Я открыла подвал, спустилась на одну ступеньку и прислушалась. Стояла, как говорят в таких случаях, мертвая тишина. Я ощутила ее кожей и слегка отпрянула. Она была не просто мертвая, эта тишина, а даже какая-то агрессивная. Коридор как будто сузился и приобрел зловещие очертания. Да, вечером и без Наташки в подвале было, мягко говоря, неуютно. Я решила не включать свет, чтобы не привлечь внимание с улицы, а посветить себе брелоком с фонариком на конце. Осторожно обойдя трубу, я шаг за шагом придвигалась к архиву, и этот путь казался вечностью. Но ничто не вечно, и в конце концов я оказалась у двери архива. Дверь была Наташкиными стараниями прикрыта, насколько это было возможно, но все равно неплотно. Я потянула ее на себя, и слабый скрип в безмолвии подвала отозвался жутковатым эхом.