После новогоднего праздника вызывали Платона на коллегию «Рабочего», - хотели, чтоб извинился.

- Это вы должны извиниться! - сразу пошел он в наступление. - Извиниться за то, что суд признал вас не правыми, за то, что так долго не печатаете мою кандидатскую платформу. Газета - не ваша собственность, а что засели в ней, так это не значит, что вы - полноправные хозяева.

Прав, конечно, но...

Когда вчера легла спать, прошептала: «Господи, об одном тебя прошу: сделай так, чтобы мужа взяли в газету»!

 

Сегодня «тройкой», как в тридцатых, -  Корнев, Гергало, Афронов, - просматривали снятую с эфира видеозапись «Эстафеты» Сомина, но пришла и я: и за что будут «расстреливать»?

А сюжеты такие: сауну построили для начальства за деньги, предназначенные для ремонта общежития строителей, и в ней - телевизор цветной импортный, холодильник, везде - резьба по дереву, плитка на полу заморская; сюжет с мясокомбината: сосиски, копчености, окорока, но куда, мол, все это девается, если в магазинах нет?.. идёт в партийные кормушки?; о даче для обкомовцев на берегу озера - не дача, а замок!.. и рядом - лодочная пристань. А вот - новогодний подарок сдатчикам мяса: японские цветные телевизоры, но в накладных, по которым их уже получили, подписи: зав. Райфо, председатель райисполкома, еще какие-то начальники.

После просмотра - общее молчание. Потом Афронов бросает:

- Ну... пошли.

Понимаю: хотят уйти от меня. Тогда спрашиваю:

- А почему вы сняли «Эстафету» с эфира? Все материалы правдивые, интересные, крепко сделаны.

Сергей Филипыч набычивается:

- И вы считаете, что все это можно давать в эфир?

- А почему бы и нет?

Краснеет:

- Вот и будете говорить об этом на летучке, а не…

- Вы, Сергей Филипыч, - прерываю его, - не указывайте мне, где говорить. Всю жизнь говорю не тогда, когда разрешают, а когда считаю нужным!

И он ничего не ответит, потому что рядом уже вспыхнет перепалка между Соминым и Корневым: должен Лев Ильич точно доказать, что та копченая колбаса распределяется по начальству. 

- А если докажу, - усмехается, - то вы и подавно снимите сюжет с эфира. 

Потом они уйдут в кабинет, перепалка оттуда будет доноситься еще минут двадцать и я услышу голос Корнева:

- Да, конечно, Сомин всегда прав! И уважаемая Галина Семеновна его защищает. А я не прав... выходит?

Нет, не зайду к ним, - мне на таком «совете» быть по статусу не положено, - и, сидя в своем кабинете, подумаю: а Пустова-то, режиссер Сомина, не защищала своего журналиста!.. А, впрочем, как ей защищать, если отец ее, будучи директором этого самого мясокомбината, тоже распределял колбасу по начальникам и поэтому Нина чуть ли не каждый месяц меняла золотые серьги и дубленки, которые можно было достать только по большому блату или распределению.