Утро было пасмурным, за окном шёл дождь, его большие капли падали на стекло, и тяжело скатывались вниз, по пути соединяясь друг с другом, превращаясь в целые струи, которые стремительно катились к жестяному подоконнику, ползали по нему, набирали мощь, и вдруг, водопадом, срывались вниз, падая в неизвестность.
Неизвестность, конечно, эта была для капель, но не для наблюдателя, коим был некий Бурин Николай Николаевич, бессменный обитатель палаты номер одиннадцать. Он-то видел, куда этот беспрерывный водяной поток падает. А падал он на серое полотно асфальта, мокрое и грязное, от недели, почти, беспрерывных дождей, вид которого ещё больше удручали редкие, грязно-жёлтые пятна листьев, опавших с неподалёку стоявшего дуба.
«И почему, это самое ужасное время года, ТАК воспето столькими поэтами?» - в который раз возмутился, в своих мыслях Бурин. Вообще, «многими поэтами», это значило, только одного поэта, которого знал Бурин – Пушкина.
- Эй, Бубен, - раздался хриплый басовый голос, где-то справа, - о чём задумался? Это был новый сосед по палате - Махо, ну вернее новым он был только для этой палаты, а в жёлтом доме он находился очень долго, гораздо дольше, чем сам Бурин, который, надо сказать, прибывал здесь не мало.