Проснулся я к полудню. Голова гудела, словно внутри неё осы улей себе построили. Гадкое ощущение кислятины стояло во рту – привкус блевотины. А как гадко было на душе. Тот факт, что я напился как свинья, действовал условно терапевтически. Терапевтическим эффектом было моё обещание самому себе больше не пить, а так как я это обещание всё равно нарушу, вносит тот самый условный характер.
Мятая, мокрая от пота простыня подо мной наводила на мысли, что эту ночь я, возможно, провёл не один. Подозрения мои превратились в уверенность, когда на полу, помимо моих разбросанных и нуждающихся в стирке шмоток, я увидел женский лифчик, краешек которого торчал из-под брошенной подушки. После этого маленького открытия я, не вставая с постели, начал поиск и других, более существенных улик.
Вскоре мой ещё затуманенный сонливостью взгляд упал на журнальный столик. На столике лежала распечатанная упаковка презервативов, там же и обёртка от двух из них.