрядно облупившемся межевом столбе, висела табличка с корявой надписью, из которой удавалось разобрать только пару строк: «… прибывает в мятежу супротив импиратора, посему…» Дальше путнику, оказавшемуся грамотным, предлагалось думать самому: стоит идти вперед или безопаснее повернуть обратно?

А вот вязь на гранитной колонне по ту сторону дороги читалась отлично: «Независимое герцогство Роттарское, последний оплот Великого Тамра». Там же присутствовал герцогский герб, и, наконец, для тех, кто не обучен ни грамоте, ни тонкостям геральдики, колонну венчал знакомый каждому имперский лев, взгляд которого недвусмысленно выражал все, что не удалось продемонстрировать надписью и гербом. Данат впервые пожалел, что поехал северо-западной, малохожей дорогой, а не Приморским трактом: если черный ход оформлен с такой помпой, любопытно, как выглядит «парадный въезд»?

Тронув поводья, путник подъехал к рогатке вплотную. Отодвинуть ее – дело простое. Незаметно приподнять нить сторожевого заклинания, не позволив ей разомкнуться, Данат тоже мог. Поднапрягшись, он смог бы дотянуться и до того самого льва (прищуренные глаза которого вовсе не просто так озирали дорогу) и устроить ему краткосрочный приступ слепоты.

Однако чтобы пересечь Роттар как можно быстрее и легче, желательно быть человеком законопослушным и заурядным. Или хотя бы убедительно такового изобразить. Поэтому, спешившись, Данат отвел мышастого серого коня к тому самому столбу и пустил щипать майскую травку. Извлек из седельной сумки яблоко, из поясного кошеля – короткий, совершенно безобидного вида, нож. Оперся плечом о столб и начал сосредоточенно, тонкой полоской счищать с яблока кожуру. Руки двигались сами собой, глаза рассеяно оглядывали пейзаж. Его явно заметили – фэннийская часть границы находилась под неусыпным надзором – и задерживали нарочно, пытались на всякий случай вывести из равновесия или «поставить на место», но Данат даже не хмурился. Законопослушные заурядные граждане воспринимают произвол власть имущих как должное и не дерзают хмуриться на виду у оных. А с его лицом – узким, носатым, с глубоко посаженными зеленовато-серыми глазами – хмуриться на границе точно уж не стоило. Физиономия и так просит если не кирпича, то пристального внимания.

Как он и ожидал, ему дали время очистить яблоко, но не съесть его. Еле слышно скрипнула дверь караулки, выпуская стражей границы. Два арбалетчика и офицер, если роттарская граничная стража строго соблюдает устав – а в педантичности местных служак сомневаться не приходилось. Сунув надкусанное яблоко коню, уже подъевшему очистки, Данат с улыбкой повернулся навстречу «приветственному комитету».

Граничники герцогства Роттарского выглядели внушительно, солидно, даже грозно – в общем, были какими угодно, только не приветливыми. Двое солдат со взведенными арбалетами остановились шагах в десяти, выцеливая редкие деревца в роще за спиной Даната. Синее перо на офицерском шлеме качалось в такт чеканным шагам. Приблизившись к рогатке, седоусый граничник замер копией каменной колонны. Смотреть на долговязого Даната сверху вниз не получалось, так что офицер пытался смотреть сквозь него, и небезуспешно.

– Имя, род занятий, цель прибытия в Роттар? – процедил он. Представиться не потрудился, но Данат предпочел не заметить этого и с готовностью ответил:

– Данат дэн Торн, проспектор-консультар Торсальской Академии, проездом в Лебарру и далее.

Лебарра, глухой и пустынный угол бывших имперских земель, зажатый между морем, Торанским хребтом и засушливыми степями Лэлим-Дэйна, не имел ни одного толкового порта. Так что «далее» в безупречно оформленной подорожной явно означало, что, перевалив южные отроги Ак-Торана, путник намеревался проникнуть в Сероземье. Шансы углубиться в покинутые земли у поджарого молодого «академика», несомненно, были. Что касается возвращения обратно, граничник был далеко не столь уверен. Хотя…

Коротенькое словечко «дэн» в имени путешественника указывало на принадлежность к безземельному дворянству и право носить оружие. Простой меч-спата, перевязь с метательными клиньями-хэкку и притороченный к седлу небольшой арбалет. Не больно много, с учетом цели пути, но и не мало. Оружие неброское, ухоженное, без украшений. Путешественник явно умел с ним обращаться, однако воином не был. Какой воин станет рисковать жизнью без достойной цели? Исследования же Сероземья, как и прочие способы самоубийства, к достойным с точки зрения граничника целям не относились.

– Практикуете ли вы магию какого-либо рода? – продолжил опрос офицер, сменив тон на чуть более уважительный. Ответ был очевиден, но процедура отклонений не допускала.

– Нет, сударь, – спокойно ответил Данат, и глаза льва на колонне согласно мигнули зеленым.

– Намерены ли вы собирать сведения, передача которых противникам нашего государства способна нанести ему ущерб? – отчеканил офицер. Абсурдность вопроса была очевидной ему самому: какой шпион в здравом уме признается в преступных намерениях еще на въезде в страну?

Ответ Даната, однако, был неожиданным:

– Согласно Динвальскому пакту, проспекторы имеют право сбора любой относящейся к их работе информации, независимо от границ и территорий, – ровным, уверенным тоном находящегося при исполнении человека проговорил путешественник. Мгновение полюбовался озадаченными лицами граничников и добавил мягче и тише:

– Однако моя цель, как вы понимаете, лежит за пределами герцогства Роттар. Поэтому, чтобы легче было и мне, и вам, предлагаю опечатать тетради, и до выезда за пределы герцогства печати обязуюсь не вскрывать.