Но, чёрт возьми, почему я решил, что отсюда ведёт какой-то потайной ход?!  Я зашёл за стеллажи, простучал стены, выкрашенные в темно-зелёный цвет. Никаких намёков на дверь!

Разочарованный я доплёлся до массивного письменного стола, стоящего в небольшой нише у стены и устало расположился в широком кожаном кресле, вытянув ноги.

На столешнице, обшитой сильно потёртым зелёным бархатом, лежало несколько фолиантов, стопка исписанных листов. Стояла старая пишущая машинка со сбитой в нескольких местах светло-серой эмалью. Письменный прибор с часами в полированном деревянном корпусе. Ничего интересного. Я закрыл глаза и задумался.

Доли секунды хватило мне, чтобы выхватить револьвер, когда я услышал лёгкий скрип. Но тут же расслабился, заметив, что это Софи, осторожно переставляя ноги, спускается по лестнице.

— Ты ничего не нашёл, — проронила она с безнадёжной тоской.

— Пока нет. Но надо ещё раз все проверить.

Она прошлась, задумчиво касаясь рукой корешков старинных томов. Дошла до меня.

— Все напрасно.

Жалобно всхлипнув, она прерывисто задышала, мертвенная бледность залила лицо. В последний момент я успел выскочить из-за стола и подхватил её на руки. Обняв, бережно опустил вниз, придерживая голову. Пронзила невыносимая жалость, мгновенно сменившись на безудержную злость. Почему, но почему я не могу ничего сделать?!

Сверху послышался шум: хлопнула дверь, лестница заходила ходуном под тяжестью шагов. Я выскочил на середину комнаты и дождался, пока отец Бенджамин спуститься вниз.

            — Роберт, что вы здесь делаете? И Софи здесь? — он нахмурился, хотел сделать шаг.

            — Ни с места, святой отец, — я угрожающе поднял револьвер. — Медленно и осторожно откройте  вход в коридор, который ведёт к храму.

            — К храму? Почему же вы не стали искать его на вертолёте? — кажется, преподобный абсолютно не испугался моего револьвера.

            — Мы искали. Нас что-то не пускает туда. Какая-то сила.

            — А почему вы решили, что здесь есть какой-то потайной ход? Здесь ничего нет, кроме книг, — широким жестом он обвёл руками пространство. — Можете убедиться сами.

            — А я уверен, что есть! И вы нам его покажите! Или... — я демонстративно взвёл курок.

            — Или вы меня убьёте? — в его голосе сквозило лишь сожаление, не страх. — Не думал, что ради этой девушки вы захотите закончить жизнь на виселице.

            — Не заговаривайте мне зубы! Открывайте! Я только что прочёл в ваших записях, что он есть! — я решил идти ва-банк.

            — Вы пожалеете об этом, Роберт, — он тяжело вздохнул. — Но я вас предупредил.

            — Чёрт вас дери, святой отец! Она умирает!  А вы не хотите помочь!

            — Хорошо.

            Он спокойно прошёл мимо меня к письменному столу, обошёл и оказался около стены.

            — Без фокусов, преподобный!  Попытаетесь достать оружие, и вы — покойник.

            Он лишь покачал головой, провёл рукой по стене на уровне груди. С тихим шелестом отошла панель, обнажив неглубокую нишу из необработанного камня. Преподобный бросил на меня печальный взгляд, словно пытался в последний раз предупредить об опасности. Расстегнув ворот сутаны, он снял с шеи цепочку с тускло поблескивающим шестигранником, и вложил в отверстие в нише.

            — Роберт, понимаю, вас ничем не уже не остановишь. Но поверьте, это ошибка. 

            В висках застучали молоточки, бросило в жар, когда увидел, что толстая каменная плита отходит в сторону, постепенно являя чернеющий проём. 

            — Садитесь за стол, святой отец, — приказал я сухо.

            Вернувшись к Софи, я помог ей подняться, и бережно поддерживая, шагнул в разверзшуюся пустоту.