Следующую ночь она ждала с откровенно растущим внутренним беспокойством. Долго сдерживаемое чувство искало выход. Страх, как забродивший сок. Его можно закупорить, но нельзя удержать: выстрелит.

Шаги раздались как обычно, если вообще выражение «как обычно» применимо в данном случае. Напряжение достигло предела. Ольга сама от нервозности забегала по комнате. Впрочем, ожидание, это было еще хуже. Она знала, что рискует сорваться, как Лариса, но это был бы для нее сладостный срыв. Ее сдержанность подвергалась искушению. Ну, а сейчас она прямо-таки подошла к краю.

Нет, она больше так не могла, она чувствовала, что должна дать этому какой-то выход. А иначе, действительно, пусть тихо, но сойдет с ума.

Ольга выбежала из комнаты и помчалась в ту сторону, где начиналась узкая лестница. Ее заносило на поворотах, и ночная рубашка развевалась, будто крылья птицы. Она сама могла сойти за привидение.

Ольга смело взошла ступенями на лестничную площадку перед входом в таинственную мансарду. Впрочем, это была смелость приговоренного смертника, решившегося на побег. Луч фонарика высветил нетронутую щеколду и замок, прикипевший к ней. Ольга прислушалась. За дверью стояла безупречная тишина.

Тишина возмутила ее еще больше, чем шаги, доносившиеся с потолка.

– Там кто-нибудь есть? Отзовитесь! – громко потребовала она.

Не щадя кулаков, она забарабанила в дверь.

– Отворяйте! Кто там?..

И снова никто не ответил. Зато теперь, после того, как она вслух это произнесла, Ольга поняла, что поверила, и испугалась.

С таким вот открытием вернулась она к себе.

Она прошла к туалетному столику, села и посмотрела на себя в зеркало, рассчитывая увидеть первые признаки безумия в собственных глазах.

Тут она расслышала запах духов. Ольга могла подумать, что забыла закрыть или неплотно закрыла какой-то из флакончиков, находившихся на столике. Но это был не ее запах, не ее духи. Ни один из кремов, которыми она пользовалась, тоже не имел такого запаха. Сомневаясь в самой себе, она проверила подряд все без исключения тюбики и флакончики. Нет, определенно, запах исходил не отсюда.

Тогда она встала и прошлась в другой конец комнаты. Запах не исчез и даже не ослабел. Он просто стоял в комнате, как будто только что в ней находилась некая особа, использующая эти духи. Вероятно, женщина. Но в доме, кроме Ольги, никто не пользовался женскими духами.

Она осмотрелась, стараясь останавливаться на мелочах. Нет, все предметы как будто на месте. Расстеленная кровать, забытая расческа, двойной свет, от люстры и настенного бра – все, как и было. Но вот запах… И форточка не помогла ему выветриться.

Ольга резко рванула на себя одну за другой обе створки окна. Свежий ночной воздух ворвался в помещение, вытесняя загадочный запах. Она постояла так, дыша всей грудью, пока он не растворился в ароматах летних садов. А ей все казалось, будто она чувствует его до сих пор.

 

 

Услыхав, как заурчал автомобиль, Ольга подождала немного, а затем вышла во двор и прошлась с деловым видом в летнюю кухню. Не глядя в ее сторону, Богдан крутился около машины. Когда она возвращалась, он как раз закрывал гараж, готовясь отвезти детей в школу.

– Дети только что закончили завтракать, – поздоровавшись, сказала она. – Еще буквально пять минут.

Собственно, это был только предлог, чтобы заговорить.

– Я не тороплюсь, – пожал плечами Богдан, все еще отводя глаза.

– Сегодня последний день. Конец занятий.

Следующий шаг к примирению. Ему пришлось посмотреть ей в лицо. Она заметила, что он смущен не меньше, и это придало ей уверенности.

– Я обнаружила какие-то духи, – продолжала она так, словно никогда между ними не пробегала кошка. – Я таких и не встречала раньше. С выраженным запахом лаванды.

– С лавандой? – подхватил Богдан. – Ну, тогда это покойной хозяйки. Ее любимый запах. Она отличалась оригинальностью вкусов.

Ольга ни на что другое и не рассчитывала, а все равно это ее шокировало.

– А где вы их нашли? – воспользовавшись ее молчанием, спросил он. – Хозяин не оставил ничего после ухода жены, все запер в мансарде.

Он это уже говорил. Он так сказал однажды, когда увидел на Ольге ее блузку.

– Я… нашла их в своей комнате.

– Они до сих пор там?

– Нет, нет! – поспешно ответила Ольга. – Я решила, что они принадлежали Ларисе, и выбросила.

– И правильно сделали. Они принесли бы вам несчастье.

Ольга побледнела.

– Несчастье?

– Все, к чему покойница прикасалась, хозяин возненавидел, как и память о ней.

– От детей мне приходилось иногда слышать… – осторожно напомнила Ольга. – Они говорят о ней, как о живой.

– Ну да. Мне кажется, он ее ненавидит еще больше оттого, что дети не хотят забыть.