1963-й

Ездили с Раисой в Карачев и как раз мороз был!.. А у меня теплой-то обуви нет, только туфельки! Так что сидела потом у нашей железной печки, отогревала полу отмороженные ноги и ревела от боли, но когда распили с Раей и Виктором бутылку  вина, так-то хорошо было сидеть и смотреть на огонь! 

На другой день, когда Раиса уехала, спросила маму:

- Ну, как тебе моя подруга?

На что она ответила:

- Да какая-то она двурушная… всеодно, как бутылка из зелёного стекла. Никак не рассмотришь: и что в неё налили?

И мама права. Живу с ней почти год, а понять не могу.

 

Снимали сюжет для «Новостей» в Обкоме комсомола, а Раиса потом  пошутила:

- Влюби-ка в себя Хрыськова! – и рассмеялась как всегда громко: -  Правда, он уже и так от тебя тает.

А  Хрыськов - второй секретарь Обкома, «растущий товарищ», о котором говорят, что возьмут в Москву.

- Он же карьерист! – чуть не вскрикнула я, но, заметив её удивленный взгляд, смягчила своё отторжение: - Да и некрасивый к тому ж... Ему, кстати, очень подходит фамилия: толстенький, рыжеватый, с маленькими глазками.

- А что тебе от его глазок, - хихикнула, - зато в Москве жить будешь и благами пользоваться.

Нет, не сошлись мы с ней в своих  взглядах ни на Хрыськова, ни на «блага».

И, думаю, не сойдемся.

 

2010-й

И всё же пришлось мне попользоваться «благами», - вскоре Раисе дали комнату, и она взяла меня к себе. Правда, комната эта была с общей кухней, на которой хлопотали еще две хозяйки, но мы обеды не  готовили и поэтому соседки нам почти не мешали, а если б ещё с шести утра, каждый день, какой-то мужик не гремел над нами сапогами, собираясь на работу, то жилось бы нам припеваючи.