Царский лотос с берегов Нила.

Таусерт.

Я искренне благодарна тем, кто ушёл из моей жизни навсегда и тем, кто остался.

Те, кто остался - всё лучшее, что есть у меня.

«Приходи и моей оставайся во имя любви.

Я украшу созвездьями черные косы твои, подарю золотую серьгу - молодую луну.

Только ты приходи, только милым меня назови.

Только ты приходи, я всегда тебя жду, я готов, приходи - я забуду безумье прошедших годов, и слетит с моих пальцев на смуглую шею к тебе лебединая стая - гирлянда из белых цветов.

Я сандаловый запах и лунного света поток воедино смешаю, к тебе принесу на порог.

Я у радуги пестрой пурпурную краску возьму - и багрянцем небесным окрашу ступни твоих ног.

Только ты приходи, оставайся во имя любви. Приходи! Без тебя задыхаются песни мои.

Только ты приходи! Для тебя - переливы зарниц. Приходи! Для тебя разольются мои соловьи»

Нарзул Ислам

Египет. Хургада.

Развлекательный комплекс «Green Village» наши дни.

Френсис сидела за столиком, попивая апельсиновый фреш, и смотрела по сторонам. Здесь она была впервые и вскоре уже чувствовала себя неуютно. Хозяин этого комплекса сотворил подобие рая на песке. Построил торговые центры, украсил территорию на восточный манер, прорыл многочисленные каналы и поставил красивые деревянные мосты, гости стекались с близлежащих районов, в основном не туристы, а местные жители.

Они приходили сюда с семьями и в основном не для того, чтобы пройтись по магазинах, а посидеть за столиком и выпить кофе.

С самого начала здесь была включена довольно громко национальная арабская музыка, от который быстро можно было устать, однако казалось местному населению это ничуть не мешало, они развлекались, ели, говорили, и просто смотрели, как их детишки резвились и бегали по огромной территории.

За столом было ещё несколько туристов из того же отеля, где остановилась французский археолог Френсис Клатч. Они сразу же заметили друг друга и решили сесть за одним столиком.

Выбор, однако, здесь был небольшим. Сначала подали обыкновенную колу, потом твёрдый сыр, которых хранили ровно год в соли, а потом хозяин комплекса лично распорядился преподнести в подарок несколько буханок свежо испечённого хлеба, который тут же на территории пекла молодая женщина.

- Ну и сервис. – Тут же недовольно скривилась молодая дама с именем Эмма

- Мы явно переоценили это заведение. Скоро мы покинем это место. Пожалуй, я вызову такси. – Тут же засуетился её муж Артур.

- А вы что скажите, как вам тут? – Тут же поинтересовалась она у Френсис и у пожилой пары.

Остальные только пожали плечами, молча соглашаясь, что атмосфера тут явно не соответствует представлениям, которые у них были до посещения этого места.

- Наверное, им нравиться. Вон сидят, проводят хорошо время и всё у них замечательно. – Кивнула Френсис.

- И что же так музыка слишком громко играет. – Недовольно пробурчал господин Рональд.

- Слава Богу, мы уже уходим. – С облегчением в голосе произнесла его жена Гертруда.

Европейцы как по команде поднялись со своих мест и поспешили к выходу.

- Как вы уже уходите? – Удивился помощник управляющего на своём неплохом английском.

- Пора, увы пора возвращаться в отель. – Изобразил на лице сожаление Рональд.

- Надеюсь, вам у нас понравилось, будем рады видеть вас у нас снова в гостях. – Учтиво приклонил голову египтянин.

- Непременно, всего доброго. - Отчеканила Эмма и они дружно высыпали на свежий воздух и уже через пол часа езды на такси переступили порог собственного отеля.

- Слава Богу наши мучения окончились. – Облегчённо произнесла пожилая пара Гертруда и Рональд. – А вы, вижу, тоже разочарованы, милочка. – Обратились они к Френсис.

- Я здесь не в первый раз. Много приходилось приезжать сюда по работе, просто хотелось провести последние дни в хорошем месте. Стало быть, мы все понадеялись больше чем оно того стоило. Спокойной ночи. – Девушка поправила большие очки и побрела по пальмовой аллее в свой отельный номер.

Худая, высокая 35 летняя незамужняя мадемуазель, которой абсолютно было безразлично, что одеть и как на это посмотрят со стороны. Женщина, питающая страсть только к своей работе и одна из молодых профессоров по истории древности.

Египет всегда был для неё местом для раскопок, а не местом, где можно было плескаться в бассейне в отеле или в Красном море, чего она завсегда просто не делала, так как всё время пропадала на местах обитания древних египтян и куда, за всегда, не пускали, для начала, туристов.

Френсис вошла в номер и закрыв дверь решила даже, не включая свет просто выйти на балкон, чтобы опуститься в мягкое кресло и просто полюбоваться звёздами.

Из далека слышалась громкая музыка. Туристы отдыхали и веселились. Мало кто подумывал об отдыхе.

- Добрый вечер, мадемуазель. – Неожиданный мужской голос просто заставил девушку рухнуть в кресло и сделать над собой много усилий, чтобы не закричать.

- Вы кто? – Голос был предательски дрожащим, как не пыталась совладать собой археолог.

- Если позволите, я присяду напротив. Включать свет мы не будем. На много удобнее будет поговорить под романтическим сиянием луны и звёзд. – Его тон был надменным, холодным и слишком самоуверенным.

- Если бы вам хотелось романтики, тогда зачем же проникать в мой номер таким образом? Могли бы посидеть среди людей, при освещении, только боюсь это не тот случай. Понять только пытаюсь, чем я могу быть для вас полезна. Но попробую предположить, что если уж вы обратились ко мне на итальянском и при этом даже не поинтересовались, знает ли француженка это язык, стало быть обо мне вы навели неплохие справки.

Незнакомец засмеялся, и забросив ногу на ногу закурил сигарету.

- А вы не промах, не зря мне вас рекомендовали.

- Знать бы кому я обязана такой честью. – Тяжело вздохнула Френсис, попросту сняв очки. Они и так ей бы не пригодились.

- Можете обращаться ко мне мистер Амброс. Я, успешный бизнесмен и страстный коллекционер древностей. Могу признать, что в мои собрания входят довольно достойные экспонаты.

Френсис подняла глаза на собеседника, которого невозможно было разглядеть, и тяжело вздохнула.

- Я так понимаю, вы догадываетесь, о чём с вами пойдёт речь. - Надменно бросил загадочный мистер Амброс.

- Не трудно было понять изначально чего хочет от археолога баснословно богатый коллекционер.

Непрошенный гость согласно кивнул головой.

- Если вы не осведомлены, а я так думаю, что осведомлены, то в Египте работает очень много чёрных археологов. Однако власти каким-то чудесным образом закрывают на их работу глаза. Из песка добывают такие вещи, что просто диву даёшься, что после этого ещё делают археологи. Как правило, они работают ночью и в частные коллекции поступают такие работы, которые никогда не будут доступны простым зрителям ни в каких музеях мира. Ими всегда будут любоваться только избранные. Если вам это будет интересно, то в Испании один бизнесмен владеет не только предметами из нескольких гробниц, но и маленьким храмом, его ему перевезли предмет за предметом. Можете себе представить? В его саду под стеклянным покровом настоящий древнеегипетский храм.

Френсис только сидела и изумлённо хлопала глазами.

- Мистер Амброс, насколько я понимаю, вы также приобрели нечто, однако вам требуется помощь специалиста, другими словами вы должны быть убеждены – это соответствует подлиннику или нет.

- Не только это. Вот, взгляните на этот предмет. Это зеркальце. Скажите, что вы можете понять по нему? – Он положил на столик предмет и девушка тут же пошла в комнату, включила лампу и стала внимательно его разглядывать.

- Какая удача. Предмет хорошо сохранился и очень красиво выполнен. – Это девятнадцатая династия, вернее её закат. В то время они пользовались подобными узорами, украшая царские вещи и предметы знати. Кто бы мог подумать тут надпись: «О великая супруга бога. Дочь Ра. Несравненная Таусерт» Таусерт? Но о ней очень мало известно. Я изучала её гробницу. Я проводила целую исследовательскую работу о ней, но информации о ней ничтожно мало. – Френсис с изумлением посмотрела на гостя. – Скажите хоть примерно, где вы это нашли, даже если мне это будет стоить жизни.

- Ну. Вы определённо принимаете нас за каких-то монстров. Вам никто не собирается причинять никакого вреда. Когда говорили о вас, то имели в виду женщину, фанатически отданную своей работе. В вас не ошиблись. Так оно и есть. Нет, это не секрет. В Греции.

Наступила затянувшаяся пауза.

- В Греции? Но как? Как такое может произойти, если её жизнь протекала в Египте. Она была египетской царицей, правящей государством подобно великой её предшественнице царице Хатшепсут из 18 династии. Я ничего сейчас не понимаю. Тем более, что после её смерти наместник трона Сетнахт позаботился, о том, чтобы стереть с земли её имя. Даже её мумия была вынесена из гробницы и уничтожена.

- Тогда кому-то придётся заново пересмотреть историю и может быть её переписать. – Невзначай заключил мистер Амброс.

- Расскажите больше о месте, где обнаружили её следы? – Попросила умоляюще Френсис.

- Мне сообщили довольно забавную новость, что в Греции на одном из островов была найдена нетронутая гробница. Внутри оказались предметы, привезённые из древнего Египта, статуи, много золотых украшений, одежда, косметика, коробка из красного дерева с засушенными лотосами и множество папирусов.

- В каком они состоянии? Я хочу взглянуть на них, тогда бы я могла сказать больше.

- Ну, для начала мы уже знаем, как звали эту женщину. Так как я присутствовал при открытии и ни один предмет не ускользнул от моего внимания – я приобрёл всё. Теперь они достойно украшают мою коллекцию, но в один момент мне захотелось знать больше, о жизни тех, кого мы нашли.

- Я могу посмотреть эти папирусы?

- Тогда вы принимаете моё приглашение погостить в моём дворце во Франции. Вы сможете детально изучить все артефакты, и сделаете для меня перевод всех папирусов, а их, к слову сказать, очень много. Работа у вас будет достаточно кропотливой, предупреждаю сразу.

- Я согласна.

- Только хочу сразу прояснить некоторые детали. Жить вы будите у меня на правах гостьи, а не пленницы. В ваше распоряжение будет предоставлено всё, однако видеться мы с вами не будем. Ну, разуметься о нашей тайне вы не сможете никому рассказать. К слову сказать, после окончания работы у вас на руках не останется никаких доказательств.

Неожиданно господин Амброс полез в пиджак и положил что-то на стол.

- От гонорара не стоит отказываться, к тому же он не плохой. Это его часть, остальные деньги вы получите по окончанию работы. Вылетаем в Париж завтра, билеты вам уже куплены, вы приедете рейсом позже. В аэропорту вас встретят и привезут в мой дворец. Его место нахождения как вы сами понимаете, разглашаться не будет. А теперь до скорого.

Неожиданно в комнате кто-то погасил свет, и незнакомец спокойно вышел через парадный вход.

Френсис тут же села на кровати и не заметила, как уснула. Новость была сенсационной и просто не укладывалась в голове, но сейчас девушке было необходимо поспать. Грядущие дни обещали привнести в скучную жизнь археолога нечто до селя невиданное.

Египет. 3500 лет назад

Вечер был порой, когда можно было сбежать из дома и укрыться от всех в зарослях папируса на берегу реки.

Их скудная хижина вмещала четырёх человек: мать и троих детей. Таусерт была самой младшей в семье, ей было только 12 лет. Кроме неё было два старших брата, и они уже работали вместе с матерью, но сейчас они были заняты, поэтому на неё никто не обращал особого внимания и тогда она могла исчезнуть из глаз и раствориться среди кустарников так, чтобы её никто не видел.

Жилище было слишком убогим и служило только местом для ночлега. Если мать занималась домашними делами – она всегда делала это на улице.

Девочка опять пришла на прежнее место, и обняв колени, положила на них голову. Здесь было тихо и хотелось думать о чём-то светлом, и сказочном и о том, чтобы никогда не покидать это спокойное пристанище. Когда её не будет звать мама, и ей не попадёт за то, что она не сидит смирно у дома и не следит за двумя курицами, которые тоже жили в их скудной лачуге, правда были совершенно ручными, и всегда предпочитали спать возле среднего брата Амро, который даже пытался их дрессировать, и к слову сказать, успешно.

Вечер приносил прохладу, которую дарила тень и исходила от воды. В такие часы Таусерт мечтала, что в один день за ней приедет красивая обязательно только царская ладья и благородный царевич похитит её навсегда и остаток жизни она проведёт во дворце, где будет жить долго и счастливо.

Последнее время мать всё чаще стала думать о её замужестве, жить становилось всё труднее, и было бы лучше найти для неё подходящего мужа, одно спасение оставались её братья, которые сдерживали мать от мысли вытолкнуть сестру из родного дома.

Неожиданно её мысли прервал шум какого-то упавшего предмета прямо у её ног, и встрепенувшись, девочка с удивлением захлопала глазами, рассматривая золотую статуэтку богини Хатор.

Таусерт с изумлением ещё долго смотрела на упавшее под ноги золото, ярко переливающееся на солнце, и уже мысленно поблагодарила богиню, которая услышала её молитвы и щедро одарила её.

Она несмело протянула руку, подобно боясь, что предмет тут же исчезнет, и тут же завладев фигуркой, спрятала её в складках своей убогой одежды.

- А ну отдай! – Неожиданный детский и грозный голос заставил её встрепенуться и поднять глаза на выросшего неожиданно над ней ниоткуда богато одетого мальчика, лет пяти, однако он был более рослым на свои годы и уж слишком утончённым, что явно свидетельствовало в пользу состоятельного положения его родителей.

Он был одет в белоснежную схенти, закреплённую золотым поясом, как и много золота переливалось от его нагрудника, и пару браслетов на руках.

- Ты кто? – Тут же не растерялась девочка.

- Тот, кому ты должна подчиняться и пасть в ноги, но прежде верни то, что ты спрятала, - И он властно протянул свою маленькую ручку, при этом надменно поджав губы.

- Я её первой увидела, - Запротестовала Таусерт, - Мне её подарила богиня Хатор.

- Ничего она не дарила тебе, это я потерял её, - Топнул ножкой мальчик.

- Тогда попробуй отобрать её у меня. - Девочка явно не собиралась возвращать найденное.

Мальчик сделал пару шагов на встречу и тут же бросил с пренебрежением:

- Знаешь, что с тобой сделают мои воспитатели за воровство? Стоит мне их только позвать и!

- Ну и зови, к тому времени я успею уже убежать, и тогда попробуй меня найти, - Хмыкнула Таусерт. – Давай, начинай кричать, чем погроме!

В этот момент мальчик оглянулся по сторонам и в миг его глаза наполнились ужасом.

- Ну и где твои воспитатели, и как они осмелились оставить тебя одного? – Парировала она.

Однако ребёнок только продолжал хлопать испуганно глазами, теперь осознавая, что он остался брошенным.

- Они оставили меня одного, - Теперь голос потерял всякую надменность, только в нём присутствовал один страх перед неизвестностью и полной беззащитностью. - Они уплыли. - Ещё немного и он готов был уже разрыдаться.

- Как уплыли? – Таусерт подошла к нему, и взяв за руку, повела ближе к берегу. – Пойдём, посмотрим.

На удивление небольшое судно уже виднелось далеко в дали. Всё оказывалось верным, его просто оставили.

- Почему ты плыл на лодке и с кем ты прибыл сюда?

- Я твёрдо решил путешествовать по миру, - С гордостью заявил ребёнок. - Собрал несколько верных слуг, и мы тайно двинулись в путь.

- Свою верность они уже тебе доказали. Можешь забыть о них, как и о лодке и о путешествии по миру. – Тяжело вздохнула девочка.

- И что же мне теперь делать? Я уже не хочу путешествовать. Я хочу вернуться домой. - Ребёнок был уже готов расплакаться,

- Ты помнишь дорогу домой?

- Конечно, помню, ты пойдёшь со мной? – Он с надеждой посмотрел на Таусерт.

- Ты боишься, а казался таким храбрым, когда грозился мне своими воспитателями. Где делась твоя храбрость?

- Только не говори, что ты бросишь меня, - Мальчик вцепился в её руку. – И можешь оставить себе статуэтку. Я не буду её требовать назад.

- Она мне очень понравилась, но если ты такой жадный, то возьми её обратно, а то вдруг я тебя провожу, а ты скажешь, что я украла её у тебя. – Таусерт протянула ему золотую фигурку богини. – Если захочешь вернуть – вернёшь, когда я тебе верну домой, но не раньше.

Мальчик только потупил взор.

- Ты хочешь быть моим другом? Не так легко им стать.

- Но они же стали ими так легко, - Кивнула девочка на уплывшую лодку. – И как фигурка очутилась на берегу?

- Один из моих…… он сказал, что по ошибке выбросил её на берег. Я тут же приказал причалить и бросился искать.

- Теперь всё становиться на свои места. Больше и говорить не о чем. Давай руку и пойдём.

- Меня зовут Сети, я сын фараона.

Девочка недоверчиво посмотрела на мальчишку с ног до головы, похоже, что он не врал, судя по его одежде.

- А меня Таусерт, но обо мне совершенно никто не знает, - Тяжело вздохнула она.

- Теперь ты мой друг, но ….. – Тут Сети покосился на свои золотые сандалии. – Я не привык ходить пешком так далеко, я пораню ноги. – Захлопал он глазами.

Таусерт опять тяжело вздохнула.

- Забирайся мне на спину и держись крепко, будем возвращаться домой.

Сети, казалось, только этого и ждал. Он ловко вцепился сзади, и девочка двинулась в путь, таща на спине драгоценную царскую ношу.

- Если Хатор решила вмешаться в мою жизнь, значит, на меня свалилось с небес это счастье, которое я должна бережно нести на своей собственной спине навстречу к новой жизни вместо царственной ладьи, которая прошла мимо. Этот путь придётся пройти шаг за шагом. – Тут же пронеслось в маленькой детской голове.

Ноша оказалась не из лёгких, вскоре девочка почувствовала, как спина стала сильно болеть и силы покидали её. Маленький принц не просто крепко держал её своими ручонками за шею, он ещё удобно положил голову на её плечо и уснул. Она слышала его ровное дыхание, и от него пахло мятой и чабрецом. Эти травы Таусерт хорошо знала. Он был не такой как она, нищей, ободранной, и в сущности, никому не нужной, а он был настоящим маленьким божеством, которое нечаянно потерялось.

Это придавало ей внутренних сил и остановившись на несколько минут, чтобы отдышаться, она поправляла всего лишь сонного ребёнка и снова пробиралась сквозь заросли вдоль реки. Так спустя час они добрались до дворца со стороны небольшого залива, откуда начинало свой путь судно с горе-путешественником.

На землю опустилась темнота.

Еле держащаяся на ногах девочка с облегчением вздохнула, и тут же испугалась, до дома было слишком далеко, а на дворе уже ночь. Что скажет мама? Её опять накажут? Она почему-то совершенно не думала, как она переступит порог величественного дворца, раскрашенного яркими красками и утопающего в зелени, скорее всего, она отдаст спящего принца в руки нянек и её выдворят отсюда прочь, а дома её уже ждало наказание за позднее возвращение, и этого было бы не избежать.

На удивление дорога во дворец не чинила никаких препятствий. Она осторожно ступала шаг за шагом, опасаясь, что кто-то внезапно застанет её врасплох, пробирающуюся в запретную территорию, прямо по вымощенной камнем дорожке, ведущую в непроглядную галерею, однако никого не было.

Тогда Таусэрт прошмыгнула во внутрь, как мышь, где царила полная темнота и, уже забыв об одолевающей её усталости, побежала с ношей по дворцу, совершенно не видя перед собой ничего.

Она не помнила, сколько так бежала, однако едва лишь увидев лучик света – она свернула туда и тут же увидела чьи-то покои, окутанные мягким светом.

Девочка поначалу спряталась за колонной, опасаясь, что кто-то может прийти и застать непрошенную гостью, но время шло и никто не появлялся, тогда она решила наконец уложить маленького принца на ложе на белоснежные льняные покрывала и просто сев на кровать поняла, что не так-то просто отцепить его маленькие ручки от её шеи. Он был подобен крошечной обезьянке, боящейся потерять собственную мать.

Таусерт почувствовала, что не имеет больше сил освободиться от принца, а когда села на кровать, то поняла, что даже не сможет и подняться, даже если её и накажут, что она позволила себе царское ложе и тут же провалилась в сон.

*****************

Так их и застали утром, спящих. Это был момент блаженства и нескрываемых слёз матери и отца.

Они не на миг не оторвались друг от друга, это было более чем странно, нищая и грязная девочка, и принц крови, ухоженный и излучающий божественный царский свет.

Их не будили. Над ними просто стояли и не могли поверить собственному счастью. Его уже не лелеяли надежду найти, а тут.

Их нашёл визирь, в чьи покои они попали, а последний возвращался к себе слишком поздно, так как всегда много работал.

Таусерт не выгнали из дворца, и даже не позволили возвратиться домой, после всего, что рассказал маленький царевич о пережитом и кто его спас. Однако разыскали её убогую лачугу и дали достаточно денег матери за то, что отныне она будет жить при дворе, на что последняя несказанно обрадовалась, и больше никогда не будет разыскивать собственную дочь.

Однако в тот день, когда она возвратила маленького принца домой – мать Сети увидела в ней свою дочь, которую потеряла два года назад. Таусерт оказалась с неё одного возраста, и забота о маленьком Сети затронула сердце Мэскэнэт, что означало судьба. Она была главной и любимой женой фараона и теперь была уже судьбой для этой девочки, которая тут же почувствовала проведение богов, что ниспослали ей, взамен умершей дочери, этого ребёнка и теперь было ясно, что отныне Таусерт способна защитить прямого наследника, как собственная сестра.

В тот момент фараон уберёг нервы своей супруги, и согласившись на её решение взять опеку над девочкой, тут же бросился на поимку двоих, которые подговорили его сына бежать, а когда они были схвачены – выяснилось, что тут были привлечены слуги его четвёртой жены, сирийской принцессы Нубити (золотой леди), от которой у него были двое детей: младшая дочь Сутерери и старший сын Ирсу.

Как поведали двое беглецов, в ту ночь даже стража была отпущена, только бы «помочь маленькому принцу» бежать.

Кроме того, как выяснилось, слуги не только были причастны к этому, а и даже к тому, почему принцесса Олуфеми утонула в бассейне, и в тот момент возле неё не было ни одной прислуги.

Фараон был непоколебим в своих решениях. На борт повреждённой ладьи с крепко связанными в трюме двумя слугами ступила сирийская принцесса, и когда судно отплыло – от берега на середину реки – оно вдруг стало стремительно тонуть. На её крики о помощи никто не отозвался, на берегу стоял её муж, одетый в облечение одного из чиновников с небольшой охраной и с внешним спокойствием терпеливо ждал, когда голос его жены смолкнет и вода скроет истинных виновников трагедии, происшедшей так не случайно.

********************

В один момент Таусерт получила царственную опеку, уход, которого никогда не видела в своей жизни и самое главное – царственную комнату, где к ней были приставлена служанка.

Девочку хорошенько вымыли, натёрли худое тело маслом из лотоса и облачили в белоснежную тунику и даже повесили на шею тоненькое золотое ожерелье. Теперь красоту её глаз подчёркивала тоненькая чёрная подводка, а длинные волосы ещё оставались не заплетены.

Таусерт осторожно прикасалась ко всем предметам, находящимися на маленьком столике: гребню из слоновой кости с изображением того же слона, к горшочкам с румянами в виде сидящих девушек и держащих те же самые горшочки и зеркальцу из полированной бронзы, ручка которой напоминала фигуру женщины.

Столик находился у её нового большого ложа, теперь усыпанного лепестками красных лилий, и всё это создавало такую волшебную атмосферу, что она просто не могла поверить, что это теперь всё для неё.

- Ай, мне больно, - Девочка вдруг вздрогнула от неосторожного обращения рук служанки с её волосами.

- Когда ты успела изнежиться? – Зашипела престарелая женщина. – Только вчера появилась ободранной и заснула на ложе самого визиря. Ты всего лишь грязная и нищая, не знающая своё место.

- Её место там, где она сейчас, - Грозный голос Мэскэнэт заставил встрепенуться и служанку, и девочку. Она зашла так тихо, в своих царских роскошных облачениях, что напоминала богиню, которая источала всего лишь один аромат васильков, так что её можно было далеко различить по запаху, однако злость служанки не позволила её учуять опасность, и она тут же упала ниц перед царицей.

Таусерт тут же хотела последовать примеру старухе, однако подбежавший в этот миг маленький Сети немедленно остановил её и потащил к матери, которая улыбаясь, распростёрла руки для своих объятий и заключила в них обеих так сильно и с такой нежностью одновременно, что в них хотелось оставаться бесконечно. У матери не находилось столько тепла, а эта женщина просто дарила его с избытком.

Теперь девочка понимала, что готова была следовать всегда за этой женщиной и за маленьким принцем. Она была бы рада даже отдать свою жизнь за то тепло, которое вдруг окутало её маленькую душу.

- Я теперь не боюсь никого на свете, так как у меня есть моя сестра, - Пролепетал радостно Сети.

Мэскэрнет поцеловала каждого и с невообразимой радостью схватила их за руки, и они покинули комнату.

Теперь царица понимала, что её жизнь была восполнена, она благодарила богов, что вернули в её сердце спокойствие и умиротворение.

В эту ночь девочка осталась без служанки. Старуха исчезла в тот же день, а новую ей ещё не подарили.

Она посмотрела на себя в зеркало, полюбовалась своим новым отражением и просто легла на кровать, мечтательно закрыв глаза, однако это продолжалось несколько минут, как на пороге комнаты кто-то появился.

Перед ней стоял маленький Сети, с большой глиняной лошадью, под мышкой.

- Мне приснился плохой сон, няня уснула у моей кровати, а мама не разрешает спать с ней, мне страшно.

Таусерт отбросила покрывало и показала на пустую часть кровати.

- Залезай!

Дважды просить Сети не нужно было, он только этого и ждал. Быстро лёг на ложе и положил перед собой своего глиняного благородного зверя.

- А зачем тебе лошадь? – Удивилась девочка.

- Он мой друг, но больше ты мой друг, и он тоже, - Заверил её мальчик, - Когда я вырасту – я обязательно буду иметь самую красивую лошадь, и мы отправимся с тобой верхом на ней, куда глаза глядят. Будем мчаться долго-долго.

- Я поеду за тобой, туда, куда захочешь ты.

- Ты всегда будешь со мной, правда? – С надеждой в голосе переспросил ребёнок.

- Ну конечно всегда, даже если ты пойдёшь в поход, тогда я буду сопровождать тебя.

- Я не могу тебя взять туда, а вдруг тебя убьют?

- Как я смогу быть без тебя? – Она ласково коснулась рукой его волос.

- Тогда мы вместе на всю жизнь, можно я буду приходить к тебе, когда мне будет страшно? Только никому не говори, а то надо мной будут смеяться.

- Я твой личный хранитель всех твоих секретов, но больше никто и никогда не будет над тобой смеяться. Я позабочусь об этом, теперь ты под моей защитой.

- Тогда мне вдруг захотелось, чтобы ты спела мне, я тогда лучше буду спать, честное слово.

- Я знаю только одну песню, которую мне пели так редко.

- Хорошо, пусть одна, - Неожиданно мальчик взял её за руку и закрыл глаза.

Таусерт не пришлось долго стараться, он уснул тут же.

Девочка с нежностью коснулась губами его лба - сегодня он источал аромат лотоса, и почему-то пах чем-то родным, как бы ощутив тоже самое, он стиснул во сне её руку ещё сильнее.

*************

Утро несло в себе новые обязанности, в то время, когда девочка ещё сладко спала – в комнату ворвались с радостными криками и визгом.

Таусерт тут же открыла глаза, в которых читалось много ужаса и непонимания что произошло. Она ещё была там, в глубине сна и вырваться с его плена не представлялось мгновенной возможности.

- Что случилось? – Испуганно спросила она.

В комнате появился Сети, таща за руку молоденькую девушку.

- Вставай, пора вести меня на урок, и сама будешь учиться со мной.

- А чего так рано? – Промямлила девочка себе под нос.

- Уже поздно, и если ты не встанешь и не поведёшь меня на урок – то мне попадёт от учителя.

- Меня зовут Лейла, царица выбрала меня для вас. – Служанка низко поклонилась и тут же отбросила покрывало с Таусерт.

- Лейла была моей няней, - Важно уточнил Сети, - Теперь она будет заботиться и о тебе, и на уроки нас водить.

Они бежали быстро, минуя зал за залом, едва давая возможность Лейле поспевать за ними, как неожиданно Сети остановился перед выходом в сад, где играло много ребятишек, и с грустью засмотрелся туда.

Места для игр было много, маленькие принцессы и принцы резвились вокруг водоёмов, среди кустов роз - они играли в мяч и просто бегали друг за другом и создавали невообразимый шум, однако веселились в волю.

- Что случилось? – Таусерт с удивлением посмотрела на него, бережно взяв за плечи.

- Он боится выходить к ним. Всегда сторониться, - Пояснила тут же Лейла. – Никогда не пропустят возможности, чтобы не обидеть его. Мы избегаем их.

- Это правда? – Лицо девочки тут же нахмурилось.

Сети согласно кивнул головой, и потупил с болью взор.

- Кто позволил? – В глазах Таусерт сверкнул злобный огонь, - А ну пойдём, - Она сорвалась с места и уверенно пошла в сад.

- Нет, не надо, - Запричитала служанка, однако Таусерт была уже далеко, да и вряд ли она послушала бы кого-либо.

Девочка оказалась почти на середине огромного сада, тут же стиснула по крепче руку маленького брата.

Дети стали потихоньку замолкать и с любопытством и ехидством смотреть в сторону непрошенных гостей на их личной территории.

Тем не менее, девочка свысока смотрела на всех этих благородных отпрысков, матерей которых когда-то любезно посетил фараон, и они произвели на свет всех этих чад.

- Двор только и судачит о том, как ты вошла во двор с парадной стороны и уснула на ложе визиря в объятиях этого коротышки, - Чей-то детский и полный ядовитого тона голос прорезал образовавшуюся полностью тишину.

- Кто это сказал? – Ледяным тоном спросила Таусерт, сжав свои маленькие кулачки.

- Пойдём, - Пролепетал испуганно Сети, - Сейчас начнётся, я боюсь.

- Никогда не бойся таких, как они. – Она сжала его руку сильнее и крикнула, как можно громче в толпу, - Так кто это сказал?! Может, покажется мне тот, кто посмел открыть рот на моего брата?

Громкий гул раздался по всюду.

- Брата? Тебя только вчера нашли в болоте, и ты уже приравняла себя к царскому роду или же он свалился туда, где ему и надлежало быть, к тебе в грязь?

Теперь ухо девочки уловило чётко, откуда именно исходил голос, и она подобно разъярённой кошке бросилась в образовавшуюся толпу, и схватив одну из негодниц за волосы, выволокла её на середину.

Несчастная завопила, однако никто и с места не сдвинулся, чтобы помочь ей.

Таусерт была в бешенстве, она с неимоверной силой заставила стать на колени перед маленьким Сети и сквозь зубы процедила:

- Знаешь в чём разница между мной и тобой? Всего лишь в том, что однажды твоя мать попала в гарем, вместо моей, и больше ни в чём. Это был один единственный раз, когда фараон пришёл к ней и больше не вспоминал о ней. Это всё, что отличает нас с тобой, но больше ты ничем не превосходишь меня, а если бы ты была на том месте, где обитала я, то была бы просто растерзана одним из оборванцев, а теперь проси прощения, ну же!

Девочка таки поставила уже плачущую царевну на колени и склонила её голову до самых сандалий маленького Сети так, что та неволей прислонилась губами к его ступням, а потом её отбросили, как что-то негодное в сторону.

- Ещё кто-нибудь желает высказать своё мнение в сторону моего брата?!

В саду воцарилась тишина, и только громкие рыдания униженной принцессы разрывали её. Никто не смел больше и подать звук, однако тут случилось не предвиденное – неожиданно кто-то позади Таусерт бросил инжир, и он пролетел близко к её плечу, но не попал в цель.

Девочка бросилась тут же к осмелившейся, и вытащив на середину сада, влепила звонкую пощёчину.

- Ещё кто?! – Дрожа от злости парировала Таусерт.

Неожиданный звонкие аплодисменты раздались в самом углу сада, и присутствующие расступились перед сидящим юношей, лет 13.

Его гордая осанка, его спокойствие, дремлющего льва и каждый жест говорил о многом – он мнил себя не менее чем наместником самого фараона. Он возлежал в тени на кушетке с подушками и терпеливо ждал, когда кончиться подобное безобразие в его собственной стае, как он это себе понимал, так как перед ним благоволили все дети, окружающие его и почитали, как собственного царя. Такое себе королевство в королевстве.

Он даже не соблаговолил встать с удобного места.

- Я просто восхищён, как ты ворвалась в мир избранных и заявила о себе. До селя у нас было скучно, но теперь, знаешь я даже заинтересовался кто же ты на самом деле? Может ты просто пришла к нам в образе нищенки, а на самом деле ты богиня?

- Ты совершенно прав, я богиня Хатхор, в человеческом обличие, и пришла в этот мир, чтобы взять под покров этого мальчика, который стал мои братом. Или ты хочешь сказать, что простолюдины попадают в мир избранных случайно? – Сказанное тоном, не терпящим возражений, заставило всех приутихнуть, и даже не выдавить из себя и слова, нужно ли говорить, что примером недовольства служили две покаранные царевны, одна из которых так и оставалась лежать на полу и ещё всхлипывала, а другая сидела неподалёку от самого царя и держалась за пылающую щеку.

Юноша разразился громким и едким смехом:

- Ты что и вправду возомнила себя богиней Хатхор?!

И тут случилось непредвиденное: неожиданно Таусерт подняла несколько камешков и нацелилась на заливающегося от смеха принца.

Один за другим пролетали слишком близком возле головы, но не касались её. Юноша обомлел, его лицо больше не изображало ни властности, ни ехидства, а только страх, что одни из этих камешков останется для него последней точкой отчёта его жизни.

- И последнее, дабы ты не сомневался в моём божественном происхождении. – Она отпустила камень в его сторону, который больно ударился о его плечо, и он вскрикнул от боли, тут же закрыв руками лицо, пытаясь справиться с этим нахлынувшем, внезапно чувством, и скрыться от поражения, которое потерпел перед этой голодранкой.

- Как видишь, если бы я хотела убить тебя, то мне не стоило бы никакого труда.

Она повернулась и медленно пошла к выходу из сада, тут же взяв за руку маленького Сети, который до этого ютился в объятиях Лейлы.

- Ты только что свергла правление Сетнахта,

Таусерт повернула голову к произнёсшему, и увидела молодого юношу чуть старше себя и девочку, которая беспрерывно пряталась за его спиной, одного возраста с Таусерт.

«Маленькая богиня Хатхор» бросила взгляд на так и лежащего на своём «царственном троне», свергнутого ею только что фараона и вопросительно посмотрела на незнакомца.

Он был красив, обаятельный, по-видимому, обладал врождённой аккуратностью и просто приковывал взгляд. Привлекательное, уже сформировавшееся тело выглядело слишком соблазнительным, однако его это явно не заботило. Было заметно невооружённым взглядом, что он и сам не прочь был бы побывать на месте, которое занял в своё время Сетнахт и то, что последний так легко пал и от рук девчонки – здорового его позабавило.

- Он сын любимой жены фараона?

- Его отец и фараон – родные братья, однако он чувствовал себя подобно его сыну, так как после смерти родителей – фараон приютил его. Меня зовут Ирсу, а это моя сестра Сутерери. – указал он на девочку, которая всё время смущалась. - Мы дети сирийской принцессы, которая без вести пропала, и мы остались одни. Мой долг сейчас защитить сестру. Теперь ты победительница и впредь никто не захочет с тобой иметь дело.

- Если я правильно тебя понимаю, ты бы и сам не прочь был бы быть на месте Сетнахта.

- Я бы слыл более достойным на его месте, чем сам он. – Произнёс он с надменностью в голосе.

- И дал бы мне достойный отпор, однако сейчас решил примкнуть к сильнейшему? – Она пытливо посмотрела на него.

На лице юноши промелькнуло смущение.

- А ты была бы против нашей с тобой дружбы?

- Но до этого ты же не пытался защитить маленького Сети, наоборот глумился над ним так же, как и остальные.

- Ты несправедлива ко мне, я никогда его не обижал.

- И не защищал. Зачем же навлекать на себя гнев? Не так ли? Потому, что он не твой брат, а вот за сестру ты был бы готов драться до крови.

- Каждый защищает своего, не так ли? Ты ведь защитила Сети, а вот вон ту – некому защитить. У неё никого нет, даже служанкам нет до неё дела. Ей всегда доставалось от Сетнахта и с ней никто не дружит, и бояться взять под свою опеку, потому, что боялись его гнева.

Брови Таусерт взлетели в высь от удивления.

- Сетнахт был на том же положении, что и она, однако глумился над своей ровней. И чем же он вас так запугал?

- Сложно сказать, однако мы поддались всей толпой на его чары, - Пожал плечами юноша.

Таусерт подошла к сидящей у бассейна девочке, которая положила голову на колени и просто молча сидела, смотря в никуда.

- Почему ты бросила в меня инжиром? - Строго спросила маленькая богиня Хатхор.

Девочка подняла на её глаза и откровенно пролепетала:

- Хотела понравиться Сетнахту. Он не позволяет никому со мной дружить. Всегда насмехается надо мной и гонит прочь.

- И вместо того, чтобы начать с ним откровенную войну ты смалодушничала? Ты предпочла валяться у ног такого, как ты сама, пока он их об тебя вытирал? Мне действительно тебя очень жаль.

Маленькая богиня Хатхор повернулась и пошла опять к выходу.

И тут неожиданно случилось непредвиденное, униженный подросток неожиданно вспомнил, что не имеет права демонстрировать своему племени поражение, и поднявшись с ложа, шаг за шагом поплёлся в след за Таусерт.

Ирсу побледнел от предстоящего ужаса, и тут же инстинктивно схватил Таусерт за локоть и упрятал за свою спину.

- Ты против меня, Ирсу? – Зашипел в ярости Сетнахт, дрожа всем телом.

- Ты не тронешь её. – Твёрдо произнёс он, крепко сжимая руку маленькой богини Хатхор, дабы она не бросилась, в случае сцепиться с павшим правителем стаи.

- Отойди или ты впадёшь в мою немилость! - Взвизгнул он.

- Твоя немилость уже не имеет никакой силы. Ты пал и признай это. – На лице юноши не дрогнула ни одна жилочка.

И тут случилось то, чего не мог ожидать никто. Неожиданно на спину поработителя вцепилась униженная принцесса и вонзила свои острые зубы ему в мочку уха.

Сетнахт взвизгнул от боли и в мгновенье ока отбросил её как пушинку, и схватив за шиворот со всего маха влепил пощёчину да так, что звук раздался по всему саду. Несчастная упала к его ногам и тут же схватила его за ногу и опять вонзила в него свои зубы. Юноша в ярости отшвырнул её ногой, как не успел он опомниться, как в него полетели небольшие камушки и один таки поцелил в голову.

Сетнахт пошатнулся и таки рухнул на камни, и тут девочка прыгнула на него опять и не обращая внимание на рассечённый лоб, с раны которого лилась ручьём кровь изо всей силы, которая накопилась в ней в десятикратном размере стала бить его по лицу.

Теперь она вымещала всю злость и ненависть, за всё пренебрежение и насмешки, а он уже не сопротивлялся. Наконец она почувствовала облечение, и отпустив свою жертву, с которой они поменялись местами встала перед стоящей толпой:

- Вы все боялись его, а он был просто человек, такой, как и мы и ничуть не лучше нас. Вы слушали его, и все пренебрегали мной, а теперь, когда он пал – вы мне все не нужны. Ненавижу всех вас! – Кричала она вне себя.

Но было ещё не всё. Неожиданно за спиной поднялся израненный, но не собирающийся сдаваться поваленный правитель стаи, и схватил её за горло.

Его руки были как сталь, не дающие шанса вырваться, время шло, а девочка понимала, что бороться уже было всё тяжелее и тяжелее.

Ирсу сделал шаг, чтобы помочь девочке, однако сильная рука Таусерт тут же преградила ему дорогу

- Нет, она сама должна его победить.

Ей таки удалось ударить его в ногу, отчего он пошатнулся, упал, и они опять покатились по полу, пока не свалились в бассейн.

Кажется, вода освежила обоих. Первой вынырнула девочка, и задыхаясь держалась за край бассейна, однако Сетнахт ещё оставался под водой и стал медленно опускаться на дно. Она тут же набрала лёгкие воздуха и нырнула опять, схватив его за волосы и заставив вернуться в мир реальности, где позор витал над ним прямо в воздухе.

- Смерть была бы самым лёгким для тебя. Теперь ты понимаешь, в каком мире унижения жила всё время я? - Закричала она ему прямо в ухо.

Девочка тут же выбралась из воды, и завидев прибежавшую в сад служанку, которая служила иногда принцессе, менее чем игнорировала её, зло выкрикнула:

- Немедленно приготовь мне воду, бальзамы, и чистую одежду. Сегодня я иду к фараону! Более того ты понесёшь наказание за плохую службу мне!

Женщина испуганно захлопала глазами и бросилась прочь из сада.

Принцесса поплелась к выходу, изодранная, избитая и исцарапанная, но глаза уже смотрели по-другому. Это уже была другая принцесса, которую уже бы никто не вправе унизить. Она выборола своё право на нормальное существование и теперь шла с гордо поднятой головой, но тут на миг остановилась перед Таусерт и громко произнесла, нарочно так, чтобы услышал каждый до последней покорной овцы:

- Я сомневаюсь, что ты просто человек, который встретился на пути маленького Сети, однако я не сомневаюсь в том, что он нашёл маленькую богиню Хатхор. – Она бегло коснулась рукой её плеча и скрылась в полумраке галереи.

- Ты изменила её, - Произнёс гордо Ирсу.

- Зачем ты заступился за меня? – Хмыкнула Таусерт.

- Ты изменила не только её, ты посеяла в наших душах храбрость.

- Нашли, кого бояться, - Пожала плечами маленькая богиня Хатхор.

- Да, но теперь кое-кто будет бояться не тех, кто стал противиться его влиянию, а истинного гнева, который может проявить только фараон.

В тот вечер зал для аудиенций служил необычным посетителям – перед троном фараона преклонили колени четверо детей.

Он слушал внимательно слова дочери, в голосе которой было столько гнева и негодования, что его рука, покоящаяся на перила, сжимала в гневе его, даже если внешне он оставался спокоен.

- Я никогда не вникал в дела моих детей, так как ошибочно полагал, что именно там мне не следует проявлять повышенного внимания, так как у всех моих сыновей и дочерей есть матери и слуги, однако я ошибался. И кто же именно держал всех моих детей в страхе? Мой собственный племянник, отец которого был со мной в бою и пал от рук врага? Которого я приютил, как собственного сына, дал ему всё, а он позволил себе измываться над моей дочерью, и заставить всех детей возненавидеть её? За что?! – Он бросил на склонённого и не смеющего даже поднять глаза племянника.

- Это была моя вина позволить пасть под его влияние, отец мой! Если бы не Таусерт, наверное, я бы долго не смогла бы выступить против него и всех, кто пренебрегал мной! – С горечью проронила девочка.

Фараон перевёл взгляд на маленькую богиню Хатхор, которая всё это время держала за руку маленького Сети.

- Не только мне доставалось от Сетнахта, но и Сети боялся играть в нашем кругу, его все дразнили и гнали прочь! – Продолжала она.

Фараон сохранял молчание, однако никто из присутствующих не сомневался, что это ничего доброго не сулит для возомнившего себя вторым фараоном Сетнахта.

- Отец мой, - Продолжала девочка, - Я знаю, что ты хотел выдать Мерит – Ра за сына царя Персии, но почему-то передумал и отложил брак. Позволь мне стать его женой и покинуть мою страну. Я буду достойной царицей, и ты всегда будешь осведомлён обо всём, что будет происходить в чужих землях.

Брови фараона взлетели тут же ввысь. Такого поворота событий он точно не представлял.

- Но почему ты хочешь покинуть этот мир, Бент-Анат? - Изумился он.

- Потому, что в этом мире только ты можешь радоваться моему присутствию и больше никто! Я хочу сделать это ради тебя, а больше меня ничто здесь не держит!

Фараон выдержал слишком долгую паузу.

- Хорошо, я прикажу продолжить переговоры о бракосочетании с послом Персии, моя девочка. Я допустил ошибку, что позволил другим заботиться о твоей жизни, а они не оправдали моего доверия. Отныне всё измениться. – Он повернул голову к склонённым фигурам Сети и Таусерт.

– Я рад, что мой сын отныне имеет такую покровительницу как ты, теперь я спокоен за него. Ты можешь попросить у меня всё, что пожелаешь. – Произнёс он радостно.

- Тогда лошадь. – Твёрдо сказала маленькая богиня Хатхор.

- Лошадь? – Удивился фараон.

- Можно маленькую. Сети мечтает иметь свою собственную лошадь, а на маленькой ему будет удобно учиться ездить верхом.

- А что же для себя? – Ещё большее удивление охватило фараона.

- Ничего, я счастлива быть рядом с Сети, заботиться и охранять его. Учиться, когда он учиться, ездить верхом, когда ездит верхом он.

- Тебя, кажется, назвали маленькой богиней Хатхор?

Таусерт согласно кивнула головой.

- Тогда ты по праву носишь это прозвище. Я жалую тебе покои Сетнахта, отныне его слуги – твои слуги, а его носилки – теперь будут твои.

Он не сказал ничего своему племяннику, однако на следующий день судно отплыло из царского дворца. Его место остановки должна была быть одна из самых отдалённых провинций, где племянник фараона должен был нести службу под присмотром военачальника, одного из близких его друзей, как самый простой солдат, который почувствует на себе все тяготы военной службы.

Таусерт стояла, во дворике, важно заломив руки, наблюдая как её брат крепко держался на спине молоденькой лошадки, а слуга медленно вёл её на поводу.

Мальчик был несказанно рад и только улыбался стоящей немного поодаль сестре и постоянно махал ей ручкой.

- Сети несказанно повезло с тобой, - Голос Ирсу за спиной девочки заставил её вздрогнуть и обернуться к нему. – Я бы с удовольствием очутился бы на месте моего брата, чтобы также найти такую, как ты, даже если бы пришлось затеряться в зарослях и окунуться в нищий мир. Всё это стоило бы того. Моя сестра никогда бы не попросила бы что-то для меня, а уже тем более лошадь, ты и в правду богиня. Она всегда доносила матери за каждый мой, даже незначительный проступок, шпионила за мной и все мои тайники всегда были опустошены. Всё лучшее должно было принадлежать только ей, а когда наша мать пропала – теперь мой долг охранять её и терпеть в двое больше.

Ирсу потупил взор:

- Почему ты всё время думаешь, что я пытаюсь быть ближе к тебе только из-за того, что ты сильнее?

- Стало быть, причина кроется в другом? Тебе нравиться быть моей тенью? Куда ты – туда я? – Девочка пытливо посмотрела на него.

- Мне нравиться видеть тебя. Такую, особенную среди толпы избалованных и пустых подростков, - Неожиданно в руке Таусерт очутился какой-то золотой предмет, по форме напоминающий полумесяц, которому трудно было бы найти логичное применение, одно его достоинство было то, что выполнено оно было из цельного куска золота и украшено несколькими драгоценными камнями.

- Что это? – Удивилась маленькая богиня Хатхор.

- Это половина браслета, его нарочно когда-то распилили на двое, и никто не знает, где кроется другая. Тот, кто будет владеть этим – будет приближён к власти, но кто найдёт другую половину – будет обладать ею целиком. Это принадлежало моей матери, всё сбылось, но у неё не было второго фрагмента, поэтому.

- Ты прячешь его от сестры?

- Она отобрала у меня уже всё, это каким-то чудом было спасено. Я хочу, чтобы ты держала это у себя.

- Не могу, - Тут же отдала она его обратно.

- Почему?

- По одной просто причине, сегодня это будет в моих руках, а завтра ты скажешь, что я это у тебя украла. Так не пойдёт. Вон видишь ту щель в стене? Вот туда мы и положим твою драгоценность и будем знать о ней только ты и я и никто больше.

Ирсу тяжело вздохнул, однако предложение было неплохим, и он согласно кивнул головой: «Вон там я заложу его камешками и прочим мусором, но в будущем я был бы счастлив разделить власть только с тобой, даже если ты выбрала Сети»

 

Прошло 10 лет.

Царская процессия от храма до дворца тянулась долго и слишком медленно. Это напоминало бесконечную вереницу крытых носилок, которые несли на своих плечах сильные рабы, ноша от которых заставляла сгорбиться и покориться гнетущей жаре, не ослабевающей ни на час.

Одна из таких носилок принадлежала Таусерт, в которых она возлежала на мягких подушках и всё время поправляла белоснежные, полотняные шторы, немного оберегающей её от нещадных палящих лучей. Девушка никогда не пренебрегала этим путешествиям во главе с фараоном, на глазах которого она всегда предпочитала быть, сопровождая и заставляя в этом и принимать участие своего брата. Последний всегда хмурился и пытался избегать подобный процессий, однако под ласковой настойчивостью сестры – уступал ей: обязанность любимых детей царя – всегда быть рядом с их возлюбленным отцом.

Она не любила этот ритуал, раскуривания благовоний в храме и приношении жертву на алтарь, однако быть на виду – было святой необходимостью, и приходилось каждый раз проделывать нелёгкий и долгий путь в дороге туда и назад.

Она облокотилась на подушку и мужественно переносила этот отрезок попусту потраченного времени, когда неожиданно приказала остановиться и опустить носилки на землю: путь ко дворцу на этот раз был несколько изменён и проходил слишком близко от полуразрушенного храмового комплекса, который, однако, ещё оставался в сносном состоянии и восхищал своим величием.

- Ждите меня, - Властно приказала девушка и сняв с ног золотые сандалии пошла по горячему песку, который беспощадно обжигал ступни, по направлению к храму.

Это была уже не та Таусерт, Много лет назад, придворная жизнь наложила свои отпечатки: она уже была на много утончённой, понимая, как важно выглядеть хорошо. Девушка слыла одной из образованных среди царских отпрысков, даже если таковой и не являлась, однако никто бы даже не удосужился бы ей поставить подобное в упрёк.

Теперь она более походила на роль царской пантеры, у которой было не только грациозное тело, но и зоркий взгляд, как и готовность каждую минуту идти в бой, чтобы отбить атаку недруга.

Таусерт стала на много выше, и только её чрезмерная худоба могла, невзначай, помешать её образу казаться идеальным.

Девушка подошла к самому храму - он выглядел как-то странно, его стены были не разрушены, а разобраны, тому служило доказательство, что всё блоки перетаскивали почти в одном направлении и только немногие из них были оставлены и аккуратно сложены не далеко от самого храма.

Свод потолка поддерживался десятками гигантских колонн, испещрённых иероглифами.

Таусерт поднялась по ступенях, и медленно пошла в глубь величественного строения.

Царившая пустота вокруг не никак не приводила в упадок этот храм. Само его величие подчеркивало красоту и великолепие прошлого, давая понять какое всё-таки значение он имел когда-то.

Вездесущий песок стремительно прятал под своим густым покровом многие красоты, и прелести всего этого строения и казалось, что кто-то нарочно убрал внешнюю стену, обнажив его наружность, чтобы храм погиб своей естественной смертью, погребённый под тысячами мириадами песчинок, которые тут же поглотят его.

Девушка с любопытством оглядывалась вокруг, читая написанное, и никак не могла понять, кто та самая дочь Ра, о которой повествовал камень, и о которой упоминалось неоднократно.

Неожиданно она присела на корточки и стала бездумно перебирать песок, а потом выпускать медленно его из своего кулака.

Однако вдруг её взгляд приковало нечто, и так же бездумно играя песком, она медленно следовала на встречу увиденному: такого ещё ей не доводилось лицезреть.

В центре храма возвышалась величественная статуя, сидящая на троне. Она ещё выглядела великолепно, переливаясь всеми разноцветными красками. Изваяние гордо взирало в даль, сжимая все царские атрибуты и также отчётливо показывая, что на троне восседает женщина.

Но даже не сам памятник приковывал взгляд, хотя уже и он вызывал должное очарование, как то, что женщина-фараон сидела на троне, который предназначался для двоих, однако вторая половина его была пуста, а её обладатель ….. лежал возле трона.

Это был мужчина, который был у её ног, подобно кошки, согнувшись калачиком, на нём не было тех же царских атрибутов, однако на голове была та же корона, что и на женщине.

Таусерт только перевела дух и окончательно выпустила песок из руки. Такое она видела впервые. Она не знала кто эта женщина, нигде не было её картуша, однако было не трудно понять причину запустения храма - царица выказала своё пренебрежение царю.

- Кто она? Когда правила? Наверное, этот храм был построен многие сотни лет назад!

Неожиданно Таусерт почувствовала за спиной какой-то взгляд и со страху оглянулась. Перед ней ниоткуда выросла Сутерери.

- Я увидела тебя из дали. – Начала она, потупив взор.

- Ты следила за мной? – Спросила она строго. - Зачем? - На лбу Таусерт образовалась грозная мимика.

Девушка испуганно покачала отрицательно головой.

- Нет, я не хотела, чтобы ты, чтобы с тобой что-то случилось,

От удивления брови Таусерт взлетели вверх.

Сутерери тоже слыла первой красавицей, однако она так и осталась за спиной старшего брата. Она была из тех, кого нужно попросту было передать из рук в руки, проще говоря – выбрать спину мужа, вместо спины Ирсу, за которой она будет продолжать прятаться, однако объяснение этого поступка – привёл Таусерт в полное замешательство.

- Ты знаешь, что это за место? – Кивнула она в сторону необычных скульптур.

Девушка отрицательно покачала головой.

Таусерт недовольно скривилась, ничего кроме побрякушек и сплетен Сутерери не интересовало, а уж находки подобного масштаба не были под силу голове принцессы.

Неожиданно Сутерери взяла за руку Таусерт и потянула к выходу.

- Пойдём, нам пора.

- Тебе здесь что не нравиться? – Изумилась девушка.

Сутерери только захлопала непонимающе глазами.

- Здесь? А что может быть интересного в разрушенном храме? - Искренне удивилась та.

- Его прошлое, - Тяжело вздохнула Таусерт. Она бросила ещё раз внимательно взгляд на величественную скульптуру властной женщины, и в её душе что-то дрогнуло, это была затронута невидимая струна, которая теперь звучала всё громче и громче, чтобы её звук никогда не смолкал.

- Я приду сюда позже, - Произнесла она чуть слышно в сторону властно сидящей на троне незнакомке, и последовала за царевной, явившейся так не кстати.

 

Всю дорогу заброшенный храм не давал ей покоя.

Она уже злилась на появившеюся девушку, так не вовремя. Но кто мог бы сказать больше о той, которая была запечатлена в камне? А ведь она бросила вызов самому царю, к тому же, унизив его непозволительным способом.

Не мудрено, что последующие династии никоем образом не желали такого повторения.

Как правило, после подобной прогулки Сети спал в своих покоях, как убитый. Жара истощала все его силы, и он проваливался в сон, едва переступал порог собственной спальни.

Вымытое тело и умащенное маслами из базилика принесло блаженство. Девушка тут же отклонила предложение нанести новый макияж на лицо и когда ей служанка расчесала волосы – Таусерт осталась одна.

Она уже хотела прилечь на ложе и задремать, когда неожиданно в её саду раздалась колыбельная её матери, которую она завсегда напевала маленькому Сети.

Девушка вздрогнула и тут же быстро последовала в сад, там находился Ирсу и невзначай мурлыкал себе под нос песенку. Он облокотился на ступени, откинул голову назад, и вытянув ноги, нежился под солнышком, подобно его коту.

Таусерт с удивлением захлопала глазами, и присев на ступени рядом с ним задумчиво произнесла:

- Твои повадки очень напоминают твоего любимого кота Хищника или же он копирует все твои повадки?

Ирсу притворно приоткрыл один глаз и тут же засмеялся.

- А ты уже знаешь, как зовут и моего кота и даже то, что он у меня есть. Восхищён! Я уже, поди, стал бояться, чего ты не знаешь.

Таусерт многозначительно посмотрела на него.

- Теперь понимаю лучше: ты знаешь всё, ну и или почти всё.

- Откуда тебе известна эта песня и что ты делаешь в моих покоях?

Ирсу лукаво посмотрел на неё:

- Это бывшие покои Сетнахта и твой голос всегда раздаётся среди ночи так, что его невозможно не услышать.

- А ты ещё помнишь его, это означает, что тебе не достаёт этого шакала. И вот странная вещь – твои покои довольно далеко от моих, поэтому как мой голос может доноситься до твоего слуха – просто загадка.

- Под этот голос всегда засыпает Сети? Или я что-то напутал? – Вопрос повис в воздухе.

Таусерт пытливо посмотрела на него, и Ирсу почувствовал, что от этого взгляда ему стало не доставать воздуха.

- До меня доходят слухи о Сетнахте. Он очень успешен в военном деле, и более того, кто-то настойчиво пытается убить его.

Таусерт встрепенулась, подобно от удара и с изумлением посмотрела на Ирсу в упор:

- Я к этому не причастна. – Холодно возразила девушка.

- Я знаю, всего лишь хотел увидеть твою реакцию. Каждый раз угроза идёт всего лишь от одной стороны – Персии.

- Бент-Анат. Я слышала, она занимает сейчас довольно высокое положение и к ней прислушивается муж.

- Высокое положение всё же не даёт ей забыть о том, кто причинил ей так много страданий. Тогда пусть она и расплатиться за все унижения, которое он причинил всем нам.

- Однако Сетнахт не был причиной твоего визита и даже не колыбельная песня. Мы уже давно шпионим друг за другом. Говори, что привело тебя ко мне? – Она опять в упор посмотрела на него.

- Если ты пытаешься держать в своих руках многое и контролируешь, опять-таки, многое, то я всё пытался понять, что живёт внутри тебя? Твою суть? Почему он, а не я? Почему не мне ты поёшь каждую ночь колыбельные? Почему не обо мне ты заботишься более чем с материнской нежностью? Разве можно сравнить его и меня? – Он стал медленно расхаживать вокруг оторопевшей Таусерт.

- Сначала ты не мог найти покоя, почему на месте Сетнахта не ты, а он, а теперь почему ты не на месте Сети, если ты считаешь, что сам достойный этого места.

- Потому, что я буду лучше их всех, и к тому же я знаю, чего на самом деле желает твоё сердце. Только я пытаюсь заглянуть в твои глаза и спросить, чего желает твоя душа, только я готов идти рядом с тобой и исполнять все твои желания и даже капризы. Только мимолётный взгляд меня сделал счастливым и знаешь почему, потому, что я разгадал твоё самое тайное желание и это не Сети.

- Ты пришёл ко мне, когда я свергла твоего соперника, а ты только ждал исход битвы. Ты выбрал победителя, ты никогда не будешь для меня дороже Сети, запомни это. – Последние слова стали уже похожи на шёпот, которые были сильнее крика, и Ирсу только сцепил зубы, чтобы не взорваться.

- Ответ «никогда» не может длиться вечность. – Произнёс он твёрдо и спешно покинул сад.

***************

Таусерт тут же покинула сад в след за Ирсу и вскоре спешно бежала по галерее дворца, а потом скрылась между тенистых кустов ириса, которые тянулись до берега Нила.

Вот тут-то и было её излюбленное место просто сесть у воды, когда её никто не видел, и она могла так по долгу любоваться тишиной.

Здесь она вспоминала своё прошлое детство, от которого и следа не осталось, зато теперь было настоящее, которое отчётливо представлялось перед ней. Она обняла колени, и положив на них голову в задумчивости смотрела в никуда. Неподалёку в зарослях сидела её верная служанка, всегда будучи наготове, если царевне было бы что-то нужно.

Неожиданно на воде опять показалась, нищая рыбацкая лодка, которая приплывала именно тогда, когда на берегу появлялась Таусерт. Это был более чем странный ритуал, так как какой-то бедняк всегда подплывал к ней, на сколько, было близко, как это было возможно, и бросал к берегу связанный пучок мяты или лотосов, а потом спешно уплывал.

Странно всё это было, она никогда не могла разглядеть его лицо. Он всегда был слишком ловким, чтоб сбежать так, чтобы она не могла понять кто он.

 

За спиной раздались осторожные шаги. Это приближалась её служанка Айрис, давая понять, что о ней уже спрашивали, и надо было возвращаться назад.

Таусерт тяжело вздохнула, и поднявшись на ноги уже следовала ко дворцу, когда перед ней вырос личный секретарь царицы Мескенет.

Менхеппер, мужчина, лет 45 высокий и худой, всегда предпочитающий носить белоснежную и длинную одежду, закрывающую его тело, полное многочисленных шрамов.

За всё время пребывания во дворце он так и не научился использовать подводку для глаз. Однако всегда носил парики и слыл самым незаметным во дворце, хотя ни один шорох не был упущен от его тонкого слуха.

Он низко поклонился царевне, и они вместе не спеша пошли ко дворцу. Менхеппер в прошлом был одним из военачальников в армии фараона, однако его последний поход повлёк за собой серьёзные ранения и это означало конец военной карьере, а дома его ждал пустой дом, где он не был приучен жить, как и что-либо делать, кроме как воевать, последнее что для него так жестоко оборвалось.

Вот тогда-то и заприметила его Таусерт, когда фараон наделил его хорошим жалованием и обратил свои взоры на других молодых и здоровых воинов.

Царевна тут же сблизилась с ним и в один день упросила свою мать принять его в качестве личного охранника и секретаря, чему последний оказался несказанно рад.

Итак, между ними завязалась крепкая дружба, если не сказать собачья преданность, которую Менхеппер проявлял как к матери Таусерт, так и к самой царевне. Он был отменным слугой, а ещё то понимание, что он в вихре событий, интриг и заговоров – просто возносило его на седьмое небо от счастья. Это была настоящая жизнь, и он в ней просто купался.

- Кто–то слишком настойчив в своих ухаживаниях к моей принцессе. - Его голова в парике склонилась на сколько могла ниже, когда он поднял упавшую неожиданно из её рук мяту.

- Не могу понять, почему он посылает именно эту траву?

- Она хорошо пахнет. Увы, нищенское существование не позволяет ему подарить что-то более изысканное, однако это от всего сердца. Вы всё-таки отказываетесь узнать его имя?

- Скорее всего, его имя слишком простое. А его сущность совершенно обыденна и пресна, как еда, которую он поедает каждый день.

- Не стоит недооценивать простоту, так как за ней часто скрывается хитрость и коварство. Никто не знает, возможно, он делает для того, чтобы приспать вашу бдительность.

- Ну, в его поступках даже с сонной бдительностью всё очевидно.

Менхеппер только смиренно кивнул головой, и они медленно пошли ко дворцу.

- У вас совершенно не горят глаза, друг мой. Это может означать, что вы заскучали. - Лукаво подмигнула ему Таусерт.

- Как вы сами понимаете – новостей много, но все они под стать тому нищему незнакомцу, тебе легко предугадать все его поступки до последнего жеста. Подобная ситуация – сродни этой. Интриги, сплетни и вечная борьба. Смотря с небес, боги, поди, подустали наблюдать за этим праздным жалким собранием, живущим во дворце, проку от которых, подобно проку от жаркой пустыни, которая не в состоянии возродить ни одного живого ростка.

- Тогда я поспешу возразить вашими же словами. Никогда не нужно терять бдительности, друг мой. Итак, у меня есть нечто, возможно я даже смогу зажечь искру в ваших глазах.

Секретарь остановился и с удивлением приподнял бровь.

- Вы меня интригуете.

- Кто знает, возможно, вы сейчас молниеносно развеете эту интригу, однако для меня это стало целым событием.

- И что же это? – Менхеппер оставался озадачен.

- Это находиться в пустыне, в близи гор, заброшенный храм, сегодня была изменена наша дорога и я была там внутри. Его стена была разобрана, но то, что я увидела!

Глаза Менхепера округлились толи от ужаса то ли от удивления, однако это не оставило его равнодушным. Скорее всего, он был испуган, по крайне мере Таусерт так показалось.

- Порой здесь можно встретить заброшенные храмы, которые почему-то не удостоились чести служить в будущем. В этом и вправду нет ничего такого необычного. – Вся сущность Менхеппера говорила о том, что он всячески пытается не развивать этот разговор.

- Поэтому этот храм остался на естественное забвение, которого беспощадно поглотили бы пески, а тем временем возвели новый храм, дорога к которому слишком утомительна и далека. Пески не справились со своей задачей и не предали полному поглощению это место. Я была внутри и видела то, из-за чего его оградили от жизни.

В глазах секретаря было столько изумления, которыми он никогда не смотрел на неё ранее.

- Ничего особенного, кто-то предан забвению, а кто – то полон славы и поощрения. Это жизнь, моя принцесса.

Разговор о храме больше не был предметом для дальнейшего обсуждения.

- В этом и вправду нет ничего особенного, моя маленькая богиня Хатхор. Мне жаль разочаровывать, но это так. Интрига не посетила этот храм.

Таусерт насторожилась, однако решила не устраивать секретарю пыток с пристрастием, однако было очевидно, что последний притворялся уж слишком плохо для той ситуации, которая не обрела статуса «не посетила интрига».

*****************

Ночь казалась самой длинной из всех предыдущих ночей, так как Таусерт никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок и понимала, что пока она не узнает всё об этой женщине – вряд ли обретёт покой.

Наконец она поднялась с ложа и поплелась в сад, прохлада в это время года не опускалась благоговейно на эту землю и оставляла каждого живущего среди этих песков запастись мужеством и терпеливо ждать более приемлемого часа.

Девушка села на ступенях и уронила голову на руки.

Она не помнила сколько так просидела, а мысли о тайне всё роились в голове на прочь отгоняя сон.

На ложе рядом мирно сопел Сети. Несмотря на крепкое здоровье, он плохо переносил жару, поэтому едва переступив порог комнаты Таусерт, он тут же последовал к кровати и сразу же уснул. До позднего утра разбудить его было бы бесполезно.

Неожиданно кто-то осторожно коснулся её плеча и сразу же покрыл её лицо каким-то полотном, тщательно пропитанным терпким снадобьем. Дальше она уже ничего не помнила.

Первое чувство от пробуждения было наполнено чувством страха, который сковал всё тело. Её голова бережно покоилась на чьём-то плече, при этом кто-то осторожно поддерживал её за плечо, чтобы она не упала.

Она находилась в каком-то очень просторном помещении, а когда сознание вернулось, то Таусерт поняла, что она находиться в храме, полностью залитом лунным светом. Он хорошо освещался.

Она не обратила внимания на того, кто был рядом, и только поднялась, немного пошатываясь и пошла опять к статуе, так произведши на неё внимание. Самое странное теперь было то, что даже при лунном свете царица была в лучах света. Как и в своё время в зените славы. Тем временем, как лежащий царь и днём и ночью был в тени своей царицы.

Неожиданно в зале вспыхнули сразу несколько факелов, и всё вокруг засияло ярким светом, больно режущим глаз.

Таусерт встрепенулась и замерла от изумления. В храме зала никого не было. Кто тогда зажёг свет?

- Этот храм был предан забвению сразу же после смерти великой Хатшепсут. Она была из 18 династии. Смелая, сильная, непоколебимая и опережающая своё время всегда на несколько шагов вперёд, полная противоположность своему слабому и безвольному супругу. – Громкий голос Ирсу прервал тишину, как и множество огней, разрушили мягкий и лунный свет.

Девушка тут же призвала на помощь всё своё мужество.

- Откуда ты всё это знаешь? – Изумилась царевна.

- Ты же это хотела знать. Впервые ты встретила ту, на которую хотела бы быть похожа. Не правда-ли? Признай это! - Голос Ирсу заставил девушку затрепетать, а в душе бушевал ураган. Этот молодой сириец таки разгадал её.

- Ты не удивилась, как здесь зажглось сразу десятки факелов? Это всё желание царицы, когда входишь в храм – мрак должен исчезнуть, уступив место свету и истинному правителю верхнего и нижнего Египта.

- Как ты это всё узнал? – Таусерт не могла поверить в то, что сейчас слышала.

- У меня могут тоже быть свои секреты. Однако доселе только ты заинтересовалась этих храмом после меня и больше никто. Более того, ты последний человек, который проявился огромным интересом к той, кого сын этого же царя приказал стереть память, а памятники разрушить. Его звали Тутмос 3. Он не сразу узнал об этом храме, хотя он был построен в слишком отдалённом месте и ещё при жизни Тутмоса 2, к слову сказать, в тайне от него его супругой. Последний уже больше мешал Хатшепсут чем вообще мог что-то делать стоящее. Тогда царица приказала верным слугам провести её мужа в этот храм и открыть глаза на истинное положение дел. Последующие события не заставили себя ждать. Несчастный не смог пережить подобного унижения. Это случилось уже на закате правления его сына, когда между своими походами он случайно наткнулся на это упоминание и когда увидел всё это – не мог поверить своим глазам. Ещё бы, его мачеха была слишком умной и даже после смерти могла приводить в дикую ярость Тутмоса 3. Тогда он решил не разрушать храм, а просто убрать оборонительные стены, позволив песку быстро похоронить его и скрыть с глаз навсегда. По его мнению, облик ненавистной умной женщины должен бы был кануть среди пустыни и сравняться с ней, как и её имя навсегда.

Удивительная вещь, что он не учёл то, что учла хитроумная Хатшепсут, храм построен таким образом, что преградой служат горы, благодаря чему мы сейчас любуемся храмом, что создала женщина.

- А фараон знает о нём?

- Знает, только сюда строго на строго запрещено переступать порог и вообще появляться возле него даже поблизости, видано ли это, чтобы землями правила женщина. Охрана сделала оплошность, выбрав путь возле храма, на который наложена печать запрета.

- Поэтому ты меня выкрал ночью. – Проронила Таусерт.

- Другого выхода не было. – Развёл руками Ирсу. – Теперь, когда ты знаешь правду о той, кем бы в тайне хотела бы стать, что ты чувствуешь сейчас? - Он подошёл к ней в притык, и девушка ощутила его жар, исходящей от его тела. Она вдыхала его запах чистой и умащенной ароматом плоти, а горящие глаза заставляли утонуть в них без остатка.

- Что ты хочешь услышать от меня? – Тут же отстранилась она от него, однако теперь понимала, что это было слишком тяжело.

Он притягивал к себе и в ней самой уже исчезало сопротивление так быстро, подобно песку, освобождённому из руки.

- Ничего, твои губы могут лгать сколько угодно, но не твои глаза. Я всё понял. Я тебя разгадал полностью, только я подожду, когда ты сама придёшь ко мне, когда отпустишь на волю своё влечение ко мне, свою страсть, а это будет тогда, когда ты будешь любить меня. Я терпелив. В один день мы сядем на престол вместе и будем править. Я дам тебе неограниченную свободу, ты вольна делать всё, что угодно, но ты будешь любить меня. - Неожиданно он приложил палец к её губам. – Ничего не отвечай. Вообще не говори ничего. Не сейчас. Ответишь тогда, когда будешь готова сказать и сказать не в порыве гнева, а в понимании того, что я тебе нужен.

Неожиданно в дали храма что-то рухнуло и затрепетало.

Оба тут же бросились на шум и с удивлением обнаружили сокола со сломанным крылом. Птица отчаянно билась и пыталась взлететь, но крыло не слушалось его. Сокол не сдавался. Он продолжал делать новые и новые попытки и всё тщетно. Наконец его силы стали покидать его и когда он окончательно потерял их – то позволил чужим рукам бережно поднять его и даже погладить по голове.

- Он подобен мне. – Глухо проронил Ирсу,

- Я позабочусь о нём и вылечу крыло, а потом отпущу на волю.

- А я хотел забрать его себе, зачем он тебе? – Возмутился юноша.

- У тебя кот. Или ты забыл о нём?

- Если хочешь, то можешь оставить его себе, только я хочу приходить навещать его, если ты позволишь.

- До этого времени тебя не волновало, был ли ты желанным гостем или нет. Приходи, когда захочешь. – С сарказмом проронила девушка.

- Тогда я понесу его, даже если он ранен, то может быть ещё очень опасен.

- Тогда будь осторожен. – Последние слова заставили Ирсу слегка улыбнуться, а в душе тут же зазвучали свирели.

**********************

Сокола, как и полагалось, назвали Гором. Теперь он важно восседал на своём месте внутри беседки покрытой толстым белоснежным полотном, на мягкой подушке, однако его лапка всё же для надёжности удерживалась длинной, хотя и не очень толстой цепью. С тех пор прошло несколько недель. Ирсу где-то раздобыл лекаря, который осмотрел крыло и помог восстановить его. Как юноша и обещал – он навещал их общего с Таусерт любимца довольно часто и в душе возносил хвалы сыну Осириса и Исиде за ту прекрасную возможность, когда у него есть причина переступить порог девушки, которая для него была на много больше, чем обыкновенной.

Казалось, и сама птица привыкла к заботе и уходу. Теперь её не приходилось летать под палящим солнцем, и искать всякую дрянь, когда возле него всегда стояло самое лучшее свежее мясо и отборное зерно.

Ирсу вернулся во дворец уже далеко за полдень. Он сопровождал фараона Мернептаха, когда тот посещал строительство нового храма.

Властитель уже слыл довольно старым и силы покидали его день за днём. Не сегодня так завтра уже стоял вопрос со правительства, однако сына сирийской принцессы это никак не беспокоило.

По-настоящему он чувствовал себя счастливым, когда выпадала возможность наблюдать за строительной работой, когда из камня на камне рождалось чудо.

Он не помнил, когда это очаровало его в первый раз, однако теперь его это чувство уже не отпускало. Он был пленён этим раз и навсегда.

- Пусть Таусерт будет править, а я буду строить, - Не раз проносилось в его сознании.

Ирсу сблизился с главным архитектором Майи, и фараон позволял ему присутствовать на каждой встречи, которая была проведена с ним. Более того, последний стал с удовольствием брать его на места постройки, и он часами делился с ним своими замыслами, и даже позволял юному царевичу высказывать собственное мнение, с радостью принимая даже некоторые его советы.

Так вдохновлённый проведенным днём он спешил в покои Таусерт, чтобы поделиться своими впечатлениями от увиденного и увидеть Гора.

Он уже ворвался в её комнату и быстро пересек её, тут же остановился на пороге.

Девушка тем временем взяла осторожно на руки их общего любимца и подняла руку вверх. Она ждала пока птица расправит крылья и попытается взлететь, однако вырванный внезапно с прохладного и уютного места и оставленный под палящими солнечными лучами даже не шелохнулся, напротив он с удивлением посмотрел на свою хозяйку, и в конце концов, царевна вернула его на прежнее место, чему он был несказанно рад.

Теперь было понятно одно, сокол больше никуда не денется. Уже третий день с его лапки забрали цепь, а птица даже и не думала покидать место своего роскошного прибежища.

Однако не это привлекло внимание: на ступенях, ведущих в сад, стоял высокий и крепкого телосложения незнакомец. По всей видимости, было видно, что он зашёл сюда случайно и в серьёз залюбовался девушкой, которая в это время пыталась заставить Гора взлететь в небо. Его вся сущность говорила, что он был всего лишь воином до мозга костей и все это убранство, в плоть до подводки глаз, и роскошных одежд, в которые он облачился – не были предметом его повседневной жизни. Это было всего лишь для соблюдения придворного этикета.

Сердце Ирсу учащённо заколотило, однако, когда незнакомец повернул голову в сторону сирийского принца – он узнал в нем сводного брата, Аменмеса, самого старшего сына фараона, который до этого возлагал все победы к ногам своего отца и большую часть жизни проводил в походах. Но почему он так бесцеремонно переступил порог покоев Таусерт?

Ирсу тут же спрятался за колонной и решил понаблюдать, что будет происходить дальше. Аменмес ещё немного постоял, а потом повернулся и быстро покинул это место. Сердце Ирсу не переставало ещё долго бешено колотиться.

Он собрал в кулак все свои силы и медленно поплёлся в сад, где находилась Таусерт.

- Я думала, ты забыл о том, что мы совершаем сегодня прогулку по реке с Мескернет. – Её голос был слегка раздражён.

Ирсу только согласно кивнул головой,

- Я ничего не забыл, я пришёл как раз вовремя. Мы можем уже идти. – Он подал ей руку, которая ещё дрожала.

- Что с тобой? – Девушка с беспокойством взяла его за плечи. – Да ты весь дрожишь.

- Ничего, ты никого не видела только, что у себя?

- Никого, я тебя ждала. – На лице девушки читалось изумление.

- Тогда всё хорошо, - Он неожиданно заключил её в крепкие объятия и с облегчением закрыл глаза. – Всё хорошо.

*****************

Царская ладья плыла медленно, под стать своему статусу, бережно перевозя ценнейший груз, который собрался в этот день.

Центр всего внимания была Мескернет, которая возлежала на удобной мягкой кушетки, под плотным льняным покровом от беспощадных солнечных лучей.

За эти десять лет, казалось, она стала ещё краше. Умная и властная женщина теперь в двое следила за собой и тщательно подбирала всегда для себя лучшие мази, кремы, духи и омолаживающие ванны.

Она была великолепна и до сих пор сводила уже престарелого фараона с ума до определённого момента. Пока на горизонте не появилась более молоденькая наложница и у которой не было столько очарования, как у Мескернет, но она упорно добивалась ложа царя каждую ночь, даже если последний не имел столько энергии, чтобы окунуться в безумство с головой, как она. Это не останавливало.

Фараон и раньше мог принять любую другую женщину, но это как правило кончалось на утро и тогда он спешил к своей ненаглядной Мескернет, чтобы разделить завтрак вместе и провести всё возможное время возле неё, а другая ночь уже принадлежала его супруге, как и последующие ночи, а теперь. Он не приходил и не звал её уже месяц. Нужно было что-то сделать.

Она хранила молчание и пыталась держаться, но каждый читал в её глазах, как ей удавалось это уже всё труднее и труднее.

Таусерт подошла к матери, поцеловала ей руки, и та крепко заключила её в свои объятия.

- Моё сердце неспокойно, когда я вижу, как много боли в твоих глазах, царица. - Чуть слышно прошептала Таусерт.

- Моя маленькая богиня Хатхор всегда была так внимательна ко мне, что я могу сделать для моей драгоценной дочери? – Голос царицы дрогнул.

- Счастье не будет большим, когда я прочитаю радость в твоих божественных глазах. Очень скоро твои глаза вновь засияют так, как звёзды в ночи на небосводе. - Она коснулась губами её лба и многозначительно посмотрела на мать.

Мескренет ничего не понимала, однако искренняя поддержка дочери уже придала её сил и чувство стать немного сильнее.

Принцесса отошла в сторону, и облокотившись на край судна, стала вглядываться в скудные пейзажи на берегу.

Аменмес держался по дальше всех на судне, в числе приглашённых которых он был зачислен, чему он был несказанно рад. Он ни с кем не общался и найдя удобное место, откуда можно было наблюдать всех и всё, поудобнее устроился там, тем не менее не сводя глаз со стоящей поодаль принцессы.

Ирсу не сразу его заметил, он как-то внезапно попал в его поле зрения и юноша тут же решил подойти к нему и осторожно всё выпытать.

Казалось, Аменмес не видел его, он увлечённо смотрел в сторону стоящей и скучающей Таусерт.

- Её называют маленькой богиней Хатхор, - Голос Ирсу был спокойный и в нём сквозили нотки наигранного равнодушия.

Было видно, что Аменмес не помнил своего младшего брата.

Неожиданно в небе показался сокол и стал парить над ладьёй. Он задержался лишь на минуту, а после нашёл цель и стремительно сел на край ладьи прямо у Таусерт.

- Гор! - Воскликнула с изумлением принцесса, и бережно взяв птицу на руки, посадила себе его на плечо.

Присутствующие на лодки не могли поверить увиденному: оставленная птица, больше не пожелала жить в роскоши, когда хозяйка покинула её.

Ирсу и Аменмес не нашлись, что сказать и только хлопали от удивления глазами.

- Кто бы мог подумать?

- Тот, кто её называет маленькой богиней – не ошибся, - Задумчиво произнёс Аменмес, - Если сам сокол приклоняется перед ней. Я сегодня пришёл в покои Сетнахта и нашёл её там. Что она там делает, или Сетнахт превратился в богиню Хатхор?

Такие слова заставили Ирсу вогнуть голов в плечи и отвести взор, однако теперь судьба Сетнахта явно Аменмеса мало интересовала. Он был очарован этой девушкой, и чтобы ему сейчас не вносили в уши – это бы плохо там сохранялось. Он был слеп ко всему и глух ко всему опять же, что его окружало. Он видел только Таусерт.

Принц понял, что его уже не существует для Аменмеса и тут же оказался рядом с маленькой богиней Хатхор.

- Он вернулся к тебе, - Ирсу подошёл к ней. – Он не хочет жить в дали от тебя, даже если ты оставила его всего лишь на день.

Неожиданно его взгляд упал на поникшую Мескернет и он холодно отчеканил:

- Моя мать когда-то была на месте Мескернет. Сирийская принцесса, благородных кровей, у неё было блестящее будущее и любовь моего отца. Она сидела рядом на троне, а в один день всё поменялось. Он нашёл её в зарослях тростника и привёл во дворец и посадил на трон, а моя мать. Когда нашли Сети - оказалось, что дочь Мескернет умерла не случайно, а потом пропала бесследно моя мать. Я думаю, она пыталась вернуть трон и пыталась убрать детей соперницы, за что и поплатилась. Её исчезновение не может быть случайным. – Его голос дрогнул. Он был, в сущности, ребёнок и ему ещё требовалась мать. - Теперь она чувствует, что значит быть брошенной, как это чувствовала моя мать.

- Мне очень жаль, что всё так получилось. - Сдавленным голосом произнесла Таусерт, - Но почему-то ты идёшь стопами своего отца, если твой выбор пал на ту, которую нашли также много лет назад на берегу Нила.

- Извини, я уже давно не помню об этом. Мне всегда казалось, что тебя потеряли боги на этой земле. Мне только жаль мою мать. У меня больше не осталось той, которая бы всегда любила меня таким, как я есть.

- Мы не можем ничего изменить, но мы можем продолжать жить. И это уже много. – Неожиданно она накрыла ладонью его руку, и он тут же схватился за неё своими худыми пальцами. - Ты будешь для меня вместо моей матери.

Прогулка по Нилу имела своё завершение в одном из живописных уголков – месте, где был построен дворец за самые невероятные сроки – ровно за девять месяцев до рождения маленького Сети. Он был построен для возлюбленной Мескернет, главное жены фараона, звезда которой заметно угасала.

Несколько месяцев назад она отдала его в аренду главному жрецу храма Амона, который разместил в нём целую лабораторию по производству арома масел, духов и самой лучшей косметики, наверно даже в целом Египте.

Вероятно, именно от колдовства жрецов царица ждала последнего спасения, поэтому то полагала все надежды на чудодейственные снадобья.

Приглашение половины двора на празднество, которое организовал главный жрец со своими подмастерьями – уже говорило о многом. Мескернет уже была в предвкушении получить нечто особенное и вернуть себя опять на ложе фараона.

Пышная церемония ждала их от первого шага на берегу, который щедро был устлан лепестками из роз, на который ступила нога Мескернет и она опять почувствовала себя в зените славы и предметом обожания.

Жрец был щедр на похвалы и раздаванья почестей. Более того, момент преклонения заставил сердце царицы забиться более учащённо и вернул уверенность в том, что она победит эту молоденькую выскочку, чего бы это ей не стоило.

Мескернет величественно прошла по указанной тропинке из роз, вводя за собой целую огромную процессию принцев и принцесс, наложниц и слуг.

То, что предстало пред взором царской процессии – превосходило все ожидания.

Парадная зала, имеющая внушительные размеры была в сплошь покрыта цветами из лотосов. Музыканты тут же принялись перебирать струны десятки арф, а танцовщицы закружились в танце. Тем временем слуги уже приклонялись перед особами царской крови, и украшали шею каждого вошедшего гирляндами из свежо сорванных и сплетённых цветов и тут же провожали каждого на приготовленное место.

Атмосфера преклонения и обожествления возвышала каждого до небес.

Мескернет была лично сопровождена жрецом Кефеем на своё почётное место. Он читал в её глазах столько восторга, что уже радовался в душе, что потраченное время вознаграждено теперь сполна.

Музыка не смолкала, она сменялась мелодий за мелодией, слуги стали уже подносить удобно усевшемся гостям яства и питьё, когда стоящий возле царицы жрец неожиданно произнёс: «Красоты моей госпожи достигла ушей самих богов, и они не перестают расхваливать её неповторимый образ. Именно по их воле я получил озарение и создал духи, которые имеют самый утончённый аромат, масла, только вдохнув которые способны покорить и пленить навсегда».

Царица посмотрела на него в упор, в глазах которых промелькнула мольба о помощи, что тут же уловил опытный глаз Кефея и он сразу же добавил: «Никто в мире больше не будет обладать подобным, ибо боги приготовили только для вас»

Он хлопнул в ладоши и в залу неожиданно стали входить молодые юноши, неся на подносе всевозможные горшочки и глиняные бутылочки для царицы, а после каждый из приглашённых стал получать уже более скромные подарки.

- Я очень ценю твою преданность, Кефей. – Мескернет сняла с пальцев два золотых перстня, украшенных рубинами, и опустив их в кубок с вином подала жрецу.

- Моя царица, - Жрец склонил голову ниже обычного и ненадолго остался в подобной позе.

Неожиданно на пороге зала появилась молодая девушка в сопровождении нескольких служанок, облачённая в пурпур и золото, которого было много, но оно было подобрано со вкусом. Она шествовала медленно и с необычайным величием.

Каждый, её шаг был взвешенный. Она хотела по больше привлечь к себе внимания, что тут же ей далось без особого старания. Её выражение лица не сулило ничего доброго. Невооружённым глазом было заметно, что она пришла сюда вступить в немедленную схватку.

Она остановилась слишком близко перед спокойно лежащей на кушетке царицей и тут же в зале смолкла не только музыка – ни одна живая душа не позволила себе в этот момент выдавить из себя даже звука.

В душе царице бушевал ураган негодования, однако внешне она сохраняла необыкновенное спокойствие. На её шее красовалось массивный золотой нагрудник, который очень уж был близок к царской принадлежности.

- Что привело тебя сюда, Хиона? – Леденящий голос разрушил создавшуюся в мгновенье ока тишину.

- Я пришла туда, где мне надлежит быть и на место, которое по праву должна занять. – Её напористости и хамству уже не было предела. - Ты пренебрегла пригласить меня, хотя теперь то место, на котором ты сидишь – моё.

Гул возмущения прокатился по всему залу, однако Мескернет оставалась такой же спокойно, подобно это никак её не касалось.

Хиона перевела взгляд на оторопевшего жреца, стоящего у царицы.

- Твои чары бессильны против моей молодости и красоты. Ничто уже не может спасти падающую с неба звезду, даже богам не в силах вернуть молодость Мескернет.

Она повернулась к ней спиной и медленно покинула зал.

Царица оставалась непоколебимой. Вокруг стояло молчание, и никто не пытался издать даже звука.

Молодая фаворитка быстро покинула дворец, и только она очутилась извне, как её тут же схватили грубо за локоть и тут же потащили в сторону садов. Это был один из министров, который в тайне поддерживал её.

- Вы с ума сошли, зачем вы появились без приглашения и публично оскорбили царицу? – Его голос дрожал от охватившего его гнева. – Вы могли не дожить до того момента, когда станете на её место!

- Не говорите глупости. Она проиграла.

Министр тяжело вздохнул.

- Нам пора. Вон тот храм. – Он указал рукой на немного поодаль стоящее ново-построенное здание.

- Уже иду.

- Когда войдёте в святилище – пройдёте два зала и увидите статую богини Хатхор. Она немного высокая, поэтому вам придётся взобраться на неё, а потом будет легко извлечь её глаза – держите эти два топаза крепко в своей руке, а потом покажите их фараону – боги благоволят вам и подарят неограниченную власть, а теперь пора.

Хиона быстро последовала к храму – здесь никого не было и святилище пребывало почти в полном мраке – она спешила. Невозможно было терять ни минуты. Фаворитка быстро достигла статуи Хатхор и с трудом взобравшись на неё, стала ощупывать в темноте её лицо. Вот он один камень, вот другой, которыми были инкрустированы глаза. Не так просто было вынуть – на это потребовалось немного времени.

Спустя час она сжимала их крепко в руках. Вот оно – обладание неограниченной властью над фараоном. С облегчением вздохнула и с благоговением закатила глаза, и тут же дикая боль пронзила её тело. Она не отпускала ни на мгновение и сдавливала дыхание. Только сейчас Хиона с ужасом обнаружила что была пронизана острым шпилем, брошенным в неё сзади, и он торчал у неё на сквозь из живота. Руки окрасились красным цветом, как и губы.

Неожиданно зал вспыхнул ярким светом, и женщина с ужасом обнаружила, что в храме возле уже слепой статуи собрался почти весь двор, перед которым она бросила вызов самой главной жене фараона. Теперь не только она, но и он был среди толпы приближённых. В его глазах читалось не столько недоумения, сколько ужаса.

Женщина протянула ему два топаза, которые сжимали уже её окровавленные руки, и тут же прижала их груди. Она ещё не верила, что в сущности уже была мертва. Тот, кто её поддерживал – недоговорил ей, что она обретёт вечную власть только в другом мире.

Хиона пошатнулась и рухнула на землю со страшным грохотом – её руки так и не отпустили два заветных камня, которые были так многообещающими и сулили править миром, а в сущности, обрекли на бесчестие навсегда.

Мернептах ещё долго стоял в замешательстве и не мог никак совладать с собой от подобного. Наконец он собрал в себе остаток сил, и повернувшись вышел без оглядки с храма.

Фараон сидел на троне и хмуро оглядывал присутствующих.

- Кто мне объяснит, что в сущности всё это значит? – Прохрипел он.

- Сработала ловушка, которая охраняла храм от грабителей. – Выдавил из себя архитектор.

- Грабителей. – Повторил глухо Мернептах. - Почему ей понадобилось вынимать глаза из статуи богини?

- Мой царь. – Неожиданно раздался голос его ближайшего советника. – Вот в этих папирусах содержаться неоднократные свидетельства, которые прямо указывают, что не раз уличали Хиону в краже. Это не первый раз, когда её заставали за нехорошем. Мне очень жаль.

Мернептах смиренно кивнул головой, и тут же поднявшись из трона удалился из зала аудиенций.

В ту ночь он сам пришёл в комнату Мескернет, и положив ей голову на колени проплакал, а после он больше не расставался с ней до самых последних дней своей жизни.

Таусерт проснулась рано утром. Вчерашние события со дрогнули двор и всполошили каждого в неё обитающего. Казалось, не было ни одной живой души, которая не обсуждала подобное. Никто не оставался равнодушным к происшедшему кроме одной – маленькой богини Хатхор.

После трагедии в храме – двор спешно погрузился в ладью, а жена фараона тут же была приглашена на ладью своего царственного супруга, чему была неимоверно счастлива.

Ирсу вынужден был пойти с остальными, дабы успокоить расстроившуюся, от увиденного сестру.

Таусерт не была из их числа. Она осталась с небольшой горсткой слуг и была свидетелем, как вынесли окровавленное тело Хионы из храма, вытащив уже из её плоти шпиль. У неё не отобрали глаза богини Хатхор. Фараон приказал избавиться от неё самым необычным способом. Её поместили в маленькую лодку и пустили по реке одной, а когда она отплыла, бросили в лодку несколько факелов.

Принцесса только презрительно бросила последний взгляд в сторону создавшегося столба пламени, и отвернувшись приказала подготовить для неё судно. Всю дорогу она молчала, сидя, заломив руки, вогнув голову в плечи и только когда в дали показались очертания храма Хатшепуст – она приказала остановить лотку и долго смотрела в даль.

Никто даже не мог предположить, что каждая кража была подстроена и прямо указывала на причастие Хионы.

На это требовались два месяца и пока Мескренет нервничала из-за присутствия соперницы – главному советнику ложили на стол папирус за папирусом со свидетельствами очевидцев, что-то это или иное украшение находили во владении возлюбленной фараона, и он с ужасом собирал один за другим донесение, а тем временем другой министр ненавязчиво, но довольно часто убеждал о легенде глаз богини Хатхор и о вечной власти.

Всё это в результате принесло свои плоды.

Таусерт знала слишком хорошо о ловушках, созданием которых гордился Ирсу. Главный архитектор восхищался юным талантом. Оставалось дело за малым – соединить это всё в одно. Теперь всё это превратилось в одну единственную горсть пепла.

Об этом не догадывался Ирсу, однако принцесса хорошо знала, что именно он был виновником того, что Хиона стала фавориткой их отца.

Она хорошо понимала, что он мстит за мать, однако она не могла допустить, чтобы страдала Мескернет. За неё она готова была пожертвовать многим, поэтому Ирсу и стал виновником её гибели, даже если и косвенно.

**************

Маленькая богиня Хатхор с умилением любовалась тем, что создала сильная женщина. Она завидовала её мудрости, и железной хватке. Но, более всего ей хотелось не стать ею, а превзойти её, чего бы это ей не стоило.

С такими размышлениями она лежала в постели и не спешила подниматься. Сети не было во дворце. Он вынужден был сопровождать одного из министров на расследование конфликта среди рабочих, которые были задействованы на строительстве небольшого канала, чему он был не очень рад, но у него не оставалось никакого выбора, поэтому в момент произошедшей трагедии его не было.

Поток нескончаемых мыслей прервал приход служанки.

Она поклонилась и тут же подала ей свиток.

- Возлюбленная жена царя прислала это для своей возлюбленной дочери – пролепетала девушка.

Подобный титул мог говорить лишь о том, что всё возвратилось на свои места, чему Таусерт очень обрадовалась.

Принцесса тут же отказалась от завтрака и отпустила служанку на целый день.

Едва последняя покинула покои царевны, как она тут же развернула папирус и с изумлением прочитала, что отныне дворец, который они вчера посещали, принадлежал ей.

Мескернет была рассудительной женщиной и сразу же поняла, кто без проявления излишнего сочувствия тут же взялся за дело и настойчиво шёл к поставленной цели, пока не достиг её.

Таусерт испытала момент шока, а потом неописуемой радости. Первым делом она тут же хотела броситься к матери и крепко её обнять, однако она не могла бы себе позволить идти в подобном виде, а служанка была уже отпущена. В любом случае она понимала, что царице сейчас не до неё. Девушка быстро поднялась из кровати и пошла в сад, где её ждал бассейн с прохладной водой, в который она тут же хотела окунуться.

Она выбежала в сад и тут же её рука застыла на полу-жесте, когда пыталась снять одежду. Вокруг стояли несколько слуг с большими корзинами, которые тут же стали опустошать их каждым пригоршням подбрасывая красные лепестки роз.

На девушку летели мириады ярко красочных кусочков, оставаясь не её волосах, одежде и у ног. В один момент они уже покрыли полностью и воду в бассейне, и вокруг каждый клочок земли.

Сделав свою работы, они низко поклонились принцессе, и молча покинули её покои.

Таусерт с изумлением хлопала глазами и не могла никак прийти в себя от происшедшего.

Она прохаживалась по саду, загребая ногами всю эту роскошь и не зная, что со всем этим делать.

- Я не знал, как мне выразить мой интерес к вам, моя дорогая. Как человеку, проводящему больше времени в походах, я не обладаю всеми теми утончёнными манерами, которыми может зачастую обладать человек, проживший всю свою жизнь при дворе, поэтому я посоветовался и мне подсказали осыпать каждый след любимой – розами.

Таусерт с кривой улыбкой оглянулась на весь создавшийся романтический беспорядок и пытливо уставилась на непрошенного гостья.

- И что же мне со всем этим делать? Прыгать от радости? – Хмыкнула она.

Аменмес потупил взор от неожиданной негативной реакции.

- Откровенно говоря, мне проще проявить свою храбрость на поле сражения, чем слыть влюблённым воином. Это отбирает у тебя всё мужество и делает тебя побеждённым. Ты пренебрегаешь оружием и падаешь на колени перед тем, кто заступил тебе солнце в пустыне.

Брови Таусерт взлетели вверх от подобных слов.

- И у кого вы позаимствовали эти слова? Уверенна, это сказало не ваше сердце, - Она важно заломила руки, беззаботно разгребая ногой ворох из романтики,

- Увы, но если бы я умел, то обязательно сказал именно так. – Пожал он плечами.

- Вы пришли ко мне с чужими мыслями, с чужими подсказками. – Парировала с сарказмом царевна.

- Я, в сущности, грубый человек, привыкший к тягостям военной жизни. Фараон позвал меня к себе, и я столкнулся опять с этикетом придворной жизни, что так редко выпадало мне за всю мою жизнь, и встретил маленькую богиню Хатхор. – Он отвёл в сторону глаза.

Таусерт пытливо смотрела на него в упор, даже не пытаясь отвести от него глаза. Он был тем, о чём и сказал за себя. Не было у него ни капли ничего утончённого, а теперь и вправду вёл себя глупо, в сущности, продолжая быть в душе таким же неотёсанным мужланом. Никаких манер, каких она привыкла видеть вокруг.

- Вы можете стать моей женой. Вы откроете для меня тот мир, у которого у меня не было, ибо в тот самый момент я проводил мою жизнь в военных походах, и приносил новые победи к ногам моего царственного отца. Мой кулак стиснут, и в нём я удерживаю спокойствие и нерушимость границ нашего царства. Я беспощаден к врагам, но мне чужда война при дворе. Мы бы могли править вместе. Вы – при дворе, а я бы не позволил ни одному врагу ступить на наши земли.

- Вы так уверенны, что станете следующим фараоном? Любопытно. Почему вы так думаете? – Таусерт облокотилась на кушетку, и стала бездумно собирать лепестки роз с пола и выпускать их из ладони.

- У меня все шансы и в моих руках вся армия. Не стоит пренебрегать подобным фактом.

Царевна бросила на него взгляд, полный пренебрежения.

- Вы что же собрались сделать переворот при вашем живом отце?

- Боги свидетели, никогда, хотя это было возможно всегда.

Подобная наивность и простота просто поражала. Принцесса продолжала бездумно перебирать валяющиеся лепестки.

- Вы только что сами сказали. Вам чужда война при дворе.

- Но вам же это очень знакомо. К тому же я бы никогда не вмешивался в это. Я бы боролся с врагом извне, пока вы бы воевали здесь.

- Это похоже, скорее, на мирный договор между соседствующими странами, чем на соглашение между людьми, один из которых пытается завоевать благосклонность другого. Вы потратили много усилий на проявление симпатии ко мне, если вам, в сущности, нужен всего лишь союзник.

- Это не было лишней тратой усилий. – Тут же запротестовал он. – Только большой радостью для меня очаровать вас, но вижу, что не могу сделать это моим присутствием.

Он подошёл к ней, и подал золотой кулон на тоненькой цепочке.

- Это было подарено моим отцом, который получил в своё время от великой жены Нефертари. Вы ведь слышали о ней?

Таусерт взяла драгоценность в руки – фигурка Исиды, крылья которой раскрашены в красный цвет и инкрустированные мелкими бриллиантами.

- Очень красиво. – Сухо заключила девушка.

- Это ваше. Мой отец рассказывал о ней. Она была единственной любовью из 48 жён. Ради неё фараон строил величественные храмы и возвысил до своего величия. Он боготворил её, а когда она умерла – её гробница была самой роскошной и полной великолепия. Рамзес 2 оплакивал её всю свою жизнь. Вы могли стать такой как она.

Маленькая богиня Хатхор перевела взгляд от стоящего Аменмеса на драгоценность.

- Она была женой фараона, но не царицей, восседающей на троне единолично. Она зависела от милости своего мужа и боролась со своими соперницами. Она смирялась, что её муж не с ней проводил некоторые ночи, а с другими. Она не была свободна. - В голосе юной принцессы была сталь. - Её звали Хатшепсут, и она не зависела от воли мужчин.

Непрошенный гость не нашёлся что сказать. Боги свидетели, он был убеждён, что эта девчонка затрепещет от оказанной ей чести, а она не просто мечтала быть царицей, она мечтала быть на месте самого фараона.

Таусерт подала кулон Аменмесу.

- Нет, нет. Оставьте его себе, не многие достойны иметь украшение великой царицы. – Тут же запротестовал он.

- Если я его оставлю – я дам вам надежду.

- Вы даже не попытались узнать обо мне, и тут же поспешили отвергнуть будущего фараона. А ведь в моих силах смести весь двор, и никто не устоит под моей силой. – В голосе зазвучали ничем неприкрытые нотки злобы.

- Безусловно, можете, но вы проиграете здесь, вами будут манипулировать, и в конечном итоге вы падёте жертвой интриг от чьей-то виртуозной игры. Вы никогда не видите врага, подобно на поле боя, а он за вами следит, пока не уничтожит.

- Я не обладаю вашим умом, но тут его и не нужно так много, чтобы понять, почему вы отвергаете меня – вы не верите, что я взойду на трон, поэтому не я ваша цель. Но стоит помнить, что победитель получает все трофеи побеждённого, вы не боитесь, что станете моей добычей?

- Нет, потому, что моя цель не кто-то, а я сама.

- Это решат только боги.

- А я и есть богиня Хатхор.

- Тогда всё-таки оставьте кулон у себя. Заключим пари, либо я увижу его на вас на моём ложе – либо я увижу его на вашей груди, когда преклоню колени перед троном, на котором будите восседать вы.

Он резко повернулся и спешно покинул покои девушки, в обычное существование которой усомнился.

*************

Собственный мир Менхеппера был небольшим, но очень привлекательным и не похожим ни на один, который можно было найти во дворце. Переступая порог его обители – человек тут же окунался в какой- то параллельный мир, которому можно было дать название – оазис богов. И это не было пустыми словами. Всё дело в том, что личный секретарь царицы Мескернет и бывший воин ещё с детства обожал заниматься рассаживанием цветов, соединением их в разные букеты и питал слабость ко всему необычному и утончённому.

И если тогда он считал это недостойным занятием и никогда об этом не рассказывал, то теперь осуждение от посторонних уже не заботило его никоим образом.

Подобные занятия давали ему возможность оставаться наедине с собой, в такие моменты его поглощало вдохновение, и тогда мыслям не было предела.

Таусерт влетела в покои своего друга подобно фурии и с удивлением нашла его в его небольшом, но уютном садике с водоёмом по середине его собственного «царства».

Он спокойно пересаживал цвети из одного глиняного горшка в другой, более того при этом от него исходила сама безмятежность.

- Что-то мне подсказывает, что попытка Аменмеса очаровать вас провалилась. Другого я и не ожидал. Этот грубый вояка, на что он рассчитывал? Засыпать покои царевны из лепестков роз, и кто это ему подсказал? Какой безумец?

- Так вы уже обо всё знаете? – Изумилась девушка.

Менхепер изобразил лицо невинного создания

- Так новости никогда не заставляют себя ждать, - Развёл он руками. – Единственное, что я сделал, так это не дал им распространиться дальше.

- За вашим спокойствием стоит всегда неугасающая бдительность, - Таусерт опустилась на ступени, ведущие в сад, и обняв колени, положила на них голову. – Он уверен, что у него все шансы стать наместником своего престарелого отца. – Сказала она задумчиво.

- Рассуждая логически, это может походить на правду. Во-первых, он самый старший сын. Его мать была первой женой Мернептаха, однако она умерла сразу же после родов. Всю свою юность ребёнок не был избалован изнеженной жизнью при дворе, а провёл в походах. Фараон хотел видеть в нём воина, сильного и бесстрашного. Как время показало – ему это удалось. Он, полагаю, серьёзный претендент на трон.

- Если бы не его простота, я бы могла утверждать, что такое вполне возможно, но он слишком простая уловка для того, чтобы пасть не от меча, а от интриг, которые змеиным клубок могут обвиться вокруг его шеи. – Бросила небрежно девушка.

- И он, заметьте, это признаёт. – Менхепер не спеша продолжал переставлять с места на место два одинаковых им же сооружённых букета в глиняных вазах, пока не нашёл им достойного места. – Вот, вот тут-то они смотрятся потрясающе. Наконец то. Только посмотрите, как красиво. В этом, определённо, что-то есть, не правда ли? – Он повернулся в сторону принцессы, которая засмотрелась на шедевр своего друга, и обойдя их вокруг, вдруг поинтересовалась: «Вы расписываете горшочки разными узорами?»

- О, - Отмахнулся тут же он. – В этом я не силён, а вот один мой давнишний приятель и мой информатор в одном лице – не плохо выполняет эту работу. Только взгляните, как искусно. В последнее время он одаривает своими работами нужных нам людей. Завёл с ними дружбу и приносит довольно интересные новости. Вот как-то так. Одно другому не мешает.

Таусерт многозначительно посмотрела на Менхепера.

- К слову сказать, я украсил комнату царицы Мескернет подобным образом, сделал её величественные покои ещё уютнее. Она очень рада. Я сделал это до того, как фараон вернулся к ней, поэтому её радость была вполне искренна. Но сейчас нам незачем идти к ней. Мы будем там только лишними.

- У нас теперь есть место, где ты можешь творить и украшать столько места, сколько тебе заблагорассудиться. Я говорю о дворце Мескернет. Он теперь наш.

Менхеппер только лукаво посмотрел на принцессу, и взяв один из созданных ним букетов как бы невзначай проронил: «Вот для этого у меня уже есть место».

- Только не говори, что ты этого не знал. – Принцесса пытливо посмотрела на него и секретарь заговор чески улыбнулся. – Ты опасный человек.

- Всего лишь твой покорный слуга, моя маленькая богиня Хатхор. - Вот посмотри на эти цветы, они прекрасны, и полны великолепия, для них нужно особенное место, чтобы они продолжали очаровывать. Аменмес – безусловно, бесстрашный воин, но он хорош на своём месте, на поле боя. Разве Хиона и другие подобные ей не думали быть на месте царственных особ? И где сейчас они? Он думает, что переступил порог дворца, и перед ними преклониться мир? Сколько история знает примеров, когда дети фараона сменяли друг друга на троне, а спустя время на их месте восседал сильный и мудрый, и совершенно не принадлежащий к царской крови.

Таусерт в задумчивости прохаживалась возле места, служившего Менхеперу и рабочим кабинетом, хотя и под открытым небом. Он действительно обладал необычным талантом: рабочий стол, на котором стояли письменные принадлежности и композиция из сухих цветов, которые искусно обвивали огромную свечу.

Прямо на каменной стене, на тяжёлый цепях, были прикреплены на одинаковом расстоянии друг от друга деревянные полки, на которых аккуратно были уложены свитки, стопку которых поддерживали каменные фигурки богов, животных, рабов и обязательно неотъемлемым элементом служили свечи, которые он зажигал в ночи.

- Когда я стану царицей – ты будешь ответственным за создание подобной красоты не только в моих покоях, но и в моей собственной гробнице.

- Что ты, моя маленькая богиня Хатхор, я всего лишь никчёмный слуга, - Поклонился он царевне, в то время, как в душе превозносилась в сто крат гордость. – Я, скорее организатор, я знаю, что мне нужно и отчётливо представляю, как это сделать, а для осуществления – у нас много хороших каменщиков, скульпторов и плотников.

- Ты и в правду талант, подобного мне бы и в голову не пришло. Так управляй ими всеми, а ты достойно завершишь весь образ. – Она приблизилась к группе скульптур, напоминающих девушек, которые удерживали на голове и в руках глиняные вазы, служившие светильниками в ночную пору. Они были расположены по всему периметру прямоугольного сада и размещались внутри встроенной узкой галереи, тянущейся от самого рабочего места, под ней же самой, и заканчивалась при входе, где хозяин умудрился ещё выложить пол красочной мозаикой.

Вся красота, им же придуманном, начинала очаровывать не только днём, но особенно с приходом ночи, когда зажигался каждый огонёк и создавал чудо.

- И всё-таки как же мы поступим с Аменмесом? – Принцесса медленно прохаживалась по галереи, пока её внимание неожиданно не привлекала одна маленькая деталь: на одной из статуй повисла золотая цепь, которую украшал кулон гора, выкрашенный в синий цвет и инкрустированный самоцветами. Это были украшения никого иного, а Ирсу, которые стали его собственным символом после того, как они нашли израненную птицу в заброшенном храме Хатшепсут и теперь делили к ней любовь поровну.

Тогда он лично заказал этот знак у ювелиров, к слову сказать, это было из его собственной коллекции, более того в глиняном горшке для освещения через отверстия проглядывалось ещё что-то золотое, и наблюдательный глаз царевны заметил брошь, выполненную по приказу царевича.

Сердце Таусерт забилось учащённо - что могло быть общего между Ирсу и Мескернетом? И за какие заслуги.

- Он наивен как ребёнок, его было ещё легче уговорить осыпать лепестками роз ваши покои, чем Хиону похитить глаза богини Хатхор. Его участь предрешена. – Голос Менхепера звучал также ровно и спокойно, у него была царственная выдержка.

*********************

Таусерт покинула покои секретаря своей матери с неспокойным сердцем. Этот кулон Ирсу не мог попасть сюда случайно, и что за связь образовалась между принцем и Менхепером? Она шла с нахмуренным видом, понимая, как внутри её уже образовалась мысль о предательстве, которая начинала ныть с каждой минутой всё больше.

Девушка шла по галереи, между ярко-красочных колонн, обдуваемых ветрами, пол которых был устлан пёстрой мозаикой. Журчанье крошечных ручейков, расположенных прямо на пути через каждых несколько метров, приносили немного прохлады, и вода растекалась по желобках, растянувшихся по всему дворцу. Однако это прелестное звучание прервал нескончаемый шум от снующих туда-сюда придворных, министров, слуг, знати с их жёнами.

Они никогда не исчезали из дворца. Это было похоже, скорее, на столпотворение, где решались многочисленные дела прямо в коридорах. Они не замечали нахмуренной, проходящей мимо девочки, они были слишком заняты собой.

В таких местах Таусерт особенно любила бывать, когда она не могла уже привлекать никакого внимания и полностью погрузиться в свои мысли. Здесь было невозможно встретить женщин из гарема, или их детей, так как они всегда любили обитать в райских уголках дворца, коротая время под тенью шатров, лениво поедая фрукты. Их разговорам ни о чём, впрочем, как и пустым сплетням, казалось не будет никогда конца.

Здесь никто ни на кого не засматривался и не шептался за спиной, здесь не было тех, кого она знала и к кому испытывала открытое пренебрежение.

Она не замечала тех, кто проходил мимо её, и куда шла сама, однако её угрюмым мыслям долго не пришлось вертеться в голове, так как их неожиданно грубо прервали.

Молоденькая служанка возникла перед ней со свитком в руках, уведомив, что это от возлюбленной царицы Мескернет и тут же исчезла в мгновенье ока.

Царевна с удивлением нахмурилась ещё больше, однако тут же открыла его и пробежала глазами по написанному.

Странно, что это прислал не Менхепер, что за всегда делал, и с каких пор её мать пользовалась услугами вообще посторонней служанки, которую она никогда раньше среди её собственных слуг не видела?

Так или иначе, в письме было следующее содержание: «Буду признательна, если ты исполнишь мою просьбу. Навести жреца в твоём дворце, и привези для меня то, что он приготовил для меня, однако будь осторожна и плыви царским руслом реки в маленькой лодке»

Это было более чем странно - девушка покинула галерею и быстро побежала в сады, которые вели до берега, где ждали своего выхода царские ладьи, однако ей была приготовлена крошечная лодка, нос которой украсили серебром. Здесь могла поместиться только одна царственная особа на месте, подобия трона и лодочник, который размещался на носу судна и управлял им.

Царевна из дали увидела ту самую девушку, которая давала последние наставления слуге.

Таусерт тут же поспешила к берегу, и быстро заняв место для пассажира – приказала плыть.

Русло реки было создано по приказу одного инженера и размешалось немного вдали от главной реки, оно как бы шло параллельно, но его невозможно было заметить, и ты мог проникать в любое место или покидать это место так, чтобы тебя не заметили.

Его скрывали очень плотные заросли, тщательно высажены. К слову сказать, это русло возникло естественным путём, просто ему не дали возможности источиться, напротив вдохнули в него новую жизнь. Его сделали более просторным, чтобы уместиться двум проходящим мимо ладьям, где можно было устроить встречу незаметно.

Таусерт сидела на почётном месте и сжимала в руках свиток от Мескернет. Тишину и покой нарушал только шум опускающего в воду весла от лодочника и вид его сгорбленной спины.

Проплывающие густые заросли повисли до самой воды и действовали угнетающе. Царевна вздрогнула и мысленно молила свою богиню Хатхор, чтобы этот путь чем скорее закончился.

Неожиданно лодочник повернулся к царевне уже с маленькой плетённой корзинкой в руках и тут ловко пригнув на самый нос корабля - бросил её под ноги Таусерт перед тем как скрыться в воде.

Девушка с изумлением смотрела на происходящую картину, и не могла сделать ни одного движения. Лотка продолжала двигаться дальше, а из раскрытой корзины выползла молодая кобра, которая тут же встала перед царевной, и распрямив свой капюшон издала своё зловещее шипение.

Таусерт спокойно продолжала сидеть и смотрела на ползучее существо. Они не сводили взгляд друг от друга, выдерживая взгляд, кто кого, однако девушка оставалась спокойна. Она помнила своё детство. В то время это часто встречалось, главное было не показывать своего страха.

Царевна не помнила сколько это длилось, однако настороженность змеи стало заметно уменьшаться, и в конце концов она скрутилась клубочком и положила свою голову на свёрнутое тело.

Тогда Таусерт наклонилась к ней и осторожно взяла её на руки. Змея не оказала ни малейшего сопротивления, напротив руки принцессы были осторожными, и ласковыми. Девушка осторожно погладила её голову, на что кобра даже не шелохнулась.

Неожиданно возле лодки появилось нищее рыбацкое судно и повернув голову она увидела того самого паренька, вечно грязного, и неопрятного, который время от времени срывал в воде для неё лотосы.

- Что с вами произошло? – Пролепетал он с тревогой.

- Меня пытались убить. – Невозмутимо проронила она, - Мой лодочник бросил мне под ноги корзину с молодой коброй, к тому же раненной, и бросился в воду. С коброй, мы кажется, подружились, а вот с лодочником – наверное будет по сложнее. У меня его просто нет.

- Но я могу стать им, если вы примите мою помощь, - С трепетом в голосе пролепетал он.

Таусерт согласно кивнула головой, и он тут же покинув свою жалкую лачугу, запрыгнул на борт царской лодки, и взялся за весло.

Рыбак больше не оборачивался, вогнув голову в плечи. Всё это время девушка видела его только сгорбленной спину, прикрытую лохмотьями, которые служили ему одеждой.

Они быстро достигли дворца, время пролетело почти незаметно. На коленях у царевны продолжала дремать та, которая должна была стать её смертью, а теперь нежилась в её руках. Лодкой управлял нищий, имени которого она даже не пыталась узнать, но который ждал её всегда на одном месте, чтобы бросить под ноги сорванные цветы, а теперь пришёл на помощь, только не неожиданно. Он следил за ней, и ему улыбнулась удача прийти ей на помощь. Странная штука, эта жизнь.

Она выбралась из лодки, так и держа в руках обвившую её кобру, чтобы продолжить путь ко дворцу. Рыбак вытащил судно на берег, и быстро поклонившись уже собирался уйти, когда Таусерт сделала знак рукой остановиться

- Ты пришёл на помощь из ниоткуда, когда другие бросили. Ты даришь мне цветы, сорванные в воде и ждёшь, когда я появляюсь на берегу, как мне одарить твою преданность?

- Разве можно одарить чувства, моя царевна? Это исходит от моего сердца, даже если я недостойный даже вашего мимолётного взгляда. Если бы кобра ужалила бы вас - я бы отдал ей свою руку, чтобы она ужалила меня тоже. Вы уже вознаградили меня, когда приняли мою помощь. Прощайте.

Он скрылся в зарослях в мгновенье ока, в то время, как на встречу Таусерт уже спешил Кефей.

- Принцесса, - Он тут же низко поклонился и тут же обмер, увидев, как рука девушки нежно ласкает обвитую на другую руку молодую кобру.

- Не бойтесь друг мой. На меня было совершено покушение. Вот повод, по которому я здесь. – Она подала ему письмо, якобы от Мескернет. - По дороге лодочник бросил мне под ноги корзинку с коброй, а один бесстрашный нищий рыбак, которого я даже имени не успела спросить – помог мне.

- Боги, кто же мог желать вашей смерти, и как же вам удалось приручить кобру? – Взмолился жрец.

- Мы часто сталкивались с ними в детстве, она не была на столько опасна, к тому же её кто-то поранил, полагаю, у вас найдётся горшочек молока, а потом мы её отпустим.

- Конечно, - Он тут же сделал знак подбежавшему к нему подмастерью и тот сразу же бросился исполнять приказ хозяина. – Я организую для вас лучшую охрану, и разумеется, передам для Мескернет мои последние духи и масла для тела. Их невозможно купить в наших лавках. Это исключительно для нашей возлюбленной царицы. У вас есть подозрения кто мог осмелиться на подобное?

Таусерт отрицательно покачала головой, не переставая ласкать кобру.

- Я попробую выяснить это. Никуда заговорщик от меня не денется.

- Тогда пойдёмте в сад, прежде всего вам надо успокоиться. Впредь никогда не пренебрегайте хорошей охраной, а я тоже попробую узнать со своей стороны кто стоял за этим. Я распоряжусь принести немного вина. Там в окружении роз есть одно уютное место под тенью виноградных веток.

Сад был огромным, однако недостаточно ухоженным. Сразу было заметно, что здесь мало бывали, так как хозяева здесь не жили, а Кефей со слугами трудились на полях, близлежащих к самому строению, и только в некоторых залах, которые заменяли им лабораторию, но не здесь.

- Вы ведь редко бываете здесь, - Лукаво произнесла девушка, усевшись в плетённое кресло.

- Более чем. Эта территория принадлежит Мескернет, или точнее сказать уже принадлежит вам. - Жрец нарочно сделал паузу и пытливо посмотрел на Таусерт.

Таусерт с наигранным удивлением посмотрела на Кефея и улыбнувшись краем губ спокойно произнесла.

- Вдохните и в этот сад новую жизнь. Возможно, здесь будут размещены лекарственные растения или же тут поместите какие-то особенные виды цветов. Это уже вам решать, распоряжайтесь землями, как вам будет угодно. Всё останется на прежних местах.

- Да хранят вас боги, моя царевна. – Жрец низко склонил свою обритую голову, и на долго застыл в подобной позе, не заметив, как в сад спешно вошёл молодой высокий юноша в походной одежде воина.

- Я принёс тебе новые рецепты Кефей. По дороге домой я спешил отдать это тебе, чтобы ты сразу же проверил всё. Одна ночь, проведённая в оазисе – вдохновила меня на создании новых духов.

- Это был Сети. Он был довольно высокого роста и хорошо сложен для своих 15 лет. Его тело было слишком привлекательным и смуглым, белоснежные одежды, которые он носил, только подчёркивали его красоту и утончённость. В нём сочеталось всё, и чёрные как смоль волосы, коротко остриженные и правильные и красивые черты лица и не характерная для него холодность, которую он проявлял во дворце к окружающим. Он был слишком замкнутым и только с Таусерт позволял себе быть самим собой, и только с ней позволял быть маленьким и иногда даже капризным ребёнком.

Царевна поднялась с места и замерла от неожиданности. Удивлению не было границ. Этого о царевиче она не могла знать. Он слишком хорошо сумел скрыть своё увлечение от её безграничного любопытства.

- Таусерт, - Он не находил должных слов для объяснений. Если боги пожелали, чтобы моя тайна открылась тебе, то

- Он мой лучший и самый талантливый ученик, моя царевна. Царевич является автором многих самых известных духов и лекарственных снадобий, которые пользуются огромным успехом, и он даже хорошо осведомлён о некоторых видов ядов. – Кефей сделал необыкновенно громкое ударение на последних словах.

Девушка переводила взгляд то на жреца, то на смутившегося юношу, который склонил голову и боялся даже поднять её на царевну.

- Почему ты никогда не говорил мне об этом? Чего стыдился? – В голосе звучали ни чем не прикрытые нотки возмущения.

- Я сын фараона, отец хочет видеть во мне волевого человека, способного удержать в руках власть. Быть твёрдым. Рваться к победе любой ценой, а я готов проводить здесь вечность. В голове только роятся мысли о соединении того или иного компонента. Мне чужды интриги и заговоры, отец был бы разочарован.

Брови Таусерт взлетели вверх от удивления, и она демонстративно провела по коже таки ещё нежившееся в её объятиях молодой кобре.

На этот раз Сети заметил, что держала в руках его сестра, и вздрогнул от ужаса.

- Откуда это у тебя?

- Так, мелкие шалости двора. Интрига заключалась в том, чтобы по поддельному письму нашей матери отослать меня на лотке ко дворцу и по дороге подбросить её, чтобы покончить со мной раз и навсегда.

Сети машинально схватился за горло и его стал бить озноб.

- Как видишь, - Парировала Таусерт. – Вот в чём моё предназначение. Быть сильной, коварной, удерживать власть любой ценой, плести интриги и в тоже время самой выпутываться из них. Боги захотели так, даже если создали меня женщиной.

- Я не такой сильный, как могу казаться, но ради тебя я пойду на самые отчаянные поступки, я буду беспощаден!

Царевна коснулась рукой его лица, и он тут же схватил её запястье, покрывая его поцелуями.

- Просто следуй за мной и вместе мы будем сильными.

- Я твой навсегда моя царица, - Прошептал он страстно, и как бы в доказательство своей проснувшейся вдруг храбрости, коснулся к голове кобры, и осторожно погладил её. На что последняя даже не проявила никакой реакции.

На пороге вырос слуга с большим горшком молока и поставил его возле ближайшего кустарника, чтобы змея могла выпить и сразу же уползти.

Таусерт осторожно высвободилась от её длинного тела и оставила её возле молока.

- Пойдём, я покажу тебе мои работы. Ты будешь просто поражена всем тем, что увидишь. К тому же я должен обсудить нечто с Кефеем. Если всё получиться, то это будет нечто. – В глазах принца уже горел огонь.

******************

Они последовали во внутрь дворца, и пошли пустынными галереями, несмотря на буйство красок, покрывающие стены, колонны и каждый здесь клочок. Дворец таки оставался безжизненным. Казалось, ему не суждено стать тем местом, где будет кипеть жизнь. Это была его судьба оставаться отшельником.

Они важно шествовали шаг за шагом, достигнув внутреннего двора, где солнце освещало место, которое должно было служить великолепным садом или большим водоёмом, напротив – здесь господствовал только песок.

- Почему не создать тут оазис, друг мой? – Слова принцессы прозвучали подобно упрёку, и если Сети только беззаботно улыбнулся, не придав никакого им значения, то жрец сразу же уловил желание маленькой богини Хатхор и тут же склонил в согласии голову опять.

- Ваше замечание говорит о том, что только вы будите способны вдохнуть новую жизнь в это чудо строение.

- А кто построил это всё? - Вдруг поинтересовалась она.

- Разумеется, главный архитектор фараона Мернептаха, он талантлив, однако уже далеко не молод. – В голосе Кефея зазвучали нотки горького сожаления. - К слову сказать, вон там его люди. Они ещё трудятся во дворце над некоторыми залами, но мы поглощены своей работой и не нарушаем границы друг друга, как и не проявляем ни малейшего интереса к тому, что там происходит.

Таусерт с удивлением посмотрела на Кефея, и повернув голову в сторону появившихся на противоположной стороне в тени галереи строителей, которых разделяло палящее солнце, стоящее в зените - обмерла. В толпе живо обсуждающих что-то, находились Ирсу и Менхепер.

Оба не замечали никого вокруг себя, так как живо обговаривали нечто, разглядывая развёрнутый папирус, а потом так же куда-то спешно удалились.

Кровь ударила в вески Таусерт от негодования. Однако она тут же взяла себя в руки, и с трудом подавляя весь клокочущий гнев внутри, как можно спокойнее, проронила:

- Возвращайтесь к делам без меня. Я скоро присоединюсь к вам. Полагаю, сейчас я там буду лишней.

- Что-то произошло, моя царевна? – Внимательный глаза жреца не упускал ни малейшей детали.

- Меня кое-что заинтересовало, так чистое любопытство. Я скоро присоединюсь к вам. – Ответ не терпел возражений, и мужчины покинули царевну, в то время как она уже спешила догнать удалившихся Ирсу и Менхепера.

Они шли быстро, все это время, не переставая живо обсуждать, но что? Пока было не понятно. Одно можно было сказать – это их сильно объединяло.

Таусерт шла за ними следом, прячась от колонны до колонны, пока они не остановились неожиданно в одной из зал перед сооружёнными на скорую руку из нескольких каменных плит подобия стола и тут Ирсу разложил на него свой папирус.

- Мой принц, - Менхепер указал на нечто нарисованное в правом боку. – Если вы хотите разместить освещение здесь, то мне придётся тогда подумать где размещать рассадку цветов, а в частности, тогда смещается поставка воды, потому, что желобки с водой тогда можно сделать вокруг статуй, это было бы даже чем-то новым интересным замыслом. – Эта идея уже захватила секретаря, а его глазах вспыхнул страстный огонь.

- Вы удивляете меня больше и больше. Странно, что мы столкнулись с вами в мастерской, где вы настаивали каменщику сделать руки статуе немного выше, как бы она должна их не положить на колени, а держать над коленями, потому, что вы хотели, чтобы на коленях стояла зажженная свеча, а в ладонях девушки должны было бы быть ароматное масло, которое бы потом нагревалось и создавало по всюду превосходный запах. – Парировал с восхищением Ирсу.

Принцесса вздохнула с облегчением, теперь она понимала, что объединяло этих двоих фраза, произнесённая в покоях Менхепера о его друге, который раскрашивает кувшины и при этом это не мешает ему быть хорошим шпионом, используя полезные знакомства, явно указывала ещё на кого-то.

- Да, я считаю это более разумным разместить эти скульптуры именно здесь, я вижу каждый проект целиком, который продумываю до мелочей, а вы уже привносите в него совершенно другие краски и доводите его до совершенства. Мы дополняем друг друга. – Ирсу обошёл стол вокруг и на минуту задумался. - Тогда не будем терять времени. Завтра пригласим каменщиков и скульпторов.

- Скульпторы получат работу прямо сегодня. За это я позабочусь, а вот у нас появился заказчик. Он приходил как-то на днях сюда. Посмотрел некоторые залы, которые мы уже закончили совместно, и приглашает нас в свой дом. Хочет создать нечто. К слову сказать, он уже не один такой и может нам понадобятся вскоре больше хороших рабочих.

Ирсу только кивнул согласно головой, в то время, как было видно невооружённым глазом, что его мысли были где–то далеко и о другом сейчас.

- Вас что-то беспокоит, мой принц? – Вопрос Менхепера повис на некоторое время в воздухе, пока юноша не посмотрел на него глазами, полными волнения и не проронил.

- Неожиданно фараон пригласил своего старшего сына Аменмеса. Поползли слухи, что он может быть приемником, и он более всего подходит на его место. Почему отец должен сейчас это решить? – Он с ужасом посмотрел на секретаря. – Почему? Я ничего не хочу менять в своей жизни. У меня есть любимая работа, есть люди, которыми я дорожу, я не хочу еще быть фараоном, пусть им будет отец, а не этот кто-то другой.

Менхепер тяжело вздохнул и коснулся плеча царевича.

- Ваши опасения напрасны, мой принц. Я ни разу не слышал с уст Мернептаха о чем-то подобном, а вот о том, что он считает, что пришло для своих детей выбрать жену или мужа – это правда.

Теперь пришло время появиться Таусерт, которая заставила двоих замереть на месте от неожиданности и повергла в шок.

Она стояла перед ними, с надменностью подняв голову, и смотрела на реакцию людей, которых застали за чем-то нехорошим.

Она нарочно выдержала паузу и холодно проронила.

- Сегодня я восхитилась тем человеком, который оказался по праву достойным соперником, и которого я принимаю условия игры. Он преподал мне неплохой урок и его падение с моим участием будет для меня неимоверной честью. Меня выманили из дворца по поддельному письму, пытались напугать, подбросив в лодку кобру, и помогли раскрыть ваши с Сети собственные тайны, которые вы так трепетно охраняли.

Мужчины не нашлись что сказать, и только судорожно хлопали глазами, пытаясь найти хотя бы одну вразумительную фразу.

- У тебя есть предположения, кто сделал это? Кто пытался убить тебя? – Первый пришел в себя Ирсу.

- Есть, но он недооценивает меня, если думает, что я всего лишь простая женщина, - Принцесса в задумчивости зашагала по залу.

- Нет, почему так было важно утаить от меня вашу дружбу с Менхепером, ровно как, и ваше увлечение? Неужели вы думаете, что я не видела того, что власть не имеет для вас даже самой маленькой ценности? Пустующий дворец стал прибежищем для того, чтобы быть поглощённым в то, что было вам важнее даже собственной жизни, пока моя мать не подарила его мне, и некто очень сообразительный не попытался открыть мне на все это глаза. Фараону нужен достойный приемник и возможно он думает о Аменмесе, по крайне мере последний не видит для себя другой судьбы, но почему он полагает, что его приемником может быть только мужчина?

- Тогда он выбрал довольно хитрую тактику, во-первых, напугать вас и показать, что он готов на всё, а во-вторых – поссорить нас. – За всё это время отозвался Менхепер. - А я посчитал его простаком по началу.

- Он всего не сможет предвидеть, мне нужны свои люди в его покоях. Я должна даже знать его мысли, но это я сделаю сама.

- Только скажи, и мы всё сделаем для тебя. Мы преклоним перед тобой колени, как перед истинной богиней Хатхор. – Неожиданно Ирсу крепко обнял её и уткнулся лицом в её плечо. Таусерт ответила на его объятие и вдруг тихо попросила:

- Покажите мне ваши таланты. Я хочу увидеть это.

Ирсу тут же взял её за руку и повёл в соседнюю залу.

- Мы и вправду дополняем с Менхепером друг друга. Без него мои проекты не выглядели бы столь роскошно. Когда ты вошла, мы как раз обсуждали о постройке фонтана в центре дворца.

- Правда? Я как раз говорила Хиону, чтобы использовал этот участок, и он пообещал мне это, но вижу мы думаем с вами обо одном и том же.

- Безусловно, но как ты понимаешь, мы всего лишь с ними делим этот дворец, но каждого поглощает своя страсть. Мы проводим всё время за новыми проектами, а они за созданием новых рецептов. Мы не беспокоим друг друга, и даже не вникаем кто там. – Махнул беззаботно рукой принц.

Они вошли в залу, ничем непримечательную от других: расписанные стены в ярких тонах, изображающие сцены из мифологии, шесть колонн, размещённых в два ряда по три, испещрённые иероглифами и статуя, по середине, между рядами колонн из чёрного гранита. Это была сидящая на корточках принцесса в обычный человеческий рост, руки которой были изображены на коленях ладонями сверху.

- Что ты видишь? – Вдруг спросил её Ирсу.

- Пока ничего необычного. Всё довольно скромно и просто.

- Вот на это мы и рассчитывали с Менхепером. Это и должен видеть каждый, кто придёт сюда, но это не означает, что за обыденностью скрывается отсутствие того, чем можно восхититься. Смотри.

Он стал на колени прямо перед статуей и положил свои руки ей на ладони.

И тут произошло нечто: под потолком стали двигаться массивные блоки, служившие ничем иным как стенами и ровным рядом через 2 спускаться вниз в уже образованные ниши.

Это создало необычайный эффект, так как упорядоченные солнечные лучи ровным рядом в числе 10 осветили залу, заставляя настенные краски засверкать ещё ярче, более того, статуя не просто окрасилась в неожиданно иссиня-чёрный цвет, но и неожиданно на её коленях вспыхнул огонь. Ирсу не переставал держать свои руки в её ладонях и терпеливо ждал.

- Колени принцессы покрыты легко воспламеняющимся материалом, который начинает гореть, едва солнечный свет соприкоснётся со скульптурой, и она начнёт нагреваться. Когда он расплавиться – в действие будет приведён один механизм, который до это удерживает материал будучи в застывшим состоянии. – Пояснял Менхепер, стоя вместе с принцессой на пороге залы.

- Это всё придумал Ирсу? – Голос Таусерт был полон непередаваемого изумления.

- Он, я больше ответственный за эстетичную сторону его проектов, а основную часть делает царевич. Смотрите, огонь уже угасает.

Неожиданно за скульптурой послышался шум и треск отодвигающейся глыбы и огромный кусок стены сошёл с места - внутри темноты тут же вспыхнули факелы и взору Таусерт предстала ярко разукрашенная следующая зала, предназначение которой можно было лишь догадываться.

- Ты ведь помнишь, у кого я позаимствовал эту технику неожиданного света. – Бросил Ирсу с восторгом.

- Конечно помню, - Таусерт не могла сейчас говорить. Нахлынувшие эмоции переполняли её.

- Пойдём, мы покажем тебе наши достояния. - Менхепер указал на вход, и они очутились в зале, которую наполняли внушительных размеров полки, выполненные из золота, с уложенными в них ровными рядами свитков. Сразу чувствовалась рука Менхепера – в центре комнаты красовался узкий бассейн, украшенный голубой плиткой и обрамлённой керамическими большими сосудами, испещрённые отверстиями, внутрь которых ставились свечи и мягкий свет создавал неповторимую атмосферу в ночи.

- Это наша библиотека, наша гордость, - Пояснил Менхепер. – И тут мы сохраняем все наши проекты.

- Хранители всех рукописей сделали для нас уже многие копии, остальные вскоре буду завершены и доставлены нам. – Ирсу обвёл всё их богатство рукой.

Таусерт с изумлением смотрела полки, на огромные золотые статуи, стоящие вдоль стен, кресло у низкого стола, инкрустированное золотом и даже письменные принадлежности, которыми мог пользоваться только фараон.

- Эти все предметы принадлежали министру, который отвечал за работу золотых копий, - Пояснил Менхепер, видя огромное удивление девушки. - У него имелись свои надёжные ювелиры, которые создавали для него подобные вещи, разумеется, внушительное количество золота не попадало в казну государства, а в его собственную гробницу. Когда его поднакопилось уже более чем достаточно – он приказал избавиться от всех мастеров и даже убрал с дороги слуг, которые годами приносили в его тайник всё награбленное. Когда министр скончался – до фараона и дошли слухи о неслыханном разграблении его копий, и он повелел разрушить его гробницу. Подобное было поручено главному архитектору фараона, и с ним отправился Ирсу.

- Я обнаружил этот тайник случайно. Опёрся невзначай на стену и привёл в действие открытие комнаты – тут то у меня и перехватило дыхание.

- Архитектор не знал об этой находке. Ирсу тогда пришёл ко мне и за ночь мы вынесли всё до последнего предмета, прятали долго здесь, пока не закончили этот тайник. Это его библиотека. Мы всего лишь продолжаем собирать и приумножать ей. Покойный министр и в правду мнил себя фараоном, а теперь всё это в своё время будет принадлежать и тебе.

Таусерт не могла оправиться от увиденного, и собрав всё своё самообладание в кулак неожиданно проронила:

- А вы считаете, что всё это способно заслепить мои глаза или же затмить мой разум? – Она медленно проходилась возле несметных сокровищ, где даже бассейн был наполнен не водой, а большими золотыми грудками.

– Если вас это делает счастливыми, вот каков будет мой ответ: «Берегите себя. Вы моя семья. И я не хочу, чтобы кто-либо узнал об этом и донёс в уши моего отца. Я не переживу, если кто-либо из вас уйдёт из этого мира». Задумайтесь над тем, каким талантом вы обладаете, которые могут иметь большую ценность, чем любые интриги.

- Вот уж кто достойный стать следующим фараоном. Я буду твоим зодчим, я буду таким, каким был Сенмут для великой Хатшепуст. Я создам и увековечу тебя в камне. Мы с Менхепером перевернём мир для великой царицы Таусерт. – Ирсу смотрел в её глаза с благоговением, сжимая ей плечи.

Девушка перевела взгляд на стоящего поодаль секретаря, и он тут же согласно склонил свою голову перед ней.

- Пойдём, я покажу тебе ещё что-то, - Он взял её за руку, и все дружно покинули тайник. – Смотри.

Ирсу сделал шаги через одну плитку и руки скульптуры тут же перевернулись ладонями вниз.

- Кто же догадается, что нужно для того, чтобы попасть во внутрь?

Царевна понимала, что за сегодняшний день ей таки не оправиться от шока.

- Итак, моя миссия не просто править на троне, а и ревностно охранять ваш покой, чтобы никто не пытался потревожить великий талант, дарованный вам свыше. Странно, что боги ниспослали меня на землю, чтобы оставаться воином в женской плоти, сражаясь за тех, кто мне дорог.

- Но ты никогда не пожалеешь об этом. Мы сделаем всё, что ты пожелаешь или не могла даже до этого мечтать. Здесь мы живём, а при дворе задохнёмся. – В глазах Ирсу горел лихорадочный огонь.

- У Аменмеса не будет шансов победить, если мы будем все вместе. – Подытожил негромко Менхепер.

- Ты прав, и был прав, когда сказал, что его легко склонить на всё, что угодно. На поле боя он был храбр и беспощаден, но можно ли одержать победу, вступив в схватку с самой богиней Хатхор?

****************

Лодка медленно пробиралась сквозь густые заросли, прорезая водную гладь реки. Здесь пахло сыростью и донимала мошкара.

В небольшом судне находилось двое подростков: юноша и девушка. Он аккуратно греб единственным веслом, пока его спутница нацеливала лук на каждый шорох, издающейся в зарослях, и метко настигала дичь.

Трудно было представить себе даже, что под простыми одеяниями скрываются царственные особы, которые не пожелали добираться до дворца лодкой с пышным убранством и выбрали для возвращения скромную маленькую филюгу.

Они первым выслали царское судно, на котором прибыла Таусерт с единственным слугой, которой только управлял им, а сами решили не привлекать никакого внимания, создавая впечатления двух простых крестьянских подростков.

- Как жаль, что мы можем побыть вместе так редко наедине с тобой. - Задумчиво проронил он.

Таусерт посмотрела на него с удивлением.

- Почему так редко? Мы всегда вместе с тобой, рядом и ночь никогда не была нашей разлукой.

- Это не одно и тоже. Во дворце я вынужден себя контролировать, я не могу позволить себе слабости, а здесь только моё спасение. Тут мой настоящий дворец, где я готов днями и ночами проводить, смешивая травы и создавая новые духи и наш маленький дворец. - Тяжело вздохнул Сети. – Останови лодку и обними меня только сильно и долго.

Он наклонился назад и тут же очутился в её объятиях и с блаженством закрыл глаза.

- Не отпускай меня, так и держи.

Девушка стиснула его своими руками и чмокнула в щёку.

- Не отпускаю, держу крепко-крепко. Что тревожит моего маленького брата? – Девочка с нежностью потёрлась своей щекой о его густые волосы.

- Почему мы не можем вот так жить? Вдали от дворцовых интриг и лести, только ты и я, и никто в целом мире больше?

- Ты влюблён в мир, где мы когда-то встретили друг друга, нищий и голодный, а теперь возвращаемся сюда опять, потому, что мир оборванцев обладает одним неоспоримым качеством - свободой.

- Ты всегда знаешь, о чём я думаю, а у нас её нет.

Он чмокнул её руку и положил на неё голову.

- Но у нас всегда будет куда сбежать,

- И я опять буду маленьким и беззащитным ребёнком в твоих руках, а ты как и тогда будешь заботиться обо мне.

- Только не проси меня опять взять тебя на плечи, а то ты уже слишком тяжёл для моей спины, - Игриво сморщила нос Таусерт и сжала его так сильно, что Сети даже вскрикнул.

- Тише, - Неожиданно она насторожилась - в дали пронесся шум, который было тяжело с чем-то ещё спутать. К лодке приближался крокодил, он подкрадывался осторожно, так чтобы не спугнуть жертву, едва лишь показываясь из воды.

- Это крокодил? – В глазах Сети читался ужас.

- Тсссссссссс…. – Таусерт приложила палец к губам и покосилась на место, где стопкой лежала добытая ими дичь. - Дай две утки.

Юноша послушно кивнул головой, и протянул две убитые тушки.

Неожиданно девушка швырнула в воду по дальше птицу и только крокодил бросился за свежим мясом, как она тут же прыгнула в воду и что есть силы поплыла за ползучей тварью.

Сети обмер. Он не мог даже пошевельнуться, он понял, как страх сковал его тело, которое пробрала дрожь, и он никак не мог совладать с собой.

Тем временем в воде происходило что-то невероятное: доплывшая до крокодила девушка неожиданно взобралась на его спину и поплыла верхом, заливаясь радостным смехом, пока опешивший крокодил не понимал до конца, что в сущности, с ним происходит. Он метался то в одну сторону то в другую, пока его шею крепко обвивали ноги непрошенной гостьи.

В глазах Таусерт горел лихорадочный огонь от неописуемого восторга, что ей удалось оседлать самого Себека и она то и дело сжимала его жирную шею ногами, уже заставляя его прямо подпрыгивать в воде и бить хвостом что есть силы по воде, пытаясь сбросить нахлынувшее на него внезапно ненастье, под названием человек.

Юноша смотрел на всё это с глазами полными ужаса, пока его сестра резвилась в воде.

- Брось ещё две утки! – Крикнула она, одерживая ещё победу над крокодилом.

Сети только согласно кивнул головой, и схватив в кучу всю добытую живность, швырнул всё в воду так далеко, как это было возможно.

В тот же момент Таусерт освободила ноги от шеи несчастного ползучего, и он тут же бросился прочь, даже не заметив, что ему подвалило ещё большая куча дичи, видать того, что уже случилось с ним, было достаточно, чтобы больше не позариться на привалившее мясо прямо на его бедную голову.

Таусерт в мгновенье ока доплыла до лодки и ловко взобралась во внутрь. Теперь она мокрая и грязная, но безумно счастлива, лежала в судне, и не могла отдышаться.

- Ты с ума сошла! – Взорвался Сети, - Что тебе взбрело в голову броситься в воду на этого крокодила? А если бы он тебя съел?

- Он не так был опасен, как представлялся. Стоило его только подкормить, как он тут же потерял бдительность, и я в волю повеселилась.

Неожиданно юноша сорвался с места, и схватив её за плечи стал трясти с неистовой силой: «А если бы ты стала его кормом? Что тогда бы я делал без тебя? Ты обо мне подумала? Кому бы я тогда был бы нужен? Я бы умер от горя на этом же месте. Проще говоря, бросился бы в воду к тому же самому крокодилу и пусть бы он тогда бы принял и меня!»

- Нет! – Таусерт заключила его в крепкие объятия. – Не говори так!

- А как? – Сети стал покрывать её лицо поцелуями и плакать навзрыд, - А как?!

- Прости, я просто вспомнила детство, когда мы с детьми вот так бросали куриц крокодилам, а потом катались на их спинах.

Они просто легли на дно филюги, крепко прижавшись, друг к другу и долго молчали, боялись нарушить эту музыкальную тишину.

- Скоро мы станем супругами, я слышал об этом, но я не хочу, чтобы между нами что-то изменилось. – Он уткнулся лицом в плечо Таусерт. – Я не готов к этому, понимаешь? Не смотри на меня сейчас, просто держи в своих объятиях и не отпускай. Я хочу оставаться твоим маленьким братом под твоей опекой, даже после того как мы будем мужем и женой.

Брови Таусерт от удивления взлетели вверх, однако она крепче обняла его и чмокнула в затылок.

- Ничего не бойся и ничего не стыдись, ты со мной, в моих руках.

- У меня две матери. Мескернет и ты, - С облегчением в голосе произнёс Сети, - Но ты больше.

Маленькая богиня Хатхор вздохнула, а про себя отметила, что если её возлюбленная богиня и обладала соблазнительными чарами, то тут она её обошла стороной, или же обделила этого миловидного юношу способностью к восприятию некоего сладострастного и притягательного.

К вечеру в покои Таусерт пришёл Менхепер и склонив голову, тихо проронил:

- Царская ладья прибыла ко дворцу, где не было управляющего лодкой, но зато обнаружили убитую служанку, которая передала якобы письменную просьбу от царицы Мескернет к вам поехать во дворец за косметикой.

Принцесса так и осталась стоять спиной к своему другу, не находя ни одного слова. Война с Аменемесом на этот раз была неизбежна.

******************

Состязания начинались на пустынном месте в полдень, когда жара достигала своего пика и воздух дрожал.

Однако это ничуть не заботило собравшихся здесь соперников, которые готовы были рваться к победе любой ценой и заслужить у венценосной особы особенной похвалы.

На месте их собрания стоял громкий шум, хотя, в сущности, всё это действие проводилось между царскими сыновьями и кроме троих отпрысков великого фараона с ними в колеснице находились только их верные слуги. Однако все из них выглядели почти одинаково и ничем не отличались от царских детей, или от слуг, так, чтобы не догадаться кто же из них заслужит особого поощрения от фараона. Это должно было бы остаться только между царём и тем, кто победит.

В каждую из колесниц было запряжено лучших лошадей, которым уже не терпелось сорваться с места и понестись быстрее ветра.

Казалось, удушающая жара была для них ни по чём.

Из дали под плотным льняным покровом восседал сам фараон вместе со своей возлюбленной женой Мескернет, которых окружали рабы с опахалами.

По обе стороны возле них размещались министры, придворная знать вперемешку со всеми детьми венценосной особы. Двор частично переместился в это бесплодное и пыльное место для того, чтобы затаив дыхание наблюдать, как три достойных сына фараона будут беспощадно соревноваться за то, чтобы добыть для своего отца кусок алой материи, которую последний торжественно возложить на плечи победившему.

По задумке состязаний первым выезжал в колеснице воин, держащий за поясом трофей, который предстояло одному из троих добыть. А так, как он был один из опытных и сильных воинов на службе фараона, и получил приказ никому не уступать, то выиграть бой у такого как он, да к тому же при этом не уступать своим братьям, было не легко.

Фараон махнул рукой, и его слуга ударил хлыстом лошадей, и они сорвались с места и понеслись с необычайной скоростью, и когда только его было едва видно, дали команду подготовиться принцам.

Они последовали, едва заслышав заветную команду. Каждый был одержим желанием первым приблизиться к воину и вырвать заветную красную ткань. Они не переставали хлыстать и хлыстать лошадей, которые гнали на немыслимой скорости, создавая вокруг уже непроглядный столб поднявшего вокруг песка, а потом льющийся градом пот застилал глаза.

Каждый уже для себя ничего не видел, кроме цели, к которой каждый из них пробирался со всей яростью и напористостью и готов был не просто обладать алым плащом, но даже и убить воина, если бы тот стал бы чинить им препятствия.

Неожиданно правая колесница достигла колесницы воина и когда они поравнялись, удерживая равенство при такой же бешенной скорости - молодой юноша впрыгнул к стоящему солдату и рванув алую ткань на ходу бросился на одну из лошадей противника. Он цепко держался в седле, удерживая в зубах добытый трофей. Это был более чем неожиданный поворот состязаний. Более того слуга, оставшийся в колеснице, никак не отставал от них и когда он удерживал одну и ту же дистанцию – царевич тут же перехватил поводья лошади из своей колесницы и ловко перебравшись на свою лошадь стал отставать от колесницы солдата. А вскоре лошадь была отделена от колесницы и рванула назад, несясь с добытой красной материей к фараону.

Изумлённые принцы тут же повернули и свои колесницы обратно и уже помчались за нёсшимся сломя голову принцем от них прочь.

Наблюдавший за всеми этими состязаниями двор затаил только дыхание, в то время, как победитель нёсся, не чувствуя под собой земли.

Однако его братья тоже не были обыкновенными простаками, и вскоре приблизились к нему слишком близко и тут…….резкая боль пронзила правую ногу и заставила принца скривиться и сцепив зубы пришпорить и без того мчащегося коня Теперь время считалось секундами, дабы по скорее достичь места прибытия, и унять эту ужасную боль.

Откуда она взялась?

Юноша достиг места размещения царской семьи, и остановив лошадь уже не спрыгнул, а просто рухнул с лошади в пыль, и протянул руку с красной материей, опустив голову, чтобы никто не видел, искажённое от боли лицо, уже мокрое от слёз.

Двор взорвался в радостных возгласах, приветствуя победителя, в то время, как несчастный так и застыл в такой позе, пока фараон не поднялся с места и не подошёл к царскому отпрыску.

Старик взял красную ткань из рук сына и торжественно повязал её ему на плечи, а потом поднял голову юноши за подбородок и замер в изумлении - на него смотрели глаза, полные слёз, которые проложили множество канав на невообразимо пыльном лице.

И тут фараон увидел причину этих слёз – кровь буквально окрасила в свой красный цвет место, где он присел на корточки.

Неожиданно к ним подоспел тот самый воин, который удерживал алую ткань у себя за поясом, и подняв юношу на руки с тревогой пролепетал:

- Его серьёзно ранили во время скачек. Я отвезу его к лекарю.

Но тут между ними протиснулся врач, который специально был приглашён по подобному случаю. Он тут же перевязал ему ногу, из которой кровь росто таки текла рекой, и велев положить раненого в крытые носилки и отправился с ним во дворец.

Таусерт просто пронзала дрожь от сильной боли, однако превозмогая мучение, она приказала опустить её в бассейн.

Врач силой заставил выпить её сильное обезболивающее, и когда тело ощутило долгожданное облегчение – она тут же погрузилась в сон. Служанки хорошенько вымыли её от пыли и уложили аккуратно на ложе.

Над израненной ногой суетились несколько человек, поражаясь, как молодой девушке удалось удержаться в седле и пережить такую боль. На ходу в стегно ноги воткнули нож по рукоятку и тут же вытащили его обратно.

Неожиданно в покои царевны ворвался грязный и разгневанный Сети, и растолкав помощников главного врача фараона крикнул.

- Снимите повязку с ноги Таусерт и наложите этот бальзам! – В голосе звучала сталь.

От удивления брови врача взлетели вверх, и он с недоверием вдохнул запах, исходивший изнутри флакона.

- Здесь, по-видимому, сочетание из 10 трав? – Произнёс он с изумлением.

- 18, доктор. Вы почти угадали. А теперь щедро используйте, не жалея лекарства и тогда сможете наложить повязку.

Врач согласно кивнул головой и тут же стал накладывать на ножевую глубокую рану новое снадобье.

Сети сидел у изголовья спящей сестры и нежно гладил её по голове.

Виновнику, который покушался на её жизнь, удалось скрыться.

 

Ночь предзнаменовала началу пышному празднеству, которое повелел приготовить фараон.

По правде говоря, сам фараон не был особо изобретателен, что казалось подобных пиршеств. Поэтому все приглашённые понимали, что всё будет проходить как обычно – прозвучит та самая музыка, и будут исполнять те же танцы танцовщицы, подадут такие же яства, что подавали в предыдущие разы, и даже что на пол будут брошены цветы только белого цвета. И они так же будут коротать время за обсуждением политических тем и простых сплетен, которые не отличались большой колоритностью, а носили скорее обыденный характер.

Фараон сидел рядом с возлюбленной женой Мескернет и знати, которая изображала на лицах веселье, подавляя скуку.

Царица прекрасно знала все привычки своего царственного супруга, однако смотрела на них сквозь пальцы: играла роль заботливой жены и хозяйки и старалась уделить всем гостям максимум внимания.

В этот вечер фараон явно был расстроен. Он плохо умел скрывать своё настроение, однако, когда на пороге зала появилась Таусерт, не подавая даже виду, что её серьёзно ранили, но облачённая в длинную одежду, чтобы никто не видел её перевязанную ногу - он заметно оживился и сразу же распорядился усадить свою возлюбленную дочь рядом с собой.

- Я беспокоился за тебя, Таусерт. Как твоя нога? – Голос фараона дрогнул.

Царевна внимательно посмотрела на него:

- Ты был очень заботлив и великодушен. Отец мой. Врачи не отходили от меня ни на минуту, а Сети был всё время рядом, пока я не уснула. Я воздам щедрые почести за тебя и твоё долгое правление отцу нашему Амону – Ра в этот раз, когда мы будем совершать подношения в храме.

Фараон по-отечески накрыл своей ладонью руку девушки.

- Я не только был опечален за тебя, я испытал горькое разочарование, когда увидел, что не один из моих сыновей был храбрее всего, а другой переодетый юноша, а когда посмотрел в его лицо, то узнал тебя, истекающей кровью. Но это не единственное, что омрачает меня – один из них покушался на твою жизнь. Кто-то пытался выбить тебя из седла и увидеть твою гибель под копытами лошадей, даже если бы это был и его родной брат.

Принцесса потупила взор.

- Я не видела, кто это сделал. В мгновенье жуткой суматохи, пыльной дороги и когда ты не думаешь и не видишь ничего, кроме дороги вперёд – легко потерять бдительность.

- Но кто-то же её не потерял? – Фараон пытливо посмотрел на девушку. - Боги наделили тебя тем бесстрашием, какого лишили моих сыновей. А я наивно полагал, что твоя страсть к верховой езде есть не более, чем твой каприз, а ты превратилась в отважного воина.

Таусерт опустила глаза, пытаясь показать, что смутилась.

- Так или иначе, мы уже не сможем узнать правду, а о нашем секрете будут знать только приближённые.

- Хмммммммм. Не так-то легко усмирить любопытство придворных, которые пребывают в неведении, кто же всё-таки, тот царственный храбрый юноша, кто добыл трофей для своего божественного отца. Как его рана и кто ранил его. Трудно было бы представить себе, если бы они узнали имя истинного победителя, и то, что девушка обладает большей смелостью, чем её братья, когда её должно заботить всего лишь замужество и рождение детей.

Таусерт в это время искала глазами своих братьев, но их нигде не было. Каждый из них боялся попадаться на глаза своему отцу, позорно отдав первенство девушке.

Однако она была уверена – вокруг них было много ушей, которые вскоре донесут каждому из них каждый жест и каждое слово, которым они обмолвились с фараоном.

Спустя час, когда гости уже изрядно подустали и пир был близок к завершению – неожиданно смолкла музыка и при полной тишине, которая образовалась немедленно, фараон поднялся с места и медленно покинул залу.

Приглашённые тут же стали покидать места и спешно удаляться с законченного пиршества.

Фараон долго стоял на ступенях, заломив руки, ведущий в маленький садик, который был ограждён высокой стеной, предназначенный исключительно только для него. Он чего-то терпеливо ждал, заметно нервничая.

Неожиданно перед ним предстали трое юношей, которых удерживали по паре воинов. У них были связаны руки и глаза. Ни один из них не задавал ни единого вопроса, однако чувство страха повисло в воздухе. Каждый собрал в кулак всё своё мужество и терпеливо ожидал, что же будет дальше.

Фараон одобрительно кивнул головой и их повели в центр садика и заставили сесть просто на плиты.

Царь тяжело вздохнул и подал знак для следующего действия - в сад ввели большого тигра, который своим грозным рычанием заставил застыть в жилах кровь у всех троих связанных юношей, однако никто из них даже не шелохнулся.

Хищника спустили с цепи, и он медленно и грациозно пошёл к связанным пленникам, в то время, как наготове стояли лучники и тщательно следили, чтобы дикая кошка не напала не на одного из них.

Тигр вёл себя спокойно и осторожно подходил к каждому поочерёдно, внимательно обнюхивая приготовленную им жертву. Несчастные ощущали её прикосновение шерсти и горячее дыхание, а зверь тем временем обнюхивал и тёрся своей мордой, то возле одного, то возле другого.

Фараон внимательно следил за поведением зверя: тигрица насторожилась, обнюхивая кинжал Аменмеса, потом она подошла к Ирсу и стала так же внимательно обнюхивать его кинжал, который один и другой был заткнут за пояс. Что это? Однако от Сети она держалась по дальше, тигрица отворачивала от него свою морду и сконцентрировалась почему-то только на старших сыновьях фараона.

Фараон был в замешательстве, Таусерт ранил только один человек, но почему и кинжал Аменмеса и Ирсу хранит ещё запах крови и почему Сети обходит стороной? Теперь он понимал, что Таусерт была права: истинного виновника будет найти невозможно, так, как все были одеты одинаково и допрошенные уже слуги не дали ничего того, чтобы могло бы дать хотя бы какую-то подсказку.

Он дал знак убрать зверя и когда он удалился – принцев было выведено из сада и только когда их доставили в их покои – им было позволено снять повязку с глаз.

В эту ночь Мескернет пришла к своей дочери и Таусерт положив голову на её колени, слушала ласковые упрёки и порицания, слёзы и признания в любви.

- Как ты могла так рисковать собой, не подумав обо мне и о Сети? – Причитала царица. – Пока ты рядом, ты способна отвести любые невзгоды, которые могут постигнуть нас. Помнишь, когда ты была маленькой, ты всегда уверяла меня, что всегда будешь защищать меня. Где же теперь твои обещания? – Не переставала всхлипывать Мескернет.

- Помню, прости меня. – Таусерт не переставала целовать руки матери, и говорить слова прощения. – Я всегда с тобой, но сегодня я не подумала об опасности, я хотела защитить Сети. Я бы не пережила, если бы с ним что-то случилось.

- Вы мне оба дороги, я знаю, что вы моя опора. Берегите себя, а я буду беречь вас очень-очень.

Стояла полночь. Успокоенная царица ушла к себе, Сети ещё не приходил, и Таусерт была одна. Царевна сидела на кровати, заломивруки.

День был такой сумасшедший, что отбирал силы даже думать о чём-то, а между тем, кто-то пытался её убить. И этот кто-то был никем иным как Аменмес.

Неожиданно царевна поднялась с кровати и одевшись вышла из покоев. Теперь она понимала, что в эту ночь не может сомкнуть глаз, не поговорив с первым сыном фараона.

Царевич был в своём саду и медленно прохаживался вокруг водоёма, заложив руки. Он, как и Таусерт не мог бы заснуть после ряда всех сегодняшних происшествий. Было заметно, что он оставался в той же одежде, в которую он облачился для пира, хотя не смог переступить его порога, как не смог сделать это Ирсу и Сети. По всей видимости, это была уже семейная черта.

Появившейся на пороге царевны он ничуть не удивился, однако остановился и посмотрел на неё в упор.

- Вы медлили с визитом, сестра. Я ожидал увидеть вас значительно раньше. А где ваше орудие отмщения, вряд ли вы собрались помиловать меня или поговорить о запахе, исходящем от сада в глубокую ночь.

- Это вы про какой случай сейчас говорите, про тот, когда вы выманили меня по ложному письму из дворца и приказали подбросить лодочнику кобру, а потом подбросили тело несчастной служанки, которая мне передала сообщение, или же когда ранили меня в ногу во время сегодняшних скачек? – Таусерт подошла к нему в плотную и залепила звонкую пощёчину: звук от удара эхом пронёсся по всему саду.

Аменмес только томно закрыл глаза, не проронив и слова. На миг между ними воцарилась тишина.

- Красоты сада вряд ли способны вас сейчас очаровать. – Голос принца остался невозмутим. - У вас есть доказательства, что этот сделал я? – Тем же спокойным тоном спросил он, пока царевна просто-таки кипела от злости. – Почему вы решили, что это сделал я? Или же вы считаете, что мне можно предотвратить взойти на трон моего отца? Или же вы полагаете, что таким образом я дважды покушался на вас, потому, что вы отказались стать моей женой? Вы мне очень нравитесь, Таусерт и фараон отклонил прошение Сети взять вас в жёны, а вместо этого отдал мне это право. Смысл убивать женщину, о которой я мечтаю всей душой.

Такого удара принцесса ещё не ожидала. Она не могла сейчас вымолвить даже слова. Они застревали в горле. Такого поворота она не ожидала, почему фараон посчитал только своего старшего сына достойным взять её в жёны? Почему он отверг Сети? Разве могла бы она в жизни смириться с супругом, который будет править вместо неё и указывать на её место?

Наверное, в этот момент Аменмес прочитал всё, что было написано на её лице, и бесстрастно проронил:

- Вы слишком плохо обо мне думаете, у меня даже в мыслях не было подчинить вас. В моих глазах вы достойны ещё большего, чем в глазах Сети. Моя власть не может распространиться на вас, здесь я бессилен. Полагаю, когда-то вы это поймёте, а пока вы не можете замечать многих вещей. Если бы я был причастен к одному или к другому случаю, то поверьте мне, мои слова носили бы совершенно другой характер. Я буду терпеливо ждать, пока вы не увидите меня другим.

Странно было смотреть, что человек, который большую свою сознательную жизнь проводивший в военных походах способен быть совершенно другим со строптивой женщиной. Его черты лица изображали подобие спокойного льва, который умеет быть выдержанный там, где это нужно и в то же время готовый броситься с неимоверной быстротой на своего противника, и растерзать его в мгновенье ока.

Он вышел из сада в свои покои и взял в руки золотой нагрудник, инкрустированный красными рубинами, который лежал у него на маленьком письменном столе

- Вот, это передал мне фараон. Его я должен одеть на вас, а чтобы подтвердить сказанные им слова – вам должны в покоях оставить золотой браслет, с такими же красными рубинами, который вы наденете на мою руку.

Таусерт не нашлась что ответить, и повернувшись молча покинула Аменмеса. Теперь ей было ещё хуже, намного хуже, чем от раны в ноге. Она медленно плелась по галереям и ощущала неимоверный холод. Её тело бил озноб, и она обнимала всё время себя руками.

В покоях и вправду на письменном столике лежал огромный золотой браслет с красными рубинами.

Она не заметила, как за спиной вырос Менхепер.

- Почему ты ещё не спишь? - Глухо спросила она.

- По той же самой причине, почему моя маленькая богиня Хатхор не спит.

- Фараон принял решение, но ты уже об этом же знаешь. – Она посмотрела на него глазами полными отчаяния.

Секретарь только потупил взор и склонил голову.

Она подняла золотое украшение в руки и твёрдо отчеканила:

- Но слуги могли же и перепутать, и принести её другой женщине.

Глаза секретаря округлились от сказанного и на лице появилась ехидная улыбка.

- История знает много подобных фактов, случившейся по чистой случайности, а вернее сказать по оплошности прислуги.

- Кому ещё принесли в покои брачные украшения?

Ответ так и повис в воздухе.

Они бросились в комнату Сети, его не было на месте, однако там нигде не было и брачных украшений.

- Ты что-нибудь понимаешь? – Таусерт пытливо посмотрела на Менхепера.

- Я понимаю меньше вашего, моя царевна.

- Это значит только одно, что фараон отдал предпочтение старшему сыну, минуя младшего. – Таусерт, чувствовала, как в душе возрастал гнев в стократ.

И тут в комнату вихрем влетел Ирсу: он тяжело дышал от волнения и сжимал в дрожащих руках огромный золотой нагрудник с изумрудами.

- Это я нашёл у себя на столике! – Дрожащим голосом пролепетал он. – А знаете, кого мне предложено в жёны? Сутерери! Это мерзкое существо, ужасное и ненавистное, которое боги пожелали мне, как родную сестру!

Таусерт переглянулась с секретарём и протянула Ирсу браслет с рубинами:

- Это я нашла на своём столике. А знаешь, кого мне претят в мужья? Ты только не упади сейчас в обморок. Аменмеса! Более того, я не нашла ни одного украшения в покоях Сети. Его обошли стороной! Фараон не хочет дать мне в мужья Сети, он вообще оставил его. Он сделал ставку на Аменмеса, который в последствии, должен усмирить меня, заставить подчиниться воле супруга и стать примерной женой! – Таусерт понимала, что уже не в силах делать над собой никаких усилий, чтобы успокоиться.

- Что же нам делать? – Ирсу схватил её за плечи, с мольбой вглядываясь в её глаза.

Вместо ответа она протянула ему браслет с красными рубинами:

- Отнеси его в комнату Сутерери, она и так ничего не поймёт и ей всё равно, на какого мужа ей укажут, а нам нет, с кем мы останемся.

- А кому же мне отдать нагрудник? – Изумился Ирсу.

- Положишь на столик Сети. – Голос Таусерт дрогнул.

- А браслет, отдать тебе? – Неожиданно Ирсу схватил её за руку и приложился к ней губами.

- Ты хочешь открыто враждовать с Аменмесом или быть под моим защитным покровом?

Ирсу вложил в её руку браслет с изумрудами и сжал своими руками опять её руку.

- Положись на меня.

Он согласно кивнул головой и скрылся из покоев Сети, чтобы положить на туалетный столик сестры браслет, который изменит его жизнь, и наконец, подарит ему свободу от опеки над ней.

 

Утро было спокойным, хотя и не удивительно, что никто никуда не спешил и не пытался покидать собственные покои. Вчерашние пышные празднества отобрали у многих сил.

Таусерт нежилась в прохладных водах бассейна, которую покрыли нежными лотосами сорванных сегодня утром.

Наконец она облокотилась на край водоёма и положив голову ну руку, задумалась.

- Доброе утро, маленькая богиня Хатхор, - Голос Ирсу заставил её вздрогнуть.

- Доброе утро, почему не предупредил меня, что хочешь видеть? – Царевна с изумлением подняла на него глаза, полные недовольства.

Однако Ирсу, казалось, не видел этого взгляда. Он протянул ей открытую коробку из красного дерева, где аккуратно размещались сорванные утренние лотосы. Они ничем не отличались от тех, которые уже были брошенные в бассейн, однако тут крылась какая-то особенность. Не мог же он принести просто сорванные цветы.

- Я хотел сделать это именно утром, когда мы можем найти росу на листьях, или же это будет напоминать слезы, которые я пролил над этими цветами, когда оплакивал, что ты достанешься не мне, а моему брату, посмотри во внутрь, и скажи, что ты видишь там.

Таусерт с удивлением посмотрела на брата, а потом аккуратно коснулась пальцами внутренности цветка - на дне покоилась ограненная бриллиантовая подвеска, по форме напоминающая каплю.

- Это бриллианты, в каждый цветок я пролил слезу - всего их двенадцать,

- Ты с ума сошел, - Тут же возмутилась царевна. - Зачем такая роскошь?

- Ты стоишь большего, маленькая богиня Хатхор, вчера я ощутил этот вкус свободы, только подумать, что мне предстояло бы еще Сутерери взять в жены, ты избавила меня от этого ужасного бремени.

- Тебе следует поблагодарить ее, если бы вы поженились, вам бы пришлось покинуть двор и оставаться в тени до конца своих дней, впервые твоя сестра сделала что-то доброе, сама даже того не понимая, что такое стать женой Аменмеса.

- Ты слишком преувеличиваешь роль овцы, которую направили туда, куда было нам угодно. – Отмахнулся Ирсу.

То, что пришлось пережить детям фараона - было равно пережить бурю в пустыне, которую они же сами вызвали.

Их бракосочетание происходило в узком кругу во второй половине дня, во втором зале для аудиенций особого рода гостей. Здесь присутствовали самые приближенные особы при царском дворе, включая верховного жреца.

Царских отпрысков попросили предстать перед их венценосным отцом и одеть ожерелье их сестрам, а те в свою очередь должны были одеть браслеты своим будущим мужьям, узнав, кто их муж по цвету камней.

В зале стояла необычайная тишина, казалось не только здесь, но и весь мир замер.

Подобный момент хранил какое-то таинство и заставлял хранить безмолвие.

Братья и сестры сошлись вместе, и стали искать, у кого украшение носит одинаковые камни и тут....

Аменмес с ужасом посмотрел на браслет Таусерт, а та с хорошо наигранным изумлением посмотрела на него.

- Откуда у тебя бирюза? - Она видела, как от гнева у него затряслась каждая жилочка на теле, а глаза наполнились кровью.

- Я нашла у себя это на столике. - Принцесса вцепилась ему в руку. - Почему они выбрали мне в мужья другого? Почему фараон передумал? Что происходить? – Прохрипела она.

- Я бы тоже хотел это знать, - Сцепил зубы царевич.

Браслет с красными рубинами держала в руках Сутерери и когда она увидела в чьих руках ожерелье - тут же засияла от счастья, тем временем, как Аменмес побагровел от ярости.

Бирюза оказалась в руках Сети, хотя он не должен был получить в руки Таусерт, в то время, как Ирсу оставался ни с чем. Когда дети нашли свои пары - им пришлось взяться за руки и предстать перед их царственным отцом,

- Мернептах с изумлением посмотрел на создавшихся молодоженов и бросил убийственный взгляд на своего личного секретаря Джхути.

- Кто вложил им в комнату драгоценности, почему не последовали моему приказу, разве я не озвучил вам мое решение, почему его не выполнили?

Секретарь побледнел и тут же дал приказ разыскать слуг, однако тщетно, более того никто не видел куда они подевались, ни одна живая душа.

Итак, Ирсу получил за столько лет желанную свободу и теперь только ждал, когда официально его сестру передадут ее законному мужу, скорее бы.

Тем временем Мернептах пытался совладать с собой и разобраться в случившемся - ведь ошибиться могли только раз, а тут - кто-то пытался играть по-своему за его спиной.

Он тут же уединился и погрузился в свои мысли, первое подозрение могло упасть на Мескернет, однако это было мало вероятно, так как приказ был отдан в ночь, когда слуги отнесли драгоценности по покоях его детей, это было почти спонтанное решение. Он ходил по сторонах и никак не находил ответа. Было правдой то, что дети от его покойной жены, которая покончила с их дочерью с Мескернет и пыталась покончить с Сети - уже его не интересовали. Он хотел их поженить и сослать подальше от столицы, однако теперь Сутерери станет женой Аменмеса, а его фараон видел своим приемником. Он более всего походил на него в молодости, даже если он проиграл девчонке, почему кто-то захотел видеть слабую и ничего незначащую принцессу возле сына, которого Мернептах считал своей гордостью?

С другой стороны, Таусерт всегда будет опекать Сети, и его сын до конца своих дней будет подчиняться своей жене, тогда царство могут раздирать два сильных противника, а в амбициях Таусерт он ни минуты не сомневался. Однако, кто сказал, что маленькая богиня Хатхор позволила бы Аменмесу подчинить ее. Такая женщина, как Таусерт могла родиться раз на сто и боле лет, это была не Мескернет, которая всегда была за спиной мужа и во всем старалась ему угодить. Его же дочь никому угождать не будет, она напоминала ту, храм которой он строго на строго запретил посещать, и это его беспокоило, однако тут неожиданно он подумал, что ситуация складывается не так уж печально, возможно это даже и лучше, что маленькая богиня Хатхор будет на расстоянии от Аменмеса, а не в его постели. Так или иначе, он отдалился от Ирсу, а ничего не понимающая Сутерери не будет ни в чем мешать Аменмесу, к тому же без своего брата она представляла только подобие украшения, а никак не достойную жену будущего фараона. Сети останется и дальше полностью под защитным покровом своей сестры, а Ирсу он позволит стать великим архитектором, и пусть строит величественные дворцы, и прославляет своего старшего брата, поглощенный в работу. Он займет то место, где его сын себя нашел, и что искренне радовало Мернептаха, во-первых, интерес сына был очевидный, а во- вторых - престол его больше никогда не будет интересовать.

Идея о подобной комбинации теперь не казалась на столько вздорной, и казалось вполне совпадала с венценосными мыслями. Он поднял со столика свирель, красующейся на золотом подносе, и приложился к ней губами. Звуки были мелодичными и какими-то особенными, что-то было в них сакральное и в то же время чувственное. Это означало, что душа фараона радовалась, но об этом знала только Мескернет, а с недавних пор и Таусерт, стоящая в отдалённом уголке сада, и понимая, что её отец принял правила её собственной игры.

Царевна взяла в руки поднос с красного дерева, наполненный свежо-сорванными лотосами, и вдохнув их аромат с блаженством закрыла глаза.

Ирсу недовольно поморщился.

- Ты не веришь моим слезам. Я не стою даже одной искорки, которая излучается изнутри цветка. Я опять испугался, спрятался за твою спину, как в детстве.

- Ты стоишь многого и большего. Пока тебе этого не понять. Ты боготворишь работу архитектора и там ты гений, а мой идол поклонения – власть. Создавай храмы и дворцы, гробницы и лабиринты, ловушки и тайные комнаты. Я буду всегда твоим покровителем, а когда придёт время – ты станешь моим царственным мужем. – Последняя фраза прозвучала спокойно и невозмутимо, подобно в их жизни никогда не было Сети.

Ирсу с изумлением посмотрел на царевну

- Если ты ждёшь чего–то большего от моих слов, то напрасно. Время великих свершений грядёт, и ты прославишь мои славные деяния в камне.

- Я буду с нетерпением ждать этого часа, чтобы в камне выразить всё преклонение и все мои чувства к тебе. – В глазах Ирсу вспыхнул огонь, и он, еле сдерживая радость, и нахлынувшее счастье слегка склонил голову и покинул покои царевны.

Таусерт ещё долго нежилась в прохладных водах бассейна, задумчиво перебирая лепестки лотоса с необыкновенными слезами Ирсу.

Вчера она официально стала женой Сети, который всё больше и больше заслуживал на жалость и материнскую заботу, чем на простое уважение, как к мужчине, так и к личности. В душе царевна была согласна со своим царственным отцом, почему он отдал предпочтение старшему сыну Аменмесу, но она всегда помнила, кому была благодарна своему появлению при дворе. Она могла даже игнорировать существования Сети в своей жизни, но заботиться о нём было её свято обязанностью.

Ирсу опять смалодушничал и принял позицию спрятаться за спиной Таусерт, однако в нём сохранилось больше достоинства, именно этим он заслуживал на титул лучшего друга в её глазах. Аменмеса она не могла допустить до своего ложа. Он был сильным и даже если уступал ей умом и мудростью, то никогда не признал бы её первенства.

**************

Царевна приказала приготовить ей платье и покинула покои. Она бродила по дворцу, и наконец решила посетить царский балкон, с которого так часто она приветствовала вместе со всей семьёй народ. Этот был всегда момент триумфа. Момент, когда в душе поднималась невообразимая волна гордости и тщеславия, момент, когда она смотрела на этот мир с высока и её поглощали эмоции.

Вот где был миг из –за которого хотелось бороться и идти до конца, чтобы вот так стоять одной и упиваться славой и чувствовать, как в её жилах вскипает кровь и слышать сильное сердцебиение от восторга.

Она медленно подошла на место, где всегда стоял фараон и остановившись замерла. Наверное, так же когда-то приветствовали Хатшепсут, а она трепетала от восторга, вкушая минуты величия и высшего блаженства, когда своею властною рукой черпала горсть золотых монет и бросала их в толпу, а народ взрывался в возгласах и прославлял её славное имя.

Таусерт закрыла с блаженством глаза и подняла голову к небу, застыв в величественной позе. Как она желает быть на этом месте и превзойти эту властную женщину во много раз.

- Как видишь, на власть существуют два претендента, - Таусерт вздрогнула и резко повернулась на голос. - Перед ней стоял, заломив руки Аменмес.

- Что ты здесь делаешь? – Глухо проронила она.

- Люди, которые думают одинаково, так же и поступают. – Пожал царевич безразлично плечами.

- Любопытно, только откуда ты знаешь, что я думаю? – Бросила она бесстрастно.

- Полагаю, больше чем ты. – Неожиданно он схватил меч из рук стоящего на посту воина и что есть силы ударил им по троне, на котором восседал фараон во время больших празднеств.

- Что ты делаешь? – Закричала не своим голосом Таусерт. - Ты в своём уме?!

- Мне не нравиться этот трон. Я хочу новый и с другого камня.

- Фараон ещё жив, и ты не можешь диктовать свою волю, пока он здесь, а не у врат Осириса. – Таусерт просто затрясло от гнева.

- Подумать только, насколько несчастен фараон. У него есть сыновья, а достойного приемника нет. Они не грезят стать его наместником, зато его дочь, ставшая много лет назад приёмной, обладает невообразимыми амбициями и готова ради этого на всё, чтобы держать всю страну в своём кулаке. – Парировал Аменмес.

- Не строй из себя святую невинность. Если ни один из сыновей фараона не грезит стать царём, то что тут делаешь ты? – Проронила царевна с ухмылкой.

Аменмес наигранно пожал плечами.

- Я, как и они, не горю желанием водрузить на мои плечи тяжесть государственных дел, и если бы ты могла внимательнее посмотреть на меня без злобы и предвзятости, то поняла бы это. Трон нужен только тебе больше чем даже любовь мужчины, поэтому мне стало жутко интересно быть в центре этих событий. Уж очень хочется посмотреть до какой высоты ради своей цели ты готова дотянуться.

- Не можешь простить моего превосходства? Ты хотел сделать меня второй Нефертари, я же предпочла роль второй Хатшепсут, которой был не нужен мужчина, так как с ролью фараона она хорошо справлялась сама.

- И после этого ты думаешь, я поверю, что слуги попались на столько бестолковыми, что совершенно запутались, где и чья комната? Ты стала манипулировать самим фараоном, Таусерт, но манипулировать решением стать мне фараоном тебе не под силу. Он вчера назначил меня своим официальным приемником, и тут уже нет возврата назад. Он никогда бы не дал право дочери стать на его место, даже такой как ты. Даже Хатшепсут была при муже.

- Но он был не долго на троне. Так ничем не примечательная личность. – Твёрдо отчеканила девушка.

Аменмес с изумлением уставился на сестру.

- Так вот почему ты остановила свой выбор на Сети, даже не на Ирсу. Именно по этой причине. Ним ты будешь управлять только так, как тебе это заблагорассудиться, и он не окажет при этом ни малейшего сопротивления. Да. Ещё нужно помнить тот факт, что именно ему ты обязана своим появлением здесь, а тебе присуща вечная благодарность тем, кто поддержал тебя. А что было бы со мной? Вечная вражда? Когда бы мы вцепились друг другу в горло? Когда бы переступили порог нашей собственной спальни?

- Если я веду мою собственную игру, то ни разу не сделала покушение на твою жизнь, хотя в душе и была убеждена, кому на самом деле отец завещает свой трон. – Огрызнулась царевна.

- Да сколько же я могу оправдываться, что не причастен к этому! – Взорвался царевич. – Ты знаешь. В чём твоя ошибка? Ты не придаёшь значения мелочам. С момента. Как я прибыл сюда – ты не попыталась стать мне другом. Зато врагами мы стали в одно мгновенье, при том всём, что ты просто уверена, что я виноват во многих грехах. Ты видишь врага там, где его для тебя не существует, и не замечаешь, что они ещё ближе, чем тебе кажется!

- У тебя нет доказательств. – Возразила тут же царевна.

- Меня ты почему-то обвинила без их наличия, и я теперь твой самый ненавистный враг. – Аменмес подошёл к правому краю балкона, и облокотившись бросил взгляд вниз – с той стороны был сад. – Взгляни вниз. – Кивком головы указал он к саду.

- Зачем? – Насторожилась царевна.

- С балкона есть крепкая верёвочная лестница. Она спрятана в пальмовых листьях.

- Кому она служит?

- Тем, кто знает о ней и тем, кто хочет незаметно проникнуть в царственные покои.

- И ты пользуешься ею часто? – Таусерт пытливо уставилась на Аменмеса.

- Я нет, но я хочу, чтобы ты знала, как можно проникнуть сюда и что есть кое-кто, о ком ты даже не догадываешься. У тебя будет время проверить это.

- Ты так говоришь, будто прощаешься со мной.

- Не думаю, что подобное опечалит тебя. Существует один неоспоримый факт – для фараона я единственная и надёжная опора, стало быть, я отправлюсь в северо-западные земли контролировать вспыхнувшее восстание, Сети или Ирсу, увы это не под силу. И ещё одно – я отослал Сутерери. Я уже сделал выбор и не собираюсь размениваться на нечто дешёвое. Я буду ждать, когда ты посмотришь на меня, хотя бы как на своего брата и друга, а не того, кто покушается на твою жизнь.

Таусерт потупила взор.

- У меня вдруг возникла мысль, а кого ты видел тут?

Аменмес растерянно захлопал глазами.

- Это происходит обычно ночью и черты лица не могут быть совершенно чёткими, остаётся только догадываться.

- То есть ты не знаешь, как и не знаешь, что там возможно увидеть. Я права?

Царевич тяжело вздохнул.

- Допустим. Это так и есть,

- Мы должны это выяснить. Если ты такой верный друг слезай по лестнице, а я в след за тобой.

- Ты другого не могла придумать? – Изумился принц. – И почему это мы должны туда лезть именно сейчас?

- Именно сейчас мы туда и полезем. Тебе что не интересно, что там можно увидеть? Ты сказал царские покои? А почему ты так уверен в этом? Чтобы дойти до царских покоев – нужно идти довольно долго, и я помниться обошла всю территорию сада, но то, что он присутствует и выходит к балкону приветствий – я не помню. Если хочешь, чтобы я тебе стала доверять – лезь первым, а я за тобой.

Аменмес только вздохнул, наклонился, чем ниже, дотянулся до верёвочной лестницы и вытащил её из пальмовых листьев. Потом перелез через край балкона и стал аккуратно спускаться вниз. Не успел он ещё достигнуть половины высоты – как тем самым путём последовала Таусерт и стала ловко спускаться.

- Что ты делаешь? Лестница нас двоих не выдержит. Подожди, пока я спущусь. – Аменмес стал быстрее спускаться вниз, потому, что царевна уже приближалась к нему.

Неожиданный сухой треск предопределил всё, и они оба оказались на траве, только потирая места, на которые больно приземлились.

- Я же говорил тебе, что не надо спешить. И что нам теперь делать? Как выбраться?

- Ты плачешь, как девчонка. – Отмахнулась зло Таусерт. – Ты боишься, что не выберемся от сюда, или же ударился сильно?

- Не говори глупостей, - Обиженно пробормотал Аменмес. – Мы можем упустить того, кто придёт. Он увидит и сразу поймёт.

- Я его поймаю. Тут будут дежурить день и ночь, пока тот самый не явиться однажды и не станет вытягивать верёвочную лестницу.

- Я тебе уже говорил, что не знаю хорошо дворец. В детстве у меня были строгие воспитатели. Они мне не давали и шагу ступить, а когда я был подростком – меня забрали на службу.

- А говорил, что дорога отсюда ведёт в царские покои. Хвастун. Ты слишком примерным рос. От воспитателей можно было удрать, когда они спали, а ещё мальчишка. – Отмахнулась царевна.

- И эта девушка должна была бы быть моей женой! Боги! – Взмолился царевич.

- Теперь ты то видишь от чего боги тебя отгородили? Теперь радуйся.

- Чему? Сутерери? Нет уж.

- Только не возвращай её брату. Он только воздал хвалу всем богам, что они избавили его от неё. Лучше выдать замуж за какого-нибудь другого.

- А лучше если этот другой будет из какого-то другого государства.

Они вышли из зарослей на аллею, уложенную новым камнем, которая совершенно не поросла травой. Стало быть, тут бывают часто, однако кто и почему.

Царские дети шли не долго, когда дорога круто заворачивала вправо и их взору внезапно предстала совершенно необычная картина: это было чем-то подобие храма, хотя даже не храмом можно было это назвать. Прямоугольное здание было совершенно открыто для посещений, оно имело крышу, однако заднюю стену преграждала не стена, а ряд узких, ярко-раскрашенных колонн, построенных таким образом, что через них было невозможно пройти. Они служили скорее декоративным элементом, чтобы через них проникали яркие солнечные лучи и открывали взору аллею из голубых ирисов, растущих по другую сторону, служившую кому-то садом.

По боках стояли по четыре с обеих сторон статуи по богине Исиды, окрашенные только в золотой и тёмно-синий цвета, которые держали руки перед грудью, однако одна ладонь была создана так, чтобы повиснуть над другой ладонью, создавая пространство между ними.

В центре восседала статуя богини Сешат. Богини письма, счёта и памяти, воплощённое хранилище опыта в сфере архитектуры, другими словами, покровительница строительных работ. Она восседала на троне, облечённая в настоящую звериную шкуру, смиренно положив руки на колени, и взирая своими безжизненными глазами, которые были инкрустированы зелёными сапфирами, в никуда.

Стены были расписаны яркими сценами из деяний этой богини, а пол покрывали алебастровые плиты.

Таусерт с изумлением смотрела то вокруг, то на своего спутника, который более всего был удивлён.

Безусловно, она тут же понимала, кто стоял за этим, как и кто возносил дары этому божеству. Менхепер и Ирсу.

Не больше и не меньше, только об этом не знал Аменмес. Он об этом не мог и догадываться. Однако, почему этот маленьких храм поклонения вдруг был в таком закрытом и безлюдном месте? Что было тут не так, что его приходилось прятать от всего мира?

Царевна подошла к одной из статуй и увидела крошечные масляные лампы, которые ещё оказались тёплыми, поддерживаемые ладонями с низу, а над ней ещё оставались остатки масла, которое источало приятный аромат розы. Так было и в других статуях. Вероятно, сюда наведывались сравнительно недавно.

- Кто поклоняется богине Сешат? – Пролепетал ошеломлённый царевич.

Таусерт наигранно пожала плечами и продолжила осмотр алтаря. Она обошла центральную статую сзади и нахмурила брови – спина богини была исписана мелкими иероглифами, это был гимн, восхваляющий богиню, однако при попадании солнечных лучей света из промежутков между колонн – отточенное письмо меркло и проливало свет на другое письмо, уже написанное от руки между строками гимна.

- Я властен над тобой, даже если ты восседаешь на троне – трепещи, даже если ты всесилен над поданными – не думай, что ты сильнее меня. Даже если ты сжимаешь в своей руке жезл власти – он не принадлежит тебе. Потому, что не власть в твоих руках, а ты в моих. Ты царь, а я сильнее тебя в сто крат, твоя жизнь принадлежит моей милости. - Таусерт с ужасом посмотрела на брата.

- Ты что-нибудь понимаешь? – Спросила она почти шёпотом.

Тот с таким же выражением лица, что и его сестра покачал отрицательно головой.

- Кто-то плетёт интриги против нашего отца и считает себя сильнее его самого.

Ком подкатил к горлу Таусерт, ведь страшная догадка закралась в её душе – неужели заговорщики Ирсу и Менхепер? Не может быть. Они же открыли свои тайны в её дворце и не побоялись показать все их богатства. Нет, это что-то не то.

Неожиданно в зале раздался какой-то шум, который мог означать, что кто-то пытается вылезти наружу и вскоре появиться перед ними.

Таусерт тут же схватила Аменмеса за руку и потащила к выходу.

- Прячемся, тут кто-то идёт.

Они молниеносно прыгнули в густые заросли дикой розы, с которой было хорошо видеть, что происходит внутри храма, и затаили дыхание.

За одной из статуй неожиданно отодвинулся камень, и из него показалась Сутерери.

Она спокойно выползла из тайника, и вытащив из мешочка, который держала на поясе какое-то сухое зелье стала подсыпать в ладонь каждой статуи, а потом разлила масло в каждую ладонь богинь и зажгла лампы опять. Потом спокойно нырнула в тот же самый тайник и закрыла за собой камень.

- Ты что-нибудь понимаешь? – Царевна посмотрела на Аменмеса, в глазах которой уже читался шок. – Чтобы эта никчемная девчонка могла такое проделывать? Кто ей это поручил? С кем она в сговоре. Сама она не в состоянии плести никакие интриги, кто же за ней стоит?

- Я тебе уже говорил, ты недооцениваешь людей. И я тоже недооценил эту ничего незначащую девицу.

- Погоди, а почему мы не слышим никакого аромата? Что это за трава. Которая ничем не пахнет?

Они побежали к первой статуи и посмотрели во внутрь.

- Я не разбираюсь в травах. Увы, ничем не могу быть полезен. – Развёл отчаянно руками царевич.

- Погоди-ка. – Неожиданно в Таусерт закралась какая-то догадка и она тут же стала осматривать внимательно камни за каждой статуей. Как оказалось, тоннели были сооружены за каждой такой богиней, но куда они вели?

- Только не говори, что хочешь полезть в один из них и выяснить, куда они ведут. - Отмахнулся Аменмес. - Я туда не полезу.

- Ты что трусливее Сутерери? Она ведь не боялась проползти внутри, а мы чем хуже? - Бросила небрежно Таусерт. – У меня больше вопросов, чем ответов. Но мы поймём больше, когда узнаем, куда они выходят.

Как оказалось, каждый из тоннелей вёл в покои самого фараона, его жены, в покои, которые принадлежали второй жене фараона, и всем царским отпрыскам. Все выходы располагались в одном и том же месте – под кроватью, вход к которому преграждал ничем непримечательный блок, однако он был куда тоньше других и имел возможность открываться. Само собой, разуметься – их никто бы не стал искать. Угрозы не были беспочвенны. Теперь осталось дело за малым – выяснить, кто умудрился построить такой храм и такие ходы так, чтобы об этом не было известно фараону.

Тем временем, Таусерт не находила себе покоя. Если Аменмес путался в догадках, кто стоит за посещением храма, то она могла думать только на своих друзей.

Кроме того, в мешочке лежало содержимое того самого порошка из сухих трав, которое было щедро насыпано в руку статуе. Однако она решила не везти это в свой дворец и показывать Сети, а поговорить с их врачом, который за всегда наведывался во дворец к полудню, а так проводил всё своё время в старом храме, на окраине города, который был подарен фараоном для содержания больных.

Царевна не могла уже больше ни о чём думать, как о увиденном, однако девушка не имела права просто прийти к Менхеперу и Ирсу и закатить скандал. Казалось, бы всё было очевидно. Её друзья поклонялись богини Сешат, и статуи были творением, не иначе как секретаря царицы Мескернет, однако тоннели были прорублены не вчера, и они находились прямо за каждой стоящей статуей, и надо было бы быть глупцом, чтобы не понимать, что испарения от разогретого масла уходят прямо в комнату того или другого члена семьи. Более того, никто не заметит и не догадается об существовании такого места и человек может спокойно умереть и виновника не найдут никогда. Тот, кто писал, что он сильнее даже самого фараона и его жизни зависит от его милости, не бросал пустые угрозы – фараон действительно был в его руках.

Теперь у балкона приветствий находился её слуга. Они будут следить день и ночь, пока не появиться тот, кто сможет объяснить многое. За Сутерери будут докладывать каждый сделанный ею шаг. А пока оставалось терпеливо ждать, а ожидание было невыносимо, оно просто съедало изнутри.

***************

Так пришло утро следующего дня. Царевна не заметила, как уснула в саду, завернувшись в белоснежное льняное одеяло, удобно расположившись на садовом диване под листьями пальмы. Казалось, она вздремнула только на минутку, а всё остальное время провела в раздумьях.

Служанка уже принесла завтрак и поставила перед ней на низком столике. Запах свежеиспеченного хлеба и горшочек молока заставил её тут же очнуться и тут неожиданно в её голове произошло прозрение - цветы за храмом, почему до этого она не подумала искать место, которое располагалось возле храма? В каком саду были посажены ирисы, и чья терраса выходила в этот сад?

Таусерт пытливо посмотрела на склонившуюся девушку, которая ставила на столик ещё вазу с фруктами и бесстрастно проронила

- Ирисы, где можно найти эти цветы? Кто любит ирисы?

Служанка подняла глаза на царевну и тут же ответила:

- Ирисами очарован только один человек во дворце, царевна – это наш архитектор, а больше я не помню, что бы где-нибудь ещё садовник высаживал их.

- Ну конечно же! – Воскликнула царевна. – Как я раньше не подумала о нём? Приготовь мне одеться, и поторопись.

Завтрак остался нетронут.

Сад архитектора был ухожен и продуман до мельчайших деталей. Это соответствовало характеру и профессии его хозяина, однако, казалось, он не замечал никаких больше цветов и для него существовали только ирисы и обязательно нежно-голубого цвета.

Цветы приобретали какие-то геометрические формы в своей посадке, где между ними пролегали аллейки, выложены грубым булыжником.

Хозяина дома не было, он был на аудиенции у фараона. Поэтому Таусерт вошла в сад и стала неспешно прохаживаться по аллейкам, внимательно осматривая всё вокруг, пока не увидела стоящий в самом дальнем углу сада тот самый храм, а вернее колонны храма, установленные слишком близко друг другу, которые предотвращали попасть во внутрь.

- Неужели я нашёл ещё одного поклонника моим цветам и на этот раз эта божественная принцесса Таусерт? – Учтивый и в то же время голос, в котором звучали нотки волнения, заставил девушку встрепенуться и тут же повернув голову улыбнуться старику, который низко поклонился при виде царственной особы.

Царевна тут же поспешила дать знак подняться архитектору, и он тут же пригласил её к столу, под пальмовыми листьями, где стояли два плетённых кресла.

Слуги подали завтрак, на который не успела, как оказалось, не только Таусерт, но и архитектор.

- Вы, наверное, хотели спросить меня, а кто же был первым? Я никогда не видел этого человека ранее. – Старик попивал молоко и живо делился своими впечатлениями. – Он как-то появился внезапно в моих покоях и долго расспрашивал о моём саде. Хотя вроде тут нет ничего особенного. Напротив, если говорить о чём – то особенном, то это место принадлежит Менхеперу, но отнюдь не мне. У меня, знаете, не много времени проводить здесь, не говоря уже о каких-то идеях. Единственное, что меня радует, то это вот эти цветы. Фараон ждёт от меня окончания нового загородного дворца, а это требует много усилий и человеческих рук. Мы должны закончить его очень скоро. Увы. – Он тяжело вздохнул. - Так вот, его звали Ахом. Он жрец в храме Амона. Сказал, что искал меня по поручению главного жреца, чтобы передать мне новую подводку для глаз, которую я не просил. Если сказать проще, он оказался у меня случайно.

По началу, он восхищался ирисами, а когда его взор пал на храм, который хорошо укрывали пальмовые листья – тут же поинтересовался что это за постройка. Удивительно то, что он оказался довольно щедрым, так как вскоре прислал восемь статуй с изображением Исиды, чтобы поставить их в это святилище. Сказал, что Менхепер даровал их храму, а Ахом подумал, что маленький храм в моём саду уж слишком пуст и эти скульптуры более подойдут здесь, чем им.

- А вам не показалось это чем-то странным? – Спросила осторожно Таусерт.

- Более чем, однако я дал согласие украсить ими храм и больше Ахом не появлялся в моих покоях.

Таусерт закончила завтрак и поспешила уйти.

- Я буду признательна, если вы сможете мне прислать несколько кустов ирисов из вашего сада. Слуги утверждают, что вы единственный обладатель этих цветов. Теперь нас будут двое.

Архитектор низко поклонился, и принцесса скрылась за колоннами, однако далеко она не ушла. Вскоре она тайком вернулась по ближе к покоям старика и затаилась.

Голос старика звучал взволнованно.

- Ты что-нибудь понимаешь? Это слишком много для простого совпадения. Сначала этот жрец, появившийся ниоткуда, потом о храме спросила царевна. Что они знают обо всём этом?

- Ты паникуешь, может это действительно совпадение, может ты действительно всё придумал, и никто месяц назад не похищал у тебя план дворца, а ты просто не мог найти. - Убеждал его второй голос.

- Это тайные ходы для всей царской семьи, и они ничем незащищённые кроме того, что о них никто не знает. Разве могу я не думать об этом, когда я никак не мог найти чертежи дворца и эти визиты и самое главное, что было подарено столько статуй, сколько существует в храме тайных ходов, как тут говорить о совпадениях после этого? – Голос архитектора просто дрожал от нахлынувшего волнения.

- Я прикажу проследить за Ахомом. Не беспокойся, мы узнаем правду, а пока будем следить за храмом день и ночь. Мы узнаем правду.

Таусерт спешила в свои покои, испытывая сейчас смешанные чувства. И если тут было много загадок, то исчезло подозрение от Ирсу и Менхепера, чему она была так рада, однако теперь возникал вопрос кто же такой Ахом, о ком она раньше не слышала и что ему было наделено уж слишком много полномочий, чтобы принимать такие решения.

Она вышла в колонную залу, когда на её пути возник доктор, тут же застывший в низком поклоне. Высокий и крепкий мужчина, всегда в белоснежных длинных одеяниях и всегда опрятный, к слову сказать ненавидящий парики и предпочитавший ходить с непокрытой обритой головой.

- Божественная Хатхор. – Его голос был полон благоговения и искреннего восхищения.

Царевна учтиво кивнула ему головой и сделала знак рукой подняться.

- Щедрость маленькой богини превосходит все ожидания, которые может ожидать наша больница,

- Я не буду забывать о нуждах людей, которым нужна помощь. – Мягко заверила Таусерт.

- Да прибудут боги с вами, моя царевна. То, что вы просили в вашем письме – поражает своей скромностью вместо того, что было даровано на благое дело.

- Оно стоит многого. - Проронила она с надрывом.

Врач тут же хлопнул в ладоши и из-за одной из колонн возник молодой человек со свитком в руках.

- Это мой ученик. Я ему доверяю. Он внимательно изучил то, что вы прислали нам. - Доктор сделал знак склонившемуся молодому человеку и тот тут же развернул папирус, так и не подняв своей головы.

- С этой сухой травой следует обращаться слишком осторожно, так, как её нельзя применять в пищу, а при нагревании из неё выходят слишком опасные испарения, так как она состоит из нескольких видов самых ядовитых трав, это слишком опасно. – Подытожил он.

Таусерт побледнела.

- Мы не применяем подобных веществ у себя в больнице даже для отпугивания грызунов и змей, для этого требуется слишком малая доза, а это очень сильная. - Подтвердил врач.

- А кто тогда может готовить подобные яды? – Голос Таусерт дрогнул.

- В храме Амона готовят ароматные масла, разную косметику, духи, и только одного человека я знаю, который знает толк в ядах, его имя Ахом. –

Это было подобно сильному удару в грудь, который ощутила царевна, когда произнесли это имя. Кто он? Кто стоит за ним?

- А вы знакомы с ним? – Спросила Таусерт, чувствуя, что ей нахватает воздуха от волнения.

- Видел его как-то раз. – Ответил ученик. – Но его очень хвалят. Он очень способный.

Таусерт учтиво поблагодарила доктора и его помощника, оставила у себя свиток с заключением ядовитой смеси из трав и поспешила в свои покои.

Неожиданно над дворцом пронёсся гул, подобно выдуваемый из горна, однако он был более сильным и наводил страх. Он раздавался из пустыни и зловеще повис над городом и над дворцом.

Таусерт с ужасом прислонилась к первой попавшей под руку колонне, и только оглядывалась вокруг, не понимая, что происходит.

- Голос великой царицы Хатшепуст, - Послышалось с разных сторон.

- И это уже не первый раз. Такое бывало ранее, - Отвечал другой голос.

- В камнях заброшенного храма всё ещё теплиться жизнь. - Под итожил третий голос.

- Это знамение. Фараон не любит царицу, но она знает, когда напомнить о своём существовании.

Фразы летели одна за другой и просто раздирали душу в клочья. Вот её предзнаменование, клочок папируса в её руках. Но она заглушит голос умершей царицы. Она не позволит умереть тем людям, которые стали для неё настоящими родителями. И она была в ответе, как за жизнь фараона, так и за жизнь царицы матери, за жизнь Сети и Ирсу. Но разве могла бы она желать смерти Аменмесу? Нет, она распутает этот клубок, и кто стоит за этим. Заставит следить за этим жрецом день и ночь. Он ответит за то, что пытался сделать.

Неожиданно к ней подошёл слуга, и низко поклонившись пролепетал:

- Принцесса Сутерери теперь живёт в покоях своей матери и каждую ночь к ней приходит мужчина.

Таусерт с изумлением посмотрела на сгорбленного раба.

- Кто он? – Грозно спросила она.

- Никто не знает. Он всегда приходит ночью, а на утро его уже нет в её покоях, через сад он тоже никогда не уходит. Словно испаряется в воздухе.

- Этому есть другое объяснение. Он такой же смертный, как и мы. Ступай.

 

*************

Царевна тут же покинула колонную залу и последовала в покои, ранее принадлежащие сирийской царевне.

Здесь действительно присутствовала жизнь, даже пахло женщиной. Покои, стоящие много лет без посещения, теперь приобрели новое дыхание. Тут горел огонь в факелах, постель на ложе издавала запах розы и по всюду были разбросаны драгоценности, так когда-то поступала мать Сутерери, эту привычку переняла и её дочь.

Таусерт вошла в комнату и остановилась на пороге в сад. Она просто села на ступени и смотрела в никуда. Странно, что здесь даже не было служанок.

Сутерери не долго отсутствовала. Вскоре она пришла в покои матери, и увидев нежданную гостью тихонько подошла сзади и села рядом.

- Здесь всё осталось так, как было при моей матери. Даже её одежда и драгоценности остались не тронутыми. Она ушла навсегда, и мы остались с братом одни. Я долго не понимала того, кто я есть на самом деле и что у меня течёт царская кровь по отцу и матери и то, что я должна быть сильной. Когда Аменмес пренебрёг мной в первую нашу ночь – я прибежала в комнату матери, и бросившись на её ложе долго рыдала. Рыдала громко и безудержно, пока не услышала чей-то голос. Он заставил меня открыть глаза и посмотреть на всё иначе. Он настойчиво твердил мне чья я дочь и что я должна уметь бороться, а не прятаться. Я всегда смотрела на тебя и помнила, как ты заставила одну из дочерей моего отца стать сильнее и унизить племянника фараона, потому, что он нашёл в ней слабого человека. В тот день она стала другой. Я же стала другой в ночь, когда меня отвергли и сказали, что выдадут замуж в стране моей матери за одного из моих двоюродных братьев. От меня просто избавятся. Именно в ту ночь благодаря этому человеку я стала сильнее, а не благодаря тебе. Я провела первую ночь с мужчиной на ложе, которое должно было стать нашим с Аменмесом. Мой муж покинул покои, и я утонула в объятиях другого человека. Аменмес не сможет доказать, что это был не он. Мы вошли в наши покои оба, и никто не видел, как он покинул их и как другой вошёл. Мне нужен был мужчина и нужен каждую ночь. Наше ложе – свидетельство страсти и Аменмес бессилен отвергнуть это.

- И этот кто-то шепнул тебе, что ты имеешь право даже взойти на трон, и для этого нужно совсем немного, не так ли? Просто разогреть траву в горячем масле в руках восьми скульптур. А как попасть туда? Это сделать очень легко, так как у тебя под ложе есть вход в один храм. Тебе нужно было просто проникнуть туда, и никто не будет знать. А потом в царстве настанут скорбные времена, так как умрут один за другим фараон, его жена и дети и так как ты долгое время была в тени – настанет время для тебя выйти из темноты на свет.

Сутерери смотрела на сестру с изумлением, тут же побледнев, сорвалась с места, и прислонившись у колонны стала хватать ртом воздух, которого ей так стало не хватать.

- Откуда тебе это известно? Ты ничего не докажешь! – Голос звучал уже с надрывом.

- Я видела тебя в тот момент, когда ты появилась из тоннеля и стала подсыпать траву в руки каждой статуи. – Спокойно заключила Таусерт.

- Меня никто не мог видеть. Как ты попала туда? – Отчаянно закричала она, став громко рыдать.

- Если ты спустишься по верёвочной лестнице с балкона приветствий – то таким образом попадёшь по алее в храм и ещё, тебе сказали подсыпать ядовитую траву во все восемь статуй?

Сутерери согласно покачала головой, вытирая слёзы, совершенно не заботясь об испорченной подводки, который украшали её глаза.

- Но в то время ты уже жила в покоях матери. - Бесстрастно проронила Таусерт.

Сестра опять покачала согласно головой, просто сев на землю у колонны и обняв руками колени.

- Испарения от ядовитой травы проникает в эти покои, так же, как и в остальных. Тот, кто тебе это сказал – хорошо знал, где ты живёшь и что ты тоже умрёшь. Тебя обманули, пообещав царствование на престоле, так как ты собственноручно подсыпала себе яд тоже. Тебе бы осталось жить столько же, сколько и всей царской семье. Ты бы ушла вместе с остальными.

Ужас застыл на лице несчастной и сломленной Сутерери, однако царевна не останавливалась на достигнутом.

- У меня есть подтверждение от врача, который написал об опасности использования травы, которую ты пыталась разогреть в масле.

- Ты хочешь избавиться от меня? – Сквозь слёзы причитала царевна.

- Или этот папирус попадёт в руки фараона, и он воочию увидит храм и его тоннели или же ты примешь предложение о замужестве и навсегда исчезнешь в царстве откуда родом твоя мать и вернёшься к своим родственникам. Но прежде ты скажешь мне, кто был тем человеком, кто приходил к тебе каждую ночь, и кто заставил тебя сотворить это. Ведь это был один и тот же человек.

Сутерери покачала согласно головой и уронила голову на колени.

- Если фараон узнает всю правду – твоя смерть может быть ужасна, и ты это прекрасно знаешь.

- Если бы ты хотела просто меня убить, то не стала приходить ко мне, а позволила бы отцу узнать всю правду и ко мне уже пришла бы не ты, а его солдаты и увели бы меня в темницу.

- Верно. Ты могла погубить всех нас, но ты и сама стала жертвой обмана. Я не хочу проливать крови там, где это не нужно, поэтому спрошу тебя одно: кто тот человек, кто побудил тебя пойти на это?

- Я не знаю его, он всё время держался в тени, и я никогда не видела его лица. Клянусь. Даже когда между нами возникала страсть – я не видела его лица, только от него всегда пахло сандаловым маслом.

Таусерт с изумлением смотрела на валявшуюся у неё уже в ногах сестру и теперь она уже не испытывала к ней ненависти за попытку умертвить их всех, а только жалость. Враг не только сумел с играть на чувствах этой молодой девушки, но и остаться в тени, а значит, он обладает ещё большим коварством, чем можно было предположить изначально.

***********************

Утреннее солнце осветило две колесницы, мчащиеся вихрем по пустыне. Казалось, они испытывали страсть от езды, и хотели в один момент оторваться от земли и парить над ней. Красный цвет коснулся каждого клочка безжизненной земли и окрасил тем же ярким цветом двоих сумасшедших наездников, которые оставляли за собой непроглядный столб пыли. Они пришпоривали и без того быстро несущихся лошадей, однако никак не могли вырваться вперёд друг от друга. Их силы были на равных – это были Аменмес и Таусерт.

Дорога была довольно долгой до места, которая вела ко дворцу, который вскоре был должен быть закончен. Как говорил архитектор – фараон торопил их.

- Не терпится взглянуть на новый дворец, в котором я буду царствовать? – Шутил Аменмес.

- Ты ещё не фараон. – Бросала небрежно Таусерт.

- Ты воспрепятствуешь этому? – Не унимался царевич.

- Сегодня утром я решила прогуляться, и выбрала дорогу к новому дворцу.

- А я почему-то решил, что ты решила меня сопровождать или посмотреть место, где мы будем править вместе.

- Это ты решил сопровождать меня, едва увидев, что для меня готовят колесницу.

- А я уже стал лелеять надежду.

- На то, что я изменю решение? По крайней мере, я спасла и твою жизнь, не забывай об этом, но это не конец борьбы. Тот, кто внушил Сутерери, что она может стать наместником нашего отца – больше не появляется. Он уверен, что масло разогрело травы и вскоре яд сделает своё дело. Он также терпеливо ждёт и её смерти.

- Ты не с спроста выбрала новый дворец.

- Верно, начинаешь понимать меня. Сегодня он будет в этом дворце, а почему – не знает никто. Мои слуги уже там со вчерашнего вечера. Они будут следить за каждым его шагом. Люди архитектора всполошились тоже. Если его не схватим мы, то это сделают они. Всё равно его уже ничто не спасёт.

Дворец был закончен, однако ни стены, ни колонны не были расписаны художниками в яркие краски и имели незаконченный и сырой вид. Тем не менее это казалось ничуть не заботило фараона, который велел поставить ему золотое кресло в тронном зале, и как выяснилось, принимал послов в составе пяти человек, которые прибыли сюда на своих суднах по Нилу и теперь предстали перед ним в белоснежных тогах, преподнося к его ногам дорогие подарки. Это были послы из Греции.

- Почему отец здесь и почему эти люди прибыли к нам и почему он скрывает их приезд? - Вопросы так и срывались с уст изумлённой Таусерт.

- Ничего не понимаю, что за тайна кроется здесь и как об этом узнал Ахом.

- Никто и словом не обмолвился о подобном, я бы знала. - Не унималась царевна.

- Отец ещё вчера был у себя и довольно занят. Что он задумал?

- Стало быть, мы плохо знаем его, боле того, он обведёт нас вокруг пальца, и мы даже не заметим подвоха.

Неожиданно среди колонн показался высокий и худощавый жрец с несколькими слугами, которым от отдавал какие-то приказы.

- Это Ахомп. – Раздался чуть слышно голос склонённого слуги, появившегося из ниоткуда.

- Что он делает здесь? – Грозно спросила Таусерт.

- Никто не знает. Он прибыл сюда в тоже время, что и мы и до сих пор, делает вид, что озабочен чем-то важным, однако на самом деле он ожидает кого-то.

Его внешность не была чем-то примечательным или тем, что может врезаться в память, однако теперь его имя было на устах царских особ, хотя он и не догадывался о подобной чести, всё, что он мог о них думать, что вскоре они покинут этот мир навсегда.

Фараон терпеливо выдержал все церемониальные каноны, которые соблюдались при приёме иностранных гостей, а после уже хотел дать знак о начале званного обеда в честь приёма, когда посол со снисходительной улыбкой попросил позволения Мернептаха представить ему …..

И тут в залу вошла молодая девушка, облечённая в белоснежную тунику, украшенную золотым широким поясом. Она шествовала размеренно, в каждом своём шаге выдавая благородную кровь, ступая золотыми сандалиями так, подобно они были созданы из самого простого материала. Всё это время она держала царственную осанку, подобно этими землями правила она всю свою жизнь. Единственное, чего было слишком, то это золотых украшений браслетов, колец, огромного нагрудника и такого же огромного гребня, поддерживающего её густые, от природы вьющиеся волосы.

Она предстала перед императором, и они на миг встретились глазами, которые были голубыми, как воды Нила. Ничего подобного фараон в своей жизни не встречал, а тут.

Девушка сделала знак одному из прибывших, и он тотчас же подал ей маленькую арфу из слоновой кости, которую венчали серебряные струны. Незнакомка была уверенна в своей неотразимости так, что было незачем дожидаться позволения фараона. Он и так был готов позволить ей многое. Девушка стала быстро перебирать пальцами струны, и её голос зазвучал по всему дворцу. Она пела довольно громко, однако в нём звучала чистота, которая заставила Мернептаха застыть на месте, и ему понадобилось время после окончания песни, чтобы вернуться опять на землю. На подобный восторг она и рассчитывала, чтобы очаровать престарелого фараона и лишить его дара речи.

- Как твоё имя? – Поинтересовался фараон после некоторой затянувшейся паузы.

- Хлоя. Младшая дочь царя Миноса. – В тихом голосе прозвучали нотки надменности.

Званый обед был в самом разгаре. Фараон приказал подливать гостям по больше вина, а когда они хорошо охмелеют – провести их в покои и проследить, чтобы те заснули и всё это время не спускать с них глаз. Никто не должен был бы покинуть своё ложе до утра.

Тем временем секретарь фараона сделал знак послу, и они тут же удалились из застолья в небольшой дворик, окружённый колоннами, который открывал им вид на широкий Нил.

- Время ожидания продлилось вечно, пока мы остались наедине. – Фараон стоял к нему спиной, заломив руки назад. Его взгляд устремился в даль, к широким водам реки.

Посол стоял не далеко от фараона, терпеливо ожидая, пока последний повернётся к нему, однако к нему начали разговор, не отрывая взор от завораживающего зрелища Нила.

- У нас только одна широкая и полноводная река, от которой зависит наша жизнь и бескрайние пустыни. Я много наслышан о ваших землях. Они красочны, похожи на рай на земле – зелёная трава по всюду, подобно боги устлали гигантский ковёр. Голубизна моря, которая манит своей бескрайностью, а вместо пустыни ты видишь деревья, горы. Вы не ощущаете себя здесь отрешённым? – Мернептах наконец повернулся к нему и встретился взглядом с послом, который тут же опустил глаза и склонил голову в поклоне.

- Мне не привычна эта природа, но вы же родились здесь и она для вас лучше любого другого земного рая.

- Это верно. – Согласился фараон. - Мне польстило письмо царя Миноса, когда он назвал меня самым могущественным царём на земле, хотя это и прозвучало несколько приукрашено, однако я понимаю его опасение вторжения в вашу страну со стороны Персии. Мне довольно часто сообщают новости о моём воинственном соседе, который проиграл мне битву несколько лет назад, однако я ни разу не слышал, что он может представлять какую-либо угрозу, хотя это меня и волнует. Он слишком пассивен и не пытается действовать в ответ униженному достоинству, это может означать лишь одно – он затаился. Царь Минос очень красочно и с неприкрытым страхом описывает все попытки проявления агрессии со стороны Ксеркса, но меня тут же удивляет сам царь. – Мернептах повернулся к послу и посмотрел на него в упор. – Я могу гарантировать, что на троне Греции восседает слабая фигура. Он подобен запуганному мальчишке, а не воину. Минос взывает всеми силами о помощи, вместо того, чтобы проявить всю храбрость на поле боя.

Посол склонился ещё больше и испуганно пролепетал, находясь в подобной позе:

- Мой царь очень обеспокоен отношениями с персидским царём Ксерксом. Мир между нашими государствами слишком шаткий, не последнюю роль в этом сыграла Хлоя, которая не боится совершенно Ксеркса так, как испугался его её отец.

Брови фараона взлетели в верх от удивления.

- Эта девочка? И что же она такого сделала? – В голосе слышалась только ирония.

- Ко дворцу прибыли послы из Персии, и царственная дочь была приглашена на званный обед, а после исполнила песню на своей чарующей арфе. Послы были в край очарованы, и когда об её красоте услышал сам царь – пожелал взять её в жёны.

- Вот как. Это вполне естественное желание. – Согласился фараон.

- Да, но это не было желанием Хлои. Вот тогда она и поняла, почему отец настаивал на её присутствии при приёме послов.

- На сколько я могу судить, Ксеркс остался без жены.

- Увы. – Тяжело вздохнул посол. - Вместо царственной дочери была похищена мачеха Хлои, которая была не на много старше царевны и отправлена на встречу новой судьбе. Девушка сразу же не полюбила молодую избранницу своего отца, а та в свою очередь предложила Миносу породниться, таким образом, с персидским царством. Итак, между двумя молодыми особами завязалась тихая война. Каждая в тайне мечтала избавиться от другой.

- А как же удалось скрыть исчезновение мачехи и то, что Хлоя осталась при дворе?

- Её нашли связанную с кляпом во рту в покоях её мачехи. Царь впал в бешенство. Он не знал, что происходит, и как можно было уладить подобный скандал. Однако, Ксеркс мог и не заподозрить, что ему была послана не царская дочь, а послы могли и не вспомнить лица девушки.

Время шло, персидское царство не давало о себе знать. Царю было не до замужества дочери, к тому же правду не удалось открыть. В жизни воцарилось спокойствие, на два месяца. Неожиданно во дворец приходит письмо, которое было перехвачено Хлоей, которое было написано её мачехой. Она не молила о пощаде, она уведомила царя, что после смерти своего царственного мужа она воцариться на престоле, соберёт армию и навсегда покончит с его царством. Итак, змея не была добита, она выжила и стала показывать своё угрожающее жало, нужно было что-то делать. Девушка немедленно отправилась к своему отцу и протянула ему письмо.

- Она хочет нашей гибели. Позволь защитить нашу землю от грядущего падения.

Минос был ошеломлён, пробежавши глазами по написанным строкам. Им овладела ещё большая паника, и он дал согласие на приготовление к долгому путешествию в вашу страну, чтобы выдать здесь свою дочь замуж.

- Породниться с моим царством и это могло бы гарантировать, что я усмирил бы опять поднявшего голову Ксеркса. - Закончил за него Мернептах.

Посол опять проглотил слова, которые выказывали всё унижение в сторону его царя, и собрав все свою волю в кулак, попытался продолжить рассказ.

Фараон указал гостю на удобные кресла с низким столиком, на котором стояла ваза с фруктами.

- Однако по пути в вашу страну Хлоя неожиданно приказала повернуть в персидское царство и попросила аудиенции у царя.

- Вот как? – Лицо Мернептаха изображало одно лишь изумление.

- И как же прошла аудиенция во дворце Ксеркса? – В голосе заиграли нотки злорадства.

- Это было самое трудное испытание в моей жизни, ведь мы могли никогда не выйти из его царственного обитания. – Посол заметно вздрогнул, когда ему надо было опять вспомнить об проведённых там часах. - Всю дорогу к Персии я не мог успокоиться, однако был более чем удивлён, смотря на принцессу. Она не выдавала никакой тревоги, безусловно, молодая девушка даже не предполагала, чем это всё может закончиться плачевно для всех нас. Мы предстали перед царём и его новой женой, которая величественно восседала на троне по правую руку своего мужа. Молодая, роскошная женщина, просто-таки сияла, поглощённая золотом и алмазами, которые украшали её. Она была в зените славы и процветания. Трон Греции был для неё слишком скромен и даже неприметен. Мы были ослеплены и поражены увиденным, но только не Хлоя. Было сразу же заметно, как взволновалась бывшая мачеха, когда увидела послов из Греции, а в особенности давнюю царственную соперницу. Девушка терпеливо дождалась, пока окончиться официальная часть обмена приветствиями, потом подошла по ближе к Ксерксу и подала тот самый свиток, написанный и переданный её отцу бывшей его женой.

- Я Хлоя, дочь царя Миноса, которая должна была прибыть в твоё царство и стать твоей женой. – Она смолкла, выдержав паузу и позволив всем присутствующим сначала издать стон от изумления, а потом смолкнуть до единого человека и позволить царю совладать с собой, после услышанного. - В ночь перед отправлением по приказу моей мачехи меня оставили бесчувственную и связанную в её покоях, а она отправилась вместо меня. Мы боялись скандала, однако её письмо, отправленной отцу говорило не только о её коварстве, но и о том, что мы не должны медлить и должны предупредить тебя об опасности. Ты не должен пасть от руки чужестранки, которая указала в письме о своём желании вскоре уничтожить тебя и воссесть на твоём троне.

- Ксеркс несколько раз пробежал по написанному, а потом посмотрел на побледневшую, и притихшую свою жену и тут же дал знак воинам схватить её. Больше никакие мольбы и заверения, что она не виновна были не услышаны. Её тут же поставили на колени и снесли голову в зале для аудиенций. Это было жуткое зрелище, когда капли крови разлетелись по всему залу и окрасили одежду присутствующих, плиты пола, мебель и даже несколько капель пали на руки царя. Её голова валялась возле её обмякшего тела. Всё было кончено. Царь встал с трона, и подняв за плечи приклонённую Хлою указал ей на место мачехи.

- Ты спасла мне жизнь. Теперь это твоё место по праву.

- Девушка подняла на него глаза, и без тени какого-либо страха и трепета произнесла.

- Я избавила тебя от лжи и показала, что моё государство может быть твоим союзником. Мой поступок говорит о преданности и готовности прийти на помощь. Я могу быть твоим другом, и моё уважение к тебе безгранично, увы, мой отец не имеет наследника, и я его единственная надежда и опора. Как я могу остаться здесь, когда царь Минос нуждается в своей дочери?

- Ксеркс громко расхохотался, пока обезглавленное тело царицы ещё валялось на полу, и все приглашённый взирали на это зрелище с ужасом.

- Ты прирождённый дипломат. Сейчас ты красиво отказала царю, да так, чтобы не разгневать его и заключить со мной договор по лучше брака. Я приглашаю тебя завтра со мной на соколиную охоту, перед тем, как ты покинешь моё государство.

- На другой день они не расставались. Охота не была удачной, зато это совершенно не расстроило престарелого царя. Он был полон энергии и хорошего настроения. Мы вышли сухими из воды там, где у нас не было шанса даже подумать, что мы можем сохранить наши жизни. Хлоя теперь была щедро вознаграждена и наше путешествие продолжилось. Только с того момента она не расставалась с каким-то кожаным мешком, что там внутри - знает только она.

Мернептах устремил взгляд куда-то в даль. В некоторые моменты можно было подумать, что он был в это время далеко, когда посол поведал ему всю эту историю, однако это было не так.

- Моё царство представляет слишком большую угрозу для Персии. Пять лет назад я повёл своё войско против войска Ксеркса и тогда мы встретились лицом к лицу в бою. Мы оба не молоды, но ещё полны сил и очень амбициозны, поэтому битва была отчаянной с обеих сторон. Он не простил такого унижения. Ксеркс постарается приложить все силы, чтобы уничтожить меня. Он не силён, но достаточно коварен. Другими словами, ко мне прибыла сейчас молодая девушка, которая уже доказала, что может заслужить стать дочерью самого сета.

- Или Горгоны. – Добавил посол. - Никак не могу взять в толк, что мог сказать ей Ксеркс и что она хранит. Убеждён в одном – царь не выпустил её просто так. Может условием было ……стать его шпионом?

Мернептах внимательно посмотрел на него.

- Она прибыла в его страну добровольно, а не по принуждению, чтобы покончить со своей мачехой. Я полагаю ни о каких условиях речь не шла. Возможно, это нечто важное прозвучало, как жест простой и ничем не примечательной услуги передать что-то, не очень значительное. В любом случае - я узнаю об этом, но у меня нет доказательств, что её визит состоит не только чтобы породниться с нами. Будет лучше знать кто шпион. Ксеркс получит то, что я посчитаю нужным донести до его ушей, и не более того. Для вас приготовили личные покои. Вы можете идти отдыхать. Дорога была долгой.

Это означало, что разговор был окончен. Посол тут же встал с места, и раскланявшись тут же покинул место аудиенции.

Мернептах проводил его взглядом, полным пренебрежения, и когда тот скрылся за колоннами, хлопнул в громко в ладоши.

На пороге появился личный секретарь фараона и низко склонил голову перед своим повелителем.

- Ты всё слышал? – Бросил он раздражённо.

- Всё, мой фараон. Он хочет избавиться от царевны чужими руками.

- Вернее сказать, моими. Она единственная дочь царя Миноса, а он самый младший брат царя. Странно, что он не уточнил принадлежность к этому родству. Убеждён, что по своей природной скромности. В царственном роду было пять братьев, и их каким-то странным образом всех постигла ужасная смерть, включая гибель и его племянника, первого сына царя. Вот только эта девушка стала играть не совсем по его правилам, по всей видимости, он решил избавиться от новой жены царя, так как она могла родить в будущем наследников, и ему было это не к чему. Хлоя тоже не любила её и поэтому справилась с этой задачей по-своему. Теперь, когда она отгородила всех от гибели и прибыла в мою страну – он решил избавиться от неё простым и доступным образом. Как всё просто и гениально. По его замыслу я должен немедленно казнить её.

*********************

После званного обеда Хлою проводили в её покои, где для неё уже было приготовлено всё необходимое. Она тут же вышла в сад и стала прохаживаться вдоль узкого водоёма, который наспех был украшен, и даже были посажены цветы.

Девушка вытащила из кожаного мешка огромную брошь, украшенную изумрудами, а её центр венчал внушительных размеров бриллиант. Кто-то должен за ним прийти, но кто?

Царь Ксеркс просил об этой услуге, передать это украшение кому-то в египетских землях. Это была его последняя просьба, после которой они больше никогда не увидят друг друга.

Раздались шаги и на пороге появились две служанки, одна из них несла сложенные полотенца и поднос с маслами, другая – поднос с фруктами. Ей пришлось тут же опустить драгоценность в водоём и указать им на дверь. Ей не нужно была сейчас омыть тело и привести себя в порядок, ни что-либо ещё. Она ждала встречи терпеливо, и затаив дыхание.

Неожиданно её слуху донеслось, что в покои вошёл ещё кто-то, она насторожилась, однако не повернула голову на встречу гостью, а осталась стоять спиной, заломив руки.

- Ты отвергла служанок, стало быть, есть нечто, что тебя беспокоит больше чем твоё тело? – Это был голос самого фараона.

Хлоя вздрогнула, но оставалась стоять, не сдвинувшись с места.

- Ты принял первого моего посла, а не меня, потому, что я женщина, и не важно то, что я королевских кровей. – В голосе звучала сталь.

Подобный тон остановил Мернептаха на полу шаге, и он даже не нашёлся что сказать.

- Он успел уже оклеветать меня, не так ли, но его рассказ не так насторожил тебя, как заинтересовал. Тебе стало любопытно посмотреть на девушку, у которой отсутствует в глазах страх.

- Это верно, - Согласился Мернептах, - Женщина, мотивы которой не ясны до конца, ни её дяде, ни даже мне.

- У нас с послом есть одна родственная черта, мы не даём шансов противнику, почему я и приказала навестить персидского царя и навсегда устранить мою мачеху. Этого сейчас и добивается мой дядя. Я его единственная преграда на пути к трону. Ему недостаточно было просто выдать меня здесь замуж, он пожелал, чтобы я здесь нашла свою смерть и лучше всего по твоему приказу. – Она, наконец, повернулась к фараону и посмотрела на него в упор. - Однако ты пришёл не только за этим. Ты хочешь знать о нашем разговоре с Ксерксом и то, что у меня в кожаном мешке. Не так ли? Посол ведь в деталях поведал тебе о всём произошедшем.

- Ты хорошо знаешь своего дядю.

- Даже его вздохи каждый раз несут разное значение, не только слова и поступки.

- Но если ты так хорошо его знаешь, то почему не предприняла попытку убрать его со своей дороги? - Удивился фараон.

- Потому, что до этой минуты наши намерения с ним совпадали, а когда его мишенью стала я – мы больше не можем сосуществовать вместе. – Девушка опустила ноги в бассейн и вскоре погрузилась в воду, а за несколько минут положила на край водоёма огромную брошь, тут же засверкавшую драгоценными камнями во всём блеске и роскоши.

- Тебе известен этот предмет и что он может означать? Это была ненавязчивая просьба от Ксеркса, однако это было в его поступках, но не в голосе и глазах.

Фараон приблизился и поднял с каменных плит.

- Но это алмаз Тота, из личной сокровищницы Ксеркса. Довольно странно, что он так легко расстался с подобной драгоценностью.

Хлоя осталась сидеть у водоёма, обняв колени и пристально смотря на реакцию фараона.

- Я не знаю, кто придёт за ним, но этот кто-то будет иметь нечто подобное, как я и пойму, что передо мной тот же человек, которому нужно отдать драгоценность. – Бросила царевна,

- Чем же он заслужил такую благосклонность у Ксеркса?

- Ответ мы знаем оба с тобой. – Холодно проронила девушка. – Сегодня ты избавишься от угрозы, которая стоила твоему соседу подобной щедрости.

- И лишусь возможности породниться с царём Греции.

- Не думаю, что в жизни ты бы хотел видеть более властную женщину, чем твои сыновья. Человек, который пытается стереть память о женщине, которая правила как мужчина сто лет назад, и чей храм пришёл в упадок, так как ты запретил кому-либо бывать там – может ли быть лучшее доказательство тому, какая должна быть женщина?

- У тебя дар убеждения. – Мернептах почувствовал, что стал получать удовольствие от общения с царевной, но в этом он мог признаться только самому себе, что подобного рода женщина может сделать жизнь даже проще, а не усугублять её.

Однако пришло время уходить. Фараон не мог спугнуть того, на кого Ксеркс, по -видимому, возлагал большие надежды.

Оставалось только ждать.

Прошло несколько часов, а в покоях больше никто не появлялся. За это время Хлоя уже была хорошенько вымыта, её намазали маслами из розы и одели белоснежную тунику из тонкого льна, волосы благоухали ароматом лаванды, однако телесное облегчение не приносило душевных. Посетитель медлил, и это заставляло нервничать всё больше и больше.

Царевна всё время срывала и разрывала в клочья цветы из кустов и разбрасывала их по всюду, и тут неожиданно………

Она почувствовала чей-то пристальный взгляд за спиной, и резко повернувшись, увидела молодого высокого жреца – это был Ахом.

Они долго молча смотрели друг на друга, наверное, пытаясь понять нужно ли доверять друг другу, и только спустя некоторое время жрец решился сделать первый шаг и открыв кожаный мешок вынул оттуда две половины короны, которую украшали мелкие изумрудные камни.

Царевна с немалым удивлением посмотрела на прибывшего и указала на водоём, на дне которого ясно проглядывался опущенная драгоценность.

Ахомп тут же подошёл к воде и посмотрел на дно.

Неожиданно он томно закрыл глаза, и упав на колени зарыдал.

- Это было долгое ожидание. Отец отверг меня после того, как я смалодушничал с ним на поле боя. Я не устоял против войска фараона Мернептаха, и нашим поражением во многом наша армия была обязана мне, потому, что когда я стал бежать с поля боя – значительная часть армии последовала моему примеру. Отец не казнил меня, однако изгнал из страны, сняв с головы мою корону, и разломил её на части. Моими последними словами было то, что мощь армии не может быть сильнее другой войны, которая уничтожит противника, и я докажу это. Вскоре с унижением, к которому я привёл государство моего отца, будет покончено. Отец сказал, когда я буду прощён – он пришлёт мне третью часть короны, и тогда я обрету опять всё то, чего был лишён.

Он достал из водоёма опять опущенный Хлоей, как уже оказалось, фрагмент короны, и юноша тут же соединил все три части. Огромный алмаз с изумрудами нужно было закрепить сзади, чтобы корона смогла стать единым целым. На внешний вид она была не броской и ничем непримечательной. Всю красоту и роскошь скрывала обыкновенная простота, подобно этому юноше, скрывающего свою принадлежность к царскому роду под грубым покрывалом жреца и жуткие интриги под ангельской и невиновной внешностью человека, живущего только молитвами.

Хлоя смотрела на него с изумлением, пока он выдал всю тираду подобного признания.

И тут неожиданно в сад влетели вихрем несколько воинов вместе с дядей Хлои. Последний тут же приказал схватить Ахома и в миг его повалили на землю и отсекли голову одним взмахом меча. Брызги крови в миг окрасили весь сад и обагрили одежду и тело Хлои, казалось его кровью был пропитан тут каждый клочок земли. Посол приказал поднять голову и поместить её в бочку с мёдом, куда же положили и корону, а после удалились.

Хлоя ещё помнила, как окровавленная голова была поднята с земли, а дальше уже для неё ничего не существовало.

Она очнулась на широком ложе. О ней опять позаботились, обмыли тело и переодели в чистые одежды. Девушка попыталась встать, но сильная головная боль тут же заставила её положить голову на то самое место.

- Не поднимайся, тебя ударили по голове, мы нашли тебя бесчувственной в саду с обезглавленным жрецом. Я приказал перенести тебя в мои покои. Пока не поправишься – останешься здесь.

- Мой дядя неожиданно появился в саду, приказал тут же отрубить голову жрецу, а потом я ничего не помню. Перед гибелью этот человек сказал мне, что он сын царя пообещал своему отцу перед изгнанием за трусость на поле боя – поквитаться с тобой без начинания войны. Как он делал это, я не знаю и теперь нам этого не узнать.

Мернептах на миг спрятал своё лицо в ладонях. Видно было, что он очень устал.

- Я распорядился, чтобы разыскать посла, далеко он не уйдёт. Мне уже пора возвращаться во дворец. Я наведаюсь к тебе завтра. Здесь полно слуг и ты ни в чём не будешь нуждаться.

Во дворце заметно стих шум, и он погрузился в вечерние сумерки. Здесь было мало народу и в основном это малая численность – были слуги.

Царская ладья была уже далеко и практически растворилась в красных лучах солнечного заката. Светило поглощало его уже целиком.

На балконе, который в будущем должен был служить местом приветствий народа фараоном, занимал совершенно незнакомый молодой человек. Он важно заложил руки и взирал в даль. Его строгие и даже немного грубые черты лица говорили в пользу его принадлежности к другим землям. Длинные вьющиеся волосы спадали ему на плечи, а одежда никак не походила по моде египетских земель. Его имя было Ганон.

На землю опускалась ночь.

Царевна лежала на кушетке, прикладывая ко лбу мокрый кусок полотна, когда в комнату вошёл юноша.

- Ты сумела убедить фараона, что он общался с послом. У него даже на миг не возникло подозрения, что на самом деле он общался с простым слугой, не зная, что дядя и племянница – одного возраста и мы стали виновником зарождения новой войны с персидским царством.

- Ещё нет, - В голосе девушки тут же зазвучала сталь. Где наш посол?

- Река поглотила нашу тайну, больше не о чем беспокоиться. Он выполнил всё, что ему приказали. Его игра была блестящей. Теперь отрубленная голова сына разгневает царя Ксеркса, заставит его ополчиться против Египта. Вступив в схватку с ними - ему не будет дела к Греции. Мы можем возвращаться домой.

- Ещё нет. Мы не можем сбежать. Фараон доверяет мне. Он даже не оставил много охраны, только, чтобы защитить меня, хотя что тут защищать, если вокруг пустыня. Если мы сейчас просто покинем страну без воли фараона – он заподозрит наше причастие к казни сына Ксеркса, а нам это ни к чему. Мы гости и должны вести себя подобающе. Дай время.

******************

Сутерери не покидала свои покои несколько дней. Сначала она пребывала в глубоком отчаянии, однако, когда в течении недели ею никто не поинтересовался – она поняла, что здесь совершенно чужая и никому не нужная, поэтому скорый отъезд и новое замужество не было уже таким плохим, даже если на родине матери её там никто особо не ждал и родственники не были бы так близки, но всё-таки хотелось верить в лучшее.

Она вытерла слёзы, приказала приготовить хорошую ванну, выбрала самые ароматные масла для тела, одела новую тунику и выбрала драгоценности, которые были выполнены мастерами из её далёкой родины. Девушка решила выйти наконец на ружу, повидаться с другими принцессами, поболтать ни о чём и повидаться с отцом и даже Мескернет, которую она люто ненавидела. Другими словами, она желала напомнить о себе, все окружающие должны запомнить её красивой и радостной, даже если хотелось выть от боли, раздирающей её душу.

Сутерери шла ровной уверенной походкой, в миг она стала излучать только радость и что - то прекрасное, что раньше не наблюдалось в ней. Ей стали оглядываться в след.

Отца, как всегда на месте не оказалось, брат уехал в новый дворец, во дворце оставалась только Месернет.

Царевна, не раздумывая ни минуты, вошла в её покои и остановилась на небольшом расстоянии от царицы.

Женщина с изумлением посмотрела не неожиданную гостью, которая в этот момент прервала разговор со своим секретарём. Последний тут же поклонился и бесшумно покинул комнату.

- Я пришла попрощаться. – Начала она твёрдо. – Сегодня ночью я отбываю на родину моей матери. За это время я поняла, что больше меня никто и ничто здесь не держит.

Царица с пониманием кивнула головой и указала на сад, где под тенью пальм стоял столик и два кресла.

Они молча сели друг против друга, слуги тотчас подали вазу с фруктами.

- У меня больше никого не осталось, я не смогу попрощаться с отцом или братом. И тот, и другой позабыли обо мне, но я уже не боюсь будущего, наверное, так даже будет лучше. Я просто хотела, чтобы ты запомнила меня той, которая обрела уверенность и стала сильной женщиной, - Сутерери положила на стол золотой небольшой нагрудник, с изображением богини Исиды, крылья которой были окрашены в красный цвет, а всё её тело было инкрустирована крошечные бриллианты, даже в глазу богини красовался маленький чёрный бриллиант. – Этот нагрудник был подарен фараоном моей матери, оставь его себе или отдай моему отцу. Я не хочу увозить это воспоминание с собой, это будет лишь причинять мне боль. Прощай.

Мескренет призвала на помощь всё своё мужество, чтобы не ответить этой девчонке, но она также понимала её чувства, тем более, что та покидала эту землю навсегда. Они больше никогда не встретятся.

Спустя два часа царице лично доложили, что корабль с Сутерери отбыл, и она вышла на одну из террас, которая открывала вид за пределы дворца на широкий Нил.

Судно был уже далеко, а вскоре и вовсе скрылось с поля зрения. Царица вздохнула с облегчением и вернулась в свои покои, как неожиданно раздались громкие крики и причитания из стороны гарема.

Мескернет быстро покинула балкон и бросилась на крики. То, что она увидела было чудовищно - все женщины гарема были мертвы, ни следов насилия, ни ножевых ран, ни каких-либо признаков болезни, ничего. Они лежали кто где, и самое главное, всё случилось внезапно и сразу для всех. В факелах погасли, как по команде все огни - гарем погрузился в скорбное молчание.

Царица побледнела, и найдя в себе последние силы вышла из гарема и медленно поплелась к себе. Что произошло? Кому это было выгодно? Фараон давно позабыл туда дорогу, он знал только её, Мескернет, и к тому же у них давно не было никаких интимных отношений, что говорить о большем.

Как правило, они делили ложе вместе, где кроме тёплых объятий и нежных поцелуев больше ничему не было места.

Царица буквально рухнула в кресло, и тут же попросила воды. Такой разбитой и усталой нашёл её Менхепер и тут же позвал врача.

*************

Ирсу приехал во дворец поздно вечером, он не хотел ждать до утра – работа требовала быстрого завершения, стало быть время на сон почти не оставалось, он бегло осмотрел проделанную работу и тут же указал художникам на блеклые стены и колонны. Пришло время вдохнуть во дворец новое дыхание, а без раскраски было бы сделать это невозможно.

- Распорядитесь доставить всё необходимое, и пускай художники начинают работать, сегодня я попросил прислать нам ещё 12 рабочих. Это ускорит строки завершения дворца.

Собравшаяся толпа рабочих уже собиралась начала расходиться, как неожиданно взору юноши попал облик девушки в белоснежной тунике, которая медленно расхаживала с каким-то юношей по внутреннему дворику с уже действующим водоёмом.

- Это что ещё такое, что тут делают люди из дворца? – Он быстро пошёл на встречу молодой паре, и тут же закляк на месте – на него смотрела незнакомка с голубыми глазами, такого он ещё не видел. Он понял, что в одно мгновение просто утонул в её взгляде, подобно в чистых водах Нила. Он стоял так долго, не в состоянии выдавить из себя и слова. Ситуация уже приобретала комический характер, а он так и продолжал стоять, как вкопанный.

Девушка в свою очередь смотрела на него, появившегося ниоткуда со странным поведением, однако она не помнила, чтобы на неё смотрели так пристально и при этом выглядели на столько глупо.

Он не помнил сколько времени так прошло. Ирсу пришёл в себя не сразу, однако, когда его ноги могли уже шевелиться – юноша просто развернулся и покинул дворик, так и не проронив ни одного слова.

- Кто он? – Пренебрежительно бросил Ганон.

- Понятия не имею, но он довольно странный, - Отмахнулась Хлоя.

- Всё здесь странное, как и это гостеприимство в незаконченном дворце посреди пустыни. – Проворчал Ганон. – Почему нас приняли здесь, а не в старом дворце?

- Ты забываешь, что наша миссия состояла в другом, и тут нет места амбициям, сейчас время вести себя спокойно и не привлекать излишнего внимания.

С этого момента Ирсу понял, что его душа совершенно потерянная, он не мог больше возвращаться в старый дворец и находил любой предлог, чтобы остаться тут. Он с головой ушёл в работы и был придирчив к каждой детали. Ему тут же удалось выяснить, кто эта девушка и что здесь делает и что, по всей вероятности, она вскоре покинет эту землю.

Последняя фраза была подобна сильному удару в грудь, и он не сомкнул ни на миг за всю ночь глаз. На утро рабочие пришли в невообразимое изумление, так как на всех фресках, которые они успели за это время закончить у женщин были голубые глаза.

Ирсу чувствовал себя невообразимо счастливым и ужасно угнетённым. Принц нашёл нечто божественное и вскоре должен был это потерять. Такого он ещё никогда не испытывал, это было сильное чувство, оно контролировало его сознание и не давало даже дышать.

Рабочие пребывали в изумлении от того, что кто-то нарочно исправил их работу, по началу их возмущению не было предела, пока один из них не вспомнил, что у царственной гости совершенно голубые глаза, и более того, он видел, как их архитектор пребывал в оцепенении, когда увидел эту девушку. Сразу же по дворце пронёсся громкий смех и на весь день, художники не упускали возможности отпустить всевозможные шуточки, чтобы поднять на смех бедного Ирсу.

Такое продолжалось до обеда, когда на пороге дворца появился сам Мернептах, его глаз тут же уловил, что изменилось у всех прелестных женщин и что неожиданно карий цвет преобразился в голубой и он просто не находил слов, от такого неожиданного поворота событий. Было сразу же понятно, что кто-то во дворце влюбился в его гостью, но кто - вскоре это было уже понятно.

Работники, стоя спиной к входу так оживлённо перемывали кости бедному Ирсу, что даже стены уже были пропитаны не только слоем краски, но и свежими сплетнями, правда не заставила себя долго ждать.

Фараон не стал привлекать к себе внимания и решил найти своего сына. По дороге он стал неожиданно размышлять. Он не мог бы силой удерживать Хлою, царевна бы всё равно нашла причину покинуть его землю под любым предлогом. Мернептах был достаточно уже стар, и если эта женщина и заполонила его разум и с ней было легко и приятно беседовать, то он нашёл её слишком поздно, более того, его сердце оставалось холодным. Никто кроме Мескернет не мог бы тронуть его душу, так как она. Она была утешением его старости и если они и проводили ночь вместе, то только потому, что фараон нуждался в её запахе, в её теплоте и заботе. Никто другой не мог бы стать более дорог ему, к тому же он таки мог устроить брак Хлои со своим сыном и мог бы даже поставить условие, после выполнения которого, она могла вернуться на родину вместе с новым мужем. Последний был бы на седьмом небе от счастья и никогда бы не заподозрил того, что его родной отец хотел навсегда распрощаться с ним. Это будет безболезненное расставание, чем случилось с Сутерери. Он бы боготворил фараона до конца своих дней, что тот устроил брак с самой красивой женщиной на свете.

Оставшись вполне удовлетворённым своим внезапным решением, он нашёл Хлою, блуждающую по галерее, где только что были закончены рисунки, но ещё не высохли краски.

- У ваших женщин тоже глаза голубые? – Вместо приветствия спросила с удивление девушка.

- Нет, только у моей гости. Один юноша был так впечатлён твоими глазами, что за одну ночь перекрасил глаза в голубой цвет на всех рисунках,

- Какая неожиданность, - Изумилась царевна.

- Ты стала для него неожиданностью. – Фараон в один момент стал вести себя более чем холодно, и стало заметно, что он торопиться покинуть общество греческой царевны.

 

Неожиданно завидев своего сына, он тут же сделал знак ему рукой подойти.

- А вот и мой сын, виновник изменившихся в один миг рисунков.

Ирсу почувствовал, что сейчас провалиться сквозь землю, но нужно было сохранять самообладание. Он то бледнел, то краснел, однако поклонился перед фараоном и лёгким кивком головы поприветствовал девушку, из - за которой потерял совершенно голову.

- Я вынужден возвращаться во дворец, не могу обещать, что приеду завтра. Оставляю тебя в обществе моего сына. - Холод просто пронизывал каждое сказанное им слово, однако Хлоя тут же поняла намерения старого фараона.

Они встретились взглядами и Ирсу тут же отвёл глаза в сторону.

- Убеждена, что тебе нечего мне сказать и мне тоже. – Отчеканила безразлично девушка, окинув его худое высокое тело с головы до ног.

Он так и остался стоять один в огромном пустом зале. В тот день стоял довольно ужасный зной, однако Ирсу ощущал, как замерзает.

Фараон приехал во дворец в канун самого разгара паники. Ему доложили уже на пороге, что произошло и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Кто это сделал и что происходит – просто не выходило с головы.

Прежде всего, он кинулся к жене и тут же крепко схватил её в объятиях, она не пострадала. В этот момент он испугался за неё, потерять её было бы даже невозможно подумать.

Он крепко сжимал в объятиях свою жену и не мог отпустить из своих рук, даже если бы весь мир рухнул – он уже не имел бы для него такого значения, как Мескернет.

Таусерт сидела на ступенях, ведущих в сад в свои покои, крепко обняв колени. Это было её естественное состояние, когда ситуация заходила в тупик.

Аменмес стоял немного в дали от царевны, держа на руке спокойного сокола.

- Это сделала Сутерери, больше некому.

Аменмес посмотрел на неё с изумлением.

- Только не говори, что не подумал сразу о ней.

Царевич потупил взор.

- Я не хочу больше думать об этой женщине, не хочу вспоминать. Мы больше не сможем ничего вернуть, нам остаётся только жить дальше, и ты забудь. Она не вернётся больше в нашу жизнь, никогда.

- Но она могла причинить боль Мескернет, я бы никогда себе за это не простила.

- Всё кончено, её больше нет рядом. Ты могла бы мне одолжить Гора? - Неожиданно попросил Аменмес. - Я думаю, мы могли бы с ним подружиться.

Царевна с недоумением посмотрела на юношу.

- Птица привыкла ко мне, она к тебе не пойдёт. – Отмахнулась она.

- Пусть он решит сам.

Аменмес осторожно пересадил птицу себе на плечо, и она не оказала ни малейшего сопротивления.

- Гор, ты меня так легко бросишь? – Удивилась царевна.

Птица тут же вспорхнула с плеча царевича, стала парить низко над головой Таусерт и опять вернулась на плечо Аменмеса.

Девушка тяжело вздохнула.

- А ещё другом был, предатель.

- А может он принял меня, как твоего будущего мужа, почему ты сразу думаешь, что он предал тебя?

Таусерт опять тяжело вздохнула.

- Я не смогу удерживать его силой. Если захочет – вернётся опять. Я навещу Мескернет.

Царица была уже одна. Она сидела в окружении двоих служанок, которые готовили её к предстоящей ночи с фараоном.

- Моя маленькая богиня Хатхор, - Женщина тут же протянула руку, и царевна приложилась к запястью губами, а потом села у её кресла на колени и посмотрела в её глаза.

- Я пришла спросить о здоровье моей матери, я очень была обеспокоена.

- Я рада, что тебя не было во дворце в это время, если бы с тобой что-нибудь случилось, кто бы стал моей опорой и поддержкой?

- Я не могу умереть, зная, что моя мать беззащитна, - Она положила ей голову на колени, и затаила дыхание. – Помнишь, как в детстве я приходила к тебе, и по долгу была у тебя на коленях, не произнося за всё время ни слова. Мне так всегда не хватало любви, а ты дала мне её с полна.

- Я приютила в своё сердце саму богиню Хатхор, разве можно было просить от богова большего дара? Вы были детьми, приходили ко мне, забирались на ложе и засыпали в моих объятиях. Как же мне сейчас больно смотреть, что на смену вашему детству пришла жизнь, в которой нет места любви? Сети изменился, он многие дни проводит в своих лабораториях при храме и даже не помышляет вернуться к своей жене, ни чувств, ни теплоты, ни привязанности, одна пустота. – Месернет тяжело вздохнула. Неожиданно она дала знак служанкам удалиться, когда они полностью закончили все приготовления.

Женщина подошла к столику, на котором лежал тот самый нагрудник, подаренный когда-то много лет назад сирийской принцессе её мужем.

- Мне было двенадцать, когда я очутилась во дворце. Я выполняла разную мелкую работу в покоях сирийской принцессы, и именно там меня заметил фараон и в ту ночь приказал позвать меня к себе. Можешь представить, что творилось с женой фараона, которая только что родила второго ребёнка. Знаешь, что в ту ночь произошло? Ничего. Я помню, как стояла недалеко от него и боялась подойти, пока он ласково не позвал меня и не подал мне в подарок красивое серебряное зеркальце с ручкой из слоновой кости. Я была так поражена и удивлена, что долго не могла налюбоваться подарком. Он видел моё состояние и терпеливо ждал, пока я успокоюсь. Потом позвал за стол, на котором что только не было, и я осторожно тянулась то за одной сладостью, то за другой. Вечер закончился тем, что фараон провёл меня в теперешние мои покои, показал мою новую прислугу, а потом долго сидел у моей кровати, пока я не уснула. На следующую ночь я пришла к нему, держа в руках то самое зеркальце. Он удивился, почему я принесла его. Я ответила, что очень люблю его и не хочу расставаться, тогда он сказал, что если я буду приносить вчерашние подарки, то как я унесу те подарки, которые он даст мне сегодня. Так длилось каждую ночь, и каждую ночь он ждал, пока я усну в своей постели. Он одаривал меня подарками и сладостями. Были дни, когда он не был занят и тогда звал меня к себе, я просто сидела рядом с ним в саду, либо играла, но ничего не было. Сирийская принцесса лелеяла надежду, что если у нас ничего нет, то он вернётся к ней, но ничего не происходило. Это случилось на много позже, когда я стала засыпать в его постели, и было так важно ощущать его запах, его сильные руки, которые обнимали меня.

Она смолкла.

- Этот нагрудник – подарок фараона сирийской принцессе. Сюда приходила Сутерери, чтобы отдать то, что она не сможет забрать с собой.

Таусерт побледнела.

- Если хочешь, я его пожертвую нашему врачу, он содержит больницу. - Тут же предложила Таусерт.

Мескернет тут же протянула ей нагрудник.

- Я боюсь, - Неожиданно проронила она. – Мне доложили, что в ещё незаконченный новый дворец прибыли послы из Греции и среди них молодая красивая девушка, принцесса, у которой на удивление очень голубые глаза. Мернептах стал часто наведываться туда, они по долгу бывают наедине, и много говорят. Ты понимаешь теперь, почему я рассказала тебе о настоящем чувстве? Она молода и умна, фараон никогда бы не стал тратить время на пустую голову женщины, почему он больше и не наведывался в гарем.

Таусерт опять прислонилась губами к руке матери и спокойно, но твёрдо произнесла.

- Эта женщина больше не будет занимать твои мысли и сеять в душе тревогу, я позабочусь об этом. - Твёрдо произнесла царевна.

Она тут же поднялась и побрела к выходу.

Таусерт ещё раз про себя отметила, как всё-таки несчастны женщины в этом дворце, не имея никаких прав. Им всегда приходилось бороться за существование и своё положение. Она не могла винить свою мать, что та появилась при дворе, и заняла место официальной жены, и та делала всё, что могла, чтобы вернуть былое расположение. А сколько было их забыто в том же самом гареме, просто их вычеркнули из жизни, и они остались никому не нужными. Вот оно, быть под властью мужчины. Ещё не стёрлась память о предыдущей фаворитке фараона, как он пал под очарование новой принцессы.

Сумерки пали на землю и покрыли мягкой тенью дворец. Девушка медленно шла в свои покои через галерею, как неожиданно из дали послышался голос фараона и одного из министров.

Она тут же приблизилась чем поближе и спряталась за колонной.

- В тот день в гареме среди дня были зажжены все факелы, которые обычно зажигались только ночью. – Пояснял министр. - Однако никто не обращал никакого внимания, хотя это и было довольно странно, а после того, как огонь в факелах догорел – в гареме не осталось ни одного живого человека, даже прислуги. Это была лёгкая смерть. – Министр смолк, сделав небольшую паузу.

- Что это могло быть? – Глухо спросил Мернептах.

Вместо ответа министр протянул ему в ладони кожаный мешочек, туго завязанный толстым шнуром.

- В каждый из факелов было подлито не только масло, но и подсыпана трава, которая состоит из довольно ядовитых сухих растений и даже яда кобры. Это было обнаружено тогда, когда один из факелов неожиданно упал на землю и из него высыпались остатки той травы, а после такой мешочек был обнаружен в покоях Мескернет.

Наступило гнетущее молчание.

- А зачем Мескернет убивать целый гарем вместе со слугами? Или ты полагаешь я не знаю царицу? – В голосе фараона прозвучала уже ничем не прикрытая угроза.

Таусерт почувствовала, как её будто пронзили кинжалом на сквозь.

- Как всё просто, падает факел, из него высыпаются остатки травы, и ты сразу же понял, что она ядовита. А то, что не было использовано, было обнаружено на видном месте именно у Мескернет. Надо полагать, что моя мать была бы на столько глупа, чтобы не спрятать это в довольно укромном месте, она оставила его так, чтобы ты мог прийти и забрать из её покоев. - Таусерт подошла слишком близко к министру, сжимая в кулаке отданный Мескернет золотой нагрудник сирийской принцессы и тут же невзначай коснувшись его шеи, протянула фараону тот же самый нагрудник.

- Откуда это у тебя?

Мернептах взял в руки драгоценность и с изумлением посмотрел на оторопевшего министра.

- Но это же драгоценность моей первой жены, а потом она перешла по наследству Сутерери, так это она тебе дала, чтобы ты обвинил в этом Мескернет? – Изумился фараон.

Министр перевёл обезумевший и отчаянный взгляд на принцессу и прокричал:

- Это ты во всём виновата, когда ты нашла Сети и привела его обратно во дворец. Если бы не ты, мы бы вернули прежнее расположение нашей госпоже. Я не доставлю вам удовольствия покарать меня. Неожиданно он достал кинжал и полоснул себя по шее.

Таусерт смотрела с изумлением на лежащего в лужи крови министра, а потом перевела взгляд на отца.

- Ты всегда была победительницей, моя маленькая богиня Хатхор. Наверное, богам было виднее, когда послали мне дочь, которая стоит всех моих сыновей. - Она всегда слышала в голосе Мернептаха о себе только восхищение.

Девушка медленно блуждала коридорами дворца. Она защитила опять Мескернет, однако всё произошедшее не могло бы принести ей сна, к тому же сокол неожиданно выбрал Аменмеса и в покоях она бы осталась совершенно одна. Странно, что Таусерт стала уже забывать своего мужа. Она больше не вспоминала о нём, наверное, он по -своему оставался в душе тем маленьким мальчиком, которому нужна была защита сестры. Он всегда бы прятался за её спину. Царевна поймала себя на мысли, что она потеряла полностью уважение к своему мужу, но разве не те же чувства испытывала царица Хатшепсут к своему безвольному и болезненному супругу, не его ли статуя валяется в её ногах?

Неожиданно царевна решила посетить свой дворец. Вот уже неделю Ирсу намекал о своём новом законченном зале, который должен её порадовать, именно этого ей и нужно было сейчас.

Таусерт тут же приказала приготовить ей филюгу и отправилась в путь.

************

Ночь встречала её своей прохладой, и мягкой вуалью покрывала всю землю, делая её всё больше и больше незримой. Царевна сидела на мягкой кушетке и бесстрастно смотрела в уже непроглядную даль, пока лодочники неутомимо прорезали водную речную гладь Нила.

Напротив сидела мрачная фигура Менхепера, который согласился в последнюю минуту отплыть с Таусерт, подобно он следил за ней весь день.

- Что с вами, друг мой? На вас лица нет, только не говорите, что у вас для меня плохие новости, их был полон целый день.

Секретарь царицы только тяжело вздохнул.

- Всё это отголоски прошлых обид.

- Я опять защитилась за Мескернет, её пытались оклеветать, Сутерери не была на столько глупа и безвольна, как мы это предполагали, но теперь она уже далеко.

Менхепер опять издал тяжёлый вздох.

- И почему вы решили отправиться сюда именно в этот поздний час? Днём мы бы могли увидеть всё в довольно лучших красках.

- Ирсу говорил мне уже неоднократно, что всё закончил, он уже две недели назад меня звал посмотреть то, что станет для меня большой неожиданностью, это больше не может ждать.

Менхепер только покорно потупил взор и до прибытия больше не издал ни звука.

Дворец, казалось, погрузился в сон, всюду было темно и подозрительно тихо. Это было более чем странно, ведь при дворце была лаборатория, где трудились множество жрецов, включая Сети.

- Теперь ваша очередь показывать мне последнюю работу Ирсу.

Менхепер опять вздохнул, однако его ноги отказывались идти туда. Он скорее плёлся, чем шёл навстречу чему-то такому, что он крайне не желал более встречать.

 

Они продвигались при лунном свете, который хорошо освещал пустынные галереи и дворики, однако дворец как будто вымер, здесь не было никого. При такой мысли тревога всё больше и больше закрадывалась в душе.

Таусерт всё оглядывалась по сторонам, что произошло? Почему всегда оживлённое место оказалось неожиданно брошенным? Почему здесь больше никто не бывает?

Они остановились на пороге малого зала для аудиенций, которым, за частую, никто не пользовался.

- Он всё здесь переделал. – Менхепер вошёл во внутрь и Таусерт замерла от неожиданности. Это было не что иное как повторение зала в храме великой Хатшепсут, только здесь преобладало больше изящества и роскоши.

Как оказалось, Ирсу приказал снести смежные стены другой комнаты, и сделал зал более длинным и просторным. Стены были украшены грубо отшлифованными плитами из горного хрусталя, что придавало ему при лунном свете необычайное свечение и магическую красоту, вместо факелов невысоко на стенах пропорционально были оставлены углубления, не заложенные плитами и там размещались огромные золотые вазы, в которых должен был бы гореть огонь. Пол покрывала мелкая мозаика из оникса. Вдоль стен красовались одинаковые фигуры воинов с натянутыми луками, которые они держали опушенным вниз, казалось по команде они были готовы поднять своё оружие, отпустить тетиву и сразить противника на повал.

Царевна с изумлением смотрела на своего друга, однако на этом сюрпризы не кончались.

Вскоре перед её взором предстали два небольших источника, в который на удивление журчали не ручейки, а жидкое, расплавленное золото.

Оно беспрестанно бурлило, и тут она остановилась и прикрыла рукой рот, чтобы не издать пронзительного крика - в центре зала возвышалась скульптура молодой женщины с вьющимися чёрными волосами и облечённая полностью во все атрибуты царствующего фараона.

Её руки были переплетены в царственном жесте, где в одной она держала крюк, а в другой – плеть. На ней был одет килт фараона, а обнажённую грудь хорошо прикрывал огромный золотой нагрудник, украшенный рубинами. Однако это было не единственное настоящее золотое украшение, которой было одето на каменную статую. Золотые браслеты на руках, серьги в ушах, сандалии, выполненные из листового золота и конечно же корона, которая венчала её голову. Позади неё была изображена стоящая группа ярко раскрашенных статуй, где были запечатлены фараон Мернептах, его жена Мескернет, Сети, Ирсу и Аменмес. Они расположились по обе стороны за центральной статуей.

Таусерт подошла в плотную к женщине-фараону и изумилась – это было её лицо, однако глазницы украшал голубой минерал из ляпис-лазурита, а два чёрных бриллианта, служивших до недавнего времени глазами, теперь покоились на коленях скульптуры.

Царевна повернулась к Менхеперу и прохрипела.

- Ирсу решил меня не просто погубить, он не просто предал меня. Эта зала напоминает залу царицы Хатшепсут. Фараон никогда не поверит, что Ирсу сделал всё это за моей спиной и я к этому не причастна, более того. – Она протянула два чёрных бриллианта. – Он влюбился в принцессу с голубыми глазами и видит теперь её своей царицей.

Неожиданно в зале раздались шаги, царевна и Менхепер со страху оглянулись и тут же прислонились к стене, где тень могла скрыть их пребывание здесь.

Вскоре на горизонте появились Ирсу и греческая принцесса Хлоя.

- Ты должна увидеть своими глазами всё это. Я безгранично счастлив, что ты со мной сейчас и я сделаю всё, чтобы заслужить твоё расположение. Я буду счастлив, даже если любовь будет не взаимна.

Хлоя оставалась безмолвна. Было видно невооружённым взглядом, что она просто терпела Ирсу от безысходности.

Это была воля фараона. Он приехал поздно вечером и тут же предложил пройтись. Они вышли на приветственную террасу, с видом на Нил. Его тон был сухим и резким. Было видно, что он еле сдерживал свой гнев, который ему удавалось с трудом.

- Тебе ведь не терпится вернуться домой. – Начал он холодно и с долей пренебрежения.

Хлоя согласно кивнула головой.

Неожиданно Мернептах протянул ей корону царя Ксеркса, которая была отослана вместе с головой его сына.

Сердце царевны на миг остановилось.

- Бочка с головой жреца и эта корона была-таки доставлена к персидскому двору и предстала перед царём, но посла мы так и не нашли. Он исчез, подобно его убили, после того как он выполнил свою миссию. Моим людям удалось выкрасть бочку и вернуть её обратно. Ты слишком умна, и властна, тебе удалось перехитрить Ксеркса и достигнуть задуманного за моей спиной, даже если у меня нет доказательств, что это сделала ты – я знаю, что это твоих рук дело. Сейчас ты сделаешь то, что я тебе скажу, и навсегда покинешь мою страну этой ночью. Я отдаю тебе в мужья моего сына, Ирсу. Ты видела уже его. Это будет моим условием.

- Берегись! – Вдруг вскрикнула царевна, и сильная рука Мернептаха тут же отбросила непрошенного гостя, возникшего за его спиной. Он сорвался с балкона и навсегда исчез в вода Нила. Неожиданное появление Ганона было для него роковым.

- В зале для аудиенций тебя ждёт твой муж, а у входа во дворец вас будет ждать ладья, с тобой поплывут только мои люди. Они проводят вас в вашу страну, а потом вернуться. Прощай.

Так Хлоя возвращалась совершенно одна. Гибель Ганона не была преднамеренной. Он появился внезапно, будучи наготове защитить её, однако она не видела, кто именно стоял за спиной фараона или видела сложно сказать.

Ей было всё равно, почему Ирсу настоял остановиться не на долго в этом дворце. Ей достался мужчина, полностью противоположный фараону, он даже чем-то напоминал ей Ганона, с которым у них была крепкая и надёжная дружба. Наверное, боги давали ей понимание, что не она среди них, а они всегда готовы распорядиться её судьбой.

Но всё же богам не удалось расстроить все её планы. Царевна хорошо понимала, что таки избежать скандала и не разгневать Ксеркса Мернептаху не удалось. Царь Персии увидел, как обошёлся с его сыном Мернептах, якобы.

Ответ не заставит себя ждать.

Безусловно, нужно было также отдать должное мудрости Мернептаху, и его решение не казалось уж таким абсурдным. Все стороны получали от этого выгоду: у Мернептаха была своя причина избавиться от своего сына таким более чем гуманным способом, только сын этого не понимал и, по-видимому, не хотел понимать. Он был счастлив получить то, чего возжелал внезапно всей душой.

Хлое удалось посеять раздор между двумя странами и теперь им будет не до её страны, к тому же Ирсу был тем человеком, которого не приходилось бы бояться. Он станет для неё вторым Ганоном, и пусть возводит в её стране дворцы и храмы в честь новых богов, никто не будет против.

Царевич подвёл её к статуе совершенно близко и демонстративно указал на новые глаза:

- Твои глаза – подобно Нилу, бескрайние и глубокие - Пролепетал он с благоговением.

- Как же легко ты предал меня, Ирсу. И более того, ты решил погубить меня, построив всё это. Твоя сестра умертвила весь гарем и обвинила в этом Мескернет перед тем, как уйти, однако ты превзошёл её. Ты подготовил мне триумфальное падение, которое могло бы закончиться для меня смертью.

На лице Ирсу был шок, такой встречи он уж точно не ожидал.

- Ты говорила мне подождать, однако предпочла Сети, я не был для тебя чем-то важным, так второстепенный друг, на кого ты не смотрела, как на серьёзного кандидата. Фараон отдал мне в жёны Хлою, и у меня теперь есть жена. Сегодня она не испытывает ко мне ничего, но я люблю её так сильно, что согрею её сердце моим теплом.

- Ты меня так сильно ненавидел, что построил всё это великолепие? Только скажи, когда ты собирался пригласить сюда фараона? Или же он уже осведомлён о том, что ты сотворил за моей спиной? – В её голосе звучала сталь.

- Я никогда бы не сделал того, о чём ты подумала, Таусерт, я показал тебе твоё будущее. Все они уйдут, но ты останешься на троне, ты достойна стать царицей.

- Ты так думал до недавнего времени. – Отрешённо проронила девушка.

- Когда я встретил Хлою, то понял, что никогда тебя по-настоящему не любил, в ней я увидел настоящую царицу, которой я готов поклоняться всю мою жизнь.

- Однако недавно ты был готов поклоняться только мне, но это уже прошлое, - Таусерт подошла к статуе и забрала из колен два чёрных бриллианта. – Это будет для меня хорошим напоминанием, как ты можешь для человека в одно мгновение стать никем.

Хлоя внимательно следила за всей этой словесной перепалкой и ещё раз подумала, как всё-таки комична была жизнь её мужа, которого первую половину жизни использовала одна властная женщина, а другую – предстоит сделать ей, только он об этом почему, то не догадывался, а просто был счастлив служить и оставаться на этом положении всю свою жизнь.

Таусерт медленно покинула залу, опустив камни в кожаный мешок. Девушка понимала, что с уходом Хлои – Мескернет избавиться от ещё одной соперницы, возможно даже последней, так как фараон был уже далеко не молодым мужчиной, однако она чувствовала, что с этого момента была оторвана часть её души.

***************

Прошло несколько дней с моменты отбытия Ирсу и его грандиозного предательства, который стал громом с небес, и этот удар рассёк её сердце и теперь рана сильно кровоточила.

Таусерт чувствовала, что её не хватало ни на что сил, однако она заставляла себя заниматься обыденными делами, спать, есть и оставаться красивой.

Теперь она поднималась довольно рано утром, и начинала искать себе занятие, больше не давая никакого шанса служанкам поспать.

Именно в такое раннее время на её пороге появился Менхепер, держа в руке свиток папируса.

- Пусть боги воздадут всю свою милость, и она снизойдёт на тебя, маленькая богиня Хатхор. – Низко поклонился он.

- И тебя пусть не забудут в твоей доброте, друг мой. Не стоит этих всех почестей. Проходи. – Она указала ему на сад.

- Я не хочу ворошить ноющую рану, однако этот свиток передал мне Ирсу, перед тем, как покинул дворец и уплыл с Хлоей в Грецию.

- Не стоит беспокоиться о моей ране. Она уже не чувствует боли. Я теперь понимаю, что это был он, кто вонзил мне в ногу кинжал, когда мы состязались на скачках.

Менхепер отрицательно покачал головой.

- Это был не он. Он не желал твоей смерти. И он построил зал твоего будущего не для того, чтобы указать на него фараону. Он даже не тронул ни единой золотой песчинки, когда покидал эту землю навсегда, он покинул Египет ни с чем. Просто пришло время расстаться. Ты должна принять это, иначе твои страдания никогда не покинут тебя. Это написал он тебе, прочти.

Таусерт бесстрастно открыла свиток и пробежала глазами по почерку Ирсу.

- Ты, наверное, сейчас думаешь, что это я причастен к попытке убить тебя, когда мы состязались на лошадях перед фараоном, однако это был не я. Я никогда не был твоим врагом. Наверное, я устал ждать, и понял это, когда встретил Хлою. Она очень похожа на тебя и она, как и ты властная и непреклонна, она не испытывает ко мне ничего, но так будет легче изменить мою жизнь. Когда станешь царицей - ты помнишь о тайнике. Там достаточно золота, чтобы никогда в нём не нуждаться. Зал царицы тоже имеет свой тайник. Когда ты войдёшь в залу – приклони колени перед своим подобием и коснись рукой правой ноги, либо ты заставишь плакать её и сможешь умереть от её обиды. Когда будешь уходить – приклони опять колени перед своим подобием и коснись рукой левой ноги, или же ты не сможешь покинуть залу, а если тебе будет нужно больше золота – тогда приди к царице, не заставь её плакать, и отбери у неё плеть, но оставайся коленопреклонённой, потом поймёшь почему. Я приберёг всё это золото для нас двоих. Теперь оно твоё. Прощай. Наше счастье мы найдём далеко друг от друга.

Эти строки немного принесли облегчения царевне, и она с благодарностью положила свою руку на руку Менхепера.

- Спасибо, мой друг, увы, друзей у меня остаётся всё меньше и меньше.

- Я с тобой до последнего моего вздоха. – Мягко заверил он.

Таусерт с благодарностью склонила голову.

- Завтра фараон отправляется со свитой на охоту, где будут присутствовать Аменмес и Сети.

- А вы тоже приглашены?

- Я получил приглашение.

- Тогда мне нужно присутствовать там тоже. Приготовьте мне платье секретаря моего мужа. Он не должен догадаться, кто скрывается за этими одеждами.

- О последнем совершенно не стоит беспокоится. Он слишком занят, чтобы замечать даже мир вокруг себя. – Тут же небрежно бросил секретарь.

***********************

Охота происходила в глухих зарослях и с немногочисленной свитой.

Здесь не было уютно, даже если водилось много уток, однако всё действие проходило слишком вяло, казалось, фараона охота вообще не интересовала, однако он был на удивление внимателен к присутствующим. Лотки разбрелись по реке, и лучники сосредоточились на затаившейся дичи.

Мернептах выпустил стрелу в сторону зашевелившихся кустов и тут же приказал повернуть лотку к берегу.

Ему тут же подал руку Менхепер, возле которого стояла переодетая в секретаря Таусерт.

- У меня совершенно отсутствует желание охотиться, будет интереснее наблюдать со стороны, как это делают другие. – Бесстрастно проронил престарелый царь.

Вместо ответа Менхепер склонился перед фараоном в низком поклоне.

- Ты ведь слышал, что из копий не дошли двенадцать мулов, гружённые золотом? – Обратился неожиданно фараон к секретарю.

- Об этом говорят многие, - Секретарь опять склонился в глубоком поклоне.

- Исчезли и люди, и мулы и золото. Больше никто их не видел, что ты думаешь об этом? – Мернептах бросил пытливый взгляд на собеседника.

- Трудно кого-либо подозревать, если нет доказательств, может это были простые разбойники?

- При усиленной охране? Этого не может. Они осознанно шли за тем, кого хорошо знали, звучит неправдоподобно, но никто и ничего не видел.

Неожиданно к фараону подоспел раб, и низко склонившись, протянул ему крошечный свиток. Фараон тут же пробежал его глазами и тут же поменялся в лице.

- Среди нас предатель, которого подослал разгневанный царь Ксеркс.

Менхепер посмотрел на него с ужасом.

- Как мы его распознаем?

- Только, чтобы это не было поздно. – Прохрипел испуганный царь.

Тем временем к берегу подплыл Сети, в лотке которого было достаточно дичи, и тут же выбравшись на берег, подозвал к себе секретаря.

Таусерт тут же последовала за ним в крытый шатёр и села за низкий столик, разложив папирус и чернила.

Принц был угрюмым и даже не пытался смотреть в сторону «юноши-писца».

- Я обращаюсь к тебе, брат мой, - Начал он. – Я знаю, что отец думает о тебе, как о своём наследнике. Ты более сильный, смелый и достойный наместник фараона Мернептаха. Это для тебя он построил новый дворец, и я знаю, что не для меня наш отец хотел брака с нашей божественной Таусерт. Ты достойный стать фараоном, но я хочу тебе предложить то, что стоит даже царского трона – я отдаю тебе мою жену. Я знаю, как она дорога тебе и как ты мечтаешь о ней. Но мне нужна власть более, чем что-либо на этом свете. Ничего не может быть желаннее, как восседать на месте отца и держать сильною рукою плеть и жезл. Ты желаешь её больше чем трон, а я желаю восседать на нём больше чем её. Мы можем приблизить наше время и дать друг другу то, о чём не следует больше мечтать.

Таусерт почувствовала, как внутри у неё опять всё перевернулось. Она ещё не оправилась после отречения Ирсу, как её просто отреклись опять. Легко и без каких-либо сожалений, подобно она никогда не существовала в жизни Сети.

Теперь она смотрела на своего безвольного мужа, как затаившегося скорпиона, который только спустя годы выпустил своё жало. Разве могла она подумать, что этот слабый юноша, ютившийся на её ложе, словно маленький ребёнок, а после забыв о ней, день и ночь пропадая в лаборатории, способный рассуждать здраво, и вдруг превратиться в нечто чудовищное, циничное и расчётливое.

Она закончила письмо, и подождав, пока подсохнут чернила поставила печать мужа, которому теперь тоже не было места в её сердце.

Сети приказал отнести это Аменмесу, а сам затаив дыхание остался дожидаться ответа своего брата.

Она шла к Аменмесу, чувствуя, что сейчас упадёт, ноги просто подкашивались, а слезам почему-то не было места, неожиданно сзади подоспел Менхепер и осторожно взял её за локоть.

- Что случилось, ты выглядишь не важно. Что произошло? – Забеспокоился он по -отечески.

- Вот читай, - Прохрипела девушка, протянув ему папирус.

Менхепер открыл его, и вскоре его лицо ничего не изображало, кроме шока.

- Теперь ты понял кто в сущности такой Сети? Даже фараона он умудрился обвести вокруг пальца, а Мернептах возложил все надежды на Аменмеса, он полагал, как и все мы, что Сети ничего не стоит.

- Что делать?

- Сети не может быть сильнее меня. Жди. – Она повернулась и уже более решительнее пошла к Аменмесу.

Он сидел за письменным столиком один и что-то писал.

Таусерт вошла в его шатёр и протянула написанный братом папирус.

Аменмес внимательно посмотрел на вошедшего гостя, который тут же снял парик с головы.

- Тусерт? А что ты делаешь тут? – Изумлённо пролепетал он.

- Боги помогли мне увидеть другого Сети, он не тот, за кого себя выдаёт. Вот, прочти.

Аменмес открыл свиток – наступил долгая пауза.

- Это он написал?

- Если бы я не видела его моими собственными глазами или же не слышала моими собственными ушами, то я сказала бы, что я не вижу и не слышу, но это так.

- Он ещё полагает, что ты принадлежишь ему? Он уже забыл, кому обязан своей жизнью и тем, что ты оберегала его с детства?

- Сейчас не об этом речь. Он полагает, чтобы быть на троне достаточно быть сыном фараона, полным амбиций.

Неожиданно снаружи раздались какие-то шорохи, и в шатёр вошёл слуга Аменмеса, фараон требовал его к себе.

Мернептах огласил время обеда, а тем временем несколько слуг забирали всю добытую дичь и заранее относили её во дворец, к повару.

Принесённый из дворца стол и все яства, которые ожидали своего часа, просто поражали изобилием, что должны были предстать перед царской свитой. Мясо птицы, свежеиспечённый хлеб, фрукты, и конечно же виноградное вино, которое уже налил слуга и стал подавать свите.

Аменмес подошёл с Таусерт к собравшимся, и слуга тут же засуетился и поднёс вина царевичу. Вдалеке стоял Сети и пытливо ждал реакции брата, однако тот делал вид, что не видит его.

Мернептах дал знак, что приближённые могут начать есть и свита стала подходить и угощаться из богатого стола.

Наконец Сети подошёл по ближе к брату, возле которого стояли и Таусерт и Менхепер, а вскоре к ним присоединился и фараон.

- Мне сообщили, что среди нас есть предатель, подосланный персидским царём Ксерксом, но больше я ничего не знаю. Тут все, кого я знаю, а это ещё страшнее, стало быть, предатель кто-то из них. Я боюсь за тебя, прежде всего, ты моя надежда и опора. – Голос фараона пронизывала только теплота. Никто не видел только в этот момент, какая ненависть горела в глазах Сети, после сказанного его отцом и тут неожиданно престарелый царь взял из рук Аменмеса кубок и подал свой.

- Так я могу защитить тебя, это одно из самых лёгких способов избавиться от соперника, покончить с его наследником.

То, что случилось дальше – повергло окружающих в шок - сделанных два глотка тут же ослабили силы фараона, и он повалился на землю без чувств. В тот самый момент из кустов появился неизвестный лучник и нацелился прямо на Сети, однако последний сумел разглядеть вовремя опасность, и тут схватив своего секретаря за руку, закрылся за его спиной. Вскоре Таусерт упала без чувств от двух стрел, одна из которых пронзила живот, а другая торчала из плеча.

- Таусерт! Отец! – Вскричал вне себя Аменмес! – Доктора, немедленно!

Подоспевший лекарь тут же начал суетиться над фараоном, пока его помощники осторожно укладывали на носилки бесчувственную царевну, с которой уже сняли мужской парик.

- Она жива, - Сказал один из них. – Но фараон…….

Только тогда Аменмес схватил оторопевшего Сети, и что есть силы, ударил его, потом поднимал на ноги и опять бил. Никто не стал их разъединять и защищать младшего сына фараона. Теперь он был весь в крови, грязи и синяках, он уже не мог встать и валялся на земле.

- Теперь я наместник фараона, а она станет моей женой. Тебя казнят за убийство фараона, за попытку убить меня и свою жену. Уберите его. Позже я решу, какую казнь избрать.

Он подошёл к своему отцу, и прислонившись к его руке дал приказ забрать тело и огласить о начале траура.

Таусерт увезли в дом к врачу, куда вскоре поспешил и Аменмес.

Он не мог дать ей умереть, Он готов был бы терпеть её властную натуру и разделить с ней власть, даже если бы она правила, а он только создавал видимость, всё это пустяки по сравнению с тем, чтобы остаться без неё в этом мире.

***********

Маленькая богиня Хатхор пребывала в каком-то туманном состоянии, однако картины перед глазами прояснялись всё чётче и чётче. Её часто поднимали с ложа и на руках выносили на свежий воздух. Она уже свыклась с горьким вкусом снадобья, которыми её поили и уже больше не сопротивлялась, а покорно принимала их. Ей казалось, что прошла вечность, пока к ней вернулись силы.

Царевна находилась в чужой и скромной комнате. Здесь не было никакой роскоши, только предметы первой необходимости и не более того.

Таусерт немного приподнялась с ложа и осмотрелась.

- Сколько же я провела здесь времени? – Вопрос прозвучал в голос и тут же кто-то ей ответил.

- Три месяца.

Таусерт вздрогнула, так как ни один голос она бы не спутала с голосом своего брата Амро.

Он появился перед ней, держа в руках деревянный поднос, на котором размещалось множество крошечных глиняных хорошо закрытых сосудов.

Брат очень изменился, он не был уже тем грубоватым на вид подростком, а его черты носили характер утончённого мужчины.

Он носил довольно дорогие одежды, украшенные золотыми, богатыми украшениями, а также он не только одевал уже парик, но и много внимания уделял подводке для глаз.

- Ты удивлена? – Голос носил нотки надменности.

- Просто если бы я тебя увидела в толпе, не слыша твоего голоса, то вряд ли могла бы узнать. – Выдавила она после некоторого молчания.

- Ты, наверное, хотела спросить о нашей семье, матери, и брате, но вижу шок слишком большой. Когда два чиновника пришли и отдали ей деньги за тебя, она в один момент поняла, что может также иметь деньги не только за дочь, но и за меня и брата. Случай представился слишком скоро, когда один богатый вельможа неожиданно пристал к берегу возле нашего дома. На удивление он чувствовал себя плохо, и его слуга пытался помочь ему, однако он ничего не мог сделать. Вельможа тяжело дышал, держась за сердце, тогда я подумал, что всегда пьёт моя мать, когда она также тяжело дышала, хватаясь за сердце. В доме было это снадобье, и я тут же бросился за ним и напоил богатого незнакомца. У меня не было выбора. Я не знал наверняка, поможет оно или нет. Однако это было единственное, что могло помочь или нет. Вскоре несчастный почувствовал себя лучше. Он был несказанно благодарен мне, и на другой день появляется на нашем берегу опять и протягивает нашей матери большой мешок золотых.

Он сделал меня своим сыном. Это был самый счастливый момент в моей жизни, так как теперь я мог спать не на грязной циновке, а на ложе с чистыми простынями. Ел досыта, и меня посадили за стол и стали учить писать. Но это было не всё. Я не только стал сыном моего покровителя, я стал изучать медицину, чтобы помогать преодолевать ему его постоянные приступы, и я оправдал его надежды, более того, я избавил его от этой ненавистной болезни. Теперь я правая рука доктора, который состоит при дворце фараона.

- Мы, наверное, должны поблагодарить нашу мать, её алчность стала нашей удачей. – Пожала плечами девушка.

- Я видел уже тебя во дворце, когда ты попросила узнать о состоянии трав Харуна. Ты меня тогда не узнала, а ведь именно я протянул тебе свиток с отчётом о содержимые травы. Но я слишком низко склонился и был безмолвен. Однако тогда я заметил, что твою красоту немного портил твой слишком заострённый нос, и небольшой шрам на щеке, который остался после того, как ты упала в детстве и поранилась. Я исправил это. Вот, посмотри на себя. Ты стала ещё краше, чем была. В твою кожу вшиты золотые нити. Теперь твоя красота безупречна.

Царевна посмотрела на себя в зеркало и осторожно стала касаться себя пальцами. Она была взволнованна, но это было волнение не разочарования, а восхищения.

Неожиданно она бросилась на шею Амро и заплакала.

- Но ты не сказал где я? - Спросила она после того, как немного успокоилась.

- Этот дом Харуна, врач пожелал, чтобы ты осталась под его строгим надзором, когда тебя привезли с двумя торчащими стрелами.

- Мой муж закрылся мной. – Наступила долгая пауза.

- Ты пролежала здесь три месяца, как я уже и сказал. Мы не думали, что выздоровление будет таким долгим, однако стрелы, которые вонзились в твоё тело – были хорошо пропитаны ядом. Были моменты, когда мы не надеялись, что ты вернёшься к жизни. Всё это время возле тебя оставался Аменмес, кормил, поил горькими травами, выносил на руках на свежий воздух и даже менял повязки.

- Где он сам и что случилось с Мернептахом? – Вопрос повис в воздухе. Выражение лица Амро было куда красноречивее, чем сорвавшийся из уст ответ.

- Сегодня ты возвращаешься во дворец. Ты стала женой Аменмеса. Он пожелал сделать это ещё тогда, когда ты была в слишком плохом состоянии. Фараон покинул дворец неделю назад и уехал с войском проведать северный форт. У нас больше нет причины удерживать тебя у нас. Царицу ждут великие деяния. Да, вот ещё что. Когда я предложил немного изменить тебя – Аменмес не только согласился, но и сказал, что теперь ты сможешь начать другую жизнь, так как царица уже не будет напоминать прежнюю Таусерт, она стала ещё краше и ты сама поймёшь, как тебе послужит твой новый облик. А теперь прощай.

*****************

Царственная ладья медленно плыла по Нилу, на которой восседала Таусерт. Теперь она занимала золотой трон, который ранее принадлежал Мескернет, однако жизнь внесла свои изменения. Странно, что теперь молодая женщина ничего не ощущала, ни гордости, ни чванства, ни заносчивости. Внутри была какая-то пустота, что это с ней? Разве не этого момента она ждала всю свою жизнь? Может потому, что она стала той, о статусе которой она когда-то поклялась Аменмесу при первой встрече, что никогда не будет такой, как Нефертари, а мечтает стать такой, какой была Хатшепсут.

Позади неё стояли две служанки, медленно взмахивая опахалами из страусовых перьев, хотя царица сейчас не замечала ничего и никого, кто находился рядом.

Скоро на горизонте появился заброшенный храм упомянутой царицы, Таусерт тут же дала знак остановить ладью и приказала подготовить мостик для высадки здесь.

С тех пор, как она посещала это место – ничего не изменилось. В центре на неё также смотрела властная фигура с каменными глазами, которую, как и раньше, не баловали посетители.

Царица подошла к ней довольно близко и с горечью в голосе проронила.

- Мне нужно твоё благословенье, я пришла к тебе, познав предательство, побывав на пороге смерти, однако вернувшись к жизни, я невольно нашла себя царицей даже с новыми чертами лица, но я не стала тобой, не стала такой как ты. Значит это судьба.

Неожиданно в залу влетела птица и тут же опустилась у ног женщины. Это был Гор

- Боги, это же Гор, мой Гор! Ты вернулся ко мне! Прощай! - Обратилась она к статуе. – Мне не суждено воссесть на троне одной.

Она повернулась и медленно пошла из храма.

- Я пережила тоже измену, того, кого сильно любила. Я вынуждена была мириться с ролью жены и ненавистного мне мужа 20 лет. И только после смогла стать на трон и править единолично. Я всячески отстраняла от трона сына моего покойного мужа, который рвался занять моё место, и эта борьба не прекращалась до моей кончины. Ты станешь такой как я, богам было угодно повторить мою судьбу, но только будучи при муже, став единовластной правительницей, ты познаешь настоящее чувство, чего я была лишена в браке. Береги это чувство, ибо оно будет слишком коротким. Когда ты останешься совершенно одна на троне – ты ощутишь холод от одиночества. Ты тогда станешь мной.

Таусерт почувствовала, как её стала пронизывать дрожь. Она не ожидала, что великая царица заговорит с ней. Пора было возвращаться во дворец.

****************

Дворец пришёл в уныние. Здесь было пустынно и одиноко. Иногда были слышны голоса слуг или вельмож. Но больше здесь присутствовало молчание.

Тасуерт почувствовала, как её пробирает дрожь. Она выросла среди шума, крика детей, громких сплетен, а тут …..

Царица следовала через такие же покинутые залы, коридоры, галереи, а вокруг почти никого.

Её покои остались не тронутые, и все вещи остались на месте, подобно она ничего здесь не покидала на долгих три месяца. Её место ожидало свою хозяйку. Однако сад почему- то был не ухожен. Здесь давно никто не приводил ничего в порядок. И на его месте быстро оказались заросли.

Девушка оглянулась вокруг и тут же хотела окрикнуть служанку. А потом вдруг передумала. Это не было сейчас так важно, однако оглянувшись к выходу, она обнаружила, что на пороге стояла Менхепер и с изумленными глазами смотрела на неё. Он не мог понять она это или нет, а потом подошёл к ней, и неожиданно рухнув на колени громко зарыдал.

- Менхепер. Что делаешь? – Таусерт тут же помогла подняться с колен старику, и крепко обняв, его зарыдала в след ему.

- Не надо, не плачь. Ты сильная. А я был сильным, когда ты была рядом. Когда поползли слухи, что Сети спрятался за твою спину и тебя ранили отравленными стрелами – я больше не хотел оставаться во дворце, но Аменмес не отпускал меня, говорил, что я буде нужен ему. Однако время шло, но никто не говорил о твоих похоронах. Тогда я понял, что нужно время, почему царь настаивал и не позволял уйти мне, что ты вернёшься, но что случилось с твоим лицом? Ты стала ещё красивее!

- Так будет лучше. Теперь я царица с новым лицом. Пойдём. Ты всё мне расскажешь. Нас ждут великие дела.

Ей приготовили покои покойного царя Мернептаха. Здесь не многое изменили, однако тут было всё необходимое, включая двух новых служанок. Старую прислугу отослали из дворца. Никто не должен был понимать, что во дворец вернулась Таусерт. Такое было пожелание Аменмеса.

На ложе она нашла царские доспехи: золотую корону, плеть и скипетр. Это не так давно носил покойный фараон.

- Теперь это твоё. – Прочла она в лежащем возле короны папирусе. – Облачись и царствуй.

- Когда вернётся Аменмес? – Бросила она, не оборачиваясь к своему секретарю.

- Спустя неделю, если его там ничего не задержит.

Когда она повернулась – секретарь занял своё место за низким столиком в углу и разложил уже прочитанные свитки на важные и менее важные.

- Ты не говорил мне, что случилось с Мескернет. Что с ней?

Менхепер оторвался от чтения свитка и потупил взор.

- В тот день, когда она узнала, что по вине Сети она потеряла и мужа, и дочь в один день, она приказала принести ей корзинку со змеями и заперлась в твоих покоях. Когда же мы узнали обо всём и взломали дверь – мы нашли её мёртвую, лежащую у водоёма. Её не ужалила ни одна змея, однако она просто не захотела дальше жить.

- Моя настоящая мать была не та, кто продала и меня, а потом и моего брата Амро. Это он теперь работает с нашим доктором и даже превосходит своего учителя. Это он подарил мне другое лицо. Всё, что она сделала хорошего – это отдала нас в любящие и хорошие руки за большие деньги. А Мескернет просто ушла из жизни, потеряв всех нас в одно мгновенье. Я буду оплакивать её всю мою жизнь. Она была моей настоящей и единственной матерью. Прикажи подготовить шествие завтра к их гробнице. Я хочу принести лотосы в их усыпальницу.

- Завтра и отправимся туда. – Менхепер заметно нервничал, было видно, что сейчас есть дела, куда по важнее, чем говорить о тех, кого больше не вернуть.

- Говори, ты хочешь что-то сказать. - Проронила она с тревогой.

- Письмо от Бент-Анат …..

Таусерт тут же взяла в руки и стала внимательно читать строку за строкой.

- Я знаю, что мой отец отправился к богам, там, где его жена и Сети. Я предупреждала фараона, что Ксеркс подослал убийц, но моё письмо пришло слишком поздно. Теперь ты правишь Египтом. Ты и Аменмес, но больше ним правишь ты. Ксеркс знает, что во дворце осталась только царица, а твоего мужа нет поблизости. Он собрал войско, и вскоре будет стоять у ворот города. Будь осторожна, не позволь ему победить себя. Я живу во дворце теперь одна. У меня больше нет сыновей. Они умерли от эпидемии, а мой муж погиб на охоте. Мою дочь вскоре выдадут замуж, и я буду неугодна на этой земле. Все эти годы мой отец знал всё, чем жил царь Ксеркс. Теперь я хочу вернуться домой, даже если меня там никто не ждёт. Я попрошу твоего приюта, чтобы служить тебе. Я дочь фараона Мернептаха и ты когда-то научила меня быть сильной.

Таусерт отложила письмо на столик Менхепера и в покоях наступила пауза.

- Дочь фараона Мернептаха хочет вернуться домой с места, где ей сломали крылья, которые она не смогла отрастить, будучи при персидском дворе. Теперь она хочет расправить их при дворе своего отца, и повторит это опять, что она дочь фараона Мернептеха, что в её жилах течёт царская кровь. Да, я научила быть её сильной, но если бы она была, в добавок, ещё и умной, то не приобрела статус никому не нужной женщины и прочно бы основалась даже при действующем царе. – В голосе царицы звучала сталь.

- Я могу приказать доставить эти свитки царю Ксерксу. - Спокойно произнёс секретарь.

- Не только этот. Прикажи открыть переписку между отцом и дочерью и отдать Ксерксу несколько из них, где может как можно ярче упоминаться предательство.

Она повернулась к Менхеперу, и посмотрев на него в упор резко бросила.

- Мы немедленно отправляемся на встречу Ксрексу. Пусть приготовят мне мужское царское облечение и колесницу фараона.

*************************

Они спешили. От немногочисленной армии, которая осталась охранять дворец, где теперь почти не оставалось охраны, что ужасно беспокоило военачальника Хасипа, однако выбор был небольшой. Они просто не могли остаться и ждать, когда Ксеркс со своей армией подступит под врата города.

Быстрее всех гнала лошадей Таусерт, облечённая в мужской костюм, всё время, вырываясь вперёд. Ей не терпелось встретиться с противником лицом к лицу.

Войско мчалось сквозь зной, поднятая пыль от колесниц просто окутывала спешащих воинов отвратить нависшую неожиданную опасность.

Царь находился в своём шатре, когда ему сообщили, что к нему прибыл фараон со свитой. Средних лет худощавый и высокий мужчина тут же встал из кушетки из красного дерева и вышел наружу.

Его суровые черты лица тут же растянулись в ехидной улыбке, когда он увидел неожиданно появившуюся кучку внезапного противника, а не то количество, которое должно было противостоять ему. Подобное обстоятельство просто рассмешило персидского правителя.

Несмотря на смехотворное количество противника, Ксеркс тут же приказал подвезти ему колесницу и выехал на встречу прибывшему фараону.

Неожиданно Таусерт всмотрелась в даль, и тут же подозвала к себе Хасипа.

- Почему они выбрали это место? Смотри их разбитые шатры, вон там в дали. Они исчезают в мгновенье ока один за другим, и никто этого не замечает. Никто не бьёт тревогу. Зыбучие пески проглотят вскоре их всех.

- Тогда это наша удача. Пусть природа сделает своё дело. Сегодня боги на нашей стороне. – Обрадовался военачальник.

К ним подъехал Ксеркс.

- Почему ты не сообщил мне о твоём визите – я бы распорядилась встретить тебя более достойно? – В голосе Таусерт звучало плохо прикрытое негодование.

На мгновение Ксеркс потерял дар речи. Кого-кого, а женщину в обличие фараона он не ожидал никак встретить.

- Таусерт? Мне говорили, что фараон отдал все бразды правления своей жене, но я никак не ожидал, что он доверил тебе так много. – Персидский царь уже не скрывал насмешки.

- Разве подобная встреча таила какую-то опасность? Если бы я боялась, то вряд ли проделала подобное путешествие с немногочисленной охраной? – Парировала царица, собрав всё мужество в кулак.

Ксеркс громко расхохотался.

- А ты хорошо держишься. Кто бы мог подумать, что у женщины столько смелости. И к тому же мне ни разу не говорили, что ты так красива, либо же мои послы были слепыми.

- Ты никогда не имел недостатка в женщинах! - Небрежно бросила женщина.

- Однако более умных женщин я могу пересчитать по пальцам одной моей руки. И они никогда не принадлежали мне.

- Порой мы недооцениваем тех, кто находиться всегда рядом. – Тон Таусерт таил загадочные нотки.

- Правда? И кого же я недооценил? - Удивился царь.

Таусерт многозначительно посмотрела на Ксеркса.

Неожиданно царь указал на виднеющееся строение, уже довольно сильно погрязшее в песках.

- Этот храм был построен ещё при правлении Тутмоса 1, отца царицы Хатшепсут. Ты когда-нибудь бывала там?

Таусерт отрицательно покачала головой.

- Существует поверье, что фараону помогал строить храм сам бог Ра. Самое интересное то, что после окончания стройки фараон вдруг запретил появляться там, так как ему приснился сон, что бог сказал ему, что совершил ошибку, помогая возвести ему храм в этом месте. Что его нельзя впредь посещать и что людям стоит покинуть эту местность и обосноваться на другой. Сон оказался вещим, так как вскоре река изменила своё русло, и земля перестала быть пригодной для жизни. Люди покинули эти земли, а храм так и остался нетронутым. Я приказал расчистить вход к храму и оставить внутри его золотую колесницу.

- Не боялись гнева богов? – Нахмурилась Таусерт.

- И это говорит женщина, которую с детства величали «маленькой богиней Хатхор»?

Царица невольно окинула взглядом размещение армии Ксеркса, она таяла на глазах.

- А я и есть богиня Хатхор. Знаешь, почему я здесь, потому, что во дворце больше не ожидают твоего возвращения, и я это хорошо знаю.

Царь с изумлением посмотрел на Таусерт и тут же жестом предложил продолжить разговор в его шатре.

- Вот. – Она подала ему свиток. – Это переписка моего отца и его дочери Бент-Анат.

Ксеркс тут же раскрыл и бегло пробежался глазами по тексту.

- А ты полагал, что в твоём окружении нет достойной тебя? Но это ещё не всё. – Она взяла из золотого блюда апельсин и ловко вытащив из за пояса Ксеркса небольшой стальной кинжал разрезала его на пополам.

- Позови того слугу, кем менее всего дорожишь.

Царь тут же окликнул одного из стоящих у шатра, и несчастный появился на пороге и тут же упал на колени.

- Подойти и возьми это. Царь жалует тебе еду со своих рук. – Холодно проронила женщина и отдала в руки ошеломлённому рабу половину апельсина. – Съешь его сейчас. Тут. Не смущайся.

Напуганный раб стал тут же поглощать кусок за куском, пока две царственных особы терпеливо ждали пока он пережуёт и проглотит его.

Ждать, как оказалось, было не долго. Неожиданно несчастный выпучил глаза, и повалился на пол, больше не дрогнув.

- Как видишь, кто-то хорошо знал, что во время каждой трапезы ты режешь именно этим кинжалом и решил смочить его в быстродействующем яде.

Кровь вскипела в жилах персидского царя, и он еле сдерживался, чтобы не взорваться.

Царица покинула шатёр вполне удовлетворённая разговором. Письмо, написанное Бент-Анат, в суматохе было тихо положено ею опять в кожаный мешок. Теперь Ксерксу было даже не до письма. Однако теперь её взгляд был прикован к армии, военные шатры которых уже уменьшились в трое, и только сейчас персидский царь обратил свой взгляд туда, куда взирала царица.

- Боги, что это? Немедленно предупредить всех спасать провизию, и уходить с этих мест или же мы погибнем все! – Вскричал вне себя царь и уцелевшая армия тут же всполошилась.

- Ты разгневал богов, но не богиню Хатхор. Я прикажу отправиться с тобой нескольким из моих солдат. Он проведут вас из опасных мест и доведут до границы, а теперь прощай. – Она резко вернулась и пошла к своей колеснице. Тут же забралась на неё и пришпорила лошадей.

Она подъехала к обеспокоенному Хасипу, и спокойно произнесла.

- Пошли с армией несколько человек, которые хорошо знаются на этой местности. Пусть проведут наших гостей туда, откуда они пришли, а мы возвращаемся домой.

******************

Царевна сидела на пороге своих покоев, ведущих в сад когда-то принадлежавших фараону Мернептаху. Теперь же это было её время. Думала ли она, что получит в жизни так много, наверное, нет. Она любила отца, однако никогда не мечтала поселиться в его собственном мире, мире, принадлежавшем только ему одному, мире, куда он не пускал никого, даже любящую жену Мескернет. Этот мир мог бы скорее стать наследством его сыновьям, но судьба распорядилась иначе. Она отдала это в руки девушке, никогда не принадлежащей к царской крови. Судьба подарила Таусерт даже больше, чем она ожидала.

Старшего сына никогда не интересовало то, от чего у Таусерт трепетали даже ноздри. Только она думала о власти и величие. Теперь она властелин этой земли, теперь она будет держать власть в собственном кулаке, и заставлять трепетать склонивших перед ней голову подданных. Она стала второй Хатшепсут, однако, наверное, покинувшая землю царица пренебрегала своим безвольным мужем, который не был достойным её и был всего лишь обузой. Напротив, боги подарили Таусерт человека, который спас её от гибели и возвёл на трон вместо себя, оставшись вторым человеком после своей жены.

Царица неожиданно поднялась со ступеней и пошла к водоёму. Вечер дарил прохладу, а сад со своими пёстрыми красками дарил умиротворение с приятным шумом, исходившим от двух ручейков, падающих в водоём и ласкающих ухо.

Таусерт подошла к бассейну и быстро сбросив лёгкие одежды медленно погрузилась в воду. Говорили, что именно в этом водоёме вода всегда была чистой и не требовала замены долгое время, причиной служила воля фараона поместить четыре статуи женщин, сидящих на корточках, изготовленные исключительно из чистого серебра.

Вода приносила бесконечное блаженство, казалось путешествие по горячей пустыне так, и не охладила её разгорячённое тело, и оно ещё нуждалось в прохладе.

- Сегодня ты выиграла битву с малой численности войска, без единой капли пролитой крови. Я бы никогда не смог быть таким же, как ты. Если бы так решались исходы каждой войны, тогда бы воинам пришлось бы закопать в песок всё своё оружие, так как оно бы пришло в непригодность. – Аменмес прибыл внезапно. В этот вечер она не ждала его возвращения, так как он находился слишком далеко. Он подошёл к Таусерт и просто сел на краю водоёма, с умилением глядя на свою жену.

- Мне не вериться, что мы стали мужем и женой. – Произнесла спокойно царица.

- Но власть ты приняла довольно легко и непринуждённо. Это то, что принадлежало тебе по праву, не так ли? – Аменмес хитро улыбнулся.

Он сел у края бассейна, залюбовавшись своей женой, наготу которой скрывали лишь многочисленные лепестки роз. От её тела исходил запах розового масла, которым натёрли её перед тем, как она пожелала войти в воду опять.

- Не смотри на меня так. – На лице появился румянец смущения.

- Как? – Удивился Аменмес.

- Ты смотришь на меня не так, как раньше.

- Наверное.

- Я не могу быть такой как другие женщины.

- Какой?

- Я твоя законная жена, но

- Почему ты не приняла меня раньше, почему не прислушалась к мудрому решению нашего отца?

- Теперь я понимаю, что поступила правильно. Если бы я приняла тебя, то никогда бы не была уверенна в тебе так, как сейчас. Я дорого заплатила за предательство Сети, однако цена стоила того чтобы увидеть настоящее лицо каждого из вас. – Неожиданно она потянулась за сброшенным у водоёма платьем и стала одевать его на мокрое тело.

- Я хочу тебе что-то показать. – Неожиданно произнёс он, - Но пообещай мне не бояться.

Таусерт пытливо посмотрела на него.

- Ты не всё знаешь о нашем отце. Он был великим человеком, и как у каждого великого человека у него было много тайн, которые мы никогда не узнаем, однако о некоторых мне известно,

Он взял её за руку и повёл поближе к стене, покрытой диким виноградом, которой оканчивался сад.

В самом дальнем углу сада Таусерт заметила другой водоём, находящийся у стены, и по всей видимости, тут существовал канал, ведущий за пределы сада и не ошиблась. Отодвинутый настенный Аменмесом виноград открывал проход. Как выяснилось, вода не текла из водоёма, а напротив она пролегала за пределы ограждения и заканчивалась почему-то именно на территории царского уединения.

Неожиданно фараон снял из стены пылающий факел, а потом вдруг бросил его в воду - яркое пламя тут же вспыхнуло в водоёме.

Не дав опомниться ошеломлённой Таусерт он схватил её за руку и прыгнул с ней прямо в разгоревшееся пламя.

Время для царицы оказалось вечностью, хотя под водой она не пробыла и минуты. Они вынырнули очень скоро, и женщина стала хватать воздух, подобно рыбе, лишённой воды.

- Это придумал наш отец, прости, если напугал тебя. Я предупреждал. – Аменмес виновато посмотрел на неё. - Никто никогда бы не догадался, как исчез фараон.

Однако выражение лица принцессы в сущности не сулили ничего хорошего.

Фараон насторожился.

- Я знаю, что прогневил тебя – Он был уже наготове защищаться от её нападок.

На него смотрела мокрая, взъерошенная, напуганная и злая в один и тот же час Таусерт. Она тяжело дышала и зло смотрела на своего супруга. Тот факт, что он ничуть не испугался её готовности наброситься на него и поколотить, ещё больше распыляло её гнев.

- Хорошо. Можешь ударить меня, если тебе станет легче. – Спокойно и с насмешкой в глазах заключил Аменмес.

Таусерт продолжала зло смотреть на супруга и только тяжело дышала.

- Просто подойди ко мне, и влепи пощёчину.

В ответ последовала тишина.

- Хорошо, тогда я сделаю это сам. – С этими словами он ударил сам себя по лицу со всей силой, а потом ещё и ещё, и тогда Таусерт бросилась на него

- Ты что делаешь? Немедленно прекрати. Я приказываю тебе остановиться! – Царица хватала его за руки и не давала возможности продолжать себя бить, ещё немного и она готова была уже колотить его в свою очередь.

Неожиданно Аменмес стих и опустил руки.

- Прекрати, слышишь? Прекрати вести себя, как неразумный ребёнок. Немедленно прекрати. – Она схватила его за плечи и стала трясти со всей силой в то время, когда он просто стоял, опустив руки.

- Обними меня, - Неожиданно проронила она. – Сильно- сильно и не отпускай. Будь рядом.

Аменмес посмотрел на неё с изумлением, а потом бросился к Таусерт и заключил её в самые жаркие и страстные объятия.

Мир потерял свой отчёт времени, а они так и стояли, заключив друг друга в объятия.

- Пойдём, - Осторожно проронил он, чтобы не нарушить идиллию, которая внезапно возникла между ними, - Тут есть лотка, фараон приказал соорудить канал по всему дворцу. Когда шум стихал, он любил проплывать по каналу и слушать дворец, тихие шёпоты, назревающие интриги и заговоры. Никто никогда не догадывался, что за фасадом, в диких зарослях есть водоём и каждую ночь их подслушивает фараон.

Они сели в маленькое судно и также обняв друг друга, поплыли вдоль узкого канала. Они так и не размыкали объятья. Они слушали дворец, но сегодня его интриги были слишком далеки от них. Сегодня они стали ближе друг другу, они сломали холодную стену, которая стала между ними, казалось навсегда. В этот вечер Таусерт впервые почувствовала, как нуждалась положить свою голову на его сильное плечо, какой родной был запах его тела, странно, почему она раньше не замечала всего этого, с какой силой она отвергала их брак, но боги, по-видимому, знали лучше её в чём она нуждалась, даже будучи уже одной среди них на этой земле.

Прошло четыре года.

Царица спешила по музыкальной галереи, возглавляя процессию, которая должна была сегодня отправиться в храм, чтобы воздать почести богини Нут.

Она пребывала в волнении всё ли готово к отправке в храм, расспрашивая своего верного и уже заметно постаревшего секретаря Менхепера.

- Не беспокойся, моя царица. Все приготовления завершены. Нам стоит только взойти на ладью и отправиться в дорогу.

Неожиданно взор Таусерт приковал смех игравшего у водоёма ребёнка. Он игрался с глиняными игрушками возле сидящей матери, которая ни на минуту не спускала с него глаз.

- Это ребёнок писца Айя. Жена навестила его с их маленьким сыном. – Тут же пояснил Менхепер.

Женщина потупила взор.

У них не было детей. Аменмес проводил много времени в походах, однако, когда он возвращался во дворец – их ночи были полны сладострастия и всепоглощающей любви. Они не покидали друг друга ни на миг, однако царица не становилась матерью. Аменмес, как мог, утешал жену, дарил всевозможные подарки и говорил, что они подумают о наследнике позже. Злые языки шептали, чтобы фараон обратил свой взор на других женщин, которые способны произвести на свет много детей, однако такие языки долго не шептали во дворце.

Менхепер сразу же находил таких советников, и он бесследно исчезали из дворца. О детях было запрещено говорить, и они не бывали во дворце.

- Пусть больше не приводит сына. – Глухо проронила Таусерт и продолжила свой путь.

Менхепер только в ответ понимающе кивнул головой.

Её брат Амро уже тогда, после её долгого выздоровления после ядовитых стрел говорил ей о подобной опасности, но тогда никто не придал этому большого значения. Однако перед очередным походом неожиданно Аменмес объявил, что это он не может иметь детей и проследил за тем, чтобы эти слухи эхом прокатились по дворцу.

Таусерт боготворила своего мужа, но после этого поступка она поставила его даже выше богов, которым всегда раздавала почести. Он стал для неё всем смыслом её жизни.

Он опять ушёл в поход. Северные границы царства никогда не были спокойны. Никто не знал когда они вернуться и за все эти четыре года он больше сражался и подавлял восстание, нежели бывал в объятиях любимой супруги.

Царская процессия едва покинула галерею переступив порог сада, как неожиданно из дали раздался шум, а после пред царицей предстал израненный и оборванный человек, упавший в ноги Таусерт. Женщина пристально посмотрела на валявшегося в ногах несчастного, и побледнела - это был лучник из войска её мужа.

- Великая царица. Я вернулся из поля боя, где уже почти никого в живых не осталось. Сила врага была слишком велика, и мы не устояли. Я первым принёс эту весть от великого фараона, который велел мне сообщить тебе, что твой муж предстал перед судом богов и враг вскоре переступит порог дворца. Мы не властны более над его мощью.

Воин замолчал, оставшись в ногах царицы.

Таусерт молчала, что-то невидимое сейчас держало её за горло и не отпускало. Она повернула голову к ошеломлённому Менхеперу и он тут же подхватил её обмякшее тело - дальше она ничего не помнила.

Царица очнулась в своих покоях. Возле неё сидел всегда верный секретарь и поправлял ей мокрую повязку, которой покрыли ей лоб.

- Боги смиловались над нами и не забрали тебя у нас. – Произнёс он сдержанно, что давалось ему с трудом.

- Я не могу умереть. Сейчас не могу умереть, даже если Аменмеса больше нет в живых, а если это так, то я должна поквитаться с тем, кто отобрал у него жизнь. – Произнесла царица более окрепшим и уверенным голосом. - Вам удалось добросить этого несчастного?

- Увы, всё, что он сказал – правда. Это уже подтвердили другие источники. Армия Аменмеса была разбита на голову внезапно и с совершенно другого места, где противника просто не могли ожидать. Это было не персидское и не другое царство. Это была армия сирийцев во главе Сети.

Царица с изумлением посмотрела на секретаря.

- Но мы не слышали о Сети более пяти лет ничего. На сколько я знаю – его приказали убить.

- Но казни подвергся совершенно другой человек. Ему кто-то помог избежать смерти, более того мы полагаем, что это были родственники принцессы Сутерери.

- Что? – Царица не узнала своего голоса.

- Воин не солгал, они идут войском на дворец. Вскоре Сети воссядет на троне - это неизбежно. Мы не сможем противостоять. – Голоса Менхпера понизился до шёпота.

Наступила тишина.

Таусерт встала с ложа, и подойдя к входу в сад, застыла в величественной позе, взирая куда-то в даль.

- Я хочу, чтобы разыскали тело Аменмеса. Сейчас я не могу оплакивать его, я сделаю это позже. Пришло время придушить ещё раз этот змеиный клубок, чтобы он больше никогда не выполз из расставленных силок. Позови одну из служанок, которая сплетничала о том, что я бездетна и расхваливалась вокруг подруг, что может подарить Аменмесу множество детей.

Менхепер побледнел, однако тут же отдал приказ привести ту болтливую не в меру девушку к царице и затаил дыхание, предчувствуя неизбежное.

Молоденькая девушка переступила порог покоев царицы, и та тут же радостно встретила её и даже не дала поклониться служанке.

- Я решила сделать тебя избранной для моего мужа. Ты ведь можешь иметь много детей, не так ли? – Лихорадочный огонь просто полыхал в глазах царицы.

Девушка опешила, однако тут же переполнилась счастьем, что ей выпала такая удача.

- Ну конечно, я могу подарить нашему фараону много наследников. Я довольно крепкая и здоровая.

Менхепер только закрыл рукой лицо, от подобной недалёкости и глупости, исходящей от этого подростка.

Таусерт только и сдержалась, чтобы не ударить её, однако слегка улыбнулась и спокойно произнесла.

- Тогда не будем терять времени. Немедленно примерь вот это платье. Мои служанки помогут украсить твои глаза царской тушью, сделают причёску, а я…. – Она тут же взяла из туалетного столика пару золотых браслетов и колец и тут же одела на руки и пальцы «будущей матери принцев».

Не прошло и часа, как перед Таусерт престала «новая жена Аменмеса». Она выглядела на много привлекательнее и аппетитнее. Он была переполнена гордостью и счастьем за предстоящее будущее, внезапно открывшееся перед ней.

- Присядь перед зеркалом, и я украшу твою шею ожерельем, которое подарил мне Аменмес. Теперь оно твоё.

Девушка тут же уселась на табурет и приподняла волосы, чтобы сама царица одела на её шею последнюю драгоценность.

Таусерт закрепила застёжку и ласково шепнула служанке.

- А теперь закрой глаза, и не открывай их, пока я тебе не скажу. Начинай думать, как ты предстанешь перед самим фараоном, и какая страсть его ждёт, что ты готова подарить ему.

Девушка послушно закрыла глаза, а между тем в покои вошёл один из воинов с обнажённым кинжалом, и подойдя сзади к сидящему подростку в мгновенье ока лихо полоснул по красивой шее – брызги крови разлетелись по всем покоям и даже остались на белоснежной тунике царицы.

Наступила пауза. Таусерт стояла, заломив руки, и смотрела на окровавленной тело.

- Я поручаю Амро донести до ушей Сети, что тело царицы было найдено в её покоях с порезанным горлом. Пусть Амро убедит царицу Сутерери занять место в её покоях.

******************

Триумфальное возвращение Сети во дворец, где он провёл своё детство и где должен был занять место на троне, было слишком желанным для молодого принца. Он ждал этого все пять лет, и наконец это свершилось.

Принц отдал приказ разместить своё войско, разместить своих приближённых, друзей, которых нашёл в лице родственников сирийской принцессы Сутерери, и немедленно последовал в тронный зал – здесь не было никого. Никто не ждал его. Вокруг царила пустота и тишина.

- Почему никто не оказал должного приветствия кровному наследнику трона? – Надменно спросил он, стоящего за спиной Амро, которого он встретил на пути во дворец и который приклонил перед ним колени, как перед истинным фараоном.

- Дворец пуст, Аменмес умер на поле боя, а царица была убита твоими сторонниками. Детей у них не было. – Бесстрастно проронил врач.

- Я хочу видеть тело царицы. Смерть Таусерт – великое событие.

В ответ Амро всего лишь поклонился, указав рукой на направление, куда они должны идти и они последовали в покои царицы.

Зрелище было не из приятных. Мёртвая женщина лежала лицом в верх с закрытыми глазами, с мечтами о светлом будущем в её жизни. На её шее кровь уже застыла, однако было видно, как глубока была нанесена ей рана. К ней никто не прикасался, и её тело успело окоченеть.

Амро безразлично указал на валяющее тело служанки.

- Я прикажу убрать это и бросить в реку. Теперь эта комната по праву принадлежит новой царице Сутерери.

- Это не Таусерт. – Сети просто стало трясти. - Она даже близко не способна соответствовать этому образу! – Вскричал он вне себя. Как всегда, Таусерт обвела меня вокруг пальца! Как это похоже на неё! – Неожиданно он коснулся кончиком меча платья умершей женщины и осторожно обнажил грудь. – Таусерт была ранена двумя стрелами, а здесь нет никаких следов от ран. Она исчезла от меня опять!

Он уже собиралась покинуть покои царицы, когда на пороге появилась красивая служанка в белоснежном одеянии, без каких-либо даже простых украшений и даже на её глазах не было следов туши, однако её лицо было прелестно. Волосы не были заплетены в привычные косички, а просто ровными прядями свисали ниже пояса.

- Ты кто? – Удивился Сети.

Вместо ответа она присела на корточки, держа огромное золотой таз с водой, а на руке свисало белоснежное полотенце.

- Я принесла тебе чистой воды, мой господин. Ты устал с дороги. Я почту за честь омыть твои ноги.

Он коснулся её подбородка и пристально посмотрел в её глаза.

- Ты стоишь большего, чем выполнять эту работу. – В его глазах вспыхнула искра.

- Это не царица. – Кивнула девушка в сторону лежащей на полу. – Если ты вернёшься этой ночью в её покои, ты найдёшь её мирно спящей на своём ложе. Вот тогда ты и можешь поразить её в самое сердце. Только не спугни её.

- Я подожду, а пока ты придёшь в мои покои. Оставь это другим, твои руки будут покрыты поцелуями.

Не прошло и несколько часов, как в покоях Таусерт было убрано, воздух пропитан благовониями, пол тщательно вымыт, на ложе красовалось новое бельё и покрыто нежными лепестками роз.

Арно вошёл в уже приготовленные покои и указал на них рукой Сутерери. При этом низко поклонившись, когда она появилась на пороге.

- Вот бывшие покои покойной царицы Таусерт. Теперь они твои.

Женщину переполняла радость, и слёзы наворачивались на её глаза. Она ждала этого момента довольно долго, когда ею пренебрёг Аменмес, когда её разоблачили в убийстве всей царской семьи, а потом выслали из дворца, как нечто ненужное и ничего больше не стоящее в этой жизни. Теперь она восстановлена в правах, как первая жена, какой была её мать. Теперь она полноправная царица, в покоях великой Таусерт, которая не принадлежала к царскому сословию, но сумела изгнать её и не только её.

Она правила здесь пять лет. Теперь её господство завершилось. Она исчезла, развеялась в песках и больше никогда не потревожит царскую семью.

За это время Сутерери заметно изменилась. Она постарела, несмотря, что ей не было даже 25 лет от роду. Её красота стала меркнуть и тут не помогали никакие масла, травы и средства.

- Это она забрала мою красоту. – Неожиданно проронила она в слух, даже если не хотела сказать этого в голос.

Арно стоял и терпеливо наблюдал за поведением женщины, которая обвиняла во всём его родную сестру.

Сутерери не спешила. Она медленно обхаживала покои, сад принадлежавшей самой лютой сопернице в её жизни и неожиданно её взор упал на туалетный столик, на котором лежали большой золотой нагрудник, украшенный рубинами и сапфирами, огромные серьги с такими же камнями и десять золотых браслетов, не считая колец.

Царица села на табурет и стала внимательно разглядывать то, что носила другая, вместо её, законной наследницы.

Неожиданно Амро взял на себя смелость, и подойдя к царице взял в руки нагрудник и украсил им её шею.

- Это украшение было на Таусерт в день, когда её перерезали горло, оно до сих пор обагрено её кровью. Если пожелаешь – я отдам это ювелиру, и он почистит камни.

- Нет. – Рука царицы тут же прислонила ещё ближе к себе нагрудник. - Я хочу, чтобы её кровь всегда оставалась на украшениях, которые я буду носить. – В глазах вспыхнул лихорадочный огонь.

- Тогда. – Амро тут же одел на руки браслеты Таусерт. Подал несколько перстней и украсил голову тоненькой диадемой. – Теперь я вижу истинную царицу, которой никогда не была Таусерт. Теперь ты должна выпить на столике у ложа приятный напиток, который поможет тебе расслабиться и отдохнуть.

- Принеси его мне, - Тут же потребовала царица. – Я хочу его выпить прямо сейчас и тут же уснуть. Я устала.

Он подождал, когда царица выпьет всё до дна, а потом просто взял её обомлевшую на руки и положил на ложе.

Теперь его миссия была окончена.

Сети ждал новую служанку с нетерпением. Он с порога заключил её в пылкие объятия, просто обомлев от запаха её кожи. Она источала неподражаемый аромат, который сводил Сети с ума.

Он ловко стал освобождать её от одежд, когда неожиданно женщина остановила его поцелуй кончиками пальцев.

- Таусерт спит в своих покоях. Тебе пора увидеть её. – Тон был ласковым, но не терпел возражений.

- Ты очень похожа на неё, у тебя такая же фигура, манера разговаривать и даже голос. В один момент я принял её за тебя. Но ты краше её на много. Она никогда не была красавицей. Ты станешь второй Таусерт. Вот увидишь.

- Мои объятия никуда не исчезнут, а вот её ты можешь потерять. – Не унималась девушка.

Нехотя Сети покинул царские покои и последовал в покои царицы. Немного подождав, за ним последовала Таусерт.

Он не зажигал свет, просто видел силуэт при лунном свете, мирно спящей женщины. Он спокойно вынул кинжал, и стал неистово наносить удар за ударом. Он не помнил сколько раз вонзал уже в бездыханную плоть холодное лезвие, однако, когда его ненависть отступила – он спокойно покинул покои, чувствуя необыкновенное облегчение, после того, как поквитался с женщиной, которая когда-то спасла его жизнь и вернула во дворец к родителям. Это она когда-то защитила его от старшего кузена, а когда фараон спросил, чего его названная дочь желает – девочка попросила лишь лошадь для своего брата.

Всё было кончено.

Он ничего не помнил, ни детства, ни счастливых проведённых вместе лет, она попыталась посягнуть на его законный трон.

Его в покоях никто не ждал, Сети даже не заметил этого.

На утро было обнаружено, что убита царица, фараон даже не изобразил удивления на лице, не говоря уже о горе и сожалении, не понимая, что под смертью царицы подразумевали не Таусерт, а Сутерери.

*******************

Дворец подаренный когда-то Мескернет Таусерт опустел со смертью великой царицы. Наверное, он опустел раньше, когда его покинул Ирсу. Так и было. Ирсу вдыхал в него жизнь, пока на горизонте не появилась Хлоя и он позабыл обо всём на свете, он быстро забыл о существовании маленькой богини Хатхор, будто она никогда не значила в его жизни ничего, но Таусерт не забыла предательства.

Но сегодня великой царицей владела не ностальгия, она ждала Сети. Он был первым, с кем, она хотела поквитаться. Он должен был прийти.

Со вчерашнего дна, где бы не появлялся Сети, все эти дни он слышал всюду шёпоты, где его звали сюда. Его звали настойчиво. У него не было выбора, иначе эти шёпоты бы не прекратились никогда.

Наступили сумерки. Во дворце никто не зажигал света. Тишина и пустота навевала неприятные чувства, но только не для богини Хатхор.

Царевич появился неожиданно. Он стоял на пороге зала для аудиенций и стал с опаской оглядываться по сторонам.

- Есть ли здесь кто-то? – Спросил он почти дрожащим голосом.

Наступила продолжительная пауза.

- Всего лишь призрак царицы, в смерти которой ты виновен. – Раздался голос, подобно голос богов с самих небес.

- Я виновен в смерти двух цариц, - С ухмылкой небрежно проронил он. – О которой из них ты говоришь сейчас?

- Ты забыл, что виновен в смерти ещё одной царицы. Мескернет, твоей матери, которая просто не пожелала жить, узнав, что натворил её сын.

Сети почувствовал, как по его телу пробежала дрожь.

- Вспоминал ли ты всё это время обо мне? Нет, я не держу на тебя зла. Я хочу показать тебе один тайник. В тот год, когда я умерла – Ирсу удалось похитить очень много золота. Теперь время открыть его тебе. С ним твоё могущество утроиться, однако пообещай мне, что сделаешь так, как я тебя попрошу. – Призрак провёл его в залу, где восседала на корточках статуя Таусерт, а позади неё ютились у самой стены каменные фигуры фараона Мернептаха, Мескернет, Ирсу, Сутерери и Сети.

- Почему она в центре? Почему вся царская семья позади неё? Я прикажу разрушить все её монументы. Она исчезнет, подобно ветру в пустыне! - Вскричал вне себя фараон, дрожащим от гнева голосом.

- Тссссс……не говори о ней плохо, не заставляй её плакать. – Тут же запротестовал призрак. - Если хочешь получить то, о чём я тебе говорю – встань перед ней на колени, чтобы не видеть её слёз.

Сети мало не задохнулся от возмущения.

- Я заставлю рыдать её кровавыми слезами. Почему ты требуешь преклонить колени всего лишь перед названной дочерью своего кровного сына?! – Возмущенно вскричал он.

Больше ответа не последовало, зато на каменном лице из глазниц стали проступать капли какой-то жидкости с приятным сладковатым запахом. Запах быстро распространялся по залу, а вскоре заполнил им всё.

Сети не почувствовал, как потерял сознание и больше не пришёл в него.

Вот так закончилась жизнь когда-то маленького принца, которого простая нищая девочка когда-то вернула домой, пронеся на плечах всю дорогу, потому, что у того были золотые сандалии. В тот момент у Таусерт не было никакой обуви.

Она переступила порог дворца ободранной, грязной и босой, чтобы в один день восседать на золотом троне и по воле судьбы убить того, из-за кого маленькая богиня Хатхор обрела статус царской дочери.

Она смотрела на него из дали – он лежал у ног её статуи, подобно в храме Хатшепсут скульптура великой царицы и её супруга изображала всю сущность дел. Однако это было другое – он лежал мёртвым у статуи великой царицы.

Судьба великой Хатшепсут повторялась в судьбе Таусерт.

Царица покинула дворец с облегчением. Её соперники навсегда оставили её, но они навсегда унесли с собой самого дорогого ей человека.

Она быстро взошла на борт царской ладьи, где её ждал уже Менхепер и брат Амро.

- Немедленно уничтожить сторонников Сети и очистить дворец от родственников Сутерери. – Томно проронила женщина

- Мы позаботились уже об этом. – Тут же поспешил заверить её Менхепер.

- Вы нашли тело Аменмеса? Где он? – Горький ком подкатил к горлу царицы.

- Никто не знает, где он, моя царица. – Амро потупил взор.

- Тогда сделайте невозможное и найдите его. Я хочу оплакивать его, навещая его гробницу. – Голос Таусерт дрогнул, и мимолётные слёзы брызнули из глаз.

Менхепер по-отечески обнял царицу, и они отплыли во дворец.

Не прошло и нескольких часов, как маленькая богиня Хатхор опять восседала на троне и занималась государственными делами. Она утратила чувство боли, по крайней мере, так выглядело.

Неожиданно в галерее раздался детский голос, а вскоре в тронном зале появилась женщина, несущая на руках ребёнка лет пяти. С первой минуты было видно, что дитя было слишком болезненным - женщина опустила его на пол и ребёнок с трудом, хромая на одну ножку пошёл по залу.

- Что это за ребёнок? – Тут же негодовала Таусерт. - Кто посмел пустить это дитя тут?

- Это сын Сети и Сутерери. – Спокойно пояснила служанка. - Я его няня. Ребёнок очень болен – у него полиомелит.

Царица побледнела. Она перевела взгляд то на секретаря, то на брата - оба потупили взор.

- Вы знали? – Она была готова взорваться и поднять пылевую бурю в этом зале от нахлынувших эмоций. Женщина не понимала, что ещё её сдерживало.

- Таусерт, - Начал Менхепер. – Ребёнок очень болезненный. С такой болезнью он быстро угаснет. Позволь ему уйти из жизни. Он не задержится на земле долго.

- Я стану его отцом, матерью и всем. – Надменный и холодный тон было трудно спутать с кем-либо. На пороге появился Ирсу. – Отныне я стану его опекуном. Я вернулся на правах наследника трона, регента, если надо. Кроме него у меня больше никого нет. На твоём пути уже не стоят Сети и Сутерери, но ты не сможешь так легко расправиться со мной и с Саптахом, даже если он всего лишь беспомощный ребёнок. Ты бесплодна, Таусерт и у тебя никогда не будет наследников.

- Я буду на троне, пока я не умру. – Тон не терпел никаких возражений. – Не ты, а я стану регентом Саптаха. Когда-то ты сделал ошибку, когда выбрал Хлою вместо меня. Теперь ты ощутишь сполна мою мощь на своих плечах, даже если ты и принц крови.

В зале воцарилась гнетущая тишина, которую никто не осмелился нарушить.

Прошло десять лет.

Стоял полдень. За эти все годы ничего не изменилось. Казалось, природа замерла здесь на веках и ничего не может случиться тут спустя тысячелетия. Здесь также будут господствовать горячие пески, здесь никогда не иссякнет зной, и Нил никогда не покинет эту безжизненную землю. Здесь никогда не прорастёт трава и никогда не возникнет тень от широколистных огромных деревьев, потому, что утром восстанет огромный красный диск, и он поглотит в своём свете всё живое вокруг и испепелит своим могуществом.

Казалось, что этот храм тоже вечен, как и скульптура великой Хатшепсут. Ветер поднимал бурю, песок утекал с места на место, и если год за годом можно было созерцать это унылое зрелище вокруг, то только эта властная женщина, а вернее её величественное изваяние придавало сил Таусерт все эти годы. Ничего не изменилось в этом храме, как и за пределами его, однако жизнь во дворце шла своим чередом.

Царица находилась по середине зала одна. Она просто сидела на каменном полу, обняв колени, и молча смотрела на скульптуру.

За это время она стала старше, она изменилась. Казалось, весь её мир сузился до интриг в окружении придворных. Её не заботило ничего более, у неё было много шпионов, который пристально следили за Ирсу и его больным пятнадцатилетним племянником. Он был красивым юношей, однако не походил ничем, ни на его отца, на не мать. Он был другим, хорошо образованным и не чаял души в своём дяде, однако его здоровье ухудшалось день за днём.

Ирсу прекрасно понимал, что часы этого мальчика сочтены, последние два года он уходил с головой в работу, много строил и просто пытался игнорировать существование Таусерт.

Она понимала, что с уходом Саптаха Ирсу потеряет на прочь интерес к жизни или же посвятит остаток своих дней строительству, где его и найдут в один день мёртвым.

Жизнь во дворце становилась более скучной. Царица исполняла все обязанности хорошо, однако её не интересовали пиры, драгоценности. Мир утрачивал для неё свой вкус.

Неожиданно за спиной раздались шаги, на которые она не обратила никакого внимания. Она продолжала сидеть и смотреть на Хатшепсут.

Вскоре возле неё остановились и сели рядом. На удивление это был Ирсу.

Таусерт с удивлением посмотрела на него и про себя отметила, как сильно он изменился, постарел и уже не был тем красивым мужчиной, который так радовал когда-то глаз.

По правде говоря, они оба перестали следить за собой. С тех пор, как Ирсу вернулся из Греции в Египет – он жил только Саптахом. Он никогда более не пытался вернуть расположение Таусерт, ни разу не упомянул о Хлое, и ни разу не посмотрел ни на одну женщину, подобно они никогда не существовали в его жизни.

- Я помню, как ты впервые увидела этот храм, как ступила под своды в первый раз, с каким благоговением смотрела на эту женщину, а потом мы нашли с тобой сокола со сломанным крылом, и ты назвала его Гором. Мы обожали его, а он неожиданно исчез.

- Это была душа великой Хатшепсут. Ты стал жить воспоминаниями?

- Саптаху становиться всё хуже и хуже. Он тает на глазах. Вскоре моя жизнь потеряет смысл, даже если ты ждёшь его кончины.

- Тогда ты вернёшься обратно в Грецию к Хлое, и на улицах перестанут говорить о зачинщике Байи, который подстрекает народ против действующей царицы в пользу истинного наследника.

В зале наступила пауза, Ирсу посмотрел на царицу с изумлением, а после добавил, переведя дух.

- Все эти годы я так и не нашёл другую часть браслета.

- Спроси себя, нужен ли был тебе трон? - С ухмылкой бросила царица.

- Я мечтал восседать на троне рядом с тобой, а ты……. - Продолжение не требовалось …. затянувшаяся пауза говорила сама за себя.

- А что я? Ты в один миг бросил всё к ногам греческой царевны и уплыл с ней к её дому, но и её ты бросил. - Безразлично пожала плечами Таусерт. - Мне жаль тебя, ты умер, продолжая существовать на этой земле. Вспомни, что ты соорудил в моём дворце, когда был юным. Сколько таланта и мастерства было вложено во всё это? Где сейчас такие чудесные постройки? Все твои храмы, дома, гробницы просты и лишены утончённости. Твоё сияние угасло. Ты действительно превратился в Байи, имя которое теперь больше подходит тебе, чем имя, которое нарёк тебе отец фараон. Ты даже забыл тот факт, что в тебе течёт кровь сирийских царей.

Ирсу собирался со словами, чтобы ответить, однако слова всё застревали в горле. Он резко повернулся, и молча спешно покинул залу. Таусерт как всегда одержала победу.

****************

Саптах рос действительно красивым и хорошо образованным юношей. Он с детства уже понимал, что не похож на других детей, что бегать и резвится доставляло ему больших усилий, однако он мог опережать их умом. В этом у него всегда было боле преимущества.

От детей придворных он узнавал много новостей, и когда пришла пора первой влюблённости – он с сожалением узнал, что в принципе девушек не интересуют научные познания. И им совершенно чуждо, что написал тот или иной поэт, а до обсуждения подобных вещей им и вправду не было дела. Их интересовали любовные глупости, которыми были полны поэмы греческих авторов, однако так как его сверстники этого не читали, то цитировать они подобного не могли. Их фразы были пусты и примитивны, в понимании Саптаха, однако почему-то девушки готовы были падать в обморок от подобной ерунды, правда и последние не очень задумывались над образованием.

- Глупые создания, - Подытожил раз и навсегда про себя Саптах, - Разве есть хоть одна девушка, которая оценила его талант и ум? Разве нужно им это? Им нравиться красивое тело юношей и всяческий вздор, который они способны им произнести, а что же больше?

Юный принц всегда приказывал генералам брать его с собой в колесницу, и они по долгу объезжали военные гарнизоны. Солдаты с любопытством смотрели на фараона калеку, а он на них. Каждый из них был молод и полон сил, каждый из них мог бы понравиться любой девушке, но только не фараон, которому боги подарили возможность родиться в золотой колыбели, однако с уродливым телом. Его не примет ни одна женщина, только, если её не приведут против её воли, а этого он не желал.

Он читал насмешки в глазах воинов и однажды даже приказал некоторых даже наказать, никто не смеет выставлять его на посмешище.

*********************

Таусерт вернулась во дворец и тут же приказала приготовить её покои, который создал для неё Менхепер несколько лет назад.

Ей был необходим покой и уединение.

Храм Хатшепсут сменился действующим личным дворцом царицы. После смерти Сети здесь продолжали заниматься выращиваньем разного вида трав и изготовлением целебных снадобий, духов и ароматных масел, однако не это привлекало Таусерт.

В одной из отдалённых зал находилась статуя Аменмеса, которой женщина все эти годы не переставала преклоняться. Она всегда проникала сюда тайком и по долгу сидела на коленях, взирая на каменное изваяние своего мужа, которого она так и не нашла. Она испытывала к нему то же благоговение, что и к ушедшей в небытие Хатшепсут, но на сей раз она испытала ужас - великая статуя его мужа была разбита на куски и в беспорядке валялась по всему залу.

Возможно, в первые минуты царица была безмолвна, не в состоянии справиться с шоком, однако вскоре дворец содрогнулся от истошного крика, на который тут же сбежались Менхепер и Амро.

- Кто?!

Она дрожала от злости и рыданий. Женщина схватила за плечи старика и неистово трясла, пока Амро пытался привести её в чувства, тут же влепив звонкую пощёчину.

- Кто?

- Я. – Спокойно произнёс Менхепер. – Я сделал это ради твоего же блага. Ты стала преклоняться не богам, а Аменмесу, этого не одобрили бы жрецы и народ, а для Ирсу и законного наследника – это был бы прекрасный повод устранить тебя от трона. Ты хочешь своей погибели? Ты этого хочешь? Покойный фараон стал твоим уязвимым местом, а это плохо. Я только с ужасом стал предположить, как бы твои враги использовали это. Несколько дней назад я застал нескольких рабочих, которые нашли эту залу, а после и ещё несколько человек заходили сюда. Всех их я приказал связать и бросить в Нил, но я ведь не могу всех их бросить. Ты должна жить будущим, а не прошлым, даже если это сильно больно. - Мудро заключил старик.

После этих слов она вернулась во дворец и уединилась от всего мира. Менхепер всегда превосходил самого себя каждый раз, когда создавал нечто новое, может он потому и не растерял своё вдохновение, потому, что не пережил всего, что пережил Ирсу.

Будучи хорошими приятелями и единомышленниками в прошлом в нынешнем мире они стали совершенно чужими друг другу. Последние творение Менхепера женщина не поспешила показывать Ирсу, она не хотела демонстрировать не угасший талант своего верного друга и не хотела навлечь на последнего ненужную зависть, однако Менхепер таки знал толк в красоте.

В прошлом никем не использованная крытая терраса превратилась в настоящее ночное зрелище, так как обязывала приходить сюда лишь наступали сумерки.

В центре самой террасы находилось ступенчатое возвышение, на котором зажигали огонь, а потом множество маленьких огоньков на каждой ступени, создавался эффект ползущей огненной лавы по ступенях. Огненная декорация спускалась по аллее, украшенной булыжниками, и завершалась круглым пылающим костром.

По четырём углам террасы находились излюбленные статуи Менхепера женщины, держащие в больших чашах полыхающие язычки пламени в одной руке, а другая рука находилась поднятая над головой, почему-то……и наконец, центральную часть занимал водоём напоминающий по форме цветок, где тоже не обошлось без фантазии Менхепера на каждом конце лепестка сидела на корточках небольшая фигурка женщины, держащая на одной руке то же пламя, а другая рука повисла в воздухе над огоньком, подобно оберегая его от ветра.

Здесь стояла широкая кушетка, забросанная подушками для неё и низкий столик с фруктами. Больше ничего и никого, никого.

Царица немного успокоилась. После прохладной воды и свежих простых одежд уходила усталость, отчаяние от разбитой статуи мужа и всего, что выпадало ей каждый день. На смену печали приходило блаженство.

Неожиданно руки фигурок у води, стали накрывать язычки пламени одна за другой, а из потолка стали сыпаться мириады розовых лепестков, которые разлетались по всей террасе. Они кружились в волшебном танце и падали на пол, на воду, украшали скульптуры, словом создавали великолепное зрелище. Женщина вздрогнула, это напоминало ей первую встречу с Аменмесом и его неуклюжее ухаживание, тогда она отвергла его, она хотела быть одна. Всё сбылось, только сначала судьба подарила ей множество прекрасных моментов с ним, а потом исполнила её желание.

Она тут же вспомнила слова мудрого Менхепера. Она должна жить будущим, а не воспоминаниями.

Однако что-то было не так, так как неожиданно стоящие статуи по углам опустили поднятые перед этим руки над головой, однако каждая из них перед этим метнула копья, которые вонзились прямо по краям бассейна.

Таусерт вздрогнула, здесь кто-то был чужой. Теперь она вспомнила слова своего секретаря, но тогда она не придала этому значение.

Шум потревоженной воды заставил царицу тут же подняться с кушетки и подойти по ближе к водоёму.

Кто-то стремительно выбирался из тени на свет.

- Это была бы самая нелепая смерть, которая когда-либо могла произойти. Только подумать, проделать такую долгую дорогу, чтобы умереть в бассейне от копья скульптуры. Неслыханно. – Это был голос, который невозможно было бы с чем-то спутать. Это был голос Хлои.

Женщина добралась до ступеней, и поднявшись на них в верх предстала перед Таусерт. Казалось мокрое платье, с которого стекала вода, её просто не интересовало. Она, как и раньше, держалась достойно, как настоящая царица, и не важно, откуда она появилась, из воды или восседала на троне.

За эти годы она почти не изменилась, однако радости в глазах не было.

- Не спрашивай, как я тут появилась. Я официально прибыла к твоему двору.

- Тогда тебе стоило бы войти через парадный вход как подобает твоему статусу, а не прятаться в тени в бассейне полном воды. – Спокойно проронила женщина.

- Так оно и есть, но наши отношения не настолько же формальны, чтобы мы должны были встретиться согласно всем канонам и предписаниям, не так ли. – Лукаво приподняла бровь Хлоя.

- Если ты хочешь сказать, что нашла необычный способ встречи, то тут ответ только один – Ирсу. Ты не хотела огласки из-за него. Согласно моим источникам он как-то исчез неожиданно из Греции и его никто и никогда больше не видел, зато он также неожиданно появился здесь. Ни разу я не услышала, чтобы с его уст сорвалось хотя бы что-то, чтобы могло пролить свет, как он жил с тобой и почему вернулся один. Может ты прольёшь свет на то, что же, в сущности, произошло много лет назад? – В свою очередь приподняла бровь Таусерт и пытливо посмотрела на гостью.

Хлоя выдержала паузу, а потом неожиданно взяла с вазы яблоко и задумчиво проронила.

- Как всё здесь изменилось. В храме ты унизила Ирсу, которого я приговорила к смерти, и была уверена, что он умер, однако я вижу другую царицу, не похожую на ту, которой хотелось приклоняться. Но если я скажу сейчас это о тебе - я признаю и о себе тот факт, что утратила вкус к жизни, как и мы все. Как чудовищно думать, что время сломало наши крылья. – Женщина села рядом с Таусерт на кушетке и замолчала. Они оба стали вглядываться в никуда, так как именно в нём видели своё существование отныне.

Странно, что в этот момент царица приняла появление Хлои как нечто радостное в жизни, несмотря на неожиданное признание о Ирсу, несмотря на все прошлые беды, которые она доставила царице.

*******************

Завтрак следующего дня Таусерт приказала накрыть на террасе, которая открывала вид на широкую голубую полосу Нила и на вид первых этажей, где размещались покои и выходы в сад царских отпрысков. Здесь в прошлом фараон Мернептах любил устраивать свои ужины и завтраки наедине, более всего, чтобы понаблюдать за поведением семьи и придворными, однако никто и никогда не знал, что он находился так рядом.

Напротив, маленького столика сидела Хлоя, приглашённая царицей разделить трапезу, и теперь она внимательно смотрела на царицу, делающую вид, что она ест. На самом деле её мысли были далеко.

Хлоя всё время бросала на Таусерт внимательные взгляды и в отличие от хозяйки дома поглощала инжир за инжиром.

- Очень редко увидеть за столом две венценосные особы, правящие державами и держащие страну в смирении, более редко, если речь идёт о женщинах. – Хлоя задержала на царице взгляд дольше обычного и с ехидством улыбнулась.

- Но ты наслаждаешься моим обществом. Только не отрицай, это написано на твоём лице. В связи с этим я могу заключить, что ты давно не пребывала в подобном расположении духа и тебя давно так не забавляла эта ситуация как сейчас. - Подытожила Таусерт.

- Верно, я чувствую, что ко мне возвращается жизнь, только ты же не будешь отрицать, что чувствуешь тоже, что и я. – Хлоя взяла кусок белого хлеба, разломала его на пополам, и положила себе в рот, бросив на царицу взгляд полный удовлетворения.

- Не буду, ты вдохнула в скудную и серую атмосферу этого дворца новую жизнь.

- И ты не спрашиваешь, хорошо ли я чувствую себя в покоях, которые ты мне распорядилась предоставить?

- Разве тебя это интересовало? Ты хотела быть поближе к Ирсу, поэтому в эту же ночь он провёл в кошмарах, а на утро проснулся с обмотанной шеей шнуром. Его крики я слышала по всему дворцу, и ты тоже.

Хлоя громко расхохоталась.

- Я думала всё это время, когда прибыла в твои земли, почему ты не расправилась с Ирсу и Саптахом за многие годы, однако после поняла, а зачем тебе это? Ирсу сметает всех врагов, которые могут оказаться на пути к его племяннику, по его приказу исчезло много отпрысков из царского дома, которые могли бы, так или иначе, заявить о своей принадлежности к царскому дому. Он делает работу, которую пришлось бы исполнить тебе, к тому же Саптах болен с рождения и его состояние ухудшается день за днём. Это только вопрос времени.

Таусерт хранила молчание и вглядывалась куда-то в даль.

- Моё детство прошло в зарослях, которым поросли берега Нила. Моё платье было грязным и ободранным. В один из таких дней я спасла жизнь моему будущему мужу Сети, которого оградила от людей, подосланных матерью Ирсу. Я пронесла маленького Принца на своей спине долгий путь, который после окупился мне троном Египта. Но перед этим мой муж предал меня, а после заслонился мной перед стрелами царя Ксеркса, потому, что ты разожгла огонь между нашими державами. Но перед этим ты увезла навсегда Ирсу.

Гречанка тут же накрыла руку Таусерт своей, так, чтобы последняя не могла её вырвать от её покрова, и твёрдо произнесла.

- Ты не спросила почему я приказала задушить Ирсу в наших покоях, человека, который был влюблён в меня всей своей душой, который построил три храма, создав настоящие шедевры. Я присутствовала на открытии одного из таких святилищ, и нашла там обнажённую скульптуру Афродиты, которая восседала на камне, вытянувшись во весь рост, бесстыдно показывая всем своё тело, а голова скульптуры было точно моей копией. Меня покрыли позором и бесчестием, а тем же вечером я узнала, что было похищено из храма столько золота, сколько было бы потрачено ещё на три храма, даже если бы покрыть их мрамором целиком. Это была вина Ирсу и никого другого. Он был ответственен за строительство по всей державе. Ты полагаешь, у меня был выбор? – Голос Хлои задрожал.

Таусерт нахмурилась и в глазах царицы сверкнула искорка сочувствия.

- Но почему ты не попыталась выяснить, где похищенное золото? – Спросила она.

- Оно как сквозь землю провалилось. Никаких следов, подобно его поглотил один из им же построенных храмов.

- Погоди, а ведь мне припоминается тоже подобный случай воровства большого масштаба. Это было как раз перед гибелью Мернептаха, и в тот же день Сети заслонился мной перед стрелами персидских воинов. Тогда фараон был в полном замешательстве. Пропало много гружённых мулов из золотых приисков, однако опять никто и ничего не смог узнать. Они подобно провалились сквозь землю.

Наступила пауза, каждый из них задумался, строя в уме свои догадки.

Но это были не все новости утра.

На другой террасе, на которой когда-то в детстве произошло боевое крещение Таусерт и знакомство с царскими детьми возникли хромающий Саптах и незнакомец, по-видимому, он был знатного персидского происхождения, облечённый в дорогие ткани, золотые браслеты и перстни, не говоря о массивном нагруднике на шее. Он величественно шагал в сопровождении рабов, которые держали над ним опахала, и беспрестанно создавали для него прохладу, слуг и нескольких приближённых. Такой пышной процессии себе даже не позволяла Таусерт.

Они живо беседовали о произведении греческого поэта, и незнакомец, по-видимому, хорошо был осведомлён в этой области.

Юный принц был полон восторга и вскоре он сжимал дружески руку персидского гостя. Было не понятно кто у кого в гостях - принц Саптах гость в доме этого незнакомца или наоборот. Придворный этикет напрочь отсутствовал.

Таусерт с удивлением привстала и не могла никак оправиться от шока.

- Это наследный принц Персии, - Раздался за спиной голос Амро. – Его принял Саптах, и как видеться сразу же подружился с ним. Он лично распорядился предоставить всем прибывшим лучшие покои, даже для прислуги и рабов. – Таусерт внимательно посмотрела на своего брата, а потом перевела взгляд на неожиданную дружбу, возникшую между принцем, который не имел права принимать гостей вместо Таусерт, и тут же сблизился с вечными врагами Египта. Дворец оживал после долгой спячки - пришло время настоящих интриг и жестоких схваток.

********************

Первым, что сделала царица – тут же приказала пересмотреть покои для персидских гостей и тут же приказала сменить их места на полагающие согласно дворцовым правилам.

Она трижды отклонила за день визит Саптаха в зал аудиенций и запретила впредь пускать его туда вообще. Принц Персии оказался более напористым, так как отправлял своего секретаря пять раз подать прошение об аудиенции с Таусерт. Настало время напомнить некоторым, кто такая царица Египта.

В тот же вечер она решила не возвращаться в свои покои, а приказала двоим слугам сопровождать её в часть дворца, который вёл к самому берегу, где подплывали царские ладьи и небольшие прогулочные лодки. Здесь Таусерт приказала сопровождающим ожидать её немного вдали, а сама просто села на песке, обняв колени и стала вглядываться в даль.

Стояла глубокая ночь, украшенная мириадами ярких звёзд и луны, изображающий только тоненький серп. Стояла лёгкая прохлада, идущая от воды, гладь которой никто не тревожил. Нигде не слышались крики птиц или мелких существ. Ничего не нарушало покоя, дарованного ночью.

Природа погрузилась в сон.

Царица положила голову на колени и закрыла томно глаза.

Неожиданные осторожные шаги заставили её содрогнуться и тут же спокойно спросить:

- Ты завоевала доверие моей стражи?

- Нет, просто они видела во мне ту, перед которой они могут только пасть ниц. – Беззаботно проронила Хлоя.

- Ты начинаешь меня забавлять своей непосредственностью.

- В этом нет ничего удивительного, так как мы с тобой, когда увиделись впервые, то наше общение свелось лишь.

- К предательству Ирсу, который вдруг на моей статуе инкрустировал голубые глаза вместо чёрных бриллиантов, которые остались только на её коленях. Нужны ли были здесь какие-либо слова?

- Тогда мне приходилось больше общаться с Мернептахом, который увидел искру влечения своего сына ко мне и таким образом решил вручить мне его в руки.

- И ты не стала злить моего отца, потому, что твой план поссорить Персию и Египет был открыт фараону. Поэтому он дал тебе возможность уйти, не постигнув наказания, а взамен, ты увозила его сына, который не был ему нужен.

- Обстоятельства вынудили даже пожертвовать своим братом Ганоном, который всю свою жизнь был мне преданнее пса. Он изобразил нападение на фараона, и когда я предупредила Мернептаха об опасности – он просто сбросил его с высокой стены.

- Фараон помог тебе избавиться от соперника на трон? – Хмыкнула Таусерт.

- Ганон не чаял во мне души. Однажды в юношестве он влюбился в красивую девушку. Дочь одного из богатых судовладельцев. Они часто бывали во дворце с отцом. С того момента он потерял всяческий интерес ко мне. Стал забывать даже о моём существовании, пренебрегал мной и даже перестал замечать, когда мы были рядом.

- И ты избавилась от девушки. – Томно проронила Таусерт.

- О ней поползли слухи, что она тайно встречается со своим слугой. Молодым мальчишкой. Был большой скандал. Её отец оказался слишком строгим. Юношу продали из семьи, перед этим он получил двадцать плетей, а девушка не вынесла подобного позора, не в состоянии оправдаться и что-либо доказать. Её нашли на берегу моря. Она утопилась. После этого случая мой брат прорыдал на моих руках несколько дней, а после никогда не обратил свой взор ни на одну женщину кроме меня. Он мог принадлежать только мне, и никому больше. В тот момент, когда он погиб от рук Мернептаха пришло его время покинуть меня. Это была настоящая жизнь, полная опасностей, интриг, кровавых убийств, а что теперь? – Хлоя опустилась на колени, возле уже сидящей Таусерт. – Ты всё острее и острее ощущаешь одиночество, которое всё больше и больше гложет тебя и заставляет понимать всё твоё ничтожное существование на этой земле. Ты уже не царь на троне, а лишь его тень.

Таусерт с изумлением посмотрела на свою собеседницу.

- Когда к берегу подплывала простая рыбацкая лодка. Она никогда не причаливала к берегу, так как нищее судно не могло пристать к царскому месту. Однако этот рыбак был один из смелых, потому, что никогда не боялся приплыть сюда и всегда знал, когда я была на берегу. Каждый раз он бросал в воду связанный пучок лотосов, так чтобы я могла достать их и без слов уплывал. В то время я пренебрегала этими визитами, даже не пожелала узнать имя того простолюдина, признаться честно я даже не пыталась разглядеть его лицо, а зачем, что может сказать тебе он? Увы. Теперь всё в прошлом, родители, враги, любимый муж, исчезнуть которому помог Сети, сестра Ирсу Сутерери. Все, даже этот простой рыбак. Всё ушло в никуда, и больше не возвратиться. - Таусерт тяжело вздохнула.

Они обе сидели на песке всматриваясь в непроглядную даль бархатной ночи. Каждая вспоминала о своём, однако тоска была у них одна. В душе уже не горел огонь, он угасал с каждым днём всё больше и больше.

Неожиданно тишину прервал сильный шум воды, плывущего судна. Казалось, лодочника ничуть не заботило вести себя тихо и то, что была глубокая ночь и то, что он мог кого-то потревожить. Он греб веслом довольно быстро, при этом создавая невообразимые брызги воды и вскоре пред ошеломлёнными царицами предстал незнакомец в нищенском ободранном одеянии, который тут же взял из лодки огромный букет лотосов и что есть силы швырнул на берег, после чего повернул свою неказистую лодочку, и уплыл также, создавая много шуму, подобно его кто-то взялся бы догонять.

Женщины сидели в оцепенении. Потревоженная вода уже слышалась слишком далеко, однако ни одна из них не могла справиться с охватившем их неожиданным всплеском эмоций

Первой опомнилась Хлоя. Она тут же расхохоталась, чем вызвала немалое удивление Таусерт

- Почему ты смеёшься?

- Ты только перед этим говорила, что всё исчезло, как видишь не всё. Теперь беги, догоняй. Боги точно дали тебе шанс ещё раз узнать, как его зовут на самом деле! – Она встала на ноги и продолжала звонко смеяться. – Эта вся земля просто шепчет мне, что жизнь не остановилась. Она продолжается! Я ещё жива!

***************

Таусерт возвратилась в свои покои слишком поздно. Хлоя явно не хотела покидать её общество, а царица просто уже хотела спать. Пришлось сделать не одно усилие, чтобы настоять развеселившейся гостье, что пора идти отдыхать.

Женщина сняла тяжёлые украшения, и развязав пояс туники вышла в сад, чтобы тут же вернуться и уснуть на своём ложе, однако в саду что-то было не так. На плитах до самого водоёма, где зачастую женщина любилась погружаться - валялись мужские вещи: золотые сандалии, белоснежный килт, золотой нагрудник, браслеты, парик и даже бельё …..

- Но это вещи Аменмеса. – Проронила Таусерт с изумлением. - Боги………

Она приблизилась к водоёму, так как в нём сидел мужчина,

- Аменмес. – В голосе теплилась утраченная за все эти годы надежда. – Аменмес, любовь моя!

Неожиданно незнакомец подорвался с воды и совершенно обнажённым бросился бежать к стене, увитой плющом, к тому самому месту, где можно было укрыться под водой и проникнуть под большим каменным ограждением, чтобы оказаться на другой стороне сада. Он тут же прыгнул в воду и столб огня осветил спящий дворец.

- Аменмес. – Простонала Таусерт. - Она подбирала разбросанные по саду его вещи, содрогаясь в рыданиях. Она не помнила, как уснула на своём ложе, сжимая в объятиях одежду любимого мужа.

Царица не проснулась бы в этот час, если бы кто-то настойчиво не пытался трясти её за плечо и не заставил открыть глаза.

- Я не будил тебя раньше, но сейчас слишком поздно уже для утра. По дворцу уже поползли слуги, что твой сад осветился столбом огня, и ты выкрикивала имя Аменмеса. Более того, каким-то образом придворные судачат, что эту ночь ты провела в объятьях одежды и драгоценностей своего мужа. Откуда это всё? – Менхепер стоял перед ней с нахмуренным от тревоги лицом, заломив руки.

Таусерт посмотрела на своего секретаря мутными глазами от слёз.

- Я бы тоже хотела об этом знать. Если вчера я видела Аменмеса, то почему он бросился бежать от меня? – Царица села на кровати и стала потирать виски пальцами. – Кто-то знал слишком хорошо, какую струну нужно задеть, чтобы мне стало побольнее. Немедленно позовите Пепе, он всегда заботился об одежде Аменмеса, даже после того, как он умер. Слуга знает сколько одежды было у фараона и эти ли вещи принадлежали моему мужу когда-то.

- А почему ты не рассказываешь о том, что некто вчера ночью подобно вихрю приплыл на рыбацкой нищей лодке и бросил к твоим ногам букет лотосов? – Раздался на пороге голос Хлои.

Менхепер с изумлением посмотрел то на гречанку, то на свою царицу.

- Но это же совершенно невозможно. Берег реки, как и весь водный рукав, прилегающий ко дворцу хорошо, охраняется. Сюда просто не может приплыть каждый кому вздумается, сюда не то что какой-то нищий, издавая много шума среди ночи, чтобы разбудить стражу не сможет пробраться, сюда даже богу Себеку не дано посетить царские угодья.

Женщины переглянулись, а потом обе уставились на Менхепера.

- Было слишком глупо со стороны противника вести себя так неосторожно, более того, нам сейчас известно, что заговорщик во дворце. Мои люди позаботятся об охране и слежке, вскоре мы узнаем, кто за этим стоит.

Таусерт заставила себя одеться и кое-как привести себя в порядок, чтобы появиться в саду, который вёл из зала аудиенций, где не нужно было соблюдать излишние формальности. Это был важный день, и его было невозможно пропустить. В этот день министры отчитывались о состоянии внутренних и внешних дел страны.

- Опять я вижу не сочетания как в прошлый раз. – В голосе царицы звучала сталь. – Она сидела на троне из красного дерева перед стоящими пожилыми мужчинами в чёрных париках, одетыми почти одинаково, соблюдая придворный этикет. Палящее солнце и гнетущая обстановка делала их пребывание невыносимым, однако только их дрожащие руки выдавали жуткое волнение - крепко сжимающие папирусы.

- Зерно, полагающее воинам, их семьям почему-то сократилось на 10 процентов, в то время как зерно, которое я распорядилась раздать деревням, которые пострадали от засухи, сократилось в 30.

Министр пал на колени и почти коснулся лицом земли.

- В то время, как за вашей спиной происходят такие кражи вы позволяете предоставить мне подобные цифры? Я распорядилась сравнить наличие зерна в амбарах до того, как его раздали воинам, и то, сколько им раздали. Это существенно отличается с теми отчётами, которые показываете мне вы!

- Помилуйте, но я получил эти сведения от моих помощников. Я лично распоряжусь проверить всё и наказать виновных. – Взмолился министр, голос которого напоминал теперь скорее связанного ягнёнка, который ожидал участи быть заколотым.

- Я уже ознакомилась с другими отчётами и обнаружила опять мелкие кражи, на которые мои министры полагают, что я не придам никакого внимания, однако это не так. Тем временем, пока мужья пытаются усыпить мою бдительность – их жёны распускают гнусные сплетни!

Она окатила взглядом всех присутствующих, и мужчины разом пали ниц перед разгневанной царицей.

- Я казню каждого из вас собственноручно, однако в первую очередь моим удовольствием будет снести с плеч тупые головы женщин, которых не в состоянии заставить замолчать слабовольные и лживые мужья! – Крики Таусерт разносились слишком далеко. В этот момент казалось, что весь дворец погрузился в молчание, прикусив болтливые языки.

- Вон из моих глаз! Я не потреплю больше никаких ошибок! Следующий раз мы встретимся с вами на казни, где причиной будете вы и ваши недалёкие жёны! Я запрещаю последним переступать дворец и покидать пределы собственного дома! В этот день их светская жизнь навсегда окончена!

Министры поднялись на ноги, и склонившись более чем в глубоком поклоне спешно покинули сад.

Таусерт смела рукой свитки, лежащие на низком столике и тут заметила, что один из министров до сих пор находиться в коленопреклонённой позе, боясь поднять голову на разъярённую царицу.

- Поднимись и говори. – Строго произнесла Таусерт.

Это был министр иностранных дел.

- Сегодня утром я получил сведения от наших шпионов из Персии. В стране готовиться переворот. Несколько влиятельных семей хотят выдвинуть на престол слабого и ничем непримечательного отпрыска из царского рода. Это зашло слишком далеко, так как в нашем дворце сейчас находиться человек, который готов убить наследного принца Бехрема.

Царица бросила на него взгляд полный изумления.

- Но сейчас вы не готовы назвать мне имя того, кто хочет убить наследного принца.

- Принц слишком сильная личность и он может представлять угрозу в будущем для Египта. Другое дело – слабый наследник. Влиятельные семьи никогда не переступят грань дозволенного, чтобы ссориться с нами.

- Они будут править вместо царя, а потом станут убивать друг друга. Как это банально. Разыщите этого шпиона. Я подумаю, что нам с этим сделать. Теперь ступайте.

Таусерт хлопнула в ладоши и попросила слуг принести фруктов и накрыть столик под белоснежным льняным тэнтом.

- Жизнь беспрестанно бьёт ключом. – Растяжно проронила Хлоя переступая порог сада. – Ты была так строга и непоколебима в своих решениях, что заставила притихнуть даже песок в пустыни.

- Я распорядилась принести фруктов. – Таусерт указала Хлое на кушетку, устланную подушками.

- Дворец полон интриг. – Гречанка просто светилась от счастья. – Стоит повременить с наказанием Ирсу. Мне не терпится увидеть развязку всего случившегося.

- Позволь Ирсу создать свой последний шедевр. – Отмахнулась Таусерт.

Хлоя презрительно хмыкнула.

- Он создаст новый дворец и его пол будет устлан золотыми булыжниками, который он перед этим сворует опять. – Неожиданно в её голове мелькнула давно мучающая её догадка, но с ней она не поспешила поделиться с Таусерт, пока это была только догадка. - Ты права. Не стоит торопиться, чтобы поквитаться с Ирсу.

Однако это были далеко не все новости дня.

Неожиданно на пороге вырос Саптах, с глазами побитой собаки, в которых ещё стояли слёзы.

- Саптах? – С удивлением проронила Таусерт.

- Мне говорили, что я довольно красив, и если бы не моя ……. Ты стала пренебрегать мной, даже вчера не пожелала меня видеть, хотя я и настаивал. Всего лишь не так давно мы не мыслили завтрак обед или ужин без друг друга. За трапезой мы читали поэмы греческих поэтов и были несказанно счастливы. Не нашлось ни одной женщины во дворце, которая бы могла сравниться с тобой умом и образованностью. А сегодня утром я узнаю, что ты звала своего мужа, которого призвали к себе боги много лет назад. Ты всё ещё любишь его, а как же я? Ты обнимала всю ночь его одежду, а обнимала ли бы ты так же меня, если бы я пришёл к тебе и разделил с тобой ложе?!

- Но ты ведь нашёл себе нового друга, - Парировала женщина. – Не так ли? Ты стал боготворить его, и похоже, он разбирается ничуть не хуже меня во всех тонкостях поэзии и даже в математике. – Царица пытливо посмотрела на Саптаха.

- Почему он сейчас более ближе ко мне чем ты? Почему? – Воскликнул он в отчаянье и спешно покинул сад, прихрамывая на одну ногу, мало не сбив с ног склонившегося низко слугу Пепе, бережно держащий поднос, на котором было сложена аккуратно одежда и драгоценности Аменмеса.

Никто не обратил должного внимания на горькие упрёки бедного принца, подобно он и вовсе не навещал Таусерт - всё внимание сейчас было подарено старому слуге.

- Я осмотрел всю одежду. Все его вещи на месте. Ничего не было похищено с его покоев. Некто сделал точную копию одежды, однако, ткань не из наших земель, как и золотые украшения. Некоторые камни немного отличаются по оттенку, как и золото, более красное, чем то, что использовал фараон.

*****************

Ирсу покинул свои покои, чтобы провести весь день во дворце Таусерт, а именно он хотел там провести и ночь, если не несколько дней. Последние события во дворце изводили его и лишили сна. Каждое утро он находил на своей шее закрученную верёвку. Жизнь превращалась в кошмар и самое страшное, что никто и никого не видел за всю ночь в покоях главного архитектора.

Он беспрестанно менял слуг, менял охрану, но ничего.

Пора было необходимо покинуть дворец и где-нибудь по дальше затаиться.

Он распорядился приготовить его лодку, и чтобы не ждать на берегу и не столкнуться с людьми Таусерт принц тем временем попросил принести ему воды и стал дожидаться на верхней террасе слугу.

Но на этом головная боль Ирсу отнюдь не кончалась. Дело в том, что несколько дней назад у него состоялась как бы случайная встреча с секретарём принца Персии, правда последний не видел его присутствия в этот момент.

Речь шла о заговоре против принца Персии, которая должна состояться здесь.

Главному архитектору страны и не нужно было думать об этом деле, так как пусть это была бы головная боль Таусерт, а не его, если бы не одно обстоятельство. Покушались так же на него самого, но сначала его запугивали, пытаясь довести до истерии.

Его больше ничего не держало в этом дворце.

Неожиданно осторожные шаги сзади заставили его содрогнуться и обернувшись, он с изумлением посмотрел на выросшего ниоткуда перед ним персидского принца.

- Принц. – Голос полный почтения заставил Ирсу слегка склонить голову в знак приветствия. В этот момент архитектор подумал, что судьба свела обоих вместе, за спиной которых решали, жить им или нет.

- Нас как-то не представили. - Продолжал вошедший.

- Это верно. Никак не было на это времени. – Учтиво согласился Ирсу.

- Я имел честь быть представлен вашему племяннику. Принц поражает своим умом и мудростью, несмотря на юный возраст.

Архитектор согласно кивнул головой.

- Прошу прощения, но я должен идти. – Тут же бегло проронил Ирсу, пытаясь спешно покинуть террасу. – Надеюсь увидеть вас снова.

Неожиданно сильная рука перса остановила собеседника за локоть и со всей страстью впилась своими губами в губы архитектора. Это был не просто поцелуй. Туда была заключена вся страсть.

- Так вы будите помнить меня лучше. – Проронил совершенно спокойно принц на прощание.

Ирсу почувствовал, как его бросило в жар, и он тут же вылетел из укромного места подобно птице, чтобы оказаться на берегу, сесть в лотке и уплыть даже не оглядываясь.

******************

Утро было поздним, однако принц Персии ещё не покидал свои покои. Он приказал подготовить ему мишень для стрельбы, и тут же выбрал самый простой лук из предложенных.

По его простой одежде можно было сказать, что он не собирался никуда выходить и предпочитал оставаться весь день в саду со своими приближёнными. Однако он пожелал расчесать и напудрить свои волосы, как и одеть огромный золотой нагрудник поверх длинной белоснежной рубахи и роскошного пурпурного халата.

- Какие новости от царицы? Когда она готова меня принять? – Спросил он у появившегося на пороге секретаря.

- Её ответ как всегда был полон пренебрежения, и недовольства, она повторила, что так как принц прибыл во дворец и довольствовался аудиенцией принца Саптаха, следовательно ему нужно продолжать общаться с равным ему самому, а не с царицей Египта.

Наступило молчание. Брови Бэхрема приподнялись, и он задумчиво коснулся своей бороды, после чего зашагал по саду.

- Отправьте в покои царицы — вот этот браслет. – Он протянул драгоценность секретарю. - Это должно оказаться на её ночном столике. При прошении следующей аудиенции скажите, что принц Бэхрем будет искать её снисхождения день за днём. Ступайте.

Они едва закончили их разговор, как на пороге появился Саптах с огромным псом.

- Принц. – Голос Бэхрэма наполнился тут же теплотой и нежностью.

- Я хотел показать тебе моего друга. Единственного друга за всю мою жизнь, теперь, когда у меня есть ты, вам пора познакомиться. Это мой верный пёс и его зовут Анубис.

Чёрная и мохнатая шерсть как смоль собаки явно делала его похожим на ночной кошмар, чем на существо, которое заменяло принцу всех придворных и слуг во дворце, однако, по всей видимости, оно было более дорого этому венценосному подростку.

- Я буду рад познакомиться с твоим псом и подружиться с ним. - Бэхрем подошёл к собаке и ласково потрепал его по голове.

- Ты решил пострелять из лука? – Кивнул принц на лежащее оружие на садовом столике.

- Да, решил размять свои руки. Сегодня, как вижу, царица опять не готова меня принять. Если хочешь попробовать из моего лука - прошу. – Принц указал подростку на столик.

- Не могу. Моя левая рука - ненавижу это, но не могу ничего с собой поделать. – Саптах потупил взор и тут же обнял шею своей собаки, пытаясь справиться с нахлынувшей неловкостью от своей собственной беспомощности.

- А ты попытайся. Пытайся, пока у тебя не получиться. Ты сильный и ты преодолеешь это. Через боль, через страдания. Будь среди придворных. Не стыдись ездить в колесницах сам, держись крепче за повод, езди на лошадях, даже если это будет тебе не ловко, но не прячь себя в тени этого дворца, ты будущий фараон. А фараоны никогда не проявляли слабость, они никогда не могли позволить себе подобного.

Саптах посмотрел с изумлением на принца.

- Мне никогда никто этого не говорил. Ты первый кто сказал это, что я должен пытаться.

Бэхрем коснулся щеки юноши.

- А ты пытайся и помни, что я тебе сказал.

Неожиданно Саптах покрыл руку Бэхрема своей ладонью и задержал на своём лице.

- Не убирай руку, задержи её на мне, мне нужно это прикосновение, мне нужна твоя поддержка, даже если ты вот так прикоснёшься ладонью к моей щеке. – Саптах весь дрожал, подобно от горячки. – Обними меня только крепко и не отпускай. Мне нужно это.

Принц заключил юношу в объятия и тот тут же зарыдал на его плече, судорожно и громко.

Бэхрем всё сильнее и сильнее сжимал его, а тот не переставал плакать, подобно маленькому ребёнку.

- Не уходи, не покидай меня, не пренебрегай мной. Будь рядом. Держи меня вот так за руки и не отпускай. – Всхлипывал он. – Будь моей всей жизнью до последнего моего вздоха. Ты мне нужен как никто!

Бэхрем заключил Саптаха ещё больше в свои объятья и вдруг осторожно спросил:

- У тебя была уже женщина?

- Нет. – Тут же возразил принц. – Они все не заслуживают на мою благосклонность. Примитивные и пустые создания. Одна Таусерт заслуживала быть на моём ложе, но она пренебрегает мной.

- Я буду рядом. Обещаю. – Ласково заверил Бэхрем, утирая горькие слёзы юноши.

- Тогда проведи эту ночь со мной в моих покоях. Будь со мной каждую ночь и обнимай меня слишком крепко! – Сквозь слёзы пролепетал Саптах

Бэхрем коснулся губами волос Саптаха, и ещё не отпуская дрожащее тело из своих объятий твёрдо произнёс:

- Каждую ночь мы будем проводить вместе.

********************

Хлоя лежала у водоёма на подушках в тени под белоснежным тканным покровом и смотрела как Таусерт плескалась в воде.

- Пришёл Менхепер. – Раздался голос слуги на пороге сада.

- Менхепер не должен ожидать у моих покоев. – Разгневалась тут же Таусерт.

Секретарь тут же появился у бассейна и попытался сделать поклон, однако царица тут же остановила его жестом.

- Не смей. Только не ты. – Она тут же приказала принести ему удобное кресло и подать золотую чашу с водой. – И что у нас происходит?

- Принц Персии замечен в соблазне принца Ирсу и принца Саптаха. Наш гость причина грандиозного скандала и самых громких сплетен.

В саду воцарилось молчание, царицы то и дело переглядывались между собой и не могли найти ни одного разумного в этот момент слова.

- Ирсу выбрал для себя бегство, хотя не думаю, что причина уже была в неожиданном и страстном поцелуе на глазах всего двора, причина была очевидна. – Секретарь недвусмысленно посмотрел на Хлою. – А вот Саптах похоже влюбился без памяти в этого принца. Если верить слухам, то сегодня у них состоится первая ночь…….

- Какой бред. Ничего подобного никогда не было в роду фараона. – Тут же скривилась с отвращением Таусерт.

- Не было, но и наш принц не такой, как все. У него слишком большая душевная травма, так как он чувствует себя ничтожеством. – Трагическим тоном заключил Менхепер.

- Ты совершенно обеспокоена понапрасну, - Вмешалась в разговор Хлоя. – Такие отношение не принесут никаких отпрысков, и в будущем не нужно будет волноваться о наследниках.

- Это так. Если бы не было настолько мерзко. Амро говорит, что это произойдёт слишком скоро. Его силы покидают день за днём с ужасающей скоростью.

Рука Хлои легла на плече Таусерт.

- Всё произойдёт в свой час.

- А может эта связь имеет немного другой оборот. Нам стало известно о заговоре одного иностранца, который состоит в свите нашего ненасытного принца. Так вот, этот раб, работа которого состоит в обмахивании своего господина опахалами нашёл сторонников среди некоторых придворных и более того уже эти мелкие чиновники получили небольшое вознаграждение за убийство принца Бэхрема. Интересен тот факт, что при тайном разговоре в южных галереях были замечены наш принц Ирсу и принц Саптах. Что они делали там и как оказались среди тёмной ночи – никто не знает, но если Ирсу немедленно покинул дворец и предоставил интригам захлестнуть дворец, то Саптах, со своей отсутствующей храбростью и безучастностью – неожиданно попросил принца Бэхрема проводить каждую ночь в своих покоях. Не странно ли всё это? Не пытается ли таким образом он просто сохранить последнему жизнь, создавая иллюзию желания воссоединиться с ним? – Тут же заключила Таусерт.

- Куда отправился Ирсу и кто сейчас за ним следит? – Неожиданно спросила озабоченно Хлоя.

- Полагаю, он трусливо сбежал во дворец Таусерт. – Предположил тут же секретарь. – В любом случае вечером я буду об этом знать.

- Не спускайте с глаз заговорщиков, как и с этого проворного раба. Они не должны поквитаться с Бэхремом во дворце. Я не позволю Персии сделать из нас виновников смерти Бэхрема, даже если они и решили сделать это. Кто знает, может, я и сохраню ему жизнь и помогу воссесть на трон, и те, кто стали против него будут покараны руками Бэхрема. Даже волос не упадёт с головы, если на то не будет моя воля. – Бросила властно Таусерт.

Они ещё сидели долго втроём в саду, пока первые сумерки не стали мягкой чёрной вуалью покрывать всё вокруг. Секретарь поднялся с удобного кресла и поспешил покинуть цариц, как тут неожиданно он вернулся в сад, держа в руке массивный браслет, который был оставлен кем-то на ночном столике Таусерт.

- Что-то не припоминаю, чтобы видел это, когда переступил порог твоих покоев. – Забеспокоился Менхепер.

Таусерт посмотрела на него глазами полными ужаса и с хрипотой в голосе проронила.

- Это браслет Аменмеса.

- Или его копия. Его мог принести один из новых слуг.

- Или подкупленных. – Голос маленькой богини Хатхор был на гране срыва.

- Мы сейчас узнаем, кто за этим стоит, как кто организовал тебе встречу с мнимым Аменмесом. – Менхепер бросился к страже, и вскоре стало ясно, что именно после визита новой прислуги появилось это украшение.

Молодой юноша был быстро схвачен и повален на землю у ног царицы.

Таусерт смотрела на это поваленное тело и тут же указала Менхеперу на клеймо на предплечье раба, скрывающееся под одеждой. Это был человек Бэхрема.

- Так вот кто за этим стоит. Но почему я стала врагом никому, до селя, неизвестного принца? И откуда он так хорошо знал о прошлом Аменмеса? – Недоумевала царица. - Теперь настало время аудиенции, на которой так настаивал Бэхрем. – Таусерт тут же покинула покои и стремительно направилась к принцу.

- Я бы посоветовал тебе искать его не у себя. – С сарказмом в голосе проронил секретарь.

- Это уже не имеет значения где он. Он от нас никуда не уйдёт. – Зло процедила царица.

Менхепер был совершенно прав, когда сказал, что Бэхрема надо искать в других покоях.

Охрана в зале Саптаха была сломлена слишком легко и вскоре перед вошедшими была представлена вопиющая сцена: Бэхрем возлежал на ложе юного принца, в то время, как Саптах стоял перед ним, едва развязав набедренную повязку, которая упала к его ногам.

Вошедшая Таусерт, Менхепер, и несколько стражников, которые волокли несчастного молодого раба, застыли в немой позе.

Мягкое освещение открывало взору уродливое и обнажённое тело молодого юноши и изумлённое лицо принца Бэхрема.

- Как посмели? – Вскричал не своим голосом Саптах, однако его голос скорее напоминал писк несформировавшегося цыплёнка.

- Законная царица Египта. – Отчеканила каждое слово Таусерт. – Которая слишком разочарована, что молодой принц позволил себе столь низкие связи с нашими врагами.

На лице Саптаха можно было прочитать один лишь стыд в подобном разоблачении.

Он чувствовал, что был просто сломлен сейчас под натиском этой женщины, которая теперь высмеивала его перед поданными, а вскоре об этом заговорят все. Какой позор. Он даже не попытался прикрыться куском полотна и неожиданно потерял сознание.

Однако Таусерт даже не была озабочена о состоянии рухнувшего на пол подростка и только бросив взгляд, полный презрения в его сторону, выхватила у одного из стражей большой меч и подойдя к лежащему в полной растерянности Бэхрему приставила клинок ему прямо к горлу.

- Ты искал встречи со мной? Теперь её час настал. Узнаёшь этого слугу? – Кивком головы несчастного приволокли опять к ногам царицы. – Он не сказал ни слова, но его печати, заклеймённые на плече, сказали мне чей он раб и что это он подложил браслет, якобы принадлежащий моему мужу Аменмесу. Следовательно, разбросанная одежде опять якобы моего мужа и некто, кто сидел в моём бассейне, а после бросился бежать - знал слишком много о моём прошлом и этот некто, оказывается, был никто другой, как ты.

Неожиданно царица замахнулась мечом и одним ударом смела голову с плеч склонённого пленника. Она покатилась с грохотом по полу, словно каменный шар, разбрызгав кровь по всем покоям, также оказавшейся на постели, и на лице лежащего Бэхрема.

Женщина схватила принца за ворот рубашки и сильным ударом по лицу свалила его на пол.

- Твои люди готовят против тебя заговор. Влиятельные семьи Персии пожелали видеть на троне не тебя, а более слабого принца, которым можно подчинить их воле. Заговорщики пожелали твоей кончины в моём государстве, вместо твоего. Если бы у тебя хватило здравого рассудка – ты бы не обладал таким примитивным мышлением, и не стал моим врагом, и может быть я даже бы помогла тебе не только сохранить жизнь, но и взойти на трон. Но теперь я позволю твоим врагам поквитаться с тобой. Ты заслужил это, чем ту смерть, которая постигла твоего раба.

Бэхрем оставался безмолвным. Кровь стекала с его носа и с рассеченной губы, а он даже не пытался остановить её.

- Мы оставим их двоих под надёжной охраной. – Сильные руки Менхепера по-отечески обняли царицу, и заставили её покинуть окровавленные покои. – Тебе нужно прийти в себя, а я тем временем хочу узнать, откуда этот принц знал так много о вашей с Аменмесом личной жизни и откуда у него копии многих вещей принадлежащих твоему мужу.

- Не спуская глаз с заговорщиков. Завтра или через неделю они будут казнены.

- За ними следят. Не беспокойся.

Прошла неделя.

Жизнь во дворце приобрела более спокойный характер.

Среди вещей Таусерт перестали находить память о Аменмесе, Хлоя всё время находилась рядом с маленькой богиней Хатхор и если по началу она действительно действовала немного на нервы, так как следовала за царицей по пятах, то теперь маленькая царица поймала себя на мысли, что эта женщина, причинившая в прошлом так много боли становиться ей более ближе.

Ирсу больше не появлялся во дворце, а Бэхрем продолжал настойчиво молчать. Он так и не покидал покои Саптаха, чему последний был очень рад и даже в первые дни собственноручно заботился о ранах своего близкого друга.

Поднятая буря теперь требовала времени, чтобы утихнуть.

Однако это утро принесло Таусерт явное беспокойство – Менхепер отсутствовал во дворце. Наверное, в его исчезновении не было бы ничего необычного, так как он был всегда достаточно занятым человеком, если бы кто-либо знал, где он находиться, а никто не слышал ничего и не видел его нигде. Было ощущение, что он просто испарился.

Хлоя нашла Таусерт как всегда в саду собственных покоев, заломившую руки и быстро блуждающую по всем аллейкам, которые с любовью когда-то для неё распорядился соорудить Менхепер.

Более того, несколько лет назад он соорудил в дальнем непримечательном углу огромную лестницу, ведущую на верхнюю террасу, где содержался личный розарий Таусерт, а по краям обставил ступени глиняными масляными лампами, в ночи это создавало неотразимое зрелище.

- Что произошло? – С волнением спросила гречанка, коснувшись дрожащих плеч маленькой богини Хатхор.

- Менхепер. Он бесследно исчез. Его нигде нет! Я не сожалею о том, что мне пришлось пережить, я не сожалею о предательстве Ирсу. Я борюсь каждый день с болью о пропавшем моём муже Аменмесе, но я чувствовала, что рядом всегда был со мной мой министр и секретарь, служивший мне многие годы. Он стал для меня моим отцом и наставником. Каждое утро я приносила ему свежий хлеб и самое лучшее пиво. Сегодня утром он исчез, и никто не видел где он. Если он не вернётся – я лишу тебя возможности поквитаться с Ирсу и прикажу задушить его сегодня же вечером, даже если вокруг будет много народу.

Таусерт подняла на Хлою взгляд, подобно взгляду зверя, которого загнали в угол, и которому не было что терять.

- Почему ты решила сразу, что это дело рук Ирсу?

- А ты ещё сомневаешься? – Взорвалась царица.

Таусерт была права. Менхепер был рядом с Ирсу, когда секретарь прибыл по делам во дворец маленькой богини Хатхор – вот тут-то и произошла их встреча.

- Мы давно не говорили с тобой Менхепер, - В голосе Ирсу сквозило пренебрежение, смешанное с раздражённостью и надменностью.

Старик учтиво поклонился принцу, который много лет назад был просто его другом, в прошлом с которым они полагали, что способны превратить пустыню в цветущий город.

Тогда они были не просто единомышленниками, они дополняли друг друга.

- Несколько месяцев назад царица бросила мне вызов. Она сказала, что я утратил себя, что дарование покинуло меня. Это была звонкая пощёчина, и если Таусерт не упоминала ни прямо, ни косвенно о деле, было понятно кого она ставила выше меня. Она поставила выше принца простолюдина, которой когда-то была сама. Тогда я решил проверить какой вершины ты достиг, что Таусерт не перестаёт восхищаться тобой, нашёл твою последнюю работу: водоём с огненной лестницей, каменные скульптуры, которые гасят огонь, и те скульптуры, которые метаю копья. Должен отметить, что пленён твоим мастерством, однако одно неоспоримое обстоятельство, ты никогда не взлетишь выше себя, ты всегда видел красоту, как её не видел я, а я был непревзойдённым инженером. Ты никогда не сможешь сравниться со мной, мои работы поражают своим мастерством и утончённостью, а ты дополнял мои труды своим изяществом, и я попробую тебе это доказать.

Они долго добирались до дворца, который строился изначально для правления Аменмеса, но судьба распорядилась иначе, она ещё раз подчеркнула, что боги всегда будут сильнее человеческих замыслов и расчётов. Они выше смертных фараонов.

Дворец пустовал, хотя здесь и жили более пятидесяти рабов, которые поддерживали порядок внутри и охраняли его, однако на ночь им предназначались скудные лачуги в самой отдалённой части дворца. Однако в самом строении никто никогда не ночевал.

Ирсу отдал приказ открыть ворота, и гости въехали во внутрь.

Архитектор тут же приказал освободить лошадей от колесницы и покормить их. Сами же они переступили порог дворика и вошли в главную часть дворца, залу тридцати расписных колонн, где сразу же у Менхепера перехватило дух от помпезности и роскоши, которая была задействована при расписании колонн, стен и плит из розового мрамора.

Однако центральная стена привлекала внимание более всего, так как изображала две гигантские статуи – Таусерт, на руках которой сидел Саптах, преданно взирая в глаза царице. Мотивы маленькой богини Хатхор и её пасынка повторялись на всех стенах, а колонны были испещрены гимнами во славу двух фараонов.

- Просто не вериться, как всё изменилось с тех пор, как я посетил это место. – Секретарь с умилением рассматривал всё вокруг и не находил нужных слов. – Невероятно.

Ирсу терпеливо выдержал всё восхищение, которое излучал каждый жест старика, а потом как бы невзначай спросил.

- Я покорил тебя и затмил твой талант?

- Ты создал красоту, однако если бы на этом оканчивалось твоё достижение, то я был бы очень разочарован. – Откровенно произнёс Менхепер. – Ты не мог бы меня пригласить сюда только по этим причинам.

- Твои рассуждения более чем верны, друг мой, - Хитро улыбнулся Ирсу. – На этот раз я покорил воду. Под дворцом существуют десять колодцев, из которых поступает вода, которая способна изменить облик дворца.

- Но как? – Удивился Менхепер.

- Я берёг этот момент до особого случая, однако думаю сейчас время пришло. - В голосе Ирсу сквозила надменность.

Архитектор достал из мешка половину того самого браслета, другую половину которого он так и не смог найти в своей жизни и поместил в углубление в плите на пороге самого зала.

И тут произошло невиданное………

Из потолка по стенам стал стекать сильный поток воды, напрочь уничтожая рисунки на стенах. Краска стала растворяться и грязными потоками стекать в отверстия между плитами.

Вскоре это стало происходить и с колоннами, вода стекала и с каждой колонны, уничтожая казалось на первые взгляд прочно высеченные гимны, и они превращались в единородную массу, а после соскальзывали обратно в щели под каждой колонной.

Вода шумела и не переставала течь, однако вскоре на стенах стали чётко вырисовываться другие картины, которые представляли жизнь одного лишь фараона, которые не могла смыть вода, а только очистить от нанесённых поверх рисунков.

Колонны очистились от гимнов, однако теперь на них засверкали от золотой краски гимны, восхваляющие только имя фараона Ирсу.

Менхепер с ужасом взирал на это перевоплощение, прохаживаясь от одной фрески к другой, и тут они приблизился к статуям Таусерт и Саптаха – Ирсу не мог оставить их шанс на существование.

Их черёд настал, когда вода смыла всю краску со стен и колонн.

Неожиданно гигантские львиные головы, размещённые на высоте статуй фараонов, по обеим бокам, стали изрыгать невообразимое количество воды, обильно поливая гигантские скульптуры.

Они не долго сопротивлялись потоку и стали быстро распадаться, однако песок, который таял, вырисовывал под образом Таусерт на троне – образ восседающего Ирсу, скульптура которого тоже всего лишь очищалась, вскоре на троне восседал только один фараон.

- Как видишь, я превзошёл тебя. Ты бы не мог сделать нечто подобное. – Самодовольно проронил Ирсу.

- Боги одарили тебя величайшим талантом, который не под силу, такому как я, но всю жизнь, как я знаю Саптаха, я полагал, что ты желаешь видеть его на троне, а не себя. Как же твоя любовь к нему? – Изумился Менхепер.

- Дни Саптаха сочтены. Вскоре он раствориться среди песка, как и его ничтожное существование. Я не чаял в нём души, пока не понял, что он не оправдал моих надежд. Пусть растворится также, как и его статуя, как и Таусерт. Я единственный и законный наследник трона. Я фараон, только во мне течёт настоящая кровь фараонов!

Он не заметил, как из далека на него смотрели прибившие по неожиданному получившему письму, написанным самим Ирсу Таусерт, Хлоя, а вскоре такое извещение получил и Саптах.

Предательство любимого дяди оказалось самой глубокой и незаживающей для принца раной. Его почти бесчувственного доставили в носилках во дворец, который прорыдал в объятьях Бэхрема всю ночь, а на утро их обеих нашли мёртвыми.

Таусерт стояла на пороге покоев Саптаха и смотрела с ужасом на лежащего принца. Казалось, он спал, как и спал Бэхрем, крепко сжимая в объятиях своего близкого друга.

Неожиданно Хлоя схватила за руку Таусерт и силой вытащила из комнаты.

- Не нужно оставаться тут, я почувствовала этот запах. Ты ни разу не спросила почему, я бросила всё и погналась разыскивать Ирсу? Да потому, что во дворце стали умирать многие придворные от какого-то непонятного запаха. Я оставила моего дальнего племянника временно на троне и сбежала прочь. Я понимала, что и его ожидает в скором будущем подобная участь. Их обоих отравили, и приказал им это никто другой, как…..

Таусерт нахмурилась – до этого момента она была уверена, что только она знала о существовании тоннелей, расположенных в каждой комнате под ложем царских особ, но чтобы это знал Ирсу?

Главный архитектор прибыл в конце дня. Запах растаял, оставив только последствия своего действия.

Менхепер теперь смог аккуратно освободил Бэхрема от Саптаха и тут он заметил странную вещь – борода и одна бровь принца сместились. Тогда он стал аккуратно освобождать накладную бороду от лица, брови и волосы оказались обыкновенным париком всё это было не настоящим - взору ошеломлённым присутствующим предстала женщина, а вернее Бент-Анат. Младшая дочь фараона, Мернептаха.

Таусерт вздрогнула, а ведь она была уверена, что царь Ксеркс много лет назад приговорил её к смерти, однако она каким-то образом смогла не только остаться в живых, но и перевоплотиться так, что никто не смог прийти в сомнение о подлинности существования принца Бэхрема, настоящего и бесстрашного воина.

Ирсу только невзначай коснулся пальцами своих губ, вспоминая тот страстный поцелуй, который не дарила ему ни одна женщина за всю его жизнь. Ему вспомнилась та маленькая девочка, над которой измывался всё время Сетнахт, однако никто её не защитил, и он стоял в стороне, наблюдая, что будет, пока не появилась Таусерт. Эта нищая и ободранная девчонка показала всем, как нужно жить. Она изменила всех их судьбы. Маленькая богиня Хатхор.

Что-то неожиданно упало на пол со звуком металла в маленьком кожаном мешке, который в ночь смерти сжимала в руках Бент-Анат.

Ирсу приблизился к своей сестре, которую аккуратно уложили на ложе и поднял упавший предмет – его содержимое повергло в шок - вторая половина браслета, того самого, который принц искал всю свою жизнь, а его оказывается как-то нашла его сестра и хранила возле себя всю её жизнь.

- А я уже и не надеялся когда-либо найти его, а он оказывается много, лет находился в Персии, в её руках. – Неожиданно он обратил свой взор на Таусерт. - А может ты и вправду когда-то пришла в наш дворец под видом нищенки, а на самом деле ты богиня Хатхор?

- Я всего лишь была нищенкой, но мне хотелось занять то место, на котором вы были с рождения, но не ценили, что имели, поэтому проиграли мне все. – Надменно произнесла царица.

- Но ты проиграла мне, маленькая богиня Хатхор. Боги вернули мне вторую часть браслета. – Парировал Ирсу.

- Я приказала казнить всех сторонников Байи и его самого. Официально тебя нет, я нашла историю этого украшения. Почему ты никогда не пытался спросить себя, зачем кто-то разъединил это украшение на две части? Какова причина была того, что его распилили и пытались держать далеко друг от друга? Ты не задумывался, что твоя мать и твоя сестра, обладая даже половиной браслета, были умерщвлены? Что ждёт того, кто соединит две половины браслета? Все, кто обладал этим украшением до твоей матери, были слишком близко к власти, но не получали её и умерли насильственной смертью, а те, кто соединяли браслет и надевали на руку, восходили на трон, но их также постигала мученическая смерть.

- Это бред. – Отмахнулся Ирсу, - Ты полагаешь, что я упущу свой шанс?

- У тебя сегодня умер племянник, твоя сестра, а тебя переполняет только безудержное желание свергнуть меня с трона. – Маленькая богиня Хатхор смотрела на него с отвращением.

Таусерт повернулась и покинула покои Саптаха.

- Вот письмо Бент-Анат. Она попросила доставить его тебе сегодня утром. - Протянул свиток папируса Менхепер.

- Я была благодарна многие годы за преподанный в детстве урок. В тот день я родилась снова и стала сильной, я противостояла Сетнахту и поняла, что всегда буду идти на борьбу, чтобы быть свободной.

Именно став смелой в юном возрасте я попросила моего отца выдать меня замуж в Персию и с того момента фараон был в курсе всего, что происходило в землях моего мужа. Но тогда, когда мой муж умер, а сыновья погибли на поле боя – я написала, что хотела вернуться домой, но этого не захотела ты. Я поняла, что ты открыла мой секрет, когда встречалась с царём Ксерксом. Даже если у меня нет доказательств – я понимаю, что ты предала меня с необычайной лёгкостью. Ты сотворила из меня другую, и ты же пожелала свести меня в могилу, когда я оказалась ненужной. Царь вернулся из моей земли и приказал схватить меня, но я сумела укрыться. В тот день я переоделась в костюм мужчины и стала одним из его родственников, принцем Бэхрэмом, в то время, как настоящего принца мне пришлось убить. Я стала настоящим мужчиной, научилась ездить верхом, стрелять из лука занималась математикой и изучала поэзию. Я привыкла к бороде и коротким волосам. Я обрела покой при дворе, стала помощником царя и вскоре была назначена послом в другие государства, но не переставала следить за тобой. Я собирала сведения о тебе по крупицах, а когда умер твой муж, я пожелала иметь такую же одежду, украшения и знать всё, что он любил, чтобы в один момент затронуть твою незажившую рану.

Пришло время прибыть в мою страну, как посол Персии, как и пришло время показать тебе, кого создала ты в детстве, будучи тогда и сама не на много старше меня. Но ты выиграла. Наверное, я была недостаточно терпелива, и это погубило меня. Я открыла тайну перед смертью Саптаху кто я на самом деле. Предательство Ирсу сломило его, и он больше не хотел жить, а я не хотела увидеть насмешку в твоих глазах, когда ты бы открыла мою тайну. Я прожила интересную жизнь, благодаря тебе. Ты так и осталась для меня моим первым и самым главным учителем. Если бы ты не была так скупа до власти – мы бы восседали на троне вместе, и наша земля превратилась бы в сад из пустыни, но такова воля богов. Мы покидаем эту землю с Саптахом вместе. Нам больше не осталось здесь места. С богами мы обретём всё, чего были лишены на этой земле. Ты спросишь, что нас убило? Персии было известно всё, что происходило в Египте, также мы знали, как Сутерери пыталась отравить однажды всю царскую семью по приказу сына покойного царя Ксеркса. Прощай……….

Таусерт дочитала письмо и подала его Менхеперу.

- Прочти, потом решишь, что нам сделать с этим свитком.

Секретарь согласно кивнул головой.

- Я распорядился начать подготовку бальзамирования их тел. Если ты не возражаешь, для Бент-Анат будет высечен за время мумификации саркофаг и поставлен в гробнице Саптаха.

- Ты всё сделал правильно. Пусть приготовят всё из хороших масел, лучшего камня, пусть оплатят хороших плакальщиц. Я должна побыть одной.

- Мы как-то упустили из виду Ирсу. Он может сейчас быть довольно опасен.

- Он не может ничего сделать, так как его всё время преследует Хлоя. – Безразлично пожала плечами Таусерт.

- Возможно, они захватят трон вместе. – Насторожился Менхепер.

Неожиданно над дворцом раздался гул, подобно стенания, вырванные из груди женщины, который заставил застыть в жилах кровь.

- Это голос из пустыни, голос из храма Хатшепсут.

- Это дурное предзнаменование. Я распоряжусь проследить за Ирсу,

- Хорошо. Поступай, как считаешь нужным.

**************************

Таусерт покинула дворец и с несколькими охранниками быстро очутилась на берегу Нила.

Сегодня здесь не причаливала ни одна гондола, здесь было пустынно, женщина просто села на песке и обняла колени, однако её одиночество продлилось спустя лишь мгновенье - кто-то тут же одел ей на голову венок из лотосов. Царица повернула голову и увидела Хлою, голову которой также увенчивал венок из таких же цветов.

- Я удивлена увидеть тебя здесь. Было бы вполне разумно, если бы ты пожелала встретиться с Ирсу с глазу на глаз.

- Для этого существует Менхепер и его люди. Убеждена, что его уже нашли и следят. Мне не нужно прилагать лишних усилий.

Хлоя вошла в воду и неожиданно стала брызгать ею на Таусерт, при этом радостно смеясь.

- Что ты делаешь? Ты с ума сошла? – Тут же возмутилась царица. – Немедленно прекрати.

- Так и будешь сидеть, и думать о смерти родственников? О стонах из храма? Ты даже не спросила, откуда у меня эти венки с лотосов. Убеждена, что когда я покину тебя – тебе будет не доставать моего общества.

Таусерт зашла в воду и вдруг стала повторять дурачества Хлои. Вскоре две мокрые царицы стояли в воде по колена и отвечали друг другу на ребячества, которыми были ограничены всю их жизнь, пряча свои души под строгими канонами.

- Как бы я хотела вот так жить в подобных зарослях, расти обыкновенным ребёнком и ни о чём не думать. – Парировала радостно Хлоя.

- Дерзкая, ты даже не знаешь, что такое жить в нищете, ходить в лохмотьях и никогда не носить обуви. – Отвечала ей Таусерт. – Думаешь, я зря пронесла моего первого мужа на своей спине босая? Тогда я и решила, что больше не вернусь в эти заросли.

- Но ты же была тогда ребёнком, как ты могла мечтать о славе и роскоши? – Удивилась Хлоя.

- Нищенская жизнь сделала меня на много старше моих лет, чтобы рассуждать, как взросла. Я понимала тогда, что готова пойти на всё, лишь бы не остаться такой, какой я уже была.

- А может быть боги решили это?

- Они самые, а вернее одна богиня, её фигурка упала прямо перед моими ногами, а вскоре я увидела перед собой красиво одетого и капризного маленького мальчика. Богиня Хатхор указала на меня. С тех пор меня считали маленькой богиней, или же она и впрямь вселилась в меня.

Они вышли на берег мокрые и довольные, тяжело дыша, от детских забав в воде.

- Почему ты сказала, что мне тебя будет недоставать, когда ты уйдёшь, вдруг остановила Таусерт Хлою. Ты хочешь уйти? – В глазах царицы мелькнуло сожаление.

Гречанка сразу же поняла, что она оказалась права, и став немного серьёзной проронила.

- Но я же не могу вечно оставаться здесь.

- Но почему?

- Сейчас ты рассуждаешь как ребёнок, как странно, что судьба сделала нас обеих немножечко ближе друг другу, несмотря на то, что ты пережила из-за меня, но

- Но,

Хлоя сняла венок из головы и просто бросила в воду.

– Сейчас вода унесёт его по дальше от нас, как и это прекрасное мгновенье, которое мы пережили сейчас с тобой вместе. – Жизнь не стоит на одной беде или радости, жизнь идёт своим чередом. Я часто смотрела на моих придворных, моего отца, когда старость брала их за руки, и они увядали год за годом, превращаясь в нечто немощное и ущербное. Их становилось жаль. Всю свою жизнь на их пути были враги, даже армии врагов и они лихо справлялись с ними, они побеждали их и утверждались на этой земле час за часом, как сильные и несломленные. Но время накладывало свою печать. Враги больше не становились на их пути, за то невозможно было победить одного врага, старость, пришедшую с годами. Жизнь становилась скучной и бессмысленной. Сегодня ты утратила двух человек. Одна была твоим врагом – другой не представлял ничего особенного, так непримечательная болезненная личность, которая могла бы стать бесполезным фараоном в будущем. Бент-Анат поступила правильно, что решила покинуть этот мир достойно. Она и в правду прожила яркую жизнь. Она не проиграла, всего лишь ушла, чтобы не постичь то, что пленит многих и многих на этой земле. Когда мы избавляемся от врагов – мы не понимаем, что тем самым мы остаёмся без настоящей жизни, без того свежего воздуха без которого мы просто задохнёмся, а нужно ли так существовать? Я прожила красочную жизнь, полную опасностей и побед. Эти несколько месяцев сделали её необыкновенно пленяющей, поэтому я и не спешила расправиться с Ирсу, я хотела дольше остаться с тобой, в этом дворце, полном интриг и настоящей жизни.

- Ты хочешь сказать, что сейчас пришла просто проститься со мной? Ты хочешь умереть вместе с Ирсу? – Изумилась царица. - Но как я могу позволить тебе завершить твою жизнь так ужасно?

- И позволить умереть в старости дряхлой и никому не нужной старухой? Никогда. Ты будешь свидетелем, как мы погибнем с Ирсу, и даже не подумаешь остановить всё это, иначе ты обретёшь меня остаться несчастной до конца моих дней. Если я принесла в твою жизнь хоть каплю радости – прими это. Позволь уйти так, как этого хочу я. Я никогда не говорила тебе, что в этой земле я потеряла не только Ганона, но и своего старшего брата Аргоса, он был близким другом Аменмеса и они проводили вместе много времени. Когда я гостила во дворце Аменмеса, мне даже показалось однажды, что я слышала его голос, который настойчиво звал меня.

- Аргоса? Но мой муж никогда не рассказывал мне он Аргосе. – Изумилась Таусерт.

- Странно, они были очень близкими друзьями, много проводили времени в походах, он даже не раз бывал здесь.

- Почему ты не рассказывала мне об этом за всё это время?

- Может потому, что у меня не было повода об этом упомянуть. Если бы у меня было больше времени – нам было бы всегда о чём поговорить, мы были бы старухами и всё, что бы нам оставалось – это делиться воспоминаниями, коротая жизнь, в которой ничего интересного бы больше не происходило.

Хлоя подошла к Таусерт, и сняв с её головы венок также бросила в воду, как и свой, после чего крепко обняла её и тяжело вздохнув проронила.

- Ты подарила мне много радости, Таусерт. Когда я буду на небесах – постарайся вспоминать обо мне больше хорошего. Если сможешь. Я найду Ирсу, думаю, я разгадала его и знаю, как он спрятал золото и где. Позавчера я осматривала храмы и нашла такой же храм, который он построил в Греции. Храм с голубыми колоннами красными ступенями, ведущими во внутрь. Мы поедем туда вместе, и если я разгадала его – то я нашла золото, или я же заставлю его сказать, где всё это время он хранил похищенное.

- Но этот заупокойный храм был выстроен в мою честь много лет назад, Ирсу построил его до того, как было похищено золото. – Возразила Таусерт

- Но не зря же он скопировал точно такой же храм у меня на родине. И причину мы знаем с тобой вместе.

******************

Ирсу на удивление нашли не в храме, а во дворце Таусерт. Он медленно прохаживался по залам, с умилением наслаждаясь нынешним положением дел.

Он нашёл заветный браслет, он единственный настоящий наследник трона. Теперь Таусерт придётся пасть с его законного места, и он растопчет упоминания о ней навсегда.

Принц вошёл в залу, в которой заменил когда-то глаза своей возлюбленной богини Хатхор на глаза новой возлюбленной Хлои.

Он прошёл мимо этой статуи остановился у статуй, выполненных из самой обыкновенной глины: его отца, Мескренет, Сети, Сутерери, их мать и его самого.

- Что ж. - Обратился он к своим родственникам. – Я победил. Никто никогда не думал, что власть будет сосредоточена в руках обыкновенной простолюдинки, Таусерт, маленькой богини Хатхор. Каждый из вас пригрел её в своих объятьях и вложил в её рот золотую ложку. Даже я попал под её чары, теперь пришло время исправить эту чудовищную ошибку. На трон восходит Ирсу, наследный и кровный принц. Принц, который продолжит славную восемнадцатую династию, который терпеливо ждал этого момента и вот он настал.

Неожиданно архитектор подошёл к статуе Таусерт и вонзил в отверстие на животе каменный кинжал, который, казалось, невозможно было бы сместить с места.

Многие годы он был изображён лежащим у её сандалий, и тут началось невиданное. Статуи лучников, стоящие мирно в готовности метнуть стрелы, повернули свои туловища по направлению к глиняным скульптурам царской семьи и обрушили на них град стрел.

Казалось он был бесконечен.

И как потомок славной династии мог создать подобное, чтобы так не уважать своих предков?

Однако это оказалось далеко не так - с каждым ударом о глину перед взором человека представал образ другой скульптуры, выполненный из чистого золота, глиняная оболочка всего лишь защищала истинную драгоценность и истинное отношение Ирсу к своей семье. Метание стрел окончились, а куча валяющихся черепков из глины, рассыпанные теперь по всему залу, отворили ослепительную красоты, выполненную не только из золота, но и других драгоценных металлов украшающих их лица и головные царские уборы.

Неожиданные аплодисменты заставили содрогнуться принца, и резко повернувшись к входу встретиться со своей женой, принцессой Хлоей.

- Твоя гениальность не имела границ Ирсу. Своим мастерством ты превзошёл всех мастеров мира. Никто не в праве сравниться с тобой. Когда я видела, как ты приготовил дворец Аменмеса, как тонко и искусно дал понять, что смоешь чистой водой память о Таусерт и Саптахе – я была лишена дыхания от восхищения. Даже сейчас ты подчёркиваешь, как ненавидел Таусерт всю свою жизнь, что даже здесь изобразил, что её внутренняя оболочка всего лишь из просто камня, а оболочка твоей семьи состоит всегда изнутри из золота. Но ты не испытывал никогда благоговения от этого рода. Фараон пожелал избавиться от тебя, устроив наше бракосочетание. Поэтому ты и украл так много золота, как мог унести и нашёл этому по праву достойное место.

- Хлоя? Но как ты тут оказалась? – Ирсу задрожал, подобно видел не свою жену, а призрак.

- Ты выставил на посмешище не только меня, изобразив меня обнажённой и похотливой в храме Афродиты, ты похитил очень много золота. Поэтому я приказала и убить тебя, но ты оказался куда хитрее меня, но не столько, чтобы я не смогла понять твоих замыслов.

- Тогда мы стоим друг друга. – Призвав всё своё мужество, проронил уже более спокойнее, и сдержаннее Ирсу. – Кто такая Таусерт, и кто я такой? Да, я ненавидел мою семью, но я никогда не забывал кто я на самом деле. В моих жилах течёт кровь сирийских и египетских царей. Кто как не я достойный быть на троне, а не безродная простолюдинка?

- Ты не хочешь спросить, как я нашла тебя и разгадала твою тайну? А ведь я знаю теперь, где покоиться золото. В храме, не очень большом и примечательном, с голубыми колоннами и красной лестницей, ведущей во внутрь. Не так ли? Я видела точно такой же несколько дней спустя здесь и была поражена, что и внутри выполнено точно так же, как выполнено в храме в Греции. Ты проиграл Ирсу. Я разгадала твою тайну, а ещё в том храме ты изобразил меня опять в столь непристойной позе, обнажённой и у моих ног лежал кинжал, который требовалось вонзить мне в горло. Ты унизил двух цариц, и в тайне смеялся, как ты обвёл вокруг пальца властных женщин.

- Мне очень жаль, что всё так получилось, но я действительно превзошёл вас обеих. – Ехидно произнёс Ирсу.

- Не думаю, есть нечто, что предотвращает выйти из этого зала, и я даже знаю, что это. Ты ведь полагал все эти годы, что я не была внимательна к тебе? Напротив, я знала многое, даже то, как ты работал, как создавал храм и внутри храмов и какие ловушки были придуманы тобою. - Неожиданно она подошла к статуе Таусерт. - Ты поменял глаза в этой статуе, так кого ты сейчас хотел убить, вонзив в живот кинжал, меня или Таусерт? – Она пытливо посмотрела на Ирсу. – Впрочем, не важно, не стоит отвечать. Ты бы всегда пожелал смерти нам обоим. Вначале ты был влюблён в нас, но это продлилось не долго. – Неожиданно ей рука, ласкающая лицо статуи опустилась к животу и резко вырвала кинжал из каменной плоти.

- Нет! Что ты наделала? Сумасшедшая! Ты погубишь нас обоих! Ты даже не представляешь, что сейчас произойдёт! Мы погибнем с тобой вместе. Бежим!

- Представляю, но мы останемся здесь. – С этими словами она отшвырнула кинжал по дальше, так, чтобы его невозможно было сразу найти среди кучи глиняных черепков. – Ну, вот и всё. Боги уже ожидают нас.

В этот момент лучники направили свои стрелы на статую Таусерт и Хлоя посмотрев на вход, где стояли Таусерт, Менхепер и ещё один из жрецов в последний раз кивнула им головой.

- Мы должны спасти её. – Засуетилась царица.

- Ты должна жить у тебя есть ради чего. – Строго проронил секретарь. – Это её решение умереть, и мы должны его уважать.

- У меня остался один ты, больше никого на целом свете. Так бы я вскоре увидела Аменмеса.

- У тебя есть ради кого жить. – Опять строго повторил Менхепер. – Мы должны увидеть завершение одного из шедевров Ирсу, который я бы никогда не смог повторить.

А тем временем архитектор метался по залу, разыскивая каменный кинжал, и неожиданно нашёл его расколотым на две части.

Это был конец.

Он тут же подбежал к спокойно стоящей жене, ожидающей смертного часа, и успел только повалить её на землю, и закрыть собою, до того, как град стрел устремился по всему залу. А тем временем каменная фигурка Таусерт стала вращаться вокруг своей оси всё, быстрее и быстрее, пока град стрел не прекращался вонзаться уже в безжизненное тело Ирсу и Хлои.

С каждым поворотом скульптуры зал погружался вовнутрь, а его поверхность стала засыпаться песком.

- Нам пора поторопиться, одной залой тут не обойдётся, скорее всего, весь дворец станет погружаться в песок, пока не исчезнет под ним полностью.

Трое спешно покинули дворец и сели в царскую ладью.

- Что ж, память о моей матери погрузиться в песок навсегда? Женщине, которой я обязана всей моей жизнью? Это ведь придумал Ирсу, чтобы уничтожить в песках память о той, кто стала на пути его собственной матери? Ведь так? - Не переставала возмущаться царица.

- Ты всё поняла правильно. Как сказала тебе Хлоя. Жизнь быстротечна и нужно смотреть только вперёд.

Таусерт прислонилась к плечу своего друга и тяжело вздохнула. Тем временем молодой жрец управлял ладьёй и сидел, повернувшись спиной к ним на носу судна. Их дорога вела в опустевший дворец. Здесь больше не было ни врагов, ни друзей, ни жизни, которая могла вдохновлять, именно об этом предостерегала её Хлоя.

- И что мне теперь с этим делать? – Неожиданно спросила Таусерт.

- С чем? – Удивился Менхепер.

- С моей жизнью, в которой больше не осталось никакого смысла.

- Но ты же не искала другой смысл жизни. А стоит. - Старик по-отечески обнял опять свою царицу, и они ступили под своды дворца, у котором надлежало продолжать жить и с которого надлежало править.

********************

Новый виток в её жизни наступит через два года. В жизнь опять войдёт тот, кого она вычеркнула из неё ещё в раннем детстве.

Сетнахт.

Он не умрёт и выстоит все тяготы, которые свалились на его участь.

Очень долго и терпеливо дальний родственник фараона Мернептаха пройдёт свой тернистый путь от самого простого солдата до влиятельного военачальника, у него появиться неограниченная возможность поднять все силы и бросить на столицу Египта. Всё заполыхает в огне. Спокойная жизнь города превратиться в ад.

В такие дни Менхепер прикажет соорудить царскую ладью, погрузить на неё достаточно золота, приближённых, слуг и провианта и уговорит царицу отправиться к храму Хатшепсут, чтобы попросить уберечь её.

Таусерт проститься с секретарём на том же берегу, где когда-то любила проводить часы в одиночестве, не понимая, что с ним она проститься навсегда.

Ладья не сделает остановки у храма Хатшепсут. Судно проплывёт слишком быстро, чтобы покинуть родные берега и больше никогда не повернуть назад.

Только утром следующего дня Таусерт проснётся от долгого сна, о котором позаботиться её брат Амро и поймёт, что они уже слишком далеко от Фив.

На столике будет лежать письмо её любимого секретаря.

- Все эти годы ты повторяла судьбу Хатшепсут с необычайной точностью, у тебя было всё, но не было экспедиции, которую совершила царица за свою жизнь. Пришло время подумать об этом и это самое нужное время совершить путешествие длинною в целую жизнь. Ты не прибудешь в страну Пунт, но туда, куда ты отправляешься – станет для тебя раем на земле. Доверься тому, кто управляет судном, и ты обретёшь новый смысл жизни, и где не будешь бояться встретить старость. Это твоя судьба. Помни, с тобой всегда богиня Хатхор и мы с Амро.

Таусерт ещё раз перечитала волнующие строки и прислонив к груди свиток папируса горько заплакала. В душе она понимала, что по-другому было невозможно поступить и силы были не равные.

Она прислонилась к краю судна и стала всматриваться в скудные пейзажи за бортом.

Сразу вспомнилась царская ладья, которая подарила ей встречу с Сети, только теперь она покидала весь тот мир всё окружение. Она уходила в неизвестность.

Теперь ей было всё равно, куда направляется это судно. Она не стала никого расспрашивать, она дала волю судьбе.

Так прошло несколько недель, за бортом давно исчезла пустыня, и привычный пейзаж был заменён морем.

Таусерт стала больше любить проводить время на борту, с умилением слушая шум прибоя, вдыхая морской воздух и слушая крик чаек.

- А заходила ли так далеко Хатшепсут? – Мелькнуло в голове у царицы.

- К вечеру мы прибудем на место. – Послышался командный голос капитана. – Слава богам, они оградили нас от неприятностей.

Конечная остановка корабля была в живописной бухте, открывающий вид на горную местность, покрытую зелёным ковром из травы и гигантскими деревьями, посаженными самой природой.

Они были по всюду, даже так высоко, как было бы невозможно представить, как можно было прорасти когда-то среди крутых и опасно нависших над пропастью скал.

Однако ничего невозможно было сравнить с красотой и белизной колонного дворца, гордо стоящего неподалёку от берега, но на возвышении.

- Это рай? – С умилением в голосе спросила Таусерт.

- Это станет нашим домом и нашим раем. – Ответил ей капитан судна. – Я приплывал сюда в юности и влюбился в это место с первого взгляда, но никогда не думал, что боги благоволят прибыть сюда и остаться здесь навсегда. Никогда не знаешь, о чём они могут шептаться на небесах.

На берег прибыли слуги и посадив царицу в крытые носилки отправились к направлению к белому дворцу. За ней последовали все прибывшие.

Таусерт осталась на террасе, во внутрь её личных покоев не хотелось ещё заходить. Здесь с высоты открывался необыкновенной красоты вид на море.

- Если это не рай, а рай на земле, то я хочу пробыть здесь ещё немного, чтобы насладиться этим миром сполна, чтобы мои глаза сполна налюбовались этой красотой, но как Менхеперу было известно об этом месте? – Как бы себя спрашивала женщина.

- Может потому, что я ещё остался на этой земле? – Неожиданно раздался голос Аменмеса, выросшего за её спиной.

Таусерт вскочила как ужаленная, и посмотрела на роскошно одетого грека с изумлением. Это был фараон Аменмес, её муж.

- Аменмес? Но как? Что ты тут делаешь? Или это сон, или же это другой мир? Почему столько лет я не слышала о тебе ничего?! – Возмутилась царица.

- Я был твоей тенью, обо мне знал только Менхепер. В то время, когда ты приходила к своему секретарю или же проводила с ним время – я был одним из слуг, я был тем нищим рыбаком, который бросал тебе сорванные лотосы всю твою жизнь и моё настоящее имя Аргос, старший брат Хлои, греческой царицы, которая гостила у тебя.

Таусерт с изумлением посмотрела на своего мужа.

- Она упоминала о тебе перед смертью, но где Аменмес?

- Мы были очень близкими друзьями, и я не раз был гостем во дворце. Аменмес всегда в шутку называл меня своим братом близнецом, что было не далеко от правды. Всё изменилось в одном походе, когда ночью моему другу стало плохо, и он внезапно умер. Никто не знает от чего. Когда в палатку вошли слуги – они стали выкрикивать, что принц Греции умер. Так я стал принцем Аменмесом. Никто и никогда не знал, что случилось с настоящим Аменмесом. Его тело доставили в Грецию и похоронили с почестями.

- Так в один день ты предстал перед Мернептахом как его собственный сын и за тебя он принял яд, только бы сохранить тебе жизнь. – Заключила горько Таусерт.

- Ты не хочешь спросить, где мы находимся сейчас? – Спросил Аменмес (Аргос), пытаясь перевести разговор на другую тему.

- Но разве это так трудно понять? В твоей стране и твоём дворце, - Заключила спокойно царица.

- Летнем дворце. - Уточнил Аменмес (Аргос). – Я приказал приготовить его, потому, что это было более близкий остров, к которому можно было приплыть.

- Почему ты никогда не признался мне, что жив? Почему заставил страдать? – С горьким упрёком в голосе набросилась на него женщина.

- Я был всегда рядом. Я пытался оградить тебя от всех невзгод и много раз охранял даже твои покои, будучи одним из воинов. Но я утратил свой трон. Мог ли я предстать перед тобой побеждённым?

- Какой же ты глупый, разве этого я ждала от тебя? – Разозлилась Таусерт.

- Я никогда бы не простил себе, что упал и не смог подняться. Оставалось лишь быть твоим вечным слугой. - Взмолился фараон.

- Теперь я в замешательстве, кого мне благодарить больше, моего старика Менхепера или же богиню Хатхор?

- Наверное, обоих. – Мудро заключил супруг.

- Как ты вернулся на родину и почему бросил меня опять, моя тень? – Парировала меленькая богиня Хатхор.

- Я отвоевал трон у одного из моих родственников после смерти Хлои. Во многом мне помогли воины, которых мне предоставил Менхепер, а после их возвращения я узнал о перевороте, и тогда мне не нужно было придумывать, как возвратиться к тебе. Стоило только посадить тебя на корабль и получить тебя навсегда, мой нежный лотос.

- Немедленно обними меня и никогда не отпускай из своих объятий. Я молилась на твою статую больше чем богам. Ты знаешь об этом.

- Знаю, и я же помог Менхеперу её разрушить. - Он заключил её в свои сильные и страстные объятья и за всё это время вдохнул её запах. Любимый запах и такой неповторимый. – Ты примешь мою жизнь, станешь ли ты царицей и возлюбленной супругой? Примешь ли ты имя Тауосрис, потому, что именно так твоё имя звучит на этой земле.

- Я хочу остаться с тобой, в тебе весь смысл всей моей жизни. Почему ты не понял этого много лет назад? Мы начнём всё сначала, нашу жизнь без сожаления о прошлом.

P.S.

Судно покинет страну прежде, чем Сетнахт увидит на царском ложе в покоях, который когда-то принадлежали ему в юности, мёртвое тело женщины, облечённое в царскую одежду и драгоценности и поймёт, что это не его давнишний заклятый враг и его обвели вокруг пальца.

Он прикажет разрушить её гробницу в долине царей, он сравняет с землёй её заупокойный храм с голубыми колоннами и красными ступенями.

Он попытается уничтожить о ней память, но на троне он пробудет всего лишь три года и последний год станет для него слишком трудным и болезненным, возможно потому, что его личный доктор был никто другой, как Амро, а своим советником он избрал старика Менхепера, о боевых заслугах которого ещё слышал в юности.

Однако это будет слишком далеко от мира, в котором проведут остаток своих дней любящая чета с новыми именами и новой жизнью.

Они никогда не станут искать исчезнувшее золото Ирсу и ни разу не посетят храм с голубыми колоннами, хотя Хлоя и разгадала тайну своего мужа. Так храм останется в забвении, и на его месте образуется холм, поросший деревьями.

Это не было, тем, что так долго искали два любящих сердца.

Полагаю, что никто иной, как сама богиня Хатхор позаботилась о любви той девочки, которую нарекли однажды её именем. Не мудрено, что закат династии с именем женщины имел скорее триумфальное, чем драматическое завершение.

Франция. Париж. Наши дни. Три месяца после приезда.

Френсис опять вошла в огромный павильон, расположенный вокруг широколистных платанов. Место, куда не сразу сможешь попасть, если не знаешь.

За это всё время она привыкла к людям, ухаживающим за дворцом, работе и даже этому хозяину-невидимке, господину Амбросу.

Внутри здания были, как и в первый день размещены с особой бережностью все артефакты, найденный в тайной гробнице великой царицы.

Сегодня археолог оставила хозяину перевод последнего папируса и мысленно стала готовить себя к тому, что её миссия окончена и вскоре придётся покинуть всё это. А жаль.

В центре размещались два каменных саркофага с именами любящей четы, потом на особых стеклянных полках были расставлены все до мельчайших статуэток (ушебти – загробные слуги, чтобы прислуживать своим господам после смерти). Личная косметика Таусерт, её украшения, несколько нарядов, а теперь почётное место заняли и папирусы, которые бережно разложили под стеклом так, чтобы их можно было прочесть (если кто понимает, как читать еироглифы).

Френсис осторожно касалась кончиками пальцев каждый предмет, который она тщательно изучала всё это время. Эта царица просто ожила для неё опять. Всё казалось уже не таким далёким и тысячи лет не были столь большим промежутком во времени.

- По началу я была против личных коллекций, но когда увидела с какой трепетностью относиться к ним владельцы, то подумала, что ни один музей не смог бы так достойно ухаживать за вещами, которые сумели уцелеть до нашего времени. Иногда смотришь, как много интересных артефактов просто пылиться в темных подвалах музея, потому, что на них либо не нашли время, либо место, либо просто ещё раз забыли и работы известных или малоизвестных мастеров переживают своё второе забвение. История Таусерт просто немыслима. Но чтобы она значила, если бы её секретарь, брат и муж не позаботились о ней вовремя? Если бы о ней не написали столько интересных и дошедших до нас фактов, чтобы она представляла собой, даже если бы её мумия осталась на её родине? Её бы выставили на обзор также неуважительно, как многих фараонов и каждый приходит посмотреть в музей на кожу и кости, когда-то властного человека, которого время превратило в ничто. – Она знала, что господин Амброс внимательно слушал её в своём кабинете.

Неожиданно Френсис подошла к коробке из красного дерева и нежно погладила поверхность ещё неоткрытой крышки.

- Как вы полагаете, кто написал все эти воспоминания? Менхепер или же?

- Судя по стилю письма, Таусерт сама вела свой дневник, так, как невозможно описать такие подробности, которые могла знать она сама. И к тому же, как я поняла, она поделилась этим со своим секретарём, которого считала своим отцом. Вероятно, он делал тоже самое, однако если бы не последний, то записи никогда бы не попали на корабль, и не были привезены на остров в Греции. Далее я не знаю, положили все эти вещи в гробницу заранее, или после того, как её надо было запечатать. Это уже незначительные детали, которые не так уж и важны.

- Я ….. – Господин Амброс сделал паузу. – Я боюсь сказать вам сейчас эти слова, и поймёте ли вы меня правильно.

- Прошу прощения. Вы должны знать о том, что находиться внутри этой коробки. - Неожиданно перебила его археолог.

- Только не говорите, что это те самые лотосы, куда Ирсу положил свои слёзы, то есть крошечные алмазы.

- Но это так. Они внутри. Без чтения папирусов этого было бы невозможно понять, так они бы ещё пару тысяч лет оставались для всех как коробка с засушенными цветами и не более.

- Вы верите в чудеса? – Вдруг поинтересовался господин Амброс.

- За эти три недели я уже смогу сказать, что да, а почему вы спрашиваете?

- Да потому, что я привязался к вам и не могу позволить вот так уйти и, чтобы больше наши пути ни разу не пересеклись. – Голос Амброса почему-то вздрогнул.

– Может богиня Хатхор как-то здесь наколдовала? Тогда я точно тут не причём. Рискну предположить, что вы её сами вызвали. – Парировала Френсис. – И что вы бы пожелали мне остаться здесь ещё на много? Но я уже сделала свои открытия.

- Не совсем. Я знаю о вас многое, ваши привычки, ваши манеры, меня завораживает ваш ум и даже ваше простое отношение к одежде и нежелание увидеть в себе королеву – просто приводит меня в отчаянье. Но это пустяки. Вы не сделали самого главного открытия. Вы не спросили сколько мне лет, что я предпочитаю и чего терпеть не могу, как я выгляжу, наконец. Неужели вы можете вот так просто уйти и никогда не узнать хозяина этого дворца?

- И вы позволите открыть себя?

- Только исключительно моей жене.

Френсис побагровела от смущения и даже сняла свои большие очки.

- Теперь я точно верю в проделки богини Хатхор.

- Тогда оставайтесь со мной, станьте моей женой, и вы узнаете обо мне всё. Со временем мы разберёмся или сочтём неважным, так уж ли виновата в этом богиня.

- Вы правы. Какой из меня археолог, если я за всё это время рисовала вас в своих иллюзиях, но даже не приоткрыла тайную завесу? – Развела руками Френсис.

- Вот видите, какая тогда нужда копаться в прошлом. – Согласился хозяин дома.

- Я говорю вам «да», и сочту, что богиня Хатхор сотворила то, что было подвластно только ей самой, иначе я никогда бы не поверила в подобную магию притяжения.

30.10.2014

Отто Клидерман

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/