Исходя из презумпции воплощенного в элите женского начала, античный Минотавр вовсе не был внеплановым плодом царской зоофилии, но напротив, одним из успешнейших за всю историю человечества национальных проектов. Ведь существо, обитавшее в конце Кносского лабиринта, было буквально быдлом благородным, причем в словосочетании этом оба слова являются ключевыми. Существительное констатировало формальное равенство возможностей практически для всех соискателей места под привилегированным солнцем, а также отсутствие необходимости иметь особые таланты либо навыки для получения заветного приза. В то же время благородство создания (в генетическом, а не морально-этическом значении определения) формализовало ограничения наполняемости социального лифта, ведь если скотство брать главным условием возвышения индивида над толпой себе подобных, лифт этот будет перегружен и наверх не доставит никого.

Миф о кровожадности доисторического получеловека-полумажора, вероятнее всего, выдуман лишь для устрашения обывателей: высокородной скотине не было резону пожирать людей в буквальном смысле,  что, однако, не отменяло потребности в регулярных поставках человеческого материала в распоряжение твари, для обслуживания которой рабочая сила просто необходима. Питательный процесс животного был, по всей вероятности, делом затейливым и трудоёмким, а логическое его завершение требовало участия оснащенного специальным инструментом работника. К тому же, не стоит упускать из виду благородство происхождения существа, что означало категорический запрет на обслуживание своих естественных потребностей. Случись несчастному созданию остаться наедине с собой даже при наличии пищи, оно вскоре утонуло бы в собственном дерьме, но вовсе не из-за отсутствия чистоплотности, а оттого, что высокое происхождение не позволяло убирать из-под себя. Также необходим животному потенциал интеллектуальный, а это означало, что наиумнейшие из прибывших с фекальными массами в буквальном значении этого словосочетания не контактировали, имея среди прямых обязанностей восхваление деяний скотины и управление делами царского дома. И уж полным безрассудством стало бы поедать живьём привезенных на Крит особ женского пола, по крайней мере, до того, как выпользовать их для удовлетворения ещё одной естественной потребности организма скотины. Если принять как презумпцию изложенные выше факты, то нет оснований полагать, что привезенные для принесения в жертву молодые люди были несчастнее большинства своих ровесников-соплеменников, а еще вероятнее, что какая-то часть оставшихся вне орбиты царственного внимания испытывала к избранным чувство зависти.

С точки зрения человеческой избранные, разумеется, обречены были терпеть вечные унижения – ведь в их обязанности входило не только обслуживание тела животного, но и вечное умиление всеми аспектами его бытия и восприятие в качестве божьей росы всего, от животного исходящего. Действительно, постоянное внушение себе и прочим вокруг, что испражнения твари благоухают розами, полувнятное её мычание содержит крупицы идей настолько гениальных, что не всякому дано даже осознать их глубину, а также искреннее желание прекрасной половины избранных понести от быдла могут быть восприняты как патология психики. Однако, последнее заключение может сделать лишь человек в полном смысле этого слова, к тому же человек свободный, с его прямолинейными представлениями о системе ценностных координат. Не следует забывать, что на протяжении последних тысячелетий единственной формой существования человеческих сообществ было рабство – а оно иногда в течении одного поколения способно извратить психологию целых этносов  и заставить массы мыслить, опираясь на постулаты Лобачевского.