Терех заинтригованно смотрел сквозь просветы в ветвях на старые стены фамильного особняка Бачинских. Дом стоял на пригорке, и деревья своими кронами, если смотреть с улицы, закрывали его почти полностью от любопытных глаз.

Нехотя подалась проржавевшая калитка. Теперь уже нечасто знавала она гостей. Детвора, полюблявшая играть в саду, и бомжи свободно проникали сквозь дыру в завалившейся ограде. Ее пытались латать сеткой, но заинтересованные лица очень быстро приводили все в прежний вид. Какое-то время ненавистную сетку можно было вдоволь потоптать ногами. А потом находились и другие заинтересованные, которым всегда нужно то, что не нужно другим, и от сетки оставалось одно воспоминание.

Двенадцать надщербленных ступеней круто забирали вверх от калитки до крыльца. Поросль мха настойчиво пробивала себе дорогу сквозь трещины, отвоевывая назад то, что камень в свое время отобрал у земли.

Терех попробовал расшатать дверь. Тяжелая буковая дверь, кованная железом, оказывала сопротивление, как будто хорошо понимала, что он задумал.

– Раньше делали на совесть, – оправдываясь, сказал он, и уступил место водителю с ломиком. – Ну-ка, попробуй!

Водитель неуверенно почесал себя в затылке.

– Может, все-таки лучше с полицией? Много будет шума.

– Плевать мне на полицию! – разозлился Терех. – Ломай, говорю!

Дверь оказалась крепкой, гораздо крепче, чем он думал. Дом вот-вот развалится, а ей хоть бы что. Терех пожалел, что не позаботился захватить слесаря с инструментом.

Правда, у водителя силы за двоих. Он так и заменял ему двоих: сразу и водитель, и охранник.

Дверь все же уступила и тяжело, с грохотом, рухнула вовнутрь, подняв клубы пыли. Старость, весело подумал Терех, куда тебе со мной тягаться! А он еще хотел брать слесаря.

Пыль и мрак закрывали обзор. Окна были наглухо заколочены досками.

Не дожидаясь, пока осядет пыль, Терех сделал первые шаги по двери, как по мосту. Свет падал только со спины, через зияющий отверстием дверной проем. Впереди Тереха ползла вместе с ним его тень.

Споткнувшись, пока еще глаза не привыкли, о брошенный кем-то ржавый чайник, он стал передвигаться осторожнее. И в самом деле, под ногами валялись предметы, которым тут было вовсе не место. По центру в подозрительном одиночестве возвышался дряхлый стул. И кто бы рискнул на него сесть?

В память о подлинных хозяевах сохранились лишь медные ручки на дверях и точеные перила. Остальное исчезло вместе с преемниками. Кажется, в последний раз тут был архив. Весь ненужный хлам могли забыть только они.

Широкая деревянная лестница вела на второй этаж. Терех стал подниматься. Отмечая каждый его шаг, ступени одна за другой по очереди издавали жалобный скрип. С грохотом упавшая дверь, задетый чайник, скрипучие ступени. Дом продолжал внимательно следить за его перемещениями.

Повсеместные следы погрома и запустение, впрочем, давили на психику еще лучше, чем рассказы о блуждающих призраках. Комнаты второго этажа ничем не отличались от того, что видел он внизу. Только в одной из них странным образом сберегся огромный шкаф с секретером, поблекший, потемневший, изборожденный царапинами, – но все еще целый и, как видно, прочный.

Терех перешагнул порог. Он догадался, почему шкаф не вынесли, когда сравнил его габариты с шириной двери. Шкаф попросту не проходил. Интересно, каким же образом его внесли. Не иначе, как по частям, а потом уже сбили. На века делали. Не рассчитывали на советскую власть.

Он стал открывать одну за другой секции и выдвигать ящики. Пусто, хоть шаром покати. Очередь дошла до секретера. Терех откинул полочку для письма. За ней – ниша, и опять ничего. Кроме разве что фарфоровой пепельницы с окурками. Один мусор!

Терех не побрезговал заглянуть и в пепельницу. Да, такие сигареты бомжи не курили.

Он еще раз внимательно осмотрелся. На противоположной стене, на гвоздике висел замызганный, в дырах плащ. Подарок от бомжей. Об такой и ноги-то не вытрешь. А больше тут ничего и не было.

Бесполезно! Ему не узнать, что привело сюда Ващука в день вылета. Хотя судя по количеству выкуренных сигарет, времени он провел немало.

На этаже раздались шаги. Это его водитель. Терех мог бы выглянуть, чтобы облегчить ему поиски, но не выглянул. Ничего, и так найдет.

Вместо этого он достал мобильный и связался с офисом.

– Слушаю, пан директор, –  секретарша узнала номер, появившийся на табло.

– Я сейчас на Гроховской, – сказал он. – От моего имени снимите парочку человек с трассы и направьте сюда. Нужно повесить на место дверь. Я не хочу, чтобы кто угодно разгуливал по моему дому.

Водитель отыскал его, следуя на звук голоса. Терех успел дать отбой.

– А, вот вы где! – обрадовался водитель с порога. – А я уж и в дерьмо влез, чтоб его!.. Чего здесь только нет!

Осмотрев туфли, он вытер подошву ребром о порог.

– По этому делу у нас тоже есть специалисты, – вспомнил Терех и снова набрал офис. – Наталка! И вот еще что. Пришлите-ка сюда этого дармоеда, Шайноху, пускай тут все уберет… Пристанище для бомжей и наркоманов! – раздраженно бросил он, прячя телефонную трубку.

 

 

Не успел Олесь вернуться от Радкевича, как получил новое распоряжение. Водитель был предупрежден. Кажется, он знал больше, чем Олесь. С Олесем никто не считался. Секретарша не сообщила, что за работа, спасибо и на том, что посоветовала захватить комбинезон. Впрочем, раз так, можно было догадаться.

Подобрав дорогой двух рабочих с улицы, они приехали на Гроховскую. Тереха с его автомобилем уж и след простыл. Но те двое успели получить четкие инструкции.

Старший шагнул в полумрак и поманил за собой Олеся.

– Сообразил, что нужно делать? Бери метлу в руки и принимайся за дело. Да смотри, в дерьмо не влезь!

Совет пришелся очень кстати. Полшага, и он бы уже опоздал.

Похоже, грязь накапливалась годами. Комбинезон и вправду пригодился. Он натянул его поверх униформы.

Олесю никогда не удавалось попасть вовнутрь особняка. Детьми они с братьями заглядывали во все щели, темнота и заброшенный вид создавали ореол таинственности, и впервые он получил возможность удовлетворить давнее любопытство. Только вот способ… Мечта была гораздо привлекательнее.

Глотая пыль, он бездумно орудовал метлой, пока дверной проем не стал виден, как в тумане. Тут и рабочие возмутились.

– Эй! – закричал старший. – Ты чего там вытворяешь? Пыль уже столбом стоит!

Олесь спохватился. Рабочие были правы. Что это с ним? Опять размечтался!

– Сходи-ка лучше за водой. На вот тебе ведро, – старший перевернул ведро с инструментом, высыпав содержимое на пол.

Олесь принес полное ведро воды из соседнего дома и, обмокнув метлу, сбрызнул пол. Рабочие недоверчиво поглядывали в его сторону, боясь, как бы снова не пришлось учить. Работа пошла медленней, зато пыли стало поменьше.

Как нигде, много мусора скопилось у стен, за счет осыпавшейся штукатурки. Олесь сгреб все в одну большую кучу и принялся за второй этаж. От количества дверей, которые он там насчитал, голова пошла кругом. И как они жили в стольких комнатах? Да, тому, кто у них работал, не позавидуешь. Сколько дверей, и везде медные ручки. А ведь их все нужно драить. На месте этих Бачинских он бы заменил медные ручки никелированными. Прислуга его боготворила бы!

Он представил дом обжитый, заставленный мебелью. Теперь только и сохранилось, что огромный шкаф с секретером.

На всякий случай он проверил секретер. В глубине стояла лишь фарфоровая пепельница с окурками. Олесь вывернул содержимое в ведро с мусором. Из другой секции выгреб заплесневелый хлеб; жалко, мыши не добрались. На противоположной стене висел драный плащ, подстилка для ног, оставленный разве что бомжами. Нет, вы полюбуйтесь: плащ на гвоздике – что за аккуратные бомжи! Он и его бросил в ведро.

Кажется, убрано. Можно было бы идти дальше, но…

На том месте, которое прежде закрывал плащ, он заметил тонкую прорезь. Да, это была именно прорезь, контур маленькой дверки, прикрывавшей внутристенную нишу. И надо же! Гвоздь торчал прямо над щелью. Будто нарочно. А может, не будто? Может, как раз и не случайно вовсе?

Заинтригованный, Олесь поддел дверку тем же гвоздем, который расшатал и вытащил. Действительно, за ней оказалась ниша, а внутри сейф.

Он не верил своим глазам. Какие эти Бачинские были предусмотрительные!

Олесь выбежал на лестничную площадку и позвал рабочих.

– Ну что он там мог найти? Взглянем, что ли? – неуверенно предложил старший.

Выражение его лица при виде сейфа изменилось на все сто восемьдесят градусов. Другой хлопнул себя по ляжкам.

– Кто-нибудь, скажите: я не сплю?

Старший постучал костяшками пальцев:

– Стенка не должна быть очень толстая. Попробуем сваркой.

– Нет, нет! – запротестовал Олесь. – Позвоните в офис.

Младший из рабочих прыснул со смеху. Даже рот закрыл ладонью. Старший осуждающе покачал головой.

– Эй ты, соображаешь, что говоришь? Нас тут всего трое. Никто не узнает.

Они его не поняли! Решили, будто он боится, что кто-то из них выдаст.

Олесь тут же внес полную ясность.

– Какое к этому сейфу мы имеем отношение?

Оба посмотрели на него как на пришибленного.

– Что ты несешь! – раздраженно бросил старший. – А если там золото?

– Тем более! – настаивал Олесь. – Мы же не воры!

– Так ведь оно ж ничье, – удивился младший. – Не возьмем мы, возьмет кто-нибудь другой.

Старший скрипнул зубами.

– И откуда такие честные берутся?.. Мы не воруем, если на то пошло, а берем свое! – уточнил он назидательным тоном. – Ты что же думаешь, мы его не заработали? Вкалываешь тут! А сколько нам платят?.. Тьфу! Кому ты хочешь его отдать? Тереху? Он и так на «БМВ» разъезжает. Еще на один «БМВ»? Первый он тоже купил не на свои кровные. Это мы их всех содержим, интеллигентов в белых рубашках! Сами только языком плещут с утра до вечера! Наш хлеб ели, будут есть и дальше. Зато на простой народ им наплевать!

Самостоятельно он не мог такое придумать. Явно где-то слышал. Олесь пожал плечами.

– А мне какое дело? Я-то ничего пока не заработал!

Видя, что его не уговорить, рабочий в сердцах сплюнул, только на этот раз по-настоящему.

– А, черт с тобой! – и вынул из кармана телефон. – Какой там номер?… Козел! Уголовник! Правду о тебе говорят! Чтоб я с тобой еще когда связался?..

«Началось! – загрустил Олесь. – Так они и моего отца, мою семью вспомнят».

– На! – старший сердито сунул ему трубку. – Сам и докладывай!

 

 

О находке на Гроховской Тереху сообщила секретарша. В это трудно было поверить, но именно Терех поверил сразу, как только услышал. Бросив все дела, он тут же помчался на Гроховскую.

Рабочие трудились внизу.

– Где? – отрывисто спросил он.

Старший отправился впереди, указывая дорогу. Впрочем, Тереху самому следовало догадаться. Младший, оставив работу, поплелся следом. Как такое можно пропустить?

Вслед за старшим Терех перешагнул порог. Один взгляд, и он все понял: Ващук специально завесил нишу плащом. А он, Терех, не додумался заглянуть! Хотя кто мог предположить, что там окажется сейф? А с другой стороны, в старых домах секретные сейфы – обычное дело.

Вероятно, ключ от сейфа Ващук тоже унес с собой, как и ключ от дома.

– Сварка возьмет?.. – спросил Терех. – Несите сварочный аппарат!

С этого момента он не покидал комнату, боясь доверять рабочим. Пока младший резал, старший, рискуя испортить зрение, одной только ладонью и прикрывался от яркого пламени. Терех с нетерпением подглядывал каждые полминуты.

– Ну-ка! – старший с зубилом в руках заставил напарника подвинуться.

Несколько звонких ударов – и на месте замка образовалась полукруглая дыра.

– Готово! Можно открывать!

Он отошел назад, уступая это право Тереху. Тот, волнуясь, по рассеянности потянулся к сейфу голыми руками.

– Вот, возьмите! – старший вложил ему в ладонь молоток; что было под рукой, то и вложил. – Руками не беритесь. Рано еще.

Терех подцепил рогаткой оплавившийся край и потянул дверку на себя. Та легко, бесшумно открылась. На дне сейфа белел почтовый конверт. Терех просунул руку.

Рабочие торчали у него за спиной и тоже нетерпеливо старались заглянуть через его плечо. Увидев всего лишь конверт, да еще с современной эмблемой, оба облегченно вздохнули. Старший даже повеселел.

– Ну что, убедился? – локтем толкнул он напарника.

На конверте размашистым почерком было написано имя адресата. Но прочесть его успел один лишь Терех, вынувший письмо из сейфа. А прочтя, тут же опустил конверт, пока другие не разглядели.

– Ну все, – сказал он. – Пора браться за работу. Идите, заканчивайте.

 

 

Рабочие вернулись к работе. Олесь ушел подметать пол в соседнюю комнату.

Оставшись в одиночестве, Терех задумался всерьез. Письмо было адресовано Олесю Шайнохе. Это его имя стояло на конверте. Терех мог всего ожидать, но при чем здесь Шайноха? Или…

Он лихорадочно вскрыл конверт. Внутри оказалась старая свадебная фотография и сложенное вчетверо письмо на двух страницах; он узнал почерк Ващука. На снимке были сам Ващук и Галина, оба молодые, красивые. Терех перевернул снимок, с обратной стороны стояла надпись, сделанная рукой Галины: «Моему сыну, которого я люблю больше всего на свете».

Спрятав снимок себе в карман, он стал читать письмо, обращенное к Шайнохе. Шайнохе?.. О нет! У него задрожали руки, мешая дочитать письмо до конца. Правда в своей убийственной реальности открывалась его глазам строка за строкой. Невероятно! И кто бы подумал, что Олесь – единственный сын Ващука, рожденный от его брака с Галиной?.. Постойте, постойте!

Тереха вдруг кинуло в жар. Выходит, Олесь не только сын Ващука и его прямой наследник, настоящий полноправный хозяин фирмы. Его мать… Боже милосердный! Внук Марьяна Бачинского!

Вот она, разгадка тайны. Теперь понятно, зачем Ващуку понадобился дом Бачинских. И почему именно здесь он оставил письмо для своего сына. Этот дом Ващук купил для него.

Терех торопливо достал зажигалку. Щелкнул пару раз – бесполезно. Надо было заправить!

Не выпуская раскрытое письмо из рук, он выглянул в коридор. Из соседней комнаты все еще доносилось шарудение. Он позвал Олеся. Отложив метлу, тот вошел и в ожидании застыл на пороге. Терех смерил его взглядом с головы до ног. Странное это было чувство. Вот этот молодой человек в комбинезоне компании, который надевали на себя сотни рабочих, мог бы вышвырнуть его, Тереха, на улицу в два счета, попади письмо в руки к нему, а не к Тереху.

Похож ли он на Ващука? Да, сходство определенно есть. Сейчас уже Терех это видел. Просто раньше ему не приходило в голову сравнивать. Вот только Ващук был плотного сложения, а этот худощавый. Пока. Наверное, с возрастом растолстеет. Красавчик!

Может, сказать ему правду?.. Ну, не сейчас, конечно. Чуть позже! После смерти его деда, когда уже ничего поправить будет нельзя. Тереху оно доставит неизъяснимое наслаждение.

– Ты не куришь?.. – поинтересовался он. – Ну тогда сбегай к ним за спичками!

Спустя минуту Олесь вернулся с зажигалкой. Проворный малый!

– Подойдет?

– Еще бы! – улыбаясь, ответил Терех.

Он подставил письмо. Олесь смотрел непонимающе.

– Ну чего ждешь?

– Ах да! – сконфузился тот. – Сейчас! Извините!

Олесь беспечно щелкнул зажигалкой. Вырвавшийся тонкий язычок пламени лизнул уголок письма и пополз по нему вверх, быстро набирая размах.

– Вот и все, – подитожил Терех, вместе с ним наблюдая, как письмо Ващука догорает в пепельнице.

А все-таки жаль, что нельзя сказать прямо сейчас.

– Я вам больше не нужен? – спросил Олесь. Неубранными оставались еще три комнаты.

– Нет! – бросил Терех. – Можешь идти работать… И убери вот это, – небрежно кивнул он, показывая на шевелящийся пепел.

Захватив пепельницу, Олесь дошел с ней до самого порога.

– Шайноха! – вдруг вспомнил Терех. – Постой-ка! Это ты обнаружил сейф?

Олесь развернулся и пожал плечами. Тереха впервые переполнило чувство благодарности.

– Молодец! – похвалил он. – Я тобой очень доволен. Ты заслуживаешь на поощрение.

Он поманил Олеся пальцем, достал из бумажника купюру в двадцать гривен.

– Вот тебе за это… Бери, бери! Честно заслужил, – видя его нерешительность, сунул деньги ему в нагрудный карман. – Продолжай стараться и дальше.

Тот смущенно заглянул к себе в карман вслед за Терехом, поблагодарил и пошел заканчивать уборку.