Режиссёр Рюмин слыл новатором и за это его не любили. Неприятно, когда кто-то рядом с тобой придумывает всякую ерунду, иногда потрясающе тупую, и при этом нравится публике, критикам, организаторам фестивалей и прочей сволочи. Однако администрация театра, в котором служил Рюмин, его ценила, несмотря на то, что недолюбливала. Каждый раз, принимая очередную его новаторскую идею, руководители радовались очередному информационному взрыву, который непременно случался после реализации идеи, и втайне надеялись, что когда-нибудь, этот Рюмин, придумав какую-нибудь очередную ерунду, с треском провалится, дав таким образом людям возможность реализовать свою давнюю мечту - вытереть о Рюмина ноги.
Очередная идея не заставила себя ждать. На специально собранном совещании Рюмин излагал свою новую концепцию.
- Ведь это же невозможно больше терпеть, - излагал Рюмин. – Ведь весь спектакль рушится! Мы месяцами работаем над спектаклем, актёры проделывают сложнейшую работу над ролью, художники, музыканты, костюмеры, гримёры…. Да что я вам рассказываю, будто вы не знаете. И всё это для того, чтобы погрузить зрителя в атмосферу! Чтобы он испытал целую гамму чувств, чтобы он…. – Рюмин поискал слова для передачи собственной мысли, не нашел и двинулся дальше. – А вместо этого в середине монолога какой-то придурок поднимает трубку и на ползала отвечает: будет, он, подлец, к ужину или нет.