-  1  -

         «Верить вам или нет, в мою волшебную историю? Не знаю; если и верить, то не доверять мне. Представьте, будто я тасую перед Вами колоду карт. Я о том, что вам предстоит принять на веру тот, расклад что выпадет Вам. Было бы слишком просто, если бы я не был шулером. Есть ли на них крап? Или я блефую, просто напуская интриганские штучки. Да, представьте, я только взглянул на Вас, а уже выиграл партию. Вы сидели avec la street, а я с наглым лицом держал в рукаве - все на флеш-рояль.
       Или, быть может, я обман зрения, а вы путник, прошедший тысячу миль по пустыни без еды и воды. Я знаю, как Вас уничтожает жажда и пользуюсь этим. Ваша голова исчезает в галлюцинациях, а мои ловкие руки исчезают в тумане, залившим ваши отчаянные и усталые глаза.
       Моя история - обман. И фальш. Но между тем…»

- Ты че там за х..ю плетёшь? - послышался голос в другой комнате.

       В комнату что-то влетело. И Альберт, вышедши из мечтаний, образовал нечто подобное реакции долбанувшей в него шаровой молнии; со страху откинулся на офисном стуле. А тот не помедлил расколоться в опорной штанге. Послышался треск; каноничное «собака» и гром; разворошивший грузным телом все вокруг - старенький палас, стенд с папиными наградами; не обошлось без отрыва гардины и жалюзи.
      На устроенный погром оперативно залетела сестра Альберта, Маша,  - токсичная до ужаса (как считал он сам). Вся в бигудях и прочих приспособлениях, о которых Альберту было неизвестно. Она быстро просканировала своими зелёными линзами с наложенными ресницами все происходящее в кабинете отца. Альберт восстал с гардиной на шее, готовясь к полемике. Он явно сейчас быстро думал об антиатаке; но в душах сейчас бы подошло оправдание. Альберт выглядел как нашкодивший пёс - уверенный в собственной правоте, но все же насравший на ковёр. Маша с улыбкой настоящей грымзы быстро сфоткала все на смартфон, победно развернувшись в дверях.

- Скину папе, какой ты идиот. Он тебе тысячу раз говорил: «Не сиди здесь». - бросила Маша торжествующим горделивым тоном и тоже самое продолжила в переписках.

      Альберт тихо сбросил с себя гардину и принялся осматривать все, что наделал. Он было хотел заявить о том, что непременно все исправит и отремонтирует. И было приготовился к делу.

- Я опаздываю. Да у меня брат, руки из жопы растут. Учинил погром в кабинете. Вот я ему помогаю. Он сам ничего не умеет; ну, если только в магазин ходить за хлебом. И то иногда сдачу забывает - Маша тщательно записывала голосовое сообщение кому-то из своих ухажеров.

       Альберт бросил гардину на пол; и понял, что дело теперь бессмысленно. Накажут его со 100% точностью. «Медуза-Горгона» уже отправила письмо Харону - шутка, конечно. Уже, наверное, в четырёх мессенджерах написала папе.
      Альберт попытался вставить опору стула на место. Не получилось.
      Тут и рассуждать нечего: гардину, жалюзи на выкидку. Стул туда же. Вообщем, что сказать: найди виновных. Вот если бы фурия не выселила своим ядом его из спросони, он бы и не упал. Альберт задумался - хорошее оправдание. Проблема состояла лишь в том, что искать виновников - это удел виноватых.

- Я ушла, придурок - вновь послышалось в другой комнате.

       Меж тем Альберта настигли самые скверные мысли. Он принялся сравнивать несравнимое. У него вдруг возникла самая дерзкая мысль - а почему меня так ненавидит сестра. Опустим, что сводная. Но я ведь ничего ей не сделал? Как там делают в настоящих психологических книгах? Он откопал где-то в окопах учинённого им раздора листочек бумаги и ручку. И принялся сравнивать свои позитивные качества и качества своей сестры.

«Разделим, значит на две колонки:

Я. Нет, лучше, Альберт. Так, линия пополам. И вторая колонка. Г - И - Д - Р - А» - выписал он с особым натиском, а потом зачеркнул, написав просто - «Маша»

      Альберт быстро, даже как это говорится со слюной вымазал на листочке в правой колонке - «токсичная, злая, предатель, противная». Но потом понял, что ни одного положительного не получилось. Тогда на безрыбье пришлось мыслить совсем рационально:

«Учиться на тройки. Дебил же я, ться, тся. Учится на тройки. Так, Альберт - учусь на тройки. У неё много друзей, у меня мало, но хорошие. Бред какой-то. Это что солнечные зайчики? Ну-ка, ну-ка»

      И Альберт отвлёкся на них.
      Стоит, наверное рассказать о нашем малыше побольше. Отец его, трудяга, каких свет редко видел. Дома он бывает также редко. Думается, почтальон заглядывает чаще. После какой-то неудавшейся сделки, от них ушла мама или они от неё - непонятно. Одному суду и Богу известно. Вообщем и целом, папа походил смурной пару месяцев, а потом познакомил сына с новой «мамой». И пусть Альберту эта тетя не понравилась, он не смел ничего сказать. Папа был грустный и злой, а теперь добрый и весёлый. Он теперь чаще и чаще был дома с этой тетей. Папа был дома! И Альберт был готов терпеть все. Но все хорошее ограничено; да, так бывает. Вместе с тетей в их мир пришёл этот «циклоп» в юбке и с отвратительным дезодарантом. И началась война - прежде всего за душ и туалет, а позже за собственную самооценку. Альберт поражался: как же может в человеке все раздражать? Даже математика его не так раздражала. А дроби! Ух, мать их!

«Солнечные зайчики; задумывались ли вы - откуда они берутся? Прячься, закрывайся. Один глаз прикрыл ладонью, другой глаз; кыш, уйди, уйди. А им - этим зайчикам - все равно. Прыг, прыг, прыг и прыг. И вообще странный этот сад какой-то. Тени кругом от деревьев, а лучики все равно - тут как тут. Шмыг, пожалуй, сюда за яблоню - под ней точно не достанет; а смотри какой - все равно. Ну точно, странный этот сад. Куда деваться, под вишнями - по солнцу, как со сна срисовали. Между тем, хорошо здесь - и домики наши видно. Мой вот тот - за акацией и сливой (только фу, она зелёная ещё). Я его узнаю всегда, он вроде трёхэтажный - а как Эйфелева башня, видно даже отсюда, пусть и мешают эти глупые зайчики. Раскрою секрет, если вдруг ночь - а домик потерялся в звёздочках, то найти его, ну просто, ну просто, ну прямо очень просто. Там всегда моя футболка сушится, после песка (а что? между прочим дворцы из песка это вам не это!) и мамина блузка»

     Альберт вновь проснулся от собственных мечтаний и обнаружил у своих ног чёрного котёнка с гладкой чистой шерсткой. Он терся о его грузную ногу и всячески ласкался. Альберт протянул к нему лапу, и тот нырнул под ладонь, зафыркав. Погладив его, он тихо прошептал ему:

- Откуда ты такой маленький? Соседский?

       Альберт же был в самых своих тёмных уголках души. Ему вдруг в голову ввихнулась мысль: «Такой красивый кот. Тоже потом меня будет ненавидеть. Ведь все так, два дня улыбаются, а потом ненавидят меня». Кот перестал фыркать и вопросительно уставился на него. А позже недовольно замахал хвостом.

- Прости, киса. Сейчас придёт младший или старший василиск, и они превратят здесь все в камень. Вот бы можно было все исправить сегодня. Жалко ты не умеешь говорить.

      Киса прыгнула к нему на плечи и чинно зевнула, тут же заснув. А слова Альберта, к его великому сожалению оказались пророческими.

- Альбертино, шкодник, ты где? - послышался вальяжный (хотя и прокуренный) голос в прихожей.

     «Пришла. Вселенная вызвала ее по василискофону». В комнату чинно вошла статная женщина, в которой, пожалуй, не подтянуты только брови. Вообщем и целом если описывать мачеху Альберта - непомерная жертва спа, спортзалов и философских бесед с маникюрщицами. Покажи ее карикатурщикам не поверят, что такая существует. И вот лодка пришвартовалась в гавань; вообщем мачеха появилась в дверном проеме. Киса, прошипев, спряталась за пазуху пиджачка и принялась тихо наблюдать.

- Я полагаю это ты вместо своих education. Ты полагаешь, что поступил красиво? Расстроил сестру перед прогулкой, расстроил папу. Надеюсь тебе хотя бы немного be ashamed от этого.

- Я, - принялся было объяснять Альберт.

- Но, но, но. Я устала от твоих tricks. Мы сейчас же идём к детскому психологу. Собирайся, я жду тебя on street. - пробросила мачеха и со скоростью пули покинула комнату.

    Альберт остался в комнате. Впервые его обуял гнев и обида. Правда, он сам не понимал, что это они и есть. Просто было странное, очень странное чувство несправедливости внутри.

- Нет, ты видела, киса! - не нашёл никого другого, с кем бы поделиться Альберт возникшим в нем чувством.

- Видела, - ответил ему из-за пазухи кот.

      Подбородок Альберта никогда так не сгибался. Он смотрел себе за пазуху. А киса большими глазами на него. Когда Альберт решил немного проглядеться; вдруг почудилось - он обнаружил кису тихо сопящей за пазухой. «Просто плохой день - подумал Альберт.



                - 2 -

       Кто-нибудь знает? Что происходит на Луне? Один сам знающий скажет: там кроме американского флага ничего нет. Пустота и кратеры, отливающие в свете солнца. Кому нужен этот пустующий камень?
       Но кто знает настоящую правду? Нет, переформулируем - кто хочет знать настоящую правду? Что там на самом деле: на этой блестящей и бесподобной спутнице Земли?
        А между тем внутри луны (если бы однажды по ней побродили люди как однажды Незнайка) нашлись причудливые замки и переливы воды. В безвоздушном царстве, где нет гравитации и озонового слоя, плещут плавниками лунные морские коньки с причудливыми всадниками на своих выях. И когда их настолько много - поверхность луны походит на северное сияние или радугу. Так выглядит это внушительно и красиво. Будто чуткий мазок вьётся по холсту!
       Но только на красавицу Луну нацелит свои глаза какой-то телескоп или НАСА со своими придурошными сообщениями для внеземной жизни, все золотые, серебрянные и голубые коньки исчезают в кратерах, будто рыбки, бежавшие от хищника. И вот - она пуста, холодна и одинока.
       Белые, голубые и желтые лунные кони пасутся здесь среди лунных камней, нежась в бледном космическом свете. И вечность они ржут на космические астероиды и фыркают на лунных сверчков. А на вечных камнях, заснув, сопят лунные коты. А где-то рядом, рассекая вакуум гарцуют лунные антилопы, сверкая серебром своих рогов и золотом копыт.
       Я прошу не считайте меня лгуном. Здесь в лунных дворцах живет и проживает лунный народ. Ему не нужен воздух, вода и пища. Они питаются лишь красотой и светом бескрайнего космоса. И если до сих пор вы ищите волшебное место, то никуда не нужно идти. Лишь стоит выглянуть в окно. И обязательно помашите рукой этому доброму народу. И Луна однажды Вам улыбнётся, уверяю Вас. Нам же стоит ненадолго прилунится.
       В тени дворца с потерянным лицом прозябает девочка, она с виду и похожа на человека, и не похожа. Кожа ее иссиня-серебряная, золотые локоны волос. Куда-то пропал нос (а зачем он?). Губки синего цвета с ящерскими, но такими милыми зубками. Шея и выя покрыта блестящей серебряной чешуей; и чёрное платьице с серебряными вставками на финал. Имейте ввиду, господа, так одеваются не абы кто, а лунные принцессы.

- Вы грустите, принцесса?

     У ног принцессы одним прыжком появился лунный кот, чуть больше и длиннее его уши; все та же серебряная чешуя украшает шею; нет носа, но глаза такие же большие, как и у кошек земных. Ну, и если вы заметили, они разговаривают на лунном языке. Наши кошки вроде бы так не делают, по крайней мере так считается. Между тем девочка немного испугалась и подпрыгнула на кратере. А потом опустилась, будто Мерри Попинс, обратно на поверхность, сама обрадовавшись неожиданной гравитационной штуке.

- Ох, Эмеральд, это ты! Прости, я так расстроена, что испугалась тебя, - она красиво улыбнулась, сверкнув зубками.

- Что вы! - Эмеральд устроился в ямку и принялся мыться, одновременно говоря и периодически выплевывая комки шерсти - Я обнаружил, что вы не вернулись ко сну. И решил, что возможно, что-то случилось.

     Девочка вздохнула и покивала.

- Это все Рубин. Она опять потерялась. Я кричала ее во дворце и здесь в Кристальном Саду. Но ее нигде нет. Вдруг она в опасности, - она даже притопывала ногой, когда это рассказывала Эмеральду.

- Я уверяю Вас, моя принцесса, она вернётся. Мне беспокойно за Вас. Надеюсь,  вы помните, что отец не разрешает Вас выпускать дальше Лунного Дворца? - Эмеральд проговорил это так заботливо, как мог (хотя ему казалось, что он делает это всегда недостаточно по отношению к принцессе).

- Прости, Эмеральд, я скоро вернусь. Передай папе, что я скоро приду.

      Эмеральд недовольно замотал туда и обратно хвостом и чинно поднял выю вверх. Принцесса поняла: Эмеральд никуда не уйдёт; она хороша знала это гордое и верное животное. И маленькая обманная ее шалость не прошла. Эмеральда не проведёшь: этот знатный кот при дворе не первое тысячелетие, и уж поверьте: знал, как вести себя с грустными принцессами. Все же на старости его котовских лет чувство привязанности и понимания, может очарования, брало верх над солдафонством. Он недовольно замигал глазами, подергал ноготочками грунт и со вздохом изрёк:

- Если вы обещаете мне сейчас же пойти домой, я проверю рядом Алмазные поля. Вдруг она ушла за лунными комарами или жуками.

      Наконец, девочка обняла Эмеральда. И старые его кошачьи кости выпрямились в стойку для поглажки.

- Обещаю, Эмеральд! - пропищала она, почесав того за ушком.

        Эмеральд, старый вояка, прыжками по звёздам и морским конькам исчез прочь в лунной атмосфере, оставив на едине с собою принцессу. Что такое старость и болезнь, если живешь в настоящей красоте? Эмеральд повторял это из раза в раз, если придворные смеялись над его возрастом. Не сказать, что они хотели бы его как-то задеть; нет, больше высказать своё уважение его бодрому духу в таких преклонных веках. Этот лунный кот,  кроме специфических отличий от котов земных, имел густые седые дряблые усы и такие же брови; тяжелую израненную серебряную шкуру на вые и разрубленный напополам лунный изумрудного цвета хвост. Грозный полководец в прошлом, теперь самый верный дворцовый дворецкий, не утратил своей тяги к приключениям. Пожалуй, только ревматизм ограничивал их. В былую бытность - уставной, правильный, протокольный и дисциплинированный, он жестко бы приказал принцессе вернутся. Но я повторяю, время -  злая шутка. Его глаза раньше наполняла битва, а теперь счастливое осознание, что дети короля не прочь поиграть с ним в клубочек.   
        Обращённый в свои мысли, Эмеральд оказался у Алмазных полей. С виду - пустынные кратеры, отливающие в мерцающих метеоритных сверчках. Но в кратерах - целая система шахт, где трудятся самые надежные лунные поселенцы - лунные тельцы, козероги и лунные жуки. Прежде всего Эмеральд пришёл сюда потому, что однажды видел Рубин здесь. Она радостно каталась на спине тороса вперёд-назад по долине. Чего греха таить, быть может и сейчас. Сделав хвост вопросительным знаком, Эмеральд побрел к кратеру.

- Эмеральд, Эмеральд! - кричали за спиной.

      Высунув язык и трепеща животиком за Эмеральдом летела лунная кошка, белого-белого пуха и с черненьким прогалом на шерстке. Она тяжело затормозила розовыми коготочками по грунту и оказалась подле Эмеральда. Генеральский хвост заиграл недовольством.

- Это ты, Опал. Я рад, - сквозь зубки прошипел дворецкий.

- Как у тебя дела?

- Кости трещат. Но жив - здоров. Так что тебе от меня понадобилось?

- Я подслушала Ваш разговор. Но совершенно случайно … - краснота разрушила лунную шерстку Опал, - И вот, что я хотела тебе сказать, Эмеральд. Ну… только не…

       Хвост старого кота, казалось перекопает грунт сейчас. Настолько его возмутил факт подслушивания, а больше своей невнимательности.

- Так вот, - продолжила Опал - Здесь Рубин ты не найдёшь. Она убежала на Землю. Я видела.

- Проклятый кровавый дракон! Зачем же она! Я немедленно иду за ней.

     Эмеральд стартанул так, что кости его с хрустом выпрямились. Опал не нашла ничего лучшего, чем устремиться за ним, вновь высунув свой язык.

- Вот мне приключения, старому! - бурчал Эмеральд!

- Эмеральд! Эмеральд, можно мне с тобой? - кричала вслед ему Опал.



                   - 3 -

      Альберт ехал с тем лицом ущемлённого в правах человека, который, в целом, не против ущемления в праве, но не понимает почему именно на него пала карма. Он с вздутыми щеками закутался в толстовку, пуская носом пузыри внутрь. А за пазухой с его подбородком весело играла киса, приятно щекоча его подушечками лапок.

«Несправедливо. Что я сделал? Я же со страху сломал стул. Было бы понимание вокруг, едва ли я поехал к мозгоправу. А он сейчас там направит. Заставит меня бредовые картинки рисовать; да, рисовать. Если же он все-таки меня попросит нарисовать, что мне нравится: я нарисую сосновый бор. Нарисую так, чтобы запах шишек стоял в кабинете. Только поднеси лицо к рисунку и вот ты весь в иголках. Опушка, сплошной овраг и внизу в овраге - чёрного блеска речка с прозрачной, чистой водой. И жаль, что я не могу управлять ей. Я бы передвигал точенные камешки струйкой. Туда, сюда. И гонял бы насекомых. И чуть белое солнце бы садилось за горизонт, садился бы и я - под вечно-зелёную красавицу, утопая в запахе, цвете и свежем воздухе. Я бы долго смотрел вниз: хотел бы спрыгнуть, но боялся. Я бы сжимал в ладони остатки солнечного света, будто сжимаю апельсин до получения сока. Наступал бы вечер и пока меня не забрали комары, за мной бы пришёл папа. Поругался бы, но с улыбкой.»

      В это время, пока Альберт мыслями был в сосновом Бору, мачеха его была в оцепенении. Киса от удара в борт машины выпрыгнула с согнутой спиной на сиденье и отчаянно зашипела. И если бы мачеха была в обычном расположении духа - она бы сейчас первым делом вышвырнула кису на улицу. Именно поэтому Альбертина наскоро набросил на неё толстовку и она скрылась в чёрной ткани. Но мачеха не была в обычном расположении духа. Теперь ее сковала склока и гнев. Она проскрежетала зубами, включила аварийку и, хлопнув дверью, принялась разносить невиновного.

- Ты что, х..ла! Знаков не видишь? - Альберт поморщился от смешного слова; он и знать не знал, что есть такое мощность русского словообразования.

       Надо сказать, ситуация типична. Когда выезжаешь с второстепенной пропускай, чтобы кто-то заспавшийся не въехал тебе в боярину автомобиля. Истина простая: проще, чем дважды два. Но иногда у ограниченного числа людей активируется скрытая способность - собственной глупость, гневом и склоками им удаётся доказать, что они не виноваты, а виноват другой. Хотя о чем это мы? Тоже истина в самой первой инстанции.

- Вы должны были пропустить меня! - почему-то вежливо и спокойно начал мужчина, въехавший в автомобиль мачехи Альберта.

     Альберт с радостной мордой открыл окно и высунулся, наблюдая за тем что будет. Тут же передние лапы кинула и киса, словно и ей было интересно, чем все закончится.

- Пошёл ты в п…у! - Альберт словно обнаружил для себя кладезь методов парирования оппонента; и хотя он имел представление, что так говорить нельзя, ему бы стоило признаться, что экспрессия ему нравилась.

- Как я могу быть виноват? Ведь виноваты те, кто выдал вам права. А не я. Вы же водите, как клушка! - поразительное спокойствие начало меняться на агрессию, как это обычно бывает (помните, дети, только вы перешли на оскорбления - вы во власти склочника)

      Альберт теперь находился с выражением «так тебе и надо», торжествуя, что его поход к психологу отменяется.

- И вообще, - говорил Альберт, оборачиваясь на кису, - это не мне надо к психологу, а ей.

- Это точно, - отвечала ему киса.

- Посмотрим, что она скажет папе, когда он увидит сломанную машину, - он опустил голову с грустью, - да нет, я уже знаю, что она скажет. Она ему будет твердить, что из-за меня она была расстроена и поэтому при вождении была невнимательно. И потом мне не разрешат гулять месяц или два.

     Альберт задумался. Он попал в точку развития событий; все ехидство и торжество в нем испарилось.

- Ты хороший, - киса прыгнула на колено к Альберту и принялась ласкаться.

      И вот теперь Альберт открыл свои глаза широко. Ему, наконец, в голову пришло «лампочкой» знание о том, что он только что говорил с котом. Ему на пятки сразу же наступило знание, что с ним совсем и все не в порядке. Его невнимательность и поверхностность пропала. Наконец, он принялся рассматривать кота: тот не похож на домашних. Длинные уши, без носа с широкими большими красными глазами. А носы могут не быть у котов? Может, у египетских - эти вообще какие-то гомунгулы. Но красных глаз у кошек что-то не припомнится. Он опустился ниже - на вые шерстка все посеребренна, даже похожа на чешую. И золотой хвост. Альберт отпрыгнул прочь на заднем кресле машины и попробовал проморгаться. Но кот никуда не исчезал, а значит не являлся плодом его больных фантазий.

- Ты что говоришь по-человечески? - аккуратно, боязливо тот попытался поговорить с котом (смотриться глупо, конечно, поделать что-то было нужно).

- Да. А что тут такого? - ответила киса и принялась лизать свою шерсть.

- А почему у тебя носа нет? - каверзный вопрос

- А у тебя почему есть? - с совершенно серьёзным выражением ответил кошак (ну, так Альберт подумал, достоверно он не знал, как отвечают со всей серьезностью коты).

- Ну, ты не моя галлюцинация? Если так, я скажу папе! - Альберт придумал быстро действенный метод избавления от иллюзий.

- Не знаю, а ты не моя?

- Так нечестно, отвечать вопросом на вопрос.

     В это время на перекрёстки происходил настоящий фарс. От настоящей драки мачеху и мужика отделял 100-киллограммовый сотрудник ГАИ. Используя лишь политичность и минимум мата, они пытались объяснить ей свою неправоту, но тщетно.

- Вы там что? В своей милиции на правилах дорожного движения колбасу режете? - слышалось на улице.

    Альберт вздохнул. «Да, теперь так. Сейчас здесь столько времени просижу, а каникулы кончаются. Жаль, не могу убежать прочь по дороге… Вот если бы дороги были спиралькой? Такие как у Соника? И я мог бы бегать по ним с реактивной тягой. Собирал бы кольца, спасал бы животных. Да… кот, который говорит…»

- Раз ты не галлюцинация, то кто ты? - начал Альберт разговор с того, с чего нужно начинать.

- А ты? - бессовестно продолжал кошак.

- Ды я? Школьник обычный, - Альберту показалось странным; что коты школьников не видели? Но он не знал, что такие не видели.

- А что такое школьник? А что такое обычный? - киса вытянулась спиной вперёд с вопросительным знаком на золотом хвосте и зазевала.

- Ну типа, кто в школе учится. А обычный. Ну не знаю - похожий на всех.

    Кошка покивала с пониманием и закрыла глаза.

- Эй! - обиделся Альберт - я же сказал тебе. А ты чего? Ну так не делают!

- А как делают? - киса приоткрыла один глаз.

- Имя говорят своё, например. Потом говорят, давай дружить. Или фу на тебя, - Вы себе не можете представить как трудно объяснять простые вещи, а более странно объяснять это коту.

- Ну ты же мне не назвал имени, - лениво зевнула киса и перевернулась на пузо.

- Аргумент. Меня Альберт зовут, - взвесив все, ответил мальчик.

- А меня - Рубин.

- Так, а кто ты? Кот или не кот? Или может ведьма какая?

       Кот завилял весело хвостом; его мордочка расплылась в удовлетворении и сверкнули зубки. До того, ему понравилось слово «ведьма».

- Какие вы стражи правопорядка, если постирать штаны свои от масляных пятен не можете? А б..я? - звучало на улице.

   Альберт вновь грустно высунулся в окно. Ему было теперь паршиво от всего происходящего вне машины. Он знал о том, что его выставят виноватым перед папой. А потом ещё тысячу лет будут пилить сначала мачеха, потом горгона. И он утонет дома в их яде, лишенный интернета и мячика. На его щеках водрузились слёзы. Но не от того, что он расстроен. Нет, эти слёзы вечной петли, которая никогда не закончится для него. Скоро он почувствовал, что подушечка лапы скользнула по его щеке. Киса глядела прямо на него, встав перед ним на задние лапы.

- Тебе грустно? - спросила она.

- Да, очень - честно ответил Альберт.

- Давай выберемся оттуда. Я тебе кое-что покажу.

    Глаза мальчика наполнились ужасом. Что предлагал ему странный кот, совсем было опалой. Если представить мачеху красным драконом, а его рыцарем, то исход был бы после этого один - его просто спалят до тла. Не оставят и живого следа. Он только принялся открыть рот, но киса опередила ее.

- Не волнуйся. Она не вспомнит о тебе. Я сейчас позабочусь.

      Пожалуй, достаточно склочного перекрёстка, где вечная борьба не умеющего водить и человечишек подходит к своему апогею.
       Вот, что! В дневном небе парка мигнула и погасла точка. А потом следом вторая. Мы, конечно, подумали бы, что самолёт несёт своих жителей прочь в летние края - от смуты, рутины и плебейской важности; туда, где можно зарядить душу настоящим солнцем. Или быть может это маячок военного вертолета, что выполняет важное задание? Или погасшая звезда чьей-то надежды и любви.
       Как прекрасно осознавать, что все, что мы видим может казаться не тем, что есть на самом деле. И в этом настоящая красота мира. Вот кто-то прошёл грустный и злой - он на работу, а приди домой - он счастливый и улыбчивый художник. Ему не нравятся принтеры и отчеты, его рвёт от них и жить хочется едва ли. Но когда он пройдёт в сквер перед домом с холстом и красками - в нем просыпается человек. Знай, читатель, все прекрасное скрыто; потому тайна является настоящим сокровищем. А когда обладаешь чьей-то тайной - имеешь настоящий слиток золота. Только вот как распорядиться - это уже вопрос твоей совести. От того все прекрасное не живет долго; один однажды испортит его, разменяв слиток золота на фантики. Как Буратино свою монету.
       А точки на дневном небе нам уже знакомы - это Опал и Эмеральд прибыли на землю. Эмеральд рухнул в весеннем саду близ фонтана, и рядом Опал.

- Ох, сколько здесь не бываю, никогда не привыкну, как прибивает к Земле. На кости будто торос упал, а в живот козерог пырнул.

      Эмеральд поворчал чуть-чуть и водрузил хвост вопросительным знаком. Подле него вальяжно возникла Опал, которая тут же принялась умывать бело-серебряную свою шерсть.

- Эмеральд, прошу прекрати говорить на лунном языке. Иначе распугаешь жителей Земли.

       Семён, всю жизнь живший на улице, здесь на скамейке в парке, прошедший несколько отсидок, запоев и Афган, сделал о себе единственный вывод: что, наконец, пришёл к финишу. И в его прекрасные двери - постучалась белочка с гранёнными стаканами. Согласитесь, зрелище не обычное - приземляющиеся коты с серебряной шерстью, которые ещё и говорят на инопланетном языке. Он чинно отодвинул газетку со стопарем и открытыми шпротами и присел; продолжать думать о жизни и частично о тех, кто обжегся.

- Вот е…на, - проговорил он как-то даже философски.

- Опал, милая, будь добра!

     Опал поняла Эмеральда с полуслова; и одним прыжком достигла Семена. Тот, раньше считавший кошек одними из тех, кто его понимает (наряду с собаками) опрокинул православный крест и зажался в испуге. Он с ужасом глядел на Опал. А та только помигала. И Семена настиг сон. Самый глубокий и самый сладкий, который мог быть. Тревоги, коты и нещадные 15 дней запоя растворились в сладких воспоминаниях о чем-то хорошем. Он прямо здесь на скамейке засопел, аккуратно отодвинув провизию и подвернув под себя газетку.

- Все сделано, генерал! Рядовой Опал готова к службе! - вернулась Опал, окутав его белым-белым хвостиком.

        Эмеральд прошипел что-то невнятное и с недовольной моськой спустился с фонтана вниз. Опал тихо опустила грустную мордочку и спрыгнула следом.

- Хм… Нам бы замаскироваться как-то. Помни, Опал! Здесь опасно.



                - 4 -

        Он большими глазами ищет маму, чуть чуть высунув свой язычок. И так мило вскидывает длинные уши, они нелепо падают на посеребрённую шейку. Короткие лапки и длинный золотой хвостик, что вертится будто пропеллер. Он в кратере на кусочках мягкой шерсти лунного тельца. Если вдруг появится сверчок, блестящий алмазным цветом - он протянет ему лапку. Сверчок испугается и сядет на другую половину. Он тогда поднимет хвост, согнётся в позе маленького, маленького охотника и побежит, нелепо переставляя лапки. И немного пробежав, затормозит, уткнувшись в папины латы. И осторожно с поднятым хвостом обойдёт их, вперёд за сверчком. А он улетит. И тогда милое создание с грустью поглядит в космос, где навсегда исчез огонёчек сверчка. И в космосе этом так красиво - тьма в поразительных пропорциях смешанная со светом. Да так грамотно и сложно. И что может разрушить эту вечную лунную ночь?
        Что тогда пять тысяч лет назад спустя пятьдесят секунд отразилось в глазах маленького котёнка, Эмеральда не исчезнет из его памяти никогда. И будет преследовать его ещё несколько веков. Ядерный гриб, что водрузился над космическим пространством; и упавшие громадины пыли, грязи и кристаллов на кратеры. Жестокий удушающийся шум и быстрый хваток его матери за шею.

- Милый, Удача, что происходит? - слышал  Эмеральд в пылевом урагане тревожный голос его матери.

- Беги! Сколько можешь беги, Шёлк! Забери Эмеральда в шахты! Я останусь с другими здесь! - слышал он голос среди кляцканья серебра и золота лат его отца.

- А ты? - она зажала крепко шерстку Эмеральда в зубах.

- Я вернусь за Вами позже! - и Удачу навсегда скрыло в ядерном дыму.

        Но он больше никогда не вернулся.

- Эмеральд, Эмеральд, - Опал кусала его за уши; тот смотрел вверх на дневную луну, широко открыв глаза, - Ты о чем там думаешь? Ты говорил, что нам нужно замаскироваться. И ещё что-то про опасность. И пропал. Будто тебя конёк за выю подцепил.

    Эмеральд же в это время избавлялся от тяжелого, восставшего с души и сердца осадка; которой бы и был там дальше всю жизнь, если бы ничего не всколыхнуло. Но всколыхнуло - и с этим бороться труднее всего. Когда головная боль, наконец, вернула его к реальности - он молча, недовольно повертев хвостом - зашагал вперёд. Опал, привыкшая к выходкам старого Эмеральда, игриво и подпрыгивая, последовала следом.

- Эмеральд, тебе нужно расслабиться, ты всегда, так серьёзен, как торос на волоке золота! - начала менторски и понимающе Опал, - мы быстренько найдём Рубин и вернёмся обратно. Хочешь расскажу тебе как Янтарь ловили с Гиоцинтом лунных пегасов? Или давай поищу седые волосы?

     Опал одним прыжком поравнялась со старым котом.

- Как только у меня повернулся хвост тебя взять с собой? - Эмеральд  же на самом деле не был против, если только чуть-чуть; в нем до сих пор немного таяло негативное воспоминание.

- Я сегодня видела такой камешек. Он прямо похож на твои ушки. Я его припрятала у себя в кратере. Вернёмся,  я тебе покажу. Я пока никому не показывала; ну если только немного - Янтарь. Точнее я ей сказала, но больше никому не скажу. А тебе даже покажу. А если хочешь,  даже подарю. Эмеральд? Эмеральд? Тебе грустно? Или я надоела тебе?

     Эмеральд в отчаянии остановился у подъездной лавочки. Скрестил лапы и лёг, перебирая варианты: где искать ему Рубин. Конечно, если Опал права - и она пошла этой дорогой, то дело закончится быстро. Но если нет - он будет несчастен, принцесса будет несчастна. С опущенными ушами под лавочкой находился наш Эмеральд; и такая же подавленная рядом Опал. Но больше от того, что Эмеральд молчал. А между тем вокруг  была настоящая жизнь - заняты все качели и лавочки. Бегают и прыгают дети. Ходят туда-сюда взрослые. Постоянно щёлкает подъёмная дверь. Щёлкнула она и сейчас.

     Едва передвигая свою тушу, из подъезда, больше похожий на пароход Саратов, выплыл с огромной мордой рыжий полосатый котище. Такие вам известны по великим фразам: «Нас и здесь неплохо кормят». Его презрительный взгляд тотчас упал на Эмеральда и Опал. И «гордость хозяев» медленно потопал к лавочке. Опал, которая никогда не видела земных котов со страху спряталась за Эмеральда, высунув из-под его серебряной выи лишь ушки.

- Эмеральд, я боюсь! - она уткнулась в него мокрым носом так глубоко, как могла.

      Эмеральд лишь скучно повернул голову. Старый кот сразу смекнул, что перед ними представитель земной рассы. А уж что-то, а страх неизвестное чувство старому лунному войну.

- Ты кто? - командным голосом начал Эмеральд.

- Мааау! - громогласно сообщил рыжий.

       Рыжий, не обращая внимание, на Эмеральда, проплыл дальше к Опал. Та съёжилась; казалось, она сейчас пробурит в дворецком дырку. Рыжий обнюхал ее со всех сторон. И обнаружив, что перед ним коты странные - совсем не пахнут и выглядят как-то иначе - развернулся и ушёл, тихо перетопывая по асфальтной площадке. А позже и вовсе удалился после выкрикнутого из окна его хозяйкой: «Чубайс, иди жрать!». Опал теперь осмелилась на разведку; и белая ее мордочка высунулась из под Эмеральда.

- Ты видел, какой он страшный, Эмеральд? Мне никогда так не было страшно. Ох, мне кажется, я такой страх пережила только, когда меня лунный ворон цапнул за хвост. А что это он делал? Он хотел меня съесть? - Опал почти полностью легла на Эмеральда, так, что его позвоночник щелкнул.

- Опал, Опал, прекрати! - позвоночник снова щелкнул.

- Ой, прости… - она стеснительно поправила ушко лапкой, и продолжила - ну, что ты придумал? маскировку? Может, раздуешься как ты умеешь? Ты такой милашка, как тогда делаешь! Будешь похож на такого же.

- Нет, ты же знаешь, лунный камень не игрушка! - снова расстроил Опал Эмеральд.

- Киса, киса, киса! - послышался старческий женский голос.

    Баба Тамара, которая очень редко что-то помнит и очень редко что-то правильно распознаёт своими глазами (в силу значительного возраста) в это самое время отправилась в поисковый поход за своим чёрным котом Мурзиком. Мурзик обычно в этот час возвращался с прогулки и ждал смиренно ее под лавочкой, наслаждаясь солнышком и ветерком. Но сегодня, по всей видимости, он задержался. Баба Тамара, вся сгорбленная,  дошлепала с палкой с первого этажа до лавочки. Остановилась отдышаться. Для Эмеральда и Опал ничего не предвещало беды, если бы ни одно важное сказанное нами обстоятельство.
Баба Тамара не видела ни хрена, ну прямо вообще. Это, к слову, о том, что нельзя так запускать свои глаза! Ведь они же важны! Как без них ощущать красоту и полноту жизни? Эмеральд встретился с ней глазами. Тому, конечно, люди не в новинку. Если что -  рядом была Опал, которая может подарить Бабе Тамаре приятный сон.

- Мурзик? - хриплым голосом закричала она (прежде потому что сама плохо слышит, а потому кричит) - Ты что тут? Кошек домой водишь? Ходь сюды.

       И вот дворецкий уже в руках Бабы Тамары. Эмеральд бы сейчас же вырвался, если бы мог, но грудь его так сжали, что он широко высунул язык и широко открыл глаза. Конечно, Эмеральд знал о том, как вырваться. И ему не стоило это ничего. Как старому войну. Но! Но все это грозило самым противным - раскрытием себя земным жителям. А миссию он никак не мог провалить. Ему нужно было доставить Рубин домой без максимальных последствий. И потому он попытался покориться ситуации. Впрочем, при нем сейчас была Опал. И это ее шанс - стать волшебной палочкой-выручалочкой.

- Опал, - пробурчал он, как мог.

       Опал мигала как могла, прямо смотря в глаза оппоненту. Но сон не настигал Бабу Тамару. И в этом было простое обоснование - огромная катаракта давала ей 100% резистентность от всяких там лунных котов, и от всяких их взглядов. Все, что смогла сделать Опал это попытаться покусать ее за носок, за что и получила пинок под живот. Она быстро отряхнулась и с пущей удалью последовала за Бабой Тамарой.

- Эмеральд! Эмеральд! Я спасу тебя! - кричала Опал.

      И Опал готова была идти за старым котом до конца. Может, вы даже понимаете почему? Жаль, бедная Опал, не знала как работает дверь подъезда. И металлобетон отделил ее от противника, и, что самое больное - от утонувшего в ее руках старого Эмеральда.




                - 5 -

       Что мы такое, господа, без знаний? Не они ли нас вытащили из пучины войн и варварства. Знание - сила, говорят, а незнание. А незнание тоже сила, - там, где все извращено. Итак, среднее профессиональное училище. Приятный день. Поехали!
       Ботяга пускал пузыри на паре, а его сосед - Кусков оставлен в одиночестве  с тригонометрией, а точнее ее невыносимостью. У него двоилось в глазах, когда на доске синусы превращались в косинусы, а те в тангенсы, “x” в “2x”, а потом вся эта фигня в единичку или ноль. И он отводил их от греха подальше в свою тетрадь, где ручкой набросал портрет девушки, что сидела на семь рядов ниже.

- Ты  хоть бы этой телке прыщи пририсовал, - воткнулся проснувшийся Ботяга носом в рисунок.

- Отстань, - закрыл Кусков рисунок руками - Ты че проснулся? Фу… а вонища-то изо рта!

- Если бы ты знал, сколько я вчера выпил, ты бы признал мой сегодняшний перегар как парфюм Шанель, - зевнув, проговорил Ботяга.

     И Ботяга, расправив мешающие штаны, принялся за рассказ о выпитом, по пути подбирая несколько поводов этому. На три вещи бесконечно можно смотреть: на всепоглощающий огонь, на тихую гладь воды, на работающих людей. И три вещи, которые не при каких условиях нельзя слушать: что вчера пил Ботяга, сколько женщин у Ботяги  и как Ботяга много знает о своей работе и кем станет, будучи учеником среднего профессионального учреждения. Если же вам удалось вдруг попасть в страшный его диалоговый кокон, где он самый умный и самый трудящийся, Вам предстоит знакомство с самой неинтересной жизнью. Но почему-то люди такую жизнь признают активной и харизматичной. А почему? Рассуждать об этом в значительной степени трудно. Кусков вот не понимал; хотя он и тригонометрию не понимал, что с него взять.  Он все смотрел из-под кепки на передний ряд, разгадывая загадку, на которой погорело тысячи людей: “cherche la femme”. И рисовал прекрасный портрет.

- Арксинус а, - говорил на фоне преподаватель.

- Ох, е…ть - прокомментировал Ботяга, прервав свой интереснейший рассказ - прикинь какой бывает!

     Кусков, выдохнувший, благо сейчас закончится рассказ Ботяги, повернул голову к Ботяге. Если кратко рассказывать историю, по крайней мере, так она звучала в голове у Кускова: Бог Дионис выжал для Ботяги (нет, пожалуй, повелителя этой жизни)  вино за 345 рублей, затем Богиня Венера подарила ему лучшую любовницу 29 лет, которая была в общем доступе и вместе они предались возлияниям и великим рассуждениям о том, как работают современные блоковые механизмы и как бы Ботяга их модифицировал, если бы Зевс дал ему возможность возглавить их производство.

- Ты бы записывал, - говорил про меж всего Кусков, - тебе пригодится.

- В век инвестиций арксинус? Смеёшься? Твои методы устарели, братишка.

      Спасительный арксинус теперь потопил корабль надежды Кускова на освобождение от пустословия; и он утопал с флагами и призывами инвестировать в Московскую биржу. Совсем не так было в жизни Кускова. Сам он свою жизнь сравнивал с бесконечной борьбой с неудачей. Поступить ему в институт не удалось, не хватило денег. Обычная история для людей таких, как он. Он мало что делал, если ему не было интересно. Просился у родителей в «живописный», но отец, который возглавлял завод, решил совсем по-другому. И по связям его сначала отправили в училище. И до сих пор прочат карьеру на заводе. Но сам Кусков тысячу раз бы отказался, если бы не уважал родителей так сильно, как и должен настоящий сын. Вот так и учился, Кусков нехотя, но с ощущением того, что это необходимо и важно. На лекциях и занятиях он ничего не понимал, но когда приходил домой - пытался разобраться во всем по книжкам и интернет-пособиям.
        А неудачей жизнь была потому, что, казалась, лишь выполнением необходимости. Сам он неразговорчивый, порой грубый или даже иногда самоуверенный, но хранивший самое доброе и тёплое внутри себя. Потому ему нигде не везло - ни в дружбе, ни в любви. Скоро он пытался и осмыслить все - и ему пришло в голову: были бы деньги, пришла бы удача. А чего-чего, зелёных банкнот и счетов в Швейцарских банках у Кускова не было. Он снимал комнату со слепой и глухой бабушкой на окраине города за символическую сумму; едва хватало на еду, даже если он где-то подрабатывал.

- Вот, если бы ты инвестировал, ты бы не ходил вот в этой е…не и не дохал бы каждый день. Тебе вообще надо следить за здоровьем. Ты вот грузишь коробки, а я максимум подгружаю интернет, - заметил Ботяга смачно почесав своё яйцо.

- Версинус а - снова вторгся преподаватель.

- Н…я себе, - воскликнул Ботяга и широко раскрыл свои глаза.

    Кусков громко засмеялся.

- Что ты рофлишь? - Ботяга уставился на него недовольно, почуяв тихий запах презрения к его персоне.

- У нас Мурзик такие глаза делает, когда срать хочет, - улыбаясь объяснил Кусков.

- М… Понятно. Рофл типа. Слышал, что творится в Европе.

       Затонувший корабль «арксинус» почти вытащила  буксиром подлодка «версинус», но была уничтожена ракетой высшей экспертизы в экономике и геополитике. И Кусков смиренно ждал окончания пустозвония, который должен был прекратить конец пары. И облегчение, наконец, наступило.
       Окончание. И Ботяга, собрав, свои пожитки, быстро выкинул что-то вроде «Ну, давай, братишка, не страдай, устремился на первый ряд. Перебросившись парой слов с одной сокурсницей, перешёл на другую, пообещав ей объяснить сегодня вечером все эти «арксинусы и версинусы», поскольку является тем, кто идеально это понимает, а научился этому на экономических форумах. И получив, бодрое согласие и объятия за талию, устремился домой - успеть на рейд в варкрафте.
       Кусков с облегчением, но с полностью отнятой энергией, откинулся на стуле и принялся думать. Минуту отпыхнув, он медленно собрал тетрадки и учебники, а затем побрел домой.
        В это время Опал розовыми своими ноготочками изрыла двери металлического подъезда.

- Эмеральд! Эмеральд! - кричала она, но потом вдруг остановилась и подумала, что привлекает к себе внимание, - Как же он делал? Земной представитель?

      И Опал принялась вспоминать: «Мау, мау, мау!» - кричала она. Но нарочно или нет, никто не пускал ее в подъезд. И она плакала от бессилия и тоски.
      В это время Эмеральд, который попал в тёмный подъезд впервые обнаружил приступ слабости.

«Что со мной?» - думал Эмеральд, пребывая в руках Бабы Тамары - «Она несёт меня в тьму. Солнечный свет! Он уходит… Вот почему я слабею! Если мне не удастся выбраться, мне здесь не выжить!»

- Отпусти меня! Отпусти меня, интервент! - злобно кричал Эмеральд.

   Но Баба Тамара его не слышала, шум в ушах  и отосклероз давно обрек лунных котов на заточение в квартире пенсионерки.  И Эмеральд принялся выбираться, царапая руки.

- Мурзик, ты что? Беса проглотил? - Баба Тамара схватила его так крепко, что Эмеральду казалось, что его шею сейчас свернут.

      Старый кот понял, что здесь ему не выбраться. Нужно время, а силы его уходили. В подъезде стояла кромешная тьма. Передвигаться в таком опасно и простому человеку. Дверь квартиры первого этажа скрипнула. Эмеральд почувствовал, как его швырнули на что-то мягкое, и сознание его вернулось. Он почувствовал свет в своих глазах. Старый кот очутился в прихожей на ковролине, где едва горела (точнее пищала) старая лампа. Он очнулся на паласе в кухне.

- Иди поешь, - приказала ему Баба Тамара и удалилась в одну из комнат.

      Теперь Эмеральд мог планировать план побега. Он выпрямился насколько возможно и принялся осматривать квартиру.

«Я бы сейчас использовал камень. Но моих сил не хватит. Здесь слишком темно. Лишь этот источник света. Хм… нужно держаться его!»

     Эмеральд обнаружил в кухне окно, откуда попадала маленькая струйка света. И устремился к ней, как к источнику живительной влаги. Он прыгнул к закрытому окну, и теперь мог видеть происходящее вне своей тюрьмы.

- Опал, ты здесь, Опал! - он припал лапами к окну, увидев плачущую за лавкой белую лунную кошку. - Я здесь! Я здесь!

     Старый вояка, хотя и признавался одним из самых умных лунных котов - не знал самого простого из быта обычной городской домохозяйки. Через немытое окно его не увидишь даже в поляризационном микроскопе. Скоро последовал тяжёлый шлепок, что скинул Эмеральда с окна.

- Когда я тебя уже отучу ходить по столам и окнам! - Баба Тамара появилась с кружечкой на кухне.

- Чего ты хочешь, враг? Золота, серебра, лунных камней? Говори! - буйствовал старый кот.

- Что ты орешь, Мурзик? - отвечала ему пенсионерка - У тебя все стоит. Разуй глаза.

    Она подтянула за холку Эмеральда и мордочкой опустила в молоко. Эмеральд, испачкавшийся затхлым молоком, это расценил как пытки и принялся царапаться, за что получил по загривку.

- Слышишь! Слышишь! Меня найдут! И тогда тебе не повезёт! Не зли меня! - говорил Эмеральд.

     Баба Тамара, не понимания отчего так себя ведёт ее Мурзик, снова взяла его за холку. Отнесла в ванную и заботливо опустила в лоток. И теперь Эмеральд в состоянии легкого шока, глядел на неё из лотка, набитого комкующимся кошачьим наполнителем.

- Я П-Р-И-Ш-Е-Л! - надрывно закричали в прихожем коридоре.

     Кусков закрыл за собой дверь. Положил портфель в прихожей и прошёл в ванную, дабы помыть руки. Эмеральд все еще со злобной мордочкой сидел в лотке.

- А, Мурзик! Привет! - не смотря на кота в проброс сказал Кусков, открыл воду и принялся заниматься гигиеническими процедурам.

- А! Ещё один! За одно с ней! Зальёшь мне воду в уши, как две тысячи лет, убийца!

      Кусков прокашлялся и обернулся в сторону лотка. Зубная щётка застряла у него за зубами, а щеки расплылись в удивлении. Он уставился на совершенно странного Мурзика, который был вообще не похож на себя. Кусков ещё не понял, что тот говорит с ним на человеческом.

- Что смотришь, враг? Готовься к смерти! - продолжал Эмеральд, сидя в лотке, обнажив свои острые когти.



                -  6 -

        Из чего вы скажете сделана наша Вселенная? Из минералов, металла, химических элементов, инертных и не очень газов. И, может, окажетесь правы. Ведь всегда правы, кто опирается на доказательное и рациональное. Но я же запишу о Вас в блокнотик одну деталь; точно, ну, самую малость! Не обижайтесь, в вас верно когда-то и при каких-то условиях умер мечтатель. Да, такой, который верит в прочность поцелуя под дождем и слова, сказанные на вечность. Знаю, знаю, таких и осталось ровным счётом, как амурских тигров. Все же… О чем я?
       Наша же Вселенная хрупка; как хрусталь. Стоит только ветру перемен слегка дунуть и она рассыпается в горошек. Или карточный домик?! Но если она так беззащитна, что заставляет ее жить и быть такой предельно правильной?  Не камень, не стекло заставляет ее дышать и блестеть, а то, что заключено в этих камнях. Вселенной, поверьте, движут чувства и мысли, что мы ей отдаём. И поверьте, она однажды вернёт все. И вы почувствуете ее силу. Вы можете не верить мне столько времени, сколько хотите. Но разве я похож на мошенника, который обберет Вас до нитки?
       Эмеральд выглядит странно - больше похож на человека, с грозным, жестоким лицом; его выя уже содержит рубцы. А из-под лат видны тяжёлые израненные мышцы, поглощённые кошачьей шерстью и мощный золотой обрубленный хвост. За спиной его огнестрельное оружие, а на поясе меч, напоминающий катану. Он поворачивает голову в космос к самому солнцу, на его шее - зелёный огромный камень, напоминающий изумруд. Он больше не похож на котёнка, но на властителя прайда, решительного и непобедимого. Он, оглядываясь, идёт по лунным кратерам быстро и по военному тихо. И, наконец, достигает тёмной пещеры где-то на краю Кристального леса. Он ещё раз подозрительно оглядывается и входит в пещеру.

- Эмеральд, это ты! - с какой-то отдушиной прозвучало ему навстречу.

    На лице Эмеральда появилась улыбка; а у его мясистой ноги терлась небольшая чёрная кошка с голубыми, как Луна, глазами и такого же цвета двойным хвостиком.

- Это я, это я, Причина! - он высоко поднял ее и горячо лизнул по шерстке.

- Ну, опусти меня, я надену свой кристалл!

- Это тебе - он протянул ей цветок.

- Что это такое, Эмеральд? - она рассматривала белую, белую лилию.

- Я не знаю. Я нашёл эту красоту на Земле. И сразу подумал о тебе.

- Какой красивый! - она положила его в зубки и отнесла в глубь пещеры.

- Лучше я сниму свой. Я так устал от лат, - выдохнув, сказал Эмеральд.

    Он стянул с шеи кристалл; и латы его обрушились с громким звуком.

- Все в порядке, мой камень? - спросила Причина, отвлекшись от таскания шерсти и лунного песка в кратер.

- Да, - ответил Эмеральд, выпрыгивая из лат уже обычным, привычным нам лунным котом.

- Ложись, Эмеральд, я похожу тебе по твоей усталой спине - говорила ему засыпающему Причина на ушко.

     Опал вылизывала Эмеральду за ушком и тормошила его по животу тихо притопывая лапками со слегка выпущенными когтями. Ее душу терзала та бессердечная тревога, которая поражает одновременно страхом возможности потери дорогого и надеждой на хорошее окончание. Эмеральд не открывал глаза, и сложив лапы у шеи, тяжело дышал.

- Прошу не умирай, Эмеральд! Не умирай! Я не смогу без тебя! - говорила Опал, а на кошачьем сердце снова и снова роялся острейший камень.

- Это ты, Причина? - хрипло ответил Эмеральд, встрепенувшись и вернувшись из своего сна.

      Но Причины не было, это была Опал.

- Ты жив! Ты жив, Эмеральд! - хвост Опал встал трубой и она устроила рожицу рядом с Эмеральдом.

       Эмеральд тяжело раскрыл глаза и обнаружил, что кроме Опал рядом с ним находился этот проклятый интервент, это губитель. Только вот Кусков, которого не понятно почему считали врагом, сидел и молча охреневал над происходящим. И с чего бы начать? Что у него там делалось в голове? Да, наверное с этого: во-первых - он никогда не видел, чтобы кот так высоко прыгал с острейшими когтищами. И если бы не сработавшая реакция, ему бы порвало поллица. И ещё? Во-вторых: он никогда не видел, чтобы коготь этот увеличился до человеческого кулака. В третьих - видели ли вы котов, теряющих сознание? В четвёртых - он мог снести все: безднежье, неудачи, приставучего Ботягу, сварливую свою хозяйку, но это настолько обидно, когда тебя опускает простой (ну ладно, может не простой) кот, будучи сидячем в лотке. Ладно,  стоит признать, и Кусков действовал странно. При обмороке он как полагается вынес пострадавшего поближе к воздуху. Где в-четвёртых - с ним заговорил на чистом человеческом такой же кот или кошка. Все же не смотря на поразительный скепсис, Кусков в первый и последний раз решил поверить в чудеса. И послушать, так сказать, анамнез самого больного, а не строить различных догадок, основанных на собственном критичном мышлении и ярлыках дисфункции психики.
       Эмеральд держался молодцом. И нормальной здесь было бы реакцией сбежать от противника или безжалостно его устранить. Старый же кот доверился обстоятельствам. Он с минуту внимательно изучал сидящего подле него Кускова и пришёл к выводу, что он не опасен.

- Не бойся, Эмеральд! - Опал положила на него заботливо лапу, а тот будто колосс восстал перед Кусковым на задние лапы.

- Помни, человек! Вопросы здесь задаём мы, - Эмеральд сказал это так грубо, как мог.

    Кусков рассмеялся, вспомнив в голове нелепое гангстерское кино. И невольно облачил качающего права кота в плащ из семедясятых и поместил ему на голову гангстерскую козырку.

- Прежде, господа - он выкинул взгляд на Опал - и, видимо, дамы, скажите, что я не сошёл с ума. И передо мной, действительно, коты, говорящие на русском языке.

- Это не совсем так работает - вставила Опал - мы транслируем вам в мозг…

- Опал, остановись! - прикрикнул на неё Эмеральд и продолжил - Что если и сошёл. Твоя жизнь будет в безопасности, если об этом будем знать только мы втроём.

      Кусков расположил утверждения «мне угрожают коты», «меня обещают убить коты» в правильной последовательности. Он аж провертел головой: какой же все это был фарс. Все же, стоило отметить, если бы они шутили, то были бы менее враждебны.

- Вы что с Луны свалились что ли? Что происходит-то? - Кусков произнёс это вслух, но только для того, чтобы снизить давление в голове и как это бывает: попал в десятку.

- Да, мы с Луны, - легко и гордо проговорила Опал.

- Опал, жидкий твой камень! - Эмеральд был зол и недоволен ей, шерсть его взъерошилась, а хвост по обычаю стал настоящим пропеллером.

- А что? - обиделась Опал - Посмотри на него! Да у него глаза лунного конька.

- Как же все предельно сложно. Давайте так. Я клянусь, что не единого слова не убежит из меня, - Кусков церемониально поднял руку.

- Поклянись всеми камнями этого мира! - сказал Эмеральд, смягчившись.

- Клянусь, - торжественно произнёс Кусков, сам не понимая, чем клянётся.

       Эмеральд  и Опал принялись за долгий разговор. Доверится первому встречному на Земле было не в стиле старого кота. Каждого здесь он бы тысячу раз проверил на предательство и вряд ли бы сотрудничал. А, может, даже без зазрения совести бы убил. Но Опал, которая так легко и непринужденно доверяла этому человеку, что-то переклеила в старом дворецком. И он вдруг решил ради дела забыть прошлое и чувствовать мир ее лапами. В кулуарах он объяснял это тем, что десять минут назад он был на грани смерти и жив, благодаря человеку и Опал. Да, он прежде поверил Опал, раз она дала добро говорить с этим человеком. И знал почему так происходит. Опал повезло родиться позже Эмеральда. И, пожалуй, это самое важное обстоятельство. Знала бы она крупицу того, что известно самому Эмеральду, была ли такой Опал? Он не знал.
       Все же он отметил для себя, что если что-то пойдёт не так, он без зазрения совести уничтожит человека. Так в планах Эмеральда тихо появилась непредсказуемость и импровизация Опал. Что больше беспокоило кота, чем враждебность человеческого рода и былые глобальные обиды. А ещё ему никак не было расстаться с мыслью, что он не зря взял ее с собой. А ведь… Эх… Старый кот, кругом одни ошибки, основанные на прошлых воспоминаний.

- Ну и сюр, - заключил Кусков.

- Что это значит? - хвостик Опал загнулся вопросиком.

- Сюрреализм. Ну, значит, что-то параллельное реальности, нереальное, - профессорски объяснил Кустов.

- Реальность, человек, для тебя неизвестное. Ты о ней знаешь только то, что оставили тебе. Остальное за пределами, - пробурчал Эмеральд.

- Эмеральд, прекрати!

- Нам пора, Опал. Мы должны продолжить поиски. Сотри ему память. И уходим, - командовал Эмеральд.

      Опал вопросительно смотрела на старого кота. И почти покорилась его приказу, хотя и человек ей пришёлся по душе.

- Стойте, стойте! - Кусков поднял руки - Не надо! Лучше возьмите меня с собой. Прошу, пожалуйста. Ну, пожалуйста.

     Эмеральд снова был на Луне. Он провалился в нахлынувшее воспоминание. Он в своих доспехах. И лицо его устремлено к солнцу. Он безжизненно провожал улетающий метеоритный ветер в космосе. Перед ним заваленный камнями грот, в курган которого вонзено копье. Теперь его изменили седые брови, седые уши и седая шерсть. Можно было бы сказать, что его потрепала старость. Но в данном случае он уничтожен горем и потерей. Это тихое место - вечная усыпальница Причины, погибшей на войне. Он положил у наваленного известняка лилию, и глаза его заслезились.

- Я уничтожу Вас всех! - говорил Эмеральд, сжимая лапы - Я оставлю только пепел и страдание! Клянусь всеми камнями этой Вселенной.

   Опал не могла докричаться до Эмеральда; он, застыв, не шевелился.

- Эмеральд! Эмеральд! Генерал!

- Бери с собой человека, - сухо ответил дворецкий - Он будет нашим пленником.




                      - 7 -

       Знал ли маэстро что когда-нибудь его сонату назовут «лунной»? Я однажды только услышав первые ее ноты, уже знал о чем она. И вы, наверное, мои любимые, думаете, что она о трогательной и одинокой Луне? О трепетной ее красоте и лёгком абажуре света. И спешу Вас расстроить: она о великом провале: обо всем, чему не суждено сбыться: мечты о любви, мечты о счастье, мечты о здоровье. Но, увы, это не плач мастера - это следы угасающих его воспоминаний. Как часто наша вера и любовь угасают? И мы провожаем наши мечты с болью, но яркими следами внутри них - теплящейся надеждой на лучшее и прошлое. С гневом наружу или разъедающей тоской внутри. Влюбляясь, мы порой думаем - это навечно, это серьезно. И в насмешку будет сказано - «ничего не вечно под луной». И мы не вечны. Так и маэстро, однажды полюбив, испытал все то, что я описал. Но он выбрал другой выход всему, что тяготило его сердце - нотный стан. И теперь шедевр никогда не покинет нас. Мечта, пусть и сгоревшая в пламени, фениксом воплотилась в новую. А потому я буду считать до конца своих дней и вам советую, что мечты ни за что, и никогда не пропадут. Через некоторое время - другой такой же мечтатель в пылу объятий музы в пучине сонаты будет писать строфу за строфой. И с восторгом произнесёт: «Лунная соната! Я точно в парке под луной!» А третий скажет - «Largo. Грусть и печаль».
И разбитое на осколки сердце разлетится на тысяче частиц. И это частица окажется в тысячи сердцах, которые будут вспоминать мастера тёплым словом тысячу лет. Пусть и мы останемся дымом под вечными звёздами, наша частичка останется жить. Жить, если наше сердце будет говорить по-иному: музыкой, письмом, стихами, рисунками и добрыми делами. И имя наше будет стерто, и память. Но чувства наши навсегда останутся в объятиях Вселенной.
          Яркий лунный свет освещал ее покои. Принцесса, переодевшись в ночное платье, не могла уснуть. И все гремела шейным колье у окна. То устроится на подоконник, то свесит с него тело. Вот уже пятую луну ни Рубин, ни Эмеральд не возвратились ко двору. Покои Эмеральда были пусты, не тронуты его бумаги и постель. Она прошла по дворцовому коридору, так и не найдя себе места у окна, в надежде, что сон найдёт ее после короткой прогулки. Но сон и не думал ее настигать, она всерьёз беспокоилась о Рубин. Она походила ещё с полминуты по алмазным полам коридора дворца. И в тревожных мыслях добрела до каменных изваяний в ложе Хранителей у королевских палат. Двенадцать могучих войнов сырцовым взглядом принимали хрупкую лунную принцессу. Наконец, ее взгляд остановился на могучем лунном коте, зашитом в латах с острым золотым копьем и тягучими серебряными бровям. Его взгляд суров, страшен. Принцесса невольно склонила голову в знак уважения к нему, хотя и не знала, кто перед ней такой сильный и внушающий угрозу. А затем погас лунный свет в окнах, и тьма опустошила серебро каменных лиц в коридоре. Теперь, в полной тьме, рассмотрев их ближе - ей стало так страшно, что она сжалась.

- Дочь моя, Страдание, ты не можешь уснуть? - король появился неожиданно.

    Принцесса вскрикнула и минуту подражав, угадала во тьме очертания своего Отца. И если вы представляете королями старых, неуклюжих и толстых самоуправителей, то в этом варианте не ждите стереотипов. Король лунного царства, его святейшество Мир I, был выше на шесть-семь голов обычного земного человека. Его белые волосы, посеребрённые и выбелившие от космического света венчали кристальные ороговевшие рога и длинные с наростами уши. Густые седые брови, нос (естественно) не прилагался, а из-под каемок губы прямо глядели мощные клыки. Он по привычке ходил в серебряной одежде, больше походящей на кирасиру, в середину груди которой инкрустирован огромного диаметра чёрный алмаз. А внизу зазубрину лат подчеркивал золотой плащ.  Недюжинная сила и добрый взгляд всегда вызывал у подданных чувства восхищения, уважения и спокойствия. Что сказать, для жителей луны он был настоящим монархом и патриархом. И если он имел какую-либо слабость, то она сейчас перед ним - его прекрасная дочь Страдание.
        Принцесса обняла появившегося отца и повисла на нем. Большая рука Мир опустилась на ее головку и принялась перебирать ее волосы.

- Ну, ну. Не бойся статуй. Камни никогда не обидят принцессу. Это солнечный ветер. Ты редко его наблюдаешь, потому что спишь в эти времена. Его тоже не стоит бояться. Знаешь, кто перед тобой, Страдание?

    Принцесса высунула аккуратно головку; и убедившись, что папа рядом уставилась на страшную статую.

- Он такой страшный! - принцесса не врала.

- Хм - усмехнулся король, - Да, пожалуй. Если бы ты родилась на тысячи три лет раньше, ты бы боялась его ещё больше.

- Я никогда не видела таких лунных котов. Они больше похожи на нас, чем на котов. А его взгляд точно стрела.

     Король с пониманием покивал. И что-то присказал принцессе одобрительное. Он решил умолчать: кто этот загадочный  один из 12 статуй. Но сделал он это только исходя из большой любви к своей дочери. Мир точно знал: кто испугал этой ночью его дочь. Это был Эмеральд, великий полководец лунных войск, что три тысячи лет назад одержал сокрушительную победу. Король ни за что бы не позволил узнать его дитя хоть что-нибудь страшное об Эмеральде, верном друге, советнике, дворецком и заботливом учителе его дочери.

- Мне так стало страшно, - говорила принцесса - от того… что мне кажется постоянно этот лик знакомым. Я и раньше здесь гуляла. Но сегодня… Сегодня у меня бьется внутри что-то такое. Мне кажется будто лунные кошки скребут лунные камни внутри.

- Ничего. Я позову Опал. Она поможет тебе уснуть, - сказал король и было принялся исполнять.

- Не надо, отец, - она поцеловала его в руку и продолжила - только скажи, что не закроешь меня в покоях. Мне нужно кое-что тебе сказать. Прошу!

      Она склонилась перед ним на колени. Мир поднял ее.

- Клянусь всеми камнями этого мира.

    Тогда принцесса оживилась и осмелела. И немного собравшись с духом принялась к признанию.

- Я нарушила правила, Отец. Я вышла к дворцу. Просто потерялась Рубин, а мне было никак не уснуть. И я… Я кричала ее, хотела найти…

    Мир пристально глядел на нее. Он знал, что она сейчас заранее оправдывается и совершила что-то не серьезное. Он глядел на ее растрепанные золотые волосы и голубые как Луна глаза и наперёд ему было известно: он ни за что не сможет ее наказать. Он просто обезоружен как отец своей красивой дочерью, а проще частицей его собственной души.

- Я не смогла найти ее… А Эмеральд… он разыскал меня… Просил пойти домой… - принцесса прервалась - Ты не расстраиваешься, отец?

Мир отрицательно затряс головой.

- Так вот… Эмеральд просил меня вернутся. Сказал, что ты не разрешаешь… А я повела себя… Ну вообщем, Эмеральд обещал, если я вернусь домой, то он разыщет Рубин, но их нет уже пятую луну… И я…

     Король снова обратил внимание на статую Эмеральда. В его душе поселилась уверенность и небольшая насмешка. Принцесса беспокоилась за Эмеральда. За великого Эмеральда! Король поразмыслил. И вот он, к сожалению, обнаружил (как ему казалось) настоящую причину беспокойства принцессы. Мир ещё раз обнял свою дочь и, наконец, принялся ее по-отечески успокаивать. Правда, не очень угадал повод ее тревоги.

- Страдание, милая, я знаю, что тебя гнетёт твоя будущая судьба. Но положение принцессы обязывает тебя связать свой камень с принцем Тёмной Стороны. Этому праву тысячи лет, мой камень!

      Принцесса топнула ногой и слегка подпрыгнула (виновата в этом, конечно, гравитация).

- Ну о чем ты вообще, Отец! Это-то тут ты зачем? Все у тебя одно на уме! - она даже обиделась, а король сконфузился от того, что не попал в точку; проницательность лунного короля была сегодня не в голосе.

- Прости меня! Я просто сильно волнуюсь за тебя. Ты мой самый дорогой камень на свете… - он сдержал трогательный момент как мог и продолжил немного заплетаясь - Эмеральд найдётся. Но если нет, прикажи - я отправлю за ними Карму.

      С этими словами король удалился. Принцесса настигла его у самых покоев.

- Стой, Отец! А что если они пошли куда опасно?

- Вне дворца?

- Нет куда хуже… - принцесса боялась произносить слово Земля.

- Не думай об этом, Страдание, - король понял ее с полуслова - Эмеральд знает эти места лучше любого другого. Скоро ты увидишь Рубин дома. Я обещаю тебе.

     Слова отца показались ей убедительными. И она поверила ему. Только вот не понимала, почему так Король уверен был, что ничего не случится с Эмеральдом! Детское сердце редко что-то понимает. И от того дети отличаются от взрослых. И хорошо, что так. Принцесса немного облегчила своё сердце и душу, но тоска не покинула ее. А только лишь притихла ненадолго. Как солнечный ветер за окном дворца.
         И если бы сейчас принцесса продолжала свои поиски Рубин в Кристальном Саду близ дворца то обязательно бы услышала тихий шёпот у белых камней, что укрывает источники лунного света из глубины тысячелетних кратеров.
      Итак. Ночь заглушает бушующий солнечный ветер. В саду и в округе ни души. В мелком блике проскочила чёрная точка и оказалась подле белых камней. Это был лунный ворон, безносый с серебряной-чёрными острыми крыльями, большими ушами и тонкой тонкой позолоченной выей. Он приземлился на камень и спустя некоторое время принялся шептать.

- Это ты, Карма? - ворон подозрительно поднял глаз вверх, приготовив свои крылья к полету.

- Я, Дружба. Я за белым камнем.

- Нас могут здесь услышать. Ты выбрал слишком заметное место, - ворон приготовился к полету.

- Говори, что ты узнал. Или поплатишься жизнью, старый ворон, - спокойно ответили ворону из-за камня.

- Не смей угрожать мне, Хранитель чёрного камня, одно мое слово и твой хвост будет в зубах лунной касатки, - ворон осекся по сторонам, Карма был прав: никого в округе не было; тогда тот продолжил - старый плут покинул Лунные Земли, он побежал искать свою ненаглядную дочь во вражеские Земли. С ним низшая по имени Опал.

Из-за камня послышалось одобрительное и радостное:

- Что ж, красный дворецкий, единственный высший, который мог нам помешать. Начинай, Дружба. Наш план должен быть совершён идеально.




                - 8 -

        Иногда сама Вселенная подкидывает нам бесценный шанс понять, что по-настоящему дорого и что по-настоящему сделает нас счастливыми. И если бы в этот момент мы хотя бы на секунду задумывались не о себе, а о счастье, что почти у нас в руках, мы бы никогда не упустили этот шанс. И сколько бы мы не видели плохого, настолько мы слепы, если видим доброе и честное. С годами приходит эта мудрость. Если бы только больные руки теперь были таким крепкими, чтобы удержать это счастье в руках. Жаль, счастье  и шанс - это гордые синие птицы, что не за что не останутся просто так в руках слепого. Гордые птицы, очень гордые.
        Эмеральд с выражением максимальной гармонии помещался на лавочке. Он, приоткрыв, один глаз наблюдал за маленьким чёрным котёнком, что играет с мигающими разными цветами сверчками. Она с легкостью прыгала за ними по лунному небу. Попытавшись схватить одного, маленькие ее лапки промахнулись, и она покатилась кубарём по лунным кратерам. Эмеральд, движимый отцовской заботой, привстал на лавочке и тело его двинулось вперёд, непременно спасать котёнка от травм.

- Рубин, мой камень, ты в порядке? - но она была в порядке, маленький комочек уже подцепила на свою белую спинку Опал, и Рубин весело уселась на ней.

     Эмеральд фыркнул, и уселся прочь на скамейку. Он было принялся возмущаться, но отцовская нега не позволила ему этого сделать, и он с легким воодушевлением наблюдал, как Рубин играется с ушками Опал, будучи в седле. Опал, высоко подпрыгнув вверх, схватила лапкой сверчка и быстро передала котёнку. Эмеральд немного напрягся. Рубин, слетев со спины Опал, закружилась со сверчком в кошачьей борьбе. А Опал, обнаружив, что ребёнок счастлив, направилась к Эмеральду, выровнив корпус и шаг.

- Ничего, что я немного поиграла с ней? - Опал устроилась рядом с Эмеральдом.

      Рубин в это время,  сама не знав, грела сердце старого кота, а делала всего-то - игралась безмятежно со сверчком. Опал, заметив счастливую мордочку Эмеральда, сама почему-то осветилась и вместе с ним наблюдала за котёнком.

- Я тоже бы однажды хотела такой прекрасный камешек. Он будет черно-белый с золотым хвостиком и большими мудрыми глазами, - говорила Опал, а Эмеральд все глядел на Рубин.

     Эмеральд же, будто не слышав Опал, тихо и серьезно проговорил ей:

- Дорогая Опал, ты сегодня помогла Рубин. Но мне это не нравится, прошу, впредь не прикасайся к ней без моего разрешения.

      Сделал Эмеральд  это так холодно и по-военному жестко, что Опал, не выдержав обиды, убежала прочь.
       Скоро Рубин вернулась к Эмеральду, держа в лапках мигающего красным, синим, желтым и белым сверчка.

- Это тебе, папа! - протянул ему котёнок.

       Рубин теперь помещалась около Эмеральда, заснувшего на своей тахте. На него иногда падал лунный свет, от которого мордочка его морщилась, и он беспокойно переворачивался во сне. Рубин не могла сдержать слезящихся глаз, изо рта ее предательски капали слёзы. Она стояла перед выбором: разбудить Эмеральда и поговорить или убежать прочь. И Рубин впервые не знала: что делать. И то, и то разобьёт его камень напополам. Но теперь важно ли это все? Скоро жалость ее испарилась.

- Прощай, Эмеральд! - она выскочила прочь из окна и пролетела по лунному небу, оставляя за собой след блестящих в лунном свете слез.

        Рубин бежала и бежала сколько могла, а камень ее дрожал от боли внутри и возникшей обиды, досады и ненависти одновременно.

- Эмеральд. Лжец и предатель, - кричала Рубин.

      Тот, кто воспитал ее. И всю жизнь обманывал бедную Рубин. Она больше не сможет его назвать папой… И не вернётся никогда.

- Они там, - Рубин остановилась подле Земли и двинув хвостом, развила огромную скорость, сравнимую с фотоном.

        Теперь она больше была похожа на космическую ракету, что разрывает атмосферу планеты. И разорвав эту самую атмосферу, она приземлилась на Землю. И если Рубин теперь думала, что побег ее был не замечен, она ошиблась.   
        Сейчас она разбила камень не одному лунному коту, а сразу двум. Тихо наблюдала за несколько световых недель побег Рубин Опал. Она слышала и видела все; слова, так давно забытые на Луне - «лжец» и «предатель» разрушили ей камень, и она застыла на месте парализованная и несчастная. Она знала, что сейчас Рубин не в себе, что-то движет ей злое, негативное. Ей бы поспешить сказать Эмеральду или вернуть ее, но Опал не знала как быть. И все хорошо взвесив, она помчалась к Эмеральду.
          Когда она достигла Луны, обнаружила, что принцесса прознала о пропаже быстрее старого кота. Опал в смятении застыла над дворцом. Она с горестью вспомнила, что Эмеральд однажды запретил ей прикасаться к его дочери. Узнай, что она следила за ней - Эмеральд не заговорит с ней больше никогда. И тогда Опал бы… Зачем теперь об этом думать? Что сделано, то сделано. Опал совсем упала духом. И она бледной тенью теперь следовала по следам Эмеральда, за которым едва поспевала. И, наконец, дух ее окреп. Она, дрожа, прокричала:

- Эмеральд! Эмеральд! - Опал твёрдо решила обо всем сказать, о побеге Рубин, единственное, что Опал никак не могла сказать Эмеральду - это то, - какие чувства сковали камень его дочери.

        Сама же Рубин теперь оказалась среди потрясающего и ужасающего мира, до дрожи внутри не похожего на ее мир. Она, раскрыв рот, наблюдала совсем другой полет птиц по небу, совсем других людей, в совсем другой одежде и совсем другие строения. Этот мир был жив, будто пульсировал. Этот мир был быстр, будто река. Кто-то спешил, кто-то медленно прогуливался, кто-то бежал, а кто-то пролетал перекрёстки. Она с трудом понимала о чем говорят здешние люди и с трудом понимала что они делают. Местные люди почему-то не имели длинных ушей, чешуи и клыков. Здания большие переминались с малыми, а дворцов, как на Луне, не было. Странные огоньки кругом и надписи на неизвестном языке.
      Вот мимо пронёсся человек, что-то быстро уплетая. А вот - с псом на поводке. Вот большая куча маленьких детей со взрослым человеком. Она никогда не видела маленьких детей, никогда не видела собак, никогда голубей! Рубин с выражением «Ух ты!» устроилась на балкончике окна первого этажа с высоко поднятым трубою хвостом. Кажется, и боль внутри ее камня утихла. И продолжала быть зачарована происходящим вокруг. Иногда ее лапки подрагивали от проезжающих машин и резких звуков. Но больше ей нравилось как солнышко греет здесь. Это не тот солнечный ветер, что на Луне, быстрее прячься в кратере, это что-то тёплое, комфортное, успокаивающее.
       Рубин спряталась за кусточками домашнего растения и наблюдала за перекрёстком, полным движения: пешеходы, велосепидисты, машины. В ее голове восставали образы: куда они идут? зачем? что больше любят? чего хотят? а самое главное для Рубин: о чем мечтают эти жители? Скоро рассуждения Рубин прервались и подле неё оказался котёнок, который без зазрения совести устроился около Рубин и принялся ласкаться об ее шерсть. Рубин, почувствов странное приятное чувство (щекотку, говоря по-нашему) принялась играть с ним лапой в ответ.

- Мяу, мяу, - сказал ей милый маленький чёрный котёнок, которому, казалось плевать, что перед ним и вовсе не похожий на других кто - настоящий лунный кот.

- Привет тебе, житель Земли! - Рубин принялась к дипломатическому разговору, как это делает папа… нет, Эмеральд.

- Мяу? - котёнок уставился на неё и, наконец, обнаружил, что Рубин вовсе не похожа на него.

         Он походил вокруг неё, обнюхал и вовсе исчез, загнув хвост вопросительным знаком, оставив Рубин со странным вопросом у неё в голове: почему он не понял ее, а потом и вовсе сделал вид, что Рубин не существует. Что означает этот странный язык? Что это «мяу» вначале, а чтобы «мяу» в конце? Что это он делал вокруг неё? Но чего отрицать Рубин не могла, он был так похож на неё. И тем не менее отличен. «Может, он сможет мне рассказать, где я …» - рассуждала Рубин. Она встрепенулась было пойти за ним, но след котёнка простыл. Немного погрустив и минимум все обдумав, Рубин с наслаждением прилипла мордочкой к окну, утопая в этом сладком солнце вокруг. Она прикрыла ненадолго глаза. И почему папа… Нет… Эмеральд говорил, что здесь опасно. Жители Земли выглядели хоть и угрюмыми, но вполне мирными. Ну, может чуть-чуть странные. Все же стоит признать: чего-то более красивого она не видела никогда и никогда бы не увидела, если бы не приземлилась на Землю.

- Верить Вам или нет в мою историю? - ушки Рубин завибрировали, услышав за стеклом эмоциональную и постановочную речь.

       Рубин теперь уставилась в окно. И без труда ее глаза обнаружили мечтателя. Она с интересом дослушала до конца. И если раньше этот мир ей был интересен своей новизной, неприличной непохожестью и странностями, то теперь она вдруг обнаружила что-то своё. Он так ей понравился, этот незнакомый человек, размахивающий руками и представляющий себя карточным шуллером, что она невольно прислонилась всей шерсткой к окну.  Как красиво он мечтает, Рубин так не умела. Как бы Вам объяснить? Как определила маленькая Рубин: красиво ли он мечтает или нет. Ну… Может чуть позже….
        Окно продавилось вперёд и Рубин влетела в комнату за стол. Альберт, зашатавшись на стуле, вошёл в пике. Испугавшись, Рубин шмыгнула за стол, виновато опустив хвост и наблюдая за человеком из-под него. Она была свидетелем и всего дальнейшего. Она почувствовала что-то вроде вины в произошедшем и выплыла из-за стола.

- Мяу, - со страхом произнесла Рубин, не понимая зачем.

- Нет, ты видела, киса? - говорил человек.

- Видела! - с ещё большим страхом и возмущением ему ответила киса, сама не поняв, зачем сказала это вслух.

       Рубин вдруг неожиданно поняла, что человек ее понял. И для этого самого человека разговор с ней был чем-то новым. И Рубин замолчала, боясь, что человек уйдёт будто то, существо, с которым она говорила совсем недавно. И решила немного помолчать. «Как он понял меня? А почему не понял тот?». И Рубин теперь с интересом наблюдала за этим миром из-под полы толстовки и пиджачка. Скоро ей хватит смелости заговорить с человеком. И она даже будет вести себя с ним гордо и уверенно.  Но об этом вы уже знаете.
       Альберт перемещал свои конечности, едва успевая за новым своим знакомым. Они вместе покинули место предыдущего действия. А Альберт в это время гадал: что же ему покажет такого, этот странный кот?
        А может быть, эта кошка волшебная? И появилась будто джин из какой-нибудь лампы. И сейчас она попросит загадать его три желания, но попросит его сделать это с умом. И он, а Альберт помнил про золотую рыбку, загадает только самое нужное. Так внезапно в его голове возникла тонна эскимо и комарики на воздушном шарике, что Альберт понял: он проголодался. Но посчитал, что нельзя так растрачивать такой ценный ресурс, как желание, на такую безделушку. Мороженное, даже можно упросить очень сильно горгону и она купит. Чтобы такое загадать важное, очень важное?
     «Я загадаю, чтобы мама вернулась к папе. Но не была такая злая!» - первое, что возникло в голове Альберта. Надеюсь, это считается за одно желание. Хотя она была такая злая, что волшебный кот может посчитать за два. Но поразмыслив, Альберт согласился на жертву двумя желаниями. А третье? Он думал. И думал, и думал. И ему пришло осознание, что он думает только о себе. И ему стало немного скверно. Тогда он простился с мыслью, что папа вернётся к маме. И хотя ему стало грустно, он, наконец, озвучил желания, которые должны быть исполнены: 1. Мир во всем мире. 2. Чтобы не было войн. 3. Чтобы не было болезней.  И хоть расстроенный, он с миной правильного решения ступил на горку перед детским садиком. Он и не заметил как наступил вечер, немного потемнело и в свою силу вступили фонари.

    - Вот откуда я! - Рубин прикрыла лапкой кусочек Луны

     Альберт впервые ощутил себя на пороге чего-то важного и нужного. И чувство это его не было сравнимо с одобрением отца или тихим днём без отвратительного поведения его мачехи. Не похоже оно на вкусный пирог или удачную катку в стрелялку. Не похоже на приятный запах духов или ощущение чистого воздуха после дождя. Он почувствовал себя не окрылённым, не воодушевленным, не свободным, но прозревшим. И если он, будучи школьником, глядел на этот мир с тягой хоть сколько-нибудь его изучить, то теперь мир смотрел на Альберта. Он протянул руку к Луне; ему показалось, что здесь и сейчас он может схватить ее. Там в небе, на голубой вечной Луне, была жизнь, которую никто и никогда не видел. И его вдруг потянуло туда, если бы только тело могло летать. Великая тайна, которую посчастливилось узнать ему одному. И эта тайна сейчас перед ним: волшебный его кот Рубин.

- Значит, ты с Луны? - воскликнул Альберт, правда он немного раздосадовался, выполнение его желаний отменялось.

- Да… Только возвращаться туда больше не хочу.

     Альберт улыбался ещё больше. Подумать только! Мы не одни в этой бесконечной Вселенной. Вот как!

- А мне можно к тебе в гости? - он счастливо улыбался Луне, будто та была его подругой.

- Боюсь, ты сгоришь в атмосфере, - Рубин сморщилась, потому что знала, что сейчас же расстроит своего нового друга, но больше потому, что ни за что, ни за какие камни этого мира не хотела возвращаться.

- Ну да, - печально опустил голову Альберт - Я и не подумал.

- Мои предки тысячи лет живут в космосе, где солнечный жар и ветер. Моя шерсть не горит, - Рубин потёрла для Альберта лапу.

- А с виду похожа на шерстку соседского кота, - Альберт вспомнил облезлого кота из соседнего подъезда, которого каждый раз забирает слепая женщина.

- Какого такого кота? - удивилась Рубин странному сравнению.

- Ну, вы похожи на наших жителей Земли, котов.

- Да, точно. Я уже видела такого. Только он со мной не заговорил. Или заговорил, но на странном языке. Ты меня уже так называл «кот». Это тоже самое, что «ведьма»? А что если? - Рубин задумалась, а потом продолжила, - Что если вдруг они смогут мне помочь?

     Альберту показалось это странным. И чем могут помочь земные коты разумному пришельцу с Луны? Научить играть с когтеточкой и растягивать вискас на несколько присестов или лаять у окна весной? Впрочем, Альберт решил послушать разумное обоснование Рубин. 

- А где они живут? Эти ваши коты?

- Кто где: кто в квартирах, кто на мусорке.

     Рубин сделала вид, что понимает: что такое «мусорка» и «квартира». Альберт, обнаружив сконфузившуюся Рубин, вдруг неожиданно все понял. Будто мудрость вошла бесконечной рекой в самого посредственного школьника.

- Ты на Земле первый раз? - он присел рядом с ней на травку и вытянул к ней свой подбородок, подробно рассматривая Рубин, а затем продолжил - Ты, значит, потерялась?

- Нет, я не потерялась! - шерсть Рубин взъерошилась - Я убежала сама!

      Альберт уселся в позу лотоса и сложил ладошки перед собой. Таким нехитрым образом, он приготовился к долгой истории.

- Мне папа говорит, что если тебя что-то беспокоит, то расскажи это. И не держи в себе, - он поднял палец вверх будто Альберт сам Лао Цзы.

        В это время в Рубин с новой силой возникла боль и ненависть, что ненадолго заглушила в ней новая обстановка. Но ее камень подсказывал ей - послушать человека. А в это время, Опал, Эмеральд и Кусков шли по улицам бесконечного города в поисках Рубин. Опал и Кусков постоянно что-то обсуждающие и Эмеральд, утопавший в страшных своих воспоминаниях, которые переносили его на несколько тысяч лет назад.
       Эмеральд, в латах, потрёпанный и раненный. Генерал лунных войск никогда не видел столько умерших. Он никогда не видел ее - смерть. И не знал какого это. Многие тысячи лет лунные жители не видели смертей. И не могли с ней встретится. Куда потом исчезают камни всех погибших? Взрывы, лазер, пули, металл - все они уносили жизни жителей Луны за одну секунду, а до этого они жили несколько тысяч лет. И исчезало их сознание в страшных муках. Он не знал, как помочь и тем, кто сейчас страдал с оторванной лапой или осколком в теле. Лунные жители никогда не видели глубоких травм и болезней. На глазах генерала мучались и навсегда исчезали тысячи жителей Луны. И на поле боя - он был беспомощным свидетелем их страданий вместе с остальными, кому удалось выжить.

- Эмеральд, мой генерал, - услышал он глухой вздох где-то посреди трупов.

     Эмеральд, полный страха, поспешил к выжившему. И обнаружил истекавшего лимфой одного из солдат.

- Что со мной, генерал? У меня нет сил, я чувствую, что меня покидает сознание.

- Я не знаю, Судьба! - Эмеральд и правда не знал.

- Я чувствую, что я не смогу больше говорить с тобой генерал. Что-то подсказывает мне внутри. Мой камень. Остальные… они утихли и так похолодели. Я чувствую шерстью. Это так, Эмеральд?

     Эмеральд ничего не мог сказать, он лишь дал знать Судьбе глазами, что тот прав.

- Эмеральд, я знаю… - он говорил уже прерывисто и тяжело, так как это полагается при последних словах - я знаю, что я простой… воин… а ты… великий высший… я прошу тебя…

- Говори… Я слушаю тебя.

- У меня скоро появиться … мой камень… моя… Я ждал ее рождения … целых… - его глаза то закрывались, то открывались, - я прошу… не оставляй ее… не оставляй ее…

    Сознание его воина, Судьбы угасло. И Эмеральд снова наблюдал это ужасное зрелище, которому даже не знал названия и объяснения.

- Обещаю, - проговорил ему Эмеральд, но тот его уже не слышал.



                - 9 -

       Опал грелась у ног ее матери, Теплоты. Лунная ночь выдалась холодной и ветряной. Солнечный ветер то и дело трепал шерсть. А Опал все теснее и теснее прижималась к ней. Наконец, кошка перевернула свою мордочку к Опал.

- Тебе холодно? - она положила на неё свою лапу.

- Да, мама. Очень,  - Опал дрожала.

- Это у тебя от папы. Гармония всегда был такой же. Ему всегда было очень морозно на солнцестояние. И он также прижимался к моим лапам.

      Опал вскинула морду, Теплота продолжила.

- Ты ещё пока не понимаешь, Опал. Но Вселенная соединяет камни идеально. Папа отдал тебе свой камень, чтобы я всегда смогла тебя согреть. И однажды, когда мое время придёт - я отдам тебе свой камень. И моя теплота всегда будет с тобою, мой драгоценный кристалл.

- А если я не хочу, мама? - Опал теснее прижалась к ней. - Мне не нужен твой. Я хочу остаться с тобой. И чтобы ты никогда и никогда не уходила.

- Нет, моя маленькая Опал - тихо сказала ей Теплота - я не смогу перечить Вселенной, когда она позовёт меня к себе. Я обязательно должна буду стать ее частью. Однажды и ты встретишь свой камень и пожертвуешь им ради новой жизни.

- Но почему?

- Мы дали эту клятву, чтобы никогда не повторилась Тень над нашей Луной. А мне поверь - твой камень ты сразу узнаешь. Тебе захочется тысячи раз сбежать. И ты тысячи раз вернёшься. И наоборот. Вам не сбежать друг от друга. Нельзя сбежать от Вселенной Опал.

      «Нельзя сбежать от Вселенной» - повторила Опал. И устроилась подле Кустова.
       А Кусков, надо сказать, пережил одни из своих самых лучших и в какой-то степени противоречивых дня. Ему в неприятную новинку казалась эта скрытность, когда строго-настрого нужно соблюдать тайну. Все же Кусков был тем, кто бережно хранит обещания и нарушает их лишь тогда, когда было нарушено обещание ему. И то - делает он это от того, что простые слова не выразят его несчастия в этом. И пусть он поклялся в верности коту, он исполнит свой долг. И хотя новые его знакомые, в общем и целом, вовсе не казались котами, а по большей части были разумнее некоторых людей. И моральнее трети их. Возьми беспечную и легкомысленную Опал. И сравни с тем же Ботягой, заткнет за два пояса. Кусков, например, пробовал найти у Опал что-то «человеческое»: зависть, раздражение или пассивную злобу. Но сколько ему не казалось, что вот это она - это была вовсе не она. Иногда, казалось, что они вместе с Эмеральдом бок о бок прожили с Конфуцием и чтили благодетели от Жэнь до Синь. Даже сам Эмеральд, часто ненавистно отзывающийся о человеческом мире и воспринимающий его «интервентом», «врагом» и «бесчестной частью этой Вселенной», не стремился к прямой ненависти или мелким гадостям. А если он пытался найти что-то самовлюбленное в собственных гостях - никак не мог. Они хоть и не соглашались во мнениях с человеком, не стремились превозносить свою собственную персону. Странное дело, но Кусков, с собаками рыскавший эти качества в человеке, нашёл их в пришельцах. И это было самой главной антиномией его разума. Может, в этом сам виновен человек? В этой своей агрессии?
         Параллельно Кусков занялся целым исследованием своих гостей, которое он тщательно скрывал под маской хозяйского интереса. В этом плане он натыкался на постоянные штыки и осечки подозрительного Эмеральда, и лишь Опал давала какие-то мелкие брусочки данных, которые Кусков с успехом складывал в важные ему сведения. Он себя поймал на мысли, что за короткий период настолько проникся пришельцами, что даже не думал рассказывать о них единого слова. И хотя он знал - в СМИ это будет «бомба», в науке «прорыв», уфологи вообще потекут слюной, он тут же отметал эти соображения. Слишком дорого ему было, слишком приятно растянуть это наслаждение тайной. И он неожиданно понял для себя - скрытность не так уж плохо, особенно сейчас.
         Прежде всего он получил свою долю дофамина - ему удалось расколоть Опал на искренность при разговоре о человеческом языке. Опал, наконец, объяснила ему, что лунный язык - это язык переноса с кристалл на кристалл. Тут про кристалл он ничего не понял, но в ходе ее рассуждений - извлёк важное. Лунные коты понимают, о чем он думает. И если человек говорит, о чем он здесь и сейчас представляет, то они его понимают. Например, когда Эмеральд говорит ему, что он «враг», Эмеральд на самом деле не имеет понятия, что означает это слово на русском языке, но способен транслировать эмоциональный образ своего кристалла и отношение к нему. И Кусков с помощью своего «кристалла» может переводить этот импульс в нужное слово на русском языке. А когда Кусков говорит Эмеральду слово «кот», тот не имеет знаний о коте, но получает образ этого самого «кота». Кустов понял, что речь в данном случае идёт о человеческом представлении, ощущении и ассоциации. Этим и универсален лунный язык - он транслирует эмоции, ощущения и образы, а не обозначения, а потому говорить и читать на нем одно удовольствие. Кусков заключил - телепатия реальна; и вот два шерстяных ее примера. Опал также упомянула: чем ярче образ, тем труднее им говорить с ним, и наоборот - чем слабее импульс в его голове, тем тяжелее им сосредоточиться на нем.
         Как настоящий практик, Кусков первым делом предложил что-то перекусить. Эмеральд с презрительной миной отказался. Опал объяснила человеку, что свет является единственным для них способом поддержания жизнедеятельности. Кусков понял по грубым ремаркам Эмеральда, что лунный кот своего рода ядерный генератор, перерабатывающий различные излучения. И от того Кусков было интереснее и интереснее выпытывать эти огрызки знаний из уст лунных пришельцев. Кускову до тряски в ногах было важно выяснить их отношения к затмению, приливам и отливам, но Эмеральд предательски молчал. Он вообще отстранялся от него и по первой возможности прекращал с ним контакт. А Опал, что Опал? Она не могла объяснить. Он строчил вопросы, на которые лунные коты либо не хотели отвечать, либо не понимали его, либо не могли объяснить.
       По просьбе Эмеральда и Опал он устроил для них в своей комнате множество источников света для их комфортного нахождения там. Также открыл запылённые свои занавески для доступа лунного света. Будующий радиофизик заметил и то, что те никогда не спали, что изумило его до глубины души. Ведь сон он считал присущим совершенно всем живым организмам. Эмеральд долгое время не понимал его: что значит «спать», но скоро попытался пояснить: что на Луне они засыпают, когда темная сторона Луны меняется со светлой. И чтобы не тратить излишки энергии, большинство жителей Луны впадают в некоторый анабиоз.
        Если Кусков изучал лунных жителей, пока проводились инкогнито поисковые работы, то Опал делилась с Эмеральдом своими изысканиями. Опал почти с точностью описала, что делает человек каждый раз: ест, пьёт, спит. На что Эмеральд говорил, что и так без неё это известный факт. Что, конечно, обижало Опал, но не заглушало в ней тяги к человеческому быту. Настолько странный и загадочный он был. Что сказать, Опал была настоящим функционером: не отходила от Кускова на шаг. Он шёл в ванную, она проникала за ним. Он шёл выносить мусор - ее хвостик уже волочился за ним. Он за уроки - и она садилась подле него. Единственный сдерживающий ее фактор был Эмеральд, который то и дело просил ее остановить порывы своего камня. Однажды Опал и вовсе влетела к Эмеральду сама не своя. Тот наблюдал за лунным светом в окне, думая о происходящем: точнее, какой он ужасный отец, и где сейчас Рубин. «Эмеральд! Эмеральд! В той комнате что-то страшное!» Эмеральд гордой походкой прошёл в соседнюю комнату, а Опал, поджав хвост, за ним. Эмеральд, услышав храп, что-то проворчал и вернулся на своё место. А Опал не отставала от него всю ночь, пока тот не объяснил ей - «Опал, это всего лишь храп».
         Так, Эмеральд и вовсе покинул Опал, оставаясь по долгу в размышлениях и молчании. Не будет излишним нарисовать картинку обычного вечера: Эмеральд подле окна, за окном тягучая ночь с ярким-ярким лунным светом. А рядом Опал - бессловесно наблюдавшая за старым котом. Если бы сюда неожиданно вторгся кошачий психолог, он бы сказал: «Эмеральд не понимает тебя Опал, а ты не понимаешь его». Но отнюдь это было не так. Опал не стремилась его понять. Нет, ей хотелось быть рядом со старым котом. А что хотелось Эмеральду? Ему ничего не хотелось. Вернувшись на Землю, его камень чувствовал что-то недоброе, а объяснить Эмеральд тревоги совсем не мог. Воспоминания о самой кровавой лунной войне, что захлестнули его были неспроста. Ему стоило неимоверных усилий скрывать их от Опал. Все они мешались с отцовским страданием - потерявшего свою дочь отца. И обязательствам, что он предал принцессе. Ему не давало покоя: почему, почему Рубин убежала прочь? Не сказав ему, и куда? На Землю. Он с детства ей говорил, что кроме врагов здесь нет никого. И что надо держаться от неё подальше. Что-то страшное произошло, но недоступное разуму Эмеральда.
        Он, обдумав, это глядел на Опал, которая по привычке не сводила с него глаз. А когда Эмеральд вдруг обратил на неё внимание - она привстала и хвост ее поднялся трубой, выгнулась спинка,  и она осветилась. А затем пустила рожицу книзу, боясь что совершенно зря обрадовалась. В Эмеральде она уже заметила мучения и страдания, которые хотя тот и бережно хранил при себе, не смог надежно запаковать. Опал приготовилась его приободрить, но Эмеральд перебил ее.

- Я знаю, что ты мне скажешь. Но ты не права, Опал, - Эмеральд опустил уши.

- Эмеральд! - Опал положила лапу на него.

- Стой! Я пятьсот лет уничтожал и разорял, я убивал и готов убить их снова. И моя дочь, мой самый дорогой камень, сбежал сюда! Сбежала, не оставив дома и камня. - Эмеральд взъерошил шерсть, но Опал, казалось не слышала его, она поднялась на задние лапы и крепко положила на него передние.

     Опал вдруг осознала, что мучило Эмеральда. Что разоряло его камень и разум. И Опал решилась, решилась пойти в Ва-банк.

- Однажды… мне рассказывала эту историю… неважно… про Хранителя камня силы, смелого и злого, освободившего Луну от тени. И мне казалось, что он управляет лунным торосом… или скачет на лунном пегасе…. Или принц лунного царства… И я… Я хотела однажды встретить этого героя… Посмотреть в его суровые глаза! И вот прошло тысячу лет… я простой сонный кот… при лунном дворе… Но знаешь… Эмеральд. Ничего не поменялось.

     Опал отвернулась от него. А потом вновь развернулась, но стала смелее, быстрее.

- И я столько же раз хотела убежать… - тон ее был выше, а голос дрожал. - Но сколько бы раз я не убежала, я тысячи раз вернулась бы.

- Ты о чем, Опал? - Эмеральд посмотрел на неё так странно, и с такой боязнью, что теперь Опал ощутила, что зря затеяла этот диалог.

- Я объясню тебе позже, когда буду готова, Эмеральд - сказала она, мигнув глазками.

      И Эмеральд снова оставался при луне. А рядом вновь поместилась Опал, с грустным и виноватым выражением мордочки. Грустным потому что не смогла объяснить, что имела ввиду, а виноватым потому что стёрла память Эмеральду.
         Прошло всего три дня - и вот Кусков уже не казался пленником, а лунные коты агрессорами. Ему будто послали их свыше за все прочие неудачи. И от того ему было тепло на душе. Лишь Эмеральд не воспринимал это позитивно, он часто называл себя «узником обстоятельств» и подолгу уходил один или с Опал на поиски. И когда возвращался - подолгу смотрел на Луну. Не заметить его горя - быть слепцом. И Кустов, наконец, предпринял первые шаги к реализации настоящего дела. Он набросил на плечи свой портфель и появился с самого утра перед Эмеральдом.
      
- Забирайтесь, - улыбчиво начал он - в портфеле два кармана. Одно Вам Эмеральд, и одно тебе - Опал.

     Эмеральда вовсе расплющила депрессия. Он даже не шелохнулся на подоконнике. Опал глядела на человека, а тот все кажется понял. И присел подле подоконника. Его рука, трясясь, потянулась к Эмеральду. Он немного подержал ее в воздухе, а позже вовсе воодушевился удалью. И вот он уже гладил шерстку Эмеральда. Эмеральд, не понимая, что делает Кустов, сконфузил мордочку.

- Ты что делаешь, человек? - грозно направил на него мордочку Эмеральд.

- Так мы выражаем свою преданность и любовь своим котам, - ответил все также улыбаясь Кусков - Прошу Вас Эмеральд, позвольте мне помочь.

    Опал ловко прыгнула в портфель, и уже высунула свои ушки из портфеля. Эмеральд с недовольным выражением лица, но выглаженной шерстью влетел в портфель подле Опал.

- Если ты врешь, человек, я вырежу твоё сердце, когтями - серьезно сказал Эмеральд.
 
   Кусков, рассмеявшись, накинул портфель, так что Опал и Эмеральда трясануло.

- Осторожнее, ты, интервент! - бурчал Эмеральд внутри портфеля.



                           - 10 -


        Одиночество, человеческое изобретение для обозначения чего-то оставленного, брошенного и ненужного. Оно вызывает сочувствие, оно вызывает милосердие, оно требует помощи протянутой руки - так гласит наш с Вами Маат. Человек в своём стремлении отличатся от природы движется к одиночеству как самоцели и борется с ним, когда понимает его разрушительность во Вселенной. Последние силы истекают из человека часто, прими он одиночество здесь и сейчас, как карму. И Вселенная была бы глупа, если бы создавала одну звезду, а не тысячи уникальных. И если где-то в мире есть замок, то к нему найдётся и ключ. Нужно только не прекращать поиски. Река времени уносит часто прочь человека от собственного пути, извращая все пройденное и прожитое. Но знайте найдётся тысячи «против»протянуть свою руку одинокому, и лишь одно «за». И именно это «за» без раздумий будет тем, как задумала Вселенная. Сколько соединенных судеб насчитаем мы, только сосчитав протянутые друг другу руки. И поступись однажды ты тем, что говорит тебе разум, но подсказывает Вселенная, ты бы был по-настоящему счастлив. Но сжимай эту руку крепче, никогда не отпуская. В дождь, снег и когда чёрное небо застелил туман. Поверь, Вселенная верит в тебя, остаётся и тебе поверить в неё.
       Эмеральд неподвижно лежал у каменного кургана, к подножию которого он, как и тысячу лет назад принёс белую лилию. Цветок был по-прежнему прекрасен, и теперь, если бы Причина была с ним рядом, он поделился бы с ней: он нашёл целое поле таких же, которые так красивы в лунном свете. Он по-прежнему не знал его названия. Но важно ди это. Зато он бы рассказал ей как причудливо закрываются эти цветы от лунного света, только ночь упадёт к ним. И как нещадно красива капля воды на лепестках, когда возникает бессмертное солнце, как самый прекрасный алмаз из глубоких шахт лунных тельцов. И рассказал ей бы все, что болело у него внутри камня. Если бы камень ее однажды не потух от пожара возникшей войны. Он и как тысячи лет назад здесь на солнечном ветру, пребывал в скорби и горе. Как вечное копье, что теперь хранило этот курган.

- Все закончилось, Причина! Больше никогда не будет войны, - говорил Эмеральд.

     И говорил он это также серьезно, как однажды обещал уничтожить всех своих врагов, разорить и сжечь их земли. Но Эмеральда сейчас и несколько тысяч лет назад невозможно сравнить. Связывало этих двух только одно - неугасающее горе в душе, пожар гнева и разрушенных надежд. Здесь у кратера, где вечно покоится камень Причины, он пришёл сказать, что никогда не исполнит данное здесь обещание. За это он пришёл попросить у Вселенной прощения. А побольше части у исчезнувшей в пламени войны Причины. И Эмеральд знал - она бы и теперь протянула ему лапу.
     В тёмной пыли осколков астероидов быстрой тенью у Эмеральда появился лунный кот. Чёрный, как нефть, с желтыми как золото глазами и чёрным нефритовым хвостом; чёрной углеродной дымкой на вые и глубокой раной от уха до самого живота. Эмеральд сразу узнал знакомый силуэт в лунном тумане. Он помнил еще со сражений - эту странную манеру Кармы появлятся бесшумно и тихо, будто это была лунная тень от конька или пегаса. Его же появление сделало Эмеральда холодным. Ему предстоял неприятный разговор. Он также боялся, что Карма переубедит его.

- Я знал, что найду тебя здесь, мой генерал! - начал гость.

- Это ты, Карма. Я счастлив тебя видеть, - Эмеральд перевёл взгляд с кургана на возникшего Карму.

- Я вторгся в минуту твоей скорби, - Карма достойно поклонился Эмеральду и принялся к уходу.

      Эмеральд остановил Карму. Несколько секунд помолчал, а потом ответил очень резко и холодно.

- Мы многое с тобой потеряли, я не имею права прогонять тебя, воин. Но я знаю: зачем ты пришёл. И мой ответ будет: «Нет, Карма!».

     Когда Эмеральд упомянул о потерях, глаза Кармы загорелись гневом; но угольный лунный кот умело скрыл его. Карма, как и Эмеральд, потерял все на этой проклятой войне. И теперь Карма был решителен и полон сил для финальной точки. Но Эмеральд, прошедший множество сражений, знал: его враг больше не опасен. Его технологии и знания уничтожены; остатки расы оставались в рабстве или были не опасны. Война была закончена, и бессмысленное насилие должно быть окончено также. Эмеральду в эти дни приходилось принимать тяжёлые решения, которые должны были изменить этот мир, Луну и ее жителей навсегда. Он подступился своими обещаниями и словами, чтобы, наконец, поступить правильно.

- Наши кристаллы готовы к бою, мы готовы лишить камня всех врагов. Дай мне отдать приказ. Печаль, Тоска и Медь окончат войну, - Карма ещё надеялся, что Эмеральд послушает его; для Кармы - тотальное уничтожение недругов было единственно правильным решением.

    Не просто считал, Карма жаждал это всем сердцем. И надо сказать, Эмеральд тоже.

- Ты прекрасный воин, Карма, - Эмеральд был непреклонен, - но больше я не позволю убивать. Мы закончим войну и прекратим экспансию.

- Мой генерал? Но почему? Неужели жизни лунных жителей потеряны зря? - Карма, конечно думал о жизнях тех, кого навсегда потерял он.

      Эмеральд попытался объяснить ему суть. Он рассказал ему о том, что кровавая война, которую затеял первый регент была ошибкой. Что Луна пойдёт по другому пути. Лунные жители не будут колонизировать территории. Они останутся на Луне и будут прежде бороться с тем, что породило эту войну.

- Я отправлю на захваченные территории Любовь и Ненависть. Со временем наши расы забудут о войне навсегда, - Эмеральд в знак согласия с собой покивал и сейчас бы хотел получить согласие Причины, но не мог.

      Карма ничего не понимал. Неужели он теперь слышал слова самого кровавого полководца Луны, что распространил ее тень на всю Вселенную. С братом ли он теперь говорил, который поработил целую расу,  и бок о бок с ним убивал на войне. С великим генералом, вместе с которым оплакивал потухшие камни его матери, отца и его драгоценного камня. Но перечить он ему не мог. Эмеральд же знал, он поступает так, как хотела бы эта Вселенная. Этого бы хотела и Причина. Он был уверен. И сын ли он своего отца, если бы продолжил кровавую экспансию.

- Я понимаю тебя, Карма - вновь попытался объяснить Эмеральд - мы защищались. Враги уничтожили нас почти полностью. И мы ещё десять тысяч лет будем пожинать плоды наших побед и поражений. Я, как и ты, ненавижу их всем сердцем. И буду считать интервентами и варварами. Я не пущу их на лунные земли ни на световой день. И больше ни один лунный житель не переступит опасные земли этой планеты. И будь моя воля, я бы заставил их мучиться ещё и ещё. Прости, Карма.

    Эмеральд оставил Карму в мучительных думах: что происходит с великим генералом.

- А как же Причина? Как же Нефрит? Ты разве сможешь простить им это все? - Карма кричал ему вслед.

- Не смогу. - холодно отвечал Эмеральд - Но Вселенная никогда не простит мне уничтожения целой расы. А я верю Вселенной. И тебе, поверь, она не простит тоже.

     «Мы скоро узнаём, мой старый друг, на чьей стороне Вселенная» - протянул в голове Карма и с плеча оглядел принца, заснувшего по пути к лунному дворцу.   
      Перед нами теперь во всей красе небольшая делегация, состоявшая из голубого лунного пегаса, что неспешно передвигался среди вихрей и бурь солнечного ветра, с тремя всадниками - двумя лунными котами, ну, и собственно принцем.

- Что такое? Вы так тревожно посмотрели на владыку. С ним что-то неладное, мастер?

- Все в порядке, Печаль. Принц не привык к солнечном ветрам светлой стороны Луны.

      Печаль охотно поверил Карме, только потому, что так спокойнее. А спокойствие для него было штукой ценной. Этот лунный кот отличался тем от других, что ушки его были короче и уже, постоянно прикреплены перепонкой к мордочке.  Бытует мнения, что таковые они стали у него из-за постоянных приступов паники, смятения и волнения. Карме же светлая сторона Луны была совершенно привычным делом. Выросший здесь, он знал, пожалуй, здесь каждый кратер. И бывал здесь чаще обычных тёмных жителей Луны.  Принц, закреплённый алмазной ниткой к спине пегаса, пребывал во сне. Скоро магнитная буря сковала сном и Печаль, и он протянул свой чёрный нефритовый хвост, устроившись в ногах принца. Лишь Карма не спал, погруженный всецело в дорогу к лунному дворцу.
        На светлой же стороне Луны принцесса высунулась изо окна, чуть нервничая и иногда притопывая. По ее мордочке видно, что она ждала, ждала чего-то важного. Она переезжала от кристалла в ее комнате, до выреза в кратере с нарядами, а потом к окну. Скоро в окне появилась Гиацинт с вздернутыми вверх ушами. Принцесса тут же подбежала к ней, потрепав ту за ушки.

- Наконец! Это ты Гиацинт! Ну что там? Что там? - принцесса гладила ее за красненький ошейник с голубым изумрудом внутри.

- Да, я видела. Видела - Гиацинт, говорила, запинаясь - Они вот-вот будут у дворца.

     Принцесса взвизгнула и исчезла в покоях. И ее панику можно было понять. Сегодня в дворец прибывает принц с тёмной стороны Луны, которому она обещана в камни. И она, тайно, в щёлочку может немного подсмотреть. И Гиацинт была тем средством, что поможет ей немного пошалить: и подсмотреть, немного нарушив заведённые нормы. Гиацинт тем временем бесшумно опустилась на зеркальную полу ее комнаты, последовав за ней в лунный аналог гардероба.

- Гиацинт, скажи мне: голубое или чёрное? - принцесса сама знает, что нужно чёрное, но уверенность ее, увы куда-то испарилась.

     Гиацинт, медленно мигнув глазами, указала лапкой на чёрное и забралась на плечо к принцессе, устроив коготочки на ее волосы.

- Ну, давай! Не молчи! Расскажи мне, что видела, - принцесса устроилась около кратера с украшениями.

      Надо сказать, Гиацинт была вечным спутником принцессы в разных вопросах. И в отличии от других сонных котов часто пребывала рядом с ней, не боясь гнева Эмеральда или Азурита. Она часто пробиралась к ней в покои и без должного разрешения, поговорить о чем-то не особо стоящем. По-человечески вы можете назвать это взаимодействие очень просто - подружка. Гиацинт и сама иногда мнила себя принцессой. Но обычно до тех пор, пока Эмеральд не прибудет с поручением к принцессе. Он действовал на дух Гиацинта резко отрицательно - она боялась жёсткого слова старого дворецкого. Иной раз старый кот вручал ей поручение перебирать кристаллы, просто для профилактики, что для разнеженной и легкой Гиацинт было невыносимо. Ведь рутина невыносима чему-то прекрасному. А Азурит? Хотя тот и был лунным человеком. Доставлял он Гиацинт не меньше страданий, чем старый зануда Эмеральд. Принцессе же та была по душе. От того, что та воплощалась будто зеркалом принцессы. Только в кошачьем виде. И похоже больше всех понимала ее.

- Они в одном лунном дне пути от нас! Они везут целый торос алмазов и кристаллов! А какие с ними войны! Мечта любого сонного кота! Там.. ух… Печаль…  и сам… лично хранящий принца… Карма! Какие у него ушки! А шерстка! - Гиацинт замигала глазками.

- Гиацинт! Ну тебя! А принц? Он какой? Опять ловила лунных жуков! А ведь я тебя просила… - обиделась принцесса. 

     Гиацинт, конечно, никаких жуков не ловила. Она мигнула глазками - и принцесса смогла увидеть все то, что Гиацинт видела несколько световых дней назад. Она, кратко описав как симпатичен принц, принялась в красках описывать Карму. Среди прочего она сообщила принцессе, что все сонные кошки хотели бы совместить свой камень с Кармой. И что она больше, чем уверена, что когда он войдёт на светлую сторону Луны, будет большая драка на лапах среди всех кошек при дворе.

- С ним ещё Печаль. Папа говорит, что он такой же прекрасный подданный, как и Карма. Хотя Карму и Эмеральда он ценит больше других… - почему-то подумала вслух принцесса.

- Опять вы про этого старого дворецкого. Эмеральд, Эмеральд - кругом один Эмеральд. Зайду домой, позову Опал за жуками. Она мне все ушки промурчит. Эмеральд, Эмеральд. Иду сюда. Тоже Эмеральд. Что вы в нем нашли? Он же старее, чем Солнце.

      Принцесса бодро улыбнулась. Возмущение Гиацинта показалось ей таким натуральным и вымученным, что принцесса тут же его одобрила. Хотя сказать она того же об Эмеральде не могла, он был ее наставником и учителем. И, пожалуй, если пробовать искать кого-то, кто пошёл бы ради принцессы на все - не найдёшь. Эмеральд всегда был с ней рядом, когда папа занят делами. Теперь же принцессе стало ещё не по себе. Упомянув Эмеральда, Гиацинт всколыхнула в ней тревоги. Где же Эмеральд?

- Эмеральда ещё нет, - грустно прошептала принцесса.

- Да - вздохнула Гиацинт - И мне не с кем теперь ловить жуков. Опал, видимо, исчезла со стариком. Их не видели уже световую неделю.

- Папа обещал послать за ним Карму, если Эмеральд не вернётся, - задумчиво протянула Страдание.

- Самого Карму? И я пойду с ним! Точно пойду! Карма непременно приведёт его сюда! - оживилась Гиацинт.

     Пока Гиацинт продолжала свой нелепо весёлый диалог на тему принцев, принцесс и быта сонных котов, в окне принцессы появился Дружба. Он, хрипя, позвал принцессу к себе.

- Принцесса, - он продолжал хрипеть - отец просил Вам передать, что принц Сомнение пребывает в Лунный дворец. Владыка Мир I также рекомендовал Вам вспомнить о правилах поведения. Вы должны помнить, что до совмещения камней, принц не имеет права Вас видеть, чтобы не нарушить древний обычай Вселенной. Я настоятельно прошу Вас заняться своими делами на это время.

       Гиацинт и Страдание с каменными лицами выслушали старого ворона. Принцесса соглашалась с каждым его словом, а Гиацинт уже знала - только его старые перья покинут комнату, они нарушат это правило. Когда хрипы покинули лунный зал, Гиацинт запрыгнула на плечо принцессы и приставила к ее ушкам мордочку.

- Посмотрим? Одним глазком? - прошептала она  очень-очень тихо.

- Ну только одним, - шёпотом ответила принцесса.


- 11 -

       Эмеральд  деловито изучал дворец, вместе с Азуритом и ещё парой лунных сонных кошек. Эмеральд был немного строг, только он понимал всю ответственность происходящего. Скоро лунный дворец должен посетить принц, а значит все вокруг должно быть прилично, сменено и чисто. Такова уж его личность: быть заботливым всему, что касалось принцессы. И сам Эмеральд не гнушался что-нибудь переставить или где-то присыпать лишнюю другую долю изумрудов и алмазов. Он был погружён в работу и лишь иногда чего-то ворчал себе под нос.

- Разомнем кости, старый друг? Ты, пожалуй, таким образом скоро превратишься в пульсарную пыль.

       Эмеральд сморщил мордочку в детской радости. В тысячный раз Карма появлялся неожиданно и тихо. Выдав учтивый поклон, генерал принялся к приветствию:

- Сколько лун я тебя не видел, друг! - дворецкий положил лапу на угольную выю хранителя чёрного кристалла.

        Карма вытащил зубки; и приветственно поклонился старому своему лунному генералу. Карме было всегда непривычно видеть того с седою, истрепанной шерстью. Все же стоит признать, Эмеральд и сейчас внушал страх и уважение одним своим видом. Попросив, Азурита присмотреть за делами, генерал пригласил его пойти за ним, и Карма охотно согласился.

- Как поживает Рубин? - они прошли по коридорам через несколько кратеров на алмазную лестницу, что вела далеко вниз.

- Ничего. Учится летать в космосе вместе с Пионом и Гиацинтом. Пока ее лапки освоили звук. Но Пион говорит, что ее таланта хватит и на свет, - Эмеральд говорил это с восхищением и особой гордостью.

- Я рад, - одобрительно ответил Карма.

     Глаза же Кармы выражали полную пустоту, граничившую с отрешённостью. Скоро Эмеральд сменил воодушевленный тон на серьёзный, холодный и деловой. И хотя его радость была искренняя, Эмеральд знал - Карма никогда не приходил сюда просто так. Слишком много разногласий среди них встречалось. Эмеральд позволил себе вспомнить и о том, что Вселенная - странная штука. Им за эти пятисотлетия ненавидеть бы друг друга до песка из глаз. И Карма, выражающий что-то холодное, давящее, комкающее, всем своим видом и словами давал на это фору старому генералу. Но что не сделаешь с собою? Его камень за внешним льдом угольного кота находил что-то искреннее и близкое; но делал это так осторожно, какова была возможность всего этого. Эмеральд полагал, что и Карма того же о нем мнения. Может, поэтому сама Вселенная разделила однажды их судьбы. Эмеральд на светлой стороне Луны, Карма на тёмной стороне Луны. В чем же сходился с собою Эмеральд, а это самое важное - между ними было что-то незримое, неосязаемое. И ни один камень Вселенной не смог бы это почувствовать.

- Я ждал тебя с принцем через несколько недель. Что привело тебя на светлую часть Луны, хранитель чёрного камня? Ведь нам с тобою известно, что ты не появляешься просто так, - наконец, перевёл с сущей безделицы разговор Эмеральд.

- Повидать брата, и, пожалуй, попросить его об одной важной моему камню нелепице.

      Эмеральд было попытался нарыть в выражении мордочки Кармы хоть одну подсказку, но не смог. Он не выразил ни одной эмоции, не дрожало его хвоста и не колыхнулась шерсть. И только камень внутри старого кота бешено бился. И Эмеральд повиновался времени, поняв, что Карма обязательно передаст ему что-то важное.
      Скоро алмазная лестница привела их в пещеру, что была освещена сине-зелёным светом руды, алмазов и кристаллов. Известняк застилал пол этой комнаты. А пол и потолок застилали сталактиты и сталагмиты из различных минералов. Вдалеке с грозной мордой и развивающейся мощной гривой на наших героев глядело изваяние лунного пегаса. Настолько живой, казалось, он сейчас изроет алмазными копытами гроты этой пещеры. В тени сталактитов гуляли лунные сверчки, многоножки и планктон.
        Эмеральд, наконец, увидев, что Карма предложил размять кости со всей серьезностью, скоростью звука отпрыгнул к статуи пегаса. И теперь они находились друг от друга на значительном расстоянии. Карма вытянул ушки и сомкнул хвост крючком. Он пригнулся на лапках и выгнул корпус.

- Ты чувствуешь, Карма? Что чувствую я? Мы снова с тобой, будто маленькие камни несколько тысяч лун назад. Играем здесь у статуи Аметиста, - Эмеральд показал коготочки.

     И Карма сделал тоже самое - нефритовые его коготочки появились вслед. И угольный кот напал, прыгнув вперёд на старого генерала. Тот, увеличив свой хвост, парировал хитроумную атаку. И последовала контрактака - его коготочки подросли. Карма, потряс шерсткой и острые коготочки Эмеральда проскользнули по Карме, будто масло по столу. Скоро их шуточное противостояние закончилось ничьёй. И Эмеральд уселся на известняковый пол от усталости. Карма протянул ему лапу.

- Ты постарел, мой генерал! - заключил Карма.

- Пожалуй, Карма, - Эмеральд встал, хрустнув костями - Битвы теперь не мое, мое дело  - гонять клубочек из алмазных ниток. Мне всегда было интересно. Ты всегда в битве пользуешься отрицательной энергией. Ты столько тысяч лет поглощаешь ненависть, страх и боль. И она защищает тебя и внешне и внутренне. Но что будет? Если она вдруг испариться? И тебе больше нечем будет скрываться.

- Я не знаю, Эмеральд, - задумчиво ответил Карма - Но знаю одно. Мой друг - это моя положительная энергия.

       Водрузилось то самое молчание, которое не является нескромной паузой или окончанием беседы. А то, что делает приятным дружбу двух близких по духу камней. Эмеральд глядел на своего старого война; и на секунду ему показалось, что он помигал ему глазами. Скоро молчание нарушил Карма.

- Эмеральд, - он замолчал.

      Эмеральд вновь почувствовал биение своего камня. Карму, казалось, распирало от чувств внутри. Эмеральд чувствовал это в холодном его, скучающем лице.

- Эмеральд, скоро камни принцессы и принца совместятся, - Карма почему-то подбирал слова; и холодность его, наконец, пропала пропадом - И затем я должен буду остаться с принцессой на тёмной стороне. Ты же меня понимаешь?

     Эмеральд его не понимал; о чем говорил теперь Карма и к чему ведёт. Ему ничего не будет мешать посещать светлую сторону и потом. Что-то Карма пытается ему сказать, но делает это по-своему.

- Я видел прекрасное создание. Прости меня… на кургане у Причины, - камень Эмеральда будто выжигало изнутри, тем временем Карма продолжал - Если найдёшь такой же, не мог бы ты…

    Теперь разуму Эмеральда было ясно, о чем  Карма. Лишь камень его знал: Карма говорит ему о чем-то другом.

- Я хотел бы… чтобы… Хочу такой же цветок. Принеси его мне. - Карма сделался холодным и бесстрастным, будто секунду назад не путался в словах.

- Обещаю, - ответил ему Эмеральд.

- Ну нет, - сморщил мордочку Карма - Поклянись!

      Эмеральд поднял от удивления уши. Не знал, о чем говорит Карма. И если бы не это чувство выжигающего пламени внутри его камня, он бы счёл это как личное оскорбление. Он бы обязательно указал Карме, что бесчестно ворошить старые обиды и вынужденные решения. Но чутьё? Куда же его теперь деть?

- Клянусь всеми камнями этого мира! - ответил Эмеральд,  покивав.

- Нет! - фыркнул Карма - Поклянись самой Вселенной.

     Эмеральд недовольно гримасничал. И лишь камень его говорил, что Карме нужно что-то важное. И Эмеральд говорил уже следующие слова серьезно.

- Клянусь самой Вселенной!

      Карма, получив клятву, по-солдатски развернулся. И побрел к выходу. Что-то остановило его. И он повернул мордочку в сторону смутившегося дворецкого.

- Помни, старый друг, - он говорил это уже без холодной гримасы - Силу уравновесит покой.

- Как и ненависть, Карма.

     Карма исчез, как и появился, оставив Эмеральда под сильным впечатлением и с не меньшими размышлением.

    «Помни о клятве, старый кот!» - Карма проснулся. И вот перед ними раскинулись кратеры подземного лунного дворца. Наконец, рядом открыли глаза принц и Печаль.
       И здесь, наверное, стоит немного остановится на описании лунных людей с тёмной стороны. В большей степени они были похожи на человека Земли. Правда, их отличала более крепкая и бледная кожа, с единичными чешуйками на лице. Волос они не имели, как и носа (думаю, вы ужи привыкли). Но и не было клыков обычных для светлых жителей Луны. И одеты они обычным делом - в белые плащи на совершенно голое тело. И венчали их живот мощные жабры, позволяющие им жить и на светлой стороне - среди камней и в водных пещерах тёмной стороны Луны. Карма холодно поздравил принца с пробуждением и принялся к наставлениям.

- Вы должны вести себя максимально учтиво с Владыкой Миром I. Он уважает наш народ. Вы не увидите принцессу ещё пару Лун. Но я должен Вас уберечь от обычного для тёмных жителей поведения. Печаль проведёт Вас до дворца и вернётся ко мне. Тоска и Медь сопроводит Вас в тронный зал.

- А вы, Карма? - выслушав его, и, конечно, пропустив все мимо ушей, спросил принц.

     Принц только сделал вид, что он все понял и исполнит. Теперь его занимала светлая часть Луны, что явилась ему в странных каменных пейзажах. Карму он уже не слышал.  И по большей части восхищался лунным дворцом. Единственное, что он дозволил себе - поймать фразу Кармы, что он не будет его сопровождать, что во многом огорчало принца. Все-таки Карма и Печаль знали эти места хорошо. Но зная своеволие своего наставника - почесал репу и пустил все на самотёк. Признаться честно, иногда принц считал Карму чахлым, заскорузлым старым куркулем, который ничем не подступится лишь бы научить принца уму-разуму.  Воспитание - явно не дело Кармы. Если бы не воды его матери - он бы вообще его не слушал.

- Мне нужно закончить здесь одно дело, - сказал Карма и тут же исчез, оставив Печаль и Сомнение в муках загадки.

      Принц, привыкший к этим выкидкам Кармы, лишь пожал плечами.

- Мастер просто Вас очень ценит, - пояснил ему Печаль.

- Сомневаюсь. Если бы ценил, не был бы вылитым лунным кракеном. Не зря при лунном дворе у него ни друга, ни брата- с каким-то даже презрением бросил принц.

      Скоро лунный кратер открылся для принца и Печали. И лунные стрельцы, учтиво поклонившись, в сопровождении Пиона и Гиацинт, принялись встречать принца с почестями. К слову, Гиацинт расстроилась, не найдя Карму среди пребывших. Печаль, выразив от себя и от мастера Кармы, почтение  владыке Миру I, попросил откланяться. И заручившись обещанием довести принца в целости и сохранности до Меди и Тоски, принялся к рекогносцировке. Среди прочего он передал камень Пион, обозначив, что он сейчас же должен быть доставлен королю.
        Наш же Карма оказался у белого камня, где некогда он уже встречался с чёрным вороном. Ворон появился здесь же, хрипя и скрипя. Карма ждал его с холодной, бессердечной мордочкой, как и всегда.

- Ты провалишь план только своим хрипом и скрипом, старый плут, - недовольно встретил его Карма.

- Не нужно, нелепых обвинений, хранитель чёрного камня. Я пришёл узнать, все ли готово.

      Ворон уселся на камень, воткнув клюв внутрь перьев, изобразив, что остановился их почистить.

- Готово. Выполнил ли ты свою часть плана? Или быть может, мне поговорить с камнями посерьёзнее тебя, ничтожество - Карма вышел из-за белого камня; и ворон ощутил на себе жестокий взгляд Кармы.

- Скоро принц и принцесса совместят свои камни. И мы будем готовы к их уничтожению. Династия второго регента будет прервана. И все благодаря мне, и тебе хранитель чёрного камня! - ворон покляцкал от удовольствия клювом.

- Надеюсь, - жестоко продолжал Карма - у тебя хватит мозгов, уничтожить Печаль, Медь и Тоску до того, как я разрушу светлую часть Луны небесной карой.

   В ответ на дерзость Кармы, Дружба что-то прохрипел, а дальше и вовсе продолжил спокойно. Но за этим спокойствием скрывалась ужасающая угроза.

- Не беспокойся, Карма. Наши крылья везде. Отправляйся сейчас же к небесной каре. И обеспечь должный удар. Во имя первого регента! - с этими словами Дружба исчез прочь.

«Во имя первого регента!» - с ненавистью произнёс про себя Карма. Печаль появился тут же, улети ворон прочь. У Печаль дрожали его перепонки на ушах и был взъерошен хвост. Карма, обнаружив за своей спиной, Печаль, спросил его с той зверской холодностью, что сохранял недавно с вороном.

- Ты сделал, что я просил?

    Печаль, никогда не видев мастера таким, и вовсе осел, его тут же взяла паника и страх. Он лишь затрясся и мордочкой поволок со значением: «Да!». Печаль тут же закрыл от ужаса глаза, лишь бы мастер его теперь не бил. И тогда он ощутил, как Карма взял его за выю двумя лапами и тесно-тесно прислонился к нему. Печаль, думавший что его сейчас задушат, согнулся в три погибели. Скоро он почувствовал капли воды на своей вые. И разумев, что они на Светлой стороне Луны, и воды здесь быть никак не может, обнаружил Карму плачущим.

- Прощай, Печаль! Мне пора! Но помни, о чем я тебя попросил. Выполни все в точности. От этого зависит… - слова Кармы исчезали в его голове.

    И когда он осознал, что мастера давно нет рядом, Печаль рванул за ним.
       Теперь Карма помещался в астероидном течении, его белые лапы скользили по гладкой космической пыли на сверхзвуковых скоростях. Издали казалось, что это чёрная звезда блестит среди пустующего космоса. Вслед за ним белой полосою - Печаль, зигзагом и вихрем огибающий кометы. И казалось, похожи они были на символ «инь» и «янь», что отпечатался в бескрайнем звездном пространстве, потоке камней и гряде космического металла. Скоро, оказавшись на месте,  Карма и Печаль остановились, прекратив свой замечательный бег по звёздам. Карма - у цели, и обеспокоенный догоняющий Печаль.

- Мастер! - кричал Печаль в вакууме; но Карма не слышал его - он застыл, ощутив себя, наконец, среди созвездий небольшой точкой.

- Прочь, прочь!  Прочь, Печаль! - его мордочка изобразила гнев.

   В заглушающем треске солнечных лучей, Карма мог читать только по мордочки Печали. Печаль пытался ещё раз спросить Карму, что сейчас он собирался сделать. Карма лишь махнул отрицательно хвостом. И Печаль, поникнув мордочкой, прекратил его преследовать, исчезнув в поясе пульсаров.

- Пугающе прекрасно, - воскликнул Карма - И как мне раньше не замечалось? Наша Вселенная так прекрасна. И что я такое? Я лишь чёрная точка среди миллионов звёзд. Смотришь ли ты, Нефрит? Может, мы встретимся с тобой среди бескрайнего космоса? Ты бы сейчас же отговорила меня. Пришло мое время отдать свой камень ради вечного лунного света. Прости меня, Эмеральд. Прости, старый друг! Пришло и мое время остановить войну.

      Карма глядел на точку, что вдалеке отливала синим, голубым и зелёным. Это была Земля, где сейчас пребывал Эмеральд. Он только убедился, что она была цела. И теперь перед Кармой четко возникла его цель - Небесная кара, огромное небесное тело, что с большой скоростью стремилась к Луне. Карма обернулся к Печали, и в последний раз потеряв слёзы - полетел навстречу небесной грозе.
        Он всей мощью лап принял удар астероида. Превозмогая безумную скорость и трение, Карма пытался оттолкнуть это громаду подальше.

- Прочь, улетай прочь! - кричал в гневе Карма.

      Казалось, Карма говорил это махине, с которой столкнулось его тело. Но нет, Карма говорил это лунному коту, что метался в сомнениях. А Печаль наблюдал за своим генералом будучи на четыре световые недели позже него. Его изумлению и восхищению не было предела. Нет, он всегда знал - его генерал лучший из лучших. Но оторви его хвост с корнем,никто бы не поверил его глазам - теперь Карма сопротивлялся движению небесного тела массой три, а то и четыре Луны. И если бы Печаль мог грызть когти, он тут же бы это сделал. К нему пришло и печальное осознание того, что мастер погибнет здесь и сейчас, раздавленный массой небесного тела. И угрызения его совести пришли тут же, нужно скорее ему помочь, скорее спасать мастера. И если он двигал своё тело вперёд - Карма кричал ему: «Прочь!» И он не мог ослушаться мастера. А потому паниковал, ходил от астероида к астероиду и глаза его слезились сами собою. Скоро Печаль взял себя в руки, и хвост его, описав белую полосу, исчезнул в космическом пространстве.
        Ждать было нечего: пора! Карма создал достаточно трения на поверхности и выиграл себе пару секунд. Тогда в области его кошачьего сердца засвербило. Карма знал, это проснулся чёрный лунный нефрит, чёрный кошачий камень. Все отрицательные эмоции, что он копил и забирал несколько тысяч лет, пронзали его разум и тело. Выражение мордочки Кармы постоянно менялось - он чувствовал тысячи различных негативных эмоций в разных оттенках и степени. Он с мощью оттолкнулся лапами от небесной махины. Чёрное сверхзвуковое облако окутало его. И скоро окутало все небесное тело. Карма, истощенный, остановился в космосе  выше центра небесной кары.
      Карма, радостно подняв ушки и хвост вверх, с силой вонзился буром в небесную громаду, пробивая камни и металл древнего космического шара. Он без сил провалился в пустующий центр небесного шара. Израненный, с истертой до лимфы шерстью, Карма пал. Теперь он не мог видеть, из-за трения вытекли его оба глаза. Где-то под камнями исчезли культи его переломанных и истертых до основания лап. Он собрал последние осколки своего разума, чтобы совершить последнее своё действие в этой Вселенной.

- Я хотел… хотел… закончить Войну… Но ты все знал… знал… старый пес…  - Карма выплюнул лимфу - Ты меня… спрашивал Эмеральд… что будет … если однажды я избавлюсь…  от отрицательной энергии…  Проклятый кровавый дракон… теперь-то я могу ответить… я, наконец, стану частью этой Вселенной. И она… на моей …

      Карма исчез в магнитной буре и дробящих его камнях. Каменное тело небесной кары сплюснулось несколько тысяч раз; казалось его теперь всасывало внутрь. И камни внутри перетирало в пыль. Положительный заряд центра выдирал отрицательную его периферию. В магнитном поле, в магнитном вихре исчезало истертое в прах небесное тело. В нем же исчез и Карма, последний раз поклявшийся Нефриту, Вселенной и Луне в вечной верности.






                - 12 -

        Он уставший внёс себя в комнату. Сняв чрезвычайно быстро одну туфлю с себя, затем другую, с ещё большей скоростью кинул баулы в коридоре. Они обрушились на пол, как столетние оковы бурлака. И ноги, освободившиеся от тяжести и тесноты, наконец, почувствовали мягкий ковролин, что естественно отличается от холодного металлического покрытия. А потом - аккуратно повешен пиджачок на вешалку. Я так рассказываю об этом потому, что если обычный человек воспринимал все эти обычные дела чем-то не важным, то папа Альберта делал из этого значимый ритуал. Ритуал освобождения от усталости и беспредельной ответственности. Помните? Приду и смою этот день? Тут похожее: приду и сброшу этот день.
        И единственное, что теперь было необходимо - это пройти ежедневный обряд расспросов, пиления и рассуждения о бесконечных планах. Маша, Мари, Мария - он путался как правильно называть свою жену в обязательном порядке устраивала ревизии психологического здоровья папы Альберта. И если оно оказывалось на должном уровне, ей было просто жизненно необходимо устраивать высокопарные беседы ни о чем. Нет, папа Альберта не воспринимал свою жену чем-то антагонистичным, но более как средство борьбы с одиночеством и беспорядком в своём доме. Короче, живая душа дома. Он вообще в этом плане парень не очень везучий. Но как-только стал воспринимать многое через тысячу сито, тысячу фильтров и с должным спокойствием и выдержкой слушал и делал, все оказалось значительно проще. Здесь ошибки, это прежде ошибки самоанализа - как он думал. А любовь, понимание, прочее - все это уже игрушки не для него. Давно он уже вышел из этого возраста. И давно любил больше свою работу, чем жену. Острые ощущения давно уже заменены болями в суставах. Что говорить, как у обычных людей. И потому, как готовый к демосу Афин оратор, он был готов к любому. Тем более приходилось к этому демосу выходить редко. Но вы, друзья, ни за что на свете не путайте любовь и удобство!
      Он тихо прошёл на кухню, заглушить жажду стаканом воды. И со странностью для себя обнаружил кухню совсем пустуюшей. Ни Маши, ни Маши. Он выдернул из-под полы рубашки часы и вгляделся - 11; может, они уже славно обитают в царстве Морфея. Он и не заметил за стопой бумажек, как наступила глубокая ночь. И с тезисом о том, что сегодня можно немного отдохнуть в одиночестве, зевнув, поставил чайник.
         Открыл окно, и осмотревшись - что никого нет - тихо закурил. Так бы заели до смерти. Но если спят - то можно расслабиться. И он присел у окна - потягивая кофе и едкий дым сигареты. Осталось только поймать те самые нотки тишины, которые доставляют самое лучшее удовольствие в мире после тяжелого рабочего дня. И жизнь определённо на сегодняшний день сложится. Сложится удачно.

- Да! А пожелай ты им ни пуха, ни пера. Да! Пусть не по правилам игра. Прорвёмся! Опера!

     Папа Альберта поднял заспанный взгляд. И потушив сигарету, принялся рассуждать.

- Это что? Любе? Альбертка что ли не спит. Вот сорванец, - и папа Альберта направился читать лекцию в комнату Альберта.

      А Альберта-то и нет. Компьютер выключен, книги не тронуты. А музыка меж тем продолжалась. И легко бы ее локализовать, если не давление в ушах от усталости.

- Это что за концерт на День милиции? - уж так он не любил их песни, только держал это в тайне, все-таки оборонное предприятие, вдруг президент узнаёт.

        Тогда он следовательской походкой направился в комнату Маши. Конечно же, звучало абсурдно. Маша, со своими тик-токами и Любе. Хотя с их этими трендами. Ну, мало ли. Может к 9 маю готовится? Он тихо открыл дверь: и тут пусто.

- Может, у меня что включилось в ноутбуке? - разумно предположил он; и дернул дверь в кабинет.

      И тут пусто. Папа Альберта настолько устал, что не заметил в своём кабинете беспорядка, что оставили Альберт и Рубин. Глаза уже мало чего распознавали. Оставалась единственная комната - зал. Он уже со страстью тянул ручку двери. И удивился так сильно, что его взял смех. А смешного было море. Итак, жена его под вышеуказанную песню вышагивала в ментовской фуражке.  Если вы однажды попадали в такую ситуацию, когда вроде бы надо как-то прокомментировать, но комментарии от шока исчезают, то вы вероятно поймёте папу Альберта.

- Это что? Тренд новый что ли?

      И тут он получил бурный рассказ. Ему кратко поведали о текущей мете. На него навалился настолько бурный рассказ, что, кажется, его закопало в буране или песке. И папа Альберта в совершенном удивлении пытался расставить факты в  хронологическом, да Бог с ним хотя бы в логическом порядке. Его молчание даже не смогла прервать выкинутая в проброс фраза «Ещё я помяла крыло на машине!» Опять таки, если вы многие года живете с человеком, выучили его как математику за 7 класс, а он вводит вас в диссонанс, вы вероятно поймёте его ещё больше. Он никогда не видел, не слышал от Маши сего. Она взахлёб рассказывала про важность, опасность и нужность работы служащего ДПС. Куда-то исчезли вечерние разговоры про ноготочки, спа, путевки в Тунис, сумочки, бесконечных и незапоминаемых подруг, их классных мужей, успехах и жестокой девичьей судьбы. «Что-то не так!» - это мягкое обоснование того, что ронялось в голове у папы Альберта. Тем временем, его сопровождала появившаяся глупая улыбка на лице.

- И я послушала их tesis. И я поняла, что моя мечта это be cops. Я научусь лучше всех регулировать дорожное движение. Я уже подала заявку в police academy.

- Куда? Куда? Простите? Это что шутка что ли. Июнь на дворе.

        Но Мари не шутила - она со всей серьёзностью рассказывала о том, чтобы ловить нерадивых водителей, предотвращать ДТП и дежурить на перехватах. Гарцуя в фуражке под музыку, она весело рассказывала о том, что станет лучшим милиционером в этой Вселенной.

- Да пойми, я всю жизнь занималась не тем. Я увидела этого strong, serious man. И поняла - это моя судьба.

       Папа Альберта, поняв, что возможно это одно из тех наваждений Мари, которые пройдут, принялся ретироваться из комнаты. Он, наконец, прикинул: ну было же такое. Как заказать платье, похожее на леди Гагу или купить домик в ипотеку в Таиланде. Хотя все же, было это совсем не так. Где-то потерялась стервозность (ну ладно, требовательность), с которой она описывала реализацию этой идеей. Все-таки пришлось отмести лишние соображения и заключить: «Поспит! И пройдёт! Вдруг выпила стопочку!» Он даже понюхал Мари, но алкоголем не пахло.
      В это время дверь квартиры отворилась. И вошла просто взбешеннная Маша. Папа Альберта было решил остановить ее и спросить. Что же тут происходит?

- Оставьте меня с вашими ментами в покое. Я вас прошу. У меня зачёт завтра.

      Она пулей прошла прочь. И папа Альберта остался с настежь открытой дверью и закономерным вопросом: «Что тут такое?» Скоро он расстался со всеми мыслями. Что-то сжало его живот и руки. И он обнаружил Альберта, всего в слезах. Он присел к нему, попросив успокоиться. Но тот не переставал рыдать. А позже вовсе его вытащил за руку в подъезд.

- Да что ты плачешь-то! Дай хоть тапочки одену!

- Скорее, папочка, человеку плохо! - тянул его за руку, рыдая Альберт.

      Его папа, быстро натянув разные тапочки, побрел за ним. Но не обнаружил никакого человека на лестнице. Хотя тьма стояла, дай Бог, глаз выколи, а зрение нынче подводит. Папа Альберта еще раз повертел головой, но снова никого не нашёл. Он поглядел под ноги и, наконец: Альберт, рыдая, гладил не дышавшего кота.

- Это же кот! - разумно подчеркнул его отец.

      Альберт, плача, и отрицательно кивая моськой, просил папу скорее помочь ей. Это была Рубин, чьи силы истощились во тьме.



                - 13 -

      Чапок на перекрёстке. Одно из самых посещаемых мест круглосуточно. Здесь увидишь всяких людей, пополняющих свои запасы, определённо помогающие им форсировать нетерпимые законы этой Вселенной. Маленький монетный столбик из 3-4 человек постоянно тянулся сюда, сюда и тянулось за ними их вечное амбре. Что сказать: топливо вещь необходимая. Без него не летит ни один самолёт. Вот только как вы думаете? Если бы пилот из «Маленького принца» обладал таким самолетом, смог бы он пересечь Землю несколько раз. По мне, так он бы встретился с Маленьким принцем раньше. Если встретился бы когда-либо. Впрочем, оставим пилотов своего кукурузника в покое и в собственной совести. Нам же нужно определить: наш старый знакомый Семён теперь плёлся, крестиком передвигая ноги в направлении - этого священного заведения.

- Мой драгоценный камень, не видели ли в последнее время здесь крайне подозрительных котов?

      Продавщица уставилась на Семена, как Ленин на проклятущую буржуазию. Все же ему стоило отдать должное: она впервые слышала от него подобный ход выспрашивания чекушки. А поверьте: за сорок лет она выслушала здесь столько вариантов, что может издавать их подарочною книгой. «Милочка, цветочек, Богиня, Галечка, красавица» - слышала тысячу раз в различной форме от разной степени интеллигентности алкоголиков. Но «мой драгоценный камень» - поэтически было сильно. А Семён и вовсе, будто обиделся на ее понятную усмешку. И с каменной миной уставился на неё. Прошу подчеркнуть не на водку, не на пиво, а на неё. «Как работает, в этот раз, посмотри!» - подумала продавщица и тут же смягчилась. Устоять под таким напором просто невозможно.
       Здесь в этой обители градуса и анестезии вечную свою службу блюстила пожилая продавщица Галина, которую не испугал ни путч 90-ых, ни дефолт, ни санкции. И уж, пожалуй, алкаши, сколько бы они не прошли, не пугали ее. Я уверен, у вас раньше было стойкое чувство, что такие останавливают коней на скаку. Но было бы интересно жить, если бы все было именно так. Нет, такие как она этих коней способны были не только остановить, но ещё и дать пендаль для скорости. А все от тяжелой жизненной закалки, когда дома единственный мужик - это ты. Остальные - или дураки, или алкоголики. И сделать с этим ничего невозможно. Привычка настолько въедается в жизнь, что простится с ней порой невозможно. Что делать? На работу приходишь - кругом алкоголики, домой - алкоголики. Хоть в детях растворится. Так и они - что? Толку-то от них. Только бы не били, да из квартиры не выгнали. Вот так и живи: будь женщиной в душе, и мужиком внешне. Семён скромно приплыл к прилавку и начал изъясняться:

- Ну ладно. Только в этот раз. Какую тебе? - она с ожиданием благодарности устроила моську на обе ладони и протянула самую милую улыбку, которую смогла состряпать.

      Семён же сконфузился, будто его трубы и вовсе не горели в красном пролетарском пожаре. Он странно сморщил нос и поднял уши, а потом принялся чесать живот и грудь, почему-то приплясывая ногами. Когда закончил продолжил:

- Я вероятнее не правильно выразился, - он был совсем расстроен и царапал ногтями прилавок, - Человек… ат… проклятый красный дракон… я хотел Вас опросить..

   И язык его продолжал заплетаться. Семён и вовсе застыл весь красный в краске. Продавщица, тут же сменившая милость на воинственное выражение лица, исчезла за прилавком и появилась уже вооруженная скалкою.

- Допился, значит. Я тебе сколько раз говорила: в кондиции не приходи, - вслед последовал первый мощный удар по пальцам Семену.

     И тот взвизгнул от боли и со всей мочи зашипел. Скоро его вытолкали из магазина пинками. И он присел на ступеньку с самым трагичным выражением лица, которое возможно было сейчас совершить. Она ещё раз прошипел и принялся облизывать грязные свои пальцы. За этим делом его и застали.
      Скоро на ступеньке появился кто-то другой. Немытый, бородатый, в оборванной одежде, весь в рытвинах и гнойничках. Он с пониманием потрепал Семена по плечу.

- Ну что, брат? Не в настроении сегодня старуха. Бывает. Глотни вот. Я растворитель нашёл на мусорке, немного бодрит - и протянул его Семену.

      Семён, осмотрев со всех возможных сторон растворитель, отказался. И продолжил облизывать больные пальцы.

- Не хочешь, как хочешь. Она тебе быстро отобьёт аристократические замашки, - и инкогнито исчез, оставив Семена в полном одиночестве, поняв что, грусть его поглотила всецело.

       Пока вы разбираетесь, сочувствовать Семену или нет, я, пожалуй, расскажу Вам от чего все так произошло. Утро. Грибной дождик. Семён крепко давший храпака, проснулся от дождя. Он высказал что-то матное о погоде и аккуратно справив нужду здесь же в парке, затаился, качаясь, под листвою дуба. Из основных чек-аутов, которые ему предстояло сегодня выполнить - это сбор 26 рублей на бутылку. Далее в его тайм-трейлере значился досуг совместно с, так скажем, бизнес-партнерами и обязательно обсуждение текущей конъюнктуры в политике, экономике и общественных отношений. Далее в расписании - пополнение активов: сбор бутылок, нержавейке и осмотр мусорки на предмет продуктов, которые подлежат ревитализации. Хотя ранее была утверждена помывка, выпив последние капли живительной влаги с дна стеклянного стакана, он решил, что с учетом дождя, этот пункт можно считать выполненным.
       Если сейчас Семена спросить о Эмеральде и Опал, прибывшим на Землю, он и не вспомнит. Но не вспомнит, не по той причине, что Опал на него какую-то магию наложила. Нет, просто память его давно была разорвана сначала промышленным клеем, а потом алкоголем. Он помнил как его зовут и важные частички своей жизни, и того было ему достаточно. Когда дождь закончился и в синем небе возникла радуга, Семён присел на своё место (на лавке) и принялся греется на солнышке, вкушая озоновый воздух.
      Печаль приземлился в парке, упав ровно в фонтан. Семена тут же опрыскало волною воды. А из самого паркового памятника повалил дым, как в парилке. Сознание Семена стало судорожно работать. И пока вы разбираетесь d;j; vu это или jamais vu, нужно сказать, что теперь на Семена незадачливо глядел Печаль. Только изрядно уставший и загнанный. Семён напрягся и тут же посчитал, что место занятое здесь 100% проклятое или заговоренное. Второй раз уже он видит здесь падение с неба кота. Вдруг сообразив, он попытался вспомнить - не пятница ли 13 сегодня? Но календарь в его памяти был делом шестнадцатым.

- Вот е..на, - уже не философски, а даже с некоторым интересом проговорил Семён (ну, точнее повторил).

    Печаль, не знавший места, увидав Семена, понял, что это его единственный шанс.

- Если Соль и Серебро найдут меня, моя миссия будет провалена, - произнёс вслух Печаль.

    Одним прыжком Печаль достиг Семена. Дотронулся до него лапой и исчез. А Семён мгновенно заснул.
      И он успел во время. Следом сначала появилась Соль, лунная кошка бело-серебристой окраски с мощным перепончатым хвостом из серебра и перепончатыми ушами; затем - Серебро, лунный кот, чья шерсть и уши полностью состояли из серебра. Оба они внимательно осмотрели округу.

- Ты чувствуешь его? - спросил Серебро свою напарницу.

- Нет, я полагаю, раненный, он не выжил в земной атмосфере, - разумно рассуждала Соль.

     Заметив спящего на лавочке, Семена, Соль протащилась к нему, махая своим большим перепончатым хвостом. Семён храпел и сопел, пребывая во сне. Она подняла свои глаза вверх, затем запрыгнула на спину.

- Выходи Печаль, я знаю, что ты там? - она пошкрябала своей лапой по грязной руке Семена, а затем ее лапа обдала настоящим электрическим током Семена.

      Он поднялся штыком на скамейки с возгласом: «Ай, б..я!» и начал искать, чтобы такое могло его ударить. Соль в это время сидела подле него и ждала. Семён же, перебирая все знакомые ему матерные слова, без особого зазрения совести взял ту за хвост и выкинул в фонтан. Когда Соль теперь соприкоснулась с водой, послышался треск электричества и шипение самой Соли. Она выскочила прочь из фонтана с поджаренным хвостом. Семён, увидев, что более опасности не было, вернулся в прежнее положение. Соль, опустив хвост, прижалась к Серебру.

- Мне убить его, Соль? - спросил тогда ее серебро.

- Нельзя, мой камень, первый регент запретил убивать людей. Посмотри на него, он не выглядит самым сильным из их популяции.

- Пойдём, отыщем предателя позже, - Соль потянула его зубами за хвост.

     Скоро Соль и Серебро исчезли в бело-синем небе. И Семен открыл свои залитые гноем глаза. Точнее не совсем Семен, а Печаль, энергия которого слилась с его сознанием воедино.
       И пока вы думаете, что все обошлось, Печаль сидя теперь на ступеньках магазина, знал, что ему уже никогда не оправится от электрического разряда. И если он покинет это тело, его камень навсегда угаснет.



                             - 14 -

      Темная сторона Луны. Где-то под вечными камнями и кристаллами ильменита и ольвина покоится вечный лунный океан без единого лучика света в вечных сталактитах и сталагмитах из нетленных кристаллов. И жар испаряющегося лунного жерла, что вспенивает смертельные серные тучи. И среди совершенно летального в маленьких оазисах на небольших базальтовых плитах, омываемых водой, развернулись подземные лунные пещеры из чистого изумруда и азурита. Там и обитают остатки расы лунных людей и лунных котов. Кислород, что постоянно здесь выделяется из-за взрывов газов, позволяет им пользоваться жабрами, а неимоверная температура -  иметь толстую шерсть и кожу. Чтобы плыть в плотной воде - их шерсть заряжена отрицательным покровом ионов. Сюда теперь держал путь отец Опал, знакомый нам Гармония.
        Для лунных котов светлой стороны такое путешествие опасно и требует недюжинной смелости и храбрости. Там, в вечных пещерах царит тьма, что просто невыносима для светлых лунных котов, приспособленных для утилизации энергии солнечного света. Шерсть сонных котов в отличие от тёмных собратьев заряжена положительными ионами. А условия лунных пещер тёмной стороны для них просто экстремальны. Но не для Гармонии. Гармония из особого рода сонных котов, чья лимфа унаследовала способность придавать мелким физическим частицам антиспин. Благодаря этому, Гармония мог противостоять отрицательным ионам, а самое главное, сам, используя резервы энергии своего камня,  вырабатывать свет дольше обычных лунных котов.
      Теперь Гармония в нужной ему точке преодолел несколько слоев толщи воды и появился на базальтовой плате главного оазиса тёмной стороны Луны. Здесь у дворца первого регента, он всегда мог обнаружить своего старого друга. Он обитал здесь в небольшом кратере, закрытом двумя сталактитами и сталагмитами, закрытый толстыми шкурами исчезнувших лунных касаток. Наконец, в один из дней лунного затмения этот тёмный уголок озарил яркий свет.

- Ты ли это? - Печаль привстал, приветствуя друга.

- Старый друг, я знал, что найду тебя здесь, - Гармония в знак уважения опустил мордочку.
 
      Печаль был необычайно рад своему старому другу. И по привычке заволновался и запаниковал. Он сразу начал с того, что отругал Гармонию за сумасбродство - ведь он может умереть без света. Но Гармония, немного успокоил его и  объяснил причину своего появления.

- Я хочу попросить тебя, Печаль. Быть проводником самого важного момента моего существования. Я хотел бы, чтобы ты передал моей дочери мой камень.

     Печаль был сейчас и обрадован и грустен одновременно. Важнее события быть не может, но в тоже время - это означало неимоверное. Он навсегда потеряет своего друга. Но изучив Гармонию, Печаль понял - тот необычайно счастлив, а значит и он, и Вселенная понимают, что делают.

- Неужели этот момент настал? - Печаль все же попытался разобраться.

- Ты же знаешь наши проблемы, друг, - он поникнул головой - Опал все чаще спит и мне каждый раз труднее ее разбудить. В последний раз мне пришлось лететь к самому солнцу, чтобы она смогла открыть глаза.

   Гармония говорил это, а Печаль чувствовал, что речь идёт не о днях, а о минутах. И теперь понятно, что сподвигло Гармонию к такому путешествию. В самые темные пещеры тёмной стороны Луны.

- Проклятая война, - заключил Печаль - Скорее идём. Садись, я подвезу тебя с ветерком.

      Знаете, друзья. Если однажды посмотреть на себя в зеркало другими глазами, отличными от повседневных - полных безумной злости и боли, беспомощности и слабости, можно, наконец, обнаружить: что сделала с тобой жизнь? Ты неожиданно обнаруживаешь полную седых волос голову, дикой глубины коричневые синяки под глазами, чрезмерный вес и бледную, тонкую кожу; осыпавшуюся футболку и грязные от морщин щеки. А по руке медленно бежит дрожь; предвестник страшных аналитических мучений. В пустоте собственных глаз будто пропало собственное сердце и горящая, вечно горящая душа. Когда сжимается твой кулак так, что впиваются ногти в кожу; вид крови ненадолго возвращает тебя из ступора; живой - но истощенный, убитый переживаниями, мелкими раздорами и проблемами. Что ни говори, человек погибает в этот момент: в момент, когда засыхает не его кожа, а самое его личное, неприкосновенное - его собственная эмоция. Назвать это выгоранием или пустотой или усталостью - без разницы, смысл один и тот же. В этот момент ты перестаёшь быть человеком, которым движет свет, стабильность и счастье. И будто в усмешку над собою ищешь несуществующих в себе противоречий, несуществующей вины других людей. А этих и в помине не было. Но гармония уже утеряна.
      И как проще было бы жить, если бы могли говорить друг с другом душами. Не масками, которые надеты на нас злым роком, злой жизнью или злыми людьми, а тем, что сама Вселенная заложила в нас. Сердцем, что чувствуем и глазами, что отличают прекрасное от нефти, мазута и проклятых сокровищ. Поверьте, человек исчезает, когда изменяет собственным мечтам с тряпками и бумагами. Но однажды лучик света вернётся в любую душу. Вернётся сама Вселенная, чтобы исправить все, что истёрло когда-то тёплую и светлую душу. Главное не спешить, жить, ждать и не успеть заесть, запить или скурить своё очищение.
         Перед нами - Эмеральд в золотых латах, рядом с ним: в серебряных нашейниках и нахвостниках - шесть его великих войнов - Карма, Соль, Серебро, Медь, Любовь и Ненависть и верная его подруга - Причина в азуритовых доспехах. И кратеры Луны, что заполнены золотыми отблесками оружия и света камней лунных котов, готовых к битве. На фоне - взрываются ядерными грибами снаряды, периодически рядом проносится ударная волна или ураган пыли. Эмеральд со всей присущей злостью и воодушевлением держит речь перед войском. Где-то среди солдат его с упоением слушают молодые - Гармония и Печаль, переглядываясь о значимом величии их лидера; Судьба, что грустно возвёл глаза к вечному космосу; и Нефрит, не отводящая глаз от Кармы. А вокруг -  злоба, страх, боль и нервный лязг оружия.

- Космос зовёт наши камни отстоять великий наш храм Вселенной, - кричит Эмеральд, а за ним повторяют по рядам другие его войны - Темная и Светлая сторона Луны вместе освободит наши владения от Тени. Во имя всех камней этой Вселенной!

- Во имя всех камней! - повторяет его войско.

      Туман рассеивается. И кругом разрушения - кристальные и алмазные дворцы в руинах; кругом дымящиеся кратеры. И лишь кое-где сохранилась растительность, в основном все выжжено, сухо или горит. И тысячи фотонов света чёрных и белых камней лунного войска.  А над ними чёрное око ядерного Солнца. И пустота бесконечного космоса.

- Они уничтожили нашу землю. Уничтожили нашу атмосферу и наши прекрасные города. Но они никогда не уничтожат гнев этой Вселенной. Пришло наше время отплатить им теми же кристаллами, - Эмеральд поднял копье вверх - Уничтожайте их, как они уничтожали наших отцов и детей. Сравняйте их города с землей, как они сравняли наши. Сегодня их ждёт кара этой Вселенной!

- Во имя всех камней! - и тысячное войско растворялось в космосе белыми и чёрными точками.

      И пустой до этого космос становится будто расчерченный, расщеплённый фотонами на мелкие части. Вы, верно, думаете, что космос растворен следами света лунных котов. Нет, космос расщеплен их ненавистью, жаждой мести и возмездия. И густая эта река белого света покинула Луну, утопающую в ядерных взрывах и огне десятков ракет.  В белом свете этом теперь исчезнут и сгорят спутники и космические корабли, разорвавшись в щепки. А самому космосу, самой Вселенной больно. Вакуум страдает от гаснущих в нем взрывах, последних посланий и молитв, лязга оружия и шипения лунных котов. И вот она Земля - перед лицом бесконечного космического излучения, одинокая и беззащитная. И в этом электронно-нейтронном потоке Эмеральд с холодным, гневным и неподвижным взглядом. Такими глазами невозможно созерцать, но уничтожать и истреблять.   У его раненной выи, покрытой лимфой, невыносимо сияет зелено-белым светом камень и вьётся шерсть в космическому ветру. А позади - только огонь и смерть. Где-то внутри этой реки уничтожает хвосты космических кораблей Карма, Печаль превращает в мыло сознание их пилотов, сжигает паралитическим током их нервы и коммуникации Соль. Бушующая река, уничтожающая все в космосе. Где-то в ядерном взрыве навсегда потухнет камень Нефрит и лишиться своей лапы Медь. И длиться это будет, кажется, целую вечность, но пройдут ровно минуты. До тех пор, пока в космосе не останется лишь пустота. Та же пустота, что обычно правит им. Эмеральд в последний раз оглянется на Луну, где взрывы и пожар прекратится, и река двинется дальше - туда, к атмосфере Земли. И вновь перед ним плечом к плечу встанут его воины - Карма, Соль, Серебро, Любовь и Ненависть, раненный Медь.

- Заберите их камни, - скажет Эмеральд.

      И все воины его исчезнув в белой, уничтожающей волне, которая продвинется в стратосферу. И она смоет все на этой планете: города, людей и живых существ.

       Все это время Опал и Эмеральд помещались в огромном рыбацком портфеле, окружённые целой системой фонариков и дырочек, куда проникает дневной свет. Эмеральд, вспоминая вышеупомянутое, глядел на Опал. А та  с наслаждением точила коготочки о дно портфеля, наблюдая исподтишка за старым генералом. Я не говорил Вам, но женщина смотрит на мужчину трижды: первый с вопросом: «Что это такое?», второй: «Что он думает обо мне?» и третий: «Что у него внутри?». Интересно а также у лунных кошек? Пожалуй, также.

- Старый генерал, вы хотели меня о чем-то спросить? - Опал вальяжно переставляла коготочки по портфелю.

- Ай, блин, ну хватит, - кричал Кусков, которого щекотила эта странная забава.

      Если я Вам не говорил про женщин, то пожалуй и не говорил про мужчин. Мужчина же смотрит на женщину дважды, отвечая на два вопроса: «Кто она?», «Все ещё со мной она?». И у лунных котов, пожалуй, также. И старый генерал впервые не нашёл в себе ни единого слова.

- Тебе здесь удобно? - сказал Эмеральд и был доволен нашедшим на него вопросом.

- Мне везде удобно. Лишь бы не перебирать эти противные камни, - пошутила Опал, - и продолжила свою работу по досаждению человеку.

- Ну хватит там! - Кусков чесал спину и заливался от смеха.

- Это камни? Которые похожи на меня? Или на Азурита? - пошутил в ответ Эмеральд и сам, удивившись этому удалился в своей шерсти мордочкой.

    Опал, попав в ту странную ситуацию, когда тебе стало смешно, но так просто необычайно странно слышать такие вещи от самого серьезного человека, в изумлении вонзила ноготок глубже, чем нужно. Опал то была удивлена, а вот Кусков теперь изрекал вечные «блииин».

- Нет, нет и нет! - прорвало Опал - вы, старый генерал ровным счётом ничего не понимаете в сортировке камней. А я понимаю, я на этом лунную крысу съела. На самом деле это совсем не противная работа. Это между прочим самая важная работа на свете. Пусть и Гиацинт говорит, что не для лунных котов. Но лично я, а я знаю как надо. Везде должен быть порядок. Ведь как быть? Если перепутаешь сонный камень с солью? Вдруг принцесса неожиданно захочет уснуть, положить его с собой рядом, а потом соль растеряется по кратеру. Ей будет неудобно и больно. И это бы было полбеды, если бы так. Ведь принцесса пострадает. И это в высшей мере безответственно. Или наоборот как не отличить камень света от меди? А что если кто-то вдруг пойдёт в подвал за лунными жуками? И король тогда останется грустен, если кто-нибудь споткнётся там в погребе. И не принесёт ему жуков. Вообщем я считаю, что везде должен быть порядок. Просто мне нравится, когда в самой прекрасной работе есть нотка утонченности и красоты. Самые красивые камни я прошу у принцессы оставить себе. Где найдёшь камешки формой лунного пегаса или морского конька? Даже если это простой силикат - красиво, красиво. Но Гиацинт вот, ну не знаю, совсем не понимает: какая важная это работа - сортировать камни. Вот.

     Эмеральд был впечатлён. И даже в кулуарах почувствовал себя сухарем. Он никогда не задумывался, что можно найти что-то интересное в сортировке камней. Да что говорить он сам это тысячу раз делал, и понимал, зачем это необходимо. Но про «красиво?» Вообще, надо сказать, что вопрос заданный Эмеральдом от скуки, Опал почему-то восприняла чересчур важным.

- Когда вернёмся домой, - продолжала Опал важно подняв мордочку - Азурит обещал мне показать камни, которые бывают на тёмной стороне Луны и обучить их сортировать так, как надо. Только надо ещё закончить сонную траву, которую мы выращиваем с Пион и Пирит. А вообще…

    И Опал говорила и говорила. А Эмеральд слушал, будто оказавшийся совсем в другом мире, лишенном войны, дел и постоянных тревог.

       А в мире, который преследовал Эмеральда - он на Земле. Перед ним обращённый в прах город, устланный мертвыми телами людей и животных. Где-то ещё слышатся последние стоны, и хлыст кошачих когтей по горлу. Кругом всепоглощающий пожар и дым. Исчезла синева и зелень растений, лишь усыпанные птицами и насекомыми развалины. Где-то среди пепла по уши в крови и лимфе, Печаль с пробитой броней, зализывает раны. И едва живой Гармония говорит ему о том, что только бы Вселенная позволила ему вернутся. И просит ее, Вселенную, подарить ему дочь. Он даже придумал ей имя: он назовёт ее Опал.

- Я верю, что вернусь домой, Печаль. Я знаю, что Вселенная позволит мне. Опал, я назову ее Опал. - он без сил оперся на Печаль.

- Я тебя понимаю, Гармония. А я, наверное, не вернусь. Вы на светлой стороне Луны имеете свой кусок энергии. Вы рады вернутся домой. А я проклинаю свой дом. Проклинаю Тьму. И проклинаю эту войну. И своё существование.

     Гармония распластался на голой земле, прикрывая рану на животе хвостом. Он глядит на небо, где в тумане смога едва проглядывает в бледном красном свете Луна, изрытая ракетами и взрывами.

- Я знаю о чем ты, друг. Мои предки тысячелетиями хранят секрет. Мы многие тысячелетия говорим со Вселенной. Я однажды исчезну в ней. Но мне всегда не больно это понимать: ведь я знаю, мой кристалл и камень будет вечно жить в ней. Я передам его дочери. И она однажды передаст его другому. Потому моя лимфа вырабатывает свет из темноты. Да… - он подергался от раны, и прикрыл один глаз.

- Твоя лимфа, Гармония - пофыркал Печаль, - вырабатывает свет, потому что, способна отрицательную энергию перерабатывать в положительную. У человека так источники света работают и их камни. Впрочем, - погрустнел и почему-то задумался Печаль, - я позову Любовь, она залечит твою рану.

       И Печаль исчез в думы и огне.
       Тем временем Эмеральд шаркающей походкой направлялся по разрушенной огнём и мечом пустоте в дыме и смоге. Здесь ещё царила битва и продолжали умирать войны. Похожий больше на человека, с разбухшими от напряжения мышцами и хвостом, он пробирался через поле битвы, крепко сжимая в руке копье. Он отстраненный, но сосредоточенный, шёл вперёд, быстро и тихо отнимая жизни нападавших на него. Шагом похожим на тот, который отличает победителя на пути к победе. С разрушениями и костями вокруг. Впереди него там - Серебро уничтожал противника, лишая его гравитационного поля: превращая в сущий сгусток крови;  Любовь и Ненависть, разрывавшие противника в магнитном поле; уничтоженная в огне фугаса Причина и раненный лазером в главный лимфатический проток Смелость. И Карма, защищающий Медь от ядерных боеголовок.

- Жгите, уничтожайте, превращайте в солнечный ветер! - кричал Эмеральд - Превратите их цивилизацию в кусок базальта.

И война продолжалась, превращая некогда населённые города в кусок базальта, покрытого пеплом.



                      - 15 -

       Чтобы не понимали люди под словом «любовь», лишь у Вселенной есть тайный ее замысел. Можно тысячи лет разбираться в термине, но не почувствовать ее ни разу. И скольких людей Вселенная лишила способности любить. И, наверное, это самое невыносимое наказание: знать, что она существует перед нами, но ни разу не испытывать этого чувства. И любовь, что становится фанатичным чувством однажды обратиться в гранатовый браслет; и обман, что пытается дотянуть до неё - превратится в пустое обещание за тысячью пустых страданий. И где-то посреди этого - одиночество.
       Однажды мастер чиркнет строчку о последнем подарке, что подарит одинокая душа возлюбленной. Но не расправленные крылья и ореол он зашифрует среди строчек; он опишет бег человека за дурной, беспечной мечтой, которая приведёт его к кончине. Он подумает ещё - и снова начертит новую историю. Историю о с виду настоящей любви, но разрушенной невыполненным  обещанием, которое привело любящего человека к страданию. И дальше, и дальше перо будет плясать по листу, зачеркивая строчки, искавшие настоящей любви. И мастер имеет право на это, описать этот безумный термин «любовь», как видит и слышит его сердце. Вселенной же не нужно зачеркивать строки и переписывать историй, она давно соединила то, что должно соединиться и оставила одних того, кому суждено остаться одному. Не нужно понимать ее, пусть и жестока она кажется. Мы с вами можем провести целую жизнь в поиске и найти искомое в следующей. Пусть и найдём совсем не мы, и не в этом мире. А можем и не найти вовсе. Мы - лишь частичка, что апеллирует абстракцией, в бесчисленном множестве вероятностей Вселенной. И если наше дважды два не складывается, ее сложено.
       Но помни, пожалуйста помни! Если вдруг тебе когда-то протянули руку, не смей плевать на неё! Ни за что не смей! Попадёшь тотчас в душу. Но я уже говорил об этом, а я не хотел бы повторять это тебе, дорогой друг.
      И тысячи зачеркнутых строчек мастера однажды приведут к выдоху. Тогда, когда он, наконец, оторвётся от блокнота. И посмотрим по сторонам. Он не замечает, но пока он рассуждает о любви, сидя за скрипучей лампой - за ним все это время, улыбаясь и играя с собакой, будет улыбаться самое милое создание - его дочка.
      В тоже время, вы замечали, как прекрасны наши дети, только потому что они сейчас с нами. Описать отцовское сердце, которое просто обливается кровью, когда дитя плачет, или как оно тихо бьется, когда маленькое существо улыбается. И вроде бы мелочь - наблюдать, как счастлив ребёнок за простой игрой с космическим жучком или лунной гусеницей. Будто играет она - а молодеешь ты. Слаще этого, пожалуй, не найдёшь ничего.
         Карма, скрытый в лунном тумане, наблюдал за Эмеральдом и Рубин, что весело катались по кратерам, отбирая друг у друга жука. И будь живы в Карме хотя бы малые крупицы воспоминаний о его детстве, он непременно испытал бы тоже, что и Эмеральд. Но Карма не мог: что есть мочи он давил в себе это чувство - свободу и яркость своей некогда счастливой жизни. И что сказать:  так требовал его мир, жестокий, полный интриг, вредительства и скотства. Его бесчестный мир, из которого Карма не видел выхода. В тоже время Карма был единственным способным вынести все тяготы холодно и стойко. На то в нем располагала природная смелость и внутренняя тяга к правильному, созидательному. За страшной маской спокойствия, безразличия Карма скрывал неимоверные страдания и тихий огонёк надежды, что тлел.
        Карма не был особенным в своей истории. Потерявший навсегда родителей в пламени войны, он предпочёл забыть их, чтобы не страдать, не уничтожать себя болью. Потеря выжигала его изнутри, безобразно лишая веры его во Вселенную. И Карма безжалостно стирал свящённую память о своих родителях, о том, как он был котёнком, чтобы не прокляни его дракон, он не ощутил всю внутреннюю горечь на собственном камне. И от того ему по душе была ненависть и холод. Она защищала его от безумия, как шерсть от солнечного ветра. Но нельзя было и сказать, что Карма погряз в несчастии. Были и те, кто понимают его, чувствуют. Одно из того, за что Карма поблагодарил Вселенную - это за то, что однажды она соединила его камень с камнем Нефрит. Он после целой тысячи лет самоуничтожения  нашел с ней своей уголок, где его понимают и чувствуют вне всех несчастий и страданий, что нес его чёрный камень. Но также как он бы благодарил эту Вселенную, Карма также ее ненавидел. Ведь и Нефрит исчезла в пламени этой проклятой войны. И он остался вновь один в этой Вселенной. И, наконец, в камне Кармы вместе с холодом, болью, жестокостью, подселилась печаль и потеря интереса к существованию.
        Несколько веков бедного Карму держала на плаву месть. Она помогала ему выразить уничтожающую его тьму. И получилось так, что Карма уничтожал врагов не за Луну, не за Вселенную. А от того, что ему нужна была месть, чтобы просто объяснить своё существование. Он просил Вселенную об этой мести. Вторым же - за что он благодарил Вселенную, это за своего генерала, что разделил с ним больным, голодным и одиноким котёнком - в старом храме Аметиста. Единственный, кто играл с ним и пытался помочь, хоть и сам был в страшных мучениях.
        Но когда Эмеральд, бесчестно по мнению Кармы, закончил войну, он снова возненавидел эту Вселенную, в которой погибли все дорогие Карме камни. И его боль и ужас воспылали мощнее, жарче, невыносимей. И теперь он без колебаний принял решение убить старого генерала. Не потому что ненавидел генерала за это решение, но потому что ненавидел себя, своё существование и больше всего своё бессилие. Старый же генерал отобрал у Кармы последнее средство существования - его возмездие, что тот простить просто не мог. И к бессмысленности существа в камень его подселилась фанатичная идея. И в чёрном камне Кармы навсегда испарилась и вера, и надежда. Он каждый день следил за генералом, выбирая лунную ночь и световую неделю, чтобы прикончить его. И его месть переместилась на нового врага, который вообщем-то и не был врагом. Ненависть - будто новый виток проволоки на магнитной катушке.
         И именно такой путь ему уготовила Вселенная. Пройти все это, чтобы понять, что за камень такой Карма. Он изо дня в день наблюдал за маршрутом Эмеральда. Когда солнечные лучи достигали светлой стороны Луны, Эмеральд, склонив голову направлялся через алмазные поля к курганам павших лунных кошек. Часами Карма наблюдал посеревшую мордочку великого генерала лунных войск, что сложив лапы, о чем-то говорил с развалинами базальта, где валялся давно иссохший цветок. И это был не тот Эмеральд, что отказал ему в тотальном уничтожении врага, сильный и беспринципный. Это был слабый, истрёпанный войной лунный кот, чью душу раздирали потери, боль и одиночество. Эмеральд тяжело поднимался и шёл к дворцу, где пребывал долгое и долгое время, кропотливо занимаясь какой-то безделицей. Наблюдал Карма и то: как жестокий генерал, уничтожавший пожарами врагов, игрался с котёнком, который и вовсе ему был безродный. Как когда-то он играл с опустошенным хранителем чёрного камня. И тогда, но совсем слабо Карме вдруг показалось, что он не одинок. И он не один предан этой Вселенной. И внутри него вновь тихо тихо плеснула искорка погасшей когда-то надежды. Но он умело уничтожал эту искру, все больше и больше поглощённый гневом.
       На солнцестояние ему хватило смелости подойти к игравшим Эмеральду и Рубин. И утолить всецело чашу ненависти, что наполняла его. И Карма готов был нанести удар из тьмы, быстрый и точный.  И когти его остановились, заметив он глаза безродного котёнка, что называл генерала «отцом». И чаша его возмездия этой Вселенной наполнилась бессилием.
        Эмеральд был прав: насилие бессмысленно. Карма уничтожит ещё тысячи врагов, лишит жизни генерала, но никогда не избавится от одиночества. Никогда не избавится от тысячи причин и следствий, что приводят его к постоянно закручивающейся петле.
        Скоро жгучая месть и ненависть покинула камень Кармы. Она ещё останется несколько тысяч лет на его лице и в глазах. Но, наконец, покинула душу. Он теперь наблюдал за Эмеральдом и активным, бойким и незадачливым безродным котёнком Рубин. И обрёл смысл своего существования. Нет, он не был ни в Эмеральде, ни в Рубин. Карма теперь сквозь свои холодные, пустые глаза мог нащупать душою то, что ему не хватало - счастья. И он, не обладая своим, мирно наблюдал за чужим. Другими лунными кошками, принцессой, королём, всеми существами на Луне. Будто он был той необходимой жертвой Вселенной ради счастья других.
        Пройдёт ещё немного веков, война будет забыта. И жизнь войдёт в своё прошлое русло. И Карма, давно разделённый судьбою с Эмеральдом, обосновался на тёмной стороне Луны. И его одиночество растворялось в дворцовых заботах и воспитании принца. При матери Луне Карма стал настоящим мастером: более эмоции не управляли хранителем черного камня. Теперь он управлял ими, стерев из памяти страдания, боль и одиночество. Он заржавел душой, но стал кован шерстью. Идеальная машина, выполняющая приказы. Пересекаясь с Эмеральдом по дворцовым делам, он все же не мог объяснить свою тягу к генералу, и умело скрывал ее от ближнего. Эмеральд же считал его добрым другом и соратником. Интересно, было ли также если бы Карма признался ему, что хотел бы его убить? Эмеральд нередко вспоминал те времена, когда Карма и Эмеральд, лишенные родителей были предоставлены самим себе. Их нешуточные драки и сражения на поле боя. Будто сам старый генерал искал между ними что-то общее. И если счастье других поселило в Карме надежду, то теперь короткие разговоры с Эмеральдом вернули к нему веру. Веру в то, что он не один - эта необходимая жертва этой Вселенной. Эмеральд часто казался ему обратным своим кристаллом, что никогда не скрывает своих чувств. Но облит тьмой также. И там же глубоко за своей шерстью он чувствовал - Эмеральд живет тем же, чем он. Крохой надежды, и крохой веры, что осталась у него после войны. И Карма обрёл знание о том, что он жаждет однажды найти. Найти выход всей боли и ненависти, как это сделал Эмеральд. И он надеялся, что сама Вселенная подскажет ему этот выход. И она была на его стороне.
        Будучи поглащенный работой при дворе, Карма обнаружил волны недовольства и волнений в отрезанной от светлой стороны тёмной Луне. Среди пещерных лунных кошек, воронов и людей тихо, в полной секретности начинал цвести некий культ первого регента, с чьим проклятым именем связана кровопролитная война. И Карма, закаленный сражениями принялся к исполнению своего долга, собирая по крупицам информацию о волнениях, недовольствах. Получив некоторую диспозицию в тайной секретности, Карма отправился к королю, доложить об обнаруженных слухах и противоречиях. И Мир I, будучи стратегом и наученный опытом кровопролитной войны, поручил Карме самое важное дело в своей жизни - стать частью этих самых противоречий.
       Бесспорно, Карма был лучшим из возможных кандидатов. Все же он не упустил возможности спросить: почему я, а не Эмеральд? На что Мир промолчал.  И Карма начал действовать, с присущей ему гневом, ненавистью и холодностью. Он не был знаком не с главарем культистов, ни с источником волнений среди лунных кошек. Его эмиссаром стал предатель - лунный ворон, Дружба, который и был источником его поручений. Карме предстоял проверочный тест. И вы уже знаете, что он провалит его.  В ходе успешных изысканий Карме предстояло уничтожить светлую сторону Луны с помощью гигантского небесного тела, направленного на светлую сторону Луны. И таким бы образом прервалась династия второго регента и светлой стороны Луны. А второй задачей его было - уничтожить старого Эмеральда.
       И вот Карме предстоял самый трудный и самый важный разговор в его жизни; самый жестокий поступок и самая сложная жертва. И жертва эта требовала холодного расчета и отсутствия сострадания. Как выглядит для некоторых жизнь поразительно забавно. Жестокость и злой, бесчестный поступок, совершенный Кармой, спасёт его генерала, за которого бы он не пожалел и жизни. И это страшная вещь - идти в ва-банк, когда выбора больше нет.      
        Карма, дожидался Тоску здесь в тени белого лунного камня. И Тоска был вовремя. Этот лунный сонный кот был самым дорогим ресурсом Кармы. От всех других Тоску отличал серповидный хвост с единственным уцелевшим после войны ухом и широкой аметистовой выей с вечно сплющенными щечками и рядком акульих зубов. Но ещё большая ценность была заключена в лапах этого сонного кота. Карма с Тоской теперь должны были пробраться к спящему Эмеральду и Рубин. Прикосновение Тоски до мордочки Рубин будет спасительным для его генерала. Пусть и самым жестоким в мире. Тоска должен был передать Рубин невыносимое знание, что уничтожит ее жизнь. Знание о том, что Рубин не является дочерью старому генералу. В числе прочего он соврет, что ее родители живы. И они - на Земле. Только так Карма мог спасти самое дорогое, что у него осталось от кровопролитной войны.
И если он останется жив, Карма будет надеяться, что Эмеральд и Рубин когда-нибудь простят его. Пусть не в этой жизни, но в следующей.




 - 16 -

     Что такое жизнь в рамках целой, необъятной Вселенной? Луна? Или Земля? Или что-то другое. Никто не даст вам ответа, но будут искать его, сколько существует эта самая жизнь. Вы должны представить, как мастер ночью бродит, сложив руки за спиной, представляя как устроена эта самая жизнь. Он пройдёт от двери до шкафа, а потом уставится в окно на Луну. В голове его текут и текут строчки. Он бурчит про себя что-то несвязное: ночь, фонарь, аптека, улица. И дальше бродит кругами по квартире среди бессонной ночи. И что же происходит в его голове. Бесчисленные петли хитросплетений жизни и разгадывание загадки нашего исхода и начала. «Умрешь - начнёшь опять сначала». И ему не верится, что Вселенная устроила эту самую жизнь - петлей, из которой нет выхода ни в смерти, ни в жизни. Он знает, что он уйдёт, а на его место придут новые. И все повторится, повторится как по копирке. Он не может понять почему? Ну почему? Вселенная лишь меняет декорации! Разве это шутка? Вкладывать в эту прекрасную жизнь бессмыслицу. Простое существование без высшей цели. Он тяжело опирается руками на подоконник и произносит задумчиво и горько: «бессмысленный и тусклый свет». Неужели жизнь - насмешка, насмешка над нами всеми.
       Бесспорно, наше время в этом мире ограничено. И на наше место всегда придут другие. И так задумано Вселенной. Память о нас будут хранить другие. И также они, ходя по квартире будут размышлять о смысле прошедшей и шедшей жизни, под вечным лунным светом. И если так задумала эта Вселенная, что все будет повторятся, значит так надо. Мы - лишь строчки, которым суждено прожить ещё хоть четверть века и понять - мы уйдём, растворимся. Но останется - ночь. Поверьте, она никуда не денется. Никуда не денется время. И место - фонарь, аптека. Никуда не денется пространства - улица, где мы гуляли, жили, размышляли о существовании и однажды уйдём во Вселенную.

     Эмеральд среди пустых развалин человеческого города. В латах и в ранах он стоял среди пепла, трупов людей и котов. Взор его обращён к Луне, чёрной, закрытой дымом. Медленно рядом появляется Тоска. Он по виду подавлен и ослаб. Он продвигается к генералу, хромая на одну лапу. Его ухо уже потеряно. То и дело звучат взрывы и небо посещают вспышки света.

- Эмеральд, - начал Тоска, - последний оплот людей взят. Среди них осталось лишь сотня, многие из них ещё совсем маленькие камни.

    Эмеральд долго молчит, не отводя глаз от Луны. Скоро его мысли исчезают и он наблюдает потрепанного, раненного и уставшего Тоску.

- Что с нашими войнами, Тоска?

- Я полагаю их забрала Вселенная. Когда их конечности критически ранены, лимфоток прекращается. Кристаллы на их выях какое-то время ещё сохраняют заряд. Но потом гаснут, превращаясь в руду.

     Эмеральд, задавая этот вопрос Тоске, боялся каждого его ответа. Раненные и поражённые кошки на его глазах угасали. Прекращали говорить, их шерсть теряла блеск, а глаза превращались в глину. Будто они становились лунной рудой или базальтом. Любовь не могла лечить таких ран, как и не мог Ненависть. Чудом спаслись лишь некоторые. И Эмеральд не понимал, что происходит с его войском. Часть кошек буквально сгорали, а их лимфа выходила сквозь шерсть. Каждая из них теряла контроль над своим хвостом, камнем и сознанием.

- А люди? Что происходит с ними? - Эмеральд окинул взглядом мертвых людей.

- Соль говорит, что они называют этот процесс - смертью. Когда человек получает критические энергетические поражения, отказывают его органы и системы. И с ними происходит похожий процесс, что и с войнами лунного войска. Только есть одно…

     Тоска выразил что-то подобное серьезному страху.

- О чем ты, Тоска?

- Им не страшно, Эмеральд. Не страшно умирать. Они выкрикивают имена и призывы перед тем, как перейдут Вселенной. Они слабы как организм, Эмеральд. Несовершенны и ранимы. Но что-то внутри их камня неимоверно сильное. То чего нет у нас.

     Эмеральд со всей серьёзностью посмотрел на Тоску. И если бы генерал теперь сражался в битве, он бы обвинил Тоску в предательстве, восхищении врагом. Но почему-то внутри его камня знал, о чем хочет сказать Тоска. Тоска имел в виду то, что хотя и лунные кошки отличаются от человека, в них есть что-то похожее. И знают люди многое, что не знают лунные коты.

- А тебе? Тебе страшно стать частью Вселенной? - спросил его тогда Эмеральд.

- Мне, - задумался Тоска - мне, очень страшно Эмеральд. А знаешь почему? Я жил семь тысяч лет. Изучил Вселенную от края до края. И я не знаю, куда я уйду. Вдруг нас встретит не Вселенная? А что-то другое. Я убивал людей. И в их лицах я видел то, чего у меня нет. Они знают, куда уйдут. А я - никогда не узнаю.

    Эмеральд покивал ему. И снова устремил глаза на Луну.

- И ещё, - тогда продолжил нерешительно Тоска - Я должен сказать тебе Эмеральд.

   Тоска опустил мордочку, и глаза его заслезились; а изо рта покапали слёзы.

- Моя дочь сегодня умерла. Ее камень сам по себе потускнел. Сначала она долго спала. А потом ее шерсть, она будто горела огнём. И… ее лимфа… ну… вообщем… Эмеральд… там на Луне наши дети умирают. Надежда и Везение говорят, что это следствие неясной нам энергии и воздействия солнца без атмосферы. Разреши мне вернутся - придать ее камень Луне.

     Эмеральд опустил вниз тяжёлый взгляд. И теперь в его голове заселилась первая тень сомнения. Делал ли он все правильно. И что ответит ему Вселенная за разрушения и лишенные жизни.

      Денек выдался Кускову вовсе не из приятных. Пришлось в самом начале тащить в портфеле Эмеральда и Опал на учебу. Иначе - пропустишь зачёт по физике, потом никогда не поймаешь преподавателя. Легче найти лохнесское чудовище, чем Иван Александровича. Этот усатый дядька - один ус на работе, другой - понятия не имеем где. Впрочем, лунные коты отнеслись с пониманием. Лишь только Эмеральд странно фыркал, слушая ответы человеческих студентов. Опал было запрещено высовывать из рыбацкого портфеля рожицу, но она с непритворным интересом наблюдала: чем это занимаются люди. Собрались в каком-то месте и про что-то говорят. Опал вспомнила, что такие непонятные слова произносят только Надежда, Везение и Боль. Но также подчеркнула, что в отличие от людей с теми лучше вообще никогда не встречаться. Иначе можно когти порвать от их речи. Кусков позже объяснил Опал, что таким образом люди обучаются новым знаниям. Например, Кусков потом будет конструировать приборы. Эмеральд недовольно фырчал, и говорил, что прикрыл бы все это к проклятому дракону. К тому же на долю Эмеральда выпало объяснять что-то Опал, переводя ей некоторое с человеческого языка. Конечно, Эмеральд понимал не все. Но запомнил вот что: закон превращения и сохранения энергии, который нерадивый студент смог рассказать внятно только с пятого раза. Эмеральд был удивлён: насколько люди глубоко знали об энергии.

- Ну давай, Ботяга, вопрос элементарный, - говорил профессор

- Вот ведь везёт ему на билет, - прошептал Кусков про себя.

- Что? Что? Что там говорит человек? - говорила Опал внутри портфеля.

- Да тихо ты! Если нас услышат, меня выгонят с зачёта, - осек их Кусков, и правда боясь, что его выгонят.

     Вот же странный человек. Забыл про телепатию. Ведь Опал и Эмеральд не использовали с ним речь, а лишь поток энергии, который транслировали ему в нервы. Но, наверное, это волнение на зачёте. Если до этого Опал высунула одно ушко из портфеля, то теперь к ней присоединился Эмеральд, погашаясь каждое слово, услышанное об энергии.

- Эм… - говорил Ботяга - закон сохранения и превращения энергии основополагающий закон физики, на которых основано множество других физических феноменов.

    Ботяга сидя перед профессором говорил теперь это с уверенностью и самогордостью за выбранную тактику. Она работала практически всегда на 100%. Заговорить, пока не отпустят с Богом. Но здесь не работало, слишком злой и принципиальный был профессор. Послушав ещё немного хождений Ботяги по целлюлозе, он, наконец, изрёк.

- Ну, неужели! Неужели трудно выучить всего одну фразу. При любых физических взаимодействиях… Ну? - профессор уставился на Ботягу, и его очки демонстративно спустились на нос.

- При любых физических взаимодействиях… - быстро среагировал тот - реализуется закон сохранения и превращения энергии.

  - Удивительно ! - восклицал профессор -  Нет, Ботяга! При любых физических взаимодействиях энергия не возникает и не исчезает, а только превращается из одной в другую.

    Эмеральд задумался. Ведь это было правдой. Когда ему нужно, например, развить скорость звука, он пользуется энергией трения шерсти по воздуху, чтобы развивать скорость. Или, например, если он, например, он попал под излучение солнечного ветра, ему нужно поспать, чтобы разрядился кристалл. Эмеральд поймал себя на мысли и о том, что, кажется, человечество с их последней встречи стало каким-то другим. И пусть вроде города с виду схожи, но. Но что-то явно выглядит по-другому.

- Я это и имел ввиду, - Ботягу озарила пятитысячная улыбка.

- Понятно, - сказал профессор и с такой же улыбкой отправил Ботягу на пересдачу.

- Эмеральд, Эмеральд - стучала Опал лапой по старому генералу, - знаешь, что. Мы ведь тоже так делаем. Ну помнишь, мне рассказывала Пион как летать, а ты и Азурит учил перебирать камни.

     Эмеральд согласно покивал. Скоро зачёт был сдан. И Кусков, Опал и Эмеральд продолжили поиски. Прежде всего, они прошлись по всем кошачьим приютам. Кусков долго говорил с управителями приюта. Ему пришлось, конечно, долго выспрашивать лунных котов о приметах Рубин. Те ещё долго не понимали, что от них хочет Кусков. Ему стоило недюжинных сил получить внятное описание дочери Эмеральда. А потом предстояло самое сложное - объяснить все смотрителям кошачьего приюта.

- Я ищу своего пропавшего котёнка, - говорил неуверенно Кусков - у него очень длинные уши, металлический хвост и выя. И ещё нет носа.

     Кусков заикался - он знал, что его сейчас просто примут за дурачка. И пошлют куда подальше. А там он точно не был и пока не собирался. Когда он все это озвучил, смотритель потёр свою лысину и серьезно задумался.

- Второй человек спрашивает - задумчиво бурчал смотритель - Я думал, может это… ну..  дурачок. И послал его… ну, вообщем… А это что порода такая новая вывелась?

    Кускову пришло в голову облегчение.

- Да, лунный бенгальский называется. Недавно появился, - выпутывался Кустов.

- Ничего себе. Хотя сейчас породистые коты смешиваются. Вон египетские коты… Посмотри какая е…нина получилась, - серьезно говорил управитель.

   И если Кусков обрадовался, что не получил клеймо шизофреника, то Опал было впервые страшно. Когда она увидела столько кошек в клетках. Она переглядывалась с Эмеральдом, вспоминая его слова, что здесь опасно. И невольно представила себя в такой тесной клетке. И лишь один Эмеральд уловил страшный смысл: кто-то ещё искал Рубин. И в его голове появились тысячи причин этого; и не одной позитивной.

- Что ты беспокоишься, мой кам… - Опал проглотила слова, поняв, что сболтнула вновь лишнее - мой генерал. Я думаю, нас долго нет и владыка Мир отправил за нами Карму.

     Эмеральд сразу же освободился от тревожных мыслей. Это было и правда логичным ответом на вопрос. Как она его назвала? Мой камень? Кусков же, получив исчерпывающую информацию, и ненужную об ужасности египетских котов, вышел с глубоким вздохом на улицу. Далее и вовсе их день был устроен как бесжизненные происки по городу с бесконечными вопросами Опал и объяснениями Эмеральда о том, как устроено человечество было раньше. Наконец, путь привёл их очень близко к дому. А именно к фонтану, знакомому и Эмеральду и Опал.

- И повториться все как в старь, - грустно отметил Кусков, наблюдая Семена, сидевшего с грустной миной на лавке подле фонтана, но уже в более или менее приличной одежде и даже немного вымытого.

    Кусков поздоровался с Семёном. И протянул ему мелочь. Семён взглянул на него, будто никогда не видел или не узнавал. Кусков улыбнулся, понимая, что запой берет своё. Для Кускова это мероприятие было обычном делом. Он однажды для себя решил не делить людей на отбросов и приличных людей. Тем более ему хорошо была известна история этого человека, который теперь более не обладал местом жительства. Она банальна и проста. Семён - простак, которого, как и тысячи других кинули чёрные риэлторы. И хотя тот был алкашом, Кусков принимал тот факт, что Семён воевал. И рисковал когда-то жизнью, а потому не заслуживал такой судьбы. И он часто кормил его или давал мелочи на расходы безвозмездно. Семён всегда встречал радостно, пытаясь обнять и выдвигая деферамбы. А иногда даже помогал убрать подъезд или лужайку. Кусков был убеждён, если он поработает ещё - то, может, человек и измениться. Что ж, оставим взгляды Кускова ему самому.
     Но сегодня с Семёном творилось что-то не то. Не было горячей встречи. Семён как-то потерянно взял мелочь и бурчал что-то несвязное. Пожав плечами, Кусков грустно побрел к своему подъезду. Но мы с Вами знаем настоящую причину изменений Семена. И эту встречу нужно назвать судьбоносной. Кусков с огромным рыбацким портфелем скрывался из виду. И Печаль в теле Семена грустно провожал его взглядом, думая о том, где найти ему старого генерала на бескрайней Земле. И вот ушки Опал, что появились из щелки. Опал, конечно же, помнила первого человека, встреченного ей на Земле. Человека, которому она стёрла память. И когда Печаль увидел очертания ее мордочки, он естественно подумал, что ему показалось. Но потом, взяв себя в руки, сопротивляясь полиневропатии и похмельному шатанию, Печаль отправился за Кусковым.

    Эмеральд в это время, возвращаясь вновь в место своей дислокации впадал в тоску. Ещё один зря проведённый день, здесь на Земле. Он вновь уселся в портфеле, опустив мордочку и думая о дочери. А рядом была Опал. Она с пониманием протянула к нему мордочку. И если раньше бы он обязательно убрал свои ушки подальше от сонной кошки, то теперь Эмеральд поступил иначе. Его мордочка тяжело легла на спину Опал. И Эмеральд под уверения Опал, что все образуется отправился в сон и собственные воспоминания.

    А в своих воспоминаниях Эмеральд наблюдал за Рубин, которая пробовала летать. Она была похожа больше на дирижабль, который везёт тонну железа. И движения ее были похоже на водителя, который постоянно торкает сцепление. Больше похожи на толчки. Эмеральд же наблюдал за ней с отцовской гордостью. Это был ее первый полёт. В следующий миг Рубин попыталась схватить жучка, пролетавшего мимо жучка. Но лапки Рубин не выдержали, и она полетела колом вниз. Эмеральд тут же среагировал - обратившись в человека с кошачьим лицом, Эмеральд быстро развил скорость звука и подхватил дочь до столкновения с поверхностью Луны. Рубин дрожала всеми фибрами, а Эмеральд успокаивал ее, пока они вместе опускались медленно вниз.

- Правда, папа, не беспокойся. Как это было быстро; правда, я даже не успела испугаться, - говорила счастливая Рубин, оказавшись в когтях Эмеральда, прижатая  к его груди.

- Будь уверена, мой самый драгоценный камень, я всегда буду с тобой. Даже когда окончится мое время.

     Рубин с любовью лизнула старого генерала; а тот заботливо выпустил ее из рук на кратер. Рубин, оказавшись с жучком в когтях, отпустила его прочь. И выгнув хвостик знаком вопросом, уставилась на Эмеральда. Он был большим, сильным, таким как был лунный человек - почти точь в точь король или принцесса. Только покрытый шерстью, с хвостом и с теми же ушками, с которыми Рубин всегда была непрочь поиграть. Эмеральд спустился на колено и принялся гладить котёнка по шерстке. А Рубин, потеревшись по его коленке, юркнула за него. Ей было интересно: а как это папа так делает? Вот он был котом маленьким, а вот он очень большой. Где-то же можно было потянуть за рычаг, и он станет прежним. С пытливым интересом она закусила его коготь.

- Ай, - прошипел Эмеральд - Ты чего?

      Рубин продолжала расхаживать кругом: словно Эмеральд был небоскребом.

- Не понимаю, - фыркнула Рубин - как это ты так сделал?

     И сложного ничего не было. Эмеральд принялся объяснять дочери очень понятно, даже кое-где придирчиво и повторяя несколько раз. В числе прочего он рассказал Рубин, что может так сделать всегда. Суть была такова. Каждая лунная кошка носит под своим главным лимфатическим протоком лунный камень, который растёт и крепнет в них с самого рождения. Несколько тысяч лет этот камень сорбирует энергию Вселенной.

- Как только я чувствую своей шерстью энергию, или когда Вселенная мне ее посылает. Скажем, я зол или доволен, мой камень принимает эту энергию. Благодаря этому я могу стать сильным, смелым и большим, - говорил с гордостью Эмеральд - Ну… точнее… наша шерсть… вот проклятый кровавый дракон… Вообщем. Внутри этого камня силы я храню всю любовь и заботу камней моих родителей. Однажды они подарили вместе с жизнью свои камни.

       На самом деле Эмеральд ещё долго пытался рассудить котёнку важность энергетических камней. Он пытался сказать следующее: лунные кристаллы, что-то вроде сердца внутри них. Полученные от родителей они способны преобразовывать внешнюю энергию во внутреннюю, которая питает лимфатическую систему, нервы и шерсть лунных котов. Благодаря способности лунных камней хранить энергию большую, чем необходимо для существования, лунные коты при должном умении могут превращать один вид энергии в другую. Путаясь Эмеральд, приводил в пример Карму, который способен создавать на своей поверхности отрицательный заряд, поглощать отрицательную энергию и вообще противостоять внешним ионам. Или Пион, которая умела разряжать от избытка энергии камни специальными позитронами, которые продуцирует ее лимфа. Вообщем, смеха ради скажу, Эмеральд проводил своему маленькому драгоценному камню урок биологии лунных кошек.

- А Опал? А ее камень? - Рубин теперь уселась на лапки, внимательно слушая лекцию невпопад старого генерала.

- Хм, - фыркнул папа - Опал - сонная кошка. Благодаря своему лунному камню они регулируют потоки энергетических потенциалов внутри нервов и лимфы. Например, она может неплохо помочь заснуть в солнечный ветер или солнечную бурю.

     Эмеральд все же предпочёл не говорить Рубин и вовсе важные вещи. И его опять-таки можно понять, как отца, и как воспитателя. Дело было и в том, что энергетические камни, что хранились под лимфатическим протоком у лунных кошек являлись трагическим следствием перенесённой войны. Когда биоценоз Луны был полностью уничтожен ядерными дериватами и огнём, раса лунных кошек и людей была под угрозой полного уничтожения. Камни, что некогда были украшением, военной мощью и средством переработки энергии в одночасье стали спасительным элементом. Ранее жившая по несколько десятков тысяч лет раса Луны из-за мощной солнечной радиации и ядерного излучения на ее поверхности теперь умирала за несколько считанных десятилетий. Инкрустированный в лимфу энергетический камень поглощал любой вид энергии, в.т.ч. ядерную и космическую, позволяя получать минимальное излучение в условиях отсутствия защитной атмосферы. А второй - ещё более печальный момент - это рождение новой популяции. Теперь молодые, рождавшиеся, на Луне кошки быстро умирали от радиационной болезни. И единственное средство сохранения новой жизни - это передача энергетического камня от одной особи к другой. Но печаль была и в том, что вместе с уничтоженной атмосферой, уничтожены и триллионы бактерий, что миллионами лет продуцировали минералы и ионы энергетических камней. И камни эти стали совершенным ограниченным ресурсом, невозобновимым как питьевая вода или кислород на Земле. И теперь многие кошки в условии дефицита этих камней шли на сознательный шаг самоубийства ради жизни новой особи. Так поступили Гармония и Теплота, подарив жизнь Опал. Так поступила и настоящая мать котёнка Рубин.

- Да, папа, - глаза Рубин с важностью округлились, - а что умеет мой камень?

      Эмеральд говорил и говорил со своим самым драгоценным на свете кристаллом, своей дочерью, наслаждаясь этим моментом. Рассказывал ей о камнях, Вселенной и величайших лунных кошек. Но ответить на ее вопрос он не мог. Не потому, что не хотел, но потому, что ни разу в жизни не видел матери Рубин. И мог лишь предполагать. И потому он переводил темы, отвечал вкрадчиво или виновато гладил Рубин лапами.

- Я не знаю, мой камень, - печально говорил Эмеральд - но однажды твой камень проснётся внутри тебя. И ты поймёшь. Ты обязательно почувствуешь: он будет биться так сильно, что тебе захочется положить лапу под выю.

- Я обязательно покажу тебе папа. Я рада, что ты у меня есть, папа - Рубин прижалась к нему всем телом.

- Я останусь с тобой навсегда, мой маленький кристалл. Однажды Вселенная позовёт меня к себе. А я навсегда останусь у тебя здесь под выей - в твоём камне.

      На Луне восставало горячее, чёрное солнце. Эмеральда и Рубин скрывало в солнечном тумане. И лунный день заканчивался. Эмеральд, обратившийся в гуманоида, брал на руки заснувшую на солнечном ветре дочь. И тихо, чтобы не разбудить нес ее к дворцу, дальше в покои. Нес так, будто это самый хрупкий на свете хрусталь. И радовался ее милому сопению, будто это самая прекрасная музыка на свете. Однажды, Эмеральд передаст свой камень ей, Рубин. Самому ценному, что есть у него в этой Вселенной.





                               - 17 -

      Как Вселенная порой мудра, и как порой безумны мы в ее понимании. Мы вечно избегаем уготованное нам и стремимся изменить намеченный нам путь. Мы прогоняем людей,желающих нам помочь и сажаем на шею тех, кто раздирает нашу душу на части. Это не Вселенная, но мы заставляем людей страдать, порой не понимая, чего стоят наши поступки. Вселенная не имеет право на ошибку, и не даёт права ошибаться и сомневаться нам.
       И сколько бы не опрокидывал стопку мастер, алкоголь не излечит его душу. И новая песня не станет пронзительнее и громче. Она лишь больше искалечит, больше истреплет. И разбитая об стену гитара и брошенный нотный стан не вернёт мечтаний и надежд. Он только лишь изрежет душу и руки осколками. И пусть Вселенная не умеет лечить раны; наши раны излечит время. И те, кто навечно останутся с нами в этой Вселенной.
       Кусков пришедши домой, впервые почувствовал себя опустошенным. Но не потому что устал от учебы или поисков Рубин. Нет, он впервые ощутил бессилие: такое, которое никогда не ощущал. Хотя оно и вовсе никогда не было в его духе. Кусков, хоть и считал себя неудачником, никогда не прекращал с этим бороться. Думал и действовал. Но теперь ему вовсе ничего не приходило на ум. Впервые он почувствовал себя и вовсе бесполезным. Ну что за детскую глупость он затеял. Космический кот может быть в абсолютно любой точке Земли. Сколько из миллионов вероятностей, что Рубин приземлится в этой точке Вселенной? И если Эмеральд все больше тосковал, сидя у окна вместе с Опал, то Кусков больше убивал себя за иллюзии, которые подарил этими милым космическим созданиям. Он вобщем-то и просидел совершенно обреченный в одежде и портфелем на своей койке. Он даже забыл про поесть и про уроки, настолько ему было тяжело признавать, что, может, невзначай обманул своих лунных гостей. Скоро подле него появилась Опал с поднятым ввысь хвостом. И уселась прямо перед ним, наблюдая за вздыхающим Кусковым. Верно лунная кошка все понимала. И плюхнулась к нему на колено.

- Толку от меня, - виновато сказал Кусков.

- А можешь кое-что сделать, человек? - Опал гордо пофыркала и начала горцевать когтями по коленке.

- Ай, ай, больно, - верещал Кусков.

- А я знаю, - шутливо сказала Опал - а ты прекрати делать мордочку, будто тебя лунный козерог облизал. И, знаешь, что человек?

- Что?

     Опал состроила просящую рожицу.

- А можешь сделать также с Эмеральдом, как в прошлый раз. Ну…

- Погладить что ли? - улыбнулся Кусков и почесал к окну, где заседал старый генерал.

     И принялся его гладить. Эмеральд недовольно замахал хвостом. Кусков почувствовал холодную, как холодильник шерсть, но такую гладкую и нежную. Скоро Эмеральд засопел и уснул, оставив Кускова с Опал наедине.

- Вот так, - методично заявила Опал.

- Странно, в прошлый раз он был теплее батареи, - проговорил почти про себя Кусков.

- Это как? - повертела мордочкой Опал.

- Ну…. Очень тёплый. И теперь вроде теплеет.

  Опал попробовала объяснить ему, что когда лунный кот испытывает какую-то энергию (скорее всего она имела ввиду эмоции), он изменяет внутри себя потоки различных частиц (ну то бишь температуру). Просто в прошлый раз Опал заметила случайно, что Эмеральду это понравилось и, быть может, он немного освободиться от наполнявшей его энергии. И самой ей будет спокойно. Кусков не скоро решился, но решился: поговорить Опал о своей беспомощности, о том, что не знает что делать.

- Ведь Рубин может быть, где угодно, - заключил Кусков.

- Нет, - пофыркала Опал, - сразу видно ты ничего не понимаешь в полёте по космосу. Если бы тебя однажды поучила Пион летать, то ты бы взмыл небо и знал, что знают у нас самые маленькие котята. О Вселенная, ну как же так можно. Это и вовсе элементарно.

        Кусков, конечно не разбирался в полёте, и уж точно не знал ничего о лунных кошках. Но почему-то ему стало обидно, почему он не знал таких элементарных вещей.

- На каждую планету нельзя просто так попасть. Внутри оболочек планет существует давление и жар. Шерстка же сожжется, - уж совсем недоумевала Опал - и как можно не знать, что здесь ближайшая точка?

- И правда… - грустно сказал Кусков.

- Не переживай, Вселенная найдёт ее. И мы найдём.

       Действительно, и как это можно не знать. Забавные эти, лунные коты. Один на маньяка похож, то в заложники берет, то угрожает полным уничтожением. Другая… Эх, слишком трудно для того, кто посещает профессиональное училище.
      В это время прозвучал звонок в дверь.  Кусков привстал, дабы открыть, но потом передумал.

- Б-А-Б-А Т-А-М-А-Р-А! Д-В-Е-Р-Ь! - закричал он что есть мочи.

    Но та его услышать и не думала. Тогда Кусков вышел из комнаты, споткнулся о Мурзика, что здесь заседал с тех пор, как поселились Эмеральд и Опал.

- Мурзик, ну этить твою мать! - ругнулся Кусков и хлопнул дверью, чтобы тот ненароком не зашёл.

    Когда Кусков открыл дверь, он был озадачен. Перед ним в трусах и с сигаретой  стоял отец Альберта с выражением лица, будто тот две собаки съел.

- Я прошу прощения, - начал Кусков.

   Тот помялся на ноге и как-то неуверенно и витиевато начал свою речь:

- Ты это… сосед… ну… я видел… у тебя там кот чёрный… Ты может это… в котах разбираешься? - он почесал репу и с надеждой уставился на Кускова, будто от его «разбираешься» зависела чья-то жизнь.

- Ну… - подумал Кусков - смотря в чем? Покормить могу, погулять могу… Лоток вынести…

- Мне стыдно просить, - от стыда бросил сигарету в подъезд - у меня… это… сын нашёл кота на улице… он заболел что ли… или чего… сын плачет…. Помогите, друг, а? Здесь недалеко - напротив.

    Со словами «хорошо», Кусков водрузился в тапочки, прикрыл дверь и засеменил за соседом, не представляя чем он сможет помочь коту. Видимо, Вселенная теперь решила, что помощь котам - это его великая судьба.

- Ну вот собственно, - сказал отец Альберта и показал рукой на происходящее.

     А там Альберт неистово плакал, держа в руках лапки бедной Рубин. И Кускову достаточно было одной секунды понять, что перед ним лунная кошка. «Рубин! Это Рубин!» - проговорил он про себя! А потом судорожно начал включать везде, где можно свет. Отец Альберта и Альберт, увидев Кускова, прыгающего между выключателями и вовсе ничего не понимали. Но решили, что так задумано. И потому из их уст не вырвалось ни слова.

- Нужен ещё свет, откройте окна! Я сейчас! Не закрывайте дверь! - закричал Кусков и испарился в дверном проеме.

      Отец Альберта ровным счётом ничего не осознал, но между тем полез в подсобку за свечкой, быстро прокричав в квартиру:

- Маша! Откройте все окна!

- У вас что там? Умер кто-то?

   И старшая Маша появилась в коридоре. А за ней младшая. Две дамочки, переглянувшись друг с другом, синхронно повертели за ухом, наблюдая за отцом Альберта с заженнной свечой. Здесь же появился запыхавшийся Кусков с Эмеральдом и Опал в руках. Маши думали что-то сказать, но Альберт злостно крикнул им «цыц». Так, что они ещё остались в своём ступоре ещё надолго. Альберт, только заметив двух кошек в руках своего соседа, сразу понял, что они непростые. Это были лунные кошки. Слёзы его прекратились и он принялся с надеждой наблюдать за тем, что происходит. Эмеральд, увидев свою дочь, лишь опустил мордочку вниз. За ним это сделала Опал.

- Опал… - тихо проговорил Эмеральд.

   Но Опал не нужно было объяснять. Она знала сама. И будто ее отец Гармония тысячи лет назад, она рассеяла волну чистого света по коридору квартиры. Все в квартире ненадолго закрыли глаза, будто туда попала лампочка. Но Рубин не просыпалась.
        Когда Эмеральд пришёл в себя, он, наконец, осознал, что произошло. Опал, бьющаяся в бесполезных попытках осветить комнату и разбудить Опал. Он холодно, и грозно подошёл к Рубин, отодвинув прочь всех стоящих здесь. И явившись в человеческом облике, согнулся над своей дочерью. Он ещё раз кивнул себе и обернулся к стоящим в абсолютном шоке людям и кошкам.

- Человек, - он обратился к Кускову - ты доказал мне, что я не ошибся. Что моя жизнь в этой Вселенной не прошла зря. Я доверяю тебе мою дочь. Но знай, если мой камень почувствует, что она несчастна, я уничтожу тебя и весь твой род.

        Слышалось это очень грозно. Сам Эмеральд опешил от того, что уж слишком напугал собравшихся вокруг людей. Опал все ещё прижималась к груди Рубин, пытаясь ее разбудить ярким светом, что исходил от Опал. Эмеральд тихо поскрёб по ней коготочком. И впервые Опал увидела Эмеральда совсем другим. С лицом, лишенным боли, воспоминаний и легкого недоверия к ней. В них было что-то большее, что никогда не понять нам, господа. Но знайте, глаза, будь ты кот или человек, говорят обо всем. Стоит только понять. И Опал все поняла, поняла сразу.

- Опал, - начал спокойно Эмеральд.

- Даже не смей! Не смей! - она бросилась на его стопу коготочками и принялась его метелить.

       Но когда Эмеральд опустился на одно колено и принялся гладить ее, она прекратила. Ее глаза заслезились и изо рта пошли слёзы.

- Я прошу: прости меня за все Опал.

      Эмеральд подарил ей поцелуй и опустился над Рубин, прижав к ней ладонь. Внутри квартиры ненадолго погас свет, выключились мобильники и стрельнули пробки. Если бы не отец Альберта, державший свечку, свет и вовсе бы совсем погас в квартире. Когда в коридоре вновь появился свет, Эмеральд тяжело оперся на ладонь, перешёл на карачки. А позже вовсе вернулись его лапки, смешные ушки и совсем седая мордочка. Старый дворецкий тяжело фыркнул и опустился лапкой на Рубин, обняв ее за задние лапки. Глаза его закрылись.
       Никто ничего не понимал. Альберт, его отец, Кустов и собравшиеся здесь Маши будто смотрели представление, в котором говорили на неизвестном языке и пели неизвестные песни. Или будто были свидетелем совершенного преступления. И лишь Опал все знала: она тут же бросилась с плачем к Эмеральду. Только она знала, что сейчас совершил старый дворецкий. Только что старый генерал пожертвовал всю энергию своего кристалла единственной своей дочери и теперь его непременно заберёт к себе Вселенная. Все ещё долго наблюдали за этим. Давно иссохли слёзы Альберта. Отец Альберта дернул за руку Кускова, так как это делают в театре, когда не понимают, что произошло с главным героем.

- Сосед, ты же знаешь что это сейчас было? - он сделал это шёпотом, рефлекторно, боясь разозлить странных своих посетителей.

- Я полагаю, - начал Кусков.

- Молчи, человек, - его прервала Опал с грозным, больным и потерянным выражением лица.

     Она жестоким взглядом оглядела всех до единого в комнате. И тут же они попадали, обращённые сначала в обморок, потом в сон. Опал погасла и осталась перед Кусковым, защищая лежавших на паркете Эмеральда и Рубин.  Кусков закашлял и проглотил слюну, испугавшись теперь вида Опал.

- Человек, - Опал говорила - а голос ее дрожал - Эмеральд доверил тебе свою дочь. Поклянись мне всеми камнями Вселенной, что никогда она не будет страдать, никогда не увидит войны.

       Хвост Опал неистово завертелся, расправились когти. Она продвинулась к Кустову.

- Я… я … я…. - Кускову было страшно, впервые страшно, но он дал обещание - Я… клянусь… Клянусь всеми камнями Вселенной.

- Знай, я вернусь за ней, - она оглядела уходящего Эмеральда.

     Опал кивнула. Она вновь, заплакав, приняла на спину Эмеральда и исчезла, пулей вылетев с квартиры.
     Опал летела быстрее звука, быстрее света солнц и звёзд. Лишь бы успеть скорее домой. Домой - на Луну. Никогда в Опал не было столько решимости и надежды. А глаза Эмеральда пустели, будто раньше в них был океан, а теперь он иссыхал и превращался в блестящий дождевой ручеёк. И в этот момент, когда его разум метался между Вселенной и пустотой, ему казалось, что он дома. На тёплой шерсти лунного тельца, где у его шеи тихо греется Причина. Он поднимает рожицу прямо на Опал и скорее хочет ей сказать об этом. Что сейчас в кратер приведет Рубин Пион, и они все вместе уйдут на Алмазные поля, пока ещё солнце не скрылось. Но не может - и тяжело опускает рожицу ей на выю. Его глаза погасают, будто голубое смешали теперь с серым. И его мордочка так и остаётся на вые Опал, пока сознание его угасает в месте, времени и обстоятельствах, о которых только мечтал Эмеральд.
        Опал, разворшив лунный базальт, прилуняется. На руках ее Эмеральд, а ее глаза, ещё не утратили веры. Она сейчас же понесёт его во дворец. Туда, где ему помогут. И вдруг ее глаза меняются - в них ужас, смятение и рухнувшие надежды. Больше не было дворца и лунных кратеров. Алмазных полей, роя жуков и лунных коньков.   Лишь пустота, усеянная пеплом и огнем. И лишь изрытые развалины с оставленными жилищами лунных котов и шахтами. И серый, мазутный смог, разрушавший лунный свет. И Опал, оставшаяся на руках с ушедшим во Вселенную Эмеральдом среди разрушенной цивилизации светлой стороны Луны. И ракеты, огонь и пыль, что затмили вечный космос над Луной. И следы ее пролитых слез по ушедшему во Вселенную Эмеральду.


Конец первой повести.
Повелители мечтаний
Ваш индустриальный Поэт, 2022