Миномёт выплюнул последнюю мину и затих, глядя дымящимся стволом в курчавое облако. Сержант подхватил с земли автомат, не разгибаясь, попятился к Джонсону, отстреливаясь короткими очередями. Через минуту откуда-то сбоку послышался свист разрубаемого воздуха, а потом бойцов накрыло вытянутой тенью от вертолёта.
В небе завизжали роторные пулемёты, длинные, толщиной в два пальца пули помчались к земле. Они вонзались в нее, словно хотели спрятаться в чуть влажной, прохладной глубине, густо пронизанной корнями растений. Пули, стремясь укрыться в лоне земли, пронзали всё на своём пути, будь это люди, деревья или кирпичи стен.
Поддержка с воздуха оказалась кстати. Едва закончились мины, враги осмелели, усилили натиск, и сержант испытал первые сомнения в успехе операции. С тем количеством боеприпасов, что остались на руках, им долго не продержаться. Несколько полных магазинов на двоих да кучка гранат – вот и весь арсенал.
Пока Даймонт прореживал ряды врага, сержант налаживал с ним связь. Как назло рация забарахлила и никак не хотела настроиться на нужную частоту.
В это время Стивен заметил краем глаза какое-то движение, резко повернулся и дёрнул спусковой крючок. Автомат глухо тявкнул, сверкнувшая на воздухе гильза упала в траву, закатилась под широкий лист лопуха, да так и осталась там лежать. Присевший на колено охранник с тубой ракетного модуля на плече упал на спину с дыркой во лбу. Выпавший из рук рокетбокс валялся рядом, а выпущенная им ракета крутой дугой умчалась в небо. Стив мельком глянул на дымную саблю, чуть не полоснувшую вертолёт по носу, и сосредоточился на новых противниках. Глотая пороховой дым, зажмурив один глаз, он метко выбивал охранников и полицейских, стреляя одиночными в ответ на безостановочную пальбу.
Слева неожиданно заорал сержант:
– Даймонт, Даймонт, как слышишь меня?
Рация захрипела, но слов Стивен не разобрал, их заглушило выстрелами из автомата.
– Оставайся на связи, докладывай каждый шаг, чтобы я всё видел так, будто смотрю на это собственными глазами, – надрывался Уилкис. – И грохни эту долбаную станцию управления, парни должны высадиться на планету.
Сержант включил громкую связь, зацепил зажим рации за край нагрудного кармана, схватил автомат. Оба «хорнета» заговорили дуэтом.
А в это время Даймонт взял курс на скалу, включил форсированный режим и держал обороты двигателей вблизи красной зоны. Полчаса подобного хода, и турбины можно списывать на свалку. За такие эксперименты с техникой полагалось пожизненное отстранение от полётов, но кто здесь будет следить за состоянием машин? Хорошо бы выполнить задание до того, как из подпространства вынырнет корпус десантных кораблей.
Внизу закончились цветные крыши богатых домов, потянулись крупные шары деревьев, амёбы кустарников, беспорядочно разбросанные на травянистом ковре. Вдали показалась серо-голубая полоса скал. Под одной из них прятался центр управления орбитальным фортом, где смена операторов сидела перед компьютерами, управляя нажатием клавиш могучими лазерными пушками. Установленные внутри вращающихся башен форта орудия ждали с земли сигнала, готовясь в любой момент послать смертоносный луч.
Мэтью бросил взгляд на монитор системы наведения. Тонкие зелёные линии делили тёмный фон на одинаковые квадратики, внизу экрана тянулась зеленоватая зубчатая масса. Под одним из больших пиков моргала красная точка – индикатор ненавистной станции.
Скрытый глубоко в скале пункт управления являлся настоящей крепостью, но «Хьюго» имел весомые козыри в виде пары сверхмощных ракет с термическими боеголовками, способными проплавить дыру в сорокаметровой каменной толще.
Вертолёт по-прежнему шёл к цели, до заветной скалы оставалось чуть больше трёх километров, когда Мэтью выпустил первую ракету. Длинный сноп дымного пламени вырвался из-под правого крыла, летающую машину слегка тряхнуло, рычаг управления дёрнулся в руке пилота, стоило реактивному снаряду оказаться на воле.
Удерживая лазерный луч в основании скалы, пилот «подсвечивал» ракете цель, двигаясь в прежнем направлении. Конечно, можно зависнуть на месте и оттуда наводить «гостинцы», но Мэтью привык всё делать наверняка. А ну как ракеты не дадут результата, придётся пускать в ход боеприпасы попроще, а здесь расстояние играет большую роль. Чем ближе к цели, тем меньше рассеивание и больше эффект.
– Дал первый залп, – сообщил Даймонт в рацию. – После контакта запущу второй.
– Понял, – прохрипел исцарапанный динамик и зашёлся автоматной трескотнёй.
Чуть поморщившись, пилот посмотрел на монитор, где светло-зелёная чёрточка, помаргивая, приближалась к пульсирующей точке. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем она вонзилась в центр красного пятнышка.
Посреди сильно выросшей гряды скал вспухло огромное ослепительно-яркое облако, прогремел взрыв такой силы, что даже сквозь толстые стёкла в кабину проник оглушающий грохот. Не дожидаясь, пока вспышка окончательно погаснет, Мэтью запустил вторую ракету.
Вертолёт снова тряхнуло, на этот раз сильнее из-за ощутимой потери в весе. Реактивный снаряд помчался к цели, теперь всё зависело от того, насколько точным окажется выстрел. Если ракета угодит в то же место – задание будет выполнено, а если нет – операция окажется под угрозой. С обычными боеприпасами тут долго провозишься, да и не факт, что получится.
Станция оказалась хорошо укреплённым местом. Замаскированные под скальные выступы зенитные башни выпустили пристрелочные заряды, а потом заговорили наперебой, создавая перед вертолётом плотный заслон.
Мэтью настойчиво вёл ракету к цели, удерживая лазерный луч в центре глубокой воронки от первого взрыва. Его не смущал ответный огонь, рвущиеся по сторонам снаряды. Бортовая броня дрожала от сыплющихся горохом осколков. Несколько штук чиркнули по колпаку кокпита, оставив на нём молочно-белые следы. По счастью, ни один из них не угодил в редуктор, и винты по-прежнему вращались, всё глубже увлекая «Хьюго» в самую толщу зенитной обороны.
Незадолго до попадания ракеты в скалу один из снарядов угодил прямо в воздухозаборник турбины. Машину сильно тряхнуло, заморгали тревожные лампочки, разноголосо завыли биперы. Мэт повернулся, увидел чёрный дым, тот валил клубами из-под винта и широким хвостом тянулся за вертолётом. «Хьюго» заметно потерял в управляемости, он так и норовил уйти в сторону, но Мэтью упрямо держал его на прежнем курсе.
Через несколько секунд ракета влетела в проделанное предшественницей отверстие и взорвалась внутри убежища. Адское пламя мгновенно превратило всех, кто там находился, в пар, оставив на стенах отпечатки человеческих тел.
«Хьюго» заперхал двигателями, из подбитой турбины вырвался огонь. Рыжие проблески то появлялись, то исчезали в чёрном дыму, будто любопытные белки высовывали мордочки из дупел старого дерева. Вертолёт накренился, каменистая земля с силой потянула к себе, словно всегда ревновала его к небу и окончательно решила прибрать к рукам.
– Даймонт, что происходит? Ты как? – хрипло закричала рация.
– Всё нормально, падаю, центр уничтожен. Рыча сквозь зубы, Мэтью потянул рычаг на себя. «Хьюго» чуть приподнял нос, но тут же свалился в неконтролируемое вращение. Рисуя чёрные круги, геликоптер стремительно приближался к земле. Перед глазами пилота всё закружилось, затряслось, приборная панель моргала разноцветными лампочками, пищала на разные голоса. Совершив несколько оборотов, машина задела хвостом горный склон и рухнула на отрог скалы, превратившись в огненный гриб.
– Твою мать! – сержант в сердцах сорвал с груди зашипевшую рацию, зашвырнул далеко в кусты.
– Граната! – раздался там чей-то крик, потом послышался треск. Видно, кто-то из нападавших повалился ничком, приняв безобидную штуковину за смертельный гостинец. Сержант выстрелил на звук, в кустах раздался протяжный стон, какие-то хрипы, кашель.
– Джонсон, сколько патронов осталось? – Уилкис поймал в прицел голову полицейского, нажал на спусковой крючок. Автомат отстучал короткую очередь, полицейский споткнулся и рухнул лицом в стриженую траву.
– Сменил последний магазин, сэр, – выкрикнул рядовой, сбив метким выстрелом выбежавшего из соседних кустов охранника.
– И у меня последний. Готовь гранаты, устроим фейерверк на прощание.
Сержант закусил губу, стоя на одном колене, он расстреливал врагов как мишени на полигоне. Один выстрел – одна смерть, и так до сухого щелчка.
Уилкис забросил опустевший «хорнет» за спину, разложил перед собой гранаты: две осколочных слева, по центру свето-шумовая и три дымовых справа. Если память ему не изменяет, у Стивена такой же набор. Хватит для громкого «хлопка дверью» напоследок. Как говорил его отец: «Помирать, так с музыкой», а с этим количеством гранат вполне можно устроить небольшой концерт.
– Готов? – сержант повернулся к рядовому Джонсону. Тот кивнул, сжимая в руке наступательную гранату. – Тогда начали, маэстро.
Они синхронно рванули стопорные кольца, два тёмных шара прочертили длинные дуги и упали в кусты, откуда доносилась какая-то возня. Один за другим раздались взрывы, кусты закачались, на землю упали срубленные осколками ветки, посыпалась сорванная листва. За кустами раздалась громкая ругань, вопли, кто-то закричал, насылая на головы врагов отборные проклятия.
Не успело отгреметь эхо взрывов, как ещё две гранаты взлетели в небо и спустя несколько секунд взорвались, щедро разбрасывая по сторонам осколки вместе с землёй.
Теперь пришло время свето-шумовых гранат. Сержант показал пальцем на группу подстриженных в форме оленей кустов на северо-западе. За ними раздавались крики наступавших противников, сухо трещали автоматы охранников, хлопали длинноствольные «люгеры» полицейских.
Джонсон несколько раз подбросил гранату на руке, примеряясь к весу, глянул на командира. Когда тот подал сигнал, выдернул чеку, запустил «слеповуху» и упал в траву. Через долю секунды рядом с ним повалился сержант. Оба лежали, не отрывая лица от земли, пока не прогремели взрывы.
Выскочившие из кустов охранники нарвались на яркие вспышки и полоснувший по ушам грохот. Одни на время потеряли ориентацию, другие упали, зажимая кровоточащие уши руками, несколько человек бросили автоматы и с воплями убежали назад в кусты.
В ушах сержанта и Джонсона тоже звенело от близких взрывов, пришлось пойти на такой риск, иначе гранаты могли пропасть впустую. Взорвались бы не там, где надо, и всё – нет нужного эффекта. А так почти вся группа наступавших на время выведена из строя, можно передислоцироваться.
– Отходим к забору, – громко крикнул Уилкис, плохо слыша свой голос. – Бросай все «дымовухи», попробуем прорваться.
Они запустили дымовые гранаты одну за другой. Вращающиеся в воздухе цилиндры полетели в разные стороны, оставляя за собой хвосты бурого дыма. Через несколько секунд прилегающую территорию затянуло плотной дымовой завесой.
Взяв наизготовку ножи, солдаты попятились к пролому в заборе. Пуля, конечно, быстрее ножа, но когда все патроны расстреляны и нет гранат – холодная сталь лучше, чем ничего.
В дыму раздавались крики невидимых противников, громыхали отдельные выстрелы. Завеса медленно расползалась по сторонам, как перестоявшее тесто, ещё немного – и она клубящимися щупальцами дотронулась до ботинок, поглотила ноги сначала до середины голени, а потом и до колена.
Раздвигая дым, словно воду, Уилкис и Джонсон добрались до пробоины, нырнули в дыру с неровными краями битого кирпича и оказались за пределами виллы. Завеса полезла за ними, будто какая-то призрачная субстанция попыталась проникнуть через портал из другого измерения, но набежавший ветерок разорвал её эмиссаров в клочья.
По внутренней стороне забора ударил заряд. Кто-то из охранников кинул гранату, думая, что солдаты ещё там, и она впустую растратила смертельную мощь, выбив осколками тучи пыли и кирпичной крошки.
В небе раздался ужасный грохот, бойцы подняли головы, увидели оплывающие огнём десантные корабли.
– Получилось, у него получилось! – закричал сержант, потрясая ножом. – Джонсон, у него получилось!
Он с размаху воткнул клинок в землю, сграбастал рядового в объятья, захлопал по спине, переступая ногами. Стивен, щурясь, растянул губы в улыбке и смотрел на несущиеся к земле челноки с грозно торчащими по сторонам ребристыми пушками.