Существуют как минимум две причины, почему голубокожих однополых инопланетян терпят на Земле, и ни одна из этих причин никаким образом не касается вклада азари в победу над Жнецами.

Во-первых, азари чертовски привлекательны.

Во-вторых, азари готовы продавать свою привлекательность по рыночной цене.

Других причин, по которым родичи Алины закрепились в высшем свете человеческого общества, не существует. О колонии на Титане люди стараются не вспоминать. О фактически захваченном у азари мощнейшем – несмотря на понесенный в битве за Землю ущерб – флоте просто забыли.

Странное дело, но и о поступке Лиары Т’Сони, угнавшей «Нормандию» куда-то внутрь галактического диска за несколько минут до разрушения сети Ретрансляторов, тоже не говорят, разве что в школьных образовательных программах или на страницах сетевых изданий – из тех, что пожелтее.

Всего на третьей планете Солнечной системе постоянно проживает около полутысячи голубокожих красавиц в возрасте от ста восьмидесяти до девятисот лет. Все, то есть почти все они числятся тем, кем и являются: представителями инопланетной расы. Каждая из них вынуждена ежегодно продлевать рабочую визу, и за каждой из них ведется постоянное наблюдение – персональный идентификатор азари не защищен законом о личной жизни, оберегающий права землян на приватность внутри своего жилища.

Алина в этом смысле исключение. И в том, что ей всего около пятидесяти, то есть по меркам азари она еще даже не вышла из детского возраста, и в том, что она каким-то невероятным образом оказалась гражданкой Земли. Выдача документов тормозилась всеми возможными и невозможными способами, но отец подключил старые связи по Альянсу – и все получилось. Возможно, свою роль сыграло и то, что двадцать пять лет назад, когда Алину официально признали совершеннолетней, Ассамблея была еще на стадии становления, и ее бюрократия еще не опутала незримой сетью все доступное человечеству пространство.

Возвращаясь же к азари… Пара упомянутых выше причин делала их желанными гостями Земли, а одну из синекожих – так и вовсе «почти своей». Правда, об этом «почти» чиновники узнавали к превеликому своему удивлению, и только так. Не было ни одного случая, когда Алину бы не просили задержаться до устранения «ошибки в оборудовании». Ну не могли коренные земляне, находясь в трезвом уме и здравой памяти, поверить показаниям прибора, который уверенно причислял синюю девушку с «щупальцами на голове» к числу граждан Земной Ассамблеи.

На этот раз все было точно так же, как десятки и сотни раз до этого. Разве что чехарда с «ошибкой» закрутилась не в полицейском участке, и даже не на ресепшене фешенебельного отеля, а у стойки регистрации аэрокосмического комплекса «Красный Дар».

Симпатичная девушка, на лицо чем-то похожая на саму Алину, так и сяк крутила паспорт азари под сканером, но показания прибора по-прежнему городили на экране какую-то чушь о восточноевразийском происхождении инопланетянки. Более того, ее родителями – вот ведь! – вообще числились люди.

– Да, я поняла, у вас небольшая проблема с оборудованием, – прервала вынужденную паузу Алина. – Поверьте, вы не первая, кто сомневается в исправности айдископа. Уверяю, он совершенно ни при чем.

– Простите? – переспросила инспектор.

– Я говорю, что все нормально с вашими железками, – Алина включила одну из самых милых своих улыбок. – Я действительно гражданка Земли. И у меня действительно человеческая семья.

– Э-э-э…

– Странно, что вы не знаете. Недавно же по всей сети Ассамблеи крутили эпизод про то, как азари получает евразийское гражданство.

Видя, что девушка открыла рот еще шире, Алина решила добить ее, произнеся с одновременно жалеющим и сочувствующим видом:

– Ах, да, извините. Это было четверть века назад, наверное, вы тогда еще были слишком молоды, чтобы смотреть общегражданскую сеть.

Паспортистке-таможеннице хорошо, если было двадцать три – это при том, что чисто внешне она казалась лет на пять-семь старше азари. Алина не без удовольствия заметила, что сотрудник таможни крепко сжала челюсти: обычная реакция «корткоживущего биологического вида», вспоминающего о своих несчастных сотне-полутора лет активной жизни.

Против тысячелетия у азари.

– Пожалуйста, подождите, пока мы проверим оборудование, – уже совершенно холодно, без тени любезности заявила девушка-инспектор.

– Конечно, я подожду, – вернула столь же замерзшую улыбку Алина. – До посадки на марсианский рейс еще целых сорок шесть минут. Я потерплю, для меня они погоды не сделают.

Паспортистка выпорхнула с рабочего места, даже забыв поставить извещающую табличку. Алина сделала это за нее: весил кусочек пластика совсем чуть-чуть, и поднять его биотическим усилием со стола – раз плюнуть. А что касается детекторов-антибиотиков… Столь незначительное возмущение метрики пространства системами безопасности остается незамеченным. Как ни старались люди, но они так и не смогли выйти в работе с темной энергией на уровень азари, у которых навыки управления полями массы передаются на уровне генетики.

Спустя четыре минуты к Алине подошли два мужчины: один совсем молодой, едва разменявший четвертый десяток – в форме служащего аэрокосмического хаба. Второй куда старше – в гражданском и с пышными усами, выдающими в человеке весьма решительный и стойкий характер. Под его неброской одеждой Алина без труда распознала пластины кинетических генераторов и два микроядра из нулевого элемента: очевидно, что каждый из них запитывал по пистолету.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы определить в «гражданском» представителя спецслужб.

– Альена Г’Рос? – спросил служащий аэропорта, поглядывая на паспорт Алины у себя в руке.

– Все верно, – кивнула девушка. – Можете называть меня Алиной. Или Аленой, если вам так удобно. Вы же русский?

Алина говорила по-английски с великолепным московским акцентом, безоговорочно узнаваемым на всей территории Евразии. К акценту она еще присоединила немного очарования и желания понравиться. Пусть и напускного, но в подобных случаях действующего не хуже настоящего.

– А? Что? – замялся служащий. – Ах, да. Я да. То есть да, я русский. То есть нет, моя мама русская, а я…

– Какое совпадение! – воскликнула девушка. – Представьте, у меня в родне тоже есть русские. Бабушку звали Алина, совсем как меня и как… Я не помню, подскажите… У великого довоенного русского поэта компаньонку звали, по-моему, именно Алина!

– Компаньонку? – удивился служитель. – Компаньонки появились после войны.

– Альена Г’Рос имеет в виду няню Алекса Пушкина, – пояснил эсбэшник, старательно пряча улыбку в усы. Алина не старалась добиться расположения подтянутого немолодого мужчины в кинетичекой защите, но этого и не требовалось. Того, видимо, позабавило мельтешение служителя аэропорта.

– Я не знаю, что такое няня, – сказала Алина. – Но думаю, что именно ее я и имела в виду. Так а в чем, собственно, у вас ко мне дело?

Обычно такие трюки не срабатывают. Или срабатывают, если предварить их достаточно долгой осадой психологических крепостей в мозгах специально подготовленных для общения с инопланетянами чиновников. Однако данный образец служилого люда, по всей видимости, заступил на службу в аэропорт совсем недавно, и специфики общения с азари еще не познал.

К сожалению, сопровождающий его офицер оказался отлично знаком со штучками, коими пользуются синекожие, чтобы по возможности упростить себе жизнь. Это и развлекало специалиста по безопасности, но вместе с тем и держало эсбэшника  на достаточной дистанции от Алины. Во всех смыслах на дистанции: мужчина стоял в полутора метрах, причем так, чтобы едва заметный ветерок от кондиционера относил в сторону флюиды, выделяемые синей кожей. Таким образом он эффективно избегал биохимического воздействия Алины, ну а против ее неразвитой биотики он в любой момент мог использовать мощнейшие кинетические барьеры.

И пару пистолетов. Война закончилась, но это не значит, что люди стали вдруг беззаботны как дети.

Алина признала за офицером его выучку, метнула уважительный взгляд пронзительно голубых глаз, и разом сбросила облик провинциальной дурочки.

– Офицеры, – сказала Алина уже серьезным тоном и без приклеенной простоватой улыбки. – Я понимаю ваше желание узнать побольше о единственной в мире азари-землянке, но поверьте, у меня нет времени на досужие разговоры. А поскольку с моим паспортом все в порядке, я прошу закончить формальности и вернуть мне документ с посадочным талоном.

– Так вы в самом деле та самая азари? – не выдержал молодой мужчина.

– Да, это я, – кивнула Алина. – Альена Г’Рос, она же Малышка Блю, она же Биби-землянка[1] к вашим… к вашему вниманию.

Алина хотела сказать «к вашим услугам», но в устах эскорт-компаньонки это звучало бы слишком многообещающе.

– Мы просто хотели удостовериться, что это действительно вы…

Дальше было уже неинтересно. Молодой человек принялся мямлить и не будь рядом старшего товарища, наверняка наплевал бы на все инструкции и просьбы самой Алины… К счастью, усатый отменно контролировал ситуацию: уже не опасаясь воздействия инопланетянки, он подошел ближе, отобрал у коллеги чужой паспорт.

– Приятно было познакомиться, госпожа Г’Рос, – офицер протянул документ. – Позволите взять у вас памятный автограф?

– Безусловно, – искренне улыбнулась Алина. – Давайте бланк.

Мужчина вынул из кармана планшет, активировал экран и передал девушке. Алина размашисто расписалась на экране и вернула устройство офицеру.

Мужчина убрал планшет.

– Спасибо. Буду внукам показывать – вы для них чуть ли не звезда.

– Вот как? – удивление Алины не было показным. – Честно, не знала. А вы откуда?

– Я из Европы, – быстро и сухо ответил офицер и тут же поспешил загладить неловкость: – Извините, нам не положено… Ну, вы понимаете.

– Да, конечно, – кивнула Алина. – Я могу получить свой посадочный талон?

– Да-да, конечно! – всплыл молодой служащий. – Но зачем талон? Формальности, право! Не извольте беспокоиться, я немедленно сообщу на таможенный и медицинский посты, вас пропустят без очереди. А я лично сопровожу вас до орбитального челнока…

– Думаю, не стоит, – Алина мило, но прохладно посмотрела на молодого мужчину. – Просто дайте мне посадочный, и я пойду.

Неизвестно, чем бы это все кончилось, но тут снова вмешался офицер безопасности, и через минуту кусочек пластика с информацией о пассажире уже был в сумочке Алины. В отличие от подавляющего большинства одноплеменников, она с охотою перенимала все земные традиции, включая столь нелепый атавизм, как отдельный носимый контейнер для хранения важных, не очень важных, и совершенно неважных личных вещей.