...

Сижу во дворе Комитета среди березок, единственном тихом островке среди строительства нового здания студии и читаю в журнале «Новый мир» Варлама Шаламова. Рассказ - из Колымских, «Надгробное слово»: «...Все умерли... Умер Носька Рутин. Он работал в паре со мной. Умер экономист Семен Алексеевич Шейнин, напарник мой, добрый человек. Он долго не понимал, что делают с нами, но в конце понял и стал спокойно ждать смерти... Умер Дерфель, французский коммунист, член Коминтерна. Это был маленький, слабый человек... Побои уже входили тогда в моду, и однажды бригадир его ударил, ударил просто кулаком, для порядка, так сказать, но Дерфель упал и не поднялся...»

Нет, не могу дальше... И чтобы успокоиться, начинаю пристально всматриваться в то, что рядом: а листья-то у березы совсем еще весенние... дожди идут часто... и травка, словно в мае... ласковая... тишина, муравьишки хлопочут рядом. А какой удивительной музыкой шелестят березы!.. Но тут вижу: Мурачев идет ко мне, наш студийный художник! Не-хо-чу!.. Нет, подошел, и, конечно, опять начал о своей очередной голодовке: он так хорошо прочистил желудок, и теперь вот осталось только прочистить мозги. Смотрю на него, слушаю, а у самой:

«…умер Семен Алексеевич, добрый человек... Умер Дерфель, француз...»

А Мурачев говорит и говорит. Долго, взахлеб! Но я смотрю на его пеструю майку и почти не слышу его потому, что давно поняла: ему нужен только слушатель, а не собеседник, пусть говорит...

- А вчера... слышь?.. - замечая мое отсутствие, заглядывает в глаза, - Случилось со мной ЧП: Наташка угостила меня семечками, а я взял и слузгнул парочку... слышь? - расхохотался. - И тут вспомнил: ба-тюш-ки, что ж я сделал?! Ну, быстро поехал домой, промыл желудок... слышь?.. а в кровь-то уже питание поступило? - трагически выкатывает глаза. - И пришлось начинать голодать с самого начала.

Открываю журнал и все же решаюсь его прервать:

- Кстати, о голодных. Вот, послушай: «...самое страшное в голодных людях - это их поведение. Все, как у здоровых, и все же это - уже полусумасшедшие. Голодные всегда яростно отстаивают справедливость. Они - вечные спорщики, отчаянные драчуны. Голодные вечно дерутся. Кто покороче, пониже, норовит дать подножку, сбить с ног противника. Кто повыше - навалиться и прижать врага своей тяжестью, а потом царапать, бить, кусать его...»

Мурачев стоит, слушает. Потом интересуется, что я читаю. Говорю.

Кивает головой, как бы оценивая, а потом снова начинает объяснять: почему голод так полезен для организма.

О-о!