Его звали Шрамом. Лихие 90-е, когда он входил в круг людей, среди которых принято было обращаться друг к другу по кличкам - прошли, все вокруг стали Николаями Ивановичами и Сергеями Петровичами, но он так и остался Шрамом. Это давно перестало быть кличкой, это стало именем.

Шрама трудно было назвать красивым, но вот слова "заметный" и "запоминающийся" к нему подходили отлично. Высокий, широкоплечий, стригущийся всегда под машинку и не позволяющий волосам вырасти более чем на сантиметр - Шрам привлекал внимание в любой ситуации. Причем внимание настороженное. Шрам выглядел опасным, даже сам того не желая. Однако вот уже лет десять, как ему перестали предлагать свести уродливый шрам, оставленный пулей афганского душмана, разорвавшей его щеку от уголка губ до уха. В окружении Шрама поговаривали: он носит его как гордость, как украшение, как напоминание. Напоминание кому и о чем? - никто не знал. Просто не задумывались, но часто произносили это вслух: "Он носит шрам как напоминание..." Это звучало как-то внушительно и жутко.

А все, что было связано со Шрамом, было внушительно и жутко. На формирование этого имиджа ушли годы упорного труда и десятки человеческих жизней, факт прерывания которых никто и никогда не смог бы связать со Шрамом. Он всегда держался в тени, всегда командовал дирижером, а не играл в оркестре первую скрипку. Сначала его специализацией была контрабанда спиртного и наркотиков, затем к ним прибавилось оружие. Постепенно, не спеша, действуя поступательно и без излишнего риска, Шрам построил настоящую контрабандную империю, охватывавшую десятки стран и сотни городов, центр которой находился в Москве. Из России в Китай шли деньги, из Китая в Россию - оружие, веером расходившееся потом по Ближнему Востоку и даже по Европе. А там, где в страну или из страны течет поток контрабанды рано или поздно показывается и разведка, а если быть точнее, то разведки. И той страны, из которой товар приходит, и той, в которую он уходит.

Неделей раньше в кресле напротив Шрама сидел представитесь СВР России. Его интересовал выход на тех людей в Сирии, к которым уходит партия оружия. В обмен на эти контакты разведчик предлагал прикрыть глаза на эту сделку... Шрам не спрашивал, зачем. Он понимал: при удачном для России стечении обстоятельств вслед за его партией китайских "Калашниковых" в Сирию может отправиться куда большая партия настоящих, с ижевского завода, а вместе с ними - команда бойцов спецназа, профессионалов в вопросах тихого и бесшумного взятия дворцов правительства. Удачным ли это стечение обстоятельств будет для Сирии - покажет время, но зато Россия упрочит свое влияние на Ближнем Востоке.

Для Шрама был предпочтительнее вариант, в котором Сирия сама разбирается со своими внутренними проблемами, но жизнь научила его простой истине: как бы ты ни был хорош - не всегда все в этом мире будет по-твоему. И если течение жизни меняет русло - просто подстраивайся под него. Ищи свою выгоду, вместо того, чтобы бороться с неодолимой силой. Это было первым жизненным правилом Шрама, а внешняя разведка России как раз и была этой неодолимой силой, с которой нужно было искать компромисс... И за двухчасовую беседу он был найден. Вариант, устраивающий обе стороны в той или иной степени. Разведчики получали контакты сирийских повстанцев и полный набор явок и паролей вкупе с рекомендациями от людей Шрама: "Эти парни - наши друзья". Шрам получал карт-бланш на крупную партию оружия, а "надводная" часть его организации в случае переворота в Сирии становилась перевозчиком гуманитарной помощи. Кому-то может показаться, что на этом деньги теряют, а не зарабатывают, но только не Шраму. Он хорошо знал, что такое война и как делать на ней деньги... Там, где идет гуманитарная помощь, пройдут и наркотики, и это только один из способов заработка.

Поэтому когда ему позвонил и предложил договориться о встрече человек из ГРУ США, Шрам не был удивлен. С американцами службами он тоже время от времени сотрудничал, пусть и реже, чем с русскими. Но второе жизненное правило Шрама гласило: "Помогай людям, и они помогут тебе в ответ!" Время от времени американцы помогали поддерживать поток наркотиков из Афганистана, в обмен на что Шрам делился с ними информацией. Иногда эту информацию он получал у их русских коллег, в обмен на какую-то услугу или материал… "Хочешь жить - умей вертеться!" - таково было третье правило Шрама.

Он не боялся ни СВР, ни ГРУ, понимая, что ни та, ни другая спецслужба пока что не вынашивает планы его устранения. И чтобы так продолжалось и далее - нужно было держать баланс, не отдаваться полностью ни тем, ни другим, ни третьим (третьими в данном случае могли считаться службы внешней безопасности Китая, с которыми Шрам тоже иногда имел дела). И сейчас перед Шрамом стояла нелегкая задача… Он не сомневался, что американец пришел за тем же, за чем приходил его русский коллега. За данными о верхушке сирийских повстанцев. Но на двух стульях не усидишь, с двумя разведками не заключишь одной сделки… Поэтому Шраму предстояло отказать своему гостю, но отказать тактично, не вызвав гнева той конторы, которую он представляет.

Но с первых же минут разговор пошел совершенно не так, как он предполагал. Гостя вообще не интересовала ни Сирия, ни поставки туда "Калашниковых", ни условия сотрудничества Шрама с русской разведкой.

- Здравствуй, Шрам! Давно не виделись!

Русский язык ГРУшника был практически безупречен.

- И тебе не болеть, Мэтт! - Шрам встретил гостя у двери, крепко пожав ему руку и проводив к креслу. - Да, давненько мы друг к другу в гости не заходили. Чего желаешь? Чаю? Кофе? Чего покрепче?

- Покрепче, пожалуйста. Виски у тебя найдется?

- А как же! Помнится, полгода назад ты дарил мне бутылку "Macallan", давай ее и откроем? Она как будто тебя ждала.

На самом деле бутылка ценой около 150 000 рублей ждала кого угодно, кто будет способен пить эту гадость. Сам Шрам терпеть не мог виски и держал его в баре исключительно для гостей.

Бутылка была открыта в молчании. Шрам разлил виски по бокалам, поводил своим бокалом перед носом, делая вид, что наслаждается запахом… Он ждал, когда же Мэтт перейдет к делу, почти не сомневаясь, что речь пойдет о Сирии. Вот сейчас он опрокинет свой бокал, поцокает языком, демонстрируя, что покатал напиток по небу, оценивая его богатый вкус, а затем скажет: "Вот что, Шрам..."

Но Мэтт не стал пить. Он взял бокал в руку, немного подержал его и поставил обратно на стол. От внимательного взгляда Шрама не укрылся тот факт, что рука агента едва заметно дрогнула… Американец волновался! Впервые за семь лет знакомства он пришел как минимум слегка на взводе! А это значило, что информация, которая крутится сейчас в ГРУшной голове, стоит дорого. Очень дорого!

Шрам поставил на стол свой бокал и подался вперед, к собеседнику.

- О чем поговорим, Мэтт? - спросил он.

- Скажи, Шрам, мог бы ты еще раз предложить мне услуги своего… специалиста по техническим неисправностям?

- Того самого, благодаря которому Россия проиграла индонезийский тендер?

- Да. Я не спрашивал тебя ни кто он, ни как он сумел вывести из строя истребитель на демонстрационных полетах, но русские контракта тогда не получили, хотя объективно ваш "СУ" существенно превосходит наш F-35 по всем параметрам, кроме… Впрочем, не важно. Я хотел снова сделать заказ этому… специалисту.

Шрам откинулся на спинку кресла, вертя в руках бокал с виски. Значит, не Сирия. Хорошо. Значит, опять нужна "техническая неисправность"! И где же эта неисправность должна произойти?

Этот вопрос он задал вслух.

- Скажи, твой специалист вхож только в "Сухой"? Или он способен подготовить диверсию на любом самолете?

- На любом! - уверенно ответил Шрам. - И не только на самолете!

- А если это будет не истребитель, а, скажем так, прогулочный борт.

- Исключено! - Шрам поставил бокал на стол, сложив руки на груди. - Мэтт, мы уже говорили об этом. Я русский. Для меня страна и правительство - немного разные вещи. Страну я люблю. К правительству - отношусь несколько иначе. Сорвать поставку военного заказа на несколько миллиардов долларов - это одно, а "уронить" гражданский борт - это…

- Шрам, погоди! - американец поднял вверх руки. - Не кипятись! Ты меня не понял. Нам нужно, чтобы упал один самолет. Лайнер. Большой лайнер. Да, с людьми, но их сложно назвать гражданскими. Твой специалист может внедриться в команду обслуживания… гм… скажем так, очень важного самолета?

Теперь и у Шрама дрогнула рука. Какая уж тут Сирия… Если Шрам правильно понимал, куда клонит его собеседник, то вскоре он мог не беспокоиться о визитах к нему службы внешней разведки. На двух стульях не усидишь, пора было выбирать один!

- Уточни, пожалуйста, о каком именно самолете ты говоришь?

- Давай сначала уточним другое: тебе нравится ваш президент?

- Он меня устраивает. Более или менее. Но есть у меня несколько проектов, которые при другом руководстве страны развивались бы куда быстрее и приносили бы куда больший доход. Особенно если бы это руководство, скажем так, тепло ко мне относилось.

- Вижу, мы понимаем друг друга. Ты позже обязательно расскажи мне, что это за проекты. Думаю, я смогу тебе помочь. А пока - скажи, теоретически, смог бы твой специалист "уронить" самолет? Как тогда в Жуковском, но проделать это на куда большей машине. И куда более тщательно готовящейся к вылету…

Шрам подавил улыбку, попытавшуюся, было появиться на его лице. Знал бы американец, как работает его "специалист". Знал бы он, что ему не нужно никуда внедряться и что на подготовку диверсии ему достаточно дней, если не часов. Он - как пушка. Просто заряди и направь туда, куда нужно стрелять! Пушка дорогая, но очень эффективная.

- Смог бы! - уверенно ответил Шрам.

- И какое время ему потребовалось бы на внедрение в число тех людей, что готовят самолет к вылету? Сразу оговорюсь, это не должно быть диверсией! Это должно быть случайностью! Трагической случайностью!

- Неделя, - после короткого раздумья ответил Шрам.

Глаза американца расширились. "Интересно, - подумал Шрам, - как бы он среагировал, если бы я сказал ему правду? Что на подготовку Диме достаточно суток, да и этого времени будет с запасом!"

- Тебе нужно поговорить с исполнителем, или я могу считать, что принципиальное согласие достигнуто?

Соблазн попросить время на раздумья и беседу со "специалистом" был велик, но… Шраму хотелось держать марку! Показать американцу свою силу и власть! Дать понять, что Мэтт пришел к нужному человеку, который решает проблемы мгновенно, не вставая со своего кресла. К тому же, у него не было сомнений в том, что Дима возьмется за исполнение этого заказа. Разве что сумму потребует заоблачную, но деньги в данном случае вторичны, их не жалко.

- Достигнуто! - величественно и спокойно кивнул Шрам, хотя внутренне он был далек от спокойствия. - Предлагаю обсудить условия, на которых я и мой специалист подключимся к работе. И, Мэтт, я думаю, ты сам понимаешь, эти условия должны быть очень, ОЧЕНЬ интересными! Устроить несчастный случай борту №1 и помочь тебе вытащить из Афганистана твоих людей, оказавшихся в плену, это очень, ОЧЕНЬ разные вещи!

- Обсудим! У меня есть все необходимые для этого полномочия!

- Скажи мне одно: ты уверен, что после того, как с нашим президентом произойдет трагическая случайность, народ выберет именно того, кто нужен вам?

- Шрам, друг мой, если бы выборы что-то решали - их бы давно отменили! - улыбнулся американец.

***

На обсуждение условий ушло около двух часов. Когда договоренность была достигнута и Мэтт ушел, Шрам набрал нужный номер телефона. Обычно, если нужно было кого-то убрать - он не связывался с исполнителями сам. Только через кого-то. Даже в самых важных случаях! Но Дима был совсем другим делом… Ни с кем, кроме Шрама он бы скорее всего и разговаривать-то не стал.

- Дима! Здравствуй, уважаемый… Ты мне нужен! В самом скором будущем! Чем скорее ты прилетишь ко мне в Москву, тем лучше! Хочешь, я на сегодня тебе билеты закажу? Вечерним рейсом улетишь! Не понял… Как не хочешь? Дима! Дима, погоди… Ты же еще не знаешь суммы! А она будет раз в шесть больше, чем в прошлый раз! Дима! Сука!

Последние слова Шрам адресовал уже коротким гудкам в трубке.

Он поднялся с кресла, прошелся от окна до двери кабинета, снова сел и набрал другой номер.

- Юра, ставлю задачу: мы немедленно летим в Новосибирск! Через два часа я буду во Внуково, там меня должен ждать самолет. Арендуй его на три дня. Думаю, управимся. Со мной летят семеро СБшников. Позвони Крайнову, меня сопровождать будет он. Еще пятерых пусть отберет сам. Хороших ребят, крепких, не задающих вопросов! Ты? Ты тоже летишь, без вариантов. Ты мне будешь там нужен. По дороге - подними всех, кто у нас есть в Новосибирске. Я еще точно не знаю, кто нам может потребоваться. Но ниточки должны быть у меня в руках все, на случай, если понадобится за них дергать. И мне нужно полное досье на Диму Власова. То, что мы имели два года назад, плюс все, что сможешь собрать! Особенно интересны его родственники, друзья и любимые. Кто, где живут, в каких с ним отношениях. Все, действуй! Отбой!

Шрам положил телефон и встал напротив окна. Большого окна, во всю стену, от пола до потолка. Шрам любил, чтобы в его кабинете было светло, а от созерцания Москвы, раскинувшейся за огромным стеклом, создавалось ощущение, что он смотрит через стекло аквариума. Москва была его аквариумом… Люди были его рыбками! Рыбками, которых он купил и которых он подкармливал, чтобы они росли и продолжали радовать своего хозяина. Несколько минут назад одна такая рыбка послала своего хозяина на три буквы и бросила трубку.

- Сука! - повторил Шрам, глядя в окно.

Четвертое жизненное правило звучало так: "Чем больше цель, тем сильнее сопротивление, тем ценнее приз!" Цель была крупнее некуда. Приз был фантастическим. Теперь он начинал ощущать и сопротивление!

 

***