Но поезд до Гомеля не доходит, высадив своих пассажиров в прифронтовом маленьком городишке Жлобине. Останавливаются в корчме у Янкеля, поселившись все в одной комнате, и начинают понемногу отходить от поезда, вывешивают шубы на мороз, кипятят белье от вшей. В городе царит сыпной тиф. Зинаида плохо себя чувствует, не может даже встать с постели. У нее сильный жар, всю ночь она бредит, пугая своих спутников.

Мужчины по очереди всю ночь дежурят у постели больной, меняя мокрое полотенце на лбу. Бред ее звучит чудовищно в этой тесной комнате.

- Но почему у этой гигантской лестницы ступеньки такие высокие? Я никак не могу влезть… Пытаюсь опять… Не могу, кружится голова. Кто там наверху лестницы? Я не могу разглядеть. Теперь вижу – такая огромная белая вошь…

- Успокойся, Зина. Все будет нормально, ты поправишься, и мы уедем.

Но больная не слышит слов, продолжая бесконечно шептать:

- Какая покинутость!

От этих слов мужчины ежатся, чувствуя себя изгнанниками и обреченными особо остро. Утром ожидают извозчика, и появляются двое саней, но Зинаида еще слаба, хотя жара уже нет. Она садится в сани с Дмитрием, на вторые – Философов со Злобиным. Мороз спадает. Веет теплый ветерок этим ранним темным утром. Стараются сильнее закутаться: ветер при движении становится ледяным. Улицы городка пустынны, еще все спят, но извозчики едут с осторожностью, боясь наткнуться на красноармейцев.

Иногда они едут по бездорожью, но в основном, глухими лесными дорогами. Наконец, показывается деревня.

- Все, это конечный пункт, здесь я вас высажу, дальше уже польский фронт.

- Как? Что же мы будем делать без вас?

- Не бойтесь, как обещал – так и сделаю.

Он останавливается у одного маленького домика, заходит в него и возвращается с поляком.

- Теперь он вас переправит, он этим занимается. Слезайте. У него переночуете.