Холод пронизывал до костей. Ветер, разносящий по округе белые хлопья первого снега, зловеще завывал, словно приведение пугающие живых своей тоскливой песней одиночества и обреченности жизни. Снег, белой пеленой укрывал землю и медленно таял, от чего образовывались грязные лужи. Небо было затянуто серыми тучами, грузно нависшими над землей и словно придавливающими к ней.
Этим холодным ноябрьским утром Грейсу казалось, что небо так близко, что можно поднять руку и дотронуться до него, прикоснуться к этой серой, лениво плывущей на юг пелене туч. Он стоял на холме, оглядывая окрестности. Вдали виднелась небольшая, но бурная речушка, между ней и Грейсом лежало поле, с которого совсем недавно жители близлежащей деревушки собрали урожай, оставив лишь выжженную летним солнцем траву и перерытую землю. За спиной Грейса черной стеной высился лес, в котором желтыми прожилками виднелись последние не опавшие листья. Порывы холодного ветра, несущего с севера зиму, развевали темные волосы Грейса и его черное пальто. Он стоял недвижно, подобно каменному изваянию – одинокая темная фигура, озирающая с холма серый мир, готовящийся к долгому сну, скованному грядущей зимой. Лицо его не выражало эмоций, но в холодном взгляде зеленых глаз читалась усталость и некая тоска, по чему-то далекому, навсегда утраченному, а возможно и никогда не обретенному.