Блудная муза
Глава 1.
Алина слушала своего посетителя и тихонько тосковала, в душе ругая свою подругу Римму: «И где она только находит таких чудиков? И всё на мою бедную голову! Хорошо ещё, что у меня от природы крыша к голове железнодорожными костылями прибита, а то бы уже съехала от этого бреда. О, вы только послушайте какие перлы!»
-У меня пропала муза! – заламывая руки, вещал посетитель. Был он весь какой-то аморфный, хотя черты лица имел приятные, даже красивые. Прямой аккуратный нос, светлые, слегка пушистые волосы, голубые глаза, мягкий овал лица, но впечатления красивого мужчины, да, по правде говоря, и вообще мужчины, не производил. Алина смотрела на него и в который раз удивлялась, как же много значит внутренняя сущность человека и как мало внешность.
- Нет, вы только посмотрите, - думала она, - и ведь молодой, лет тридцать, не больше, и высокий, метр восемьдесят, а то и выше, и красивый, а если захочется рядом с ним умереть, так только от тоски!
Посетитель был музыкантом, играл на виолончели в городском симфоническом оркестре, и звали его Крымский Дмитрий Яковлевич. Алина с легкой душой и даже радостью согласилась его принять, когда Римма сказала, что он музыкант. Сама Алина в детстве училась в музыкальной школе, ходила в самодеятельный драмтеатр, увлекалась поэзией и людей искусства и вообще таланты, боготворила. Сейчас же она испытывала эмоции человека, откусившего красивое яблоко и обнаружившего там червяка. А Крымский всё не унимался.
- Я человек особенный, - надрывно завывал он, - я весь в искусстве, у меня в голове постоянно звучит музыка, я весь погружён в неё! А сейчас я выбит из колеи, я не знаю где она, я мечусь по городу в поисках моей единственной музы, а её нет нигде! Я не знаю что думать, забросил репетиции, меня собираются увольнять из оркестра. Короче, если я не найду её и не верну, меня ждёт полный крах!
- Так, - решила Алина – пора с этим заканчивать. Маэстро пришел не по адресу, ему к психиатру надо.
- Дмитрий… э – э Яковлевич, - аккуратно начала она, - чем же я могу вам помочь?
Крымский замолк на полуслове, как подбитая на лету птица и ещё какое-то время молча моргал, с недоумением взирая на Алину, явно силясь вспомнить, кто она такая и как сюда попала. Потом, видно определившись во времени и пространстве, сказал:
- Меня уверяли, что вы можете по её фотографии определить, где она
находится.
У Алины от удивления глаза полезли на лоб.
- А у вас что, есть фотография музы?!
Крымский молча кивнул и полез в кейс. Алина за эти несколько секунд едва не сгорела от любопытства, которое, как известно не только кошку сгубило.
Фотография музы! Да за такую фишку она готова разговаривать не только с психом, но и с кровавым маньяком! Но видно, сегодня был день сплошных разочарований, вернее господин Крымский был одно большое разочарование. С фотографии на Алину смотрела и улыбалась красивая молодая брюнетка, лет двадцати пяти и вполне земного пятьдесят шестого размера.
- Наш человек, - удовлетворённо подумала Алина, которая и сама была не тоньше, только не брюнеткой, а шатенкой. «Муза» ей понравилась.
- Кто это? – спокойно спросила она у Крымского.
Крымский поднял на неё изумленные глазки и ответил тоном оскорблённой добродетели:
- Ну, разумеется, моя жена! Я же вам о ней уже битый час толкую!
Алина молча проглотила пилюлю, просто из экономии времени и чтобы не продлевать сомнительное удовольствие общения с «музыкальным гением».
Она, действительно, обладала некоторыми интересными способностями, которые обнаружила в себе случайно, исключительно благодаря моде на экстрасенсов, целителей и ясновидящих, которая возникла в девяностых годах двадцатого столетия, благодаря всеобщему развалу в стране. Алина была учителем химии и биологии, работала в двух школах и имела двоих часто болеющих детей. Её дочка, Марина, тогда училась в шестом классе. Даня был совсем маленький и из-за него она часто сидела на больничном, за что администрации и той, и другой школы вешали на неё всех собак, какие только попадались под руку. Муж Михаил работал в доблестной милиции и его дома не то, чтобы не было, а не было совсем. С того времени, как начали один за другим умирать престарелые генсеки и пошли чередой перестройки – путчи – выборы – теракты, в милиции вообще забыли, что бывают выходные и зарплату задерживали в среднем на два – три месяца, это при тогдашней-то инфляции! Ну, с теми, кто брал взятки и работал на криминал, с теми понятно, что о них говорить? Муж у Алины взяток не брал… со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он-то и стал её первым пациентом, так как без конца травмировался и болел из-за перегрузок. Результаты удивляли больше всего саму Алину. Рана на ноге от ржавого грязного гвоздя заживала на второй-третий день, зубы у мужа перестали болеть вообще, причём сильно здоровее они не стали, но не болели. Поясничный хондроз, который мужу без особого успеха лечили больше месяца в санатории, утих после трёх дней Алининых трудов. От всего от этого Алина впала в эйфорию, её охватила какая-то просто щенячья радость, и она кинулась лечить всех знакомых, стараясь осчастливить всё человечество.
Через очень недолгое время она заболела, и три недели её ломало так, что она и не чаяла подняться, но обошлось. Правда, потом какое-то время с ней ещё происходили странные и довольно неприятные вещи: примерно через час после того, как она кого-нибудь полечила, у неё поднималась температура, начиналась какая-то внутренняя дрожь, но потом эти симптомы сошли на нет, просто требовалось хорошо отдохнуть, чтобы восстановить силы. Алине очень нравилось лечить, ей казалось, что она, наконец, нашла своё призвание, тем более, что на неё обрушился просто вал страждущих. Лекарств в аптеках не было, скорая помощь приезжала, не имея даже анальгина. Алина старалась помочь всем, кому была в состоянии. Но жизнь в стране налаживалась, медицина почистила пёрышки, научилась брать за свои услуги крутые деньги, и конкуренты ей стали не нужны. Всех целителей и экстрасенсов в одночасье объявили шарлатанами, и официально было признано, что такого лечения у нас в стране нет, как в своё время и секса в Советском Союзе. Алину всё это порядком взбесило, но плетью обуха не перешибешь и она на три года, не меньше, стала «госпожой нет», категорически отказывая всем, кто к ней обращался по поводу лечения. Она даже вынуждена была пару лет ездить «челноком», для того, чтобы её не было в городе, и все свыклись с мыслью, что она сменила род деятельности.
Вал посетителей, осаждавший двери её квартиры схлынул, но оставались ещё родственники, друзья, просто хорошие знакомые, соседи, а у них тоже родственники, друзья и так далее, то есть остался небольшой круг людей, которых Алина подлечивала по мере необходимости, так что с этой стороной её жизни всё было гармонично и ко всеобщему удовольствию. Хуже было то, что одновременно с целительскими способностями у неё открылось ясновидение. У Алины вообще сложилось впечатление, что она это ясновидение просто выпросила. А опять же, всё любопытство неуёмное! Как-то она посмотрела фильм о Нострадамусе и то и дело мысленно задавалась вопросом, как это люди видят прошлое или будущее? Что это за внутреннее зрение такое? Видимо, вопросы эти запали ей в голову, как программа в компьютер и через некоторое время в её жизни стали происходить события, которые сама Алина охарактеризовала коротким, но ёмким словом: «Дурдом!».
Началось с того, что она встретила свою знакомую Галю, жившую по соседству. Та громогласно на всю улицу поведала ей о том, что встретила своего бывшего начальника, который стал директором богатого промышленного объединения, хохотала, вспоминая, какой он стал важный и надутый и вдруг Алину, словно в бок кто толкнул. Не иначе, чёрт вилами! Она, удивляясь самой себе, сказала:
- Слушай, Галя, а ведь у него нападение на квартиру будет, и жена пострадает. Ты бы предупредила его, что ли, пусть побережется.
Галя заткнулась на полуслове и посмотрела на Алину в упор своими чёрными смородинами.
- Откуда знаешь? – спросила она коротко и по-деловому.
Алина ещё не пришла в себя от изумления, поэтому просто пожала
плечами и сказала растерянно:
- Сама не знаю, откуда, знаю и всё. А жену его просто вижу связанной.
Галя опять напористо спросила:
- Как видишь?
Алина добросовестно подумала и честно ответила:
- Смутно. Просто знаю, что это его жена.
- Какая она? – не сдавалась Галина.
Алина долго думала, потом неуверенно сказала:
- Знаешь, она такая среднего роста, полноватая, размер так пятидесятый.
Галя молча кивнула и опять спросила:
- Цвет волос, какой?
- Блондинка. Платиновая, – не задумываясь, ответила Алина.
Галя категорически заявила:
- Нет, это не она! У него жена брюнетка. Как сейчас помню.
Алина скептически покосилась на растрёпанный рыжий ужас, который торчал на Галиной голове, вместо её родных волос, цвета воронова крыла. Галя перехватила её взгляд, рассмеялась и сказала:
- Ладно, завтра всё равно к нему на приём пойду, приглашал. Предупрежу на всякий случай, - и направилась к подъезду, потом остановилась на полпути, обернулась и сказала:
- Алин, а это ведь у тебя ясновидение открылось. Если ещё что-нибудь интересное увидишь, то говори, не стесняйся!
Примерно через две недели Галя ввалилась к Алине в квартиру.
- Твой, дома? – вместо приветствия спросила она.
- Смеёшься, что ли? Когда это он у меня днём дома был? А что?
- Ну, ночевать-то придёт? – не отставала Галина.
- Придёт, куда он денется? По крайней мере, обещал. Да зачем он тебе нужен, скажешь ты, наконец, или нет? – уже в нетерпении спросила Алина.
Галя шумно выдохнула воздух из легких и выдала:
- Менты замели, к следователю возили. Только что оттуда!
- Матерь божья! Дожили! За что это ты сподобилась? – изумилась Алина.
Галя зло зыркнула исподлобья:
- За что, за что, за дурость нашу бабью и доброту! У начальничка-то моего бывшего вчера квартиру вынесли. Жена сама открыла, ворона! Ей по башке дали, связали, да всё ценное из квартиры-то и унесли!
У Алины подкосились ноги, и она рухнула на детскую табуретку, благо та оказалась в нужном месте в нужное время, а то бы она села прямо на пол.
- А тебя-то за что в милицию таскали? Ты его что, предупредила насчёт нападения? – прошептала Алина, потому что и голос тоже почему-то сел.
- Предупредила, конечно! Мать Тереза нашлась, умом скорбная! – негодовала Галя. Потом напустилась на Алину:
- Чего ты тут расселась? Пошли чай пить, а то я сейчас просто лопну от
злости!
Алина вскочила, как ошпаренная и бодро понеслась на кухню заваривать чай. За ней топала Галя, и время о т времени выкрикивала:
- Вот гад! Вот иуда!
За чаем, Галя немного успокоилась и Алина начала её расспрашивать:
- Ты расскажи толком, как всё было?
- Что всё?! – ещё зло вскинулась Галина.
- Ты не злись, а расскажи внятно. Ты на приём к своему бывшему шефу ходила?
- Ходила! Лучше б мне ногу было сломать!
Алина испуганно зашипела на неё:
- Тс-с, ты что! Допросишься! Остынь немного!
Галя вняла и сказала уже спокойнее:
- Правильно, если себе, так точно накаркаю, а если бы пожелать, чтобы иуде этому по башке прилетело, так это нет! Не выпросишь!
- Ой, да оставь ты его в покое, ты дело рассказывай, - нетерпеливо перебила её Алина.
- Ай, да что дело! Вспоминать неохота! Чёрт меня дёрнул его предупреждать! Уж чего я только не наслушалась, когда сказала, что его квартиру собираются обворовать. И что я с дуба упала, и что воровать-то у него нечего!
Тут Галя картинно взмахнула руками и расхохоталась, сказав сквозь смех:
- Глядите-ка, а хлопчики ладом пошукали, да и нашли кое-чего! – и окончательно зашлась в приступе смеха, согнувшись на стуле пополам. Смеялась она так заразительно, что и Алина составила ей компанию, хотя минуту назад ей было не до веселья. Отсмеявшись и вытирая слёзы, Галя сказала:
- Ты знаешь, на какую сумму у него барахла из квартиры вынесли?
И назвала цифру, не дожидаясь Алининого ответа.
У Алины от удивления глаза полезли на лоб. Нет, она, конечно, понимала, что руководители такого уровня не бедствуют, но чтобы столько!
- Живут же люди! – только и сказала она.
- А про жену ты ему сказала? – спросила она у Гали через некоторое время.
- На выходе уже. Разозлил он меня страшно, ну и я в долгу-то не осталась! Сказала ему, что и сам он дуб, и что его контора дубовая роща. А потом сказала, чтобы о жене своей позаботился, да и ушла.
- Что значит позаботился? Путёвку ей купил в Сочи, что ли? Объяснить же толком надо было! – возмутилась Алина.
Кому объяснять, Алина? - устало проговорила Галя. - Кому объяснять? Ты бы глаза его оловянные видела! От него же самоуверенность и самодовольство, как вонь от скунса во все стороны пёрла. Жаль, я сразу не сообразила, что надо помалкивать! Всё одно не в коня корм!
- Да, чудны дела твои, господи, - загрустила Алина, - и всё-таки я не понимаю, почему тебя в милицию тягали, а не меня?
- А ты-то тут причём? – удивилась Галя.
- Здравствуйте! А кому всё это в голову-то пришло? Ты ж должна была сказать, откуда сведения.
- Ой! Я бы им ещё про тебя с твоим ясновидением не рассказывала! Они и слова-то такого не знают. Сказала, что гадаю хорошо, по картам увидела, - раздраженно ответила Галина.
Алина покачала головой, вспомнив расхожую поговорку гадалок «Карты не милиция – фамилии не говорят».
- А следователь-то тебе поверил? - с сомнением поинтересовалась Алина.
- А вот на это мне глубоко и искренне наплевать! – снова завелась Галя.
- Как же это наплевать, не скажи! Следователь-то тебя отпустил, значит, поверил, а то бы ещё неизвестно сколько раскручивал.
- Раскручивал! – передразнила Галя, - ещё скажи, раскалывал! Чувствуется жена мента! Корпоративная солидарность!
- Солидарность! Вот смех-то! Наивная ты Галя. Когда я беременная Данькой ходила, у меня мужа чуть не посадили. Год под следствием был. Думаешь, за что? Задержали пьяного хулигана, который отобрал у парнишки гитару, горящую сигарету об него тушил, чуть глаза ему не выжег. Потом постовому, когда протокол на него в опорном пункте составляли, так по физиономии въехал, что тот со всего размаха в сейф впечатался. Пока его вязали, попинали ясное дело, со злости. Там же в постовых один молодняк, кровь горячая. А хулиган-то оказался сынулей какой-то бывшей шишки из прокуратуры. Он в единый миг стал невинной жертвой милицейского произвола. Год мужиков мытарили, в итоге постовых посадили, моему - неполное служебное соответствие, хотя он в соседней комнате свидетелей допрашивал и в этой свалке не только не участвовал, он её не видел даже! Думаешь, кто-нибудь заступился? Дожидайся! И что противно, Венька Варников, постовой, которого тогда посадили, такой классный мент был! А сейчас - преступный авторитет. Дела какие-то сомнительные прокручивает. И всё после этой истории. Вот тебе и вся солидарность!
- Ну, ладно, ладно, завелась! Что за люди? Слова сказать нельзя, – заворчала Галя, - а что отпустил, так что тут удивляться? Со мной же больше двух часов беседовать здоровья ни у кого не хватит.
Алина усмехнулась, внутренне согласившись с ней. Если уж Галя заводилась, то ровно через пять минут от её крика любой собеседник чувствовал себя, как контуженный.
- Это я ещё с ним долго беседовала, мне всё у него выведать надо было, а то бы я ещё раньше ушла. Когда он мне надоел до смерти своими вопросами, я ему говорю: «Знать ничего не знаю, об ограблении на картах всё увидела, когда гадала. Хочешь, и тебе погадаю?» Тут он почему-то резко интерес к разговору потерял, пропуск подписал, и выпер меня.
Несмотря на серьёзность положения, Алина опять захихикала. Уж кто-кто, а она-то знала, насколько мужики суеверны и большинство из них до смерти боится всего непонятного.
Как ни странно, но на этом для Алины и Гали эта история закончилась. Галя ещё какое-то время булькала остывающим чайником, мол, а не «отомстить ли страшно» своему бывшему начальнику, сообщив его жене, которую она немного знала, и у которой из квартиры грабители вынесли несколько шуб, что она предупреждала её благоверного. И если бы он пошевелился или, хотя бы, предупредил жену, то она была бы настороже и, как знать, может и пронесла бы нелёгкая! Но Алина умоляла её дважды судьбу и милицию не испытывать, ибо не нами сказано, что не буди лихо, пока оно тихо.
История эта имела другие последствия. О том, что Алина может видеть прошлое и будущее, узнало в короткое время довольно много людей. Очень быстро посетители, у которых что-то пропало, довели её до состояния, очень близкого к нервному срыву и она послала их настолько далеко, насколько позволяло воспитание, категорически и навсегда. Но… Вот то-то и оно, что но… Друзья-то остались! И знакомые! А у них свои друзья и знакомые! Так что, полностью искоренить зло, не удалось. Надо отдать им должное, что они клятвенно заверили Алину, что будут посылать к ней людей, только если случай экстренный или уж если человеку хорошему помочь надо. С тех пор Алина узнала, что у них в городе живёт очень много хороших людей, особенно их много среди знакомых её подруги Риммы, а уж экстренных случаев было столько, словно Римма работала диспетчером в службе спасения 911!
Вот и сейчас Алина смотрела на Крымского и думала, к какой категории он относится. Насчет «хорошего человека» у неё почему-то возникли большие сомнения. Она решила, что это всё-таки «экстренный случай».
- Ну, экстренный, так экстренный, - мысленно заключила она и накрыла ладонью фотографию «музы». Слава богу, с ней было всё в порядке. Алина сразу увидела её в домашнем халате, по виду здоровую и счастливую.
- Я думаю, Дмитрий Яковлевич, что с вашей «музой» всё в порядке, я вижу её в домашнем халате и, на мой взгляд, она вполне благополучна, - обрадовала Алина музыканта, но он отчего-то не обрадовался, а взвился, как ужаленный.
- Но ведь её нет нигде! – закричал он.- Понимаете вы?! Ни – где! Ни дома! Ни у родителей! Ни у знакомых!
- Успокойтесь, пожалуйста, не надо так кричать. По всей видимости, у неё есть такие знакомые, о которых вы не знаете.
- Нет у неё таких знакомых! – продолжал бесноваться Крымский.
- Но ведь где-то она живёт. Я её вижу в домашнем халате, а в нём, как известно, в гости не ходят. Давайте я опишу вам интерьер комнаты, в которой я её вижу, может это наведет вас на какие-то мысли.
Крымский мрачно кивнул.
- Комната большая, нестандартная, метров тридцать. Но на элитное жильё непохоже, хотя явно, сделан евроремонт. Знаете, у меня такое ощущение, что дом старый. Очень интересный интерьер, скорее всего это спальня. Кровать стоит в центре комнаты и кровать какой-то интересной формы. Хотя…нет, ну надо же! Вы знаете, по-моему, это белый рояль! – Алина вскинула
удивлённые глаза на Крымского и поразилась происшедшей с ним перемене. Он посерел и смотрел в одну точку остекленевшим взглядом. Затем сдавленно произнёс:
- Так вот значит, где Ира нашлась! Какой же я дурак!
Ну, насчёт последней фразы Алина спорить не стала, ему виднее, а вот появление ещё какой-то Иры её насторожило.
- Какая Ира нашлась? Она что, тоже пропадала? – попыталась она выспросить Крымского, но с таким же успехом можно было беседовать со стенкой. Крымский был уже не здесь. Не замечая Алины, не попрощавшись, он, как сомнамбула, оделся и ушёл. Алина не слишком огорчилась. Через какое- то время она и сама догадалась, что Ирой звали его жену, а музой он называл её образно, подчёркивая её значение в своей жизни. Попеняв в душе своей подруге на её неугомонность, она занялась своими делами и забыла эту историю, как страшный сон.