Вьюги крутили хороводы, вовлекая в свой весёлый танец неосторожных пешеходов. Ира щурилась, ещё глубже зарывалась подбородком в шарф, но продолжала идти, не сбавляя шага, время от времени повторяя, словно творящую чудеса мантру:

- Уже скоро, мой милый, скоро…

Вдруг, будто и впрямь уловив магию в тихих словах, снег справа от неё заклубился, и в следующее мгновение, неловко перебирая ногами, рядом засеменил светловолосый худенький мальчишка.

Серая футболка, серые шорты, серая кожа, серые глаза - бесцветный, в абсолютно не подходящей для подобной погоды одежде - он появился из ниоткуда и больше всего напоминал оживший кадр из немого чёрно-белого фильма.

На вид ребёнку можно было дать не больше семи лет. Бледный, почти прозрачный, он, казалась, был слеплен из зыбких вечерних теней. Контуры его тела то и дело размывались, теряя свои очертания, чтобы, спустя мгновение, вновь собраться в ровные грани.

Иногда мальчишка порывался схватить женщину за руку, но его ладонь лишь проходила насквозь, даже не задев живой плоти. И когда такое случалось, ребёнок, поджав губы, прятал руки за спину и ускорял шаг, чтобы оказаться немного впереди Ирины, будто желая, чтобы на него обратили внимание. Женщина же на это лишь слегка поднимала уголки рта и снова шептала, успокаивая не то себя, не то своего маленького спутника:

- Скоро, мой милый. Скоро...