И началось то, что называется «приходите завтра». Лёня приходил через неделю, через две и понимал, что его «отфутболивают», но он дал себе слово. А для Леонида дать самому себе слово, это всё равно, что дать его судьбе. Можно, конечно, взять назад, но тогда получится, что ты обманул судьбу. Значит, когда-нибудь судьба обманет тебя.

«Хождение по мукам» продолжалось месяца три. Наконец у противоположной стороны закончились отговорки, и молодому композитору сказали, что партитура и бОльшая часть оркестровых партий бесследно исчезли. Есть мнение, что они похищены. Лёня не отверг эту версию. Больше того, он был даже морально готов к такому развитию событий. И если уж на то пошло, есть и подозреваемый. Да, да, тот патлатый с бородой без усов. Но уязвлённое самолюбие готово было взбунтоваться. Тринадцать недель оно сдерживалось силой воли. Однако всему есть предел, и Лёня дерзко крикнул:

-- Послушайте, господин джи хуй! Если вы не можете или не хотите исполнить мою увертюру-перформанс, почему бы вам не сказать об этом прямо?..

Маэстро вздрогнул. Он не знал, что джи хуй – это по-китайски дирижёр, хотя в Поднебесной бывать приходилось. Выручила интуиция. Маэстро не стал кричать – вон отсюда! что вы себе позволяете! – а взял небольшую паузу. Затем пригласил Лёню в свой кабинет.