— Ты что-то выяснил? — нетерпеливо перебил Анжольрас.

— И да, и нет.

— То есть?

Полежаев остановился, расстегнул молнию своей кожаной папки, покопался внутри и вытащил из папки листок:

— Я переписал паспортные данные — на тот, конечно, момент — молодых людей и по этим данным проследил их дальнейшую судьбу. Стоило это мне труда немалого, но весь их жизненный путь я, тем не менее, проследил.

— Весь? — уточнил Анжольрас и резко нахмурился: словечко «весь» ему не понравилось своей окончательностью. Это словечко породило в нем нехорошее предчувствие.

— Именно: весь. — Полежаев тоже сделался хмурым. — Как говорится, жили недолго и умерли в один день. После истории с призраком парня вышибли с завода, вышибли из комсомола, а девушку — со второго курса института. Он устроился дворником, она — швеей на фабрику объединения «Рассвет». Чуть меньше чем через год подали заявление в ЗАГС Кировского района, еще через пару месяцев расписались. Жили в ведомственной квартире, предоставленной парню жилуправлением. В этом, кстати, им даже повезло: раньше что он, что она проживали в общежитиях. Он — в заводском, она — в институтском. Так что собственная квартирка — это было совсем неплохо. Но это же было и единственным светлым моментом. Потому что во всём остальном их словно преследовали неудачи, одна другой страшнее. Расписывать их все не буду — нехорошо мне как-то от одной мысли о них, — скажу только, что однажды поздно вечером… прошло еще два с лишком года, была зима, заметало — не то что в нынешние зимы — капитально… так вот: в один из таких вечеров — снежных, бурных — парень был вынужден работать, что называется, в поте лица. Он едва успевал расчистить вверенные ему тротуары, как их тут же заваливало вновь. Сейчас на это просто бы плюнули, махнули рукой: вот прекратится снегопад, тогда и почистим! Но в то время — бабушка мне рассказывала — с этим дело обстояло строго: снегопад, не снегопад, но чтобы никаких заносов! Снег убирай, песочком присыпай! Наваливает? Снова берись за лопату и всё сначала! Так и ночь уже почти наступила. Движение по проспекту почти прекратилось: частных автомобилей тогда было мало, троллейбусы и автобусы в такой час ходили с приличным интервалом. Начало подмораживать. Наверное, парень даже вздохнул с облегчением: если морозец подступает, снегопаду конец! К остановке подъехал один из последних троллейбусов. Пассажиров в нем и было-то всего три человека, причем все трое на этой остановке и сошли. Одним из пассажиров, а вернее — пассажиркой, была жена парня: она возвращалась домой со второй смены. Парень отставил лопату — ее потом так и описывали в протоколе следственных мероприятий: прислоненной к стеклу в ветрозащитном ограждении остановки — и пошел жене навстречу. В это время она спускалась на тротуар с последней ступеньки. То ли водитель троллейбуса на что-то отвлекся, то ли зеркало заднего вида было настроено не по нему, но он, не дождавшись, пока женщина окончательно сойдет, закрыл двери и тронулся. Женщина сначала упала головой на тротуар, а потом ее, зацепившуюся ногой за дверь, выволокло на дорогу и — прямо по заднее колесо троллейбуса. Погибла она сразу, на месте. Парень бросился вперед и… жуть, короче: как представлю такое, мурашки по всему телу!

— Что произошло? — тихо спросил Анжольрас.

— Водила этот, в троллейбусе который, услышал крики — кричали и двое других пассажиров, и, видимо, парень тоже — остановился, а потом начал сдавать назад: то ли с перепугу, то ли еще почему. Как бы там ни было, именно в тот момент парень уже нырнул под троллейбус, пытаясь вытащить из-под него жену. И… — Полежаев сглотнул, — его тоже раздавило. Тоже насмерть: тоже погиб на месте.

Анжольрас был уже не только хмур, но и бледен. Полежаев тоже.

— Водителя, конечно, потом судили, даже приговор вынесли довольно суровый, почти по возможному максимуму, но только толку-то? Впрочем, это уже неважно. А важно то, что «наша» история на этом не закончилась. Призрак появился вновь!