1964-й

Вот уже больше года живу одна в двухкомнатной кооперативной квартире брата, сам же он по-прежнему ездит в Карачев и за неделю только ночь или две ночует здесь. Из мебели у меня: стол, раскладушка и тумбочка, на которой – проигрыватель, купленный только вчера.

Но завтра появится еще и книжный шкаф.

Что ещё нужно для счастья?

Шучу.

 

Принесла сегодня из библиотеки:

«Жизнь - в вечном походе. Она подобна путешествию в горах: взобравшись на одну вершину, обнаруживаешь перед собой крутой склон, а за ним цепь еще более высоких пиков и кажется, что нет им конца и предела. Но заветная звезда всегда впереди…» Журнала «Новый мир». Арсений Великовский. «Певец сражающейся истины».

Но в том-то и дело, что у меня нет «заветной звезды»! Я не знаю: что мне нужно от жизни?

Может, прав Николя, когда пишет: «Не кажется ли тебе, что ты оторвалась от жизни и хочешь найти себя в литературе, дебрях философии? Как же иначе понимать твои слова, что дети тебя раздражают, семья требует жертв? Если это плоды философии, то брось ее! Ведь ты умная, здоровая, красивая и кому, как не тебе, радоваться жизни? Галя, выходи замуж и будь счастлива, а я...»

А он снова будет ждать и ждать.

 

Через открытое окно слушаю утренние звуки: вот - хруст льда под ногами прохожего, вот - писк воробьев, детский крик, шум проезжающей машины... Почему так жадно ловлю эти звуки? И почему с ними так отрадно?

 

Сегодня пришла на работу и на фоне окна увидела весьма симпатичный силуэт. Оказалось: взяли нового ассистента режиссера. Зовут Димитрием.

Мое первое впечатление: неглупый, наблюдательный.

 

Была в ресторане на юбилее нашего редактора. Приятно замечать, что еще нравлюсь и очень хотелось танцевать, танцевать!

 

Димка уже напрашивался в гости, но я не пригласила. Обиделся. Сейчас избегает меня.

 

1976-й

Приехал он в наш город с женой актрисой и трехлетней дочерью потому, что им пообещали дать здесь квартиру, вернее, не ему, а его жене.

Во внешности его не было ничего яркого,- правильные черты лица, крупный нос, серые глаза, чёлка над ними, да и одевался он серо, так что я не «зацепилась» за него сразу, и моя симпатия к нему разгоралась постепенно… как тот самый костер, в который бросают хотя и смолистые, но сырые ветки.