...А когда, засуетившись, наконец-то устоится пятая посадка, то до меня с сиденья, что по другую сторону прохода, долетит:

- Нет, нет! Это совсем и не красная шапочка, это вспышка! - Шапочка... вспышка... удивлюсь я. Какая свзязь? но тут же услышу: - Красная шапочка зреет медленно, а вот вспышка… вспышка сразу вся краснеет!

Да это опять та старушка о своих помидорах! Дались они ей… и захочу всё же снова взглянуть на неё, но мои глаза наткнутся на голубой джинсовый зад. Испугаюсь: неужто напрочь запер меня на моём сиденье?.. потому что левый берег его упирается в поручни предыдущего сиденья, а правый – моего, и принадлежит блондинке с молодой толстой шеей. А над ним (вернее - левее от него) женщина с увлечением… ах, с каким же блеском в глазах!.. всё рассказывает и рассказывает что-то этой собственнице зада.

 

И удивительно! Как же запросто, по родному сплетаются эти несуетные дачные разговоры загорелых дачников с чиханиями старого разлаженного механизма, со скрипами и плачем соединяющей его резиновой гармошки, - ничего, мол, ничего!.. я хотя и жалуюсь, но всё будет ладненько! – и как же неожиданно дразнящ этот запах укропа, петрушки, огурчиков, малины, смешанный с бензинным потом разогретого автобуса.

Ах, как же хочу я вписаться, вплестись в эту автобусную ауру, чтобы стать не только её случайным наблюдателем!

И как же нов для меня и мелодичен этот многоголосый хор «землепашцев», в который лишь иногда вплетаются отдельные слова или незатейливые мелодии мобильников!

Композиторы, где вы? София Губайдулина, Гия Кончели, загляните из своего зарубежного «прекрасного далёка» в Россию и напишите, пожалуйста, симфонию моего сто десятого!.. чтобы не ушло от меня всё это, чтобы слышала я её не только в эти минуты, но и когда захочу!