Фантастика ХХI века. Литература альтернативной реальности.

Валерий ШАЛДИН

Самогон С2Н5ОН

 

Книга первая. Алхимия апокалипсиса.

 

 

«Иногда человеку надо просто взять и набухаться! Это дело, конечно, ничего не решит, но набухаться надо!» (Народная мудрость исчезнувшей цивилизации)

 

 

 

Глава первая.

 

- Голову надо обязательно отделить от тела, ага, - дед внимательно посмотрел на внука и для закрепления этой сентенции даже поднял палец к потолку. - Уразумел ли отрок непутёвый премудрость сию?

Савелий, родной внук Фёдора Корнеевича Потапова вздохнул и кивнул, всем своим видом показывая, что уразумел. Куда ж ему деться?

- То-то же, - продолжил дед. - Если уразумел, то вникай дальше. Внутрь потребляться дóлжно только чистое тело. Естественно, без брыдлых хвостов. Хвосты мерзкие также как и голову надо удалить. Они есть яд и непотребство. Хорошим людям их потреблять никак нельзя.

Если бы кто-то со стороны вдруг услышал этот разговор, то, наверное, удивился бы знатно: что это за людоедские разговорчики. Какие такие головы учит отделять дед своего родного внука? И что за тело, причём чистое, можно потреблять внутрь? Дело в том, что Савелий находился на практическом занятии по самогоноварению, где в роли профессора выступал его родной дед. А «голова», «тело» и «хвосты» - это специфические термины самогонщиков. Голова и хвосты - это вредные примеси в «безвредном» напитке, именуемом самогон. Но такие термины могли разве что озадачить горожанина, да и то не каждого, местные же прекрасно знали и прекрасно разбирались в данном предмете. Причём у всех селян имелось своё единственно верное мнение по этому поводу и, конечно, куча фамильных секретов по технологии приготовления этого замечательного напитка. Но дед Савелия считался в их среде настоящим профессором, а то и академиком. Поэтому, по мнению селян, внуку Корнеевича жутко свезло, что его, неразумного, учит такой мудрейший человек, великий знаток данного промысла. Залетел же Савелий сюда к деду, на хутор Потаповский, в неполных четырнадцать лет по своей молодецкой удали. Его папка и мамка решили, что это лето он должен провести у деда на хуторе в качестве наказания за нерадивость в учёбе. Дескать, удовлетворительные оценки, полученные по итогам учёбы в средней школе за год, это не есть хорошо, так как их сын является, по сути, дурнем. Такой вывод, конечно, полнейшая напраслина: вот зачем родители делают из мааааленькой мухи огромного мамонта, способного прокормить своим мясом целое племя.

По мнению родителей, дед всю дурь за три месяца каникул выбьет из их непутёвого сыночка начисто: рука у деда тяжёлая и она у него не дрогнет проводить воспитательный процесс. Дед ещё тот Макаренко в воспитании излишне резвых подростков. Вот деду и пришлось учить отрока, балбеса и жертву телевизионного образования уму-разуму так, как старик считал нужным. Начал Фёдор Корнеевич перевоспитание с хозяйственных дел по усадьбе, причём внучок трудился в качестве бесплатной и бесправной рабочей силы. Гóлоса он не имел никакого: даже хозяйский кот Федул считал голос внука хозяина чисто совещательным. Работал Савелий чисто «за поесть». Правда, кормил дед внука и блохастого Федула отменно. Ещё внучок обязан был внимать деду, когда тот учил отрока всяким жизненным премудростям. Здесь Сева узнал много интересного в плане приготовления пищи насущной из чего угодно. Но то пища. А вот теперь дед перешёл к напиткам и к таинству их изготовления, причём совмещал теорию с лабораторными занятиями. Начал учить внука с самого популярного в здешних местах напитка - с самогона.

Это по прошедшие тридцати лет, в 2010 году, Савелий позволил себе иметь своё мнение на некоторые вопросы. А сейчас в 1980 году, когда он почти намотал всего 14 оборотов вокруг Солнца, то сидел, раскрыв варежку, и очень внимательно слушал деда, ибо не будешь слушать и правильно дело делать, последуют наказания в виде самой непрестижной для молодого человека работы. У деда не забалуешь.

Дед рассказывал о самогоне с самой, что ни на есть научной точки зрения. Итак, что есть самогон. Понятно, что это горячительный напиток, а для некоторых товарищей он как нектар и жизненный ориентир. Самогон сиречь, это раствор, ага, состоящий из воды, этилового спирта и всякой химической дряни: лютой, совсем плохой, плохой, и не очень плохой, терпимой. Всякая химия сидит в голове и хвостах самогонки. Там её очень много. Ну, кто бы сомневался, что в голове сидит дрянь. Голова и хвосты, поэтому, отрезаются нещадно, чтобы сохранить тело в чистоте. Но, не тут-то было. Дрянь, на то она и дрянь, что везде сволочь пролезет. Вот и в теле самогона наблюдается какая-то часть брыдлой дряни. Сам процесс добывания «чистого» тела самогона называется дистилляция. Это, когда берём брагу и нагреваем её в специальном аппарате. Брага испаряется. Вот в этих парах и содержится много самогона. Но надо отделять голову и хвосты.

- Деда, а что, учёные не придумали, как делать чистый этиловый спирт, без всякой дряни? - задал Савелий деду дурацкий вопрос.

Старик, как будто ждал этого вопроса.

- Конечно, придумали, на свою голову, - наставительно сказал он. - Это называется ректификация. Тобишь выделение из раствора чистого этилового спирта, который теоретически должен иметь 96 градусов. Больший градус при обычном атмосферном давлении не получить. Этот спирт разбавляют водой и получают ГОСТовскую водку, которую продают в магазинах.

- Ага, значит водка из чистого спирта, продукт полезный, - сделал вывод Савелий. - Зачем же мы тогда гоним вредный самогон?

- А вот и нет, - сообщил дед. - Полезного ни в водке, ни в самогонке нет. Толку, что водка это ректификат. Как был в ней этиловый спирт, так и остался. От водки два больших вреда: во-первых, это самый стойкий наркотик, во-вторых, кровь от спирта слипается в комки. Это плохо для артерий и вен, а для мелких капилляров так вообще погибель. Склеиваются клетки крови из-за того, что спирт снимает с поверхности клетки отрицательный заряд и вместо того чтобы отталкиваться друг от друга, клетки начинают слипаться, образуя тромбы. А как наркотик спирт сидит в крови до 15 дней, а в мозгах, так целый месяц. Уразумел, отрок? Но народу это нравится. Не все хотят быть умными. Дураками жить лучше: меньше знаешь – крепче спишь. Наркотой не все решаются баловаться, ибо смертельно опасно, а вот водочкой разговеться - это у нас, пожалуйста, за милую душу. Многие ею расслабляются, зачастую не в меру, которой не знают, а до свинячьего удовольствия. А за удовольствие надо платить, причём своим собственным здоровьем. В общем-то, жизнь штука простая: природа попыталась создать людей совершенными, но народ упорно делает из себя дерьмо; люди постоянно гадят друг другу и сами себе, а прощения почему-то просят у Бога.

Самогонка наша - это не ректификат, а дистиллят. Да, в ней много нехороших веществ, но многие люди именно из-за примесей и уважают самогонку. Возьми шотландский виски. Тот же самогон, только с торфом. Французский коньяк - самогон, который несколько лет простоит в дубовой бочке. Или джин. Это можжевеловая настойка. А абсент - это настойка на полыни. Американцы хлещут свой бурбон: это кукурузный самогон. Кое-где в мире самогонный аппарат стал центром градообразования. А мы с тобой гоним свой фамильный самогон, у нас свои секреты. Вот потому знающий народ и берёт у меня самогон, а не идёт в магазин за казёнкой. То есть мы с тобой сейчас конкуренты государственным устоям. Вот так! Из-за этого приходится прятаться, и гнать самогон в погребах. Ибо мы отрываем прибыль у государства. Можно сказать, лезем в карман государству, ага. И чтоб нас, честных самогонщиков, не замели в тюрьму, мы продаём своё изделие только проверенным людям, которые не сдадут наше подпольное предприятие властям. Уразумел. Первым попавшимся алкашам я ни в жизнь свой продукт не продам, да и вторым тоже. Кроме того, есть у меня свои секреты. Но, то потом….

Если есть секреты, то молодой человек, естественно, заинтересовался. Молодых людей завсегда тайны притягивают, как магнит хладное железо.

Сколько времени Савелий провёл у деда, но он никогда не видел, чтобы тот кому-то продавал свой самогон или употреблял его. Даже от внука дед скрывал, как он реализует свой продукт и где его хранит. Шифровался дед по полной программе, как на войне. Настоящий Штирлиц в логове врага.

Деда, конечно, все звали не Штирлиц, а Фёдор Корнеевич Потапов. Потаповы мы – так дед всем представлялся. Внука дед звал по полному имени - Савелий, а когда начинал сердиться, то величал его Савелием Петровичем. Это он так тонко намекал, что внук балбес и древолом, как и его папка, который Пётр Фёдорович. Нет бы Петру Фёдоровичу остаться на хуторе; самогон бы варил, хозяйство поддерживал, так нет, он же у нас грамотный, институты позаканчивал, городской теперь. Вот внук, этот да, этот балбес уже полный. Наверное, в папку пошёл. Вот поэтому Савелию Петровичу и надо хуторскую жизнь осваивать, так как на большее он не потянет, потому как мозгов шиш, да ни хрена. Весь в папку. Дед ворчал, но учил. И была его учёба не только теоретическая, но и практическая, когда на своей шкуре постигаешь все нюансы деревенской жизни. А крутиться по хозяйству приходилось круглые сутки, просто так валандаться на хуторе некогда. В станицах и в хуторах катастрофически не хватало рабочих рук. Молодёжи практически не имелось по причине её хитрожопости. Молодёжь норовила сбежать в города или, на худой конец, в большие станицы. Трудиться на хуторе приходилось круглые сутки даже древним старикам и старушкам. Почему круглые сутки народ вкалывал? Хороший вопрос. Во-первых, у многих ещё оставалась всякая скотинка, а она требовала, чтобы о ней заботились. А это значит, что надо очень рано вставать, готовить корм. А у кого оставалась ещё коровёнка, так её, оказывается, надо доить периодически, а это всё время и особая, непривычная городскому жителю технология. Хорошо хоть у деда коровы не было. Корова - это тот ещё геморрой с хвостом, а не животное. Вы корову видели? Эта животина с двумя рогами и четырьмя ногами по углам. С коровой жизнь Савелия вообще бы превратилась в ад на земле. Но, зато, у деда в хозяйстве проживало восемь баранов и овец, которых надо каждый день рано утром выпроваживать в общественное стадо, а вечером встречать их и определять в загончик для этой лохматой скотинки. Пастухами становились все жители хутора по очереди. Неделю один двор, другую неделю - другой. И так по кругу. Через неделю такой жизни на хуторе Савелий стал узнавать своих баранов в лицо. Оказывается, они все разные. Это китайцы все на одно лицо, а бараны разные.

Утром долго не поспишь из-за скотины и бессовестных крикливых петухов, а ещё дед с внуком этой ночью гнали самогон. Почему не днём? А таковы правила игры. Власть в лице участкового милиционера не приветствовала такую сомнительную деятельность, но делала вид, что не замечает когда гонят не много, по-божески. Главное не наглеть: не гнать белым днём, когда запах сивухи разносится над всем хутором; не гнать плохой самогон, чтобы не потравить односельчан; не гнать исключительно на продажу, когда самогонщик бросает все дела по хозяйству, а занимается только прибыльным бизнесом; и не спиваться самому. Здесь с этим строго. Пьянчуг откровенно не уважают. Такого сдадут властям за милую душу. Пей, кто мешает, только облик не теряй. Вот поэтому хуторяне и гнали самогон исключительно ночью, шифровались. Тогда запах сивухи положено не замечать, вроде как все мирно спят. Вот и Потаповы, как только поделали все насущные дела по хозяйству, часов в десять вечера приступали к таинству самогоноварения. Варили в отдельно стоящей летней кухне. Ворота в усадьбу запирали, чтобы посторонний не вошёл. Местные уже знали, если ворота на запоре, значит, люди занимаются чем-то несколько предосудительным, поэтому все с пониманием относились к тому, что соседа вечером не увидишь, занят человек креативным делом. Дурных односельчан, которые не понимают таких толстых намёков и барабанят в ворота не находилось. Все понимали, что работа эта творческая, требует постоянного внимания к процессу. Так же все понимали, что через некоторое время творческая личность сама принесёт к ним во двор на дегустацию свой продукт, и будет стоять и с замиранием сердца ждать вердикт опытного дегустатора. Вот здесь врать не следовало, здесь дегустатор должен говорить чистую правду: понравился ему новый продукт или нет. Надо подробно сделать акцент на послевкусии, описать свои ощущения, отметить букет, присутствующий в напитке. Вот поэтому во всех дворах и изощрялись с новыми рецептами приготовления напитка. Свои секреты приготовления берегли пуще государственной или военной тайны. Савелий с гордостью мог сказать, что дедов напиток считался самым лучшим на хуторе. Да что там, на хуторе, даже в станице Кумылженской его ценили знатоки этого дела. Поговаривали, что в самом Волгограде и даже в городе Новочеркасске жили ценители и почитатели этого замечательного напитка. Хоть Новочеркасск и относился к другой области, к Ростовской, но от этого он не переставал оставаться сакральной столицей Всевеликого Войска Донского, хотя и пользовался у населения страны дурной славой с 1962 года. А тамошние казаки традиции чтут, и дедов самогон жутко уважают, многие до поросячьего визга. Парадокс: у самогонки сисек нет, а она всем мужикам нравится.

Как стемнело, ворота закрыли на засов и приступили, благословясь, к процессу зельеварения. Процесс проходил в летней кухне, стоявшей за домом. Любопытные хуторяне и так не смогли бы заглянуть к Потаповым в окна, полюбопытствовать, а что они собственно гонят. Но дед всё равно на окна навесил светомаскировку из плотной чёрной ткани. Аппарат, или как его ещё называл дед - куб, собирался из отдельных частей. У деда сборка куба получалась очень ловко. Старый дед, но ловкий. Здесь тоже присутствовали свои тонкости: от аппарата зависело качество продукта. У мастера зельеварения имелся великолепный аппарат: не из какой-нибудь тонкостенной нержавейки, а из толстостенной меди. Со стороны этот аппарат напоминал синхрофазотрон, так много на нём присобачено всяких прибамбасов. Космические технологии отдыхают в сторонке. Теоретически самогон можно гнать хоть с применением чайника, но практически лучше работать на самых совершенных аппаратах. Всё дело в качестве. В качестве самого перегонного куба и исходных материалов. Когда дед полностью собрал свой монструозный агрегат, то кухня стала походить на химическую лабораторию, а хуторские алхимики на операторов супернавороченной химической установки. Дед предусмотрел всё: и вентиляцию в помещении, и освещение, в том числе и резервное освещение в виде керосиновой лампы. У него во время эксперимента под рукой находился лабораторный журнал, приличных размеров: всё по науке. На «операторах» накинуты белые медицинские халаты, на головах белые шапочки. Да-да, белые халаты и полностью стерильное помещение. Дед помешался на чистоте. Работали Потаповы в матерчатых перчатках. Хорошо хоть не в противогазах, но зато в защитных очках. Отметив в журнале время начала процесса, дед развёл огонь в печи. Процесс пошёл, как говорил один большой начальник. Вот тут, как оказалось, надо внимательно следить за температурой и за тем, чтобы смесь не выплёскивалась. «Зелёный змий», принявший бесцветный вид, тонкой струйкой пополз в ёмкость через змеевик охлаждения. Воочию можно наблюдать, как он стремится выбраться в виде жидкости из горячей браги.

Конечно, с первого раза, да и со второго тоже, Савелий не уловил все тонкости зельеварения. Многовариантный это процесс. Наверное, в этой области искусства есть, где разгуляться творческой личности. Но, одно Сева точно уразумел, что голову надо «рубить» не жмотясь, ибо в ней много нехороших веществ.

- Деда, а что ты с головами делаешь? - поинтересовался любопытный внук.

- Антисептик изготовляю, - буркнул дед. - Смотри, если на ёмкости увидишь букву…хм… «Г», то это фракция идёт только на антисептик, но никак не для употребления внутрь.

Ага, сообразил Савелий, когда смотрел, как дед все поверхности протирает чем-то вонючим. Хорошо хоть, что это амбрэ быстро улетучивается. Вот оно что, Петрович. Свихнулся наш дедушка на чистоте, как есть свихнулся. Старенький он уже…и периодически заговаривается. Начинает нести непонятные вещи: приходится слушать и делать вид, что понимаешь.

- Ты Савелий больше думай, - говорил дед. – Думай, какие цели желаешь достигнуть в жизни. Думай, как добиться успеха. Намечай планы, собирай информацию. Но, главное практика и получение навыков, так что заканчивай тратить время на планирование, ведь, всё равно исходных данных в полной мере не соберёшь. Подумай, что ты готов сделать сейчас и сделай это незамедлительно. Так больше толка получится.

Дед, как заправский профессор, заносил в журнал время стадий процесса и температуру каждой стадии. Также в журнал заносился состав браги и различные секретные присадки, ага. Вот только один момент дед в журнал не заносил. Говорил, что это особый фамильный секрет и журналу его доверять нельзя. Хотя, о секретных присадках также никому говорить нельзя, поэтому у деда они шли под номерами. Естественно, Сева сгорал от жуткого любопытства, что это за секрет. И скоро он этот особый секрет узнал…

В конце процесса экспериментальной перегонки по новейшему рецепту, а сегодня у алхимиков получилось три литра «тела», дед с заговорщицким видом достал секретный (кто бы сомневался) деревянный сундучок. Свежий самогон получился немного мутный, но профессора самогоноварения это обстоятельство ничуть не смутило.

- Чтоб он стал чистым как слеза, надо делать несколько перегонов, - проинформировал профессор своего ассистента. - А сейчас смотри наш фамильный секрет, - дед даже голос понизил.

Старик в торжественной обстановке открыл крышку сундучка. Там на дне лежала какая-то вещь, завёрнутая в бархатную тряпицу. Когда он развернул тряпицу, то ассистент, нетерпеливо приблизивший свой нос к тряпке, увидел странную ложку. Ложка почему-то сделана, чуть ли не в два раза больше обычных столовых ложек и вся какая-то узкая. Да и весила она раза в три больше обычной столовой ложки. Для нормального человека она явно великовата. Как ею есть пищу непонятно. Странная вещь, какого-то нечеловеческого вида. Людям, мля, такой ложкой есть совершенно неудобно.

- Серебро! - сообщил дед. – Практически чистое. Видишь, выбита проба с числом 84. В имперской пробирной палате мой дед эту пробу выбил.

- Это что означает? – с интересом поинтересовался внук.

- Это серебро 84 пробы имперской России. Золотниковая система пробирования. Это мера веса такая – золотник. Он равен одной девяносто шестой части фунта. Поэтому этот предмет содержит 84 части серебра и 12 частей меди. 84 плюс 12 есть 96. Уразумел?

Парень пожал плечами. Как выглядит серебро, он не знал. Теперь узнал. В его доме у родителей все ложки изготовлены или из нейзильбера или из мельхиора, или из обыкновенной нержавеющей стали. Мамка говорила, что их ложки внешне походят на серебро, особенно те, что из нейзильбера. Но, нет. Настоящее серебро, судя по тому предмету, что держал в руке дед, имело всё-таки более благородный оттенок, чем цвет нейзильбера.

- Смотри Савелий, что теперь надо сделать. И запоминай.

Дед опустил эту странную ложку в трёхлитровую банку с «телом», которое оставалось ещё горячим.

- Теперь надо покрутить этой ложкой в банке, причём только двенадцать оборотов и по часовой стрелке. Это важно, - заверил отрока дед.

Честно говоря, парень никакой важности от того, что покрутишь напиток по часовой стрелке, не ощущал. Думал, это очередная дедова старческая блажь. Ну, какая разница: по часовой стрелке, или против; этой странной ложкой или ложкой из нержавейки.

- А золотой ложкой не пробовал? - решил подколоть он деда.

- Пробовал, - серьёзно сказал дед. - Всякими ложками пробовал и по-всякому крутить. Ничего не меняется. Вот только эта ложка и даёт эффект. Ты внимательно гляди сюда.

Дед стал совершать странной ложкой обороты в банке. При этом он вслух считал обороты.

- Да какой эффект? - начал уже слегка кипятиться Савелий.

- А вот глянь-ка, - показал непутёвому внуку дед пальцем на банку. – Что зришь?

Действительно, если бы сам не увидел, то ни за что не поверил бы. Первоначально у напитка, приготовленного по новому рецепту, имелся слегка зеленоватый, несколько отталкивающий оттенок, а вот после двенадцати оборотов страшной ложкой, зеленоватая мутность исчезла, а самогон принял прозрачный золотистый оттенок. С чего бы это?

- Ни....чего себе, - пробормотал парень, поражённый таким чудесным превращением напитка. Что это за химические фокусы?

- Ещё и вкус у моего самогона улучшается, и свойства напитка несколько меняются, - похвалился дед. - Так что эта ложка наш самый главный фамильный секрет. А досталась она мне ещё от моего деда, а вот где он её раздобыл, то не ведомо. Так что, Савелий, трендеть о фамильных тайнах с друзьями не надо, ибо чревато, - дед задумался на минутку, потом продолжил. - Пробовал я обычным серебром крутить, и золотом, совсем не тот эффект. Вернее, вообще нет никакого эффекта.

Вот таким наглядным образом Фёдор Корнеевич и приучал Савелия Петровича к серьёзности и фамильным тайнам.

Потом старый и малый компаньоны остужали свой «синхрофазотрон», разбирали его, тщательно промывали. Все детали дед прятал в подполье летней кухни. Причём вход в подполье, если не знаешь, как он устроен, ни за что не найдёшь. Головы дед не прятал, хранил их в сарае. Из них, как уже стало известно его молодому ассистенту, дед изготавливал свой антисептик и жидкость для розжига. Ещё он эту жидкость приноровился использовать в спиртовке. Сам самогон дед хранил в секретном погребе, но Савелию туда дорога пока закрыта. Тайный ход в эту сокровищницу вёл из комнаты деда в доме, но в своё личное помещение дед внука не пускал. Отговорился, что тому ещё рано постигать все тонкости ремесла. Надо учиться постепенно. При этом намекнул заинтригованному внуку, что он экспериментирует с бочками из различных пород деревьев. Хвосты же дед утилизировал в глубокой выгребной яме. Вот, оказывается, можно и в домашних условиях изготовлять отличные спиртные напитки. Всего-то надо: сахар, дрожжи, вода и тёплое место для браги. Ну, ещё фамильные секреты и умелые руки. Так что, этот напиток проходит через огонь, воду и медные трубы. Ага, как в сказке.

Осталось Севе сегодня на сон всего один час, а потом петухи поднимут. Эти пернатые орут так, что мёртвого поднимут, будильники деревенские. Но случилось чудо: дед разбудил парня на три часа позже. Как старый договаривался с петухом, Севе было неведомо, но утренних воплей хозяйского петуха он не слышал. Или это сон такой крепкий после ночной работы в лаборатории. Спал Савелий на застеклённой веранде, на мягкой лежанке, укрывшись только тонким одеялом. Как оказалось, растолкал дед внука не одного, а вместе с котом Федулом, который снизошёл на то, чтобы сегодня спать в ногах у молодого человека. Наверное, Федул ночью набегался по своим кошачьим делам и подустал к утру, так что даже присоседился спать, где теплее и мягче. Шуры-муры с соседскими кошками, это вам не хухры-мухры. Но, их кот, стервец, везде поспевал.

Проснувшийся Федул прежде всего повёл носом и ухом. У Федула касательно плотно поесть особый нюх. Стоит ему повести своим носом - и он уже знает, где и какие на хуторе люди достают продукты, и что собираются с ними делать. Федул водит носом и при этом производит вычисления, когда эти продукты будут готовы к употреблению. Кот носом всасывает воздух: как бы чего вкусного не пропустить. Дед ещё ничего не выставил на обеденный стол, застелённый клеёнкой, купленной на рынке в станице, а кот уже проложил по запаху маршрут к пище. Случается он и носом не ведёт, а в его кошачьей душе или скорее в безразмерном желудке звучит магический голос и тихо так, словно тень покойного папаши принца Гамлета, зовёт кошака завеяться куда-то по соседским дворам или по округе. Вот тут можно и лохануться. Можно загулять и опоздать, тогда пища попадёт целиком в желудок прожорливых людей. В этом случае кот магическому зову не доверяет, а то, мало ли что может случиться у этих людей. Они всегда норовят съесть всё, а коту оставить объедки. Лучше не слушать всякие стрёмные голоса, а слушать зов своего носа. Нос пока ещё не подводил и вёл кота строго по направлению к правильной пище. Сегодня Федул предпочёл самый рациональный вариант. Оно и правильно. Из двух кастрюль надо выбираю ту, которая больше и ближе к носу.

Савелий, быстро протерев глаза, двинул вслед за Федулом, положившись на мудрость животины. Дед вовсю хлопотал у летней печи. Кот терпеливо ждал, сидя в сторонке и, своими огромными зелёными глазами с одобрением надзирал над хлопотами двуногих. Ароматы, которые заполняли всю кухню, били уже и парню в ноздри. Какие сегодня ожидаются разносолы и вкусняшки? Старик выложил на стол обалденные вещи. Здесь есть молодая стручковая фасоль, которую дед держит в глиняных горшках, причём неглазурованных. Вот горячий хлеб, а в настоящем казане доходит плов.

Кота решено гнать взашей, так как это готовится узбекский плов, который кошаку в горячем виде подавать нельзя. Как сказал дед, дай коту волю, так он и фартук наденет, и ножик в лапу возьмёт, лишь бы с кухни не выгнали. Кошака отправили в изгнание с кухни, но чтоб не орал дали миску сметаны. Молодой внук наблюдал, как дед делает узбекский плов. Дед в этот плов кидал головки чеснока и даже немного барбариса, купленного в станице по случаю. Чтобы не задохнуться от ароматов и хоть как-то успокоить свой желудок Савелию пришлось выпить целую кружку воды. Этим он как бы обманывал желудок. И вот появляется горячий плов в большом казане, странной формы. Плов горячий и вид у него, словно на картинке, когда дед выложил продукт в миски. Рисинка от рисинки в нём сосуществовали по отдельности в этой желтовато-золотистой россыпи. Блестел жир, видны коричневые кусочки мяса. От этого волшебного духа, исходящего от мисок с пловом, кот бесновался на улице. Да что там дворовой кот, сейчас, наверное, все коты и псы на хуторе с вожделением смотрят в сторону усадьбы Потаповых. Но им ничего не достанется, люди всё сами съедят. Правда, Федулу остывший плов всё-таки подадут. Благодарности, конечно, не дождутся.

Когда солнце перевалило за полдень, дед засобирался в гости в станицу к хорошим людям, как он сказал. Транспортным средством деду служил не казацкий конь, а мотоцикл с люлькой. Мотоцикл звался Уралом. В те благодатные времена, кто помнит, селяне обожали такую неприхотливую технику. Дед гонял на мотоцикле без фанатизма и тщательно ухаживал за трёхколёсным транспортным средством. В благодарность за такое отношение Урал никогда деда не подводил. Ел Урал бензин, а самогонку не употреблял, что несколько расстраивало прижимистого деда: бензин надо покупать, хоть и стоил он в те времена сущие копейки.

Для хороших людей в станице надо приготовить подарок, магарыч, как сказал дед. Вот этим магарычом Потаповы и занялись. У деда все хлопоты происходили чрезвычайно аккуратно. Из секретного подвала он притащил несколько банок с продуктом. На каждой банке имелась прилепленная бумажка, на которой легко читалось, написанное чётким дедовым почерком, что это такое. Он записывал номер бочки, указывал дату закладки продукта в бочку, краткий состав исходного материала, и обязательно указывал цвет напитка. Савелий и не знал, что дед обладает поэтическими наклонностями. Но, судя по названиям цветов самогонки, старик тот ещё романтик самогоноварения с тонкой поэтической натурой. Парень, естественно, даже близко таких цветов не знал: ему хватало знания десятка цветов, чтобы прекрасно себя чувствовать. Может старый их сам выдумывал? Вот, например: старое золото, шартрез жёлтый, шафран, лайм, нефритовый, виридиан, аспарагус, циркон, дымчатая роза, тёмный лосось, марсала, коричневое седло, амарант, мадисента, миндаль, белый призрак, медовая роса. Мля, да как он их отличает. Но у деда это получалось запросто. Вы думаете, что настоящий самогон должен иметь цвет только «Белый призрак»? Как бы ни так. Этот напиток мог иметь любой цвет.

Вот на этикетке каждой бутылки можно прочитать написанное, например, следующее: Шартрез жёлтый из бочки номер 5, закладки августа 1976 года; сырьё: сахар; присадка номер 67; крепость 65. Кроме этого горлышко каждой бутылки заливалось сургучом. Почему в бутылках? Так хорошим людям в банках везти как-то некузяво.

- У нас приличная фирма, - назидательно говорил дед, при этом он не забывал ставить на горячий сургуч своё личное клеймо. - Продукт не для каждой шушеры.

Теперь Савелий понемногу начал понимать, почему изделия его деда так ценятся в определённых кругах. Однако, он ещё не всё знал касательно свойств фирменного самогона. Далеко не всё.

Укладывал бутылки дед в специальные ящики, которые внутри разделялись перегородками на 16 ячеек. Ящики обязательно оборудовались ручками для удобства переноски. Чтобы, не дай бог, бутылка не разбилась при перевозке, дед ещё фиксировал их с помощью кусочков мягкого картона.

Для хороших людей, проживающих в станице Кумылженская, дед с внуком сколотили два ящика. Это получилось на 32 бутылки. Можете сказать, что своими этикетками дед выдавал секрет, что у него самогон хранится бочками. Это так. Но никогда ещё правоохранительные органы не покусились на его подпольную деятельность. Секрет был прост: в круг хороших людей входили первые лица района, а начальник милиции являлся самым ярым почитателем продукции деда. Но Фёдор Корнеевич всё равно не наглел и гнал, что называется, в подполье. А так, конечно, на хуторе ни от кого ничего не скроешь. Здесь все друг о друге всё знают. Деревня-с незаасфальтированная.

Утренняя прохлада постепенно сходит на нет. День в самом разгаре. Над хутором чистейшее голубое небо без намёка на облачность. Сейчас в городе злое летнее Солнце плавит асфальт, а у нас свежий ветерок приятно холодит лицо. На хуторе всегда прохладнее, чем в городе.

Дед осторожно грузил ящики в люльку мотоцикла, словно в них находились археологические ценности, выкопанные в древнем индийском городе. Загрузив верный Урал двумя ящиками «Белого призрака» и «Дымчатой розой» дед, надев каску, отбыл в станицу. Сказал, что приедет только завтра: погуляет с давними друзьями, пообщается с хорошими людьми, прикупит ещё сахарку и других припасов и приедет обратно. Севе с Федулом надлежало вести себя прилично, блюсти хозяйство, как полагается справным хуторянам. Дед всё-таки назначил внука старшим, хотя у него в глазах плескалось сомнение кого из них, Севу или Федула осчастливить старшинством. Но старик сомневался не долго. Подумав и вздохнув, он назначил внука старшим по хозяйству, хотя кот всем своим видом говорил, что это явная ошибка хозяина, что с таким старшим мы с голодухи подохнем, а то и по миру пойдём. Парень считал, что Федул несколько преувеличивает проблему. Им надлежало продержаться одним на хозяйстве всего одну ночь. Говно вопрос.

Когда дед уехал, Сева попытался построить кота, но тот отправил молодого хозяина в игнор. Чтобы не усугублять конфронтацию, парень решил компенсировать коту его незавидное подчинённое положение едой, причём на кошачий выбор. Это несколько успокоило блохастую сволочь, но нанесло большой урон запасам еды - этот кот ел, будь здоров как. Если вы хотите узнать, как на самом деле выглядит счастье, то посмотрите на сытого кота.

- Федулка, - Сева жалостливо посмотрел на еле отдувающегося от переедания кота. - Сообщаю тебе, коллега по несчастью, что всё, что есть хорошего в этой жизни - либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению.

Весь вид животного говорил: «Не учите меня жить». Федул даже одним глазом не покосился на Севу, только о его недовольстве от обличающих слов молодого человека говорил чуть подрагивающий кончик хвоста.

Надо признаться, что в том возрасте, когда Савелий чалился в ссылке у деда и вкалывал у того по хозяйству, он ни разу не употреблял спиртные напитки. Дома у родителей он также спиртное не пробовал: как-то не тянуло, и состояние опьянения ему было совершенно незнакомо. Конечно, пьяных мужиков, да и женщин, он часто видел на улицах своего города. Папку пьяненького тоже видел. Но Севу совершенно не тянуло прочувствовать, как это быть пьяным. Хотя некоторые его друзья хвалились, что уже приобщились к спиртному. Так они старались выглядеть взрослее и солиднее. То же относилось и к курению. Многие пацаны уже с важным видом доставали из карманов пачку сигарет и со значительным видом прикуривали. Они с нарочито серьёзным видом начинали вести «взрослые» разговоры про достоинства различных марок сигарет, обсуждали сорта пива, знали, сколько стоит в магазине бутылка дешёвого вина. Солидно обсуждали достоинства и параметры противоположного пола. Это, таким образом, в их самосознании поднимался авторитет, дескать, я уже не такой зелёный как ты, а взрослый мужик. Но Савелия как-то не тянуло на такие дешёвые понты. Правда его друзья здорово к товарищу не привязывались с предложением выпить и покурить, считалось, что Сева спортсмен, а спортсменам спиртное и сигареты западло.

Наверное, то, что до сих пор Сева не познал состояния опьянения на своей собственной шкуре, и сыграло с ним злую шутку.

Проводив деда в станицу и накормив кота от пуза, справный молодой казак задумался и огляделся. Кот сидел и умывался. Молчит блохастик - одной проблемой меньше. Осталось встретить своих баранов и воля. Делай что хочешь. А что хочет душа? Сева привык, что режим дня задаёт дед, а тут надо как-то самому планировать. Поэтому он пребывал в некоторой растерянности. Это продолжалось, пока его бесцельно блуждающий взгляд не остановился на банке с «Дымчатой розой», в которой оставалось где-то с литр напитка. Непорядок. Надо отнести её на своё место, чтоб не светилась тут своим магическим притягательным цветом. Но куда её нести? В тайный погреб помощнику хозяина пока ходу нет, значит, пока эту банку отставим просто в сторону до приезда деда. Ничего с ней не случится. И кот её не выпьет. Он вроде самогонкой не увлекается.

Пришло вечернее время встречать своих баранов. Дело это считалось довольно простым для нормального человека. Когда стадо шло по хутору, то надо исхитриться и высмотреть в этом стаде своих животных, схватить первого барана за шкуру и поменять направление его движения. Потом второго. На возмущённое блеяние не следовало обращать никакого внимания. Вы не представляете, что бараны несли на своей шерсти. Это какие-то гигантские комки грязи и пыли, ещё от них ядрёно пахло. Если его, заразу шерстяную, шлёпнуть по спине, то летела всякая дрянь, как от пыльного половика. Наконец, молодой хозяин выловил всех своих баранов и загнал их в загончик на ночь. Проследил, чтобы у мекающих пыльников присутствовала в поилках вода в должном объёме. Вымыл руки и лицо. И перед парнем встал вопрос, что делать дальше. Нет, конечно, ужин это святое, а что ещё. Начал учить кота говорить, но, похоже, кот дебил, говорить по-человечески не хотел. Прекратил это занятие после того, когда внутренний голос спросил: «А ты уверен, что это Федул дебил?»

На ужин у Севы и Федула имелся суп рисовый с овощами, остатки плова, картошка отварная в мундире, ржано-пшеничный хлеб, лук, сало, чеснок. Всё это добро Сева выставил на стол, посчитав, что чем больше еды, тем лучше. Кот в этом вопросе проявил солидарность с молодым хозяином, хоть пока из вредности и не считал его старшим по дому. Натюрморт получился замечательный. Особенно когда на куске хлеба лежит отличное сало, а рядом в тарелке картофель. Здесь же на другой тарелке лук, порезанное тонкими кусочками сало, чеснок. Пахучее подсолнечное масло вносит свою аппетитную нотку. Кот заворожено смотрел на эту картину, внешне непритязательную, но здоровый аппетит вызывающую. Кот даже запрыгнул на специальную высокую табуретку, чтобы лучше наблюдать над усилиями парня по сервировке стола. Не, это сколько в эту животину влезает? Ведь совсем недавно кот поел, как следует. А теперь внимательно следит над манипуляциями рук хозяина номер два и втягивает в себя воздух. Кот для начала решил перекусить пловом. Хвостатый и наглый намекает всем своим видом, что он не прочь наплевать на свою талию и злоупотребить калориями. Однова живём, хозяин! Вот чего-то не хватает в натюрморте? Тут свежая мысля зашла на огонёк…

Савелий внимательно начал осматриваться по сторонам: а ещё не забыли мы с котом чего-нибудь вкусненького. Вот: соль и горчица ещё дополнили картину. Взгляд вдруг зацепился за банку с «Дымчатой розой». Хозяин взгляда смутился. Хм! А что если, чисто для эксперимента, совершенно в меру, можно сказать, чуточку, на половину стаканчика? Я, можно сказать, соавтор этого произведения, и вообще, казак я или не казак. Дед сам говорил, что в меру можно. Как-то оно стрёмно, но ежели ради эксперимента…. Скучно живём, осенило Савелия. Нет никакого абстрагирования от настоящего, а главное, что? Главное, чтоб жизнь бурлила! Кто же знал, что слова «скучно живём» в русском языке означают «надвигающийся загул».

Обалдевший кот смотрел, как его несколько опрометчивый хозяин наливает в стакан из банки, на добрую треть «Дымчатую розу». Он даже отвлёкся от поедания плова. Весь его вид говорил: «Хозяин, а не офигел ли ты? Ты, что удумал? А последствия!?»

- Не боись, хвостатый, это нужно строго для дела, - уверенно заверил Савелий кошака. - Тебе не налью, извиняй. Котам не положено. А я употреблю этот продукт чисто для эксперимента. Должен же я знать, что получилось. Всю ночь по этой теме работал, понимать надо.

Что это было? Не понятно: это Савелий оправдывался перед котом, или находил оправдание для себя. Кот застыл как сфинкс, когда Сева лихо выпил стаканчик с крепким содержимым. Глаза Федула округлились, словно говоря: «И?». Глаза Савелия остались на месте. Из ощущений он почувствовал только тепло прокатившееся по пищеводу и угнездившееся где-то в желудке. Там самогонка никому не мешала.

Справный казак ещё раз прислушался к ощущениям. Зажевал напиток хлебом с салом, закусил картошкой, луком и чесноком. В рот отправил и большую ложку с пловом. И никаких ощущений от напитка. Врут! Вот, как есть, врут! Он чувствовал только вкус прекрасной пищи: ощущал запах картошки, чеснока, чёрного хлеба, душистого подсолнечного масла. Это да, это очень вкусно. Но, врут. От самогонки никакого ощущения. Совсем никаких последствий. Посыпав крупной солью варёную картошку, Сева её со вкусом прожевал.

- Вот, Федул, а ты боялся, - проинформировал молодой казак застывшего кота. - Совершенно ничего не произошло, разрази меня гром. Я, как ты видишь...ик....совершенно трезвый. А ты закусывай, закусывай, а то похудеешь. А я, пожалуй, мой дорогой Федул, приму ещё одну рюмашку, ибо эксперимент.

Чего мелочиться. Ради эксперимента Сева налил в стаканчик до половины этого замечательного напитка, посчитав, что это вполне приемлемый размерчик. Ведь опьянения нет. Ну и молодец же дед, такое поэтическое имя самогонке придумал: «Дымчатая роза». И Сева молодец, и кот прелесть. И весь хутор замечательное место на Земле. Теперь Савелий, как заправский дегустатор, с умным видом покрутил напиток в стакане, проследив, как чуть маслянистая влага стекает со стенок стакана. Понюхал напиток. Хм...присутствуют в напитке резкие брутальные тона с запахом свежесрезанного ствола вишни, а также лёгкий оттенок заморских плодов со следами минералов....Парень лихо выпил порцию алкоголя. Прислушался к ощущениям. Опять всё повторилось: тепло по пищеводу и тепло в желудке. Вот о желудке не надо забывать, и он стал с аппетитом поедать хлеб с салом, картошку и плов. Что сказать: сочетание изумительное. И совершенно никаких последствий. Никакого опьянения он так и не ощутил, как ни старался. А вот сало с хлебом, посыпанным солью, это здорово. И почему мы в городе такую здоровую пищу не едим?

- Федул, ну что ты так на меня уставился. Видишь же, совершенно не берёт меня эта самогонка....ик....тоже мне, укор совести нашёлся. Ты закусывай, закусывай.

Сева очистил от мундира новую картошку, густо посолил её и употребил с куском сала. Живём. Хорошо живём. Опьянения совершенно никакого. Ну, может быть, только сгустился воздух по углам помещения кухни. Так уже ночь на дворе. Вот поэтому всё такое в свете лампочки и происходит. Это не галлюциногенный туман, а сумерки.

Со вздохом Савелий налил третью порцию. За закуску он не переживал - приготовил её на пятерых. А их всего двое. Но один из них обжора. Угадайте кто? Немного переживал за кота: а вдруг тот треснет. Уже почувствовал привычное тепло в пищеводе и некоторую тяжесть в желудке. Это, наверное, он слишком много наелся.

- Что...ик...кот ты на меня так уставился. Дырку прожжёшь во мне своим взглядом, - Сева помотал перед носом кота пальцем. - Видишь же, что я совершенно...ик....нормальный. Не веришь? Хочешь, я тебе свои пальцы на руке посчитаю. Вот смотри: первый, второй, третий, четвёртый, пятый - это на одной руке, шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый - это на другой руке. Что, съел блохастик?

Сева победно взглянул на кота, но тот продолжал смотреть на него с укором. Парень развёл руки:

- Не веришь? Ну, хочешь, я тебе от обратного посчитаю? Я могу.

Человек протянул под нос коту правую руку и начал считать пальцы на ней:

- Вот смотри: десятый, девятый, восьмой, седьмой и шестой - это на правой руке. И ещё пять на левой руке, я точно помню. Итого. Он нахмурил лоб: здесь шесть и тут пять. Выходило все одиннадцать на месте.

Савелий пристально уставился на кота. Ёшкина мормышка! Странная какая-то арифметика вытанцовывается. Надо это дело замять, и отвлечь кота от этой темы, а то у него уже глаза стали квадратными. Отвлекать решил очередной дозой. Проведя кулаком по своему носу, парень нарочито медленно, тонкой струйкой стал наливать напиток в стакан. Кот неотрывно следил над его манипуляциями.

Опрокинув стаканчик внутрь, Савелий подивился, что никакого опьянения не чувствует. Полная ясность мышления и чёткость движений. И интеллект на месте. Но кота следует отвлечь.

- Слушай сюда, Федул. Анекдот...ик... про котов, - начал отвлекать он кота. - Приходит маленький мальчик к маме и спрашивает: «Мама, а где наш котик?» Мама отвечает: «В аду, сыночек, в аду. Ссыт там теперь, сука, в тапки дьяволу».

Не дожидаясь реакции кота, Сева прыснул от смеха. Федул пребывал в коматозе. Потом начинающий пьяница уже в голос расхохотался, смешно же. Кот прядал ушами, переваривал анекдот и обильную пищу.

- А вот ещё, прикинь, анекдот про кота, - помотал Сева пальцем перед мохнатой мордой Федула. - Один мужик спрашивает другого: «Это ваша крыса тут бегала?» - Какая такая крыса? - отвечает мужик. - Это....ик....карликовая такса!

- Кот сожрал, - объявляет первый мужик. - Значит крыса!

Сева дико захохотал. Кот как-то боком чуть отодвинулся от него.

- Ты не переживай, Федулка, - успокоил он кота. - Сейчас доведём до конца наш с тобой...этот...как его...эксери...экскремент, ага.

Он лихо налил в стакан Дымчатую розу и опустошил его. После этого котов стало двое, но потом они соединились в одного, что Севу очень обрадовало. Двоих проглотов точно не прокормить – прокомментировал светлый разум. Вообще разум стал изрекать философские мысли офигенной сложности. Сева даже вдруг почувствовал себя пророком, могущим изрекать откровения, ведь сила пророков - в их моральной уверенности. Поэтому надо срочно высказаться на умную тему. Вот и аудитория слушателей есть.

- Мир, Федулка, устроен таким образом, что мы должны постоянно….ик…ик… искать и находить во всём высшую, понимаешь, справедливость, несмотря на метаморфозы сюрреализма иллюзорность бытия, точно тебе говорю. Всякие странности случаются. Прикинь котяра: ещё не все колёса изобретены. Поэтому, что? Поэтому мы с тобой не будем сидеть, сложа…ик… руки…и лапы. А знаешь Федул...ик...как я тебя уважаю. Не знаешь? А я тебя уважаю. Я тобой...ик...горжусь. Ты для меня как....ик....брат. Дай я тебя поцелую в знак примирения. Что значит, не знаешь, где у тебя этот знак?

Сева полез целоваться с котом, но кот отворачивал свой холодный и мокрый нос от него. Его морду аж перекосило от таких незапланированных фамильярностей.

- Вот братан, ты мне только скажи, что тебе надо, я всё для тебя сделаю, заешь меня короста. Хочешь, сметаны тебе наловлю, хочешь, рыбы тебе налью, - стал убеждать кота собутыльник. Севу понесло, как того Остапа.

- А пошли Федул во двор и споём песню, - вдруг осенило Савелия. - И что с того что ночь и июнь? Хорошему коту и июнь март. Мы с тобой должны спеть, вот прямо сейчас. А почему? Потому, что эта дедова Дымчатая....ик...рожа совершенно меня не берёт. Я могу ещё столько же выпить, но ….рожа кончилась…Как так-то?

Он сграбастал кота в охапку (тяжёлый зараза, на диету пора) и потащил его во двор. Там они сели на деревянные ступеньки входа на кухню. Сидели в обнимку, коту приходилось терпеть телячьи нежности человека, ведь тот его хорошо накормил. Но, на удивление, кот не уходил в ночь. Луны на небе не оказалось, но Севу это совершенно не остановило. Первую песню он спел специально для своего лучшего друга Федула, которого очень уважает. Сева даже развёл руки, показывая, не размер пойманной рыбы, а размер уважения к коту.

«Ты - мой миленький, хорошенький, мой котик,

Положу тебе сарделечку я в ротик,

Положу тебе колбаску и сосиску,

И сметаночки налью тебе в большую миску......» (народное творчество)

Сегодня ночью Сева вдруг узнал, что очень хорошо, душевно и громко поёт. Кто бы мог подумать. Кот тоже ему составил компанию, хоть и не март случился на дворе. Они на два голоса выводили задушевную песню. Хутор замер.

Потом Сева затянул популярную в народе песню:

« Где-то кошки жалобно мяу-ка-ют,

Звук шагов я издали ловлю...

Хорошо твои слова баю-ка-юююют:

Месяц я уже от них не сплю.

Окна тканью белой занаве-ше-ны,

Полумрак струится голубой...

Или дальней вестью мы уте-ше-ныыыы?

Отчего мне так легко с тобой?.........»

(народное творчество)

Кот как мог подпевал доморощенному певцу. Вдалеке послышались другие кошачьи голоса, что кота несколько возбудило. Он заявил парню, что пойдёт нынче, вот прямо сейчас по девкам, хоть с другом ему и весело. Двуногому другу он тоже советовал пойти по девкам. В самый раз. А то завтра дед приедет и будет поздно, так как он может категорически не понять нас. Сева отвечал коту, что на хуторе девок его возраста не имеется, а если я пойду по бабушкам, то меня могут неправильно понять. Федул заявил, что вчера к тётке Антонине, которая на том конце хутора проживает, приехала из города Ленка, её внучка, как раз нужного возраста. Но Сева упёрся, и не захотел в полночь идти к незнакомой Ленке. Как-то по ночам он ещё не знакомился с девушками, а вдруг она как нильский крокодил.

- Зачем как крокодил!? Нормальная девка. Не боись, хозяин, - заверил друга кот. - Приведу я к тебе эту Ленку. По-братски, так сказать. С тебя две крынки сметаны.

- Две-то с чего? За одну Ленку - одна крынка.

- Жмот ты, Петрович, - сообщил Федул. - А ещё братом называл. Рассказывал, что все мы, по сути, нолики и единички, учил «Мурку» петь.

Поговорив с другом немного «за жизнь» кот рванул через огород на призывные вопли хуторских кошек, заявив, что его ʙремя пришлօ, этօ мейʜстрим. Бросил блохастик своего лучшего друга, можно сказать брата, бесследно растворился, как сахар в кипятке. А поговорить по душам? Стало грустно. После этого события Сева ничего не помнил. Как отрезало: прощай разум, встретимся завтра. Не помнил он, как оказался на своей лежанке. Вот поэтому самогон и хороший напиток, что не успеваешь наделать глупостей, как уже валишься с ног. Севу уморили алкогольные пары, а жители хутора ещё долго ворочались на своих кроватях: вот это отжигает внук хуторского колдуна, задал хутору концерт без заявок. Орал так, что все хуторские кошки присоединились к его воплям, соловьи, и те заслушались, собаки выли, проснувшаяся домашняя скотина начала подавать голос. Хуторские петухи проспали наступившее утро.

Так и случается: вчера было хорошо, потом очень хорошо, а потом так хорошо, что до сих пор плохо и непонятно. Проснулся начинающий алканафт на своей лежанке на веранде, почему-то в одежде. Сева чувствовал себя мерзко и тоскливо. Года идут - а счастья, твою кочерыжку, нет. Наметилась ещё одна проблема: надо как-то умудриться вспомнить, что происходило вчера. Вспоминай голова – шапку куплю. Начали прорезаться фрагментальные воспоминания: деда провожали мы с Федулом. А вот, что случилось потом, Сева вспоминал с трудом. Его вдруг обдало холодным потом, а по спине побежали мурашки размером со слона. Проспал! И петухи не разбудили. Дед же наказывал птицу с утра покормить, баранов в стадо выгнать, а он лежит себе спокойно, как бревно. Хоть бы Федул разбудил. Сева вскочил и скорчился от головной боли. Это ещё что за наваждение такое. Наверное, он заболел. Вот и отмазка для деда нашлась: я внезапно заболел. Меня лечить надо. Ухожу на больничный. Но, когда Сева добрался до летней кухни, то причина его недомогания стала видна невооружённым глазом: в кухне имел место бардак и стоял густой самогонный дух, как будто здесь целую неделю народ бухал не переставая. А закончилась пьянка только тогда, когда всё оказалось успешно выпито. Интересно – а дебош после пьянки случился? Вот тут парню стало дурно. Он лихорадочно кинулся уничтожать следы своего преступления, но получалось как-то суетно и бестолково. Скоро дед приедет, а ему ещё надо здесь навести революционный порядок: курей покормить, в кухне убрать, баранов отогнать в стадо, а это через весь хутор их гнать под ехидными взглядами хуторян. Кота ещё надо накормить, себя надо накормить. От мысли о еде молодцу поплохело. Вытерев холодный пот, он наметил план: сначала убираю следы, потом бараны. Куры пока голодные перетопчутся, коту - хрен, ибо некогда. Лихорадочно работая, Сева дал себе зарок завязывать с пьянкой. И надо срочно ехать к доктору, ну к тому, который кодирует от пьянства. Вот позорище. Он слышал от друзей, что некоторых их родственников-алкашей как-то кодировали и даже что-то вшивали, торпеду какую-то, от которой, если алкаш начинает опять пить, то отбрасывает копыта. Ещё алкашей судья отдаёт в ЛТП, где они живут и работают под надзором ментов. ЛТП – это лечебно-трудовой профилакторий. Сева представил картину, что он уже находится в толпе горьких пропойц, причём все они одеты в замызганную рабочую одежду синего цвета, которая сидит на алкашах как на вешалке, потому что они все худые и измождённые. И он среди них, такой же жалкий и худой. Савелию себя родного стало жалко до слёз. Пропала молодость моя, а всё дед виноват: зачем он самогонку оставил на кухне! И Федул виноват: почему не пресёк эксперимент! Мля, наука тоже виновата: вот зачем Савелий полез в науку совершать всякие изуверские эксперименты, причём над собой. Сначала надо было на кошках потренироваться…. Вытирая пьяные слёзы, парень корил весь белый свет: и деда, и хутор, и мать с отцом, советскую науку, и даже кота Федула, который не отговорил его от самогонки. Виноватыми оказались все, только не он. Даже собственной совести досталось: «Душа у меня добрая, а мозги дурные. Эх, жить-то я хоть буду?»

- А смысл? – ответил внутренний голос.

От его плохого настроения досталось даже бедным баранам. Когда справный казак, пребывающий немного с большого бодуна, этих козлов лохматых гнал через хутор, он сильно придавал им ускорение с помощью хорошей хворостины. Чем быстрее он отведёт их в стадо, тем меньше народа увидит парня и оценит цвет его зелёного лица. Как же. Размечтался. Если идёшь по хутору, и никого нет, это совершенно не значит, что тебя не видят десятки глаз. Хуторяне всё секут, даже то, что им и видеть не надо. Разведчики, мать иху: знают у кого какого цвета трусы. Потом Савелий лихорадочно кормил кур. Эти пернатые твари так оголодали, что чуть не свалили его с ног, когда он зашёл за загородку к курам.

Если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно случится – вот что вынес Сева из своего загула. Окончательно парня доконало то зрелище, когда он посмотрел на себя в зеркало. Зрелище, честно сказать, препротивное со следами на морде лица душевных терзаний. Из зеркала на парня таращился какой-то упырь или залежавшийся зомби с покрасневшими глазами и кожей с зеленоватым оттенком. Этот цвет парня так поразил, что он, как и дед, начал придумывать этому явлению поэтическое название. Но дальше «Свежевыкопанный мертвец», «Зомби в печали» или «Одичавший упырь» у него фантазии не хватало. Полная безнадёга Савелий Петрович: ухайдокали вы себя тяжкой работой на этом хуторе, теперь здравствуй жареный птиц, бодро подкрадывающийся цапнуть Севу за пятую точку. Как итог, встретил деда молодой казак вконец в растрёпанных чувствах. Федор Корнеевич сразу повёл себя как заправский Шерлок Холмс умноженный на Штирлица. Может это от того, что когда он ехал по хутору, эти самые хуторяне и возвели на Севу напраслину. Вот же какой удивительно неблагодарный народ здесь обитает: дед им всегда из станицы гостинцы привозит и заказы, а они поклёп на внука возводят.

- Что-то бардаком у нас попахивает, - грустно вздохнул дед, осмотрев территорию. - Исповедуйся отрок, ибо грешен. Потом начну раздачу бонусов…..

оба у меня отхватите.

Из сбивчивого и покаянного рассказа Савелия дед должен был понять, что дело-то житейское, всё хорошо, только приболел отрок немножко. Трудна наша жизнь. Свалить вину на Федула у Севы не получилось, но коту всё же досталось от хозяина. От житейской болезни лечил Севу дед рассолом из погреба: народное средство. Но сначала, он заставил Севу выпить литр раствора перманганата калия и потом всё это вырвать на заднем дворе участка. После рассола дед дал еле живому парню испить рюмку какой-то душистой настойки, которая здорово прочистила молодому пропойце мозги. Теперь он понял, что такое живая и мертвая вода... Мертвая вода - это вчерашний дедов самогон, а живая - это сегодняшний дедов рассол и его волшебные настойки.

- Вот что я скажу твоим родителям, отрок? - огорчился дед. - Получил на воспитание нормального парня, но балбеса, а отдаю им законченную пьянь. Только оставил его одного, как он на струю сел, на пробку наступил и перепёлку поймал, хорошо хоть не белочку. Вот говорят же правду люди, что свинья она завсегда грязь найдёт, хоть в чистом месте. Оно конечно, когда человек рождается олигофреном, то какую-то ответственность можно свалить на природу. Но когда он сознательно становиться дуболомом, то вини только самого себя.

Даже предатель-кот смотрел на парня осуждающе. Казалось, его зелёные глаза говорят: «Никогда не совершай таких опрометчивых ошибок».

Сегодня явно не Севин день: он всегда думал, что в русском языке только слово «сельдь» с двумя мягкими знаками пишется, оказалось, есть ещё одно слово, напрямую касающееся его морального облика – «пьянь». В общем, понять Севу и простить его никто не собирался. Зато ему прочитали целую лекцию о вреде алкоголизма.

Особенно Севу потряс рассказ деда, что у нас в голове делается, когда мы напиваемся. Оказывается наш несчастный мозг состоит из более чем 100 миллиарда клеток нейронов, и каждый такой нейрон получает кровь. Кровь переносит кислород для нейронов. Когда тромб из слипшихся эритроцитов пытается пройти к клетке, он закупоривает подход. Из-за узкого прохода кровь перестает поступать к клетке. Кислород в клетку не поступает с кровью, она начинает голодать и через семь минут, после прекращения поступления крови, такая клетка отмирает. Бухнул немного человек - у него в голове появилось целое кладбище убитых клеток мозга. Кроме этого сам спирт действует в мозгу как нейроблокиратор. То есть тормозит мышление.

В результате гибели нейронов, поведение человека меняется в худшую сторону, он начинает деградировать в прямом смысле этого слова. Степень этой деградации у разных людей протекает одинаково. У людей начинает разрушаться затылочная часть мозга и вестибулярный аппарат, поэтому пьяных болтает и пошатывает при походке. Ещё разрушается нравственный центр, поэтому о таких людях говорят, что трезвый бы он никогда бы такое не совершил. Затем разрушается память и поэтому на следующий день, человек не помнит, что он делал пьяным. Убитые клетки начинают разлагаться со всеми вытекающими от этого последствиями. Клетка сама становится ядом для организма. Именно эти мёртвые клетки и являются причиной головной боли, когда у человека состояние похмелья. Чтобы мозг от этих клеток не умер совсем, организм вынужден поставлять в мозг, большое количество жидкости, чтобы растворить мертвые клетки и вымыть яд. Повышается внутричерепное давление, создающее дополнительную боль. Наутро, вместе с этой жидкостью, через почки и печень, организм выносит из себя продукты употребления спирта. Жуть. Окончательно доконал Севу дед, когда сообщил, что на самом деле является алкоголем в вине. Причём рассказал в красках и, не выбирая выражений. Он назвал алкоголь испражнениями дрожжевых бактерий. Эти самые бактерии, поедая сахар в соках или сусле, усиленно гадят. А гадят они прямо там, где живут. Когда количество этого говна от бактерий достигнет одиннадцати процентов, они сами от него начинают дохнуть. Вот эту жидкость состоящую из дерьма микроорганизмов и их трупов и разливают по бутылкам, называя вином. А народ это дело пьёт. Представив всё это дело в картинках, Сева пошёл в огород и ещё раз проблевался. Дед умел кодировать от алкозависимости.

В качестве наказания Сева два дня провёл, ремонтируя овчарню. Пилил доски, приколачивал их к перекладинам, укреплял загончик и овчарню, но самое главное, что надо чистить добро от баранов. Это не бараны, это козлы какие-то, а гадят-с как слоны. А Севе это добро надо убрать и отнести в яму. Можете себе представить, какие от него исходили ароматы: даже кот Федул воротил морду. Баня не спасала. За этой каторжной работой штрафника надзирал Федул. Его тоже наказали, посадив на диету и, наказав надзирать над работой залётчика. К концу второго дня Сева уже немного оклемался от перепоя и напомнил Федулу, что тот обещал привести к нему соседскую Ленку. Ага, основной инстинкт прорезался. Кот посмотрел на двуногого и подмигнул одним глазом. Сева вздохнул: совсем допился, с котами разговариваю.

На следующий день для внука от деда вышло некоторое послабление, а то он уже осатанел от баранов и их общежития. А, часов в десять, Федул привёл к Севе Ленку. Что о ней сказать? Весьма стройная и симпатичная девушка с тёмно-русыми волосами и конопушками на носу. Телосложением Ленка обладала спортивным, пропорциональным и чертовски женственным. На казака смотрели зелёные глаза, в которых бесились чертенята. Миловидное личико украшала ослепительная улыбка. Не девушка, а праздник.

- Так вот, кто второй ночной певец, - улыбаясь, начала она знакомство, окинув парня дерзким взглядом. - Первого я уже вычислила, - кивком показала девушка на Федула, который, опять подмигнув Севе одним глазом, сидел в сторонке и сосредоточенно мылся.

- Мне бабушка Антонина запретила с тобой алкашом знакомиться, - несколько ошарашила парня Ленка. Она вздохнула, потом продолжила:

- Но здесь никого из молодых нет. Самый молодой дядька Семён, но ему уже 33 года, и у него уже две жены имелись, но сбежали. Поэтому остаёшься только ты, но ты заядлый алкоголик и рожу больно хитрую имеешь, - на лице Ленки сияла улыбка, а в глазах прятались шальные искры.

На уверения Севы, что он совсем не алкоголик, даже не знает (врал бессовестно!) что это такое, она только сморщила свой носик, дескать, вы все такое говорите. Видно же, что не просыхаешь.

- Савелий, Савушка, Сава, - проявила интерес к имени парня Ленка. - А скажи, тебя детки в садике не дразнили?

- А кто дразнить-то будет? - посмотрел Савелий на свои кулаки. - Тихон? Наум? Нестор или Эдик? Так я всем...рифму к их именам придумаю...

Кулаки Ленку впечатлили. Потом Ленка перешла к более конструктивной идее: она пригласила односельчанина сходить с ней на речку. Так как тётка Антонина не разрешает девушке одной ходить на речку, а только в сопровождении казака, то вот казаку и надлежит сопровождать Ленку на речку. Не, а где логика? У женщин своя биология с физикой. Значит, с алкашом (полная напраслина!) знаться ей не дают, а на речку с тем же человеком, только теперь справным казаком прогуляться можно: интересная квинтэссенция их мысли. Идея сходить на речку нашла горячий отклик в Севином лице, особенно после баранов. К его изумлению дед не возражал против похода его и Ленки на речку. Он даже выдал отрокам старую камеру от мотоцикла, которую они надули насосом. Ещё он им вручил целую торбу всякой снеди, состоящей из варёной картошки, яиц, кваса в бутылке, хлеба с салом. Тётка Антонина также снарядила Ленку едой как на целую неделю: поход на речку, это дело серьёзное.

Речка Суходол протекала совсем недалеко, но рядом были не очень интересные места для купания из-за вездесущих домашних животных. Следовало пройти по берегу километра три-четыре, и можно найти очень даже живописные уголки под раскидистыми ивами. Ленка тоже считала, что надо забраться в укромное и живописное место, а таких мест здесь имелось в большом количестве. Почему так? Дело в том, что данная местность представляет собой практически пески. Ну, есть ещё супеси и суглинки. А так сплошной песок. Камня днём с огнём не увидишь. Камень и щебень, это всё здесь завозное. Вот поэтому здесь довольно прозрачные реки и приятные для купания берега. Песок. Местная река летом маловодная и неглубокая, зато тёплая: вода на солнце быстро прогревалась. Так что здесь, немного поискав, найдёшь множество мест, гораздо лучших, чем знаменитые Золотые пески Болгарии или огромные пляжи Рио-де-Жанейро. К тому же здесь трудно найти праздных людей: все трудились, а не отдыхали на берегу. Так что любая компания могла найти себе укромное место для рыбалки или пикничка. Загорай, плескайся в воде, сколько хочешь. Хочешь, отдыхай на открытых местах возле реки, а хочешь - в густом ивняке. В некоторых местах рос вездесущий рогоз, но он не мешал. Ленка выбрала себе песчаный пляж под росшими рядом тремя старыми огромными ивами. Так как разнополым молодым людям в голом виде друг перед другом красоваться как-то неудобно, то Ленка решила, что правильно будет общаться на расстоянии трёх метров в густом ивняке. То есть у ней своё место, где она может щеголять в голом виде, а у сопровождающего её казака своё место, где он будет загорать в своих семейных труселях. Между молодыми людьми теперь находилось несколько метров ветвей ивы, через которые казак, как предполагалось, не сможет углядеть Ленкины прелести. А речная заводь с практически прозрачной водой будет у них одна и общая. Глубина реки в этом месте составляла максимум полтора метра, так что Ленка не должна утонуть. Вода спокойная и хорошо прогретая. Дед говорил, что даже где-то на реке завелись бобры. Но на бобров Сева внимания не обращал, даже если бы и увидел: всё его внимание забирала говорливая и острая на язык Ленка. Что есть, то есть. По своему характеру девчонка совершенно безобидная, а её задор и всегда хорошее настроение передалось и Савелию, заставив того забыть о штрафных работах по хозяйству. Так что, оптимистичнее, чем она, Сева ещё девчонки не встречал. У неё всё по жизни было легко и зашибись. От Ленки Сева узнал тонну всего интересного. Барышня своим щебетанием не давала ему оглядываться по сторонам, постоянно требовала к себе внимание, даже просила написать ей те куплеты, которые кто-то распевал ночью. Оказывается, теперь весь хутор мурлыкал песенку:

.....где-то кошки жалобно мяу-ка-ют, звук шагов я издали ловлю... Хорошо твои слова баю-ка-ют: месяц я уже от них не сплю.....Очень душевные слова.

Так что кто-то принёс культурку в массы. Но на Ленку смотри, а под ноги смотри ещё внимательнее. Дело в том, что в этой реке водились очень интересные ракушки. Живые они не страшные. А вот когда сдохнут и их раковины будут валяться на дне и на берегу, вот тогда дела плохи, если голой нагой наступишь на такую острую створку. Тогда можешь из реки выйти с окровавленной ногой, что не входило в планы парня. Чего доброго его подруга пострадает: скажут - не предусмотрел и как такому простаку девку доверять. Поэтому он внимательно смотрел в воду и искал место, где этих ракушек не будет. Ленка же в этом деле ничего не соображала: городская она девица и к деревенской жизни неприспособленная. Не то, что Сева с его большим жизненным опытом. Поэтому, раз ему доверили Ленку, то её здоровье теперь полностью на его совести. Вот и смотрел, чтобы не случилось рядом с Ленкой барашек, ракушек, ос, ужей и гадюк. Ласточки, жаворонки и удоды Севу не беспокоили. С жаворонком даже было интереснее: висит высоко в небе и щебечет. Ленка же дура феерическая и особой наблюдательностью не отличалась. Даже отойдя от хутора на пару километров, она уже запуталась в направлениях, не понимая, где север, где юг. Сева понял, что далеко её отпускать нельзя, иначе заблудится, хоть колокольчик ей на шею цепляй, как корове. Здесь природа имеет интересную особенность. В этой местности рядом уживаются огромные песчаные барханы, есть сосновые леса, здесь же может быть большая болотина и чистая речка, а также площади для выпаса скота и посевные площади. Здесь же сеть тропинок и грунтовых дорог. Чтобы здесь заблудиться, надо иметь в голове нечто совсем несуразное, как у Ленки. Из её постоянного оптимистического щебетания Сева понял, что у Ленки собственное причудливое представление о жизни в деревне и о мужиках. Зато девчонка классная: не ноет, что трудно по песку топать, смешливая, ну и симпатичная, спору нет. С такой всегда легко, потому как у этой Ленки нет женских психозов, городской стервозности и истеричности. Кроме этого она совершенно не капризная, что большой плюс. Савелий даже забрал у неё котомку, чтобы девице было легче идти, проявил, так сказать, галантность. Севино ухаживание девчонка восприняла как само собой разумеющееся. Ему повезло, что попалась неизбалованная, с хорошим чувством юмора и с феноменальной непосредственностью девчонка.

Всё было хорошо за исключением некоторых неудобств, связанных с купанием в натуральном виде. Приходилось в воду заходить по одному. Парень заходил в воду первым, а Ленка делает вид, что не подглядывает. Потом, находясь в воде Сева должен отвернуться и не пялиться на её прелести, пока она изволит забираться в воду. А в воде якобы ничего не видно. Но Сева чувствовал, что эта говорливая ошибка природы не прочь рассмотреть его более подробно. Да и чёрт с ней. С него не убудет. А вот чтобы не акцентироваться на её прелестях ему приходилось проявлять большое самообладание. И отвернуться нельзя, так как эта особа всё время что-то спрашивала, чем-то восхищалась. Ей явно понравилась речка. Как она сказала, эта заводь лучше даже городского бассейна. Ну, ещё бы. Примолкала Ленка только тогда, когда ребята делали перекус из своих больших продовольственных запасов. Тогда она облачалась в короткий халатик и шла в гости на мужскую сторону. Ага, она и в халатике была дьявольски соблазнительна. Вот чертовка, думал казак. Она, что не понимает, что мне всего 14 лет и у меня гормон играет, а я даже прикоснуться к ней не имею права, так как являюсь её защитником и телохранителем. Но её Севин драгоценный гормон совершенно не интересовал. Она продолжала принимать на песке самые соблазнительные позы, от которых у парня….лучше не говорить вслух о тех желаниях, посещавших его голову. Вот же провокатор с косичками. Как же тут отвлечёшься, ибо всякое желание есть смятение духа.

Девушки обожают, когда их чувствуют, когда их видом наслаждаются, поэтому Ленка продолжала, как могла, выделываться, изображая из себя роковую женщину вамп. От созерцания Ленкиных изгибов и выпуклостей, Савелий впал в философское размышление о смысле любви между мальчиком и девочкой. Размышления привели его к выводу, что без любви можно запросто прожить, при этом жизнь будет гораздо насыщеннее и приятнее. Так он внушал себе. Ещё надо постараться добиться чего-нибудь в этой жизни, а уже потом позволить себе любовь-морковь. Здесь всё очень печально, потому, как Савелий числился непутёвым балбесом. Все ему об этом говорили. Конечно, всё это грустно. И вообще, любовь это помеха для творчества. Последним доводом стало обстоятельство, что на любовь надо тратить много денег. А у парня шиш в кармане. Полностью зависимое существо от старших. Глядя на особо соблазнительную позу Ленки а-ля чёрная пантера, защитник молодых девиц сделал вывод: а кому, собственно, эта любовь вообще нужна? Но, как же, мля, ему трудно, оказалось, сделать такой вывод рядом с симпатичной Ленкой! А Ленка уплетала еду за обе щёки, тараторила и не забывала соблазнительно выгибаться на песочке, приводя казака в замешательство.

Прошло много лет, но этот день Савелий вспоминал как самый лучший день в своей жизни.

Когда к вечеру молодой телохранитель девиц доставил Ленку на хутор в целости и сохранности (ну не совсем в сохранности, всё-таки не досмотрел, и она у него немного обгорела на солнце), дед серьёзно сказал, что зауважал парня, что он настоящий казак, выдержанный и спокойный как сфинкс: ибо выдержку надо тренировать, хранить и лелеять пуще всякой девки. Так что экзамен на выдержку Сева сдал и пьянку решили вычеркнуть из длинного перечня его грехов, благо, что он поклялся, что больше её, родимую, употреблять в таких количествах не сподобится.

Вот так Савелий и жил всё лето на хуторе в глуши, занимаясь сельским хозяйством ясным днём и подпольной деятельностью по ночам. В хорошую погоду он частенько выгуливал Ленку на речку и по окрестностям, но эта особа, когда до неё, наконец, дошло, что на неё не клюют, слюни на неё не пускают, прелести её игнорируют и на сеновал не приглашают, уже не стала так демонстративно смущать парня. Она, конечно, продолжала принимать соблазнительные позы, благо ей было, что показать, но как-то без огонька, а так по привычке. Савелий же откровенно сообщил ей при прощании, что она ему очень нравится, что лучше её он никого не встречал за свою долгую и суровую мужскую жизнь и чмокнул девчонку в щёчку. Такое честное признание Ленку проняло, отчего она даже перестала улыбаться до ушей. Но это длилось пару минут. Потом она гордо удалилась, напоследок одарив Севу горячим поцелуем, вкус которого он запомнил навсегда.

Недолго счастливое время длилось. Жизнь не пресеклась на Земле. Галактика Млечный путь продолжала вращаться вокруг своего неведомого центра. Сверхновые звёзды если и взрывались, то в неведомой дали. И наши человеческие страсти, какими бы они драматическими ни были, не очень интересовали уважаемое Мироздание.

 

 

 

Глава вторая.

 

К концу 2000 года Савелий Петрович остался один, похоронив всех родственников. А две его жены сами от него сбежали, прихватив по ребёнку. Наверное, не выдержали его бестолковости и неумения жить, как все люди. Первая нашла состоятельного человека, к нему и перебралась. Жива и счастлива. Как Савелий мог её осуждать? Вторая же сама стала великим предпринимателем, поэтому муж перестал вписываться в её мировоззрение и в её финансовые интересы. Тоже осуждать женщину не надо. Вольному - воля. Родителей Савелий похоронил: они ушли один за другим, земля им пухом. Совсем недавно не стало и его любимого деда Фёдора Корнеевича, 91 год ему стукнуло. Чуть не дожил дед до нового тысячелетия.

По современным меркам новой России Савелий Потапов считался вполне обеспеченным человеком. У него две квартирки в городе и усадьба на хуторе. Все продолжали считать его недалёким увальнем. Удивляются, когда узнают, что он даже отслужил в армии и имеет высшее образование, правда, заочное. Где служил? Сева всегда отшучивался, рассказывая, что служил при штабе, типа в тёплом месте. Кто понимал тонкость, переспрашивать не торопился, а кто не понимал, то их мнение Севу не интересовало. На гражданке он занимался КИПовской работой в различных фирмах, стараясь долго не задерживаться на одном месте, и ни с кем не заводить близкую дружбу. Близкий человек – это всегда якорь, и через него можешь стать уязвимым. Лучше ни друзей, ни близких родственников не иметь: тогда никто не узнает лишнего о его особых способностях, о военных тайнах, да, даже сведения о его страсти к науке химии, никого не должны беспокоить. Это личное.

Когда стране пришёл неожиданный, для большинства населения трындец, в виде дефолта 1998 года, он работал в интересной фирме с интересными приборами. Фирма велела долго жить и в ней началась повальная прихватизация. Сева в последний момент прихватизировал несколько килограммов редкоземельных металлов вместе с сейфом, где они хранились, чем огорчил ответственных товарищей, которые сами хотели прихватизировать этот сейф. Но на недалёкого увальня со смешным именем Савелий, никто не подумал. Исчезло и всё. Начальство думало друг на друга. Тянули с предприятия (пардон, приватизировали) всё, что попадётся под руку. То, что Сева добыл таким путём, он потом втихаря загнал за большие деньги туркам, через связи своих бывших сослуживцев. Поэтому на чёрный день у него есть американские деньги, о которых никто не знает. Совесть? Вы говорите, совесть? Давайте вы мне это ещё раз скажите на фоне вот этих руин большого завода, где работало 4000 человек? А потом про совесть скажите на фоне трёхэтажных домов нашего судьи и прокурора. На фоне домов депутатов тоже мне можете про совесть рассказать. А я сделаю вид, что серьёзно внимаю, ага.

Вот такая я сволочь – думал Савелий - что не верю никому, кроме своего деда Фёдора Корнеевича, да и то, дед недавно помер. Сева не очень верил даже своим отцам-командирам, поэтому и жив остался. А верить нашему правительству, ну это, вы, батенька, загнули. Особенно после всех этих приватизаций, дефолтов, предательства генералов и генсеков, да на президента посмотрите, не просыхает.

После смерти деда Савелий думал отделаться от хуторской усадьбы, но потом, спокойно подумав, решил перебраться жить на хутор. Дед, думается, будет довольным, если следит за ним с Горних Высей. Одну квартирку он запер на замок, она пригодится ему, когда потребуется вдруг приехать в город, а ключи от второй отдал старой соседке, сказав, чтобы она пускала на квартиру хороших людей. Прибыли будем делить поровну, всё ей небольшая прибавка к пенсии. Тётка Валя знала Севу ещё с пелёнок, поэтому, узнав, что он уезжает, прослезилась и перекрестила мужика. За квартиркой обещала приглядывать, а он обещал изредка позванивать.

Деда Савелий хоронил самолично, вместе со всеми хуторскими, кто мог ещё двигаться. Оформил деда на местном погосте, найдя красивое место. Хорошо помянули. Погрустил. Отвлёк Севу один из руководителей района, который специально приехал на хутор провентилировать некоторые вопросы. Хорошие люди были очень заинтересованы в непрерывной поставке продукции, которую изготавливал дед. Вот тут-то Савелий и задумался. Оказывается дедов самогон и зелья пользовались феноменальным успехом в узких кругах. Так что посланец, просительно заглядывая в Севины глаза, хотел получить от наследника уверения, что этот бизнес он возьмёт в свои руки, ибо никто, кроме него, не знаком с тонкостями хитрого производства. Пытались повторять, но ни у кого ничего путного не вышло.

Короче говоря, наследник, подумав, согласился: что и кто, собственно, меня ждёт в городе. Да никому я там не нужен. А здесь чистый воздух, река, вот только баранов он решительно раздал по соседям. Ему и курей за глаза хватит и потомка кота Федула. Этот потомок, по кличке Анчар, перещеголял своего знаменитого предка весом, наглючестью, прожорливостью и сверканием глаз. А так он красавец.

Вы думаете, что дед прозябал в нищете? Как оказалось, это совсем не так. Савелий, исследуя своё хозяйство, нашёл в секретных местах и приличную пачку денег и килограммов пять золота и камней. Дед не очень доверял бумаге, предпочитал металл. Кроме этого у него обнаружилась приличная коллекция старинных икон, книг, оружия. Ну, про оружие Сева уже знал: в своё время дед показал ему свою богатую коллекцию клинков. Признаюсь, слегка улыбнулся наследник, рассматривая клинки, что ему даже кое-чем из коллекции пришлось воспользоваться. Вспомнил, как вот этим ножом из булата, он в лихие девяностые немного поработал. Однажды дед позвонил Севе и сообщил, что объявились лихие люди, а у него уже нет той прежней ловкости, чтобы дать им укорот. Тогда Сева срочно приехал к деду и взял именно этот, средних размеров нож, очень уж он ему понравился своей ухватистостью и качеством выделки. А дед показал внуку приличных размеров свинокол, его любимый, которым он предпочитал резать супостата: немца и венгра в Отечественную. Ну, а Севе, в общем-то, безразлично, чем работать. Но этот, не очень большой нож, ему понравился. Залётные лихие люди промышляли вымогательством, или как они любили говорить на американский манер - рэкетом. Сева их бизнес не одобрил. Хоть залётные и демонстрировали решительность, наглость, жестокость, но их ошибка состояла в том, что они не могли убить того, на кого они наехали просто так, а убивали, чтобы стрясти с жертв деньги, причём убивали с показательной жестокостью. А Севу учили тихо и технично лишать людей жизни не за деньги, а по приказу. Есть приказ, значит, убьём всех, невзирая на пол и возраст. Как говорил его первый инструктор: «Даже гениальный человек сначала должен научиться отменно стрелять. Вспомните Александра Пушкина...»

Вот и этих троих дерзнувших приехать за данью, Сева закопал в барханах: ну, тут уж, как говорится, за что боролись - оно и прилетело. Ты гляди - новая теневая налоговая инспекция выискалась. Хорошо, что под ногами песок - думал он - а то бы долго пришлось копать, кабы глина. Ножом деда он только добил последнего, когда от него узнал, кто из местных скурвился. Первого супостата он убил ударом специальной дубинкой по голове, второго кастетом в горло. Дольше трупы закапывал. Теперь эти лихие ребятушки тише воды, ниже травы, в буквальном смысле. Потом он наглухо разобрался с теми из местных, кто скорешился с залётными. От понимающих людей он претензий не получил. Все посчитали, что это его право. Инцидент, как говорят дипломаты, исчерпан, и всего пять трупов, которые никто никогда не найдёт. Последние двое покойников из местных поведали Севе, после настойчивой просьбы, кто стоит за ними и залётными исполнителями. Оказалось, что за ними стояли граждане серьёзные, но вполне адекватные, намёки понимающие, особенно после того, как в одну ночь сгорели два их новых дома вместе с гаражами, в которых стояли неплохие тачки. Эти граждане адекватными стали не сразу, а сначала обиделись и даже возмутились, дескать, не по понятиям. Сбросились на дорогих специалистов, которые должны наказать их обидчика в лице Севы. Спецы поехали на дело и не вернулись, пропали бесследно, хоть до Бермудского треугольника и далеко. Кроме этого у одного их обиженных плохо умерло сразу два близких родственника. Умирая, они по телефону настойчиво просили своих непонятливых родственничков, чтобы те не рыпались. После этого стало тихо. Но, вы помните, что Сева никому не доверял и никому не прощал подлости. Принципы у него такие. Вот! Хотел закрыть вопрос полностью, но его хорошо попросили, за немалые деньги, конечно. Но решающее слово для Севы было за дедом, а дед сказал, что пусть живут, до следующего залёта. Деньги Сева взял. Кто-то вздохнул чуть спокойнее. А зря, как потом оказалось.

В то время, когда происходили эти события, Савелий считал себя очень крутым. Думал, олух, что это от его природной силы и смекалки, ага. Он даже не мог себе представить, что это не он себя слепил, а дед сделал его таким с помощью своих волшебных зелий. Хотя уже в 14 лет, когда он чалился в ссылке у деда, он должен уже тогда сообразить, что что-то нечисто. Хотя бы от того, что он мог разговаривать с котом и от внезапно открывшихся других талантов. Ага, вот так взяли и открылись. Но Сева, дурень, так и думал. Ага, разве может человек слышать шёпот на сотни метров, или видеть копеечную монетку за несколько километров. И потом, с каждым новым приездом к деду, он обзаводился новым неожиданным талантом. Да, тогда он так и думал, что он не обычный человек, а со сверхспособностями данными ему от природы. Теперь, после смерти Фёдора Корнеевича, когда наследник нашёл его лабораторные журналы и тетради с записями, и прочитал их, то ему открылась страшная картина. Это не он был таким замечательным, это из него делали монстра для каких-то целей. В тетрадях у деда об этом написано как-то мутно, сразу и не поймёшь.

- Лучше бы деда ты сделал меня умнее, а то дурень дурнем. Я практически ничего не понимаю в твоих записях: какие-то стохастические системы, тёмная энергия и квазиполя, пространственные переходы и так далее. Что это такое? Нас в институтах такому не учили? А в армии совсем другому учили…

- А чему нас в институтах учили? - начал вспоминать Савелий. Как не вспоминал, ничего толкового не вспомнил. Понял только одно: надо взяться досконально изучить наследие деда и постараться, чтобы оно не попало в чужие руки. За свою безопасность он не переживал. Сейчас его дар уже контролировал пространство на три-четыре километра. Незаметно к Севе не мог никто подобраться, это он мог незаметно проходить хоть через толпу. Поэтому, он не выключая свой природный локатор ни днём, ни ночью, полностью погрузился в изучение дедова наследства. Одной из причин, почему наследник перебрался на хутор, стало ещё и то, что на хуторе жило мало людей: Севе легче здесь отслеживать чужаков. Как показалось Севе – он нашёл, наконец, формулу счастья. Секрет счастья прост – определись с тем, чем ты действительно хочешь и любишь заниматься, и все свои силы отдай этой деятельности. Какой же страсти вознамерился отдаться Сева? Никто не поверил бы, что в здравом уме современный человек может сморозить такую ересь, но наследник Фёдора Корнеевича решил стать алхимиком. Но нормальные люди, даже выдающиеся химики, не смогли бы объяснить свойства некоторых веществ, хранящихся в загажниках у старика Потапова. Здесь только алхимик разберётся. Свойства этих веществ, судя по записям в журналах деде, имели невероятные особенности. Следовало сначала изучить весь огромный архив, а потом приступить к изучению некоторых веществ и артефактов. Молодой алхимик наугад открыл одну из тетрадей деда. Вчитался в рукописный текст: «Сейчас мы, последователи «Золотой Химеры» и почитатели «Узкого Пути» в Великом Делании, возвращаемся после длительного блуждания к имеющей многовековую историю концепции единственной и единой материи. Мы считаем, что средством познания великих начал естества является Алхимия - как один из самых совершенных путей обретения Истины и инструмент созерцания воплощения Логоса в материи. На этом пути мы постоянно сталкиваемся с опасностями и терниями из-за того, что по рукам и ногам связаны непознаваемыми силами и нашими догмами. Знания требуют мудрости и смелости, ибо познание природы смертельно опасно. Особенно опасен поиск Высшего Разума. Однако, поиски разумным существом Высшего Разума во Вселенной не могут быть бесполезными, ибо сама идея о Высших Силах доказывает бытие этих сил. Это не наш сон, не наши грёзы, это наша мечта познать реальность. Мы не имеем иной цели, кроме прославления Духа Вселенной через работу, называемую Великим Деланием, над подчинённой ей материей. Это Алхимия. Она похожа на молодую прекрасную девушку, она капризная и требовательная, но при этом сладострастная и дарящая нам Архей, то есть жизненное начало. Наша Великая Наука опирается на превращения материи, которые осуществляет Дух Вселенной. Под Духом Вселенной мы понимаем некую универсальную силу dynamisme universel, поддерживающую развитие субстанции и определяющую всё сущее, в том числе жизнь и движение».

Да, не прост дед Потапов, совсем не прост. Сева снова задумался над причиной смерти деда. Нет, что-то здесь не то. Конечно, дед был старым человеком, но вид имел крепкий, на здоровье не жаловался. Перед смертью Сева говорил с ним по мобильнику, этой новомодной игрушке. Дед изъяснялся вполне разумно, рассказывал хуторские новости, подробно говорил о заботах хуторян. Наказывал Севе заботиться об односельчанах.

- Дед, ты чего? – всполошился Сева. – Что случилось? Ты же сам говорил, что никогда нельзя унывать!

- Кто сказал, что я в унынии? - раздался в телефоне спокойный голос деда. – Вот только опасаюсь, что не успею кое-что доделать. Обстоятельства, понимаешь, связанные с Высшими силами. Слушай внимательно внук. Возможно, мне придётся уйти, но ты не переживай. Не перебивай меня, я сказал! Обязательно найди сейф, выкрашенный синей краской, в нём блокноты с записями лежат и диски для компьютеров. Прочитаешь - поймёшь. Не обижайся, если в коллекции оружия чего-то не досчитаешься. Да, ещё…опять предупреждаю, чтобы ты не дотрагивался до тех склянок и ящиков, помеченных знаком смертельной опасности. Вкурил, отрок? И вот, что ещё тебе обязательно, кровь из носу, надо сделать в первую очередь: у меня в кабинете на столе найдёшь пакет с инструкцией и картой города Киева. Действуй строго по инструкции…

Вот такой странный разговор произошёл у него с дедом. Через три дня деда не стало. Односельчане нашли тело Фёдора Корнеевича у него на участке, возле бани. Старик лежал у входа в баню, голый и уже не дышал. Все решили так: старик пошёл в баню, попарился, там ему стало худо, он, в чём мать родила, сумел выйти из сооружения, но здесь же и представился. Сердце не выдержало, наверное, или в голове что случилось.

Нашёл тело Фёдора Корнеевича ближайший сосед, семидесятилетний Сёмин Матвей Иванович. Дед Потапов мужчина при жизни был видный, высокий, с мощными плечами и тяжёлой (все это знали) рукой. До самой смерти у него на голове росли волосы, что редкость в таком возрасте. На лице у Корнеича практически не наблюдалось морщин, вот вам и дед – сто лет. Смерть, конечно, никого не красит. Тело Корнеича как-то всё усохло, кожа приняла неприятный оттенок, черты лица исказились. Возиться с телом покойника Матвей Иванович сам не сподобился, позвал своего сынулю Павлушу. Детинушка силой не обижен, вот с мозгами у него проблема: его физическое развитие опережало умственное на пару световых лет. Вдвоём они позаботились о теле усопшего раба Господа нашего. Нашли в бане свежую одежду и облачили труп в неё. Хуторяне сразу же отзвонились Савелию Петровичу, внуку Корнеича и в станицу, для получения справки о смерти.

Затем уже Севе пришлось заниматься остальными скорбными делами. Справку о смерти от государственной медицины получили без проволочек, учитывая возраст покойного. На вскрытие тело не отправляли. Когда Савелий увидел тело своего деда в гробу, сработанному Сёминым, то его поразило некоторое несоответствие, но он не стал подавать виду. Во-первых, дед в гробу выглядел старше, чем его видел в последний раз Савелий. Неужели человек за пару месяцев умудрился так катастрофически постареть? Во-вторых, Савелий совсем не чувствовал родственных чувств к телу покойного. Такое впечатление, что в гробу лежит не его родной дед, а очень похожий на него человек. Двойник. Как-то всё это странно. Сверхвозможности Савелия просто вопили, что он хоронит не родного деда, а двойника, но такое не скажешь людям. Не поймут. Подумают внук от горя немного того. Савелий обладал великолепным обонянием, и оно ему говорило, что труп никакого отношения к деду не имеет. Труп пах несколько по-другому. Савелий легко определял людей по их специфическому запаху. Ему даже приходилось отключать это умение, так как окружающие запахи здорово отвлекали и перегружали мозг. Конечно, можно сказать, что труп пахнет несколько иначе, чем живое тело, ведь в нём начинаются процессы частичного разложения белка и декарбоксилирования его аминокислот. От этого разложения образуются птомаины, вещества, имеющие неприятный запах. Основные птомаины – это путресцин, кадаверин, спермидин, спермин и нейрин. Кстати, эти вещества чрезвычайно опасные яды. Однако, Савелий за свою жизнь насмотрелся на гору трупов и мог с точностью сказать, что появление трупных ядов не исказит специфический запах тела. Есть вообще-то несколько веществ, которые любое обоняние отобьют конкретно, например, мономерный тиоацетон CH3-CS-CH3. Дрянь вещество несусветное. Но его здесь и близко не наблюдалось.

Если хуторяне видели только фрагмент информации, когда отдавали последние почести умершему, то внук покойного видел всю картину в целом. А картина такова, что в гробу лежал не Фёдор Корнеевич, а двойник, но к этому двойнику дед наверняка прикасался: обоняние Савелия сообщало о следах рук Фёдора Корнеевича на трупе. Выходило, что дед, зачем-то, инсценировал свою смерть; где-то добыл труп очень похожего человека и притащил труп к себе в усадьбу. Зачем деду приспичило инсценировать свою смерть? Ничего, разберёмся – дал себе зарок Савелий. Но сначала архив и странный пакет формата А-3 лежащий на столе деда.

Архив деда поражал, и это только те документы, которые Савелий нашёл сразу. Каких только рукописных книг у деда не хранилось в разных местах усадьбы! Это толстые альбомы по кулинарии (Война и Мир отдыхает!), огромный том по самогоноварению, лабораторные журналы, отдельные тетради по зельям и ядам. Всё написано аккуратным дедовым почерком, но почерк с течением времени менялся. Особенно стало это заметно по записям, датированным последними годами и месяцами жизни деда. В последние годы почерк стал ухудшаться, буквы уже прыгали, предложения прерывались или повторялись. Ещё остались от деда тетради с некоторыми своими воспоминаниями и поучениями для внука. Записи деда датировались с 1927 года, по крайней мере, более ранних записей, написанных его рукой, внук не нашёл. Но сохранились рукописные тома более раннего времени, написанные ещё в старой имперской орфографии. Так что Севе предстояла огромная работа по изучению этого большого наследия. А вот синий сейф Сева не нашёл, как ни искал. Загадка.

Наследие наследием, но дед приказал сначала изучить пакет, что лежит на его столе. Пакет приличных размеров, формата А-3. Надорвав заклеенный пакет, Сева вывалил на стол содержимое пакета. Выпало на поверхность стола пять предметов: инструкция на нескольких листах, карта города Киева с пометками, пластиковый пакет с пылеобразным веществом, похожим на цемент, странного вида стилет и фляжка с неведомой жидкостью.

Покрутив в руках необычный стилет, Сева решил вначале изучить рукописную инструкцию. Чётким почерком «покойный» дед извещал внука: «Твоя задача уничтожить квазиразумное существо, являющееся слугой цивилизации второго уровня…..» Дед подробно описывал, где обитает это существо, почему необходимо его уничтожить и, главное, каким образом упокоить этот организм, который невозможно застрелить, сжечь или изрубить на кусочки. Место обитания существа указывалось на подробной карте Киева, а убивать его предстояло с помощью порошка и стилета. Затем расчленить супостата на куски (это обязательно!) и полить фрагменты тела жидкостью из фляжки. Вроде бы всё понятно и просто, но дед предупреждал, что существо необычайно живучее, ловкое и легко улавливает эмоции людей. Противников для него на этой планете нет, его хоть атомной бомбой убивай, но уничтожить не получится. Но есть шанс всё же справиться и с таким существом, небольшой, но шанс. Дед откровенно писал, что это задание является своеобразным жёстким экзаменом Савелию, при выполнении которого он может погибнуть. Но, такова жизнь. Или мы их, или они нас. Мы всегда уничтожаем существа из иных слоёв реальности, естественно, до горла которых можем дотянуться. Самые опасные пришельцы, это существа, принадлежащие цивилизациям с первого по третий уровень. Высшие уже не опасны в том плане, что им от нас ничего не надо: мы для них пыль под ногами. Но с Высшими и воевать бесполезно.

Сева дал себе пару дней на моделирование предстоящего сражения и привыкал к новому для себя оружию и снаряжению. Постепенно у него появился план. Так себе план. Слабыми звеньями в плане являлось все звенья, а не какое-то одно звено. И прежде всего, необходимо придумать, как обхитрить врага, способного считывать эмоции. Хотя….хотя эту способность противника надо обратить против него самого. Надо исхитриться и максимально скрыть все эмоции, кроме страха. А вот страх должен потоком литься из Савелия, заглушая все иные желания – пусть противник чувствует поражённого страхом человека.

Правая рука плохо чувствовала странный стилет. Ну, кто так делает оружие!? Ручка цилиндрическая, скользкая. Гарды нет. Из рукояти выходит круглый стержень длиной сантиметров двадцать, затем появляется острая заточка с обеих сторон. Да и не очень-то остро оружие заточено. Надо бы наточить, но дед писал, что нельзя с оружием ничего делать. Никакого апгрейда! Это важно! А как им что-то резать? Сева попытался резать этим оружием кусок мяса, но дело шло крайне туго. Придётся взять с собой любимый острейший нож из булата. Он не помешает. И ещё кое-какое оружие надо обязательно взять. Вот только дед предупреждал, что нельзя дотрагиваться до существа ничем, кроме стилета. Даже до дохлого нельзя ничем дотрагиваться. Ядовитый он что ли? Придётся взять противогаз и резиновые перчатки.

В Киеве Сева появился ясным днём ещё до двенадцати часов дня. Добирался он до этого города на попутном транспорте, не рискуя путешествовать на самолётах или поездах, чтобы не раздражать таможенников и пограничников странным стилетом и непонятным порошком в своём багаже. Через границу переходил пешком, благо мог он великолепно просачиваться и через более укреплённые препятствия. Хорошо в этом плане учили Севу серьёзные специалисты, плюс собственные фантастические возможности. Если приспичит, то Сева проникнет на любой секретный объект и выкрадет с него самые секретные штабные карты, вместе с секретным штабным домино и секретными шашками.

Несмотря на солнечный день, Киев Савелию не понравился, как не понравились и местные обитатели, с тупым упорством продолжавшие загонять свою страну в пятую точку, но при этом считавшие, что все им должны. Киевляне всё больше и больше стали попадать под воздействие понаехавших крикливых, ненавистных и тупоголовых «рагулей» с запада. А эти понаехавшие сами, в свою очередь, уже давно находились под полным влиянием западных спецслужб и разлагались под влиянием гнилой западной содомитской идеологии. Опять на головы доверчивых людей лился мутный поток фальшивых ценностей из Богом проклятой заокеанской страны. Вот такие здесь пелись печальные оперы о собственной исключительности. Над этим обществом ставился очередной социальный эксперимент, план которого разрабатывался в заокеанских университетах. План был прост, как две копейки – внушить аборигенам, потратив для этого незначительную сумму денег, что они самые исключительные, а дальше они уже сами наломают дров на радость кураторам. Сева вспомнил одну страну в джунглях и содрогнулся: вот и здесь всё идёт к тому же, как в той стране, умудрившейся за несколько лет потерять половину населения. В Киеве процесс деградации зашёл так далеко, что пути назад уже не было – дальше путь только в бездну. Сева, направляясь по улицам Киева в сторону логова неведомого противника, с сожалением представлял эти улицы, лежащие в руинах. По его мнению, такой сценарий обязательно произойдёт лет через десять. Но другого пути нет – только через кровь и страдания совершится очищающий катарсис.

Судя по карте, логово находилось практики в самом центре города, недалеко от пересечения большой улицы и широкого проспекта с огромным потоком транспорта. С западной стороны логово прикрывали два ряда длинных и массивных шестиэтажных домов, с юга – длинная пятиэтажка, во дворе которой находилась котельная, трансформаторная подстанция и гаражи. С востока и севера логово окружал высокий холм, по верху украшенный стальным забором за которым виднелись не то цеха, не то склады какого-то предприятия. Проведя рекогносцировку на местности, Сева решил, что пробраться в логово можно только с западной стороны. Осталось провести доразведку с целью обнаружения замаскированного прохода в логово.

Пройдя через широкий проезд, разрезающий первую линию зданий на две части, Савелий оказался во внутреннем дворе. Приличных размеров двор зарос огромными деревьями и кустарником. Деревья требовали санитарной обрезки, красуясь уродливыми сухими ветвями, но никому дела до этой мелочи не было, как никто не заморачивался ремонтом убогой детской площадкой и ремонтом внутридворовых асфальтовых дорог и тротуаров. На стоянках ждали своих владельцев автомобили самых различных марок, от видавших виды «Копеек» до шикарных авто из Европы и Азии. Вид во дворе несколько депрессивный, но бодро мельтешащий народ на всякую ерунду внимания не обращал. На Севу тоже никто особо не реагировал, поэтому он спокойно преступил к осмотру подъездов на предмет обнаружения сквозного прохода к логову. Всего подъездов, которые следовало проверить, он насчитал семь, но уже в четвёртом подъезде он нашёл странный пыльный закуток с неприметной фанерной дверью с встроенным стеклом, которое никто никогда не протирал такое оно мутное от пыли и паутины. В подъезды, оборудованные домофонами, Сева входил, дождавшись, когда кто-нибудь из жильцов откроет входную дверь. Местные люди видели в Севе работягу водопроводчика, облачённого в синюю рабочую спецовку с узнаваемым логотипом. Понятно, что работяга озабоченно топает по вызову в какую-нибудь квартиру менять смеситель, или прочищать канализацию.

Четвёртый подъезд порадовал находкой неприметного выхода к логову. Только Севины особые возможности позволили ему обнаружить этот проход, да и то с некоторым головокружением. Простой человек никак не увидит эту дверь, даже если будет смотреть на неё в упор. Даже уборщица не мыла полы около этого закутка, она его просто не замечала, поэтому на полу возле двери образовался слой многолетней пыли. Но пыль как раз и показала, что проходом пользуются: следы возле двери имелись. Очередное мистическое явление – подумал Сева. Древний город Киев погряз в мистике. Её в нём намного больше, чем даже в Петербурге или в Уральских горах. За мутным стеклом входной двери, которая, кстати сказать, даже не запиралась на замок, Сева смог увидеть двор, где стоял одинокий мрачный двухэтажный дом, сложенный их красного кирпича ещё имперского изготовления. Вглядевшись, Сева определил кладку стен этого дома как фламандскую. Сейчас уже почти не строят с применением английской или фламандской кладки. А жаль, ведь прочность такой кладки приближается к эталону. Особняк невеликих размеров окружали деревья, а за особняком виднелся холм, густо поросший мелким кустарником и травой. Холм своей высотой превышал крышу особняка, поэтому строение находилось постоянно в тени от холма или больших домов. Да и весь участок, где обитал враг, находился в густой тени, поэтому здесь могли вырасти растения не любящие свет. Очень неприятное место, но скорее всего так и задумано его обитателем для отвода глаз обычных людей. Для неведомого существа это место вполне комфортно. Понравилось бы это место и режиссёрам, снимающих бюджетные фильмы ужасов.

Теперь, обнаружив вход в логово надо приходить сюда вечером, как стемнеет, ибо дед сообщал, что существо выползает на прогулку из своего дома исключительно в тёмное время суток. Вот и наведаемся сюда поздним вечером. До темноты ещё часа три: остаётся время для того, чтобы вогнать себя в боевой транс.

Для обычных людей наступили сумерки, а потом пришла темнота, разгоняемая только электрическим светом. Для Севы ночь не помеха, он ночью видел, как и днём. Подойдя к магической двери, Сава заметил, что новых следов не появилось, значит, враг не выходил в город и сейчас находится в своём логове. Дед писал, что враг предпочитает ночью прогуливаться под Луной, поэтому терпеливо ждём, когда существо соизволит начать свой подлунный моцион. Может у него от этого аппетит нагуливается. Вот только надо исключить все эмоции, оставив только страх. Враг должен уловить только панику и страх, больше ничего, ведь я простой глупый человек, перепутавший берега. Врагу на один зуб. Я очень боюсь, всего боюсь до усрачки: двор, мля, жутко страшный, особенно ночью. Я в депрессии. Мерещатся тени, похожие на толстых змей, а змей я очень боюсь. Самого хозяина особняка я тоже боюсь, ведь он не человек. Он…упырь, вылезший из могилы. Точно, он непременно злой упырь. Он подкрадётся к Севе и выпьет всю его кровь до последней капли, а тело свернёт, как газетку и выбросит на помойку. От жуткого вида в мутном стекле уже начинают по телу бегать мурашки, ноги становятся ватными, голова кружится – это смерть подбирается к глупому человеку.

Вот входная дверь в тёмном особняке приоткрылась, и из дверного проёма показалась чёрная тень, сливающаяся с окружающим миром. Такую картину увидел бы, если смог бы, обычный человек, но Севино сознание, почти полностью парализованное ужасом, видело, что из дома вышло человекообразное существо, одетое во что-то наподобие плаща с капюшоном. В правой конечности существо держало посох.

Толкнув рукой дверь, ведущую к смерти, Сева, как сомнамбула вышел навстречу гибели. Во дворе врага царил гнетущий мрак, тёмно-фиолетовый холодный воздух пах сладковатой гнилью и плесенью. Деревья стояли немые и неподвижные в затхлой атмосфере. На тёмно-синем небе красовались чёрные пятна облаков с чёткими формами, раздавался неприятный скрип, что-то шуршало в траве. Жуть, одним словом. Называется, приплыли, баста, карапузики.

Да, он лихо переоценил свои возможности. Только его нога ступила на участок врага, как на сознание человека обрушился психологический пресс. Всё оказалось куда печальней, чем предполагалось. Эта локация уже начала выпивать жизнь у опрометчивого человека. Сделав пару неуверенных шагов по щебёночной дорожке, заросшей чахлым сорняком, Сева услышал хруст костей под ногами, что не прибавило оптимизма. Но он всё ещё шёл на заплетающихся ногах навстречу к существу. Метра за три до встречи существо истерически зашипело: «Чшшшеловечшшшик». Оно начало медленно поднимать свой посох, а тот налился бледно-синим цветом. Из-под капюшона на Севу смотрела неведомая хрень с мерзкими острыми жвалами и шевелящимися отростками.

Пора сражаться, хоть и страшно. Вот только как одолеть это существо? Его даже пуля и огонь не берут! Страх и отчаяние излучала аура человека, дерзнувшего явиться сюда, поэтому существо, называющее само себя вергом, не нанесло смертельный удар сразу, а соизволило дать человечку немного времени на бестолковое трепыхание перед смертью. Человечек оказался шустрым: он кинул в верга стальной шарик величиной с кулак. Этой ерундой он хотел меня сразить? – верг улыбнулся бы, если бы он мог улыбаться. Как не быстро летел шарик в голову хозяина локации, но хозяин оказался быстрее. Посох молниеносно появился на траектории полёта шарика. От соприкосновения с посохом стальной шарик развалился на два раскалённых осколка, которые улетели в разные стороны, а упав на землю, зашипели, поджигая сухую траву. Вот глупый человечек запустил второй шарик в голову вергу. Судьба второго шарика оказалась такая же, как и первого. Человек опять кинул в противника свой шарик. Он, что не понимает, что это бесполезное занятие, хотя оно немного развлекает верга от вечной скуки. Но не долго. Если глупый человек ничего не придумает нового, то придётся его уничтожить. Надоел уже со своими шариками. Четвёртый шарик разорвался, как и три предыдущих, но при этом верга засыпало облаком самого неприятного для него вещества, вызывающее временный паралич его организма. Это вещество применяется в качестве анестезии при периодической модификации организма верга.

Противник сложился и рухнул на землю. Теперь надо спешить, ибо разделывать тело врага надо исключительно магическим стилетом, а этим стилетом только разделкой и заниматься, такой он тупой.

Однако! Сева несколько удивился, когда его оружие начало резать тело противника. Оно отделяло голову и конечности врага с поразительной лёгкостью, словно горячий нож резал масло. Вот уже от врага осталось только неразделанное туловище, а конечности и голова валялись отдельно.

Вдруг Сева за спиной услышал лёгкий шелест. К чему-то такому он был готов, поэтому то, что на него нападало сзади, встретилось с любимым Севиным ножом. С полуразворота человек ударил острейшим ножом спикировавшую на него большую птицу с оперением бледно-серого цвета. Попал как раз в открытую, клокочущую яростью пасть. Нож сделал своё дело, разрубив и пасть, и голову птицы. Теперь у ног Севы валялась куча ещё трепыхавшихся перьев.

Чувство страха Сева выключил – оно сейчас только мешало. Но взглянув на тело расфасованного существа, Севе стало дурно: пальца отрезанной руки существа скребли землю, голова шипела, а все конечности стремились вновь соединиться с телом. Сева кромсал стилетом тело врага на кусочки, но те упорно пытались воссоединиться. Пора паниковать! Вдруг Сева вспомнил о том, что у него есть ещё фляжка с неведомым веществом. Как он мог о ней забыть? Хотя ничего необычного нет: здесь, на территории врага, и мысли путаются, и тело плохо слушается. Но он всё же вспомнил о фляжке.

Трясущимися, как у алкаша руками, Сева открыл тугую крышку на фляжке, молясь, чтобы жидкость из неё не попала ему на руки. Потом он начал брызгать жидкостью из фляжки на шевелящиеся части тела врага. Тем водичка из фляжки совершенно не понравилась. Даже несколько капель жидкости мгновенно разъедали тело противника с выделением клубов едкого дыма. Пришлось Севе вспомнить о противогазе, потому что дышать в едкой атмосфере решительно стало невозможно, а уйти никак нельзя пока не сгорит последний кусок тела врага. Даже в противогазе находиться здесь приятного мало. Сева чувствовал, что его одежда, пропитавшись гадким дымом начала постепенно расползаться. Одежда истлеет – это не беда, но под одеждой собственная кожа, которую жалко. В кучу дымящихся останков врага Сева отфутболил и труп птицы, похожей на сову. Вскоре, минут через двадцать от тела врага и его птички остался только пепел, а Сева на последних силах поплёлся к выходу из этой локации. Ввалившись в подъезд, он снял и отбросил противогаз, который, как и одежда, начал потихоньку разлагаться. Ткань рюкзака пока ещё держалась. А вот кожу уже начало жечь. Скинув с себя одежду, Сева кинулся тарабанить в дверь квартиры на первом этаже, но сообразил, просканировав пространство, что в квартире никого нет. Всего на этаже наличествовало две двери в квартиры, но и в другой квартире некому Севе открывать двери. Ломать двери у него уже сил не было, поэтому он кинулся на второй этаж, где в ближайшей квартире почувствовал наличие двух человек – маму и малолетнюю дочку. На втором этаже дверь открылась от стука Севы и на голого мужика уставилась заспанная молодая женщина. Пришлось Савелию, на остатках своего умения, внушить неосмотрительной женщине, что он её дальний, но горячо любимый родственник – прибыл к ней помыться в ванне. Он всегда ходит к ней ночью мыться в её ванне. Традиция у них такая. Он так торопился, что не утерпел и стал раздеваться даже на улице, это чтобы быстрее. Всё же понятно…

- Воды горячей нет, - пискнула женщина.

- Мне и холодная подойдёт, - заверил женщину Сева.

Потом он долго проточной водой смывал с себя остатки ядовитого вещества. Холодная вода очищала не только кожу, но и приводила в порядок голову. Севе стало легче контролировать поведение молодой женщины, которая периодически начинала приходить в себя и догадываться, что в её квартире творится что-то не то. Пришлось Севе дать женщине команду заснуть рядом с её ребёнком.

А где брать свежую одежду? Да и от пропитавшегося ядовитым дымом рюкзака надо избавляться. Сева решил оставить себе только стилет, свой нож и фляжку с остатками жидкости, а остальное, пропитанное ядом, срочно выбросить на помойку, чтобы не отравить хозяйку и её ребёнка. Напялив на себя банный халат хозяйки, он снял с ключницы брелок от домофона и пошёл выносить на помойку свои ненужные, но ядовитые вещи. Вывалил из рюкзака в мусорный бак всё, что там было, даже деньги, а документы порвал на кусочки. Всё равно они уже не потребуются. Сам рюкзак тоже полетел в бак. Не беда – деньги Сева добудет, а документы ему не особенно и нужны. Соседям, щеголявший в чужом банном халатике Сева не попался на глаза, а то бы мог вызвать некоторое удивление. Теперь ему надо найти в квартире у женщины мужскую одежду и убираться отсюда в темпе вальса. Из одежды, могущей сойти за мужскую, Сева нашёл только спортивные штаны, рубашку и растоптанные домашние тапочки. И то хлеб. Напоследок пришлось экспроприировать у женщины хозяйственную сумку, куда он сложил своё оружие и фляжку. Порывшись в женской сумочке, он нашёл её документы, из которых узнал её имя и адрес. Это он сделал для того, чтобы потом с оказией отправить ей немного денег за беспокойство от его вторжения.

Домой Сева добирался также на попутном транспорте, изредка грабя встречных людей, но это уже мелочи по сравнению с тем, что он сделал с пришельцем. Задание деда, таким образом, он выполнил, при этом даже остался жив. Вот такие мы люди – сначала убиваем животных, потом уничтожаем друг друга, теперь добрались до инопланетных сущностей.

 

 

 

 

На дворе стояла весна и новое тысячелетие, а Савелий Потапов уже семь месяцев находился в состоянии полного погружёния в заботы. Его как-то не отвлекало от работы то обстоятельство, что стало теплее на улице. Он совершенно не интересовался событиями в мире и стране из-за полного увлечения своими делами: досконально изучал чрезвычайно интересный архив, варил для себя и кота пищу насущную, готовил брагу, гнал самогон. Свободной минуты у него совершенно не имелось, всё свободное время поглощала алхимия. Ничего себе, спокойная деревенская пастораль. При этом у него постоянно находился во включённом состоянии дар сканирования местности. Состояние местности несколько отвлекало его внимание от работы. Он уже знал характерные звуки, издаваемые любым существом и механизмом в радиусе три километра. Все новые звуки, естественно, отвлекали его на их анализ. Не надо скрывать, что он досконально знал обо всех своих односельчанах. К ним у него не имелось особых претензий. Местные могли ехидно комментировать его поступки, но чтобы сдать своего односельчанина, то на такую подлость они не пойдут, в них он был уверен. Раньше, до Севиного появления, дед числился у них как бы главным советником по всем вопросам и, особенно, по состоянию их здоровья, за неимением дипломированного врача или фельдшера. А односельчане у Севы почти все товарищи возрастные, соответственно и болезней у них имелось куча, хоть болезни на экспорт в Канаду отправляй. Дед им помогал своими зельями и советами, но без фанатизма. Если он говорил, что недуг серьёзный, то надо ехать в станицу к врачам, благо станица находилась в 14 километрах. С профилактикой состояния здоровья хуторян надо что-то делать – сделал себе зарубку в памяти Савелий. Дар его уже позволял прослушивать работу лёгких и тоны сердца, но Сева не врач, многого не понимал, поэтому с советами не лез, хоть его и учили в своё время как оказывать помощь раненому. Но, это разные вещи. Наметил себе, что надо накупить учебников по медицине. Подумал, что они пригодятся для помощи хуторянам. Куда им особо идти. А у Севы фамилия Потапов. Собственно хутор и принадлежал его предкам во времена Российской империи. Но и теперь хуторяне всех Потаповых считали главными.

Много времени требовалось на прокорм себя и своего хозяйства, один Анчар съедал кучу продуктов. Жрал в три горла, а силы свои тратил исключительно на разврат. Такая вот нескромная животина жила в доме.

Дед при жизни готовить умел хорошо и Савелию привил любовь к процессу приготовления пищи. Поэтому наследник включал творческий процесс и с удовольствием готовил еду. Анчар всегда «помогал». Ещё кошак считался главным дегустатором Севиных новых изобретений в питании. Но полагаться на его вкус было опрометчиво, так как это животное ело всё подряд, что только не приготовлялось, кроме, конечно, перчёного и острого. Сева готовил каши. Например, гречневую с грибами, обжаренными в луке. С белым хлебушком пальчики оближешь, вот как здорово получалось. Ага, как говорят, пережили кукурузу - переживём и гречку. Обязательно делал различные салаты. Здесь экспериментировал. Кидал в миску грибы солёные, солёные же огурчики, отварную картошку и кусочки жареной курицы. С чёрным хлебом шло на ура. Оказывается и так можно делать салаты. А как вам пирог с мясом. Это когда кусочки маринованного мяса посолить и выложить на тесто, а сверху хорошо посыпать луком, ага. Туда же надо слой капусты плюс картошечку кружочками. Всё будет готово за сорок минут. Даже кот ест. Однажды алхимик зашёл в городе в пресловутый Макдональдс. Ага, перекусить. Перекусил их, прости господи, гамбургером. Ну, что сказать: зарёкся. После этого перекуса сказал сам себе, что даже за бесплатно это «Г» есть не будет, вместе с их картошкой фри, которая как остыла, превратилась в несусветную дрянь. Пил там и Кока-Колу. Вот это вещь, доложу я вам. Пить, конечно, это нельзя, а вот ржавые железки отмачивать, то очень хорошо получается. Карболка с сахаром. Пусть это дело негры едят и пьют. А мы лучше хлебный квас попьём, да с изюмом и вишнёвым листочком.

Также Сева делал пирог с беконом, куда кидал яйца, лук, горох и помидоры, если они имелись в наличие. В этом пироге хорошо смотрелся сыр. Кот одобрил. Супы, борщи - всё это тоже присутствовало в рационе, но чаще готовил солянку с копчёностями. Грешен, любил туда бросить побольше маслин. Наши люди маслины не едят, а для Севы это прекрасная еда. И это пока весна, а когда придёт лето и осень, то, скорее всего, хозяйский Анчар лопнет с брызгами от переедания. Да и Сева несколько округлился, хотя он и так роста и веса немаленького. Да, наел ты братец ряшку, на диету пора. И кота надо на диету определить.

Ну, вот подкрепились. Пора и на производство. Оказалось, что самогоноварение, как и всё химическое производство, требует пристального внимания оператора и большой подготовительной работы. Надо добыть сырьё, поставить брагу, потом за ней следить. Надо озаботиться ёмкостями и помещениями. Целое химическое предприятие у себя на дому. А выхлоп хорошего продукта незначительный. У хорошего самогонщика с 10 литров браги получалось два с половиной литра самогона. Добиваться большего выхода дед категорически запретил, так продукт получался качественнее, а качество наше всё. Дед сообщал вообще смешные вещи. Якобы в Российской Империи винокуры из 28 литров браги получали только два литра самогона. И это только первая прогонка. Вторая прогонка давала литр напитка исключительного качества. Вот почему помещики предпочитали употреблять напитки российского производства, а не заморского изготовления.

Постоянно надо следить за брагой, для которой необходимо найти приличное место для созревания. Брага считалась готовой, когда ареометр показывал чуть меньше 1,002, а спиртометр около 11-12%. При этом гидрозатворы уже «молчали». Брага созревала в зависимости от её состава. Например, яблочная брага зрела от одной до трёх недель. Алхимик в яблочную брагу кидал только яблоки без семечек. Это из-за синильной кислоты, которой очень много в яблочных семечках. Вернее, в косточках не совсем синильная кислота, а гликозид амигдалина С20Н27NО11, который расщепляется в желудке до синильной кислоты HCN. Можно наковырять штук 250 семечек, потолочь их и свести счёты с жизнью. Концентрации яда хватит, чтобы убить человека, но это не точно. Некоторые учёные считают, что надо слопать несколько килограммов толчёных в ступке косточек, чтобы отравиться. Но, экспериментировать с этим делом не рекомендуется. Всё в этой жизни яд и всё польза, но в должной пропорции. Об этих свойствах веществ в дедовых книгах подробно говорится. С ядами надо быть аккуратным, очень уж много их вокруг. Чего стоит одна наша бледная поганка, или спорынья. На Кавказе растительных ядов тоже завались. Олеандр, например.

Выгнать самогон - это только часть дела. Возни с ним ещё много предстоит, выгон - это только начало. Дозревать напитку надо. А это бочки или другие ёмкости. А куда их ставить? У деда под склад выделено два подпольных помещения, о которых знал Савелий. Первое помещение, это в летней кухне, где старик прятал детали от перегонного куба. Второе помещение - огромная «Тайная комната» под домом. Савелий уже знал, как проникнуть в это подпольное помещение. Честно говоря, оно его поразило и привело в недоумение. Помещение длиной около 22 метров и шириной около шести метров. Причём перекрытие имеет арочную форму. Материал стен, полов и перекрытия один и тот же, но наследник решительно не понимал, что это такое, что за материал. Вроде похоже на бетон, но очень необычный и гораздо прочнее. Вход в это помещение шёл из комнаты, где жил дед, по винтовой лестнице сделанной их толстенных досок. В подвал дед провёл кабель для электрического освещения. Как сделана вентиляция, то неведомо, но дышалось неплохо. В этом подвале температура практически постоянно имела от шестнадцати до двадцати градусов, влажность поддерживалась в 75 процентов, помещение практически всегда находилось в темноте, без проникновения солнечного света. Сквозняков и застоя воздуха не наблюдалось, что очень важно для деревянных бочек.

В этом подпольном помещении дед и хранил свою продукцию, здесь же она и дозревала в деревянных бочках. Большие бочки протащить через довольно узкий проём нельзя, разве что собирать их внутри. Но больших бочек не имелось. Стояли на стеллажах трёх, пяти, десяти и двадцатилитровые бочки, и насчитывалось их около двухсот штук. И ещё места оставалось много. Бочки изготовлены в основном с обручами из чёрной стали, немногие из оцинкованной стали. Краны практически на всех сделаны из дерева, только на некоторых из латуни. Обручи из чёрной стали не красились, дабы краска не попала в напиток. Вот ещё одна головная боль: надо постоянно следить, чтобы бочки не протекали. Периодически обновлять их. Понятно, что в бочках дозревал самый ценный продукт, которому Фёдор Корнеевич хотел придать вид коньяка. Зачем-то он экспериментировал и с коньяками. Хотя коньяк – это, прежде всего, дубовые бочки, а с ними неимоверно много возни. Да и стоят, правильно сделанные бочки, дорого. А делать их надо, исключительно, по старинной технологии, без применения лака и клея, из досок не пиленных, а колотых и три года выдержанных на свежем воздухе. Мало дубовую бочку правильно сделать, её ещё надо правильно обжечь, проверить на течи и трещины, потом долго замачивать, наконец, пропарить по особой технологии. И только после всех этих манипуляций, можно в бочку заливать спирт. Причём, на каждом этапе возни с бочкой есть свои профессиональные секреты и тонкости. Если всё сделать правильно, то в обожжённой бочке древесина изменяет свои химические свойства: сложные соединения, такие как лигнины и гемицеллюлозы при обжиге распадаются на простые сахара и эфиры, и исчезают нежелательные ароматы необработанной древесины. Сам лигнин представляет собой инкрустирующее вещество древесины, и если лигнин окислить нитробензолом, то получается пахучее вещество ванилин. «Опытные» дегустаторы потом будут морщить лоб и глубокомысленно изрекать, что в коньяке чувствуют нотки природной ванили. Нет там никакой природной ванили, только ванилин. Конечно, в продукт можно накидать и природные добавки, типа той же ванили, что современные производители коньяков и делают. Правильно сделанная бочка «проработает» лет двадцать, в зависимости от сорта и возраста дуба, из которого она изготовлена. Потом от неё толку мало, так как в процессе эксплуатации из неё вымывается танин С76Н52О46 растительного происхождения – вещество, обладающее отличными дубильными свойствами и характерным вяжущим вкусом. Это замечательное вещество обладает большим молекулярным весом, ароматической природой и кислотными свойствами. Всё это позволяет танину проявлять своё главное практическое свойство – связываясь с белками, модифицировать их, например, осаждать белки из раствора или «дубить», то есть превращать шкуру в хорошую кожу. Водный раствор танина, будучи нанесён на обожжённое тело, связывает ядовитые белки распада тканей и способствует заживлению тканей. Внутри пищеварительного тракта танин также успешно связывает белковые токсины бактерий.

Горе-производители коньяка могут просто набухать в спирт танин, благо он великолепно растворяется в воде и спирте, но танина в коньяке должно находится в меру, иначе потребитель почувствует неприятную «жёсткость» напитка.

Заморачиваться со сложным производством коньяка Савелий не торопился. У него имелись несколько иные цели в этой жизни.

Менее ценный продукт в хозяйстве у Фёдора Корнеевича хранился в двадцатилитровых и десятилитровых бутылях и разнокалиберных банках. Имелись здесь и знаменитые четверти. И было такого добра очень много. Всё это добро требовало разлива по бутылкам, находить добру место, вести учёт. Так что новоявленный алхимик и, по совместительству самогонщик, совершенно не скучал. Однако, Савелий подозревал, что не все тайные помещения, устроенные дедом он обнаружил: ведь он так и не нашёл сейфа покрашенного в синий цвет.

Раз в две недели, ночью, к Савелию Петровичу приезжала машина из станицы. Его контрагенты поставляли мастеру самогоноварения новые бочки, сырьё, ящики с пустой бутылкой, всего по мелочам плюс заказанное барахло для хуторян. Взамен они получали фирменный продукт. Пока претензий к количеству продукта не поступало, но намёки уже делались, что маловато изготавливается продукта. Такие намёки Савелий пропускал мимо ушей. У нас фирмА, а значит, отменное качество. Когда ночью происходил обмен, то односельчане делали вид, что в упор не замечают противоправный бизнес, творящийся у них под боком. Зато днём они могли всегда прийти к мастеру в усадьбу и кое-что получить, совершенно бесплатно: кому несколько кило сахарку, кому лечебные зелья, кому самогон. Односельчане были в возрасте, поэтому ездить за 14 километров в станицу за всякой мелочью им уже не с руки, и Сева Потапов у них значился, как три в одном: и универмаг, и аптека, и жилетка, в которую можно поплакаться. Спрóсите, почему его продукт так ценился в узких кругах, что контрагенты готовы были кормить целый хутор? Всё дело, как считал Савелий, в волшебных присадках, которые дед добавлял в самогон, ну и в волшебной ложке из серебра. Фирменный напиток фактически был сильнодействующим лекарством, это если принимать напиток, как бальзам, по несколько капель, и просто отменным самогоном, если хлебать его стаканами. Так что, некоторые знающие люди этот момент давно прочувствовали и старались, чтобы ни капли столь ценного напитка не ушло на сторону. Конечно, про состав присадок они не знали: все считали, что это фамильный секрет деда. А секрет действительно жуткий. Савелий узнал значение таинственных присадок, когда обнаружил и посетил очередную тайную подвальную комнату и прочитал журналы деда об этом деле. Так вот, в подвале, закрывающемся на три замка, стоял большой стеллаж, заставленный коллекцией из разнокалиберных стеклянных ёмкостей не великого объёма, в которых находилось какое-то вещество. Что это такое было непонятно. Откуда взялось тоже. Савелий считал, что это дед изготовлял эти вещества, помещал их в ёмкость и клеил этикетку с номером присадки. Но не в одном журнале он не нашёл рецепта изготовления странных веществ. Так что появление этих веществ в хозяйстве у деда являлось загадкой. В его книге только писалось, каким макаром надо добавлять присадку в самогон: причём удивляло количество вещества. Дед писал, что надо добавлять на три литра самогона присадки номер 47 на кончике ножа; присадку номер 14 - всего по два кристалла; присадку номер 27 - по одной горошине и так далее. Комбинировать присадки не рекомендовалось, но экспериментировать не возбранялось. Алхимику пришлось внимательнее вчитываться в рецептурный справочник, чтобы не накосячить. Дед писал, что наличие присадок в самогоне несло чисто оздоровительную функцию для организма человека, но это, если употреблять продукт в меру. Скрытых свойств новых сортов продукта также имелось море – их следовало изучать на практике. В зависимости от присадки можно лечить огромный перечень установленных врачами болезней. Вот тут Савелия проняло: он понял, какую огромную власть получил в свои руки. И огромную ответственность. Получается, теперь он мог решать, кому излечиться и жить, а кому страдать и умереть. Вот и открылся вопрос, почему контрагенты готовы привозить припасы машинами, взамен нескольких бутылок самогона.

С каждой прочитанной книгой или лабораторным журналом новоявленный алхимик понимал весь ужас своего положения. Теперь стало понятно, почему дед делал из него монстра, обычный человек не смог бы защитить его наследие. Видимо контрагенты знали о некоторых способностях нового мастера, экзамен на свирепость он сдал, доказал, что сможет защитить тайну. Поэтому они восприняли Савелия как достойного приемника и продолжателя дела деда. Ещё он понял, что теперь такие понятия как деньги, капитал, финансовые накопления, всё это перестало иметь критическое значение для него. Деньги это просто инструмент. Они, конечно, нужны, но их добыча уже не являлась основной целью. С горечью вспомнил, с каким трудом он раньше добывал средства к существованию, как приходится другим людям корячиться за эти бумажки. А сколько крови из-за них пролито. Теперь деньги казались ему пылью и тленом, по сравнению с той баснословной потенциальной властью, какой он сейчас обладал. Но всё это было возможным при соблюдении запредельной секретности, а это значило, что догадываться о таинственных делах мог лишь ограниченный круг лиц, приближённый к алхимику. Но, от людей никуда не денешься: даже хуторяне считали деда Потапова колдуном. Савелия, несмотря на его относительную молодость, чай 35 лет – не девяносто, они тоже записали в колдуны.

Надо постоянно пребывать в режиме паранойи: жизнь склонна к крутым поворотам и неожиданным фортелям; как говаривал Севин знакомый мичман из морских пехотинцев с присущей морякам словесной изысканностью: «Жизни груз нести - не мудями трясти». Вот только плохо, что у нового хозяина в мозгах слишком много опилок – сетовал Сева. Но даже своим куцым разумом он понимал, что почивать на лаврах ему долго не придётся. Это раньше его предкам жилось хорошо: забился в медвежий угол и не отсвечивай, «колдуй» себе понемножку. Сейчас любого человека легко просветить насквозь. Так что к Севе скоро могут появиться вопросы, как со стороны государства, так и со стороны криминала. Правда, мастер эти две стороны здорово не разделял. Выводы: придётся всегда быть готовым к уходу в глухое подполье. Вот только наследство надо обязательно сохранить, и хуторянам жизнь облегчить – это не обсуждается. Ему, как наследственному колдуну, надо заботиться не только о себе. Прежде всего, хуторскому народу необходим медицинский надзор, а как это сделать, если поликлиника за 14 километров? Савелий задумался: если хуторянам не с руки ездить в станицу по каждому чиху, то надо сделать так, чтобы медики приезжали сюда. Но, кто поедет просто так, хоть у нас и бесплатная медицина? Надо думать. Рассуждения привели к следующему выводу: надо чтобы медики приезжали на хутор сами и проводили обследование местного населения. Но, где их взять, медиков. Их и в станице не много. Следовательно, надо добросовестного медика заинтересовать материально, а чтобы заинтересовать, надо этого медика найти. Вздохнув, Савелий понял, что надо ехать в станицу и знакомиться с докторами: критерий был один – добросовестность. Надо найти приличного медика и завербовать его любыми способами. Если это окажется дама, то надо пообещать, на ней жениться…. Хе-хе, нет, жениться – это перебор, надо даму соблазнять деньгами и, что они там любят….

И почему я сам не пошёл в медицину – думал Савелий. Вот, кто я есть? Во-первых, профессиональный дешегуб, по гражданской профессии электромеханик, хоть и заочно окончил институт, могу машину водить. Но, страсть всей жизни – это наука химия. Хобби у меня такое. Теперь вот в алхимики подался. И мне это нравится. Ещё бы медицину освоить, но это несбыточная мечта. Да, и душегубы как-то к лечению людей не очень расположены, скорее наоборот.

Искать медика для хуторян Савелий решил, естественно, по медицинским учреждениям станицы Кумылженской. Песка станица имела много, чего не скажешь о медицинских работниках. Медиков в станице трудилось откровенно мало, да и количество медицинских учреждений удручала. Два дня хуторской колдун крутился вокруг районной больницы и поликлиники для взрослых, что находились на улице поэта Лермонтова: выслушивал, «вынюхивал», «носом рыл землю». Результат удручал. Врачи имелись в наличие, но большинство обладало приличным возрастом или трудилось по узкой специализации. А надо исхитриться найти универсала, причём шустрого. Прослушка разговоров медиков с помощью дара позволила Савелию сделать неутешительный вывод, что его идея провалилась. Надо быть скромнее, поэтому упрощаем задачу. Зачем нам занятой до безобразия доктор, который сам себя не узнаёт от забот. Надо делать ставку на фельдшера. Одна потенциальная кандидатура нарисовалась: молодая двадцатисемилетняя фельдшер, чем не кандидат на вербовку. Зовут её Валя. Вот эту Валю и будем охмурять……то есть предлагать ей золотые горы. А фельдшер – это почти что доктор. Что обязан делать фельдшер? Много чего: вести амбулаторный приём и обслуживание больных, включая детей, на дому; оказывать неотложную и экстренную доврачебную медицинскую помощь при состояниях, угрожающих здоровью людей; выполнять в полном объемё назначения докторов при организации лечения больного по месту жительства. Валя, если её соблазним, то есть уговорим, должна будет, чуть ли не каждый день ездить на хутор и надзирать над состоянием здоровья хуторян, будь они взрослые или дети. Если вдруг кому-то поплохеет, то она и отвезёт бедолагу в больницу. На чём она будет ездить? Купим ей машину: Ниву или «буханку». Ещё Валю не соблазнил, а уже намечается большая смета расходов – нахмурился Сева, хотя, чего это он: денег найдём, да хоть ограбим богатеев, что нажили капитал неправедно. Через двадцать минут раздумий родился план по соблазнению Вали. План нестандартный, то есть не предполагал тупо подойти к девушке и предложить ей работу, намекая на то, что она не замужем, живёт одна, типа, чего ей ещё делать, как не заколачивать бабки. Мы лёгких путей в деле соблазнения девушек не ищем, мы проявим хитрожопость. План был иезуитски хитрый и предполагал для его реализации наличие большой собаки. Как же без собаки-то.

Обо всех прелестях собачьей жизни подробно и популярно мог рассказать Лохмач, да только никто не интересовался его жизнью, и даже не спрашивал: «Как ты, Лохмач, поживаешь? Что у тебя нового-хренового?» Не, никто не интересовался. Разве только пошлый Рексик, что обитал через пару дворов, подавал свой противный голос. Но Рексик ошибка природы: мелкий, трусливый, а о его голосе уже говорилось. Поубивал бы. Лохмач заворчал и стал выгрызать блоху из передней лапы: развелись, падлы кусачие. И в миске опять пусто. Хозяин Лохмача гражданин Полушкин жмот и склерозом страдает: не понимает, что Лохмач пёс крупный, а не бздышик Рексик. Лохмачу надо много еды, чтобы держать его пятидесяти пяти килограммовое тело в тонусе. Лохмач не кто-нибудь, а московская сторожевая собака, правда, его выбраковали из-за всяких мелочей: сближенности скакательных суставов и несимметричности окраса морды. Но, на аппетите это не сказалось. Лохмач как был грозным исполином с мордой сенбернара, так им и остался. Красавец: окрас белый с рыжим, грудь белая, на голове чёрная «маска», эффектный шерстяной воротник, не безрассуден, но с лёгким упрямством, великолепный поглотитель жира, мяса, колбасы, каши и рыбы. На Лохмача можно смело оставлять хозяйство: он неподкупный и не покинет свой пост. Вот только миска пустая. Кормить его двуногие забывают, а надоедливо тискать – это всегда, пожалуйста. Мимо не пройдут, не потискав. Особенно в этом деле усердствуют мелкие детёныши хозяина: тискают и тискают. Лохмач особо не возражает, но однажды махнул своим хвостом и сбил детёныша с ног: криков было много, слёз море, шума до Луны, какие-то намёки на судьбу коровы Му-му. А чё, сразу Лохмач? Эх, жизнь наша собачья. В их языке у слова «собачий» значений много, но все они имеют нехороший смысл. «Собачий» - значит «невыносимый»: «собачья жизнь», «собачья работа», «собачий холод», «устал как собака». «Сукин сын» - это у них оскорблением считается. А «чушь собачья»? Хоть один из двуногих слышал, как собаки вздор несут или безбожно врут? У собак имеется лишь один недостаток - они верят людям, а людям доверять нельзя, потому что раса людей по своей природе нестабильна: человеками правят неразумные желания и эмоции, и люди не учитывают последствия. Особенно, когда миска пуста.

Лохмач взрыкнул, ткнул лапой пустую миску, та жалобно звякнула. Повёл глазами на калитку, открывающую путь на улицу, и напрягся: за калиткой стояло Высшее существо. Существо ловко открыло засов на калитке и поманило Лохмача наружу. Лохмач посмотрел на свою пустую миску и…наплевал на неподкупность. Поднявшись с земли, он потрусил к Высшему существу. И плевать, что он покинул свой пост: человеки не облезут. Да, и что у них чужому брать: разве что украсть Лохмача, да его пустую миску. Даже его конура доброго слова не стоит: неудобная и протекает. С Высшим пёс завернули за угол, где без свидетелей существо предложило псу авантюру, выгодную для обоих. Насколько выгодную? Килограмм колбасы сейчас в виде аванса, типа для разгона, и два килограмма мяса после дела. Идёт? Какое мясо Лохмач предпочитает в это время дня? Сошлись на килограмме свининки и килограмме говядины, но, чтобы костей было побольше. Дело предполагалось плёвое: надо неожиданно встретиться нос к носу с конкретной человеческой самкой и внимательно поглядеть на неё, а затем, когда появится Высший, затеять с ним игру, на глазах самки. Немного возни, а потом плотный обед. Всё просто, как пару блох поймать.

Касаткина Валентина Сергеевна трудилась в станичной поликлинике фельдшером. Трудилась не в какой-нибудь платной клинике, а в самой обычной государственной, с замотанным персоналом, и с ненавязчивым сервисом в духе «выживает сильнейший». Большинство коллег называли её просто Валя, учитывая небольшой возраст девушки. Савелий, заделавшись Штирлицем, разведал, что Валя живёт одна в доме, доставшейся ей от старшей сестры её матери. Диплом фельдшера она получила в Волгограде, но там не зацепилась, и пришлось ехать на родину. Ни детей, ни мужа у Вали не наблюдалось. Почему так сложилось? Скорее всего, из-за того, что девушка имела рост ниже среднего, вся какая-то серенькая и скромненькая. Фигурка стройненькая, но сиськи наела приличные: из блузки выпирают-с. Личико…хм…и не опишешь: совершенно неприметное. Причёска простенькая, на мордашке следы косметики, которые её совершенно не красили. По-характеру она особа стеснительная, но работу свою знает: врачи довольны. Имеет ли Валентина любовника, про то Савелий не вызнал. Да пусть хоть семь штук имеет, лишь бы её завербовать.

Сегодня Валя работала в первую смену. Смена прошла спокойно, без эксцессов, а то в последнее время больной пошёл нервный: считает, что все и всё ему должны, и его не трогает, что медицину оптимизировали, и врачей стало меньше, а на оставшихся, кто не разбежался, нагрузка катастрофически увеличилась. Зачастили в поликлинику неадекваты, которым место в специализированных клиниках, но сейчас такой «весёлый» народ перестали госпитализировать в дурдомы. Вот скорбные разумом граждане и зачастили в государственные поликлиники, поэтому чуть ли не каждый день происходят эксцессы, вплоть до того, что «особенные» люди кидаются на докторов, орут, со всей дури хлопают дверьми, пишут жалобы на врачей. Валя старалась о плохом не думать. Надо думать об ангеле с белыми, как её рабочий халат, крыльями, который изловчится и принесёт ей избранного. Увы, но ангел даже не чесался по этому поводу. Девушка скинула белый халатик, отправив его на вешалку в шкафу, схватила свою сумочку и выбежала из поликлиники: надо забежать в магазин добавить продуктов. Да, надо не забыть мороженое купить, порадовать желудок. Мороженое Валя уважала.

С полным пакетом еды Валя спокойно шла к своему дому по дороге, по которой ходила тысячи раз. Здесь ей был знаком каждый дом, каждый столб и куст, чуть ли не каждая травинка была знакома. Поэтому для неё стало полной неожиданностью, когда вдруг перед ней возникла огромная лохматая собака. Зараза подкралась незаметно, но с намерениями. Ужас, а не собака: здоровенная, лохматая, зубы огромные, лапы, как у медведя, а то и больше. Страх парализовал девушку: собака стояла прямо перед ней и не давала прохода, судя по её внимательному взгляду, собака что-то задумала нехорошее, наверное, съесть Валю целиком, или отгрызть ей ногу. Собака пока не нападала: свирепо уставилась и прикидывала, как ловчее начать её есть. Ноги у девушки стали ватные: она поняла, что с такой огромной зверюгой она не справится. Кричать Валя, парализованная страхом, даже не пыталась. Это всегда так бывает: одни люди при внезапной опасности впадают в ступор, другие, наоборот, совершают действия, зачастую нерациональные. Прижав пакет с продуктами к животу, Валя собралась плакать, как вдруг рядом появился высокий мужик и шуганул собаку от девушки. Но собака не растерялась, она молча бросилась на мужика и быстро повалила того в дорожную пыль. Это была эпическая битва. Валя с ужасом глядела, как мужик и зверюга катаются в пыли, стремясь дотянуться до горла друг друга.

- Ай! - вскрикнула девушка. Её спаситель явно проигрывал.

Зверь уже праздновал победу, но мужик как-то извернулся и оттолкнул собаченцию в сторону, та только лязгнула зубами. Наверное, животное, наконец, осознало, что ему сегодня не удастся пообедать девушками – слишком много у неё защитников. Не получилось, и ладно. Собаченция, ворча, скрылась в переулке, зло косясь на людей. Перед Валей остался вываленный в пыли мужик. После боя он хорохорился, но вид имел помятый, пыльный и грязный.

Лохмач, как и прописывалось в договоре, подстерёг человеческую самку в условленном месте. Действительно, всё оказалось просто: тихо выскочил перед ней и уставился на неё. Почему-то самка испугалась. Это Лохмача-то, да он сроду курицу не обидит, котята с его миски едят, да ещё и шипят на него, а он терпит. Самка, вместо того, чтобы бояться, лучше бы потискала Лохмача и вручила ему те, вкусности, что находились в её пакете. Наконец, появился Высший, и Лохмач радостно бросился к нему играть, как и было задумано. Очень весело повозились в пыли, так, что пыль летела столбом. Кубарем кататься в пыли, это Высший здорово придумал. Вот только Высшему не понравилось, что Лохмач тщательно облизал его лицо. Это он из большого уважения. В желудке Лохмача переваривалась вкусная колбаса, подаренная Высшим, а за углом, в кустах, стояла корзинка полная кусками мяса. Как и уговорено, кости также присутствовали. Высший не обманул, мясо свежее и вкусное, а косточки сахарные.

- Ой, у вас ссадины и вы весь в пыли, - подскочила к своему спасителю Валя. Спаситель отмахнулся:

- Пустяки. Вы-то, как, всё нормально? – мужик пытался выглядеть мужественно, но пыльная и кое-где разодранная одежда делала его больше похожим на оборванца.

Кроме испуга, Валя не пострадала, а вот мужику следовало оказать первую помощь. Сработали профессиональные инстинкты.

- Я вас отведу до дома, - сообщила Валя отважному мужчине. – Вы где живёте?

Выяснилось, что герой живёт в соседнем хуторе, кроме того он прихрамывал. И что с ним делать? Не бросать же пострадавшего мужчину на улице.

- Знаете что, - решительно сказала девушка. – Идёмте ко мне домой. Я здесь недалеко живу. Приведёте себя в порядок, залечите раны.

Она сурово посмотрела на мужчину и твёрдо произнесла:

- Это я вам, как медик говорю. С ранами шутить нельзя, а если собака вас укусила. А вдруг она бешенная. Вас надо осмотреть.

- Так вы медик, - скрывая улыбку, сделал удивлённое лицо Савелий. Потом осмотрел свою одежду: вид крайне предосудительный – как будто его одежду долго жевали, потом выплюнули. – Ну, если вас не затруднит….. я даже не знаю…..как-то неудобно.

Чем больше он отнекивался, тем настойчивее вела себя девушка: вроде мужчина смелый, а оказывается такой стеснительный. Через несколько минут Валя уже открывала калитку на свой участок, а в это время Лохмач с удовольствием, смакуя каждый кусочек, поедал мясо. Заслужил.

Дом Вали с виду небольшой, но ещё крепкий и газифицированный. Ванна у неё отсутствовала, но имелась маленькая душевая комнатка. Савелий и сам хотел побыстрее смыть с себя пыль и слюни Лохмача. Вот зачем эта псина так расчувствовалась, что облизала своим слюнявым языком морду человека? Тьфу! Эти телячьи нежности оказались совершенно излишними: ходи теперь облизанным. Лучше бы Лохмач свирепо рычал и оскаливал свою пасть, а то ещё девушка догадается об инсценировке. Но, вроде, прокатило.

Загнав мужчину в душ отмываться, Валя рассмотрела его одежду. Н-да. Одевать «Это» на чистое тело совершенно неприемлемо. Одежда требовала стирки, штопки и глажки. Валя вздохнула: придётся мужчине задержаться у неё некоторое время, не грязному же ему идти домой. Не по-человечески так равнодушно поступить со своим спасителем, у которого такое красивое имя - Савелий. Валя опять вспомнила глаза огромной собаки и большие белые зубы. Вот же какое злое животное! До сих пор мурашки бегут по телу. А у Савелия глаза красивые.

Сразу после того, как мужчина посетил душ, начался тщательный осмотр его тела. Осматривала фельдшер пострадавшего освобождённого от одежды, только с полотенцем, прикрывающим причинное место. К её сожалению особой помощи Савелию не требовалось: несколько ссадин она протёрла раствором перекиси водорода, кое-где смазала ушибы йодом. Следов укусов не наблюдалось, если только на попе, но свою задницу и свои причиндалы мужчина прикрыл полотенцем, и демонстрировать не торопился. Валя заметила, что с удовольствием протирает раны мужчине: плохо, что долго протирать не получится за неимением большого ущерба, а так хотелось рассматривать его подольше. Заметила она и интересные шрамы на теле героя. Странно, но его шрамы похожи на осколочные ранения и порезы холодным оружием. Скорее всего, он бывший военный и участвовал в боях. Валя, с плохо скрываемым любопытством, рассматривала тело мужчины, и он ей всё больше и больше нравился. В одежде герой не казался сильным, а без одежды стало видно, что у него великолепное тело. Тело атлета. У Вали дух захватывает от такого тела. Тело профессионального спортсмена, который не забросил тренировки. Да и лицо у мужчины простое, но приятное. Валентину обдало жаром. Чтобы скрыть своё состояние, она объявила, что пойдёт и забросит его одежду в стиралку. И никаких отнекиваний она не приемлет. От неё Савелий уйдёт чистым, выглаженным и накормленным. Сунув мужику несколько глянцевых журналов, чтоб не скучал, она отправилась включать стиральную машину, а потом сама направилась мыться в душе. Надо тщательно смыть станичную пыль, свой страх от встречи с монстром и наваждение от вида голого мужика. Валя боялась себе признаться, что заодно хотела охладиться от сильного внутреннего жара. Сколько раз она мечтала об именно такой ситуации, когда у неё в доме случится приятный мужчина, и она будет за ним ухаживать: кормить его, стирать его вещи, ждать его с работы, а потом спать с ним на одной кровати. Не получалось. Мужчины как-то не торопились появляться в её доме. Вот такие эти мужики: несмотря на свою кобелиную сущность - ни один мужик не может похвастаться собачьей верностью.

Под струями воды Валя хотела несколько успокоиться, но грешные мысли только возбуждали её. Со стоном она направила свою мыльную руку между ног, сдавила там, но от этого стало только хуже. Это место не желало поддаваться голосу разума: оно нестерпимо хотело мужчину. Природу не обманешь.

Из душевой девушка вышла в одном коротеньком халатике: она даже труселя забыла натянуть на попу. Халатик попу прикрывает, да и ладно. Савелия она нашла не читающим журналы, а совершающим экскурсию по её второй комнате. Всего в домике насчитывалось две комнатки, кухня, душевая, кладовка и коридор. Во второй комнате, не великих размеров, Валентина умудрилась впихнуть большую кровать, которая заняла почти всю площадь комнатки. Валентина любила спать, раскидавшись, а не на узких кроватях, как ей приходилось спать в общаге в Волгограде. Хватит, на узких кроватках она наспалась. Хочется телесной свободы.

Ситуация наметилась весьма пикантная: в спальне у девушки находится голый мужик, сама она практически голая, да и кровать она не успела заправить, уходя на работу. От внезапно возникшего сильного головокружения, Валентину повело падать на кровать, так что мужчина еле успел подхватить её. Валя сама не поняла, как её пальчики вцепились в шею мужика, а губы потянулись к его лицу. Крышу у девушки снесло начисто, и она всем телом толкнула мужика, отчего тот упал на кровать спиной. Валентина ловко взгромоздилась на мужика, успев отшвырнуть его полотенце: зачем оно ему, чего он там скрывает? Какое же у него горячее тело, да и тело Валентины горит огнём, а значит….Значит, надо отблагодарить своего спасителя.

Валя не заметила, как освободилась от своего халатика и её обнажённое стройное тело, оказалось прижатым на голом мужике. Плевать и будь, что будет. Сейчас этот самец её добыча, и она вытянет из него все соки.

Савелий, честно говоря, не ожидал такого быстрого развития событий. Он думал, что вначале проклюнется некий конфетно-букетный период, а тут, на тебе, такая бешеная страсть с места в карьер. Но тем лучше. Облегчаются уговоры девушки работать на него. Девица в кровати вела себя с огоньком и фантазиями. Хотя она, как оказалось, девицей уже не была, что, впрочем, Савелия совсем не огорчило. Савелию оставалось только умиляться её страстностью и изобретательностью…и трудиться, а не сачковать. Видать у неё накопилось много жизненной энергии, что её так прёт. После каждого соития в разнообразных позах, любовники бегали в душ, а затем приступали к новой серии эротических исследований. Камасутра нервно отдыхает. Савелий в общениях с дамами имел богатый опыт, а Валентина от природы оказалась одарена большим даром от бога Эроса. Не понятно, как у такой женщины не имелось толпы любовников и почитателей. Оказалось, не было. Савелий бы унюхал в её квартире запах другого человека. Как призналась Валентина, свой первый опыт она приобрела ещё в училище со своим одногруппником, которого все звали Санёк. Хороший мальчик, жил тогда и сейчас, наверное, живёт в Волгограде, так что место для интимных встреч имелось. Вот Валентина и скооперировалась с ним, чтобы на практике изучить, как это быть женщиной, да и сам процесс интересовал их обоих с медицинской точки зрения, типа любопытно. Молодой человек опыта в этом деле, как и Валя не имел, поэтому решили действовать строго по учебникам. Медики они, или кто! Обложились литературой и теоретически изучили процесс. Вопросы, конечно, по некоторым пунктам возникли. После теории приступили к практике. Начали с досконального изучения тела партнёра. На этом этапе с мальчиком случился маленький конфуз: преждевременная эякуляция от вида прелестей Вали. Доисследовались. Начали изучать проблему более подробно. Оказалось, ничего страшного здесь нет, могли получиться неприятности для женщины, если бы это произошло во время соития. Тогда на горизонте могли замаячить пелёнки и распашонки. Выяснилось из книг, что эякуляция, это сложный рефлекторный акт, центр которого находится в поясничном отделе спинного мозга, а также задействованы парацентральные дольки головного мозга. Но Вали эта самая эякуляция внутри неё и даром не облокотилась. Пришлось Валентине уговаривать партнёра, чтобы тот, сначала, освободился от излишних веществ, а потом она с ним будет заниматься сексом. Уговаривала руками и даже губами, вот только партнёр, как получал оргазм, становился каким-то вялым и норовил уснуть. Однако, минут через тридцать (проверено опытным путём), судя по его детородному органу, он восстанавливал свою резвость. И Валя, наконец, решилась. Мальчик, лежащий на спине, с интересом наблюдал, как его подруга взгромоздилась на него. Она ножками обхватила бёдра мальчика, устроилась над его органом, двумя пальчиками раздвинула своё естество и направила его орган в свою дырочку. Сначала направила на чуть-чуть, только придать направление. Потом она начала опускаться. Буквально по миллиметру. Появилась боль, но продвижение шло плавно. Ещё чуть-чуть: резкая боль. Так миллиметр за миллиметром и орган мальчика полностью вошёл в тело Вали. Девушка вытерла выступивший пот со лба и, сидя на терпеливом мальчике, начала анализировать ощущения. Ощущения говорили, что тёплое инородное тело внутри её естества вызывает эйфорию.

- Санёк, я, кажется, поняла, что секс даже лучше шаурмы, - радостно заявила Валя.

- Определённо, - согласился партнёр по этому увлекательному во всех смыслах занятию.

Увлекались долго, регулярно и разнообразно. Вскоре, вдвоём совместно решили, что пора приступать к иным экспериментам. Саньку, как оказалось, нравилось экспериментировать с телом Валюшки. Девушка терпела, оставалась податливой и безотказной, как автомат Калашникова, хотя некоторые виды секса её несколько смущали. Так продолжалось долгое время, а потом Саньку, наверное, надоело полностью изученное тело Валюшки и проведение дальнейших экспериментов с этим партнёром у Вали как-то не задалось. Эйфория закончилась. Мальчик как-то быстро охладел к научным экспериментам и стал отлынивать. Скорее всего, он охладел к Валентине из-за серенькой внешности девушки. Или мальчик почувствовал себя грозным мачо, этаким мрачным обольстителем, что Валя у него перестала котироваться, ведь есть на свете ещё неоприходованные девки. То неведомо. Как бы там ни было, но на этом сексуальная карьера девушки и закончилась, хотя опыт она получила богатый. Этот эпизод из своей жизни девушка, со смехом, поведала Савелию и продемонстрировала, как она садилась мальчику на его орган. Вечером Савелия не отпустили, ночью тоже, даже утром не отпустили, так как у Вали сегодня вторая смена. Встал вопрос, а что делать дальше? Девушка намекнула партнёру, что готова видеть его у себя хоть каждый день, но оказалось, что Савелий крутой предприниматель и сильно занят. Это печально. Но! Есть выход. Валя прислушалась. А что если Валя будет работать на него? Работа не пыльная, зарплата достойная. Насколько достойная? Для начала пятьдесят тысяч рублей. Сколько, сколько? Валя удивилась. Это было, чуть ли не в десять раз больше, от того, что ей платили в поликлинике.

- Платить будешь за то, что я буду с тобой спать? – уточнила Валя.

Нет, оказалось, платить ей будут за работу по специальности. А спать, кто с ней будет? – возмутилась девушка.

Высокие договаривающиеся стороны после долгого торга пришли к следующему решению:

- Валя в своей поликлинике переходит работать на полставки;

- Остальное время она посвящает хуторянам. Их на хуторе до ста рыл разного пола и возраста;

- Ездить на хутор будет на машине. На какой машине? Купим и подарим тебе в собственность. Например, «Ниву» или «Буханку». А права? Права сделаем, водить обучим, будешь гонять, как Шумахер. Ремонт машины за счёт фирмы, бензин тоже. Даже связь за счёт фирмы – подарим любимому фельдшеру служебный новомодный мобильный телефон;

- Оплата за работу, как договаривались – пятьдесят тысяч рублей, но выплачиваться деньги будут вперёд, а не за отработанное время, плюс подъёмные, плюс бонусы и подарки. Тебе хватит двести тысяч подъёмных? Размер подъёмных Валю удовлетворил. Но, как насчёт спать с ней? Валя настаивала на этом пункте в договоре;

- Спать с Валей определили не реже одного раза в неделю, чаще приветствовалось. Но, это в том случае если Савелий не умотает по своим делам в иной регион. Тогда Вале придётся терпеть. Женщины нуждаются в крепком мужском плече….а мужчинам нужна упругая женская грудь.

Договор закрепили, после окончания Валиной смены, вечерним походом в кафе, а потом творчески закрепляли всю ночь. Чем не счастье. Как по этому поводу поэтично сказал знаменитый философ Ким Ир Сен: «В чистых восторгах любви ощущают люди своё счастье, но чистые реки восторгов впадают в болота привычек».

Все эти чистые восторги любви несколько озадачили Савелия, которого за этот сексуальный марафон с Валей много раз посещало чувство глубокого удовлетворения. Он считал себя опытным в вопросах охмурения и удовлетворения женщин, а тут такая неожиданная страсть, будто Сева кинул спичку в пороховой погреб. Приятно вспомнить, как она неистовствовала, безжалостно тираня Севино тело, лишая его покоя и сна. Оказалось с Валей опыта у него маловато. Требуется посетить курсы повышения квалификации, типа «Как наиболее блямурно воплотить женские фантазии».

 

 

 

 

…. прошёл почти год. Савелий много работал, изучал архив, о договоре с Валей не забывал.

….алхимик в который раз читал странную неразборчивую записку деда к нему. Теперь многие строчки ему становились понятнее, но многое ещё являлось странным. Вот, например, зачем дед, который ничего просто так не делал, пишет, что если внук научится ходить, то надо обязательно брать с собой несколько фляжек с самогоном, причём желательно чтобы фляжки были изготовлены из серебра, на худой конец из нержавейки. Вопрос: что значит, научится ходить? Он что, не умеет ходить? Но раз дед велел Сева рассовал по карманам три фляжки с самогоном. Ничего не произошло. И что, всегда так ходить? Странно. Чувствуешь себя как-то…не будем говорить как. Ещё дед писал, что присадки, находящиеся в стальном шкафу, помеченном злым символом, в самогон категорически нельзя добавлять, да и дотрагиваться до них лишний раз не рекомендуется. Сева специально сунул нос в стальной шкаф: там, в разнокалиберных ёмкостях находились различные минералы и вещества, в самом разном виде. Порошки, комочки, камни, труха какая-то, сено, что-то похожее на пластилин. На некоторых ёмкостях не было даже номера. В отдельном журнале учёта он прочитал, что образец номер 130 добыт в пространстве номер 8; порошок красного цвета в пространстве номер 4 и так далее. Что за пространства? Только с некоторыми веществами под номерами было сказано, что делать. Например, вещество номер 77 следовало добавлять в смесь воды и песка в количестве одна чайная ложка на куб этой смеси. И что? На кой чёрт? Так, что молодому алхимику ещё систематизировать и систематизировать дедово огромное наследство. Один Конфуций знает, сколько ещё тайн наследник обнаружит в теперь уже его усадьбе. А усадьба постоянно подкидывала сюрпризы: то новый хозяин найдёт неприметный люк в полу под диваном, а там ход, ведущий в интересное помещение, то обнаружит новые документы. А ещё где-то спрятан синий сейф.

Сейчас уже на дворе март, обстановка в округе вроде спокойная. Локатор алхимика работает исправно: какой-либо подозрительной движухи вокруг хутора он не замечал. Анчар только с большей интенсивностью занимается развратом с соседскими кошками. Ну, что поделать, март: щепка на щепку лезет!

Наконец, Савелий принял решение, которое далось ему с трудом: сворачиваю производство и уезжаю из этого места (увы!) в другое, где меня не знают. Подтолкнуло его на это весьма курьёзное обстоятельство. На днях в сельские пасторали приехала Ленка собственной персоной со своею тринадцатилетней дочкой. Сидит алхимик…дай Бог памяти, ага… позавчера, придумывает новый рецепт пищи насущной, как вдруг его радар сработал на въехавшую в его зону покрытия машину. Сигнатура машины совершенно незнакома, а вот говорок водителя машины был Савелию очень даже знаком. Ленка, а рядом с ней девочка. Причина появления Ленки вполне очевидная: тётке Антонине оставалось совсем недолго коптить белый свет, даже препараты изготовленные Савелием не помогают. Вот Ленке и пришлось приехать, чтобы досмотреть свою любимую бабушку. Дар позволял колдуну слышать, что щебечет это чудо природы. Как всегда у неё рот не закрывался. Она рассказывала дочке об окружающих местах и даже упомянула Савелия, причём исключительно добрыми словами. Ага, знала бы она, какой он добрый на самом деле. А тётке Антонине осталось жить дней пять - семь. Медицина была бессильна, колдунство тоже. Увы, все мы смертны. Медицина, правда, тёткой Антониной практически и не занималась. Поставили диагноз, и ладно. Сева тоже вынес свой вердикт: безнадёжно. Но, конечно, самой Антонине не говорил, сказал только её соседке, с которой она дружила всю жизнь, что жить Антонине осталось не долго. Он отдал соседке обезболивающее зелье, наказал той не реветь, а давать по двадцать грамм каждый день, тогда тётка Антонина проживёт двадцать дней в здравом уме и без мучительных болей, а на 21 день покинет нас. Соседка обещала колдуну не реветь, и она же вызвала Ленку, описав той тяжесть положения с её родственницей.

С тех пор, как в 14 лет Сева с Ленкой расстались, он её не видел. Дед только ему рассказывал о судьбе подружки. Естественно, это чудо природы, попадало по своей доверчивости в самые нелепые ситуации. Но оптимизма у этой особы было хоть отбавляй, и она руководствовалась даже в неприятностях своей парадоксальной логикой. То, что другого человека могло размазать морально и убить физически, то этой особе всё всегда сходило с рук, в какие бы неприятности она не попадала из-за своего характера и доверчивости. Даже появление на свет её ребёнка, который ехал с ней рядом, было весьма казусным. Ленка жила с родителями в городе, где располагалось военное училище. Естественно, молодые девчонки западали на бравых красавчиков курсантов, которые скоро станут офицерами, а потом и генералами. Жизнь провинциальных девчонок ничему не учила. Это другие дуры залетают, а я самая умная и самая красивая, я никогда не залечу, к тому же он обещал жениться и отвезти к месту службы, ну, прямо, как только получит погоны. Вот и наша Ленка явилась к проходной училища, ага, всё как договаривались, как только молодой курсант получил погоны. У неё имелась котомка с вещами и куча идей. Маме с папой она решила, что потом отпишет, как они с милым приедут на новое место службы. Милый вышел из проходной училища уже в погонах, орёл орлом, даже с чемоданом. Он решительно поставил свой чемодан у ног Ленки, наказав сторожить его, ибо там все его ценности, а сам сейчас сбегает в училище, так как кое-что он там забыл. Минут десять, ну, пятнадцать надо постоять подождать. Ага, согласилась Ленка, с обожанием глядя на бравого защитника Родины. Тот с достоинством удалился обратно на территорию училища. Ленка осталась ждать с котомкой и чемоданом. Минут двадцать она витала в облаках, планируя, как они красиво заживут, как в сказке, естественно. Потом ещё минут двадцать ждала. Солнце, пить хочется, а милый всё не идёт, наверное, что-то случилось. Наконец, она не выдержала, вцепилась в чемодан и кое-как его допёрла до проходной. С чемоданом у ног и с котомкой в руке она обратилась к дежурному офицеру. Моложавый майор, только глянул на Ленку, сразу сообразил, что случилось. Но для порядку он спросил, как фамилия этого лейтенанта, которого она ждёт. Какая фамилия? Дима его зовут. Его все знают. Красивый такой. Майор только закатил глаза. Стараясь не рассмеяться, он просветил Ленку, что теперь она фиг когда увидит этого Диму, который может быть даже и не Дима, а Толик. В училище есть ещё выход, и скорее всего, этот Дима уже далеко от города.

- А чемодан? Там все его ценности, - чуть ли не захлёбываясь слезами, бормотала Ленка. - Он же любить обещал.

Для неё было крайне удивительно вдруг узнать, что её такую умную и красивую не взяли с собой.

Майор вздохнул и сказал: «Чемодан? Да давай посмотрим, что в этом чемодане? Здаётся мне, что это дежурный чемодан, как раз для таких случаев».

Майор расстегнул застёжки на чемодане и открыл его. Его взору и взору Ленки открылась замечательная картина. Ценными вещами в чемодане являлись свёртки грязного брезента, порванный противогаз, шапка-ушанка, которую постеснялся бы одеть даже бомж, пара досок и несколько кирпичей.

- Ситуация вполне ясна, - отвёл глаза от девушки майор. - Если бы это был курсант, я бы ему его блудень-то оторвал, а теперь ищи свищи этого Диму. Так что я вам, девушка, советую просто наплевать на это и поскорее забыть.

Потом он смотрел на фигурку удаляющейся Ленки и долго ещё зло выражался исключительно обсценной лексикой из семи лексем.

- Чего уставились, - рявкнул он на дежурных курсантов. - А ну быстро выбросили эту гадость на помойку. Он указал на пресловутый чемодан.

Эх, такую красивую девку кинул, какой-то наш мудак, подумал майор. Была бы хоть как крокодил, а эту за счастье женой видеть. Майор вспомнил свою жену, у которой спина раздалась вширь, а плечи уже были больше, чем у него самого, и только махнул рукой.

Вот так курьёзно появилась на свет дочка у Ленки. Ленка выдержала и такой удар судьбы. Правда, отчество у ребёнка было не Дмитриевна, а нейтральное - Ивановна. Потом трудности пришли ко всем, ко всем жителям страны. Ленка всё равно не унывала. С помощью родителей воспитывала дочку, крутилась, как могла. Дело у неё пошло в области женской причёски и маникюра, так информировал дед. Сначала работала на хозяйку. Потом и сама открыла маленький салон, потом и большой. Как мастер, Ленка стала пользоваться популярностью, поэтому на жизнь ей хватало. Но в истории она периодически попадала. Вроде и красавица, а с мужиками ей не везёт. Эх, мне бы такую девушку, размечтался Сева. Но у Севы, то горячие точки, то мистика сплошная. Нет, ему категорически никого нельзя заводить, к кому он может прикипеть. Будет он тогда очень уязвим. А сейчас тем более открываются фантастические перспективы с неизвестными последствиями для здоровья.

Через день колдун не вытерпел и послал кота Анчара за Ленкой. Обещал ему крынку сметаны.

Через пару часов во дворе у Савелия стало светлее, это в калитку вошла Ленка, а Анчар бежал впереди неё, подняв хвост трубой.

Теперь ей стукнуло 34 года, а в глазах, в которых Сева помнил, целую толпу бесенят, теперь была тайна и что-то дьявольски умное. На симпатичном лице всё та же обаятельная улыбка. Ленка осталась всё такая же стройная и изящно-пластичная как кошка. Вот же заноза моего сердца. Она приближалась к Севе своей удивительной походкой, в которой сочетался баланс с чувством ритма. Уникум. Её природные данные бесконечно привлекательны в своём совершенстве. Друзья крепко обнялись, вспомнились старые чувства.

- Ого-го, батюшка, - усмехнулась Ленка.

- Не, ого-го, дочь моя, а фляжка с самогонкой, - отпарировал алхимик.

- Ты, что, в этих пасторялях без самогонки не можешь, - принюхалась она к мужчине.

- Да, нет, тут другое, - отмахнулся Сева. - Как раз разливал ещё дедов самогон по фляжкам.

- Ага, ну это вы все так говорите, - фыркнула Ленка. - Помню, в детстве бабушка Антонина запрещала мне с тобой алкашом дружить. Теперь вот соседка меня вызвонила, говорит, скоро нашей Антонины не станет. На тебя ссылается. Что скажешь, местный волхв?

Савелий честно и без утайки рассказал Ленке всю правду, ничего не скрывая. Она с мокрыми глазами сказала, что будет здесь до конца. Лечил Сева Ленку психотерапевтическими приёмами: отвлекая на другие темы. Накормил её своими фирменными яствами и невзначай подсунул специальную настойку. Это чтобы сильно не нервничала.

Поговорили. Вспомнили молодость. О своей жизни Савелий не распространялся, только сказал, что сейчас живёт в своё удовольствие: самогон гонит по ночам, тем и живёт, ага. Ленка сказала, что сделает вид, что поверила и придёт самогонщику помогать, всегда хотела посмотреть на таинственный процесс ночного самогоноварения. Сева рассмеялся. Сказал, и зачем мне тогда нужен будет этот самогон, если ты будешь рядом. Ленка поздно вечером пришла помогать. Но самогон в эту ночь Сева не стал варить. Не до этого ему стало.

Вот не хотел же он никого впускать в свою жизнь. Но перед Ленкой не устоял. Теперь фактор «Ленка» надо тоже учитывать в неких раскладах. Посетит ли алхимика удача, если рядом вознамерится крутиться Ленка, он не знал, но точно знал, что теперь ему скучно точно не будет. Вспомнились интересные слова хорошего поэта:

Хорошо, что мы не знаем,

Где удачу потеряем....

Потому способны жить,

А не жизнью дорожить.... (Дима Пинский)

Ладно, будем жить, и наслаждаться жизнью, а там посмотрим, у Севы есть план А, а к нему план Б.

На хуторе жило очень мало людей, особенно уменьшилась численность, как началась, прости господи, перестройка. Молодёжь разбежалась искать лучшей доли, осталось старичьё. Но народ здесь жил, по мнению Савелия, весьма колоритный, а, по мнению деда, верный, не продаст, что ценно. Одним из таких колоритных персонажей был механизатор Кузьма из клана Шемонаевых, которого местный волхв прошлым летом припахал учить Валентину фельдшерицу водить машину. По местным меркам Кузьма был очень молодой. Всего полтинник стукнуло. Характером Кузьма обладал довольно покладистым и можно сказать миролюбивым, если его не драконить. Но рожа у него! С рожей Кузьме не повезло, поэтому не везло ему и с бабами. Ну, какая баба захочет любоваться на огромного детинушку со зверской мордой. Только такая, которая сама как помесь бегемота с крокодилом, или с характером японского лётчика с грузинской фамилией камикадзе. Короче говоря, претенденток на его сердце в очереди не толпилось, даже таких, которые согласны согрешить с крокодилом. Звероватого вида был мужик. Такого в сумерках встретишь, можешь сразу памперс менять. Но дед его уважал. Душевный, говорит, молодой человек, да и самогон мой его почти не берёт. Вот этот персонаж, в котором дед углядел некую душевность и потребовался Савелию в его раскладах. Нет, нет, не в качестве разбойника с большой дороги, а совсем, наоборот, для весьма тонких и деликатных мероприятий, ага. Пока Сева ещё не дошёл до мысли зарабатывать разбоем на большой дороге.

Утром Сева с помощью своего радара вычислил траекторию движения Кузьмы по хутору, и как бы невзначай повстречался с ним. Громко поздоровавшись с ним, для чужих ушей, Сева тихо шепнул ему, что хочу его сегодня видеть на своём дворе для конфиденциального дела.

- Конфи....чего? - загудел своим басом на всю округу Кузьма.

- Да не ори ты, - пугливо оглянулся Сева. - Секретное дело, понимать надо.

Хоть Кузьма и отслужил в своё время в рядах Советской Армии, но там особой культурки, почему-то не набрался. Но для дела он годился. Ослушаться распоряжения местного волхва он не мог. Кто же в здравом уме ослушается преемника деревенского колдуна? Дурных нет…

Принимал Савелий механизатора возле летней кухни за большим столом под навесом. Тот был по случаю вызова к волхву при параде: в чистых сапогах и даже картуз напялил. На стол Сева выставил кучу простой деревенской еды на три персоны. Третий был Анчар. Куда ж за стол и без него. В огромную миску для Кузьмы колдун самолично налил солянку, от чего механизатора привело в трепет. Рядом на блюде лежал свежий хлеб, сало, лук и чеснок. На другом блюде испускала пар картошечка с укропчиком. Здесь же находилось блюдо с приготовленным в казане кусковым мясом. Кислое молоко и квас тоже есть в этом натюрморте, а как же. Думаете много? Ну, для одного может и многовато, но за столом сейчас присутствуют два проглота.

По такому случаю, Савелий выставил самогон под названием «Тёмный лосось» и «Коричневое седло».

- Вот, чем Бог послал, - продемонстрировал он еду и напитки.

- И, слава Богу! - прогудел Кузьма, оприходывая пол стакана Тёмного лосося. Кузьма одинаково трепетно относился, как к Богу, так и к волхвам. Бог далеко, а этот – вот он рядом сидит. Вообще, к официальному Богу у хуторян имелось двойственное отношение, как и к покинувшему их коммунизму: вроде дело хорошее, но похожее на того аиста в небе. Большинство односельчан Савелия рассчитывало на бога «Авось», вот этого бога они поминали чаще всего, хоть храм ему возводи.

- Ты, Кузьма, закусывай, закусывай, - начал беседу Сева. - И рассказывай мне про свою сводную сестру, это которая в Геленджике.

- И откуда ты, Петрович, знаешь про мою сеструху? Никто на хуторе про неё не знает, - начал Кузьма, опрокидывая в свою огромную пасть ещё пол стакана самогона.

- Да и что рассказывать. Видел я её всего три раза, мы же родня только по отцу. Изредка письма от неё приходят. Отписывает, что бедствует. В Геленджике особо работы нет, все живут с отдыхающих в сезон, а у сеструхи домик маленький, много людей не поселишь. Такие дела, а человек она хороший. Работящая. А какой у тебя интерес, Петрович? Не тяни кота за причиндалы.

- Знаешь что, Кузьма, думаю, что твоя сеструха может разбогатеть, ну, если ты мне поможешь, конечно.

- Ага, Петрович, - завис Кузьма. - Как же, разбогатеет. Я ей, чем помогу? Даже если я своих пятерых баранов продам и трактор, а больше у меня ничего нет, сам знаешь. Не тяни. Говори, чем я могу тебе помочь?

- Дело у меня, Кузьма, строго конфи...тьфу ты, дело секретное. Это хорошо, что никто про твою сестру не знает, и фамилию она не твою носит. Значит, что? Значит, никто её с тобой не свяжет, а со мной тем более. Задумал я грандиозное дело. Тебе, Кузьма надо будет съездить в Волгоград и купить грузовую газель, потом навестить свою сестру и купить два приличных дома: один в Геленджике, другой в Туапсе. Оба на её имя.

Кузьма вытаращился на Савелия, как на полоумного:

- А деньги откуда, Петрович? Баранов продавать? Или пустую стеклотару сдадим?

- Кузьма! Мы же с тобой культурные люди, - ответил Савелий. - Ограбим кого-нибудь.

- Куды, ты меня толкаешь, отец родной? Под монастырь хочешь подвести? Нешто это хорошо: зарабатывать на большой дороге? - Кузьма даже несколько отодвинулся от сбрендившего волхва, то же сделал и кот.

Оба подозрительно смотрели на знатного самогонщика, который вдруг слетел с катушек.

- Ты, Кузьма читал книжку? Материализм и эмпириокритицизм называется. Так вот там сказано, что делиться надо. Экспроприация экспроприаторов называется это дело. Будем грабить экспроприаторов, то есть бандитов. А на большую дорогу не пойдём. Не боись, Кузьма. Наша страна половцев пережила, и даже, прости господи, печенегов. А мелкие неприятности мы переживём. Кукурузу пережили же. Гречку тем более переживём. Не переживай Кузьма. Лично ты грабить не будешь. Твоя задача будет баранку крутить и помалкивать в тряпочку. Прямо сейчас идёшь и продаёшь соседям своих баранов, по дешёвке, да хоть даром отдавай. Людям скажешь, что нашёл работу у фермера с Вёшенского района, и что часто надо будет на две-три недели ездить на работу. А завтра, с самого раннего утра, отправляйся в Волгоград. За машинкой. Покупать машины ты уже умеешь, вон Валентине-фельдшерице какую замечательную машинку пригнал. Валя в восторге, и твою науку по вождению машин хвалит.

Савелий достал несколько пачек денег и подвинул их Кузьме:

- Это на расходы и покупку газели. Машинку выбирай самую лучшую. Потом тебе придётся отвезти кое-что из вещей Ленке, которая приходится внучкой нашей тётки Антонины. Увы, но тётке Антонине осталось неделю небо коптить, помирает она. А потом ждёт тебя дальняя дорога и червовый интерес, вот так твои карты выпали. Теперь можешь допивать самогонку, завтра у нас начинается сухой закон.

- Петрович, стесняюсь спросить, - прогудел Кузьма. - А на кой чёрт нам в Геленджик, а тем паче в Туапсе. Сеструха отписывала, что в этом Туапсе опасно жить. Поговаривают, что это всё из-за секретного Апшеронского полигона. Вдруг утечка из него произойдёт, местные опасаются до усрачки. Вот. А мы туда, в самое пекло лезем. Лучше у нас в песках.

Савелий тоже краем уха слышал сплетни про Апшеронский полигон. Мало ли чего говорят, вот, говорят, что в Краснодаре динозавров выращивать собрались. А на Алтае замучились от летающих тарелок отмахиваться. Так что, всему этому верить?

- Не боись, Кузьма. Всё под контролем, - успокоил Савелий своего напарника. - Где вода мутнее, там и спрятаться легче. А я, Кузьма, решил пока на дно залечь. За деньги не беспокойся, добуду я их. И твоей сеструхе тоже поможем. Главное не проболтайся, а то не сносить нам головы. Я-то, может, и выкручусь, а тебе придётся туго.

Озадачив Кузьму, с которым они после третьего стакана пришли к консенсусу, Савелий стал думать думу. В Кузьме он был совершенно уверен. Этот персонаж его никогда не сдаст и не посмеет ослушаться. Теперь надо добыть вульгарно большую кучу денег. Конечно, можно загнать что-то из дедова наследия, но трогать вещи деда решительно не хотелось. Это память.

Где у нас в стране водятся деньги? В банке! Но грабить банки это не наш вариант, хотя обдумать можно. Ещё деньги есть у олигархов и бандитов. У олигархов деньги лежат на счетах или овеществлены в основные фонды, а у бандитов наверняка есть наличка. Правда, с бандитами в наших краях не очень густо. Вздохнув, Сева решил грабить первых попавшихся. Чего их перебирать? Бандиты и в Африке бандиты, только чёрненькие.

Первые попавшиеся бандиты жили в станице. Даже Валентина об некоторых мудаках говорила. Когда Сева бывал у неё в гостях, то прислушивался к местному «астралу», то бишь к разговорам людей. Выяснилось, что есть парочка отпетых негодяев, и при деньгах. Настоящие бандеросы, подонки отпетые. Вот таких Севе и надо было, таких ограбить сам Бог велел. Этих даже в их криминальной среде совершенно не уважали. Если их ликвидировать, то никто не опечалится. Самое интересное, что эти два типа были конкуренты и терпеть друг друга не могли до такой степени, что готовы прибить друг друга. Многие об этом знали. Вот на этом Сева и решил сыграть. Вот если гражданин Зуб, в миру Зубенко Николай, имеет зуб против гражданина Турка, в миру Алексеева Константина, то почему бы означенному гражданину не осуществить свою кровную месть. Ведь все знают, что оный гражданин крайне не выдержан, вздорен и нагл не в меру. Впрочем, гражданин Турок тоже не подарок, отморозок тот ещё. К Турку просто так не подкатишь, он по своему значению в криминальных кругах числится на ступеньку выше, чем наглый Зуб. У него в усадьбе даже личный телохранитель имеется. По-взрослому у них там всё. Но, сколь верёвочка не вейся, а совьёшься ты в петлю. Не, ребята демократы, вам не повезло, что Севе потребовались наличные бабки.

Начальник районной милиции только вздохнул, когда ему принесли рапорт о происшествии. Нарыв, о котором все знали, всё-таки прорвался. Судя по рапорту нервы у гражданина Зубенко, которые были и так не слишком тугие, не выдержали и он решился на мокруху в отношении Турка, то есть Алексеева. Все в станице знали, что эти два представителя криминального мира совершенно не ладили, постоянно подкидывали друг другу подлянки и, наконец, прорвало. Зубенко, хорошо заправившись алкоголем для храбрости, вооружился револьвером типа «Наган» и пошёл ночной порой выяснять отношения с гражданином Алексеевым. Ночь случилась очень тёмная, безлунная, погода очень неприятная, ветреная, срывался дождик, поэтому людей на улицах станицы не наблюдалось. Все граждане мирно спали по домам, только разгорячённый алкоголем гражданин Зубенко, вооружённый короткостволом, пробирался козьими тропами к усадьбе гражданина Алексеева. Там он перелез через деревянный забор, подкараулил сначала гражданина Имшаеава, который проживал в усадьбе Алексеева. Начальник милиции знал, что этот Имшаев, мелкий уголовник, уже неоднократно сидевший из-за своей бестолковости, числился пристяжью Алексеева, выполнял его некоторые мелкие поручения и фактически являлся телохранителем и подручным босса. Но не уберёгся. Видно в понедельник в год обезьяны его мама родила. Ушлый Зубенко смог подкрасться незаметно и оглушить Имшаева. Дальше из рапорта дознавателей следовало, что Зубенко проник в дом и в упор расстрелял Алексеева и его подругу гражданку Селиванову. Расстрелял прямо в спальне. Так два трупа и нашли, лежащих в обнимку. Осознав содеянное, Зубенко втащил в дом ещё живого Имшаева и выстрелил в того. Избавлялся, так сказать, от свидетелей. Но с пьяных глаз немного промахнулся, пуля только прошла по рёбрам. Затем Зубенко проследовал к дому своей дамы сердца. Вот тут начинаются некоторые непонятки: он что, шёл и по дороге бухал, да так, что когда ввалился в калитку означенной дамы, то просто замертво завалился на землю и заснул, сжимая в руке револьвер. А тем временем в усадьбе Алексеева в себя пришёл скверный гражданин Имшаев. Кое-как перевязавшись, чтобы не истечь кровью, оный гражданин понял, что идти не сможет. Поэтому Имшаев, не будь дураком, добрался до своей охотничьей двустволки и начал палить в небо, призывая соседей. Через некоторое время соседи, разбуженные заполошной стрельбой, набрались храбрости и заглянули во двор усадьбы Алексеева, там они обнаружили окровавленного Имшаева. Соседи также сообщили о стрельбе в управление милиции, благо оно находилось не так далеко. Прибывшие сотрудники милиции оказали раненому первую помощь и обнаружили ещё два тела, уже без признаков жизни. На вопрос к Имшаеву, кто совершил убийство, тот, руководствуясь криминальными понятиями, не стал отвечать, только намекнул, что сами знаете кто. Оперативники намёк поняли. Они срочно посетили дом гражданина Зубенко, но того по месту прописки не оказалось. Тогда решили пройти по всем адресам, где он мог находиться. Начали с адреса его любовницы. Вот там-то во дворе и обнаружили тело Зубенко вместе с орудием преступления. Причём тело Зубенко имело вид совершенной невменяемости. Дальше уже дело техники. Криминалисты легко доказали, что пули, убившие Алексеева и Селиванову, и ранившие Имшаева были выпущены их обнаруженного револьвера. Дело было ясное как день. Опытного начальника милиции смущало только то, что пришедший в себя Зубенко категорически отказывался от содеянного. Он нёс какую-то ахинею, что это не он стрелял, а какой-то голос. Этот же мифический голос заставлял бедного и несчастного Зубенко пить водку, ага, которую он употребил в одно горло в количестве трёх или четырёх бутылок.

- Это ополчились на меня демоны, - размазывал слёзы гражданин Зубенко. – Они давно на меня зубы точили напильником, зуб даю.

Понятненько всё с этим Зубенко: это не я совратил трёх монашек, это сущность во мне. Что касается пресловутого голоса, то его существование могут обосновать только опытные учёные в области паронормальных явлений. Милиция же не уполномочена ловить голоса. Хотя, подумал начальник милиции, вот бы было хорошо, если бы этот голос провёл свою разъяснительную работу и с другими криминальными элементами, что бы они друг друга-то того.....истребили бы немножко. Немного настораживало начальника то обстоятельство, что исчезли капиталы обоих мазуриков. Но, скорее всего, капиталы не исчезли, а фигуранты их хорошо спрятали. На этом следствие можно считать закрытым, ибо выдавливать правду из свидетелей, как пасту из тюбика не получится, за неимением живых свидетелей. Выживший Имшаев не в счёт.

Выживший гражданин Имшаев совершенно не хотел вспоминать неприятные для него события: старался поскорее их забыть. Чего там вспоминать? Как тебя отоварили сзади по голове? От удара Имшаев потерял сознание, очнулся, когда его тело грубо волокли в дом. Оказалось, волок его Зуб. Лицо у Зуба такое….глаза психопата, головой крутит, стволом револьвера грозно поводит. Не по патсански поступает. Нет бы, как все культурные люди, прийти спокойно и без оружия. Поговорить, не накаляя ситуацию, обсудить всякие возникшие шероховатости. Короче, в жизни у Имшаева всё пошло поперёк борозды, куда ни кинь. Хорошо – жив остался.

 

 

 

 

Ножи рассекали воздух и неизменно попадали в деревянную мишень. Это Савелий за сараем кидал метательные ножи. Такое занятие успокаивало, настраивало на философский лад и прочищало мозги даже лучше, чем бег с полной выкладкой по пересечённой местности. Что-то из дедова наследства он не учёл, и это его беспокоило, прямо как положение в пресловутом Гондурасе. Сейчас он усиленно вспоминал и анализировал со всех сторон дедовы тексты, да и синий сейф он так и не нашёл. Уже много накопилось непонятного. Вздохнув, алхимик решил сегодня ночью заняться самогоноваренирем по новому рецепту. У него сложился алгоритм этого мероприятия и, самое главное, он решил освоить новый рецепт. Теперь думал, какую присадку сегодня применить в своём зелье. Ленка, по известной причине, не могла бегать к нему каждую ночь, а на экспроприацию экспроприаторов волхву сегодня не ходить. Валентина тоже пусть отдохнёт, хотя она и безотказная, как автомат Калашникова. Значит, решено. Сегодня ночью получу совершенно новый самогон. Вот только такого поэтического названия мне вовек не придумать, как давал своим изделиям дед. Ладно, у меня он будет называться не по цвету, а по вкусовым качествам. Со вкусом у меня всё нормально. Он у меня изумительный и утончённый, ага. Поэтому у меня напиток будет называться поэтически, как у китайцев или турок, например «Муравей, взбирающийся на дерево» или «Имам в обмороке». Как-то так. Так думал Савелий, кидая ножи в цель. Ножи неизменно летели куда надо.

После всех манипуляций с тонким производственным процессом у самогонщика получилось всего три литра нового самогона. Напиток был ещё горячим, когда Сева приступил к добавлению к нему присадки номер 78 представляющей собой какой-то порошок, похожий на краску серебрянку. Этот порошок хранился в маленьком пузырьке жёлтого стекла с притёртой пробкой. Запах присадка имела несколько специфический, поэтому алхимик решил добавлять зелья как можно меньше. Как рекомендовал дед: на кончике ножа. Эта присадка повела себя сразу же как-то подозрительно. Вместо того, чтобы мирно раствориться в самогоне, она вызвала бурную реакцию и окрасила продукт в цвет, который дед окрестил бы не то нефритовым небесным, не то шафрановым вечерним. Что-то получилось в этих оттенках. Теперь оставалось помешать продукт специальной серебряной ложкой, что алхимик незамедлительно и сделал. Всё по науке. Опять двадцать пять. Продукт опять радикально поменял цвет. Теперь он стал в виде мутной серебрянки с золотистыми блёстками. Интересно, как бы его назвал дед. Сева же, как сам с собой договорился, называть его будет строго по вкусовым качествам, а не по цветам. Для дегустации получившегося напитка у алхимика имелась небольшая прозрачная мензурка из химического стекла. Вот в неё он и накапал продукт, автором которого являлся лично он. Савелия грела гордость: ни у кого такого «нечто» на всей земле нет, а у него вот есть. Только пока у этого «нечто» нет названия, только номер в лабораторном журнале. Чтобы всё было по правилам, Сева эту мензурку с содержимым поставил на десять минут в морозилку, а сам холодной водой прополоскал рот, чтобы освежить свои вкусовые рецепторы. Пока мензурка охлаждалась, он переливал продукт в три плоских фляжки из нержавейки. Раз дед сказал всегда носить их при себе, то так он и будет делать. Таскать с собой по три фляжки у Севы уже вошло в привычку, что изумляло некоторых людей. Ушлые односельчане даже начали этим пользоваться, когда встречали его на улице. Типа, дай отхлебнуть немножко, чисто для запаха.

Провести дегустацию нового напитка алхимик решил на веранде кухни, так сказать под Луной и звёздами, которые ему уже подмигивали. Хорошо отсюда видно созвездие Орион с его Бетельгейзе. Почему-то Севе вдруг стало жалко именно эту звезду. Почему-то подумалось, что она скоро взорвётся. Хотя время вещь хитрая. Бетельгейзе, наверное, уже давно взорвалась, вот только её свет ещё миллион лет будет лететь к Земле, как будто, звезда жива. Вот такая философия, сказал он, глядя на Луну: люди умирают, а звёзды взрываются. Это было некоторым оправданием ночной дегустации крепкого напитка, которому непременно надо дать имя. Сева решительно отправил в рот самогон, занюхал его рукавом. Крепкий, зараза. Обжигающий напиток улёгся в желудке, но во рту от него ещё осталось обжигающее послевкусие. Будешь называться ледяным метеоритом, окрестил он новый напиток. Потому как пьёшься ты шустро, имеешь очень свежий вкус и ледяное послевкусие. После него стало как будто значительно холоднее, воздух стал звенеть и шуршать, как шуршит натянутая полиэтиленовая плёнка на теплицах. Эта плёнка, висящая в воздухе, стала Севе мешать любоваться Луной и звёздами. Он в раздражении провёл по ней рукой. Но не тут-то было. Хотел провести по ней рукой. Но человек как бы находился не в воздухе, а в скользком киселе, так сгустился вдруг воздух. Очень медленно рука алхимика двигалась как копьё к этой плёнке сквозь густой воздух. Он видел, как рука сначала начала вдавливать плёнку, а потом в ней появилась трещина, которая всё увеличивалась и в которую его затянуло. Пока Савелий секунду куда-то летел, из него истекал тёмный дым, шлейфом следовавший за опрометчивым экспериментатором.

Приземлился новоявленный колдун на утоптанную землю, но не в своём дворе, а чёрте где. Встреча с реальностью оказалась грустной, как произведение Фредерика Шопена из «Сонаты для фортепиано номер два си-бемоль минор», созданной великим композитором в 1837 году. Находилась его тушка, Савелия, а не Шопена, сейчас посреди небольшой круглой площадки, обрамлённой каменными блоками. С одной стороны из площадки наблюдался широкий выход. Всё случилось слишком неожиданно и удивительно: из темноты, хотя он хорошо видел и в темноте, Сева попал на свет, так как увидел опускавшееся Солнце. Прямо перед ним в землю были вкопаны два мощных столба. Между столбами на цепи весел огромный и тяжёлый медный диск. Здесь же лежала деревянная булава с тяжёлым набалдашником. Этот инструмент явно намекал, что им надо ударить по диску. Своё тело и руки Сева не мог видеть, так как из него истекали клубы чёрного дыма. Савелий представлял собой чёрную тучу, из которой постоянно отделяются языки дыма, постепенно рассеивающиеся в местной атмосфере. Философствовать на предмет, куда это он попал, смысла особого не было, поэтому горе-алхимик, не задумываясь, с силой заехал булавой по тяжёлому диску. Раздался громкий бум. Секунд десять ничего не происходило, а потом из-за угла прохода показалась испуганная голова какого-то бомжа, лысого, худющего и одетого в кошмарную рванину. Это что за племянник Франкенштейна?

- Слышь, организм, разъясни мне, что это за место такое. Один песок. Зачем здесь пляж такой отгрохали? - стал Сева допытываться разъяснений от аборигена.

Но абориген Севу как видно не понимал, зато с ужасом таращился и что-то там лопотал по-своему, по-аборигенски. Затем местный товарищ всё-таки сосредоточился, собрался с мыслями и поманил Севу к каменной нише, где гость увидел, такие ему знакомые и родные склянки с различными присадками.

-Ага, - взревел Сева, отчего абориген в ужасе присел. - Вот, значит, где вы выводитесь мои родные присадочки.

Сева сгрёб все склянки себе за пазуху и по карманам, но там уже находились фляжки с самогонкой. Фляжки жалко выбрасывать. Ладно, буду держать свои фляжки в руке, присадки здесь важнее, коню понятно. Тут он опять с интересом взглянул на местного. Местный оборванец скромно стоял в сторонке и со страхом протягивал в сторону жуткой чёрной твари какую-то ёмкость. В его взгляде застыла вселенская скорбь вперемешку с ужасом.

- Что, лишенец, - обрадовал его Сева. - Самогоночки хочешь? Трубы горят? Молодец, сечёшь момент. Ладно, мужик, заслужил. Подставляй свою тару, накапаю тебе на опохмел души.

Сева отвинтил пробку с фляжки и налил самогонки этому тощему организму в его стакан огромных размеров. В этой ёмкости Севин самогон занял меньше половины места. Да чёрт с тобой, алкаш с большой дороги, налью тебе и с другой фляжки. Знай наших, а я не обеднею.

Надо было видеть, с каким благоговением этот бомжара смотрел на льющуюся жидкость. Ага, это тебе не одеколон дуть, а фирменная самогонка. Понимать надо.

- Ну, что мужик молчишь? - продолжил контакт алхимик. - Как тут у вас вообще? Девки-то есть?

Но диалог не задался. Внезапно Сева увидел, что начал исходить дымом с большей интенсивностью, и через некоторое время полностью превратился в холодный дым. Через пару секунд его выбросило из иного мира, и он осознал себя стоящим в своём дворе. Ночь. В руках у него пустые фляжки, а за пазухой и в карманах куча всяких склянок. Так вот оно что, Петрович, вот оно что. Вот, значит, что такое ходить по терминологии деда.

 

 

 

- Эх, грехи наши тяжкие, - поскрёб у себя подмышкой пожилой жрец самого бога Пыжу - главного бога в местном пантеоне. - Вот все люди, как люди, а я родился с бедой в руке, - он издал вздох с оттенком горечи и безнадеги.

Жрец восседал в тени у подножия каменного обрамления ритуальной площадки. Светило своими лучами сегодня стегало совершенно нещадно, выбивая из практически лысой головы жреца последние оптимистические мысли. Да и какой может остаться оптимизм от такой жизни: жрец с грустью взглянул на свои сандалии, которые вот-вот совершенно развалятся, а других у него не было. Да и пурпурные одеяния, присущие жрецам бога Пыжу, которые жрец носил на себе долгое время, уже превратились в совершеннейшие лохмотья. Пурпур весь выцвел, ткань обветшала и держалась только на честном слове. А вокруг простиралась жаркая песчаная, местами каменистая пустыня. Микроскопический оазис, в котором остались обветшалые постройки вокруг ритуальной площадки, да с десяток финиковых пальм - вот и всё хозяйство бедного жреца.

Светило нещадно жгло, поэтому жрецу постоянно приходилось следовать за тенью, хотя ему было лень шевелиться. Жрецу, которого, кстати, звали Пиву, уже давно всё надоело. Он зло посмотрел на светило и сплюнул в пыль тягучей слюной. В этой местности он отбывал пожизненное наказание за свои еретические мысли, касательно, кстати, этого самого светила, чтоб ему потухнуть. Хорошо хоть братья не отдали его тушку всегда голодным священным крокодилам, а смилостивились, и отправили его сюда в качестве главного хранителя сакрального места. Пиву, как образованному жрецу это место было очень хорошо знакомо, так как именно в этом месте любил проникать в их мир Архидемон из преисподней. Раньше, а это было пятнадцать оборотов нашей тверди вокруг светила, Архидемон появлялся один-два раза за оборот. Пиву ударил себя по губам: нельзя говорить крамолу, что твердь совершает оборот вокруг светила, надо говорить, сто светило вращается вокруг тверди. Из-за этой ереси Пиву и попал в опалу.

Ещё недавно в этом месте было людно. Высшей властью предписывалось со всем радушием встречать Архидемона и очень хорошо его умаслить всяческими подношениями и девственницами. Почему почитателям бога Пыжу приходилось унижаться перед представителем бездны? Всё очень просто. Архидемон всегда наливал в священный сосуд немного эликсира бездны, то есть субстанции бессмертия. Жрецы этот эликсир растворяли в большом сосуде, а затем выдавали буквально по капле самым достойным людям государства. Эта субстанция могла практически мёртвого поднять на ноги. Она вдвое, а то и втрое продлевала жизнь лучшим подданным владыки, да удлинит Пыжу дни его жизни, и лечила от всех известных болезней. Поэтому Архидемона встречали всегда представительной толпой с богатыми дарами. Что, конкретно, требовалось представителю бездны, совершенно непонятно, но, на всякий случай, для него наготове держали упитанных животных, самые лучшие фрукты, здесь же присутствовали самые красивые девственницы, а также красивейшие статуэтки из различных материалов и много ёмкостей с дорогущими и редчайшими алхимическими препаратами. Обычно Архидемон ограничивался тем, что сгребал своей чёрной лапой именно эти препараты и фрукты. Животных и девственниц он игнорировал. Но уже пятнадцать оборотов он не являлся. Жрецы и владыка ждали-ждали, но что-то темнейший не торопился появляться. Ходили слухи, что в последний раз ему поскупились с дарами, вот он и обиделся. Виновных в этом преступлении отдали крокодилам. Бывшего смотрителя тоже. Куда, гад ползучий и аспид смотрел? А эликсира, как поговаривали, оставалось совсем немного, да и то в секретной склянке самого повелителя, да удлинит Пыжу его дни. В первый год после последнего появления Архидемона здесь ещё постоянно находилась представительная толпа из жрецов, военных и чиновников. Толпу надо чем-то кормить. Сначала съели тучных животных. Потом увезли отсюда девственниц. Поговаривали, что их проживание рядом с военными сделало из них не совсем девственниц. Потом постепенно убрались чиновники, те быстро поняли, что постоянно пялиться на площадку, откуда периодически появлялся темнейший, не самое продуктивное занятие. Потом постепенно уменьшалось количество военных, которые должны в этом месте нести почётный караул. С количеством военных уменьшилось и их качество. Начали оставлять для почётного караула вояк от которых было мало толку в строевых частях. Потом владыка, да продлит Пыжу его годы, стал искать виновных. Конечно, виновных быстро назначили и успешно накормили ими священных крокодилов. В число виновных загремел и очередной смотритель оазиса. Территория опустела. Никто из жрецов не хотел торчать неизвестно зачем в этой пустыне и отвечать перед владыкой за неявку Архидемона.

Пиву же загремел сюда из-за научных разногласий. И это ему ещё очень повезло. А всё из-за этого светила, чтоб ему пусто было. Пиву считался в государстве одним из самых образованных и одарённых жрецов. В молодости он отличился тем, что написал замечательное заклятие против саранчи. Оно вошло в анналы научной мысли и дало значительную прибавку к урожаю проса, которого собирали крестьяне, если правильно произносили заклятие Пиву против саранчи. Если тёмные крестьяне, по своему невежеству, что-то путали в строчках заклятия, то прилетала саранча и урожай сжирала. Вот такая беда случалась в сельском хозяйстве из-за невежественных крестьян. Потом виновных в этом безобразии находили. Но священные крокодилы всё равно голодали, так как тощим крестьянином не наешься. В зрелом возрасте Пиву увлёкся переводом на современный язык древних папирусов и глиняных табличек. Из-за этого он попал в фавор к сильным мира сего. А как не попасть, если оказалось, что во многих древних папирусах прямо говорилось, что в то время, как будет жить Пиву, окажется, что местный владыка будет обладать исключительной мудростью, умом, дальновидностью, прозорливостью и множеством других весьма нужных просвещённому правителю качеств. Он будет истинным отцом нации и гением современности. А врагов он будет толпами мочить везде, где только поймает, даже в сортире. Также древние папирусы весьма хорошо отзывались о Верховном жреце бога Пыжу, который, вот же совпадение, жил в период научных изысканий Пиву. К научным изысканиям молодого, но одарённого, жреца светские и духовные власти отнеслись с благосклонностью и пониманием его нужд. Пиву был обласкан властью и осчастливлен парой наложниц и даже звонкой монетой. Вот же жизнь тогда текла хорошая, со вздохом вспоминал Пиву. И какой только демон дёрнул его доказать, что наша твердь вращается вокруг светила, а не наоборот. Сделал, называется переворот в науке. Чуть дело крокодилами не закончилось.

На учёном совете жрецов его доклад о вращении небесных сфер произвёл фурор. Каких только слов Пиву не наслушался от своих оппонентов. Такими словами даже площадные торговки стыдились кидаться. Заблудшая овца и дурная каркалыга - это звучало, как самые мягкие эпитеты.

Пиву казалось, что его доказательства движения тверди вокруг светила убедительны и будут легко понятны братьями жрецами. Ведь крокодилу понятно, что происходит смещение звёзд дважды в год на один и тот же угол. Также абсолютно ясно всеми видимое непрерывное изменение положения светила на небе, изменяется полуденная высота светила и угол восхода и заката.

Но братья не хотели слушать его аргументы. Для них такое заявление звучало слишком кощунственно. Ведь все знают, что твердь покоится на Великом Челне бога Пыжу, око которого и является светилом. Великий Чёлн движется через океан мироздания, а Бог Пыжу в милости своей взирает на твердь и обогревает её и всех людей, а также недостойных гадов на ней, вроде некого брата Пиву, который после таких слов и не брат нам вовсе, а скорее наоборот.

- Наш брат Пиву погряз в ереси, - высказался брат Тулуп. На самом деле он говорил более эмоциональными словами, но которые нельзя произносить в обществе. Остальные братья, хоть и не выражались так категорично откровенно, но дали понять, что «присоединяются к предыдущему оратору».

Некоторые братья начали уже предлагать исправить еретика, чтобы спасти его душу, конечно, с помощью священных крокодилов.

Но вдруг с энергичной речью выступил жеманный брат Скуря, про которого поговаривали, что он имеет противоестественную тягу к братьям, а не к сёстрам. Этот Скуря, про которого поговаривали, предложил еретика не отдавать крокодилам, а отдать еретика противного, эту овцу заблудшую, ему на перевоспитание. Но с такой постановкой вопроса братья не согласились: это слишком радикально. Точку в дискуссии поставил Верховный жрец. Он сказал, что учитывая прежние заслуги Пиву перед Родиной и верой, он, за свои еретические мысли, которые, конечно, надул ему в уши какой-то вздорный демон, приговаривается к пожизненной ссылке в оазис в качестве местоблюстителя. Брату Пиву впредь запрещается что-либо писать и много говорить, а его вздорный доклад подлежит сожжению на жертвенном огне.

- И вообще, - закончил совещание Верховный жрец. – Последние заявления брата Пиву убивают культуру речи у окружающих. Брат Пиву – ты не прав.

Так брат Пиву избежал встречи с зубами крокодилов, но попал в жаркий оазис. Когда брат Пиву прибыл в оазис, то его удручило положение дел. Продовольственных припасов практически не наблюдалось, зато здесь ошивались два военных человека с двумя бурдюками пива. Военные, когда допили последнее пиво и доели последнего козла, начали искать пропитание. Но у брата Пиву ничего не имелось, за исключением прошлогоднего проса и немного фиников. Осмотрев качество проса, военные переглянулись и засобирались в свой гарнизон. Пиву их больше не видел. Дошли они до своего гарнизона или дезертировали, он не знал. С тех пор брат Пиву уже много лет живёт в этом забытом богом Пыжу месте, еле сводя концы с концами. Пропитание ему изредка привозят местные крестьяне, но его слишком мало. Брат Пиву даже наловчился ловить ядовитых змей и питаться их мясом. От безделья Пиву нарушил запрет Верховного жреца и начал писать на глиняных табличках. Он даже записал пришедшую ему в голову здравую мыль о священных крокодилах: «Крокодил есть больше длинный, чем зелёный, потому что длинный он и сверху, и снизу, а зелёный только сверху». Но глины добывалось очень мало, а записать хотелось много, особенно касательно вращения небесных сфер. За объектом Пиву уже практически не следил. Да и что за ним следить? Ну, можно протереть от пыли и песка нишу, где хранится несколько десяток склянок с алхимическими ингредиентами. Хорошо хоть эти склянки не прихватили с собой военные. Ещё можно протереть кубок, в который предполагалось, что Архидемон будет изливать свой эликсир. Этот кубок военные приспособили для потребления своего дрянного пива, несмотря на протесты Пиву. Хорошо хоть, что они не разбили кубок и не прихватили его с собой, а финики и просо Пиву от военных перепрятал.

Уже наступило время, когда светило несуетно опускалось к тверди. Как же, раздражённо подумал Пиву, это не оно опускается, а наша твердь вращается. Вдруг его осенило, так выходит, что наша твердь не плоская, а имеет форму шара. Вот оно что, брат Пиву, вот оно что. Тогда это многое объясняет. Судя по горизонту – это так. Пришедшую в нагретую светилом голову мысль надо срочно записать на глиняную табличку, а потом пройтись по оазису, поискать вкусных змей.

Как только Пиву стал, кряхтя, подниматься на ноги, так вдруг услышал гул гонга. Это означало только одно: Архидемон явился. Больше никто не мог пробраться к гонгу незамеченным. Пиву, превозмогая иррациональный страх, выглянул из-за угла каменного ограждения. Точно, возле гонга стоял жуткий посланец бездны. Чёрные клубы адского вещества испарялись под оком Пыжу, вымораживая всё вокруг. Надо торопиться и наплевать на страх, ведь демон долго ждать не захочет.

От жуткого рёва Архидемона Пиву аж присел, но потом всё же собрался и поманил темнейшего за собой, указывая тому на нишу в каменной стене, в которой разложены дары персонально для посланца бездны. Может тогда исчадие бездны смилостивится и не съест Пиву. А то больше ничего он не может предложить жуткому существу: девственниц и тех нету. Демоническое существо, отравляя воздух своими миазмами, сгребло все склянки, но продолжало периодически жутко реветь. Точно сейчас съест бедного брата Пиву, вместе с сандалиями, подумал жрец. Пиву, на последних каплях мужества, протянул в сторону монстра кубок. Монстр недовольно взревел, но Пиву видел, как из монстра в кубок стал течь эликсир. Потом произошло совершенно непонятное. Архидемон изволил излить вторую порцию эликсира. Пиву захватил экстаз. Он бы даже согласился расцеловать этого монстра, если бы только знать, куда его там следует целовать. Но монстр, взревев последний раз, начал превращаться в жутко холодный дым, который вскоре растаял на воздухе. Пиву остался одни на один с почти полным кубком эликсира. Потусторонняя жидкость мерцала таинственным светом, в ней Пиву даже различал золотистые блёстки. Он плотно закрыл крышкой кубок, дабы ни одна капля драгоценной влаги не испарилась. Руки дрожали, ноги подгибались. Пиву чувствовал, что его может сразить дыхание бога Пыжу, а никто на помощь не придёт. Пиву вдруг осенило, а собственно чего он боится: в его руках эликсир, про который никто не знает. Набрав в сухую тыкву воды из очень скромного ручейка, Пиву осторожно влил пару капель эликсира в воду. Он знал, что эликсир действует только в очень малых дозах. В больших количествах это страшный яд. Затем Пиву выпил воду из тыквы. Результат не заставил себя долго ждать. Пиву вдруг почувствовал себя резко помолодевшим, прошли все стариковские боли, да и мыслить он стал рациональнее. Он сам у себя спросил, а за каким священным крокодилом, собственно, он отдаст эликсир властям? Чтоб хорошо и долго жил хитросделанный владыка? Скорее всего, эти благородные ретрограды вместо спасибо отдадут его священным крокодилам, которые зелёные только сверху. А его братья? Бедны их души и помыслы. Это же скопище мракобесов и мужеложцев, они даже не понимают, что твердь вертится вокруг светила. И светило это никакой не глаз бога Пыжу, а обыкновенная звезда, каких очень много на небе. Да и бога Пыжу никакого нет, его придумали для одурачивания неграмотной черни. И какие из этого следуют выводы? А выводы очень простые: лиловый горький корнеплод вам всем, а не эликсир. Вот так. Пиву оставит эликсир себе, и хорошо его спрячет в оазисе. Потом пойдёт к местным крестьянам и начнёт их лечить. Те будут поставлять в его оазис просо, фрукты и мясо козлов. Крестьяне местные, это люди молчаливые, но не дураки. Они быстро поймут, кто для них истинный благодетель, и в обиду Пиву не дадут, если вдруг что. А Пиву будет хорошо жить в этом оазисе, лечить крестьян, учить их детей, писать на глиняных табличках, а то и попросит крестьян добыть ему папирус.

- Земля, огонь, вода и воздух - из их частиц мир создан сплошь, единство в этом, всё остальное в мире – ложь, - продекламировал Пиву. – Именно такой науке буду учить детей крестьян. Буду рассказывать им о движении небесных сфер и о соотношениях между различными величинами, даже неизвестными. Именно такого учения не хватает современному миру, а не сказок о боге Пыжу.

- … врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, - напевал бывший жрец.

Жизнь в оазисе налаживалась. Главное, что крокодилов здесь не водилось, а змеи оказались совсем не страшные и даже в некоторой степени вкусные, когда поджарены на костре. Если бы Пиву кто рассказал, что у него классическое контрфактуральное мышление, то он бы несказанно удивился. Нет, всё-таки и у такого не очень удачливого персонажа, как Пиву есть свой ангел-хранитель, правда у этого ангела крылья из попы растут.

Вскоре, как и предполагал мудрый жрец Пиву, окрестные крестьяне смекнули, что к чему. Они сообразили, что этот жрец действительно способен лечить мужчин, их жён и детей, даже стариков он поднимал на ноги. Истинно святой человек. Он даже учил неким премудростям их детей, невзирая на пол. Рассказывал деткам об устройстве мира, учил счёту и письму. Крестьяне прекрасно понимали, что этот учёный жрец появился в их Крокодилосранске по причине разногласий с властями, поэтому надо помалкивать о жреце, если кто чужой случайно появится в этой дикой местности. Но жреца надо подкармливать, иначе, кто будет нас лечить и учить деток премудростям.

Жизнь в оазисе наладилась в лучшую сторону для Пиву. Он теперь щеголял в крестьянской одежде, ибо одеяние жреца давно превратилось в прах. Если вдруг приедет в их веси проверяющий от Верховного Жреца, то увидит на месте капища только тлен, песок и запустение. Ему даже покажут место в песках, где похоронен бывший смотритель Пиву. Скопытился старенький жрец Пиву от голода, как есть помер. А мы простые крестьяне, немного присматриваем над оазисом, песок из капища убираем, змей ловим – змеи здесь вкусные. Не желает ли пришлый добрый человек откушать змеятины?

Так говорить с пришлыми учил крестьян вполне себе живой и помолодевший жрец, который сейчас больше походил на молодого селянина. Кто бы мог подумать, что этот селянин в укромном месте записывал на папирус, с трудом добытый местными жителями специально для него, свои мысли насчёт мироустройства. Сегодня Пиву наконец решился занести на папирус свои расчёты относительно окружности тверди и радиуса планеты. Попади эти расчёты к властям – не миновать Пиву встречу со священными крокодилами.

В молодости Пиву мотался по стране в поисках древних рукописей, в которых, как оказалось после его вольного перевода, были записаны пророчества о царствующей династии и пророчества о Великом Жреце, работавшем в современную эпоху. Эти пророчества в переводе молодого, но подающего надежды, жреца Пиву, чрезвычайно способствовали карьере молодого жреца. Вот только на самом деле в древних рукописях описывались явления природы далёкие от мирской суеты. Древних учёных интересовали такие явления, как молнии с небес, движения воздушных масс, падения небесных камней, дождь и град. Пиву с удивлением узнал, что вода может иметь три состояния. Сам он каменную воду, падающую с небес, никогда не видел, но верил древним учёным мужам, хоть и сомневался. Только из одного дряхлого свитка он узнал о том, что через двадцать пять веков человеческий род может прекратить своё существование из-за того, что людской род забудет о своём природном предназначении. В результате люди будут уязвлены видимым светом и поражены воздушной волной, а потом, кто уцелеет, тех убьёт невидимый свет. Очень непонятное пророчество. Как свет может быть невидимым? Но, то ладно. Это произойдёт через двадцать пять веков, тут бы двадцать пять лет прожить.

Из найденных свитков Пиву вычитал один интересный факт. Якобы в городе Анеисе, отстоящем от столицы на 500 000 больших шагов взрослого человека, в самый продолжительный день в году исчезали тени. Светило в это время находилось прямо над головой и лучи его падали на твердь отвесно вниз.

Пиву специально съездил в Анеис и убедился в этом сам. Вернувшись в Андрию, он через год обнаружил, что в самый долгий день года в полдень в столице продолжали отбрасываться тени. Если бы твердь была плоской, то тени исчезали бы на ней повсеместно в этот день. Но так как твердь искривлена, то есть и тени. Пиву не поленился и вычислил, что угол отклонения составляет чуть больше семи градусов. Это означало, что столица отстоит по окружности тверди от Анеиса приблизительно на семь градусов. Получается, что такой угол между городами это одна пятидесятая часть окружности. Всякая окружность содержит священное число в 360 градусов. Пиву умножил расстояние между Анеисом и столицей и получил значение окружности тверди. Оно оказалось приблизительно равным в двадцать пять миллионов больших шагов взрослого человека, тогда радиус тверди получается равным шесть миллионов триста тысяч шагов.

То, что наша твердь шарообразная понятно и по нашему естественному спутнику: твердь отбрасывает круглую тень на Луну.

 

 

 

 

Глава третья.

 

Занятие алхимией оказалось очень увлекательное и Савелия оно очень захватило, да так, что он не только по ночам занимался зельеварением, но и прихватывал время среди белого дня. Его очень интересовало, каким образом дед сумел разделить те ингредиенты, которые можно добавлять в самогон, а какие категорически нельзя. Ответ лежал на поверхности: он это определил опытным путём. Сева также начал усовершенствовать дедову классификацию. Дед хранил такие вещества в разных ящиках. Сева же сделал на каждую склянку наклейку, на которой, естественно, проставил номер и здесь же рисовал колбу или колбу перечёркнутую крестом. Сразу становилось понятно, какое вещество можно применять для модификации самогона, а какое нет. Вещества, которые не гармонировали с самогоном, проявляли себя самым разным способом. Для этого упорный алхимик брал немного фирменного продукта и добавлял в него буквально крупинку неизвестного вещества. Все вещества вели себя по-разному. Некоторые из них модифицировали самогон, а некоторые превращали его в непонятную субстанцию в виде клейстера, киселя или пластилина, а то и вообще в какую-то непонятную пористую массу. Что делать с этими непонятными субстанциями алхимик пока не знал. Требовалось проводить много новых экспериментов, но у него не хватало на всё времени. Во-первых, всё-таки померла тётка Антонина, царство ей небесное, предстояло помогать Ленке с организацией похорон и поминок. Во-вторых, приехал на новенькой газели Кузьма. Он хотел отдать молодому волхву сэкономленные средства, но тот обрадовал его, что эту мелочь он может оставить себе, но не шиковать. Кузьму Савелий припахал, как следует. После окончания всех траурных церемоний он велел Кузьме ехать с Ленкой. В газель погрузили некоторые вещи, оставшиеся от тётки Антонины, и которые были дороги Ленке как память. Под шумок в газель загрузили и некоторое количество Севиного добра, которое согласилась хранить Ленка, до лучших времён. Это старинные книги, старинное оружие, коллекция икон и всё золото с драгоценными камнями. Ленка обалдела, когда это всё увидела. Она думала, что Савелий просто весёлый обалдуй, без гроша в кармане, но оказалось, что он чуть ли не олигарх. Да и местные поговаривали, что Сева настоящий колдун и душегуб. Круто. Конечно, на девушку это произвело впечатление, но и насторожило. Она чувствовала, что её Сева с Кузьмой затеяли что-то весьма опасное. А раз так, то надо туда сунуть свой нос, но осторожно, а то ссыкотно. Но Сева быстро пресёк её попытки выведать тайны: он очертил ей её женские обязанности, которых нарезал для неё специально очень много. Женщина должна знать своё место. Вот пусть хоть эти дела успевает делать, а не лезть ещё и в мужские суровые дела. Психология, однако. Надо женщину загрузить работой как можно больше, у неё тогда не будет мыслей смотреть налево. И день её загрузить, и ночь. Очень Сева мудрый человек, прямо самому он стал нравиться. Да и не могут женщины понять некоторые тонкости мужских игр. Вот вы когда-нибудь пытались научить женщину пользоваться обычной ручной гранатой. То-то же. Вроде бы чего уж проще. Расскажешь ей весь алгоритм действий, покажешь. Акцентируешь на тонкостях. Однако, она всё равно будет действовать по своему. Но это же ручная граната! Здесь самодеятельность недопустима, а у женщины допустима. Поэтому, как бы ни уважал женщину, но многие вещи она не способна сделать и даже осознать. Совершенно разные психологии. К тому же у них часто возникают так называемые женские психозы-стервозы, зачастую на пустом месте и в самый неудачный момент жизни. Они объясняют это, невниманием со стороны партнёра. Но мужик не в состоянии всё время сидеть дома и молиться на подругу жизни, ему надо работать, деньги в семью приносить и быть уверенным за тылы. А тут вдруг психоз и обвинения в невнимании. Слово за слово, хреном по столу и развод. Дети без отца. А в чём причина? Если покопаться, то в сексе. В подавляющем большинстве случаев в сексе. Женщина видит несовместимость в сексе с партнёром. Тогда она винит себя, партнёра, соседку, врачей, всю жизнь. Замыкается в себе и…. ищет другого партнёра, ага. Другой же, по её мнению, наверняка, будет лучше, чем подлый гад прежний. Но она не может понять, что совместимых людей в сексе не бывает в принципе. У всех разные требования к этому интересному делу. Поэтому грамотные партнёры должны уметь договариваться друг с другом, но договариваться зачастую и не получается. Поэтому недовольство копится, а затем какая-либо ерундовая вещь становится спусковым крючком для разлада, склеить который бывает невозможно из-за кучи обидных слов. А в душу, как следует, может нагадить только близкий человек. Посторонний так не нагадит, как близкий. Всё так плохо и безнадёжно? Да ничуть, если использовать психологию. Мужики, если хотите, чтобы у вас всегда была верная подруга, сделайте усилие, изучите её предков на предмет психических болезней; попробуйте пошутить с подругой - если она не понимает шуток, а ржёт даже без повода, остерегайтесь такого партнёра. Под её прямолинейное мышление вы никогда не подстроитесь. Увы, но большинство женщин не дружат с юмором. И, наконец, проверьте свою подругу на абстрактное мышление. Конечно, если сам мужик не великого ума, не понимает юмор, имеет кучу комплексов, то тогда семейная жизнь у такого наверняка не заладится, какая бы жена не была.

Ленка и Кузьма были Савелием хорошо проинструктированы и озадачены по самое не могу. Теперь им надлежало как следует попотеть выполняя его хотелки, которые включали приобретение нескольких тайных прибежишь. Ленка должна озаботиться устройством такого прибежища в районе города-героя Волгограда, а Кузьма, через свою сестру в не менее славных городах Геленджике и Туапсе. Почему волхв весь такой наделённый особыми способностями и вдруг вздумал скрыться в подполье? Интереснее же было, если он бы стал супер-пупер нагибатором, оделся в женские колготки, напялил медицинскую маску: вылитый супермен. Ха-ха, да не надо обладать сильным умом, чтобы придумать с десяток способов упокоения такого супер нагибатора. Да, у Савелия слух, зрение, обоняние, сила, скорость, мимикрия, выносливость и внушение людям и животным гораздо больше, чем у обычного человека. Но эти параметры требуют и больших затрат энергии. Короче говоря, он не мог постоянно хорошо слышать, не мог долго бежать и так далее. Всё требует дополнительной энергии, а она кончается. Поэтому вся его суперменистость это до поры до времени. А в тени он смог бы дольше заниматься своим любимым зельеварением, да и своих близких людей ему бы сподручнее защитить, если враг не знает о его способностях. Вот поэтому и потеют сейчас Ленка и Кузьма, выполняя его задания. Ага, потеют, но при этом тратят Севины неправедно добытые денежные знаки. За такие деньги, которые он им выдал, не грех и посуетиться. Он же занялся зельями. Природа уже просыпалась, становилось теплее, дело шло к лету. Его ночные бдения за алхимическими разработками скрашивал только Анчар, конечно, простимулированный сметаной. Не забывал Сева украдкой посещать фельдшерицу Валечку.

Алхимик долго думал над вопросом, почему получилось проникнуть в другое измерение. В чём причина? На ум ничего особенного не приходило, за исключением того, что всё дело в сроке жизни самогона. Тогда он продегустировал наисвежайший напиток. Поэтому сегодня он хотел повторить эксперимент: сварить свеженькое зелье и продегустировать его. В качестве присадки экспериментатор выбрал склянку под номером 273, добытую уже им, а не дедом. В этой склянке находились маленькие красненькие шарики какого-то иномирного вещества. И что я не химик – сокрушался Сева. Как было бы сейчас хорошо, если бы я являлся опытным химиком, а не самоучкой. Вот что я не пошёл на химико-технологический факультет, там одни девочки учились….. И какие симпатичненькие. Такие все стройненькие лапочки. Правда они стройненькие только на первых курсах, а потом у некоторых и талию не найдёшь. Так, что это мужика на девок потянуло? Давно Ленку не видел, вот что. Да, и Валю уже несколько дней не посещал. А чтобы не вспоминать прелести девок, что надо делать? Правильно, надлежит много работать. Дрова надо колоть, огород вскопать. Вот Анчару хорошо в плане девок - все хуторские кошки его.

- Анчар, ну куда ты столько трескаешь, - прокомментировал Сева габариты кота. - Скоро приличную кошку не догонишь, придётся мне приносить тебе какую-нибудь замухрышку с репьями на хвосте.

Кот раздражённо начал вилять кончиком хвоста. Не нравится ему, когда правду в морду говорят.

- Ладно, - успокоил Сева его. - Может оно и лучше, если ты дома будешь сидеть. А то получится как у одного моего знакомого из станицы. У него тоже был кот. Но озабоченный был, ужас. Так пристрелили его, после грандиозного скандала с соседской болонкой.

Анчар зло мяукнул и подорвался бежать, только его и видели. Вот так бросил меня одного, друг называется.

Дедов аппарат добросовестно выдавал продукцию, только внимательно следи за всеми параметрами производства, и не зевай. Сегодня брага у потомственного самогонщика поспевала из старого несъеденного варенья. Посмотрим, какое качество получится у этого напитка. Отделив головы и хвосты, Сева занялся добавлением присадки. Маленький красный шарик бросил в свежий ещё тёплый напиток. Жидкость окрасилась в радикальный фиолетовый цвет. И кто такое пить будет. Голимый денатурат. С таким цветом самогонку будут пить только алкаши, которым уже всё равно, что пить. Но после того, как Сева по заветам деда покрутил жидкость серебряной ложкой, напиток принял совсем уж фантастический цвет: фиолетово-зелёный. Вот же горе какое. Наверное, и дед бы не смог такому чуду дать название. Но делать нечего. Учёному самому придётся сейчас на себе испытать все прелести этого напитка. Перелив жидкость в плоские фляжки, и рассовав их по карманам, Сева приготовился к путешествию в иные миры. Теперь он был умнее, дополнительно взял с собой котомку, куда будет складывать трофеи. Чтобы соответствовать традиции, он с лабораторной мензуркой вышел во двор. Глубокая ночь, хутор спит, кошки только не спят - у них ночь, это время охоты и любви. У них ночь пахнет блудом.

Благословясь Сева выпил напиток из мензурки. Вкус у конкретно этого напитка не очень, но и градус не чувствовался. И больше ничего не происходило. Так же кругом ночь, а мужик стоит и чего-то ждёт. Ничего не происходит. Огляделся. Взор зацепился за дедову косу, которую он ещё днём прислонил к стене летней кухни. Хотел её «отбить» чтобы была острее, как учил дед, но что-то занятого человека отвлекло, и он про неё забыл. Так и стоит сельскохозяйственный инструмент неприкаянный, что не порядок. Только Сева взялся за косу, как кругом резко сгустилась кромешная тьма. Он резко дёрнул сельскохозяйственным инструментом, и коса со свистом разрезала пространство. Естественно, мужик вместе с косой вывалился в соседнее пространство. От бесформенного тела пришельца, как и в прошлый раз, клубами шёл чёрный дым, выхолаживая всё вокруг. Но теперь Сева ещё и с косой проник в иное измерение. В этом пространстве был день, что радовало, но не радовала сама обстановка, куда попал путешественник. Он очутился в каком-то неглубоком, но зелёном овражке. Кругом пришельца рядами лежали окровавленные трупы, одетые в военную форму. Метрах в десяти два организма, тоже одетые в униформу времён первой мировой войны, но с белыми фартуками, на которых были пятна крови, с носилок выкладывали очередной труп. Недалеко стояли большие белые палатки, украшенные красными крестами. И Сева весь такой в дыму с косой в руке, а кругом трупы. Офигенный перфоманс. Надо как-то срочно определяться со своим статусом и искать местные трофеи. Трофеи сами в котомку не прыгнут.

- Слышь, ребята, - вежливо обратился он к санитарам. - У вас что здесь, война? Или эпидемия какая вдруг приключилась? Откуда так много покойников образовалось?

Санитары медленно повернули головы на вопрос неведомого существа. Один, который выглядел постарше, икнул, схватился за сердце и упал на землю. Вот же впечатлительный какой. Другой, который моложе будет, отшатнулся, зацепился ногой за покойника, за того, кого они выгружали с носилок, и грохнулся на задницу, прямо на этого покойника. Вот же какой неуклюжий. Он что-то выкрикнул, но слова от ужаса застряли у него в глотке. Бедняга, сидя на заднице пытался отползти от самой Смерти. Выходило у мужика откровенно плохо.

- Что ж тебя так шандарахнуло? – буркнул Савелий и, плюнув на таких впечатлительных санитаров, прямиком проследовал дальше к палаткам.

Зашёл в ближайшую. Это была военно-полевая операционная. Стоял операционный стол, на котором лежало истерзанное тело раненого воина. Над этим телом склонился пожилой военный врач, одетый в халат, напяленный на форму. Рабочий халат хирурга был радикально заляпан кровью раненых солдат. Рядом находились эмалированные и оцинкованные тазы, полностью забитые окровавленными кусками человеческих тел. Здесь же стоял и стеллаж, хранивший в себе хирургические инструменты и склянки с лекарствами. Как стерилизовались хирургические инструменты, было решительно непонятно. Может кипятком: вон в том огромном медном чайнике, что стоит на тумбочке. Пожилому хирургу ассистировали крепкий санитар и худенькая медицинская сестра. Санитар и медсестра жуткое существо увидели первыми. Санитар, хоть и здоровый дядька, но не выдержал картины, когда в палатку заходит сама Смерть в чёрном холодном дыму и с косой. Да и исходящий от Смерти дым обладал чрезвычайно едкой субстанцией: когда он коснулся ткани палатки, то та истлела прямо на глазах. Санитар что-то пискнул и бросился бежать наружу из палатки, ловко шмыгнув мимо олицетворения ужаса. А худенькая медсестра оказалась молодцом, только плюхнулась на колени и зашептала молитву. Смерть прошла мимо девушки, не задев её своими убийственными миазмами: Севу интересовали, как всегда, склянки с веществами, а они находились только на полке. Вот туда он и направился. Всё, что походило на химию, он сгрёб в свою котомку. Вот за этим увлекательным занятием его и застал обвернувшийся пожилой хирург. Вот что значит старый, всё на своём веку повидавший, человек. Он не стал падать в обморок, а что-то спросил жуткого пришельца. Сева, естественно, не понял их языка. Хирург показал Смерти на раненого и на себя, дескать, ты за ним, или за мной? Типа, кто тебе нужен? Ага, делать мне больше нечего, как умерщвлять раненых солдат или старых врачей. Чем бы отблагодарить этих людей? Может хоть антисептик им сделать? Сева посмотрел на чайник, в нём явно находилась кипячёная вода. Вот туда-то он и вылил самогон из своей фляжки. Больше здесь ему делать нечего, что-то химическое он затрафеил в этом мире, пора и честь знать. Он гордо удалился из палатки, на прощание, окончательно добив своим дымом ткань на входном пологе. Наверное, у Севы ещё имелось в запасе несколько минут, чтобы немного попутешествовать по здешнему воинственному миру, поэтому он пошёл рядом с трупами солдат на выход из этого скорбного оврага. Где он проходил, там земля дымилась едким, но холодным дымом. Выбравшись из оврага на возвышенность, Смерть огляделась. Да, это явно была передовая позиция фронта. Включив усиленное зрение, Сева рассмотрел в нескольких километрах траншеи и проволочные заграждения. В этом месте велась вялая ружейная перестрелка между противниками, а в километрах двадцати отсюда, даже слышалась канонада. Через пару минут истечение дыма значительно ускорилось, и чёрная фигура с косой полностью растворилась в местном воздухе.

Нет, такие кратковременные путешествия в другую реальность, это не совсем то, что Сева хотел. Вот если бы ему дали хотя бы день провести в иной реальности: осмотреться, тщательно выбрать экзотические материалы, с аборигенами пообщаться, с аборигенками…перетереть с ними за жизнь. А то пришёл в иной мир, похватал, что под руку попалось, и убрался восвояси. Да и местный народ напугал, наверное, своей косой. Но, не бросать же дедов инструмент, где попало. Так и кос не напасёшься.

 

 

- Разрешите, Ваше высокопревосходительство, - в кабинет академика Минца протиснулся его личный секретарь Герц.

Герц внёс в кабинет поднос с двумя чашечками ароматного кофе и с тарелками, на которых горкой навалены свежайшие круасаны из дорогой столичной кондитерской.

Кофе и круасаны предназначались не так шефу, как главному редактору столичной вечёрки, можно сказать рупору императорской власти. Главный редактор этого почтенного издания заявился, хоть его не ждали, к академику лично по случаю награждения оного высшей государственной наградой за выдающийся вклад в медицину империи, да и всего остального мира. Теперь главный редактор, пригубив замечательный напиток, хотел от хозяина кабинета, чтобы тот написал несколько строк о себе, так как в данном издании намечается целый разворот посвящённый столь выдающемуся человеку, как академик Минц, удостоенный столь великой награды из рук самого императора.

Герц незаметно удалился, следуя кивку хозяина. На лице секретаря застыло выражение исполнительного и недалёкого лизоблюда. Такую роль отыгрывал Герц, хотя Минц знал, что этот человек является целым ротмистром корпуса жандармов и специально приставлен к академику. Эту секретную информацию выдал Минцу сам канцлер империи, который был по гроб жизни обязан выдающемуся хирургу. Да, вот теперь с такими сливками общества знался академик. Теперь у него в коллекции имелись все мыслимые и немыслимые государственные награды, он являлся почётным членом ряда зарубежных академий, и даже имел чин действительного тайного советника. Выше стоял только канцлер и сам государь-император. Но сам Минц больше всего ценил должность главного хирурга государства.

Разговаривая с главредом о прошлом, Минц не мог не посмотреть на высокий шкаф, на полке которого за стеклом, стоял большой медный чайник. Эта вещь совершенно не гармонировала с великолепием кабинета, но все посетители старались с почтением отнестись к некоторому чудачеству великого человека.

- Это то, что я думаю, - спросил главред, тоже посмотрев на медный предмет. Возле чайника имелась табличка, на которой золотыми буквами было написано для любопытствующих, что это «Артефакт Великой Войны».

- Да, - кивнул академик. - Эта вещь прошла со мной всю войну и была свидетелем смерти тысяч людей.

Помолчали. Хоть со времени окончания войны прошло уже двадцать лет, но у многих людей, особенно у фронтовиков, она оставила незаживающий рубец в душе.

Главред всё-таки выпросил у Минца обещание написать пару страничек со своими воспоминаниями. На том и распрощались.

Вызвав Герца, академик распорядился больше никого к нему сегодня не пускать, а сам погрузился в воспоминания о войне. Взяв в руку авторучку Минц, своим не очень разборчивым, нервным почерком стал набрасывать тезисы письма в редакцию. Герц потом расшифрует написанное рукой шефа и придаст тексту удобочитаемый вид. Минц писал, что с началом войны он работал в комиссии по мобилизации. Был ответственный за определение состояния здоровья призывников, так как в то время он являлся приват-доцентом медицинского факультета государственного университета. Через три месяца его назначили ведущим хирургом в полевой подвижный госпиталь номер 11-22, перемещающийся на конной тяге.

В этом госпитале он прослужил почти целый год войны, практически на самых передних рубежах фронта. Этот госпиталь предназначался для работы в полевых условиях и мог обслужить 250 раненых. В нём служило около 90 человек народу, в том числе шесть врачей. Перемещали госпиталь в пространстве 26 лошадей. Но, оказалось, что на этом участке фронта шесть врачей это чертовски мало, а раненых приходилось обслуживать в три, а то и четыре раза больше, чем планировалось. Медперсонал валился с ног от усталости и сокращался по причине убыли из-за обстрелов противником. К этому времени Минц стал опытным полевым хирургом и мог оперировать с любой частью тела человека. Особенно преуспел в лечении ранений груди. В этот период через их госпиталь ранеными прошло народу, наверное, на пару дивизий. Только у Минца образовалось пару кладбищ практики. После его операций выживало только 50% оперируемых, но у других хирургов выживало, дай бог, только 25%. Это происходило из-за дефицита всего: перевязочных материалов, обезболивающих средств, лекарств и инструментов. Зачастую приходилось работать не стерилизованным инструментом. О какой выживаемости тут шла речь? Постоянные обстрелы выбивали персонал и лошадей. Да, хлебнул лиха в этот год будущий академик Минц.

Нет, это нельзя писать. Такие откровения бросают тень на деятельность имперских властей. Придётся Герцу хорошо пригладить писанину академика. Но кое-что, касательно войны, он не доверит даже бумаге. Пусть эта тайна так и уйдёт вместе с Минцем.

Академик поставил решительно точку в своей писанине. Хватит с них. Пусть Герц дальше сам поработает и что-нибудь придумает удобоваримое

Но воспоминания нахлынули волной. А вспомнить за эту войну было что. Особенно чётко Минц вспоминал мистические события, связанные с той войной. После войны каждый выживший солдат мог рассказать о странных, страшных и фантастических событиях приключившихся или с ним самим или рассказанный сослуживцем. Некоторые писатели даже издавали целые книги таких мистических рассказов по воспоминаниям ветеранов. Но Минц решительно не хотел рассказывать то, что приключилось с ним на фронте в тот страшный период самых кровавых боёв. Да и кто, собственно, поверит. Скорее посочувствуют Минцу, дескать, старик уже из ума выживает, раз сочиняет такие небылицы.

Минц, как вчера произошедший, помнил тот случай, когда к ним в госпиталь, расположенный на этот раз в неглубоком овражке, привезли очередную партию раненых в последних боях. Многие раненые скончались, даже не попав на осмотр к врачу. Вокруг палаток, где происходил осмотр, сортировка и делались срочные операции, санитары уже рядами уложили десятки трупов. Минц, за несколько дней особо кровавых боёв совершенно отупел от усталости, работал как автомат, чуть ли не засыпая во время очередной операции, а раненые всё поступали и поступали. Вот в один такой момент к ним в палатку, где Минц пытался спасти очередного истерзанного солдата, и ввалилась внезапно сама Смерть собственной персоной. Видно сегодня у неё случился особенно удачный и урожайный день, судя по количеству трупов вокруг. И это только те солдаты, которых всё-таки сумели как-то дотащить до госпиталя, а сколько осталось мёртвых в окопах. Минц в тот день устал так, что даже появление Смерти, уже не впечатлило его. Ну, вот и всё, с каким-то облегчением подумал он. Хорошо, что этот адский конвейер закончится и для него. Но Смерть повела себя несколько странно. Она зачем-то забрала себе последние склянки с лекарствами. Потом зловеще взрыкнула и огляделась. Её не заинтересовал еле живой солдат, лежащий на столе, не заинтересовал Минц и молодая медсестра, а Смерть заинтересовалась вот этим медным чайником. Заглянув в чайник и узрев там кипячёную воду, Смерть порычала немного, а потом влила в него немного светящейся субстанции. После этого она плавно удалилась, при этом, чуть окончательно не спалив палатку своими миазмами. Затем Смерть деловито прошлась рядом с трупами солдат и растворилась на солнце. Только её и видели. После такого явления, Минц, будучи закоренелым агностиком, пересмотрел своё отношение к официальной религии. Из последних сил Минц вернулся к раненому, но понял, что этот молодой солдат скоро отправится в лучший мир, помочь ему было уже не в силах хирурга. Кровавыми губами солдатик попросил пить. Пить ему с его ранениями было категорически нельзя, но.....этому солдату уже всё можно. Минц решил выполнить последнюю просьбу умирающего. Но, кипячёная вода имелась только в медном чайнике, куда Смерть что-то налила. А, всё равно хуже не будет, решил Минц, и налил в кружку немного воды из этого чайника. Солдат еле смог выпить эту воду. Минцу пришлось одной рукой чуть поднимать голову умирающего, а второй вливать ему в рот воду из кружки. Теперь всё, подумал Минц, сделал всё, что мог. Он присел на колченогую табуретку, чтобы перевести дух. Его помощница медсестра так и продолжала стоять на коленях и, закрыв глаза, девушка усердно шептала молитвы, а здоровый санитар от испуга куда-то усвистал. Так Минц сидел несколько минут, дожидаясь кончины солдата; потом он позовёт бездельников санитаров и прикажет им оприходовать новый труп. Но, к удивлению Минца, происходило что-то непонятное. Солдат стал оживать на глазах, а его раны стали затягиваться. Выглядело всё так, что солдат уже пролежал в хорошем госпитале где-то с месяц. Минц жадно глядел на этот феномен. Он сразу всё понял и просчитал последствия. Смерть одарила его волшебным эликсиром, который поднимет даже полумёртвого. Об этом подарке надо молчать и беречь эликсир. Минц нашёл пятилитровую стальную канистру из-под спирта и перелил в него всю жидкость из чайника, оставив себе только одну фляжку.

После этого случая Минц провёл на фронтах ещё два года. Но про него стали ходить самые невероятные слухи среди солдат и офицеров. На фронте его стали называть доктор-смерть. Но не потому, что в их расположение когда-то приходила сама Смерть, а из-за того количества раненых, которые умерли под его скальпелем. Но очень большой процент раненых у этого доктора почему-то выживал, причём совершенно безнадёжных. Коллеги и подчинённые, правда, не очень хотели служить вместе с доктором-смерть, по одной простой причине: практически все, кто служил вместе с Минцем, не дожили до окончания войны. Вокруг него постоянно гибли врачи, медсёстры и санитары, один только Минц был жив и здоров и резал, резал и резал людей. К концу войны у Минца набралось множество орденов и медалей: никого из врачей столько государственных наград не имел, как доктор Минц. Он спасал солдат, офицеров и генералов. А генералы не оставались в долгу. После войны карьера Минца резко пошла вверх. Он вскоре защитил докторскую диссертацию по лёгочным ранениям. Стал самым знаменитым хирургом в империи. К нему очень хорошо стал относиться и сам император, так как Минц оперировал его родственников и приближённых. Но, Минц знал, что одного его верного глаза, твёрдой руки, огромного опыта не хватило бы для всех этих почестей. Он всегда помнил о дарах Смерти. Минц вскоре сообразил, что эликсир Смерти можно давать людям в мизерных количествах, поэтому у него ещё много оставалось этой волшебной субстанции. Но об этом никому не следовало знать, даже императору.

За окном уже стало темно, а старый академик всё вспоминал фронтовые будни и периодически поглядывал на молчаливый медный чайник. Мысли в мозгу, прокручивали академику ментальную запись тех суровых военных событий, когда ты уже дошёл до предела, и даже вышел за предел: когда не чувствуешь ни боли, ни ноющей от усталости спины, ни пота, заливающего тебе глаза. Ты перестаёшь быть собой, становишься бездушным автоматом: остаётся только непрерывная битва со Смертью. Такова участь врача – стараться исправлять ошибки людей.

 

 

 

 

Конечно, не хочется покидать хутор, к жителям которого Савелий прикипел душой, но надо. Он пообещал себе: буду обязательно сюда наезжать на несколько месяцев в году, отдохнуть, так сказать, от суеты и своих забот. Поэтому надо сохранить хорошие отношения с односельчанами, чтоб они не думали, что их хуторской шаман сбежал от них за лучшей долей. А они так подумают, и осудят Савелия. Скажут, что бросил их сирых на произвол судьбы. Или подумают так. Поэтому надо перед отъездом хорошо проставиться. Заодно заверить односельчан, что уезжает их волхв на недолгое время, типа по семейным обстоятельствам, и их не бросает на произвол судьбы. В общем, уезжаю, но обязуюсь вернуться, как тот Карлсон. За усадьбой и домом Кузьмы Сева решил так: что будет просить присмотреть семью Сёминых, особенно мудрую тётку Ульяну. Эта семья жила на хуторе почти в полном составе: дед Матвей и бабка Ульяна, обоим по 70 годов будет, их сын и невестка, этим уже под полтинник. Другие дети и внуки не выдержали такой жизни на хуторе и сбежали в города за длинным рублём и сомнительным счастьем. Там они гоняются за этим самым длинным рублём, а к родственникам, глупой деревенщине, только изредка наведываются. По хуторским меркам эта семья была справная. Конечно, как и у всех жителей хутора у них в голове водились свои тараканы, но Сева знал, что не больше чем у других. У деда Матвея Ивановича был пунктик помешательства на свиньях. Это выражалось тем, что очень уж трепетно он относился к их свинскому здоровью. У него всегда находились на откорме несколько поросят, которых он причислял, чуть ли не к членам семьи. Когда приходило время пускать этих откормленных свиней на колбасу и окорок, то он со слезами отвозил их в станицу к куму. Куму приходилось самому забивать свиней, разделывать их и отдавать деду Матвею его любимых животных уже в расфасованном виде. Сын Павлуша, единственный который остался с родителями был детинушка здоровый, но крайне недалёкий. Только он не дурак был закинуть за воротник при случае. Отпускать такое недалёкое и доверчивое чадо от себя старики не решились. У Павлуши, как не прислушивайся, не услышишь в мозгу даже шорохов. Однако, семейная жизнь у Павлуши сложилась весьма положительно: ему в молодости досталась справная девушка Алевтина с соседнего хутора. Выбирая себе жену, Павлуша особо не зацикливался на её параметрах: умная она, работящая, брюнетка или, прости господи, рыжая она будет. За него всё решили его родители и родители невесты. Поэтому, Павлуша пожав молодецкими плечами, смирился: собственно, какая разница, пусть живёт. Очень мудрое, надо сказать, решение.

Вот так эта семья потихоньку и жила, детей и внуков нажила, но те сбежали, почуяв, что в городах их ждёт лучшая доля. У глупомордого Павлуши имелся странный пунктик на самогон. Если он его добывал, то не останавливался, пока не употребит всю тару до донышка, хотя для опьянения ему хватало и ста грамм. При этом Павлуша был совершенно не злой человек, и если у него кто-нибудь отнимал самогон, то он только вздыхал, но в конфронтацию не вступал. Поэтому дед с бабкой, а особенно Алевтина постоянно следили, чтобы Павлуша не переусердствовал с самогоном. От него они этот напиток прятали, а так как Павлуша был недалёкого ума, то найти спрятанное у него ума не хватало. Однако нос Павлуши устроен так, что хорошо чувствовал самогон. Хоть чадо деда Матвея и глупое, но догадалось не рассказывать всем о своём уникальном носе. Односельчане, зная тягу Павлуши к самогону, никогда ему не наливали, чем не очень радовали тараканов в его голове. Что касается тараканов в голове бабки и невестки, то никого их зловредные насекомые не интересовали, потому как это обыкновенные бабы, а бабские закидоны справного казака не колышут.

Взвесив всё за и против, Сева остановился на этой семье. Подкину им деньжат, продуктов, думаю, они не откажут присмотреть за его оставшимся добром. Кроме того надо им разрешить пользоваться летней кухней, типа устроить там фельдшерский пункт. Пусть Валентина принимает там хуторян, а тётка Ульяна будет ответственная за снадобья, изготовленные волхвом. Надо показать ей, где в кухне склад со снадобьями и рассказать, как ими пользоваться. Деньгами для нужд хуторян будет рулить дед Матвей, ибо бабам деньги в руки лучше не давать. А дед Матвей казак справедливый и исключительно честный. Сколько же денег оставить на нужды хуторянам? Эх, придётся выделить им миллион. А где его взять? Да, там же, где он всегда добывал деньги, только теперь надо наведаться к лихим людям в город, например, в Михайловку. Придётся смотаться на несколько дней в командировку. Вот только кого взять с собой? Кузьму или Валентину? Возьму с собой Валентину, она отлично уже водит машину, Кузьма хорошо её обучил. Надо же девушку выгуливать, а то сидит в станице, как привязанная.

У Сёминых имелся очень удобный двор в их усадьбе для проведения всяких культурно-массовых мероприятий. Массовых, естественно, по хуторским меркам. Вот Сева и решил, что отходную проставу лучше устроить в их дворе. Припашем бабу Ульяну с Алевтиной и закатаем пир на весь хутор в количестве душ двадцати-тридцати. Думаю, ещё столько народу сможет прийти на своих двоих к столу. Остальным, совсем старым и малым, разнесём подарки по домам, благо домов и не очень много. Да и фамилий на хуторе насчитывалось всего несколько. Потаповы да Сёмины, Шемонаевы да Корнеевы, Быковы да Сусловы.

У Савелия наметилась маленькая проблема, куда деть оставшуюся брагу, которой набиралось литров двадцать. Выливать её жалко, деньги на ингредиенты плачены. Решено – решил алхимик - задарю я эту брагу деду Матвею. Он тоже умеет гнать самогон. Вот и выход из положения. Потом, конечно у деда будут проблемы, куда спрятать самогон от слабого на этот напиток Павлуши. Но, думаю, дед с этой проблемой стравится.

Савелий быстро договорился с дедом Матвеем о проведении культурно-массового мероприятия. Заручился его горячим одобрением и отволок к нему всю оставшуюся брагу. Её они спрятали в укромный уголок, от Павлуши, естественно.

Общество решило начать мероприятие на следующий день в одиннадцать часов. Солнышко уже светит, как следует ему в это время года светить, будет и не холодно, но и не жарко. Самое то, для такого мероприятия. Женщины варили шулюм, рыбу, азу по-татарски, а мужчины колдовали над шашлыками и другими мясными продуктами. От Савелия требовалось ещё успеть приготовить плов по-фергански. Напитки, естественно, были на нём, исключая безалкогольные.

Для односельчан Севе ничего не жалко, поэтому он, подумав, выставил из дедовых запасов, понравившейся ему напиток под поэтическим названием «Бисмарк-фуриозо» и «Земляничный фрез». Первый был интересного насыщенного тёмно-коричневого цвета, а цвет второго следовал из его названия. Особенностью «Земляничного фреза» было то, что пился он как концентрированный земляничный сок, градусов в нём совершенно не ощущалось, но они в нём ещё как присутствовали. И градусов наличествовало в напитке гораздо больше сорока.

Гости собрались вовремя, и всё уже было готово к пиру на весь хуторской мир. Стол ломился от справной еды, горячительных напитков и закусок к ним. Радостные гости потирали руки от вида и запаха пищи. Единственно, что Сева с дедом Матвеем не учли, в разрезе его браги, которую они с ним припрятали, то пресловутый женский фактор. Плохо, как оказалось, они припрятали ёмкости с уже практически готовой брагой. При этом они не учли фактор Алевтины и её тараканов. А тараканы невестки деда Матвея собрали ассамблею, на которой, посовещавшись, решили, что уже пора начинать радикально бороться с пьянством и алкоголизмом в отдельно взятом хуторе. О чём коварно и нашептали слабой на голову женщине. Умная женщина (неужели такое бывает?) до такого бы не додумалась. Алевтина каким-то образом просекла, что это за ёмкости такие стоят у неё в сарае, да ещё и замаскированные. Сложила два плюс два. И получила парадоксальный результат, что из этого добра дед сварит самогон, который, естественно, найдёт её суженный и, козе понятно, злоупотребит. Своим куцым женским умом Алевтина подумала и решила устроить на хуторе сухой закон. Начать решила с найденной браги. Наверное, она вспомнила последнего бесом меченого Генерального секретаря коммунистической партии и его дебильную попытку ввести в стране сухой закон. Такое решение власти народ дико удивило: он, что не знает, что у нас практически каждый умеет гнать самогон? От жажды мы точно не погибнем. Но, впрочем, к дурости власти народ уже давно привык. На дурость власти, народ всегда ответит своей дуростью. Подначенная, давящимися от смеха тараканами, Алевтина решила повторить подвиг меченого государственного мужа, чтоб ему пусто было. Приняв такое опрометчивое решение, Алевтина поступила даже хуже, чем поступал политическая проститутка Троцкий. Вот и она совершила непростительную политическую ошибку. Пока вся хуторская прогрессивная общественность была занята подготовкой к культурно-массовому мероприятию, Алевтина, между делом, как заправский диверсант и террорист, устроила политическую провокацию в виде переливания браги в вёдра, которые она отнесла в загончик для любимых животных деда Матвея. Там, эта диверсантка вылила всю брагу в кормушки, в которые тут же сунули свои пятачки благодарные свинки. Процесс пошёл. Народ, значит, бегает туда-сюда, как дизентерийная кошка, старается успеть подготовить мероприятие, чтоб всё было как в лучших домах, а кое-кто в это время, под шумок, устраивает политическую провокацию с далеко идущими последствиями. Вот, что значит, пригрели змею с другого хутора у себя на горячей груди.

Мероприятие началось вовремя при большом стечении народа. Закончилось оно часа через четыре, по естественным причинам. Народ, отведав знаменитого напитка под названием «Бисмарк-фуриозо» и, особенно, «Земляничный фрез» просто один за другим выключался. Выпадал, так сказать, в собственный астрал из нашей грешной реальности. По велению деда Матвея могучему Павлуше приходилось брать уставшего односельчанина в охапку и нести того домой, и не перепутать, кто где и с кем живёт. Так Павлуша, напрягая мозги, перенёс постепенно всех соседей. Силу он не напрягал, так как мог и двоих односельчан нести сразу. Остались за столом только Сева и дед Матвей. Они ещё что-то соображали, но астрал уже приближался и к ним. Дед Матвей, как выпьет, так норовит оседлать своих тараканов и погнать их галопом. Имеется в виду, что он начинает всех донимать своими свиньями. А о свиньях он мог говорить часами. Вот и сейчас дед Матвей сфокусировал на Севе свой взгляд и произнёс:

- Хороший ты человек Петрович, - даже пустил скупую слезу дед. - Только о народе и печёшься. Только о народе и думаешь. Хочешь, я покажу тебе свою гордость? Вот, хочешь?

Всё это старик произносил с пьяной дикцией и неловкими движениями.

- Я, тебя, конечно, Матвей Иванович, оччччень уважаю....ик....но я не такой. Пойми меня правильно. Покажи....ик....свою гордость лучше Ульяне Тимофеевне.

- Я хотел тебе показать своих поросяток, - с удивлением произнёс дед. - А ты что подумал?

- Я уже вообще ничего не думаю, - честно признался Савелий, пытаясь поймать стакан с самогоном, но скользкий стакан почему-то не давался в руки, и всё время ускользал.

- Тогда давай за твоё здоровье примем, и я покажу тебе своих поросяток, - пристал дед. - Звери, а не свиньи, во! Зацени, Петрович.

Друзья выпили и, поддерживая друг друга, поплелись через весь двор к его дальнему концу, где обитали поросятки. Когда алканавты, наконец, пришли к месту, где обитали идеальные, по мнению деда Матвея, существа и уставились на этих чертей, то двор вдруг огласил скорбный вопль деда Матвея. Что касается Савелия, то глядя на этих зверей, он сначала не понял, что с ними не так, свиньи и свиньи. Обитают в загоне: все четверо поросей на месте. Крупненькие такие, уже в длину где-то по метр двадцать точно будут. Вполне себе упитанные. Ушки у всех на месте, хвосты тоже. Но с ними было что-то не то. Один свин сидел на заднице и мотал головой из стороны в сторону. Другой валялся на земле и дрыгал своими ножками и ручками как-то не в такт и не в лад, непонятно было, зачем он это делает. А два других стояли и смотрели на людей с нехорошим прищуром, и чуть покачивались. Но стояли они плохо. Если приглядеться, то видно было, что стоят они из последних свинячьих сил, что их конечности подрагивают и вот-вот эти звери упадут. Причитая, дед кинулся к своим питомцам. Весь этот натюрморт, творящийся в загончике для свиней, причинял деду Матвею невыносимые моральные страдания.

- Да что это с вами, крошки мои, - причитал дед, теребя свина за уши.

У свина болталась голова, глазки были закрыты, только пятачок ещё как-то реагировал. Может они заболели свинкой?

- А ты подуй ему в пятачок, - вдруг осенило Савелия. Больше способов лечения этих зверей он не знал. Это же архисложная задача, как достичь приемлемого консенсуса при таком большом выборе альтернатив лечения. То есть думать надо, а чем?

- А поможет? - суетился вокруг них дед. Сева пожал плечами. Сие есть тайна великая...

- А может у них, того, как его, свинка, - предположил Сева. - Или .....чумка.

- Сам ты...чумка, - отвлёкся дед от увлекательного занятия, связанного с сильным дутьём в свинячьи пятачки. - Тута надо что-то радикальное. Думай, Петрович.

Савелий, собрав в кучу свой мозг, думал: собственно, чем свинья отличается от человека, только хвостом и пятачком. А так вылитый человек. Логично! Значит, что? Значит, это существо можно лечить нашими народными средствами, кои сейчас были как раз под рукой. Савелий это и высказал деду. Тот пьяно покивав головой, согласился: ещё бы, волхв же ничего такого дикого не предлагал. Не предлагал им делать уколы с антибиотиком или ставить капельницы. А самогон в лечении свиней - самое то, раз они так на людей похожи. Сказано - сделано. Компаньоны налили самогона в бутылки, и дед засунул горлышко бутылки в пасть свину. Тот оживился и вылакал всю жидкость в бутылке. Вот организм даёт. Понравилось, значит: понимает, что самогон – это идеальное лекарство. Так дед скормил самогон всем своим милым крошкам. Крошки сначала оживились, стали шустрее перебирать своими лапами и громче хрюкать, а потом вдруг их всех подкосило. Все четыре свиньи улеглись рядом и прекратили полностью реагировать на окружающий мир.

- Сдохнут, как есть, - вынес вердикт дед. Его ноги подкосились, и он улёгся рядом со своими любимцами. Картина: пять трупов в ряд. Лексемой «сдохнут» дед признал свою полную капитуляцию перед жизненными невзгодами.

Бывают ситуации, когда даже богатого лексикона из глубин русского языка не хватает чтобы правильно описать свои чувства, соответствующие ситуации. Сева подозвал скорбно стоящего в сторонке Павлушу и велел ему отнести деда домой на койку, негоже, чтобы справный казак валялся рядом со свиньями.

Савелий понял, что праздник явно удался. Количество трупов на хуторе будем подсчитывать завтра на трезвую голову. С тем и поплёлся в свою резиденцию под осуждающие женские взгляды. Ага, чего с них взять, бабы-с. Умишком не блещут, а смотрят с осуждением. Курицы недоощипанные, а туда же – считают мужиков тупиковой ветвью эволюции.

Теперь вы можете понять, что если вдруг кому захочется вдохновиться хуторской жизнью, то такого индивидуума ждёт ряд открытий и сюрпризов, а может быть и целый ряд передряг. Здесь страсти кипят похлеще, чем в городе. Шекспир рыдает.

Утро для бедного алхимика наступило около пяти часов, надо было идти по соседям, определять, живы ли они. Полуживых хуторян ставить на ноги. Для этого приготовил зелья. Сейчас, чувствовал Савелий, всем так хреново, хоть в ноль-три звони. Вот и новый день, а ему ещё стыдно за прошлый день. Правильно говорят: пока есть ноги - дорога не кончается, пока есть попа - с ней что-то приключается.

Дед Матвей встретил Севу с распростёртыми объятиями, но ему было плохо. Пришлось зельями поправлять его здоровье. Ночью волхву пришлось включать свои таланты, чтобы контролировать ситуацию. И знаете, что он выведал: признание Алевтины свекрови, что это она свиньям налила брагу. Тётка Ульяна смекнула, что надо молчать по этому поводу в тряпочку, иначе хуже будет и встала на измену. Вот же две партизанки. Наши партизаны - самые партизанистые партизаны, ага. Сева тоже решил не выдавать главную террористку и её укрывательницу деду Матвею, а то у него рука тяжёлая. Но что делать со свиньями? Для деда, всё, что касается недомогания свинтусов - это удар. Надо его чем-то отвлечь, а то у него все мысли о свиной проблеме.

Отвлекать деда Савелий решил разговорами про разделку свиной тушки на соответствующие кусочки. О, брат, сказал дед, это целая наука. Дед поддался на провокацию и начал рассказывать теорию разделки тушки свиньи. Сева не стал ему напоминать, что сам дед имел слишком тонкую душевную конституцию, чтобы заниматься таким делом. Но, дед с воодушевлением рассказывал, что ушки и голова очень хорошо идут на холодец, а шея на шашлыки. Из туши обязательно вырезают карбонат, кострец и вырезку. Окорока бывают задние и передние. Ещё есть грудинка, которая великолепно подходит для супа. Для жаркого хорош почерёвок. В дело идёт даже рулька. Ушлые чехи даже навострились из рульки делать национальное блюдо, которое они называют «Колено». Некоторые специалисты выделяют из тушки корейку и шпик. Неспешно беседуя, компаньоны подходили к свиному загончику. К жуткому удивлению деда его хрюкающие любимцы немного оклемались, но вели себя подозрительно. Они все столпились у поилки и хлебали воду, на корм в кормушках они даже не смотрели, на любимого хозяина тоже не реагировали.

- Смотри, Петрович, - с придыханием произнёс дед. - Крошки мои оклемались-таки. Доставай, Петрович свою фирменную фляжку. Надо отметить, едрёна кочерыжка, чудесное воскрешение свинок. Истинное чудо случилось, вот те крест!

Севе пришлось достать из кармана фляжку. Только он отвинтил крышку на фляжке, как свиньи всполошились. Они, обладая чрезвычайно чувствительным носом, унюхали содержимое фляги и, визжа, кинулись к людям. Четыре свинтуса с обожанием смотрели на людей через загородку перебирая своими ножками и смешно морща пятачки. Они как бы говорили: «Хозяин наш, дорогой и любимый, ну налей по чуть-чуть на опохмел души, ну, налей! Вместе же вчера бухали! Здоровьишко поправить надо». Это Россия детка, здесь даже свиньи спиваются.

- Я по милому скучаю, чашку чая выпиваю, а когда скучает он - хлыщет сволочь самогон!!! - вот такими провокационными частушками проводили Севу со двора деда Матвея его женщины: это которая закоренелая террористка Алевтина и примкнувшая к ней баба Ульяна. Хорошо, хоть не матерными частушками проводили. Сева сделал вид, что не обращает на глупых баб внимание. Курицы. Дома ему пришлось угнездиться на лежанку, ибо ноги после вчерашнего не держали. Да и сегодня они с дедом Матвеем отметили счастливое воскрешение поросят. Счастье положено отмечать, это святая традиция. Это переполнило чашу терпения организма алхимика, и он решил отключиться. Хорошо хоть отключился дома и на диване. Всё окружающее он до этого момента осознавал как в тумане и этот туман начал сгущаться. Савелия Петровича окончательно вырубило.

Очнулся Сева сидящим на великолепном кресле. Перед ним находился монструозный стол. Другая шикарная мебель говорила о том, что кабинет принадлежит очень влиятельному лицу. Ответственное лицо сидело напротив него во главе стола. Справа и слева от важного лица сидели ещё два человека. Или не человека? Внешне существа похожи на людей, вот только глаза этих существ были не человеческими: они были полностью чёрными, и в этой черноте изредка проскальзывали яркие искры. Говорили существа на своём языке, но Сева, почему-то всё понимал. Всего в этом кабинете присутствовало четыре индивидуума. Ну и рожи у них, доложу я вам. Таких высокомерных выражений Сева давно не встречал. И глаза их ничего хорошего не выражали для окружающих, из них лился лютый холод и безразличие. Сева почувствовал всю мощь тела своего аватара. Во-первых, оно было гораздо мощнее его человеческого тела. Он мог видеть только свои новые руки. Мощные, доложу я вам ручищи. Зеркала не было, но, наверное, он выглядел так же свирепо, как и трое остальных. Говорил главный, которого надо было звать Первый. Информация о присутствующих всплыла у Севы в памяти. Лично он в этой компании назывался Третьим. Соответственно рядом были Второй и Четвёртый.

- Итак, по итогам нашей работы за десять лет.... - разносился по кабинету сильный и властный голос Первого. - ...нашей группе вынесена благодарность от самого Резидента. Мы хорошо поработали. Напомню, что наша группа отвечает за деградацию и регресс строительной индустрии в секторе под местным названием «Россия». За десять лет нам удалось расформировать все их крупные строительные объединения, такие как строительные тресты и строительные управления. Значительный ущерб нанесён логистическим схемам. Практически уничтожены домостроительные комбинаты и предприятия, производящие строительные материалы. Сейчас осталось мизерное количество толковых проектных организаций. Разрушено военное строительство. Так что положительные результаты нашей деструктивной деятельности есть. Поздравляю вас коллеги от имени самого Резидента. Также похвалы от Резидента удостоились наши коллеги из группы здравоохранения и образования. Эти группы тоже хорошо поработали. Скоро коллеги из группы образования протолкнут совершенно дебильный проект по единому государственному экзамену. Сами понимаете все последствия. Но расслабляться нам ещё рано. Нашей группе поставлена задача усилить деградацию их строительной отрасли. На этом совещании мы должны выработать десятилетний план регресса этой отрасли. Так что, коллеги, расслабляться нам некогда. Поэтому включайте все свои интеллектуальные ресурсы и делайте предложения. Могу ещё вас обрадовать тем, что и в соседних секторах работа ведётся с великолепным результатом. Например, в домене под названием «Украина» наши стратеги наметили через пятнадцать-двадцать лет переход от стадии деградации к хаосу.

Первый даже слегка улыбнулся, чуть оживились и мои коллеги.

- Учитывая, что строительная отрасль чрезвычайно ресурсозатратна, стратеги просили обратить внимание на повышение сроков выполнения работ и на разбазаривание средств и ресурсов, - так монотонно вещал Первый. Остальные, и Сева в том числе, спокойно внимали.

- Начну с себя. Как вы знаете, мы добились положения, когда их Гражданский кодекс находится в конфронтации с их же законами. В их ГК прямо говориться, что работы оплачиваются по договорным расценкам, однако, мы убедили местных наплевать на это положение. Теперь каждый их регион разрабатывает свои территориальные единичные расценки. Эти сборники за большие деньги, что замечательно, вынуждены покупать строительные и проектные организации. Мы пошли ещё дальше. Предложили местным сметные расчёты выполнять с помощью компьютерных программ. Они благополучно повелись и на это. Естественно, программы ещё сырые, но при этом стоят приличных денег, но мы ещё рекомендовали эти программы чаще обновлять, что тоже стоит денег. Все эти затраты ложатся на строителей, что нам плюс. Теперь я жду от вас предложений.

- Надо наносить удар, учитывая всю цепочку взаимодействий в строительной отрасли, - вдруг Сева с удивлением услышал свой голос. - У них очень много узких мест, по которым можно нанести удар.

- Что вы имеете в виду, Третий? - заинтересовано спросил Первый.

- Я имею в виду следующее. Как вы знаете, чтобы что-то построить надо, не просто прийти на участок и начать строить. Ещё надо разработать проект. А это достаточно дорогостоящее мероприятие. И оно требует много времени. Но чтобы сделать проект, надо провести значительную и, зачастую, дорогостоящую предпроектную подготовку. Вот на этом можно и сыграть. Кроме этого, перед проведением предпроектной подготовки обязательно надо разработать концепцию, которая должна ответить на вопрос, что, собственно, мы хотим построить. Это тоже крайне узкое место. А до разработки концепции надо получить нормальное «политическое» решение.

- Вы предлагаете на каждом этом этапе увеличить затраты времени? - догадался Первый.

- Не только времени, - поправил я. - Но, ещё и весь логически выверенный алгоритм довести до абсурда. Местные очень плохо ориентируются в сложных системах и им неведомы законы теории игр и методы оптимизации процессов управления. Под оптимизацией они вообще понимают вульгарное сокращение мощностей.

- Продолжайте, - заинтересовано сказал Первый, при этом он быстро записывал в своём журнале.

- Начнём с политического решения. Политическое решение должно быть максимально дебильным, - продолжил носитель разума Севы. - Для этого надо на руководящие должности проводить как можно более недалёких умственно людей, но далёких от знания правильного алгоритма. Желательно на руководящие должности проводить коррумпированных людей.

- Отрицательный кадровый выбор, - вставил своё слово Второй. - Кто умнее, того на вторые и третьи роли, а то и ликвидировать.

Все закивали, да это толково и достаточно дёшево для нас.

- Именно, - подтвердил Сева. - Законы о местном самоуправлении должны быть написаны максимально безграмотно, запутанно и убого. Надо двигать в управление наименее подготовленный электорат, но наиболее говорливый и вороватый. Специалистам в органах управления не место. Допустимо в управлении наличие нескольких специалистов. Только если эти специалисты будут думать не об эффективной работе, а о схемах личного обогащения, о собственной выгоде. Если в управлении будет обыкновенный популист, то он наломает дров, потому как не знает, как правильно сформировать политическое решение и, тем более, что такое разработка концепции. Для него это будет тёмный лес. Для таких людей такие понятия как технико-экономическое обоснование и понятие эффективности, пустой звук. Думаю, на этом уровне можно уже заложить модель нерационального использования ресурсов.

- Отлично, - сделал вывод Первый. - Получается, что плохое политическое решение и бездарная концепция, это основа для отвлечения значительных ресурсов в никуда. Просто отлично. Продолжайте.

- Что касается предпроектной подготовки, то надо вообще сократить специалистов в этом вопросе. Чтобы никто не понимал, что это такое и, главное, зачем. Чтобы техническое задание на проектирование разрабатывали наименее квалифицированные люди, чтобы технические условия от ресурсоснабжающих организаций проектировщики получали в максимально неопределённом виде. Тем самым мы в будущий проект закладываем ошибки, но не закладываем необходимую инфраструктуру. Например, забудем сделать подъездную дорогу, канализационные сети, водопровод, газ и так далее. Объект есть, а инфраструктуры нет - это же замечательно. Деньги и ресурсы вбухали, а объект не работает.

- Теперь стоит вопрос, как нам максимально ухудшить проект. Вы знаете, что любой проект, это сложная система, а сложная система очень зависима от стохастических факторов. Нам надо думать, как эти самые случайные факторы максимально исказить.

- Разрешите дополнение по теме проект, - вставил своё слово Второй. - Предлагаю в закон о проектировании внести положение о двухстадийном проектировании.

- Это для чего? - удивился Первый.

- Совершенно ни для чего. - ответил Второй. - Просто так будет бессмысленней. Проект - это чертежи, в которых есть пояснения и спецификации. Думаю, что будет стоить гораздо дороже, если проект разбить на две стадии, на стадию «П» - собственно проектные решения и стадию «Р» - рабочая документация, где будет тоже что и в проекте плюс деталировочные чертежи. Тем самым мы удлиняем сроки выпуска документации, удорожаем её и усложняем её вид.

- Есть дополнение по теме, - вдруг заявил Четвёртый. - Я, как специалист, по коррупции, предлагаю по этой цепочке усилить коррупционную составляющую.

- Вам слово, - распорядился Первый.

- Всё, что вы сейчас предлагаете, это просто замечательно, но коррупцию ещё никто не отменял. Предлагаю в наш план внести разработку закона для строительных и проектных организаций о получении ими разрешения на их деятельность. Причём сделать это по-дурацки: вместо лицензии на деятельность, когда проверяется квалификация работников, внедрить просто получения разрешения, ну, типа, какой-нибудь самодеятельной организации в строительстве и проектировании. Тонкость здесь в том, что теперь любой, даже неграмотный, может получить такое разрешение, только плати деньги. Это будет настоящий пылесос денег от строителей, что нам только в плюс. С одной стороны теперь строить и проектировать сможет и неграмотный, с другой стороны понижаем благосостояние строителей, что приведёт к оттоку из этой области специалистов. Но, это ещё не всё. Предлагаю более радикальное решение, а именно, внедрение на федеральном и региональном уровне так называемой государственной экспертизы проектов. Обоснуем это плохим проектированием, ага. Но, прелесть здесь в том, что никакая экспертиза не сможет исправить все ошибки в проектировании, да она и не будет этим заниматься, будет делать вид, что находит ошибки и требовать переделки проектов. Коррупцию ещё никто не отменял. Услуги экспертизы будут стоить очень дорого, поэтому и договориться с экспертами будет стоить дорого. Опять нам выгода: резко увеличиваем время на проектирование из-за экспертизы, при этом значительно не повышаем качество проектов, но увеличиваем дороговизну проекта. Плюс ещё то, что никто не сможет теперь самостоятельно вносить изменения в проект. Строительство начнётся, вложат много средств, вдруг найдут ошибку. Всё, катастрофа....теперь опять переделывать проект и опять проходить экспертизу, выделять на это дополнительные средства, а в это время, уже частично построенный объект будет приходить в негодность. Думаю это замечательное решение по доведению ситуации до абсурда с эффективным разбазариванием средств. Но это не всё. Чтоб местным жизнь мёдом не казалась, предлагаю ещё, чтобы в госэкспертизе проверяли отдельно достоверность сметной стоимости. То есть проект отдельно, ценовая составляющая отдельно. А сметы, это такие хитрые расчёты, что их невозможно сделать абсолютно правильно, особенно когда ещё и в проекте будут ошибки. Но проектировщики для ускорения прохождения экспертизы должны будут договориться с экспертами, что бы те закрывали глаза на некоторую несуразность в проекте. Соответственно ошибки будут и в сметах. Вот они потом и выявятся в процессе строительства, ведь на стадии заключения контракта неграмотный подрядчик не сможет проанализировать всю смету, ошибки обязательно будут. А как платить за работы, если в сметах будут ошибки? Начнутся трения между заказчиком и подрядчиком, слово за слово, страсти будут накаляться. Дело дойдёт до судов, а это всё удлинение сроков строительства. А это уже нам в плюс.

- Я знал и был уверен в вас, Четвёртый, - с восхищением сказал Первый. - Я знал, что вы предложите совершенно убийственный аргумент для уничтожения этой отрасли.

Четвёртый довольно сверкнул глазами. Да он выскочка!

Сева сжал кулаки и попросил слова. Первый предложил высказаться. Тогда Сева выложил на стол не просто убийственный козырь, а целого джокера.

- Предлагаю, - сказал он, всех обведя внимательным взглядом. - Предлагаю ввести закон о государственных закупках.

Это был удар ниже пояса.

- Точно, - сразу сообразил Второй. - Причём этот закон должен быть таким же сырым и несуразным как Налоговый и Градостроительный кодексы. Вот где будет коррупционная составляющая! Непременно надо сделать в нём кучу лазеек и двусмысленностей. Предлагаю, чтобы исполнение этого закона контролировала антимонопольная служба. Эта служба наконтролирует, ага! Ещё предлагаю, чтобы антимонопольная служба вошла в конфронтацию со счётной палатой. При этом виноватые чтоб были всегда заказчики. Сделал ошибку заказчик - получи большой штраф. Вопрос кто тогда захочет работать в службе заказчика, только человек или недалёкий, или знающий, что получит откат от подрядчика за риски, связанные с проверками. Великолепное предложение.

Все закивали. Первый только успевал строчить в своём альбоме. Сева злорадно улыбнулся. Вы хотели идей - вы их получите.

- Ещё не всё, - ухмыльнулся он. - Предлагаю сделать отчётность за выполненные работы по специальным унифицированным формам. И требовать от строителей неукоснительного соблюдения правильности всех реквизитов в этой форме, а лучше, чтоб их было даже две формы. Причём сделать пояснение к этим формам маловразумительным, это чтоб местным жизнь мёдом не казалась. А мёд, коллеги – это такое вязкое вещество. Вы не поверите, местные его едят. Но, вернёмся к формам. Теперь эти формы будут являться первичной отчётной документацией, и плевать, что логично, когда главный отчёт - это выполнение контракта, а у нас будет специальная форма.

- Добавление к проектам, - внёс свой вклад Второй. - Надо чтобы в составе проекта был том, называемый проект организации строительства. В этом разделе надо сделать так, чтобы нормативные сроки строительства были заведомо невыполнимые. Это обязательно приведёт к срыву графика производства работ, что фатально отразится в отношениях подрядчика с заказчиком, вплоть до санкций и судов. Обязательно надо учесть в этом разделе временные здания и сооружения и затраты на их возведение, но к титульным эти здания и сооружения должны не относить. Вот смеху будет, когда в смете есть такая статья затрат, а платить по ней нельзя ибо нарушение законодательства. Ещё можно усложнить жизнь подрядчику тем, чтобы обязать его делать проект производства работ за свой счёт, причём он этот проект должен будет умудриться сделать в течение недели после подписания контракта. Иначе санкции, ага. А так как у них сейчас уже нет толковых строительных организаций с грамотными руководителями, то, конечно, они или проигнорируют это мероприятие или сделают с большими ошибками. Вообще, что касается проекта надо сделать так, чтобы было много дурацких разделов, но мало крайне необходимых. Обязательно надо внедрить раздел по экологии. Хорошо бы ещё чтобы этот раздел проверяли не только эксперты, но и специалисты, например, министерства природных ресурсов. Это всё время. Ещё обязательно надо прилепить раздел по МЧС, а как же без него. Ещё отдельный раздел по ресурсосбережению. И вообще, чем больше будет проверяющих и контролирующих организаций, тем лучше. Тогда объект вообще невозможно будет сдать в эксплуатацию. Аборигены будут годами сдавать объект. Само собой надо максимально запутать вопрос с техническим присоединением. И вишенка на торте, это государственный строительный надзор. Надо сделать так, чтобы у этой организации был просто вал документов.

- Да, - закивал головой Четвёртый. - При этом будет разгул коррупционной составляющей. Предлагаю сразу же начать разрабатывать схемы криминального обогащения за счёт бюджета. Это всякого рода схемы «распила» бюджета. И эти схемы закладывать уже на стадии разработки концепции. И вообще, надо дать зелёный свет в разработке никому не нужных проектов, а важные инфраструктурные проекты, чтобы были на втором, даже третьем плане. Обязательно, как уже отмечалось, надо усложнить регламенты так, чтобы чрезвычайно трудно было принять объект в эксплуатацию.

- Мы ещё упустили небольшой, но очень противный момент, - добавил Севин аватар. - Надо чтобы перед проектированием смета на проектно-изыскательские работы также прошла государственную экспертизу. Это хорошая потеря времени и нервов. Кроме этого чтобы сборники расценок на проектно-изыскательские работы были максимально невнятные. Если учесть, что чиновники будут постоянно забывать выделять средства на эти цели, то аборигены потеряют уйму времени, пока всё согласуют. Кроме того надо постараться разорить изыскательские организации и избавиться от хороших специалистов в области инженерных изысканий. Ещё есть мысль сделать график производства работ обязательным приложением к контракту, но так как его будут делать горе-специалисты, то могут быть интересные хохмы, например, выполнение благоустройства и озеленения территории запланировать в зимнее время. Вот смеху будет.

Первый строчил в своём альбоме. Присутствующие примолкли, раздумывая над очередным вредительским предложением.

- Вам не жалко аборигенов, - зловеще улыбаясь, спросил Первый, оторвавшись от своей писанины.

Все присутствующие дружно заржали, показывая, что совершенно не жалко.

- Ладно, коллеги, мне их тоже совершенно не жалко, - все опять дружно захохотали. Первый продолжил. - Предлагаю взять наши предложения за основу, но вас прошу обдумать и внести ещё штук по пять предложений к основному проекту. Думаю, что после того, как мы заставим этих доверчивых аборигенов принять такие законы, то их строительную отрасль можно будет хоронить. Конечно, она у них в какой-то форме останется, но они будут тратить денег раз в десять-двадцать больше, если захотят что-то построить более-менее толковое. Самое интересное, что аборигены даже не поймут, что наделали. Так, что коллеги, прошу вас подумать по усложнению жизни аборигенам в плане, например, реставрации объектов их культурного наследия. Надо сделать так, чтоб у них на балансе висело множество исторических руин, которых у них уже сейчас множество. Это заслуга коллег из культуры. Надо всё грандиозно запутать. Аборигены не должны понимать, как объекты культурного наследия реставрировать. Чтоб у аборигенов не было ни понимания, ни денег, ни планов на эти цели. Пусть живут с руинами и с гнилой инфраструктурой. Представляете, если в городах народ постоянно будет ходить возле руин и видеть, что власть не телится. Что подумает народ о такой власти? У народа на подсознательном уровне будет вырабатываться отвращение к власти. Но, заметьте один момент. Надо обязательно создавать оазисы среди помойки, где бы жили представители элиты. Это самая лучшая дискредитация власти. Все должны видеть контрасты. Народ от вида контрастов должен звереть. Ещё надо озаботиться проблемой удорожания ремонтов существующих основных фондов. Надо, чтобы ремонты были как можно дороже, но выполнялись, как можно халтурнее. И необходимо аборигенов постоянно держать в тонусе в плане постоянного ожидания каких-нибудь пакостей от властей, типа замены счётчиков, что ли. Особенно мне понравился тезис о том, что надо продвигать во власть дураков, содомитов и криминал. Это же замечательно, коллеги. Так, что коллеги мы поработали славно, жду ещё убийственных предложений. За работу коллеги, за работу.

Помещение, где находился аватар Савелия, подёрнулось пеленой, краски потускнели, и Сева очнулся на своём диване. Нет, мля, с пьянкой надо завязывать. Это же надо, что только не привидится с перепоя. Да, но какое чёткое это видение было, он помнил каждое слово, произнесённое Первым, Вторым и Четвёртым. Что говорил его аватар на том совещании, тоже помнил. Это же надо, поучаствовал в совещании на тему «Как технично нагадить собственному государству на сотни миллиардов рублей». Такое только в кошмарном сне привидится. Савелий очень далёк от строительства, но, думал, что наши власти до такого, как предлагал аватар на совещании и его коллеги-вредители, никогда не додумаются. Не дураки же они право слово. Ведь это, какие колоссальные денежные потери, потери ресурсов и времени. Нет, наши власти не такие, они на такую самоубийственную дурость никогда не пойдут. Всё это Севе просто привиделось в пьяном сне.

 

 

Глава четвёртая.

 

Савелию стало стыдно: пока Ленка решает наши дела у себя в городе; пока Кузьма, в поте лица, выполняет его распоряжения на юге, он пьёт горькую до полного изумления. Теперь ещё и Валентине больше работы подвалило: после таких пьянок у народа обостряются все хвори. Сева посмотрел на вылизывающегося Анчара: может на него всё это непотребство свалить и объявить ему порицание: почему не удержал хозяина от предосудительных действий. Всё, решено, больше ни-ни. Исключая, конечно, дегустацию нового напитка. Да, слаб человек и весь погряз в грехах тяжких. Пойти покушать, что ли как следует. Или пойти пообщаться с Валей? Хм…и то и это является грехом. Да, ладно, одним грехом больше, одним меньше – однова живём.

Так что вчерашний день для хуторян оказался интересным, продуктивным и эмоционально насыщенным. Хорошо хоть никто не помер.

- Анчар, хватит облизывать свою шубу, язык сточишь, - объявил он коту. - Пойдём, поедим, что нам боженька послал.

Сегодня бог селянам послал квашеную капусту с растительным маслом и другие разносолы. К этим разносолам добавился копчёный окорок с вчерашним хлебом. Коту молоко и кусок домашней колбасы, где мало перца.

- Давай лопай. И смотри, чтобы не пронесло, - подколол он кота. - А то оконфузишься перед кошками, ха-ха.

Начались в колхозе будни: Сева поставил в печь тесто, кормил курей, работал по хозяйству. И много думал над новым рецептом самогона: в конце концов, самогонщик он или где. Сегодня ночью он наметил добавить в свежий напиток присадку номер 199, которая походила на мазь с каким-то психоделическим оттенком, но которая имела очень сильный запах, похожий на вьетнамскую звёздочку, только позаковыристей. Браги у алхимика оставалась очень мало, так как он её отдал деду Матвею, но этой браги уже нет в природе из-за диверсии его невестки. Ладно, горевать не будем. Последний раз на хуторе в этом году сделаю новый напиток, а потом уедем на юг, зашифруемся там, и буду заниматься алхимией уже в тишине и покое. День прошёл в постоянных заботах, а ночь - это время для волшебного таинства. Привычно аккуратно подготовив место работы, при этом, все поверхности в лаборатории, протерев спиртом до блеска, Савелий приступил к таинству самогоноварения. У него с дедом это был целый ритуал, и не ему его нарушать. При этом в душе алхимика поднималась волна какого-то благоговения, настроение улучшалось, появлялся кураж. Нет, положительно это его специальность - гнать самогон и делать фантастические зелья. Обычным химикам такое и не сниться. Сегодня весь нормальный выход был около двух литров. Ничего, для эксперимента этого вполне хватит. Лишь бы эта присадка произвела эффект, а не превратила бы напиток в непонятную субстанцию. В специальном подземном складе у Севы уже хранилось штук пятьдесят банок с непонятными веществами. Всё руки не доходят, чтобы заняться химическими исследованиями, что это собственно такое. Но, он был совершенно уверен, что свойства этих материалов будут не менее фантастические, чем его самогон.

Для сегодняшнего эксперимента алхимик отлил свежий, ещё горячий самогон в литровую банку и смело кинул в жидкость присадку в количестве со спичечную головку. Сегодня жидкость стала весело бурлить: ничего себе реакция. Процесс бурления продолжался минут пять, потом бурление постепенно прекратилось, а жидкость окрасилась в красивый светло-травяной цвет с резким экзотическим запахом. Сева с умным видом смотрел на процесс, потом достал серебряную ложку и начал крутить двенадцать раз, всё по науке. У нас как в аптеке. Естественно, с жидкостью произошла трансформация: она приняла насыщенный лимонный цвет с терпким ароматом, присущим виноградным усикам. Сегодня мастер не спешил с дегустацией: сначала разобрал аппарат, промыл все детали и ёмкости, спрятал аппарат в секретное подполье. Теперь у него была научная дилемма: пить или не пить. Вот в чём вопрос? Решил, что надо всё-таки пить, несмотря на осуждающие взгляды Анчара. Ну, и принял грамм пятьдесят, не выходя из кухни. Сегодня приход наступил гораздо быстрей. Воздух подёрнулся дымкой, потом эта дымка резко сгустилась, и он провалился в новое пространство. Новое пространство представляло собой комнату, в которой за столом сидел мужик средних лет. Он что-то писал на листе бумаги. Комната была освещена только настольной электрической лампой. Ага, в цивилизацию попал. Мужик оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на, появившегося из неоткуда гостя. В его мудрых усталых глазах испуга не было, замечалось лишь некоторое удивление. Хоть Сева и был очень далёк от литературы, но штук тридцать фотографий и картин разных писателей и поэтов за свою жизнь видел. Фото этого дядьки он тоже видел. Перед ним сидел Иосиф Бродский.

- Здравствуйте, - вежливо произнёс Сева, видя, что у человека нет испуга, а вполне адекватная реакция.

Поздоровавшись с хозяином комнаты, незваный гость быстро огляделся и оглядел себя: сегодня его тело не издавало чёрного облака. Ого, это прогресс – обрадовался Сева. Сейчас тело гостя покрывала светящаяся зеленоватая плёнка.

- Здравствуйте, - также вежливо ответил хозяин. - Кто вы, если не секрет? Обычно, таким образом, из ниоткуда появлялся Галактион Герасимович. Вы от него?

Хозяину Сева ответил, что ходит сам по себе; что никакого Галактиона Герасимовича он не знает; что зовут его Савелий Петрович, можно просто Петрович или Сева. Савелий не знал, сколько продержится на нём зелёное сияние и когда его выбросит в своё пространство, поэтому, не нарушая сложившуюся традицию, осмотрелся в поиске какой-нибудь ёмкости, чтобы налить в неё свой самогон из фляжки. Но таковой в комнате не обнаружилось, поэтому он просто поставил фляжку перед носом хозяина. Ладно, не обеднею. Себе ещё куплю фляжек.

Хозяин улыбнулся и произнёс:

- Знаете, я могу вам подарить только свои стихи. Скажите, вы из какого времени будете?

Севе пришлось признаться, что он с 2000 года от РХ.

- Ещё двадцать лет, - задумался хозяин. - Что ж, есть у меня стихи, которые я написал в 1970 году, но они могут очень помочь вам.....

С этими словами он взял лист бумаги и стал быстро писать.

- Вот, Савелий Петрович, - Бродский передал гостю исписанный лист бумаги. - Обратите внимание особенно на первую строчку и последнее слово.

Как только путешественник по слоям реальности взял бумагу, то пространство начало покрываться рябью. Сева только и успел, что попрощаться с хозяином, как его выбросило обратно в своё пространство. Анчар никуда не уходил, ждал возвращения хозяина. Севу встретило радостное громкое мяу. Кот, наверное, опять проголодался.

В руках Сева держал бумагу, на которой рукой Иосифа Бродского были написаны стихи.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

За дверью бессмысленно всё, особенно - возглас счастья.

Только в уборную - и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.

Потому что пространство сделано из коридора

и кончается счётчиком. А если войдёт живая

милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

таким же, каким ты был, тем более - изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, осанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Сева, конечно, из любопытства прочитал текст, полюбовался росписью поэта, но ничего не понял. Никакой из него поэт и литератор. В кругах, в которых он вращался, за вершину культуры шли только матерные частушки. Не относить же к культуре обсценную лексику. Был, вот как сейчас, помню один знакомый лейтенант, который тоже писал стихи о любви и о томлении тела при Луне. Душевные стихи писал: что, правда, то, правда, но если из них мат вырезать, то ничего и не поймёшь о чём там написано, вот такая трагедия разума.

Пожав плечами, самогонщик сложил листок в несколько раз и положил его в бумажник к наличным деньгам. Пусть лежит. Может, когда-нибудь пригодится. В этих стихах тайна видимо великая есть. Или шифр какой.

 

 

 

 

- Кузьма, да не гони ты так, - сделал Сева замечания своему шофёру. - Тише едешь целее будешь.

Кузьма повиновался и сбавил скорость. Вот любит человек быструю езду. Несмотря на свой зверский вид, техникой он управлял виртуозно. Да и механик был от бога. Но увлекался.

Компаньоны проехали практически половину пути до цели. Кузьма со своей сестрой присмотрели и купили-таки усадьбу в Геленджике. Дом стоял далековато от моря, но в тихом месте. Плюсом ещё было то, что к нему прилагался приличный огороженный участок земли. Но минусом то, что Кузьма с сестрой потратили на этот дом практически все Севины честно награбленные деньги. К тому же на участке ещё не все строения были доведены до ума, а это ещё затраты. Но Сева всё равно похвалил Кузьму за рвение. Старался мужик. Проявил ответственность, а это надо поощрять.

Два дня до этого момента они провели за консервацией своих жилищ на хуторе и в подготовке к поездке. Севе надо было решить с погрузкой своего сверхценного добра: что везёт с собой, а что прячет на хуторе. Забрал часть архива, часть алхимии. Упаковал самогонный аппарат. Все предметы пришлось тщательно заворачивать в мягкое и компактно складировать в сундуки и ящики. Больше всего Сева переживал за архив. Чтобы сохранить тексты, он даже в городе купил цифровой фотоаппарат, и часть текстов отправилось в память этого аппарата, но не всё письменное наследие. Он знал, что уже есть замечательные аппараты, называемые сканирующими устройствами, с помощью которых можно перевести тексты в электронный вид. Обязательно надо себе такое чудо купить и сохранить архив в электронном виде. Сева наметил, что через месяц наведается на хутор, и займётся сканированием архива. А вот полные подземные сооружения всякого нужного в алхимии добра, придётся пока оставить здесь. Чтоб всё добро перевезти пары вагонов не хватит.

Наконец компаньоны выехали из хутора. Кузьма за шофера, Сева на пассажирском месте, между нами восседал Анчар. Кот согласился ехать с ними. Он решил, что двуногих надо держать под наблюдением, а то натворят чего. Непоседливые они у него. Нет бы сидеть дома, готовить еду, да гоняться за самками. Самое милое дело для правильных особей.

Вот так и ехали, не спеша и ведя интеллектуальные разговоры. Кузьма привёз волхву фотографии их будущей резиденции на Чёрном море: это был полутороэтажный дом. Весьма просторный. Газ к нему был подведён, и не только на первый этаж, где была просторная кухня. Сева решил, что первый этаж это будет пространство обитания Кузьмы, а себе он берёт весь второй этаж для занятий алхимией. Так что у него на втором этаже будет лаборатория, склады, душевая. На участке как-нибудь когда-нибудь достроим гараж и флигель, пока не к спеху.

Во весь рост опять поднимался финансовый вопрос, а значит, опять надо было кого-то грабить. Не тратить же те драгоценности, что Сева доверил на хранение Ленке. Решено, ограбим в Краснодаре кого-нибудь не очень бедного, но не хорошего.

Кузьма сообщил, что его сеструха категорически не хочет помогать с покупкой дома в Туапсе. Да вообще не хочет туда ехать, так как Туапсе находится недалеко от Апшеронска. И где тут логика? Оказалось, что все местные напуганы страшными слухами, связанными с Апшеронским полигоном. Дался он им! Ладно, подытожил Сева: устроимся на месте, проведём разведку, впишемся в местный электорат, а там посмотрим, кого грабить. Мы же люди культурные, походя, никого не грабим. И просто так не грабим. Но грабить надо обязательно и срочно. Ибо ещё Ленке надо дом купить, да и в Туапсе нам надо запасную резиденцию иметь. Валентине тоже не мешало бы улучшить жилищные условия. Смущало Севу только то, что кому надо, тот его всегда найдёт. В военкомате ему надо будет обязательно становиться на учёт, это если со старого учёта он снимется. Поэтому надо продумать, как вскоре Савелию Петровичу исчезнуть из этого мира, а потом появится какой-нибудь Пётр Савельевич или вообще Василий Алибабаевич. Севу всё больше интересовала только алхимия, всё остальное переставало интересовать. Поэтому пусть теперь другие воюют, а он буду защищать только Валю, Ленку, Анчара, Кузьму и своих односельчан, может, ещё под своё крыло возьму сеструху Кузьмы, которую зовут Наталья Васильевна, и которая компаньонов встретила весьма радушно и хлебосольно.

У Натальи свет Васильевны разыгрался материнский инстинкт: то она жила одна, еле сводя концы с концами, то вдруг объявился братец, который подкинул приличную сумму деньгами и приставил её к денежному делу. Теперь тётка Наташа почувствовала себя нужным для кого-то человеком. А что человеку нужно? Прежде всего, быть кому-то нужным. Для бабы это особенно важно. Почувствовала, что за таким братом она будет, как за каменной стеной. Правда, друг брата вызывал у тётки Наташи какое-то беспокойство и трепет: вроде деревенский увалень, но в этом увальне видится что-то запредельно мощное и необычное, от чего надо держаться как можно дальше. Ещё братец Кузьма подлил масла в огонь сомнения, сказав, чтобы Наталья относилась к Петровичу как можно вежливее и с почтением, ибо Петрович, ну, очень сильный волхв. Ещё эта сладкая парочка притащила с собой здоровенного кота Анчара, проглота и нахлебника, но тётке Наташи эта скотиняка понравилась сразу, можно сказать она влюбилась в кошака. Тому пришлось терпеть ласки тётки: что не сделаешь за сметанку и вкусную рыбку. Теперь Тётка Наташа стала считать эту свалившуюся на неё троицу за своих, поэтому их надо было накормить от пуза и обиходить. Тараканы в её голове уверяли, что без её стряпни эти три организма будут голодать, а то и похудеют.

Когда Кузьма познакомил Савелия Петровича со своей сеструхой, тот понял: мы попали. Теперь нас закормят, заласкают (особенно Анчара), застроят в шеренгу по одному. С одной стороны хорошо, что холодильники у нас всегда полные и на кухне всё есть, но с другой стороны, Савелий заказал на свой личный второй этаж специальные мощные стальные и противопожарные двери. Когда он работал, то разрешал только Анчару помогать ему, причём сидя смирно в сторонке. Поэтому, Кузьме было настоятельно рекомендовано лечь костьми перед стальными дверями, но никого живого к хозяину не пропускать. Общаться предполагалось исключительно по телефону: этот прибор Сева поставил специально для Кузьмы. Сам же волхв мог слушать округу в радиусе нескольких километров и без всяких телефонов. Севино изучение округи не выявило особого ажиотажа от прибытия их команды: никто из местных новенькими не заинтересовался. Но идея закрепиться ещё и в Туапсе пока давала трещину. Обязательно надо выбрать время и съездить в этот славный город и своими глазами полюбоваться местным народом и достопримечательностями.

Ещё местных почему-то смущал Апшеронский полигон: местный люд нёс какой-то совершеннейший бред про этот объект. Якобы там разрабатывали секретные вирусы, выводили боевых тараканов и собак-людоедов. Самое интересное, что местные так сами себя запугали, что даже ездить в ту сторону боялись. Да, тётка Наташа добрая душа, знала бы она, кого пригрела у себя, то поняла бы, что не бредовых слухов надо бояться, а своих гостей.

Ещё Савелию пришлось несколько повременить с идеей его исчезновением из этого мира. В этом начинании он просто не нашёл понимания у Кузьмы. Когда Сева начал рассказывать ему о своей идее, и главное, как её реализовать, то понял, что Кузьма, с его тонкой душевной организацией хозяину не помощник. Сева предложил следующее, очень простое дело, но совершенно неоцененное соратниками. Сначала, по его плану, он женится, например, на Ленке, а по прошедшие пару недель совместной жизни откидывает копыта из-за инсульта. Кот от этих слов навострил уши, а глаза Кузьмы стали круглыми. Но, внимательно следите за мыслью, вместо Севы мы подсовываем другого покойника, ага, только очень похожего на Севу. Безутешная вдова отвозит этого покойника в крематорий, и всё, докажи после этого, кого сожгли.

- Петрович, что-то я не пойму, - всполошился вдруг Кузьма. - А где мы труп найдём, да ещё на тебя похожий?

- Да, какая же это проблема, Кузьма? - начал просвещать товарища Савелий. - Этих трупов кругом как грязи. Выбирай - не хочу. Это только кажется, что все люди разные. Если хорошо поискать, то можно обязательно найти своего двойника.

- Ну, найдём, и что? - начал приводить свои аргументы Кузьма. - Это же надо живого человека делать трупом! Не, Петрович, что-то ты загнул. Это же голимая мокруха и грех великий. Как можно живого человека трупом делать?

Аргументы коллеги, что делать трупом будем очень плохого человека, не возымели успеха. Кузьма был категорически против такой идеи.

- Нет, Петрович. Всем святым, что есть, прошу тебя не делать такого. Я, конечно, понимаю, что для тебя люди это пыль под ногами, но не губи душу мою, да и свою тоже.

Аргумент Кузьмы обо всех святых на Савелия не произвёл впечатления, чёрт бы с ними со всеми святыми. Но, от идеи он пока отказался. Будем искать другие пути, как шифроваться в этом мире. Да, и не надо будет в глазах своих близких людей выглядеть монстром. Впредь Сева решил щадить нервы и моральный облик своих людей и кота. Решено, на спецоперации он будет сам ходить, ну, или с котом. Кот всё-таки хищник, хоть и мелкий. То есть совсем не мелкий, а толстый.

Приближалось жаркое южное лето. Так как Наталья Васильевна жила с щедрот туристов, то решили её домик на лето сдавать приезжим, а она пока пусть обитает у компаньонов на первом этаже. Свои дом и другие постройки к лету новые хозяева привели в полный порядок. Даже их газель стояла в отдельном красивом гараже. Гараж получился двухэтажный, с маленьким помещением на втором этаже. Так как Кузьма практически не отходил от автомобиля, то и ночевал он в своей голубятне. А первый этаж отдан в распоряжении Натальи Васильевны и Анчара.

На следующий день лидер команды наметил поездку в город Туапсе. Объявил об этом Кузьме. Тот просто пожал плечами, зато Наталья Васильевна ударилась, чуть ли не в слёзы. Она провожала команду как на эшафот, утирая кончиком платочка выступающие слёзы. Компаньоны же, все трое, чувствовали себя великими и очень смелыми героями. Почему трое? Так Анчар категорически не захотел оставаться с Тёткой Наташей, даже за большую миску сметаны. Кот поехал с мужиками. А газель они не спрашивали, ей всё равно куда ехать, лишь бы бензин чистый, масло отменное, да резина прочная.

В Туапсе троица заявилась летним днём. Хоть и июнь, но уже ощутимо припекает. Но хуторяне к жаре привычные. Проехали медленно по окраинам. Сева на полную мощность включил свой радар и вслушивался в разговоры местных, сейчас его интересовали люди, которые могли бы приютить их на несколько дней вместе с машинкой. Им повезло: Сева заметил, как молодой парень прибивает к забору табличку со словом «Сдаётся». Он распорядился подъехать к парню и, выйдя из машины, завязал знакомство. Парня звали Саша Железняк, ему стукнуло всего 15 лет, проживал он один, так как родителей у него уже не стало. Но жизнь его не сломила: парень имел вид уверенного в себе человека. Познакомившись, Савелий рассказал ему о проблеме, что им троим и машине негде остановиться в этом городе. Кто третий он показал Саше. Величина кота произвела впечатление на молодого человека, но он сразу заявил, что с животными станет дороже. Вот же делец какой. Но для этого человека Севе денег жалко не было, чем-то ему Саша напоминал его самого, когда Севе стукнуло только 15 лет. Эх, где то время золотое и беззаботное. Савелий даже специально назвал сумму за постой гораздо больше, чем требовалось. Видно, что парню деньги нужны, и он согласился приютить всю бригаду. Табличка со словом «Сдаётся» оперативно исчезла с забора. В дальнейшем это знакомство Севе очень пригодилось, причём всем было выгодно. Севе, что он всегда мог остановиться у хорошего человека, а Саше, потому, что ему подкидывали деньжат и провизии. Короче говоря, Сева и Кузьма не пожалели, что завели такое полезное знакомство. В последствие, Сашиной опекой занялась Наталья Васильевна, впрочем, парень не возражал. А сейчас парня несколько смущал звероватый вид Кузьмы, но Сева заверил парня, что Кузьма только с виду страшный громила, а так он даже курицу не обидит. На вопрос, чем мы занимаемся, алхимик ответил честно: занимаемся бизнесом - варим эксклюзивный самогон, а не какую-нибудь ацетоновку, и продаём его. Сева даже показал заинтригованному парню пару бутылок со своим фирменным напитком. Парень только хмыкнул: что ж по этим мутным временам очень даже достойное занятие для хороших людей. Жить то как-то людям надо, а хорошо жить ещё лучше. Сева с умным видом подтвердил, что его людям на хлеб с маслом, а коту на сметану, хватает. Приятно поговорить с понятливым человеком. Так в команде самогонщиков появился ещё один сотрудник, молодой, но перспективный. Этот новый сотрудник, для хохмы, посоветовал гостям прогуляться по городу и посмотреть на его достопримечательность: на сумасшедшего проповедника Лёню Тапка, сбрендившего на почве алкоголизма. Что он проповедует? Да ахинею всякую, но народу нравится его слушать. Бывает Лёня таааакое отчебучит, КВН отдыхает…

На следующий день местный народ мог посмотреть на троих гостей города, которые степенно вышагивали по его мостовым. А гости, соответственно пялились на местных. Вид у пришлых был ещё тот. Один вид Кузьмы чего стоил: огромный, заросший организм самого зверского вида. Рядом с громилой топал явный деревенский увалень, наверное, в первый раз выбравшийся в приличный город и толстый котяра, который, то шёл рядом с этими селянами, то забирался на руки огромного человека. Это когда народа становилось больше и коту надоедало лавировать между ногами людей. А кот гордо взирал с высоты на двуногих. В ответ горожане с улыбкой смотрели на Анчара. У Севы через плечо висела сумка с фирменными бутылками, а в карманах он всегда имел фляжки с напитком, раз дед сказал, что всегда надо носить их при себе, он и носил.

Место обитания городской достопримечательности по имени Лёня Тапок вычислили с помощью дара Савелия по специфическим разговорчикам людей. Комментарии народа к вопросу феномена блаженного Лёни имелись всякие и разные. Отмечались ехидные смешки, но слышались и слова, высказанные с явным обожанием. Подходя к не густой толпе, Савелий понял: точно - этот человек обладает ярчайшей харизмой и является сильнейшим раздражителем для местного общества. А обществу всегда нужны герои, которые завораживают умы людей и ведут электорат за собой, попутно заряжая народ своей жизненной энергией. Значит, человек с харизмой должен иметь вид богатыря, обладать обаятельной внешностью и огромным умом. При этом он должен кипеть энергией и обладать всеми положительными качествами. Лёня же был полной противоположностью такому положительному человеку, от слова совсем. Вид он имел совершенно несуразный: худой, некрасивый и выглядел неряшливо. Умом Лёня совершенно не блистал. Да и следы неумеренного пьянства никак не прибавляли ему почтения у публики. К тому же он практически не слышал окружающих: они для него значились только фоном, а он существовал сам по себе. Но если на это всё не обращать внимания, а сосредоточиться только на смысле того, что вещал Лёня, то получалось совершенно другое дело. Как утверждали почитатели Лёни, всё, что Праведник вещал, всё и происходило в точности так, как Лёня бойко излагал и какой бы абсурд он при этом не городил. А те тезисы, что народ не мог понять, так это не Праведник виноват, а виноват дурной народ, который не понимает пророчеств великого человека. И ничего, что на самого великого человека и его окружение без слёз не взглянешь. Если кто совершенно упёртый в своём невежестве, то может, за пару брошенных в коробку рублей дотронуться до Праведника. Тогда сам почувствуешь прилив сил, и в этот день всё у такого человека будет ладиться. Научно проверенный факт. Совсем уж упёртых сограждан сражали наповал Камнем Жизни, стоявшим рядом с Лёней: ведь обычный камень, но в присутствии Праведника излечивает, чуть ли не все болезни. Причём совершенно бесплатно; только после прикосновения к камню дадут пластиковый пакет, в который надо собрать мусор с улиц города. В этом городе уборка улиц вдруг сделалась крайне почётным делом. За мусор чуть ли не дрались, а к Камню Жизни ходили, как в поликлинику. Странные дела у вас тут творятся. Точно Васильевна оказалась права: это всё влияние «жуткого» Апшеронского полигона.

Остановившись метрах в двадцати от Лёни, и осмотревшись, Савелий понял, что в этом городе живут сплошные оригиналы. Впрочем, их троица, чувствуется, своим видом начинает вписываться в местный бомонд, но надо закрепить позиции, расставить точки над "Ё", обозначить ориентиры. Прикольно же. Поэтому Савелий смело двинулся к Лёне, оставив Кузьму и кота стоять в отдалении. Выразил Сева своё глубокое почтение местной тусовке банкнотой в тысячу рублей и двумя бутылками самогонки. Представители бомонда одобрительно зашумели, а Лёня обратил на Севу свой взор. Дальнейшие события выбили из колеи даже видавших виды поклонников Лёни. Сегодня Лёня превзошёл себя в той пурге, что он понёс. Нет, приближённые таки некоторые слова по отдельности понимали, но общий смысл присутствующим был непонятен. Сначала Лёня сфокусировал свой взгляд на бутылках с самогоном, при этом его глаза начали лезть на лоб. Быстро сломав сургуч и вытащив пробку, Лёня поискал глазами ёмкость. Кто-то из клевретов быстро подсуетился и протянул лидеру дежурный гранёный стакан. Налив половину стакана Лёня лихо употребил напиток и разразился речью.

- Внимайте, я знал, что Он не оставит Лёню без своих даров. Он велик в своих деяниях. Но вас Он всех скоро покарает, нечестивцев, отринувших правду Его, - при этом Лёня, почему-то не отдал начатую бутылку своим клевретам, как он всегда делал, а засунул её в свой карман. Вторую он засунул в другой карман. Понравилась ему, наверное, самогонка гостей. Ага, губа не дура: в напитках этот организм сечёт.

Опять внимательно посмотрев на Савелия, Лёня продолжил, указав на него пальцем:

- Посланник, восьмёрка. Ты будешь много ходить, и литься будет эликсир Его. Но, ты долго будешь в неведении. Тёмный ты. Не понимаешь всех помыслов Его.

Лёня ненадолго примолк, задумавшись. Все рядом благоговейно внимали. Некоторые записывали слова Праведника в блокноты. Лёня наморщил лоб и произнёс:

- Что-то много вас появилось вдруг. Ещё есть семёрка, с которой крутятся четвёрка и тройка, но они не любят семёрку, вот, - Лёня победно оглядел своих клевретов. Те пришибленно молчали, совершенно утратив смысл мыслей своего предводителя.

Кто-то в толпе зевак хихикнул:

- А пятёрку забыл?

Лёня встрепенулся, грозно посмотрел на весельчака, посмевшего ёрничать:

- А пятёрки здесь нет, - указав палец на пересмешника, громко и с негодованием изрёк он. - Зато есть шестёрка и тройка. Вот они-то вам и устроят козью рожу, нечестивцам. Огонь очищающий, живых мертвецов и помутнение разума подарят они вам. Мозги-то они вам греховодникам вправят, эти могут. И не все вы выживете. А потом они уйдут, но две звезды погаснут, - с грустью сказал Лёня.

- Но, у меня есть вот это, - он достал бутылку самогонки из кармана, и с радостным возгласом потряс ею перед толпой.

Вот вид бутылки клевретам был привычен и понятен, а всякие пророчества насчёт троек и шестёрок, пролетали мимо ушей. Понятно, что в бутылке находился универсальный растворитель, растворял даже негативный осадок на душе. Те непонятные слова Праведника о каких-то числах, то пусть учёные разбирают, им за это деньги платят. А самогонка она всем понятна. В этом предмете окружение Лёни разбиралось очень хорошо.

Пока Севу не гонят, а даже что-то пророчествуют, он решил ещё спросить кое-что у Провидца. Достав из бумажника листок со стихами Бродского, он передал его Лёне и попросил Провидца объяснить ему, в чём там смысл.

Лёня пробежал глазами по строчкам и нахмурился:

- Э, брат, это не для этого времени, - веско произнёс он, - Это для двадцатого года. Если кто доживёт. Будет плохо и смешно. Но ты не бойся, половцев и печенегов мы одолели, значит, и эту напасть одолеем. Обнулим, конкретно. Нам поможет Z, Vи О, когда время придёт.

- А что же делать? - вырвалось у Савелия.

- Ай, - отмахнулся Лёня. - Там знают, что делать. Пропуска с кодами можно сделать, маски всякие на морду нацепить и с Бурунди надо задружиться. А потом и с бывшей Украиной разберутся. Помни о Z, Vи О.

- А с Бурунди-то зачем?

Лёня посмотрел на Севу усталым взглядом, видно, что собеседник ему уже надоел со своими вопросами. Клевреты тоже показывали Севе знаки, что пора и честь знать - не утомляй Провидца, и так он от тебя сильно возбудился, отец-то родной.

Савелий начал пятиться назад. Ему вслед полетели Лёнины слова:

- Это, чтоб оружие в космос первыми не отправлять. С Бурунди об этом договоримся! Эй, восьмёрка, опасайся голубей и растений.

Вот так и поговорили. Вот и пойми, что почём: Сева у Лёни стал восьмёркой, в двадцатом году почему-то будут не любить половцев и печенегов, но полюбят Бурунди. Мля, на что он намекал, эта же страна размером с булавку где-то в Африке. Собственно, зачем искать логику в словах сумасшедшего организма. А зачем Севе остерегаться голубей? Может из-за того, что эти птички великолепные разносчики всяких болезней? А каких растений надо бояться? Их много.

От разговора с Провидцем местного разлива осталось не то что двойственное, а какое-то тройственное впечатление. Вот же люди.....Мы продолжаем радоваться окружающей жизнью, не обращая внимания на подкрадывающегося песца. Радуемся до той поры пока очередная холера, или какой геморрой не свалится нам на голову. В радостной жизненной суете мы не замечаем тех знаков, которыми жизнь предупреждает нас об опасностях. Да больше того, мы и не хотим замечать эти знаки; тянем время до последнего: ведь если что заметишь, то надо реагировать, а не хочется.

Из краткого разговора с Праведником Сева вынес только то, что спрятаться ему, всё равно, не получится. Не получится забраться в раковину или даже в подземный бункер. Обстоятельства за ухо вытащат и оттуда. Следовательно, надо работать, набираться опыта и быть готовым ко всему. Чувствуется, скучно точно не будет.

Зеваки, окружавшие Лёню, услышав про двадцатый год, стали у него допытываться, что там такого будет. Лёня начал злиться и понёс несусветную дичь, под смешки, подначивающего его народа. Сева аж заслушался. По Лёниному выходило, что мы в двадцатом году за каким-то чёртом самоизолируемся в своих квартирах и получим от правительства подарок: кучу выходных дней. Вот это он загнул! Спасибо, конечно, правительству за это. Вот только как быть с покупкой, вы не поверите, гречки, имбиря и туалетной бумаги. Почему-то Лёня особенно напирал на эти предметы. Народ откровенно ржал: конечно, куда же без туалетной бумаги. Оказывается, для этого потребуется QR-код?!!! Код, сука, для того чтобы в магазин сходить купить пожрать! Прикиньте, вот Лёня феерический затейник. Чтобы пожрать нужен будет код. А где его взять? - народ уже хохотал в голос. Так на сайте правительства: вы им инфу всю про себя, они вам код. При слове «сайт» зеваки хохотали и спрашивали друг друга, что это такое. Да, Лёня провидец от Бога. Где он такому научился: этот институт сжечь надо. Так что в этот день на Лёнином пятачке было особенно весело. Повеяло редким кретинизмом, даже по нынешним временам торжества квазирелигиозного маразма и безграмотности. Мистика, одним словом.

Друзья всей троицей продолжили прогулку по городу, любуясь его достопримечательностями. Прошли медленно к порту, осмотрели Чупа-Чупс. Полюбовались на кораблики и чаек. Хороший город. Эх, знать бы, что ждёт тебя впереди. Судя по тем намёкам, что Сева получил от Лёни, город ждут нехорошие события.

Нужна дополнительная информация. Поэтому Сева решил, что сегодня будет щедро тратить энергию на работу своих супервозможностей. Дары включил на полную катушку: прослушивал, что делается в помещениях спецслужб, МВД и государственной власти. Оказалось, что в спецслужбах к феномену Лёни относятся с огромным интересом, там его не считают проходимцем, а наоборот, анализируют все его высказывания. Органы государственного управления откровенно его боятся. Там его ненавидят, особенно за кадровые предсказания, но сделать ничего не могут, хотя попытки были, но плохо кончились для тех, кто наезжал на Лёню. Прогуливаясь возле зданий этих учреждений, Сева получал кучу информации. Теперь становились понятны расклады в местной жизни. Он впитывал информацию как губка, пока не почувствовал некоторую неправильность в местном информационном пространстве. Конкретно то, что некоторую информацию он просто не понимал, потому что она резко выбивалась из общего фона. Как бы объяснить подробно. Мы, когда слышим иностранную речь, то, естественно, её не понимаем, если не знаем языков. Но отличим француза от англичанина, немца от поляка, грузина от тюркоязычного человека и так далее. Сейчас, когда Сева включил дар слышать на максимум, он перехватил разговор двух объектов на совершенно непонятном языке. Этот язык выбивался из всех, которые он когда-либо слышал, а слышал он много языков, а по-турецки и на английском даже мог хорошо изъясняться. Лексемы языка, который он перехватил, были ему совершенно незнакомы, но чувствовалось, что они несут большой и многогранный смысл. Дар говорил, что такого языка на Земле не существует, но кто-то на нём изъяснялся. Это Севу крайне заинтересовало, и он решил узнать: кто это такой, говорящий на таком интересном наречии. Он вычислил движение объектов по улицам города и последовал им навстречу. Севины спутники следовали за ним, они думали, что просто гуляют, но волхв уже работал. С носителями странного языка он должен встретиться нос к носу через квартал. Но что-то подсказало Савелию, что надо быть очень осторожным. Как он потом благодарил свою интуицию, что перешёл на другую сторону переулка и не столкнулся с носителями этого языка. Но даже на другой стороне улице, он пережил несколько секунд жуткого страха, когда своим даром осветил тех, с кем столкнулся. Шли двое очень молодых людей: парень и девушка. Вроде ничего особенного в них не было. Но это для обычного прохожего. Для подготовленного бойца не сложно вычислить такого же бойца из толпы. А здесь Сева увидел не просто подготовленных бойцов, а суперспециалистов. Ходячая смерть. Даже в столкновении с этой девушкой, что шла рядом с парнем, у Севы не было шансов выжить. Парень вообще находился на недосягаемой высоте для него. А их специфические излучения. Севу ожгло такой неприятной волной, когда они мельком взглянули на него. Сева остановился и слегка им поклонился, показывая, что не вооружён и не имеет даже мыслей напасть на них. Парень на кивок ответил, при этом также внимательно рассмотрев Кузьму и кота, а девушка смотрела на Севу как на пустое место. Для неё он был, как пыль под ногами. Сева похолодел, но они прошли мимо. Это не люди, это монстры. Ух! Вот это экземпляры водятся среди аборигенов. Ничего себе просканировал пространство на свою голову. Волхв дал себе зарок постараться теперь в этом городе не пересекаться с этой публикой. Даже кот почувствовал себя неладно и забеспокоился на руках у Кузьмы.

Ладно, проехали. Забудем о местной мистике. Севе уже давно пора заниматься алхимией, а не прогуливаться по приморским городам. У него появилась здравая мысль приобрести ещё несколько современных самогонных аппаратов, и установить их в точках своего обитания. А таких точек уже становилось несколько: это его город, где он раньше обитал, это усадьба на хуторе, про которую не надо забывать, это дом в Геленджике. Может и в Туапсе появится у него точка, интересный город, очень интересный. Что-то тут назревает.

Самогонные аппараты продавались под названием дистилляторы, ага. Но требовалось хорошо их поискать. Многие аппараты, которые опытному самогонщику предлагали в магазинах, он забраковал: с виду неплохие аппараты, но не практичные. Понравились ему два аппарата: один немец, другой финн. С дедовым синхрофазотроном их, конечно, не сравнить, но потенциал есть. Сева приобрёл их.

Немца, он, с разрешения Саши Железняка, оставил у него. Любопытный парень спросил, как это всё работает. Пришлось продемонстрировать ему работу аппарата вхолостую, без браги, просто с водой. Дистиллятор дал немного дистиллированной воды, которая тоже, бывает, необходима в хозяйстве. А как приготовить брагу, как за ней следить учитель хорошо проинформировал парня. Чувствовалось, нового самогонщика вырастил. Но Сева предупредил его, что пить продукт самому это очень плохо. Этиловый спирт нужен для других алхимических целей, а для пьянки - это только второстепенно. Парня вся эта алхимия зацепила. Ещё один стал поклонником химии. Сева популярно объяснил парню, что спирт, это яд, особенно метиловый и высшие спирты, но без спирта не приготовишь много, крайне нужных, лекарств и антисептиков. В качестве примера задарил Саше несколько пузырьков со своими лекарственными препаратами. Может когда пригодятся, так как неизвестно как всё обернётся в этом городе, бес его знает, что здесь творится. Чувствовалось, скоро у местных из-за Лёни Тапка будет проблем полные защёчные мешки.

Саша резонно спросил у Савелия: «А зачем, собственно, самим гнать этиловый спирт, если его можно купить?» Пришлось объяснять ему, что это так, но не совсем. Во-первых, сам процесс. Это же целое таинство. Это же восторг и ожидания исследователя. Это не какой-то бездушный ректификат, а продукт, в который вкладываешь душу. По конечному продукту даже можно узнать характер самогонщика: вдумчивый это и аккуратный человек, или делец, которому лишь бы количество; творческая личность его делала или обычный селянин, которому лишь бы покрепче и чтоб по мозгам шибал. Сева привёл пример знаменитого Hennessi. Вроде обычный самогон, но полежав в дубовых бочках, вдруг становится элитным напитком. Бутылка, этикетка, реклама - вот и получился бренд.

Саша, из уважения к новым друзьям самогонщикам, показывал честной компании достопримечательности города, даже поводил по окрестным горам. А что? Весело: природу посмотрим, шашлыки пожарим. Правда, без приключений не обошлось. А всё Севин замечательный нос. Савелий уже по привычке сканировал местность в различных диапазонах, пока не унюхал оружейную смазку и сталь в одной из гор, мимо которой компания проходила, ища удобное место для пикника. Горы здесь слоистые, так что тайники в них легко устраивать. Чёрт его дёрнул на виду у товарищей начать расхищать тайник. Обалдевшие от неожиданности Анчар, Кузьма и Саша уставились на вытащенные из тайника богатства. Кто-то профессионально спрятал хорошо смазанный АК-74, патроны в промасленных мешочках, пустой магазин и десять пачек российских денег. Кто-то припрятал миллион денег и оружие, наверное, на чёрный день. И что теперь с этим делать? Кот и три человека, почесав затылки, решили, что в милицию это добро сдавать не надо. А как делить будем? Саша с умилением смотрел на стреляющую игрушку. Вот ещё один фанат железа вырос. Уже закоренелый самогонщик, плюс имеет нездоровую тягу к оружию. Ладно, мы не обеднеем: решили деньги разделить на четверых, включая кота, а автомат и патроны отдать Саше с наказом спрятать как можно дальше. Да и то верно: как в современном мире молодому человеку жить без автомата, да никак нельзя, в хозяйстве самая нужная вещь. Коту тоже подфартило: теперь он богатый кот, все соседские кошки в очередь к нему выстроятся.

В свою новую резиденцию в Геленджике компаньоны прибыли полностью затаренные покупками. Привезли новый аппарат и приблуды к нему, расходные материалы для браги и кучу различных ёмкостей. Затарились и химической посудой для опытов. Однако, деньги стали подходить к концу. Те деньги, что нашли в горе, это капля в море. Это для Железняка много денег, а фирме надо на два порядка больше. Что это значит? Это значит, что надо идти и кого-то грабить. Причём самому, так как великий и ужасный Кузьма, тот ещё разбойник.

Великий и ужасный Сева включил свой радар на полную катушку и стал прослушивать окружающее пространство, отсекая бытовые разговоры. Алхимика интересовал криминал и, он, криминал, таки соизволил объявиться. В одном интересном домике на тихой улочке обитали неправедно нажитые денежки, под охраной трёх организмов и кошки. И денежек, судя по разговорам организмов, набралось уже около тринадцати миллиончиков наличными. А у Савелия расходы, понимать надо. Что ж, решил он, Маркс и князь Кропоткин говорили, что надо ближнему своему выделять долю. Это называется справедливость. А мы за справедливость. Вот были ж в истории персонажи, которые отнимали деньги у богатых и раздавали их бедным: например, Робин Гуд, гражданин Деточкин или Дон Кихот. Или Дон Кихот не грабил? Ладно, заменим его на.....Остапа Бендера. Сева решил, что лучше потом пусть про него говорят, что, дескать, это деньги его испортили, чем, что он был бедным, но хорошим. От правительства, учителей и даже родителей он уже наслушался всяких сказок, типа, как окончишь институт, будешь большие деньги зарабатывать.

План экспроприации у Савелия сложился простой как коровье мычание, но потребуется помощь Анчара. Кот у алхимика боевой, не то, что Кузьма. У нехороших людей в доме обитала кошка, значит, её кормят и поят. А поилка, это, скорее всего мисочка с водой или молоком, которая стоит на кухне в укромном месте. Если в эту воду кинуть немножко интересной смеси, то от реакции, которая обязательно начнётся, как только смесь соприкоснётся с водой, произойдёт бурное выделение газа. Хороший газ, вернее очень плохой газ, совсем плохой газ, так как если его немного вдохнуть, то можно и не проснуться уже никогда. Вот поэтому Севе Анчар и нужен. Он проберётся незаметно в этот дом, типа на предмет посещения кошки и, аккуратно, положит в мисочку с водой ампулу с интересным веществом. Ампулу он будет держать в своих зубах, ага. С одного конца ампула заделана обыкновенным сахаром. Через 10 минут сахар растворится и начнётся реакция. Где-то минут через двадцать газ распространится по всему дому. Севе надо только войти, естественно, с противогазом на морде и забрать денежки. Предполагается, что Анчар войдёт через неприкрытую дверь, через неё и покинет помещение, или через форточку. Если что-то пойдёт не так, то он должен громко мяукнуть условным мявом, тогда его подельник изобразит из себя кавалерию из-за холмов. Тогда всю просто: кавалерия врывается в дом и спасает кота. Очень хороший план.

На дело Анчар и Сева решили идти этой ночью. А чего откладывать? Кузьме ничего не сказали, это дело тайное, почти интимное. Кот, закоренелая разбойная морда, принял Севину идею на ура, ему давно хотелось что-нибудь отчебучить, а то скучно живём, нет драйва. До поздней ночи Сева с котом маялись ожиданием времени «Ч», только перемигивались, что озадачивало Кузьму. Наконец время подошло к нулю часов. Кузьма по деревенской традиции улёгся рано и уже храпел богатырским храпом.

- Раз пошли на дело, я и.....Анчар, - пропел песенку Сева.

И они пошли на дело, благословясь. У человека на боку болталась сумка с противогазом. В кармане лежал только перочинный ножик и стальные шарики. Страшное оружие в умелых руках. Стальные шарики Сева позаимствовал по случаю с шаровой мельницы.

Тишина и покой. Город отошёл ко сну. По улицам никто особо не шастает. Прислушались. В искомом доме ещё не спали. Два организма сидят в комнате на первом этаже и пялятся в телевизор, третий организм сидит на втором этаже, рядом с ним кошачий организм.

- С богом, Анчар, - человек подсадил кота на высокий забор и сунул ему в пасть ампулу. Операция по экспроприации экспроприаторов началась.

Сева слышал, как Анчар умудрился проникнуть в дом к злодеям через ход, сделанный для кошки. Молодец Анчар – не застрял в этом проходе. Потом Сева слышал дыхание кота уже на кухне. Что-то он долго возится. Вдруг на кухне звякнуло. Затем план горе-грабителей рухнул. Сева с ужасом услышал, что кошка со второго этажа стала резво перемещаться вниз. Вот коза безрогая, спалит же Анчара. Потом человек услышал душераздирающий мяв и шум сражения. Всё пошло наперекосяк. Сева лихо перелез через забор, но, сука, лямки противогаза за что-то зацепились. Тут из кошачьего лаза главной двери вывалился вопящий комок котов, которые сражались не на жизнь, а на смерть. Пока возле двери работало только местное освещение, и Сева оставался в тени. Из двери вслед за дерущимися котами выскочил здоровый организм с пневматическим пистолетом в руке, и стал, козёл такой, выцеливать Анчара. Помощник кота метнул стальной шарик прямо в лоб врагу. Глухой удар и организм с грохотом падает возле двери. Коты разлетаются в разные стороны, и наступает тишина. Возникла патовая ситуация. Те, кто находился в доме, не торопились заполошно выходить наружу, а Сева не мог войти в дом. Он внимательно слушал, что они предпримут, особенно неприятно стало бы, если бы противник стал звать подмогу по телефону. Тогда, однозначно, надо сворачивать операцию. В доме движения не прослушивалось, враг затаился и выжидал. Потом налётчик услышал, что верхний организм спустился к коллеге, что находился внизу. Они начали переговариваться, пытаясь понять, что происходит и куда делся третий, и почему в доме вдруг случился такой дикий кошачий вой. Так они переговаривались, строя разные версии, пока вдруг не захрипели и не упали на пол. Это подействовал, наконец, газ. Сева быстро напялил на себя противогаз и ворвался в дом. Деньги нашлись на втором этаже в чемоданах. Пришлось в темпе вальса перебрасывать пачки в крепкие мешки для мусора, это которые с завязками. Цветной ценной бумаги оказалось так много, что в два мешка деньги не поместились, зато в три поместились. Алхимик из маленькой скляночки побрызгал на диван, потом к этим каплям поднёс зажигалку. Весело занялся огонь. Так как калитка заперта на замок, грабителям опять пришлось лезть через забор, но один так и не снял противогаз. Сева очень опасался, что ядовитый газ впитался в одежду. Перекидав мешки через забор, Сева лихо перелез через препятствие и позвал Анчара. Боевой кот не отошёл ещё от битвы, он шипел и весь находился в напряжении. Куда делся его потрёпанный противник, никого уже не интересовало. А не будет кошка блудливая лезть в мужские разборки!

Коту Сева велел держаться от него подальше, ибо на одежде остатки яда. Теперь надо срочно донести мешки до своего дома. Так и шли, прикидываясь ночной тенью. А что тут такого: ну, идёт мужик с тремя мешками мусора. Вот накопил мусор, ну, его и осенило ночью вынести на помойку, а что противогаз на морде, то дело житейское, может мужику так нравится по ночам гулять. Может он оригинал какой. Слава богу, что эти улицы не очень хорошо освещались, и подельники не встретили прохожих. Во дворе своего дома человек снял с себя всю одежду и выбросил её в ящик для мусора, потом кинулся в душ. Да ну его такие приключения. Нет бы, поступить по-простому, по рабоче-крестьянски: вломиться с огнестрелом в дом к злодеям, затеять перестрелку. Потом отстреливаться от милиции. Красота. Ладно, на сегодня они дел уже натворили, ничего не воротишь. Остальное начнём обдумывать завтра.

На другой день Кузьма с удивлением смотрел, как шеф опять в противогазе проводит дегазацию мусора в помойном ящике специальными веществами. А что Кузьме говорить? Что не скажи, всё будет выглядеть странным. Лучше молчать. Теперь самый главный момент: подверглись ли добытые деньги заражению. Чуткий нос алхимика уловил только незначительные следы от яда, значит, деньги можно не подвергать дегазации. Да, вот что значит проводить операции без тщательной проработки, это им с Анчаром наука. Почему всё пошло не так? Во-первых, миска, в которой якобы должна находиться вода оказалась пустой. Коту пришлось запрыгивать на стол и кидать ампулу в банку с каким-то рассолом. Дальше стало ещё хуже. Предполагаемая кошка оказалась котом. Нашему Анчару, конечно, этот кот только на один зуб, но наш кот знал, что надо незамедлительно бежать. А здесь облом: вызывают на бой. Пришлось сражаться с этим мерзким лицом нетрадиционной кошачьей ориентации, да ещё он, мля, полосатый. Нетрадиционное лицо на своей шкуре познало, почему рыбки сковородку не жалуют.

Ладно, что сделано, то сделано. Из прослушки местных сообщений Сева выяснил, что сделали они дело, весьма благое, и никто особо не оплакивает смерть на пожаре нескольких неприятных личностей. Эти личности практически обратились в пепел, как и дом.

Следующим шагом по ассимиляции в местное общество должна стать покупка приличного дома для Ленки. Поэтому колдун снарядил Кузьму в дорогу. Тот должен обязательно заехать на хутор: отвезти односельчанам гостинцы и приветы от него, отдать им новые лечебные препараты, немного новой самогонки и тысяч двести денег. К Валентине также предполагалось заехать с подарками, приветами и баблом. Думается, это односельчанам жизнь немного скрасит. Ответственным лицом над хозяйством, уезжая в командировку, Савелий назначил тётку Ульяну, она мудрая женщина, справится. А общественными деньгами, как известно, заниматься было поручено деду Матвею. Потом Кузьма должен ехать к Ленке и вручить ей фото различных, приличных, на Севин взгляд, домов, которые выставлены на продажу. Если что ей понравится, то пусть приезжает, начнём процедуру покупки. Озадачив весь свой персонал, алхимик приступил к новым экспериментам. Ох, и трудная это работа, руководить народом и котом. Одни заботы. А когда алхимией заниматься?

 

 

 

Сидя на антенне, матёрый голубь, главарь голубиной стаи, осмотрелся. Стая проживала в голубятне у одного помешанного на голубях двуногого организма. Главарь совершенно не против того, чтобы этот двуногий кормил его стаю, но в благодарность норовил нагадить сверху на лысину этому чудику. Сейчас главаря и всю стаю, этот чудак выгнал тряпкой погулять, чтоб, значит, жир растрясли. Пришлось стае изображать полёт, чего ей не очень хотелась. Хотелось только подбежать к корму и глотать его, глотать, глотать. Главарь покосился на сидящих рядом голубей: для профилактики пару раз больно клюнул каждого. Это для того, чтобы они знали своё место и кто тут главный, а кто какашка. Потом главаря заинтересовал интересный вид. Во дворе одной из усадьб, где сейчас виден двуногий и четвероногий, происходило что-то интересное. Это интересное могло трансформироваться в хорошую поживу для главаря и его стаи. Голубь внимательно отслеживал действия двуногого: тот в своём дворе на большом листе фанеры насыпал очень много отменного зерна, которое можно, да что там можно, даже нужно сожрать в молодецком набеге. Смущало наличие хвостатого, к которому, запросто, можно конкретно самому попасть на обед. Но, вот человек ушёл в дом и забрал кота с собой. Теперь зерно оставалось безнадзорным. А это значит, что жребий брошен, зерно должно быть незамедлительно склёвано правильными голубями. Главарь призывно закурлыкал и повёл свою стаю в набег. Но летели не прямо, кто ж летает прямо, а лавируя между деревьями, внимательно отслеживая наличие врагов. Таковых, кроме вездесущих воробьёв, сегодня не оказалось. Воробьи уже начали клевать чужую добычу, как были наказаны за свою дерзость. Подручные главаря действовали быстро и жёстко. Воробьи не стали ждать пока их начнут клевать и дали дёру. Победа мелкая, но приятная. Всё-таки мы банда, раз нас все боятся, подумал главарь. Он ещё думал о возвышенном, а его стая уже оперативно уничтожала запасы противника. Главарь опомнился: так можно и прощёлкать зерно за этими проглотами. Он принялся клевать, периодически отвешивая затрещины своим подчинённым: чтобы знали кто здесь главный, ага. Стая уничтожила всё зерно, до последнего зёрнышка. Такого вкусного корма главарь ещё не пробовал за всю свою суровую жизнь. Он уже начал жалеть, что повёл в набег всю стаю, ведь можно было и одному сюда прилететь и всё сожрать. Но ладно, зато авторитет у стаи он поднял конкретно. Призывно закурлыкав он увёл свою крылатую банду обратно на антенну. Да, замечательно я произвёл налёт. Я гений, однозначно. Очень вкусное зерно, да ещё с какими-то интересными приправами. Главарь чувствовал, что его начинает переть от переполнявшей дикой энергии, да и другие голуби начали вести себя более агрессивно и вызывающе. Прямо не голуби, а коршуны. Нет, а если посудить здраво. Кто мог что-либо противопоставить его стае? Вот кто? Воробьи что ли, да не смешите мои когти. Да мы даже галок и грачей ставим на своё место. Мы вершина пищевой цепочки на районе, ага. И точка. Жирная. Да мы даже ворону заклюём. Где ворона? Ага, нет вороны! Мы и чаек заклюём! Вот тут голубь осёкся: это явно опрометчивое заявление. Если в небе летали грозные чайки, то все птицы старались убраться подальше. Суровые это птички. Но вдруг главарь почувствовал, как у него мышцы наливаются дурной силой. И тут у главного голубя жестоко и бескомпромиссно сорвало крышу.

- Курлы, мля, - безапелляционно заявил он.

Стая разразилась подобострастным клёкотом. Прямо орлы, подумал главарь. И он решился на поступок, о котором раньше не мог бы и подумать. Он решил свирепо покарать чаек: физически заклевать, и морально опустить их ниже ватерлинии. Странно, но вся стая поддержала такое начинание. Стая, ведомая главарём, резво поднялась ввысь и, издавая душераздирающие вопли, понеслась к морю искать чаек. А чего тех искать? Те спокойно паслись на берегу, летали над бухтой или смирно сидели на воде. Но тех чаек, которые находились в воде, тех голуби игнорировали. Голубь птица не любящая большую воду. Озверевшие голуби сходу напали на сухопутных чаек. Чайки и в страшном сне не могли представить, чтобы какие-то придурашные птички, типа голубей, могли вдруг напасть на них. Поэтому и не среагировали сразу. Они с удивление смотрели на приближающуюся стаю.

- Банзай, - зарычал главарь, и смело вцепился в чайку, на свою беду, прохаживающуюся на берегу.

Бой произошёл жестокий и кровавый. Пользуясь своим численным преимуществом, внезапно взбесившиеся голуби нападали на одиночных птиц. Чайки никак не могли собраться в приличную стаю, поэтому гибли поодиночке от когтей и клювов разъярённых агрессоров. Доставалось, конечно, и голубям, но казалось, сегодня они были заговорённые. Даже окровавленные они не прекращали сражение, а смело бросались на чаек в самоубийственные атаки. Сотни обескураженных двуногих зевак наблюдали за этой непонятной картиной. Сражение закончилось полной победой голубей: чайки на берегу кончились. Остались только те, что кружились над морем. Разъярённый боем главарь понял, что объектов для атаки больше нет, поэтому, поймав кураж, он повёл свою стаю в налёт на прибрежный открытый ресторан. Надо сегодня и глупым двуногим показать, кто здесь кто, а кто никто. Окровавленная стая атаковала столы с едой. Голуби хватали то, что лежало в тарелках, переворачивали рюмки и бокалы, топтались ногами в первых и вторых блюдах. Потом они всё же улетели, оставив в тарелке с солянкой одного своего сородича, который прямо в этой солянке геройски откинул копыта из-за полученных в битве ран.

-Что это было? - ошеломлённо спросил один официант у другого.

- Может конец света грядёт, - пожал плечами другой.

Ошарашенные гости ресторана только приходили в себя. Поднимался закономерный вопрос, а кто за это безобразие должен платить. Особенно возмущался мужик кавказской национальности, в тарелке с солянкой которого лежал дохлый голубь.

 

 

Глава пятая.

 

На следующий день Савелий привычно начал сканировать окрестность на предмет новостей. Сегодня почтенный электорат и вся прогрессивная общественность перемывала кости птицам, а именно городским голубям. Гибель в огне местного преступного авторитета отошла на второй план: про это событие уже не говорили так жарко, как о странном поведении городских голубей. Голуби откололи номер! Странное событие, естественно, на фоне молчания властей, начало обрастать душераздирающими подробностями. По городу стали ходить самые фантастические и зловещие слухи. Свидетели, которые случились на берегу, и своими глазами, видевшие всё от начала и до конца, взахлёб рассказывали, как огромная туча свирепых птиц обрушилась на бедных и несчастных чаек. Кровь лилась рекой, перья летали как тополиный пух. Нашлись и те, кто видел, как птицы нападали на собак, кошек и даже людей. Поговаривали, что птицами разгромлено с десяток ресторанов на берегу, убытков на десятки миллионы. Робкие голоса, что это натворили обыкновенные голуби, резко затыкались: какие такие голуби, это был ужас, летящий на крыльях ночи, нетопыри это налетели, однозначно. Некоторые люди потёрли лоб: на ум приходила только одна мысль, связанная со зловредным Апшеронским полигоном. Наверняка утечка, вот и верь после этого властям, которые обещали полигон закрыть, но слово, как всегда, не сдержали. А теперь что? Надо прятать детей, а то унесут в горы и съедят. Кто съест? Да эти, мутанты нетопыри, какой-то мужик с бородой, умный очень, наверно профессор, говорил, что это мутанты. Вы, что не верите? Полгорода видело, а вы не верите. Народ задумался. В магазинах резко расширилась продажа спиртного, спичек, соли и гречки. Власти упорно молчали. Тогда народ начал сам домысливать. Ага, сделали вывод люди, и после недолгой медитации, наплевав на то, что они приличный электорат, ринулись в магазины сметать всё подряд. Отдыхающие гости города обалдело на это всё смотрели. Перед ними замаячила дилемма: или помереть с голодухи, но доотдыхать положенный срок; или бежать с этого интересного места, где нетопыри, оказывается, уже вознамерились есть людей и уносить в горы детей.

Сева уже сто раз пожалел, что накормил этих голубей своим новым продуктом. На себе он остерёгся проверять ту субстанцию, которая появилась у него в результате очередного эксперимента. И правильно сделал. Наверно, мудрость приходит с годами. Ему что-то подсказало, что сначала надо испытать на животных: на крысах, собаках, обезьянах. Проникся. За неимением под рукой крыс и обезьян решил проверить новую органику на голубях. А их здесь было много. Летают, гадят, ходят по двору как у себя дома. Анчар волнуется, но поймать хоть одного голубя так и не исхитрился. Может эта идея была не очень хорошей, но Савелий взял немного получившейся субстанции и смешал с зерном. Затем выложил приманку на фанерку. Последствия известны. Голуби это дело поклевали и пошли воевать чаек. Колдун представил в красках, если бы он это зелье попробовал. А так ещё не плохо всё и закончилось, город цел. Правда, в нём резко возросла социальная напряжённость. Но у алхимика в холодильнике пока всё есть. Наталья Васильевна проявила мудрость, как только узнала, что в городе произошли странности. Она сразу же бросилась в магазин. Получилось в масть. Хотя, на первый взгляд, понять женскую логику без инсульта совершенно невозможно. Так что хорошо, что он на животных зелье испытал, но с другой стороны, не просчитал последствия. Увы.

Сегодня приехала Ленка с ребёнком, обе из себя супер. Было много охов, ахов, обнимашек, но потом последовал глупый вопрос: а чего это у вас такое в городе творится. Тут, что - война? Интересно получается. А кто с кем воюет? А мы, на чьей стороне? А то по сообщениям СМИ совершенно не ясно: кто с кем и за что. А как мы в условиях непойми чего будем дом покупать? А если его взорвут? Или что похуже сделают? Тут, поговаривают, дома пачками взрываются.

Ну, не объяснять же Ленке, что это её дорогой друг немного не учёл местную специфику, не туда расставил акценты, и не совсем корректно провёл эксперимент. Хотя, а на ком ему надо было проводить опыты? Подопытных кроликов что-то поблизости не наблюдается.

Савелию Петровичу пришлось долго рассказывать Ленке, что это чисто временные местные заморочки, им здесь так нравится жить. Зато не скучно. Местами, даже весело: он вспомнил голубей, вдруг почувствовавших себя коршунами.

Хорошо, что любое событие у нашего населения вызывает интерес только пару дней. Потом всё устаканивается и внимание электората переключается на другие события. Мудрая власть даже не реагирует на такие мелочи, им некогда. Им беспокойства простых смертных смешны и непонятны. Им с бюджетом надо как-то разобраться.

Следующий месяц весь коллектив причастных к общему делу был занят приобретением недвижимости для Ленки. Приобрели хороший дом, который бывшие хозяева хотели видеть в виде маленькой гостиницы. Сева отдал Ленке Кузьму, который полностью окунулся в организацию ремонтных работ в новом доме и в приобретении и расстановке новой мебели. Только его феноменально спокойный характер мог выдержать все хотелки женщин. Ужасный колдун, естественно, все хотелки безропотно финансировал. А что? Деньги пока не кончались, а если и кончатся, то пойдём опять грабить. Теперь ночное зельеварение стало проводиться реже, по естественной причине. Причину звали Ленка. Ленка с дочкой, посмотрев на море и горы, всё-таки решили сюда перебраться. Но Савелий не советовал Ленке закрывать её предприятия, пусть себе работают. Сева не стал пугать Ленку возможной ошибкой в его экспериментах: сам был немного напуган.

Вот так и жили, ходили друг к другу в гости. Кузьма потихоньку переселился в огромный Ленкин дом: там он был и охранником, и работником, и садовником, и шофёром. Пришлось платить ему четыре зарплаты. Только верный Анчар был всегда рядом. Ночные эксперименты теперь проводились в кровати с Ленкой, а алхимией колдуну приходилось заниматься днём. Однажды Севе опять посчастливилось выделить странную субстанцию, и опять появился вопрос: кто будет подопытным кроликом. Подсказал Анчар. Он считал, что опыты надо ставить на собаках, они специально на это дело заточены. В логике ему не откажешь. Только вот где взять собак, способных положить свою собачью жизнь на алтарь науки.

- Найду и приведу, - сообщил Анчар. – Их здесь, как собак нерезаных.

Всё гениальное просто. Анчар выходит на улицу. Ищет собаку, драконит её. Делает вид, что жутко испуган и убегает. Глупый Бобик бежит за ним, весело оповещая всех, что он ловит кота. Анчар забегает во двор, собака за ним. Тут всё просто: Анчар влетает в дом, а хозяин закрывает калитку и бросает Бобику котлетку. Это ему компенсация за дурную пробежку. Бобик сглатывает котлетку и хочет ещё. Да бери котлетку Бобик, пожалуйста, нам не жалко. Котлетка заряжена странной субстанцией, которая оказывается вместе с вкусной котлеткой в желудке Бобика. Человек смотрит на собачку, она на человека. Пока ничего не происходит. Бобик был длинноног, короткошерст и чёрен. Шайтан-собака. Двортерьер околопомоечный конкретный. Животина имела вымазанную какой-то дрянью морду и бока в репьях. На боках жира не наблюдалось, но были видны выпирающие рёбра, что говорило о том, что Бобик предпочитал здоровый образ жизни и не переедал. Как в таком прекрасном городе как этот, могло вырасти такое?! Но, что выросло, то выросло.

- Да, брат, запустил ты себя, - констатировал Сева. Вдруг Бобик жалобно взвизгнул и исчез. Взял и растворился в воздухе. Замечательно, одной котлеткой утилизировали одну собачку.

Висит на заборе, колышется ветром,

Колышется ветром бумажный листок:

«Пропала собака, пропала собака,

Пропала собака по кличке Бобок.......» Такой незамысловатой песенкой человек с Анчаром проводили исчезновение собачки.

 

 

 

 

Рыцарь сэр Ульрих О'Дин нахмурился и остановил своего коня. Справа остановился конь святого отца Мелифантия. Лицо святого отца, как всегда, радостно выражало всю дурь человеческую и их же пороки. Поодаль остановились трое хмурых кнехтов: Томас, Питер и Мустафа, этим не нравилось слишком опасное предприятие, куда они вписались. Сэр Ульрих оглянулся назад, откуда они приехали в эту местность. Проехали они уже где-то с милю, поэтому, что делалось на башнях маленькой крепости, которая стояла на холме, было практически не видно. Может, кто из гарнизона крепости и смотрел на их небольшую группу отчаянных смельчаков в подзорную трубу, а может, уже и любопытные все разбрелись по своим делам. Да и зачем мы кому-то сдались, подумал рыцарь. Когда их выпускали из крепости, то старые солдаты гарнизона старательно прятали ухмылки в усы. Наверное, они думали, что эта группа скорбна разумом, раз прётся в Запретные Земли в таком мизерном количестве и с таким плохим оснащением. Смертнички, что с них взять. Сколько уже таких и более оснащённых групп видели эти солдаты. Много. Но назад возвращались далеко не все.

Сэр рыцарь Ульрих О'Дин вынужден был поехать в Запретные Земли по чисто экономическим проблемам. Хоть он и был рыцарем и сэром, но в его кошельке сроду не водилось достаточно золота, чтобы рыцарю где-то осесть, а не рыцарствовать. Честно говоря, сейчас у Ульриха вообще ничего не было, только конь, оружие и трое кнехтов, которые почему-то были верны клятве и не сбежали от такой жизни, но они уже хмурились и сомневались в своей преданности. Ульрих предполагал, что кнехты рано или поздно разрядят ему и святому отцу арбалеты в спину. И будут правы. Прикопают тела где-нибудь и поедут обратно. Там скажут, что рыцарь и святой отец пали смертью храбрых от зубов и когтей неведомых монстров. Но Ульрих уже и на это махнул рукой: живу как бомж с упырями. Даром, что рыцарь. Куда не ткнись, в его положении была полная безнадёга. И зачем он только поддался на призыв ехать на войну с северянами. Ведь знал же, что кто только не ходил на Север с войной, то оставался ни с чем. Северяне всех громили невзирая на лица. Так получилось и в этот раз. Война пошла наперекосяк: оказалось на Севере холодно, ну кто бы мог подумать. Короче говоря, накостыляли их воинству знатно. Сэр Ульрих спасся только тем, что побросал всё тяжёлое оружие и амуницию. Только его верный конь вынес рыцаря с той бойни. Был до этой войны Ульрих бедным, а стал нищим. А ведь Ульрих даже хотел написать по поводу удачного похода балладу. Сподобился даже написать несколько строчек:

Давно это было! Жил рыцарь один.

И звался он гордо: Сэр Ульрих О'Дин.

Дальше в балладе излагалось, как рыцарь жил в своём фамильном замке и горя не знал. Интрига завертелась, когда однажды к воротам замка подъехал уставший гонец на взмыленной лошади. Хозяину замка гонец доставил ларец. Естественно, от самого короля.

Правда, в реальной жизни дела у рыцаря шли крайне гнусно. Хозяину замка (доброго слова об этом сооружении не скажешь), не ларец доставили, а нечто другое, что лучше всего рифмуется со словом ларец, но обозначает приход плохих обстоятельств. Да и не королевские гонцы приехали, а судебные исполнители. Теперь денег нет, замка нет, даже такого убогого, зато есть долги. Из благородного сословия никто не протянул руку помощи. Ульрих на своей шкуре узнал, что благородными бывают только металлы, но никак не люди.

Осталось только геройски погибнуть. А вот это обществом приветствовалось. Но хорошей войны, где можно было совершить геройский подвиг, в это время как-то не случилось. Зато в герцогстве начиналось очередное моровое поветрие. Какая уж тут война. Зараза не разбирала кто перед ней: человек из благородного сословия или из черни. Но, даже с этим нежданным поветрием власти боролись как-то странно. Герцогу городской совет выделил денег на борьбу с заразой, а он купил камень на замену городской брусчатки. Ещё герцог выступил перед своими подданными. Сказал, что пришла беда, надо изолироваться друг от друга. Но потом успокоил подданных словами, что герцогство когда-то давно терзали степняки и южане, но не растерзали. Так что и эта напасть пройдёт. Герцог пообещал всем, кто пострадает от морового поветрия, дать денег, но потом, а сейчас он придумал новый налог и пропуска, чтобы народ просто так не шлялся. Народ самоизолировался, но за пропусками пошёл. Собралась огромная толпа самоизолированных. Местная чернь опять не оценила всё благо исходящее от верхов. Народ, по своему заскорузлому скудоумию, проявил изумление и ропот, дескать, какого зелёного хрена делается-то, что приведёт к противоположному результату. Но то бестолковая чернь, укорять её светлоликим не стоит, а надо держать лицо и укрощать эмоции перед лицом испытаний.

Вот тут Ульрих понял, что он может бесславно загнуться от мора, да и денег у него уже не оставалось на самоизоляцию. И он решился на отчаянный шаг: ехать в Запретные Земли и там, если очень повезёт, добыть редкий артефакт, цена которого решит все его финансовые проблемы.

На последние гроши Ульрих покормил в таверне своих кнехтов: Томаса, Питера и Мустафу, которые почему-то не усвистали от такого суверена, как это сделали остальные. Видно эти дядьки решили, что сидеть в зачумлённом городе даже хуже, чем ввязаться в авантюру с неудачливым рыцарем. Так, может, дольше проживёшь.

Просто так в Запретные Земли не пускали. Считалось, что эта территория поражена демонами - извечными противниками единой святой церкви. Поэтому к каждому отряду приставлялось лицо духовного звания, которое должно сражаться с демонами с помощью святой молитвы и святой воды. Кроме того это лицо должно воодушевлять людей на подвиг во благо святой церкви. А если это лицо погибнет, то его автоматически считали мучеником за веру. К такому убогому отряду, какой представлял собой отряд сэра Ульриха, приставили соответствующее духовное лицо: отца Мелифантия. От этого лица епархия давно хотела отделаться из-за постоянных косяков, совершаемых отцом Мелифантием. А тут такой случай. Намечалось в скором времени появление нового терпилы, то есть нового святого мученика. Сам святой отец когда-то служил даже в самой столице, и считался большим специалистом по людским грехам. Но потом этого святого отца стали переводить из одного прихода в другой, с каждым разом всё хуже и беднее, пока Мелифантий не оказался на самом краю, у границ с Запретными Землями. Дальше ссылать его было некуда, разве что нести слово божье демонам в Запретных Землях. А всё из-за гордыни и человеческих слабостей. Ещё служа в столице и считаясь гуру в человеческих грехах, отца Мелифантия вдруг посетила дурная мысль, что, не согрешив - не покаешься. Он вдруг понял: зачем обливаться праведным потом, стараясь воспитать народ в духе книжной нравственности, если гораздо приятнее самому пуститься вскачь по бескрайним просторам человеческих пороков. Оказалось, что грехи не такое уж и плохое дело, а даже местами приятное. Вот чем плох грех чревоугодия: от него ведь так приятно. Тут же появился и сопутствующий грех: грех невоздержания в потреблении горячительных напитков. Потом оказалось, что святой отец совершенно слаб на передок, в том смысле, что плохо контролировал свой настырный детородный орган. После ряда скандалов с одинокими вдовушками, дочками купцов и ремесленников, а также замужними дамами из благородного сословия, блудливого аки козла отца Мелифантия взяли под белы ручки и выгнали из столицы....подальше. Чаша терпения руководства церкви переполнилась. Ясно же написано в Святом Писании: не возжелай жены ближнего своего, а отец Мелифантий возжелал, да ещё с воодушевлением молодого бычка. Замолить грехи у постоянно шкодившего священника не получалось – грехи перевешивали. Правильно говорят, что ничто так не дискредитирует действительность, как реальность. А реальность такова, только замолив один грех, отец Мелифантий совершал ещё три. И как у него только такая интересная арифметика получалась? Мелифантий даже дал сам себе отчаянный зарок: «Постараюсь больше трех раз в день не грешить, ну, четыре разочка, а то вдруг в каком-нибудь грехе покаяться забуду».

Сэр Ульрих, внимательно осматривая окрестности скверного места, вздохнул. Его всё раздражало. Особенно сопение этого похотливого пьяницы отца Мелифантия, на которого рыцарь глядел так, словно опять нашёл на кухне своего замка дохлую крысу. Наконец Ульрих не выдержал и ехидно спросил у священника:

- Правда, святой отец, что вас выгнали из столицы сюда из-за чрезмерного употребления самогона в пост?

- Истинная правда, сын мой, - весело ответствовал священник. - Вкушал я его родимого, каюсь в пост, но вкушал без радости и со смирением. Ибо грешен человек и слаб дух его.

- А бросить это дело не пробовали?

- Пить бросают все, сын мой, - отпарировал батюшка. - Но не все успевают это сделать при жизни. Право слово, вы сами-то посудите, каково это бросить употреблять сей благородный напиток при жизни. Такой подвиг не каждый совершит.

Но Ульриху меньше всего хотелось сейчас о чём-то судить и бессмысленно рассуждать, поэтому он напустился на священника.

- Вам говорили, святой отец, что вы невыносимы? - начал раздражаться Ульрих.

- Говорили, сын мой, говорили. Но невыносимыми случаются только ситуации. А человека, каким бы он ни был, рано или поздно всё равно вынесут ногами вперёд, - глубокомысленно ответствовал отец Мелифантий. - А вам бы, достопочтенный сэр рыцарь, я бы советовал не кичиться разумом, ибо выставлять напоказ разум, как и дорогое нательное бельё, зело оскорбительно для окружающих, посему рeплики некотoрых индивидуумов угнeтают моё сoзнание.

Собственно эту перепалку Ульрих затеял из-за того, что решительно не знал, что делать и куда направлять коней. А что-то предпринимать надо. Ехать вперёд, ёжику понятно, крайне опасно, ибо можно легко получить арбалетный болт в спину от Томаса или Мустафы. Стоять на месте тоже смысла никакого не было. Ульрих знал, что вся ситуация разъяснится до первого привала, когда вдруг окажется, что ни у кого из всадников нет пищи насущной. Хоть переходи на подножный корм или ешь коней. Хоть бы демон появился, да быстрей слопал бы нас всех, чего уже так мучиться в безнадёге. Наверное, небеса смилостивились над неудачливым рыцарем, знатным греховедом священником и вечно голодными кнехтами. Но судьба, как всегда, улыбнулась несколько своеобразно. Она предложила людям ещё помучиться.

Внезапно люди услышали треск раздираемого пространства и перед ними, шагах в двадцати из глубин преисподней вывалилось нечто крайне сердитое. Порождение хаоса оказалось черно, огромно и зло. Оно свирепо взрыкнув бросилось к людям.

- Адская гончая! - самым первым сделал опознание твари кнехт Питер. К людям неслась смерть.

Кнехты, не раздумывая, разрядили свои арбалеты в быстро приближающуюся тварь. Но тварь из бездны плевать хотела на эти выстрелы. Она только чуть сменила угол атаки, ринувшись сначала на кнехтов. Защищая жизни своих подчинённых, Ульрих рубанул тварь мечом, но с удивлением увидел, что в руке у него осталась только рукоятка оружия. Всё, до чего касалась тварь своими чёрными миазмами, клубами исходящими от неё, всё начинало быстро превращаться в труху. Первыми пали лошади кнехтов, но сами воины пока чудом оставались живы. Солдаты, пребывая в отчаянии, стали даже отбиваться от твари незаряженными арбалетами. Но это только на несколько секунд отсрочило их гибель. Всё должно решиться буквально в несколько следующих мгновений. Вот только, когда судьба играет с людьми в кости, трагедия, зачастую, оборачивается фарсом. Воины и сам сэр рыцарь уже в мыслях попрощались с этим несовершенным миром, но произошло чудо. Чудо осуществил отец Мелифантий, кандидат в святые. Он, от испуга, или по наущению свыше, вдруг запустил в тварь флягой со святой водой. Жутко рычащая тварь своею мерзкой пастью схватила флягу и тут всё кончилось. Адская гончая истаяла в воздухе, и через несколько секунд от неё остались только вонючие клубы дыма преисподней, но и те скоро рассеялись в мире, где существует Святая церковь. Что тварь - откушала Святой водички?

Люди, и даже два коня остались живы. Теперь они постепенно приходили в себя от потрясения. Первым очнулся Ульрих. Он спешился и оглядел своих солдат на предмет ранений. Ни у кого из них он не нашёл фатальных ран, а мелкие ссадины не считаются. У отряда обнаружились огромные потери: погибли кони кнехтов, исчез меч Ульриха, от арбалетов практически ничего не осталось, ещё тварь стырила флягу со святой водой. Там где тварь соприкасалась с землёй, осталась напрочь выжженная поверхность. Но кое-что тварь оставила на память о себе. В месте её исчезновения слегка дымились три маленьких артефакта, они все имели разный размер и цветом походили на чёрный жемчуг. Самый большой походил на лесной орех, средний - на фасолину, а самый мелкий - с горошину. Все три артефакта Ульрих поднял и уложил на кусок чистой тряпицы и держал в открытой ладони, чтобы солдаты и святой отец могли рассмотреть, что это такое. Все ждали вердикта отца Мелифантия, ибо артефакты из Запретных Земель изучала церковь.

Отец Мелифантий, рассмотрев находку, весело хмыкнул, но не стал долго мучить коллег по несчастью, которые сгорали от нетерпения:

- Это, дети мои, одни из самых редких и дорогих артефактов. Это тот самый преобразователь вещества, с помощью которого обыкновенная вода становится той самой Аквой Витой, имеющей крепость 96 градусов, и чистоту аки слезы у безгрешного младенца, но горит падла, если поднести к сей жидкости огонь. Из этой волшебной жидкости готовят самые дорогие напитки, которые могут позволить себе вкушать лишь сильные мира сего, ага. Вот этот большой шарик способен превратить в Аква Виту тысяч тридцать бочек воды, вот этот средний - тысяч двадцать, ну а маленький даст две-три тысячи бочек этого напитка. Как делить это добро будем, друзья?

Разделить решили таким образом, что сэру рыцарю достался самый большой артефакт, самый маленький отцу Мелифантию, ну а средний - солдатам. Те немного пошушукались между собой, потом подошли к Ульриху и косноязычно предложили объединить добычу, так как из солдат предприниматели совершенно никакие, а Ульрих всё-таки из образованных людей будет, буквы и числа знает, и вообще…. Ульрих с удовольствием принял их предложение. Больше всего его поразило, что и отец Мелифантий, решил внести свой артефакт, как пай в новое успешное совместное предприятие. Он сказал, что надо нести доброе в массы. Святого отца все воины резко зауважали, даже рыцарь проникся уважением: сначала святой отец их всех спас, теперь рассказал, как получить кучу золота. Начали вырисовываться интересные перспективы монополизации в государстве рынка крепких спиртных напитков. Радостные концессионеры, пошли обратно из Запретных Земель, весело обсуждая тонкости их будущего консорциума, а то, что их деятельность найдёт горячее одобрение среди народа, авантюристы не сомневались. Надежда - одно из самых главных свойств человеческого разума. Не хочется думать о плохом. И хочется надеяться на лучшее...

Перед отправкой домой, вернее в пограничный с Запретными Землями город, кнехты вырезали с убитых коней куски мяса и разожгли костёр: у всех людей желудок давно просил хоть какой еды. Конина тоже еда и её образовалось много. Рыцарь и святой отец тоже не возражали вкусить кусочки жареной на углях конины. Оставшихся двух коней отпустили немного подкрепиться чахлой травой, а потом нагрузили коняшек сёдлами и оставшимся барахлом отряда. Пришлось отцу Мелифантию и сэру рыцарю двигаться пешим ходом, но благородных людей это не огорчало ввиду наметившихся впереди интересных перспектив. Коняшкам тоже всё легче тащить на себе не людей, а немного барахла. Так и пошли…

Перемещаясь с Запретных Земель к городу, кнехты весело разговаривали на простые солдатские темы, но прислушивались к разговору двух благородных людей. А рыцарь и священник затеяли богословскую беседу о сущности греха и прощения за него. Следует ли прощать грехи? А если простить, то не получится ли ещё хуже?

- Прощение, мой дорогой сэр рыцарь, это дорога с двусторонним движением, ведь отпуская грехи, мы прощаем греховодника, а в этот миг и самих себя. Отцы церкви говорят: «Будьте терпимы к чужим грехам, и на вас самих снизойдёт благодать». Увы, сын мой. Я считаю этот тезис неверным. До тех пор, пока отпускают грехи, мы с ними не покончим. Это очень сложный вопрос и очень деликатный, ведь человек грешен с рождения. Сказано: «Лишь тот из нас не согрешил, кто не родился, и не жил!» Грехи, сын мой, не искупить словами – их надо искупать исключительно делами. Хоть мелкими. Помоги ближнему своему делом, а не болтовнёй. Думаю Господу это более угодно, чем молитвы ему без осознания смысла. Господь терпелив: Он не наказывает немедленно за совершённые грехи, даёт некоторое время человеку одуматься, терзает его совесть, а мы грешим и молимся, грешим и каемся. В нашей столице я насмотрелся на грешников и грешниц и понял, что когда женщина нацепит на своё лицо благочестие, то это скрытая грешница. А весёлые женщины верны своим супругам. Вот был у меня такой случай. Приходит в храм симпатичная барышня и кается: «Я мужу изменила, теперь вся решительно раскаиваюсь!» Грех этот я ей, конечно, простил, но совет дал: «Ты милая моя пойди и соли наешься. Соль грех, конечно, никак не уменьшит, но благость с твоего личика сотрёт». Потом мы с ней….но то такое…. В общем, замечательная эта барышня была во всех отношениях, но почему-то переживала, что помрёт во цвете лет во сне из-за своих грехов.

- Померла? – насторожился рыцарь.

- С чего бы, - отмахнулся отец Мелифантий. - Умереть во сне ещё надо постараться заслужить, сын мой.

 

 

 

После того, как злополучный Бобик исчез в складках пространства, Савелий, памятуя о том, что объект из нашего мира там долго не удержится, стал ждать возвращения четвероногого страдальца. Через несколько минут с треском разрываемого пространства собаченция явилась - не запылилась. Вернее, немного запылилась, и даже притащила на себе что-то. Бобик ошалело огляделся и стал отряхиваться. Из своей пасти он, прежде всего, выплюнул приличных размеров медную флягу, а из его шерсти на землю упали арбалетные болты и кусок железяки, в которой Сева опознал часть меча.

- Да, ты, Бобик, на войне побывал, - озадаченно промолвил колдун, рассматривая находки. - Котлетку будешь.

При слове «котлетка» собаченция заскулила и стала проситься на волю. Оказавшись на улице, Бобик со всех своих четырёх лап припустил, не оглядываясь от такого гостеприимного дома. А котлетку? Да чёрт пусть её ест – оно нам не надо, такое здрасьте вам через форточку! Несчастное животное окончательно потеряло доверие к людям.

В медной фляжке оказалась жидкость со специфическим запахом: Сева её перелил в специальную ёмкость, присвоил ей номер и поставил на соответствующую полку, а все остальные железяки, в том числе и пустая фляга, отправились в ящик к остальным иномирным сувенирам. Так что идея кота Анчара: испытывать новые вещества на собаках, явно оказалась удачной. Лишь бы защитники живой природы про это не узнали. Вон они как всполошились, после налёта голубей на чаек. Сева не знал, как там обстоят дела у голубиной стаи, поэтому, пожав плечами, пошёл по своим алхимическим делам.

Савелий не ведал, о чём размышляет главарь голубей, а тот сидел на антенне и думал горькую думу. Стая потеряла в героической битве треть от своего личного состава, а оставшиеся, практически все имели боевые раны разной степени паршивости. У самого главаря всё, что только можно, болело и ныло. А душа вообще ушла в когти от испуга. На другой день он осознал, что натворил, но марку держал. Да и авторитет его среди голубей вырос на небывалую высоту. Но что делать дальше? Вот в чём вопрос. Как обстояли дела раньше? Раньше надо было остерегаться только копчиков, которые подлавливали зазевавшихся голубей и лакомились ими. А теперь надо ещё остерегаться чаек, а их около моря как грязи. Теперь жди ответку, которая у чаек не заржавеет. Всё болит, и страх сковывает крылья. Вот зачем он повёл стаю в этот дурацкий налёт на чаек? Жили тихо и мирно, а теперь война, и он оказался в роли генерала. Но это генеральство главаря не очень радовало. Чайки скоро наплюют на его генеральство и вломят. Теперь ещё и за тылы надо как-то побеспокоиться, так как двуногий хозяин голубей стал с опаской подходить к голубятне. Это могло плохо сказаться на количестве и качестве корма. Поэтому сегодня главарь даже не стал гадить на голову двуногому, это в качестве аванса и поощрения. Да, жизнь иногда поворачивается такой стороной, что Камасутра отдыхает - так мог сказать главарь стаи, если бы знал, что такое Камасутра. Но его не интересовала сегодня восточная философия, тут стоял вопрос о физическом выживании. Перспективы выжить приближались к нулю.

Удачливый алхимик решил провести эксперимент с присадкой под номером 201, это та жидкость, что притащил из иного измерения бедный и несчастный Бобик. После всех манипуляций новый продукт разделился на две фракции в одной ёмкости. Одна часть - чистая как слеза, а на дне ёмкости появился какой-то густой осадок в виде белых хлопьев. Конечно, опытный алхимик разделил эти фракции по различным банкам, и уставился глубокомысленно на ту банку, которая с осадком. Дед говорил, что всё имеет скрытый смысл. Вот в чём смысл этой мути, кто скажет? Но вполне возможно, что именно в этой мути и заключается самое то, что нужно, самое супер-пупер полезное вещество. Надо как-то проверить. Проверять решил по традиционной схеме, то есть с помощью голубей, поредевшая стая которых ещё периодически совершает облёты территории. Хотя голуби присмирели, и на других существ кидаться не торопились. Сказано - сделано. В зерно для голубей Савелий вывалил немного мути из банки и всё это дело тщательно перемешал. Вкус, наверно, изумительный. Сам бы съел, но опасно. Так, где там наши подопытные голуби летают. Корм для них готов, почему их не вижу? Гули, гули, гули….

Ожидание увеличивает аппетит. Генерал голубиной стаи с высоты антенны заметил, как двуногий опять разложил корм на фанерке у себя во дворе. Да, те зёрнышки на вкус просто прелесть. Он сглотнул слюну. Может и сейчас будет что-то весьма вкусное и полезное для организма? Определённо, надо дождаться, когда двуногий и четвероногий уйдут в свою голубятню и опять совершить дерзкий налёт. Ибо свой человек, законченная плешивая редиска, стал что-то меньше давать корма стае. Надо от него улететь, но где тогда харчеваться? Дождавшись, когда глупый человек и кот уйдут, голубиный генерал расправил крылья и направил стаю в налёт за кормом. Вылететь смогло штук тридцать голов, остальные считались инвалидами и сидели на больничной баланде. Голуби, толкаясь, навалились на рассыпанное зерно. В этот раз человек не поскупился и насыпал от пуза. Мелочь, а приятно. А если приятно, то это уже не мелочь. Вкус у этой пищи имел несколько пикантный оттенок, но голубям нравилось клевать эти зёрна. Вдруг главарь почувствовал, что у него в зобу стало твориться что-то не то. Зоб стали распирать газы. Чтобы избавиться от газов, он выдохнул ими в сторону металлических ворот и аж присел на хвост от произведённого им эффекта. Едрён батон, держите меня семеро за хвост! Это что такое!!! Из голубиного клюва со свистом, переходящим в шипение, выскочило тонкое, но очень горячее пламя. Оно ударило в створку ворот и прожгло металл. В воротах образовалась дыра, в которую можно просунуть голову любопытного человека, но это когда металл остынет. Сейчас ещё кромка излучала красный цвет горячего металла. Офигевший от такого дела голубь почувствовал, что судьба дала ему в крылья супероружие. Вот, значит, какими зёрнышками тут кормят, сообразил он, и начал быстрей склёвывать новую порцию зёрен.

- Теперь мы не голуби, - объявил он своей стае. - Мы драконы. Кто против моего правильного мнения, подними хвост? Все «за». Воздержавшихся и дураков нет. Тогда слушай сюда всеми ушами, два раза повторять не буду! На счёт «три», дальше я чисел не знаю, летим разбираться с недобитыми чайками.

И он повёл свою одуревшую от его руководства стаю высоко в небо. Пернатая хунта искала скандала.

Голубь птица умная. Недаром она долгое время работала на почте. Он хорошо ориентируется в пространстве, высоко и долго способен лететь, а также маневрировать и уклоняться от хищников. Но сегодня генерал почувствовал себя хищником, его бедную голову снесло начисто. Генерал? Кто сказал, что он генерал? Он уже не генерал, он уже маршал!!! Он диктатор всего города и округи до самых гор, вот. Кто-то против?

Новоиспечённый диктатор внимательно огляделся с большой высоты. Он злорадно увидел, что их стаю заметили враги в виде несчастных недобитых чаек. Враги даже собрались в группку особей так с двадцать и полетели навстречу к голубям, чтоб навалять тем по самые помидоры. Чайки тяжело и заполошно поднимались в высоту, голуби всё равно были выше. Кто ж так воюет, с высоты своего положения подумал свежий птичий маршал. Сейчас я покажу вам, птеродактили недобитые, где раки зимуют, и на какой горе они свистят.

- Курлы, мля, курлы, - сообщил он своей стаи. И с воплем: «Кирдык, курлы!» повёл стаю в пике на чаек.

Озверевшая вконец стая ринулась за вождём. Удар новыми драконами пришёлся по чайкам сверху вниз, строго по военной науке. Подлетая к белой упитанной птичке на расстояние в три метра, вождь выпустил струю огнесмеси в противника. Показал всем мастер-класс! Стая, ориентируясь на, несомненно гениальные действия своего вождя, стала также выпускать огнесмесь по чайкам. Небо расчертили огненные полосы и дым от горящих чаек. После выстрела голуби начали подниматься как можно выше для перезарядки. На перезарядку тратилось около пары минут. Всего голубь мог выпустить пять-шесть зарядов, в зависимости от того, сколько заражённого зерна он склевал. Но сразу, сбив с десяток чаек, стае некуда стало стрелять, так как противник в ужасе рассеялся. Небо осталось за голубями, пардон - драконами. Военный гений самопровозглашённого диктатора победил.

- Полное превосходство в воздухе, - с удовольствием подумал птичий маршал. – Тотальный разгром противника. Потерь у нас нет.

Он с удовлетворением следил, как горящие тушки чаек падают на крыши людских голубятен. Горючее вещество обладало такой силы, что внизу уже начинались пожары. У стаи ещё имелись неизрасходованные заряды огнесмеси, и главаря посетила ещё одна очередная, но неимоверно мудрая мысль: «А, что если произвести штурмовку человеческих голубятен?» Ведь надо показать и человекам, кто здесь настоящий дракон, а кто должен сидеть, поджав хвост. Главарь, перегруппировав своих подданных, повёл крылатую банду на штурмовку сухопутных объектов в виде домов частного сектора бедного города. На крыши домов и гаражей обрушились росчерки горящей смеси, к пожарам от чаек добавились пожары от налёта. Через несколько минут город оказался частично задымлён он новых десятков пожаров. Как смешно внизу забегали двуногие. Обхохочешься. Сидя на антенне после произведённого бедлама, главарь и его стая мрачно наблюдали над результатами своей работы. Не всё, правда, было видно из-за дыма, но и так понятно, что город пал к их когтям. Вот такие мы суровые драконы, а это значит, что в своей свирепости и беспощадности не уступим ни одному тигру и ни одной гиене. Стая убедилась, что под мудрым управлением вождя, удача, наконец, повернулась к ним фасадом, а не задом. И не абы когда это проявилось, а именно сегодня - как на лакмусовой бумажке. Главный дракон, с присущей ему железной логикой, объяснил своим драконятам текущий момент: «Подлые чайки хотели убивать нас. И это есть зло. Мы их наказали, и это есть добро». Сожжённые человеческие дома – это так, ерунда, совершённая нами, благородными драконами, по запарке. Может главарь всё популярно разжевать и в клювики стае положить.

Около сотни человеческих жилищ горело, распространяя по округе дым и пепел. С тушением такого числа пожаров никакое МЧС не справлялось, поэтому народ тушил пожары кто как мог.

Наступила тревожная ночь. Голуби ночью спят. Ночью они совершенно никакие. Бери хоть голыми руками. Этим обстоятельством и воспользовались сотрудники ФСБ. Они пришли к лысому хозяину в дом, похватали сонных голубей и поместили их в клетки. А плешивого деда арестовали. Вопросов у дознавателей к старику имелось только два: зачем он, гад, сжёг город, и чем ему не угодили чайки. Благо свидетелей гнусного преступления нашлось очень много, и теперь старичку не отвертеться от уголовной ответственности. Теперь всю недолгую оставшуюся жизнь старику тайгу тяпать и грехи замаливать.

Множество людей с ужасом наблюдало над битвой в воздухе. Люди воочию видели огненные струи, прочерчивающие небо и убивающие чаек, видели налёт голубей на частный сектор. Все задавали вопрос: «Что это значит?». Как всегда поползли слухи. Это почему они поползли? Скорее они полетели со сверхзвуковой скоростью. К концу второго дня все знали подробности, что плешивый дед и его голуби не то арестованы, не то эвакуированы. На вопрос, а где они теперь, давался вполне логичный ответ. Как, где? Конечно, их отвезли обратно на Апшеронский полигон. Ведь все в округе знают, что именно там производят всякую дрянь. А дед, как оказалось, сотрудник этого полигона, настоящий секретный полковник. Но видно, у них, как всегда, опять что-то пошло не так, а наперекосяк. Город жалко. Народ, будучи не по-детски искушаем проделками голубей, впал в грех сквернословия. Многие формулировали свои мысли, оценивая настоящее, только с применением лексических инвективов и других горбатых слов...

- Отдайте нам его, - орала толпа возле отделения милиции. Народ собрался линчевать деда. Деда людям не выдали, тогда народ разгромил и спалил его дом вместе с голубятней.

Зеваки ходили по притихшему городу, смотрели на сгоревшие дома, на пожарищах которых копались одуревшие от горя хозяева. Зеваки стали чаще поглядывать на небо, и если замечали летящую птичку, то втягивали голову в плечи и старались куда-нибудь спрятаться. А то всякое может случиться: если только на голову птаха нагадит, так, то за счастье. Птицы нынче они такие, мало ли что мелкой пернатой взбредёт в её дурную голову. Зато народ зауважал чаек, их жалели, подкармливали. Надо думать, что только чайки оказались верными союзниками людей в этой войне. Это очень благородно со стороны чаек. Убитых чаек похоронили с воинскими почестями.

Ещё кто-то шибко умный пустил слушок, подленький такой слушок, что якобы домашние куры теперь тоже того, одержимы жаждой крови, можно сказать. Владельцы курятников очень задумались, стали поглядывать на своих кур и петухов с некоторой опаской. И чем больше люди смотрели на петухов, тем становилось понятнее, что здесь что-то не то, совершенно не то: вон он, как гадюка внимательно и зло смотрит на тебя, только и ждёт, что отвлечёшься, а он тут тебя и ага, приговорит, конкретно. И дом спалит и жену с кошкой обидит. Маразм крепчал. Власти же хранили олимпийское спокойствие. Какие такие куры и петухи? Ерундой занимаетесь, понимаешь. У нас тут бюджет ещё не попи...не реализован, а они загалдели: куры, да куры. Сами вы куры, а не электорат. Но кто-то шибко умный в администрации перестраховался и дал команду тщательно пересчитать кур и петухов в городе. Зачем он дал такую команду? Тут народ проняло. Это что же такое в нашем городе делается? Говорят, что глава администрации свою семью уже эвакуировал, а мы что, должны оставаться один на один с вконец озверевшими курами и, прости Господи, петухами? Да ещё с лютыми голубями? Ага, власти погибели нашей хотят, уморить всех, это чтобы пенсии не платить. Нарастала социальная напряжёнка. На городскую Администрацию стали нехорошо поглядывать. Народ кучковался в группки и материл власть. На фоне всех этих пересудов вдруг засобирались домой гости города, при этом новые отдыхающие сюда ехать не торопились. Владельцы мини гостиниц чуть ли не за руки удерживали своих постояльцев. С обаятельной улыбкой они говорили собирающимся съезжать постояльцам, что всё замечательно, погода хорошая, море аномально тёплое. Оставайтесь, отдохните. Но отдыхающий народ, несмотря на аномальное море, весьма трудно поддавался переубеждению остаться. Народ хотел отдыхать в спокойной обстановке, а не в горячей точке, где его убивают. И чем больше местные уговаривали гостей остаться, тем больше те нервничали и ускорялись со сбором вещей в чемоданы. Какой же это отдых, если говорят, что скоро куры начнут пачками уничтожать людей, тут никакие чайки не спасут. Да и в магазинах всё исчезало с космической скоростью, а в рестораны не пойдёшь, там кормят солянкой с дохлыми голубями, ага, прямо с перьями. Это что за блюдо такое? Подлило масло в огонь и телевидение, особенно местное. Из просмотра телевизионных роликов решительно ничего не понять. Всё подавалось в каком-то прилизанном свете, а это очень, очень грустно – сокрушался электорат. Представляете – шушукались соседи - в передаче ни слова не сказано про агрессивных кур, а тем более про голубей, ни мур-мур. Рассказывают не про озверевших птиц, а про какие-то дурацкие НЛО, якобы летающие в горах. Говорят: «Если вы идентифицируете НЛО как НЛО, то он превращается в простой ЛО. Но если ЛО приземлится, то станет просто О». Врут на голубом глазу, врут, как дышат. Никому нельзя верить: ни продажным телевизионщикам, ни властям. Надо верить только своим глазам: вот сгоревшие руины, вот пустые полки в магазинах, вот народ, перемещающийся по городу перебежками и шугающийся каждой птички. Вот и проявилась наша человеческая ошибка - будто мы рождены для счастья. Где вы видите счастье – одни страдания и печали.

К Севе во двор заглянула Ленка. Она внимательно оглядела дыру в стальном заборе, чмокнула друга в щёчку и сообщила, что они с дочкой на время уедут к себе за Волгу. Побудут там, пока в этой местности всё не устаканится. А то мало ли что. Опять же куры. Этот фактор теперь надо в этой жизни учитывать. Сева, естественно, пытался доказать, что всё нормально и под контролем. Но дыра в заборе оказалась непробиваемым аргументом: это что за птички такие, что запросто делают в стальном листе такую дырку? Так что, Ленка с дочкой учесали за Волгу. Кузьма тоже порывался уехать на хутор, так как такая городская жизнь его не очень устаивала, можно сказать совершенно не вписывалась в его мировоззрение. Но Севе пришлось его напугать, сказав, что на хуторе тоже много разной птицы. А местные голуби - это так, ерунда, тьфу на них: им, например, до синешапочной ифриты, как до Китая раком. Вот та птичка, что с Новой Гвинеи, вот это действительно монстр. Только до её перьев прикоснёшься, и ку-ку. Батрахотоксина (С31Н42N2О6) у неё на крыльях в изумительном количестве. А это яд практически мгновенного действия.

Да и кто останется сторожить Ленкин дом? К этим уговорам Сева присовокупил к своему авторитету три бутылки самогонки и Кузьма сообразил, что три бутылки это больше чем ничего решил остаться. Да, надо было сразу Кузьме поручить заделать дырку в воротах; вот и Ленка на неё обратила внимание, так и какая-нибудь кошка залезет во двор и сопрёт что-нибудь.

Савелий сильно задумался над проблемами философии и математики. Получается не врали математики, когда доказали, что всё в этом мире событийно связано. Вот накормил он пару раз голубей и один раз собачку - и полгорода лежит в руинах.

Кстати, насчёт курей, а что если озадачить Кузьму покупкой на рынке штук десять куриц типа для опытов. Раз уж негативные слухи, понимаешь, пошли, то хуже уже точно не будет.

Чтобы Кузьма не скучал, Сева нарезал ему кучу задач: купить курей, оборудовать для них загон, заделать дырку в воротах. Кузьма почесал репу: ему как-то не понятно, зачем волхву вдруг понадобились куры, когда все стараются от этих птиц избавиться. Пришлось говорить, что мечтает о свежих яйцах, да и суп с лапшой тоже никто не отменял. Так что езжай Кузьма на рынок: одна нога здесь, другой не вижу…

Вскоре Севе во двор прибыли живые куры. Их оказалось десять штук, в комплекте к ним шёл петух. Красавцы. Петуха всучили Кузьме бесплатно, а курей продали по бросовым ценам. Хозяйка кур даже радовалась, что отделалась от этих страшных животных. На рынке даже павлинов продавали по смешным ценам, считай даром.

Сейчас эти пеструшки переминались с ноги на ногу и прижимались к петуху. Они ещё стеснялись нового места обитания и искоса приглядывались к людям и коту, даже пока не решались клевать травку во дворе. Особенно их впечатлили размеры кота Анчара. Ага, он у нас упитанный.

- Анчар, друг мой! Обычно самые толстые и счастливые коты живут у бабушек со склерозом. А ты почему у меня такой гладкий?

Ответом был только презрительный взгляд, красноречиво предлагавший Севе вступить в общество зануд, а не приставать к солидным котам.

- Что это за порода? - спросил Сева, разглядывая новых обитателей усадьбы, перья у которых оказались светленькие, но хвосты чёрненькие.

- Дык, это местные куры, адлерская серебристая, - ответил Кузьма и пошёл городить им загон в районе недоделанных сараев. В том месте двора ещё валялись кучи строительного мусора, песок, щебень разных фракций, ракушечник, куски испорченного раствора и всякий мусор.

Отгородились люди от пернатых сеткой рабицей. Ночевать птички должны временно в старом шкафу, который прислонили к стене сарая. В шкафу сделали из деревянных брусков насест. В низу шкафа поместили два ящика с сеном: туда куры должны нестись. На сено бросили стеклянные солонки похожие на белые яйца: теперь птицы понимали, что это место, куда им надо откладывать яйца. Установили птичкам большие деревянные кормушки и поилки из жестяных банок. Куры с любопытством стали обживать свою новую территорию и ждать сооружение капитального курятника для них. Но то не их головная боль, а хозяев. Их задача ковыряться в земле, искать червячков и отнимать добычу друг у друга.

Как работник Кузьма золотой, но немного впечатлительный, балансирует между оптимизмом и реализмом, поэтому его надо отвлекать от местных грустных реалий. Отвлекать его надо работой: когда Кузьма трудится, то печальные мысли у него отходят на второй план. Колдун со своим работником уже понимали друг друга с полуслова:

- Петрович, а где у тебя лежит эта фиговина? Ну, та?

- Кузьма, ну как где, забыл что ли? Она в этой, как её....

- Ааа, точно....там валялась....

На Кузьму алхимик взвалил ещё и добычу корма для пернатых. Эта сельская работа для него являлась привычной, поэтому скоро появилось несколько мешков различного зерна. Ну, а Сева сосредоточился на алхимии. Так как куры уже вполне освоились на своём дворе: весело рылись в мусоре, убегали не очень быстро от петуха, постоянно что-то клевали, то алхимик решил, что пора и опыты на них проводить. Имелась у него в запасе какая-то вязкая субстанция интересного янтарного цвета, достаточно большого количества - литра три. Дед почему-то не писал, где он это вещество раздобыл или сделал. Только номер на банке стоял и какой-то знак. А вот с чем её едят, то не понятно, не самому же её есть? Но для этого у колдуна появились эксперты-дегустаторы. Взяв чайной ложкой пару капель этой субстанции, он растворил её в воде и смешал в стальном баке с двумя вёдрами зерна. Ну, а потом, три килограмма зерна отправилось в кормушки для курочек породы адлерская серебристая. Вот это аппетит у этих серебристых. Богатырский можно сказать аппетит. Курочки склевали всё до зёрнышка и опять продолжили весело бегать по своему участку. Строительный мусор и песок им очень понравился. Ведь его можно замечательно рыть ногами и клювом. Это не асфальт какой-нибудь, здесь можно вырыть глубокие ямки и смотреть оттуда на окружающий мир.

Кузьма на велосипеде ездил за свежей травой в предгорья и привозил по большому мешку свежей травы. Куры от такой райской жизни оставались довольными. Только не очень довольным ходил Савелий, потому что непонятно было, как подействовала присадка на птичек. Но то, что у них повысился аппетит и они стали бегать шустрее, это видно. Осваиваются на новом месте, наверное. Ещё Севу смущала их яйценоскость. Считается очень хороший результат, если куры несут 250 яиц в год. Эти же за два дня сразу принесли 30 яиц. Жрут, бегают, несутся - вот и вся их забота. И очень громко орут, когда снесутся, причём орёт не только та, что снеслась, а и петух. Вот так и орут дуэтом несколько минут. Потом опять что-то клюют.

С десяток яиц Сева забрал из кладки. Яйца, как яйца. Слегка коричневые, крупные. Он пожал плечами и отнёс их на кухню. Потом употребит их в выпечку или салат, но, чувствую, объедимся мы теперь яйцами. Коту, что ли их скормить. Но эксперимент Сева продолжал проводить, периодически подсыпая курам корм с присадкой. Но ничего особого не происходило. Куры клевали зерно, а потом так же весело клевали ракушечник и песок. Они что, и это жрут? Это не куры, а какой-то клевательный непрерывный механизм. Знатному птицеводу уже стало казаться, или уже не кажется, что кучи мусора стали меньше. Он, конечно, не очень деревенский человек, но ему кажется, что куры так много жрать не могут. А укрупняться они могут?

Алхимик и птицевод решил, что эксперимент с янтарной субстанцией не удался. Ничего особо не происходило, если не считать ненормальный аппетит у кур. Ну и ладно: отрицательный результат, тоже результат. Хоть яиц поедим. Кстати о поедим: а не поесть ли нам с котом что-нибудь простенькое, но калорийное. Типа блинчиков со сметанкой. Мука есть, яйца есть, кефир есть. Вот сейчас побалую свой желудок и проглота кота. Устрою сейчас маленький перекус. Говорят, что частые перекусы беспощадно уничтожают талии дам и увеличивают их задницы, а мужикам добавляют телесной солидности. К котам это явление тоже относится.

Сева отправился на свою любимую кухню, которая по праву считалась гордостью этого дома. Компаньоны установили в ней все мыслимые приспособления для проведения таинства приготовления вкусняшек. Кот тоже одобрял это помещение: здесь всегда водилась сметана и витали одуряющие запахи. Прочувствовав намерение хозяина, кот впереди его отправился на кухню, радостно задрав хвост. Там кошак забрался на кожаный диван и стал «помогать» хозяину готовить блинчики, воодушевляя повара своим мурчанием. Повар старался оправдать доверие кошака, приготовляя блюдо по известному рецепту. Однако, помимо слепого следованию рецептуре следует вложить частичку души в процесс приготовления! Кто блинчиков со сметанкой не едал, тот жизни не видал.

В большую миску Сева насыпал муки, сделал в муке лунку и разбил туда яйцо, полученное из-под его кур. Внутренности яйца упали в муку, подняв как всегда немного пыли, которая попала ему в ноздри. Ах, этот аромат муки: сейчас он отдаёт немного пылью, а потом эта субстанция примет совершенно другое состояние и запах. Севе, когда он работал на кухне, приходилось на минимум ставить свои природные дарования, особенно обоняние, иначе захлебнётся слюной, пока готовит что-либо вкусненькое. Водил он знакомство с одной женщиной, которой в жизни в этом плане не повезло: у неё совершенно не работало обоняние. Сева всё допытывался у неё: как она готовит еду своему сыну и мужу. Она готовила, как могла, но сама не ощущала все прелести запахов. Такие дела.

В миске белела мука, растекался белок, а желток не разбился, а немного колыхался, ещё что-то округлое блестит в лучах солнечного света. Стопэ! Что это может блестеть в яичном желтке? ХЗ что это такое. Сева чайной ложкой дотронулся до этого что-то. Твёрдое. Тогда он вытащил это нечто из муки и промыл в воде. У него на ладони лежал шарик, примерно 12 миллиметров в диаметре, твёрдый, идеальной формы, цвет он имел необычный, яркий, тёмный и с переливами. Это что: жемчуг? Это что, мои курочки стали креветками – хмыкнул Сева. Или этими…как их….какие там, в океане морские головастики производят жемчуг? Алхимик положил шарик на блюдце: оно играло завораживающим цветом на солнце. Тогда он начал брать другие яйца и разбивать их в миску с мукой. Во втором яйце тоже оказалась жемчужина, и в третьем. Он уже сообразил, что во всех яйцах сидит жемчуг. Вскоре у него на блюдце лежали и переливались на солнце десять жемчужин. Получается, что куры наши, мля, натуральные мутанты. Нажрались, понимаешь, особого зерна и мутировали в креветку. Да и аппетит у них повысился. Вот оно что, Петрович, вот оно что. Сева посмотрел на муку и белки с желтками в ней. Чувствовалось, ему с котом эта еда облизнулась. А то наедимся, не пойми чего, и сами станем креветками или омарами. А может кот - креветкой, а Сева омаром. Повар решительно стал превращать субстанцию в миске в тесто, которое потом подержал в большой сковороде на огне до образования корочки. Но это мы есть не станем. Это мы мелко порежем и отнесём нашим курочкам. Пусть сами это клюют, заслужили. Кот понимающе мяукнул: он видно тоже не захотел превращаться в морскую креветку или, не приведи Господи, в омара.

Сева отнёс эту еду курам. Те всё это слопали за милую душу. Стоят и ждут добавки. Кот забрался на большой ящик и тоже наблюдает за ними. Хозяин заметил, что Анчар стал неравнодушен к пернатым. Сидит и заворожено смотрит на них подолгу. Куры совершенно на него не обращают внимания, а бегают в своём загоне по своим куриным делам. Савелий начал соображать: сходил за фирменным кормом и насыпал им. Слопали. Потом он ходил туда-сюда и что-нибудь приносил курам. У кота, наверное, отваливается голова, следить, как хозяин мечется туда-сюда. А Севу уже разбирал смех. Он начал проверять, что они могут съесть. Оказывается, эти твари могли склевать всё, что только им попадалось на клюв. Принёс им пачку соли. Подбежали - поклевали. Принёс им килограмм пять мела. Возились с ним дольше, но сгрызли и мел. Старые макароны и лапша пошли просто на ура. Бросил им старую тетрадку. Бумагу они таскали по всему загону, вырывая друг у друга, пока не порвали тетрадку на клочки, которые употребили. Одобрили они пепел и угли из мангала. Старую древесину они тоже клевали. Равнодушее проявляли только к пластику и металлу. Теперь у знатного куровода имелось в хозяйстве практически безотходное производство. Получается, теперь только ненужный пластик надо относить на помойку, а остальное съедят курочки, или уже и не курочки, а земноводные рептилии какие-то.

- Так, - объявил Савелий петуху адлерскому серебристому. - Будешь ты теперь у нас с именем. Будем звать тебя Фаберже. Заслужил. Не надо, не благодари.

Петух не отозвался, он в это время увлечённо клевал ракушечник.

Начальник вызвонил Кузьму, пребывающему в Ленкиной резиденции:

- Кузьма, я видел у Ленки во дворе ещё много всякого строительного мусора, досок, песка, шлака, боя бетона и кирпичей. Ничего это не выбрасывай. Давай грузи это всё в машину и вези ко мне.

На той стороне недоумённо дышали:

- Стесняюсь спросить Петрович, за каким таким бешеным бесом тебе мусор сдался?

- Кузьма, давай резвее. Это курочек кормить я буду, голодают они у нас.

Наверное, Кузьма стал жалеть, что не смотался от колдуна и этого опасного города на хутор. А кому сейчас легко? Ещё жемчугом придётся торговать. А в этом деликатном деле у Савелия имелись планы на Кузьму. Не Анчара же в торговцы жемчугом запрягать? Вот только надо как-то деликатнее объяснить Кузьме о природе жемчуга. Когда алхимик штангенциркулем померил диаметр жемчужин, то весьма обрадовался. Минимальные оказались 13 миллиметров в диаметре. Может заказать украшение у ювелира для Ленки? Колье какое-нибудь. Нет, тогда и Ленку вместе с украшением украдут. Это же колье будет стоить туеву хучу денег. А, кстати, сколько стоит жемчуг на мировом рынке? Надо срочно поинтересоваться ценой жемчуга у ювелиров. Но не здесь, а в Краснодаре. Интересно, а если жемчуг вёдрами продавать, не упадёт ли цена?

К приезду Кузьмы с полной машиной мусора, Сева с Анчаром приготовили обед на троих, но уже без куриных яиц. Когда, сомневающийся в умственном здоровье шефа Кузьма выгрузил весь мусор в загон к курам, и пригляделся к их поведению, он стал сомневаться в собственном здоровье, и стал проситься в отставку на хутор.

Не, ну куда Сева этот организм отпустит, пропадёт ведь. Сева пропадёт, не Кузьма. Где он ещё найдёт такого работягу с золотыми руками? Кроме того, на его фоне шеф выглядел почти как ангел, белый и пушистый. Все боялись именно Кузьму с его зверской физиономией и габаритами. И плевать, что из них двоих именно Савелий Петрович душегуб, а Кузьма даже курицу не мог обидеть, но все считали его главным и опасным, минимум преступником со стажем или вообще бывшим пиратом. Поэтому колдун включил всё своё красноречие и дар убеждения. Усадив лучшего своего работника за стол рядом с котом, он завёл доверительную беседу «за жизнь», подливая фирменный самогон.

- Вот давай, Кузьма, загибай пальцы, - начал Сева. - Во-первых, на тебя надеется сеструха. Ты же её не бросишь? Во-вторых, мы с Анчаром за тобой как за каменной стеной. Ты загибай пальчики, Кузьма, загибай. В-третьих, здесь интереснее и комфортнее. Что у тебя на хуторе. Домишко с удобствами во дворе. А здесь у тебя три больших благоустроенных дома. Ну, хочешь, мы тебе отдельный двухэтажный домик купим? Если с сеструхой, Ленкой или с нами не захочешь жить.

- Ага, а этот домик, Петрович, не ровён час, голуби сожгут. Боюсь я, Петрович, и твоих курочек боюсь. До усрачки боюсь. Где это видано, да чтоб курица, бетон клевала? Про голубей вот вчера один мужик на рынке говорил, что это, как его....нонсенс.

- И что, вон на заборах тоже всякое разное пишут...

- Так знающий мужик говорил....

- На заборах тоже каллиграфическим почерком пишут...

Ох, и трудная эта работа в чём-то убедить селянина. Красноречия и аргументов уже не хватало. Надо для него образные слова подбирать.

- Ты Кузьма меня пойми правильно: мы одной ногой стоим в прошлом, другой уже в светлом будущем, и только между ног у нас страшная действительность. Представил? Нет? Сомневаешься? Ты думаешь, мне не страшно так жить? Я вообще дрожал, когда моя вторая жена машину купила и стала на ней ездить. Вот это, Кузьма, капец как страшно мне стало. После этого я ничего не боюсь. А тут какие-то куры. Тьфу. Плюнуть и растереть. Включай оптимиста. Кто это такой? Это такой, брат, мужик который запросто натянет оптимистическую сову на пессимистический глобус.

Битый час они так препирались с Кузьмой, пока после двух литров самогона, Сева не выбил из него клятву, что он не бросит свою сеструху, Ленку и шефа с котом. В качестве бонуса колдун дал Кузьме две недели для поиска приличного дома, а потом они с ним начнут успешно торговать жемчугом.

- Каким ещё жемчугом? - вытаращился на шефа Кузьма.

- Вот этим, - показал Сева ему жемчужины. - Куры, понимаешь, снесли. Вот, кот может подтвердить.

Кузьма схватился за голову. Ага, поздно батюшка метаться, обещание мы из тебя уже выбили.

- Да ты закусывай Кузьма, закусывай! Всё у нас пучком образуется. Это раньше всем плохо жилось: особенно, если помнишь, двести пятьдесят лет у нас иго длилось. Ага, по всей территории СССР, отвечаю.

- Ой, что будет, - заныл Кузьма.

- Да как всегда....бухло дорожать будет...ага. Но, нас это не коснётся. У нас, понимаешь, бухла хоть залейся. Считай, ты выиграл миллион по трамвайному билету.

Предприятие по производству жемчуга функционировало как часы на Спасской башне Кремля. Куры успешно поедали заряженное зерно, потом грызли ракушечник, кирпич и прочий мусор и давали каждая несушка по одной жемчужине в день. Так что у компаньонов всё проходило гладко и весело. Как сказал поэт: и полетели день за днём, обгоняя друг друга....ага.

Кузьма с Натальей Васильевной присмотрели-таки неплохой домик для Кузьмы. Наталья Васильевна, всё-таки надеется, что курортный бизнес восстановится когда-нибудь и её братик разбогатеет на этом деле. Да и видеть брата владельцем недвижимости она возжелала. Откуда деньги она не интересовалась, наверное, считала, что Савелий Петрович подпольный олигарх. Про жемчуг никто ей, конечно, не рассказывал. Про специфическое поведение кур тоже. Зачем ей знать такие тонкости. Меньше знаешь - дальше едешь. И вообще, знания порождают печали, а зачем печалить бедную одинокую женщину. Ей и так придётся теперь присматривать за кучей домов и за Кузьмой, а он, как тот самый Герасим, работник у барыни, который ел за четверых, а работал за...ну как-то так. Написано в книге, что барыня весьма удовлетворялась его стараниями.

Севе вникать в их семейные дела некогда, у него кучу времени заняло оборудование огромного подвала с бочками, которые он постепенно наполнял самогоном. Странная у него получалась алхимия: что не сделает, всё самогон получается и неизвестные науке побочные продукты, которые надо исследовать.

Звонила периодически Ленка: интересовалась, как там обстоят дела. Можно ли уже приезжать, или ещё полгорода спалили. Сева бодро заверял женщину, что здесь всё чики-пуки. Можешь ехать. Ещё он Ленку обрадовал, что узнал, что обозначают иероглифы на её любимой маечке. Китаец на рынке перевёл. Говорит, что это выражение означает: «Женщина лёгкого поведения в порту Гонконга».

- Надеюсь, что ты не забабахала себе такую татуху на плечо. Алло! Ленка, алло! Лена?

В один прекрасный момент Савелий прекратил давать курам заряженный корм, поэтому в их яйцах жемчужины стали уменьшаться в размере, а потом совсем исчезли. Куры и бетон стали меньше грызть. Драгоценностей у куровода набралась полная деревянная шкатулка. Теперь надо жемчугом торговать.

Приглядывать за беспокойным хозяйством шеф, естественно, поручил Наталье Васильевне, а сам втроём с Кузьмой и котом отправился в Краснодар реализовывать жемчуг. Их верная газель, весело урча двигателем, бежала по дороге. Привычная дорога до Горячего Ключа, а там и Краснодар уже недалеко. Не успеваешь полюбоваться пейзажами, как уже надо делать дело. Ювелирных мастерских в Краснодаре оказалось как грязи. И в центре и на окраинах. Сева выбрал самую невзрачную, находящуюся на первом этаже дома с уродливой решёткой на окне. Главным продавцом жемчуга он назначил Кузьму. Для этого даже купил ему новые штаны и летние туфли. Но, всё равно, Кузьма походил скорее на беглого каторжника, чем на бизнесмена.

Машину директор жемчужной фирмы велел поставить метрах в трёхстах от мастерской и выпустил Кузьму на дело.

- Не боись, Кузьма, я с тобой, - напутствовал Сева будущего оптового торговца драгоценностями. - Главное, не говори ничего лишнего. Только по теме.

Кузьма вразвалочку, неспеша вошёл в мастерскую. Сева превратился весь в слух. Вот скрипнула входная дверь. Вот уже Кузьма пыхтит внутри. Через пару минут, на переминающегося с ноги на ногу Кузьму, наконец, обратили внимание.

- Слушаю вас, уважаемый, - обратились к Кузьме. - Желаете что купить, заказать, продать.

Голос у говорящего несколько равнодушный, он в Кузьме видел бедного селянина, который непонятно зачем забрёл в мастерскую.

- Ну, - ответил Кузьма.

- Что «ну»? Итак.....

- Вот, ну....- послышалось пыхтение Кузьмы. Это он доставал из матерчатого кисета жемчужины. Их там находилось три штуки. Для демонстрации.

- Тэкс.....вот это да! - послышалось удивлённое. - Pinctada margaritifera. Вы с Таити?

- Ну?!

- Тэкс....размер у нас 16 миллиметров, почти эксклюзив, поверхность практически идеальная, блеск прекрасный, цвет - павлин, да, именно павлин-мавлин, форма - круг.

- Где вы их взяли?

- Ну!!!

- Понимаю, не моё дело, где вы за ними ныряли...

- Дык....

- Могу дать за все....скажем ....пятьсот...

- Ну? Двадцать за каждую.

- Что двадцать?

- Тысяч.

- Ну?????

Потом послышалась скучная торговля, когда одна сторона говорит одно, а другая другое. То, что Кузьма может торговаться, Сева хорошо знал. Торговаться он умел до бесконечности. Наконец высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу. Ювелир согласился-таки купить три жемчужины за 45 тысяч рублей. Вскоре деньги перекочевали в карман Кузьмы, а жемчужины в загребущие руки ювелира.

Сева слышал, как Кузьма возвращается медленно к машине. Сам шеф продолжал слушать, но кроме бурчания ювелира ничего особенного не услышал. А он уже размечтался, что услышит, как коварный ювелир звонит бандитам, те начинают охоту на лохов, продающих великолепный жемчуг, а Сева через них выходит на верхушку криминала и уже экспроприирует эту верхушку. Кина не будет. Всё это колдун затеял только для быстрого выхода на криминал, без долгих прослушек и анализа ситуации. А Кузьма у него действовал в роли большого живца, но, увы, неудача. Жемчуг Сева планировал реализовывать с помощью своих армейских друзей где-нибудь подальше и многим дороже, например, в Турции или Ливане. Да и бывшим сослуживцам хотел материально помочь. Ладно, с криминалом не срослось, придётся ему здесь в Краснодаре просто заказать на память несколько комплектов эксклюзивных украшений для наших дам: для незабвенной Натальи Васильевны, для Ленки и её дочки, ну и, конечно, для Валентины. Думаю, гарнитуры из серёжек и кулонов из этого жемчуга им понравятся. Плохо, что эти украшения лучше никому не показывать из-за их огромной стоимости. Не откладывая всё в долгий ящик, компаньоны поехали в самый лучший ювелирный дом, располагавшийся на улице Красной, где Сева и заказал для своих дам эксклюзивные украшения. Оплатил всё рублями через кассу плюс несколько жемчужин мимо кассы. Ювелиры остались очень довольными. Вещи они обещали сделать в современном стиле из благородной платины.

Своих замечательных помощников Сева премировал походом в ресторан:

- Кузьма, Анчар, - спросил он у них. - В ресторан пойдёте обедать? Заслужили.

- Ну?!!

- Мяу!!!

Кота в ресторан не хотели пускать, но Сева показал официанту справку из министерства финансов, на которой красовалось число «500» и вопрос был решён положительно. Сам же он арендовал в этом же ресторане в кабинете метрдотеля телефон, тоже пришлось предъявлять справку. Так и справки кончатся. Стал вызванивать своих проверенных товарищей. Дозвониться сумел только до двоих: до Вальтера, в миру Максима и до Элли, в миру Светочки. Разговор вёлся на турецком языке. Эти товарищи согласились поработать на Савелия. А почему бы и нет, если хорошо можно заработать. А Севу они хорошо знают и ничему не удивляются. Договорился, что они приедут в Геленджик под легендой семейной пары, как отдыхающие. Жить их устроят в новом доме у Кузьмы. Пусть благодарит шефа, что тот уже туристов ему добывает, всё лишняя копейка. Деньги, полученные за жемчуг, он решил у Кузьмы не отнимать, это ему премия за разлохмаченные нервы, а Севе эти копейки погоду не сделают.

 

 

 

Савелия точил червячок сомнения о судьбе арестованных ФСБ голубей. Как-то нехорошо получалось по отношению к ним. Голуби хоть и гады пернатые, но своих Сева не привык бросать в беде, а бедные голуби сейчас находились в узилище на голодном пайке. Клюют, понимаешь, баланду от щедрот государства и морально страдают. Физически тоже страдают: вертухаи не выпускали их на прогулку, не давали птичкам полетать. Вот Севу и осенило, что арестованных голубей надо спасать, ведь жизнь на зоне не сахар. Прослушка дала ему информацию, что птичек скоро собираются отправлять по этапу в Краснодар, и там изучать феномен предметно. А закон? Как можно существо определить за решётку без суда? Что за произвол!

Устраивать пикеты перед управлением ФСБ Сева остерёгся. Как-то глупо будет выглядеть группа граждан, вышедших с плакатами к управлению госбезопасности, а на плакатах – «Свободу голубям!». Местных граждан на такую акцию не подпишешь после того, что голуби сотворили с городом, а нанимать приезжих защитников природы опасно – их могут побить местные граждане, потерявшие жильё.

Но спасать голубей надо, причём срочно. А то мало ли что в их организме найдут учёные из Краснодара. На благородную миссию по спасению голубей Сева пошёл с Анчаром. Коту поручалась самая главная работа: пробраться на территорию гаража ФСБ, где притулилась клетка с голубями, и выпустить голубей, а Савелий работает на подхвате. Увы, хороши планы на бумаге, но забыли про овраги: ехали прямо, да попали в яму. Инфильтроваться коту на территорию гаража ФСБ в ночное время получилось великолепно, но оказалось, что дверца в клетке с голубями закрывается не на щеколду, а на навесной замок. Кот открывать замки не обучен. Кроме того ночью голуби изволят спать и летать не хотят. И как же этих зараз освобождать?

До утра ещё оставалось пару часов и Севу осенило, как надо правильно спасать этих голубей. Пусть они сами совершат побег, «сделают ноги», «встанут на лыжи», ага. А для этого коту опять пришлось пробираться к их клетке, но уже с матерчатым мешочком в зубах. В мешочек Сева насыпал зерна с пикантной добавкой. Коту оставалось только лапами протолкнуть этот мешочек с зерном в клетку к птичкам.

Забрезжил рассвет. Главарь голубиной стаи приоткрыл один глаз, приоткрыл свой самый зловещий глаз. Его всё раздражало. Раздражала неудобная клетка, куда люди поместили его стаю. И стая тоже раздражала. Баланду люди давали паршивую, зато регулярно. Люди тоже главаря раздражали: соберутся у клетки и смотрят на голубей. Мы им что, картина Малевича «Чёрный Квадрат», что на нас надо любоваться? Любуйтесь сами на себя лучше. Раздражённый главарь обгадил нижесидящего соплеменника, а нескольких товарищей больно клюнул, тем самым прочно всадив в каждого чувство вины. Сделал он это не просто так, а по причине наметившейся оппозиции его правлению: некоторым пернатым казённая баланда оказалась не по вкусу, поэтому стало наблюдаться брожение умов. Некоторые голуби, место которым у параши, стали огульно обвинять главаря в их печальной участи. Якобы это он виноват в их бедах. Такие мысли надо давить в зародыше, поэтому главарь, клюя некоторых оборзевших особей, приговаривал:

- Лапки свои Сизый сложил аккуратненько и сиди не отсвечивай!

- А ты Пятнистый, в натуре, лапки разогни, не то сломаются в обратную сторону! Только вчера из сперматозоида вылупился, а уже когти гнёт.

- Ты, Белый, типа будь проще и жизнь наладится. Ясно? Кому не ясно, тех зарежу, мамой пернатой клянусь! Заклюю! Разнесу в мелкий винегрет. Порву в клочья!

Этой ночью бывший генерал не выспался: приходилось просыпаться от какого-то шебуршения около их клетки. Совсем начальники озверели: не кормят зеков, и спать им не дают. У главаря самого всё в душе сжималось от страха и хотелось орать сойкой. Только гулькин хрен вам всем, не дождётесь.

Но тут главарь стаи вдруг заметил, что в клетке появился новый предмет: на полу узилища валялся мешочек с кормом, а от корма замечательно пахло. Ого, это, скорее всего, грев с воли – сообразил главарь – местная правильная братва подогнала. Пахан хаты спрыгнул к корму, пока его полусонные подчинённые не сообразили сожрать грев. Эти зёрнышки главарь уже знал. Набив зоб зерном, главарь милостиво разрешил самым близким приближённым доклевать зёрнышки. Зёрен хватило для пяти приближённых особей, остальные сидельцы остались голодными.

- Братва, в натуре всё на мази, - сообщил главарь своим подельникам и проинструктировал их о деталях побега из зоны. Ближайшие сподвижники прониклись мудростью главаря.

Прапорщик ФСБ Вовренюк, занимавшийся транспортом управления и гаражным хозяйством, прибыл утром на работу. Вовренюк, как всегда, проверил пломбы на гаражных воротах и распахнул ворота. Дело привычное: надо подготовить автомобили к эксплуатации. Из дела непривычного у него ещё появилась забота, навязанная ему начальством, кормить арестованных голубей, которые спалили полгорода.

- Вот чего кормить этих вражин? - бурчал прапорщик, ведь только на его улице два дома сгорели после их налёта. Так мог и дом прапорщика сгореть. – Взять бы, шеи им свернуть и в суп.

Но начальство велело кормить и поить заключённых, а не сворачивать им шеи. С начальством лучше не спорить. От споров у начальства появляются вредные мысли, а от вредных мыслей начальство лучше беречь. И так в последние недели вид у шефа саблезубый. Прапорщику даже дали денег на приобретение ведра зерна для пернатых зеков. Самое дешёвое зерно Вовренюк купил на рынке, но гадские голуби что-то плохо его клюют. Харчами перебирают утырки пернатые.

- Вам гадам, что, разносолы подавай? – высказал голубям прапорщик, подойдя к их клетке. – Ещё и поилку опять перевернули, вот же гады. Не голуби вы, а петухи Гамбургские.

Обычно голуби сидели смирно, понуро курлыкали, дрались между собой без особого фанатизма, но сегодня они какие-то не такие. Вовренюк подошёл к клетке с голубями. Точно, какие-то они сегодня странные.

- Ну что гадские дятлы, долетались? Теперь на нарах чалитесь. Как там у вас говорится: «Вечер в хату, часик в радость, чифирь в сладость». Щас покормлю заразы пернатые.

Вовренюк металлическим совком зачерпнул зёрна и опять подошёл к клетке. Он с удивлением осознал, с какой злобой и ненавистью на него смотрели некоторые голуби. Вот же твари.

- Чё смотрите, как волки? – швырнул зерно в клетку Вовренюк.

По идее зеки должны были устроить битву за зерно, но сегодня что-то пошло не так и не туда, а совсем в другую сторону. Прапорщик увидел, как два голубя как-то набычились, а потом из их клювов вылетели огненные струи ослепительно белого цвета. Прутья решётки клетки, вместе с замком, расплавились и вывалились на землю на счёт раз-два. Выход на волю для голубей открылся. На несколько секунд прапорщик превратился в изваяние под названием «Недоумение».

- Побег!!! – зарычал прапорщик и замахнулся на ловко вылетавших голубей совком, всё ещё находившимся в его руке. Но его замах на беглецов не произвёл впечатления, а наоборот обозлил.

Главарь банды, сделав в воздухе круг по двору, совершил боевой разворот и устремился на прапорщика в атаку. Вылетевшая из клюва главаря плазма мгновенно перерезала человека в районе груди. На асфальт двора упало окровавленное туловище, отдельно голова и немного груди, и две руки. Кровавый натюрморт начал дымиться. А у агрессоров ещё оставались заряды. По указке главаря, приближённые нанесли штурмовые удары по автомобилям, находившимся в гараже. После короткой, но жестокой штурмовки, стая взлетела высоко в небо и понеслась в сторону гор. Главарь, опять осознавший себя генералом, повёл стаю в сторону города Апшеронска, где, по словам людей, есть секретный полигон. Вот там и найдём место для обитания. Главарь решил, что зла на местных особей он больше не держит. Славный кровавый бой смыл его злобу и сжёг её своим огненным дыханием.

Стая улетела, а гараж остался весело полыхать. Зато город уцелел. Вест гараж ФСБ заволокло дымом: едкий дым, залезающий во все дыры, отравлял человеческие лёгкие, если он пробирался в них. Немногочисленные сотрудники управления, как могли, кашляя и чертыхаясь, пытались потушить огонь до приезда пожарных. Всем было понятно, что произошла диверсия: голубей кто-то выпустил, может быть и сам прапорщик Вовренюк. Потом прапорщика зачистили, как свидетеля, а гараж подожгли. Совершенно ясно, что в управлении завёлся «крот», ведь сегодня днём арестованных птиц должны забрать люди из Краснодара. Кто-то сработал дерзко на опережение.

 

 

 

Погода стояла замечательная, только изредка проливались сильные ливни: поговаривали, что дороги в горах размыло, хоть бери весло. Но Савелия, погружённого в алхимию, горные дороги не беспокоили. Гнал самогон и гнал. Только успевал давать ему новые поэтические названия. Вот последний выход продукта его несколько озадачил своими свойствами. Вроде продукт не должен газироваться, как шампанское, но после добавления присадки номер 57, пошёл бурный процесс газовыделения. Бурлило так, что алхимик перепугался, что весь напиток испарится. Пришлось все пять литров нового напитка перелить в двадцатилитровую банку и сделать водяной гидрозатвор. Булькать продолжало весьма интенсивно, и экспериментатор нанюхался этого газа. Перед глазами всё начало искажаться и плыть. Сева на автопилоте добрался до дивана и провалился в сон. Снилась его же комната: сидит якобы он за столом и изучает какой-то рецепт, написанный на одной странице большого фолианта. Буквы сливаются в предложения, но совершенно бессмысленные с его точки зрения. «Возьми кружку тёмного самогона и вылей его в ведро. Брось туда лавровый лист и три щепотки соли. Добавь туда кружку яблочного уксуса и мелконарезанную головку лука. Добавь пять кружек холодной воды. Всё это доведи до кипения, но не кипяти. После этого добавь в смесь три косточки от тёмного изюма. Со совами «Чука-чака» вылей это в строительный цементно-песчанный раствор. Раствор должен находиться в пропорции: восемь частей песка и одна часть цемента или извести, ещё добавь десять частей воды. Ёмкость для раствора должна иметь размер: три шага на два шага и в высоту полтора шага. Всё перемешать. Сказать «Черемша». Раствор будет годен к применению в течение двух часов. Им можно вести каменные работы, делать штукатурку, изготовлять плитку. Через два часа раствор начнёт схватываться, а через 20 часов его прочность сравнится с железом».

Сева очнулся вполне себе со светлой головой и при памяти. Дурацкий рецепт запомнил полностью. Скорее всего, это Высший разум так над ним прикалывается для смеха. И что ему с этим рецептом делать? На всякий случай записал рецепт: от повторного его прочтения только покачал головой и скорчился от смеха. Это надо же: три косточки от изюма и сказать «Чука-чака». Неведомый сочинитель этого рецепта, накушавшись грибов, обещает крепчайший бетон. А может это дело и правда сработает. Сева вспомнил, что у деда на хуторе тоже некоторые подземные конструкции сделаны из неимоверно крепкого материала. Значит, дед знал такой хитрый волшебный рецепт. Может и этот рецепт дед с того света посылает Севе в помощь.

Дед говорил, что надо всё доделывать до конца. Дьявол сидит в деталях. Поэтому Сева вызвонил Кузьму и озадачил его изготовлением железного ящика для приготовления раствора.

- Будем строиться, - поинтересовался он, почесав голову.

- Да, надо строить большой сарай и курятник для твоих кур. Пристроим всё это к летней кухне, ага. И найди пару хороших специалистов строителей.

Стальной ящик для раствора Кузьма сделал по заданным размерам быстро и аккуратно, а вот с хорошими работягами....лучше бы Сева сам кого нашёл. Кузьма, естественно, сэкономил и привёл двух узбеков, позиционировавших себя, как отменных строителей. Мужики соглашались работать хоть круглые сутки «за поесть». Вот теперь перед Севой стоят, переминаясь, два худых, как велосипеды, дядьки: говорят, что они узбеки из Намангана и кушать хотят, а диета им надоела. Зовут их Джамшут Фарухович и Ровшан Аскерович. Эти наработают. Казалось, они сейчас произнесут: «Же не манж па сис жур…господа! Я не ел три дня!» Пришлось сначала голодные организмы кормить: оказалось, они едят даже больше кота, причём всё подряд. Едят по методу уток: глотают не пережёвывая. По-русски они говорят очень плохо, а между собой говорят на таджикском языке, странные какие-то узбеки. Но это их узбекское дело. Кое-как Сева объяснил им задачу, кивают, что поняли. А проживать на время стройки они будут .... А будут они проживать у Кузьмы, злорадно подумал Сева. Сам таких очумелых нашёл – пусть с ними мучается. По внешнему виду узбеков видно, что огромного Кузьму они побаиваются. Да они и кота боятся. Но к Севе уже стали относиться спокойнее: прикормил их, они и привыкли.

После обеда Кузьма взял узбеков в охапку, и они все вместе поехали добывать строительные материалы на стройку. Савелий решил, что ему для полного счастья не помешает ещё одно большое подземное сооружение под сараем, поэтому Кузьма должен срочно договориться и с арендой миниэкскаватора. Не узбекам же копать огромный котлован. Закипела работа. Сева сам строитель никакой, но узбеки ещё хлеще - откровенно безрукие. Гений строительного ремесла так и не снизошёл к бедным гастарбайтерам. Так что пришлось Кузьме прорабствовать на стройке и неотлучно гонять узбеков. Своим радаром Сева слушал, что говорят его новые работники, когда остаются одни в доме Кузьмы. У шефа появились сомнения на их счёт: а не беглые ли это каторжники? Но сомнения развеялись после нескольких прослушек. Оказалось, что они никакие не каторжане, но и никакие не строители. Джамшут когда-то трудился доктором философии, а Ровшан работал инженером на авиазаводе. Потом, когда всё накрылось медным тазом, два друга решили податься на заработки в Россию. Но и здесь их услуги по специальности оказались и даром никому не нужными. А кушать хочется. Душа требовала вкусовых ощущений, а для ощущений, как правило, требуются наличные деньги, хоть немного. Торговать на рынке мужики не умели, как делали их соотечественники. Тогда они прикинулись тупыми узбеками, и пошли на стройку. Но, оказалось, что стройка, это весьма сложное дело. В строительстве надо много знать и уметь. Поэтому этих двоих организмов прогоняли со всех строек, где они подвизались. Бывало, прогоняли на пинках, из-за того, что они по своему невниманию и незнанию причиняли вред, то есть косячили по-чёрному. За эти их подвиги бывали биты. Приходилось им подаваться в бега. Ровшан ещё пытался чему-нибудь научиться в строительном деле, а Джамшут только философствовал, здраво рассудив, что дурака учить – что мёртвого лечить; в его возрасте уже строительным премудростям не научишься. Русский язык они внезапно вспоминали и говорили на нём очень хорошо, но только когда оставались одни. На стройке они не выходили из образа тупого узбекского горе-строителя. Впрочем, таковыми они и являлись на самом деле.

- В этой жизни, увы, нам, Ровшан, надо как следует претворяться тупыми узбеками. Если ты помнишь, вот Гамлет смог притвориться дурачком, а его сестра, понимаешь, родная, доложу я тебе, Офелия - она не смогла.

- И что нам с той сестры...Гамлета...Омлета! Я кушать хочу, - ныл Ровшан. Он от голода пребывал в крайне дурном расположении духа.

- Друг мой Ровшан, я хочу сообщить тебе печальную новость - ты немножко тормозишь...

- Какую?

- Шайтан...скажи Ровшан, ты из принципа игнорируешь здравый смысл, или у тебя к нему личная неприязнь и аллергия? Пора Ровшан тебе взрослым становиться. Ты же мужик или сестрица Гамлета Офелия?

- Эх, когда же мы, наконец, заработаем денег и пошлём их домой деткам, - вздыхал Ровшан. - И покушаем плова. С мясом барашка, - он издал стон бредущих бурлаков.

На что Джамшут ровным голосом отвечал ему очередной книжной философской сентенцией:

- Мир жесток: один ест, а другой смотрит, как первый ест. Закон сохранения материи в действии: если кому-то пруха, то кому-то наоборот. Человек, Ровшан, не может иметь всё. Ему часто чего-то не хватает в жизни. Секрет счастья заключается не в потакании своим прихотям и хотелкам, а в умении довольствоваться тем минимумом, что у него есть. Довольствоваться малым нелегко, Ровшан, но труднее всего довольствоваться многим. Ибо можно потерять счастье в поисках богатства, а это значит - потерять всё, в том числе и свою душу. Наш мир, Ровшан, парадоксален. Знаешь ли ты, что автор книги о семейной гармонии «Как сохранить брак» пристрелил свою жену. Дейл Карнеги умер в полном одиночестве. Бенжамина Спока его собственные детки отправили в приют для престарелых, а корейская писательница, автор бестселлера «Как стать счастливым» повесилась от депрессии.

- Я кушать немножко сильно хочу, - плакался Ровшан в жилетку Джамшуту. – Лапшу хочу, даже без мяса.

- Какая такая лапша Ровшан? – терпеливо отвечал Джамшут. - Тебе здесь на планете Земля ничего не принадлежит. Проявляй терпение. Ты пришел в этот мир совсем голым и ни с чем. И уйдешь в небытие без накоплений. Поблагодари Всевышнего за то, что у тебя есть сейчас. А если у тебя что-то убудет, то не парься. Терпи…

- Я терплю….

- Вот и терпи молча, - кивал Джамшут. - Терпение – великая сила. Когда только терпение лопнет, то, можешь, и ты лопнуть. Отходи тогда в сторонку, чтобы меня не забрызгать.

Когда на стройке оказались успешно выполнены все подготовительные и земляные работы, пришло время алхимику испытать новый прикольный рецепт. Даже такие строители как Ровшан и Джамшут вытаращили на Севу глаза, когда он велел приготовить раствор, практически состоявший из одного песка и воды.

- Хозяин жадный, да? - уточнил Ровшан. - В бетоне должен мана находиться камень и больше цемента. Из этого песка потом дом сломается, людям мана жить плохо в сломанном доме. Хозяин скажет, что узбек виноват. Кормить не будет. Мат говорить будет. Драться будет, как прошлый насяльник в Москве. Там насальника доставал саблю своего гнева и мне пиздым давай, эджент сыктым, савсем мине не уважал, башнске джаляб.

Совсем их добило, когда Сева с криком «Черемша», вылил в бадью секретную добавку.

- Теперь перемешивайте всё это, - велел Сева. - Потом смесь заливайте в опалубку. И не бойтесь, стены получатся крепкие….наверное.

С опаской поглядывая на хозяина, узбеки стали по лотку заливать смесь в опалубку подвальных стен. Когда смесь заканчивалась, готовили новую. Узбеки обречённо работали. Кузьма тоже молчал. Наверное, тоже думал, что колдуна, наконец, посетила кукуха. Потом, когда стены завалятся, Петровича можно сдать на дурку, а самому зажить спокойно. Через двадцать часов Сева велел разобрать опалубку. Все три его работника стали злорадно её разбирать, предвкушая чей-то позор.

Савелий потрогал рукой новую стену. На вид крепкая. Взял молоток и начал по ней стучать. От ударов только звон стоял. Молоток отскакивал, как от стали. Узбеки и Кузьма тоже стали недоверчиво колотить по стенам железяками и даже кувалдой. Стоял звон, а в стене не появилось даже мелких трещин.

- Вай, твёрдый – пиздессь, - восхитился Ровшан.

- Благодарю за службу, бойцы, - теперь настала очередь Петровича посмеяться над своими оторопевшими коллегами-строителями. - Сегодня случится большой обед по случаю возведения подвальных стен. Хорошая работа, товарищи.

- Вай, шайтан, - только и проговорил Ровшан.

- Сильный ты колдун, Петрович, как твой дед, - это уважительно сказал Кузьма.

А Джамшуд даже разразился очередной философской сентенцией, забыв, что говорит на чистом русском языке:

- Сама по себе наша жизнь ни плоха, ни хороша. Хорошей или плохой её делает наше восприятие. Жизнь наша такова, какова она есть. Нужно принимать жизнь, радоваться жизни, ценить жизнь. А что у нас случится на обед?

Вечером, по радостному поводу, был дан большой обед. Присутствовало шесть персон, считая кота и несравненную Наталью Васильевну. Джамшут засыпал Наталью Васильевну восточными комплиментами: «Вай, красавица, похожая на сияние Луны, когда на неё смотришь с вершин Тибета».

Узбеки для стола готовили два вида плова: из баранины и говядины. Петрович возился с шурпой и шашлыком. Наталья Васильевна приготовила мясные пироги, картошку, запеканки из кабачков и капусты. Кот и Кузьма мешались под ногами. Тогда Кузьме поручили резать заготовки для салатов. Хлеб и лепёшки Савелий сделал сам. Из напитков предлагались соки, компот и минералка. И? И, конечно, фирменный самогон. Хозяин от своих щедрот выставил пятилитровый бочонок с поэтическим названием продукта «Цветок лотоса» и пару бутылок эксклюзивного «Сон в летнюю ночь». Не виски же им пить? Пусть своим виски шотландцы травятся, раз уж Бог покарал их этим напитком и вместо штанов заставил носить юбки. Хорошо сидеть в этот летний вечер. Что? Уже ночь. Постепенно языки у всех развязались. Узбеки всё больше говорили на русском, а Кузьма даже освоил узбекский. Он очень поразил фальшивых узбеков, когда сказал по-узбекски «Тек тургунча текин ишла». А что? Они думали, что этот огромный дядька только рычать матом может и нукать. Кузьма тоже свет повидал, служил в армии, а там службу тянули узбеки, татары и башкиры, вот он и нахватался тюрских слов.

- Давайте друзья выпьем за то, чтобы в нашей жизни осталось столько бед, сколько останется в наших рюмках капель этого благословенного напитка, когда мы его весь выпьем, - произносил очередной цветистый тост Ровшан, а Джамшут добавлял:

- Клянусь мамой, в твоих словах сияет «искра правды», о которой писал сам великий Сократ. Так давайте же выпьем и раздуем из этой искры пламя!

Сева соглашался, но внимательно следил, чтобы никакого пламени узбеки не раздували. В семнадцатом году уже раздули…

Атмосфера располагала к общению: разговоры, как известно, лучший способ отвлечься от трудовых будней, тем более в такой приятной компании. Самогон вещь сильная, даже хорошая закуска не спасает, валит с ног. Особенно народ стал отключаться после «Сна в летнюю ночь». Пришлось двужильному Кузьме своих узбеков, пребывающих в волшебном состоянии тяжелого алкогольного опьянения, тащить домой, взяв их в охапку. Он ещё и песни при этом напевал, как мог. Наталья Васильевна следила, чтобы эта троица не заблудилась в городе, а дошла до дома. Джамшут, при том, что весел на руке у Кузьмы, пытался вступить с ним в философский диспут на тему самооценки личности.

Заплетающимся языком он втолковывал Кузьме свои книжные философские истины, понятные только ему:

- Нужно...ик... понимать и ценить себя. Не создавать себе кумиров, ага. Не принимать мнение окружающих о тебе за истину, не подвергая её критике, отвечаю. Надо стараться заслужить любовь всех людей, а тебя, Кузьма, я очень уважаю. И не надо пренебрегать собственными потребностями, ибо тогда мы можем потерять себя, потерять уважение к себе. Вот какие у тебя Кузьма потребности? Невозможно быть во всем совершенным человеком, мамой клянусь. Мы стоим ровно столько, во сколько сами себя оцениваем....ик. Однако доля реалистичности никогда не повредит никому, Кузьма. И кота Анчара я очень уважаю, и Наталью Васильевну. А, правда, что хозяин Петрович колдун?

- Правда, правда, - усмехался Кузьма. - Будешь плохо работать, в ишака превратит.

- Вай шайтан...какой злой, - сокрушались узбеки.

- И не злой он вовсе, а так, немного с причудами, – объяснял Кузьма. - Такое случается.

Будешь тут злым: Ленка не едет, скучно живём. Трудно понять китайские иероглифы и логику женщин. Ленка не едет, потому что боится местных реалий. Ленку с возрастом на приключения тянет всё меньше и меньше, а задница у неё становится всё больше и больше. А Валя не едет, потому что ответственный товарищ, и не хочет моих хуторян бросать. Да, живём скучно. Город никто не поджигает. Даже куры людей не едят. Что как-то странно в свете последних слухов. Скукотища и суетные будни увязшего в сером мареве духа. Пойду, наверное, я проверю, как там поживает мой газированный самогон. Надо взбодриться.

Проверил Петрович на свою голову. Когда он вытащил из ёмкости пробку, то на него обрушился газ, который скопился в ёмкости. Опять всё поплыло. Еле успел сесть в кресло, потом отключился. Осознал себя Савелий сидящим за столом и изучающим фолиант. На большом листе нарисована схема и написана технология изготовления солнечных модулей, дающих большое напряжение и приличную силу тока. Здесь же схема гибридного инвертора и автоматов защиты постоянного тока. Обычные солнечные панели однослойные, поэтому они занимают много места, но дают слабый ток. Здесь же технология изготовления панели давалась многослойной, делай хоть тысячи слоёв. Соответственно, устройство становится гораздо эффективней современных маломощных панелей.

Очнулся Савелий, сидя в своём кресле. Крепко задумался. А вот это уже серьёзно. В фолианте описывалось, как изготовить тончайшую плёнку путём разлива капли вещества на воду. Давались указания, как сделать из этой плёнки многослойное устройство. Просто, гениально и эффективно. Но! Это же переворот в энергетике, причём революционный переворот. Море дармовой энергии. Совершенно другое качество жизни. Но, если это опубликовать, то, сколько часов он проживёт? Наверное, не очень долго. Найдётся очень много организаций, которых совершенно устраивает устоявшееся положение вещей, и которые имеют очень большие прибыли от контроля финансовых потоков. А тут все их доходы резко упадут, финансовые потоки перераспределятся. Это революция. А революции никому не нужны. Да хорошие люди постараются как можно быстрее уконтропупить такого горе-изобретателя, а его изобретение объявить антинаучным. Решено, эти схемы и записи делаем в зашифрованном виде и прячем, как можно дальше. И бутыль с газированным самогоном подальше надо спрятать, а то ещё насоветуют Петровичу из иных сфер такое, что опередит науку на двести лет. Есть и ещё одна опасность, не видимая на первый взгляд. Это мировоззрение самого человека. При свалившейся халяве большинство людей перестанут к чему-либо стремиться, строить планы, да и вообще, думать. Зачем? Ведь и так хорошо. Еды полно, жильё есть, с неба не капает, в ухо не дует. Нет, решено, прогрессорство в этом мире - это не наше дело. Надо выбирать что-то себе по росту и своего размера. А что наше? А наше это алхимия и кота накормить, а то отощает ещё бедное животное. Но с присадкой номер 57 надо поработать плотнее. Перспективная присадочка. И алхимик поработал и даже поэкспериментировал….

Очередной эксперимент выбросил алхимика в иной мир в какое-то помещение, судя по всему, построенное из дерева. Эксперимент выдал алхимику некий прогресс: если в других межмировых переходах, тело Савелия, обычно, окутывала чёрная пелена, испаряющая едкую для местной материи субстанцию, то теперь его тело окутывал светящийся ореол. Где это я? – осмотрелся Сева. Вокруг полутьма, из окон лился тусклый свет, в помещении горели три свечи, но толку от их горения, в плане освещения, было мало. Приглядевшись, Сева заметил на стенах образа святых, что говорило о том, что его занесло в церковь. А вот и слуга организации, торгующей опиумом для народа.

- Надо срочно сотворить что-то умное! - заполошно заметалась мысль по извилинам.

Сева заметил худого мужика, стоявшего перед каким-то смутно знакомым Севе образом и что-то бормотавшим себе под нос. Мужик был облачён в чёрную рясу, которая сливалась с тьмой, царившей в помещении. Вот потому Сева сразу и не обратил внимания на мужика. Но, свет, источаемый фигурой алхимика, как фонарик осветил помещение церкви, поэтому местный мужик, не то священник, не то монах, от этого света, образовавшегося у него за спиной, встрепенулся. И обернулся.

Обернувшись, местный служитель культа уставился, расширенными от ужаса глазами, на светящуюся фигуру пришельца. Из полутьмы вышел, источающий свет высокий человек, а за ним осветился лик Спасителя. Казалось, Спаситель улыбался появлению пришельца. В этой церкви сроду не было так светло, как стало светло сейчас. Появившееся из Горних Высей существо вдруг сказало «Здрасьте» и перекрестило правой рукой аборигена. Это для аборигена оказалось чересчур, и он благополучно сполз на пол церкви, погрузившись в глубокий обморок.

- А поговорить!? – пробормотал Сева. – Вот же впечатлительные аборигены пошли. А ещё служитель культа.

Зачем он перекрестил аборигена Сева и сам не знал. Надо же было как-то налаживать диалог. Пришелец заметил, что его ореол стал поблескивать. Это говорило о том, что скоро его выбросит домой. Надо торопиться и затариться какими-нибудь местными сувенирами. На глаза ничего толкового не попадалось, за исключением икон. Взяв грех на душу, Сева снял самую маленькую икону со стены и поискал глазами на предмет других сувениров. Ага, вот! На каком-то деревянном сооружении лежали книги. Вот две книжки Сева и прихватил. Типа на память. Взамен пришелец, не будь жлобом, оставил две серебряные фляжки с самогонкой собственного приготовления.

- Чем богаты, - развёл руками Сева и его затянуло обратно домой.

Дома великий экспериментатор полюбовался своим уловом. Икона маленькая: он повертел предмет поклонения в руках.

- Красивая, - кивнул он. Сева в иконах не разбирался, поэтому определил икону к уже имеющейся коллекции, доставшейся от деда. Большую часть коллекции он спрятал от чужих взглядов в различных тайниках. Много вещей хранилось у Ленки. Но и здесь у Севы уже образовалась целая коллекция иномирных артефактов.

Одна книга, затрафеенная в церкви, явно культового назначения, ибо написана красивым почерком, но понять, что в ней написано трудно. Ага, церковнославянский язык – решил Сева. А вот другая толстая книга, являлась книгой для записей, и написана уже более-менее понятным языком, близким к современному языку. Полистав книгу, Сева нашёл в ней интересную таблицу, извещавшую читателя о том, каким образом скончались некие люди. Здесь же указывались и даты смерти людей.

- Начало восемнадцатого века, - восхитился Сева. – А я и не знал, что церковь в те времена уже вела такой учёт.

Савелий Петрович ошибался. В это время церковь ещё не вела такой учёт: такие записи стали вестись по указу императора Николая Первого Павловича. Просто алхимику досталась личная книга местного священника, который по собственной инициативе записывал причины смерти своих прихожан. Теперь священнику придётся восстанавливать свои записи, если, конечно, он не двинул кони от страха. Ну, может его хоть самогонка утешит, если выживет.

Священник выжил, но Сева это, естественно, не знал. Зато алхимик вчитался в записи о причинах смерти подданных Его Императорского Величества. Здесь опять Сева ошибался: судя по датам, на троне восседал не император, а императрица Анна Иоановна. Однако, невзирая на это обстоятельство, российские подданные мёрли огромными темпами и разнообразно. Сева даже не мог представить значение некоторых причин, сведённых священником в таблицу. Народ мёр от горячки с пятнами и перевалка; от трясучки; от меланхолии, сиречь кручины; от Антонова огня (Огненная чума, Ведьмина корча, хлебная болезнь); от рожи и расслабления; от скорбута; от чёрной болезни и глотошной; от столбняка (тризма); от помрачения ума; от слабой жизни и замерзутия; от пухлятины и просто от престарелости; от природной обветшалости; от неведомой смерти; от парши; от сляглой; от иссушения и корчий; от грешной болезни и натуральной смертью. Бывало, народ представлялся от изнурения сил и неких завалков. Валили народ удары, колики и завороты. Некоторые бедолаги умудрялись запариться, а некоторых засыпало землёй. Наверное, совсем не повезло тем, кто помер от собачьей старости и расчесухи. Полно было тех, кто погиб от злодейской руки или поротья. Очень много людей отправлялось к Богу с диагнозом чахотка. Ещё больше умирало от поветрия. Короче говоря, жизнь в Империи била ключом, даже антипод жизни – смерть, и то отличалась разнообразием.

 

 

 

 

Ещё несколько раз, увлёкшись, Сева отправлялся в иные миры, экспериментируя со своими зельями. Он хотел добиться более долгого нахождения в неведомых мирах, а не по несколько минут, но пока выходило слабо. Надежду дала присадка номер восемьдесят девять. С её помощью получалось находиться на «той стороне» уже несколько часов. Это уже прогресс. Теперь имелось время потоптаться в ином мире, выбрать трофеи, осмотреть местные достопримечательности. Но, после очередного посещения «иной реальности» Сева зарёкся на некоторое время путешествовать по мирам, пока горькое послевкусие не забудется.

В этот раз алхимик оказался во влажных джунглях. Однажды, во время своей службы, он уже оказывался в таких джунглях и ему там решительно не понравилось. Эти джунгли, куда он попал, очень напомнили ему ту местность, которая ему когда-то не пришлась по душе.

Савелия встретила, после межмирового перехода, влажная жара, невероятно буйная и яркая растительность, игравшая всеми оттенками зелени, и жаркое солнце на ярко-синем небосклоне. По ощущениям градусов тридцать по Цельсию, а то и больше. Растения, что называется, вибрировали от щебетанья полчищ непуганых птиц и пронзительных криков всяких древесных лягушек, а может, столь же непуганых насекомых.

На Савелия волной накатили влажные чужие запахи, а вместе с запахами неприятная уверенность в том, что он опять попал в мир, контролируемый войсками кровавого ублюдка Салот Сара. Меньше всего хотелось попадать в эту мерзкую часть мира. Места здешние глухие и плохо заселённые. Это в древности здесь располагались интересные государства, такие как Фуран, Ченла и Ангкор, умудрившееся просуществовать сотни лет. Но, как всегда случается, появился на троне дурак-реформатор, который дореформировался до заката экономики и развала государства. Вскоре государством стали «управлять» заморские правительства, окончательно погрузившие народ во тьму невежества. Народу было приказано забыть свою историю, но поддерживался пещерный национализм и ненависть ко всему чужому. Таким народом легче управлять: чуть что, и его недовольство хозяевами всегда можно направить на «внешнего врага». На мутной волне запредельного национализма, к власти пробрался Салот Сар, объявивший себя истинным коммунистом самой красной окраски, краснее некуда. Салот Сар, естественно творил свою политику не сам по себе, а под чутким руководством правителей северного соседа, которые также придерживались коммунистических взглядов, но в азиатской упаковке. Едва придя к власти, Салот Сар отменил деньги, религию, частную собственность, длинные женские волосы, очки, медицину, образование, книги, брак по любви, семейные обеды и разнообразие в одежде. Все это было сочтено явлениями чуждыми истинно национальному духу. Носителями национального духа объявлялись исключительно неграмотные крестьяне, а все прочие стали называться «людьми апреля» в соответствие с апрельским указом Салот Сара о разделении граждан на два сорта. Люди апреля, а это половина населения государства, подлежали физическому истреблению или перевоспитанию в деревне, что являлось отсроченным уничтожением.

Может, я ошибаюсь – с надеждой подумал Савелий – и это не страна красных кхмеров в период правления Салот Сара, но его сверхвозможности, недоступные обычному человеку, говорили, что он не ошибается. Личный сканер утверждал, обнаружив в двух километрах от точки перехода, скопление людей, и эти люди общались на мон-кхмерском языке. Савелий поморщился: этот язык он легко узнал, так как, в отличие от соседних говоров, этот язык не являлся тональным языком, как китайский или вьетнамский. Он состоял из смеси санскрита, языка пали и французского. Сева когда-то обучился понимать штук сто слов, а вот местное письмо это что-то: 72 буквы-абугиды, однако, которые складываются в слова без падежных окончаний, без спряжений и флексий.

Сканер показывал, что в двух километрах находится группа людей: некоторые перемещаются, а большинство сидит в куче, чуть ли не друг на друге. Говорили только те, кто перемещался.

Сева не придумал ничего лучшего, кроме как начать бесшумно перемещаться между растениями, так, чтобы не колыхнуть ни единой веточкой, не спугнуть ни одну дурную птичку. Вскоре он добрался до места, где устроил наблюдательный пункт. Открывшаяся картина была решительно не для слабонервных людей.

Среди дурной экзотики, являющейся для Севы только декорацией, перемещались худенькие тщедушные люди, совсем ещё дети – девчонки и патсаны. Они носили на себе одинаковые черные хлопковые костюмы, состоящие из штанов и рубашки. Это понятно: здесь все одевались одинаково, будь ты хоть членом правительства, хоть прогрессивным крестьянином, хоть врагом народа из «апрельских людей», хоть солдатом. Между мужской и женской одеждой разницы не наблюдалось.

То, что Сева наткнулся на этих детишек, было плохим знаком, совсем плохим. А то, чем они там занимались, совсем не укладывалось в голове нормального человека. Эти детки утилизировали человек пятьдесят ещё живых людей. Пришелец сосчитал, что мелких бойцов обоего пола здесь находилось девять человек, если этих упырей можно назвать людьми. Трое самых мелких, лет десяти на вид, занимались убийством связанных людей, ещё трое, но уже постарше, занимались разделкой убитых, а ещё трое спало в шалаше. Умаялись, наверное, от такой работы. Только большое самообладание и колоссальный опыт не позволили Савелию блевануть от картины убийств и разделки людей, как на конвейере, только в условиях джунглей, на больших пальмовых листьях. Зачем они это делают Сева тоже знал. Более взрослые патсаны, острейшими ножами срезали с тел убитых тонкие пласты мяса. Затем это мясо погружалось в какую-то жидкость, затем посыпалось приправами и вывешивалось сушиться. Приправы были такими ядрёными, что даже вездесущие насекомые не лезли на человечину. Получалось что-то похожее на коричневую тряпку, которую поедали солдаты в боевом походе на коротких привалах. Именно так: человечина плюс немного риса – незаменимая вещь в походе.

Как из ребёнка сделать упыря? А очень просто – по отработанной методике. Режим Салот Сара забирал детей в возрасте пяти лет у родителей и отправлял в специальные детские поселения, где детям засирали мозги революционными лозунгами и примитивной националистической пропагандой, во имя высших идеалов, разумеется. Деток немного учили сельскому труду и обучали выживанию в условиях джунглей. В одиннадцать лет дети подлежали призыву в армию, невзирая на пол. К этому времени такие детки были уже по уши заляпаны в крови. Крови они уже не боялись, о смерти не думали, чужую жизнь не ценили. У такого малолетнего бойца ничего за душой не было, только звериная ненависть ко всем окружающим народам, да в голове сидела парочка изречений вождя.

Пришелец совершенно не обольщался, глядя на щупленьких и тоненьких малолетних бойцов. К этим лучше не подходить – это матёрые убийцы, каждый из которых имел на счету загубленных жизней больше, чем на своём счету имел такой душегуб, как Сева.

Савелий чуть в голос не завыл: «Вот зачем мне Высшие подбросили то, о чём я старался забыть? Зачем мне такой экзамен?». И не отвертишься. Как таковой альтернативы нет – уйти нельзя. Высшие просто вынуждают, чтобы он сделал свой выбор – убить малолетних упырей, как исполнителей изуверских приказов.

Собственно, на таких малолетках-убийцах и держится режим Салот Сара. Их жизнь Салот Сар довёл до окончательного примитивизма: кормились правильные подданные все сообща за длинными столами, если не ходили по джунглям ловить неправильных людей. В брак надлежало вступать по воле начальства, которое комбинировало подходящие пары. Врачами назначались малолетки из числа уже призванных в армию. Все болезни такие врачи лечили методами народной медицины, ведь народ всегда прав и мудр. Когда-то в стране имелись врачи, учителя и даже инженеры, но вождь Салот Сар ненавидел всю эту публику совершенно звериной страстью. Этих выродков и врагов народа даже не причисляли к «людям апреля». Все эти врачи и учителя являлись официальными врагами режима, которым запрещалось всё: жениться и работать по специальности, их использовали на самых тяжелых работах, а тех, кто оказался слишком слаб или болен, особенно рьяно забивали мотыгами. Убить человека, только подозреваемого в том, что он скрывает свою образованность, надлежало даже без согласования с начальством. Единственное, что строго запрещалось, так это тратить на такую буржуазную дрянь ценные патроны, поэтому правильные малолетние бойцы должны уметь проламывать головы врагов мотыгами или перерезать горло врагов пальмовым листом.

 

 

 

Действовать мотыгой или пальмовым листом десятилетний Нуон Ясит научился уже давно. Савелий, наблюдая над кровавой работой малолетнего убийцы, не совсем точно определил его возраст. Думал, что патсану лет девять, а Нуон Ясит точно знал, что ему уже десять лет – столько, сколько пальцев на руках. Несмотря на такой возраст, он уже являлся бойцом революционной армии, что радовало, ибо вне армии жизнь совершенно неинтересная. Получилось так, что в детский лагерь Нуон Ясит попал не в пять лет, а в четыре года. Конечно, в лагере жилось голодно и трудно, но над ним взял шефство Сом Савонг, которому тогда исполнилось одиннадцать лет. Благодаря Сом Савонгу, малолетний Нуон Ясит худо-бедно, но освоился в лагере и не сдох, как некоторые. Через год Сома отправили в революционную армию, но Нуон уже и сам знал многие премудрости выживания, как в джунглях, так и среди людей. Умирали в лагере часто, каждые несколько дней кто-нибудь да умирал. Дети не выдерживали физических и моральных нагрузок, болели какими-то болезнями. Больных загоняли в строй палками, так как считалось, что революционный боец не должен болеть на радость врагам. Вы же не хотите радовать врагов? Тогда – в строй, бегом. Кто уже совсем не мог ходить, тех убивали наставники, показывая подопечным, как лучше убить человека. Вот тогда Нуон Ясит и узнал, что внутри человека. Ничего интересного. Нуону даже нравилось наблюдать, как убивают больных, которые позорят революцию.

В девять лет Нуон Ясит уже работал в лагере перевоспитания «людей апреля». Его задачей было понукание врагов народа лучше работать на рисовых полях. Понукать полагалось длинной палкой, что Нуону нравилось, а врагам народа не нравилось. Его даже отмечал наставник Косал Мил. Этот же наставник читал им раз в десять дней газету «Революция». Очень интересно читал о нашем будущем. Рассказывал, что скоро будет выдаваться каждому два сладких кушанья в неделю, через год - одно сладкое кушанье каждый второй день. А ещё через год сладкие блюда будут выдавать каждому ежедневно. Это говорило о том, что страна бурно развивается под руководством Брата Номер Один Салот Сара. Ещё говорилось, что страна будет импортировать болты, гайки и более сложную технику. Интересно, что сложнее болта? Наверное, только американская штурмовая винтовка. Вскоре информацию стали слушать по радио, так как политинформации Косал Мил читать прекратил по причине того, что его арестовали и отправили в тюрьму S-21. Собственно, это и правильно, так как возникал вопрос – как этот Косал Мил научился читать? Ведь сказано – кто читает – тот враг народа. Поговаривали ещё, что Косал Мила арестовали из-за его мягкотелости и неправильного отношения к «людям апреля». С гнильцой оказался товарищ Косал Мил. Вот старший в лагере по перевоспитанию врагов народа, товарищ Фи Нарин спуску врагам не даёт. Теперь и Нуон Яситу приходилось махать палкой в два раза чаще, обрушивая её на спины врагов. Фи Нарин требовал, чтобы правильные люди жёстко относились к врагам. При нём каждый день несколько «людей апреля» наказывались «колесом», и Фи очень огорчался, когда надсмотрщики не докладывали ему о провинностях врагов. Он орал, что такого не может быть. Приходилось отправлять на «колесо» хоть одного из врагов. Честно говоря, Нуону работать экзекутором на «колесе» нравилось. Дело простое. Устройство состояло из двух деревянных колёс в два человеческих рота, а между колёсами сделана лежанка для наказуемого. Наказуемого, невзирая на пол, раздевали догола и привязывали к лежанке пузом кверху. Устройство должны толкать от одного края площади до другого края родственники наказуемого, или его близкие друзья. Чем быстрее они прокатят колесо, тем меньше их родственник получит палок. За колесом шёл экзекутор с длинной палкой в руке и колотил по наказуемому, то есть перевоспитывал его. Человек внутри колеса вращался, следуя вращению устройства. Как только его тело показывалось перед палачом, то он получал удары палкой, и «отдыхал», когда скрывался от палача. Вот только уставшие родственники толкали колесо медленно, поэтому не каждый наказуемый доезжал до конца площадки живым. Нуону Яситу нравилось таким образом «перевоспитывать» врагов, но, однажды он дал непростительную слабину. Так получилось, что на колесо попала девушка лет пятнадцати по имени Кунти То. Нуону, почему-то эта девушка была симпатична, хоть и происходила она из врагов народа. Поэтому он вызвался «перевоспитывать» Кунти То на колесе, но наносил удары, стараясь здорово не покалечить девушку. Увы, но от товарища Фи Нарина такое поведение экзекутора, которого он выделял среди других, не укрылось. С побелевшими от гнева глазами старший товарищ приказал Нуону тащить голую девушку в джунгли, а сам, избив и прогнав её причитающих родственников, зашагал следом за Нуоном в джунгли, начинающиеся сразу за лагерем.

- Это враг Брата Номер Один, - шипел он на Нуона. – Значит, и наш враг. А врагов мы уничтожаем. Ты понял Нуон Ясит? Убей её. Забыл, что сказал Брат Номер Один: «Мы выжжем старую траву, чтобы выросла новая трава».

Нуон Ясит осознавал, что врагов Брата Номер Один надо уничтожать, но как-то рука не поднималась убить именно эту девушку. Опытный Фи Нарин прекрасно понимал состояние своего подчинённого и причину его колебаний. Здесь и сейчас решится судьба малолетнего палача: или он останется в стае, или перейдёт в разряд помощников врагов, а это тюрьма для таких изменников, как он. И отправится товарищ Нуон Ясит в тюрьму S-21вслед за изменником Косал Милом, а из S-21 никто ещё не возвращался.

Фи Нарин протянул Нуон Яситу свою любимую заострённую палку, выточенную из твёрдого дерева. Палка имела длину с руку взрослого человека: с одной стороны она была заострена, с другой стороны имелась рукоять. Поговаривали, что этой палкой старший товарищ протыкал как врагов из «людей апреля», так и отступников из правильных людей. Теперь у Нуон Ясита был выбор – таким способом убить девчонку или самому сдохнуть от заострённой палки старшего товарища сейчас или потом в тюрьме. Нуон сделал выбор – пусть сдохнет девчонка. Схватив дрожащей рукой пыточный инструмент, он начал бить девчонку по голове и по телу. Та верещала и каталась по пальмовым листьям, пытаясь отползти от мучителей, но обмякла, когда Фи Нарин помог Нуону, ударив Кунти То ногой по голове.

- Засунь ей в дырку и загони по рукоятку, - распорядился старший товарищ.

Что было дальше, Нуон старался не вспоминать. Почему-то после лютой экзекуции девчонка ещё жила минут тридцать. Всё это время её били предсмертные судороги. Старший товарищ не отпускал палача до самой смерти Кунти То, заставляя его смотреть на окровавленное тело из которого извергалась не только кровь, а ещё какая-то вонючая дрянь.

Нуон представил, что его тело могло вот так валяться сейчас в дерьме и крови: у Фи Нарина рука бы не дрогнула убить Нуона за отказ выполнить приказ.

- Можешь идти, - отправил Нуона старший товарищ в расположение лагеря, а сам почему-то остался рядом с трупом.

В лагерь вернулся уже совершенно другой Нуон Ясит: не малолетний экзекутор, а матёрый палач с полностью выжженной душой. Вскоре его перевели в отряд Сом Савонга. Весь отряд Сома состоял из проверенных бойцов революции, и его главная задача состояла в искоренении врагов, не поддающихся перевоспитанию. Работать приходилось много из-за того, что половина населения страны оказалась врагами. Здесь, в спецотряде, Нуон Ясит в совершенстве овладел умением резать глотки врагам пальмовым листом, или забивать врага мотыгой. Но мотыга – это для тёмных крестьян, а Нуон Ясит уже профессионал – он предпочитать уничтожать врагов специальной дубиной. Сом Савонг не возражал, но не тогда, когда их отряд занимался заготовкой провианта, для товарищей, идущих на сопредельную территорию, «за Меконг», ведь надо нести революционные идеи крестьянского коммунизма во Вьетнам, Лаос и Таиланд. Вот мясо врагов и послужит делу крестьянской революции. Вот только Сом настаивал, чтобы перед разделкой врага, тому сливали кровь, поэтому приходилось махать дубиной и резать глотки пальмовым или тростниковым листом. Плохо поступали те товарищи, которые скармливали врагов крокодилам.

Сегодня Нуон Ясит трудился забойщиком, а подносчиками тел ещё живых врагов занимались две соратницы – Самнанг Эк и ещё одна девчонка, но эту соратницу Нуон Ясит старался не замечать, так как девчонка была откровенно некрасивая, да и в голове у неё водились крокодилы. Нуон знал, что, несмотря на её сумасшествие, командир Сом использует её, как женщину. Сам же Нуон, после случая с Кунти То, к женским прелестям был полностью равнодушен.

Сегодня кровавый конвейер работал, как часы, вот только Нуон не знал, что такое конвейер, да и часы пока ещё не держал в руках. Да и зачем? Он обычное дитё джунглей: он в них не ходил погулять, он в них жил, и был частью этих джунглей. Вокруг заливались птички, попискивало какое-то мелкое зверьё, привлечённое запахом крови. Это говорило Нуону, что всё спокойно, врагов рядом нет, можно спокойно работать. Вот только сегодня его что-то смущало.

Узким местом конвейера являлась разделка тел. Сейчас разделкой занимался сам командир Сом Савонг и два его помощника. Ещё три соратника спали в шалаше, так как отработали свою смену. Разделка требовала времени, поэтому Нуон мог несколько минут отдохнуть, а не убивать врагов «впрок», ведь Сом Савонг предпочитал разделывать врагов свеженьких. Сидя на кочке, Нуон сегодня чувствовал себя немного скованно: как будто кто-то за ним наблюдал из джунглей. Но, как он не всматривался в джунгли, не мог уследить, откуда ведётся наблюдение. В сторонке сидели соратница Самнанг и та полоумная замухрышка: Самнанг смотрела на джунгли, а замухрышку интересовал процесс разделки тел. И не боится духов умерших – вяло подумал Нуон, хотя он сам не отличался суевериями и духов не боялся. К нему ещё никогда не являлись духи убитых им людей, никогда. Только ночью во сне, изредка, он видел некоторых убитых им людей. Живые ему не снились, потому как в своей жизни Нуон, наверное, видел больше мёртвых людей, чем знал живых.

Вот командир подал знак, что можно приготовить ещё три «заготовки». Нуон, в свою очередь, махнул соратницам, дескать, тащите следующее тело. Вскоре соратницы притащили за ноги голого мужчину лет двадцати и бросили тело так, чтобы голова врага свешивалась в яму, куда будет сливаться его кровь. Человек обречённо зажмурил глаза, зная, что его ждёт. Ага – мог бы сказать ему Нуон – тебя ждёт сначала удар по голове дубиной, потом лист тростника, ведь патроны категорически запрещено тратить. Почему так? Ведь у них сейчас имеется три штурмовых американских винтовки, три китайских АК-47, пистолет у командира, полные рюкзаки патронов. Но, патроны на врагов тратить запрещено. Нуон даже своим острейшим ножом не резал врагов, он, как профессионал, обходился подручными средствами. Он уже совершенно ничего не чувствовал, когда умерщвлял людей. Думал только о карри, о тыквенном креме, о рисовом пироге, об обжаренных бананах и рыбном амоке, о рисовой лапше. Думал, и корил себя за это – ведь правильный боец должен думать только о крестьянской революции.

Что ж, пора работать, и Нуон потянулся к своей дубине…

 

Индикатор агрессии пришельца уже давно пересек красную шкалу, приводя Савелия в состояние машины для убийства. Савелий встрепенулся, отгоняя лишние мысли. В голове остался только холод, таким образом, Савелий вгонял себя в боевой транс. Уничтожить девять человек, даже, не имея оружия, он в состоянии, но этот противник, несмотря на возраст, очень опасен, поэтому ошибок в рассчитанных движениях не должно быть. Хорошо бы убить первым вон того упырёнка, что готовится отоварить дубиной связанного человека, но Савелий решил сначала упокоить спящих. Он сосчитал оружие: шесть автоматов и один пистоль у самого взрослого, наверное, это командир. У каждого ножи. Все свои мушкеты банда сложила возле шалаша, где дрыхнут три головореза, там же валяются их рюкзаки. Решено – сначала валим спящих, потом командира.

Савелий знал, что находясь в ином мире, его тело окружает некая субстанция, фатально влияющая на местную природу. Стоишь, а рядом быстро чахнут растения, превращаясь в чёрную труху. Правой ладонью он обхватил какую-то зелёную ветку и сжал руку – ветка хрустнула и начала заваливаться с небольшим шелестом. Зря он это сделал: мелкий упырёныш вон как начал озираться и прислушиваться. Ну, хватит медлить. Бой!

К спящим утыркам из джунглей метнулась тень: три быстрых удара и упыри уже никогда не проснутся. Тень обрушилась на двоих помощников командира, сидящих на корточках рядом. Смерть быстро приняла их в свои холодные объятья. С похвальной быстротой очнулся командир и мелкий упырёныш, а девки ещё не понимали, что происходит. Командир успел достать пистолет, но даже навести его ствол на цель не успел, упав в траву с проломленной головой.

Нуон, наконец, понял, что его смущало, когда услышал тихое падение ветки в джунглях. Просто так ветки не падают, и просто так из джунглей не появляется быстрая тень. Что-то неимоверно страшное и быстрое на глазах Нуона мгновенно убило троих спящих соратников, только прикоснувшись к ним, затем тень обрела форму странного человека и убила ещё двоих соратников. Оказывается, враги народа, бывшие монахи не врали, когда говорили, что существуют опасные духи убитых людей. Духи изредка приходят и мстят живым. Но, несмотря на то, что на их стаю напал дух, Нуон действовал, как подобает бойцу. Он успел выхватить свой нож и метнуть в сторону духа в надежде, что нож остановит злобную сущность. Нуон видел, как командир отлетает с проломленной головой в сторону соратниц, забрызгивая их своей кровью и мозгами. Вот только нож Нуона не произвёл на порождение тьмы впечатление: почему-то он сверкнул, когда попал в цель и отскочил от жуткой сущности в сторону. Последнее, что увидел Нуон, это взмах руки духа, очень похожего на белого человека. Как отлетает далеко в сторону его голова, естественно, мелкий упырь не видел. Не видел он и как пришелец убивает его соратниц. Замухрышке прилетело в лицо дубиной Нуона, а Самнанг Эк умерла от удара в горло. Причём Самнанг даже не сопротивлялась, а только с улыбкой смотрела на пришельца. Казалось, что она рада избавлению. Замухрышка же успела даже дёрнуться на убийцу их командира, но не преуспела.

Сева снял боевой транс и осмотрелся: распадок посреди джунглей украсили ещё девять трупов, одетых в одинаковые чёрные одежды. Теперь надо освободить людей от их пут. Подобрав с земли нож упырёнка, Сева аккуратно перерезал путы на руках и ногах подготовленного к уничтожению молодого человека. На большее ножа не хватило: он начал с шипением распадаться прямо в руках пришельца. Вот так всегда: если вещь с иного мира сразу не спрячешь в карман, торбу или за пазуху, то она начинает портиться от прикосновения. Так и сувенир не добудешь. Хотя из этого мира сувениры и даром не нужны.

Человек, которого Сева освободил от пут, только тогда открыл глаза. В его взоре невозможно было прочесть мысль, ведь человек уже одной ногой шагнул на ту сторону бытия. Но, этот молодой человек всё же умудрился прийти в себя и понять, что от него хочет, внезапно появившийся перед ним белый человек. А белый человек хотел, чтобы освобождённый парень нашёл у убийц нож и освободил своих соплеменников от пут. Это он объяснял парню на языке жестов и энергичными выражениями на неведомом языке.

Ещё белый человек хотел поскорее убраться отсюда и никогда не возвращаться в эти проклятые Богом места. Сева здесь наглотался дурной экзотикой по самые гланды.

 

 

 

Глава шестая.

 

Наконец приехали Максим и Светочка. Да, время берёт своё. Это сколько Сева их не видел? Лет шесть. Выглядят они молодо, подтянуты. Если не смотреть в глаза, то выглядят как все. Но, если внимательный человек проанализирует их походку и заглянет в глаза, то сразу сделает вывод, что эти люди много повидали на этом свете, может даже одной ногой и на том свете побывали. Сейчас Максим и Светочка хорошо отыгрывали роль семейной пары. Поселил Савелий их у Кузьмы, тот, естественно, не возражал против туристов. Ребятам Сева выдал денег на представительские расходы: сообщил, что они могут сутки отдыхать, ходить на море, в ресторанчики, посетить музеи. Короче, расслабляйтесь по полной программе. А завтра предметно поговорим о предстоящем деле. Ну, ребята добросовестно и отдыхали. А на Савелия их вид навеял воспоминания, от которых он постарался давно избавиться. Но, видно, мозг устроен так, что хранит воспоминания, особенно плохие и связанные с опасностью. Тот период Сева вычеркнул из жизни, что было то прошло. И воспоминания никогда не приходили, ушли в небытие. А тут прямо нахлынуло. Он вспомнил один довольно кровавый эпизод, произошедший с ним месяца через четыре после выпуска из первой обычной учебки. Тогда его целого сержанта назначили командиром отделения в батальоне, который торчал в горячей точке. Что-то Севе не повезло с ротным командиром, вроде опытным офицером, даже орденоносцем. Почему-то этот офицер всё время придирался к сержанту, хотя дела по службе у командира отделения были вполне нормальные. Но, чем лучшие Сева показывал результаты, тем почему-то больше злил командира роты. Сева уже тогда почувствовал особые возможности своего организма, но у него хватило ума не рассказывать никому об этом. Он быстро вычислил, почему ротный плохо к нему относился. Оказывается, тот дико трусил, находясь в обстановке постоянной опасности, а во-вторых, он не любил тех, кто был умнее и хладнокровнее его. Другие офицеры, за глаза Севину роту называли тупая рота, это из-за того, что у этого ротного командира в подчинении находились совершенно никакие офицеры и прапорщики. Сплошная серость и тупость. Сева понял, что с таким начальником они точно «навоюют».

Вообще умение далеко слышать давало сержанту кучу дополнительной информации. Он слышал разговоры офицеров, которые за рюмкой водки вечерком, зачастую выбалтывали информацию, от которой Сева не знал, что и делать: не то смеяться, не то плакать. Однажды офицеры, как следует закинув за воротник, обсуждали между собой хохму, произошедшую с одним из генералов. Недавно у них в расположении целый день гостил, иначе не скажешь, чисто паркетный генерал. За каким собственно бесом его принесло в горячую точку, вскоре разъяснилось: генерал захотел боевой орден. Что делать? Генерала посадили в машину и вывезли поближе к «зелёнке», объяснив ему, что там обитают злые бармалеи. Их там, как грязи – заверили большого человека. Дали генералу автомат и пару магазинов. Указали азимут, куда надо стрелять. Ну, генерал и отстрелял в белый свет пару магазинов. Гранаты генералу давать побоялись. На этом его боевые действия закончились. Штабные сели писать представление на орден. На бумаге выходило, что генерал, будучи на самом переднем крае с инспекторской проверкой, столкнулся с группой боевиков, которые трусливо на него напали из-за всех углов. В результате боестолкновения генерала с бандитами, те были рассеяны и сильно потрёпаны, а на месте их огневых позиций найдено очень много окровавленных бинтов и шприцов. Это говорит о том, что очень много боевиков бесславно погибло и получило ранения. А за это генералу полагается орден. Но в вышестоящей инстанции что-то не срослось: резолюция на эту бумагу оказалась следующая: «Героического мало!». Штабные снова сели за написание представления к награде, но уже с гораздо значительными эпизодами героического подвига. В новой редакции, написанной с огоньком, выходило, что генерал не просто вёл перестрелку с боевиками, а гонял их по всем горам и долинам, свирепо уничтожая и беря в плен. Даже невозможно сосчитать, сколько боевиков он уничтожил и искалечил, но, однозначно, очень много. Самое интересное, что такая версия в верхах прокатила, и боевой генерал, лихо калечивший врагов пачками, таки получил свой заслуженный боевой орден. Не только генералы хотят красоваться орденами, увы, но и некоторые младшие офицеры не прочь любым сомнительным способом заиметь орден.

Однажды рота стала готовиться к очередному боевому выходу. За два дня до этого Сева подслушал разговор своего ротного с приехавшими к нему офицерами спецназа из внутренних войск, типа для боевого взаимодействия. Разговор ему совершенно не понравился: от этого сговора несло гнилью. Они предлагали, чтобы взвод или отделение на технике выдвинулось далеко вперёд без ведения общевойсковой разведки. Ага, а там район контролируемый бармалеями. Получается, что охота будет вестись на живца. Бармалеи среагируют на наших людей, выдадут своё расположение, ну а мы, тут на них навалимся с двух сторон, плюс подключим артиллерию. Ротному за этот бой майор спецназовец обещал орден. Ну, а то, что погибнет взвод, то издержки войны. Если же начать вести разведку по всем правилам, бармалеи всполошатся и опять ускользнут, лови их потом. Что же это за разведка, от которой всполашивается враг?

Сева поинтересовался у старослужащих о предыдущих боях. Оказывается, уже тогда рота несла большие потери, так же попав в засады. Почему так вышло никто не знает. Война. Но тогда командир получил орден. Уж очень жарким и кровавым получился тогда бой. Ну, мы их тогда тоже накрошили, мама не горюй, но наших ребят жалко.

Сева понял, что сейчас опять намечается очередной поход за орденами на крови ребят. Но, что он мог сделать? Наконец исполнители получили приказ. Естественно, на этот раз живцом должно стать Севино отделение: Севу ротному не жалко. Кто бы мог подумать. Солдаты, согласно приказу, должны на «Урале» проехать по большой дуге, от сосредоточения роты до расположения спецназа ВВ. Впереди простиралась «зелёнка», а внутри дуги гора. Дорога только одна. Машина видна, как на ладони, но авторитетно сказали, что бармалеев там нет. Так, прокатитесь, на красоты природы бесплатно полюбуетесь. Почти курорт. А раз бармалеев нет, то и снайперов вам не дадим. Зачем они вам. В случае чего у вас АК-74 есть, вам даже пулемёта не надо. Отобьётесь, орлы вы или не орлы. Ну, а если вдруг на вас сдуру нападёт маааааленькая группка бармалеев, то у вас рация есть. Вызываете подкрепление, которое со всех пяти сторон света навалится на боевиков, ага. И чего стоим? Что не ясно?

Приказ ясен и понятен. Севе даже понятно то, что от него хотели скрыть. Погрузив бойцов в машину, Савелий получил «добро» на выезд за орденами для начальников. Через три километра он приказал остановить машину и тщательно замаскировать её. Ребята очень удивились, но приказ старшего выполнили. Максим тогда служил в его отделении, и Сева его выделял за сообразительность и хладнокровие. И сейчас Сева велел отделению как можно тщательнее замаскироваться. Максима он поставил старшим, наказав рацию выключить и не отвечать. Самим сидеть смирно и не отсвечивать. Сидеть так двое суток, ждать сержанта, и он вернётся. Обязательно вернётся. Взяв свой дурацкий АК-74, он пошёл определяться с бармалеями. У ребят он забрал почти все гранаты. Сева очень рисковал. За невыполнение приказа его ждал трибунал, но у него была приготовлена отмазка: скажу, увидел в зелёнки бармалеев, решил проверить. Типа, проявить бдительность.

Зелёнка приветливо манит и мягко зазывает к себе. Вот только Сева уверен, что таиться там может кто угодно, только не добрые люди, а злые бармалеи. Теперь сержанту пришлось свой дар сканирования включить на полную мощность, а также усилить слух и обоняние. Обоняние сейчас даже нужнее, чтобы засечь по запаху мину или растяжку. Через двадцать минут Сева понял, в какую задницу они ехали. Радар показал наличие в этом радиусе четыре группы противника по двенадцать голов каждая. 48 штук головорезов. Выходит рота сама лезла им в прицел. Что ж поиграем теперь по нашим правилам. Первую растяжку Сева засёк в двух километрах от ближайшей группы боевиков. Растяжка умно совмещена с сигнальной ракетой. Крючком на верёвке он зацепил проволоку растяжки и, отойдя на приличное расстояние, привёл в действие взрывное устройство. Бабахнуло громко, ракета, шипя, ушла в небо и там превратилась в горящую точку. Ну, красавцы. Сева почувствовал, как противник зашевелился. Они даже выслали к месту взрыва четырёх боевиков, надо думать, чтоб посмотреть, кто подорвался на их взрывном устройстве. Траекторию их движения Сева вычислил, поэтому, кто ему мог запретить поставить на их пути свои растяжки. Гранат у него много. Сам сместился так, чтобы находиться позади боевиков. Враги уверенно перемещались по двое на расстоянии 50 метров. Наверное, это их такая тактика: боевые двойки. Но, первая двойка успешно напоролась на одну из его растяжек. В результате двое раненых. Вторую двойку Сева расстрелял в спину. Наглухо. Но выстрелы, конечно, услышала основная команда врагов. Ну, нет у Севы бесшумного оружия. Не выдали. Стреляем из той аркебузы, что начальство выдало.

Боевики, раненые осколками гранаты были плохие. Им сильно посекло ноги и пах. Этих, чтоб не мучились, Сева добил ножом. И зачем вы, обыкновенные трудяги, поверили лживым иностранным шайтанам, и пошли бунтовать против государства? Попёрлись нести горе другим людям и сами сдохли. Из трофеев с трупов он взял только гранаты, да автомат АКМ. Севе ещё пришлось поработать ножом над трупами, кое-что он в темпе вальса отрезал от трупов и поместил в подсумок. Воевал сержант серьёзно: он даже не позволил себе ухмылку, когда обнаружил растяжку, установленную противником. Последнее дело считать врага дураком. Здесь в горах дураков не водилось. Сейчас не время насмехаться над врагами, да даже проявлять эмоции не время. Война – это работа, а не спорт. На войне выигрывает тот, кто лучше думает.

Трофейный АКМ Севе был нужен, чтобы держать бармалеев на большей дистанции. Всё-таки семьдесят четвёртый это оружие ближнего боя. Севе бы сейчас пулемёт, но чем богаты, тем и рады. Дальше начались гонки с преследованием. Скорее всего, все четыре группы боевиков связались по радио, и пришли в движение. Сейчас их цель - поймать лихих разведчиков противника. Сева, зная направление движения боевиков, всё время на их пути ставил коварные растяжки. Корректировал движение групп противника одиночными выстрелами. Хорошо иметь такое огромное преимущество, но и расслабляться не надо. Какими хорошими следопытами боевики ни считали себя, но они всё равно попадали в хитрые ловушки. У них появилось ещё несколько трупов и раненых. Раненых боевики вознамерились эвакуировать, но на двоих раненых потребовалось отвлечь четыре здоровых воина. Поэтому уже две их группы имели ополовиненный боевой состав. Вначале злоба и азарт руководили воинами противника. Они считали, что вот-вот поймают дерзких пришельцев – ведь мы же здесь каждую травинку знаем. Потом, наконец, боевики угомонились и поняли, что такая тактика не эффективна и остановились. Наверное, что-то замышляли злодейское. Ну и Сева решил тоже передохнуть. Конечно, сперва надо понаставить растяжек, на которые потом будет гнать боевиков. Тайм-аут скоро закончится.

Вот ведь злые, какие эти боевики. Надо же, что придумали. На радаре Сева заметил появление ещё двух человек и три здоровенные собачки. Ну, красавцы: собаками вздумали его травить. Хотя придумано умно и в данной ситуации ожидаемо. Плохо, что сразу три собаки Сева не мог взять под ментальный контроль. Сил у него на это нет. Если бы была одна. Значит двух собак в расход. Своё месторасположение он выдал очередным выстрелом. Ага, погонщики собак тут же направили своих четвероногих друзей по этому направлению. Боевики пока не поняли, что таким образом – одиночными выстрелами их путь корректируют. Собаки бежали прямо к сержанту, а бармалейские кинологи быстро перемещались метрах в ста от собак. У Севы имелась единственная граната РГО. Вот её он и решил использовать против собак. РГО вещь специфическая, многие её не любят. Взрывается она, кто не знает, от контакта с препятствием, мгновенно. С помощью дара Сева вычислил движение собак и полёт гранаты. Естественно, они и встретились, практически в точке, где и планировалась их встреча. Граната радостно взорвалась, а собакам не повезло. Обе получили в свой организм кучу мелких осколков. Визг подыхающих животных стоял умопомрачительный. Третья собака резво продолжала бежать к врагу, но враг приготовил ей сюрприз. Когда собака подбежала к Севе на расстояние трёх метров, он чётко взял её под ментальный контроль. Животное остановилось как вкопанное. Оно видело в этом человеке свирепого вожака стаи, которому следовало, безукоризненно, подчиняться. Вожак стаи вдруг дал команду развернуться и уничтожить двух людей, которые бежали, пыхтя, следом. Собака рванула назад, чтоб доказать вожаку свою преданность и полезность. Вскоре в двухстах метрах раздались дикие вопли, это пёс насмерть рвал двух своих бывших хозяев. Пришлось Севе помочь псу убивать бывших своих хозяев, заодно добить мучающихся собак, ибо слушать визг и вопли невыносимо. Легче бедолаг добить. От трупов собак Сева тоже кое-что отрезал в качестве трофея. Пёс постарался на славу: противно смотреть на окровавленных и еле живых людей. Пришлось оказать им первую помощь ножом. Потом сержант с абсолютно преданной ему собакой, у которой вся морда вымазана в крови бывших хозяев, неслышно удалились. Пса Сева не мог бы долго держать под контролем, ещё часов пять и всё. Поэтому животному придётся совершить последний подвиг в своей жизни.

Пока Сева с примкнувшей к нему собакой, препирались с боевиками на пересечённой местности, наступила ночь. Наверное, у боевиков не имелось в достатке приборов ночного видения, поэтому они резко перехотели гоняться за разведкой противника по не очень ровной местности. А Севе совершенно безразлично, что день, что ночь. Да и отдыхать ему не требовалось несколько суток. Поэтому он ещё не наигрался в войну и не хотел, чтобы боевики выспались. Воевать надо, а не спать. Подобравшись по темноте к группе, в которой насчитывалось восемь человек, Сева благословил собаку на подвиг. Эх, даже не спросил, как пса зовут. Да, и пёс с ним с этим псом. Будешь моим оружием без имени. В расположении боевиков началась паника и заполошная стрельба. Ну, собака, ты и герой. Быстро и профессионально перегрыз горло двум боевикам и покусал третьего. Потом геройски погиб от переизбытка стали в организме. Боевики всё-таки пристрелили его. В этой группе осталось теперь шесть человек, в том числе один покусанный собакой. Вот он орёт бедняга. Да ухожу я, ухожу. Надоел своими воплями.

Сева удалился в ночь, предположив, что эта группа боевиков спать этой ночью уже не сможет. Надо пойти и проверить другую группу, это в которой осталось только четыре человека. Эти молодцы, профи, понаставили вокруг своего лагеря мин. Просто так к ним не пройдёшь. А по запаху можно найти чистую тропинку. Подошёл к ним на расстояние броска гранаты. Бармалеи изволят почивать. Оставили одного организма с ПНВ на посту, а сами дрыхнут. А надо было с тепловизором оставлять. Хотя и это им не помогло бы. Сержант приготовил три гранаты. Определил траекторию их полёта, чтоб не зацепились за ветки деревьев. Это не РГО, у этих гранат есть замедление. Ну, с Богом. И гранаты полетели к противнику. Эти бармалеи палатки не устанавливали, спали на подстилках, кучно. Вот туда гранаты и прилетели. Осколки поразили всех четверых вояк, ошибочно понадеявшихся на свои мины. Боевиков, корчившихся от ран, добивал выстрелами в упор, раз всё равно нашумел. Опять над трупами поработал ножом. Взял с трупов гранаты и, вот удача, Стечкин с ПБС. Прощаться с трупами не стал, ушёл тихо, по-английски. Получается, эта боевая группа помножена на ноль, но у неё остались ещё раненые и носильщики. Далеко они не ушли, километра на четыре, и там расположились на ночлег. Вот их мы и посетим. Дед учил всегда всё доделывать. Своих раненых боевики вылечат в Московских клиниках, те в благодарность опять пойдут воевать. Хорошо, что Сева прекрасно ориентировался ночью и мог быстро перемещаться в темноте. Да, надо торопиться, потом ещё кое-кому надо испортить сон. Эти боевики растяжки даже не устанавливали: завалились отдыхать, побросав свои мушкеты. Верю, попробуй целый день потаскай здоровую тушу по пересечённой местности, заморишься. У этих воинов дела с боевым опытом обстояли похуже, даже дежурного не поставили. Все спали. Раненые тоже дремали, периодически постанывая. Наверное, им вкололи сильное болеутоляющее средство. Расстрелял четверых здоровых из трофейного Стечкина, что ж машинка работает хорошо. А ранее недобитых врагов добил ножом. Так сонными и сдохли. И эта группа полностью помножена на ноль.

К третьей, полнокровной группе, сержант подбирался несколько часов, но это оказались опытные профи. Очень хорошие. Даже зауважал их. Трое из них не спали, а несли службу вполне себе внимательно. Мин они тоже понаставили массу. Ну и ладно, не будем рисковать. Кто мешает сержанту обстрелять их издалека. Только надо найти такое место, чтобы пулям не мешали стволы деревьев. Через час Сева нашёл место, на расстоянии 300 метров от цели, с которого видны части тел нескольких организмов. АКМ выпускал одиночные пули, которые впивались в боевиков. Там поднялся переполох. Боевики мелькали между стволами, не давая Севе прицелиться. Бежать им некуда, если только на свои же мины. Но эти боевики быстро пришли в себя.

Расстреляв один магазин, Сева прекратил стрельбу, самому надо срочно менять позицию. Враги уже поняли, откуда ведётся стрельба. Хорошо, что штук пять из них ранено точно. Это даже лучше, чем убитый воин. С раненым возни больше. Вот теперь давайте воевать. Но не с вами, вам надо дать осмотреться, передохнуть, озаботиться ранеными, принять решение. Я подожду – решил Сева. Тут недалеко ещё одна группа сидит. Вот её и навещу. В том месте, откуда он недавно вёл прицельную стрельбу, разорвались гранаты. Но, боевики чуть опоздали. Но, всё равно молодцы, среагировали быстро. И гранатомётчики у них хорошие. Плохо только, что они кричали при стрельбе «Аллау акбар»! Кощунствуют, суки. Этот возглас приличествует произносить нормальному человеку, а не всяким проходимцам и дегенератам. Этим гадам больше подойдёт возглас «Шайтан акбар», потому как нет у них ничего святого.

К утру, сержант попытался добраться до другой группы. Но эта группа вдруг быстрым темпом стала удаляться из зоны видимости Севиного «радара», уже не догнать. Наверное, их командир понял, что это не они охотятся, а на них охотятся, и что пора обращаться к адвокатам и другим заступникам, специалистам по правам человека с жалобой на бесчинства армии. Благо сейчас правозащитников развелось как грязи, на любой вкус: лихо оправдывают убийц, насильников, ЛГБТешников, террористов.

Та группа врагов, где осталось пять человек и один раненый, тоже рванула отсюда куда подальше. Собственно и сержанту, получается, теперь делать здесь нечего. Война закончилась. Противник убегает. Своему ротному Сева сорвал получение очередного заслуженного кровью и потом ордена. Теперь двигаем обратно. В подсумке у Севы находилось кучка вырезанных из трупов указательных пальцев и две собачьи лапки. Может, по отпечаткам пальцев определят кто это погиб в горах. Для облегчения движения Сева сделал схрон, куда спрятал АКМ, Стечкина и кучку гранат. Может когда-нибудь это добро пригодится. К машине сержант вышел через пару часов. Потом отделение спокойно ехало по дороге: Севин «радар» ничего опасного не показывал, чуйка тоже молчала. Так и доехали до расположения спецназёров ВВ, которые с удивлением, что солдатики приехали целыми и здоровыми, стали наезжать на сержанта с претензиями: почему, дескать, вчера не приехали. Пришлось осадить их пыл, сказав, что злые бармалеи не пускали: пришлось немножко повоевать, а начальники у меня не вы, а совершенно другие люди. На вопрос, почему не сообщил по рации, ответил с самым честным видом: «Дык, не работала. Горы, знаете ли. Вот сейчас проверю, может, заработала. Вооот! Мля! Точно заработала сука, слышите, какие маты в рации раздаются. Это так общаются с нами наши командиры». Свои отцы-командиры встретили своего подчинённого совсем хмуро. Гад такой, сорвал получение орденов и медалек. Воспитывал Севу комбат, рядом поддакивал ротный: выходило, что сержант чуть ли не дезертир и его надо судить. Севины слова, что имело место боестолкновение, слушать не стали. Не бреши, сказал ротный, где доказательства. Ну, сержант и выдал ему доказательства, прямо в присутствии комбата. Снял с себя подсумок и продемонстрировал ротному отрезанные пальцы и лапы. Вот и доказательства – любуйтесь.

- Резал только указательные пальцы, - просветил Сева ошалевшего от этой картины комбата. - Может, по отпечаткам кого опознают. Можно ещё успеть трупы собрать. Бармалеи сбежали, даже убитых оставили.

Ротный с позеленевшим лицом рывком удалился из палатки и стал рыгать. Вот же впечатлительный какой.

Комбат ещё хотел сказать что-то вразумительное и поучительное, но у него не получалось.

- Ладно, Потапов, свободен, - только махнул он рукой.

История с отрезанными пальцами имела продолжение. Вскоре все сослуживцы, так или иначе, узнали об отрезанных Потаповым пальцах бармалеев. Как всегда пошли пересуды и преувеличения.

Ротный с комбатом совещались, как быть с таким сержантом. И Севе их идеи совершенно не нравились. Приезжал в расположение и офицер из прокурорских. Скользкий очень. Всё что-то вынюхивал. Потом Сева услышал, как он говорит по рации с кем-то, называл его фамилию и что примет радикальные меры. Сева сделал вывод, что эта тварь работает на тех, кто играет на стороне чёрных. Но достать его он пока не мог, но запомнил. Естественно, потом его отделение посылалось на самые специфические участки, но это и к лучшему. В поле Севе легче контролировать ситуацию. Однажды погиб ротный. Как-то глупо и непонятно погиб. Это произошло на очередном выходе в «поле». Он погиб ночью от взрыва гранаты. Свидетелей не оказалось. Никто не мог потом сказать, что сподвигло ротного вдруг по темноте отойти на сто метров, а там растяжки. Сам же командир распорядился их поставить. А что Сева? Сева в это время находился за километр от места трагедии. Правда, на пятнадцать минут он отлучался, но его бойцы этого не заметили. Дед говорил, что всё надо доделывать. Перед своей гибелью ротный всё же сержанту немного нагадил: он наградил его позывным «Пиявка». Ещё ржал, что орлы, барсы, волки закончились, остались только пиявки и клопы. Клопа хочешь? Ничего, Сева походит и пиявкой, до дембеля осталось совсем немного. Ребята, правда, в роте за глаза стали называть его вампиром.

Сева уже считал дни до дембеля, учил науке убивать только Максима. Но до дембеля он так и не дожил: комбат, видно почувствовал, что он может стать следующим в очереди на то, что случайно налетит на растяжку или наступит на мину. Поэтому он Севу и Максима заодно, сбагрил какому-то совершенно мутному типу. Дембель накрылся медным тазом. Ребятам предложили, очень настойчиво предложили, продолжить службу в специальной учебке, иначе кирдык им. И Сева поверил. Этот мутный тип стал для него и Максима новым инструктором. Таких неприкаянных набралось на целый взвод, и в этом подразделении Сева почувствовал всю силу государства в вопросе максимально эффективного уничтожения врагов державы. Ребят обучали турецкому языку, искусству маскировки и перевоплощению, стрельбе из всех видов огнестрельного оружия, работать с холодным оружием, даже из арбалета стрелять. Особо изучались взрывчатые вещества и смертоносные яды, радиодело и вождение автомобилей. Курсанты постоянно сдавали зачёты: в поле. Сданным считался зачёт, если обучаемый оставался в живых. И так происходило несколько лет.

Однажды инструктор добадался до Севы: расскажи, да расскажи, как ты убил своего ротного. Сева сказал, что совершенно не причём, это ваши сексуальные фантазии. На что, мутный тип, смеясь ответил, что может выдать навскидку с десяток способов, как ликвидировать в таких условиях человека. Он начал перечислять способы, естественно, один бил в точку, в самое яблочко. Но Сева стаял на своём: знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

- Да, ладно, не парься, - сказал мутный тип и отстал от Севы. - Дело-то житейское, с кем не бывает.

Потом специальную группу внезапно расформировали и выбросили на гражданку. Но денег выплатили прилично. Наверное, наверху во властной машине поменялась или выпала какая-то шестерёнка. Мутный тип, попрощался с бойцами и исчез. Сева больше его никогда не видел. Скорее всего, этого типа отправили в дальнюю командировку, куда-нибудь в Боливию или Аргентину. Выйдя «на гражданку» Сева нашёл того прокурорского, продавшегося врагам и поступил с ним совсем не толерантно, а по совести. На спецдопросе, обгаженный, пребывающий в крови и дерьме, продажный работник военной прокуратуры сознался, что завербован врагами. Все свои контакты он выдал. Сдал свои счета и заначки, рассчитывая на снисхождение, но Сева его прирезал – не поверил в раскаяние. Всё надо доделывать!

Сослуживцы, обменявшись адресами и телефонами, разъехались по необъятной стране. Многие, и Сева в том числе, стали мутить бизнес. С некоторыми ребятами он пересекался: приходилось периодически кому-нибудь из них помогать в трениях с криминалом, ну, и бывшему сержанту ребята тоже помогали. Савелий выше сержанта так званий и не достиг: наверное, плохо воевал. Потом народ стал исчезать: Сева не знал, может что-то затеяли, и им пришлось скрыться, а может их зачистили. Вот сейчас он смог вызвонить только Максима и Светочку. И Севе совершенно не хотелось их терять.

Вечером, когда «узбеки» закончили работу на стройке и ушли домой, Сева остался один с Анчаром. Но, вскоре должны подойти его соратники Максим и Светочка для предметной беседы. В оговоренное время они пришли.

- Здорово, Пиявка, - приветствовали они хозяина. Вальтер протянул ему руку, а Элли чмокнула в щёчку.

Савелий немного поморщился, что не ускользнуло от его друзей. Раз они не на акции, то называть друг друга по позывному было неправильно.

- Ладно, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома, - пригласил он друзей в дом.

- Знаешь, Пи...Савелий, должен тебе сообщить, что город и народ здесь хороший, но нас немного, самую капельку, здесь кое-что настораживает...- начал Максим, а Светочка кивнула.

Сева пожал плечами, дескать, продолжай свой монолог. Он-то считал, что люди везде одинаковые.

- Честно говоря, странные они здесь какие-то. Твой Кузьма и его сестра тоже несколько странные, ты не замечал?

Сева помотал головой, вроде нормальные люди. Нет, конечно, у всех свои закидоны и тараканы, но у этих вполне тараканы мирные.

- Не моё, конечно дело, но и твои узбеки странные. Да и не узбеки они вовсе, это таджики, причём грамотные. Вопрос: чего это они вокруг тебя трутся?

- Да, ладно, не парьтесь, - махнул он рукой. - Знаю я об них всё. Несчастные люди. Просто немного помогаю им. А что не так с Кузьмой и его сеструхой?

- Да всё не так! Представляешь, Наталья Васильевна, на полном серьёзе предупреждала нас, когда пойдём в город или на море, остерегаться...кур и, прости господи, голубей....М-да...Это же шиза конкретная. А твой огромный Кузьма, как оказалось, тоже ссыт курей! Что у вас тут творится? Идём, значит, к морю. Видим, что некоторые организмы тоже поглядывают в небо и передвигаются перебежками. У вас, что тут: шиза массово всех покосила? И как понять листочки у ресторанов, что голубей здесь не подают ни в каком виде. Это что, нормально?

Сева в это время доливал три свои дежурные фляжки с самогонкой. Сейчас, пока Максим говорил, он медленно наливал во фляжки «Белый призрак». Потом он стал рассовывать фляжки по карманам.

Глядя на бывшего сержанта, Максим даже перестал говорить о своих впечатлениях: об этом городе и его некоторых особенностях. Савелий кивал, дескать, говори, слушаю. Они со Светочкой заинтересованно уставились на его манипуляции с фляжками.

- А зачем ты три фляжки по карманам рассовал? - с любопытством спросила Светочка.

- Это, - со значением произнёс Сева. - Чтобы самогон у меня всегда находился под рукой. Четвёртая фляжка просто не помещается, вот так. Самогон всегда со мной. Жить без него, родимого, не могу.

Друзья переглянулись между собой. Светочка с жалостью посмотрела на Севу, Максим вытаращил глаза. В их взорах читалось сострадание: вот, что значит, морской климат и безделье делает с людьми. Одни на курах тронулись, другие голубей боятся, их друг, вообще, спился. Вот незадача – и этого Зелёный Змий победил.

- Да, не....- махнул Сева рукой. - Не так уж много я его и потребляю, вот у Анчара можете спросить.

Кот развалился на своём диване и слушал разговор людей.

- Знаете, ребята, - начал Сева переводить разговор со скользкой темы. - Зачем я вас вызвал?

- А нужны вы мне, чтобы провернуть одну прибыльную операцию. Желательно в Турции или в Ливане. Короче говоря, есть у меня куча отличного жемчуга, куры мне его снесли, скрывать не буду, надо будет его продать.

Максим и Светочка окаменели: и тут куры постарались. В их головах пазл сложился окончательно: сдвинулся всё-таки бедный Пиявка по фазе, кукуха его, наконец, нашла, и друзей себе таких же нашёл, и в город такой же странный уехал. Ага, будем торговать тем, что куры снесли. И прямо в Турции с заездом в Ливан. Да, он уже и с котами говорит! Полный пердимонокль.

- И много у тебя кур? - уточнил Максим.

- Достаточно, - честно признался Сева. – Десять штук. Красавцы. И все, понимаешь, адлерские серебристые. Даже один петух у них есть. Несутся с космической скоростью.

Максим и Светочка синхронно выдохнули. Ясненько: Пиявка с перепоя уже яйца кур за жемчуг стал принимать. Допился бедненький. В таких случаях лучше больному не перечить.

Севе показалось, что они его не понимают. А ведь раньше они такими впечатлительными не были. Пришлось предъявить им аргумент: шкатулку, полностью забитую шикарными кругляшками, стоимость которых из-за их размеров и свойств зашкаливала.

Поражённые завораживающим блеском чуда природы, ребята трогали жемчужины, с удивлением разглядывали их. Они поняли, что Пиявка, как всегда хитрит. Добыл где-то жемчуг, а где, конечно, не скажет. Будет валить на кур….оригинал-с.

- Не моё это дело, конечно, где ты его достал, но если говоришь, куры снесли, то пусть будут куры. Да хоть пингвины. Знаешь, честно говоря, я уже начал забывать, что с тобой ничему удивляться не надо. Ладно, говори что делать, Пиявка.

Дальше пошёл предметный разговор, как провернуть дело. Сева настраивал ребят на то, что в процессе их негоции возможны силовые действия, но этих товарищей учить не надо. Учёные. Им придётся проводить вербовку, добывать документы, устранять противников, налаживать финансовые потоки, устраивать долговременные схроны. Но теперь они будут действовать не на государство, а на себя. Сева признался, что мечтает найти всех ребят, кто ещё жив, и сделать так, чтобы они не скатились в криминал. После нескольких часов у них появился план на дальнейшую жизнь. Если говорить кратко, то ребятам предстояло стать по документам Ливанскими гражданами, а затем в Турции открыть транснациональное многопрофильное предприятие по производству чего-нибудь охренительного, короче, «Рога и копыта», только на международном уровне. Стартовым капиталом будут жемчужины. Ещё Сева предлагал заниматься туристическим бизнесом, а может даже строительством...из песка.

 

 

 

Мысль номер 81(навеяна созерцанием суетящейся толпы в магазине). Вся человеческая культура - это непрерывная цепь ошибок, иллюзий и заблуждений. Цель движения вроде бы ясна: надо двигаться к счастью, как к убегающему горизонту. Люди желают воплотить свои мечты здесь и сейчас, но всегда что-то мешает. Или кто-то. Толпы романтиков, бегущей за морковкой счастья, обязательно возглавят представители самой шустрой братии: жулики, проходимцы и самые сообразительные и гибкие прохиндеи. Вот они-то и будут всегда наверху, даже когда романтики, наконец, поймут, что их объегоривают, втюхивают фуфло, парят мозги, вешают лапшу на уши. Тогда случаются революции, и всё опять по спирали, только с новыми жуликами и новыми прохиндеями во главе восторженной толпы.

 

 

 

 

- Вот, Анчар, слушай меня, я тебя плохому не научу, только хорошему, - кот слушал хозяина внимательно или делал вид, что слушает внимательно, сейчас не поймёшь. На дворе глухая ночь, а Савелий только что вышел из своей алхимической лаборатории, и теперь его пробило на душевный разговор с котом, который разлёгся на диване и пока ещё не усвистал по знакомым кошкам:

- Вот мы кто с тобой? - поднял он палец перед его носом. - По-сути мы с тобой, да и Кузьма тоже, мы эссенциальное зло. Понял, что сказал? Так вот, мы с тобой не какие-то экзистенциалисты, которые по дурости своей считают, что человек определяется исключительно его собственными свободными решениями. Три раза ха-ха. Ничего подобного, у человека нет морального выбора и свободы, это иллюзия. Истина же она вот в чём: человек, как и всё в природе, изменяется по определённой программе, то есть всё в этом мире предопределено. Вот так. Математика наука точная её не перепрыгнешь: смотри теорию вероятностей и теорию хаоса. А нам с тобой Анчар выпало обретаться на тёмной стороне. Поэтому не переживай, это не мы с тобой такие злые, а виновато предопределение, ага. Что значит ты не такой? Стой, куда? Опять по кошкам? А я, что должен сам с собой умными мыслями делиться?

Но кот не стал вслушиваться в умные словеса говорливого хозяина, а сбежал к подружкам: отвали любимый хозяин, не ломай нирвану. И чего они в нём находят: ведь он толстый по кошачьим меркам. Да и ночь уже почти закончилась, вон уже из-за гор свет появляется. Сегодня ночью алхимик хорошо поработал: получил около литра интересного вещества. Вот только не знал, куда его отнести: к злу или к добру. Дилемма. А всё из-за его неуёмного любопытства по расшифровыванию архива деда. Опять он натолкнулся в его записях на интересный отрывок, естественно, попытался воспроизвести в изделии. Но, он пошёл ещё дальше, чем дед: скрестил ужа и ежа. То есть смешал вещество, рецепт которого записал дед, и вещество, рецепт которого алхимик получил, опять надышавшись волшебным газом. Ведь зарекался открывать ёмкость с газированным напитком, ведь уже были прецеденты, когда этот газ давал ему такие глюки, в которых он получал новые знания, далеко опережающие текущее время, а зачем нам это. Открыл Сева эту ёмкость опять практически случайно: просто возился в складе-хранилище артефактов и натолкнулся на злосчастную ёмкость. Дурной бес дёрнул его проверить, а не выветрился ли газ из ёмкости? Проверил. Не выветрился. Еле дошёл до своей комнаты, где вырубился на диване. Опять в своём ярком видении он сидел за огромным столом и читал большую толстую книгу. Строчки с рецептом намертво запоминались мозгом. Очнувшись, понял, что в руках у него появился рецепт с интересными свойствами. Курьёз и хохма в одном флаконе. Если сделать это вещество, то оно должно быть с чрезвычайно сильными лечебными свойствами, но вот парадоксов от него будет многим больше, это точно. Короче говоря, это спиртной напиток, довольно крепкий, но отбивающий у принявшего его, даже малую дозу, тягу к спиртному. Проще говоря, он может горького пьяницу сделать абстинентом. Вот такая оригинальная алхимия. И что теперь делать? Получился некий моральный парадокс. Надо бы обсудить это дело с умным существом, например, с Анчаром.

Вот Сева и вышел к коту, держа в руке бутылку с этим снадобьем, и не зная, что теперь с этим веществом делать. На себе он решил не испытывать это нечто. А на ком? На Кузьме - слишком жестоко. Вот поэтому и прибывал он сейчас в философском настроении. Сидел ранним утром на веранде, смотрел на начинающийся день, слушал вопли кошек и начинающееся чириканье птичек. Хорошо бы поговорить с Анчаром на философские темы, не с Кузьмой же, который, кстати, сегодня ночевал на втором этаже гаража, поближе к своей газельке. Он постоянно занимается машиной, тяга у него какая-то ненормальная к ней: женить его, что ли? Стройкой компаньоны уже практически не занимались. Поэтому узбеки, горе-строители, уже съехали из дома Кузьмы, и поехали по стране искать своё счастье и новые строительные объекты. Узбеков Сева не обидел: заплатили им хорошо, хоть деньги это зло. Без стройки и узбеков Кузьме скучно, поэтому он часто стал ночевать поближе к машине, это чтоб с утра начинать вылизывать свою любимицу. Да, летит время: мы уже в этом городе больше года. Вот только, произошли некоторые мелкие недоразумения: мы чуть не сожгли город, но ничего всё, вроде, обошлось. Правда Ленка появляется здесь только наездами, побаивается ещё злых голубей. А чего их бояться: их же арестовали.

- Н-да, скучно жить – это неправильно, - пробормотал Сева. - Долго думали, гадали, чем же нам заняться с вами. И решили учудить, самогоном всех добить! Точно будет смешно.

А вот и Кузьма нарисовался. По хуторской привычке он привык рано вставать.

- Что Петрович не спишь? - поинтересовался он.

- Зло не дремлет! - весело ответил хуторской волхв.

Кажется, вот сейчас он придумал, на ком испытает своё новое зелье. Нет, нет, не на Кузьме. Он и так уже сразу насторожился и насупился.

- Что Петрович, опять что-то выдумал, - осторожно спросил Кузьма, исподлобья косясь на волхва.

- А знаешь, Кузьма, что в борьбе добра со злом всегда побеждает дурость? Диалектика, брат! Диалектика!

- Что? Опять город палить будешь? - Кузьма совсем скис. Вот нет у человека полёта мысли и абстрагирования от настоящего. Полный иммунитет на романтику и приключения. Кто не готов потерять, тот не готов выиграть.

- Нет. Теперь мы лечить народ будем, вплотную, как дед лечил.

- Вот это правильное дело, - повеселел Кузьма, у него даже слеза навернулась от умиления.

- Конечно, это правильное дело, народ лечить, - сказал Сева, правда, про себя подумал, что ещё это дело будет весёлое, а местами и ржачное. Ведь лечением занимаются светлые, а мы, с какого боку посветлели.

- Знаешь, Кузьма, в чём секрет долгожителей? - задумчиво спросил друга Сева.

- Дык?

- Ага, действительно. Всё их долгожительство - это ванильная ересь. Во-первых, никакого секрета нет, а во-вторых, не очень долго они и живут. Поэтому, слушай Кузьма задачу, это чем мы начнём заниматься в ближайшее время. А замутим мы с тобой крутить водку...бизнес, понимаешь, у нас теперь такой будет.

- Дык!!? - почесал всей пятернёй свои лохмы Кузьма.

- Аппарат для закатывания бутылок я уже заказал, ничего там сложного нет. Бутылки с этикетами тоже. Теперь у тебя появилась новая должность: назначаешься ты оператором этой установки, ещё будешь ты дилером, гордись. Это дополнительно две зарплаты. Себе в помощь вызывай из Туапсе Сашку, если дозвонишься до него. Помогать тебе кому-то надо. Ага, надо уже пацану в люди выходить, на большую дорогу.

- Дык!!! - обречённо вздохнул Кузьма. - А ...дилер это кто? Я не такой. Я баб люблю. И на большую дорогу не пойду!

- Это значит, что будешь ты толкать наши изделия направо и налево, но только среди проверенного народа, можно сказать исключительно алковетеранам, ну и примкнувшим к ним организмам. Производство организуем в сарае, который узбеки построили, там чисто. Так что делаем самогон и крутим водку...потом импровизируем. И тебе хорошо, поближе к твоей драгоценной газели. Кстати о газели, надо нам съездить в Туапсе, а то давненько мы этот город не посещали, а то вчера какие-то слухи нехорошие опять об этом городе пошли. Не слышал, что бабы говорят?

- Слышал, как не слышать. Поговаривают про очередную утечку с Апшеронского полигона, - проинформировал шефа о свежих сплетнях Кузьма. - Народ опять грешит на Апшеронский полигон.

Ага, сейчас Савелий вот так возьмёт и поверит глупым бабам с базара. Надо же, что придумали. Но, Сева всё-таки взял и подошёл к телефону. Набрав межгород, он пытался дозвониться своему агенту Сашке, но, почему-то связь отсутствовала напрочь.

- Знаешь что Кузьма, давай заводи свою ненаглядную машинку и смотаемся в Туапсе, посмотрим, что там происходит. Такие приключения и без нас. Интригует.

Кузьма без охоты пошёл готовить машину к поездке. Часа через три, употребив хороший завтрак, компаньоны выехали в путешествие. Кот, просёк, что затевается какая-то активность, и присоединился к нам. Оставив на хозяйстве сестру Кузьмы, они благополучно выехали. Ехали медленно, правил не нарушали. Ехали за грязным фургоном, на котором написано вдохновляющее: «Обгоняй! Кому-то нужна твоя почка».

Но проехав Новомихайловку, в районе Небуга, все машины, следовавшие на Туапсе, стали заворачивать военные. Военных торчало здесь до чёрта. Тут Сева призадумался: значит всё серьёзно. А раз серьёзно, то лезть на рожон нет необходимости. Разворачиваемся. Жалко только, что Сашку не вывезли. Но он парень шустрый, выживет.

 

 

 

 

Глава седьмая.

 

Мысль номер 42 (навеяна видом привокзальных пирожков и чебуреков). История учит, что она ничему не учит. Мудрости никакой она ни несёт, а, зачастую, только шутит над неудачниками. Ещё история любит издеваться над своими исследователями, которые вдруг обнаруживают, что и предки их были совсем не далёкого ума, а норовили облажаться, где только можно и нельзя. Думаете, только современные люди совершают идиотские поступки? Предки тоже отжигали по полной программе. Теперь их дебильные ошибки исправлять современным людям. А у современных, ума тоже не палата, только что самих людей стало многим больше. Вывод: надо свою голову иметь на плечах, а не жить «мудрыми» заветами предков.

 

 

Через дорогу от дома компаньонов жил поживал доктор Оболонов Максим Борисович. Когда-то доктор считался врачом от бога, правда, бога звали Бахус. Жил хирург «от Бога», но превратился в хирурга «не дай Бог». Не сразу превратился, а постепенно.

Стал доктора Оболонова, с одного совершенно не прекрасного момента, посещать бес уныния, да всё чаще и чаще. Наверное, это бес нашептал нашему доктору сентенцию, что если накатила грусть-тоска, то накати и ты...Как оказалось, среди профессиональных врачей алкоголизм распространён в три раза чаще, чем среди остального электората. Почему так происходит? Причин несколько. Во-первых, работа в условиях повышенного риска, что приводит к эмоциональной напряжённости, а она к «синдрому профессионального выгорания». Во-вторых, постоянный соблазн употребить спиртное, которое подносят врачу благодарные пациенты. Вот наш доктор и пристрастился снимать усталость сначала после дежурства, а потом и во время дежурства. Долго такое продолжаться не могло, и нашего доктора взяли и выгнали с работы. Начальству перестало нравиться, что у хирурга постоянно лапки трясутся от пережитого напряжения, и он не может внятно выговорить слово «дефибриллятор», у заслуженного медика получался какой-то дехулиблятор. Так как всё это грехопадение доктора происходило на глазах соседей, то соседи могли проследить все стадии деградации человека. Работу доктор не искал, жил на сбережения, которые в основном тратил на жидкую радость. Ещё у него имелись запасы алкоголя, подаренные пациентами. Пациенты оказались умнее доктора, уже хотя бы тем, что сами в медицину не пошли. Скоро вся округа, все бывшие коллеги забыли, как звать Максима Борисовича Оболонова. Теперь его все звали просто Доктор.

Оболонов осознавал, что попал в воронку жизненного водоворота, а главное в жизни проходит мимо него с ускорением. Его водоворотом засасывало всё ниже и ниже, скоро дно появится, а потом только деревянная крышка и пара гвоздей. Зато из этой позиции интересно наблюдать над суетой существ, что тебя окружают. Выбраться из этой ситуации своими талантами практически невозможно; с помощью «друзей» вообще не вариант: Максим Борисович не человек действия, он созерцатель. Его сильной стороной являются размышления, сожаления, сопереживания, розовые замыслы, сопливые мечты и несбыточные планы.

Всё имеет свойство заканчиваться: запасы «хорошего» спиртного оказались выпиты, денег на «хорошее» стало не хватать, поэтому Доктор постепенно перешёл на более бюджетный вариант, то есть пил что дешевле, потом всё что попало в руки, любую косорыловку. Естественно, Доктор стал пропивать и более-менее ценные вещи, что у него пока ещё водились в доме. Вещи постепенно заканчивались, зато появились друзья. Вот друзья выручали, а как же. Учитывая, что бывший «лепила» проживал один и у него на участке имелся уютный дворик, то к нему стали табуном захаживать алковетераны и прочие борцы с Зелёным Змием. Когда у этих товарищей заканчивались напитки, которые они предпочитали употреблять в это время суток, то их посещала грусть. Вот до чего довели народ проклятые демократы. А не совершить ли нам, братцы, калдыр-вояж по местным аптекам или по соседям? Бегать по соседям и клянчить выпивку - это удар по имиджу, но скоро Доктор наплевал и на свой имидж.

Грусть требовала накатить, поэтому Доктор начинал бегать по соседям и униженно выпрашивать водку или немного денежек, проявляя недюжинную смекалку в добывании пойла. Соседи, естественно, Доктора гнали взашей. Впрочем, тот не обижался, а на другой день опять приходил к соседям просить водку. Некоторые жалостливые товарищи, чтобы отделаться от назойливого алкаша, давали или немного денег или какое-нибудь пойло. Вот на этой особенности поведения Доктора, Сева и хотел сыграть.

Он с Кузьмой приготовил городу огромную подлянку, а именно, закрутили в бутылки сорок ящиков фирменного самогона с поэтическим названием «Утренняя роса». Только в этот самогон Сева добавил своего волшебного зелья, это которое делает заядлого алкаша абстинентом. Утреннюю росу он с Кузьмой довел до 45 градусов, путём добавления обычной воды, а на бутылки прилепили этикетки от водки «Столичная». Ну, какие попались под руку, какие он смог по-быстрому раздобыть. Теперь он дал задание Кузьме приступить к распространению зелья среди граждан. Кузьма, для начала, должен отдать Доктору трёхлитровую банку обычного ядрёного самогона, ну, как только Доктор в очередной раз придёт клянчить денег на водку. Этой дозы, надо полагать, будет достаточно, чтобы вывести из строя самого Доктора и его друзей. А потом Сева с Кузьмой ночной порой, в кромешной темноте, перенесут ящиков шесть особой водки в дом Доктора, благо калитка у того никогда не запиралась. Дальше всё понятно: естественно, спившийся Доктор, обнаружив у себя дома такое счастье, не побежит выяснять, кто это такой добрый, что принёс ему столько водки, а начнёт лихо её употреблять, не забыв, конечно, о друзьях-товарищах.

Правда, чуть дело не сорвалось из-за Кузьмы, когда тот узнал, что на самом деле представляет собой особая водка. Кузьма с ужасом глядел на колдуна: какой злобной тварью надо жить, чтобы учинить такую жестокость над электоратом. Честнее даже грабить народ на большой дороге.

-Увы, Кузьма, - веско сказал колдун своему помощнику. – Из алкашей уже вряд ли выйдет что-нибудь хорошее для нашей цивилизации. Инфантилизм атрофирует в этих людях множество полезных качеств выживания.

Сегодня у Доктора гостили четверо алкоаборигенов, которые называли себя строго по отчеству. Это Иваныч, Фомич, Климович и Феликсович. Доктор ценил этот квартет, как особо продвинутых личностей в их настойчивом поиске смысла жизни на дне стеклотары. Ещё среди них сегодня крутилась дама, телесно очень похожая на наглядное пособие из вентдиспансера, и с выражением лица, как с бюджетного фильма ужасов. Фомич ласково называл оную даму мохнатой пицундой. Дама не возражала и улыбалась. Улыбка у неё была в стиле «мечта дантиста»: половины зубов нет, а те, что есть - держаться каким-то чудом. Употребив пару стаканчиков пойла, собутыльница окончательно умом тронулась и горланила что-то непотребное: не то пыталась петь, не то просто завывала. Она великолепно скрашивала своим видом чисто мужскую компанию, но вот сегодня эта дама что-то быстро спеклась. Осознав, что сегодня она отчего-то устала, кое-как куда-то поплелась, может даже домой, оставив мужскую компанию в горьких раздумьях: «Где взять добавки?» Такие раздумья обычно честную компашку посещали ближе к вечеру, когда уже всё, что можно выпить, было выпито и аппетитно закушено; деньги кончились, а белочка ещё не пришла. Белочка та ещё каверзная затейница: приходит, когда ей вздумается, а сегодня говорит, что доза не та, мало выпито. Такая вот ситуация: закуски оставалось навалом, а всё что алкаши добыли «для аппетита» закончилось.

Как всегда общество решило: почему бы Доктору не прошвырнуться по соседям, а вдруг кто сегодня окажется патологически добрым. Добрым оказался сегодня Кузьма, который по приказу шефа вручил еле стоящему на ногах почитателю Бахуса трёхлитровую банку с самогонкой. Будем надеяться, что хорошо поддатый Пилюлькин донесёт тару до своего дома, не разбив её, и что завтра он не вспомнит, кто это оказался таким добрым к нему.

Алкопобратимы встретили Доктора нечленораздельными возгласами восторга: «Вай, Доктор, вай, шайтан!» Вскоре началась уверенная дегустация нового для них напитка. Жидкость оказалась отменного качества: все присутствующие этот факт отметили восторженными матерками. Наливали по трети стакана, чтобы растянуть удовольствие от потребления такой замечательной амброзии. Произносили тосты разной степени понятности:

- Ну, чтоб бухать и не болеть, чтобы жрать и не толстеть! Короче, за кремлёвскую диету! – высказался Иваныч.

Фомич, в качестве тоста, завернул народную мудрость: «Если выпил граммов сто – дальше будет просто; если выпил граммов двести, выпить триста - дело чести!»

Употребив три дозы нового напитка, Максим Борисович совсем расчувствовался и стал жаловаться друзьям на свою жизнь и на сволочь, бывшую жену:

- Понимаете, ушла она, совсем ушла, оставив на сердце вот такой рубец, - Доктор пальцами показывал Климовичу размер оставленного на сердце рубца.

- Понимаем. Не чокаясь, - кивал Климович, впечатлённый бедой Доктора, а женоненавистник Фомич утверждал, что все они такие, и, как гиены, сбиваются в свои блядские стаи. Сталина на них нет. Бабы могут различить 768 оттенков губной помады, но приличных мужиков, таких как мы, от конченных мудаков никогда не отличат.

- Не переживай Айболит и почаще выпивай!

- Чтоб ей так на том свете черти жилы тянули, как она мне нервы! – плакал эскулап горькими слезами. – Она мне сказала, что я алкаш и параноик. Ну, не сказала так прямо, но я совершенно уверен, она так подумала. Давай, не чокаясь! И не закусывая.

Время подошло к полночи, а чувство меры так и не посетило алкашей. Чувство меры у этой публики вообще в хроническом дефиците. Допившиеся до изумления друзья решили идти по домам, пора и честь знать, к тому же всё выпито. Но идти могли только Иваныч и Фомич, зато им пришлось нести Климовича, который заявлял, что всегда ночует дома, ибо он приличный семьянин. Правда сегодня приличный семьянин что-то сильно устал, и идти сам не в состоянии. Так для этого друзья есть. Нести разомлевшего Феликсовича уже не получалось, поэтому его бросили во дворе у хозяина, впрочем Феликсович не возражал: лето, тепло, лавка не холодная.

На другой деревянной лавке, за столом, украшенным разнообразной посудой, остался один бывший медик. Феликсовича, пребывавшего «в отрубях» можно не считать за разумную особь.

Доктор долго смотрел в чёрную бездну, усыпанную мириадами звезд. Холодный лунный свет отражался в граненом стакане, что наводило на определённые цветные мысли. Например, о Луне. Хотя Луна есть только у меня в сознании, философ Кьеркегор сказал. А зачем мне Луна, если её нет? Выходит, что сознание не является продуктом деятельности моего мозга. Мозг – это фикция, его нет. Что ж это получается? Луны нет, мозгов нет, меня тоже нет. Ничего нет, даже совести нет. А самогонка есть. Вернее была. Мы её всю выпили. Значит – её тоже нет. Напиток замечательный, не сравнить со стеклоочистителем. Даже у нас одна дама присутствовала. Но, бабы сволочи. Им размер подавай. Ага, размер для них всегда имеет значение, чтобы они не врали мужикам из жалости. Все бабы сволочи. Бывшему высококвалифицированному медицинскому работнику не дают! Не желает противоположный пол переопыляться с бывшим медработником. Хотя, это всё психокомплексы, старина. А раз сознания нет, то и просветлять его незачем. Просветление невозможно без революции в сознании, которого нет. Просветляйся, не просветляйся – всё равно жизнь приведёт тебя на самое дно духа. Уже не получается, как раньше, любоваться на звезды и считаться счастливым человеком. Доктор опять вспомнил, что когда-то имел жену и сплюнул: у жены коса до жопы, сиськи... теперь таких не носят. Жена попалась нудная: туда - не ходи, сюда – не ходи, никуда не ходи. То – не пей, это – не пей. Туда не суй, сюда – суй. Пилила пилой «Дружба». Всю радость жизни, под корень рубила. Редкий день приходился без нервов и треволнений. Отстой, а не жизнь….

Высоко-высоко на небе, зацепившись за тучу, висела равнодушная Луна в виде острого серпа. Спутник Земли выглядел загадочнее черной дыры в далёком космосе.

- Луна недосягаема, и в этом её прелесть, - пьяно высказался Доктор и погрозил ущербной Луне кулаком. Он всегда говорил сам с собой в минуты, когда настроение его становилось совсем мерзопакостным.

- То, что достижимо, то разочаровывает. Воплощённые мечты чреваты таким разочарованием, что жить становится тошно. У меня лишь один друг - ночная тишина, которую сволочь Феликсович похабит своим храпом. Вот это да! У Феликсовича в голове уже не мозг, а самогон.

Доктор же всё же сумел после возлияния доползти до своего старенького дивана, стоящего в комнате давно захламлённой до безобразия: чихнуть страшно - мусором нахрен засыплет. Наступило некоторое упокоение, и пришёл к алкоголику сон, прерывистый и мутный. Алкоголикам снятся только цветные кошмары. Во сне он видел пробирающиеся по двору тени, впрочем, тени это тебе не белочка, вреда от них совершенно никакого не наблюдалось. Под утро к Доктору явился очередной алкогольный кошмар, и он никак не мог проснуться. Его опять окружали неосязаемые тени, похожие на людей и животных. Тени общались между собой противными голосами, как у комаров-кровопивцев, зудящих над головой. От теней исходила смутная угроза, и веяло потусторонним холодом. Хорошо хоть, что тени не кусались. Значит, эти тени мужского пола. Если бы они меня укусили, то понятно, что меня посещали тени женского пола. Логично!

Максим Борисович проснулся с трудом, но очень рано, когда петухи и те досматривают последние сны: в его красных и воспалённых глазах плескалась жажда воды, мелькала тоска по загубленной жизни и скорбь по скончавшимся пациентам, которых Оболонов не мог отбить у Смерти. Доктор заметил рядом с собой пластиковую двухлитровую бутылку с минеральной водой, которую он быстро вылакал, ибо сушняк мучил организм. Он точно помнил, что воду он возле дивана не оставлял. Но было приятно, что кто-то из друзей проявил чуткость. Но на этом чудеса не кончились: обнаружились в доме аж шесть ящиков водки. Ещё обнаружился во дворе проснувшийся Феликсович - этот конфуз природы, артист с театра абсурда, субъект с мозгами мышиного уровня. Этого организма почему-то с утра штормило, а потому надо срочно спасать товарища. Спасать Доктор решил водкой, чудесным образом появившейся в доме: как говорится, клин клином. Да и водки теперь хоть залейся. Доктор с жалостью смотрел на бедного Феликсовича, чтоб того белочка в ластах посетила, и думал, что в такое паскудное утро совсем не мешало бы опохмелиться.

- Для простых людей всегда главным психотерапевтом является жилетка приятеля, водка или самогонка, - объяснил хозяин ситуацию задержавшемуся гостю.

Друг по несчастью с благодарностью принял от Доктора стакан с жидкой психотерапевтической заботой, дружеское участие и корочку хлеба. Лечебный напиток, приболевший друг, морщась, употребил. Доктор тоже не стал отставать от Феликсовича, тоже употребил стакан напитка, но, не морщась, водка оказалась феноменально вкусная. Потом Феликсович, как хороший семьянин, засобирался домой. Хорошему человеку надо что-то подарить, и Доктор подарил заядлому борцу с Зелёной подколодной змеёй, пару бутылок водки, от всего своего щедрого сердца. Офигевший Феликсович с благодарностью принял подарок. Доктор даже и думать не хотел, откуда у него появилось столько водки. Появилась и появилась, кто её знает эту водку, может у неё манера такая внезапно появляться. Много ещё в этом мире тайн. Вон, учёные до сих пор спорят о том, кто это такой умный, что умудрился построить пирамиды. О Бермудском треугольнике вообще молчок.

- Лучше не думать и не вспоминать о чём мечталось в юности, - решил Максим Борисович, - а то получится, как со Свифтом. Мужик в молодости из лучших побуждений построил дом для умалишённых, а в старости сам поселился в этом приюте скорби. До такого состояния лучше не доживать.

Пока приличный семьянин Феликсович добирался до своей семьи, он сделал хорошую рекламу доброму Доктору Айболиту и его трепетного отношения к страждущим. И к Доктору потянулись страждущие, а также пребывающие в унынии. И таковых у него в гостях за день побывало много. А разве врач может отказать пациенту? Конечно, нет. Хороший врач ни в жизнь не откажет. Поэтому сегодня у Максима Борисовича случился аттракцион неслыханной щедрости. Любой мог получить вожделенный напиток: хоть еле стоящий на ногах, хоть вообще не вязавший лыка. Водки у бывшего эскулапа оказалось неприлично много. Но, он умудрился за день раздать ящиков пять. Зато авторитет Доктора в узких кругах поднялся до небес, и упёрся в облака. Пришедшие к бывшему эскулапу на вечерний симпозиум лучшие его друзья: Фомич, Иванович и Климович с ужасом выяснили, что у недалёкого Айболита осталось всего около двадцати бутылок водки, и с грустью решили, что «этот лепила» голимая лошара. Нет бы ему, делиться «эликсиром жизни» только и исключительно с близкими друзьями, так нет, он, падла такая, поил каких-то подозрительных личностей с других улиц и даже, прости Господи, всякую шелупонь с окраин города. Троица решила (Феликсовича они исключили из своих рядов за оппортунизм) помочь Доктору не быть лошарой. Помогать решили путём экспроприации у богатенького Буратинки оставшегося напитка, потому как здравый смысл ещё никто не отменял. Правда возникла небольшая нецензурная дискуссия на предмет, как правильно делить: по-честному, или поровну. Решили делить по-честному. То есть, оставить Докторишке одну бутылку (раз он уже лыка не вяжет), с него и этого хватит – мы же не звери, Доктора уважаем. Остальные бутылки поделить между собой, что компания и сделала. Так что у некоторых алковетеранов этот день получился чрезвычайно удачным: их не смогла сегодня съесть грусть-тоска, подавилась-таки сволочь.

У медали, оказывается, две стороны. Вот и новый день принёс, ничего не подозревающему городу, некоторое изумление. С какого-то перепуга десятки местных алковетеранов вдруг стремительно начали трезветь. Первыми от такого природного катаклизма всполошились торговцы магазинчиков, в которых реализовывалось самое дешёвое пойло. Постоянный клиент не шёл! Выручка стремительно сокращалась. А это значит, что крыша (примечание: крыша - это хороший человек, зачастую с погонами, который помогает торговцу правильно распорядиться вырученными средствами в этом ужасном мире чистогана) будет недовольна.

Но, Сева с Кузьмой, нанесли ещё один подленький удар городу в спину.

На заборах в городе появились объявления, что требуются люди для подсобной работы на стройке, проще говоря, таскать тяжести. Работа как раз для личностей хорошо дружащих с Зелёным Змием. В объявлении был указан адрес дома Кузьмы. К Кузьме потёк тоненький ручеёк личностей мечтающих заработать несметные деньги, чтобы купить хотя бы бутылку самого дешёвого спиртного. Кузьма, намётанным глазом сразу определял, кто к нему пришёл, если это нормальный работяга, то перед тем извинялись и говорили, что уже бригада набрана. Если это был потомственный синяк-алконавт, то такому открывались перспективы проявить себя, такому организму предлагалась нехитрая работа: перетащить строительные материалы (доски, кирпич, щебень) из одного угла двора в другой угол. За работу платили очень щедро: одаривали целой бутылкой водки. Если работников набиралось больше пяти голов, то остальным предлагалось подойти завтра, и выдавался аванс в размере одной бутылки той же водки. Так за неделю у Кузьмы перебывало человек двести: некоторые честно заработали свою водку, таская с места на место стройматериалы, а некоторые ограничились авансом и исчезали с горизонта. Эти не все пили в одно горло, а случалось, делились с корешами. Так за неделю в городе появилось несколько сот внезапно протрезвевших граждан, причём на дух не переносящих спиртное. И что теперь будет? Что ж купим попкорн и сядем ждать развития событий.

Савелий отслеживал, как там поживает наше местное медицинское светило. А бывшее светило, как неприкаянное, ходило по дому или топталось на своём дворе. Слышно было, что человек находится в несколько задумчивом состоянии, как бы руки на себя не наложил. К Доктору даже друзья алкаши перестали приходить, практически всех его знакомых постигла злая участь стать абстинентами. Вот только Феликсович забрёл к Доктору за советом. Скорее всего, друг Доктора находится в некоторой угрюмой прострации и пытается унять своё разрывающееся сознание. Сева внимательно прислушался к их диалогу:

- Борисыч, я не понимаю, что с нами происходит...., - начал изливать свою душу гость. Его интуиция начала просыпаться и настойчиво твердить, что всё происходящее - не сон и не бред.

- Вот как бы тебе объяснить, Феликсович...- задумчиво начал излагать Доктор, излучая благость из глаз. Другу нужно всё подробно разъяснить. Надо рассказать, что всё не так плохо, а то Феликсович что-то отчаялся. - Много, друг, в нашем мире загадок. Жизнь намекает, что реальность вещь суровая, в отличие от иллюзий.

- Нет, Доктор. Объяснить я и сам могу, я понять не могу, что происходит...пропади оно пропадом…

- И что тебя беспокоит, - Доктор чуть не сказал при этом «больной».

- Вот пить бросил, и не тянет, - признался Феликсович.

- Так это прекрасно, - чуть не плача произнёс Борисыч. - Это дело надо бы отметить.....только, извини, меня тоже не очень тянет...даже наоборот…

- Вчера младшей дочке Наташке решил задачки для олимпиады по геометрии и алгебре за девятый класс. Она у меня даже летом занимается. Умница дочка, - совсем раскис Феликсович. - А я ведь всю эту науку со школы начисто забыл. Вот ведь как раньше хорошо было: набухаешься до поросячьего визга, и никаких проблем. Какие проблемы в альтернативной реальности? А теперь надо о семье думать, работу искать. Наташка меня даже зауважала, а папка мудак-математик без работы сидит.

- Так ты же был прекрасный сварщик, - начал убеждать Феликсовича Доктор. - Сварщики, это не врачи, они всегда нужны. Устроишься на работу, будешь большие бабки заколачивать...

- Вот и переживаю я: а вдруг сорвусь в штопор, на струю встану.... Как в голове просветлело, то понял, что женский вопрос тоже надо решать, а у меня последние три года вставал вопрос только о том, где добыть пойло.

Друзья помолчали: разговор наводил на суицидальные мысли. Да уж, навалились на пьющий народ неприятности разного толка, но одинаково безвыходные. У Доктора тоже намечались точно такие проблемы: надо устраиваться на работу, да кто же его с такой подмоченной репутацией возьмёт. Если только дегустатором спиртного. Как только бывший врач подумал о спиртном, его чуть не стошнило.

- Сдаётся мне Феликсович, что это надолго, - задумчиво произнёс Доктор. - Это или начало конца света, или воздух здесь такой, я слышал, что и Иваныч, и Фомич, и даже Климович закодировались. А какой был орёл Климович: ведро вина как-то на спор выпил.

При упоминании слова «вино» Доктора всё-таки вырвало. Феликсовича тоже. Разговор «на сухую» перестал клеиться. Друзья только тоскливо смотрели друг на друга.

Они лупоглазили друг друга до тех пор, пока Феликсович не выдержал: видя, что хозяин сам страдает и ему не до гостей, вздохнув, удалился. Доктор остался один на один со своими мыслями. От сильных раздумий он вывихнул себе разум, но так ничего и не придумал. Послушал свой внутренний голос. Голос молчал: вокруг звенела тишина, и клубились слуховые галлюцинации. Казалось, тишина намекала: «Уважаемый, а не пора ли вам пора?»

Максим Борисович прекрасно знал, какие необратимые процессы в организме возникают от чрезмерного употребления алкоголя. Он также знал, что много известных личностей стали законченными алкоголиками: например, известные писатели, такие как Михаил Шолохов, или как Фадеев, который на этой почве покончил с собой. Когда не знаешь, что делать, надо делать хоть что-нибудь.

Вот и выход, подумал Доктор. Топчись оно всё конём! Собственно, кому я такой красивый нужен. Теперь какой от меня толк. Нет, сколь верёвочке не виться, а совьёшься ты в петлю. Доктор последние слова не заметил, как стал говорить вслух. Но Сева их услышал.

Так, пора идти принимать меры, а то эскулап наш действительно благополучно залезет в петлю. Терять-то ему нечего. Весело, слов нет одни пробелы от цензуры.

Сева вышел из дома и пошёл через дорогу во двор к непутёвому соседу. Доктора он нашёл в доме: тот, взгромоздился на стол и сосредоточенно прилаживал к крюку, на котором висела люстра, верёвочную петлю.

- А, сосед, - обречённо сказал Доктор. - А я вот люстру ремонтирую...

- Ага, люстру оно, конечно, надо завсегда ремонтировать, - начал Сева, с любопытством рассматривая верёвку, с помощью которой Доктор собирался свести счёты с жизнью. - Вижу, Доктор, что вы воспринимаете эту жизнь всерьёз. Должен вас огорчить. Тот, кто воспринимает жизнь всерьёз, тот люто ошибается: никому ещё не удавалось выбраться из неё живым......а верёвку намылить бы надо.

- Так, может, и не надо тогда тянуть кота за причиндалы, - окрысился Доктор. - Может, вернее будет, если закончить всё скорее....

- Точно! Если вы, Доктор, такой шутник, то вам надо помнить, что у высших сил чувство юмора всё равно лучше, чем у вас. Может высшие силы проверяли вас на вшивость, испытывали вас, приглядывались к вам. Может они на вас глаз положили...прищурились даже.

- Скорее не глаз они на меня положили, а кое-что иное...с прибором, - ворчливо сообщил сосед.

- Так это хорошо, что в жизни много проблем, и что никуда от них не деться. Мнится некоторым бедолагам, что их маленькие неприятности перерастают в катастрофы. Думаете, нет ничего хуже катастрофы: ошибаетесь. Бывает ещё хуже, когда даже катастрофа покажется мелочью. На то она и судьба-злодейка, чтобы подкидывать людишкам подлянки. Случается так, что оная злодейка берёт вас за шкирку и мордой шмяк в счастье, только кровавые сопли во все стороны летят.

- И что же делать? - задал сакраментальный вопрос Доктор, всё ещё стоя на столе.

- Как, что? В вашем случае осталось только просить у Господа толстый кошелёк и тонкую талию. Ещё просить, чтобы Господь не перепутал, ага. Смеяться, Доктор, смеяться. Юмор - наше всё. Помните, как сказал один ваш коллега алкоголик: «Ты не вой, не плачь, а смейся. Слёз-то нынче не простят. Сколь верёвочка не вейся, всё равно укоротят». Короче, клистирная трубка, я жду тебя через десять минут у себя. Дело у меня к тебе есть. Ну, а если не захочешь в гости идти (Сева указал соседу пальцем на верёвку), то доделывай начатое, продолжай тут нецензурно мастурбировать с этой верёвкой. Как говорят: «Всё к лучшему»....хотя, хрен его знает.

Сева удалился домой: не папа я ему с мамой, чтобы по голове гладить и говорить, какой он хороший и что надо много кушать кашки.

Дома Сева стал слушать, что предпримет Доктор. Тот сначала стоял на столе, возмущённо сопел, пытался пустить слезу, потом начал материться: его душевный подъём удавиться в петле, после ухода соседа, отчего-то сдулся. А ещё Доктор: матерится как сапожник на стройке: неважненько у эскулапа обстоят дела с твёрдостью характера. Через несколько минут сосед, уже умытый и причёсанный, пришёл к Севе во двор.

- Ладно, сосед, говори, что я должен ещё смешного отчебучить в этом городе. Может перед Администрацией в голом виде сплясать?

- Хм, ваше предложение, Доктор, не лишено смысла. Надо его обдумать серьёзно. Однако, в курортном городе, голым плясать несколько банально. Да и вы, Доктор, ни разу не Аполлон. Не поймут-с и не оценят-с. Вы мне нужны как медик. Есть у нас одна идейка: надо нам, гражданин врач, начать лечить людей...

Доктор смотрел на Савелия с жалостью, как на дебила. В его взгляде читалась вселенская скорбь. Может он уже жалел, что не повесился, а повёлся на посулы явно ненормального индивидуума.

- Слышали ли вы, Доктор, такую хохму, какая происходит в соседнем Туапсе. Там есть такой организм: Лёня его зовут. Вернее звали. Сейчас его именуют строго как Провидец и Праведник. А чем мы хуже Туапсе? Вот вы, Доктор, тоже алкоголик. Считай до святости уже пройдено половина пути. Вот и будет у нас два уникума: Лёня Праведник - бывший знатный дурдомовец и доктор Оболонов - почётный алкоголик.

- Знаешь, сосед. Пойду-ка я и лучше удавлюсь....а напоследок, перед этим мероприятием, всё-таки спляшу голым у Администрации. Думаю, так смешнее будет. В этом Туапсе совершенно непонятно, что творится, а Лёня - это, говорят, проявление Высших Сил.

- Лучше наешься в подвале червячков....

- Да, Высших Сил, - начал кипятиться Доктор. - Как ещё можно объяснить то, что он там вытворяет.

- Да никак не объяснишь. Лёня считает себя посланником неведомого Его, который ведёт наблюдение над людьми со звёзд. Вот, например, что значит Лёнино изречение:

«Он вторгнется с небес на землю при смене эпох,

Пройдя длинный путь от звезды Кентавра.

Прежде небо было безоблачно в граде у моря,

Теперь многие погибнут от его копья».

Никто так и не понял, что это означает.

- Так что, пусть Лёня остаётся адептом существа, хоть со звезды Кентавра, а вы Доктор будете....ну, например, представителем на Земле от Большой Золотой Бабы, - ляпнул Сева. - Большая Золотая Баба будет сочетать в себе противоположные начала и явится, попросту говоря, неким оксюмороном. Она полностью разрушит представления наших людей о добре и зле. Будем утверждать, что именно она научила людей считать, писать, петь частушки и гимны, мариновать помидоры, валять валенки, брить зону бикини и отдыхать на курортах.

- Какой такой Большой Бабы с оксюмороном? - Доктор вытаращил на Севу глаза.

- Ну, не какого-нибудь примитивного Золотого Дракона, не в Китае чай живём и не в какой дикой Индии с их Буддой. Большая пребольшая Баба, антропоморфный менгир - как у половцев и сарматов, ага.

- А лечить я людей как буду? С помощью этой бабы, которая научила нас ухаживать за зоной бикини? - сильнейший сарказм был в словах врача.

- Конечно, Доктор. Вы очень догадливы. Иначе как мы объясним, что вы вдруг стали одарённым целителем. Только Бабой, ага. Только проделками Высших Сил, так и норовящих чтобы гармония в нашем мире рухнула и наступил хаос. А наша Баба совсем не такая: она за порядок и здоровый образ жизни. Она научит наших женщин всему, даже останавливать на бегу крупную лошадь и входить в помещение, объятое пламенем. Мужиков тоже чему-нибудь хорошему научит, физкультуре по утрам, например.

Доктор задумался. До него стало вдруг доходить, что происходящее с ним совсем не укладывается в рамки обычной практики. Да и другие алконавты вдруг перестали баловаться водочкой.

- Так вы считаете... - задумчиво начал говорить Доктор. Любой врач готов отдать душу дьяволу, лишь бы успешно лечить своих пациентов. - Так, где надо расписаться кровью...

- Вот и хорошо, что вы уже начали шутить. Нет, Доктор, мне ваша душа не нужна. И кровью не надо расписываться. Будет достаточно, если вы станете хорошим лекарем, а вот замечательными зельями, с самого Тибета, я вас буду снабжать в полном объёме. Будете, естественно, лечить ими, но говорить, что Золотая Баба помогает. Иначе нельзя. Народ не поймёт. Народу нравится чертовщинка и таинственность, чтобы витали тайны и интриги. А Тибетская медицина только на тайнах и построена. Так что начнёте создавать конкуренцию самому Лёни Праведнику. Конечно, наложением рук вы не сможете лечить, но с помощью Большой Бабы, наших зелий и такой-то матери, я думаю у вас получиться. И чтоб, Доктор, никаких денег с народа, ни-ни, ни в коем случае.

- Так с голоду сдохну, - удивился сосед. - Питаться святым духом я ещё не научился.

- Не сдохните, будете седеть на окладе и премиях, ага. Думаю, тысяч двадцать вам хватит. В месяц. Для начала. И вообще – деньги не главное. Вас ждет немало приключений и много острых ощущений.

- Знаете сосед, я, конечно, бывший алкоголик, а вот что вы тут курите, я пока не пойму?

- Да, ладно. Джон Леннон курил травку и писал отличные песни. Курт Кобейн употреблял наркотики и писал гениальную музыку. Мне пить и курить не разрешает Кузьма. Видели, Доктор, у нас во дворе мужика жуткого вида? Это мой дальний родственник. Страшный человек доложу я вам. Поговаривают, что у него душ загубленных на полкладбища набралось, ага. Знаете, что он мне сказал? Что, если я с вами не договорюсь, то он вас на органы пустит. И по кусочкам отправит в Киргизию.

- Да у меня органы уже никуда не годные, - поражённо воскликнул Максим Борисович.

- Ничего, в Киргизии и таким органам рады...Да не парьтесь вы так, Доктор, всё будет хорошо. Может статься, Кузьма не отправит вас в Киргизию по частям. А ваши слова про покурить навеяли во мне воспоминания. Вот было раньше время золотое, когда я шесть лет не курил, не пил, даже девочками не интересовался...

- Как так? И что потом стало? - заинтересовался Доктор.

- Потом мама отвела меня в школу....

 

 

 

Мысль номер 3 (навеяна видом прыгающего кузнечика по жасмину). Вот не можем мы прожить без крепкого горбатого словца. Такие слова мы формируем в целые предложения, объясняя доходчиво человеку, что от него требуется сделать, при этом подстёгивая человека хлеще кнута. Русский мат, граждане и гражданки, русский мат. Второй национальный язык, однако.

 

 

 

Шефу предприятия с Кузьмой и Анчаром пришлось немного покататься по краю родному. Они искали чугунолитейный заводик или цех, где ещё способны работать с жидким чугуном. Оказалось, что сейчас это та ещё проблема: то мастеров нет, то оборудование в ремонте, то требовали серийное литьё, а не единственный экземпляр изделия. Даже посулы больших денег не помогали. Но, Сева раз решил, что сделает доктору Большую Бабу, то не бросал эту идею. Наконец, они нашли маленький заводик, при котором имелся литейный участок. Имелись некоторые проблемы, но, показав директору этого завода приличные пачки денег, Сева резко ускорил процесс изготовления изделия. Кроме директора, он продемонстрировал деньги и мастерам, им он даже выдал аванс. Но припугнул, что, если они вздумают просто пропить аванс, а заказчика кинуть, то, во-первых, не получат огромную премию, а во-вторых, видите вооон того человека, ага, ага, того страшного, его зовут…Живопыра его зовут. Так вот этот изверг обещал тут всё разнести вдребезги и напополам, а заодно гнусно надругаться над мастерами и работягами. Он может. Ну, если не сделают его заказ. Жутко обидчивый человек он. А когда он обижается, то.....Сева значительно поводил глазами...короче, руки у него по локоть в крови, и лишних пять человек в вашей бригаде...что, шесть...а, пусть будет шесть, он и шесть человек может прибить, и даже не поморщится. Зверь, короче.

Так, с помощью кнута и пряника, дело закипело.

Молодой технолог, патсан ещё, только отучился в колледже, сделал из алебастра модель. Два двадцать метра в высоту, изделие поражало своим видом. Ну, что сказать, талант. Все, кто смотрел на модель, тех даже немного пробирало страхом. Мощно получилось. Нарочно примитивные формы тела и равнодушное выражение лица Бабы давало поразительный эффект. Как будто сама вечность смотрит вам в душу: равнодушно с высоты своих тысячелетий. Идол стоял, сложив руки на животе, и взирал на мелких человеков, как на дорожную пыль. Статуя завораживала. А если её покрыть золотом….

Вскоре эту модель поместили в литейную землю и залили расплавом чугуна. После охлаждения изделия, над ним поработал обрубщик. Тяжёлая вещица получилась, внушительная. Кузьма категорически не захотел грузить Бабу в свою газельку, пришлось нанимать большегрузный КАМАЗ. Смотреть на погрузку изделия сбежался весь цех, почему-то народ впечатлил вид мощи того, что они сотворили. Вот так и рождаются легенды. Ни народ, ни расторопного директора заказчик не обидел. Выплатил всем причастным хорошую премию плюс ящик фирменной самогонки, конечно, не той, от которой доктор превратился в абстинента.

Довести Бабу до двора доктора это только полдела. Вот устанавливать её во дворе, вот это геморройно. Автокрану туда не подъехать, пришлось устанавливать вручную методом кантования с помощью такой-то матери. Работяг Кузьма специально нанимал из других посёлков, ибо секретность наше всё. Несмотря на то, что чугунное изделие было внутри полое, всё равно вес оно имело немалый. Внутрь Бабы вставили стальной анкер, а затем это сооружение водрузили на бетонный фундамент. Бетонная смесь, естественно, была фирменная по рецепту Савелия. Теперь, когда бетонная смесь застыла, то анкер оказался намертво замоноличен в фундамент. Вокруг Бабы уложили приличных размеров валуны, но на этом изготовление идола не закончилось. Ещё нужен последний штрих. Маленький такой штришок, но важный и, зараза, дорогой. На поверхность Бабы надо нанести тонкий слой сусального золота. Имея деньги можно найти и специалистов и материал. Золота, кстати, ушло не так уж и много, ведь покрывали Бабу весьма тонкой золотой фольгой. Зато, когда специалист, покрыл Бабу золотом, то эффект был потрясающим даже для специалиста. Представьте, в глубине двора, среди деревьев и кустарника, солнечным огнём сияет приличных размеров идол. Сиял идол на фоне старого кирпичного сарая, но то такое дело, придираться не будем. Главное, что соседи особо не страдали любопытством из-за возни в чужом дворе. Пока велись работы, то Баба скрывалась за фанерными щитами. С улицы её не увидишь, а вот когда войдёшь во двор, то испытываешь шок и трепет. Мощно и монументально получилось, одно выражение лица идола чего стоило. Перед компанией встал вопрос, как называть идола. Решили, что пусть будет, как и планировалось: Золотая Баба.

Доктор сначала косился на новую деталь в своём дворе, но потом привык.

Настало время активного применения «Древних тибетских знаний», ага. Доктору Сева передал штук тридцать бутылок со снадобьями. Естественно, только с такими зельями, свойство которых ему были достоверно известны из архива деда. Сомнительные зелья он остерегался давать доктору для экспериментов.

Доктору велено незамедлительно начать свою мистическую деятельность. Но, чтобы его действия не связывали с персоной Савелия, он Доктору категорически запретил впредь приходить к нему в гости. Делаем вид, что не очень знакомы, типа соседи и только. Связь держим через Кузьму, который что-то в последнее время стал ходить несколько задумчивым. Воодушевлялся только рядом с идолом: он мог долгое время находиться рядом с Золотой Бабой, заворожено уставившись на неё. То у него в любимицах ходила железная газелька, сейчас видно было, что мужик потерял покой из-за Золотой Бабы. Это точно, чем больше человек находился рядом с Бабой, тем большую силу она оказывала на его психику. Пропал наш Кузьма, заворожила Золотая Баба мужика. Так что первый апостол Золотой Бабы уже появился.

Доктор тоже постепенно втянулся в намеченную авантюру. Даже стал выдвигать креативные идеи. Например, он настоял, чтобы ему сшили специальные халаты шафранового, пурпурного и зелёного цветов. В этих халатах, да если ещё доктора причесать и умыть, то он становился похожим на волшебника из сказок. Ещё он настоял, чтобы его участок озеленить по максимуму, чтобы получились этакие зелёные джунгли. Да, ладно, хоть павлина заведи. Павлина Доктор завёл.

Коллективно решили, что от греха подальше, чтобы Доктор ни в коем случае не начал оказывать медицинские услуги напрямую. Ещё обвинят в незаконном знахарстве. Он будет только давать туманные советы с непонятным философским подтекстом. Ну, ещё поить страждущих чаем, или подносить что покрепче, например кофе. Ещё он мог гостей кормить тортами, печеньями, орешками. В этом и была фишка. Доктор не лечит. Доктор изрекает философские мысли, которые ему напрямую транслирует Золотая Баба, ну, а ей, соответственно, данные поступают из астрала, ага. А гость новоявленного мудреца пьёт чай, или бальзам, кушает печеньки. Совершенно незачем сообщать гостю, что в чае или бальзаме, да и печеньках, есть интересные вещества. Главное, как изрекал Доктор, надо укреплять свой дух. Крепкий дух не даст больному человеку скатиться в депрессию. Главное избавить человека от груза ответственности, отвлечь его от болезни, внушить человеку, что это не он болен, а больное общество вокруг него. Вот такой локус контроль.

Теперь любой друг Доктора, или просто любопытный, кому было интересно посмотреть на золотого идола, входя через калитку в его двор, мог видеть умиротворяющую картину. Во дворе, как по волшебству, стало много зелени, очень чисто подметено, на специальных подставках курились индийские палочки, важно прохаживался павлин, а на фоне сарая сверкала Золотая Баба. Возле Бабы частенько можно было увидеть молчаливого огромного мужика самого зверского вида, который медитировал рядом с идолом. На веранде и в доме Доктора, на стенах любопытные могли увидеть папирусы в застеклённых рамках. На папирусах были нанесены мудрые слова на неизвестных языках. Серьёзно всё было. А как же. Сева сам покупал эти папирусы у турка на рынке за 25 рублей штука.

Пришедшие в гости могли расположиться во дворе за специальными столиками, это если позволяла погода, или на веранде, а то и в самом доме. Так что усадьба преобразилась: если раньше она больше походила на бомжатник и распивочную, то теперь стала походить на сакральное место. Доктору строго-настрого было сказано, чтобы работал без фанатизма. Потихоньку, полегоньку...не надо нам сейчас толп поклонников. Надо вначале наработать авторитет, помочь страждущим, совершить парочку чудес, изречь с десяток туманных истин. Всё в нашем деле, в том числе и ложь, служит истине.

В городе, с появлением сотен абстинентов, стали происходить события, страшно беспокоившие власти. Сначала голуби, теперь рыцари ордена завязки, не дай бог станет как в Туапсе с их Лёней Праведником, изрекающим гнусные пророчества, которые сбываются. Так думали чиновники. А всё к тому и шло. Тлетворное влияние Лёниных идей из Туапсе начало проникать и в другие города. Вот и у нас теперь завёлся свой Пророк.

Пока ещё наш Доктор особо не светился в сводках городской хроники, а только с важным видом ходил по своему двору в красивом халате, то в это время рыцари ордена завязки начали отжигать не по-детски. Организмы, чьи мозги очистились от алкогольной дури, вдруг стали ощущать себя людьми. В стране победившей демократии и либерализма это категорически не поощрялось власть придержащими. Чиновники и силовики всегда смотрели на народ как на быдло, как на стадо, которое надо вести к ускользающему за горизонтом счастью. Вслух, конечно, не говорилось, что народ это стадо, вслух народ ласково называли электорат. Обязанность электората простая, как блеянье овцы: плати налоги и периодически голосуй на выборах, ага. Ты голосуй, народ, голосуй, а мучиться с подсчётом голосов мы уже сами будем.

А тут наметился в городе явный непорядок. Бывшие алкаши и горькая пьянь с какого-то перепугу возомнила себя людьми. Власть и опомниться не успела, как словесные претензии и перепалки перешли в настоящую конфронтацию. Теперь с этими бывшими алкашами стало очень трудно разговаривать, очень умными они стали. С чего вдруг. Им слово, а они в ответ десять. Им - лапшу на уши, а они матерную частушку. И вопросики стали задавать эти, с позволения сказать, люди, с подковыркой. Всё им не так вдруг стало: и законы не те, и бюджет неправильно осваиваете. А это уже покушение на святое, это уже пьянь берега попутала, что начинает залезать в карманы уважаемых людей. Спорить же с городскими маргиналами становилось всё труднее. Умнели эти маргиналы на глазах. Многие из них, от нечего делать, начали даже читать книги, а некоторые вообще сдвинулись по фазе, начали увлекаться учебниками, словарями и иностранными языками. Уже несколько завязавших выучили сдуру английский язык, один, так и вообще, охамел, латынь выучил. Теперь для большинства завязавших всякая геометрия и алгебра, не говоря уже о химии и физике, были яснее ясного. Теперь в городе, прямо на набережной, можно было встретить кучки местных маргиналов, которые устраивали жаркие споры о проблемах дифференциального исчисления или инвариантах Гильберта, что пугало приезжих туристов. Или этот гад, который латынь выучил, теперь его можно было часто встретить на площади перед Администрацией, где он всем желающим читал наизусть труды латинских философов, с переводом, конечно, и с объяснением трудных мест. В городе чиновникам становилось жить не уютно. Теперь любовь простого обывателя стала постепенно перетекать от чиновников к этой маргинальной, но шибко умной, биомассе. Теперь в городе случались курьёзные ситуации. Зачастую, стало происходить как в дикой Индии: народ за советом пошёл не к чиновникам, а к брахманам. Чиновники негодовали: что это за деление на касты, всякие кшатрии, вайшьи, шудры. Мы все единый народ, все равны.....только чиновники и силовики немного ровнее, а обитатели Московского кремля и олигархи, то светлоликие боги на земле, они вообще равнее всех равных. А кому такая установка не нравиться, то тот мог свободно пойти в магазин и купить водки. Водка плохому не научит. Это национальный напиток. Её, родимую, уважать надо. А эти гады на либеральные основы покусились. Чиновников стали называть либерастами и дерьмократами. Сталина возжелали! Уже и до бюджета, который давно поделен среди хороших людей, добрались. Хоть войска в город вводи. Куда, спрашивается, спецслужбы смотрят и социально близкий к ним криминал. Вот спрашивается куда? Уже давно бы закрутили гайки и зашугали этих маргиналов по их норкам, чтоб там сидели и не интересовались реализацией бюджета. Так смотришь, эти маргиналы, совсем нюх потеряют, уже от них раздаются слова, направленные против самих солнцеликих мэра и губернатора. Почему против? Ну, а как можно расценить эти подленькие вопросики из-под вонючей обоссанной подворотни: почему у нас в стране много бездомных детей, почему много наркоманов, почему миллионы людей за чертой бедности? Вот скажите, ХЗ зачем они это спрашивают. Сдались им эти дети, наркоманы и черта бедности. Начерта их черта интересует? Опять-таки ехидно интересуются размером потребительской корзинки: якобы, судя по корзинке, на ёжика в зоопарке тратится столько же средств, сколько заложено в корзинке на один человеческий нос. И в чём проблема? У нас, что, кто-то голодает? Наоборот, ожирение косит народ.

Но, на то он и чиновник, чуйка у него должна работать отменно. Поэтому мудрый решил, что раз проблема с маргиналами сама не рассасывается, то лучше всего сделать вид, что её нет. Пусть себе они сами с собой дискутируют, а мы поставим их в игнор. Так решили умные, кто был хоть при маленькой, но власти. До дураков при власти не дошло. Но на то они и дураки. Дуракам закон не писан, если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так. До многих, которые с чуйкой, дошло, что лучше не обращать на очнувшихся от летаргического сна маргиналов внимание. Пусть станут одной из местных достопримечательностей, как тот придурок Лёня. Пусть лучше они вовсю шепелявят между собой, а не подзуживают власть.

Бывшие алкаши начали кучковаться по интересам. Монолитного коллектива у них никогда не было, и сейчас они образовали несколько фракций, враждующих друг с другом. Самая горластая фракция оказалась состоящая из поклонников математики и точных наук.

Приезжим туристам, кстати, эта фракция нравилась. Нравилась по причине того, что наблюдая за этими психами трудно соскучиться. Накупавшись в море, многие гости города с удовольствием поднимались к маяку, где среди сосен на травке обосновалась одна из стай поклонников современной математики. Туристы, стоя в сторонке, с огромным интересом следили за происходящей научной дискуссией, которую устраивали странные и не очень опрятные личности. Эти личности даже приволокли и установили среди сосен большую переносную школьную доску, на которой уверенно рисовали заумные формулы, а потом, с пеной у рта, доказывали свою правоту. Скучно не было. Было, наоборот, весело, как в «комнате страха». Так как среди местных почитателей математики, оказывается, сложились различные школы, которые люто конфликтовали между собой. Если представитель одной школы писал на доске формулы и отстаивал их смысл, то другая школа норовила подкинуть ему подлянку в виде змеиного шипения из своих рядов. Когда из рядов оппонентов раздавались провокационные заявления, что Колмогоров так не трактовал эту формулу, то оппоненты, зачастую, сверкая от негодования глазами, переходили на личности и обзывали противника жертвой Болонской системы, чтоб тебе белка в противогазе явилась. Туристы с интересом смотрели на представление, когда помятых бородатых мужиков коллеги оттаскивали друг от друга, а те пытались вцепиться друг другу в бороду, плевались и орали оппоненту всякие нелицеприятные слова. Типа только обоссанный ишак мог так понять слова Колмогорова по этой теме. В ответ летели слова, которые не должны были слушать малолетние детишечки, пришедшие с родителями-туристами посмотреть очередную дискуссию математиков. Уважаемые математики обзывали своих оппонентов жопой крокодила и бараньими хвостами. Впрочем, когда оппоненты несколько успокаивались, то очередной бородатый мужик, сумевший под шумок пробраться к доске и завладеть мелком, начинал писать на доске очередную порцию формул. Писал, пока из очухавшихся рядов враждебной научной школы не раздавались ехидные комментарии и попытки отнять мелок. В основном рукопашные схватки на почве математических проблем происходили благородно: один на один, пока друзья не растащат распетушившихся коллег. Но некоторые математические проблемы переходили в массовые драки. Так произошло, когда противостоящие школы столкнулись с решением гипотезы Римана. Кому-то из оппонентов не понравилось, что распределение простых чисел по множеству всех натуральных чисел, якобы, не подчиняется каким-либо законам, и он эту провокационную ересь произнёс. И понеслось. Дискуссия плавно переросла сначала в обычную привычную всем потасовку, но затем в массовую драку. Тогда туристы могли полюбоваться, как катаются по земле клубки разгорячённых человеческих тел и слышать дикие вопли: «Получи, зараза. Я научу тебя правильно коррелировать числовые ряды на графике дзета-функции, памперсы менять устанешь!».

- Сучий потрох, деградант, ишак тебя по экспоненте нюхал, - отбивался оппонент. - Дзета-функция расположена выше и для каждого S даёт бесконечное количество слагаемых....ой, больно, мля!

Рядом представитель одной из математических школ оседлал лежащего противника и вколачивал кулаками в него знания:

- Вот тебе, жертва аборта, ряд обратных квадратов! Вот тебе второй ряд обратных квадратов.

При этом все оставались довольны. Туристы получали незабываемое зрелище. Дерущиеся, что вколотили противнику истину, а власти, что эти маргиналы всю свою злость выплёскивают друг на друга.

Дело шло уже к холодам, но пока ещё не очень холодно, поэтому турист ещё циркулировал по набережной, но у местных математиков всегда кипели жаркие страсти. Наконец, все ведущие математические школы поняли, что они какая ни есть, а научная организация, а не общество кун фу. Поэтому, математические школы у маяка решили каждая завести себе свою собственную доску и мелки. Сказано - сделано. Теперь в соснах стояли две школьные доски на расстоянии десяти метров друг от друга. Теперь стало несколько тише, поскольку бородатому математику, сумевшему сегодня первому завладеть мелком для выражения своих мыслей, уже не приходилось выслушивать от оппонентов, что он бараний хвост, охамевший в корягу, и не так трактует известную формулу. Каждая из школ не хотела уходить далеко от противника, ревниво следила за их действиями и очень радовалась ошибкам противника. До прямых столкновений с синяками, ссадинами и разбитыми носами не доходило, но словесные перепалки периодически накаляли обстановку. Одна школа обзывала другую махровыми ретроградами, интимно обиженными министерством просвещения. В отместку прилетело не менее обидное: серые деграданты и разложенцы, находящиеся в противоестественной связи с Болонской системой. Но, несмотря на такие обидные прозвища, научные школы далеко друг от друга не удалялись. Следить внимательно надо над противником, и держать с ним ухо востро, а то обгонит он на повороте в своих исследованиях, деградант недобитый.

Осенью начались занятия в школах. Ещё в городе проживало много людей, которые учились заочно в университетах и колледжах. Так вот, эти горе-студенты, а также школьники просекли, что теперь можно домашнюю работу и контрольные в универах по математике, физике, теоретической механике и другим наукам самим не делать. Достаточно подойти к лохматым или лысым дядькам у маяка, где они постоянно отирались и вручить листочек с задачками. Дядьки совершенно задаром быстро решали эти задачки, и все довольны.

Другая группа бородачей расположилась в другом конце города, но тоже под соснами. Это место облюбовали хмурые физики. Эти почему-то не дрались ежедневно, как математики, а дискутировали более-менее вежливо, наверное, что-то замышляли. Во-первых, их толклось здесь меньше. Во-вторых, по характеру в физики пошли более спокойные и выдержанные маргиналы. В-третьих, они таки дрались, но отходили выяснять на кулаках, чья теория прогрессивней, в сторону, чтоб, значит, за их выяснением отношений не наблюдал отдыхающий народ. Так что физиков местный электорат считал почти цивилизованными людьми, но какими-то мрачными.

Совсем, почти, не дрались филологи, которые обосновались в самом центре города. Те всем желающим и друг другу читали выдержки из произведений, объясняли друг другу непонятные места в литературе, читали стихи. Эти вроде бы совсем безвредные. Но, в тихом болоте черти завелись и расплодились. Зато эти товарищи писали, причём цветисто, образно и с литературными излишествами. Свою писанину они размещали на городских информационных стендах, а то и просто на заборах. Эти дацзыбао имели оглушительный успех у народа. Люди, читая эти короткие статьи или стишки, угорали от смеха. В этих произведениях доставалась всем, и высмеивалось всё и вся. Взять бы этих сатириков за причинное место и прибить гвоздём прямо к платану, за их орган сатирический. Некоторые чинуши вначале хотели срывать эти листки, но умные просекли, что если станешь фигурантом такого произведения, то популярность среди электората обеспечена. Поэтому работники Администрации, читая вместе с народом эти листки, криво усмехались, а иногда и хохотали до слёз. Так незамысловато спускался социальный пар - недаром говорится: если не нравится погода, подожди несколько минут.

Многие чиновники гадали, что страшнее: буйные математики или хмурые физики, но от которых неизвестно, что ждать; или филологи, которые пишут всякую галиматью, но которую все с удовольствием читают. Самые мудрые пришли к выводу, что самым опасным на сегодняшний день является....Доктор, чтоб ему пусто было. Власть поздно спохватилась, что проморгала такую огромную опасность внезапно появившуюся под её нежным боком. Ведь позорный Доктор выглядел не как буйнопомешанный математик, не как зловещий, но безобидный физик, даже не как популярный писака, он выглядел как философ, а знающие люди понимали, что от философов все беды. Сколько уже империй, королевств и прочих разных государств пострадало от всяких философов. Вспомните хотя бы Жан-Жака Руссо или, прости Господи, Вольтера. А тут под боком у себя такую змеюку вырастили, не досмотрели. Второе Туапсе с их Лёней Праведником, мля. Этот спившийся Доктор самый настоящий экстремист: дует в уши доверчивым людям всякую гадость, типа «Не укради». Да, кто он такой, чтобы на устои покушаться?

К декабрю Сева втайне помог с издательством специального альманаха, с поэтическим, но простеньким названием «Приморский альманах». Профинансировал издательство этого альманаха в Ростове. Лучше если подальше. Всего по тысяче экземпляров в декаду. Зачем Севе стал нужен весь этот геморрой? Делал это в целях финансовой поддержки завязавших алкашей. С работой у многих было откровенно плохо. Жили бедно. А так он мог негласно, через членов редакционного совета альманаха, платить авторам самых интересных исследований, статей и обзоров. В альманахе печатались статьи бешенных математиков, спокойных, но хмурых физиков и литературные произведения подзоборных филологов. Деньги редакционному совету поступали тайно, но с указанием кому и сколько платить. Совет выполнял распоряжения точно, ведь и ему отстёгивались деньги. По весне Сева узнал хохму, что, оказывается, не только он являлся финансистом буйных корреспондентов, а находились ещё люди, которые финансировали это начинание, причём некоторые работали даже в Администрации края. Интересные дела. Но, всё равно, Севина доля вложений самая большая. В альманахе печатались и рецензии на статьи горе-учёных профессорами универа города Ростова. Написание рецензий Савелию пришлось организовать и проплатить. Рецензии печатались, на удивление, хорошие и даже хвалебные. Сами альманахи почему-то пользовались бешеной популярностью, народом расхватывались как горячие пирожки. Хоть цену на них назначай. Сева, честно говоря, не предполагал такой эффект. Думал, что печатает обычную макулатуру, которой самое место в печке. Иногда самый большой сюрприз ты делаешь себе сам.

Ну, и много времени занимала опека Доктора. Он, бедолага, потихоньку выходил из тени на свет. И кое-кому в определённых кругах это категорически не понравилось. Умные товарищи: поняли, что грядёт переформатирование местного общества, может даже похлеще чем в Туапсе. Один такой товарищ решился всё-таки остановить Доктора на взлёте. Нанял для выполнения деликатной миссии социально близких к себе друзей, то есть обычных бандитов, и попросил их разобраться с непонятным и мутным Айболитом в стиле девяностых годов. Криминальные друзья в количестве пяти человек покивали, озвучили прайс на свои услуги и заверили нанимателя, что лепилу, такого мутного, надо завсегда остановить. Чтобы всё это узнать Севе пришлось активировать свои умения на максимум, правда, чего-то подобного он от властей, естественно, ожидал и находился в готовности, как пионер.

Пришлось действовать в пожарном порядке, решительно и наглухо. Трупы алхимик отвозил на газели сам. Кузьме, учитывая его тонкую психическую организацию, он такое не мог доверить. А Анчар молодец, воспринял всё как надо. Вот, что называется хищник. Шеф с котом отвезли пять тяжёлых пластиковых мешков далеко в горы, а там Сева на них осторожно налил кое-какие зелья, предварительно сложив груз в кучку. Через три часа от груза ничего не осталось. Разве что горстка пепла, но это не считается. Все трофеи, в виде денежных знаков, он потратил на премирование математиков, к которым испытывал некую симпатию. Что там делают физики, он не понимал и не обращал внимания, как потом оказалось зря. Физику Сева считал лженаукой, паразитирующей на математике. Он считал, что физика должна заниматься исключительно экспериментами, но никак не выдумывать всякие теории. Не дело физикам придумывать дурацкие теории, типа «Большого Взрыва» и совсем не дело привлекать для этого дела математику, ибо математика может доказать всё, что угодно. А вот органическую химию Савелий обожал, и переживал, что мало ей уделяет своего времени.

Вскоре скоропостижно помер заказчик того недоразумения с Доктором. Как открылось следствию, мужик наелся аконитина (С34Н47NO11), ну и помер от воздействия на организм мощного нейротоксина. Савелий хотел вначале накормить мужика зонгорином (С22Н31NO3), но решил, что аконитин надёжнее. Как только следствие смогло это установить, то больше никто к Доктору не привязывался с претензиями. Конечно, некоторые горячие головы планировали способы осложнить Доктору жизнь, например, привлечь его к ответственности за незаконную врачебную практику. Но, увы и ах, оказалось, что бывший медик никого не лечил. Даже советов не давал, а отделывался от народа философскими рассуждениями. Поэтому власти, недолго думая, и Доктора вместе с его Золотой Бабой, отправили в игнор. Конечно, философствование Доктора всё сильней раздражала некоторых товарищей. Несёт этот бывший хирург, понимаешь, всякую ахинею, типа «не создавай себе кумира», вот же гад, или говорит мерзости, что нельзя возжелать жены ближнего своего и воровать, сволочь. Запрещает лгать и завидовать, ну вот как это понять. Охамел Докторишка вконец, говорит, не убий и не укради, вот же падла. А у самого с логикой концы с концами не сходятся: говорит - кумира не создавай, а у самого во дворе золотой идол объявился, к которому уже потянулся народ, ибо этот Доктор бодро несёт всякую околесицу, якобы через этого идола он получает силу. Какую такую едрическую силу? Надо бы уличить новоявленного мудреца в сшибании денег с доверчивого электората, но не получается. Все проверки установили, что денег Доктор принципиально не берёт, вот же паскуда подзаборная. Мразь, одним словом. Никого не лечит, только угощает пришедших к нему чайком с вареньем и печеньками, некоторых водкой поит. Никак не подкопаешься. Вот только народ всё больше и больше толпится у его дома. Бабу Золотую смотрят и восторгаются, мудрости у Доктора просят. А тот и рад стараться. Дурит электорат своей гнилой философией по-чёрному. Его дурь так крепко цепляется к человеку, что некоторые разложенцы уже начинают, на полном серьёзе, утверждать, что после посиделок у Доктора им становилось лучше. Говорят, что это так Золотая Баба действует. А местные телевизионщики ради рейтинга маму родную готовы в голом виде показать: уже несколько раз крутили ролики с этим идолом. Даже с Краснодара сам Паша Выгодский приезжал, съёмки устраивал, интервью брал. Вот с интервью хорошо получилось, а для Доктора плохо. Народ-то правду матку и высказал, всё, что думал. Так вот прямо на камеру и в микрофон и сказал, что Доктор обычный фуфломёт, бывшая пьянь подзаборная и серая бездарь. Строит из себя, понимаешь мудреца, напялил дурацкий халат, в котором смахивает на деревенского экстрасенса, а сам пару слов связно сказать не может, несёт пургу всякую: заладил «не укради», да «не убей», слушать тошно. Одна местная дама всю правду тоже про Доктора высказала. Говорит, что прослышала, что якобы этот Доктор может мужиков от пьяни кодировать, ну, сдуру и повела своего мужика к специалисту, кодироваться типа. Так, тот его закодировал, ага. Выслушал, покачал головой, спросил моего мужика: «Водку пьёшь?». Тот признался, что употребляет и случается не совсем в меру. Тогда паскуда Доктор достал бутылку водки и налил из неё полный стакан. Пока я ушами хлопала, мой-то этот стакан и выжрал не благословясь. Вот так Доктор полечил! Методика, конечно, супер. Пришлось своего домой в режиме малого сознания тащить и скалкой воспитывать. В этот день сильно воспитывала, даже по родимчику колотила терпилу. Видать что-то повредила: не пьёт после этого мой благоверный совершенно. Как отрезало. Вот что волшебная скалка делает. А вы говорите: доктор, доктор. Фуфло полное ваш Доктор, а ещё клятву Гиппопотаму давал. Скалка - вот это дело.

Другие тоже говорили, что прослышали, что некий доктор лечит от всего, а у нас болезней целый букет, вот и поплелись к нему. И что получили? Получили вместо лечения пару философских сентенций и бестолковых рассуждений, немного лирических отступлений, аллюзий и намёков, которые уже забыли. Ну, и чайком с плюшками у Доктора угостились. И всё лечение. Даже давление не померил. А вот Баба его Золотая, вот та может космическими лучами и лечит: ибо на другой день нам лучше стало. Потом специально ходили к Бабе ещё несколько раз: представляете, вроде лучше становится. Может и правду народ говорит, что эта Баба из космоса появилась, специально для лечения народа. Да дураку досталась. Может надо её у этого проходимца изъять, да в санаторий поместить, пусть там народ она лучами лечит.

Ещё люди рассказывали про такой феномен, хотите, верьте, хотите, нет. Если возле Бабы положить на специальный столик печенья, сухари, орешки всякие, то через несколько дней они от неё заряжаются и становятся лечебными. Народ распробовал, говорит, здорово помогает.

Сам Паша Выгодский сжевал пару орешков: орешки, как орешки, ничего не произошло. Паша хотел подойти ближе к Бабе, но не дали. У Бабы появился свой ближний круг прихлебателей. Оказывается, до неё мог дотрагиваться только здоровенный мужик самого лагерного вида. Только он. Он её даже вытирал специальной тряпочкой, смоченной почему-то в самогоне. Паша Выгодский попытался взять интервью и у этого колоритного организма, но получился полный облом. На любой вопрос мужик смущался и отвечал «Дык!».

Как отмечал в своём репортаже Паша, внешне всё было пристойно. Народ у ворот не толпился, соседям не мешал, матерно не выражался и мусор не разбрасывал. Всё было умно организовано. Даже войти в этот квартал просто так не получится. На двух углах квартала постоянно находились дежурные клевреты Золотой Бабы, которые у всех прохожих интересовались с какой целью тот идёт. Если просто гуляешь, то, пожалуйста, а если к Бабе, то будь добр записаться в специальный журнал на определённое время, это чтоб толпу не создавать. Такому жаждущему полюбопытствовать на Бабу выдавали билет с указанием времени посещения. Билеты предлагались трёх видов. Первый: 10 минут (стоять в сторонке и со стороны любоваться Золотой Бабой). Второй: 15 минут (можно на лавочке возле Золотой Бабы предаваться лечебной медитации). Третий: 20 минут (приобщение к высшей философской мудрости за чашкой чая в компании самого Доктора). Поощрялось приносить с собой печенья, орешки, сухари, пакетики с чаем. Деньги давать Доктору категорически не поощрялось: за жизнь денег не берут.

Уже зимой началась какая-то чертовщина и поползли слухи. Народ сплетничал, что действительно Золотая Баба лечит. Уже много народа вылечило свои болячки. Знающие люди говорили, что чувствовали такой же эффект, как от прикосновения к Лёни Праведнику. Неужто Доктор действительно святой? Да какой он святой, совсем с ума сошли! Обычный балабол и картонная дурилка: даже не надейтесь, что этот «святой прохиндей» вам по жизни растолкует насчёт ваших болячек, он сам совсем запутался. Вот если кто и святой, так мужик, который постоянно около Бабы крутится. Говорят, Кузьма его зовут. Поговаривают, что этот мужик так сильно от этой Бабы зарядился, что сам обрёл святость. Вот женщинки, которые не могли детей иметь, не дадут соврать. Можете у них спросить, что как только с Кузьмой близко пообщаются, то все сразу залетают, ага. Истинный крест, хоть дело это и интимное. К нему уже очередь из дам выстроилась, говорят, что даже замужние из Краснодара в этой очереди прописаны, такие дела. Хоть вида мужик и разбойничьего, но по ля фам шуршит отменно.

Говорят ещё, вы не поверите, у Кузьмы того страшнючего кот есть, огромный такой. Так у соседских кошек все котята его масти. Соседи, не будь дураками, этих котят за большие деньги продают в хорошие руки, а половину котят Доктору несут; Доктор, зараза, на этом настоял. Так Пилюлькин, гад, на этом наживается, толкает котят за бабки. Так вы говорите, что можно такого котёнка у Айболита добыть? Что, вы! Там такая очередь. На год вперёд записываются. С самого Краснодара и Ростова приезжают. Жалко, как жалко, но может Доктор для земляков скидочку сделает? Ага, помечтайте, это ещё тот жучара и подлый жмот. За котёнка удавится.

- А подскажите, сколько Доктор берёт за котёнка?

- Тысячу рублей, это если за светленького.

- Вот чёрт! Дорого. Я бы, правда, хотел чёрненького.

- Тогда пять чёртей. Чёрненькие за пять тыщь влёт идут.

 

 

Зима отдала концы, пришла весна, пришло тепло и море прогрелось. Наш мир, независимо от всего уродливого, что в нём иногда случается - поистине прекрасное место. Савелий решил приходить в себя от неприятных ощущений, полученных в камбоджийских джунглях, работой и посещением местного пляжа: почему бы и нет. Работа, конечно, отвлекала от всего, но и отдыхать тоже надо, хотя местные странные люди – живут около берега моря, а на собственный пляж выходят редко. Зато для туристов пляж – это место, приносящее радость и расслабуху. Почтенный турист на пляже может расслабиться и восстановить внутренний баланс и связь с матушкой природой. Отдых около моря даёт выраженный терапевтический эффект, это если выражаться по-научному. Все любят берег тёплого моря. Это такой кайф плавать и загорать на песочке. Опять же на пляже можно посмотреть на девушек. Итак, решено – идём на пляж. Вернее Сева идёт один, так как Кузьма сегодня опять озабочен. Да и ладно, пусть озабочивается со своими дамами, но надо предупредить, чтобы предохранялся. Хотя, как посмотреть: наоборот, некоторым дамам как раз и не надо, чтобы он предохранялся. Ладно, Кузьма взрослый мальчик, как-нибудь сам разберётся со своими дамами. А мы в одиночестве пойдём на берег моря.

Савелий, пока неспеша топал по городским улицам к морю, вспоминал места, в которых ему уже пришлось побывать. Наш шарик, оказывается, не такой уж и большой, даже маленький. Вот, например, пляж с белым песком на острове Тикехау. Отличное место, как картинка. Белый песочек, ярко-синяя вода, людей мало. Или вот ещё одно уникальное место для плавания – бухта сокровищ на Ямайке. Точно, на островах, наверное, лучше. Сейчас бы оказаться на Таити, на том же острове Тикехау, или на острове Сент-Джон, или на Бали. Ещё бы опять посетить Голубую лагуну в Турции, или семимильный пляж на Каймановых островах. А чем тебе не нравится пляж Ора в Индонезии? Красота: песок, изумрудный океан, туристов мало, джунгли. Тьфу, чёрт – выругался Савелий. Ведь не хотел вспоминать о джунглях, а они сами вспомнились, чтоб им пусто было.

Вместо джунглей лучше о девушках думать или о работе, или о моральном облике Кузьмы. Сева покачал головой – совсем мужик с катушек соскочил со своими барышнями, аморалку на аморалке творит. Ну, признаю, признаю – сам себе сознался Сева – немножко переборщил со своими исследованиями некоторых веществ. Надо же было испытать некоторые препараты на людях. Под руку попался Кузьма. Сева ханжески вздохнул: ничего же страшного не произошло. Ну, накормил он Кузьму совсем немножко веществами похожими на цитрат силденафила. Ничего же трагического не произошло, кроме как резко увеличившаяся озабоченность Кузьмы. Так его барышни только довольны. Сева улыбнулся: хороший препаратик получился, только Кузьме говорить об этом не стоит, а то он посчитает себя обиженным, что его, без его ведома чем-то накормили непонятным. Пусть думает, что это Золотая Баба на него так действует. Ага.

А вещество интересное. Похоже на силденафил C22H30N6O4S 1-(6,7-Дигидро-1-метил-7-оксо-3-пропил-1Н-пиразоло (4,3-альфа) пирамидин-5-ил)-4-этоксифенил)сульфонил)пиперазина цитрат.

Классная штукенция получилась. Вот только теперь надо отслеживать все связи Кузьмы – а то намотает себе на конец букет или икебану, лечи его тогда. Приходится теперь следить, но не вмешиваться в «личную жизнь» своего ближайшего помощника. Личная жизнь – это свято. Посматривать надо, так сказать, слегонца на его гарем. Вот, например, три недели тому назад Кузьма, что называется, схлестнулся с одной весёлой дамочкой – Ривка её зовут. Изучив ситуацию, Сева давился от смеха – это не барышня попала в гарем Кузьмы, это, скорее всего, Кузьма попал в её гарем. Но, пока всё происходило без эксцессов, что странненько.

Почему – странненько? Да потому, что, изучив окружение Ривки, Сева только покачал головой. Вот же какие хитрые пошли барышни. Будучи замужем за Яковом Шаруном Ривка не терялась, а ей в этом начинании помогала её родная сестрица Гиска, которая считалась верной женой таксиста Феликса Шатуновского. Гиска с Ривкой, стало быть, на пару имели семейный бизнес – содержали двухэтажный частный отель. Феликс - Гискин муж таксовал, а Яков Шарун стал торговцем на местном рынке, после того, как их тётя Зоя, когда ей стукнуло сорок семь лет, умотала в Израиловку, бросив свой бизнес на рынке.

Севе удалось узнать мнение Феликса Шатуновского по этому поводу: «Зоечка всегда имела интерес к путешествиям и приключениям на свою толстую задницу. Она бросила свой бизнес на нашем рынке, где держала целый ларёк и умотала в Израиловку за полным счастьем, якобы она свободная женщина и имеет право на идиотизм. На рынке она была в авторитете, и в совершенстве освоила науку, как лохам грамотно на уши приседать надо: настоящий пролетарий рыночного труда. Теперь с исторической родины пишет нам слёзные письма и признаётся, что она, как есть дура набитая и хочет вернуться в родную шоблу. В Земле Обетованной, оказывается, жарко и, представьте себе, кругом, азохенвей, одни евреи. Есть ещё арабы, но те ещё непонятней со всех сторон. В Израиловке у Зоечки всё плохо, клянётся на Святом Долларе. Пишет, что всё тело у неё болит, сердце тоже болит, печёнка увеличена, а почки отваливаются, косточки ломит, кровь плохая, моча ещё хуже, а про нервы страшно и сказать. Ещё приключились завалы каловых камней. Плюс тоска. Плюс застой желчи, отложения шлаков на стенках кишечника и холестерина на стенках сосудов. На одном «Бромхерине» сижу и прочей аптеке». И зачем теперь она нам такое пишет; пиши теперь претензия в министерство маразма.

Зоечкин ларёк перешёл во владения Якову Шаруну. Теперь Яша целыми днями пропадал на рынке, а Ривка пребывала в тоске. Если муж вечно занят и на секс у него не хватает времени - тут и святая изменит.

Частенько, таксуя по городу и округе, Феликс заезжал к своему родственнику на рынок, где Яков «прял незримую простому взору торговую сеть». Как говорится - курочка по зернышку.

- Торговец не должен знать, что такое уныние, - авторитетно заявлял своему другу Феликсу Яков Шарун, иначе это не торговец, а закомплексованное существо. - Азохен вэй! И шоб вы себе знали, да неужто, какой-то шлимазл из местных торговцев может иметь такой огромный ум, которым у меня полная голова.

Однако, мудрый друг Яков – кивал таксист Феликс, такой же мудрый, как и жена Феликса Гиска.

- Представь Яков, - хвалился мудростью своей женщины Феликс, - она сказала в мои уши такие слова: «И в радости и в горе, какой бы ни был стресс, держите под контролем - мозги, язык и вес»!

В свободную минуту собеседники, общаясь «за жизнь» поднимали темы о своих знакомых, о делах насущных, рассказывали об интересных случаях из жизни, немного, но с осторожностью говорили «за политику», много о еде и напитках, и очень много о женщинах. Яков знал, что Феликс тот ещё доморощенный философ, как и его жена Гиска. Кроме того Яков понял, что все, кто знает, как управлять государством, работают таксистами, а их жёны могут подвизаться в ранге тайных государственных советников, вот, например, как та же Гиска. Эта женщина, со слов Феликса, хорошо готовила и изрекала перлы мудрости: святая женщина.

Мудрая, однако, женщина Гиска. Да ещё и хорошо готовит, что, увы, сказывается на весе, который её беспокоит. Истинно говорится: еда заполняет пустоту в желудке, а хорошая еда заполняет ещё и сердце.

- Ничего, Гиска, говорю я ей, - сообщал Феликс. - У нас с тобою не живот, а депозит на трудный год. Ха-ха! Народная мудрость. Вот только недавно, моя Гиска отмочила чучу.

- Это как?

- Да прикинь Яша. Купила она как-то на рынке китайскую Чебурашку. Давишь Чебурашке в пузо – он поёт песню. Херня какая-то, зазря деньги потратила. Вдруг приспичило Гиске постирать Чебурашку, а у того от стирки что-то там внутри перемкнуло. Повесила Гиска его сушиться в ванной на верёвку, а я ночью собрался сходить к холодильнику и сделать из докторской колбаски бутербродик для здорового образа жизни. В ночной тишине сделал себе приятное, только откусил кусочек, как в ванной раздался проникновенный смех бабуина. Чуть вдовой Гиска не осталась.

Феликс и Яков любили обсуждать женщин. Совместно решили, что не все женщины одинаковы, а, наоборот, все они имеют свои особенности и изюминки.

- Что я тебе скажу, уважаемый Яков, - философствовал Феликс. - Отношения с женщиной даже математически рассчитанные не гарантируют взаимности. Тут важны чувства и ощущения. Если нет чувств - просто не надо общаться с женщиной.

Оба родственника сошлись во мнении, что действительно без чувств общаться со слабым полом нельзя. Чувства – это главное в этом деле, поэтому общаться с дамами не тяжёлого поведения, особенно на трассе, западло.

- Я свои причиндалы не на помойке нашёл, чтобы вот так вот взять и засунуть их незнамо в какую дамочку, - разорялся Феликс. – В чём здесь цимес я не понимаю.

Яков его полностью поддерживал: не надо ничего засовывать в незнакомых дамочек. И вообще, чем меньше девушек мы любим, тем больше времени на сон. Вот только много девушек хороших, но тянет что-то на плохих.

Наверное, Феликс не очень хорошо разбирался в женской психологии и нейрофизиологии. Он не учитывал особенности физиологии и психики противоположного пола: сколь бы женщина ни была умна и сообразительна, всё равно, в конце концов, она будет руководствоваться своими эмоциями. Игра гормонов вызывает страсть, а ослепление страстью имеет настолько дьявольскую силу, что власть её над женщинами не знает границ. К тому же секс дает море удовольствия при минимальных усилиях. Пока Феликс философствовал на гендерные темы с Яковом Шаруном, его Гиска резво, но осторожно двигалась к соседнему кварталу, где стояла небольшая частная гостиница, принадлежавшая Феде. Расстояние не являлось преградой для порыва страсти. В это время сестра Ривка прикрывала Гиску от всяких неожиданностей. Феликс и подумать не мог, что его замечательная Гиска, немного упитанная в некоторых местах, весьма котируется у Феди.

Высокого, с мощной шевелюрой здоровяка Федю Гиска заприметила давно, впрочем, тот пылко ответил ей взаимностью. Совместная приязнь обосновалась двумя железобетонными тезисами, что не хлебом единым жив человек и нужно как-то жизнь разнообразить, но без фанатизма. С точки зрения Гиски у Феди наличествовала куча достоинств: он не болтал своей ерундой, а действовал с упорством перфоратора. Во-первых, он всегда готов к совокуплению с Гиской в любое время дня и ночи, как малолетний озабоченный пионер. Секс штука хорошая, как не крути. Во-вторых, Федя всегда торчал дома, заботясь о своих постояльцах. В-третьих, как говорил опытный в этих делах товарищ Ленин: «Главное, товагищи – конспигация, и ещё раз конспигация». Усадьба Феди вполне отвечала требованиям конспирации: отдельный вход в его апартаменты и безлюдный переулок. Всё это вкупе позволяло Гиске бегать к Феде, как только её Феликс отлучается в долгую поездку, да и в недолгую тоже. Феликс Шатуновский уезжает, а Гиска всеми своими конечностями становится на сладкую тропу телесного и душевного удовольствия. Федя – это вам не шлемазл Шатуновский, который дальше руля ничего не видит. Феденька обходительный и всегда удовлетворяет Гиску во всех отношениях, а не трендит ей постоянно, что у неё лишние килограммы висят не там где надо. Только опрометчивый шлемазл Шатуновский не в тему говорит ей о диете, а у Гиски от этого нервы. Какая диета? Федя, такой шалунишка, что долго имеет Гиску и без диеты: разнообразно и страстно, как в некоторых фильмах для взрослых, но это уже закрытая информация. И несколько лишних Гискиных килограммчиков его не смущают, как шлемазла Шатуновского, живущего на обломках старых пошлых истин, а пошлость, это всегда перебор, всегда 22 очка. Назло Шатуновскому сегодня ночью пойду на передозировку блинчиками с мясным фаршем, и заем всю эту прелесть кусочком тортика. Ах, Федя!!! Особенно рьяно Феденька ведёт себя по утрам: от усердия он так сопит, так сопит, как старый опытный паровоз, эксплуатируемый много лет. В такие моменты Федя для Гиски идеал мужественности, божеством хлеще некого модного бога Кузи. Не надо мыслить категориями «потом» и «завтра» - надо жить «сегодня» и «сейчас» - совместно решили Гиска и Федя. Быть примерной женой, конечно, можно, но скучно и неинтересно. А тут повеял свежий ветер желаний, сдувший верность, как семена одуванчика.

Если Гиску можно считать верной женой, так как она не бегала куда попало, а довольствовалась шлемазлом Феликсом и лапочкой Феденькой, то Реббека пошла дальше по тропе наслаждений, плюнув на мораль и погрузившись в пучину разврата. Ривка исповедовала тезис, что у настоящей женщины, именно у настоящей, должно состоять на балансе пять любовников, по количеству дней в неделе, а два дня выделяется на отдых и на родного мужа. Что посмеешь, то и пожмёшь, в этом деле клювом клац-клац не надо делать. Сейчас у неё имелось только два любовника, которым она присвоила имена «Понедельник» и «Вторник», да вот ещё подвернулся гигант Кузьма, работавший клевретом у самого Доктора – местной знаменитости, а это так пикантно. Кузьма клюнул на худосочные прелести Ривки и её насыщенный феромонами голос и, вскоре, получил имя «Пятница». Огромный Кузьма Ривку чрезвычайно воодушевлял: такой он весь огромный, как знаменитый артист Шваркенноген.

Кузьму назначили «Пятницей» - тихо давился от смеха Савелий. Хоть бы при нём не назвать Кузю этим прозвищем. Однако, пожелаем ему здоровья в личной жизни. Странная получилась парочка из-за своих физических параметров. Кузьме скорее подошла бы полноватая Гиска, а не её худая сестра Ривка.

Вечером Федя записал в своём дневнике: «Утром сегодня я грустил. С самого утра всё шло через ж… Я заметил, что у ворот вырос одинокий почти лысый одуванчик. На голове бедного растения осталось только несколько семян с парашютами, но налетел порыв холодного ветра и унес последние семена далеко-далеко от родного одуванчика. Теперь он остался стоять в пыльной траве одинокий и всеми покинутый, а его семена улетели на чужбину. Мало кто из них попал на хорошую землю: большинство брошено злым ветром в грязную лужу или на бесплодный асфальт. Несправедливость этого жестокого мира заставила мою душу грустить, а глаза увлажнились горькими слезами. Потом я заметил на дне моей кружки с остатками сладкого чая утонувшую муху. Утопившееся насекомое отнюдь не подняло моё настроение. Вместо обретения добра и света от этого мира, муха прочувствовала только страдания и жизненные неурядицы. У меня поубавилось святой веры в то, что мир справедлив. Немного мою жизнь скрасила подруга по имени Гиска, пришедшая навестить меня. В прямом смысле слова, мы с ней улеглись в кровать, и я понял истину, что лежать – это не сидеть. Говорили о философии. Я даже показал Гиске книжку с картинками по Камасутре. Гиска полистала книжку и сказала: «Ты бы мне ещё букварь за первый класс показал».

 

 

 

 

Глава восьмая.

 

Мысль номер 14 (я её сейчас выскажу, только развяжите!). Мы притягиваем к себе тех существ и те события, от кого и чего получаем большую эмоциональную нагрузку. Поэтому жизнь нам даёт то, что мы боимся или трепетно ожидаем. «И обретёшь ты то, на что рассчитываешь». Подобное притягивается подобным. В нашей жизни нет случайных встреч и событий. Всё предопределено, и это предопределение можно расшифровать в наших мыслях и окружающей действительности. Модели в своих мыслях стройте сколько угодно, но особо не пытайтесь понять необъятное.

 

 

 

Насчёт котят Доктор скидочек никому не делал, даже друзьям, даже старым друзьям, с которыми море водки выпито, и стая собак съедена на закуску. Доктор не вёлся на вид товарищей, сидящих перед ним с печальными глазами карликовой собачки пекинес.

Пришли сегодня поздним вечером к Доктору на посиделки старые друзья: Феликсович, Иваныч, Фомич и Климович. Феликсович сейчас стал большой шишкой - одним из руководителей математической школы, Климович из-за мрачности своего характера пошёл в физики, Фомич подвизался на филологическом поприще, а Иваныча торкнуло вдруг интересоваться биологией, особенно микробиологией. Но, Доктор, несмотря на такие разносторонние таланты своих друзей, оставался неумолимым: котят отдавать за просто так не буду, и торг здесь неуместен. Взывание друзей к совести, к чувствам и логике, не возымели успехов. Доктор был неумолим: котята есть дефицитный товар, штучный, можно сказать, поэтому друзья идут строем лесом. Цигель, цигель, все вместе. Правда, шанс есть: надо претенденту на котёнка доказать свою полезность обществу, обосновать, так сказать, свои претензии на уникальное животное. Доктор в этот момент держал котёнка на коленях и гладил его по шёрстке. Тот издавал мурчащие звуки. Четыре взрослых мужика жадными глазами следили за этим делом. Всем вдруг захотелось потискать котёнка, причём именно этого. В настоящее время в наличие имелся только один бесхозный котёнок, который возлежал на коленях у жадного Доктора, поэтому друзья вдруг стали конкурентами. Если бы Доктор знал, к чему приведёт его опрометчивое заявление об обосновании полезности для общества, то, наверное, он сто раз бы подумал, чем произносить такое провокационное заявление.

Обосновывать свою исключительную полезность обществу взялся Феликсович. Он, как все математики, решил, что если начнёт громко убеждать компанию, то прокатит. Компания слушала Феликсовича, который доказывал, что его школа вплотную приблизилась к решению гипотезы Коллатца, ведёт исследования по бинарной проблеме Гольдбаха, а ещё мы подошли к пониманию проблемы кардинального числа, повысил голос Феликсович. Но не на тех нарвался. Если бы не котёнок, то друзья только порадовались за математическую школу Феликсовича, но слишком большой приз стоял на кону. Поэтому заявления математика подверглись всяческому шельмованию. Оппоненты придрались к словам «ведём исследования и вплотную приблизились»: вот когда совсем приблизитесь, тогда и хвастайтесь. Гипотезу Хоржа до сих пор не решили, уравнение Навье-Стокса не доказали, а туда же лезут, котёнка им подавай, овощ с огорода им, а не котёнок. Так что, Феликсовича технично запинали. Потом также лихо запинали физика Климовича. Ему предъявили напраслину, дескать, занимаетесь только теоретическими исследованиями, а практического воплощения пока нет, ага съел Климович. Вылетел физик Климович с конкурса с изяществом пробки. Но это оказалась большая ошибка друзей. Если бы они знали, что секта физиков делится на теоретиков и экспериментаторов, а Климович как раз примыкал ко вторым, то остереглись бы злить непредсказуемых экспериментаторов. Тогда Климович, чувствуя, что котёнок может ему облизнуться, в сердцах пообещал, что торчит вам практическое воплощение физических идей, совсем скоро, дождётесь в натуре. Биолог Иваныч тоже не мог доказать обществу свою полезность. Подумаешь, какая ерунда на постном масле, что его вдруг осенило, что органика в виде сухариков, которая несколько дней лежит перед Золотой Бабой изменяется под неизвестной силой сама, но вместе с ней изменяются и микроорганизмы, которые сидят в этой органике. Это же огромное научное открытие, такие перспективы открываются - доказывал биолог, но никто его не слушал. Твои микробы - это мелочь пузатая, а посущественней, покрупней, чем микроб, что-нибудь можно открыть, ага, слабо! Биолога также заткнули и законопатили под плинтус. Хоть тот и возмущался, говорил, что силу микроба не надо преуменьшать, он ещё может себя показать. Дальше всех в добывании котёнка продвинулся филолог Фомич. Ну, это понятно. Умение красиво и убедительно задвинуть словцо, это у них не отнять. Так что только филолог смог аргументировано доказать, что только он достоин котёнка, что, на сегодняшний день, только у него самый большой, да что там большой, эпохальный вклад в развитие местного общества. Он уже стал тянуть свои загребущие ручонки к котёнку, как получил облом. Максим Борисович, выслушав всех претендентов, объявил, что все они, конечно, очень нужные обществу товарищи, но котёнка, именно этого, фиг получат, потому что такая корова самим пригодится, этого не отдам, этого себе оставлю. Ути-пути какой хорошенький. Мурчит замечательно, прям как трактор, и ушки, вы поглядите, какие у нас ушки симпатичненькие, и хвостик.

Пришлось друзьям отправляться восвояси не солоно хлебавши. Подумаешь котёнок. Но осадочек остался. Большой такой осадочек, мутный. Если математик был горластый, и он быстро загорался, но и быстро остывал, то с мрачным физиком дело обстояло хуже. С потерей надежды на котёнка у него теперь не осталось никаких моральных ограничений перед таким несправедливым обществом. И физик решил форсировать работы по изготовлению изделия, принцип работы которого он и сам не очень понимал. Я вам покажу козью рожу, мрачно думал физик, я вам покажу, кто в этом мире самый нужный и кто достоин котёнка......волюнтаристы.

С филологом тоже вышло не очень. Тот мстил Доктору как мог. А мог филолог писать только фельетоны и составлять пасквили. Теперь весь город ухахатывался и угорал над Доктором и его Золотой Бабой, читая, вдруг появившиеся новые сообщения от местных филологов. Там гражданина Оболонова выставляли в таком комичном виде, какой не каждый клоун мог иметь. Хорошо, что Айболит не читал эти листки и не ведал, почему это вдруг все новые посетители прятали усмешку, а некоторые, так улыбались во весь рот.

Доктор совершенно не мог говорить как доморощенные филологи, это была его беда. Да и кругозора он не великого, его знания вращались вокруг медицины, а остальные науки для него как тёмный лес, где живут пингвины. Но, раз Доктору запретили говорить на медицинские темы, в которой он ещё хоть что-то соображал, то ему приходилось туго. Приходилось выкручиваться и исхитряться путём напускания философского тумана. Философия, она наука хитрая, сами философы её не понимают, но, говорят, что она очень даже нужная народу, ага. Вот наш Доктор и напускал больше крутой мистики, замешанной на всех без исключения философских течениях. Главное, говори уверенно и цветисто, народу нравится высоконаучная речь, больше терминов и ссылок на восточных мудрецов. Вот Доктор и молол языком как мог. В конце концов, от его слов ничего не зависело, главное чтобы пациенты употребили лечебный чай с плюшками. Постепенно Доктор научился гнать пургу уверенно и с огоньком. Собственно, он даже мог ответить на любой вопрос, и не беда, что из его ответа понять ничего невозможно, зато местами выходило складно.

- Максим Борисович, дорогой, - спрашивала его очередная пациентка за чашкой чая. - Как нам улучшить наш семейный бизнес, что вы мне посоветуете? Хотелось бы жить богаче, а как этого достичь непонятно.

- Дорогуша моя, драгоценная Надежда Васильевна, - оживлялся Доктор. - Менеджмент надо развивать, менеджмент... для нормального инвестиционного климата, но не забывать про аутсорсинг, который должен функционировать без протекционизма. Только ипотечный франчайзинг, дорогуша моя, только так, а как же, но без бонификаций и дебиторских задолжностей, иначе, кирдык, не получится фьючерс, без которого, как не крути лизинг не продемпингуешь. Закусывайте вот этими пирожными, закусывайте, и упаси вас боже забыть о тимбилдинге, бенчмаркинге и селфмейкинге.

Ошарашенные такими откровениями посетители переваривали его слова и переваривали заварные пирожные, предложенные Доктором.

На философские вопросы Доктор отвечал образно:

- Милочка моя Клавдия Семёновна, - проникновенно вещал эскулап. – «Вечность» категория хитрая, но легко представимая. Это то, что начинается, дорогуша моя, после прямой линии на кардиографе, ага....

Если Доктор видел, что человеку нужна незамедлительная медицинская помощь, а он даже посоветовать человеку ничего не мог, то Доктор начинал делать пространные намёки:

- Драгоценный Сергей Владимирович, - начинал Доктор намекать. - Запустили вы совсем немножко, батенька, свой организм-то. Всё заботы, да заботы. Как я вас понимаю. Но вы бы, батенька, сходили в больничку, да сделали бы себе немножко ФГДС...

- А что это за штуковина? - интересовался Сергей Владимирович.

- У нас в медицине эта штуковина называется хреновина....

- А, вспомнил, - после пояснения Доктора Сергею Владимировичу стало всё понятно. - Это когда надо телевизор глотать?

- Точно, батенька, в точку. Сходите на эту процедурку, тогда я пребуду, слава Гиппократу, в совершеннейший восторг...

Если посетительница Доктора случалась молодая женщина, то великий медик с такой говорил с интимным придыханием, не забывая, впрочем, подливать ей в чашку волшебный чай:

- Голубушка, - в сладкой улыбке расплывался Доктор и интимно подмигивал одним глазом. - Вы уже достаточно взрослая девочка, чтобы поговорить с вами откровенно про ЭТО...давайте я расскажу вам, как устроена наша печень...

 

 

 

Мысль 25 (навеяна после изучения статистики). Существует большая разница между вечными литературными произведениями и тленными. Вечные книги читают, и будут читать, а тленные, такие как о местечковом национализме, коммунизме Маркса, неолиберализме, псевдосоциализме, эзотерике и фальшивой истории никто в будущем не будет читать, кроме мазохистов-исследователей, ибо это чтиво бедно мыслью и незначительно по содержанию. Весь пафос тленных книг это ненависть к человеческому гению. Настоящая литература принципиально непредсказуема, она глубоко индивидуальна и не вписывается в привычные обыденные схемы. Обыденность можно унифицировать, но она будет не в состоянии объяснить новые неповторимые художественные миры. Впрочем, в небытие уходят и произведения авторов, которыми зачитывались миллионы людей. Вот кто сейчас помнит Лонга, Константина Манассия, Людовико Ариосто, Фаддея Булгарина или Павла Свиньина?

 

 

 

К весне почти пятьсот человек, бывших городских алкашей, влились в нормальное общество. Влились с эксцессами. У всех новых абстинентов обострились умственные способности, это да, но и обострились личностные особенности, вплоть до негативных акцентуализаций характера. Сложное это дело мозги. Есть такая наука, психиатрия называется, она, якобы, занимается вправлением мозгов индивидуумов, у которых эти самые мозги норовят покинуть хозяина. Но многие учёные подвергают сомнению такую постановку вопроса, вплоть до того, что не считают психиатрию отдельной наукой. Слишком уж субъективно у психиатров получается. Скорее всего, то, что сейчас происходило в городе с некоторыми его жителями, поставило бы в тупик даже прожжённого мозгоправа. Вроде бы человек вернулся в нормальное общество, у которого самого куча проблем и непоняток, но вернулся с большими вывертами психики. Много народа из ранее пьющей братии ринулись вдруг в науку, мозги-то у них прочистились капитально. Кто-то зациклился на работе, но половина из вылечившихся от алкоголизма так и не смогли найти себя. Этот народец, став абстинентами, превратился в больших детей: они стали капризными, невыдержанными, плохо ориентирующимися в обыденной жизни. Светлый ум в сочетании со всеобщей грамотностью, но с никудышней ориентацией в общественных отношениях породил ту ещё гремучую смесь. И Савелий не знал, что делать с этими людьми. Одна проблема породила сразу несколько новых проблем. Теперь люди не находили удовольствие в алкогольном зелье, но оставалось ещё много способов затуманить свой мозг и расширить своё сознание. Хочешь вернуться в скотское состояние, то не проблема: можно накуриться до беспамятства, и не только табаком; можно нанюхаться паров бензина или клея; можно нюхать порошки; можно закинуться таблеточкой или даже ширнуться. Для желающих оттопыриться до дебилоидного состояния созданы все условия. Криминал и его крыша с погонами трепетно и нежно относится к запросам наркозависимых: только плати денежки за дурь. Криминал даже за свой счёт лечит наркоманов, это чтобы продлить дни их существования, а соответственно и денежный ручеёк. Исправить такой порочный круг Савелий никак не мог, только если лопатой.

Вот тут его магия оказалась бессильна. Как сделать с помощью алхимии так, чтобы обычный торчок стал нормальным членом общества он не знал, та ещё задача со звёздочкой. Приходилось очень много работать, даже не отвлекаясь на городские новости. А город жил своей жизнью, как в котле переваривая судьбы своих жильцов, как внешне нормальных, так и непутёвых.

Сегодня утром Савелий стоял возле плиты и на автопилоте готовил себе вкусняшки. Это после недели непрерывной работы в лаборатории. Даже сверхсильный организм не выдержал такого темпа, и ему потребовался отдых, но у алхимика в башке крутились-таки мысли, которые, однако, требовали, чтобы их привели в систему, а затем реализовали на практике. А это ещё куча времени в лаборатории. Нужен небольшой отпуск. От медленного перемешивания ингредиентов в сковороде Севу отвлёк звонок телефона. Вот же вражеская техника, как не вовремя. Сева заметил, что телефон всегда разрывается не вовремя. Закон подлости у него такой. Уже, однако, появились мобильные телефоны, многие стали ими пользоваться. Севу и этот обычный телефон раздражал своей назойливостью, а если ещё постоянно пользоваться мобильной связью, то в стране наступит дурдом. Савелий сам отказался от мобильных устройств, передоверив мобильник Кузьме, а тот передоверил новомодный телефон сеструхе.

Севе пришлось отставить сковородку с огня и с недовольством взять трубку. Звонил настырный Доктор, оправдывая поговорку: «Кто рано встаёт, тот всех достаёт».

- Доктор, тебе, что срочно надо? - осведомился вежливо Савелий, заранее начиная закипать.

- Пепец, как срочно, - затараторила трубка. - Да, доброе утро, забыл поздороваться. И как дела? Как твой кот поживает?

- Дела идут. Кот спит без задних ног, а я жарю окорочка. А ты меня отвлекаешь, а я ночь не спал. Доктор, поди туда, сам знаешь куда.

- Окорочка? А кот без задних ног? Да ты, шеф, живодёр. А у меня опять только макароны...

- Доктор, да проясните же, наконец, чем обязан в столь ранний час, - начал сердиться Сева.

- Пепец, как срочно надо, - бормотала трубка. - Касательно твоего кота. Всё пропало, шеф, всё пропало.

Ну, да! Утро добрым не бывает. Только пытаешься прийти в себя от трудов праведных, а тут какого-то лысого беса звонит Доктор и интересуется котом. Самое время. А может Доктор того….

- Доктор, прошу эту панику на глобусе немедленно и решительно прекратить....Вы что там, напились что ли? А, уже не пьёте. Значит накурились. Кот мой вам, чем не угодил?

Доктор начал сбивчиво объяснять, но Севин мозг с трудом переваривал эту дичь. Какие-то несчастные соседские котята, которых всем, понимаешь, не хватает. Появляется социальная напряжённость в городе. Чувствовалось, что за неделю уединённой работы в лаборатории Сева что-то упустил из городской хроники. Но, что конкретно, толком из косноязычной речи Доктора решительно непонятно. После нескольких повторов и уточнений у Севы сложилось мнение, что Доктор таки сбрендил. И не один. Всем вдруг потребовались котята, причём от Анчара. А я то, тут причём? Чем же я могу проблеме помочь. Анчар, бедный, и так старается, на износ работает, потом целый день спит, вон даже похудал в некоторых местах.

- Доктор, да что за проблема? - стал давать мудрые советы Сева. - Поймайте на улице помойно-промысловых котят, да и раздавайте их. Что, значит, не такие? А какие? Хвост есть, усы есть? Отмойте шампунем и вперёд. Что, значит, хотят крупных и умных? Накормите их своими печеньями, может, поумнеют. А к моему Анчару с претензиями больше не приставайте. Он уже еле лапы передвигает...всё....у него теперь отпуск, и у меня отпуск. Доктор, на чужой кровать рот не разевать! Почему это с помойными будет жульничество? Не мошенничество, а социальный объегоринг, даже правительство всегда так делает. Что значит, есть ли у меня на плечах совесть? Вы, что там, первый раз с Луны свалились? Доктор, сегодня вы мне уже три раза надоели....

Нет, в этом городе точно нормальных людей нет. Севе проблему с наркоманами как-то надо решить, а тут намечается светопреставление из-за блохастых котят. От звуков громкого разговора проснулся даже сам предмет этого разговора, то есть Анчар. Кот встал на лапы, потянулся и сладко зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть.

- Да, ладно, Анчар, - приветствовал Сева кота. - У тебя пасти не хватит, чтобы показать мне как зевают бегемоты...Вот, Анчар, оказывается, у этого славного города к тебе есть претензии в лице его благородных местами жителей. Вот такая вырисовывается последовательность незнамо чего вместе с загогулиной. Жалуются на тебя, что мало ты работаешь над производством котят....Что уставился на меня? Местная действительность перекрывает всякий кошмар. Сам в шоке. Уже до тебя добрались. Прямо пятьдесят оттенков серого....и все в крапинку. Я, конечно, понимаю, что ты трудишься не покладая....ээээ....сил. Но, хоть убей, не понимаю, почему вдруг котята стали такими «брульянтовыми».

- Ладно, Анчар, проехали, - позвал Сева удивлённого кота. - Подвигайся ближе, завтракать будем. Ибо, сам Цицерон сказал, что кто мужествен, тот и съел.

 

 

Мысль 3061 (навеяна после прочтения инструкции эксплуатации кофемашины). Мы в этот мир приходим из Вечности, а через миг уходим опять в Вечность. В чём же тогда заключается смысл нашей жизни? Может, смысл жизни заключается в самой жизни? Может наша уважаемая Вселенная таким образом, опосредованно, через жизнь осознаёт сама себя? Человек, изучающий Вселенную, всего лишь кусочек этой Вселенной, изучающей саму себя. Плохо, что Бога нет, однако, если будешь нарушать законы биологии, то, обязательно, попадёшь в ад.

 

 

 

Друг Доктора, физик Климович, решил ускоренными темпами доказать Доктору, друзьям и всему обществу свою полезность. Что не сделаешь ради получения фирменного котёнка.

От общества он получил техническое задание на устройство с крайне расплывчатой формулировкой его полезности. Главное чтобы эта будущая вещь была полезна обществу.

- Деграданты, - ворчал Климович. - Ну, ничего, я вам забубеню бурбулятор, завидовать потом будете, когда получу государственную премию....

Странные мерцающие видения, которые преследовали физика, наконец-то оформились в некие нетривиальные идеи. Эти идеи так и витали в воздухе, как мухи. Задача заключалась в том, чтобы ловчее поймать их и сварганить изделие. Но все мысли направлены на котёнка. Вот как понять такой факт с точки зрения физики: желудок у котёнка не больше напёрстка, поэтому, когда это существо выпивает литр молока, то оно по идее должно находиться в желудке под давлением 25000 атмосфер, что в пять раз больше давления, которое в центре ядерного взрыва.

Мысли о котёнке, конечно, несколько отвлекали физика-экспериментатора от задачи довести до ума бурбулятор. Но, несмотря на всякие отвлекающие моменты, физик забубенил-таки свой агрегат. Собрал он это устройство прямо в своём дворе из говна и палок. Жена физика уже давно привыкла к закидонам супруга, поэтому ничему не удивлялась, а дочка находилась замужем и жила отдельно.

Агрегат представлял собой ёмкость из стали, футерованной огнеупорным шамотным кирпичом. Рядом примостились генераторы, преобразователи и всякие усилители. От агрегата шла труба в бак с обычной водой. Идея устройства замечательная, теоретические выкладки присутствовали, осталось только доказать работоспособность этого устройства на практике. По-сути это монструозное изобретение должно произвести революционный переворот в некоторых областях науки и техники. Да, с виду оно было неказисто, но и Москва не сразу строилась, а постепенно. Будем считать это моделью. Так считал наш доморощенный физик. Какие физические процессы должны происходить в агрегате, смутно понимал даже автор проекта. Но, Климович почему-то пребывал в уверености, что его теоретические выкладки верны, а практика покажет всю прелесть данной установки. Его не смущал тот факт, что опытные образцы, в большинстве своём ведут себя не очень хорошо, норовят противоречить теории. Но то у других физиков, у лохов голимых, а у меня такого умного и красивого, всё сразу пойдёт как по маслу. Да и время поджимало. Хотелось всё сделать скорее, чтобы заполучить вожделенного котёнка, поэтому приходилось спешить. Да, и осуждающие взгляды жены нервировали. Куда, спрашивается, дура-баба свой нос суёт?

Наконец, бульбулятор оказался готов к эксперименту. Полюбовавшись со стороны на свой готовый к эксперименту агрегат, Климович пришёл к выводу, что это чудо человеческой мысли непременно начнёт работать, как задумано автором. А задумано, на минуточку, очередное осчастливливание человечества путём изобретения, призванного избавить глупое человечество от мусора. Да, да, во дворе стоял своеобразный утилизатор мусора, вещь, естественно, крайне полезная в свете того, что глупое человечество погрязло в своём мусоре. А физик Климович решил этот вопрос радикально. Несомненно, это очень полезное изобретение. А раз оно полезное, то котёнок должен перейти в хорошие, и главное гениальные руки.

Вздохнув, физик открыл специальную массивную задвижку бульбулятора. В открывшийся зев агрегата он положил всякий бытовой мусор, который образовался в его доме за пару суток. Замечательно, теперь не надо этот пакет выносить на помойку. Раз и всё. Закрыв плотно заслонку, физик опустил ручку рубильника. Бульбулятор издал лёгкий свист, а в баке с водой резко с шипением забурлило. Секундное дело. Физик поставил рубильник в нейтральное положение, а затем открыл задвижку бульбулятора. О чудо из чудес! В рабочей камере находилась только горстка сажи и спёкшиеся кусочки металла, а все газы ушли в емкость с водой. Гениально, похвалил сам себя Климович. Аппарат делает сажу, которая сама стоит хороших денег, выделяет из мусора металлы, которые тоже можно сдать за деньги, а главное, всё проходит чрезвычайно быстро, буквально мгновенно. Вот что значит теория проверенная практикой. Теперь можно смело бежать (стопэ, зачем гению бегать....чинно шествовать) к Доктору и его гнусным прихлебателям и заявить им о феноменальном достижении науки в лице Климовича.

Доктор встретил своего друга, как всегда, находясь в некотором философском отрыве от реальности. Прихлебатели, впрочем, находились также в отрыве. Дебилы-с.

- С чем пожаловал? - осознав перед собой Климовича, произнёс Доктор. - Излагай!

- Хочу продемонстрировать перед всем народом феноменальное полезнейшее открытие, - начал излагать физик. - Хочу сразу сообщить, что это изобретение не для средних умов (намёк на Доктора и его прихлебателей), поэтому теорию процесса не всем дано понять, особенно тем, кто привык всё измерять в попугаях. Поэтому Доктор я попытаюсь вам на пальцах всё объяснить в мурзилкином духе. Вот скажите, Доктор, у вас есть мусор?

- Ну, есть. Как же ему не быть, - пока Доктор не понимал, куда клонит Климович. - Мусорим ведь.

- Теперь, Док, у вас не будет мусора, - как Мефистофель расхохотался Климович.

- Куда же он денется? - продолжал тупить Максим Борисович.

- Я его дезинтегрирую....

- Чего?

- Утилизирую я его. Так что Доктор давайте ваш мусор, да побольше, я продемонстрирую вам свою гениальную установку по утилизации мусора. И всем скажите, чтобы тащили ко мне во двор весь свой мусор, да побольше. Дядя Климович сегодня добрый, он весь ваш мусор утилизирует. Сегодня бесплатно.

Доктор, видя, что этот настырный организм просто так не отстанет, пожал плечами и распорядился клевретам, чтобы они начали стаскивать весь уличный мусор во двор Климовича. Потом высокие договаривающиеся стороны пришли к мнению, что часа через три, как только мусора наберётся большая куча, то Климович проведёт демонстрацию работы своего агрегата, а остальным, кто умишком не обременён, надо просто стоять в сторонке и тихо внимать. Эпохальное событие, однако, внукам своим будете рассказывать. Да, ещё вот что Доктор, котёночка моего не забудьте захватить....

Через три часа двор Климовича стал походить на приличных размеров помойку. Запахи тоже витали во дворе соответствующие. А что такое, ведь лето. А летом мусор не обязан пахнуть фиалками и озонировать воздух. Впрочем, физик на запах внимания не обращал. Отнёс всё на сопутствующие величественному процессу мелочи. Среди мусора топталась приёмная комиссия, состоящая из Доктора и его прихлебателей. На улице толпились несколько удивлённых соседей, привлечённых невиданным зрелищем. Соседи, однако, во двор остерегались заходить. На их лицах читалось сомнение: сбрендил-таки Климович, как есть сбрендил. Хотя, мы давно это подозревали.

Климович на соседей не обращал внимания, он весь сосредоточился на предстоящем показе возможностей бульбулятора. Заложив в агрегат большой пакет с мусором, Климович дал ток. Бульбулятор вёл себя прилично: сначала раздавался лёгкий свист, затем с шипением выходил газ из бака с водой. Обалдевшая комиссия во главе с Доктором внимательно рылась внутри бульбулятора: вид комиссии явствовал, что некоторые бестолковые личности не понимали, куда, собственно, делся мусор. А Климович, видя такое дело, что всё идёт как надо, с сатанинским смехом ускорил процесс.

Свист, шипение газа. Свист, шипение газа. Опять свист, и опять шипение газа. Ухмыляющийся Климович не учёл только один момент: что в газе, который давал бурбулятор присутствовал большой процент водорода. Когда водорода набралось достаточно много, а установка давала искры, то произошло то, что и должно произойти при встрече искры с водородом. Свист, шипение, а затем огненный вихрь прошёлся по двору.

…..пожарные умудрились спасти половину дома, где с женой обитал Климович, но как следует, пролили остальную территорию водой. Как взрывом никого не убило и даже не покалечило, оставалось загадкой, как в народе говорят, дуракам везёт. Хорошо хоть жена Климовича в это время дома не находилась: женщина ушла с раннего утра к дочке помочь той по хозяйству. Когда бедная женщина вернулась вечером к себе домой, то застала интересную картину: часть дома находилась в руинах, весь двор основательно завален благоухающими пакетами с мусором, всё капитально залито водой, а посередине двора стоял её благоверный с долгожданным котёнком на руках.

- Что здесь произошло? - с ужасом проговорила женщина.

- Да, мать, не переживай, - успокоил побледневшую женщину Климович. - Маленький пожар случился. Это пожарные перестарались, ага.

- А мусор, откуда взялся? - не могла никак успокоиться женщина. - И почему его так много?

- Да ерунда, это соседи нам принесли.

Но глупая женщина никак не могла взять в толк, за каким полосатым бесом соседи стали приносить свой мусор им во двор. Вот чего этим женщинам не хватает? Вроде муж внятно объяснил, что для важного дела это сделано, понимать надо, а она всё переспрашивает. Ошалевшая от такого счастья женщина не знала, что и делать: не то впасть в истерику, не то пойти и сдаться в психушку, или своего благоверного туда определить.

Что произошло во дворе горе-физика, Севе рассказал Кузьма. Честно говоря алхимика эта ситуация крайне встревожила: эти физики с математиками и примкнувшими к ним химиками могли наделать много бед, а эти беды нам зачем? Надо срочно решать эту проблему, иначе голуби покажутся райскими птичками. А ну как какого-нибудь озабоченного физика осенит соорудить у себя во дворе что-то типа коллайдера, тогда что? Или химик начнёт сдуру изотопы выделять? Наварит какого-нибудь полония Ро-210 на свою и нашу голову. Нет, надо срочно этот процесс, связанный с резким интеллектуальным ростом некоторых слоёв населения, брать под свой контроль. А для этого нужны, прежде всего, деньги. Будем их научную гиперактивность затыкать деньгами.

- Кузьма, пошли к Доктору, - распорядился Сева. - Будем думать, как исправлять ситуацию.

Втроём решили следующее. Конкретно по Климовичу: раз он так хотел государственную премию за своё открытие, то будет ему премия. Чёрт с ним. Только по секретному указу президента. В размере восстановления его дома. Да, надо на этих учёных надевать короткий поводок и брать их в ежовы рукавицы.

Через день к полуразрушенному дому горе-экспериментатора подъехала шикарная машина, из которой вышла очень хорошо одетая средних лет женщина. Ага, Ленка, которую срочно вызвонили, и которая долго тренировалась напускать на себя суровый вид. Ну, не получалось у неё изображать серьёзность. Она брезгливо прошла по двору пару шагов и спросила хозяев. Удивлённым хозяевам эта мадам продемонстрировала удостоверение самого грозного вида, с орлами и печатями. Представилась как советник президента. Так как нежданную гостью надо где-то встречать, то её провели в сарай, куда семья перебралась для временного проживания. Советник президента объявила, что Сам очень озабочен тем, что произошло в этом городе. Даже аппетит потерял. Конечно, Сам распорядился выдать государственную премию такому учёному мужу, естественно, секретным указом. Вы понимаете? Климович с женой кивали, что понимают. Хотя, было видно, что они ни чёрта не понимают. Советник из специального кейса достала 800 тысяч рублей наличными и выложила это богатство на грязный стол. Из секретного фонда, пояснила она. Вы же понимаете. К деньгам потянул свои ручки Климович, но его жена, не будь дура, наложила на них своё вето в виде экспроприации. Зачем её непутёвому мужу деньги, у него котёнок уже есть. Климович не получил ни рубля, зато его заставили расписаться в куче документов. Он подписал страшные документы. Со страшными грифами «Совершенно секретно» и «Перед прочтением застрелиться». В соответствии с секретным указом Самого теперь Климович не имел право говорить о премии (иначе 8 лет с конфискацией, а как вы хотели), не имел права проводить физические эксперименты, а только излагать свои изобретения на бумаге (строго в одном экземпляре) и отдавать эти бумаги специальному представителю Самого. Климовичу много чего теперь запрещалось, и каждый его чих теперь строго регламентировался (иначе 10 лет строгой изоляции в районе Магадана). А как вы хотели: жизнь секретного учёного не сахар. Зарплату будете получать в виде премии за свои изобретения, чем ценнее изобретение, тем больше бабла, то есть денег, поправилась советник. Обо всех своих проблемах докладывать старшему.

- А кто старший?

- Доктор.

- Как так Доктор? Ничего себе. Он же бывший алкоголик.

- Вот так...бывших не бывает. «Сам» ему доверяет. Доктор чрезвычайно секретный сотрудник. За разглашение 15 лет с расстрелом. И не называйте Доктора «товарищ генерал», это секрет, помните про 15 лет. И вас гражданка это тоже касается. У нас длинные руки.

Потом ошалевшие супруги услышали, что Климович должен завербовать в свой отдел и других доморощенных физиков, химиков и прочих гадов...умников то есть (нет, филологов и нафик не надо). Все свои изобретения чтоб они излагали на бумаге (ага, в одном экземпляре, иначе 8 лет лагерей в полосатой форме). Климовичу поручалось делать научный анализ этих изобретений. За все эти документы учёные будут получать премии, но и подпишут расписки о неразглашении (о восьми годах не забыли?).

Климович, вдруг ставший секретным учёным, начал всё видеть в другом свете:

- А мне личное оружие выдадут? - расхрабрившись, спросил он. - Хоть пистолет какой? Или ружьё?

Советник президента, не моргнув глазом, сказала, что выдадут, только когда Климович восстановит свой дом и заведёт специальный стальной ящик. Выдадут тогда: хоть пулемёт. Какую марку желаете? Но тут взъярилась на мужа его жена:

- Я тебе дам, зараза, пулемёт! Вместе с ружьём. Лучше выдайте этому дурню секретному велосипед.

Советник президента пообещала похлопотать перед Президентом насчёт велосипеда и намекнула, чтоб Климович не тянул с ремонтом своего дома, ибо Сам тогда может расстроиться, а его нельзя расстраивать, тогда он может вашего губернатора выгнать к ебеням, то есть отправить в отставку. А вы же не хотите, чтобы вашего губернатора под зад коленкой?

Климовичу вообще-то на губернатора и его зад было наплевать, но он верноподданно закачал головой, что совсем не хочет, чтоб губернатора под зад, да и вообще он всегда придерживался линии партии.

- Какой партии? - строго посмотрела на мужика советник.

- Этой, как её...Единой России.

Советник президента изволила одобрительно улыбнуться уголками губ.

 

 

 

Мысль 47 (навеяна после чтения орфографического словаря, вот оно что, оказывается). Как сказал один знаменитый профессор: «Беда нашей страны в том, что люди, которые должны принимать таблетки, принимают законы». Напринимали столько, что простые люди даже перестали понимать анекдоты: они думают, что это новости. Ещё, замечено, что чем ближе государство к падению, тем больше законов оно издаёт. Посмотрите, сколько бумаги должны оформлять участковые врачи, вместо лечения людей. Сколько строителям придумали дурацких законов.

 

 

 

Сегодня полковник городского управления МВД имел беседу с генералом из краевого управления МВД. Вернее имели полковника. Генерал по-отечески снимал с полковника стружку, драл того наждачной бумагой, всячески чехвостил и пропесочивал. На то он и генерал, чтобы драть и пропесочивать. Подчинённый должен пребывать всегда в тонусе. Полковник только и успевал записывать пожелания вышестоящего начальника и периодически говорить «Виноват». В конце беседы генерал сообщил, что в их городе намечается праздник велоспорта:

- Народ, понимаешь, будет на набережной кататься на велосипедах и устраивать соревнования. Моя жена решила приехать к вам на этот праздник.

- Виноват, недосмотрел, накажу, - заверил генерала совершенно ошалевший полковник.

- Кого накажешь? Мою жену? - удивлённо спросил генерал.

Вышло какое-то недопонимание. Полковника прошиб холодный пот.

- Никого не надо наказывать, понимаешь. Она у меня спортсменка, понимаешь, красавица, понимаешь, и ещё она у меня, понимаешь, вылысыпыдыстычка, - изволило пошутить начальство. - Не в службу, а в дружбу, прошу встретить мою красавицу, обеспечить ей участие в соревнованиях и культурно-массовых мероприятиях. Личному составу поощряется смотреть на спортивные состязания, ну а если случится ливень, то не стойте под дождём, идите в управление.

Полковник все пожелания законспектировал. Как мог, в спешке. Потом расшифровывал, уже после содержательной беседы. Теперь наступил его черёд пропесочивать и гнобить подчинённых, это чтоб жизнь им мёдом не казалась, а то распустились, а некоторые разложились. Полковник, сведя мысли в кучу, а свои записи, сложив в стопочку, вызвал своего зама и, сначала, пропесочив его, велел записать основные задачи. Задач оказалось много, даже очень. Самой последней задачей оказалась личная просьба генерала касательно своей супруги. Заместитель в свой блокнот тезисно записал: 1) встретить жену генерала; 2) обеспечить её участие в соревнованиях по велоспорту; 3) личному составу надлежит наблюдать над спортивными соревнованиями; 4) если дождь, то идти в управление. Таким образом, стопка записей полковника превратилась в несколько строчек.

Вскоре заместитель всё это изложил майорам, предварительно отругав и проскипидарив их, как следует, причём терпентина не жалел. Майоры записали задачи. Касательно супруги генерала получились такие записи, естественно, в разной вариации: 1) встретить жену генерала как положено, торжественно. Обязательно женщину накормить в ресторане; 2) проследить, чтобы соревнования без неё не начались, пусть все ждут; 3) личному составу усилить наблюдение над соблюдением законности, особенно в свете пожеланий генерала, касательно велосипедистов; 4) если случиться дождь, то тоже следить внимательно.

Майоры вызвали своих подчинённых капитанов и старших лейтенантов. Вздохнув, они сообщили, что беда пришла: едет жена генерала, серьёзная, однако, дама. Поэтому надлежит: 1) организовать торжественную встречу и скинуться по 300 рублей на ресторан. Иметь в виду, что генеральша очень суровая женщина. Обожает смотры личного состава, даже в непогоду, но, почему-то не жалует велосипедистов; 2) на дождь, который полковник сказал, что обязательно случится, внимания не обращать. Прямо под дождём провести надо смотр, порадовать своим бравым видом супругу генерала.

Лейтенанты, покритиковав сержантов и рядовых за их квадратное мышление, поставили им конкретную задачу и изложили своё видение проблемы: 1) обеспечить явку личного состава для встречи супруги генерала даже в дождь, который обязательно пройдёт; 2) строго следить в этот день над поведением велосипедистов. Жена генерала их не любит, поэтому могут случиться эксцессы. Лучше всего в этот день всех велосипедистов тактично отправлять домой, а прокат великов закрыть от греха подальше. Чем мотивировать? Да ничем. Потому, что гладиулос и точка. Ещё надо говорить электорату: спасибо за понимание. Дубинками не бить.

Сержантам и рядовым осталось только отправляться готовиться к строевому смотру, который, почему-то состоится, если пойдёт дождь, а ещё лучше ливень. А если дождя не будет? Нижние чины, как всегда поворчав для порядка на замечательные, тонкие и выстраданные идеи начальников, отправились выполнять распоряжения.

Жену генерала сотрудники МВД торжественно встретили на въезде в город. Затем процессия автомобилей, сверкая проблесковыми маячками, покатила в управление, где женщине продемонстрировали самые последние достижения отечественной милицейской мысли. Ей показали новенькие автомобили, рассказали их тактико-технические характеристики. Женщине также показали и дали подержать в руках новые бронежилеты, наручники и даже резиновые дубинки. Очень подробно её информировали о новых веяниях в милицейской моде. Ей пришлось восторгаться новыми комплектами униформы и милицейскими ботинками. Также женщине показали четвероногих помощников милиции, а именно, служебно-розыскных овчарок. Самый крупный и старый пёс оказался Ментухотепом. Мудрая собака сидела на заднице и, вывалив язык, «ела» гостью глазами. Пёс уже давно оставил всякую надежду, что когда-нибудь дождётся от двуногих хозяев проблеска в их сознании. Так что приходилось соответствовать.

- А почему собачку назвали Ментухотепом? - спросила любопытная супруга генерала.

Оказалось всё очень просто: это кличка созвучна с названием организации, где собака служит. Его ласково Ментухом называют, ага.

Несколько уставшая от поездки женщина, горячо поблагодарила офицеров за столь радушный приём и тактично намекнула им, что хотела бы немножко перекусить, можно сказать подкрепиться салатиком, а потом заняться своими планами, связанными с праздником.

Офицеры многозначительно переглянулись между собой и сопроводили женщину в место, где она совершенно немножко может подкрепиться салатиком. Мы же всё понимаем. Этим местом оказался ресторан, а маленький перекус длился два с половиной часа. Отказаться от такого перекуса решительно невозможно, ибо нельзя обижать хозяев заведения, которые, как говорится, со всей душой. Лёгкий салатик оказался состоящим из двадцати различных блюд. И все эти блюда надо непременно попробовать на вкус, иначе жуткая обида. Бедная генеральская жена, не очень мотивированная на такое питание, вскоре поняла, что ей придётся с трудом сегодня крутить педалями, но её заверили, что всё под контролем. Ага, под контролем, с грустью подумала женщина. Это называется, прощай талия. Женщина, конечно, старалась не поддаваться массовой истерии по поводу плоских животов и подтянутых поп, считая, что всё во мне прекрасно и так, а сила моего неземного обаяния отвлекает от возможных мелких недостатков. Когда она была ещё женой майора, то у неё самой имелась очень хорошая талия, а у майора талия тоже просматривалась. Но, когда муж стал генералом, то у него за талию, разве что, только шея могла сойти. Раскабанел супружник, раскабанел.

С трудом проглатывая кусочки очередного вкусного блюда, женщина взмолилась о пощаде. Она начала проситься, наконец, поездить на велосипеде, растрясти, так сказать жирок. Конечно, надо: переглянулись между собой офицеры. Мы же всегда с пониманием. Намёки понимаем с полуслова. И они повели жену генерала в....другой ресторан.

- Это зачем? - уточнила женщина. Как можно столько много есть? Так и до расстройства желудка дожрёшься со всеми, так сказать, внезапно вытекающими последствиями. Естественно, эти свои мысли она скромно не озвучивала.

- Обязательно надо, - заверили её. - Десерт. Как без десерта. Совершенно лёгкий десерт, всего лишь чаёк, люди со всей душой, обижать нельзя.

Лёгкий десерт в таком количестве разлагает фигуру – с грустью думала женщина. Пришлось, скрепя сердцем, женщине попробовать и лёгкий десерт, который состоял всего лишь из шести видов тортов. Как можно пить чай, да без кусочка тортика. Никак нельзя. Пришлось ещё ей пробовать тирамису, различные муссы, мандариновую панна-котту и тролль крем. А вы пробовали взбитый кофе? К нему в это время суток подходит мороженое Семифредо с нугой.

Из гостеприимной чайной жена генерала вышла несколько в раскоряку, в мерцательном настроении и вконец ошалевшая от чайных впечатлений. Прощай талия, буду как Людка с первого этажа, такая же жирная фрикаделька.

- Теперь бы жирок растрясти, - с надеждой напомнила женщина. После чая её всегда посещали такие естественные желания.

- Точно, - обрадовались её сопровождающие. - Есть тут одно отличное местечко.... именно для этого. Клянёмся на Уголовном Кодексе!

Сопровождающие понимали тонкие намёки генеральских жён очень хорошо.

И женщину повели в очередное отличное местечко. Прохлада, лёгкая приятная музыка, освежающие напитки и культурная программа в виде танцев. Никак нельзя отказываться, заверили её, наши офицеры готовились, мечтали потанцевать с вами.

И точно: в заведении кучка офицеров уже нетерпеливо ждали уважаемую визитёршу, притопывая на месте как арабские скакуны. Пришлось бедной женщине перетанцевать со всеми офицерами по очереди. Во время танцев каждый из офицеров считал своим долгом отвесить ей неуклюжий комплимент, наверное, от чистого сердца и, почему-то, заявить ей о своём негативном отношении к местным велосипедистам. Какие храбрые и честные мужики, подумала женщина, ведь наверняка знают, что я сама заядлый велосипедист, но не боятся мне открыто это высказать. Странно всё это.

Танцуя с очередным капитаном, женщина всё-таки спросила у него, почему он не любит велосипедистов:

- Гадят, - невозмутимо последовал ошеломительный ответ. Сам капитан не смог бы ответить, что его подвигло так сказать. Экспромт, так сказать. А может в его организме внезапно завелась лишняя хромосома, повлиявшая на мышление.

- Как это? - в замешательстве переспросила женщина.

- Да очень просто. Едут по набережной и творят, да ещё и соревнуются, кто натворит больше, - последовал незамутнённый ответ (что в этот день курил капитан, одному бесу известно).

Вот оно что - попыталась представить эту дикую картину женщина. Вот, оказывается, почему милиция не в восторге от велосипедистов.

Дальше начался решительный трэш и сюр.

Женщину удивляло поведение сопровождающих: они всё время посматривали в окна на небо, как бы ожидая чего. Наконец, прояснилось. Вернее прояснилось их поведение, но потемнело небо. Как только стал накрапывать дождь, все сразу радостно загалдели и засобирались. Раскрыв над женщиной сразу три зонтика, её чуть ли не бегом, потащили к управлению. Сейчас вы всё сами увидите, и вам понравится, радостно пообещали ей. И точно, картина около управления отдавала суровой красотой, но с примесью сюрреализма: весь личный состав гордо стоял под проливным дождём. Как объяснили потрясённой женщине, этим мы показываем, что погодные условия нам нипочём, ага. Службу несём круглосуточно, невзирая на любую погоду и любые обстоятельства.

В самой глубокой луже на заднице сидел Ментухотеп, если ласково, то Ментуха. Его лохматый хвост совершенно не виден из-под воды. Мудрая собака смотрела на мир уже квадратными глазами: пёс давно привык к закидонам двуногих, но сегодня они проломили дно. Однако, надо сидеть. Во взоре собаки читалась вселенская грусть и удивление.

Наконец, офигевшую супругу генерала доставили в шикарный гостиничный номер, и освободили от своего назойливого внимания. Вскоре женщина крепко спала. Сегодня у неё случился трудный и эмоционально насыщенный день. Какие тут велосипеды, если даже идти тяжко. Хорошо хоть служивые товарищи не позвали её на свою милицейскую содомию в виде всяких совещаний и планёрок. Хватило у них ума не предлагать поучаствовать в облавах, засадах, обысках.

На следующий день супругу генерала с почестями отправили домой. Её автомобиль сопровождал конвой из нескольких милицейских машин до выезда из города.

- Уф, - вытерли пот со лба офицеры, когда отделались от жены начальника. - Может, её надо было ещё покормить? Вдруг голодная осталась. Может, догоним и покормим?

- Ничего, - сообщили знающие. - Мы ей в машину килограмм двадцать гостинцев завернули. Наверное, здорово не оголодает и доложит генералу в правильном ключе. Да, братцы, суровая у него супруга – вникает даже во всякие мелочи нашей нелёгкой службы.

А поздно вечером, когда генерал «порешал» все свои дела, он поинтересовался у своей благоверной, как она съездила на праздник велоспорта. Профессиональное чутьё говорило генералу, что жена его после поездки стала несколько задумчива, поэтому он включил режим дознавателя. Через некоторое время генерал выведал, что в городе у моря работают чрезвычайно храбрые и честные сотрудники. Ну, это понятно, сказал генерал.

- А что с соревнованиями? Как прошли?

Вот здесь генерала ждало интересное открытие. Оказывается с велоспортом в этом городе твориться что-то нехорошее, да такое, что все сотрудники настроены резко против такого спорта. Особенно генерала шокировало сообщение, что эти, с позволения сказать, спортсмены, творят всякие непотребства прямо на набережной. Так-с, зловеще решил генерал, завтра с полковника сниму два слоя стружки. Развёл, понимаешь, у себя в городе непотребство и скрывает. Ну, теперь всё: теперь буду полковника возить, непосредственно по столу, его фейсом. Уму непостижимо, думал генерал, засыпая: гадят прямо на набережной, вот же блудодеи! Распустили народ либералы, понимаешь.

Велоспорт, конечно, дело хорошее – засыпая рядом с мужем, думала его благоверная - только не в Геленджике: в этот город заглянул полярный лис, да не просто так, а с целью надолго поселился в нём. И уже сподобился вывести потомство. В Краснодаре сейчас здорово не покатаешься на великах из-за назойливого транспорта. С таким спортом можно совсем талию запустить. Пойду, запишусь на йогу к одной знаменитой гуру из Суринама, начну просветляться. Параллельно пойду в тренажерный зал. Как покроюсь кубиками по всему телу! Как стану одним сплошным клубком из деревянных мышц! Подружки обзавидуются.

 

 

 

Мысль номер 58 (пришедшая во время изучения шестнадцатиричной системы счисления). Когда происходит развал моральных и нравственных ценностей, то на их место приходят понятия. А что народ? Назначенный руководством считаться «средним классом» народ должен только гордиться своими правителями и законодателями, и удивляться, как это им, которых только что хлоркой не травят, получается в этих условиях жить, да ещё и шутки шутить, типа, что у нас лозунги оппозиции звучат как статьи конституции. Вот только оппозиция ещё хлеще и гаже чиновников от власти.

 

 

 

Что-то сегодня день, явно, не задался. Сева периодически вёл прослушку доблестных силовых ведомств на предмет их борьбы с наркомафией, чтобы, значит, знать расклад сил: кто с кем дружит и против кого дружит. Но сегодня он наслушался какой-то ахинеи. Теперь сидел и переваривал информацию: что они там пьют и что курят? Довелось ему подслушать, как Краснодарский генерал ругал местного полковника. Да не просто ругал, а драл того как сидорову козу. Даже обещал, что трудоустроит того в Ростовском подземном переходе по знакомству. Самое интересное, что так экспрессивно генерал выражал своё недовольство из-за городских любителей велосипедного спорта. По словам, вернее воплям, генерала выходило, что все беды от них. А виновного, который не досмотрел безобразие, генерал назначил местного полковника. Теперь полковнику вменялось назначить ответственных сотрудников, которые должны внимательно следить и предотвращать противоправные действия велосипедистов, которые, по достоверным сведениям, во время своей провокационной поездки по набережной нещадно гадят направо и налево. Полковнику в окололитературной форме объяснили, что у того есть только три дня до позора, который обязательно случиться с ним, если полковник не приведёт в чувство вконец зарвавшихся велосипедистов.

Милиции, что делать больше нечего? За что им зарплату дают? Как Сева не пытался представить этот процесс, творимый велосипедистами прямо в поездке, но у него фантазии не хватало. Странные дела творятся под Луною. Интересно, а как генерал в своих фантазиях видит процесс этих деяний. Затем Севу капитально расстроил «секретный» Доктор. Этот секретный полковник позвонил ему, и в нарушение всех инструкций, начал верещать, почти как генерал, что опять всё пропало и ему страшно жить на этой планете.

- Враки, Доктор, враки, - охладил его пыл Сева. - Страшно может быть только в одном случае. Это когда случится понос при склерозе....Тогда будешь бежать и не знать куда...Всё остальное смешно, а не страшно.

Тогда Доктор выложил шефу убийственные доказательства своих страхов. Повалили к нему физики и прочие химики, по наущению лауреата государственной премии Климовича, приносить свои вычисления и теории, причём понесли целыми пачками. Доктор в химии не очень компетентен, но здравый смысл ещё не весь пропил, поэтому, когда начитался того, что наизобретали местные учёные, он перепугался до смерти. Эскулап сделал несколько выдержек из текстов: теперь поплохело Савелию. Шеф резко оборвал разговор, ибо по телефону такое обсуждать крайне вредно и велел Доктору доставить ему срочно все эти записи через верного Кузьму.

Через десять минут у Севы на столе лежало десятка полтора папок с бумагами. Когда он прочитал эти документы, то понял, что такое ужас. Как вовремя он подсуетился, что не пустил эту физико-химическую вакханалию на самотёк. Вот же наплодил умников: да, чтоб вы захлебнулись в собственном таланте. И что-то биологи подозрительно притихли. Наверно, пишут коллективную научную статью....про одного жирного пушистого северного зверька.

Стоило только дать учёным волю, как доморощенные физики и химики в своих изысканиях полностью интимно раскрепостились. Сева сидел, читал их тезисы и обтекал. Даже его, совершенно незначительных познаний в науке, хватило, чтобы понять: быть большой беде. Точно быть беде, если не остановлю весь этот поток мутной мысли. Вот, что они такое наворотили. Один предлагает подробную теорию по гетероструктурам в полупроводниках. Другой объясняет тороидальный момент. Третьего осенило, как регистрировать гравитационные волны. Четвёртый разработал способ детектирования тёмной материи. И так далее и тому подобное. Нет, такое категорически нельзя предъявлять современному обществу, иначе будет беда. Нельзя даже показывать, казалось бы, совершенно безобидные расчёты о динамическом причинно-следственном моделировании.

На некоторых папках Сева поставил гриф «Совершенно секретно» и спрятал их в специальный сейф. Само подземное помещение и сейф были хитро сделаны: сам сейф легко открывался, но только в кромешной темноте. Если открыть сейф при включённом свете, хоть от фонарика, то содержимое быстро сгорит ярким пламенем.

Но, находились среди этих папок и расчёты, за которые можно совершенно не опасаться, что они попадут в плохие руки. Оказалось, что местные физики умеют шутить, но их юмор весьма специфический. Один чудик, его все звали Юриком Будницким, предложил модель комбинированного квантово-энергоинформационного резонатора. Предполагалось, что это чудо инженерной мысли будет поглощать энергию широкого спектра радио излучения при помощи полирезонансного колебательного контура, замкнутого на квантовом интерференторе частот. А что, прибор обещал стать очередным чудом и панацеей от всех болезней. Как бы исхитриться и толкнуть его в Соединённые Штаты. Это будет им в отместку за гербалайф.

Когда Савелий читал этот научный опус, то пришлось приводить себя в состояние равновесия с помощью медленного счёта до десяти. А то его казарменное воспитание пыталось вырваться наружу, причём без слов, одни только слюни, и те матом.

Пришлось шефу тщательно инструктировать Доктора о дальнейшей судьбе его подопечных физиков: чьи работы пришлось засекретить, тем уникумам придётся выдать государственную премию. Надеюсь, президент напишет новый секретный указ. Со всех учёных собрать подписи о неразглашении, и напомнить о карах небесных: минимум восемь лет лагерей, ага. Шутника премировать в размере 10 тысяч и сообщить ему, что его шутка оценена. Однако, чтоб этот шутник не вздумал изготавливать свой прибор, а потом дурить доверчивых людей. Популярно объяснить шутнику, что его прибор на нашей территории нужен как третий хвост больной собаке.

Для материального стимулирования рвения учёных требовались оборотные средства. Савелий скривился: большие оборотные средства, доложу я вам. А где их брать? В тумбочке? А тумбочка уже начала показывать дно. Вот такая у нас дорогая наука, которая, как говорят, требует жертв. На роль жертв Сева выбрал богатеньких наркодельцов. По своим параметрам они очень даже подходили на роль жертвы. Для получения информации он усилил прослушку местных доблестных силовиков, однако, вскоре понял, что в милиции творится свой дурдом: эта организация занимается чем угодно, кроме получения компромата на наркобаронов. Информации по этой теме он получил мизер, а вот всяких странностей наслушался много. Вскоре Петровича потрясло не то, что вдруг местная милиция рьяно ринулась бороться с велосипедистами и с велосипедами, как средством передвижения, а то, как она это начала делать. Понятно, что генерал застращал нашего полковника. А тот, недолго думая, назначил ответственного офицера старшим по борьбе с велосипедным злом. Этим ответственным, по иронии судьбы, стал капитан Гаспарян, это тот самый офицер, который и ляпнул жене генерала про велосипедистов. Если бы полковник знал, кому обязан жёсткому разносу начальства, то он бы лично задушил этого капитана, но, так как полковник этого не мог знать, то он поручил это дело, как он считал ответственному офицеру. А ответственность всегда поощряется дополнительной работой. Поэтому бедному Гаспаряну, попавшемуся под горячую руку, настоятельно рекомендовалось взять ноги в руки, и чтобы, кровь из носу, но добыть компромат на распоясавшихся велосипедистов. Срок на всё про всё, давался только двое суток, ибо на третьи сутки сам полковник пойдёт устраиваться работать в ларёк в Ростовском подземном переходе, а Гаспаряна и туда не возьмут. «Да, ладно» - подумал Гаспарян: «Если надо, то возьмут». Он не стал говорить полковнику, что вся родня Гаспаряна много лет успешно торгует на Ростовском рынке, и что он уже много раз подумывал, чтобы бросить это милицейское поприще, и податься в коммерцию. Там хоть денег больше получается. Сам себя Гаспарян считал честным ментом: он пока не участвовал в мутных схемах, взяток не брал....ну, почти не брал. Преступников Гаспарян не любил, особенно, наслушавшись рассказов родственников о наездах преступного элемента на их бизнес. Но сейчас Гаспарян совершенно не знал, что делать. Полковник требовал отлова велосипедистов, причём надо гадов поймать с поличным, то есть когда они едут по набережной и гадят. Этих надо строго наказать, чтоб другим неповадно было. А то взяли моду, прямо на набережной злостно безобразничать, тьфу на них.

Для разгона капитан в своём кабинете вначале уселся за свой стол мысль высиживать, чтобы, значит, понять всю глубину проблемы. Сидел, надувшись как вурдалак, пять минут, потом ещё пять минут - мыслей ноль. Да, и с чего бы? Как можно найти то, чего нет в природе? Надо как-то подогнать факты под вымысел.

Гаспарян уже раз десять проклял свой несдержанный армянский язык, что брякнул, не подумав генеральше. Закон мгновенной кармы опять восторжествовал. Но, делать нечего, и Гаспарян приступил к сочинению планов по отлову велосипедистов, а потом реализовывать их. Капитан решил действовать без фанатизма, ибо если всё время слушать начальство, то умрёшь трезвым девственником. Первое правило офисного мира: не спеши выполнять последнее начальственное распоряжение – его могут и отменить. Однако, бумаг надо исписать, как можно больше, ибо все милиционеры знают: чем больше бумаг, тем чище задница. Да-с, ситуация! Как у Билла Клинтона с Моникой Левински. Как поймать то, что сам же и придумал? Но этот кармический этап нужно пройти, во что бы то ни стало, иначе уволят вместе с полковником.

 

 

 

 

 

Советник президента лично пообещала физику Климовичу, что поспособствует тому с приобретением велосипеда. Естественно, Севе пришлось опять раскошелится, и велеть Кузьме приобрести самый крутой велик для лауреата государственной премии. Честно говоря, Сева был несколько неравнодушен к велосипедистам. Ведь кто он такой? Самогонщик. А велосипедисты, тоже в некотором роде «самогонщики».

Кузьма хорошо разбирался в механизмах, поэтому к порученному делу отнёсся со всем тщанием. Он во всех магазинчиках спорттоваров пересмотрел все велики, и, наконец, выбрал соответствующий. Вручал двухколёсный подарок лауреату сам секретный Доктор. Причём Доктор, по Севиному наущению, предупредил Климовича, чтобы тот на улицах города был предельно осторожен, ибо враг не дремлет. Даже городские менты вдруг как с цепи сорвались, щемят велосипедистов, якобы те гадят на набережной. Климович, восторженно глядя на нового своего двухколёсного друга, пропустил эту информацию мимо ушей, как не вписывающуюся в его логическую концепцию жизни. Гадить на набережной он не собирался.

Радостный Климович показал свою новую прелесть жене, а потом решил покататься по городу. Какая замечательная вещь, умилился Климович: «Беру двумя руками, сую между ногами, немного попотею, а потом балдею, ух!». Радостное настроение слегка испортили милиционеры, которые через десять минут поездки остановили Климовича и начали допытываться, куда это он собрался. Но менты не смогли ничего внятного предъявить велосипедисту. Правда, один попытался потребовать документ на последний техосмотр транспортного средства, но потом кисло согласился, что на это устройство совсем не надо техосмотр. А жаль. Странные они сегодня, подумал Климович. Подозрительный какой-то велосипедист, подумали менты. Но отпустили Климовича с пожеланием доброго пути.

Минут через десять Климовича опять остановил наряд милиции. Физик поглядел на милиционеров кротким, как у голубя, взглядом и уже заученно рассказал куда едет и что техосмотр не проходил.

- Это плохо, что не проходили, - сообщили милиционеры. - А вдруг что отвалится.

- Да, ладно, - отмахнулся физик. - Если отвалится, то прикручу отвёрткой, это же не коллайдер...там уже другой инструмент нужен: пассатижи, ключи всякие, паяльник.

Похоже, милиционеры не знали, что такое коллайдер, поэтому, переглянувшись между собой, дали Климовичу напутствие:

- Вы там осторожнее на набережной, а то там появились провокаторы на велосипедах, непотребства всякие творят.

Когда сотрудники милиции отпустили Климовича, то один спросил другого:

- Василий, ты не знаешь что такое этот коллайдер? Вроде где-то слышал, что этой штукой траву косят.

- Да, нет, Колян, это такой маленький мопед.

Через некоторое время Климовичу, весело крутящему педали, повезло нарваться на самого капитана Гаспаряна. Капитан, только раз окинув взглядом профессионального сыщика, велосипед с Климовичем, понял, что этот велосипедист крайне подозрителен. Почему, не ясно, но чем-то он подозрителен и всё тут. Вот зачем он рассказывает капитану, что техосмотр проходить не надо, что едет на набережную, но ничего там творить не собирается. А собирался? Зачем-то начал рассказывать, что велосипед это не коллайдер, отремонтировать можно и отвёрткой. Зубы заговаривает. Капитан Гаспарян уже сам начал верить в ту ересь, что сам же и сочинил.

- Понятно, что не коллайдер, - со значением произнёс капитан. Это он сказал, чтобы завязать беседу с подозрительным типом, может, что и выболтает тот, может какой-то криминальный узелочек-то и развяжется. Кончик появится, а мы за него и потянем.

- У меня двоюродный дядя из Ростова их уже десятка два отремонтировал, - признался капитан.

Климович восторженно уставился на капитана, у которого такой героический дядя.

Потом капитан тонко намекал Климовичу, чтобы тот покаялся, как на духу, пока не поздно, разоружился, так сказать, перед властью. Обещал меньший срок. Но, этот гражданин оказался тёртым организмом и крепким орешком, в отказ пошёл полностью.

Пришлось, разочарованному в людях, капитану отпускать Климовича. Тоска, подумал капитан, если не найду преступников, то пострадает полковник, а потом пострадаю я. Может ну её эту службу, надо ехать в Ростов к родственникам. Буду на рынке овощи продавать или коллайдеры с дядей ремонтировать.

Вскоре капитан Гаспарян пересёкся с рядовым милицейским составом в лице Василия и Коляна, с которыми Климович уже познакомился. На лицах рядового состава ответственный Гаспарян заметил мысль, что его несколько насторожило, так как оба мента явно не тянули на финалистов из игры «Что? Где? Когда?» Гаспарян строго потребовал от сладкой парочки отчёта о проделанной работе. Те с воодушевлением рассказали, что на службе резво бдят, проводят профилактические беседы с велосипедистами и даже имели беседу с местными филологами, которые крутятся перед Администрацией города. Правда, с филологами получился облом, те внимательно похлопали глазами, сказали, что прониклись моментом, но потом послали обоих милиционеров к Гегелю, а некоторые даже отослали к Бебелю. Не конструктивный у товарищей филологов подход к проблеме.

Отругав для порядка рядовой состав, капитан спросил:

- Вопросы есть?

- Есть, тащ капитан, - признался рядовой состав. - Подскажите для чего нужен коллайдер. Говорят полезная в хозяйстве вещь.

Капитан усмехнулся:

- Конечно полезная. Этой штуковиной можно землю обрабатывать. Да и ремонтируется он легко. Хватит только пассатижей и ключей.

Капитан проследовал дальше, оставив рядовой состав переваривать услышанную мудрость. У него появилась мысль поговорить с физиками. Те постоянно крутятся в соснах около велодорожки. Может, кто и видел какую крамолу.

Колян и Василий, прояснив ситуацию с коллайдером, двинулись дальше нести службу. Вздохнув с облегчением, что отделались от капитана, их осенило, что надо устроить засаду на велосипедистов. Осталось только найти место. Два товарища быстро пришли к консенсусу, что самое лучшее место для засады это пивной салон дяди Вартана. Там прохлада и хорошее в это время суток пиво. За двумя зайцами погонишься – без пива останешься. А голимую лажу с велосипедистами пусть капитан Гаспарян расследует, вон он какой шибко умный, даже про коллайдер знает. Так что, положив на службу Болонскую систему с прибором, рядовой состав пошёл устраиваться в засаду. Место засады в пивной выбрано идеально согласно инструкциям по оперативной работе.

- Знаешь, что я сейчас тебе скажу Василий? – со значением изрёк Колян, когда сотрудники милиции приблизились к пивной. – Пиво и вино я люблю больше, чем начальство. Оно не такое коварное, как они.

Василий аж притормозил, подивившись такому мудрому изречению коллеги Коляна. Мысль, конечно мудрая, но попахивает эклектичностью. Впрочем, Василий не стал вступать в дискуссию с коллегой на пороге богоугодного заведения.

Вскоре, в соснах, капитан Гаспарян встретил группу хмурых физиков, которые о чём-то спорили, но до драки среди них пока дело ещё не дошло. Сейчас у физиков была стадия метания друг перед другом понтов на дальность. Они пытались доказать друг другу, чья теория круче.

Представившись, капитан Гаспарян, обрисовал физикам насущную проблему с велосипедистами и предложил им, как сознательным гражданам, проявить гражданскую зрелость и влиться в ряды добровольных помощников милиции. Ага, сейчас. Физики сами ещё совсем недавно были самым, что называется, городским деструктивным элементом, поэтому власть они не жаловали. Гаспарян столкнулся с полной обструкцией его идеи: они взирали на него, как мастер из ПТУ смотрит на бестолкового ученика, которого бесполезно учить. Физики начали строить модели движения велосипеда в пространстве, и с помощью заумных формул доказывать, что предположения Гаспаряна о велосипедистах расходится с мнением науки, причём коренным образом. Наука же говорит, что велосипедист на такой скорости никак не может совершить инкриминируемое ему деяние. Вот видите, совали под нос капитану испещрённые формулами и графиками листки бумаги физики:

- Вот же, смотрите, - доказывал один хмурый физик. - Видите, что вот этот коэффициент приближается к нулю....видите. Вот! Quod erat demonstrandum, то есть, что и требовалось доказать.

Другой бородатый физик, совсем хмуро смотрящий на коллегу, махнул рукой и сказал капитану, что это всё ересь. Коллега гнусно ошибается, причём, как всегда, что очень прискорбно. Ведь коню понятно, что выведенная им асимптота дзета-функции совсем не коррелирует с гиперболическим основанием формулы Бойдека. Так что, коллега, самодовольный оптимизм это пошло.

Вот и всё, с тоской подумал Гаспарян. Логический конец, да ещё доказанный наукой. Можно тушить свет, сливать воду и расходиться. Хрен этих велосипедистов поймаешь. Совершенно упавший духом, капитан поинтересовался у физиков, ремонтируют ли в нашем городе коллайдеры, или надо в Ростов ехать. Физиков почему-то этот вопрос капитана сильно потряс: они даже перестали спорить между собой, и с интересом уставились на капитана.

 

 

Мысль 79 (пришедшая во время приготовления яичницы с беконом). Все сдохнут, это точно. Только некоторые сдохнут седыми и немощными, полностью впавшими в детство и, ходящие строго под себя. Зато некоторые сдохнут красиво в кровавых брызгах до облаков.

 

 

 

 

Неспешная патриархальная жизнь, кажется, для Савелия и его команды закончилась. Если ещё вчера самой обсуждаемой новостью считались дурацкие претензии милиционеров к велосипедистам, то теперь такая ерунда отошла на десятый план.

Однажды в качестве отдыха от работы шеф с Кузьмой смотались в Туапсе: себя показать, может с Лёней перекинуться парой слов. Из Туапсе они приехали в некоторых растрёпанных чувствах. Вернее, это у Севы было такое чувство, после сумбурных слов Лёни, что надо в будущем бояться дельты и омикрона, а сейчас надо бояться растений, причём всех. Сева понял, что что-то он упустил, и не понимает что-то очень важного и опасного. Очень тревожно ему что-то стало после таких слов Лёни. Кузьму ничего не тревожило, он только сильно переживал разлуку со своей Золотой Бабой. Анчар же, как всегда, пребывал в невозмутимости, как Египетский сфинкс.

Жила-была пастораль, но в гости пришёл толстенный северный зверёк. Вот, оказывается, как бывает: живёшь себе спокойно, строишь планы, мечтаешь о лучшем. А высшие силы, узнав о твоих планах, начинают дико хохотать. А когда отсмеются, то посылают глупым человекам жуткие испытания, и с любопытством смотрят: как вы там поживаете глупые человеки? И если Лёня Тапок потрясал только один городок, то события в Геленджике потрясли на несколько месяцев весь мир, всю планету, затронув даже Антарктиду.

Горожане в своём благодушии доживали последние спокойные дни. Люди не имеют свободы выбора в этой жизни. Случайность и выбор – это поповские бредни. Люди просто плывут по течению жизни. Большинство как бревна на лесосплаве, другие по извилистым мутным речкам, для некоторых и болото жизнь. Есть и такие, что барахтаются, как говно в полынье.

 

 

 

Мысль номер 1827 (которая крутится, после изучения общественного мнения). Результаты последнего опроса населения по поводу отношения к правительству и всем депутатам:

- послать на... 46%,

- послать к... 29%,

- послать в... 14%,

- не определились куда послать... 11%.

 

 

 

Жили в городе у моря два среднестатистических представителя электората: Гоша Кашанкин и Юрик Будницкий. Почему родители этих типов не удавили их в колыбели, оставалось загадкой. Может, родители души не чаяли в своих отпрысках? Думали, что их детки вырастут и станут хорошими представителями общества. Ага, детки выросли и устроили миру полный абзац, поставив тот на грань. Эх, хорошо бы было, если бы когда Гоша и Юрик покидали чрево своих матерей, роддомовская акушерка решила бы упиться в усмерть и уронить этих деток об бетонный пол, пару раз хотя бы, да желательно головушкой. Но, медицина у нас самая передовая в мире, акушерки до изумления не напиваются, поэтому Гоша и Юрик благополучно начали развиваться. Сначала они развивались в детском саду, потом в школе, где и скорешились на почве своего особого видения мира. Школа им не нравилась из-за нудных учителей и заумных предметов. Зато развиваться на улице, и особенно в подворотнях, им нравилось. Улица научила их многому и очень нужному в жизни: специфическому сленгу, ориентироваться в ценах на горячительные напитки, разбираться в качестве спиртного, и даже как ловчее свернуть косячок с травкой. Они развились в опытные серые уличные крысы, которые многое повидали на своем опасном веку. Делать что-нибудь полезное у них не получалось, так как желание поработать всегда совпадало с острым приступом лени.

- Кто-то любит поле жать, а кто-то любит полежать! – философствовал длинный и тощий Гоша.

- А кто-то любит и пожрать! – поддерживал его Юрик – ниже среднего роста и ниже средней упитанности.

- Кто-то любит косячок, - на лице Кашанкина расцветала улыбка.

В молодости они скакали от восторга, постигая сомнительные удовольствия, связанные с употреблением веществ, различной степени тяжести.

К двадцати годам Юрик и Гоша полностью не оправдали чаяний своих родителей, а к тридцати годам эти товарищи стали законченными алкоголиками, тунеядцами и вороватыми асоциальными элементами. Как личности они уже не интересовали никого, разве что только местный участковый присматривался к ним, чтобы когда-нибудь поймать на горячем и закрыть на пару лет в места не очень отдалённые, но в которых, говорят, преступники перевоспитываются героическим трудом. А пока Кашанкин и Будницкий по пьяной лавочке обогащали местную алкомысль добавлением к поговоркам фразы «есть время самогоночки вмазать», выдавая эти свои филологические изыски за народную мудрость. Получалось лихо, например: тише едешь - есть время самогоночки вмазать; семеро одного не ждут – самое время самогоночки вмазать; долго запрягают - есть время самогоночки вмазать. Городские алкаши поражались сообразительности парней и приговаривали: «Добрая смена подрастает». Кроме «вмазать самогоночки» других жизненных интересов и талантов у Гоши и Юрика не наблюдалось, хоть под микроскопом ищи. Хотя, не надо утрировать и ставить крест на этих парнях. Если хорошо поискать, то можно и таланты обнаружить у них. Искали, не обнаруживаются? Плохо искали. Как так-то, ведь есть талант, например, их энциклопедические знания о спиртсодержащих напитках! Ну ладно, на крайняк и такой талант сойдёт. Разбуди Юрика или Гошу среди ночи и спроси о любом напитке, они вам подробно расскажут о любом пойле. Хоть про заморский ром поведают, хоть про отечественную косорыловку. Расскажут, что такое ром? Это дешёвый самогон из патоки сахарного тростника, фактически бросового сырья. Ром – это гнусное пойло бедных моряков, мечтающих быстрее и дешевле нажраться во время стоянки в порту. Нам эти заморские изыски ни к чему. Кальвадос - тоже самогонка, только получаемая от перегонки забродившего яблочного сока, полученного из подгнивших низкосортных яблок по типу «лишь бы не выбрасывать». Текила тоже самогонка, только плохо очищенная. Делают её из того, что само растёт в Мексике буквально под ногами - кактуса агавы. В принципе, та же история с «классическими напитками», типа виски, коньяком и якобы отечественной водкой, которую изобрели в Италии. Что!!?? Покушение на святое!? Ни-ни, мы за водку! Только она, родимая, дорогая. Мы больше косорыловку предпочитаем в это время суток, или шмурдяк какой-никакой. Ну, тогда живите маргиналы, если вы такие патриоты и с понятием.

Друзья по причине перманентных финансовых затруднений предпочитали родимую косорыловку. Косорыловка из-за своего сочетания цена-качество даст фору водке. Она – классический самогон из сахарной свеклы. Фу, вкус у неё немножечко мерзкий. Вы не понимаете, коллеги, это у неё такой неповторимый особый букет, и не надо тут морщиться. И употреблять внутрь организма её надо строго соблюдая соответствующий суровый ритуал пития, что создаёт специфическую ауру элитарности вокруг этого напитка. Косорыловку уместно пить строго из гранёных стаканов и занюхивать рукавом. Хотя среди поклонников и апологетов этого напитка происходят теоретические споры – каким рукавом следует занюхивать – правым или левым. Друзья принимали в этих научных спорах горячее участие, так как в маргинальной среде считались образованными парнями, ведь они школу умудрились окончить и даже книжки читали. Юрик, как сейчас помнил, что ему как-то в руки попалась книга знаменитого вьетнамского писателя Хомен Нгуэя. Как там её звали? А, вот: «Пахом звонит в колокол». Душевная книга. Ещё Юрик читал книжку «Собор какой-то матери», но не дочитал. Кашанкин имел предпочтение читать историческую литературу типа «Кретин Дорвард» В.Скотта или приключения, происходящие на морях и океанах. Особенно ему нравился автор Тур Херейдал. А вот творчество Фрейда Третьего (Фрейд З.) о сновидениях он не понимал, зато такие книги хорошо использовать как снотворное.

Неуёмное употребление косорыловки пробуждает в некоторых людях скрытые пороки, что часто вырываются наружу и овладевают рассудком её употребляющего. Кашанкин и Будницкий соревновались – кто раньше присядет на скамью подсудимых. Всё уже шло к тому, что Гоша и Юрик вскоре пополнят своими персонами исправительные учреждения нашего самого гуманного государства, но тут случился казус в виде их встречи с Кузьмой, который, как слышали друзья, бывало, выручал страждущих. С Кузьмой они быстро договорились, что завтра обязательно придут к нему во двор для работы на стройке, вот только поправят здоровье сегодня. При этом они смотрели на Кузьму самыми честными глазами, и даже поклялись мамой, что придут, только выдай сегодня авансом литр самогонки.

- Сколько вас здесь? – осведомился Кузьма у Юрика, ведущего с ним конструктивные переговоры.

- Я и ещё один вот этот придурок, - честно ответил Юрик, окидывая Кузьму добрым взглядом афериста из МММ.

Кузьма, покачав головой, выдал две пол-литровые бутылки вожделенного напитка. Как только этот лошара выдал друзьям самогон, то радостные друзья, сразу же выбросили из головы все свои обещания помогать этому тупому лошаре, забыли все клятвы и заверения, пошли в укромное место и с радостью употребили напиток, который их многострадальная печень скрепя утилизировала.

- Друг мой! Это мы правильно сделали, что свинтили от этого лошары, - пьяно улыбался Гоша. Он ещё не осознавал, какое западло он и Юрик сами себе подкинули. День, по их мнению, прошёл успешно. Можно даже сказать, что сегодня жизнь удалась.

На следующий день Гоша с Юриком с удивлением обнаружили, что им совершенно не хочется и не можется употреблять спиртное, а забалдеть хочется. Вот только тяга к спиртному спела лебединую песню: тили-тили, трали-вали. С самогонкой Кузьмы, они, естественно, такое противоестественное явление не связывали. Дальше - больше. У друзей вдруг с какой-то бухты-барахты начали стремительно прочищаться мозги. Но это явление они отнесли на счёт собственной одарённости от природы, ясный пень. Усиленная работа мозга постоянно требовала информации, поэтому друзей, как и сотни других городских выпивох, потянуло в науку. Тщедушный Юрик Будницкий сначала примкнул к местным математикам. Но там ему частенько больно перепадало по щам от озверелых на белый свет коллег. Поэтому, с десяток раз поучаствовав в рукопашных математических диспутах, тщедушный Юрик приуныл. Надо искать кого-то по своему размеру – решил он. Коллеги по цеху очень уж больно вколачивали свои идеи по нетренированному телу парня. Пришлось неудачливому математику выучить приёмы рукопашной борьбы: один прием бегом и два приёма ловко спрятаться. Юрик знал себе цену: цена эта оказалась удручающе низкая. А какие надежды были, какие надежды: «До наших дней от мира сотворенья заслуги математиков важны. Мы создали таблицу умноженья, бином и пифагоровы штаны».

В новую безалкогольную жизнь входить на трезвую голову тяжко. Встал классический вопрос Вильяма нашего Шекспира «что со всем этим безобразием делать?» Разругавшись вдрызг с математиками, у которых такие пикантные отношения с коллегами, Юрик пустился во все тяжкие, то есть примкнул к хмурым физикам. Те дрались меньше, но озлобленнее, и отличались совершенной несдержанностью языка. Они часто вызывали к жизни сложные и заковыристые лингвистические конструкции, которые не применяют в парламентских дискуссиях. Идеи Юрика коллеги всегда объявляли мелкой серостью, дебильной ересью и лженаукой. Некоторые старшие товарищи, с лёгким сожалением поглядев на малорослого Юрика, даже намекали, чтобы Юрик пошёл поучиться для начала в школу. Не в обычную школу, а в коррекционную, где ему будет очень даже кошерно среди деток с особенностями психики. Смахнув скупую мужскую слезу, физики заверяли Юрика, что они мужественно переживут отсутствие его персоны в их рядах.

- Вы в каком психдиспансере на учёте стоите? Вот зачем вы коллега лезете в физику? – прочувственно и с добротой говорили старшие товарищи, но получалось у них на манер матерной частушки. - И ладно бы что-то приличное лезло. Общаясь с вами, не знаешь, что и сказать: вежливо ответить, или грубо промолчать? Лучше расслабьте свои обе извилины коллега, физика и без вас прекрасно обойдётся.

Юрик, естественно, от такого к себе отношения злился на коллег и пытался доказать, что его теории тоже не лыком шиты, а претендуют минимум на Нобелевскую премию. Однако, у Юрика пока не наблюдалось того полёта мысли, что был присущ его коллегам физикам из бывших алкоголиков. Понимал Юрика и сочувствовал ему только его закадычный друг Гоша Кашанкин. Правда, сам Гоша в физике не петрил, но Юрику сочувствовал. Сам Гоша примкнул к биологам. По своему складу характера Гоша был намного инфантильнее Юрика, намного ленивее и жил с большей долей пофигизма и философского абстрагирования от настоящего. Среди местных биологов он совершенно не котировался, да ему, собственно, плевать хотелось на чужое мнение. Манией величия Гоша не страдал, но признания своих заслуг желал. Вот только пока заслуги на поприще биологии никак не вытанцовывались. Сейчас его занимала навязчивая идея, как вырастить клубнику, чтобы она вырасла высотой в два метра, а то и больше. Это какой же тогда будет величины сама ягода с такого огромного растения? Гоша уже в мыслях видел огромную пятикилограммовую сладкую ягоду, которая лежит у него на столе. Вот Гоша берёт острый нож и отрезает от этой ягоды кусочек, грамм эдак на двести. Затем, наколов его на вилку, съедает этот кусочек, сочащийся сладкой свежестью. Объедение! Ведь объедение, правда? Знакомые биологи крутили пальцем у виска, когда Гоша увлекался, и начинал рассказывать коллегам о своих идеях по увеличению размера растения в двадцать раз.

Гоша, в отличие от Юрика, не обижался на своих коллег, но считал, что его талант погибает в тисках собственного разума. Он с философским спокойствием сносил оскорбления, дескать, гения может каждая неумная сволочь обидеть. Гоше пришлось бы работать над выращиванием двухметровой клубникой до ишачьей пасхи, но….

Так получилось, что биологического гения Гошу Кашанкина понимал только физический гений Юрик Будницкий. Однако, друзьям хотелось признания их талантов при жизни и от других людей. Но, увы, новых, а тем более, революционных идей в физике и биологии, они предложить не могли. Не считать же за толковую идею, предложенную от отчаяния Юриком модель комбинированного квантово-энергоинформационного резонатора с, прости Господи, полирезонансным колебательным контуром, замкнутым на квантовом интерференторе частот. Сам Юрик не понимал, что собственно, должен делать его аппарат и для каких целей его присобачить. Однако, заявку на премию Юрик подал, и не ожидал, что Доктор оценит его идею в десять тысяч. Ага, без дураков. Правда, секретный Доктор до усрачки напугал Юрика карами, ежели тот дерзнёт продолжать работать в этом направлении. Юрик, будучи по натуре несколько крысоватым товарищем, о премии Гоше не сказал, а секретному Доктору не сообщил, что у него уже есть готовая модель этого устройства, выполненная вкривь и вкось, но собранная «в железе». Так этот неприкаянный аппарат и пылился в сараюшке, ждал, когда у Юрика найдётся время, чтобы его разобрать от греха подальше.

Юрика и Гошу коллеги не любили за их нездоровый образ жизни. Осуждать не осуждали, но не любили. Коллегам не нравилось, что Юрик и Гоша, бросив употреблять спиртсодержащие жидкости, переключились на травку. Они и раньше баловались косячками с предосудительной травкой, но сейчас резко ускорились в этом направлении. А какая может быть наука под кайфом? Только инфантильный бред и странные хотелки.

Секунды тихо уходили в вечность, а в жизни Юрика ничего значительного не происходило. Последние три дня он маялся от безделья и засилья мыслей, которые вдруг стали роиться в его голове. А высказать их было некому, так как лучший друг Гоша уехал на три дня в Туапсе к родственникам. Если бы дружбан находился в городе, то ему можно излить душу, а заодно, и оттопыриться с помощью косячка. Самому как-то западло оттопыриваться, а с Гошаком прикольнее. Он любил покурить травку, стараясь поймать ту грань, когда чувствуешь радость от процесса, но при этом не теряется связь с реальностью.

В отличие от многочисленной родни у Юрика, у Гоши в этом городе родни уже не осталось. Поэтому он, как только сошёл с кривой дорожки пьянства, вспомнил о родственниках в Туапсе, и изредка, навещал их. А Юрик в эти дни маялся без косячка и считал часы до приезда друга.

Гоша приехал из Туапсе на вечернем дилижансе. В Туапсе он сподобился посетить местную достопримечательность Лёню Провидца, это который ещё и Праведник. Это событие и послужило катализатором непоправимых событий, так как Лёня по доброте своей, соизволил возложить свои руки на две бутылки с минералкой, которые ему подсунул Гоша.

Когда-то в Москве Аннушка разлила возле трамвайных рельсов подсолнечное масло, и начались жуткие события. Нет, это не по-нашему. По-нашему, это когда Аннушка пару канистр бензина выльет в трамвай, который сгорит и, заодно, спалит полгорода. Вот это по-нашему: трэш, угар и бешеный драйв.

Юрик, сориентировавшись во времени, решил, что Кашанкин уже дома, поэтому поплёлся к нему в гости. Гоша ютился в маленькой хибарке, которая размещалась на таком же маленьком, но неуютном участке. Хотя у всех своё мнение об уюте. Чтобы придать дворику минимальный уют, надо как минимум приложить руки, но руки у Гоши росли из жопы. Впрочем, у Юрика руки тоже не из золота. Поэтому он и не спешил к товарищу с помощью по хозяйству, а вот посидеть в замусоренном, но тихом дворе он не прочь, даже на колченогих табуретках за покосившимся столом. В этом дворе, постоянно нуждающемся в бригаде профессиональных клинеров, можно спокойно, без назойливых прохожих и соседей, предаться бесплодным мечтаниям, а то и выкурить косячок. Во дворе одуряюще вкусно пахло клейкой зеленью деревьев и кустов, создающих приятную тень. Тень спасала от Солнца, которое сегодня сошло с ума, и свирепо заливало ослепительным светом город. Над травой и в кустарнике с бестолковым жужжанием метались мухи, пчёлки и шмели.

- Превед, медвед! Как сам! - поприветствовал Юрик хозяина хибарки.

- Йа, криведко! - бодро ответил тот. – Как травки килограмм!

- Гошак, чё за дела, - наехал на Гошу Юрик. - В городе жара, в науке кризис. Тебя где черти носят? Твой друг, будущий лауреат Нобелевской премии, тут науку двигает, аж жопа в мыле, а ты, недоумок, закосил по Туапсе. А кому я буду тут излагать свои гениальные мысли, и кто должен их внимать с открытым ртом, в который залетит большая зелёная муха? Это я о тебе говорю, бестолочь.

- Засохни, Юрик на корню, - невозмутимо отвечал другу Гоша. - Твои идеи не стоят даже туалетной бумаги, на которой ты их пишешь. Это ты скоро заторчишь от моих эпохальных открытий и всем начнёшь трындеть, что сидел со мной за одной партой в средней школе. Если желаешь, то я могу дать тебе свой автограф, а то потом мне будет некогда с тобой, убогим, общаться.

- Ха, и этот ботаник дерзает громко разговаривать с будущей мировой величиной в физике. Куда мир катится. Гошак, быстро красиво изобрази, как с тебя стекает весь пафос. Слушай сюда, что великий дядя Юра здесь отчебучил. Разрешаю тебе уже начинать переваривать мои невероятно умные идеи.

Так друзья могли общаться часами; зачастую, они говорили одновременно, даже не слушая друг друга. Им, главное, чтобы было кому выговориться. Вот и сейчас, особо не вслушиваясь в речь оппонента, они стали вываливать свои идеи, коих за несколько дней накопилось уйма. Сейчас в мозгах у друзей вилось много идей и их требовалось озвучить. Это раньше правильных пацанов интересовал жизненный примитив: чиксу поиметь доступную, прикид прикупить актуальный, косячок добыть приличный, раздобыть пойло с градусами.

Через час такого трёпа, друзья пришли к выводу, что они оба непризнанные гении, поэтому надо как-то расширить сознание.

- А не забить ли нам косячок? - предложил великий ботаник. - У дяди Гоши есть в коллекции свежая новая травка. Вкус, доложу я вам, коллега, специфический.

- Отнюдь, отнюдь, коллега, - с воодушевлением принял провокационное предложение Юрик. - Вот зачем ты меня портишь, окаянный? Хотя, с другой стороны – это Европейские ценности. У них, отсталый Гоша, даже литература только про это.

- Да иди ты!? – удивился Кошанкин.

- Точно тебе говорю. Вот возьми, к примеру, такой случай: я не знаю, с чем пеклись те пирожки, которых наелись деревенская девушка с погонялом Красная Шапочка и дикое лесное животное, но Красная Шапочка разговаривала с волком и они неплохо понимали друг друга. Вот такой казус.

Травка оказалась весьма забористая. Сознание начало расширяться стремительно, и вскоре, психика Юрика и Гоши разделилась на три плоскости. Строго по науке У Дао Пай Цигун. Друзья в дыму косячка осознали концепцию Трёх Внутренних Миров. А как же! Два мира: это миры нашего подсознания, только Верхий и Нижний, а между ними Срединный мир, то есть мир сознательной части человеческой психики. Сам товарищ Юнг был бы в восхищении от такой постановки вопроса. Радовался бы достижениям Юрика и Гоши в этом плане и господин Тимоти Лири, который, как известно, считался самым авторитетным специалистом по психоделическим препаратам. Он бы глубокомысленно сказал, что друзья, однако, словили необусловленное чувственное наслаждение, соматический восторг, генетическую трансцендентацию и даже нейроэлектрический экстаз.

Вместе с нейроэлектрическим экстазом пришла жажда. Тут Гоша остатками ума вспомнил, что он привёз из Туапсе какую-то новую минералку, причём заряженную самим Лёней Праведником. Естественно, он рассказал другу о том, как её добыл.

- Лошара ты Гошак, - заявил Юрик. - Надо было больше брать, а не две несчастные бутылки.

При этом он присосался к бутылке и выпил, наверное, половину напитка из неё. Гоша допил остатки воды из этой бутылки.

Эта вода, «заряженная» великим Лёней, подействовала на организмы Гоши и Юрика парадоксальным образом, доставив им кучу проблем. Водичка зашла в их организм сразу после ядовитого дыма травки, уже на отравленные мозги, поэтому эффект получился быстрый и ошеломляющий.

Сначала друзей пробило на словесный понос, а потом на беспричинный смех:

- Ты как Винни Пых, - сообщил другу Гоша, при этом корчась от смеха, при этом чуть ли не падая со своей табуретки.

- А ты как Пыхтачок, - не остался в долгу Юрик.

Юрик исходил на хи-хи от собственного остроумия: его, как и Гошу, корёжило от беспричинного смеха. Ведь, правда, смешно!

- А у меня уже мозги вскипели, - радостно сообщил другу Гоша. - Внутри черепушки появилась хрустящая корочка. Чёрт знает что твориться.

- Мне кажется Гошак, что ты опять накурился до чёртиков, как в прошлый раз.

- Когда это я до чертей курил? Меня вроде до такого не торкало. Это же самая настоящая олигофрения с твоей стороны. Хотя ты у нас физик, тебе положено жить немного с придурью.

- Ну, как же, вспоминай. Курили мы тогда твою новую травку, так ты до чертей и докурился. Я сам лично видел, как они из твоего уха выскакивали....Хорошие такие черти, упитанные. Вот как этот, - Юрик показал пальцем на чёрта, который спокойно сидел рядом с друзьями за столом.

Внезапно друзья поняли, что в их компанию затесался третий персонаж. Причём весьма колоритный. Солидный такой чертила, лоснящийся.

- Обломись...шиза, - прокомментировал Гоша.

- Фигасе...торкнуло, - прокомментировал Юрик.

- Анцифер Дормидонтович, - с обаятельной улыбкой представился чёрт. - Приятно, знаете ли, посетить такую весёлую комнату смеха с такими талантливыми и красивыми человеками, ага. Как вас зовут и про ваши великие дела, уважаемые учёные, я наслышан, да-с. Впечатлён-с. Как узнал о вас - рыдал от умиления.

Чёрт мило улыбнулся ошеломлённым курильщикам и продолжил:

- А хорошо тут у вас, драгоценные вы мои. Лето: тепло, даже мошек не очень много.

Чёрт при этом принюхался своим страшным носом к дыму марихуаны. Потом лапой отогнал его в сторону и продолжил содержательную беседу:

- А после лета придёт осень. Пора увядания и смерти. Тяжело жить осенью. Ночи уже тёмные, а дни серые, солнышко уже не так печёт кожу, а это значит, что витамина D меньше в организме вырабатывается. А это к рахиту ведёт, да и ветрено становится. Всё это безобразие наводит угрюмость и вселенскую грусть. А отсюда все беды, ага, от мрачных дум. А мрачные мысли порождают в душе разумной особи таинственный ужас перед неизбежной смертью, чёртовой мамой клянусь. Вот скажите мне, зачем жить, если всё постоянно колеблется в своей неопределённости. Рождается человек, потом болеет постоянно рахитом или, прости Гиппократ, геморроем. Потом в муках умирает обгаженный своими экскрементами по уши. Зачем нужна такая жизнь? Для какой такой великой цели, вот я вас спрашиваю?

Наверное, чёрту стало скучно, раз он ударился в философию. Чёрт, назвавшийся Анцифером, внимательно оглядел друзей лиловым глазом, моргнул, театрально поднял лапу и продолжил:

- Но есть единственный путь, который поможет страждущему человеку выйти из хаоса тоски и горечи раздумий. Рычи, как медведь. Сражайся, как тигр. Как грека в реку суй руку. Надо смело шагнуть навстречу проблеме, только тогда обретёшь твёрдую почву под ногами и уверенность в себе. Ага, через тернии к звёздам. А на этом пути вас будет поджидать чёрт Анцифер... Меня вот тоже в моменты душевных мук и яростных терзаний так и тянет к звёздам, так и хочется бежать куда-нибудь от всего этого и от всего того. Не обращайте внимания - это всё просто нервное и эпизодическое.

Анцифер почесал лапой свой волосатый затылок и, поняв, что его внимательно слушают, с воодушевлением продолжил:

- Это я к чему? Это потому, что я восхищён вами, вашим талантом и вашим стремлением к познанию истины в отдельно взятой Вселенной. Ага, не будем человека в ступе толочь, скажу главное. Вот, как приятно, чертовски красиво и мудро звучит название изделия замечательного Юрика: «Комбинированный резонатор с полирезонансным колебательным контуром, замкнутым на квантовом интерференторе частот». Каково! А грандиозные идеи уважаемого Гоши? И таких умных людей щемят какие-то необразованные гниды, которые потеряли в конец берега? Гниды, у которых нет понимания чужой слабости к изыскам. Почему они обращаются с вами как с токсическими отходами? Вот скажите мне, где в этом мире справедливость? Вот где? Вот покажите мне хоть малююююсенькую справедливость, хоть с ноготок, хоть с гулькин…нос. Ан, нет её этой справедливости! Вывод: мы живём не в самой совершенной Вселенной. От такой мысли я спать не могу: кошмары снятся.

Юрик и Гоша немного очнулись от словесного недержания чёрта:

- Гошак, ты видишь то же, что и я? - осведомился Юрик. - Тьфу, зараза! Плюнь три раза!

Гоша что-то неопределённо промычал, и указательным пальцем потыкал в бок чёрту. Тот с удивлением посмотрел на такую Гошину манипуляцию пальцем и непонятную для культурного существа фамильярность.

- Гм, я вам, коллеги, щас одын умный вэщь скажу, - даже с акцентом начал говорить чёрт, смущённый Гошиными тычками в бок. - Знаете, как я вас таких красивых и умных уважаю? Что, не знаете? А я вот вам скажу, что вы самые что ни на есть сливки местного общества, вы соль этой земли, украшенье мира, отвечаю. Я бы вас даже в партию Единая Россия принял, вам там самое место. Короче, мужики, не стану растекаться белкой, которая мысь, по берёзам: предлагаю объединить наши усилия и претворить в жизнь вашу мечту, уважаемый Гоша, конечно, с помощью феноменального аппарата уважаемого Юрика.

- Что, поселимся все в одной палате на дурке, и будем там чалиться? - уточнил Юрик.

- Зачем так драматизировать? - удивился чёрт. - Дурдом не резиновый, там своих дураков хватает. Мы же с вами культурные люди и черти. Поэтому должны нести добро в этот мир. Ведь так? Что плохого, если мы реализуем величественные идеи феноменального Гоши? Осчастливим, так сказать, этот мир, нанесём ему кучу добра. Ведь даже последнему горному барану понятно, что клубника весом в пять, а то и в десять килограмм, это гораздо лучше и вкуснее, чем мааааленькая кислая ягодка величиной с ноготок.

При этом чёрт с помощью своих лап комментировал несопоставимые величины. Показывал лапами диаметр настоящей, по его мнению, клубники и кривил рожу, когда говорил, что современная ягодка маленькая и кислая. Знал чёрт, что бьёт по больному месту Гоши. А Гоша вытаращенными глазами смотрел на пантомиму врага рода человеческого. Знал чёрт, ох знал, что Гоша за технологию увеличение объёма ягодки мамку родную продаст вместе с соседкой.

- Что-то у меня воображение шалит, - стал сомневаться Гоша. - Не вкурю проблему. Это как можно увеличить ягодку в двадцать раз? Уважаемый, я бы порекомендовал вам тщательнее перебирать грибы. Чёрт знает что!

- Драгоценный мой, - всплеснул лапами чёрт. - Вот именно! Чёрт знает. Мелко плавать – дно задевать. А слабо замахнуться на большее: увеличить ягодку не в двадцать раз, а в тридцать, или даже сорок, - заговорщицки с придыханием прошептал чёрт, выпучив для убедительности глаза.

Тут вступил в научную дискуссию Юрик:

- Что-то меня капитально вставило. Слушаю ваш бред, даже плющить меня уже начинает. Вот чёрт! Обоснуй чертяка, с какого бока здесь мой аппарат.

Чёрт, как будто, ждал этого вопроса. Он встрепенулся и выдал:

- Да, человек меня побери! Вы, человеки, всегда всё усложняете. А истина она рядом, как говорил блудный попугай Кеша. Вот помню, сижу я однажды со стариком Конфуцием за рюмочкой зелёного чая, который собрали с южного склона горы Тянь. Дьявольски вкусно, аж жуть. Говорю: «А, скажи-ка старик Конфуций, как ловчее достигнуть поставленной нереальной цели?». И отвечает мне старик Конфуций: «Когда настанет время, и тебе будет казаться, что невозможно достигнуть цели - не трогай цель. Оставь её в покое без изменений. Иди и измени свой план действий. Лакомых перемен, друг Анцифер, не получишь, пока не объешься чёрствыми корками ожидания». Короче, мужики: у дяди Анцифера есть план.

Друзья заинтригованно уставились на чёрта. А тот, видя, что круто заинтересовал людишек, накалял обстановку драматической паузой:

- Перед нами вопрос огромных, пугающих размеров…(пауза). Поясняю для тех, кто в танке. У меня есть план. План, естественно, невыполнимый в обычных условиях. Но.....(драматическая пауза). Звёзды расположились так, что эта идея стала выполнима. Прежде всего, благодаря вашему гению. Следите за мыслью дяди Анцифера. Что мы имеем в супе? Прежде всего, пророческую идею Гоши, которую не оценило местное научное быдло. Ещё мы имеем гений уважаемого Юрика, который изобрёл свой феноменальный аппарат.

- Чё? - удивился Юрик. - Зачем зазря воздух портить? Объясни уже по-людски или по-чертячьи, что ты имеешь ввиду?

- Точно вам говорю мои красивые, - с воодушевлением продолжил объяснять чёрт. - Положа руку на все места своего организма, я вам скажу: это изобретение уважаемого Юрика обогнало современную науку на пять веков...нет, на восемь веков, ага. А это уже не Чеширский кот начхал. Понимать надо. Но это ещё не всё. Само проведение действовало рукой уважаемого Гоши, когда он в Туапсе затарился двумя бутылками воды и сподобился «зарядить» её у самого Лёни, прости Господи, Праведника. Одну бутылку вы уже выжрали. Но осталась ещё вторая бутылка. А это не простая водичка, доложу я вам. Теперь это особый эликсир. Открою вам жуткую тайну: Лёня Праведник связан с цивилизацией девятого уровня. Зачем он сдался Высшим, то тайна. Главное, что в наши лапы попала эта жидкость, вот. Лоханулась Высшая раса, круто лоханулась. Есть ещё один обязательный ингредиент, но его, как мне кажется, мы с вами добудем.

Анцифер заговорщицки поманил друзей кривыми пальцами, и когда те подвинулись к нему, очень тихо сообщил:

- Это вещество делает существо по технологиям восьмого уровня. Но, это строго между нами. Высшие расы узнают, что мы проявляем нескромность в этом вопросе и всё, кирдык нам – отправят в бессознательность. А получилось так, что это вещество можно добыть исключительно в вашем городе. Я научу вас как это сделать. Рог даю.

Чёрт победно улыбнулся находящимся под магическим воздействием его речей друзьям:

- Перехожу сразу к сути. Представляете, как замечательно легла карта: сразу с козырей. Грех будет не воспользоваться. Удача любит дерзких, таких как вы, - польстил друзьям Анцифер. - Рискнёшь стабильностью ради мечты - получишь довольную улыбку Фортуны. И не простишь себе, если не решишься на риск. Потеряешь берега из виду - найдёшь новую землю, как Колумб. Обернёмся на раз без базара и разводок. Цена? Да она будет просто смешной.

Первым сдался Гоша:

- Где тут расписаться кровью, - с горящими глазами спросил он. - Душу тоже закладывать?

Чёрт искренне рассмеялся:

- Нет, уважаемый и драгоценный Гоша. Нигде не надо ничем расписываться. Никакими своими жидкостями. Душа мне ваша тоже и нафик не облокотилась. Это дремучее средневековье и поповские бредни. Мы с вами всё делаем из любви к искусству, как культурные, в натуре, существа. Мы же ничего плохого не замышляем? Только и исключительно несём добро, причём, всем людям сразу, - при этом чёрт дико захохотал. – Миль пардон, - вытер он лапой выступившие слёзы. - Как представлю вилок капусты, которая увеличилась в тридцать раз, так смех разбирает, ничего поделать не могу. Это вообще такое: обняться и плакать. Ржу не мАгу. Даже живот болит от ощущения перспектив.

Друзья тоже заулыбались, представив эту картину, достойную кисти Пикассо. Гоша уже ощущал себя лауреатом Нобелевской премии и академиком всех академий.

- Люблю перемены, но далеко не всякие и не во всём, - продолжил чёрт. – Мы с вами всё делаем из человеколюбия и любви к искусству. Вот помню, сижу я как-то с товарищем Высоцким, балуемся водочкой, говорю ему: «Семёныч, а что ты думаешь по поводу нашего современного искусства?». Семёныч мне и отвечает, причём стихами, вот как сейчас помню: «Учёные, дорогой Анцифер, конечно, не наврали. Но ведь страна искусств - страна чудес. Развитье там идет не по спирали, а вкривь и вкось, вразрез – наперерез». Хорошо сказано про вкривь и вкось. Да вы, мужики, не стесняйтесь. Можете ещё один косячок скрутить, я не обижусь. Я же вижу, вы правильные мужики. Типа травка для расширения сознания. Одобряю. Полёт мысли, и всё такое.

Пока ошалевшие от таких откровений друзья крутили косячки, Анцифир читал им психоделические стихи. Как раз в тему:

Сорок дней снеговые дожди

Низверглись, вздыхая, над нами,

Но не плавает со слонами

Дом надснежный - спасенья не жди.

Днесь покрыты все горы, где тропы

Непрестанным блестящим потопом

Спят сыпучие воды зимы!

Раздаются под телом безмолвно

В снежном море утопленник-мир

Неподвижно плывет и условно. (Борис Поплавский)

Друзья не заметили, что уже просидели с чёртом всю ночь. Наконец перешли к предметному обсуждению предстоящих своих действий. Сначала чёрт посоветовал, чтобы Юрик приволок модель своего аппарата во двор к Гоше. Аппарат придётся совсем немного модернизировать, заверил Анцифер. Самую малость. Здесь чёрт поразил Юрика своим знанием физики. Анцифер на пальцах рассказывал Юрику о каждом узле аппарата, объяснял, как резко увеличить его мощность. Идеи чёрта оказались чертовски свежи и оригинальны. Да что там говорить, они были прорывными и революционными. Юрик поразился, как это он не видел раньше таких очевидных вещей. С помощью чёрта аппарат вскоре преобразился. Причём радикально. В нём появились новые каскадные усилители, на несколько порядков увеличилась мощность излучателя, появились новые узлы и детали. Юрик уже категорически не понимал, что может делать этот аппарат, но Анцифер отмахивался от его вопросов. Говорил, что это нужно для дела. Наконец первый этап совместного предприятия оказался успешно выполненным. Аппарат мог воздействовать на биологические объекты, так как надо, на расстоянии в пару метров. Да и что там на эти растения воздействовать? Это же не высшие формы жизни, такие как Гоша и Юрик. Тонкую настройку аппарата Юрик осуществлял под пристальным вниманием Анцифера. Чёрт уверял, что при такой настройке коэффициент увеличения достигнет величины где-то в тридцать-сорок единиц. Сам при этом ржал. Говорил, что вспоминает капусту. Юрика что-то смутно тревожило, но он не мог понять что, поэтому положился на советы чёрта. А чёрт не только давал квалифицированные советы по устройству аппарата, но и, между делом, рассказывал кучу интересных, но сомнительных историй: «Жил да был в одном мрачном замке кровожадный людоед. Все его боялись, но нашелся смелый и благородный юноша, который убил людоеда. Убил и съел...»

Затем наступил второй этап. Этот этап заключался в добывании у секретного Доктора особой самогонки. Анцифер сказал, что Доктор просто так не даст фирменной самогонки, а она нужна обязательно для процесса. Надо сказать секретному Доктору, что самогонка требуется для поправления здоровья нашего общего друга, который спился в дребадан, типа надо помочь товарищу, проявить тепло человечности, а то кирдык пацану, а у нас денег нет на водку. Вот тогда Доктор обязательно выдаст то, что вам требуется.

Эту операцию друзья провернули без сучка и задоринки. Доктор, как только узнал, что требуется помощь горькому пьянице, тут же выдал искомое. Правда, он всё допытывался, кто это ещё такой остался в городе не охваченный новым поветрием кодироваться. Наплели доверчивому эскулапу, что парень живёт на окраине. Ложь для хорошей цели не считается западло.

Всё складывалось хорошо, как у Билла Клинтона с Моникой Левински. Теперь у компаньонов всё готово к модернизации биоматериалов. Оставалось достать эти самые биоматериалы, вернее их семена.

Как оказалось, Анцифер петрил не только в физике, он был ещё и упоротый биолог, а также химик и биохимик.

- Доложу вам братцы мои, - просвещал друзей чертяка. - Органическая химия изучает углеродные соединения, ага, а биохимия изучает углеродные соединения, которые ползают у нас под копытами. Ой, друг Гоша, на вас комарик топчется. Я щас его долбану!

Юрик со скучающим видом слушал скучный базар этих двух ботаников. Ему уже не терпелось испытать свой аппарат в действии. Вот, спрашивается, зачем Юрику надо знать, что модификации подвергнуться биоматериалы из царства растений. Причём, как оказалось, эти самые растения делятся на низшие организмы и высшие, вот как. В гробу он их видал. Однако пришлось слушать, что низшие это водоросли, всякие там зелёные, бурые и красные. Да хоть фиолетовые в полосочку. Высшие же растения подразделяются на споровые и семенные. Споровые это всякие папоротники и мхи. А какие бывают семенные Юрик и так знал. Ещё, оказалось, что растения тоже любят пожрать. Им надо много чего, особенно воды и углекислого газа. Ещё они любят азот, фосфор, калий, кальций, магний, бор, серу, марганец и железо. Анцифер просветил Юрика, что растения своими корнями доберутся до подземных слоёв воды, тем и будут питаться. Теперь у них корни будут огромные, Анцифер опять начал хохотать. Наверное, вспомнил капусту. Смешливый чёрт попался. А как смешно он пел подзаборные песни, когда друзья устраивали перекур: «В тёмных переулках Тегерана, где японцы курят опиум и план, там, в шатре персидского султана, караван невольниц проживал». Юрик, сам склонный к песенной культурке, подпевал чёрту: «По арене конница бежит и на верёвке тащит бронепоезд. А тётя Надя не даёт, а тётя Надя не даёт, а комиссар уже снимает пояс. Флот воздушный в небесах, в небесах. Тёте Наде стало жарко в байковых трусах…»

Биоматериал решили покупать в садоводческих магазинах, там, где продают в пакетиках семена растений. Гоша настаивал, что надо больше семян клубники купить. Это принципиально. Анцифер полностью поддерживал идею Гоши: чем больше семян купят друзья, тем лучше. Сказано - сделано. Друзья, за деньги из премии Юрика накупили несколько тысяч пакетиков с семенами. Всё подряд покупали: семена цветов, клубники, огурцов, кабачков, петрушки, укропа, помидоров, даже семена физалиса. В другом магазине купили пять десятков больших пакетов с семенами трав, сказав продавцу, что будут делать мавританский газон. На рынке приобрели несколько десятков вёдер пшеницы, овса, кукурузы и семечек. Не забыли друзья о картошке, орехах, всяких косточек яблок, абрикос, вишни, винограда. На улице и у себя около дома также насобирали всякого биоматериала. Даже о конопле не забыли. У знакомых выпросили семена дынь и арбузов. Ну и семена всякой экзотики, типа акации, киви и кедровых орешков. Делать, так делать, сказал Анцифер, при этом ржал как конь.

Точно говорят, что простота хуже воровства, если она не от ума, а от заумия.

Наконец, все приготовления успешно закончились. Анцифер велел залить водой большую бочку, здесь у нас находится специальная химия, поведал он. Рядом с аппаратом поставили ванну. Здесь у нас будет проходить модификация семян от излучения аппарата и пропитка их специальной химией, пояснил Анцифер. Ага, всё по науке. Итогом будет полный восторг, скажем так.

Гоша внезапно заикнулся о Нобелевской премии. Его этот вопрос очень волновал. Он стал выпытывать у Анцифера, когда её ему и Юрику дадут. Волновался за Анцифера, дескать, как тому получится с премией, ведь он не человек, а чёрт. Гоша хотел получить эту премию уже в этом году, в крайнем случае, до Пасхи следующего года.

Анцифер с грустью посмотрел на такого индивидуума с совершенно незамутнённым сознанием и сказал, что ему, как фольклорному элементу, Нобелевскую премию, к сожалению, не дадут. Так что пусть друзья сами получают её без Анцифера. Только надо обязательно запатентовать это изобретение. Непременно запатентовать. При этом чёрт опять не удержался и заржал.

Наконец, компаньоны с волнением приступили к процессу модификации биоматериалов. Волновался даже Анцифер. Он с трепетом следил за процессом, когда по его команде Гоша в бочку с обычной водой влил ложку самогона Доктора и добавил туда ложку воды, привезённой из Туапсе.

От волнения за результат Анцифер нёс какую-то галиматью: «Алеф лам мим! О, вечная бездна, защити меня от бедности, поноса и сглаза, от проклятия и геморроя!». Анцифер перевёл дух, когда он и компаньоны увидели, что вода в бочке вдруг приняла насыщенный золотистый цвет. Процесс идёт успешно, сообщил Анцифер. Таким образом, химическая составляющая компаньонами приготовлена успешно. Теперь в ванну стоящую около феноменального аппарата, компаньоны высыпали купленное на рынке зерно и семена. Высыпали всё подряд и перемешивали. Как сказал Анцифер, пусть потом растения доказывают друг другу, кто из них круче. Наступил кульминационный момент всего предприятия: в ванну с семенами и зерном начали лить водный раствор. Анцифер сказал, что достаточно смочить биоматериал чуть-чуть. Без фанатизма. Затем последовала команда включить аппарат. Процесс модификации пошёл.

- А что если в эту смесь попадут всякие букашки? - резонно спросил Гоша. - Что будет?

Анцифер отвёл глаза и буркнул, что ничего страшного не будет. Правда, сказал он это не совсем уверенно.

Через несколько часов рутинной работы биоматериал весь прошёл процедуру модификации. Компаньоны расфасовали семена и зерно по пластиковым пакетам, коих, в результате трудов, набралось штук пятьсот, а то и больше. Теперь можно переходить к очередной фазе эксперимента. А именно, ходить по городу и его окрестностям с тачкой, нагруженной пакетами, и разбрасывать семена и зерно в землю. Юрик, как товарищ очень ленивый, попытался устроить бунт на корабле; как-нибудь отбояриться от этой миссии. Но, Анцифер и здесь его обманул, заставив допить Туапсинскую водичку.

- Вот и умница, - похвалил он Юрика. - Теперь у тебя появятся силы, работать неделю, не переставая.

И точно. Юрика, словно что-то ударило по голове, и он стал безропотно работать как автомат и подчиняться всем приказам чёрта. А Гоша сам работал, без понукания. У него имелся железный мотив – огромная клубника. Ещё ему карячилась Нобелевская премия. Он считал, что в их компании он главный идейный локомотив. А Юрик, так себе, попутчик, серая рабочая лошадка. Вот пусть и отрабатывает «за поесть».

Под руководством Анцифера вредители прошли по всем улицам и переулкам города, щедро рассыпая зерно и семена в землю на улицах. Закидывали и на участки соседей. Работали в любую погоду: и в жару и в дождь.

- Дождь это хорошо, - сказал чёрт. - Лучшая всходимость будет. От начальных условий зависит многое, даже теория хаоса об этом говорит. Что вселяет умиротворяющее спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

И опять захохотал.

- А тебя народ почему не видит? - спросил Гоша.

- Так я же ваш личный глюк, - улыбнулся в ответ чёрт. - Личная, так сказать, шиза. Одна на двоих.

Гоша видел странное поведение Юрика. Тот был совершенно никакой. Работал как заведённый автомат, молча и без эмоций. Вскоре компания прошлась по всем улицам города. Почти всю модифицированную картошку посадили в районе аэропорта. Потом пошли сеять вдоль автотрассы, а вскоре забрались и в горы. От города друзья удалялись на расстояние до 15 километров в обе стороны, на велосипедах. По горам также много покатались.

- Чудненько, чудненько, - приговаривал Анцифер. - Горы это хорошо. Горы это красиво. Здесь нашим крошкам предстоит развиваться, особенно замечательной капусте. Ой, не могу, как представлю: качан капусты с горы катится.

Всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и недельный каторжный сев. Анцифер как-то весь заторопился восвояси.

- Ну, красавчики, давайте прощаться, - с улыбкой сообщил чёрт. - Не забывайте дядю Анцифера. Приходите в гости, пишите письма, если что свистните мне, а я, рог даю, прибуду. Приятно было познакомиться. Хотел остаться на ужин, но дела, делишки, планы, планишки. Так что, чао и всё такое. И патент не забудьте получить, ага.

С этими словами Анцифер исчез, растворился, можно сказать, в воздухе как дым от косячка. Упорхнул, не оставшись на ужин. Только ещё несколько секунд слышался его смех и слова: «Капуста! Ой, не могу! И патент, ваааще!».

Гоша, как ещё что-то соображавший, отвёл совершенно выпавшего из реальности друга к себе домой и уложил на диван отсыпаться. Вскоре и сам Гоша улёгся спать. Спалось гнусно. Ему снились страшные сны. Озверевшая капуста гонялась за ним и Юриком, чтобы съесть. Кабачки, объединившись с фасолью, объявили войну баклажанам. Им, якобы, был противен цвет баклажанов. Потом все же наступил глубокий сон, и он послужил для разума Гоши настоящим холодным компрессом, снявшим остатки кошмаров.

Наверное, друзья проспали не менее суток. Но поднялись они, всё ещё находясь в растрёпанных чувствах. Юрик, вообще проснулся каким-то задумчивым и что-то бормотал себе под нос. Гоша даже забеспокоился за его душевное здоровье, а то, может, переборщили с косячками. Вон, какие яркие приходы их настигали.

- Ну! - поинтересовался он у друга.

- Коноплю...гну, - последовал сварливый ответ.

- Юрик, что с тобой такое происходит, - забеспокоился Гоша. - Может, чаю вмажешь? Ты чё напрягаешь свою светлую голову?

- Слушай, Гошак, - с вымученной улыбкой признался Юрик. - У меня тут с расчётами какая-то лажа выходит. Не вкурю никак. Задницей чую, что Анцифер нас поимел, чтоб он гадил колючей проволокой. Ну, не выходит у меня никак коэффициент, что чертяка рассчитал, якобы, в диапазоне от тридцати до сорока.

- А что у тебя выходит? - нахмурился Гоша.

- А выходит у меня красивый Гоша, как Анцифер говорил о тебе, полная жопа. По моим расчётам получается диапазон от трёхсот до пятисот. А это уже катастрофа. Не находишь, коллега? Так что, Гоша, ты меня к своему феноменальному изобретению не припутывай. И патента мне никакого не надо, и твою Нобелевскую премию я в гробу видал. За то, что мы с тобой сотворили, нам светит только ближайшая стенка, где нас и расстреляют. Это если ещё до стенки доведут, а не кончат раньше.

Гоша уже и сам догадался, что что-то пошло не так. Особенно его напрягало то, что модификации подверглись не только растения, но и некоторые насекомые и паучки. А это уже плохая примета, когда встретишь на дороге двухметрового паука или трёхметрового долгоносика.

- Что делать думаешь дальше, биолог-вредитель, - поинтересовался у Гоши Юрик.

- Думаю, физик-враг народа, что нам надо валить отсюда не оглядываясь. У нас ещё есть фора в десять суток, пока не началось.

- Куда бежать? - взвыл Юрик. - У меня здесь родни полно, как в цыганском таборе, это у тебя никого нет.

- А бежать нам надо, Юрик, строго на север или в сторону Антарктиды. Туда, где ничего никогда не росло и расти не будет. И козявок там всяких меньше водится. Этот выбор очевиден для любого, кто обладает хоть какой-то рассудительностью. Увы, мой непутёвый друг, но Фортуна опять красиво показала тебе свою филейную часть: теперь тебе придётся глотать её горькие плоды. Вот скажи – зачем ты изобрёл свой дурацкий прибор?

- Что же это делается, чихни в меня ишак! – возмутился Юрик. – Поясни мне Гошак за наезд свой горбатый, пока я огорчаться не начал. Ты, значит, договорился с чёртом за моей спиной, а мне, оказывается, остаётся только лицезреть зад Фортуны? Вот кто ты после этого?

 

 

 

 

Глава девятая.

Мысль номер 11 (нецензурная, которая пришла от созерцания продукта, находящегося во вскрытой банке «Килька в томате»). Просвещение - это главная цель массовой информации. Однако, трендом сегодняшнего дня является мракобесие, бездуховная гламурность, жадность, фаст-фуд и аморальность. Сегодня именно это продвигают средства массовой информации. Им дано задание сформировать «человека потребляющего», свободного от совести. Пусть он хоть Родину продаст, лишь бы был хорошим потребителем, толерантно относился к содомитам, неграм и либералам. Весь бред, мутным потоком льющийся со всех средств массовой информации, прямиком попадает в подсознание особи, провоцируя глубокую деградацию личности.

 

 

На душе у Савелия Петровича было тревожно, хотя внешне в городе тишь да гладь. Смущали предсказания Лёни Праведника. Вот почему Праведник чётко сказал, что большая смута начнётся в нашем городе из-за растений? Сева совершенно не видел никаких предпосылок к трагедии. Чтобы не зацикливаться на этой проблеме, он поступил, как поступал всегда, то есть отдался полностью алхимии. Сегодня ночью он сделал два новых замечательных препарата. Он просто уверен, что они замечательные. Вот только не знал, в чём именно они проявят свои замечательные свойств. Ну, не может же случится так, чтобы обыкновенный самогон вдруг принял такой интересный цвет. Тёмно-зелёный насыщенный. Естественно, с таким цветом вещество проявит особые интересные свойства. Может даже полезные. Наверное. Закончив заносить в лабораторный журнал описание нового самогона, он задумался над названием нового продукта. Ладно, раз имеет такой красивый цвет, то пусть будет иметь громкое название «Палингенезия». Его свойства опишу позднее – решил алхимик - когда проведу испытание нового самогона на добровольцах, которых, впрочем, ещё надо поймать.

Теперь он взялся описывать второй сегодняшний продукт. Этот продукт его тоже внешне порадовал. Исключительно насыщенным кровавым цветом обладал новый самогон. Первый раз у алхимика получается такой, судя по цвету, интересный продукт. Этот продукт он решил назвать «Слово Риши», что и занёс в лабораторный журнал для истории. Описав цвет, прозрачность, крепость он задумался, как описать его запах. Честно говоря, даже с его запредельными возможностями, он не ощущал его запаха. Севе бы взять и написать, что этот продукт не имеет запаха, но он включил своё обоняние на полную мощность и понюхал содержимое бутылки со «Словом Риши». Вот зря он это сделал, поздно пришло понимание, что получился очередной мощный галлюциноген. Сознание померкло.

 

 

 

- Коллеги, - своим резким скрипучим голосом произнёс Первый. - Наше внеплановое собрание считаю открытым. Как вы видите здесь сейчас присутствуют специалисты, которых мы называем Третьими, то есть они работают в области интеллектуальных операций. На этом совещании вы будете называться Третий-Запад, Третий-Восток, Третий-Север и Третий-Юг. Сначала, несколько фраз о текущем состоянии дел. Сообщаю, что ваша работа оценивается как положительная: процесс дебилизации аборигенов идёт успешно и с ускорением, что соответствует нашим планам. По официальным данным самих аборигенов у них 1% полностью дебильного населения. Но, фактически ситуация у них с интеллектуальным уровнем населения несколько иная, и значительно. Хочу отметить все четыре сектора, особенно сектор «Север».

Все присутствующие посмотрели с уважением своими чёрными глазами на аватара Савелия. Ну и морды у моих коллег. С такими мордами не интеллектом заниматься, а сниматься в фильмах ужасов про Джека Потрошителя. Судя по рукам аватара, которые Сева видел перед собой, то и у него морда соответствующая.

- Как вы знаете, коллеги, - продолжил Первый. - Коллега, Третий-Север работает в самых специфических условиях. Однако, он сумел за короткое время внедрить много полезного для нас, но фатального для их цивилизации. Например, в их образовании уже внедрена Болонская система, сейчас уже внедряется ЕГЭ. Сами понимаете, что через некоторое время они получат поколение ЕГЭ. Кроме этого под жёстким контролем Третьего-Север проходит отрицательный отбор в органы власти, научные организации и университеты.

- Браво, - слегка похлопали в ладоши коллеги.

- Но, - хлопнул ладонью о стол Первый, привлекая внимание коллег. - Наше совещание будет посвящено именно событиям в северном секторе. Есть тревожные моменты и нам надо выработать рекомендации руководству по реагированию на эти вызовы. Как всегда Север преподносит сюрпризы.

Первый, оглядел притихших коллег своим тёмным остановившимся взглядом. Таким взглядом снайпер смотрит на мишень, или змея на маленькую мышку.

- Излагаю по порядку, - продолжил Первый. - В одном из городов сектора, именуемым Туапсе, стали происходить подозрительные события. Насколько подозрительные? Там появился Пророк!

- Но, это ещё не всё, - в зловещей тишине произнёс Первый. - Как указывают наши аналитики за этими событиями стоят иные цивилизации, причём, по всем признакам, это старшие цивилизации. А вмешиваться в игры старших, с нашим вторым уровнем, мы не имеем сил и средств.

- Вопрос, - поднял руку Третий-Запад. - Какие признаки присутствия старших цивилизаций были обнаружены?

- Это закрытая информация. Но, и это ещё не все наши беды, - продолжил Первый в звенящей тишине. - Нашими техническими службами неоднократно регистрировались воздействия на структуру материи, которые можно характеризовать как воздействия седьмого, восьмого и даже девятого уровней! Это абсолютно секретные сведения. Руководство посчитало, что необходимо посвятить вас в серьёзность ситуации.

- Девятый уровень, - побледнев, произнёс Третий-Восток. - Это не планета, а проходной двор. И как же теперь нам предстоит работать в этих жутких условиях?

- Вот это нам надо и решить, и подать наши расчёты руководству, - распорядился Первый. - Как вы знаете, мы появились на этой планете с помощью наших союзников из цивилизации третьего уровня, по методу внедрения в тела аборигенов. Сообщаю, что наши союзники тоже очень обеспокоены происходящим. Могу представить, если здесь станет жарко, то наши союзники могут сделать из нас баранов отпущения...

- Ээээ....здесь говорят «опущенные козлы», - глубокомысленно поправил Первого Третий-Юг.

- Благодарю за уточнение, - проскрипел Первый. - Коллеги, прошу давать предложения.

Начался мозговой штурм. Первый записывал предложения в свой блокнот. Когда поток умных мыслей подошёл к концу, Первый зачитал итоговый документ.

- Итак, - начал читать он. - Предложения:

- уничтожить всю документацию по предыдущей деятельности;

- изображать работу для наших союзников, но ничего не делать, что может бросить на нас тень;

- заниматься только археологией, палеонтологией, историей планеты, но без фанатизма;

- мягко-мягко зондировать обстановку в северном секторе;

- сыпать на голову пепел;

- нюхать местное растение ромашку.

Все эти рекомендации прошли большинством голосов. Только Третий-Восток сомневался, что надо непременно нюхать ромашку. Может, надо другие вещества нюхать. Например, кокаин? Но его быстро привели в чувства, объяснив, что если хочешь быть безвредным в глазах местных аборигенов, то изволь нюхать ромашку. Третий-Восток смирился со своей участью: нюхать, так нюхать, лишь бы аборигены не пожаловались на нас старшим расам. Ему явно не улыбалось стать опущенным козлом.

Третий-Запад стал интересоваться критерием уровня мягкости зондажа обстановки на севере. Первый ему объяснил, что эталоном мягкости теперь будет считаться зверь кролик. Тут возникло недопонимание со стороны Третьего-Восток: он не знал, что за зверь такой кролик. А Третий-Юг вообще перепутал зверя кролика со зверем крокодилом. Он считал, раз первые буквы в названии этих зверей похожи, то и звери похожи. Пришлось Первому тратить своё драгоценное время чтобы разъяснить непонятливым подчинённым кто такой кролик. Так как изображения кролика под рукой не нашлось, то Первый, как мог, нарисовал кролика на листке бумаги. Как, по мнению Севы, так он какую-ту чебурашку изобразил. Но, Сева благоразумно промолчал.

Когда Сева очнулся от очередного кошмарного погружения в тело Третьего, то тщательно, по горячим следам, пока помнил, записал все диалоги в журнал. Теперь требовалось всё это обмозговать. Судя по полученной странным образом информации, наша планета действительно стала проходным двором для многих чужих цивилизаций. Прямо не планета, а город Лиссабон сороковых годов, когда в нём резвились все разведки государств, считающих себя более-менее великими. Судя по полученной информации, наша цивилизация находится на почётном первом месте снизу. Первый со своей бандой - это представители цивилизации второго уровня, их курирует неизвестная тройка. Однако, здесь ещё резвятся представители от третей до шестой цивилизаций. Все кровавые события отнесём на их счёт. Кроме этого есть семёрка, которая пока никак себя не проявляет, но точно обитает на планете. Есть и восьмёрка, но выходит восьмёрка это сам Сева. Его успешные переходы в иные измерения, оказывается, так высоко котируются. И есть ещё зловещая девятка. Сдаётся мне, что Лёня как раз представитель девятой цивилизации. Красота. Теперь бы узнать, кто с кем дружит, и кто с кем против кого дружит. Из полученной информации Сева узнал, что со старшими цивилизациями не рекомендуется связываться, потому как они чморят почём зря младших. Ладно, не будем с Лёней связываться. Всё равно трудно понять порой, что он несёт. А вот клубочек начнём распутывать с маленькой зацепки, с кроликов. Теперь как увижу мужика самого зверского вида с кроликом в руке, так начну внимательно к нему присматриваться, с целью разъяснить его. Может он и есть агент двоек. Так клубочек и размотаю. Выведу я их всех на чистую воду. А то взяли моду дебилизировать наше населения, а у нас и без их помощи дураков полно на всех уровнях.

Так алхимик, как сомнамбула, ходил по двору, размышляя над полученной информацией. Ходил, думал. Его взгляд фиксировал, как в своём загончике весело бегают курочки, как развалился в тени Анчар, как открылась калитка, и во двор вошёл радостный Кузьма с кроликом в руках. Мозг среагировал мгновенно: кролик на руках мужика самого звероватого вида.

- Кузьма, - воскликнул Сева. - Ты меня напугал своим белым кроликом.

- Вот, смотри, Петрович, - радостно сказал Кузьма. - Какого мягкого пушистика купил. Он теперь с нами жить будет.

Кузьма протянул шефу кролика, но мужику пришлось резко затормозить, так как ему в лоб упёрся ствол пистолета. Ага, это пистолет в правой руке Севы упёрся в лоб непонятному существу в теле Кузьмы, а пистолет в левой руке упёрся в лоб кролику.

Кузьма стоял с выпученными глазами и слушал жуткое шипение колдуна:

- Ага, купил всё-таки мягкий эталон, - шипел колдун. - Прокололся господин Третий. Признавайся, гад, куда моего Кузьму дел, сволочь потусторонняя. И быстро признавайся, а то у меня уже палец на спусковом крючке начинает уставать...

- Петрович, не губи душу, - взмолился Кузьма. - Осознал, каюсь, больше не повторится. Без твоего приказа больше не куплю ничего несогласованного тобой. Откуда я знал, что ты так кроликов боишься...

- Ага, зубы заговариваешь, - продолжал допрос озверевший волхв. - Давай, колись, на кого работаешь двойка, и как добраться до троек. Сообщаю, что палец у меня уже совсем устал.

Кузьма стоял с глазами гадящей белочки, обливался потом и что-то мычал. Признаваться не хотел. Крепкий попался агент. Молчит, как белка об лед, как рыба в колесе. Хорошо их там учат. Ну, ничего, сейчас перейдём к зверским пыткам, тогда посмотрим….

- Не помешал, - вдруг рядом появился Доктор. - Что это у вас тут происходит? - с любопытством поинтересовался он.

- Вот Доктор, полюбуйся! - прохрипел Сева, показывая на Кузьму. – Расскажу – не поверишь! Матёрого диверсанта поймал. Представляешь, хотел наше население поголовно дураками сделать, гад. А теперь вот ещё и кролика купил, как эталон мягкости.

- А, ну да, - задумчиво пожевал губами Доктор. - Это точно. За кролика завсегда надо всех к стенке ставить. Весело тут у вас. Может, Петрович, всё же Кузьму не будешь стрелять? Прости его на первый раз. Он уже осознал, я вижу.

- А допрос? - взвился Сева. – А пытки? Представляешь Доктор, не колется гад. Ну, зараза, говори с какой планеты припёрся к нам. Уууу, вредитель!

Кузьма закатил глаза и мягко осел на землю. Кролика он не выпустил из рук.

- Что это с ним, Доктор? – озадачено поинтересовался алхимик.

- Обморок, - дал заключение медик. - Спасать надо организм. Его нынешнее состояние, если не в гроб - то уже очень близко к нему. Савелий Петрович, да, спрячь ты оружие, от греха подальше.

Доктор побежал за аптечкой.

Тут к Савелию подскочил весь взъерошенный Анчар. От его ментального посыла, Сева аж пошатнулся:

- Савелий, ты чего творишь?! Это же наш Кузьма. Понюхай его, просканируй на всех диапазонах. Нет в нём ничего инородного. Совсем ты на своём самогоне помешался, чуть своего же помощника не пристрелил. И кролик совершенно обычный, с рынка.

- И то, правда, - почесал Сева затылок стволом пистолета, после того как понюхал Кузьму. Кузьма, как Кузьма. Кролик, как кролик.

Тут прибежал Доктор и начал приводить Кузьму в порядок. Сева с Доктором, кряхтя и охая, оттащили грузное тело Кузьмы в тень, потом Максим Борисович дал Кузьме понюхать какую-то ватку, а затем поставил укол. Через несколько минут Кузьма пришёл в себя, но попытался опять потерять сознание, когда заметил волхва. Пришлось потом долго его уговаривать, чтоб не терял сознание, ошибочка, дескать, вышла. С кем не бывает. Спутал его с агентами инопланетной разведки.

- Какой замечательный бред, - восхитился доктор. - Давненько я такого не слышал. Ну, ты Савелий Петрович и отжигаешь. По-полной.

- Ладно, - сообщил Савелий компании. - Приглашаю всех в дом от лишних ушей. Мне много чего надо вам рассказать. Пришло время нам всем думать. Если уже не поздно.

В комнате все расположились, как кому удобно. Доктор сел на кресло и с любопытством смотрел на шефа. Кот расположился рядом на диване. Кузьма уселся на стул за столом. На Севу он демонстративно не смотрел. Дулся. Колдун уселся рядом с котом и начал рассказывать: что нас ждут суровые испытания, что инопланетяне совсем охамели - устроили из планеты проходной двор. Особенно стараются двойки и тройки: пакостят вовсю. Загубили в стране медицину, образование и строительство. Ещё Сева покаялся Доктору за голубей. Дескать, эксперимент немного не в ту сторону пошёл. Потом он повинился перед Кузьмой: сказал, что бес попутал, как увидел кролика, так крышу и снесло; хорошо хоть кот сообщил, что с тобой всё в порядке.

- Браво! - прокомментировал Доктор Севину речь, при этом его глаза блестели с профессиональным интересом. - Такого бредового помутнения сознания я давно не видел и не слышал. Да-с, батенька, запустили вы себя. Плачет по вам отдельная палата в дурке. Медицина здесь бессильна, ибо это голова, а что делается в голове, то большая загадка. Особенно мне нравится, что вы, батенька, даже с котами уже научились общаться, да-с. Интересный случай.

Доктор явно не верил в происходящее. Его фантазии не хватало понять запредельные для его психики вещи.

Тут хмуро встрял Кузьма:

- Уймись докторишка, - глухо проворчал он. - Савелий Петрович сильный колдун, раз он так говорит, значит, так оно и есть. Ты лучше внимай ему.

- Ого, - обрадовался Доктор. - Да вас тут уже двое. А говорили шиза не заразная. Выходит вы уже тут все переопылились и вас накрыло. Может даже и кота.

- Ладно, - раздражённо произнёс Сева, раздосадованный непониманием Борисыча. - Пора кончать этот балаган. Если вы хотите демонстрации чудес, то это всегда, пожалуйста.

Он решил на глазах у Доктора отправиться в иное измерение. Походить там немного, успокоиться. Привести мысли в порядок.

Активировав разрыв пространства Сева вывалился в чужой мир. Только успел заметить выпученные от ужаса глаза Доктора. Наверное, он подумал, что и сам переопылился с дураками, и ему тоже пора в дурку в палату с мягкими стенами.

Новый мир представлял собой пустыню. Севу выбросило, естественно, не в произвольном месте, а около высокого каменного обелиска, торчащего среди песков. Светлый день, синее небо без облаков. Местное светило достаточно хорошо освещало мир. Волхву, в его защитном коконе, который испарял в этот мир чёрный ядовитый дым, было не холодно, не жарко. Ничего примечательного рядом с обелиском он не наблюдал. Пусто. Из любопытства обошёл пару раз вокруг сооружения: вдруг найдёт, что интересное. Нашёл только небольшую нишу, в которой стояла пыльная небольшая каменная чаша. Налить, что ли в неё самогон, по традиции, так сказать? Так испариться и все дела. Вздохнув, решил не нарушать традицию дарить местному миру свой самогон. Поэтому, на место чаши поставил фляжку с самогоном, а чашу, покрутив в руках, решил взять с собой как сувенир. Этот мир долго не держал Севу в своих объятьях. Минут десять. За эти минуты он вглядывался вдаль, до горизонта, но кругом простиралась только бескрайняя песчаная пустыня. Зачерпнув песок чашей, он установил, что песок являлся обычным песком, только крупным. Ничего примечательного. Из любопытства Сева насыпал его в чашу до самого верха, потом дома ещё внимательно посмотрим: всё-таки это иномирный песок, а не наш речной. Вскоре путешественника по мирам выбросило в его родной мир под светлые очумевшие очи Доктора.

- Это что? - запинаясь, произнёс бледный айболит. - Это как?

- Это, Доктор, воздействие на пространство восьмого уровня, - отмахнулся Сева от очумелого Айболита. Можно подумать он сам понимал, как это происходит. - Не забивайте лишними мыслями свою светлую голову.

При этом Сева поставил на стол сувенир с песком. При переходе через межмировой барьер все вещества принимали несколько иной вид, чем они были в своём мире. Во-первых, убивалось всё живое при переходе через барьер, которое не находилось в «коконе», окружающем тело путешественника. Ну, это понятно, зачем делалось. Во-вторых, свойства вещей несколько менялись. Сейчас трофейная чаша несколько потемнела, а все её поверхности оказались великолепно отшлифованы. Песок тоже потемнел, а каждая песчинка сверкала как мелкий бриллиант. Не удивительно будет, если эти песчинки окажутся полезными в алхимии.

Через некоторое время, когда все успокоились и пришли в адекватное состояние, Сева объявил обществу, что нас ждут серьёзные испытания. Какие сказать не мог, но серьёзные. Поэтому предлагал Доктору перестать пучить глаза, это ему не идёт, а собраться с силами и объявить всей городской прогрессивной общественности, чтобы она начинала жить в режиме приближающейся катастрофы. Сослаться, естественно, на Золотую Бабу, это она предупреждает народ о грядущих нехороших событиях. Грядёт локальный Армагеддон, а может даже всеобщий.

- Могут не поверить, - резонно возразил доктор. - Может, Савелий Петрович чудо какое явишь народу?

- Ни в коем случае, - отбоярился Сева от такой чести. – И так уже много начудили. Через край. Это тебе, Доктор, поручается быть здесь главным чудотворцем. Так что начинай шевеление. Ведь это у тебя завелась такая замечательная Золотая Баба. А Тибетским лекарством я тебя снабжу. И кролика, пожалуйста, забери себе. Пусть у тебя во дворе в клетке этот зверь обитает, а то он у меня очень нехорошие ассоциации вызывает. Кролик – это плохая примета, вроде пролетевшей мимо Земли кометы. Так что, давай Доктор, проникнись моментом, поговори с Бабой и начинай революционную агитацию. Как Герцен с Чернышевским. Кашу заваривай гуще, масла не жалей.

- Ты, Доктор, личность опытная во всех отношениях. Говорят, не одну уже собаку съел...

- Вот, кто такое говорит, пусть сам собак ест, да их хвостами давится...

 

 

 

Сильное томление духа Яков Давидович Мороз, бывший алкоголик, а теперь химик-самоучка, почувствовал с раннего утра. Пребывая в полутьме и в полудрёме, его осенило встретиться с другом Андрейкой Жмаком, называющим себя энергетиком, хотя этот энергетик тоже происходил из обыкновенных алкоголиков. Каким-то образом, отвернувшись от спиртного, друзья почувствовали потребность что-нибудь творить в этом жизненном театре, где они пока ещё бегали по театральной сцене. «Жизнь – театр» - говаривал великий врач Пирогов, и добавлял: «Частично – анатомический».

Мороз и Жмак пока ещё нигде не работали – жили на премии, полученные от секретного Доктора, но друзьям хотелось чего-то большего. Вот они и устроили городу неприятность, заодно крупно подгадив Максиму Борисовичу, который кликушествовал о скором звездеце, а получилось…

А получилась пародия на пушного северного зверька. И всё это, из-за того, что Мороз и Жмак не доложили Доктору о своих научных изысканиях, а сразу преступили к созданию макета своей хитрой установки и к испытаниям установки в натуре. Осенило как-то Мороза, наверное, его фамилия ему подсказала, что хорошо бы осчастливить человечество холодильными установками на новых физических и химических принципах. В этом начинании его поддержал соавтор – Андрей Жмак.

Мороз отвечал в их дуэте за химическую составляющую, а Жмак – за «железо». В будущей феерической холодильной установке не предполагался вредный фреон, а предполагалось, что агрегат сподобится работать исключительно на углекислом газе, добываемом прямо из воздуха. Короче говоря, агрегат должен производить «сухой лёд» в огромных количествах, при этом затраты электроэнергии чисто символические. По расчётам выходило, что одного автомобильного аккумулятора хватит на производство кубов пять «сухого льда». Плохие оказались вычислители химик и энергетик. И неосторожными: им бы показать сначала свои расчёты Доктору. Максим Борисович выплатил бы горе-учёным солидную премию, и всем бы стало хорошо и радостно. Увы, но друзья, с горем пополам соорудили макет своей холодильной установки, погрузили макет на тележку и отвезли его в горы. Они посчитали, что несколько кубов льда, даже сухого ничего городу не сделают. Собственно диоксид углерода не СО2 не ядовитое вещество, если только не находится с ним рядом в закрытом помещении.

Далеко забираться в горы друзьям как-то лениво: сойдёт и так. Установку выгрузили из тележки, присоединили к ней аккумулятор, сделали настройку и врубили прибор на полную мощность. Сразу пошло что-то не так. Макет затрясся и окутался белыми клубами дыма, поэтому друзья схватили тележку и отбежали далеко в сторону. Потом они с ужасом наблюдали, как растёт гора диоксида углерода: уже получилось кубов сто вещества, а не расчётные пять кубов. Холодная гора продолжала расти. От страха друзья просто сбежали с места происшествия.

Через некоторое время к Савелию Петровичу прибежал запыхавшийся Доктор и заверещал:

- Кажется, началось!!!

Куча горожан и туристов могли наблюдать интересную картину, как с горы стекает белый дым. Впрочем, белая волна холода не дошла даже до пригорода. Никто не пострадал. Суетилось немного МЧС, на этом всё безобразие и закончилось. А Доктор прослыл паникёром и кликушей. Теперь к нему мало кто прислушивался. И его Баба тоже брехло. Понятно, что верить бывшему алкоголику нельзя. Народ откровенно смеялся над Доктором: «Вот и всё светопреставление: немножко дыма на горе!»

Н-да, не очень хорошо получилось с предупреждением народа о будущих катаклизмах. Но, граждан Мороза и Жмака Сева и Доктор взяли на карандаш, потому как это ещё те учёные сволочи.

 

 

 

 

Мысль номер 72 (чужая мысль, не моя; просто, я её поймал, когда она пролетала мимо). Для обывателя окружающий мир жесток, похотлив и ему плевать на красоту обывательской души, что многих приводит к отчаянию. Особенно отчаяние свойственно тем, кто не понимает причин.

 

 

Два индивидуума, биолог-вредитель Гоша и физик-враг народа Юрик, так и не смогли прийти к консенсусу по поводу предстоящей катастрофы. Гоша готов бежать, не оглядываясь хоть сейчас, а Юрик, наоборот, впал в ступор и говорил, что без мамки и других родичей не побежит. Ему, видишь ли, жалко, если какой ушлый долгоносик съест мамку, а он в это время будет греть пузо на южном берегу Карского моря. Наконец, Гоша объявил Юрику, что завтра с утра будет ждать того на автостанции, что он поедет в Новороссийск, там пересядет на поезд и поедет к Карскому морю. На этом переговоры закончились, и Юрик поплёлся домой уговаривать родичей бросить всё и тикать, пока не началось.

Ночь Гоша провёл как на иголках и с приходом повторяющихся кошмаров, поэтому утром поплёлся на автостанцию на автопилоте в совершенно расхристанных чувствах: ему казалось, что его прокляли. У Юрика с уговорами родственников ничего не получилось. Когда он стал уверять родичей, что надо срочно бежать, ибо скоро растения захватят мир, никто ему, естественно, не поверил. Наоборот, все родственники поняли, что у Юрика опять начались психозы на почве не то алкоголя, не то чего похуже. Может, обкурился? Я не обкурился – доказывал Юрик – мы все в опасности! Даже закатанная Юриком истерика не проняла глупых родственников, те совершенно не хотели понимать, что капуста величиной с автобус это страшно, а трёхметровый долгоносик ещё и опасно. Убедительные Юриковы доводы, что он лично знаком с чёртом Анцифером, который всё знает, привели только к противоположному результату. Родственники, уяснив, что Юрик уже встал на короткую ногу с чёртом, просто закрыли Юрика в комнате, велев отоспаться. Иначе, сказали родственники, опять поедем в дурку немножко лечиться. Короче говоря, родственники поняли, что в дом пришло горе, в виде Юрика, ставшего внезапно скорбным разумом, на почве его отношений с чертями и с наукой. Семья знала Юрика как облупленного и решила, что под домашним арестом тому будет всяко лучше.

Гоша купил билет до Новороссийска и стал ждать автобус, ну, и Юрика, если тот соизволит присоединиться. Пока он ждал, мысли все разом столпились в его голове и устроили там галдёж. Мысли несли совершеннейший негатив. Гоша понимал, что куда ни кинь, везде клин. Кто ждёт его с распростёртыми объятиями на берегу Карского моря? Разве что чукчи, их олени и какой-нибудь голодный белый медведь, от которого придётся отбиваться подручными средствами. Учитывая, что руки у Гоши растут из жопы, то, скорее всего, одолеет медведь. Тогда, спрашивается, зачем куда-то бежать. Какая разница, кто Гошу съест: медведь или долгоносик. Поэтому, когда подъехал к посадочной площадке автобус до Новороссийска, Гоша не поднялся с лавочки и не пошёл на посадку, а бездумно глядел на суетящихся людей, которые не знали, что доживают в неге последние деньки.

- Сволочь я, какая же я сволочь, - вслух сказал Гоша и с чувством сплюнул на асфальт. Потом он поднялся с лавочки и поплёлся в город, куда глаза глядят. Он уже морально приготовился, что его съест какой-нибудь муравей или паук, чтоб они подавились его косточками. Через час бесцельного шатания по городским улицам Гоша нос к носу столкнулся с Юриком. Тот совершил дерзкий побег из-под домашнего ареста путём открывания окна. Теперь Юрик стал просить политическое убежище у Гоши, который объявил Юрику, что никуда не едет, ибо кто же встанет на защиту олуха царя небесного Юрика и его мамки, если не герой Гоша.

- Ну, ты сказал, Гошак, - развёл руками Юрик. - Тоже мне защитник обездоленных, Воин Света и Причинятель Добра. Я сам могу спасти мамку от свирепого долгоносика, без помощи сопливых ботаников.

- Ага, дремучий Юрик, - стал доказывать Гоша очевидное. - От долгоносика ты её спасёшь, ибо любая, даже самая глупая килька в море знает, что долгоносики людей не едят, они только зерном питаются. А героический дядя Гоша будет спасать человечество от свирепого зверья типа паука или муравья.

Так что, судьба опять свела вместе Гошу и Юрика. Ибо, два сапога - пара, да оба на левую ногу, да одним лыком шиты.

- Да, Гошак, натворил ты дел; мне стыдно за тебя, - иезуитски укорял Юрик Гошу. - Как ты мог сотворить такое? Как ты мог додуматься, чтобы увеличить растения в пятьсот раз и ускорить их рост? Лично я тебя решительно отказываюсь понимать.

- Да, ты чё? Юрик! – искренне возмущался Гоша. - У меня созрела только идея. Идея, понимаешь? А у тебя уже был готовый аппарат, который ты сделал, теперь я точно понял, с самой вредительской целью.

- Гошак, ты умный или где? Ты это серьёзно? - отбрыкивался Юрик. - Мой аппарат, рыба ты моя, это полная фигня, шутка гения такая. Согласен, что шутка гениальная, как все мои исследования. Но, главное идея, Гошак! Как точно сказал товарищ Горбачёв: «Идеи, овладевшие несознательными массами, являются материальной силой». Вот твоя идейно заражённая дурость и овладела массами в виде глупомордого тебя. А дяде Юре теперь всю эту бодягу с мистически модифицированной гадостью разгребай. Дядя Юра, конечно, постарается, но благодаря тебе, скорее всего, героически поляжет в неравной битве с силами зла. Так что скоро всех нас ждёт судьба Йети - мы затеряемся в веках, и в нас перестанут верить будущие разумные существа. Так сам старый академик Иоффе сказал. Да, Гошак, удивил ты меня. Ты даже с чертями знакомство умудрился свести. Уму непостижимо. Вот кто ты после этого? Это же надо: хотел душу чёрту отдать за траву.

Друзья пытались устроить мозговой штурм и придумать панацею от грядущей катастрофы, но пока у них получалось только перекладывать вину друг на друга. Людям, по их природе, свойственно ошибаться, а ещё больше - сваливать свою вину на другого.

- Вот честно скажи мне, красивый Гоша, как ботаник ботанику, - стал допытываться от Гоши Юрик. - Что, собственно, страшного произойдёт в росте растений?

- Для природы страшного ничего не случиться, - отвечал Гоша. - А вот для человека случится. Если бы ты был хоть немного образованным чуваком, то вспомнил бы, что когда-то длилась геологическая эпоха, Карбон её назвали. Это когда всю поверхность земли покрывал толстый слой растений. Стало жарко, внизу под упавшими листьями и стволами застаивалась вода, было повышенное содержание кислорода. Всё гнило и бурно росло. Ты даже Солнца не увидишь, ибо будешь обитать на самом нижнем ярусе, сидя по уши в болоте с пиявками на заднице. Вот скоро наши мистически модифицированные семена растений почувствуют, что попали в рай и начнут стремительно развиваться. Потом у них начнётся война между видами за выход к солнцу, воде и микроэлементам. Скучно не будет. К этому ещё добавятся мутанты из насекомых и паучков. Ты хоть этих животных как-нибудь представляешь? Как с такой животиной разговаривать? О чем?

 

 

 

 

По городу прошёл весёлый слух, дошедший даже до властей, что наш Пилюлькин проявил-таки своё гнилое нутро и занялся вздорным кликушеством. Якобы он узнал от Золотой Бабы (кто бы сомневался!), что скоро в городе наступит экологическая катастрофа. Когда это «скоро»? Однако, подлый лепила добился прямо противоположного результата. Народ отреагировал слабо. Народ даже в магазин не побежал затариваться солью и спичками, хотя многие видели, что сам Доктор затаривается активно. Даже клевреты великого человека отреагировали вяло. Власти же такая суета вокруг пресловутого Доктора была на руку, своим кликушеством бывший алкоголик стремительно терял авторитет.

- Нет пророка в своём отечестве, - возмущался Доктор. - Куда смотрит МЧС и Роспотребсоюз.

Пророчеством Доктора только заинтересовались физики. Они стали моделировать различные негативные ситуации, но их фантазия дальше метеорита, селя, землетрясения или техногенной аварии не простиралась. Поэтому физики упёрлись в тупик неопределённости.

Так в городе прошло две недели. Две недели тихой патриархальной неспешной жизни без особых происшествий. Время "Ч" наступило утром в пятницу в начале августа месяца. Накануне вечером и ночью прошли великолепные дожди. А утром, некоторые удивлённые жители и гости города, увидели густую метровую травку, которая весело выросла после дождя. Впрочем, на это явление обратило внимание очень мало людей. Трава и трава, ну густая, ну высокая, так и дождь хороший прошёл - вот она и попёрла. К вечеру «трава» достигла уже двух метров, и останавливаться не думала. Затем случились два дня выходных. А кто в законные выходные занимается какой-то дурацкой травой, только озабоченные торчки. За выходные «травка» подросла ещё на четыре метра. В ночь с воскресенья на понедельник она вымахала ещё на метр. Утром, когда начальники пошли на работу, они уже могли видеть растения шести, а то и семи метров в высоту. Город стал походить на джунгли. Причём трава уверенно росла по всему городу и даже в горах. Однако, в понедельник власти отреагировали как-то вяло, все чего-то ждали, может быть, надеялись, что эта напасть сама собой рассосётся. Ну, направили работников ЖКХ с триммерами наперевес на борьбу с травой. Оказалось, что триммеры деревья не берут. Тупик, однако. Конец понедельника - трава девять метров. Во вторник власти начали о чём-то догадываться и что-то решать. Решили: образовать ответственную комиссию, которая выяснит причины такого явления и определится с мерами по противодействию. Комиссии дали два дня на выяснения ситуации. В среду и четверг комиссия «работала». В пятницу в Администрацию комиссия явилась в резко поредевшем составе и сообщила, что непонятные растения достигли 14-15 метров и продолжают расти. Триммеры их не берут. Топором можно их рубить, а ещё лучше бензопилой. Хотя из-за обильно выделяемого сока растений бензопила быстро вышла из строя. Да, и просто так, к некоторым растениям не подойдёшь: некоторые ощетинились иглами или угрожают острой режущей кромкой, другие выделяют газ. Есть ушлые растения, которые вырастили на себе неприятный пух или клей. Кроме того растения перекрыли собой часть улиц: не пройти не проехать по этим джунглям.

В Администрации поинтересовались, а куда делась большая часть комиссии. Оказалось, большая часть членов комиссии погрузила своих домочадцев на автомобили и убыла из города. Куда неизвестно.

- Ага, - задумались в Администрации. - Наверное, надо сообщать наверх.

Наверх сообщили. Верх трое суток думал, потом пришло распоряжение, что траву надо косить. Верх дал Администрации трое суток на исправление ситуации. Сказал, что проверит и накажет, если не решат такую мелкую проблемку. Для справки: через три дня взбесившиеся растения достигли 21-25 метров, а это уже реально выше пятиэтажного дома. Многие виды странных растений продолжали бешено расти, и не только вверх, но и стелились по земле. 25 метров в высоту - это много. Однако, росли ещё и вьющиеся растения. Те росли ещё быстрее и их никто не измерял. Растения, наверное, решили устроить соревнование, кто быстрее и выше вымахает. А вьющиеся твари соревновались, кто больше препятствий обовьёт, и кто из них длиннее и толще. Через три дня докладывать наверх стало некому. Администрация разбежалась. Это, кто успел убраться из города, ибо дорог уже не существовало. Дороги разрушили растения своими корнями, а всякие огурцы, кабачки, тыквы и арбузы перекрыли её намертво. Из Новороссийска до Туапсе теперь через Геленджик проехать стало невозможно. Город, два посёлка, расположенные рядом и большая территория гор оказалась погребена под зелёным куполом. Разрушать дороги и коммуникации помогали кусты ежевики и различные цветы, особенно отличился мак, казалось, что он везде. Через пару дней окончательно ушла в небытие городская телефонная связь, её с удовольствием и треском порвали растения. Через день финиш пришёл городской канализации, да и всем подземным сооружениям, какие только ещё оставались в строю. Подачу газа благополучно пришлось отключить ещё в начале катаклизма, как, впрочем, и подачу электроэнергии. Растения рвали электрические кабеля как нитки. На крупные местные деревья, такие как тополя, платаны, и ясень навалилась ползучая смерть в виде огурцов, плюща, или винограда. Также новым растениям пришлись по вкусу стальные опоры электропередачи. По ним так интересно карабкаться к Солнцу. Здание Администрации уже не видно из-под буйной растительности, как, впрочем, и другие здания города. Это здание облюбовали для атаки несколько огурцов, плющ, подсолнечник, помидоры и укроп. Окон в нём уже не осталось, крыша - как решето, стены вымазаны помидорным соком. Впрочем, сотни домов в городе находились в таком же печальном состоянии. Взлётная полоса аэропорта ещё не вся оказалась уничтоженной, однако, приземляться лайнерам на неё уже стало невозможно по причине кабачков и арбузов, да и наземные службы оказались обесточены и завалены зеленью. Виновата в этом кукуруза, картофель, подсолнухи, вездесущие огурцы и фасоль. Подсолнухи, лихо вымахав в высоту на 30-40 метров, не смогли удержать свои огромные шляпки и стали крениться. Убирать с территории аэропорта эту огромную зелёную массу не имелось ни сил, ни средств. К тому же все толстенные стволы подсолнухов оплёл плющ, резать который, то ещё удовольствие. А если кусок растения срежешь, то куда срезанную часть нести?

Но эти все «прелести» оказались только «цветочками». «Ягодки» появились чуть позднее. Хотя сами цветы поражали своими размерами, запахами и средствами самозащиты.

Из семидесятитысячного населения города сбежать смогло тысяч пятьдесят. Остальные, по разным причинам, остались в джунглях. Гостей города никто не считал, но предположительно, что 90% гостей всё же убралось вовремя. Остались самые упёртые отдыхающие, которым всё было нипочём и экстремалы, которые с восторгом приняли новое приключение.

 

 

 

Мысль номер13 (пришла от созерцания полной Луны). Да пребудет с вами сила. Да покоятся в сладкой неге ваши нефритовые столбы. Да будут орошены горностаевым соком своды яшмовых пещер. Ой, к чему это я? Ага, это я о гармонии с природой и со всем миром. А достигли вы гармонии с самим собой? Даже если и достигли, то это совсем не означает исчезновение с вашего пути трудностей и конфликтов. Люди обожают страдать. Даже окружающий их мир - есть страдание для них. Не будет болезней, войн, боли, голода и разрухи, тогда, люди начнут страдать фигнёй.

 

 

 

Новый, только что полученный самогон, алхимик назвал просто: «Лунное сияние». Это была трёхкомпонентная жидкость с выдающимися возможностями. Во всяком случае Сева очень на это надеялся. Ведь над этим произведением алхимического искусства он трудился уже более суток, не выходя из лаборатории. В итоге получилась слегка золотистая прозрачная жидкость крепостью 65 градусов. Продукт имеет запах....хм.....имеет травянистый запах. Странно. Сева усилил обоняние. В нос ему шибануло запахом свежескошенной травы. Так это не его новый продукт так странно пахнет. Этот запах буквально врывается в открытое по летнему времени окно.

Когда алхимик работал, то старался отключить свои чувственные возможности до минимума, чтобы ничего не отвлекало от работы. Это, что Кузьма решил во дворе косить траву, так у нас её не очень много? Кроме пронзительного травяного запаха в открытое окно влетал также крепкий матерок Кузьмы. Севе стало очень любопытно, что это он там такое делает, что опускается до употребления бранных слов. Отставив бутылку с новым перспективным продуктом, он направился к окну, из любопытства посмотреть на происходящее во дворе.

Увиденное действо за окном, привело Севин чувствительный организм к оцепенению на пару минут. С высоты второго этажа он мог наблюдать как Кузьма с помощью топора и такой-то матери воюет с пятиметровым растением, которое странным образом выросло во дворе. Впрочем, растение тоже было странное: вроде трава, но поражала её высота. Кроме того, куда ни кинь взгляд, везде в городе росла огромная трава. Это как понять? Кузьма остервенело колотил топором по стволу этого растения, не обращая внимания на сок, которым оно щедро брызгало на него. Рядом уже лежало несколько срубленных огромных стволов непонятных растений. Вот от них-то и исходил сильный травяной дух.

На созерцание этой картины колдун потратил целых 20 секунд, потом перевёл взгляд на округу. Вид с окна был несколько обескураживающим, насколько хватало зрения. Казалось, весь город внезапно сильно зарос сорняками. Через 60 секунд Сева включил все органы чувств на максимум. Сканирование окрестностей показало, что весь город находился под колпаком зелени, однако, на каком-то расстоянии буйство растений прекращалось. Через две минуты он уже понял, что случилось. Конец света начался с этого города, а может, такие очаги уже возникли по всему миру. Вот оно пророчество Лёни Праведника: «Бойся растений». Теперь, чтобы остановить буйство зелёного мира, надо приложить много усилий, и, неизвестно ещё, окажутся ли эти усилия действенными. Радовало только то, что бешеные растения пока были ограничены неким ареалом в своём росте. А это значит, что их распространение можно остановить. Это если хорошо постараться. А может уже и поздно - съедят нас эти растения или пустят людей на удобрение.

Пока колдун спускался со второго этажа, у него уже сложился некий план первоочередных действий. Бежать из города он не собирался, так как какой-то катаклизм он уже ожидал. Правда, такого ужаса и Савелий не предполагал. Соответственно, надо быть в центре событий и получать информацию от своих органов чувств напрямую, без посредников. Так, сегодня воскресенье, а Сева ушёл в лабораторию вечером в пятницу и только сейчас вышел во двор. Это что же получается? Получается растения за двое суток, пока он работал, выросли на 5 метров? И до каких пределов они вознамерились расти? Ведь есть же какие-то физические законы возможного роста растений, или уже нет таких законов? Надо непременно озадачить физиков этим вопросом. Но даже если эти сорняки вырастут метров на десять, это уже катастрофа.

- Кузьма, доброе утро, - поприветствовал Сева своего товарища. - Хватит заниматься полуинтеллектуальным трудом. В свете последних событий начинай записывать на бумажку перечень моих поручений. К тому же, драгоценный Кузьма, куда, собственно, ты собрался складировать этих монстров. Уже и так весь двор завалил сорняками.

- Да и то так! - почесал затылок Кузьма. -Стесняюсь спросить, Петрович, - повернулся к шефу Кузьма, хорошо так заляпанный травяным соком. - Не твоих ли это колдунских рук дело?

- Да, Господь с тобой, дружище, - отмахнулся Сева от такой напраслины. - Зачем мне во дворе этот замечательный силос. Пока сей вопрос остаётся открытым, кто такой умный это безобразие сотворил. И, скорее всего, мы никогда не узнаем чьё это изобретение. Здаётся мне, что эта тайна навсегда покрыта завесой мрака. Так, что, отставить философию, бери бумажку и записывай, что тебе надо будет срочно сделать в темпе вальса и даже быстрей.

Савелий стал диктовать Кузьме, что срочно потребуется. Хорошо, когда Кузьма уже привык к выходкам колдуна, и его ничем не удивишь. И сейчас он спокойно писал под диктовку, совершенно не комментируя хотелки волхва.

А Сева много чего хотел успеть сделать, до того момента, как наступит коллапс. Итак, перечень:

- Срочно купить штук пятьдесят живых и здоровых курочек. Чтоб им было не скучно у нас жить купить и петушков;

- Купить им корм, который алхимик постарается модифицировать, чтобы сделать из этих курочек монстров (про монстров не пиши и никому не говори!);

- Бензин в канистрах (как можно больше);

- Инструмент: сабельные пилы, ножницы по металлу, бензопилы, топоры, пилы, мачете, лопаты, вилы;

- костюмы сварщиков, шлемы, противогазы (если сможешь найти), печки-буржуйки, керосиновые лампы и примусы, вода в ёмкостях, рации.

Обязал Кузьму мобилизовать свою сеструху, чтобы та занялась приобретением продуктов питания и предметами цивилизации.

- Кузьма, - напутствовал Сева. - Проникнись, что это дело жизни или смерти. Сестру переводи в мой дом и сам будешь теперь здесь обитать постоянно. Я иду к Доктору. Мне с ним надо много вопросов перетереть. Вот тебе куча денег, не торгуйся, главное количество вещей и скорость. У нас осталось очень мало времени. Через пару дней здесь объявят день открытых дверей в дурдоме.

- Так может, сбежать нам, пока не поздно, - задал вполне ожидаемый вопрос Кузьма.

- Увы, дружище, - объяснил Сева обстановку Кузьме. - Это уже наш дом. Здесь тоже наши соотечественники. Точно так, как на нашем хуторе. А за своих людей мы будем сражаться, как можем. Если враг пришёл в наш дом, то этот враг должен здесь же и сдохнуть. Всё, кончай философию, сегодня ты должен быть весь в мыле.

Выпроводив на подвиги Кузьму и «Газель», Сева направился к Доктору. Айболит встретил его с выраженной на лице крайней задумчивости. Доктору чего-то хотелось, но чего не понятно: то ли конституции новой, то ли севрюжины с хреном, то ли посечь кого-нибудь.

- Доктор, - поприветствовал Сева товарища. - Вы же интеллигентный человек, такая задумчивость вам не к лицу. По-вашему виду видно, что вы или что-то непристойное задумали, или конец света скоро. Так давайте сядем в первых рядах, купим попкорна, воблы и будем наблюдать.

- Нет, Петрович, - скривился Доктор. - Кина не будет! Попкорн засох, протухла вобла. Излагайте ваши предложения, коллега, если есть, что умное сказать.

Естественно, у Савелия имелось, что сказать. И много. Лидер предприятия популярно объяснил Доктору, что в этих условиях главное кадры, которые, как сказал Энгельс, решают всё. Поэтому он потребовал от Пилюлькина срочно мобилизовать всех клевретов и озадачить из срочной покупкой всяких консервов, круп и воды в любой ёмкости, и как можно больше. Клевретам вместе с их семьями он рекомендовал перебраться в дом Доктора, прихватив самое необходимое имущество для выживания. Ещё Сева потребовал от Эскулапа, чтобы тот срочно провёл конструктивную беседу с физиками и лириками, объяснил им, тоже, что и клевретам, а именно, брать самые необходимые цивилизационные вещи и перебираться в усадьбу Доктора. Физики, как люди умные нам очень пригодятся.

Доктор начал действовать. Он раздал деньги шефа своим сподвижникам с перечнем того, что необходимо для выживания. Клевреты прониклись, покивали, деньги взяли и ушли. Правда, в результате вернулась только малая часть этих преданных Доктору товарищей, в количестве восьми семей, остальные вместе с деньгами пропали. Ну, и чёрт с ними. Баба с воза, кобыле веселее.

В воскресенье трава продолжала расти. В понедельник тоже. Ей было плевать, что Петрович и его помощники сбились с ног, буквально носились в мыле, как наскипидаренные. Она не хотела давать людям шанс на выживание. Савелий видел, что люди катастрофически не успевают, несмотря на то, что к Доктору перебралось семьи физиков и других умников. Особенно плохи дела стали с бензином и другими ГСМ, поэтому Савелий решился на уголовщину. Зачем ему требовалось много бензина? Это просто: заправлять бензопилы, бензорезки, и бензогенераторы. Включив свой чувственный сканер, он определил, на какой заправочной станции сейчас находятся бензовозы. Надо спешить, пока не началось. На заправке он увидел хороший большой бензовоз. Вокруг машины сновали работники заправки: они уже приготовили машину для слива бензина в ёмкости. Надо думать, что это одна из последних машин, которая привезла топливо в город. Сева, как заправский бандит, просто вырубил работников и шофёра, а потом угнал этот автомобиль. Прикинул: тонн пять бензина в этом бензовозе имеется. Совершенно не опасался, что его начнут искать. Попробуй, найди человека или машину, если уже улицы превратились в зелёные туннели. Ещё день, два и не будешь знать, где улица. Всё превратится в джунгли. Это он так думал. Но его ожидания оказались слишком оптимистичными. Через двое суток люди уже не увидели Солнца, так высоко и густо росли бешеные травы, кусты и деревья. Это росли не растения - это росли монстры. И развиваться они, не переставали.

Кроме бензина Савелий умудрился добыть несколько бочек с мазутом и керосином. На этом наступил конец в лёгких возможностях добычи чего-либо. Постепенно коллектив выживальщиков, поверивших Доктору, стал составлять семьдесят человек разного пола и возраста. В основном это были физики, лирики и математики со своими семьями. Ну, и несколько человек приближённых Доктора, которые не сбежали, а продолжали верить в своего кумира. Сколько человек из этого народа можно мобилизовать на подвиги, Сева не знал, время покажет. Но просто так прохлаждаться и сидеть на шее коллектива он никому не даст, даже совершенно мутным товарищам, таким как некто, Гоша Кошанкин и Юрик Будницкий, которые прибились к коллективу вместе со своими семьями. Странно, но к Кузьме прискакала Ривка. Женщина почему-то не отправилась в эвакуацию со своей семьёй, а прибежала к Кузьме. Вот и пойми этих баб. Есть даже каверзный вопрос: «Что делать, если женщина скажет: «Послушай женщину и сделай наоборот»?

Доктора коллектив избрал главой микроскопического государства. Глава немного подумал и издал свой первый указ. На воротах своего дома он краской нарисовал число «один» и написал текст: «Кто не работает - тот гандон».

- Потом остальные статьи нашей конституции допишу, - пообещал Доктор осчастливить граждан всеми статьями конституции. - Гражданам нашего государства поощряется высказывать умные мысли, если они у кого есть. Но, если критикуешь, то предлагай. Если предлагаешь, то делай. Если делаешь, то отвечай.

Сева с Доктором очертили границы государства. Так сказать, зону жизненного пространства, за которую они поборются с растениями. Это пространство включало в себя квартал, кусок улицы. На одной стороне, где стоял дом Савелия, располагалось ещё четыре дома, а на другой стороне, где обитал доктор, находилось ещё три дома, но один из них до катаклизма был трёхэтажной частной гостиницей. Сейчас из неё сбежали все постояльцы, осталась только хозяйка гостиницы, которая слёзно попросилась в наш коллектив. Остальные дома квартала осиротели: их хозяева успели сдрыснуть. Всех своих людей Доктор расселил в гостиницу, в Севин дом, в дом Доктора, в сараи и велел поставить несколько палаток. На повестке дня стаял актуальный вопрос, как спасти дома и подсобные строения в квартале. Рассматривались все предложения, даже самые дикие, лишь бы был эффект.

Например, поначалу народ удивлялся возне Савелия Петровича с курами, пока не проникся, что его доблестные курочки, это замечательные помощники. Кузьма в первый же день катаклизма привёз ещё полсотни курей. Говорит, что это порода называется леггорны. Беленькие все такие. Блондинистые. Сначала они стеснялись хозяйских курочек, но те приняли леггорнов хорошо. В качестве знакомства, Сева накормил и тех и других своим волшебным зерном, на количество присадок не поскупился. Соответственно, его новые и старые курочки преобразились на глазах. Они стали прожорливыми монстрами, что колдуну от них и надо было. Курочкам по душе пришлись растения, они их грызли остервенело. Если сказать точнее, то жрали, как не в себя. Плохо было то, что курочки почти не ели ночью, спали на своих насестах. Но ничего, скоро наступит постоянная ночь, поэтому курочки как-нибудь к темноте привыкнут. Если бы мобилизовать пару миллионов таких птичек, то они бы все растения-монстры слопали бы за пару месяцев. Только зелья у алхимика не хватит на такую ораву. Курочки, это конечно хорошо, но они только чистили территорию своего двора и двора доктора, на большее у них желудков не хватало. Приходилось работать людям, причём круглосуточно. А это значит, что людям надо когда-то отдыхать. Если курочки сами находили себе еду, то людей необходимо кормить, следовательно, какое-то количество народа отвлекалось на приготовление пищи и добычу воды.

Через некоторое время, а именно к концу второй недели такой жизни, люди уже стали понимать алгоритм своих действий. Начал появляться некоторый опыт. Буквально опыт на крови.

Сева тоже не сидел без дела, а усиленно работал над изготовлением совершенного яда для уничтожения растений. Кое-какие обнадёживающие предпосылки уже были, но яд нужен был уже вчера, так как люди постоянно попадали в переделки. Люди очень рисковали, близко подходя к некоторым растениям. Пока смертей в коллективе не было, но уже почти все сограждане столкнулись с мерзким характером растений-монстров. Люди получали глубокие царапины или уколы шипами и иглами, на них сыпался мерзкий пух, вызывающий сильный зуд. Люди дышали эфирными маслами, выделяемыми растениями, пачкались в их соке. И список опасностей только удлинялся. «Секретному» Доктору пришлось много работать по своей специальности.

Алхимику тоже пришлось срочно переквалифицироваться в токсиколога и вспомнить всё о самых ядовитых растениях. Пришлось проводить беседу с народом. На лекцию собралось большинство сограждан, ну, кроме, конечно, тех, кто готовил еду и отсыпался от ночной смены. Савелий Петрович рассказал в красках о весьма опасных растениях, растущих в данной местности, таких как клещевина, цикута, олеандр, лютик, волчеягодник, аконит и борщевик. Сказал, что спасти человека, если на него попадёт сок этих растений, будет невозможно. Рассказал и про смертоносную растительную экзотику, это о цербере, абрусе, манцинелловом дереве, сумахе, онгаонга, хура, стрихносе. С этими растениями даже рядом стоять опасно.

- Савелий Петрович, - удивлённо спросил его главный из физиков дядя Федя. - А как же мы тогда будем сражаться с зеленью, если к монстрам и подойти будет нельзя?

Вопрос был очень даже в тему. Ведь как люди до сих пор делали. Просто близко подходили к растению и начинали всеми подручными способами удалять с него огромные мясистые листья, чтобы добраться до ствола. Потом ствол рубили топорами, резали бензорезками, жгли факелами. Труд тяжёлый и малопродуктивный. Полученные от разделки монстра листья и ствол люди относили на территорию, которую Сева отметил как склад зелёной массы. Это были дворы, покинутые хозяевами. Пока, временно, народ эту территорию приспособил под склад, где растения чуть высыхали. По всей улице были разведены огромные костры, в которые люди, дежурившие на кострах, постоянно подбрасывали части растений. Огонь сжигал лишние растения, высушивал, лежащие рядом, его жар опалял высокорасполагающиеся растения. Огонь тем не нравился: от него они начинали чахнуть. Просто же взять и устроить лесной пожар не получалось: растения были очень влажные, с них постоянно лился сок, который тушил огонь. Теперь ещё возникла грандиозная проблема: это когда кто-нибудь по незнанию когда-нибудь кинет в огонь растение, которое отомстит людям ядовитым дымом. А таких растений полно. Сева категорически запретил людям приближаться, например, к картофелю, томатам, конопле. Откуда он узнал, что к этим монстрам приближаться нельзя? Да из радиосообщений. Физики быстро наладили радиосвязь с большой землёй и получали кое-какую информацию. Вот по радио и сообщили, что уже несколько человек погибло от рубки картошки около аэропорта. Картошка и помидоры испускали такой пронзительный ядовитый газ, что даже рядом находиться было трудно. Вот так и появились первые официальные потери. А сколько народу уже погибло неофициально, никому известно не было. Из радиопередач люди также узнали, что власти пока ещё телятся, никак не сообразят, что надо делать. Вроде бы уже ореол роста монстров стали окружать внутренними войсками, но что может сделать солдат против огромного дерева. Разве что расстрелять его из автомата. Можно, конечно, применить огнемёты, но это никаких зарядов не хватит, да и людей, заодно, можно пожечь. А люди, на удивление, в городе продолжали выживать. И это в месте, где пройти метров десять, уже подвиг. Да и в какую сторону идти? Ориентиров уже не было, а был тридцатиметровый купол переплетённых намертво растений, где люди копошились в самом низу, ниже первого яруса роста монстров. Так что вопрос дяди Феди был очень актуален.

- Дядя Федя и все присутствующие, - сообщил людям новость Савелий. - Чтобы близко не подходить к растению, я сварил интересное вещество, которое является сильнейшим ядом для этого силоса. Вещество представляет собой субстанцию в виде геля, и его надо ничтожную каплю, чтобы погубить даже крупного монстра. Вопрос был, как доставить эту каплю до ствола, ведь, зачастую, ствол покрыт кучей листьев. Действие яда следующее: при попадании яда внутрь растения оно резко, буквально через 15-20 минут, начинает вянуть, приблизительно как от попадания на него дефолиантов. Но от дефолиантов опадают листья, а ствол живёт; здесь же погибнет и ствол.

Физики принялись придумывать, как ловчее доставить яд к растению. Предлагалось стрелять из пневматического ружья, стрелять стрелами, метать дротики, разить растения копьями, наконечники которых смочены ядом. Ограничением было незначительное количество яда, всего двадцатилитровая канистра геля. Яд надо было расходовать с умом. Ведь войско противника состояло, по подсчётам математиков, из более чем семи миллионов особей. В результате споров пришли к выводу, что надо совершенствовать тактику.

Через три недели круглосуточной борьбы уже можно было подвести некоторые итоги. Прежде всего, народ отстоял свой жизненный участок размером 180 на 80 метров. Но, нейтральной зоны, хотя бы шириной метров десять, пока не наблюдалось. Солнца люди почти не видели: на большой высоте огромные листья образовали купол, закрывающий солнечный свет. Плохо обстояли дела с вентиляцией. Получается, люди жили внутри огромного зелёного туннеля, который норовил сомкнуть свои стены и задавить народ сверху. Вокруг трёх жилых домов был относительный порядок. Чего не скажешь про остальные шесть домов. Там всё было грустно. Во-первых, эти дворы люди приспособили под склад зелёной массы для её просушки, так что пока подойти к самим домам и их сарайчикам никак не получалось. Посередине улицы постоянно, и днём и ночью горело пять больших костров, ещё три костра было организовано во дворах. Утилизация зелёной массы шла достаточно большими темпами, однако, прирост этой массы был во много раз больше. Уже сейчас некоторые растения вымахали на высоту до 60 метров, и все гадали, когда же они прекратят карабкаться вверх.

Так что люди жили в атмосфере травяных запахов, плюс везде чувствовался вездесущий дым. Но, дым, как оказалось, это хорошо, ибо в этих джунглях расплодилось неимоверное количество всяких букашек и комариков, а дым их отпугивал. Постепенно, можно сказать стихийно, народ стал приобретать некую специализацию. Образовались спаянные бригады штурмовиков, сжигателей, разведчиков, добытчиков, лекарей и кормильцев. Уже стали выкристаллизовываться цели и методы борьбы. Постепенно люди осознали, что бороться с обычными, не мутировавшими растениями, не надо, им самим тошно. Особенно, не надо воевать с местными деревьями. С некоторыми монстрами тоже, оказалось, не надо воевать: они полезные. Например, гигантский подорожник. От него только польза: сок подорожника великолепный антисептик, а, учитывая, что с водой для помывки было туго, то народ приспособился обтираться соком подорожника, как дезодорантом. Выходило отлично, даже раны на коже быстрее затягивались. Сок добывали по методике, разработанной талантливыми физиками. Вообще, община стала больше походить на производственный цех, в котором приходится жить и трудиться его работникам. Уже каждый квадратный метр территории нёс какую-нибудь смысловую нагрузку, а люди не бегали заполошно, с отчаянием сражаясь с зелёными монстрами, а работали вполне осмысленно.

С водой вначале наметилась проблема. Выручали, конечно, стратегические запасы и влага, которая конденсировалась на листьях. Но, ту воду опасно применять даже для технических нужд: зачастую, она была отравлена растениями. Степень пригодности определяли пернатые помощники: если курочки пили эту сомнительную воду, то и человек мог её пить, после кипячения, конечно.

С сюрпризами, подготовленными монстрами, община сталкивалась ежедневно и на каждом шагу, скучно не было. Опыт появлялся с потом и кровью. А с медициной в общине дела обстояли не очень. Доктор в лекари определил двух тёток, но, по мнению Севы, они не тянули на эту должность, так как они боятся крови и теряются от вида ран. Приходится, самому Доктору, матерясь, бросать дела и идти спасать очередных раненых, или это делать Савелию, или дяде Феде. А тётки только кудахтали и бегали вокруг, мешаясь под ногами. От леггорнов пользы и то больше, чем от этих неумех.

Фельдшерский пункт Доктор организовал в большой палатке во дворе у Савелия, там же обитали и эти две дамы. Говорливые заразы до жути. Лучше бы они так споро работали, как они языком чешут. Вот и сейчас, уже ночь на дворе, Сева у себя на втором этаже думает, а эти «лекари», как всегда, громко что-то обсуждают и мешают ему сосредоточиться:

- Люська, представляешь, - громогласно делилась своими впечатлениями одна дама. - Представляешь, аккурат за два дня до всего этого светопреставления, Надька-то, ну, та, Червоненко которая, через три дома от меня....так она замуж вышла!

- Надька? Червоненко? - ахала подружка. - Не может быть!

- Ага, за мужика, - уточняла первая.

- Надька? За мужика? - продолжала ахать вторая. - Не может быть!

Так, всё, решено. Завтра же скажу Доктору – решил Савелий - чтобы он эту сладкую и высокоинтеллектуальную парочку в бригаду сжигальщиков перевёл, причём в разные бригады. Может, на той работе они будут уставать так, что сил не будет орать по ночам. Работнички, прости господи. Пусть лекарем ставит хоть мужика, лишь бы толк был. Вот такие у нас кадры, а кадры, как сказал капитан Морган, решают всё.

Ещё в общине есть кадры, ну, те совсем специфические: это Юрик и Гоша. Прости господи, а не кадры. Хуже этих тёток, которые бывшие лекари. Это же ЧП ходячее, а не мужики. Как они ещё живы, непонятно. И такие же говорливые. Но, что они между собой говорят, особо не поймёшь, пурга какая-то.

Пока людских потерь община не имеет, правда, уже потеряли двух леггорнов. Птички погибли героической смертью храбрых. Одна птичка прилипла к какой-то непонятной, но жутко клейкой смоле. Рядом случились как раз Гоша с Юриком. Юрик стал спасать птичку путём отрывания её от ствола растения с наплывом смолы. Оторвать-то оторвал, только, заодно, оторвал птице крыло и лапу. Птичка сдохла у Юрика на руках. Как сам Юрик не вляпался в эту смолу было решительно непонятно. Смола оказалась интересным объектом. Эту смолу деревянными скребками разведчики насобирали для алхимика килограмм двадцать. Собирали смолу прямо на лист какого-то растения, так Севе и приволокли, вместе с погибшей птичкой. Вторая птичка зазевалась и влетела в огненную сушилку. Если первую народ торжественно похоронил на аллее павших, то от второй ничего не осталось, только пепел.

Севина алхимия очень хорошо помогала в войне. Пришлось ему, кроме яда, убивающего монстров, ещё изготовить для борьбы сверхъедкое вещество, уничтожающее биомассу. Такой дряни он наварил в количестве литров триста. Это именно то вещество, с помощью которого он утилизировал тела местных бандитов. Но согражданам этого знать не обязательно. Пяти литров этой смеси хватило, чтобы превратить в труху огромную кучу зелёной массы, тонн триста, но работать с этой смесью чрезвычайно опасно. Чтобы равномерно разбрызгать смесь общинники построили на большой высоте стальной лоток, футерованный глиной, по которому аккуратно лили смесь. Она в виде капель устремлялась вниз, разъедая биомассу. Народ жутко обрадовался: теперь мы быстро уничтожим заразу. Но Сева быстро охладил их пыл, сообщив, что больше ингредиентов для этой хорошей смеси у него нет. Так что приходилось воевать по старинке. Ручками. Эту жуткую смесь общинники использовали только для утилизации подозрительных растений, которые опасно сжигать из-за боязни выделения ими ядовитых газов. Да, да, в общине уже появились специальные контролёры, которые решали, какие растения жечь, а какие категорически жечь нельзя. Народ умнел. Вот так, постепенно, появлялись специалисты по токсикологии и особым свойствам растений-монстров. Вскоре такие спецы нашли маслянистое вещество, выделяемое каким-то монстром. Это вещество отлично горело. Теперь для сжигания останков монстров меньше приходилось тратить драгоценного бензина. Решилась и проблема с питьевой водой: её заменили соки неядовитых растений, например, земляничный сок, клубничный, сок кабачка или морковки. Сок капусты тоже пользовался популярностью.

Вот, что значит, когда народ работает без надзора умного солнцеликого супердемократичного начальства. На совесть он тогда работает, несмотря на то, что есть шутка, гласящая: «Поработал на совесть, поработай теперь на себя».

Виртуозно, например, работал своей бензорезкой физик Андрей Карпович. Прямо загляденье, а не работа. Да и всё его звено работало слаженно. Один или даже два работника длинными шестами придерживали листья очередного монстра, открывая доступ к стволу, а дядя Андрюша мастерски орудовал бензорезкой. Монстры были не в восторге от губительного пламени бензорезки, им оставалось только начинать вянуть. Упасть монстр не мог никоим образом, так как все растения капитально перемешались друг с другом и поддерживали друг друга. Увядшие части монстра приходилось буквально отдирать от сплошной зелёной массы. Народ уже умный: теперь никто не брался за зелень голыми руками, да даже в перчатках опасно браться за некоторые растения. Фрагменты растения общинники таскали с помощью специальных крючьев. Сначала в сушилку, потом в огонь.

Эффективно научились действовать и штурмовики, вооружённые ядом. Действовали по обстановке. Если к растению можно было дотянуться топором, то делали зарубку топором, потом в неё вбивали острый колышек, смазанный ядом. Но, зачастую, просто так к монстру не подойдёшь, поэтому в ход шли копья, стрелы, дротики. Вот так штурмовики ходили по периметру и разили монстров. Через 20 минут уже увядшего монстра по частям разбирали другие работники.

Работа велась и днём и ночью. Тихо в цеху не было, наоборот, стоял постоянный шум. Стрекотали различные насекомые, восторженно кудахтали курочки, орали и матерились люди, трещали стволы и листья монстров, сгорая в больших кострах, сами монстры, бывало, зловеще шумели, а бывало, с жутким грохотом у них что-то отрывалось. Вчера ночью, например, весь лагерь напугал треск чего-то огромного. Утром разведчики обнаружили, что это согнулся гигантский подсолнух: его капитально оплела гигантская тыква, вот он и не выдержал. Хорошо хоть голова этого подсолнуха упала не на людскую территорию, а рядом. Это всё установили отчаянные разведчики, добыв несколько семечек с головы монстра-подсолнуха. Работа оказалась опасная, ибо голова монстра источала крайне липкое маслянистое вещество. Но разведчики несколько семечек приволокли на кухню. Смотреть на семечку, величиной в рост человека сбежалось много народа. Повара остались довольны: из семечки можно получить много растительного масла. Разведчики молодцы и смельчаки: они мониторили обстановку залезая высоко вверх или двигаясь по земле, но по земле в джунглях больше 30 метров ещё никому пройти не удавалось.

Веское слово сказали добытчики. Они потребовали, чтобы территория общины расширялась по направлению к упавшей голове подсолнуха. Это масло, авторитетно, заявили они. К добытчикам прислушивались все, ибо, если они будут плохо работать, то всем просто напросто только и останется, что сесть на диету. Добытчиков в коллективе окружили почётом и уважухой. Именно они разнообразили меню блюдами и напитками из молодых огурчиков (всего лишь 2-3 метра в длину), рагу из суперкабачков и морковки. А земляника и клубника? Если кто не хотел пить морковный или огуречный сок, то мог побаловать себя земляничным соком или огромным куском клубники. Клубника, почему-то, кругом росла в огромном количестве. Так, что народ уже почти не пил воду: народ пристрастился к сокам. Вот так постепенно решался вопрос с вентиляцией, с водой и едой, с природными лекарствами, но других жизненно-важных вопросов только прибавлялось.

 

 

 

Мысль номер 84 (которая пришла от вида кочана капусты, на который мы недавно наткнулись). Мы всегда думали, что катаклизм наступит в результате ядерной войны, смещения полюсов Земли, глобального потепления, глобального похолодания, шального метеорита, который прилетит к нам. Ещё мог взорваться крупный вулкан, или какой непутёвый вирус вдруг решит мутировать, чтоб сократить численность населения. Ещё народ мечтал о зомбоапокалипсисе. Как часть людей, вдруг, превратится в зомби, то не важно: может облучаться от излучения с радиорелейных вышек. Сценариев много: например, вот ещё мы марсиан забыли, или рептилоидов каких. А они не дремлют, подкрадываются потихоньку к человечеству, которое развесило уши и ничего не подозревает.

Свет растёт из норки с гадом,

Сзади призрак, повернись,

Если кто-то плачет рядом,

Это глюки - не ведись! (Фэйр Дарья).

 

 

 

Итак: прошло четыре недели апокалипсиса. Можно подвести промежуточные итоги. Из хорошего. Общинников как было, так и осталось пятьдесят человек. Ещё в коллективе насчитывалось 58 курочек плюс павлин Доктора. Это замечательные помощники. На Севиных секретных алхимических веществах, и еды от пуза, птички капитально модифицировались. Сейчас эти птички скорее походили на помесь индюка со страусом, чем на кур: огромные, прожорливые, злобные. Да, ладно, шутка. Это с виду эти домашние курочки походили на монстров, а на самом деле они обладали тонкой и ранимой душевной конституцией, если к ним не приставать. С агрессивными намерениями к ним лучше не подкрадываться: разорвут к чертям своими когтями или заклюют неимоверно крепким клювом. Крайне полезным членом коллектива считался кот Анчар и шесть соседских приблудившихся к нему кошек, все девочки. Ещё в списках едоков значился молодой котик или кошечка Доктора. Последним в списке числился кролик Кузьмы, которого, кролика, а не Кузьму прозвали Терминатором.

А дело было так. Дней десять тому назад к Севе обратился Кузьма с просьбой откормить зельями его кролика, Анчара и приблудившихся кошек. Мотивировал он это тем, что эти животные сейчас страдают от нехватки привычной пищи. Разве это дело на восемь кошачьих душ выделять в день по одной консервной банке кильки в томате. Кузьме приходится кошкам её намазывать на хлеб, который общинники сами пекли, тонким слоем, типа хоть для запаха. Пришлось кошечкам вспомнить, что они хищники, и начать охотится для прокорма на мышей и крыс, которые изрядно расплодились в последнее время. Корма для грызунов теперь бегало кругом хоть завались. Сами же грызуны стали кормом для кошек: поймал мыша – жуй его неспеша.

- А кролика, что, тоже килькой кормишь? - уточнил Савелий.

- Тут, Петрович, такое дело...интересное, и я бы сказал даже интимное, - сообщил Кузьма. - Кролик кильку не ест, он травку любит, но общаясь с кошками, он вдруг стал считать себя, ты не поверишь, котом. Что-то у него в башке перемкнуло. Начисто. Полностью перенял все кошачьи замашки. Давай, Петрович, типа для научного эксперимента накормим кошек и кролика твоими зельями. Страдают животинки.

Петрович находился в то время в озабоченном состоянии из-за своих алхимических экспериментов, и махнул рукой на причуды Кузьмы. Типа, делай, что хочешь под свою ответственность, если считаешь, что животинки страдают. Севу даже несколько поразило то обстоятельство, что Кузьма заговорил вдруг о науке. Может и у него в башке что-то перемкнуло. Долго ли, живя в таком аду.

Дней через десять волхв начал подозревать что-то не ладное с общественными «страдающими» животинками. Коты с кошками и кроликами как-то незаметно подросли, окрепли и заматерели. Анчар величиной и статью стал походить на хорошую рысь, хотя и до того он был не маленький. Недалеко от него отстояли и приблудные кошки. Честно говоря, звери, а не кошки. Девятым зверем считался кролик Терминатор. Это существо отъелось до величины приличной овчарки и весело бегало вместе с кошками. Ещё оно прыгало: метров на шесть вверх прыгало, пугая людей. На алхимика Терминатор косился, но близко не подходил: наверное, не забыл, как Сева ему в лоб тыкал стволом пистолета.

Главным и признанным атаманом в хвостатой банде являлся Анчар. Он считался главным переводчиком с человеческого языка на звериный. Достаточно Доктору распределить по объектам курочек, как Анчар отдавал им соответствующие команды. Если Док решал, что сегодня вокруг первого дома должно дежурить восемь курочек, то столько там их и бегало. Только ночью птички спали, режим у них такой: хоть Солнца нет, но ночью надо спать положенных по норме пять часов. Зато ночь была полностью во власти кошек. Они добросовестно несли охрану периметра от непрошеных гостей, ну, и охотились на мелких птичек, крыс и прочих микки-маусов. Правда, кошечки периодически в ночи выли дурными голосами, народ пугался и никак не мог привыкнуть к такому дикому ору. Часто вместе с кошками орал отъевшийся павлин Доктора. Это вообще была жесть. Павлин, как оказалось, любил запрыгивать как можно выше, куда только мог добраться. Запрыгнет это чудо в перьях ввысь, спрячется в листьях, а потом орёт оттуда дурным голосом. Некоторые люди крестились от неожиданности. Курочки постепенно становились совсем неправильными: быстро набирали вес, спали ночью всё меньше и меньше, зато всё лучше понимали людей.

Алхимик не знал, куда отнести тот факт, что растения-монстры дали первый урожай: к плохим событиям, или к хорошим. Добытчики постоянно приволакивали на кухню землянику, клубнику и другие ягоды и фрукты, вернее приносили только кусочек от ягодки или фрукта. Они также добыли молоденькие огурчики, кабачки, редиску, свеклу, лук, морковку, крыжовник и смородину. Стратеги, по требованию кормильцев, наметили путь расчистки джунглей до подсолнуха и помидора. Теперь возле столовой расчистили большую площадку, на которой лежали огромные куски плодов. Молодые огурчики имели в длину по три-четыре метра, а молодой кабачок - шести метров в длину. Народ перестал всему удивляться, а воспринимал мир таков, какой он есть.

К плохому волхв мог отнести такие моменты, что народу совершенно нельзя расслабляться, ни днём, ни ночью. Природа старалась со всех сил подкинуть подлянку в любую минуту. Над людьми, в буквальном смысле, висел постоянный риск, что что-нибудь большое и тяжёлое прилетит сверху. Или на уже расчищенную территорию проникнет плеть вездесущего кабачка, который растёт с космической скоростью. Только отвернёшься: глядь, этот ползучий монстр приволочет людям в подарок пару тонн свежих кабачков. И куда их девать? Жаркое из кабачков уже поперёк горло стояло всем людям и птичкам. Хотелось, что-нибудь мясного. Но, со склада можно получить только три банки мясной тушёнки и три банки рыбных консервов. Это на пятьдесят человек в день! Народ постепенно становился вегетарианцем, что многих, в том числе и Савелия не радовало. Молочных продуктов тоже не имелось на складе, не считая малых запасов сгущёнки, а монстры молока не давали. Ну, не успели люди приобрести несколько коровок. Не додумались. Хотя можно делать молоко из растительных масел, но это уже не то качество.

Кормильцы изощрялись разработкой рецептов для приготовления пищи, но особым разнообразием пища не страдала. Конфеты, которых осталось всего пару ящиков, Савелий велел раздавать только молодёжи до 25 лет. По одной штуке в день. Поэтому себе, как химику, он поставил очередную задачу разработать способ добычи сахара и соли в этих условиях. За хлеб никто особо не беспокоился, у людей имелась надежда, что когда-нибудь пробьёмся до гигантских колосьев пшеницы. Из положительного момента в рационе людей можно назвать один курьёз: это огромная яйценоскость курочек. Ежедневно община получала до 50 крупных куриных яиц. Правда, собирать яйца мог только Кузьма. На кухню он выдавал уже разбитые яйца, а не целые. Народ гадал, зачем он так делает. Но, не рассказывать же каждому о маленькой, но жуткой тайне касательно жемчуга. Вот и приходилось Кузьме, чертыхаясь, выковыривать жемчужины, раз волхв назначил его старшим по жемчугу. Отменного жемчуга у Севы уже набралось на половину десятилитровой бочки, а курочки всё неслись и неслись, хорошо хоть их яйца, можно употреблять в пищу, кроме жемчуга, конечно.

Жизнь в поселении шла своим чередом, несмотря на все выверты судьбы.

 

 

 

- Юрик, ты лошара, - заявил товарищу Гоша. – Совсем не петришь в биологии. Ты зачем курицу стал отдирать от смолы дерева? Загубил животное. Да, не ты животное, а курица животное. Совсем ты тут одичал. Если бы я тебя не курировал, то ты бы уже первобытным человеком стал. Ага, троглодитом. Только бы рычал и ел червячков.

- Я физик, а не пошлый ботаник, как некоторые, - вяло огрызался Юрик. Он ещё находился в шоке от того, что загубил птичку. – Я, в отличие от ботанов, всё помню и могу всё вычислить, а ваши пестики и тычинки мне побоку.

- Если ты всё помнишь, то скажи – пил я сегодня на завтрак чай, или нет? – Гоша как-то стал путать день и ночь, завтрак и ужин. Впрочем, почти все общинники страдали этим из-за каторжной работы и постоянного недосыпания.

- Не пил….

- Ты что, следишь за мной!? – нахмурился Гоша.

- Нужен ты мне, - отмахнулся Юрик. – Я не слежу за ботанами. Я работаю головой. Вот вчера помогал Кузьме с аппаратом по производству сахарозы по методу Савелия Петровича. Кузьма мне за работу шоколадную конфетку выдал.

- Шоколадную? Чего ж ты не угощаешь своего лучшего друга конфеткой, - заискивающе проговорил Гоша. Конфетка – это аргумент. Всегда самым близким оказывается не тот человек, на которого как на идола молишься, а тот, кто угощает тебя шоколадной конфеткой.

- Да на, грызи, - отломил кусок конфетки Юрик. – Физики всегда заработают на хлеб с маслом, не то, что всякие ботаники.

Друзья молчали, когда насыщались вкусной шоколадкой.

- Юрик, что-то ты в последнее время всё молчишь, деградируешь, наверное, - заметил Гоша. – Скажи что-нибудь умное.

- Курение убивает, - высказал умную мысль Юрик.

- Соль, сахар, бухло - всё это яды, - развил его мысль Гоша.

- Половина продуктов контрафакт, остальные ввезены незаконно, - продолжил умничать Юрик. – Так что хрен редьки не слаще.

- А вот и нет, - Гоша поймал Юрика на неграмотности. - Содержание сахара в хрене составляет 16,3 процента, а в редьке сахара только семь процентов. Это я самому Савелию Петровичу сказал, когда помогал ему изобретать технологию производства сахарозы.

- Ты, самому Савелию Петровичу помогал? – удивился Юрик. – Вот это новости. Почему я не знаю?

- Да! – от важности Гоша надул щёки. – Я его консультировал по химии. Это наука такая, чтоб ты знал. Помню, ты в молодости учебник по химии скурил.

- И Савелий Петрович тебя стал слушать? – удивился Юрик. – Своими ушами?

- Да, - от гордости Гоша ещё больше напыжился. – Я ему так и сказал: «Петрович не майся дурью. Так и сказал. Зачем нам изготавливать виноградный сахар, который глюкоза С6Н12О6, если удобнее будет добыть из фруктов и ягод сахарозу С12Н22О11. Из неё можно и сахар сделать путём гидролиза, но зачем. Нам хватит и сахарозы нерафинированной. Изготовлять сахарозу будем из ягод. У нас этих сладких фруктов и ягод хоть попой грызи».

- И что Петрович? Не побил тебя? – уточнил Юрик.

- Наоборот, спасибо сказал. Говорит: «Что бы я без тебя, гениального учёного, делал!?». Я ему ещё задвинул идею из фруктов и ягодок делать пастилу, так как конфет в запасе уже не осталось. А пастила хранится долго, её легко сделать, а вкусная сволочь, аж жуть…

- Так это тебя, гада, надо благодарить, что нас теперь как рабов на галерах, гоняют на добычу мякоти ягод? – уточнил Юрик. – Ну, ты и лошара!

- Сам ты лошара, птичку загубил! – дал словесную ответку Гоша.

- А что вы там, в верхах, решили насчёт соли? – резко перевёл разговор с неприятной темы Юрик.

Гоша отвёл глаза в сторону:

- Ну, перетёр с Петровичем и эту тему. Сказал ему, что NаСl таки находится в корнях орешника, одуванчика, грецкого ореха. Ещё зола от некоторых растений богата натрием.

- Ага, дотренделся …теперь нас начнут гонять на добычу корней одуванчика, - обличающее высказался Юрик. Весь его вид говорил: «Что взять с лошары?».

- Не начнут, - уверенно ответил Гоша. – В подвале у Петровича, Кузьма мне сам показывал, есть бочка на 200 литров, почти полная соли. Нам её всем ещё надолго хватит.

- Так ты по подвалам Петровича шастал? – удивился Юрик. – И что там ещё есть? Надолго нам запасов хватит? Колись, Гошак, перед умным другом.

- Там много чего есть, - признался Гоша. Он понизил голос, оглянулся по сторонам – вроде из темноты за ними никто не наблюдал, и шёпотом стал рассказывать. – Там у Петровича целый склад химических веществ для его лаборатории. Чего там только нет.

- И что с того? – не понял Юрик.

- Понимаешь, - Гоша наморщил лоб. – Я там совсем случайно увидел…ну, и случайно прихватил кое-что.

- Спёр, значит, - констатировал Юрик. – Чего хоть спёр, болезный?

- Да, не ори ты так, - зашипел Гоша. – Спалишь нас. Не спёр, а немножко взял.

- Нас? – иезуитски улыбнулся Юрик. – Спёр-то ты, я не причём. Я белый и пушистый, как Терминатор.

- Ага, значит, ты не хочешь попробовать эту вещь, - также констатировал очевидное Гоша. – Мне больше достанется.

- Ээээ…, - сдал назад Юрик. – Я ничего такого не говорил. Покаж чё спёр-то, заценю.

На самом деле Гоша стырил маленький пузырёк с белым порошком не случайно, а сознательно. Это случайно он прочитал этикетку, а когда Кузьма чуть отвлёкся, то ловко схватил с полки шкафа небольшую склянку и сунул её в карман. Да, опрометчиво поступил Савелий Петрович, что часть своих артефактов поместил, за неимением места, в склад к запасам, сделанным Кузьмой. В этом складе Кузьма держал невеликие стратегические запасы общины. Кто же знал, что Кузьма попросит Гошу помочь ему на складе. Нашёл мужик кого запускать на склад.

Дверца шкафа оказалась полуоткрытой, и Гоша усмотрел кучу склянок, на одной он успел прочитать этикетку: «С21Н23NО5, Диацетилморфин, Papaver somniferum, модификация номер 17».

- Вот, - Гоша украдкой протянул склянку Юрику.

- Чё за фигня, - Юрик видел в склянке белый порошок, смысла надписи на этикетке он не понимал. Для него химия – это тарабарщина.

- Героин, - с придыханием выдал Гоша.

Юрик всмотрелся в порошок и этикетку:

- А чё это такое: «модификация номер 17», - спросил Юрик.

- Может, степень очищения вещества, - пожав плечами, сказал Гоша. Откуда ему было знать, что в склянке находился не героин, а его модификация. Свойств, полученного вещества, не знал даже Савелий Петрович, который эту модификацию с веществом, полученным в одном из походов в иной мир, и сотворил. Вот только испытать вещество на голубях он не успел.

Закодированных от алкоголя Гошу и Юрика на спиртное не тянуло, а вот расширить своё сознание, то всегда, пожалуйста. А как тут расширишь сознание, когда одна сплошная работа и постоянный пригляд над действиями работников. Доктор и Кузьма никому сачковать не давали, разрешали только хорошо работать. Но, вроде настал момент, когда можно оттопыриться в тёмном месте. Опасности кругом? Да, ерунда. Опасности трусы придумали. Мы же не трусы. Поэтому друзья постановили, что не надо откладывать процесс оттопыривания в долгий ящик, а сразу после смены и ужина продегустировать новое вещество.

Очередную смену два раздолбая еле выдержали: так им не терпелось закинуться героином. Но и поход в столовую не стали отменять.

- Стесняюсь спросить, друг Гоша, - поинтересовался меню Юрик. – А что у нас сегодня на обед.

- Да сплошные разносолы. У нас сегодня отварной клубненосный паслён и питательная жидкость, изготовленная из мякоти ягод сладких растений. А так же салат из Brassica с корнеплодом Daucus carota заправленным соусом, приготовленным из растительного масла, яичного желтка, уксуса и лимонного сока, сахарозы и поваренной соли.

- Чё, опять варёная картошка, салат из капусты с морковкой, заправленный майонезом и обычный сок?

- Типа того, ешь, давай, не кочевряжься, - оборвал друга Гоша. – Здесь тебе не отель с пятью звёздочками.

- Мяса хочу. Молочного хочу, - заныл Юрик. – Шоколадку хочу. Мармеладку.

- Хотение есть первая ступень к реализации замыслов, - назидательно изрёк Гоша. - Хотение возникает тогда, когда индивид стремится убежать от дискомфорта и скуки. Оно не является истинным желанием. Истинные желания очень просты, естественны и всегда реализуются. – Гоша подмигнул Юрику. - Истинные желания можно синхронизировать с потоком реальности, и я даже знаю, как это сделать. И чего сидим?

- Чё? – затупил Юрик.

- Хватай ёмкости с соком и пошли реализовывать простые человеческие желания.

Видя, что Юрик ещё не понимает высшей философии, Гоша, вздохнув, сказал: «Имею в виду «модификацию номер 17». Вкурил?

Наконец Юрик понял, что Гоша имеет в виду процесс оттопыривания с помощью «модификации номер 17». Юрик только «За».

Друзья прихватили из кухни пластиковую глубокую тарелку, забрали свой сок, а половина бутылки фирменной самогонки, применяемой ими для дезинфекции, у них уже имелась. Увы, но друзья самогонкой только обтирались, а внутрь не принимали. Но, для приготовления коктейля с «модификацией номер 17» друзья посчитали, что необходима самогонка, и что их организм как-нибудь выдержит немного самогона. Да и то: самогона в коктейле требуется не очень много. Основой коктейля для оттопыривания будет служить сладкий сок из ягод.

Удалившись в безлюдный закуток, друзья уселись на поваленные брёвна: это мужики складировали здесь брёвна, полученные от срезки какой-то травы. Вот только древесина оказалась чрезвычайно крепкой, поэтому физики сейчас гадали, куда приспособить эти брёвнушки из травки: или пустить на подпорки, или просто сжечь.

В свете сполохов костров и везде расставленных масляных ламп, компаньоны стали химичить. Гоша в пластиковую миску вылил немного самогона, затем добавил туда же сока. Всё это тщательно перемешал травинкой. Юрик с интересом наблюдал над манипуляциями товарища. Он увидел: вот Гоша открыл склянку с белым порошком, и кончиком ножа набрал из склянки немного вещества. Самую чуточку. С умным видом гениальный химик и биолог кончик ножа с веществом поместил в приготовленный раствор. При слабом освещении друзья не заметили, как началась реакция и раствор, имеющий приятный красный цвет, превратился в раствор кроваво-красного цвета. Не ощутили они и газа, начавшего выделяться из раствора. Ни Гоша ни Юрик сильным обонянием похвастаться не могли. Зато хорошее обоняние имелось у кролика Терминатора. Кролика уже погнали с кухни: сожрал свою пайку и вали на подножный корм. Сегодня кролика специальным пойлом на самогоне уже накормил Кузьма, но животному хотелось ещё. Огромная ушастая белая тварь поводила своим чувствительным носом и вдруг учуяла приятный запах самогонки. Тварь уже давно поняла, что от этого зелья она становится мощнее и на душе приятно: хочется прыгать и играть с кошками и птичками. С кошками интереснее, ведь Терминатор кот, только белый и пушистый.

- Ну, Юрик, - взял Гоша миску в руки. – Погнали.

Он чуть пригубил получившуюся смесь: судя по вкусу пить её можно, вот только от имеющейся в смеси самогонки потом будет люто тошнить. Но, что ни сделаешь для расширения сознания.

Гоша передал миску Юрику, заворожено следящему, как Гоша пил пойло с «модификацией номер 17». Взяв из рук друга миску, Юрик храбро отхлебнул из миски глоток жидкости и поставил ёмкость на бревно. Теперь надо ждать прихода. Вот только вместо прихода глюков друзья дождались прихода весёлого Терминатора.

Лохматое белое существо посчитало, раз люди уже отставили миску с приятно пахнувшей жидкостью, то, значит, им уже хватило. Нечеловеческая логика. Поэтому Терминатор, подскочив к людям, недолго думая, сунул свою морду в миску и быстро вылакал смесь. Гоша и Юрик даже опомниться не успели, как лишились своего раствора.

- Гошак! – страшным шёпотом проговорил Юрик. – Это уже глюки или нас грабят?

- Нас поимели Юрик, - констатировал Гоша. – Ты зачем миску из рук выпустил?

Гоша назначил крайним за косяк Юрика, ведь Юрик голимая лошара. А без лоха и жизнь плоха. Пролюбил друг Юрик приготовленный растворчик. Кроме того есть ещё один нюансик: а вдруг с любимым животным душегуба Кузьмы что-то случится? Вот оно нажралось «модификации номер 17» и пойдёт в разнос, а то ещё и сдохнет. Его уже вон как начинает корёжить, да и Юрика уже корёжит. Через секунду Гоша начал осознавать, что вся окружающая реальность намылилась искривляться и искажаться. Тут пространство с треском разорвалось и троицу существ выбросило в иную реальность. Это для пришельцев была иная реальность и иная Вселенная, а для бабушки Салтанат это самый настоящий её мир. Мир красивый, потому как располагался в предгорьях Алтая, но тяжёлый, потому как всю жизнь надо было много работать. Двадцать пять лет тому назад в Петербурге высшая аристократия вместе с богатеями свергли императора, и началось: война с германцами перешла в гражданскую войну, разруха, голод. У бедных крестьян отнимали пищу все, кому не лень: и басмачи, и красные, и казаки, и вообще все, у кого была в руке винтовка. Всё просто: у кого оружие, тот и прав. А сейчас опять беда: на западе новой империи идёт война, всех мужчин забрали воевать с западниками, напавшими на державу. Теперь работать приходилось0 ещё больше: фронт не только пожирал мужчин, но и кучу еды. Вот бабушке Салтанат и приходилось корячиться в колхозе, как молодой. Оставшиеся старики и молодёжь пасли скот, доили коз и кобылиц, делали сыр. Сдавали мясо и шкуры заготовителям: всё для фронта – всё для победы. Сейчас возле убогой юрты, где ютилась Салтанат, она готовила пищу для бригады. Ей помогала молодая, но неуклюжая Айбике. А аксакал Уктам не помогал: ему уже стукнуло 89 лет, поэтому бабай или лежал в юрте или сидел рядом с юртой и что-то думал. Старик уже почти не говорил и никого не узнавал.

У бабушки Салтанат работы много, но глаза боятся, а руки делают. Надо, прежде всего, разделать тушу старого козла и сварить плов. Не тушу старика Уктама разделать, а настоящего козла, которого приговорили к убою. Приходилось крутиться, а то придут поздно вечером пастухи, а еды нет. Нехорошо будет. Работа лучше спорится под красивую песню, поэтому бабушка Салтанат, как умела, так и пела пришедшие ей на ум строчки их старинных народных песен. И не беда, если она сама добавляла в песню свои слова. Правда, бабушка Салтанат, пропев пару предложений песни, добавляла энергичные слова в адрес своей непутёвой помощницы. Бывало, она совсем не стеснялась в выражениях, когда ленивая Айбике куда-то исчезала. Айбике умела красиво отлынивать от работы, приходилось худенькой и мелкой бабушке Салтанат «на пинках и матерках» заставлять полноватую для своих лет девицу работать.

- Gúldený maýsymynyń bıiktiginde men kenetten kún sıaqty sezinemin, - пропела бабушка Салтанат и добавила: «Айбике, жирная твоя задница! Где тебя демоны носят?» Ответа не последовало.

- Sáýirdiń jeline degen súıispenshiligimizdi tapsyramyz jáne alma aǵashy kóktemge qaraı ashylady. Jańa álemge kire beriste turyp…..- продолжала заливаться хриплым соловьём бабушка Салтанат не забывая о толстой Айбике: «Айбике, чтоб ты тридцать лет не купалась, чтоб жеребец у тебя вместо мужа был, ты куда пропала?»

- Здесь я бабушка Салтанат, - отозвалась запыхавшаяся Айбике, появившись перед старушкой. – Я ведро вычищала, чтоб чистой воды набрать….

Салтанат пальцем показала Айбике, что той надо сделать и продолжила исполнять концерт без заявок. Старый Уктам сидел и ни на кого не реагировал. Он уже жил в своём мире, мирское ему было чуждо.

- … Men jalǵyz emes ekenin túsindim, - пропела пожилая женщина. Эта строчка песни означала, что женщина, о которой пела колхозная певица «поняла, что она не одна». Бабушка, работая, одновременно могла петь ещё много песен, но сейчас, внезапно, она именно что поняла, что она не одна. Совсем не одна. Исключая, конечно, толстозадой дурочки Айбике и полоумного деда Уктама. С треском разорвалась ткань Вселенной и из иного мира перед бабушкой Салтанат появились три существа: два ещё чем-то похожих на людей, а одно совершенно жуткого вида.

- Два аджина и один бужай, - классифицировала бабушка Салтанат появившуюся перед ней нечисть.

- Божечки, - звонкоголосо завопила дурочка Айбике.

И чего орать – обречённо подумала Салтанат – хоть ори, хоть не ори, всё равно аджины или бужай нас сейчас съедят. Вон как от их ядовитого духа превращается в пепел даже земля, по которой эти посланцы бездны идут к бабушке. Ноги старушку еле держали, руки мелко дрожали, думалось ещё пожить и помучиться в колхозе, но, видно, пришёл конец. От рыка аджинов, захотелось лечь и спокойно помереть. Бабушка видела, как один из демонов направился к старому Уктаму: чтоб они подавились косточками и старым халатом пожилого человека. Второй демон направился к горшкам с молоком и к торбе с сыром, а вот мерзкий, белый, как снег и страшный бужай вцепился в тушу неразделанного козла. Кажется, плов для бригады отменяется. Вместо плова, пастухи увидят только косточки поеденных односельчан. Это ещё хорошо, а то и косточек простых колхозников отвратительные демоны не оставят.

 

 

 

Вот это торкнуло. Оказавшись под синим небосводом и белым днём, Гоша огляделся: вдалеке виднеются большие горы. Рядом с ним стоят Юрик и Терминатор. От Юрика и Терминатора шёл чёрный дым, впрочем, дымил, как паровоз и Гоша. Троица оказалась на каком-то замусоренном дворе перед местом под навесом, где аборигены готовили еду, судя по разожжённому очагу. Недалеко стояло строение, по внешнему виду похожее на древнюю юрту. Здесь же крутились три аборигена, одетые в странные одежды. То, что они крутились, то громко сказано. Аборигены застыли в ступоре, увидев симпатичных Гошу и Юрика, а может они Терминатора испугались.

- Привет селяне! – начал контакт Гоша. – Просветите путника: до Стамбула ещё далеко?

Селяне не реагировали. Гоша попытался подойти к ним ближе, но почувствовал себя, как муха в киселе: двигаться возможно, но получалось очень медленно. Тэкс – решил он – с местными тётками говорить бесполезно, ибо дуры, пойду, поговорю с мужиком. В это время он увидел, как Терминатор лихо вцепился в тушу какого-то животного. С туши люди уже содрали кожу, отделили голову, но, дальше изгаляться над тушкой убитой животины им не дал Терминатор. Вот же кролика как заколбасило, что он на мясо стал кидаться.

Юрика тоже конкретно шибануло так, что он прижал к своему животу торбу с сыром аборигенов, а в каждую руку схватил по крынке молока, или что там было налито белое. Гоша, не будь дураком, также принялся мародёрить аборигенов: он схватил с грубо сколоченного стола остатки сыра и кучку хлебных лепёшек. Желе, в котором он находился, начало заметно сгущаться, намекая мародёрам, что они не у себя дома, а в ином мире. Что бы оставить местным диким людям на память – задумался Гоша? Тут его осенило: сейчас их выбросит к себе, начнётся следствие и выяснится, что Гоша спёр у Петровича его зелье. Это уже смертный приговор. Душегуб Кузьма тогда быстро прикопает Гошу где-нибудь под одуванчиком.

- Дед, держи подарок, - Гоша сунул в руку сидящему деду склянку с «модификацией номер 17». Таким образом, он избавился от улики.

 

 

Странно – подумала бабушка Салтанат, когда демоны отправились обратно в ад – никого они не съели, только ограбили всю кухню: взяли всю еду, но оставили немного лепёшек, свежих овощей и рис. Это как понять? Они рис не едят? В бездну этих демонов – у нас вопрос, чем теперь кормить мужчин? Ещё надо заткнуть вопящую, как потерпевшую Айбике: спрашивается, чего орать, если тебя не съели и даже не изнасиловали? Наверное, страшные демоны посмотрели на Айбике и поняли, что не такие они и голодные, потом ещё присмотрелись к её габаритам и поняли, что не такие уж они и демоны. В общем, насиловать Айбике демоны не стали. Вот она и орёт.

Эх, когда-то бабушка Салтанат сама считалась симпатичной девушкой, не то, что эта толстушка Айбике. Тогда Салтанат была, как огонь, и её внутренний огонь давал свет. Свет Салтанат притягивал взгляды мужчин; свет порождал тепло, которое мужчины чувствовали, когда подходили к девушке ближе. Эх, годы взяли своё.

Чем же мужчин кормить после налёта демонов? Придётся из оставшегося риса и овощей приготовить суп. Конечно, этого мало, но чем богаты. В заначке у бабушки нашлось ещё немного вяленой конины, но хорошо накормить всех мужчин запаса этого будет мало. Хоть Айбике вари.

Заткнув вопящую дурочку Айбике, бабушка переключилась на приготовление супчика, но перед этим всё же подошла к деду Уктаму посмотреть, что от него хотел свирепый аджин. Дед, с дебильным выражением на лице, так и сидел: его демоны не испугали. В руке у деда Салтанат заметила небольшую склянку из чёрного стекла. Отняв у деда эту склянку, бабушка заметила, что под крышкой ёмкости находятся горошины чёрного цвета. Интересно, что за гадость подарили демоны деду Уктаму? Одно из двух, включила логику бабушка, или это яд и демоны хотели помочь деду уйти в лучший мир, накормив того ядом, или это демоническое лекарство. Что ж, для деда и то, и то хороший выход. Украдкой достав чёрную горошину из склянки, бабушка Салтанат затолкала горошину деду а рот. Сдохнет дедушка, так сдохнет, а жив будет, так и демоны с ним.

- Айбике, дура толстозадая, - распорядилась бабушка Салтанат. – Лей в казан больше воды – сделаем жидкий суп, мужчины хоть жажду утолят. Всё равно, они всегда голодные, как волки. Сколько волка не корми, а у ишака всё равно длиннее.

- Что длиннее, бабушка Салтанат? – не поняла Айбике.

- Уши. Что ж ещё, - ворчливо ответила бабушка.

Прибывшие на стан мужчины с грустью поняли, что сегодня их будут кормить жидким супчиком. А где плов с козлятиной? Но дуры бабы, вместо плова уставшим труженикам, несли им в уши какую-то бабскую дурь, что приходили ажины и бужай и съели козла, сыр демоны тоже съели. Мужчины не верили, а смотрели на упитанную Айбике: они что-то подозревали. Да, неудачный сегодня день: еды почти нет, да ещё в поле пятидесяти пяти летний Жан свалился с лошади и повредил руку, может, даже перелом, кто знает. Жан бледный и говорит, что очень больно. Теперь в бригаде два безруких.

Среди мужчин затесался и тридцатилетний Арынгазы – неказистый, малорослый, плешивый. Кроме того у Арынгазы с детства почти не работала левая рука, по этой причине его не забрали в армию. Арынгазы считался счастливым женихом Айбике. Да, не повезло мужику в жизни два раза: руки нет, да ещё и невеста глупая, но толстая.

- Айбике, - обратился к своей невесте Арынгазы. – Где наша еда?

Айбике опять принялась лить слёзы и обвинять жениха в том, что у него нет к ней чувств.

- Как это нет чувств? – удивился Арынгазы. – У меня есть чувства. Зачем говоришь, что их нет. Я чувствую голод. Постоянно.

Бабские бредни мужчин удивили. Но ещё больше всех удивило то, что вдруг заговорил старый Уктам. Бабай уже десять лет не говорил, а тут взял и заговорил. И мысли появились у деда в глазах. Точно здесь что-то произошло, раз даже полоумный дедушка заговорил.

Дед Уктам уставился на толпу мужчин и произнёс: «Согласно заветам китайского мудреца У Пиньдуна человек говорит о том, чего ему не хватает. Тот, кому не хватает женщин, говорит о женщинах, голодный человек говорит о еде, человек, у которого нет богатства - о деньгах, а я буду с вами говорить о морали. Так, что внимайте: «Когда юноши по уму и благочестию уподобляются старикам - это божье благословение. Когда же старики по уму и благочестию уподобляются юношам - это Божье проклятие».

Голодные мужчины стояли и внимали бредням деда. Бредил дед красиво. Совсем выжил старик из ума, раз заявляет, что скоро наступят времена, когда от еды людей станет умирать больше, чем от голода. Это у него начался бред на фоне шока.

- Ведро полное воздуха разве можно считать полным! – разглагольствовал дедушка. Мужчинам надоело слушать его бредни, и они стали отдаляться от говорливого деда с его вёдрами полными воздуха. Но тут дед опять удивил, позвав к себе пострадавшего Жана. Когда бледный Жан подошёл к деду, тот поднёс свои руки к раненой конечности Жана и поводил ими возле его больной руки. Как всем сообщил радостный Жан: боль в руке прошла, и он может ею пользоваться. У мужика даже бледность прошла. Это событие стало ещё одной темой для обсуждения в дружном, но голодном колхозном коллективе.

 

 

 

В другой Вселенной, другой коллектив встревожился воплями, исходящими из тёмного закутка их общинной территории. Народ сбежался на панические вопли, доносящиеся из этого закутка. Первыми прибежали Доктор, Кузьма и вооружённые до зубов дежурные. Народ полюбовался на жуткую картину: два постоянных залётчика Юрик и Гоша опять куда-то умудрились влезть, но теперь к ним примкнул и Терминатор. Все трое оказались живыми, но их всех жутко выворачивало, что говорило о том, что эти три организма или что-то нажрались, или нанюхались. Допросить невменяемых, но громко страдающих организмов, не представлялось возможным. Зелёный цвет лица пострадавших пугал: это что надо было съесть, чтоб так отравиться? Доктор и Кузьма, естественно, затеяли расследование. Прежде всего, Кузьма изъял у троицы странные вещи: засохшую мумию какого-то существа, две ёмкости с желеобразным веществом, странные белые и серые камни. Откуда было знать Кузьме, что все вещи, которые проходят через межмировой барьер несколько изменяют свои свойства. Даже сам Савелий Петрович не понимал, почему одни предметы при прохождении барьера остаются целыми, а другие кардинально меняют свои свойства. Кузьма и Доктор дураками не были, поэтому Кузьма отнес странные вещи Савелию Петровичу для изучения, а Доктор вплотную занялся здоровьем пострадавших.

Доктору так и не удалось допросить Юрика и Гошу о случившемся, а Терминатор тоже молчал, как партизан. Гоша и Юрик только нечленораздельно мычали, пожимали плечами и показывали пальцами в разные стороны. Что с дураков возьмёшь? Они так и не признались Доктору, из какого растения добыли желе, где нашли камни и главное, где нашли мумию странного существа. Насчёт желе и камней сладкая парочка говорила, что не помнит, где эти вещи добыла. А про мумию они ничего не знают: то Терминатор где-то нашёл, у него и спрашивайте.

Расспросы пострадавших пришлось резко отложить по причине очередного форс-мажора. Всё население общины, от мала до велика, побросав все дела, вышло сражаться с очередной напастью. Эту напасть вóвремя засек патруль разведчиков, состоящий из двух человек и двух курочек. Курочки при обходе территории вдруг забеспокоились и нахохлились, что не осталось незамеченным людьми. Прислушавшись, разведчики различили шуршание и хруст, приближающийся к территории общины. Любые неправильные звуки – это сигнал опасности, поэтому разведчики сыграли тревогу. Как оказалось, это они сделали правильно и своевременно. Таким образом, община впервые подверглась нашествию не кабачков или иных ползучих растений, а насекомых, или не насекомых, ибо никто не знал, что за существа приползли на территорию людей. Шуршание в джунглях достигло предела, и перед людьми показалась орда интересных существ, способных при своём движении сделать в джунглях туннель шириной метров пять и высотой в два метра. Когда народ заглянул в туннель и осветил его, то всем стало дурно: весь туннель кишел существами. Особь представляла собой что-то похожее на черепаху диаметром в один метр и высотой сантиметров тридцать. Чудище покрывал хитиновый панцирь, впереди, по ходу движения монстра, со скоростью сенокосилки мелькали приличных размеров зазубренные ножи, которые сгребали в пасть существу любую органику. Эти ножи не только гребли, но и резали, пилили и точили любое препятствие. Ползущие впереди орды существа, как только набивали свой желудок, так останавливались и застывали. Следовавшие сзади существа тогда ползли прямо по своему товарищу вперёд, размахивая своими жуткими ножами. Существа не орали, не свистели, не рычали, они только ели всё подряд. На людей они совершенно не обращали внимания: пёрли напролом в только им ведомом направлении, прокладывая полосу земли шириной метров пять. По сторонам существа не расползались, но на их пути стоял большой дом, где проживали люди. Попытки людей как-то напугать существ, чтобы те изменили направление, ни к чему не привели. Орда, как пёрла, так и продолжала двигаться с элегантностью асфальтового катка. Только чёрная земля оставалась после них. Зато «насекомые», похожие на черепах отреагировали на огонь. Только факела, дающие открытый огонь беспокоили их. Пришлось людям в ускоренном темпе сделать сотни факелов и огнём откорректировать движение орды. Неуклюжая попытки людей убить «черепаху» обернулась крупной неприятностью. Монстр, которого ткнули копьём с ядовитым наконечником, обиделся и выпустил струю вещества, от которого всем людям стало плохо до тошноты. Самодельные респираторы от такой вони не защищали нос.

На людей обрушилась жуткая вонь, напоминающая комбинацию запахов, образующихся от гниения капусты, чеснока, лука и нечистот одновременно, только в концентрированном виде.

- Это бутилселеномеркаптан, - заорал Савелий Петрович. – Никому не приближаться к монстрам и не колоть их.

Какое там приближаться к монстрам: всё население общины тошнило так, как недавно рвало Юрика и Гошу. Хорошо, что люди успели расставить факела, что отклонило курс орды от дома. Через пару часов орда проследовала сквозь территорию общины, оставив за собой туннель и чёрную землю. Разведчики не преминули сунуть свой нос в туннель, пока он не зарос, но далеко не удалялись. Добычей разведчиков стали несколько тел умерших «черепах». Отчего «черепахи» сдохли не ясно: может, объелись чего-то плохого, может их задавили более ловкие сородичи, или от старости откинули копыта.

Бутилселеномеркаптан С4Н9SеН долго ещё витал в воздухе, но, как сказал Савелий Петрович, концентрация вещества очень низкая. А что ж тогда высокая? Разделывал трупы «черепах» Доктор. Твари оказались чрезвычайно крепкими, так что Доктору пришлось попотеть. Зато община обзавелась шестью отличными зубчатыми ножами, имеющими самый жуткий вид. Ножи оказались крепче стали и резали всё подряд. Панцири «черепах», лёгкие и прочные, пошли на щиты для разведчиков. В общине всё шло в дело укрепления обороны и для выживания.

Некоторые люди приобрели в общине уникальную специализацию, например, пожилой физик Николай Павлович. Он, по распоряжению Доктора, был назначен штатным лекарем и по совместительству главным радистом. В обязанности Николая Павловича входило составление ежедневной информации о событиях на большой земле. Часть народа интересовалось, что там происходит, но многие к информации о жизни вне общины оставались совершенно равнодушными. Их больше занимала общинная жизнь и местные проблемы, которых хоть на импорт отправляй. Спрашивается, ну что, может быть интересным на Большой Земле? Вот у нас постоянный драйв, борьба и приключения. Причём ежеминутно.

Судя по бюллетеням Николая Павловича во внешнем мире началась некоторая движуха по случившемуся феномену. Наше правительство по этому поводу практически ничего не предпринимает, только окружило периметр катаклизма внутренними войсками. Новость о несчастье, постигшем город у моря, постепенно просочилась и на мировую арену. Некоторые средства массовой информации держав мировой арены, даже уделили этому курьёзу несколько секунд внимания. Судя по тону сообщений, в России опять неприятность на ровном месте. Но, это же русские, им не привыкать выбираться из одной напасти, чтобы тут же вляпаться в другую неприятность. Дикая страна с дурным, совершенно диким и нетолерантным народом. СМИ Украины, Грузии, Прибалтийских тигров и Польши откровенно радовались колоссальным убыткам, понесённым Россией. Изгалялись и глумились, как могли, насколько фантазия позволяла. Российское правительство гордо молчало. Через 20 дней, когда растения-монстры начали давать урожай, ситуация и риторика несколько изменилась, со злобной, на недоумённую.

Правительство России всё равно молчало: ни бэ, ни мэ, ни ку-ка-реку.

Китайцы великодушно предложили сто тысяч своих рабочих для искоренения монстров, с условием, что принимающая сторона обеспечит рабочих жильём, питанием, инструментом и отдаст все трофеи, полученные от монстров. Наше правительство опять промолчало.

Всполошились турки: говорят не надо китайцев, мы же гораздо ближе. Они предложили своих рабочих всего за 500 долларов в день за один турецкий нос, причём инструмент и оборудование турецкая сторона привезёт своё. Всего лишь только потом заберут с собой срезанных монстров. Но правительство молчало, как воды в рот набрало.

С каждым днём нервозность нарастала. Турки уже предлагали работать за бесплатно, из соображений человеколюбия и добрососедства. Однако, правительство России упорно игнорировало все посылы. Вместо ответа, оно добавило к блокаде периметра армейские войсковые части, а с моря около города постоянно крутилось с десяток катеров пограничной стражи и даже малый противолодочный корабль. Через два дня турки взвыли: шайтан с вами, мы согласны вам платить, предположим, по сто тысяч долларов в день, только пустите хоть на пару недель к монстрам. Правительство не реагировало, делало круглые глаза, словно проблемы не существовало.

Мировое сообщество и его прогрессивная общественность заволновались: что же это такое делается, народ честной, на всю голову либеральный и толерантный? Почему это всегда русским всё самое лучшее, а нам шиш на блюде. Почему такая несправедливость в мире? Почему в России есть газ, нефть, работящий, преданный правительству народ, теперь вот ещё у них появились огромные высокоурожайные растения, а у нас ничего. Только негры, арабы да ЛГБТ сообщество, которые требуют уважения, денег, но работать упорно не хотят. Так дело не пойдёт! Русские, эти рабы царя Путина, должны срочно стать толерантнее к ЛГБТ сообществу, к неграм и отдать в мировое управление новые замечательные растения. Так будет, конечно, справедливо.

На это российское правительство, наконец, сделало заявление. Правда, какое-то странное заявление. Иностранные дипломаты стали под микроскопом изучать этот документ, и переводить его с дипломатического языка на обычный, но выходила какая-то ерунда. В заявлении ни слова не говорилось, ни о каких растениях, даже о ЛГБТ сообществе ничего не отмечалось, говорилось лишь о каких-то универсальных ценностях и, что Россия всегда будет двигаться в соответствующем русле. Что это было? - спрашивали друг друга иностранные дипломаты. Вскоре они сообразили о значении ответа.

- Понятненько, - догадались они, - Это так они нас вежливо послали в эротическое путешествие?

- Ну, почему же вежливо, - разъяснили в МИДе. - Грубо послали. В официальных документах матом писать как-то не принято.

Да, решили в мире, эти русские как были дикарями, так и остались. Мы, значит, к ним со всей нашей ЛГБТ-толерантной душой, а они, значит, не хотят поворачиваться к нам задом. Куда мир катится?

Дипломаты великих и не очень стран стали частенько наведываться к закрытому периметру. Им выделили приличных размеров смотровую площадку на какой-то горке: смотрите, сколько хотите, а то пропадёте в джунглях, где вас тогда искать. Те и смотрели в бинокли с этой горки, прибывая под охраной вежливых автоматчиков. Особенно эмоционально повели себя афганские дипломаты, когда в бинокли разглядели двухсотметровые маки. Вид этих огромных растений так подействовал на одного афганского дипломата, что он даже собрался креститься в православную веру, лишь бы добыть хоть одно маленькое маковое зёрнышко этого божественного растения.

Дипломатов из засушливых стран, особенно Африки, заинтересовали 250-и метровые столбы пшеницы. Да, сделали вывод африканские дипломаты, русские хоть и дикари, в натуре, но дружить с ними надо. Раньше было хорошо: объяви себя приверженцем дела марксизма-ленинизма и даже социализма вместе с пролетарским интернационализмом, как тут тебе эти дурные русские сразу начинали давать оружие и деньги. А сейчас так не прокатит. Совсем эти русские со своими медведями одичали: негров не уважают, ЛГБТ сообщество у них развито только среди артистов, юристов и журналистов. Конечно, их деятелей легко купить, но чтобы купить, сначала надо уговорить их занять денег неграм. Кругом проблемы у негров. Это украинцам хорошо: объявили себя шумерами, которым все теперь должны из-за того, что они всегда страдали, живя на окраине свирепой империи. А негров кто кормить бедет?

Все эти новости из большого общинники узнавали в интерпретации главного радиста Николая Павловича. Палыч не только прослушивал эфир, а затем, как мог, комментировал новости, он ещё наладил связь с военными. Военных всё интересовало: как народ выживает в таких условиях, с какими растениями борется, какая у выживших тактика и много чего ещё. Совершенно доверчивый человек. Через некоторое время Савелий Петрович ему категорически запретил посылать в эфир любые сведения, касающиеся жизни в джунглях, даже запретил ему говорить о погоде. Ещё надо разобраться, чьи это военные вышли на связь с общиной.

Вот так и жили, в постоянном напряжении, ибо жизнь каждый день подкидывала новые подлянки. Народ трудился в поте лица, постоянно набивая шишки и ссадины, но, постепенно набираясь опыта. Однако, не все так могли приспосабливаться к обстоятельствам. Имелось в общине совершенно слабое звено в её несокрушимой цепи. Это Гоша с Юриком, прости господи, а не работники. Сладкая парочка, одного дуба жёлуди. Они постоянно попадали в переделки, могли получить травму совершенно на ровном месте. От них больше всего шума, пыли и суеты. Да, два дебила, это сила. Как они до сих пор не свернули себе шею это загадка века. Доктор даже стал посылать их в самые мирные локации, но и там они умудрялись что-нибудь отчебучить. В спаянном коллективе они играли роль клоунов. Народ, сначала, злился на их бестолковость, а потом смирился и стал даже обсуждать их залёты, типа, вчера они пробили очередное дно, ан нет, сегодня нашли новое приключение на свою пятую точку. Странно, но к этой дебильной парочке примкнули два петушка из леггорнов и две кошки, естественно, самые замухрышистые. Наверное, среди пернатых и четырёхлапых, это тоже были отщепенцы. Теперь клоунское звено состояло из шести особей. Теперь они вшестером отжигали.

Но, ладно о грустном. Теперь о хорошем. Савелий Петрович всё-таки сумел приспособить найденную смолу для военных целей, конечно, после ряда экспериментов. Смола, бензин, иномирная присадка номер 61 и самогон «Юпитер». Вот такой состав боевого коктейля. Окунаешь факел в эту смесь. Поджигаешь. Состав сам по себе не даёт открытый огонь, а начинает выделять едкий дым, который легче воздуха. Поэтому он не стелется по земле, а устремляется вверх. Получился супердефолиант. Растения очень не любили этот дым, их листья сразу же вяли и опадали. С помощью этого боевого коктейля общинники надеялись расчистить купол над нами, чтоб увидеть, наконец, Солнце.

Сейчас жизненное пространство общины насчитывало 180 на 80 метров в плане, то есть народ выполнил программу минимум. Но проблемы у общины свисали сверху. Сейчас люди контролировали в высоту только 20 метров. А выше росли непроходимые заросли. Народ надеялся увеличить своё жизненное пространство по вертикали хотя бы метров до ста, чтоб постоянно не ожидать, что к людям прилетит что-нибудь тяжёлое, типа початка кукурузы величиной с грузовик. Савелий Петрович выдал физикам техническое задание на доставку чадящего ядовитым дымом факела на большую высоту, но при этом, чтоб сверху на голову людям не прилетело что-нибудь большое. Те, почесав затылки, принялись думать. Сам же алхимик, наконец, занялся трофеями, добытыми Юриком, Гошей и Терминатором.

Начать исследовать новый материал Савелий решил с желеобразной субстанции: очень уж у неё был приятный запах. Субстанция пахла свежим сливочным маслом, как будто масло изготовили только что на заводе.

- Проверяем вещество на растворимость в воде с самогоном «Цветок лотоса». Без самогона у нас никуда, - сделал запись в бланке исследований алхимик. Это он произнёс вслух, так как в его лаборатории находился Кузьма и Анчар.

По причине недостатка жилой площади народ жил скученно, пришлось и Петровичу потесниться. Вот только в его лабораторию никто, кроме Анчара, доктора и Кузьмы не мог входить. Сейчас Кузьма и Анчар толклись в лаборатории, так как у них случился перерыв между сменами, а у Петровича интересно.

- В нашем деле, - назидательно сказал алхимик, - правильно записывать свои действия и формулы веществ. Хуже нет опечаток в учебниках по химии.

- Берём стеклянную палочку, - продолжал он комментировать процесс. – Опускаем кончик палочки в вещество, а затем отправляем немного вещества в водяной раствор. Раствор налит в ёмкость, сделанную из химического стекла. Вот видите. Опускаем и размешиваем. И получаем…. Эээээ….А что это мы получаем?

Петрович даже снял защитные очки, в которых он всегда проводил химические опыты. Кот и Кузьма также с удивлением смотрели на результат: сто пятьдесят миллилитров раствора при попадании в неё чуточки субстанции, вдруг зашипели с выделением тепла, а вода окрасилась в молочный цвет. Алхимик поднёс ёмкость к своему носу и понюхал: на его лице появилась блаженная улыбка. Кузьма заметил, что и Анчар резко заволновался. Кот также унюхал до боли знакомый запах и этот запах его манил.

- Анчар, ты тоже чуешь, что и я? - уточнил алхимик.

Кот радостно оскалился.

- Петрович, - не выдержал Кузьма. – А что получилось-то?

- Сдаётся мне, Кузьма, что это настоящее молоко. Только не коровье, а скорее козье.

С этими словами алхимик сделал маленький глоток молока. На его верхней губе остался белый отпечаток от вкусной жидкости. Анчар уже не мог терпеть, поэтому алхимику пришлось налить коту в миску молока. Оставшееся молоко Петрович дал испить Кузьме.

- Действительно молоко, Петрович, - констатировал Кузьма. – Народ будет доволен. Только как народу сказать, откуда молоко взялось – коз у нас нет.

- Скажи поварам, - распорядился шеф, - что молоко приготовлено из порошка. Ага, вскрыли стратегические запасы. Теперь носи каждый день на кухню три-четыре десятилитровых бидона молока. Может, повара и кефир исхитрятся приготовить?

Что-то говорило Савелию, что и с остальными вещами, невесть как оказавшимися у двух разгильдяев – надо ожидать сюрприз. И действительно. Странности продолжались. Когда Савелий взял нож и отковырял им крошку от белого камня, а эту крошку бросил в ёмкость с волшебным раствором, то все опять увидели бурную реакцию с выделением теплоты. Через минуту, когда реакция завершилась, в ёмкости находился сыр, похожий на адыгейский. Вот только в сыре не присутствовала соль. Но, ничего, пресный сыр тоже вкусный. Анчар провёл испытание сыра путём его поедания и сообщил хозяину, что сыр абсолютно съедобный.

- Кузьма, будешь ещё выдавать на кухню по пять кило сыра. Обожаю салат «Цезарь».

- Ага, скажем, из порошка делаем, - кивнул Кузьма. – Из стратегических запасов.

- Нет, - сказал Савелий. – Признаемся, что сделали этот продукт из растительных масел.

Серые камни дали хлеб. Хлеб оказался пресным, но вполне съедобным. Вот с хлебом у общинников проблем не отмечалось, от слова совсем. Добытчики с помощью курочек научились находить в джунглях упавшие с высоты огромные зёрна пшеницы, овса или кукурузы. Несколько зёрнышек легко кормило весь посёлок. Труднее это зёрнышко дотащить до кухни: приходилось зёрна резать на части и таким образом таскать.

Савелий Петрович и Кузьма с Анчаром уже стали догадываться, что может получиться от мумии. Неужели получиться – загадал желание Петрович. Кузьма с Анчаром также с вожделением ждали окончание эксперимента.

Кусочек, отрезанный от мумии, алхимик бросал уже не в стеклянную ёмкость, а в пятилитровую кастрюлю, доверху залитую волшебным раствором, но с добавлением соли и крахмала. Ожидаемо раствор вскипел, и процесс преобразования вещества пошёл. Мумия, тщательно завёрнутая в сухую тряпку, в это время лежала на отдельной полке. На мумию не должно попасть ни грамма раствора.

В кастрюле вода кипела не очень долго, и вскоре, компаньоны увидели то, что в ней они и хотели увидеть. Чуткие носы Петровича и Анчара не уловили в кастрюльке лишние вещества, носы улавливали запах только мяса. И Петрович, и его компаньоны этот запах прекрасно помнили по жизни на хуторе – это баранина. Это значит, что можно делать шулюм, шашлык и плов. Немного пресновата и жестковата, но это не беда.

Стоявший на улице Доктор вдруг услышал дикий хохот и вой, раздавшийся из дома шефа.

- Или окончательно сбрендил начальничек, или опять что-то изобрёл, - буркнул Доктор и направился в дом к Савелию выяснять, отчего шеф так громко смеётся, что народ крестится от страха.

 

 

 

На завтрак, который по расписанию проходил в семь утра, Юрику и Гоше выдали рисовую кашу на молоке, овощное рагу с кусочками мяса, морковный сок, по краюхе хлеба и на десерт по килограмму клубники, политой сиропом из крыжовника, облепихи и смородины.

Юрик меланхолично работал ложкой, а его друг вздыхал, поедая предложенные продукты. Заметив такое поведение Гоши, Юрик заявил ему:

- Гоша, давай наворачивай хозяйскую пайку в темпе вальса. Нашему доблестному звену Доктор нарезал специальное задание.

- Что за задание? - вяло переспросил Гоша.

- Отнорок будем делать в районе между первым и третьим домом. А с пятого костра в него проведут огонь. Гордись. Я, как твой начальник, за тебя поручился перед Доктором.

- Юрик, а не офигел ли ты, - удивился Гоша. - С каких это пор ты стал моим начальником? Я же на порядок тебя, непутёвого, умнее.

- Видите ли, уважаемый Гоша, - начал пространно объяснять Юрик. - Косячите вы что-то в последнее время по-чёрному. Залётчик-с вы. Вот и пришлось мне тебя, непутёвого, брать на поруки и поручаться за тебя перед начальством. Не надо, не благодари.

- Кто бы говорил, уважаемый Юрик, кто бы говорил, - с ехидством стал комментировать Гоша. - У самого красных морд в табеле столько же, сколько и у меня, а уже в начальники кто-то собрался.

«Красная морда» и «Смайлик» это было изобретение Доктора для поощрения отличившихся. На стенде возле дома главы поселения установлен информационный стенд, на котором кроме необходимых объявлений висел листок с фамилиями всех членов сплочённого коллектива. Ежедневно Доктор рисовал напротив фамилий отличившихся работников улыбающийся смайлик, а напротив фамилий залётчиков рисовал красной пастой грустный смайлик, который вскоре прозвали «Красная морда».

Юрик, который уже доедал свой десерт, закатил глаза и победно произнёс:

- Отнюдь, уважаемый Гоша. Если бы ты умел считать, то увидел бы, что у меня Красных морд на одну меньше, чем у тебя. Поэтому, начальство сделало правильный выбор, назначив меня твоим начальником. Так что быстрей лопай эти вкусняшки и пойдём совершать подвиги под руководством мудрого, грозного, но справедливого дяди Юры.

- Вкусняшки, - с отвращением произнёс Гоша. - Опять эта клубника. Я бы сейчас съел сальца с лучком.

- Во, даёт, - встрепенулся Юрик, и, оглядевшись по сторонам, произнёс. - Ты же сам хотел, чтобы клубники было завались. Вот теперь и ешь её. Смотри не обляпайся. Может, ты ещё чего хочешь? Излагай, трихоглот. Дядя Юра сегодня добрый.

- Фрикасе я хочу, - уверенно заявил Гоша.

- У-пс, - вытаращил на друга глаза Юрик. - Ты, это....чего удумал....у нас же детишечки тут малые есть, девушки молодые, а ты фрикасе. Не моё это, конечно, дело, фрикассируй ты там себе сколько угодно, только где-нибудь в сторонке, и руки после всего этого помой. И с этим человеком я сидел за одной партой, ужас.

Гоша только махнул рукой:

- Юрик, ну какой из тебя начальник. У тебя же мозгов, как у рыбки. Как у кильки, которую кошки едят.

- Чё, это, - удивился Юрик.

- Поясняю для совсем бестолковых. «Чё» - это тупительный падеж. Впрочем, это твоё естественное состояние. Ладно, пойдём на работу. Ох, чую я, что мне опять придётся вытягивать тебя из какой передряги, в которую ты, по своему скудоумию, вляпаешься.

- Ха, ха, Гоша, - не остался в долгу Юрик. - Ты совсем гондурасским гондольером стал. Забыл, как дядя Юра тебя за шкирку спасал, когда ты хотел в чеснок влететь. Вот, правду говорят, что дуракам закон не писан. А если писан, то нифига не понят.

- Этот мелкий, совершенно незначительный инцидент, естественно, не оставил след в истории, - заявил Гоша. - А вот кому пришлось тебя доставать из-под листа подорожника? Как ещё ты умудрился под него подлезть? Сообщаю, тебя пришлось оттуда выковыривать героическому дяде Гоше. Так, кто тут закоренелый гондурасец? И кто кого обломал?

Так, переругиваясь, друзья, вооружившись инструментом, пошли к месту своей работы. Они так и не выяснили, кто из них значительнее, мощнее, кто альфа-самец, а кто ошибка природы. Вскоре к друзьям присоединились две кошки и два петушка леггорна. Так вшестером бригада начала новый день. А вокруг стояли постоянные сумерки: свет давали только большие, всё время горевшие костры, а днём к свету костров добавлялся рассеянный солнечный свет. Электрический ток от бензинового генератора поступал только на кухню, в лабораторию алхимика, в лазарет и для охранного освещения. Генератор давал 9500 Вт и назывался Pramac P120003 с АВР. Так что люди, птицы и звери, постоянно находились в сумерках. Предстояло умудриться пробиться к солнечному свету, а то живём на юге, а ходим с кожей цвета бледной поганки.

- Хорошо шагаешь, боец Гоша, - похвалил Юрик. - Вид вполне молодцеватый и слегка придурковатый. Хоть это у тебя получается хорошо. Даже хвалю. Только строевая подготовка у тебя хромает. Беременные пингвины, и то лучше маршируют. Напомнишь мне вечером, погоняю тебя по строевой подготовке. А сейчас боец Гоша, песню запе-вай!!!

- Уч Кудук, сто шестьдесят два, отвечаю, колодца, - затянул строевую песню Гоша. - Воды ни хрена в них нет, а светит жаркое солнце, вай дод....

- Отставить петь противным голосом провокационные песни, - распорядился Юрик. - Гошак, ты мне сейчас испохабил всю культуру солнечного Узбекистана. Так даже не поступает последний разложенец фрикасист. Нет бы чего патриотического и высокохудожественного спеть в строю. Напряги свою извилину и спой что-нибудь толковое.

- Юрик, ты, правда, глупый, или это у тебя имидж такой? - скорбно уточнил Гоша. - Может тебе «Интернационал» спеть для поднятия твоего немощного духа?

- Не, Гошак, - приструнил подчинённого Юрик. - Опять тебя провокационно тянет на какую-то похабщину с эротическим оттенком, озабоченный ты мой. Нет бы, спеть про жёлтые листья, которые кружатся над городом. Красиво и в тему.

- Когда это «Интернационал» стал с эротическим оттенком? - насупился Гоша.

- Так текст этой песни написали кто? Французы. Улавливаешь мысль? А они в этом плане те ещё затейники, - начал просветительскую работу Юрик. - Ладно, долг твоего непосредственного начальства в моём лице разъяснить тебе степень твоего нравственного падения, а интеллектуально ты и так сидишь ниже канализации. Сначала, слушай сюда, в этой песне провокационно появляются слова «Вставай». В общем-то, не страшно, но затем следует совершенно удручающее для всех честных людей заявление «Никто не даст нам». Вот оно как. То есть всё плохо, особенно для таких озабоченных организмов как ты. А заканчивается всё совсем препохабно: «Своею собственной рукой». И ты это собрался петь при детишечках и молоденьких девушках? Я уже весь краснею через тебя.

Таким манером, переругиваясь, бригада притопала к месту работы в район пятого костра. Сейчас над функционированием костра надзирали две дежурные тётки сжигальщицы среднего возраста: Наталья Матвеевна и Ирина Юрьевна. Друзья вежливо поздоровались с хмурыми, потными и чумазыми от дыма и копоти тётками и объяснили им, что их героической во всех отношениях бригаде, поставлена высшим командованием совершенно невыполнимая миссия: сделать отнорок. Юрик подчеркнул, что такое могли доверить только им, ибо все задания связанные со смертельным риском командование доверяет только им, ага. Гоша стоял рядом и скорбно кивал.

Наталья Матвеевна, вместо того чтобы восхитится, только буркнула сквозь зубы:

- Вот же нелёгкая принесла.....

Ирина Юрьевна скривилась: теперь у тёток наметилась перспектива целую смену слушать словесный понос Юрика и Гоши. Юрьевна даже начала издавать какие-то непонятные звуки - тошнит её что ли?

Юрик и Гоша, видя такое к их персонам отношение, отошли скромно на несколько метров к стене джунглей и стали изображать, что усиленно думают, но с полным пофигизмом в глазах. Джунгли казались неприступными, поэтому друзья уселись на сухие брёвна, приготовленные к сожжению, и устроили мозговой штурм, то есть, как всегда, стали нести всякую дичь. Рядом с ними улеглись их кошки, а пернатые петушки-леггорны бегали рядом и что-то постоянно клевали.

Свою кошку Гоша назвал Маха, а петушка стал звать Цыпой. Кошка и птица прекрасно отзывались на эти имена. От Гоши недалеко ушёл и Юрик: он свою кошку назвал Афродитой, объяснив Гоше, что у него, естественно, и кошка лучше, поэтому и имя у неё будет авторитетнее, а не плебейское. Петушка Юрик назвал Деймосом, потому что, как считал Юрик, это был ужас, летящий на крыльях ночи, ну, или когда-нибудь им точно станет. Обязательно станет, потому что предпосылки уже есть. Ибо Деймос капитально отъелся на дарах джунглей. У него, почему-то, раза в три увеличились ноги, на которых выросли огромные когти и шпоры. Не когти, а кинжалы. На голове Деймос носил острый и мощный клюв, которым он мог разбивать даже бетон. Летать Деймос не мог, но с помощью своих сильных крыльев и когтей на ногах мог забираться на верхние ярусы джунглей. Там Деймос своим клювом вдрызг разносил плодоножки ягод, и ягодам ничего не оставалось, как падать вниз. Причём Деймос знал каким-то образом, какая ягода съедобная, а какая нет. Ещё бы Деймоса покрасить в чёрный цвет. Зловещее существо получилось бы. Эти петушки даже охотились вместе с кошками на крыс и мышей. Мышке достаточно одного удара клювом, чтоб она откинула копыта, а крыс птицы просто разрывали своими когтями, причём эти птички действовали молниеносно. На людей эти птички не нападали, но, надо думать, что человек для них совершенно не противник.

Немного посидев перед невозмутимыми джунглями, Юрик вспомнил свежую новость, которую ему захотелось обсудить с потными тётками:

- Наталья Матвеевна, Ирина Юрьевна, - начал кричать им Юрик. - Про людоедов вы уже в курсе? Не в курсе? Вот как…Это про тех, которые шастают на районе и могут забрести на нашу территорию. Разведка донесла, что людоеды создали в джунглях партизанское движение имени Влада Цепеша. Так вы не бойтесь. Если что, свистите нам. Мы вас спасём от людоедов, мы же, как раз под такую миссию заточены.

- Чтоб хорошее и умное сказал бы, - сквозь зубы ответила Наталья Матвеевна.

Юрик сделал вид, что не услышал, угрожающе выпятил челюсть и продолжил:

- Главное командование велело, как людоеда увидишь, то смело вступай с ним в сражение: вяжи его по рукам и ногам. А если, зараза злодейская, сопротивляться будет, то мочить его на месте без разговоров, судов и следствий. Мы не какие-то там всякие либерасты, у нас не забалуешь.

Тётки внимательно посмотрели на тщедушного Юрика, хмыкнули и продолжили кормить костёр подсушенными частями растений.

Да, диалог с соплеменницами явно не налаживался. Юрик погладил шёрстку Афродиты, которая яростно заурчала от удовольствия. К Гоше тут же подкатилась Маха, не сводящая влюблённого взгляда с Гоши. Маха тоже требовала, чтобы её немного погладили. А то Афродитку гладят, а как же Маха.

- Ты, Юрик, у нас вроде большой начальник, - начал излагать свою мысль Гоша, старательно пряча ехидную улыбку, при этом продолжая гладить Маху.

- Ну, дык, что есть, то есть, - насторожился Юрик.

- А все солидные начальники, - продолжил Гоша. - Обязательно должны быть женатыми, а ты у нас холостой и неженатый. Это я к чему говорю? Видел, как ты сегодня утром строил глазки дочке нашей поварихи Марии Васильевне. Ирочка, её дочка, девушка замечательная во всех отношениях. Мы с Цыпой и Махой твой выбор одобряем. Я ещё Махи говорил: «Смотри, Маха, какую Юрка себе гангрену нашёл». Вот, ты проказник Юрок, такую девку захомутал. 175 сантиметров роста, плюс 90 килограмм живого веса. Хорошо будете рядом смотреться, отвечаю. На фоне её четвёртого номера ты будешь солидно выглядеть, ясен пень.

- Да, ты, - поперхнулся Юрик. - Я ж столько не выпью. Да и не пью я больше. Вот ты пустобрёх Гошак. Я же ей подмигивал, чтоб дополнительный сладкий компот получить, понимать надо. Ты же его, гадюка, и выпил.

- Вот, значит, ты какой Юрик, - ханжески сложил губки в трубочку Гоша. - Вскружил девушке голову, поселил в её трепетном сердечке надежду. Выходит, ты её поматросил....и забросил. Ай-я-яй. Я думал у тебя с ней любоффф, как у того египетского быка с коровкой: у стен священного Хеопса, священный бык с коровкой ….пасся, и открывался чудный вид, со всех окрестных пирамид….

- Так, боец Гоша, - грозно произнёс Юрик, прочувствовав, что над ним сейчас начнут гнусно насмехаться. - Отставить кобелиные разговорчики и прекратить выть мерзкие песенки при выполнении специальной операции. Начальство, в моём лице, ждёт от вас предложений по выполнению миссии, а не словесных испражнений… И не делай лицо умнее, чем у своего непосредственного начальника! Принимать умный вид будете, когда спите.

- Да, что ж тут думать-то, коллега? - удивился Гоша и махнул рукой, указывая направление. - Рубить надо воооон в том направлении.

- Обоснуй, почему именно туда нам надо пробиваться? Вернее тебе, а я как твой любимый начальник, буду тобой руководить и по-отечески наставлять.

- Так, даже павлину Доктора ясно, что там есть где-то сарай, в котором лежит пять, а то и шесть ящиков вкусной свиной тушёнки, - мечтательно произнёс Гоша.

- Ты рентген, что ли? - взвился Юрик. - Какая тушёнка в сараях? А может, в том направлении никакого сарая и нет?

- Вот ты сам и ответил на свой дурацкий вопрос. Если мы ни черта не видим, куда пробивать отнорок, то какая разница в каком направлении двигаться. Заметь ещё, начальник непутёвый, что в районе первого дома штурмовики опять накосячили: поросль не всю удалили. Травка вон уже до трёх метров вытянулась, надо Цыпу и твоего охламона посылать туда, чтобы склевали поросль пока она не очень большая. А мы вот прямо отсюда, не отходя от кассы, и начнём. Думаю надо яд Савелия Петровича применить против вот этих стволов. Только, Юрик, боюсь я вон тех огромных листочков, которые могут упасть нам на голову или в костёр. Тогда мне опять придётся спасать тебя, вытаскивая из-под листа.

Юрик задумался. В словах коллеги присутствовало зерно истины. Опасность имелась явная, и она могла прилететь сверху. Но, вздохнув, Юрик понял, что от судьбы-злодейки не уйдёшь. Чем шире становилось жизненное пространство людей, тем неустойчивее простирался зелёный купол. Ещё раз вздохнув, Юрик вместе с Гошей стали поражать растения острыми копьями, на жала которых предварительно нанесли яд. Лимит яда не бесконечен, поэтому друзья ограничились тридцатью ударами. Теперь минут двадцать-тридцать надо ждать, когда монстры начнут вянуть. Вот тогда появлялся самый настоящий опасный момент, так как совсем не известно, куда эти огромные стволы и листья начнут крениться. Эта ситуация, как поход к проституткам без презерватива: вроде можно и без защиты, но чревато неожиданностями. Конечно, командование зря выдало мощное оружие таким невезучим и бестолковым типам, как Гоша и Юрик. Но уже ничего не попишешь, дело сделано.

Юрик минут двадцать, пока поражённые монстры успешно вяли, изображал из себя Наполеона перед очередной битвой. Его бравада куда-то делась вместе с шелестом и треском опадающих зелёных монстров. Тут уже не до артистизма. Тут уже надо быстро и ловко уворачиваться от огромных листьев, цветков и всяких непонятных отростков монстров. А те падали, что называется, на кого Бог пошлёт. Вот один листочек, метров десять квадратных величиной, прилетел прямо в костёр, воздушной волной разметав горящие угли в разные стороны. Что-то большое с громким скрежетом обрушилось на крышу дома номер один, даже проломив стропильную систему. Дым, скрежет, летящие во все стороны горящие угли, крики тёток, вопли кошек привносили огонька в тихое утро. Происходил настоящий хаос грозящий перейти в катастрофу. Тётки баграми оттащили листочек в сторону, пока он совсем не затушил костёр, который являлся источником освещения. Картина мира на этом участке значительно поменялась. Юрик уже давно понял, что без авральной помощи других людей не обойтись: слишком сильно они пошевелили купол, но продолжал суетиться и командовать направо и налево. Гоша остервенело рубил топором части растений, тётки лихо работали баграми, Юрик всем помогал языком, орал «Но пасаран!» и «Банзай вашу мать!» Петушки что-то клевали, кошки орали, так что все были при деле.

Командир должен находиться всегда впереди, желательно на белом коне. Но в данном случае, и при отсутствии коня, командир должен забраться выше, так решил Юрик. Поэтому он стал взбираться по свесившимся листьям наверх. Поднявшись ввысь метров на шесть от земной поверхности, не очень ловко балансируя на колеблющейся поверхности, Юрик огляделся. Ситуация несколько удручала. Даже ему стало понятно, что имеющимися силами её не разрулить. Помогли, называется, коллективу, подумал Юрик, теперь опять в табель красную рожу нарисуют. Но судьба приготовила Юрику ещё один пикантный подарок, совершенно без его просьбы. Вдруг Юрик с ужасом почувствовал, что с соседнего вышерасположенного листа на него скатилось какое-то нечто. Это нечто имело сантиметров пятьдесят в длину и килограмм пять чистого веса. Страшное до тошноты и упитанное. Оно вцепилось в правую ногу Юрика и намеревалось ползти дальше по его нежному и вкусному телу. Оно примеряется, с какого конца меня жрать, - с ужасом подумал Юрик и ломанулся вниз. – Как тут отбиться от их гастрономических, судя по всему, домогательств ко мне этого ужасного монстра?

К имеющемуся гвалту внезапно добавился душераздирающий вопль Юрика. Вопль раздался солидный и напоминал крик брачующегося павиана, так что перекрыл все остальные шумы. Первой среагировала Афродита. Она тенью метнулась на выручку к Юрику и элегантным движением лапы сбила с любимого хозяина страшного монстра. Монстр отлетел в сторону, чуть не попав в пламя костра. Находиться рядом с пламенем монстру не понравилось, и он начал медленно отползать к зелени, где и угнездился на зелёной поверхности, деловито вогнав свой хоботок в зелёную массу. Свирепый монстр питался исключительно соком растений, а не вкусными Юриками.

Юрик, как ошпаренный, с выпученными глазами, слетел вниз. Как он не потерял своё копьё, было загадкой. Наполеона местного разлива всего трясло от пережитого ужаса. Размазывая по лицу слёзы и сопли, Юрик проорал Гоше:

- Гоша! Оно хотело съесть мою ногу! А-а-а-а-а! Как выпрыгнет. Как вцепится своими клешнями в меня! Как схватит меня своими зубами. На самое вкусное нацелилось! Еле отбился! Гоша, кто это такой?

Гоша и тётки уставились на монстра, который грозно шевеля своими отростками, увлечённо пил сок из зелёного листа. Гоша видел огромную медлительную тлю, у которой имелись данные ей природой лапки, крылышки и хоботок. Тля сидела себе на листке, и её ничего не колыхало: она занята постоянным поеданием сока. Точку в её существовании поставил свирепый Деймос, внезапно подскочивший к монстру и ударивший того своим жутким клювом. Тля не пережила встречи с клювом Деймоса и задрала лапки кверху.

Теперь труп тли-переростка рассматривали Гоша, подошедшие тётки с баграми, оба петуха и кошки. Юрик боялся подходить близко даже к убиенному монстру.

- Ну, что там, Гоша? - орал Юрик. - Кто это? Видишь, какие у него огромные лапы?

Гоша видел обыкновенную тлю, правда, огромную, но тлю. Лапки у этого существа очень слабые, крылышки тоже не могли держать эту особь в воздухе.

- Это, мля, тля, ну, мля, и тля, - наконец, начал говорить Гоша.

Перевозбуждённый Юрик ничего не понял с этих слов Гоши.

- Ты чего там бормочешь? Сильно впечатлился от этого монстра? Смотри осторожней с ним, а то покусает.

- Юрик, хватит истерить, - произнёс, еле сдерживающий смех Гоша. - Это обыкновенная тля. Людьми, особенно такими впечатлительными как ты, она не питается. И зубов у нею нет.

- Как это не питается, - начал возмущаться Юрик. - Чуть ногу не отгрызла эта твоя тля.

- Нечем ей твою ногу отгрызать, - махнул рукой Гоша и повторил. - Ни зубов, ни клыков у неё нет. У неё есть только хоботок, которым она пьёт сок растений, а те дохнут от этого. Тля - это садовый вредитель. Так что, Юрик, быстро меняй памперс и готовься слушать мудрого дядю Гошу. У дяди Гоши есть, что сказать по этому поводу прогрессивной общественности.

В это время, услышав дикие вопли Юрика, в их сектор прибежал Доктор с пятёркой штурмовиков. Доктор схватился за голову, оценив масштаб работ, но это были ещё цветочки. Гоша сообщил Доктору, что по его феноменальным (кто бы сомневался) знаниям биологии, тля не обитает поодиночке, а селится огромными колониями. Но это ещё не всё. Оказывается, у тли есть хозяева, а это дело уже будет серьёзнее.

- Какие хозяева? - уточнил Доктор.

- Муравьи! - ошарашил всех Гоша. - Муравьи разносят тлю по растениям, пасут её, охраняют, а потом доят. Тля доится особым молочком, которым питаются муравьи. Так что нам надо ждать рассерженных муравьёв.

- Точно, - подтвердил слова Гоши один из штурмовиков, которого все звали Виктор Викторович. - Есть такое дело в природе, как садовод, отвечаю.

Все начали с опаской посматривать в высоту, на свисающие с огромной высоты листья и ползучие лианы. Там, на верху, происходили какие-то тревожные процессы. Вскоре народ дождался подарка с высоты. Ускорилось падение увядших листьев и других частей растений, а вместе с ними стали падать как дождевые капли тушки тли. Организмы падали куда попало, часто попадая в пламя костра. Теперь к дыму от листьев примешался специфический запах сгоревших тушек тли.

Люди с воплями и матами стали кто, как мог и чем попало уничтожать тлю. Кошки свирепо шипели на монстров. Но лучше всего получалось у петухов: те молниеносно разили насекомых. Дождепад тли продолжался вместе с частями растений. Доктор распорядился, чтобы развели ещё пару больших костров в районе первого дома, потом подумал, и решил, что снимет с других участков ещё человек пять и пошлёт сюда, заодно, на помощь штук пятнадцать курочек. Как всегда больше всех не повезло Юрику. Какая-то упитанная тля прилетела с большой высоты, и со всего маха шмякнулась на край дома номер три. От удара тля развалилась на кусочки, которые прилетели к Юрику. Теперь Юрик с ног до головы был ещё и заляпан внутренностями тли. По-правде сказать, Юрик уже немного освоился и понял, что тля ему не противник. Он даже уже не боялся брать тлю за крылышки и тащить к костру. Вот такого Юрика и увидели люди из подошедшей пятёрки из резерва: грязного, в саже и внутренностях тли, всклокоченного, но с горящими глазами и несущего за крылья каких-то страшных существ. Юрик этот момент напоминал тварь из фильма «Чужие».

- Это что? - удивлённо спросил старший пятёрки, указывая своим копьём на монстра.

- Чего вы на монстров уставились, как в планетарии? Не ссыте, пацаны, - гордо и с превосходством заявил Юрик. - Я тут на высоте проводил разведку, а эти черти на меня из-за угла там напали. Я их кучу положил. Мы бы, конечно тут и сами справились, но Доктор немного подстраховался.

- Видел, - Юрик сунул под нос человеку тлю. - Ничего в этой образине страшного нет. Лупи её со всей дури промеж ушей, она и скопытиться. Вот скоро муравьи прибегут, то уже будет серьёзнее. Если что свистите, я помогу с ними вам разобраться.

Старший резервной пятёрки отшатнулся от ужасного монстра, и с уважением посмотрел на храброго Юрика. Это надо же, сколько этот человек за сегодня всего пережил.

Через несколько часов ситуация в районе первого и третьего домов нормализовалась. Муравьи на битву не явились, что было с их стороны очень правильным решением.

Зато народ наслушался комментариев Юрика по поводу этого происшествия. С каждым новым повторением у Юрика получалось всё больше и больше поверженных им врагов, дошло уже до нескольких сот особей. Но при разборе полётов начальство такой порыв Юрика не оценило. Ему опять в вину поставили бестолковость, ведь ясно же, если это насекомое поедает растения, то оно наш союзник. Тогда вопрос: зачем перебили столько союзников? И кто в этом безобразии виноват? Да ещё чуть в конфронтацию с муравьями не вступили. Доктор, как всегда нашёл крайнего, и по итогам дня опять Юрику поставил в табель красную рожу. А не суй свой любопытный нос в непонятный для тебя вопрос! На будущее, распорядилось командование, тлю не обижать, курочек на неё не натравливать. А с муравьями пока держать нейтралитет. Всем всё понятно? Что? Даже Юрику понятно? Что ж, товарищи, тогда по местам, продолжаем работать.

 

 

 

Мысль номер 85 (когда горит огонь, то глядя на его языки пламени, приходят разные мысли). Многие творческие личности грешат парадоксальностью мышления, путают формально-логические противоречия с диалектическими, ставят интуицию выше рассудка. Такой способ выражения своих мыслей порочен, а творцы парадоксов не осознают ответственности за последствия своих мыслей. Это опасная игра с огнём. В результате появляется не истина, а много софистических уловок и анормальных вещей, которые приводят к трагедиям и убыткам

 

 

Юрик ковырял своей ложкой в тарелке с дежурной вечерней кашей, вздыхал и соображал. У него как-то не вытанцовывалось придумать, как реабилитировать себя в глазах общества. Гоша тоже сидел и молчал, доедая свою кашу и изредка гладя по голове Маху. Ему хотелось похохмить, но пока объект для шутки не подворачивался под руку. Не над убогим же Юриком глумиться, тот и так, был весь в трансе. Но, тут к их столу приблизилась младшая сестра Юрика, которую звали Виолетта: собранная вся, из глаз пламя льётся, кулачки решительно сжаты. Прямо мелкая Фурия. Виолетта деловито села рядом с Гошей и уставилась на бедного братца. Точно сейчас сокрушит его или испепелит. Из-за своего образа жизни Юрик в семье числился на последних ролях, можно сказать, считался отверженным, об которого вытирали ноги все, кому не лень, даже младшая сеструха. Под её взглядом старшему братику стало совсем неуютно, и он заёрзал на лавке: противная волна дурных предчувствий нахлынула на него. Сейчас у Юрика был такой вид, словно его только что застукали, подглядывающим в женской душевой.

- Ну, венец творения торопливых родителей, - подбоченясь начала Виолетта сварливым голосом любимой бабушки. - Покайся, окаянный, как ты до такой жизни докатился, что мамка посылает меня к тебе на переговоры. Говорит, что иначе прибьёт тебя, как тот Герасим, ту Муму, а заодно прибьёт и твоего подельника, некого Гошу. Как есть прибьёт. Давай, быстренько разоружайся перед партией и народом.

Гоша встрепенулся, а Юрик, не зная, по какому поводу наезд, начал издалека:

- Ну, а я тут причём? Чуть что, то Юрик у вас виноват?

- Вы посмотрите на эту наглую морду! - воскликнула сестра. - Такой наглости я ещё не видела за всю свою долгую девятнадцатилетнюю жизнь. Ой-ёй, Юрик, дай я ещё на тебя посмотрю.

Сестра сделала вид, что внимательно рассматривает Юрика, а потом продолжила:

- Юрик, ты совсем озверел на овощах и фруктах? Это, скорее утверждение, а не вопрос. Весь посёлок обсуждает новость, что, дескать, Юрик сбрендил и решил жениться на нашей Иришке. А мы с мамкой ни сном, ни духом об этом. Юрик, ты, что совсем осатанел? Куда тебе жениться? Тебе же самому ещё подгузники постоянно менять надо. Может, это тебя так тля по затылку ударила, что у тебя взыграл гормон, а крыша съехала? Покайся, окаянный, что удумал.

Юрик, выпучив глаза, переводил взор с Виолетты на Гошу, который, не сдержавшись, хрюкнул, но потом делал вид, что эта новость для него тоже является полной неожиданностью. Гоша понял, что в деревне начались шекспировские страсти и надо срочно запасаться попкорном. Вечер перестал быть томным. Гоша, с садистской радостью понял, что вовремя подсуетился и распустил слушок, а потом ещё и добавил дрожжей в этот замес, а то скучно живём. Процесс пошёл, как говорил товарищ Энгельс.

- Дело молодое, - меланхолически, с самым ханжеским выражением лица, прокомментировал слова Виолетты Гоша. - Не беда, что невеста имеет девяносто кило: кто-то любит качаться на волнах, чем биться о скалы. Стерпится, слюбится.

Гоша, даже не имея слуха, как мог, пропел фривольную песенку: «У ней походочка, как в море лодочка, такая ровная, как от вина. А захохочет вдруг - запляшут все вокруг, особенно когда она пьяна».

- Да вы что? - зашипел Юрик. - Сговорились, что ли? Какая такая свадьба? Я, тут думаю, как мир спасать, а вы свадьба. Ви-Ви, сеструха, передай мамке, что Юрик, как кремень, только об обществе думает, а не о себе. Не доедает, не досыпает, всё думает и думает.

- Ладно, Юрик, - согласилась сеструха, собираясь уходить. - Так мамке и передам, что думаешь и думаешь. Гляди только не надумай чего. А то мамка тебя, вместе с неким Гошей - исполнителем похабных песенок, как Муму Герасим.

Гоша не выдержал и спросил у Виолетты:

- Если нас двое, то, как будет правильно: две Мумы, или двое Мумей, или Мумов.

- Узнаете, - уходя, не оборачиваясь, сказала Виолетта. - Когда Мумиями станете. Лишенцы.

Виолетта ушла, а испорченное настроение у Юрика осталось.

- Вот же. И близкие, коллега, бывают недалёкими, - скорбно произнёс Юрик, желая получить от Гоши хоть какое-то сочувствие.

Гоша, всё с тем же ханжеским выражением на лице «посочувствовал».

- И не говорите, коллега. Щемят они тебя по-чёрному, поэтому прими обыденность как должное, такой, какая она есть. Увы, коллега, мир жесток к тупезням. Он им несёт большую попоболь, ясен пень. Прими успокоительное, или к своей Иришке лучше сходи, договорись сделать ей тыры-пыры. Потрогай её за нежные места, почирикай с ней о любви, стишки ей почитай про любовь-морковь, про пестики-тычинки всякие. Типа: «Разливается ночь в облаках, тебя нашёл я в камышах». Это будет самое сногсшибательное событие в твоей невзрачной жизни!

Не успел Гоша окончить свою иезуитскую сентенцию, как ему пришлось уворачиваться от летящей в его сторону чашки с компотом, которую запустил в него разъярённый Юрик.

Потом народ видел удирающего со всех ног Гошу, за которым гнался с дрыном в руке Юрик. Гоша при этом орал что-то примирительное и бестолковое, но Юрик не реагировал:

- Юрик, опомнись! Победа над собой - это настоящий подвиг. Ай! Ой! Прихватки свои убери. Народ, спасите, бандиты меня жизни лишают!

- Я тебе покажу сейчас тычинки вместе с морковкой. Я тебе сейчас устрою тыры-пыры! Теперь я понял, кто эту кашу заварил. Стой, коварный гондурасец, кому говорю. Падлой буду, убью гада и фрикасе из него сделаю!

Встреченный на их пути народ качал головой: опять эти два клоуна отжигают, их бы энергию, да в мирных целях.

Гонки по пересечённой местности Юрика и Гоши прекратились из-за голоса Доктора, пророкотавшего по громкой связи. Доктор сообщал всему коллективу, что теперь всем надлежит быть предельно внимательными, ибо в районе девятого и восьмого домов через час будут проходить испытания нового чудо оружия. Всем не участвовавшим в эксперименте следует перебраться в район первого и второго домов, потушить костры номер четыре, шесть и восемь.

Народ деловито зашевелился, готовясь к масштабным событиям. Юрику пришлось отложить расправу над Гошей на потом, да и устал он уже бегать за этим скользким ренегатом.

Перед применением дымовой бомбы Савелия Петровича в коллективе физиков произошла дискуссия об эффективности данного оружия. В среде физиков сложилось мнение, что применение чрезвычайно ядовитого дыма на острие главного удара будет не эффективно. Этот парадоксальный вывод физики сделали, рассмотрев математическую модель явления. Выходило, что если применить бомбу на векторе движения, то мы сделаем хуже, прежде всего, самим себе. Ибо, соседние растения, после применения оружия, ринутся в образовавшийся вакуум, создав непроходимые завалы именно на векторе предполагаемой экспансии. Физики предложили применить сразу две бомбы, таким образом, чтобы вектор движения был посередине. Таким образом, будет достигнуто некоторое разряжение в росте растений именно на нашем векторе. Теперь теоретическую модель следовало проверить на практике. Учитывая, что яд поразит огромное количество растений и потревожит купол, то этот эксперимент был признан очень опасным, но необходимым, ибо людям уже надоело жить в постоянных сумерках. Хотелось увидеть Солнце. Так что эту боевую операцию командование назвало «Луч света». Солнечный свет обладает невероятными целительными свойствами, он придаёт всему живому жизнерадостность и умиротворение. А в темноте жизнь чахнет.

Заряды супероружия имели вид 200мм артиллерийских снарядов, только сделанных из дерева. Эти снаряды физики намертво привязали к пятнадцатиметровым шестам, которые предполагалось аккуратно задвинуть в джунгли хотя бы метров на десять. Сами снаряды предполагалось потом поджечь с помощью верёвки пропитанной бензином и смолой.

Наступило время «Ч». Доктор сообщил команде отчаянных первопроходцев, что Золотая Баба одобрила их начинание, что народ с трепетом ожидает эксперимент и, что лично Доктор надеется на благополучный исход. Короче говоря, все прониклись серьёзностью момента и ощутили на себе благодать от благословления Доктора. Бывший Айболит даже сравнил сегодняшний эксперимент с первым испытанием атомной бомбы, с первым полётом человека в космос, даже с высадкой человека на Луну. Тут, правда, среди коллектива физиков возникли небольшие разногласия: большинство физиков приводили убийственные доводы о том, что на Луне людей пока не было. Якобы, это всё придумки политиков. Совершенно бездарная постановка в пользу бедных. Дискуссия грозила перерасти в очередное выяснение отношений, поэтому Доктор остановил прения и дал команду на начало эксперимента.

В районе девятого дома заряд удалось протолкнуть на 12 метров, пока он не упёрся в какое-то растение. В районе восьмого дома заряд протолкнули только на девять метров. Дальше всё: упёрся и не идёт. Ладно, пробормотал Доктор, можете поджигать. Огонь по верёвке весело побежал к установленным снарядам. Доктор по громкой связи комментировал всё происходящее. Народ затаил дыхание.

Наступила тишина. Все ждали результатов, но пока всё было тихо. Прошло десять минут: ничего не происходит. Прошло двадцать минут: тишина. Начали раздаваться первые смешки и ехидные комментарии, дескать, пшика не получилось, и большого бума тоже.

На двадцать девятой минуте сомневающиеся были жестоко посрамлены, ибо в районе девятого и восьмого дома начал раздаваться громкий треск и джунгли стали ходить ходуном. Стало жутко. Тут уже народ начал в голос спрашивать, а стоило ли беспокоить такую мощную стихию. Типа, сейчас нас всех тут придавит. Особенно страшно стало, когда на место костра номер 4 прилетел огромный цветок георгина. Доктор понял, что оружие массового поражения они применили слишком близко от себя. А в джунглях царило светопреставление: шум, скрежет, треск. Девятый и восьмой дома уже полностью скрылись под зелёной массой. Доктор велел тушить остальные костры, что придало дополнительной неразберихи. Большой костёр просто так не потушишь. Теперь начался ад: к грохоту рушившихся монстров добавился едкий дым от костров, и всё это в глубоких сумерках. У страха глаза велики. Кому-то показалось в темноте, что лезут огромные муравьи. К грохоту и треску добавились панические визги и крики. Громче всех орал Юрик. Его измученный овощами организм дал очередной сбой, теперь Юрику казалось, что деревню атакуют сотни муравьёв, и вообще не пойми кто, может даже людоеды. Он орал даже когда орать перестали все другие, ибо, собственно, ничего особо страшного не произошло. Прекратил Юрик орать, когда на его лицо вдруг упал робкий луч света от Солнца. Лучик смог как-то пробраться сквозь множество слоёв зелени, которая под воздействием ядовитого дыма изменила форму зелёного купола. Это было локальное чудо. Наконец люди увидели немного солнечного света, а не огонь от чадящих факелов или свет от костров.

Луч света от Солнца подарил людям надежду на успешную расчистку своего жизненного пространства от зелёных захватчиков. Но и работы новое оружие подкинуло уйму. Участки домов номер девять и восемь, а также дорога между ними, где раньше горел костёр номер 4, теперь были завалены густым слоем растений. Слой достигал высоты выше крыш домов. И куда теперь это всё утилизировать. Ещё это дело одуряюще пахло цветами, так как в основном этот участок джунглей был представлен цветами-монстрами высотой до двухсот метров. Естественно, все эти цветы умудрились переплестись вездесущими огурцами, тыквами и фасолью. Огурцы и фасоль можно хоть частично съесть, а зелёную массу цветов требовалось только утилизировать. Вместе с цветами к людям прилетели и некоторые насекомые. Это был летающий ужас.

Опять не повезло Юрику. Он только что как следует оторался, от души поистерил, а тут, на тебе, опять нос к носу повстречался с новым монстром. Этот монстр, в отличие от других, мог летать, причём довольно резво. Юрик уже вознамерился разинуть рот, чтобы испустить из себя очередную дозу панического ультразвука, как услышал скучный голос Гоши:

- Юрик, орать резко перестал, достал уже всех своими воплями. Это всего-навсего обыкновенный дрозофил. Совершенно безобидная плодовая мушка.

- Ничего себе мушка, - набычился Юрик. - Мушка величиной с хорошую кошку.

Дрозофил немного пожужжал перед носом Юрика и полетел вверх добывать себе пропитание из вкусных сладких плодов. Он их очень уважал. А человеков дрозофил не ел, хотя любопытство проявил. Эта плодовая мушка спаслась, чего не скажешь о других мушках.

Обалдевший народ отмахивался от жужжащих дрозофилов дрынами, но те, отлетев на несколько метров, с любопытством оглядывались и снова приставали к людям. Зато на плодовую мушку начали охотиться счастливые куры, ведь дрозофил это пара килограмм чистого протеина, а курочкам протеин нравился. Куры ловко прыгали и ловили зазевавшихся плодовых мушек, потом деловито поедали их. Стая дрозофилов, которой не повезло познакомиться с курами, резко уменьшилась в своей численности, упокоившись в желудках этих пернатых разбойников.

- Юрик, закрой варежку, а то дрозофил влетит, и пошли народу помогать. Доктор аврал объявил.

 

 

 

Мысль номер 86 (когда идёшь ночью по неосвещённой улице и вдруг ударишься ногой обо что-то твёрдое, то приходят интересные мысли вместе с цветастыми выражениями). Жизнь - это постоянные хлопоты, особенно если живёшь в экстремальных условиях. А если ещё и зима, то, мля, хлопот прибавляется.

 

 

 

- Гоша! Вот скажи, как ботаник ботанику, только честно. Почему твои растения не пожелтели и не пожухли, ведь уже январь на дворе?

- А что им особо сделается, уважаемый коллега Юрик. Во-первых, климат здесь мягкий, холодов практически не бывает. Во-вторых, видишь, какой огромный слой биомассы создали растения, теперь им тепло. Но, Юрик, заметь, что желтеть и опадать листья всё же начали, особенно с верхних ярусов. Мы уже всё чаще видим солнечный свет. Может скоро нас вызволят отсюда.

Гоша был прав, но не во всём. По сообщениям Николая Павловича на внешнем периметре, наконец, начались интенсивные работы. Это событие последовало после обескураживающего сообщения московских учёных, которое капитально охладило многие горячие головы. Москвичи выяснили, что из семян растений-монстров не получаются такие же монстры, а вырастают растения в половину меньшего размера, да и всходимость этих семян была плохая, половина семян не хотело давать новые ростки. В остальном мире Москве не поверили: мутят воду эти русские. Но вскоре последовало подтверждение от турецких учёных: да, действительно, надежда на монстров не оправдалась, размножаться они не хотят. Каким образом турки добыли семена монстров, не ясно, ибо власти хвалились, что за запретный периметр даже мышь не проскочит. Оказывается, турецкая мышь из их специальных служб всё же проскочила. Теперь властям уже не надо было трястись над сохранением жёсткого карантина, многое стало ясно. Теперь встал вопрос об утилизации растений-монстров: их стволов, листьев и огромного урожая, а также об освобождении из плена местного населения, которое, по своей дурости, ещё ошивалось в джунглях. Наступление пошло по всему фронту. Правительство мобилизовало несколько тысяч профессиональных лесорубов, придало им огромное количество техники и организовало круглосуточную работу. Вокруг периметра, чуть ли не до Новороссийска и Горячего Ключа, как грибы выросли различные складские и перерабатывающие площадки. Апшеронский деревоперерабатывающий комбинат по уши завали стволами пшеницы, овса и других растений. Огромные кучи сырья складировалась и для бумажных комбинатов. Особенно великолепное сырьё для производства бумаги давала конопля. Возникла большая проблема с урожаем: его требовалось толково куда-то определить на переработку. Предстояло умудриться собрать, отвезти и переработать тысячи тонн зерна, орехов, овощей, ягод и всякой фасоли с горохом. Одной картошки с района аэропорта образовалось столько, что некуда девать. С картошкой вышел курьёз. Оперативное командование периметра, когда ему дали разрешение на активные действия, после выяснения природы монстров, начало действовать с района аэропорта. Действовать стали радикально: с вертолёта разбрызгали на голову монстрам дефолианты. После опадания листвы открылась жуткая картина. На высоту девятиэтажного дома поверхность земли скрылась под слоем пожухлых листьев, которые теперь предстояло как-то утилизировать. Над этим слоем изогнутыми футуристическими арками возвышались подсолнухи и кукуруза. Под этим слоем и обнаружили картошку. Некоторые клубни достигали двухсот килограмм и более, и их было много. Люди накинулись на монстров с пяти сторон: со стороны Дивноморского, со сторона Новороссийска, с моря, с гор. Пятый удар был по району аэропорта.

- Гоша, а что говорит Николай Павлович, когда нас, наконец, освободят?

- Юрик, что касается нас, то сказали, что освободят в последнюю очередь. Оказалось, что мы очень ценные кадры и находимся в самом центре событий. Так что гордись. Командованию надо постоянно знать, что происходит в центре катаклизма. Поэтому нас просили потерпеть. За это может даже кого-то наградят. Но, не тебя, это точно.

- Чего это меня не наградят? - обиделся Юрик.

- Ты дрозофила очкуешь, ха-ха, а трусливых не награждают.

Тут крыть Юрику было нечем: действительно он боялся летающей и жутко жужжащей плодовой мушки до дрожи в коленках. Уже и зима наступила, а эта страшная муха периодически прилетала и пугала Юрика.

- Юрик, хочешь новость? - улыбаясь, сказал Гоша. - Хорошая для тебя новость, вкусная.

- Давай, излагай, - согласился Юрик.

- Доктор сказал, что сегодня-завтра нам будут сбрасывать с вертолёта ящики с тушёнкой и колбасой. Чтобы летуны не промахнулись, надо им дымом показать наш периметр. Доктор уже озадачил разведчиков.

Это было здорово. Краем уха Юрик уже эту новость слышал, и даже мечтал к этой теме подкрасться ближе. Юрика такая приятная новость из уст Гоши очень обрадовала, плохо было только то, что потенциальная награда за героизм Юрику может облизнуться. Надо срочно что-то придумать, что-то героическое, чтобы народ восхитился Юриком. Витала, правда, одна идея, но нужен толковый помощник. А где взять толкового? Юрик вздохнул: придётся Гошу уговаривать на подвиг.

- Гоша, - начал Юрик издалека. - Не видать нам тушёнки и колбаски, как пить дать не видать.

- Это почему? - удивился Гоша.

- Ты видел у наших разведчиков, какие у них слабенькие факела. Воооот. Дыма они дают мало. Летуны сверху дым не заметят и промахнутся, ага. Тушёнка полетит мимо нас, причём со свистом. Лошара наш Доктор, однозначно. Съедят муравьи нашу тушёночку, отвечаю.

Гоша почесал затылок. В словах Юрика имелось рациональное зёрнышко, только немного непонятно, куда он клонит.

- И что ты предлагаешь? - осторожно спросил он.

- Огородной тле даже понятно, что огни надо поднимать как можно выше, причём с разных концов нашего участка. Тогда летуны увидят габариты нашего района и сбросят груз между огней. Отвечаю, тогда всё чики-пуки будет.

- Это понятно, - Гоша всё ещё не догонял мысль Юрика. - Только как добраться до высоты: альпинистов у нас нет, крыльев тоже у тебя я что-то не наблюдаю.

- Воооот! - радостно воскликнул Юрик. - Крылья! Понимаешь, когда начинаешь хоть немного шурупить в теме, - похвалил Юрик Гошу.

Гоша пока решительно не понимал и даже не шурупил: «Что, привяжешь факел к хвосту своего Деймоса и заставишь его карабкаться наверх?».

- Зачем Деймоса? Он летает плохо, - отмахнулся от такой идеи Юрик. - Дро-зо-фи-лы!!!

- Чего дрозофилы, - тупил Гоша.

- Привязываем факел к дрозофилам, они заразы сильные, и запускаем их вверх с разных сторон. Гениально, правда! Дядя Юрик плохого не насоветует, к тому же он случайно знает, где гнёзда этих дрозофил.

- Эээээ, братела, - усмехнулся Гоша. - Ты же ссышь даже мелкую дрозофилку. Кто их ловить будет?

- И не боюсь я их, - оскорбился Юрик. - Опасаюсь...совсем немножко только. Вот ты их и поймаешь. Когда темно, они смирные. Гнездо их я тебе покажу. Осталось только сварганить хорошие факела, ну это моя забота, и запустить дрозофилов с разных сторон посёлка. Даже наши военные, которые совсем валенки, и те поймут тогда где наш посёлок. Ну, что Гошак, ты в деле? Естественно, мне потом орден обломится, за заслуги и гениальные идеи. Ты не боись, я за тебя словечко замолвлю, медальку тебе какую-нибудь дадут. Скажу, что ты был моим помощником.

- Медалька, говоришь, - стал набивать себе цену Гоша. - Получается на мне вся основная работа: ловить дрозофила, потом запускать его с другой стороны.

- Плюс банка тушёнки, - запустил наживку Юрик. - Из моей доли, когда она к нам прилетит. Давай ровно договоримся - не по беспределу.

Практичный Гоша начал доказывать, что дьявол прячется в деталях, и что на пути их предприятия случится много препон. Поэтому семь банок тушёнки и 2 кг колбаски. За риск.

Начался дикий торг. Друзья уточняли, кто будет что делать, и чей вклад больше. В результате бурных переговоров решили, что Юрик выдаст Гоше две банки тушёнки и 0,5 кг колбаски, ещё Юрик обещал похлопотать о медали и почётной грамоте. Ударили по рукам. Дело обещало быть выигрышным, к бабке не ходи. Осталось только за малым. Реализовать план. Во-первых, надо где-то добыть бензин для факелов. А как это сделать? Ведь бензин из автоцистерны выдавал строго сам свирепый Кузьма по распоряжению Доктора. А бензина требовалось много. Компаньоны решили, что бензин добудут без разрешения. Экспроприируют, так сказать. Не себе же, а на благое дело. А для блага общества даже можно нарушить в корне сомнительную заповедь «Не укради». Теперь возник вопрос: нужны ёмкости под ворованный бензин. Пришлось заповедь «Не укради» нарушать второй раз. Друзья наметили увести дефицитные ёмкости из кухни, там они приметили две большие пластиковые бутылки на пять литров. На дело компаньоны решили идти ночной порой, а пока Юрик распорядился, чтоб Гоша шёл добывать верёвку, которую пропитают огнепроводной смесью. Сам Юрик, как выдающийся физик, решил поколдовать с ингредиентами для факелов, сделать что-то типа термитной бомбы. Главное, чтоб огонь хорошо горел и был виден издалека. Как всё будет готово, вот тогда Юрик укажет бестолковому Гоше на гнездо с упитанными дрозофилами. Всего-то и надо Гошаку отловить две пары этих замечательных животных. Гоше это как чихнуть. А дальше совсем просто: привязываем к дрозофилам бомбу, поджигаем её, говорим им «Кыш» и дело в шляпе. Ведь куда должен лететь дрозофил? Он всегда летит вверх, там и вьётся, ищет вкусную сладкую ягоду. Вот он туда и полетит, только с факелом на хвосте. Так ему всяко веселее летать будет, факт. Вот и всё: доблестные военные засекают огоньки и кидают свой подарок между ними. Потом Юрик и Гоша получают свою долю тушёнки и колбаски. Все в шоколаде и хвалят ум и находчивость Юрика, ну, и Гоше тоже немного перепадает славы, конечно, поменьше, чем Юрику.

- Не раскисай Гоша. Не воняй парфюмом, всё будет на мази, отвечаю. Я же хочу, чтобы и ты реализовался в этом мире, как нормальный индивид – почти такой, как я.

В сумерках экспроприация ёмкостей прошла без сучка и задоринки. Невезучих товарищей на горячем не поймали, что их очень окрылило. Они явно почувствовали себя крутыми ворами среди лохов голимых. Пока план Юрика выполнялся как по маслу. Подкравшись к цистерне с бензином, которая стояла около восьмого дома, друзья огляделись. Вот куда смотрят штурмовики и сжигальщики? Пока доберёшься до машины, ноги переломаешь, да и машина почти вся скрыта под листьями и мусором, падающим с монстров. В ёмкости Юрик уже набодяжил по два литра своей доморощенной огнесмеси, осталось только долить бензин. В темноте, да ещё имея в своём распоряжении руки-крюки, Юрик пыхтел как паровоз, пытаясь налить бензин в ёмкости. Диаметр струи бензина из цистерны был больше отверстия в ёмкостях, поэтому литров двадцать бензина Юрик бездарно пролил на мусор из монстров. Сильно запахло парами бензина. Юрик понял, что пора делать ноги, пока их честную компанию не замели. Кое-как налив бензин в ёмкости, подельники отнесли и спрятали ёмкости в местах старта. Теперь осталось добыть дрозофила, который был ночью совсем сонный.

- Ты выбирай дрозофила потолще, поупитанней, - напутствовал Юрик своего подельника. - Толстый и нажористый он завсегда резвее летает.

- Не боись, Юрок, - успокаивал друга Гоша. - Выберу тебе самого жирного, до Луны долетит.

Сегодня Юрик видел дрозофил, вьющихся возле огромных, но уже подгнивших слив, которые нападали откуда-то сверху и застряли между растениями. Это место Юрик приметил и даже в темноте уверенно вёл Гошу к месту кучкования плодовой мушки. Сливы благоухали, так что подельники скоро по запаху определили, что пришли.

- Гоша, - шёпотом сказал Юрик. - Вооон за тем листиком их логово. Метнись туда кабанчиком да крупненьких выбирай.

Для освещения Юрик запалил маленький факел и отодвинул лист в сторону. Теперь дело было за Гошей. Тот не подкачал. Гоша, как и обещал, уверенно выловил самых упитанных мух. Те таращились на свет факела своими огромными глазами, шевелили усиками и лапками, но смирно дали себя связать верёвками.

- А точно они полетят? - стал сомневаться Гоша. - Какие-то они тормозные.

- Полетят, - уверенно заверил друга Юрик. - Куда они денутся. Перед полётом их надо потрясти, чтоб, типа, проснулись. В нос подуть.

Гоша же, глядя на совсем квёлых дрозофил, сомневался. Ему уже замечательная идея Юрика перестала нравиться. Но, видя уверенные действия Юрика, Гоша решил продолжить важное начинание.

- Значит так! - давал последние инструкции автор проекта. - Тащи этих пернатых к своей бомбе и вяжи их к верёвке. Потом, как увидишь старт моих мушек, так зажигай свою бомбу, тряси этих своих мух, приводи их в чувство и стартуй. И всё, жди медальку.

Гоша пожал плечами: инструкции вполне исчерпывающие, да и дело плёвое.

Юрик, превозмогая отвращение, схватил свою пару дрозофил в охапку и исчез в темноте. Прокравшись на свою точку старта, где терпеливо ждала своего часа термитная бомба, Юрик стал вязать дрозофил в связку с бомбой.

- Что-то вы, ребята, действительно какие-то вялые, - подумал он. - Ну, ничего, как бомба загорится, она вам придаст ускорение. Взлетите как ракета «Союз» с Байконура.

Юрик совершенно не учёл, что на дворе зима и дрозофилы не любят температуру ниже 15 градусов. Под куполом из растений тепло сохранялось, чего не скажешь про наружный воздух.

С чего это Юрик решил, что плодовая мушка решит лететь по намеченной им траектории, было не совсем ясно. Просто ему так хотелось и весь сказ. У дрозофилов же имелось несколько иное мнение, отличное от мнения Юрика. Честно говоря, этой мушке совершенно никуда не хотелось лететь, ей интересно было сидеть на мягкой спелой сливе и поедать её, а летать как ракета, это не фишка этого насекомого, но полетать пришлось, особенно когда тебе в нос тычут факелом, трясут и орут «Кыш, пошла родимая»: дрозофил дернулся в сторону - не для Юрика он отращивал такие прекрасные крылья. Родимая встрепенулась и пошла, только по траектории к спелой сливе, а не к Луне. За мушками, которые заполошно куда-то намылились, тянулась верёвка, на которой весело разгоралась бомба.

Юрик к своему ужасу видел, что огненная бомба движется почти по земле и мусору, но самое страшное было то, что этот огненный экипаж летел прямиком к автоцистерне, вокруг которой сам же Юрик разлил кучу литров бензина. Естественно, этот бензин весело вспыхнул. Да ещё как, весело. Финиш - сообразил Юрик - надо срочно линять отсюда, скоро тут станет светло, жарко и многолюдно от любопытных сограждан. Он подорвался и побежал обратно к Гоше, стараясь не попадаться на глаза ночным дежурным.

- Ну, что, стартовать, - начал задавать глупые вопросы Гоша, когда увидел примчавшегося Юрика. - Ты что, уже своих запустил? Полетели к Луне?

- Отставить запуск, - паническим шёпотом стал изъясняться Юрик. - Ты неправильных дрозофилов поймал. Говорил же тебе, что надо шустрых ловить.

Конечно, во всём остался виноват Гоша, кто же ещё. Юрик быстро нашёл крайнего.

- Как это неправильных? - удивлённо стал возражать Гоша. - Всё по феншую. Как ты командовал, старина, самых упитанных и нажористых. Что не так-то? Не полетели, что ли?

- Полетели, мля. Но, не туда. Операция отменяется, - прошипел Юрик, тревожно озираясь. Он понял, что если его поймают, то могут и побить, а не наградить медалькой, и побить крепко и больно. - Полетели они, полетели, только немножко не туда. Говорю же, неправильных мух ты поймал.

- А там что горит? - наконец Гоша увидел огонь на другом конце поселения.

- Где? - прикинулся шлангом Юрик.

- Да вон же, - показал Гоша. - И народ что-то забегал. Пошли туда посмотрим.

- Стоять! - прикрикнул на нетерпеливого Гошу Юрик. - Никуда мы не пойдём. Сейчас и отсюда мы всё увидим.

И точно. Увидели. Через минуту событие можно было наблюдать с любой точки посёлка. Сильный огонь и громкий хлопок. Огненная волна хорошо прошлась по многострадальным домам номер 9 и 8. Восьмой дом такого надругательства не выдержал и загорелся. А огненная шапка взорвавшейся цистерны красиво взметнулась в высоту. Теперь точное расположение посёлка можно наблюдать издалека, хоть из космоса. Военные удовлетворённо отметили точку, куда надо пробивать тропу. Хоть там засели и гражданские, но с понятием попались ребятки: факел соорудили огромный и хорошо местность осветили, молодцы гражданские, таких чуваков даже можно зауважать.

 

 

Мысль номер 197 (Хорошая и поучительная книга «Му-му». Она даёт много исходных данных к размышлению).

 

 

 

- Петрович, слышишь? – к Севе в лабораторию вломился рассерженный Кузьма. - Я вычислил гадов, кто спалил восьмой дом и машину с бензином. Ну, и народ у нас, Петрович. Куда его не целуй - везде гузно.

Савелий сделал вид, что очень заинтересован его сообщением и попросил Кузьму рассказать о своём расследовании подробнее. Кузьма, не заметив ханжеского вида шефа, очень подробно рассказал, что видели свидетели и какие остались улики. Оказалось, гады, в лице Гоши и Юрика, да завянет их печень и нападёт на них короста, устроили пожар с помощью невинных дрозофил. Эти преступные элементы, да нападёт на них геморрой с чесоткой и дрыстуном, спалили наш склад ГСМ и восьмой дом и покушались на столовую, но в столовой бомба оторвалась от дрозофил и её смогли кое-как потушить, забросав землёй. Причём огненная смесь была очень липкой и совсем не хотела тушиться. Так что дело ясное: свидетели есть, улики есть, осталось только принять меры, причём самые жестокие. Мочить будем гадов.

- Петрович, - Кузьма начал озвучивать свои жестокие меры к преступникам. - Давай ты их будешь крепко держать, а я их сам удавлю. Приму грех на душу.

Алхимику, конечно, очень понравилось предложение Кузьмы, даже несколько ошарашило, что такого мягкого человека, как Кузьма, проняли выходки двух балбесов, что он готов пролить их кровь. Но....

Приняв самый ханжеский вид, Сева отверг предложение Кузьмы, мотивируя это тем, что Доктор уже провёл своё расследование, и пришёл к таким же выводам, но, учитывая скорое освобождение всех общинников, объявил этим заблудшим овцам амнистию. Не надо забывать о бренности всего сущего! Надо людей прощать, даже если они где-то споткнулись, оступились немножко. Это называется гуманизм и человеколюбие. Говоря всё это Кузьме, Сева старался не рассмеяться, очень уж Кузьма имел озадаченный вид.

Что касается Доктора, то алхимик и Доктор давно знали обо всех проделках этой сладкой парочки, знали и об их подготовке к диверсии. Если бы не эти непутёвые организмы, то Севе с Доктором самим бы пришлось сжигать эту машину, чтобы не оставить следов. Доктор как мог, подготовился к диверсии: он выселил людей из девятого и восьмого дома, украдкой слил из цистерны почти весь бензин в бочки, отправил людей подальше от намечаемого пожара. Даже если бы у Юрика не получилось зажечь свою бомбу, то у Доктора было наготове несколько факелов, которые он готов был применить.

Савелий с Доктором до этого долго обсуждали о дальнейшей жизни общины после того, как войско освободит посёлок выживальщиков. Пришли к выводу, что эту компанию физиков, всяких Юриков и прочих химиков, надо держать под строгим колпаком. Поэтому Савелий поручил Доктору провести с народом беседу на предмет переезда всем табором в Волгоградскую область в экологически чистый район. Ага, чтоб держать эту всю гениальную братию подальше от людей. Доктор должен был всем наобещать с три короба: дескать, мы включены в президентскую программу помощи пострадальцам от растений, что каждой семье будет выдан двухэтажный дом в посёлке с большим участком земли. Ну, а кто не захочет, тот будет бомжевать по нашей необъятной родине, тому даже подъёмные не положены будут.

Доктора чрезвычайно волновала его судьба и судьба его общины, поэтому алхимик продемонстрировал ему бочку, почти полностью заполненную великолепным жемчугом. Вот, говорит, финансовое обеспечение нашего будущего, ещё есть, как ты помнишь, алмазы, но мелкие, зато их целый килограмм.

События ускорялись в лучшую для общины сторону. Военные сбрасывали в поселение продукты питания и лекарства. Народ, наконец, наелся до отвала всякой тушёнки и колбасы. Но, потом что-то приуныл. Оказалось, всякая тушёнка, а тем более дешёвая колбаса, совершенно не заменяет вкусные дары от монстров. Овощи, фрукты, ягоды, злаки, орехи от монстров были значительно вкуснее, чем даже армейская тушёнка. А теперь всё это изобилие скоро исчезнет и драйв в жизни исчезнет. У многих общинников даже не поднималась рука уничтожать таких милых белых и пушистых монстриков. Народ стал работать менее интенсивно. Доктор даже махнул на это рукой, дескать, всё равно скоро придёт освобождение. Колонне спецтехники осталось пробить к посёлку дорогу всего метров триста. Несколько дней и эвакуация. Чем ближе подходили спасатели к поселению, тем больше хмурился народ. Некоторые горячие головы предлагали даже уйти в джунгли, но Доктор с такими товарищами проводил беседу и объяснял подробно, что в городе будет всё утилизировано подчистую, оставят только несколько сотен уникальных деревьев, таких как грецкий орех, акация и вишня. Остальное всё в городе будет перепахано, а руины домов разобраны. Впоследствии, после карантина, город, может, и отстроят вновь, а может, устроят парк. Но это когда будет. Доктор проявлял чудеса убеждения, но семь человек наотрез отказались ехать со всеми, сказав, что останутся жить где-нибудь вблизи от этого места, хоть бомжами, зато в привычном месте. Почему-то Гоша и семья Юрика не собирались оставаться, а решили поехать в новое место. Кузьма, как узнал эту новость, так впал в грех отчаяния:

- Петрович, - взмолился он. - Может всё же удавим этих лихоимцев, ведь от них же житья никому не будет? Точно тебе говорю. Мне одной Ривки уже за глаза, так ещё два брата-акробата с нами едут.

Освободили выживальщиков в один прекрасный момент. Событие это произошло как-то буднично, без всякой торжественности и официоза. Сами освободители выглядели уставшими, да это и понятно, круглосуточная опасная и монотонная работа хоть кого утомит. Сотрудники МЧС посчитали, что свой долг они выполнят, если вызволят людей, а вывозить их скарб они не подряжались. Однако, общинники, как заправский цыганский табор обросли хозяйством, которое бросать было категорически нельзя. Поэтому Савелию Петровичу и доктору пришлось лезть из кожи, чтобы уговорить командиров вывезти весь имеющийся скарб. Пришлось стимулировать хорошее отношение к общинникам справками из министерства финансов и фирменным самогоном. Савелий Петрович отдал почти все наличные деньги, но вывезла община всё, что было можно до границ запретной зоны. Эта граница проходила в районе города Новороссийск. Дальше к зоне частные машины не пускали. Не хочется и вспоминать, чего стоили Севе эти треволнения, особенно все удивлялись, зачем люди везут с собой кур. Приходилось каждому объяснять, что это не простые куры, а боевые соратники, а своих мы не бросаем. Но всё равно, в глазах многих начальничков читалось, что это просто глупая блажь спасённых людей. В Новороссийске группу общинников ждала целая колонна фур, автобусов и грузовиков, нанятых незабвенной Ленкой. Во всю эту технику загрузились люди, Севин чудом спасённый архив и артефакты, все птицы и кошки. Естественно не забыли о кролике Терминаторе и павлине Доктора. В этой же автоколонне бодро ехала и газелька, ведомая Кузьмой. На правом кресле угнездился кролик Терминатор. Анчару теперь приходилось сидеть рядом с шефом. Больше всего народ, а особенно Доктор, переживали, что не смогли увезти Золотую Бабу. Но, ничего не попишешь, сами сделали для неё такой мощный фундамент, что просто так её от него не оторвёшь. Спасатели заверили, что Золотую Бабу при зачистке территории трогать не будут, как и некоторые деревья. Было бы сказано. Вполне возможно, эта Золотая Баба окажется на участке какого-нибудь олигарха.

Так как у Савелия наличные деньги практически кончились, то основная финансовая нагрузка легла на Ленку. Перевозка всего табора, затраты на питание людей и птиц, затраты на одежду для людей, всё это вылилось в хорошую копеечку, так что Ленка сказала, что такими темпами мы скоро станем банкротами. Пришлось Севе срочно, по особым каналам, налаживать связь с Максимом и Светочкой. Буквально через несколько дней к нему приехали интересные люди: один гражданин Ливана, другая гражданка солнечного Уругвая. Привезти с собой они смогли полтора миллиона американских денег, взамен получили несколько коробок отборного жемчуга, который, вдруг стал очень цениться в узких, но состоятельных кругах. Ого, сказал гражданин Ливана на чистом арабском. Зашибись, прокомментировала гражданка Уругвая на чистом испанском. Полтора миллиона долларов Савелию для его целей было мало, поэтому он поторопил своих друзей, чтобы быстрее реализовали новую партию жемчуга, а он ещё его наловит. Места, где водится такой жемчуг, он знает.

-Увы, - сказали граждане солнечных стран. - Этот бизнес не терпит суеты.

Пришлось Савелию отдать компаньонам половину сокровищ деда на реализации. Ого, сказал гражданин Ливана на чистом иврите. Зашибись, прокомментировала гражданка Уругвая на чистом корейском. Наверное, они очень впечатлились.

Когда народ увидел, куда его привезли, то некоторые взвыли. Контраст был значителен, особенно когда долго живёшь в джунглях, а попадаешь в голую пустыню. Часть народа сразу же сбежало к своим родственникам, живущим в разных концах страны.

Ничего страшного, заверил Савелий некоторых особо впечатлительных.

- Здесь скоро будет город сад. Ну, не совсем город, а маленький посёлок, но сад точно будет.

На хуторе народ разместили в усадьбе Савелия, в домах Кузьмы и Ленки, по соседям. Некоторым пришлось обитать в палатках, но ничего, наш народ приспособлен к любым условиям. Зато все живы и здоровы: усилием Доктора и Севиными «Тибетскими средствами» здоровье народа находилось на должном уровне. И плевать, что на дворе ещё зима, зато заботы не дают соскучиться.

Имея достаточную кучу денег, Савелий Петрович смог довольно быстро получить участки и разрешение на застройку. Все общинники смотрели на планшет с выделенными участками, и могли выбрать, где они будут жить, а также выбирали проекты зданий. Сева решил, что дома построим каждой семье, даже одиночкам, плюс пару-тройку домов гостевых. Честно говоря, народ не очень верил, что так и будет, многие считали, что от них просто отделались, законопатив к чёрту на кулички. Даже прожженные физики не верили. Пришлось для группы физиков кое-что продемонстрировать, отчего их мнение резко изменилось. Сева с Кузьмой продемонстрировали им, как делать отменный бетон из обычного песка, а песка вокруг было море. Народ пришёл в дикий восторг: это же резкое ускорение сроков строительства и огромное удешевление.

- Это же чудо! - восхищался дядя Федя. - Это же практически даром нам обойдётся фундамент. А ведь можно наладить выпуск и плит перекрытия, и стеновых блоков.

Как всегда, когда была проблема, то физики начинали углубляться в неё и дискутировать. Как итог была куча толковых предложений по технологии работ. Решили опять действовать, как и в джунглях все вместе, естественно, под управлением Доктора. Главным строителем назначили дядю Федю. Остальные были назначены разнорабочими, транспортными работниками и поварами. Всё опять повторялось. Сжигальщики, разведчики, добытчики и штурмовики превратились в строительных рабочих. Савелий решил, что строительные машины мы арендовать не будем: легче купить новые. Естественно, всем транспортом и механизмами заправлял Кузьма. Вскоре община владела большим и маленьким экскаваторами, автокраном, бетономешалками, тремя самосвала, автобусом, парой грузовичков поменьше, генераторами и кучей средств малой механизации. Кузьма прыгал с машины на машину, как белка, при этом он умудрялся обучать самых рукастых физиков управлять механизмами.

Свою фирму община зарегистрировала как ООО «Джунгли», учредителем которой являлся Кузьма, а Генеральным директором назначили Доктора. Уставной капитал этого ООО составлял целых десять тысяч рублей, которые оторвал от своего бюджета Кузьма. Фирма обещала, что будет извлекать прибыль путём осуществления работ на строительных машинах. Затем фирма приняла на работу всех колонистов, а также всех хуторян, невзирая на возраст и социальное положение. Валентина также была принята на работу в «Джунги». Теперь все были официально устроены на работу и даже получали ежемесячную заработную плату, правда, минимальную. А кому сейчас легко. Зато всех бесплатно кормили и лечили.

Стройка, под руководством дяди Феди, Доктора и Кузьмы развернулась вовсю. Стройка велась поточным и непрерывным способом, работу организовали в три смены. К маю уже были сделаны почти все фундаментные плиты и возведены фундаментные стены. Как только эти конструкции набирали прочность, как на них монтировали перекрытия, которые также наловчились делать из песка. Человек десять общинников постоянно работали на изготовлении строительных конструкций и стеновых блоков. Так что народ понял, что только от него зависит, когда произойдут первые новоселья.

Очень много проблем выявилось с созданием инфраструктуры посёлка. Сложно решался вопрос с водоснабжением и водоотведением, о газе общинники и не мечтали, кое-как решили вопрос с электроснабжением. Денег на всё решительно не хватало, поэтому Сева с Кузьмой уже подумывали, что скоро придётся выходить на большую и кривую дорогу. Кузьма почему-то стал благосклонно относиться к разбою.

А чем занимались в посёлке привезённые птички? Им тоже нашлась ответственная работа. Рядом с хутором протекала река. Хорошая речка, но как всегда она была осчастливлена вездесущим рогозом и прочим хламом. Зачем людям на такой красивой речке этот сорняк? Совсем он им не нужен. Вот птички и занимались уничтожением этого сорняка, а заодно и всяких коряг на берегу реки. Где проходили эти странные курочки, там появлялся отличный чистый пляж. Местные аборигены, когда видели, как работают курочки пришлых людей, то мелко крестились и старались не попадаться на пути работающих курочек. Особенно местный народ пугал павлин доктора. Когда это чудовище начинало орать, что на языке пернатого монстра означало, что он поёт душевную песню, то замирал весь хутор. Некоторые пожилые люди даже начинали бормотать молитву о спасении души. Но постепенно местные стали привыкать к новой живности, только вот к кролику Кузьмы хуторские никак не могли привыкнуть, ибо этот монстр пугал всех.

- Разве это, прости господи, кролик, - тихо шептался хуторянин Матвей Сёмин с хуторянином Иваном Корнеевым. - Видел ли ты, сосед, что кролики охотятся на волков? А этот лохматый ужас, я сам видел, вчера с барханов волка притащил. Ага, загрыз и притащил. Это как понять?

- Это, сосед, за гранью понимания. А их птичек и кошек видел? - Корнеев вздыхал и крестился. – Точно мы все скоро познакомимся с мамой нашего Кузьмы…

Хуторяне не знали, что и делать, когда привычный уклад жизни, с приездом новых людей и их животных, летит в тартарары стремительным домкратом? Кузьма Шемонаев вроде и свой «в доску» но такую гангрену с собой приволок.

Кузьма грудью вставал на защиту своего кролика. Он убеждал хуторян, что волк просто был мелкий какой-то, вот сами посмотрите на его шкуру, мелкая же. Но те не очень верили Кузьме, говоря, что волк был очень даже не мелкий, а вполне себе матёрый и шкурка его вполне приличная. Впрочем, кролика Терминатора боялись не только хуторяне, но и сельские шавки. Учуяв кролика, они даже не думали облаять это существо, а старались быстрее куда-нибудь забиться он греха подальше.

В большом коллективе случались и залётчики и даже перелётчики. Для таких залётчиков установлены штрафные работы на поле, например, высаживать картошку, или другая какая полевая работа под управлением хуторянина. В основном, залётчиков было двое: это Гоша и Юрик.

 

 

 

Мысль номер 241. «Сердца злы, каждый грабит ближнего. Человек с ласковым взором убог, добрыми людьми везде пренебрегают. Человек, на которого надеешься, бессердечен. Нет справедливых. Земля - притон злодеев. Я подавлен несчастьем. Нет у меня верного друга. Злодей поражает землю, и нет этому конца...» (Надпись в гробнице фараона Хирена).

Комментарий к надписи: странно, неужели и тогда уже случались плохие люди?

 

 

В конце апреля на поле работали два индивидуума. Это были отпетые штрафники, которые опять умудрились накосячить. Они неумело возились с посадкой картошки и нехотя переругивались.

- Работы до потных труселей, - горько ворчал Юрик, - а удовольствия никакого. Пшик один. ВидАл я эту работу в одном месте, сильно по запаху на нужник похожем.

- Ну, ты и чудило, Юрик, - выставлял претензию другу Гоша. - Опять мы из-за тебя гражданин Будницкий не в почёте. Вот скажи дяде Гоше, ты родился придурком или курсы какие-то дополнительно проходил?

- Кто чудило? - возмущался Юрик. - Кто придурок?

- В зеркало посмотри! Потом сделай из себя чучело. Вот зачем ты придумал, что стеновые блоки надо делать в три раза длиннее? Скажи, гондурасец. Ведь Федя же ясно сказал, что заливать бетон в стандартные формы, а ты стал убеждать, что в три раза длиннее блок будет лучше. И что теперь? Ты подумал, как теперь их поднимать. Теперь из-за тебя на штраф влетели. Уууу...вредитель. Ещё твои тяжеленные блоки заставили нас же и таскать.

Юрик знал, что в этом случае он полностью виноват, но старательно отбрёхивался:

- Вот умеешь же ты, Гошак, быть профессиональной гадюкой. Ну, ошибочка вышла. С кем не бывает. Так теперь надо постоянно меня в дерьмо носом совать. Что ж мне теперь на ближайшем дереве утопится? А ты не забыл, что это мы из-за тебя постоянно огребаем приключения на мою грациозную часть?

- За мои незначительные грехопадения мы уже срок на штрафах оттянули. А вот теперь нам придётся чалиться долго, пока амнистия не выйдет. И картошка у них какая-то дрянная. Мелкая, зараза.

- Что мелкая, то мелкая, - глубокомысленно подтвердил Юрик. - И все овощи у них какие-то мелкие. И ягоды. Клубника и та, с ноготок и кислая. К тому же привозная, из Турции, даже своей нет.

- Да, - протянул Гоша. - Когда клубника по пять килограмм ягодка - это самый цимус.

Друзья переглянулись и осмотрелись по сторонам. Им обоим в голову пришла одна и та же мысль.

- Слушай, коллега Юрик, - прошептал Гоша. - А ты помнишь схему своего .....ну этого.... комбинированного резонатора с полирезонансным колебательным контуром.

 

 

 

Глава десятая.

 

У домашних животных жизнь хороша и намного проще: их кормят хозяева. Диким животным приходится пищу добывать самостоятельно: такое добывание пищи – это всегда рискованное предприятие. Молодой Ухогрыз почесал задней лапой живот, при этом внимательно оценивая ситуацию на барханах. Душу молодого волка грызли сомнения и чувства опасности. Что-то неправильное творилось на территории проживания небольшой стаи волков. Рядом несколько волков и волчиц с надеждой ждали решения своего нового вожака – куда он их поведёт, где много еды. Хороший день должен начинаться с хороших мыслей и приятных дел, но реальность богаче любой фантазии. Увы, но Ухогрыз совершенно не знал, куда сегодня вести свою стаю: он находился в печали и сомнениях. По карьерной лестнице Ухогрыз поднялся несколько дней назад, когда погиб бывший вожак волчьей стаи Хвостомёт. Странно и страшно погиб бывший вожак. В плохой день своей гибели он повёл свою стаю к реке, протекающей недалеко от барханов. Как недалеко? Хвостомёт не мог объяснить стае расстояния в километрах, а время в минутах, да и не собирался это делать. Недалеко, и всё: вспотеть не успеете, голод ускорит бег. На какую дичь хотел охотиться Хвостомёт? Не на баранов – это точно. На баранов охотиться трудно – рядом с ними крутятся люди. Бараны, почему-то боятся волков, вот же глупая дичь, надо им бояться людей - ведь волки режут только самых старых и больных баранов, а люди, в отличие от волков, режут всех баранов подряд и едят их. Шкуру с них также используют. Жрут люди вкусную баранину, а волки голодают, хоть волк не изгаляется над трупом барашка – шкуру с него не снимает. Где справедливость? Приходится волкам, как всегда, когда есть нечего ловить микки-маусов. Но, это сколько мышек надо поймать, чтобы хоть как-то набить свой желудок? Волк вам не кошка, хоть он и ловкий, сильный, выносливый, умеет действовать скрытно и из засады. Но даже в этом случае волку не всегда удаётся достичь цели в охоте. Это кошки являются прирожденными охотниками на мышек. Несправедливая природа сделала нас волками, лучше бы мы были … стрекозами. Эти летуны самые удачные охотники, способные на лету ловить добычу. Они мгновенно просчитывают траекторию движения своей жертвы, с учетом упреждения, и атакуют её с невероятной точностью. Промахов практически не бывает. Результативность их охоты находится на уровне 100 процентов. Ну а помогают им: острое зрение, стремительность, высокая скорость полёта и необыкновенная манёвренность. Эти твари могут даже зависать над жертвой, подобно вертолёту.

Плохо, что волк не может зависать над жертвой. И Хвостомёт не мог, а вот тот, кто его съел смог. Хвостомёт надеялся возле реки поймать каких-то новых неведомых доселе в этой местности птиц. Странные птички всё время копошились на берегу реки и что-то постоянно жрали: упитанные птички такие. Но, не срослось. Съесть упитанную птичку не получилось, зато сам Хвостомёт оказался жертвой.

Главное правило охоты: не подходи близко к жертве и не поднимай много шума, а также на охоте верь только собственным глазам и собственному носу. Ещё верь своей чуйке, то есть задницей чувствуй опасность. Увы, хоть голод как ничто другое обостряет чувства, но он заглушает чуйку. Вот Хвостомёт и лоханулся, сунувшись не туда, куда следовало. Поэтому и бесславно погиб во цвете лет. Члены стаи только в последний момент увидели, как что-то белое и огромное выпрыгнуло из-за складки местности и обрушилось на Хвостомёта с большой высоты. Что было дальше, стая не видела, ибо удирала, не оглядываясь, правильно рассудив, что любоваться, как грызут вожака не надо, а надо делать ноги с этого места, как можно быстрее. Хвостомёта всё равно не спасти: слишком уж это белое чудище обло, озорно и огромно. Ухогрыз тогда так же, как и все, бежал куда-то в сторону быстрее своего визга и не оглядывался: у него даже мысли не возникло спасать своего начальника – свой хвост ближе к телу. Конец жизни бедного Хвостомёта оказался печален, середина голодной жизни никуда не годилась, а начало его жизни вообще смешное. Прошло полдня, и осиротевшая стая собралась в кучу. Единогласно волчий электорат выбрал Ухогрыза новым вожаком в надежде, что новый глава администрации придумает что-то такое, чтобы волки не голодали и их не ели белые чудовища. Бывшего своего главу стая не очень одобряла, так как Хвостомёт имел странное видение на распределение пищи. Он считал, что еду надо всегда делить поровну: половину добычи себе, а другую половину всей стае, ага, справедливость удел слабых. Теперь волки надеялись, что новый глава стаи повернётся от эгоизма к альтруизму.

Новый глава администрации своим программным воем перед стаей выразил уверенность, что волки непременно должны быть сыты, что волк – это звучит гордо и волк в цирке не выступает. Вполне себе приемлемая концепция. Вот только в душе у Ухогрыза поселилась паника: наесться, что ли мухоморов для поднятия вдохновения. Жаль только, что мухоморы ещё не созрели. Пока для Ухогрыза всё складывалось удачно. Вот только удача девушка ветреная, может и филеем своим повернуться: то, что вначале удачно складывается, совсем не факт, что удачно закончится.

 

 

Волхв хуторского розлива постоянно контролировал ситуацию вокруг населённого пункта и новостроек. Агрессивно настроенных чужаков не наблюдалось: пока никто не беспокоил переселенцев и не отвлекал их от работы. Но исключение имело место в виде повадившихся бегать по округе волков. Так-то волки не очень опасные звери: на людей они не нападают, но возможны всякие неожиданности. Может эта не очень большая стая замыслила отомстить своим обидчикам? Ведь совсем недавно Терминатор приволок дохлого волка на хутор, чем очень огорчил местное население. Не тем огорчил, что убил волка, а тем, что волка убил кролик. Терминатор, конечно, молодец, но старожилы стали беспокоиться, поэтому надо что-то делать.

- Анчар, - обратился к коту Савелий после сытного завтрака. – Тут такое дело. Ты бы приструнил Терминатра. Если ему так хочется ловить волков, то пусть ловит их далеко в барханах, и на хутор не надо их тушки приносить. Местных такое его увлечение пугает.

Анчар кивнул и отправился делать внушение Терминатору. Увы, кроме Терминатора, коту надо было бы поговорить на тему любви к дикой природе ещё и с птицами и с кошками. Но, Анчар сам принадлежал к хищникам. А кредо нормальных хищников: «Волков бояться – в Тамбове не появляться».

Сегодня дежурным патрулём по охране периметра числились две кошки – Афродита и Маха, и два петуха – Цыпа с Деймосом. Возле Юрика и Гоши этот замечательный квартет не крутился по причине того, что их любимые люди чалились на штрафных работах, а на штрафных работах ничего интересного для животных нет. Это вам не бег по пересечённой местности и не изучение окрестностей населённого пункта. Вокруг столько всего интересного. Хотя и в джунглях жилось интересно, но там большая скученность людей и животных на маленьком пятачке, а здесь воля вольная: бегай – не хочу. Сегодня квартет решил устроить засаду на каких-то серых животных, похожих на собак. Говорят, это и есть волки. Одного серого уже приволок Терминатор – а мы чем хуже? Плохо, что с ними в засаде нет их любимых людей, которые, то маются делом, то занимаются дурью вместо интересной охоты. Но их люди – Юрик и Гоша, парни весёлые, они ещё что-нибудь замыслят и даже замутят. Избыток энергии у людей вещь страшная, способная при должной сноровке спровоцировать всякие интересные неожиданности.

 

 

 

Ухогрыз, может быть и не повёл бы стаю прямиком к реке, где копошились странные птички, но очень кушать хочется, прямо сил нет. Вожак, конечно, рисковал без разведки лезть в бой с новыми существами, но его желудок перехватил управление мозгом. Вожак рискнул своим авторитетом и пошёл ва-банк.

Стая трусцой бежала за своим вожаком, полагая, что вожак всё знает, что делает. Увы, но вожак не знал: им руководило отчаяние. Вот по этой причине он учуял запах новых существ слишком поздно, когда столкнулся с ними нос к носу. Ухогрыз от неожиданности остановился. Его стая также остановилась. А впереди по курсу, метрах в десяти от волков, стояли четыре существа: в середине две птицы, а по краям кошки.

Остановившись, вожак стаи стал оценивать ситуацию. С одной стороны, птицы – это вкусное мясо, но с другой стороны эти птички слишком большие, да и кошки размером с хорошую собаку, а собака – это всего лишь пародия на волка. Зато волков чуть больше, чем противников. Ухогрыз уже начал склоняться к мысли, что стая может в битве победить, поэтому готов был дать команду к атаке, ведь нет ничего лучше, чем хорошая кровавая драка. Но события начали развиваться не по сценарию вожака стаи волков, а по замыслу противника. Вдруг с птичками стала происходить нехорошая трансформация: птицы внезапно растопырили во все стороны свои перья, превратившись в огромные перьевые шары ярости, и первыми, с огромной скоростью, атаковали млекопитающих.

Ухогыз сумел отпрыгнуть от атаки разъярённого Деймоса, а Цыпа смело атаковал остальных волков. Вот тут-то Ухоргыз и понял, что это не они охотники, а на них охотятся. Такое понимание к вожаку пришло, когда его задница прочувствовала удар острейшим клювом. Это было чрезвычайно больно. А к очумелой птичке не подберёшься: она высоко прыгала, жутко клекотала и топорщила перья. Тут волки рассмотрели ещё и когти на лапах этих птичек к дополнению к острым клювам и горящие жаждой убийства глаза. Хорошо, что ещё кошки не успели ринуться в драку. Волкам хватило и двух отмороженных на всю голову птичек.

Умные волки покидали место драки в панической спешке, а те, кто не сильно спешил, те волки получали ускорение клювами и когтями птичек. Нет, это, понимаешь, как-то обидно, что тебя до крови избивают какие-то птички. Да когда же эти твари отвяжутся от волков? Уже сколько времени скачем по барханам, а эти демоны в перьях всё никак не угомонятся: клюют волков и клюют. Хорошо ещё, что их кошки оказались медлительными и не погнались за волками по песку.

Раздосадованные тем обстоятельством, что волки убежали и не дали себя заклевать, Деймос и Цыпа вернулись к кошкам. Надо было окружать блохоносцев, тогда бы никто из серых не ушёл.

Серая стая, собравшись в кучу, на голодный желудок стала зализывать раны: сейчас это главное, а разборки надо оставить на потом. Сходили, понимаешь, на охоту. Ухогрыз выл от боли. Эти последние события ему хотелось вычеркнуть из своей серой жизни. Остальные волки изображали парад увечных инвалидов. Волк Кривонос щеголял окровавленными боками, у другого волка часть уха оторвано. Волчица Острозуб вообще походила на невесту Франкенштейна. Ухогрызу приходилось извернуться буквой «Зю», чтобы зализать свои болючие раны. Ещё приходилось много думать: боль как-то ускорила процесс мышления. Конечно, через тернии, жизнь лучше познаётся, но хотелось бы пиши насущной в желудке. По всем правилам, птичка должна находиться в желудке у волков, но здесь завелись какие-то неправильные птицы, и их бегало слишком много. Совсем неправильные, чтоб их человек сожрал. И люди здесь неправильные. Да, даже их домашние кошки совсем неправильные. Про то белое чудовище лучше и не вспоминать. Вспомнив о людях, на ум Ухогрызу пришла парадоксальная мысль. А что если….. От голода мысль стала оформляться в интересную форму, а форма оформилась в волевое решение. Вот только, что скажет стая? Вздохнув, Ухогрыз решил, что на остатках своего авторитета он всё же осуществит своё решение. А что делать, надо хвататься даже за самую тонкую соломинку надежды, уже дрожащую последним берёзовым листом.

 

 

Хуторянин Иван Корнеев имел хмурый вид, в отличие от своего соседа Матвея Ивановича Сёмина. Не исключено, что Матвей Иванович уже причастился стаканчиком винца, поэтому ему это время суток казалось очаровательным. Оба соседа, пересёкшись в центре хутора, обменивались мнениями о ситуации на хуторе, то есть, говоря по-простому, просто сплетничали. Иван Корнеев, сорокадевятилетний мужик, сам происходил не с этого хутора, а с хутора Крапцовский, но практически всю жизнь прожил в Потаповском, так как переехал сюда, женившись на местной женщине Антонине Андреевне, которая принадлежала к клану Шемонаевых, то есть была родственница Кузьмы. Иван мужиком считался справным, хозяйственным, да и здоровьишком не обделён: крепкий, кряжистый. Вот только в умственном плане он слыл далеко не академиком.

Мимо мирно беседующих хуторян весело пробежали Деймос с Цыпой, а за ними бежали две кошки. От бега огромных птичек с земли поднималась пыль.

Иван и Матвей пристально, но несколько боязливо посмотрели на промчавшийся по дороге квартет и только покачали головами.

- Ишь ты, понеслись родимые к нашему колдуну. Проголодались, небось, окаянные, - прокомментировал явление Матвей Иванович. – То, что ты сейчас Иван видишь, это по-научному называется эволюция.

- Ага, получается именно такой компот, - согласился с соседом Иван. – Поговаривают, что такая птичка сжирает за раз полведра корма. Я что думаю сосед – где ж столько корма запастись? Интересно, где наш колдун таких гангрен приобрёл?

- Бабы говорят, что за немереные гульдены приобрёл он яйца этих птичек где-то в Турции, - просветил соседа дед Матвей. – Прикинь, сосед, какие яйца дают эти куры – как у японского страуса. Одним яйцом пол хутора можно накормить. Япошки страсть как обожают страусиные яйца трескать.

Соседи постояли, подумали, помолчали.

- Имею интерес к десятку яиц этих птичек, - заявил Иван. – Как считаешь сосед, можно как-то выпросить у Савелия Петровича с десяток яичек? Я бы цыпляток такой масти вывел с этих яиц.

- Что ты! И не мечтай, – охладил пыл соседа дед Матвей. – Сева наш за эти яйца удавится. Бабы говорят, что он только Кузьме разрешает приближаться к кладке яиц этих куриц. А так бы я тоже пару десятков цыпляток таких завёл. Жадина наш Сева, а я его, было дело, на руках нянчил, так он мне портки обоссал.

- Так, может, Кузьма нам чисто по-соседски яички-то предоставит, типа баш на баш, и Севу не будем беспокоить, - начал делать предположения Иван. – А мы Кузьме литр самогона выставим. А может, он вообще даром нам яички отдаст.

- Сомневаюсь что-то, - махнул рукой дед Матвей. – Даром у Кузьмы только за амбаром. Кузьма у Севы, как цепной пёс: у него от таких просьб …. лычный нэприязнь, понимаешь, испитиваиса. Злой Кузьма стал, как с колдуном связался, на нервах весь. Я вот, что подумал сосед, надо нам самим добыть яйца этих курочек. Как, как? Исхитриться и добыть!

- Слямзить что ли? – уточнил Иван. – А как же злой Кузьма? Плюс Терминатор! Плюс кошки. Ты, старый, случайно не озверина выпил? Совсем ку-ку?

Матвей Иванович от стаканчика винца получил не только хорошее настроение, а ещё и храбрость, поэтому он поделился с соседом способом добывания яиц.

- «Случайно» зачем говоришь? Случайно в цель только сперматозоиды попадают, - поделился народной мудростью дед. – Слушай сюда: я старый и умный, я паровоз видел, вот как тебя. Вглядись Иван в горизонт событий и сразу почувствуешь тёплый бриз надежды. Дедушка пургу гнать не будет. Дедушка перспективы видит.

- Какие перспективы? – удивился Иван. Лично он никаких перспектив в этом предприятии не видел. Связываться с Севой себе дороже.

- Надо действовать по науке, - горячо зашептал дед. – Типа от обратного. Все учёные математики так делают. Вот зачем нам яйца, которые охраняют бывшие наши уважаемые люди в виде Кузьмы?

- А как же…., - подал голос озадаченный Иван.

- ….если есть куры, - продолжил свою мысль дед Матвей. – Мы не яйца пойдём тырить у Савелия, а поймаем курочку. Мы же с тобой культурные люди. Я уже придумал как её, окаянную, поймать. Сетью поймаем…изготовленной в Китайской Народной Республике. Ты зачем такие круглые глаза делаешь? Дело верное, точно тебе говорю. Ловим курочку, а она нам приносит кучу яиц. Она и ухом не моргнёт, как мы её родимую поймаем.

В каждом человеке дремлет авантюрист и ждёт своего часа: сначала начинают чесаться пятки, потом зудят лопатки, а потом, как засвербит…в мозгу. При этом возраст и разум не являются линейными функциями: сколь угодно много можно встретить и молодых умников, и старых дураков. Мозг - штука коварная и неизученная, готовая на любые авантюры.

Надежда завладеть вожделенной курицей, чтобы заставить её нести не менее вожделенные яйца, затмила у мужиков разум: один храбрился от винных паров, а у второго ума не хватило просчитать последствия. Даже возможность разоблачения и позора их не смутила. Да и что может случиться, ведь дед Матвей всё распланировал: идём к нему домой, берём сеть и чешем на речку, где копошатся курочки. Одну курочку отгоняем в сторонку и накрываем её, голубушку, сеткой. Дело будет шито-крыто, точно тебе говорю. Места там безлюдные, так что свидетелей не стоит опасаться.

- А спросят, куда курочка делась? – сомневался Иван Корнеев.

- Так убежала в бархаты, - объяснил дед. – А там её волки съели. Куры, они насекомые дурные: взяла и побежала сдуру в барханы….и заблудилась. Откуда мы знаем, что в её дурную голову взбрело?

Железная логика в словах деда полностью убедила Ивана, что дело обязательно выгорит, и у него скоро по двору начнут весело бегать замечательные жёлтенькие цыплята.

Оставалось дело за малым: забрать сеть и идти ловить курочку. Кроме сети, дед Матвей на дело незаметно прихватил швабру невестки Алевтины, пока женщина отдыхала на кухне. К швабре он присобачил тряпку.

- Это зачем? – показал пальцем на швабру с тряпкой Иван.

- Этим вооружением замечательно курочку от стада отгонять, - пояснил дед. – Птицы страсть как боятся тряпок на палках.

Ивану только и пришлось, что с уважением посмотреть на такого опытного во всех отношениях товарища. Далее всё шло по намеченному плану, как по маслу. Возле реки компаньоны приметили пятёрку курочек, которые деловито чистили берег. Там, где проходили эти птички, оставался только чистый песочек. Вот только пластик и металл они не утилизировали в своих желудках: найденный пластик птицы складывали в большой фанерный ящик. Затем дежурные люди отвозили заполненные пластиком ящики с берега реки на хутор, а там с этим мусором что-то химичил Савелий Петрович.

- Совсем наш Сева жадным стал, - указал на суету курочек дед Матвей. – Даже мусор у него в дело идёт.

На двух людей работающие курочки не отреагировали, они знали, что люди союзники и не обидят их. К тому же эти люди из их стаи. Когда дед Матвей начал махать шваброй перед клювом одной из птичек, та восприняла это, как игру людей с ней, поэтому радостно прыгала вокруг двуногих. А чего не поиграть с двуногими? Вон как они забавно машут своими конечностями.

- Учись Ваня, - запыхавшись, говорил Ивану дед Матвей. – Вот как они швабры-то боятся. Я даже своих поросяток таким же Макаром гоняю шваброй, вот только дура Алевтина не любит, когда её швабру я взаймы беру. Птицу видно по помёту, а все бабы дуры: от их глупого вида в коровах молоко прокисает. Запиши этот тезис на бумажке.

С невесткой Алевтиной дед Матвей периодически воевал. Ладно, что она постоянно прятала самогон и винишко от своего супруга Павлуши, глуповатого сынулю деда Матвея, так она стала прятать спиртное и от самого деда Матвея, а так западло даже гондурасские девки не поступают. Террористка, однозначно. Алевтину хоть сейчас отдавай в Боливийские партизаны.

Наконец два афериста отогнали курочку метров на пятьдесят от остальных птиц. Курица поняла, что игра пошла какая-то странная, когда её внезапно накрыли сетью. Это как понять? Сидеть, запутавшись в сетке, птичке категорически не понравилось, и она подала сигнал тревоги. Откуда было знать премудрому деду Матвею, что в джунглях все существа грудью стояли друг за друга, и всегда коллективно откликались на сигнал тревоги или опасности. Джунгли являлись суровыми учителями, как людей, так и их животных. Вот и сейчас сигнал курочки об опасности услышали многие существа: петухи, кошки, Савелий Петрович. Прежде всего, на выручку похищаемой курочки ринулись её коллеги по работе и петух Деймос. Этот летел так, что пыль столбом. Савелий Петрович также поспешил к месту происшествия, так как его уже некоторое время разбирал смех от того, что он подслушал замечательный сговор двух своих односельчан. Теперь ему стало интересно, как эти два организма будут отбрёхиваться. Сева посчитал, что этот забавный эпизод немного отвлечёт его от повседневных забот. Хотя такие эпизоды на хуторе случались, чуть ли не каждый день: народ отжигал. Естественно, за Севой потянулся и Анчар, за Анчаром Терминатор, а за Терминатором Кузьма. Короче говоря, вскоре на тревогу, поднятую курочкой, откликнулось слишком много народа, птиц и зверей.

Савелий подбежал к месту происшествия, когда там чуть не случилась трагедия: Деймос, недолго думая, кинулся на выручку своей курочки, но его озадачило поведение двух знакомых людей, числящихся в их стае. На своих людей Деймос не нападал. Дед Матвей с перепуга начал мотать перед клювом свирепого петуха шваброй с тряпкой, а Иван норовил спрятаться за широкую дедову спину. Иван начал соображать, что их так хорошо спланированное предприятие потерпело фиаско. Проще говоря, провалилось с треском и звоном медного тазика на всю округу.

Конечно, виноват во всём дед Матвей, а не Иван из-за того, что Фортуна повернулась к ним роскошным задом. Это старый пердун сблатовал доверчивого Ваню на преступление. Теперь из-за этого пьяного деда может пострадать имидж Ивана, вот такая беда. Вот зачем этот дед машет перед птицей этой дурацкой тряпкой? Устроил тут корриду!

Иван похолодел от ужаса, когда увидел, как Деймос молодецким ударом клюва превратил одну целую швабру в две палки. «Ещё и от Алевтины перепадёт» - совсем поник Иван. Дура Алевтина осерчает на Ивана и деда, а не на дурную птицу. Через секунду и дед Матвей понял, что их сейчас будут бить. Возможно ногами, как бьют всех проходимцев.

- А-а-а-а, - завопил дед и кинулся к прибежавшему Савелию. – Сева спаси меня – пернатые насекомые жизни лишают, - запричитал дед.

Кругом стоял гвалт и мельтешение прибывших персонажей. Все пытались понять, что происходит. Под этот шумок курица выбралась из сетки, просто перегрызя нити. Материал, из которого изготовлена сетка, ей не понравился: синтетику куры не ели. Теперь курочка что-то темпераментно докладывала Деймосу, а тот хмуро взирал на двух преступников. Сева пытался сдержать улыбку от испуганного вида деда и Ивана. Два незадачливых похитителя огромных птиц являли собой жалкое зрелище.

- Тихо, - прикрикнул Сева на присутствующих. Когда наступило относительное затишье, он поинтересовался: «Я так понимаю, что здесь вершилось злодейское преступление?»

Обвиняемые, не будь дураками, принялись, запинаясь, оправдываться, показывая друг на друга пальцами. Получалось интересно: каждый доказывал, что он здесь совершенно ни при чём, это всё сосед виноват – он сбил с панталыку бедного доверчивого соседа. Каждый притворялся, что не совершенно не знает, как он здесь очутился и вообще, кто они такие. Иван отбрёхивался косноязычно, а хитрый дед бросался цветистыми словами.

- Сева, родненький, - причитал дед. Он даже умудрился подпустить слезу. – Как ты можешь верить Ваньке, а не мне, ведь я тебя в детстве на руках носил, однажды ты мне портки обоссал. Помнишь? Войди, родненький, в положение. Ну, есть у меня небольшие недостаточки, так и что с того? У каждого индивидуума свои недостатки. У кого их нет? Маленькие недостатки есть у всех членов нашего сплочённого общества.

Савелий такой подробности, как он обоссал портки деда Матвея в раннем детстве почему-то не помнил, но решил не накалять обстановку: и так дед и Иван уже трясутся, как осиновые листья на ветру. Как бы Кондратий деда не обнял прямо на месте суда и следствия. Подумав, Сева объявил амнистию, но учитывая, что преступление произошло по предварительному сговору, то есть осуществлялось устойчивой преступной группой, к тому же один обвиняемый находится в лёгкой степени опьянения. А это отягчающее обстоятельство.

Обвиняемые затаили дыхание и застыли в позе задумчивых тараканов: как-то непонятно, то амнистия, то отягчающие обстоятельства. Они не понимали, куда клонит волхв. Зато весь их вид выражал раскаяние: признаём, как говорится, свою вину - меру, степень и глубину.

Савелий огласил свой вердикт: два дня штрафных работ в бригаде залётчиков, то есть в тёплой компании с Гошей и Юриком. Вторым пунктом наказания следовал Сухой Закон на время каторжных работ. На этом присутствующие разошлись по своим делам: больше интересного не происходило. Не считать же за интересное то, что будет дед говорить своей невестке по поводу сломанной швабры. Это совсем не интересно, так как близко к разъярённой Алевтине приближаться дураков не было: достанется всем присутствующим, а не только деду.

Дед Матвей понуро шёл домой в компании с Иваном. Изредка компаньоны переругивались, но уже без огонька. Матвей тащил порванную сеть. Сеть приобреталась не для ловли рыбы, а для устройства временного навеса от солнца. Теперь ещё и сеть зашивать. Обломки швабры дед также тащил домой, в глубине душе надеясь, что Алевтина его сегодня не сильно будет воспитывать, так как деда завтра ждёт лютая каторга, на которой он и загнётся. Дед прекрасно знал, что Алевтина начнёт громко разоряться насчёт загубленной швабры: дескать, отправил дед добрый инструмент под задний отросток позвоночника представителю семейства кошачьих. Может Алевтина сжалится, и стаканчик нальёт, учитывая скорую смерть деда? Ах, да! Сухой Закон! Распоряжение волхва лучше не нарушать, себе дороже. Слово волхва – закон. Скажет убиться – лучше убиться, а то хуже будет. С другой стороны, стеная и плача, хитрый дед понимал, что на каторге завтра может случиться много всякого интересного, ведь распоряжается каторжными работами Кузьма, а это значит, что отработка будет в тайных закромах, а там, поговаривают, много чего интересного прячет их волхв. С другой стороны на каторге ещё никто не помер: на ней кормят от пуза всякими разносолами, поят тоже напитками на выбор. Работа лёгкая, вот только с моральной стороны плохо – считаешься в глазах односельчан позорным залётчиком. Чуть-чуть теплилась надежда на амнистию. Эх, понятно, что художника всякий обидеть может.

 

 

Свидетелем странных событий на берегу речки оказался и Ухогрыз, тщательно замаскировавшийся и наблюдающий над поведением двуногих. Своим волчьим мозгом он не мог понять смысла происходящего, зато прекрасно понял о скорости реакции существ, обитающих на хуторе. И эта скорость окончательно подвигла волка к выполнению задуманного плана.

А что делать? Ещё немного и стая совсем пойдёт в разнос. Существование стаи подошло к краю, и хорошо, если некоторым волкам удастся сохранить разум, увидев самый край Тёмной стороны. Самые впечатлительные звери уже слышат голос из бездны, что призывает их. Этот голос творит с волками страшные вещи: они начинают постепенно сходить с ума, от отчаяния бросаются в крайности. И Ухогрыз решился: надо идти к людям и сдаваться им на милость. Может, тогда они волков накормят, а может, съедят, но лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Двуногих развелось много – волкам от них не спрятаться. Люди, конечно, существа добрые, но лучше к ним спиной не поворачиваться. Сейчас для волков наступили суровые времена, сейчас не до красивостей. Красавчик тот, кто умудрится выжить в этих условиях. Вот такая эволюция. Надо дать своей стае хоть какую-то надежду: без надежды на вкусную пищу волкам существовать невозможно. Жизнь волка короткая, только надежда длинная. Пойду и сдамся: выпью сполна чашу унижения и горечи.

Ухогрыз выбрался из укрытия, почесал правой задней лапой свой бок, вздохнул, мотнул башкой и потрусил к дороге, ведущей на хутор со стороны станицы. Он решил не скрываться. А зачем? Так трусцой он и перемещался по дороге к хутору. Волк бежал и чувствовал, что его заметили и уже окружают, но он продолжал бежать. До крайнего дома оставалось метров пятьдесят, когда перед его носом оказалась кошка. Она сидела посредине дороги и вылизывалась, делая вид, что не замечает волка. А с боков, Ухогрыз чувствовал, его окружили свирепые птицы, но пока на глаза не показывались. Всё, это конец, подумал Ухогрыз и жалобно заскулил. Подбежав к кошке, он упал, приняв позу покорности, подставив свою шею кошке. Кошка, а это была Гошина Маха, зашипела, но атаковать беззащитного волка не стала. Конечно, Махе хотелось подраться, но не сложилось. Не бить же полностью покорного волка. Пришлось Махе и появившимся двум птицам отконвоировать пойманного серого разбойника к резиденции Савелия Петровича.

Волку повезло, что хуторской волхв в это время был на месте и смог уделить событию с волком своё внимание. Сева как раз совещался с Кузьмой на тему, как прокормить народ, птиц и зверей. Вернее, говорил Сева, а Кузьма на его монолог только разводил руками и говорил «Дык».

- Кузьма, ты заметил, - философствовал Сева. - В этом населённом пункте, считай в нашем доме, царит культ чревоугодия. Ведь сказано: «Не хлебом единым жив человек. Есть ещё женщины, футбол и выпивка». А наш народ ест и ест.

- Дык!

- Вот именно. А чем прикажешь их всех кормить? Где взять денег? И птичек надо кормить, и кошек, и твоего Терминатора.

- Дык….птички…

- Ладно, птички сами себе еду находят, но заметь, это происходит, когда мы им скармливаем секретную присадку. Без присадки они всё подряд жрать не будут.

- Дык…это….

- Скажу тебе Кузьма по секрету, что лучшие домашние животные - это аквариумные рыбки, они не просят жрать, подыхают молча. Хлоп и плавают кверху копытами. А ещё лучше не рыбки, а дрожжи.

- Эээ…дык?

- Ага, дрожжи. Жрут сахар и срут спиртом. Замечательные животные. Хотя и их надо кормить. А деньги я не рисую! Летят деньги, как в Чёрную Дырку. Вчера своим агентам последние алмазы отдал. Себе парочку кристаллов оставил на опыты. Думаешь, денег за алмазы надолго хватит?

- Дык???

- На еду бы хватило. На стройку, на пару месяцев хватило бы. Но, бездна меня побери, на инфраструктуру уже не хватает.

- Инфру…дык….

- Да, на канализацию, водоснабжение, электроснабжение, на дороги, на озеленение никак не хватает. Я в печали. О газификации молчу.

- Пойдём на большую дорогу? – хмуро спросил Кузьма, посмотрев на свои пудовые кулаки.

- Тебе бы только разбоем заниматься, - остановил рвение своего помощника Савелий. – Нет, будем продавать ценности, оставшиеся от деда. Это те, что вернула нам Ленка. Думаю, полгода продержимся. А потом только на большую дорогу. Хорошо выручает жемчуг, но цена на него постепенно падает. Рынок насыщается.

За последнюю неделю это был первый раз, когда Кузьма услышал от Севы имя Ленки. Кузьма знал, что неделю тому назад Сева и Ленка разошлись, как в море корабли. Поэтому Кузьма видел, что волхв находится несколько во взъерошенном состоянии от этого события. А когда местный волхв весь находится в переживаниях, то тошно всем окружающим. И чего Ленке не хватало? Приехала она неделю назад на хутор и вернула волхву архив, старинные книги, редкие камни и коллекцию оружия, что хранила у себя по просьбе Севы. Оказалось всё просто и жизненно: Ленка нашла себе хахаля, вот и решила прекратить связь с Севой. Кузьма, как адепт Золотой Бабы, очень хорошо понимал в тонких душевных делах, можете у многих дамочек из Геленджика спросить. Так-то у Кузьмы с бабами было не очень, но как только он стал адептом Золотой Бабы, то его популярность у «слабого» пола стала зашкаливать. А он никому из дамочек поначалу не отказывал, потом стал харчами перебирать – говорить о некоторых дамах, что он столько не выпьет. Верный соратник чувствовал, что Сева переживает, но, видать, всё же уже успокоился. С другой стороны Ленку можно понять: жить с Севой, это жить на вулкане – в любой момент рванёт. А тут ей подвернулся нормальный мужик, волгоградский предприниматель средней руки. С таким всё просто и без приключений. Живи и радуйся. Сева, конечно, навёл о нём справки и, к своему удивлению, не нарыл на мужика компромат. Вполне нормальный адекватный человек. Да, и ладно, махнул рукой Сева – некогда нам отвлекаться на баб, работать надо, работать, дел невпроворот. Труд, он облагораживает. Это лень - оскотинивает. Жалко, конечно: Ленка очень красивая женщина, самостоятельная, к тому же весёлая. Наверное, ей уже надоела самостоятельность, захотелось опереться на чьё-то плечо, а с Севой постоянно надо напрягаться. Увы, но женская самостоятельность хлеще всякого наркотика! Вызывает эйфорию с побочными эффектами, держит долго. Вот и Ленка отказалась от самостоятельности, обменяв её на спокойную жизнь. Винить не будем. У Севы с бабами всегда так. Да и маневрировать ему между Валентиной и Ленкой надоело, поэтому, хорошо, что так получилось. Валька она не такая красавица, как Ленка. Валя – серая мышка, зато преданная лично Севе и идее. Ценить такое надо. Вот Сева и будет теперь Валю ценить более активно, не оглядываясь на Ленку.

Кузьма даже не догадывался, что Сева тот ещё иезуит. У Севы были в почёте только его цели и его страсти: алхимия, просто химия, тайны мироздания. А людей он просто использовал в своих целях. Да он весь мир использовал под себя – эгоист запредельный, но то тайна. На людях Сева сама доброта и человеколюбие: по нему и не скажешь, что он мрачный душегуб и, зачастую, люди для него просто мишени, а не товарищи. Только его родной дед Фёдор Корнеевич являлся для Севы непререкаемым авторитетом. Но деда нет на этой планете. Сева искренне верил, что дед жив, только он не здесь, а в другом мире.

- Знаешь Кузьма, что люди говорят? – тяжко вздохнул Савелий.

- Дык? – развёл руками Кузьма.

- «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Так и говорят.

- Это кто ж такую дурь говорит? – насторожился Кузьма. – Надо же, кабыздохи больше людей нравятся.

- Многие, - махнул рукой Сева. - Генрих Гейне так говорил, ещё Бернард Шоу, Шопенгауэр и Марк Твен, это который Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс. Ещё Мари де Рабютен-Шанталь, маркиза де Севинье. Теперь я так говорю. Кстати, о собаках и прочих тварях. Кузьма, а что это у нас во дворе твориться? Что за собрание, а драки нет? Разберись, пожалуйста.

Кузьма пошёл выполнять распоряжение волхва, да ему и самому стало интересно, что это за шум такой во дворе. Источником шума были несколько человек, птички, кошки, кролик Терминатор. Все что-то обсуждали, куда-то посматривали. Туда же направился и помощник волхва. Вот те раз! У ограды находился настоящий волк, а рядом с ним сидел Анчар и слушал всхлипы и скулёж Ухогрыза. Анчар слушал внимательно и делал выводы.

Волхв, отправил Кузьму выяснять обстоятельства шума не потому, что ему хотелось узнать подробности от помощника: он уже давно знал, что к ним пришёл волк, и Анчар с ним ведёт переговоры. Севе просто требовалось несколько минут на раздумья. Вот, что делать с волками, если ещё и они набьются в нахлебники? С другой стороны Севе требовались подопытные «кролики», желательно крупные животные и люди. Кто сказал, что на людях нельзя проводить опыты? Например, есть у нас такие товарищи, как Юрик Будницкий и Гоша Кошанкин. Чем не объекты для исследования? Решено: пущу на опыты этих двух охламонов плюс к ним добавлю волков. Но на людях сейчас проявлю настоящее человеколюбие и волколюбие. Пусть все видят, какой я гуманист.

Кузьма подошёл к волку и своими огромными ручищами потрепал того за голову. Ухогрыз напрягся: скорее всего, этот огромный человек сейчас проверяет, в какую сторону голова волка ловчее откручивается.

Через минуту из дома вышел ещё один человек: вот тут Ухогрызу стало совсем страшно. Стоило ему заглянуть снизу вверх в глаза этого человека, и волк понял, что это ходячая смерть. И зачем я только сюда пришёл – запоздало подумал волк: здесь человек, который взглядом убить может, рядом щёлкает зубами огромное белое чудовище, плюс птички и кошки. И всё это на одного бедного волка. Ухогрыз закрыл глаза и приготовился к смерти. Убьют его, зато Ухогрыз не будет чувствовать телесную и душевную боль и ответственности за стаю.

- Кузьма, - Сева обратился к соратнику, осмотрев волка. – Это что ещё за карикатура на хищника?

- Дык, Савелий Петрович, нормальный волк, не линяет, две шапки выйдет! Немного бок подран…

Да, цинично надругалась евгеника над представителем семейства псовых. Видно было, что жизнь в дикой природе давила волка, как гидравлический пресс. Почти додавила. Но, ничего. Откормим. Подарим надежду. Плохо только то, что если даришь кому-то надежду, то становишься ему ещё и должен. Теперь и волков надо кормить. Ну, ничего – улыбнулся своим мыслям Сева – отработают блохастики.

- Волка накормить, - наконец вынес свой вердикт волхв. – Его стадо…тьфу ты, стаю поселить возле речки. Пусть там норки себе нароют. Ответственный Кузьма и Анчар. Серых не обижать, они мне ещё потребуются.

Вот и ладненько. Сева разобрался с приблудившимися волками, решил судьбу Гоши и Юрика, махнул рукой на Ленку. Эх, Ленка, Ленка. Чудо ты природы. Была молодой девчонкой – хотела, как и все счастья, хотела разнообразных удовольствий, хотела прожить молодость для себя. Когда повзрослела, стремилась найти хорошую работу, купить моднячих шмоток. Однако, приходилось уже думать и о дочке. А затем влетела в экзистенциальную фазу своего развития: стала искать свой путь в этой жизни. Но кроме как жить в спокойствии ничего умного не придумала. Увы, покой нам только снится. А тебе желаю счастья.

 

 

Голодный волк верует только в мясо, но Ухогрыза покормили макаронами. Хоть и не мясо, зато полная миска, да ещё и полили подливкой, пахнущей мясом. Ухогрыз опустил свою морду в миску и сожрал макароны, стенки миски тщательно вылизал. Ему даже налили попить воды, чтобы волк утолил жажду. Ухогрыз поел, жажду утолил и понял – его пока убивать не будут. Теперь пора бежать к стае и вести её сюда. Люди, оказывается, не такие уж и кровожадные создания. Воду даже дают.

Особо к людям Ухогрыз не принюхивался, он только приметил главного человека, его огромного помощника и ещё двоих двуногих, один из которых и налил ему воды в миску.

 

 

- Ты гляди на него, - толкнул в бок Юрика Гоша. – Как собака лакает воду. Я думал волки крупнее.

Человеком, который налил волку воды, был Гоша Кошанкин. Вид волк имел такой жалкий, что рядом с ним человеку, трудно ощущать себя несчастным, коим хотел выглядеть Гоша. Он, считая себя продвинутым биологом, потащил друга Юрика смотреть на волка. Гошу волк заинтересовал, а Юрику волк не очень понравился: поцарапанный и от животного пахло, фи на него. Будницкому, как физику, всякие волки совершенно неинтересны. Пусть биолух Гоша восторгается волком и другой живностью, особенно тараканами в своей голове. Юрик обожал только свою кошку Афродиту и петушка Деймоса, ведь они самоотверженно спасали Юрика в джунглях. А других живых существ он игнорировал, даже любимчиков Гошака.

Вообще-то в это время друзья должны трудиться на «каторге», но учитывая ажиотаж с появлением живого волка, они вклинились в толпу и глазели на дикое животное. Стоять в толпе – это вам не работу работать, а Гоша и Юрик работники всем прекрасно известные. Сейчас у них назревал очередной кризис с социумом, который, не кризис, а социум их не понимал и заставлял работать. Ребятам это не нравилось. Назревающий кризис надо было как-то преодолевать, поэтому друзья решили обсудить проблему в уединённом месте, например, за общественной овчарней. И что с того, что рядом с овчарней немного пахло? Зато народ там здорово не шастает и можно спокойно поговорить о насущном, ибо накипело. Обобществить всех хуторских овец в одно стадо было решением волхва. Народ особо не роптал, правильно рассудив, что раз колхоз возвращается, то теперь уход за животными будет на совести Савелия. Кроме того Сева стал бесплатно кормить всё оставшееся население хутора. Для этого он приказал в первую очередь построить огромную столовую и продовольственные склады. Народ удивлялся: это что, коммунизм к нам пришёл?

- Вот такая загогулина вырисовывается брат Юрик, - промолвил Гоша, присаживаясь на брёвнышко, мирно валявшееся за новой овчарней, построенной по приказу волхва. Брёвнышко сухое и тёплое, Солнце светило, почему бы друзьям не отдохнуть немного от каторги и обсудить насущные проблемы. Достав из пакета огромный пирожок с картошкой, Гоша откусил от него внушительный кусок, пожевал и продолжил свою речь. – Терпение моё уже на исходе. Зачем меня мама родила? Чтобы я загибался на каторге в холоде и голоде и работал от зари до зари? И никуда от вертухаев Савелия Петровича не спрятаться: только сядешь поработать, обязательно кто-нибудь разбудит и припашет.

- И не говори, брат, - кивнул Юрик, доставая из Гошиного пакета пирожок и для себя родного. - Нам сирым приходится терпеть и не впадать в гнев. Истинно говоришь друг: надо нам проявлять терпение, и, может быть, мы чего и дождёмся, хотя я сомневаюсь. Лично я не знаю, что мне делать с моей грустной жизнью. Как тут в этих песках можно жить? Я хочу увидеть наше море, жирных чаек и девушек в купальниках. Здесь над нами издеваются и глумятся, мне это обидно и унизительно.

- Это совершенно точное замечание, друг Юрик. Если ты не знаешь, что делать со своей бестолковой жизнью – тебе нужно встретить рассвет у моря, тогда твои мысли о девушках придут в гармонию. Но море далеко, потому что ты Юрик загубил наш родной город. Я в печали.

- Рот закрой, тепло не трать, - огрызнулся Юрик. – Наш город загубил не я, а ты своими дурацкими растениями, теперь я страдаю в этих песках. Мне от твоих действий до сих пор даже икается исключительно матом. Теперь я, по твоей милости, чалюсь в тюрьме, а не сплю в своей любимой кроватке. Я нервничаю, я погружён в гущу проблем и переживаний. Зачем мне всё это?

- Страдание облагораживает, друг Юрик, - ханжески промолвил Гоша. – Возможно пострадав, ты и эволюционируешь когда-нибудь из простейшей формы жизни во что-нибудь более сложное, чем ты есть сейчас. Тормоз ты, друг Юрик. Создаётся впечатление, что ты в обеденный перерыв любишь побаловаться тормозной жидкостью, от этого твоя речь похожа на слова логически несостоятельного дебила. Плохо, друг Юрик, что ты ненаблюдательный человек, как все физики, и нетерпелив, а терпение, мой друг, одолеет все дела. Так князь Кропоткин сказал, а он врать не будет. А другой умный человек сказал, что надо расширять сознание.

Гоша уже забыл, что только несколько минут назад он сам признавался, что не может терпеть.

- С чего это я ненаблюдательный? - удивился такому нелепому обвинению Юрик, но слова друга о расширении сознание его заинтересовали.

- А с того, что ты если что и видишь, то не анализируешь ситуацию, вот с чего, - обвинительно ткнул пальцем в пузо Юрика Гоша.

- Обоснуй, - мрачно спросил Юрик. Он искренне не понимал, куда клонит его умственно отсталый друг.

- Ты уже забыл, где мы сегодня мантулили? – переспросил Гоша. – Ты всё забываешь сразу, как аквариумная рыбка.

- На складе у Кузьмы мы героически корячились, - сказал Юрик. – И что с того? Что ты мне всякую фигню про князей Кропоткиных заливаешь? И как ты собрался расширить сознание, если здесь даже покурить травку не получается. А, как ты знаешь, спиртное мы не употребляем. Я бы оттопырился, да нечем.

- Вооот, - протянул Гоша. – Вижу, ты стал думать в правильном направлении, но, учитывая твои ограниченные умственные способности, пока ещё не можешь понять всё величие моих эпохальных идей. Докладываю, в глубинах моего подсознания сверкнуло озарение. Ты чего напрягся? Говорю, ко мне мысль пришла! Хватит биться головой о стенку. Надо делать то, что хочется.

- ????

Гоша, видя некоторую заинтересованность друга, сделал драматическую паузу, отвлёкшись на поедание пирожка. Юрик же ждал откровений, даже забыв о своём пирожке.

- Нюхать! – вдруг заявил Гоша. – Чувствуешь мысль?

- Чувствую вонь от овец, - Юрик с жалостью посмотрел на Гошу. Видимо, друг уже того, немного переработал на каторге. Вот чердак у него и стал подтекать. Проще говоря, тронулся Гошак умом. – Уважаемый Гоша, вот что я только что услышал своими собственными ушами? Мысль я в твоей посылке не увидел. Если хочешь, сам нюхай своих овечек, можешь ещё заячий помёт погрызть, он ядрёный, он проймёт. Поцелуй меня в плечо, умник.

- Что, трудно быть тупым? – загадочно улыбнулся Гоша. - Ну, как объяснить недоумку, что я слышу запах некоторых веществ. Я же великий биолог, а не доморощенный физик. Дядя Гоша знает всё о растениях и организмах. Даже в некоторых веществах соображает, нюх у дяди Гоши на них. Вот ты знаешь, дремучий друг физик, что растения в естественном отборе накапливают соки, вызывающие горечь и жжение во рту? Это они делают для того, чтобы глупые животные уяснили, что эти конкретные растения жрать нельзя. А мы люди называем это приправами и специями и активно жрём.

Юрик морщил лоб: он мучительно пытался понять, что задумал его друг - чокнутый биолог. Очередное озарение свыше, посетившее Гошака, может сыграть гнусную шутку!

- Ладно, не напрягайся, а то лопнешь, - сжалился над товарищем Гоша. – Слушай сюда. Когда мы сегодня героически трудились на складе Кузьмы, то я заметил один интересный шкафчик. А в шкафчике том скляночки, а в скляночках находится кое-что.

- Так Кузьма тогда гаркнул нам, чтобы мы не приближались к этому шкафу, - вспомнил Юрик. Он уже начал понимать, куда клонит Гоша.

- А помнишь, как в джунглях, я случайно позаимствовал со склада Кузьмы скляночку с диацетилморфином? Кому от этого стало хуже? Никто на нас не подумал ничего плохого, зато мы нанесли огромную пользу обществу, за которую нас даже не поблагодарили.

- Ага, а потом ты своими мухами дрозофилами чуть не спалил весь наш лагерь, - напомнил Юрик.

- Это несущественные нюансы, - отмахнулся Гоша. – К тому же авантюра с дрозофилами, которых, кстати, ты ссал кипятком, была твоя дурная идея. А дядя Гоша плохого не придумает. Теперь мы начнём нюхать.

- Ты чё, в том шкафчике кокаин усмотрел, - с интересом спросил Юрик. - Будем его нюхать?

- Нет, кокаин я там не усмотрел, - честно признался Гоша. – Там куча всяких склянок, вот содержимое этих склянок и сподобимся нюхать. Ты, конечно, только «за»?

- Э нет, - отмахнулся Юрик. – Чтоб я нюхал неизвестную дрянь! Сам нюхай.

- Ладно, - легко согласился Гоша. – Проверим действие веществ на твоей Афродите и на твоём Деймосе. А потом сами начнём нюхать, как правильные пацаны.

- Афродиту и Деймоса не дам, - сказал, как отрезал Юра. – Ты предложил, вот ты и нюхай. Можешь своих Маху и Цыпу всякой дрянью накормить.

- Не ожидал, - противным голосом протянул слова Гоша. – Не ожидал от тебя такого. Да уж, птицу видно по помёту-с. Да-с, не по Хуану сомбреро. Ну ладно, дядя Гоша зла не держит. Не хочешь идти коротким путём, пойдём длинной и извилистой дорогой.

Гоша указал пальцем на стену овчарни: «Вот им дадим нюхать вещества, или волкам, что сами приблудились». Юрик поразился здравым мыслям Гошака: а точно, есть же овцы и волки, вот на них и будем ставить эксперименты. Никто из местных и не догадается. Обсуждение проблемы пошло успешно, как только друзья нашли жертв. Осталось только самое малое – добыть непонятные вещества, но учитывая, что залётчиков в последнее время припахивали на работы в складах, то идея Гоши позаимствовать немного секретных веществ у волхва могла и осуществиться. Осталось самое малое – технично и грамотно, то есть втихаря, позаимствовать вещества. Как говорится - будешь тише, дольше будешь. Договорились, что экспроприировать вещества будет Гоша, как более умный, а Юрик в это время должен отвлекать Кузьму, как более глупый. Оприходовав по одному пирожку, друзья одну проблему решили. Пирожки ещё оставались, поэтому обговорили и о проблеме выращивания крупной клубники. Но по этой теме наметился тупик: здесь в песках совершенно нет деталей для создания комбинированного резонатора с полирезонансным колебательным контуром: из говна и палочек такой прибор не сделаешь. Кроме того Савелий Петрович где-то прячет семена клубники из джунглей, а где никто не знает. Но, надо исхитриться и найти.

Гоша Кошанкин находился в некоторой эйфории от предстоящего приключения. Пришлось ему, конечно, немного уговаривать своего непутёвого друга, совершенно умственно ограниченного, как все физики. Только биологи настоящие учёные, а всякие физики – это отстой и позор учёного мира. Но сейчас Юрику об этом лучше не говорить, а то друг весь в переживаниях из-за того, что здесь нет моря, нет гор и нет девок в бикини. Надо физика отвлечь. Сам Гоша довольно легко акклиматизировался в данной местности. Здесь он мог наблюдать иные прелести природы, не такие, как на берегу моря. Больше того, здесь места уникальные. Поэтому Гоша стал с жаром просвещать Юрика о реалиях данной местности, чтобы как-то того отвлечь от дурных мыслей.

- Мы сейчас живём, братан, в местности, которая называется «кумылженские пески», иначе песчаный массив «Кумылга». Кумылга – это речка такая. Прикинь к носу Юрик – мы живём в природном парке, фактически в музее. Гордись. Это осколки знаменитого Дикого поля времён половцев и печенегов, если ты знаешь. Но ты скурил учебник истории в школе и остался тупезнем. Это древние земли, на которых вершилась сама история.

- Сам ты тупезень и скурил учебник физики, - не остался в долгу Юрик. – А откуда здесь взялись пески?

- Пески, брателло, сформировались из-за водно-ледниковых на­коплений. Вон видишь, за хутором пески взбугрены вет­ром в гряды и барханы. Прикинь Юрик, здесь, когда-то находились притоны кровожадных разбойников. А от разбойников в песках остались огромные клады. Здесь вообще всё на контрастах. Растут сосны, тянутся песчаные барханы, есть болотины, чистые речки и распаханные поля. На барханах растительность, которую поедают бараны. Кстати, сосны приказал высадить товарищ Сталин, чтобы пески остановить.

 

 

- Кузьма, излагай, - кивнул Савелий Петрович своему помощнику, когда они остались в кабинете одни. Только что из кабинета Савелия вышли все руководители фирмы «Джунгли», получив задания на предстоящие сутки. Остался в помещении Кузьма, ну, и Анчар, тихо лежащий на мягкой софе. Сейчас от Кузьмы Севу интересовали некоторые подробности о залётчиках, типа, как они перевоспитываются на каторжных работах. На сегодняшний день на каторге трудилось четыре человека – всем известные Юрик и Гоша, а также согрешившие местные Иван Корнеев и Матвей Сёмин.

- Дык, перевоспитываются ироды, - стал докладывать шефу Кузьма. – Строго, как ты сказал, Петрович. У меня не забалуешь.

- Давай, подробно рассказывай, как ты над терпилами изгаляешься, третируешь их, унижаешь их человеческое достоинство и всячески издеваешься. Итак…

- Всё по науке, Петрович, - сообщил Кузьма, своей огромной пятернёй пытаясь пригладить густые лохмы на голове. – Всё делаю, как ты велел. Тютелька в тютельку. Доктор тоже в этом деле мне помогает, даже руку сломал…

- Кому из них Доктор руку сломал? – насторожился Сева.

- Себе сломал, - ответил Кузьма. – Так стучал по столу, когда проводил пси…психическую обработку иродов, что сломал свою руку.

- Вот почему Доктора не было на совещании, - отметил это событие шеф. – Дальше излагай, как охламоны перевоспитываются…подробно излагай…

- Я и излагаю, Петрович, - ускорился Кузьма. – С утра мы стали их гнобить. Утром, как полагается, обеспечили мерзавцев завтраком в отдельном помещении, чтобы другие люди не видели их уголовные морды. Поднесли гадам по полной миске гречневой каши с мясом.

- Масло кидали туда, - уточнил Сева.

- Обижаешь, - возмутился Кузьма. – И в кашу сливочное масло кидали и на бутерброд им мазали, по сто грамм на рыло. Ещё давали им бутерброды с салом, и этой, как её …бужениной. Ещё с красной рыбой и красной икрой. Селёдку с луком поднесли. Потом завтракали мерзавцев пирогом с картошкой и мясом. Жрали, но уже без аппетита…

- Почему так? Невкусно было? Или не свежее?

- Чего это не вкусно? – удивился Кузьма. – Просто гады слишком пиндетные и нотные. Самое свежее им давали.

- А пили они что?

- По литру сладкого чая им приготовили. Компот из сухофруктов присутствовал. Просто вода в бутылках была: минералка. А на десерт они сожрали по литровой банке консервированных персиков, по три эклера и буше. Буше это такое сладкое….

- Я знаю. Продолжай…Надеюсь они всё употребили.

- А куда они денутся? – показал кулак Кузьма. – Всё съели, но сомлели.

- И тут ты начал над ними издеваться? – спросил Сева.

- Ага, - кивнул Кузьма. – И я и Доктор. Отправили всех гавриков в пустой подземный склад: голые стены. Только несколько табуреток и стол. Вот об этот стол и сломал руку Доктор, когда читал охламонам лекцию о международном положении.

- Так…а потом что?

- Потом Доктор пошёл лечить свою руку, а охламоны остались сидеть на складе: всё, как ты велел – голые стены, людей нет, звуков нет. Сидели они там, в изоляции три часа. Потом стали просится до ветра. Выводил на оправку по одному охломону.

- Затем?

- Затем случился обед, - продолжил доклад Кузьма. – Первое блюдо, второе, третье, четвёртое…и пятое с шестым. Кормили их отдельно от приличных людей.

- Это правильно…Съели?

- Что-то у них аппетита не наблюдалось. Признаю, обед жрали вяло, без огонька. Пришлось прикрикнуть. Потом они сидели опять в отдельной камере: осознавали свои грехи. Сказал им, что ищу для них самую тяжёлую и грязную работу. Через час они переругались друг с другом. Оказывается тишина, как в библиотеке самый настоящий рассадник всех психологических конфликтов.

- Не дрались?

- До мордобоя дело не дошло, но Ванька грозился отметелить Юрика. Я сказал, что добавлю срок к отсидке. Притихли, но вскоре стали тихо выть революционные песни. Пели «Интернационал» и о каком-то юном барабанщике.

- Матерные песни не пели?

- Не пели, но начали материться, когда обеспокоенные родственники принесли им передачки со жратвой. Пирожки, фрукты, то – сё. Алевтина Сёмина притащила в тюрьму пироги с картошкой. Дура баба: вот зачем, скажи Петрович, она в пироги подложила напильники? Чтобы дед Матвей последние зубы сломал? Совсем сильно матерились бессовестные злодеи, когда повели их на ужин.

- Чего это?

- Орали, что ужина сразу после обеда не бывает. Им еле объяснили, что после обеда уже прошло три часа и пора подкрепиться.

- Ужин ели?

- Еле-еле сожрали. Совсем аппетита не было, хотя ужин приготовили им из всякой молочки: сыры разные, творог, кефир, сметана. Вот чего им ещё надо окаянным?

- Потом что?

- Потом отпустили их по домам, наказав приходить на каторгу завтра. Гады стали орать, что с такой каторгой объявят забастовку и голодовку. Объяснил им, что тогда придётся их кормить принудительно, клизмой.

- Ну, ладно, - кивнул Сева, одобрив клизму. – Стало быть, перевоспитываются потихоньку лишенцы.

- Куда там, - с сомнением сказал Кузьма. – Горбатого только могилка исправит и крест в ногах. Завтра продолжим перевоспитание. Будут работать двое на складах, а двое на ферме.

- Про тех двоих, что будут работать на складах, всё понятно? Не забыл?

- Как можно, Петрович, - махнул руками Кузьма. – Сделаю всё, как ты сказал. Три раза про тот шкаф им скажу, но отгонять их от него не буду. Что-то не понимаю я Петрович….а если эти лишенцы опять что-нибудь стырят?

- Это нужно для перевоспитания, - быстро сказал Сева. – Людям, Кузьма, надо доверять. Даже оступившимся.

Эти слова Севы прозвучали совсем уж ханжески, как слова отъевшегося попа о вечном рае, но только после смерти.

- Ну, ежели для перевоспитания…, - прогудел Кузьма. В глазах великана читалось сомнение. Он не очень понимал замыслы волхва, но Сева знал, что Кузьма исполнит его приказания буквально и не станет трепаться с другими людьми о действиях начальника.

 

 

Предполагается, что судьба индивида зависит от волевых усилий, порождающих поступки. Сами волевые усилия рождаются в мыслях. А если в мозгах каша? Например, когда индивид объелся чёрной икрой.

- Совсем озверели шакалы, - жалобно плакался Юрик в жилетку Гоши.

Плакаться ему приходилось тихо, чтобы его слабость не увидели местные залётчики Ванька и дед Матвей. Вся группа, состоящая из четверых залётчиков, находилась опять в изолированном помещении, куда их отконвоировали после завтрака: сидите, голубчики, и ждите каторжной работы. В группе единства не наблюдалось, наоборот, между Иваном и дедом Матвеем с одной стороны, и пришлыми молодцами пробежала чёрная кошка весьма больших размеров. Теперь они сидели в разных углах, и хмуро посматривали друг на друга.

- Гоша, я уже не могу терпеть таких издевательств, - тихо и чуть не плача, причитал Юрик. – Где это видано, чтобы зекам на завтрак давали блины с чёрной икрой? Шесть….шесть блинов я осилил, а они всё не кончаются. Уууу гады! В меня уже не лезло, но разве от такого отказываются?

- Надо было встать со стола и попрыгать, - флегматично отвечал Гоша. – Тогда бы больше влезло.

- Где перловка на воде? – взвизгнул Юрик. – Где макарошки с дохлыми насекомыми? Где селёдка с душком и подгнившая картошка? Я уже так не могу. Я точно облезу от их блинчиков. Слышишь, Гошак, я скоро сбегу отсюда в вольные пампасы, пойду жить на барханы. Там клады разбойников. Сам говорил.

- Терпи, дурашка, - Кашанкину приходилось успокаивать Юрика, хотя сам Гоша чувствовал дискомфорт и поднимающееся раздражение. Да ещё с соседями по несчастью, с такими же залётчиками случилась конфронтация. Вчера конфронтация чуть не закончилась дракой. Или чуть не началась дракой? За малым дело не дошло до рукоприкладства и кровопролития. А всё из-за длинного Юрикова языка. Видишь ли, ему надоело чалиться в компании деда Матвея, который только о своих поросятах мог складно говорить. И Иван Корнеев Юрику тоже надоел своим косноязычием. Мекает да бекает. Вот Юрик не утерпел и выдал им, что думает о коллегах по каторге. Умник нашёлся. Местные залётчики обиделись: подумаешь, какой Юрик фрукт импортный. Иван стал говорить деду Матвею, что сейчас начистит чавку борзому физику Юрику. Юрик, со своей стороны, почему-то расхрабрился и тоже собирался пойти в рукопашную на Ивана. Куда ему сражаться с Иваном? Юрик на голову ниже, веса у него мало, а у Ивана вон какие огромные кулаки. Дед Матвей вцепился в Ивана, а Гоша в Юрика, и не давали им сойтись в благородной драке. Тут Кузьма пришёл и всех напугал. Вчера Кузьма пообещал, что найдёт работу, но уже завтрак прошёл, дело к обеду, а Кузьмы всё нет. Гоша с ужасом ждал обеда. Если опять случится, как вчера, он тоже не выдержит и сбежит в барханы к разбойничьим кладам. Хорошо выглядел только дед Матвей: он на завтраке степенно поглощал пайку, принесённую вертухаями. Съел всё, но сокрушался, что не положено в узилище потреблять спиртное. Хоть бы начальнички «пописят» налили. Не, не дождёшься от Севы, я его в детстве на руках нянчил, а он мне тогда портки обоссал.

 

 

 

Под лучами вечернего Солнца брёвнышко за новой овчарней нагрелось и дарило тепло задницам Гоши и Юрика. Ребята находились в приподнятом настроении, но продолжали, как всегда, переругиваться друг с другом.

- Всё-таки ты Юрок огромная лошара, - заявил Гоша компаньону. – Ты зачем Кузьму отвлекал провокационными песнями? Слабо что ли затеять с ним дискуссию о производственных делах? А ты вдруг запел про голубую Луну. С чего это? Кузьму надо было отвлечь, а не пугать. Он теперь с ужасом на нас косится и бормочет: «Вон оно что Петрович, вон оно что». Вот же ты убогий и примитивный субъект Юрик: с чего ты взял, что наш мир устроен не очень сложно и в нём существуешь только ты и ещё всякие мелочи?

Юрик виновато пожал плечами:

- Ну, зато, Кузьма отвлёкся от секретного шкафа. Как мог, так и отвлекал его. Если такой умный, то сам бы и отвлекал Кузю. Сам ты примитивный.

- Ладно, проехали, - согласился Гоша. Он сейчас находился в приподнятом настроении. Во-первых, удалось стырить из заветного шкафа кучу всяких стеклянных ёмкостей с неизвестными веществами, во-вторых, нежданно-негаданно вышла амнистия. Это говорило о том, что теперь нет над ними жёсткого контроля со стороны администрации, следовательно, можно приступать к изучению свойств странных веществ. То, что вещества не простые, указывали наклейки на стеклянных пузырьках. На некоторых наклейках даже красовались черепа с косточками. Гоша украдкой пересчитал украденное добро, еле помещавшееся в карманах: пятнадцать склянок. Ура, наконец, приступим к экспериментам. Ерунда, что вещества могут быть ядовитыми: наука требует жертв. Жертвами будут общественные овечки и приблудившиеся волки, которых усиленно откармливали. Зачем Петровичу волки? Скорее всего, он будет использовать их как сторожевых собак, на большее у приземлённого Петровича фантазий не хватит. Это у великолепного Гоши куча фантазий.

- Я валяюсь на траве, сто фантазий в голове, - промурлыкал Гоша, ласково гладя пузырёк с изображением черепа и костей. Наконец, начал реализовываться научный зуд у учёного биолога.

Для Гоши всё пока складывалось удачно. На завтра для них с Юриком поступило задание помочь мужикам изготовить утеплённые домики для волков. Мужики-работяги уже морщились от перспектив работать с рукожопыми помощниками, но Гоша обрадовался, что наметился подход к волкам. Бригадир дядя Федя, подумав, решил использовать Юрика и Гошу исключительно на земляных работах: доверим орлам копать ямки для последующей заливки небольших фундаментов домиков волков.

- С лопатами я уже договорился, - объявил Федя классическим залётчикам. – Начинайте копать, а мужикам задание делать домики и устанавливать их на фундамент. Копайте ребятки хорошо, как для себя, и вы приведёте меня в неописуемый восторг.

 

 

 

Конец первой книги.

Щедрый спонсор может поддержать автора переводом на счёт СБЕР банка России:

2202 2032 0170 3826

 

 

 

Фантастика ХХI века. Литература альтернативной реальности.

 

 

Валерий ШАЛДИН

 

 

 

Самогон С2Н5ОН

 

Книга вторая. Корпорация «Джунгли».

 

 

 

Когда алхимия вторгнется в вашу жизнь, тогда вы научитесь превращать любую, самую каверзную ситуацию в благоприятный случай. (Восьмая аксиома алхимии)

 

 

Глава одиннадцатая.

 

Затянувшееся раздумье Гоши прервало осторожное покашливание Юрика:

- Ты чем так озаботился, юный мичуринец? – после покашливания спросил Юрик, с любопытством разглядывающий склянку в руках Гоши. – Уже собрался нюхать?

- Обсасываю идею, - задумчиво ответил «великий» биолог. - Я исповедую креативный подход, а не как у тебя примитивные желания - лишь бы только вставило, вштырило, торкнуло и заколбасило. Мир наш, непутёвый Юрик, полон множества тайн, которые ты норовишь доблестно просохатить.

Гоша чувствовал, что в красоте окружающего мира, как сказал Саддам Хусейн: «Кроется какая-то страшная тайна, где красота и уродство находятся в причудливом взаимодействии». Естественно, красота – это у Гоши, а у всяких Юриков только уродство. С Юриком он только во всякий нехороший блудняк встревает. Пребывая в учёной задумчивости, Гоша на автомате начал откручивать крышку со склянки. Как только руки биолога чуть приоткрыли крышку, на друзей пахнуло неимоверной дрянью, как будто сгорела дохлая креветка.

Опомнившись, Гоша закрутил крышку этой злосчастной склянки и сразу же получил от Юрика кучу неприятных для уха слов:

- Ты чего делаешь, балбесина. Совсем фалломимикрировал, - зашипел на него Юрик. - Нельзя так рисковать! Ты что, твою мать, тестостерона обожрался? Похоже, у тебя совсем теремок перегрелся. Откуда только ты, такой недоумок рукожопый выполз?

- Вот чего ты, коллега Юрик, такой трусливый, - полностью очнувшись от полёта своих мыслей, произнёс Гоша. – Дядя Гоша знает, что делает, а ты меня своими паническими воплями сбил с мысли, замечу, с гениальной мысли. Мысль хотела вот-вот сформироваться окончательно, а ты её спугнул. Поэтому давай ты не будешь выставлять себя дебилом, а будешь слушать сюда. Я уже всё, что надо продумал, поскольку тебе один хрен слабо мыслить креативно.

Называть Юрика трусливым было со стороны Гоши опрометчиво: Будницкий очень не любил, когда кто-то сомневался в его неимоверной храбрости и запредельном мужестве.

- Это ты труса праздновал, когда я хотел сразиться с Ванькой, - начал закипать Юрик. – Меня тогда еле от Ваньки оттащили. Я бы его, как Тузик грелку…

Гоша не стал вступать в дискуссию с Юриком по этому поводу: надо же, маленький монстр Юрик, собрался показать зубки и когти местным аборигенам. Метр с кепкой – а туда же: щас догоню антилопу – укушу её за попу.

- Ну, ты сравнил мизинчик с кое-чем. Ты забыл, что у нас есть цель, - напомнил непутёвому другу Гоша. – Когда есть цель, то дальше уже всё: «Вижу цель, не вижу препятствий!» Зачем отвлекаться на какого-то пошлого Ваньку. Побереги энергию. Мы должны переместиться из отвратительной реальности в мечту, ибо обыденная реальность существует для людей, у которых отсутствует воображение. Мы же с тобой не такие, мы же с тобой ого-го какие! Мы выполняем святую миссию! Зло будет повержено! Ты, Юрик, выращен именно для этого! Мы должны, так сказать, макнуть наших конкурентов носом в дерьмо.

Юрик ещё немного для порядка поворчал, но успокоился: да, цель у них есть, и макнуть подлых конкурентов носом в дерьмо непременно надо. А то развелось, понимаешь, всяких личностей, мнущих себя умниками. Цель похожа на непонятную авантюру и глупость, но, на очень соблазнительную глупость. Конечно, бросаться с головой в непонятную авантюру – это лохотрон, но где наша не пропадала. Вот только есть маленькое опасение, что уважаемая реальность просто не выдержит реализации всех запросов каждой особи с буйной фантазией.

- Лучше скажи друг Юрик, что это за фрукт приехал к нашему начальнику? – Гоша спросил у Юрика о приезжем не потому, что «фрукт» его очень интересовал, а для того, чтобы отвлечь Юрика.

- Чёрт его знает, - пожал плечами Юрик. – Бабы говорят, что этот мужик приехал к Петровичу из Туапсе. Мутный тип какой-то. Едут и едут: хутор не резиновый. Понаехали…

Любое событие на хуторе становилось темой для обсуждения. Не только болтливые бабы, но и степенные мужики обсуждали всякие новости, как свежие, так и с «душком». Приезжие, влившись в местный бомонд, переопылились с местным людом, и стали такими же любопытными на любое событие. Деревня-с. Вот только зря Гоша и Юрик особо не заинтересовались приезжим, ведь странный мужик привёз посылку Савелию Петровичу, содержимое которой, вскоре даст огромную встряску в жизни Кашанкина и Будницкого. Маховик событий раскручивался, но пока Гоша и Юрик ничего не знали о своём будущем. Однако, все элементы Вселенной имеют взаимосвязи, даже непутёвые Гоша и Юрик часть великой истории. В мире всё взаимосвязано и все живые существа и неживые предметы - часть этого круговорота.

Мутный «фрукт» заявившийся к Савелию Петровичу был ни кто иной, как ближайший подручный самого Лёни Праведника, обосновавшегося в городе Туапсе. Подручного все знали как Митрич, но мало кто знал его настоящее имя и фамилия. Все называли этого человека по отчеству. Владелец такого отчества не возражал, хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. Это в последние годы он стал походить на человека, а до этого, как и сам Лёня, находился на самом дне общества. Загнись этот Митрич от палёнки или иного суррогата, никто бы о нём и не вспомнил. Но случилось поистине чудо в лице полоумного Лёни, который вдруг назначил Митрича своим ближайшим порученцем. В результате такого грандиозного карьерного роста Митрич превратился из спившегося бомжа в довольно справного мужика, правда, внимательный взгляд, прошенный на этого индивида, заметил бы следы излишеств в плане употребления индивидом горячительных напитков сомнительного качества. Вообще-то ближайших и преданнейших помощников у Праведника было два. Имелась ещё незабвенная Танька Пыжик, но она героически погибла. Остался в строю только Митрич. Почему-то Лёня больше никого к себе не привечал. Работая на Лёню, Митрич стал пить исключительно «хорошую» водку, прекрасно питаться и не знать счёта деньгам. Но, после приключения Лёни и Митрича в городе Ростове, Лёня взял и запретил Митричу пить спиртное под угрозой проклятия. Горе-то какое случилось. Но, с Праведником не поспоришь.

- Петрович, тут к тебе мужик из Туапсе прибыл, - сообщил шефу Кузьма, войдя в кабинет колдуна. – Говорит от Лёни Праведника. Назвался Митричем.

- Проси, - нейтральным тоном произнёс Сева.

Через минуту, в сопровождении Кузьмы в кабинет вошёл мужик ниже среднего роста, с обветренным лицом, одетый в странные по стилю одежды. Стиль одежды можно назвать «эклектический»: вещи явно дорогие, но подобраны без всякого разумения о гармонии. Надо понимать, что хозяину вещей глубоко наплевать, как его видят другие люди: удобно носить эти вещи, да и ладно, такая у Митрича непоколебимая жизненная позиция без душевных терзаний по всяким мелочам. В правой руке мужик держал за лямки объёмный рюкзак, в левой руке – кепку с каким-то фирменным логотипом.

Савелий уже давно засёк передвижение гостя по подконтрольной территории, а сейчас по запаху идентифицировал его личность. Точно, этот индивид крутился рядом с Лёней Праведником, когда Сева пребывал в гостях в этом городе и познакомился с самим Лёней. Тогда Сева подарил знаменитости местного пошиба несколько бутылок своего самогона, а Лёня в ответ разразился непонятными пророчествами. Интересно, как эмиссар Лёни нашёл, где сейчас обитает Сева?

Поздоровавшись с Митричем, Сева стал допытываться от гостя, каким образом тот узнал, где сейчас проживает Савелий. Гость ничуть такому вопросу не удивился и невозмутимо сообщил:

- Лёня всё знает, - в глазах гостя читалось: «Так-то, парень…». – Праведник велел кланяться тебе и передать подарок.

С этими словами мужик открыл свой рюкзак и извлёк из него свёрток, в котором, кроме личных вещей посланника, оказались тщательно обмотанные мягкой тканью три деревянные шкатулки величиной чуть больше кулака мужчины. Три, освобождённые от ткани шкатулки перекочевали на стол хозяина. Шкатулки сделаны как под копирку по величине и стилю, вот только окрашены они были в разные цвета: белая, чёрная и красная.

Отдав шкатулки, гость развалился в кожаном кресле: он свою задачу выполнил, теперь Митрич ждал реакции хозяина. Лицо гостя не выражало никаких эмоций, сидел он смирно, только слышалось лёгкое поскрипывание хорошей кожи кресла. Митрич даже не повернул голову на шевеление огромного кота Анчара: казалось, что эмиссара Лёни ничем пронять невозможно. Весь вид посланца говорил о его непробиваемом спокойствии и равнодушии. Раньше Митрич таким равнодушным не был, но пережив рядом с Лёней ряд приключений, он считал, что уже всё на этом свете повидал, даже повидал вместе с Праведником иной мир – одну из копий нашей грешной Земли. В этой копии Митрич поразился жестокостью Праведника, который с лёгкостью и без сожаления взял и убил несколько десятков тысяч человек в большом городе. Обосновал свои действия Праведник тем, что эти люди погрязли в чудовищных грехах, поэтому им полагается воздаяние в виде смерти. После этого случая в душе Митрича случился катарсис с переоценкой ценностей. Однако, суров Праведник и беспощаден. Вот поэтому сейчас Митрич сидел развалясь в кресле и равнодушно наблюдал, как хозяин открывает шкатулки. Рядом стучал когтями об доски пола огромный кот, проявляющий любопытство к подаркам. Анчар встал на задние лапы, а передними опёрся об стол, чтобы ловчее следить, как его хозяин открывает шкатулки.

Анчар от любопытства даже дышать перестал. Он видел, как Савелий вознамерился сначала открыть белую шкатулку. Крышка вещицы подогнана очень плотно, но Сева легко справился. Анчар первым сунул свой нос в шкатулку, опережая хозяина. О как! В белой шкатулке лежал светлый красивый камень. Нос Анчара уловил специфический запах камня, но также уловил и некоторую необычность предмета.

- Дендритовый агат, - прокомментировал Сева подарок, всмотревшись в камень. Он на восемьдесят процентов был уверен, что прав, так как ему, как алхимику пришлось изучать камни по великолепному атласу камней, доставшемуся от деда. - Agata muschiata. Агат, любопытный Анчар, является одной из природных разновидностей кремнезёма. Камень представляет собой скрытокристаллический агрегат халцедона и кварца тонкозернистой текстуры с древовидными включениями других минералов. – Сева показал коту пальцем эти самые древовидные включения.

Камень, на взгляд человека, имеющего художественный вкус, прекрасен своим совершенством. Величиной с кулак ребёнка он завораживал своей красотой. Сева мельком взглянул на эмиссара – тот сидел с выражением скуки на лице, даже мускул у него не дёрнулся от вида прекрасного творения природы.

Сева подвинул к себе вторую шкатулку, окрашенную в чёрный цвет. В ней находился чёрный камень.

- О, как! – хмыкнул Сева. – Чёрный агат. Камень из семейства халцедонов. Такой цвет имеет из-за большого содержания марганца. Сначала белый, потом чёрный. Всё верно. Каждый, подобно Луне, имеет свою тёмную сторону.

Он не стал говорить вслух, что именно этот камень имеет большое мистическое значение. В этом камне также имелись включения, но из-за специфического цвета включения просматривались плохо.

- Надо полагать, - усмехнулся Сева. – Что и в третьей шкатулки мы найдём именно агат.

Он оказался прав. В шкатулке лежал красивый агат насыщенного красного цвета с множеством полос и разводов.

- Карнеол, - проинформировал кота восхищённый Сева. – SiO2, камень вулканического происхождения со сложной структурой. Эк, какой красавец! Нос свой мокрый убери, кому говорю!

Любоваться этой завораживающей красотой можно бесконечно, но Севу интересовал вопрос: «Какого чёрта Лёня Праведник именно ему послал эти камни? Должен же существовать в этой посылке какой-то скрытый смысл. Скорее всего, это невербальное послание в стиле символизма».

Сева с трудом перестал любоваться камнями и перевёл взгляд на посланника. Казалось, тот ждал этого вопрошающего взгляда. Митрич из нагрудного кармашка куртки достал бумажку и прочитал текст:

- Стабилизатор портальных переходов, - ровным голосом огласил Митрич информацию. Спрашивать о смысле у Митрича оказалось бесполезно: он не понимал, смысла прочитанных трёх слов. – Так Лёня сказал. Говорит, ты поймёшь. Ещё…

Савелий уловил во взгляде посланника проблеск мысли, как особую частицу огня, украденного торопыгой Прометеем у прижимистых богов. Поэтому хозяин кивнул, поощрив посланника продолжать высказываться.

- Ещё Лёня просил…извиняюсь… от тебя шесть литров того напитка, что ты ему уже дарил, - Митрич из другого кармана достал аккуратно снятую с бутылки этикетку и передал её хозяину.

Прочитав название самогона, который когда-то Сева дарил Праведнику, алхимик только хмыкнул:

- На изготовление этого напитка потребуется некоторое время, сейчас такого сорта ни капли нет, - развёл руками Сева. – Через два-три дня напиток будет готов. Тебя такой расклад устроит?

- Устроит, - слегка махнул левой рукой Митрич. - Лёня сказал, что напиток ты изготовишь через четыре дня, так как у тебя возникнут некоторые трудности. Лёня сказал, что подождёт. Я тоже подожду. Лёня сказал, что разрешает мне целых три дня нарушать сухой закон, а потом ни-ни.

Митрич тяжко вздохнул, при этом Сева в его глазах, наконец, увидел проблеск эмоций. Бывший алкоголик явно хотел провести два-три дня в страшном загуле. Сева понял, что этого индивида надо поместить в отдельное изолированное помещение, подальше от людей. Там его кормить и предоставить ему на выбор широкий спектр самогона: пусть мужик отведёт душу, мы же не сквалыги какие. А потом эмиссара придётся подлечить и отправить домой в товарном виде. Сева задумался. Самого эмиссара без сопровождающих лучше не отправлять. Мало ли что может случиться. Будет всяко лучше, если его отвезёт на своей Газельке Кузьма: надо Праведника уважить. Лёня просит шесть литров, но мы ему из уважухи сделаем пару ящиков напитка. Думаю, Праведник останется довольным: больше, это не меньше.

Сева слегка наморщил лоб от слов гостя, что Праведник якобы сказал о возможных препятствиях. Конечно, что-то всегда может случиться, но, навряд ли сейчас. Сейчас всё идёт по плану. Даже стройки идут бодро, как по маслу. В данном случае, и это, несомненно, Праведник лоханулся. Ну, с кем не бывает. Не будем по этому поводу улыбаться. Думается, за пару дней и ночей сварганим уважаемому Лёне замечательный фирменный самогон. Мы надеемся на лучшее, а оно на нас, так и живём – хлеб жуём.

Увы, но даже хитромудрый Сева ошибался практически всегда, когда дело касалось долгосрочного планирования. Надо бы ему уже становиться реалистом с уклоном в здоровый пессимизм. В жизни всё не так просто, как распланировано человеком. Всё имеет значение при планировании: чем больше исходных данных имеется в наличии, тем вероятнее достижение цели. А при реализации намерений, имеет значение всё, что мы делаем или бездействуем. Легко и непринужденно идут к цели только отдельные счастливчики, а Сева к таким счастливчикам не принадлежал.

– Ага, – кивнул Митрич Севе, а про себя подумал: «Выпить бы прямо сейчас, чего тянуть-то, время не резиновое». Таким образом, гость распрощался с хозяином, подхватил свой рюкзак, ставший легче, и отправился вместе с призванным Кузьмой в отдельный гостевой дом. Кузьма хозяином назначался в собутыльники Митричу, ибо Сева знал, что железный организм Кузьмы запросто выдержит любой алкомарафон, а вот выдержит ли запой гость, Сева не знал. Ничего, Кузьма присмотрит.

Поручение волхва не очень вдохновляло Кузьму. Ему что-то не очень улыбалось провести несколько суток в компании мутного гостя, хоть тот и подручный самого Лёни Праведника. Но приходилось терпеть, раз волхв приказал. Топать до гостевого домика по хуторским тропинкам выходило по времени минут десять. Гость во время движения молчал, спокойно созерцая хуторские достопримечательности, а Кузьма крутил головой в надежде встретить хоть кого-нибудь не очень занятого, но таковых пока не попадалось: работный люд привычно трудился на стройках, а не шаблался без дела. Однако Кузьме несказанно повезло встретить по пути заслуженного пенсионера деда Матвея, меланхолически наблюдавшего суету муравьёв около ограды его дома. Деловые муравьи сновали туда-сюда, а Матвей, нацепив на нос очки, наблюдал над их «бесцельной» суетой.

- Этот мир, печальный и бренный! И всё, что видишь в нём, суть суета, - объявил дед Матвей, когда путники поравнялись рядом с ним. При этом дед Матвей осуждающе смотрел на Кузьму: обижался, что тот совсем недавно устроил ему лютую каторгу за совсем незначительные проделки. Можно сказать ни за что пришлось чалиться в узилище.

- И всё, что слышишь в этом мире, то тоже суета, - вдруг произнёс мутный гость, также заинтересовавшийся муравьями. Гость смотрел на насекомых глазами невооружёнными очками, так как Лёня здорово поправил здоровье бывшему доходяге-алковетерану. - Шум и суета погубят этот мир, - продолжил гость свою мудрую мысль.

Деда Матвея до икоты поразила глубина суждений нового лица на хуторе. Какой культурный человек – подумал дед Матвей - оратор от Бога, сказал, как отрезал. С этим приезжим, наверняка, можно поговорить о свиньях.

Это точно. С Митричем вполне можно поговорить на многие темы, хоть на тему свиней, хоть на тему поэзии Низами. Лёня Праведник капитально отремонтировал организм Митрича, да так, что у бывшего алкоголика резко улучшилась память, а внутренние органы стали работать как часы. Общаясь с людьми, если такое случалось, Митрич доставал из глубин своего сознания кучу поразительных данных, вот только он не мог понять, откуда у него в мозгах завелся такой огромный склад сведений на самые разные темы. Чтобы не сбрендить Митрич не стал выяснять, с чего это он вдруг стал таким умным – его это совершенно не интересовало, ему и в дураках ходить, как раньше, жилось замечательно: и в шапке дурак, и не в шапке дурак. Однако, периодически он вставлял в разговор с людьми интересные мысли, зачастую ставившие в тупик слушателей.

- Боюсь разговаривать громко земными словами, - взглянув в глаза деда Матвея, продолжил гость. – Я жителей неба не смею тревожить покой.

Дед Матвей стал выпадать в осадок, а Кузьма вдруг понял: «Надо деда Матвея подключать к работе с гостем. Хоть дед Матвей недавно крупно оступился, но он свой «в доску». Поэтому, пусть подключается к теме, как не дать гостю заскучать. Матвейка старый и мудрый, он о свиньях хорошо может просветить гостя».

- Дык, Матвей, - как можно быстрее стал говорить Кузьма, пока мысль не убежала. – Знакомься с нашим дорогим гостем. А знакомство надо отметить, точно тебе говорю. Двигай с нами в гостевой домик. Отметим по чуть-чуть, типа накатим за воротник немножко…. типа для запаха.

Тонкие намёки, поступившие от Кузьмы, заинтриговали деда Матвея, но его несколько напрягло то обстоятельство, поведанное Кузьмой, что в гостевой домик его сестра вот прямо сейчас принесёт закуску и выпивку. Выпивка, особенно пожалованная волхвом, это здорово, а закуска вещь сомнительная, особенно, после каторги. Дед Матвей до сих пор с содроганием вспоминал каторжные завтраки, обеды, ужины, полдники и перекусы. Это же рехнуться можно, столько жрать. Вертухаи чуть не угробили деда своей жратвой. Приходилось обжираться, как дураку на поминках.

- Чёрная икра будет иметь место? – уточнил ушлый дед.

- Без базара. Будет, - пообещал Кузьма.

Матвей скривился и сплюнул. Ему уже расхотелось идти на халявную пьянку. Опять есть икру? Чёрную? Густо уложенную на хлеб, предварительно вымазанный крестьянским маслом? Видя, что дед стал колебаться, как ренегат Каутский, Кузьма усилил нажим на деда, расхваливая новый сорт эксклюзивного самогона.

- «Пятицветные облака» намечаются, - перечислял Кузьма. – Плюс «Серебряная река» корячится, - гигант даже закатил глаза кверху, что должно, по его мнению, означать неимоверные вкусовые качества продукта.

- Убедительны речи твои, друг Кузьма, - дал себя уговорить дед. – Я, всего лишь, простой мыслитель из народа, но ты своими мудрыми речами достучался до моего старого разбитого сердца.

Дед Матвей дал себя уговорить, правильно рассудив, что пьянка, это не каторга, а значит, его никто силком чёрной икрой кормить не вознамерится. Конечно, очень вредно употреблять в непомерных количествах жиры и углеводы, но совсем не закусывать – ещё хуже.

- А «Лунного яшмового зайца» случаем не предвидится? - уточнил Митрич, внимательно прослушав рекламу напитков.

- Что за заяц? – не понял Кузьма.

- «Пятицветные облака» будут, «Серебряная река» опять же, - спокойно стал пояснять свою мысль Митрич. – Почему бы не появиться «Лунному яшмовому зайцу», который толчёт в ступе снадобье бессмертия. Мысль улавливаете?

- Зайца нет, - огорчённо развёл руками Кузьма. Мысль гостя он не улавливал, так как не знал китайскую мифологию. – Савелий Петрович не озаботился. Зато он дал рецепт изумительного коктейля, «Три поросёнка» называется: берёшь ящик самогонки и двух приличных кентов, и понеслась родимая по кочкам.

В этот вечер погода порадовала свежим ветерком. Порывы восточного ветра трепали тент возле гостевого домика, гнули ветки низких деревьев, но народ, приготовившийся к пьянке, на этот ветерок внимания не обращал, даже отнёсся к погодным вывертам с одобрением, как к бесплатному кондиционеру. А то, что ветерок кидался пылью, сухой травой и песочком, то ерунда. Начать культурно «отдыхать» решили внутри домика. Кузьму несколько беспокоило примитивное убранство гостевого домика: вдруг гость окажется привередливым. Но Митрич к любой обстановке помещений относился с философским пофигизмом. Он мог бы красочно рассказать, в каких условиях, бывало, он существовал – там свиньи жить не захотят. А он жил так много лет, пока его не подобрал Праведник. Митрича спартанское убранство комнаток гостевого домика не огорчило и не удивило. Он не обратил даже внимания на единственную вещь в домике, выбивающуюся из стиля: на хрустальную вазу с фальшивыми цветами, стоявшую на деревянной полочке, присобаченной к стене. Гостю показали диван, на котором ему предстоит почивать. Показали удобства, ну, и самое главное, стол, за которым и намечается общение уважаемых людей. Стол крепкий – отметил Митрич – это хорошо.

Как раз пришла сестра Кузьмы, притащившая две плетёные корзинки со всякой всячиной. Сеструхе помогала девчонка Оксанка шестнадцати лет, дочка энергетика Андрейки Жмака: она, как и сестра Кузи ранее являлась жителем Геленджика, а теперь продолжила со своей семьёй карьеру в корпорации «Джунгли». В руках у девчонки также находилась корзинка, наполненная снедью. Девчонка, ловко постелила на стол вышитую божьими коровками и листьями папоротника скатерть. Пожилая и молодая дамы в темпе сервировали стол, но Кузьма украдкой стал делать знаки сеструхе, означавшие, что маловато снеди для ублажения такого дорогого гостя, на что женщина знаками показала, что это только начало, типа не бойся, всё под контролем.

Митрич в последнее время пристрастился бухать «красиво», что в его понимании означало много напитков, много закуски и более-менее чистое помещение, а не обоссанная подворотня. Вот только Лёня взял и пресёк такую замечательную привычку. Взял и запретил Митричу бухать под страхом проклятия. То сам бухал и Митрича поил, а то вдруг, бац – здоровый образ жизни и всё такое, как обухом по голове. Лёня даже приучил Митрича мыть руки и тело. Конечно, можно взять и наплевать с большой колокольни или горки на Праведника и сдрыснуть от него в пампасы на вольные хлеба, но жуткий страх сдерживал Митрича. Пришлось стать трезвенником, ибо Праведник лют до безобразия. А запредельную жестокость Праведника Митрич сам видел. Вот и сейчас Митрич хотел не просто нажраться до поросячьего визга, а растянуть праздник души, то есть устроить загул на три дня, милостиво разрешённых шефом. Просто набухаться никак не входило в его планы. Он слишком долго ждал этих дней отпуска, чтобы так просто налакаться и свалиться под стол. Он работал на Праведника днем и ночью, стирая ноги до отростка, должна же случиться хоть какая-то отдача. Раньше бы он не привередничал, а на большой скорости влил бы в себя любую жидкость, содержащую алкоголь. Но теперь он извлек урок правильного пития, чтобы оно доставляло удовольствие. Нет уж, дудки, теперь он хочет пить исключительно красиво, как белый человек в окружении приятных белых людей, таких, как его новые знакомые Кузьма и дед Матвей. Весьма, надо сказать, культурные люди. И их родственники обучены культуре, да и весь хутор – приятное место, хоть местами в нём и пахнет овцами и пыльным запахом песка. Но все сторонние запахи перебивал запах снеди, разложенной на столе и запах содержимого, доносящийся из открытой бутылки «Серебряной реки». Да, этот напиток имел несколько специфический запах, причём довольно сильный. Запах усилился, когда Кузьма, на правах хозяина, разлил напиток по гранёным стаканам. Общество коллективно решило, что сейчас уместно употреблять этот напиток именно из гранёных стаканов, а не из керамических кружек, не из стеклянных бокалов, и не из, прости Господи, пошлых хрустальных фужеров.

Руки потянулись к стаканам, и Кузьма произнёс первый тост:

- Дык, за знакомство, - с некоторым удивлением гигант принюхался к напитку и опрокинул его себе в глотку. – Красиво зашло, - прокомментировал он, хватая левой рукой первое, что попалось ему из закуски. Да уж, тост просто огонь.

Дед Матвей употреблял напиток мелкими глотками, смакуя ощущения. Митрич, перед тем как отпить глоток самогона, грел стакан в руке и любовался маслянистыми каплями на стенках посуды. Капли фантастически преломляли солнечный свет, а сам напиток также имел непонятный оттенок, меняющийся от освещения и температуры. Митрич дал команду своему мозгу, чтобы тот считал количество употреблённых стаканов, и дал себе зарок употребить не более девяти стаканов. Число девять почему-то для помощника Лёни Праведника стало мистическим: употребив девятую ёмкость с алкоголем, Митрич замертво падал под стол и на этом для него пьянка прекращалась. А утром болела голова, и болело всё тело. Почему болит голова после удачной попойки? Как-то Лёня объяснил, что боль от того, что организм пытается эвакуировать дохлые клетки мозга, убитые алкоголем – вот башка дурная и болит. Короче, пить надо меньше, а то Митрич ты скоро совсем без мозгов будешь ходить. Но, как же её родимую не пить, ведь она такая вкусная!

Тосты следовали одни за другими, и вскоре, выяснилось, что за столом собрались исключительно приятные люди, имеющие разносторонние интересы в этой жизни. Своими интересами они и делились друг с другом, как только перестали чувствовать некоторое стеснение перед собутыльниками. Сначала говорили пространные тосты и выпивали в глубокой задумчивости от значений тостов, потом, несколько раскрепостившись, наперегонки стали рассказывать друг другу разные истории, касающиеся своих пристрастий. Дед Матвей завёл разговор о свиньях, Кузьма рассказывал о механизмах, а Митрич блеснул феноменальным знанием свойств различных горячительных напитков. Сейчас он ощущал себя оракулом, который льёт свет истины тёмным людям и срывает покровы с мировых тайн. Сказалось увлечение темой пьянства в дикой юности. Но с повышением количества выпитого разговоры становились всё громче, бессвязнее и откровеннее. Митрич почему-то рассказывал новым друзьям о символизме в китайской поэзии, Кузьма доказывал друзьям, что он очень хороший торговец жемчугом, а дед Матвей сообщал друзьям, как надо жёстко воспитывать своих домашних, чтобы те ходили по струнке и строем. Особой системы в общении не наблюдалось, поэтому темы скакали, как скачет полосатая африканская лошадь по саванне.

- Знаете, что произойдёт, если скрестить человека и свинью? Получится или чиновник, или депутат! – доказывал такую спорную истину Матвей собутыльникам.

- А у Наташки Коломийцевой сиськи вооо! - показывал руками Кузьма. – И корма вооо!

Митрич объяснял новым друзьям некоторые тонкости сложного русского языка:

- Прикиньте, братцы, что «жрать как свинья» это значит, очень много есть. А «нажраться как свинья», оказывается, можно даже ничего не съев. Вот такая ирония жизни в натуре, что прискорбно.

От тонкостей сложного русского языка, Митрич вдруг перескочил на индийскую философию, начав рассказывать собутыльникам про мудрость недвойственности шри, про випанассу и мандалу, про чакры и лоскутное одеяло индийских снов.

По пьяной лавочке начали обсуждать сложную политическую ситуацию в стране и выяснять, кто виноват – депутаты или правительство. Коллективно пришли к выводу, что виноваты бабы – это они дураков нам нарожали.

От глупых баб и их глупых отпрысков перешли к обсуждению местных животных, но не свиней, так как о свиньях уже всё оказалось сказано. Митрича заинтересовало огромное существо, похожее на кролика, что бегало по хутору.

- Это мой кролик Терминатор, - похвалился Кузьма.

- А чего у него такой свирепый вид? - стал выведывать Митрич у хозяина странного животного.

- Дык…это, - объяснил Кузьма. – Нету у Терминатора, понимаешь, крольчихи. Вот потому и вид у него такой. Зато его даже волки бздят до усёру.

Постепенно мыслительная деятельность собутыльников перехватывалась «Серебряной рекой» и подключившимися к реке «Пятицветными облаками». Дед Матвей, почти не притрагивавшийся к закускам, хмелел быстрее остальных собутыльников, неуклонно приближаясь к состоянию повышенной томности. Зато ему вдруг даже злыдень Кузя показался милым и добрым человеком. Дед уже забыл, почему он совсем недавно пребывал «в контрах» с Кузей. Да и Митрич этот - совсем не мутный тип, а очень даже культурная личность, хотя и задавака, так как постоянно восхваляет своего Лёню Праведника. Этот Лёня, как икона. Какой такой Праведник-Сраведник? У нас Сева есть! Вот это сила!

- Не, Мыртыч…Мартыч…эээ…Митрич, - доказывал дед, пьяно шевеля указательным пальцем правой руки перед самым носом гостя. – Наш волхв – это сила немереная, вот. Он, знаешь, какой мощный колдун. Уууу, брат, не знаешь? С-Сева, брат, всё может, гадом буду. Он даже нас стариков лечит, от которых уже в поликлинике отказались.

- Как он вас лечит? – пьяно переспросил Митрич. Его немного коробило, что старый собутыльник ставил местного колдунишку выше самого Лёньчика – отца родного и кормильца.

- Так берёт и лечит всех! – с воодушевлением продолжил старик. – Знамо дело как: самогонкой собственного изготовления. Как ещё. И настойками на самогонке.

- ??? – приятно изумился Митрич такому факту.

- Поэтому мы здесь и не болеем, - сообщил дед. – Только изредка прихватывает, да постреливает, - он потёр пятернёй поясницу, которая периодически досаждала деду своими болями. Года уже не те.

- Так что ж ваш колдун тебя не вылечит полностью, - привёл убийственный аргумент Митрич. – Нашему Лёне человека излечить, как два пальца облизать. Любого на ноги ставит, ага.

- Так, то ж спина, - стал доказывать очевидное дед. – Спину никто вылечить не могёт. Спина – страшное дело.

Кузьма давно потерял мысль от умных бесед, поэтому в этой перепалке не принимал участия, а тупо жевал закуски. Вкусняшки на закуску – это правильно и полезно, а всё остальное это ненужные вибрации. Хотя по телевизору говорят, что только налоги платить полезно!

Митричу способ лечения местного населения самогонкой, практикуемый хуторским колдуном, чрезвычайно понравился, да так, что услышав от старика этот тезис, он, поначалу, произносил только восхищённые междометия. Но, шалишь, Лёня это мощь, а местный колдун – это только локальная сила, да и то сомнительная, хотя самогонка у него действительно получается замечательная: так бы и пил, и пил, но надо считать стаканы. А их он уже употребил…не то пять, не то шесть. Скорее всего, семь. Но надо пресечь поползновения на Лёню, исходящие от местного старикашки. А то взяли моду хаять Праведника. За такое можно и кулак в морду хаяльщику сунуть.

- Я могу твою спину легко излечить, - заявил старику Митрич. – Силой Слова Праведника. Как два пальца…Слово Лёни – закон.

- Дык, лечи, - встрял в разговор Кузьма, уловивший суть. – А я деда буду крепко держать, чтоб не убёг.

- Херня вопрос…, - заверил Митрич и полез в свой рюкзак.

Из рюкзака, недолго в нём порывшись, Митрич извлёк половинку стеариновой свечки. Собутыльники с удивлением уставились на неё.

Митрич схватил со стола кухонный ножик и перерезал свечку пополам.

- Тебе старый и четвертинки хватит, - заявил он собутыльникам, прикинув длину свечи. – Страшный дефицит, доложу я вам. Оставшимся кусочком станем тебя излечивать от твоей хвори. Готовься.

У бедного старика округлились глаза и начали наворачиваться слёзы:

- Ребятушки, я не такой, - запричитал он.

- Терпи, - прикрикнул на него Кузьма. – Лечение, как и наука горька, ага. Если тебе что-то не по вкусу, измени это, а не можешь изменить, терпи. Сам добровольно предпочтёшь лечиться, или держать тебя? Митрич, его как, надо фиксировать для процесса?

Митрич непонимающе переводил взгляды с одного на другого собутыльника. Дед совсем заблажил, а у гиганта тоже тараканы на верхнем ярусе забегали. Местным не наливать.

- Всё под контролем, - сказал Митрич. – Спички давайте. Свечку жечь будем.

Дед Матвей перестал верещать только тогда, когда Кузьма протянул руку к полке и взял с неё коробок спичек, а Митрич, чиркнув спичкой по коробку, зажёг фитилёк. Свечка давала какой-то странный зелёный огонёк. Странный он был своим цветом, зато запах от дыма свечки распространялся по комнате исключительно приятный и умиротворяющий.

- Остерегайтесь подделок, - бросил Митрич. – Лечебные свечки Праведника горят именно таким светом. Давай дед, нюхай запах свечки. Не бзди горохом старый: поднеси свои прихватки к огню, чего трясёшься, как вибратор.

- Так думал, вы, ироды, задумали мне эту свечку в естество засунуть, - признался дед о своих опасениях. Видя, что лечить его полагается путём сжигания свечки, а не другими изуверскими методами, дед повеселел и потянул свои руки к огоньку.

Огонь свечки завораживал и умиротворял. Наступила тишина. Все трое собутыльника сидели и наблюдали, как горит волшебная свеча, своим светом и теплом отдавая присутствующим мощнейшую энергию.

Первым насторожился дед. Практически постоянные ноющие боли в спине вдруг прекратились, а в голове поселилась приятная опустошённость. Даже хмель куда-то улетучился. Дед никак не хотел признаваться обществу, что у него прошли боли в спине, но факт оставался фактом – волшебная свечка принесла долгожданное освобождение от болей. Торкнуло и остальных алконавтов. Кузьма и Митрич ощутили себя практически трезвыми, что чрезвычайно опечалило Митрича: ведь знал же он, что волшебные Лёнины свечки лечат и от отравления алкоголем. Совсем с этим дедом и его свиньями забылся и поддался на провокацию, запалив свечку. Теперь сиди вульгарно трезвым. И зачем только целый день пили? Результата-то нет. Хорошо, хоть есть ещё два денька в запасе, который надо использовать на всю катушку, то есть до чёртиков.

Из-за протрезвления присутствующих разговоры на различные темы постепенно пресеклись: без дури в голове как-то не хотелось и общаться. Отводя глаза друг от друга, пропойцы решили прощаться, но договорились, что завтра обязательно продолжат алкомарафон с новыми силами, так как далеко не все марки местного самогона им удалось продегустировать. На этой приятной ноте собутыльники и разошлись по своим домам отдыхать.

Оставшись в гордом одиночестве, Митрич выбрался из домика на крыльцо и полной грудью вдохнул хуторской воздух. Царила ночь и бездонная Вселенная подмигивала своими звёздами.

- И ночь склонилась над свечою, и свет со тьмою говорит….Что он нам говорит? Ага, яркая, звёздная ночь. Мои мысли путешествует по тропинкам цветущего сада, где благоухают только что, проснувшиеся цветы, Луна мне пророчит иль небыль, иль быль, - глядя в бездонную пропасть, проговорил Митрич. – Кто это так красиво сказал? Ага, вспомнил: Хуа Гофэн. Вот же чертяка узкоглазая! А что он ещё сказал? Ага, вот: «Взгляни на мир: одно и то же Солнце всем свое тепло даёт в даренье. Но от его лучей пустыня умирает, а сад цветёт с его благословенья».

Вместо благоухающих цветов в ноздри Митрича прилетел запах овечек с общественной овчарни. Митрич принюхался и поморщился:

- Заебись в колхозе жись…Да, это вам не Рио-де-Жанейро…но тоже неплохо местами. Люди здесь хорошие, зачту им в копилку.

Пора спать, а то в этой ночи уже всякая чертовщина мерещится: какие-то огромные чёрные тени мимо так и шмыгают. Тигры у них тут, что ли водятся? Это что ещё за машу вать тут бегает? В этой жопе мира на краю географии запросто и крокодилы-мутанты заведутся. Какие-нибудь песчаные крокодилы: зелёные сверху, песочного цвета снизу, или наоборот. Вон у хозяина хутора, какой огромный кошак в доме сидит. Мутантище. Хорошо хоть, что Праведник предупреждал перед командировкой, чтобы я здесь ничему не удивлялся. Митрич, вспомнив Праведника, зябко дёрнул плечами. Хоть Лёня и Праведник вместе с Чудотворцем, и всё ведает, но людей он не любит от слова совсем. Так и говорит, что, дескать, вы люди – это тупиковая ветвь эволюции, что существовать людишкам на Земле осталось совсем немного времени. Сами себя изведёте. Дорога перед вами – вещал Праведник - уже короткая и ведёт она в бездну, и вы не можете повернуть назад потому как дебилы и извращенцы. Учитывая, что все пророчества Лёни сбывались, то становится тоскливо. Митрича вдруг осенило: так, может, Лёня сам призывает на людей все несчастья? Голову сломаешь тут от таких думок.

- Я щас обоссусь от умиления с таких пророчеств Праведника. Пойду лучше на диван, прильну к моему скрипучему одру. Стала жизнь на день короче, секса нет, спокойной ночи, - широко зевнул Митрич и отправился на боковую под одеяло. По пути он ещё раз вдохнул из открытой бутылки аромат ядрёного самогона. В этом напитке присутствовала тоска и усталость гаснущих сумерек. Митрич не ведал, что из тьмы над его перемещениями внимательно следило несколько пар глаз, причём одна пара глаз отчётливо отсвечивала красным светом. Терминатор ещё немного потоптался, принюхался и побежал патрулировать территорию. Скука, даже с волками не дают подраться. Маха, бежавшая рядом с кроликом соглашалась, что скучно живём, в джунглях жилось веселее.

 

 

 

Проникнуть в зону сложившегося мировоззрения отдельного человека, даже женщины, никто не может. Даже сам Создатель, не заходит на эту скользкую территорию. А как тогда воспитывать человека? Сложно, но можно. Алевтина, жена Павлуши – сыночка деда Матвея, всегда творчески подходила к процессу воспитания, как её дражайшего Павлуши, так и к вопросу воспитания самого деда Матвея. Вот только сегодня случился непредвиденный облом, граничащий с казусом. Хуторские сороки принесли Алевтине гнусную весть, что старый Матвей, пересёкся с Кузьмой Шемонаевым и приезжим человеком с целью нажраться вусмерть.

- Ага, - мрачно произнесла женщина и приготовила веник, которым она собиралась воспитывать старого пропойцу, как только тот притащится на бровях домой. А то взял моду дед плохо влиять на Павлушу. Супружник Павлуша слаб на голову – куда ему ещё бухать, а старый хрыч своим видом провоцирует сыночка в этом плане. Поэтому старого хрыча надо обязательно попотчевать веником: будет ему не очень больно, но неприятно. Может, таким образом, Алевтина закодирует старикашку от чрезмерного употребления алкоголя в свой старый организм. Но, к удивлению и досаде Алевтины, не срослось: старик пришёл домой своими ногами, а не приполз «на бровях», как предполагалось. Как это он умудрился весь день пробухать, но притащиться домой, хоть и ночью, зато трезвым, как стёклышко и в глубокой задумчивости. Чудеса. Дед, увидев в руке у Алевтины веник, даже погрозил ей пальцем и грозно свёл брови:

- Эт-то ещё, что за фокусы, - хмуро спросил он. – Вот, значит, как сейчас встречают в этом доме главу семьи в виде меня, заслуженного ветерана?

Алевтина даже не нашлась, что ответить. Утром она жаловалась бабе Ульяне, сообщив той о своём намерении попотчевать пьяного деда Матвея веником, чисто в воспитательных целях. Увы, но она не нашла понимания со стороны бабы Ульяны:

- Совесть у тебя, невестка, есть, или где? – осведомилась баба Ульяна, осуждающе глядя на невестку. – Как это тебя угораздило сообразить, веником воспитывать отца твоего родного мужа? Удивляюсь я тебе, Алевтинка. Удивляюсь! Новым веником!? Как не стыдно! Ведь для этого есть старая облезлая метла, а ты деда новым веником!

- Чего это с дедом случилось? В завязку ушёл? - гадала Алевтина. – Неужто старый пить бросил? Так он уже раз пять бросал, но не добросил.

Последующие события показали, что Матвей Иванович совершенно не забросил участвовать в увлекательных спортивных соревнованиях по «литроболу», даже в мыслях совершать такую глупость он не имел.

 

 

Человек полагает, а Бог располагает. В Бога Сева не верил, но боялся Его. Скорее всего, считал он, богов в нашей Вселенной нет, а есть Великий Аттрактор, который и задаёт направление движения всем объектам Космоса, а также контролирует все вероятностные процессы в Космосе. Поэтому, если мы что-то планируем, но не получилось, то виноваты не мы, а все наши просчёты надо валить на Великий Аттрактор. Он виноват во всём. Соответственно Сева не стал винить себя, что у него возникли проблемы со скоростным изготовлением напитка для Лёни Праведника, а возложил свои просчёты на Высшие Космические Силы. Они большие, вот пусть и отдуваются. А мы люди маленькие, мы можем иногда делать ошибки, конечно, совсем незначительные. Такой своей незначительной ошибкой Савелий Петрович посчитал недооценку фактора Валентины Касаткиной, числящейся его любимой женщиной. Только Сева приступил к таинству приготовления алхимического зелья, как нарисовалась Валентина, причём она появилась со слезами на глазах и в упадническом настроении. С чего бы? Спрашивается, зачем реветь, а не радоваться жизни?

Как всё шло замечательно, пока не нарисовалась Валентина. Сева уже в своих мыслях распланировал работу, настроился на алхимическое таинство, даже посетил свою новую большую подземную лабораторию. Так-то он всегда работал в малой лаборатории, а большую лабораторию пока только оснащал оборудованием и химико-лабораторной посудой. Вот и сейчас он зашёл сначала в большую лабораторию, а не в «самогонный цех», чтобы в очередной раз восхититься от вида такой замечательной лаборатории, в которой уже поселился дух самой Химии. Как не зайти в такую лабораторию? Ведь душа радуется, когда созерцаешь новенькую посуду и оборудование. И это всё твоё. Помещение, хоть и подземное, но освещено хорошо, потолки высокие, вентиляция сверхмощная, полы специальные, стойкие к химическим реагентам. А оборудование и посуда? Можно часами любоваться бюксами, пробирками, воронками, колбами всяких видов. Вот наблюдаем уже собранный стеклянный холодильник, блестит, зараза. На стеклянных полках красуются мерные цилиндры, мензурки, градуированные пипетки, бюретки. А вот на специальном стенде установлена центрифуга Таглер, вот сухожар. Здесь же располагаются новенькие колбонагреватель и воздушный термостат. На другом стенде установлен и подключён консистометр. А как можно без душевного трепета пройти мимо спектрофотометра Эковью и песчаной бани. А вот шейкер и магнитная мешалка, рядом паровой автоклав, а дальше…. А дальше Савелию не дали любоваться своими игрушками, дальше появилась Валя в слезах и соплях, бледная, как медуза, выброшенная из пучины на берег.

Севу чуть скривило из-за того, что его срочно вызывают из лаборатории, закрытой для всех, кроме него. Но что поделаешь, придётся идти и разбираться, хоть он и знает, что все человеческие дела несерьёзны, но относиться к ним нужно серьезно, как к покойникам, которые всегда серьёзные. Вот и женские слёзы надо пресекать, иначе вначале слёзы, а затем последует истерика, которая никак не будет способствовать рациональному и взвешенному принятию решений. У женщин даже на пустом месте может случиться паника и психоз. Вот и Валя устроила выставку психокомплексов.

- Сева, - всхлипывая, произнесла девушка. - Тебе лучше сесть. Шок лучше всего переносится сидя.

Савелий плюхнулся в кресло в ожидании жутких подробностей. И подробности последовали. Со слов девушки выходило, что она залетела, поэтому во весь рост встали вопросы: «Что делать?», «Как дальше жить?», «Как смотреть людям в глаза?». Кроме вопросов звучали причитания, перемежаемые сморканием и пролитием горьких слёз. Смысл причитаний укладывался в два слова: «Всё пропало».

- Я что-то не догоняю, почему ты волнуешься о том, что подумают другие люди? – удивился Сева. – Ну, залетела немного, с кем не бывает. Дело-то житейское.

Его слова только увеличили количество слёз, льющихся из глаз чуть-чуть залетевшей девушки. Влага выходила из глаз, а вместе с ней улетучивалась и логика. Куда делся звонкий голосок? Где активность, темперамент и взгляд горящий? Вместо этого опять рыдания и дурацкие тревоги.

- Понятненько, - пришёл к определённому выводу Сева. – Девушка на измене. Горячку пороть не будем, аккуратно всплываем на перископную высоту и решаем вопрос. Судя по симптомам у неё начинающийся психоз. Будем лечить радикально, но, мля, как некстати: теперь вместо работы в «самогонном цехе» надо ублажать подругу. А время не резиновое, и других забот полон рот.

В женских бреднях Савелий разбирался, так как сподобился два раза счастливо жениться. В женском вопросе он если не волок, то уверенно подволакивал. Сейчас он видел у Вали признаки соматогенного психоза, как реакция на произошедшее с ней событие в виде страха и тревоги. Ранние симптомы налицо: страх, астения, раздражительность, спад активности, недоверие. Пришлось Савелию включить некоторые свои особые способности: его взор стал студёным и гипнотическим, а слова полились журчащим ручьём, проникая в мозг бедной девушки. Применив внушение, Сева закрепил его некоторыми препаратами, а потом потащил девушку в кроватку, ибо женщины лучше всего приходят в себя после большого сексомарафона. Ага, чтобы мужику можно было с удовлетворением сказать: «О, йа-йа, дас ист фантастишь!», лишь бы потом не услышать от женщины: «Ещё».

 

 

- Юрик, красиво доложи своему начальнику, то есть мне, почему на хуторе ажиотаж творится, - сидя на бревне за общественной овчарней, обратился Кашанкин к Будницкому. Друзья, наконец, встретились на своём тайном месте через 12 часов разлуки из-за работы в разных бригадах.

- Отнюдь, мой друг, - невозмутимо произнёс Юрик. – Мой долг, для начала, избавить тебя от глубочайших твоих заблуждений, что ты мой начальник. Объясняю популярно, для тупезней и биолухов. Следи за мыслью дяди Юры: в мире, мой друг, нет вечных двигателей, зато есть вечные тормоза. Поясняю – тормоз это ты. И из-за тебя я не в почёте у прогрессивной общественности. Объясни умному дяде Юре, зачем ты полез помогать мужикам сколачивать домики для волков? Это же работа рассчитана на людей с правильными руками, а у тебя руки выросли исключительно для рукоблудства, ты ими можешь делать только абы да лишь бы. Вот и допомогался, что нас и из этой бригады выгнали и определили в разные бригады, где за тобой не стало пристального отеческого пригляда с моей умной стороны. Так что включай стесняшку и смирненько слушай дядю Юру. Я тебе уже говорил, что ты серая и тёмная личность? А, уже говорил. Ну, ладно. Тогда слушай истину. Ажиотаж наблюдается из-за разброда в наших верхах. Внезапно торкнуло Петровича. Наш славный Савелий Петрович, бабы говорят, уединился со своей фельдшерицей Валей, и стал варить с ней самогонку. Твой любимый Кузьма забухал с приезжим чёртом и дедом Матвеем: уже третий день не просыхают. Доктор бегает весь в мыле по маршруту стройка-хутор. На днях намечена сдача первых пяти коттеджей. С удовольствием доложу тебе о результатах жеребьёвки, кому выпало счастье жить в этих домах. Прикинь Гошак: моей семейке подфартило выиграть дом номер два по улице физиков. Скоро покидаем общагу и устраиваем новоселье. Теперь я буду принимать тебя в гости в собственной комнате на втором этаже собственного, прикинь, дома, если ты принесёшь огромный тортик. Что значит твоё «попа слипнется»?

- Это значит, друг Юрик, что сахар – это белая смерть, хотя поздравляю твою семейку с новосельем, - просветил Юрика Гоша. – Лучше скажи, что ты сделал без меня для нашей большой цели? Вот дядя Гоша о цели помнит и совершил подвиг.

- Интересно девки пляшут, - Юрик изобразил заинтересованность. – Неужели Гоша без меня что-то толковое зафигачил и не лоханулся, как всегда. Прям Бальзак мне на душу.

- Именно, - гордо выпятил тощую груди Кашанкин. – Вот…

С этими словами он начал извлекать из пыльного джутового мешка, лежащего возле его ног, пятилитровую пластиковую ёмкость с мутным содержимым.

- Что, вот…, - уставился Юрик на, показавшуюся из мешка ёмкость. В ёмкости, наполовину заполненной, плескалось нечто весьма отвратительного цвета. – Где ты это слямзил? На помойке?

- Места надо знать, - авторитетно сказал Гоша. – Наш Савелий Петрович совсем зашивается с Валей, поэтому Доктор мобилизовал меня ему на помощь. В смысле не с Валей помогать, а на производстве самогонки. Вот я и прихватил «это» в секретной лаборатории Петровича, куда был допущен для такелажных работ. Зацени подвиг. Кроме того, - Кашанкин наклонился к уху Юрика, - я прихватил одно изделие уже готовой продукции. Лошара Доктор ничего не заметил.

Гоша достал из кармана рабочих штанов полулитровую бутылку с фирменным самогоном Севы.

Юрик равнодушно посмотрел на бутылку с пойлом: «Кашанкин, напомню тебе, что мы спиртное не употребляем. Мы только покуриваем и нюхаем».

- А чем ты собрался растворять те вещества, которые мы затрофеили раньше? Для наших опытов на животных это самое то. Вот понюхай, - с этими словами Гоша отвинтил крышку с ёмкости и дал понюхать содержимое Юрику.

В нос Юрику шибануло такой ядрёной сивухой, что парня перекосило: организм великого физика, закодированный в своё время Кузьмой, совершенно не переносил запах алкоголя.

- Чуешь, какая мощь. Оружие массового поражения, - важно сказал Юрик.

- Чую, - Юрик вытирал выступившие слёзы. – Чую, что твой подвиг на подвиг не очень тянет. Ведь ты спёр совершенно ненужную вещь Савелия Петровича, а я вот совершил настоящий героический поступок.

- Ты, и героический поступок, - стал сомневаться Кашанкин. – Хочешь сказать, что здесь на хуторе ты соблазнил трёх монашек и совратил пару пенсионерок? Ладно, засчитаем тебе это дело в подвиг.

- Ты, несчастный, говоришь это серьезно или просто потому, что завидуешь моему интеллекту, на две ступеньки выше твоего? – осведомился Юрик. – Внимай мне, молча и закрой рот, а то зелёная муха влетит. Итак. Меня тоже бросили на помощь нашему начальству, только не как тебя, выполнять такелажные работы, то есть подай-принеси, а на интеллектуальную работу, поручив мне наклеивать этикетки на бутылки с новой самогонкой, которая, как оказалось, изготавливалась по заказу того самого чёрта, что бухал вместе с нашим Кузей.

Юрик цветисто описывал Гоше, как он трудился не покладая рук на благо общества. Вскоре, из его слов, становилось проясняться, что Юрик, из-за своих деловых и интеллектуальных качеств стал близок с начальством поселения, которое, как выяснилось, только и делало, что советовалось с Юриком по всем вопросам, пока друг Гоша, выполнял роль грузчика. Как говорится, каждому своё: один должен таскать тяжести, ибо на другое просто не способен, а другой даёт советы по управлению обществом, при этом открывает ногой двери самых главных кабинетов. Юрик не стал уточнять мелкие детали, что Доктор, из-за чрезвычайной личной занятости и занятости всего коллектива, был вынужден привлечь к незначительным работам придурашного Юрика. Юрику поручалось наклеить фирменные этикетки на бутылки, упаковать бутылки в ящики, а затем отнести ящики в кабинет Савелия Петровича. Сева из-за усталости попросил Доктора произвести незначительные работы, Пилюлькин же лоханулся, определив на эти работы первого попавшегося бездельника, которым, естественно, оказался Юрик.

Доктор и помыслить не мог, что кто-то покусится спереть что-либо в кабинете самого шефа, поэтому здорово не контролировал Юрика, когда тот таскал в кабинет шефа ящики с подарочным напитком. Юрик пробыл в личном кабинете начальника несколько секунд, но за это время его шаловливые и загребущие ручки успели открыть красную шкатулку, стоящую на столе у шефа, и уволочь из шкатулки какую-то вещицу.

Когда Гоша услышал про этот подвиг Юрика, то похолодел. Этот дебил, это глупое и примитивное белковое образование спёрло вещь у самого Савелия Петровича. Гоше уже стало казаться, что вот прямо сейчас из-за угла овчарни покажется свирепый душегуб Кузьма, пришедший по их души. Кузьме придушить их обоих, что плюнуть. А их придушенные тела он закопает в барханах. Тела потом найдут и откопают дикие звери. Звери съедят трупы, даже косточек не останется. И никто не пожалеет убиенных. Ну, разве что кошка Маха да петух Цыпа.

- Вот же дерьмо, - выругался Кашанкин. - Дерьмо всегда всплывает. Юрик, ты дебил, ты нас под монастырь подвёл, но тебя даже до монастыря не доведут, тебя раньше утопят, как того Му-му. Зря ты съел свою справку от психиатра, теперь будешь отвечать, как здоровый.

- Так никто не видел, что я взял эту штуковину, - как-то неуверенно произнёс Юрик. – Пусть докажут. Не парься.

- Серьёзно!? Колись, лишенец, что хоть взял-то, - вяло махнул рукой расстроенный Гоша.

Будницкий, порывшись в кармане, достал и предъявил Гоше странный камень красного цвета. Каменюка была большая и красивая.

- Точно нас убьют, - с тоской подумал Гоша: ещё не пожил, добра не нажил, а приходится помирать из-за этого вороватого прохвоста. Вся местная общественность, скорее всего, пяткой начнёт креститься от радости, что два дурака сами куда-то подевались. Мысли Гоши неслись кувырком; он был близок к панике.

- Может, выбросишь этот камушек куда-нибудь, - попытался уговорить друга Гоша.

Юрик быстро спрятал камень в карман. Он, может быть, и выбросил бы ворованную вещь от греха подальше, но камень уже овладел его душой. У Юрика не нашлось никаких сил вот так вот взять и выбросить такую замечательную прелесть. С какого это перепуга?

- Моя прелесть! - решительно, но с нервным фальцетом выкрикнул Будницкий. – Не дам! – его взгляд горел фанатичным огнём.

- Ну-ну! – горько произнёс Гоша и перевёл разговор с гнилой темы на другую тему, на тему изуверских опытов над живыми существами.

Переход на решение новых задач, несколько успокоил Юрика – он понял, что Гоша больше не настаивает на избавлении от такого замечательного камня, один вид которого настраивал Юрика на умильно-восторженное настроение. Коллективно решили, что надо испытывать сварганенное зелье на волках. Чего мелочиться: овцы, вроде как общественные, то есть свои родные, а волки, те животины пришлые и пока ещё не стали равноправными. На ком ещё испытывать пойло, как не на приблудившихся волчарах? Горе-учёные решили не откладывать эксперимент в долгий ящик, а начать его прямо сейчас. Чего, собственно, ждать? Для научного опыта есть всё: разнообразные зелья, растворитель, ёмкость, есть настрой и кураж. Пацан сказал – пацан сделал. Из кучи пузырьков выбрали один с невзрачным серым порошком. Гоша набрал немного вещества кончиком ножа и ссыпал порошок в литровую банку, в которой уже плескался растворитель.

Юрик записывал ход эксперимента в блокнот. Эксперимент значился под номером один. Вскоре в блокноте появились строчки, что вещество, высыпанное в растворитель, вызвало бурный процесс пенообразования и нагрев жидкости. После естественного охлаждения жидкость приняла мутный серый цвет с зеленоватым оттенком. Экспериментаторы даже понюхали получившийся продукт, но не отважились употребить его вовнутрь организма. Пахла жидкость, на взгляд Юрика, куриным помётом в еловой хвое, а, по мнению Гоши, мылом, смешанным с гнилыми огурцами. От того, что экспериментаторы понюхали жидкость их совершенно не торкнуло, даже не заколбасило, что говорило о том, что путём вдыхания паров этого вещества, расширения своего сознания компаньоны не достигнут.

- Идём кормить волков, - сделал вывод Гоша, а Юрик с этим тезисом полностью согласился. Собственно, такой алгоритм проведения эксперимента и предполагался.

Гоша достал из пакета два свежих пирожка с мясом и картошкой и отправил их в банку с пойлом. Ага, пирожки впитают в себя получившуюся субстанцию и будут скоро скормлены волкам. Потом поглядим на результат.

- Ты записываешь ход научного эксперимента? - поинтересовался Гоша у Юрика и вздохнул. После долгих споров, кто из них умнее, а кто лох и тупезень, друзья заключили конвенцию, что пусть считается, что они оба равноправные Главные Конструкторы их научного сообщества, хотя каждый считал, что именно он на две головы умнее в их тёплой компании. Но, что ни сделаешь для компромисса. Вот, например, если сравнить мозг Гоши и Юрика, то всем станет ясно, что Гошины мозги имеют такой склад умища, что хоть охранников нанимай для сохранности этого склада.

- Угу, - ответил Юрик. Хоть конвенцию они и заключили, но Юрик точно знал, что он генератор идей, а некто Гоша, так, какая-то сбоку припёка. Ну, хоть не очень мешается под Юриковыми ногами, и то ладно.

С этими словами друзья поплелись к реке, где, на возвышенном берегу реки обитали волки. Цирк на конной тяге успешно продолжался. Вот, что бывает, когда в стране успешно оптимизировали дурдомы.

Пыльная хуторская тропинка привела друзей к пешеходному мостику через речку. Перейдя невеликий мостик, друзья оказались на другом берегу, где до расположения волков оставалось пройти совсем короткое расстояние. Подопечных волков кормили три раза в день, здесь же у них, рядом с утеплёнными домиками располагались поилки со свежей водой, в которой Савелий Петрович растворил свои алхимические вещества. Местный ветеринар, осмотрев волков, доложил Петровичу, что волки совсем доходяги и их требуется долго лечить. Ветеринар приложил целый рулон с перечнем болезней этих животных и намекнул на гонорар. Хуторской волхв хмуро прочитал диагноз и распорядился лечить приблудившуюся живность. Лечить предполагалось обильным питанием, лекарствами и водой с некоторыми тайными примесями. Дорого обходятся волки: может, их того…на шапки пустить.

Юрик и Гоша подошли к «логову», когда волков, по вечернему времени, уже покормили третий раз, и они отдыхали. Некоторые спали в домиках, некоторые возились в песке рядом с домиками. В отдалении экспериментаторы заметили дежурных птичек, наблюдающих над поведением волков. Это было совершенно излишним, так как измученные животные, наконец, оказались в волчьем раю, и совершенно не собирались как-то пакостить окружающим. К тому же, оказавшись в тепличных условиях, у волков вдруг обострились все болезни и раны. Теперь волкам было совершенно не до драк, им хотелось только одного – чтобы их кто-нибудь пожалел. Люди их пожалели и кормили. Три раза в день.

Странно, но сегодня люди пришли к ним в четвёртый раз. Стая сохраняла спокойствие, ведь у них есть мудрый вождь Ухогрыз, который первым должен встречать людей и вести с ними диалог. Пришлось Ухогрызу отвлечься от увлекательного занятия по зализыванию поцарапанного бока и тащиться к людям. К тому же он узнал одного человека, который первым напоил его, когда истощённый волк приплёлся на хутор сдаваться в плен. К этому человеку у Ухогрыза появилось доверие, поэтому он даже махнул несколько раз своим хвостом, что означало дружелюбие.

- А что этот блохастик какой-то мелкий? – удивился Юрик, первый раз так близко подошедший к дикому животному. Юрик уже привык, что в джунглях всё живое имело гипертрофированные размеры, даже куры, кошки и кролик. До этого момента приблудившиеся волки Юрика, как физика, совершенно не интересовали. – Я думал они величиной с овчарку, а эти даже ниже будут.

- Жизнь у них голодная, вот и измельчали, - авторитетно ответил Гоша. – Ничего откормим, будут крупненькие. Чего смотришь, блохоносец серый? Сейчас дядя Гоша будет тебя вкусняшкой угощать. Сам бы съел, да дядя Юра не разрешает.

- Да ешь, если хочешь, - буркнул Юрик. – Так в протокол и запишу: «Глупомордый Гоша съел волчью еду, но она ему не зашла».

- Это такая шутка-юмора была, - покачал головой Гоша. – Но ты, Юрик, такого слова, как «юмор» не знаешь. Нет такого слова в твоём словаре, состоящем из пары страниц. И чего тебе не щёлкалось клешнями в своём болоте? Взял и к людям вылез. Ладно, запиши в протокол: «Два пирожка, пропитанные веществом скормлены главному волку в 18 ноль-ноль по местному времени». С этими словами Кашанкин выложил в персональную миску Ухогрыза два мокрых пирожка.

Ухогрыз, понюхав еду, посмотрел на человека. Его унылый взгляд вопрошал: «Это надо есть?». Сегодня Ухогрыза кормили уже три раза, причём вкусной и приятно пахнущей пищей. Правда, волкам скармливали и горькие таблетки, но приходилось терпеть, так как волки понимали, что раз люди дают им эту противную горечь, то надо терпеть и есть.

Человек кивнул, и волку пришлось глотать раскисшую массу. Ничего, на воле приходилось жрать совсем плохую пищу, эта гадость хоть мясом немного пахла.

- Вот и молодчик, - погладил волка по голове Гоша. – Всё слопал? Ну, тогда пока, не кашляй.

Люди ушли, а волк соображал: «Что это было?». Потом он вспомнил, что надо вылизывать больной бок. Ещё Острозубку надо полизать: у неё ран куча.

Равнодушное светило медленно опускалось к горизонту. Наступил момент, когда тени достигли максимального размера. Ещё немного и они сольются с темнотой ночи. Ночью волки будут спать, даже на Луну никто из них не захочет выть. А зачем выть, ведь желудок полный. Болят раны, но это временно. Мудр у нас вождь Ухогрыз, что сумел договориться с людьми. Люди кормят и в клетки не помещают. Хочешь, иди на все четыре стороны на вольные хлеба. Но дураков нет. Вымерли.

 

 

Хутор стал жить в непривычно быстром темпе, как только Савелий притащил сюда целый табор, состоящий из нескольких десятков людей и кучи животных. Теперь события случались ежедневно. Только успевай обсудить одно событие, как оно уже устарело и появляется тема для обсуждения другого случая. Потом события повалили валом, что для хуторян явилось культурным шоком. Волхв велел хуторянам принять на постой пришлых людей. Прибывший народ расселили по домам, сараям, по палаткам, вагончикам и машинам. Потом колдун всё население хутора загнал в свою фирму и обобществил блеющее имущество. Народ терпел и молчал, но когда получил первую заработную плату, то не поверил своим глазам. Да за такие деньги на Севу надо молиться, как на икону в красном углу. Вот только и работать пришлось всем, от мала и до велика. Зато Сева и платил всем, даже детям и глубоким старикашкам. И всем находилась работа. А пришлые люди работали, как тракторы. Очень скоро выросла огромная столовая, состоящая из нескольких залов и подсобных помещений. Затем, в немыслимых темпах, отстроились два «П» образных общежития. Всего в них было 24 квартирки, но со всеми удобствами. Это сразу же улучшило жилищную проблему. Начали возводиться несколько двухэтажных коттеджей, какие-то неведомые цеха, теплицы и инфраструктурные сооружения. Строились дороги из неведомого материала. Местным казалось, что их волхв знает, что делает и это даётся ему легко. Кто бы знал, что у Савелия случился душевный кризис. Особенно его добила проблема с инфраструктурой. О газе и мечтать не приходилось. Печи приходилось класть для использования в них в качестве горючего дрова или уголь, устанавливать электрические печи. А электричество это нагрузка на сети. Увеличение мощностей электросетей требовало согласования и денег. И так по любому инфраструктурному проекту. Деньги, деньги, деньги. Где брать деньги, где находить время на различные согласования? У Севы голова шла кругом. Здесь ещё проблемы с Валей. Эту проблему порешали быстро, но на фирме служило больше сотни человек, и каждый что-то требовал, а то и вытворял. За физиками и другими учёными надо тщательно следить, чтобы они чего-нибудь не учудили, как учудили два охламона Кашанкин и Будницкий. Убил бы их, гадов. Несколько раз бы убил. Сева даже собрался привести приговор в исполнение, но помешало письмо от Лёни Праведника. Митрич, отправляясь с Кузьмой обратно в Туапсе, прощаясь, передал Севе запечатанный пакет.

- Праведник велел отдать тебе письмишко, перед моей отправкой домой, - протянул пакет Севе посланник самого Лёни. – Так и сказал: «Отдай только перед самым отъездом». Так что хозяин благодарю за хорошую поляну, может, когда свидимся. Ну, пока. Да….это….совсем запамятовал: Лёня просил передать, что отправит к тебе твоего знакомого парнишку, ну, Сашку Железняка. Праведник говорит, что пусть Санёк помогает тебе варить самогонку, а то ты не успеваешь.

- Вообще-то успеваю, - удивился Савелий таким заявкам.

- То сейчас, а скоро будешь зашиваться, - пояснил гость. – Лёня говорит, что Сашка правильный пацанчик, хоть и шутоломный.

Отправив Кузьму и Митрича в Туапсе, Сева в своём кабинете вскрыл пакет. В пакете находился лист бумаги, формата А4, на котором ровным, на удивление, почерком было написано: «Восьмёрке наша благодарность за эликсир. Остерегайся торговцев алмазами. Используй стабилизаторы, когда будешь ходить. Красный у тебя уведут, но это херня. Воров не убивай, они смешные, пусть живут. А волка надо стричь».

Вот такой у Лёни стиль написания писем. Странный и непонятный. Что за восьмёрка? Это я, наверное? Насторожил совет Лёни остерегаться торговцев алмазами. Севе пришлось отдать на реализацию алмазы, добытые им в иномирье, только несколько штук оставил себе. Хорошо, обрубим концы, ведущие к нему. А «красный» это о чём?

Сева кинулся к шкатулке, где хранился подаренный Лёней красный карнеол. Точно, как и писал Лёня, камень благополучно скоммуниздили лихие люди: шкатулка оказалась пустая. От гнева Сева даже покраснел, но, слегка успокоившись, втянул носом воздух около шкатулки. Таким действием он определял, кто дотрагивался к ней из местных. Шкатулка издавала много запахов разных людей, но из местных ощущался только запах некого Юрика Будницкого. Интересно, как эта сволочь пробралась в кабинет? Сева стал вспоминать события последних суматошных дней и вспомнил, что доверял Максиму Борисовичу Оболонову, которого все звали Доктором, ключи от личного кабинета.

Пришлось вызывать Доктора и расспрашивать его, кого он приводил с собой. Доктор, наморщив лоб, вспомнил, что привлекал для простой работы закоренелого раззвиздяя Юрика.

- А что случилось? – поинтересовался Доктор.

- Да ничего особенного, - ответил шеф. – Просто интересуюсь о…., - и Сева перевёл разговор на производственную тему.

- Прошу тебя Доктор, - говорил Сева, - усилить надзор над медицинским обеспечением. Теперь у тебя будет помощница, фельдшер Валя. Я решил её полностью перевести на наш хутор, учитывая, что она уже непраздная женщина. Залетели мы с ней немножко. Такие дела.

- Угу, поздравляю, - Доктор к таким нюансам, периодически случавшимся с женщинами, относился весьма толерантно. – Размножаемся понемногу.

Поговорили о других насущных делах. Доктор посетовал, что очень скучает по своей Золотой Бабе. Сева пообещал что-нибудь придумать.

Оставшись в одиночестве, отпустив Доктора, Сева громко сказал:

- Убью гада Юрика, - подумав, добавил. – И гада Гошу тоже убью. Придушу их обоих, одновременно, как Отелло Дездемону. Их придушенные тела закопаю в барханах. Тела негодяев потом найдут и откопают дикие звери. Звери съедят трупы, даже косточек не оставят. И никто плакать не будет о Гоше и Юрике. Разве что прирученные ими кошки да петушки.

Но, вспомнив о предупреждении Праведника, поумерил свой пыл. Лёня не советовал убивать гадов, но гнобить их он не запрещал, и сделать из двух гадов подопытных кроликов Лёня тоже не запрещал. Сева кровожадно усмехнулся. Вот приедет Кузьма и начнём чморить этих гадов по полной программе. Пусть Кузьма их воспитывает, а то я могу поубивать их невзначай. Надо успокоиться и начать разрабатывать план проведения опытов над Юриком и Гошей.

Тут ещё Лёня пишет, что стричь волков надо. Ну, это Праведника круто занесло на повороте. С этих волков много шерсти не настрижёшь, да и что с ней потом делать? Валенки валять? Чудит Праведничек.

 

 

Алевтина Сёмина, имея характер курицы-несушки, как-то не задумывалась о жизненных сложностях. Но, по приезду на хутор целого табора галдящего и странного народа, невесть где подобранного Севой, она стала задумываться. Может годы у женщины подошли к той черте, когда появляется некоторая мудрость. Или смущение в душе появилось от круто изменившейся жизни на хуторе: то жизнь ползла неспешно, а тут, вдруг, понеслась галопом. Теперь на хуторе, как в огромном городе. Ужас! Уже больше ста человек обитают здесь, не протолкнуться. Приезжие создают суматоху и кучу новостей, которые за день не обсудишь с соседями. Думая о жизненных превратностях, Алевтина не забывала о готовящемся в печи пироге. Такие пироги, сделанные Алевтиной, за их размер и вкусовые качества чрезвычайно уважал супруг Павлуша. Пах пирог что надо: мясом, луком и специями. И на вкус должен быть на высоте. Хорошие пироги получались у Алевтины. Павлуша обязательно останется довольным. Хоть Павлуша и небольшого ума, но родной, да и воспитанию он поддаётся. А свекор плохо поддаётся дрессировке. Недавно Алевтина хотела взять грех на душу и отходить деда веником за его пьянство до потери «облика морале». Потом включила мозги и сообразила, что это не наш метод, и такой методой деда не перевоспитаешь, а позора отхватишь на свою голову. Народ осудит. Да и странно всё стало. Дед несколько дней бухал по-чёрному с Кузьмой и приезжим человеком, но, почему-то, не выглядел больным, как обычно выглядят пропойцы после загула. Зелёный и пупырчатый огурец и то лучше выглядит. Странные у них какие-то пьянки. Вдруг её осенило: местный волхв как-то равнодушно смотрел на эти пьянки, ведь Кузьма его ближайший помощник, а Сева категорически не терпит, когда кто-то плохо понимает его слова. Её осенила внезапная догадка, и она чуть не лишилась дара речи от собственной проницательности. Вот оно что! Точно, это проделки волхва. Вот же напасть.

Алевтина вздрогнула от такой мысли, вдруг посетившей её голову. Колдуна Алевтина боялась до дрожи в коленках и паники, особенно после одной случайной встречи с колдуном, когда тот пребывал не в духе. Раньше Алевтина воспринимала Севу, как хорошего соседа, как одарённого, но всё же человека. А тут она пересеклась с колдуном в нехороший для неё час. Тогда она случайно глянула Севе в глаза, и её за этот неосторожный взгляд ударило такой лютой злобой, что у бедной Алевтины отнялись ноги, закружилась голова, похолодело внутри. Казалось, что-то неимоверно огромное и равнодушное, ненавидящее саму жизнь, готово прихлопнуть бедную Алевтину просто так, походя. Это огромное нечто не имело формы, но вызывало омерзение и ужас. Казалось, оно состояло только из лютого зла и ненависти.

Это жуткое состояние тогда длилось не более нескольких секунд, но именно тогда Алевтина поняла, что Сева никакой не колдун, даже не волхв, а самый настоящий демон из бездны. Тогда Сева отвёл свой взгляд и взял себя в руки, но Алевтина запомнила навсегда эту злосчастную случайную встречу. Так вот оно что! Вырисовывается такая картина: к Севе приехал некий странный человек; колдун направил развлекать приезжего своего Кузю, а тот мобилизовал Матвея Ивановича, типа третьего участника загула. Естественно колдун не дал своим людям перепиться вусмерть, а приводил их в норму своим колдунством. Вот поэтому дед Матвей приходил «как огурчик», то есть «как стёклышко», короче, вполне во вменяемом состоянии. Получалось, наш дед Матвей выполнял какую-то миссию, порученную ему самим Севой, а Алевтина, дура набитая, чуть дедушку не побила веником. Вот же дура. Чуть не пошла наперекор демону. Но Создатель отвёл её дурную руку, чем сохранил ей жизнь. Алевтина даже перекрестилась на образа. Ага, теперь надо как-то загладить свою вину. Надо дедушке дать лучший кусочек от пирога, да и вообще кормить его надо лучше и обильнее. Так как дедушка заботится обо всей семье, и о дуре Алевтине заботится даже ценой своего драгоценного здоровьишка. Какой матёрый человечище! Сплав человека с металлом. Дедушке надо, непременно надо, подносить чарку самогонки перед обедом. Кстати, а что сейчас отец родной и кормилец делает? Ведь весь в заботах и заботах. Все свиньи на нём и вся семья.

Достав пирог из печи, Алевтина гусиным пером смазало верх пирога желтком, и оставила своё изделие доходить до кондиции. Потом отправилась посмотреть, чем занят дедушка. Дед Матвей в это время красиво храпел на своей кровати и не видел, как невестка осторожно вошла в его спальню и умильно уставилась на храпящего деда. Спящее великолепие похрапывало. Умаялся заслуженный ветеран. Алевтина поправила на ветеране сползший плед и тихо удалилась. Уходя из спальни деда, она заметила на столе валяющуюся книжонку. Рядом с книжкой на столе лежали дедовы очки и всякая всячина. На книжку Алевтина не обратила бы внимания, но очень уж у той имелась яркая обложка. Вот как, умилилась невестка – дедушка у нас ещё и к современной литературе приучен. Сама Алевтина уже забыла, когда в последний раз брала в руки книжку: всё телевизор, да телевизор. Вот и вся культурка. А дедушка, оказывается продвинутый в культуре-то. Прихватив книжонку, Алевтина удалилась размышлять, как ловчее обустроить жизнь своей семье, и прежде всего, дедушке. Из любопытства полистала книжонку и полюбовалась на обложку. На обложке значилось, что книга называется «Ночные бабочки», автор Баринова Таня. Ты смотри, куда прогресс ушёл: на обложке красовалась полуголая девица в окружении элементов красивой жизни; не блёклая картинка, как на обложках старых книжек, а чуть ли не фотография. Красиво, только причём здесь ночные насекомые. В углу обложки имелось число «восемнадцать с плюсом». Ага, догадалась Алевтина, это книжка для всякой мелкоты, коей ещё нет и восемнадцати годков. Интересно, что сейчас молодёжь читает? Алевтина, подумав, решила полистать книжку, пока есть свободное время от постоянных домашних хлопот. Вчиталась. О жизни ночных насекомых в начале книги почему-то ничего не писалось, может, дальше о них напишут. Зато очень жалостно описывалась трудная жизнь главной героини, носящей красивое имя Оливия. Так-то она имела имя Зоя, но сбежав из своей семьи, стала Оливией. Почему Зоя-Оливия сдрыснула из семьи автором внятно не объяснялось. Скорее всего, догадалась Алевтина, девушка хотела самостоятельности, что, конечно, похвально с одной стороны. Но в этом вопросе гордыню надо умерить, ведь семья это святое дело. В этом плане Алевтина осудила Оливию: взяла и бросила мамку с папкой. Как так-то!? На протяжении ряда страниц текста жизнь Оливии явно не вытанцовывалась. Девушка, не имея приличного образования, а имея только школу за плечами, почему-то не пошла на фабрику, или, на худой конец, на завод. Или пошла бы в медучилище что ли. Отучилась бы там и работала бы медсестрой. Чем не профессия? Потом нашла бы себе справного мужика, пошли бы детки. Но Оливии попадались какие-то неправильные мужики. Никто её почему-то замуж не брал, хотя в койку к ней все мужики лезли с толстым удовольствием. Ага, сразу в койку, без всяких ухаживаний и конфетно-букетного периода. У Оливия имелось чёткое кредо: «Пусть стирает Indezit, пусть жарит-парит Mulinex, а мне всегда любовь и секс». У девушки совершенно не работал инстинкт самосохранения. Это беда, если все, как она, начнут думать и поступать, как Оливия: государство быстро окажется в дефолте, президент подастся в бега, народ станет выживать, кто как может.

Как-то так по книге получалось, что все знакомые мужики бедной девушки Оливии, оказывались подлыми обманщиками. Все, как на подбор. Алевтину очень удивлял тот факт, что со своей стороны Оливия никому не отказывала, даже сама периодически забиралась в койку к мужикам, даже к малознакомым. Как «не отказывала» Оливия, в книге описывалось очень детально с такими подробностями, о которых Алевтина сроду не знала и не догадывалась. Что, и так, оказывается, можно? И туда и сюда? И даже сюда? Алевтина представила, что такими способами ночью общается со своим Павлушей и покраснела. Нет, такую книжку о насекомых лучше спрятать подальше, чтобы Павлуша не нашёл и не просветился. С дедушкой понятно, он читает такую литературу для каких-то своих тайных дел, а Павлуша пусть лучше остаётся тёмным в этом деле, а то начитается до смятения ума, и так невеликого. Павлуше, конечно, такое читать не следует, а вот сама Алевтина повторно прочитала понравившиеся ей самые душевные фразы об отношениях: «Чего Оливия хочет – обычного секса, или чего-то более глубокого?... Олег имел её всеми известными ему способами, ещё несколько способов они придумали совместно…. Желания сотрясли Оливию от ушек до самых пяточек… От его мужского запаха у неё затряслись ушки…. Оливия могла поклясться, что Олег чувствовал спазмы глубоко внутри неё, в горячих и тёмных местах, о существовании которых она сама не догадывалась…. Он всем своим телом вытянулся на ней, закрывая её полностью и даже больше... Оливия губами перешла к исследованию пульсирующего сгустка мускулов внизу его живота…. Её язык, ворвавшийся в рот Олега, неистово делал то, что делала другая часть, но уже его тела в её теле…. Нервные мурашки покрыли всю спину Оливии, и она превратилась в одну огромную мурашку и прошептала: «Ещё!»

Умеют же некоторые авторы так душевно описывать страсти: «Оливия пищала, как сухой пенопласт… Её рука двигалась вверх от коленки Олега, чтобы покорить его достоинство, холодное и безжизненное, как Северный полюс». До слёз проникновенно пишут….

Вернув книжонку на своё место, Алевтина поняла по посапыванию деда, что тот вот-вот проснётся: он всегда, когда прекращал храпеть просыпался после недолгого посапывания. Ага, надо успеть накрыть дедушке стол, да не мелочиться и не скаредничать, а выложить на стол побольше разнообразных разносолов. Пусть наш дедушка хорошо питается. Заслужил ветеран.

Матвей Иванович вышел ото сна в смурном настроении. Сколько раз он говорил себе, что днём много спать вредно, тогда просыпаешься в плохом настрое, и всё раздражает. Эх, жаль друг Митрич уехал, да ещё вместе с Кузьмой. Такая прекрасная компания распалась. Это сколько же мы самогона употребили?

Дед Матвей стал вспоминать и подсчитывать количество выпитого. Выходило, что все трое друзей уже умерли два раза, ибо живой человек столько выпить не мог. Дед и Кузьму в друзья записал. А разве он не друг? Ведь, после такого загула Кузьма ему не просто друг, а чуть ли не родственник. А умище какой у Кузьмы! Огромный! Митрич тоже голова. Повезло Матвею Ивановичу скорешиться с умнейшими людьми. Жаль, что они уехали. Плохо было только одно, вспомнил Матвей. Это количество закуски. Слишком уж много этой закуски навалили на стол. После издевательств на каторге, где во время непрерывных обедов эта чёртова чёрная икра не лезла в рот, дед Матвей хотел сесть на диету, но не срослось. Во время пьянки с проглотом Кузей и всеядным Митричем деду также пришлось плотно закусывать, хотя он обещал себе, что будет занюхивать. Интересно, а куда это всё во мне помещалось? Загадка века, молчит наука.

Дед насупился и встал с кровати: решено, с этой минуты жёсткая диета – буду перебиваться с хлеба на воду. В мозгах просветлело. Организм такому решению мозга чрезвычайно обрадовался, но не очень поверил: дед уже бросал пить, но не добросил; садился на диету, но всё мимо табуретки.

- Пойду поросяток проведаю, - буркнул дед себе под нос. На свою голову дед сначала зашёл на кухню и обомлел: обеденный стол ломился от яств. Настроение стало стремительно портиться.

- Встали Матвей Иванович? - с искренней радостью встретила деда невестка Алевтина. – А мы тут вам пообедать немножко приготовили, а то умаялись вы. Всё в заботах и заботах. Не бережёте вы себя Матвей Иванович. Садитесь вечерять.

Алевтина хотела ещё произнести что-то вежливое и ласковое, но осеклась, когда заметила, что дедушкино лицо перекосило, и оно стало покрываться разноцветными пятнами, как флаг одной африканской страны – местами пятна приняли красный цвет, местами – белый, кое-где появлялись зеленоватые пятна и пятна с фиолетовым оттенком.

Только чудовищная сила воли и запредельное самообладание не позволили деду прибить невестку тут же, не отходя от обильного стола, припомнив ей и злосчастный веник, и напильники в пирогах, и всё хорошее. Но, нечленораздельно замычав, дед бросился из кухни, напоследок всё-таки громко шандарахнув дверью. Нервы они не стальные канаты.

У ошарашенной Алевтины на глазах навернулись слёзы: побрезговал дедушка её яствами, наверное, мало она наготовила. А ведь она старалась, думала, как лучше сделать. Не угодила.

Матвей Иванович сбежал куда-то на хутор, а Алевтина направилась проветриться к калитке. Место у калитки являлась одной из точек получения информации о событиях на хуторе. Вскоре сороки принесли странную весть, касательно приблудных волков. Весть какая-то странная, но так и сказали, что словами описать это невозможно, это надо видеть. Что видеть? Пойди сама и посмотри, последовал совет. Ого, это новость из тех, что ухо зацепили.

Почему бы и не пройтись до домиков волков – решила Алевтина, заодно и развеюсь. Через несколько минут она уже толклась среди нескольких зевак, что-то внимательно рассматривающих. Раз народ что-то рассматривает, значит, там что-то интересное. Творился театр ошалевшего зрителя. Просочившись сквозь небольшую толпу, Алевтина оказалась в первом ряду, как раз перед главным волком стаи, он же и являлся объектом осмотра. Местный народ уже успел дать волкам клички: главного в их стае почему-то назвали Ухогрызом. Алевтина не возражала, вот только что-то не то случилось с Ухогрызом. Совсем не то. И не знаешь – не то смеяться, не то удивляться. Ухогрыз зачем-то обзавёлся густой шерстью. Волки и так носят густую и качественную шерсть на прочной шкуре, но это животное стало обрастать шерстью с неприличной скоростью. Сейчас перед удивлёнными людьми и не менее удивлёнными волками, сидел и нервно перебирал лапами офигевший волк. Его округлившиеся глаза выглядывали из-за густой чёлки, которую волк постоянно поправлял лохматой лапой. Не поправишь - она полностью закроет глаза. Взгляд волка выражал искреннее недоумение таким странным обстоятельством. Это было… Да волчий бог знает что это такое. Новая шерсть, конечно, красивая, но её слишком много и она стала завиваться в симпатичные колечки. Как говорится – лохматость повысилась до несуразности. Ухогрыз постепенно становился похожим не то на барана, не то на огромный шерстяной комок. Но никак не на свирепого волка. Его сородичи смирно стояли в сторонке, сбившись в кучу и смотрели на своего главаря такими же круглыми глазами. Они ещё не могли сделать вывод: эта лохматость повышает достоинства их главаря, или, наоборот, ущемляет его авторитет. Так сразу и не решишь этот вопрос.

Некоторые люди уже еле сдерживали смех, глядя на бедного волка, но каждый человек норовил принести волкам что-нибудь вкусненькое. Ухогрыз и его стая поедали все подношения, но проблема с лохматостью главаря обострялась.

Алевтине, как и некоторым другим зевакам, пришлось тихо исчезнуть по причине того, что к волчьим домикам резкой походкой направлялся Савелий Петрович. И волхв явно находился не в духе, а значит, надо отсюда тикать: если ноги не унесёшь, то их протянешь.

Потом Алевтина узнала от сарафанного радио, что колдун долго и внимательно смотрел на главного волка, осматривал других волков, даже заглядывал в их персональные миски и поилки, а потом распорядился животное подстричь. Стригла волка какая-то спортивного вида тётка из вновь прибывших, которая когда-то держала большую и лохматую собаку и умела стричь таких животных. Тётка отзывалась на странное имя Ривка, и как поговаривали, она являлась любовницей Кузьмы.

- Гавно вопрос, - грубо сказала тётка. Она взяла ножницы, стальной гребень и сделала волку красивую причёску. – Красавец! Как новенький болт с завода.

Кто ходил смотреть остриженного Ухогрыза, тот отмечал, что волк после такой художественной стрижки превратился в небольшого льва. Его дурацкую чёлку тётка решительно убрала, но оставила мощную гриву, привела в порядок спину и бока, убрала лишнюю шерсть с лап и хвоста. Ухогрыз вдруг превратился в сказочного красавца, а не в волка, смахивающего на барана.

 

 

 

Глава двенадцатая.

 

- Вот же ушлые насекомые эти Юрик и Гоша, - злился Сева. – Энтропия поглоти их вместе с ботинками. Чуть расслабишься, отвлечёшься, а они тут, как тут – уже вредят. Надо их живьём убить.

В тайной войне Севы против Юрика и Гоши, противная сторона сделала ход конём, вернее волком. Сева стал себя немного корить: ведь знал же, что над этими учёными, что он сюда привёз, нужен глаз, да глаз. Иначе могут случиться неприятности не только для самих горе-учёных, а для всего мира. У Савелия была надежда, что в условиях изоляции от людей, и под его присмотром, учёные ничего злостного не сваргянят и не отчебучат. Для большинства коллектива учёных оказалось достаточно угроз от якобы президентских структур, чтобы они умерили свой научный пыл. Нет, конечно, они творили, но только на бумаге, а бумаги сдавали на цензуру Доктору. Но, водились в их коллективе настоящие скверные редиски, которым указы «президента» не указ. Да ещё и Ленка сбежала, а она раньше изображала из себя ближайшего сотрудника Российского президента. Ленка страхов на подопечных нагнала, но не на всех. А теперь и её нет. Надо придумывать новое пугало для учёных. Может публично кого-нибудь расстрелять у стенки сарая? Например, Юрика. Ага, ширнармассы только перекрестятся и с удовольствием занесут Юрика в поминальный блокнотик. Здесь надо действовать тоньше, но, мля, над всеми не уследишь, уследилки не хватит. Юрик и Гоша – это олицетворение раздолбайства, а раздолбайство оно, как медуза: режь её хоть на миллион частей, а оно всё равно будет жить, да ещё и дополнительные щупальца выпустит. Надо Доктора попросить, чтоб лютовал больше. Чтоб он ставил народу более трудные задачи, всех строил, подтягивал резьбу и занимал работой с раннего утра и до позднего вечера. Никакого спанья. Никакой раскачки! Ага, и чтоб вставлял всем подряд без разбора и невзирая на лица. Народ должен постоянно работу работать до изнеможения. Чтоб им работалось не разгибаясь, и бегалось без продыха, желательно прыжками и на полусогнутых. Иначе разложение и брожение умов.

Сева потряс головой, отгоняя сонливость: опять ночь не спал, увлёкшись работой в лаборатории. Пришла мысль. А кто над ним присматривает? Ведь он тоже может натворить дел со своей алхимией. Вот сегодня ночью он работал с шерстью волков, всячески её исследуя. Он велел тётке Ривке, которая стригла Ухогрыза, собрать шерсть и принести Севе. Ривка флегматично пожала плечами и исполнила просьбу шефа, за что получила благодарность, премию за хорошую работу и наказ периодически волка подстригать по последней волчьей моде. Пришлось тётке повысить оклад. Странно – подумал Савелий – сначала эта Ривка приблудилась к нам в джунглях, не поехала в эвакуацию со своей роднёй, а прицепилась к Кузьме, как репей. Теперь она сюда за ним потащилась – вот что секс животворящий с женщинками делает. Как бедный Кузьма ещё ходит: работает в две смены, потом третья смена с Ривкой. И непонятно, кто кого в их паре больше просвещает в сексе, скорее всего, не Кузьма, набравшийся мудрости от «Золотой Бабы», а Ривка. Она Кузьме рассказывала о Камасутре, цитировала целые страницы из китайского трактата «Тайные предписания для нефритовых покоев», рассказывала про «Песнь царя Соломона», и даже читала выдержки из «Повести о Фроле Скобееве». Ага, это когда некий Фрол Скобеев возлежал с Аннушкой, пребывающей в великом страхе. И Фрол Скобеев невзирая на её страх взял и «ростлил ея девство». Вот такие интересные темы интересовали Ривку.

- Ага, я такая, - со смехом говорила она Кузьме. - Я была плохой девочкой. Однажды, в восьмом классе мой папа случайно нашёл комплект для садо-мазо, который я сшила для своих кукол. Папа, покрутив в руках найденные причиндалы, вздохнул и спросил: «Я так понимаю, пороть тебя бесполезно?»

А с волчьей шерстью, как волхв и предполагал, не всё так просто. Интересно, что в корм волку подмешали эти два уродца – подумал Сева – из какой именно склянки?

Когда Сева работал в своей лаборатории, то он так увлекался, что забывал о времени и еде. Да и обо всех заботах, навалившихся на его плечи, он тоже забывал. Сегодня он исследовал волчью шерсть. Скажете: подумаешь, шерсть. Что в ней особенного? Это если шерсть обычная, тогда да. А если эта шерсть с необычными свойствами? Как вот эта. В обычной шерсти основой является кератин (99 процентов), и некоторые другие вещества: липиды, углеводы, фенолы, органические и минеральные вещества. В состав кератина входят остатки двадцати аминокислот, которые, соединяясь между собой, образуют спиралевидную полипептидную цепь. Для полной ясности: полипептидпые цепи соединяются между собой дисульфидными мостиками цистинового или моносульфидными мостиками метиониновых остатков. Кератин имеет две фракции: фибриллярную и аморфную. Фибриллярная фракция состоит из тяжёлых белков с умеренным содержанием остатков цистина, а аморфная - из легких пептидов с высоким содержанием остатков цистина. Ну, это понятно. Как понятно и то, что по вторичной структуре белка кератины разделяются на альфа-кератины и бета-кератины. Люди относятся к альфа-кератиновым существам. Для альфа-кератинов основным структурным компонентом являются цилиндрические микрофибриллы диаметром 75 ангстрем, состоящие из спирализованных, скрученных попарно протофибрилл. В отличие от альфа-кератинов поперечные дисульфидные связи между соседними полипептидными цепями у бета-кератинов отсутствуют, ну, это все знают. В полипептидной цепи каждый второй элемент глицин. Да тот самый глицин (С2Н5NO2 – аминоуксусная кислота), который используют как лекарство. Кроме того, бета-кератины формируют шёлковое волокно и паутину. Вот как раз с бета-кератинами в образцах волчьей шерсти и наметилась несуразность, не соответствующая биологическим нормам. Сева задумался: может он поступил неправильно, спровоцировав Кашанкина на воровство иномирных препаратов, свойств которых сам Сева не знал. Гоша Кашанкин без тормозов. С него станется учудить биологические эксперименты с далеко идущими последствиями, вместо того, чтобы на себе или на Юрике испытать неизвестные препараты. А кого назначат виновным? Конечно, Савелия Петровича. Кого же ещё? Однажды Савелий Петрович недосмотрел ядерное рвение Кашанкина и Будницкого и мир чуть не покрылся джунглями. Хорошо ещё, что семена растений-монстров не давали той всхожести, что первичные мутировшие организмы. А то бы сейчас и пустыни и моря были покрыты многометровым слоем биомассы. Вот и сейчас Кашанкин случайно добрался до коррекции бета-кератинов, которые формируют шёлковое волокно и паутину. Это уже не звоночек, это уже корабельный гудок.

Севу бросило в жар: он представил, как по земле стали ползать стаи модифицированных пауков, производящих не обычную паутину, а паутину с модифицированными свойствами. Нет, это точно его неудачное решение, доверить этим обормотам иномирные вещества. Решено, все иномирные вещества у обормотов надо срочно изъять, а самих обормотов глубоко закопать в барханах. Но не прямо сейчас: сейчас спать хочется, потом надо решить кучу производственных вопросов, ещё…

Что надо сделать «ещё», Сева постоянно откладывал, а большая проблема назревала, переходя от одного пункта в целый список пунктов. Ладно, проблемы немного подождут, а сейчас спать, хоть немного.

 

 

 

 

- Йа криветко! Тебя никто не видел? – после приветствия строго осведомился Юрик у Кашанкина.

- Только птицы, - буркнул тот, и достал из кармана пакетик с волчьей шерстью.

Юрик, хоть и числился в физиках, но поддержал Гошу в его намерении добыть хоть клок волчьей шерсти. Ведь любой эксперимент надо доводить до конца. Наука так говорит, а Юрик науку уважал, даже такую дурацкую, как кашанкинская биология. В биологии Юрик понимал чуть больше, чем поросёнок в апельсинах, однако, с Кашанкиным работал в научном тандеме. Но, то ладно. Если в результате эксперимента волк вдруг зарос шерстью, как баран, то надо исследовать шерсть. Вот только, как её исследовать, если под рукой нет даже завалящей лаборатории. Не будешь же просить Савелия Петровича разрешить им поработать в его личной лаборатории. Такая просьба быстро окажется совершенно не полезной для здоровья. Настораживал ещё один момент: зачем-то Савелий Петрович велел собрать волчью шерсть и принести ему. Неужели, он о чём-то догадывается?

Шерсть Гоша добыл на месте стрижки животного. Тётка, которая приводила Ухогрыза в божеский вид, собрала не всю шерсть, поленилась. Поэтому Гоша и смог добыть немного биоматериала.

- Нюхать будем? – осведомился Юрик: ему категорически требовалось «расширить сознание».

- Чего её просто так нюхать? – отмахнулся Гоша. – Шерсть, как шерсть. Только странная какая-то. Будем её смешивать с разными веществами и с растворителем. А потом нюхать. Доверю тебе первым нюхать получившийся продукт.

Юрик дошёл до ручки: он уже согласен даже на себе испытывать Гошины вещества, по причине того, что в последнее время его стало «переть». Голову распирали идеи, их надо как-то реализовывать, а тут, то каторга, то отработки за косяки, то косые взгляды односельчан. Спрашивается, чего коситесь своими косилками, заешь вас ящерики? Вы хоть знаете на кого коситесь!? На светило мировой науки, которое изобрело комбинированный резонатор с полирезонансным колебательным контуром. Тпру! Об этом нельзя вслух говорить. Вот же незадача. Нельзя ничего сказать: одно опасно, другое секретно, третье похабно. И нервы… Наука говорит, что все болезни от нервов, только триппер от удовольствия.

- Давай смешивай бодягу, - поторопил друга Юрик. Гоша с некоторым удивлением посмотрел на Будницкого. Диагноз ясен: Юрика опять «прёт». Ну, смешивать, так смешивать – Гоша всегда «за».

Химическая лаборатория на бревне за общественной овчарней заработала. В наличие у учёных оказались три стеклянных баночки из-под повидла, ловко стыренных с пищеблока, чайная алюминиевая ложка и желание творить.

Разделив клок волчьей шерсти на три части, Гоша каждый клочок бросил в баночки. Юрик внимательно взирал на творимое таинство и тёр то место, где находился его лоб, а за лобной костью, утверждали учёные, обитает мозг. Затем в баночки отправились разные вещества, добытые кончиком перочинного ножа из склянок.

- Ты знаешь, что надо кидать туда? – с любопытством осведомился Юрик.

- Это, брат Юрик, называется на древнем языке in methodo scientifica tago, что в переводе означает метод научного тыка, - объяснил дремучему физику очевидное Гоша: откуда ему было знать свойства веществ, находящихся в склянках. Теперь пришла очередь долить в баночки немного растворителя. Тут Гоше пришла интересная мысль: всё, с чем они здесь творят, всё добыто путём воровства, даже банки они стырили. Впрочем, эту мысль быстро затоптали более продвинутые мысли, для которых слово «воровство» семантического значения не имело. Цель оправдывает средства, приговаривал Менделеев, смешивая воду с С2Н5ОН. А дедушка Мичурин в свое время говаривал, что хватит уже ждать милостей от природы, а то придёт Ктулху и захавает всех.

В первой баночке реакция прошла с образованием желеобразной субстанции красного цвета. Во второй баночке образовался мутный коллоидный раствор. А в третьей банке произошла бурная химическая реакция с выделением облака лазоревого цвета. Тут хочешь, не хочешь, а надышишься парами, исходящими из банки.

Когда нос Кашанкина уловил запах лазоревого дыма от реакции, происходящей в банке, то Гоша почувствовал, что окружающий мир на несколько секунд выключился. Щёлк – и всё! Через несколько секунд мир снова включился, но мир стал другим. Вот это приходы! Хорошо, что Гоша успел присесть на бревно, а то мог бы и завалиться на землю, так как несколько секунд ноги не принадлежали хозяину. А что друг Юрик? Друг Юрик за несколько секунд также изменился: он, как и окружающий мир умудрился поменять свой цветовой набор. Юрик зачем-то стал походить на разноцветного попугая, окрасившись в психоделические цвета. Впрочем, небо, земля, окружающие предметы тоже резко перекрасились: взяли и поменяли свои привычные цвета, на произвольные. Как будто этот мир раскрасил сам товарищ Пабло Пикассо, а ему помогал Давид Альфаро Сикейрос. Ну, и рожа у Юрика: перекошенная и с нашим знаменем цвета одного – местами синяя, местами красная, и пара белых пятен, как у упыря из киноужаса. Ждёшь чуда, вот оно и приходит - в разноцветных перьях.

- Юрик, это ты? – стараясь сфокусировать свой взгляд на Будницком, заплетающимся языком пробормотал Гоша. Он чувствовал себя так, будто у него хвост вырос, и все на него смотрят. Что-то творилось не то.

- Скоро стукнет тридцать два года, как я Юрик, - ответил разноцветный Юрик и чихнул.

- Ёпрст, оптимист какой…, - выдал Гоша. – Ты попал в точку эквивалентности и завалил горизонт, - осенило вдруг Гошу. – Надо тебя продезинфицировать и перетитровать. Говорю тебе большими буквами: мне не нравятся твои «свободные радикалы и точки бифуркации».

- Это зависит от контекста, - стал оправдываться Юрик. – Я сама доброта, но мне всех поубивать хочется. Посылаю своим научным оппонентам лучи любви: пусть они сожгут их всех.

Со звуками тоже что-то случилось. Гоша слышал только стук собственного сердца, свой громоподобный голос, голос цветного Юрика, а больше в этом мире звуков не существовало. В мире царила подозрительная гробовая тишина. Звук исчез, цвета поменялись, небо, как палитра: окружающему показалось этого мало, и оно изменило формы некоторых предметов, да и всю местность преобразовало в уродливо-угловатые формы.

Выглянув за угол овчарни, стены которой оказались зачем-то облицованными зеркалами, Гоша не увидел части хуторских построек. Исчезли. Люди тоже исчезли. Ээээ, так не пойдёт! А кто нас кормить будет? Зато ветерок, как счастье для прокажённого, имел место. Низко над землёй бодро летал всякий мусор: пластиковые пакеты, одноразовая посуда, тряпки и перья. Люди так и не появлялись.

- Аццкая сотона! Куда двинем? – раздался громоподобный голос Юрика. Этот голосище заставил Кашанкина отмереть. Гоша скривился: ну, чего так орать. Тут, понимаешь, перевариваешь факт изменения грёбанного мира, а Юрик орёт, как брачующийся павиан.

- На север, - махнул левой рукой Кашанкин, указывая направление. Вот только, где здесь север он не знал. – Или в сторону Козерога.

Кашанкин передвигался легко, чего нельзя сказать о Будницком. Тот при движении изображал из себя кривобокую и пыхтящую креветку. И эта креветка вдруг стала жаловаться на девушек, дескать, не понимают девушки Юрика, да и проблемные девушки и проблемы у них никогда не заканчиваются - их только становится больше, проблем, а не девушек. И все они, девушки, а не проблемы, пытаются сожрать мозг Юрика чайной ложкой.

- Гоша, я точно знаю, что женщины дуры: они, вместе со своими эмоциональными скачками и гормональными качелями, безусловно, произошли от диких вьетнамских обезьян. Из-за глупых девок я перестаю думать о физике, прикинь, братан. А о физике я не могу перестать думать – она у меня из головы лезет. Я тебе говорил, что я великий учёный?

- Говорил, - осторожно подтвердил Гоша. Он понял, что Будницкого сейчас лучше не нервировать. – Ты самый великий учёный. Выше только небо.

- Это точно, - согласился Юрик. – Мой талант сверкает как огромный бриллиант, и лишь глупые девки не могут его разглядеть. Я единственный человек в этом мире, кто знает, что такое «время» и почему существует множество пространств, а не одно наше пространство.

- Поделись, - сказал Кашанкин, зависая в пространстве. Он понимал, что Юрика здорово торкнуло, а судя по его дикому взгляду, ещё и заколбасило. – Время – это же абстракция и у него нет определения, я так понимаю.

То, что существуют иные пространства Гоша и сам знал, так как сам побывал в ином измерении. О физической сущности времени он не знал, и знать не хотел, будучи биологом. В биологии совсем другие ценности. Но Юрика лучше сейчас не расстраивать, а то покусает.

- Время – это частота изменения метрики пространства, - голос Юрика звучал чётко и громко. – Но, сейчас не тот случай, когда я тебе начну подробно раскрывать свою гениальную теорию. Сейчас меня больше беспокоят вон те фиолетовые бегемоты. Гоша, ты как биолог, отгони их от нас, а то они нас намылились схарчить. Смотри, морды у них какие здоровенные, а глаза, как нахально блестят мне в спину.

- Беда с Юриком, - с прискорбием подумал Кашанкин. – Совсем свихнулся. Обыкновенных страусов признаёт за бегемотов. Кстати о птичках, откуда здесь взялись страусы? Здесь же в загоне овцы квартировали, и этот факт происходил совсем недавно. Хотя с Савелия Петровича станется завести вместо овец разноцветных страусов.

- Гоша сделай что-нибудь, - взмолился Юрик. – Точняк нас съедят. А убежать я не смогу, ноги что-то не держат. Подорвал последнее здоровье на каторге. Ай, уйди, собака сутулая. Не подходи, зашибу! Гоша я не знаю, что я сейчас с ними сделаю, как и где они будут искать для себя запчасти. Гоша, мочи их, иначе я за себя не отвечаю! - глаза Юрика хищно прищурились, плечи оттопырились назад, худая грудь, наоборот, вылезла вперёд, нос к верху, зубки оскалились в плотоядной гримасе.

Чтобы успокоить стремительно дичавшего коллегу, Кашанкин подобрал, валяющийся дрын, прицепил к нему чьи-то рваные штаны и этим инструментом стал гонять страусов. Те обиженно блеяли, стрекотали как сороки и даже мычали, но далеко не отбегали. Гоша продолжал храбро охаживать вздорных птиц своим оружием, под одобрительные вопли Юрика, переходящие в ультразвуковой визг.

- Вон тому толстозадому вломи по спиняке, - орально выступал Юрик. – Так его! Соси сосновые шишки в Новоебуново страшное чудище. Хрен тебе по всей носопырке, а не христианское мясо. Обломись. Кто кое с чем к нам зачем, тот от того, ясен перец, и того.

Гонять страусов можно до бесконечности – те никак не желали разбегаться, поэтому, тяжело дышащий Гоша, решил схватить Юрика в охапку и оттащить его дальше от птичек, которых Юрик упорно продолжал именовать бегемотами. Плохо, что Юрик свихнулся окончательно, неплохой был друг и соратник. Хорошо ещё, что в мир вернулись звуки: вот и вопли страусов слышно – жалобно блеют суки. Как биолог Гоша несколько поразился способностям страусов копировать звуки других существ и людей. Вот зачем Юрик материл этих птичек почём зря, те очень быстро обучались, и теперь, в свою очередь, материли трёхэтажными выражениями Гошу и Юрика. Не птички, а лингвисты какие-то. Чему бы хорошему учились.

Гоша тащил брыкающегося Юрика, а тот всё порывался продолжать увлекательное занятие: всячески поносить противника на языке жестов и словесно, вспоминая всё новые и новые обидные слова и словосочетания. Включив режим быдла, Юрик ругался с птичками на всю округу такими проклятиями, что даже пернатый противник заслушался бурными клокочущими матерными потоками.

- Гоша, что с моими ногами! Они не идут! - верещал Юрик.

- У тебя фимоз головного мозга, отвечаю. Ползи на руках и грызи врага зубами! – советовал Кашанкин.

- Ага! - вопил, вошедший в раж Юрик, и продолжал словесно нахлобучивать всех, кто попадался ему под руку.

Гоша смертельно устал таскать Юрика волоком по округе: тот совсем не помогал, только матерился на всё подряд, доставалось и Гоше. Со стороны Юрика это уже перебор.

- Да чтоб тебя слепой волк сожрал! – Гоша уронил Юрика на землю. – Меня-то, зачем полощешь? Мозоль на языке ещё не заимел?

- Почему слепой? – лёжа на земле, поинтересовался Юрик, показывая язык, что на нём мозоль не вырос.

- Да потому что, имеющий глаза волк такую заразу, как ты, ни разу жрать не станет, - объяснил Гоша.

- Твои слова не несут мне ничего кроме тоски и разочарования, - с земли подал голос Юрик. - К нам не извне приходит озаренье, внутри себя несём мы свет прозренья. Фрейд это сказал. Мудрый мужик когда-то жил, не то, что ты. Он видел далеко, как я вижу вон тех роботов. Песец нам Гоша пришёл. Сейчас нас эти железные роботы уконтропупят.

Кашанкин посмотрел по направлению, куда указывал Юрик, содрогнулся и понял, что, действительно, им хана. Вот только полоумный Юрик опять видел не то, что есть на самом деле. Неведомо, что он за роботов узрел перед собой, но лично Гоша видел огромных бобров с пушистыми хвостами, подбирающихся к ним со всех семи сторон света. Окружают лохматые гады: щаааас бобры на своей грязной шкуре познают, что такое кровь, боль, ужас и благородная ненависть. Если бы под ногами Юрик не мешался, то я бы им задал перца…ещё и верещит что-то, портит мне своим визгом, и без того невозобновляемые нервы.

- Гоша, Гоша! Начинай мимикрировать, – душераздирающе орал Юрик. - Наш мир погрузился в пучину хаоса и разрушения. Надо спасаться, а то мы сейчас одержим поражение. Брось меня приятель и беги, я прикрою. Хрен они от меня узнают секреты Родины и самогоноварения.

На пушистых головах грызунов красовались строительные каски, а на лапах рабочие рукавицы. Настроены бобры решительно на победу – вон как хвостами метут. Мал бес, а хвост есть.

Бросить товарища, даже такого убогого, как Юрик, Гоша считал западло, поэтому он ринулся вперёд в рукопашную атаку на бобров – в последний и решительный бой. Правда, его последний рывок походил скорее на галоп хромой каракатицы, пребывающей на последней стадии истощения. Зато, вопль «Банзай» получился великолепным. Увы, но боевой вопль не произвёл большого впечатления на бобров и вскоре мир для Гоши померк.

 

 

 

Оболонов Максим Борисович, которого все звали просто Доктор, мог бы гордиться созданной на пустом месте медицинской санитарной частью, если бы Доктор имел такую черту характера, как тщеславие. Но Максим Борисович давным-давно утратил тщеславие, и его обычные мирские заботы не беспокоили. Оказалось, с холодной головой и философской отрешённостью жить лучше. Поэтому, многие вещи, вызывавшие у людей эмоции, были для Доктора глубоко по колено и даже монописуальны. Но некоторые пациенты выводили из себя даже такого спокойного человека.

Медсанчасть, организованная Доктором, естественно, была неофициальной: даже вывески она не имела. Однако, сам Доктор, фельдшер Касаткина и четверо волонтёров из прибывших на хутор физиков и прочих умников, оказывали медицинскую помощь народу вполне на высоком уровне. Правда, неофициально. Хоть Доктор и лишился Золотой Бабы, оставленной в городе у моря, но он уверял всех, что у него с Бабой существует астральная связь. Народ кивал, но изредка крутил пальцем у виска. Однако, приезжие, да и местное население перестали жаловаться на всякие болезни. «Тибетские лекарства» творили чудеса, хотя Доктор говорил, что это Баба вносит свой вклад в лечение народонаселения. Через астрал влияет, ага. Конечно, все понимали, что крепкое здоровье у людей от того, что здесь свежий воздух, чистая вода, хорошее питание, здоровый психологический климат в сплочённом и закалённом трудностями коллективе. Но, если Доктор считает, что Баба помогает, то пусть так и считает. У всех свои закидоны. Спрашивается, почему Золотая Баба проморгала Юрика и Гошу, если она всё видит?

Доктор закончил оформлять медицинскую карту поступивших больных. Документация – наше всё, бюрократия и в Африке бюрократия. Чем больше бумажек, тем чище задница. Итак, что мы имеем относительно поступивших на излечение Кашанкина и Будницкого? Много чего имеем, чтоб эти два альтернативно одарённых звездобола облезли.

Доктор отложил ручку, поставив в тексте последнюю точку, и задумался. Собственно диагноз ясен: психоз из-за принятия этими охламонами, то есть больными, неизвестного психоактивного препарата. Скорее всего, судя по поведению больных, таким препаратом могло быть производное спорыньи – паразита, размножавшегося на злаках. Учитывая, что Кашанкин гениальный биолог, то он вполне мог каким-то образом сварганить что-то похожее на ЛСД-25. Ума у него хватит изобрести аналог диэтиламид d-лизергиновой кислоты. Сволочь Кашанкин та ещё. Но, сволочь талантливая, этого у него не отнять.

Больные на голову Кашанкин и Будницкий умудрились наглотаться какой-то дряни, поразившей их головной мозг с появлением галлюцинаций и бреда. Наглотались и пошли куролесить по всему хутору и округе. Теоретически ЛСД-25 выводится из организма за шесть-десять часов, однако Гоша и Юрик, уже вторые сутки пребывают в стационаре и не собираются покидать «иную реальность», им и там хорошо. Это говорит о том, что они приняли крутую дурь.

Доктор сделал краткую выписку для доклада шефу: пусть Высший разбирается с этим случаем. Но до Севы сейчас не достучаться. Он опять уединился со своей Валюшей в лаборатории и что-то там творит, оставив фирму и хутор на совесть и плечи Доктора. А здесь вон, что случается с некоторыми, прости господи, членами коллектива. Как мужики отлавливали спятивших физика и биолога, Доктор не стал писать шефу. То была отдельная тема. Пришлось очумевших затейников вылавливать несколькими бригадами, бросив дела на стройке. Юрик и Гоша совсем озверели. Сначала они устроили геноцид бедным овцам, колотя тех дрынами, ногами и руками. Овцы ничем ответить не могли, только заполошно бегали в своём загоне. В этот день овец не выгоняли на волю, ждали ветеринара. Дождались вместо ветеринаров двух спятивших людей. Дежурные пастухи в ужасе разбежались, но догадались сообщить Доктору о нападении диких людей на бедных овечек.

Пока суть, да дело, пока вникали в проблему и организовывались, Юрик и Гоша отжигали: Кашанкин всё, что попадалось ему под горячую руку колотил дрыном, а Юрик обкладывал отборным матом. Народ решил, что у парней белая горячка, а может уже и чёрная. Ага, сразу у двоих. Когда Доктор увидел будущих своих пациентов издалека, то понял, что уговорить свихнувшихся ухарей сдаться медицинским органам занятие бесперспективное. Надо готовить силовой захват силами здоровых мужиков, работающих на стройках. Как ловили Гошу и Юрика, то отдельная история. Те сопротивлялись отчаянно: кусались, царапались, плевались, матерились и брыкались. Пока мужики не додумались накинуть им на голову рабочие куртки. Только тогда удалось скрутить обоих буйных пациентов. Потом мужики, поймавшие Юрика и Гошу, просили Доктора, чтобы тот не говорил шефу, что уродов немного помяли ногами чисто в воспитательных целях исключительно от переизбытка чувств.

 

 

 

Доктор заблуждался, думая, что шеф, бросив текущие заботы, уединился с Валюшей. Увы, но Савелию было не до секса. Валю он позвал, чтобы рядом с ним сейчас присутствовала родная душа, являющаяся якорем для алхимика в этой реальности. Колдун, ещё краем сознания понимал, что у него есть некоторые обязательства перед хуторянами и прирученными им учёными. Вот он и занялся мозговым штурмом, чтобы рассчитать линии вероятностей: определить возможные угрозы, точки равновесия событий и пути устранения угроз. Не надо думать, что Сева сидел в кресле и усиленно что-то соображал, морща лоб от мыслительной натуги, а Валя бегала вокруг него и подносила ему плюшки и кофе. По виду алхимика невозможно сказать, что он чем-то озабочен: он спокойно работал в своей лаборатории, изредка беседовал с Валей, отвечал на её вопросы, так как ей было любопытно, чем так занят её мужчина. Потом, часов через шесть такой работы, он заявлял, что идёт отдыхать. Тогда Валя бежала в медсанчасть на дежурство. Сева же, вместо отдыха, отправлялся в секретную лабораторию, где в гордом одиночестве продолжал изучать наследие деда и продолжал классифицировать иномирные артефакты, коих накопилось уже огромное количество. Параллельно он планировал будущее, и даже вникал в местные проблемы. С одной из таких проблем он ознакомился, когда Валя принесла ему очередную кипу записок от Доктора.

- Доктор красавец, - ворчал Сева. – Гордый и весь в белом.

При этом Сева понимал, что Доктор большинство проблем не решит, и решать проблемы этого дивного мира придётся Севе. Что касается двух уродов, которые, по мнению Доктора, наглотались чего-то типа ЛСД-25, то Сева точно знал, что Гошу и Юрика озарила идея экспериментировать с иномирными веществами. Они точно употребили не ЛСД-25 (C20H25N3O), а неизвестно что. Но Доктору это не надо знать, хотя было бы лучше, если бы Доктор написал не эту записку о состоянии здоровья Юрика и Гоши, а сочинил официальный некролог на них. А потом этих патентованных чертей вперёд ногами….вот такие интересные видения приходят в голову. Вот же вырастили гадов, хотя чему удивляться: чем удобряли, то и выросло. Выходки Гоши и Юрика видятся незначительным казусом, гораздо неприятнее другое. Случилось то, чего больше всего Сева опасался, а именно пристального внимания к себе со стороны, как государства, так и частных лиц. Он получил донесение от своих добрых друзей из Австралии, о подозрительном шевелении влиятельной организации. Увы, но этого следовало ожидать, когда Сева рискнул выдать на реализацию иномирные алмазы. Конечно, этого делать не стоило, но позарез нужны были деньги. Да и сейчас они нужны, без денег станет стройка, и не будут реализованы интересные проекты. Лучше синица в руках, чем «утка» под кроватью. Он рискнул, но риск не оправдался. Ведь знал же, что рынок алмазов, не та область, где можно остаться в стороне, спрятавшись в тени. Практически восемьдесят процентов всего мирового рынка алмазов сосредоточены в загребущих руках транснациональной компании De Beers, которую знающие люди называют Синдикатом, по аналогии с могущественными наркокартелями. De Beers далеко не всем даёт право работать с их продукцией, а только немногочисленным сайтхолдерам, таким как Tiffany и Safdico. Мало кто мог бросить вызов могущественному Синдикату, даже АЛРОСА работает под его диктовку. Наверное, только Лёва Леваев смог как-то противостоять De Beers, контролируя несколько процентов этого бизнеса. Севе доложили, что австралийский магнат Mark Cutifani, являющийся главным лицом De Beers, заинтересовался новыми алмазами, проникнувшими на рынок. Этих алмазов на рынке появилось мало и они не отличались выдающимися размерами, но камни отличались свойствами от всех других. Синдикат обеспокоился: это что, где-то появилось новое месторождение? Если это так, то какова его мощность? Кому принадлежит? И самое главное, как появление новых камней отразится на котировках. Вопрос с новыми алмазами требовал прояснения.

Если кто-то думает, что только государства обладают мощными специальными службами, то он ошибается. Есть организации, у которых есть и собственные секретные службы и даже приличных размеров армии, способные противостоять армиям многих государств. Три фактора силы в руках таких организаций: вооружённые высокооплачиваемые люди, изощрённые разведывательные службы и, самое главное, неограниченное количество денег. Не обязательно убивать кого-то, дерзнувшего перейти дорогу сильным мира сего, сначала, этого кого-то попытаются заинтересовать деньгами. Будут долго уговаривать, как ту Монику Левински: «Да ладно тебе Моника, что ты ломаешься! Кто узнает-то? Чё мы тебя обманывать будем?» Если купить не получается, то тогда объект уничтожается. Хотя возможны варианты, но все они предполагают, что объект должен смириться с диктатом Синдиката.

Алхимик проснулся не в лучших кондициях, но с холодной головой. Рядом с кроватью сидел Анчар, пристально смотрящий на хозяина своими блестящими глазами. У кошек существует странный бзик: когда они видят, что человек спит, то, зачастую, замирают рядом со спящим; сидят смирно рядом, смотрят. Наверное, таким образом, они охраняют сон человека, по их мнению, находящегося в беззащитном состоянии. Стоит только открыть глаза, как кошка тянется своим носом к носу человека и говорит «М-р-р-р». Уже не поспишь. Кошка не даст.

- Что смотришь, Анчар? – погладил кота по голове хозяин. – Определяешь, в какой я форме? Я бодр и работоспособен. И я принял решение. Какое? Пока, брат, афишировать не буду, но заверяю тебя, что подошёл к вопросу рационально, а эмоции оставил на потом. Не переживай брат, я вас никого не брошу, сам не смоюсь. Если что, сдохнем вместе, но и врагов унесём с собой в могилу туеву хучу. Что? Ты всегда рад подраться!?

Нет действия без реакции. Когда-то мудаки «декабристы» разбудили Герцена. И что получилось? Хана империи. Синдикат, опрометчиво посчитал себя суперсилой и готовился «наехать» на Севу. Но Сева не Герцен, он гораздо хуже. Синдикат фактически поставил волхва перед альтернативой: нападать на врага или защищать своих. Сева выбрал вариант защиты. Синдикату очень повезло, что алхимик так решил. Но не надо забывать, что Сева никому ничего не прощает. Он не из тех, кого можно уговорить отдать жену дяде, а самому идти к тёте.

Что сделано, то сделано. Время не повернёшь вспять. Проскочила подленькая мыслишка, что было бы лучше, если бы Сева не заводил себе ни друзей, ни любимых, ни питомцев. Зачем к кому-то привязываться? Друзья, любимые и питомцы умирают, некоторые предают, и ты остаёшься один с очередной кровавой раной в душе. Но жалеть нельзя. Теперь надо делать шаг вперёд, без обмана, а сожаления оставим на потом.

- Анчар, - продолжил хозяин. – Продолжим надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Всё решаемо. Главное не перепутать на завтрак моцареллу с манцинеллой. Вот тогда точно беда. А сейчас за работу.

На завтрак Сева употребил вчерашний гуляш по-венгерски. Ему нравилась эта еда, под неё и думается веселее. И наоборот, когда начинаешь думать о деле, то сразу в голову лезет всякая вкусная еда. Вспомнилась мудрая мысль сослуживца, прапорщика Оборкова: «Автомат Калашникова помогает преодолеть фактор риска от никому ни нужных случайных встреч». А что у нас вместо автомата Калашникова? У нас знания и наследие деда. Буду сам работать и своим учёным не дам отдыхать. Но, они не будут видеть всей картины. Как говорится: «Неведенье – благо!» Вот только одно плохо: придётся подключать к работе Юрика и Гошу. Есть идеи, как их «таланты» использовать. Может, хоть одного из них прикопать? Например, Гошу? Нет, нельзя – это два сапога – пара. Они привыкли в тандеме «творить», вот пусть и дальше творят. Надо не забыть приставить к ним хороших учёных, например, математика Нестора. Дядька Нестор спокойный мужик, хоть и математик. Из алкоголиков, но в математических дискуссиях до крови почти не участвовал. Дочка у него симпатичная худенькая девушка Машенька, семнадцать лет. Вся в папку и самогонку не пьёт – хорошая девушка. Жена Галина любит работать с растениями. Тётка работящая, как трактор, спокойная, как слон. В джунглях эта семья показала свою смелость и адекватность. Доктор всегда семью Нестора хвалил. Нормальный он мужик, дядька Нестор, хотя и с таракашками в голове. А у кого их нет, таракашек-то? Решено: дядьку Нестора приставляем к Юрику, а то Доктор сообщает, что Юрик несёт какую-то математическую чушь, а что несёт непонятно. Надо быстрей ставить Будницкого и Кашанкина на ноги и отправлять их «в командировку». Куда в командировку? Узнают куда, когда попадут туда! Куда Макар телят не гонял, вот куда. Пойдут в командировку они не просто так, думая, что действуют по своей воле. Их придётся немного «кодировать». Грех это большой вмешиваться в психику людей, но эти два гада – гады, а не люди. Вот, казалось бы: сперматозоид такой безобидный, а какая гадость из него вылупилась.

Доктор на своём богатом жизненном опыте прекрасно знал, что человеку не нужно трех сосен, чтобы заблудиться. Он сам большую часть жизни брел по дороге заблужденья и не надеялся выскочить из смыкающихся щупалец злой судьбы, которую он сам же и озлобил. Слабым утешением было то, что и другие люди погрязли в заблуждениях. Вот как его новые пациенты Юрик и Гоша: вид у них такой, что живым людям их сейчас показывать не нужно. Теперь эти два приятеля уже несколько дней валяются на койках в разных комнатах медсанчасти и несут пургу, а ходят исключительно под себя. В себя же приходить не торопятся, видно схемы в их мозгах совсем перегрелись. Выполняя просьбу Савелия Петровича, Доктор приставил к Юрику математика Нестора Фомина, а наблюдать над излечением Гоши будет фельдшер Касаткина, которая Валентина.

Дядьке Нестору вменялось работать в качестве санитара и медбрата, а также расшифровывать бред больного Юрика. Нестор на просьбу самого Савелия Петровича откликнулся без вопросов. Та же шестичасовая смена, только не на стройке, а в медсанчасти. На стройке вкалывай, пыль глотай, зато здесь надо менять памперсы Юрику и кормить того с ложечки, а поить через трубочку. Ну, и слушать бред Юрика. Ещё надо следить, чтобы пациент, находящийся в образе беспамятного придурка, не освободился от вязок, не нанёс себе увечий, не заработал себе пролежни, не перевозбуждался. Работа трудная, но на стройке работают коллеги физики, математики и прочие, прости господи, умники. А это гремучая смесь, особенно, когда вдруг кто-то затеет сводить научные счёты с оппонентом, убеждая того на нецензурном в своей правоте. Тогда не до работы: тогда перепалка плавно переходит в безобразную драку и громкую ругань. Особенно страдают невоздержанностью коллеги математики. Приходится Доктору следить, чтобы математики не входили в одну бригаду, а были раскиданы по разным бригадам. Обычно дерущихся математиков разнимают филологи, а физики хмуро стояли в стороне. Математиков они не любили, так как те называют физику наукой мошенников.

- Зачем вы используете математику для своих теорий, - выставляют претензию математики физикам. – Математика наука об абстракциях, а вы изучайте, будьте любезны, реальные вещи и не лезьте в абстракции.

Очень неуживчивый народ математики. Хоть Нестор и числился математиком, но драться за идеи он не любил: бывало, больно прилетало. К тому же Нестор справедливо считал, что только он познал истину, а все остальные заблуждаются: ересь это всё и философия сектантов. Коллеги – жалкие оппортунисты. Но, к сожалению, истину им можно вдолбить только с помощью кулаков, а кулаки у Нестора не казённые, да и оппортунисты сами больно дерутся.

Здесь в медсанчасти Нестор отдыхал от бредней своих коллег, но теперь вынужден выслушивать бредни больного Юрика, который лёжа на койке, вещал в потолок, как радио. И не выключишь. Доктор говорит, что пусть больной выговаривается – это полезно для здоровья, но, иногда, Нестору хотелось вырубить Юрика, так как тот нёс околонаучную ахинею. Однажды, Юрик таки довёл Нестора до белого каления, когда начал молоть чушь, что он лично опроверг гипотезу Римана о положении всех нетривиальных нулей дзета-функции на прямой комплексной плоскости. Тогда Нестор не выдержал и засадил Юрику кулаком фингал под глазом: а ты не поднимай хвост на самого Римана, жалкий физик. Но потом Нестор очень устыдился своего поступка. Как-то нехорошо вышло, что он бил совершенно беспомощного человека, да ещё и не соображающего. Юрик даже не осознал, что его бьют, а продолжал, уставясь в потолок излагать свою ересь: его сознание продолжало метаться, как стрелка осциллографа. Замолкал Юрик только тогда, когда в комнате становилось темно, или, когда ему на голову надевали мешок. Но издеваться над скорбным разумом человеком Нестор не хотел. Поэтому днём приходилось слушать монотонный бубнёж свихнувшегося физика, зачатого в своё время его торопливыми родителями после празднования аванса.

В каждое раннее утро происходило одно и то же: Нестору надо менять памперс Юрику на чистый, поменять простынку на его койке, напоить пациента из трубочки, как-то умудриться покормить. Больной не сопротивлялся, но и не помогал, только смотрел в потолок потусторонним взглядом: в глазах скорбь и безводная пустыня. Доктор ранним утром осматривал больного, ставил капельницы, но на эффект от них не надеялся. Он больше надеялся на «Тибетское лекарство» и хороший уход.

В заботах о больном, Нестор забывал, что ему уже не двадцать пять лет, а страшно подумать – сорок четыре года, а он так и не выдвинул ни одной эпохальной теории. В какой-то момент он так разомлел от духоты в лечебном учреждении, что начал прислушиваться к бормотанию Юрика, изрекающего «истины». Любая истина – вещь сомнительная и временная. Истина - это лишь заблуждение, которое просуществовало столетия. Нестор не верил в принципиальное познание истины. Даже куча изученных подробностей – это ещё не мостик к познанию сути. Парадоксально, но чем меньше учёный обращает свой взгляд на подробности, тем вернее его знание сути. А сбрендивший Юрик, валяющийся привязанным к койке, в чём-то прав. Нестор, начавший прислушиваться к его словам, иногда даже кивал соглашаясь. Он даже забывал, что Юрик сейчас, практически овощ, только говорливый овощ.
Так Юрик, сияя свежим синяком под глазом, утверждал, что некоторые трансцендентные проблемы, неразрешимы даже в принципе. К таким проблемам относится природа материи и силы в природе, происхождение движения, ощущения и сознания. Всё это, утверждал больной молодой физик, мы не знаем, и не будем знать. Иногда пациент начинал звать Гошу и дико орать:

- Гоша, Гоша, - голосил Юрик. – Спаси меня от огромного паука. Сейчас обгажусь.

Юрика трясло и корёжило. Нестору приходилось тогда натягивать на голову возбуждённому пациенту плотный бумажный кулёк. От кулька пациент обретал покой, и переставал вопить, что его атакуют пауки.

Доктор объяснял Нестору этот эффект тем, что под воздействием неизвестного препарата у Юрика галюны и парадоксальное видение мира: всё мелкое его мозг считает огромным, а большие предметы не замечает. Действительно, на потолке Нестор обнаружил паучка, тот смирно занимался своими делами, вознамерившись ловить насекомых, как и положено приличному пауку, который, кстати, к насекомым не относился. Пришлось Нестору прогнать паучка с потолка, да и следить, чтобы мошки не залетали в палату к больному. Успокоившись, Юрик, как ни в чём не бывало, продолжал излагать свои взгляды об ограниченности познания природы существами типа людей. Утверждал, что ему лично об этом говорил один его близко знакомый мудрый чёрт. Ага, до чертей донаркоманился болезный.

- Мы должны признать, хотим мы это, или не хотим, что число есть не что иное, как продукт нашего мышления, - популярно разъяснял Юрик, для изящества выражений добавляя матюки. - Пространство вокруг нас, мля, обладает реальностью и помимо нашего мышления, его законы нельзя задавать априори. Хрен редьки не слаще, но длиннее! Числовой континуум, как совокупность действительных чисел, лежит в основе анализа. Бог создал натуральные числа, всё остальное - дело рук человеческих. Арифметические знаки - это записанные фигуры, а геометрические фигуры - это нарисованные формулы.

Нестор качал головой: у Юрика в мозгах крутая мешанина, здесь уживаются и черти, и Бог и идеи самого Юрика. Да-с, чужая душа всегда потёмки, а мысли другого человека невозможно угадать.

Лежащий в другой комнате Гоша вёл себя смирно, но иногда всхлипывал, как беременная восьмиклассница. Он не возбуждался от вида паучков, да и ахинеи нёс меньше, чем Юрик. Доктор сделал вывод, что организм Кашанкина схватил меньшую дозу дури, чем организм его друга. Но Кашанкин, наверное, из солидарности с Будницким пока в адекватное сознание не приходил.

- Нуте-с, батенька, как мы сегодня себя ведём? – осматривал пациента Доктор. – Умница мы сегодня или говнюк конченный?

- Несём пургу, - наябедничала на Гошу Валентина. – О сверчках рассказываем.

- Поясни, - попросил Доктор.

- Больной совершенно больной на голову, - стала докладывать фельдшер. – Утверждает, что по сверчкам можно определять температуру окружающей среды без всякого прогноза погоды.

- Это как? – поинтересовался Доктор, всматриваясь в глаза Гоши: в глазах мысль не просматривалась, но языком Гоша молол.

- По Кашанкину это совсем просто: надо сосчитать количество стрекотаний сверчка в минуту, затем это число разделить на два, прибавить девять и снова разделить на два. Вот и всё! Получаем температуру. Он наверняка с Будницким переопылился.

Доктор пожал плечами: «Надо им клизму прописать».

- Ещё, что умное мы вещаем? – продолжил осмотр Доктор.

- Скажете тоже, Доктор, умное…, - фыркнула Валюша. – Дурак дураком, племянник деменции. Вещает, что смерти нет. Что все мы – суть один организм, разделённый на миллионы частей. Этот единый организм ощущает себя всеми особями. Так что, даже умерев, мы всё равно, принадлежим этому организму.

- Да, уж, - согласился Доктор. – Несёт всякую фигню. Бредим мы немножко. Ничего, батенька, мы тебя вылечим. Будешь, как новенький. А, что мы ещё бредим из-за трешевых последствий интоксикации? Какие ужастики перед нами корячатся?

- Да, много чего, - Валя замучилась уже перечислять всякий Кашанкинский бред. – Сообщает, что сделал эпохальное открытие, за которое ему поставят памятник из золота.

- Из чистого золота? – восхитился Доктор. – И что мы несём?

- Дескать, открыл основной закон Мироздания, - бодро сообщила Валя. Видя, что Доктор ждёт продолжения, сказала:

- Сказал, что Вселенная склонна к самосовершенствованию. При этом, чем сложнее субстанция, тем она занимает меньший объём. Кроме того, усложнение идёт с ускорением.

Доктор задумался. Вот он Доктор, хороший доктор, но занимался только лечением людей и бухал. А этот убогий организм, с памперсом на причинном месте, дерзает делать открытия. Убожество, а туда же. Хотя, все великие открытия сделаны случайно, с перепоя или по ошибке.

- Н-да-с, - глубокомысленно изрёк местный Айболит. – Будем лечить эту ошибку природы. Клизму ему Валюша не забудь оформить…ага, с ускорением. Жаль стоматолога у нас нет.

- Ага, - кивнула девушка.

Кроме Доктора к больным наведывались и родичи Будницкого. В основном его мамка и сеструха Виолетта: сокрушались, говорили, что Юрик не такой – это он попал под влияние злого Гоши. Плакали, видя, что Юрик их не узнаёт.

- Гошак всегда, - кипятилась Виолетта. - Ещё со школы сбивал нашего Юрика с толка. А Юрик такой доверчивый.

Но, хоть обе дамы не очень любили Кашанкина, но интересовались его состоянием здоровья. Гошу им тоже было жалко, хоть тот и сволочь.

Изредка к больным приходил Савелий Петрович, получить, так сказать дневную порцию дурдома. Он что-то говорил невменяемым пациентам, но что именно, ни Валентина, ни Нестор не знали, так как их выпроваживали «покурить». Понятно, чем занимается их начальник: колдунством. Мы с Доктором лечим болезных естеством, а он колдовством.

 

 

 

 

Мысль о том, чтобы сбежать посетила сразу две светлые головы одновременно. Говорят, что у дураков мысли сходятся, но это не точно, ведь дураки не способны придумать то, что отчебучивали Юрик и Гоша. Вот то, что одна мысль пришла в светлые головы, можно поспорить. Пока ещё Кашанкин и Будницкий на умников не походили, хоть уже и выпали из астрала в бренный мир. Они, скорее, походили на выходцев с того света: Кашанкин на упыря, а Будницкий, ну, точно вылитый вурдалак. Друзья пугали народ своими зеленовато-землистыми лицами, диким взглядом, трясучкой и перемещением враскорячку. Медики решили, что их пока ещё нельзя выпускать из медсанчасти: пусть полежат под присмотром, может и оклемаются. А то у нас тут детишечки бегают, могут от вида таких больных заиками стать.

Доктор задумчиво смотрел на своих пациентов, но велел прекратить их связывать и напяливать на них памперс. Он также разрешил им вставать и даже общаться между собой, типа так ускорится их адаптация к реальному миру.

- Теперь вы будете реабилитироваться, - заявил Доктор пациентам. Те согласно кивали, но оставшись наедине, шипели на Доктора, на весь белый свет и на свою злую судьбу.

- Гоша, сбегу я отсюда, - брызгая слюнями, шипел Юрик, сообщая другу эту весть. – Перед кем я тут должен реабилитироваться? Пусть Доктор сам тут реабилитируется, сколько хочет. Ни он, ни его лечение мне тут не упёрлось. Нашёл дураков. Совсем ошалел этот Доктор. Прикинь Гошак, они меня привязывали к койке! Меня! И в памперс меня насильно одевали. Это как? Кто им позволил? Я не просил их меня лечить… Взяли моду измываться памперсами над людьми … Они на нас тут учатся, точно мы кролики. Я им не подопытный кролик! О каторге я вообще молчу…

Темпераментное обличительное шипение Юрика стало переходить в визг и закончилось воплем, похожим на крик болотной выпи. Юрик так разволновался и расчувствовался, что не удержался и громко испортил воздух.

- Братан, не ори, как напуганный. А сейчас поговорим о культурке, - сморщив нос, сообщил Гоша. При этом он руками отгонял испортившийся воздух от себя. – Дикий ты Юрик, как ирокез. Но, я тебя понимаю и сочувствую. И, заметь, мой друг, поддерживаю.

- Я слиняю отсюда, - взвизгнул Юрик. – Ты со мной?

Гоше не очень понравилась формулировка «Ты со мной», это ещё не ясно, кто с кем, но он не стал обострять.

- Будем делать ноги, - кивнул Гоша.

- Встанем на лыжи, - продолжил мысль Юрик.

- Пойдём на рывок, - добавил Гоша.

- Сдрыснём с этого колхоза в натуре, по всей номенклатуре, - уточнил Юрик, и для убедительности покрыл всё руководство «колхоза» половыми органами.

- По всей науке, - согласился Гоша.

Это было вполне естественно. Как ещё сбегать, если не по науке? Учёные они, или погулять вышли. Даже сбегать надо строго по науке.

Друзья задумались, как ловчее осуществить свой план. По науке выходило, что дать дёру надо ночью. Непременно ночью, ведь ночью темно, и вообще: ночь ворам, день мусорам. До ночи надо маскироваться и улыбаться вертухаям. Есть их баланду с улыбочкой. Тем самым вертухаи будут усыплены и внимание их отвлечётся от нас. А потом, внезапно, тёмной ночью, мы сдрыснём с этого гадюжника. Всем привет: пишите письма до востребования.

- Фактор неожиданности может сыграть нам на руку, - глубокомысленно изрёк Гоша. – Каков прогноз на успех нашего предприятия? - без всякой задней мысли спросил он.

- До ста процентов, - ответил Юрик без всякой передней мысли. – Практически сто.

Хорошие прогнозы - это не наш метод, это не интересно, поэтому Юрик не стал уточнять точное значение успеха в процентах, округлив сразу до ста. Он с досадой помнил, что все их начинания заканчивались крахом, мордобоем и репутационными потерями. За любым поворотом маячила хана, хотя хана – понятие относительное, может, хоть сейчас повезёт. Хотя, с чего бы?

«Рвать когти» решили этой ночью. А чего откладывать? И так всё ясно и понятно с этим колхозом. Нам с этими ретроградами и мракобесами не по пути. Именно этой ночью и рванём, благо этой ночью в медсанчасти дежурит престарелая баба Люся, у которой бессонница, но какая-то странная. До двух часов ночи у бабы Люси «ни в одном глазу», а ровно в два часа она засыпает мертвецким сном до семи часов. Вот же толстокожая тётка, хоть из пушек стреляй - ничего не услышит. Вот и ладушки.

Вечером в медсанчасти ничего интересного больше не происходило, лишь время словно остановилось. Гоша и Юрик стойко переносили скуку, незаметно перемигиваясь, подбадривая друг друга. Они даже плотно поужинали передачкой от родни Юрика и больничными разносолами в виде традиционного вечернего кефира. Баба Люся не могла нарадоваться на такую умилительную картину: ведь больные пошли на поправку. Ещё немного страшненький у них вид, но недельки через две, оба супчика будут, как огурчики. А для этого надо соблюдать режим, поэтому, как надумало темнеть, баба Люся погнала больных спать:

- Быстренько на горшок и спать, - с напускной строгостью распорядилась баба Люся. – Видите – за окном уже темно. Все легли спать. И собачки спят, и кошечки. И волки спят, и овечки спят. Только плохие дядьки и тётки не спят….похабничают друг с другом всякими способами. Боженька ты мой, о чём это я? Вы же мальчики хорошие, и не хотите влиться в их дурную компанию, где вас научат плохим вещам?

Вообще-то Гоша с удовольствием бы влился в компанию приличной и в меру развратной девушки, но пока не время. Карты выпали таким образом, что светит друзьям дальняя дорога под Луной. Пока без девушек, но всё ещё впереди. Будет и у них ещё признание от общества и мировая слава, будут и девушки, да не какие-то замухрышки с хутора, а такие, как на журнальных картинках. Кул гёрлы.

На хутор спускались сумерки, которые из-за плотных облаков, прилетевших с востока, казались мрачнее и тревожнее. Редкие капли влаги пытались срываться с неба, но дождь и не думал проливаться, лишь намекал о такой возможности. Кашанкину такая погода только в радость: значит, они слиняют отсюда по-тихому, не встретив свидетелей. Теперь надо ждать, когда баба Люся захрапит в своей коморке. Как бы самому не заснуть. На Юрика надежда в этом плане плохая: он всё может проспать, ибо Юрик лошара.

Свершилось. Баба Люся захрапела. Теперь надо тихо вставать с койки, одеваться, покидать в котомку недоеденную еду, сунуть туда же бутылку воды и идти будить Юрика, который точно не выдержал и задрых. Эх, Юрик, Юрик – маленький ханурик!

В тёмном коридоре, освещаемом только тусклой дежурной лампочкой, Гоша, сначала, сунул свой нос в помещение медперсонала. Дверь, ведущая туда, тихо открылась, и Гоша прокрался в помещение. На вешалке, в тусклом свете, он увидел белый халат Доктора и зачем-то накинул халат на себя. Потом нацепил себе на голову белую шапочку фельдшерицы Валентины. Гоша посчитал, что это правильное решение. Затем он увидел стеклянный шкаф с лекарствами и всякими медицинскими причиндалами. Не глядя, Кашанкин побросал в котомку всё, до чего дотянулись его вороватые ручки. Даже шприц Жане зачем-то стырил.

Теперь надо идти будить гражданина Будницкого. Юрик спал, уткнувшись в подушку, и свернувшись в букву «Зю», как бедный ягнёнок, забытый мамкой овечкой. Бедный маленький Юрик, дрянь ты такая, а ну, вставай, только тихо.

- Вставай, давай, говорю, чтоб тебя Кузьма ночью с горшком перепутал, - зашипел в ухо Юрика Кашанкин. – Подымайся, зараза, чтоб тебя посетила маменька нашего Кузьмы.

- А? Что? – встрепенулся Юрик. – Опять клизму надо делать? – он видел перед собой медицинского работника, который тряс его за плечо. Взгляд Юрика принял вид, как у потерявшегося котёнка.

- Это просьба или вопрос? – уточнил Гоша, продолжая трясти Юрика. – Вставай, давай. Баба Люся уже спит. Вот же чудо…клизму ему подавай.

- Я тоже сплю, - Юрик явно не понимал, какая связь между ним и спящей бабой Люсей. – Зачем мне клизма и баба Люся?

Многое в этом мире совсем не то, чем кажется. Вот и Юрик, наконец, въехал спросонья, что перед ним не медик с клизмой, а Гоша Кашанкин собственной персоной. Тут вспомнился и их сговор о побеге этой ночью. Но Гошаку нельзя показывать, что Юрик забыл об этом начинании и вульгарно немножко задремал. Надо Кашанкину популярно объяснить, чьи в лесу орехи и кто под землей редиску красит. Поэтому Юрик развил бурную деятельность по сборам в дорогу, то есть начал метаться по палате. Главное не забыть свою прелесть, спокойно лежащую в кармане Юриковых штанов. Никто из медперсонала не покусился на красивый камень, что Юрика несколько удивило. Он бы такой красивый камень обязательно спёр у ближнего своего, потому как Юрик не лох.

Тихо убраться из медсанчасти удалось легко и просто. Для таких опытных пацанов это, как раз плюнуть: отодвинуть тихонько засов на двери и свалить во тьму. Дальше возникли трудности. Ночь на хуторе темней и загадочней, чем в городе, где всегда светло и шумно. И асфальта на хуторе нет. Гоша держался молодцом, а Юрика темнота откровенно пугала. Но, не скажешь же Гошаку, что пошли лучше досыпать: хрен с ним с побегом. Юрик вздыхал, как больная корова, и спотыкался на каждом шаге, за что получал тычки в спину.

- Многоножка сонная, - пихался Гоша. – Семени присосками.

- Я семеню, семеню, - подтверждал Юрик и норовил свалиться в какую-нибудь ямку.

- Не туда колдубасишь, - пыхтел Гоша, направляя Юрика в правильном направлении. – Надо ещё зайти в нашу полевую лабораторию за овчарней и забрать все вещи.

Будницкий сквозь зубы вспоминал всех известных богов и сочинял им молитвы, больше похожие на матерные частушки. Он как-то не так представлял себе жизнь на вольных хлебах. Но приходилось брести, подгоняемым Гошаком, который пёр так, будто его сзади вилкой кололи. Юрик начал понимать, что до добра это не доведёт. Разочаровало полусонного физика и количество вещей, валявшихся за овчарней. Все вещи вдруг потребовались жадному Кашанкину. Пришлось Юрику нагружаться баночками с остатками дряни и рассовывать по карманам уворованные склянки с неизвестными веществами. Предстояло ещё на своём горбе тащить и остатки растворителя. И как эти все вещи никто из хуторян не нашёл и не спёр: как лежали спрятанные за овчарней, так и продолжали лежать. Теперь тащи их на себе.

Ещё хуже Юрику приключилось в барханах. Теперь приходилось куда-то брести по пескам, слабея умом и в коленках. Ориентироваться приходилось на белый халат Кашанкина. Хоть в этом плане Гошак дурня не свалял, а умыкнул вещь Доктора. Что делать, если друга Кашанкина злая муха укусила безжалостно? А одного его не оставишь: пропадёт. И сзади что-то подозрительно шуршит, и невнятные голоса в песках, и ни черта не видно, только тени.

- Гоша, - аварийным до колена голосом воззвал к другу Будницкий. – За нами кто-то идёт. Нас окружают. А змеи здесь водятся?

В висках у Юрика застучало, в пузе заурчало. Даже Гоша остановился и стал с недоумением вертеться на месте. Действительно друзей кто-то окружал. Юрик уже хотел заорать: «Сдаёмся!», но тут в его правую ладонь ткнулся холодный нос крупного существа, в котором Юрик узнал по характерному урчанию свою Афродиту. Надо полагать, что и Деймос бегал где-то рядом. К Кашанкину тоже подбежали две тени: его Маха и Цыпа. Но теней насчитывалось пять, а не четыре. Пятым оказался лохматый волк Ухогрыз. Животные и птицы вычислили, что их любимые люди куда-то намылились в ночь. Значит, грядут приключения, как в джунглях. Раз намечаются приключения, а может быть даже драки, то людям без Махи, Цыпы, Афродиты и Деймоса никак не обойтись. Волк Ухогрыз примазался к компании из чистого природного любопытства. Квартет существ волка не одобрял, но и не прогонял.

- Аншлаг, - только и мог, что сказать Кашанкин, когда понял, сколько существ его окружает. – Половину хутора мы за собой потащили. Ещё кто есть?

Гоша не знал, что вдалеке, на пределе обоняния за всей компанией наблюдает волчица Острозуб. Она не подходила к толпе, только наблюдала. Гоша и помыслить не мог, что кроме волчицы за всей толпой следило ещё одно существо, включившее свои сверхспособности. И это существо слегка улыбалось довольной улыбкой.

Дорога многому учит, увеличивает опыт, но уменьшает силы. Вскоре, пыхтящий, как паровоз Юрик, запросил пощады. Откуда же он мог знать, что территория, окружающая мирный хутор, практически арена боевых действий, примерно, как территория Палестины в окружении еврейского государства: кругом враги, заборы и минные поля, летают мины и свистят ракеты, туда-сюда шныряют террористы, да еще и жара, как в Преисподней. Чуть зазевался - и всё, тебя кто-нибудь ушлый съест. Богатая фантазия Юрика подсказывала ему, что тут, в этих песках, он и останется навеки. Кто ж его знал, что так получится? Никто не предполагал, что за короткое время надо своими ногами пройти много километров по этому аду. Наверное, уже двести миль протопали, или триста. Это для нормального человека огромное расстояние. Гошак завёл Юрика в дебри, ага, он точно вознамерился из меня дурочка сделать. Щас я ему всё выскажу!

- Не парься Юрик, отдыхай и не бурчи: никто из тебя дурака не делает, это полностью твоя инициатива, - пришлось объявить привал Кашанкину. По его прикидкам компания отошла от хутора всего на три километра, а Юрик уже спёкся. Гоша знал, что когда Юрик так пыхтит, то вся спесь и бравада внезапно куда-то исчезают, оставляя место лишь хаосу в его голове. Интересно, какие мысли в его голове сейчас заплетаются?

Что касается хаоса в голове Будницкого, то Юрик с ужасом заметил некую несообразность: у него в голове завелись голоса. Точнее сразу два голоса, весьма позитивно относящиеся друг к другу. Ага, спелись, гады! У всех шиза, как шиза, состоит из одного голоса, а у меня сразу из двух. Где справедливость? Получается, Доктор зря ест свою пайку, раз не вылечил Юрика. Он просто обязан был вылечить, а он профилонил это дело. Вместо лечения пользовал Юрика клизмами. Вот какая связь между душевным недугом и клизмой? Коновал Доктор, одно слово. Ветеринар. Даже хуже ветеринара. Я бы ему даже лягушку лечить не доверил. Хорошо, хоть мы слиняли с этой больнички. Однако, там хорошо кормят. А здесь, среди песков, какой чёрт нас кормить будет? Отощаем и в мумию египетскую превратимся.

Юрик плюхнулся, где стоял, на песок и огляделся. Вокруг мельтешили тени их пернатого и шерстяного сопровождения, а в голове продолжали что-то твердить голоса. Один голос популярно рассказывал, как надо себя вести в дикой пустыне, а другой голос, менторским тоном объяснял, что надо делать при переходе через границу между мирами. За-дол-ба-ли! И пить уже хочется. Эх, нюхнуть бы сейчас Гошкиного дыма и отрубиться. Вместо нюхнуть в голове Юрика совсем некстати зазвучало нетленное произведение в хоровом исполнении сразу двух голосов: «Не жди меня, мама, хорошего сына, твой сын не такой, как был вчера. Меня засосала опасная трясина, и жизнь моя - вечная игра».

Для душевного успокоения Юрик достал из кармана свою прелесть. В темноте игру цвета на камне видно не было, но сам камень своим приятным холодком успокаивал разодранную в кровь нервную систему.

Юрик попытался удобней задницей расположиться на песке, но, поелозив своей филейной частью по песку, вдруг дико заорал:

- Гоша, меня сзади змея цапнула. Она свои зубы на мне оставила! Их тут целое кубло! Кишмя кишит. Ты зачем меня завёл в этот гадюжник!?

Действительно, в мягкое место Юрика что-то больно впилось. Пришлось Кашанкину сооружать небольшой костёр из наскоро собранной пожухлой растительности и тряпки, смоченной самогоном. В свете дымного пламени костра Гоша произвёл осмотр пострадавшего: он наверняка знал, что Юрика атаковала не змея, а что-то иное. Змею бы заклевал Цыпа или Деймос.

С задницы Юрика Гоша снял приличных размеров колючку. Это точно не зубы змеи.

- На, возьми себе твои змеиные зубы, - Гоша протянул находку Юрику. - Это семена сорняка.

Будницкий, размазывая слёзы, автоматически протянул руку, чтобы взять странную семечку неведомого сорняка.

- Страшное-то какое твоё семечко, - завопил Юрик. Он уже не мог спокойно говорить, мог только вопить: начиналась истерика страдающего от невыносимости бытия индивида.

- Ты тоже не красавец, но оно от тебя не орёт, - отмахнулся от друга Гоша.

Тут в голове покушенного растением Будницкого раздался голос, названный Юриком «Правым». «Левый» голос пока примолк и не умничал.

- Это плод Tribulus terrestris из семейства парнолистниковых, - прокомментировал находку «Правый» голос. – Растение якорец или земляной чилим. Плодоносит якорец с мая по сентябрь. Плод вооружён шипами и щетинками. Шипы этого плода ядовиты, вызывают болезнь трибулоз. Якорец – чрезвычайно злостный сорняк.

Впечатлительный Юрик, узнавший, что укусившее его задницу растение ядовито, заблажил в голос:

- Гоша, я помираю. Эта гадость ядовитая. У меня трибулоз, мамой клянусь, это болезнь такая смертельная. Парнолистниковое растение меня укусило. Мне в больничку срочно надо….

- Сам ты «порно…листниковое» растение, - огрызнулся Гоша. Ему уже осточертел истерический поток сознания Юрика. Чуть укололся, а верещит, как девица у проктолога.

На этом злоключения Юрика не закончились. Он вознамерился опять приземлиться на поверхность Земли, но додумался хлопать ладонью по песку, ища, таким образом, приятное местечко для отдыха. Сегодня ночь была настроена против Юрика: через секунду он опять заорал благим матом. При этом он интенсивно махал рукой от боли в ладони.

- Cenchrus pauciflorus Benth., - опять спокойно проинформировал Юрика «Правый» голос. – Ценхрус малоцветковый - колючий сорняк, великолепно подавляет рост культурных растений и вредит животноводству.

Надо понимать Юрик умудрился поймать сухую колючку с прошлогоднего урожая ценхруса. Мля, чтоб хорошее выросло! Так нет: всякая колючая дрянь растёт. Опять Кашанкину пришлось оказывать другу первую медицинскую помощь, иначе тот грозился упасть в обморок. Гоша ловко удалил из ладони бедняги колючки ценхруса. Ладонь оказалась после такой процедуры в крови, поэтому Гоша продезинфицировал кожу отходами самогоноварения за неимением другого антисептика. Кровь смешалась с самогоном Савелия Петровича. Руку жгло, а Юрик терпеливостью не отличался. Наоборот, он отличался подвижностью и нетерпеливостью, поэтому стал перебрасывать из одной ладони в другую свою прохладную прелесть. На поверхность камня попала как кровь Юрика, так и антисептик. А те вещества, что изготавливал хуторской волхв, отличались самыми странными свойствами, даже отходы химического производства имели фантастические свойства.

- Активизация портала осуществлена, - щёлкнуло в голове Юрика сообщение от «Левого» голоса. – Портал стабилен.

Обомлевший Гоша увидел, как буквально на расстоянии в три метра от него появилась светящаяся арка, в которую можно спокойно пройти, даже не пригибаясь. Арка переливалась всеми цветами, чуть потрескивала и манила к себе.

- Вот он шанс, - обрадовался Кашанкин. Надо перебраться в другое измерение, пусть потом нас ищут с собаками. Именно так и надо сделать.

Гоша схватил в охапку, неуспевшего прийти в себя Юрика, и втолкнул его в портал, не став тянуть енота за подробности. Затем, будто нырнул в воду, прыгнул туда сам, пока Юрик не опомнился и не сквозанул назад. Все птицы и животные также, без рассуждения бросились в портал за людьми, даже лохматый Ухогрых не раздумывал о последствиях.

Иная реальность встретила всю иномирную толпу светлой первой половиной дня. Здесь пришельцев окутало июньское тепло, бездонное голубое небо с красивыми облаками, но вокруг простиралась всё та же пустыня, откуда они прибыли, только цвет пустыни несколько изменился.

- Опять этот песок и колючки, - проворчал Юрик. Он уже понял, что никуда отсюда не денешься, так как портал за его спиной померцал немного, а потом исчез, словно его и не было.

- Ну, а ты что хотел? Чтоб для тебя, обормота, знакомые берёзки вырастили, рябинки и ёлочки? – объяснил ситуацию Гоша. - Не грусти, и мослами не хрусти! Поздняк бояться.

- Но всё равно… Как-то здесь всё слишком ярче, чётче….да и запахи…- с сомнением произнёс Юрик. - Я не боюсь реальности. Не боюсь чудовищ, опасаюсь только окружающего мира с его глупостями. Я пришел к пониманию пустоты и тщетности бытия. Мирское стало мне неинтересно.

Юрик хотел сообщить другу, что это он каким-то образом открыл портал, о чём ему поведал «Левый» голос, но потом передумал рассказывать Кашанкину такие подробности, особенно о голосах в своём сознании. Гошак сразу же начнёт всячески изгаляться и критиковать Юриковы голоса. Обязательно намекнёт, что Юрик свихнулся, раз завёл себе в голове несколько голосов. О тараканах в голове гениального физика глупомордый Кашанкин уже намекал.

Обладатель двух голосов немного ошибался в намерениях Гоши, тот сам переживал, что у него в мозгах что-то засело, и это что-то руководило действиями Гоши, направляя его к какой-то неведомой цели. Юрику лучше о таком не говорить: начнёт лошарой обзывать и матерно насмехаться.

Птицы и животные ничего не сказали, только бегали вокруг людей, нюхали песок и всматривались вдаль: им было всё здесь интересно, а пахло здесь приключениями и драками.

Гоша махнул рукой в северном направлении, считая, что север именно там, хотя ему всё равно куда идти. Никто не оспорил такое решение, и вся толпа направилась за человеком в белом докторском халате и белой шапочкой на голове.

- Гоша, - топая вслед за другом, ныл Юрик. – А в этой твоей пустыне есть что-нибудь съедобное. Скажи мне, как биолог биологу.

- Конечно, есть, - обнадёжил товарища Гоша. – Мы с тобой.

- Сплошные проблемы с тобой и твоей природой, - не переставал сокрушаться Юрик. – Конечно, я уважаю природу, но зачем она меня больно кусает колючками?

- Так и должно быть в природе, - объяснял Кашанкин своему непутёвому попутчику. – В природе всё чётко: не можешь быть умным – становись сильным; не можешь быть сильным – должен стать быстрым; не можешь быть быстрым – должен существовать колючим; не можешь быть колючим – становись вонючим. Ты кем собираешься стать? Понимаю тебя – умным тебе стать не светит. Тогда становись сразу вонючим.

 

 

 

Тринадцатая глава.

 

На дворе стоял столбом «просвещённый восемнадцатый век» и шёл год под номером 1756. Двадцатипятилетний офицер имперской армии Александр Суворов получил должность провиантмейстера в Нижегородскую губернию. Эта должность официально соответствовала капитанскому рангу, следовательно, карьера молодого человека не быстро, но продвигалась. К своей службе Александр Васильевич относился чрезвычайно серьёзно, поэтому был готов к любым перипетиям, коих намечалось целый фургон и маленькая телега. Во всяком случае, саблю и пистолеты надо держать в исправном состоянии, особенно в этой местности. Впрочем, как прекрасно знал Суворов, в другой местности, особенно чуть южнее, могут и пистолеты не помочь, такое тут водится прогрессивное общество. Там надо передвигаться исключительно в составе приличного отряда хорошо вооружённых людей, ибо шалят. Кто шалит? Да все, кому только не лень заниматься этим увлекательным бизнесом. И крестьянские ватаги, и отдельные головорезы, и всякие авантюристы, и проходимцы любой масти. Крымские татары периодически приходят, казаки-разбойники лютуют. В державе идёт брожение, и правая рука не понимает левую, голова вообще отсутствует. Не отставали от участия в увлекательных приключениях и российские дворяне. Больше того, именно «верноподданные» дворяне-помещики в эту прекрасную эпоху собирали банды из своих крестьян и с увлечением грабили купцов, совершали налёты на поселения и даже вели войны со своими соседями-помещиками. Эти дворянские «гоп-стопы» являлись вполне, так сказать, обыденными явлениями, а не чем-то из ряда вон выходящими событиями. Боже, какие пошлости… Суворов прекрасно ориентировался в этих жутких реалиях, и для себя решил, что всяких ухарей, даже имеющих дворянские титулы, в плен брать не будет, а намеревался уничтожать их на месте, буде столкнётся с ними на своём пути. Когда видишь, что гадюка подколодная готовится к удару - бей первым. Дружишь с гадюкой - дружи, но палку в руке держи. Потом, обличённый властью провиантмейстер отпишется в рапорте, что, дескать, разбойник грозился огромным пистолетом, длинной саблей и сдаваться злодей не пожелал, зато всячески словесно поносил власть, святую церковь и даже, вы не поверите, государыню императрицу. Ага, едрёный корень! Если такого удальца скрутить и передать в суд, то, учитывая, лютую коррупцию, его через некоторое время выпустят на волю, естественно, за отступные в карман честнейшего судьи. Вот вам и просвещённый век!

Разбойных банд, бродящих по территории империи, было не много, а неприлично много. Сама жизнь заставляла подлый люд идти в банды и строить там свою карьеру. Имена некоторых атаманов знала вся держава. Например, в 1670 году успешно орудовал Стенька Разин. Потом отличился Ляля Костромской. А мелких разбойничьих ватаг не счесть, как блох на Барбоске.

 

 

 

Шесть лет тому назад, а именно в год 1750 от Рождества Христова, отставной поручик Николай Евсеевич Остриков пришёл к пониманию того, что честно живя, сытым не станешь, после того, как лишился части своего поместья, захваченного более зубастым помещиком отставным полковником Рогульским. Сам Остриков ничего не мог противопоставить хаму Рогульскому: влияния в губернии Остриков не имел, знакомств в верхах Нижегородской губернии не водил, пытался жить хорошим помещиком, но и это не вышло. В отставку из армии Острикову пришлось отправиться по причине неудачного падения с лошади. Сложный перелом ноги никак не располагал к продолжению военной карьеры. Зато пить горькую Николай Евсеевич приноровился. В этом начинании ему здорово помогал помещик Орешкин – игрок, пьяница, пустобрёх и вообще мутный тип без зачатков совести. Орешкин жрать горькую умел профессионально. Одним глотком без выдоха, легко мог стакан приговорить. Закусит родимую хрустящим груздём и к кусочку селедочки тянется. Первый стаканчик колом, второй - соколом, остальные мелкими пташками полетели.

Эти два человека хоть и резко отличались друг от друга, как внешне, так и по мировоззрению, но крепкие напитки их на некоторое время сплотили. Остриков представлял собой человека славянского вида, несколько коренаст, кучеряв, чист лицом, да и манеры он имел довольно приличные, хоть и несколько откорректированные казармой. Помещик Орешкин представлял собой ни то, ни сё: худой и нескладный, плешивый с гладко прилизанными масляными остатками волос на черепе, крайне трусоват. На узком лице, побитом оспой, можно увидеть бегающие глазки, да и голос у помещика препротивный: какой-то высокий и при этом шепелявый. И руки у господина Орешкина постоянно находились в движении, таким образом, он пытался быть понятым собеседником за неумением высказывания нужных слов.

Именно Орешкин предложил Острикову план, сначала как бы в шутку. Но, хоть Остриков и находился в подпитии, но протрезвев, понял, что план убогого господина Орешкина имеет свои плюсы и не задевает дворянскую честь. Удивительное дело, но порочный образ жизни многих дворян не мешал им считать себя элитой общества. Дворянскую честь не задевал даже разбой на большой дороге, хоть в законах империи прямо сказано, что разбой относится к числу «преступлений, основания дворянского разрушающия и противныя». Ага, эти «основания» давно разрушены.

Да, ладно – сообразил Остриков – меня, значит, грабить можно господам полковникам, а почему мне нельзя. А мне кого грабить? Крестьян? Так у них уже давно ничего нет: голые, босые и голодные. Надо грабить тех, у кого что-то имеется. Н-да, хорошими делами прославиться нельзя. Зайца ноги носят, волка зубы кормят, лису хвост бережет, а российского помещика только кистень спасёт.

Остриков прикинул, чем он владеет на сегодняшний день: две плохонькие кобылы имеются, бричку он уже пропил, телег у него нет, денег нет, зато долги есть, усадьба доброго слова не стоит: чуть отличается от избы крепостного. Чудом не пропил саблю и пистолет. А порох и пули есть к пистолету? Это добрый помещик не помнил. Остриков старательно прогонял мысли, что, похоже, слегка подсел на водку – горькую усладу души. С другой стороны, он капитально пил водку всего около года. Ну, может быть чуть дольше, но это же пустяк в самом-то деле.

Надо танцевать от главного. Где брать в ватагу лихих людей Остриков думал не долго. Крепостные тогда зачем существуют? Вот только у него имелось совсем мало крепостных душ, да и те вида ужасного, настоящие доходяги. Но, чем богаты.

Бывший поручик, приобретя на последние копейки штоф водки, фунт хлеба и пару сухих лещей, похромал в свою деревеньку. Всего-то следовало пройти вёрст пятнадцать, но для хромого человека это весьма долгий путь. Пока он шёл, опираясь на мощную трость, много думал о превратностях судьбы и по сторонам не смотрел. А чего здесь такого невиданного: ну, ёлочки, ну, берёзки с осинками, дубы всякие и орешник. Осинки и берёзки настраивали на философский лад и заставляли думать о душе. Остриков вывел нехитрую формулу: душа - это часть Бога, а душа России - именно мужик. Значит, мужик – он от Бога. Поэтому надо опираться на мужика. Вполне здравая мысль.

Дорога плавно петляла сквозь лес. Здесь царила слегка повышенная влажность, насыщенная запахами молодой клейкой хвои, влажной травы, древесной прели и грибным духом. Относительная тишина нарушалась мелодично посвистывающими птичками, спрятавшимися среди ветвей. Долбил дятел. Не печалится дятел, что петь не может, его и так весь лес слышит.

Под вечер пыльная дорога привела вконец уставшего барина к своим «драгоценным» крестьянам. Барин выбрал для распития штофа с водкой покосившуюся избёнку Феди Косого, одного из своих крепостных. Помещик, подойдя к «усадьбе» Феди Косого, осторожно перевёл дух, чтобы не получить шок от той вони, что исходила от «приусадебного» хозяйства бедного крестьянина. Хозяйство пахло омерзительно, как пахнет каморка кожемяки, в которой разлагались свежие кожи животных. Остриков сдерживал позывы от непередаваемых ароматов, сладко-горьких, вызывающих тошноту и омерзение. Федя Косой и его родичи явно не утруждали себя гигиеной.

Штоф водки барин употребил в компании хозяина избёнки Феди Косого, а также мужиков Фрола и Пахома. Эти трое крестьян, научно выражаясь, являли собой пассионарное ядро местного общества. Мишаню, которому стукнуло пока ещё 13 вёсен водкой не поили, но дали ломоть хлеба от щедрого барина. К удивлению Острикова мужики приняли его идею вполне благосклонно, водку и лещей они тоже оценили, хоть и дрянь эта водка. Наверное, палёнка. Идея барина, что сеять и убирать хлеб – это уже не в тренде, им понравилась.

- Мужики, - пьяно вещал барин. – Зачем потеть и жариться на солнце, всё равно ваш хлеб кто-то заберёт, а вам останется только лебеду с хреном есть.

Мужики согласно кивали: вестимо лучше всё, приготовленное чужими руками, получать даром. Сермяжная правда. Ну, раз такая правда, то зачем откладывать? Если сейчас не выйдем на большую дорогу, то через некоторое время совсем есть нечего будет, даже лебеда кончится вместе с крапивой. А хреном сыт не будешь. В деревеньке осталась одна коровёнка, два старых коня, немного коз и свиней, и с сотню курей да гусей. У барина две лошадки имеются. Даже если съесть лошадок барина, да и самого барина, то до следующего лета мало кто доживёт. Результат один: или в бега подаваться, или ватагой на дорогах шалить или ложиться и помирать.

На следующий день хмурые с перепоя мужики запрягли в телеги лошадок и поехали, со своим барином во главе, совершать разбой. У барина имелось белое оружие в виде сабли и пистолет, как предмет психологического давления. Пистолет без пороха и пули, зато вид у него внушительный. Остриков откуда-то знал, что уговоры становятся более аргументированными, если при переговорах с оппонентом использовать пистолет. Безмятежное Солнце легкомысленно продолжало светить, отбрасывая россыпь зайчиков от эфеса сабли атамана. Похмельные мужики с опаской посматривали на вооружённого до зубов барина.

Первый разбой удался на славу. Проехав вёрст пятнадцать по губернским землям, Остриков заметил выпас скота: две коровки и телёнка, мирно поедавшим травку на лугу. Охраняли живность две бабы.

- Лови их, мужики, - распорядился Остриков. Сказал, как отрезал.

- Баб? – изумились мужики.

- Коров и телёнка, - пояснил непонятливым мохнорылым крепостным помещик. – Бабам всыпьте по паре плетей, чтоб не голосили, как скаженные. Можете и две пары всыпать, ведь бабы не наши.

Через несколько минут к телегам верёвкой привязали, как коровок, так и их телёнка. Бабам всыпали по паре плетей: а не орите благим матом, понимайте дурёхи исторический момент, и вообще…. На телеги мужики уже по своей инициативе накидали скошенную кем-то траву, а у баб отняли узелки с их съестными припасами.

Когда ехали обратно, только барин сидел на телеге с трофейной зелёной массой, а мужики шли рядом и радовались жизни, съев трофеи. Ведь как получается: чтобы купить коровёнку надо пару лет горбатиться, а тут за один день сразу две коровы и телёнок, бонусом шла трава и еда, отнятая у баб. Барин тоже пребывал в культурном шоке, но он находился в знакомом мире, где прав тот, у кого больше прав, поэтому быстро пришёл к душевному равновесию: ему, жителю просвещённого восемнадцатого века, скрип телеги и запах сена, оттененного ароматом конского пота, были привычны, как и восторженные матерки мужиков. Немного атамана смущали сопливые мысли: а не слишком ли мы раздухарились? Судьбу искушать, оно дело рисковое. Судьба, сволочь такая, она дамочка ехидная и с норовом.

Омрачило жизнь новой ватаге только досадное происшествие, случившееся на въезде в их родную деревню Карповку: одна из коров, дура набитая травой, попала копытом в ямку и сломала ногу. Пришлось дуру прирезать и здесь же освежевать. Барин распорядился убиенную корову съесть всей деревней. Двадцать семь душ, проживающих в Карповке, от мала до велика, наверное, первый раз в жизни ели столько мяса за один раз. Мясо пошло и в кулеш и в щи, и даже осталось для жарки и вяленья. Народ кормился всю ночь и следующий день так, что некоторых даже пронесло, но на барина все его крепостные готовы истово молиться, ибо он отец родной и кормилец.

А после обеда в Карповку влетела бричка рассерженного толстого барина Камкова, у которого увели живность, а баб его избили кнутами. Как-то не по-соседски всё это.

- Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать? – орал барин. - Где этот недоносок Остриков, мама его китайская?!

Зря приезжий барин так некрасиво орал. Его вопли понимания в местном бомонде не нашли. Увы, но пришлому барину, декаденту хренову, не повезло: попался под горячую руку. Не на тех напал, а на этих. Фрол и Пахом скрутили барина, а Федя Косой слегка двинул оглоблей его возницу.

- Какой еще, туда-сюда, Камков?! – совсем хмуро поинтересовался Остриков.

Остриков, уподобившись быдлу, приказал сердитого барина колотить до тех пор, пока тот не даст клятву на кресте, обещая не искать правду в суде из-за грабежа, ибо толстый барин Камков теперь баклан и торчит правильным людям, то есть остриковской банде. И вообще: хера о девичестве горевать после сеновала.

- Аполитично думаешь, да! Ишак тебя нюхал! - орал Остриков, при этом, суя под нос коллеге-помещику пистолет и торжественно обещая, что спалит к ебеням его поместье и всю деревню вместе с его крепостными, и вообще, советовал Остриков толстому коллеге по сословию - избавишься от барахла - станешь легче, взлетишь выше. Фирштейн? По глазам вижу, что фирштейн. Толстый приезжий барин проникся моментом, словил фриссон, то есть покрылся мурашками по коже и впал в печаль: будешь в печали, коли смерть в виде скорбного разумом Острикова стоит за плечами! Ошеломляющий инцидент закончился пинком тростью помещику под его жирный зад и пожеланием:

- Не бойся - это пройдёт, - в устах Острикова, наверное, это означало извинение. - Слушай в оба уха, дважды повторять не буду. Кто нас обидит, тому в течение трех дней мало не покажется. У нас длинные руки, – это звучало как пожелание, и, одновременно, как угроза здоровью.

Вывод: надо применять кнут и пряник для придания мотивации, путём экзекуции и стимуляции.

- Надыть попробовать прошерстить деревеньки за два-три дневных перехода от Карповки, - предложили мужики своему предводителю. – Не шали, где живёшь.

- Озорно, но справедливо. Да, надо именно попробовать - не как в последний и решительный, а учинить смелую разведывательную вылазку. Как гласит военная наука, - согласился с мужиками, изрекающими народную мудрость, барин. А от мужиков предложения посыпались, словно листья с осины по осени, одно гениальней другого.

В поход банда отправилась уже на трёх телегах: третьей телегой управлял Мишаня, органично вписавшийся в банду, несмотря на свою молодость. Мишаня радостно улыбался и слёз не лил, приговаривая: «Охти мне, горемычному! Завлекли, ироды, душу грешную в тенета! Затянули юношу невинного злодейские рожи в банду!» Из недельного похода ватага вернулась уже на четырёх телегах. Добычей стало сено, полтелеги репы, телега с мерином, чувал овса, немного сельхозинвентаря, колёса для телег и несколько комплектов одежды, кою добывали, вульгарно раздевая путников. Но, главное, банда осознала собственную значимость. За телегами весело перебирала ногами дюжина коз, насильно поменявших хозяев. Такая жизнь понравилась исключительно всем карповцам: спокойно катаешься по родной земле, а не горбатишься в поле. А родная земля кормит, поит и одевает: главное, держаться друг за дружку и смотреть в оба и будешь в почёте. Нас все боятся, потому что мы банда. Ватага ещё не совершила смертоубийств, но всё ещё впереди. Через пару месяцев Остриков открыл счёт убиенным, когда самолично саблей зарезал господина Орешкина. Сей господин трудился в банде на должности наводчика, но попутал рамсы вместе с берегами. Почему-то он возомнил себя учредителем и начальником банды и, что ему полагается половина добычи. Приехав в Карповку к Острикову на своём тарантасе, Орешкин развёл гнилой базар, совершенно не понравившийся атаману и простым членам банды. Господинчик не должен говорить своим ртом, что у него тонкая душевная ориентация, и что если ему не дадут половину награбленного добра, то он заявит властям. Его место у параши – решил пан-атаман, вывез господинчика в рощу и там самолично зарезал. Надо же, душа у господина Орешкина тонкая: оно давно известно, где тонко - там и рвётся. Тарантас Орешкина и его одежду банда приватизировала. Это первое убийство подняло харизму Острикова до неба.

- Крут наш барин, ох и крут, - с восторгом говорили мужики. – Справедлив и не жаден, - добавляли бабы. Действительно, Остриков всю добычу отдавал крестьянам, ничего себе не брав. За это общество кормило его, чем Бог посылал, почитало, убирало его барскую усадьбу, которая почти не отличалась от крестьянских изб, и даже согревало его постель телесами бабы Марфы – тридцатипятилетней пожилой женщины, обладавшей опытом в амурных делах и, самое главное, имевшей рвение в этом деле. Мы же с понятием - усмехались мужики – чай барин тоже человек и его тянет на бабские прелести, и ему тоже надо прикоснуться к чистым чувствам. Как говорится, природа она всегда своё возьмёт.

Марфа старалась ублажить барина, как могла: она отдавалась пылко, покорно и изобретательно.

- Барин, я вам нравлюсь? - интересовалась она. - Вестимо, - не разочаровывал бабу помещик. И добавлял про себя: «Особенно, когда под рукой другой девицы нет, с кем можно совершать копуляцию, чего уж там...» Острикову, учитывая его покалеченность и полное отсутствие средств к существованию, совершенно не светило найти себе молодую барышню из своего сословия.

На дворе шёл 1750 год от Рождества Христова. Просвещённый век, а не дикое средневековье. Острикову самому уже исполнилось приличных тридцать лет, поэтому он здорово не ерепенился, перебирая баб. Есть Марфа, да и ладно. Вот только она немного толстовата, неопрятна, стара и вонюча. Но если её отмыть в бане да причесать, то ещё и ничего так: есть за что подержаться. Конечно, с Марфой особо не поговоришь на философские темы, не Конфуций она ни разу, но и сам Остриков совсем не Ломоносов.

- Мужики, а чего у нас баня не топится, - спросил Остриков своих крестьян.

- Дык, лето, барин, - почесали затылки мужики. – Можно и в речке искупаться.

Дальше пошли рассуждения, что можно вместо мытья и почесаться, да и грязь, когда высыхает, то сама отваливается.

Но помещика посетил бзик и он настоял на том, чтобы мужики отремонтировали баню и пользовались ею по назначению. Нам в банде вшей не надо. У каждого своя дурь в башке – решили мужики, но, учитывая авторитет барина, баню отремонтировали. Они даже выполняли другие дурацкие установки барина, как то: пить кипячёную воду, мыть руки перед едой, умываться, подстригать бороду и стирать одежду в кипятке с целью уничтожения гнид. После еды также зачем-то мыть руки, а не вытирать их об волосы или об одежду. Чудит барин.

Барин хоть и чудной местами, но свой православный: убитого Орешкина помянул перед образами, а в Троицкой церкви хотел заказать молебен. Для этого он даже съездил в село Болино, теперь называемое Бармино, где в Троицкой церкви служил почитаемый всеми жителями округи иеромонах отец Еремей. С этим иеромонахом, тихо поговаривал в селе Бармино местный люд, уже двенадцать лет, как не всё ладно. Как-то сильно изменился батюшка с 1738 года. Ага, именно с того года. Это, когда поветрие по Руси прокатилось? Ага, и в последние два года правления матушки Анны Иоанновны. Поговаривали, что иеромонах чуть ли не настоящий святой и всё «видит». Именно он отмолил у Бога, чтобы поветрие 1738-1740 годов прошло мимо Бармино. А ещё поговаривали, что отец Еремей не только «видит насквозь» православного, но и сам не подвержен никаким хворям, а если у него получить причащение, то хворь с истинного православного отскакивает, как корка сухой грязи.

Вот у этого «святого» местного розлива и вознамерился Николай Евсеевич Остриков получить благословение на подвиги на большой дороге. А, что такое? Все другие батюшки за малую копейку всегда благословят страждущего. Но с иеромонахом Еремеем у Острикова вышел полный конфуз. Уставился отец Еремей своими синими, как лёд глазами в испуганные глаза Острикова и долго выговаривал тому, что разбой дело не богоугодное, а, скорее, наоборот. Остриков хотел уже плюнуть и убраться из церкви, где водятся такие неправильные батюшки, но холод сковал его члены, а в голове поселился лютый страх. И страшный голос вколачивал ему истины: «Не убий», «Не укради». Когда батюшка закончил ментальную экзекуцию над заблудшей овцой в виде помещика Острикова, то поведал грозной вестью уже покидавшего церковь доморощенного главаря очередной банды душегубов, что умрёт тот от птиц, а не от руки человека, если не прекратит богопротивное своё занятие.

С тех пор помещик Остриков зарёкся посещать село Бармино и обходил его седьмой дорогой. Тоже мне святоши нашлись в этом селе. Говорят «Не убий», «Не укради», а сами живут в селе, основанном разбойником. Может и не разбойником, а ушкуйником, но если верить слухам, то разбойником. Да, ну его, этого блаженного отца Еремея.

Когда пан Остриков уходил восвояси, то иеромонах некоторое время смотрел ему в спину. Это была истинная правда, что с 1738 года Еремей здорово изменился. Действительно, именно с того года он стал, как говорят в народе «видеть». Но, сам иеромонах свои открывшиеся способности не афишировал, а наоборот, старался скрыть, особенно от своих духовных руководителей. Он видел линии судьбы окружающих его людей, и эти линии удручали иеромонаха. Ничего хорошего, только кровь, болезни и смерть. Людей на Земле численно прирастёт, но от этого только хуже станет, ибо прокормить эту ораву трудно, следовательно, человеческая жизнь будет дешеветь. Вот и сильно хромой помещик Остриков, заплутал в этой жизни. Не о душе стал думать, а о злате. Вглядываясь в судьбу помещика, Еремей видел, что тот в 1756 году погибнет, а убьют его почему-то огромные птицы. Обычно отец Еремей чётко «видел» линии судьбы, но в случае с помещиком Остриковым получилось странное: линии стали покрываться рябью и показывали только некоторые фрагменты. События корчились в вихре вероятностей и никак не хотели стабилизироваться. Как-то всё видится смутно и тревожно. Это явление потрясло священника и он, остолбенев посреди своей церкви, весь ушёл в созерцание неведомого будущего. Его видения говорили, что в год 1756 от РХ, этот разбойник и душегуб Остриков встретит свою смерть от существ, прибывших из иного мира. Один раз отец Еремей уже пережил встречу с посланцем Горних Высей. Вот только, кто это являлся из Горних Высей, он так и не узнал: ангел, архангел, серафим или Сам Господь. Тогда отец Еремей проявил душевную слабость, лишившись чувств от потрясения видом излучающего свет высшего существа.

Придя в себя после разговора с помещиком Остриковым, отец Еремей заметил любопытные взгляды людей, находившихся в церкви. Это несколько странно, знаете ли, когда сельский батюшка изображает из себя принца Гамлета, пытающегося решить мучительные вопросы бытия. Сколько минут он пребывал в отключке, священник не знал, но знал, что могут пойти очередные пересуды среди паствы о его поведении. Чтобы не дать повода к пересудам, Еремей, отмерев, заявил, что отправляется в трапезную, откушать, что Бог послал. Надо демонстрировать людям, что их пастырь в адеквате и любит, как все попы вкусно поесть и мягко поспать. Надо строго соответствовать идеологии местного бомонда. Азия-с, глушь несусветная. Народец здесь простой и незамысловатый, лаптем щи хлебает.

Недавно заявилась к нему в церковь местная мещанка за советом:

- Батюшка, я последний год всё хвораю и хвораю.

- Все несчастия по грехам, по грехам нашим.

- Как же так! Вы грешите, а мне страдай?

Вот такое незамутнённое у них сознание. А что надо говорить этой дуре? Тут батюшке вдруг пришли на ум какие-то совсем дурацкие слова, наверное, их ему нашептал нечистый: «Захворала? Не беда - съешь лягушку из пруда. Нет надёжней медицины, чем природная среда». Ох, тыж!

В трапезной, отец Еремей, вознеся молитву и принимая пищу, стал вспоминать некоторые периоды своей жизни. Вот он принимает постриг в монахи, и его нарекают новым именем Еремей, а имя Василиск, велят забыть. Вот он возжелал нести людям свет истины и стал иеромонахом, то есть монахом в сане «чёрного» священника. Как раз освободилось место в Барминской Троицкой церкви после смерти отца Феофилакта. Монах Еремей прошёл хиротонию, что позволило ему самому совершать таинства. Обычно иеромонахи служат в сельских церквах, точно таких, как Троицкая церквушка в Бармино. Теперь свежему иеромонаху Еремею дозволялось совершать таинства причащения, проводить исповедь, отпевать, соборовать, проводить божественную литургию и молебен. Отец Еремей не возроптал, что поселился в маленьком селеньице Бармино на правом берегу Волги. Максимум, о чём он мечтал, это когда-нибудь стать архимандритом и дожить до самой глубокой старости, то есть лет до сорока.

Отец Еремей вспоминал события прошлых лет. Как всегда 28 апреля он отмечал День Ангела, ведь в этот день он принял постриг в монахи. Так сложилось, что в этот же день, а именно 28 апреля короновалась Благочестивейшая Императрица Анна Иоанновна.

Тогда шёл 1738 год, восьмой год правления Благочестивейшей. В державе начиналась трёхлетняя эпидемия чумы, закончившаяся только в конце 1740 года, в аккурат смерти Анны Иоанновны 17 октября. Вот только тогда в новой столице творились странные дела. 25 декабря 1741 года с чего-то вдруг на престоле оказалась дщерь Петра Первого Елизавета Петровна. Но то, что творилось в верхах общества, в низах не очень знали. Своих забот полон рот.

Как бы там ни было, но 28 апреля 1738 года отец Еремей, находясь в гордом одиночестве в своей Троицкой церкви, возносил молитву о ниспослании здоровья Благочестивейшей Анне Иоанновне:

- Благодарственное моление ко Всещедрому Богу. За Премилостивый Его промысел, во возведении на всероссийский Престол Благочестивейшей Самодержавнейшей Великой Государыни Императрицы Анны Иоанновны и во утверждении Самодержавия Ея, ко твердому Российской Империи Благосостоянию явленный в лето Господне 1730.

Господи, Боже наш, великий и многомилостивый! Во умилении сердец наших смиренно молимся Тебе: сохрани под кровом Твоея благости от всякаго злаго обстояния Благочестивейшую Самодержавнейшую Великую Государыню Императрицу Анну Иоановну, огради её на всех путех её святыми Твоими ангелы, да ничтоже успеет враг на неё, и сын беззакония не приложит озлобити её: исполни её долготою дней и крепостию сил, да совершит вся во славу Твою и во благо людей своих. Мы же, всеблагому Твоему промышлению о ней радующиеся, благословим и прославим всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отец Еремей в одиночестве бормотал перед образами молитву. Образа молчали, только слегка потрескивали несколько восковых свечей, даруя помещению призрачный свет. Не успел иеромонах перекреститься, произнеся слово «Аминь», как в церкви вдруг стало светло, как на площади под июньским Солнцем. Оглянувшись за спину, иеромонах так и не успел осенить себя крестным знаменем по причине остолбенения всех своих членов. Даже для просвещённого человека восемнадцатого века явление оказалось через чур. От постигшего его ошеломления отец Еремей лишился чувств: он только и запомнил, что в церкви появилось существо с телом человека мужеского пола, от которого исходило нестерпимое сияние. Существо сказало «Здрасьте» и своею дланью перекрестило бедного иеромонаха.

Очнувшись от беспамятства на деревянном полу своей церкви, отец Еремей огляделся. Существа, посетившего церковь из самих Горних Высей уже не было в наличие, как исчезла и одна из невеликих икон. Кроме того существо изволило забрать рукописное Святое Писание и личную книгу отца Еремея, куда он записывал всякую всячину о состоянии дел в приходе. Зачем в Горних Высях заинтересовались этими предметами Еремей, и предположить не мог. Неисповедимы Его пути. На том месте, где лежали исчезнувшие книги, священник узрел подарки в виде двух серебряных фляжек. На одной фляжке он увидел искусное изображение Священного Вертепа, а на другой сцены из охоты на уток. Надо полагать, что посетившее церковь существо прибыло из Райских Кущей, а не из Адских щелей, потому как на подарках есть изображение святой Девы Марии и рождённого Ею будущего Спасителя.

Внутри фляжек оказалась Божественная жидкость. Отец Еремей, зажмурив от страха глаза, испил немножко жидкости с одной из фляжек. Огненная волна прокатилась по всему телу священника. Он даже ощутил особую лёгкость в членах и вдруг проявившуюся ясность в мышлении. Вот эта ясность ума и позволила отцу Еремею сделать вывод, что о событии лучше молчать, а фляжки далеко спрятать. И не надо много рассуждать о государственном устройстве Российской Империи. Надо принять, как данность, что русское государство имеет то преимущество перед всеми остальными, что оно управляется непосредственно самим Господом Богом. Иначе невозможно объяснить, как оно вообще существует.

- Господи, мне никто не поверит, - сказал себе под нос, внезапно поумневший батюшка.

Религия не поощряет упоминать Господа без причины, но видимо этот случай являл исключение.

Через несколько недель в село пришла страшная весть о поветрии, охватившем империю. Пришло и распоряжение о мерах по недопущению распространения чумы. Один из пунктов распоряжения выказывал требование к священникам, чтобы те увеличили количество обращений к Богу в надежде, что поветрие не дойдёт до селений православных и иных подданных государыни императрицы.

Отец Еремей, вспомнив о подарке из высших Сфер, стал добавлять в вино для причастия каплю Божественной Жидкости. Его молитвы Богу или Жидкость в вине, но никто из жителей села от поветрия 1738-1740 годов не скончался. Умирал люд от чего угодно, кроме как от чумы. Но, священник заметил, что те православные, которые постоянно у него причащались, стали крепчать здоровьем. Это навело его на интересные мысли. О том, что он внезапно стал понимать судьбы своих прихожан, иеромонах даже не заикался ни с кем. Слишком уж это страшная тайна. Да и жутковато видеть, как в грядущем заканчивает свою жизнь человек, попавшийся на глаза священнику.

Что касается гибели атамана Острикова, то дар свыше, полученный отцом Еремеем, заставлял иеромонаха болезненно морщиться от того, что в этот раз дар давал искажённое изображение происшествия. Какая-то рябь и мельтешение событий, но некоторые фрагменты Еремей всё же разглядел, несмотря на то, что событие должно произойти через пять лет в грядущем, и за семьсот вёрст южнее от села Бармино. Больше дар не сообщил ничего интересного, закрыв события занавесом. За этим занавесом сокрыта история.

Отец Еремей, в своих пророческих видениях, лицезрел двоих странно одетых людей, появившихся из неведомого мира. Людей этих окружали птицы и животные неведомого вида. Один человек строен и высок, и облачён в белые одежды, даже на голове у него имелась белая шапочка. Другой мелок и неказист: одевался в чёрные одеяния. Тот, что в белом, наверное, являлся начальником над «чёрным», ибо, как успел заметить Еремей, скомандовал «чёрному»:

- Боец Юрик шааааагом арш! Песню запе-вай!

 

 

 

 

…..Гоша махнул рукой в северном направлении, считая, что север именно там, хотя ему решительно всё равно куда идти. Никто не оспорил такое решение, полагаясь на интуицию Кашанкина, и вся толпа направилась за человеком в белом докторском халате на теле и в белой шапочке на голове.

Сопровождающие людей птицы и животные ничего не сказали, только бегали вокруг, нюхали песок и всматривались вдаль: их здесь интересовало всё, а пахло в местных песках приключениями и кровавыми драками. Живность радовалась свободе и возможности оставить свой след в истории под любым чахлым кустиком.

- Боец Юрик шааааагом арш! Песню запе-вай!

Юрик сделал максимально придурковатый вид и запел: «…полюбасу время кончилось колбас, форумов, фуршетов, биеннале. К нам подкрался полный, бля, Донбасс, и пиздец всем гарантирован в финале. Эх, хвост-чешуя, не поймал я ничего».

Песня человека чрезвычайно понравилась Ухогрызу, он аж заслушался. Видно было, что человеку не чужды тонкие струнки души, так проникновенно поёт, прямо как Ухогрыз на Луну. Волк хотел подключиться к вокалисту, но стеснялся. Только стал немножко подвывать, стараясь попасть в такт.

Однако, песню раскритиковал «белый» человек, заоравший:

- Отставить, боец Юрик исполнять подзаборные песни. Приказываю душевно исполнить про учёных. И сотрите с вашей портретной морды скептическое выражение. Примите, мать его так, вид лихой и придурковатый.

Юрик отставил петь подзаборщину, лихо исправив свой репертуар. Вышагивая рядом с Гошей с самым придурковатым, но лихим видом, он стал петь про учёных: «…товарищи учёные, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях, сидите, разлагаете молекулы на атомы, забыв, что разлагается картофель, сука, на полях. Да похеру! Пусть всё горит теперь в аду, я-то в рай, бля, попаду. Не потерплю эту херню! Здрасьте, ёпта, how do you do! Эх, так твою мать, пойду в шахматы играть».

Концерт одного актёра, исполнившего попурри из популярных песенок, закончился по причине воплей Юрика, что ему в этой пустыне пить очень хочется. Он устроил срач, то есть эмоциональную дискуссию, на тему, что артистов в пустыне надо поить водой и кормить. Волк из солидарности культурно повизгивал рядом с ним.

- Воду и пищу надо применить во благо человечества, пока что в моем лице, - верещал Юрик, а волк ему подвывал исключительно в корыстных целях. Ухогрых давно сообразил, что суетиться не надо: сиди на попе ровно – люди принесут поесть, напоят и накормят, выведут блох, причешут и даже по голове погладят. Так жить, конечно, скучно, но можно.

Пришлось Кашанкину остановиться и произвести ревизию на наличие у них съестного и воды. Съестного, что успел покидать в торбу Кашанкин, убегая с больнички, имелось килограмма два – это недоеденные остатки передачек от родственников Юрика. Плюс имелась полторашка воды: для пустыни, это капля в море. Хорошо, что хоть пустыня эта не большая и скоро выйдем к реке, или не выйдем, если заплутаем.

Вся толпа со здоровым интересом смотрела, как Гоша выкладывает на, расстеленную на земле тряпку, стратегические запасы.

- Юрик, ты чего мне подмигиваешь? – осведомился Кашанкин.

- Это нервный тик, - заявил Будницкий, жадно глядя на богатства. Вот, что значит прогулка на свежем воздухе: уже проголодался, а вчера с трудом закидывал в себя принесённые из дома вкусняшки.

- Тик ликвидируй, - распорядился Гоша, включив режим большого начальника. – Патлы причеши, харизму на штанах застегни. Вот почему ты за собой не следишь?

- Зачем мне за собой следить? Я себя ни в чем не подозреваю, - опешил от такого наезда Юрик. Он вычислял, что из разложенного на тряпке может съесть он, что немного придётся отдать Гоше. Но тут в его голове возобновил вещание «Правый» голос, сообщивший, что зверей и птиц тоже надо кормить, причём с добавлением в их корм специальной добавки вместе с самогоном Савелия Петровича. Иначе живность начнёт терять свои особые свойства.

Юрику совсем не облокотилось делиться ещё и с живностью, но их живность – это крутые защитники, а в этой пустыне всякое может случиться. Юрику пришлось напомнить Кашанкину, что хвостатых тоже надо кормить, причём с добавками.

Гоша задумался. Как великий биолог он давно подозревал, что все животные, крутящиеся вокруг Савелия Петровича, стали такими не сами по себе, а исключительно по воле волхва. Знать бы ещё, чем точно жуткий колдун кормил их. Осмотрев свои запасы склянок, украденных у колдуна, Гоша пришёл к выводу, что в данном случае опять актуален метод «научного тыка».

- Давай скормим им вот этот мутный растворчик, - пальцем указал Гоша на баночку с какой-то мутью. Этот раствор получился в результате их экспериментов за овчарней.

Юрик не возражал: за химию в их гоп-компании отвечал Гошак, поэтому не будем ерепениться.

Гоша решил разделить имеющуюся пищу по-братски: и живность накормить и себя не забыть. Пирожки, блинчики, варёные яйца и диетические котлетки съедят люди, а хвостатым достанется кусок хлеба. Отломив от булки хлеба приличный ломоть и согнав с него мелкую, но настырную козявку, вознамерившуюся отгрызть кусочек пищи и себе, Гоша разделил ломоть на пять частей, по числу хвостов. Два маленьких кусочка для птиц и три кусочка чуть крупнее для животных. Логично – всеядные птицы меньше всего страдали от голода, они даже в пустыне легко находили, что можно клюнуть и проглотить. А вот животным придётся сесть на диету, пока не появится источник нормального для них питания. Пока обойдутся и хлебом, сдобренным мутной жидкостью из баночки. Как только Гоша открыл крышку на банке с мутным раствором, то все их подопечные живые существа, почуяв запах, подскочили к человеку с видом явного нетерпения и вожделения.

- Смотри Юрик, учуяли наши помощники волшебную бодягу, - показал на суетящихся животных и птиц Гоша. – Здаётся мне подсадил Петрович наших птичек и кошек на свою алхимию. Изуверские опыты ставил на птичках Савелий Петрович.

- Вивисектор, - поддакнул Юрик.- Доктор Зло.

Однако критика Савелия Петровича не мешала Гоше смочить неизвестной жидкостью хлеб и предложить его животным и птицам. А если бы животные сдохли в муках? Однако, ни птички, ни животные сдыхать, отведав такой пищи, не собирались, а наоборот, пришли в очень бодрое настроение.

- Очуметь, - прокомментировал Юрик поведение братьев наших меньших.

Перемещаться по пустыни не самая приятная идея: ноги постоянно тонут в песке, от этого он набивается в обувь. Здесь устаешь в два раза быстрее. И ветер. Это в городах на ветер особо не обращаешь внимания, а здесь, когда завеет ветерок, песок и пыль забивается во все места. Здесь пахнет приключениями.

Хоть эта местность и считалась пустыней, но эта пустыня далеко не Сахара. Здесь много растений и водится много всякой живности, а территория песков не такая уж и большая, хоть Юрику и казалось, что они будут брести по пескам неделями. Отнюдь, экзотика в виде песков здесь быстро сменяется лесостепью, да и рек в этой местности достаточно.

- Ох, ножки, мои ножки, бедненькие мои ножки - жалуются на боль, - постанывал Будницкий.

Юрику, как самому слабому звену в их компании, хотелось покоя. Хотелось ему выйти к цивилизации и опять вести такой образ жизни, когда о хлебе насущном думать не надо, так как близкие что-нибудь придумают, как найти этот самый хлеб насущный. У Юрика же смысл жизни иной, не такой примитивный. Да-с, он потрясатель Вселенной, а не погулять вышел.

Гоша видел состояние Юрика. Он и сам хотел уже поскорее попасть в цивилизованные места, но по некоторым признакам понял, что этот мир далёк от современной ему цивилизации. На горизонте не попадались вездесущие столбы линий электропередач, не встречался бытовой мусор в виде пластиковых пакетов, ни разу не показался в небе инверсионный след от авиалайнера. Гоша держал свои наблюдения при себе, чтобы не расстраивать Юрика. В отличие от своих хвостатых сподвижников он не ощущал тягу к приключениям, но жизнь штука такая, что приключения сами находят своих героев, даже если они спрячутся в ином мире.

- Гоша, если ты такой умный биолог, что уже само по себе смешно, - брюзжал Юрик, присев на песочек на очередном привале. – То, скажи мне, умному физику хоть одно животное на букву «Ю».

- Боюсь умный дружище, что тебе это не понравится, - меланхолично отвечал Гоша на глупые нападки друга.

- Это почему? – насторожился Юрик.

- Потому, что это самое животное на букву «Ю», как раз лихо подбирается к тебе по песочку с явными намерениями, - продолжил информировать Юрика Гоша. – Называется оно южнорусский тарантул….

- !!!!!

- Юрик ты куда драпанул, как немец в сорок пятом? Деймос лови его…

Будницкий, выпучив глаза, скакал по пересечённой местности, стараясь убежать от ужасного паука. В ушах у него только стоял спокойный голос глупого Гошака: «…ползёт паук, восемь ног, а может рук…» Будницкий терпеть не мог насекомых, хотя пауки и не насекомые вовсе, но от этого Будницкому легче не делалось.

 

 

 

В другом месте подлунного мира происходило сакральное действо иного рода.

К лету 1756 года помещик Остриков, а по совместительству главарь шайки разбойников, в очередной раз попал в переплёт. Собственно, вся его жизнь состояла из приключений, из которых он лично всегда выходил с прибытком. Вокруг него постоянно в кровавых стычках гибли соратники по ремеслу, но сам барин оставался целёхоньким. Прав оказался этот жуткий иеромонах отец Еремей, когда-то сказавший Острикову, что тот погибнет от птиц, а не от рук людских. Действительно, Остриков поучаствовал в десятках стычках, но ни одной царапины. А вот от его первоначального состава банды никого в живых уже не осталось. Погиб при грабеже купца Федя Косой, утонул Фрол, скончался от ран Пахом, даже сгинул Мишаня, нарвавшись на пулю в стычке с конкурирующей организацией. Банда обновляла свой кадровый состав, наверное, уже в пятый раз, но приток, желающих влиться в ватагу никогда не иссякал.

Отомстил Остриков и своему врагу помещику Рогульскому, отставному полковнику. Так получилось, что всё недвижимое имущество отставного полковника периодически горело. Горели даже избы его крепостных и поля. Взвыв от такой жизни, Рогульский, как говорили, уехал в Москву, бросив на произвол судьбы своё имущество в Нижегородской губернии.

- Хрен он куда сбежит, - сказал Остриков убежденно. – У нас длинные руки.

Но увлекательное преследование Рогульского атаман банды отложил на потом, ибо в его ватаге назревал очередной кадровый кризис, а кризисы такого рода Остриков решал самым радикальным образом, памятуя о том, что нет человека – нет проблемы. Сейчас к нему в оппозицию встал некий Грач, он же Налим, он же ещё как-то. Но то не суть. Главное, что этот мужик вдруг возомнил себя крутым лидером и, как доносили Острикову, подговаривал ватажников вынести атаману «чёрную метку». Что ж – ухмыльнулся Остриков от такой вести - мы тут все люди взрослые, циничные, знаем, что иногда в нашем деле случаются всякие коллизии. Не впервой.

Как всегда, он разработал план, чтобы не только нейтрализовать опасность, но и провернуть важное дополнительное дельце. Оное дельце заключалось в том, что периодически Острикову приходилось решать вопрос о хранении честно награбленных ценностей. Золото, оно, понимаешь, весит много. Серебро тоже. Ценное оружие и посуда также занимают много места, а в банк награбленное не сдашь по простой причине – нет в наших весях банков с их подземными банковскими ячейками. Поэтому Острикову периодически приходилось устраивать такие ячейки по всей губернии и за её пределами.

Сейчас перед Остриковым стояла проблема спрятать три пуда золота и, попутно, утилизировать оппозицию в лице Грача и его приспешников. Три пуда золота весят прилично, но места занимают не много. Всё награбленное золото легко поместилось в крепкий сундук не очень больших размеров.

Кривая разбойничья дорожка сегодня вела часть банды Острикова к Волге. Атаман предполагал на двух судёнышках спуститься вниз по течению вёрст на 600 и устроить клад в безлюдной местности, где-то в волжских песках. Там же утилизировать оппозицию. Для главаря банды Грач уже был покойником: пока живёт, но это не долго.

На первой лодке будет плыть группа оппозиционеров во главе с Грачом. Эта подколодная змея по клички Грач сумела перетянуть на свою сторону четырёх ватажников. Остриков усмехнулся, вспомнив деловые качества этих людей. Дрянь людишки даже по меркам разбойного люда: Копыто – мелкий, дёрганный и крайне трусливый мужичок; тупой, как сибирский валенок Фунт; плюс два брата Зудень и Клещак. Этим типам даже приличной клички не нашлось. Ну, и Грач, скользкий, как Налим типчик. Налим, как установил Остриков, было «раньшее» погоняло Грача. Скорее всего, из-за скользкой натуры этого, прости Господи, человека, всё достоинство которого состояло в том, что он умудрился дожить до сорока лет. Грач имел угрюмое лицо, заросшее густой бородой; свободную от бороды кожу украшали оспины. Выражение на лице – точно он только что берёзу лбом завалил. На мир мужик смотрел серыми колючими глазками, умудрившимися спрятаться в глубине лица. С такой рожей хорошо грабить купцов и прохожих. Когда Грач начинал говорить с подельниками, верхняя его губа, вздрагивая, обнажала крупные жёлтые зубы, как у лошади.

- А умишком-то, ты птица-Грач не блещешь, хоть в разбойном ремесле давно вертишься, - оскалился Остриков, расположившись на своей лодке. Лодка Грача уже отплывала, а за ней должна плыть лодка атамана, в которой находилось всего три человека: сам пан-атаман, длинный худощавый немец Мартин Больц и московский крадун Серафим, не поделивший что-то с авторитетными «Иванами» в первопрестольной. В этих двух людях главарь ватаги был уверен, так как он их крупно выручил. Он специально взял с собой только двух верных помощников, чтобы Грач ничего дурного не заподозрил. Казалось бы, перевес на стороне птицы-Грача, но только казалось. Дело в том, что длинный и лупоглазый немец Больц оказался отменным стрелком из пистолетов, да и у Серафима твёрдая рука. Остриков планировал просто перестрелять противников, как только спрячет в песках золото. Он не волновался, только его смущала кличка противника. Ведь Грач – это птица, а пророчество гласит, что птицы убьют Острикова. Ну, ну! Посмотрим, что ты за птица такая Грач.

Зарядил нудный дождь. Этого только недоставало разбойному люду для полного счастья. Над волжской водой довлело серое небо и дул сильный неприветливый ветер. У атамана заныла старая рана из-за тоскливой погоды и висящей сизой мороси, создающей мёртвенную серость. Вокруг смертная тоска: беспрерывный пейзаж, где нагорный правый берег покрыт чахлой растительностью, а на левом берегу понуро стоят залитые водой леса. И всё это на фоне громадного водного пространства, которое само может убить зазевавшегося на воде человечка.

- В наших весях и полюбоваться нечем, - сплюнул в реку атаман. Ему приходилось сидеть в лодке, укутавшись в тёплый плащ. Влажность и холод пробирали атамана до самых костей.

Действительно, на что тут смотреть? На правобережные овраги? Или на сине-зелёные, серые и коричневые оттенки окружающего пространства? На далёком левом берегу глинистые берега напитались водой: везде беспробудная сырость и серая реальность. Не река, а преддверие хмурого ада.

- Недаром древние греки называли эти места краем света, - бурчал атаман себе под нос. – А реку Танаис они вообще считали притоком Стикса. Чем тут у нас любоваться? Здесь всё чужое и беспричинно враждебное человеку. Тут легко скатиться в самую тяжёлую меланхолию и отчаяние. Река накладывает на душу мрачность, вызывает страх перед судьбой и неуверенность в собственных силах. Здесь хочется кого-то убить, например, Грача.

К вечеру распогодилось. Солнце, внезапно разогнало хмарь, и народ повеселел. Хотя в серой мгле плыть безопасней: сейчас разбойники прикидывались простыми рыбаками, стараясь не привлекать к себе взгляды. Но тут надо не переборщить, а то, например, вон те рыбаки, расположившиеся на правом берегу, подумают, что плывут какие-то мирные люди. У рыбаков могут возникнуть неправильные желания: типа отобрать у ближнего своего лодки. Но рыбаки только проводили два судёнышка внимательными взглядами. Что-то мужикам говорило, что «мирные» проезжие не очень мирный народ, а скорее, совсем не мирный.

Теперь Волга текла не суровая, некрасивая и плачущая вода, а спокойная и величественная красавица-река. Тихий благостный вечер опустился на реку: царит покой и звенящая тишина, а закатное небо отражалось в воде без надоедливой ряби, от которой слезятся глаза. Ватажники спокойно провели ночь на правом берегу, а утром, когда над Волгой поднимался пар, отчалили плыть дальше. Вечером, маскирующиеся под простых рыбаков разбойники, поели приготовленную в казане на костре кашу с рыбой и приняли по ковшику водки, а барин соизволили выпить свой любимый Parfit amour – ликёр красноватого цвета.

Мощное, но спокойное течение, тащило лодки с разбойниками, а на небе замерли без движения нежно-розовые и сизые облака. На фоне сиреневой дымки над деревьями по правому борту сияет золотистый ореол. Эти деликатные тона наполняют всё окружающее пространство умиротворением и незыблемым спокойствием. Здесь думается не о минутах, здесь надо размышлять о веках.

- Вот и само время, течёт как эта река. Этому потоку безразлично - вошёл ты в него искупаться или собрался утопиться.

Спокойствие духа нарушило некое знамение, привёдшее Острикова на пару минут в экзистенциальный ужас: большая стая огромных речных чаек вдруг обозначила намерение атаковать их лодку. Ф-ф-ф-руххх! Воздух моментально наполнился шумом и хлопаньем крыльев взбесившихся речных птиц. «Чайки – это птицы, а у них большие когти и клювы» – промелькнула паническая мысль в голове Острикова: «Нападут толпой и заклюют», но стая внезапно изменила угол атаки и, чертя в небе огромные круги, улетела по своим делам, вогнав атамана в холодный пот: «Мля, феномен, мать его, антинаучный».

Слава Богу, или чёрту, разбойники приплыли к намеченному месту путешествия без происшествий. В прибрежной деревеньке долго уговаривали местного справного мужика, назвавшегося Силантием, продать им телегу и лошадку. Еле уговорили несговорчивого мужичка продать «экипаж» за двойную цену. А ведь могли просто-напросто отнять, но надо сохранять «конспирацию» - так своим мужикам объяснил Остриков.

Остриков в присутствии Силантия лично осмотрел телегу. Повозка, как повозка: колёса, оси, развод, склиз, кузов, оглобли, тяжи, шины, ободья, спицы и ступицы. Силантий топтался рядом, комментируя, что повозку изготовил лично кум Мефодий, а он мастер. Набивал, сволочь, цену. Говорил так, как будто, этого мастера Мефодия все в империи знают. Повозка уже не новая, лет пять ей. Может быть, она и была когда-то хороша, но ужасно сейчас скрипела. Кузов повозки не украшали узоры, только имелись царапины, оставленные кем-то из родичей Силантия. В остальном же повозка смотрелась обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.

У этого же жадного Силантия купили провианта на пару недель. На повозке трясся хромой барин, здесь же лежал заветный сундук и съестные припасы банды. Оставалось только добраться до безлюдных мест и там устроить тайник.

Места хоть и считались безлюдными, но, как магнит, по этой причине притягивали опасный люд. Самые разные субъекты шатались в этой глуши как при дневном свете, так и под романтическим сиянием Луны и звёзд – беглые крестьяне и всякая босота, казаки, узкоглазые кочевники, идолопоклонники и староверы, да и наш брат – разбойник и ушкуйник посещал эти места. Изредка небольшой отряд из остриковской банды натыкался на кострища, что говорило об обитаемости этих мест. Надо держать ухо востро.

Ватажники посматривали на атамана, а тот внимательно отслеживал, только ему известные ориентиры. Поехали мимо каменного истукана, который, как поговаривали, стоит здесь миллион лет. Ватажники испуганно крестились, озираясь на идола древнейших религий, но Остриков разъяснил им, что этот идол установлен древними людьми не для поклонения, а по иным причинам, скорее всего, как ориентир. А вот деревянных идолов стоит опасаться, ибо те установлены в укромных местах державы выжившими тайными противниками православия, реформированного императором Петром Алексеевичем. И идолопоклонников и староверов следовало опасаться. Староверы сами о себе говорили, что они с допетровских времён никакой власти кроме Господа не признают. А идолопоклонников вообще не понять, ибо слов правильных они не понимают, и мозгов у них нет.

Остриков «осчастливил» на привале свою банду вестью, что как раз такого деревянного идола, установленного в укромном месте, он и ищет. А таких глухих мест здесь, почитай, чуть ли не вся губерния. Хотя эти места, наверное, уже относятся к Войску Донскому, а не к государевым землям.

Все ватажники, кроме немца Больца, до поздней ночи рассказывали друг другу у костра страшные истории, связанные с такими глухими местами. Некоторые уверяли, что лично были знакомы с людьми, чудом оставшимися живыми после таких приключений. Вот истинный крест! Какой только нечисти здесь не водится. Рассказывают, православные здесь, на свою беду, натыкались на упырей, отбивались от оборотней и ведьм. Всякая мелочь, типа злыдней вообще не считается за приключение. Здесь кишит от всяких сатанистов, староверов и поклонников иудаизма. Иудеи, кум покойный рассказывал, а он врать не будет, едят на своих капищах православных младенцев. Ага, предварительно выпив из них кровь. Кум, как это дело однажды увидел, так слёг и умер, но успел всем рассказать об этом ужасе.

- В той пустыне есть гора. На той горе кипят котлы, народ поёт, играет, и в мерзостной игре жида с лягушкою венчает, - Копыто процитировал последние слова своего умершего кума.

С придыханием рассказывали об извергах старообрядцах, и о поклонниках странных древних культов. Практически везде фигурировали съеденные христианские младенцы и другие немыслимые вещи, типа продажа пирогов из мяса православных и книг, написанных на коже невинно убиенных людишек. Разговоры о местной жути привели к тому, что разбойники выглядели так, что на их фоне любая, мрачная похоронная процессия показалась бы весёлой деревенской свадьбой.

Серафим сообщил братве, что не только в таких диких местах случаются всякие страшилки, но и в самой Москве.

- Говорю вам, - уверял он братву зловещим шёпотом, - под матушкой-Москвой таааакое творится, что ни в одном кошмаре не привидится.

- Чёж там такое? – испуганно интересовались разбойники.

- Вестимо что, - солидно объяснял Серафим. – Все знают, что под Москвой есть подземный город в несколько ярусов. Саженей на триста вниз, а то и больше, врать не буду. Страх там Господень, вот что. Кто туда спускался, тот, если живым оставался, либо умом трогался, либо седел весь во всех местах. Кто живым выбирался, сказывал о крысах величиной с телёнка, о ручьях из человеческой крови, о горах косточек, о нечистых духах, витающих в подземельях, о зубастых карликах, кусающих путников за ноги. А ещё там есть дыры, ведущие в Преисподнюю, вот те крест.

Со слов Серафима выходило, что в жутких подземельях, зачем-то устроенных царями, завелись идолопоклонники. Как же без них. Идолопоклонник он такой – везде, где заведётся, норовит, как и иудей, съесть христианского младенца.

От таких разговоров под Луной ватажников пробило по-настоящему, вот тут, Остриков мог голову прозакладывать, его разбойников захлестнул настоящий ужас. Душегубы, повидавшие на этом свете всякое, тряслись, как осиновые листья на ветру, пугая друг друга леденящими душу историями.

Полусонного атамана всяческие суеверия не пугали, его только слегка заинтересовали слова Серафима о птицах. Птиц он опасался с некоторого времени. Атаман приоткрыл один глаз, когда бывший московский крадун сообщал ватажникам жуткую подробность о том, чему Серафим сам был свидетель: «на Москве явишася птица сова в большой церкве, в Пречистой на площади». Ватажники от ужаса тряслись: они знали, что птица-сова работает в паре со злым чародеем. От этой птички всего можно ожидать. Эх, жизнь наша тяжкая. Шляемся по жутким местам, где легко нарваться на упыря, волколака, волота, а то и на лихо можно наткнуться. Кому-то ночью надо не спать, а подбрасывать в костёр сучки да ветки. Мало ли что. Здесь недолго встретить и самого Люцифера с выводком демонов.

Серафим решил заострить внимание честной братвы на паскудной роли ведьм, коих, по его словам «на Москве» ещё не всех вывели, а даже наоборот.

- Это как, наоборот? - удивился Зудень. – Разводят их что ли? Как породистых борзых?

- А вот так, - стал объяснять Серафим. – Наш православный люд повадился у этих зловредных ведьм за деньги покупать зелья, Господи прости. Сам я близко знал одну купчиху, которая потеряв всякую совесть, но явив своё природное блядствие, пошла к ведьме и взяла у той зелье для своего мужа, его степенства купца третьей гильдии. А купчиха-то та была тоща, ну, как бродячая кошка. Ведьма же ничего так с кормы – упитанная.

- Притравить купчину надумала? – ахнули разбойники. – Вот же висельница. Куды только власти смотрят.

- Куды смотрят власти, то неведомо, - солидно поведал Серафим. – А купчиха, бляжья девка, выкупила зелье для мужа, чтобы возвеличить его мужескую силу.

- И чё, помогло мужику? – рассказ явно заинтриговал разбойный люд.

- Тут, как посмотреть, - уклончиво начал объяснять Серафим. – Знаю только, что кучиха, потом хвалилась, что муж её благоверный, как только отведал ведьмино пойло, так купчиху и оприходовал сразу пять раз. Потом вечером он употребил купчиху ещё три раза, и ночью разов пять, ну, утром ещё пару раз. И перед смертью, аккурат к ужину, раз восемь залезал на купчиху. На ней и помер.

- Страсти какие нагнетаешь, - качал головой разбойник Фунт. – Я ужо ажно на очко присел. Хорошо, что мы не в Москве обитаем.

- А знаете ли вы, братцы, - пугал коллег Копыто, для убедительности выкатывая глаза и растопыривая пальцы, - что в этих местах есть чудесный родник, называемый Кипучим. Старики рассказывают, что вода в оном роднике постоянно кипит, хоть и до жути холодная.

- Это как так? – изумлялись разбойники.

- А вот так, - доказывал Копыто. – Ещё старики сказывают, что в этом роднике нет дна: мерили верёвками, но дна так и не нашли. Люди говорят, что этот родник течёт прямиком из Преисподней, а ещё из него постоянно выходят доски с письменами на неведомых наречиях. А к доске той кто дотронется, тот и месяц не проживёт: умирает в страшных корчях. – Копыто даже изобразил корчи, а разбойники с трепетом оценили его старания. Потом он продолжил, - местный епископ велел эти богопротивные доски спалить, а пепел рассеять.

- А я слышал, - хриплым шёпотом добавил информацию о роднике Зудень, - что в этом роднике когда-то казаки злую ведьму утопили, вот она и бушует на дне, мечется из стороны в сторону, стонет, но не желает упокаиваться. Вот вода и кипит.

Брат Зудня, который Клещак, дополнил рассказ сообщением о нравах местных казаков. Такое в уме не укладывалось.

- Все казаки окрестных хуторов на ведьмах женятся, - уверял он. - А ведьмы те все, как одна, злые до чёртиков. Ведьмы духов своих чёрных призывают, а они казаков по ночам душат подушками.

Судьба удушенных подушками казаков не очень впечатлила разбойничков, но слова Клещака о том, что в этих местах обитает злое эхо, насторожили:

- С чего это оно озлилось-то?

- Природа тут такая, - разъяснил Клещак. – Покричи: «Баюшки-баю!». Эхо тебе ответит: «Мать твою!»

Погружаться в сон Остриков начал под зловещий шёпот Серафима, начавшего рассказывать коллегам очередную жуткую байку.

- ….жил, братцы мои, старик Афонька в самом центре мистического ужаса на опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-паутинную вуаль елового, спаси Господи, леса, над которым постоянно клубились тёмные облака зловещих испарений с соседней бездонной трясины. Из черного омута трясины к проходящим путникам тянут лапы древние твари. Чуть зазеваешься, и утащат на дно. Рядом с избушкой Афоньки располагался старинный погост, а там, братцы мои, по ночам, говорят, слышали звуки кандалов каторжников и аппетитное чавканье….чавк, хряпс, чавк. Кладбище, полночь, сияет Луна, видит Афонька, разрыта могилка одна. А из могилки выползают душегуб Федя Крюгер и Нюшка Собчак… На мордах у них кровавые разводы, свидетельствующие о подземных муках, а чёрные-пречёрные круги вокруг глаз говорят об изнурении плоти лютым голодом.

Атаман так и заснул, не узнав, что дальше стряслось с незадачливым Афонькой, почему-то предпочитавшего селиться в гордом одиночестве на краю бездонного болота с одной стороны, и погостом с другой стороны от избушки. Зачем-то этот Афонька искал вдохновение на кладбищах…вот и дождался, что к нему пришла сама Нюшка Собчак.

Под трёп братвы, осенив себя священным знаком, отправился Остриков к Морфею, положившись на судьбу - пусть всё идёт, как идёт. Никогда так не было, чтобы никак не было. Что-нибудь да свершится.

Когда Судьба-злодкейка задумывает свои многоходовочки, она долго тянет поставить окончательную точку. Однако когда развязка, наконец, приближается, всё происходит мгновенно и неотвратимо.

Дурная экзотика вокруг являлась для Острикова не более чем очередной декорацией, а потому и не занимала его всерьёз. Да и какая местная птица могла убить Острикова? Если только стая сов налетит, или филинов. Но крупные совы как-то в стаи не сбиваются. Может стоить опасаться орлов или беркутов? Но, эти хищники на человеков не охотятся. Возможно, иеромонах отец Еремей имел в виду птицу алконост, когда она спустится на землю из Ирия. Современная передовая научная мысль по этому поводу говорит, что лучше не попадаться на глаза алконосту, особенно, когда та поёт свою песню. Но, здесь пустыня, а алконост, как всем известно, живёт рядом с водой.

Выбрался атаман из объятий Морфея, осчастливленный древним божеством фантомным запахом фиалки, приятно пахнувшей на рассвете, тем непередаваемым запахом, который случается у цветов лишь за пару минут до восхода Солнца, когда еще бутон не полностью раскрывается. Грёзы развеялись вместе с запахом фиалки, оставив атаману только пронзительный запах лошадки, которая не знала, что такое гигиена, поэтому смердело от неё зверски. Атаман попытался понять, что же его вдруг разбудило. Огляделся и прислушался, но вокруг сплошная божья благодать – птички чирикают, лошадка изредка фыркает, разбойники потихоньку копошатся.

Утром Острикова всерьёз озаботили ориентиры: сверившись с самодельной картой, он указал ватаге направление пути следования. Перемещаться следовало, минуя дороги и хоженые тропы, чтобы невзначай не повстречаться с конкурентами, или, что ещё хуже, с царскими служивыми людьми. Пока ангел на небесах, надзирающий над разбойным людом, помогал им ловко и незаметно скользить по местности, не привлекая чужого к себе внимания. Таким образом, ватага к концу дня добралась до очередного ориентира, известного только хитромудрому атаману. Этот ориентир являл собой, вкопанный в землю, деревянный идол. Столб с грубо вырезанным изображением древнего бога время не пощадило: дерево растрескалось, почернело, а сам столб слегка наклонило. Теперь и не понять, что здесь изображено: не то древний бог Хорс, не то ещё кто-то. Но страшно. Ватажники мрачно озирались по сторонам и старались не смотреть на идолище. Хорошо ещё, что атаман, уточнив что-то по своей карте, указал перстом направление дальнейшего движения. Двинулись дальше, хоть Солнце уже клонилось к западу: ночевать рядом с идолом никому не хотелось.

Очередную ночь ватажники провели весело: пустыня развлекала их воем, лаем, мяуканьем, визгами и плачем младенцев. Плюс огромная Луна источала призрачный свет, который искажал ночную реальность. Вот такой весёлый компот получался. Особо впечатлительным ватажникам казалось всякое, и это всякое заставляло шевелиться оставшиеся волосы на голове. Как говорится среди народа – здесь блазнится. Разбойный люд от таких природных эффектов находился в возбуждённом состоянии. В этом состоянии у работников ножа и топора чувства путались и смешивались неестественным образом: цветовые ощущения искажались, запахи усиливались, появлялись слуховые галлюцинации. Нет, что ни говори, а лучше сидеть в доме у печи, а не забираться в такую дикую глушь, куда ни одна православная душа по своей воле не заберётся. Или держаться ближе к дорогам, а сюда, в глухомань, лучше не ходить. Даже разбойничья лошадь, и та волновалась всю ночь. Пришлось животину привязать к телеге, чтобы дурное животное не сбежало и не стало кому-то желанным кормом. Даже неутомимый атаман, выглядел усталым: он, проторчав весь день в телеге, отбил себе всё, что только можно, ещё и хромать стал на обе ноги.

Остриков, оглядываясь по сторонам, стал задаваться вопросом: «А стоило ли это приключение того? Не проще было завалить Грача и его компанию на берегу Волги, а клад прикопать где-нибудь на берегу?» Атаман сам не понимал, какой чёрт его дёрнул провернуть такую утомительную комбинацию. И сам же себе отвечал: «Нет, не проще. Клад на берегу обязательно найдут, так как там вьётся куча народа. Да и ликвидировать Грача в тех местах опасно из-за возможных свидетелей. Здесь же, в этой глуши, никого нет. Вот здесь Грача и упокоим, а клад сроду никто не найдёт. Скоро узнаем, кто тут старый дурак и кто кого обломал». Ага, самое неосторожное в этой жизни - быть осторожным, а сомнения - явления вполне допустимые. Глушь, с другой стороны, это хорошо. Это неграмотные суеверные мужики всего боятся, а просвещённому дворянину бояться нечего. Интересно – вдруг пришла мысль в голову Острикова - а кого видит в своих кошмарах наша нечисть? - наверное, православных людей. Наш народ, каждый второй, та ещё сволочь, не считая каждого первого. Ох, и мизантроп был барин Остриков, ох и мизантроп.

Неторопливое колесо Сансары совершило свой очередной судьбоносный цикл: пазл сложился, мировые линии пересеклись в определённой точке. Для некоторых бессмертных душ, погрязших в иллюзиях мира и не ведающих о своей истинной сути, наступил переломный момент.

Кажется, или надо перекреститься, но путешествие ватаги подходило к предполагаемому месту устройства схрона для клада. Новым ориентиром стало такое же деревянное идолище, только вроде как поновее и покрупнее. Что этот идол был крупнее предыдущего, то правда, а вот то, что его установили недавно, то не соответствовало действительности. Просто этого идола сделали из дерева, стойкого к погодным воздействиям. Как ни приглядывались ватажники к местности вокруг идола, но не могли найти следов пребывания человека: ни кострищ, ни вещей. Получается, что здесь не ступала нога человека лет эдак десять, а то и больше. Ватажники делали предположения и поглядывали на атамана. Тот молчал. Потом ватажники видели, как их атаман, кряхтя и хромая, подошёл к идолу. Зачем-то барин с собой тащил рогульку из ветки, подобранной для розжига костра: таких веток в телеге находилось на два-три костра. Оказалось, этой рогулькой барин измерил длину руки идола, а лишнее в рогульке отломал.

- Это мера такая будет, - объяснил он свои действия разбойникам.

Затем барин начал отмерять этой рогулькой расстояние до будущей ямы. Отмерял он строго по направлению взгляда идола. Ох, и ловко придумал барин.

Хромая, и стараясь выдерживать прямую линию, атаман, с помощью ветки, начал отсчитывать расстояние. Отсчитав семьдесят мер, он посчитал, что достаточно, да и место, где остановился атаман, было удобным. Оно находилось, как бы в низинке, обрамлённой песчаными насыпями, поросшими кустарником, коему и в пустыне было хорошо жить.

- Копай здесь, - распорядился атаман.

Дело пошло споро. У разбойников имелось в телеге три лопаты, одна из которых была из железа, остальные обычные деревянные. Разбойники забегали: кто-то тащил лопаты, кто-то волок сундук с золотишком. Всем хотелось быстрее покончить с этим делом и отправиться восвояси. Грач и его компания решили разобраться с атаманом и его прихвостнями этой ночью. А чего тянуть? Остриков, прекрасно понимавший психологию этой публики не собирался давать им такого шанса: он собирался расстрелять пятёрку Грача сразу, как только клад окажется в земле. А чего тянуть? Атаман искоса посматривал на Грача. Ишь ты, как губу-то оттопырил убогий, этакий Стенька Разин из Козлодрищенска. Будущий покойничек, уже считает себя атаманом.

Ночью Остриков собирался покончить с Больцем и Серафимом: слишком те стали много знать. Ничего личного, просто таковы законы их ремесла. Кто много знает, тот долго не живёт. Излишние знания вредны для здоровья, ведь кто-то из библейских персонажей сказал же всем в назидание, что от большого знания проистекают большие печали.

Как-то так получилось, что яму копала пятёрка Грача; Мартин Больц отирался возле атамана, а Серафим, зачем-то копался в телеге. На самом деле все действия обговорены заранее, и теперь Мартин и Серафим только и ждали сигнала от атамана, чтобы разрядить свои пистолеты в коллег. Предполагалось, что шестью выстрелами они положат пятёрку Грача. Ну, а те, кто не помрёт сразу от пули, те помрут от ножа или сабли, но чуть позже.

Потенциальные покойники работали молча и сосредоточенно, только плюгавый и весьма трусоватый Копыто чувствовал задницей будущую неприятность, поэтому он суетился, озирался, стараясь понять что его беспокоит. Его даже одёрнул Грач:

- Да, не егози ты, обалдуй.

От окрика Грача обалдуй Копыто дёрнулся работать, но всё же бросил взгляд по сторонам. От увиденного, он дико заорал:

- Братцы, демоны! – грязным перстом он указывал на внезапно появившиеся из-за песчаной насыпи две фигуры. Глаза у Копыта вытаращились, а губы приняли синюшный оттенок. Конечно, испугаешься от вида демонов. Один демон вида высокого и одет в белые одежды, даже на голове имел белую шапку. Другой демон одет во всё чёрное, даже на глазах у него имелись чёрные стёкла. Страсть несусветная, хоть и мелок чёрный демон.

От дикого крика Копыта, все ватажники замерли и уставились на внезапно появившихся из-за холма не то людей, не то, действительно, демонов.

- Здорово мужики! На Кишинёв направление не подскажите? – произнёс «белый», воздев одну свою длань по направлению к разбойникам. «Чёрный» угрюмо молчал.

Вот так, мужиками, называть благородных разбойников не следовало, даже демонам. Кроме того атаман происходил из дворянского сословия, а его вдруг называют мужиком. Черты лица Острикова исказились. Демоны, эти люди, что невесть как подкрались к ватаге, или не демоны, то не очень важно. Главное, что они свидетели. Причём самые гнусные свидетели, да ещё мужиками обзываются.

Произошло, одновременно, сразу два события, как только лидеры ватаги пришли в себя. И атаман Остриков и неформальный лидер Грач кинулись в атаку на странных людей: Остриков с пистолетом, а Грач, выхватив саблю. Так и должно быть: командиры всегда впереди на лихом коне атакуют врага. Лихого коня не была, если не считать лошадку, запряжённую в телегу, но удали командирам ватаги было не занимать. Длинный узкомордый Мартин Больц ещё думал, тупые братья Зудень и Клещак пока ещё не понимали, что происходит; Фунт, свирепо ощерясь уже доставал свой нож, а Серафим и Копыто, лучше всех поняли, что всё пошло не так, как намечалось.

Инстинкт самосохранения Копыта тихим шепотком сообщил хозяину, что вопить от ужаса не надо, а надо быстро делать отсюда ноги, пока они целы. Серафим, бывший московский крадун, за свою непутёвую жизнь не раз испытывал настоящий ужас. Были, знаете ли, моменты. Он знал, что истинный ужас подкрадывается бесшумно, как вот эти два неведомых человека. Он, как и Копыто, сообразил, что надо валить отсюда. А события развивались стремительно, не дав ватажникам прийти в себя. Первым напал на пришлых людей атаман, выстрелив из пистолета в «белого» человека, а на «чёрного» с саблей налетел Грач. Дым от сгоревшего пороха окутал Острикова, но он точно видел, что попал, да и стрелял-то он почти в упор. Как тут промахнуться? Чуть скосив глаза, Остриков видел, как Грач наотмашь рубанул мелкого демона. От такого удара у демона должна отделиться от тела его глупая голова. А ты не попадайся на пути разбойникам! Умная голова к разбойникам не приближается.

Голова «чёрного» демона должна отделиться от удара саблей, но не отделилась. Острикову стало дурно: вместо того чтобы голове демона благополучно покинуть тулово хозяина и покатиться по песку – развалилась сабля Грача. Ошалевший Грач стоял, держа в руке огрызок своей сабли, а демон стоял пред ним живой и здоровый. Да и «белый» демон, как оказалось жив и стоит на своих ногах. Но, как это? Ведь пуля попала в «белого» и он уже должен корчиться на земле издыхая. Остриков понял, что это действительно не люди, а демоны. Та самая нечистая сила, существование которой отрицалось передовой наукой, только тёмные крестьяне верили во всякую чушь.

Осмыслить эту странную мысль Острикову не дали дальнейшие события. Он сначала услышал дикий вой Мартина Больца, которого грызло и трепало большое пушистое существо, похожее на заморского зверя-льва, только меньшего размера. Затем атаман увидел, как Грача атаковала огромная чёрная кошка. Эти мгновения Остриков ещё ощущал, так как был жив, но это настали его последние мгновения: он только и успел увидеть, как прямо к его лицу приближается большое белое пятно. Мозг Острикова только и успел осознать в этом пятне чудовищную птицу с выдающимся клювом и острейшими когтями на лапах. Один коготь жуткой птицы, как бумагу разорвал атаману горло. Это точно не птица-алконост, успел сообразить Остриков, перед тем, как умер.

Копыто, бросив лопату, рванул что есть сил в сторону с панической мыслью, лишь бы успеть убежать. Хоть куда, лишь бы как можно дальше отсюда. Серафим, кенгурячьими прыжками удирал в другую сторону. Он в этом начинании оказался солидарен с Копытом: надо бежать, ибо здесь безжалостно убивают.

Фунт смертный бой принял, как и полагает поступать приличному душегубу. Даже пытался своим ножиком достать птицу, атаковавшую его, но не преуспел. А птица преуспела, своим клювом разнеся Фунту голову. В это время ещё одна чудовищного вида кошка грызла и царапала братьев Зуденя и Клещака. Те пытались от неё отбиваться лопатами, но, после того, как кошке на помощь пришла птица, с братьями всё было покончено.

Кровавым боем вынужденно любовались Гоша и Юрик. Они ещё не отошли от шока, что их только что хотели убить, поэтому застыли столбами и хлопали глазами. Вот Афродита (страшнее кошки зверя нет) грызёт горло какому-то мощному мужику. При этом она рассержено шипит на мужика посмевшего поднять руку на её любимого человека. Подскочивший Деймос ударом клюва прекратил страдания, терзаемого кошкой мужика и кинулся на помощь Ухогрызу, который всё-таки завалил длинного мужчину и остервенело грыз его. Длинный умудрился выстрелить в волка, но, почему-то пуля прошла сквозь тело волка, не причинив тому вреда. Деймос походя клюнул длинного, отправив того на тот свет и, оглядевшись, побежал догонять оставшегося в живых противника.

Если Деймос, растопырив перья и воинственно клокоча, догонял Серафима, то в другой стороне Цыпа гонялся за скользким Копытом. Мелкому, ошалевшему от ужаса утырку, совсем не хотелось умирать, поэтому он ещё некоторое время ухитрялся отклоняться от атак озверевшего Цыпы, получая кровавые порезы от когтей свирепой птицы. От таких порезов он всё равно истёк бы кровью, но Цыпа проявил милость, ловко клюнув Копыто в голову.

Последним умер Серафим, ноги которого унесли бывшего крадуна аршин на пятьдесят от места бойни. Но от когтей Деймоса защиты нет, хоть в железный панцирь заберись. Серафим ещё был жив, когда в затылок его больно клюнули, но когда его тело упало на песок, то оно было уже мертвее мёртвого.

Впечатлительный Юрик тут же, недалеко от Гоши, освобождался от съеденного обеда, а побледневший Кашанкин мрачно созерцал поле боя, стараясь понять, вспотел это он или уже обоссался. Так вот ты какой – новый мир. Сходили, мля, прогуляться в морг, поискали вдохновения, нашли восемь трупов. Неправильные здесь люди обитают, как неправильные пчёлы, дающие неправильный мёд.

- Ты зачем их про Кишинёв спросил? – хрипло дыша, отблевавшись, поинтересовался Юрик у Гоши. – Видишь, как аборигены возбудились. Может, здесь молдаван не любят.

- А этот в меня стрелял? – пожаловался Гоша другу, показывая на труп Острикова.

- А этот меня своей железякой зарезать хотел, - указал на труп Грача Юрик. – Дикий народ здесь живёт, не находите, коллега?

- Пожалуй, - согласился с другом Кашанкин. Гоша всё ещё надеялся, что это всё ему мерещится, а он сейчас лежит в больничке под капельницей. Но проходили минуты, а трупы и кровавые пятна никуда не исчезали. Вот рядом с ним лежат три трупа, ещё три трупа валяются возле ямы. Чего это они там рыли? Вон лохматый Ухогрыз тащит за ногу ещё один труп. Кошки тоже приволокли мелкого мертвеца. Всего восемь покойников разной степени расфасовки. От разбойничьей банды осталась живой только их лошадка: стоит животина и трясётся от страха.

В голове Юрика ожил голос: не то «Левый», не то, «Правый». От шока Юрик не различал свои шизо-голоса.

- Вы потеряли двадцать процентов своего здоровья от удара саблей разбойника, - сообщила личная шиза. – Не подвергайте свою жизнь опасностям. Защита восстановится в течение двух часов. В результате боя ваши питомцы также получили ущерб. Напоминание: для эффективного функционирования организмом ваших питомцев им необходимо скармливать пищу с добавлением специальной присадки.

До Юрика стало доходить, что та сила, что открыла им портал в этот мир, она же защитила их от пуль и сабель местного лихого люда.

Юрик заметил, что Гоша, также стал к чему-то прислушиваться и при этом что-то бормотать, похожее на слова: «Итить твою мать. Вон оно что!»

- Гражданин Будницкий, ёлки-моталки, - нахмурив брови, обратился Гоша к Юрику. – Колись, лишенец. Ты зачем и в какую задницу нас отправил? Из каких таких злостных побуждений, а? Мне тут нашептали, что это всё твои проделки с порталами, гражданин недоучившийся физик. Японский Винипух! Колись, давай, до самой задницы. Как на духу расскажи дяде Гоше о своих проделках и о той свинье, что ты нам подложил в карман. И не пытайся мне заговаривать зубы, я не дантист и не вчера родился, знаю я тебя хмыря неумытого и личность мне твоя насквозь знакома.

Юрик пытался отвертеться. Делал круглые глаза, заявляя, что я – не я, и лошадь не моя, что это сам Гоша сунул их в портал, а Юрик совершенно тут краями. Сам в шоке.

- Ближе к телу, как говорил товарищ Мопассан. Ты мне шерсть Ухогрыза на уши не вешай, не искушай проказник злостный. Смени пластнку, - потребовал Гоша. – Я точно не умею открывать порталы. Мне тут нашептали, что это ты и твоя каменюка постарались. Я всего лишь великий учёный биолог, а не такой прохиндей, как некоторые физики с кривой дороги. Может, ты вообще подлый почитатель теории Большого Взрыва? Ты признайся.

Пришлось Юрику признаваться во всём, что его прелесть, красный камень, кровь Юрика и самогонка Савелия Петровича, вот ключ к открытию порталов. А камень – это стабилизатор порталов. Это технология Высших цивилизаций, понимать надо.

- Понимать надо, - передразнил Гоша Юрика. – Давай возвращай нас домой взад. Не хочу я тут погибнуть от рук местных дикарей, да и моя Маха с Цыпой тут долго не протянут. Слушай народную мудрость: если ты оказался в дикой пустыне и не знаешь, куда идти - иди домой.

- Ага, - верещал Юрик. – А дома нас ждёт Савелий Петрович. Прибьёт он меня из-за тебя.

- Чего это из-за меня? – изумился Кашанкин. – Не вешай мне спагетти на уши! Это ты, чувырла, спёр у нашего уважаемого чародея каменюку.

- А ты…, - не остался в долгу Юрик. – Ты спёр у него химикаты и халат Доктора….и шапочку фельдшерицы. И вообще…ты с чёртом яшкался, чуть ли не в дёсна с ним целовался.

Очередная свара между друзьями как разгорелась, так и потухла. Ругаться они могли до потемнения в глазах или на улице, но дело руганью не решалось.

- ….надо реабилитировать себя, - высказал здравую мысль Гоша. – Привезём на хутор телегу с местным добром. Может мне послабление и выйдет.

- А мне что выйдет? – осведомился Юрик.

- Тебе каторга выйдет за все твои художества, - пообещал Гоша. – Или крепкая смирительная рубашка…Но, не боись, я словечко за тебя замолвлю. Цени мою доброту. Будешь мне должен.

- Кстати, - спросил понурый физик. При этом он поднял с земли огрызок сабли и внимательно его рассматривал. – А чего мы привезём на хутор? Трупы давай здесь оставим, что-то меня от них мутит.

Гоша задумался. Действительно, надо посмотреть, что осталось от разбойников. Может, что ценное. Тогда Савелий Петрович останется довольным и не пришибёт Гошу. Юрика пусть пришибает. Юрика не жалко, он физик, а физиков здесь, как грязи. Осмотр поля боя и тел погибших разбойников показал, что не всё так плохо, как казалось раньше. Друзья обнаружили сундук, полный золотых антикварных монет, шесть ухоженных пистолетов и два пистолета в жалком состоянии, выглядевших, как поделки народных умельцев Африки; три сабли, два тесака средней паршивости, ножи и кинжалы. Кроме этих вещей, учтённых друзьями, как ценные, нашлось продовольствие для людей и корм для лошадки, всякие мелочи, типа посуды и кувшинов с водой.

Выкинув с телеги хворост и всякую ерунду, друзья загрузили в неё сундук и оружие. Чтобы лошадка не тряслась от страха, её накормили найденным овсом и разбойничьим хлебом. Лошадка предложенную еду съела и чуть подобрела к таким хорошим людям, но косилась на страшных птиц и зверей. Особенно её беспокоил пушистый волк Ухогрыз, но тот только понюхал лошадь и отбежал в сторону.

- Ну, давай, горе-физик, колдуй, - распорядился Гоша, отливая в трофейную кружку немного фирменного самогона, требуемого для процесса активации портала. – Колдуй с гарантией.

- Я тебе не шиномонтаж, - насупился Юрик, доставая острый кинжал, чтобы порезать себе палец для получения крови. – Фирма гарантии не даёт, это тонкие материи, а не твои пестики-тычинки. Это наследие Высших: здесь много вопросов без ответов.

- Ты, как говорил классик, башку себе продуй, да потщательней колдуй, - напутствовал друга Гоша. - Меньше пафоса, коллега.

Юрик сосредоточенно смешал капельку своей крови с самогоном, а затем нанёс получившуюся смесь на свою прелесть, ловко украденную у Савелия Петровича. Тотчас в голове у Юрика раздался голос: «Портал активирован». В нескольких метрах от друзей появилась арка портала. Ну, они уже такое явление видели. Их подопечные также это явление познали, поэтому не волновались, а трофейной лошадке на голову накинули плащ покойного атамана, чтобы она перебирала ногами, но не знала, куда тащит телегу. Гоша, как истинный биолог, вёл лошадку под уздцы, Юрик перемещался рядом, а птицы и звери следовали за телегой. Через несколько секунд они уже всей толпой перешли на другую сторону.

- Вот и наш родной мир, наша родная пустыня, - радостно прокомментировал переход Гоша, снимая с головы лошадки плащ. – Я сейчас расплачусь от умиления. Ну, что поехали домой сдаваться? Раньше сядем – раньше выйдем. Отсидим срок, а потом, как говорится, на свободу с чистой совестью.

Немного пугало, что на хуторе их уже ждут. Так ждут, что у некоторых везде чешется. Доктор, наверное, прячет за спиной смирительную рубашку.

- Ага, поехали в телеге. Мы рады голову сломать и, презирая лень и негу, кричим: пошёл, ебёна мать! - махнул рукой Юрик и забрался в телегу. Он предпочёл плохо ехать, чем хорошо идти. Свою жизнь, по примеру великого классика, Юрик сравнил с ездой в телеге под управлением несговорчивого времени.

Гоша же хотел идти пешком, поэтому он шёл впереди всей ватаги, ведя за собой лошадь. Зверьё весело носилось рядом, радуясь прошедшему приключению и надеясь на новые истории.

Юрик, как все технически одарённые люди, сидя в трясущейся телеге, изучал устройство пистолетов. Он быстро сообразил, как работает это оружие и поразился, что не такое уж оно и примитивное. Есть в этих древних пистолетах какая-то красота. Конечно, качество исполнения оружия желало лучшего, но, хорошо видно, что неведомый мастер старался, создавая этот предмет. Юрик даже зарядил один из пистолетов и выстрелил в воздух, вызвав неудовольствие Кашанкина.

- Не пугай мою лошадку, ограниченный набор генов, - Гоша погрозил кулаком Юрику.

- Почему это ограниченный, - возмутился Будницкий. – У меня генов много, могу тебе одолжить, раз тебе не хватает для полного счастья.

- А потому глупый Юрик, - нравоучительно начал объяснять азы генетики Гоша, - что у человека, такого как ты, насчитывается примерно от 20 до 25 тысячи генов. Причём у помидора, в отличие от тебя, генов около 31 тысячи. Помидор является генетически более сложным, чем Юрик. Вкурил? По количественному параметру генов ты Юрик примерно соответствуешь червячку нематоде.

Толпа перемещалась в правильном направлении, хоть дорога местами и петляла, как удмуртский узор на скатерти. В отличие от Юрика, страдающего географическим кретинизмом, Гоша чётко ориентировался в пространстве. Кроме того, эту местность хорошо знал Ухогрыз: с мохнатым волком здесь невозможно заблудиться.

 

 

Глава четырнадцатая.

 

- Летели два крокодила - один зелёный, другой на север, - меланхолично поедая котлетки, произнёс Гоша Кашанкин. - Поэтому, как подсказывает мне моя левая пяточка, надо усугубить котлеточку.

Он сидел на стуле возле тумбочки, на которой вместо обеденного стола разместились тарелки и кружки. Делать в больнице абсолютно нечего, кроме как лечиться, а поглощение еды входило в курс лечения – так сказал Доктор. Кто не согласен, тому клизма или клистир. На выбор.

Опять друзья оказались в хуторской больничке, только теперь их поместили в одну палату. Эта палата совершенно не тянула на люксовский номер санатория. Деревня-с. Юрик, в отличие от товарища, валялся на койке и морально разлагался от духоты. Голова его вяло размышляла: «Почему я должен спасать этот мир, если он потерял для меня всякое значение? Савелий Петрович отнял у меня мою прелесть, зачем теперь жить». На такой риторический вопрос никто не ответил, даже двухголосая шиза деликатно молчала, как рыба. Юрик скосил глаза на чавкающего Гошу: тот доедал последнюю котлетку. От такого натюрморта Юрику сделалось окончательно грустно. Друг называется Гошак – сожрал Юрикову котлетку, чем обрёк друга на преждевременную голодную смерть. Ты гляди, вцепился в котлетку и поглощает её с таким рвением, что Ухогрыз бы обзавидовался.

Лёжа на койке, Юрик пропел самым противным голосом, каким только смог пропеть: «Финита ля комедь, комедь финита. С тобою можно охуеть, прощай, котлета…» Потом уже ровным голосом добавил: «Такова, значит, гражданин Гоша цена твоему благородству – сожрал мою котлетку. От твоего благородства можно спятить».

- Ээээ…дружище, не сечёшь ты поляну, - удивлённо отозвался Гоша. – Ты же сам только что сообщил прогрессивной общественности в моём лице, что для тебя жизнь потеряла смысл. Что ж мне теперь смотреть на котлету и облизываться? Или ринуться искать твой потерянный смысл жизни? Совсем, ты Юрик, башкой зачах: котлетка пропадёт, если её не съесть – закон природы. Котлеты, друг Юрик, это странный предмет, вот они есть, а вот их и нет. А ты, раз решил помирать, то помирай молча и не матерись. Я же не плююсь направо и налево, и не матерю сограждан последними словами. Доктор говорит, что у тебя копроламия, то есть болезненное влечение к нецензурной брани при отсутствии повода и мотива. Вот признайся мне, где ты научился так ругаться?

- Этому нельзя научиться, это мой природный дар, - пробурчал Юрик. Ему даже ругаться с Гошей не хотелось, несмотря на скуку. Юрик решил помереть, не вставая с кровати, раз такое дело. Пусть потом окружающие плачут горькими слезами – злорадно подумал он – но, тогда уже поздно будет: такого гениального Юрика они уже не найдут. Что касается умища, то второго такого человека на этой Земле нет. Такие как он - один раз в пятьсот лет осчастливливают этот мир. Нет – раз в тысячу лет! Пусть потом живут, как хотят; ему уже будет всё равно. Ну и жизнь, аж в горле ком, нет сочувствия ни в ком! Обидно до слёз. Что с Гошака взять – котлетку сожрал. И это друг!? Один Юрик, всегда один: как перст в лесу, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как оса в мышеловке, как кролик в норе, как негр на айсберге. Вот так всегда: кому-то в жизни всё, а кому-то всё остальное.

Уже трое суток они чалятся в больничке. Доктор сказал, что больных, сначала надо откормить, а потом переводить на каторгу. От мыслей о каторге Юрик содрогнулся: это опять будут его пичкать едой по пять-шесть раз за день, а работы хрен допросишься. Но выбирать не приходится: не в бега же опять податься. Хватит, набегались уже, настрадались, свою кровь мешками проливали. Хорошо ещё, что Савелий Петрович не прибил их, хотя с зоологическим интересом глядел на наш героический коллектив. Но пронесло – таки спрыгнули со сковородки.

Юрик вспомнил, как три дня тому назад, они на телеге выехали из барханов на новую дорогу, ведущую домой. Юрик хутор уже стал называть домом: привык к новому месту обитания. Так и ехали: лошадь шла впереди, Будницкий и Кашанкин находились сзади за её хвостом, ощущая лошадиные ароматы под монотонный скрип деталей телеги. Телега, хорошо пожившая на белом свете, грустно стонала, проклиная такую жизнь и дорогу.

Ехали и боялись, конечно, что начальник их пришибёт, но ехали. Проехали они на телеге по дороге метров сто, как к ним примчался комитет по встрече на «буханке». За рулём «буханки» находился Нестор, а из салона выбрались Савелий Петрович, Кузьма и Доктор. «Комитет» молча походил вокруг телеги, полюбовался лошадкой и задумчиво осмотрел нахохлившихся Юрика и Гошу.

- Ты зачем мой халат скоммуниздил, лишенец, - спросил Доктор у Гоши, но в ответ получил лишь невнятный судорожный вздох, должный означать, что Гоша осознал и раскаивается.

Савелий Петрович явно куда-то торопился, поэтому не стал проводить допрос с пристрастием, а распорядился, чтобы Кузьма, перетащил имущество, лежащее в телеге в «буханку», а сам пересаживался в телегу и руководил лошадью, раз уж она приблудилась к их организации. Юрику и Кашанкину велел пересаживаться в «буханку» и сидеть смирно, как мышкам под веником. Петрович перепуганных друзей ни о чём не спрашивал, только выдал рифмованную фразу: «На свете есть невидимый закон, и нет случайностей, во всем закономерность. Обманутым останется сам вор. Всё тайное всплывает на поверхность». Затем он протянул руку к Юрику и потребовал красный камень. Вот так Юрик расстался со своей прелестью, зато жизнь сохранил, которая теперь ему не нужна, так как нет прелести, соответственно, и смысла жить нет. Хорошо хоть то, что начальник, отняв камень, не добадывался с вопросами, а определил друзей на лечение в больничку. Это с его стороны благородно. Хорошо ещё и то, что шеф не обыскал карманы Юрика, в которые тот как-то незаметно от Гоши сунул один из пистолей и какую-то штуковину, похожую на стакан из серебра. На штуковине имелась гравировка «Custodi et serva». Надо же из экскурсии привезти домой хоть пару сувениров.

Юрик очень ошибался, что начальник забыл об их персонах и не задаёт вопросов. Юрик даже представить не мог запредельных возможностей местного волхва, а вот Доктор часть возможностей шефа видел собственными глазами. В первую же ночь пребывания блудных пациентов в медсанчасти, волхв с Доктором посетили больничку и провели допрос Кашанкина и Будницкого. Доктор мог наблюдать, как под воздействием силы колдуна люди превращаются в покорных зомби и выкладывают тому всю подноготную правду. Даже пытать не надо. Что Юрик, что Гоша, оба очень подробно рассказали о своих приключениях и намерениях, потом волхв отправил их спать, наказав забыть допрос.

- Вот такие дела, Доктор, - сказал Сева на последующем ночном совещании с Доктором. – Охламоны наши, эти два недоделанных персонажа из кунсткамеры на себе доказали, что используя камни Лёни Праведника, а это уже технология девятого уровня, можно стабилизировать своё состояние на той стороне. Выводы: нас подталкивают покинуть этот мир и перебраться в мир с более низким уровнем развития. Сейчас намёками подталкивают, а скоро в спину начнут стрелять. Хотел бы я понять Доктор, кто в нашем мире надзирает над нами? Может, такие существа, как Праведник? Ладно Доктор, всё это лирика, а обстановка накаляется. Нам осталось всего ничего: месяц-полтора, а потом за нас возьмутся всерьёз. Поэтому, слушай директиву. За месяц мы должны подготовиться к переходу в мир, где уже побывали наши два охламона.

- Есть опасность, что мы принесём в тот мир, свои микроорганизмы, - стал сомневаться Доктор. – Для аборигенов это смертельно.

- Должен тебя несколько успокоить, - снял сомнения Савелий. – Это нам надо остерегаться микрофлоры того мира, а не аборигенам наших бактерий и вирусов. Там, куда мы идём, вовсю свирепствует натуральная оспа и чума. Но ты мыслишь в правильном направлении: туда надо тащить лекарства, прививки и медицинскую технику. Много чего надо: машины, компьютеры, генераторы, бумагу, оружие, горючее и запчпасти. Составляй список, но учти, что финансы у нас ограничены, так что без фанатизма. Конечно, эти два деграданта, хорошо нас выручили, притащив три пуда антикварных золотых монет, но у нас особо нет времени продавать их, как антиквариат. Будем толкать их за ту стоимость, какую сможем выручить. Я привлеку для этого двоих своих друзей. Так что работаем Доктор. О переходе в другой мир говорить никому не будем, ну, кроме Кузьмы. Придёт время «Ч», мы втроём перенесём всех наших на ту сторону. Люди будут спать, а проснутся уже в другом мире.

Троих посвящённых в предстоящую авантюру будет маловато – решил Сева. Надо вызывать Максима, он же Вальтер, и Светочку, она же Элли. Решено: отдаю им приказ, чтобы сворачивали все дела в Австралии и Уругвае и мчались сюда. Всё равно, их дела уже не актуальны.

Срочно прибывшие на хутор Максим и Светочка, сразу же осведомились, кому тут надо показать Кузькину маму, а кому надрать задницу до самых ушей.

 

 

 

Гоша Кашанкин, как и Юрик помирал от скуки: не считать же за развлечение периодическое пребывание под капельницей, или употребление пищи. Гоша покосился на Юрика: тот лежал на койке пузом кверху, сложив руки на груди – Юрик готовился помирать. Пока это у него не вытанцовывалось, но Юрик надеялся на худшее, или на лучшее. Он уже немного запутался, чего он хочет.

- Ююююриииик, - тихо позвал Гоша. – А у меня кое-что есть. Прикинь фокус к носу.

Юрик не отреагировал. Игнор Игнорович! Зачем умирающему реагировать на мирскую суету, он уже одной ногой на той стороне бытия, то есть в вечности. Свет не мил, люди противны. Гоша – сволочь: отцепись, отвянь змеюка! Не понимает глупый Гошак, что очень сложно жить, сочетая в одной голове два голоса и свой разум.

Гоше, как оказалось, действительно есть что показать товарищу, ведь Савелий Петрович отнял у них только то, что лежало на телеге, да отнял у Юрчика красный камень. Ещё злопамятный Доктор забрал свой халат, при этом возмущался, что Гоша его замызгал. Шапку фельдшерицы тоже забрал, а вот, что лежало в карманах, то начальнички не догадались изъять. А в карманах запасливого Гоши лежало несколько склянок с непонятными веществами. Во всяком случае, непонятные вещества в склянках, были для биолога загадкой. Тем не менее…. От скуки у Кашанкина уже зудело: ему настоятельно требовалось что-то отчебучить, найти приключение на задницу, или совершить хохму, например, потыкать палкой в осиное гнездо. Есть в три горла ему надоело, хотелось драйва. В его голове уже выкристаллизовалась хохма, как тут не поделиться идеей с компаньоном, хоть и дурным. Помирать, видишь ли, тот собрался. Это не интересно: опять объедаться на его поминках.

- Ююююриииик, - Гоша слегка постучал склянками у уха Будницкого. - Бросай мне эти свои мансы, включайся в процесс. Готовься лицезреть и восхищаться мощью моего разума. Разрешаю лицезреть с благоговением.

Юрик открыл только один глаз и уставился на придурашного друга, который беспокоит умирающего. Честно говоря, Юрику помирать уже расхотелось, но он продолжал держать марку, поэтому шёпотом еле живого человека вежливо послал Гошу.

- Отвали глупый биолог, - внятно произнёс он. - Не дави мне на нервные точки. Они и так все истрепались благодаря соседству с тобой.

- Ты что меня глупым считаешь? – застыл Гоша в изумлении. Вот это номер выдал Юрик. - Тебе же до меня, как лягушке до царевны.

- Зачем мне вас глупых считать, - последовал тихий ответ. – Кому нужна такая статистика?

- Ага, - констатировал Кашанкин. – Тогда я сам пойду сегодня ночью совершать месть. Что скажешь мне за этот расклад?

- Иди, гигант мысли, - загробным голосом благословил Юрик товарища. – Мирское мне не интересно. Будешь уходить, прикрой плотно дверку.

- Деду Матвею иду мстить, - продолжил Гоша. – За то, что он на нас нехорошо зыркал. Мстя моя будет страшна. Она не для слабых с нервами. Оп-па, оп-па, маячит на горизонте деду Матвею поп-па!

Надо понимать, приключениям надоело ждать, и они сами припёрлись в медсанчасть навестить Юрика и Гошу.

Ну, если отомстить деду Матвею, то в этом начинании мог бы участвовать и Юрик, поэтому он открыл оба глаза и даже слегка повернул их в сторону Кашанкина. Умирать как-то расхотелось: стало любопытно, что задумал бестолковый Гошак без Юрикова руководства. Без Юрика он лихо пустит поперёк борозды любое начинание.

Видя, что товарищ открыл оба глаза, а в глазах появился интерес, Гоша, показав склянки, объявил: «Прикрой свой фонтан смешной физик и слушай в эту сторону, и не перебивай дядю Гошу, пока у меня мысль зацепилась! Сообщаю: у деда Матвея есть на откорме свиньи, шесть хвостов. Я тут подумал мысль, а что если устроить ему провокацию, типа накормить его свинок веществами. Помнишь, как Ухогрыз оброс шерстью, как баран. Приколись, если у деда Матвея свиньи обрастут шерстью».

- А если они подохнут? – осведомился Юрик.

- С чего? Ухогрыз же не подох, только смешно оброс, - отмахнулся Гоша. – Думаю, мы поржём с деда и его свиней, когда те превратятся в овец. Ты улавливаешь нить? Прикинь, тонкорунная свинья, овца с пяточком и хвостом колечком. Обхохочешься. Ты со мной? Словосочетание «кровная месть» не выходит за рамки твоей морали?

Можно не спрашивать: Юрику идея понравилась – отомстить вредному деду Матвею завсегда надо. Ещё бы нагадить Кузьме, но ссыкотно. Предприятие обещало удачу, так как звёзды переметнулись на сторону заговорщиков: всё начальство в последние дни бегало в мыле, как в жопу ужаленное, и ему было не до двух прохиндеев. Подозрительная какая-то движуха творилась на хуторе – все бегали, как ошпаренные, подгоняемые Доктором, а то и самим Савелием Петровичем.

Ночью больных уже никто не охранял – вали куда хочешь, только идти здесь особо некуда. Нет здесь выдающихся достопримечательностей – одна дикая природа кругом.

Чуть стемнело – из дверного проёма медсанчасти вышли две тени. Почему-то эти тени давились от смеха.

- Прикинь, - прыснула одна тень. – Дед Матвей смотрит на своих свинок, а это уже не свинки, а комок шерсти…щас заржу…

Другая тень согласно похохатывала и даже похрюкивала. До свиней деда Матвея добираться не очень далеко, поэтому для двух мстителей, только ещё недавно бродивших по жутким барханам, пройти десять минут по хутору не составило труда. Гоша нёс «полторашку» с раствором не пойми чего. Так как у друзей уже не оказалось под рукой самогона Савелия Петровича, то в «полторашку» налили компот, что остался с ужина. Надо полагать, что свиньи компот уважают. В этот компот Гоша и высыпал содержимое со всех трёх оставшихся у него склянок и поболтал содержимое бутылки. Получилось какое-то нечто. Нечто подозрительно побурлило, но через пару минут успокоилось, явив мутный раствор малинового цвета, на запах отдававший свежими яблоками с нотками корицы. Пить этот раствор его создатели остереглись из-за опасения, что сами обрастут шерстью, как бобики.

Где квартируют свиньи деда Матвея, знали как все жители хутора, так и приезжие, так как поросята деда Матвея считались одной из главных достопримечательностей хутора. Да и попробуй не знать, ведь дед всем встречным и поперечным всегда рад рассказать о своих питомцах с пятачками. Некоторые люди даже интересовались этой темой и подкармливали поросят. Приезжие с интересом наблюдали, как свинюшки умилительно поедают съедобные подарки. Такие милоты… Ушастые поросята тоже радовались посетителям и не огорчали людей отсутствием аппетита. Свинья имеет очень тонкий нюх, поэтому поросята уже по запаху различали всех людей на хуторе, ибо практически для всех приезжих людей дед Матвей провёл экскурсию к своим свинкам. Типа местный зверинец с бесплатным входом. Вот и сейчас, хоть уже и ночь на дворе, но поросята не всполошились, узнав в двух людях своих знакомых. Они даже не обратили внимания, что люди подошли к ним не со стороны главных ворот, а с тыла.

- Открывайте свои пасти будущие лохмачи тонкоруные, - распорядился Гоша, отвинчивая пробку на бутылке. – Да не все разом, а по очереди, что непонятно-то? Вот же бестолочи.

Поросята отпихивали друг друга, стараясь первыми добраться до той вкусняшки, которой угощали их добрые люди. Животные пребывали в весёлом оптимизме: им не ведомо, что оптимизм - это трагический недостаток информации. Знали бы они, к чему это всё приведёт. Кое-как в темноте Гоша умудрился напоить всех поросят: каждому свинтусу досталось по паре глотков пойла. Вроде твари пили с удовольствием и аппетитом. Теперь осталось только ждать результата. Профессиональные пакостники, поймав удачу за хвост, провернули провокацию строго по фен-шую. Главное, что их никто не видел, и ничто не предвещало беды для двух охламонов.

- А ты боялся, салага! – хохотнул Гоша, двигаясь напрямик к медсанчасти. – Кайф! Со мной ты совершишь новый качественный скачок в своём развитии, отвечаю.

Всё-таки испортил он свою карму, поэтому в темноте больно ударился пальцами ноги об угол ящика. – Вот же чёрт! – чертыхнулся Гоша, прыгая на одной ноге. - Чтоб вы, мля, сломались, к чертовой матери! – это он говорил о валяющихся на земле, похожих на гробики, ящиках. – Понавалили тут, трудно на склад отнести. Эх, работнички. Вот скажи Юрик, что они всё возят и возят? Нормальному человеку по родному хутору не пройти.

- Наебнулся ты об угол, значит, мир не очень круглый, - Юрик сочувственно вздохнул. Он тоже заметил, что в последние дни творилось непонятное: целыми фурами на хутор привозили всякие вещи, которые даже не успевали разложить по складам. Пятая точка почему-то вещала Юрику, что завтра их лёжка в медсанчасти закончится, и их погонят носить эти чёртовы ящики на склады. Судьба зла: не удалось помереть в больничной палате в позе креветки-эпилептика, так загоняют до смерти в движении. Всё здесь плохо: бродить по пустыне было хреново, ехать на повозке тоже не сахар – такое ощущение, что побывал в работающей бетономешалке. После экскурсии по родному краю на крестьянской повозке Юрик мог шевелить только глазами. Потом ещё день тело человека притворялось дрожащей тряпочкой и наотрез отказывалось принимать любые положения, кроме исключительно горизонтальных. Нет бы Юрику, сидеть себе смирно в больничке и кушать кашку, но нет же, поддался на провокацию полоумного Гошака. Захотелось экстрима... Чуть в белые сандалеты не переобулся: до сих пор трясет, как будто засунул палец в розетку.

Утро. Юрик, как в воду глядел. Его и Гошака на пинках выписали из больнички сразу после завтрака и отправили не на привычную им каторгу, а на обычную работу: катать квадратное, таскать круглое и прочую работу работать с улыбочкой. Доктор так и объяснил: «Хватит вам бесцельно грызть казённые харчи, иногда надо и делом заниматься».

За ними забежал лично Феликсович и влил сладкую парочку в звено, состоящее из двух филологов – Александра и Олега. Филологи – небритые мужики чуть постарше Юрика и Гоши, да и насчёт ответственности они находились на уровне гораздо выше уровня охламонов, приданных им. Старшим считался Александр.

Два мужика, одетых в технические комбинезоны с эмблемой ООО «Джунгли», с интересом уставились на Кашанкина и Будницкого, как на пришельцев из космоса. Александра даже перекосило от перспективы работать вместе с такими кадрами. Глядя на восторженную физиономию Юрика, излучающую дурной оптимизм, и хмурое лицо Гоши, пребывающего в пессимизме, перекосило и Олега. Восторженный взгляд Будницкого несколько контрастировал с отсутствующим взглядом Кашанкина, будто тот именно сейчас решал проблемы государственного, а может, и вселенского масштаба. Оба мужика знали, сколько крови эта парочка выпила у общества - не измерить, много, очень много!

В этом и состоит дремучая сущность филологов: физику они не понимают, знают только два числа – много, очень много и даже число, которое больше, чем очень много, но оно неприлично звучит. Но с филологами лучше не связываться. Если математики дерутся между собой постоянно, физики – только изредка, то филологи не дерутся, они пишут свои пасквили, которые поражают наповал, хуже бомбы. Короче, гады они. Хуже филологов только химики, это все знали. Юрик филологов опасался: вон вид у Шурика, какой диковатый, а у Олежки – взбудораженный. С чего их так перекосило? Наверное, от отсутствия жизненного позитива. Надо им пару анекдотов рассказать, для подъёма настроения.

Как Юрик и предполагал, их фронт работ заключался в переноске всяких ящиков и тюков, разбросанных на открытых площадках, на склады.

- Смотрите у меня…! – Феликсович грозно погрозил пальцем почему-то только Юрику, поставив звену работяг задачу, и ушёл, так и не сказав, куда надо Юрику смотреть. Юрик пожал плечами, расценив жест начальника как трогательную заботу о работнике.

Дело пошло стремительным домкратом! Время полетело как пуля. Работа хоть и утомительная, но простая: подходи к ящику, грузи его на погрузчик, управляемый Шуриком. Тот отвозит груз на склад и там его вываливает. Вот и всё. Потом надо тащиться на склад и аккуратно складывать ящик к ящику, тюк к тюку. Из-за примитивизма труда ни Юрик, ни Гоша до обеда не успели накосячить.

- Наша работа опасна и трудна. Мы к людям на помощь приходим иногда. И пусть говорят: «…не престижно и грязно…», мы выполним долг до конца, - пропел Юрик, посчитав, что песня завсегда помогает при выполнении работы. Его громкий опус филологи не оценили, а ещё больше скривились. Во время обеденного перерыва Александр и Олег ушли в столовую демонстративно вместе, не став приглашать коллег присоединиться к ним.

- Ути-пути, какие мы гордые, - прокомментировал поведение коллег Гоша. – Ну, и идите в лес, с берез груши сбивать. Да мы и сами не пойдём в общественную тошниловку, где макаронные вторники через день, да каждый день. У нас свои вкусняшки есть. Правда, коллега? Доставай Юрик харчи – устроим перекус вот на этом замечательном тюке.

Обстановка располагала к доверительной беседе, спешить пока некуда. Обед – святое дело.

- Юрик, ты заметил, что склада забиты всякой всячиной? К чему бы это? – очищая варёное яйцо от скорлупы, сообщил своё наблюдение Гоша.

- Может, намечается атас, а то и грандиозный шухер? – предположил Юрик, поглощая пирожок с картошкой, что напекла его сеструха.

- Вот зачем Савелию Петровичу до сотни палаток? – задал риторический вопрос Гоша. – А видел, сколько всяких инструментов и скобяных изделий? Горы! А печки-буржуйки зачем в таких количествах? Как-то по-дилетантски всё у них организовано, я бы организовал гораздо лучше.

- Я бы ещё лучше организовал, - сообщил Юрик, чтобы принизить поползновения Гоши на руководство. Гоша, однако, не поддался на провокацию, только заметил, что он, как организатор, находится на более высшем уровне, чем Юрик. Типа, он воспаряет в небе, а Юрик ползает по земле.

- Когда ж это ты успел воспарить? - удивился Юрик. – Когда я спал? Я чего-то не знаю?

- Да, хотя бы вчера, - высказал очевидное Кашанкин. – Когда я организовал страшную месть деду Матвею.

Здесь Юрику крыть было нечем, только если матом. Хотя, если говорить о мести, то пока ничего не произошло: всё тихо и спокойно. Если не считать нездоровый ажиотаж среди начальства. Но, то дела начальства – оно любит суетиться. Лишь бы у Юрика и Гоши всё было нормально. Именно в таком порядке: сначала у Юрика, потом у Гоши. Надо утереть нос этому воспарившему Гоше, и Юрика осенило мыслью, уже некоторое время заполошно метавшейся внутри черепной коробки, как таракан от включённого на кухне света.

- Легко докажу, что могу организовать работу лучше, чем организуешь её ты, Сашок, да и сам Феликсович, - бросил провокационную затравку Юрик.

- Ой, ли? Так докажи, отрок йунный, - попался на провокацию Кашанкин.

- Докажу: чтобы поймать рыбку, сначала надо замутить водичку. Понимаешь о чём я? Смотри сюда, любитель пестиков и тычинок, - стал на пальцах объяснять Будницкий. Его взгляд из восторженно-придурашного преобразился, а глаза загорелись особым лихорадочным блеском. Юрик решил, что пришло время доказать свою огромную важность для всего общества. А для этого надо совершить, как минимум трудовой подвиг. – Вот скажи Гоша, чего мы ждём, а не работаем?

- Так Сашку и Олежку ждём, - удивился Гоша. – Они ещё изволят обедать.

- Вооот, - протянул Юрик, указав пальцем в сторону Солнца. – Ещё полчаса ждать. А потом ещё с час они будут настраиваться после обеда. Соображаешь?

- Как-то не очень, - признался Кашанкин. – Проясни момент, какую водичку мы будем мутить?

- Объясняю, - снисходительно пояснил Юрик. – Это называется потеря трудового времени. А мы с тобой сейчас встанем и сами….заметь сами, без всяких мутных филологов, переделаем всю работу. Тут этих ящиков и тюков совсем мало осталось валяться.

- Ээээ…, - только и мог сказать Кашанкин. – Вот только Сашок управляет погрузчиком. А мы что, вручную станем таскать грузы на склад? Типа, будем пахать как лошади, перейдём на овёс. Здорово ты придумал!

- Отнюдь, мой биологический друг, - рассмеялся нервным смехом Юрик. – Я буду управлять погрузчиком, а ты грузить в него тюки. Феликсович придёт и заценит эффективную работу нашего звена под моим руководством. Намечается карьерный рост и положение в обществе. Не боись, я и о тебе позабочусь….например, выпишу тебе премию, когда скоро стану начальником. Потом мы, не привлекая внимания санитаров, завоюем мир.

- Юрик, ты больной, да? - начал осаживать Юрика его лучший друг. Гоша видел, что Юрик, преисполненный дурной решимостью, встал на путь, с которого его трудно сковырнуть. – Как ты собрался управлять подъёмником?

- А что там трудного? – с уверенностью произнёс Юрик. – Там всего две педали и какие-то рычаги. Говно вопрос. Давай грузи тюки. Я этой фигнёй легко за будьте-здрасьте управлюсь.

С этими словами Юрик забрался в небольшую машину и стал победно наблюдать над действиями неуклюжего Кашанкина. Он ещё и покрикивал на Гошу, понуждая того быстрее шевелиться, а не спать на ходу.

Гоша, пыхтя, взгромоздил несколько тюков на рога машины. По-всему выходило, что Доктор давал Юрику не те таблетки, что следовало. Вон как его заколбасило и потянуло на подвиги. Точно - не все таблетки одинаково полезны. Только сейчас Кашанкин понял, что Будницкий ловко обвёл его вокруг пальца – одно дело таскать грузы вдвоём, другое дело одному. Гоша хотел уже возмутиться такому безобразию, как начались события.

Юрик уверенной рукой привёл машину в движение. Конечно, как знал Кашанкин, коллега имел некую тягу к механике, ведь он считался физиком, но по тому, как двигался несчастный подъёмник, Гоша понял, что для физика Юрика этот механизм вроде синхрофазотрона. Это у Сашка подъёмник перемещался плавно и относительно тихо. Сейчас же, под управлением Юрика, машина возмущённо рычала и конвульсивно дёргалась, как припадочная. Вот она в очередной раз резко дёрнулась и, как сайгак, понеслась в сторону склада.

Гоша оторопело смотрел, как машина с побледневшим Юриком внутри, несётся по траектории как раз к одной из стальных створок ворот склада. Причём машина тормозить и не думала, а только лихо разгонялась, несмотря на то, что её водитель жал на все рычаги, педали и кнопки. Обезумевший подъёмник надвигался на склад с неотвратимостью краха капитализма.

Тут Гоша понял, что он не один наблюдает такой казус, а рядом с ним нарисовались позорные филологи Сашка и Олежка. Черти их принесли на хвосте с общественной тошниловки.

- Это что такое? – спрашивал Олежка у Сашки.

Наверное, он галлюцинировал от переедания. Разве не видно, что происходит. Глаза протри.

Хрясь, тарарах, бубух, херак, – отозвались тяжёлые стальные ворота, когда в них лихо въехал подъёмник. Весь склад задрожал. От удара машины о препятствие, Юрика выбросило в сторону, хорошо хоть на песочек. Наверное, его круто приложило, раз он не очень активно там трепыхается.

Александр от вида творимого непотребства с его подъёмником успел дойти до точки кипения и плавно подойти к точке бурления с пузырением. Издав рев благородного оленя, от тембра которого у присутствующих заложило в ушах, Александр ринулся к месту происшествия. Судя по виду Сашки, он настроен на кровопролитие. Пока он подбегал к валяющемуся Юрику, его обескураженность оформилась надлежащим синтаксическим образом. Гоша услышал от филолога совсем не литературные комментарии, не красившие любителя словесности:

- Какая едрическая сила загнала этого идиота в машину? – орал Сашок, подбегая к впавшему в тоску Юрику. - Хочешь летать – лети к чёртовой матери, но не здесь. Убьюююсуканах, пааадлааа ёпэрэсэтэ, муха ты навозная, навухудоносор, тля кукурузная! Ёксель-моксель одноразовый, поддддонок бесхвостый, уууууёёё, идтить твою матерь в сад! Ну, что, бацилла заразная, сукин кот, собака блохастая, сволочь траншейная, блудовместилище раскоряченное – доигрался?! Затопчу, как мамонта скотину страшну, шустру и вонючу.

И чего орать, как слониха при родах? От его воплей перестали стрекотать даже кузнечики.

Когда три человека добежали к месту аварии, Юрик ещё слабо шевелился, но от грозного вида и крика разгневанного Александра, сознание его закуклилось, что спасло горе-работника от избиения. Сашка не стал бить ногами лежащего на земле раненого человека. А хотел: руки так и чешутся ногой поддать по Юрику! Олежка, повергнутый в изумление, стоял рядом и молчал по причине природной застенчивости.

Собственно, какая дальше работа. Уже наработали. Нанесли обществу добра. Теперь, вместо продолжения работы, трём работягам пришлось тащить сомлевшего Юрика в медсанчасть. Вскоре появился Доктор. Эскулап почему-то совершенно не удивился, что этот организм опять попал в его медсанчасть. Неуправляемые гормоны Юрика, есть явление непредсказуемое и опасное не только для окружающих, но и для самого их носителя.

- Сотрясение, ясен пень, - осмотрев Юрика и расспросив свидетелей, определил главный медик. – Останется здесь до излечения. Интересно, за каким нефритовым жезлом он полез управлять подъёмником? Что он пытался донести до ширнармасс этим своим перформансом?

Работяги не стали отвечать Доктору на его риторические вопросы, а потянулись на выход из больнички. Всё ясно: им продолжать вкалывать, а убогому Юрику лечиться.

- Стопэ, - остановил Кашанкина Доктор. – А ты, болезный, куда намылился? Ты остаёшься рядом с этим организмом: кто ему тут должен памперсы менять и из ложечки кормить? Сам затаптывай косяк своего приятеля. Ты меня усвоил? У меня лишних людей нет. Одни нелюди остались.

Огорчённый Гоша остался в привычной для него больничке, а радостные от того, что отделались сразу от двоих бестолочей, филологи удалились. Уходя, они ещё громко удивлялись, что у Юрика сотрясение, ведь чему там у него сотрясаться? Топая на работу, филологи обсуждали эмоционально насыщенные события этого дня, хотя выражались они совершенно непарламентскими словами. А ещё культурные внешне люди!

Когда народ удалился, а Юрик и Гоша остались одни в привычной для них палате, Будницкий чуть приоткрыл глаза и тихим голосом спросил:

- Гоша, почему ты не начистил чавку злому Сашке? Он меня филологически оскорблял. Инсинуациями в меня кидался, якобы, я сбежал из узкопрофильного лечебного заведения.

- Предпочёл не находиться в пространстве твоего личного конфликта, - умно ответил Гоша. – А ты, что хотел, чтобы я тоже рядом лежал с сотрясением и побоями?

Юрик закрыл глаза и сокрушённо прошептал:

- Гоша, этот дурацкий Сашкин подъёмник точно вампирской сборки. Никому нельзя верить, ни механизмам, ни родственникам. Я измучен временем. Такой поворот в моей судьбе. Кто может быть уверен в других, когда никто не уверен в самом себе? Я молчу, я прозрачный. Меня нет, и тебя нет, это всё кругом иллюзия. Гоша подай мне холодной водички

- На, глотай….мученик времени и иллюзий, - Гоша протянул пострадальцу кружку с водой. Он был рад, что остался живой и не побитый. А Юрика Доктор своими порошками вылечит, не впервой.

 

 

 

 

 

Это был очень странный день. Начался он со странного утра.

Алевтина, невестка деда Матвея, встала сегодня не свет не заря, даже раньше самого деда Матвея, страдавшего бессонницей. Но в последнее время дед перестал кряхтеть и жаловаться на здоровье, да и сон у него улучшился. С дедом что-то случилось: выглядел свежим и бодрым. Блеск в глазах дедушки никак не вязался с его пьяными загулами.

- Это не к добру, - прошептала впечатлительная Алевтина и перекрестилась. Так бывает перед самым концом: то болел человек, то вдруг ему хорошо стало, а потом внезапно хрясь и всё – загремел к праотцам. К Алевтине пришла мысль, что, может, и у их деда так. Ведь возраст у деда, и всё такое. Дедушка старше всех в нашем хуторе и мудрее. Насчёт мудрости уже сомненья закрадываются из-за чудачеств дедушки хотя бы с теми же свиньями. Нет, надо как-то освобождать пенсионера от забот. И кормить надо его чаще и всякими вкусностями, так как, по всему видно, что скоро попрощаемся с дедушкой навсегда. Не жалеет себя дедушка. Весь в заботах и заботах, плюс пьянки, плюс свиньи, экология опять же... Одни его свиньи чего стоят. В этом году он целых шесть голов решил откормить – это, какие заботы на его плечи в его-то возрасте. Нет, надо и над его свиньями теперь больше присматривать, а то рухнет дедушка от трудов праведных. Плохая я невестка, что раньше не додумалась помогать ему со свиньями. Невнимательная я и равнодушная невестка, тупая и забывчивая, чем только моя дурная голова набита...

Сказано – сделано. Накинув лёгкую куртку, Алевтина ранним утречком отправилась к свинскому загончику. Ещё на подходе она почувствовала какую-то неправильность в поведении поросят. Обычно поросята не проявляли такую активность, а сейчас прыгают по своему загону, как козы. И всё сожрали: кормушки вылизали до зеркального блеска. И в поилках у них сухо. Понятненько. Дедушка уже старенький, у дедушки склероз, да и деменция подкралась. Вот он и забыл вчера покормить свинок, хотя до этого он всегда сам им задавал корм – никому это дело не доверял. Теперь дедушку склероз посетил, вот он и запамятовал покормить своих свиней, они и возбудились. Вон, какие бешеные стали от голодухи.

Обычно дед Матвей утром запаривал поросятам комбикорма, а потом, после завтрака, отправлялся в столовую, где получал от поваров остатки пищи. Все знали о страсти деда Матвея, поэтому остатки пищи не пропадали, а отдавались деду Матвею для его замечательных свинок. Для этой цели на хоздворе столовой имелись специальные ёмкости для отходов.

Алевтина, схватив вёдра, метнулась к столовой за объедками. Притащила домой полные вёдра помоев и высыпала свинскую еду в кормушки, воду в поилки также долила. Не прошло и пяти минут, как все яства животные слопали подчистую. И что? А то! Бедненькие свинтусы давали понять, что они всё ещё голодные. Значит, дед со своим склерозом совсем забыл кормить свиней; стал морить бедных божьих созданий голодом. Это было как минимум странно, но, учитывая возраст деда, понятно.

- Вы уж простите дедушку, - объясняла поросятам Алевтина. – Он уже старенький, с него уже сыплется и голова не очень варит. Сейчас я вам намешаю ещё что-нибудь.

В умных глазах поросят светилось понимание ситуации, но и голодать они не желали, а давали понять, что о хозяйстве надо лучше заботиться, раз завели себе такую обузу.

Дед Матвей заспался сегодня, а шустрая Алевтина успела запарить свиньям комбикорм. Те слопали его мгновенно.

- Да что такое, - удивилась она и отправилась варить старую картошку и свеклу. Поросята никак не наедались. Кроме того, Алевтину несколько удивил сам вид поросяток. В этом году дедушка приобрёл каких-то свинок необычного сорта. Раньше он приобретал свиней, как свиней – с вытянутыми мордочками, а у этих морды начали раздаваться вширь. Новый сорт свиней, однако. Может, это помесь домашних свиней с дикими? Вон у них какой дикий аппетит!?

 

 

 

До сего дня дед Матвей не подозревал, что хутор Потаповский является, пожалуй, самым таинственным местом на нашей планете. Хорошо, что никто об этом не догадывался, а то бы занесли хутор в реестр загадок природы, таких как рисунки в пустыне Наска, египетские пирамиды, прилёт челябинского метеорита, обнаружение НЛО во дворе психиатрической больницы посёлка Повалиха, что около Барнаула. Но сегодня утром деда Матвея осенило, что с хутором что-то не то. Может его родной спокойный хутор провалился этой ночью в тартарары, а сюда прилетел новый со странными людьми и странными свиньями.

Как было хорошо на хуторе, спокойно и умиротворённо, пока не приехал со своей оравой Савелий. Оно, конечно, неплохо, что наш волхв вернулся, однако, умиротворение на хуторе нарушилось. Стали происходить всякие дичайшие события. Опять же - несколько дней творится непонятная движуха, что нервирует организм. Что-то явно произошло, раз Сева и пришлые с ним люди носятся, как угорелые.

Неуёмный темперамент пришлых людей сказывается на местном электорате. Суетный народ наш стал, ох, и суетный. Особо впечатлительные, вот как невестка Алевтина, те тоже стали странными. Хотя у невестки всегда пунктики имелись. С Алевтинкой с утра что-то не то творится. Настораживает этот её загадочный взгляд и странная улыбка. Улыбается довольная жизнью, как кошка под валерьянкой. С чего это? И ходит она кругами вокруг деда; ходит, улыбается странно и смотрит. Может, ночью подменили нашу Алевтину на инопланетную Алевтину, ибо, зачем это она с утра наварила столько еды, что дедушка не знал, как всю эту пищу затолкать в себя. Может, она хочет, чтобы дедушка наелся и треснул с брызгами? Расстраивает невестка дедушку, ох, и расстраивает. А может, она того, чуть умишком подвинулась? Потому как чудит. Переопылилась с сыночком моим скудоумным Павлушей, вот и чудит. У Алевтины периодически чудачества проявляются: раньше она реже отжигала, а теперь чудить стала чаще от жизни такой шутоломной. Помнится, однажды, она взяла и начиталась газет про здоровый образ жизни и её здорово проняло. Алевтину торкнуло оздоравливать Павлушу и всю семью. Павлуша и так здоровей некуда, в какую сторону его ещё оздоравливать, только если в сторону увеличения ума. Так эта дурочка невестка, курица бестолковая, начиталась газеток и выписала по почте рекламируемый талисман от самой матушки Марии из города Ровно. Талисман гарантировал абсолютную защиту от всех болезней, описанных в медицинской энциклопедии. Всего за две тысячи рублей. По почте прислали что-то похожее на пуговицу. Весь хутор потом с восторгом и удивлением приходил смотреть на эту уникальную пуговицу. Смотрели, удивлялись, потом крутили пальцем у виска и соглашались, что Алевтина в своём умственном развитии стала приближаться к уровню интеллекта Павлуши. Типа, два сапога – пара. Какой муж – такова и жена. Потом еле уследили и пресекли Алевтинкины поползновения приобрести сибирский бальзам, тоже быстро и радикально излечивающий от всех болезней. Всего четыре тысячи рублей за пузырёк. Так что над невесткой должóн быть постоянный надзор, как и над всеми бабами. Ведь баба - это не мужик, поэтому неразумной является по своей природе. Как говорят попы, баба – причина грехопадения Адама. Мысль эта, конечно, правильная, но размышлять о таком сейчас нет смысла. Сейчас надо установить – что отчудила Алевтина, ибо весь её вид говорит, что что-то произошло в её светлой голове. Вон ходит невестка по двору – загадочно улыбается. Точно так она улыбалась, когда невзначай прибила мелкую собачку Ваньки Корнеева по клички Блинчик. Не Ваньку погоняли такой кличкой, а его собачку. Дрянь была собачонка, но тоже ведь тварь божья. Зачем её Алевтина отоварила поленом по башке? Хотя с другой стороны этот грёбанный Блинчик достал весь хутор своим непрерывным и противным лаем. Лай себе во дворе Ваньки Корнеева, так нет же, сволочь Блинчик шастал по всему хутору и всех облаивал. Блинчик с его пулеметным лаем и шилом в заднице выделялся среди других дворовых собачонок, как попугай среди пингвинов. Особенно ему нравилось лаять на свиней деда Матвея, отчего у тех портился аппетит. Пролезет этот худосочный Блинчик сквозь забор на территорию двора Сёминых и третирует свиней, которые, в отличие от него, очень приличные животные – никуда по хутору не шастают и никого не задевают, только запах создают не очень, скажем так, приятный.

Кто ждёт, тот дождётся! Кто скребёт, тот доскребётся! А кто лается по ночам и шныряет где попало – того прибивают. У мамонтов можете спросить. Сказано в Святой Книге: «Какой мерой меряете - такой и вам отмерено будет».

Вот и Блинчик, будучи одержим бесом высокомерия, впал в грех нарушения Гражданского Кодекса о недопущении лая после 23 часов вечера в населённых пунктах. Алевтина в этот вечер три раза прогоняла гнусную собачонку со своего двора, но та возвращалась, противно лаяла на свинок и не давала спать людям, за что и получила в башку поленом, которое в темноте «на голос» запустила Алевтина. Полено, описав тангенсоиду, приземлилось куда надо. Только и слышно было: «Гавс….гавс….гавс…вай-вайс-упс!» И тишина. Утром обнаружилось, что полено прибило Блинчика нахрен, то есть от полученных травм собачонок скончался на месте. Хоть и сволочь был покойный Блинчик, но тварь божия, поэтому весь хутор несколько дней скорбел печалью безутешной по поводу его преждевременной кончины. Особенно переживал, что Блинчик откинул копыта и хвост, Ванька Корнеев, да и другие хуторяне переживали. «А Блинчика Ванькиного мы ужо как уважали, как уважали!» - провокационно звучало со всех углов.

- Убийца Алевтина, как есть мокрушница ниндзя, - радостно верещала супруга Ваньки Корнеева Антонина Андреевна. – Ей-ей, живодёрка и мизантропка! Что делается, люди добрые! Куда пропали доброта и милосердие? С кого брать пример? Где старые добрые Чарли Чаплин и Фредди Крюгер?

Другие местные аксакалы подтверждали, что они не помнят такого жуткого происшествия уже лет сто.

Без Блинчика общественная жизнь в небогатом событиями хуторе скатывалась в болото стагнации.

Чтобы не ударить мордой в лужу, пришлось деду Матвею выставить общественности шесть литров для сглаживания шероховатостей от инцидента. Общественность шестью литрами удовлетворилась, выработав консенсус, гласящий, что панику на глобусе не надо поднимать, но потом несколько недель косо посматривала на Алевтину, как на матёрую душегубку, тоннели души которой очень темны и непроходимы. У общественности сложилось мнение касательно Алевтины, что она сразу лупит по сопатке, а разбирается уже после «нейтрализации». Теперь мы знаем к кому обратиться, когда потребуется отрубить индюку голову, зарезать баранчика, усыпить старую и больную кошечку…

Дед Матвей в летней кухне привычно занялся запариванием комбикорма для животных под подозрительные взгляды невестки. Чего она смотрит? Уставилась на меня, понимаешь, как на икону. Вырядилась сегодня в стиле «последний бой» в новые вещи и косится в мою сторону. Ещё и лыбится. Матвей даже проверил – застегнул ли он ширинку на портках. Всё было на месте. Чего она тогда смотрит? Чего в гляделки затеяла играть? Что ей не так? От этих невесткиных странных посматриваний в его сторону деду стало не по себе. От такого присмотра из рук всё валится, а невестка кидается, как коршун, хватать то, что валится. Помощница, мля. Ох, не зря бабы брешут относительно нашей Алевтины. Некоторые хуторяне даже интересовались - были ли в её родне алкоголики.

Приготовленный корм дед потащил к свинусам, промычав невестке сквозь зубы, что сам покормит поросяток. Притащил корм к загончику и поперхнулся. Что-то непонятное творится в этом мире. Скорее всего, мир дал трещину: сначала с Алевтиной что-то произошло, потом с поросятами. Никогда такого не было, чтобы поросята соревновались в прыжках – кто выше прыгнет. С чего это у них? Зато деда поразил их аппетит: прошла пара минут, как чудные свинтусы сожрали принесённый корм. Ага, напрыгались и проголодались. Точно надо вызывать ветеринара. Ведь хотел дед вызвать специалиста по кастрации поросят, да всё заботы. А ведь пора уже троих «мальчиков» кастрировать, так как на мясо они пойдут. «Девочки» - на бекон. Жизнь обычного поросёнка: пожрать, поспать и обратиться в колбасу. Поросята в этом году набирают вес быстро, как на дрожжах. Упитанные такие, аппетит отменный – вон, какие чавки наели. Широкие такие чавки. Надо бежать в столовую за отходами, потому как поросятам ещё требуется пища.

Матвей исхитрился ускользнуть от своей настырной невестки, когда направлялся к столовой. Талант маскировки не пропьёшь – сумел «обрубить хвосты». С волками жить – не так раскорячишься.

- Никитична, - обратился дед к знакомой поварихе. – А где отходы? Ничего в баке нет. Чего так-то?

- Иваныч, ты что? – подозрительно посмотрела на деда повариха Никитична. – Алевтина твоя приходила, всё выгребла подчистую. Неужто не знаешь?

- Да, думал, ещё что осталось, - мрачно отбрехался дед.

Матвея Ивановича стали обуревать совсем нехорошие предположения касательно Алевтины. Вот, как это всё понять? Поросятки голодные – ждут корм, а Алевтина специально их еду куда-то дела. Спрашивается, зачем ей помои? Всё как-то выкладывается в одну нехорошую линеечку - у Алевтины что-то случилось с разумом. Надо бы пойти и порасспросить её насчёт помоев, но с сумасшедшей, что спросишь? Схватит полено….и как Блинчика…по тангенсоиде. Может, она вознамерилась сама потреблять помои в пищу, а может, собралась ими кормить всю семью!? С сумасшедшей бабы станется. Вот так кульбит с оттенком! Надо бабке Ульяне как-то тактично сказать, что Алевтина собралась кормить нас стариков обедами, приготовленными исключительно из помоев. Всё складывается. Ведь сегодня она наготовила столько, что дед еле съел половину её яств. Ага – к горлу деда подкатила тошнота – вот, значит, что он сегодня плотно ел на завтрак. Вот почему всего «вкусного» оказалось столько много. Мля, на старости лет помоев до отвала наелся. Ну, невестушка, спасибочки.

Дед Матвей знал народную мудрость: если тебе тошно, представь себя на краю пропасти, и уже через несколько минут станет легче. Представил себя на краю самой глубокой пропасти – легче не становилось, наоборот, одолевали нехорошие мысли. В общем, выхода из этой ситуации пока не вырисовывалось. Нет, конечно, выход есть всегда, но, он находится где-то на территории местного погоста. Что же делать?

Разводить панику – это не наш метод. Наш метод – вдумчиво решить проблему. Надо эту Алевтину тщательно разъяснить. Для стимуляции мышления дед Матвей решил выпить кофе, сваренный на самогонке: немного, один стаканчик. И ещё один стаканчик для большей резкости восприятия. Прокравшись аккуратно домой, чтобы не попасться на глаза невестке и супруге, он осуществил своё решение. Полегчало и пришло понимание: мы все находимся в постоянном стрессе, а это разрушает нашу нервную систему ко всем чертям, делает существование невыносимым, укорачивает нашу и без того не очень длинную жизнь. Поэтому, главное спокойствие. Надо спокойно подойти к супруге и спокойно объяснить ей, что наша невестка сбрендила – помоями нас кормит. Супруга – бабушка мудрая, должна понять, что к чему. Вот только, как сынку Павлуше разъяснить, что его благоверная, немножко того, типа слетела с рельс. Надо исхитриться и бабе Ульяне и Павлуше все эти печальные события преподнести издалека: поведать, что это всё жизненные явления, что так часто случается. Печально, но, се, как говорится, ля ви. Начать надо с косяков Алевтины: с покупки ею дурацкой волшебной пуговицы, с её маниакальным стремлением припрятать алкоголь, что есть в доме, с убиения собачки Блинчика. А подготовив родню морально, надо мягко закончить помоями для уменьшения стресса. Потом надо уговорить родню хорошо относится в Алевтине, несмотря на её клинические странности.

Дед посмотрелся в зеркало: да-с, с таким кислым лицом о серьёзном деле не поговоришь. Надо изобразить на морде суровую мудрость или мудрую суровость. Ага, если вот так насупить брови и чуть скривить губы, то за суровую мудрость сойдёт.

Великовозрастный сынок деда Матвея – Павлуша, по совместительству супруг Алевтины, имел внушительный рост, огромную силищу, исключительно мирный покладистый характер и мозги двенадцатилетнего ребёнка. К его достоинствам можно ещё отнести хороший нюх на спиртное, но с этим его достоинством боролась вся семья, ибо приняв немного спиртного внутрь себя, Павлушин организм погружался в коматоз. Семья категорически запрещала ему бухать и всячески прятала от него спиртсодержащие жидкости. Павлуша не возражал, точно зная, что все члены его семьи люди умные, точно умнее его, и они знают, что надо делать. Они все хотят Павлуше только добра. Павлуша тоже всем желает добра, но что делать с его носом, который чует самогон через метровый слой бетона? Вот, как сейчас утром. Это папка решил остограмиться с утра. А Павлуше категорически нельзя, потому как на него самогонка плохо действует. Вот только организм сам включает программу поиска нычки, устроенной дедом. Павлуша совершенно не хочет совершать плохой поступок, могущий огорчить родителей и Алевтину, но алгоритм поиска уже включён и нет никаких сил противиться ласковому зову самогонки. Организм сам включает параметры хитрости и коварства, вот, как сейчас. Организм говорит: «Иди Павлуша тихонько за дедом, смотри, куда он прячет самогонку. Слушай, о чём папка будет говорить с мамкой. Мотай на ус и, куда ты там себе мотаешь». Как-то таинственно ведёт себя папка сегодня, рожи какие-то страшные корчит перед зеркалом, да и супружница Алевтина сегодня вся таинственная, хоть и накормила от пуза. Ага, сейчас послушаем, о чём родители шепчутся, и Павлуша навострил ушки.

- Пошли, мать, в комнату, - тихонько, но со значением, намекнул дед Матвей Ульяне Никаноровне. – Пошептаться надо.

Пока Павлуша ничего интересного не услышал.

- Ты женщина мудрая, - огорошил свою супругу дед Матвей. – Но, всё-таки присядь, а то упадёшь. И смотри на зелёный коврик – зелёный цвет успокаивает.

Павлуша услышал лёгкий шум от пододвигаемого стула и кряхтенье матушки.

- Начну, Никаноровна, сразу, без всяких прикрас, - объявил дед своей супруге. – Чего скрывать, когда правда она всё равно вылезет наружу, хоть как её прячь. Поэтому сразу и откровенно! Ты знаешь, Никаноровна, что человек ко всему привыкает? Только природа к человекам никак привыкнуть не может. Ну, прям никак. Соображаешь, что к чему?

- Как-то не очень, - призналась Никаноровна, переводя взгляд с зелёного коврика на загадочно перекошенную морду деда. – Это ты к чему о природе заговорил? Что-то случилось с твоими поросятами? Сдохли? - супруга в задумчивости потёрла руки.

- Причём тут мои поросята? – страстно зашептал дед, забывая, что надо хмурить брови. – Я не о поросятах говорю. Почему это они сдохли? Или ты уже что-то знаешь, отчего они сдохнут? – дед с подозрением уставился на благоверную.

- Почему они сдохнут? – непонимающе переспросила супруга Ульяна. – Должны сдохнуть?

- Как есть околеют скоро, - подтвердил дед. – От голода преставятся. Финита, мать её, ля комедия!

- Почему от голода…комедия? – женщина явно не догоняла усилий мужа объяснить ей ситуацию. – Ты же их комбикормами кормишь, старую картошку и свеклу им варишь, витамины даёшь, помоями со столовки потчуешь. Чего им ещё надо?

- Воооот! Наконец, то ты въехала в суть вопроса! – радостно оскалился дед. – Вооот оно - помои и Алевтина!!! Говорю, как есть, ничего от тебя не скрываю.

- Знаешь, дед, я уже что-то волноваться начинаю, хоть и на зелёный коврик смотрю, - растеряно проговорила Ульяна Никаноровна. – Причём тут наша Алевтина и помои?

- Как это причём? – удивился дед. – Как будто ты не знаешь про нашу Алевтинку и почему она такая получилась.

- Какая такая? – совсем запуталась баба Ульяна. – Она что, опять волшебную пуговицу купила? А я и не знала…

- Что ж тут знать-то? – шёпотом продолжил дед. – Все знают, а ты не знаешь, что у нашей Алевтинки детство протекало тяжёлым и безрадостным, недостаток витамин... Вот потому она такая и получилась, соображаешь. Это врождённое и не лечится. Вот и помои….ничего удивительного. Сам в шоке, но ты не волнуйся…

Баба Ульяна смотрела на мужа в полном офигении, на зелёный коврик она уже не смотрела, поэтому нервничала.

- Так. А что со свиньями-то? – спросила баба Ульяна, опасаясь услышать самое страшное.

- Как что? – темпераментнее заговорил дед. – Полчаса тебе объясняю, что задумала Алевтина заморить наших свиней голодом путём лишения их столовских помоев. Совсем она сбрендила. Представляешь, она начала путать нас со свиньями. Только со своей выдумкой стала путать: свиней решила морить голодом, перехватывая помои, а нас с тобой и бедного Павлушу закормить едой, приготовленной их этих самых помоев. Эй, мать, ты чего побледнела-то? Тошнит, чи шо? Я сам, как узнал, тоже весь взбледнул, ага. Съел утром весь её завтрак, потом узнал, из чего она его сотворила, чуть не обрыгался.

Баба Ульяна действительно побледнела, глядя в горящие фанатичным блеском глаза деда и в его перекошенный рот. Приехали. Вот до чего довели деда его регулярные пьянки с Кузьмой. Допился дедушка до ручки и точки. Надо идти к Савелию и молить волхва о справедливости: чтобы запретил он дедушке употреблять самогонку….ещё пусть вылечит деда от навязчивой идеи. Что за жизнь: Павлуша со скудоумием, дед все мозги пропил, невестка с причудами, даже свиньи какие-то не такие.

Павлуша, подслушав часть разговора родителей, погрузился в горькое раздумье. Как мог, так и погрузился. Шестерёнки в его мозгу завертелись чуть быстрее, вот только скрипели они, как двери, в гробницах фараонов: как-то получается всё совсем неконгруэнтно, выражаясь по-учёному. Сомнительная мера соответствия между Я-реальным и Я-идеальным, получаемая в процессе самооценки. Наконец, он решил, как поступит, реализуя разработанную концепцию. Мамку с папкой он, конечно, любит, но и Алевтину он тоже любит. Печально, что и она стала скорбной на голову. Совсем плохо всем станет, если жену увезут лечить от придури. А кто тогда будет кормить Павлушу? Зачем дед устраивает разлад в семье? Ведь все должны всех любить и жалеть. Даже Блинчика надо было возлюбить, а Алевтина его поленом…к ебеням… Суровая у Павлуши жена.

Павлуша решил – раз такое дело – то пусть лучше он пострадает, чем семья. Сейчас он пойдёт и поговорит с Алевтиной: пусть она над ним своими помоями издевается, а не над дедом. Намотав всё своё мужество на кулак, и подготовившись к решительному разговору с суровой супругой, он пошёл искать Алевтину.

Алевтина знала своего супруга вдоль и поперёк, поэтому поняла по его виду, что муж чем-то серьёзно озабочен. Да с него можно картину писать «Сборы большевика на бессрочную царскую каторгу». Отложив текущие дела, Алевтина обратила внимание на своего суженого, чего ж тот соизволит сказать. Тот и выдал.

- Я…это…пришёл сказать тебе, - Павлуша говорил насуплено, но решительно. – Алевтина – я всё про тебя знаю. Я даже знаю про тебя то, что, как ты думаешь, я знать не должен. Дед всё про тебя рассказал. Теперь я хожу – думу думаю, нос чешу, ухо чешу. Плохо ты поступила…

Павлуша отвёл глаза и потоптался на месте, собираясь с остальными мыслями. Пока его мысли собирались в кучу, Алевтина разволновалась до дрожи в коленках.

- Так тож случайно вышло и один только разочек, - пролепетала женщина.

Что такого наговорил дед Павлуше, что тот сегодня необычайно серьёзный? А! Понятно! Дед часто общается с волхвом, практически с демоном, вот тот ему и наговорил об Алевтине. От демона разве что скроешь. И было-то всего разочек…вернее, пару раз. Потеряла она тогда контроль над собой на какие-то пять минут, поддалась минутной женской слабости, совершила самую большую свою ошибку в жизни. Слабые мы бабы. А коварный Кузьма воспользовался тогда её слабостью и испортил ей карму: мужики они такие - все кобелиной породы. Неужто всё всплыло? Это ж стыда не оберёшься. Пришла беда, откуда не ждали. И как с этим жить?

- Павлушенька, ты только не кипятись и не волнуйся. Я всё объясню. Ну, оступилась я….разочек… Как на духу покаюсь, - со слезами на глазах начала оправдываться женщина. – Пойду в монастырь. Отмолю.

- Нет, - решительно отверг слёзные оправдания жены Павлуша. – Даже одного раза – это много. Поэтому я решил…

Алевтина во время необычайно длинной речи мужа сидела притихшей в углу кошкой, сожравшей по трагической неосмотрительности хозяйскую еду. Она с ужасом ждала приговора. Вот так и бывает: минута счастья, а потом долгие годы глотаешь горькие плоды.

- В общем, Алевтина, я согласен, - сообщил Павлуша.

- Эээээ….на что согласен? – горько плача спросила женщина. – На монастырь?

- Нет, хуже. Корми, короче, меня своими свинскими помоями, - решительно махнул рукой Павлуша. – Буду их жрать, как свинья. Только деда не корми ими. Дед у нас заслуженный пенсионер, с самим нашим волхвом знается. Он даже Севу носил на руках, когда тот младенцем был. Сева тогда деду портки обоссал. Поэтому помои твои буду я жрать, а не свиньи и наш дедушка. Согласный я на всё.

- Какие же ты хочешь помои есть? – слёзы в глазах Алевтины высохли от удивления.

- Свинские. Какие же ещё. Со столовки, - обречённо сообщил благоверный. – А свиньям отдавай мою еду. Пусть задавятся. Чего ж непонятно-то.

- Да, как же ты их будешь….есть? - ахнула супруга.

- Как-нибудь да буду. Ложкой. Накидай в них приправ, что ли больше, - Павлуша проявил невиданную решительность. – Ведь надо же как-то твой позор скрыть от людей?

Вот такой был Павлуша - гений семейной жизни и компромиссов, глупый, а сообразил, как не нарушить и без того хрупкое семейное равновесие.

 

 

 

 

 

Несколько ошалевший от повседневных забот Доктор прибыл к Савелию Петровичу на еженедельный обязательный доклад о состоянии дел. Необходимо «сверить часы» и обменяться мнениями. Шеф кратко информировал Доктора, чем он занимался всю неделю в плане перехода в иную реальность, а Доктор информировал шефа о событиях в ООО и на хуторе.

Понятно, что люди чувствуют бо́льшую ответственность за действия, а не за бездействия. Человек считает: раз он ничего не делал, то чувствует себя менее ответственным за результат: я ничего не делал, моя хата с краю. Так происходит со среднестатистическим человеком, только не со сбрендившими учёными, над которыми надзирал Доктор. Может они, выполняя простую работу и халтурили, вот только после работы они находили время творить. Мало, мало Доктор припахивает дикую стаю математиков и физиков: творят, сволочи, по ночам. Хорошо хоть пока они ещё немного боятся Доктора и власть, но долго так не может продолжаться: когда-нибудь произойдёт утечка. Пока горе-учёные ещё приносят Доктору свои расчёты, от которых Доктор хочет утопиться в барханах, что за речкой Суходол. Недавно один физик в соавторстве с математиком отмочили: приволокли Доктору расчёт стабилизации магнитного поля в термоядерном реакторе. Вот же выродки! Попади их расчёты в руки власти – случится большая беда. Пришлось, скрепя зубами, наградить их премией. Хотя всем было бы лучше, если бы премию пришлось вручать их жёнам, типа посмертно. Может уже начать с Севой составлять официальные некрологи на некоторых изобретателей?

Доктор действовал строго по заветам предков, которые считали, что правильный народ должен загружаться работой по самую маковку и ходить должен строго с виноватым видом от якобы недоделанной работы. Подчинённые опять-таки должны всегда чувствовать за собой вину и страх, что их вот-вот уличат за действительные и мнимые прегрешения.

Основная масса народа так и поступала: ходила с виноватым видом, пыталась оправдываться. Однако, находились люди, особенно из самых простых, которые умудрялись всегда находить выход из любого положения. Душевными метаниями они не страдали, а включали соображалку, как ловчее обдурить начальство. Таких хитросделанных начальству надо выявлять и стимулировать их на подвиги пинком под зад.

Савелий Петрович всегда с уважением прислушивался к мнению мудрого Доктора, с каким один барбос слушает другого, но сегодня видел, что у того состояние – «блюз по понедельникам», а в глазах читалось, что тот постиг тайну чёрного квадрата. Или ещё пытается её постичь. Такое состояние Доктора требовало пояснений, и они последовали…

- Мои пациенты….эээээ….мои коллеги и жители данного хутора представляют мне постоянно неисчерпаемый источник изумления, - стал рассказывать о местных событиях Доктор. - Это не объяснить так просто.

- Кашанкина и Будницкого я, от греха, отправил опять в больничку. От их работы «на воле» общество отделалось помятыми складскими воротами, сломанным погрузчиком и сотрясением мозга у Будницкого. Сейчас они оба находятся в палате, лечатся и героически объедают общество. Мне эти два индивида напоминают паразитических червей дракункулюс. Такие твари живут в подкожной клетчатке человека, вызывая сильную боль и гнойные раны. Может их прибить?

Уважаемое мироздание никак не решит сжалиться над обществом и освободить его от Кашанкина и Будницкого. Доктор, рассказывая о Юрике и Гоше, немного нервничал - использовал совершенно свободный язык для описания их ошибок. Описывал прегрешения двух организмов на хорошем русском языке с привлечением идиоматических оборотов и лёгким экскурсом в историю родословной Юрика и Гоши. Выходило, что Юрик и Гоша появились на этом свете от противоестественного кровосмешения различных видов животных. Логично следовало, что вся родня Юрика и Гоши – это отпетые шайки деградантов, замеченных в кровосмесительных связях, промискуитете, повальных оргиях и беспробудных пьянках.

Доктор несколько огорчился, когда шеф не разрешил прибить Будницкого и Кашанкина, посчитав их характеристики несколько преувеличенными в некоторых пунктах. А если попробовать их того….дустом? Тоже нельзя? Жаль. Очень хотелось придушить их собственными руками.

Отогнав кровожадные мысли, Доктор продолжил:

- Остались новости с хутора. Новости, прямо скажу, как из сумасшедшего морга. Постараюсь смягчить и рассказать вкратце. Дело касается ваших соседей – семьи Сёминых. Я тут со своими дураками не успеваю справляться, так ещё и хуторские в виде бонуса лихие новости приносят. Надо бы снять некоторых с рейса «Косорыловка – Большие Килдыри», а то устроили соревнование по степени дурости: типа догоним и перегоним, всех достанем - тогда перестанем!

Савелий насторожился. За своими делами он как-то перестал интересоваться процессами, происходящими среди населения хутора. А народец здесь ещё тот. Наверное, это он зря так поступает, что немного расслабился, но за всеми не уследишь.

- Приходит, значит, ко мне старик Сёмин, и по секрету признаётся, что вся его семья сошла с ума. Разом. А у самого глаза блестят, как у маньяка. Я, хоть и не психиатр, но навидался всякого. Бывало, приходит ко мне пациент и начинает заправлять таааакое…. Ладно, о Сёмине продолжу. Дед Матвей и говорит мне, что у всех его домочадцев зашуршала крыша. А в чём дело – интересуюсь я? Дед и рассказал. Началось всё с невестки. Стала вдруг родная невестка расстраивать деда Матвея даже больше, чем Госдума. Задумала она зверски извести дедовых свиней, а заодно и деда. Придумала кормить родичей не едой, а помоями, что добывает в нашей столовой, а поросят вообще не кормить – пусть дохнут с голоду. Её поддержал сын деда Матвея – Павлуша. Сынуля признался деду, что Алевтину любит, поэтому теперь будет питаться строго помоями, что это вкусно и питательно, а свою еду предложил отдавать свиньям. И всё это из-за большой любви к семье. Потом свихнулась жена Матвея – Ульяна Никаноровна, которая вдруг стала говорить деду, что его поросята неправильные. Ну, не может статься, что поросята растут вширь, а не в длину. Да и вообще, свиньи роют землю только чтобы найти съедобные корешки, а не выкапывают многометровые тоннели. Вот такие у бабки видения появились. Наверное, с горя. Лечить её надо, но жалко. Сам дед никакие тоннелей не замечал, а поросята его, как все другие поросята, и точка. Руки прочь от поросят! Просил Доктора дать бабке порошков, чтобы она не лезла к поросятам. Алевтине и Павлуше тоже просил прописать порошков. Такие дела. И ему просил дать порошков или капелек, успокоительных. Желательно на самогонке.

Да, волхв, запустил ты своих подопечных хуторян. Отжигают-с. Пройдусь, что ли по хутору – решил Сева – зайду к Сёминым, посмотрю что, да как. Идти всего ничего. Надо же – помоями решили питаться!!! Надо узнать – что это за авангардизм такой.

Сева решил свои способности не включать – отдохнуть от напряжений этой недели: просто взять и ножками пройтись по хутору, посетить соседей.

О том, что у деда Матвея что-то случилось, стало понятно, ещё не доходя до его дома, когда Савелий Петрович встретил по дороге Ваньку Корнеева. Ну, того самого хозяина невинно убиенной собачки Блинчика.

- Если к деду Матвею идёшь, Савелий Петрович, - заговорщицки поведал Ванька, - то облом случится, точно тебе говорю. Забаррикадировался наш дедушка от народа. Я даже на полшишечки не смог войти в его двор через калитку. А ещё они что-то жгут у себя во дворе: дым коромыслом. Хотел я заглянуть, что за гадюшник они развели у себя, но не дали войти.

- Жгут? – удивился Сева, хотя уже сам чувствовал дымок, исходящий от усадьбы соседей. – С чего это?

- То неведомо, - пожал плечами Ванька. – С какого-то перепуга понесло их всех почище, чем Остапа Ибрагимовича. Есть предположение, что плохой косорыловки накушались. Но, чтобы вот так все сразу до белочки…. Сплошной вархаммер, загадка природы.

Сева решительно направился в сторону усадьбы Сёминых узнать об этой загадке природы. Ванька, потоптавшись на месте, хотел из любопытства присоединиться, но понял, что здесь дело мутное…..пусть волхв сам разгребает ситуацию, а Ванька пойдёт пока по другим соседям, поделится свежей пикантной новостью о семье убийц Блинчика. Расскажет хуторянам, естественно, не по злобе, а от изумления. Семейка деда Матвея видимо вся малость того-с! Ну, вы поняли.

Подойдя к усадьбе Сёминых, Сева увидел живую иллюстрацию к выражению «убиться тапком». Войти во двор через калитку у Савелия не получилось, вышла заминочка: калитка оказалась тщательно опутана медной проволокой, что хрен откроешь. Это намекало на то, что хозяева не очень хотят видеть посторонних у себя дома. Конечно, на участок легко зайти с тыла, но это считалось неприличным в этих местах.

Савелий увидел, как в глубине двора, Алевтина размахивает куском фанерки над железным ящиком, из которого валил едкий вонючий дым. Волхву пришлось голосом привлекать к себе внимание. На его зов скоренько пришла Алевтина. Женщина выглядела живописно – вся в саже и с ошалелым взглядом; растрёпанная, как хухря.

- Что делаешь? – мрачно спросил волхв. Сева уже понял, что здесь происходит что-то нездоровое.

- Траву лечебную жгу, - на Севу смотрела перепуганная Алевтина. Демону надо признаваться сразу и во всём – чётко знала она, иначе произойдёт страшное, – От бактерий. Дедушка сказал.

- Ага, - пристально посмотрев на Алевтину произнёс волхв. На сумасшедшую женщина не тянет, хотя какая-то придурь в её виде есть. – Зови бегом деда.

Деда пришлось ждать у калитки минут десять. За это время можно двадцать раз собраться, но дед что-то тянул резину. Наконец, дед Матвей появился собственной персоной: всклокоченный, небритый, с трясущимися губами. Да, сдал дед. То орлом летал по хутору, а то стал походить на инвалида с огромным перечнем болезней.

- Вот такие дела, Сева, - прокряхтел дед. – Извиняюсь дико.

Хоть дед и вышел, и даже начал беседу, но с калитки проволоку не отмотал и волхва на участок не пустил. Даже о своих свиньях ничего не сказал. Это чрезвычайно странное поведение деда не вписывалось ни в какие рамки. Перефразируя народную уругвайскую мудрость - херово, когда не знаешь во что играешь.

- Что у вас происходит? – хмуро спросил Савелий.

- А ничего, - испуганно затрясся дед. – Совсем ничего. Всё хорошо. Настроение бодрое.

- Вижу, какое оно бодрое. Даже не побрился, - Савелий зло смотрел на деда. – Давай разматывай проволоку с калитки. Зачем мне стоять на улице?

- Ой, Севушка, - заблажил дед. - Нельзя к нам, никак нельзя.

- Отчего это нельзя? – насупился волхв. – Мне можно.

- Понимаешь, какое дело приключилось, тут процесс деликатный, - дед пытался говорить внятно и твёрдо, но получалось шепеляво. – Беда у нас немножко приключилась. Карантин у нас.

- Чего? – стал злиться волхв. – Какой ещё нахрен карантин?

- А бруцеллёз у нас случился, - фальцетом завизжал дед. – Африканский ящур, туберкулёз обезьян и этот….крымский клещ. Покусал собака…

- У кого клещ? – переспросил Сева. – У Павлуши, или у бабы Ульяны?

- Почему у Павлуши? Что ему сделается? – попытался пояснять дед. - У свинок моих клещ и бруцеллёз.

- Вот как? Внезапно….Так они что, сдохли? – продолжил выпытывать у деда подробности волхв.

- Кто? Свинки? – казалось, дед разговаривает, но при этом витает где-то в облаках. – Да ты что!? Живее всех живых, живее…. не будем уточнять кого.

- Не будем…Вот и продемонстрируй мне своих хрюнделей, - потребовал Сева. – Посмотрю, что у них за клещ с африканским ящуром.

- Никак нельзя, Севушка, - запричитал дед. – Заразно это.

- Я сейчас калитку твою сломаю, - ласково заявил Савелий. - Устроил тут линию Маннергейма.

Сева понял, что в сложившихся условиях методы убеждения уже не подействуют на деда, пора применять методы принуждения.

Дед совсем сник. Плечи его опустились. Трясущимися руками он начал распутывать проволоку, сквозь слёзы приговаривая, что когда-то он лично Севу на руках нянчил, а Сева вырос и угрожает дедушке. На Савелия слёзы деда никакого впечатления не произвели, он только поторапливал старика.

Дорогу к свинарнику Сева великолепно знал, поэтому направился прямиком туда выяснить, что за бруцеллёз подхватили свиньи. Дед семенил следом, что-то тихо и жалобно подвывая.

- И где твои бруцеллёзные поросята? – пальцем показал на их место обитания волхв. Поросят не наблюдалось. Имелись в наличие только три дырки в местной супеси, диаметром метра по полтора. Дыры вели куда-то глубоко под землю. – Где свинтусы, я спрашиваю?

- А чёрт их знает, - втянув голову в плечи, жалобно произнёс дед. – Здесь копошились. Уползли куда-то.

- Были, да сплыли, - зловеще проговорил колдун. Савелий включил все свои способности, даже обоняние, но скривился от запаха дыма.

- Скажи Алевтине, чтобы прекратила жечь эту дрянь, развели дымовую завесу, - распорядился колдун, а сам стал всматриваться в окружающую его физическую структуру. Его поразила длина подземных ходов, вырытых якобы свиньями. Вскоре он ощутил на большой глубине живые организмы, которые сбились по парам: девочка и мальчик, всего шесть организмов, как раз по количеству поросят у деда Матвея.

- Размножаются они там что ли? – пробормотал волхв и испортил организмам всю малину, послав мощный сигнал призыва. Вскоре он почувствовал, что все шесть подземных организмов его сигнал получили и направились на поверхность.

- Это что такое? – указав на появившихся из-под земли существ рукой, громко вопросил волхв. – Ты кого тут выкормил? Это, что за подземный ужас такой?

То, что выползло из нор никак на свиней не походило. Оно скорее походило на помесь «чужого» с крокодилом. Даже фантазия составителей средневековых бестиариев блекла от вида этих существ. От поросят у этих существ осталось только что-то похожее на пятачки на морде, а остальное всё претерпело радикальное изменение. Выбравшись из нор, «поросята» виновато косились на разбушевавшегося волхва. Все шесть персон скопились в кучу, перебирали лапами, морщили пятачки и ждали вердикта о своей судьбе.

- Это разве свиньи? – вопил волхв. – Это какие-то бронтозавры, а не поросята! А почему они сине-зелёного цвета и в оранжевую крапинку? Тьфу на них. Это что у них за костяные пластины на спиняках и боках? А хвост? Это разве свинячий хвост? Покажи мне их хвост?

Савелий размахивал руками, задавал вопросы, а дед стоял рядом, втянув голову в плечи, и плакал. Что ему сказать волхву? Действительно, у этих «поросят» поросячьих хвостиков не было – у этих на задницах болтались какие-то широкие сегментные отростки, как у броненосцев.

- А чавки какие они наели? – орал колдун. – Ничего себе хлеборезки! А ну, открой ротик, вот ты крайний, - Сева указал пальцем на крайнего поросёночка.

- Дед, ты эти зубы видишь? Видишь, говорю? – тыкал пальцем в пасть свинтуса Сева, показывая деду зубки существ. – Это же помесь акулы с драконом! Приплыли – у свиней зубы стали расти в три ряда.

- Бруцеллёз….кажись осложнение дал, - оправдывался дед. – Сглаз, не иначе. А так, свинки, как свинки…ушки на месте….

- Забираю я у тебя этих монстров, вместе с их ушками, - вынес вердикт волхв. – А ну, стройся в колонну по двое.

- Да, как же так. Где ж твоя справедливость? - завопил дед, но притих, когда Сева поднёс к его носу кулак.

- Будет тебе справедливость….огромная, - пообещал Сева. – А если узнаю, что вы помоями продолжаете питаться, то всю семейку закрою в больничку под надзор красивых санитаров. Будете в одной палате чалиться с такими же неплохими людьми, ибо заболевания у них - душевные. Вот там и будете делиться опытом поедания помоев.

Сева шёл впереди, за ним бежали монстры, а за ними семенил дед и что-то бормотал: «Как же мы без помоев-то жить будем. Уже привыкли».

Когда разгневанный волхв с толпой покорных монстров удалился к себе, из дома во двор тихонько высунули носы баба Ульяна и Павлуша. Они предпочитали сидеть дома и не выходить, после того, как увидели облик выращиваемых дедом монстров. Да и дедушка настрого наказал ошарашенным видом свинок жене и сыночку сидеть дома, желательно залезть под кровать. Больше всех довольной осталась Алевтина. Вот кому пришлось крутиться, как ужаке на сковородке, так ей. Приходилось раньше вставать – ни свет ни заря, варить семейке еду из хороших продуктов, но подавать её, как будто пища приготовлена из столовских помоев. Нельзя расстраивать сбрендивших домашних. А сами помои отправлять «свиньям» - те уплетали всё подряд, хоть полено для печи дай, грызли любую органику. Алевтине приходилось весь день крутиться, ибо семья находилась в прострации. О монастыре, как о счастье, от такой жизни Алевтина уже и мечтать не могла. Эта семейка – её крест.

Как только демон с толпой монстров убрался со двора, Алевтина, наконец, облегчённо улыбнулась и растёрла по лицу сажу. Сажу она не замечала, как не замечала не то слёз радости, не то печали.

- Вот такая злая наша бабская долюшка, - прошептала Алевтина, жалостливо вздохнув, словно любимого хомячка похоронила. – С вечера девка, с полуночи молодка, на заре хозяюшка.

Но, много причитать некогда, надо работать по хозяйству. Теперь Алевтина стала чуточку лучше понимать ту Оливию из книжки деда Матвея про насекомых: немного прояснилось, почему та сбежала из дома и пустилась во все тяжкие.

 

 

 

 

Монстров, отдалённо похожих на свиней, Савелий отдал на попечение биологу Афанасию Топалову. Вполне себе нормальный мужик – из алкашей, но семейный и серьёзный. Сейчас он прекрасно справлялся с работой на складах. Хорошо хоть в их организации затесался Топалов, не Гоше же Кашанкину отдавать свиней на воспитание. Кашанкина самого надо воспитывать.

Вспомнив о Кашанкине, Савелий скривился, будто съел лайм. Может всё же прибить его? Увы, сначала, к сожалению, придётся заняться кое-какими неотложными делами, которые ждать не любят. Разве можно отложить очередной ночной разбой на большой дороге? Никак нельзя, ведь процесс уже запущен. А кто будет специальный самогон варить и алхимией заниматься? Волшебного самогона требуется всё больше и больше. Вот и пригодился Сашка Железняк, недавно появившийся на хуторе по личному распоряжению самого Лёни Праведника. Парень, как нарисовался перед Савелием, так сразу признался, что совсем не хотел ехать в какие-то тьмутараканьские пески из привычного для него берега моря. Совсем не хотел, но разве с Лёней поспоришь. Удивительно, но сам Праведник нашёл пацана в Туапсе и приказал ехать к Савелию Петровичу. Сам Сашка прекрасно у моря обитал и не собирался никуда перебираться с этого места, хоть и уважал Савелия. Да и как не уважать дядьку Севу, ведь тот подарил Сашке настоящий калаш и патроны к нему, научил варить самогонку, и ни разу, прикиньте, ни разу не спросил у Сашки: «А как ты учишься в школе?» Если дядьку Севу Сашка уважал, то Лёню-Праведника боготворил.

Лёня-Праведник приказал Сашке. Сказал: «Езжай. Там ждут тебя великие приключения». Ага, приключения на задворках цивилизации: кругом один песок.

Сева, конечно, приспособил парня на работу по производству самогонки – на самые рутинные операции. Главный секрет появления фантастических свойств напитка он никому не открывал. Сначала Сашка с прохладцей работал на самогонных аппаратах, но потом втянулся. Ему даже стало интересно и другой алхимией заниматься, когда Сева провёл для него экскурсию по ещё не подготовленной к эвакуации своей личной химической лаборатории. Вот Сашке он и поручил готовить оборудование лаборатории к эвакуации. Поощрялось изучение инструкций к оборудованию, да и вообще проявлять любознательность. Знал бы Сева, чем это закончится…

- Мы куда-то переезжаем? - поинтересовался парень.

- Ага, поближе к морю, - соврамши ему начальник. – Как ты и хотел.

Сам Сашка хотел жить в своём Туапсе. Ну, конечно, не всё время, а с перерывом на службу в армии, но потом, обязательно жить в городе у моря. Здесь даже воздух другой…и девушки другие. А в этих песках и девок мало. Хотя попадаются экземплярчики среди аборигенов. Например, Оксанка. Очень даже симпатичная девчонка, но, как оказалось, она землячка с Геленджика, а не местная. Непременно надо с Оксанкой замутить. Если бы не приказ Праведника, то Сашка не приехал бы к Савелию Петровичу, несмотря на большое уважение.

Из хорошего: здесь он приметил Оксанку, полностью Оксану Андреевну, дочку энергетика Жмака.

- Давай Саша, подготавливай лабораторию и производство к эвакуации, - распорядился шеф. Потом внимательно посмотрел на Сашку и добавил: «Можешь взять себе в помощники Оксану Жмак, ага. Девушка шустрая. Скажу Наталье Васильевне, чтобы она отдала девчонку тебе в помощь, а мы погнали благословясь».

Настроение у Сашки повысилось, когда ему посулили Оксанку в помощники. Довольный таким поворотом, Сашка даже начал выспрашивать у Савелия Петровича:

- Куда это вы, на ночь глядя, намылились? На рыбалку или охоту?

- Да какая, к чертям сейчас охота? – расстроено отмахнулся Сева. – Время, понимаешь, поджимает. Выходим на большую дорогу, занимаемся разбоем, склады грабим, машины угоняем, магазины обчищаем. Вчера оборудование с кондитерской фабрики вынесли…

Сашка оторопело посмотрел на собеседника. Шутит тот так, или нет? С таким лицом не шутят.

- С чего это вы грабежом занялись? – тихо уточнил он.

- Деньги кончились, чтобы на них нужные вещи покупать, вот с чего. Приходится грабить и разбойничать. Ну, и воруем помаленьку. Такие, брат, наши скорбные дела, - дядька Сева огорчённо развёл руки. – А кому сейчас хорошо?

Тьфу ты – подумал Сашка, когда шеф усвистал. Как он сказал: «Грабить и разбойничать»? Настроение начало стремительно портиться. Это что же получается? Куда меня Праведник сосватал? В банду разбойников? Ага, они что думают, что власти от их художеств предпочтут сидеть на попе ровно и не шевелиться? Да нашу малину тут через пару недель накроют медным тазом, если не раньше. И меня вместе с шефом заметут, как миленького. Здрасьте-пожалуйста – вошёл, называется, во взрослую жизнь – прямиком в банду. Вот же ситуация - ни к гинекологам, ни в военкомат! И что делать? Сдрыснуть отсюда? А слово Праведника….и Оксанка. Будет ли Оксанка мне в тюрягу передачки посылать?

- Тюрьма не спит, тюрьма давно проснулась. Лишь только сердце бедное болит…. – тихонько затянул Сашка. – Ага, надо соответствующий репертуарчик осваивать.

Сашка повздыхал, но потом решил, что ему, в случае чего, дадут маленький срок, или вообще он пойдёт, как свидетель. Надо идти забирать Оксанку у тётки Наташи и приступать к работе хоть дело идёт к ночи. Хотя здесь все какие-то неправильные, им что день, что ночь, работают круглые сутки. Раз угораздило парня влезть в осиное гнездо, надо не злить хозяев этого бандитского логова. Ещё лучше притвориться своим, ведь выбора у Сашки по любому нет. Попала собака в колесо – пищи, но беги. Если они работают по ночам, то и мы поработаем ночью.

Тётка Наташа, уже извещённая начальником, повздыхав, выделила Оксанку в помощь Сашке. Против начальника не попрёшь.

- Чего это вы ночью собрались делать? – хмуро поинтересовалась она. – Блудить?

- Будем лабораторное оборудование в ящики складывать, самогон из бочек в мелкие ёмкости переливать, - поведал Сашка. – Всё надо подписать. Учёт – наше всё.

- Самогон!? – воскликнула тётка Наташа. – Ага, по ночам самогон самое то переливать! С Оксанкой! Слушай меня сюда дружок: если узнаю, что ты девку обидишь, то попрошу у Доктора ножницы и твой блудень чик-чик. Уловил?

- Да ты что, тётка Наташа, - искренне возмутился Сашка. – Зачем мне Оксанку обижать.

- Ну, я предупредила, - воинственно подбоченилась женщина. – Значит, будете работать в лабораториях Савелия Петровича?

- Ага.

- Ишь ты, - удивилась тётка. – Савелий Петрович никого в свои лаборатории не пускает. С чего это он с тобой такой добрый?

- Так я же у дядьки Севы правая рука, - кивнул на полном серьёзе Сашка. – Без меня он никуда. Так и говорит: «Сашка, что бы я без тебя делал?» Ну, а я делюсь с ним своим богатым жизненным опытом. Консультирую дядьку Севу чисто по-дружески по вопросам изготовления самогонки, ну, и по всем другим вопросам. Чуть что, он ко мне бежит и консультируется.

- Ладно, балабол, иди работать, - усмехнулась тётка. – Надо же, консультирует Севу.

Сашка развернулся и потопал в лабораторию, а ему вслед полетели слова тётки Наташи: «Эй, консультант! Я всё-таки отправлю к вам на помощь Андрейку Жмака. Не хорошо, когда шестнадцатилетняя девчонка с самогонкой возится. Знаю я ваши….консультации». Вот же вредная тётка – решил Сашка. Теперь с Оксанкой при её папке о любви не поговоришь. А так хотелось прижать Оксанку где-нибудь в уголке и нежно поцеловать её в симпатичные губки. Хочется, но нельзя. Оксанка ещё малолетка. Но любоваться её фигуркой с соблазнительными формами никто не запрещал. Обязательно надо замутить с Оксанкой. А как? Для начала её надо чем-то заинтересовать, например, приготовлением самогонки. Вполне приемлемая тема.

Находясь в лаборатории, Сашка совсем размечтался за то время, пока помощница не пришла. Его буйная фантазия рисовала ему картины, одна интереснее и захватывающе другой. И в каждой картине фигурировала Оксанка, причём на девушке, с каждым эпизодом всё меньше и меньше оставалось одежды. В последнем мысленном эпизоде девчонка оказалась одета только в невесомое бельишко, совершенно не скрывающее все подробности. Решено – поклялся Сашка – как только любимая девушка придёт, то выберу момент и признаюсь ей в своих чувствах. Это надо сделать, как можно скорее, пока папка её не явится помогать. При папке как-то о нежных к ней чувствах с девушкой не поговоришь.

- Тук-тук, - раздался голосок Оксанки на входе в лабораторию. – Здесь есть кто-нибудь?

- Я здесь есть… - из глубины ярко освещённой лаборатории раздался хриплый голос Сашки. Парень сам не узнал свой голос, который от волнения почему-то резко охрип. И как я с таким голосом начну признаваться девушке в любви? Таким голосом только медведей пугать.

Перед немного побледневшим Сашкой нарисовалось нежное создание с уже сформировавшимися прелестями, свойственными телу молодой женщины. У девчонки всё, что надо находилось на своём месте, и это обстоятельство радовало и приводило молодой мужской организм в трепет. Вблизи девчонка выглядела шикарно, а исходившие от неё флюиды слишком сильно воздействовали на Сашку. Он перевёл взгляд с прелестей девушки и заглянул в её бездонные глаза. Как бы это банально не звучало, парень утонул в них словно в глубоком озере. Мир перестал существовать, кислород кончился, мысли тоже, зато время резко ускорилось. Давай же, начинай говорить о любви – мозг в голове дятлом долбила шальная мысль. Но, вместо вразумительных слов, Сашка издал невразумительное сипение.

- Привет, - удивлённо посмотрела на него девушка. Она уже видела этого новенького в их хуторе парня, но тогда он показался ей шустрым и даже симпатичным. А здесь стоит какой-то тормоз. – Савелий Петрович сказал помочь в срочном деле в лаборатории, а тётка Наташа сказала, что здесь работает консультант. Это ты?

- З-з-здрасьте, - еле смог вымолвить, поглощённый таинственной глубиной девичьих глаз Сашка. – Я…гм…консультант…ты самогонку пьёшь?

В мозгу забилась в истерике мысль, которая заставляла Сашку начать говорить с девчонкой о любви, но, почему-то, ему, совершенно некстати, вспомнились поучения о женщинах дядьки Митрича – ближайшего подручного самого Лёни Праведника.

Тогда ещё в Сашкину бытность в Туапсе, дядька Митрич с какого-то бодуна начал цитировать китайский трактат, говорящий о том, с какими женщинами мужчине лучше не совершать копуляцию. Сашка зачем-то запомнил признаки таких женщин. Оказывается, нельзя совокупляться с женщинами, у которых растрепанные волосы, грубое лицо, длинная шея и выпирающий кадык, неровные зубы и низкий голос, большой рот и длинный нос, длинные волосы на верхней губе и бакенбарды на щеках, худоба и жесткие волосы в паху, чрезмерная образованность и безжизненность. Так гласят тайные предписания для желающих совершить путешествие в нефритовые покои. Сашке совсем стало дурно, когда он вдруг вспомнил и другие слова Митрича, касательно этой темы: «При всяком совокуплении, прижав нефритовый стебель к величественной башне, водят им туда-сюда и пилят нефритовые фибры, что подобно раскрытию двустворчатой раковины при добывании жемчуга».

О любви говори, тупезень, а не о нефритовых фибрах – мысль в голове продолжала настаивать на этой теме: о птичках, рыбках, котиках, цветочках. Но, пребывающий в прострации парень, кивнул девчонке и признался, что он действительно главный консультант по самогонке. После этого признания он стал гадать: уже можно начинать целовать Оксанку, или ещё надо немного поговорить о любви. Девушкам нравятся такие разговоры.

- Фи! – Оксанка сморщила свой носик. – Я самогонку, эту вонючку, не пью, и папка не употребляет её. Он закодировался намертво. Теперь он у меня главный учёный энергетик в нашей фирме.

- Это не вонь в напитке, а неповторимый букет, - начал объяснять девушке очевидное Сашка. – От создателя напитка зависит, какими ароматами и вкусовыми качествами будет обладать продукт. Прикоснись к таинствам средневековых алхимиков. Добавь немного цитрусового или иного масла, корицы, ванили или иных секретных присадок и получишь потрясающе вкусный напиток с бархатистой сливочной свежестью, со вкусом марципана или тающим во рту ромово-карамельным или фруктовым вкусом.

- Угу, - Оксанка искоса и немного разочарованно посмотрела на парня. С начала общения он на неё произвёл впечатление обыкновенного молодца, не умеющего связать пару слов без междометий и матюков. И как с таким общаться на высокоинтеллектуальные темы? Как только он заговорил о самогонке, так стал совершенно другим человеком: откуда только красноречие появилось, что бросается такими образными выражениями. Совсем случай запущенный. Этот тип, скорее всего алканафт, раз только о самогонке может красиво говорить. Но, раз её послали помогать этому недалёкому молодому алкоголику, то придётся помогать. Хорошо хоть не послали в бригаду с Кашанкиным и Будницким, те вообще финиш.

- А почему тебе Савелий Петрович доверил ключи от своей секретной лаборатории? – девчонка перевела разговор на другую тему, подальше от темы спиртных напитков, а то вон как у парня при слове «самогон» глазёнки-то загораются, прямо огнём горят. Совсем свихнулся парень на своей самогонке. Скорее всего, у него уже психическая зависимость от алкоголя. А в лаборатории Савелия Петровича действительно интересно. Столько много всяких штук.

- Ха! – улыбнулся парень победной улыбкой. – Я с дядькой Севой на дружеской ноге на теме алхимии, а с Лёней Праведником мы вообще кореша по жизни. Ты думаешь вот это секретная лаборатория дядьки Севы? Три раза ха-ха. Это только обычная лаборатория для изготовления всякой ерунды. Я тебе здесь сейчас таааакое покажу, ты закачаешься и упадёшь.

Почему-то Оксанку не очень вдохновило сообщение Сашки что-то ей показать. Она не такая, чтобы смотреть…то, что этот алкоголик собрался ей демонстрировать. Беда просто с этими спившимися молодыми дарованиями. Теперь у Оксанки сложилось мнение о молодце: косноязычный рохля и пропойца, проявляет интерес только к спиртному, теперь выясняется, что он ещё и отчаянный хвастун. Короче, маньячило малолетнее. Таким фруктам вообще живётся намного проще: чекалдыкнул стопочку и привет реальность, здравствуй виртуальный мир.

Сашка, видя, что девушка с интересом рассматривает лабораторию, нащупал тему для подката к ней. Щас он ей тааааакое продемонстрирует. Правда, дядька Сева запретил пользоваться некоторыми веществами и включать некоторое оборудование. Но, Сашка же у него правая рука, раз дядька Сева доверяет ему ключи от секретных лабораторий. Да и на Оксанку надо произвести сногсшибательное впечатление: показать ей пару химических экспериментов.

- Настоящая секретная лаборатория дядьки Севы вот здесь, - парень рукой указал девушке на лабораторный шкаф, стоящий у стены. Потом он его легко отодвинул в сторону. Шкаф оказался на колёсиках, а за шкафом обнаружилась стальная дверь с кодовым замком.

Сашка с видом фокусника набрал код на двери, затем на связке ключей нашёл соответствующий ключ и открыл им тайную дверь.

- Вот здесь я двигаю науку вперёд, - продемонстрировал он помещение, всё заставленное странным оборудованием, которое сияло под воздействием «холодного» света многочисленных светильников. На лабораторию алхимиков это место не тянуло. Где готика вкупе с мистикой? Даже нет ни одной склянки с сушёными летучими мышами, заспиртованными жабами, косточками крыс и человеческой кровью. – Здесь я творю, - продолжил набивать себе цену Сашка. Судя по глазам Оксанки, его цена была небольшая.

- Ошарашь её, - заявила умная мысль в голове Сашки. – Продемонстрируй мощь своего интеллекта, а то потом поздно будет.

Другие мысли напоминали, что Савелий Петрович настрого запретил работать в этой лаборатории. Он говорил, что надо оборудование и препараты подготовить к переезду. Вот это он разрешил. Но, что не сделаешь для любимой девушки. Ради её любви Сашка даже распоряжение шефа нарушит. Немножко. Самую чуточку. Покажет ей самый простой химический опыт. А потом уже начнёт с ней и её папкой готовить лабораторию к эвакуации.

Сашка принял заинтересованное молчание Оксанки, как восхищение его персоной и его понесло, как товарища Бендера. Парень, распушив перед девчонкой хвост, стал бодро засыпать девчонку химическими терминами, чтобы поразить её своим интеллектом. Оксанка прониклась, но совершенно пропустила мимо ушей всякие флотации, абсорбции, дистилляции, катализ. Её интересовало совсем другое в общении с молодыми людьми, а не аллотропия, пиролиз, всякие промоторы и суспензии с непонятными гетерогенными системами. От этого придурка не дождёшься разговоров о любви и чувствах. Но Оксанке пришлось выслушивать даже об аллотропии, изомеризации, экстрагировании и таутомерии.

На самом деле Сашка не собирался с Оксанкой углубляться в химию, но его несло. Он даже не собирался демонстрировать сложный химический процесс. Сашку вдруг осенило, что до сих пор он видел у Савелия Петровича только линейку из чистого продукта. Весь подвал забит ёмкостями с «Тёмным лососем», «Коричневым седлом», «Имамом в обмороке» и так далее. А почему дядька Сева не занимается купажом? Это его ошибка, ведь совсем неизвестно, какой вкус получится у самогонки, если смешать разные напитки. А если ещё добавить немножко присадочек, стоящих вон в том шкафчике, в который дядька Сева запретил даже нос засовывать.

Чтобы окончательно добить Оксанку совей значимостью, Сашка решился на некоторые нарушения. Да какие это нарушения? Он же скажет новое слово в изготовлении самогонки путём её купажирования. Дядька Сева, как умный человек, точно пребудет в восторге от творческой работы Сашки. Пусть даже не благодарит, достаточно, если милая Оксанка окажется потрясённой до глубины своей души.

Потрясать душу милой Оксанки Сашка решил путём смешения продукта под названием «Слеза монаха, познавшего дао» и «Улитка, встречающая утро». Вот только не надо показывать ей, что он смешивает. Пусть думает, что он сейчас творит что-то особенное.

Оксанка, стоявшая в паре метрах от алхимика, наблюдала с несколько скучающим лицом за тем, как парень, облачившись в белый халат и нацепив на физиономию защитные очки, возится на специальном стенде со всякими склянками. И чего здесь интересного? Вот он набирает какой-то стекляшкой жидкость из одной ёмкости и переливает в другую. Офигеть, как интересно! Даже зевнуть хочется. Теперь он набирает жидкость из другой склянки и переливает в ту ёмкость, в которой уже было что-то налито. И что? Отчего этот горе-алхимик застыл и уставился на колбу? Конечно, красиво получилось, но зачем так пучить глаза? Внизу колбы находилась жидкость, имеющая цвет марсала, а вверху жидкость имела насыщенный травяной цвет. Жидкости перемешиваться не спешили.

Сашку немного удивило поведение жидкостей. Почему они не соединяются? Это что ещё за номер? Но при Оксанке нельзя проявлять растерянность. Надо вести себя так, что именно это и было задумано: показать подруге разноцветный раствор.

- Вот видишь? – Сашка обернулся к подружке. – Зацени фокус.

Подружка немного наморщила носик. Наверное, таким образом, она выражает свой восторг. Надо её окончательно поразить.

- Теперь наблюдай над процессом, - веско произнёс алхимик. – Дядя Саша сейчас в этот раствор добавит секретную присадочку.

С этими словами Сашка решительно направился к шкафу, в который ему даже нос нельзя совать, категорически. Ого, сколько тут всяких скляночек!

Молодой алхимик с уверенным видом протянул руку к склянке с зеленоватыми кристаллами. На самой ёмкости имелась наклейка, на которой красовался номер и число 731. Эту склянку он торжественно покрутил перед носом любимой девушки, а затем открыл крышку и пинцетом достал один кристалл. Этот кристалл он аккуратненько бросил в несмешивающийся раствор. Попав в верхний зелёный слой, кристалл исчез из вида, но через пару секунд он, пронзив верхний слой, проник в нижний слой, имеющий цвет марсала. Вот тут Сашка понял, что могут случиться крупные неприятности, ибо началась бурная реакция не очень предусмотренная алхимиком.

- Отходим на безопасное расстояние, - громко, но стараясь не перепугать девчонку, скомандовал Сашка. Та немного тупила, поэтому ему пришлось схватить её за руку и потащить на выход из лаборатории. Хоть бы не долбануло – запоздало подумал он.

Вот же вцепился в руку – подумала девчонка, но свою руку не стала освобождать от Сашки. Даже чуть приникла к нему ближе.

Сашка сквозь дверной проём наблюдал над реакцией, происходившей на стенде. Да сколько же можно бурлить? Он профессионально, по настенным часам, отметил время начала странной реакции. Уже шесть минут булькает, вот же напасть. Сашка полностью погрузился в переживания по поводу эксперимента. Он даже не чувствовал, что крепко держит руку девчонки своей левой рукой, а правой рукой успокаивающе поглаживает её пальчики. Оксанка не возражала. На седьмой минуте эксперимента в лаборатории раздалось вежливое покашливание, из-за чего Оксанка быстро отняла свою руку от Сашки и немного отодвинулась от него, изображая саму скромность. Пришёл папка, а она тут чуть ли не обнимашечки с парнем устроила.

С появлением в лаборатории Андрея Николаевича закончилось и бурление в колбе. Да, не успел Сашка поговорить с подружкой на тему любви и дружбы, теперь предстоит работа. Такова жизнь: любви в ней отводится очень мало времени, преступно мало. Работа состояла в том, чтобы демонтировать и складывать оборудование в картонные и фанерные ящики, писать на ящике номер и название оборудования. Все данные заносить в журнал. Ящики выносить наружу на площадку для последующей погрузки в кузов автомашины. Кроме этого надо наладить перелив самогона из огромных бочек, которые невозможно вытащить из помещения. Переливать требовалось в девятнадцатилитровые пластиковые ёмкости. Опять же на них необходимо скотчем прикреплять наклейки с указанием названия продукта.

- Самогон я переливать не буду, - объявил Андрей Николаевич. – Не переношу его запах. Займусь укладыванием оборудования в ящики.

Ребятам очень повезло, что им помогал опытный рукастый энергетик. Оксанка же работала на переливании самогонки из бочек: её не смущал запах сей жидкости. Сашка стал главным носильщиком: он носил ёмкости и ящики на погрузочную площадку. Красуясь перед девушкой, парень бодро носил тяжёлые вещи, стараясь улыбаться во всю стоматологию. Работа кипела. Даже бурлила, пока не случился очередной казус.

Сашка решил вынести на площадку тридцать ёмкостей с самогонкой, типа для ровного счёта. Затем передохнуть. Был у него такой странный пунктик. Уважал Сашка красивые числа, например, пять, десять, тридцать, пятьдесят. Такое у него имелось мышление: ещё парень уважал всё параллельное и перпендикулярное. Поэтому на погрузочной площадке все ящики и другие ёмкости стояли строго по линеечке. У Сашки этой ночью полный порядок, а вот на хуторе какая-то движуха. Это, наверное, дядька Сева вернулся со своей бандой после совершения разбоя – догадался Сашка – всё грабят и грабят. Он слышал в районе складов рычание пары десятков машин и сполохи света от их фар. Потом всё стихло.

- Я ничего не видел, ничего не знаю, моя хата с краю, - буркнул Сашка себе под нос. – Так и скажу следователю на допросе: «Не лепи мне чернуху, начальник». Уйду в глухой отказ. И плюну следователю в протокол, ага. Пойду, однако, помогать Оксанке. Что там у нас ещё? Ага, надо вынести бочки, которые можно вынести, заодно вынести деревянные подставки под бочки.

Присутствие девчонки усиливало трудовой энтузиазм будущего подследственного. Теперь надо кантовать бочонки, из которых Оксана уже слила содержимое. Начать Сашка решил с дальнего конца склада, где стояли, почерневшие от времени, древние бочки. Молодой алхимик не знал, что эти ёмкости уже не пригодны для выдержки коньяков, из-за их древности. Савелий использовал их только как ёмкости для хранения некоторых видов самогонки. Надо бы их давно выбросить, но жаба задушила выбрасывать такое добро.

Без своего содержимого бочку можно легко, особо не напрягаясь, поместить на тележку и отвезти к лестнице, а вот там приходилось немного покорячиться. Но, всё решаемо. Теперь пришла пора выносить древние подставки для бочек. Вот же раньше делали! С этими предметами Сашка намучился, тяжёлые, сволочи: основание из толстых дубовых досок, на основании полукруглые опоры. Настоящая древность, можно сказать, винтаж. В музей надо сдать.

Под очередной старой подставкой Сашка обнаружил засыпанный древней пылью деревянный люк прямоугольной формы.

- Это чего там? – сунула свой любопытный нос девчонка. У неё появилось чувство азарта и причастности к тайнам.

- Упс-с, - почесал Сашка лысину. Хотел ещё добавить: «Приплыли тапочки к порогу», но промолчал. – Это Тайная Комната, - сообщил он девчонке уверенным голосом. – Там мы храним артефакты. Их тоже надо выносить наружу.

Конечно, следовало бежать к Савелию Петровичу и справляться у него о находке, но, учитывая появившиеся сомнения в глазах Оксанки, надо держать марку всезнания. Поэтому Сашка прекратил таращить глаза и изображать из себя Мыслителя Родена, который только и делал, что свою голову ломал, менингит зарабатывал. Надо быть проще, надо люк открывать. Древний, как говно мамонтов, люк, натужно скрипя петлями, начала открываться, когда Сашка на себя потянул за чугунное кольцо. Петли люка, протестуя, издали пронзительно-визгливый скрип, но, всё-таки не развалились от времени. Из тёмного провала потянуло лёгким сквозняком и повеяло затхлым духом старого помещения, что стояло наглухо закрытым долгие годы. Запахло пылью с оттенками дерева и чем-то непонятным. Тёмный провал вызывал опасение. Установилась подозрительная тишина, хотя впотьмах казалось, что там кто-то есть.

- Мы туда полезем? – с надеждой спросила девчонка.

- Полезем, - согласился парень, хотя его копчик начал активно чесаться. Кажется, он догадывался, что там, в подземелье, намечаются приключения. Сашка, как и большинство молодых людей, испытывал то, что называется эмоциональным голодом. Сейчас его влекла тайна, плюс Оксанка возбуждала на подвиг, иначе с чего бы вдруг на него навалилась вся эта странная «хиромантия».

- Там темно, - кивнула на проём девчонка. – Скажу папке, чтобы он переноску нам сообразил.

Девчонка убежала искать переноску, а Сашка подивился её благоразумию: ведь он, демонстрируя храбрость, собирался лезть в тёмный подвал без освещения. Оказывается, немного подумать головой, - это совсем не больно. Больно, когда что-то делаешь не подумав.

Энергетик Жмак быстро нашёл в лаборатории лампочку и кабель, так что с освещением подземного сооружения вопрос решился положительно. Лампочка своим светом разогнала мрак, и стало ясно, что глубина подземного сооружения метра три будет точно. Спускаться вниз предстояло по деревянной лестнице, прикреплённой строго вертикально.

Первым в проём начал спускаться Сашка. Под его ногами начали протяжно стонать и скрипеть перекладины лестницы. Наступив на последнюю, самую нижнюю перекладину, Сашка чуть было не завалился, когда она внезапно треснула. Оксанка только услышала внизу жизнеутверждающее «Бляяяя!» Но, всё нормально прошло, несмотря на некоторые Сашкины темпераментные выражения, ногу он не сломал и не убился.

- Верхние перекладины держат вес, а нижняя сломалась, зараза такая, - послышалось снизу.

Несмотря на то, что одна зараза такая сломалась, Оксанка смело полезла вниз. Сашка хотел уже начать осмотр помещения, но вид, спускающийся девушки, затмил для него всё остальное. Снизу Сашка имел удовольствие любоваться ножками Оксанки. В таком ракурсе они демонстрировались до самой попы, слегка прикрытой сарафанчиком. Чтобы девчонка не прыгала с предпоследней ступеньки, парню пришлось заключить любимую девушку в крепкие объятья и аккуратно поставить её на пол. Сорок пять килограмм – отметил он вес подружки…и попец у неё зачётный. Выпустил он из своих рук эти килограммы не сразу, а через несколько секунд. После этого удачного приземления, они уже вдвоём стали озираться по сторонам. В помещении признаков запустения не отмечалось. Пыль имела место, но толстым слоем не лежала. Не наблюдалось и всякой трухи, свисающих вниз штор из паутины, как не имелось и мусора. Помещение не поражало своим размером и обстановкой. Две стены украшали стеллажи, сделанные из чудовищно толстых досок, а у третьей стены стоял большой старинный сейф, почему-то выкрашенный синей краской. На стеллажах стояли сундуки всяких разных размеров. Если сейф оказался закрыт на засовы, то сундуки замки не украшали. Соответственно, их можно было открыть и полюбопытствовать, что в них лежит. Любопытство одержало верх, и друзья открыли парочку сундуков. В одном лежали старинные книги, завёрнутые в истлевшую ткань, а в другом сундуке находились всякие стеклянные ёмкости с различным содержимым. Книги Оксанку не очень заинтересовали: написаны в старой орфографии, не поймёшь. А вот одна ёмкость из другого сундука её здорово заинтересовала своим странным содержимым, представлявшим собой слегка серебристую жидкость похожую на ртуть, но не ртуть, это точно.

В помещении находиться далеко не комфортно из-за перепада температур. Сейчас здесь градусов на десять ниже, чем в верхнем помещении, а верхнее помещение само находилось ниже уровня земли. Скорее всего, здесь всегда температура составляла десять-пятнадцать градусов по Цельсию. Имелся здесь и лёгкий сквознячок, холодивший открытую кожу молодых людей. Откуда он? А, вон видна вентиляционная отдушина в стене, закрытая чугунными прутьями, сквозь которые даже мелкая мышка не пролезет и не съест книги.

Оксанка из-за холода поближе приткнулась к горячему парню, не хватало ещё тут простудиться. Пришлось Сашке чуть приобнять девчонку левой рукой. Для тепла, разумеется. Только для этого.

- А что в этой бутылке? – показала своим симпатичным пальчиком Оксанка на понравившуюся ей ёмкость с серебристым содержимым.

- Это бензол, или его соединение, - уверенно произнёс молодой алхимик, хотя совершенно не знал, что находится в склянке. На ёмкости имелась только наклейка с выцветшим номером 745. Вот и вся информация. Он сказал, что это бензол только из-за того, что жидкость колыхалась в ёмкости, как бензол. Но, чтобы произвести на девушку впечатление надо уверенно нести всякую ахинею. – Фениловый водород С6Н6, - с умным видом стал рассказывать Сашка. – Алифатическое углеводородное соединение, к бабке не ходи. Вот смотри, как колышется. И звёздочки блестят. Вселенная безмерно расширяется, и Солнцу миллионы лет светить. Планеты умирают и рождаются…А я хочу тебя любить.

Оксанка заворожено любовалась колыханием серебристой жидкости, не забывая сильнее прижиматься к парню. Конечно, ей было холодно в одном сарафанчике. Конечно, Сашка не дал девушке замёрзнуть, всё крепче прижимая её к себе. Следовало покинуть холодное помещение, но здесь столько всего интересного, поэтому обнимашечки только усилились. Как-то так получилось, что Сашка от совместных объятий стал чувствовать биение её сердца и ощущать мягкую упругость её сисек. Вот только мужская физиология не предполагает долгие обнимашки с противоположным полом, ибо мог случиться кофуз. С Оксанкой обниматься, конечно, хорошо, даже великолепно, но у Сашки уже штаны могут порваться от напряжения. Надо девушку отлипать от себя. А как? Она почему-то не очень хочет отлипаться. Надо её чем-то отвлечь. Отвлекать Сашка решил склянкой номер 745, раз это вещество так понравилось Оксанке. Потом дообнимаемся – в тепле и более интимной обстановке.

Не придумав ничего толкового, он стал бойко рассказывать о бензольных соединениях, а Оксанка вроде бы внимательно его слушала, но не отлипала. Пришлось парню вручить ей склянку номер 745 лично в руки, чтобы они у неё были заняты не Сашкой. Оксанка автоматически схватила ёмкость и также автоматически отвинтила пробку. Немного подвижного вещества умудрилось выскользнуть из бутылки и капнуть на руку Сашке и самой девчонке.

- Ой! - ойкнула она.

- Вай! - воскликнул молодой алхимик, ловко отнимая бутылку из рук Оксанки. Нехорошо получилось. Он совсем забыл предупредить подружку, что это вещество, если это действительно бензол, ядовито. Конечно, от такого мизерного количества не помрёшь, но есть повод убраться из этого холодильника, который с Оксанкой и не холодильник даже, а раскалённая парная.

Объявив девчонке, что вещество это ядовитое, он потянул её к лестнице. Надо убираться отсюда и ждать пока ядовитые пары не выветрятся. Возле лестницы пришлось Оксанку нежно брать под её попку и поднимать на метр от пола к ближайшей перекладине, потом опять наблюдать, захлёбываясь от восторга, как девушка карабкается вверх по лестнице. Преодолевая головокружение от общения с девицей, парень выбрался из подвала и чуть перевёл дух. Сердце бешено колотилось. Вот, значит, что такое настоящая любовь. Так и до инфаркта недалеко.

От инфаркта молодца спас появившийся в лаборатории весёлый Савелий Петрович. Надо понимать, что он со своей бандой всю ночь разбойничал, наконец, прибыл домой с богатой добычей. Поэтому он и весёлый такой. Чему-то радующийся шеф отпустил отдыхать энергетика Жмака и его дочку, а от Сашки потребовал краткий доклад о проделанной работе.

Кратко у Сашки доложиться не получилось. Он рассказал, как их бригада дружно работала, но не говорил о неудачном эксперименте с купажом самогонки. Наверное, дядьке Севе не очень понравится, что Сашка нарушил его распоряжения. С лица шефа слетела довольная улыбка, как только Сашка доложил, что они с Оксанкой нашли вход в тайную комнату, где обнаружили синий сейф. Шеф сразу превратился в серьёзного и крайне собранного человека.

- Ключи от сейфа нашли? – уточнил он у парня. – Плохо, что не нашли. У нас совсем нет времени – придётся сейф вытаскивать и тащить с собой.

Ловко спустившись в тайную комнату, шеф принюхался.

- Какого лысого беса вы открывали ёмкость номер 754? – задал шеф простой вопрос Сашке. Увы, но ответа не последовало. Что скажешь в своё оправдание? Что это Оксанка натворила?

- Виноват, - буркнул Сашка, старательно пряча глаза от пронизывающего взгляда волхва. Казалось, его видят насквозь, даже в мозгах засвербело. Так только Лёня Праведник воздействовал на людей. Оказывается, местный колдун тоже не лыком шит.

Сева не стал унижать парня допросом, так как находка «синего» сейфа перевешивала все его проделки. Плюс обнаружение кучи сундуков с наследием деда – это дорогого стоит. Сам Сева почему-то не мог найти это тайное место, словно оно заговорённое. Скорее всего, так оно и было, что даже его возможности не позволяли обнаружить вход в тайник. Рассматривая склянку номер 745, Сева вспомнил её. Он уже видел её в детстве, кода его дед проводил с ним странный ритуал. Дед зачем-то капал ему на руку немного жидкости из этой ёмкости. Такой странный ритуал он провёл над Севой раз десять. В результате Сева стал лучше видеть, а потом и другими способностями обзавёлся. Теперь волхв чувствовал знакомый аромат этого вещества, которое оказалось на теле Сашки и Оксанки. Ладно, замнём это дело – решил волхв – но наблюдать над этими детками теперь придётся. Ты гляди, какие любопытные отроки пошли!

Отпустив Сашку, Савелий стал думать, как вытащить сейф из этого подвала. Хоть перекрытия взрывай, вот только перекрытия сделаны из материала, который даже авиабомбы не возьмут. Хорошо хоть стены самой «Тайной Комнаты» сделаны из обычного кирпича. Придётся рыть к стенам подкоп, а стены разбирать вручную, и я знаю, какие существа этим займутся. У нас в запасе осталось всего пара дней, поэтому, кровь из носа, но надо успеть вынести сейф и сундуки с артефактами и книгами.

Проходя по своей, уже освобождённой лаборатории, Сева заметил на лабораторном столе колбу с интересным содержимым.

- Это ещё, что такое Сашка сотворил? – нахмурился колдун. – Чем он тут с Оксанкой занимался? Химией, что ли? Лучше бы любовью с девчонкой занялся, олух царя небесного.

В колбе находилось зеленоватое нечто. Поковыряв это нечто скальпелем, Савелий с удивлением понял, что это вещество сталь не берёт. Что же это такое?

Вот таким образом было сделано одно из важнейших открытий, перевернувшее все представления о материаловедении.

 

 

 

Глава пятнадцатая.

 

- Эх, как же хорошо, едрён-афедрон, - невнятно высказался Юрик Будницкий, так как внятно говорить с полным ртом и лёжа на больничной койке трудновато. - Люблю, понимаешь, в это время суток перекусить Виолеттиными пирожками. Постаралась сеструха. Одобрямс ей, - Юрик ещё откусил приличный кусочек пирожка. – Эти пирожки возносят мою душу на вершину истинного блаженства. Кто не ел сеструхиных пирожков, тот вкусного так и не познал.

Видя, что друг Гоша слабо реагирует на его слова, пребывая в задумчивости, медитирует на остывший чай - у него точно опять зудит что-нибудь отчебучить. Юрик продолжил словесно вселять в Гошу оптимизм:

- Дружище, хватит изображать чувство печали без видимой на то причины. Ты сегодня кислый, как суп из щавеля. Кончай рассматривать свою липофреническую меланхолию, скушай лучше пирожок.

- Ладно, снизойду, хоть это и не бутерат колбасия, – протянул руку к пирожку Гоша. - Снизойду с моей абстрактной вершины до твоих примитивных рефлексий.

- Чего это у меня рефлексии примитивные? – жуя пирожок, осведомился Юрик. – Спокойно чалимся в больничке. Нам всё совершенно эквапенисуально. Еду приносят. Всё чики-пуки. Или ты опять придумал, как нам поиметь на мою филейную часть приключения? Или тебя опять осенило ударно потрудиться на благо любимого общества? Беда прямо с тобой, мой непутёвый биологический друг: ничему тебя ни учит богатый жизненный опыт. Смотри на мир проще, через призму внутреннего совершенства. Запомни простой биолог истинную мудрость настоящего физика - труд не является совершенством человеческой жизни, которая по существу ленива. Лень Гошак это лучший из смертных грехов, потому что он мешает совершать тебе другие грехи. Ага. А раз так, то я хочу сделать лень не матерью пороков, а матерью совершенства. Твоего в том числе. Будем тебя улучшать и расширять твой кругозор, пока в мозгах твоих, видать, большой зазор…

- Юрик, не устраивай мне в этой больничке фестиваль своей умственной патологии, - спокойно ответил другу Гоша. - Не тошни мне на нервы, коллега! Мне и без твоего участия с утра не очень сладко! А от твоей феерической лени я могу прописать замечательное лекарство – это хороший пинок под задницу. Полетишь тогда, как птичка дятел. Я, как твой лечащий врач, считаю, что ты Юрик, ярый симулянт и ленивая задница. Никаких скидок на твою трудную судьбу я делать не собираюсь. Да на тебе воду нужно возить по всему хутору.

- Когда это ты стал моим лечащим врачом? – изумился Будницкий.

- А других медиков, где ты здесь видел за последнюю неделю? – резонно ответил Гоша. – Вот скажи – кто тебе памперсы меняет, утку даёт, с ложечки кормит, носик подтирает и водичкой поит? Можешь не говорить – это делает доктор Кашанкин. И заметь Юрик – доктор Кашанкин ни разу не перепутал, на какое место тебе памперс напяливать, а куда в тебя водичку лить и еду давать. За всё это, ты должен благодарить меня всю свою оставшуюся никчёмную жизнь. Можешь уже начинать меня благодарить за своё спасение: источать словесную патоку, петь дифирамбы, растекаться перед доктором булькающей медовой лужей.

- Буль-буль…

- Что, буль-буль? – посмотрел на возлежащего Юрика Гоша.

- Это я булькаю перед тобой, деревенщиной, медовой лужей, раз тебе этого так захотелось. Вот оно что, гражданин хуторской житель Гоша! Вот чего тебе тайно хотелось ночами! Чтобы я побулькал тебе.

- Ээээ….ладно, Юрик, - милостиво согласился Гоша. - Лучше булькай, чем хрюкай по ночам в этой юдоли скорбных головою. Ты сегодня ночью опять разбудил меня своим громким хрюканьем. Может тебе трюфеля снятся? Ты признайся. Ещё ты пукаешь по ночам, как египетская лошадь.

- Ничего мне не снится, - возмутился Юрик.

- Вполне возможно, судя по твоему диагнозу, - пожевав губами, с умным видом проговорил Гоша. – Ты же у нас ударенный по голове. Из неё, что было, то всё вылетело. Вот поэтому тебе сны и не снятся. Ты хоть помнишь свой великолепный заезд на погрузчике? А потом величественный полёт с погрузчика на песок? Все наблюдали это феерическое зрелище: дикий погрузчик против железного склада, и не разойтись им, как «Титанику» с айсбергом.

Юрику такие воспоминания совсем не нравились, поэтому он заявил Кашанкину, что ничего такого не помнит. Типа отшибло память, остался калейдоскоп фрагментов. Ага.

- Я так и понял, что тебе начисто память отбило, - воодушевился Гоша. – По-научному это называется амнезия. Ты хоть помнишь, как ты меня спровоцировал на месть деду Матвею? И как только я поддался на твои дьявольские уговоры напакостить такому замечательному человеку? Ума не приложу.

- Гоша, ты с ума сошёл? Что за причуды? С чего это ты сегодня такой злой? Если сильно злишься, то погрызи мой тапок, разрешаю, – встрепенулся Юрик. – Ведь это полностью твоя идея плюнуть дедушке в душу. Это ты же кормил его свиней своей непонятной химией…. И всеми уважаемому Кузьме ты по-тихому хотел в тапки нагадить.

- Тихо, тихо, Юрик, - зашипел Гоша, панически оглядываясь. – Забудь! Кто у нас головой ударенный? Говори всем: ничего не помню, ничего не знаю, твоя-моя не понимай. Сойдёшь за умного. Может, тогда тебя пожалеют и не предъявят за поломанный склад и подъёмник. А о свиньях деда Матвея лучше не вспоминай. Тут дело тёмное.

- Что, подохли? - привстал с кровати Юрик.

- Не подохли. Ещё хуже, - скривился Гоша. – Тут мне разведка в лице твоей Виолетты новости принесла. И эти новости мне решительно не нравятся.

У Гоши самого уже давно возникло нехорошее подозрение, что с поросятами деда Матвея они немного неудачно пошутили. Скорее всего, в последний раз. Могут им этот залёт и не простить. Остаётся только спихнуть на контуженного Юрика организацию этой подлянки.

- Что же тебе наговорила Виолетта, пока я немножечко болел? – нахмурился Юрик. – Она же, как тебе увидит, в ней просыпается мафия, она же тебя не переваривает органически.

- Наверное, она поняла, что заблуждалась в отношении меня, - сделал постное лицо Гоша. – Это не я влияю на тебя плохо, это ты влияешь плохо на меня. Я такой доверчивый. А ты этим пользуешься.

- Послушай, доверчивый, - Юрик строго посмотрел на Гошу. – Поведай, что приключилось со свиньями? Отчего в доме такой хипишь?

- Пока ты тут, лёжа на койке, изображал из себя бревно, а добрый доктор Кашанкин прыгал вокруг тебя, как курица-наседка, в мире произошли изменения, - Гоша понизил голос, чтобы никто не подслушал, что он вещает Юрику. – Народ восстанавливал склад, который ты чуть не завалил, ремонтировал подъёмник…вот, сколько горя ты принёс обществу….

- И всё? - перебил говорившего Юрик. Мелкое недоразумение со складом, по его мнению, не заслуживало никакого обсуждения. Рабочий момент и всё такое. – Не надо припоминать мне старое и строго судить мелкие ошибки молодости. Я многое переосмыслил. Ты что-то намекал о свиньях уважаемого пенсионера, которых ты густо обидел своим компотом.

- Тихо Юрик, - опять зашептал Гоша. – Нет уже никаких свинок у деда Матвея. Савелий Петрович их у него отнял.

- Зачем отнял? Чтобы съесть? – не понял Юрик. – Так и норовит начальничек что-нибудь у народа отнять.

- А отнял он у деда Матвея его живность по причине того, что оная живность обратилась неизвестно с чего в несъедобных монстров, - прошептал Гоша. – Были нормальные поросятки, а стало непонятно что – какая-то помесь крокодилов с кенгуру. Никто не знает, почему такое вдруг произошло. Никогда такого не было и вот….разнесло, как на стероидах.

- Гонишь? – усомнился Юрик.

- Не. Сам ходил смотреть на склад к Афоньке Топалову на этих монстров. Как глянул на них, мама моя родная, где мои любимые памперсы!? Короче полный дурдом на выезде. Точно тебе говорю – не свинтусы, а демоны из бездны. Зубы воооо….А землю они наловчились рыть почище нашего Метростроя.

- А причём тут Афонька Топалов и его склад?

Гоша скривился, как будто съел пять лимонов.

- Юрик прикинь, Савелий Петрович с чего-то решил, что именно Афонька должен воспитывать этих животных. Видишь ли, он учёный-биолог. Кто здесь учёный-биолог? – начал кипятиться Гоша. – Это я здесь самый выдающийся учёный-биолог! А монстров отдали какому-то неучу, тьфу. Какому-то кладовщику. А по уму должны отдать их мне на воспитание, кому же ещё. Где справедливость?

- А кладовщик что? – уточнил Юрик. Его лицо уже начало дёргаться от смеха.

- А кладовщик - сволочь, - сказал, как отрезал Гоша. – Вместо того, чтобы нахрен забиться досками на своём складе и оттуда не показываться людям, он взял животных на изучение и воспитание. Прикинь: создатель этих великолепных животных остался ни с чем, только с Юриковыми использованными памперсами.

Юрик откровенно заржал. Он уже не мог спокойно глядеть на возмущающегося Гошу.

- Чего ржем? – недовольно осведомился Кашанкин.

- Ржут кони и глупые биологи, - популярно объяснил Юрик. - Правильные физики демонстрируют весёлость из-за поведения некоторых лошар. Гоша, если хочешь почувствовать себя звездой - залезь на ёлку!

- Юрик, ты сам олицетворение дуболома! – получил ответку Юрик. - Ты грусть, печаль и горе твоей семьи. Зря я такому дуболому, ударенному по голове, рассказываю о событиях на хуторе – он только дебильно лыбится и грязно домогается моих мозгов. Надо ему прописать сегодня ведёрный клистир, потому как из-за скудости своего ума он даже не пытается понять глубинной сущности происходящих событий.

- Я пытаюсь, - Юрик даже похрюкивал от смеха, - но у тебя лицо, как у посетителя, стоящего на пороге кабинета дантиста изувера. Ладно, рассказывай дальше.

- Позубоскаль мне ещё бестолочь, хотя твои ближайшие родственники - медузы тоже без мозгов как-то живут.

Гоша ещё долго возмущённо бухтел и не торопился снимать с лица маску недовольства.

- А дальше на хуторе стала происходить чертовщина, - собеседник выдал Юрику крутую инфу. – Но ты, ударенный по голове, наверное, не поймёшь, ведь голова твоя предназначена не для того, чтобы ей думать, а ты в неё ешь.

- Колись, давай, - просительно стал канючить новости Юрик. – Я постараюсь понять твою мысль, о, великий! Мудрость на тебя снизошла, не иначе.

- Случилась тут у нас такая ситуёвина, не знаю, как и описать. Вот как ты объяснишь, ударенный по голове физик, такой факт, - стал рассказывать о последних событиях Гоша. – На хуторе бесследно исчезло человек двадцать местных и наших. Был народ – и нет его. Был, да сплыл. Иншалла!

Будницкий задумался, потом пожал плечами.

- Может Савелий Петрович отправил кого в командировку? – сделал предположение Юрик.

- Ага, - кивнул Гоша. – В командировку вместе с детьми, старушками и мелкой живностью. Были люди вечером, а утром их нет. Мистика.

-Да ладно?! Не может такого быть! – всё же сомневался Юрик. – Человек не иголка на Луне – следы должны остаться.

- Да зуб на сало! Исчезли бесследно, – заверил Кашанкин и цыкнул зубом.

- А что говорят люди? Что предполагает Сеструха Виолетта? – стал уточнять Юрик.

- А бесполезно у народа про это спрашивать, даже у Виолетты. Спрашивал. Смотрят пустыми глазами и не понимают, что у них спрашиваю. Какие-то зомби, а не наши люди. Ходят, работают, едят, но почти все какие-то не такие. Многие люди, как заколдованные.

- Почти все? – переспросил Юрик.

- Некоторые выглядят адекватно, но к ним я не рискнул подходить, - Гоша задумчиво посмотрел в окно. – Кроме того, этой ночью я заметил таааакое у склада Афоньки Топалова, что не знаю, как и сказать. Думал у меня крыша поехала.

- Что? Монстры склад развалили? – предположил Юрик.

- Нет, они склад не развалили, они исчезли, - мрачно стал рассказывать Гоша. – Задумал я ночью сходить и посмотреть на своих свинок, ну, не совсем на своих, но посмотреть родненьких захотелось. Не слушать же твои хрюканья по ночам. Надо тебе на нос прищепку ночью прицепить. Так вот… Ночь, темно, а в некоторых местах на хуторе суетливая движуха. Машины какие-то рычат. Прокрался к складу. Думал увидеть там своих монстриков – посмотреть, как их кормят злые люди, не отощали ненароком животинки.

- Увидел? – подал с койки голос Юрик.

- Увидел, да не то, - продолжил зловещим шёпотом Гоша. – Прикинь Юрик чучу к носу. Сижу в засаде, наблюдаю. Тут к складу подъезжает целая колонна автомобилей и автобусов: штук пятнадцать-двадцать, а то и больше. Афонька Топалов открывает ворота, и колонна заезжает на склад, причём быстро.

- Гоша, ты накурился, признайся, - Юрик сделал круглые глаза, уставясь на Кашанкина. – Где дурь нашёл? В Афонькин склад еле три машины поместится, а у тебя выходит, что туда заехала большая колонна.

- Вот о чём я тебе и говорю, горе-физик, - серьёзно поведал Гоша. – Объясни мне биологу такое физическое явление. Я, когда такое увидел, то лёгкой походкой пошёл обратно в больничку к тебе: лучше твоё хрюканье слушать по ночам, чем наблюдать жуткие вещи. После этой ночи я другой стал.

Странно, но премудрый Юрик не стал, как всегда, вышучивать Гошу, он прислушался к собственным чувствам – увы, но подсознание промолчало, двухголосая шиза тоже молчала. Надо обращаться к классикам. Как там говорил товарищ Ленин, когда сталкивался с непонятной ситуацией? Он прямо говорил: «Товарищи, ваша задача как раз и заключается, чтобы превращать всякие непонятные ситуации в понятные и разъяснять пролетариату обстановку! Значит, примем текущие условия за данность, и будем действовать по обстановке».

Юрик задумался, наморщив мозг: у него имелись кое-какие предположения на счёт событий, изложенных глупым Кашанкиным, и эти предположения основывались на математических расчётах, а не на эмоциях, присущих глупым биологам. Кашанкин, когда замечал, что Юрик уходил в задумчивость, то не мешал ему. Пусть себе горе-физик немного повитает в своих заоблачных физико-математических далях. Когда в его голове что-то щёлкает, то даже сестра Виолетта унять Юрика не может. В такие минуты Будницкий преображается: от его глуповато-анабиозного вида не остаётся и следа. Лучше его не трогать, а то вон, как загораются его глаза лихорадочным блеском – ещё покусает.

 

 

 

Зато предположений и сомнений не было у Савелия Петровича. Он точно знал, что надо делать, и действовал строго по разработанному алгоритму, конечно, творчески этот алгоритм корректируя, исходя из обстановки. То есть умело плыл по течению. Изредка Савелий Петрович отвлекался от забот и на несколько минут задумывался о будущем. Если бы у находящихся рядом людей имелась возможность прочитать его мысли, то люди услышали бы некие интересные размышления. Но Сева своими размышлениями на философские темы особо ни с кем не делился, а то бы народ услышал некие откровения: «Только воспоминания останутся здесь, на этой земле, а я двинусь дальше, разве только немного сожалея об оставленном в прошлом. Как я и обещал, я заберу с собой всех своих людей и животных. Надеюсь, в новом мире им будет жить лучше. Конечно, им придётся из привычной обстановки окунуться в непривычную, но так у них появится хоть какая-то надежда. Поскучают немного, да и освоятся в новом мире. Человек, такая сволочь, ко всему привыкает. А особо скучать я народу не дам. Вот чем-чем, а работой я народ обеспечу по уши. Будет у них не жизнь, а нескончаемая трудовая поэма. Старый мир привычен и чем-то даже хорош, но в нём надежды оказались несбыточными, а вера – несостоятельной. На неспешный ход шестерёнок истории влияют некие глобальные силы, совершенно не зависящие от поведения разумных существ. Личность, как ей кажется, может повлиять на весы истории в определённые моменты якобы неустойчивого равновесия, когда вероятность нескольких вариантов развития событий равна. Вот и мы – думаем сейчас, что сами творим историю, но это иллюзия – это нашими руками и нашими ресурсами творят историю некие Высшие силы, у которых своеобразное чувство юмора, помноженное на справедливость в их понимании. Что ж – не будем их разочаровывать».

 

 

 

Сегодня шеф проводил совещание в ночное время, поэтому Доктору пришлось бодро плестись по темноте к Савелию Петровичу, несмотря на усталость от дневных забот. Сам Доктор гоняет людей, почём зря, а ему самому не даёт расслабиться шеф.

- Забота-забота, перейди на Федота, - приговаривал Доктор пока шёл на совещание. – С Федота на Якова, с Якова на всякого. Мне забот не надо, а с Федота на меня перейди зарплата. А на Андрея перейди диарея. А кто у нас Андрей? Энергетик Андрей Николаевич Жмак. Не, он дядька хороший – зачем ему диарея вместе с гонореей. Пусть лучше она придёт к химику Якову Давидовичу Морозу, а то Яшка замучил Доктора своими изобретениями. Изобретает сволочь и изобретает. Пусть лучше Яшка с толчка не сходит, чем что-то изобретает. Недавно его осенило – сочинил пропитку для брикетов из отходов древесины. Теперь его брикеты горят раз в сто дольше и дают тепла во много раз больше. Самое смешное, что этот горе-химик одним из компонентов своей пропитки использовал самогон, изготовленный шефом. Самогон имеет поэтическое название «Муравей, взбирающийся на дерево». Добыл сволочь Яшка где-то этот замечательный самогон. Наверное, у местных. Скооперировался этот Яшка со Жмаком и изготовили они паровой котёл, дающий горячую воду плюс эта их железная фигня имеет турбину и вырабатывает электроэнергию. Паровоз, короче, изобрели, заточенный под Яшкины брикеты. Но теперь на хуторе решилась проблема с горячей водой, да и с выработкой электричества почти нет проблем. Всё это они делали втихаря, в свободное от работы время. Да, недосмотрел Доктор. Едрёный гонобобель. Мало он гнобил работой этих учёных фруктов. Народ всегда должен быть в меру сыт и измотан работай. В пустой голове и наполовину полном желудке мысли дурные не заведутся. Эту древнюю как Египетские пирамиды аксиому Доктор пытался взять на вооружение, но народ всё равно умудрялся что-то изобретать. Надо обязательно ещё подкинуть им работёнки, чтобы труд на благо общества доконал этих тварей. Истина: недобитая тварь только сильнее становится, если дать ей передышку. Правильно тогда сказал шеф, когда узнал об очередных художествах лже-учёных: «Надо их поощрить, то есть наказывать сильно не будем». При этом шефа так скривило, что Доктор испугался за жизнь Яшки и Андрейки.

- Теперь придётся наладить дополнительный выпуск «Муравья, взбирающегося на дерево», вместо того, чтобы послать этих учёных к гидриду натрия с йодидом урана (NaH UI), - сквозь зубы бурчал недовольный шеф. – Придётся припахать Сашку Железняка, зря я его, что ли учил самогонку варить? Я сам уже давно не восьмирукий семихрен. Банально не успеваю.

Совещание сегодня должно проходить в открытой беседке на территории усадьбы Савелия Петровича. Это правильно: в доме душновато, а на свежем воздухе ночью прохлада. Комары и мошки? Даже не смешно. Там, где находится колдун Савелий, никаких мошек нет и в помине. От Севы все мошки и комары удирают, как ошпаренные, и не приближаются к нему метров на пятьдесят. Надо не забыть и выпросить у нашего колдунишки его фирменный репеллент от комаров.

Доктор чертыхнулся, когда возле беседки чуть не спотыкнулся о мягкий холмик. Это возле входа в беседку возлежала волчица Острозубка. Нашла место чертовка, где развалиться.

- Черти полосатые тебя принесли, - буркнул Доктор. - Коварная ты мерзавка с лохматой мордой.

Пришлось переступать через бестолковое животное, которое обиженно завозилось, когда нога доктора зацепила её спину. А не будешь валяться, где попало!

- Чё сюда притащилась страхолюдина? Небось думаешь, что пожрать обломится?

Доктор с великим сожалением достал из кармана бутерброд с колбасой и половину бутера сунул под нос волчицы.

- Что, блохастая, набегалась за день, как зебра полосатая, теперь валяешься? До чего я добренький сегодня, просто невероятно. А где твои лохматые друзья? Небось, корову в овраге доедают?

Острозубка не ответила касательно своей стаи, а благосклонно приняла из рук Доктора кусок бутерброда. Демоны знают, где бегают волки, объединившись с леггорнами: наверное, ищут приключения себе на лохматые и пернатые задницы. Острозубка умная: зачем бегать, если ей и на хуторе хорошо. Здесь обитает мудрый кот Анчар, павлин ещё есть замечательный. Вот только Огромного Белого Зверя Острозубка побаивалась. Но Терминатор и сам её игнорировал.

Покормив волчицу, доктор Оболонов вошёл в беседку и поздоровался с присутствующими. Пока на деревянных стульях рядом сидели только старинные друзья шефа – Максим и Светлана. Они о чём-то переговаривались друг с другом, пока не появился Максим Борисович. Парочка вежливо поздоровалась с Доктором и с любопытством на него уставилась. Под их взглядами Доктор огляделся, соображая, куда приземлиться. И куда же? На самом мягком кресле возлежал Анчар, но спихнуть кота с его места, это испортить себе карму: так ещё древние египтяне говорили. Пришлось Доктору устроить свою задницу на обычном стуле.

Примостившись на своём месте, Доктор украдкой посмотрел на своего тёзку и тут же встретился с ним взглядом. Простоватое и неприметное лицо Максима выражало приветливую индифферентность, но по спине Доктора пробежал, вызывая мурашки, лёгкий холодок. И не потому, что внимательные глаза Максима были какими-то кровожадными. Виделось в них что-то такое неотвратимое, если с этим человеком кто-то замыслит воевать. Глаза матёрого убийцы или исполнителя высшей меры, для которого люди только мишени. Доктор отвёл глаза от друга шефа и посмотрел на женщину. Света, так её звали, как и Максим, внешностью не блистала. Пройдёшь и не заметишь. Хотя фигурка у неё отменная, но излишне спортивная и в некоторых местах перекаченная. Сейчас её распущенные волосы ниспадали с плеч, и лёгкий ночной ветерок ласково играл её прядями. Женщина, как женщина, вот только дичь какая-то с её глазами: такие же, как и у Максима, жёсткие. Вот это друзья у шефа. Доктор понял, что и эта Светочка при случае спокойно перережет горло врагу и не поморщится.

От созерцания жутких друзей шефа Доктора отвлекло энергичное чертыханье. Это явился на совещание математик Нестор Фомин с Афонькой Топаловым. Нестор сослепу-таки споткнулся об Острозубку: та так и не соизволила отползти куда-нибудь в сторону. Пришлось Афоньке Топалову ловить за одежду товарища, а то бы тот растянулся на земле. Почти сразу же за этой парочкой явился филолог Фомич – один из лучших корешей Доктора. Интересно, зачем шефу потребовался на серьёзном совещании посвящённых в тайные дела людей ещё и филолог. Нет, Доктор ничего против Фомича не имел, но эти филологические особи очень много треплют той мышцей, что у них находится во рту. Фомич ловко протиснулся мимо волчицы и уселся рядом с котом. Тот недовольно повёл ухом: кот не очень привечал друзей Доктора, помня какую свару они устроили по поводу котят, родившихся от прямого участия в этом процессе Анчара.

С другой стороны – подумал Доктор, рассматривая Фомича – наши филологи способны изъясняться выверенными фразами. Они мастера отточенных формулировок, убийственных аргументов. Даже НЛП они применяют в своих дискуссиях. У нас чрезвычайно редко встречаются люди, которые умеют уверенно донести свою мысль до любого собеседника. Вот шеф именно такой, но его сила не человеческая, а иного рода.

Тут, наконец, и шеф появился, демонстрируя быструю нервную походку. Он ворвался в беседку, не обратив внимания на валяющуюся поперёк входа волчицу, которая, впрочем, при виде начальника, ловко удрала в сторону прямо у него из-под носа: испарилась, словно роса на солнце. Ага, соображает животное, что сейчас ей может обломиться бодрый пинок, а не половинка бутерброда.

- Привет, селяне, - поприветствовал соратников Савелий и умостился на свободный стул. – В сборе все, кроме уважаемого Кузьмы, который уже на той стороне приглядывает над нашими людьми и техникой. Как вы знаете, нам пришлось несколько поменять свои планы. Пришлось отправить на ту сторону часть наших людей и часть ресурсов, ибо за один раз, как мы поняли, отправиться всем сразу на ту сторону будет проблематично. Узкое место портал перехода, работающий по технологии девятого уровня.

Во, шеф шпарит! Доктор даже заслушался. Он вспомнил советские времена, когда на собраниях все сидят, добросовестно стараясь не заснуть, а на трибуне, бодро витийствует яркий представитель партийного сословия. Теперь, вместо партработника, колдун «нарезает» народу задачи. Надо вдохновиться и бежать указивки выполнять. Бежать желательно прыжками.

- Увы, но портал не может работать долгое время, - пояснял проблему шеф. – Красный карнеол стабилизирует портал всего на тридцать секунд. Для нас это опасно: при закрытии портал режет, как гильотина. Чёрный агат и дендритовый светлый агат стабилизируют портал уже на тридцать минут, зато если активировать все три камня, то портал держится уже три часа. Экспериментально проверено. Вот только потом камни восстанавливают свою силу в течение суток. Высшие силы хоть и подарили нам ключи к порталам, но порталы работают только как переходы в один мир: на Землю, в которой сейчас идёт 1756 год и обратно на грешную Землю двадцать первого века.

Доктору страсть как хотелось спать, а шеф всё говорил и говорил. Раскладывал всё по полочкам, а народ внимал. Получалось, что надо опять ускориться, ибо времени совсем мало. А ещё столько надо сделать. Деньги у шефа давно кончились, поэтому он в последнюю неделю вышел на большую дорогу, то есть занимался откровенным грабежом и угонами транспортных средств. Вместе со своими ушлыми помощниками он угонял целые фуры у предпринимателей, тырил технику и вооружение в войсковых частях, грабил магазины и склады. В общем, пустился во все тяжкие грехи.

А что делать? Не мы такие плохие – это мир ополчился против нас. И вообще, Господь велел делиться не только вирусам. К тому же мы много не просим: три гаубицы, несколько пушек, десяток различных миномётов, огнемёты всякие, несколько сотен пулемётов. А к ним патроны и снаряды. Нам много не надо.

Получалось, по мнению Доктора, много – несколько сот машин. Он, что, собрался на той стороне играть в войну? Оказалось, шеф воевать не собирался. Объяснил, что оружие всегда помогало во всех переговорах. А воевать он не собирался. А что он собрался там делать? Как собирается налаживать контакт с аборигенами?

Доктор насторожился, даже спать ему расхотелось, когда шеф завёл разговор о религиозном мировоззрении народа. Вот куда его занесло на поворотах, как того зайца из анекдота, который поменялся яйцами с лосем.

Большая часть присутствующих на совещании, от таких сообщений начальника также погрузилась в транс, приближающийся к коматозу, за исключением филолога Фомича, глаза которого восторженно горели. Фомич пребывал в своей стихии сложных логических построений. Зато у Доктора логическое осмысление проблемы упорхнуло из его сознания. Шефу не скажешь, что он сбрендил – здесь всё однозначно – внимай и делай умное лицо. А вот, с точки зрения фрейдистского толкования поведения Фомича, то всё о Фомиче понятно – он стал одержимым: этот специфический блеск в глазах говорит о том, что пациент словил Маню, ведь вся маниакальная триада на лицо – моторика (вон как его корчит), настроение (точно в эйфории чувак), мышление (поддакивает бреду шефа). Да, богатое у шефа и Фомича, мать-перемать, воображение.

Фомич и шеф устроили перепалку из-за основ. Шеф утверждал, что мы должны опереться на веру в светлое будущее, якобы это тот смысл, ради которого стоит жить.

Фомич поправлял предположения шефа своим тезисом, что события в современном мире меняются очень быстро и непредсказуемо, поэтому нет возможности в полной мере опереться на будущее. Будущее – это сегодня.

- Психике трудно справляться с разочарованиями несбывшейся мечты, - доказывал Фомич. - То, что сегодня считается опорой, уже завтра может потерять всякий смысл, так как будущее для нас тёмное пятно. Сегодня опору лучше искать в настоящем и научиться жить настоящим.

- Ну, да! Ну, да, - не подавая голоса, сам себе мысленно говорил Доктор. - Мы все, за исключением счастливых дебилов, намечаем планы и как-то прогнозируем свои действия. А у наглой окружающей реальности свои планы, от которых мы получаем мировоззренческий поджопник. Шеф тут разоряется, что скоро придёт конец света. Одно расстройство от таких сообщений. Но он не говорит о сценарии: карачун всем сразу или часть народа ещё помучается. Если всему миру скоро пепелац, то может надо что-то отчебучить напоследок.

Будто, читая мысли Доктора, колдун сказал, что проверять не будем, весь мир загнётся, или только нас уничтожат.

- Мы, с точки зрения современной науки совершим невозможное и абсурдное: уйдём в другой мир, привнеся в него чудо, и оставим этот мир, где чудес не существует.

- Ага, ага, ядрёны херувимы! - сам себе комментировал слова шефа Доктор. - Чудеса здесь тоже случаются. Но только с теми, кто в них верит. Это вам любой психиатр скажет. А с теми, кто не верит в чудеса, случаются события, не подлежащие рациональному объяснению. Тем, кто верит в чудеса, прописывают свежий галоперидол. Хороший препарат - реально блокирует канал связи с космосом, закрывает третий глаз и лихо стабилизирует потрёпанные чакры! Шефу надо прописать препарат, а то в религию ударился.

Доктор грустнел на глазах. Фомич, будучи занятым дискуссией с шефом, не обращал внимания на Доктора, а то бы отметил, что у того начали преобладать чёрные мысли. Коллега стал погружаться в депрессивное состояние из-за переутомления: типичное чёрно-белое поляризованное мышление. Перестал Доктор замечать оттенки и полутона. Фомич сказал бы, что начала формироваться в психике коллеги классическая триада Бека: настоящее отвратительное, будущее ужасно, я – полное ничтожество. Адекватное восприятие убежало, остались только крайние оценки: сегодня всё изумительно хорошо, или всё пропало; коллеги все исключительно умны, или дебилы конченные.

Но, сейчас Доктор не мог дать даже крайнюю оценку словам шефа: слишком важную и сложную тему тот поднял. Пусть будет, как будет – решил он – наше дело маленькое – исполнять волю старшего и колебаться вместе с линией партии. Вот пусть старший и думает, у него голова большая - холодца много из неё получится.

Шеф продолжал увлечённо сравнивать религиозное мировоззрение с философским, причём религиозное мировоззрение он ставил на первое место.

- Религия и философия, - говорил Савелий Петрович, для убедительности размахивая руками, - часто используют одни и те же понятия. Религиозное мировоззрение - это обобщение духовного опыта цивилизации, а философское мировоззрение - это обобщение совокупного опыта человечества. Религия реализуется в чувственно-рациональной форме, а философия - в форме абстрактно-логических построений. Религия проникнута непоколебимой верой в божественное откровение, в его абсолютную значимость. Она допускает фантастическое, магическое и чудесное, вот это чудесное мы народу и предоставим. Будем работать с чувственной, эмоциональной, глубинной и бессознательной стороной души человека на основе безусловной веры. Вера должна придать человеку жизненную устойчивость; усилить все ценностные духовные установки: уважение к традициям, личную доблесть, уверенность в борьбе с жизненными трудностями, выказать мужество перед лицом смерти, да и вообще презрение смерти.

Присутствующие во все глаза смотрели на необычно разговорившегося начальника. Тот смахнул рукой испарину со лба и продолжил вещать:

- Мы дадим людям такую религию, которая ответит на их вопросы о смысле и цели их бренной жизни, создаст ценностные ориентиры. Через молитву, медитацию или обращение к Богу народ получит утешение в трудную минуту, снимет стресс и психологическое напряжение. Вера объединит людей, даст возможность ощутить себя сопричастным великой цели и не одиноким. Кроме того, через религиозные обряды народ сможет обращаться к святым, Богу, ангелам и другим ответственным товарищам. Религия станет фактором развития искусства и поспособствует социализации людей. Мы создадим новые правила поведения в обществе, упорядочим стремления и общественную деятельность человека. Религия впредь будет только одна. Никто не сможет противопоставить друг другу социальные группы. В обществе, которое создадим мы на новой Земле, не будет кланов, партий, каст, сословий.

Взглядом, исполненным вселенской скорби Доктор взирал на шефа: с чего это мужика в полном расцвете сил вдруг так приспичило. Договорился до того, что сам назначит, кому работать Богом, кому святым, кому ангелом. Даже о чертях шеф не забыл. Так и сказал, что теперь люди все поголовно будут строго соблюдать заповедь «Не убий». А грязную работу по наказанию нечестивцев начнут выполнять черти. В черти он возвёл модифицированных свиней деда Матвея, абсолютно преданных колдуну. Вот такие дела. Главным над чертями назначался Афоня Топалов, ему в помощники предавались Светочка и Максим.

- Стесняюсь спросить, - встрял Фомич. – А кто будет Господом Богом?

Сева задумался, но думал не долго. Все затаили дыхание. Ага, вот сейчас шеф объявит себя Всевышним. Вот хохма. Однако надежды общественности не оправдались.

- А Господом Богом у нас будет…., - Сева указательным пальцем начал показывать на присутствующих. На кого он указывал пальцем, тот старался стать меньше ростом, чтобы шеф не назначил его на такую должность. Даже кот Анчар всполошился: а ну, как хозяин его назначит Богом. Ага, Анчар Всевышний.

- А Богом у нас будет…., - шеф грозно посмотрел на присутствующих. – Богом будет….Кузьма Шемонаев, ага.

- Отчего ж Кузьма? - облегчённо выдохнув, осведомился Фомич. – А он знает, что его Богом назначили?

- Потому как у Кузьмы харизма, - последовал ответ. – Пока Кузьма не знает о повышении в должности, - вздохнул Сева. – Будем уговаривать. А ты Фомич здорово не радуйся. Ты назначаешься главным Апостолом. На тебе висит вся идеология, потому как Кузьма два слова без мата не свяжет. Согласись, излагать божественные откровения матом – не самая удачная мысль. Кадровый вопрос у нас пока напряжённый. Так что Фомич начинай работать.

- Один что ли? – удивился Фомич.

- Да где я вам найду много Апостолов? – отвёл глаза Савелий. – Ну, ещё в Апостолы деда Матвея мобилизую и Нестора Фомина. Ангелов тоже пока нет. Ах, да. Два падших ангела я вам выделю: это Гоша Кашанкин и Юрик Будницкий. Им падать уже дальше некуда. Итак, Фомич, разрешаю взять для создания правильного внешнего облика Бога и его приближённых подружку Кузьмы гражданку Ривку. Волков она умеет стричь, поэтому и с людьми справится. Пусть поработает над лохмами Кузьмы и других ответственных товарищей. Божество должно выглядеть величественно.

Доктор думал, что о нём забыли, но куда там. Доктора Сева назначил Святым. Спорить с шефом бесполезно.

- А сейчас граждане за работу, времени у нас в обрез, - закончил совещание Сева. – Теперь придётся работать сутками, поэтому вот вам стимуляторы.

С этими словами великий алхимик достал из кармана небольшие склянки и раздал их присутствующим.

- Принимайте этот порошок по чуть-чуть, буквально на кончике ножа, - объяснил он. – Препарат позволит сохранять работоспособность сутками, но не злоупотребляйте, находите время и на сон.

- А мы, - Савелий обратился к Максиму, Нестору и Светлане. – Прямо сейчас выдвигаемся на работу по специальности, то есть поедем грабить, разбойничать и угонять технику. Опять придётся на разбой привлекать с десяток наших умников, кто умеет управлять техникой и толерантно относится к идее пошуровать на большой дороге.

Сева в своих людях не сомневался: пережив природный катаклизм и опасные приключения в джунглях его людям теперь сам чёрт был не брат. Учёные спокойно восприняли весть, что их мобилизуют на разбой. Разбой – так разбой: да мы в осиное гнездо залезем, если это потребуется для успеха нашего дела. Вот только удавка вокруг них сжимается, времени совсем мало осталось. Противники из-за бугра всё ближе подбираются, да и собственные специальные службы нехорошо активизировались. Особенно здорово роет землю следственное управление. Слишком грамотный начальник у них в Волгограде сидит, такого надо немножко остановить, а то вцепился, как бульдог в ногу прохожему. Может, этого слишком умного мужика того? Нет человека – нет проблем. Вот только душа не лежит ликвидировать настоящего специалиста, мы с ним лучше поиграем, и будем в наших играх против него использовать его же грамотность.

 

 

 

Сева задумался. Провокация против руководства следственного управления области должна дать маленькую передышку его банде. Это время надо использовать с пользой по максимуму. Что там у нас ещё по списку? Батюшки родненькие – вот это списочек нарисовал Доктор! Мы ещё и половину позиций не закрыли. Вот где я этому неугомонному Доктору достану его медицинское оборудование, да ещё надо умудриться добыть это оборудование за несколько суток. Ещё надо решать вопрос с, прости Господи, божественной сущностью Кузьмы, который пока ни сном, ни духом не знает, что его назначили Господом Богом. Вот мужик обрадуется. А кому сейчас легко? Вон Севе и компании надо исхитриться и добыть кучу всего, что фигурирует в списках Доктора. А Кузьма точно упрётся, как баран. Он может не понять общественной значимости возведения его в божественную сущность.

Надо подключать к этому делу Ривку – решил Сева. Пусть женщина исподволь начнёт готовить мужика к повышению его статуса. Приведёт что ли его шевелюру в порядок, устроит ему фотосессию. А мы эти фотографии отнесём в типографию и попросим полиграфистов срочно напечатать кучу красивых плакатов и картинок с изображением Кузьмы. Зарядим полиграфистов деньгами, они и ускорятся. Где подретушируют морду Кузькину, облачения ему разные придумают, с фоном поработают, нимб что ли присобачат. Кузя должен выглядеть, как настоящий Господь Бог. Потом фотографии и плакаты с Кузей поместим в рамки. Чем не иконы получатся? Народ на той стороне должен проникнуться благоговением от такой иконы. Плюс надо больше мониторов экспроприировать. Монитор в рамке тоже может стать иконой. Думаю, местный люд на той стороне будет трепетать перед иконой, на которой их Господь выглядит, как живой, да ещё и говорит правильные вещи. Фомич должен постараться и написать эти самые правильные изречения для Бога, а то сам Кузьма наговорит всякой ерунды. Но без фанатизма: правильных заветов должно получиться не очень много, как в Конституции у Доктора. Наш Пилюлькин умеет быть лаконичным и понятным электорату: написал самую короткую Конституцию, но которая до сих пор прекрасно работает. Главное, что народу она нравится.

Вот и ладушки: ищу Ривку, настропаляю её на Кузьму, а через пару дней перетру с ним вопрос о его повышении в должности.

Через двое суток, уставший от беготни Савелий Петрович, решил поговорить с Кузьмой о его карьерном росте. Общаться с верным помощником решил на той стороне, чтобы, значит, Кузьма не сбежал, пребывая в дикой радости от такой головокружительной карьеры куда-нибудь в Сибирь. На той стороне ему бежать некуда. Молодец Ривка: тему поняла правильно и всё, что ей говорилось, реализовала с похвальной скоростью. Кузьму она красиво причесала и устроила ему фотосессию, объяснив мужику, что очень желает постоянно его физиономию видеть рядом с собой, аж спать не может. Типа бабий бзык у неё такой. Для стимула она перед носом Кузьмы помахала из стороны в сторону содержимым своего декольте. Кузьма поворчал, но дал себя причесать и сфотографировать. Пока он ни о чём таком не догадывался. Даже не обратил внимания, что Ривка ненавязчиво раз тридцать назвала его Святым, божественным и самим совершенством. Это же ясно само собой и не обсуждается.

Будем считать, что умница Ривка морально подготовила Кузьму к вести о том, на какой должности он теперь продолжит трудиться до самой пенсии. Осталось только деликатно сообщить ему о его новых обязанностях.

Сева решил сообщать Кузьме такую приятную новость за накрытым столом: заодно и обмоем повышение по службе. Уже сложилась традиция, когда Сева за столом, ломящимся яствами и напитками, сообщал Кузьме, что тому надо делать. Приходится балансировать, как той девочке на шаре: уговаривать Кузьму, сулить золотые горы, а он, как истинный гений, должен был для вида поломаться. Что ж, не будем разрушать его имидж. Святой должен периодически капризничать, а наша задача ему потворствовать.

Богатый стол Сева накрыл возле вагончика для строителей. Внутри душно, а на воздухе – самое то. Присутствовать на ужине будут четыре существа: Сева с Кузьмой, Анчар и Терминатор. С напитками Сева также не поскупился: выставил Медовую Росу, Белого Призрака, потом подумал и достал пару бутылок ещё дедова самогона «Шартрез Жёлтый». Кузьму надо постараться крепко напоить. Для животных взял Травяной Цвет – пусть лакают, праздник всё-таки. Увы, если для людей самогонка, это зло, то для модифицированной живности – это жизненная необходимость. Хоть самогон и зло в чистом виде, но люди привыкли с его помощью снимать усталость, приглушать стресс и, наоборот, на радостях вкушать, закусывая картошечкой с сальцой. Ну, ещё шашлычок под это дело хорошо шёл, селёдочка – само собой, колбаска по-деревенски, плов по-узбекски. Всякие изыски, типа чёрной икры – то понты. Вот чёрный хлеб к самогонке самое то. И надо всегда помнить, что в пьянке главное не закусывать, а запивать.

Лучи заходящего солнца перестали слепить глаза. Кузьма сидел в тени навеса, устроенного возле вагончика и довольно щурился, взирая на накрытый бабами стол. А почему бы и не отдохнуть честному человеку после трудового дня. Как в старые добрые времена. Молодец Сева, хоть и волхв, а не забывает своего верного помощника и частенько устраивает вот такие посиделки. Хотя мудрая Ривка предупредила, что всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению. Где ж она тут усмотрела вредность или аморальность? А от работы, которую заставляют делать Сева и Доктор, жирным никак не станешь, как не старайся. Но много работы – это ерунда, главное, что мы все как единый организм трудимся. К труду мы привычные: как говорится - вместе нам трудиться и жить веселее.

- Правда, Термик? – Кузьма ласково погладил голову Терминатора. Сейчас мужик сидел на табуретке, а кролик тёрся о его бок. Кузьме приходилось поднимать руку, чтобы потрепать любимца за ушком: голова кролика уже находилась на уровне шеи хозяина, когда тот сидел.

- Ну, ты и отъелся, мой маленький, - констатировал мужик, ласково поглаживая голову кролика. – Белый, чистый, пушистый, мягонький, как хорошая туалетная бумага.

Кролик радостно урчал, при этом перебирал лапами, толщине которых завидовали волки. О другой бок Кузьмы тёрся Анчар. Терминатор немного ревниво косил глаза на кота, но ничего не предпринимал, ибо кот являлся его лучшим другом: пусть немного потрётся о бок хозяина. Ключевое слово «немного». Мог бы тереться и о своего жуткого хозяина, от взгляда которого тебя в дрожь бросает. Лучше сразиться с неведомыми зверями тиграми и крокодилами, чем находиться рядом с хозяином кота Анчара. Но, у нас беда с крокодилами – не водятся они здесь, как не ищи. С волками подраться не вариант – они разбегаются от вида Терминатора. Боятся – значит, уважают. С чертями драться категорически нельзя – слишком те ценные животные. Поэтому, не будем усложнять жизнь, она и так сложная, местами непонятная для мозга кролика. Хорошо хоть кот объясняет, чего хотят люди. Вот сейчас злой хозяин кота хочет как-то возвысить любимого Кузьму над всеми, поэтому требуется злому помогать, так как драгоценный Кузьма очень скромное существо, хотя на нём здесь всё держится.

Савелий Петрович с умилением наблюдал над этой идиллией. Во всяком случае, взгляд его сделался максимально масляным, как растительное масло со смесью оливкового.

- Замечательный ты человек Кузьма, - восхитился Савелий. - Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Сева не стал говорить мужику, что эту мысль он спёр у философа Шопенгауэра. Кашу маслом не испортишь.

- Чувствуешь, как они на тебя смотрят, - умилялся Сева. – Как на Господа Бога. Точно тебе говорю: они боготворят тебя. Народ это давно заметил. Типа твоё хорошее отношение к животным. Так все и говорят: «Святой человек Кузьма. Животных не обманешь. Они на инстинктах это чувствуют». И народ тебя очень уважает. Вот, например, Ривка так и говорит, что ты её Бог.

- Да уж преувеличивают, - польщёно кашлянул в здоровенный кулак Кузьма и провозгласил пространный тост: «Дык, значит, чтоб здоровья было выше крыши».

- Ага, давай вкусим радости еще по сто. Для контраста восприятия, – поддержал Сева тост приятеля. - По сто оно полезно даже с медицинской точки зрения. Академика Чазова спроси. А академик Менделеев эмпирическим путем выявил, что в рюмке самогонки заключено больше философии, чем во всех учебниках.

- Философию не петрю, - признался Кузьма.

- А что её петрить? – махнул рукой Савелий. – Наливай да пей.

- Тогда по единой….

- Ага…. Это диалектика, друг мой. Необязательно знать всё, улавливаешь? Достаточно понимать природу всех существ в целом. Высшие умы, такие как ты, это делать умеют. Закусывать только не забывай.

Сева витийствовал на различные темы, постепенно подбираясь к темам морали и нравственности, что, по его мнению, должно соответствовать небожителям, в которые он хотел превратить Кузьму. Огромный мужик пока до кондиции не доходил, чтобы согласиться на небожительство в Горних Высях. Организм Кузьмы отличался тренированностью и закалкой. Уже третья бутылка волшебного напитка ушла в историю, а никаких признаков потери памяти или, прости Господи, упадничества под стол, не наблюдалось. Может, его ещё одним литром удивить?

- Народ наш радоваться разучился, – уверял собутыльника волхв. - Ничего, кроме негатива, не видит. А жизнь - вот она, вокруг нас, - покрутил пальцем вокруг своей головы Сева, а потом потыкал им в стол, назначенный им быть сегодня олицетворением позитива и жизненным радостям. - Одержимый глупыми желаниями и пошлыми стремлениями человек обречен на страдания.

- Дык, и я о том, - пьяно подтвердил Кузьма. – Помню однажды я с одной барышней прямо в тракторе…тесновато, однако …страдать пришлось.

Кажется, клиент доходит – сообразил Сева и продолжил словесно добивать собутыльника:

- Вся наша история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар. Всё исчезает в потоке времени. Блямс – и всё, что существовало, то исчезло практически без следа. Минуты съедают всё мудрое и значительное. Значительного в жизни нет, ибо прах под ногами ничего не значит. Рабочие будни убивают всё, что стремится ввысь к совершенству. Кузя, ты чего плачешь? К совершенству стремишься?

- Жалко….всех Божьих тварей, - признался гигант, утирая пьяные слёзы. – Терминатора жалко. Один, как перст на Чукотке.

- Я обещал твоему чукче добыть барышень!? - ударил себя в грудь Сева. – Обещал? Я своё обещание выполнил. Прикинь Кузьма. Ему уже привезли десять барышень….то есть крольчих. Представляешь, они все девочки. Только очень мелкие. Их ещё до размера твоего чукчи месяца два откармливать специальным кормом.

- Да ты что? – воскликнул гигант и посмотрел на Севу круглыми глазами дембеля, оказавшегося в дамской бане. – Термик, прикинь, какая у тебя радость: десять подружек и все девочки.

Терминатор прыжком изобразил шальную радость.

- Да за такую новость, Петрович, мы с Термиком для тебя хоть что сотворим, - радостно обещал Кузьма, а Сева с жалостью смотрел на прыгающего Термика: он потом ещё выше прыгать будет от этого десятка девок. Но, то потом, а сейчас Кузьма почти созрел для большого разговора, раз так опрометчиво дал обещание. И Сева ошарашил Кузьму сообщением:

- Наши учёные тут на досуге раскинули мозгами и пришли к выводу, что нам позарез нужна новая религия для аборигенов. Эта религия должна дать ту идею, которая станет фундаментом успешного функционирования общества в направлении истинного прогресса.

- Дык, грустной жопой радостно не газанёшь, - пытался уловить мысль Кузьма.

- Ээээ….весьма неожиданный ракурс, однако, - согласился с Кузьмой Сева и продолжил. – Замечено умными товарищами, что подавляющее большинство людей способно, только веровать, а вот самостоятельно думать не способно. Существенное препятствие для развития рода людского это то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех прокукарекает. Народ любит подчиняться не собственному разуму, а исключительно мнению власть предержащих.

- Но, власть организует порядок, - пытался спорить Кузьма, но Сева на примерах ему показал, что этот тезис не очень правильный. Да и сама история говорит об обратном. В большинстве случаев, именно власть организует беспорядок и войны.

- Ты же не хочешь, чтобы случались войны? – задал риторический вопрос Сева. Кузьма, естественно, войн не хотел. Он хотел мира и этого, как его…прогресса.

- Вот для этого и нужна новая религия для тёмных аборигенов. Типа, чтобы они не передрались вусмерть. Ты готов помочь нашему обществу и местным людям? – патетически воскликнул Савелий.

- Дык, а чем я-то могу им помочь? – начал удивляться мужик.

- Как это чем!? – изумлённо посмотрел на гиганта Сева. – Естественно своей неотразимой харизмой, своей святостью, своим «даром свыше», своей «милостью к тебе богов».

- Чего это? – насупился Кузьма. Он, кажется, начал понимать, что творится что-то нехорошее для него. – Что за клизма-харизма?

- Короче, Кузьма – дело к ночи, - ускорился Сева. – Народ решил, что ты и есть тот самый, что ни на есть настоящий Господь Бог. Так что принимай новую должность.

- Какую должность? – тупил Кузьма.

- Господа нашего Бога, вот какую. На полную ставку с полным социальным пакетом, - стараясь сохранять спокойствие, объяснял Сева непонятливому мужику. Ведь сказано ему: «Будешь нашим Богом». Что ещё ему непонятно? – Я в тебя Кузьма верю. И народ верует. Ага. Все поголовно веруем. Поклянёмся на Конституции, если хочешь. Что это тебя так перекосило? Попробую угадать. Ты испугался незначительной ответственности?

В ответном взгляде Кузьмы хуторской волхв прочитал сильное сомнение в своём нормальном психическом здоровье. Так-то да. Кузьма всегда считал Петровича немного с приветом, но волхвы они и должны быть не от мира сего. Лишь бы не кусались. Вывод приходил на ум только один: допился, мля, Сева своей самогонки. Чёрная горячка посетила! Вот его мозг и побрёл, куда глаза не глядят. Как некстати-то. Совсем плохо, что сознание Севы именно сейчас сделало хозяину ручкой. Петрович страшный человек. Иногда с ним общаться, всё равно, что зверя крокодила с рук кормить. Кузьма хотел в ответ применить слова с крестообразной буквой и высказать другие терпкие слова из своего лексикона, но нельзя расстраивать приболевшего волхва. Может, в головушке у колдуна сосудик какой пережало от переутомления. Мозгу не хватает кислорода, из-за чего его посещают злостные галюны и прочая цветная мультипликация. Лучше соглашаться с Петровичем. А как выздоровеет, то сам забудет, что говорил ранее. И с пьянками надо завязывать. В поселении всего 150 человек, но уже есть алкозависимые. Поговаривают, что Павлуша Сёмин не просыхает. Теперь вот волхва скрутило.

- Дык!!! – развёл руками Кузьма.

-Да, не переживай ты так, Кузьма, – посчитав его «Дык» за согласие, продолжил Савелий. - Неприятности в нашем деле, конечно, неизбежны, но это всего лишь неприятности. Наплюй на них. Катастрофы пока нет. И не унывай: уныние, Кузьма, это смертный грех! Надо всегда проникаться сладостными мгновениями жизни.

В многолетнем общении с Савелием Петровичем организм Кузьмы уже выработал некий иммунитет. Поэтому идти топиться в реке или лезть в петлю, Кузьма не торопился. Решил последовать совету шефа и начал проникаться сладостными мгновениями жизни.

- Не бойся Кузьма. Ты будешь не один, - осчастливил гиганта известием Сева. – У тебя будет помощник – Главный Апостол. Фомич его зовут, ты его хорошо знаешь. Умнейший мужик, из алкоголиков. Ещё у тебя будет на побегушках простой Апостол – дед Матвей. Чем не Апостол?

- Ну, если дед Матвей…, - протянул Кузьма. Он помнил, что вот прямо сейчас Петровича лучше не нервировать. Надо соглашаться во всём. Хорошо, что хоть Павлушу полоумного в Апостолы не приписал.

- Ещё у тебя будут ангелы, - скривившись, покусал губы Сева и отвёл глаза. – Правда, немного падшие. Но, какие есть. Это Юрик и Гоша.

- Ну, вот и ладненько, раз договорились, - улыбнулся Сева. – Продолжаем ужин. Давай я тебе смешной анекдот расскажу. Так вот: поймал глухонемой Герасим золотую рыбку. Рыба поклялась выполнить три его желания. И стало у Герасима три коровы. Смешно, правда! А у нас коров 80 штук. И четыре верблюда. Тоже смешно.

Ох, и трудная это работа уговаривать Кузьму принять должность Господа Бога. Всё ему не так и сомневается. Сомнения, видишь ли, у него. В Святой Книге сказано, что Бог, сотворив мир, сказал, что это хорошо. Что бы он теперь сказал, пристально взглянув на Землю? Он точно высказался бы нецензурно по поводу того, что творится на Земле и вспомнил бы о том, как сжёг в своё время Содом и Гоморру. Сейчас ему две трети Земли надо сжигать, ибо скурвился народ. Скорее всего, Создатель уже давно плюнул на то, что творится внизу. Поэтому нам новый Бог нужен. Хотя бы на время реконструкции общества.

А Кузьму сомнения обуревают. Всё ему кажется, что он ни в какой степени не может менять свою устоявшуюся жизнь. Якобы от него ничего не зависит. Да неужели? Он считает, что в правительстве или в Небесной канцелярии за него всё решили. Люди мы маленькие, что нам скажут, то и будем делать. Он верит в то, что его душевный комфорт зависит от поведения других людей. Это психологическая ошибка. Психика Кузьмы устроена таким образом, что он с недоверием воспринимает всё новое. Проявляет упрямство. Простому человеку такое поведение оправдано, поскольку позволяет использовать в повседневной жизни те привычные наработки, которые ранее приносили успех. Увы, но в окружающем мире постоянно что-то меняется. Перемены всё равно происходят, независимо от того, принимает их наша психика, или не принимает.

Надо ещё добить Кузьму сообщением, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс - это не четыре мужика, а, оказывается, только два. Шокировать его, так шокировать.

 

 

 

Глава шестнадцатая

 

Ноль часов, ноль минут и пятнадцать секунд. Нет, уже шестнадцать секунд. Новые сутки начали свой разбег.

Электронные часы, висящие на стене, ярким зелёным светом показывали сразу четыре нуля и меняющиеся числа секунд. Кабинет, в котором находился его хозяин, был освещён слабо за ненадобностью верхнего освещения. Только рабочий стол хозяина освещался, как следует. На приличных размерах столе аккуратно располагались папки с документами, и эти документы, несмотря на ночь, тщательно изучал живой человек. Не простой человек, а весьма ответственный, но любящий большие столы и мягкие кресла под задницей. Человек чуть-чуть поелозил по креслу – раздался лёгкий скрип великолепной кожи. Ага, кресло большого руководителя. Умеют же делать! Человек был облачён в форменные брюки и рубашку, а свой форменный китель он отправил висеть на «плечиках» в шкаф. На плечах кителя красовались генеральские погоны. Да, это трудился на своём рабочем месте руководитель следственного управления по Волгоградской области Василий Семёнович Иванов – генерал-майор юстиции, весьма моложавый человек с приятным открытым лицом и вполне себе спортивной фигурой без наличия солидного генеральского пузика. Следственное управление располагалось в городе-герое Волгограде на улице Мира 24А. Иванов руководил управлением с самого начала его образования, то есть с 15 января 2001 года. (Примечание: Ошибки здесь нет. В мире, где жил Савелий Петрович следственное управление было образовано 15 января 2001 года. В других репликах Земли оно могло быть создано, например, 15 января 2011 года).

Генералу Иванову его работа нравилась, хотя на ней легко потерять веру в человечество, ибо народ ворует почём зря, причём поголовно. Нарушить Уголовный Кодекс по всем его статьям норовит простой обыватель; чиновник бодро гребёт под себя бюджетные средства, выкачивая деньги со скоростью промышленного пылесоса; военные тырят оружие; милиционеры занимаются вымогательством и крышеванием уголовных элементов; таможня погрязла во взяточничестве; прокурорские химичат, а судейские трактуют законы в зависимости от величины наличных средств. Честного милицейского начальника можно увидеть только в кино. Адвокатские конторы - это кооперативы по предоставлению судебных услуг криминалитету. О банках и говорить не хочется – грабят всех подряд. Сводки почитаешь, в телевизор посмотришь - страшно жить становится. Народ совершенно деградировал: часть спилась, часть села на дурь, кто похрабрее - ушёл в криминал. Иванов смог удержаться на этой работе только за счёт крепкой нервной системы и умения проходить сухим сквозь струи дождя. Иначе никак.

- Наступили времена оскудения нравов. Никому нельзя доверять, - сам себе говорил Иванов. – Думаешь, по улицам ходят честные пешеходы. Нет, это ходят подозреваемые пешеходы. Просто до них у меня ещё не добрались руки. Всех надо учесть и проверить, но, увы, не всех можно учесть и проверить. Доверяй, но проверяй. Как говорится: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай». Главное в нашем деле контроль, а то вдруг кому-то не по труду захорошеет. Вот тут мы и возьмём за задницу этого волюнтариста, который исповедует чуждые нашему народу принципы современного бизнеса: «Пилишь бюджет – пили, но делись с нужными людьми. Плати и взятки, и налоги, и откаты не забывай заносить кому следует». Мы живём в такое время, когда наше либеральное правительство отучает нас думать. В большом мире ещё хлеще: наблюдаем глобальное помутнение разума и поворот к дремучему мракобесию. У нас народ хоть привержен неким человеческим ценностям, а в европах и америках вообще туши свет: пидорас на пидорасе и содомитом погоняет. Наши люди из массовой «культуры» содомитам в рот заглядывают, перенимают их «ценности». Солнцеликая элита наша вконец скурвилась. А оппозиция? Оппозиция ещё хуже – она состоит вообще из клинических идиотов.

Василий Семёнович снова бросил взгляд на часы. Уже новые сутки пошли, а он на работе. Ага, уже три недели не выбирается из управления. Иванов усмехнулся: как хорошо, что три недели назад, он своим филейным местом почувствовал грядущие неприятности. Почувствовал……и переселился жить в управление. Теперь у него было железное алиби: он постоянно находился под приглядом своих коллег, хоть по минутам проверяй.

Как три недели тому назад в области начались странные и непонятные события, так руководитель управления сам стал сутками работать и своих подчинённых загонял. Непонятное - всегда самое опасное. Вот и сейчас в полночь к нему должен явиться на доклад следователь Печёнкин Вадим Сергеевич, тот ещё типчик. Когда в области начали происходить странные преступления, то последовало из самой Москвы странное распоряжение оказывать содействие зарубежным специалистам, ведущих расследование международных преступлений в сфере финансов. У Иванова даже зубы заныли, когда он увидел этих иностранных специалистов. Эти четыре типа были кто угодно, только не работниками юстиции: наглые уверенные взгляды, повадки боевиков, а не следователей. Суки, смотрят на тебя с явным превосходством, как будто ты им должен тапочки подносить. И ничего не скажешь – начальство велело всячески им помогать. Вот тогда Василий Семёнович, руководствуясь советом своей пятой точкой, и поселился в управлении. А четырём иностранным «специалистам», для координации работ, он выделил целого следователя, именно Печёнкина Вадима Сергеевича. Этот Печёнкин товарищ специфический. Запредельный флегматик и тугодум, он может и святого своей тормознутостью довести до белого каления. Мужик со слегка полноватой фигурой, на которой мешковато болтается мундир. Носит огромные очки в роговой оправе, отчего, в сочетании с густыми лохмами на голове, он имеет вид удивлённой совы. Коллеги не очень любят этого Печёнкина. Более того, из-за своей запредельной нудности он уже у всех в печёнках сидит. Злые языки в коридорах управления шутили о Печёнкине: «Как человек, который котлетки в холодильнике не может без навигатора найти, попал в следователи?» Так и попал. Ведь работа следователя – это нуднейшая работа с бумажками, вот здесь Печёнкин, со всем своим занудством и отличался в лучшую сторону: бумажки у него всегда находились в идеальном состоянии. Рутина, одним словом. Ещё у Печёнкина имелась дурная привычка, выводившая людей из себя, это всегда переспрашивать собеседника и произносить слово «Почему?» Попробуй с таким поговори: он до смерти занудит тебя, а шутить с Печёнкиным бесполезно - шуток мужик не понимает. У него через слово «Почему?», это нормально? Вот такого Печёнкина и отдал приезжим специалистам коварный Иванов. И не подкопаешься: от себя оторвал самого лучшего работника.

Сейчас притащится это чудо – с тоской подумал Иванов – дай Бог терпения. Только он так подумал, в дверь тихонько поскреблись. Потом она чуть приоткрылась и в проёме показалась лохматая голова Вадима Сергеевича.

- Разрешите? – промолвила голова.

Получив разрешение от генерала войти, следователь Печёнкин протиснулся в кабинет.

- Послала мне Вселенная наказание! - подумал генерал, старательно пряча презрение в глазах. – Вот же шума от человека: ногами шаркает, пыхтит, кряхтит, на кресле никак не устроится. Ещё и дополнительные папки с бумажками припёр.

- Послала мне судьба начальника, - пытаясь удобно устроиться в кресле, в свою очередь подумал Печёнкин. Кресло, своей мягкостью подкинуло для него дилемму: или полностью устроится в него, но тогда неудобно подавать генералу документы, или сесть на краешек, но тогда сидеть неудобно – всё время куда-то соскальзываешь.

- Вот же напасть какая, - судорожно рассуждал Вадим Сергеевич. – Сейчас генерал опять начнёт хмурить брови, подгонять. Он всегда подгоняет. Куда он торопится? Торопыга! Вечно чем-то недоволен. Вон как подозрительно на меня уставился: совершенно не скрывает своего дымящегося любопытства. Сейчас, как заорёт: «Чего расселся, сукин кот? Геморрой решил побаловать? А ну, давай, рассказывай – что ты сегодня наработал!» Мне тридцать семь лет. Я образован и обучен в универе, по юридической специальности. Работаю, работаю, работаю, а начальству всё мало. Хочу в отпуск. Хочу заниматься дома ничем – долго спать, много жрать, смотреть порнуху и забыть, как живые люди выглядят, потому, как все живые уже достали. Жульё достало, и коллеги тоже достали. В отпуск хочу! Вот же напасть: стоит только подумать о хорошем, как непременно этого захочется. На новогоднем корпоративчике вытянул фантик с предсказанием: «Ждите рост семейного дохода и отпуск в любимое время года! Летом на нудистском пляже ваше счастье рядом ляжет! Ждёт тебя любовь прекрасная и разнообразная!» И где всё это!? Где разнообразная любовь? Вместо этого постоянно сбывается другая истина: «На работу дуй скорей, там начальник даст «люлей». С разнообразной любовью всё ещё печальнее. Поощряется начальника любить, как Родину, а начальник тоже периодически любит подчинённого разными способами.

Генерал побарабанил пальцами по крышке стола и вдруг, ни с того ни с сего сказал:

- Как поживает ваша супруга Полина Дмитриевна? Наверное, переживает, что вы по ночам трудитесь?

- Почему переживает? – застыл в кресле Печёнкин. – Она спит спокойно и не переживает, - нахохлившийся вид следователя говорил, что тот несколько обескуражен таким вопросом. Полина Дмитриевна мудрая женщина: у неё с Печёнкиным любовь с первого взгляда и до последнего вздоха. Чего ей переживать по пустякам.

Генерал уже был не рад, что проявил человечность и поинтересовался о семейном благополучии подчинённого, поэтому, чтобы замять вопрос произнёс:

- Просто у одного моего знакомого его жена одна дома находиться совершенно не может. Панически боится. С таблетками тоже боится. Представляете?

Печёнкин постарался представить эту картину, раз так велело начальство. Получалось с представлением хреново: ночью думалось плохо, а в генеральском кабинете вообще не думается. Ему представилась его Полина Дмитриевна, которая вместо того, чтобы крепко спать и издавать богатырский храп, бегает бледная и одинокая по комнатам и трясётся от страха. Потом она лихорадочно пьёт какие-то порошки, но те её не торкают, поэтому женщина забирается от ужаса под кровать и оттуда кричит нечеловеческим голосом….

- Вадим Сергеевич, вы меня слышите? Вы чего молчите? – это уже кричала нечеловеческим голосом не его дражайшая Полина Дмитриевна, это генерал немного повысил голос. Он что-то хочет…

- …. решил геморрой побаловать….извините, - промямлил Вадим Сергеевич, вздрогнув от генеральского окрика.

- Чего, простите, вы решили? – опешил генерал. – Какой геморрой?

- Аааа….ээээ….это наши подследственные нам геморрой устроили, говорю, - начал приходить в себя следователь. – Уму непостижимо, что вытворяют.

- Что они вытворяют, я знаю, - ворчливо произнёс генерал. – Сводки мне постоянно поступают. Я хочу понять, что вы нарыли? Что говорят свидетели, какие версии вы выдвигаете, какие достижения у экспертов, ваши выводы. Что я должен завтра, вернее уже сегодня докладывать в штаб? Сообщаю вам, что заседание штаба по всем этим событиям намечено на десять часов в областной Администрации. Я просил вас сделать развёрнутый сводный доклад по всем эпизодам…..итак, где доклад? А вы мне про геморрой начали докладывать. Если мы плохо доложим в Администрации, вот тогда точно будет геморрой и кадровые перестановки. Или вы что-то знаете?

Генерал подозрительно уставился на подчинённого.

- Почему? – замотал головой Вадим Сергеевич. – Я ничего не знаю…

- Это плохо, - нахмурилось начальство. – Наша служба должна обо всех всё знать. А вы ничего не знаете. Так не пойдёт. Это вам позор!

Генерал захотел «снять стружку» с этого горе-работника и отправить его из кабинета со зловещими словами: «Идите и подумайте!», но вспомнил, что надо подготовить сводный доклад, а без этого Вадима Сергеевича, красивый доклад не сделаешь: умеет, зараза, всю информацию разложить по полочкам, и копать глубоко тоже умеет, если ему периодически давать пенделей. Бюрократический талант, но без пенделей не работает. Кто-то любит строить пирамиду высоченную, а кто-то копает яму глубоченную.

- Ладно, - смилостивилось начальство. – Выкладывайте, что у вас получилось.

Минут двадцать Печёнкин нудным голосом, но очень подробно докладывал генералу ход расследования по данным крайне необычным происшествиям, а в конце доклада представил начальству общее резюме уже для доклада генерала в областном штабе. Также Печёнкин представил тщательно разрисованную значками карту Волгоградской области и прилегающих областей.

Василий Семёнович с восторгом смотрел на Печёнкина: умеет же работать Вадим Сергеевич, когда его простимулируешь пенделем. Может же, когда извилину напряжёт! Талант! Вызывает к себе невольное уважение, как к коньяку Hennessy.

Когда следователь собрал все данные в одну кучу стали вырисовываться интересные закономерности. Печёнкин, конечно, проделал большую аналитическую работу, но и противоположная сторона, то есть преступники поражали своей дерзостью и размахом. Судя по карте, они орудовали сразу в трёх областях: Волгоградской, Ростовской и Воронежской.

- Каков размах! – поразился генерал, увидев всю картину разом.

Действительно, до сего дня он не мог припомнить, чтобы в стране происходило подобное. Нет, конечно, воровали, куда ж без этого, даже миллиардами, но чтобы вот так внаглую грести всё подряд, такого не было. Было впечатление, что неведомая банда страдает клептоманией: ворует всё, до чего дотягивается.

- Может назвать эту банду «Клептоманами»? – поинтересовался генерал, но Вадим Сергеевич не согласился.

- Зачем клептоманам связываться, например, с военной техникой и оружием? Это огромный риск, а они грабят не только предпринимателей, а покушаются на государственное добро. Наша банда лихо обносит войсковые части и части МЧС. Увела восемь БТР, 16 армейских грузовиков, хапнула восемь миномётов, четыре гаубицы, угнала шесть пожарных машин и десять трейлеров, на которые погрузила инженерную технику. Очень любят захватывать бензовозы. Совсем не клептоманы, а гораздо опаснее. До сих пор военные считают, сколько пропало автоматов, пулемётов, винтовок и патронов. Боюсь, вояки ловко на банду спишут всю свою недостачу.

Действительно – подумал генерал, глядя на документы – магазинному клептоманишке такой размах и не снился. За три недели в трёх областях предприниматели лишились кучи добра. Банда разгромила две крупные автотранспортные фирмы, угнав 260 машин и 30 автобусов. Владельцам этих фирм не будет никакой радости узнать, что ещё 16 фур из других регионов бесследно исчезло на просторах наших регионов. Но бандиты громили не только автотранспортные фирмы, они покушались на автосалоны и площадки для хранения тяжёлой строительной техники. Десятки специальных строительных машин усвистало из под носа торговцев в неизвестном направлении. Банде всё было мало: она на досуге грабила охотничьи магазины и склады с туристическими причиндалами. Не гнушалась банда ограбить магазин-склад спецодежды, склад компьютерной техники, ювелирные магазины. Совершенно непонятно зачем банде приспичило грабить ларьки с семенами, что стояли возле рынка. Аптечные склады и склады медтехники банда выносила под метёлку. Очень нравилось банде грабить заводские химические лаборатории. Впрочем, университетские лаборатории они тоже грабили, как и лаборатории всяких НИИ, библиотеки тоже грабила. Получалось, что неуловимая шайка интересовалась всем подряд, даже бумагой, инструментами и посудой.

- Разносторонние личности, однако. Интересно, а кого они не грабят? – задумчиво спросил генерал.

Печёнкин с самым серьёзным видом проинформировал начальника:

- Пока не было случаев ограбления церквей, кондитерских магазинов, рыбоводческих предприятий и магазинов игрушек. Почту и банки они тоже пока не додумались грабануть.

- Банки…банки, это они зря, что банками не интересуются, - задумавшись, ляпнул генерал, но украдкой посмотрев на притихшего Печёнкина, примолк. Лишнего болтать даже генералам невместно. Василий Семёнович вдруг заметил, что начинает с симпатией относиться к неуловимым прохиндеям, даже переживает за них. Ведь ходят по лезвию ножа, а им хоть бы хны. Особенно он зауважал местных разбойников, когда из Москвы прибыли мутные иностранные специалисты для поимки банды. Ага, наша банда – не просто банда, а шайка международного уровня. Даже гордость берёт за таких земляков.

- А как поживают ваши иностранцы? – поинтересовался генерал у Печёнкина. Тот скривился.

- У меня такое впечатление, что эти специалисты сами от бандитов недалеко ушли, но роют основательно. Они также составили карту мест преступлений и считают, что вычислили приблизительный район обитания банды.

- И что это за район?

- Исходя из предположения, что у бандитов есть постоянное место дислокации, из которого они совершают набеги, то получается район, ограниченный Вёшенской, Казанской, Шумилинской, Алексеевской, Михайловкой, Фролово, Серафимович, - следователь на карте показал генералу приблизительный район обитания банды.

- В центре находится Кумылженская, - задумчиво промолвил генерал.

- ….вот только это предположение может оказаться пустышкой, - сообщил Вадим Сергеевич. – Аэроразведка этой местности не обнаружила скопления техники, а ведь сотни машин не спрячешь.

- Вадим Сергеевич, как, по-вашему, какими особенностями отличается банда? - задал уточняющий вопрос начальник.

Следователь вздохнул: «Странно здесь всё. Нет системы в действиях банды. Вот зачем они грабят фотомастерские, выносят типографское оборудование и подчистую обносят магазины канцелярских товаров?»

- Так может это не их грех? Это их коллеги конкуренты балуются?

- Судя по «почерку» это именно наша банда. «Почерк» у них чёткий: дерзость, скорость, маскировка и отсутствие свидетелей. Свидетели вообще-то есть, вот только толку от них нет. На свидетелей, как выяснилось, оказывалось мощнейшее психологическое воздействие, типа гипноза, плюс воздействие неведомыми химическими веществами. Свидетели только и помнят, что им приказали грузить товар, крутить руль, куда-то ехать, а потом вдруг свидетели оказываются спящими в автобусе в городе Пенза. Десятки шоферюг с пострадавших автобаз в один голос утверждают эту ересь, даже директор автобазы, оказалось, сам управлял фурой. То же самое твердят военные и наши милиционеры. Увидели наши ППСники, что кто-то ночью выносит магазин спецодежды, подъехали поинтересоваться. Потом очнулись уже днём в своей машине. Наши эксперты утверждают, что члены банды высококлассные специалисты, так как умеют отключать сигнализацию, видеорегистраторы и транспондеры. Нет ни одного фото членов банды, нет их «пальчиков».

- Получается они неуловимые? – сказал генерал. – Как призрак коммунизма…

- Ясно одно, что это представители специальных служб. Вот только и они оставляют следы. Некоторые наши граждане сообщали дознавателям, что видели двигающиеся по дороге машины, подходящие под описание. Вот только потом эти машины исчезают самым неведомым образом. Не в Волге же их топят?

- А что наши иностранные коллеги? – поинтересовался генерал.

- Они также пришли к выводу, что банду следует искать в указанном районе с центром в станице Кумылженской. Подозрительные эти иностранные специалисты, доложу я вам.

Генерал задумался. Уже очевидно, что в Москве скоро примут нехорошее для него кадровое решение. Получается, это он в своей области развёл махровый бандитизм, да такой, что ни в одном регионе державы такого нет. Хорошо бы случилось, если бы оказалось, что это залётные кадры. Например, из Ростова-папы, а банда сидела бы в Вёшенской, а не в нашей Кумылженской. Но что-то подсказывало генералу, что именно его земляки пошли в разнос.

Хоть Василий Семёнович и зауважал банду, но тем интереснее её отлавливать. Вызов брошен. Теперь генерал нанесёт ответный удар, усилив удавку на шее банды. Для этого Василий Семёнович лично продиктовал следователю алгоритм поимки бандитов. Надо поймать банду раньше, чем на неё выйдут иностранные «специалисты». Это дело чести.

К утру, следователь и генерал составили выверенный доклад для областного штаба по поимке этой выдающейся банды. Доклад получился отличный: главное правильно расставить акценты и выпятить роль следственного комитета, а роль других организаций преуменьшить. Этот метод рулит. Хороший ход. Это, конечно, не совсем правда, хотя и не ложь. Добавили в отчёт ещё несколько штришков, типа клятвенных заверений крамолу искоренить и впредь не допущать ни под каким соусом, даже под пикантным. Если вдуматься, то все эти заседания штабов, комиссий, рабочих групп полная ерунда и трата времени, но напыщенный чиновный люд очень любит такие мероприятия. Надо чинушам красиво изобразить, как ведомство генерала Иванова успешно выходит на финишную прямую по разоблачению и поимке чрезвычайно опасной банды. Вот только хитромудрый генерал из-за постоянного недосыпания как-то упустил из вида, что нашедшего выход затаптывают первым. Закон бюрократических джунглей. Забыл генерал свою срочную службу в ВВ и мудрого своего командира капитана Топоркова, который частенько повторял: «Не надо торопидзе!». Торопился жить генерал, вот карьера и задалась. Но эта торопливость частенько оборачивалась против него. Например, будучи молодым лейтенантом, Иванов поторопился жениться на симпатичной Катеньке. Лейтенант втрескался в Катеньку, а та, не будь дура, не стала долго парить мозги военному и сразу согласилась на всё, чем занимаются взрослые люди разных полов для продления рода и просто для удовольствия. Всегда одно и то же. Молодая симпатичная Катерина крутила будущим генералом, как хотела, пока он не остепенился и сам стал крутить Катюху в разных позах, ибо беседовать с женой на высокоинтеллектуальные темы не получалось, хоть убейся. Ей вообще, оказалось, вредно думать обо всём, кроме секса. Зачем тогда разочаровывать такую симпатичную девушку? Брысь в койку и весь разговор! Василий Семёнович понял, что жена ему попалась дебильненькая дурочка, которая кроме сексуального удовольствия больше ничем не порадует. Жёнушка только в кроватке являла себя творческой личностью, а в остальном совершенно не преуспела. Полный ноль. Вернее не полный, а весьма стройный и приятный глазу, когда была молодая. Увы, но работать она не умела. Зато понты ма шер Екатерина Викторовна кидала знатно. Почему-то она искренне считала, что раз она генеральша, то, ёшкин дрын, и ум у неё генеральский. Однако, с интеллектом у Катюхи всё было не просто печально, а совершенно удручающе и похоронно. С годами Екатерина Викторовна не умнела, а в плане секса стала относиться прохладнее к своему мужу, что генерала не радовало. Огорчали его не только глупость супруги и её понты, но и изменения в фигуре жены. У Катеньки прорезался нездоровый аппетит, и она стала набирать вес в хорошем темпе. Такими темпами скоро рядом с ним будет спать хорошенький упитанный поросёночек, ещё и тупенький, зато с понтами. Интересно, как бы она жила, если бы не вышла замуж за генерала, и её семейный бюджет не высовывался за бортики потребительской корзинки?

Вот жизнь пошла: на работе нервы, жена деревянная, даже с молодой любовницей уже не те подвиги в пределах кроватки. От таких событий внутри меня разливается чёрная желчь.

 

 

 

 

Гражданин Никита Кусецкий, сорока пяти лет, два раза сиделый, считался в кругах распальцованной братвы рядовым бандитом, но с перспективами. Его уважаемое погоняло было Кусок, и в среде себе подобных он считался правильным пацаном, ведь он два раза ходил на зону, и никого из братвы не сдал. Проведя по тюрьмам и лагерям семь лет Кусок, наконец, понял, что все его беды от друзей. Слишком Никита доверчивый, поэтому у него и гастрит. Он никого из «своих» не сдавал, а его «свои» всегда сдавали ментам. Вот Куска и осенило впредь «работать» в гордом одиночестве и несколько поменять свою специализацию, то есть из бандитов перекраситься в разбойники. А что делать, приходится нырять в эту мутную воду, даже не умея плавать. Не мы такие – жизнь такая, странная и непонятная. Кусок когда-то даже пытался учиться, но не преуспел - скучное это дело читать всякие книжки. Его, как Винни-Пуха, расстраивали слова длиннее написанных на заборе. Числа тоже расстраивали, кроме тех, что указанны на денежных купюрах.

Сменил Кусок специализацию - дело пошло ловчее: напялил на голову маску, взял в лапы обрез и выходи на дорогу. Вот такое незамысловатое бытие: все так делают. Выходил Кусок не на большую дорогу, а на второстепенную, но по которой на тачках также катаются недалёкие фраера. На большую дорогу выходят большие люди, а мы люди маленькие, мы и с небольшой дороги прокормимся. Главное в нашем деле – не высовываться. Работать надо так, чтобы власти не вцепились в загривок, и, главное, чтобы братва не знала, чем промышляет Кусок. Братва сейчас стала хуже власти. Власть только налоги дерёт, а братва и шкуру может содрать. Надо шифроваться и работать втихомолку, а то придётся заносить в общак долю. Много ли с этой доли Кусок получил, когда у дяди чалился? Ещё свежи воспоминания о времени, проведённом в заключении. Ничего хорошего за решёткой нет. Что-то законники не сильно «подогревали» Куска. Поэтому, всё, что он награбит, теперь пойдёт на его благо, а не на благо ворам. Хватит законникам пить кровь честного бандита, пусть ищут доноров в другом месте. Я же реальный пацан - не лох ушастый, а живу как фраер последний. Теперь буду заботиться только о своём благе.

Сегодня Кусок сядет на свою старенькую «буханку» и отправится на «работу». «Трудиться» наметил за триста километров от Волгограда. Отъехав от города на сотню километров, разбойник решил порадовать свой желудок придорожным чебуреком. Очень уж в этих местах вкусные чебуреки продают бабы. Разорившись на пяток истекающих маслом чебуреков, Кусок решил обстоятельно употребить их в своей машине. И плевать на гастрит – таблетками его заглушит. Кусок на «аптеке» сидел крепче, чем Митька со второго этажа на своём героине. Эх, жаль нельзя пивка вжарить. На работе он не бухал, ибо это западло. Но очень тянуло нарушить спортивный режим, или даже уйти в запой. Шампасик для начала под ананасик, затем коньячок под балычок, водочку под селёдочку. Кусок сглотнул слюну: да ладно, разве можно называть запоем небольшой загул дней на десять. Но, пока он «на деле» надо думать о деле, а не о загулах и бабах.

А этому серому мужику в кепке чё такого надо, что он отвлекает Куска от поедания чебуреков? Сигаретку?

Кусок мрачно посмотрел на неприметного, но назойливого мужика и последнее, что он ощутил, это лёгкое шипение газа около своего внушительного носа. Сознание помутилось.

- Вальтер Вампиру, - зашипела рация. - Свинину приобрёл. Выезжаю на кухню.

- Принято, - отозвалась рация голосом Савелия Петровича. – Повар ждёт.

Вальтер, он же Максим, проветрил салон «буханки» от остатков специальной химии, потом грубо перетащил Куска с места водителя в салон: «Вот же тяжёлая…свинина…сто двадцать кило точно вытянет. Разожрались разбойнички». Ткнув пару раз пальцем в пузо разбойника, Максим нравоучительно проговорил: «Если схватят вас, вот шок! Скрутят, свяжут, запихнут в мешок - не ругайся и не злись, смирись. Не будь жалок - это дядя Сева заказал тебя себе в подарок». Затем Максим устроился на место водителя и с удовольствием доел оставшиеся, ещё тёплые чебуреки. Не пропадать же трофейному добру. Теперь надо отвести «свинину» Вампиру: зачем-то этот разбойник Севе потребовался в живом виде.

Приглянулся гражданин Никита Кусецкий Вампиру, то есть Савелию Петровичу для устройства провокации, которая, по его мнению, должна несколько замедлить погоню властей за душами его близких людей. Слишком уж развил нехорошую деятельность по их поимке генерал Иванов. Сам роет, плюс какие-то неправильные иностранцы вынюхивают обстановку. Иностранцев однозначно в расход. А ретивых генералов надо останавливать, потому что у нас дел - выше деревьев, а генералы мешаются под ногами со своим следствием. Вот для дискредитации товарища Иванова и потребовался Севе разбойник Кусецкий. Солидный такой разбойник: сто двадцать кило чистого веса, вон какую чавку наел, хоть у него серьёзные проблемы с потрохами. Лечиться ему надо, а не жрать, что попало. Максим немного неправильно транспортировал бандитское тело. Тело валялось на полу «буханки» и немного помялось, даже на морде синяки. Ну, да ладно, не на свою свадьбу готовим этого Куска, а для другого дела. Будет он у нас посланцем добра, а сомневаться в добре, никому не позволено - за это голову отрывают без наркоза. Сева из кармана достал склянку с мутной жидкостью и пипетку, затем капнул немного этой жидкости в пасть разбойнику. Вот теперь с этим гражданином можно и поговорить. Настроить его на нужный лад. Помывка мозгов называется, почти зомбирование. Пусть этот индивид поработает пчёлкой хлопотливой на высшие цели. Скоро слишком ретивому генералу Иванову судьба сюрприз преподнесёт. А то, ты смотри, какой ушлый генерал – никак не подорвётся на бюрократических минах.

 

 

 

Никита Кусецкий осознал себя сидящим за рулём своей машины – верной «буханочки». Машинка смирно стояла на краю дороги. На какой дороге? С огромным трудом Кусецкий сосредоточился и вспомнил дорогу: это место, на подходе к городу Волгограду с севера – вон здесь какое интенсивное движение. А что он в этом месте делает? Неужели разбойничает? Мышление совершенно не хотело отвечать ему на такие простые вопросы. На непростые тоже не хотело отвечать. Разум намекал: «Не пытайся, дружище, сложить слова в предложения. Не твоё это, не твоё». Никита вспомнил некоторые грязные ругательства и пробормотал их вслух. Немного помогло, так как его разум, услышав связные предложения, оценил их: «Вообще-то это примитивно, но в твоём случае это прогресс - сойдет за глубокую и оригинальную мысль». В голове щёлкнуло. Из закоулков мозга внезапно пришло понимание, что надо спешить. Куда спешить? Лучше всего в управление ФСБ. Куда, куда??? В ФСБ, куда же ещё, ведь пойдёшь в прокуратуру, так они своего отмажут – они за своего горой, там круговая порука, ага.

Куска жгла обида: вот как так получается, что его всегда «обували» свои братаны бандиты, отнимали деньги законники, государство тоже всегда норовит залезть поглубже в карман, теперь ещё целый генерал возжелал получить от Куска взятку. Всё ему мало! Ведь только позавчера Никита занёс ему домой два миллиона денег, а генералу всё мало. Говорит, ещё хочу три лимона. Сволочь! Какая-то очень далёкая мыслишка вдруг возмутилась: откуда у Куска миллионы, да и с генералами он сроду не общался. Но эту мысль затолкали более крикливые мысли. Как это он не общался с генералами: да он же только на таком уровне и крутит комбинации. Но, мля, надо делиться, как инфузория. Правила такие. Этому…как его…Василию Семёновичу он позавчера денег занёс. Занёс! Теперь он едет опять к нему домой, чтобы отдать оставшиеся три лимона денег. Вот они денежки в пакете лежат: пачечка к пачечке, денежка к денежке. Только фиг генерал угадал! Никита поедет прямым ходом в ФСБ и заявит на генерала со всей пролетарской ненавистью. Пусть наше правосудие покарает подлого коррупционера, оборотня в погонах и цвёлую редиску: зло должно быть наказано и жирная точка! Да они там, в следственном комитете все, как один, оборотни: вампиры на упырях и Франкенштейнами погоняют. У них там гнездо…..или кубло? Да, какая, нахрен, разница. Пусть ФСБ разбирается.

Надо гнать в ФСБ, а не сопли жевать. Никита просто обязан сделать этот грёбанный мир лучше, чище и совершеннее. Съезжу в ФСБ, заложу чекистам генералишку, а потом домой, а дома пойду к соседке Лариске с третьего этажа: Лару буду склонять к аморалу, ага. Надо водки купить две бутылки….нет, лучше три. Лара барышня интерьером, как с порносайта, но без капризов и претензий, ей и водки достаточно.

Бедный Кусок, управляемый странными мыслями, плохо отдавал себе отчёт, что он делает. За него работала вложенная в его мозг программа.

 

 

 

Сегодня дежурным по управлению ФСБ заступил майор Глебов Сергей Фомич – весьма опытный в своём деле дядька, аккуратный и с крепкой нервной системой. Майор Глебов носил лицо интеллигентного человека, рост имел средний, по комплекции худощав и не очень заметен в толпе. Но начальство его очень даже замечало и продвигало по службе, ибо Сергей Фомич славился отменной памятью, личной храбростью, выдержкой, быстротой принятия решений, самое главное, правильных решений. Кроме того, Фомич вёл здоровый образ жизни, даже имел первый разряд по плаванью. Занятия спортом в специальных службах поощрялись.

Когда помощник доложил майору об очередном странном посетителе, Глебов, подавив вздох недовольства, поспешил к визитёру. Судя по специальному сигналу от помощника, визитёр был из серии тех людей, у которых «не все дома, а на даче».

Н-да, вид очередного странного посетителя говорил о том, что общение с ним скучным не будет. Посетитель представлял собой крайне упитанную тушу мужского пола: широкомордый мужик, лет ему около пятидесяти, есть залысины, скорее всего сиделый, так как на руке татуха, да и по другим признакам можно понять, что этот тип из криминала. Рожа бандитская, хоть малиновый пиджак напяливай на него. Все эти наблюдения быстро проскочили в мозгу Глебова. Кроме того, этот мужик с виду под явным томлением духа: видно человек вышел из себя и не может войти обратно; притащился сюда, скорее всего, на спинномозговых рефлексах. Глаза психопата блестят особым блеском, на морде куча синяков и ссадин, волосы грязные, рубашка в некоторых местах порвана, да и вообще, щеголяет нарядом, как будто его одежду корова с аппетитом жевала. Но психу совершенно всё равно, как он выглядит – у психа имеется в наличие навязчивая идея, и эту идею, майору придётся выслушать, а там поступать по обстановке: или отправлять этого типа восвояси, или вызывать бригаду санитаров из дурки. В руках у психа большой пластиковый пакет с неким содержимым (хоть бы не мину сюда притащил, а то, знаете ли, случались прецеденты).

В каждом городе есть свои сумасшедшие. В больших городах их концентрируется много. Майор уже достаточно повидал народа, которому крышу сносило начисто; некоторым товарищам, пребывающим в параллельном мире, бывало вместе с крышей и стены сдувает до фундамента. Оказывается, этот вывернутый наизнанку параллельный мир существует бок о бок с обычным миром, вторгается в него самым дурным образом, и не поймёшь, где псих, а где нормальный гражданин. Психопаты не только свершают преступления, но, почему-то их тянет как комаров на свет к правоохранительным органам. Вот майор Глебов и стоял на границе этих миров вместе с дипломированными психиатрами. Он знал, что нормальных людей в этом городе вообще нет: у каждого жителя свои тараканы в голове. Где та грань, за которой некоторая экстравагантность перерастает в болезнь? Болезнь порождает преступления. Так и хочется вот этому мужику заявить: «Таблеток, дядя, у нас нет, кончились. Иди, пожалуйста, лечись на дурке, не мешай работать», но майору придётся притворяться, что всё в порядке, что так и должно быть, и не выдать свои мысли ни жестом, ни взглядом, ни словом.

Глебов обязан выслушать посетителя, какой бы странный гражданин ни был. И разговаривать надо вежливо: всё пишется на видеорегистратор. Таких посетителей, особенно в сезонное обострение, случается по нескольку человек в неделю. Народ заявляет на своих соседей, которых он подозревает в людоедстве; информирует об инопланетянах, живущих на чердаке; доносит на иностранных шпионов, ловко замаскировавшихся под пенсионеров; требует защитить их от постоянной слежки, ведущейся зловредной португальской разведкой. Народ убедительно рассказывает, как с помощью оккультизма вычислить траекторию движения американских подводных лодок; некоторые заявляют, что они главные свидетели жутких преступлений или, наоборот, плачут и каются в несуществующих преступлениях. Много народа свихнулось на почве прогресса: приходят в управление и заявляют, что сразу поняли, что компьютеры, это сатанинская вещь. По этим вещам кувалдой работать надо. Например, вот этой, и достают из мешка увесистую кувалду. На почве религии также сходят с ума. Некоторые точно могут назвать дату грядущего апокалипсиса, который, по их мнению, несколько запоздал. Вообще-то Господу надо бы озаботиться пораньше его устроить. Правильно было бы до семнадцатого года или сразу после падения Ершалаима. Пытаться найти в словах психов логику и смысл не получится, поскольку смысла в их заявлениях ноль. А вот извращённая логика может иметь место, поскольку психи могут быть чрезвычайно убедительными. Вот и думай, что с дураками делать? Увы, у нас спокон веков нет суда на дураков!

Майор Глебов представился посетителю и попросил того обозначить себя. Мужик достал из кармана кожаный бумажник, вынул из него права и протянул документ военному.

- Никита Кусецкий, - вслух прочитал майор и внимательно взглянул на посетителя. Тот солидно кивнул, что означало истинную правду: он и есть Никита Кусецкий, который изволил посетить уважаемую организацию собственной персоной. Можно сказать, осчастливил её своим визитом.

- Права он, наверное, купил, - подумал майор и угадал. Кусок, как все правильные потсаны, права купил, ведь это только лохи мельтешат и суетятся с обучением, экзаменами, медкомиссиями.

Вместо глупого вопроса о правах, майор озвучил вопрос о цели визита уважаемого гражданина Кусецкого в управление. На этот вопрос майора у посетителя глаза загорелись лихорадочным блеском, и визитёр зашёл сразу с козырей:

- Надо генерала срочно ловить, пока он не смылся в Киргизию! – заявил он. – А то он совсем обурел в корягу, окобурел в натуре. Надо генерала изловить и непременно примерить ему столыпинский галстук, ага. Только осторожно его ловите, а то он ушлый гад. Непременно возьмите пару пулемётов и гранаты не забудьте. И собак берите на поимку.

- Собак? – изумился майор.

- Собак обязательно, - солидно кивнул Кусецкий. – А то слиняет, только его и видели. Скользкий тип, настоящий волюнтарист. Я помогу вам его изловить, зуб даю. На орден не претендую, но дайте мне мушкет какой-нибудь.

Майор кисло скривился: вот посетитель отжигает. Наверняка полнолуние повлияло так, что забылся болезный, перестал принимать лекарства, отчего дошёл до изумления и всяческого непотребства.

Видя, что сотрудник ФСБ не проявляет рвения, Кусок стал поторапливать нерасторопного военного. Вот же тормоза здесь сидят!

- Чего вы тревогу не объявляете? – кипятился Кусецкий. – Смоется в Киргизию вместе со своей женой, лови его там.

- А жена его…. – стал уточнять майор.

- Жена его, Екатерина Викторовна, состоит в его банде, - снисходительно посмотрел на офицера Кусецкий. Вот же до военных туго доходит. Как они тут живут с такой незамутнённостью? Просто поражаюсь. Всё им объяснять надо, раскладывать по полочкам. – Позавчера я ему занёс два миллиона денег, признаю, грешен, но генерал, сука, выманил их у меня угрозами членовредительства. А сегодня я должен ехать к нему домой и привезти ещё три миллиона денег. Вот я и говорю, что накроем всю шайку-лейку, когда передам его жинке денежки. Собак только не забудьте взять. Самых злых выбирайте.

Кусецкий стал совать под нос майору пакет с деньгами. Вот же напасть: в пакете оказались пачки денег. Получается, что этот гражданин говорит правду? Да, не может быть такое ни с какого бока. Говорит, что его запугивали, угрожали членовредительством. Может даже избивали, судя по синякам на морде лица. Сквозь обычную самоуверенность на лице чекиста проступило лёгкое беспокойство. Тут Глебова осенило, что он до сих пор не догадался узнать у заявителя о его недруге.

- А что за генерал вы говорите? – собрался с мыслями майор.

- Так уже полчаса вам трендю, - горячился гражданин Кусецкий. – Генерал Иванов, Василий Семёнович. Взяточник и казнокрад, как только земля его носит.

У-пс! – подскочил Глебов. Вот это номер, чтоб я помер. Нарисовался живой свидетель, указывающий на самого генерала Иванова. С одной стороны свидетель так себе, скорее похож на проходимца, с другой стороны – а кто сказал, что он умалишённый. Вот и деньги, предназначенные на взятку генералу, предъявляет. Вдруг, правда, и уважаемый генерал – оборотень в погонах!? Сейчас и не такое случается. Даже губернаторы воруют. Обескураженный майор не знал, как быть, поэтому решил действовать строго по инструкции, то есть сообщить начальству.

- Так, когда, вы говорите, должна произойти передача денежных средств? – уточнил Глебов.

- В восемнадцать ноль-ноль в квартире у генерала, - последовал ответ. – Скорее всего, бабки примет его жена, а не сам коррупционер – проклятый расхититель народной собственности. Доложу я вам, его супруга, страшная женщина – Аль Капоне в юбке: любит устраивать вечеринки с извращениями и поножовщиной. Она – мозговой центр в банде, ага, точно говорю. Поговаривают, на ней уже жмуриков висит на половину кладбища. Но, если вы её на горяченьком схватите за филейное место, и расколете дамочку до самой задницы – жуткие тайны узнаете о преступном мире нашего региона. Я уже сам весь боюсь и опасаюсь за своё здоровье. Мне, пожалуйста, охрану обеспечьте, а то у них длинные руки: им человека замочить, как чихнуть. У этого генерала в подручных ходит некий Печёнкин. Так вот, это настоящий киллер. Ага, ниндзя и ассасин в одном флаконе, шифруется под обычного следователя. Знаете, какое погоняло у него в узких кругах? Не знаете!? Живопыра!!!

Своими заявлениями Кусок спровоцировал работу управления ФСБ в авральном режиме. Река времени непонятным образом ускорилась, проглатывая минуты за минутами. Надо спешить, ибо неотвратимо подходил час передачи взятки в особо крупных размерах. Если супруга генерала примет эти деньги, то из этого следует, что и генерал в курсе. Наклёвывалась крупная операция по искоренению крамолы в рядах власти, а это уже орден на грудь и звёзды на плечи.

- Ага, забегали, - удовлетворённо смотрел Кусок, как офицеры стали носиться, как ошпаренные. Ему прикрепили под одежду микрофоны и проинструктировали, как надо себя вести при передаче взятки. Без гражданина Кусецкого, проявившего небывалое гражданское мужество, вся операция по изобличению банды коррупционеров и, как оказалось, матёрых убийц, не стоила и выеденного яйца.

- Да всё понятно, - в который раз снисходительно говорил Кусок суетящимся вокруг него чекистам. – Подхожу к подъездной двери без мандража, набираю номер хаты, потом говорю пароль. В пароле обязательно должно фигурировать число «три». Козе понятно. Как откроют, топаю до хаты генерала. Там с его женой развожу гнилой базар в натуре за свои бабки. Стараюсь не мандражировать, то есть не ссать. Как только генеральша заберёт пакет и пересчитает бабосы, чётко говорю «Тютелька в тютельку», что означает, что её можно брать тёпленькой, то есть вязать суку подлую и бить её по почкам. Вот только опасаюсь я, что она меня раньше замочит, у неё знаете какой нюх, ого-го какой. И ваши злые собаки меня не спасут.

- Жертвую своим здоровьем ради правды, - пытался подпустить жалостливую слезу Кусок.

Чекисты отводили глаза в сторону. Они сами с удовольствием пошли бы брать банду, но обстоятельства вынуждают подключить к операции гражданское лицо, хоть лицо и странное. Эх, если бы не цейтнот, то всю операцию можно бы подготовить тщательнее, а не на коленке.

Командовал мероприятием целый полковник, поднаторевший на силовых акциях. Его все почтительно называли «товарищ Первый», или Михаил Михайлович, или просто ММ. Сейчас он смотрел на Куска, и чекиста не покидала смутная тревога, что всё это одна большая лажа. Однако, чем чёрт не шутит. Тему требуется срочно отработать.

Полковник ехал к дому генерала в одной машине с Кусецким, чтобы тот находился под его присмотром. Волгоград очень большой город, ехать пришлось долго, да ещё и пробки на дорогах случаются. Эх, наши дороги, на дорогах дураки, плюс к этим бедам добавь пробки…Опытный офицер всё больше мрачнел из-за того, что ему приходилось выслушивать разглагольствования гражданина Кусецкого. А того, как прорвало. Он с жаром рассказывал полковнику, почему в местных бандитских кругах супругу генерала прозвали «Клетчатой».

- Потому, что она повёрнута на абстрактом сюрреализме. Пунктик у неё такой. А кто не разделяет её увлечения творчеством Дали, Малевича или Пикассо, того она самолично чик по горлу…

- ???

- Ага, зарезать может, как два пальца облизать, - кивал бывалый каторжник Кусок. – Особенно тех, кто станет утверждать, что Дали и Малевич трансцендентны в своей сюрреальной абстракции. – Кусецкий строго посмотрел на ошарашенного полковника и с воодушевлением продолжил, - Вы же Михаил Михайлович человек культурный я вижу, поэтому прекрасно понимаете, что надо с иронией относиться к тем утверждениям, будто Малевич использует автоматическую эстетику, заключающуюся в подавлении рационального контроля. Скорее, гадом буду, он защищает чистый автоматизм, в котором нет места разуму и который стремится достичь синтеза абстрактной эстетической формы и метафизического человеческого духа. Короче говоря, старенькой мамкой клянусь, он отвергает геометрические формы в пользу визуального и эмоционального воздействия органических форм природы. Это же очевидно, типа рупь за сто!

Совершенно добило полковника экстренное сообщение по рации о том, что сотрудниками МВД на месте преступления арестован следователь Печёнкин Вадим Сергеевич, служащий по ведомству генерала Иванова. Буквально несколько минут тому назад означенный Печёнкин расстрелял четырёх человек, всадив по две пули в каждого. Имеем в наличие четыре трупа. Подробности выясняются.

Это сообщение, прозвучавшее по рации, услышал и сидящий рядом с полковником Кусецкий, который, спокойно пожав плечами, прокомментировал:

- А я что вам говорил! Эта банда вся наглухо отмороженная на голову. Мочат всех подряд. Я в печали и возмущён до самой глубины своей души. Они рвут мое сердце в лоскуты. Совести совсем нет.

- Кто бы о совести говорил, - хотел сказать Михаил Михайлович, но только стиснул крепче зубы. Надо делать вид, что я тебе сучёнок поверил, вот только вилку надо найти, чтобы лапшу с ушей снять.

 

 

 

Полковника ФСБ Михаила Михайловича не покидало чувство, что контору подставляют по-крупному. Сначала всё шло, как по маслу, а потом повалили нюансики. Практически полностью вера, что генерал Иванов махровый взяточник и главарь банды, у полковника развеялась после того, как его спецназовцы с гиканьем и устрашающими воплями ворвались в кабинет к генералу. Иванов сопротивления не оказывал, но взирал на маски-шоу с некоторым презрением во взгляде. Хорошо держался генерал Иванов: так пойманные на горячем преступники не держатся. А этот вёл себя очень спокойно, выдержано, даже с некоторой иронией к ситуации. Как великолепный юрист генерал сначала внимательно изучил все бумажки, которые ему продемонстрировали.

- Я так понимаю, что пока ещё нахожусь в статусе подозреваемого? – констатировал генерал. – Поясните тогда мне причины, по которым, вы врываетесь ко мне? Я так понимаю, что вы жутко торопились и никаких экспертиз не проводили? Шьёте дело белыми нитками?

Ему предъявили причины: сразу зашли с козырей. Вот факт взятки в размере двух миллионов рублей. Что, генерал, съел? Вот показания твоей супруги, где она прямо говорит, что ты, коррупционер, принёс домой пакет с этими деньгами. Супруга же твоя врать не будет? Вот показания гражданина Кусецкого, под протокол утверждающего, что ты у него вымогал ещё три миллиона. Вот факт передачи этих денег твоей жене, которая, надо полагать является ближайшим помощником по преступной деятельности.

У чекистов горели глаза – давай генерал, на счёт раз-два признавайся в грехах. Ведь убедительные факты на лицо. В тему даже попадает недавняя стрельба, устроенная следователем Печёнкиным. Вот зачем ваш Печёнкин пристрелил четырёх иностранных специалистов? Молчите!? Что, не молчите? А что можете сказать?

- Могу сказать, что надо верить фактам убедительным, а не сфабрикованным, - нудным голосом стал сообщать генерал. – Кто мешает вам проверить записи с видеорегистраторов? Они пишут везде, как в этой конторе, так и в подъезде моего дома. Опять же вы можете опросить моих сотрудников, соседей с моего дома. Что касается следователя Печёнкина, то факт устроенной им стрельбы мне решительно непонятен. Собственно, чем всё это объясняет сам Печёнкин? Вы с ним поговорили?

С этого момента стройная обвинительная теория против генерала Иванова стала с треском разрушаться. Если лёд разрушения версии, что Иванов скурвился, ещё не тронулся, то уже пошёл крупными такими трещинами. Проверили видеорегистраторы, опросили свидетелей. Оказалось, генерал уже три недели не выходит из конторы, здесь же и ночует. С Кусецким не пересекался. А как он тогда умудрился лично вымогать бабосы у гражданина Кусецкого? Конечно, можно подделать записи, свидетелей запугать, но Михаил Михайлович уже понял, что с обвинением генерала они дали маха. Правильно спрашивает генерал о показаниях Печёнкина. А нет никаких показаний. Вскоре после ареста с Печёнкиным стали происходить странности: его взгляд остекленел, а сам Печёнкин впал в полную прострацию, как отключился. Валяется сейчас в коматозе в ведомственном госпитале. С женой генерала та же картина: внезапная потеря ориентации и коматоз. Её поместили рядом с Печёнкиным. Третью палату в госпитале занял гражданин Кусецкий, так же внезапно сбрендевший до кататонии. Все главные свидетели вышли из строя. Врачи утверждают, что этих пациентов отравили чем-то экзотическим.

Михаил Михайлович уже понял, что эксперты докажут истинность утверждений Иванова, а не Кусецкого и свихнувшейся жены генерала. Стало ясно, что эти люди находились под жуткими препаратами, как и следователь Печёнкин, поэтому не отдавали отчёт в своих действиях. Толку совсем немного от таких свидетелей. Конечно, есть некая вероятность, что это именно Иванов их чем-то опоил, но вот зачем? Какие у него были мотивы? Деньги Кусецкого так же оказались фальшивыми, что вписывалось в новую версию, что Иванова ловко подставили, устроив против него грубо сварганенную провокацию. Впрочем, ФСБ тоже подставили и заставили потерять время на разборки с липовой взяткой. А за это время неизвестная сила, устроившая в регионе погром, сэкономила несколько дней. Аналитики хором кричат, что это и была цель неизвестной силы – отвлечь внимание от себя, физически устранить иностранцев, затормозить следствие, а самим под шумок грабить, что плохо лежит. Вот кого надо ловить, а не друг друга. Первый раз в жизни Михаил Михайлович понял, что столкнулся с противником выше его на голову. И что делать? Прежде всего, надо извиниться перед генералом Ивановым, которого отстранили от работы, и поместили под домашний арест до исхода разбирательств. Придётся извиняться. Ещё бы экспертов потрясти, как грушу. Пусть мозгоклюи хоть оккультизмом занимаются, хоть камлают, но пояснят, зачем неведомые бандиты гребут всё подряд, и как они умудряются не оставлять следов.

Надо бы уже снять наблюдение с квартиры генерала, а наблюдателей отправить на другой участок.

Только ММ подумал о своих сотрудниках, наблюдающих над поведением генерала, как их старший сам связался с товарищем Первым.

- Объект покинул свою квартиру и движется к гаражам, - был озвучен доклад.

У ММ разыгралось любопытство: «Это куда же ушлый объект, на ночь глядя, намылился, наплевав на домашний арест?» Вместо того, чтобы снять наблюдение, ММ распорядился продолжать слежку, а сам дал команду своему водителю ехать к гаражам генерала. Надо прояснить момент. С чего это Иванов развил такие непонятные телодвижения?

Пока его автомобиль гнал к цели, пришло новое сообщение: «Объект вывел из гаража автомобиль марки Форд. В руках у объекта наблюдаем пистолет-пулемёт типа «Кедр» ПП91»

- К объекту не приближаться, - распорядился ММ. Вот так номер отчебучил генерал.

ММ решил лично разобраться с этим вопросом. Просто так генерал не мог слететь с катушек, не тот это человек. Значит, что-то его допекло. Лучше ММ поговорит с этим человеком, пока тот не наломал дров. Ведь нормальный мужик этот Иванов. Жалко будет, если его отдадут под трибунал.

ММ высадил своего водителя, а сам сел за руль. Зачем подвергать риску простого служащего, полковник сам разрулит эту проблему.

Вскоре наблюдатели сообщили, что объект следует в сторону города Михайловка. Следуя инструкциям, надо остановить объект с помощью милиции, на любом посту, но ММ сам решил выяснить цель генерала. Пришлось ММ тряхнуть стариной и опять заделаться в наблюдатели. Полковник минут через тридцать догнал резво передвигавшийся фордик и пристроился ему в хвост на расстоянии около двухсот метров. Уже начинало смеркаться и ММ опасался, что генерал куда-нибудь свернёт. Ищи его тогда. Но пока фордик ровно двигался по трассе.

Василий Семёнович Иванов не впал в депрессию от последних событий, не забился в угол, принявшись транслировать оттуда обиду на весь мир – он разозлился, чего с ним давно не случалось. Это как же, вашу мать, надо понимать? Неведомые бандиты совсем охамели и нюх потеряли, если спокойно наезжают на высокопоставленных силовиков. Травят их, понимаешь, с помощью ФСБ, сводят с ума ближайших сотрудников, да и жену Катьку сделали полоумной. Хотя у женщины и так мозгов в голове мало. Но Катька всё-таки жена генерала, то есть моя жена, хоть и убогая, а за своих надо драться. И плевать, что уволят со службы. Честно говоря, его уже и так и так уволят. Хорошо если не посадят.

Хоть генерала, когда он очутился у себя дома после трёх недель отсутствия, и переполняла дикая злоба, но профессиональные качества у него злоба не атрофировала. Привычка въедливо копаться в материалах уголовных дел сработала и в этом случае. Из дома генерал позвонил в управление по Кумылженскому району. Руководитель управления по этому району пока ещё не знал, что его шеф попал в опалу, поэтому докладывал спокойно, а не послал генерала в эротическое путешествие. Иванова интересовало что-нибудь необычное, произошедшее в районе. Увы, но ничего интересного на этой земле не произошло: тишь да гладь. Всё спокойно. Народ, как в самой станице, так и на хуторах живёт своими заботами. Занимается сельским хозяйством, строит дома. Здесь у нас в песках полный покой, даже приезжие из Геленджика переопылились с местными и стали такими же меланхоличными.

- Что за приезжие? – уточнил генерал, хотя вспомнил, что в этот район прибыло несколько десятков переселенцев, пострадавших от экологической катастрофы в Геленджике. Странно как-то, что они прибыли в пустынную местность. За неимением других сообщений генерал поинтересовался жизнью переселенцев.

- Прижились они тут, - последовал ответ. – Строятся потихоньку, организовали себе ООО, купили много единиц строительной техники. По документам у них всё чисто, что даже удивительно, ведь многие ООО не выдерживают даже нескольких лет работы. Разваливаются. А эти держатся. Но, наверное, скоро развалятся тоже.

- С чего вы это взяли? - удивился генерал.

- Да за последние недели они прекратили строительные работы у себя, техника исчезла. Наверное, уже кризис у них наступил, что начали распродавать технику. Уволили наёмные строительные бригады, хоть много объектов ещё не закончили. Так что, у нас, как и везде. Жизнь кипит, но происшествий нет.

Попрощавшись с подчинённым, генерал криво усмехнулся. Ошибается его подчинённый, грубо ошибается. Вот это и есть самая большая странность в этой местности. Во-первых, переселенцы не простые люди, а пережившие катаклизм. Во-вторых, у них оказалось очень много средств. Откуда? И это после того, как люди пережили крах. И самое главное: мгновенное исчезновение десятков единиц строительной техники. Если учесть, что ещё несколько сотен машин также бесследно «исчезло», то вырисовывается интересная картинка с сексуальным подтекстом. Да и убиенные Печёнкиным иностранные специалисты, также начали интересоваться именно этим безлюдным районом. Доинтересовались на свою погибель. Вот такая, понимаешь, порнография вырисовывается. Плевать на всё – решил генерал – карьера всё равно загублена, даже глупенькую жену противник не пощадил. И Печёнкина им не прощу. Лично гадов покараю.

Иванов решил прояснить ситуацию с этим ушлым ООО. И будь, что будет. Прояснять решил с помощью ПП91 «Кедр», который в своё время припрятал в тайнике. Конечно, это незаконно, но как в наше время жить без автомата? Василий Семёнович не боялся смерти, он боялся прозябания на пенсии в серой бытовухе и выматывающей нервную систему мелочной суете. Путь он погибнет, но погибнет на посту, как герой. И орден посмертно получит. Ага, получишь тут орден. Вместо ордена на его могилке кое-кто даже спляшет.

Никого из своих сотрудников он не мог подключить к своей поездке, поэтому пришлось ехать одному. И один в поле воин. Никогда Иванов не кланялся врагам.

Его задумка была проста, как две копейки – поехать на этот хутор Потаповский, где окопалась гнусная банда и разнести там всё вдребезги и напополам. То, что банда окопалась на этом хуторе, в этом генерал был уверен на 95 процентов.

Уже два часа генерал держал в руках руль фордика, сумерки перешли в ночь, свет фар машины разгонял мрак. Один раз водитель заметил даже зайца, перебегавшего дорогу. Зверёк заметался в свете фар и чуть не попал под колёса. Генерал вовремя затормозил: пусть живёт косой. Иванов посмотрел в зеркало. Из зеркала на него пялился хмурый мужик, он буравил смотревшего колючим взглядом, наверное, решал, как вернее того порешить.

- Ага, - буркнул генерал. – Вид имею – самому страшно. Вот такие брат дела. А дела твои - скорбные.

То, что за его фордиком следует, как приклеенная, машина ФСБ, Иванов пока не замечал.

- Ну, всё трепещите разбойнички, воин справедливости идёт к вам! Мой меч сокрушит ваши нечестивые головы со всей пролетарской ненавистью! – проговорил генерал. Вот только интуиция намекала, что его ждёт облом и полная «Ж». Генерал отмахнулся от интуиции: хусым, однова, однако, живём, чего тогда труса праздновать. Но интуиция продолжала верещать: «Ты у нас такой дурак по субботам, али как»?

ММ вёл машину, стараясь не терять генеральский транспорт из вида. Генерал уверенно гнал фордик к чёрту на кулички. Вот уже проехали накрытую пологом ночи станицу Кумылженскую и покатили дальше. Полковнику приходилось ехать, не включая дальний свет, чтобы объект его не засёк и не всполошился. Вскоре ММ почувствовал, что его автомобиль оказался на весьма приличной дороге, хоть эта дорога вела к хутору. Вокруг стояла темень тёмная, только впереди мелькал свет от фар фордика генерала. Вот генерал остановил машину у тёмного строения и выключил свет фар. Та же самое действие совершил и ММ, только в ста метрах от фордика. Кажется, начинается – подумал ММ и достал свой табельный пистолет. Теперь надо включить весь свой богатый опыт и помнить, что здесь все враги: и генерал, и местный люд. Сейчас надежда только на свою реакцию и опыт. Из темноты фээсбэшник стал наблюдать, как генерал, не очень профессионально стал перемещаться в сторону хуторских строений. Странности с этим местом уже оказались видны невооруженным глазом. Хутор весь был погружён во тьму, только где-то в отдалении, возле крупных тёмных строений, светился одинокий прожектор. Ни в одном окне домов не горели лампочки. Они что, так рано спать ложатся, даже телевизор не смотрят? А где звуки взлаивающих собак, криков кошаков? Стояла жуткая тишина, как будто хутор вымер вместе со всей своей живностью. Только насекомые стрекотали.

Объект совсем не может правильно ходить – отметил ММ – топает, как беременный бегемот. Ещё и пыхтит: вот что значит кабинетный работник. Его за сто метров слышно, но пока никто не нападает на нашего генерала. Может он с бандюками всё же заодно? Тогда зачем так напряжённо генерал вцепился в свой «Кедр». Если начнёт палить, то надо успеть свалиться на землю, а то эта его пукалка довольно убойная штука. Видно было, что генерал точно не знает, куда надо двигаться. Но, наконец, он решился двигаться на свет прожектора. Ну, и мы за ним.

ММ ещё раз внимательно огляделся. Кругом тишина: ни одна тень не пошевелилась. А Иванов медленно, но уверенно двигался к свету. Ага, прожектор освещал площадку перед большой складской постройкой: на площадке нет ничего интересного. Обычно перед складами стоит транспорт, мусорные баки, лежит всякий хлам, а здесь убрано «под метлу», а земля укатана до бетонной твёрдости. Ворота в склад оказались слегка приоткрытыми, и из склада лился слабый свет. Наверное, там есть кто-то живой, что генерала туда потянуло. Как пить дать, сейчас палить начнёт.

Вот Иванов, направив ствол «Кедра» на ворота начал приближаться к ним. Вот он зашёл в помещение. И тишина. Секунд двадцать ММ выжидал: ничего не происходило, ни возни, ни выстрелов, ни криков. Значит, надо самому тихонько туда идти, чтобы разъяснить, что там забыл гражданин Иванов. Особым приставным шагом ММ стал приближаться к воротам, готовый к любой атаке. Вот только атаки с неба он не учитывал, поэтому для него случился жуткой неожиданностью сильный удар сверху. Что-то тяжёлое приземлилось на его голову и прижало тело человека к земле. Тяжесть давила на всё тело и руки, так что не пошевелишь ими, и пистолетом воспользоваться не получалось. Можно, конечно, жать на спусковой крючок, но пули будут лететь не в цель, а куда попадя. ММ, пребывая в отчаянии всё же нажал на спусковой крючок и произвёл пару выстрелов. Взвизгнув, пули рикошетировали от стальных конструкций склада и летели в темноту. Ситуация складывалась для ММ такая, что цензурными словами её не передать. Что-то тяжёлое, но мягкое, прижимало его к земле, а чьи-то пальцы ловко забрали у него пистолет и обшмонали карманы.

- Не балуй, - только и услышал ММ чей-то шёпот себе в ухо.

Голову незадачливого полковника крепко прижимали к земле, но, открыв глаза, он перед своим носом увидел огромную лапу, покрытую белой шерстью. ММ поразил размер когтей этой лапы. Ничего себе маникюрчик. В стиле росомахи. ММ совершенно расхотелось шевелиться, чтобы не остаться без глаз. Хотя с таким маникюром можно легко и с головой расстаться.

Потом ММ почувствовал, что его тушку куда-то несут. Вдруг по глазам ударил дневной свет. Вот тут бедный полковник напрягся. Сейчас же ночь на дворе. Откуда тут Солнце светит? Никто ММ не прояснял ни его статус, ни феномен со светом. Его только хорошо спеленали и бросили в палатку. Говорить, возмущаться, качать права, право слово, бесполезно. Не говорить же с огромной кошкой, которая уселась в паре метров и внимательно наблюдала над потугами полковника удобней устроиться на земле. Если полковник начинал немного шевелиться, то кошка зловеще шипела. Намёк был более чем понятен.

Надо понимать, что со мной случился неординарный случай. Что ж ещё думать? Полковник отрешенно представил, что до полного комплекта странностей не хватает саламандр, вампиров, гномов и всяких гоблинов. Зачем он так подумал! Явились как миленькие. В палатку заглянуло нечто запредельно ужасного вида. Как оно ещё палатку не разгромило? Это существо внимательно посмотрело на полковника своими маленькими злыми глазками, понюхало его, пару раз хрюкнуло, хмыкнуло, облизнулось и убралось из палатки. Кошка же осталась сидеть в качестве надзирателя. Жуть. Посетившее пленника существо полностью в палатку не забралось, но и той его части, что влезло в палатку достаточно, чтобы поседеть во всех местах от вида этого ужаса, а то и обгадиться. Таких животных на Земле не водится. Это существо, наверное, будет пострашнее Чужого из знаменитого фильма. Вот только кошка совсем не испугалась такого визитёра, а что-то ему ласково промурлыкала и даже потёрлась о его броню.

Съедят – обречённо подумал полковник – схарчят вместе с ботинками. Вопрос только - живьём сожрут или вначале приготовят в котле с картошкой? И не посмотрят, что он уже не молодой мужчина, что у него мясо жёсткое. Генерала тоже употребят на ужин, если его ещё не съели. Как бы им объяснить, что меня им есть не надо, что моё мясо совсем не кошерное.

От неприятных раздумий полковника отвлекло появление симпатичной женщины, облачённой в полевую форму солдата Российской армии. Одежда выгодно подчёркивала все достоинства женщины так, что полковник оценивающе засмотрелся на неё. Вот только глазки у дамы оказались слишком внимательными. По многим признакам полковник заключил, что перед ним его коллега из спецназа. Вот только уровень подготовки у этой женщины, скорее всего, превосходит уровень боевой подготовки самого полковника. Во всяком случае, рыпаться полковнику совершенно не стоит, а стоит внимательно слушать, что ему предложат.

- Ну, что Михаил Михайлович, кусаться не будете? - мило улыбнувшись, обратилась к нему женщина. – Пройдём тогда на кухню, или ещё предпочитаете здесь поваляться и поглазеть на Афродиту? Вон вы как ей понравились, что глаз не оторвёт.

- На кухню? Есть меня надумали? – проворчал полковник. – Сразу предупреждаю, что я старый и мясо у меня жёсткое.

- Не такой уж вы и старый, я бы сказала, - в глазах женщины забегали бесенята. – Мужчина в самом расцвете сил…

С этими словами в руке у женщины, неизвестно откуда, появился небольшой клинок, острым лезвием которого она перерезала путы, сковывающие руки и ноги полковника.

- Светлана меня зовут, - сообщила женщина, ловко пряча нож. – Обращайтесь, если что. Пошли, что ли полковник, перекусим, чем Бог послал. Ваш товарищ Иванов, на которого вы охотились, уже кушать изволят-с.

Н-да, интересные дела творятся под Луной. Полковник уже осознал всю глубину трагизма, но пока плохо понимал происходящее. Выбравшись из палатки, он осмотрелся по сторонам: природа присутствовала та же, что и была, только ночь внезапно сменилась ясным днём. Это пугало. Исчезли все хуторские строения, а также исчез склад, возле которого ММ поймали. Недалеко от неказистой палатки, где он валялся связанным, мирно стояли его ведомственная машина и фордик генерала, а возле машин крутилась огромная птица. Следом за ММ из палатки вышла и кошка, названная Светланой Афродитой. Большая кошка уже не смотрела на людей, а прямиком бросилась к птице. ММ сначала даже посчитал, что кошка атакует птицу, но, оказалось, они затеяли игру с прыжками и беготнёй по песку.

- Фу, ребята, - отмахнулась Светлана от пыли. – Ну, вы и напылили.

Светлана кивнула полковнику на бесящихся существ: «Дружат они. Птичку Деймос зовут. Серьёзный товарищ». Кошка всё же умудрилась вскарабкаться на спину «серьёзному товарищу». Впрочем, тот не возражал, а побежал, неся на себе кошку, куда-то в сторону холмов.

Полковник шагал вслед за Светланой по протоптанной тропинке. Рядом, метрах в двадцати виднелась утрамбованная дорожная колея. Идти пришлось с километр. ММ засёк справа от их курса площадку со стоящими в рядок машинами, а впереди показались примитивные постройки типа навесов и сарайчиков. Ещё дальше виднелись, стоящие рядами большие палатки.

- Дальше у нас также палаточные городки, временные склады и стоянки машин, - сообщила женщина. – Пока живём без особых удобств, табором. Но скоро эту местность вы не узнаете.

Впереди показался навес со сколоченными из досок столами и лавками. Рядом с навесом дымили армейские кухни и печи, сделанные непонятно из каких материалов. Под навесом, способным вместить человек пятьдесят, сейчас обедало три человека, сидящих в дальнем краю и не обращавших внимание на появление новых лиц, а на ближайшем столе расположился генерал Иванов, который тоже активно работал ложкой, поедая с аппетитом кашу с мясом. Рядом с Ивановым стояли несколько графинов с различными напитками и тарелки с пирожками.

Дым, исходящий из печей, запах приготовляемой пищи, свежий воздух, ночные переживания, закончившиеся пленением – всё это здорово возбудило аппетит ММ, поэтому он не стал выпендриваться, а уселся напротив генерала. Светлана расположилась в паре метрах от него. К Светлане сразу же подошла полная женщина в замызганном поварском белом фартуке, накинутом поверх рабочей одежды. Они недолго пошептались: наверное, толстушка докладывала об имеющемся меню. Надо полагать, что эта женщина и будет кормить ММ всякими разносолами. Вскоре, эта же повариха принесла поднос, заставленный тарелками, и поместила его перед полковником.

- Ага, трескайте полковник. Набирайтесь сил. Нас ждут великие дела, - отложив ложку в сторону проговорил Иванов, глядя на ММ. Сам генерал при этом стал наливать в огромную кружку напиток из кувшина.

- Выходит вы товарищ генерал, всё-таки связаны с разбойниками, - констатировал ММ беря в руку ложку и погружая её в тарелку с наваристым борщом. – Ловко вы обвели всех вокруг пальца. Оборотень в погонах.

- С чего это вы, батенька, взяли, что я был связан с криминалом? – ухмыльнулся Иванов. – Ни сном, ни духом не знал до последней секунды. Только, когда меня протащили на эту сторону через портал, я понял ситуацию. Пазл сложился. Но, вы немного правы. Если бы я знал, кто на самом деле эти разбойники, то с удовольствием бы встал на их сторону. Но, увы. Знать не знал. Даже в голову не приходила такая версия, что можно переправлять машины в иную реальность.

ММ работал ложкой, слушал генерала и думал: «Может и так, как он говорит. Иная реальность и всё такое. А может, сейчас я лежу рядом с Печёнкиным, накаченный наркотой до бровей и пускаю слюни».

- И что произойдёт дальше? - поинтересовался он у генерала. Тот пожал плечами: «Откуда, батенька, я знаю. Но, кто нам мешает узнать о нашей судьбе у местных». С этими словами Иванов посмотрел на Светочку, которая также не сидела без дела, а поглощала блинчики со сметаной.

- Работать будете в поте лица, - ухмыльнувшись, ответила Светочка. – У нас, кто не работает, тот не ест. Первая статья нашей Конституции, начертанная лично самим Доктором: «Кто не работает – тот гандон». Вторую статью Конституции пока начальнички так и не придумали. У нас восьмичасовой рабочий день, но поощряется трудиться 24 на 7. А кто косячит, тому прописывают каторгу, куда лучше не попадать.

- Это на тяжёлые и опасные работы? – уточнил ММ.

- Ещё хуже, - сморщила носик Светочка. – Это на дополнительное питание и прослушивание лекций.

- Что за лекции? – удивился полковник, а генерал только хмыкнул.

- Да разные лекции. Темы всякие: физика, математика, химия, философия, эстетика. Будете всё время есть вкусняшки и слушать лекции. Не, на каторгу лучше не попадать. Закормят и занудят…

- И как вы видите нашу работу на благо общества? – заинтересовано спросил генерал. При этом он наливал себе в кружку уже другой напиток. О каторге он ещё не очень понял. Впрочем, здесь всё непонятное.

- Это зависит от талантов человека или существа. Обещаю, что скучно точно не будет. У нас тут, как вы поняли, практически всё надо начинать с нуля. И это, между прочим, из-за вас. Пришлось нам в темпе вальса убираться на эту сторону, а то вы нас обложили уже, как тех волков красными флажками. Будете делать, что Доктор скажет, а у него фантазия буйная. Или Вампир припашет вас. Вот только старайтесь не вступать в научные дискуссии с нашими аборигенами, так как их интеллектуальный уровень соответствует минимум уровня доктора наук, а то и академика. И таких одержимых научными исследованиями у нас половина коллектива. Вон видите тех мужиков, что сейчас пообедали и пошли по своим делам. Это, братцы мои, страшные люди. Это физики. На стройку пошли. Страшнее физиков только математики, те вообще сражаются за свои идеи кулаками. А хуже математиков только филологи. То, вообще, туши свет.

- А вампир, это кто? – вставил свой вопрос полковник. Он уже ничему не удивлялся и готов был услышать ответ, что вампир, это действительно самый настоящий вампир, в смысле упырь-кровопийца.

- Ээээ…это Савелий Петрович Потапов, - ответила Светочка. – Только смотрите не называйте его даже за глаза Вампиром. Он самый настоящий местный волхв. Высшее существо. Внимайте ему, как голосу небес. Начнёте себя плохо вести, он превратит вас в жаб. И будете тогда прыгать по болотам, принцев искать.

- Чудеса, - покачал головой генерал.

- Ещё какие, - с воодушевлением стала говорить Светочка. – Люди, почти поголовно все академики, умные кошки, свирепые птички, страхолюдные черти, с Терминатором вы уже познакомились. Терминатор это имя того белого и пушистого существа, что поймало товарища полковника. Машина смерти, однако.

- А если мы сбежим? - провентилировал это обстоятельство полковник.

- Зачем? – искренне засмеялась Светочка. – На дворе 1756 год от РХ. Куда вы пойдёте? Представляю, появляетесь вы пред ясные очи какого-нибудь имперского чиновника и объявляете ему: «Здравствуйте, я ваша тётя из двадцать первого века. Щас я вам тут устрою прогрессорство вместе с культурной революцией». Прикиньте, какое у него будет выражение лица. Нет, конечно, вас никто не держит. Идете куда хотите. Только привычная вам цивилизация начинается с этого места, а там – Светочка рукой обвела круг вокруг своей головы – а там дикость, эпидемии, феодализм и даже рабство в голом виде, трэш и жесть.

- А вы, значит, собрались нести здешним людям идеи капитализма и прогресса? – сарказм так и сочился в словах полковника.

- Мы здесь не сами по себе, - шлёпнула ладонью по столу Светочка. – Мы здесь по заданию Высших Цивилизаций.

 

 

Глава семнадцатая.

 

О том, что опасность для его организма ошивается уже где-то рядом, Гоша почувствовал шестым чувством, которое в народе именовалось мудростью пятой точки: наверное, на этой планете гравитация резко увеличилась, ибо притягиваю теперь я к себе тяжёлую работу и всякие неприятности. Страшный рок, как тот чёрный ворон, навис над светлой головой Гоши.

Спрашивается, зачем Савелий Петрович вызвал к себе Будницкого и целый час что-то у него выпытывает. У Гоши, вдруг представившего улыбку голодной гиены на лице Савелия Петровича, от страха начали трястись конечности, ведь этот придурашный Юрик возьмёт и выболтает страшному шефу все наши тайны. А шеф возьмёт и прибьёт Гошу, за все совершённые им художества. Юрика тоже прибьёт, но Юрика не жалко. Вот Гошу жалко до соплей. Я ещё молодой и жизни не повидал, поэтому помирать как-то стрёмно.

У Кашанкина всё валилось из рук во время работы, а работал сегодня он на примитивной установке по сжиганию рогоза. Зачем-то шефу потребовалось много пепла и золы. Работа не сложная, но для Гоши очень утомительная: руби притащенный к установке рогоз тяжёлым мачете на кусочки, кидай его в железные ёмкости, где он горит, заодно нагревая бак с водой, которая отправляется в баню. Как только в одной из ёмкостей наберётся достаточное количество золы, то совочком её надо пересыпать в специальные ящики. На дворе жарит Солнце, горит плохо просушенный рогоз в ёмкостях, что создаёт дополнительный жар. Ещё дым лезет в нос. Из-за дыма и сажи Гоша походил на обкурившегося бомжару. За такую работу надо молоко дополнительно давать и медаль вручать. Фигвам! На этой работе прибавку к интеллекту не заработаешь, и единственное что у меня получится заработать это паховую грыжу и геморрой. К моменту завершения работы, ни рук ни ног не чувствуешь, а вот плечи и поясницу чувствуешь замечательно. От работы кони дохнут, как мухи. Если бы на этой работе трудилась лошадь, то она бы обязательно уверенно сдохла.

Сейчас Гоша не чувствовал жара, наоборот, его даже в озноб бросало от страха, кровь стыла в жилах. Он всё чаще и чаще посматривал в сторону походной лаборатории шефа, где тот постоянно обитает: не появится ли, наконец, эта сраная каракатица Юрик, и в каком виде он появится. Может, он вообще не появится. У друга мозгов хватит, вернее, не хватит, чтобы не признаваться шефу в грехах. Это с другими людьми врёт чувак, как дышит, а с шефом у него может и не получится затихариться. И что тогда? Куда бежать? На Земле не смогли далеко смыться, а в этом мире и подавно спрятаться негде. Убежишь - потом назад выползать на карачках замучаешься. Кто не просёк ситуацию попробуйте представить, что вы находитесь в неведомой стране без знания её реалий, без знания её языка и без средств к существованию. Тут и мудрец запаникует.

Гоша, сжав зубы в кулак, ещё раз бросил тревожный взгляд на походную лабораторию шефа. Да какая это походная лаборатория? Это уже настоящий комплекс, состоящий из двух КАМАЗов типа «Вахта», автобуса ПАЗ, навесов и сараев, в том числе заглублённых в землю. Там в лаборатории тоже, как и везде движуха: дымят печи, работают самогонные аппараты, короче говоря, шеф сам в мыле и народ гоняет почём зря. Может, из-за занятости он не так долго будет мучить Юрика? Или, наоборот, из-за занятости разозлится и, как он однажды пообещал громогласно: «Замочу навечно гадов, то есть Юрика и Гошу, в формальдегиде». Это он на что намекал? Мозг рисовал страшную картину, как шеф окунает в чан с формальдегидом визжащего Юрика.

Мозг Гоши кипел, как вода в электрическом чайнике. Уже начинал выкипать, но тут на горизонте появился Юрик, бредущий в сторону их любимой работы по добыванию золы. К обычно придурашливому виду коллеги добавились вытаращенные глаза, что придавали бедняге облик удивлённо моргающего совёнка, страдающего запором. Ага, теперь Юрика, это бестолковое ебобо, надо срочно приводить в чувство с помощью нашатыря с валерьянкой.

Дойдя до своего товарища по несчастью, Юрик словно бы очнулся.

- Гошак, доложу я тебе новость – наш начальник настоящий злодей, исчадье просто, - чуть не плача стал жаловаться Будницкий, встав в позу невинно униженной и оскорблённой личности. – Наскакивал на меня с такими претензиями, словно я ему денег должен, а лицо делал - один в один, как у прокурора. Орал Петрович на меня как в попу укушенный. Тоже мне, понимаешь, мастер оккультных тайн. А сам – обыкновенный самогонщик.

- Хм, правда что ли? – напрягся Кашанкин. – А чего он от тебя хотел?

- Тайну выведать хотел: как сделать мой комбинированный резонатор с полирезонансным колебательным контуром. Обещал мне кары, да и тебе тоже, сравнимые с египетскими по жестокости. Пристал ко мне, как Паниковский к Корейко. Я в отказ пошёл. Тогда он стал мне в харю тыкать документы, что я сам ещё в том мире подал Доктору на своё гениальное изобретение. Значит, это секретный Доктор меня Петровичу сдал, вот падла. Вот же зараза, а ещё на самого Президента работал, - Юрик зашипел что-то нечленораздельное, но явно с матерным оттенком.

- А ты чё?

- А я, чтобы отмазаться, стал разыгрывать старческое слабоумие, типа после травмы ничего не помню. Склероз, сенильная деменция, плоскостопие и энцефалопатия головного мозга в одном флаконе. Ты же меня знаешь - я человек талантливый.

- А, ну да, у тебя на дурака походить всегда талантливо получается, - задумчиво сказал Гоша, на что сразу получил ответку от нерастерявшегося коллеги: «Сам такой. Ты что несёшь чума без тормозов? Совсем припух и плохим стал?»

- А он чё? – не стал заострять Гоша на словесной несдержанности коллеги.

- А он орать стал: медведь обзавидуется и от зависти копыта отбросит. У меня даже волосы дыбом встали, и не только на голове. Вынь ему да положи на блюдечко мою чудо-установку, ведь кроме меня никто не шарит, как эта хрень вообще работает. Что делать? Я немножечко, самую малость, только намёками рассказал, как моё эпохальное изобретение, обогнавшее время на десять веков, работает. А потом молчал, как партизан. Он проорал пару минут и отпустил меня.

- Каких пару минут? – удивился Гоша. – Ты у Петровича полтора часа загорал. Ерунда какая-то получается и сбоку бантик.

Юрик пожал плечами, не став зацикливаться на Гошаковой «ерунде с бантиком». Он точно помнит, что шеф минуты три орал, потом отправил Юрика на работу, запугав его всяческими карами. Так и сказал: «Я вам сделаю, я вам устрою. Не знаю что, но сделаю и устрою. Скройся мгновенно с глаз долой». Куда же ещё больше устраивать: и так друзья пашут, как рабы на галерах. А шефу всё мало.

Юрик поплёлся лихим полугалопом на работу, а шеф занялся своими делами, то есть продолжил гонять своих помощников. То-то они все носятся, как наскипедаренные.

Натянув на себя специальный фартук и надев рукавицы, Юрик начал помогать коллеге рубить рогоз. Это вам не джунгли рубить, вот там происходила жесть: у Юрика получалось ловко, руки ещё помнили сражения с растениями в джунглях. Вот только однообразная и грязная работа доставала до печёнок. Сейчас Юрик выглядит презентабельно, но через пару часов он будет походить на Гошака, страшного, как чёрт из преисподней. Уже мечталось о сдаче смены коллегам и об отправлении в баньку. Сжигальщикам горячий душ предоставлялся вне очереди, так как именно от них зависело наличие подогретой воды. В бане тёплая вода смоет сажу и трудовой пот, успокоит расшатанные нервы. А потом получаешь от банщицы свежую одежду и идёшь в палатку, где ответственно совершаешь здоровый восьмичасовой сон. Вот только Гошак, валяющийся на соседнем топчане своим храпом мешает Юрику сосредоточенно спать, хоть утверждает, что это Юрик хрюкает во сне и мешает ему дрыхнуть. Вот почему Гошак сам не слышит свой храп? Каким образом он своим носом издаёт звуки, похожие на работу взбесившегося компрессора? Это загадка. Интересно, а возможно как-нибудь его храп применить в общественных целях? Наверное, можно. Например, записать его храп на магнитофон, потом прокрутить через усилитель. Таким образом, можно пугать врагов, если они нападут на наше поселение.

Юрику хотелось знать, для каких целей Петровичу потребовалось жутко много золы. Любопытство так и разбирало. С другой стороны - оно мне надо свои светлые мозги лишней информацией забивать. Велело начальство добывать золу, вот и будем добывать золу, следуя руководящей линии партии.

Зря Юрик не поинтересовался, зачем волхву потребовалось много золы. Особого секрета не существовало. Если Будницкий стеснялся обратиться к Доктору или к самому шефу, то мог обратиться со своими вопросами, например, к математику Нестору Фомину или к математику Феликсовичу, отличавшемуся особой светлостью ума. Будницкий даже не поинтересовался, почему это вдруг Феликсович находился рядом с волхвом, когда тот вёл допрос Юрика по поводу его открытия. А Феликсович присутствовал не просто так, а по распоряжению шефа. Великий математик впервые увидел, как Савелий Петрович воздействует своей силой на сознание человека, в данном случае на сознание Юрика. Роль Феликсовича в данной ситуации простая: запомнить все объяснения Будницкого, которые он сделает под воздействием силы внушения волхва.

Юрик…наивная девочка в панамке, пытался объехать волхва по кривой. Куда там! Он даже не понял, что выложил всё, что знал, причём в самых мелких деталях. Мог бы и про свои грехи рассказать, но его грехи, как и грехи Кашанкина волхву и даром не нужны. У Савелия Петровича своих грехов имелось столько, что хоть экспортируй их в другие страны. Сейчас Савелий наметил для всего общества план действовать одновременно по нескольким направлениям. Ключевое слово «одновременно», а это требует напряжения всех сил их небольшого, но дружного коллектива при дефиците времени. Их скоро обнаружат аборигены и, следовательно, начнутся неприятности, если в рукаве у Савелия не окажется кучи крупных козырей. То современное оружие, что имелось у Савелия сейчас, проблему не решало и козырями не считалось. Так, мелкие козырьчики. Требовались крупные козыри, а ещё лучше несколько Джокеров. Вот своё видение их дальнейших действий и изложил Савелий Феликсовичу и подошедшему на совещание Доктору.

- Наша цель создать в этой местности огромную неприступную крепость для длительного автономного существования в ней. Для этого нам надо срочно построить ограждающие стены и жильё для людей внутри крепости. Для ускоренного строительства жилья мы изготовим материалы, используя открытие Сашки Железняка и мои наработки. Однако, многокилометровое ограждение мы не осилим. Просто нет времени. Да и не в ограждении и в мощности оружия дело. Главное внушить аборигеном страх, чтобы они даже не посмели замыслить напасть на нас. Кроме этого надо решить проблему с питанием людей и кормом для наших животных. Вот для этого нам и потребуется открытие Будницкого, этого мутанта фукусимского, но, увы, его аппарат не сможет работать без веществ, созданных цивилизацией девятого уровня. Где взять это вещество? Только если послать нашего человека в командировку обратно в бывший наш мир к Лёне Праведнику.

- Что это нам даст? – с сомнением произнёс Доктор. Сообразительный Феликсович же уловил смысл предложений шефа и уже в его голове начали разрабатываться различные математические модели.

- Если мы быстро вырастим здесь растения-монстры, то решим проблему с собственным питанием, накормим наших животных и получим кучу строительных материалов на возведение стены вокруг нашего поселения. Только таким образом мы выиграем время и станем совершенно неуязвимыми для местных аборигенов. Им придётся считаться с нашей неимоверной силой.

- Кого посылаем в командировку? – спросил Доктор. – У нас сейчас все при деле, лишних людей нет.

- Придётся отправлять туда Сашку Железняка, так как Лёня лично его хорошо знает. А в помощь Сашке направим приблудного Генерала, будет у Сашки за шофера. Заодно и проверим его верность нашему делу.

- А не сбежит? – сомневался Доктор.

- Поставлю ему в сознание блок. Задумает Генерал сдать Сашку или напасть на него, то просто сразу же сдохнет от инсульта. Предателей нам не надо.

Доктор удовлетворился планом Савелия. Ага, наш шеф очередной шедевр мысли задвинул в массы и, как всегда, решил приобщить к своему плану всех остальных, не особо интересуясь мнением этих самых остальных. Демократия у нас в полном загоне, что очень хорошо. Ибо народ надо держать в узде. Глубина души людской темна и мутна. Лучше в неё не погружаться, как пытаются делать психиатры. Душа это как омут – погрузишься туда и увидишь жутких существ, обитающих в этих мутных водах.

Шеф продолжал давать указания:

- Пока Сашка добывает необходимый ингредиент, мы будем строить жильё, цеха, помещения для животных, склады. Это направление будет курировать Доктор. А Феликсович приступит к изготовлению аппарата Будницкого. Для этого можете привлекать любого физика и любые ресурсы. Так что Феликсович вперёд за орденами.

Озадаченный интересной проблемой Феликсович убрался творить, а Доктор остался с шефом прояснить вопрос, каким образом они будут строить кучу объектов, ведь тех материалов, что были у них в том мире здесь очень мало.

- Поясню суть открытия Сашки Железняка, - начал рассказывать шеф Доктору о том, как самым случайным образом Сашка получил великолепный результат. – В чистом виде его открытие использовать нерентабельно. Пришлось провести серию экспериментов по уменьшению прочности материала, но с увеличением количества. Я экспериментировал с множеством катализаторов и присадок. Получился приемлемый рецепт производства вещества, обладающего пластичностью, а при застывании в течение девяти минут набирающего прочность соответствующую бетону с классом прочности на сжатие в районе 700-800. Это очень большая прочность. Девять минут, конечно, маловато, но, ничего, будем изготавливать этот материал малыми порциями. Эффект Доктор от этого вещества потрясающий. Представь себе, нанёс штукатурный слой толщиной в пару сантиметров на любую поверхность и получаем через девять минут прочнейшую конструкцию. Вот рецепт, - Сева протянул Доктору бумажку с рецептом. – Можешь начинать готовить составные части для производства этого материала и привлекать людей, имеющих навыки штукатурных работ.

- Что касается основного материала для строительства зданий и сооружений, то будем делать ставку на лёгкий газобетон, - продолжил Савелий давать Доктору указания. - Для создания лёгких газобетонных блоков не требуются какие-то особые знания или навыки, так как процесс изготовления сравнительно простой. Наши люди с производством блоков из этого материала легко справятся. Бетонную смесь для производства газобетона будем замешивать не с использованием алюминиевой пудры, которая дает реакцию с известью и провоцирует появление водорода и большого числа пор, а по моей рецептуре. Из чего делают классический газобетон: это песок, известь, цемент, вода, алюминиевая пудра и специальные добавки. Наш газобетон будет изготовлен из воды, двух видов самогона, песка и золы. Вот Доктор рецепт изготовления, можешь озадачивать наших главных строителей. Уверен, они поймут всю прелесть строительства из этих материалов. Ну, а мне придётся потеть на изготовлении специального самогона и думать, где добыть секретные присадки.

 

 

 

Генерал плюхнул из ёмкости «кисель» в опалубку и гордо посмотрел на стоящего рядом Полковника. Тот с уважением взирал на Генерала. Сегодня они работали в одном рабочем звене на линии по изготовлению газобетонных блоков. Их звено уже «сработалось» и понимало друг друга с полуслова и полувзгляда. Оказалось, что у Генерала оказался лучший глазомер и чувство меры в соблюдении пропорций «киселя». Их звено меньше всех давало брака. Технологи опытным путём определили размер ёмкости, которую сейчас держал в руках Генерал. Эту ёмкость, похожую на ведро, надо было строго по порядку заполнять ингредиентами. Сначала насыпаем песок, потом льём розовую жидкость, затем в ведро насыпаем требуемое количество золы и всё это перемешиваем, после этого доливаем в ёмкость зелёный раствор, а потом капаем три капли бесцветной жидкости и галопом бежим к опалубке, так как процесс схватывания «киселя» начался с выделением температуры и пара. Полковник в это время уже успевал залить в опалубку ведра три воды. Опалубка имела прямоугольную форму два метра по длине, метр по ширине и полметра по высоте. Ещё она имела небольшие щели, сквозь которые вода, сволочь такая, пыталась убежать. Поэтому Генералу приходилось клювом не делать клац-клац, а бодро вываливать «кисель» в опалубку. Дальнейший процесс завораживал: из опалубки валил горячий пар, что говорило о том, что процесс газообразования идёт нормально и через девять минут можно из опалубки доставать готовый блок. Но Генералу и Полковнику любоваться этим процессом незачем: уже налюбовались. Им надо перемещаться к другой опалубке и готовить новую порцию «киселя». А у кого в этом деле глаз-алмаз? У Генерала!

Разборкой опалубки и вытаскиванием готового блока занимались мужики Сашка и Олежка. Они же тонким стальным тросиком отрезали у блока лишнее, если блок выпирал из опалубки. Эти же мужики замеряли блок на предмет соблюдения требуемых размеров и кричали Генералу результат: «Норма!», или «Добавить киселя!», или «Убавить киселя».

Услышав от Сашки крик «Норма!» Генерал нравоучительно произнёс Полковнику, почтительно ему внимающему:

- Учись, военный, как надо правильно работать. Это тебе не с мушкетом по лесам и горам бегать, как кенгуру, здесь думать надо. Внимай мне - я старый, я паровоз видел, я ещё помню порядочных людей.

- Ага, внимаю, - в очередной раз соглашался Полковник со старшим по званию. При этом он сам пытался высказать умные мысли:

- Надо технологов озадачить проблемой протечки воды из опалубки.

- Это да, - солидно соглашался Генерал. – Ещё им надо придумать хоть какие-нибудь дозаторы, а то не дело это отмерять «на глаз».

- И воду вёдрами таскать как-то некузяво, - поддакивал Полковник. – Шланг что ли бы придумали.

Трудовой процесс продолжался, несмотря на всякие шероховатости. Худо-бедно, но их линия в сутки давала до 3000 изделий. На другой линии изготовляли не простые блоки, а изделия сложной формы по чертежам строителей. Под этим же навесом, только за загородкой, функционировала линия по изготовлению стекла и дверных полотен. Вот только стекло изготовлялось здесь совершенно необычное, а скорее его следовало назвать бронестеклом. Все готовые блоки, бронестёкла, дверные полотна с вмурованными в них петлями, особые изделия – всё сразу же забирали строители и бегом тащили на стройку. Генерал поражался скорости возведения первого здания: оно росло прямо на глазах. Глубокий котлован за несколько часов вырыли не машины, а черти. Один чёрт с лёгкостью заменял и экскаватор и бульдозер. Этим существам только в радость рыть землю. Горизонтальную поверхность вырытого котлована даже здорово не уплотняли: прошлись немного ручными катками и всё. Потом на эту поверхность вылили «спецраствор» тонким слоем. Генерал из любопытства ходил смотреть, что получилось. Он даже пытался отколупнуть кусочек от получившейся плиты. Куда там. Даже тяжёлыми молотками не получалось отбить хоть кусочек.

- Твою мать! Вот дают, - восхищался Генерал. – За один день сделали столько, сколько на Земле строители из пару месяцев не сделают.

А дальше началось молниеносное возведение здания. Техники не требовалось. Всё делалось вручную, ведь лёгкий блок из газобетона мог поднять и ребёнок. Блок укладывался не на слой цементного раствора, а на слой какой-то полужидкой фигни из обычного суглинка.

- Лишь бы чуть зафиксировать, - объясняли строители.

А затем Генерал мог наблюдать самое интересное. Один работяга придерживал лёгкий блок, а другой шпателем наносил на поверхность блока «раствор». Сложности в такой работе пластичным «раствором» работяга не испытывал. Это вам не тяжёлым цементно-песчанным раствором штукатурить. Не работа, а песня. Раз-два и готово. Единственный минус – это надо успеть выработать раствор до его схватывания, а то он начинает схватываться через шесть минут. Поэтому готовили такой раствор работяги небольшими порциями. Полученную стену теперь невозможно даже из пушек пробить. Для экономии стеновых блоков, доморощенные архитекторы запроектировали большое количество оконных проёмов. Бронестёкла размером 2,2 на 1,1 метр, устанавливали без оконных блоков. Стёкла просто вмуровывали в стены. Плевать, что их невозможно открыть: для вентиляции предусматривалось устройство специальных воздуховодов. Народ на этом объекте осваивал навыки работы с новыми материалами. Постоянно сыпались рацпредложения, а их внедрение происходило на ходу, без всякой бюрократии. Наверное, начальники первый объект специально забабахали приличных размеров, чтобы народ осваивал новые методы строительства. Генерал смотрел чертежи и поражался. Сто на сто метров и над подвалом возведут два этажа по три метра высотой. Первый этаж предполагалось отдать под пищекомбинат, подвал под склады, а на втором этаже устроить временные квартиры для семейных.

Видя, как работают эти люди, Генерал почему-то верил, что у них всё получится. Получится сначала обезопасить себя, а потом спокойно заниматься научными исследованиями. Здесь народ весь какой-то одержимый, и Генерал решил стараться соответствовать местным обычаям. Он не всё время работал на изготовлениях блоков. Его недавно начальство отсылало обратно на «старую» Землю сопровождать Сашку Железняка. Цель командировки ему не сказали, но ясно, что это специальная миссия. Распорядились быть у Сашки за шофёра: смотаться на фордике до Туапсе и назад. Распоряжение Генералу давал лично местный жрец Савелий Петрович. До сих пор Генерал с содроганием вспоминал этот инструктаж. Сначала он отчётливо слышал голос жреца, а потом вдруг лицо Савелия Петровича стало рябить и искажаться. Генерал застыл в ступоре, словно попал в кисель. Ощущения напоминали дуновение ледяного ветра и вызывали чувство тревоги. Сколько он находился в таком сумеречном состоянии, конечно, не помнил, но осознал себя сидящем на кресле после процедуры. Голова работала нормально, даже свежесть в мозгах появилась. В мозгу чётко обозначилось, что надо делать, и как себя вести в командировке. Отправлялись в поездку днём с той целью, чтобы оказаться на Земле ночью. Пересекали пространственный барьер, отъехав на двадцать километров от поселения. Ехали на юго-восток, чтобы оказаться рядом с дорогой ведущей на Михайловку. Фордик сопровождал вездеход с Максимом и Светочкой, а рядом бежали три свирепые птички.

Генерал видел, как портал открывал Сашка с помощью, как он сказал, красного карнеола. Потом Генерал гнал фордик почти девять часов по дорогам Волгоградской и Ростовской области. Сначала он свернул на Серафимович, потом ехал до Суровикино и Белой Калитвы. Таким образом, он за рулём совершил бросок на 500 километров до Аксая, где компаньоны планировали отдохнуть и потом катить до Туапсе. Генерал заметил некую странность: он проехал 500 километров, но совершенно не устал.

Дальше им не пришлось ехать по причине того, что к придорожной кафешке, где они сидели за чашкой чая и тарелкой пончиков, подъехал «Патриот» из которого выбрался собственной персоной Митрич – подручный самого Лёни Праведника.

- Дальше вам ехать не надо, - Митрич равнодушно взглянул на Генерала, которого видел впервые, и слегка улыбнулся Сашке, которого хорошо знал. – Лёня сказал здесь вас встретить и отдать то, что вы хотите забрать у него.

Сашку такое появление Митрича напрягло, но он знал, что Праведник склонен к эксцентрическим поступкам. Зато хоть дальше ехать не надо.

Следующие слова Митрича стали для Сашки, как холодный душ:

- Праведник сказал, что вы уже существа иного измерения и вам не следует больше появляться в нашем мире. Он запретил вам являться сюда через порталы.

- Митрич, но почему он так сказал? – не удержался Сашка от вопроса. – Я же свой…

- Это его решение, а ты уже кусок отрезанный, - буркнул Митрич. – Пошли Сашка, заберёшь посылку от Праведника, а в мою машину грузи свои подарки.

Приятели, если их можно было так назвать, обменялись подарками. Митрич передал Сашке канистру из-под бензина, полностью заполненную маслянистой жидкостью похожей на подсолнечное масло, а Сашка отдал посланнику два ящика фирменной самогонки.

Уезжая обратно в Туапсе, Митрич тихонько шепнул Сашке: «Если вздумаешь опять сюда пробраться, то не советую. Здесь найдёшь только радиоактивную пустыню. Суров Праведник. Он принял решение стереть эту цивилизацию, как бракованную, ибо существа здесь обитают невменяемые. Цивилизация, отказавшаяся от разума и погрязшая в содомии обречена. Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте. Смех ваш да обратится в плач, и радость в печаль».

Генерал, когда вёз Сашку обратно, замечал, что у того несколько раз появлялись на лице слёзы. Чего это парень такой чувствительный, ведь жизнь прекрасна, впереди много всего интересного, внутри бурлит сила, голова работает изумительно. А он плачет. Генерал же чувствовал себя молодым и здоровым. Впереди его ждали интересные дела, приключения и Светочка, с которой он решил немного замутить. Можно и много, хе-хе. А что? Он ещё мужчина хоть куда. Вон даже у плаксы Сашки девчонка есть. Молоденькая Оксанка. Прилипла к парнишке и не отлипает. Главное в этом деле клювом не щёлкать, ушки держать на макушке, проявить галантность к Светочке, изобразить уверенность и наглость в глазах - девушкам такое нравится. Светочка хоть и женщина, но она не слабый пол, слабый пол - это гнилые доски под ногами. Перед глазами Генерала, уверенно ведущему машину, нарисовался мираж в виде образа замечательной Светочки, как в своё время несчастному Ипполиту привиделся драгоценный мираж, плывущий по комнате. Генерал чуть притопил газ: Светочка, я уже мчусь к тебе на крыльях любви. Надеюсь, у меня с тобой всё сладится. Плюнем на удачу! Эх, развернись плечо.

 

 

 

 

Вечером Доктор опять заглянул в свой ежедневник. 02.07.1756. Подумав, он сделал следующую запись, посчитав эти события достойными упоминания: «1. Присутствовал на расширенном совещании у шефа. Обсуждали приоритеты. Чуть не подрались. 2. Шеф самолично лечил Павла Сёмина». Этими записями Доктор заканчивал описывать сегодняшние события. Хватит и двух пунктов. А над этими двумя пунктами в ежедневнике за второе июля 1756 года громоздилось штук тридцать пунктов, указывающих на неотложные дала. Доктор крестиками стал отмечать реализованные пункты, а рядом с нереализованными делами рисовал вопросительные знаки. Знаков вопросов что-то многовато набралось, это значит, что эти дела надо раскидать на следующие дни. Чем Доктор и занялся, вздыхая и матерно ругаясь, но негромко.

Запись о Павлуше Сёмине, появившаяся в склерознике Доктора, не очень правильно отражала суть вопроса. Савелий Петрович, если говорить точнее, начал лечить Павлушу ещё первого июля, ибо допекло. А второго июля Павлик просто валялся на койке в одной из палаток, украшенных красным крестом в белом круге. Вот такой простой медицинский пункт пока что имелся у Доктора в наличие. Чем богаты…

Привела Павлушу за руку к волхву мамка Ульяна Никаноровна, потому что дальше терпеть постоянное пребывание Павлуши в коматозе всем стало невмоготу. В поселении все, от мала до велика, работали, как мыльные лошади на галерах, вот только сынок деда Матвея подкачал. Народ надеялся на его нечеловеческую силу, сознательность и работоспособность, но вышел грандиозный облом. Вместо работы на благо общества, Павлуша забухал, наплевав на сознательность, причём вины самого сыночка деда Матвея в этом не усматривалось. Виноватым назначался его уникальный нос, могущий учуять самогон в любом месте, хоть куда проклятый напиток спрячь. Сейчас в поселении всё работало на самогоне Савелия Петровича, что приводило Павлушу в мистический трепет. Если бывшие закодированные алкаши на дух не переносили запах зловредного напитка, то гигант с мозгами двенадцатилетнего ребёнка с воодушевлением реагировал на самогонку. Он перемещался туда, где работают с самогоном с неотвратимостью самонаводящейся ракеты. Чуть кто зазевается, Павлуша тут как тут. Он много не пил, гиганту почему-то хватало и ста грамм напитка, чтобы отправиться в астрал на целый день, где он и зависал, общаясь с сущностями из иных слоёв реальности. При этом, естественно, работать в реале Павлуша никак не мог, как его не крути. Наконец, у всех людей такое поведение великовозрастного сыночка Сёминых стало вызывать напряжение, и даже отторжение. Стали звучать энергичные комментарии с матерными эпитетами: мы, значит, вкалываем, а эта орясина только жрёт и пьёт, чмо бессмысленное. Этот Павлуша у нас уродился особенно племенным и мощным, а работать не хочет. Нарушение первой и единственной статьи Конституции налицо. Пошли нехорошие разговоры и косые взгляды со стороны соседей. Даже убиенного Блинчика Сёминым припомнили. Имидж семьи наметил катастрофическую тенденцию к падению. Поэтому Ульяна Никаноровна взяла с раннего утра сыночка за руку и потащила его к волхву для принятия радикальных мер. Павлуша шёл смирно, понимая, что мамка ему добра желает. По дороге он наблюдал за окружающей действительностью со здоровым пофигизмом. Но впереди его ожидала засада.

Возле лаборатории Савелия Петровича, где вовсю Ивановскую велось самогоноварение, Павлушу начало потряхивать, но он мужественно терпел, хотя запахи кружили ему голову и туманили мозги.

- Наплюй на всё, укради самогонку и выыыыыпей, - вкрадчиво твердил ему настойчивый голос, умудрившиёся пробраться в мозг Павлуши, когда тот пребывал в астрале. – Чё в натуре тормозишь, бестолочь! Над чем страдаешь? Видишь, все заняты делом и не смотрят в твою сторону. Быстренько протянул руку и схватил бутыль. И бегом отсюда в кусты, где можно спокойно уладить твою проблему.

– Меня тут на досуге интересная мысль посетила: надо круто менять твою жизнь. Ты не живёшь, а прозябаешь, за мамкину юбку держишься. Фу, на тебя, – с напором бульдозера продолжал наезжать голос.

- Держусь, - обречённо соглашался Павлуша.

- Может, ты ещё и свою жену Алевтинку слушаешься, подкаблучник? – ехидничал голос.

- Слушаюсь, - приходилось соглашаться мужику. Крыть было нечем.

- Будем твою жизнь радикально менять, - зловеще заявил голос и продолжил окучивать чужие мозги. – Я тебя научу Родину, в смысле косорыловку любить, и закуску тоже. Главное в этом деле - нельзя понижать градус, это даже дети знают.

– Может, не надо? – Павлуша совершенно не мечтал что-то круто менять, и не круто тоже, а косорыловку он и так уважал.

– Надо, Павлуша, надо, – вынес вердикт голос. Голос оказался той ещё сволочью: по больному месту бил, по логике. Зачем что-то делать, если в поисках просветления достаточно выпить сто грамм напитка и созерцать потом подобревшую реальность.

- Павлуша, ты кого слушаешь, свою мамку – простую забитую крестьянку или умнейшего меня, повидавшего всяко больше? – не унимался голос. - Хватай ёмкость на счёт раз и шуруй в кусты, мамка не преграда для пожара твоей страсти. И не вздумай упираться. Сто грамм - самое то, что нам надо с утра пораньше, взбодрит конкретно, отвечаю. Павлуша, не смотри ты на этих людишек: куда-то всё время бегут, суетятся под ногами. Я вас смертных в упор не понимаю. Куда вы торопитесь? На тот свет? Забей на них: жизнь - это один взмах крыльев мотылька, не более того, прыжок, миль пардон, из пизды в могилу. Тогда зачем трудиться? Честно «заработать» можно только геморрой! А оно нам с тобой надо? Будь выше этих смешных людишек. Доложу я тебе, что они все пукают по нескольку раз в день. Что не знал? Ага, включая даже твою дражайшую Алевтинку.

Пока мамка искала Савелия Петровича, Павлуша бочком подобрался к ёмкостям с готовым напитком и начал тянуть к одной из бутылок свои ручки. Когда заветная стеклотара оказалась в руках голос вдруг заорал: «Атас, палево!». Внезапно выбравшийся из лаборатории волхв заметил Павлушу с самогонкой в обнимку, а голос-провокатор, бывший таким храбрым, вдруг развернулся и дал дёру, гнусаво напевая себе под нос блатную песенку, «Мурку», кажется. Терзаемый своими мыслями и приблудными голосами, Павлуша запоздало сообразил, что спалился по полной программе. Савелий, заметив в лапе Павлика бутылку с конкретным содержимым, изогнул в недоумении одну бровь и произнёс эпическую фразу: «Это залёт, боец».

- Придётся гражданина лечить, - грустно сообщил Ульяне Никаноровне сельский колдун. – Случай запущенный. С вредными привычками надо решительно бороться с помощью современной медицины. Пациент прибывает в сильной стадии.

Не разъясняя Ульяне Николаевне, что такое сильная стадия, Сева потащил накосячевшего Павлушу в местный медпункт, где нашёл свободную от пациентов палатку. Туда он и определил гиганта.

- Пусть здесь пока поваляется, - пробормотал Савелий Петрович. – Не рыба, не протухнет.

Вечером Доктор совершал обход пациентов, кои находились на лечении в медпункте. Заглянул и в палатку к Сёмину младшему. Хотел из человеческого сострадания участливо спросить у пациента: «Ну, как же ты, убогий, живёшь без мозгов-то?» Закоренелый тунеядец валялся на койке пьяным вусмерть, издавая богатырский храп и отравляя воздух своими миазмами.

- Чем это наш колдунишка лечил этого бездельника? – Доктор выскочил из палатки, отплёвываясь и зажав пальцами нос. – Ну, и вонища. Наверное, Петрович потчевал пациента своими Тибетскими настойками на самогоне. У него вся медицина на самогонке основана. Точно полведра «лекарства» скормил этому бедолаге. А толк хоть будет?

На другой день Доктор на секундочку заглянул в эту палатку посмотреть, не помер ли от такого лечения пациент, но тот в живом виде дрых на койке, продолжая пребывать в алкогольном сне. Ноль реакции, ни привета, ни ответа. Зато тело распространяло вокруг себя злостные сложносочинённые ароматы.

- Вот дела: мой медпункт превратился в прибежище для сволочей разной степени оскотинивания. Абориген силён, как бык. И почти так же интеллектуален. Все работают, а этот дрыхнет. Вот кто он после этого, - сморщил нос Доктор, рассматривая пациента с видом патологоанатома, стоящего перед особо отвратительным трупом. – Трижды штопаный гандон и днище - если не по форме, то, по сути.

Через пару суток вечером Доктор опять с профессиональным интересом смотрел на своего огромного пациента. Подтверждалась древняя истина, что если человек хочет жить, то медицина бессильна, а, если он хочет хорошо жить, то бессильны даже сильные мира сего. Человек по своей сути животное, и как дикое животное, выживающее в природе, он выживает в социуме. Включит человек свою дикость, перестанет уповать на удачу и строить иллюзии, вот тогда его чрезвычайно трудно угробить. Сейчас перед Доктором находился живой пример этого тезиса – Павлуша Сёмин, который таки оклемался к вечеру. Вместе с Доктором к пациенту пришли его мамка Ульяна Никаноровна и верная жена Алевтина. Женщины пришли выручать своего сына и мужа из кровавых лап местного эскулапа, а то он залечит бедного Павлушу. Первый раз в своей жизни Павел Сёмин несколько суток провёл в казённом лечебном заведении: дал, всё-таки, организм сбой. Это называется по-учёному прецедент. Вот, что с ним такое изуверское вытворяли медработники? Ведь Павлуша сроду ничем не болел. Ну, самую малость слаб умишком и немного не в меру склонен к самогонке, но то такое дело, щепетильное. Понятно, что в этом плане не Павлуша виноват, а виноват Савелий Петрович, истинный крест. Зачем он по всему поселению расставил ёмкости с самогонкой? Так что, уважаемый Доктор, отдавайте нашего сына и мужа взад, мы его сами лечить будем народными средствами.

Доктор не стал уточнять, что это за народные методы. И так понятно - аквавита квантум сатис: Севина самогонка с какой-то химией. Не просыхают местные от такого лекарства. Пусть забирают своего сыночка к чёртовой матери и мучаются с ним сами. У нормальных деток таких лиц не бывает, только у прожжённых рецидивистов и прирождённых маньяков-душегубов. У Доктора и так дел до макушки и без этого алкаша. Вон как этот организм сидит на койке и глазками туда-сюда, и ручками сюда-туда: выпить опять хочет болезный. У него на морде всё прописано: хочет послать всех куда подальше и нарезаться шмурдяком до состояния заспиртованного хрюкозавра. А не дам и не проси!

- Пойдём отсюда сыночек в нашу палатку, - позвала Павлушу мамка. – Накормим тебя вкусненьким, а то на казённых-то харчах ноги протянешь…

- Ы-ы-ы-ы, - отозвался Павлуша, изображая бодрость.

- И стаканчик дедушкиной самогонки нальём, - поддакнула Алевнина. – На доброе здоровьишко…

Услышав про самогонку, гигант позеленел лицом, и его бурно стошнило на ботинки Доктора. Да тут его ещё и отравили ироды! Сальмонеллой накормили, микрофлору в его желудке нарушили! Не врачи, а рукожопы: проявили чудовищное бессердечие. И Сева такой же, как все эти. Доверили им здорового Павлушу с деликатной проблемой, а отдают вконец больного с трясущимися ручками и ножками. Размечтались мы, разгубастились, что Павлушу нашего вылечат, а оно вона как выходит перпендикулярно.

Мамка и Алевтина потащили за руки приболевшего Павлушу домой, кидая осуждающие взгляды на медицинское светило, которое не справилось с их доверием. Светило лихорадочно пыталось избавить свои ботинки от подарочка желудка Павлуши. К самому Доктору подкатывала тошнота от тех ароматов, что этот злостный Павлуша оставил в медицинской палатке.

- Кого же я теперь в эту палатку поселю? – сокрушался Доктор. – Провоняла вся напрочь, скотобойня, а не медицинское учреждение. Хлоркой, если только.

Это вонючее обстоятельство и косые взгляды семейки Сёминых удручали Максима Борисовича. Ишь ты, даже жена этой орясины нехорошо зыркает на врача. Доктор не знал, что Алевтина была весьма набожной и считала, что все ученые, а особенно медики, это пособники дьявола. По её мнению Оболонов дважды продал душу нечистому, раз сотрудничал с демоном Севой.

Настроение Доктора стремительно портилось, устремившись вниз ледяным водопадом: ещё плестись на ночное совещание к шефу и выслушивать его словесное недержание. Жуть как неохота сегодня тащиться к шефу. Савелий Петрович опять сделает своё лицо таким значительным, говорить будет красиво и долго. Мягко стелет шеф, хотя любой крокодил в Африке куда добрей его. Шефа в последнее время что-то совсем несёт по кочкам – вместо работы разводит всякую философию, трендит о религии, с умным видом рассуждает о целях и средствах, идеологически оформляет национальную идею и прогнозирует будущее всей планеты. Достал уже своей демагогией: работать надо, а не рассуждать и не устраивать дурагон и угарный моржопиз. Но, ничего не поделаешь – такое у нас начальство болтливое. Надо на всех этих дурацких совещаниях сидеть, внимать и поддакивать. Эх, не заснуть бы на сегодняшнем сборище. Доктор взглянул на часы и тяжело вздохнул, как человек вынужденный нести на своих плечах тяжёлую ношу: пора идти на совещание, где соберутся великие умы современности и прочие бездельники. Доктор морально устал. Эта самая усталость написана на его физиономии огромными буквами. В отпуск надо Доктору: на море.

Совещание проходило в одной из комнат только что отстроенного огромного здания. Увидев улыбающегося начальника, Доктор понял, что колдун уже придумал, как испортить ему настроение на весь завтрашний день.

….шеф забрался на своего любимого конька и стал ездить присутствующим по ушам. Говорил вдохновенно, многословно и долго. Доктор признался себе, что через пару минут он полностью потерял смысловую нить слов шефа и просто пялился на волхва. Вот это прёт из него, когда разговор касается «о наболевшем». Надо срочно обзавестись словопоглащающими памперсами. Сила убеждения у психов потрясает. Даже тараканы в их головах от обычных насекомых отличаются умом и сообразительностью.

Доктор, делая умный вид, якобы внимательно слушает шефа, достал свой блокнот-ежедневник и углубился в свои записи. Это колдуну нечерта делать, вот он и разглагольствует, а у Доктора дел до макушки: список дел в ежедневник не помещается, надо еженочник заводить. Дела все важные и нужные, никаких тебе абы как и тяп-ляп. За что хвататься в первую очередь? Очередная страница блокнота информировала Доктора о статистике в их поселении. Перепись показала, что сейчас в этом мире появилось 152 новых человека от трёх лет до 93-х лет. И всех надо Доктору пристроить на работы, даже трёхлетку. А что? Пусть малец занимается с котятами, организмы которых уже начали модернизировать. Пусть помогает главному биологу Афоньке Топалову. У Доктора все работают. Ну, кроме полоумного Павлика Сёмина, чтоб ему пусто было. Даже 93-х летняя бабушка Анна Денисовна вкалывает банщицей, причём отлично со своей работой бабулька справляется и носится, как ракета: Севины Тибетские пилюльки здорово действуют на людей. У бабки в бане всё в полном революционном порядке: сама бегает, и народ строит бодрыми матерками. Покрикивает на тех, кто норовит без очереди в баню пролезть:

- Почему я должна на вас, как милиционер, лаять? У меня ещё хвост не вырос!

Итак, бабка баней заведует, а малец занимается кошками. А сколько у нас кошек? Кошек 10 хвостов боевых и 40 всяких разных. Перед отправкой сюда всех ненужных кошаков в Кумылженской или купили, или просто отловили. Приобрели, так сказать, в «хорошие руки». Модифицированные кошки животные крайне полезные, ведь только через них идёт контакт людей с остальной живностью. Вот такой феномен. Кошки у нас работают переводчиками с человеческого на звериный. Звери и птички их слушаются: кошаки у них в авторитете. А сколько у нас птичек, в смысле курочек? Ага, шестьдесят модифицированных и 200 цыплят, купленных в станице. С цыплятами тоже сейчас Афонька Топалов усиленно занимается. Растут птички, как на дрожжах. Теперь черти. Чертей у нас, как и было – шесть штук плюс сорок поросят уже проходящих модернизацию. С поросятами работает семейство Сёминых, раз уж они такие поросятники. Пока справляются. Черти растут на Севиных стероидах с космической скоростью.

Доктор скривился, вспомнив эту семейку: точно они все чокнутые. Вот пусть они и занимаются со своим Павлушей – злорадно подумал Максим Борисович. И пусть у колдуна болит голова за Павлушу, раз они его любимые соседи. Кстати, колдун наш что-то темпераментно излагает. Надо хоть одним ухом слушать его ересь.

- Похуизм - стиль существования наших предков со времен Киевской Руси. Наши люди предпочитают не решать проблемы, а избавляться от них, - проникновенно вещал волхв. - Наши люди странно равнодушны к власти, почти её не замечают, вот и пробираются во власть носители гнилых ценностей – стяжательства, либерализма, вседозволенности, а то и содомии, то есть деграданты - носители всего того, что действует против природы человека.

Ну, про деградацию шеф мог долго говорить. Вот только, как с ней бороться?

- Физически уничтожать скверну! – будто подслушав мысли Доктора, прокричал Савелий Петрович. Оболонов даже вздрогнул от его темпераментного крика, но потом опять скосил глаза в свой блокнот.

Тэк-с. Читаем дальше. Павлинов у нас четыре штуки. Павлины – это святое, павлины это лично мои птички. Красавцы! После модификации они выросли огромными, и красота их стала вообще неописуемой. Лапочки мои восьмидесятикилограммовые. Хвосты воооо, клювы воооо, когти воооо. Только павлины скрашивают мою жизнь, да ещё кошечка, Бациллой назвал. Красавица пепельной масти. Килограмм тридцать уже наела.

Дальше у нас идут волки. Их скоро будет больше десятка, потому как Острозубка и Криволапка скоро принесут потомство. Волки оказались очень полезной скотиной. Сильные, умные, рассудительные. Они очень хорошо пасут коров и овец. И не одну овечку не загрызли, что говорит об уме и сообразительности. Нет, действительно, от волчар пользы очень много, больше, чем от некоторых Павлуш. Тэк-с, волки пасут коров. А коров у нас 80 штук. Мля, целое стадо. Где они пройдут – всю землю заминируют. Без волков пришлось бы людей отвлекать на их выпас. Но и сейчас без людей не справиться: доить коровок надо, комбикорм им давать надо, следить за их здоровьем надо. Коровами, лошадьми, верблюдами и овечками занимается биолог Иваныч, старый мой кореш из бывших алкоголиков. Хороший человек, душевный. Ему помогают две женщинки из местных. Лошадок у нас шесть голов. Сева сказал: «В хозяйстве сгодятся». Пока эти животные только жрут и …делают удобрения, как коровы. Верблюдов у нас четыре головы. Бес их знает, зачем они нам, но пусть живут. Может, скачки на верблюдах будем устраивать?

Честно говоря, верблюды Доктору очень понравились: животина очень умная и вежливая. Доктор сам подкармливал этих животных всякими вкусняшками, то корочкой хлеба с солью, то баранкой. Верблюды из рук аккуратно брали своими губами подношение и хрумкали подарки. Глаза их выражали благодарность. Жаль, что волхв отказался модифицировать коров, верблюдов и овец. Интересно было бы посмотреть, что получится.

- Монстры получатся, - буркнул Сева, когда Доктор поднял эту тему. – Сдуру можно и драконов вырастить. Да и нет у нас препаратов для выращивания большого количества монстров. Этих бы прокормить.

О драконах Савелий совсем недавно высказался, а сейчас, на совещании он опять ополчился на деградантов, в которые записал всех демократов и либералов. Не любит Сева либералов и демократов.

- Они растлевают народ, - вещал он. – Они вам доказывают, что вы бездушная тварь – низкaя, алчная, серая и злобная, подлое создание со сборищем низменных инстинктов. Червяк в куче дерьма, примитивное белковое соединение. Их цель, чтобы вы в это поверили и забыли о своей бессмертной душе и о своём великом предназначении – развиваться и повышать свой цивилизационный уровень. Мы не белковое соединение, мы творцы. Наша цель – не наполненное похлебкой корыто. Мы уничтожим всех, кто нам будет мешать развиваться. Мы докажем Высшим цивилизациям, что наш биологический вид тоже чего-то доброго стоит. Наша мечта – это, сначала, построить цивилизацию первого уровня, то есть освоить нашу Солнечную систему, потом идти дальше – осваивать Млечный Путь, таким образом, превратившись в цивилизацию уже второго уровня. У нас не так уж много времени: пять-десять тысяч лет Высшие нас ещё потерпят. Мы должны сдать экзамен, поставленный перед нами Высшими, или сдохнуть, уйти в небытие, дать место другим существам. Я обещаю вам, что сделаю всё, чтобы сдохли содомиты и дураки, а не мы.

У Доктора уже начали слипаться глаза от разглагольствований шефа. Цели он, конечно, ставит грандиозные, но языком трясти, это не службу нести. У Доктора в голове уже зашкаливает от проблем, которые только численно увеличиваются. Максим Борисович, чтобы окончательно не заснуть на совещании, опять углубился в созерцание своего дневника.

Итак, на сегодня у нас 240 голов овечек. До чёрта рогатого. И вся эта орава хочет есть. А здесь в песках травы не очень много. Коровки, овечки, лошадки – все горазды жрать. А где я им тут много еды добуду? Ну, привезли мы двадцать фургонов с различным зерном и комбикормом, так Сева категорически не разрешает его пускать на корм скоту; каждый килограмм кормов у него приходится вымаливать. Говорит, пусть траву ищут, пусть поголодают, пока мы не вырастим растения, которые монстры. Потом отъедятся. Когда же этот светлый час настанет? Хотя физики и ботаники докладывают Доктору, что всё уже готово к массовой модернизации семян растений: проводится тонкая настройка оборудования. А экспериментальные семена уже высажены в грунт. Принято решение не увеличивать растения в 500 раз, а ограничиться коэффициентом увеличения 10, 20, ну, может быть, 100. К каждому растению индивидуальный подход. Теперь модифицироваться будут не все скопом семена, а поштучно. Научены горьким опытом. Физики и ботаники утверждают, что уже через пятнадцать дней местность трудно будет узнать. Доктор вспомнил, как растения превратили их город в джунгли и содрогнулся. Обещают, правда, что теперь всё будет под контролем. Доктору предоставили карту местности с нанесением на ней их будущего поселения. Получился огромный город, состоящий из семи районов, каждый представляющий собой шестиугольник с размером стороны в один километр. На карте это выглядело, как соты пчёл или ос: один район в центре, и шесть районов, примыкающих к каждой стороне шестиугольника. Площадь каждого шестиугольника составляет 2,598 квадратных километра, что посчитали достаточным для начала.

Ну, что ж, будем работать, как пчёлы, а жалить, как шершни – подумал Доктор. Ограждение сот предполагается сделать из «соломы» алтайской пшеницы с коэффициентом К50-К100. Будут смотреть, какой коэффициент лучше. Уже семена высадили по периметру сот. Высаживали в три ряда, в два ряда, в один ряд и с различным расстоянием между растением. Только эксперимент покажет, где получится лучше. Внутри некоторых сот уже высадили растения, дающие огромное количество зелёной массы, так что скотинке осталось поголодать пару недель. А у нас кроме травоядных есть ещё и плотоядные. Например, собаки. Пришлось сюда тащить 12 дворовых шавок, плюс Сева из Кумылженской приволок огромную собаченцию, имеющую кличку Лохмач. За каким бесом нужны нам ещё и собаки? Только лишние рты. Этот Лохмач ест, как не в себя, а Савелий смеётся. Это Доктору надо думать, как всех прокормить, а не колдунишке. Этот Лохмач, правда, пользуется популярностью у местного люда, да и волчица Вертихвостка, у которой не было самца волка, благосклонно поглядывает на пса.

Доктор смотрел в блокнот дальше. Что там ещё осталось? Осталась всякая мелочь: уток и гусей 130 штук, индюков – 20 штук. Вот и весь перечень живых существ, которых надо как-то прокормить и напоить. Да и спать уложить им тоже надо найти место. И вся эта орава сидит на плечах Доктора. Животные молодцы – терпят трудности переходного периода, а вот люди имеют язык и некоторые особи проявляют излишнюю болтливость: лезут к Доктору со своими мелкими проблемами. Сейчас людей 152 штуки, а скоро будет на два экземпляра больше: Валечка потомством обзаведётся и ещё одна барышня скоро родит. А это значит… Это означает, что Доктору лучше сосредоточится на медицине и выбить у волхва под это дело обещание, что первым делом надо сделать нормальный медицинский центр, где Доктор, естественно, будет главным. Пусть всеми хозяйственными делами занимается кто-то другой. Доктор с удовольствием уступит ему свой пост. Пока Доктор при власти надо пользоваться служебным положением и сделать медицину приоритетом. Однако, конкурентов много. Вон они сволочи, сидят и зыркают на Доктора. Физики тянут одеяло на себя, математики – на себя, биологи вообще осатанели, говорят, что накормить людей и животных – вот главный приоритет. Фигушки, главное вылечить людей, даже если они этого не хотят. Диспансеризация – наше всё.

Максим Борисович приготовился к жаркой схватке с конкурентами, так как на сегодняшнем совещании волхв наметил рассмотреть вопрос о приоритетах. Эскулап мрачно улыбнулся: ну, конкурентишки, сейчас я задам вам жару – запинаю словесно, как мамонтов. Доктор стал доставать из глубин памяти матерные слова, предложения и целые загибы, ибо такая лексика сейчас очевидно потребуется в споре за плюшки. По виду конкурентов становилось ясно, что и они готовились к сражению.

Всех обломал волхв. Здесь Сева был солидарен с мизантропом Шопенгауэром: «Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести». Савелий Петрович, как всегда, поступил совсем недемократично: сам позвал лидеров на совет, якобы выслушать мнение умных людей, а сам, как тот иезуит, осчастливил всех только своим видением дальнейших действий. И попробуй с ним поспорь. Случались отчаянные люди, по дурости своей посмевшие вступать в спор с волхвом – потом они плохо спали целую неделю. Отчаянным товарищам снились красочные жуткие сны, даже не сны, а кошмары. И это только для начала. Смельчаку приходилось идти к волхву и каяться, слёзно объясняя, что он искренне осознал своё плохое поведение и готов искупить вину самым тяжёлым трудом, только убери кошмары.

- Теперь у нас главным законодательным и исполнительным органом станет Учёный Совет, - обведя присутствующих весёлым взглядом, сообщил колдун. (Доктор шумно выдохнул с облегчением: наконец-то не он будет главным за всё). В Совет будут попадать те люди, у которых высокий социальный индекс. Сделал открытие – получи один пункт к своей карме, за участие в исследованиях – 0,5 пункта, за рационализаторское предложение – тоже 0,5 пункта. Трудяги будут увеличивать свой индекс за эффективную работу и стремление к совершенству.

- Х-м, - встрял математик Феликсович. – А если учёный желает делать открытия, но не желает руководить?

- Да наши учёные душу продадут, чтобы получить возможность творить, а члены Учёного Совета будут получать повышенные плюшки в плане возможности творить. Но, дурковать и злоупотреблять мы им не дадим.

- Мы – это кто? – уточнил Феликсович.

- Мы – это я, Доктор и наш главный идеолог Фомич, - обаятельно улыбнулся Сева (Доктор опять шумно вздохнул, но уже с трагическими нотками: не удалось отмазаться).

- Теперь о приоритетах, - продолжил Савелий Петрович, игнорируя вздохи Доктора. – Мы создадим несколько НИИ. Это, прежде всего, НИИ экспериментальной физики. Теоретическая физика у нас будет искоренена, как класс. Физикам надлежит впредь заниматься исключительно механизмами, приборами, в том числе электроникой. Вся технология, строительство и производство будет на них.

Рационально-эмпирическую философию, эту паразитку от науки, мы отправим, куда отправили теоретическую физику. Современная философия - это пятое колесо в телеге науки. Что могут современные философы? Только лишь с умным видом пережевывать результаты чужих исследований. Трудиться по-настоящему они не хотят, да уже и не умеют.

НИИ математики надлежит заниматься созданием математических моделей для всех отраслей народного хозяйства. Всё стратегическое планирование на математиках.

Создадим НИИ биологии и медицины. Понятно, чем они будут заниматься.

НИИ культуры надлежит заниматься всеми остальными проблемами, стоящими перед обществом.

Ещё создадим НИИ алхимии. Чем оно станет заниматься, то никому знать не надо. Полностью секретная организация. Собственно на алхимии и будет построена наша цивилизация. Иной путь долгий и муторный, а время не резиновое.

- Что касается отменённой как класс философии, - продолжил волхв, - то мы в своей работе станем ориентироваться на логику и рационализм. Не будем нарушать логические законы тождества и правила запрета противоречий. Нам не надо демонстрировать друг другу парадоксальное мышление, якобы мы такие умные, что позволяем себе нести всякую дичь. Это пусть всякие горе-писатели, типа графа Толстого заявляют всякую глупость типа: «Чтобы полюбить жизнь, надо полюбить смерть». Ага, язык же без костей – мели что хочешь! Попы и святоши тоже отжигают, выдают свою глупость за полёт мысли. Помните, написано в Евангелие от Луки: «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её; а кто погубит её, тот оживит её… Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником». Это, мля, как понять? Уродство мысли и деградация чистой воды. Они нам навязывают программу, чтобы мы закрыли глаза на логику и здравый смысл, то есть верь безоглядно и неистово во всякую херню. Если Бог существует, то зачем в него верить? Наш Бог будет Богом трудоголиков и здравого смысла, и Он будет живым. Он явится примером для всех тружеников, а не предметом униженного поклонения.

 

 

 

 

Доктора, после долгого совещания, встретило ночное угрюмое небо, изредка мерцающее далёкими огневыми зарницами. Мрачные тучи заволокли небосвод: всё вверху и вокруг враз потемнело. Редкие звёздочки, словно бусинки мерцают. Идти домой и спать, чтобы опять смотреть вялый безотрадный сон? Или пойти проверить ночных работников? Люди работают в три смены. Савелий Петрович тоже пойдёт в свою тайную лабораторию творить свои таинственные дела. Его это делать поощряют Высшие сферы. Полет воображения нашего волхва не знает преград. С его помощью он может проникать за завесу времени, переноситься в другие миры и эпохи, созерцать неземные пейзажи, видеть и слышать то, что больше никому не доступно. Он видит и мерзкую изнанку всяческой жизни. А мы люди маленькие. Может у нас сегодня случилось лирическое настроение. Посмотрю на ночное небо, немного помечтаю. Глядя на небо можно много чего себе намечтать, интересного увидеть и напредставлять. Поэтому мы пойдём …мы пойдём….к Наташке Коломийцевой мы пойдём, ага. У неё сиськи воооо, корма воооо. К её корме надо обязательно причалить. Мысль посетить Наташку, дежурившую на водонасосной станции, весьма здравая и интересная в это время суток. Наташка Коломийцева говорят отличный психотерапевт.

- Покров ночи накрыла нас: все спят, прядут лишь парки тощи! – продекламировал слова классика Доктор.

Словно поощряя Доктора на подвиг с Наташкой, ночное небо быстро-быстро расчертили зигзагами юркие молнии. Ночь активизирует иррациональный компонент психики человека и порождает специфическое состояние сознания.

Работа на насосной станции не сложная, но скучная, особенно в третью смену, поэтому Наташка будет рада посетившему её Доктору. Поговорим с ней об ночных астральных картинах, как метафорах её внутреннего состояния. Барышни любят философские рассуждения об острых мистических ощущениях. Так в умных разговорах о мотивах вселенской катастрофы и трагизме бытия, закончится её смена, а потом мы с ней пойдём в мою кроватку и обогатимся иллюзией личного переживания, раз пять обогатимся. Окунёмся с ней в чувство хаоса, мерцающее сквозь тонкий покров сознания. Поменяем полюса смысла, то есть энергию наших душ перенесём вовне. Женщины - это дело такое, они явление сложное, примерно как колбаса. Назовём ласково Наташку летящим в даль беспечным ангелом, проявим разумный эгоцентризм для разрушения стереотипов и склоним Наташку к раскрепощённости в сексе для решения некоторых половых затруднений светила современной медицины. Ага, надо быть гибкими в любовных вопросах. Эх, старость - не радость, маразм - не оргазм. Я уже готов лечь с Наташкой - лишь бы отпустило. Чего только не совершишь, когда к стеночке припрёт.

Действительно, Наташка оказалась великолепным психотерапевтом. Как только Доктор и женщина забрались под одно одеяло, то она первым делом уточнила у партнёра:

- Как давно у тебя был секс? Ну-ну, милый, хватит плакать, сейчас мы всё исправим… Сейчас мы забудем прошлое и начнём всё с чистого листа. Прошлого, доложу я тебе, не существует. Забудь. Оно обитает лишь в твоей глупой голове. Наш мозг любит додумывать, фантазировать и неадекватно воспринимать реальность. Твои воспоминания далеки от того, что происходило на самом деле. Главное, что есть сейчас. А сейчас я покажу тебе таааакое…тебе понравится: ты у меня вникнешь в земную гармонию, да в неземную тоже. Да не упирайся ты, это не больно…

Доктор, вытерев слёзы, потрогал твёрдый зад Наташки и проникся уверенностью в торжестве справедливости основных инстинктов. Вот для того и нужны зады, чтобы вертеть ими туды-сюды. Однозначно!

- Интересно, есть люди, которых ничего не тревожит, и у которых нет никаких проблем? – подумал Доктор, или это он вслух сказал? И сам же себе ответил: «Есть, только у них на большом пальце ноги присобачена бирка».

- Отставить упадническую философию, - раздался весёлый голос Наташки. – Выходи чудище поганое, биться будем!

- Ай, Натали! Ты зачем мне в трусы кричишь?

 

 

 

 

 

Мысль номер 459 (пришедшая при разглядывании графика работы специалистов в районной поликлинике): «Прежде чем родиться, внимательно прочитайте договор».

 

 

 

 

 

Целый месяц Павлуша Сёмин практически не выходил из палатки, куда его отвели долечиваться мамка и верная жена Алевтина. Только по темноте он пробирался до «скворечника» и пару раз родичи, зажав носы, отводили его в баню, ибо смердел сыночек. У самого Павлуши передвигаться без чужой помощи пока получалось кое-как: ноги и руки тряслись, несокрушимое тело плохо реагировало на импульсы из мозга хозяина. Нечёсаная борода, застывшая поза, мутный взгляд и несчастное выражение лица, затрапезная одежда – всё это сразу выдавала всем статус Павлуши: запой и его последствия. А не будешь хороводиться с Зелёным Змием, не будешь и чертей видеть. Стыд перед односельчанами Павел осознавал, поэтому старался выбираться из палатки только в потёмках, поэтому он и не видел, какие грандиозные изменения происходят вокруг его палатки. Мужик пребывал в немом отчаянии, отчего периодически стонал страдальчески. Между тем, непонятная хворь начала его реально доставать. Мужику пришлось на своей шкуре испытать тезис: ничего не делать - самый тяжкий труд. Чувствуешь себя, как видеомагнитофон: то включаешься, то отключаешься в режим ожидания. Первые десять дней болезни трясло изрядно. В последние двадцать дней стало лучше, мозги прочистились, но одолела скука. Павлуша, вспомнив о скуке, зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. Убедившись, что челюсть на месте, пробормотал: «Лежу в палатке одинокой наедине с душой своей глубокой, а мне летать охота. Вот только из меня летун, как из хромой креветки спринтер». Уже двое суток в голове у Павлуши роятся только свои мысли, а бес-обольститель сдрыснул в своё потустороннее измерение, напоследок обложив Павлушу по матушке и объявив, что ему с таким человеком скучно жить. Типа, оставайся уродом, а я пойду искать умных людей с кем есть о чём поговорить. А ты полный отстой: ни украсть, ни посторожить.

Павлу Матвеевичу стало даже как-то обидно. То бес, редкостная сволочь, сидел в голове и развлекал Павлушу своими рассказками, а теперь только свои собственные мысли в черепушке роятся, и их много. Бес, сволочь такая, скучать не давал – трендел постоянно, как радио, хотя темы у него постоянно крутились вокруг алкоголя и баб. Вот только в последнее время Павлуша что-то не может переносить запах самогонки, её вкус и даже слово «самогонка» вызывает рвотные позывы. Бес страдал с таким клиентом, всяко переживал, а потом сбежал. А как красиво он говорил: с энтузиазмом рассказывал о своих похождениях в разных слоях реальности; хвалился, сколько барышень он совратил и мужиков направил на путь измены; учил Пашу, что хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь. Паша с бесом не спорил, считая, что у этого малахольного существа, непонятно с какого измерения, мозги молью прогрызены. Ведь разве может нормальное существо утверждать, что якобы организм человека сам вырабатывает алкоголь, но очень мало, преступно мало, что совершенно не покрывает потребности души в этом божественном напитке.

- Мысль мою уловил? – с надеждой поинтересовался бес. – Давай тогда предприним радикальные шаги! Если мысль уловил, то пойдём сегодня ночью в поход по поселению. Чего откладывать? Я тут знаю одно местечко, где самогонки хоть залейся. Ээээ…ты чего? Мля, опять обрыгался!

Вместо соболезнования бес проявлял свой сволочной характер: издевательски хихикал и грязно матерился на своём чёрном наречии. Павлуша злился на невидимого собеседника и унижал того словами о низком ранге беса в их бесовской иерархии. Бес тогда тоже обижался и в ответ намекал, что Павлуша не того полёта птица, чтобы к нему Высшего Демона посылать.

- Я уму-разуму его хочу поучить, - сокрушался бес, - а он упирается всеми четырьмя лапками. Я уже договорился с Наташкой Коломийцевой на предмет вашей интимной встречи, а он валенок дурак-дураком. Она могла бы временно помочь тебе пережить последствия мелких неурядиц. У женщинки сиськи воооо, корма воооо. Давай хряпнем по рюмашке, да пойдём на блядки? Тьфу, на тебя, опять ему тошно….Уйду я от тебя….злой ты и глупый – не понимаешь, что самогонка – это вкусно: она греет душу и делает тепло в животе. Раз отказываешься вкушать самогонку, значит, злостно откалываешься от коллектива, который не поймет, и сделает соответствующие выводы. Ты пойми - литр самогонки очень способствует установлению доверительных отношений в коллективе. Старик Фрейд, с ужасом глядя на тебя, сделал бы выводы о твоей неправильной ориентации, раз ты так мерзко поступаешь с коллективом. Он бы популярно объяснил тебе, дурочку, чего ты на самом деле хочешь.

Гнусный пришелец из иных слоёв реальности склонял Павлушу к подвигам не только пряниками в виде обещаний лёгкой жизни, но пользовался и кнутом в виде угроз. Ах, так! Не хочешь стырить самогонку и сходить на блядоход, что даст тебе неземную радость, тогда ты есть лошара педальный и тебя скоро покарает Бездна, клянусь на Жилищном кодексе! Кроме угроз мужику страдать от Бездны, бесёнок рекламировал ужасы Тьмы, грозился Прахом, зловеще предрекал Паше вечно гореть в Пекле. Даже Пустоту сулил в наказание за неправильное поведение. Наверное, у беса было трудное детство, раз он так бесился и возводил на Павлушу напраслину, типа только глисты в Павлуше могут завестись, а не умные мысли. Вот зачем нечистый произносит слова, являющиеся редкостью даже в бомжатских притонах? Это огорчало Павлушу. Ведь всё можно решить по-человечески, без угроз и брызганья ядом во все три стороны света. Было бы из-за чего так кипятиться.

Бес всё-таки свинтил, оставив мужика один на один со своими мыслями. Домашние приходили навещать редко, так как день и ночь работали. Оставят Павлуше немного поесть и попить и бегом на работу.

Даже с бесом сосуществовать всяко веселее, хоть нечистый знатно помешан на бабах и выпивке. Он интересно учил Павлушу, как надо замысловато охмурять барышень. Девки любят ласковые слова, учил многоопытный бес. Надо для баб выразить себя в творчестве – исполнить им серенаду, стишок рассказать, да хоть матерную частушку спеть. Научись проникновенно им говорить: «Выходи радость моя, клубничка моя, сердце мое, огонь чресел моих, изумруд души моей! Будем с тобой целоваться под Луной, которой ты подобна! Выходи птичка моя, мечта любви моей! Уста твои сахарные, а глаза, как звёзды, а сиськи, как дыньки. Ты красивая, я - безумно красив, так чего время теряем? Сегодня ночью встречаемся на сеновале. Нарядим тебя в костюм госпожи из фильмов для взрослых, ведь ты такая сексуальная крошка».

Пару раз заходил посмотреть на хворого односельчанина Доктор: посмотрел, пожал плечами, наказал пить какие-то басурманские таблетки, буркнул: «Понакурятся ироды, понапьются до белочки, а потом осознание теряют волюнтаристы немозговозрелые!» Вот такая наметилась позорная жизнь у Павлуши. После такого пьяного залёта его и в уборщики навоза не возьмут. Без пластической операции или без противогаза по поселению не пройдёшь, засмеют, пальцами будут тыкать. Ох, стыдно-то как! И перед Доктором стыдно. Хороший человек Доктор, душевный.

Павлуша не знал, что душевный Доктор покидал Павлушину палатку еле сдерживая матюки, готовые извергнуться из его уст густым водопадом. В голове Доктора крутились совсем не душевные мысли: «Где шеф таких соседей себе откопал? Кузьма на душегуба с большой дороги вполне смахивает, этот Павлуша, если верить Ломброзо - натуральный маньяк, серийный убийца в натуре, отвечаю. Да его лечить надо в специализированной клинике лоботомией! С ним на одной планете жить страшно! Почему я не удивлён, что именно в этой семейке Адамсов даже свиньи в чертей превращаются. И жену этого Павлика Алевтину все хуторяне опасаются. Рассказали по секрету, что она собак поленом за их обыкновенный лай до смерти забивает. Да она просто психопатка! От неё вилки прятать надо!»

- Однако, хватит в палатке медитировать на койке, - решился Павлуша. – Будь, что будет. Пойду к людям, и буду делать любую, хоть самую грязную работу. Раз у меня ума мало и совести совсем нет. Конкретно ничего не понимаю, даже простейшие вещи в этой жизни. Как жить такому тупому в умном обществе? Кругом разумные люди ходят, у которых в голове умные мысли водятся, а у меня в голове, только тараканы, да и те бестолковые. Я даже онтогенез не петрю, про который мне пытался рассказать бес. Если гены во всех наших клетках одни и те же, будь то клетки кожи, костей или нейроны мозга, то тогда почему клетки с одинаковой генетической программой столь различны? Почему из них образуются совершенно разные ткани и органы? Это я совершенно не понимаю, потому как тупезень. Развитие человеческого зародыша, начинается с зиготы, одной единственной клетки. Эта клетка интенсивно делится. Вот и пойми: хромосомы и гены одни и те же, но развиваются клетки по-разному, с включением только генов, отвечающих лишь за развитие отдельной ткани или органа. Это я не понимаю, потому что тупой, как валенок. Поэтому мне надо работать только на грязной работе: навоз убирать, строительный раствор месить, мусор грузить и не лезть со своими дурацкими вопросами к умным людям.

Сегодня навестить болящего сыночка и мужа пришла вся семья, даже дед Матвей пожаловал полюбоваться на своего отпрыска. Павлуша пользуясь случаем, объявил семье, что он уже здоров и готов носить навоз, потому как на большее он не способен.

- Итить едрить, - сокрушённо посмотрел на сыночка Матвей Иванович и вышел из провонявшей палатки на воздух. За мужем последовала и баба Ульяна, оставив сыночка с невесткой – пусть поможет Павлуше собраться, раз он решил работать.

Оставшись с женой наедине, Павлуша вспомнил науку беса и внятно выдал суетящейся Алевтине комплименты, всё по науке, как бес учил: «Ты радость моя, клубничка моя, сердце моё, огонь чресел моих, изумруд души моей! Это ещё не всё. Будем с тобой целоваться под Луной, на которую ты похожа! Ты птичка моя, мечта любви моей, эээ…и рыбка тоже! Уста твои сахарные, как мёд, понимаешь, а глаза, как звёзды, а сиськи, как …эти. Ты красивая, я – вообще красавчик, так чего время теряем? Сегодня ночью бегом встречаемся на сеновале, ага. Нарядим тебя в костюм госпожи, как в кино для взрослых. Ведь ты такая вся сосуль…сексоль…тьфу….взрослая, короче».

Потом слова высказанные бесом кончились, и Паша понёс отсебятину: «Мы там… и здесь… и везде! Дык, как бы вообще! Я же вот, ну, это…тоже немножко».

- Ещё не выздоровел благоверный, страдает головушкой. Вот и сказалось трудное детство Павлуши, - смахнув горькую слезу, подумала Алевтина, внимательно выслушав супруга. – Залечили мужа продажные Айболиты. Ей-ей залечили. Весь и так небольшой толк из Павлуши вышел, одна дурь осталась. Протекла крыша его астрального мира. Ничего, может кормилец на свежем воздухе даст Бог оклемается от своего мерцательного настроения. Будет с нами работать по уходу за животными, забудет о костюме госпожи из каких-то фильмов. И где он их насмотрелся-то? Животные хорошо влияют на мозги таких людей, как Павлуша. Есть такой зверь – дельфин называется, так он своим видом лечит дефектных людей. Кошки тоже лечат своих хозяев. Вот только опасаюсь я, как Павлушу будут черти лечить. Вдруг супруг от их вида совсем сбрендит и на пшеницу полезет? Для него бы дельфина раздобыть, да где ж его найти.

Алевтина проинформировала супруга, что их хуторской волхв распорядился приписать всех людей к физикам, математикам, биологам, алхимикам и к культуре.

- Нашу семью поголовно приписали к биологам, - сообщила она. – Это значит, что мы должны заниматься растениями и животными. Нашу семью отправили выращивать и воспитывать свиней, то есть уже не свиней, а чертей. Страшные – жуть. Но есть хорошенькие и миленькие, прямо лапочки, только страшненькие, как негры. Сорок штук их у нас. И прикинь, у каждого имя есть. А умненькие какие, прямо диво даёшься. Почти, как люди.

Алевтина с сомнением посмотрела на супруга: дотягивает ли он до уровня выращиваемых питомцев, или отстаёт. Скорее всего, наш Павлуша не умнее недельного чертёнка. Разве нормальный человек устроит корриду с Зелёным Змием!? Паша устроил: даже подробностей битвы со Змием не помнит. Утверждает, что его на битву с пьянством благословил бес с Луны, но сам на битву не явился, предоставив Паше сражаться со злом в одиночку. Вот страсти какие. Кому расскажи – не поверят, ведь пить в одного - это первый признак алкоголизма, а не делиться с товарищами - так вообще позор. Припозорился Павлуша наш на полную катушку.

Надо отвлечь Павлушу от навязчивой идеи, что он общается с бесами – решила супруга. Отвлекать от пьянки и неуёмной сексуальной озабоченности будем трёхсменной работой, а то его после запоя сразу на сеновал потянуло. Работа лечит, а то хил и бледен супружник, как поганка. Самого трясёт, а на сеновал приглашает: умом совсем подвинулся.

Павлуша слушал Алевтину в пол уха, ему было решительно всё равно, чем заниматься: какая разница за кем таскать навоз – за коровками или за чертяками. Сейчас мозг Павлуши занялся обдумыванием функций и строением макромолекул. Под болтовню жены, которая ему совершенно не мешала, мужик размышлял о полисахаридах и аминокислотах, ведь из них состоят белки, ДНК и РНК. Не совсем понятно, как структуры белковой молекулы взаимодействуют между собой, и как это всё влияет на каталитическую активность этих веществ. Может об этой проблеме уточнить у Алевтины? Но, от этой затеи Паша отказался: зачем загружать умную женщину своими глупыми вопросами.

Уже две недели, до сего дня Павлуша выходил на свежий воздух только по ночам, чтобы не попадаться на глаза соседям. Сейчас же он выбрался из палатки ясным днём и пришёл в замешательство, ибо их поселение коренным образом изменилось внешне. Окружённый со всех сторон роднёй Павлуша вертел головой во все стороны и думал, что у него окончательно помутился разум. Хотелось спрятаться в палатку, там лечь на койку и покрыться налетом времени и страданий, но Алевтина крепко держала своего мужика за руку. Вели его, как ему сказали, в биологический кластер – там и проживаем, пока в вагончиках и сараях, но скоро физики достроят дома, склады и лаборатории. Павлушу поразили дороги и тропинки из непонятного материала, восхитило огромное двухэтажное здание. Как ему объяснили его экскурсоводы – это здание, где располагается комбинат общественного питания, временный медицинский центр, склады, а на втором этаже временные квартиры для семейных. А то сооружение, похожее на паровоз – то электростанция, их у нас уже семь штук дымит. Рядом находился большой банно-прачечный комбинат. Теперь народ, кто не жил в своих квартирах, ходил мыться в шикарную баньку. Вода к зданиям подавалась от реки по построенным высоким эстакадам, а не по подземным трубам. Имелись и артезианские колодцы. Алевтина рассказывала супругу, что физики уже давно освоили выпуск труб, ванн и даже унитазов. Но больше всего Павлушу поразил горизонт. Он даже думал, что это у него продолжаются закидоны от болезни, но ему популярно объяснили, что это на горизонте растёт пшеница из самого Алтая, а не мираж.

Пшеница высотой в несколько десятков метров, это как? Как её умудрились вырастить такую здоровую без навоза и компоста? Павлуше стало страшно, но любопытство разбирало. Домашние, как могли, рассказывали ему о распоряжении начальства вырастить суперпшеницу по периметру всех кластеров, похожих сверху на пчелиные соты.

- Ты ещё не видел наши кабачки, картошку и огурчики, - рассказывал сыну Матвей Иванович. – Коровки очень уважают спелые кабачки, да и зелёной массы они дают, хоть заешься. Нарубишь гильотиной кабачок на мелкие кусочки - коровки хрумкают за обе щёки. Суперклевера и капусты для коровок целое поле посадили, а для лошадок выращиваем овёс, маленький, метров десять-пятнадцать всего в высоту. Скорость произрастания растений-монстров просто первая космическая. Коровки наши скоро треснут от переедания. И других всяких растений наши ботаники понасажали много. Даже кивичу вырастили: говорят, из неё самый вкусный хлеб получается. А мне новая клубничка нравится. Она только что поспела. Как придём домой, угостишься. Ягодка с арбуз величиной, вкус замечательный. А арбуз, наверное, с КАМАЗ получится. Какая вырастит сахарная и кормовая свёкла, не скажу, но тоже, наверное, с грузовик.

- А то, что? – Паша пальцем показал на высоченное сооружение, на глаз метров шестьдесят в высоту.

- А это одна из наблюдательных башен, - поведал старик. – Надзирают дежурные над окрестностью, чтоб никакой супостат не подкрался незаметно. Из пшеничных брёвен башню сложили и супербетоном укрепили. Вокруг неё строительные подмости оставили, не стали их разбирать, ибо наши птички любят по ним скакать и с высоты прыгать. Пусть балуются. Внутри башни куча комнат, из окон которых наблюдатели осматривают окрестности. Там же установили миномёты, чтобы, значить, врагов отгонять. Но я думаю, миномёты не понадобятся нам.

- Почему?

- А кто на нас нападёт, пока у нас есть черти и боевые птички? Наши три мальчика-чёрта уже набрали вес в две тонны, девочки поменьше будут – тонны полторы. Бегают, КАМАЗ обгоняют, а шкуру и броню имеют такую, что в них хоть из танковой пушки пали. Мы даже экскаваторы не используем, бензин бережём: черти лучше всякого экскаватора роют, и им это дело в радость. Все подземные сооружения они вырыли, но роют что-то и роют. У нас уже есть огромные подземные склады, резервуары для воды, канализационные коллекторы, бассейны для купания народа – аквапарки по-научному называются. Сева велел все машины и механизмы загнать под землю с глаз долой. Говорят, что под землёй намечается строительство целых заводов и фабрик. Но, то заполошных физиков дела, а мы должны добросовестно выращивать наших чертенят, мы благородные биологи и это звучит гордо. Сева сказал мне, что как только с местным населением задружимся, то возьмём у них ещё пару сотен поросят для модификации, да и от наших чертей приплод будет. Так что дел у нашей семьи море. Был я пенсионером хуторского значения, а теперь, значит, пенсию Сева-то взял и отменил. Сказал, чтобы я работал до тех пор, пока ноги до жопы не сотрутся. Вот такая у меня теперь спокойная старость, не дают помереть в своей кроватке. А я его когда-то на руках носил.

Впрочем, дед совершенно не выглядел огорчённым или уставшим, наоборот, глаза деда Матвея лучились энергией. Павлуша пригляделся к папке: да он вроде как помолодел – больше шестидесяти лет старику не дашь.

Через полчаса семья привела Павлушу в биологический кластер, который располагался по центру. Это вокруг биологического кластера притулились другие шестиугольные кластеры.

- Мы, значит, самый центр нашего города, - с гордостью сообщил дед непутёвому сыночку. – Площадь нашего кластера чуть больше двух с половиной квадратных километров.

Павлуша заметил некое отличие их кластера от того, по которому они шли. Прежде всего, здесь бушевала зелень за оградой из столбов сорокаметровой пшеницы.

- В кластере у ботаников вообще джунгли, - пояснил старик.

Павлуша неудержался и подошёл к стволу гигантской пшеницы. Поверхность ствола казалось покрытой лаком, но на ощупь ствол казался изрядно шероховатым. Он имел цвет от коричневого внизу, до ярко золотистого вверху. Высоко в небе виднелись гигантские колосья, набитые зерном.

- Опасно здесь стоять, рядом с пшеницей, - проинформировал дед о соблюдении правил техники безопасности. – Прилетит такое зёрнышко на голову, до конца жизни будешь ходить и воробьям дули крутить.

- А как же урожай собирать? – поинтересовался Паша. – Туда же не допрыгнешь.

- А птички у нас на что? – объяснил дед. – Забираются вверх и срезают своими клювами колос, он и летит вниз. Можно чертей наших использовать, они снизу легко перегрызают ствол. Пока ещё зерно не набрало силу, чтобы его заготавливать, но скоро птичкам работы найдём до хвоста.

Опасение семьи, что Павлуша окончательно сбрендит от обрушившихся на него впечатлений, не оправдались. Жопный сфинктер у него в сингулярность не схлопнулся даже когда его отвели на обязательный ритуал под названием «обнюхивание». Всё человеческое население поселения в обязательном порядке прошло этот ритуал, чтобы молодые модифицированные животные осознали, кто друг, а кто чужой.

Но вначале глава семейства Сёминых уважаемый Матвей Иванович показал члену семейства непутёвому Павлуше место временного обитания всех членов семьи. Пока семья проживала в строительном вагончике в биологической локации под раскидистым высоченным деревом, которое оказалось красной смородиной. Здесь же у вагончика примостился мангал, обеденный стол и деревянные лавки, а также палатка и небольшой сарайчик.

- Обитаем по-походному, - пригласил отец сына присесть на лавку, тот покосился вверх и поинтересовался: «А на голову ягодки не прилетят?». Всё смородинное дерево капитально усыпано гроздьями ягод величиной с большое яблоко, что говорило о чрезвычайной плодовитости растения. Ягодки, многие из которых уже набрали красный цвет, кокетливо выглядывали сквозь крупные трёхлопастные острозубчатые листья дерева и нежились на полуденном Солнце.

- Могут и прилететь, когда созреют, - солидно подтвердил дед. – Но мы им не дадим тебе на голову упасть: через пару дней, когда созреют, начнём, благословясь, урожай собирать. Пару КАМАЗов ягод точно соберём. Как с куста.

- А почему у нас свинарником не пахнет, - принюхался Павлуша. Его нос улавливал только свежий запах зелени и терпкий запах полыни, исходивший от стоящих невдалеке полынных деревьев. Свинячий Бог знает, почему свиньями не пахло.

- Дык, а чего ж пахнуть-то, - просветил сынулю папаша. – Чистюли они у нас, не то что некоторые… Там за полынными деревьями у нас даже два бассейна есть, вот животинки в этих бассейнах и плескаются. Очень чистоплотные животные, не то что некоторые. А проживают они дальше к центру кластера. Там возвели они себе огромный холм, а в холме том нарыли нор глубоких. Четыре норы, где обитает по десять чертякиных душ в каждой. Так вот в тех норах есть отнорки, в которых они оправляются. Вот потому у нас чисто и не пахнет, как от некоторых. Ты бы…это…искупался в свинских бассейнах, а то у животных нюх очень нежный – могут заколдобить от твоих ароматов…А потом натрись лосьоном из огурца и полыни, рекомендую.

Вот куда прогресс шагнул: теперь для животных бассейны строят и людей заставляют в них купаться.

- Что ж мне в грязном бассейне со свиньями купаться? – пытался отбояриться Павлуша, но дед был неумолим: «Воду в бассейнах через день меняют и чистят бассейн от песка и земли. Там специальный ручной насос есть. Один чертёнок взбаламучивает воду в бассейне, а другой в это время качает насос. Очень сообразительные животные, не то что некоторые. Людям надо только немного следить, а то у чертей дурной силы дофига, короче, много. Больше чем у некоторых. Вот ты и будешь следить, чтобы они сильно не увлекались. Но, опять-таки им надо давать большую физическую нагрузку – так Афонька Топалов сказал, а он у нас по всем модифицированным существам главный».

- А дальше, к краю кластера пасутся у нас коровки, - продолжил выдавать информацию дед. – Восемьдесят коровок у нас. Капусту жрать обожают. Кабачки трескают. На аппетит не жалуются. Пасёт коровок семья волков: волк и волчица – не дают глупым коровам залезть на территорию чертей и птичек. С волками подружись с помощью мяса. Возьми его в холодильнике. Волки любят мясо с косточками, вот только косточек в столовке не выдают.

Четыре верблюда с коровками не пасутся. Верблюд товарищ гордый, он отдельно предпочитает ходить. Верблюдам разрешается везде ходить, так как они любимцы Доктора. А вот для овечек выделили отдельную ограждённую территорию в ботаническом кластере, потому как глупое это животное, прёт не разбирая дороги, как ледокол «Челюскин». Ещё у нас живут утки, гуси и индюки, но им выделили место возле речки. Там им курятников понастроили, а охраняют наших домашних птиц модифицированные куры. Одной особи достаточно, чтобы домашние птички не разбежались. Коровам нашим тоже понастроили тёплых ферм, там их и доят.

На этом месте дед задумался. Потом, наклонившись ближе к Павлуше, произнёс:

- Только хрен я понимаю одну вещь, - вид деда показывал его некоторую озадаченность. Павлуша насторожился.

- Тут такое дело, - начал объяснять дед сыночку. – Наверное, тайное и специфическое, как и всё, что связано с нашим волхвом. Заметил я такую штуку. Коровок и овечек мы на мясо не пускаем, а в столовой мяса для народа вдруг стало завались, и всё без костей. Только что в компоте его нет. И с молоком такое же дело. То его не было, говорили дефицит – то вдруг рекой полилось.

- Так коровы же доятся? – удивился Паша. – А ещё Сева пригнал несколько рефрижераторов с мороженым мясом. Вот это и едим.

- Доложу тебе, что мороженое мясо с холодильников народ уже почти всё съел. Опять-таки волков мясом кормили, собак, кошек, да и нашим чертякам изредка надо давать мясное. А у них аппетит жуть какой. А мясо всё не кончается, это которое без костей. Где это видано, чтобы мясо без костей вырастало. Да и с молоком такой же фокус. Ну, не могут столько наши коровки давать молока, что в столовой его полно. Сметаны, сливок и кефира тоже полно: пей – не хочу. Это как так-то? Тайна это великая есть! Смотри не болтай по этому поводу. Чувствую это Севины проделки. Интересные дела тут творятся.

 

 

Глава восемнадцатая.

 

- Пусть это останется нашей тайной, - проговорил Сева, со значением посмотрев на Доктора и Кузьму. – Как в джунглях мы кормили людей бараниной и молоком, сделанных из иномирных материалов, так и теперь придётся народ кормить такими продуктами. Народу не обязательно знать, что он ест. Меньше знаешь – крепче спишь.

Кузьма и Доктор согласно переглянулись: они помнили эпопею в джунглях и то, как Юрик, Гоша и Терминатор приволокли мумию и несколько окаменевших кусков непонятной субстанции. В результате специального допроса этих трёх обормотов выяснилось, что эта троица, испробовав запрещённые препараты, стыренные у Севы, побывала в ином измерении и притащили оттуда съедобные продукты, опять-таки стыренные у аборигенов. Вороватая троица полагала, что с мясом и молочными продуктами ничего не произойдёт – они продукты притащат домой и съедят их втихомолку. Однако у компаньонов всё пошло поперёк борозды. Обормоты чуть не отравились плохо изученным препаратом, а Терминатор получил психическую травму, когда осознал, что вместо вкусного мяса притащил тяжеленную мумию. Вот тогда Севу, Кузьму и Доктора заинтересовал сей казус. Вскоре, проведя эксперименты алхимик выяснил, что трое мерзавцев обнаружили очень интересный эффект, получающийся при переходе через конкретный межмировой барьер, а именно, что некоторые предметы, особенно органика, здорово меняет свои свойства. Органика, в данном случае тушка не то барана, не то козла, при переходе увеличила свой вес раз в десять и окаменела. Вот только такое происходило не при всех межмировых переходах. Например, с бывшей Земли все вещи сохранили свои свойства. Скорее всего этот эффект имел место, когда пространства разделяются большим расстоянием или ещё по каким-то неизвестным физическим причинам. Короче говоря, требуется исследовать этот эффект.

Экспериментируя с «мумией» алхимик выяснил, что небольшой кусочек «мумии», помещённый в воду с добавлением в неё немного самогона (как же без него!), растительного жира, крахмала, соли и ещё некоторых веществ, разбух и превратился в большой кусок мяса. Конечно, мясо имело несколько необычный вид и вкус, но оно здорово выручило жителей поселения, желудки которых давно не ощущали мясных продуктов.

Теперь три руководителя поселения вступили в заговор, ибо на горизонте маячили неприятности. То мясо и мясо-молочные изделия, что хранилось в рефрижераторах, угнанных с бывшей Земли, подходило к концу. Чем кормить народ? Съесть коров и верблюдов? Нет, это не выход. Съедим, а потом что?

- Верблюдов есть не будем, - запротестовал Доктор. Как это съесть своих любимцев? – Давайте отправим на ту сторону наших охламонов. Их не жалко. Пусть на той стороне стырят что-нибудь ещё.

- Дык, Терминатора не дам, - теперь выразил протест Кузьма. – Он белый и пушистый. Пусть Юрик и Гоша чешут на ту сторону. Ага, их не жалко.

Сева сам склонялся к мысли, что лучше всего отправлять на подвиг Кашанкина и Будницкого. Есть надежда, что они где-нибудь в иных измерениях благополучно сгинут. Вот только связываться с такими несерьёзными индивидуумами, как Юрик и Гоша, совершенно не хотелось. Ведь они ЧП ходячее.

- Ладно, - завершил колдун короткое совещание. – Этот вопрос требовалось решать ещё вчера, теряя тапки! Будем думать. Предложения приветствуются, особенно умные.

Ага, синхронно кивнули Кузьма и Доктор и тут же выбросили слова шефа из головы: пусть сам думает, а мы работать пойдём. Принцип, что «Каждый верблюд должен нести свои «фаберже» ещё никто не отменял. Колдун пусть думает, а мы с радостью исполним. Как-то так. Доктор считал, что у него и так дел много, а Кузьма, назначенный обществом Господом Богом, справедливо решил, что не его дело вмешиваться в житейскую суету. Бог он или не Бог, в конце-то концов. Его уровень вся Вселенная, или, на худой конец, Галактика.

Доктор тоже мысленно поддержал Кузьму – пусть шеф думает. У Доктора своих забот много. На дворе стоит просвещённый 1756 год, а у нас скоро туалетная бумага кончится, и томограф Доктору физики никак не смонтируют. Без бумаги и томографа скоро освоим лопухом подтираться. Сколько раз он уже говорил всяким химикам и физикам, чтобы наладили выпуск бумаги для письма, ну и для задницы и женской гигиены. Воз и ныне там: всё им некогда. Говорят, что полиграфия дело тонкое. Так истончайтесь!!! Спички до сих пор никак не изобретут, а старые запасы кончаются. Скоро и лечить народ некому станет: у Доктора слишком много забот, Валечка в положении, лекарь Николай Павлович крутится, как та белка, но он ещё и физик и штатный радист – он радио и проводную связь в поселении налаживает, когда ему медициной заниматься. Пока исключительно на старых запасах лекарств выезжаем, да на Севиных Тибетских настойках. Но половина населения самогон, что находится в этих настойках, на дух не воспринимает. Вот и лечи народ: одни запойные алкаши, других от самогонки корёжит. Доктор зло усмехнулся: вот явится когда-нибудь к нему вопящий пациент с больным зубом – он этого пациента отправит к шефу. Пусть шеф переквалифицируется в стоматолога. И в офтальмолога. Да во многих специалистов ему придётся переквалифицироваться. Вот и посмеёмся тогда.

Главный только моргнул, а народ уже смекнул, поэтому Доктор и Кузьма пошли работать, ибо труд подливает масло в лампу жизни, а мысль зажигает её. На лицах их присутствовала решимость, сердца их преисполнены мужеством, головы их заняты тяжкими думами. Великие люди, однозначно, и цель их нерушима, как клятва Герцена и Огарева. Гипербореи мы, или кто? У нас недоверчивое отношение к слову «невозможно». Как это невозможно? Есть же «авось» или «а вдруг». А смекалку приложить!? Смекалка, это своего рода озарение, особое состояние разума, когда становится ясно, что для нас нет ничего невозможного. И быть не может.

Колдун, предложив коллегам подумать над проблемой, сам тоже решил задуматься над поставленной задачей, проявить смекалку. Как всегда, Севе лучше думалось во время изготовления самогонки. Теперь производство волшебного самогона функционировало в двух больших надземных цехах, стоящих почти рядом, а под цехами располагалось огромное подземное пространство. Волхв разместил под землёй свои личные химические лаборатории и склады, в том числе секретные. Под землёй он устроил помещения, где хранились иномирные артефакты, в том числе опасные и неизученные. Здесь же он устроил личную библиотеку из наследия деда и где хранил собственные наработки. Естественно, в некоторые его лаборатории, складские помещения и в библиотеку, никому, кроме него, ходу не было. Изредка он разрешал пользоваться своей лабораторией Якову Морозу, Сашке и Оксанке. Ну и Анчар мог ходить по всем помещениям.

Сейчас он направлялся в сопровождении Анчара в одно из секретных подземных помещений, куда изготовители самогона приносили закрытые крышками ёмкости с уже готовым изделием. На ёмкостях имелись бумажные наклейки с полным описанием из чего собственно это изделие сварганено. Изготовители знали, что входить в этот склад готовой продукции следует только в том случае, когда в нем не находится волхв. Если колдун соизволил явиться в это помещение, то мешать ему категорически нельзя – там происходит неведомое колдунство, превращающее обыкновенный самогон в волшебную жидкость. Всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на то, как волхв творит своё колдунство, но, увы, не получится. Вон даже на входе разлёгся дежурный молодой чёрт из охраны, а с той стороны Анчар сторожит. Молодой чёрт уже достиг веса в двести кило: к такому охраннику, абсолютно преданному волхву, лучше не подходить. Но, всё же, как хочется узнать, что там внутри склада творит волхв.

Анчар расположился недалеко от входа: он уже много раз видел, как хозяин преобразует одну вонючую жидкость в другую, а лишний раз нюхать эту вонючку дураков нет. Пусть Сева сам нюхает.

Алхимик окинул помещение взглядом орла. Вот и ещё одна проблема нарисовалась. За два дня он не нашёл времени посетить этот склад, вот и накопилось несколько сот ёмкостей с продуктом. И ничего не поделаешь: сам говорил изготовителям, что надо делать самогон небольшими партиями. Эту тенденцию надо пересмотреть, а то он из этого склада не будет вылезать. Раз у нас изготовление самогона поставлено на промышленный поток, то пора физиков озадачить изготовлением установки под названием дефлегматор. То есть для получения качественных спиртов с помощью ректификационной колонны, которая разделит продукт испарения на отдельные компоненты по температуре кипения. Сама ректификационная колонна в изготовлении и эксплуатации довольно сложна, но придётся её освоить. Сначала пусть физики и химики сделают хоть простейший дефлегматор.

Тэк-с, Сева окинул взглядом фронт работ. Заинтересовался наклейками. И что это сегодня у нас такое? Ага! Вот самогон молочный, вот из сухофруктов, вот анисовый. Пётр Первый анисовый уважал. Теперь у нас ягод много, вот конструкторы и изгаляются. Вот они сгондобили самогон из вишен. Ничего так цвет получился. Ого, а это гвоздичный самогон. Интересненько. Кто это из конструкторов оказался с такой буйной фантазией. Ага, Оксанка, свет Андреевна постарались. А вот картофельный самогон. Круто! Тэк-с: лавандовый, лимонный, лавровый, малиновый, мятный, из персиковых ядер, полынный, рисовый (для китайцев, наверное?), сливовый, свекольный, рябиновый. Ладно, понятно всё: конструкторы поймали кураж от избытка растений, вот их и попёрло. Дальше даже смотреть не буду, пора их изделия модифицировать.

Сева своим ключом открыл неприметную дверку, за которой находилось небольшое помещение. В помещении кроме большого сейфа ничего не находилось. Из сейфа волхв вытащил свою секретную серебряную ложку – один из главных секретов этого мира. Вот теперь можно модифицировать продукт.

Работа простая: открыть крышку на ёмкости, погрузить в продукт ложку и произвести дюжину оборотов. Руки волхва работали сами по себе: процесс уже отработан до мелочей. Голова при этом работала отдельна. Она думала над проблемой, как прокормить народ. Плохо, что мясо не модифицируется при переходе с бывшей Земли. Тогда можно было бы направить Юрика или Гошу на Землю с почётной миссией. Но не получится. Да и Праведник запретил появляться на Земле. Теперь все три его камня получается и не нужны?! Если только изредка совершать набеги на бывшую Землю? Но можно нарваться на ответку. Может исхитриться и изготовить новую модификацию героина, которую выжрали Юрик, Гоша и Терминатор. Тоже не вариант. Таким образом, пацанов сделаем кончеными наркоманами, а вот то, что они попадут именно в нужное пространство, то не факт. Нет, сначала надо на собаках провести опыты, как в городе у моря. Стоп! Именно так и надо поступить. Тогда бобик, на котором Сева поставил эксперимент оказался жив и здоров, при этом он принёс из того пространства крайне интересные артефакты. Рецепт зелья известен, так что мешает мне посетить тот перспективный мир и наладить в нём диалог?

Во время такого колдунства волх впадал в подобие транса, при этом его мозг находился в постоянной активности, даже слишком большой. Голова просчитывала различные варианты, а руки при этом накручивали ложкой обороты. В какой-то момент волхв задумался над одной очередной интересной идеей, а руки продолжали накручивать обороты. Очнулся медитирующим перед ёмкостью с изделием розового цвета. Автоматически поместил ложку в жидкость и опять стал совершать обороты. Ага, второй раз. Вот что бывает, когда забываешься, а работа требует внимания. Опять очнулся, когда понял, что что-то идёт не так: в ёмкости наметилась странная реакция, превратившая самогон в вязкую субстанцию. Тьфу ты, только ложку вымазал. Пришлось её тщательно отмывать самогонными отходами от липкого вещества, а потом мыть ложку в проточной воде.

Ёмкость со странным густейшим киселём Сева отнёс на отдельно стоящий стол и в сопроводительной квитанции написал: «Отдать на изучение Я.Д. Морозу». Пусть великий химик разбирается, что это такое получилось.

Так Сева, прекращай во время работать думать не о работе, а то опять получится непонятно что. Брак нам не нужен. С оставшимся продуктом волхв уже не ошибался и спокойно завершил колдунство. Думать о проблеме он решил в своём кабинете. Кроме того идея уже выкристаллизовалась.

- Так-с, - решил колдун. – Этим делом займусь лично. Решено.

По привычке колдун провёл сканирование местности и кое-что его заинтересовало:

- Это что ещё за новости? Кажется, к нам люди пожаловали? Вообще-то, судя по направлению их движения, они могут и мимо пройти. А нам не надо мимо. Нам надо увеличивать своё население. Ага, которое скоро нечем будет кормить. Ничего, проблему с едой решу. Решили же проблему с растениями. Решим и с мясом. Пусть немного народ вегетарианцем побегает.

- Тэк-с, где у нас сегодня Полковник работает, - Сева прислушался к своему радару и вскоре обнаружил, где трудится Полковник. – Анчар! – зови дежурную птичку, работа есть.

Сева написал несколько строк на листке бумаге, сделал пометки на копии карты местности и вышел в коридор. Там уже около Анчара топталась птичка. Ага, петушок размером со страуса и весом в 80 кило. Этого экземпляра звали Мефистофелем. На шее у птички висела сумка, в которую колдун отправил карту и свою записку.

- Ищешь срочно Полковника, который работает в Северной Башне. Поступаешь в его распоряжение, - приказал волхв. Анчар перевёл его приказ птичке. Мефистофеля как ветром сдуло.

- А что, нормальные у нас СМСки бегают. Крупненькие, - удовлетворительно произнёс колдун. – Теперь начнём думать над мясной проблемой. Может, следует добывать белок из личинок насекомых? Как вариант.

 

 

 

 

 

Двенадцать православных душ, семь взрослых и пять детских, плелись по пустынной местности вторые сутки. Всего же в вынужденном и отчаянном походе они находились уже больше трёх недель. Именно отчаяние гнало людей по просторам империи в надежде, что на Дону их житьё станет лучше. До казачьих станиц ещё требовалось как-то дойти, а как их встретят казаки то неведомо. Надеялись на лучшую долю. А зря. Если беглый мужик менял крестьянское сословие на казачество, то это одно дело. Если он собирался пахать землю Войска Донского, то отношение к нему становилось плохое. В станицах царил тяжелый дух казармы и монастыря: в воинственном казачьем сообществе в почёте была суровая дисциплина и безоговорочное подчинение атаману. По отношению к пришлому люду казаки недоброжелательны, суровы, глядят на чужаков с плохо скрываемой ненавистью. Самим казакам строго запрещалось сеять зерно, почему же на их землях должны жить крестьяне, которые не приучены воевать. На этой почве между сословиями всегда существовала напряжённость, доходящая до крови.

Тяжела доля русского крестьянина. А беглого холопа тяжела втройне.

После гнусной самозванщины, когда русские продажные бояре внимательно познакомились с крепостным правом в Польше, жизнь российского крестьянина стала совсем никудышней. Бояре, изучившие «прогрессивный» польский опыт, превратили крестьянина-общинника в бесправного раба. Если точнее, то не совсем в раба, но очень близко: прежнее равенство крестьян перед судом отошли в область преданий. Крепостных бояре и дворяне стали продавать оптом и в розницу как домашний скот. Даже Петр Первый, изучивший истинное положение дел в государстве, пришел в недоумение. В своём указе от 15 апреля 1721 года государь писал: «…продают людей, как скотов, в рознь… оную продажу пресечь, а ежели невозможно будет того вовсе пресечь, то хотя бы по нужде продавали целыми фамилиями или семьями, а не врознь». Эти изуверские порядки заставили семьи Прядкиных и Столыпиных, достаточно сильных духом, покинуть своего барина-кровопийцу и искать лучшую долю на юге. Обычно крестьяне шли на Дон партиями, прибиваясь к возвращавшимся из Москвы казакам. Но Прядкиным и Столыпиным пришлось брести своим ходом. Сговорились меж собой, обули лапти, покидали нехитрый скарб в полуразвалившуюся телегу, которую должна тянуть старенькая кляча, и покинули «доброго» барина ночной порой. Лапти носами показывали на юг, пятками – на север.

Сначала храбрые беглецы шли без приключений, что удивительно. Когда добрались до лесостепной зоны, пройдя почти семьсот вёрст, то таки нарвались на неприятности в виде налёта маленькой, но гордой банды разбойников. Ватажников всего-то насчитывалось пять заблудших душ, и они имели вид, донельзя потасканный и голодный, но у разбойников в руках имелись сабли и топоры как убедительный аргумент в любом споре с более слабым соперником. Эти романтики с большой дороги выглядели совсем куршывыми от голодухи и потрёпанными от образа жизни на свежем воздухе. Получилось так, что разбойники заметили телегу и людей практически случайно. Заметили, находясь с тыла телеги. Измождённые разбойнички ринулись в отчаянную погоню, выкрикивая матюки и угрозы, а перепуганные крестьяне решили, что смогут убежать от ватажников. Дикая погоня длилась на протяжении трёх вёрст. Сложилась вроде бы патовая ситуация: разбойники из-за плохой спортивной формы не могут догнать дичь, а преследуемые – не могут далеко оторваться от погони из-за физических возможностей клячи. Ватажники уже стали соображать, что эта дичь не по их стёртым зубам, но тут вмешалась природа. Старенькая крестьянская коняшка решила, что баста, набегалась, пора помирать. Она завалилась на бок и испустила дух без покаяния – организм животного не выдержал гонки по пересечённой местности. Кошяшке, откинувшей копыта, хорошо – она уже пасётся на райских лугах, где ест вкусную зелёную травку, а людям как быть. Взрослые похватали с телеги деток и что смогли унести в руках, и рванули в ближайшую рощу, стараясь оторваться от душегубов.

Запыхавшиеся разбойники решили, что телега, дохлая лошадь и продукты питания, оставленные перепуганными крестьянами, всё лучше, чем ничего. Поэтому, поматерившись на ускользнувшую дичь, они решили ограничиться тем, что им досталось в результате преследования. Разбойников совсем не интересовало, что у беглецов практически не осталось еды и воды, зато у крестьян имелось пять детей и трое стариков. Таким образом, душегубы здорово понизили дух крестьян, доведя их дух до уровня «отчаяние, приближающееся к панике». Устроив небольшой привал у небольшой речки, крестьяне подкрепились оставшейся пищей и двинулись, помолясь, в сторону юга по полупустынной местности. Бог даст - пройдут и пустыню. У Высших сил имелось иное мнение. Вскоре баба Анисия из семьи Прядкиных повторила подвиг лошадки. Какой-то сосуд в голове у бедной женщины не выдержал приключений и лопнул. Таким образом, группа людей сократилась до одиннадцати душ. Закопав тело умершей женщины в местную супесь, народ продолжил свой путь. Они уже поняли, что из этой пустыни живыми не выберутся: Бог от них отвернулся. Следующим помрёт или младенец, которого тащила на себе Софья Прядкина, или кто-нибудь из дедов: дед Власий из Прядкиных, или дед Гермоген из Столыпиных.

Время, судя по Солнцу – четыре часа по полудню. За неимением под рукой иконы, Гермоген молился на Солнце: «Се паки, Боже посылаешь к нам вестника щедрот Своих, и снова блага изливаешь на тварей и сынов Твоих». Дед Власий, сидящий рядом с Гермогеном, со слезами вспоминал свою почившую жену: «Прелюбезная моя жоно, что имам аз ти воздати. За благи твои уветы кия нести тебе цветы? Отнюдь недоумеваю, чем почтити тя».

С юга дул свежий ветерок, приносящий только запах пыли и сухих растений. Силы идти дальше у народа кончились, отчаяние только усилилось. А вокруг простиралась пустынная местность. Дед Власий говорил, что, точно знает, что здесь есть речки, поэтому от жажды не помрём. Это хорошо, что от жажды не помрём – от голода помрём, или от нападения диких зверей, или опять лихих людей повстречаем. Насупившиеся дети слушали взрослых: крестьянские дети даже не плакали, потому как, слёзы не помогут. Хоть плачь, хоть смейся – всё равно скоро помирать. Старший из детей Клим Прядкин – ему 12 лет, его сестре Марфе – 10 лет; Галке Столыпиной – 9 лет, а Аринке – всего 7 лет. Ещё есть Ефимия Прядкина, ей всего полгода. Она на руках у мамки Софье. Взрослые разожгли небольшой костёр и ведут разговор. Говорят совсем о печальных делах, к ним лучше не лезть. Но взрослые не слышат лёгкий странный шорох шагов по песку вон в той стороне, которые слышит Марфа.

- Дедушка Власий, - набралась наглости девчонка перебить взрослых. – Там кто-то ходит.

Взрослые не стали ругать девчонку, а прислушались. В тишине только потрескивал костёр, сжиравший сухостой. Однако, все услышали подозрительные звуки: и точно, к их компании кто-то подбирался. Страшно, аж жуть. Горел и потрескивал костёр, над костром на рогульках висел котелок с последней водой. Предполагалось на последней воде сварить полбу и подкрепиться, а потом, как Бог даст.

Странные звуки приближались со всех сторон, однако, из-за песчаного холма появился только один человек. Люди подобрались, увидев пришельца. Девчонка Марфа во все глаза пялилась на появившегося мужика. Высокий, крепкий мужчина, хотя ему на вид уже все пятьдесят лет, а выглядит, как-то молодо. Одет человек в чудную одежду: пятнистую рубаху и такие же пятнистые штаны: обвешан небольшими зелёными сумками и ремнями. На шее у странника на ремне висит какая-то железная штуковина, похожая на ружьё, только в три раза меньше. И больше ничего у него нет. Но, Марфа, могла бы поклясться всеми святыми, что вокруг их компании кто-то шебуршит в песках. Значит, этот человек не один. А человек ли он?

Скорее всего, точно так думали и остальные крестьяне, разглядывая пришельца, а тот улыбался. Странно, ему много лет, а зубы в порядке. Точно не человек это, а непонятно кто.

- Здорово селяне, - улыбаясь, произнёс незнакомец.

- Здрав будь…Кто ж вы будете, мил человек? - вопросил дед Гермоген, вставая с песка и на всякий случай снимая колпак с головы. – Барин али казак?

Дед Гермоген взял на себя переговоры с непонятным человеком: он видел, что его сын Ефимушка и Данила Прядкин пододвинули к себе посохи. Как бы наши молодцы не наломали дров. Дед чувствовал, что пришелец совсем не прост, и ему посохи мужиков не страшны.

- Зовите меня просто Михаилом Михайловичем, – весело сообщил незнакомец и огорошил крестьян сообщением. – Сам Господь Бог велел вывести вас из этой пустыни. Так и сказал: «Встречай ММ в пустыне крестьян и приведи их в мою обитель».

Если кто думает, что российский крестьянин восемнадцатого очень уж религиозен, то он ошибается. Крестьяне в большинстве своём рационалисты. Вот и Гермоген сначала подумал, что незнакомец так иносказательно говорит, но вскоре почувствовал, что всё гораздо сложнее устроено в этом мире, ибо незнакомец вполне серьёзно заявил, что крестьянам вот прямо сейчас не надо ничего бояться. Сейчас он позовёт кое-каких своих друзей, так что не бойтесь.

- Андромеда, - громко позвал незнакомец кого-то, и ошарашенные крестьяне увидели, как из-за холма к незнакомцу мягкой походкой приблизилась, играя перекатывающимися под шкурой мускулами, огромная ухоженная кошка. Зверь, передвигающийся на четырёх лапах, точно выше пояса незнакомца. С хищной грацией зверина подошла к человеку и уселась рядом с ним, внимательно осматривая своими зелёными глазами крестьян. Сидя зверь был по грудь высокому человеку. Шерсть зверя лоснилась, чуть трепетали кисточки на ушах, и подрагивал кончик хвоста. Мужики поняли, что никакими посохами они от такого зверя не отобьются, если тот задумает их съесть. Вот и смерть пришла. Дети сбились к матерям, только десятилетняя Марфа чувствовала, что от кошки, что с неё ростом, им не грозит опасность.

- С Андромедой познакомились, - усмехнулся Михаил Михайлович. – Моё имя тоже знаете. Ну, а как вас зовут, то в Божественной канцелярии известно. Не ошибусь, если скажу вам, что зовут вас Власий, Гермоген, Данила и Ефим.

Естественно, поразив мужиков такими откровениями, ММ не стал рассказывать крестьянам, что с расстояния с километр, он прослушивал их разговоры с помощью неких приспособлений.

- Меня Марфой зовут, - бойко выкрикнула девчонка с горящими от восторга глазками, ага, наш человек.

- Марфуша, значит, - усмехнулся ММ. – А не испугаешься погладить Андромеду?

- Я не пужливая, - сообщила девчонка и кинулась к кошке. Даже мать Софья не смогла её удержать, так как на руках у неё хныкала Ефимия.

Девчонка с восторгом обняла шею кошки и своим носом ткнулась той в ухо. Ну, докуда достал её нос. Андромеда чуть прикрыла глаза и благосклонно заурчала, как заработавший на низких оборотах компрессор. Кошка даже мяукнула от удовольствия, вот только её мяуканье походило больше на визг ржавой пилы: чуть-чуть – и обдуется от счастья.

У народа чуть отлегло от сердца: знать действительно эта животина их сейчас есть не будет.

- Вот и познакомились, - сказал ММ, подходя к костру и заглядывая в котелок. В котелке грелась пока только каша из полбы. Судя по исхудалому виду людей, они постоянно недоедали. Как Нельсон Мандела, неделю уже не ели. Зато их ели все встречные-поперечные насекомые.

- Вот что селяне, - сообщил крестьянам ММ. – Идти нам шестнадцать вёрст, так что я вас сначала накормлю…ээээ…..как говорится…чем Бог послал. А послал он вам много чего. Только, чур, не бояться и в обморок не падать. А то знаю я вас: чуть чёрта увидите, так и перепугаетесь.

ММ не стал говорить, как он сам испугался, когда первый раз увидел чёрта. Да…Такая страсть даже ночью не может присниться, ибо очень страшно.

- Чёрта? – осторожно переспросил Гермоген.

- А что такого, - стал объяснять очевидное ММ. – Черти они специально созданы Богом, чтобы карать грешников. Но вы же не грешники, чего вам бояться.

- Так-то оно так, - почесал затылок Гермоген. – Но, грешен человек. Вдруг, какой небольшой грешок ненароком да совершишь...

- Нууу, - протянул ММ. В теологических вопросах он не силён. – За мелкие грешки черти народ не едят, точно вам говорю. И вообще…Господь Бог сам рассудит, кто грешен, а кто не очень. Вы же человечену не вкушали, людей в рабстве не держали…числа на ноль не делили.

- Ни-ни, - замотал головой Гермоген и перекрестился. – Человечену мы ни вкушали, а с рабства сами бежим, такие дела...барин.

- Господь Бог рабство строго осуждает, - нахмурил брови ММ. – Господь так и сказал: «ММ, увидишь работорговца – мочи его окаянного».

- Ишь ты, - удивился Гермоген. – Торговцев людьми, значит, топить в воде надо…

Кажется, диалог с аборигенами налаживается, сообразил ММ. Можно им уже и птичек демонстрировать, а потом и чёрта предъявить. Может, без инфарктов и обойдётся. Наши мужики народ крепкий: мужик и в аду плюнет на сковороду. Вон они уже немного оттаяли. Девчонка Марфушка так от кошки не отлипает, а та и рада, что её гладят.

Полковник крикнул птичкам, что тем можно показаться людям. Народ опять впечатлился до бледности. Виданное ли дело, чтобы птички выросли выше человеческого роста. А один вид их свирепый чего стоит. Полковник сам поражался мощью птичек. Особенно ему нравился Мефистофель: быстрая машина убийства. Да он одним своим видом и взглядом способен убить самого храброго воина. Другая птичка Малинка тоже не подкачала своей убийственной статью. Хоть и Малинка, а тоже ходячая смерть. Жаль, что они не летают, только высоко подпрыгивают.

Обе птички прошлись мимо людей, демонстрируя людям свою убийственную стать, заглянули в котелок, издали возмущённый клёкот и отошли чуть в сторонку.

- Это и есть черти? – запинаясь произнёс Гермоген, впечатлённый когтями на ногах птичек.

- Ээээ…это совсем не черти, а наши боевые птички. Вон того Мефистофелем кличут, а это Малинка, замечательная девочка, - показал рукой ММ на птиц.

Взрослые остерегались подойти ближе к таким свирепым птицам, а вот Клим, из ревности к Марфушке, что она оказалась храбрее, подошёл к Мефистофелю, закрыл от страха глаза, и осторожно погладил того по перьям крыла. Мефистофель с философским спокойствием перенёс эту процедуру. Конечно, было бы лучше, если бы человеческий детёныш побегал с ним по пустыне. Но этот детёныш очень уж хилый, и сто километров не пробежит, устанет. Мефистофель даже присел на лапах, чтобы детёнышу легче с ним обниматься. Ничего, думал он, откормим детёныша, тогда и побегаем по пустыне. Могу даже носить его на своей спине. Но пока трусоват детёныш и хил.

- А вот и чертяка, - сообщил Полковник крестьянам, пребывающим в некой прострации.

Были бы силы у крестьян, то они бы попытались сбежать. А так пришлось созерцать неведомое создание, сотворённое Богом, когда, наверное, Боженька пребывал в лютом гневе. Это разве можно создать такую страсть. Вот, оказывается, что такое Страсть Господня и Гнев Господень. Теперь не только дети, а мужики, деды и бабы столпились в одну кучу и гадали, что сейчас свершиться. Ничего хорошего они не ждали. Животный ужас забрался под ветхую одежонку крестьян и колючими иголками впился в тела. Сердце Гермогена затрепетало, как хвост испуганного зайчишки.

На людей, своими маленькими, но злющими глазами, смотрела зеленоватая страшная рожа, демонстрируя множество зубов в пасти. Своим носом нечистая сила принюхивалась к крестьянам, наверное, решала с кого начинать их поедать. Примерно, как это существо, так выглядела с перепою бабка Прасковья с их бывшей деревни. Пятьдесят лет стукнуло бабке, а всё с утра глаза заливает. Бродит по деревне, ищет похмелиться - вот точь-в-точь, как этот чёрт выглядит, только у бабки зубов нет.

- Хорошо хоть не обделались, - подумал ММ. Хотя, желудок крестьян давно и прочно прилип к позвоночному столбу и таких вольностей себе не позволял. - А девчонка с пацаном молодцы. Девка вон и двухсоткилограммового чертяку не испугалась. Смотрит на вырвавшегося из адского плена демона с восторгом.

Бывший обыкновенный поросёнок, а теперь модифицированный организм с гордым видом продемонстрировал себя народу. Чертяке дали красивое имя Фиалка. Это имя можно прочесть на кожаном ремне, опоясывающим шею чертяки. Фиалка вышел к людям не сам по себе – он ещё и тащил грузопассажирскую тележку. Для него груз в половину тонны – это ерунда, он и две тонны потянет, скорее тележка развалится, чем Фиалка устанет.

В толпу втиснулся и дед Гермоген. Древнему старичку стукнуло уже почти пятьдесят лет: сухой, лысый, худой с длинными руками. Пальцы на руках у деда уже плохо разгибались от тяжёлого труда. Но в Гермогене ещё оставались внутренние силы, чтобы повести крестьян в бега, да и сам он ходить ещё мог. Пора бы старику на покой, на тёплую печку, но злая судьба погнала его семью и семью соседей по дорогам империи. Хотя приличных имперских дорог он за свою жизнь так и не увидел. Не дороги у нас, а направления. Куда они ведут? Да вестимо куда: к голоду и холоду. Хоть бы выжить. Но, куда там: то разбойники нападут и отберут всё нажитое добро, то вот теперь и черти пожаловали. Попы говорили о конце света. Кажись, правдой их трёп оказался. Вот и смертушка подкралась, а мы даже в чистое не переоделись, ибо нет этого чистого.

Совместное разглядывание друг друга несколько затянулось. Гермоген, видя, что чертяка с именем Фиалка, жрать их не собирается, а только нюхает да пыхтит, перевёл глаза на тележку, которую притащил, прости Господи, чёрт Фиалка.

Вид тележки отвлёк Гермогена от страшных мыслей. Ладно сделанная вещь. Вся тележка умело сварганена из железа. Колёса очень толстые и сделаны из неведомого материала. Телега имеет железные рессоры! Даже бричка барина, и то хуже выглядит. В кузове телеги шесть посадочных мест, ещё и для багажа место имеется. Спереди телега имеет две оглобли, но чертяка в них не впряжен, как лошадь сбруей, а толкает передними лапами толстое поперечное бревно. Ага, стоит на задних лапах и передними упирается в бревно. Вот он опустил бревно на песок и переместился в сторону от телеги. Глупая Марфушка своими ручками дотронулась до морды исчадия ада, а тот её есть не стал. Брезгует, наверное. Пыхтит только. Огромная кошка тоже трётся о бок чертяки. Значит, совсем не боится его. А человек, который назвался Михаилом Михайловичем, что делает? По отчеству назвался. Михайловичем. А я его барином или казаком обозвал, а он, оказывается, из высшего благородного сословия. Может даже князь.

Гермоген присмотрелся над действиями князя: тот вытаскивал из багажного отделения повозки какие-то блестящие штуковины. Гермоген, превозмогая страх, бочком-бочком направился к князю: негоже, когда его сиятельство своими ручками тяжести таскает, для этого холопы есть.

- Это в столовой для вас горячий обед выдали, - объяснил ММ Гермогену. – Сейчас вам с голодухи твёрдое нельзя есть: похлебаете жидкий супчик и лёгкую кашку. Ещё есть жареные овощи и компот. Потом десерт и фрукты. А для младенца вот выдали детское питание: ММ продемонстрировал Гермогену стеклянную бутылку с белым содержимым; бутылка была украшена интересным приспособлением из непонятного материала, ну, прямо как мамкина сиська.

Сначала из этой бутылки кормили младенца. Ефимия, видать с голодухи, вцепилась в бутылку обеими руками и бодро выхлебала всё содержимое бутылки. Князь лично кормил младенца из этой бутылки, а народ терпеливо ждал. Мамка Софья не перечила князю, видать не дура.

- Теперь взрослых кормить будем, - распорядился князь, похвалив младенца за дикий аппетит.

Вскоре для крестьян наступил праздник живота. Из блестящих ёмкостей князь Михаил лично большим черпаком доставал жидкий суп и выливал его в глубокие железные чашки, только железо очень странное. Чашки почему-то отменно блестели от солнечного света. Ложки, выданные князем, тоже поразили крестьян своим блеском. Волшебное железо, не иначе.

Хлеба ММ крестьянам не дал: сказал – вредно им сейчас его есть, глотайте жидкое. Крестьяне, от мала до велика, устроившись на песке, ловко орудовали ложками, поедая божественную еду. Даже без хлеба супчик пошёл с превеликим удовольствием. Оно так, голод не тётка, а холод не дядька. Затем народ ел гречневую кашку, лихо заправленную маслом, жевал жареные овощи и не спрашивал, почему вся еда тёплая, как только из печи. Дают пищу – быстро ешь, без разговоров. Даже молитву перед едой князь не проговорил. Потом крестьян угостили неким «десертом». Наверное, прямо с царского стола. Пирожное называется. С фруктами. А потом, после компота с пирожными, психику крестьян окончательно добили холодным мороженым и огромными кусками из различных фруктов, наверное, с райского сада Эдема. Холодными и вкусными. Разве бывает клубника величиной с ведро?

После такого обеда силы у крестьян резко увеличились. Улучшилось и настроение. ММ не стал говорить аборигенам, что в компоте присутствовала химия от волхва, чтобы народ резво добрался до поселения, а не заснул по дороге. Уже сейчас видно, что в организмах крестьян бурлит энергия. Можно и в путь отправляться. Других вариантов всё равно не имелось.

В багажник повозки отправили невеликий скарб крестьян, а в саму повозку женщин с младенцем и двух девчонок – Галину и Арину. Клим и Марфа отказались ехать в повозке: им интереснее топать рядом с птицами и кошкой. Они уже взрослые, а взрослые и пешком пойдут. Деды тоже объявили, что и пеше могут идти. Тогда, чего ждать. Вперёд. Впереди колонны бежал Мефистофель, потом Фиалка тянул повозку, за повозкой бодро вышагивал ММ, ну, и все остальные. Малинка охраняла колонну со всех сторон. Что такое съели крестьяне, что им стало спокойно и не страшно, а бодрость при этом повысилась? В таком состоянии крестьян, протопавших километров пять, даже не испугал жуткий волчий вой, а затем и сам волк, выскочивший навстречу, только какой-то неимоверно лохматый.

- Сам Ухогрыз пожаловал, - сообщил ММ общественности. – Серьёзный товарищ, но великий обжора.

Гермоген находился в некой прострации, но ноги его исправно несли независимо от состояния головы. Старик олицетворял собой простую философию, уложившуюся в пару строк: «Как бы плохо ни приходилось, никогда не отчаивайся, держись, пока силы есть». Силы пока есть, появилась и надежда. Способность черпать силу из надежды - величайшее качество наших людей.

К поселению приблизились уже в густых сумерках, когда закатное солнце слегка золотило изнанку далёких облаков. Народ ощутил опустившуюся на землю прохладу. Старый нос Гермогена вдохнул принесенные ветром травяные ароматы и запахи жилья. В полутьме он заметил громадные стволы неведомых растений, поднимавшихся к небесам своими острыми вершинами. Что-то переплетало эту тёмную стену, образуя непреодолимое препятствие. Минули по деревянным мосткам невеликую речку. Теперь под ногами местами росла трава. Шли вдоль стены, но к ней не приближались. Вход в поселение по ширине составлял все сто пятьдесят саженей, не меньше. Никаких тебе ворот или защитных сооружений: заходи, кто хочет. Но, Гермоген заметил парочку огромных птичек, стороживших вход. Поселение встретило крестьян яркими огнями, исходившими из ламп на столбах. Волшебный солнечный свет лился, разгоняя мрак и освещая путь. Это явление кружило голову больше, чем даже обильный и вкусный обед. Старик заметил, что в поселении их лапти топчут очень хорошую дорогу.

 

 

 

 

- Доложите товарищ полковник старшему по званию, где вас четверо суток черти носили, – в обеденный перерыв генерал всё-таки выловил Полковника во внутрикластерной столовой.

Для Генерала и Полковника осталось тайной, почему их приписали к НИИ биологии, соответственно, и жили они в биологическом кластере. К биологам, так к биологам – военные не возражали, всё равно им приходилось выполнять все распоряжения начальства. Куда пошлют, то и делаем. В последнюю неделю Генералу и Полковнику предписывалось заниматься оружием. А именно: складировать, классифицировать, короче, делать всё, что угодно, только чтобы у начальства имелись сведения об имеющимся оружии. Но, вдруг Полковника срывают на специальное задание. Генералу пришлось одному корячиться. Вот такой он Генерал без подчинённых.

- Доложите, как положено, - продолжил Генерал, не забывая работать ложкой. – Выдайте мне все ваши секреты и тайны. Не забудьте выдать все ваши швейцарские счета. Короче, разоружитесь перед следственными органами полностью.

Полковник со всем вниманием углубился в рассматривание содержимого своих тарелок: так-с, наваристый борщик с мясом, котлетка с тушёными овощами, компот, десерт и фрукты.

- Расскажу тащ генерал, - кивнул ММ, окуная ложку в миску с борщом. – Всё, как на духу. Получаю я приказ нашего волхва встретить в пустыне группу крестьян и привести их в поселение. Причём, как всегда, срочно и обморочно.

ММ подробно рассказал, как искал беглых крестьян, как кормил их в пустыне, как вёл в поселение.

- А потом пришлось три дня возиться с ними, - продолжил он. – Сразу признаюсь, что на такой работе швейцарских счетов я не заработал, хоть пытайте. Зато, заработал «спасибо» от самого волхва. С этой группой беглых крестьян мы прорабатывали алгоритм работы с другими аборигенами. Теперь будем и других вылавливать. Замучился с ними, как Савраска. Сначала привёл их в баню. Еле отнял их шмотки, кишащие насекомыми, и их драгоценные лапти. Полночи Ривка, я и банщица объясняли селянам, как пользоваться душем и бассейном. Наша Ривка их всех подстригла, чуть ли не под Котовского. И волка заодно подстригла. Потом к нам подтянулись Доктор и Фомич, наш главный идеолог. Отвели народ в отдельный гостевой коттедж. Я с Ривкой и Доктор с Фомичём потом долго объясняли крестьянам, как жить в этом доме. Унитаз их потряс: божественное откровение. Про электрическое освещение я и не говорю. Еле уложили детей спать, а с взрослыми продолжили общение, хоть и ночь на дворе. Доложу я вам, мой Генерал, что Фомич наш тот ещё иезуит. Может влезть в душу кому угодно. Умнейший мужик. Я так понял, он у нас фактический руководитель секретной службой, а не только главный идеолог.

- И много он от подследственных, пардон, от крестьян узнал компромата? – уточнил Генерал.

- Всю душу им наизнанку вывернул. Может мужик работать. Нам бы в ФСБ таких экспертов. Потом дали людям отдохнуть, а на другой день, уже после обеда отдали их Доктору. Тот устроил им недельный карантин, но к некоторым работам уже будет их привлекать. Сказал, что сделает им прививки от натуральной оспы, туберкулёза, столбняка, полиомиелита, если я не ошибаюсь. Сказал мне Доктор, что придётся лечить крестьян от глистов и вшей, да и хронических болезней у них вагон. Будет лечить их Тибетскими лекарствами, которые доложу я вам по секрету, Савелий Петрович в своих лабораториях варит.

Сообщения о глистах и вшах никак ни повлияли на аппетит Генерала. Он и так знал, что все люди по своей натуре сволочи: когда заглядываешь в историю и видишь, на что способен человек, теряешь всякую веру в него. Поэтому ничего удивительного, что в человеках заводится всякая дрянь. Зараза к заразе липнет, как говорится.

- Желаете, мой Генерал тайн, будут вам тайны, - продолжил ММ. – Вот только со швейцарскими счетами я в пролёте. Да и хрен с ними и со Швейцарией тоже. Теперь тайны: Фомич плотно общался с беглецами и сделал выводы, что трудно будет сломать их крестьянскую психологию и менталитет. Говорит, что они пообвыкнутся, а потом начнёт проявляться их собственнический инстинкт: начнут хуже работать, тащить в свою норку продукты питания, всякие шмотки и так далее, будут стараться обособиться. Следовать простейшим инстинктам всегда легко. Это как с горы бежать. А вот подняться на вершину мысли, преодолеть свои суеверия, узреть горизонты - это трудно. Зачем работать, если и так кормят? Жируй себе, как та моль в шубе. Интеграции в наше общество этих особей не произойдёт. Вот такой сделан вывод. Истинные ценности не имеют ни сословной, ни национальной, ни религиозной привязки. Либо ты человек, стремящийся к созиданию, либо ты белковое соединение.

- Верно, - усмехнулся Генерал. - Собственнический инстинкт пробуждает во многих существах изобретательность, жестокость или вгоняет в депрессию. Ещё Энгельс сказал: «И душу мне отдай, и всю себя! Часть атома не вздумай спрятать». И как же вы решили выбраться из этого положения?

- Радикально, вестимо, - криво улыбнулся Полковник. – Фомич рекомендовал направить всех новых людей «на беседу» с нашим волхвом. Надеюсь, вы понимаете, что это такое?

- Вот вам и государственная тайна, - Полковник внимательно посмотрел в глаза Генерала. Они оба понимали, что сейчас произошло: ведь причастность к государственной тайне делает человека уязвимым от власти. Узнал тайну – обратной дороги нет, или работай на государство, или сдохни.

- Канделябром по «фаберже»…..- нецензурно выругался Генерал. Но с другой стороны он этого момента ждал. Боялся ли он? Скорее нет, чем да. Он, конечно, помнил свой «разговор» с волхвом, и то жуткое чувство, будто кто-то всемогущий копается в твоих мозгах. Что ж, выбор, как жить дальше, сделан окончательно. Любой выбор, конечно, поворачивает нашу жизнь в другое русло, но это новое русло лично мне нравится. Да и глупо пинать ногами препятствие, на которое налетел по своей воле.

- Значит, крестьян подвергли жёсткому психическому кодированию? Всех? И детей?

- И детей, - подтвердил Полковник. – Стариков и мужиков волхв даже закодировал от употребления спиртного. Да и ладно, ничего страшного, зато, у этих людей резко повысится интеллект и тяга к науке. Водку пьянствовать большого ума не надо: бухай, и новое смотри только в своих алкогольных снах. И к жизни повысится интерес. Да и то: народу за его труд пообещали обильное питание, медицинское обслуживание, кров, хорошую одежду, возможность гладить кошек и смотреть мультики. У нас так, кто плохо работает, тот мультики не смотрит и кошек не гладит. На наших крестьян произвело огромное впечатление демонстрирование им мультика «Маша и Медведь». Их мир взорвался. Фактически волхв развил этих людей на несколько поколений вперёд. Что мне нравится в Петровиче это то, что он не соплежуй. Он своего добьётся, даже сломав миллионы людей об колено. Я верю, что он железной рукой загонит человечество в счастье.

- Как себя чувствуют крестьяне?

- Великолепно они себя чувствуют. – ММ достал блокнот и зачитал Генералу свои записи. – Дед Власий Прядкин и его сын Данила заинтересовались производством спичек.

- Спичек? – удивился собеседник.

- Да, химик Яшка Мороз опять отличился: сварганил интересный состав для спичечной головки, а исходный материал ему наш волхв выдал. Теперь получается, что в этом мире спички появятся раньше на 77 лет. Насколько я знаю, спички, вроде делают из осины. Но, думаю, и из пшеничных деревьев тоже неплохие спички получатся. Читаю дальше: Софью Прядкину отправили в медицину, вместе с младенцем. Появятся скоро новые младенцы – вот она и будет главной над ними, короче организуют ясли и детский сад. Мальчишка Клим внезапно стал фанатом алхимии. Петрович помялся, но разрешил работать пацану с алхимиками, пока на побегушках. Ага, ученья корень горек, да плод сладок. Девка Марфушка, ты не поверишь, заявила, что будет заниматься воспитанием чертей, а сама ростом козе подмышку. Её саму надо воспитывать. Чувствую, деваха далеко пойдёт с таким сильным характером. Дед Гермоген Столыпин и его сынок Ефим отправились к строителям, хотя у деда куча болячек. Аграфена, жена Ефимки, решила заниматься ботаникой: пестики, тычинки, всё такое. Отмочили её дочки: Галина и Арина. Галка заявила после общения с радистом Николаем Павловичем, что теперь её интересует только радио дело. А семилетняя Арина отправилась к проектировщикам: будет заниматься ландшафтным дизайном. Интересно, что она в семь лет нам тут напроектирует? Ну, а вам, ма шер, приказано наведаться к нашему секретному Фомичу. Чувствую, вас опять ждёт дальняя дорога и государственный интерес. Чувствую, ваш индекс социальной значимости скоро рванёт вверх.

Что, всё уже съели? Остался только десерт и напиток из цикория. Фрукты уже в глотку не лезут.

- Вчера смотрел реестр индексов, - откусывая кусок шарлотки, продолжил застольный разговор ММ. – Так у вас, мой Генерал, индекс два с половиной, а у меня один и пять. Наверное, после работы с крестьянами индекс подкинули. Где справедливость? У охламонов Будницкого и Кашанкина индексы уже больше четырёх, а они конченные раздолбаи!

- А вам кто мешает повышать свою значимость? - смакуя напиток, спросил Генерал.

- Это как?

- Придумайте что-нибудь по вашему душегубскому профилю, - отмахнулся Генерал. – Вам и повысят индекс.

- ????

- Ну…вот вам идея навскидку: идея уровня «ещё муха на ней не сидела». Оружие у нас есть для сухопутных войск: пулемёты, миномёты, гаубицы Д-20 и Д-30. А военно-воздушного флота у нас нет. Вот и подкиньте идею о создании ВВС. Будете первым главкомом ВВС. А потом и ВКС. Грудь в орденах.

- Несколько коптеров у нас имеется, - осторожно проговорил Полковник.

- Что коптеры!? – сделал удивлённое лицо Генерал. – Их всего десяток. Раз-два и сломаются. И привет. А если ВВС сделать из модифицированных птиц? Ну, как идея?

- Из воробьёв? - тупо переспросил Полковник.

- Ну почему сразу из воробьёв, - удивился недогадливости собеседника Генерал. – Надо что-то существеннее. Например, грачи. Очень патриотичная птичка. Никуда с родных мест далеко не улетает, очень умная, хорошо дрессируется. И не вздорная, как ворона. Чем не самолёт?

Полковник задумался. Он не замечал, с трудом сдерживаемую ехидную усмешку на морде Генерала. А тот был рад немного подкузьмить своего ближнего, ведь любая идея, прежде всего, цепляет того, кто её выдвинул. Конечно, руководство заинтересуется такой идеей, и …сразу назначит исполнителя. Вот тогда и посмеёмся над господином Полковником.

Полковника эта идея с грачами очень увлекла: он уже представлял, как модифицированный грач несёт в своих лапках килограмм взрывчатки с запальным шнуром. Чёрный, как ночь, грач зловеще вьётся над головой противника, клювом дёргает за запальный шнур, тот загорается, взрывчатка летит на голову супостата. Тому приходит кирдык. Красиво! Надо срочно бежать ловить грачей! Наверное, это не трудно будет сделать. Трудно букву «Х» зачёркивать.

Полковник резко покинул коллегу: он весь погрузился в мысль, как изловить грачей. Сколько их надо поймать? Как говорила моя первая любовь: «Чем больше, тем лучше». Генерал только и успел сказать в спину ММ, что если случится совсем жопа - то заходи, помогу советом, ага. Затем Генерал отогнал мысль, настойчиво предлагавшую довануть диванчик, и пошёл на встречу с Фомичом: нельзя заставлять начальство ждать тебя.

 

 

 

 

Поселение, куда попали беглые крестьяне, жило своей собственной шумной жизнью. Оно, словно обзавелось душой и теперь разговаривало с новыми своими жильцами шелестящим языком растений, звуками ветра и дождя, криками огромных птиц, пыхтением чертей, голосами людей, рычанием механизмов и скрипом песка. Изредка наступала тишина, тогда бывшие крестьяне, а теперь полноправные жители поселения, оставались наедине со своими думами. Но, моментов, когда новые жители всей семьёй собирались в выделенных им домах, случалось очень мало. Обе семьи круглые сутки трудились в разных кластерах, поэтому часто получалось так, что они не видели друг друга по нескольку суток. Сегодня вечерком дед Власий Прядкин решил заглянуть к своим соседям Столыпиным «на огонёк». С собой он прихватил сына Данилу. Оба мужика слыли в общении простыми и словоохотливыми. Почему бы не зайти к хорошим соседям на минуточку и поведать о своих семейных делах, чуть более обстоятельно поговорить о видах на урожай и о последних новостях в поселении. Власий точно знал, что все старшие Стлыпины сейчас дома, а где болтаются их младшие, его особо не интересовало. Сказано – сделано. Мужики облачились в выданную им со склада одежду и обувь. Старую одежду и лапти у них изъяли, что несколько расстроило Власия. Он даже хотел втихомолку начать плести лапти, но, оказалось, что местное общество этот вид обуви не очень понимает. На ноги мужики натянули кирзовые сапоги, так как всякие туфли, ботинки, берцы и кроссовки одевать жалко. Начищенные сапоги сияли. Дед Власий щеголял в подтяжках, поддерживающих пятнистые портки, а его сын к рубашке подобрал галстук зелёного цвета. Власий рубаху не одел. Зачем, ведь ещё тепло, хватит и одеяния с коротким рукавом. Называется эта одежда «футболка». Короче говоря, мужики вырядились, как красавцы, приглашённые на свадьбу. И то так, к соседям надо приходить в красивой одежде. Соседи ведь не простые люди, а закадычные до неприличия друзья. Гермоген с сыном Ефимом мужики насквозь обстоятельные и справные. Всё у них с толком и с расстановкой. На стройке работают не спеша: семь раз отмерь, один отрежь.

Соседи встретили гостей достойно: мужики и Аграфена также оделись в новьё. Сапоги на ногах хозяев сияли, как у кота глаза. Войдя в хату, вернее в «коттедж», отец и сын за малым не перекрестились на красный угол, в котором красовался образ Господа, спустившегося на грешную землю, и имелась коробочка, называемая «радиоточка». Эта коробочка говорила и пела разными голосами, стоило только покрутить штуковину на ней. Вот тогда точно хотелось перекреститься, но, как объяснили местные, Господь не приветствует такие жесты. Он приветствует только реальные дела, совершённые смертными.

Мужики, все вчетвером устроились за столом, а яства им подавала Аграфена. Мужики изредка косились на бабу, но ничего против неё не говорили, хотя сказать хотелось, особенно про то, как здесь одеваются бабы. Срамотища, одно слово. Называется такое дело «мода». Почти все бабы щеголяют в мужицких портках, головы не покрывают платками, волосья носят короткие и разноцветные. А кто не в штанах, те ходят в коротеньких юбках, чуть-чуть прикрывающих жопу, и демонстрируют голые ноги всем встречным и поперечным.

- А некоторые, - шепнул мужикам Власий, – ходят в «футболках», показывая всем свои сиськи. Ещё говорят, сам не видел, что в «аквапарке» народ в натуральном виде купается.

Ефим сказал, что своей Аграфене запретил напяливать на себя футболку и ходить в «аквапарк». Но сказал он это как-то неуверенно и, стараясь, чтобы супружница не услышала. Обсудив бабский вопрос, перешли к обсуждению текущей политики. С политикой здесь всё обстояло странно, но вызывало жгучий интерес. Оказывается, Господь запретил сословия, отменил государства, запретил вести войну и, самое главное, Он отменил деньги. Разбойников, ушкуйников, работорговцев, попов, купцов и прочих прохиндеев он тоже отменил. Как отменил храмы и монастыри. Так и сказал: «Кто меня не будет слушать, того пущу на корм чертям. Мне бездельники и кровопийцы и на хрен собачий ни сдались». Грозился, что доберётся до всех кровопивцев и людоедов, кто не свалит за лужу на какую-то перуанскую горку.

Мужики хвастались друг другу, что им посчастливилось издалека лицезреть работающего в поте лица Господа Бога. Боженька работал, как «трактор» - это механизм железный такой, почти, как паровоз, который даёт «электричество». Если Сам Господь трудится не покладая рук, то нам Сам Он велел работать.

- Я что думаю братцы, - со значением произнёс Гермоген. – Нам надо показать местной обЧественности, что мы тоже народ работящий, что мы тоже могём. Мы вот с Ефимкой на стройках работаем, стараемся всё делать по совести и по «чертЯжу». Мастер Федя так и сказал: «Чтобы не было пиздяжу, делай всё по чертЯжу». Мы с Ефимкой уже выдвинули две …этих…как их…

- Рацухи, - солидно вставил Ефим.

- Во-во, рацухи, - кивнул Гермоген. – Мастер Федя похвалить нас изволил. Сказал, что повысит нам …этот…как его…

- Индекс, - подсказал Ефим.

- А ещё мы видели, как вчера устанавливали плиту у нового медцентра, - делился новостями Гермоген. – Ну, это там где ваша Софья трудится. Так на той плите начертано крупными буквицами: «Кто не работает – тот гандон». Так вот мужики, мы узнали от местных, что такое этот самый гандон. При бабах разъяснять не буду, что это за ядрёный перец.

- Да ладно, - встряла в мужской разговор Аграфена. – Бабы мне уже обсказали, что это за, прости Господи, такое приспособление.

Мужики насупились, что баба дерзнула влезть в их разговоры, но замечания не сделали, ибо Боженька сказал, что «Баба, типа – это тоже человек». Теперь равноправие, даже отлупить бабу просто так нельзя, и за дело тоже нельзя. И деток лупцевать нельзя. А что льзя?

- Я тоже видела нашего Господа….и слышала, - продолжила встревать глупая баба. – Так скажу вам мужики, что Боженька наш ох и матершинник. Спасу нет. Нерадивых работничков Он очень громко матом полоскал и не повторялся даже. Божественно обложил их вдоль и поперёк, как сказывают знающие люди, обложил на нескольких языках.

Мужики опустили глаза: ну, что от глупой бабы возьмёшь, мелет что хочет, язык без костей у еретички. Ну вот, понесла околесную, и видно сейчас, что она баба дура, не потому что дура, а потому что баба. Долог волос у бабы, а ум короче воробьиного носу.

Глупая баба продолжила сообщать горячие новости:

- А ещё наш Боженька тот ещё охальник. Своими глазами я видела, как Он своею божественной дланью крепко приложился к заднице тётки Ривки. Та даже заверещала.

Крамолу эту она выдала не то осуждающе, не то с некой завистью. Нет, баб за стол к мужикам точно пускать нельзя. Баба за столом с мужиками - не пришей кобыле хвост, так это называется. Да и понять баб без литра самогонки сложно, а мы самогон не употребляем. Теперь мужики сидели и отводили глаза друг от друга: новость оказалась слишком горячей. Как говорили мужикам местные наставники, надо при общении улыбаться и говорить друг другу приятные сердцу вещи. Это называется комплимент. Бабы дуры такие тонкости не понимают, но про гандоны они понимают.

Ефим, муж Аграфены, хотел разъяснить мужикам, почему бабы всегда такие разговорчивые, это от избытка окситоцина и серотонина - гормонов общения. Наука нейрофизиология называется. Но остерёгся такое говорить при супруге. У баб всё просто: им надо и на морковку сесть, и рыбку съесть, и чебуреком не подавиться. Бабы, наука говорит, намного более руководствуются эмоцией при выборе, а это приводит к тому, что всякое умное-разумное баловство у них идёт в пень и заменяется чувствами. Они под свою дурную эмоцию и под настроение подгонят мысль, совместят несовместимое, впихнут невпихуемое, а шоб так и було. Им и нахрен интеллект не нужен, им эмоции подсказывают. Наставники-филологи Ефима по этому поводу хорошо просветили.

Чтобы исправить неуютное молчание, образовавшееся по вине бабы, которой место на кухне, а не за столом с почтенными мужиками, Власий объявил, что узнал, как здесь поступают со злостными «залётчиками».

- Их отправляют на несколько дней на каторгу, - шёпотом произнёс он.

Народ ахнул.

- Там на каторге над непутёвым «залётчиком» измываются по-чёрному, как над неграми. Говорят, кормят каторжан по восемь раз на день, а самые лютые «физики» читают арестантам «лекции». Жуть: как может человек восемь раз обедать? Но, самое главное, мужики…и бабоньки тоже, что на каторге не дают гладить кошек и лишают просмотра мультиков.

При этих словах, произнесённых соседом, Гермоген сильно побледнел. Он мысленно представил, что попал на эту каторгу за нерадивость. Может быть, восемь обедов он бы и выдержал, пытку «лекциями» тоже бы выдержал, наверное. Но, лишать народ мультиков – это выходит за рамки добра и зла. Лучше убейте сразу. Разве так изуверски можно поступать с трудящимися!? Гермоген никому не признавался, что здорово подсел на мультики: в любую свободную минуту он ходил в новую огромную библиотеку, где ему на десять минут включали «комп» с «мультами». В эти минуты душа деда отлетала куда-то на периферию к Солнцу.

Вернулись из гостей к себе домой Власий и Данила в несколько растрёпанных чувствах. Дома темно и никого нет: Клим и Марфа перебрались к месту работы, там и столоваются. Совсем от семьи отбились. Софья с младенцем обитает в медцентре: говорит, что работы выше головы, но домой не просится, а наоборот, хвалится, что уже научилась ставить живым людям уколы в задницу. Что делается православные! Людей эти доХтора иголками колют, да ещё и в срамное место.

Оглядев пустой дом, Власий промолвил:

- А пошли сынок на производство. Чего нам дома-то сидеть. Спички сами не изготовятся. Дадим количество и…качество. У меня пара идей появилась…надо непременно рацуху оформить.

- Батюшка, так на производстве света ночью нет, - напомнил деду Данила. – Электричество на ночь там отключают.

- Да нешто мы при свете масляных ламп не сможем работать? – отмахнулся дед. – Эх, нам бы в деревню такие масляные лампы…и унитазы…и электричество.

- А что такое «качество»? – поинтересовался Данила.

- Дык, это такое, - покрутил руками дед. – Неужто не знаешь? И чему тебя наставники учат?

- Так известно чему, - ответил Данила. – Счёту учат, письму учат, скоро буду физику и химию постигать. Естествознанию учат. Вот слушай, что узнал: «Земли три части мокнут под водами, четвёрта токмо суха под ногами, всех есть ходящих, и разум имущих, и зверей сущих». Премудрость письма уже освоил.

- Здоров же ты врать Данилка, - возмутился дед. – Даже я ещё письмо ихними буквами не освоил, а ты, значит, за три дня освоил премудрость письма? Ох, скажу я твоим наставникам, чтобы больше тебя гоняли.

- Так вы батюшка, если бы больше с наставниками занимались, то уже бы письмо и освоили.

- Позубоскаль мне ещё. Молод ты ещё Данилка отца-то поучать, - недовольно пробурчал Власий.

Но сын прав: мало занимается Власий с наставниками, а те всегда рады помочь новым людям с постижением наук. Например, дочь местной главной стряпухи Марии свет Васильевны. Дочку Ирочка зовут. Чудесная девушка, хоть в мужских портках ходит: добрая душой и добрая телом – в ней все шесть пудов живого веса наличествует. Есть за что подержаться, хе-хе. Ирочка всегда готова дедушке помочь. Прижмётся своим горячим боком к дедушке, сидя за столом рядом с ним, и рассказывает интересные вещи: она самый лучший наставник. Очень доходчиво рассказывает. А какая она горячая. Сиськи её такие притягательные. Глазки Иркины большие, как у коровы, сиськи не обхватить. В плечах девка узка, а в портках кость широкая. Ох, Ирочка, отобрав души покой, что ты делаешь со мной?

От воспоминаний о прелестях Ирочки старик Власий вдруг почувствовал шевеление в портках. Да такое сильное, что мешает ему спокойно идти на производство. Раньше как он жил: много ли старику требовалось плотского? Совсем немного. Одно любопытство оставалось, а вреда для баб от него никакого.

Старика бросило в жар. Чего это со мной, ведь с бабами я уже лет десять никаких близких дел не имел, а тут вдруг сподобилось. Думай старый о рацухах, а не о прелестях Ирочки. О рацухах, оно, конечно, думалось, но прелести драгоценной Ирочки затмевали разум. Бог постарался и наградил Ирочку пышной фигурой, большими карими глазами на круглом лице, слегка вздёрнутым носиком и веснушками. Веснушки придавали её лицу несколько озорной вид. Всё тело Ирочки лучилось отменным здоровьем и энергией. Власий недавно овдовел: не выдержала бабка Анисия тяжести пути, вот и померла. Отмучилась. Так может, того….сватов до Ирочки заслать? Бабка Анисия с того света не осудит: она была при жизни, царствия ей небесного, мудрой женщиной. Ведь мы живём на белом свете ради чего-то великого, что мы должны сделать: обрести мастерство в ремесле, родить детей, дом построить и сделать это надо разными инструментами. Об Ирочке дедушка не думай, думай о рацухах, о рацухах, о рацухах. Господи, да что такое делается-то. Чуть отвлекли деда от мыслей об Ирочке знакомые мужики из местных. Один из них - строительный мастер дядя Федя собственной персоной. Мужики куда-то бодро шли и при этом почему-то обсуждали достоинства болгарских женщин. Наших баб им, что ли мало?

 

 

 

Дядя Федя шёл к волхву вместе со своим помощником Василием. Они тащили с собой большую «болгарку» и запасные диски, так как предстояло им сегодня ночью вскрыть старинный сейф, от которого у волхва не оказалось ключей. С Власием и Данилой мужики мельком поздоровались и даже не спросили, куда те идут. И так понятно, что отец и сын решили выйти в ночную смену. Собственно половина населения в поселении не спало, а работало на различных объектах. Дядю Федю об услуге вскрыть сейф попросил лично Савелий Петрович, а волхва следует уважить. А кто лучше дяди Феди управляется с болгаркой?

Почётный заказ волхва дядя Федя и Василий выполнили на «отлично». Они провозились часа два, аккуратно спиливая верхнюю часть сейфа, стараясь здорово не нагревать металл, чтобы не сгорело содержимое. Вскоре они сковырнули ломиком верхушку старого сейфа. Конечно, жалко резать такую старую вещь, но раз надо, то придётся резать: в поселении не нашлось никого, кто бы мог открыть сейф без применения ключей.

Дядю Федю и Василия, конечно, разбирало любопытство, что там интересного в сейфе. Но, увы, волхв жёстко пресёк их поползновения засунуть нос в его содержимое: по окончании работ Савелий Петрович отправил мужиков отдыхать.

Наконец, свершилось: закончилась многолетняя гонка поисков синего сейфа. Отправив помощников отдыхать, Сева стал извлекать из сейфа его содержимое. Уже поверхностное изучение находки показало, что это бомба! Не та бомба, что разносит всё в щепки, а информационная бомба. То, что Сева вытащил из сейфа, он решил изучать и хранить в самом секретном месте самого секретного помещения за семью замками. Что-то много у него уже секретных помещений: один склад с артефактами чего стоит. Подавляющая часть артефактов даже не изучена. Ещё имеется секретная библиотека. Плюс помещение, где он «колдует» с самогоном. Плюс помещения, где хранятся ядовитые вещества. Теперь ещё будет суперсекретное помещение, оборудованное около специальной библиотеки, куда никому доступа нет.

Уединившись на минус втором ярусе своей резиденции, Савелий стал доставать из сумок содержимое сейфа. Содержимое не отличалось большим разнообразием: три пачки книг, пачка компьютерных дисков в количестве 40 штук, и некий прибор. Итак, книги. Первая пачка насчитывала шесть книг и называлась «Микробиология». В неё входили тома: «Вирусология», «Бактериология», почему-то присутствовал отдельный том посвящённый туберкулёзу, «Микология», «Протозоология», «Иммунология». Вторая пачка состояла из двух томов с названием «Утилизация». Третья пачка имела в своём составе уже три тома под названием «Модификация организмов».

Информация на компьютерных дисках шла в дополнение к книгам. Наверное, дед решил, что информации в книгах мало.

Теперь прибор. Из сопроводительной записки Сева узнал, что это устройство способно создать одноразовый канал связи с дедом. Но! Чётко написано, что связываться надо только в крайнем случае! Руки уже тянулись активировать прибор, но разум сказал: «Стоп!». Если он сейчас свяжется с дедом, то что, собственно, он ему скажет. Скажет, что создал маленькое поселение. Что этому поселению очень далеко до цивилизации первого уровня, типа, как до Пекина на членистоногом. Дед тогда точно скажет: «Внучек, ты как был балбесом, так и остался им». Вот в таком ключе разговор и закончится. Нет, активировать прибор можно только тогда, когда мы приблизимся к первому цивилизационному уровню, то есть освоим свою родную Солнечную систему. Вот тогда и надо связаться с Высшими существами, чтобы получить от них совет, каким образом двигаться ко второму уровню, то есть взять под свой контроль Млечный Путь.

 

 

 

 

 

- Гошак, - ныл Юрик. - Мы так много за эту неделю натерпелись, поэтому давай сегодня просто отдохнем. Сходим в аквапарк, поплаваем с чертями пока ещё тепло.

- Юрик, забейся под плинтус и оттуда апеллируй, - спокойно аргументировал Гоша свою позицию коллеге, продолжая работать на дробилке зёрен модифицированной пшеницы нового урожая. – Лошара ты Юрик! Дядя Гоша быстро тебе это обстоятельство прояснит. Он легко расскажет тебе с какой стороны у бутерброда масло.

- А масло-то причём? – причитал Юрик. – Я устал от такой жизни: меня девушки не любят.

- А масло притом, драгоценный Юрик, - продолжил Гоша, считавший себя эталоном ума и порядочности, - что в твоей голове его очень мало. Преступно мало. Девушки его не любят? Так тебе говорили - бери Ирочку за жабры, если тебя беспокоят твои сперматозавры. А теперь поздняк метаться. Теперь на Ирочку глаз положил дед Власий из новеньких. Скоро дедушка будет тыры-пыры с Ирочкой совершать, а ты лошара остался без Ирочки. Дедушка шустрый оказался: вскружил девушке голову, обещал сплести ей самые красивые лапти. Лапти – это аргумент. А ты, что ей обещал? Даже на сеновал не позвал.

- Отвянь Гошак. Я толстомясых не люблю. Я Лиду Дзержевскую люблю: она девушка стройная, как тростиночка.

Гоша демонстративно закатил глаза. Сейчас друзья трудились на дробилке, эскиз которой, кстати, и расчётами процесса дробления занимался именно Юрик, как физик. Дробилка получилась примитивная, но по этой причине функционировала исправно. Её, по своим эскизам, изготовил Юрик и два помощника из физиков. Сооружение сделали полностью из новых материалов, разработанных алхимиками: ни грамма металла. Сейчас корпорация физиков в тестовом режиме исследовала этот новый высокопрочный материал в надежде заменить им сталь, бетон, да много чего из нового материала можно сделать. Даже детали редуктора дробилки изготовили из нового материала. Вот только дробящие зёрна валки приводились в действие не электричеством, а мускульной силой молодых чертяк: всё равно чертякам надо постоянно давать большую физическую нагрузку, иначе они медленнее развивались. Сейчас на объекте работали Юрик, Гоша и чертёнок Фунтик (250 кг). Фунтик передними лапами давил на рычаг, потом возвращал рычаг на место. Валки при этом проворачивались и дробили зёрна пшеницы. Очень примитивная машина.

- Лидочка Дзержевская девушка серьёзная, спортсменка, не замечена, не привлекалась, - закидывая в бак дробилки очередную партию из зёрнышек пшеницы, величиной с огурец, произнёс Гоша. – Она талантливый химик. А ты кто такой? Ты своей ротовой полостью только и умеешь, что создавать всякие звуковые волны, которые складываются в глупые слова. Правда, Фунтик?

Фунтик, радостно хрюкнув, надавил на рычаг: очередное зёрнышко в дробилке сказало «Хрррясь». Фунтику нравилось работать с такими смешными людьми.

- Слушай откровение от дяди Гоши, - объявил Кашанкин. – Если что-то воняет, то там работают химики. Если зелёное растёт или бегает – это благородная биология. Моя биология отрицает законы твоей математики: при делении происходит умножение. А где всё ломается и плохо работает – то физика.

- Где это у нас физиков что-то плохо работает и ломается? – насупился Юрик.

- Вот-вот, - огорчённо кивнул Гоша. – Вот кто тебя, гондурасца, заставлял придумать этот агрегат. Он даже не ломается. И кто тебя тянул за язык заявить начальникам, что будем на нём работать непрерывно. «Тестовые испытания, тестовые испытания….» передразнил друга Гоша. Уже вторые сутки возле твоего дурацкого агрегата корячимся…тестовые испытания, мля. Ни в бассейн сходить, ни культурно отдохнуть: вот такой несрастон. Как же меня занесло на эти галеры? Забудь про свою Лидочку. Она себе другого найдёт. Умненького. А мы здесь, на этом агрегате и состаримся. Должен тебя огорчить Юрик: жить тебе осталось недолго, до первого моего нервного срыва. Наивность, глупый коллега, сократит твой жизненный путь. Нет такой большой и сложной проблемы, от которой нельзя было бы сбежать. Надо было решительно придержать такого азартного тебя за хлястик, но дядя Гоша, вот незадача, отлучался на выполнение важного правительственного задания. А он тут без моего пригляда – раз и аппарат сочинил! Не досмотрел я тебя, бестолочь. Не я бестолочь, а ты бестолочь.

Ничего не попишешь, Гошак чуточку прав: все люди как люди, а я как одинокий хрен на блюде. Великий физик немного лоханулся, пообещав начальникам провести испытание агрегата в непрерывном режиме. Начальники с уважением посмотрели на Юрика, этим всё и ограничилось. А Юрику теперь вкалывай «в непрерывном режиме» и выслушивай оскорбительные реплики Гошака. Даже пожаловаться ему нельзя, что уже спина болит таскать эти зёрнышки пшеницы. А их ещё осталось переработать две огромные телеги. Урожай какой-то огромный. Хоть бы его мыши съели. Так не едят – боятся курочек, а те обожают ловить мышек и есть их. Всех грызунов в округе извели, хоть в Красную Книгу грызунов заноси.

Юрик подтащил к установке очередную корзинку с зёрнышками. Не говорить же Гошаку, что он изобретал этот агрегат (чтоб он сломался!) для повышения рейтинга социальной значимости. С большим рейтингом, как осознал Будницкий, имеешь больший вес в научных кругах. К твоему слову прислушиваются, для твоих исследований выделяют больше ресурсов. Сейчас Юрик имел индекс равный 4,5 единиц, а Гошак 4,0 единицы. Может, это он злой такой, что Юрик его обогнал? Вообще-то, как оказалось, У Юрика и Гошака почему-то приличные индексы социальной значимости. Даже родичи стали посматривать на Юрика с неким удивлением. Как так-то, что их обалдуй вдруг поимел такой большой индекс. Сам себе Юрик поставил бы отрицательную значимость в обществе, но Закон – есть Закон. Учёный Совет учёл, что Юрик пару раз побывал на «той стороне», растения-монстры опять-таки из-за него растут, даже учли, что Юрик и Гоша приволокли сундук с золотыми изделиями, которые очень пригодились обществу в трудное для него время.

- Ты про какое это правительственное задание хвастался? - прервал Юрик выступление Кашанкина. – Почему я не знаю?

- Не знаешь, потому что эта информация не для средних умов.

- Да, ладно, Гошак, колись, - миролюбиво стал допытываться Будницкий.

- Сам колись, а я лучше курну, да некогда, - ехидничал товарищ. – Приходится по твоей милости вкалывать.

- Значит, ерундой маялся, - провокационно заключил Юрик.

- Я ерундой!? – вскричал Гоша. – Это ты ерунду изобретал, а я работал в лаборатории самого Савелия Петровича. Там мы подготавливали материалы для научного эксперимента.

- Что за эксперимент?

- Ты всё равно не поймёшь, но внимай откровение. Можешь записывать. Очень важным делом мы занимались. Науку двигали. Прикинь Юрик: мы исследовали состав различного мяса. Вот. Мясо, доложу тебе Юрик, штука сложная. В основном мясо состоит из мышечной ткани, а также соединительной, жировой и нервной. Главное – это мышечная ткань. Она состоит из воды – 77 процентов, белков, липидов, экстрактивных и минеральных веществ. Белков в мясе до 22 процентов. Основные белки – это миозин, миоген, актин, актомизин, миоглобин, глобулин, коллаген и эластин. Ещё в мясе есть жиры, холестерин и углеводы.

- Ага, глобулинный холестерин. Понятненько всё с вами. И что вы делали с мясом? Жарили?

- Сам ты …жарили. Мы его высушивали в специальных печах. Потом толкли в ступках. Взвешивали на лабораторных весах, добавляли чуть масла и прессовали в формочку. Получалось, как шоколадка. Потом заворачивали плитку в бумажку и на ней писали чьё это мясо: говядина, свинина, курятина, утятина, гусятина, индюшатина.

- Зачем вы это делали?

- Говорю ж тебе бестолковому – для научного эксперимента.

Юрик внимательно посмотрел на биолога: скорее всего, Гошак сам не понимает, что они творили в лаборатории. Вот только Юрика посетила интересная мысль, связанная с таким издевательством над мясом. У него в мозгах опять щёлкнуло и стала выкристаллизовываться мысль, как опять повысить свой индекс и круто оторваться от Гошака в социальной значимости.

- А плитки из сухого порошка мякоти фруктов, яиц и сухого молока делали? – скучающим голосом произнёс Юрик.

- Откуда знаешь? – поддался на провокацию Гоша.

- Физики всё знают, - навёл тумана Юрик. В душе он ликовал: этот лошара даже не понимает, какой золотой жилы он касался своими прихватками. Юрик своего случая не упустит: осталось только довести до сведения Савелия Петровича, что посещать иные реальности лучше Будницкого никто не сможет. В мыслях физик уже видел себя на вершине общественного признания. Вот он, даже не глядя на Гошака, отдаёт тому приказ резко, кабанчиком, куда-нибудь метнуться и что-нибудь сделать полезное для общества. Например, самую грязную помойку привести в порядок. Из сладких грёз Юрика вывел резкий пинок Гошака.

- Ты, что заснул на работе, тормоз всей нашей науки и ошибка цивилизации? – орал на него Кашанкин. – Неси зёрна бегом. Твой агрегат простаивает. Спит он на работе, видишь ли, ещё и улыбается. Небось, Лидочка приснилась: пришла к тебе ночью и спросила, не нужна ли соль.

И чего Гошаку орать так, будто из него Сатану изгоняют. В натуре он берега попутал, как Колумб.

- Ты бы ещё сдуру дробилку для кукурузы придумал, - продолжал разоряться Кашанкин. – Там зёрнышки вообще неподъёмные.

Он вдруг застыл на месте и покосился на Юрика. Тот почему-то притих и не разинул свой рот и не начал апеллировать, как всегда, а наоборот задумался. Задумчивый Юрик – это страшно. Гоша сообразил, что сболтнул лишнее.

 

 

 

 

Савелий Петрович даже не удивился, когда прочитал записку Будницкого, направленную в Учёный Совет с предложением направить Юрика в «командировку» с целью проверки некой гипотезы о трансформации некоторых органических веществ. Эк Юрик красиво завернул. И правильно сделал, так как не все члены Учёного Совета были в курсе того, что некоторые вещества проходят непонятную трансформацию при переходе через межмировой барьер. Не через все барьеры, только через некоторые. В записках деда практически ничего о порталах и иных мирах не говорилось. Скорее всего, старик хотел, чтобы Сева осваивал эту тему самостоятельно и без подсказок. Следовательно, надо экспериментировать. Это хорошо, что Будницкий, назначенный Севой падшим ангелом, сам предложил свою кандидатуру для рискованного эксперимента. Надо, пока он не сообразил, что это дело крайне опасное, отправлять его на другую сторону с набором порошкообразных плиток, изготовленных из мяса, яиц, рыбы, молока, сыра и фруктов. Этот набор плиток следовало отправить «туда» в первую очередь. Остальной большой перечень веществ может и подождать. Например, всякое какао и кофе.

Эксперимент должен показать, какой конкретно иной мир и на какие именно вещества он воздействует. Людей, могущих осуществлять переходы, технологии Высших защищают, но на незначительные расстояния от тела человека. Своеобразный силовой ореол.

Решено: отправим Будницкого с особой миссией. В мир, куда его отправим, с ним в прошлый раз ничего не случилось. Может и сейчас Юрик останется живым. Ну, а если нет, то….поставим ему красивый памятник и скажем проникновенные слова. Севу больше беспокоило то, что для перехода в мир, где мясо меняет свои свойства, Юрику придётся дышать испарениями от серьёзного, малоизученного вещества. Это С21Н23NО5, Диацетилморфин, Papaver somniferum, модификация номер 17. Ничего, пару раз ему придётся подышать этой гадостью: Юрик и не такое нюхал. Плохо, что Севе надо покопаться в лабораторных книгах и заново изготовить модификацию номер 17, ибо тот пузырёк с этим веществом ещё в джунглях спёр вороватый Кашанкин прямо из под носа Кузьмы.

- И чего сидим, - спросил сам себя Сева. – Надо идти и варить наркоту. Потом снаряжаем на подвиг подопытного кролика, то есть героического Юрика, инструктируем его до слёз и вперёд: или грудь в крестах, или голова в кустах.

Юрика инструктировал лично Савелий Петрович. Инструктаж проходил в одном из пустых подземных сооружений лабораторного комплекса. На инструктаже присутствовал только волхв, подопытный кролик, вернее героический Юрик и топтался гигант Кузьма. Роль Кузьмы была большая, учитывая его огромную физическую силу.

- Ещё раз повторяю, - внушал волхв, кивающему, как китайский болванчик, Юрику. – Проникаешь в открывшийся портал, отходишь от него на пару метров, ставишь сумки с плитками на землю. Потом отходишь от сумок метров на десять в сторону и спокойно ждёшь несколько минут до тех пор, пока иное пространство не начнёт тебя отторгать. Тут же хватаешь сумки, прижимаешь их к себе, как родную женщину и даёшь по тапкам обратно домой. Понятно? Хорошо, что понятно. Если вдруг встретишься с аборигенами, то подари им фляжку с самогонкой. Имей в виду, что содержимое сумок может увеличить свой вес в тридцать раз, но думаю, что шестьдесят килограмм ты потянешь. Надеюсь на тебя Юрий Николаевич.

О, как! Юрик даже загордился: Савелий Петрович впервые его назвал по имени отчеству. А то раньше он даже смотрел на Юрика матом. Да, для Юрика эта командировка, как раз чихнуть, как два пальца облизать, как три простейших интеграла взять, как четыре…что-то Юрик отвлёкся от слов шефа. Да сколько можно повторять одно и то же? Уже, наверное, в восьмой раз шеф повторяет инструкцию. Юрик же не дебил какой.

Наконец, даже колдуну надоело повторять одно и то же, пора отправлять Юрика на подвиг. В прошлый раз Юрик и Гоша бросали модификацию номер 17 в сладкий компот с небольшим количеством самогона, вот и сейчас мы не станем нарушать традицию.

Колдун лично налил из бутылки в миску, стоящую на табуретке, сначала компот, потом долил немного самогона. Основа готова. Когда шеф и Кузьма надели на себя противогазы, только тогда Савелий Петрович достал из кармана склянку с модификацией номер 17, набрал из неё порошок кончиком ножа и отправил вещество в основу. Началась реакция и раствор, имеющий приятный красный цвет, превратился в раствор кроваво-красного цвета. В противогазах люди не ощущали газа, начавшего выделяться из раствора, а Юрик, вцепившись руками в ручки сумок, наклонился над миской и вдохнул газ. Одного вдоха ему показалось мало: что-то не торкает, поэтому он ещё пару раз глубоко затянулся испарениями.

Волхв и Кузьма могли со стороны наблюдать, как Юрика вместе с сумками затянуло в открывшийся портал. Алхимик включил секундомер. Ориентировочно, эксперимент должен закончиться через три-четыре минуты. Надо ждать.

Прошло три минуты. Потом ещё три. И ещё три. Не снимая противогазы, шеф и Кузьма ждали ещё пятнадцать минут, потом Сева не выдержал: а кто сказал, что Юрик обязательно вернётся в ту точку, откуда убыл в «командировку». Это же Юрик. С ним что угодно может случиться. А может он уже вернулся, но попал прямиком в секретную библиотеку или на склад артефактов. Вдруг он сейчас там роется, а мы тут стоим и секунды считаем? Оставив Кузьму сторожить точку выхода, Сева ринулся осматривать все свои секретные помещения. Увы, но и там Юрика не оказалось: ни живого, ни мёртвого. Пропал подопытный кролик, то есть герой погиб во цвете лет. Пора сочинять проникновенный некролог.

- Верой и правдой служил он отчизне, но так и не дожил до лучшей жизни…, - как-то так. Вроде проникновенно.

 

 

 

 

Два лишних вдоха наркотического тумана оказались явно излишними: Юрика капитально заколбасило. Он, естественно, забыл, что воздержание - это первая ступень добродетели, которая и есть начало нравственного совершенства. Мир исказился, и сознание Юрика плавно поплыло по цветным волнам из мнимых догм и идеалов. Вот такие наступили жизненные выверты: но совсем не факт, что дело плохо. Глупые людишки считают, что нехорошо то, что приносит тебе наслажденье, ибо из праха ты произошёл – вот и сиди в этом дерьме: от депрессий не плачь, на настроение забей. В этом мире для Юрика всё наперекосяк: порочный круг не разорвать. Печалька! Живём свою жизнь, какая она есть: живём, пока живётся, пока не надоест. Всегда так было, есть и будет. «Шагреневая кожа» постепенно съёживается, а счастья нет. Вот вернусь из командировки – сразу ломанусь к Лидочке (Юрик пустил слюни). Мля, куда это я попал? Энергия из организма била ключом, вот только вестибулярный аппарат этого самого организма немножко подкачал: ноги норовили заплестись в узелок, а руки… А чего это у нас в руках? Ага, сумки. А на хрена они нам?

Юрик краешком сознания вспомнил, что всё дело в сумках: в них находятся важные вещи. Как там говорил этот глупый шеф: «Сумки поставь на землю».

- Вот из принципа не поставлю их на землю, - встал на измену Юрик. – У меня такие принципы. Здесь форс-мажорные обстоятельства случились. Земля ведь синего цвета не бывает, небо оранжевым тоже не бывает. Куда это меня злой колдун отправил? Поселковая грунтовая дорога, вдалеке горы, вон стоят сараи и хибарки, возле крайней хибарки трое фиолетовых аборигенов. А вон того деда я уже где-то видел. И вообще… Вот зачем меня колдун назначил падшим ангелом? Обидно, да! Гошак – вот настоящий падший. Падать ему дальше некуда: он с потусторонними чертями водится. А я хороший. Я колдуну всё выскажу в грубой форме с португальским акцентом! Я такой! Раз такое дело – и я падший ангел, то возьму сейчас и напугаю аборигенов. Ангел я, или не ангел. Как завою, как зарычу…держите меня семеро.

 

 

 

Юрика выбросило опять в предгорья Алтая. Высшие силы, наверное, увязали его командировку с личностью почтенного аксакала, девяностолетнего Уктама. Вот и закинуло Будницкого ближе к аксакалу, которого народная молва записала в блаженные. С некоторых пор этот Уктам вдруг сподобился лечить людей наложением своих рук. Жил дед на колхозном стане, где работала бабушка Салтанат и толстожопая Айбике, дурак дураком. Он уже не разговаривал и людей не узнавал. И вдруг в его мозгах что-то щёлкнуло, отчего дед стал нести всякую ерунду, как радио. Молчал, молчал – вдруг заговорил. Но, то не важно. Слова деда можно и не слушать. А вот то, что дедушка каким-то образом лечит людей, то дело хорошее. Главное властям не надо знать об этом, не то могут случиться всякие неприятности, ведь в СССР самая передовая в мире наука, а колдунство вне закона. Теперь деда возили по предгорьям Алтая, где он возлагал руки на больные органы людей. Принимающая сторона обязана кормить деда и водителя телеги, в которой деда возили по округе. Старенькую лошадку тоже надо кормить овсом. Иначе телега не ехала. Дедушка и водитель телеги, инвалид Арынгазы, в еде не привередничали: ели, что давали. Лошадку люди тоже не обижали.

Находясь в тени кособокой постройки, дедушка, и Арынгазы степенно поедали угощение, заработанное ими от лечения очередного знакомого селянина – алтайца Шадина Чендек-Эдокова. На газетке «Известия» за предвоенный май сорокового года стояла глиняная чашка, наполненная варёной картошкой, лежали сыр, несколько варёных яиц и немного зелени. В горячем чайнике заваривался травяной чай по местной рецептуре. Обед без чая, теряет всякий смысл - становится оскорблением для чувств, вкусовых ощущений и народных традиций. К чаю подавались сухие, как подмётка, лепёшки. Народ жил голодно, но для целителя старались найти пищу.

Шадин и Арынгазы вежливо кивали словам чудо-деда, но внимательно его не слушали. Да тому их внимание особо и не требовалось. Казалось, дедушка бредит наяву. Бормочет себе и бормочет всякую заумь, да и пусть себе бормочет: что с блаженного шамана-баксы возьмёшь. Лишь бы политически корректно бормотал.

- Пришло время задуматься о бренности хрупкого подлунного мира. Наше светило может легко обратить всех нас в сухую мёртвую пыль, - пробормотал очередную истину старик.

- Кушайте дедушка, кушайте, - Арынгазы, с утомлением на лице, сунул в руку деду картошку.

- Из наших привычек мы строим свои собственные внутренние тюрьмы, - прожевав картошку, высказался шаман-баксы. - Будьте внимательны к своим мыслям, они - начало поступков.

Арынгазы и Шадин переглянулись, но на их лицах сохранилась бесстрастность: нельзя смеяться над дедушкой. Раньше старик Уктам мог часами просто сидеть у юрты, молчать, витать где-то в облаках, и с ним не надо было разговаривать.

- Тьма невежества не вечна, поэтому сконцентрируйте внимание на сегодняшнем дне. Сейте зёрна и терпеливо ждите урожая, ибо настоящий результат не может быть слишком быстрым. Доверьте свою судьбу времени, природе и терпению, - дедушка съел картошку, поэтому начал опять изрекать истины.

Арынгазы глазами поискал, чем бы занять рот деда Уктама. Кусочек сыра подошёл, но ненадолго.

- Засорившийся колодец необходимо прочищать, - с нотками нетерпения изрёк доморощенный шаман: он это сказал с таким видом, словно обрел мудрость в Тибетском монастыре.

- Дедушка, вы о чём? – не выдержал Арынгазы.

Зря он это сказал. Дед воодушевился и начал кидаться пророчествами о скорой погибели всего сущего.

- Скоро выйдут из недр земли звери, облечённые яростью. Будут они пожирать человеческую породу. Рядом с ними, но по воздуху начнёт носиться зловещий пернатый род. Птицы нападут на людей и начнут питаться ими с великим криком, наполняя своё чрево человеческой кровью….если сегодня вас укусит злая собака, то завтра вас укусит добрая…

Арынгазы незаметно потёр указательный палец у своего лба, намекая Шадину, что у дедушки такое бывает – не обращай внимания, дедушка старенький. Вот у них старая бабка Салтанат тоже с недавних пор того…стала заговариваться: рассказывает частенько, как к ним приходили два аджина и один бужай. А его глупая невеста Айбике эти сплетни разносит по соседям. Обострения бабку периодически накрывали, а так она почти терпима. А Айбике просто глупая: у женщин такое часто случается.

Дед Уктам, словно прочитал мысли Арынгазы о аджинах и бужаях, сверкнул глазами и объявил:

- Но, сначала, к вам нечестивцам заглянут аджины из бездны.

Шадин сидел с каменным лицом: алтаец и бывший фронтовик, провоевавший целый год на передовой, получивший тяжёлое увечье, он уже ничему не удивлялся. Подумаешь, деда осенило нести бредни: после фронта алтайца ничем не проймёшь. Ага, аджины из бездны, уже спешат к нам, аж спотыкаются!

- Да! - сверкая глазами, проговорил дед. – Придут и звери с птицами, и явятся аджины с бужаями. И собаки кусачие. Страшные, как вон тот аджин, - старик протянул свою сухонькую руку в сторону степи.

Арынгазы и Шадин даже повернули головы в ту сторону, а там….мля, явились…

Из кроваво-красного круга, образовавшегося в степи, вывалилось ужасное существо. И с этим существом творилось что-то непонятное. Шадин замер, внимательно наблюдая над странным поведением аджина, а Арынгазы в ужасе свалился на спину.

- Видеть в чудесном чудесное - вот ключ ко всем тайнам мира, - указывая на бесящегося демона пальцем, прошептал старик. - Вами управляет тот, кто вас злит. Нет большей иллюзии, чем страх.
- Да, какая такая иллюзия, - чуть не завопил Арынгазы. – Это деду нечего бояться, он уже старый. Демон может и не захочет жрать его, побрезгует, а у Арынгазы ещё молодое мясо. Съест его аджин – кто-то другой будет Айбике делать женщиной. Вай, шайтан…

С демоном творилось что-то нехорошее, демоническое. И так, всем известно, демоны все с приветом, а этот вообще какой-то особенный: высоко подпрыгивает, крутится волчком на одном месте, катается по земле, беснуется, рычит…как демон. От соприкосновения аджина с землёй начали подниматься к небу клубы дыма. Земля в этих местах горела, искрила и дымилась. Как от попадания мины – подумал Шадин. Грудь слегка засаднила от воспоминаний о фронте и ранениях. Этот день обещал быть отличным. Настроение и самочувствие у Шадина после лечения дедовым колдунством стало лучше некуда. И вдруг такое. Всё, что ему оставалось – наблюдать.

Переполняющая энергия заставляла Юрика выплеснуть её наружу, вот только координация движений так и не восстановилась, что привело Юрика в ярость.

- Меня, великого физика, записали в падшие ангелы!? – рычал он. – Я вам покажу ангелов! Вот прямо сейчас и покажу. Всех убью – один останусь.

Радар показал прямо по курсу аборигенов. Деда я уже где-то видел – отметил Юрик, поэтому, бросил, наконец, сумки и со всей дури запустил в сторону деда фляжку с самогонкой, что ему выдал шеф для налаживания контактов с аборигенами.

- Щас я с вами контакты налажу, - рычал Юрик, зигзагами направляясь к местному населению. - Ух, вы у меня сейчас получите! Полный бортовой залп. Я вам устрою тройной удар по самооценке, вы у меня бодрячком будете шевелить копытами в позе речного членистоногого.

Фляжка с самогонкой просвистела над головой старого Уктама. Тот и бровью не повёл. Фляжка ударилась о деревянную стену хибарки и свалилась на землю.

Арынгазы трясся от страха и портил воздух, алтаец застыл, как изваяние, только старый Уктам, казалось, совсем не боялся демона.

- Людям предписаны два пути - путь истины или путь заблуждений, - спокойно высказался он, смело глядя своими выцветшими глазами в приближавшееся нечто. - Не важно, откуда прозвучит голос истины.

Юрика ноги всё-таки принесли к аборигенам на расстояние вытянутой руки. Он её и вытянул, заграбастав с газетки остатки пиршества. В дополнение к этому он показал аборигенам неприличный жест, должный означать, как он их всех унижает. Арынгазы совсем сомлел от страха, алтаец окаменел, только старого Уктама, казалось, ничего не беспокоило: ну, забрал аджин еду – так они всегда так делают. Вот только зачем аджину кривляться, как припадочному, показывать неприличные жесты и рычать. В рычании аджина Уктам уловил своими ушами матерные слова на русском языке. Некультурный этот аджин совсем, матершинник.

- Вай, матершинник, - осудил аджина Уктам. - Задумайся несчастный о том, кто ты есть на самом деле. Неудачи, возникающие в нашей жизни, часто связаны с тёмной стороной нашей души. Мы не всё можем постичь и возжелать, и это следует безропотно принять.

С этими проникновенными словами, старый Уктам толкнул левой ладонью аджина в живот. Надо понимать, для доходчивости. Лёгкий толчок дедушкиной руки почему-то отбросил нечистого на несколько метров назад.

Юрик не ожидал такой прыти от старикашки, поэтому его энтузиазм, чтобы всё здесь сломать и всех покарать угас; да и мозги его несколько пришли в норму. Не успевал падший ангел напакостить местным мирным гражданам по естественным причинам: время пребывания пришельца в этой реальности подходило к концу, как и терпение этого мира. Реальность стала настойчиво выталкивать инородное тело в виде чуждого образования из себя: дескать, вали обратно пришлое существо, откуда пришло. Юрик только и успел вцепиться в свои сумки, а потом его выбросило домой, только не в подвал к Савелию Петровичу, а на участок семьи Прядкиных, прямо под ноги деду Власию, медитирующего на облака. Власий хотел, чтобы небо дало ему совет или знак свыше – как ему следует поступать в отношениях с любимой Ирочкой. Небо сжалилось над дедом и послало ему под ноги в качестве знамения падшего ангела собственной персоной. И что это должно означать? Конечно, дед Власий за последнее время насмотрелся всяческих чудес, но ещё не привык, чтобы падшие ангелы являлись ему из воздуха. Поэтому у дедушки случился культурный шок в этот леденящий душу момент, когда Юрик с матюками влетел деду под ноги.

Власий, с детства приученный к трепетному уважению благородного сословия, пал перед ангелом на колени. Ведь перед ним матерится и копошится в пыли даже не граф или князь, а божественная сущность, хоть местами и падшая. Местный знакомый мужик Нестор Фомин из математиков недавно издалека показал Власию Юрика и Гошу, охарактеризовав тех как полностью падших сущностей.

- Содомиты?! – ахнул Власий.

- Ты чё, старый, - возмутился Нестор. – Были бы они содомитами, их бы к чертям давно чертям скормили. Эти ещё хуже. Понимать надо.

- Кудыть ещё хуже? – насторожился Власий.

- Тудыть. Они на основы мироздания дерзают покушаться. Вот так. Остерегайся их мужик, а то они тебя плохому научат на старости лет. Например, заставят извлекать корень из минус единицы, деленный на ноль. Наглючие дедушка они жуть какие: предела не имеют и производной не имеют, даже не интегрируются в общество.

Власия стало корёжить от страха. Это надо же такое вытворять? Как их земля носит? Нестор тогда окончательно доконал наивного Власия, сообщив, что эти падшие могут соблазнить его вычислением корня зла, то есть предложат взять число 666, которое есть зло в чистом виде и извлечь из него корень, то есть получить число 25,8069758011. Тогда Власий поклялся Нестору всеми Святыми, что он никогда не соблазнится ничего делить на ноль, а также извлекать корень зла. Он только корешки растений уважает. Хрен, например. Сам готовит: и белый и красный. Мировой закусон, вот только одним хреном сыт не будешь.

Сейчас, когда падший ангел лично слетел с Горних Высей к ногам Власия, тот не смог ничего толкового придумать, как самому пасть на колени перед божественной сущностью. Он просил совета у Неба насчёт Ирочки, вот Небо и послало ему ангелочка.

- Не вели казнить батюшка ангел Господень мя грешного, - взмолился фальцетом дед, протягивая дрожащие руки к сидящему на земле Юрику. – Смиренно молю снизойти к просьбочке моей ничтожной.

Может надо лбом о землю побиться немножко? А то ангел что-то совсем очумело смотрит на дедушку. Наверное, сейчас он начнёт меня испытывать соблазном что-то на ноль поделить. Надо проявить стойкость в этом каверзном вопросе. Власий прекрасно помнил слова Нестора Фомина, что большие разрушения начинаются с маленькой трещинки, ибо всякий грех берёт начало с крошечного душевного несовершенства.

Наконец, Юрик сосредоточился, и обнаружил у себя под носом морду смутно знакомого деда, задушевно глядящего ему в глаза. Дед тянул к нему свои ручонки и бормотал всякую ахинею, сообщая, что лично он не намерен брать грех на душу в плане деления чисел на ноль; что он уважает иррациональные числа и даже комплексные переменные, но грешить с ними не собирается, он не такой - он Ирочку любит.

- Дед, ты…это… что такое несёшь? – спросил Юрик. - Где ты подхватил такие серьезные слова?

- Что несу? – тупил дедушка. – Аааа….вам сумочки-котомочки ваши помочь поднести. Так это мы мигом. Только, как с моей просьбишкой насчёт Ирочки?

Юрик долго вычленял из невнятного бормотания деда ключевые слова и смысл, заключённый в них. Дед почему-то здорово боялся делить на нуль, решительно отказывался искать корни зла, но при этом, просил разрешения у Юрика жениться на Ирочке. Хочет сахарком подсыпаться к девушке. У деда каша в голове. Случай запущенный.

- Это дед ты по адресу попал, - солидно выпятил подбородок Юрик. – Я старый, как говно мамонта, я много знаю. Опыт не пропьёшь, отвечаю. Прикинь старичок, я помню те древние времена самого разгара народной любви к мексиканским сериалам, точно тебе говорю. Я даже существовал, когда ещё работали женские вытрезвители, а отцы стеснялись поговорить со своими отпрысками о пестиках и тычинках. Да я помню времена, когда у нас секса не было, но фривольности уже допускались. Ээээ….женись дед, дабы избежать опасных венерических заболеваний. Страшные вещи случаются от беспорядочных половых связей. Вот помню, был у меня один знакомый мужик, который умудрился намотать себе на конец микробов. Еле успели мужика из петли вынуть. Эээээ….о чём это я?

Дед благоговейно взирал на ангела, но с колен решительно не хотел вставать. Полностью дремучая личность. Изредка порывался биться в экстазе головой о землю.

- Что касается твоей Ирки, - изрёк ангел, удерживая деда от очередного бодания поверхности земли. – Скажу следующее. Так, как жизнь у нас одна, живи с Иркой старина! Ага! Пукай громко, рыгай вслух, подбривай на яйцах пух. Это народная мудрость. Говорил я прежде, скажу вновь, откровенно тебе и ответственно: в этом мире главное любовь, ну, и тыры-пыры с Иркой, соответственно. Так что дедушка, совет тебе и любовь, как говорится. Плодииитися и размножааайтися в натуре. Сколько влезет. Короче, дед, одобряю я тебя с Иркой. Так что не парься с ней, бери её в охапку и сразу в ЗАГС. Про медовый месяц не забывай: это мероприятие тебе не хвост свинячий, его можно и на год растянуть, если постараться. С милой, как говорится, в шалаше и горчица за мёд сойдёт. Как-то так.

- Спасибочки батюшка ангел за Ирочку, - стал лить слёзы Власий. – Век не забуду. И внукам накажу…тотчас я ваши сумочки подмогу тащить, кхе… помогу… я для вас в лепёшечку разобьюся… для вас ковриком расстелюся.

Но, не тут-то было: не получилось в лепёшечку. Власий попытался поднять сумки, но в тех лежало что-то неимоверно тяжёлое. Как не пытался дед пыхтеть, ничего не выходило. Власий с огромным уважением опять поглядел на ангела. Мелок ангел и щупленький на вид, а такие тяжеленные сумки таскает, как так и надо. Вот, что значит божественная сущность.

- Ладно, старый не парься, - сидя на земле, пробормотал ангел. – Лучше сбегай до Кузь…ээээ….до Господа нашего Бога, ага. Скажи, что я здесь у тебя приземлился, как Гагарин. Хотя….кто ж тебя до Господа допустит. Ладно, сиди. Сейчас его слуги прибегут, а то и сам Господь прискачет. А я что-то устал, мне в больничку надо на профилактику и диспансеризацию. Эх, знал бы ты мужик, какая у нас, у ангелов, тяжёлая жизнь. Особенно в личном плане: сплошной хоррор в реале и нереале, а я в нём совсем не чудище с зубами. Мечусь, как Фигаро. Представляешь, всё заботы и заботы: хулды-булды, шишел-мышел, похер-мохер. Некогда с девушкой за ручку пройтись по бульвару. Ты там с Иркой особо не парься, нахальнее с ней будь, девки это обожают, когда с ними грозно. Хвать её за шкирку и на сеновал. А вот дед и комитет по встрече бежит, - последние слова ангел уже шептал.

Деда поразил очередной шок, ибо к ним быстро приближался сам Господь в окружении охраны из чертей. В компании с Господом находился и Савелий Петрович, о котором поговаривали, что он очень сильный волхв. Гости не стали здорово рассусоливать. Сомлевшего ангела Господь взял себе на руки и понёс, а сумки волхв взвалил на спину упитанному чертяке.

- Ты, дед, помалкивай о том, что видел, - посмотрел в глаза старика волхв перед тем, как удалиться по своим делам.

Власий мелко закивал, дескать, всё понимаю, всё осознаю. Ох, и тяжёлый взгляд у этого волхва, до костей пробирает: как будто огромная тяжесть тебя придавливает к земле. Страшно, аж жуть: уставился волхв на старика, как змея на лягушонка.

Когда Власий остался в одиночестве и немного пришёл в себя от страшных, но полезных для него событий, то стал вспоминать и анализировать подробности. Его немного беспокоил настойчивый совет ангела не париться с Ирочкой. В чём же здесь грех? Парилка она завсегда косточки лечила. Почему ангел запретил париться? Ох, житие мое...И почему ангел велел блудить с Иркой на сеновале, а не в хате? Интересно, где у них здесь сеновал?

 

 

Глава девятнадцатая.

 

Делом надо заниматься так, чтобы оно приносило радость! Вот мы насочиняли огромный список дел, только не совсем понятно, а кто их возьмётся реализовывать. Где найти людей и материальные ресурсы под реализацию наших огромных планов? Но, это обстоятельство совсем не означает, что надо расслаблять свои хлебо-булочные изделия.

Савелий Петрович, с помощью сильного чертяки, доставил тяжёлые сумки Будницкого в пустой ангар. Это сооружение представляло собой левое крыло П-образного здания. В правом крыле Савелий велел поставить все рефрижераторы, в которых ещё хранились остатки продуктов с родной Земли. На работу холодильников он пока горючее выдавал. Между ангарами размещался полупустой склад, а под всем П-образным сооружением строители также устроили большие складские помещения. Сейчас Сева уединился в левом ангаре, выгнав даже чёрта и Анчара. Сказал, что ему надо работать и чтоб его никто ни беспокоил. Нет, он сейчас работать не хотел, он просто хотел уединиться от людей, ибо проблемы и проблемки достали. Хотелось хоть немного побыть одному и ничего не делать. Хотелось спокойно предаться катастрофизации, насладиться паникой, преувеличить вероятность наступления негативного результата, придать проблемам больший вес. Сейчас я выйду на улицу, а там проблемы кишат. Мне станет дурно и страшно. Ведь верно - если мы чего-то боимся, то повод для страха обязательно есть. А если от проблем спрятаться, например, накрыться с головой одеялом?

Эх, хорошо в пустом ангаре думается, когда знаешь, что чёрт никого со своими проблемами не пустит к тебе.

Вот Юриковы сумки, а в них модернизированные плитки. А кто их возьмётся исследовать? Сева достал одну плитку с надписью «Свинина». На вес килограмма три потянет. Это значит, что минимум семь-восемь литров воды надо, чтобы изготовить мясо. В воду надо добавлять масло, соль, витамины и минералы, может ещё что-то надо накидать. И получим мясо, которое народ должен трескать и думать, что это натуральный продукт. Здорово: из ста граммов исходного продукта получим двенадцать кило модифицированного. Это в теории. Но этот продукт надо правильно изготовить. А для этого необходимо провести хоть какие-то научные исследования. Кто этим должен заниматься? Все при деле, даже по ночам. Сам насочинял народу большой список заданий. Во весь рост стоит кадровый вопрос. Ага, кадры решают всё. С модифицированными продуктами, допустим, я найду, кому заниматься. Например, назначу ботаника Кучерова Юрия Митрофановича, или биолога Иваныча. Хотя нет, эти дядьки очень уж занятые товарищи. Сашку что ли назначить? Он согласится. Нет, не вариант – он и так зашивается. Придётся назначать на эту огромную тему кто моложе, например, Лиду Джержевскую. Точно, она химик, ей и карты в руки. Тема неимоверно перспективная, вот пусть девка и корячится. А Юрику хрен, а не Лидочку. Ему такую серьёзную девку доверять нельзя. Решено: на эту тему ставим Лиду.

Теперь следующий вопрос. Каким образом исходный продукт проводить через межмировой барьер? Юрик, хоть и гад ползучий, но постоянно нюхать наркоту не получится, помрёт Юрик. Но пока известен только один мир, который так хорошо модифицирует органику. Напрашивается вариант наловить нехороших лихих людей, всяких разбойников, и с их помощью открывать портал. А в открывшийся портал заходить хорошим людям. Не, скорее всего, такой финт не получится провернуть. Высшие расы не позволят так жульничать. Есть ещё один вариант. Был же эксперимент с собакой, которую когда-то на подвиг «мобилизовал» Анчар. Состав «ключа» в тот мир известен, бобик вернулся живым. Вот только его там кто-то пытался обидеть железным мечом. Но ещё неизвестно, кто кого обидел в итоге. Вот же дед мой: не мог в своём наследии написать подробно о свойствах порталов и описать иные миры. Конечно, дедово найденное наследие в синем сейфе сверхценно. Опять надо кого-то искать на тему по микробиологии. А кого? Зато у него об утилизации хорошо всё описано. Уже применяем способы утилизации всякого мусора, в том числе септиков. Отличная вещь получается: особый реагент преобразует воду и органику в инертное пористое вещество. Теперь эту фигню режут на плиты и пускают на строительство дорог или стен домов. Строим теперь с космической скоростью, ещё быстрее, чем раньше. Отходы этого вещества, оказалось, хорошо пропитываются Морозовским составом. Газа у нас пока нет, печи топим Морозовскими брикетами. Три небольших брикета – печь целый час топится. Красота. Хоть в этом плане проблема решается. Ага, решается!? Скоро у дяди Севы кончатся запасы потусторонних веществ. И что тогда вы будете делать? Даже для модификации растений у Севы есть только одна канистра Лёниного волшебного вещества. Конечно, оно тратится по капли, но всё когда-нибудь кончается. Приучим народ к суперурожаям, а потом наступит кризис.

С Доктором надо что-то делать. Не может Доктор мыслить стратегически, да и тянет его всё больше в медицину. Постоянно верещит, что надо ему людей, рентгеновский аппарат, томограф. А у физиков руки не доходят до этого. Все пашут на стройках или возятся с урожаем. Пока я у Доктора работаю вместо рентгена, но ….Короче говоря, нужны люди. Придётся воспользоваться наследием, а именно «Модификацией организмов». Придётся начать модифицировать людей. Сашка и Оксанка уже частично модернизированы. Зрение у них в десятки раз лучше, чем у обычного человека. Но Сашку и Оксанку Доктору не отдам. Вывод. Надо привлекать к нашему делу местных людей. Здешний народ далеко не дурак. Вот и пришло время усиленно налаживать контакты с местными. Доктору отдам Софью Прядкину, которая из крестьян. Женщина сметливая и работящая. Сделаю из неё человека-рентген плюс томограф. Да, пришло время делать ставку на местных. Хватит отдыхать. Надо сходить в Штаб в радиоотдел к Николаю Павловичу – узнать, как Генерал действует в командировке за 700 вёрст. Одним из пунктов приказа Генералу – это найти Суворова Александра Васильевича. Суворов, судя по его биографии, где то в том районе должен сейчас обретаться. Генерал должен Суворова обязательно уговорить на посещение нашего поселения. Ещё Генералу вменялось осуществить большую идеологическую провокацию: пора нам уже открываться миру, пришло время. А на Суворова у нас огромные надежды: он гений, он сообразит, что надо делать дальше. Решено: пусть местные преобразовывают свой мир, а мы им только окажем помощь.

Теперь решим судьбу Доктора. Скоро нас накроет вал из местных людей, а это карантин, лечение, первичное обучение, прививки от болезней. Придётся Доктора снимать с хозяйственной работы: он давно этого добивается. Пусть сосредоточится на медицине и микробиологии. На Докторе теперь все прививки и иммунология. В помощь Доктору дам биолога Иваныча, который, помнится, позиционирует себя, как знатного микробиолога. Вот пусть Иваныч вакцины и изобретает: сам же он говорил, что любит с помощью микроскопа наблюдать над различными мелкими шмакодявками. В этом мире пока ещё с болезнями, вызываемыми микробами, обстоит всё печально: чума натуральной оспой погоняет, туберкулёз свирепствует, не отстают тиф, малярия и холера. И это только часть всех прелестей. Вот пусть Доктор с Иванычем и займутся вплотную микробами - интерес у них к этим организмам самый, что ни на есть пикóвый.

С утилизацией вопрос решился: ею физики и химики успешно занимаются. Осталось решить самый неприятный вопрос о модификации людей без их ведома. А что делать? Ждать триста лет? Опять дождёмся вместо умного нового человека либерального содомита с их 320-ю гендерами. Придётся часть народа модифицировать и психокодировать. А займётся всем этим делом, то есть определять, кого конкретно модифицировать…товарищ Генерал. Чистеньким у меня никто не останется.

Очень порадовал главный апостол филолог Фомич - фактический глава нашей секретной службы. Вот вам и филолог, далёкий от физики. Главное мозги на месте. Фомич выдвинул интересную идею, касательно камней, подаренных Лёней Праведником. За основу идею Фомича взять можно. Фомич объясняет феномен переходов в иные реальности таким образом, что сейчас мы пользуемся технологиями восьмого уровня, а камни Лёни – это уже технология девятого уровня. На восьмом уровне для перехода требуется волшебный самогон и мозг человека, а на девятом уровне существуют портальные ключи в виде камней, которые на самом деле никакие не камни, а сложные физические приборы. Фомич высказался, что Высшие просто так ничего не делают. Их подарок в виде камней – это тонкий намёк, в каком направлении нам следует развиваться. Сложилась уникальная ситуация: мы сейчас находимся в мире, который даже не первого уровня, а пользуемся технологиями восьмого и девятого уровней. Это говорит, что к нам пока благоволят. Фомич предложил осуществить эксперимент: отправиться в иной мир с помощью волшебного самогона, но при этом взять с собой камни Лёни Праведника. Вдруг камни помогут стабилизировать портал, открытый самогоном? Ага, а эксперимент придётся проводить лично Савелию Петровичу. Ладненько, Савелий Петрович всегда готов – отправлюсь в мир, куда когда-то блохастый бобик отправлялся. Посмотрим, почему его там мечом пытались отоварить? Но бобик оказался не промах: притащил пару артефактов…а потом город сгорел. Т-с-с…в этом мы не признаемся.

Ладно, хватит отдыхать. Пора топать в Штаб в радиоотдел к Николаю Павловичу, а потом готовиться к эксперименту.

 

 

 

с.Бармино, Троицкая церковь, иеромонах о.Еремей.

Всё лето душа иеромонаха Еремея пребывала в трепетном ожидании знамения, а в голове роились мысли, не сказать что крамольные, но и благочестивыми их не назовёшь. Скорее их можно назвать критическими, что тоже не поощрялось. Способность сельского батюшки «видеть» тонкие материи буквально вопила ему, что произошло грандиозное событие, сопоставимое со Вторым Пришествием. А где же знаки перед Апокалипсисом согласно пророчествам апостола Иоанна Богослова, сына грома? Способности Еремея смущали батюшку сообщениями, что буквально в семистах верстах от их села в мир снизошла Высшая Сущность. Вот только что это за сущность снизошла к нам грешным, способность не говорила. Вот поэтому батюшка, внешне оставаясь в смирении, ликовал в душе, что наконец-то грядут события, способные потрясти Мироздание. От эйфории нахлынувших чувств спасали молитвы, но не очень:

- Ты, Боже, который и высоты и дольние глубины умиротворил Кровью, истекшей из рёбер Твоих. Пошли гневным Мир Твой! Ты, который восстановил мир между горними и дольними, любовью усмири разъединившихся. Мир Твой посей между ними. «Мир оставляю вам, Мир Мой даю вам» - сказал Господь наш и вознесся к Отцу Своему. Когда с великой славой придет Он паки, и ужасом объята будет тварь; когда труба возгласит в высоте, и разорятся основания Вселенной; когда распадутся сомкнутые каменные пещеры, отверзнутся все гробы, и в мгновение ока все умершие восстанут нетленными; когда совокупится прах человеческий, и ни одна пылинка не останется не явившейся; когда горние и дольние предстанут с великим трепетом, - тогда в сретение нам да изыдет Мир Твой, Господи, да встретит нас умиротворение Твое. Тебе хвала, а нам щедроты Твои, Многомилостивый и Всещедрый!

Долгие молитвы перед иконами не остужали жара в сердце священника. Уже по темноте он выбрался из своей церкви и остановился, глядя на застывшие над землей чёрные луковицы куполов. Кресты на храме царапали низкие дождевые ночные облака, быстро скользившие по темному небу. На востоке небо раскололось от росчерков молний. Через некоторое время раскатисто громыхнуло.

- Кажись, ливень грядёт, - перекрестился на крест храма Еремей, когда запер главную дверь церкви.

Из темноты к священнику тихо вышел церковный сторож инвалид Пахом. Этому мужику предстояло сторожить храм ночной порой, что для него являлось делом привычным. Пахом опирался на приличных размеров дубину, предназначенную для воспитания пьяных, буде таковые начнут ошиваться возле храма, или для отпугивания глупых отроков, дерзавших бедокурить возле церкви. Бездомных шавок тоже можно отоварить этой дубиной.

Благословив Пахома на службу, священник проследовал к своему дому, стоящему недалеко от храма.

Уже перед своей обителью Еремей почувствовал, как небо начало растворятся в набиравшем силу дожде. Чистейшие алмазные капли с мокрых деревьев, под такт ветра, поспешили к земле, чтобы превратиться в грязную лужу. Вот такой жребий у капли, чтобы потерять из-за ветра свою форму и раствориться в луже. Только некоторым каплям воды повезёт дожить до утра и покрасоваться в лучах восходящего светила своими переливами красок. Капле не дано делать свой выбор: её судьба в руках ветра и лучей Солнца. Вот людям, якобы, даётся право сделать свой выбор пути. Ой, ли? Люди, как те капли. Священника смущал тезис о свободе выбора. Отцы церкви говорят, что каждый выбирает свой путь, что существует случай. Но Еремей стал сомневаться в этом. Всё больше и больше он приходил к выводу, что выбора-то нет, что над нами довлеет Предопределение, что случая нет и быть не может. Как найдёшь свой шанс, если нет шанса? Как, попав в лужу, можно находить в её грязи красоту? Нет у нас права на выбор! Не мы выбираем, по какой дороге бредём – в тупик или по лестнице, ведущей в небо. Даже миг нашей жизни не принадлежит нам, ибо мы не обособленная часть чего-то, а единое огромное целое. Времени в этом великом нечто нет. Время – это только тот миг, когда пространство стабильно. Но это только миг. Раз – и вот уже пространство чуть изменилось. Пространство существует только миг, а между мигами его нет. Нашего пространства нет, а сонмы других пространств в это время существуют. И от Бога, прости Господи, это не зависит. Да и вообще, понятие Бога в нашем мире слишком субъективно. Даже на одной Земле разные люди верят в разных богов, и богов за всю историю Земли люди напридумывали великое множество, на любой вкус. У буддистов вообще Бога нет, у кошки – Бог ловко ловит мышек. Я возношу молитву своему Богу, любить которого меня учили с детства. Я знаю, что некоторые люди считают меня ханжой из-за того, что я пою молитвы небесам. Логика таких людей проста: Бог так велик, что до него моё пение никогда не доберётся. Разве мы интересуемся копошением в земле червячков и всяких козявок? Нет, мнением козявки мы не интересуемся. Поэтому в молитвах нет нужды. Действительно, всякий умный знает, что Богу нужды нет в наших молитвах. Другое дело смертному человеку. Можно ль, нам грешным, прожить без молитв?

Я опасаюсь нынешних мудрецов, они искореняют предрассудки, но умаляют добродетель. Сложно всё в этом мире: мудрецы смущают неокрепшие умы молодого поколения, а святоши тянут народ в застойное болото. Аристократия наша вообще, положа руку на сердце, жулик на жулике. Только наш мужик мудр в своём терпении кормить всю эту оголтелую свору. Наш крестьянин – лучшая часть природы. Вселенная неизвестно сколько лет упрямо стремится к какой-то цели, которая одному Создателю ведома. Движется наш мир на ощупь, методом проб и ошибок.

Кстати об ошибках…

Опять Еремей задумался и застыл на месте: священник ощутил освежающую прохладу ночного дождя, терпкий дух от влажной почвы, резкий аромат зелени. Ночной дождь постепенно набирал силу. Надо топать домой и принять стопочку наливочки, вот это дело точно не ошибка. Самое то, для спокойного сна.

- Ночи подобно существование наше, - бормотал Еремей. – Все события бренного мира – суть сонная грёза, в которую наша душа погрязает и вводится в обман призраками, там обитающими. Как наш сон обманывает нас ночью, так и бренный мир обманывает нас своими посулами. Сон разума покоряется призраками и видениями, обольщающими нас мирскими удовольствиями и сомнительными благами. Хряпну, однако, наливочку на сон грядущий.

После употребления первой рюмки вкусной наливочки, отец Еремей почивать не отправился по причине сформировавшейся критической мысли на популярный тезис, что «жить – значит умирать». Эту глупость всегда подавали, как великую мудрость. Вот пример, когда глупость заменяет себя правдой. Ведь смерть в точном смысле этого явления есть конец, прекращение жизни организма. Ни о каком умирании организма в течение жизни говорить не приходится. Об умирании отдельных частей тела в этом организме говорить нельзя. Эти части тела не являются самостоятельными живыми организмами. Говорят, что части тела, случается, отмирают от хворей. Но отмирание не есть умирание, то есть смерть всего тела.

Надо выпить ещё одну стопочку наливочки, ибо хорошо пошла первая. После второй стопочки Еремей пришёл к выводу, что попы врут безбожно. Они придумали фразу «ликовать в трепете». Это как: радуешься, ликуешь и одновременно испытываешь страх-трепет по отношению в Высшим Силам. Как это можно совместить? Они говорят, что закрой человек глаза на логику, на здравый смысл и верь, верь безоглядно и неистово. И не думай. За тебя есть кому думать. Зачем, спрашивается, верить в Бога, если он существует? А что делает наш человек? Он, с одной стороны, старается руководствоваться в своём быту доводами разума, а, с другой стороны, ведёт себя порой как существо, лишённое разума, а то и просто безумное, как скотина. Конечно, наслушаешься попов или всяких мудрецов, в голове козявки и заведутся. Сколько уже за свою жизнь Еремей повидал таких блаженных людишек. А надо, всего-навсего, просто честно жить сейчас: ведь жизнь – есть только мгновенье, которое нам благословил Господь. Зачем тратить эти мгновения на ерунду?

- Бог любит Троицу, - произнёс Еремей, потчуя себя третьей стопкой наливки. После третьей стопки он раскрепостился и раскритиковал тезис, что «для достижения цели все средства хороши». Это утверждение противоречиво и парадоксально. Получается, что это утверждение допускает ситуацию, когда для достижения благородной цели используются негодные средства. Э, нет! Цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель, - сформулировал свою мысль Еремей.

Засыпая на своей любимой перине батюшка представил картину, когда при Втором Пришествии все умершие восстанут нетленными. Однако, сегодня интуиция батюшки предостерегала его не от сонмища восставших мертвецов, а говорила, что события резко ускорились и грядут потрясения. Еремей стал давно серьёзно относиться к вывертам своей интуиции. Хорошо, что он наливочкой взбодрился, которая несколько сгладила его впечатления от таких жутких событий, связанных с мертвецами, а потрясения мы переживём.

- Правда, Авдотья? – сонно спросил батюшка свою домашнюю кошку. Та громко заурчала.

 

 

 

Урчание кошки походило на работу тракторного двигателя, громко, так и кошка имела приличный размер. Эти звуки издавала довольная Андромеда, которую Генерал притащил с собой на встречу с Полковником. Красавица Андромеда, как и сам Генерал, только вчера прибыли из ответственной командировки. Традиционные посиделки с другом договорились провести не под навесом, как раньше; не в общественной столовой, а в новом огромном ресторане с простым названием «Джунгли». Спрашивается, зачем сдался ресторан, если народ и так бесплатно кормят круглые сутки в шикарных заведениях общепита. Учёный Совет решил, что надо население приобщать к культурке: не просто посидели, потрендели, поели гору вкусняшек, а чтобы душа возрадовалась особой торжественной обстановке. Короче, Департамент культуры стал выдавать работникам талоны на посещение ресторана, где трудягу обслуживали по высшему разряду. Соответственно, и от трудяги требовалось проявить культуру: одеться в соответствующую одежду, есть специальной вилкой, резать специальным ножом, пить из бокалов и фужеров. Для совсем тёмных хуторян и крестьян организованы курсы, где филологи учили народ культурным премудростям: за столом не пукай, а веди культурную беседу с приятелем. Да не на производственные темы и не про баб, а об искусстве, поэзии и других тонких материях. А как об этом говорить? А вот это мы с вами сейчас и изучим. В общем, народ приучали к красивой жизни. Поэтому и отгрохали ресторан таким огромным. Больше, наверное, только библиотечный комплекс.

Единственно, чем данное заведение отличалось от подобных заведений это тем, что в нём отсутствовало меню. Здесь народ кормили и поили строго по рекомендациям медицинской службы. Строго индивидуальный подход. Такое дело происходило из-за особенностей организмов жителей поселения, ведь одни могли употреблять спиртные напитки, а другие самогонку на дух не переносили. Повара, получив талон от клиента, просто заглядывали в справочную книгу, где давались рекомендации, как потчевать данного человека. Из животных только кошкам и кроликам разрешалось посещать это заведение вместе со своими хозяевами. Вот только кроликов нельзя называть кроликами: они на такое обижаются, ведь они не кролики, а кошки, только белые и пушистые.

Полковник, по случаю возвращения товарища, пожертвовал четырьмя талонами: на себя хорошего, на товарища Генерала, на его подружку Светочку и кошку Андромеду, которую ММ хорошо знал и которая вернулась из командировки с Генералом. Светочка с Генералом не отправлялась в командировку, ей и в поселении хватало работы по обеспечению безопасности, поэтому она тоже готовилась послушать из первых уст рассказ о приключениях. Светочка скромно умолчала, что в данном заведении надо не сильно откровенничать, ведь Главный Апостол Фомич приказал оборудовать заведение прослушкой. Народ за столом раскрепоститься – начнёт откровенничать, выбалтывать тайны. Фомич он такой, он любит с цинизмом прозектора ковыряться в чужих душах. Но ММ и Генерал товарищи грамотные, они такие финты со стороны специальной службы прекрасно знают и относятся с пониманием. Сами такие.

Генерал тянул со своим остросюжетным рассказом, испытывая терпение слушателей. Сначала выпили холодной воды с лимоном, потом подняли бокалы за всё хорошее. Съели фрукты. Снова поздравили Василия Семёновича с повышением индекса сразу на два пункта. Потом ММ начал проявлять нетерпение.

- Рассказываю, рассказываю, - сжалился Генерал над людьми и кошками. Впрочем, кошка сама всё о приключениях знала. Сейчас её гладили – ей и хорошо. – Итак. Выехали мы бодрой рысью, взяв нижний старт. Из людей я, Максим и Коля Дубровин – великолепный электронщик. Плюс красавица Андромеда (красавица на комплимент резко увеличила громкость урчания) с чертями и птичками. Из чертей нам выделили самого Асмодея (2,5 тонны) и трёх молодых: Персика, Мышку и Сталкера. Из птичек с нами отправился сам Фаберже с тремя своими курочками. Компания подобралась представительная. Готовилась мы к командировке, как к высадке в Нормандию. Консультировались с историками. Что они знают эти историки! Только различные версии могут изложить.

Ехали с ветерком на трёх повозках, не тормозили даже на поворотах. Чертенята везли повозки бодро со скоростью дикой лани. Жалко ли их было? Немного жалко, но пришла пора поставить их на крыло. Зато в течение миссии они капитально возмужали и набрались боевого опыта. Конечным пунктом являлось село Бармино, что за семьсот вёрст от нас. Как сказал Фомич: «Ищите Александра Суворова где-то в этом районе». Плюс нам нарезали ещё кучу задач, кроме поиска Александра Васильевича.

- Как вы уже знаете, Александра Васильевича мы нашли и привезли в ставку, - скромно признался Генерал. Ага, только за это Василию Семёновичу повысили индекс на один пункт.

- Вы ещё какого-то попа привезли, - поинтересовался Полковник, жадно слушавший собеседника. У ММ дух захватывало от скорой возможности лично увидеть самого Суворова: считай, прикоснёшься к самой истории.

- Да, этот поп оказался товарищем феноменально интересным, - подтвердил Генерал. – Вообще, должен вам сказать коллеги, что местные люди гораздо умнее, чем люди на нашей Голубой планете, которая в последние годы всё голубее становится и голубее. Всякие, конечно, попадались аборигены, но они более жизнестойкие что ли. Трудно подобрать слово. Но то, что они сообразительнее наших – это точно. Однако, пришлось и кровь проливать. Фомич чётко приказал – уничтожать по пути всякий разбойный люд, ну, и по обстоятельствам действовать. Кто окажется откровенно нашим противником, тот пусть пеняет на себя.

Вот всякой разбойной швали по пути мы насмотрелись вдоволь. Так что, черти наши не голодали. До Бармино гнали с ветерком, отвлекаясь только на искоренение разбойников. Черти наши их засекали за пять километров, так что в засады мы не попадали. Как нож сквозь масло прошли. Минус восемь банд. Наша молодёжь прошла боевое крещение. Хотя, для уничтожения банд вполне хватило бы и одного Асмодея за глаза. Бандиты гибли моментально. Только однажды произошёл курьёзный случай, когда один разбойник, чуть не сбежал. Видели вы взлетающую ракету с Байконура? Примерно по такой траектории разбойничек взмыл на ближайшую ёлку. Как он это сделал, наверное, он и сам бы не объяснил. Возмутительное бегство разбойника не оставило Асмодею иного выхода, кроме как пихнуть пятнадцатиметровую ёлку своим боком. Дерево, естественно, с треском завалилось, погребя под собой шустрого злодея.

Освободили из плена пятнадцать душ, как православных, так и мусульман из татар и башкир. Пленным отдали почти всё добро, что нашли у разбойников. Себе немного сувениров оставили.

Генерал не стал говорить, что Асмодей унюхивал своим чутким носом разбойничьи клады, кои Василий Семёнович не стал выкапывать, оставив на потом, только отметив их расположение на карте. Как указывал ему Фомич, клады и прочие интересности, если найдёте, то это дело хорошее, так как мы собираемся создать огромный этнографический музей.

- Так и добрались до Бармино, - продолжил рассказчик, не забывая угощаться всякими вкусностями. – На окраине села в уединённом месте располагалась избушка, которая для нашей компании очень подходила. Тихо, спокойно. Антураж вокруг избушки напоминал декорации из фильмов ужасов: такое стильное зло. К избушке прилагалась полусумасшедшая личность, с которой мы быстро нашли общий язык, даже не разговаривая. Разум аборигена определённо пребывал в альтернативной реальности, поэтому эта личность не удивилась виду наших чертей и птичек: он в своём астрале и не такое видел. Обстановка, конечно, напомнила «Черкизон», там тоже полно всякого немытого народа и шныряющих микки-маусов. С мышками и таракашками курочки разобрались быстро, аборигена плотно накормили, напоили, и спать бедолагу уложили. Конечно, без душа и унитаза жить нам в гостях было не очень приятно, но терпели. Об амбре, витавших в наших временных хоромах, я вам говорить за столом подробно не стану. Ночью хлынул дождь, что нам только на пользу пошло. Выдвинулись к объекту «Троицкая церковь». Возле объекта ошивался сторож. Чтобы товарищ не мешал нам творить добро, мы ему задали сакраментальный вопрос: «Как пройти в библиотеку?» Сторож не ответил, только удивился и хотел вступить с нами в громкую дискуссию, даже за дрын схватился. Вместо дискуссии мы храброму стражнику дали подышать интересным газом и усадили тело в тёмное место, пусть отдыхает от житейских проблем. Максим ловко открыл ворота в храм и мы вошли внутрь. Замок там оказался для честных людей, хоть плакат вешай «Всегда открыто». Антиквариата в этом храме, доложу я вам, завались, но то ладно…

Коля Дубровин на стену прицепил «нашу икону», сделанную из монитора. От «иконы» провёл кабель наружу: мы же стояли на подстраховке. Хорошо, что с тыльной стороны церкви территория заросла порослью и кустарником. Кабель протянули метров на пятьдесят от церкви и замаскировали его в кушерях. Мышка и Персик в этих кущах вырыли ямку, где расположился Коля. И для себя чертяки вырыли недалеко от Коли глубокие норки.

Приятный сюрприз должен быть неожиданным. Утром в Бармино наступило светопреставление, когда батюшка Еремей обнаружил новую икону в своём храме. Крепким мужиком он оказался: в обморок не падал, истерик не закатывал, только норовил всё время перед работающим монитором на колени упасть. Как только батюшка вошёл в церковь, Коля включил свою шарманку. Естественно, кино создали качественное. Кузьма, то есть Господь наш, выглядел на экране крайне внушительно: блуждающая полуулыбка, лёгкое презрение в глазах, расчёсанная борода и патлы. Антураж сделали соответствующий: облака, синее небо, яркий нимб вокруг головы Кузьмы, голос из динамиков внушительный, музыка льётся божественная. До костей пробирает. Тут сам всему поверишь, а каково аборигенам. Перед Еремеем Господь такую проникновенную речь закатил, что закачаешься. Батюшка не закачался, но слёзы умиления лил ручьём. Тут и я с Максимом появились облачённые в монашескую одежду. Для подстраховки. Господь лично с монитора нас представил Еремею, как своих посланников. И понеслось! Народ там с утра норовит в храме появиться, традиция у них такая. А как же - храм, хоть и деревянный, но местный культурный центр. Да и батюшка Еремей весьма почитаемая среди народа личность.

Без всяких мобильных телефонов, скоро всё село знало, что в церкви появилась живая икона. На людей натурально рухнуло небо. Народ попёр валом. Чего только не происходило. И религиозный экстаз, и истерики, и обмороки. Короче говоря, полное смятение духа у селян. Да и как иначе: свершилось что-то типа Второго Пришествия. Господь Сам спустился на грешную землю и заявил, что наведёт порядок. Вот прямо сейчас. Господь молвил, что отменяет сословия, крепостное право, работорговлю и людоедство, отменяет войны и деньги, отменяет теоретическую физику, разбойников и гравитацию вместе с Большим Взрывом. Кто знает, что такое эта гравитация? Но, Господь её отменил. Господь с иконы дал Свою заповедь: люди должны развиваться умственно, нравственно и телесно для покорения природы и познания истины. А кто вдруг пойдёт против Него, то того Он отдаст на съедение чертям. Черти для того и созданы, чтобы грешников мучить и ими питаться. А ну, черти появитесь перед народом!!! Черти и появились во всей своей жуткой красе: Персик и Мышка. Что сказать!? Даже такие относительно небольшие черти, как Персик и Мышка, произвели колоссальное впечатление, особенно своим когтистым маникюром. Это народ тогда ещё Асмодея не видел. После такого явления наступила гробовая тишина и революционный порядок. Толпа аборигенов до появления чертей позволяла себе кричать, истерить и выказывать эмоции.

Бог говорит с иконы, а черти в роли бича Божьего вот они рядом: народ проняло до печёнок, да так, что многие стали тут же каяться во всех грехах и отрекаться от гравитации, разбойников и Большого Взрыва. Но Господу эти покаяния оказались не в тему. Аккумуляторы не резиновые, чтобы все покаяния выслушивать и каждому давать наставления. Господь сказался очень занятым божеством, время его не резиновое, поэтому он закруглился, так как у него оказались ещё на сегодня незавершённые дела на Юпитере, Луне и Марсе. Все вопросы народа теперь к моему возлюбленному Еремею, ага. Он и расскажет, что такое резина. Обращайтесь к нему предельно вежливо, но имейте в виду, что я всё вижу и народ не забываю, и вообще ничего не забываю. Для того и прибыл, чтобы покарать нечестивцев, но возвеличить праведников. Покрутили народу ещё немного роликов о природе, после чего «икона» отключилась. Церковь пришлось закрыть, чтобы её не разнесли по брёвнышкам на сувениры. Дальше мы с Максимом уединились с батюшкой Еремеем для беседы: надо человеку рассказать, как ему теперь вести себя в наступившем реконструктивном периоде. Объяснили, что ему за несколько дней надо провести агитацию среди селян на предмет переселения за семьсот вёрст. Желательно приглашать адекватных людей без ограничения возраста и, невзирая на пол. Господу все люди нужны, даже бабы. И старики нужны, и младенцы.

Слухи о событиях в Бармино поползли со скоростью лесного пожара. Повалили паломники. Мы у всех спрашивали о капитане Суворове. Вскоре нашлись люди, которые видели имперского провиантмейстера. Дальше дело техники.

Сообщение Генерала коллегам сжалось до небольшой беседы. Из своего рассказа докладчик специально исключил эмоциональную составляющую и мелкие незначительные детали. Вот только суть произошедших событий без эмоций не передашь, слишком уж большое потрясение устроил алхимик в этом мире.

- А что у вас здесь произошло за наше отсутствие? - перевёл стрелки Генерал. – Смотрю, много новых зданий отгрохали. Ресторан этот опять же впечатляет. Мясные блюда здесь вкусные. Гляжу, уже научились делать открывающиеся окна? Рассказывайте, что нового? Военно-воздушные силы создали?

- У нас каждый день что-нибудь да новое, - не стал скрывать Полковник. – Открывающиеся окна всё-таки научились делать, а то с вентиляционными коробами такая морока. Да и шумят они, когда ветер дует. Пристроили ещё два кластера к основному ядру, ещё в пустыне создали кластер для новых людей. Карантин и всё такое, - Полковник не стал говорить о «всё таком», понятно, что новых людей там станут тщательно проверять и сортировать люди Фомича, а потом сам колдун «поговорит» с новенькими, если появятся такие кандидатуры. Волхв сказал, что не всех он возведёт в творцы, только тех, у кого обнаружит «искру Божию», ибо никакой химии у него на это дело не хватит. Большинство людей так и останутся обычными смертными.

- Проблем полно и они только множатся, - продолжил Полковник. – Наши физики-химики так и не смогли пока наладить производство белой бумаги, пока получается только что-то типа картона и серой обёрточной бумаги, и то хлеб.

- В чём проблема? – удивился Генерал. – Ведь бумагу варили в Европе с начала восемнадцатого века.

- Проблема в растворении полимера, который содержится в растениях и придаёт прочность волокнам. Лигнин называется. Он растворяется, если растения варить с известью и золой. Извести у нас нет, надо её жечь, а это специальные печи и соответствующее сырьё. Кроме этого нужен крахмал и растительные соки. Одно за другое цепляется. Попытались спецклей использовать для производства бумаги, но получилась вместо бумажного листа острейшая тонкая прочная пластина. Учёные репу почесали и приспособили эту технологию для изготовления лезвий для бритья. Отличные бритвенные станки получились, доложу я вам. Так-то учёные работают - придумывают новые дробилки и мельницы. Строители возводят в пустынном кластере многоквартирные избы улучшенной планировки для новых жильцов. Начали прокладывать дорогу в сторону Волги. Шеф сказал, что надо строить там наши форпосты возле Эльтона и Баскунчака. А это, на минуточку, триста и триста семьдесят километров от нас. Шефу нужен контроль над добычей каменной соли. Шеф свихнулся на химии: дошло даже до ругани на Учёном Совете. Колдун, кроме соли, возжелал соду, то есть гидрокарбонат натрия или натриевая кислая соль угольной кислоты. Вот дай ему соду, вынь да полож. Дескать, её осталось тонн пять, а потом хрен. А сода это искусственная кожа, производство тканей, резина, чистящие средства.

- А что, разве соду делают, а не добывают? – спросил Генерал.

- Вы, тащ генерал, тёмная личность в химии, - улыбнулся Полковник. – В России всегда соду изготавливали, правда, получалась она с вредными примесями. Только на Кольском полуострове добывают нахкомит – природную соду. Но, где он, Кольский полуостров? Изготавливать обычное стекло тоже признали нерентабельным делом на сей день: нам и альтернативного бронестекла хватает. Так что, учёные, наевшись эликсира бессмертия с примесью озверина, коллективно заткнули колдуна, высказав ему в том духе, что они в калейдоскопе видали его завиральные идеи. Пусть лучше добывает иномирные артефакты, да побольше, а то кончится его алхимия, и что тогда делать? В общем, учёные положили на дикие Севины идеи венок из белых роз. Говорят, эволюция должна идти по плану, без революционных потрясений. Ага, хомосапиенсы бодрячком прошли в своем филогенезе стадии кистеперых и двоякодышащих рыб, и развились непосредственно в гуманоидов, решительно отвергнув тупиковый путь позорного неандертальства.

- Сева обиделся и жестоко покарал их? – уточнил Генерал.

- Вы не поверите, не покарал. Отправился в свою лабораторию и творит. Что-то замышляет коварное. Скорее всего, он даже обрадовался, что спихнул планирование на кого-то умного.

- А ВВС вы сделали? – со смехом спросил Василий Семёнович.

- Хотите выведать у меня военные тайны? – сделал глупое лицо Полковник.

- Хочу!

- Тогда слушайте, - стал выдавать жуткие тайны Полковник. – У нас теперь скоро появится не только дневная авиация, но и ночная. С вашей лёгкой руки.

- О как!

- Я после ваших слов об авиации, почесал за ухом и решил, что ночная разведка нам никак не помешает. Поэтому кроме десятка грачей, что мы героически изловили, заманив их в сети вкусной приманкой, мы поймали ещё десяток ушастых сов. Теперь биологи, под моим чутким руководством, модифицируют птичек Севиными препаратами. Доложу вам, монстры вырастают, особенно совы. Твари получаются умные, выносливые и жутко страшные, как моя жизнь.

- Да вы, батенька, сущий демон, - сообщил Полковнику собеседнику, отчего у того резко подпрыгнула самооценка, хотя ММ и так прибывал в абсолютной уверенности в собственных физических силах, остроте ума и огромной сноровке.

Светочка и кошка в умные разговоры мужчин не вмешивались. Ну, нравятся мужикам перетирать их тайные дела, так чего мешать-то. Света в гламурной истоме макала хрустящую выпечку в белоснежный йогурт и неспешно его поедала, млея от удовольствия. А кошка млела от счастья, что её не забывают гладить по голове и кормить вкусным куриным мясом без костей. Мужики продолжали болтать о своём и копались в своих проблемах. Это понятно: с помощью мужиков природа нащупывает то, что может ей пригодиться для развития. Они разменный материал. А женщины сохранят. На мужиках, иными словами, природа отыгрывается и испытывает всякие нововведения.

После душноватого ресторана Василий Семёнович и Светочка пошли в свой коттедж, построенный в алхимическом кластере. Стояла бы ещё погода приличной - так нет же. Уже прилетали на разведку тучи с первым снегом. Одни уже отбомбились белой крупой, другие несут новую порцию замёрзшей воды. Грязным ковром шуршали под ногами опавшие листья, словно разноцветные бумажки. Размер листьев внушал уважение. Тучи имели цвет тускло-серый, как одеяния старой девы, вырядившейся на прогулку. Порывистый холодный ветер швырял в лицо прохладу и заставлял скрипеть ветви растений-монстров. Генералу сказали, что эти растения довольно хорошо переносят морозы, кроме того построены огромные, даже гигантские теплицы высотой до пятнадцати метров от земли и метров пять в глубь земли, в которых растениям не страшны никакие холода. В теплицах тропическая жара. Надо завтра сходить на экскурсию в такую теплицу – напомнил себе Генерал – рекомендовали посмотреть такое чудо света. Чудо света посмотрю обязательно, но сегодня у меня своё чудо света – живая Света, с которой так приятно проводить время ночью. Дела пока подождут. У Василия Семёновича ещё есть три дня заслуженного отпуска, которые он потратит на свою Свету и экскурсии по объектам безымянного нового города: поселение так и не получило официальное название. А посмотреть есть на что: теплицы, новые башни и жилые дома, грандиозная библиотека, новые бани, похожие на римские, ботанический кластер с его растениями. Ещё, как грибы, растут новые производственные помещения, прежде всего по переработке огромного урожая, а также всякие мелкие мастерские и ткацкие цеха. Ткут ткани из шерсти и волокон растений, а также из каких-то синтетических нитей. Даже вознамерились строить что-то похожее на железную дорогу, только полностью из новых материалов, а не из железа. Говорят, колея между рельсов такой дороги составляет три метра. Экспериментальные пять километров уже построены: надо обязательно сходить и посмотреть на это чудо, сунуть нос в каждый новый цех, обязательно посетить библиотеку. Вообще, народ живёт бодро и весело. Ему выходки погоды нипочём: хоть жара, хоть холод. Работают, как днём, так и по ночам, но и веселиться не забывают. Пока парочка шла к себе в гнёздышко им повстречалась компания человеческих особей, весело орущая матерные частушки. Парочка с улыбками прошла мимо культурно отдыхающих поселенцев, а в спину им понеслась новая порция частушек:

- Васька жизнью удручён, в жёны взял прЫнцессу он. Ох, когда ж она, скажи на милость, в дуру страшну превратилась? Эх, дах - трах-тах-тах, стреляли из нагана! Крики слышит вся округа - Ваську лечат от испуга. Испуг вроде бы исчез - появился энурез… Эх, дах - трах-тах-тах, стреляли из нагана!

Вот же прохиндеи! Наверное, кто-то из весельчаков узнал Генерала и вспомнил, что того Василием зовут, вот и обрадовал прохожего частушками. Вдруг с высоченного дерева раздался жуткий крик, похожий на вой сбрендившей пожарной сирены, от этого воя Генерал содрогнулся. Тьфу ты напасть, ёжь твою медь, никак не привыкну к этим диким воплям павлинов-мавлинов Доктора. И что эти монстры не спят по ночам, а шаблаются по веткам и воют так, словно демонов крестят?

- Полковник наш молодец, - сказал Светочке Василий Семёнович. – ВВС создал. Надо ему подсказать, что ещё дятлов он забыл мобилизовать в свою воздушную армию. Представляешь, прилетит такой, не к ночи помянутый, боевой дятел в дом врага и начнёт, что есть дури долбить по вражеским стенам.

Светочка в ответ обольстительно улыбнулась, отчего Генерала обдало волной нежности. Ей бы моделью на телевидении работать с такой-то статью, а она офицер местной контрразведки. Но, делаем вид, что не знаем о её работе на тайную службу. Много ли человеку надо? Хотелось бы много, но время блаженства и счастья очень быстротечно. Счастье ускользает, как песок сквозь пальцы, а
страдания и боль длятся невыносимо долго. Остаётся только просить Высшие силы сократить время боли. Люди, в большинстве своём, беспечны и не ценят хорошее настоящее. Глупо надеяться на будущее, если не можешь с удовольствием жить сейчас.

 

 

Немолодой мужчина, облачённый в рясу священника, снова посмотрел в большое зеркало и сказал, вздохнув: «Истинно, что глупо надеяться на будущее, если не можешь с удовольствием жить сейчас».

Кто давно не видел отца Мелифантия, то тому трудно узнать в этом колоритном священнике, лет, наверное, пятидесяти, того самого знаменитого отца Мелифантия – выдающегося представителя единой святой церкви. Мужчина «носил» гладко выбритые полные здоровые щёки, широкую самодовольную улыбку и соломенные волосы, подстриженные по церковной моде. Лицом он был кругл, выглядел здоровым и мощным. Ладони он имел крупные, кулаки, натурально, с голову ребёнка. То, что святой отец не гнушается вкушать крепкие напитки, видно по его красному носу, мелкие кровеносные сосуды которого выдавали эту его пагубную страсть. А внимательные глаза мужчины, наоборот, говорили о его большом уме.

Да, это отец Мелифантий собственной персоной. И пребывает сейчас святой отец на втором этаже собственного флигеля, сидя за огромным дубовым столом со столешницей выдающейся толщины. Второй этаж флигеля отводился отцом Мелифантием под собственную научную лабораторию, в которой располагалось химическое оборудование, огромный стол, несколько кресел и большое зеркало, в которое Мелифантий сейчас пялился и изрекал истины, что говорило о том, что святой отец пребывает в некоторой не очень весёлой задумчивости.

Вот только с чего Мелифантию переживать? Он, как и сэр Ульрих О′Дин с некоторых пор чуть ли не самые богатые люди в королевстве. Да что там королевство! Их знала вся империя, в которую входило их королевство, как монополистов, торгующих самыми лучшими горячительными напитками, что только существуют в этом мире. Дай Создатель народным благодетелям здоровья и долгих лет жизни за их Аква Виту, которая теперь по стоимости стала доступна не только высшему сословию.

Отец Мелифантий в столице королевства выкупил огромный огороженный участок с прекрасным жилым домом, а также на этом участке стоял флигель, в котором священник сейчас и творил науку. За увлечение наукой соседи мнили Мелифантия чуть ли не демоном или очень мощным колдуном.

- Да какой я колдун? – поморщился Мелифвнтий. – Я просто точно знаю, что людям свойственно ошибаться и чрезмерно увлекаться, и кто-то этим пользуется. Такова природа нас грешных. Я всю свою грешную жизнь за счет этого свойства человеческой природы существую: продаю Аква Виту, которая большей частью зло, но никак не добро. Однако, для казны короля и императора Аква Вита огромное добро. Полученные огромные средства резко активизировали развитие экономики. Подданные даже голодать стали меньше, вот вам и мораль. Когда народ подыхал с голоду и от эпидемий, то все моральные скрепы слетали с него, как листья с деревьев. Люди с голодухи каннибализмом не брезговали.

Сэр Ульрих О′Дин, который уже давно пожалован в графское достоинство, в столице дом не имел, так как имел в столице целый замок, располагавшийся около резиденции самого короля. Ульрих прожигал жизнь среди высшей аристократии королевства и империи, но не забывал отца Мелифантия и своих бывших кнехтов – Томаса, Питера и Мустафу. Но, вращаясь «в верхах» граф всё реже встречался со своими соратниками, поэтому троица бывших военных почти всё время проводила в доме отца Мелифантия, хотя у каждого из них имелся прекрасный дом. Но кнехты предпочитали ошиваться у Мелифантия: а вдруг святого отца злодеи захотят обидеть.

Сейчас отец Мелифантий пребывал в задумчивости из-за некоторых жизненных сложностей: дело в том, что за тот десяток лет, когда банда сэра рыцаря вкупе с о.Мелифантием добыла где-то у чёрта на рогах в Запретных Землях артефакты, преобразующие воду в Аква Виту, то за это время эти самые артефакты почти полностью утратили свою волшебную силу. Хоть опять иди в проклятые Запретные Земли, из которых почти никто живым не возвращается.

Сидя в гордом одиночестве за огромным столом, уставленным яствами и напитками, принесёнными экономкой - пожилой сорокалетней Греттой, но ещё бабцом крепким, Мелифантий размышлял, что делать – усладиться яствами или Гретту пойти повалять, или подумать о дальнейшей судьбе его коммерческого предприятия. Мелифантий больше склонялся к Гретте, ведь та всегда готова к попранию морально-нравственных устоев – безотказная, как арбалет. Некоторая намекающая вульгарность во внешнем виде Гретты, не отличающейся красотой и свежестью, присутствовала, что радовало глаз хозяина. Так что же вы хотите от простой горожанки - красоты небесной с идеальными манерами и ухоженной интимной зоной?

- А чего о судьбе и времени думать? – опомнился священник. – С этими абсолютами лучше не шутить. Шутки и дружба с Высшими Материями слишком дорого обходятся смертному. Вот истина - хорошо здесь и сейчас, а о будущем пусть глупые люди думают, всё равно получится так, как решат Высшие Сферы. Делайте, что должно, всё равно свершится то, чему суждено свершится. Разум, который беспокоится о будущих событиях, пребывает в печали. Предавайтесь любимым занятиям, и создавайте сами свои будни и праздники, и снизойдёт вам счастье. Наверное. Хотя человек та ещё сволочь. Он ведь, как говорят отцы церкви, волен жить праведно или во грехе. Но большинство впадают в гордыню. До людей доведены Высшими Силами нравственные законы: заповеди, мораль, этика, правила. Священные писания людям разъясняются. А всё равно человек гадит где попало. Пакостников ловят и суют мордой в их же дерьмо. Думаете, пакостники осознают свою греховность? Как бы ни так.

- Плохо, конечно, что артефакты истончаются. Скоро кирдык придёт нашему предприятию. И что с того? У меня всё есть, это граф Ульрих сорит деньгами, как мусором. Ссужает деньги всяким прощелыгам, то герцогу нашему, то королю. Говорит – это большая политика. Это он, по-моему, перегнул. Ага, как деньги кончатся, так и вся политика закончится: в нашем мире всё безумное действительно, а всё действительное - безумно. Сегодня ты граф, а завтра состоишь под заботливым присмотром палачей. Разве можно доверять нашим аристократам и попам? Половина из них жулики и проходимцы, половина в алкогольном коматозе или старческом маразме, а кто не в маразме, тот сволочь редкостная. От таких крамольных мыслей хозяин скривился, как от радостного известия, что у него родилась двойня, причём обе матери чувствуют себя хорошо.

Мелифантий обвёл глазами своё любимое помещение. Вот в шкафу за стеклом улыбается человеческий череп. Ага, череп - он же на древнем языке «сраниум». Кто-то когда-то жил, а теперь улыбается оставшимися зубками. Нет, сначала предадимся чревоугодию, Гретта немножко подождёт, не скиснет. Кстати о зубках, о которых напомнил череп. Выпадают зубки-то. Уже жареное мясо отец Мелифантий не мог употреблять, впрочем, как и многие люди в королевстве по причине больных зубов: зубной червь, сволочь такая, съедает наши зубки. Гретте приходилось давать поварам задание изготовлять различные паштеты, из этих паштетов лепить, например, поросёнка, обжаривать его и так подавать на стол. Ещё есть уваристые супы и каши с волокнами мяса. Так что отцу Мелифантию приходится употреблять жидкую и мягкую пищу. Хорошо, что Аква Вита жидкая – это очень благородно с её стороны.

- Выпью Аква Виточки, гранов, типа, сто! Или, самогоночки, но уже не то, - пропел о.Мелифантий.

Вот, пожалуй, и начнём с жидкого счастья, поддался священник искушению оказать себе удовольствие. Содержимое первой серебряной стопки в виде благородного напитка согрело душу отца Мелифантия. Вторая стопка – умудрилась довести его разум до состояния просветления. Третья – привела к блаженству. Три стопки благородного напитка весьма раззадорили разум прекрасного человека, и привели в благостное состояние. На сегодня достаточно употребить триста имперских гранов напитка – решил хозяин. Незачем в лаборатории устраивать хрюкотеку, ибо в этом помещении гармония осуществляет победу над хаосом. Здесь я творю, а творчество является одним из высших, если не самым высшим, из свойств разума человека. Вон как всё аккуратно разложено в лаборатории: всё на своём месте, ни пылинки, ни соринки. На стене висит в рамке под дорогущим стеклом лист пергамента с признанием научных заслуг отца Мелифантия в познании природы. На листе так и написано, что решением независимой комиссии при учёном совете имперской академии естественных наук, исследование о.Мелифантия «О соединении спирта с водою» признать «Выдающимся». А на такое признание уже обращает внимание сам император, потому как подданные не очень часто радуют своего монарха научными достижениями. Как по секрету шепнули автору исследования, император теперь раздумывает, как наградить великого учёного, но первое лицо государства пребывает в сомнениях, ибо его верноподданный автор, состоятельный человек и деньгами его награждать как-то неудобно; наградить хорошим дворцом – так у автора имеется хорошая усадьба; титулом наградить – тоже не очень большое признание, как и орденом. Короче говоря, император в раздумьях.

Мелифантий сам не ожидал, что его исследования свойств соединения спирта и воды получат такое признание в научных кругах. Достижение четвёртого уровня, однако. Выше «Выдающегося достижения» только «Исключительное» и «Гениальное». Гениальных достижений пока кот наплакал, а вот «Полезных», «Значительных» и «Весьма значительных» довольно много, это «Выдающихся» достижений мало.

- Наука дело хорошее, - пробурчал Мелифантий, разглядывая красивый пергамент на стене. – Но как быть, когда свойства артефактов полностью истончатся? Мне-то ещё ничего, а вот что предпримет наш транжира рыцарь? Придётся ему крутиться как тому цветку… в проруби. Рыцарь начнёт тратить огромное количество усилий там, где этого не требуется, хотя известно, что напрасно пытаться посредством большего делать то, что можно успешно сделать посредством меньшего. Наш рыцарь – тот ещё предприниматель и политик. Он такой же торговец, как крокодил курица, и как политик наш граф бестолковый. Сейчас я ощущаю себя котёнком: слепо тыркаюсь куда-то, а что делать не знаю. О себе я особо не беспокоюсь: боюсь только двух вещей – поджога и того, что Аква Вита в моём подвале закончится, и за рыцаря нашего опасаюсь. Интересно – сколько бочек Аква Виты мне хватит для полного счастья? Эх, если бы твари из Бездны снизошли и принесли мне хоть маааленький артефактик…

Такие крамольные слова о.Мелифантия немного покоробили даже его. Не пристало святому отцу призывать исчадий Бездны. Это три рюмки Аква Виты раскрепостили его сознание до того, что он возжелал чрезмерного. С желаниями, как известно, надо быть скромнее и осторожнее, а то не ровен час, сбудутся. События они такие: начинаешь их ждать – они ускоряются и появляются неожиданно и с неожиданной стороны.

Отец Мелифантий не забывал поглощать яства, ловко действуя ножом и двузубой вилкой. От напитков и обильной еды, почтенный муж обрёл полнейшее душевное равновесие. Осоловев, он подумал, что можно и перебраться на мягкий диван, стоящий в соседней комнате, вот только с этим диваном беда: на нём невозможно усидеть больше пары минут, уже на третьей минуте обнаружишь себя лежащим на нём. Вот такие фантастические свойства у этого дивана. Но спать сейчас невместно, ибо святой отец хотел сегодня детально рассмотреть духовную дилемму, гласящую: «Если мыть Святой Водой интимные места, это освящение интимных мест или осквернение Святой Воды?»

Рассуждал отец Мелифантий вслух, хоть рядом слушателей не наблюдалось. Просто не мог он молчать после Аква Виты, когда благость зашкаливает. Рассуждения требовалось как-то озвучить. Вот только мысли прыгали с духовных проблем на рутинные дела, с научных проблем на похотливые мечтания.

Особенно похотливые мысли появились, когда Гретта пришла забрать со стола посуду и столовые приборы. Только из-за расслабона от выпитого нектара отец Мелифантий не сгрёб Гретту в охапку и не потащил её на диван: он решил, что добыча и так никуда не денется. Он уже не молодой, чтобы сразу кидаться на красотку, хотя Гретта не такая уж и красотка. Дверь Гретта опрометчиво оставила приоткрытой, из-за чего в лабораторию забралась любимица хозяина лохматая кошка Колбаска. Кошка с радостным мявом кинулась на колени к хозяину в надежде, что получит немного ласки.

- Слышь ты, наглая Колбасятина, - возмутился хозяин. – Сколько раз я тебе говорил, что кошкам в лабораторию хода нет?

Хозяин не согнал свою любимицу с колен, а потянулся к медному колокольчику, чтобы позвать экономку: не самому же ему вставать и выкидывать наглую кошатину из лаборатории. Вот только до колокольчика рука уважаемого учёного не дотянулась по причине раздавшегося треска у стены, где висело большое зеркало. Треск, дым и искры – точно такие, какие он уже видел в Запретных Землях, когда из Бездны появилась Адская Гончая. Только сейчас дыра в Преисподнюю не закрылась, а мигала всеми цветами радуги, изредка потрескивая искрами. Если я что-то в чём-то понимаю, осенило хозяина, то дыра - это дверь в иное измерение, а иное измерение - это, прежде всего, демоны. Демоны?!!!!!

Из дыры в лабораторию шагнул Демон. Колбаску не пришлось выгонять, животное само, свирепо зашипев от впечатлений, рвануло с колен хозяина прямиком в приоткрытую дверь, оставив кормильца наедине с жуткой тварью. Сам с демонами воюй! Не кошачье это дело. Демон внешне походил на человека, но формы его скрывала чёрная, слегка дымившаяся завеса. От испуга и неожиданности отец Мелифантий застыл, сидя на своём крепком деревянном кресле, работы отличного столичного краснодеревщика. Левая рука священника судорожно нащупывала фляжку со Святой Водой, которую он всегда носил с собой, но что-то говорило человеку, что с Демоном такой фокус не прокатит, какой когда-то прокатил с глупой Адской Гончей. Тогда Святая Вода заставила исчадие Бездны убраться к себе, а вот сейчас есть сомнение, что Демон просто так уберётся в свою Преисподнюю. До чего же обнаглели Демоны, что уже дерзают являться в города к людям, а не ошиваются по Запретным Землям! Этот точно появился откуда-то из далекого космоса, где таких тварей водится столько, что и не сосчитаешь их. Всё послеобеденное благодушие слетело со священника, как позолота с прохиндейского самовара. Теперь за счастье остаться живым. Мозги бедного святого отца, кажется, выпали в осадок и решительно отказывались шевелить извилинами.

Дрожащей рукой священник сумел достать-таки фляжку со Святой Водой, вот только реакция Демона оказалась поразительной: казалось, он очень обрадовался, когда заметил фляжку в руках святого отца. Демон закивал и замахал лапами, показывая, что он рад такому обстоятельству. Дальше стало ещё интереснее. Посланник Бездны сам достал из складок своего облачения небольшую ёмкость, хотел её поставить на дубовый стол, но ёмкость с шипением превратилась в расплавленное нечто, которое с огненными брызгами упало на стол. В том месте, где упало нечто, стол даже обуглился. К своему неимоверному удивлению отец Мелифантий увидел, что это нечто оформилось в довольно большой артефакт, и этот артефакт именно преобразователь воды в Аква Виту! Да-да, посреди обугленного пятна лежал артефакт. Удовольствие на лице человека не укрылось от Демона: тот, что-то прорычав, достал ещё одну ёмкость, но судьба второй ёмкости повторила судьбу первой. Впрочем, Мелифантий совершенно не возражал, даже простил Исчадию безобразное надругательство над любимым столом. К дьяволу стол, главное, что Демон одарил человека огромной ценностью. А что Демону надо? Вот он, явно довольный, сгрёб фляжку со Святой Водой и начал махать своими лапами, явно намекая, что это-то ему и требовалось для полного демонячьего счастья. Фигня какая-то: Демону нужна Святая Вода? Теоретически Демоны от такой воды гибнут, но этому она для чего-то понадобилась. Потом жуткий гость бросил на стол какую-то вещицу, похожую на небольшую плитку. Плитка не превратилась в расплавленную каплю, только потеряла свою упаковку, сгоревшую на столе синим пламенем. Дальше стало совсем интересно. С помощью языка жестов произошёл очень содержательный диалог. Священник и иномирная тварь махали руками и лапами, стараясь таким образом донести свою политическую позицию до оппонента. Враг рода человеческого переместился к шкафам, где хранились всякие реактивы и устроил пантомиму, из которой нетрудно догадаться, что ему требуются эти вещества.

Отдать ему их что ли? – задумался святой отец, при этом, испытав лёгкий укол совести. Как-то не пристало священнику заключать сделки с потусторонними обитателями. Но, взяв в руки артефакты-преобразователи, подаренные Извергом, отец Мелифантий понял, что с этой тварью надо договариваться, даже ценой своей души, слишком уж крупненькие артефакты он держал в руке. Пусть я пострадаю, но всё человечество нашего мира от такого сотрудничества только выиграет. Решившись на самоотверженный поступок, святой отец, открыл шкафы с реактивами и стал выставлять содержимое шкафов на стол, а Демон деловито прятал добычу куда-то себе под чёрную накидку. Весь вид Демона говорил, что он пребывает в восторге от такого занятия. Исчадие заграбастало себе все склянки и коробки, а потом стало показывать хозяину на большие песочные часы и вращать лапами. Покажет на часы – потом лапой покажет окружность.

Ага, догадался Мелифантий, часы – это время. Значит, Демон намекает, что через определённое время что-то произойдёт. А что? Демон показал на дыру в стене, ведущую в Бездну. Ага, понял священник: Демон намекает, что через один оборот явится снова для обмена. Мелифаний показал Демону на пустой шкаф с реактивами, тот довольно зарычал. Надо понимать, что таким образом Демон готов к продолжению коррупционных сделок и к предосудительным межмировым контактам. Немного порычав, жуткий гость шагнул в дыру, ведущую в неведомую даль. Дыра с треском схлопнулась, слегка обдав хозяина потоком воздуха.

Глядя на эту картину, Мелифантий решил: «К чему поповские суеверия по отношению к потусторонним силам? Мир изменился, старик. И надо меняться вместе с ним, или тебя отбросят на обочину». Однако, о появлении представителя иной реальности у него в гостях надо молчать, зачем нам неприятности от всяких святош: хрен вам на лопате, а не рассказ о Демоне. Теперь даже Гретте запретим, под страхом наказания, появляться в лаборатории. Скажем, что мы занимаемся наукой. Ага, двигаем её родимую, потому и секретность. Вот сейчас и двинем. Посмотрим, чем нас одарил ...хм…гость. Да, именно, желанный гость, только немножечко не похожий на человека. Будем же к его мелким недостаткам снисходительными, а то, понимаешь, все мозги ненужными думками разбил на части и извилины заплёл. Не надо ни о чём сожалеть. Лови момент и возрадуйся ему, будто он последний. Мелифантий считал, что уже достаточно пожил на этом свете, опыта поднабрался, поэтому он понимал, что существо, которое позиционирует себя демоном, ещё не так страшно и опасно, по сравнению с существом, объявившем себя ангелом.

С этими правильными мыслями отец Мелифантий поместил на секунду один из артефактов в кувшин с обычной водой. Типа проверить возможности волшебной вещицы. Результат превзошёл все ожидания: вода превратилась в чистую, как слеза девственницы, жидкость. Запах от эликсира шёл знакомый, а это говорило о том, что Де…то есть дорогой гость не обманул. Поднеся к жидкости огонь, Мелифантий с умилением глядел на то, как жидкость воспламенилась и стала источать из себя пламя. Так можно и специальную горелку сделать, придумал учёный, но кто решится наливать в эту горелку такой ценный продукт, а потом его жечь. Хотя с другой стороны, теперь этого продукта только с одного артефакта получится 50000 бочек как минимум.

На вкус продукт тоже получился замечательным, только надо убавить градус.

Увлёкшись дегустацией нового, но такого знакомого продукта, Мелифантий чуть не забыл ещё об одном подарке замечательного во всех отношениях гостя. О плитке тёмно-синего цвета. Пребывая под уже хорошим градусом, святого отца посетил исследовательский зуд. Вот прямо сейчас и надо исследовать, что это такое.

С большим трудом пьяненький о.Мелифантий отколупнул от плитки маленький кусочек материала и бросил этот кусочек в стеклянную ёмкость с обыкновенной водой. Хоть ёмкость и вмещала в себя полведра воды, но маленький кусочек плитки окрасил воду в радикальный тёмно-синий цвет. Учёный принюхался: получившийся раствор давал очень приятный ягодный запах, да и на вид раствор не вызывал опасения. Может его того…употребить внутрь? Оно, конечно, боязно, но учёный должен завсегда приносить своё здоровье в жертву, так сказать, класть всего себя на алтарь науки. Или на Гретте испытать дьявольский напиток?

- Нет, на Гретте мы испытывать новые вещества не будем, - немного устыдился Мелифантий. – Сам на себе испытаю! Случаются ещё в нашем сплочённом обществе еретики, которые говорят, что «Бога нет». Ага, а кто тогда уже два раза спасает от происков слуг врага рода людского такого умного, замечательного и, главное, скромного человека, как я? Создатель меня любит. Ну, случались в моей биографии незначительные нюансики, так Господь посчитал их мелочью, и правильно сделал. Он не осудил меня за, якобы, совращение мною с пути истинного монашек и горожанок. Ещё неизвестно – кто кого совращал! А я, будучи совращаемым этими дамами, всегда пребывал в благих мыслях о спасении их заблудших душ, с заботой об их душе пребывал, в разных позициях совокупления пребывал, ага. Вот помню однажды я с дочкой мельника прямо на мешках с мукой…эээ…зато потом в храме я отмолил наш с ней общий грех. Хм…фигуристая у мельника дочурка народилась, а темпераментная какая. Так я после совершённого с ней греха на мешках с мукой заставил девушку три дня молиться, поститься и пребывать на одной воде. В чём смысл? – спросите вы. Смысл в духовном и телесном совершенстве - девушка хоть похудеет за три дня, что скажется на её фигуре. А много людей и без смысла хорошо чувствуют себя всю жизнь – спят, едят и гадят; грязны их мысли, мольбы и желанья.

С этими благостными мыслями отец Мелифантий, великий учёный и подвижник, макнул в ёмкость указательный палец, а потом облизал его.

- Кисленькое, приятное на вкус, - отметил он. – С мёдом самое то.

Будучи в подпитии и пребывая в возбуждении после контакта с иномирной сущностью, отец Мелифантий забыл об осторожности, поэтому налил из ёмкости в глиняную кружку напиток, добавил в него пару ложек мёда и всё это выпил, причём выпил с удовольствием. Вещь, скажу я вам, господа, замечательная, отметил он, вытирая губы от следов напитка. Прислушался к ощущениям. Ощущения какие-то странные. Нет, не в худшую сторону, а, наоборот, вроде как прибавилась энергия в организме, и прочистились мозги. Кстати о разуме. Через несколько минут экспериментатор заметил, что у него прошла эйфория от выпитой ранее Аква Виты. В пьяном угаре как-то легче жилось, а теперь видишь всё в натуральном свете. А в реальной жизни много грязи и неустроенности, вот это всё и видишь. Аква Вита молодец, она умудряется стирать грязь окружающей жизни, отправляет проблемы в увлекательное турне по известному адресу, туманит мозги, повышает аппетит. А этот раствор, наоборот, прочищает мозги. Он даёт энергию и почему-то вызывает аппетит, причём бешенный. Вроде, как и не обедал.

Мелифантий потянулся к колокольчику, чтобы распорядиться Гретте об новой порции обеда, но вспомнил, что теперь в лабораторию служанку не следует пускать. И вообще, надо позвать бездельников кнехтов, пусть организуют на первом этаже флигеля пост и никого, даже кошку, не пускают на второй этаж ко мне. Скажу, что меня осенила благодать творить науку на пользу Империи, ага. Буду, как тот истопник, так сказать, бросать лопатами топливо мысли в пламя социального развития.

Хозяин сам спустился на первый этаж из лаборатории: отругал для порядка кошку Колбаску за её аппетит, вызвал из большого дома кнехтов, растолковал им задачу, наказал Гретте приготовить срочно перекус прямо на кухне, где он теперь начнёт столоваться, ибо лаборатория – это святое место, там он творит науку, обгоняющую эпоху. Кнехты, Гретта и кошка заметили некоторое увеличение активности святого отца: мечется, как молодой козлик, всем работу нашёл, даже кнехтам Томасу и Мустафе отсыпал из кошеля жменю золотых монет и наказал срочно приобрести в городских лавках химические вещества, вот список. Берёте телегу, ноги в руки и за дело, наука не ждёт. И чего сидим глазёнками лупаем?

На следующий день в лаборатории на огромном дубовом столе, украшенном двумя пятнами от дьявольского пламени, и просто на полу громоздилась гора банок, горшков, склянок и коробок с различными веществами. Демон его знает, какие химикаты демону нужны, пусть лучше больше окажется материалов, чем меньше. Выпроводив своих помощников из лаборатории, учёный стал ждать обещанного появления иномирного гостя. Вот только с организмом о.Мелифантия что-то творилось: кипела внутри энергия, аппетит совсем озверел, стали беспокоить дёсна в тех местах, где давно уже отсутствовали зубы. Дёсна чесались и опухли. Разинув рот, Мелифантий смотрел в зеркало, изучая то, что творится в его пасти. Странные дела твои Господи. Это что такое, здрасьте вам, получается - начали резаться новые зубы, как у младенца? Так вот ты какая, синяя водичка от гостя с другого измерения!

Мелифантий в нетерпении нарезал круги вокруг стола, ожидая гостя. Дёсны нестерпимо чесались, но он превозмогал боль во имя науки, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся от сильнейшего зуда, словно попавшие на свет тараканы, мысли. Вот только гость явился не на другой день, а только через четыре дня, когда о.Мелифантий начал впадать в отчаяние, что негоции с другим миром у него больше не случится. За четыре дня у святого отца полностью прорезались новые зубы, и от этой картины он пребывал в умилении. Вот только иномирная тварь что-то задерживается.

Де…, то есть уважаемый гость появился как-то буднично, почти привычно. Треск разрываемого пространства, и вот уже иномирное существо проникло в лабораторию к о.Мелифантию, отвлекая того от мыслей, связанных с зубной проблемой. Гость явился один, но сейчас за ним из дыры вылезла узкая длинная тележка, часть которой осталась на той стороне. Интересным являлось то, что на тележке что-то уже лежало в запакованном виде. Гость деловито направился к кучам химикатов и стал быстро укладывать добычу в тележку. Ловко у него получается – оценил такую техническую приблуду хозяин лаборатории, заметив, что почти все подготовленные им реактивы уехали на тележке на ту сторону мироздания после того, как гость стукнул по ней своей лапой. Теперь настало время получать дары от гостя. Существо почему-то осчастливило своего контрагента не теми вещами, которые лежали на тележке, а достало дары из своего защитного балахона. На стол, имеющий уже два пятна от прошлого явления гостя, существо поставило бутыль, изготовленную из странного материала. При этом бутыль не сгорела, появившись в этом мире, что очень обрадовало гостя, да и хозяина тоже. Кроме бутылки с неизвестным содержимым, гость из Бездны положил на стол пластину по размеру в шесть раз большую, чем дарил раньше. Он что-то рычал, указывая на пластину, поэтому хозяин сообразил, что таким образом существо обращает его внимание на знаки, начертанные на пластинке. Затем демон разразился долгой пантомимой, пытаясь донести до собеседника, что надо делать дальше. Он показывал, что теперь из дыры будет появляться тележка, на которую надо хозяину класть химикаты, но упакованные вещи брать себе нельзя. Можно брать только неупакованные вещи. Вроде бы о.Мелифантий понял, что хочет от него уважаемое, но странное существо. То бери – это не бери, ага.

Почему-то строго через четыре дня опять в лаборатории разверзлась дыра и появилась уже знакомая Мелифантию тележка. Пришлось хозяину самому грузить на неё новую партию химикатов, но не забыть забрать с тележки неупакованные подарки. Кажется, межмировая коррупционная схема по переправке контрабанды с одного мира в другой, начала работать, как часы. Во всяком случае, высокие договаривающие стороны пока оставались довольны происходящей негоцией. Вот только святой отец уже который день ломал голову над тем, что начертано на подаренной пластинке: линии на пластине создали прямоугольники, а в прямоугольниках начертаны какие-то знаки и символы. И что это означает? Мелифантий смутно догадывался, что начертана очень важная информация, вот только как её расшифровать. Всю информацию с артефакта учёный тщательно перенёс на пергамент, а сам артефакт исследовал по известной методике, а именно, отломал маленький кусочек и растворил его в воде. Получился красный раствор пахнущий земляникой. Если тёмно-синий раствор лечил испорченные зубы вплоть до того, что отращивал новые, то, что лечит красный раствор пока непонятно. Как оставалось непонятным, что за жидкость находится в сосуде из странного материала. Что-то говорило учёному, что сам материал сосуда имеет ценность, так как очень уж походил на алмаз. Но, разве бывают такие огромные алмазы? Через три дня учёный к своему ужасу выяснил, что таки да, бутылка представляла собой огромный алмаз. Вот зачем гость, демон его побери, так нехорошо подставляет бедного священника.

От внимательных кнехтов не укрылось, что их мудрый компаньон чем-то озабочен и встревожен. Это нехорошо, что святой отец из-за чего-то переживает. Чем ему могут помочь бывшие кнехты? За несколько последних дней авторитет святого отца и величайшего учёного современности у кнехтов поднялся немеренно, особенно когда учёный напоил своих верных старинных друзей синим и красным напитком. У всех без исключения старых вояк имелись застарелые раны, а с зубами вообще проблема. И вот тебе на: за несколько последних дней у ветеранов начали резаться новые зубы, а у Мустафы, когда-то ломавшего руку и ногу, перестали болеть конечности, периодически причинявшие ему кучу болезненных ощущений из-за старых переломов. Ветераны быстро сообразили, что величайший учёный современности, которого сам император уважает, изобрёл эликсир и милостиво поделился со своими друзьями. То, что Мелифантий использовал ветеранов, как подопытных мышек, они не догадывались. Но, догадывались, что у хозяина неприятности, поэтому, улучив момент, бывшие кнехты напрямую спросили Мелифантия, что его беспокоит, и кого ветеранам надо убить. Оказалось, что пока убивать никого не надо, даже Гретту за то, что она пережарила биточки. А вот съездить к графу О′Дину необходимо, ибо надо порешать кучу вопросов по делам фирмы. Желательно притащить графа в имение отца Мелифантия. И срочно.

Через неделю кнехтам удалось притащить чрезвычайно занятого прожиганием жизни графа под светлые очи о.Мелифантия.

- Желаю здравствовать, отче, - недовольно приветствовал граф святого отца и своего компаньона по бизнесу, когда уважаемые мужи закрылись в кабинете священника. – Всё-таки вы несносный человек, доложу я вам, - продолжил рыцарь, сделав гордый профиль лица. – Вы отвлекли меня от одного очень важного политического мероприятия с одной герцогиней. Не женщина, а огонь: она пылает неземной страстью с вполне земными её проявлениями. Мы с ней уже пришли, как говорят ваши друзья учёные мужи, к …косинусу.

- А герцог знает, что вы с его супругой уже «косинуса» достигли? - осведомился Мелифантий у графа.

- Ах, оставьте дорогой Мелифантий. Зачем герцогу знать такие тонкости политической жизни? Меньше знаешь - красивей сны. - Посмотрел бы я на вас, святой отец, если бы вы встретили женщину, которая красивая, ласковая и добрая, нежная и щедрая. Что бы вы тогда сказали?

- Я бы сказал: «Здравствуйте, матушка моя», - ответил священник.

- Ээээ…Вот откуда вы, святой отец, такой ехидный взялись? – усмехнулся рыцарь.

- Откуда и ты, сын мой… Из тех же врат. Случайно, надо полагать.

- Насчёт случайностей, то это ваша поповская софистика, - продолжал рассуждать Ульрих О′Дин. - Вот скажите, святой отец, если у меня родится сын, и он сдуру станет священником, то, как мне его называть: сын мой или отец мой?

Умные собеседники способны долго говорить о чём угодно, забывая при этом говорить о главном, но Мелифантий хорошо помнил, зачем отвлёк графа от его «политических» дел с герцогинями. По мнению священника, граф среди этих дел бултыхался как то самое в лунке. Но графу такое не скажешь.

– Ну, как, будем предаваться воспоминаниям или же обсудим геополитику? – напомнил он благородному гостю. - Можно, конечно, ничего не делать, сложить лапки, положиться на волю волн и надеяться, что они не занесут нас в глубокий омут. Увы, мой друг, но жизнь по местным понятиям диктует свои условия.

- Вы меня огорчаете, святой отец. Неужели в нашем предприятии могли случиться неприятности? Я всегда считал, что нам улыбнулась птица удачи, во все тридцать два своих зуба! Неужели у нас начинается чёрная полоса?

- Всё прекрасно, сын мой, за исключеньем пустяка, - с улыбкой продолжил Мелифантий. – Артефакты истощаются, скоро у нас не будет новой Аква Виты. Исчезнет товар – исчезнут наши капиталы, не станет капиталов – лишимся замков и домов, пойдём или побираться Господа ради, или начнём столоваться на помойках, скитаться под мостами и влачить жалкое существование. Ноги надо протягивать по длине одеяла. Плохо нам станет, грустно и одиноко. Где тонко, там и рвётся, где толсто, там и наслаивается, как говорится.

- Вы меня расстраиваете святой отец, - изумился граф. – У меня столько планов, связанных с политикой, а это куча денег, опять же герцогиня… С чего это вы стали резать правду-матку в глаза… Посконную и сермяжную о нашем бомжевании в ближайшем будущем. Вот только я удивлён весёлому и бодрому виду наших кнехтов, да и вы что-то стали выглядеть значительно здоровее. Лучше признайтесь, святой отец, что вы что-то придумали, ведь я вас давно знаю. Вы иногда ловко соображаете.

- Вы очень проницательны, сын мой, - польстил графу о.Мелифантий. – Действительно, меня осенило несколько расширить профиль нашего предприятия в сторону просвещения нашего народа.

- Да Господь с вами, отец родной, - взмахнул руками рыцарь. – С каких это пор вы стали жить в плену мечтаний и поплыли на волнах иллюзий? То деньги у нас скоро кончатся, то вдруг приспичило народным просвещением заняться, барабаном мне по голове! Признайтесь отче, что вы что-то не то съели. Что-то просроченное. Надо Гретту уволить, а то не справляется. Видит Бог, если вы таааакое придумали, то, скорее всего, нам таки придётся столоваться на помойках или податься в эмиграцию.

- Сын мой, - ответствовал Мелифантий. - Если ты не хочешь накликать беды, никогда не призывай Бога в свидетели и не намекай Ему, что Ему следует делать, ибо Он и так опосредованно наставляет нас на путь истинный.

- Так что у нас всё-таки стряслось? – соскочил с религиозной темы граф.

- Что стряслось, я вам уже рассказал, - напомнил Мелифантий. – Теперь о моём видении будущего…Нам надо комплексно модернизировать нашу корпорацию с уклоном в науку и просвещение.

Граф закатил глаза, но священник продолжил свою речь.

- Короче говоря, я тут сделал грандиозное открытие, которым надо ещё уметь воспользоваться правильно.

- И?

- Зубы!

- Что зубы?

- Я создал эликсир лечащий зубы подданных императора, дай Бог ему здоровья. Эликсир я уже испытал на наших кнехтах. Представляете дорогой граф, у них выросли новые зубы.

С этими словами Мелифантий позвонил в колокольчик и вызвал Мустафу, а граф сидел, и ошалело слушал своего мудрого компаньона. Граф дотронулся пальцем до щеки: увы, но уже и у него во рту отсутствовало пять зубов. Он вспомнил те неприятные моменты, когда эти зубы мучили его изнуряющей многодневной болью.

- Мустафа, дорогой, - распорядился о.Мелифантий, когда бывший кнехт явился на зов. – Продемонстрируй его светлости свои новые зубки.

Мустафа широко раззявил пасть и продемонстрировал графу зубки. Тот неверяще уставился в рот своему подчинённому. Странно, но все зубы оказались на своём месте: белые и здоровые.

- Опять лука с чесноком наелся, - отпихнул кнехта граф. – Однако, причём зубы и просвещение. Что-то я не улавливаю связь между этими материями.

- Поясняю. Если мы начнём продавать наш эликсир для лечения зубов, то, представляете, какой вой поднимется в определённых кругах. Сколько новых врагов у вас появится. Нам не простят огромных доходов.

- Да уж, завистников полно, - помрачнел граф. Врагов действительно у него образовалось чрезмерное количество, когда он сказочно разбогател. А если он ещё более разбогатеет?

- Другое дело, если наше предприятие возьмётся «крышевать» лично император.

- Но, как императора заинтересовать? – вскричал граф. – Для него эта возня на нашем уровне такая мелочь.

- Зубы – это не мелочь даже для монарха, но заинтересовывать императора нашими делами надо с помощью царского подарка, преподнесённого ему, - заявил Мелифантий.

- А где мы возьмём ему царский подарок? – расстроился граф. – Продадим что-нибудь ненужное, а на вырученные деньги купим нужное?

- В Запретных Землях, - на полном серьёзе сказал Мелифантий. – Ведь все знают, что наша команда чрезвычайно удачливая. Почему бы нам опять не найти что-то особо ценное, и не подарить это ценное нашему драгоценному императору. Надо распустить слух, что мы опять едем в Запретные Земли, а что там найдём, то подарим нашему любимому императору. Едем, так сказать, проявить верноподданническое рвение.

Физиономия рыцаря стала философски-задумчивой.

- Ага, а вместо находки царского подарка мы там умрём от когтей жутких тварей, - продолжил интересную мысль священника граф, немного подумав, рыцари всегда немного думают. – Тем самым мы отмучаемся от соблазнов мирской суеты и войдём в историю, как герои. Здорово вы придумали. Если дела обстоят так печально, то это идеальный выход из положения. Что ж, я с вами. Пойду, обрадую кнехтов, что скоро нам предстоит умирать героической смертью.

- Отнюдь, мой друг, - заговорщицки улыбнулся священник. – Мы в Запретных Землях не погибнем, а найдём царский подарок своему императору.

Граф с жалостью посмотрел на отца Мелифантия, у которого, наверное, тараканы всю ночь пировали в голове и что-то там нарушили. Н-да, глубины подсознания святого отца здорово взбаламутились. Глазки у великого учёного блестят странным образом. Взгляд психопата. Это говорит о том, что мудрейший человек умственно переутомился со своей наукой, вот голова его и не выдержала нагрузок. Все беды происходят от науки. Да, сдал отец Мелифантий, как есть сдал. То слава о его гламурных похождениях гремела по всему королевству, а теперь прямо беда. Может, его познакомить с какой-нибудь жаркой баронессой или графиней, которая очень далека от всяких вздорных наук? Хорошая женщина завсегда избавит мужика от дури в голове и денег в кошельке.

- Мы найдём в Запретных Землях под первой попавшейся ёлкой вот это, - с этими словами о.Мелифантий продемонстрировал графу сосуд в виде бутылки.

Граф крутил в руках странную бутылку и по мере того, как он изучал этот предмет, до него стало доходить.

- Неужели? Скажите святой отец, что это то, что я думаю? Но, как такое может статься?

- Вас только это удивляет в нашей жизни? – проворчал компаньон. – Вот из-за этой вещицы, получившейся у меня как побочный результат моих научных экспериментов, я и велел позвать вас на совещание. Главное в моих исследованиях – это, естественно, лечебные препараты, но получилось и вот такое. Как, сам не понимаю. Вот я и решил. Раз у нас наступает кризис с производством Аква Виты, то, почему бы нам не заняться оздоровлением подданных его величества? Но, не напрямую. Подарим императору, да продлятся его скоротечные годы, этот огромный алмаз, якобы найденный в Запретных Землях. В благодарность император разрешит нам в этом славном городе открыть университет, где начнут постигать науку любознательные отроки и отроковицы, а в лабораториях этого универа, кто бы мог подумать, начнёт твориться большая наука на благо империи. Открытия попрут валом. Ректором университета, думаю, император назначит вас, мой дорогой граф, из большого к вам уважения.

- Паааазвольте, дорогой друг, из какого такого уважения, - возмутился рыцарь. – Какой к дьяволу из меня профессор и ректор? Я же пишу весьма плохо, потому как половину букв не помню, а остальные забыл. Так-то грамоту я знал, но упал как-то с дерева, сильно убился и буквы из головы вылетели. У меня же казарменное воспитание в худшем смысле этого слова. Даже мой покойный батюшка говорил обо мне моей дражайшей матушке, что из меня получится только рыцарь или проходимец, что, собственно, одно и то же. Нет и ещё раз нет – это не моё призвание, вдалбливать студиозусам знания в их деревянные головы.

- Придётся вам терпеть и нести эту ношу, - с ханжеским видом промолвил святой отец. – А кому сейчас легко? Иначе, как мы сможем контролировать университет, ведь все наши открытия, мы спишем на научные исследования наших профессоров и студиозусов, чтобы отвести от себя все подозрения. Наша корпорация заточена заниматься только торговлей достижениями сотрудников универа. Так, как вы говорите, зовут вашу ласковую герцогиню, которая поможет нам подобраться к императору?

Рыцарю Ульриху О′Дину только и оставалось, что тяжко вздыхать, и по совету святого отца начинать учить студенческие песни на древнем языке, типа: «Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus! Post jucundam juventutem, post molestam senectutem. Nos habebit humus. Nos habebit humus. Ubi sunt qui ante nos in undo fuere? Vadite ad superos transite ad inferos. Ubi jam fuere. Ubi jam fuere». Хорошо, что ещё святой отец не стал загружать светлую голову рыцаря тем обстоятельством, что у него появились новые отличные артефакты для производства Аква Виты и, что священник вошёл в контакт с демонами из Преисподней и наладил успешную контрабанду с иномирными тварями. Рыцарь пусть спокойно вращается среди герцогинь и имперских министров, которые резко зауважают графа, сумевшего организовать научный центр, разработавший лекарство от зубных проблем. И это притом, что граф даже писать толком не умеет. Общаться нашему графу с аристократами будет для него самое то, можно сказать, конгениально, то есть близко ему по духу.

- А мы, под шумок, в тишине озаботимся наукой, правда, Колбасятина? И чего ты такая толстая, на диету тебя пора сажать. Говоришь, что не смешно? А ты пойди себя в зеркало посмотри. Обхохочешься. А не будешь надо мною, твоим хозяином, всячески издеваться, измываться, мотать нервы, помыкать и гнусно глумиться. Предпочитаю, когда-нибудь помереть от смеха – в таком желании нет греха. Ладно, ладно – накормлю я тебя, не ори и шурши на кухню: наука подождёт, Вселенная подождёт, а любимая Колбаска не может ждать. И кто тебе такое дурацкое имя придумал? Я? Точно пьяным пребывал в ту минуту.

Хозяин, вместе с кошкой, отправился на кухню, распорядиться накормить животное и самому перехватить чего-нибудь вкусненького из мяса, ведь теперь, с новыми зубами он мог сгрызть даже подмётку от сапога. Отец Мелифантий шёл и тихо напевал весёлые куплеты, ибо настроение у него находилось на максимальном уровне удовлетворения: «Когда на свет монах родился, разверзлись сразу небеса. Оттуда выпала бутылка и прогремели голоса: «По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей; по рюмочке, по маленькой….с которой поят лошадей!»

Поле перекуса отец Мелифантий мужественно, хотя и с большим трудом прошёл мимо дивана.

- Не достанется тебе сегодня моё бренное тело, - заявил он призывно раскинувшемуся дивану. – Даже не намекай, что готов принять меня только на минуточку. Знаем мы эту минуточку на три часа. Я сейчас сяду на твёрдое кресло и напишу умные мысли. А тебе счастливо оставаться в надежде уловить в свои сети хоть кошку Колбаску, хоть задницу Гретты.

В лаборатории отец Мелифантий взял в руки перо и задумался, глядя на лист бумаги, лежавший перед носом: «Прежде всего, как мы раскрутимся с Университетом, надо озаботиться с постройкой бумажной фабрики рядом с этим богоугодным заведением. Это не дело, когда мы живём в эпоху бурного прогресса, а пишем на плохой, но дорогой бумаге».

Обмакнув перо, выдранное из крыла гуся, в чернильницу, он вывел на бумаге слова: «Главные алхимические аксиомы. Истина, по сути, только одна, как и Камень Философов. Истине не обучают, её предчувствуют и разгадывают, как тайну великую. Нет рождения без предварительного распада, хотя этот постулат спорен, так как зарождение происходит от бессмертного источника, пребывающего в каждом существе и не подвластного разложению и разрушению».

- Интересно, кто из местных сможет оценить полёт и силу моих мыслей? - восхитился философ тому, что изложил на бумаге. – И смогут ли они вообще что-либо понять? Скорее всего, не в этом веке, а лет через пятьсот.

 

 

 

Человеческая речь слишком ограниченна, скудна семантическими понятиями и не содержит цензурных слов для описания того, что творилось в мозгах графа О′Дина. Давно рыцарю не приходилось так долго нагружать свой мозг размышлениями.

- Мне бы саблю, да коня, да на линию огня, - пробормотал он. – Но приходится на старости лет заниматься всякими умствованиями вместо решения политических вопросов совместно с герцогиней...той ещё штучкой. Умствования меня решительно расстраивают; меня только прелести герцогини воодушевляют. Я от бестолковых размышлений аппетит теряю, а от герцогини у меня, наоборот, появляется аппетит. Делаем вывод: герцогиня гораздо полезнее для здоровья, чем занятия науками. Однако, в довесок ко всем печалям, мне вскоре придётся стать ректором универа, а какой из меня к демонам ректор.

Граф О′Дин в момент этих горьких размышлений трясся в своей карете направляясь в сторону королевского дворца, вход в который для него всегда оставался открытым учитывая кредитоспособность графа. По договорённости со святым отцом надо уже начинать разгонять весть среди высшего общества, что граф со своей командой вновь отбывает в Запретные Земли, чтобы сразиться там с демонами, а если повезёт найти артефакты. Этот поход он посвящает своему императору, причём если он найдёт в Запретных Землях артефакты, то отдаст их все в имперскую казну. Вот такой у графа образовался благородный и верноподданнический порыв. Конечно, все поголовно аристократы от такой пикантной вести покрутят пальцем у виска, но в глаза

будут говорить графу исключительно приятные слова. А почему бы и не похвалить смертника? По совету святого отца, граф при разговорах с аристократами на эту тему, должен делать максимально глупое и простое лицо чуть ли не деревенского дурачка. И как же я такое лицо сделаю?

В карете с графом ехали кофры с некоторыми нужными в поездке вещами. Имелось в одном из кофров и зеркальце, которое граф достал и стал разглядывать свою физиономию. Собственно, графу даже не надо было особо напрягаться с лицом, но он почему-то считал себя верхом совершенства.

- Если немного подстричь бороду, сделать улыбку попроще, то может и сойду за недалёкого дворянина. Но куда, скажите на милость, деть умище, который так и прёт из моих глаз? Если только прищуриться.

Немного покорчив рожи перед зеркалом, граф вздохнул и отложил его, решив, что со своим внешним видом разобрался. Затем он стал из окна кареты разглядывать город и прохожих, особенно рыцаря интересовали молоденькие барышни. Находясь в гостях у отца Мелифантия, граф употребил на обеде, по совету хозяина, некий эликсир, который на него подействовал как-то странно. Почему-то хотелось бросить все дела и устремиться к герцогине, чтобы срочно подробно рассмотреть с ней некоторые политические нюансы и позиции. Особенно позиции. Да, именно позиции. Когда ножки герцогини оказываются на плечах графа, то это очень проникновенная позиция во всех отношениях с какой стороны на неё не смотри. При этом милое личико герцогини становится таким яростно прекрасным, что словами не описать.

Но, увы, вместо приятного времяпровождения, надо заниматься дурацкими беседами с аристократами, а сейчас разглядывать город и его обитателей. По обеим сторонам дороги вставали дома, сложенные из темно-красного знаменитого имперского кирпича. Чернели замысловатые чугунные ограды, мелькали вывески лавок купцов, изредка попадались красивые кареты богачей и некрасивые телеги простолюдинов. Барышни в модных одеяниях прогуливались под руку с господами горожанами. На площади пожилые горожанки кормили обнаглевших голубей, а те охамели до такой степени, что с ленцой уворачивались даже от конских копыт. Жизнь в столице королевства бурлила, а на центральном холме поднималась громада королевской резиденции, состоящая из комплекса дворцов.

 

 

 

Глава двадцатая.

 

- Юрик, доложу тебе, что ты деревенская лошара, - словесно воспитывал Будницкого Гоша. – Из-за тебя нас не пускают в общий зал ресторана, а кормят в отдельном кабинете, изолировав от народа и моих студентов.

- Почему деревенская? – вяло оправдывался Юрик.

- Из-за твоего гнусного поведения в общественных местах. Потому, что ты громко чавкал, как голодный Асмодей и матерился на виду приличной публики, - осуждающе качал головой Гоша. – Мне, как заслуженному профессору, можно сказать второму профессору в истории России, стыдно с тобой находиться за одним столом. И Махе моей тоже стыдно. Правда, Махочка? Кушай, кушай маленькая.

- Так эти повара сами напросились, требуя от меня оценки их скромных талантов. Будучи искушаем поварами, я немного впал в грех сквернословия. Буквально вынудили меня объявить им, что здесь всё у них достаточно пиздато, но тарелок с едой приносят слишком дохуя, как каторжанам. А у меня от этого нервы, как у собаки Баскервилей. Могу и завыть. Только я не могу понять, с чего это ты грешный Гошак объявил себя профессором? Профессором чего ты там стал – кафедры долбодятлистики с факультета рукоблудства? – Юрик обличительно показал вилкой в сторону Кашанкина. – Или я чего-то не знаю из-за своей огромной научной занятости?

- Вот я и говорю, глупый Юрик, что ты деревня незаасфальтированная и полностью жалкая личность, дремучий, как тёмный лес, - стал объяснять Юрику очевидное Гоша. – Ты хоть помнишь, какой сейчас год на дворе?

- Заканчивается 1756 год, - недоумённо ответил Юрик на вопрос. – И что с того? Основное событие в этом году – это то, что Россия ввязалась в Семилетнюю войну, фактически в Первую мировую войну. Почему Савелий Петрович так и не пресёк это безобразие? Что ещё? В Петербурге открылись некрополи, а Елизавета Петровна учредила постоянный русский театр для представленья трагедий и комедий. Ещё она отменила смертную казнь, но войска на войну погнала.

- А то, мой дремучий друг, что именно в 1756 году среди университетских профессоров-иностранцев в России появился первый русский профессор, им стал профессор красноречия Московского университета Николай Никитич Поповский, сын священника храма Василия Блаженного, что на Красной площади. Вот и выходит, что Поповский первый профессор, а я второй, заметь, в истории. Фомич, когда организовал у нас университет, так мне и сказал: «Гоша, я верю в тебя, твой талант и мудрость - в них здравый смысл и жизненная опытность. Неси народу знания». Я понёс. Мне не жалко.

- Ох, тыж, - умилился Юрик. – Гошак - профессор в малиновых штанах. Да из тебя профессор, как из Запорожца Феррари. Ну, Фрейд тебе в помощь. Ты же, по сравнению со мной, даже рядом не валялся с истинными знаниями. Пока дядя Юра героически опровергал некие законы Ньютона, то чуть недосмотрел над твоим поведением, и нате вам, пожалуйста, Гошак выбился в профессора. А перестать маяться дурью ты не пробовал? Афродита ты посмотри на новоявленного профессора, каков он красавец! Гоша, ты вообще дружишь с мозгами?
- Щас как дам! – возмутился Кашанкин.

- Всё-всё, успокойся. Не дружишь, и не надо…Афродита не смотри на новоявленного профессора.

Во время этой перепалки, Афродита и Маха спокойно поедали свои огромные порции мясных деликатесов: кошки давно привыкли, что их хозяева постоянно спорят, кто из них умнее. По мнению кошек, так они оба дурни, только с ними весело. Вот совсем недавно эти два бесхвостых гуманоида, когда их ещё пускали в общий зал ресторана, устроили состязание, кто из них вспомнит дурацкие строчки из песен 21 века. Все веселились и смеялись, вот только новые крестьяне из современной России не очень понимали, почему все смеются от слов падших ангелов, ведь в их словах нет смысла.

- У меня губки бантиком, попка краником, грудки гоп-ца-ца, гоп-ца-ца! – выдал Гоша, вытаращивая глаза и размахивая руками.

Юрик в ответ вспомнил строчки с физическими явлениями:

- Я камнем падаю вверх, - что, Гошак, съел?

- Не голодный, - отмахнулся Кашанкин. – А вот ещё слушай перл: «Я стою на переходе, из меня любовь выходит». Гы-гы, представил?

Юрик в ответ быстро вспомнил строчки: «И ноги никогда не кончались, и зубы от Луны отражались!»

- Хочу туда, где ездят на верблюдах, и от любви качает теплоход, - Гоша зациклился на любовной лирике.

- Голова моя глупая, безногая, безрукая, - выдал Юрик.

- Я вновь покинул родную крышу… Я взлетаю в небеса и там пугаю звезды, - бодро сообщил Кашанкин.

- Я продолжаю простые движенья, ты продолжаешь мои продолженья, - не остался в долгу Будницкий.

Афродита и Маха считали, что градус настроения рядом с их любимыми людьми повышается, вот только последние две недели судьба разметала Юрика и Гошу в разные стороны. Кошкам приходилось скучать без хозяев, но не без работы: кошкам работы всегда хоть завались.

 

 

 

 

- Да, работы много, - грустно сказала Елизавета Петровна, глядя в зеркало. – Но, что могу сделать я, старая больная женщина. Нет, врёшь, я ещё не старая, но, увы, больная. Немощь подкралась незаметно.

Зеркало молчало.

Ещё в прошлом 1755 году от РХ императрица Елизавета Петровна, последняя представительница монаршей династии Романовых по женской линии, почувствовала себя худо. Здоровье резко ухудшилось, что сказалось на темпах в решении государственных дел. Медлительная и неповоротливая стала императрица: астма и диабет изводили её организм, плюс участились эпилептические припадки, доставшиеся ей в наследство от папеньки, страдавшего этим мозговым недугом. Елизавета Петровна прекрасно знала цену щёлкающим суставам, одышке и прочим прелестям своих недугов. Всё чаще и чаще государыню посещало угнетённое, апатичное состояние, настигал упадок сил, когда не хочешь и не можешь ничего делать. Хотелось впасть в забытьё.

Государственные дела ждать не могли, поэтому, после долгих колебаний и опасений за свою власть, императрица всё-таки подписала указ от 14 марта 1756 года о создании Конференции при высочайшей особе. Оная Конференция теперь могла принимать решения от имени государыни и без её участия в делах. Конференция рьяно взялась за государственные дела, благодаря чему успешно снабжала головной болью не только подчиненных, но и императрицу. Народ же, в большинстве своём, как жил среди мифов, домыслов, легенд и сплетен, так и продолжал жить, в оковах примитивного сознания, ибо любимое государство прилагало огромные усилия, создавая из подданных послушное стадо.

Теперь у Елизаветы Петровны появилось время часами просиживать перед зеркалом, чтобы с помощью новомодных образцов косметики попытаться скрыть следы быстрого старения и плохого самочувствия, хоть ей и говорили знающие люди, что не стоит долго засиживаться перед зеркалами, ибо это магические предметы, а посему долгое нахождение перед такой вещью может плохо сказаться на памяти, а также зеркала запускают процесс быстрого увядания организма, так как извергают из себя негативную сущность. Находясь под воздействием магии зеркал, вы уходите от реальности, а ваше сознание может покинуть физическую оболочку. В таком состоянии человеку открываются тайны подлунного мира, только вряд ли стоит познавать их. Но пересилить себя женщина не могла, поэтому подолгу пребывала в одиночестве перед зеркалом, с отражением в котором она и общалась. Увы, но с каждым месяцем отражение в зеркале не становилось краше, а, наоборот, появлялись новые следы подступающей старости. Не хотелось даже думать, что это всё расплата за вероломство, лицедейство и другие грехи.

Сегодня как раз канун 1756 года, 25 декабря. Грядут новогодние праздники, установленные батюшкой Петром Алексеевичем. Но императрицу уже мало что радовало в этой жизни, ведь тогда придётся показываться на глаза толпе подданных, которые обязательно заметят, что их императрица выглядит совсем плохо. Елизавета не знала, что для неё 25 декабря окажется роковым днём, только не сегодня, а в 1761 году. Тот день станет для неё последним. Но, сейчас у императрицы намечалось ещё одно дело, крайне важное для неё и всей империи. Вот только что-то совершенно не хочется разговаривать с весьма ловким царедворцем генерал-майором Чернышёвым, который по её приказу не поехал на войну, а отправился по её повелению на юг державы, выяснять о жутких событиях, творящихся сейчас на юге России. Чернышёв уже три часа мариновался в приёмной, а Елизавета всё не решалась пригласить его на доклад. Тянула время, решив применить своё обычное правило - если, что-то непонятно, то тяни время. Оторвавшись от зеркала, она дотянулась до первого, попавшегося под руку томика Симеона Полоцкого «Вертоград многоцветный» и открыла книгу наугад. Эта страница повествовала о благих делах: «Дела благая. Хотяй благо творити должен усмотряти, еже бы тогда бытии в горней благодати, ибо я ко же мертвец жива не раждает, тако дело грешников живо не бывает. Не суть жива делеса умерших душами, оле тщеты, братие, оживимся сами!» Прочитав поучение, женщина только вздохнула и непроизвольно состроила гримасу. Точно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Смерть найдёт причину посетить даже царей: она как непреодолимая сила, приближающаяся с каждым вздохом. Смерть придёт, а с ней явятся черти и потащат её грешную душу на сковородку. Елизавета Петровна всхлипнула, жалея себя. В камине от жара треснуло полено, явно сопереживая её мыслям. Буркнул желудок, намекая на дела земные. Тишина в кабинете намекала на покой; на то, что можно, наконец, отдохнуть и углубиться в собственные мысли, но….Чернышёв.

Наконец, она позвонила в колокольчик и слабым голосом велела мгновенно подскочившему слуге пригласить генерала.

Граф и генерал-майор Захарий или Захар Григорьевич Чернышёв терпеливо ждал вызова на аудиенцию к матушке-императрице. По этому случаю, он пребывал в парадном облачении при всех регалиях. Как человек граф обладал ростом чуть выше среднего, был худощав, с простым слегка вытянутым лицом, на котором всегда присутствовала лёгкая улыбка, из-за которой даже образовались небольшие складки на щеках. Граф имел большие выразительные глаза, смотревшие на этот мир с пристальным вниманием. Томясь в приёмной императрицы, Захар Григорьевич умело скрывал свои истинные мысли от окружающих за маской благодушия. Но, особо его никто и не беспокоил, только изредка слуги подносили ему в тонком фарфоре свежий чай и вазочки с восточными сладостями, чтобы генерал не скучал. Генералу, честно говоря, было совершенно не до скуки, ибо его обуревали мысли. За последние полтора месяца, что он провёл на юге, в его сознании случился коренной перелом, сравнимый с катарсисом. Захар Григорьевич рано понял, что мир жесток и люди злые создания от природы. Мы топчем чувства друг друга, впускаем в сердце тьму и предаём друг друга. Улыбаемся ближним, но не слышим чужую боль. Только изредка в ночи к нам приходит наша душа, заставляя нас лить слёзы, которые высыхают утром.

Захара Григорьевича императрица знала, как одного из умнейших людей современности, хоть он и вольнодумствовал в масонской ложе «Девять Муз». Умный, хитрый, волевой: за покерным столом с ним лучше не тягаться. Граф предстал перед ясными очами государыни с самой лицемерной маской, на которую только способен. Он ни глазами, ни мимикой не выдал свои эмоции от теперешнего вида некогда весёлой и очень красивой женщины. Государыня умело руководила своим двором и ловко маневрировала среди политических группировок, что позволило ей удержаться на троне два десятилетия. Это о многом говорило. Она здорово умела лицемерить, ведь в её жизни хватало могущественных врагов, таких как её двоюродная сестрица Анна Иоанновна, а так же Меньшиков и Бирон. Но сейчас в её взглядах, бросаемых на генерала, Чернышёв замечал панику и неуверенность, впрочем, старательно скрываемую. Женщину обуревало чувство тревоги, возникающее из невозможности достичь желаемого. Иными словами, неудовлетворённость от жизни. Поэтому граф всем своим видом показывал, что в упор не видит, как постарела и подурнела его императрица, а, наоборот, что видит в ней всё ту же весёлую, хоть и набожную, женщину, какой она была раньше. Вот только сведения, что собирался честно изложить императрице её верный подданный, не принадлежали к числу приятных, а, скорее, к совсем плохим. Но это не тот случай, когда надо щадить душевный покой помазанницы божьей, ибо речь шла о жизни и смерти, прежде всего, самой императрицы. Для умного монарха плохие вести – информация к размышлению, для глупого – только очередные досадные неприятности. Елизавета Петровна, несомненно, относилась к умным монархам, хоть за её невинным обликом, скрывалось множество грехов. Ага, лукавые мысли могут быть не только у бесов. Чернышёв включил свою способность войти в эмоциональное состояние другого человека, прочувствовать его переживания.

Выдав императрице положенную порцию реверансов, граф, с разрешения самодержавной правительницы, приступил к докладу, стараясь не угождать собеседнице, а докладывать нелицеприятно, то есть беспристрастно. Прозвучала просьба рассказывать подробно. Поэтому, генерал начал своё повествование с самого начала, то есть, с того момента, как его небольшой отряд, состоящий из восемнадцати нижних чинов и из него, въехал в Нижегородскую губернию. До этого момента ничего интересного не случалось, если не считать передвижение по лютой распутице, а вот потом события понеслись вскачь.

- Я лично осмотрел Троицкую церковь в селе Бармино и поговорил с местными жителями, которые ещё не уехали на юг. Действительно, все оставшиеся жители села как один заявляли, что своими глазами видели говорящую икону, с которой вещал Сам Господь Бог. Премерзких чертей, что Бог продемонстрировал народу, все селяне тоже видели и содрогались от их вида. Судя по рассказам людей, черти явились по слову Господа из воздуха. Я составил множество письменных свидетельских показаний, причём показания практически не расходятся по смыслу.

- Может это происки еретиков-сектантов или староверцев? – сделала предположение императрица.

- Местный епископ также утверждал, что это всё происки Сатаны, а с иконы говорил не Бог, а Антихрист. Он призывал огнём и мечом уничтожить скверну, - ответил генерал. – Вот только всё плохо кончилось для епископа. Его разорвали на части и съели черти.

Собеседница от таких слов побледнела. Генерал заметил появившуюся бледность на лице женщины, хотя помещение освещалось обычными восковыми свечками, а не солнечным светом.

- Как съели? – глухо спросила она.

- Там всё серьёзно, матушка, - не стал скрашивать проблему граф. – Кроме того, в окрестностях Бармино и от этого села на юг до города Господа Бога, эти черти подчистую вывели всех разбойников. Съели всех. Мы, когда двигались на юг, разбойных людишек так и не узрели. Видели только группы крестьян, двигавшихся в нашем направлении. Много народа снялось с насиженных мест и двинулось на юг. Впрочем, мы не всё время двигались по тверди, хотя ту грязь и твердею трудно назвать. Мы часть пути проплыли по Волге реке, а последние двести вёрст проследовали на конях.

- Как вы знали, куда следует двигаться? – уточнила собеседница.

- В том районе на всех возвышенностях установлены указующие знаки, да и крестьяне попадались. Кто не разбегался от нашего появления, тот указывал нам дальнейший путь. Доложу тебе матушка, что те крестьяне, что нам попадались, уже стали зело храбрые и дерзкие – шапки не ломают и не кланяются.

- Что так непочтительно?

- Так Господь Бог объявил, что отменил все сословия и теперь все равны. Люди теперь все равны между собой и разумные твари тоже равны людям.

- Что ещё отменил, прости Господи, Господь Бог?

- Религию отменил, все церкви и монастыри. Деньги отменил, как и все государства. Войны тоже отменил. Рабство и людоедство отменил. Сказал, что будет управлять миром лично в «ручном режиме», а кто надумает сопротивляться и пойдёт поперёк борозды, тех Господь обещал люто истребить. Так что, матушка, надо подумать, как остановить нам эту войну, а то шутки с новым Богом плохи.

- Да, ты что, граф, поверил, что это настоящий Бог, и он сможет бросить вызов всему мироустройству? - слегка рассмеялась императрица.

- Сможет, матушка, сможет, - подтвердил генерал, с грустью посмотрев на свою императрицу. – Он уже смог. Не говорил бы я так, если бы своими глазами не видел те поселения и дороги, созданные ими, и все чудеса, что сотворены у них.

-Ах, да, продолжай граф, - кивнула императрица.

- Уже за двести вёрст до цели наш отряд преследовали днём и ночью огромные и страшные птицы, но не нападали. Таких птиц в империи сроду не водилось, но мы их видели воочию и очень их опасались. Вёрст за пятьдесят нас встретил отряд служивых людей под руководством капитана Александра Васильевича Суворова.

- Получается, что капитан Суворов изменил присяге и перешёл на сторону неизвестных? Мне всегда казалось, что Александр Васильевич чрезвычайно религиозный и преданный нам дворянин, да и его батюшка всегда был предан самодержавной власти. Как же так?

- Получается, что с нарушением присяги так оно и есть, - согласился Чернышёв. – Однако, Суворов объяснил мне лично своё решение тем, что он уверился в истинно божественной сущности существа, спустившегося с Горних Высей. А раз так, то ему совсем не зазорно служить Божественной Сущности. Суворов рассказал мне, что ему показали грядущее и дали читать книги о грядущем, которое его сильно поразило. Теперь он знает всё, что случится наперёд в триста лет. Кроме того, как оказалось, Суворов и в нашем времени чрезвычайно отличился бы на военном поприще, в конце концов, став генералиссимусом всех сил российских, и став самым почитаемым военным всех времён. Шутка ли – он, как утверждают книги пришельцев, выиграл семьдесят сражений. Вот почему все пришлые люди с таким пиететом относятся к Александру Васильевичу, что послали целую экспедицию за ним.

- Может ему показали фальшивую историю? - настаивала императрица. – Просто прельстили его фальшивыми посулами.

- Увы, матушка, - не согласился граф. – Я своими глазами видел чудовищное оружие, имеющееся на вооружении у слуг Господа Бога. И это не только черти и огромные птицы, которых сразить невозможно, это железные самобеглые устройства огромного веса. Это пушки, которые стреляют на восемнадцать вёрст. Это бронированные машины и устройства для запуска ракет, несущих смерть всему живому. Я много чего там видел, чтобы увериться, что мы имеем дело с самым грозным противником, который только есть на этой земле. И говорящие иконы видел, и живые картинки, и небольшие шкатулки, с помощью которых можно общаться за десятки вёрст. Мне даже показали живую картину, как мой отряд двигался к цели. Неведомое око следило за нами с облаков.

- Жуткие вещи говорите, граф, - промолвила императрица. – Даже не верится.

- Мне тоже не верилось, пока не потрогал своими руками и не увидел всё своими глазами, - с горечью признался граф. – Но не это главное. Как сказал мне Александр Васильевич, теперь войн не случится совсем в том виде, в каком мы войну привыкли видеть. И рыцарские поединки кончились. Впредь война станет не благородным занятием, а подлым: кто кого перехитрит и обманет. Теперь врага уничтожат за много вёрст, даже не видя его. И не только пушками или железными машинами. Сейчас, оказывается, легко уничтожить армии, города и даже целые страны с помощью болезней или химических веществ. Причём сами люди - слуги Бога как бы и не являются убийцами: за них всё сделают машины, черти, боевые птицы, яды и болезни.

От таких ошеломительных заявлений глаза императрицы сделались совсем испуганными, и ей пришлось несколько минут приходить в себя.

- А, правда, граф, что пришельцы вырастили огромные деревья, упирающиеся макушками в облака?

- То так, матушка, истинная правда, - подтвердил граф. – Их поселения окружают огромные деревья и стволы пшеницы высотой в сто аршин. Они уже в своём городище понастроили много дворцов, в которых поселили обыкновенных крестьян. Пришельцы проложили дороги из очень прочного материала, соорудили зимние сады, где буйствуют растения даже в морозы, построили бани, похожие на римские, соорудили бассейны, где народ плескается в тёплой воде. Видел я и огромные сторожевые башни и статуи, изображающие жутких чудовищ. Да, что там говорить – те крестьяне, что прибились к пришлым, сейчас живут лучше, чем наши аристократы в своих дворцах. Кроме того у них там сильнейшая медицина, способная чуть ли не мёртвого поднять на ноги. Вот почему они принимают к себе даже баб и мужиков весьма преклонного возраста, страдающих многими недугами.

- Эко, ты граф хватил, что мужики у них живут лучше, чем князья у нас, - недоверчиво переспросила императрица.

- Ах, да, - граф чуть наиграно слегка ударил себя пальцами по лбу. – Чуть не забыл. Меня снабдили некоторыми сувенирами.

С этими словами Захар Григорьевич чуть наклонился к кожаному кофру, что стоял рядом с его креслом. Расстегнув крышку кофра, он извлёк довольно объёмистую папку и почтительно передал её императрице.

- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - прокомментировал он свои действия.

Елизавета Петровна с любопытством открыла папку и не смогла скрыть своего удивления, так как в папке оказалась пачка чрезвычайно красивых картин, выполненных на тонкой, но прочной бумаге. Она попросила слуг принести ещё больше свечей, чтобы подробно ознакомится с этими картинами.

- Это написал явно гениальный художник, - с восхищением произнесла она. – Все детали выписаны весьма точно.

- Это матушка не картины, - поправил Елизавету Петровну граф. – Эти картины называются словом «фото». Их создают не люди, а специальные аппараты.

- «Фото», - попробовала произнести новое слово императрица, вглядываясь в изображение. – Здесь вы изображены вместе с капитаном Суворовым и тем чудищем, что называется чёртом?

Чернышёву пришлось вставать с кресла, становиться сбоку от императрицы и комментировать изображения. Действительно, смотря на фото, можно увидеть двух человек на фоне огромного страшного существа. Ужасное порождение ада вальяжно разлеглось на траве, но всё равно возвышалось над стоящими рядом с ним людьми. Чудовище зло смотрело на мир и поигрывало мышцами, как бы говоря: «Вот он я какой! Всем бояться и трепетать!»

- Да, это нас с Александром Васильевичем сфотографировали на фоне чёрта, которого зовут Асмодей. Очень мощное и умное животное. Убить этого чёрта совершенно нереально из-за его особо прочной шкуры и неимоверной скорости. Он может пробежать вёрст двести, а то и больше. Может тащить очень тяжёлые грузы. А ещё он роет землю с большой скоростью, оставляя в земле огромные и глубокие норы. Все сооружения в обители Бога построены с помощью когтей чертей.

Затем граф комментировал фотографии, на которых его увековечили рядом с птицами, кроликами, похожими на баварского вольпертингера, огромными кошками, железными танками и дальнобойными гаубицами. Затем Елизавета Петровна внимательно изучала фото, где уже генерала не наблюдалось, зато можно видеть огромные строения, странные деревья, удивительные плоды с этих деревьев. И всё это в цвете и с мельчайшими подробностями. На нескольких картинах она заметила странные монументы, изображавшие невиданных зверей.

- Ты матушка удивишься, но эти статуи изваяла малолетняя девчонка Аринка из крестьян. Она в городище занимается, так называемым, ландшафтным дизайном, сиречь украшением пространства.

- А вот на этом «фото» можно увидеть быт местных жителей. Вот в таких хоромах они проживают. Это помещение называется санузел или ватерклозет. Здесь они купаются в ваннах или обмываются под струёй тёплой воды, бьющей из стены: душ называется. А с помощью этого белого приспособления, люди, пардон, оправляются.

Генералу пришлось отвечать на десятки вопросов, задаваемых ему императрицей. Казалось, от неё не скроется не одна деталь. Всё её интересовало – от оружия до библиотек и ресторанов. Особо императрицу интересовала медицина и женская мода.

- Надо бы с вами в экспедицию послать одну из моих фрейлин, - сетовала государыня. – Ибо вы граф совсем невнятно поясняете, почему их женщины ходят в мужских штанах. И почему у них такие стрижки?

Действительно, в штанах и женских стрижках граф не очень разбирался. Часа два пытала императрица генерала, когда рассматривала фотографии, хотя часы уже пробили далеко за полночь. Слуги только и успевали менять свечи в подсвечниках. Наконец, императрица отложила фото в сторону и уточнила у графа: «Чем ещё удивишь Захар Григорьевич?»

Естественно, в кофре у генерала ещё имелись вещи, могущие удивить любого жителя империи. Теперь генерал достал из кофра застеклённый портрет в рамке из странного материала.

- Это и есть Господь Бог собственной персоной, - граф осторожно предъявил государыне портрет Кузьмы. – Меня к нему близко не пустили, объяснив, что божество не любит, когда на него просто так пялятся и отвлекают от работы по пустякам.

- Господь сам работает? – удивилась императрица.

- Ещё как, - подтвердил граф. – Трудится в поте лица, не гнушаясь даже грязной работы. Там у него все работают: и его апостолы, и святые, и даже падшие ангелы работают. Сегодня учёный профессор творит свою науку, а завтра ему не зазорно выгребную яму чистить. Выполняют любую работу. Норовят они ещё и ночью что-нибудь свершить. Называется такое явление словом «трудоголизм».

- Так уж нечистоты профессора убирают? – не поверила императрица.

- Ээээ…несовсем, - смутился генерал. – Они там придумали, как преобразовывать любые отходы в нужные вещи. Но, я сам присутствовал при том случае, когда уважаемый профессор, засучив рукава, настраивал механизм по размолу зёрен злаков.

Генерал опять полез в свой кофр и вытащил из него зёрнышко пшеницы.

- Вот такая у них там пшеница, - продемонстрировал он зёрнышко оторопевшей государыне. – Зерно американской кукурузы в кофр не поместилось. Виноват.

Собеседница, держа предмет в руках, покрутила удивительным зерном перед своим носом, чуть ли не на зуб его попробовала. Чудеса продолжались. Совершенно неземная там у них флора и фауна, а это означает только одно – проявление божественной воли. Или не божественной, а сатанинской. Государыня осторожно положила зёрнышко на стол и посмотрела на графа.

- Чувствую, что сюрпризы ещё не закончились, - сказала она. – Итак, чем ещё обрадуете?

- Вот матушка эликсир, что мне выдали их медикусы, - с этими словами генерал поставил на стол ёмкость с некой жидкостью. – Как мне сказали, оный напиток лечит от многих болезней, а употреблять его надо в очень мелких дозах, буквально по каплям.

Императрица внимательно осмотрела ёмкость, сделанную из неизвестного ей материала, хмыкнула, и отставила якобы «эликсир» в сторону. Пить эту жидкость она не собиралась. Ещё чего? Может, это отрава.

Последней вещицей, что граф достал из кофра, оказалась штуковина, величиной с палец и стёклышком в торце.

- Что это такое? – задала вопрос императрица.

- Это матушка осветительный прибор, способный давать солнечный свет некоторое время, - граф стал объяснять государыне назначение предмета. Он показал ей кнопку, на которую следует нажать и польётся солнечное сияние. Обыкновенный китайский фонарик со светодиодом здорово впечатлил собеседницу. Клац – полился свет, клац – света нет. Нажимая на кнопку, императрица размышляла, как ей поступить с графом: отправить его в Петропавловскую крепость или сразу укокошить генерала канделябром. Пришла к выводу, что хорошо бы укокошить, но с этим делом успеется.

- Захар Григорьевич, ты теперь являешься моим дорогим гостем, - вынесла своё решение государыня. – Здесь во дворце теперь тебе надлежит квартировать вместе со своими людьми. Конференции и канцлеру ничего не следует докладывать, пока это наша с тобой тайна.

От переизбытка впечатлений императрица устала, поэтому милостиво отпустила своего гостя отдыхать со своих глаз долой. Распрощавшись со своей государыней, генерал отправился в сопровождении слуги в выделенные ему и его людям покои, вроде как под домашний арест. Хорошо хоть в крепость не определили на постой. Вот только людей у генерала осталось мало. Он с горечью констатировал, что обратно из экспедиции в столицу приехало только четыре человека, включая его самого. Остальные, узрев город Бога, осознав все его чудеса и открывающиеся перспективы лично для себя, категорически отказались возвращаться, примкнув к Суворову. Да и в трёх оставшихся людях граф не был уверен: скорее всего, их успел перевербовать шустрый будущий генералиссимус и теперь эти люди тайно работали на него. Обратно до столицы четырёх посланников доставили на повозках, оборудованных полозьями. Повозки тащили неутомимые черти. Чертякам мороз и снег не мешал быстро бежать. За день повозки проезжали от ста, до двухсот вёрст минуя стороной города и деревни. Через реки переходили по толстому льду. За двадцать вёрст от Санкт-Петербурга посланников высадили с повозок в лесу, намекнув, что пора и честь знать, доберётесь до города сами как-нибудь: вон в ту сторону топайте. Впрочем, это и понятно. Пришельцы хотели прибыть в столицу до того, как там окажется генерал Чернышёв. Никто из пришельцев не скрывал, что в Петербурге они, прежде всего, похитят господина Ломоносова, архитектора Растрелли и математика Гольдбаха. Ну, и обоснуются в городе в тайном месте, скорее всего под землёй. Чернышёву стало дурно, когда он представил, как по Невскому проспекту бегают черти и пугают народ. Глава лазутчиков поведал Чернышёву, что господа Ломоносов, Гольдбах и Растрелли не главная цель. Их цель заключается в физическом устранении тех лиц, кто окажется противником Господа Бога. Если вся аристократия империи окажется сотрудничать с новой силой, то….тем хуже для аристократии, ибо народ прекрасно обойдётся и без аристократии, которую, кстати, уже отменили как сословие. Делить людей на сорта – это зло, а зло побеждается только ещё большим злом, и не надо полагать, что когда-нибудь станет иначе.

- Мы не белые и пушистые, мы зелёные и пупырчатые, - заявил главный лазутчик.

Главный лазутчик, неулыбчивый мужик с взглядом матёрого душегуба, которого следовало называть «товарищ первый», предупредил генерала Чернышёва, что «товарищ первый» продолжит отслеживать действия графа, даже когда тот останется один. У нас длинные руки и мы далеко слышим, заверил он генерала.

- Постарайтесь Захар Григорьевич при вашем докладе императрице сделать так, чтобы она прониклась серьёзностью ситуации. Мы услышим все ваши переговоры с ней. Если мы поймём, что глава государства не сделала правильных выводов, то начнём зачистку с неё и с её ближайшего окружения.

Так сказал товарищ первый при прощании. Почему-то Чернышёв сразу поверил ему.

Глава государства, отпустив генерала Чернышёва отдыхать, сама возжелала отойти ко сну, но, увы, приготовленное служанками ложе не смогло погрузить императрицу в сон. Не хотел сон приходить к женщине, как не крутись на ложе. Она подумала пригласить к себе фаворита Ивана Шувалова, но передумала: в таком возбуждённом состоянии, в каком она сейчас пребывает, только огорчать своего любимца. Пусть сегодня Иван Иванович сам отдыхает. Тут и приступ хвори наступил: все признаки присутствовали. Нет, так не заснёшь. Дышать становилось всё тяжелее, а лёжа на кровати состояние только ухудшиться. Кряхтя, императрица встала со своего ложа, ополоснула лицо холодной водой: дышать стало немного лучше. Дежурная служанка зажгла несколько дополнительных свечей, когда государыня изволила опять отправиться в свой кабинет. На рабочем столе остались лежать артефакты, привезённые генералом Чернышёвым.

- Кто же ты такой Господь Бог, явившийся с Горних Высей? – прошептала Елизавета Петровна, глядя на портрет самого Господа Бога. – Очередной проходимец, как и сотни других, кто объявлял себя богом, Иисусом Христом, пророком или ангелом, или ты действительно Всемогущий.

На императрицу с портрета глядел суровый мощный мужчина. Казалось, из его пронизывающего душу взгляда источался таинственный свет. Мужчина изображался на фоне ослепительного синего неба и облаков, клубившихся за его головой. Причём на облака падал и отсвет с золотистого нимба, присутствующего вокруг головы мужчины. С какого ракурса не смотри на портрет, казалось, что взгляд Бога следует за тобой. Минут двадцать Елизавета пялилась на портрет, изучая каждую чёрточку на лице мужчины. Даже некоторое успокоение пришло. Затем она бросила взгляд на ёмкость с эликсиром. Неужели, они посмеют отравить её? Судя по словам Чернышёва, они, если захотят, то достанут любого противника, ибо от чертей и страшных птиц не скроешься. Может, рискнуть и употребить этот эликсир? Отравят, так отравят, но хоть черти не задерут и голодными останутся.

Елизавета с трудом, приложив усилие, откупорила сосуд, принюхалась к жидкому содержимому. Пахло резковато, но и пить стаканами этот напиток граф не рекомендовал: сказал, что достаточно по две капли в день. Налив из графина воды в бокал, Елизавета опустила в эликсир кончик пера, не загрязнённого чернилами. Аккуратно капнула две капли с пера в бокал с водой. Капли красиво стали растворяться в воде, рисуя причудливые узоры и окрашивая воду в слегка золотистые тона.

Зажмурив глаза, государыня выпила воду с непонятной добавкой, посчитав, что в её положении хуже уже не будет. Сидела, прислушиваясь к ощущениям. Судя по тому, что желудок не скрутило в спазме, дыхание не перехватило, а сердце не остановилось, то какое-то время она ещё поживёт. Вот только, кажется, что тепло в теле усилилось, даже в жар стало бросать. Пришлось себя обдуть веером. Но жар не принёс ничего плохого, а, наоборот, самочувствие стало улучшаться на глазах. Приступ, ворча, отошёл в сторону, грудь бодро поднималась от притока воздуха, тупая головная боль перестала мучить организм. Да уж, сильная штука этот их эликсир. Пожалуй, эту ёмкость надо спрятать под хороший замок. Поигравшись ещё некоторое время с китайским фонариком Елизавета решила, раз сон всё равно не хочет сегодня к ней являться, то непременно надо пойти под крылышко к Ивану Ивановичу, покои которого находились недалеко от покоев государыни. А завтра, вернее уже сегодня, она вызовет другого Шувалова, Александра Ивановича начальника Канцелярии тайных розыскных дел. Вот только Александр Иванович без своего родного брата Петра и двоюродного брата Ивана шага не сделает, но как исполнитель монаршей воли он великолепен. Но Пётр сейчас занят делами военными. Хотя, с войной действительно надо кончать, раз такие страшные дела стали происходить в империи. Ладно, мы войну прекратим, а Пруссия прекратит? Или расправится сначала с союзниками, а потом примется за нас? Надо будет у Чернышёва прояснить этот момент.

Тут Елизавета вдруг заметила, что голова её стала работать намного лучше. На лице государыни появилась улыбка: грядёт неприятный сюрприз канцлеру и Конференции, когда они поймут, что помазанница божья, может ещё продуктивно работать. Пребывать в забытьи – это теперь не про неё. Вот только ей надо срочно научиться верить в возможность невозможного.

Ночной сумрак, слегка разгоняемый свечами, как раз пришелся государыне под настроение: захотелось немного побезобразничать. Она поднялась с кресла, шагнула к окну. В стекле отражалась освещенная свечами комната, а снаружи ночь обнимала царский дворец. Возле дворца намело снега так, что голые кусты топорщились из сугробов, словно мётлы дворников. Метель бросала снежинки в стёкла, но зима не могла выстудить дворец, так как царские истопники свое дело знали и вовремя подкидывали в топки печей дровишки.

 

 

 

 

Генерала Чернышёва пригласили к императрице уже далеко за полдень, часам к пяти пополудни. Генерала обуревали смутные предчувствия: а ну как к его словам не прислушаются, а отправят в крепость в заботливые руки палачей на специальное дознание. Собственно, чего ждать от взбалмошной женщины, да ещё пребывающей под гнётом болезней. Вот он снова в кабинете императрицы, только сейчас из окон льётся дневной свет, но уже угасающий. За небольшим гостевым столиком разместилась сама Елизавета Петровна и двое Шуваловых – Иван Иванович, фаворит государыни и Александр Иванович. Вот уж кого Чернышёв меньше всего хотел бы видеть, так это жестокого, но ограниченного начальника Канцелярии тайных розыскных дел, о котором злые языки поговаривали, что единственное достоинство этого человека – это держать нос по ветру и первым узнавать все новости.

При дневном свете, без горящих свечей в кабинете прохладно и неуютно. Присутствующие сидят молча, чувствуя себя не в своей тарелке от свалившихся известий. Зимнее небо за чистейшим стеклом окна начало сереть, поэтому худой высокий слуга подбросил в камин очередную порцию дров и зажёг несколько свечей. Стало уютнее. Чернышёва усадили напротив императрицы и поставили перед ним чашку с чаем и тарелку со сладостями. Значит, в крепость его пока не потащат, а то вон как Александр Шувалов бросает злые взгляды на генерала, но тут же переводит взгляд на брата, как тот сторожевой пёс, желающий понять волю хозяина. Иван Иванович встретил генерала с весьма благодушной улыбкой. Странное дело происходило и с государыней: её глаза молодо блестели, да и кожа лица приняла здоровый цвет. Если государыня выглядела прекрасно, то такого не скажешь об Александре Ивановиче. Его правую сторону лица искажал тик, что говорило о нервном напряжении приближённого к императрице. Судя по тому, что на столе хозяйки кабинета лежали фотографии, то можно предположить, что начальник тайной Канцелярии пребывал в шоке.

- Угощайтесь Захар Григорьевич, - мило улыбнулась государыня. – Мы бы ещё раз хотели уточнить некоторые детали вашей экспедиции.

Тут в разговор встрял Александр Шувалов, который своим скрипучим от волнения голосом произнёс:

- Потрудитесь объяснить сударь, почему вы угрожаете государыне смертью от нечестивых животных?

Чернышёв нахмурился. Шувалов, надо понимать, так и не сообразил, даже рассмотрев фотографии, что ситуация очень сложная. Это минус императрице, что она на ключевые должности ставит случайных людей неспособных адекватно оценивать реальные опасности. Предполагалась, что её люди должны все как один выполнять её волю, но практически получилось, как всегда – приближённые сразу же разбились на партии, враждующие друг с другом, по вопросу отношения к Англии, Пруссии и Франции. А кто за Российскую империю переживает? Таких очень мало.

Как только Шувалов задал свой дурной вопрос, так Елизавета Петровна увидела, какая произошла трансформация с генералом Чернышёвым. Его поза преисполнилась достоинством, плечи расправились, и только взгляд, как у голодного тигра, слегка портил его облик, ну да ведь у каждого из нас есть недостатки. Ого, генерал у нас совсем не прост: может и клыки показать.

- Я бы хотел напомнить присутствующим о неимоверной опасности, свалившейся на нас. Те картины, называемые «фото», которые, я так понимаю, вы изучили, подлинные. Я лично видел всё это своими глазами. Кроме того, должен сообщить, что в столице уже находится отряд, состоящий из людей и неведомых существ. Мне сейчас совсем не до политесов, так как счёт пошёл на минуты. Или мы выполним требования Высшей Силы или нас просто уничтожат. Неужели, кто-то сомневается, что Александр Суворов, получивший в свои руки неимоверную силу, остановится перед чем-то. Он поступит с нами, как поступил с атаманом Войска Донского Степаном Даниловичем Ефремовым. Он просто его уничтожил с помощью чертей и птиц. Так что нет у нас уже Войска Донского. Скорее всего, войско уже под жёстким контролем господина Суворова.

- Вы мне не говорили вчера, что Степан Данилович убит, - побледнела императрица. – Когда это убийство произошло.

- Не успел, матушка, вчера сообщить эту страшную весть, - покаялся Чернышёв.

- Мне самому об этом событии рассказал лично господин Суворов только перед самым моим отъездом из обители Бога, - поведал Чернышёв. – Он сообщил, что, по данным его разведки, атаман совсем заворовался, а Суворов воров на дух не переносит. Кроме того, атаман не поверил в серьёзность намерений пришельцев, за что и поплатился. Господин Суворов провернул молниеносную карательную операцию, но не всю верхушку Войска Донского он уничтожил, а оставил в живых наказного атамана Сидора Кирсанова и старшину Юдина. Как сказал мне Александр Васильевич, атаман Ефремом сам себя приговорил и знает, за какие грехи. Суворов сказал: «Я молот судьбы, бич Божий, неотвратимое возмездие, я Гнев Божий. Сказано же в Ветхом Завете: некие люди сотворили себе Златого Тельца и начали поклоняться ему. Разве этих людей не предупреждали про возмездие? Предупреждали. Но они всё равно сделали по своему, ибо такова их гнилая сущность». Что касается времени, данного нам на размышление, то оно практически истекло. Господа лазутчики, которые доставили нас в столицу, сообщили, что ждут решений до шести часов сегодняшнего дня. При положительном решении, они придут к нам как друзья, при отрицательном – пообещали от дворца не оставить камня на камне. Каким образом они узнают о высочайшем решении? Сказали, что Господь всё видит и слышит.

Чернышёв посмотрел на напольные часы. Стрелки показывали пять часов тридцать минут.

Наступила тишина. Императрица молчала, нервно теребя в руках платок. Иван Иванович же, к удивлению Чернышёва, благодушно улыбался. Только царский «инквизитор» что-то бурчал себе под нос, но заткнулся, когда Иван Иванович стал говорить. Причём говорил он веско, как и должно говорить самому главному приближённому к трону.

- Мы с матушкой достаточно долго обсуждали сложившуюся ситуацию, и она решила, - Иван кивнул Чернышёву. – Первое, мы прекращаем войну и отводим войска в Россию. Второе, обмениваемся полномочными посольствами для прояснения ситуации, ибо ваших слов о требованиях пришельцев явно недостаточно. Нам совершенно не нужен хаос на территории империи, поэтому нам нужно получить письменное подтверждение и обоснование требований. Если мы увидим перед собой истинную Божественную Сущность, то ничто не мешает нам преклониться перед ней. Если, как вы говорите, Бог всё видит и слышит, то, по-моему, наши слова сейчас вполне приемлемы для Него. Само собой, против Высших Сил мы не пойдём. Как считаете генерал, будет какое-нибудь знамение?

Генерал снова посмотрел на часы и кивнул: «Боюсь, что знамение вот прямо сейчас и случится. Прошу дать команду страже не паниковать и не стрелять в гостей, если они появятся, как обещали».

Распоряжение страже тотчас были отданы, но генерал переживал. Одно дело, сказать гвардейцам, чтобы они не волновались и не паниковали, а другое дело самим воочию увидеть чертей.

- Матушка, - взмолился Чернышёв. – Разреши мне лично встретить чертей, а то боюсь, наши гвардейцы не выдержат их вида и дров наломают.

Стрелки часов подошла к шести часам. В кабинете императрицы наступила гнетущая тишина, вызывающая предчувствие чего-то жуткого и мистического. Интересно было наблюдать над поведением присутствующих: «инквизитор» не верил, что что-то произойдёт; Иван Иванович с любопытством поглядывал на генерала; Елизавета Петровна промокнула испарину на лбу платочком; Чернышёва трясло от возбуждения. И тут раздался жуткий протяжный рёв, от которого даже стёкла затряслись.

Присутствующие в кабинете аристократы вскочили со своих мест, а в кабинет беспардонно ввалились миловидная служанка и высокий слуга. Особо доверенные слуги пытались защитить свою императрицу, вот только непонятно от кого её сейчас защищать. С Александра Ивановича слетела вся спесь, и сейчас он уже не бросал на генерала колючие и надменные взгляды, а испуганно таращил глаза. Иван Иванович чуть приобнял Елизавету Петровну, успокаивая её.

Чернышёв тоже подскочил и кинулся к окну, пытаясь в сумерках что-то разглядеть. По пути он чуть не сбил, стоящую на подставке армиллярную сферу. Чертыхнулся на, так некстати, попавший ему под ноги уникальный прибор, зачем-то стоявший в кабинете императрицы. Было бы неприятно, если бы граф на глазах у хозяйки поломал прибор, являющийся к тому же символом Санкт-Петербурга. В сумерках, даже при том, что метель кончилась, видно было плохо, что творилось вдалеке у главных ворот на охраняемую территорию дворцового комплекса.

Получив разрешение, генерал Чернышёв опрометью ринулся из дворца, успев только нахлобучить головной убор и накинуть на плечи шинель. По пути он давал команды офицерам гвардии соблюдать спокойствие и ничему не удивляться. Почему-то офицеры внимательно его слушали, хоть он и не являлся их начальником. Скорее всего, это мудрейший фаворит императрицы подсуетился, приказав гвардейцам особо внимать генералу Чернышёву.

Над царским дворцом, вместо снеговых туч, способных швыряться замёзшей водой, висела мутная сероватая мгла. Солнечный свет изливался где-то на западные земли. Только благодаря лежащему снегу, зажженным фонарям и факелам ещё можно было что-то рассмотреть.

У главных ворот несколько гвардейцев держали в руках свои ружья и всматривались в сумрак. Людей понять было можно: не часто услышишь такие страшные звуки.

- Отставить хвататься за ружья, - зашипел на служивых людей генерал. – Не вздумайте пальнуть с большого ума, и в обморок падать не вздумайте.

Возле главных ворот сейчас скопилось несколько офицеров о главе с Чернышёвым, трое вооружённых гвардейцев и несколько дворцовых слуг с факелами и фонарями. Вдруг вдалеке раздался хлопок, потом шипение и свист. Это в небо взвилась осветительная ракета. Яркая огненная точка вспыхнула в небе и на некоторое время осветила своим бледным светом всю округу. Чернышёв вырвал из рук какого-то слуги масляный фонарь и вышел за пределы охраняемой территории. Он стал водить фонарём из стороны в сторону и орать, что он генерал Чернышёв готов встретить пришельцев по велению императрицы. А затем верные подданные Елизаветы Петровны пережили несколько минут, наверное, самых страшных в жизни. Гвардейцам потребовалось много сил, чтобы не разрядить свои ружья в то неведомое, что вдруг появилось из близстоящего леса. На генерала, расшвыривая снег и лёд, с огромной скоростью пёрла живая гора ужаса. Людям хотелось бежать сломя голову отсюда, но страх до судорог сковывал их мышцы. Огромное существо, кроме того, что быстро приближалось, оно ещё издавало странный звук, пробирающий до костей и парализующий волю людей. Однако, генерал с места не сходил. Казалось, вот-вот чудовище сомнёт человечка дерзавшего стоять на его пути, а потом убьёт всех остальных, но за два аршина до генерала порождение Тёмных Сил остановилось перед Чернышёвым, как вкопанное, обдав генерала снежной волной. Страшные звуки исчадие ада перестало издавать, но пыхтеть не перестало. Оно с шумом обнюхало генерала и начало присматриваться и принюхиваться к другим людям. А дальше люди императрицы, очнувшиеся от звуковой атаки чудовища, узрели чудо воочию, как генерал смело похлопал чудо-юдо по шее, а оно только сопело и пыхтело.

 

 

 

 

В административно-бытовой части теплицы номер восемь располагались и жилые квартиры сотрудников. Одна из таких небольших квартирок принадлежала падшему ангелу Гоше Кашанкину. В ней так удобно изредка встречаться Гоше и Юрику и по-дружески жаловаться друг другу на жизнь, коллег конкурентов, начальников, которые совсем оборзели, ну, и хвастаться своими научными достижениями и силой своего ума. Хотя, по мнению Гоши, какие могли случиться достижения у Юрика, ведь он настоящее интеллектуальное днище. Юрик, впрочем, точно так думал о Кашанкине: какие у биолога могут образоваться успехи в науке, ведь умишком Гошак не вышел; чуть рыбки умнее, самую чуточку.

- Все твои идеи дружище Гоша, суть полная клиника, - жалостливо смотрел не друга Юрик.

- А ты Юрик обычный псих, который задал стрекача из специализированной лечебницы, - не оставался в долгу Гоша. - Даже в историю твоей душевной болезни заглядывать не надо, и так заметно, что крыша у тебя капитально зашуршала в сторону. Я слышу, как твои мысли шевелятся, словно личинки паразитов в выгребной ямке, так же бестолково. Вот потому тебя Лидочка и динамит.

- Не тронь Лидочку, это святое, - возмущался Юрик. - Скоро я её поражу своим новым изобретением, и тогда она упадёт в мои объятья вся и целиком.

- Ты уже изобрёл новую дробилку для кукурузы. Считаешь, что Лидочка растает от вида этого убожества?

- Открою тебе тайну, - страшным шёпотом, оглянувшись по сторонам, проговорил Юрик. Однако, кроме друзей в комнате никого не находилось, даже кошек. – Дробилки, то для отвода глаз начальничков. Я работаю над высокочастотным преобразователем материи, обладающей зачатками нервной системы. Очень перспективное направление. Революционный прорыв произойдёт. Лида будет моей. Однозначно.

- Это как? – удивился Гоша. – Зачем зачатки преобразовывать? Лучше очередную дробилку сваргань или мешалку. Всё пользы больше. А с Лидой я предметно поговорю о тебе. Замолвлю за тебя словечко. Скажу, что ты хороший, но у тебя было плохое детство. Однако врачи тебя уже вылечили от всяких маней и закидонов. Скажу, что тебя надо понять, ведь даже обезьяна с пальмы падает.

Юрик смотрел на Гошу, как на убогого: правильно говорят, если разум не пришёл к взрослому человеку, значит, он заблудился и уже не придёт. Бедный Кашанкин – очевидных вещей не понимает. Придётся ему рассказывать, как для деток в детском садике – подробно и по нескольку раз, желательно с простенькими картинками.

- Гошак прикинь штуку к носу, - попытался доходчиво объяснять Юрик свою новаторскую идею. – Прикинул? Имеем, например, растение типа дерева. Представил?

Кашанкин деревья хорошо представлял, но не представлял, куда клонит Юрик. Скорее всего, Юрика опять заносит на поворотах.

- Так вот, - продолжал объяснять глупому другу великий физик. – Мой прибор резко активирует нервную деятельность примитивной материи, такой как в твоих глупых деревьях. Въехал? После соответствующих процедур они становятся, что? Правильно, они становятся умнее. Прикинь, умные деревья сами срывают свои плоды и приносят их на склад. Или выращивают на себе новые, невиданные ранее плоды с уникальными свойствами. Абрикоса с малиной, крыжовник с пшеницей, банан с ананасом и так далее. Или уже готовое варенье дают. Растения, недоучившийся ботаник, это великолепная химическая лаборатория. Мои умные деревья легко синтезирую внутри себя лекарства или другие нужные вещества. Въехал в перспективы?

- Юрик, ты больной да? Забыл сегодня выпить свои лекарства, которые наш Доктор делает, а не растения? – заботливо осведомился Гоша. – Сообщаю тебе глупомордому, что у растений нет нервной системы. Что ты собрался у них модифицировать?

- Вся фишка в том, мой умственно ограниченный друг, что я собираюсь внедрить нервную систему в растения, - сразил Юрик Кашанкина. – Думаю, что некоторые растения будут непременно умнее тебя, как пить дать. Короче говоря, вникай в слова мудрого дяди Юры: я уже создал прототип устройства, теперь его надо испытать на твоих растениях. Гошак, ты в теме или зассышь, как пресмыкающееся?

Гоша откинулся на кресле назад и пристально уставился на Юрика. Подтверждались его худшие подозрения: полоумный друг опять изобрёл такое, о чём и говорить опасно. То-то он всё время где-то пропадал: не видно его и не слышно в последний месяц, шифровался окаянный. Творил он, значит, втихаря. Чтобы Лидочку поразить в самое сердце. К горлу Кашанкина подкатил комок. Прокашлявшись, Гоша хриплым голосом сообщил: «Юрик, один раз ты уже прибор изобрёл, за малым планету не погубил. Хорошо хоть тогда власти не дознались и нас не определили к стенке. Опять хочешь цивилизацию на грань поставить?»

- Как же так? Ты, вроде, грамотный ботаник, а всё равно глупость сказал! Ути-пути, какие мы правильные стали, - начал ёрничать Юрик. - Меня твой вид умиляет до соплей. С тобой мир наш зачахнет и деградирует, потому как ты тормоз прогресса. Я уже вижу, как ты обратно на пальму забираешься и оттуда в нас разумных кидаешься бананами и какашками. Сегодня я познал, глядя на тебя, что такое настоящая глупость.

- Юрик, ты своею смертью точно не помрёшь: тебя, если не прибьют, так покалечат. Или в психушку отправят: я потом навещу тебя пару раз, - Гоша ещё с первого класса не велся на такие Юриковы провокации, но друг, всё равно, умудрялся постоянно дурить его.

- Гошак, зачем ты такой нудный, - стал уговаривать друга Юрик. – У меня всё рассчитано до миллиграмма. Дядя Юра когда-нибудь подводил тебя? Мне только и нужно от тебя, так это доступ к модифицированным семенам и к некоторым веществам Савелия Петровича. Я точно знаю, что у вас у ботаников, они есть. Мне совсем немножко надо, мааааленькую капельку веществ и пару семян. Остальное я и сам сделаю.

Юрик самыми честными в мире глазами уставился на друга, ожидая ответа. Гоша, прекрасно знавший гнусную Юрикову натуру, размышлял о том, что этого перца надо переименовать из Юрика в Лжедимитрия или Троцким его назвать. Вон как глазёнками блестит, как будто в него сам дьявол вселился. А ведь есть где-то подвох! С этим троцкистом надо ухо держать востро. Но, с другой стороны, что-то в жизни стало мало приключений и событий. Нет драйва и куража. Кругом жизнь кипит, а у Гоши всё тихо и спокойно. И не пристроишься ни к кому: все знают, что Гоша падший ангел, а с падшим ангелом никто, особенно новые люди, никаких дел иметь не хотят. Впрочем, люди с той Земли тоже не очень доверяют падшему ангелу. Конечно, у Гоши день расписан по минутам, но одолевает скука и однообразие. Даже чтение лекций в универе уже не возбуждает. Скучно живём. Сначала Гоше нравилось вбивать знания в чугунные головы новых людей, то есть читать лекции по ботанике перед новыми людьми, которые с обожанием на него смотрели, как на представителя Высших Сил. Потом наскучило: всё одно и то же, и морды одни и те же. Тогда Гоша стал на лекциях пороть отсебятину, в надежде, что студенты не захотят его слушать, и он, таким образом, отделается от работы в универе. Увы, это привело к тому, что на его лекции, наоборот, повалило больше народа слушать его откровения. Тогда Гоша вообще соскочил с катушек и стал рассказывать студентам фантастические небылицы, какие только приходили в его голову. Увы, это только повысило его популярность, как профессора. Пришлось вмешаться даже Учёному Совету, так как, впитав в себя дикие Гошины идеи, большинство новых людей решило идти прямиком в биологи. Учёному Совету это не понравилось: а кто пойдёт в химики, физики и, прости Господи, в филологи? Все вдруг захотели стать биологами. За алхимию Совет не переживал, ведь там заправляет сам Савелий Петрович и он лично решает кадровый вопрос в своей епархии. Совет сделал Гоше замечание и намекнул на то, что тот должен убавить рвение: типа, не искушай малограмотных людей своими сомнительными гранями познания. У могущественного Творца, конечно, неисчерпаемые возможности, но зачем ему приписывать свой бред. Это взбесило Кашанкина: к новым темам его не подпускают по причине его ангельской сущности, ещё и руки связывают, на ноги кандалы цепляют, на рот - повязку. Лютый произвол, одним словом. Волюнтаризм. Лёгкие намёки Учёного Совета отнюдь не добавили Кашанкину толерантности и любви к начальникам: критику Гоша не переваривал. Скучать Гоша не любил, но и ввязываться в Юрикову авантюру, конечно глупо, ибо чревато последствиями для здоровья. В другое время Гоша послал бы Юрика с его завиральными идеями прогуляться в лес по эротической тропинке, но, учитывая скуку и некоторую обиду на замшелый Учёный Совет, он решил предметно рассмотреть глупую идею Юрика, ибо тот своим умом до хорошего не додумается. Надо всё брать в свои руки и руководить неким Юриком Будницким, иначе тот шею сломает на ровном месте.

- Ладно, Юрик, - вальяжно сообщил благую весть Гоша другу физику. – Излагай детали своей бредовой идеи. Так уж и быть, дядя Гоша решит твои маленькие проблемки, ибо у тебя с интеллектом туго.

Юрик засуетился, доставая пачку бумаги со своими расчётами. Кашанкин, отвлёкшись на бумаги, не заметил лёгкую ехидную усмешку на лице Юрика, которую тот быстро погасил. Зачем отвлекать глупого ботаника от изучения документации. Спасибо тебе Господи за дебилов. Как же легко Кашанкина обвести вокруг пальца и перевалить всю основную работу на его могучие плечи. Собственно, так и должно быть: Юрик – это светоч цивилизации, стратег мысли, а глупый Кашанкин – это кривые руки цивилизации. Хоть он и криворучка, но, если Гошаку, подробно объяснить, что от него требуется, то он начнёт делать, в меру своего скудного ума, почти правильно. Останется только следить, чтобы ботаник не сильно налажал.

В тех бумагах, что хитросделанный физик вручил Кашанкину, описывался процесс, который Юрик и сам не понимал по одной простой причине – он эту идею вульгарно спёр у Павлуши Сёмина. В один прекрасный момент мозг гиганта Павлуши додумался до неких процессов, происходящих в растениях. Смирный и тихий Павлуша стеснялся говорить о своих идеях с папкой, мамкой, а тем более с суровой женой Алевтиной, поэтому он обратился за разъяснением к падшему ангелу Будницкому, ведь ангелочки завсегда всё знают и Павлуше объяснят. Юрик ни черта не понял смысла из сбивчивого рассказа Павлуши, но сообразил, что может получиться великолепная хохма, если подключить Гошу Кашанкина. А там уж как сложится. Идеи Павлуши, посредничество Юрика и творческая работа Гошака, как пить даст результат. Вот только какой? Если что-то произойдёт нехорошее, то, какие претензии к физику Юрику? Он в вашей ботанике ни ухом, ни рылом. Но, если получится хороший результат, то на первое место пьедестала залезет Юрик, локтями распихав двух недоумков.

Гоше с головой погрузился в изучение каракуль Будницкого. Он держал в правой руке карандаш и им периодически что-то отмечал в документах:

- Тэк-с, что тут мы имеем…, - бормотал Гоша. – Интересную мысль мы здесь имеем. А вот это бред собачий….даже не собачий, а свинячий. Хм, странненько, странненько, но оригинальненько. Неужели у Юрика мысли в голове завелись? А что, может и получится интересный результат! Дядя Гоша, сейчас настроит твою примитивную соображалку на нужную волну, чтобы, хоть и медленно, но она заскрипела в нужном направлении.

Изучив бумаги, Гоша попытался выпытать у Юрика детали, но тот молчал, как речная рыба, сославшись на усталость. Сошлись на том, что Кашанкин на листе бумажки напишет вопросы, а Юрик, как отдохнёт, то сразу же даст письменный ответ.

Завертелась карусель, в которой физик играл роль двигателя. Он шустро бегал от Кашанкина к Павлуше и обратно, а Кашанкина идеи Юрика, но на самом деле Сёмина-младшего чрезвычайно увлекли. Юрик давно потерял смысловую нить того, что с жаром высказывали ему два биолога, не знающие, что общаются друг с другом через Юрика, но вертелся, как в центрифуге. Раньше Юрик в биологии знал только одну аксиому: «Чтобы коровы меньше ели и давали больше молока, их надо меньше кормить и больше доить». Оказалось, что у этих ботаников всё гораздо сложнее и заумнее. Будницкий только и понимал, что им для процесса изготовления Химеры потребуется его аппарат, но Гоша сказал, что с доступом к аппарату Будницкого проблем не будет, так как эту штуковину контролируют ответственные коллеги биологи. Гоша сказал, что сможет выпросить у них доступ к аппарату под предлогом проведения плановых исследований, коллеги не откажут и не настучат начальникам. Юриков же новый прибор и даром не нужен, так как достаточно и того, что имеем в наличие. Главное, что имеем доступ к некоторым волшебным веществам, добытым ушлым Савелием Петровичем.

Юрик посмеивался в душе над суетой глупых ботаников, стараясь не рассмеяться от вида их потуг по изготовлению что-то толкового с помощью своих очумелых ручек. Хоть у Гоши и имелись руки-крюки, но он всё же сумел создать исходную гелеобразную субстанцию, в которую предполагалось помещать нервные волокна живого существа. Небольшой спор вышел о природе этого существа. Гоша хотел использовать лягушку или мышку, но Юрик из противоречия настоял на рыбке, стараясь при этом не рассмеяться от вида серьёзной физиономии Кашанкина.

- Ну, рыбка, так рыбка, - сдался Гоша. – Это не принципиально.

Так и решили, что Химеру будут создавать из рыбки и грецкого ореха. Рыбку в речке изловил Павлуша, а Юрик передал банку с рыбкой Гоше. Гоша, как заправский вивисектор, препарировал рыбку и поместил её нервную ткань в ранее приготовленную гелеобразную волшебную субстанцию. Осталось только поработать на модификаторе, но Гоша заверил Юрика, что с этим делом у него всё «на мази».

У Кашанкина в теплице номер восемь имелся свой законный огороженный закуток для изучения растений. Вот в этом закутке друзья и решили выращивать Химеру из модифицированного ореха и бедной рыбки. Юрику, честно говоря, уже наскучила возня со всякими рыбками и орехами, это Гошак стал вдруг подпрыгивать от восторга, как припадочный. Конечно, смешно наблюдать над придурашным Гошаком, но много смеха тоже утомляет. Да и не понять, чего это так Гошак возбудился.

Юрик за последние четыре недели так плотно возился со своими дробилками, мельницами и грохотами, что как-то и забыл о хохме с рыбками и орехами. Всякой ерундой великому физику заниматься как-то не с руки. Но, действительность преподнесла сюрприз в виде прибежавшего к Юрику бледного как смерть Кашанкина. Такого напуганного друга Будницкий редко видел. Надо же, даже губы у Кашанкина посинели и руки трясутся. Как бы его Кондратий не обнял.

- Юрик! – завопил Кашанкин. – Всё пропало! Что нам делать!?

- Х** к муравью приделать, - с философской отрешённостью ответил ничего непонимающий товарищ.

- Что?

- Говорю, зачем паника на глобусе? Объясни дяде Юре проблему без подпрыгиваний. Дядя Юра всё понимает даже с полунамёков.

- Я и говорю, - стал горячиться Гоша. – Оно сбежало!

- Кто оно? – переспросил Юрик. – Почему я не знаю про «оно»? Куда «оно» сбежало?

- Не оно, а она, - поправился Гоша. – Наша Химера сбежала.

- ТВОЯ Химера сбежала, - сразу открестился от проблемы Юрик. – Я твою Химеру не брал и в глаза её не видел: её ботаники придумали.

- Как это моя Химера? – завопил Кашанкин. – Это же твоя глупая идея скрестить рыбку с орехом.

- С чего это, крикливый Гошак? – отбрыкивался Юрик. – Я когда-то только похвастался тебе глупому, что хочу сделать новый прибор. Вот и всё, типа идею высказал, думая, что умному человеку её доверяю. Ты же мой прибор раскритиковал, сказав, что и своими силами управишься. Ну, я и перестал работать в этом направлении. А про ТВОИХ Химер я не в курсе, ведь, на минуточку, я ни разу не ботаник. Откуда я знаю, в какую сиреневую даль тебя твои чёботы понесли. Побей меня Бог лаптем - я не знаю никаких Химер из орехов, и знать не хочу. Могу тебе о дробилке что-нибудь рассказать. Ты бы ещё крокодила с зайцем скрестил. Получилось бы, как говорят в Одессе: мама пудель, а отец мерзавец. И не пугай меня своим визгом: я нервный. Ищи лучше свою «оно-она». Может оно под кровать к тебе закатилось? Поищи внимательнее.

- Будницкий, ты дурак, да? – орал Кашанкин. – Химера величиной в два метра в высоту и весит килограмм семьдесят. Крупненькая такая получилась, а ты говоришь - под кровать закатилась.

- Ого! – представил размеры существа Юрик. – А чего ты её никому не показывал? Не, Гошак, искать твою Химеру я не смогу, так как даже не знаю, как она выглядит. Иншалла…Не кипешуй гражданин Кашанкин, Аллах сделал так, как пожелал. Отнесись к происшествию со смирением. Кизмет, однако.

- Какой Аллах? Ты о чём, придурок! Ты что - не догоняешь? Узнаешь убогий, когда она тебя за задницу цапнет. Смешно ему, видишь ли, что по поселению бегает голодная Химера. Да ты ей только на один зуб, если только она не побрезгует тебя жрать.

Когда дело коснулось опасности для жизни Юрика, то его сонное настроение, искушавшее его весь день, вдруг куда-то испарилось. Как это его за задницу? Это неправильно. Юрикова психика слишком уязвима, ибо прямолинейна, как стрела и проста, как песня.

- Гоша, покажи мне фото твоей Химеры, - несколько перепугавшись, попросил Юрик.

- Нет у меня её фото, - буркнул Гоша. – Потому что не фотографировал её. Хотел тебе сюрприз сделать. Откуда я знал, что оно умудриться отрастить себе шесть рук, две задние лапы, две передние, плавники, жабры, когти, шесть глаз, четыре уха, шипы и хвост. А ещё оно покрылось чешуёй.

- Стопэ профессор, - удивился Юрик. – Как это шесть рук и четыре лапы с чешуёй? Ты что там у себя на делянки вырастил?

- Дай листик бумаги, - потребовал Кашанкин. – Нарисую тебе Химеру.

Составители средневекового бестиария обзавидовались бы рисунку, вышедшему из-под пера Гоши Кашанкина. Сначала Гоша дрожащей рукой нарисовал фигуру, похожую на огурец. Потом к «огурцу» пририсовал треугольную голову с шестью глазами и с зубастой пастью. Нарисовал передние и задние лапы с когтями, а между ними шесть рук с пальцами, как у людей. Пририсовал хвост, плавники и по «огурцу» разбросал гребни и шипы.

- Вот, - протянул он листок с изображением Химеры Юрику. Тот вылупился на рисунок, как царь на подкованную Левшой блоху: зверей такого вида в ойкумене не водилось.

Юрик прокомментировал изображение путём перечисления ряда нехороших слов, привносящих в родной язык эмоциональную насыщенность: «….Гоша, признайся, что ты для вдохновения поел специальных грибов. Знаю я вас ботаников. Вы ещё те шалунишки в грибном плане. Сколько я живу на свете, до сих пор не перестаю удивляться странностям некоторых ботаников». Чем больше Юрик рассматривал рисунок, тем больше его обволакивал липкий страх:

- Да «Оно» страшнее моих дробилок, - выдавил из себя Юрик. – Гоша, ты расстроил меня: мне срочно надо в больничку к моим таблеточкам.

- Ага, - со зловещей заботой в голосе прошипел Гоша. – Это если ты ещё дойдёшь до больнички и тебя Химера не схарчит по дороге. Смирись со своей мрачной действительностью, - Кашанкин хмурил брови и взирал на Юрика как на покойника.

Впечатлительный Гошин друг всхлипнул: он уже представил, что Химера явилась по его душу, сидит в засаде и ждёт, когда наивный, но вкусный Юрик пройдёт рядом с ней. Глядя на друга, Юрик прочитал на Гошином лице свою ближайшую незавидную судьбу.

 

 

 

 

Анчар издал протяжное «Ра-а-ау!», отвлекая Савелия Петровича от работы с новыми интересными веществами. Раз кот так себя ведёт, то надо реагировать. Не оборачиваясь к коту, Сева включил свои способности по сканированию местности. Как некстати Анчар отрывает его от увлекательной работы. Но, в поселении возле реки действительно что-то нехорошее творилось, раз так сильно всполошились птички, патрулирующие территорию поселения. Сева нахмурился – если патрульные птички приняли боевую форму, то это ЧП. Надо самому двигаться к реке, чтобы разобраться в ситуации, а она действительно странная, ибо Сева вдруг почувствовал сигнатуру неизвестного существа. Это что ещё за фокусы?

Колдун чуть ли не бегом отправился к реке, а рядом с ним бежал верный Анчар и личная охрана волхва, состоящая их двух чертей и пары модифицированных леггорнов. На берегу реки открылась интересная картина. Три патрульные птицы окружили некое существо и не давали ему подобраться к реке. Существо пыталось сражаться с птицами, но куда там – пара модифицированных леггорнов могла и крокодила быстро завалить.

Когда волхв добрался до места происшествия, то ситуация там сложилась следующая: существо свернулось в кольцо и только жалобно шипело на птиц. Птицы бегали вокруг него, пребывая в зловещей боевой форме, и воинственно клокотали на три голоса, не забывая когтями лап демонстративно рыть землю, как бы намекая противнику, что этими когтями они не только землю могут рыть, но и полосовать живую плоть. Птицы не стали убивать Химеру, но успели нанести ей несколько ударов своими клювами и когтями.

Волхв оглушил неизвестное существо своим ментальным посылом и присмотрелся к странному объекту. Чем больше он смотрел на Химеру, тем больше приходил в бешенство от своих предположений, которые, впрочем, были недалеки от истины. Его ядерные реплики хлестали, как вода из пробитой трубы.

- Совсем я запустил контроль над нашими умниками, а они на голову сели, - в сердцах шипел Сева, уподобившись злым леггорнам. – Вот же додумались до чего: создали существо и выпустили его в наш страшный мир. А оно, по сути, ещё дитё мелкое и неразумное.

Распорядившись, чтобы черти аккуратно отнесли неизвестное существо к нему в лабораторию, Сева стал думать спокойнее. Вот же гады те, кто так безответственно поступили. Дознаюсь, кто конкретно из наших умников это сотворил – поубиваю. Я даже с почти сто процентной уверенностью могу сказать, чьих это очумелых рук дело. Скорее всего, это проделки падших ангелочков. Существо, конечно, страшненькое, как будущее Гоши и Юрика, но чрезвычайно интересное.

- Вот и доигрались зловредные насекомые Юрик и Гоша. Кинули ещё один кирпич на чашу весов своей смерти. Разберусь, а потом всю банду поубиваю, ага, - бурчал Сева. – Или награжу…Нет, сначала покараю, а потом награжу, посмертно.

Мозг волхва работал сразу в двух направлениях: с одной стороны он злорадно придумывал египетские казни безответственным изобретателям, а с другой восхищался новым существом и полётом мысли неизвестных пока конструкторов. Это, какие же перспективы теперь открываются, например, в медицине! Нет, теперь это существо он никому не отдаст, а конструкторов, конечно, зверски поубивает….или наградит. Нет, всё-таки показательно поубивает….или….

 

 

Конец второй книги, но не конец истории.

Щедрый спонсор может привести автора в восторг переводом на счёт СБЕР банка России:

2202 2032 0170 3826

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/