Привязанный к стулу мужчина сидел неподвижно. Кругом темнота, и лишь языки пламени костра хоть как-то освещали пространство. Кажется, он спал. Или, он был без сознания. За ним были бескрайние просторы поля. Виднелся замёрзший за 20 лет без эксплуатации аэродром. Снег валил в ту ночь. Мужчина очнулся, было довольно холодно. Неясно, как он вообще остался невредим в такой мороз. А потом он увидел в отблесках огня чьи-то глаза. Глаза собаки. Голодное животное медленно подходило к безоружной добыче. Шаг за шагом зверь становился всё ближе. Вот его морда уже возле самого лица… Вдруг мужчина отшатнулся и упал в снег.

Егор проснулся. «Я живой?», - задался вопросом он. Он привстал и оперся на локти. Он сидел на вполне обычном матрасе. В 2033 достать даже такой было весьма проблематично. На стене горела неяркая лампочка. Рядом с матрацем стоял письменный стол, на котором были аккуратно разложены бумаги. В углу стояло ружьё, которое оставил отец, давно погибший, ещё в 2013, когда силы сверхдержав столкнулись в судьбоносной битве. Раз, два, три, мир умер, ядерные грибы, которым не было конца и предела, распространились по всей некогда принадлежащей людям Земле. И вот, мы здесь, спустя двадцать лет недобитые остатки человечества доживают свой век, позабыв о своём некогда бывшем величии.

Егор встал с матраса, лежавшего на полу, и зажег огонь в небольшой печи. На кольцо печки он поставил кастрюльку с колодезной водой из ведра, набранную ещё с вечера. Когда вода закипела, Егор взял кружку. Насыпав сушёных трав, он залил их водой. Напиток утолял не только жажду, но и давал энергию на день. С кружкой травяного настоя Егор сел за стол, подтянул к себе общую тетрадь и простой карандаш. Подобие дневника уже было довольно исписано, если обратить внимание, можно заметить, что это уже явно непервая часть дневника Егора, и не вторая, и даже не пятая. За 20 лет записей накопилось на целый крупный роман.

Но у них не будет читателя, потому что в его городе не осталось людей, которые могли бы его понять, поэтому Егор и ушёл в деревню, пока было время «смотаться по-тихому». Раньше он никогда так надолго не оставался в одиночестве. Его семья погибла в войне. Когда это произошло, Егору было 17 лет. Отец его ушёл добровольцем на фронт, а мать уехала в Краснодар по делам. Престарелый дед, оставшийся с юношей, умер от инсульта через неделю после бомбардировок.

Егор отметил дату - 25 января 2033 года -, сделал глоток из кружки и начал описывать состояние имущества, здоровье. «Действительно, одиночество даёт о себе знать, - подметил он, - я разучился излагать мысли за 20 лет жизни в деревне, соседка моя, баб' Галя, не зажигала свет уже трое суток, возможно, экономит...»

Спустя получас раздумий и записей Егор понял, что дрова для печи уже заканчивались. На стенку печи опиралось всего два поленца. Егор почувствовал, как в нём поднимается паника. Сегодня должно было закончиться его уединение, он уже давно ни с кем не говорил. Местные леса контролировались бандой Романенко, из-за чего ходить по дрова было довольно опасно. И всё-таки находились храбрецы, которые рубили древьё для деревенщин. Местный «пан», как его звали жители деревни, Михаил Казимиров, был посредником между этой группкой местных, которых от силы набралось бы человек 50 и лесными бандитами. Было место в центре деревни, где местные торговали. Егору этот народ ну совсем не нравился, поэтому он хотел ограничить свои контакты с ними. Дальше оставалось придумать какую-нибудь причину для внезапного ухода. Но в голову ничего не приходило. Наконец он вспомнил, где жил храбрец-лесоруб Шманько (по паспорту его звали Алексей Иванович Шеманов, но местным легче было придумать ему кличку, а тот и не особо этому противился). Егор решил приобрести охапку дровишек у Шманька. Он знал, что тот живёт в крайней избе, в одном доме с загадочным Макеем. Егор одел тулуп, выторгованный за пакет дробинок, взял на всякий случай ружьё, запер свою хатку, затем калитку, побрёл к Шманьку.

До Шманька дорога лежала через речку. По дороге Егор решил проведать соседку Галину и узнать, что же с ней произошло. Придя на место, Егор открыл дверь в её избу и замер от ужаса. Бедная старушка лежала на полу с перерезанным горлом. Рядом валялся топор, которым она пыталась защищаться. У Егора перехватило дыхание, в избе витала странная атмосфера. Сказать, что наш герой был ошеломлён – ничего не сказать. Галина для него была единственным близким человеком в этом Богом забытом месте. Запах начавшегося процесса разложения резал нос. На столе, стоявшем у обмерзшего окошка лежал скомканный лист бумаги. Егор подошёл к нему, чтобы развернуть. В записке была дата - 31 декабря 2032 года. Цитирую: «Слушай, бабка, если через две недели не заплатишь нам пошлину за торговлю бульбой - сначала отберем всё, что в подвале ты от нас сховала, а если и после этого не заплатишь - убьём.» Угрожающее письмо было подписано неким Балдой. Глянув на проём, где располагался вход в подвал, он убедился, что там действительно пусто. Прочитав записку, он аккуратно спрятал её во внутренний карман тулупа и осторожно вышел на улицу. Пошёл он дальше к Шманьку, но уже не только с тем, чтобы купить дрова, но и просветить его о судьбе бедной Галины. Шманько наверняка имел опыт «общения» с бандой Романенко.

С трудом пробираясь сквозь занесённые снегом дороги, Егор вышел к берегу речушки - Вабли. За 20 лет наш герой уже запомнил окрестности деревни. Мост находился в метрах двуста от него направо. Пройдя через мостик, Егор вышел на улицу Зареченскую. Шманько жил как раз на ней.

Это был маленький дом из бревен с большим срубом под одну крышу. На фронтоне дома висела большая подкова - знак удачи. Егор постучал в дверь и сказал: «Шманько, открой!» Раздался ответный стук, и Егор вошёл в сени. В избе было почти так же темно, как на дворе. Под потолком висела керосиновая лампа. Мужчина лет сорока-пятидесяти стоял перед Егором. Это был тот самый Макей. На нем была рубашка в клетку, ободранная безрукавка и старые спортивные штаны, волосы были растрёпаны и нестрижены, от него веяло какой-то загадочностью. Из горницы донёсся заклик - это крикнул Шманько. Он спрашивал, кто пришёл и зачем. Макей, настороженно прищурив глаза перед «городским» человеком, ответил Шманьку: «Это Егор пожаловал, за дровами небось.» Из горницы в сени вышел Шманько. Ему было примерно под пятьдесят лет. У него были чёрные усы и бритая голова. Была видна часть татуировки на его руке - крупный непонятный знак. На нем был старый ватник и те же спортивные штаны. Руки его были черны. Егор протянул Шманьку жмень дробей. Тот стянул с ладони подобие денег и попросил подождать его в сенях. Он удалился. Егор остался наедине с Макеем и рассказал ему про судьбу Галины. Дед нахмурился, что-то в его выражении лица выдавало нотки подозрения. Егор достал записку из кармана, найденную в избе Галины и отдал её в руки деда-Макея. Стоило бы описать его портрет подробнее. Настоящее имя его - Михаил Кузьмич Макаренко, он родился в этой деревне и с детства он был очень странным ребёнком. Он был очень закрыт в себе, никому никогда не доверял. Всю жизнь занимался каким-то непонятным для окружающих делом - изготавливал механизмы из разобранных им часов, за что часто получал от родителей. Вернемся к повествованию. Прочитав сии угрозы такой доброй женщине, как Галина, он испугался. Испугался настолько, насколько вообще может испугаться нормальный человек. Его глаза в панике забегали по сторонам, он всучил бумажку обратно в руки Егора. В избу вернулся Шманько с охапкой дров, перевязанных канатом. Егор вкратце пересказал увиденное в галининской хате и взял дровы в руки, перевязал к себе их на спину. Шманько попросил подойти к нему вечером, чтобы разобраться в произошедшем. Когда Егор с дровами вышел на улицу, те двое явно зашушукались между собой.

Когда Егор пошёл домой, начался буран, свойственный для конца января. Волны холода, гулявшие по улице, ударили Егору в спину. Сон начал повторяться. На встречу к мужчине вышла стая бродячих собак, они явно были голодны. Без всяких предварительных ласк они завыли на всю Зареченскую, Егор снял с плеча ружьё и выстрелил в воздух. Псы от неожиданности побежали. Небо было темно, будто ночью, ветер выл во всё горло. Дорога до моста была относительно простой, сравнивая с тем, что было далее.

Шёл гораздо дольше, чем тогда. Густые брови и усы Егора покрылись инеем. На улице было около -15 градусов по Цельсию. Выйдя на улицу Ленина, Егор зашёл к «пану». Казимиров хотел было его прогнать со двора, но мужчина сказал, что Галину убил некий Балда. Пан прищурился и спросил, откуда Егор узнал об убийстве. Тот назвал улицу и номер дома. Казимиров предложил чашку настоя из трав, но Егор отказался из-за того, что не особо то и доверял главе деревни, но делать было нечего, рассказать он должен был просто обязан.

Вернувшись на дорогу, где снежная буря разбушевалась особенно сильно, Егор перекрестился и побрёл дальше домой. Он стал у избы Галины и решил похоронить тело старухи. Он её уважал, та не раз угощала его чаем, Егор зашёл в избу, затащил тело в мёрзлый подвал, перекрестился, простился и пошёл домой. Обессиленный и разгорячённый от мороза он снял галоши. Он разрубил топором одну чурку и положил поленца в печь. Поставил кастрюлю на кольцо и плеснул туда воды. Из подвала он принес быстро приготовляемой овсяной каши, подсолил уже кипящую воду, подсолил и засыпал хлопья овса. Через 15 минут обед был готов. Егор съел кашу. Сел за стол и стал писать всё то, что произошло сегодня, записку он тоже продублировал в тетрадь. Он решил вздремнуть, лег на матрас прямо в тулупе.

Глава II. Пан Казимиров

Егор проснулся после дрёмы. Сейчас было около 5-ти часов вечера. Он, весь вспотевший обнаружил, что печь уже затухла, а лампочка, стоявшая на столе, всё так же светила. Он вспомнил о том, что ему говорил Шманько. Придя в себя, Егор выпил горячего чая, пошел к Шманько и Макею. В голове крутились и переваривались события этого дня. Мертвое тело соседки не выходило из головы. Передвижение по деревне было затруднено, поскольку буран вот-вот закончился. На этот раз ружьё Егор не взял, но взял свой блокнот и карандаш.

Егор постучал в дверь избы Шманько. Хозяин открыл дверь, пригласил на чай Егора (Макей куда-то подозрительно скрылся!). Старик Шманько рассказал то, что он знал о банде Романенко, что, оказывается, верхушка Романенко где-то в Стародубе засела, а те, что в лесах, так, мелочьё. Рассказал он и про «пана». Тот на ставке у Романенко и как собака у него на цепи, налоги с населения собирает и поставляет 90% своему покровителю. Егор не сильно удивился такому раскладу, так как он сам подозревал Казимирова в такой «измене».

Но и сам Шманько не был так чист и прозрачен, он когда-то был членом банды Романенко, отсюда и такие познания о преступном мире после Большой войны. Потому в лесу его и не ловили ни разу бандиты, прощали по старой дружбе. Но это было давно. Егор решил опросить пана Казимирова так, чтобы тот этого сам не понял. Ни в коем случае нельзя было задавать вопросы прямо. Лучший вариант - задавать вопросы косвенно.

Егор пошёл к Казимирову. В своей довольно крупной (по меркам деревни) хате Пан сидел всё так же за столом, он с кем-то связывался по радиосвязи. Когда Егор в очередной раз за день заявился к Казимирову, тот не выдержал и хотел было его послать, но Егор сказал: «Слушайте, Михаил, я хотел бы организовать нормальные похороны для моей соседки, Галины, - лицо Пана помутнело и тот с отвращением прищурился, выключив радиоприёмник, - как вы на это посмотрите?» Пан ответил кратко: «Нормально, можно организовать, я, как и вы, человек православный.» Однако на лице Казимирова было ни капли заинтересованности, на его столе лежала учётная тетрадь, все думали, что дробинки, которые так жадно отбирает Казимиров у людей, идут на возрождение России после войны или хотя бы на создание нового государства в Стародубе и поддержание благосостояния граждан, но правда как всегда была горечнее, чем хотелось. Пан продолжил: «Похороны будут в среду, завтра с утречка. Ещё какие-то пытанья?» Егор ответил: «Пан, а сколько людей пропало в лесу с прошлого года? Помните, сын Женьки Малиновой, по грибы ушел - не вернулся?» «Да какая теперь разница», - сказал Казимиров и вновь погрузился в учётную тетрадь. - скройся теперь с глаз моих, я делом занят, геть!» Пана не интересовало прошлое, он опять включил приёмник и стал слушать коды, передаваемые самим Романенко прямиком из Стародуба. Пришло время описать Пана.

Пан, он же Михаил Петрович Казимиров, человек лет тридцати, выбрит на лысо, одевается, как правило, скромно, не женат, характером весьма скверен. Егор вернулся к Шманько и стал рассказывать всё то, что он успел зацепить от Пана. Параллельно этому он всё записывал в тетрадь. Макей вернулся. «Ну что, будет что-нибудь новенькое?» - спросил он. «А что-новенького-то? Как был мудаком в моих глазах Пан, таким он и остался», - ответил Егор.

Георгий пошёл к себе домой, разгребать весь накопленный за вечер материал. Свет лампочки, работавшей на динамо-машинке неярко освещал стол, за окном уже было довольно темно. Старые часы, висевшие на стене, пробили 8 часов вечера. Егор пил отвар из трав, чтобы как минимум успокоить нервы после увиденного. А нервы у него действительно были не в порядке. Такой «выход в люди» после двадцатилетнего одиночества нехило подорвал его самочувствие, единственный человек, с которым Егор был хоть как-то близко знаком, был зарезан в своём же доме за неуплаченный налог. Так и, если бы эти налоги шли на правое дело, но идут они в карман к разбойникам, взявшим в свои грязные лапы людей в заложники. Эти мысли не давали Георгию покоя. Жизнь сильно изменилась в тот день. 25 января 2033 года.

Было спланировано каким-либо методом прослушать разговор Пана и Романенко. Макей, человек, весьма продвинутый в радио- (и не только) технике, мог сконструировать радиоприёмник. Примитивный, правда, но много и не требуется. Однако, этот план слишком затратный и долгий.

Георгий почувствовал чьё-то присутствие в комнате. Высокочастотный шум заполнил уши Егора. Пространство словно стало проваливаться под его ногами. Перед глазами промелькнул черный силуэт: он был страшен для Георгия, но тот ничего сделать не мог. Тело существа было непропорционально крупным, руки были очень длинные, с вытянутыми пальцами. Егор отключился. Проснулся он посреди ночи, весь в холодном поту, во рту стоял ком, а глаза жутко резало. Причиной пробуждения стал сильный шум, доносящийся из коридора. Егор прихватил с собой ружьё: для самозащиты; и крадучись побрёл в место грохота. В темноте ночи было видно три крупных силуэта. То были бандиты: они пришли от Романенко. Егор взвёл ружьё и направил на одного из них и громко, командным голосом произнёс: «Вы кто такие? Что вам надо в моём доме?» Признаться, Георгия переполнял адреналин, он был в некотором испуге, но оно и понятно, ведь в его небольшую халупу только что завалились три непонятных лица, пока что неизвестной ему наружности. Один из них дрожащим голосом заявил: «Стреляй! Не скажу ничога!» Второй потянулся за чем-то в куртку, Егор направил дуло на дёрнувшийся силуэт – он замер. Воспользовавшись моментом, третья фигура вытащила из своего тулупа пистолет и стала стрелять по Егору. Первый снаряд пролетел мимо: в темноте было плохо видно. Егор спрятался за углом дверного проёма и наугад выстрелил из ружья в коридор. За этим последовал протяжный крик и стон. Послышался скрип двери; заскрипел только что упавший снег. Георгий вышел в коридор, на полу лежал бандит и стонал от боли. «Вот же сучара, недоделок, о-о-ох! - скрипел сквозь зубы силуэт на полу, - больно-то как» Егор взял с темной и пыльной полки шкафа ручной светильник, работающий на масле, поджёг и вышел в коридор. Пол был залит алой кровью, а бандит всё так же рыпался в муках. Егор попал ему прямиком в живот, вскоре воздух был пронзён гидким запахом. Говорить бандит вряд ли уже был способен. Георгий присел на корточки, залез в карман бандита в надежде добыть какую-либо информацию о незваном госте – у него Егор нашёл сложенную записку. Развернувши её, Георгий прочитал крупные буквы: «П Р И К А З». Текст сего документа был просьбой ликвидировать Георгия, чтобы «не лезло это дэдэ в дела ему не ясные». Записка была подписана «Казимиров». У Егора было острое желание порыться ещё, бандит тем временем уже отбросил коньки. Но долго оставаться здесь уже было небезопасно, в любой момент за ним могли прийти от Пана. Егор залез в свой подвал, взял оттуда полипропиленовый мешок и сгрузил первым делом туда все свои дневники, 4 пакета «геркулеса», стальную кружку и небольшой котелок. Оделся, перекинул ружьё через плечо, 6 ружейных патронов сложил по карманам.

Глава III. Побег.

Мужчина побрёл на улицу с мешком, к которому он приклепал две лямки, чтобы нести было сподручнее, стоял трескучий мороз. Снега не шло, за то ему спасибо. Егор двигался очень уверенно, быстро, казалось, что он летел мимо домов, не слыша ничего. А на улице выли собаки, где-то трещали ветки; Егор решился двинуться на Стародуб, чтобы понять, что да как там сейчас, спустя 20 лет. Несмотря на всё, Георгий очень хотел есть и пить, но воды он взять не заблагорассудился. Проходя мимо кладбища, Егор стал ослабевать. Силы покидали его из-за мороза, но сделать привал – совершить самоубийство.

Егор вышел из деревни. Перед его глазами была только, казалось, бескрайняя дорога, а по бокам – лес. Дышать стало легче, но всё ещё было голодно, Георгий обернулся, но возвращаться ему было нельзя.

Егор шёл около получаса, иногда он останавливался, думал про себя и молился. Просил прощения за убийство у Бога. Вдруг выбежал на дорогу лось; Егор замер, чтобы не привлечь внимания на себя. Да, он бы мог застрелить в случае чего зверя, но ему бы было безумно жалко живое существо. Лось пробежал дальше, даже не пошевелив краем своего уха. Егор прошёл ещё километра три, он выдыхался. Но зато, вроде как, заметил живой хуторок. Георгий весело побрёл в населённый пунктик, о котором, скорее всего, никто не знал. Он постучался в первую же хату. В соседнем дворе залаяли собаки, учуяв чужака. Дверь мужчине открыла дряхленькая старушка лет 70-ти, может быть, 80-ти. Егор искренне извинился за такое положение дел и попросил ночлега, воды. Женщина впустила путника с дороги, зажгла лампу над печью. Георгий сказал вежливо: «Спасибо, мать, пропал бы, извини ещё раз, за то, что ночью разбудил. Понимаешь, бабусь, не могу я больше жить у себя, крышка мне будет, если останусь! А я с собой в бегство ни харчей, ни попить не взял. Как тебя звать-то, спасительница?» Старушка ответила: «Марфа Петровна я, милок, можешь на лавке расположиться у меня. Ты сам-то откуда? А называть тебя как? Чего-й-то ж за тобой охотятся так, а?» Георгий потупился от такого количества вопросов, придя в себя спустя секунд 15, он ответил: «Я из Лопухово, мать, звать меня Егор, а вот история долгая насчёт этого…» Георгий принялся рассказывать о событиях минувшего дня, Марфа Петровна то удивлялась, то закрывала от ужаса рот при страшных подробностях. Минут 20 занял рассказ Егора. Старуха дала мужчине черпак воды из ведёрка, Георгий жадно накинулся на живительную жидкость. Лёг спать на полу, заранее постелив себе тулуп под спину, чтобы не было так холодно и жёстко. Уснул быстро и крепко.

Утром Егор услышал, как бабка ковыряется в его мешке, но что-то сказать ей не мог найти сил, совесть его терзала бы долго, ведь бабуся эта помогла ему не умереть с холоду и жажды, пустила и дала переночевать. Бабка нарыла «геркулес». Марфа Петровна заметила, что Егор уже проснулся, сказала: «Ну, вставай давай, сейчас каши тебе твоей наварю, раз ты со своими харчами!» Бабка насыпала хлопья в небольшой чугунок, залила водой, приправила маслицем и поставила в жаркую печь. Егор пока что решил посидеть у окна и сделать несколько записей в дневник. Карандаш он забыл, так как собирался в спешке. Спросил у Марфы Петровны: «Мать, карандашика ти ручки какой у тебя не найдется?» Отвечала старуха: «Да был где-то на печке, пошукай тама…» И, действительно, не надурила старуха, карандаш лежал там. Егор Принялся делать записи. Указал дату, вложил «приказ» пана в дневник, стал писать про то, как он бежал, как хуторок встретил по пути. Вышел Егор во двор, посмотреть, какой быт Марфа Петровна ведёт. Был у неё сарайчик с дровами: до следующей зимы бы их хватило. Курятник, поросятник. В двух словах, хозяйственная баба.

Сели завтракать. Едят они из одного чугунка кашу. Егор, давно не евши ничего, уплетал за обе щеки. За завтраком Георгий спросил Марфу: «Петровна, мать, где ж твой муж? Неужели помёр?», та отвечала хмуро: «Помёр, помёр…», наверное, не стоило Егор спрашивать об этом. Больше про мужа он не спрашивал.

Ближе ко дню выдвинулся далее.

«Прощай, Марфа Петровна! Может быть, увидимся ещё!», - сказал Егор и закрыл дверь хаты. Теперь он сыт, напоен и хорошо выспался. Снега не было, небо ясное, морозец покусывал лоб Георгия. Солнце стояло в зените. Снова Егора окружал лес, лежала впереди бескрайняя дорога.

Идёт час, идёт два, шёл бы он так до тех пор, пока не встретил группу мужчин, которые сидели у костра и грелись. Они были одеты в камуфляжные, теплые костюмы, подобные костюмам ОМОНа, на плечах у них были шевроны «СЛЕД». На нашивке изображён оранжевый дуб, крона которого заполнена рыжей листвой, на кроне изображено чёрное перекрестие, под дубом надпись: «СЛЕД». Егор осторожно подошёл к костру, «СЛЕДовцы» настороженно подняли винтовки и направили на путника. Егор поспешно поднял руки, по усам протекла капля пота.

«Ты кто такой? Откуда идёшь? -, спросил, видно, самый старший по званию, - Назовись!»

«Георгий Ваблин! Путь держу из Лопухово в Стародуб!», - быстро и лаконично ответил Егор.

На него все дружно посмотрели с подозрением.

«Уж не от Пана ты топаешь, сударь?», - спросил другой «СЛЕДовец».

«Да чёрти с ним! Падла он! -, всё ещё с поднятыми руками говорил Егор, - вот, сам посмотри! Только разреши в карман залезть!».

Егор сунул одну руку в карман, пошуршал по нему и наконец достал записку с «приказом».

«Вот, дивися!» - сказал Егор и подал записку старшему.

Старший «СЛЕДовец» взял записку и начал внимательно читать её содержание. После некоторого времени он поднял голову и внимательно посмотрел на Егора. «Хорошо, Георгий Ваблин. Кажется, тебе можно доверять. Но не забывай, что мы не зря скрылись здесь. Эта местность сейчас контролируется бандитами. Если ты станешь нам мешать, мы не станем жалеть тебя», - сказал старший солдат. Егор кивнул в знак согласия и почувствовал, как наконец-то снял напряжение и страх, которые бередили его весь день.

Егор присел рядом со «СЛЕДовцами», протянул промерзшие руки к костру и стал греться. Решил рассказать свою историю.

«Вот, как оно было… Жил я в Стародубе. Мне было 17, когда война началась, помню этот тёплый июльский день. Отца срочно мобилизовали и без какой-либо подготовки отправили десантом на Варшаву. Встретил он ядерный удар там, а потом узнал я про то, что по Краснодару ударили, а у меня там мать работала… Остался я с дедушкой, да он умер от инсульта, не перенёс, видно такой участи нашему миру. До сих пор помню его бездыханное тело, о-о-ох… Трудно конечно мне говорить это, - по лицу Егора прокатилась слеза, - Весь мир — вот так вот… Ну я и решил уйти в Лопухово, пока время было, лет 7 жили мы без Романенковского контроля, а тут бац, Пан объявился. «В лес не ходите, коров не держите…». А вот недавно совсем соседку мою убили, просил я её похоронить, так и меня прибить хотели, вон, там, в записке, указано…», - закончил Егор.

«Эн-н-да-а, хороший ты рассказчик, Ваблин, оставайся с нами, форму тебе выдадим, будешь у нас песнями своими бандюков пытать, ах-ха-ха-ха-ха-ха!», - подмигивая сказал старший.

Егор подумал, но отказался, путь ему срочно надо было держать в Стародуб. «СЛЕДовцы» рассказали про то, что недалеко от Печеников (так называлось село возле Стародуба) стоит блокпост «СЛЕДа», где всегда можно укрыться от ненастья.

Георгий встал, попрощался со «СЛЕДовцами», те сказали, что попросят на ближнем блокпосте «СЛЕДа» пропустить Ваблина, главное сказать пароль «Собаки не спят – собаки рыщут в лесах». Егор продолжил свой путь. Уже начинало темнеть, но идти пока что можно было спокойно. Снег поблескивал в вечерней заре, а под ногами он хрустел, как крахмал.

Спустя минут двадцать-двадцать пять он достиг Печеников и решил здесь подыскать ночлега. Но произошло то, чего можно было ожидать. Село было под контролем Романенко, жителям пришлось похуже лопуховских, здесь уже почти никого не жило. Церковь была, кажется, подорвана, купола не было, а здание уже давно потихоньку разваливалось. В некоторых домах горел свет, но зайти Егор не осмелился. Зашёл в руины сельской школы. Перед ним открылся знакомый вид - пустые коридоры, с облупившейся краской, обрывки обоев на стенах, обломки стульев и парт, разбросанных по всей площади. Но что-то привлекло его внимание. В кабинете географии он обнаружил карту ближайшей местности, которая была ему очень нужна. Он не поверил своему счастью, когда обнаружил ее там, в почти отличном состоянии, привешенную на стену. Егор быстро перенял нужные данные и покинул школу, надеясь, что кто-нибудь не заметит его появления. Георгий взглянул на карту, он понял, что никакого хутора возле Яцкович, где он заночевал, не было. Егор изрядно удивился, но продолжил путь.

Начались сумерки. Георгий стал искать ночлег, вспомнил про блокпост «СЛЕДа», осталось только его найти.

Глава IV. Собаки не спят.

Егор покинул село, и не прошёл он и метров 30, как наткнулся на тот самый спасительный блокпост. Два следовца стояли возле импровизированной будки, сколоченной из фанеры. Внутри стояла небольшая парафиновая печка, она может и была не самой мощной, но её вполне хватало для обогрева такой коморки. В некоторых местах были дыры от попаданий. Охранники были вооружены самодельными автоматами. Георгий подошёл и сказал: «Собаки не спят – собаки рыщут в лесах. Я сюда пришёл от Бурана: он сказал, что тут я смогу какое-то время переждать. Если нужна будет помощь с бандитами, то я могу помочь.»

следовец, стоявший справа ответил: «А-а! Так это ты Ваблин, да? Мне Буран уже про тебя по радио передал»

Егор зашёл в «сторожку», присел на мешок, лежавший у печки и стал дожидаться распоряжений.

Сидевший рядом следовец заговорил с Георгием. Он представился как Игорь, попросил называть его Леший, так как это его прозвище. Между Егором и Лешим завязался разговор:

- Ты, говорят, из Лопухово, брат? – спросил Леший.

- Да, а что? – отвечал Егор.
- Говорил Буран, что и там Романенко, козлина, бороду свою пустил. Пан ваш сидит там ещё? Не прихлопнул ли кто?

- Да нет, живёт и процветает на своём месте. Вчера пришли за мной ночью, черти, того я и ушёл. Придурок один получил дробь в живот, а другие убегли…

- Да, жёстко, - сказал, нахмурив брови, Леший, - чем ж ты его так разгневал?

- Да вот сам не знаю, попросил похороны провести моей соседки, убитой, по-видимому, его же людьми, к Шманько обратился: что да как, да что делать…

- Шманько!? – перебил Леший Егора – это ли не тот, что под Романенко ходил несколько лет? Как ты ему вообще что доверить смог? Он же гнида! Зуб даю, это он тебя Пану и слил!

Егор задумался.

- Вот же тварь. Попаду обратно в Лопухово – несдобровать ему.

- Ну ты это, не горячись, может и не он. Знаешь, оно как бывает?

Егор встал с мешка, вышел на улицу: проветриться. Он достал из кармана сложенную карту местности. Игорь заметил то, как Георгий мучается с ней и предложил: «Да что ж ты с огрызком этим мучаешься? Давай сюда, щас мы тебе планшет намутим.» Игорь взял из своего ящика, стоявшего в углу кусок фанеры и пару резинок. Он сложил карту таким образом, чтобы она совпадала с углами фанерки, и прикрепил двумя канцелярскими резиночками, чтобы держалась. Говорит: «Ну вот, если хочешь – заходи к весне на нашу базу, щас, я помечу тебе. Вот! Там Виталь Палыч тебе наладит так, чтобы она и закрывалась туда-сюда. У него руки золотые! Жалко только, что старик он уже, может и помереть к тому времени… Ну ты давай!». Леший отдал новоиспечённый планшет Егору.

Георгий поинтересовался у Игоря, что за база «СЛЕДа», он думал, что они – какая-то подпольная, партизанская организация, которая с бандитами борется, а тут у них целая база имеется, оказывается.

- Ну, слушай тогда, - сказал Леший, - да, мы партизаним, но мы иногда собираемся в Гуслях, оттуда и за обстановкой в Стародубе следить легче, а местные нас не сдают так называемой «власти». Там сидят наши техники, медики да и остальные умы. Заглядывай как-нибудь.

- Хм, понятно. – сказал Егор.

Георгий решил чутка вздремнуть и предупредил об этом следовцев; сказал, чтобы они его будили в случае чего. Не успел Егор уснуть, как раздались выстрелы: на блокпост напали бандиты. Егор схватил своё ружьё и не показываясь из будки сел в укрытие. В темноте его было не видно. Пока два охранника отстреливались своими изо импровизированного свинцового щита, который, по-видимому, изготовил Виталь Палыч, Егор начал вести огонь из ружья с другой позиции. Бандиты были вооружены современнее, так как имели практически неограниченный доступ к вооружению, хранившемуся в складах в округе. Но это уже другая история. Одного автоматчика ранили в плечо, но он успел укрыться. Бандиты продолжали атаковать блокпост, пытаясь прорваться через оборону охранников. Егор отстреливался с другой стороны, стараясь держать бандитов под прицелом и не давать им приблизиться к блокпосту. Через несколько минут выстрелов с обеих сторон, бандиты поняли, что не могут прорваться и начали отступать. Охранники продолжали стрелять в их направлении, пока они не исчезли в темноте. Раненного затащили в коморку, перевязали руку, плечо жгутом. Игорь, как оказалось, является фельдшером, он работал в ФАПе в Десятухе, пока туда не пришли бандиты. Игорь говорил: «Так, надо будет доставить Хромого в Гусли. Егор, тебе же все равно в Стародуб, может, поможешь?» Георгий не мог отказаться, не потому что ему это бы понравилось, но потому что эти люди пустили его к себе и дали передохнуть.

Егор стал готовиться к маршу до Гуслей, прочертил на карте уже пройденный путь и примерный путь туда, куда ему сейчас надо идти. Заметил, что на пути стоит поселок: Бродок. Егор спросил, чего стоит там опасаться. Следовцы засмеялись, в том числе и Хромой. Говорит Леший: «О, ну, брат, раз ты спросил. Есть у нас легенда, что в Бродке или ты себя ведешь хорошо, или, ну, сам понимаешь. То ли призраки там какие, то ли ещё нечисть какая, так что лучше туда не соваться. Но тут уже сам решай, можешь через Кудрявцев пойти: про Кудрявцев у нас легенд нет! Ха-ха-ха!» Егор усмехнулся в ответ, но всё-таки легенда про Бродок его насторожила. Игорь подмигиваючи продолжил: «Ну ты не боись, бандитов там не будет, они тоже про легенду знают»

Игорь всю ночь дежурил возле Хромого, а Егор отсыпался. Проснулись они в шесть утра, сразу же выдвинулись. Хромой шёл так, будто ничего и не было, жаловался конечно иногда на жгучую боль в плече, но стоял. Постовые попрощались с Егором и пожелали удачной дороги. Происшествий на пути до Бродка не встретили, разве что если дорога ну уж совсем сильно была заметена снегом, то приходилось идти сквозь сугробы напролом. В Бродке Егор и Хромой почувствовали себя жутковато: то дом где какой начнет скрипеть в тишине, то ещё что. Самое жуткое было, что всё уже давным-давно покинуто людьми. В голове у путников стоял гулкий ветер. Вдруг Егор решил прервать тишину.

- Слушай, Хромой, тебя как хоть звать? – спросил Егор, не отвлекаясь от дороги - а-то все тебя Хромой да Хромой и кличут.

- Фёдор. – отвечал попутчик.

- Что с тобой до войны-то было?

- Ай, да так, нечего рассказывать, честно говоря… - вздыхаючи отвечал Фёдор.

Вдруг Егор остановился. В его ушах зазвучал такой же высокочастотный шум, как и 25 января. Он завалился на четвереньки, в глазах помутнело. Егора охватила паника и ужас; в голове зашептали различные голоса, а из носа потекла струя горячей крови. Приступ обошёлся без обморока. Егор встал, ему полегчало. Фёдор решился не задавать пока что вопросов, возможно, потом.

Путники продолжили свой путь в Гусли. Атмосфера в Бродке была что ни на есть ужасающая. Покинутые деревянные дома под весом снега склонялись и пели скрипучую песню; совы-вороны угукали где-то в лесу, там же выли и волки, дикие собаки; небо хмурилось и было готово извергнуться блестящим снегом в любой момент, а ветер всё завывал и завывал. В такую погоду, конечно, многие из нас бы остались дома, но Егору надо было помочь Хромому дойти до медика.

Рядом бежала речушка, сопровождая и следя за путниками. «Ну вот, вроде и вышли из Бродка этого!», - сказал Егор и перекрестился. «Говорили ж тебе на блокпосту: жуткое место! - ответил Фёдор -, тут до Гуслей осталось чуть-чуть совсем, поднажали!» И пошли они дальше по сугробам. На пути встретился незваный гость, а именно бандит. Он заметил форму Хромого и хотел было уже достать ствол, как Егор чуть ли ни мигом направил на него ружьё с довольно грубыми, но даже справедливыми словами: «Расскажешь кому, что увидел – найдём тебя в любом случае; худо будет, уж поверь.» Запугивание на прожжённого временем бандита не подействовало, и он продолжил искать по карманам ствол. «Ты так не шути, - сказал Егор и навёл дуло ружья прямо в лицо бандита -, я серьёзно. Тебе лучше отойти и забыть о том, что увидел.» Бандит понял, что Егор не шутит, и быстро отступил, исчезнув в сугробах. Больше препятствий не возникло, они смогли дойти до Гуслей.

- Ну вот, смотри! Сейчас мы дойдем до конца улицы Садовой, там наших есть два дома, там погреба, подвалы есть, вот там-то и наши ошиваются, посмотришь сам! – сказал с радостью и какой-то гордостью Фёдор.

Так и произошло, они дошли до конца улицы, зашли в один из подвалов. Егор рассчитывал на что-то более грандиозное из-за рассказов Хромого, но сильного разочарования не получил. Главврача называли Айболит, рядом с ним сидел медбрат Колька. Айболит был мужчиной лет 50-ти, руки его были уже давным-давно потемневшими из-за постоянного труда, были у него и усы, и борода, но главный атрибут – его колпак, который у него остался ещё с 2013 года. Он его постоянно стирает да и в принципе заботится так, словно это его сын. Кольке же наоборот, было лет 25, он был учеником Айболита. Помещение было довольно сырым. У стен стояли койки, висели настенные лампы. Света было достаточно. Отапливалось помещение такой же парафиновой печью, что и коморка, разве что тут их было две. К слову, трубы были проведены таким образом, что дым выходил будто из дома, где жила небольшая семья.

- Ну-с, голубчик, - начинал Айболит, - садитесь на кушеточку. На что жалуетесь?

- Да вот маслину словил, док… - сказал Фёдор, усевшись на кушетку рядом.

Айболит медленно кивнул, слушая Фёдора, и на его лице промелькнуло выражение серьезности. Он поднял руку, призывая к нему внимание.

-Понимаю, мой друг, - сказал Айболит, глядя пристально на Хромого. - Маслина - дело серьёзное. Куда попали?

-Да вот, в плечо... - сказал Федор.

Вдруг Егора снова хватил приступ. На этот раз сильнее, чем ранее когда-либо. Голова словно лопалась, уши чуть ли не кровоточили. Перед глазами появились фиолетовые пятна. Комнату будто окутала тьма. Черный силуэт стал всё ближе и ближе подходить к Егору. В это же время Хромой, Айболит и Колька видели, как Георгий стоял на руках и коленях на сыром бетонном полу подвала. Егор впал в отключку.

Следующим утром он проснулся на койке в этом подвале. Колька заполнял какие-то документы, Айболит перечитывал какую-то медицинскую литературу, а Фёдор, словно абсолютно здоровый человек, на другом конце подвала разговаривал о чем-то с Виталь Палычем. Ружьё Егор он рядом с собой не обнаружил. Он ощутил некоторое беспокойство, осознавая, что остался без своего оружия.

-Доброе утро, голубчик, - сказал Айболит, поднимая глаза с книги и обратившись к Егору. - Как вы себя чувствуете?

-Да слегка голова болит, - ответил Егор, медленно вставая с койки. - Что произошло? Почему я постоянно падаю в отключку?

-Ага... Я даже не знаю, что вам сказать, есть ли какие-то дополнительные симптомы?

-Действительно, есть, - ответил Егор. - Перед тем как отключиться я вижу странные вещи... Будто кто-то стоит передо мной, я не знаю его. Глаза наливаются кровью, в ушах звенит, голова словно взрывается.

Айболит внимательно выслушал Егора, обращая на него серьезное внимание. Он задумчиво почесал подбородок, пытаясь проанализировать описанные симптомы.

-Ваши симптомы, голубчик, звучат довольно тревожно. Судя по вашему описанию, возможно, у вас происходят эпизоды судорог и потери сознания, которые сопровождаются визуальными и слуховыми иллюзиями. Это может указывать на наличие серьезных проблем с нервной системой. Я не могу дать точный диагноз. Но могу дать наводку: если вам не составит труда, попробуйте найти что-нибудь по вашим симптомам в подвалах стародубской больницы: по-моему, там проводились какие-то исследования после войны. Сам я в это втянут не был, но краем уха слышал. А потом и бандиты всё захватили, медиков к себе прихватили... Эх... Варвары...

-Стародубской больницы? Подвалы? С каких пор там в подвалах проводили исследования? - задался вопросом Егор.

-На самом деле не всё так просто... Видите ли, подвалы были единственным безопасным местом для исследований, а потому их и переоборудовали под шумок, пока бандиты город не захватили.

-Хм, ясно. Думаю, мне стоит сходить туда...

От техника вернулся Хромой с ружьём. Он радостно протянул его Егору.

-Дивись, Ваблин! Виталь Палыч тебе ружьишко поднастроил, просил привет передавать тебе. Смотри, как он там говорил-то... Он газоотводную систему тебе подправил, теперь так трясти тебя им не будет, хе-е!

- Ух ты, Хромой! Виталь Палыч тут умеет дела делать! Поблагодари его за меня, да? Мне надо в Стародуб идти. Благодарю, брат!

Егор одел свой тулуп, собрал свои вещи и, попрощавшись со всеми, вышел на свежий воздух. «Так, ну теперь в Стародуб идти можно...», - подумал Егор.

Глава V. Стародуб.

От Стародуба Егора отделяло всего около двух километров, а от больницы - около четырёх. Георгию сильно повезло, что больница находится на севере города, куда он и шёл. Теперь он, правда, один-одинёшенек. С новыми силами Егор шёл вдоль присыпанной снегом дорожке. По обе стороны от него были бескрайние пахотные поля, отдыхавшие под зимней шапкой. Небо было ясным в этот день.

Егор достиг Стародуба. Это был очень волнительный момент: он не был здесь на протяжении почти 20 лет, но город почти не изменился. Север, как Егор понял, был непопулярным среди обычных бандитов, дома были пустые, ни в одной из хрущевок не горел свет. Страшно было подумать, куда делись местные. Теперь дорога лежала на восток; Егор молча шёл по опустелому городу. Иногда встречались бродячие собаки, но они были явно неагрессивными, в отличии от деревенских лаек. Ветер свистел. Егора пронзало ощущение ностальгии и печали. Его родной город сильно опустел, дети больше не играют в снежки, не лепят снежных баб. Нет этой доброй атмосферы прошлого... Всё это осталось позади, когда этот мир полностью обезумел, а люди уничтожили сами себя.

Как ни странно, дорога до больницы оказалась гладкой. Дошедши до места назначения, Егор выдохнул с облегчением, но держал своё ружьё на взводе. Осталось найти вход. Калитка наглухо примерзла к забору, но в принципе, её можно было отодрать, что Егор и сделал. В больничном дворе было всё так же, как и двадцать лет тому назад: трёхэтажное здание нависало над землей, орехи росли, асфальт был избит и потрескан, аптека находилась в том же месте. Одно выбивало Егора из ассоциаций с детством - полное отсутствие людей здесь. Сердце Егора сжималось от грусти и ностальгии. В этом безлюдном пространстве он ощущал печальный отпечаток прошлого. Но цель не была забыта, Георгий сжал в руках своё ружье и побрёл к двери корпуса. Она казалась непроницаемой и загадочной, словно хранила в себе ответы на многие вопросы. Егор вздохнул глубоко, собрав волю в кулак, и решительно повернул ручку. Дверь оказалась открытой, как будто кто-то уже ожидал его прихода. Войдя внутрь, Егор ощутил запах старости и затхлости, который пропитал всю обстановку. Коридоры были пусты и тихи, только его шаги разрезали мертвую тишину.

Он медленно продвигался вперед, и каждый шаг углублял его в прошлое. Воспоминания о прошлых посещениях этой больницы, о доброжелательных лицах медсестер и пациентах, оживали в его памяти. Но теперь все эти образы были лишь тенями в безжизненных коридорах. Его цель - найти спуск в подвальные помещения. Пройдя мимо регистратуры, он завернул на лестничную клетку. Вниз вел небольшой проём, как бы скрытый под основной лестницей. Егору вновь стало нехорошо. Как только тот достиг слегка примерзшей двери, ведущей в исследовательский корпус больницы, он почувствовал чьё-то присутствие за его спиной. Вновь чёрный силуэт обращается к Егору. Всё повторилось вновь: кровь из носа, головная боль и громкие слуховые галлюцинации. Георгий закричал. На этот раз он наедине со своими демонами. Как и раньше, он впал в отключку.

Проснувшись через 10 минут, Егор встал на ноги, слегка пошатываясь. Он ухватился за ручку двери и с силой протолкнул её дальше. За дверью развернулся мрачный и пустой коридор исследовательского корпуса. Егор осторожно продвигался вперед, его шаги звучали приглушенно в тишине. Свет был слабым и неустойчивым, лампы с давно перегоревшими лампочками свисали с потолка. Проходя мимо разных комнат и лабораторий, Егор замечал пыльные мебельные обрывки, разбросанные по полу, и запыленные полки с пустыми пробирками и контейнерами.

С каждым шагом Егор все глубже погружался в мир ушедших времен и забытых исследований. На его пути встречались запертые и заколоченные двери, указывающие на то, что некоторые помещения были заброшены и забыты. Егор ощущал тяжесть атмосферы исследовательского корпуса, словно здесь хранилась тайна, которую никто не хотел вспоминать. Стены... было трудно назвать стенами, это скорее был грунт, хорошо сглаженный. В конце коридора, слева, была дверь с табличкой “Нейрофизиологическая лаборатория”. «Мне сюда», - подумал Егор.

В комнате было довольно темно, электричество давно не подавалось. Егор достал спички из кармана тулупа и зажёг одну. В неярком свете “подруги путешественника” Егор разглядел керосиновую лампу. Егор осторожно приблизился к керосиновой лампе, которая стояла на столе. Он аккуратно поджег фитиль спичкой и мягкий желтый свет начал освещать комнату. Тусклое пламя отбрасывало призрачные тени на стены. В свете керосинки был виден архив. Полки были пронумерованы по датам. Записи начинались декабрём 2013 года и обрывались в январе 2016. Разделы были подписаны. Первый столбец назывался “Сенсорионевральный диссонанс”, второй - "Когнитивная реконструкция при посттравматическом стрессовом расстройстве". Егор достал одну папку за 2013 год под первым столбцом. Она была подписана“15.12.2013 - Изменение в поведении исследуемых лиц”. Внутри было немало документации на эту тематику. Вот тебе и история болезни так называемых “исследуемых лиц”, и желание их уйти от общества, часто агрессивное и сопровождаемое “приступами насилия над лаборантами”. Егор положил папку на стол и вытянул из “строчки архива” поновее: 2015. Эта папка уже была более опрятная, нежели прошлая. Почерк врача нехило изменился, если записи проводил вообще тот же самый человек. На папке стояла дата: 07.06.2015. Она не была подписана, однако в ней хранилось общее описание симптомов “сенсорионеврального диссонанса”. Тут Егор был очень удивлён, ведь все подходило под него. Он впал в легкую панику. Вдруг Георгия вновь обхватили галлюцинации. «Да когда же ты меня покинешь наконец!?», - вскрикнул, сам того не ожидая Егор. Из носа вновь потекла струйкой кровь, глаза покраснели, а в голове загудело. В этот раз Георгию удалось перебороть приступ. Достал папку ещё новее: 22.01.2016. Она была подписана: “Способы лечения сенсорионеврального диссонанса”. Но теперь, папка была абсолютно пуста. Внезапное исчезновение документов вызвало у него беспокойство и непонимание. Егор попытался просмотреть содержимое других папок в архиве, но многие из них были пустыми или содержали неразборчивые записи. Он ощущал, что часть информации была умышленно удалена или скрыта.
Егор покинул нейрофизиологическую лабораторию получив ответ на вопрос о его заболевании, но так и не поняв, как же всё-таки с ним бороться. Он вновь пошёл по полупустому коридору, усеянному паутинами. Мрак теперь осветляла керосиновая лампа в руке Егора. Он смог разглядеть бюллетени и плакаты на стенах, наименования лабораторий и помещений. Теперь он решил идти обратно к Айболиту.

Георгий поднялся тем же путём, каким и пришёл, но на подходе к выходу его встретили бандиты, их было трое, все вооружены до зубов. Егор не нашёл другого выхода, как сдаться в плен. Он поднял руки, керосинка упала на пол и разбилась.

-Гришка, сними с него ствол, - сказал один из бандитов, направляя пистолет в лицо Егора, - тащим его! Тащим!

-Ну так бы и сказал, Митяй... - проронил другой бандит.

У Георгия забрали ружьё и повели к “медтаблетке”, на которой приехали “братки”. Егора посадили в просторный отсек для медперсонала и больных сзади, одного бандита оставили с ним. Два “братка” уселись спереди. Машина поехала. Георгий не имел никакого представления того, куда его везут. Егор сидел, ощущая вибрацию движущегося автомобиля и глядел сквозь окно на мелькающие за пределами окна улицы.

Глава VI. Плен.

Егора довезли. Как оказалось, место назначения - старая тюрьма. Здание это было уже давным-давно обветшалое. Только темницы оставались ещё более-менее сносными для проживания. Обтёртые и разрисованные бетонные стены тюрьмы давили на сознание Егора.

- Выводи его! - крикнул один из бандитов.

Двери отворились. Георгия под дулом пистолета вывели на улицу и повели ко входу. Под ногами был гололёд - Егор, да и Бандиты тоже еле-еле перебирали ногами так, чтобы не упасть.

Егора вели по коридорам тюрьмы, он ощущал тяжесть и угнетение, которые несли стены этого заброшенного места. В конечном итоге, они достигли темницы, которая должна была стать временным домом для Егора. Дверь скрипнула, когда бандиты открыли ее, и Егора втолкнули внутрь.

Камера была маленькой и холодной, освещенной только тусклым светом, проникающим через узкое окошко с железными прутьями. Единственная мебель, которая находилась в комнате, была кровать с тонким матрасом.

Быт Егора был незамысловат первые дни заключения: бандиты приносили кусок батона каждое утро, днём выгоняли на улицу: чистить снег на улицах города, таскать дрова туда-сюда, доносить вести. Иногда казалось, что так его жизнь и пройдёт тут, в тюрьме. Галлюцинации тоже давали о себе знать.

На пятый день заключения, он встретил Бурана в коридоре. Никого рядом не было, так как был обеденный перерыв.

- Какие люди! Ваблин, какими судьбами? Когда успел сюда попасть? - проронил Буран при виде знакомого.

- А! Буран, это ты. Да вот видишь, как оно вышло-то... Был я у вашего доктора, Айболита. Он заметил, как меня приступ берёт, так вот и отправил меня под больницей полазить. Не представляешь, чего я там только не начитал... Ну и вот мы здесь.

- Тут, конечно, строго, да. Не курорт... Ты как давно здесь?

- Да, наверное... дней около пяти? - сомневался Егор

- А я здесь днем раньше оказался, странно, что не пересеклись ещё. - посмеялся Буран

- Как ты думаешь, ваших, ну... следовцев, тут сколько сидит?

- Пока не встречал ещё. Но вроде как-то краем уха слышал, что собираются наши партизанить в городе... Может встретим кого. - утверждал с некоторым сомнением Буран.

- Партизанить? Мощно! Это при том условии, что ловят всех кого ни попадя!

На лестнице поднялся шорох.

- Точно, Ваблин. Мощно, но и рискованно, - ответил Буран, когда на лестнице послышался шорох.

Они оба обернулись, готовые к любому развитию событий. Шаги становились все ближе, и из тени появился один из бандитов, сигарета висела в уголке его рта.

- Эй, ребята! Что тут у вас за встреча, а? - насмешливо произнес бандит, выдыхая дым.

- Да так, просто поговорить, - ответил Егор, стараясь сохранить спокойствие.

- Ну-ну, поговорить... А я слышал, что у нас тут уже сговорились. Как будто у нас тут дружеский лагерь, а не тюрьма, - заявил бандит, выпуская клубы дыма. Марш по камерам, пока остальных не позвал!

Егор и Буран разошлись по камерам, находящимся в противоположных концах этого коридора. У него с собой не было ни единой вещи, так что он нашёл кусочек шифера и начал царапать им стены.

Следующий день проходил точно также, как и предыдущие. Но вот что: Егора, сидевшего в своей камере и занимавшегося царапаньем стен кусочком шифера, внезапно вызвали к главе тюрьмы. Егор был удивлен и немного встревожен такой неожиданностью. Он следовал за надзирателем по коридору, пока они не достигли кабинета главы тюрьмы.

В кабинете Егор увидел высокого мужчину с седеющими висками и строгим взглядом. Этот мужчина был Михалычем, главой тюрьмы. Он был известен своей жестокостью и безжалостностью.

- Вот тя и привели, молодой человек, - произнес Михалыч, обращаясь к Егору. - Тебя зовут Егор, верно?

- Да, так и есть, - ответил Егор, ощущая нервозность, но стараясь не показывать ее.

- Машину водить умеешь? - поинтересовался Михалыч.

- В молодости было дело...

- Ты, я вижу, фраерок тёртый. Мог бы и послужить нам какое-то время. Наш вышибала, Серый, заболел. Февральские, блин, морозы. Но не суть, ты будешь помогать нашему заместителю, так скажем. Делов-то: возить его туда-сюда, да и страх нагонять.

Егор колебался, всё-таки недоброе это дело, простых людей пугать. Но понял, что это его шанс вырваться на свободу.

- Ладно, Михалыч. Только одно условие - мешок мой мне верни.

Глава нахмурился и сильно вдарил Егору под глаз.

- А ещё чего? Ладно, хрен с ним, бери свои шмотки. Главное, чтобы дело делал.

Михалыч позвал “заместителя” Серого, Стёпку. Он заранее стоял за дверью и даже сверлил взглядом лицо Егора, когда того вели к главе этого райского места. Степан зашёл в кабинет. Нос его была разбит, а сам он носил кожаные перчатки, какую-то шубу, привезенную когда-то давно из Сибири.

- Пошли на улицу, дельце есть. - высказался Степан с присущей ему грубизной в голосе.

Егор проследовал за Степаном.

- Ну вот, раз ты теперь с нами тусуешься, держи ключи от “таблетки”, только не балуй, ездить будем только когда работа есть, а в остальное время будешь так же батрачить, как и раньше.

Они сели в сей микроавтобус, если эту проржавевшую таблетку можно было назвать таким образом. Егор давно не садился за руль, года так с 2013. За 20 лет уровень его вождения явно снизился.

- Куда едем? - спросил Георгий в своей новой роли.

- На крестилёвку газуй, там семьянин один наш местный нам задолжал по-крупному. - сказал Степан и рассмеялся.

Егор немного встал в ступор, но сдал заднюю, а потом выехал с территории тюрьмы. Далее следовало два поворота направо и мост через Бабинец. Мимо виднелась церковь, домики, где горел свет. Это была улица Фрунзе. Был прекрасно виден холмистый рельеф Стародуба, а Бабинец зимой... погода была сказочная, в отличии от того, что предстояло сделать Егору.

Они доехали до перекрестка улиц Коваленко, Фрунзе и Полевой. Егора сильно шатало за рулём от двух мыслей: в любой момент его может взять приступ, а также то, что они едут буквально грабить честно живущего семьянина. Но все равно повернул налево. Теперь выхода не было. Егор и Степан мчали на колымаге, явно уже разваливающейся от старости лет. Его место назначения теперь - улица Коваленко, дом 32.

Добравшись стремительно, они вышли из машины. Калитка не была заперта, что облегчило задачу. Двор был непримечателен, краска на доме уже совсем облезла.

- Открывай, за расплатой пришли. - Степка грубо постучал в дверь.

Дверь отворилась. Стоял мужчина лет 30-ти, в очках и теплом свитере. Он выглядел очень растерянно и напугано, увидев двух мужчин перед ним.

-Кто вы? Что вы хотите? - спросил мужчина, смущенно смотря на Егора и Степана.

Степан с презрением посмотрел на него и произнес грубо:

- Мы здесь за долгом. Ты должен нам крупную сумму дробинок, и мы пришли забрать ее.

- Ну, у меня совсем сейчас ничего нет, только вернулся с рынка, дрова позарез нужны были. Понимаете? - тараторя оправдывался мужчина -, у меня жена, дети. Как же мне дом топить!?

- Ты зубы-то нам не заговаривай! - воскликнул Степан и сильно ударил семьянина в нос, - тащи что есть и не нарывайся!

Егор пошатнулся и засомневался в своём выборе. Стоило ли ему соглашаться работать рэкетиром на бандитов. В то время мужчина поковылял в дом. Спустя минуту он вынес свой последний теплый зимний тулуп, снег на котором ещё не успел оттаять.

- Так-то! И больше не задерживай, тварина! - изругнулся Стёпка.

Дверь захлопнулась. Егор и Степан молча ехали к тюремному двору. День за днем, целую неделю, проходил вот так: либо дрова таскай да снег чисти, либо у честных людей деньги отнимай. Одним днём всё изменилось.

Когда Егор решил перекурить после беспрерывного 5-часового откапывания дороги возле моста, из небольшого лесочка вокруг тоненького русла Бабинца вышел странный человек. Как оказалось, это Леший. Тот самый добродушный следовец с блокпоста. Игорь сначала было хотел Егора спугнуть, но потом его узнал и начал его расспрашивать:
- Здорово, Ваблин! Какими судьбами в Стародубе оказался, да ещё и на мосту?

- У моста я не по своей воле, брат... - вздохнув, сказал Егор, - фактически, я в плену у бандитов. Вот и батрачу тут теперь...

Егор почувствовал некоторую надежду и решил довериться Лешему. Он рассказал о своем сотрудничестве с бандитами и о том, что ему приходится делать иногда.

- М-да, братан, жёстко... - безнадёжно сказал Леший. - Бурана недавно тоже схватили, черти. Мы же теперь в Стародуб полезли, разведкой занимаемся.

- Слышал краем уха, - усмехнулся Егор, - Буран мне рассказывал.

- Буран!? Ты говоришь, Буран? Ты его видел?

- Да, в одной тюрьме сидим, как никак. Я б мог вам чем-нибудь помочь. Мне доверяют трошки там... Подозрения вряд ли будут.

- Думаю, это будет весьма полезно... В Печениках у нас сейчас Хромой главный, как старший по званию. Я сообщу о том, что нашёл тебя ему попозже.

Послышался шум приближающейся “таблетки”, Леший незаметно скрылся в лесах, оставив Егора наедине с бандитами. Из буханки вышло двое “куратора” Георгия. Они приехали проверить, работает ли он. Егор сказал, что сделал перекур.

- Садись в буханку. - приказал ему один из бандитов, имени которого он не знал, - дело есть...

Глава VII. Двойная игра.

Егор сел на “двигатель” буханки, напряженно ожидая, куда его привезут. Вокруг него расстилался заснеженный ландшафт Стародуба, а мимолетные взгляды сквозь окна буханки давали только небольшие подсказки о направлении. С каждым пройденным километром внутри Егора росло волнение. Он знал, что его судьба находится в руках бандитов, и только они знают, что их ждет по прибытии.

Наконец, буханка остановилась. Егору пришлось приложить усилия, чтобы не показать свое беспокойство. Дверь открылась, и он увидел перед собой старый пенькозавод, в котором раньше располагался завод переработки конопли. Вышли двое бандитов, чтобы проводить Егора. Они направили его внутрь здания, и он попал в большое складское помещение, где находилось несколько человек в шубах и тулупах. Как оказалось, заводом тут уже давно и не пахло. Тут теперь располагается кабак местных бандитов. Егор привезли на встречу с главой Крестелёвки.

Георгия повели через задымленные сигаретным дымом цеха к просторной будке и... оставили? Да, Егора просто оставили, чтобы он сам зашёл в комнату. «Зачем? -, подумал Егор, - А чёрт их знает, может, традиция такая...» Он зашёл в будку главы. Потолок был низким, а стены покрыты грубыми панелями, облитыми темной краской. В углу горела единственная лампа, излучающая призрачный свет. На столе, покрытом пылью, стоял старый граммофон и разбросанные по нему стопки бумаг и документов. Среди этой атмосферы сидел мужчина в шубе, с пышной бородой и холодным взглядом. Это был глава Крестелевки, высокий и худощавый человек с жесткими чертами лица. Ему было около 50 лет. Он курил мундштук и задумчиво смотрел в дым, который плавно взмывал к потолку. Егор внимательно осмотрелся, пытаясь сориентироваться в этой неприветливой обстановке.

- Здравствуйте, - сказал Егор, - вы глава?

- Ну здравствуй, да, я, - ответил глава, - а ты теперь застрял тут надолго, я так тебе скажу. - сказал он и захихикал.

- Как звать-то вас?

- Зовут меня обычно Дед, но по имени - Даниил Викторович.

- Меня-то, в общем, сюда привезли, только-только вот в руках лопата была.

- Значит так, будешь у меня на побегушках, нас в последнее время какие-то, мать их, “освободители” прослушивают, приходится “гонцами” общаться, - рассмеялся Даниил Викторович, - иди вон к тым, в цехах. Они тебе всё расскажут.

Даниил Викторович нагнулся под стол и достал банку консервированной фасоли и бутылку “горелки”, а Егор вышел из будки. За дверью его встретили и сказали, что нужно отвезти письмо Даниила Викторовича Михалычу (начальнику тюрьмы). Дело срочное, поэтому сложенную в треугольник записку вручили Егору в руки, провели его к УАЗику “козлу” и сказали ехать.

Раздолье для шпиона: ни наблюдателя, никого, кто мог бы помешать двойной игре Егора. Он завёл внедорожник, хоть и не с первой попытки, и поехал. Слева от него была видна “Шаха”. Это был склад сырья пенькозавода. А не так далеко виднелся заброшенный аэродром. Свернув направо на безлюдной, заснеженной дороге, Егор решил разыскать Лешего. Проехав улицу Коваленко, он повернул на Фрунзе. А там и до моста недалеко.

Егор встал на мостовой и спустился в небольшой лесок возле промёрзшей реки. Минут десять назад он и Игорь тут обсуждали сотрудничество. Георгий решил поискать места, где мог бы скрываться Леший. Зайдя не так глубоко внутрь небольшой рощи, Егор заметил небольшой шалаш, сколоченный из фанеры между нескольких деревьев. Там Егор и встретил Лешего.

- Игорь, привет снова. - сказал Егор, видимо напугав Лешего.

- Кто? -, спохватился Игорь, ища автомат, - а-а-а... Ваблин, ты. По какому делу пришел?

- Смотри, вот, - Егор достал из кармана письмо Даниила Викторовича, - меня на побегушки устроили к крестелёвскому главе, письмецо в конверте, ха-ха! - Егор развернул письмо; завидев, что оно представляет из себя какую-то белиберду, он встал в ступор, - слушай... Тут бред какой-то...

На бумажке было написано: “Нйцбмьш, есфзйъё, тмьщбм, шуп гь убн лблпдп-уп оёепоптлб пеопдп рпкнбмй. Нпзёу рсйщмжщэ ёдп лп ноё тяеб? Нпй сёвауб сбивёсфута т ойн. Рптьмбя уёвё рйтэнп шёсёи общёдп пвъёдп иоблпнпдп, цб-цб! Гтёц вмбд, ебгбк убн.”

- Дай-ка сюда... - сказал Леший, - и в правду, несуразица какая-то... Давай, срисую, может на базе сможет кто “расколдовать”, хе!

Спустя минуту Леший списал содержимое письма к себе на бумажку.

- Давай, пока, мне торопиться надо, - сказал Егор и покинул шалаш, выдвинувшись из рощицы к транспорту.

Егор доехал до тюрьмы. Охранники, завидев Егора на УАЗе, завидно что-то пробормотали про себя. Георгий опять попал в здание тюрьмы, но уже не как заключенный, а как один из “побегунчиков”. Он пришёл к Михалычу, выдав ему то самое письмо. Начальник тюрьмы забрал послание и приказал Егору выйти, а лучше вообще скрыться отсюда.

Георгий решил найти Бурана, чтобы расспросить его. Но только он дошёл до его камеры, туда подошли бандиты и вывели Бурана оттуда, повели куда-то, под руки. Егора это сильно смутило. Он решил проследовать за бандитами. Бурана вели куда-то во двор, да даже не вели, а тащили. После его посадили в буханку и повезли куда-то в сторону пенькозавода. Егор, словно ни в чем не бывало, сел в свой новенький “Козёл” и последовал дальше за ними.

Когда Егор прибыл на пенькозавод, Бурана уже завели к Даниилу Викторовичу. Бандиты стояли около двери будки. Что именно там творилось, сказать было трудно, но слышны были то ли крики, то ли ещё что. Вывели Бурана уже всего избитого. Под глазами были фингалы, нос в крови. Он заметил Егора и недоумённо на него стал таращиться.

Бандиты заметили взгляд Егора, направленный на Бурана; один подошёл к Георгию и сказал:

- Чего ты так на того пялишься? Обычное дело, гэ-э. Привыкай! - в то время Бурана уже утащили в какой-то другой цех, - пошли, вон, похаваем трошки, тушёнка послевоенная! Обалденье! Пошли-пошли!

Егор через силу согласился и пошёл вместе с бандитом за стол.

- Меня Сашка зовут, а тебя как? - поинтересовался бандит.

- А я вот, Егор.

- Ты где фингалище такое получил? От Михалыча небось, да? Вижу: почерк его! Как тебя к нам угораздило попасть?

- Да, от Михалыча, чтоб его! Я, короче, коло больницы прогуливался, с ружьём. А они меня - цап!

- Етить, дак там же закрытая зона, естеснно, тебя там скрутили. Ты откуда, стало быть? Неместный небось, раз законов не знаешь!

- Да знаешь, в Стародубе родился, до войны тут жил, а как дед помёр в 2013, через две недели после войны, я батино ружьё умыкнул - он на войне тогда умер, а мать... Эх! - в общем, пошёл я в Лопухово, там жил до недавнего времени. 20 лет целых, представляешь!? Знал, что котовасия тут эта начнётся, да и свалил по-тихому, пока время было...

- Этить да... Ну беглец, - Сашка закусил кусочком тушёнки, - а дальше, что было?

- А дальше... Слушай, не хочу говорить об этом, лады? - Егор сделал жадный укус от отрезанной корки хлеба, так как не ел нормально уже больше недели.

- Ну ты это, заходи, если что к нам. - сказал Сашка.

Егор сделал себе бутерброд из тушёнки и хлеба, перекусил и встал из-за стола, постеленного довоенной газетой. Газета была уже вся в пятнах жира. Он сел на скамейку напротив двери, куда потащили Бурана. «Надо туда как-нибудь попасть...», - подумал Егор. На двери была надпись “Посторонним не входить” и надпись “Закрывайте двери”, обе надписи почти что стёрлись. Егор решился зайти туда, а потом, если что-то пойдет не так, включить дурака.

Когда он зашёл в тот цех, никого уже не было видно. Только солнечный свет проникал через старые окна. Егор решил осмотреться тут и освоиться. Кругом стояли деревянные ящики, какие-то полки, бутылки и пластиковые, и стеклянные. Был коридор, ведущий налево. “Возможно, Бурана повели туда,” - подумал Егор и пошёл вдоль по коридору. Один из бандитов в предыдущем цеху увидел, как Георгий пошёл туда, но сначала не придал этому никакого внимания.

Егор шёл по коридору, свернул налево. Перед ним была дверь. Он неосторожно вошёл туда и увидел, что Буран сидит в отключке, привязан ко стулу, а дверь на улицу открыта. Егор привёл в чувства Бурана и спросил:
- Сколько пальцев видишь?

- М-м-м... - промычал Буран, видимо, не в состоянии ничего говорить.

- Понятно, сейчас мы тебя отсюда попробуем вынести...

Егор потащил на плече Бурана к своему “Козлу”, припаркованному у дерева, открыл багажник и усадил его там. Потом обратно вернулся в здание завода и вышел уже через другую дверь, сторожу сказал, что Михалыч велел вернуться к тюрьме. Егор сел в УАЗик и поехал к мосту, на встречу к Лешему. И вновь тот же путь: Коваленко, Фрунзе, мост, роща, шалаш. Игорь снова чуть не застрелил Егора от испуга, но всё-таки пришёл в себя и заметил Бурана, державшегося за плечо Георгия.

- Ёкарный бабай, Буран, ты? - удивленно спросил Игорь, увидев фингалы и кровавый нос Бурана, - надо б тебя к Айболиту.

- Буран улыбнулся.

- Ваблин, езжай обратно, а-то мало ли что... - пробормотал Буран, - меня Леший к Айболиту сводит, всё нормально.

Егор кивнул головой, пошёл к месту, где он припарковал УАЗ и поехал обратно на пенькозавод.

На следующий день шалаш был пуст. А Егор продолжал туда-сюда возить письма и поручения по всему Стародубу. Около недели это продолжалось, пока в одном из разъездов по городу он не увидел возле завода “РЕЛЕ” лежащего на снегу раненного бандита. Пуля попала в колено. Егор не хотел бросать человека, даже если он был бандитом. Георгий выпрыгнул из машины и затащил бандита на пассажирское сиденье. Он помчал по снегу на пенькозавод как не в себя, его часто заносило на снегу и льду, но он приехал и сдал раненного бандитскому медику, Толику. Это означало одно: “СЛЕД” начал действовать.

Глава VIII. Перемены.

Весна надвигалась на Стародуб, расплавляя лед и пробуждая спящую природу. Февральские дни становились все теплее, и с каждым новым рассветом в городе ощущалось волнение. Но в этой атмосфере обновления и возрождения, Егор ощущал нечто иное – тень недоверия и подозрения, которая медленно, но уверенно окутывала его.

Проснувшись рано утром на картонной подстилке в прохладном цеху пенькозавода, Егор полез в свой мешок, но не обнаружил одной вещи, пакетика с сушёными травами. Напиток, которого Егор был лишён по воле судьбы, но пробуждавший Егора раньше каждое утро, давший надежду на своё возвращение ещё не так давно, пропал. Георгий огляделся по сторонам и понял, что все ещё спали. Он достал из мешка свою общую тетрадь, в которую он не делал записи около месяца, опять же, по воле судьбы. Нащупав и достав карандаш в кармане тулупа, он принялся делать записи о том, что же произошло с ним с конца января, о том, где он был, кого встретил и что нашёл. В тишине этого утра мысли и воспоминания сами наматывались на грифель карандаша. Егор взглянул на старые кварцевые часы, висевшие на облезлой стенке. “Без пятнадцати семь”, - прозвучало в его голове. Георгий заметил, как открылась дверь: ночные сменщики-сторожи вернулись, чтобы разбудить дневную смену. Пара мгновений - тишина разрушена.

Егор встал и пошёл на импровизированную бандитами кухню. Всё общее, в чём бандитам нельзя было отказать, так в их щедрости к друг другу. У них есть такой закон: брат за брата. Звучит интересно, если посмотреть на то, как они обращаются с простыми людьми. В подвальном помещении кухни было холодно. Впрочем, набор продуктов был весьма скромен. Морковь немытая, картошка, лук, разная прочая ботва. Одним словом, всё, что успели вырастить за лето. Из мясного была говядина тушёная, свинина (тоже тушёная). Скажем так, жить можно. Егор набрал какой-то ботвы из подвала, пошёл в “варочную”, как называли её бандиты. Накромсал её, налил воды из ведра в кастрюльку, поставил её на печку. Сел ждать, пока вода вскипит. Он снял тулуп, чтобы не свариться самому, так как тут было довольно тепло из-за печи. За ней следил дядь Витя, как его называла братва. Сейчас он отошёл, видно, покурить. Пока вода кипела, дядь Витя вернулся. Стоит всё-таки его описать. Дядь Вите было около 60-ти лет, у него была нестриженая седая борода, облысевшая голова. Одевался он всегда очень скромно. Жилеточка да спортивки - его привычный гардероб. Между Егором и дядь Витей завязался разговор:

- Дядь Вить, а, дядь Вить, а ты ночью тоже дежуришь или спишь? Отопление - дело важное. Или, может быть, тебя сменяет кто?

Дядь Витя усмехнулся и протянул руку к печи, чтобы согреть превратившуюся в ледышку руку.

- Ну, Егор, дело в том, шо у нас дежурства по очереди. Ночью я не дежурю, так, дремлю. Но днем я всегда здесь, слежу за порядком и помогаю чим могу. Ну вот так как-то...

- Ох ты ж ё! Сейчас бы воду проморгал. Она, вон, вся бурлит уже!

Егор встал со стула, высыпал всю ботву в кипящую воду. Накромсанная листва звучно плеснулась в кастрюлю.

- Вот, теперь подождём трошки... - сказал Егор и насыпал немного соли в кашицу.

Когда эта ботвяная каша была готова, дядь Витя немного задремал, а Егор снял кастрюлю с печи, чтобы остыла. Не сказать, что такой завтрак очень вкусный, но приходится довольствоваться тем, что есть. Георгий решил прочитать одну из старых записей своей нынешней тетради. Взгляд пал на дату “13.03.2032”. Тогда он писал о том, как приятно дул весенний ветерок в окно, о чашке чая с ныне покойной соседкой, о первых подснежниках. Взгляд Егора блуждал по страницам его тетради, а мысли уносили его в прошлое. Он задумался на несколько минут о том, как многое изменилось с тех пор, о прожитых годах, о трудностях и радостях, о новых знакомствах и потерях.

Тем временем, каша уже остыла. Егор взял старую алюминиевую вилку, сполоснул её холодной водой и принялся завтракать. За время пребывания на крестелёвке он уже привык к такой пище. Сначала это было почти невозможно есть, но голод брал своё. Зелёная каша помогала утолять его зимними утрами. Закончив трапезу, Егор пригубил чашку холодной колодезной воды. В цехах уже болтали братки.

Егора подозвали к Даниилу Викторовичу. Разговор шёл о Буране. Пошли подозрения среди, что всё-таки Егор его и отвёз куда-то. Георгий сильно заволновался, но успокоился, когда понял, что окончательный вердикт ещё не установлен. Но это было ещё не всё: на бывший завод консервсушпрод надо было отвезти бандероль. Содержимое оглашено не было. Сказано - сделано. Егор взял коробку, вышел на улицу. Подозрительный взгляд сторожа холодом облил Георгия, но тот не придал этому особого значения. Егор сел в УАЗ, завел его и дал постоять, чтобы двигатель прогрелся. Потом он поехал. Вновь те же пейзажи: старый склад, аэродром. Ближайший путь лежал через мост и тюремный замок. Улочки Стародуба мелькали в окнах, через угрюмые тучи пробивались первые тёплые лучи, знаменовавшие скорый приход весны.

Когда Егор приехал на место назначения, его встретили три человека в шубах.

- Бандероль привёз? - строго спросил один из них.

- Да, сейчас, в машине лежит.

Егор принес коробку из машины. Она была обмотана скотчем и весила прилично.

- Вот, держите. - без лишних вопросов сказал Георгий и попятился обратно к машине.

Он ехал обратно на пенькозавод, разве что решил сделать остановку, посидеть на скамейке у замерзшего озера. Минуту покоя прервали вооруженные люди, подошедшие к Егору сзади.

- Не двигайся, гнида бандитская! - тихо приказал Егору один из них. Как оказалось, это была одна из партизанских групп “СЛЕДа”.

- Да тихо вы! Свои! - сказал Егор и повернулся к следовцам лицом, - у Лешего спросите.

- Лешего, говоришь, знаешь? Ну ладно, так и быть. Ты не Ваблин, случаем?

- Есмь я! Ха-ха. Я на том уазике Бурана вызволил из плена, считайте. Тут информация есть свежайшая! Глава крестелёвки, Даниил Викторович, какую-то подозрительную бандероль на консервсушпрод отвезти мне поручил. Увесистая штука, я скажу. Что внутри, я не знаю, но, наверное, что-то важное, раз не сказали. Она сейчас на заводе том, так что, как хотите теперь с ней разбирайтесь.

- Ну, ладно, Ваблин, спасибо за информацию. У нас тут база в подвале магазина. Слышали, как ты тут проезжал, решили “языка” взять. Ну, езжай тогда себе.

Егор встал со скамейки, проводил взглядом следовцев, и ушёл сам. Сел за руль и поехал на пенькозавод. Там Егора встретили подозрительным взглядом. Бандиты, сидевшие за столами, сверлили его глазами. Георгий зашёл в коморку Даниила Викторовича и попросил выходной на сегодня.

-Ну, ладно, так и быть, ты хорошо работал эти дни, все дела. Но завтра - будешь отрабатывать.

На этих словах Егор вышел из коморки, где играл граммофон, и услышал разговор двух бандитов о нём. Георгий решил не подавать вид, что подслушивает и присел за стол у окна, якобы думая о своём.

- Не нравится мне этот типок, Игорь или Егор, как его там... Мутный он. Свалил тогда, когда мудака этого партизанского к нами завезли, а потом и тот пропал, не нашёл никто следов.

- Чё, думаешь, что он с ними за одно?

- А чёрт его знает, может, и нет. Но больно ловкое это совпадение, я так тебе скажу. Викторыч отмазывается что-либо с ним делать, якобы слухи слухами, совпадения совпадениями. Мажет он его! Мажет! Подкараулить бы его да припугнуть. Да ведь тый не разрешит. На побегушках он у него. Уазик ему выделил казённый.

- Ну, тебе виднее, Лёва.

Егор вспотел от легкой паники и ушёл к своему месту, взял свой мешок с ружьём и вещами, решил проехаться. В остальном же, день прошёл незаметно.

На следующее утро донеслась весть о том, что консервсушпрод кто-то накрыл по-тихому. Даниил Викторович был очень зол. Егор проснулся от его криков, которые ему не были свойственны. Подозрения насчёт Егора усилились буквально вдвое. Только он доставил бандероль, место кто-то накрыл ночью; утром там уже никого не было. Ни следов, ни трупов. Пусто!

Даниил Викторович, успокоившись, позвал Егора. Он рассказал ему про случай на консервсушпроде, о пропавших там людях. Сказал, что Пан пришлёт из Лопухово подкрепление. Тут Егор вскочил, ведь в Лопухово он прожил 20 лет, до того самого случая с Галиной.

- Как подкрепление? Сколько? Когда?

- Да вот сегодня должны подъехать. Человек 10 приедут. Встреть их. Добро?

- Ладно, как скажете. - с дрожью в голосе сказал Егор.

Он отпросился на несколько минут, сказав, что хочет съездить на консервсушпрод и взглянуть своими глазами. На эту просьбу Даниил Викторович с натугом согласился при условии, что с Егором будет наблюдатель, дядь Витя. Егор пришёл на кухню, чтобы позвать дядь Витю с собой. Они пошли к УАЗику, Егор сел за руль, а старик на пассажирское сиденье.

- Ну что? Признавайся, знаю я, под “СЛЕД” ходишь, - с уверенностью в голосе сказал дядь Витя, - ну, ладно, не моё это, честно говоря, дело. Мне самому бандитом быть не ахти... Всё меня бранят, что слишком чуткий я к народу. Ну, ничего не поделать со мной. Такой вот я. Так на консервсушпрод едем или как?

- Ну... - с удивлением от такого Егор дрожал в голосе, - на самом деле, проинформировать своих хотел о подкреплении. Мало ли что...

- Ладно, езжай уже, не буду я за тобой бегать. Старый я уже.

Егор доехал до заброшенного магазина, в подвале которого прятались следовцы. Но там никого не было. Только записка о том, что из-за трескучего холода в подвале, где топить практически нереально, они сидят в Гуслях, на базе. Доехать в Гусли было несложно и недалеко. Всю дорогу они сидели молча, каждый думал о своём.

И вот, Егор снова в Гуслях, идёт на базу СЛЕДа. Тот самый дом с дымом из трубы. Он спустился в просторный подвал. Около 50-ти человек там разговаривало о своём. Стояла ужасная духота. Система вентиляции еле справлялась с таким количеством углекислого газа, который выходил из ртов следовцев. Можно было даже и не топить печи из-за парникового эффекта в подвале. Георгий решил обсудить ситуацию с Лешим. Осталось только его найти. Егор вспомнил, что Игорь когда-то рассказывал о том, что он работал в Десятуховском ФАПе, возможно, он будет у Айболита, “коллеги по цеху”.

Георгий пробивался через толпы следовцев к уголку медика. Запах пота значительно бил в нос. Дойдя до Айболита, Игоря он не обнаружил и решил спросить у него, где же Леший.

- Добрый день, Айболит! Ты Лешего не видел случаем? Он должен был привести Бурана к тебе.

- А-а! Ваблин, голубчик, это ты всё-таки? Да, Игорь привёл около недели назад Бурана на побывку. Состояние просто ужасное у него было. Селезёнка была порвана. Слава Богу, что ты хоть там рядом был, доставил его Лешему. Но, скажу так, Буран больше не боец. Отвоевался он. А вот Игорь ушёл в разведку в тот же день, но, увы, пока что не вернулся. А что там с твоими симптомами? Нашёл в что в подвалах больничных, а?

- Стой, стой. Леший не вернулся пока что? Странно... Может, сидит всё на своём посту у речки... Или шифр разгадывает бандитский... Ну, он чёрт живучий, может, придёт ещё! - с надеждой в голосе сказал Егор, - а вот насчёт симптомов... Нашёл я под больницей лабораторию одну, нейрофизиологическую. Как там написано-то было... Сенсори... Сенс... Сенсорионевральный диссонанс, как-то так называлось. Симптомы описываются те же самые, что и у меня. Жалко, что документы с собой не взял. Кстати, после того как вышел из подвалов, меня прямо на входе бандиты и накрыли, сволоча.

- Не слышал до этого о таком, наверное, новое что-то они нашли... Уже после моего ухода. - задумался Айболит.

- Да, первое упоминание названия этой болезни - 2015 год. Кстати, кто у вас тут главный на базе сейчас? Информация есть. Хотел Лешему рассказать, но раз его нет... - поинтересовался Георгий.

- Лис. Имени его не помню уже: не пересекаюсь с ним особо. У него комната возле Виталия Павловича, техника нашего; ты его помнишь, он тебе ружьё поднастроил, когда ты Фёдора привёл с пулей.

- Ну, спасибо, Айболит. Я ж чего рассказать хотел... У бандитов подкрепление приезжает сегодня. Может быть, это было бы полезно. А приезжают они на пенькозавод. Тебе, может быть, Леший рассказывал, что меня туда на побегушки отправили бандиты.

- Да, что-то в общих чертах он мне рассказывал. Ну, давай, иди. У тебя наверняка времени мало. - сказал Айболит.

Егор кивнул головой и побрёл к Лису. Духота заставила Георгия снять тулуп и повесить его на плечо. Следовцы общались кто о чём, кто-то сидел на стуле, кто-то подстелил себе какую-нибудь ткань и лежал на полу. Яркий и едкий свет жёлтых лампочек заполнял подвал. Георгий наткнулся на верстак Виталь Палыча, где он ремонтировал и обслуживал вооружение следовцев. Егор поздоровался с техником и поблагодарил его за тюнинг его ружья.

- Здравствуйте, Виталь Палыч! Спасибо вам огромное за то, что ружьё мое настроили. И всё-таки не испытывал я его пока что...

- Привет, Ваблин! Я слышал, что ты в плену был у бандитов. Как оно?

- Ведут себя с простым народом по-свински... Но вот между собой они душки, хах... Есть у меня сведения о них некоторые... Хочу Лису рассказать, ти тут он?

- Да, Лис тут. Там, прямо за верстаком. Заходи, не стесняйся.

Егор посмотрел на сделанную из куска фанеры дверь и попрощался с Виталь Палычем. Он пошёл прямо к ней, нажал на ручку, снятую откуда-то, и вошёл в комнату. Внутри царил полумрак, освещенный едва заметным светом одной маленькой лампочки на столе. Комната была небольшой, но уютной. По стенам висели карты, на которых были отмечены различные локации и объекты. На столе раскинуты были разные бумаги, документы и планы.

- Здравствуйте, вы Лис? - спросил Егор у сидящего за столом мужчины лет 25-ти.

- Да, я. А ты кто? Раньше у себя не видел тебя.

- Я Ваблин. Так меня тут знают, Егор Ваблин. У меня есть важная информация.

- Да, слухи о тебе были некоторые. Какая же информация?

- На пенькозавод прибывает подкрепление из Лопухово... Человек 10 или 15... Мне было поручено их встретить, но, боюсь, всё окажется плачевно. Я тоже из Лопухово, ну и пришлось бежать оттуда. Из-за тех же самых бандитов: убить меня пытались. Да и чувствую, скоро прибьют меня там. Меня подозревают в том, что я вам помогаю.

- Ну, братец-кролик. Что ж с тобой делать-то. Ладно, разберёмся. Это всё?

- Ну, вроде бы да. А, хотел спросить. Консервсушпрод - ваша работа?

- А тебе какое дело? Работаем и работаем. Ступай давай.

Егор вышел из кабинета и пошёл к выходу из подвала. По пути он надел тулуп. Вздохнул на выходе и сел обратно в УАЗ, где его ждал дядь Витя.

- Ну что, партизан? Поехали обратно? - с улыбкой на лице спросил старик.

- Да, дядь Вить, поехали. Надо быть настороже.

Георгий завёл двигатель, и в полной тишине они поехали обратно на пенькозавод. Когда они приехали, дядь Витю поприветствовал охранник, уважительно отдав честь, а вот на Егора покосился подозрительный взгляд бритого человека. Зашедши в здание завода, сложно было не заметить косых взоров бандитов, направленных в сторону Егора. Георгий решил пойти на кухню и спрятаться от них там. Всё-таки дядь Витя понимал Егора и в случае чего помог бы отмазаться. Спустя десять минут послышались звуки рёва моторов. Это на буханках приехало подкрепление. Егор вышел на улицу, чтобы встретить их. На улице стояло около тридцати человек, одетых кто в шубы, кто в свитера и кожаные куртки на них. Всё бы ничего, но один из них коше остальных поглядывал на Егора. В глазах его что-то мелькнуло. Что-то угрожающее. Георгий проводил всех в кабак, где их встретил Даниил Викторович. Празднество началось. Бандиты весело шушукались между друг другом, они пили и курили. Самым тихим оказался один из новичков. Он был смуглый, видно, когда-то прибывший гастарбайтер из Средней Азии. Он стоял в углу с барсеткой на плече. Всё это продолжалось до тех пор, пока не стали слышны угрюмые и сердитые речи. Егор в это время сидел в цеху, где держали Бурана. Вдруг к нему подошёл дядь Витя и говорил бежать через чёрный выход в лес, росший рядом с пенькозаводом: за Егором идут. Он оставил цех, взял ружьё и все боеприпасы, лежавшие в цеху, и быстро пробежал по коридорам завода, нашел черный выход, ведущий к лесу. Толпа разъярённых бандитов уже шла в тот цех. Один из бандитов заметил раскрытую нараспашку дверь чёрного хода. Они в пьяной толкучке повалили на улицу. Егор был уже в глубоком лесу. Пьяные бандиты бежали в чащу, стреляя в пустоту в надежде попасть наудачу.

Перестрелка началась, когда Егор выбрал укрытие среди деревьев и приготовился к обороне. Он сосредоточился, держа ружьё крепко в руках, и принялся выстреливать по направлению к приближающимся бандитам. Выстрелы раздавались громко в тишине леса, отдаляясь эхом. Егор точно целился и выстрелил в того бандита, который коше остальных поглядывал на него с угрожающим взглядом. Дробь попала в цель, и бандит с криком упал на землю. Однако их численное превосходство было огромным, и они продолжали приближаться, стреляя в ответ. Перестрелка была жестокой. Егор переключался между целями, с каждым выстрелом надеясь уменьшить численное преимущество противника. Он прятался среди деревьев, постоянно меняя своё укрытие. В то время, как Егор держал оборону, в лес подвалили следовцы. Они аккуратно приближались к месту перестрелки, стремясь помочь Егору. Однако силы были неравными, и противник продолжал наносить огонь. Внезапно, одна из пуль попала в плечо Егора, вызвав острую боль. Он почувствовал, как кровь струится из раны, но не сдался. Его решимость только усилилась, и он продолжал бороться, ни на секунду не сбавляя темпа. Следовцы старались прикрывать Егора с обеих сторон. Егор начал постепенно терять сознание, один из следовцев, чьё лицо Георгий так и не заметил, с риском для себя потащил его вглубь леса на плече. Он посадил его на пассажирское сиденье старой “девятки”. Рядом стояло ещё несколько автомобилей, на которых приехали следовцы. Там он сорвал кусок своего свитера и перевязал плечо Егора, чтобы остановить кровь. После этого они рванули с место, а Егор словно заснул.

Проснулся Георгий уже посреди ночи в подвале в Гуслях, на койке у Айболита.

- Ну-с, голубчик, проснулся. Рана не серьёзная, но всё же придётся отлежаться. Наши ринулись вам на помощь днём. Вернулось человек двадцать... Раненных много, но, эх, что поделать? Насчёт пенькозавода... Он стал нашим новым опорным пунктом, не поверите. Вас Игорь привёз, вернулся-таки.

- Игорь? Пришёл? - удивился Егор, оглянулся и обратил внимание на своё ружьё, которое было опёрто об уголок между койкой и стеной, другие койки были заняты раненными в бою следовцами

- Да, Игорь вернулся. Как раз, когда ты ушёл. Ах, да. Фёдор был вместе с ним на разведке, их отправили следить за ситуацией на пенькозавод. Именно они тогда и подали нам сигнал бедствия. Сейчас они там, работают над агитацией населения. Ну и бандитам дают шанс исправиться. Отдыхай пока что. Сегодня я бы ещё не рекомендовал искать приключений.

Егор положил голову на подушку. Он слышал, как медбрат Колька помогает раненным. Он слышал разговоры уцелевших. Они обсуждали потери, надеялись на светлое будущее. Георгий снова уснул.

Последние дни зимы он провёл на больничной койке. Когда наступила весна, Георгий попрощался со всеми. Вещи его были на пенькозаводе, но возвращаться за ними он уже не стал. Попросил Айболита передать благодарность всем тем, кому он не смог передать ранее. Он взял с собой отцовское ружьё, сопровождавшее его всё это время, ушёл из города, да и выбросил его в реку.

“Отец, ты всегда был со мной, но теперь я должен идти своим собственным путем. Я не хочу больше принадлежать к этому миру. Твоё ружье... символ прошлого, символ тех событий, которые изменили меня навсегда. Но я больше не хочу носить с собой эту тяжесть. Я хочу оставить все это позади. Наступила весна. Пора перемен. Надеюсь, остались люди, которые остались людьми. Не знаю, где они, но я буду их искать. Спасибо за всё. Передавай маме привет...”

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/