- Я умерла? – печально спросила Милочка.

- Нет, серебряная нить ещё цела.   

- Что за серебряная нить?

- Если просто и доходчиво - нить, соединяющая тело и душу. Ты должна вернуться назад. Твой срок ещё не пришёл.

Но Милочка отчего-то медлила.

- А что с Тимуром? - нарушила она молчание.

- Он умирает.  Хочешь увидеть?

Она ничего не успела ответить, как открылось окно в живой зелёный   мир, её мир.

Тимур неподвижно лежал на капоте, наполовину высунувшись из кабины врезавшейся в дерево машины. Видимо, он не пристегнулся ремнём, а подушки безопасности не сработали. Его голова была в крови, капот - усеян осколками стекла.

- О боже…Тимур! – зарыдала Милочка. - Он… жив? - спросила она, боясь услышать страшное известие.

- Пока жив, но ему недолго осталось. Полчаса, не больше…

- Это невозможно! Я… я не смогу без него жить, понимаете? Его нужно спасти… как-то. Помогите! Прошу, помогите!

- Но этого делать нельзя, - услышала она вкрадчивый голос. – Пришёл его срок. Парень расплатился за беспечность и многочисленные серьёзные грешки.

- Есть же какой-то выход? Есть! Должен быть! Отдай ему мою жизнь! – вдруг выпалила девушка.

- Э, не-ет. Так дело не пойдёт. Без его согласия ничего сделать не могу.    Возможно, он тоже не хочет жить без тебя.

- Умоляю! Что-то же можно сделать.

- Ещё не поздно… сделать можно всё.

- Не тяни, миленький! Я на всё согласна.

- А не пожалеешь? Цена-то очень высокая.

- Разве дороже жизни?

- Нет, конечно, – нет. Ты должна любить себя и никого не спасать. Это всё условие.

- А иначе?

- А иначе погубишь себя и своего любимого. Решайся и не бойся. Я не только подарю ему жизнь. Одарю и тебя. Увидишь!

- Уж очень лёгкое условие, - она засомневалась, почувствовав подвох.

- Разве? Ты ведь не знаешь, что ждёт в будущем. Крайний эгоизм, трусость, жестокость, мстительность - очень тяжёлые грехи.

- Выходит, я стану жестокой и эгоистичной?

- Возможно, и не станешь. Но от этого будет только больнее.

- Для меня потеря любимого человека – уже жуткая боль. Я согласна, - тихо вымолвила Милочка.

Через мгновение её подхватил и закружил чёрный вихрь. От страха и головокружения девушка потеряла сознание.

Очнулась она, чувствуя ноющую боль в груди. Мотор ещё натужно гудел. По рукам и груди текло что-то тёплое, липкое. Голова раскалывалась, не хотелось двигаться, даже открывать глаза. Издали послышались чьи-то голоса, треск ломающихся веток, а рядом - стон. Милочка мгновенно всё вспомнила:

«Тимур».

Собрав остаток сил, она закричала:

- Помогите! Кто-ни-будь! По-мо-ги-те!

- Кажется, оба дышат… живы, - услышала девушка хриплый мужской голос. Чьи – то сильные руки осторожно вытащили её  из машины и положили на траву. Мотор заглох.

Приоткрыв глаза, Милочка увидела: двое мужчин пытались очень осторожно достать Тимура из машины. Он стонал.

- Не трогайте его до приезда «Скорой». Вдруг что – то повредите, - сказала женщина, склонившаяся над пострадавшей.

- Тимур, - прошептала Милочка.

- Ничего, ничего, дорогая. «Скорая» уже в пути. Потерпи немного…

Жаркая боль охватила голову Милочки, и сознание повлекло в клочковатый серый туман. Она в нём тонула, тонула и не понимала: есть ли  выход, а вдруг он бесконечен и вечен.

Но самое ужасное было в… шёпоте. Она слышала тихие голоса обитателей серой мглы. Вот где-то совсем рядом прозвучало: «Она согласилась». Голос - женский, и в нём слышалось осуждение.  «Ха-ха-ха! Новая ведьма?» - издали донёсся насмешливый детский голосок. «Да, нет же! Это несчастное, глупое существо», - пояснил поодаль баритон. Его хозяин, казалось, испытывал жалость и сострадание. «Зря – зря – зря», - разносилось эхом. «Ну и что – ну и что - ну и что», - вторило ему.

«Обо мне шепчутся? Или о ком-то другом? Но очень неприятно. Жутко», - думала она, испытывая страх ещё и от того, что туман непроницаемой завесой отгородил от реальности. Но в нём блуждали люди – это давало надежду, что она не одинока, ей помогут. Боль в теле исчезла, девушка поднялась и побрела на голоса. Она шла то в одну, то в другую сторону, но никого не встречала. А туман всё клубился, то неожиданно разрываясь и открывая проход, то уплотняясь, будто загораживая дорогу. И голоса не умолкали: смеялись, жаловались и плакали, что-то обсуждали. Вскоре Милочке надоело блуждать, терпеть шёпот липкого тумана, и она закричала:

- Замолчите! Вы… все!

Голоса смолкли, и туман медленно стал отступать от неё в разные стороны, иногда липко цепляясь за подол платья, ноги и волосы. Но девушка упорно шла вперёд, стараясь разогнать его липнущие клочки руками. И вскоре она увидела то, что скрывалось за клубящейся пеленой.

Перед Милочкой расстилался сумеречный мир. Темнеющие небеса прикрывали  свинцово-фиолетовые тучи. Вперёд уходила широкая дорога, кое-где покрытая лужицами от недавнего дождя. Слева до самого горизонта простиралось поле из удивительных цветов. Цветы казались тонкими резными разноцветными кристаллами, затейливо собранными в соцветия. Но, несмотря на кажущуюся окаменелость, они одуряющее сладко пахли. Справа от дороги, прямо от обочины, начинался хвойный лес. Разлапистые ели и стройные сосны выглядели тоже немного подозрительно. Бахрому игл покрывал глянцевый искрящийся налёт.

«Неужели и они из кристаллов?» - поразилась она, стоя на бетонном покрытии дороги и рассматривая  удивительный,  загадочный мир.

Но не только странен был мир вокруг, странное чувство тревоги постепенно охватывало всё её существо.

«Опасность! Рядом смертельная опасность!» - будто кричал  внутренний голос. Милочка резко обернулась. На неё в упор из-за высокого куста смотрели чьи-то прищуренные глаза. Сам человек прятался в поблескивающей листве, мужчина или женщина – непонятно. А глаза – ох, уж эти глаза! - горели ненавистью, словно прожигая насквозь. Ей хотелось крикнуть:

«За что?! Что я сделала вам?»

Но в следующую секунду сработал инстинкт самосохранения: она подпрыгнула и полетела прямо к лесу. Поступок оказался разумным и своевременным, так как человек высунулся из-за куста и выставил вперёд руку, в которой блеснул странный предмет. Из него прямо в то место, где секундой ранее стояла девушка, вырвался белый пронзительный луч света, выжигая кристаллы травы в радиусе метра. Человек поднял руку и вновь навёл предмет в сторону удаляющейся фигуры. В этот раз он оказался более меток: луч скользнул рядом с летящей девушкой, чуть опалив ей левое плечо, и потерялся в тёмных облаках. От неожиданности и боли Милочка дёрнулась, оглянулась, сбившись с плавной дуги, стала падать меж деревьев, ломая ветви,  царапая лицо и руки, разрывая в клочья блузку.

Упала она очень неудачно, подвернув правую ногу. Слабо вскрикнув, здесь же зажала рот ладошкой, услышав, что  преследователь ломится сквозь кустарник, разыскивая её. Мысли разбегались в разные стороны, вновь сбегались и неслись по кругу:

«Что делать? Он преследует. Найдёт – убьёт. Где спрятаться? Где?»

Девушка слышала, что незнакомец останавливался, шумно вбирал в себя воздух, словно хищник, и шёл по направлению к ней – жертве заклания. Она поползла, стараясь сильно не тревожить ноющую ногу. Но, увы, силы были не равны - преследователь быстро приближался.

Хотелось закричать, позвать на помощь. Но кого позовёшь, попав в беду в незнакомом мире? Только дашь прочную ниточку в поиске охотнику да приблизишь миг своей кончины. Где спрятаться от человека, обладающего звериным нюхом?

Взгляд упал на высокую разлапистую ель впереди. Внутреннее чувство влекло девушку к густым ветвям этой ели. Преодолев полметра по жёстким, царапающим шишкам и колкой, остекленевшей хвое, Милочка остановилась. В голове почему-то закружились воспоминания о детских сказках.  Припомнился Киплинг, и она неожиданно для самой себя горячим шёпотом выпалила:

- Ты и я, мы - одной крови.

А рассудок, взращённый на скепсисе практического опыта, ужаснулся:

«Что я болтаю? От страха совсем с ума сошла?»

Однако один быстрый взгляд на ель успокоил – не сошла! Она из последних сил заползла под гостеприимно приподнявшийся лапник, скатилась с бугорка и затаилась в ямке за стволом. В ямке противно воняло. Здесь издохло животное – бурая шерсть с остатками сгнившей кожи была разбросана тут и там. Омерзительно, но жизнь дороже – Милочка торопливо положила несколько комочков шерсти на голову, на плечи,  затолкала за пазуху, натёрла поцарапанные руки, лицо и даже джинсы.

Злобный незнакомец появился через пару минут. То, что Милочка увидела из-под еловых ветвей, повергло в смятение и ужас.  Преследователем, охотником, гнавшим  её, словно израненное животное, оказался…Тимур! Она чуть не вскрикнула от ужаса, чуть не вскочила, не позвала  на свою погибель. Но секундой ранее в голове промелькнула догадка:

«Это не Тимур».

Парень был на целую голову выше её любимого. Под плотной курткой из кожи играли мощные бицепсы. Чёрные курчавившиеся волосы спадали на плечи. Их придерживал обруч из светлого металла с прозрачным камнем в середине. Карие глаза незнакомца были прищурены. В них читался азарт охотника. Но лицом он очень походил на Тимура - просто брат-близнец.

На мгновение показалось: она спит и видит дурной, кошмарный сон.  Милочка зажмурилась и вновь открыла глаза – сон не исчез. Охотник повернулся к ней спиной, прошёл вперёд, остановился, прислушался, втянул носом воздух. Жертва лежала, не шелохнувшись, стараясь не дышать. Он вернулся, покружил на месте, внимательно оглядывая каждый ствол, кустик,  пенёк и бугорок.

- Вот же ведьма! – сказал её враг в сердцах, сплюнул себе под ноги и грязно выругался.

Он ушёл, осторожно и мягко ступая по остекленевшей хвое.

Милочку душили рыдания. Ей до сих пор не верилось, что смогла избежать гибели. Сердце разрывала боль, мозг жёг вопрос:

«Почему Тимур… или человек, похожий на него, так сильно ненавидит меня?»

Она скинула с себя клочки шерсти и так лежала, свернувшись клубочком в своём схроне, гостеприимно предоставленном старой елью. Идти никуда не хотелось. Да и куда одинокая раненая девушка могла пойти в страшном, сумеречном мире? Слёзы беззвучно текли и текли по щекам, промывая в грязных пятнах и корочках засохшей крови светлые зигзагообразные дорожки. Не было сил, не было желаний – только отчаяние. Отчаяние поглотило её целиком и, будто подчиняясь ему, окрестности вновь стал окутывать густой туман.

«Куда я попала? Какой странный мир? -  тоскливо думала девушка. - Ничего не понимаю… В каком направлении теперь двигаться?  И надо ли куда-то идти? Здесь вокруг опасность.  Почему так несправедлива ко мне судьба? Видимо, обманул Страж…»

Отчаяние стало разрастаться в ней подобно раковой опухоли. Вскоре почувствовала: её опять потянуло куда-то вниз. Но сил для страха уже не осталось, она смирилась с участью жертвы обстоятельств, пылинки, носимой по пространствам и мирам. Вдруг девушка услышала голос. Спокойный мужской голос с саркастической ноткой:

- Это могло случиться только с тобой. Разве не понимаешь?

- Нет, - она растерялась.

- Спроси себя. Почему ты не любишь смотреться в зеркало? Только ответь себе абсолютно честно.

- Ну…- Милочка на мгновение задумалась,- иногда бывает, я не всегда быстро себя узнаю. Особенно при некотором скоплении людей перед ним.

- Да? Хм, - голос хмыкнул, кажется, ему было весело. – И такие непонятки только с зеркалами?

Она заволновалась, начиная подозревать что-то.

- Ещё с  моими фотографиями, если искать их в большой стопке среди чужих снимков.

- Вот.

- Что – «вот»?  Не понимаю. Можно пояснить?

Голос, будто не слыша её умоляющего тона,  продолжал:

- А что ты помнишь из своего детства?

- Школа. Детские лагеря отдыха. Фото-кружок. Волейбольная секция…   А в чем дело? 

От нетерпения она начала злиться: 

«Он голову  морочит?»

- А что было перед школой, помнишь?

- Детский садик… наверное. Воспоминания смутные. Но что вы хотите сказать?

- Тебе разве не странно?  Твои воспоминания начинаются с семилетнего возраста.

- Да, но…

Словно вспышка молнии озарила  разум, или открылся старинный альбом, на страницах которого запечатлены различные события раннего детства.

Она увидела себя бегающей с детьми во дворе.

Вот она лезет на крышу гаража, потом подходит к краю и смеётся, корча рожицы. Мальчик, живущий в соседнем подъезде, тоже залазит на гараж. Он хочет её поймать. Она бежит, он за ней, хватается за подол платья. Девочка разворачивается и толкает его с крыши. Они падают с гаража, она неудачно приземляется. Кроме синяков на коленках сломан палец на правой руке. Очень больно. Она ревёт и трясёт рукой, а мальчик убегает, прихрамывая.

Страница перевернулась. 

К ней подходит женщина. Образ до боли знакомый: тёмные волосы, забранные в пучок; загорелая гладкая кожа; опушенные длинными ресницами, тёмно-карие глаза; ярко красные от помады, полные губы; длинные золотые серьги в ушах.

«Мама?!»

Милочка только теперь поняла, почему во снах образ матери был именно таким, а не тем, который она видела в реальной жизни. Во сне Милочка знала, что темноволосая смуглая женщина - мама, но, проснувшись, не могла взять в толк, почему родной человек приснился в таком образе.

Мама берёт её за руку и ведёт к такси. За окнами проплывают дома, деревья, люди – это отвлекает от боли. Они выходят из машины, идут по дорожке больничного сада, заходят в здание и на лифте поднимаются на третий этаж, где принимает детский травматолог. Перед кабинетом небольшая очередь, и Милочка… Нет, не Милочка! Мама называет её Ирмой. 

«Стоп-стоп!» - Милочка хотела сконцентрироваться на данной странице, но клубок забытых воспоминаний начал стремительно раскручиваться: различные сценки из детства, обрывки фраз, близкие и родные лица.

Вот она сидит на плечах отца, а тот смешно подпрыгивает и произносит: «Иго-го», подражая лошадиному ржанию. Бабушка в сердцах называет её «Поцелуй дьявола» из-за  красного пятна в середине лба – большой родинки. Мелькает тонущий жеребёнок - его боль, отчаяние и тоскливое ржание в последний раз. И более страшная картинка: огромная чёрная собака - а может, волк? - неизвестно откуда появившаяся в доме и преградившая путь призраку, вышедшему из тела умершей бабушки к ней, испуганной пятилетней девочке.

«Нет-нет, так вообще ничего не понятно. Калейдоскоп событий и слов, не проясняющий ничего».

Девушка вновь попыталась сосредоточиться на первоначальном воспоминании – посещении травматологического отделения больницы. И ужасное событие детства предстало перед ней во всей полноте ощущений, звуков, зрительных образов, открыв нужную страницу альбома памяти, истёртую по непонятной причине.

Она, маленькая черноглазая девочка с двумя туго заплетёнными косичками, сидит на диванчике с мамой и ожидает своей очереди. Сломанный палец сильно дёргает, он распух и стал красно-фиолетовым.  Скучно  бесцельно сидеть. Она подходит к окну. Рядом двухэтажное здание. Все окна забраны железными решётками. В одном из них, на втором этаже, она видит… Страх сковывает сердечко, но отвернуться не даёт любопытство. Там женщина извивается в руках  мужчин в белых халатах.  Женщина что-то кричит. Девочка видит, как напряжено её лицо, открывается и закрывается в крике рот. Ужас увиденного мутит сознание.

Полёт вниз, темнота… и уши прорезает крик, дикий крик - её крик.

Больно, страшно. Два демона связывают руки. Сейчас – она это точно знает -  начнут колоть, и тогда всё тело будет ломить страшная боль, жаркий огонь будет разъедать мозг, руки и ноги начнёт сводить судорога, они онемеют.

- Нет! Нет! - кричит Ирма, пытаясь вырваться из огромных сильных рук мужчин.

«Что происходит?!» - минутой назад она сидела рядом с мамой, и вдруг её привязывают к кровати, и голос у неё чужой.

- Отпустите! Мама! Ма-моч-ка-а!

- Не дёргайся. Прекрати, дура! – это  твердят страшные дядьки в белых халатах.

- Ах, стерва! – один дядька с размаху бьёт её по лицу. 

Боль от удара и страх опрокидывают сознание вновь в чёрную яму. Она борется с тяжёлой, словно каменная плита, тьмой, стремится назад, к маме, хочет, чтобы ужас закончился.

«Что происходит? Что?!»

Вдруг новые ощущения и звуки: неудобно лежать, в носу что-то торчит, рядом странно попискивает. Попробовала подвигать руками и ногами. Левая рука всё ещё привязана, а ноги – нет. Хочется открыть глаза, но очень страшно. Почему-то при каждом вздохе болит грудь. Голова чешется на затылке и болезненно пульсирует от стягивающей повязки.

«Наверно, страшные дядьки в халатах избили. Но где  мама? Почему не придет и не отругает их? Не заберёт меня домой?»

Ей так одиноко, больно и хочется плакать, но нежные поглаживания руки отвлекают, вселяя надежду:

«Мама?.. Наконец-то пришла мама!»

- Мама, - тихо зовёт она, разлепляя запёкшиеся губы. Открывает глаза, но кошмарный сон не желает отпускать: рядом сидит совершенно незнакомая женщина, с нежностью смотрит в глаза и - плачет.

- Милочка! Доченька! Слава Богу! Слава Богу! – тихо шепчет она.        

От такого испытания Ирма начинает громко реветь:

- Мама-а! Где-е мама-а? Хочу-у к маме-е!

- Доченька, ты меня не узнаёшь? – шепчет женщина и целует ей ладошку.

- Сестра! Сестра! - вдруг кричит незнакомка. – Позовите врача! Доченька очнулась!

Дальнейшее Милочка прекрасно помнила, только раньше оно казалось  страшным сном или бредом во время болезни. Она плакала, просилась домой к маме, никого не узнавала. К ней приходили врачи и медсёстры. Её кололи, давали таблетки, переводили в другие палаты, и постепенно девочка начала понимать: не признает, что её зовут Людмилой, а женщина с тревожной нежностью в глазах приходится ей матерью -  из больницы не выпустят.

Будучи взрослой, и спрашивая маму о том времени, получала ответ: « Это произошло из-за несчастного случая на дороге». Врачи такое состояние называли амнезией. Однако последствия от дорожного происшествия остались: детство запомнилось только с момента пробуждения в реанимации, собственное отражение в зеркале с трудом узнавалось, как и лицо на фото. Из-за этого она  несколько лет была на учёте у психиатра, а впоследствии - у невропатолога. Но постепенно жизнь наладилась.

«Ха, наладилась! Оказывается, очнулась в чужом теле. В теле девочки, находящейся в коме. А сознание этой девочки? Оно переместилось в моё тело? Я его выпихнула? Или оно куда-то ушло? Растворилось? А моё тело? Где оно? Живо ли? Вопросы, вопросы… Где взять ответы? И у кого? Видения исчезли. Голос смолк. Внёс смуту и притих. Что мне дальше делать со всем этим… в тумане?»

- Эй! – крикнула она. - Слышите меня?

Голос не отвечал.

Она заволновалось, и туман, этот преследующий её туман стал рассеиваться. И вновь навалилась боль. Удивительно, но это радовало. Ощущение боли давало надежду – она жива.